После моста [Кассандра Клэр] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Кассандра Клэр После моста Адские механизмы - 3,3

Как выяснилось, у Тессы была своя квартира в Лондоне. Квартира располагалась на втором этаже бледно-белого здания в Кенсингтоне, одной рукой Тесса открывала двери, вторая же рука немного дрожала, она рассказала, что Магнус научил ее, как можно было оставаться владельцем дома, передавая его при помощи завещания самому себе на протяжении многих лет.

«Ты знаешь, через какое-то время, я начала подбирать для себя всякие глупые имена», - сказала она, закрывая за собой дверь. «Насколько я помню, эта квартира записана на имя Биделии Трески» [прим.пер.: решила перевести фамилию, потому что в ней как раз весь юмор].

Джем рассмеялся, хотя он едва ли прислушивался к ее словам. Он осмотрелся по сторонам – стены квартиры были окрашены в яркие цвета, гостиная в сиреневый, несколько диванов белого цвета там были расставлены довольно небрежно, на кухне стены оттенка авокадо. Когда Тесса купила эту квартиру, то спросила себя, а для чего? Она так много путешествовала, что сомневалась, нужно ли ей вообще постоянное жилье в Лондоне.

Вопрос, который только что хотел задать Джем, замер на губах, когда он сквозь открытые двери увидел синие стены в комнате, что скорее всего была спальней. Он сглотнул, горло его пересохло. Кровать Тессы. В ней она проводила ночи.

Она с подозрением прищурила глаза и спросила: «Ты в порядке?»

Тесса дотронулась до его запястья, и он почувствовал, как забился его пульс от ее прикосновения. До того, как он стал Безмолвным Братом, так было всегда. Он задавался вопросом, во время своего пребывания в Идрисе, уже после того, как Небесный Огонь вылечил его от болезни, вернется ли к нему это чувство, повторится ли все снова. Он слишком привык касаться ее и находиться рядом, как Безмолвный Брат, когда такие ощущения были для него не доступны. Он любил ее по-прежнему, но та любовь была духовная, а не телесная. Он боялся, что физические чувства не вернутся к нему или будут уже не теми, что раньше. Он пообещал себе, что не будет разочарован, если этого не произойдёт. Он пообещал себе, не ждать этого.

Но его переживания оказались напрасными.

В тот момент, когда он увидел ее на мосту, словно летящую к нему в джинсах современного покроя и винтажном шарфе, со свободно развивающимися волосами, он почувствовал, как у него перехватило дыхание.

А когда она сняла с шеи и застенчиво протянула ему тот самый нефритовый кулон, что он подарил ей, то его кровь просто вскипела в жилах, как поток бурлящей воды.

Она сказала тогда: «Я люблю тебя. Всегда любила и всегда буду любить», он напряг всю свою волю, чтобы не поцеловать ее в тот же момент. Это потребовало больше усилий, чем он мог рассчитывать.

Чему научило его Братство, так это контролю над собой. Сейчас он смотрел на нее и боролся со своим голосом, чтобы он звучат твердо. «Я немного устал», - сказал он. «И я хочу пить, я иногда забываю, что теперь нуждаюсь в воде и еде».

Она положила свои ключи на маленький столик розового дерева и повернулась, чтобы он увидел ее улыбку. «Чай», - промолвила она, направляясь к кухне цвета авокадо. «У меня не слишком много еды, я обычно не провожу здесь много времени, но у меня есть чай. И печенье. Проходи в обеденный зал, я сейчас приду».

Он улыбнулся, даже он понимал, что сейчас никто уже не говорит «обеденный зал», но ничего не сказал. Может быть, она нервничала также, как и он? Он мог на это только надеяться.


***


Тесса молча чертыхнулась, когда уже в четвертый раз наклонилась, чтобы поднять с пола кубики сахара. До этого, она уже поставила на плиту чайник без воды, перепутала чайные пакетики, пролила молоко, а теперь еще и это. Она опустила по кубику сахара в каждую чашку с чаем и мысленно приказала себе досчитать до десяти, наблюдая за тем, как они растворяются.

Она знала, что руки у нее дрожат, а сердце бьется с бешеной скоростью. Джеймс Карстаирс был у нее дома. В ее гостиной. И он ждал чай. Часть ее разума говорила ей, что это ведь просто Джем, когда другая часть просто кричала о том, что это именно тот Джем, которого она не видела больше 135 лет.

Он был Братом Захарией слишком долго. Но внутри себя он всегда оставался Джемом, с его остроумием и неизменной добротой. Он никогда не предавал своей любви к ней или его любви к Уиллу. Но Безмолвные Братья не могут чувствовать многие вещи так, как чувствуют обычные люди.

Об этом она думала последние годы, целые десятилетия после смерти Уилла. Она никогда не хотела быть ни с кем рядом, кроме Уилла и Джема, и они оба покинули ее, хотя Джем был жив. Иногда она задавалась вопросом, как бы все сложилось, если бы не было этого запрета для Безмолвных Братьев, любить и создавать семьи, но было и еще одно сомнение: Джем мог не захотеть создавать семью именно с ней, что у него не сохранилось тех чувств. Она ощущала себя Пигмалионом в своем желании привлечь мраморную статую [прим.пер.: Пигмалион вырезал из слоновой кости статую и полюбил её. Делал ей подарки, одевал в дорогие одежды, но статуя продолжала оставаться статуей, а любовь безответной]. У Безмолвных Братьев нет физической потребности к прикосновениям, так же, как нет потребности в пище или воде.

Но теперь…

"Я иногда забываю, что теперь нуждаюсь в воде и еде..."

Она подняла со стола кружки с заваренным чаем и, с все еще трясущимися руками, пошла в гостиную. Тесса обставляла квартиру, как ей было удобно многие годы, от диванных подушек, до японской ширмы, на которой были нарисованы красные маки и бамбук. Занавески, что закрывали окно в конце комнаты, были вполовину приспущены, пропуская как раз нужное количество света и окрашивая темные волосы Джема золотом, взглянув на него сейчас, Тесса чуть не уронила из рук чашки.

