Находчивость Дживса [Пэлем Грэнвил Вудхауз] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Пэлем Гринвел Вудхауз
Находчивость Дживса
Дживс и Вустер
Я с негодованием уставился на него: – Ни слова больше, Дживс. Это уже слишком! Шляпы – да. Носки – да. Пиджаки, брюки, рубашки, галстуки, воротники – во всем этом я полагаюсь на ваш вкус. Но фарфоровая ваза, – нет, уж увольте! – Слушаю, сэр. – Вы говорите, что ваза нарушает стиль комнаты. А мне она нравится. Я считаю ее художественной, во всяком случае, стоящей заплаченных за нее пятнадцати шиллингов. – Очень хорошо, сэр. – Итак, с этим покончено. Если будут спрашивать, то я буду у мистера Сипперлея, в редакции «Майфэр Газетт». Я вышел, недовольный Дживсом. Недавно, бродя по Стренду, я попал на один из тех аукционов, куда вас затаскивают почти насильно с улицы за рукав, и купил китайскую вазу с пурпурными драконами, птицами, собаками, змеями и странным зверем вроде леопарда. Весь этот зверинец теперь стоял на полке над дверью моего кабинета. Ваза мне нравилась. Она была очень ярка и декоративна. Вот почему я так напал на Дживса, который начал ее критиковать. Разве в обязанности камердинера входит критика китайского фарфора?
Я зашел в редакцию «Майфэр Газетт», чтобы излить свою скорбь моему старому другу Сиппи. Когда мальчик впустил меня в кабинет, я увидел, что Сиппи так занят, что совестно его отрывать от дела. Вся эта пишущая братия всегда ужасно занята! Шесть месяцев тому назад Сиппи был веселым, жизнерадостным малым, печатал рассказики и стихи. Но с тех пор, как он стал редактором журнальчика, он сделался чертовски серьезен. Сегодня Сиппи выглядел еще более занятым, чем обычно. Отложив излияния о моих домашних неприятностях, я решил польстить ему, похвалив последний номер его журнала, который я, конечно, и не думал читать. Сиппи очень обрадовался. – Тебе в самом деле понравился журнал? – Очень. – Много интересных статей? – Все, без исключения. – А поэма «Одиночество»? – Превосходна. Кстати, кто автор? – Там есть подпись, – несколько холодно ответил Сиппи. – Ах, я всегда забываю имена. – Поэтесса мисс Гвендолен Мун. Ты знаешь ее? – Не имею чести. А что она, интересная? – Божественная… Сиппи откинулся в кресле с устремленным в пространство взглядом, рассеянно кусая резинку, и я немедленно поставил диагноз: Сиппи влюблен. – Расскажи мне все, дружище. – Берти, я люблю ее. – Ты ей признался? – Как можно! – А почему бы и нет? Хотя бы в разговоре между прочим. Сиппи вздохнул. – Берти, знакомо ли тебе такое состояние, когда чувствуешь себя ничтожным червяком? – И даже очень. Сегодня Дживс вел себя невозможно… Он стал критиковать купленную мной вазу. – Она много выше меня… – Неужели она такая высокая? – Выше в переносном смысле! Я перед нею прах. – Неужели? – Разве ты забыл, что в прошлом году я получил тридцать дней без замены штрафом за то, что ткнул кулаком в пузо полицейского? – Об этом давно все забыли. – Все равно. Смею ли я после этого любить ее? – Ты слишком сгущаешь краски, старина. Ты был выпивши и полез в драку с полицейским. Сиппи покачал головой. – Все-таки это нехорошо, Берти. Не утешай меня. Твои слова бесполезны. Ах, я могу только обожать ее издали! В ее присутствии я робею, язык прилипает к гортани. Мои нервы… Кто там? Войдите!
