Скользящий [Тим Каррэн] (fb2) читать постранично

Тим Каррэн СКОЛЬЗЯЩИЙ

Даже сейчас, спустя столько лет, наполненных ужасом, я с трудом могу говорить о том, что видел в том прогнившем доме на болотах.

И что ещё хуже — это «что-то» видело меня…

Мерзость, которая до сих пор преследует меня, которая предъявила на меня свои права, которая год за годом высасывает мой разум, как пиявка.

Я потерялся.

Вот так всё и началось.

Потерялся во мрачной пустоши болот.

Я любил ходить в походы и был кем-то вроде любителя-натуралиста. И именно благодаря своему хобби я столкнулся с этим кошмаром, а кошмар столкнулся со мной.

Наступила ночь, и небо из свинцово-серого превратилось в насыщенно-чёрное, как кипящий котёл ведьмы.

Из лощин и болотных низин поднимались кверху длинные, нелепые тени.

Ветер выводил заунывный траурный марш среди непроходимых пустошей с кочками и дренажными колодцами.

И напоминало это пронзительный голос погребённых душ.

Я сразу вспомнил, что время уже позднее, а я тут совершенно один, и вдоль позвоночника пробежал холодок.

Я отклонился от главной дороги, сошёл с тропинки, покружил у болот, перелазил через загнившие поваленные деревья и обходил крутые скалистые кряжи.

И всё это — ради нескольких видов болотных орхидей: гнездовки, пальчатокоренника и ятрышника.

Там меня и застали сумерки.

Среди сырого сфагнума и вереска, где я пристально изучал лишайники, таволгу и особенно — огромную жирянку.

Я должен был выйти из болот час, а то и два назад, но не мог оторваться, завороженный сказочной природой.

Вскоре начался дождь.

Я поднялся с земли и потерялся в лабиринтах вереска и осоки. В радиусе нескольких километров не было никакого жилья. Я промок до нитки, и дождевая вода стекала по полям моей шляпы мне за шиворот.

Я замёрз, вымок, а вокруг не было ничего, где бы я мог укрыться от непогоды.

Я схватил палку и пошёл через болота, но ночью это было абсолютно бесполезно.

Я не мог найти тропу.

Вокруг меня лежала лишь топь, мечтающая поглотить меня живьём.

Дождь лил как из ведра, опустился густой туман; вода переливалась через край ботинок.

Пробродив более часа под проливным дождём, я увидел дом на вершине пологого, поросшего травой кряжа.

Это было высокое покосившееся здание из раскрошившегося от времени камня, обвитое виноградными лозами и другими ползучими растениями. А вокруг дома росли карликовые дубы.

Территория вокруг дома, заросшая сорняками, выглядела неопрятно.

Этим утром в холмах я натыкался и на другие заброшенные хижины с покосившимися стенами и заколоченными окнами.

Они были заброшены в течение многих десятилетий.

Но эта лачуга…

Ещё до того, как я увидел тусклый жёлтый свет в окнах, я подсознательно знал, что она не пустовала.

Меня не отпускало неприятное ощущение, что за мной наблюдают.

Только не мог понять: из дома или со стороны болот.

Ощущение было отвратительным, и я бросился к разваливающемуся дому. От насыщенного запаха подгнивающей растительности меня чуть не стошнило.

Я забарабанил в запертую дверь. Минут через пять мне открыли.

Точнее, приоткрыли, оставив лишь щель, чтобы меня рассмотреть.

И через эту щель в свете шипящей масляной лампы я увидел часть лица… Старого, с жёлтой, как пергаментная древняя рукопись, кожей.

Покрасневший глаз смотрел на меня почти со страхом.

И послышался скрипучий голос:

— Кто… Кто там?

— Бассетт, — ответил я, чувствуя, как холодные пальцы ночной сырости сжимаются у меня на шее. — Дэвид Бассетт… Я турист. Потерялся на болотах…

— Турист, говоришь…

Дверь приоткрылась чуть шире. И я почувствовал манящее тепло жилого дома. Но было что-то ещё… Старый, жуткий запах старости — и мне это не понравилось.

Наверно, такие дома, которые стоят по триста лет, имеют право на подобный запах, но для меня он был отвратительным.

Это был не просто запах времён; нет, здесь пахло грешными воспоминаниями, разложением и годами хранившимися в ящиках комода старыми вещами.

У меня кровь застыла в жилах. Мне хотелось бежать без оглядки и никогда сюда больше не возвращаться.

— Бассетт, Бассетт, — пробормотал старик, распахивая дверь. — Значит, ты турист, да? Заблудился, как ребёнок, в лесу, и я единственный, кто может тебя приютить? Ты ведь об этом просишь, да?

— Да, — кивнул я. Вода с меня текла ручьём.

Старик поднял старую масляную лампу повыше, пристально меня рассматривая.

Удовлетворив своё любопытство, он глянул на бурю за моей спиной, словно там что-то пряталось.

Подозрительный старик?

Да нет! Параноик до крайности!

— Ну что ж, мистер Бассетт, хотите спрятаться от непогоды? Говорите, вы турист? Но приходили и другие, да… Сколько раз они лгали. Приходили с болот, да… Стучали в дверь посреди ночи… Те, кого ни один человек в здравом уме не пустит к себе на порог.

Он тряхнул головой. Редкие седые пряди волос рассыпались вниз по шее, как белые ленты.

— Но я не могу