Они едва прикоснулись друг к другу, когда ехали в такси от Королевских Ворот, только держались за руки на заднем сидении машины. Джем провел пальцами по внутренней стороне ее руки, когда рассказывал свою историю, как он последний раз посетил Идрис, когда Смертельная Война, в которой они приняли участие, закончилась. Тогда Магнус указал Тессе на Джейса Герондейла, она взглянула на мальчика, в котором можно было прочесть черты лица Уилла, а цвет глаз его напоминал ей о сыне, Джеймсе.

Но волосы его были, как и у его отца, целая копна золотистых завитков, Тесса многое знала о Стивене Герондейле, поэтому отвернулась и не проронила ни слова.

Герондейлы, кто-то сказал ей однажды, в них было все, что семья Сумеречных Охотников могла сочетать: и лучший из лучших, и худший из худших.

Она со стуком поставила чашки на журнальный столик, вернее старый дорожный сундук, сплошь покрытый туристическими марками из ее многочисленных путешествий по миру. Джем повернулся на звук, и она увидела то, что было у него в руках.

Один из ее шкафов хранил различные виды оружия, те экземпляры, что она собирала по всему земному шару. Там были: и тонкий кинжал, и изогнутый малазийский клинок, и испещренный порезами нож, и короткий меч и много чего другого. Но Джем держал в руках тонкий серебряный клинок, ручка его потемнела за многие годы, что он пролежал не тронутым. Она никогда не чистила его, лезвие все еще хранило небольшое пятно крови Уилла. Это был клинок Джема с каплей крови Уилла, этот клинок Уилл захоронил у корней старого дуба, когда провел специальный ритуал для своего парабатая, полагая, что навсегда потерял его. Тесса забрала клинок после смерти Уилла и хотела вернуть его владельцу, но Джем отказался принять его.

Это произошло в 1937 году.

«Храни его», - сказал он, срывающимся голосом. «Для него еще может прийти время».

«Эти слова ты произнес в тот день». Тесса подошла к нему, негромко стуча каблуками по деревянному полу. «Когда я хотела отдать его тебе».

Он сглотнул, проводя вверх и вниз по лезвию пальцами. «Он умер», - промолвил он. Ей не нужно было спрашивать, кто именно. Был единственный человек, ОН, про которого они могли разговаривать наедине. «Мне было страшно. Я видел, что происходило с другими Безмолвными Братьями. Я наблюдал, как они каменели с каждым годом, теряя людей, которых любили. Постепенно, от них уходили те, которые их любили и которых любили они, Братья все меньше походили на людей. Я боялся, что потеряю способность переживать. Я боялся забыть, что этот нож значит для меня, и что Уилл значит для меня».

Она положила руку ему на плечо. «Но ты не забыл».

«Я потерял не всех, кого любил». Он посмотрел на нее, она заглянула в его глаза, в которых плескалось золото, а среди этого естественного карего оттенка сверкали бриллиантами белые пятнышки, похожие на снежинки. «У меня была ты».

Она вздохнула, сердце в ее груди билось так сильно, что было даже больно. Тесса увидела, как Джем начал сжимать руками не только рукоять, но и само лезвие. Она быстро вытащила клинок из его пальцев. «Пожалуйста, не нужно», - сказала она. «Я не смогу нарисовать иратце».

«И у меня нет стило», - сказал он, наблюдая за тем, как она кладет клинок обратно в шкаф. «Я уже не Сумеречный Охотник». Он посмотрел на свои руки, на ладонях были тонкие красные линии, но эти линии были не от порезов.

Импульсивно Тесса наклонилась и поцеловала его ладони, потом сложила его руки вместе и накрыла своими. Когда она взглянула на него, его глаза были широко открыты. Стоя так близко, она могла слышать его дыхание.

«Тесса», - произнес он. «Не нужно».

«Не нужно чего?», - она инстинктивно отстранилась от него. Возможно, он не хотел, чтобы к нему прикасались, хотя на мосту, она такого не ощущала.

«Братство научило меня контролю», - сказал он, голос его звучал тихо. «Я могу контролировать многие вещи, я узнавал, как это работает многие десятилетия, и сейчас я прилагаю все свои усилия, чтобы не подтолкнуть тебя к шкафу и не поцеловать, целовать до тех пор, пока у нас обоих хватит дыхания».

Она подняла подбородок. «А что в этом такого плохого?»

«Когда я был Безмолвным Братом, я не мог чувствовать так, как это делает обычный человек», - ответил он. «Я не замечал ни дуновений ветра на моем лице, ни лучей солнца, греющих мою кожу, ни прикосновений другого человека. Сейчас я могу чувствовать это все. Я чувствую чересчур сильно. Ветер для меня словно шторм, солнце обжигает, а твое прикосновение заставляет меня забыть свое имя».

Тянущая боль тепла пронзила ее, словно копье, она началась внизу живота, а затем распространилась по всему телу. Такое тепло она не чувствовала очень долгие десятилетия. Почти целый век. Ее кожа покрылась мурашками. «К ветру и солнцу ты привыкнешь», - сказала она. «Но к тому, что мое прикосновение заставляет тебя забыть свое имя, я не позволю тебе привыкнуть никогда. Я люблю тебя, всегда любила и всегда буду любить. Я не прикоснусь к тебе, если ты не хочешь этого, Джем. Но если мы будем ждать, что сама мысль о том, чтобы быть вместе перестанет нас пугать, то мы можем ждать очень долго».

Хриплый вздох сорвался с его губ. «Скажи это снова».

Немного удивленная, она все же начала снова: «Если мы будем ждать, что…»

«Нет», - прервал он ее. «Повтори то, что было до этого».