В дверях появился представительный джентльмен с глазами навыкате, римским носом и выдающимися скулами. Видно, важная и авторитетная персона, хотя мне не понравился его воротничок, а Дживс мог бы отпустить несколько нелестных замечаний относительно его брюк. Он держался, как железнодорожный жандарм. – А, Сипперлей, – грозно сказал он. Сиппи вскочил и стоял навытяжку, вылупив глаза. – Садитесь, садитесь, Сипперлей, – произнес незнакомец. Меня он не удостаивал вниманием, смерив искоса величественным взглядом и повернув свой римский нос в мою сторону. – Я вам принес еще одну статейку. Просмотрите ее в свободное время. – Хорошо, сэр, – предупредительно ответил Сиппи. – Думаю, что статейка вам понравится. Надеюсь, Сипперлей, вы отведете ей более видное место, чем моей прошлой статье «Земельные отношения в деревне Тосканы». Я понимаю, что в еженедельном журнале места мало, но все же прошу не помещать мою статью в объявлениях среди портных и театров варьете. Запомните это, Сипперлей? – Слушаю. – Я вам очень благодарен, друг мой, – продолжал незнакомец. – Вы должны извинить меня за мои замечания. Я вовсе не собираюсь вмешиваться в вашу редакторскую политику. Ну, всего доброго, Сипперлей, я зайду к вам завтра часа в три. Незнакомец удалился, освободив пространство объемом десять на шесть футов. – Кто это? – спросил я. Сиппи расстроился. Он обхватил руками голову, подергал волосы, потом свирепо стукнул кулаком по столу и откинулся в кресло. – Чтоб его! – выругался Сиппи. – Он никогда не поскользнется на банановой корке и не вывихнет себе ногу. – Кто это? – Черт бы его подрал! – Кто это? – Инспектор колледжа, где я учился. Ты понимаешь? – Ни черта. Сиппи вскочил с кресла и прошелся по ковру. – Как ты себя чувствуешь при встрече со своим бывшим инспектором? – Не знаю. Он умер. – Так я тебе скажу, что бы ты чувствовал. Я становлюсь снова приготовишкой, как будто меня вызвали для нотаций за шалости! Однажды он меня вызвал… Ах, Берти! Я постучал в дверь его кабинета. «Войдите!» Так, вероятно, рычали Нероновы львы, почуяв христианское мясо. Он грозно глядел на меня, обнажив клыки, а я лепетал какой-то вздор в свое оправдание. Но он не растерзал меня, а только отщелкал линейкой. И теперь, когда он появляется, я теряюсь, бормочу «да, сэр», «нет, сэр» и чувствую себя четырнадцатилетним школьником. Я начал понимать, в чем дело. Люди с артистическим темпераментом, как Сиппи, всегда имеют свои странности. – Он является сюда с карманами, набитыми статьями вроде «Старинные монастырские школы», «Некоторые неизвестные места из Тацита» и так далее, а у меня не хватает смелости отказать ему. И все это я должен печатать в журнале для легкого чтения! – Нужно быть более твердым, Сиппи. Побольше смелости, старина! – В его присутствии я становлюсь хуже жеваной промокательной бумаги. Ничего не поделаешь, Берти! Если же я буду печатать его статьи, то меня прогонят. – Как же быть? – Дело скверно. – Нужно посоветоваться с Дживсом. – Дживс, – сказал я, вернувшись домой, – дело плохо. – Сэр? – Встряхните своими мозгами. Я надеюсь на вашу сообразительность. Вы слышали о мисс Гвендолен Мун? – Поэтесса, написавшая «Осенние листья», «Это было в июне» и другие поэмы. Слышал, сэр. – Черт возьми, вы знаете все на свете, Дживс! – Благодарю вас, сэр. – Итак, мистер Сипперлей влюбился в мисс Мун. – Да, сэр. – Но боится ей признаться. – Бывает, сэр. – Считает себя недостойным ее. – Совершенно верно, сэр. – Так. Но это еще не все. Слушайте дальше. Мистер Сипперлей, как вам известно, редактор журнала для легкого чтения. И вот бывший его школьный инспектор заваливает его статьями, ничего общего с легким чтением не