Герои и злодеи (СИ) [Schneewolf] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть I. Глава 1 ==========


Лето подходило к концу. Последние дни августа выдались на удивление жаркими и ясными, хотя всю неделю до этого постоянно лил дождь. Погода словно решила украсить последнюю неделю каникул. Солнце согревало своим теплом не успевшие ещё облететь листья, пускало озорные зайчики в окна жилых домов. В такою погоду хотелось жить, и радоваться огромному миру, открытому перед тобой. Наслаждаться каждым ярким мгновением, что подарило это лето. Теон Грейджой умел наслаждаться жизнью. Он любил лето и солнечные дни.

В это раннее утро он как раз возвращался домой с очередной вечеринки, где присутствовало море алкоголя, а большинство девчонок были легкодоступны. Жизнь бурлила, кипела вокруг и затягивала его в свой беззаботный водоворот. Алкоголь, девушки и клубы являлись неотъемлемой частью отвязного летнего куража. В захватившем его неугомонном потоке развлечений, он предпочитал не думать о наступлении нового учебного года и множестве нудных и бесполезных предметов, наполняющих его до краёв. О надменных и назойливых учителях и прочих «радостях» школьной каторги думать также не хотелось.

В последние дни лета дома он появлялся редко, только затем, чтобы отоспаться и привести себя в порядок, а потом вновь пропадал на несколько дней. Веселье било ключом, вечеринки казались бесконечными. Замечательным было и то, что ему удавалось свести общение со своей семьёй к минимуму. Он появлялся утром, когда сестра была уже на работе, а отец спал беспробудным сном после очередных вечерних возлияний.

Когда-то его отец был уважаемым человеком, руководил огромным судостроительным предприятием, которое досталось ему от его отца. Хотя он и тогда любил уже приложиться к бутылке, но все же, мог держать себя в руках. Коллеги и подчинённые ценили его старания, завод развивался и приносил большую прибыль. Производство работало бесперебойно, а рабочие были довольны вознаграждением за свои труды. Бейлона Грейджоя ценили не только сотрудники, но и деловые партнёры, он заключал бесчисленное множество выгодных сделок. Имел репутацию порядочного делового человека. Работа была его главным детищем. Семья всегда стояла на втором месте. Только лишь жена являлась для него истинным светом, что озарял его путь, той, что всегда поддерживала и вдохновляла. Она была жемчужиной его успеха и главным подарком в жизни. Она была той, кто делал счастливым каждый миг, каждый совместно прожитый день. После её смерти алкоголь занял место главного друга и соратника в жизни Бейлона Грейджоя. Он приносил облегчение и утолял печаль. Работа не могла заполнить пустоту и залечить дыру в сердце. Жизнь утратила всякий смысл. Постепенно руководящий пост занял брат Бейлона — Эурон, отправив его на пенсию раньше срока. И это стало последней каплей переполнившей чашу скорби. Оба столпа, что составляли основу его мироздания, успеха и счастья рухнули. Некогда статный уверенный в себе мужчина, превратился в вечно брюзжащего старика. Стал излишне раздражительным и хмурым, напрочь отстранился от своих детей и всего мира, но ничего менять в своей жизни уже не хотел.

Теону было восемь, когда умерла его мать. Она была доброй и умной, невероятно красивой и сильной женщиной. Если Бейлон являлся хорошим и грамотным руководителем на работе, то в семье его жена являлась тем фундаментом, на котором держался их дом. Теон помнил мать весёлой и бодрой, любое дело всегда горело в её руках вдохновенным огнём. Он помнил колыбельные, которые она пела ему, но её голос постепенно ускользал и стирался из его памяти. Он помнил ласковые руки, что обнимали его, спасая от ночных кошмаров, утешая его детские печали. Но её лицо со временем растворилось бы в тумане забвения, если бы не многочисленные фотографии, что украшали их дом. Когда-то она сама оформила стенд семейных воспоминаний, отражённых на глянцевой фотобумаге. С тех пор к нему никто и не прикасался. Когда она была жива, в их доме звенел смех, было много шумных застолий с друзьями и родственниками, семейные праздники казались тёплыми и уютными. Теперь же дом стал пустым и серым, и чаще всего в нём звучали ссоры и ругань. Без неё этот дом просто разваливался на куски. А их семья оказалась разрушенной и оторванной друг от друга, словно разъединённые части ледника по весне. Каждый плыл в своём потоке. Каждый по-своему пытался заглушить боль от потери родного человека. А в итоге вместо объединения общим горем, они оказались разбитыми осколками былого счастья.

Теон думал, что сестра рано или поздно уедет из этого дома, и он не хотел оставаться один на один со своим отцом. В далёком детстве он любил его, восхищался и гордился им, и пусть отец всегда больше любил его сестру Ашу, но Теон также не был обделён его вниманием. Отец хвалил его, радовался его успехам, брал их обоих в походы и на рыбалку, научил плавать, кататься на велосипеде. Он мог жёстко отчитать, накричать. Но в то же время, мог дать дельный совет, показать как смастерить ветряного змея и утешить, если этот змей улетел, затерявшись в кронах высоких деревьев. Теперь же этот человек был для него незнакомцем с лицом его отца. Он всё чаще был устал и раздражён. Всё чаще был пьян и зол. И Теон старался не слишком часто попадаться ему на глаза, не только из-за вечных придирок и окриков, но и из-за смутного чувства вины. Противно было видеть отца таким. Человек, который в детстве казался ему сильным и всезнающим героем, был сокрушён и разрушен, и ничего не предпринял для спасения собственной семьи.

Тем человеком, на плечах которого последние семь лет держался этот дом, была его сестра Аша. Она платила по счетам, она покупала продукты и готовила еду, содержала дом в относительном порядке и чистоте. Она поддерживала хоть какие-то отношения с отцом и планировала бюджет из тех средств, что он не успел извести на свой порок. Вот только Теону казалось, что до него ей нет никакого дела. Уходя из этого дома, они оба жили собственной жизнью, а по вечерам их разговоры состояли из пары-тройки обыденных, ничего незначащих фраз. Каждый из них был одиноким осколком некогда счастливой и дружной семьи. Каждый из них жил своей жизнью.


========== Глава 2 ==========


Вернувшись домой в это утро, Теон постарался как можно тише захлопнуть дверь, и, разувшись в узком коридоре, хотел уже проскользнуть в свою комнату. Его затея не увенчалась успехом. В дверном проёме возникла фигура отца. Бейлон на удивление сегодня был трезв и бодр и даже гладко выбрит, чего за ним уже давно не замечалось.

— Явился, значит, — хмыкнул отец. — И где же тебя два дня носило, бессовестная ты скотина?! — продолжил он, уже повышая голос.

— Я просто гулял с друзьями, папа. Сейчас же каникулы — ответил Теон, постаравшись мило улыбнуться.

— Пока ты шатаешься со своими дружками, я тут должен разгребать твои проблемы! Звонила твоя директорша, пригласила меня на беседу, пришлось тащиться эту поганую школу! — всё больше распалялся отец.

— Что она сказала? — спросил Теон, не ожидая ничего хорошего.

— Они не возьмут тебя в одиннадцатый класс. Это уже пятая школа, из которой тебя вышвырнули, негодный паршивец! Моё терпение лопнуло! — кричал Бейлон, брызжа слюной.

— Это седьмая школа, из которой меня вышвырнули, — поправил Теон, слегка отодвинувшись от отца.

— Ах ты, подлец! Ещё и поправлять меня вздумал! Мало того, что в школе за тебя краснеть, так ты ещё и дома мне смеешь дерзить! — отец навис над ним, сотрясая воздух ругательствами.

— Если бы ты почаще отрывался от бутылки, то замечал бы, что происходит вокруг! Тебе плевать на всё! Плевать на нас! — повысил голос Теон. — Ты так злишься только по тому, что тебя побеспокоили и тебе пришлось в кои-то веки протрезветь и прийти в школу, — сникнув, закончил он. Ему уже не хотелось ругаться с отцом, было только противно от этого разговора.

— Мерзавец! Я ради вас столько лет спину гнул, всем семью обеспечивал, ни в чём не нуждались. Ты даже не знаешь, как эти деньги достаются! — отец свернул на свою излюбленную колею. — Все меня ценили, уважали. Я ради вас старался, для семьи, для детей. А ты неблагодарный.… Пошёл вон! — выкрикнул он.

Теон, вздохнул, и опустив плечи, отправился в свою комнату. Он слышал, как за его спиной отец звенит стаканами на кухне и открывает очередную бутылку.

Проспав до полудня, Теон обнаружил, что отца нет дома. Утренний инцидент испортил настроение, и встречаться с друзьями ему расхотелось. С одной стороны ему было жаль отца, жаль того, кем он стал, с другой стороны себя было жаль больше. Возможно, если бы, хоть кто-то в этой семье замечал его, он мог бы стать более хорошим сыном, братом, более послушным и прилежным учеником. Но, раз уж все отвернулись от него, то он решил, что никому более не должен что-то доказывать своим хорошим поведением.

Когда он учился в начальных классах, ему даже нравились некоторые предметы, в основном это были, конечно, рисование и физкультура, но порой естествознание и география заставляли его задуматься о мире вокруг. О том, как речная вода превращается в дождь, или какие диковинные звери обитают в тропических джунглях. Ему нравилось, когда его хвалили на уроках труда, он легко понимал чертежи, и поделки удавались на славу. Но после смерти мамы всем постепенно стало плевать на его успехи. Отца уже не интересовали его отметки А по труду и В по математике, он стал равнодушным и холодным. Сестра то и дело отмахивалась от него, не посмотрев даже на его рисунки, которые были вполне хороши для девятилетнего. Никто больше не читал ему сказки на ночь, не помогал учить стихи по литературе, не слушал его рассказы о спектакле, на который их водили с классом, не помогал ему строить форт из кубиков «Лего». Мир раскалывался на части вокруг него, но всем было плевать, никто этого не замечал. Тогда он стал хуже учиться, просто, потому что не было смысла делать что-либо хорошо, не было смысла стараться — всё равно никто не оценит. Не было смысла вести себя хорошо и слушаться старших. Он начал грубить учителям, прогуливать уроки и испробовал сотни всевозможных проказ и пакостей на своих педагогах и одноклассниках: петарды, кнопки, склеенные страницы классного журнала — всё это было невероятно весело и главное, безнаказанно. Учителя звонили его отцу, но он, как правило, был безразличен, и редко являлся в школу. А если уж и приходил выслушать жалобы наставников сына, то за его воспитание браться даже и не думал. Пьяную брань Теон пропускал мимо ушей, а отец уже на следующее утро забывал о том, что собирался повлиять на поведение сына, и вновь погружался в своё алкогольное забвение.

Сестра видимо, считала, что его воспитанием должен заниматься отец, поэтому не предпринимала никаких действий, чтобы вразумить брата. Ей вполне хватало и собственных забот. Учёба в университете, работа и поддержание хотя бы какого-то приемлемого уровня жизни дома — ей не доставало времени, чтобы наладить свою жизнь, не говоря уж о том, чтобы заниматься воспитанием брата. Ей самой к моменту полного разлада в семье, стукнуло лишь семнадцать лет. Все были живы, здоровы и не голодали, остальное её не слишком волновало. Отец же всё больше отстранялся от всего, замкнув свой мир в стеклянных гранях и алкогольных парах.

Постепенно Теон понял, что всё, что не запрещено, то разрешено. А запретов было не так уж много: запирать дверь на замок, когда уходишь из дома, выключать плиту, и не гулять до темноты. И вот, к десяти годам, не найдя должного внимания в семье (которого раньше ему хватало с избытком: мама очень любила и баловала младшего ребёнка), Теон получил его в другом окружении. Компания ребят постарше, которым были по душе его шутки и розыгрыши, с восторгом приняли его в свой коллектив. Учёбу он практический забросил, в его дневнике сплошь стояли оценки С, а постепенно он скатился к отметкам вроде D, E и F, а порой и G. По поведению же красовался стабильный неуд.

Новые друзья, что окружали Теона, любили не только повыводить из себя учителей, но также и позабавиться с учениками, потрясти с них денег, либо просто попинать младшеклассников было для них стандартным развлечением. Они учились на три класса старше, и Теон очень гордился, что у него такие взрослые друзья. Поначалу ему вовсе не нравилось, что его новые приятели издеваются над младшими и ребятами его возраста. Это совсем не походило на безобидные розыгрыши, что он устраивал одноклассникам. Он ничего не говорил, так как не хотел потерять друзей, да и боялся, что тогда они начнут смеяться над ним. Он делал вид, что ему очень весело, если кто-то из его друзей толкнул третьеклассника, и тот упал в лужу. А они, отобрав у него портфель, покидали все его тетради в эту же лужу, и тем самым довели его до слёз. Теон смеялся вместе со всеми и дразнил паренька. Он не хотел, чтобы новые друзья сочли его слабаком. Со временем он убедил себя, что это действительно весело. Теперь он уже и сам задирал младших и одногодок, тем более бояться было нечего. Если кто-то из них и пытался дать отпор, то расклад сил оказывался не в его пользу. Нападать толпой на одного было не страшно.

Годы шли, школы менялись одна за другой, но компания оставалась прежней. Друзья повзрослели, и развлечения их стали носить несколько иной характер. Теперь они желали обогатиться за счёт прохожих, что поздно вечером возвращались домой. Теон понял, что шутки уже престали быть смешными. Дело принимало серьёзный оборот. Однажды и его позвали с собой. Собравшись с духом, он попытался отговорить своих друзей от опасной затеи, но его никто не стал слушать, а лишь объявили слабаком и трусом. Он попробовал всё же повлиять на них, но теперь уже сам пострадал от их кулаков и ботинок. Они его избили в тёмной подворотне, где обычно поджидали одиноких прохожих, так, что он загремел в больницу на целый месяц, а это было в конце апреля и так не блестящего учебного года. Впрочем, по школе он не скучал, тем более ему вновь грозило отчисление из-за оценок и поведения. Больше всего его поразило предательство друзей. Теперь он сам оказался на месте тех ребят, что они унижали в школе. И ему совсем не понравилось это ощущение. Раньше его совсем не заботило, что они испытывают. Он не думал, что кому-то другому может быть плохо. Ведь мир всегда вращался только вокруг него. В больничной палате времени на раздумья оказалось предостаточно. Он начал понимать, что друзья его являлись настоящими подонками, да и сам он был не многим лучше них. Ему стало очень стыдно и горько от того, как он себя вёл. Дав себе зарок, что теперь всё изменится, он немного унял угрызении совести.

Сестра навещала его в больнице всё это время, и кажется, искренне за него волновалась. И ему вновь стало стыдно, что он не думал ни о ком, кроме себя. Аша была старше него на восемь лет, и он помнил, как в детстве она хоть и дразнила его порой, но все же играла с ним, и даже заступалась за него во дворе. Он пытался найти тот момент, когда же всё рухнуло, и они перестали обращать друг на друга внимание. Отец так и не пришёл к нему ни разу, и это было очень обидно.

Выйдя из больницы, он поначалу чувствовал себя потерянным, и целыми днями проводил время, убивая виртуальных монстров и строя замки в компьютерных мирах, или просто без дела слонялся по улицам. Аша вновь перестала его замечать, словно ничего и не было. Одному ему было ужасно скучно, и он не знал, чем себя занять. Целый месяц он провёл в деревне у своего дядя Виктариона, что тоже было не очень весело. В деревне развлечений не нашлось никаких, не было даже компьютера (его ноутбук совсем недавно сломался и ремонту не подлежал), и приходилось смотреть по телевизору детективные сериалы, которыми был так увлечён его дядя. В августе он вернулся домой, и сестра в награду за то, что помогал дяде, подарила ему ноутбук взамен почившего. Это была единственная и неожиданная радость. А дальше всё пошло по замкнутому кругу: бесцельное шатание по улицам, компьютерные игры и скандалы с пьяным отцом. Теону повезло, когда в один из дней он встретил своего одноклассника из прошлой школы. С ним оказалась довольно большая компания из парней и девчонок, с которыми можно было весело и беззаботно провести лето. Правда потом они разойдутся по разным школам и, скорее всего, забудут друг о друге. Но впереди был ещё целый месяц каникул, лета, солнца и пикников, а также алкоголь, красивые девчонки, и прочие радости жизни. Теон ненавидел скучать, он любил веселиться.


========== Глава 3 ==========


Теон размышлял, чем ему заняться в оставшуюся половину дня, раз уж отец ушёл и не будет в ближайшее время насиловать его мозг. Он решил, что не будет проводить оставшиеся дни лета в унынии. Он вспомнил о девушке, с которой познакомился вчера, и подумал, что стоит пригласить её в кафе, а там может быть и удачно провести с ней ночь. Как достаются деньги, он прекрасно знал: можно либо выпросить у отца, выслушав, предварительно его ворчание, либо у сестры (с ней было проще договориться), если он не тратил слишком много.

Вернулся домой он к следующему полудню, настроение у него снова улучшилось, прошлая ночь удалась на славу. Девчонка оказалась красивой и не слишком умной, как раз ему по нраву.

****

Была суббота и сестра оказалась дома, когда он пришёл. Пройдя в гостиную, он поприветствовал её и спросил, где отец. Аша, расположившись в уютном кресле, что-то писала в тетради.

— Отец уехал на рыбалку с дядей Эуроном. На все выходные, — оторвавшись от своего занятия, пояснила она.

— Ясно. А что ты делаешь? — спросил Теон, находясь уже на полпути в кухню.

— Составляю бюджет на ближайший месяц. Тебе надо покупать тетради и прочую ерунду для школы. Когда ты этим собираешься заняться?

— На днях. Ещё полно времени. А что у нас никакой еды нет? — приуныл Теон, созерцая почти пустой холодильник. За исключением колбасы, молока и банки с горошком, которая хранится там уже не первый век, полки оказались ничем не заняты.

— Может, потому что никто не ходит в магазин и не готовит? — саркастично заметила Аша.

— Может быть ты? — в том же тоне ответил Теон.

— Мог бы и сам что-то приготовить. Тебе пятнадцать лет, в конце концов, пора научиться самому что-то делать, — упрекнула его сестра.

— Готовить — женская обязанность, и прибираться тоже, — возразил Теон.

— Неужели? Может, ты тогда работать за меня будешь? — наигранно удивилась сестра.

— Я разве виноват, что ты старше. Если бы я был старшим, мы бы замечательно жили.

— Хорошо, что это не так, иначе нашей семье уже давно бы пришёл конец, — язвительно заметила Аша. — Сходи в магазин, а я приготовлю обед, — протянув ему деньги и список продуктов, смиловалась сестра. — И верни сдачу! — прокричала она ему в спину.

Естественно, что сдачу он и не думал возвращать, а истратил на сигареты и пиво. А когда Аша спросила его об этом, то он лишь пожал плечами.

— Я ничего не слышал, — невинно хлопая ресницами, ответил Теон.

— Кто бы сомневался, — сказала Аша, но все же не разозлилась, заранее предполагая, что так и будет.

Пока она занималась раскладыванием продуктов, Теон сел на подоконник и закурил.

— На крыльцо выйди, итак уже весь дом прокурили, — проворчала сестра.

— Когда же ты от нас съедешь? Надо тебя срочно замуж выдать! — закатил глаза Теон и удобнее устроился на подоконнике.

— Что же вы будете без меня делать? Ни отец, ни ты не в состоянии о себе позаботиться, — между делом заметила Аша.

Впрочем, это была не ссора, а обычная манера общения между братом и сестрой. После обеда Теон благородно помыл посуду, без напоминаний, чтобы лишний раз не раздражать свою сестру. Когда он закончил, и собирался к себе в комнату, намереваясь пройти новый уровень в компьютерной игре, к нему подошла Аша.

— Теон, есть разговор, — она остановила его на выходе из кухни.

— Что? Я уже помыл посуду и в магазин сходил. Могу теперь отдохнуть? — возмутился он, предполагая, что его опять хотят напрячь домашними делами. Затем сел на табурет, напротив кухонного окна, и закурил. Аша устроилась по другую сторону стола и, задумчиво покрутив в пальцах сигарету, тоже закурила.

— Я знаю, что тебя опять выставили из школы, — начала она.

— Тоже мне новость, — усмехнулся Теон.

— Отец очень зол на тебя, — продолжила Аша.

Теон лишь пожал плечами в ответ на это.

— Он хочет отослать тебя в интернат, раз ты не можешь нормально учиться в обычной школе, — сообщила она главную информацию.

— Что?! — Теон даже поперхнулся дымом от возмущения. — Какой к чёрту интернат?! — откашлявшись, переспросил он.

— Школа-интернат. Написано, что там хорошие учителя, дисциплина, свежий воздух… — рассказывала Аша, протянув ему рекламный буклет. Теон даже и не стал ничего читать.

— Где этот дурацкий интернат? — он пока ещё не до конца осознал происходящее.

— Почитай. В лесу, пять часов ехать на поезде, — спокойно пояснила сестра.

— Класс! Всю жизнь об этом мечтал! — продолжал негодовать Теон. Немного помолчав, добавил: — И что же ты ничего ему не сказала?

— Отец так решил. Да и вообще это пойдёт тебе на пользу.

— Ни хрена себе! — Теон был очень раздосадован тем, что сестра не сказала и слова в его защиту.

— Ты же ничего сам делать не умеешь. Даже рубашки в школу я тебе всё время гладила. Тебе пора стать самостоятельным, — игнорируя его возгласы, продолжила Аша.

— Да пошли вы все к чёрту! И ты, и отец! — крикнул он и резко вскочил из-за стола, опрокинув табурет.

— Дверью ещё хлопни, истеричка! — прокричала ему вслед сестра.

Впрочем, он так и сделал, но затем снова открыл дверь:

— Предательница!

— Не драматизируй, — Аша ничуть не удивилась его реакции.

Теон, взбешённый таким поворотом событий, поднялся в свою комнату на втором этаже. Он был несказанно зол на отца и сестру. Ему было обидно, что сестра даже не возражала против его ссылки, а наоборот поддержала отца. Распинав вещи, что валялись на полу, по всей комнате, он пару раз двинул кулаком по спинке дивана и, немного успокоившись, задумался о том, что ему теперь делать. Спустя десять минут в дверь постучала Аша.

— Закончилась твоя истерика? — поинтересовалась она с порога.

— Да, — хмуро ответил Теон.

Сестра села рядом с ним на диван.

— Что мне теперь делать? — спросил Теон, в надежде, что сестра поддержит его и повлияет на решение отца. — Может извиниться перед папой, попросить прошения за то, что плохо себя вёл, я постараюсь лучше учиться. Что ещё сделать, я не знаю… — в отчаянии он поднял глаза на неё.

— Попробуй, только вряд ли это поможет. Ты пять лет дурака валял и трепал всем нервы. Просто извиниться будет явно недостаточно, — отвергла его идею Аша.

Теон закусив губу, задумался.

— Но я же исправлюсь, — растерянно произнёс он.

— Успокойся, всё не так уж и плохо, — попыталась поддержать его сестра.

— Конечно, тебя никто в интернат не отправлял. Легко тебе говорить, — обиженно протянул Теон.

— Какой ты всё-таки нытик! Из всего сделаешь трагедию. Надо было учиться нормально и не вести себя как балбес! — Аше уже надоело его утешать.

— Значит ты на его стороне?! Это не честно! — Теон был очень раздосадован тем, что Аша, согласилась с мнением отца.

— Я считаю, что ты сам виноват, и ничего страшного не происходит. В интернат же едешь, а не в концлагерь, — обозначила свою позицию сестра.

— Не хочу с тобой разговаривать. Уходи, — Теон чувствовал себя отверженным и преданным.

— Хорошо, — произнесла Аша и покинула комнату, оставив его наедине со своими мыслями.

Теон остался молча страдать в тишине.


========== Глава 4 ==========


После того, как отец вернулся домой, Теон действительно, поборов свою гордость, извинился перед ним. Он вполне искренне раскаивался за свои проступки, так, что даже сам себе поверил. Он обещал, что в этом году исправит свои оценки и поведение. Отец, однако, не внял его увещеваниям. Он сказал, что у него было достаточно и вторых, и третьих, и десятых шансов, но каждый из них он провалил. Приговор отца был окончательным и неизменным. И никакие извинения и мольбы не поколебали его решимость. Он оставался непреклонен, и собирался отправить сына в интернат.

За эту неделю Теон успел пережить и злость, и стыд, смятение и печаль, и даже доходил до полного отчаяния. Он не хотел уезжать и не понимал, что такого ужасного он совершил, и чем заслужил ссылку в интернат, да ещё и так далеко. Давным-давно он делал, что хотел, и всем было всё равно. А теперь на него все ополчились, и он недоумевал, за что его наказывают. Раньше ни отца, ни сестру не волновало, какие у него проблемы с учёбой, а теперь, из-за того, что им все эти годы было на него наплевать, он должен разлучиться со всем, что ему дорого, покинуть родной дом и друзей. Его семья не является образцовой, но это его семья, и он не хотел с ними расставаться. Родной дом, пусть и казался порой унылым, и звенящим от ссор и криков убежищем, но это был его дом. Место, где он провёл всю свою жизнь. Он помнил не только печали, но и радости, что наполняли его в былые времена. Никогда раньше он не уезжал надолго из дома и не расставался с родными. Ему было сложно представить, что придётся покинуть этот привычный мир. В конце концов, ему пришлось смириться с тем, что его ожидают перемены, так как выбора у него не оказалось.

Последний день своего пребывания дома он решил почтить прощальной вечеринкой со своими друзьями на лето. Вследствие чего, утром его голова раскалывалась на части. Он чувствовал себя прескверно, но всё же ему пришлось подняться в несусветную рань, чтобы собрать вещи, которые он не удосужился собрать заранее. Он бы с удовольствием поспал ещё пару часов, но сестра разбудила его толчком в бок. Похоже, она не была в восторге от того, в каком виде он вчера явился домой.

— Вставай, алкоголик! Собирай вещи, — она уже с утра была не в духе, и Теону пришлось подняться с постели.

— Зачем ты меня так рано разбудила? Поезд ночью уходит. Я ещё десять раз успею собраться, — простонал Теон, ему было абсолютно лень что-либо сейчас делать.

— Я хочу, чтобы ты собрался до того, как я уйду на работу. Иначе будешь опять тянуть до последнего и опоздаешь на поезд, — пояснила Аша.

— Ладно, — смирился Теон, голова была чугунной, и сил на споры с сестрой совсем не осталось.

Под неусыпным контролем Аши он собрал вещи, и, выслушав пару ценных указаний, смог наконец-то вновь завалиться в постель. До обеда он проспал, а оставшееся время провёл с отцом за просмотром телевикторины. День пролетел как один миг. И вот уже поздним вечером Теон прощался со своими родственниками на вокзале. Отец пожелал ему успехов в учёбе и не позорить семью. Сестра даже обняла на прощание.

— Учись хорошо, братик, слушайся старших, — пожелала она.

Теон кивнул и опустил взгляд, изучая замызганный пол. Он не хотел, чтобы кто-то увидел его намокшие ресницы. Он впервые уезжал надолго из дома, и не знал, что его ждёт впереди. В поезде оказалось душно и шумно. Люди сновали туда-сюда, стоянка была долгой, а ехать предстояло почти всю ночь. Наконец, поезд тронулся, и Теон кинул последний взгляд на перрон, помахал рукой своим родным, думая о том, когда он вернётся сюда снова. Он обрадовался тому, что ему досталось место у окна, и он мог всю дорогу наблюдать за проплывающим мимо пейзажем. Он не особо любил оставаться наедине со своими мыслями, и поспешил вставить в уши наушники, чтобы заполнить тишину музыкой. Особых предпочтений у него не было, главное, чтобы музыка была весёлой и громкой, и не напрягала занудным текстом. Бодрый речитатив известной рэп-группы определённо подходил, чтобы скрасить долгий путь.

Постепенно пейзажи родного и знакомого с детства города сменились картинками живописных пригородов и маленьких деревень, а потом и вовсе мимо проносились раскинувшиеся до горизонта, леса и поля. Под мерный стук колёс все грустные мысли испарились, а дорога манила приключениями, настраивая на позитивный лад. Небо постепенно темнело, и долгий августовский вечер сменился ночью. Ритмичный ход поезда убаюкивал, и Теон задремал, ведь прошлой ночью он совсем не спал, да и днём толком не успел выспаться. Ночью он видел какой-то тревожный сон, но с утра он уже не мог о нём вспомнить. Несмотря на это, настроение было хорошее.

Поезд прибыл рано утром на нужную ему станцию. Вокзал небольшого посёлка предстал перед ним в довольно опрятном и приличном виде. Этот населённый пункт находился намного севернее его родного города, и здесь уже вступила в свои права осень. Дул холодный, пронизывающий ветер и начинал накрапывать мелкий дождик. Теон поёжился, выйдя из сонного вагона, и застегнул молнию ветровки. Отыскал в кармане полупустую пачку сигарет и закурил. Ему предстояло ещё около часа провести в ожидании ближайшего автобуса, который останавливается возле школы, судя по расписанию, прикреплённому на дверях вокзала. Его немного удивило, что он один выходил на этой станции. Скорее всего, остальные ученики прибыли в школу заранее, а не в последний день, как он. Видно, посёлок, находившийся ближе всего к интернату, особой популярностью не пользовался, что и говорить, местечко было глухое и дремучее. В ожидании автобуса, Теон решил прогуляться и размять затёкшие за время поездки ноги.


========== Глава 5 ==========


Это был небольшой населённый пункт, и хотя здесь присутствовало два крупных супермаркета, почта и банк, жителей оказалось немного. Так же имелось странное заброшенное здание, похожее на церковь, только креста или какого-то другого символа на нём не наблюдалось. В целом посёлок выглядел довольно мило, словно картина сельского художника. Только не ясно было, почему многие здания выглядели пустыми и покинутыми, будто бы их начинали строить и ремонтировать, но забросили на полпути. Людей на улицах почти не наблюдалось, но может это из-за раннего утреннего часа. Закончив осмотр окрестностей, Теон направился к зданию вокзала. Как раз прибыл его автобус. Ещё добрый час он провёл в тряском, провонявшем бензином, салоне, и наконец-таки прибыл к своему конечному пункту назначения. Время подходило к восьми часам утра. Автобус укатил вперёд по извилистой дороге. А Теон направился к видневшемуся невдалеке огромному строению, больше напоминавшему замок или крепость, чем школу. Он удивлённо присвистнул, разглядывая это архитектурное чудо.

Замок величественно возвышался над окружающим его лесом. В высоту поднимались пять этажей. Каменные стены выглядели грозно, но в то же время красиво. С торцов его венчали две островерхие башни, а перед замком простиралась обширная территория, окруженая вполне современной кованой оградой. Даже странно, что такой объект старины предназначался под школу. Было более логично сделать из него музей. Теон вначале думал, что он ошибся и приехал не туда, но вывеска на воротах его убедила, что это действительно школа-интернат.

Он позвонил в звонок и спустя небольшой промежуток времени, ворота отворились. Навстречу ему вышел помятый рыжеволосый мужчина в рабочей одежде. Оглядев парня с головы до ног, он спросил:

— В школу приехал?

— Да, — кивнул Теон.

— Пойдём, провожу тебя к коменданту, — сказал мужчина, дохнув на него перегаром. И Теон, поморщившись, последовал за ним, не забывая при этом смотреть по сторонам. Территория оказалась огромной и ухоженной. Вдалеке виднелся сад.

Вскоре они очутились в холле. На стенах висели картины с изображениями рыцарей и прекрасных дам, а также других средневековых портретов, и парочкой пейзажей. Всё это лишь копии знаменитых художников, которые почти ничего не стоили, но впечатление производили. На подоконниках узких витражных окон стояли горшки с цветами, а вдоль стен располагались деревянные скамьи под старину. Тот, кто занимался оформлением интерьера, постарался на славу. Теон вслед за сторожем поднялся по массивной каменной лестнице на второй этаж. Мужчина постучал в дверь с табличкой «Комендант». Представив его человеку, который находился в кабинете, сторож удалился. Комендантом оказался мужчина за сорок. Невысокий брюнет с седеющими висками. Подбородок его украшала аккуратная острая бородка. С одной стороны он производил приятное впечатление, но в то же время, было и что-то отталкивающее в его спокойном, вкрадчивом голосе и доброжелательной улыбке. Словно он располагал о собеседнике не очень приятной информацией, и собирался при случае воспользоваться этим. Заполнение всех необходимых бумаг заняло около часа, затем комендант провёл ему небольшую экскурсию, пояснив, где и что находится, и даже снабдил картой школы.

— Ты пока новичок, так что, желаю тебе поскорее освоиться и подружиться с другими учениками. Мы тут все как одна большая семья, — тепло сообщил мужчина и ободряюще улыбнулся.

— Да, конечно, — улыбнулся в ответ Теон, думая о том, что же всё-таки отталкивающего в этом человеке. Хоть речи его и излучали дружелюбие, но чувствовалось в них какое-то двойное дно. Вроде как добро пожаловать, но не забывайте, что вы в гостях.

Проводив его до столовой на первом этаже, комендант сообщил, что раз уж завтрак Теон пропустил, то он договорится, чтобы его накормили сейчас.

— Но на будущее запомни: у нас уважают дисциплину и распорядок дня, — сообщил мужчина и вручил ему листок с распорядком дня в школе, а также ключ от комнаты.

Он рассказал, что четвёртый, пятый и небольшая часть третьего этажа являются жилыми. Именно там расположены комнаты учеников. На четвёртом этаже жили девчонки, а на пятом парни. На третьем ребята из младших классов жили все вместе, разделение было лишь на комнаты мальчиков и девочек. Левое крыло коридора мальчишек, а правое девчонок. Это были седьмые, восьмые и девятые классы, коих в школе оказалось меньше, чем старших.

— Кстати, тебе повезло, у тебя будет всего один сосед, — закончил свою речь комендант и удалился, пожелав на прощание Теону удачи.

После завтрака в столовой (еда была получше, чем в прошлой школе — судя по всему, здесь не экономили на зарплате поваров), Теон потащился на пятый этаж. Ребята, которые попадались ему навстречу, смеялись и галдели, как в любой другой школе. Никто не выглядел угнетённым. Теон подумал, что зря он так расстраивался, когда ехал сюда. Возможно, кроме него никто из учеников и не воспринимал это как ссылку. К тому же это место можно было назвать колоритным и даже романтичным, в духе средневековой прозы.

Он размышлял над тем, кто же его сосед, поднявшись на свой этаж. Теон обычно легко находил общий язык с людьми, и решил, что если его сосед не окажется совсем уж законченным чудаком, то проблем у него не возникнет. Сверившись с номерком на ключе, он нашёл свою комнату под номером пятьсот пятнадцать, в самом конце коридора. Постучав, он распахнул дверь, не дожидаясь ответа. На кровати, что стояла слева от него, полусидел темноволосый парень в больших наушниках и читал книгу. В одежде его преобладали тёмные тона. На футболке был изображён оскалившийся питбуль, а сверху картинки надпись: «Осторожно, злая собака!»

Теон не особенно жаловал неформалов, ему они казались слишком мрачными и странными, словно у них была какая-то своя секта. А музыку их он также не понимал, находя в этом бессвязное громыхание и рёв гитар, а среди хриплых воплей волосатых вокалистов невозможно было разобрать слов. В конечном счете, он оказался не в восторге от соседа. Но всё же решил быть милым и начать знакомство на позитиве.

Парень, сняв наушники, из которых доносилась так не нравившаяся Теону, музыка, безразлично посмотрел на него холодным взглядом серых глаз.

— Меня зовут Теон Грейджой. Я твой новый сосед, — дружелюбно улыбнулся Теон и протянул руку для приветствия.

— Рамси … Болтон, — отрывисто сказал парень, словно раздумывал, стоит ли называть фамилию. Хмуро оглядел Теона, но руки ему не подал.

Теон остался в глупом положении. «Придурок какой-то», — подумал он про соседа. Сел на свою кровать, бросив сумку под ноги, и решил поразбирать вещи. Рамси вновь надел наушники и отвернулся от него.

Комната была небольшой. Между двух кроватей, как раз у окна, располагался письменный стол. Он был довольно громоздким, и имел по паре ящиков с обеих сторон. Напротив стола стоял тяжёлый деревянный стул с высокой спинкой, не слишком удобный — ему уже минул не один десяток лет. В другом конце комнаты находился массивный высокий шкаф, ровесник стула и стола, а рядом с ним что-то вроде стеллажа для книг. На стенах зелёные обои с геометрическими узорами, а на полу, между кроватей затёртый, старый ковёр, бывший некогда изумрудного цвета. Вообще, комната оказалась неплохая, хоть и в ретро стиле.

Определившись, что пустая половина шкафа принадлежит ему, Теон быстро разложил свою одежду. Книг у него с собой не было, но предстояло тащиться в библиотеку за учебниками, что он решил отложить на потом. Покопавшись в телефоне, он с огорчением обнаружил, что интернет не пашет, и никакой wi-fi сети не наблюдалось вовсе, да и связь ловила плоховато. Он пролистал фотки со своей прощальной вечеринки, и пьяные лица друзей вызвали у него улыбку. Чем заняться дальше, он не знал.

Рамси не обращал на него ровным счётом никакого внимания. Он всё так же читал книгу, и продолжал слушать свою отвратительную музыку. Теон предпринял вторую попытку завязать разговор, несмотря на то, что этот парень не вызывал у него симпатии, но тем не менее им придётся делить одну комнату. Теон затронул его за плечо и, подождав, пока он снимет наушники, спросил:

— Что читаешь?

Рамси молча, развернул к нему обложку книги.

— «Фауст», — прочёл вслух Теон. — Интересная книга? — раньше он о такой книге не слышал, впрочем, он не особо любил читать, даже то, что задавали на уроках, обычно не открывал.

— Интереснее, чем ты, — усмехнувшись, ответил Рамси, и вновь погрузился в чтение.

Теон опять чувствовал себя глупо, но в тоже время, разозлился, он не понимал, чем вызвал такое пренебрежительное отношение к себе, ведь он был вполне дружелюбен. Снова сев на кровать, Теон включил свой ноутбук, намереваясь поиграть в новую стрелялку, которую установил пару дней назад. Налаживать дружеские отношения со своим новым соседом он больше не желал, сделав вывод, что тот просто не в ладах с головой, или какой-нибудь наркоман (по крайней мере, его отец всегда говорил, что все они там наркоманы и сатанисты — эти отбросы общества со своей рок-музыкой).


