Красивейшая история всех времен [Роберт M Вегнер] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

РОБЕРТ М. ВЕГНЕР КРАСИВЕЙШАЯ ИСТОРИЯ ВСЕХ ВРЕМЕН

(Robert M. Wegner — Najpigknejsza historia wszystkich czasow)

Город был разрушен. Не так, как сравнивает города с землей ковровая бомбардировка, но вовсе и не так, как искалечивает городскую ткань длительный артиллерийский обстрел. Война, пришедшая на окраины города, была войной современной, войной разумного оружия, мыслящих снарядов, автоматических истребителей и боевых роботов. Подобная война уничтожает города, словно сумасшедший хирург, вырезающий из здорового организма важнейшие органы. Электростанция, водопровод, радио– и телевизионные станции — пали в течение нескольких первых часов. Многотысячная масса обитателей, лишенных электричества, воды и доступа к информации, вытекла из города и двинулась на запад, попеременно подталкиваемая волнами паники и отчаянной надежды. Лишь бы подальше от надвигающейся армии, лишь бы поближе к союзным войскам, несущим спасение и освобождение.

Обе армии дошли до города одновременно. Одна окружила его с востока, другая — с запада. Было объявлено перемирие, ненадежное и хрупкое, и никто из командующих не желал рисковать ведением боевых действий. Только предместья, время от времени, еще взрывались канонадой, подрывами уничтожаемых боевых автоматов, разрывами дальнобойных снарядов. Центр города война, до времени, обошла. И тот расцвел своей собственной жизнью.

* * *
Двое парней и девушка сидели перед старым, помнящим еще времена Герека[1] крупноблочным домом. Они лениво подставляли лица лучам пополуденного солнца и неспешно разговаривали.

— Этот придурок Греверс снова сегодня звонил. Спрашивал, можем ли мы добыть какие–нибудь части русских Жаб. Якобы, вчера американские истребители развалили парочку, к югу от реки.

Отозвавшемуся парню на вид было лет семнадцать–восемнадцать. Он носил грязные джинсы, начищенные до блеска военные ботинки и противоосколочный жилет, надетый на голое тело. Татуировки покрывали его руки и большую часть мощной грудной клетки. Светлые волосы он пристриг всего лишь до пары сантиметров и поднял торчком.

— Не скули, Лукаш… И не порть настроения, — буркнула девушка. — Сегодня у нас именины, помнишь? А уже потом будем беспокоиться тем уродом.

Она придвинулась ко второму парню и положила голову ему на плечо. Тот только улыбнулся. Он представлял собой полную противоположность блондину — худощавый, темноволосый, со светлыми словно летнее небо глазами. Великоватый, размера на два, военный мундир молил, чтобы зашить многочисленные разрывы, только хозяину это явно не мешало. Выглядел он самым младшим из всех троих.

— Завтра проверим, осталось ли хоть что–нибудь от них, — буркнул он себе под нос и погладил девушку по голове. Если только Греверс сообщит нам месторасположение. Не станем, как в последний раз, три дня лазать по развалинам, словно идиоты.

Он замолк, давая понять, что тема исчерпана.

Тишину прервал отзвук шагов.

— Пан комендант, Бодек только что доложил, что с русской стороны к нам направляется какой–то солдат.

Темноволосый измерил старшего, чем он сам, мужчину мрачным взглядом.

— Я же просил, пан Мариан, чтобы вы не называли меня комендантом.

— Какой–то порядок быть должен, — на бородатом лице подошедшего появилась робкая улыбка. — Опять же, ты сам, Куба[2], скомандовал, что как только русские будут на виду, переходим на военный режим. Вот теперь и имеешь «коменданта Якуба».

Парень нежно чмокнул девушку в щеку.

— Желаю всего наилучшего в день именин, Кася[3]. Какой тебе хочется подарок?

Та легко усмехнулась.

— Мне хотелось бы, чтобы сегодня все обошлось без стрельбы. Только не в мои именины.

Темноволосый парень отдал ей шутливый салют.

— Так точно, пани комендантша! — после чего повернулся к прибывшему. — Идет сам?

— Бодек говорит, что ведет какую–то девушку.

— Девушку?

— Да.

Парень наморщил брови.

— Странно, холера. Даже не странно — невозможно. Пан Мариан, тихая тревога, женщин и детей в подвалы, боевые дружины выдвигаем на посты. Это может быть какая–то лажа. Лукаш, идешь?

— Ясное дело, или что, буду тут сидеть сам, — блондин поднялся с улыбкой, отрепал штаны. Если учесть количество уже украшавших их пятен, в этом жесте не было ничего, кроме привычки.

Девушка засмеялась и тоже встала.

— Тогда я проверю, как там в госпитале. Быть может, после возвращения моим героям нужно будет где–нибудь прилепить пластырь.

Якуб уже на бегу погрозил ей пальцем и помчался в сторону дома.

* * *
Четверо детей сидело в углу подвала и вело шепотом оживленные переговоры. Дело было серьезное. Вопрос заключался в том, кто будет сегодня Стражем Света. То есть, говоря языком взрослых, кто будет держать старый фонарь. Дети выглядели лет на шесть–семь и были на удивление чистенькими, хорошо питающимися для жизни