Она склонилась к нему. «Я люблю тебя», - сказала она. «Всегда любила и всегда буду любить».

Она не осознала, кто начал двигаться первым, но он обхватил ее за талию и поцеловал прежде, чем она смогла вдохнуть еще раз. Этот поцелуй был не таким, как на мосту. Это была безмолвная связь губ с губами, это был обмен обещаниями и утешением. Поцелуй был сладостным и сокрушительным, похожим на легкие раскаты грома.

Поцелуй становился сильным, он нарастал, словно шторм. Джем целовал ее твердо и сильно, а когда он приоткрыл ее губы своими, то проник языком к ней в рот, задыхаясь, он притянул ее к себе еще ближе, его руки впились в ее бедра, прижимаясь вплотную, а он продолжал исследовать ее губы и язык, лаская и чуть покусывая, а потом снова целуя. Когда-то давно, поцеловав его, она почувствовала на губах привкус жженого сахара, теперь же она ощущала вкус чая и… зубной пасты?

Ну а почему бы и нет? Даже Сумеречным Охотникам, которые перешагнули вековой десяток, приходилось чистить зубы. Чуть слышное хихиканье вырвалось с ее губ, и Джем моментально отстранился, он ошеломленно посмотрел на нее, но при этом выглядел восхитительно взъерошенным. Его волосы торчали в разные стороны.

«Пожалуйста, только не говори, что ты смеешься, потому что я так плохо целуюсь», - сказал он, улыбаясь уголками губ. Она чувствовала, что он начинает беспокоиться. «У меня последнее время не было практики».

«Безмолвные Братья не слишком часто целуются?», - поддразнила она, разглаживая руками его свитер.

«Может быть, у них и были вечеринки, но меня не приглашали», - ответил Джем. «Я всегда волновался о том, что был не особо популярен у них».

Она сжала его запястье. «Подойди сюда», - сказала она. «Присядь, выпей немного чая. Я кое что хочу показать тебе».

Он сделал, как она сказала, подошел к бархатному дивану и присел, откинувшись на подушки, которые она сама сшила из ткани, привезенной из Индии и Таиланда. Она не смогла скрыть улыбку – он выглядел не многим старше, чем перед тем, как стать Безмолвным Братом, сейчас он был обычным молодым человеком в простом свитере и джинсах, но старые привычки не исчезают, он сидел, как это делали люди в Викторианскую эпоху – прямая спина и ступни обязательно прикованы к полу. Он поймал ее взгляд, и его губы тоже растянулись в улыбке. «Ладно», - сказал он. «Что ты хотела мне показать?»

Вместо ответа, она подошла к японской ширме, которая стояла в углу комнаты, и шагнула за нее. «Это сюрприз».

Будуар для ее нарядов находился за этой ширмой, скрытый от остальной части комнаты. Она не могла видеть Джема сквозь ширму, только размытые очертания его фигуры. «Поговори со мной», - сказала она, стягивая свитер через голову. «Ты сказал, что у тебя есть истории про Лайтвудов, Фэйрчайлдов и Моргенштернов. Я знаю очень кое что из того, что произошло – я получала твои весточки, пока была в Лабиринте – но я не в курсе, как Темная Война повлияла на твое исцеление». Она перебросила свитер поверх ширмы. «Может, расскажешь мне?»

«Прямо сейчас?», - спросил он. Она услышала, как он поставил свою чашку обратно на стол.

Тесса стащила с ног туфли и расстегнула джинсы, звук от расстегивающейся молнии прогремел как гром в тишине комнаты. «Вы хотите, чтобы я вышла из-за ширмы, Джеймс Карстаирс?»

«Определенно, да», - его голос прозвучал приглушенно.

«Тогда начинай рассказывать».


***


И Джем начал говорить. Он рассказывал о темных днях в Идрисе, об армии Себастьяна Моргенштерна, о Джейсе Герондейле и Клэри Фэйрчайлд, о семействе Лайтвудов, об их опасном путешествии в Эдом.

«Я слышала об Эдоме», - сказала Тесса, голос ее звучал, будто издали. «О нем упоминалось в Лабиринте, там они отслеживают историю всех миров. Это место, где все Нефилимы были уничтожены. Там пустошь».

«Так и есть», - сказал Джем немного рассеяно. Он не мог видеть ее через ширму, но он мог различить ее силуэт, что было гораздо хуже. «Пылающая пустошь. Очень… горячая».

Он боялся, что Братство опустошило его желания, что он посмотрит на Тессу и почувствует только платоническую любовь, а совсем не то, что он на самом деле чувствует. Теперь же, его желание пылало огнем. Он хотел, он думал о нем больше, чем когда-либо раньше в своей жизни.

Она явно переодевалась. Он быстро опустил взгляд, когда она начала прыгать, снимая джинсы, но было совершенно не похоже, что ее очертания, ее силуэт, исчезли у него перед глазами, ее длинные волосы, прекрасные стройные ноги, он всегда любил ее ноги.

Чувствовал ли он такое раньше? Он вспомнил ночь в его комнате, когда она прервала его игру на скрипке, тогда он хотел ее так сильно, что совершенно перестал отдавать отчет своим действиям, когда они рухнули на кровать. Он взял бы тогда ее невинность и подарил ей свою, не останавливаясь и не задумываясь о будущем. Если бы они не опрокинули шкатулку с инь-фэном. Если бы. Воспоминание об этом вернуло его в то время, напомнило ему о том, кем он был, напомнило о том, что, когда она ушла, он разорвал свои ноты на маленькие кусочки в ужасном отчаянии.

Но воспоминание о слабости меркло по сравнению с самим чувством желания. Или, возможно, он был настолько нерешителен, чтобы с ним бороться. Тогда он был болен и умирал, вполне возможно, что его тело не смогло бы выдержать сильной нагрузки.