========== Глава 6 ==========


Погрузившись в битву с яростно атаковавшими деревенского парня злобными индюшками, Теон и не заметил, как его сосед покинул комнату. Прошло добрых пару часов, прежде чем он решил оторваться от игры. Наступило время обеда, о чём оповестил громкий школьный звонок. После посещения столовой, Теон собирался позвонить сестре, и с трудом отыскал место, где телефон будет ловить сигнал. За это время его дважды чуть не сбили с ног, носившиеся, сломя голову, семиклассники. Сестра любезно поговорила с ним по телефону, спросила, как он добрался, и как ему новая школа. Теон упомянул позитивные моменты, а про своего соседа лишь неопределённо сказал, что он странный.

Завтра наступал новый учебный год и после разговора с сестрой, Теон решил изучить расписание занятий на первом этаже. С усилием протиснувшись сквозь толпу других учеников, и смотря поверх голов младшеклассников, он отыскал расписание своего класса, и сфотографировал его на телефон. Теперь он считал себя полностью готовым к завтрашнему дню. После он побродил немного по коридорам, изучая здание школы и расположение кабинетов. Сходил в библиотеку и получил учебники, а потом долго плутал в поисках обратного пути, спросил дорогу у словоохотливой десятиклассницы, и занёс учебники в комнату. У неё он также узнал, что здесь имеется компьютерный класс, в котором находится старенький модем в общем доступе для учеников. Там уже собралась нехилая толпа, и ему было лень стоять в очереди, поэтому он решил вернуться в свою комнату. Было около пяти вечера.

Сосед пока не появлялся, и Теон собрался предаться воспоминаниям и достал старый фотоальбом, который захватил с собой из дома. Он раскрыл его, стоя посреди комнаты и хотел уже переместиться на кровать. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошёл Рамси. Проходя мимо, он толкнул его плечом, и с ухмылкой выбил альбом у него из рук. Книжка подлетела вверх, и плохо закреплённые снимки рассыпались по всему полу: некоторые даже улетели под шкаф или кровать.

— Извини, я такой неловкий, — протянул Рамси, продолжая при этом ехидно ухмыляться.

— Ты это специально сделал! — взбесился Теон, он просто поразился его наглости.

— Да, — ничуть не смутившись, подтвердил Рамси.

— Козёл! — Теон хотел накинуться на него с кулаками, но тот словно этого и ждал.

Рамси сделал шаг в сторону, и бедный Теон влетел со всего маху в книжный шкаф. Растянулся на полу, где его и накрыло лавиной книг.

— Какой ты неаккуратный! Все книги опрокинул, — выпятив нижнюю губу и покачав головой, произнёс Рамси. — Тебе следует извиниться и собрать книги, — более твёрдым тоном сказал он.

Теона просто захлестнуло волной ярости. «Вот ведь мудак! Мало того, что он сам толкнул меня, так ещё и выставил виноватым!» Поднявшись с пола, он, тяжело шагая, снова бросился на обидчика.

Рамси перестал ухмыляться и врезал ему кулаком в лицо. Теон не остался в долгу, ударив его головой вподбородок, а затем толкнул в многострадальный книжный шкаф. Однако противник устоял на ногах, и также ринулся в бой, повалив Теона на пол. Сцепившись, они катались по полу, среди рассыпанных фотоснимков и книг, яростно дыша, и обмениваясь ругательствами и тумаками. На шум и грохот прибежали парни из соседней комнаты и разняли их.

— Урод! — выкрикнул Теон напоследок, пока его удерживали соседи по блоку. Рамси лишь ухмыльнулся, стирая кровь с разбитой губы, и злобно посмотрел на него. Их развели умываться по разным комнатам, благо умывалок на этаже находилось несколько.

На вопрос, что произошло, у Теона не было ответа. Его новый сосед просто какой-то псих, он сам обалдел от такого поворота. Он дрался и раньше, но так, чтобы всерьёз молотить друг друга, ему не приходилось никогда. И честно говоря, он был рад, что их разняли. Потому, как не знал, сколько ещё он мог продержаться: первоначальный запал угас, а этот псих оказался явно сильнее его. Возвращаться назад в свою комнату ему не хотелось и до ужина, а потом и до позднего вечера он бродил по территории школы. И теперь, волей-неволей, ему пришлось идти назад, ведь приближалось время отбоя.

Рамси лежал на кровати в своих дурацких наушниках, закрыв глаза, и заложив руки за голову. Теон не знал, спит он или нет, и поэтому старался производить поменьше шума, и даже не стал включать свет. Пытаясь не наступать на фотографии, он приблизился к своей кровати, решив, что снимки соберёт завтра. Расстелив постель, он уже стал раздеваться и с грустью заметил, что новая рубашка лишилась половины пуговиц, которые он и пришивать-то не умел — раньше такими вещами занималась его сестра. Впрочем, пуговицы сперва требовалось отыскать. Подбитый глаз болел и намечалась не одна пара синяков по всему телу. Первый день в новой школе оказался провальным.

За то время, что Теон готовился ко сну, Рамси так и лежал на кровати, закрыв глаза и размеренно дыша, словно спящий. Так как свет Теон не потрудился зажечь — комната постепенно утонула во тьме. Сигнал к отбою уже прозвучал. Теон устал за этот день, полный беготни и нервотрёпки, и начал помаленьку проваливаться в сон. Но тут уловил смутное движение над собой. Открыв глаза, он вздрогнул, и едва не закричал от неожиданности, увидев рядом лицо своего соседа.

— Я тебя ненавижу, — поведал ему Рамси злобным шёпотом. А затем, как ни чём не бывало, лёг на свою кровать, отвернувшись к стене.

«Он, что всё это время притворялся, будто, спит, дожидаясь, пока я усну, чтобы сообщить, как он меня ненавидит?! Это как-то ненормально», — подумал Теон. Это парень начинал пугать его, да что там, он напугал его до чёртиков!


========== Глава 7 ==========


Наступило утро первого сентября. Теон, собираясь в школу, старался не встречаться взглядом со своим соседом. Рамси также делал вид, что Теона не существует, лишь покидая комнату, бросил ему:

— Приберись здесь.

После завтрака состоялась торжественная линейка, на которой ученикам объявили правила поведения в школе, а также прочие малозначительные вещи, которые Теон не особенно слушал. Здесь не было особых отличий от всех его предыдущих школ. Правила касались в основном соблюдения дисциплины и распорядка дня. А запреты того, чтобы ученики болтались по территории школы после отбоя в половине одиннадцатого вечера. Так же нельзя было покидать школу без разрешения учителей или воспитателей. Как получить это разрешение, он прослушал, озираясь вокруг и разглядывая других учеников. Он задумался также, о том, как ему вести себя со своим соседом — решил просто игнорировать его.

После линейки ученики отправились по кабинетам, где состоялись первые в этом году ознакомительные уроки. Десятых и одиннадцатых классов оказалось по четыре, так же, как и последних двенадцатых и тринадцатых, около двадцати пяти человек в каждом. Седьмых, восьмых и девятых по три класса. Среди всей параллели, Теону не посчастливилось оказаться в одном классе с Рамси Болтоном. Из двадцати семи ребят, две трети первый год обучались в этой школе. Сам же интернат существовал не так уж давно: всего семь лет и один выпуск.

Ранее замок являлся родовым поместьем богатой и влиятельной графской семьи. Несколько поколений владели им в течение полутора столетий. Графский род прервался из-за трагической гибели единственного наследника. Родственники последнего графа устроили междоусобную войну за поместье и титул. Однако, новые хозяева не задерживались в замке надолго: сменяя один другого, они либо были убиты своими же союзниками, либо погибали загадочной, мистической смертью. Бывшее графское поместье заимело печальную славу. Замок долго пустовал, окутанный слухами и зловещими тайнами. Во время последней войны в нём была организована военная база.

После войны частично разрушенное здание было восстановлено и отдано под государственную тюрьму для политических диссидентов и врагов правительства. Тюрьма просуществовала до конца шестидесятых годов двадцатого столетия. Пожар, поразивший бывшее графское поместье, унёс более двух сотен жизней заключённых и положил конец сей мрачной обители обречённых. Причины пожара так и не были выяснены. После этого замок вновь был покинут и пустовал на протяжении двадцати лет. Затем один из далёких потомков графа вступил в права наследования и планировал восстановить родовое поместье. Он нанял искусных мастеров, чтобы воссоздать атмосферу восемнадцатого столетия в родовом поместье. Он собирался поселиться здесь вместе со своей семьёй, но внезапно исчез и более о нём никто ничего не слышал. Из замка хотели сделать музей, но либо финансирования не хватало, либо ещё чего — идея эта так и не претворилась в жизнь.

Спустя несколько лет нашёлся богатый меценат, который решил выделить деньги на организацию школы-интерната в этом историческом сооружении. Известный политический деятель Роберт Баратеон хотел облагородить свою персону на страницах газет и телеканалах, как раз обустройство школы и стало для него актом благотворительности.

Директором школы являлся его средний брат Станнис Баратеон. Человек нрава строгого и неподкупного. На поблажки с его стороны ученики могли и не надеяться. Характер у него несомненно тяжелый, но он был не только строг, но и справедлив: в равной степени раздавая как наказания нерадивым ученикам, так и поощрения прилежным и ответственным. Его заместитель напротив, являлся человеком умный и проницательным, склонным к гуманистическим идеалам. Давос Сиворт помимо учебной деятельности, занимался активной общественной работой, организовал для детей экскурсии и посещение музеев и театров. Он был отзывчив и чуток к просьбам учеников. Дети любили его и доверяли ему.

****

На первом уроке ученики познакомились со своим классным руководителем, который и рассказал им об истории графского поместья. Классным руководителем их класса оказался учитель труда. Мистер Сандор Клиган производил довольно мрачное впечатление на первый взгляд. Длинные волосы спадали ему на лицо, маскируя уродливы шрам на правой половине лица. В отличие от других педагогов, которые придерживались официального стиля в одежде, Сандор Клиган был одет как какой-нибудь рокер или байкер. Чёрные джинсы, чёрная рубашка и клёпанная кожаная жилетка, довершали образ высокие ботинки фирмы dr.Martens. Взгляд его тёмных глаз был суровым, а голос грубым.

В начале урока, он сообщил ученика, что садиться они могут с кем захотят, лишь бы вели себя тихо. Затем он представился и провёл перекличку, убедившись, что все его подопечные на месте, преподаватель сообщил, что намерен поддерживать с учениками дружественные отношения, если они сами не будут создавать ему проблемы. Далее он ознакомил учеников с планами по школьной и внеклассной деятельности на ближайший семестр. После того поведал им историю замка, а потом уже прозвенел звонок и он отпустил всех на перемену.

Во время перемены класс обсуждал нового классного руководителя, а так же зловещие слухи, что ходили о бывшем замке графской династии. Теон как раз познакомился с двумя одноклассницами, которые уже третий год учились в этой школе. Они поведали ему, что замок населяют призраки. Парень не воспринял эту информацию всерьез, рассудив, что всё это детсадовские страшилки. Тем, более он не верил в существование потусторонних сил, и считал всё это выдумками писателей-фантастов. Не смотря на то, что он подверг сомнению их истории, одноклассницы мило с ним беседовали. Они расспрашивали, откуда он приехал, про жизнь в столице и прочие интересующие их сведения. Сами они были из какого-то маленького городка, и мечтали после окончания школы уехать подальше отсюда.

После перемены ученики отправились на урок литературы. Молодая миловидная учительница английского языка и литературы мисс Маргери Тирелл поприветствовала учеников и провела перекличку. Она выразила радость по поводу того, что в этом году много новеньких, и задала сочинение на избитую тему: «Как я провёл лето». Литература не являлась любимым предметом Теона, сочинения ему никогда не удавались. Он, вздыхая, и периодический поглядывая в окно, написал о том, как ездил в деревню к дяде. Он попытался растянуть свой рассказ на минимальные три страницы, но удавалось это с трудом. Его соседка по парте Джейни Пуль, напротив, увлечённо строчила в своей тетради. Он слегка ей позавидовал, у него не хватало фантазии описывать ничем не примечательные события. Ещё когда на первом уроке они выбирали с кем сесть, то после того, как знакомые друг с другом по предыдущим годам одноклассники, заняли привычные для себя места, Теон выбрал место в ряду у окна, рядом со скромной, тихой девочкой за третьей партой. Она была симпатичной и задумчивой, и наверняка отличницей, у которой при случае можно списать, что его вполне устраивало.

Болтон выбрал место в соседнем ряду, за последней четвёртой партой, видимо ему нравилось сидеть одному. На протяжении всех уроков он также не замечал Теона, словно они не знакомы. Так что, Теон и думать о нём забыл.

Первый день учёбы содержал всего четыре урока и быстро подошёл к концу. После занятии Теон собирался пообщаться с новыми одноклассниками и отправился в компании, состоящей из двух парней и двух девчонок, в прекрасный цветущий сад, что занимал значительную часть школьного двора. Он почти весь день провёл со своими новыми приятелями, и был вполне доволен жизнью. К себе он вернулся уже после ужина, около восьми вечера. Рамси был в комнате и разговаривал с кем-то по телефону, отвернувшись лицом к окну, теребил рукой занавеску. Видимо, телефонная связь здесь иногда присутствовала. Теон принялся собирать фотографии, что так и вались на полу со вчерашнего дня. Книги его сосед уже собрал и они были аккуратно расставлены на свои места. Теон закончил складывать снимки в фотоальбом, когда Рамси раздосадовано бросил телефон на кровать, и хмуро уставился на него. Кажется, разговор был не особо приятным. Теон положил альбом на кровать и собирался разложить снимки по порядку.

Рамси молча, подошёл к нему и двинул кулаком в плечо, толкнул его в стену.

— Ты что, придурок?! Что я тебе сделал?! — воскликнул, ошеломлённый Теон, потирая место удара.

— Я тебя ненавижу! — выкрикнул Рамси, а затем яростно набросился на него.

Теон пытался защищаться, но не ожидал такой неистовой атаки. Так и не успев сообразить, как это случилось, оказался на полу, а тяжёлые армейские ботинки Рамси больно ударяли его по рёбрам. Он лишь закрывал голову руками. Правда, длилось всё это не долго. Рамси прекратил пинать его, присел на корточки рядом с ним и заглянул в лицо, словно любуясь результатами своего труда.

— Что же ты не смеёшься, сука? Разве тебе не весело? — криво ухмыльнулся он. А после встал и вышел за дверь.


========== Глава 8 ==========


Теон поднялся с пола и побрёл к своей кровати.

«Что это, вообще, было?!» — звучал в его голове вопрос. Честно говоря, он не знал как себя вести. Ему даже хотелось пойти и пожаловаться завучу по воспитательной работе, но, в тоже время это казалось постыдным и глупым, он же ни какой-то тюфяк или трус. Он не понимал, почему этот придурок хочет испортить ему жизнь. Теон твёрдо решил, что больше такого позора не допустит и будет готов к драке.

Позже, когда он умывался, то разглядывал своё отражение в зеркале. Теперь помимо вчерашнего фонаря его украшало и пара новых ссадин, наклонившись к раковине, он охнул от боли отдавшейся в рёбрах, и решил, что ему стоит посетить медпункт. После того, как его боевые раны были обработаны медсестрой, и она любезно снабдила его таблеткой обезболивающего, он вернулся к себе в комнату. Открыл окно и закурил. Соседа-психопата ещё не было.

Теону совсем не нравилась ситуация, в которую он попал, чтобы немного отвлечься он решил посмотреть фильм. Выбирая из того, что было на ноутбуке, он остановился на комедии про плюшевого медведя — алкоголика и сквернослова. Фильм поднял ему настроение, и он даже не заметил, что сигнал к отбою давно прозвучал, а его сосед так и не появился.

После вчерашней выходки Рамси, ему было страшновато ложиться спать с ним в одной комнате. Он намеривался поскорее заснуть до его прихода. Это ему удалось, и уже за полночь его разбудил мат и грохот, раздавшийся в тёмной комнате. Это был Рамси, который ввалился в комнату, и очевидно в темноте налетел на стул и опрокинул его. Теон прикрыл глаза рукой от яркого света, загоревшегося в комнате, и моментально вспомнил, что это он оставил стул у двери, когда собирал фотографии, чтобы положить их туда, а не ходить лишний раз к столу. Теперь он ожидал, что Рамси непременно разозлится на него за это. Когда он подошёл ближе, Теон уже приготовился отбиваться, но Рамси лишь открыл окно и достал сигареты. Жестом предложил одну Теону. Когда он наклонился к нему, то Теон почувствовал запах алкоголя.

Он принял предложенную сигарету, и вот они сидели напротив друг друга: Теон на своей кровати, а Рамси на стуле, который уже успел перетащить к столу.

Рамси, выдыхая дым, разочарованно произнёс:

— Не думал, что ты такой слабак.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься? — растерялся Теон.

В ответ Рамси лишь рассмеялся, а затем, приблизившись к нему, шепнул на ухо:

— Хочу поиграть с тобой.

Теон отшатнулся от него.

— Тебе лечиться надо, — посоветовал он.

Рамси проигнорировал его слова, и, закрыв окно, бухнулся на свою кровать, как и был в одежде. Не прошло и пары минут, как он заснул. Теон рассудив, что сегодня ничего плохого его уже не ожидает, тоже улёгся спать.

****

Следующая пара недель ознаменовалась чередой бесконечных дурацких выходок Рамси. Он вознамерился окончательно довести Теона до ручки. Излюбленным его развлечением стало напугать Теона: то он неожиданно положил ему руку на плечо в тёмном коридоре, то неслышно подкрался сзади в библиотеке, и заорал: « Бу!» Теон даже подпрыгнул, от неожиданности, ударившись лбом о книжную полку. Он не понимал, как Рамси каждый раз удаётся его подловить, подкрадываясь тихо, словно кот. Особенно если учесть, что он всё время ходит в наушниках, как он вообще что-либо слышит, кроме своей музыки. Однажды ночь, дождавшись, когда Теон уснёт, Рамси тихо подобрался к нему, и проорал: «Попался!», хлопнув в ладоши над самым его ухом. Бедняга Теон подскочил и заорал, перебудив, наверное, половину этажа. Рамси радостно смеялся над его реакцией. Он просто наслаждался происходящим. Когда к ним пришли разгневанные соседи, то Рамси уже сидел на своей кровати и с невинным видом, пояснил:

— Ему, наверно, кошмар приснился.

Таких выходок была не одна и не две, а много больше. Теон, с ужасом подумал, что кошмаром является сам Рамси, и он уже скоро доведёт его до нервного тика. Он итак уже боялся, что ночью этот психопат его подушкой задушит, ради веселья. Однажды, возвратившись в комнату после занятий, он застал Рамси сидящим за столом вполоборота к нему. Он чистил ножом яблоко, при этом насвистывая какую-то мелодию. Когда он обернулся к нему, то Теон в испуге захлопнул дверь, подумав, что псих с ножом ещё более опасен, чем без такового.

Таким образом прошли две недели. Рамси не желал прекращать свои идиотские выходки. На выходных Теон предпочитал почти не появляться в своей комнате, чтобы избежать внимания этого маньяка. Он проводил время с ребятами, с которыми познакомился в первые дни своего пребывания в школе. Два раза он с ними ездил в ближайший посёлок, где в деревенском клубе они отмечали начало учебного года. Вернувшись из этой поездки в воскресенье, он рано лёг спать. А на утро проснулся от кошмара, в котором он видел, как тонет в холодном северном море. Отплёвываясь от воды, он открыл глаза, и обнаружил, что придурок-сосед обливает его ледяной водой из бутылки.

— Отвали от меня! Ты меня уже достал! — вскочив, с кровати Теон налетел на него. Но Рамси лишь подставил ему подножку и Теон сам плюхнулся на пол.

— Я просто хотел тебя взбодрить с утра, — произнёс Рамси, состроив дружелюбное выражение лица.

Теон глубоко вздохнул, желая при этом размазать своего мучителя по стенке, но все же взял себя в руки. Не было никакого смысла затевать потасовку, он понимал, что Рамси сильнее него, да и дерётся лучше, а снова быть побитым он не стремился.

Приведя себя в порядок и убрав мокрую постель, Теон собирался приступить к решительным действиям, он остановился на пороге, задумавшись, над тем, что собирался сделать.

Рамси изучающее посмотрел на него, словно, желая понять, насколько сильно он его довёл. Произнёс с притворной обидой в голосе:

— Разве ты не хочешь со мной поиграть? Жаль, — театрально вздохнул он.

Теон, не обращая внимания на его кривляния, уверенным шагом, отправился к завучу по воспитательной работе. Ему уже не казалось это стыдным и жалким. Он просто мечтал, чтобы его поскорее переселили от этого придурка. Его решимость немного подтаяла, как лёд в тёплый апрельский денёк, когда он очутился у двери кабинета завуча. Пока он топтался у порога собираясь с мыслями, дверь открылась и из кабинета выплыла женщина в длинном красном платье и с красными волосами. Это и была завуч по воспитательной работе леди Мелисандра, она хотела, чтобы её именовали именно так, и никак иначе.

— Ты ко мне? — доброжелательно улыбнувшись, спросила она.

— Да, — подтвердил Теон.

— Проходи в кабинет, я правда, собиралась уходить, но, если у тебя срочное дело, то постараюсь помочь, — жестом она указала на стул для посетителей.

— Очень срочное, — заверил Теон.

Он сел на стул, и собравшись с духом и подавив в себе чувство стыда, поведал о своих злоключениях. Леди Мелисандра охотно выслушала его и сочувственно покивала, но в просьбе переселить отказала.

— Тебе итак повезло, что у вас комната на двоих. Большинство ребят живут вчетвером, — пояснила она.

— Лучше трое нормальных соседей. Чем один долбанутый. Я на всё согласен, — не сдавался Теон.

Леди Мелисандра выставила вперёд ладони, желая остудить его пыл, и предлагая выслушать её.

— Советую тебе найти с ним общий язык, — продолжила она, тоном, не терпящим возражений.

— Может кто-нибудь захочет поменяться? — с надеждой спросил он.

— Нет. Не будем нарушать устоявшийся порядок, этого не предусматривают правила школы, — отрезала она.

— Но я не могу с ним жить. Мне кажется, у него с головой не в порядке! — нажал на последнее предложение Теон, и встал со стула.

— Кое-что я могу для тебя сделать, — подумав, сказала завуч. — А теперь отправляйся на занятия. Скоро прозвенит звонок, и ты должен быть на уроке, — она буквально выпихнула его за дверь.

Расстроенному Теону, оставалось лишь плестись на урок математики. Войдя в класс, он обратил внимание на Рамси, который сидел за своей последней партой. Тот встретился с ним взглядом и приветливо улыбнувшись, помахал ему рукой, словно они были хорошими друзьями. Теон отвёл глаза, и пошёл к своему месту. Он надеялся, что леди Мелисандра примет какие-то меры, раз она ему это пообещала. Иначе, он просто понятия не имел, как ему быть.

Уроки прошли спокойно, и Рамси его не доставал. В классе он обычно его не замечал. Странно, что ему нравилось доводить его без свидетелей. Странно, что в этой школе, где столько говорили о дисциплине и порядке, и то и другое хромало на обе ноги. И, кажется, никому не было дела до проблем учеников.


========== Глава 9 ==========


Сегодня был четверг и последним в расписании стоял сдвоенный урок труда. Теона это радовало, потому что руки у него, к счастью, были прямые, и за сделанные им табуретки мистер Клиган его всегда хвалил. Правда, успехи по остальным предметам у него оказались ниже среднего, это и понятно, ведь последние пять лет, он вместо учёбы занимался непонятно чем.

Перед уроком труда он заметил, что леди Мелисандра о чём-то говорила с нахмурившимся Рамси в коридоре. Он внутренне возликовал, решив, что тому, наконец, достанется по заслугам. И в приподнятом настроении отправился в класс. Звонок ещё не прозвучал, но кабинет был открыт, что тоже не соответствовало школьным правилам. Теон любовался, сотворённым им на прошлом уроке, табуретом, когда в класс вместе со звонком, влетел разъярённый Рамси.

— Ты зачем, паскуда, на меня настучал?! — и в него полетела хлипкая табуретка, сооружённая кем-то менее искусным, чем он.

К счастью, Теон успел пригнуться, и она, пролетев над его головой, разбилась о стену позади него. Одноклассники заинтересованно наблюдали за развернувшимся спектаклем. А Рамси, тем временем, неумолимо приближался к нему, пинками сдвинув две парты, и перекрыв Теону путь к отступлению. Все попадающиеся на своём пути предметы, включая молоток, он швырял в Теона. У последнего пока получалось уворачиваться, не смотря на то, что кидал Рамси с завидной меткостью. Если бы существовал такой вид спорта, как бросание молотков в цель, то он определённо, завоевал бы золото.

Тем временем, Теон оказался зажат в углу, между партами и стеной, где Рамси и настиг его. Таким взбешённым он его ещё не видел никогда, и Теону стало по-настоящему страшно. Рамси схватил его за ворот рубашки и произнёс негромко, но при этом чеканя каждое слово:

— Меня. Из-за тебя. Урода. Посылают к грёбаному психологу! Я тебе этого не прощу, сука!!! — завершил последнее предложение жёстким ударом в челюсть. Теон попытался оттолкнуть его, но Рамси держал крепко, и у него ничего не вышло. Рамси прижал его к стене и продолжал наносить методичные удары по лицу и корпусу. Наконец, Теон смог отпихнуть его в сторону, и ударил под дых, и, не дожидаясь, пока противник, сможет отдышаться, пнул его в колено.

— Ты… покойник, — выдохнул, тот согнувшись, но на удивление быстро оправившись, вновь кинулся на него. Именно в этот момент чьи-то сильные руки схватили обоих бойцов за шиворот, и расцепили их. Это был ни кто иной, как учитель труда, Сандор Клиган.

— Так! Что здесь происходит?! — гаркнул трудовик.

— Это он на меня накинулся, — жалобно залепетал Теон, прижимая руки к разбитому лицу.

— Он сам напросился! — пытаясь отдышаться, возразил Рамси.

Вытащив их обоих в коридор, подальше, от любопытной толпы, преподаватель сказал:

— Значит так, я не собираюсь выяснять, кто первый начал. Виноваты оба! И оба понесёте наказание за драку и нарушение техники безопасности. А теперь отправляйтесь в медпункт. После вернётесь в класс. И не вздумайте снова подраться! — хорошенько тряхнув за шиворот обоих, приказал учитель, и вернулся в класс.

Они, шагая по разные стороны коридора, отправились к медсестре. Рамси отделался ссадиной на скуле и разбитым коленом. Теону повезло меньше, Рамси как следует, разукрасил его лицо. Выйдя из медпункта, Теон направился обратно в кабинет труда на первом этаже. Проходя мимо зеркала в вестибюле, он остановился и с грустью рассматривал свою побитую физиономию. Он отметил, что у него не успели сойти ещё старые синяки и ссадины, как теперь добавилось новых, и его лицо украшали все цвета радуги. Он уже становится похож на героя фильма «Бойцовский клуб». Рамси, видимо думал о том же, потому, что внезапно возник за его спиной, и обхватил за шею в удушающем захвате. Ухмыльнувшись, сказал:

— Первое правило «Бойцовского клуба»: никому не говори о «Бойцовском клубе». Второе правило «Бойцовского клуба»: никому никогда не говори о «Бойцовском клубе». А ты нарушил их оба, Джек. Тебе должно быть стыдно.

Если бы Рамси не держал его так, будто бы, хочет сломать ему шею, то Теона даже повеселила бы вся нелепость ситуации. К тому же, на его памяти, этот психопат, впервые произнёс столь длинную фразу. Обычно он был немногословен. Теон попытался вырваться из его хватки, но Рамси лишь сильнее сжал руки, так, что ему и вправду, стало трудно дышать. Ситуация из нелепой превращалась в пугающую.

— Слушай внимательно, приятель. Ты больше никому жаловаться не будешь. А иначе, я тебе все пальцы на руках переломаю один за другим. А потом уж придумаю, что с тобой ещё сделать. Поверь мне на слово, я умею веселиться. Тебе всё ясно? — зловещим тоном предупредил его Рамси.

— Ясно, — сдавлено ответил Теон. — Отпусти, ты меня задушишь, — снова дёрнулся он.

Рамси разжал руки, и Теон смог, наконец, спокойно вздохнуть.

— Знаешь, у меня никогда не было друзей, — Рамси состроил грустную мину.

— Что? — потирая шею, спросил Теон, он отказывался что-либо понимать.

— Будешь моим другом? — как ни в чём не бывало, предложил Болтон.

— Ты сумасшедший, — отойдя от него, подальше констатировал Теон.

— Если будешь послушным и хорошим другом, то я тебя не накажу, — улыбнулся Рамси и раскинул руки, словно хотел обнять его.

И тут у Теона сдали нервы, и он помчался по коридору, что есть мочи. Он услышал, как Рамси расхохотался за его спиной. Пробежав половину этажа, Теон остановился, чтобы отдышаться. А затем направился в уборную, чтобы успокоить свои нервы никотином. Когда он попытался прикурить, то руки у него изрядно тряслись. Признаться честно, он был в панике. Ему казалось, что либо он уже сам свихнулся, что немудрено с таким-то соседом, либо ему снится затянувшийся кошмарный сон. Иначе он не знал, как это объяснить. Пора было как-то закончить всю эту историю. Он попробовал попросить помощи у завуча по воспитательной работе, но всё стало только хуже. Леди Мелисандра сначала отмахнулась от него, а потом её вмешательство и вовсе привело к катастрофе. Он не представлял, как ему самому справиться с этим маньяком, но и обращаться к кому-то за помощью боялся. Он не знал, насколько двинутым окажется Рамси, и способен ли он претворить свои угрозы в жизнь, но и рисковать, надеясь на его благоразумие, он тоже не собирался. К тому же, так некстати вспомнилось, что у этого садиста есть нож. И тут Теону чертовский сильно захотелось домой. Он даже думал позвонить отцу и умолять забрать его отсюда, но в это время прозвенел звонок, и он поспешил вернуться в кабинет труда, чтобы, ни навлекать на свою голову лишних проблем. Звонок отцу он решил отложить до вечера.

Мистер Клиган объявил им наказание в виде мытья пола и уборки в кабинете труда, где они устроили бардак (точнее Рамси устроил, кидая в Теона всё подряд).

— Вы наказаны на все выходные без права выхода с территории школы. А для того, чтобы вы провели это время с пользой, отправитесь разбирать старый архив в подвале. Потрудитесь на благо школы, чтобы в другой раз думали, прежде чем драку затевать, — огласил наказание учитель и выдал из подсобки вёдра и швабры. — Рекомендую вам заключить мир, чтобы впредь таких инцидентов больше не повторялось, иначе приму более строгие меры, — закончил мистер Клиган.

Теон совсем упал духом: все выходные он будет заперт в подвале с каким-то садистом-психопатом с нестабильным настроением. Он даже не знал, какого Рамси он больше боялся: злого или весёлого. Его шутки и игры были, определённо, не для слабонервных. Теон надеялся на то, что отец смилостивится над ним, и заберёт домой, иначе он просто боялся, что не переживёт эти выходные. Мало ли, что может прийти Рамси в голову, а Теону совсем не хотелось умереть от разрыва сердца. И вот, с тяжёлым сердцем и тяжёлым ведром он потащился убирать класс.

Всё время, пока Теон собирал инструменты и отдраивал пол, Рамси сидел на стуле, нацепив наушники, и болтал ногами. Теон хотел бы возмутиться, но не стал дразнить зверя. Он решил, что как-нибудь переживёт, если один всё приберёт, лишь бы этот придурок его не трогал. На его адекватную реакцию он не рассчитывал. Когда Теон закончил с мытьём пола и устало потянулся, то Рамси встал со стула, и, сняв наушники, хлопнул его по плечу.

— Закончил? Молодец! — похвалил он и пнул ведро с грязной водой. — Не скучай, — бросил на прощание Рамси, и покинул класс труда.

Теон, чертыхаясь, собрал грязную воду, и перемыл пострадавший участок. Потом он отправился доложить классному руководителю о выполненной работе. Мистер Клиган отметил, что кабинет сверкает свежевымытым полом и похвалил его.

— Хорошо. А где Болтон? — спросил он.

— Он ушёл уже, — ответил Теон.

— Я надеюсь, он тоже принимал участие? — поинтересовался мужчина.

— Да, мы вместе всё убрали, — заверил Теон, хотя соблазн настучать на Рамси был велик, но страх оказался сильнее.

— В таком случае, завтра к десяти утра быть в архиве обоим. Предай Болтону, и не опаздывайте, — проинформировал мистер Клиган, запирая дверь кабинета.

— Я понял. Можно идти?

— Да. На сегодня всё, — отпустил его учитель.


========== Глава 10 ==========


Поднявшись на третий этаж, где связь лучше всего работала, Теон позвонил отцу. С третьей попытки тот взял трубку, но хотя на часах было всего четыре вечера, отец ужеоказался пьян в стельку, и ничего связного сказать не мог. Тогда Теон, ненавидя себя, принял решение позвонить сестре. Он долго набирался храбрости, и несколько раз отказывался от своей идеи, проклиная себя за малодушие. Но вспоминая ухмылку Рамси Болтона и его предложение стать ему другом, Теон думал, что дружбы этой не переживет. Мысль о том, что им предстоит провести вместе два дня в подвалах старинного замка, и вовсе убеждала его унижаться, умолять и плакать, чтобы только его забрали отсюда как можно скорее. Таким образом, он всё-таки набрал номер сестры.

— Привет, братик. Как поживаешь? — ответила она.

— Привет, Аша. Да не очень на самом деле, — пожаловался Теон.

— Что так? Уже успел неудов нахватать? — весело спросила сестра.

— Нет. Просто домой очень хочу вернуться, — Теону пришлось вжаться в стену, чтобы его ни сбили с ног семиклассники. Они вечно носились по коридорам как бешенные.

— Приедешь на каникулы, — сказала сестра.

— Я соскучился, — не хотел говорить истинную причину Теон.

— В самом деле? — сестру совсем не растрогало его признание.

— Да. До каникул ещё очень долго. И у меня проблемы в школе, — нехотя признался Теон.

— Что такое? — спросила Аша.

— Понимаешь… — замялся Теон и замолчал — он почувствовал себя полным идиотом в этот момент.

— Я слушаю, — Аша ожидала, когда он уже продолжит свою историю.

— Есть один парень из моего класса, и он меня достаёт, — сказал, наконец, Теон.

— Достаёт? В смысле? — спросила она.

— Ну… у него шутки дурацкие, и он меня бьёт всё время, — Теон стоял у окна, ковыряя пол носком ботинка, и мечтал провалиться под землю от стыда. История, которую он преподнёс сестре, выглядела вовсе не такой, какой являлась на самом деле. В этой ситуации идиотом выглядел он.

— Так дай ему сдачи! Я не вижу в этом проблемы, — посоветовала Аша.

— Он меня пугает, он реально жуткий, мне кажется он какой-то маньяк! — начинал впадать в истерику Теон.

— Не выдумывай. Просто дай ему сдачи, и он от тебя отвяжется, — предложила сестра, думая, что он опять нагнетает атмосферу. Она считала, что Теон слишком мнительный, да ещё и ударяется в истерику по любому поводу.

— Но я пытался… Ты, просто не представляешь степень ужаса! — растерялся Теон, он не знал, как убедить сестру забрать его отсюда.

— Теон, ты что хочешь, чтобы я приехала и разобралась с ним? — язвительно поинтересовалась Аша.

Мысль, конечно, была привлекательной, но настолько унизиться Теон был не готов.

— Ты уже не в первом классе, чтобы за тебя заступаться, — закончила свою мысль сестра.

— Нет. Аша, просто забери меня домой, пожалуйста, — попросил Теон.

— Будь мужиком, научись решать свои проблемы сам! — не желала слушать его просьб Аша.

— Ну, спасибо! — вскипел Теон и бросил трубку.

«Прекрасно просто! » — подумал он. Мало того, что его оставили на растерзание маньяку, так ещё и высмеяли. Теон негодовал, он был зол на сестру, да ещё и унижен вдобавок.

Бесцельно проболтавшись на школьном дворе и попинав мячик с ребятами из параллельного класса, он вернулся в свою комнату как раз к отбою. Рамси был там и с интересом смотрел какой-то фильм с ноутбука. Он лишь мельком взглянул на вошедшего Теона. Периодический с экрана доносились крики жертв, которых видимо, резал какой-то киношный маньяк.

«Думает, наверное, как меня лучше в подвале раскромсать, скотина! Зачем он с собой нож таскает? Нормальные люди же так не делают. Хотя Рамси сложно назвать нормальным, с головой у него точно проблемы», — мрачно рассуждал Теон. Настроение у него упало ниже плинтуса. Он сообщил Рамси, о том, что мистер Клиган велел им завтра к десяти утра быть в архиве, Рамси кивнул, дав понять, что услышал его и снова вернулся к просмотру фильма.

В глубине души, Теон надеялся, что Рамси его просто запугивает и ничего ему не сделает, хотя все прошлые его поступки не блистали адекватностью, и Теон даже представить не мог, зачем он так себя ведёт. Он же не сделал ему ничего плохого, кроме как нажаловался завучу, но это было уже после того, как Рамси его окончательно допёк своими выходками. Так и не придумав как ему завтра себя вести, чтобы ни спровоцировать гнев Болтона, Теон вставил в уши наушники, и подключил их к своему ноутбуку, чтобы ни слышать дурацкий фильм, который смотрит Рамси, и продолжил проходить игру, которую начал вчера. Это его отвлекло от печальных мыслей, он рассудил, что если что-нибудь с ним и случиться, то это будет завтра, а не сегодня, поэтому нет смысла убиваться заранее. Час спустя фильм закончился, и его сосед лёг спать. А Теон выключив компьютер и улёгшись в постель, долго не мог уснуть. Он вертелся и так и эдак, но дурные предчувствия не желали покидать его. К тому же он опасался, что Рамси опять взбредёт в голову как-нибудь его напугать посреди ночи. Но тот, видимо, действительно спал, обняв подушку. Во сне он не казался таким жутким. Совсем.

Провалявшись полночи без сна, чего ранее за ним не замечалось, утром Теон проспал первый звонок будильника, и вскочил лишь к пятому сигналу. Он осознал, что безбожно опаздывает. Болтона уже не было в комнате. Теон одеваясь со скоростью света, наспех умылся и почистил зубы, кое-как пригладил всклокоченные после сна волосы. Он поскакал, перепрыгивая ступеньки в архив, даже не успев позавтракать. У дверей архива его уже ожидали мистер Клиган и Рамси.

— Извините, я проспал, — Теон затормозил в паре шагов от них.