имеющими. Понятно? – Более или менее, сэр. – И несчастный Сиппи печатает его дребедень, не имея сил послать его к чертям. В общем, создается… Ну, как бы это сказать, Дживс? – Сложное положение, сэр? – Именно, сложное. У меня с тетей Агатой тоже сложное положение. Вы знаете меня, Дживс, для друга я готов на все! – Да, сэр. – Я тоже становлюсь труслив, как кролик, перед Агатой. Так же и старый Сиппи. Он не может объясниться с мисс Мун и прогнать своего старого школьного инспектора с его статьями. Ну-с, что вы думаете, Дживс? – Боюсь, что в данную минуту я еще не могу предложить вам достаточно продуманного плана, сэр. – Вам нужно время, чтобы обдумать? – Да, сэр. – Отлично, Дживс, подумайте. Утро вечера мудренее. Действительно, утро вечера мудренее. Проснувшись на следующее утро, я обнаружил, что во сне мне пришел в голову стратегический план, которым мог бы гордиться сам маршал Фош. Я позвонил Дживсу, чтобы он принес чай. Потом позвонил снова. Но прошло, наверно, минут пять, прежде чем явился Дживс. – Прошу прощения, сэр, я не слышал звонков. Я был в гостиной, сэр. – Что-нибудь убирали? – Стирал пыль с новой вазы, сэр. Я посмотрел на него с умилением. Он не сказал, в сущности, ничего, но мы, Вустеры, умеем читать между строк. Добряк Дживс старался полюбить новую вазу. – Ну, как она выглядит? – Да, сэр. Ответ не по существу, но я не стал настаивать. – Дживс! – Сэр? – Вчера мы с вами говорили. – О мистере Сипперлее? – Именно. Не ломайте себе зря голову, я нашел выход из сложного положения. Совершенно неожиданно. – В самом деле, сэр? – Совершенно неожиданно. В таких делах, Дживс, первым делом надо изучить… Ну, как это называется, Дживс? – Не знаю, сэр. – Ну, такое простое существительное! – Психология, сэр? – Именно! Это существительное? – Да, сэр. – Отлично. Итак, Дживс, обратите внимание на психологию Сиппи. Он находится в положении человека с завязанными глазами. Надо, чтобы эта повязка спала с его глаз. Понимаете? – Не совсем, сэр. – Хорошо. Объясню подробнее. Этот Уотербюри, инспектор, взнуздал Сиппи, потому что приводит его в ничтожество своим достоинством и апломбом. Понимаете? Со школьных времен прошло много лет. Теперь мистер Сипперлей бреется ежедневно и занимает пост редактора. Но он никак не может забыть ударов линейкой. Результат: сложный комплекс ощущений. Единственный способ разбить этот комплекс – дать возможность Сиппи увидеть инспектора в очень глупом положении. Тогда пелена спадет с его глаз. Это так просто и понятно, Дживс! Например, вы… У вас, вероятно, есть много друзей и родственников, чрезвычайно вас уважающих. Но представьте себе, что они увидят вас пьяного, отплясывающего фокстрот в одном белье на Пиккадилли. – Совершенно невозможно, сэр. – Но, предположим, все-таки. Пелена уважения упадет с их глаз, а? – Очень возможно, сэр. – Возьмем другой случай. Помните, год тому назад тетя Агата устроила скандал во французском отеле, обвиняя горничную в краже жемчуга, а потом нашла его в комоде. – Да, сэр. – Она имела глупый вид, правда? Не так ли? – Да, сэр. Миссис Грегсон имела тогда весьма смущенный вид. – Ну да! Понимаете ли вы меня? Увидев, как француз-управляющий отчитывал ее, я понял, что пелена спадает с моих глаз. В первый раз в жизни я перестал бояться ее, Дживс! Правда, потом страх вернулся, но в тот момент она казалась мне не людоедкой-акулой, а мокрым воробьем. Я готов был высказать ей все накопившиеся за много лет обиды, но сдержался из чувства такта. Не правда ли, Дживс? – Так, сэр. – Я твердо убежден в том, что Сиппи избавится от страха перед Уотербюри, если его старый уважаемый инспектор появится в кабинете, вываленный в муке. – Вываленный