«Фэйрчайлд и Герондейл», - сказала Тесса. «Мне уже это нравится. Фэйрчайлды всегда были практичны, а Герондейлы, ну… ты и сам знаешь». Ее голос звучал мягко и чуть заигрывая. «Может быть, она сможет его контролировать. И не говори мне, что он в этом не нуждается».

Джем подумал о Джейсе Герондейле. О том, насколько он был похож на Уилла, если бы кто-то зажег спичку рядом с его лицом и его волосы окрасились золотом. «Я не уверен, что хоть кто-то может контролировать Герондейла, и конечно, именно Джейса».

«Он любит ее? Девчонку Фэйрчайлд?»

«Я никогда и никого не видел таким влюбленным, кроме…». Его голос затих, потому что Тесса показалась из-за ширмы, и теперь стало понятно, почему ему пришлось ждать ее так долго.

На ней было платье из шелка, цвет напоминал лепестки орхидеи, именно в таком платье, она, возможно, могла бы появиться на ужине в то время, когда они были помолвлены. Платье было обшито белым бархатным кружевом, из-под юбки виднелся… она и вправду одела под низ кринолин?

Его рот открылся. Он ничего не смог с собой поделать. Он находил ее прекрасной на протяжении всех этих лет: прекрасной, в тщательно скроенной одежде военных лет, когда фабрики нормировали расход ткани. Прекрасной, в элегантных платьях пятидесятых и шестидесятых. Прекрасной, в коротких юбках и сапогах, в то время, как век подходил к концу.

Это было похоже на то, какими девушки были, когда он впервые заметил их, когда впервые нашел их увлекательными и не раздражающими, когда впервые заметил изящную линию шеи или бледность внутренней части женского запястья. Тесса, была первой, кто прошла насквозь с любовью и страстью, смешивая их: чувственный ангел с корсетом, формировавшим ее тело в песочные часы, поднимая грудь и формируя выпуклости ее бедер.

Он заставил себя отвести глаза от ее тела. Она подобрала свои волосы, небольшие локоны ниспадали на уши и его нефритовый кулон, мерцающий вокруг ее шеи.

«Тебе нравится?», - спросила она. «Я должна была сама подвязывать свои волосы, без Софи, и сама зашнуровывать корсет...». Выражение ее лица было застенчивым и чуть больше, чем немного нервным - это всегда было противоречием в самом её сердце, то, что она была одной из самых храбрых и, в то же время, самым застенчивым человеком, которого он знал. «Я купила его на Сотбис - настоящий антиквариат, теперь оно стоит слишком много денег, но я помню, когда я была девочкой, ты сказал, что орхидеи твои любимые цветы, и я задалась целью найти платье цвета орхидеи, но я так ни одного и не смогла найти, прежде чем ты... покинул меня. Но это... Анилиновый краситель, я не ожидала, ничего естественного, но я подумала... я подумала, что это будет напоминать тебе…». Она подняла подбородок. «Нас. Это всё чего я хотела для тебя, когда я думала, что мы могли бы быть вместе».

«Тесс», - хрипло промолвил Джем. Он вскочил на ноги, не помня точно в какой именно момент это сделал. Он сделал шаг навстречу к ней, а затем и еще один. «Сорок девять тысяч двести семьдесят пять».

Она сразу поняла, что он имел в виду. Он знал, что Тесса поймёт. Она знала его как никто другой из ныне живущих. «Ты считал дни?»

«Сорок девять тысяч двести семьдесят пять дней, с тех пор, как я в последний раз поцеловал тебя», - сказал он. «И я думал о тебе каждый из них. Ты не должна напоминать мне о Тессе, которую я любил. Ты была моей первой любовью, и ты же будешь моей последней. Я никогда не забуду тебя. Я никогда не переставал думать о тебе». Он был достаточно близко, чтобы увидеть, как бьется пульс на ее шее. Достаточно близко, чтобы протянуть руку и дотронуться до локона ее волос. «Никогда».

Ее глаза были полу прикрыты. Она потянулась и взяла его за руку, ласкающую ее волосы. Его кровь шумела в его теле, столь сильно, что причиняла боль. Она опустила ниже его руку, задержав ее на лифе платья. «В рекламе было сказано, что у платья отсутствуют застежки», - прошептала она. «Только крючки сверху на шитье. Чтобы один человек мог его застегнуть». Она опустила правую руку, взяла другой его запястье и подняла. Теперь обе его руки были на лифе её платья. «Или расстегнуть». Ее пальцы изогнулись под его, и она умышленно расстегнула первый крючок на своем платье.

А затем следующий. Она переместила свои руки ниже, переплетая свои пальцы с его, расстегивая крючки до тех пор, пока платье не повисло поверх ее корсета, завернутое с каждой стороны, как лепестки цветка. Она тяжело дышала. Он не мог отвести глаза от того места, где его кулон поднимался и опускался с каждым ее вздохом. Он не мог заставить себя подойти хоть на дюйм ближе к ней: он хотел этого, слишком сильно хотел. Он хотел расплести её волосы и обернуть их вокруг запястья, как шелковые веревки. Он хотел чувствовать ее грудь под его руками и её ноги вокруг его талии. Он хотел того, чему не знал названия и в чем не имел опыта. Он только знал, что если он сделает еще один дюйм ближе к ней, то разрушит стеклянную преграду контроля, что он создал вокруг себя, и он не знал, что случится дальше.

«Тесса», - сказал он. «Ты уверена...?»

Её ресницы затрепетали. Её глаза были еще наполовину закрыты, её зубы, создавали небольшие полумесяцы на нижней губе. «Я был уверена тогда», - ответила она. «И я уверена теперь».

И она крепко прижала его руки к бокам, где ее талия изгибалась в обе стороны от линии ее бедер.