— Вижу, — усмехнулся учитель и отворил дверь. — Собственно это и есть наш архив, — мужчина сделал приглашающий жест рукой, пропуская их вперёд. — Ваша задача протереть стеллажи от пыли и рассортировать книги в алфавитном порядке, — обозначил он фронт работ.

— Да это же нереально! — возразил Теон.

Рамси со скучающим видом осматривал помещение, как будто его и вовсе не заботил объём поставленного задания.

Архив представлял собой полуподвальное помещение с узкими окошками под самым потолком. Тусклый свет люминесцентных ламп озарял груды запылённых книг и подшивки старых газет, заполонивших столы и стулья, и даже растрёпанными стопками, лежащих на полу. Их тут казалось целые тысячи. Стеллажи занимали оставшуюся часть помещения. Все они были покрыты вековым слоем паутины и пыли, да и пол тут, похоже, давно не мыли. Архив не выглядел большим, но работы здесь оказалось предостаточно.

— Сделаете сколько сможете. Но валять дурака тоже не советую, я приду и проверю как вы работаете. Через пару часов зайду и отпущу вас на обед, — с этими словами учитель захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

Теон осознал, что остался один на один в подвале с психопатом.

— Иди, займись делом. Что ты так уставился на меня? Я не кусаюсь. Почти, — усмехнулся Болтон своей фирменной вампирской ухмылкой.

Теон лишь пожал плечами в ответ на это и направился к дальним стеллажам. Там он с досадой принялся за работу, ему вовсе не улыбалось провести здесь все выходные, глотая книжную пыль. Всё время до обеда, пока он занимался протиранием пыли и раскладыванием никому не нужной, по его мнению макулатуры, Рамси заинтересовано листал старые книги и ничего больше не делал. Наконец, терпение у Теона лопнуло.

— Ты что не собираешься ничего делать?! — воскликнул он.

— Я занят. Не мешай, — сдержанно ответил Рамси, не удостоив его взглядом.

— Это нечестно! Нас обоих наказали, а всю работу делаю я! — продолжал возмущаться Теон.

— Ты, значит, хочешь, чтобы я тебе помог? — с нажимом произнёс Рамси, подняв голову от книги, и с любопытством взглянул на Теона.

— Да, хочу, — уверенно заявил Теон. «Это, в самом деле, какое-то свинство, почему я должен вкалывать за двоих!» — было последнее, что он успел подумать.

Рамси не спеша отложил книгу, и не успел Теон моргнуть, как он уже стоял напротив него.

— Так достаточно мотивации? — заломил он ему руку за спину.

— Хватит! Отпусти! — завопил от боли Теон.

— Я спросил, достаточно мотивации? — нажал сильнее Рамси.

— Да! Достаточно! Отпусти! — Теону казалось, что он ему руку сейчас сломает, но Рамси его отпустил и даже одёрнул на нём футболку.

— Вот и славно, продолжай работать. Если ещё помощь понадобится, обращайся, — Рамси дружеский хлопнул его по плечу и возвратился к столу на котором оставил книгу.

Теон счёл благоразумным промолчать и поскорее вернуться к работе. Вскоре появился мистер Клиган и отпустил их на обед. После обеда Теон продолжил своё утомительное занятие, а Рамси всё так же перебирал пыльные фолианты. Над некоторыми он надолго зависал и углублялся в чтение. Теон уже был рад, что он такой литературный ценитель, по крайней мере, пока Рамси был увлечён книгами, то не донимал его. Он успел забыть о его существовании, когда время подходило к ужину, а работа концу. Ужин начинался в семь, а мистер Клиган сказал, что отпустит их в шесть. За окном синело вечернее небо, часовая стрелка приближалась к назначенному времени. Теон предался мечтам, как вернётся в комнату, завалится на кровать и будет смотреть какой-нибудь хороший фильм. Внезапно его кто-то схватил за плечи. Нервы, порядком расшатанные за последние пару недель дали сбой, и Теон завопил во весь голос.

— Ох, даже уши заложило! — прокомментировал Рамси, картинно покачав головой и зажав ладонями уши.

Напрасно Теон забыл о нём.

— Слышал, что по замку бродит призрак графа? Он подходит к тебе сзади и кладёт руку на плечо. А если обернёшься и посмотришь на него, то заберёт твою душу с собой и будешь вечно ему прислуживать, — леденящим душу шепотом поведал Рамси.

— О боже! Ты это только что придумал, — закатил глаза Теон. Он не такой дурак, чтобы повестись на подобную чушь.

— Говорят, его зарезал слуга во сне, и с тех пор он ищет нового. Он появляется раз в год в поисках подходящей жертвы. Именно в эту ночь, — не спеша, пояснил Рамси. А затем вынул из кармана нож.

Вот тут-то Теону стало на самом деле страшно. Он прижался спиной к стеллажу, но дальше отступать было некуда. Рамси с недобрым блеском в глазах наблюдал за ним, сжимая в руке нож. В эту минуту повернулся ключ в замке, и в архив вошёл мистер Клиган. Буквально за пару секунд, пока поворачивался ключ и открывалась дверь, Рамси успел спрятать нож, и принять невозмутимый вид.

— Неплохо конечно, но могли бы и больше разобрать, — окинув взглядом результаты трудов Теона, произнёс учитель.

— Книги просто интересные, вот мы и зачитались, — мило улыбнувшись, сказал Рамси.

А Теон всё никак не мог прийти в себя от пережитого минуту назад шока.

— Что ж, похвально, но завтра работайте интенсивнее. На сегодня можете быть свободны, — отпустил их классный руководитель.

Теон чуть ли не бегом вылетел из архива. Его трясло, и он был до смерти напуган. Он не хотел больше ни минуты оставаться с этим жутким парнем в одном пространстве, а уж тем более ночевать с ним в одной комнате. Неизвестно, что ночью взбредёт в его больной разум.

Когда он только с ним познакомился, то Рамси показался ему просто странным и хамоватым типом. Но постепенно градус ужаса повышался. Когда Рамси стал донимать его своими шутками, то Теона это начало порядком напрягать, но всё же оглядываясь назад, можно сказать, что это было лишь затравкой перед основным блюдом. На данный момент он уже серьёзно боялся, что Болтон прирежет его во сне, или еще, что похуже сделает, фантазия у него,воистину безграничная. В конечном счёте, сколько бы он не слонялся по школе, ему всё равно некуда было идти, кроме своей комнаты. Сказать кому-то из своих приятелей или учителей он ничего не мог. Он боялся, что одноклассники поднимут его на смех, так же, как поступила его сестра, а ещё и публичного унижения он не хотел. Учителя же он думал, ему не поверят, либо просто проигнорируют. В любом случае ему никто не поможет. К тому же, он безумно боялся, что о том, что он проболтался, узнает Рамси. А что он с ним за это сделает, Теон даже представить себе не мог. Он просто оказался в тупике и никакого выхода не предвиделось. Ему пришлось вернуться в свою комнату, и он решил, что этой ночью не сомкнёт глаз.


========== Глава 11 ==========


Комментарий к Глава 11

Песенка, которую насвистывал Рамси: Rammstein - Engel.

Отворив дверь в комнату, Теон увидел Рамси, который сидел за столом, спиной к нему и что-то писал в тетради. В левой руке он держал зелёное яблоко, и время от времени, прерывал свои записи, чтобы откусить от него кусок. Теон в нерешительности замер на пороге.

— Заходи, что ты стоишь там как неродной? — пригласил Рамси, даже не повернувшись к нему.

Теон вошёл, что же было делать, и сел на свою кровать.

— Будешь? — Рамси закрыл тетрадь, вынул из ящика письменного стола и предложил ему другое яблоко.

— Нет, спасибо, — отказался Теон.

— Да ладно, тебя же на ужине не было, наверняка жрать хочешь, — Рамси посмотрел на него, всё ещё протягивая угощения.

Теон недоверчиво взглянул на него, ему совсем не хотелось брать что-либо из его рук. Он, правда, опасался, что если не примёт его предложение, то Рамси запустит этим яблоком ему в лоб.

— Не бойся, оно не отравленное, — Рамси по-своему истолковал его замешательство. Он откусил от яблока и вновь протянул ему. — Вот, я съел и не умер, — видя, что он колеблется, заверил Болтон.

Теон подумал, что это как-то не очень нормально предлагать яблоко, от которого он уже откусил. Хотя есть хотелось — ужин он и правда пропустил. А сегодняшний день настолько вымотал его, что ему уже было наплевать на всё.

— Спасибо, — он всё-таки принял его жест доброй воли.

Рамси ничего не ответил, посмотрел в окно и продолжил писать в тетради. Теон дожевал яблоко и лёг на кровать, он не планировал спать сегодня, но всё же усталость взяла верх и он вырубился через пятнадцать минут. Утром он проснулся от того, что кто-то на него пялится. Открыв глаза, он, конечно же, увидел своего соседа.

— Проснись и пой! Отличный день сегодня, — поприветствовал Рамси, видно, у него было хорошее настроение с утра.

— Что сегодня опять кого-то в жертву принесли? — вяло поинтересовался Теон, поднимаясь с кровати и натягивая штаны.

— Может быть, — загадочно улыбнулся Рамси. Он, очевидно, давно встал и был свеж и бодр, в отличие от Теона.

За последние двое суток Теон, кажется, испытал весь спектр ужаса, который только мог представить. Ему было почти всё равно, что сделает с ним Болтон, главное, чтобы это произошло поскорее. Хуже всего было гадать, что он задумал. Ожидание — самое мучительно, что можно придумать.

****

Вот двери архива снова заперты. И вот он снова наедине с сумасшедшим Болтоном. Теон сразу пошёл к дальним стеллажам и занялся делом. В какой-то момент он почувствовал пристальный взгляд, упёршийся ему в затылок, и обернулся. Рамси не спеша приближался к нему, спрятав руки в карманах джинсов. Он двигался лениво, вразвалку, и насвистывал уже знакомую мелодию. Теон прижался спиной к стеллажу и мечтал, чтобы всё поскорее закончилось. Рамси вплотную приблизился к нему, и Теон замер, ни в силах двинуться с места, и взволнованно наблюдал за ним.

— Чего тебе надо? — собрав остатки храбрости, спросил Теон.

Рамси долго изучал эмоции, сменяющиеся на его лице. От растерянности и страха, до ужаса и паники. Теон, так и не дождавшись ответа, начинал ещё больше паниковать, не зная, что Рамси намерен сделать.

Болтон, наконец, перервал затянувшуюся паузу.

— Мне надоело с тобой играть. Больше не весело, — огорчённо произнёс он.

— Да ты чокнутый придурок! Зачем ты всё время издеваешься надо мной?! Что я тебе плохого сделал?! — в конец распсиховался Теон. — За что ты меня так ненавидишь? — бессильно закончил он. Он чувствовал себя полностью истощённым, и теперь просто ожидал действий своего соседа.

Рамси заинтересовано наблюдал за ним, не делая попыток прервать его истерический монолог.

— Ты меня не помнишь, — скорее утвердил, чем спросил он.

— Что?! Да я с тобой познакомился две недели назад, — опешил Теон. Он не понимал, о чём говорит его сумасшедший сосед по комнате.

— Мы учились вместе в школе, — терпеливо пояснил Рамси.

— Я много где учился, не помню. Что ты за бред несёшь?! — он предположил, что это какая-то очередная шутка Болтона, смысла которой он не понимает.

— А я тебя запомнил, Теон Грейджой. Мы с тобой в параллельных классах были, — растолковал ему Рамси.

— Ну, и что? — Теон так и не мог сообразить, куда он клонит.

Рамси отступил на пару шагов назад, опустил голову, задумавшись.

— Твои дружки надо мной издевались, каждый грёбаный день! — он вскинул голову, пронзая Теона яростным взглядом. — Песком меня кормили, пинали втроём за гаражами, а ты смеялся и пинал вместе с ними. Весь год. Каждый грёбаный день, что я учился в шестом классе! — выплюнул ему в лицо Рамси.

— Твою мать… — понял, в чём дело Теон.

— Что вспомнил, наконец?! — отреагировал на это Рамси.

— Да, — опустив глаза, признался Теон.

— А тебе разве не смешно было? Мне вот было очень весело — все две недели, — признался Рамси.

— Да я чуть с ума не сошёл! — возмутился Теон.

— Каких-то жалких две недели и целый год. Есть разница?! — Рамси стоял перед ним, сжимая кулаки.

— Прости, что я так себя вёл, мне очень стыдно. Это был не самый лучший период в моей жизни. И мне, правда, очень жаль, — Теон посмотрел ему в глаза, он искренне раскаивался, в том, что произошло пять лет назад.

— Хорошо. Я может быть, тоже слегка перегнул палку. Чуть-чуть, — Рамси заметно успокоился, услышав его извинения.

— Слегка? Я думал, что ты меня во сне прирежешь! — рассердился Теон.

Рамси громко расхохотался.

— Класс! Кто же знал, что такая истеричная барышня, — обрадовано, воскликнул он. — Вообще, было весело, особенно, когда ты визжал, как девчонка, — подвёл итог Рамси.

— Тебя закрыть надо в комнате с мягкими стенами. Ты опасен для общества! — Теону было совсем не до веселья.

— Теон, выдохни, я не собирался тебя убивать, так хотел помучить слегка. Можешь жить спокойно, я тебе больше ничего не сделаю, — заверил его Рамси. — Считай, что твои извинения приняты, — он повернулся к нему спиной и направился к столу. Оглянувшись, бросил через плечо: — Я буду даже скучать, пугать тебя было весело, — он вернулся к столу, и принялся разбирать книги.

Спустя несколько минут Теон окликнул его:

— Рамси, я тебе не верю.

— Хочешь сказать, что я тебе соврал? — вызывающе спросил он.

— Нет, я не это имел в виду. Может ты меня снова разыграть решил? — опасливо спросил Теон, он понимал, что не стоит расслабляться, разговаривая с Рамси. Настроение у него быстро меняется с доброжелательного на разъярённого.

— С тебя уже хватит игр. Ты итак слетел с катушек. Не думал, что ты окажешься таким слабаком, хотя, чего от тебя ожидать, ты же всё время прятался за спинами своих дружков-ублюдков, — раздражённо ответил ему Рамси.

— Я не слабак, ты кого угодно до ручки доведёшь! — возразил ему Теон.

— Всё! Давай работать, — обрубил Рамси, ему надоел это разговор и он не намерен был его продолжать.

— Это значит, что ты тоже будешь что-то делать? — недоверчиво посмотрел на него Теон.

— Видишь, уже делаю, а ты меня отвлекаешь, — продемонстрировал Рамси стопку книг, которые разбирал.

Таким образом, сегодня они провернули огромную работу, и мистер Клиган похвалил их за усердие. Не разобранных книг оставалась уйма, но результат сразу бросался в глаза. В архиве они больше не разговаривали, а после ужина вернулись в свою комнату. Рамси завис в своём телефоне, а Теон смотрел на него и до сих пор не мог поверить, в то, что всё закончилось.

— Что ты на меня пялишься? Влюбился что ли? — спустя пять минут сказал Рамси.

— Совсем рехнулся! — Теон покрутил пальцем у виска.

Рамси засмеялся.

— Ладно, спрашивай, что хотел, — разрешил он, видя, что Теону, не терпится о чём-то у него узнать.

— Мне интересно, ты, что все пять лет меня ненавидел и строил план мести?

— Нет, мы с тобой встретились случайно, я тебя сразу узнал. С твоими дружками я давно разобрался. И вот… такой подарок судьбы! В шестом классе я тебя просто хотел в реке утопить, и смотреть, как ты пускаешь пузыри, — ровным тоном поведал Рамси.

— Это … жестоко. Ты, что хотел меня убить?! — поразился Теон.

— Кто бы говорил! Вчетвером бить одного — это очень милосердно! Может я бы и не стал тебя убивать, так притопил слегка и всё. От настроения зависит, — невозмутимо закончил Рамси, словно это было в порядке вещей.

Теон в шоке смотрел на него, он не знал, что сказать на такое заявление.

Рамси с удовольствием понаблюдал за его реакцией и добавил:

— Ты, к сожалению, всегда со своими дружками ходил, поэтому сложно было это сделать.

У Теона, чуть ли челюсть не отвисла от удивления.

— Ладно, не переживай так, я же ничего тебе не сделал ни тогда, ни сейчас, — попытался немного утешить его Болтон.

— Ну, спасибо. У тебя, наверное, есть специальный дневник, куда ты записываешь всех, кто тебя в детстве обижал, — предположил Теон, немного придя в себя.

— Я что похож на психа? У меня просто память хорошая, — рассмеялся Рамси.

Теон подумал, что это была шутка. И задал вопрос, который его особенно интересовал:

— Зачем ты нож с собой носишь?

— Мало ли понадобится в подвале кого-нибудь зарезать, а ножа нет. Или яблоко почистить — полезная вещь, — Рамси уже откровенно стебался над ним.

— Я понял, у тебя просто такое своеобразное чувство юмора, — Теон решил ничего больше не спрашивать, и оставить его в покое.

Дальнейший вечер они провели, занимаясь каждый своими делами. Теон делал домашнее задание, которое им задали на понедельник. А Рамси складывал одежду в шкаф, стараясь сделать это аккуратно, но, так как никто из них двоих не утруждал себя уборкой, то вещи валялись в шкафу в полном хаосе, и запихнуть туда что-либо, не будучи погребённым под слоем одежды было проблематично. В итоге он психанул, и зашвырнул всё как попало.

— Там, вообще-то моя рубашка висела, которую я гладил вчера, — отреагировал на это Теон, он собирался завтра в ней пойти на уроки и потратил уйму времени, чтобы привести её в надлежащий вид.

— Значит пойдёшь в футболке. Или в мятой — мне по барабану! — Рамси не волновали его возражения, он и так еле держал себя в руках.

Теон не решился больше ничего говорить, только злился про себя. Рамси тем временем закурил и немного успокоился, а потом вывалил на стол все сокровища, что отыскались в карманах его джинсов. Он видимо собирался пойти стирать вещи. Кроме мелочи, на столе оказались: зажигалка, открывашка для бутылок, брелок-фонарик, маркер и упаковка жвачки, а ещё какие-то леденцы в липких обёртках.

— Хочешь? — Рамси предложил Теону конфету.

— Фу, нет! Они уже десять раз растаяли и к ним фантики прилипли, — отказался от такого заманчивого угощения он.

Рамси закинул свои сокровища в ящик стола, и с трудом отодрав леденец от фантика, сунул в рот конфету.

— Зря отказался, — сказал он Теону.

В общем, в таких малоинтересных делах и прошёл вечер воскресения. Теон теперь мог спать спокойно, зная, что ему больше ничего не угрожает.


========== Глава 12 ==========


Наступил понедельник, шла третья неделя сентября, но пока что на улице было тепло и солнечно. Ученикам хотелось больше времени проводить во дворе, но учителя словно сговорились и задавали кучу домашней работы. Теон сидел за письменным столом, тоскливо поглядывая в окно, на то, как резвятся во дворе восьмиклассники, играя в жмурки. Он пытался сосредоточиться на домашнем задании, но примеры у него не решались, а в упражнениях он делал больше ошибок, чем исправлял. С тяжёлым вздохом взявшись за учебник географии, он принялся читать заданный параграф.

В комнату, словно ураган, влетел разъяренный Рамси.

— Сука! Вот же проклятый хрен! — он так шарахнул дверью, что люстра зазвенела.

— Я ничего не сделал, — испуганно вытаращился на него Теон.

— Это ты во всём виноват! — гневно бросил Рамси. — Из-за тебя меня отправили к психологу этому… — он добавил ещё пару бранных слов в адрес ненавистного школьного психолога.

— Что в этом такого страшного? — искренне удивился Теон.

Рамси сел на кровать и принялся ему объяснять свою точку зрения по этому вопросу.

— Этот …. Сначала какие-то дебильные картинки мне показывал и спрашивал, что я на них вижу, я сказал, что ни хрена не вижу — просто кляксы. Он мне говорит: ну вот же фаллический символ! То есть, понятно уже кто из нас извращенец, — эмоционально разъяснил он.

Теон рассмеялся. Он посчитал это скорее забавным, чем выводящим из себя.

— Потом тесты заставил писать. Это было самое нормально из всего, — продолжил Рамси. — А потом… — он сделал интригующую паузу. — Давай говорит, расскажи мне о своих отношениях с матерью. И он начал мне втирать, что я был влюблён в свою мать!

— А ты что сказал?

— Послал его и ушёл.

За время разговора Теон перебрался к книжному шкафу и разыскивал учебник по литературе, которой и собирался заняться до того, как Болтон стихийным бедствием нагрянул в комнату. Рамси подошёл и встал между ним и дверью.

— Завтра ты пойдёшь к этой «женщине в красном» и скажешь ей, чтобы она отвязалась от меня вместе с чёртовым психологом, — приказным тоном заявил он.

— Ничего я не буду делать. Ты сам виноват, что донимал меня постоянно. Я и так себя чувствовал идиотом, когда пошёл к ней, — отказался Теон. Про себя же подумал, что соседу стоило вести себя более сдержано, тогда он и не стал бы на него стучать. Короче говоря, виноватым он себя не считал.

— Значит, ты хочешь, чтобы сейчас идиотом чувствовал себя я? — угрожающе придвинулся к нему Рамси. Он нервно сжимал и разжимал кулаки, и казалось, с трудом держал себя в руках.

— Ты сам виноват! — уже тише повторил Теон. Он избегал зрительного контакта, но отступать со своей позиции не намеревался.

— Ты сделаешь то, что я сказал! Сейчас! — Рамси ударил кулаком в стену рядом с ним.

Теон боком проскользнул мимо него к двери.

— Тебе психиатр нужен, а не психолог! — высказал своё мнение он.

Рамси закрыл глаза и покачал головой. Он пытался держать себя в руках.

— Убирайся, пока я тебя не покалечил! — приказал он.

Теон счёл благоразумным подчиниться и, не мешкая, выскочил за дверь.

Пусть Болтон вчера и поведал ему причину, по которой измывался над ним на протяжении двух недель, и Теон уже не считал его маньяком-убийцей, но психика у него была явно не в порядке, а с нервной системой, так и вовсе беда — он заводится по любому поводу.

Примерно час, промотавшись по коридорам, Теон вернулся в комнату. Рамси, наконец, успокоился и лежал на кровати в наушниках лицом в подушку. Теон рассудил, что его лучше не трогать, и просто принялся за уроки, которые не успел доделать, когда Рамси выставил его за дверь. Кое-как справившись с примерами по математике и расставив наугад буквы в упражнениях по английскому, он взялся за самую ненавистную часть домашней работы — сочинение по литературе. Теон уже минут пятнадцать созерцал чистый лист бумаги. Ничего ему не приходило в голову.

Рамси решил подать признаки жизни, встал с кровати, убрал наушники, и шарил по карманам своей куртки в поисках сигарет. Теон оценивающе взглянул на него, думая можно ли с ним уже говорить, или ещё нет.

— Чего тебе? — заметив его вопросительный взгляд, Рамси сам откликнулся. Вроде он был уже адекватен.

— У меня сочинение не сочиняется, — грустно вздохнул Теон, опустив уголки губ вниз. Выражение лица у него было довольно жалобное. — А что ты написал?

— Какое сочинение? — Рамси, наконец, отыскал пачку сигарет, и теперь дымил стоя у окна. Он не сразу понял, что ему надо.

— Про Гамлета, про характер главного героя надо написать, — без особого энтузиазма, пояснил Теон. Не то, чтобы он надеялся на помощь, но думал, что Болтон ему что-то подскажет. У него вроде бы по литературе были хорошие отметки.

— Его ещё на прошлой неделе задавали, я давно написал. А в чём проблема? — Рамси затушил окурок в стеклянной пепельнице, что стояла на подоконнике, и обратил внимание на Теона. Тот, в ответ лишь протянул ему пустую тетрадь.

— Ты читал книгу? — спросил Рамси, взглянув на чистые листы.

— Нет, она скучная.

— Для тебя все скучные. Ты, наверное, кроме букваря ничего и не читал, — сделал предположение Рамси.

— Я вообще-то много книг прочёл. «Остров сокровищ», например, моя любимая, — искренне оскорбился Теон. На самом деле, у него находилась куча более увлекательных занятий, чем тухнуть с книгой.

— Дай сюда, — Рамси выхватил тетрадь у него из рук и вырвал из неё пару пустых листов. — Сгинь!

Теон поспешил освободить ему стул, и переместился на свою кровать.

Полчаса спустя Рамси протянул ему исписанные крупным почерком листы.

— Пользуйся.

— Спасибо. Мог бы мне просто рассказать, о чём там, — Теон принялся старательно переписывать сочинение в тетрадь.

Рамси взялся за учебник по географии.

— Я не люблю рассказывать. Какой в этом толк, если ты сам не читал, — пояснил он, и погрузился в захватывающий мир экономики и рельефа европейских государств.

Покончив с сочинением, Теон задумался о том, почему Рамси днём чуть ему не врезал, а сейчас помог, и сам написал за него сочинение. Он совсем не понимал мотивы его поступков. Ему стало интересно, что же твориться у него в голове. Может только чувство мести подтолкнуло его на столь жестокое обращение с ним. Здравый смысл говорил, что ему стоит держаться подальше от Болтона, но поскольку, он вынужден так ли иначе взаимодействовать с ним, то почему бы не узнать его хорошую сторону. Если, конечно, она существует.

Он совсем не помнил Рамси десятилетнего, того, которого они обижали, что скрывать — он был лишь одним из тех, над кем издевались Теон и его друзья. И он давно уже забыл их лица и имена. Насилие порождает насилие. И теперь Теону самому пришлось побывать в роли угнетённого и запуганного. Его дурные поступки, совершённые в прошлом, создали ту ситуацию, в которой он сейчас очутился. Словно сама судьба предоставила Рамси шанс отыграться на нём за унижение, причинённое ему в детстве. Теон не рад был такому повороту, когда вся правда открылась перед ним, но теперь хотя бы понимал, почему Рамси так с ним себя вёл. Он даже испытывал чувство вины перед ним.

****

Вторая половина сентября прошла без происшествий. Дни тянулись своим чередом, учёба отнимала большую часть времени и сил. Самыми знаменательными событиями оказались экскурсия в картинную галерею и поход с классом в лес, где ученики, собравшись вечером у костра, рассказывали различные истории и страшилки друг другу. Вечерами Теон мучился за уроками. В интернате не было особой возможности валять дурака, как он делал раньше, поэтому приходилось нагонять всё, что он пропустил за прошлые годы. Рамси ему иногда помогал с домашней работой, особенно по литературе и истории, которые Теон ненавидел всей душой. Все эти даты и события просто не умещались в его голове. Если выбирать, то ему больше нравились точные науки, где требовалось конкретное решение, а не те, где нужно было сочинять и заучивать, а так же разбирать события, не имеющие к нему никакого отношения, выдуманные писателем, или произошедшие в далёком прошлом. Рамси, наоборот хорошо удавалось рассуждать о всяких «Гамлетах» и «Александрах Великих», а сочинения у него получались воистину великолепно. Теон подумал, что стоит его как-нибудь отблагодарить за помощь.

В общем, они неплохо ладили в последнее время, особенно, если Теону удавалось избежать его приступов гнева. Тут, конечно, было не угадать, чем можно его спровоцировать. Всё, что угодно могло привести Рамси в бешенство. Особенно беседы с психологом. После них Болтон всегда возвращался злым, как сто чертей. Теон старался не попадаться ему на глаза в это время, давая возможность немного остыть. Рамси сдержал своё слово, и ни разу больше его не ударил, с тех пор как произошёл их разговор в архиве. Но, Теон всё же предпочитал избегать его общества, когда он был в таком состоянии как сегодня.

— Тупой психолог! Весь мозг мне вынес! — Рамси нервно расхаживал по комнате, словно зверь в клетке. — У меня скоро голова взорвётся из-за него! — он раздражённо махал руками, ругая психолога на все лады.

— Что он сегодня спрашивал? — Теон, решил принять участие в диалоге, раз уж ему не посчастливилось сегодня убраться подальше, когда Рамси вернулся с очередной встречи с психологом.

— Он говорит о себе в третьем лице — это значит, что у него самого с головой проблемы. А меня постоянно называет мальчик. Я три раза в неделю к нему хожу, уже две недели. Он, что имя моё запомнить не может?! Я ему так и сказал, и знаешь, что он ответил? — Рамси задал вопрос, который не требовал ответа и остановился посреди комнаты, бросив беглый взгляд на Теона. Он хотел высказать, то, что накипело.

Теон наблюдал за ним, сидя на кровати, подняв ноги к груди и положив подбородок на колени. Он понимал, что лучшим решением станет просто поддакивать.

— Он мне сказал: «Человек знает твоё имя, мальчик». О, как же он меня бесит! Просто словами не предать! Более раздражающего хрена, я в жизни не встречал. Он сам псих и извращенец! — вынес свой вердикт Рамси, состроив злобную гримасу на лице. Он терпеть не мог делать что-либо по принуждению. А теперь ему приходилось беседовать с психологом, который пытался навязать ему своё мнение о его поведении и поступках, и выставить так, словно он всё о нём знает.

— И что ты так злишься из-за того, что он тебя по имени не называет? — Теон не видел в этом причины для гнева.

— Нет! Этот чёртов психолог сегодня расспрашивал, не домогался ли меня мой отец! — Рамси сопроводил свою речь ударом кулака в стену.

Теон шарахнулся в сторону, и прижался спиной к стене, сидя на своей кровати.

— Это мерзко, конечно, но зачем, же так психовать? — недоумевал он.

— Хватит! Я больше к нему не пойду. Он меня одолел! — Рамси устало сел на кровать, сгорбившись и опустив руки между колен.

— У тебя кровь идёт, — осторожно заметил Теон, посмотрев на его разбитую руку.

— Плевать, — безразлично отозвался Рамси. Он чувствовал себя усталым и злым, и самое главное, безумно раздражённым тем, что вынужден подчиняться обстоятельствам.

— Сходи к медсестре, — предложил Теон.

Рамси ничего не ответил, стеклянным взглядом уставившись в пустоту.

— Рамси, сходи к врачу. Ты кровью сейчас ковёр зальёшь, — Теон подошёл к нему, и заглянул в лицо, пытаясь его вразумить.

— Как же вы все меня достали! — он оттолкнул его в сторону, но всё же встал и отправился в медпункт.

Рамси вернулся с забинтованной рукой и сел на стул, нервно закурив сигарету. По дороге он успел немного поразмыслить, и принял верное, на его взгляд, решение.

— Я не могу просто не ходить туда, эта «красная дура» меня каждый раз сопровождает до кабинета психолога. Если он ещё раз спросит у меня подобную чушь, я просто настучу ему по роже, и тогда меня из школы выкинут. А я не хочу… — Рамси совсем и не спрашивал совета, скорее рассуждал вслух.

Теон вызвался сам подсказать ему нужное решение:

— Просто прикинься нормальным. Отвечай на его вопросы и не злись по пустякам. Я бы так и сделал, — Теон посоветовал то, что считал правильным, и так же взял сигарету. Он на самом деле не понимал, что же так разгневало Болтона.

— Пожалуй, я кое-что придумал, — словно, посовещавшись сам с собой, заключил Рамси, пропустив предложение Теона мимо ушей. В его советах он точно не нуждался.

Через пару дней Рамси вернулся с очередного визита к психологу. На этот раз Теон не мог понять его настроения. Кажется, он был спокоен и даже печален.

— Ты что его убил? — не знал, что и предположить Теон.

— Нет, — растерянно ответил Рамси и лёг на свою кровать лицом вниз.

— Что случилось? — спросил Теон, и, подвинув стул, присел рядом с ним.

Рамси что-то пробормотал в подушку.

— Я ничего не понял, — покачал головой Теон.

Рамси поднял голову от подушки и тяжело вздохнул.

— Понимаешь, он меня просто окончательно допёк своими бредовыми вопросами. Я хотел немного разыграть его, а он поверил, или я не знаю… — потерянно произнёс Болтон, не глядя на него.

— Что ты ему сказал? — задал наводящий вопрос Теон.

Рамси ещё раз вздохнул и обратил внимание на него.

— Я сказал, что голос в голове заставляет меня делать плохие вещи.

— Я надеюсь — это не правда, — Теон мог ожидать от него всего, что угодно, и на всякий случай отодвинулся подальше вместе со стулом.

— Конечно, нет. Нет никакого голоса, есть демон, который стоит сейчас за твоей спиной, — Рамси повернулся набок и в изумлении уставился на стену позади, словно увидел там кого-то ещё.

Теон обернулся, но там, естественно никого не было. Рамси моргнул, и выражение его лица вновь стало нормальным. Теон посмотрел на него как на сумасшедшего, встал со стула и собирался уйти подальше отсюда. Но Рамси схватил его за руку.

— Стой! Я пошутил, никакого демона не существует.

Теон остановился в замешательстве, у него пропало всякое желание слушать Рамси, но тот видимо хотел поговорить.

— Я думал, Человек решит, что я законченный псих, ну, знаешь не по его профилю. И он оставит меня в покое. Мне просто было скучно, и я хотел немного развлечься, думал, что это будет интересно, — пояснил он.

— Психолог отстанет от тебя, потому, что решит, что ты псих?! Где твоя логика вообще? — поразился Теон. Если он и перед Человеком так убедительно разыгрывал шизофреника, как перед ним минуту назад, не стоит сомневаться, что тот ему поверил.

— Он что-то сказал про научную работу, и что хочет познакомить меня со своим другом, — печально добавил Рамси.

— Это друг, наверно, психиатр — он хочет тебя в психушке закрыть! — Теон был просто изумлён, как можно было сотворить подобную ситуацию. Неужели он не понимает, что сам себе создал проблемы.

— Да, наверно, шутка не удалась, — безразличным тоном высказал Рамси.

— Странно, если бы было иначе, — саркастично заметил Теон и снова опустился на стул. — Скажи ему пока не поздно, что ты соврал, — посоветовал он, чуть погодя.

— Он не поверит, — Рамси вновь уткнулся лицо в подушку.

— Я не понимаю, тебе, что ли всё равно? — никак не мог разгадать его поведение Теон. «Либо он прикидывается дураком, либо на самом деле не понимает, что у него будут серьёзные неприятности».

— Сейчас уже неважно. Они моему отцу позвонили, и он сюда приедет, — убито ответил Рамси. Можно сказать, что эта шутка оказалась полным провалом. Отец точно не оценит его чувство юмора.

— Это же хорошо. Он их убедит, что ты нормальный, отругает, наверное, зато поможет, — предположил Теон. Он подумал, что если бы выкинул что-то подобное, то его отец припоминал бы ему это вечно. Ещё и орал бы, наверное, целую неделю.

— Ему может понравится идея закрыть меня в психушке, — возразил Рамси, оторвав лицо от подушки.

Теон подумал, что он снова шутит.

— Это же отец, он так не поступит. Даже если он и ругается, то всё равно тебя любит, — убеждал его Теон, вспоминая о своём отце. — Мой папа тоже не лучший в мире, но он мне добра желает, — хотел поддержать он. Получить нагоняй не очень здорово, но явно лучше, чем загреметь в дом для умалишённых.

— Да, папа, конечно, самый близкий человек, — криво усмехнулся Рамси.

Теон его иронии не понял. Он видел лишь верхушку айсберга и не представлял, что же таиться в глубине. Он прекрасно знал, что бы сделал на его месте, и какие последствия его ожидали. Но его мир был куда проще и понятней. Он всегда мог рассчитывать на помощь близких. Рамси же пребывал в полном отчаянии — он на такую роскошь надеяться не смел.


========== Часть II. Глава 13 ==========


Если бы Рамси знал, куда приведёт его эта шутка, то он бы согласился ещё на дюжину встреч с психологом. Он просто был в полном отчаянии от ситуации, на которую не мог повлиять. И это его ужасно злило. В итоге, вместо того, чтобы хоть как-то исправить положение, он только всё усугубил. Он находился в абсолютной растерянности и не знал, что лучше, комната с мягкими белыми стенами, или визит его отца.

Однажды, когда ему было девять, он оказался запертым в заброшенном доме. Старшеклассники хотели подшутить над ним и закрыли в доме с привидениями. Никаких привидений там не водилось, но перспектива остаться одному на всю ночь в старом, покинутом всеми, здании устрашала его. Тогда он уже не боялся темноты, но скрипы и шорохи ветхого жилища пугали его. Он пребывал в полной уверенности, что призраков здесь нет, но вся эта атмосфера нервировала, и страх со временем сомкнул свои безжалостные щупальца у него на груди. Ему казалось, что он слышит стоны и вздохи привидений, а сквозняк, гуляющий по дому, представлялся ему ледяными пальцами призраков, касающимися его волос. Богатое воображение рисовало всё более ужасающие образы отвратительных тварей, что скрываются во тьме. Не смотря на то, что футболка уже насквозь промокла от липкого страха, он из всех сил сжал зубы, чтобы, ни завопить, и не доставить удовольствие хулиганам, что затаились за дверью. Пусть лучше призрак его убьет, чем эти гады будут наслаждаться его криками о помощи. Он был всецело убеждён, что если бы он тут ревел и вопил от страха, то негодяи вскоре открыли бы дверь и выпустили его, вдоволь насладившись его мучениями. Время шло, но упорно молчал. Ему показалось, что он слышит шаги возле входной двери. В этот момент на улице запели полицейские сирены. И теперь уже явственный топот и удаляющиеся голоса, свидетельствовали о том, что его мучители бросились наутёк, так и забыв про него.

За окном поднялась луна, и Рамси принялся бродить по дому в поисках выхода. Как назло, все окна на первом этаже оказались заколочены досками. Тогда он, следуя лунному лучу, поднялся по шаткой лестнице на второй этаж. Страх перед призраками уже отступил, ведь у них было достаточно времени, чтобы появиться и растерзать его, а их так и не было. Зато наступила ночь, и время, в которое он должен был появиться дома, давно уже истекло. На втором этаже пара окон была разбита — именно через них и проникал лунный свет. Подойдя ближе к одному из них, Рамси заглянул вниз, карниза, на который можно спуститься не было, да и держаться оказалось не за что. Не так уж и высоко, хотя всё же не первый этаж. Он выбил ногой остатки стекла в раме. Голова закружилась от страха, но набравшись смелости, он прыгнул вниз. Густая трава смягчила удар, хотя приземление и нельзя было назвать удачным. Боль дико пульсировала в правой ноге. Он попытался встать, но это получилось далеко не с первой попытки. Он практический не мог опираться на повреждённую ногу. Старый дом стоял на отшибе, ночная улица находилась в тишине и сонном забвении. Некого было позвать на помощь.

