Судьба планеты [Владимир Завьялов] (fb2) читать постранично, страница - 2

шампанским, — неожиданно с доброй улыбкой не то спросил, не то просто с надеждой произнес Сергей.

— Какой может быть разговор! Обязательно засверкает! Или ты в этом сомневаешься? — в тон ответил Николай и машинально взглянул на приборы машины. Стрелки мирно покачивались, иногда судорожно вздрагивали на неровностях бетонки, но бунтовать, как показалось Николаю, не собирались. Все было в порядке. Двигатель ровно и монотонного гудел. Ничто не предвещало неприятностей.

Ныряя в небольшие балки и выскакивая на пригорки, машина уверенно мчалась вперед, навстречу багровому шару, который то появлялся во всей своей неземной красоте, то исчезал, оставляя после себя полыхающее небо, на котором густо-бордовые, с множеством оттенков цвета плавно переходили в более светлые и нежные тона, пока не приобретали ярко-фиолетовый оттенок, а затем и вовсе не растворялись в вечернем небе. Удивительное зрелище.

И никто из них не подозревал, что непредвиденные обстоятельства уже поджидают их, и что вообще произойдут события настолько невероятные, что если бы он, Николай Иванович Паненков, не был личным участником и свидетелем этих событий, то вряд ли поверил в их истинность. Но не поверить было невозможно, так как он действительно все или почти все видел собственными глазами, да и не только он один.

— Ты что замолчал, о чем думаешь? — спросил Николай Сергея.

— Да так, ни о чем. Посмотри, какой сегодня необыкновенный закат.

Некоторое время ехали молча и Сергею в эти мгновения все земные дела, в том числе и его личные, показались просто суетой. Его полностью захватило это удивительное и редкое по красоте зрелище. Он вдруг отчетливо ощутил, как в нем возникло и с каждой секундой все больше разрасталось чувство необъяснимой радости. Словно сквозь сон донесся голос Николая:

— Согласен, зрелище что надо. Действительно необыкновенно красиво! Жаль только, что оно сейчас исчезнет.

— Причем навсегда, — задумчиво продолжил Сергей, а затем с грустью добавил:

— Что поделаешь, в мире нет постоянных величин и, как говорили древние, в одну и ту же реку не войдешь дважды.

— Такова жизнь, — назидательным тоном произнес Николай и повернулся к окну, словно предлагая молча любоваться умирающей красотой вечернего неба.

Самое неприятное время для водителя — сумерки. Когда нет еще смысла для водителя включать фары, но и без них уже плохо различаешь дорогу. В это время все предметы, попадающиеся вдоль обочины расплываются, приобретают странные и причудливые формы, а их силуэты движутся как живые.

— Сбавьте скорость и будьте внимательнее, — спокойно и в то же время тоном, не терпящим возражения, сказал водителю Сергей.

Сумерки быстро сгущались. Включили фары, и сразу на душе у всех сидящих в машине стало как-то спокойнее и даже веселее.

— Скажи, Сергей. Ты мог бы в двух словах объяснить, чем ты сейчас конкретно занимаешься и что за приборы вы вмонтировали в ракету? Если, конечно, это не секрет. Нет, я, естественно, слышал о твоих работах, но, честное слово, за всей этой армейской суетой и текучкой мало что читал. Да и труды твои почти не печатались в популярной литературе, а академические сборники мы не получаем.

— Ладно, не оправдывайся, — снисходительно улыбнулся Николаю Сергей, а затем будничным тоном, как бы между прочим, добавил:

— Видишь ли, я решил подправить общую теорию относительности Эйнштейна.

— Теорию Эйнштейна? — изумился Николай. — Ну ты даешь! Во куда хватил! Насколько я помню, теория относительности Эйнштейна всегда была аксиомой в физике.

— Да, была, к сожалению.

— Почему была и почему к сожалению? — все более поражаясь ответам Сергея спросил Николай.

— Видишь ли, нам, людям, свойственно обожествлять не только авторитеты, но и их ошибки. Согласись, что нередко общественное мнение, даже среди ученых, зачастую берет верх над истиной, хотя она и лежит на поверхности. А в науке, дорогой мой, авторитаризм абсолютно недопустим, он всегда заводил ученых в тупик, из которого они выбирались потом не годами, а порой целыми десятилетиями. Эйнштейновская теория — это как раз тот самый случай, когда истина на поверхности, а заметить ее сложно, так как блеск имени затмил все, в том числе и факты.

— Факты? Какие факты? Что ты имеешь в виду? — совсем растерялся Николай.

— А вот что! В общей теории относительности Эйнштейна отсутствуют законы сохранения, — медленно с расстановкой произнес Сергей, а затем, повернувшись к Николаю, спокойно продолжал:

— Ты еще со школы должен помнить фразу «энергия тела сохраняется». А это означает, что кинетическая энергия движущегося теля (если пренебречь трением между телом и средой, в которой оно находится) может «переходить» в его потенциальную энергию в каком-то постоянном поле и обратно абсолютно без потерь. Так вот, выяснилось, что в общей теории относительности такое правило несправедливо, как для энергии, так и для других механических величин, которые в