Его контроль рухнул с тихим взрывом. Он притянул ее к себе, наклонился, чтобы поцеловать ее твердо и сильно. Он услышал ее крик удивления, а затем его губы заглушили его, и ее рот открылся с нетерпением под натиском его губ. Ее руки в его волосах, с силой сжимали их, и она привстала на цыпочки, чтобы ответить на его поцелуй. Она прикусила его нижнюю губу, слегка потянув, и он застонал, скользя руками в ее платью, его пальцы изучали заднюю часть ее корсета, ее кожа горела под рубашкой. Он чувствовал это сквозь тесьму. Он сбросил ботинки и снял носки, почувствовав босыми ногами холодный пол.

Она слегка задохнулась и придвинулась ближе в его объятия. Его руки выскользнули из ее платья и схватили ее юбки. Она издала звук удивления, а затем он снял платье через её голову. Она воскликнула, хихикая, когда платье проделало большую часть пути, но осталось закреплено на запястьях, где были плотно застегнуты крошечные крючки на манжетах. «Осторожно», - поддразнила она, а его неистовые пальцы щелкнули, открывая застежку. Он стянул платье и бросил его в угол. «Это антиквариат».

«Так же, как и я», - сказал он, и она снова хихикнула, глядя на него открытым и теплым взглядом.

Он и до этого думал о том, чтобы заняться с ней любовью, конечно же, думал. Он думал о сексе, когда был мальчишкой, потому что все мальчишки думали об этом, и, когда он влюбился в Тессу, он думал об этом с ней. Смутные зачаточные мысли того, в чем он не был уверен... образы бледных рук и ног, мнимое ощущение мягкой кожи под пальцами.

Но он не представлял себе, что там может быть смех, что всё может быть таким ласковым и теплым, а еще настолько страстным. Реальность этого, с ней, ошеломила его.

Она отодвинулась от него, и на мгновение, он запаниковал. Что он сделал не так? Он сделал ей больно, рассердил ее? Но нет, ее пальцы переместились к сетке из кринолина на ее талии, стягивая её резким движением. Потом она подняла руки и обвила их вокруг его шеи. «Подними меня», - сказала она. «Подними меня, Джем».

Ее голос был теплый и томный. Он взял ее за талию и вытащил из ее нижних юбок, как будто он поднял дорогую орхидею, освобождая её от горшка. Когда он поставил ее обратно, она была одета только в корсет, трусики и чулки. Ее ноги были столь же длинными и прекрасными, какими он их помнил, такими же, о каких он мечтал.

Джем потянулся к ней, но она поймала его руки. Она все еще улыбалась, но теперь это была озорная улыбка. «О, нет», - сказала она, указывая на его джинсы и свитер. «Твоя очередь».


***


Он замер, и на мгновение, запаниковал, Тесса задалась вопросом, не попросила ли она у него слишком многого. Он был так долго отключен от своего тела - разум в оболочке из плоти, который в значительной степени игнорировал всё, кроме некоторых необходимых рун для новых возможностей. Может быть, для него это было слишком.

Но он сделал глубокий вдох, и руками схватил низ своего свитера. Он снял его через голову, восхитительно взъерошив при этом волосы. На нем не было рубашки. Он посмотрел на нее и прикусил губу.

Она приблизилась к нему с изумленными глазами, в желании прикоснуться. Она взглянула на него прежде, чем протянуть к нему руки и увидела, как он кивнул, давая согласие.

Она с трудом сглотнула. Её унесло куда-то далеко вперед, словно лист на волне воспоминаний. Воспоминаний о Джеймсе Карстаирсе, мальчике, с которым она была помолвлена, за которого она планировала выйти замуж, с которым чуть не занялась любовью на полу музыкальной комнаты в Лондонском Институте. Она видела его тело тогда, обнаженным по пояс, его кожа бледная, как бумага, и тонко обтянутые кожей торчащие ребра. Тело умирающего мальчика, хотя он всегда был для неё прекрасным.

Сейчас же, его кожа обтягивала его ребра и грудь слоем гладких мышц, его грудь была широкой, она сужалась вниз к стройной талии. Она неуверенно положила на него руки, ощущая его тепло и силу. Она чувствовала слабые следы древних рун, бледных на фоне его золотистой кожи.

Он втянул воздух сквозь зубы, когда она провела руками по его груди и вниз по рукам, изгибам его мускулов, которые перекатывались под ее пальцами. Она вспомнила его сражение с другими Братьями в Кадаир Идрисе - и, конечно же, он сражался в битве при Цитадели. Безмолвные Братья всегда были готовы к битвам, хотя они редко принимали в них участие. Так или иначе, она никогда сильно не задумывалась о том, что это может означать для Джема, как только жизненные силы перестали покидать его.

Ее зубы немного стучали, и она закусила губу, чтобы приглушить звук. Желание вымывало из нее остатки опасений, которые посещали ее голову: как это могло случиться? На самом ли деле это происходит?

«Джем», - прошептала она. «Ты так... ».

«Изувечен шрамами?». Он приложил руку к щеке, где черная метка Братства еще оставалась в изгибе скулы. «Отвратителен?»

Она покачала головой. «Сколько раз я должна повторять тебе, что ты прекрасен?». Она провела рукой вверх по обнаженному изгибу его плеча к шее – он задрожал. Ты прекрасен, Джеймс Карстаирс. «Разве ты не заметил, как все смотрели на тебя на мосту? Ты гораздо красивее, чем я», - пробормотала она, скользя руками по его телу, ощупывая мышцы спины, которые напряглись под скользящим давлением её пальцев. «Но если ты настолько безрассуден, чтобы быть со мной, то я не хочу больше испытывать судьбу».

Он повернул голову в сторону, и она увидела, как он сглотнул. «Всю свою жизнь», - сказал он. «Когда кто-то произносит слово "красивый" - я вижу твое лицо. Ты и есть для меня само определение этого слова, Тесса Грей».

Ее сердце перевернулось в груди. Она привстала на цыпочки - она всегда была высокой, но Джем был еще выше - и покрыла губами поверхность его шеи, нежно целуя. Его руки легли вокруг нее, прижимая к себе её тело, сильное и горячее, и она почувствовала еще один укол желания. На этот раз, она окунулась в него, покусывая кожу Джема в том месте, где его плечо делало изгиб.