Рамси впал в отчаяние. Ему и так уже грозило наказание за то, что он вовремя не вернулся домой. Если он проторчит здесь всю ночь, то отец вообще, спустит с него шкуру. Страх перед призраками был силён, но страх прогневить отца оказался в разы сильнее. Призраков он так и не увидел, а отец ожидал его дома, и не стоило испытывать его терпение. Рамси неимоверным усилием воли заставил себя подняться, и, превозмогая боль в изувеченной ноге, всхлипывая и глотая слёзы, потащился домой. Когда он добрался до дома, то подняв на отца заплаканные глаза, рассказал ему, что произошло. Он хотел, чтобы отец пожалел его и утешил. Но он только окинул его уничижительным взглядом, и сказал, что он сам себя наказал. Всё равно, впрочем, одарив парой крепких затрещин и оплеух.

Сейчас Рамси с горечью признал, что именно эти слова, как нельзя лучше подходят к нынешним обстоятельствам. Сам себя наказал. Так и было. Честно говоря, когда отец отослал его в интернат, то Рамси вздохнул с облегчением, думая, что ему больше не придётся проходить через весь это кошмар, в котором он провёл всё детство. А теперь он сам всё испортил. Гнев отца пугал его намного больше призраков, психолога и психбольницы. Так же как и шесть лет назад. Пожалуй, сильнее своего отца он давно уже никого и ничего не боялся. Что ж — он сумел закалить его характер.

Завтра наступит пятница, и первая неделя октября подойдёт к концу. Завтра к нему приедет отец, а это значит, что его выдернули с любимой работы, что так же прибавило Рамси дополнительных баллов по шкале его ярости.

****

Уроки прошли для него, будто в тумане, и, вернувшись после обеда в свою комнату, он сразу же повалился на кровать. Теон пытался, кажется, его подбодрить, но его слова пролетали мимо ушей. А сам он после вчерашнего звонка отца, оповестившего его о своём приезде, не произнёс и слова. Ему даже музыку слушать не хотелось, настолько у него было паршивое настроение. Можно взять наушники, и притвориться, что ничего не слышишь, как он обычно и делал, желая отгородиться от внешнего вида. Это очень удобно, когда не хочешь ни с кем разговаривать, но, при этом можешь слышать, что говорят другие. Но ему лень было вставать и искать плеер. Он зарылся лицом в подушку и полностью погрузился в мрачный мир своего детства. Часовая стрелка неумолимо двигалась вперёд, и замерла на отметке пять. Ни утруждая себя, ни стуком, ни приветствием в комнату вошёл Русе Болтон. Казалось, температура воздуха в помещении снизилась градусов на десять. Болтон-старший бегло осмотрел комнату и скользнул безразличным взглядом светло-серых глаз по Теону, разбиравшему на столе тетради, которые ему понадобятся завтра.

— Выйди, мне надо поговорить с сыном, — приказал он, словно Теон был здесь привратником или слугой.

Теона покоробило такое пренебрежительное отношение к себе, но он не подал вида, и поджав губы, молча, покинул помещение. Рамси услышав голос отца, вскочил с кровати, и поправил смятую одежду. Когда Теон вышел, он так и стоял навытяжку, ожидая своего приговора.

— Достукался, дурачок. Хочешь в психушку отправиться? — отец в упор посмотрел на него, ожидая объяснений.

— Нет, папа. Я просто так ему про голоса сказал. Просто пошутил, — залепетал Рамси, неуверенно оправдываясь.

— Значит, пошутил, — склонив голову к плечу, задумался Русе.

— Да. Прости, я так больше не буду, — Рамси виновато опустил голову вниз.

Русе отвесил ему добротный подзатыльник.

— Я всё уладил. Я не дам тебе, ублюдку, подпортить мне репутацию. Не хватало ещё, чтобы люди говорили, что у Русе Болтона сын-психопат, — всё так же хладнокровно сообщил отец.

Рамси стоял перед ним, закрыв глаза, и не смел, поднять голову. Он и так его разозлил, но знал, что в школе отец не станет избивать его по полной программе. Слишком уж он гордиться своей безупречной репутацией полковника вооруженных сил.

— Я что-то не слышу благодарности. Посмотри на меня! — он схватил сына двумя пальцами за подбородок, вынудив того, поднять голову. Рамси посмотрел ему в лицо, но тут, же отвёл глаза в сторону.

— Спасибо, папа. Я тебе очень благодарен, — чётко произнёс он, надеясь, что удача его не покинет, и отец поскорее вернётся домой.

— Вот так. А теперь собирайся, дома нам предстоит серьёзный разговор. Не беспокойся, потом снова вернёшься в интернат, дома ты мне не нужен, — пояснил Русе, с удовольствием наблюдая, как побледнел его сын.

— Папа, но я, же попросил прощения, пожалуйста… — умолял его Рамси.

Но Русе его перебил:

— Ты что же забыл правила? Каждый проступок влечёт наказание. Научись отвечать за свои дела, а то, я смотрю, ты совсем тут расслабился, — покачал головой отец. — Вы тут ещё и курите! — Русе заметил на подоконнике пепельницу полную бычков.

У Рамси совсем вылетело из головы убрать её, да и к тому же, табачный дым напрочь пропитал пространство комнаты, и было сразу ясно, что здесь курят.

— Это не я. Это Теон. Я даже и не пробовал ни разу, — не моргнув глазом, соврал Рамси, не хватало ему ещё и за это получить.

— Ну-ну… — насмешливо кивнул Русе. — Собирайся. А я раз уж приехал, пойду, пообщаюсь с твоим классным руководителем. Поторапливайся. Поезд через два часа, — закончив раздавать указания, Болтон-старший покинул комнату.

Рамси обречённо сел на кровать. Дверь снова отворилась, и вошёл Теон. Он, видимо ждал в коридоре, пока его отец уйдёт. Рамси надеялся, что он хотя бы не подслушивал.

— Твой отец какой-то злой. Даже со мной не поздоровался и выпер за дверь, — возмутился он.

Рамси лишь кивнул в ответ. Отец не считал за людей ни детей, ни женщин, да он и мужчин далеко не всех считал за людей. Его расположения было невероятно сложно добиться. Рамси так и не смог. Хотя, по мнению отца, он ещё не вышел из категории детей, но и потом вряд ли что-то измениться.

— Что он сказал? — видимо Теон не подслушивал, раз задал этот вопрос. Это хотя бы порадовало Рамси, не хотелось, чтобы он слышал, как он жалко оправдывается перед отцом.

— Сказал, что всё уладил, — вяло ответил Рамси, мысли его были заняты другим вопросом.

— Наверное, испепелил Человека взглядом, — пошутил Теон.

— Ага, — невесело согласился Рамси.

— Не обижайся, но твой отец реально жуткий мужик.

— Ты просто его плохо знаешь. На самом деле… он намного более жуткий, чем ты думаешь.

Теон улыбнулся, думая, что это шутка, но Рамси оставался серьёзен.

— Я уезжаю домой на выходные, — сообщил он.

— Повезло тебе, — порадовался за него Теон. Он бы с удовольствием навестил свою семью, но у него в школе оставалась масса дел на выходные.

— Не думаю, — вздохнул Рамси.

— Тогда до понедельника, — попрощался Теон.

— Ага, до понедельника.

****

Дорога в поезде оказалась утомительной. Затянувшееся молчание тяготило. Рамси с облегчением пересел подальше от отца, когда появилось свободное место. Обычно, если они куда-то вместе ехали на общественном транспорте, то всегда так делали. А в машине Рамси предпочитал сидеть сзади. Отец тоже не горел желанием с ним общаться и читал купленную на вокзале газету. Рамси угрюмо смотрел в окно на проплывающие мимо сосны. Тилль Линдеманн в его плеере повествовал о том, как тяжело быть ангелом, а так же о моряке, сгинувшем в холодном тумане. Домой отец и сын прибыли поздней ночью, и Рамси сразу же отправился спать в свою комнату.


========== Глава 14 ==========


Утром отец разбудил его и велел как следует прибраться дома. Сам же отбыл в город по делам, сообщив, что вернётся вечером. Рамси послушно выполнил его наказ. Большую часть дня он потратил на уборку, чтобы отцу не к чему было придраться. Он надеялся, что его старания в наведении порядка не пропадут даром, и это хотя бы немного смягчат его гнев. Ближе к вечеру он собирался навестить своих старых приятелей, таких же поклонников рок-музыки, как и он. В хорошей компании время пролетело быстро, и домой он вернулся только к одиннадцати вечера. Отец уже ожидал его. Рамси только, что успел переодеться и спуститься вниз, как Болтон-старший позвал его в гостиную.

— Я, кажется, не разрешал тебе никуда уходить. Может быть, ты плохо слова понимаешь? Ничего, у меня есть более действенный способ научить тебя послушанию, — размеренно произнёс Русе.

— Я хотел с друзьями повидаться. Я всё сделал, как ты сказал, — сдержанно ответил Рамси. Он поднял взгляд на отца — он не сделал ничего плохого.

— Я сказал, чтобы ты ждал меня дома. Ты наказан, или забыл об этом? — Болтон-старший, конечно же, нашёл повод для придирок.

— Да какая разница! Всё равно ты всегда не доволен! — взорвался Рамси.

— Да ты я смотрю, осмелел, — холодно заметил отец, и, приблизившись к нему, схватил за шиворот.

— Рубашку снимай. Лицом к стене, — приказал Русе.

— Не надо, — прошептал Рамси, и помотал головой. Он прекрасно знал, что за этим последует.

— Будешь пререкаться, получишь вдвойне, — лениво пояснил Русе.

Рамси непослушными пальцами начал расстёгиватьпуговицы старой домашней рубашки. Отец удалился в свою спальню, выбирать орудие наказания. Рамси знал, что у него в платяном шкафу целый отдел посвящён разного вида и фасона ремням. Каждый из них он уже испробовал на своей шкуре. Русе вернулся, держа в руках широкий армейский ремень с медной пряжкой.

— Ну, что же, получи, то, что заслужил, — замахнувшись, сказал он.

Вначале боль была терпимой, жгучие удары оставляли красные следы на коже, и Рамси просто молчал, стиснув зубы. И если бы на этом всё закончилось, он бы стерпел. Но с каждым новым кругом на его спине буквально не оставалось живого места. Красно-бордовые отметины превращались в синяки и кровоточащие ссадины. Багровые вспышки боли накатывали тёмными волнами, и эту мучительную пытку уже сложно было вынести, и он больше не мог сдержать слёзы.

— Хватит, пожалуйста, я больше не буду! — умолял Рамси. За тот месяц, что он провёл в школе, он успел отвыкнуть боли, и самое главное от унизительного чувства беспомощности. Теперь ему было плохо вдвойне.

— Что-то не слышу раскаяния, — Русе был хладнокровен.

Удар за ударом, в конце концов, Рамси просто перестал осознавать, где заканчивается один и начинается другой. Он наплевал на остатки своей гордости, больше не было сил сдерживать эмоции и он вопил во весь голос.

— Прости! Прости меня! Я исправлюсь! — всхлипывал он.

Русе был неумолим.

— Я сам знаю, когда будет достаточно.

В конце концов, у Рамси всё поплыло перед глазами, и он рухнул на колени. Тогда отец прекратил истязать его. Он посмотрел в его зарёванное лицо, и чуть помедлив, произнёс:

— Всё. Убирайся с моих глаз. Вывел меня, уродец.

Рамси нетвёрдой походкой побрёл в свою комнату. У него кружилась голова, и болело всё тело. Он мечтал только о том, чтобы добраться до кровати. Ему было противно, от того как отец его унизил и растоптал. Снова. Еле-еле добравшись до постели, он абсолютно опустошённый рухнул на неё, и упал лицом в подушку. По крайней мере, здесь его слёз никто не увидит.

Всё воскресение Рамси провалялся в постели, лишь два раза вставал попить воды, а в остальное время гонял по кругу безрадостные мысли. Один раз спустился на кухню, но есть совсем не хотелось, и он только напрасно проделал этот путь. У него до сих пор кружилась голова, а каждое движение отдавалось тупой болью. Он чувствовал себя разбитым как физический, так и духовно. Он не знал, кого ненавидит больше — себя или отца.

Глупо надеется, что изменится что-то в его жизни. Самым страшным в отцовских методах воспитания были не боль и унижение, а неотвратимость и непредсказуемость наказания. В детстве он оставался послушным и кротким, но и тогда отец не был с ним добр. Многие годы назад он пытался бороться и бунтовать. Но это не сработало. Рамси с горечь признал, что придётся играть по правилам, установленным его отцом. Он был хорошим, был плохим, но ничего не работало. Как бы он себя не вёл, всё заканчивалось одинаково. В итоге он чувствовал себя сломанным героем давних детских сказок, заплутавшим в лабиринте страхов и ложных надежд. У него больше не осталось сил на сопротивление. Он жил так, как мог запуганный и сломленный, с растраченными нервами и поломанной психикой, и слабо понимал, что такое хорошо и плохо.

Отец отсутствовал весь день, вернулся лишь вечером. Зайдя к нему в комнату, он окинул его бесстрастным взглядом и сухо поинтересовался:

— Ты почему всё ещё здесь? Пора бы тебе уже отправиться в школу.

— Мне плохо, я с кровати-то встать не могу, — стараясь не повышать голос, произнёс Рамси. Он думал, что отец над ним просто издевается, или он правда считает, что ничуть не переусердствовал вчера. Но озвучить это вслух не решился.

— Так уж и быть позвоню в твою школу, и скажу, что ты приболел. Сам же до этого довёл. Нормальные дети слова понимают, а тебя же надо лупить как собаку, чтобы ты слушался, — недовольно посмотрев на него, сжалился Русе. Он как всегда считал себя правым.

У Рамси не было ни сил, ни желания возражать, да к тому же он знал, что бывает за дерзость и неповиновение. Он порадовался, что хотя бы имеет возможность отлежаться и прийти в себя. Он ненавидел отца всей душой, так же сильно, как и боялся.

Во вторник утром, он спустился на кухню, чтобы поесть. Так как два прошлых дня у него и крошки во рту не было, то он думал, что голова у него кружится просто от голода. В среду вечером отец сам сопроводил его на поезд. Весь путь обратно его мучили воспоминания обо всех его старых ранах. Память услужливо разворачивала перед ним те, или иные страницы.

Рамси было пять лет, когда умерла его мать. Она, хоть и не любила его, но, всё же, оглядываясь назад, он понимал, что время, когда он жил с ней, казалось скорее хорошим, чем плохим. Он смутно помнил раннее детство, но в основном оно состояло из одиночества и отчуждённости. Мать почти не замечала его. Она вела разгульный образ жизни и пьяные компании являлись не редкостью в их доме. Ссоры и скандалы среди них оказывались обычным делом. Мать была пьяна большую часть времени, что он помнил. Она любила накатить прямо с утра, и сидела в кресле со стаканом в руках, мечтательным взором уставившись в пустоту. В такие моменты ей хотелось излить душу, и она с упоением повествовала о своей прежней жизни. Она была родом из небольшого городка, и приехала в столицу пару лет назад, лелея надежды поступить в театральную академию и стать всемирно известной актрисой. С детства она грезила о большой сцене и блеске софитов, а особенно о своём лице, украшающем театральные и киноафиши. Но, как обычно и происходит, конкурс оказался слишком велик, и она провалила вступительные экзамены. Однако, она не отчаялась, готовилась к поступлению в следующем году. А до той поры, работала официанткой в кафе среднего достатка. Она ни за что не желала возвращаться в маленький и тесный мирок провинциального городка.

Однажды на одном из корпоративных вечеров для сотрудников вооружённых сил, она повстречала молодого статного майора. «Он был красив и богат как лорд», — любила повторять она. Их роман завертелся с головокружительной скоростью. Кавалер оказался галантным и щедрым. Она, будучи молодой и наивной сельской девчонкой, которой едва исполнилось восемнадцать лет, тешила себя надеждами о замужестве. Вскоре она забеременела, и с радостью сообщила об этом своему возлюбленному. Однако, ожидаемого предложения не последовало. Он разбил в пух и прах ее романтические мечты, сказав, что раз у неё недоставало ума предохраняться, то это только её проблемы. Посмеявшись над ней, сообщил, что и не думал жениться на глупой сельской девке. А что она намерена делать с ребёнком, ему было абсолютно всё равно. Он швырнул деньги на аборт буквально ей в лицо, сказав, что если она всё же решит рожать, то своего ублюдка будет содержать сама, от него же не дождётся ни гроша. Её сказочный принц оказался вовсе не принцем, а хладнокровным и жестоким чудовищем.

Первые несколько недель она просто пребывала в шоке от всего этого. Затем, безуспешно пыталась поговорить с ним, но его телефон молчал, а адреса она не знала. Раньше он сам приходил к ней, либо они встречались на нейтральной территории. Через общих знакомых она выяснила, где он живёт. И явилась к нему на порог, с уже заметным животом. Она, наделась, что он одумается. Но это его не разжалобило. Он лишь презрительно оглядел её, бывшую ранее стройной, фигуру. Она умоляла её выслушать, пыталась убедить, что их ждёт прекрасное будущее, клялась ему в своей любви и верности. Он обозвал её жалкой идиоткой, и, залепив звонкую пощечину, выставил за дверь. Напоследок, сказал, чтобы она ни смела более, приближаться к его дому.

Пока она пыталась воссоединиться со своим возлюбленным, все мыслимые сроки на то, чтобы избавиться от нежеланного ребёнка истекли. Она дала сыну его фамилию, в тайне надеясь, что он когда-нибудь образумиться и вернётся к ней. Но время шло, и надежда испарялась, словно утренняя дымка. Жизнь стала тяжела, работа и маленький ребёнок отнимали все её силы, и мечтам о театральных подмостках не суждено было сбыться. Постепенно она пристрастилась к алкоголю, утоляя в нём все свои печали. Ребёнок, родившийся так не во время, раздражал её, именно сына она видела причиной всех своих бед. К тому же глядя в его глаза, цвета грозового неба, она вспоминала о его жестоком отце. Со временем она возненавидела собственного сына, за свою разрушенную жизнь и поруганные, изломанные мечты.

Рамси слушал эту историю сотни раз, сидя на полу возле её ног. Мать всегда держалась отстранёно и не проявляла к нему ни любви, ни ласки, но в эти минуты рада была своему молчаливому слушателю. Он жаждал заполучить её внимание, и радовался, что она не прогоняет его прочь, как обычно. Так дети с упоением слушают добрые сказки своих матерей, что читают им на ночь. Его сказка оказалась злой и печальной, но других он не знал.


========== Глава 15 ==========


Мать, как правило, просто не замечала его и не заботилась о нём. Будучи в дурном настроении на утро после вчерашней пьянки, она могла и шлёпнуть и отвесить подзатыльник, чтобы ни путался под ногами и не донимал вопросами или просьбами. Порой ему, казалось, что ей вообще противно прикасаться к нему. Чаще всего она делала вид, что его вовсе не существует. Иногда мать уходила на день-другой из дому, и Рамси оставался в полном одиночестве. Если в такие дни дома находилась хоть какая-то еда, он был рад. Большую часть времени мальчик оставался предоставлен сам себе и дни напролёт проводил на улице. Иногда он играл с другими детьми, но многие родителей запрещали им общаться из-за его матери. Вся округа знала о её похождениях. Постоянное пьянство и сменяющие друг друга любовники не прибавляли ей веса в глазах соседей. Не смотря на то, что район сам по себе являлся неблагополучный, и здесь жили в основном бедные эмигранты из стран Африки, его мать и тут, выделялась своим аморальным поведением.

Рамси не слишком огорчался отсутствию компании сверстников. Он прекрасно находил себе занятие и сам. Он был замкнутым, тихим и мечтательным ребёнком, любил исследовать мир вокруг. Умел представлять сказочные миры и приключения. Он никогда не страдал от скуки в одиночестве.

Когда Рамси исполнилось пять, и пришла пора идти в первый класс, то к ним домой несколько раз наведывались строгие женщины из органов опеки и мать долго ругалась с ними, но дальше порога так и не пустила. Рамси прятался в комнате и смотрел на них сквозь щёлку в приоткрытой двери. В конце концов, матери пригрозили, что в следующий раз придут с полицейским, и разберут ребёнка в приют. Рамси тогда очень испугался: он совсем не хотел идти с чужими людьми. Мать в тот вечер снова напилась и долго ворчала, что придётся тратить деньги ему на школьные принадлежности и одежду, она так разозлилась, что отвесила ему подзатыльник, и велела проваливать на улицу, хотя уже давным-давно стемнело. Он, глотая слёзы, вышел в подъезд, и приткнулся на подоконнике. Вскоре трое ребят, один из которых был соседом с верхнего этажа, спустились вниз с гремящим на весь подъезд, магнитофоном. Им было лет семнадцать-восемнадцать, и все они учились в профессиональном колледже неподалёку, все из семей бедных эмигрантов и не имеющие больших амбиций в жизни. Они собирались вечерами в подъезде, слушали французский рэп и пили пиво. Его выдворили с подоконника, водрузив туда магнитофон, и банки с пивом. Рамси спрыгнул на пол, и насуплено посмотрел на них. Сосед, которого звали Алекс, спросил:

— Что снова мамка прогнала?

Рамси ничего не ответил, лишь печально вздохнул и отошёл в сторону.

Но Алекс подозвал его, и отсыпал ему в сложенные лодочкой, ладошки горсть орехов. Рамси поблагодарил, и отправился в пустынный двор качаться на качелях. Домой он вернулся спустя часа два, и долго долбил в дверь, прежде, чем мать открыла.

Наутро мать отправилась по соседям, чтобы занять денег ему на школьные принадлежности и новые ботинки. Старые оказались малы, и правый так и подавно просил каши. Пособие платили только в конце месяца, а сейчас наступила лишь середина сентября, а денег почти не осталось. Мать купила ему новые, белые с синими полосками, кроссовки и жёлтую рубашку. А кто-то из соседей отдал старые детские вещи. Его джинсы были порваны на коленях, и для школы совсем не годились. Новые оказались немного широки и слегка длинноваты, и пришлось носить подтяжки, а белый джемпер был на пару размеров больше, и надо было закатать рукава. Мать даже в этот раз вспомнила, что нужно его помыть, и набрала ванну. Плескаться в тёплой воде ему нравилось, но мыться сам он ещё толком не научился, а мать не так часто об этом вспоминала. Соседка сверху, мать Алекса, работала в парикмахерской и бесплатно его подстригла. У неё у самой было пятеро детей, младший на два года старше Рамси, и она иногда отдавала одежду, из которой они выросли.

Когда Рамси взглянул на себя в зеркало в первый школьный день, в новой пусть и слегка поношенной одежде, умытый и подстриженный, то невольно улыбнулся. Он думал, что впереди его ждёт что-то увлекательное и захватывающее. Ему нравились красивые тетрадки, которые выдали в школе, купленный матерью пенал с разноцветными карандашами и ручками, и даже потрёпанный зелёный ранец с изображением весёлого медвежонка, держащего в лапах горшок с мёдом.

Школа оказалась вовсе не такой, как он представлял. Там было очень шумно и слишком много людей, а школьный звонок такой громкий и резкий, что он, услышав его впервые, зажал уши. Занятия ему нравились, особенно музыка и чтение, да и считать он быстро научился, но разговаривать совсем не любил, и поднимать руку не стремился, даже не сразу научился отвечать, когда учительница о чём-то спрашивает. Больше уроков ему нравились прогулки и обед. Дома кроме закуски, обычно еды не было.

На прогулке, пока остальные дети резвились и играли друг с другом, ему больше нравилось наблюдать за ними, сидя на качелях, или находясь внутри крепости детского городка. Учительница время от времени пыталась привлечь его к играм с ребятами, но это только раздражало. Но сильнее всего его выводил из себя, мальчишка, что сидел напротив — он постоянно строил ему рожи, и Рамси однажды на уроке рисования, не выдержал, и приложил его головой об парту. Мальчик заплакал, прижимая руки к разбитому носу, а Рамси отвлеченно подумал, что кровь на красном свитере не так заметна, как на его белом, как было однажды, когда он неудачно спрыгнул с качелей, и разбил себе локоть. Когда учительница успокоила паренька и умыла его, Рамси подумал, что ему серьёзно влетит. Но учительница отвела его в сторону, и мягко объяснила, что он поступил плохо, что Чарли всего лишь хотел с ним подружиться. Рамси кивал, глядя в пол, и дожидаясь, когда она закончит, а после снова вернулся на своё место и продолжил рисовать в альбоме. Может темнокожий малыш Чарли и правда не хотел ничего плохого, но больше он ему рожи не строил, да и остальные дети предпочитали обходить стороной. По крайней мере, теперь его никто не доставал. Рамси не так долго проучился в этой школе, так как зимой произошло событие, которое в корне изменило его жизнь.

Однажды мать отсутствовала целую неделю, и, возвращаясь, домой с прогулки, он встретил свою соседку. Она сказала, что мать больше не вернётся, что она умерла. Добросердечная женщина, что жила с ними на одной лестничной клетке, старая учительница музыки, одна из немногих, кто был добр с ним. Она часто угощала его сладостями, бывало, приглашала к себе домой и кормила обедом или ужином. Она сидела с ним, когда он был совсем маленьким, а мать тогда ещё работала в кафе. Соседка отдавала старые игрушки своих внуков, которые давно их не интересовали. Она немного занималась с ним на пианино, и научила играть гаммы, и пару простых произведений Моцарта и Баха. Она привила ему любовь к музыке и подарила первую книгу, что он прочёл сам. Это оказался сборник сказок народов мира. Он с упоением погрузился в мир славных героев и коварных злодеев, драконов и принцесс, мир волшебства и магии. Благодаря этой сердобольной женщине, его жизнь преобразилась во что-то более яркое и красочное, мир не казался больше таким холодным и пугающим. Но всему когда-то приходит конец.

Услышав о смерти матери, он не мог ничего понять. Ведь куда бы она ни уходила, то всегда возвращалась домой. В его возрасте смерть казалась чем-то далёким, неясным и непонятным. Потом он осознал, что остался совсем один и это его испугало. Его мир хоть и являлся жестоким, но всё же имел свои законы, а теперь он не понимал, как себя вести. Он оказался растерян и одинок. Он не испытывал любви к своей матери, но жалел её. Она была его привычным миром, холодной и злой его частью. Соседка приютила его у себя. Он плакал от страха перед неизведанным, не понимая, какой теперь станет его жизнь. Во всех книгах, которые он прочитал, дети любили своих родителей, а родители детей. И он чувствовал себя виноватым, в том, что не любил мать.

В последующие дни приходили какие-то люди, те же женщины из опеки и разговаривали с ним, осматривали квартиру, искали документы. На похороны его не взяли, и соседка ушла, оставив его одного. Он боялся, что она тоже больше не вернётся, и не отходил от окна глядя, на кружащиеся в свете уличного фонаря, снежинки. Его мать умерла, а он не испытывал ничего кроме стыда и жалости к ней. Наверное, он плохой сын, и она его, поэтому, никогда не любила.

На следующий день соседка отвезла его на кладбище, чтобы он мог попрощаться с матерью. Он стоял, глядя на невзрачный серый камень и фотографию черноволосой женщины на нём. Соседка отошла подальше, чтобы он мог сказать прощальные слова. Он чувствовал оглушающею пустоту внутри и ничего кроме.

— Прости мама, что испортил твою жизнь. Прости, что не любил тебя. Надеюсь там тебе хорошо, — он положил цветы, что до этого сжимал в руке, на припорошенный снегом могильный холм. Это всё, что он мог ей сказать. Слёз не было, и, развернувшись, он направился прочь.

Через пару дней соседка сообщила ему, что отыскался его отец, и он скоро приедет и заберёт его к себе. На прощание она подарила ему плюшевого медвежонка, что стал его лучшим другом на ближайшие годы.

По рассказам своей матери Рамси представлял отца иначе. Более любезным и дружелюбным, и более красивым, наверное. Отец оказался неулыбчив и скуп на слова. Его взгляд был пронизывающим и холодным. А от него самого, казалось, веяло арктическим ледяным ветром. Он оценивающе оглядел ребёнка.

— Ты, значит мой сын, — скорее утвердил, чем спросил мужчина. — Как тебя зовут?

— Рамси, — ответила за него соседка, видя, что мальчик смущён пристальным внимание отца.

— Сколько тебе лет? — поморщился на реплику женщины Русе, ведь вопрос он задавал не ей.

Рамси поднял вверх растопыренную ладошку, несмело глядя на отца из-за спины соседки.

— Ты что же немой? — схватил его за руку отец и поставил перед собой.

Рамси испуганно зажмурился и помотал головой. Он не привык общаться с незнакомцами. А сейчас ему предстояло произвести хорошее впечатление на отца, которого он видел впервые. От этого он только сильнее волновался.

— Что-то ты мелковат для пяти лет, — снова оглядев сына, заметил мужчина.

Он так же подумал, что стоит заказать тест ДНК, вдруг эта шлюха нагуляла ребёнка от кого-то другого. Как позже выяснилось, тест подтвердил его отцовство, и он забрал сына к себе.

****

Сначала Рамси был очень рад, что отец забрал его. Он старался изо всех сил угодить ему и заслужить его любовь и внимание. Ему нравилось, что отец совсем не пьёт, в отличие от матери. Но вскоре, познав его жестокий нрав, он убедился, что пьянство не являлось самым большим из зол.

Первые два года начальной школы пролетели быстро. До позднего вечера отец был на службе, а Рамси после уроков мог делать всё, что ему заблагорассудится. После школы он иногда гулял в парке, что располагался через дорогу от его дома. Там находилась большая детская площадка с множеством разных качелей, каруселей, горок и лесенок. Но в основном, он играл дома с новыми интересными игрушками, или смотрел по телевизору мультики. Жизнь с отцом качественно отличалась от его прежней жизнь с матерью. Но нашлось и кое-что общее, что объединяло обоих его родителей. Он так же словно являлся невидимкой и основную часть времени, отец его не замечал. Отец оказался строг, и похвалы от него ждать не стоило, зато наказания сыпались на его бедную голову, словно из рога изобилия. Мальчик хотел родительского тепла и поддержки, вот только его отец не являлся тем человеком, от которого это можно получить. Как бы ни старался Рамси угодить ему, какие бы успехи не проявлял в занятиях, он всегда оказывался недостаточно хорош. От отца можно было дождаться лишь пренебрежения и упрёков в лучшем случае, а в худшем жестоких наказаний и издевательств, но никак не ласки и любви.

Например, когда испуганный ребёнок прибежал к нему ночью, уверяя его, что в тёмной детской скрывается монстр, отец вместо того, чтобы успокоить его, лишь высмеял, и запер в тёмной кладовой до самого утра. И сколько бы он там не надрывался, так и не выпустил наружу. Утром насмешливо спросил: «Как же твои монстры тебя не съели?»

Рамси предпочёл больше не обращаться за помощью к отцу, надеясь только на то, что тусклый свет ночника защитит его от чудовищ. Со временем он смог побороть свой страх самостоятельно. Он придумал себе друга, ночного монстра, который оказался хоть и страшен на вид, но имел доброе сердце.

Однажды, когда Рамси уже исполнилось шесть лет, он соорудил кораблики из бумаг, что нашёл у отца на столе. Он вовсе не предполагал, что там какие-то важные документы, просто ничего другого ему в это время под руку не попалось, а поиграть в морское сражение хотелось немедленно. Он набрал полную ванну воды и запустил туда бумажный флот. Когда отец вернулся с работы и обнаружил пропажу документов, то был просто в ярости. Он отвесил сыну пару крепких затрещин, и потащил его в ванну, где до сих пор плавали злополучные кораблики. Он окунул его головой в воду, и держал так, пока он не начал захлёбываться, только тогда вытащил из воды и позволил вздохнуть. Всё это он сопроводил речью, что сын является никчёмным ублюдком, который только всё портит. После этого случая Рамси отчаянно боялся прогневать отца, и вообще страшился к нему подходить.

В новую школу он попал в самом конце февраля, и все дети в его классе уже были знакомы друг с другом, и он так ни с кем и не подружился, впрочем, это не очень его расстроило, ведь дома его ждала куча игрушек, в которые не скучно играть и одному. А друга он вскоре выдумал себе сам. Ужасный ночной монстр, которого звали Том-из-Тени, оказался прекрасным товарищем по играм, и превосходным рассказчиком страшных сказок. Жаль, что возможность общаться с ним предоставлялась только после захода солнца, и он совсем не выходил из дома.

Рамси порадовало то, что в новой школе оказался прекрасный музыкальный класс, и он выбрал дополнительным занятием именно музыку. Отец не стал возражать, главное, чтобы меньше болтался по улицам без дела. Первые годы Рамси занимался на пианино, а когда стал постарше, в пятом классе перешёл на ударные. Школа была куда богаче его предыдущей, где все семьи были примерно одного достатка, и здесь даже имелась своя обязательная школьная форма. Рамси иногда скучал по своему белому джемперу, к которому так привык, но отец выкинул все старые вещи. Он сумел только сохранить медвежонка, да книжку со сказками и фотографии, которые соседка тётя Джейн, запихнула в книгу.

В первом и втором классах оценок не ставили, а в третьем требования оказались выше, и учиться стало сложнее, да ещё и домашние задания начали задавать. И как он не старался, порой случались отметки С, но за каждую из них отец бил его ремнём, так, что красные и бордовые отметины надолго оставались на коже. Оценки В тоже подвергались порицанию. Хотя учёба давалась ему легко, наказания отца ещё больше подстёгивали улучшить результаты. Он всё ещё надеялся, что сможет заслужить отцовскую любовь. Начальную школу он закончил с отличием, в табеле стояли сплошные А, и не одной отметки В, и уж тем более С, но от отца дождался только фразы: «Можешь, же учиться, когда хочешь». Ни о какой похвале речи и не шло.

К девяти годам Рамси понял, что для отца он скорее является слугой, чем сыном, бесправным рабом, который должен беспрекословно выполнять поручения и на котором можно сорвать зло. Он не смеет рассчитывать на поблажки, не вправе ему возражать. Это было обидно и горько. Как бы он ни пытался ему угодить, всё оказалось напрасно, в конце концов, Рамси просто счёл это бесполезной тратой сил. Как бы хорошо он себя не вёл отец, всегда находил повод его обругать, или наказать. За разбитую тарелку, за помарки в тетради, за недостаточно учтивый тон, плохо выполненную работу по дому, (хотя Рамси всё сделал добросовестно). Отец просто считал его ни на что не способным идиотом, и не забывал ему об этом напоминать.

Именно на десятом году жизни, случилась одна история, которая окончательно перевернула его отношение к отцу. Рамси хотел достать книгу с верхней полки шкафа, что располагался в отцовском кабинете, но стул пошатнулся, и он, схватившись за первое, что попалось под руку, с грохотом упал на пол, и повалил за собой коллекцию любимых пластинок отца, большая часть из которых разбилась вдребезги. Потирая ушибленный локоть, он с ужасом смотрел на дело своих рук. Минут пять он просто стоял в ступоре, не зная, что предпринять. Пластинки вряд ли можно было склеить. Ничего лучше не придумав, он в спешке поставил пустые коробки на место, и тщательно подмёл все осколки. Рамси надеялся, что отец не заметит пропажу пластинок, так как они практический всё время пылились за стеклом и разве что пару раз, он их слушал.

Спустя неделю Русе позвал его в свой кабинет.

— Куда ты дел пластинки? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, поинтересовался отец.

Рамси закрыл глаза, не смея взглянуть на него.

— Я жду, — отец поднялся из кресла и приблизился к нему.

— Я … разбил… случайно, — промямлил мальчик, вжав голову в плечи.

— Что ты сделал? — угрожающе понизив тон, спросил отец. Он был как раз из тех, чей шёпот пугает больше, чем крик.

— Я нечаянно, просто хотел книгу достать… Они сами упали, — совсем сник Рамси.

— Эти пластинки стоят дороже, чем вся твоя жизнь, щенок, — презрительно процедил отец, возвышаясь над ним.

Он больно схватил мальчика за руку, и потащил в свою спальню.

— Что мы выберем для наказания? — открыл Русе свой любимый отдел в шкафу. Болтон-старший оказался тем ещё франтом, и в свободное от службы время, предпочитал строгие деловые костюмы, к коим прилагался широкий ассортимент рубашек, а так же различных аксессуаров, вроде запонок и ремней. Последний атрибут применялся ещё и в воспитательных целях.

— Отвечай! — встряхнул его отец.

— Этот, — опустив глаза, мальчик указал на широкий кожаный ремень. Он был, пожалуй, менее болезненный из всех, оставлял только широкие красные полосы, но вряд ли им можно было избить до синяков. Отец легко разгадал его уловку.

— Хотел легко отделаться? Нет, возьмём кое-что другое, — он достал пояс, сплетённый из тонких резиновых нитей, который предназначался для менее официальных нарядов, вроде джинсов пригодных для отдыха на природе.

— Встань к стене, — приказал отец ровным тоном.

В это миг, что-то в нём сломалось, смутная догадка озарила его сознание. Отец всегда был спокоен и твёрд во время наказаний. Он не бил сгоряча. Наоборот, словно выполнял скучную обыденную работу. Он как бы говорил, ты меня сам вынуждаешь это делать. Но сейчас Рамси понял — ему просто нравится покорность и страх перед ним, словно сын является рабом, которого можно наказывать, чтобы потешить своё самолюбие, чтобы кто-то маленький и слабый трепетал в страхе перед ним.

— Я тебя ненавижу! Ты фашист и сволочь! — Рамси попятился назад и упёрся спиной в стену. Он хотел убежать, только ноги словно приросли к полу, да и бежать-то некуда.

— Вот значит, как с отцом заговорил, негодный выродок, — Русе, казалось, не был удивлён, лишь едкая усмешка, исказила тонкие губы. Он наотмашь ударил сына по лицу, так, что тот упал.

— Это всё, дурачок, для твоего же блага. Видимо, я что-то упустил в твоём воспитании, раз ты меня так отблагодарил. Ну, ничего, я это исправлю, — зловеще пообещал отец.

Мальчик, тяжело дыша, посмотрел на него.

— Всё равно я тебя ненавижу, ты со мной обращаешься хуже, чем с собакой бездомной, как будто я не человек, а твоя собственность!

— Да из тебя ещё надо сделать человека. А пока ты живёшь под моей крышей, то принадлежишь мне. Я тебя научу послушанию и уважению, — холодно пообещал Болтон-старший.

В тот раз отец так и не смог выбить из него извинения.