в муке, сэр? – Да, в муке, Дживс. – Но зачем он станет валяться в муке, сэр? – Не по своей доброй воле, разумеется. Мука будет привешена над дверью и упадет вниз в силу закона тяготения. Я хочу поставить капкан на этого Уотербюри, Дживс. – Но, сэр, я не думаю, чтобы… Я поднял руку. – Молчание! Это еще не все. Вы не забыли, надеюсь, Дживс, что Сиппи любит мисс Мун? – Нет, сэр. – Избавившись от страха перед Уотербюри, Сиппи решится, наконец, признаться ей в любви и добьется успеха. – Но, сэр… – Дживс! – сказал я сурово. – Мне не всегда удается придумывать удачный план, и с вашей стороны нетактично говорить «но, сэр» таким тоном. Тем более, что мой план совершенно безошибочен. Если вы замечаете в нем некоторые погрешности, я охотно выслушаю вас. – Но, сэр… – Опять «но», Дживс! – Простите, сэр. Мне хотелось лишь сказать, что ваш подход к положению неправилен. – То есть как это? – Я полагал бы, что мистеру Сипперлею следует сперва объясниться с мисс Мун. Тогда, с радости, он наберется храбрости и для разрыва с инспектором. – Да, но как он решится на объяснение с ней, хотел бы я знать? – Мне казалось, сэр, что, поскольку мисс Мун поэтесса и романтичная натура, ее должно тронуть известие… ну, скажем, о несчастном случае с мистером Сипперлеем, о ранении, особенно если в забытьи он будет повторять ее имя. – Слабым голосом? – Именно, сэр.
Я сел в постели и погрозил Дживсу чайной ложкой. – Дживс, я не хотел бы осуждать вас, но такой план недостоин вас. Где ваша находчивость, Дживс? Выражаю вам свое соболезнование. Можно ждать целые годы, пока Сиппи получит хоть какую-нибудь царапину. – Это можно устроить. – Значит, мы должны следить за каждым его шагом год, другой, третий, чтобы уловить момент, когда его переедет автобус? Нет! Мой план лучше, Дживс! После завтрака купите фунта полтора муки. Остальное предоставьте мне. – Слушаю, сэр. Первым условием выполнения стратегического плана является точное знание местности. Я хорошо знал расположение комнат в редакции Сиппи. Я не стану чертить плана, зная по опыту, что, когда вы читаете детективный роман с подробным описанием дома, где было найдено тело жертвы, читатель чувствует непреодолимый позыв к зевоте. Упомяну только, что редакция «Майфэр Газетт» находилась в первом этаже старого дома на Ковент-Гарден. Вы входите в парадную, потом в коридор, ведущий в склады семян братьев Белломц. Минуя коридор, вы подниметесь по лестнице и увидите две двери. Одна – с ярлычком «кабинет» – ведет прямо к Сиппи. Другая – с вывеской «справочный отдел» -ведет в маленькую комнатку, где сидит посыльный мальчик, поедая мятные конфеты и упиваясь приключениями Тарзана. Минуя мальчика с Тарзаном, вы попадете к Сиппи с другой стороны. Очень просто! И вот над дверью «справочный отдел» я и решил подвесить пакет с мукой. Вы думаете, легко поставить капкан на уважаемого гражданина, даже если он инспектор колледжа? Для храбрости мне пришлось за завтраком выпить более обычного. После этого я готов был поставить ловушку хоть на епископа! Но как удалить на несколько минут мальчика? Понятно, мне нежелательны свидетели. В конце концов мне все же удалось сплавить его из комнаты. Я встал на стул и принялся за дело. Давно уже я не занимался устройством таких штук, но старый школьный опыт пришел мне на помощь. Подвесив пакет с мукой над дверью так, что она посыпется на голову первого же вошедшего, я вышел через кабинет на улицу. Сиппи еще не явился, но я знал, что он обычно бывает без пяти, без трех минут три или что-то в этом роде. Завернув за угол, я столкнулся с Уотербюри. Он шумно полез в парадную, и я осторожно удалился, не желая быть на месте происшествия.