Все перевернулось с ног на голову. Джем издал низкий горловой звук, и, вдруг, они оказались на полу, Тесса была сверху, его тело смягчило ее падение. Она посмотрела на него с удивлением. «Что случилось?»

Он выглядел таким же растерянным. «Я не мог больше стоять».

Ее грудь заполнила теплота. Это было так давно, что она почти забыла, что это за чувство целовать кого-то столь сильно, что подгибались колени. Он приподнялся на локтях. «Тесса... ».

«Всё в порядке», - сказала она твердо, взяв его лицо руками. «Все в порядке. Слышишь?».

Он прищурился. «Ты мне поставила подножку?»

Она засмеялась, ее сердце все еще колотилось, головокружение вперемешку с радостью, облегчением и страхом - все одновременно. Но она посмотрела на него, как раз вовремя, чтобы заметить, как он взглянул на ее волосы. Когда они были распущены там, на мосту, она ощущала его пальцы в них, неуверенное поглаживание, когда он поцеловал ее. Тесса протянула руку и вытащила из них булавки, разбрасывая их по комнате.

Ее волосы водопадом упали вниз, ниспадая на плечи до самой талии. Она наклонилась вперед, чтобы провести ими по его лицу и груди.

«Ты волнуешься?», - прошептала она.

«Оттого, как быстро все развивается», - ответил он. «Я не волнуюсь. И мне нравится быть внизу».

Она засмеялась и провела рукой всё ниже и ниже вдоль его тела. Он повернулся, выгибаясь от ее прикосновения. «Для антиквариата», - пробормотала она. «Ты бы принес довольно хорошую прибыль на аукционе Сотбис. Ты находишься все еще в очень хорошем рабочем состоянии».

Его зрачки расширились, а затем он рассмеялся теплым порывом дыхания по ее щеке. «Я считал, что забыл, на что это похоже - поддразнивать», - сказал он. «Никто не дразнит Безмолвных Братьев».

Она воспользовалась тем, что он отвлекся, чтобы избавить его от джинсов. Сейчас между ними практически не было одежды. «Ты больше не в Братстве», - сказала она, поглаживая пальцами по его животу, по тонким волосикам там, чуть ниже пупка, по его гладкой голой груди. «И я была бы весьма разочарована, если бы ты молчал».

Он слепо обнял ее и потянул вниз. Его руки потерялись в ее волосах. И они снова целовались, колени по обе стороны от его бедер, ее ладони покоились на его груди. Его руки снова и снова поглаживали ее по волосам, и каждый раз она чувствовала, как его тело поднимается вверх к ней, его губы еще сильнее давили на её губы. Эти поцелуи не были жесткими, нет, они, то ослабевали, то нарастали в пылу каждый раз, когда они вновь касались друг друга.

Он положил руки на шнурки корсета и потянул за них. Она переместилась, чтобы показать ему, что он также застегивается спереди, но он уже понял это. «Приношу свои извинения», - сказал он. «Антиквариату». А затем, совершенно не в стиле Джема, разорвал спереди низ корсета и отбросил его в сторону. Под корсетом была сорочка, которую она сняла через голову и отбросила прочь.

Тесса сделала глубокий вдох. Теперь она была перед ним полностью обнаженной, такой, какой не бывала никогда прежде.

Джем запоздало ощутил жжение в своих руках, ему никогда прежде не приходилось разрывать корсет, но на данный момент, он не мог чувствовать ничего, кроме Тессы. Она сидела верхом на его бедрах, ее большие глаза, ее волосы, ниспадающие на ее обнаженные плечи и грудь. Она выглядела, словно Венера, вышедшая из волн, на которой сверкал лишь нефритовый кулон.

«Я полагаю», - сказала она резко и с придыханием. «Сейчас крайне необходимо, чтобы ты поцеловал меня».

Он протянул руку, чтобы привлечь ее к себе, обхватывая ее хрупкие плечи. Перевернувшись, он оказался сверху, балансируя на локтях, стараясь не придавить её своим весом. Но, она и не думала возражать. Она поудобней устроилась под ним, изгибаясь телом, чтобы соответствовать его собственному. Он ощущал мягкость ее прижатой груди к его, и её бедра, удерживающие его за голени босыми ногами.

Он издал неясный, низкий требовательный гортанный звук, едва ли осознав, что он исходил от него. Звук, который заставил зрачки Тессы расшириться, а дыхание сбиться. «Джем», - сказала она. «Пожалуйста, Джем», - и она повернула голову в сторону, положив щеку на распущенные волосы.

Он склонился над ней. Всё это уже происходило с ними раньше. Он все отчетливо помнил. То, что ей нравилось, когда он целовал ее ключицы, и что, если он будет следовать по их линиям губами, то она будет кричать и впиваться руками в спину. И если он был в ужасе от того, что будет дальше, не знал, что делать, или как доставить ей удовольствие, то все сомнения пропали, когда он почувствовал, как откликается ему ее тело, услышал мелодию ее мягких вскриков, когда он проводил руками вниз по ее ногам и целовал ее грудь и живот.

«Мой Джем», - прошептала она во время его поцелуя. «Джеймс Карстаирс. Ke Jian Ming».

Никто не называл его по имени, данному ему при рождении, уже больше полувека. Это было настолько личным, словно бы прикоснуться к его сердцу.

Он не был до конца уверен, что остальная часть их одежды была сброшена, он знал только то, что так или иначе они лежали на разбросанных остатках ее шелкового платья и юбок. Тесса вовсе не была мягкой и податливой под ним, как он себе столь долго представлял, она была отзывчивой, но требовательной, снова и снова приподнимаясь для поцелуя, проводя рукой по его рукам, каждым взмахом пальцев разжигая искры в его нервных окончаниях, чего он так страшился не почувствовать.