========== Глава 16 ==========


Рамси очнулся в больнице, сквозь туман услышал голос отца. Он сказал врачам, что сын упал с лестницы. Рамси поразился, какой искренний и взволнованный был у него голос. Русе вошёл в палату вместе с врачом. Увидев, что сын пришёл в себя, присел рядом с ним и ласково погладил по голове.

— Как ты, сынок? Я как раз, рассказывал доктору, как ты упал с лестницы. Надо же какая беда.

Рамси передёрнуло от его притворной ласки и заботы. Он хотел рассказать правду, но почувствовал руку отца, больно сжимавшую его плечо.

— Да, я запнулся на лестнице, — подтвердил он.

Рамси понял, что отец не даст ему рассказать, как всё было на самом деле. Сотрясение мозга и два сломанных ребра, убеждали, что если попытка сказать правду провалится, то, ничего хорошего его не ждёт.

За время, что лежал в больнице, он построил план побега. Рамси хотел отправиться путешествовать, зарабатывая на кусок хлеба, показывая карточные фокусы. Давно, когда он жил с матерью, один из её дружков научил его разным трюкам с картами, и с ножом научил обращаться. Дядя Джек иногда играл с ним, приносил еду домой. Он, пожалуй, единственный из них был добр, и разговаривал с ним как с взрослым. Он жил с ними пару месяцев. А потом исчез, наверно опять попал в тюрьму.

Рамси около недели готовился к побегу, собирал еду, и необходимые в дорогу вещи, немного поколебавшись, стянул у отца из стола деньги. Он дождался, когда отец уйдёт на службу, и отправился на самую окраину города, туда, где жил раньше с матерью. Там, как раз, проходила широкая магистраль, которая вела в столицу и из неё. Он собирался уехать как можно дальше от города. В библиотеке заранее просмотрел на карте ближайшие населённые пункты. Днём он гулял по хорошо знакомым дворам, где прошли первые пять лет его жизни. А ночи проводил на чердаке своего бывшего дома, сбив замок камнем. Таким образом, прошло около десяти дней. Деньги подходили к концу, и волей неволей пришлось что-то решать, не мог же он навсегда остаться на чердаке. Он отправился ловить машину. Ему повезло, одна женщина остановилась, он выдал ей заготовленную историю, о том, что едет навестить родственников, что у него был билет на автобус, но он его потерял. И она согласилась подвезти. В итоге она привезла его в полицейский участок. Рамси совсем не ожидал такого поворота, и на расспросы полицейских не отвечал. Перетряхнув рюкзак, они нашли подписанные прошлогодние тетрадки, которые он взял с собой, чтобы записывать сочинённые им сказки. Позвонили в школу, а затем и отцу. Тогда Рамси поведал причину своего побега, рассказал, как с ним обращается отец, и ему кажется, поверили. Но отец, явившийся в полицейский участок разубедил их в обратном. Уважаемый человек, ветеран боевых действий, ценный сотрудник вооружённых сил страны. Русе Болтон имел за плечами множество успешно выполненных боевых операций и наград. Никто не мог усомниться в его словах.

— Да он у меня дурачок. Единственный ребёнок, я его и разбаловал. Рамси любит фантазировать, придумал себе что-то, и сам поверил. Мне бы и в голову такое не пришло, не знаю, откуда он всё это взял, — отец снова прикидывался добрым и любящим.

Рамси сидел в углу на стуле и, слыша его речь, просто не мог поверить, что всё это происходит наяву.

— Рамси, ты, что перестал принимать таблетки, которые тебе доктор прописал? — обратился Русе к нему.

Мальчик просто онемел от шока, и не знал, что сказать.

— Психиатр ему таблетки выписал, а я не проследил, что он их снова не пьёт. Вот такая беда, а вообще, он хороший мальчик, — отец продолжал нести околесицу, но ему почему-то поверили.

Рамси был поражён этим театром абсурда. Он пытался возражать, сказать, что всё это ложь, но его уже и слушать никто не стал. Полицейские поверили в историю придуманную отцом, и посочувствовали ему.

— Пойдём, сынок, у меня для тебя дома есть подарок, — улыбнулся Русе и взял его за руку.— Скажи пока дяденькам, — разговаривая с ним как с идиотом, отец вывел его в коридор.

***

Дома притворная маска доброты вмиг слетела с его лица.

— Значит, сбежать от меня вздумал? — лениво поинтересовался он. В мягком тоне звучала едва уловимая угроза, словно острый клинок, упрятанный в слое ваты. — А я тебе подарок приготовил.

Он схватил ребёнка за шиворот и поволок в подвал. Толкнул его на пол и снял с гвоздя собачью цепь.

— Раз ты ублюдок, не можешь вести себя как нормальные дети и не позорить меня перед людьми, то будешь сидеть на цепи как паршивый пёс! — заявил отец.

Он исхлестал парнишку до крови цепью, а затем кинул под ноги собачий ошейник.

— Надевай!

— Папа, я же не собака, я не хочу, — Рамси попытался возразить. Он сидел на бетонном полу, и пытался совладать с дыханием и унять слёзы. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы отец оставил его одного. Его просто трясло от страха, и он вжался в стену.

— Ты только такого обращения заслужил, — отец наклонился и застегнул на нём ошейник. А затем присоединил цепь к ошейнику, замкнув другой конец на трубе отопления.

Целую неделю он продержал мальчика в подвале. Отец приносил еду два раза в день в собачьей миске, а вечерами вновь награждал тумаками. На этот раз не сильно, просто, чтобы помнил, кого должен слушаться. В первые дни его поглотили ужас и паника, но потом эмоции понемногу схлынули. Теперь он просто жил с постоянным, закаменевшим внутри, комком страха. Засыпал и просыпался с оглушающим и обезнадёживающим чувством беспомощности. И ему ничего не оставалось делать, кроме как покориться жестокой судьбе.

Наконец, настал день, когда отец освободил его. Едва Рамси поднялся наверх, он озадачил его вопросом:

— Нравится такая жизнь?

— Нет, — качнул головой Рамси.

— Слушай внимательно, дурачок, если ещё раз попробуешь сбежать, или будешь болтать, о чём не следует, то останешься в подвале навечно, — пообещал отец. — Понял меня? — он схватил ребёнка за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Да, — поспешно ответил Рамси. Конечно, он понял, что лучше быть покорным.

С тех пор Рамси и помыслить не мог о побеге. Рассказать об издевательствах отца в школе или полиции он тоже боялся. Знал, что отец выставит себя в выгодном свете, а его снова распишет дураком. Его отец был никем иным, как двуличной скотиной, хитрым и расчётливым садистом, истязающим собственного ребёнка. Рамси понял тогда, что у него нет никакого выхода, никакого способа усмирить отцовский гнев. Ему оставалось только быть послушным и безропотным, чтобы избежать наказания, но и это не всегда помогало.

****

Поезд прибывал рано утром, так, что Рамси как раз успевал к первому уроку. Находясь в угнетённом настроении, ему совсем не хотелось идти на занятия, к тому же побои давали о себе знать и каждый синяк неустанно напоминал о себе ноющей болью. Отсидев уроки с ватной головой, он вернулся в комнату и лёг на кровать. Проучившись почти полтора месяца в интернате, он успел хлебнуть вольной жизни, но то, что случилось в эти выходные, вновь толкнуло его в омут прошлого. Отец словно пса держал его на поводке, и стоило ему чуть расслабиться, как он дёргал обратно, напоминая, где его место.

Теон вернулся в комнату, но Рамси, вовсе не имел желания ни с кем общаться.

— Я думал, ты в понедельник приедешь, — у Теона как обычно преобладало хорошее настроение, и он был не прочь поболтать.

— Ага, — неразборчиво буркнул Рамси. Он ему уже на перемене сказал, что заболел, и не мог раньше приехать, и теперь не понимал, что ему ещё надо.

— Как дела? — Теон никак не отставал.

«Когда он уже замолкнет?» — у Рамси совсем не было настроя для общения.

— Просто оставь меня в покое.

— Я подумал, может, хочешь в выходные в деревню съездить? Ребята из класса собираются. Там клуб есть, можно бухло достать, — предложил Теон, не обращая внимания на его просьбу.

— Ты что тупой?! Я сказал, отстать от меня! Или ты глухой?! — Рамси вскочил с кровати, и проорал ему это в лицо для пущей убедительности.

Теон попятился назад и выставил перед собой руки.

— Я просто предложил. Что ты орёшь как бешеный?

— Я не знаю, что ты придумал, из-за того, что я помог тебе пару раз с домашним заданием. Но мы с тобой не друзья! Ясно?! — Рамси завёлся не на шутку, он, кажется, нашёл того, на кого можно выплеснуть свой гнев.

— Ясно. Ты просто полный придурок! — Теон, стоял, скрестив на груди руки, всем своим видом показывая, что оскорблён. У него были добрые намерения, а Рамси не понятно, почему на него наехал.

— Всё сказал?! — Рамси стиснул зубы и гневно уставился на него, сжимая кулаки.

— Да, всё! — с вызовом ответил Теон, и, опустив руки, посмотрел ему в глаза.

С минуту, они просто стояли, буравя друг друга взглядами. Теон первый отвёл глаза.

— А теперь заткнись, и отвали от меня! — Рамси толкнул его на кровать, не желая, впрочем, причинить вреда, а только лишь выпустить пар.

— Ты больной на всю голову! Я вообще с тобой больше не буду разговаривать, — Теон поднялся с кровати, и, встретившись с бешеным взглядом Рамси, поспешил ретироваться.

Рамси схватил, подвернувшийся под руку стул, и в порыве ярости расколотил его об пол. С одной стороны он понимал, что Теон не виноват в его бедах, но с другой его жутко бесило, что он не может вовремя замолкнуть, да ещё и вообразил, что имеет право задавать ему вопросы. Рамси не привык, что кого-то вообще волнует, то, что с ним происходит. А теперь он просто хотел, чтобы всё оставалось так и дальше. Одиночество — есть привычка, из проклятья обратившаяся в спасение, ставшая надёжным щитом от вопросов и нелепых попыток казаться кем-то другим.

****

В младшей школе друзей Рамси не нашёл. Тогда он был скромным, тихим ребёнком, за это и дразнили. Он быстро научился усмирять обидчиков кулаками. Он был молчаливым и задумчивым, но трусом не был. Обижать его перестали, но друзей он так и не приобрёл. В третьем классе он сблизился со своей новой соседкой по парте. Той нравилось тихо шептаться с ним на уроках и рисовать смешные рисунки друг у друга в тетрадях. На перемене они обсуждали книги, которые прочитали и играли в принесённые из дома игрушки. Девочка Марта тоже любила мечтать и выдумывать сказочные миры. И они могли сочинять свои сказки вместе. Иногда они гуляли после школы. Рамси нравилось держать её теплую ладонь в своей, когда он помогал ей перебраться через лужу. Нравилось слышать её задорный смех. И то, как забавно разлетались от бега её невесомые светлые волосы. Наверное, он был влюблён в неё, только тогда этого не понимал. С Мартой оказалось легко и просто говорить обо всём на свете, и молчать тоже было просто. Они могли бы стать крепкими друзьями, но в конце года её семья переехала в другой город. Они вообще часто переезжали: её отец исследовал горные породы по всей стране. Прощаясь в последний день, она запечатлела невесомый поцелуй у него на щеке. Пару раз они писали друг другу письма, но это быстро наскучило — совсем не то, что общаться в живую.

В средней школе Рамси был настолько замучен сначала хулиганами, которые доставали его с последнего класса начальной школы, а после придирками учителей, и всегда своим отцом, что, не будучи от природы общительным и открытым, он и вовсе замкнулся в своём мире. Чтение по-прежнему оставалось для него лекарством от всех невзгод. Он мечтал поскорее покинуть ненавистную школу, и оказаться в своей комнате. Там его ждали чудесные миры, храбрые герои и сказочные принцессы, что таились на страницах книг. Играя в одиночестве, он представлял себя одним из этих героев, бесстрашным путешественником или отважным пиратом или хитрым магом, который мечтает завладеть короной.

Став постарше Рамси открыл для себя и другой мир. Мир рок-музыки, где мелодия и слова представлялись чем-то большим, чем казались на первый взгляд, чем-то загадочным и волшебным. Они трогали сердце и душу. Благодаря музыке он и познакомился с ребятами, что также видели в суровых текстах и тяжёлых ритмах, нечто сокрытое от других. Музыка давала защиту от враждебного внешнего мира, дарила чувство единения и тайны недоступной остальным. Большинство ребят, что освоили эту вселенную, оказались умны не по годам, они являлись такими же сломанными героями с разбитыми судьбами, как и он. С ними хорошо было молчать и слушать музыку, говорить об устройстве мироздания и несправедливости общества. С ними он чувствовал себя свободным и никогда не грустил, и ощущение, что он является частью чего-то большого и бесстрашного не покидало его. Правда, единственного друга, перед которым можно было бы открыть свою израненную душу, он так ине нашёл. Впрочем, он всё равно был рад, что приобрёл пропуск в тайное общество. Только для избранных.

Всегда можно встретить своих людей, практический везде, куда бы он ни пришёл. Здесь имеется своё тайное рукопожатие, а слова из песен звучат как пароль. Где бы он ни встречал неформалов — всюду являлся другом и одним из своих, даже если его и не знали в лицо, даже если видели впервые. Не смотря на то, что одет по цивильному — всё равно поймут, что ты один из них. Вскоре он и сам научился различать среди толпы своих людей. В новой школе тоже оказалась своя компания неформалов.


========== Глава 17 ==========


Для умных детей

Тяжёлое детство,

Хорошие дети

Не слушают рок.

В жестоком мире

Им некуда деться,

Взрослеют они,

Обгоняя свой срок.

Они хранят тайны,

Судьбою разбитых,

Поломанных жизнью,

Героев из книг,

Умеют читать

По глазам

Между строк,

Пароли звучат

Словами из песен,

Хорошие дети

Не слушают рок.


Всё так бессмысленно и глупо. Он думал, что сумеет выбраться, но только тонул с головой. Надо продержаться три грёбаных года, чтобы он смог, наконец, покинуть отцовский дом. Когда ему исполниться восемнадцать, отец больше не будет иметь над ним власти. Это словно указ об отмене рабства. Три года — он с этим справится. Надо просто не влезать в неприятности. Быть тихим и послушным. Он столько лет пытался, но так и не вышло. Мысли крутились в голове по кругу, как заезженная пластинка. Да пошло оно всё к чёрту! Надо выйти на улицу и проветрить голову. Ему просто нужно успокоиться, и существует, по крайней мере, одна вещь, которая точно поможет. Холодный октябрьский ветер, и правда, уничтожил все дурные мысли.

В детстве отец рассказывал ему о войне, как погибали его друзья и о кровавых схватках с врагами. Ему было страшно, и он совсем не хотел слушать, ему было жутко, но он не мог уйти. Тогда он придумал мир, в котором не было войн и страданий, не было боли и страха. Мир, в котором царила гармония и радость, любовь и дружба. Там жили выдуманные им сказочные звери. Они никогда не ругались, а наоборот помогали друг другу. Они были добрые и счастливые. Он научился вырезать из дерева фигурки сказочных зверей, сперва неумело, но с каждым разом всё лучше и лучше. Они жили в коробке под кроватью. Рамси не хотел, чтобы отец узнал об этом, ведь всё к чему он прикасался, обращалось в прах. Они жили в его голове, и, слушая нотации отца, его рассказы о жестоких пытках пленных, или же его гневные тирады, о том какой он бездарный и никчёмный, он просто отключался, попадая в свой мир. Он кивал, но не слушал. И это спасло его, помогало сохранить здравый рассудок и собрать разрозненные части своего сознания воедино. Когда ему было плохо или грустно, то в волшебном лесу появлялся новый зверь. Все они являлись кусочками его разбитой души.

Из сказок он давно вырос, но фигурки зверей всё ещё помогали погружаться в мир без боли и бед. Помогали успокоиться и примириться с собой. Вот и сейчас он принялся за излюбленное занятие.

Когда Теон вернулся, то замер на пороге. Картина, представшая перед ним, выглядела весьма странно. В хлам разбитый стул хаотично присутствовал по всей территории комнаты. Рамси сидел на кровати с отрешённым видом, и что-то вырезал ножом из деревянного бруска.

— Заходи, я мирно настроен, — дружелюбно пригласил он, не отрываясь от своего занятия.

— Что ты делаешь? — Теон не был уверен в его в его благостном расположении духа, и поэтому не решился приблизиться.

— Можешь посмотреть, — разрешил Рамси, бросив на него мимолетный взгляд.

— Что это? — Теон подошёл, и с любопытством, заглянул ему через плечо.

— Будет медведь, когда закончу, — пояснил Рамси, и сдул стружки, повертел в руках поделку, любуясь своим творением.

— У тебя хорошо получается, — понаблюдав ещё немного, заметил Теон. Это казалось удивительным, что обычный кусок дерева обретал в его руках черты мощного и красивого зверя.

— Есть опыт, — хмыкнул Рамси, хотя было и отрадно слышать похвалу, но показывать этого он не хотел.

Теон немного помолчал, отслеживая его действия. Затем высказал то, что его волновало.

— Я не буду спрашивать, зачем ты стул расхреначил. Но нам теперь влетит от коменданта.

Рамси равнодушно развёл руками, с ножом в правой, а деревяшкой в левой руке.

— Так и быть, возьму вину на себя.

Теон от негодования даже слов не мог подобрать, так и стоял, открыв рот, пока не придумал, что ответить.

— Это и есть твоя вина.

— Нож всё ещё у меня, — пригрозил ему Рамси, сосредоточено прищурившись.

Теон отошёл от него на безопасное расстояние. Но сдавать позиции не стал.

— Я не хочу быть из-за тебя наказанным, снова! — одновременно возмущённо и жалобно произнёс он.

Рамси задумался, отложив деревяшку, и повертел в руках нож, проведя кончиком указательного пальца по лезвию, проверяя, насколько он хорошо заточен. А после с невинной улыбкой взглянул на соседа.

— Знаешь, я в одной книге читал, как наёмки использовали метательные ножи в качестве секретного оружия. Всегда хотел попробовать. Думаешь, попаду с десяти шагов тебе в ногу?

Теон вспомнил, как он запустил молотком ему в голову, в кабинете труда. Там расстояние было намного больше, да и то, он чуть не попал.

— По тебе психушка плачет! Не надо было за тебя заступаться! — Теон приготовился свалить куда подальше, но решил напоследок выразить своё мнение.

— Поясни, — Рамси положил нож на стол, и выжидающе посмотрел на него. Кажется, у него пропал настрой на веселье.

Теон понял, что сболтнул лишнего, но поздно было отступать. Он успел пожалеть о своём поступке.

— Перед тем, как за тобой отец приехал, я говорил с Человеком и «Леди в красном». Я попытался их убедить, что ты нормальный. Я, правда, сам это не верю, — с опаской глядя на него, добавил Теон. — Но я хотел помочь, — он неловко потоптался у порога, не решив, стоит ли ему уйти или остаться.

— Я тебя об этом не просил, — на лице Рамси мелькнуло удивление, быстро сменившееся гневом.

— Обычно на этом месте говорят спасибо, — намекнул Теон. — И да, это звучало как приказ, а не как просьба, — так же заметил он.

— Почему ты всё время лезешь не в своё дело?! На хрен мне не сдалась твоя помощь! — прорычал Рамси и всадил нож в половицы.

— Ты ещё и пол испортил! — Теон ошалело уставился на торчащий в досках нож.

— Хорошо! Мать твою! — Рамси шумно выдохнул, сжав кулаки. — Я постараюсь, сука, быть сдержаннее! — пообещал он. Снова влипать в неприятности не входило в его планы, но честно говоря, он не мог ничего с собой поделать.

— Ты вообще, знаешь значение этого слова? Заводишься с полоборота, — Теон не понимал причину его ярости, и оказался в недоумении и растерянности.

— Заткнись, или тебе что-нибудь в голову прилетит! — проклятый Грейджой снова вывел его из себя, а ведь буквально полчаса назад всё было так хорошо.

На языке у Теона уже вертелся достойный ответ, но он захлопнул рот, решив, что здоровье дороже победы в перепалке.

Рамси вернулся к своему деревянному зверю. А Теон мысленно обругав его на все лады, взялся за учебник истории, и принялся изучать нудный параграф про войну Алой и белой Розы, то и дело, бросая на соседа угрюмые взгляды.

****

Теон читал учебник, и выбешивался про себя. В какой-то момент он подумал, что с Рамси можно нормально общаться. После того, как он признался, что отыгрался на нём и отомстил за свои детские обиды, Теон испытал просто калейдоскоп эмоций. И с облегчением осознал, что никто его убивать и калечить не будет. После он был несказанно зол на Рамси, считая, что его выходки за гранью разумных пределов. Мог бы просто набить ему морду, а не разыгрывать весь этот спектакль. Но высказать свои мысли Теон не посмел. Рамси казался, достаточно опасным, чтобы противостоять ему. К тому же, ему правда было совестно, он не гордился своими прошлыми поступками. Его бывшие друзья сидят в тюрьме, и он был рад, что смог вовремя остановиться. На протяжении последних недель, он думал, что они всё выяснили, и конфликт давно исчерпан. Теон вовсе не собирался набиваться к нему в друзья, но вынужденный жить с ним в одном пространстве, считал, что они неплохо ладят. Особенно между визитами к психологу, тогда, конечно, Рамси оказывался взбешён, и приближаться к нему не стоило. Стоит отметить, что он на редкость злопамятный, и не признаёт своих ошибок. Но в остальное время, он был вполне снисходителен к нему. Поэтому, Теон и подумал, что с ним можно найти общий язык. Он даже пытался помочь Рамси разрешить всю эту канитель с психологом, потому что ему стало стыдно за детские годы, да и просто из добрых побуждений. Но механизм уже был запущен, и его мнение в расчёт не приняли. А когда Рамси вернулся из дома, то окончательно слетел с катушек. Он, и так-то был вспыльчивым, а сейчас и вовсе, срывался на нём почём зря. Теон злился, и пребывал в замешательстве. Вряд ли с Рамси можно нормально сосуществовать — пришёл он в итоге к такому умозаключению.

Последний день учёбы предвещал весёлые выходные, но Теона угораздило влипнуть в неприятности. Так как, Рамси больше не помогал ему с учёбой, то он умудрился завалить задание по литературе, которое содержало вопросы о прочитанных книгах, и написал там полную чушь. Теперь ему предстояло весь вечер, а то и полночи, проторчать в старом архиве, чтобы выписывать цитаты из книг, которые задала мисс Тирелл в наказание. Старушка-библиотекарша выдала ему ключ и отправилась обратно в библиотеку, наказав, чтобы он обращался со старыми изданиями бережно. Теон с тяжёлым вздохом, засел за книги. Он не понимал, почему мисс Тирелл заслала его в этот забытый богом и людьми подвал — ведь все книги по школьной программе имелись в библиотеке. Ей почему-то понадобились особенно редкие издания. А он вынужден был сидеть тут, вдыхая пыль, и покрываться плесень как старый гриб. Уже стемнело, а он так и не продвинулся в своём задании. Архив навевал воспоминания минувших событий, которые произошли с ним в начале года. Ему казалось даже, что он слышит голос Рамси. Теон тряхнул головой, прогоняя морок. Но за стеной, действительно слышались голоса.

Это было странно. Кому пришло в голову торчать в подвале в пятницу вечером? Он слышал музыку. Теону стало любопытно, что же там происходит. Прихватив с собой сонеты Шекспира, чтобы не возвращаться назад в архив (решив, что вернёт их завтра), Теон покинул помещение, заперев дверь на ключ, любезно оставленный библиотекаршей.

Ориентируясь по звукам музыки, он, минуя плохо освещённый коридор, спустился ещё ниже в подвалы. Мрачное подземелье таило в себе ячейки камер. Зарешёченные окошки находились чуть выше его головы. Двери располагались с другой стороны коридора, проход к ним открывался со второй, ведущей в подвал, лестницы. Раньше это место являлось темницей, а после тюрьмой. Возможно, измученные души заключенных, что сгорели десятки лет назад, до сих пор томились здесь. Теону стало неуютно от этой мысли. Какие, к чёрту, призраки, это всё выдумки его одноклассниц! Да и вряд ли призраки слушают тяжелый рок. В подвале точно не они. Побродив немного среди камер, Теон нашёл источник шума. Поставив под ноги один из ящиков, которые в изобилии заполняли тупик в конце коридора, он прильнул к решётке.

Это оказалась какая-то сходка готов, или панков, или как они там, себя называют. Парни и девушки, все в чёрном, в балахонах и футболках с изображениями рок-групп. Их было человек пятнадцать-двадцать. Из музыкального центра гремела тяжёлая музыка. Колонки работали на пределе. Ребята пили и веселились, разговаривали и смеялись, парочка даже плясала под взрывающие мозг мелодии. Теону стало интересно поглядеть на этот шабаш. И тут в толпе неформалов, он заметил знакомое лицо. Это был Рамси. Он вёл себя не так, как обычно, он улыбался и шутил, был приветлив с девушками, и что-то увлечённо обсуждал с парнями. Он казался весёлым и раскованным, словно его подменили. Обычно он бывал либо мрачным и угрюмым, либо неадекватно весёлым (от его зловещих шуток и розыгрышей смешно было только ему самому, Теона это всё пугало). В компании неформалов Рамси казался искренним и добрым.

Внезапно музыка стихла, и Теон вжался в стену, боясь быть замеченным. Он не думал, что эти ребята обрадуются, раскрыв, что он за ними подсматривает. Тем временем, неформалы стали петь песни под гитару. Теон собрался уходить, но тут один из ребят передал гитару его соседу. Слов Теон разобрать не сумел, но отметил, что тот поёт вполне не плохо, голос у него оказался более мягким, чем обычно, когда он бросал ему свои гневные фразы. Теон с удивлением, обнаружил, что в этой компании его любят, что Рамси даже может быть милым, что он вообще, умеет общаться с людьми, пусть и такими же странными, как и он.

Теон, наконец, вспомнил, что ему ещё надо доделать литературу, и покинул свой наблюдательный пункт. Вернувшись к себе, он с горем пополам провёл анализ стихотворения, а вторую часть задания оставил до воскресения, он и так уже уйму времени угробил на всё эту ерунду.

Он задумался о том, какой же Рамси на самом деле: отчаянный и жестокий псих со странным чувством юмора и приступами неконтролируемого гнева, или же тот, добрый и славный парень, которого он видел сегодня. Впрочем, он слишком много о нём думает. А разгадать его характер, уж точно не является первоочередным пунктом в списке его дел. «У меня, в конце концов, есть своя жизнь», — думал Теон, засыпая.

Рамси вернулся поздно, когда он уже давно спал.


========== Глава 18 ==========


Утром Теон первым делом открыл окно, задыхаясь от перегара соседа. Рамси проснулся, от того, что он брякал задвижками на раме.

— Что-то я перебрал вчера с «Яростью викинга», — вместо приветствия начал он.

— Что за «Ярость викинга»? — Теон смог таки совладать с застревающим шпингалетом, и распахнул окно, с наслаждением вдохнув свежий воздух.

— Убойная штука. Чародейка замутила коктейль. Ром, кола и ещё что-то. Она это мастерский умеет, — пояснил Рамси, потянувшись и хрустнув суставами.

— Чародейка? — Теон почти ничего не понял из его объяснений.

— Девчонка Демона, — Рамси сел на кровати и потёр лицо ладонями, рассеяно оглядел комнату, он ещё не до конца проснулся, а после вчерашней вечеринки в голове царил туман.

— У вас там у всех что ли, клички? — не скрывая любопытства, спросил Теон.

— У кого? — Рамси встал с кровати, и, отыскав на подоконнике, пустую пачку, огорчённо вздохнул.

— Вот, блин, сигареты закончились.

Теон протянул ему свои.

— У готов или как вы себя называете? — он оделся, небрежно застелил постель, и шарился по столу в поисках нужных тетрадей.

— Неформалы. Готы одни из, — Рамси забавляла его заинтересованность. Это даже немного льстило. — И да, у всех, — добавил он.

— И как тебя называют? — Теон заметил, что у Рамси сегодня вполне дружелюбное настроение и можно его расспросить. Мир субкультур был ему непонятен, казался чем-то диковинным и потусторонним.

— Граф, — чуть помедлив, ответил Рамси. — Как граф Дракула, — усмехнулся он, выпуская колечки сизого дыма.

— Почему? — розыск тетрадей увенчался успехом, и Теон, покидал школьные принадлежности в рюкзак.

Рамси состроил зверскую рожу, а после ухмыльнулся, обнажив клыки.

— А, понял. Бледная кожа, вампирские клыки, — сразу же отметил Теон. — Вампиры нынче в моде, можешь девок своей улыбкой клеить, — посоветовал он.

— Я учту.

— Граф Дракула, — усмехнулся Теон.

— Ты не можешь меня так называть, — оборвал его Рамси.

— Почему? Не вхожу в круг избранных, как эта твоя шайка? — не скрывая раздражения, спросил Теон.

— Нет. И это называется тусовка, — с лица Болтона исчезла и тень улыбки. Он бросил на соседа презрительный взгляд. Кажется, Рамси не в восторге, когда задевают его друзей.

— Куда мне убогому. У вас же там высший свет, одни графы, да графини, — Теона задели и даже разозлили, его слова. Будто, он чем-то хуже других. — Со своими друзьями, ты вчера был более доброжелательным, — с упрёком добавил он.

— Ты о чём? — нахмурился Рамси.

— Да просто так сказал. Видел тебя с какими-то ребятами в школе, вот и всё, — брякнул Теон наугад, осознав, что прокололся.

— Вчера? Ты был в темнице! — догадался Рамси.

«Твою мать!» — пронеслось в голове у Теона, сейчас он его убьет. Но смысла отпираться дальше не было, Рамси уличил его во лжи.

Рамси поджав губы, и сурово кивнул.

— Стыдно должно быть подглядывать.

— Я никому не скажу. Мне просто было интересно, я там случайно оказался, — принялся оправдываться Теон.

Рамси цокнул языком и произнёс:

— Конечно, не скажешь. Мы тебя замуруем в темнице. И ты никому ничего не расскажешь, — лицо его оставалось серьёзным.

— Это не смешно, — но, всё же Теон встревожился, кто знает, на что эти неформалы способны.

Рамси расхохотался.

— Каждый раз смешно! О, тебя так легко напугать, — он согнулся от смеха, схватившись за живот. — Мы не пьём кровь младенцев, и не приносим козлов в жертву … и людей тоже, — успокоившись, заверил он.

— И оргии не устраиваете? — Теон даже слегка разочаровался, последнее предположение его больше всего интересовало.

— Нет. Но серьёзно, Теон, не хорошо быть незваным гостем, — отбросив шутки, сказал Рамси.

— Я понял, — Теон виновато опустил глаза.

— Не вздумай никому рассказывать. Иначе… — сделал театральную паузу Рамси. — Будешь жить в стене…недолго, — зловеще пообещал он.

— Я же сказал, что понял. Я не проболтаюсь, — нервно заверил Теон.

Они оба принялись собираться на завтрак. Пока Рамси натягивал футболку, Теон обратил внимание на синяки и ссадины у него на спине.

— Ни фига себе! Что…

— Не твоё дело! — Рамси резко повернулся к нему, оборвав на полуслове. Он догадывался, чем был так поражён его сосед. — Любопытство сгубило кошку.

— Ну, и ладно.

Теон отправился на завтрак, не дожидаясь ещё каких-нибудь неприятных фраз в свой адрес.

****

Рамси не понимал, почему Грейджой лезет не в своё дело. Мог же промолчать о том, что видел их в темнице. Но ему, видимо, стало завидно, что со своими ребятами Рамси оказался более добр, чем с ним. Он просто не в силах постичь законы тусовки. Граф может быть обаятельным и дружелюбным, добрым и беспечным. И не стесняясь петь песни. Так же, как Чародейка, Демон и Рыцарь Тьмы. Вот только это всего лишь маски. Граф не Рамси Болтон, а Демон не… он даже не знает их настоящих имён. Так же, как и они его. Тусовка — уютный мир, где можно отдохнуть от бед, спрятаться от невзгод и укрыться от непогоды. Тихая гавань, где можно переждать бурю. Запретный пиратский остров, скрытый от посторонних глаз. Приют для одиноких и отверженных, в котором можно пить и праздновать, веселиться и наслаждаться приятной компанией таких же, побитых жизнью бродяг. Но вечно жить на острове нельзя. Всегда приходит время собирать камни, всегда приходит время возвращаться домой и идти на войну.

Выходные пролетели как один миг. Теон куда-то уезжал, а Рамси проводил время со своими приятелями. В субботу вечером, когда он уже был изрядно пьян, ему позвонил отец. Глядя на расплывающийся перед глазами дисплей телефона, он размышлял, взять трубку и попытаться сделать трезвый голос, или просто забить и не отвечать. Отец был настойчив, пришлось выбрать первое. Рамси сидел на ящике у стены и всё плыло перед глазами, картинка никак не желала обрести чёткость.

— Здравствуй, сын. Как успехи? — бодрым тоном поинтересовался Болтон-старший.

— При…вет, папа. Всё … хорошо, — заплетающимся языком ответил Рамси, как он ни старался сосредоточиться на чётком произношении, у него ничего не получалось.

— Ты что пьян? — отца было не обмануть.

— Нет. Я просто… спал, ты меня разбудил, — Рамси запутался, и невнятно пробормотал последнее слово.

— В семь часов вечера? — язвительно поинтересовался Русе.

— Устал, — Рамси не знал, что ещё сказать.

— Узнаю, что пьёшь — выпорю. Это всё проклятые гены твоей мамаши. Из тебя тоже толка не будет. Позвоню в понедельник, — закончил разговор отец.

Дальнейшую часть вечера Рамси не помнил в принципе. В этот раз он пил «Скорбь короля», и это оказалось настолько убийственным поилом, что просто валило с ног. Он не помнил, как добрался до своей комнаты. Половину воскресного дня он провалялся в постели, приходя в себя. И дал себе зарок, что «Скорбь короля» не будет пить больше никогда. Вечером, когда он уже отошёл от похмелья и смотрел «Кошмар на улице Вязов», вернулся Теон и принялся за своё домашнее задание. Он замер над тетрадью, мусоля ручку во рту, но так ничего и не написал.

Рамси решил прекратить его страдания. Не сложно же ему, в самом деле.

— Что опять литературу не можешь сделать? — он поставил фильм на паузу и обратился к Грейджою.

— Да, там про Селинджера: «Над пропастью во ржи», надо написать, ответить на вопросы, — со скорбным выражением лица, пожаловался Теон.

— А ты опять ничего не читал, — догадался Рамси.

Теон лишь развёл руками.

— Давай, — улыбнулся Рамси, приняв тетрадь из его рук. Мельком взглянув на вопросы, вернул ему.

— Пиши, — он быстро продиктовал все ответы.

— Ты, что все книги наизусть знаешь? — поразился Теон.

— Нет, конечно. Я просто домашнее задание во время делаю, и читаю то, что задают. А это моя любимая книга, — Рамси всегда казалась забавной история Холдена Колфилда. Он не единожды перечитывал книгу, будучи в плохом настроении, и всегда рассуждения главного героя и нелепые ситуации, в которые он попадал, вызывали у него улыбку, а порой он даже ему сочувствовал.

— Серьёзно?

— Да, я её раз пять уже читал. И ты бы тоже что-нибудь прочитал — полезно. Не могу же я тебе всё время помогать.

— Я читал немного, и сонеты эти проклятые тоже, — Теон не мог определить, что его менее увлекло: Шекспир или Селинджер. И то, и другое, на его взгляд было выдуманными на пустом месте страданиями.

— Молодец, — похвалил Рамси, он давно понял, что его сосед редкостный лентяй и невежда.

Они оба замолчали, каждый занявшись своим делом. Теон быстро переписывал в тетрадь ответы, а его телефон не прекращая, трезвонил.

— Да возьми ты уже трубку, — раздражённо бросил Рамси. Его это отвлекало от просмотра фильма, пусть он и знал сюжет наизусть, но пиликание мобильника сбивало настрой и не давало сосредоточиться. Он давно уже приготовил уроки и теперь мог со спокойной совестью развлекаться.

— Сейчас. Запишу, пока не забыл. Это сестра. Потом ей перезвоню, — отрывисто проговорил Теон, пытаясь не отвлекаться от своих записей. И через пару минут, взяв телефон, вышел в коридор, очевидно, разговаривать с сестрой.

Рамси подумал о том, что здорово, наверное, когда у тебя есть брат или сестра — неважно кто. Тот, с кем можно было поиграть в детстве, поведать секреты и разделить гнев отца, кто-то у кого можно найти утешение. Лучше старший, которому, возможно, не было бы плевать на него. Сейчас уже сложно это представить, но младших он точно не хотел. Ему вообще не нравились дети.

Теон вернулся, и, разлёгшись на кровати, принялся строчить кому-то смс. Спустя полчаса он обратился к Рамси, который уже закончил смотреть фильм. Он играл на компьютере в отличную страшилку про вампиров: «Vampire: the Masquerade», и никак не мог пройти миссию с призраком в отеле.

— Рамси, я хотел тебя кое о чём попросить, — осторожно начал он.

— Твою… блядский призрак снова меня убил! — Рамси раздосадовано стукнул по спинке кровати и оторвался от игры. — Что ты хотел?

— Мы вчера познакомились с одной девчонкой. Она из параллельного класса, — начал издалека Теон.

Рамси не понимал, зачем ему эта информация, но не стал его перебивать.

— У нас завтра свидание, и она ко мне придёт. Ты не мог бы свалить на пару часов, — смущённо попросил Теон, не зная, какой ответ ожидать.

— У вас свидание здесь, в комнате? — изобразив удивление, уточнил Рамси.

— Ты же понял о чём я, — тихо проговорил Теон.

Рамси ухмыльнулся уголком губ.

— Ладно. И сколько мне гулять?

— Ну, не знаю… Пару часов, как пойдёт, — задумался Теон.

— Просто позвони мне, когда выпроводишь свою даму, — вновь усмехнулся Рамси. Его немало позабавил этот диалог.

— У меня нет твоего номера.

— Да, точно, — Рамси продиктовал ему цифры. И Теон забил номер в память телефона. Он перезвонил Рамси, и на звонке у него стояла какая-то хрень, по его мнению.

— Это что за мелодия? — спросил он тактично. Если он выкажет своё презрение его музыкальному вкусу, то Рамси, скорее всего, разобьет ему лицо об стол. Эти сатанисты такие опасные, когда дело касается их любимой музыки.

— Это песня «Rammstein» — «Spieluhr» называется.

