Красивые люди [Чарльз Бомонт] (fb2) читать постранично, страница - 2

меня неправильно поняли. Мэри, скажи доктору то, о чем ты говорила мне.

Мэри беспокойно заерзала на стуле:

— Понимаете, доктор, я… я не хочу этого.

У доктора отвисла челюсть:

— Что ты сказала? Повтори, пожалуйста.

— Я сказала, что не хочу подвергаться Трансформации.

— Невероятно! Такое я слышу впервые в жизни. Ты шутишь, девочка!

Мэри отрицательно покачала головой.

— Вы видите, доктор. Что это может быть?

Доктор поцокал языком и достал из маленького шкафчика опутанную проводами черную коробку с множеством кнопок и дисков. Он укрепил на голове Мэри черные зажимы.

— О нет, не думаете же вы…

— Сейчас увидим.

Доктор повернул несколько дисков и взглянул на лампочку в центре крышки коробки. Она не зажглась. Он снял с головы Мэри зажимы.

— Ну и ну, — произнес он. — Ваша дочь, миссис Кьюберли, совершенно здорова.

— Тогда что же это?

— Быть может, она лжет.

Еще несколько тестов. Еще несколько каких-то аппаратов. И еще несколько отрицательных результатов.

— Девочка, ты и впрямь хочешь убедить нас, что предпочитаешь вот это тело? — спросил красивый мужчина.

— Оно мне нравится. Это… трудно объяснить, но ведь это я — вот что для меня важно. Мне нравится не моя внешность, а то, что это я.

— Миссис Кьюберли, — произнес доктор, — пусть с Мэри серьезно побеседует ваш муж.

— Мой муж погиб. Катастрофа у Ганимеда.

— О, какая героическая смерть! Значит, он был космонавтом, да? — Доктор почесал щеку. — Когда она впервые заговорила об этом?

— Да довольно давно. Я раньше относила это за счет того, что она еще совсем ребенок. Но позже, когда приблизилось время, решила все-таки обратиться к вам.

— Да, да, конечно, очень разумно. Мм… а ведет она себя тоже странно?

— Однажды ночью я нашла ее на втором уровне. Она лежала на полу и, когда я спросила, что она делает, ответила, что пытается заснуть.

Мэри вздрогнула. Она пожалела, что мать знает об этом.

— Вы сказали "заснуть"?

— Совершенно верно.

— Но кто мог подать ей такую идею?

— Понятия не имею.

— Мэри, ты ведь знаешь, что в наше время никто не спит. Что теперь, когда побеждено это бесполезное, бессознательное состояние, в нашем распоряжении неизмеримо больший период жизни, чем у наших бедных предков. Дитя, ты в самом деле спала? Ни один человек теперь не знает, как это делается.

— Нет, сэр, но чуть было не заснула.

Доктор выдохнул струю воздуха:

— Но почему ты пыталась делать то, о чем люди давным-давно забыли?

— Это было так красиво описано в книге, что сон показался мне приятным занятием. Вот и все.

— Где? В книге? Неужели в вашем блоке, сударыня, есть книги?

— Возможно. Я давно не занимаюсь уборкой.

— Удивительное дело. Уже много лет я не видел ни одной книги.

Во взгляде Мэри отразилась тревога.

— Но почему тебе понадобилось читать книги, когда есть видеоленты? Где ты их достала?

— Это папины книги. Ему передал их его отец, а дедушке — прадед. Папа говорил, что они лучше, чем видеоленты, и был прав.

Миссис Кьюберли вспыхнула:

— Мой муж был несколько странным человеком, доктор Хортел. Он хранил эти книги, несмотря на все мои возражения.

Атлетически сложенный доктор подошел к другому шкафу и взял одну из стоявших на полке бутылочек. Из нее он высыпал на ладонь две большие пилюли и проглотил их.

— Сон… книги… не хочет подвергнуться Трансформации… Миссис Кьюберли, дорогая моя, это очень серьезно. Я буду вам признателен, если вы смените психиатра. Видите ли, я очень занят, а ваша проблема весьма специфична. Я советую обратиться в Центральный Купол. Там много прекрасных врачей. До свидания.

Мэри рассматривала свое отражение в зеркальной стене. Сидя на полу, она принимала различные позы и разглядывала себя в профиль, фас, во весь рост, обнаженной, в одежде. Потом она взяла журнал, просмотрела его и вздохнула:

— Ну-ка, зеркальце, скажи…

Слова как-то неуверенно просочились в ее сознание и сорвались с губ. Она вспомнила, что узнала их не из книги. Эти слова говорил отец, "цитировал", по его выражению. Но, однако, это были строчки из книги… "Кто прекрасней всех…"

На туалетном столике стоял портрет матери, и Мэри внимательно в него вгляделась. Она долго смотрела на изящную шею безукоризненной формы. Золотистая кожа, гладкая, без единого пятнышка, без морщин и без возраста. Темно-карие глаза и тонкие дуги бровей, длинные черные ресницы. Черты лица абсолютно симметричны. Равнодушный рот, фиолетовый на золотистом фоне, белые сверкающие зубы. Мать — красивая трансформированная мать. И назад — к зеркалу:

— "…прекрасней всех на свете?.."

Молодая, довольно полная девушка, ни грации, ни ритма линий. Пористая кожа, припухшие веки, красная сыпь на лбу. Бесформенные пряди волос, спускающиеся на бесформенные плечи и бесформенное тело.

Мэри задумалась, стараясь вспомнить, что именно говорили