Это было намного лучше, чем он предполагал. Он был окружен запахом её розовой воды, мыла, ее мягкой кожи и её безоговорочного доверия. Она доверяла ему не только в том, что он не причинит ей боль, здесь было гораздо большее. Она полагала, что его неопытность не имела значения, что ничто не имело значения, за исключением их самих, и они всегда стремились сделать друг друга счастливыми. Когда он вдруг замер и сказал: «Тесса, я не знаю, как...», - она прошептала что-то возле его губ и положила его руки туда, куда было нужно.

Своего рода обучение, но самое лучшее и самое нежное из тех, что он когда-либо получал. Он не мог себе и представить, что их действия будут так взаимосвязаны и так похожи, что ее удовольствие будет возвышать и его. Когда он скользнул руками по ее ногам, она обернула их вокруг его талии. Каждая мысль, исходящая из его головы, была словно подслушана ею, Тесса направляла его туда, куда он должен был следовать.

Он слышал свой вскрик, как будто издалека, словно он потерял себя в ней. «Тесса». Он схватился за её плечи, ощущения разрывали в клочья его контроль. «Тесса, о, Боже, Тесса, моя Тесса». Связность речи полностью покинула его. Он лепетал что-то еще, но уже не на английском языке, он не знал, что именно, но почувствовал, как она потянулась и обхватила его руками.

Он дышал, двигаясь и задыхаясь, он отчаянно пытался держать себя в руках, не желая, чтобы все закончилось, не сейчас. Его глаза были закрыты; свет пылал под его веками. Так много света. Он услышал голос Тессы, шепчущий его имя, они были столь близко, ближе, чем он когда-либо считал это возможным. Ее руки скользнули по его телу, чтобы ухватиться за талию. На ее переносице залегла тонкая складка, ее глаза были плотно закрыты, щеки ярко-алого оттенка, и когда она попыталась повторить его имя снова, рваный вздох поглотил слова, который она хотела произнести. Одна из ее рук метнулась ко рту, она сильно прикусила пальцы руки, когда ее тело сжалось вокруг него.

Это было похоже на горящий фитиль. Остатки его контроля испарились. Он зарылся лицом в ее шею, свет в его глазах преломился калейдоскопом цветов. Он пребывал во тьме Безмолвного Города, даже когда покинул Братство. И теперь она открыла его душу, впустила свет, и это было потрясающе.

Он никогда не представлял себе такого. Он никогда даже не мечтал, что такое можно представить.

Когда он пришел в себя, он обнаружил, что все еще крепко сжимает её, опустив голову Тессе на плечо. Она дышала тихо и размеренно, рукой поглаживая его волосы и бормоча ласковые слова.

Он неохотно отстранился от нее, повернувшись так, чтобы они лежали лицом к лицу. Большая часть дневного света уже исчезла, они смотрели друг на друга в сумраке, который приглушал все яркие оттенки. Его сердце забилось сильнее, когда он протянул руку, чтобы дотронуться большим пальцем до её нижней губы.

«Ты в порядке?», - хрипло спросил он. «Было ли... ». Он замолчал, понимая, к своему ужасу, что блеском в ее глазах были слезы. Одна из них скатилась вниз по ее щеке.

«Тесса?». Он слышал дикую панику в собственном голосе. Она одарила его быстрой, дрожащей улыбкой, но это было в характере Тессы. Она никогда не выказывает своего разочарования. Что, если для нее это было ужасно? Он считал, что это было восхитительно, прекрасно, считал, что его тело разорвет на кусочки от ощущения такого блаженства. И он думал, что она ему ответила, но что он мог знать? Он проклинал свою неопытность, свое высокомерие и свою гордость. Что заставило его думать, что он мог...

Она села, опершись о журнальный столик, её руки совершали движения, но он не мог видеть, что именно она делала. В сумерках вырисовывался контур её обнаженного, невыносимо красивого тела. Он смотрел на нее с замиранием сердца. Теперь она в любой момент могла бы встать, накинуть одежду и сказать ему, что любит его и любила его всегда, но не так, как ему того хотелось. Что у них не было страсти, только дружба.

Прежде, чем прийти к мосту он твердил и клялся себе, что способен будет это вынести. Он твердил себе, что смог бы принять её дружбу и ничего более, что это было намного лучше, чем быть вдали от неё.

Но теперь, когда он все прочувствовал, когда они разделили одно дыхание на двоих, разделили тело и душу, он уже не мог отступить назад. Быть ей другом, никогда не иметь возможности вновь прикоснуться к ней, разорвали бы его на миллион кусочков. Это была бы еще большая агония, чем та, что принес ему Небесный Огонь.

Она повернулась к нему, в руках у нее был какой-то предмет.

«Джем?», - позвала Тесса. «Ты где-то далеко от меня!». Она взяла легкую серую накидку с дивана и набросила на себя, а потом села рядом с ним, слез больше не было, она выглядела нежной и улыбчивой. «Честно говоря, если то, что мы сейчас делали, не привлекло твое внимание, тогда я даже не знаю, что сможет».

Он посмотрел на нее. «Но ты плакала», - произнес он.

Она удивленно посмотрела на него. «Потому что я счастлива. Потому что это было замечательно».

Он, наконец, спокойно выдохнул, почувствовав, как напряжение покинуло его. «Так это было… все было хорошо? Я мог бы лучше, мы могли бы практиковаться…».

Он вдруг понял, что только что сказал, и сразу же замолчал.

Улыбка тронула ее губы. «О, мы будет практиковаться», - сказала она. «Как только ты будешь готов».

«У меня нет других планов на этот вечер», - ответил он серьезно.

Тесса покраснела. «Твоему телу, возможно, потребуется время… чтобы восстановиться».

«Нет», - сказал Джем, на этот раз он позволил своему голосу прозвучать чуть самодовольно. «Нет, я так не думаю».