— Я ничего не понял. На каком это языке? — Теон изучал французский язык, да и тот через пень колоду. Хотя, у этих рокеров и на английском ни черта не разобрать.

— На немецком. Это немецкая металл-группа, — терпеливо разъяснил Рамси.

— А о чём песня? — спросил Теон, чтобы поддержать беседу.

Рамси в школе изучал немецкий язык, и в отличие от Теона имел успехи.

— Мальчик притворился мёртвым, потому что хотел побыть в одиночестве. Хорошо притворился, его похоронили. Он в гробу играет со своей музыкальной шкатулкой и молит, чтобы его спасли. Песня так и называется — «Музыкальная шкатулка», — Рамси сохранил номер и отложил мобильник в сторону. Он с удовольствие поведал историю, представленную в песне. Эта была одна из его любимых песен.

— Мило, — натянуто улыбнулся Теон. Он решил, что в другой раз воздержится от вопросов о переводе текстов рок-групп. Мало ли, что ещё он может узнать…


========== Глава 19 ==========


В понедельник после обеда они столкнулись в комнате. Это был суматошный, сумбурный день, полный бессмысленной беготни.

— Я слышал, комендант завтра нагрянет с проверкой. И он, наверное, не будет рад, что ты стул разбил, — сообщил Теон, судорожно прибираясь в комнате.

— Будет тебе стул. Ты просто всё время ноешь! То ему стул подавай, то ему ножом угрожают, то шутки мои несмешные, — Рамси возвел глаза к потолку, давая понять, как же Теон его достал. А затем, развалившись на кровати, протянул руку к конфетам, которые углядел на столе.

— Их нельзя есть!

— Тебе что жалко? Я тебя угощал, — возмутился Рамси, так и замерев с протянутой рукой.

— Это для Эмили, она скоро придёт. И тебе пора свалить, — Теон положил ему на ладонь две конфетки, а потом вернулся к уборке. Он запинал обувь под кровать, а вещи, которые громоздились на стуле, запихнул в шкаф.

— Ладно, ухожу, — Рамси нехотя поднялся с кровати, и, развёрнув обёртку, отправил конфету в рот.

Обернувшись на пороге, добавил:

— Теон, не на моей кровати.

— Да, конечно, — пообещал Теон, оглядывая комнату, кажется, всё было в полном порядке и выглядело прилично. И пусть дверца шкафа толком не закрывалась, а покрывало свисало до пола, прикрывая завалы различного хлама под кроватью, но на первый взгляд вполне приемлемо. Эмили же к нему придёт не за тем, чтобы инспектировать порядок в комнате.

****

Рамси собирался выполнить своё обещание, и направился в кабинет труда. Раз уж он разломал этот, чёртов стул, то сам сделает новый. По крайней мере, он не хотел, чтобы Теон нудел целую вечность. Он изложил учителю свою просьбу, не вдаваясь в подробности. Мистер Клиган на скорую руку набросал ему чертёж, но не стал стоять над душой и отправился по своим делам.

Рамси долго вглядывался в схему, повертев её и так и эдак, но всё равно ничего не мог понять. Сказать прямо, в чертежах он ни черта не смыслил. Деревянные звери в его мире совсем не имели ничего общего с чертежами и схемами. Промучившись, минут двадцать, и отбросив бесполезный чертёж, он задумался о том, как вообще должен выглядеть этот проклятый стул. Предмет мебели, представший перед ним, казался поистине королевским, не стул, а настоящий трон. К сожалению, это всё было лишь в его воображении, а на практике мало что дало. Дурацкие деревяшки не желали складываться во что-либо, хоть отдалённо напоминающее нужный предмет мебели. Провозившись пару часов, он проклял Грейджоя и ненавистный стул в бога, душу, мать, и не один раз. Вскоре мистер Клиган пришёл посмотреть, как у него продвигаются дела.

— Не получается ничего! — Рамси в сердцах кинул молоток на стол.

— Давай посмотрим, — учитель склонился над верстаком, созерцая его творение.

Рамси только и успел доски выпилить, да и то, они все оказались разного размера. Зато были украшены замысловатыми узорами.

— Красиво, но не проку от этого мало. Давай помогу тебе, — предложил мистер Клиган, и принялся отмерять детали по чертежу.

Рамси удивился, что трудовик, вместо того, чтобы обругать его безруким олухом и выгнать вон, предложил ему свою помощь. Работа спорилась в руках мастера и стул начинал приобретать презентабельный вид. Теон позвонил ему, и сказал, что он может возвращаться. Но Рамси хотел всё доделать сегодня. К сожалению, шёл уже седьмой час и мистер Клиган, видимо, не желал проторчать здесь всю ночь, поэтому предложил ему закончить завтра, пообещав помочь.

Только Рамси вышел из кабинета, как у него зазвонил телефон. К его неудовольствию это снова оказался отец. Рамси заверил его, что дела в школе у него просто превосходно, и в субботу, он, конечно же, не был пьян, и, выслушав пару нотации и угроз, с облегчением отключился. Завтра ожидался визит коменданта и дел было невпроворот. Предстояло убрать все запрещённые предметы, как-то: сигареты, алкоголь, наркотики, оружие и прочие «радости жизни». А ещё сделать домашнее задание, а проклятый стул совсем его вымотал. Покончив с уборкой и уроками, он так устал, что едва его голова коснулась подушки, сразу же провалился в сон.

Ему снился полумрак подвала и звенящая в воздухе цепь. Злой голос отца, высокий тёмный силуэт которого, нависал над ним. Боль и отчаяние, вода в железной миске и его кровь на холодном бетонном полу.

— Рамси, проснись! — тряс его за плечо Теон.

— Чего тебе? — в комнате горел свет, но Рамси не сразу сообразил, где находится. Кошмар обрывками тумана кружил в голове. Его колотил озноб, будто он на самом деле, только что был там, в холодном промозглом подвале.

— Ты орал как резаный, вот я тебя и разбудил, — Теон сонно зевнул, и взглянул в окно, уже светало, и вставать нужно было через пару часов.

— Просто плохой сон, — неохотно пояснил Рамси, и перевернулся на другой бок, подняв одеяло, которое во сне скинул на пол.

— Я попытаюсь поспать ещё, если ты снова не будешь орать, — Теон вернулся к своей кровати, и беззаботно сопел уже через несколько минут.

Рамси проворочавшись в постели до рассвета, так и не смог больше заснуть. В голове царил кавардак, но пришлось тащиться на уроки. В состоянии полусна-полуяви, он отсидел пять уроков, толком не понимая и не слушая о чём речь. Он машинально водил ручкой в тетради, мечтая о том, чтобы поскорее прозвенел звонок. Последним уроком стояла физкультура, и он решил прогулять. Голова разболелась так, что при мысли о том, что придётся прыгать за мячом, становилось тошно. Хорошо, хоть не бегать, вратарём он в классе оказался самым лучшим, и это место было безоговорочно закреплено за ним. Хотя, и это не особо радовало: командные виды спорта его никогда не воодушевляли.

Намного лучше, отвечать самому за себя отвечать. Когда-то в детском летнем лагере у него было первое место по стрельбе из лука. Он тогда выбрал именно этот кружок, потому что крылось что-то завораживающее и притягательное в дрожащем цветном оперении стрелы, пущенной в цель. Когда затаив дыхание смотришь, как она вонзается в ровный круг мишени, попадёт ли в центр? Словно звучали струны древних времён, легенды о добрых разбойниках и злых королях, как в книжке о Вильгельме Телле и Робин Гуде.

Рамси сидел на качелях во дворе, тупо уставившись в землю. Надо, наверно, сходить в медпункт и попросить у медсестры таблетку. Но вставать и идти совершенно не хотелось. Уроки закончились и звонок давно прозвенел, а Рамси так и сидел, лениво раскачиваясь и сминая ботинками увядшую листву. Он сглотнул, и понял, что если не прекратит качаться, то его сейчас стошнит, поэтому затормозил, и взялся руками за голову, боль всё нарастала, разламывая череп пополам. Рамси на секунду закрыл глаза, а когда открыл, то перед ним возникли ноги в кроссовках и синих спортивных штанах. «Очевидно, физрук», — подумал он, и, убрав руки, поднял голову.

— Почему прогуливаем? — миролюбиво поинтересовался учитель. Высокий, хорошо сложенный, рыжеволосый мужчина. Мистер Тормунд Бьёрсон. Потомок воинственных викингов, которого неизвестно зачем занесло в этот убогий край.

У Рамси даже не было сил оправдываться.

— Голова болит, — вяло ответил он, рассматривая красно-жёлтые листья.

— Мог бы подойти и сказать. Я же не зверь какой-то — всё понимаю, — мужчина говорил с мягким акцентом.

— Следующий раз так и сделаю, — согласился Рамси, он хотел уже поскорее добраться до своей комнаты.

— Что-то ты бледный, — взглянув ему в лицо, заметил учитель.

— Я всегда такой. Я вампир, — усмехнулся Рамси и поднялся с качелей.

— Да, ну? — хохотнул физрук. — Пойдём, провожу тебя в медпункт, — взял его за локоть учитель.

Пришлось идти под надзором физрука. Медсестра измерила температуру и давление, и дала таблетку от головной боли. Учитель заботливо сопроводил его до комнаты, где Рамси сразу же повалился на кровать, ожидая, когда таблетка подействует и боль отступит. Ему даже удалось заснуть. Кажется, он только сомкнул глаза, как Теон уже снова трясёт его за плечо.

— Рамси, проснись!

— Что? — еле разлепив веки, бормочет он.

— Мистер Бейлиш явится с минуты на минуту. Я не знаю, куда эту твою «Ярость викинга» спрятать. А сигареты я убрал и пепельницу тоже заныкал, — тараторил Теон.

— Я слишком злой для общения. Отстать, — отмахнулся Рамси и снова закрыл глаза.

— Это тебя вообще-то, тоже касается, — снова принялся тормошить его Теон.

— Да, что ты такой беспомощный! Поставь бутылки на шкаф. Наверх никто не смотрит, — Рамси надеялся, что Теон, наконец, угомонится и оставит его в покое.

— Я без стула не достану, — пожаловался Теон и скривил губы. Шкаф был старинный и высоченный.

Рамси спросонья не понял, в чём суть проблемы, но потом до него дошло. Нехотя поднявшись с кровати, он обулся и вышел из комнаты. Минут через десять вернулся вместе с высоким длинноволосым парнем в балахоне с Мерлином Мэнсоном.

— Демон — Теон, — представил Рамси.

— Привет, — во все глаза уставился на парня Теон, и протянул руку для приветствия.

— Здорово, — Демон с силой тряхнул его ладонь.

О том, что нужно сделать они договорились по дороге, и парень без труда поставил бутылки на шкаф, так, чтобы их не было видно снизу.

— Спасибо, — поблагодарил Теон. А Рамси удовлетворённо кивнул, давая понять, что доволен результатом.

— Обращайтесь гномы, — дружелюбно осклабился Демон. — Бывай, Граф, — хлопнул Рамси по плечу и ушел.

— Иди, возьми у кого-нибудь стул, — Рамси предполагал, что комендант не может находиться во всех комнатах сразу. Наверняка он продвигался по этажу, начиная от лестницы вглубь коридора. Значит, можно попросить стул у тех, к кому он уже успел наведаться.

Теон только собирался отправиться на поиски, как раздался деликатный стук в дверь. В комнату вошёл мистер Бейлиш.

— Здравствуйте, дети, — комендант излучал дружелюбие и благосклонно улыбался, пока не успел заметить в комнате видимых изъянов. Он принялся осматривать помещение, и что-то помечал в своём блокноте.

— Так. Стул у вас был, и где он? — сверившись со своим инвентарным списком, поинтересовался он.

— Сломался, — прямо сказал Рамси, пока Теон выдумывал правдоподобный ответ.

— За порчу казённого имущества штраф полагается. Я позвоню вашим родителям, и им придётся возместить ущерб, — комендант досадливо что-то начеркал в блокноте. Теперь он не выглядел таким благожелательным и добрым. — Не дети, а варвары! Одни люстру разбили, другие стул сломали. И это только начало учебного года! Одни сплошные убытки, — проворчал комендант, а после захлопнул блокнот и обратился к ним. — Завтра с двух до трёх, пусть кто-нибудь из вас зайдёт ко мне в кабинет, я выпишу новый стул, — он выдал нужную информацию и собирался уходить.

— Какой ещё штраф? Этому стулу лет больше, чем всем вместе взятым в этой комнате! — фыркнул Рамси, и в наглую развалился на кровати

— Ты себя считаешь умнее других? — комендант взглянул на него с любопытством.

Рамси хмыкнул, давая понять, что ответ очевиден.

— Встань! С тобой разговаривает взрослый человек, изволь проявить уважение.

— Да, понял я, что вам охота деньги с кого-нибудь стрясти, — Рамси и не думал выполнять требование коменданта.

— А ты нахал! Как твоя фамилия? — если уж мальчик хочет неприятностей, то он их непременно получит.

— Болтон, — бросил Рамси и вызывающе уставился на него.

— Я твоим родителям позвоню немедленно, — пообещал комендант.

— Из-за стула? Серьёзно? Или из-за того, что назвал вас крохобором? — Рамси начал заводиться, и Теон подумал, что ничем хорошим это не закончится.

— Каким тоном ты разговариваешь? Я сообщу о твоём поведении классному руководителю! — пригрозил мистер Бейлиш.

— Да хоть самой королеве! — повысил голос Рамси.

— Наглец! — с этими словами, комендант, раздражённо качнув головой, удалился. У него огромное количество работы, и вся школы, можно сказать, держится на его плечах. А посему у него нет времени на препирательства с малолетним грубияном. Но тем не менее, родителей он обязательно уведомит о его поведении — так решил мистер Бейлиш.


========== Глава 20 ==========


— У тебя будут проблемы, и у меня из-за тебя тоже. Папа не в восторге, когда ему из школы звонят, а если ещё и денег потребую, то он вообще разозлиться, — Теон думал, что Рамси постоянно втягивает его в неприятности. Он с насупленным видом сидел на кровати, размышляя о том, как будет оправдываться перед отцом.

— Думаю, про тебя и он не вспомнит. Я его конкретно раздраконил, — Рамси стоял посреди комнаты, сияя широкой улыбкой на лице. Он вовсе не выглядел обеспокоенным, и кажется, даже гордился собой.

— Можно было промолчать. Он собирался уходить, может и не стал бы никому звонить, из-за пятисотлетнего стула. Ты ему просто нахамил на пустом месте! — никак не унимался Теон.

— А ты стоял как истукан, и даже рта не раскрыл, — Рамси явно считал его обвинения необоснованными, и уж тем более, когда сам он, не удосужился и слова сказать.

— Знаешь, в моей семье есть поговорка: на каждую жопу найдутся свои приключения. Я имею в виду, что ты сам навлёк на нас проблемы, — глубокомысленно изрёк Теон. — Не знаю как ты, а я не хотел неприятностей, — ещё раз подчеркнул он.

Рамси засмеялся.

— Забавная фраза. Только мне без разницы кому он будет звонить.

— А мне нет! Зачем ты к нему прицепился? — Теону так хотелось докопаться до сути его поступка, что он на секунду забыл о том, с кем разговаривает. Вряд ли от Рамси можно услышать адекватный ответ.

— У меня было плохое настроение, — Рамси переодевался из домашней одежды в школьную, собираясь отправиться на встречу с трудовиком. Ему порядком надоел этот бессмысленный диалог.

— У тебя плохое настроение, а страдать должен я? Отец теперь будет мне мозг выносить, если этот мистер усатый хрен ему позвонит! — всё не мог успокоиться Теон, воображая себе предстоящие нотации и вопли отца. Он нервно открыл учебник литературы, пытаясь выучить заданное стихотворение, но тут, же со злостью захлопнул его.

— Теон, мир не вертится вокруг тебя. А если ты не прекратишь нудеть, то действительно пострадаешь, — недвусмысленно намекнул Рамси, и отправился по своим делам.

Теону пришлось проглотить свой ответ. Угораздило же его обидеть в детстве именно Рамси, а потом ещё и угодить с ним в одну школу и комнату. А мог бы сейчас дуться в карты с пацанами из пятьсот пятой комнаты. Теон отложил учебник, и отправился к ним. В другой раз выучит стихотворение.

Рамси вернулся после восьми, и приволок созданный собственноручно стул. Правда, он скорее на подхвате находился, но дизайн, точно сам придумал. Гордо поставил стул на середину комнаты, и стоял с такимвидом, словно ожидал аплодисментов.

— Вот, я сам сделал, почти, — сказал он, отойдя подальше, чтобы полюбоваться своим творением издалека.

— Круто. У нас теперь есть стул, — безэмоционально отреагировал Теон. Он всё ещё дулся на Рамси, за то, что тот его подставил.

— Ты не слышал о слове «спасибо»? Я ожидал большей благодарности, — Рамси разочарованно опустился на стул. Кажется, он рассчитывал на восторги и овации.

— Можно теперь уроки за столом делать, — выдавил вялую улыбку Теон. — Перед каникулами столько назадавали, — пожаловался он.

Рамси, видимо, обиделся, что он его не похвалил, и не стал поддерживать беседу.

****

Неделю спустя учительница литературы вызвала Рамси к себе в кабинет и оставила после уроков, чтобы обсудить написанное им сочинение. Он вернулся к себе в смешанных чувствах, оказалось неожиданным, что его хвалили, хоть он и написал не то, что предполагалось. В прошлой школе большинство преподавателей недолюбливало его. Он не вписывался в школьные правила, ни стилем одежды, ни свободой мышления и слова, поэтому конфликты с педагогами случались нередко. Это только в начальной школе он был тихим, а потом он уже не стеснялся высказывать своё мнение, которое редко совпадало с требованиями педагогов. Отцу это не нравилось, вот он и спихнул его в интернат, по крайней мере, это была одна из причин, как он думал. А здесь, учителя в основном оказалась понимающие и искренние. А ещё не было ненавистной школьной формы, в которой все выглядели инкубаторскими придурками.

Рамси собирался на день рождения к Рыцарю Тьмы, и выбирал, какую футболку ему надеть. С собакой или «Rammstein». В итоге, выбрал «Rammstein», ту, что с самолётом. Когда он спустился в темницу, именинник уже был навеселе. Он вручил ему свой подарок — пепельницу в форме черепа.

Рыцарь остался доволен и расплылся в пьяной улыбке.

— Спасибо, Граф.

— С днём рождения! Желаю тебе мира в душе и попутного ветра в парусах, — от всей души поздравил Рамси.

Пиратский остров, улыбки друзей и реки рома. Песни, что отзываются в сердце. Жаль, что нельзя остаться здесь навсегда. Празднование закончилось далеко за полночь. Ребята расходились, в темнице становилось тихо. Рамси пьяно шатаясь, возвращался к себе в комнату. Внезапно он ощутил чьё-то присутствие за спиной. Обернулся, едва устояв на ногах. На него смотрела девушка в белой ночной рубашке. Красивая, с огненно-рыжими волосами, тяжёлыми локонами, спадающими на плечи. С тонкими, аристократичными чертами лица, и пронзительными голубыми глазами. Очаровательная и прекрасная. Она была прозрачной и сквозь её точёную фигуру, просвечивали кирпичи стен. Рамси протянул руку, чтобы коснуться её, но она растаяла, словно и не стояла здесь секунду назад.

Рамси моргнул, раз-другой.

«Что это было?» — он растеряно смотрел перед собой. Простояв пару минут в недоумении, он отправился в свою комнату. Мысли путались, и он был слишком пьян, чтобы соображать здраво.

С утра Теон разбудил его, собираясь на учёбу. Он топал по комнате как слон.

— Перестань греметь! У меня башка раскалывается, — простонал Рамси, и накрыл голову подушкой, так как солнечный свет бил по глазам.

— Тебе бы прекратить квасить. Ты очень злой с похмелья, — посоветовал Теон, попутно засовывая учебники в рюкзак.

— Заткнись! Ты мне не мамочка, придурок!

— Сегодня тест по математике. Если не пойдёшь, тебе влетит, — сообщил Теон, пропустив грубость мимо ушей.

— Вот чёрт! — Рамси с трудом сел на кровати, он себя чувствовал просто отвратно. Всё ещё не протрезвев до конца, он уже ощутил на себе все прелести абстинентного синдрома. В умывалке он хмуро поглядел на себя в зеркало, и скорчил рожу своему отражению. Вид был не важный. Поплескав ледяной водой в лицо, и совершив все необходимые утренние процедуры, он вернулся в комнату.

— Как дела? — у Теона отвратительная привычка разговаривать с ним по утрам.

— Блевал в душе, — Рамси отодвинул его с дороги, и принялся рыться в недрах шкафа, в поисках одежды для занятий. То, в чём он ходил вчера, мятым комком валялось на полу, да и футболку он залил колой.

— Э… Я просто пытаюсь быть дружелюбным, — Теон не ожидал такого откровенного ответа. — И можно было меня в это не посвящать, — чуть тише добавил он.

— Ты спросил как дела — я ответил, — Рамси, надеялся, что отбил у него тягу к общению.

— Тебе бы жвачку, — намекнул Теон, что его сшибает перегаром, исходящим от Болтона. Он почти собрался, и теперь рыскал по комнате в поисках своих носков. Вещи он всегда кидал, где попало, а с утра не мог ничего найти.

— Так лучше? — Рамси закинул пару мятных пластинок в рот, и дохнул на него.

— Не особо. Мятный перегар, — Теон отыскал носки под кроватью, и напялил их, благо кроссовки стояли на видном месте, и искать их не пришлось.

— Всё равно я на последней парте. А если к доске вызовут, пусть страдают, что ж поделать, — Рамси успел одеться в школьное, и закинул свой рюкзак, украшенный значками и нашивками рок-групп, на плечо.

— Мне кажется, нам надо снова прибраться, — Теон долгим взглядом окинул погребённый под ворохом одежды стул, и стол заваленный учебниками и тетрадями.

— На стуле только твоя одежда — убирай сам. Я свою кладу… — Рамси хотел сказать в шкаф, но обратил внимание, на валяющиеся на полу футболку и джинсы, и ботинки, раскиданные по разным углам. — На место кладу свои вещи, — в итоге сказал он.

— Я голосую за уборку. Здесь уже становиться сложно ходить.

— Пошли, а то опоздаем.

Они вышли, и Рамси закрыл комнату на ключ.

Первые два урока: английский и литературу, он отстрадал лёжа на парте, даже не делая попыток, что-то записывать. Мисс Тирелл неодобрительно поглядывала на него, но замечаний делать не стала. Третьим уроком была математика, и ему пришлось собрать все силы для написания теста. А после, Рамси вернулся в комнату и лёг спать, наплевав на остальные занятия.

Ему приснилась девушка, которую он видел вчера ночью. Она скользила по пустынным коридорам замка и манила его за собой. Голос её был подобен шелесту листвы, вкрадчивый, тихий и завораживающий. «Иди ко мне», — звала она и вновь ускользала от него. Рамси никак не мог догнать её. Стоило ему приблизиться, как призрачный силуэт, тут же таял, и его пальцы сжимали пустоту. Он проснулся, чувствуя себя лучше, но девушка из сна не давала ему покоя.

Было уже четыре часа, и Теон вернулся с занятий. Он снова писал кому-то смс, мечтательно улыбаясь.

— Спрашивали, почему тебя не было на последних уроках? — заметив, что Рамси проснулся, сказал он.

— А ты что? — Рамси всё думал о призраке прекрасной девушки.

— Сказал, что ты плохо себя чувствуешь. И почему я должен за тебя врать? — Теон отвлёкся от телефона, и укоряющее посмотрел на него.

— Мне и в самом деле было хреново. Я бы для тебя тоже самое сделал. Выручка, взаимопомощь, — разъяснил ему Рамси.

— Ну, если так, то можешь сегодня свалить, у меня свидание с Анной, — Теон решил использовать взаимопомощь на своё усмотрение.

— Ладно. Может, ты уже начнёшь ходить к своим бабам сам, а не таскать их сюда. Наша комната скоро превратиться в бордель. Или хоть расписание составь, — предложил Рамси. Ему начинало надоедать, что Теон, то и дело, выпирает его прочь. А он может уроки собирался вечером делать.

— А, я понял, в чём дело. Ты такой злой потому, что у тебя бабы давно не было, — озарила внезапная догадка Теона, он отложил телефон и сел на кровати, закинув ногу на ногу, и подперев кулаком подбородок. Прямо-таки древнегреческий «Мыслитель». — Давай я тебя с кем-нибудь познакомлю. У Анны наверняка есть подружка, которая любит мрачных типов… готов, — задумался он, подбирая слово.

— Я НЕ ГОТ! И не надо меня ни с кем знакомить! — Рамси снова орал на него, не понятно из-за чего.

— Это просто дружеская услуга. И тебе реально нужна девка, ты бы хоть расслабился немного, — про себя Теон подумал, что может тогда, Рамси малость утихомирится.

Рамси бросил на него гневный взгляд.

— Просто заткнись.

— Ладно. Но ты обращайся, если что. Я умею налаживать контакты с людьми, — предложил Теон, не скрывая широкой улыбки. Но посмотрев на Рамси, быстро убрал улыбку с лица и вновь принялся набирать сообщение в телефоне.

Рамси промолчал, не удостоив ответом его глупую реплику. Теон просто обнаглел, совсем перестал его бояться, ещё и позволяет себе насмехаться над ним. «Что ж, посмотрим, как он справиться с литературой без моей помощи». Рамси ушёл, хлопнув дверью. Раз уж Теону так приспичило, то у него тоже имелись планы на сегодня. Пока он отправился в столовую и за едой обдумывал свой замысел.

Перво-наперво предстояло убедиться, что вчерашнее происшествие ему не привиделось. Сон тоже был странным, но он мог быть просто отголоском, почудившегося по пьяни бреда. Хотя, не могло же ему это всё показаться. Он всё-таки не дошёл до белой горячки, чтобы страдать галлюцинациями. Рамси собирался подкараулить призрака и дальше действовать исходя из ситуации. Но всё это предстояло сделать ночью, вряд ли призрак явится посреди бела дня. Пока Теон ублажал свою даму, Рамси пришлось гулять по школьному двору. А после, когда Теон, наконец, выпроводил свою барышню, Рамси вернулся в комнату, и честно пытался сделать уроки. Но мысли всё равно сбивались к охоте на призрака. Насилу выполнив письменные задания, параграф по истории он отложил на потом. Пусть, это и был один из любимых предметов, но он не мог сосредоточиться на тексте учебника. А стихотворений для урока литературы, он итак, знал несколько по заданному автору. Благо, на память он не жаловался.

Без четверти одиннадцать он спустился в подвал. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы опознать место, где вчера он встретил призрачную девушку. Он решил просто подождать, вдруг она появится снова. Если, конечно, ему не померещилось с пьяных глаз. Он был уверен, что призрак если и появится, то не раньше полуночи. Но лучше уж прийти пораньше, чтобы не пропустить важный момент. Обычно во всех книгах мистические события происходят в полночный колдовской час.

Рамси и раньше подозревал и искренне верил, что существует потусторонний мир в котором обитают сверхъестественные существа. Ему всегда хотелось узнать, правда ли это. Он любил страшные сказки и мистические истории от которых кровь стынет в жилах. Казалось, что призраки, вампиры и другие фантастические создания, бродят рядом, но не каждый может приподнять завесу, скрывающую обыденный мир от сверхъестественного. При мысли о том, что он сможет прикоснуться к этой тайне, что-то замирало внутри.

Он долго стоял в тишине и темноте, и хотел уже развернуться и пойти прочь. Как вдруг, невдалеке мелькнул белый силуэт. Призрачная фигура приближалась к нему. Рамси затаил дыхание, боясь её спугнуть. Он уже видел очертания прекрасного лица и слышал тихий шепот. «Иди ко мне», — вновь звала его таинственная незнакомка. Он только собирался шагнуть навстречу к ней, как тишину пронзил громкий звонок мобильного, и силуэт растворился во тьме. Ругнувшись, он взял трубку. Оказывается, Теон звонил ему уже два раза, и хотел напомнить об уборке, которою они собирались провести сегодня вечером. Рамси ничего не слышал, когда гулял по двору с плеером. А когда он делал уроки, то Теона и вовсе в комнате не было. И теперь, он возмущённо сообщил ему, что провернул всю уборку один, Рамси буркнул, что у него имелись более важные дела и сбросил вызов. Просмотрев сообщения, он обнаружил пропущенный звонок от отца. Наверное, комендант успел настучать на него и пожаловаться отцу на его хамское поведение. Настроение упало в ноль. Рамси взглянул напоследок туда, где видел призрака, но там царила лишь тьма. Потусторонний мир открыл свои врата, а он так и не смог приблизиться к тайне.

В расстроенных чувствах он вернулся в комнату. Теон решил, что он всё ещё злится на него за дневной разговор.

— Рамси, не обижайся. Я над тобой не смеялся, — он расстилал постель и собирался ложиться спать.

— Забудь, — Рамси тоже готовился ко сну, ему ещё завтра с утра предстояло почитать учебник по истории, и он хотел встать пораньше.

Теон помолчал, раздумывая над чем-то.

— У тебя есть девушка? — спросил он.

— Что? — Рамси выключил свет и лёг в постель. Он думал о том, как же ему завтра застать призрака.

Теон повозившись в кровати, и устроившись поудобнее, повторил свой вопрос.

— Какая тебе разница?

— Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю? — Теон снова принялся за своё.

— Твои девки годятся только для утех, — бросил Рамси.

— А что же ещё нужно? — искренне удивился Теон.

Рамси не стал ему объяснять. Но Теон всё не отставал.

— Я поговорил с Анной…

— Надо же, у вас и на разговоры время нашлось, — ехидно заметил Рамси.

— Да. У неё есть подружка из деревни. Она как раз фанатеет от «Сумерек», вампиров и всего такого. Ты бы ей понравился, — заверил Теон, пытаясь разглядеть в темноте выражение его лица.

— Всю жизнь мечтал о какой-то сельской клуше. Ещё и «Сумерки» любит, — фыркнул Рамси. А про себя подумал, что с ней и поговорить-то, наверное, не о чём. А это всё-таки важно.

— Я бы на твоём месте не отказывался. Честно говоря, ты на любителя. А девки редко любят мрачных психов, — откровенно выразил своё мнение Теон, а про себя подумал, что девчонкам нравятся добрые и обаятельные красавчики как он. Он даже хотел высказать это вслух. Но не успел и глазом моргнуть, как Рамси прижал его к кровати, и сомкнул руки у него на горле.

— Ты что, совсем с ума сошёл?! — прохрипел Теон, пытаясь оторвать его руки от себя.

— Следи. За своим. Языком! Иначе я тебя задушу, идиот! — раздельно произнёс Рамси, а последнюю фразу, так и вовсе прошептал так, что Теон еле услышал. Он всё ещё барахтался, пытаясь вырваться из его железной хватки. Но Рамси и сам его отпустил, и сел рядом с ним на кровать.

— Прости. Я не со зла, просто вырвалось, — Теон не на шутку испугался, пожалуй, впредь он будет осторожнее в своих высказываниях.

— Следующим, что вылетит из твоего рта, будут твои зубы, если ты не научишься следить за словами, — пообещал Рамси, и пошёл к своей кровати.

Теон кивнул, поняв, что перешёл черту. Но сообразил, что Рамси его не видит в темноте, и озвучил:

— Я понял.

Засыпая, Теон увидел лицо Рамси пред собой. Он вздрогнул, не ожидая ничего хорошего.

— Ты опять начинаешь? — Теон имел в виду психологические атаки, которым он подвергся в начале года, когда Рамси хотел запугать его, что у него, впрочем, успешно получилось.

— Успокойся, — Рамси ободряюще заехал ему локтем по лбу.

— Эй!

— Я не специально, просто в темноте ничего не видно, — пояснил Рамси, но не торопился включать свет.

Теон ждал, что ему от него нужно, потирая ушибленный лоб.

— Ты умеешь хранить секреты? — заговорщицким тоном прошептал Рамси.

Внутри у Теона пробежал холодок. Секреты он не умел хранить ни капли. Стоило ему о них узнать, как рот у него не закрывался, пока он всем не растреплет. Но если уж Болтон решил доверить ему свою тайну, то ему непременно хотелось её узнать.

— Да, — торопливо сказал он, пока Рамси не передумал.

— Двинься, — Рамси сел к нему на кровать.

— Что за секрет? Ты девственник? — высказал своё предположение Теон. Он тоже сел на кровати в ожидании секрета.

— А … что ты ко мне прицепился?! Это, видимо твоя больная тема, — Рамси не сразу нашёл, что ответить.

— Так я угадал! Неужели ты ни разу? — торжествовал Теон, довольный своей догадкой.

— Всё! Пошёл на хуй! — Рамси раздражённо встал с кровати — весь настрой поведать тайну пропал.

— Подожди. Если это не тайна, тогда о чём ты хотел рассказать? — Теон дёрнул его за руку, призывая сесть обратно. Очень ему не терпелось узнать тайну.

— О том, что ты придурок! — отдёрнул руку Рамси.

— Я никому не скажу, — пообещал Теон.

— Тебе и правда стоит молчать, или хотя бы думать, прежде чем говорить, — угрюмо посоветовал Рамси.

— А тайна? Я её узнаю, — Теону даже спать перехотелось. Как же так можно пообещать секрет и умолчать о нём.

— Хорошо, — Рамси, конечно, злился на его подколы, но решил рассказать. Всё равно, кроме Теона было не кому поведать свой секрет, чтобы не прослыть дураком. К тому же, он всегда сможет убедить его держать рот на замке.

— Я видел призрака.


========== Глава 21 ==========


— Призрака? — разочарованно протянул Теон. — Ты что решил меня разыграть? — он ожидал чего-то более увлекательного, и уж, по крайней мере, не глупой выдумки.

— Девушка в белом платье, я видел её вчера в темнице, и сегодня тоже, — схватив его за предплечье, словно, призывая пойти с собой, торопливо заговорил Рамси.

— Мало ли кто это мог быть, — со скукой предположил Теон, едва удержавшись от того, чтобы не зевнуть. «Фуфло какое-то, а не секрет», — про себя решил он.

— Она была прозрачная! Сквозь неё стена просвечивала, и перемещалась по воздуху, — продолжал настаивать на своём Рамси, взволновано взмахнул в темноте руками. Он специально не стал зажигать лампу, чтобы сохранить загадочную атмосферу, он представлял, что секреты именно так рассказывают.

— Ты врёшь. Или тебе просто показалось, — заключил Теон, собираясь уже завалиться спать. «Сказку на ночь» он уже послушал.

— Хорошо. Завтра в полночь приходи в темницу, — Рамси поднялся, и пошёл к своей кровати, давая понять, что разговор окончен. Он ожидал, что Теон проявить большую заинтересованность.

— Не бывает призраков! И я не хочу ночью таскаться по подвалам, — заявил Теон. Ему это казалось дурацкой идеей. Если их поймают после отбоя, то накажут. Он всё-таки старался начать новую жизнь и по возможности избегать неприятностей. К тому же, в глупую байку он не поверил ни на долю секунды.

— Если боишься так и скажи, — презрительно высказал Рамси. Он подумал, что Теон малодушный слабак и лишний раз разочаровался в нём.

— Ничего я не боюсь! Я приду, — Теон терпеть не мог, когда его брали на слабо. — Спокойной ночи, — он возмущённо повернулся лицом к стене, чувствуя своё самолюбие уязвлённым.

— Ага. Спокойной, — не слишком дружелюбно, отозвался Рамси со своей кровати.

Теон подумал, что непременно пожалеет, о том, что согласился. Но не хотелось прослыть трусом. Болтон, наверняка придумал какую-то гадкую шутку. Но если он хочет проверить, насколько Теон смелый, то он ему докажет, что тоже чего-то стоит.

На следующую ночь, он спустился в подвал к назначенному сроку. Старинный замок, таинственное подземелье, мрачная темница. Конечно, здесь только и не хватает призраков, звенящих кандалами. В призраков он не верил, но чем дольше бродил по запутанным коридорам, тем сильнее суеверный страх проникал в его душу. Единственным источником света, являлся фонарик в мобильном телефоне. Каждый раз, заворачивая в тёмный закоулок, Теон боялся, что высветит чью-то жуткую рожу. Например, какого-нибудь маньяка-убийцу, который зарубил топором всю свою семью и сгорел в этой проклятой тюрьме почти полвека назад. «Здесь же держали политических заключённых», — с облегчением вспомнил Теон. «Надо мыслить рационально, призраков не бывает», — продолжал убеждать себя он.

В конце концов, он решил, что Рамси просто подшутил над ним, заставив притащиться сюда посреди ночи. Он уже почти успокоился, убедив себя в этом. Как вдруг, кто-то схватил его сзади за джемпер, и затащил в нишу между стеной и архивольтом. Теон непременно заорал бы, но похититель зажал ему рот рукой.

— Тихо. Это я, — шепнул ему Рамси на ухо.

Теон мог только промычать в ответ.

— Не вздумай орать, — Рамси убрал руку от его лица и отодвинулся к краю архивольта.

— Ты что совсем спятил! Я чуть в ящик не сыграл из-за тебя. Нельзя же так пугать! — возмущался Теон громким шёпотом, чтобы не привлечь внимание дежурного воспитателя, или ещё кого шляющегося ночью по коридорам школы.

— Да тише ты! Она скоро придёт, — вдавил его в нишу Рамси, а потом уставился в темноту с мечтательной улыбкой на лице. Теон подумал, что он слегка смахивает на одержимого, но говорить ничего не стал, чтобы его не разозлить. Ему пришлось подчиниться и замолчать. Некоторое время они стояли в тишине, нарушаемой лишь их дыханием. Это крыло темницы оканчивалось лестничным пролётом, и из коридора проникали слабые отсветы электрических ламп. Потому, тьма не была полной. Глаза постепенно привыкали к полумраку, и уже можно было различить окружающую обстановку. Минуты текли своим чередом, но ничего не происходило. Теон прислонился к стене и прикрыл глаза, он считал всё это пустой тратой времени.

Внезапно в удалённом от света конце темницы, возник белый силуэт. Теон думал, что ему померещилось, и усиленно заморгал. Но спустя пару мгновений, призрак девушки материализовался в воздухе. Она приближалась к ним, и волосы её раздувал несуществующий ветер. Девушка остановилась у решётки, что располагалась прямо напротив них. Внутри камеры, проявился ещё один белый силуэт. Ещё один призрак. Темноволосый молодой мужчина в старинной одежде, что давно уже превратилась в лохмотья. Руки его были закованы в кандалы. Он сидел на деревянной скамье, низко упустив голову. А спутанные, давно нечёсаные волосы сальными прядями спадали ему на лицо. Только лишь девушка приблизилась к решётке, как он поднял голову, и улыбка коснулась его измождённого, заросшего чёрной щетиной лица. Черты лица его казались грубыми, широкий плоский нос и мясистые полные губы свидетельствовали о невысоком происхождении. Тяжёлый волевой подбородок и широкая челюсть, указывали на решительный и твёрдый характер. Глубоко посаженные глаза, в обрамлении коротких чёрных ресниц, имели насыщенный кофейный оттенок.