Мне казалось, что при благоприятном ветре и погоде пелена должна упасть с глаз Сиппи около четверти четвертого по Гринвичскому времени. Поэтому, погуляв минут двадцать среди грядок Ковент-Гардена, я поднялся по лестнице и вошел в редакцию, в кабинет Сиппи, минуя западню. Вообразите мое негодование, когда я увидел там Уотербюри, сидящего за столом Сиппи и читающего газету с таким видом, точно это его собственная комната. Мало того, на нем не было никаких следов муки. – Черт побери! – невольно воскликнул я. Конечно, я никак не ожидал, что он влезет прямо в кабинет редактора, а не через приемную, как всякий обычный посетитель. Уотербюри вздернул нос и уставился на меня. – Что? – сказал он. – Я хотел бы видеть Сиппи. – Мистер Сипперлей еще не приходил. Уотербюри говорил раздраженно, как человек, не привыкший ждать. – Ну, как? – начал я, желая скоротать время. Он снова погрузился в чтение. Потом окинул меня высокомерным взглядом. – Простите, что вы сказали? – О, ничего, так. – Вы сказали… – Я сказал «Ну, как?» и только. – Что как? – Все вообще. – Я не понимаю вас. – Ничего. Бесполезно пытаться завязать с ним разговор. – Отличная погода, – заметил я. – Но, говорят, для урожая нужен дождь. Нос мистера Уотербюри высунулся из-за газеты. – Что? – Урожай… – Какой урожай? – Обыкновенный урожай. – Я вижу, молодой человек, что вы горите желанием информировать меня относительно урожая. В чем дело? – Говорят, что для урожая необходим дождь. – В самом деле? На этом закончилась наша беседа. Он снова уткнулся в газету, а я сел в кресло и стал сосать набалдашник палки. Наступило молчание.
Не знаю, прошло ли два часа или пять минут, но вдруг послышались шаги и какие-то звуки похожие на вой. Уотербюри встрепенулся, я тоже. В кабинет вошел Сиппи, напевая: – Я вас люблю, я вас люблю, вот все, что я могу сказать. Я вас люблю… Вот все, что я… Он резко оборвал пение. – Хелло! – сказал он. Я был поражен. Еще вчера Сиппи имел жалкий, изнуренный вид. Испитое лицо, темные круги под глазами. А теперь выглядел превосходно. Горящие глаза, улыбающиеся губы. – Хелло, Берти! Хелло, Уотербюри! Я немного опоздал. Уотербюри насупился. – Да, вы опоздали. Вы заставили меня прождать более получаса, и я даром потерял время. – Очень сожалею! – весело отозвался Сиппи. – Вы хотите узнать судьбу вашей статьи о драматургах елизаветинской эпохи, которую оставили мне вчера, не так ли? Читал, читал. К сожалению, не подходит. – Как так? – Не подходит для нас. Мой журнал для легкого чтения. Мне нужно, например, обозрение мод. Кстати, я вчера видел леди Бетти Бутл, сестру герцогини Пиблс, – ее зовут «Куку» в интимном кругу. Моим читателям не интересны елизаветинские драматурги. – Сипперлей! Сиппи весело хлопнул Уотербюри по плечу. – Слушайте, Уотербюри, – мягко сказал он. – Вы знаете, что я не люблю обижать старых друзей, но у меня есть свои обязанности по отношению к журналу. Не падайте духом! Продолжайте писать, изучайте вкусы читателей. Сейчас, например, мне нужна статейка о комнатных собачках. Вы, конечно, заметили, что некогда модный шпиц теперь уступает место пекинцам, гриффонам и тойтерьерам. Поработайте в этом направлении и… Уотербюри молча, с негодованием направился к выходу. – Я не имею никакого желания работать в этом направлении, – гневно произнес он. – Если вам не интересны мои заметки о драмкружках, я без труда найду другого редактора, чьи вкусы более утонченны. – Правильно, Уотербюри, – согласился Сиппи. – Не сдавайтесь и не уступайте. Если у вас примут одну статью, пишите другую. Откажут, несите к другому