Душа в тротиловом эквиваленте [Юрий Михайлович Семецкий] (fb2) читать постранично, страница - 2

«Черниговского».

Особо не разговаривали. Все знакомы были давно, острых тем не было, новостей тоже. К чему попусту сотрясать воздух? Просто было приятно ненапряжно молчать и грызть соленый арахис под горьковатый «Янтарь». Собака крутилась рядом и тянула поиграть. Потому засиживаться не стал. Пошел к дому.

Буквально за моим забором был заросший травой пустырь с оплывшими остатками стен рухнувшего еще в тридцатые годы цеха. С тех пор народ успел капитально, буквально по кирпичику растащить развалины. Но кое-что оставалось. Сглаженные фрагменты бетонных конструкций, куски плит, провалы, щерящиеся рваным камнем. Но место для выгула собак там было удобное. Любители дрессировки поставили бум, сгородили пару барьеров и лестницу, расчистили маленькую игровую площадку. Возвращаясь домой с собакой, я обязательно туда заходил. И псу развлечение, и с людьми поговорить.

Собачники, если кто не знает, это особая группа людей. Так же впрочем, как филателисты, нумизматы или любители аквариумных рыбок. И отношения у них неформальные. К иному бюрократу и на прием не попадешь, а для друга-собачника он и без просьб все организует. Но это так, к слову пришлось.

Странности, преследовавшие с утра, получили продолжение. На пустыре суетились.

— Видать, замышляют стройку, — подумал я. — Только зря они это. Пробовали тут уже. А вот интерес ко мне со стороны адвокатской конторы уже понятен. Скорее всего, поговорить придется. Строители — люди конкретные и просто так не отцепятся.

Дошел до площадки. Провел пса по снарядам, покидал апорт. Понаблюдал, как геодезист гоняет парнишку с оптической рейкой. Потом приехал микроавтобус. Затормозил резко, подняв тучу пыли. Выгрузилось человек шесть. Двое в светлых рубашках, скорее всего, ИТР. Четверо в оранжевых спецовках с надписью «Перлина» на спине. Выгрузили ящики с каким-то барахлом.

По спине пробежал холодок. Фирма эта в городе была известна слишком хорошо. Реклама доступного жилья от этой навозной жемчужины висела на каждом втором столбе, по телевизору ее крутили тоже часто и почти на всех каналах.

Дома от «Перлины» строились в разных районах города, но по одному принципу. Чтобы не тянуть коммуникаций далеко, выкупались частные дома, ветхие склады, пустующие цеха максимально близко примыкающие к еще советской постройки многоэтажкам. И редко какому владельцу жилья удавалось отказаться от откровенно грабительских предложений застройщика. Дома особо упертых несогласных горели, их хозяева пропадали и в итоге договор подписывали либо наследники несчастных, либо город, которому доставалось выморочное имущество. Также поговаривали, что руководство «Перлины» и сектанты печально известного «Вознесения» — одни и те же люди.

Дело дошло до того, что в Городе даже появился «Горелый квартал», поджоги в котором совершались в течение пары лет. Людей выживали нагло, не скрываясь. Немного поорала пресса, фирма наивно отмазалась, что все там и так ветхое, само горит. А она-де, выкупая такое, просто филантропствует. Власти угрюмо отмолчались. И через год масса облеченных властью чиновных людишек в погонах и без получили через третьих лиц квартиры в новеньком жилом комплексе. О бомжах, пропавших и погорельцах старались больше не вспоминать.

Охочие до сенсаций журналисты периодически поднимали вопрос о законности и моральности действий агрессивного застройщика, но дальше отдельных публикаций дело не шло. Власть была прикормлена, терять источник дохода ей было неинтересно. Что до малых сих, то это исключительно их проблемы.

Переезжать из дома с садом в однокомнатную клетушку на поселке после того, как в дом заходили юристы «Перлины» считалось достойным вариантом. Бывало и так, что люди съезжали в брошенные дома или просто пропадали. Некоторые сбегали или шли бомжевать, не выдержав психологического давления.

— Получается, чувства врут реже разума — подумал я. — Ощущение близкой гадости оказалось верным. Вот это и называется: «попал». Теперь самое время подумать, что делать дальше.

Я пошел домой. Теперь, когда проблемы стали реальны, думалось спокойно, холодно и логично.

— Попытка противостоять ТАКОЙ структуре изначально обречена. Хорошо, хоть дети вовремя из этого кошмара эмигрировали. А мы с домом обречены. Собственно, сам виноват. Всю жизнь боялся неудач, хотя их-то как раз почти не было. Все время старался жить, не слишком напрягаясь, хотя чувствовал, что могу больше чем делаю. Избегал серьезных дел и серьезной ответственности. Хобби вместо Дела. Приятели вместо Команды. В итоге, все по моему желанию и получилось. Благополучие оказалось не прочнее мыльного пузыря. Силы за мной нет. Посочувствуют конечно. Но и порадуются, что меня, а не их… Соседям, впрочем, тоже придется несладко.

Почти не обращая внимания на вертящуюся под ногами собаку, двигаясь на рефлексе, как механическая кукла, я дошел до дома. Механически открыл калитку, повесил кепку на вешалку, снял