— Ты пришла любовь моя, — хрипло произнёс мужчина. Голос его оказался низким и грубым. Пленник поднялся со скамьи и подошёл к девушке.

Она шагнула к нему навстречу, и они так и стояли, держась за руки, изучая черты друг друга, и ловя каждый краткий вздох, словно прощаясь, разделённые тюремной решёткой.

— Я похитила ключи от темницы у своего супруга. Сегодня ночью мы сбежим, мой милый, — наконец, промолвила девушка.

— Ты не должна была так рисковать, любимая, — ответил ей мужчина, прижав её ладони к сердцу.

— Это последняя наша ночь. Если мы не сбежим, то на рассвете граф казнит тебя за все злодеяния, которые ты совершил, — взволновано сказала девушка.

— Будь у меня вторая жизнь, я бы хотел провести её с тобой, — мужчина выпустил её руки, и девушка потянулась к ключам, спрятанным в шёлковом мешочке на её поясе. — Я освобожу тебя, — нежный голосок дрогнул, но руки решительно продолжали дёргать тесёмку, силясь развязать запутанный узел.

Вдруг громкие шаги эхом прокатились по подземелью. Ключи со звоном упали на пол, и призраки исчезли.

— Что это? — Теон не мог поверить в то, что только что увидел. Всё время, что призраки общались между собой, оба приятеля сохраняли молчание, боясь спугнуть наваждение или просто зачарованные им.

— Не знаю, — Рамси заворожено глядел в пустоту. — Мне кажется, они хотят, чтобы им помогли, — наконец, произнёс он.

— Надо уходить, пока не появился ещё кто-нибудь, — Теон встревожено дернул его за рукав толстовки.

Рамси задумчиво кивнул, словно мысли его всё ещё витали где-то в другом мире, и отлепился от стены. Шёл уже второй час ночи и школьные коридоры были пусты, словно полуденная степь. Они без помех вернулись к себе в комнату.

— И как ты собираешься им помочь? — Теону не хотелось ввязываться в эту историю. Если думать, что ничего не произошло, то не будет страшно. Он пытался убедить себя, что увиденное было лишь игрой его воображения. “Никаких призраков не существует!”

— Мы, — поправил Рамси, остановившись в задумчивости у двери. — Мы им поможем, я ещё не придумал как, — добавил он, и, сняв ботинки, поставил их в угол, раздеваясь, он, аккуратно убрал вещи в шкаф. Порядок, наведённый Теоном, пока, что оставался сохранён.

— Я не хочу в этом участвовать, — Теон успел расправить постель и нырнуть под одеяло. Он собирался поскорее забыть всю эту историю, как страшный сон.

Рамси издевательский усмехнулся, думая, что Теон ведет себя крайне глупо.

— Тебя впервые в жизни ждёт приключение, а ты отказываешься, — упрекнул он, погасив свет и забравшись под одеяло. В темноте разговоры получались более таинственными и откровенными.

— Это слишком опасно, чтобы быть приключением. Вдруг эти призраки злые? Мёртвые должны оставаться мёртвыми и не тревожить живых, — заявил Теон со своей кровати. Он не понимал, что это так потянуло Рамси на подвиги.

— Всегда знал, что у тебя заячья душа, — надменно произнёс Рамси. — Ты скучный и глупый. У тебя совсем нет воображения, — помедлив, добавил он, показывая, что не хочет больше иметь с ним дело.

Он думал, как же можно отказаться от такой захватывающей авантюры. Видимо дух приключений совсем не будоражил Теона.

— Нет. Я больше на это не поведусь, — Теон зажёг настольную лампу и решительно посмотрел на него. Он вовсе не глупый, а здравомыслящий, и плевать, что там думает Болтон.

— Как хочешь. Я обойдусь без тебя, а ты потом всю жизнь будешь жалеть, что упустил такую возможность, — закончил разговор Рамси.

****

Вторую половину нового дня Рамси провёл в архиве, пытаясь отыскать любые сведения о тех людях, что они видели в темнице. Ему удалось найти некоторые данные о молодом графе и его супруге. Об обстоятельствах их смерти сказано было мало. Граф по одной версии погиб на охоте, а по другой был убит врагами в нечестной схватке. И граф и графиня не дожили до преклонных лет и не оставили наследников. Больше никакой полезной информации он не отыскал. Зато, Рамси обнаружил в одной из книг об истории завоеваний и изменений границ данного региона, старый план графской усадьбы. Он без зазрения совести выдрал карту, и спрятал в карман. Всё равно никто кроме него эту книгу давно не открывал, судя по слою пыли на обложке. На карте была обозначена спальня графской четы. Она находилась на третьем этаже, в левом крыле замка. Он рассудил, что там могут находиться ответы на все вопросы.

При других обстоятельствах, он возможно и задумался бы, почему эта история не даёт ему покоя. Но сейчас его истово манила жажда приключений. Жизнь так скучна и обыденна без этого. Было что-то опасное и рискованное в этой захватывающей авантюре. Таинственное и притягательное, с примесью жутковатого интереса. Он давно уже не ведал чувства страха, не понимал, где заканчиваются рамки между приключением и безрассудством. Здравомыслящий человек не стал бы соваться в эту историю. Но ему так хотелось прикоснуться к неведомому миру. А инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал. Отец выбил из него все страхи, за исключением вселяющего ужас трепета, перед ним самим.

Вечером Рамси продемонстрировал Теону карту, тот казался заинтересованным, но когда Рамси сообщил, что собирается сегодня нанести визит в графскую опочивальню, то принялся его отговаривать. Теон сказал, что призраки могут быть опасны, и это плохая идея тащиться ночь в башню, где расположены комнаты преподавателей. Рамси лишь хмыкнул, презирая его трусливую натуру. Если Теон хочет провести всю жизнь дома, боясь бросить вызов судьбе, то это его выбор. Уговаривать его он не собирался. Одному будет намного спокойнее.

Теон понял, что вновь повёлся на его уничижительные обвинения в малодушии. «На каждую жопу найдутся свои приключения», — девиз их семьи как всегда работал безупречно. Не прикладывая особых стараний, они отыскали покои графа. Их никто не заметил, пока они пробирались в башню. Был уже час ночи, и все нормальные люди смотрели пятый сон. Дверь оказалась незаперта — стоило нажать на ручку, как она со скипом отворилась. Подозрительная удача сопутствовала им сегодня. Словно кто-то намеренно ждал их.

Этой комнатой многие годы, а скорее десятилетии никто не пользовался. Здесь всё выглядело так, будто после смерти графской четы, её никто не открывал, но этого просто не могло быть, чтобы за двести лет сюда ни разу не заходили. Наверное, не стали менять обстановку, вот и всё объяснение такому странному облику помещения. Всюду, куда ни бросишь взор, лежала пыль, и паутина свисала с потолка. Огромную кровать с тяжёлым бархатным балдахином, тёмно-зелёного цвета, покрывало ему в тон, изящный прикроватный столик, на котором лежала небольшая книжка в добротной кожаной обложке, окованные железом пудовые сундуки, примостившиеся в углу комнаты, и даже массивный гардероб — всё это покрывала вековая пыль.

Теон пытался нащупать на стене выключатель, здесь же должен быть свет. Он топтался по толстому ковру, взбивая клубы пыли, и расчихался, когда они достигли его носа.

— Тихо! Нас кто-нибудь услышит, — Рамси направил луч фонаря ему в лицо. И Теон заслонился от света ладонью.

— Тебе не кажется странным, что дверь была открыта?

— Может нас ждали, — беззаботно ответил Рамси.

Теон отбросил безуспешные попытки отыскать выключатель, когда Рамси, сказал ему, чтобы он прекратил шарить по стенам — свет из окна будет заметен со двора и из коридора. Тогда Теон принялся обыскивать сундуки. В них в основном находились архаичные предметы гардероба, которые не представляли интереса для него. Рамси немного осмотрев спальню, взял книгу, которая лежала на столике, и читал, подсвечивая себе фонариком. В это время Теон заметил шкатулку, на другом столике у окна. В ней обнаружились старинные монеты и украшения. «Две сотни лет, должно быть они стоят целое состояние!» — мигом сообразил он.

— Нам надо уходить, — внезапно заторопил его Рамси.

— Подожди, мы же не всё посмотрели. С этим можно разбогатеть, — Теон принялся набивать карманы джинсов монетами и драгоценностями, сожалея, что не прихватил с собой рюкзак, шкатулка была здесь не одна.

— Не вздумай ничего брать, — схватил его за руку Рамси.

— Почему это? Ты меня сам сюда притащил! — Теон не желал расставаться со своими трофеями.

— Ты был прав. Эти призраки были плохими людьми. Вот дневник графини, — Рамси бросил книгу на столик.

— Им уже ни к чему сокровища, — упрямо возразил Теон.

— Верни всё на место. Нельзя ничего брать у мертвецов, — приказал ему Рамси.

Теон с неохотой вытряхнул карманы, скорчив кислую мину. Рамси мигом вытолкнул его из комнаты. Он хотел с ним поспорить, но они итак уже были ночью в преподавательской башне, потому не стоило создавать лишнего шума.

Зато в комнате он дал волю своим эмоциям.

— Ты меня сам притащил меня в эту графскую спальню и даже не дал ничего взять! В чём тогда был смысл? — Теон немного покривил душой, ведь пару монет, он всё же стащил.

— Точно не в том, чтобы ограбить мертвецов. Они к тому же не совсем мертвы, призракам не понравится, если ты у них что-то возьмёшь, — разъяснил ему Рамси. Он задумчиво уставился в окно, размышляя о чём-то важном.

Теон подумал, что он слишком нагнетает атмосферу своими историями про мертвецов, подумаешь горсть монет взял. Им они уже ни к чему, да и с чего он взял, что они видели призрак графини. Может всё это показалось. А монеты оказались настоящие и наверняка, ценные.

Рамси повернулся к нему, и вид у него был растерянный.

— Слушай, я ошибся, — неохотно признал он. — Я думал, что они страдают целых двести лет, что можно им как-то помочь, — неуверенно начал Рамси и оседлал стул, положив руки на высокую спинку, опустил на них подбородок.

— То есть, ты у нас благородный? Я что-то раньше этого не замечал, — Теон всё ещё был раздосадован, что он заставил его вернуть ценности. Он стоял у двери, раздраженно сложив руки на груди.

— Ты меня вообще не знаешь! — вынырнул из своих мыслей Рамси, и с негодованием обратил взор на него. Он ему услугу оказал, спас от гнева призраков, а Теон ещё и не доволен.

— Что ты такого в этом дневнике прочёл, что понадобилось так срочно уходить? — Теон просто поражался, что в комнате набитой сокровищами он отыскал себе книгу и прилип к ней. Он снял кроссовки и с ногами забрался на кровать. Самое время послушать мистические истории на ночь.

Рамси встал, и развернул стул, чтобы находиться лицом к слушатель. Он сел по-нормальному, и отыскав на подоконнике сигареты, щёлкнул зажигалкой, глубоко затянулся, и, выпустив дым, начал свой рассказ:

— Графиню звали Жаннет. Её выдали замуж за молодого графа без её согласия. Так обычно и бывало, баб тогда не спрашивали, чего они хотят. Он был к ней равнодушен, запер её в замке. Она редко покидала спальню и всё время тосковала по своей семье. А графа была куча любовниц. И он это не скрывал, веселился на полную катушку. Однажды на дороге поймали разбойника, который убивал и грабил людей. Граф посадил его в темницу и хотел казнить. Графиня видела, как его вели по двору усадьбы. Он ей чем-то понравился, я эту часть пропустил… — Рамси прервал свой рассказ и затушил сигарету.

— А дальше что? — Теон заинтригованно посмотрел на него. Сказки Рамси рассказать мастер, его и вправду одолело любопытство.


========== Глава 22 ==========


— Дальше она украла ключ от камеры у графа, и приходила к разбойнику. И они друг друга любили долгими и страстными ночами, — усмехнулся Рамси.

— И, что? Красивая история, — Теон пока, что не видел поводов для волнения и расслабленно развалился на кровати, прикидывая, сколько сможет выручить за монеты.

— Потом стало не так романтично. Разбойника собирались казнить, и графиня пришла к нему ночью и освободила. Они хотели сбежать вместе, графиня напоила стражника, чтобы он не поднял тревогу. Граф начал что-то подозревать и спустился ночью в темницу. Разбойник зарубил топором и стражника, и графа, а тела они сожгли…

— Откуда у него топор? — перебил Теон.

— У спящего стражника забрал. Короче, графиня и разбойник решили остаться в замке и править вместо графа его землями. Они всех убивали, кто им перечил. Граф, правда, тоже был подонком, он приказал всю деревню вырезать: и стариков и детей, когда крестьяне взбунтовались и отказались отдавать ему общественные земли, ну и по-всякому над слугами издевался, я это тоже пропустил, (хотел узнать, чем всё закончилось). Поэтому, подданные к нему любовью и не пылали. Вот только был у него один верный слуга. Он обо всём догадался, что графиня и разбойник убили графа. И отравил их, — закончил пересказ дневника Рамси. Он довольно живо описывал события былых времён, и Теон представлял всю историю в красках.

— Да… Ну, и жизнь у них была в восемнадцатом веке! Когда ты только успел это всё прочитать? — поразился он.

— Пока ты рыскал в поисках сокровищ. Я же не полностью читал, так пролистал, — Рамси уже устал рассказывать, и у него глаза слипались, поэтому он собирался ложиться спать.

— Подожди, если их отравили, то, откуда ты узнал, как всё закончилось? — задумался Теон, его тоже клонило в сон, но интересно стало узнать подробности.

— Графиня не сразу умерла. Она написала в конце, что «бесовский старик» их отравил, проклинала его. Это, скорее всего и есть верный слуга графа, — пояснил Рамси.

Теон поднялся и выключил свет, а затем, на ощупь пробрался к своей кровати.

— Страшная сказка получилась, — заметил он.

— Да. Все злодеи и не одного героя, — согласился Рамси.

****

Рамси снова снилась графиня. Она кружила вокруг него, разглядывая со всех сторон.

— Какой славный мальчик. Ты напоминаешь мне моего Артура, — приговаривала она.

Он стоял в спальне графа и не мог сдвинуться с места. Обстановка та же, что запомнилась ему при ночном визите. Только пыли и паутины не было, а все ткани сверкали яркими красками, словно, только что прибыли с ткацкого станка.

Рамси зачарованно наблюдал за графиней, всё же она была действительно красива. Хотя теперь, он понимал, что за её прекрасным обликом скрывается чёрная душа.

— Приходи ко мне, я буду ждать, — хихикнув, она отдалилась от него, и поманила его пальцем.

— Оставь меня в покое! — Рамси осознавал, что ничего хорошего от неё ждать не стоит, и не хотел больше ей помогать.

Утром он в подробностях вспомнил свой сон. Это вовсе не к добру, если призраки начнут наведываться к нему каждую ночь. Теперь-то он знал, что графиня вовсе не являлась невинной жертвой — затюканной мужем нелюбимой женой. Она оказалась подлой и коварной. Неизвестно, чего она хочет, но Рамси был уверен, что не следует возвращаться в покои графа. И надо как-то избавиться от присутствия рыжей стервы в своих снах. Как же избавиться от призрака? Судя по фильмам и книгам те, кого одолевали привидения, отгоняли их с помощью соли и железа. Эти вещи легко достать, но что делать дальше он не предполагал. Может в библиотеке найдётся подходящая литература, или в архиве. Но, прежде всего, нужно прогнать её из своих снов. Если призраки существуют, значит и всё остальное тоже правда. В таком случае, мистические обереги должны действовать. Ловец снов — то, что ему нужно.

Все книги, что он читал, все фильмы, что он смотрел, что-то из этого должно сработать. Он словно всю жизнь к этому готовился, как грёбаный охотник за привидениями. Правда, всё оказалось не так, как он представлял. Сначала был жгучий интерес, загадка с оттенком опасности. Но стоило ему узнать всю историю целиком, как она открылась перед ним отвратительной и гадкой, будто дурная книга в красивой яркой обложке.

Теону повезло, и он может делать вид, что ничего не произошло и просто забыть о событиях минувшей ночи. Но Рамси во что бы то ни стало должен избавиться от своих снов. Мало ему кошмаров с отцом в главной роли, так теперь ещё и призрак графини вздумал ему досаждать.

Рамси знал человека, который не только умеет мешать коктейли, но и мастерить амулеты. Он не рассказал Чародейке, зачем ему на самом деле нужен ловец снов. Просто спросил, сможет ли он избавить от кошмаров. «Если ты веришь», — ответила она. Он очень хотел в это верить. Вечером он повесил ловец снов на стену над своей кроватью. Это действительно помогло и он снова мог спать спокойно. Графиня перестала тревожить его.

****

Теперь она приходила к Теону. Каждую ночь она звала его за собой. Ему было страшно. Его план, о том, чтобы игнорировать это, рухнул как карточный домик. Ещё пару дней назад он не верил в существование потусторонних сил. А теперь ему пришлось столкнуться с призраками лицом к лицу. Он убеждал себя, что это просто сны и ничего больше. Но с каждой ночью верить в это становилось всё труднее. Он ничего не рассказал Рамси, потому что думал, что он опять его высмеет. У Теона, в конце концов, тоже есть гордость. Он не желал вновь услышать, как Рамси пренебрежительно обзовёт его трусом. А сны становились всё более навязчивыми. Графиня требовала, чтобы он явился в её спальню. Ему просто стало страшно засыпать. Балансируя на грани между сном и явью целую неделю, он так измучился, что готов был уже на всё. Он просто сдалсяи в одну из ночей, обнаружил себя стоящим перед дверью покоев графини. Дверь услужливо распахнулась перед ним. Нервно сглотнув, он сделал шаг за порог.

****

Почти все выходные Рамси провёл в библиотеке. Там нашлись те сведения, которых не оказалось в архиве. Ему удалось немного разузнать о графской династии и последнем её представителе графе Альберте, а так же о его доверенном слуге Родрике. Тот был его главным советником и, видимо, другом. Только он один и мог совладать с буйным нравом молодого графа.

Теон где-то пропадал все выходные. Рамси не особо об этом думал. Может он просто решил за выходные навестить всех своих девок. До каникул оставалась всего неделя и ему хватало забот помимо Грейджоя. Теон объявился сам. Позвонил ему в воскресение ближе к полуночи, когда Рамси собирался лечь спать, он расправил постель и лёг на кровать, размышляя о том, чего хотят призраки.

— Я попал в беду. Мне нужна твоя помощь, — сдавленно сказал он в трубку.

— В чём дело? — странно, что он вообще позвонил ему. Разве ему некого больше попросить о помощи.

— Приходи в спальню графини, сейчас, — тихо попросил Теон.

— Что за бред! — неужели теперь Грейджой решил подшутить над ним. Хотя это не в его стиле. Да и пожалуй, ему на это не хватит смелости.

— Пожалуйста, это важно, — сказав это, Теон отключился.

Рамси лениво поднялся с кровати и принялся одеваться. Ночной поход его не слишком вдохновлял. Это всё подозрительно, если Теон и попал в неприятности, то место, куда следовало прийти, точно не вызывало доверия. Это как-то связано с призраками, а он толком и не выяснил, как с ними бороться. Временами Теон раздражал его, временами ему откровенно хотелось разбить его лицо, но всё же это не повод бросить его в беде.

Из всего арсенала борьбы со злыми духами у Рамси была только соль, которой он натолкал целый карман. Вроде бы надо очертить солью круг и встатьв него, чтобы призрак не мог приблизиться к тебе. А для того, чтобы отогнать и рассеять призрака нужно железо — железные опилки, перемешанные с солью (так он прочёл в книге). Но как оказалось, в чистом виде железо практический нигде не содержится: почти все металлические вещи, есть результат различных сплавов, и ему так и не удалось найти ничего подходящего для своих целей. Все его знания основывались на кинофильмах, и он не был уверен, что является правдой, а что просто выдумка режиссёра. Ловец снов помог, оставалось надеяться, что поможет и соль.

Дверь графской спальни открылась перед ним сама, но он ничего не мог разглядеть в темноте, а в фонарике, так не во время, села батарейка. Он потянулся за телефоном, чтобы осветить себе путь.

— Теон? Ты здесь? — окликнул он, но ответа не последовало.

Рамси шагнул внутрь, и комната внезапно сменила свои очертания, словно это был какой-то фокус с изменением пространства. Он не успел ничего сообразить и даже вытащить мобильный, всё произошло в считанные мгновения. И вот, он в мрачном подземелье. В темнице, в кандалах. В дрожащем свете факелов всё кажется нереальным, словно кадры из кинофильма. С другой стороны решётки на него затравлено глядит Теон.

— Прости, я не хотел, — шепчет он.

— Что происходит? — Рамси не понимал, что за чертовщина творится здесь. Факелы, кандалы, вся эта странная атмосфера гнетущего подземелья, это указывала на то, будто бы, он очутился в прошлом.

— Они меня заставили, — со слезами на глазах произнёс Теон.

— Ни хрена не понимаю! Кто заставил?! — Рамси начинала нервировать эта обстановка. Ему совсем не нравилось находиться в закрытом пространстве, да ещё и со скованными руками.

— Она всё время говорила, что ты так похож на Артура. Сказали, что отпустят, если я тебя к ним приведу, — продолжал бессвязное бормотание Грейджой. Он не решался посмотреть в лицо Рамси, и вперился в пол под своими ногами.

— Тебе тоже снились эти сны, — догадался Рамси. Он прижался лбом к холодной решётке и тяжело вздохнул. Как бы то ни было, он не собирается провести здесь всю жизнь, и надо поскорее вытянуть из Теона нужную информацию.

— Да. Она сначала приходила во снах. А потом… — Теон замолчал, и нервно передёрнув плечам, отступил подальше, словно Рамси и, будучи скованным и запертым мог причинить ему вред. — Я просто не мог больше сопротивляться — я почти не спал, пришёл к ней. Они меня заперли в этой комнате, не давали выйти наружу. Сказали, что у них впереди целая вечность и они могут ждать, сколько понадобиться. И я не смог… Сказали, что заберут мою душу и я останусь с ними навсегда. А меня никто не слышал, и телефон не работал, как будто, я уже умер и остался там запертым с ними, — сбивчиво бубнил Теон, и нервно дёргал манжет рубашки. Его спутанные объяснения растолковать было сложно.

— Да что им надо от меня?! — Рамси вышел из себя, он не мог дождаться, когда Теон перейдёт к сути. Честно говоря, он разозлился не на шутку, и если бы не решётка, то он бы как следует встряхнул своего незадачливого товарища.

Теон вздрогнул от окрика, и бросил на него краткий взгляд, а затем вновь уставился в пол.

— Ты не понимаешь… Разбойник был очень страшным, в окровавленной рубахе и с огромным топором. Они сказали, что сделают со мной тоже, что и с графом, если я им не помогу… — он всхлипнул, и умолк. Он не мог набраться храбрости говорить дальше. Тяжёлое чувство вины сдавливало ему горло и мешало вытолкнуть хоть слово.

Рамси подумал, что призраки не могут причинить физического ущерба. Это всего лишь бестелесные духи, которые в силах только угрожать и создавать иллюзии. Он надеялся, что их просто пытались обмануть и запугать, что всё это лишь наваждение и морок. Кандалы были настоящие и стальные прутья решётки, преграждавшие ему путь на волю, тоже вполне материальны.

— Что они хотят сделать? — Рамси спросил спокойно и твёрдо, понимая, что криком он ничего не добьётся. Теон и так выглядел дёрганным и испуганным.

— Тебя казнят вместо Артура. А они останутся живы, — убито произнёс Теон, не поднимая глаз.

Смысл дошёл до него не сразу. Слишком невероятно, чтобы оказаться правдой. Откуда у призраков такая власть, чтобы они запихнули их в прошлое и поменяли ход событий. Но если это на самом деле так, то дело принимает скверный оборот. Ему не хочется быть на месте разбойника. И это ещё слабо сказано!

— Хороший же ты оказался друг! А я ведь шёл тебя спасать! — Рамси был просто в не себя от злости. Его добрые намерения обернулись против него. Ироничной насмешкой отразились в кривом зеркале судьбы. Он и призракам хотел помочь и Теону, а теперь…

— Прости, — тихо попросил Теон. Он не знал, что ещё сказать.

— Прости? — издевательский повторил Рамси. — Это не то, что я хочу сейчас слышать! Что они делают с преступниками, отрубят голову или повесят? — пылая праведным гневом, Рамси за маской ярости, пытался скрыть страх. Происходящее теперь не казалось иллюзией.

Теон молчал, ему было стыдно и горько, но он ничем не мог помочь.

— Просто открой чёртову дверь! И я может быть, тебя прощу, — вцепился в решётку Рамси.

— У меня нет ключей, — понуро опустил голову Теон.


========== Глава 23 ==========


Повисла тревожная пауза. Рамси старался мыслить хладнокровно. Ещё есть время. Если они на самом деле попали в прошлое, значит все эти люди живы. Графиня, разбойник и граф. Надо как-то изменить эту историю. Приключение больше не казалось весёлым, скорее опасным и даже слишком. Крайне абсурдно попасть в прошлое и сгинуть там. Угодить на плаху и быть казнённым за те преступления, которых не совершал. Он ни капли не похож на разбойника. Это всё выглядит как злая сказка, но ведь у сказок хороший конец, по крайней мере, он на это надеялся.

— Теон, слушай внимательно. Я попал в эту идиотскую передрягу из-за тебя… — Рамси закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь сосредоточиться на важной части информации, а не на своих эмоциях. Главное выбраться отсюда, а уж потом он Теону устроит такие «весёлые приключения», что он их вовек не забудет.

— Я хочу всё исправить. Что мне сделать? — не дожидаясь пока Рамси продолжит, Теон сам задал вопрос. Он всё ещё сохранял трагическое выражение лица, но теперь в его глазах блеснул огонёк надежды.

Рамси распахнул глаза, и внимательно посмотрел на него, будто прикидывал, стоит ли ему доверять.

— Ты должен найти Родрика — слугу графа. Скажи ему… скажи, что разбойник и графиня замыслили убить графа. И раздобудь ключи, они должны быть в спальне у графини, и не попадись стражникам, ты вряд ли сойдёшь за местного. Давай живее, у меня тут не вечность впереди! — напутствовал он.

— А если он мне не поверит? — Теон подумал, что всё это не просто провернуть, тем более, не будучи замеченным.

— Не знаю! Надо, чтобы поверил. Делай уже что-нибудь, я не хочу остаться без головы! — Рамси стало реально не по себе, чем дольше он здесь находиться, тем труднее было держать свои эмоции под контролем, да ещё и угроза скорой расправы нависла над ним, как дамоклов меч.

Теон кивнул, и собирался метнуться на поиски Родрика, но Рамси окликнул его:

— Стой! Если они меня казнят, то я буду призраком являться к тебе каждую грёбаную ночь, держа в руках отрубленную голову. Я тебя, сука, никогда в покое не оставлю! Понял, предатель? — пригрозил он, рассчитывая, что это заставит его быть более расторопным.

Теон испуганно кивнул — он вовсе не желал себе такой участи.

— Я вернусь, — пообещал он.

Рамси долго смотрел ему в спину, пока он не скрылся в коридоре, куда не доставали оранжевые всполохи света. Он думал, что будет, если у Теона ничего не выйдет. Слуга может ему не поверить, его могут поймать стражники, да что угодно может случиться! Собственная судьба занимала его куда больше. Они и вправду его казнят? Они, что не знают в лицо своего пленника? На то, что он может уговорить стражников или палача передумать, он не рассчитывал. Кто же поверит парню в кандалах, что он случайно попал в темницу. Это всё в корне несправедливо! Он хотел совершить добрый поступок, дважды! Плевать уже на призраков, но Грейджой его просто слил. В итоге он обречён сидеть в сырой темнице, ожидая своей участи. А если у Теона ничего не получится, то он отправиться на эшафот. Паршивые карты достались ему в этом раскладе, ни королей, ни тузов, он вынужден играть предательской шестёркой.

Рамси мотался по камере из угла в угол, гремя цепями, и рычал сквозь зубы ругательства. Проклиная Теона и свою никчёмную жизнь, он бессильно опустился на скамью. Может отец прав, и он действительно ни на что не годен. Вся его жизнь цепочка бестолковых неурядиц. Он и в интернат-то попал, потому что просто плохую ситуацию превратил в гибельную. Чем больше проходило времени, тем больше он уверялся, что это всё происходит на самом деле. В сказках обычно главный герой выходит невредимым из всех бед, но только не факт, что главный герой это он.

Прошло, наверное, не меньше двух часов. И самым худшим было то, что приходилось сидеть и ждать, не имея возможности повлиять на ситуацию. Долго ли ещё до рассвета? Спустя целую вечность, в коридоре послышались шаги. Кажется, людей было двое. Может стражники, а может… Тяжелая шаркающая поступь никак не может принадлежать стражнику. В конце коридора появился Теон, а рядом с ним сгорбленный пожилой мужчина. Это, наверное, и был Родрик.

— Я всегда знал, что эта рыжая вертихвостка, ведьма! Вот только мой господин не желал в это верить, — старик открыл решётку и выпустил Рамси. А затем снял с него кандалы. Так, как Родрик являлся личным советником графа, и его доверенным лицом, то у него имелся доступ во все помещения замка, а так же ключи от всех комнат и хозяйственных построек, и от темницы в том числе.

— Спасибо, — сказал Рамси, растирая занемевшие запястья.

Старик благосклонно кивнул.

— Стража пьянствует в сторожевой башнею. Здесь пока никого нет. Зря, вы дети, ввязались в эту историю, но я вам помогу, — Родрик махнул рукой, призывая следовать за ним, и заторопился к выходу из подземелья.

Теон с надеждой взглянул на мужчину.

— Как нам вернуться домой? — спросил он.

— Графиня на самом деле ведьма? — после того, как Рамси понял, что казнь ему больше не грозит, то заметно расслабился. Он увлечённо рассматривал обстановку былых времён. Вертел головой, изучая росписи и барельефы на стенах, и даже прикоснулся к одному из них рукой.

Родрик в молчании, провёл их по главной лестнице левого крыла на самый верх башни. Старику с трудом давался подъём, и он экономил силы, не растрачивая их на разговоры. Стояла глубокая ночь, и весь замок спал, на пути им встретилась лишь одна молодая служанка в чёрном суконном платье и белом фартуке поверх него. Она удивлённо посмотрела на странных гостей. Родрик что-то быстро прошептал ей, лица её коснулась лёгкая улыбка, и она поспешила вниз по лестнице.

Когда они достигли вершины башни, Родрик запыхавшись, остановился.

— Я отвечу на ваши вопросы, но сначала… Вы ведь что-то взяли у неё? Отдайте это мне, — слуга переводил выжидательный взгляд с одного нечаянного путешественника во времени, на другого.

Теон пристыжено выгреб монеты из кармана и протянул старику.

— Вот. Это всё, что я взял, я не думал, что это важно.

— А ты? — Родрик вопросительно взглянул на Рамси.

— Я ничего не брал, — покачал головой он.

Старый слуга отомкнул висячий пудовый замок и впустил их в комнату, похожую на алхимическую лабораторию. Три длинных стола занимали большую территорию помещения. На них стояли склянки, наполненные жидкостью всех цветов радуги, которая перемещалась между ними по изогнутым гибким трубкам. Полки вдоль стены были уставлены банками и холщовыми мешочками с различными травами, порошками и засушенными насекомыми. Противоположную стену занимали два громоздких книжных шкафа, под завязку забитых пухлыми томами.

Заметив удивление на лицах ребят, старик доброжелательно улыбнулся, и, кряхтя, присел на скамью у стены. Он качнул головой в сторону соседней скамьи, предлагая им сесть напротив.

— У меня есть пара учеников, иногда занимаюсь с ними тут, — пояснил он.

— Вы колдун? — спросил напрямую Рамси.

А Теон продолжал изумлённо оглядывать помещение.

Старик по-доброму усмехнулся и развёл руками.

— Всего понемногу: я и лекарь, и учёный, и звездочёт. Мой род очень древний, когда-то давно моей прапрабабке спас жизнь предок графа Альберта, с тех пор один из её потомков отправляется в услужение графской фамилии. Каждый представитель нашего рода владеет древней магией природы. Она во благо, а не во зло, ради созидания и добра. А злодейка Жаннет лишь вносит сумятицу и хаос в наш мир, нарушает природный баланс своими лиходейскими кознями. Она тёмная ведьма, и силы её питает лишь зло. Впрочем, вас больше волнует, как вы попадёте обратно? — Родрик прервал свой рассказ и направился к книжным полкам.

Теон и Рамси молча, наблюдали за его действиями, несколько вопросов имелось у них на уме, но каждый из них желал поскорее возвратиться домой. Родрик тем временем отыскал в шкафу ветхую, древнюю книгу и обернулся к ним.

— Времени у нас немного, и посему, не будем медлить. Запомните накрепко: не берите вещей у почивших, и не следуйте зову призраков. В другой раз вам может никто не помочь, — старик начертил мелом на стене непонятные символы, и начал читать заклинание, на незнакомом певучем языке. Когда он закончил, в стене зиял широкий дверной проём.

— Ступайте, дети. С ведьмой я разберусь сам, она никого более не потревожит. И благодарю, что поведали мне о её коварном плане. Теперь я знаю, как избавить мир от столь злобного создания, — старый маг дружелюбно улыбнулся им напоследок и махнул рукой.

— Спасибо, — поблагодарил Рамси.

— Спасибо, — присоединился к нему Теон.

Они одновременно шагнули за порог. Как только они вышли, дверь исчезла. Раньше она вела в покои графа, а теперь на её месте осталась ровная стена, и таинственная комната оказалась навеки скрыта от всех возможных посетителей.

****

В гробовом молчании они вернулись в свою комнату. Теон решил первым нарушить тишину, потому, как чувствовал себя просто ужасно.

— Ты очень злишься на меня? — его лицо выглядело виноватым. Он ожидал услышать что-то утешительное.

— А ты как думаешь, предатель? — на лице Рамси промелькнуло разочарование и обида, и он шагнул к нему.

— Я думаю очень, — несмело ответил Теон. Ему стало стыдно.

— Каково это бросить человека на смерть? Легко с этим жить? — Рамси слегка повысил голос, в котором зазвучали нотки металла, и отвернулся от него.

— Плохо! Плохо с этим жить! — вышел из себя Теон. Он и сам чувствовал себя скверно. А Рамси только ковырял ножом в ране. Он, итак, уже не знал, куда глаза деть от стыда.

Рамси посмотрел на него с презрением, словно ему и рядом-то стоять было противно.

— Я не хотел, мне было страшно, — скорчив жалобную гримасу, передразнил он, припоминая его недавние речи.

Теону нечего было возразить, он и вправду струсил. Было противно от самого себя.

— А я ведь пришёл тебя спасти, — упрекнул Рамси, презрительно скривив губы, показывая тем самым, что Теон вовсе не заслужил помощи.

— Прости. Мне жаль, мне очень, очень жаль, — сказать ему больше было нечего. Извинись он хоть сотню раз, это не изменит его поступок. Он на самом деле чувствовал себя паршиво.

Рамси с размаху ударил его по лицу, ещё и ещё раз. Теон даже не сделал попытки защищаться, только закрыл голову руками.

— Ты жалок. На какой-то миг, я подумал, что можно иметь с тобой дело. Но ты меня разочаровал, — каждое слово сопровождалось ударом. — Предатель! — Рамси отступил от него, и стоял в двух шагах, испепеляя его гневным взглядом.

Теон без сил сполз вниз по стене. В голове звенело, и ноги его не держали.

— Прости, мне очень жаль, — с притворным раскаянием протянул Рамси.

Теон нерешительно поднял голову и посмотрел на него. Видно, он решил над ним поиздеваться. Самое главное, противопоставить ему нечего.

— Что стало, блядь, легче?! — Рамси склонился над ним, уперев руки в колени.

— Нет, — тихо выдохнул Теон.

Пару кратких мгновений Рамси в упор смотрел на него, затем распрямился и словно выплюнул:

— И мне нет, — развернувшись, направился в другой конец комнаты, подальше от Теона.

Теон поднялся, опираясь на стену, и доковылял до своей кровати, осторожно прилёг на неё. Рамси тем временем уже лёг в постель, но яростно проворочавшись с боку на бок несколько минут, никак не мог успокоиться. Он встал и начал одеваться.

— Не могу теперь уснуть, так ты меня бесишь! — обуваясь, бросил он, а после вышел из комнаты.

Теон не знал, куда он потащился среди ночи. Было больно и противно. В этот раз он и, правда, заслужил быть избитым Рамси. Наверное, нельзя подставлять человека под топор палача, пусть и очень плохого. Если бы Родрик их не выручил, то всё закончилось бы плачевно. Стараясь не обращать внимания на боль, и не совершать лишних движений, Теон старался побыстрее уснуть, чтобы забыть этот ужасный день.

****

На протяжении всей последней недели Рамси совсем его не замечал, словно он пустое место. Не обменялся с ним и парой слов. Теон и сам не хотел общаться. Он чувствовал себя униженным, оскорблённым, и чувство вины тяжёлым грузом довлело над ним. Постепенно он смог себя убедить, что это Рамси втянул его во всю эту переделку. Если бы не он, то призраки не заставили бы его предать и привести в ловушку … друга? Он точно не был его другом, хотя и врагом он его уже назвать не мог. Теон совсем запутался. Он понимал, что стоит держаться подальше от Рамси. Но иногда он бывает нормальным, и с ним становится интересно. В итоге Теону удалось убедить себя, что Рамси сам впутался в эту историю, и он почти успокоил свою совесть. Рамси не обращал на него внимания, и это помогало искоренить в себе чувство стыда. “Рамси сам во всём виноват!”

Наступил последний день учёбы. Завтра настанут каникулы, и он поедет домой. За прошедшие два месяца он ужасно соскучился по дому, по сестре и даже по отцу, по своей комнате и своей кровати. Он с нетерпением ожидал завтрашнего дня.

Ночью его разбудил Рамси.

