Не отпускай мою руку [Мишель Бюсси] (fb2) читать постранично

Мишель Бюсси Не отпускай мою руку

Хлое, уже 18 лет

Опасно вытаскивать на поверхность прошлое

Реюньонская поговорка…

СЕН-ЖИЛЬ-ЛЕ-БЕН, ОСТРОВ РЕЮНЬОН ПЯТНИЦА, 29 МАРТА 2013 Г

1 Несколько мокрых следов

15 ч. 01 мин.

— Я на минутку поднимусь в номер.

Лиана не ждет ответа от дочки и мужа, она всего лишь весело сообщает им об этом, уже удаляясь от бассейна.

Габен незаметно, как и положено профессионалу, смотрит ей вслед из-за стойки бара. На этой неделе Лиана — первая красавица отеля «Аламанда». Остальным до нее далеко… Хотя она и не принадлежит к тому типу туристок, на кого он обыкновенно засматривается. Маленького роста, худенькая, с плоской грудью, но что-то в ней есть. Может быть, все дело в том, что кожа у нее белая, незагоревшая, с россыпью мелких веснушек по всей спине, до самого низа, до края ее изумрудно-золотистого купальника, до попки, которая плавно покачивается, удаляясь, — словно незрелый плод под ветром. Она идет босиком через лужайку так легко, что кажется — ни одной травинки не смяла. Габен все еще провожает ее взглядом, когда она, миновав белые шезлонги, пересекает внутренний дворик, глаз с нее не сводит до тех пор, пока ее наполовину не скрывает тощая пальма. Последняя картинка, которая ему запомнилась, — так он и скажет потом капитану Пюрви, — она незаметно стягивает верхнюю часть купальника, мимолетно и соблазнительно мелькают голая спина, белая грудь, половина соска, всего на мгновение, пока она не подхватила свое большое купальное полотенце цвета закатного неба и не завернулась в него.

15 ч. 03 мин.

Наиво из-за своей стойки красного дерева у входа в отель улыбается в ответ на влажную улыбку Лианы:

— Добрый день, мадемуазель…

Она идет через тесно заставленный холл, протискивается между подставкой с открытками и рядами парео и цветастых рубашек. Со светлых волос на прикрытую махровым полотенцем грудь капает вода. Наиво нравятся ее белые плечи без бретелек и без отметин от них. Она осторожно ступает босыми ногами, стараясь не поскользнуться. Вообще-то здесь запрещено ходить босиком, но Наиво не считает себя обязанным отравлять жизнь туристам. Вода струится у девушки по ногам. Еще мгновение — и она скрывается в лифте, от нее остаются лишь несколько лужиц. «Как от Амели Пулен,^[1] когда та расплакалась», — почему-то подумал тогда Наиво. Ему и потом, когда он часами и ночами напролет будет терзать собственную память, все время будет это вспоминаться. Девушка в буквальном смысле слова испарилась, улетучилась. Но он не посмеет сказать об этом полицейским. Он не уверен, что полицейские способны такое понять.

15 ч. 04 мин.

Лифт поглощает Лиану. Третий этаж. Лифт поднимается в рай, двери открываются, и через сплошь застекленную стену коридора, выходящую на юг, виден весь бассейн, а за ним раскинулся пляж. Золотистый полумесяц, укрытый казуаринами, кажется бесконечным, волны лагуны робко покусывают песчаную кромку. Это вдали, ударяясь о коралловый риф, они грохочут, а сюда добегают притихшие.

— Осторожно, пол мокрый! — кричит Ева Мария, еще не зная, кто выйдет из лифта.

А увидев, недовольно морщится. Блондинка из тридцать восьмого! И, разумеется, босиком. Кутается в полотенце, изображает робость и смущение, лицемерная ровно настолько, насколько требуется при общении с обслуживающим персоналом. Пробирается бочком, на цыпочках, не меньше чем в метре от ведра и тряпки, не переставая извиняться.

— Ничего страшного, — ворчливо отзывается Ева Мария, не выпуская из рук швабры. — Проходите, проходите, я за вами еще раз протру.

— Мне правда так неудобно…

«Ага, как же», — комментирует про себя Ева Мария.

Блондинка крутит задом и, боясь поскользнуться на мокром полу, идет словно на пуантах. «Скорее фигурное катание, чем кордебалет», — отмечает Ева Мария. Выполнить тройной аксель в тропиках в тридцатиградусную жару — вот был бы номер! Под взглядом уборщицы красотка скользит к своей двери, останавливается, вставляет ключ в замочную скважину, входит и скрывается из виду.

От нее остаются только мокрые следы на безупречно чистой плитке, да и те уже пропадают, словно холодное покрытие ее втянуло, оставив ступни напоследок. «Как зыбучие пески», — мелькает в голове у Евы Марии странная мысль. Стоя в одиночестве посреди просторного застекленного коридора, она вздыхает. Теперь надо вытереть пыль с картин на стенах — акварели с видами Реюньона: деревушки, реликтовые леса, самые красивые уголки острова, куда туристы никогда не добираются. Стекла, пол — она в этом коридоре до вечера провозится. Обычно во второй половине дня ей никто не мешает, никто на этаж не поднимается, все плещутся в бассейне или в лагуне. Если не считать этой красотки…

Ева Мария не спешит пройтись тряпкой там, где