редактору. Пишите, Уотербюри, пишите. Буду следить за вашими успехами с неослабным интересом. – Благодарю вас, – злобно ответил мистер Уотербюри. – Ваш авторитетный совет будет мне полезен. Он вышел, хлопнув дверью, а я повернулся к Сиппи, порхавшему по комнате, как канарейка. – Сиппи… – Что? Не могу остановиться, Берти, никак не могу! Только на одну минутку заглянул сюда повидаться с тобой и бегу сейчас дальше. Я -счастливейший из смертных, Берти! Я помолвлен. Моя свадьба первого июня, ровно в одиннадцать утра. Подарки просят присылать в конце мая. – Постой, Сиппи! Угомонись на минутку! Как это случилось? Я думал… – Э, длинная история! Слишком долго рассказывать. Спроси Дживса. Он ждет внизу. Ах, когда она наклонилась надо мной, вся в слезах, я понял, что одно слово может решить все. Я взял ее маленькую ручку и… – Наклонилась? Когда? Где? – В твоей гостиной. – Почему? – Что почему? Почему наклонилась над тобой? – Потому что я лежал на полу, осел! Естественно, женщина всегда наклонится к лежащему на полу. Прощай, Берти, мне некогда! Сиппи вылетел из кабинета. Я пустился за ним, но он уже был на улице и затерялся в толпе. Дживс стоял на мостовой, задумчиво глядя вслед Сиппи. – Мистер Сипперлей ушел, сэр, – сообщил он. Я остановился. – Дживс, что произошло? – Что касается сердечных дел мистера Сипперлея, то я должен сообщить вам, сэр, что все устроилось. Влюбленные пришли к обоюдному соглашению. – Знаю. Помолвлены. Но как это произошло? – Я взял на себя смелость протелефонировать мистеру Сипперлею от вашего имени, сэр, прося его немедленно прибыть к вам. – Так вот почему он очутился в моей квартире. Дальше! – Затем я осмелился протелефонировать мисс Мун, сообщив ей, что с мистером Сипперлеем произошел несчастный случай. Как я и предполагал, леди очень взволновалась и пожелала тотчас же приехать. По приезде же ее потребовалось всего несколько минут, чтобы привести дело к желанному концу. Мне кажется, мисс Мун давно любила мистера Сипперлея, сэр, и… – Но и попадет же вам, когда она обнаружит, что никакого несчастного случая с Сиппи не произошло. – Но несчастный случай был на самом деле, сэр. – Не может быть! – Правда, сэр. – Удивительное совпадение. Помните, вы говорили утром… – Не совсем совпадение, сэр. Прежде чем протелефонировать мисс Мун, я взял на себя смелость ударить мистера Сипперлея по голове ракеткой для гольфа, сэр, которая лежала в углу. – Что вы говорите, Дживс? – Я делал это с искренним сожалением, сэр, и весьма соболезнуя жертве. Но это был единственный выход. – Не понимаю. Значит, он вас просил ударить его ракеткой по голове! – Ничего подобного, сэр. Я дождался, когда он повернулся ко мне спиной. – Но как вы ему потом объяснили? – Я сообщил, что новая ваза свалилась ему на голову, сэр. – Но ведь ваза цела. – Разбита, сэр. – Что? – Для большего правдоподобия, сэр. К сожалению, сэр, починить ее невозможно. Я вздохнул. – Дживс… – Простите, сэр, но не лучше ли вам надеть шляпу? Ветер холодный и… – Разве я без шляпы? – Да, сэр. – Ах, черт возьми! Я, наверное, забыл ее в кабинете Сиппи. Погодите, Дживс, я сейчас! – Слушаюсь, сэр. Я вбежал по лестнице и влетел в редакцию. Что-то тяжелое свалилось мне на голову. Я очутился в облаке мучной пыли. Если теперь кто-нибудь из моих друзей попадет в сложное положение, пусть выпутывается сам. Я не стану больше совать нос не в свое дело.
Последние комментарии
2 дней 1 час назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 7 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 10 часов назад
2 дней 11 часов назад