Она покраснела еще сильнее. Ему нравилось смущать ее, ему всегда это нравилось. «Ну, мне точно нужно хотя бы пять минут!», - ответила Тесса. «И я хочу, чтобы ты взглянул вот на это».

И она протянула ему какую-то бумажку. Выражение ее лица было мрачным, и это тут же стерло его веселость и желание дразнить ее. Не смея сказать и слова, он взял бумагу и развернул ее.

Она откашлялась. «Возможно, я ранее позволила себе пошутить», - начала она. «Когда сказала, что эта квартира записана на имя Биделии Трески».

Джем посмотрел на документ о собственности квартиры у Королевских Ворот. Она была оформлена на имя Тессы, кроме этого там были указаны еще какие-то сведения. Но там значилось не просто имя. Не просто Тесса Грей и даже не Тесса Герондейл. Квартира была оформлена на имя Тессы Герондейл Карстаирс.

«Когда я разговаривала с Магнусом в Идрисе, после Смертельной Войны», - сказала она. «Он сказал мне, что мечтает тебя вылечить. Ты же знаешь Магнуса. Иногда его мечты сбываются. Поэтому я позволила себе надеяться, впервые за очень долгое время. Я знала, что это маловероятно, практически невозможно. Я знала, что это может занять долгие годы. Но когда-то очень давно, ты попросил моей руки. И в каком-то смысле, это наша первая брачная ночь. Долгожданное завершение долгого ожидания». Она улыбнулась и прикусила губу, явно нервничая. Она обернула накидку еще плотнее вокруг себя. «Может быть, мне не стоило использовать твое имя, но я всегда ощущала, что мы одна семья».

«Тесса Герондейл Карстаирс», - прошептал он. «Тебе никогда не стоит переживать, если потребуется использовать мое имя, ты знаешь, что можешь взять его навсегда».

Документ о собственности выскользнул у него из рук, и Джем потянулся к Тессе. Она встала на колени и обняла его так сильно, что воздух перестал поступать в его легкие.

Она никогда не покидала его. Он вспомнил, как однажды сказал Уиллу, что станет его верой, если он потеряет свою. Он всегда хотел лучшего для Уилла, даже когда Уилл не верил в себя. И Тесса давала ему лучшее. Джем давно потерял надежду, что найдется лекарство, но Тесса – она не переставала верить.

«Массифа, Тесса», - прошептал он. «Бог не оставлял нас, он всегда продолжал наблюдать за нами, даже когда мы были далеко друг от друга. И он снова обратил к нам свой взор, когда мы были разлучены с Уиллом, Бог вернул нас друг другу».


***


Они заснули в объятиях на разорванном платье Тессы, а через время легли на диван. Было уже совсем темно, они пили холодный чай, снова занимались любовью, в этот раз более осторожно и медленно, пока Тесса не ухватилась за плечи Джема и начала умолять его увеличить темп. «Dolcissimo, не appasionato»[1] , - сказал он, улыбаясь.

«Правда?», - она опустила руку и сделала ей что-то такое, к чему он явно был не готов. Все его тело напряглось. Она захихикала, когда его пальцы вцепились в ее талию. Его темные волосы свисали ему на глаза, в этот раз она наблюдала за ним: как изменялось его лицо, когда контроль больше не владел его телом, как его губы складывались и по особенному произносили ее имя.

«Тесса…».

В этот раз она забыла прикусить себя за руку, чтобы приглушить крик. О, черт. Проклятые соседи. Она и так была тихоней целое столетие.

«Может быть, это было намного быстрее, чем я собирался», - сказал он со смехом, когда они потом лежали, утопая в подушках. «Но ты меня обманула. Ты гораздо опытнее меня».

«И мне это нравится». Тесса поцеловала его пальцы. «Я собираюсь получать огромное удовольствие от обучения тебя всему. Не могу дождаться, пока ты услышишь рок-н-ролл, Джем Карстаирс. И я хочу увидеть, как ты пользуешься iPhone'м. И компьютером. И ездишь в метро. Ты летал на самолете? Я хочу полететь вместе с тобой».

Джем рассмеялся. Его волосы были восхитительно взъерошены, а его темные глаза сверкали в свете лампы. Он был очень похож на того мальчика, каким он был много лет назад, но не все же не совсем: теперь он был Джемом, которого Тессе еще предстоит узнать заново. Молодой, здоровый Джем, а не тот умирающий мальчик и уже не Безмолвный Брат. Джем, который может любить ее также сильно, как и она его.

«Мы полетим на самолете», - сказал он. «Может быть, в Лос-Анджелес».

Она улыбнулась. Она знала, почему имнужно было полететь именно туда.

«У нас есть время, чтобы заняться всеми этими вещами», - сказал он, проводя одним пальцем вниз по ее щеке. «У нас есть вечность».

Не вечность, подумала Тесса. Но очень долгое, долгое время. Время его жизни. Она потеряет его в один день, как она потеряла Уилла, и ее сердце снова разобьется, как это случилось раньше. И она снова заставит себя идти дальше, продолжать жить, вспоминая о Джеме, потому что вспоминать его будет гораздо лучше, чем никогда не быть с ним вместе.

Она была достаточно мудра, чтобы понимать, у них есть только это время.

«Ты говорил мне», - сказала она. «Что Джейс Герондейл влюблен в Клариссу Фэйрчайлд так сильно, что ты не встречал такой любви раньше за одним исключением, каким же?»

«Я хотел сказать, за исключением тебя и меня, и Уилла», - сказал Джем. «Но это кажется немного странным, когда произносишь вслух, правда?»

«И вовсе не странно», - ответила она, прижимаясь к нему. «Все так, как должно быть. Было, всегда есть и будет верно».

Примечания

1

музыкальные термины, Dolcissimo – очень нежно, appasionato - страстно

(обратно)

Оглавление

  • *** Примечания ***