— Вставай! — приказал он, и зажёг настольную лампу.

— Что тебе надо? — сонно пробормотал Теон, и бросил взгляд на дешёвый пластмассовый будильник, кислотно-жёлтой расцветки, стоящий на краю стола. Если нажать на кнопку, электронный голос сообщит, который час. Сейчас была половина второго ночи.

— Одевайся, — Рамси бросил джинсы и серую водолазку ему на кровать, должно быть первое, что попалось ему под руку, в залежах одежды Теона, брошенных на спинке стула.

— Я никуда не пойду, — решительно отказался Теон, натянул одеяло до самого подбородка, словно оно могло укрыть его от неприятностей и сделать невидимым, защищая от холодного стального взгляда Рамси.

— Лучше бы тебе пойти добровольно, иначе я могу и помочь, — сделал акцент на втором предложении Рамси.

Сам он уже был полностью одет, и стоял у двери в ожидании Теона. Чёрные джинсы, черная толстовка с капюшоном, с изображением неизвестной Теону группы, распахнутая кожаная куртка, проклёпанная на плечах звёздочками, имитирующими погоны, и металлическое изображение раммштайновского креста с левой стороны груди, тяжёлые ботинки на высокой негнущейся подошве, со стальными «стаканами» внутри. Всё это, итак, придавало ему мрачный вид, но вкупе со зловещим выражением лица, и вовсе наводило панику на Теона. Вздохнув, он подчинился, и принялся торопливо натягивать одежду.

— Хочу тебе кое-что показать, — таинственно произнёс Рамси. Он, засунув руки в карманы куртки, нетерпеливо притоптывал в ожидании.

— Это не может подождать до утра? — Теону вовсе не хотелось никуда идти, к тому же на улице собачий холод. Но, Рамси в случае чего не пренебрежет рукоприкладством. А Теону, нечего ему противопоставить, поэтому, он не решился испытывать его терпение.

— Нет, пошевеливайся, — коротко бросил Рамси, пока Теон разыскивал свой свитер на стуле.

Он привёл его к пожарному выходу, конечно же, незапертому. Всё ради безопасности, и кто угодно может бродить ночью по школе. Хотя сейчас ему стоит опасаться того, кто рядом с ним. Они прошли сквозь тёмный школьный двор. Вечно пьяный сторож дремал в своей каморке. Садовник, видимо тоже не слишком усердно выполнял свои обязанности, поэтому вдоль забора всё заросло сухими колючими кустами. Рамси, мёртвой хваткой вцепившись в рукав его куртки, протянул его сквозь кусты, и подтолкнул к бреши в ограде решётки.

— Куда ты меня тащишь? — возмутился Теон, и зашипел, от вонзившихся ему в ладонь мелких колючек. «За что вообще получает деньги лентяй садовник?! Он только квасит на пару со сторожем. Хотя, наверное, ему и платят мало».

— У меня есть сюрприз для тебя, особенный сюрприз… Уже скоро, — пообещал Рамси, когда они покинули территорию школы.

— Какой сюрприз? Что ты мелешь?! — недоумевал Теон. Это всё напоминает какое-то жуткое свидание. «Может он один из этих?» Он никогда не видел Болтона с девушкой. Сколько раз он просил его освободить комнату, когда приводил своих девчонок, но Рамси, ни разу не попросил об ответной услуге. «Что за мерзость!» — скривился Теон, шагая позади Рамси и созерцая его спину. Он уже не знал, что предположить, и решил не терзаться догадками и задать вопрос напрямую.

— Ты что голубой?

— Что? — Рамси встал как вкопанный. — Совсем ебанулся?! — развернувшись, он со всей дури двинул Теону в лицо кулаком.

— Ты мне нос разбил, урод! — Теон запрокинул лицо к небу, пытаясь остановить кровь.

— Я нормальный! Думай, что говоришь! — Рамси с омерзением сплюнул на землю. И отыскав в кармане чистый белый платок, протянул ему. Закурил сигарету, ожидая, когда Теон придёт в себя.

— Что я мог подумать! Какой-то сюрприз посреди ночи! — кровь перестала идти, и Теон вытер лицо платком.

Рамси посмотрел на часы.

— Почти пришли, — он скинул рюкзак, кажется, в нём было что-то тяжёлое.

— Что ты… — резкий удар по голове не дал ему закончить фразу.

Очнулся Теон от чувствительных пинков по рёбрам. На железнодорожных путях, привязанный к рельсам. Рамси ухмыляясь, стоял над ним.

— Как тебе мой сюрприз? Совсем не по-пидарский, не так ли? — спросил он.


========== Глава 24 ==========


Сюрприз оказался, действительно неожиданным и даже чересчур. Открыв глаза, он не сразу сообразил, что происходит, а когда понял, то у него даже в груди похолодело от развернувшейся перед ним перспективы.

— Что ты сделал?! Это совсем не смешно. Сейчас поезд придёт! Развяжи меня, пожалуйста, Рамси, — затрепыхался Теон, но верёвки держали крепко. Он ощутил даже, что у него затекли руки и ноги.

Рамси лишь рассмеялся, наблюдая за его безуспешными попытками освободиться.

— Можешь не дёргаться, всё равно у тебя ничего не выйдет, — он вновь посмотрел на часы.

— Это правда, не смешно. Развяжи меня! — в тревоге взмолил Теон, не оставляя стремления выпутаться из верёвок. Он наделся, что Рамси просто собирается взять его на испуг. Он же не может на самом деле так поступить.

— Теон, ты меня предал. Ты плохой человек, меня чуть не убили из-за тебя, — прервал Рамси ход его мыслей. Какое-то время он с ленивым спокойствием наблюдал за его тщетными попытками освободиться, не двигаясь с места и глядя на него сверху вниз.

— Ты не можешь! Тебя в тюрьму посадят на всю жизнь! — пытался достучаться до его здравого рассудка Теон.

— Думаешь, я боюсь? Я в темнице был пару ночей назад и меня хотели казнить. Из-за тебя, — акцентировав внимание на последних словах, размеренно поведал Рамси. Словно Теон и сам об этом не знал.

— Я же извинился! Я больше ничего не могу сделать. Если бы у меня был второй шанс, я бы так не поступил! — заверил его Теон. По крайней мере, он так думал сейчас. В любом случае, он готов был сказать что угодно, лишь бы Рамси его освободил.

— Ах, да, как я мог забыть, что ты извинился? Это многое меняет, я тоже приношу тебе свои извинения, — прищёлкнул языком Рамси, продолжая издеваться над ним.

Он присел на корточки перед ним, внимательно глядя ему в лицо. — Ты так говоришь, потому что боишься, — усмехнувшись, сделал вывод он.

— Нет. Я бы, правда, тебя не подставил, я же тебе помог потом. Пожалуйста, отпусти меня, — умолял Теон, его уже буквально колотило от страха.

— Себе ты тоже помог, не пытайся меня убедить, что сделал всё ради меня, — заметил Рамси, и встал во весь рост.

— Пожалуйста, — прошептал Теон. Он просто не знал, как его убедить освободить себя. Он в ту, ночь не только о себе думал, хотел искупить свою вину, но Рамси ему не верит.

— Можешь навещать меня, когда станешь призраком. Прощ-а-а-ай… — Рамси медленно протянул последнее слово, махнул ему рукой, и исчез в ночи.

— Нет! Не уходи! Не оставляй меня так! Ты же хороший человек, — Теон неприкрыто льстил ему, надеясь, что хоть это поможет. Он не имел представления, что же хочет услышать от него Рамси, чтобы закончить свою чёртову игру. Теон до последнего надеялся на то, что это только игра, и он не оставит его здесь на самом деле.

— Ты уверен? — прозвучал голос во тьме.

— Да! Да! Конечно, ты намного лучше меня, — Теон думал, что попал в точку, и Рамси хотел услышать именно это.

— Не угадал, — услышал он смешок, и отдаляющиеся шаги.

— Рамси! — Теон безрезультатно окликнул его пару раз и совсем отчаялся. Кажется, он остался здесь совсем один.

Тогда Теон действительно запаниковал. Он заметался, пытаясь ослабить верёвки, но с горечью признал, что проклятый Болтон затянул их на совесть. Он только выбился из сил, пытаясь сбросить путы. Вдобавок голова нещадно болела, из-за того, что Рамси приложил его чем-то по затылку. Страх и паника тяжёлой волной накрыли его. Теон почувствовал дрожь, пронзившую стальную пластину рельс, и вскоре впереди забрезжил свет локомотива.

«Сука! Сука! Сука!» Только бы ему удалось освободиться! Теон задёргался из последних сил, но результата было ноль. Он молился богу, чтобы его кто-нибудь спас, чтобы машинист заметил его и успел затормозить. Давал все мыслимые и не мыслимые обеты, которые исполнит, если останется жив. Слушаться старших, не ругаться с отцом и сестрой, не пить, не курить, уйти в монастырь. Всё, что угодно! Просил прощения у всех, кого когда-либо обидел, даже у чёртового Болтона, только бы его спасли.

Поезд приближался, и всё, что он мог, это зажмуриться, чтобы, не видеть смерть, несущуюся на него. В последний миг он почувствовал, что верёвки больше не держат его. Что-то горячее и липкое бежало по его левой руке. Кто-то вытянул его наверх, и толкнул в сторону, на траву. Сердце колотилось, как бешенное. Всё произошло за считанные секунды. Поезд промчался мимо.

Теон открыл глаза, и увидел звёздное небо над головой. Всю эту минуту, забывая о необходимости дышать, он смог наконец-то сделать вдох. Рядом с ним на траве лежал счастливо ухмыляющийся Рамси.

— Ты! Ты! — вскочил на ноги Теон, у него даже не было слов, чтобы описать всё, что он пережил.

— Почувствовал теперь каково это — быть в шаге от смерти? — Рамси лениво поднялся и встал напротив, смотря ему прямо в глаза. Он, наконец, стёр свою безумную улыбку с лица. И теперь, ожидал то ли благодарности, то ли одобрения.

— Ты… урод… Психованный! Это просто… какой-то! — речь Теона практический полностью состояла из мата. Гнев и злость затопили все его мысли, вытеснив остатки пережитого ужаса. Он набросился на Рамси с кулаками, сумев, как следует двинуть ему в челюсть, и поставить знатный фонарь. Они долго катались по мокрой, от недавнего дождя, траве. В итоге он был повержен. Рамси заломил ему руки за спину, и упёрся коленом в позвоночник, так, что Теон уткнулся лицом траву.

— Успокоился? — выдохнул он.

— Отпусти, — запал Теона уже иссяк, и теперь он чувствовал себя совсем обессиленным и униженным.

Рамси перестал его удерживать, и отошёл в сторону. Теон утомлённо перекатился на спину, плевать уже, что трава мокрая, он итак, насквозь промок, и извалялся в грязи. Болтон достал из внутреннего кармана куртки фляжку, и, отвинтив тугую крышку, отхлебнул. Поморщившись, протянул Теону. Тот сел, облизнув пересохшие губы, и принял фляжку у него из рук, сделал большой глоток, горло обожгло сорокаградусным напитком, и он закашлялся. «Твою мать, он, что виски не разбавляет?!»

— Зачем ты это сделал? — произнёс он, успев немного успокоиться.

— Я уже сказал, чтобы ты побывал на моём месте, — Рамси опустился на мокрую траву рядом с ним.

— Ты же не собирался меня бросить? — Теон сделал повторный глоток уже более осознано, а затем вернул фляжку Рамси. Нащупал в кармане смятую пачку, вытащил сигарету.

Рамси дипломатично шевельнул плечом.

— Я на условном, мне нельзя никого убивать. Хотя, конечно, я в этот раз убедился, что свидетелей нет, и вряд ли фараоны, что-то бы доказали, — чуть тише произнёс Болтон и тоже отпил огненной воды.

— Ты что в тюрьме сидел? — изумлённо уставился на него Теон. После случившегося его, конечно, сложно было удивить, но подобный факт, определённо внёс бы свежей краски в биографию такого опасного психопата, как его сосед.

Рамси выдержал эффектную паузу, покуда доставал сигареты и прикуривал.

— Нет. Неважно, — отмахнулся Болтон. — Я всё продумал, рассчитал, во сколько поезд придёт и так далее. Ничего бы с тобой не случилось. Просто хотел, чтобы ты задумался о том, как плохо подставлять кого-то. За свои проступки надо отвечать. Вот так, — разъяснил Рамси и развалился на траве, дымя сигаретой и созерцая звёздное небо.

— А если бы ты не успел?! — Теона повергло в шок его признание. Как ему вообще это в голову пришло?! Словно, для него всё происходящее игра и хохма. Теону чуть жизни не стоила его выходка. За время разговора он успел уже изрядно приложиться к фляжке, но сознание оставалось ясным, и картины, которая предстала перед его мысленным взором, была вовсе не радостной. Если бы Рамси чуток замешкался, то их перемололо бы в фарш, ну или одного Теона, у него всяко не было шансов.

— Я контролировал ситуацию, — уверил его Рамси, прикончив фляжку.

— А если бы поезд пришёл раньше? Или ты верёвку не смог бы сразу разрезать? Или нож потерял?! Да, что угодно! Ты мне руку порезал! Ты меня чуть не убил! — снова разошёлся Теон. Он встал, и, задрав рукав куртки, взглянул на пострадавшее запястье. Порез был не глубокий на внешней стороне предплечья, больше досталось водолазке, у которой он начисто отхватил манжет. Видно когда Рамси его привязывал, рукав задрался, поэтому куртка со свитером избежали губительного лезвия ножа.

— Всё же получилось. Мы квиты, я тебя простил, — невозмутимо сказал Рамси, поднявшись с травы.

— Да пошёл ты! — Теон быстрым шагом направился к школе, он больше не желал иметь дело с этим сумасшедшим.

Рамси недоумённо поглядел ему вслед и спокойно направился в ту же сторону. Дорога всё равно одна.

****

Утром они вместе ехали в поезде, со вчерашнего разговора, не перемолвившись и словом. Наступил первый день каникул, и Теон рассчитывал, что отдохнёт от своего сумасшедшего соседа. Он хотел сесть подальше, но Рамси сам подошёл к нему. Он расположился напротив, и вынул из кармана деревянную фигурку, повертел в руках, задумчиво разглядывая, и поставил на стол перед ним.

— Это тебе. Дружеский подарок, — он бросил на него быстрый взгляд из-под ресниц и тут же отвёл глаза. Если бы Теон знал его не так долго, то решил бы, что ему стыдно. Но сейчас, он в этом очень сомневался.

— Подарок? Серьёзно?! После всего, что ты сделал! — Теон поражённо переводил взгляд, то на Рамси, то на поделку.

— Собака символ дружбы, — пояснил Рамси.

— Какой к чёрту дружбы! Ты хотел меня убить! — Теон старался слишком не повышать голос, чтобы, не привлекать внимания остальных пассажиров.

— Ты сгущаешь краски, ничего такого я не хотел. По крайней мере, вчера, — попытался разубедить его Рамси, сохраняя своё доброжелательное лицо.

Но Теон уже выучил, что ему нельзя верить. Он, молча, пялился в окно, не зная, что ещё можно сказать. Рамси тоже сохранял молчание, безразличным взором уставившись в проход, и пребывая в своих мыслях.

— Дружба не строится на насилии и угрозах. Вообще, человеческие отношения не работают на страхе и ненависти, — выдал, наконец, Теон, и перевёл взгляд на Рамси.

— Что, правда? Я думал, именно так, всё и происходит, я знаю человека, который прекрасно строит отношения именно на этих чувствах, — поддел его Рамси. И слегка нахмурился, сведя брови, словно вспомнил о чём-то досадном. — Знаешь, много всего произошло, и я не хочу, чтобы ты на меня злился, — добавил он.

Теон продолжал созерцать пейзаж за окном. Разговаривать с этим ненормальным ему вовсе не хотелось, и он мечтал только поскорее приехать домой.

— Правда, не знаю, как это обычно происходит, я раньше ни с кем не дружил. И … я хочу, чтобы ты был моим другом, ты неплохой парень. А я … буду стараться, — Рамси, вздохнул, эти слова дались ему с трудом.

— А как же Демон и Князь Тьмы? Они разве не твои друзья? — поинтересовался Теон, теперь обратив взор на него.

Рамси выглядел смущённым.

— Рыцарь Тьмы, — поправил он. — Это скорее как братство — тайный орден. Мы все на одной стороне, — разъяснил Рамси.

— На какой стороне? — Теон ни черта не понял, о чём он говорит.

— Разрушения и армии тьмы, конечно, — глядя в его недоумевающее лицо, Рамси лишь усмехнулся.

Его предложение казалось диким. Теон подумал, что это плохо обернётся для него, но ему невольно стало жаль Рамси.

— Хорошо, я согласен, — ответил он, будто, переступив черту. Настоящих друзей у него тоже никогда не было, тех, кому можно доверять, кто не бросает в беде. Были лишь случайные приятели, да банда отморозков, с которыми он связался по глупости.

— Отлично! — Рамси в этот раз отыскал в своём арсенале милую улыбку и протянул ему руку через стол. Они скрепили договор рукопожатием.

Теон принялся рассматривать деревянную фигурку. Собака вышла славной. Торчащие уши, взъерошена шерсть, свёрнутый калачиком хвост и добрые глаза бескорыстной дворняги — всё выглядело натуральным, как будто миниатюрная собачка, вот-вот моргнёт, завиляет хвостом, и побежит по пластиковому столу к нему.


========== Часть III. Глава 25 ==========


За последние пару месяцев столько всего произошло, что казалось, он не был дома целый год. Он чувствовал себя так, словно вернулся из долгого и опасного путешествия. Оказывается, так здорово вернуться домой! Раньше он этого не ценил. После того, как Теон вляпался в западню с призраками и чуть не погиб, ему хотелось просто пожить скучной обыденной жизнью, без тревог, мистики и страха смерти. Без поездов и без Рамси.

Ему хватило трёх дней, чтобы окунуться в свою прежнею жизнь, и он уже не был так уверен, что скучал по этому. Первый же семейный ужин окончился скандалом, отец напился и испортил всем настроение. Теон успел десять раз поссориться и с отцом, и с сестрой, и начинал сходить с ума от скуки, не пробыв и недели дома. Он осознал, что скучать по ним было лучше, чем находиться рядом.

На четвёртый день объявился Рамси. Теон проснулся от того, что услышал стук камешков по стеклу. Взглянув на экран телефона, он обнаружил, что было только пять утра. Он услышал залихватский разбойничий свист, и открыл окно. Рамси стоял внизу, в своей кожанке, и толстовке с надвинутым на глаза капюшоном, и с рюкзаком за спиной.

— Выходи! — он запрокинул голову вверх, и капюшон съехал, открыв лицо, он выглядел подозрительно бодрым и весёлым для такого раннего часа.

— Сейчас пять утра! — Теон не понимал, почему он припёрся в такую рань, зевая и почесываясь, торчал в окне. Собственно, никаких гостей он в данный момент не ожидал, и спокойно досматривал бы девятый сон, если бы Рамси его не потревожил. Об этом он и собирался язвительно сообщить, но открыв рот, поперхнулся холодным воздухом, и закашлялся. В конце октября ветерок был вовсе не ласковым.

— Мне не спалось, — пояснил Рамси. Он бродил под окном, пиная камушки.

— А я вот спал, приходи позже, — раздражённо заявил Теон и закрыл окно. Он не намеревался торчать на ветру, так как уже продрог. Он снова лёг в постель, но только сомкнул глаза, как вновь услышал свист.

— Ты так весь дом перебудишь! — рассержено выкрикнул Теон. Он натянул свитер и вновь высунулся в окно. Это просто переходит всякие границы! Мало он его в школе донимал, так ещё и изволил заявиться посреди ночи! Теон недовольно пробурчал ругательства, но не слишком громко, он, же не хотел, чтобы Болтон его услышал.

— Спускайся живее! Я тут совсем околел, тебя ждать, — Рамси, видимо, не принимает отказов.

— Хорошо. Сейчас выйду, — Теон одевался в ускоренном темпе, не желая привлекать внимания домочадцев, мигом спустился по лестнице, и на ходу запрыгнув в ботинки, в распахнутой куртке вылетел за дверь.

— Что делать будем? — спросил он без особого энтузиазма, оказавшись во дворе.

Рамси не ответил, пошёл быстрым шагом вниз по улице, махнув Теону, чтобы он следовал за ним.

— Откуда ты узнал, где я живу? — Теон поспешил его нагнать, застёгивая на ходу куртку. — Ты что за мной следил? — догадался он, когда Рамси вновь ему ничего не ответил.

Рамси замедлил шаг, и обернулся, скорчил озорную гримасу.

— Ага. В шестом классе, хотел тебя подкараулить без твоих дружков и навалять, как следует, — радостно признался он.

— А… почему не стал? — Теон не слишком удивился, после всего, что произошло ранее, хотя и остановился посреди дороги. Слышать это было не очень приятно.

— Планы поменялись. А потом ты в другую школу ушёл, да и у меня появились более важные дела, — Рамси не стал ничего, более объяснять, посчитав, что дал вполне подробный ответ.

— Ты в курсе как это по-маньячному? — Теон смотрел на него с недоумением.

Рамси кивнул, и радостно улыбнулся.

Они подошли к воротам парка, которые, естественно, оказались заперты. Парк работает с девяти утра, а сейчас только половина шестого. Поздней осенью на улице ещё темно в это время. Им пришлось перелезать через забор. Миновав две тёмные аллеи, усыпанные опавшей листвой, Рамси привёл его к пруду.

— Когда ты сказал, что хотел меня утопить… Ты же не хочешь этого сейчас? — заволновался Теон. Неизвестно, что можно ожидать от парня, который следил за тобой, и бросил под поезд.

— Нет. Это пройденный этап, — Рамси усмехнулся, заметив тревогу на его лице. Кажется, ему нравится доводить людей до нервного тика. — Скоро солнце встанет, здесь будет очень красиво, — добавил он.

Рамси снял рюкзак и расположился на скамейке, с которой открывался вид на пруд. Достал пару бутылок пива, выудил из карманов открывашку, и открыл обе бутылки. Наверное, у него в карманах, есть мелочи на все случаи жизни. Он протянул Теону бутылку, и подвинулся к краю лавки, освобождая место и для него.

— По-моему рановато для бухла? — Теон сомневался недолго, принял бутылку, и сделал глоток. Пиво оказалось горьковато-сладким, с оттенком карамели, и видимо, крепким. Странноватый вкус. Теон завертел в руках бутылку — «Werewolf». Он бы такое точно не купил. «Сладкое пиво — это какой-то изврат!» — решил он.

— Я хотел бросить пить и курить, — сказал Теон, доставая початую пачку сигарет.

— Ага, — равнодушно взглянул на него Рамси, с комфортом развалившись на скамье. Он лениво потягивал пиво, и наблюдал, за маячившими на пруду, утками. Он был полностью уверен в отсутствии силы воли у своего товарища.

— Знаешь, когда тебя вот-вот поездом размажет, то начинаешь переосмысливать свою жизнь! — разгневанно бросил Теон. Пытаясь прикурить, он прятал в ладони огонёк зажигалки, защищая его от яростных порывов ветра.

— Не стоит меня упрекать — ты сам виноват. Но мы теперь друзья так, что забудем об этом, — Рамси, напомнил о заключённом в поезде договоре, достал из рюкзака упаковку орешков, кинул ему.

— Ладно, проехали, — поспешно согласился Теон, и принял угощение. Он ведь сам на это подписался. По крайней мере, он знал, что злить Рамси точно не стоит. Если ему так хочется, то пусть считает его своим другом. Сам он ещё не понял, как относиться к его предложению. Отказывать точно не стоило — неизвестно, как он на это отреагирует, а ему ещё целых три года учиться вместе с Болтоном и жить с ним в одной комнате. От столь великодушного предложения о дружбе отказываться, явно не стоит.

Шёпот осеннего ветра развеял тишину, кружа листья в понуром хороводе. Серые предрассветные сумерки развеялись. Солнечный диск неспешно поднимался из-за линий горизонта, окрашивая небо в розово-жёлтый цвет, и отражаясь в зеркальнойглади воды, подёрнутой рябью. Краски проступали несмело, словно нарисованные нетвёрдой детской рукой, растекаясь по небу, как акварель по холсту. Постепенно серый унылый мир преображался в нечто яркое и праздничное.

— Когда я был ребёнком, то часто сюда приходил — любовался закатом и рассветом. Я представлял, что в пруду живёт русалка, и стоит только отвернуться, как она вынырнет, и посмотрит на меня, даже казалось, что плеск воды слышал, — мечтательно поведал Рамси. Он улыбнулся, погрузившись в свои воспоминания, и в целом был настроен благодушно.

— Не знал, что ты такой романтик, — поддел его Теон.

— Вроде того. Хочешь сыграть в игру? — предложил Рамси, и развернулся к нему вполоборота.

— В какую? Она не опасная, надеюсь? — настороженно спросил Теон. Обычно игры Рамси редко оканчивались чем-то хорошим.

— Не, если руки не кривые, то совсем без… опасная, — Рамси улыбнулся и покачал головой. Достал нож из кармана, и Теон поспешил отодвинуться подальше от него.

Рамси приподняв брови, удивлённо взглянул на него, слегка ухмыльнулся, и, отойдя на несколько шагов вперёд, начертил на земле большой круг при помощи ножа. Разделил его пополам, и на двенадцать маленьких секторов, и жестом подозвал Теона к себе. Он объяснил, что круг представляет собой два государства. Они состоят из шести независимых графств. Нужно завоевать их все, объединить в единое королевство, а потом захватить территорию соперника. Для каждой области нож надо бросать разными способами: с плеча, с локтя, из-за спины, и чтобы он сделал определённое количество оборотов в воздухе. Кто завоют все земли, и сохранит своё государство, тот и выиграет.

— Я в детстве играл, не так уж и просто, как кажется. Можешь первым начать, — Рамси протянул ему нож рукояткой вперёд.

Теон быстро растерял все свои земли, и стоял с надутым видом, скрестив руки на груди.

— Дурацкая игра! — вынес вердикт он.

— Что совсем не умеешь проигрывать, да? — Рамси оценил его обиженный вид и предложил приговорить ещё пару бутылок пива. Некоторое время они оба молчали.

— Один мой друг сказал, что смысл не в победе, а в веселье, — задумчиво проговорил Рамси, и отставил в траву пустую бутылку. Поднял воротник куртки, и закурил.

— Какой друг? — Теон подумал, что он снова врёт, буквально на днях он сказал, что у него никогда не было друзей.

— Том-из-Тени. Он раньше жил в темноте, под кроватью или в шкафу, в кладовке. Он не любил солнечный свет… — Рамси оценил удивлённо-шокированное лицо Теона и усмехнулся. — Воображаемый друг. Это давно было, лет до восьми. Я с ним разговаривал, он истории разные рассказывал, про монстров, про жизнь во тьме, — увлечённо поведал Болтон.

— Я, конечно, ничего не хочу сказать обидного, но это странно, — высказал своё мнение Теон.

Рамси мигом сделал непроницаемое лицо, и покивал, закусив губу.

— Да, — он задумчиво поглядел вдаль. — Мне домой пора, — собрал с травы пустые бутылки и выкинул в урну.

Теон подумал, что обидел его своими словами, он хотел немного смягчить ситуацию, и предложил ему вечером пойти в кино. Сегодняшнее утро оказалось веселее времяпровождения со своей семьёй, и он решил, что стоит попытаться узнать хорошую сторону своего соседа. По крайней мере, умереть со скуки с ним точно не грозит.

— Только не на ужастик, я не хочу смотреть, как кому-нибудь башку отпиливают, — предупредил он, предполагая, что же захочет посмотреть Рамси.

— Договорились, — согласился Болтон, и они направились к выходу из парка. Хоть он вида и не подал, но, кажется, был рад, что его куда-то позвали.

— Знаешь, с тобой весело, когда не страшно, — заметил Теон по дороге домой.

— Ещё бы.

Потом повисла неловкая пауза, никто не знал, о чём говорить.

— А ты где живёшь? — спросил Теон, когда они уже подошли к его дому.

— Дальше. Ладно, до вечера, — неопределённо ответил Рамси, и, махнув рукой на прощание, ускорил шаг.

Теон остался стоять перед входной дверью. Рамси, очевидно, нравится строить из себя человека-загадку. Он подумал, что ничего толком не знает о своём соседе по комнате.

****

Вечером они отправились в кино и долго спорили, выбирая фильм: Теон проиграл в детской считалке, и в итоге Рамси отдал своё предпочтение фильму про Александра Македонского. Мало того, что картина оказалась скучной и нудной, так ещё и невообразимо затянутой. Фильм длился часа три. Первые пятнадцать минут Теон мужественно пялился на экран, но потом все же заснул, и благополучно проспал до финальных титров.

На каникулах они виделись почти каждый день, просто гуляли по знакомым улицам, да однажды Теон позвал своего нового товарища в команду по футболу — им как раз не хватало вратаря. Приятели из его прошлой школы любили погонять мячик, и часто собирались на стадионе, особенно в каникулы. Их команда выиграла, но Рамси не остался со всеми праздновать, сказал, что ему надо домой и быстро ушёл. Теон давным-давно позабыл о своём обещании завязать с пагубными привычками, и знатно накидался в этот вечер — он вернулся, домой лишь глубокой ночью.

Во все эти дни Рамси был более доброжелательным и весёлым, чем обычно. Они говорили на разные темы, больше Теон рассказывал о своей жизни до интерната. Рамси оставался не слишком многословен: о себе или своей семье, и своей жизни, он вообще ничего не говорил. В последний день каникул, Теон хотел позвать его в гости, но Рамси покачал головой.

— Не особо люблю с чужими предками общаться, — пояснил он.

— Да папы не будет дома. Он к дяде в гости поехал, — Теон подумал, что Рамси вряд ли понравится отцу.

— Хорошо, тогда приду, — чуть подумав, принял приглашение Рамси.

Теон предупредил сестру, что к нему сегодня придёт друг и собирался с чистой совестью отправиться по своим делам. Но, Аша, кажется, была другого мнения, и затормозила в коридоре.

— Это тот друг, с которым вы пьёте всё время? — как бы между делом, уточнила она. Конечно же, по тону, сестры можно было легко угадать, что она от такого гостя не в восторге.

— Нет, это друг из школы, — Теон слегка покривил душой. Они и правда пили вместе. — Можешь какую-нибудь еду приготовить? Пожалуйста, — растянул губы в улыбке он.

— Хорошо. Приберись хотя бы в комнате, раз кого-то пригласил, — чуть смягчилась Аша. Она в любом случае не ожидала подтверждения своих слов, да и к тому же знала, что братец тоже не ангел.

— Ладно, — протянул Теон.

Поднявшись в свою комнату, он собрал одежду с пола и стула, и закинул в шкаф, а так же убрал со стола немытые тарелки и кружки. С горем пополам, выдернул ящик для постельного белья из-под дивана, и, свернув рулетом одеяло, подушку и простыню, кинул внутрь. А потом пинком задвинул ящик на место. Он обычно так и спал на неразложенном диване, а постель и вовсе не убирал. На этом он посчитал уборку успешно завершённой. За последние два месяца, он итак, уже перевыполнил план на год вперёд.

Рамси пришёл вечером, как и условились. Теон открыл дверь и пригласил его в дом. Сестра, как раз вышла в прихожую, и хотела тоже с ним познакомиться. Он представил их друг другу, чувствуя себя немного нелепо, будто это какой-то официальный приём.

— Это моя сестра Аша. Это мой друг Рамси, — улыбнулся он.

— Привет, проходи, — сказала сестра.

— … Привет, — Рамси немного подвис в коридоре, и зачарованно посмотрел на Ашу.

— О, ты торт принёс, — Теон не обратил внимания на его зависание, сладкий гостинец заинтересовал его намного больше.

— А… да, — Рамси вручил ему коробку с тортом, принялся разуваться.

Потом они ужинали и пили чай с тортом. Сестра расспросила нового друга о школе, но ничего интересного и нового Теон не узнал. Аша других вопросов не задавала, а Рамси, казалось, был смущён её вниманием и отвечал односложно, но украдкой поглядывал на неё, стоило ей отвернуться.

После ужина они поднялись в комнату Теона. Синие обои со звездами остались здесь ещё с детских времён, но выглядели вполне прилично, ковёр также был синим, однотонным. Стандартная обстановка для старшего школьника: шкаф, диван, письменный стол, заваленный всяческим барахлом, и книжная полка над ним. Небольшой телевизор стоял на комоде, и приставка пылилась рядом с ним.

Рамси в первую очередь принялся разглядывать книги. Стоял, заложив руки за спину, и с любопытством изучал набор книжной полки.

— Да, ты ботан, на самом деле, — засмеялся над ним Теон.

— Я просто умный. Завидуй молча, — не найдя ничего интересного Рамси перевёл взгляд на стол, на котором в беспорядке валялись коробки от дисков с компьютерными играми.

— Хочешь в приставку поиграть? — проявил гостеприимство Теон.

— Да, а что у тебя есть? — откликнулся Рамси, и принялся перебирать коробки с играми, в итоге он выбрал «Mortal Combat» и провалил Теону все три матча.

Теон неприкрыто ликовал, что ему удалось его победить.

— Я раньше в приставку не играл, и не привык ещё ко всем кнопкам, так что можешь сильно не радоваться — тебе лёгкая победа досталась, — поспешил остудить его бурные восторги Рамси.

— Да, ты просто отмазываешься, потому что продул, — Теон, конечно, был доволен своей победой, и с радостью его подколол.

— Нет, правда, раньше не играл, — Рамси покачал головой и отложил джойстик в сторону.

— А фотки хочешь посмотреть? — предложил Теон, находя это занятие довольно увлекательным. Ему, например, нравилось в гостях фотографии рассматривать.

— Можно, — не проявляя большой заинтересованности, согласился Рамси и пересел с пола на диван.

Теон достал фотоальбом — не тот, который увёз в школу, а другой, и принялся рассказывать о людях и событиях, запечатлённых на фотографиях. Дойдя до фотографии высокой светловолосой женщины, он остановился.

— Это моя мама. Она умерла, когда мне было восемь, — вздохнул он. На фотографии она была молодой и красивой, улыбающейся и жизнерадостной, какой он её и запомнил. Он немного помолчал, вспоминая детство. — А где твоя мама? Твои родители развелись? Ты просто никогда не рассказывал, — спросил Теон.

— Нет. Они не были женаты, детей, знаешь ли, не только в браке делают. Я с матерью жил — до пяти лет. Потом она умерла, и отец меня к себе забрал, — Рамси хотел поскорее отвязаться от этой темы, не желая распространяться о своей семье.

— А что с твоей мамой случилось? — Теон же напротив, рассчитывал выпытать побольше информации.

— Машина сбила, — кратко и безэмоционально ответил Рамси, блуждая взглядом по комнате, и размышляя как перевести тему разговора.

— Мне жаль. Моя мама умерла от рака, — сочувственно произнёс Теон, и ему немного взгрустнулось от тяжёлых воспоминаний.

— Ясно, — Рамси видимо не знал, что предполагается посочувствовать.

На пару минут они оба замолчали, а потом Теон стал показывать другие фотографии.

— Твоя сестра… Она очень красивая, — задержал взгляд на одной из недавних фотографий Рамси.

В прошлом году Теон и Аша ездили с дядей и тётей на выставку старинной посуды и кухонной утвари девятнадцатого века. Тётя фотографировала, а они втроём сидели за столом, уставленным супницами, миниатюрными чайными чашкам и расписными тарелками, позапрошлого столетия.

— Не знаю, бывают сёстры и покрасивее, — скорчив сомнительную гримасу, ответил Теон.

«Какая в принципе разница красивая она или нет, всё равно это сестра, что о ней думать. Вот характер у неё совсем не сахар это действительно проблема. Трудно ей будет с таким характером мужика найти, не выйдет замуж, останется ещё тут с нами навсегда. И это вовсе не здорово!» Свой характер он, напротив, считал идеальным. «А я просто подарок судьбы для этого мира — вот кому-то повезёт!» Теон отвлёкся от звёздной болезни и прекратил пялиться в стену с идиотской улыбкой на лице.

— А у тебя есть брат или сестра? — спросил он.

— Нет, — Рамси чувствовал себя неуютно в этой беседе, и желал поскорее прервать этот неловкий диалог. Его семья не вызывала приятных воспоминаний и добрых чувств.

— А твоя мама, она какая была? — Теон продолжал расспросы, всё-таки, он был до ужаса любопытным.

— Я не особо помню, — слегка приврал Рамси — он помнил многое, но делиться этим не собирался. — Может, в другую игру сыграем? — предложил он. Разговаривать ему больше не хотелось.

— Давай, — обрадовался Теон, он сам уже себя чувствовал неловко, вытягивая из Рамси ответы. Всё равно тот, отвечал как на допросе: скупо и неохотно.

Оставшуюся часть вечера они провели за игрой в гонки, болтая о разных пустяках.

Когда Рамси уходил, то столкнулся в дверях с Бейлоном Грейджоем. Тот небрежно окинул его взглядом с головы до ног. От толстовки «Rammstein», до зелёных ботинок «Ranger».

— Здравствуйте, — улыбнулся Рамси, стараясь придать себе вид воспитанного человека, даже волосы пригладил пятернёй.

Бейлон угрюмо кивнул.

— Ты кто такой? — недружелюбно поинтересовался он. Что ещё за панк в его доме?

Теон встрял между ними.

— Папа, это мой друг из школы — Рамси Болтон, — представил он.

— А, так ты пацан Русе Болтона, — решил Грейджой-старший, вспомнив своего давнего делового партнёра.

— Видимо так. До свидания, — Рамси на прощание пожал Теону руку, и поскорее ушёл, не желая принимать участия в дальнейшей беседе.


========== Глава 26 ==========


Рамси сам был ни мало удивлен, тем, что предложил Теону свою дружбу. Он чувствовал себя нелепо и глупо в момент, когда прозвучали эти слова, но, в конце концов, всегда можно переиграть, обратить всё в шутку. Слишком много событий произошло с ними, и он как-то привязался к нему. Это было странно и совсем не к месту, но всё же, обстоятельства складывались так, что это вело либо к противостоянию, либо к сотрудничеству. А он давно уже не ненавидел Теона, заметил, что тот изменился. Рамси никогда не мог различать оттенки, всё должно быть либо чёрным, либо белым, без недосказанности и шатких фраз. И он решил попробовать, почему бы и нет, никогда у него не было друзей. А сейчас, это стало интересно и, наверное, важно.

Изначально Рамси просто хотел отыграться, отомстить, Теона он узнал сразу, а вот то, что тот его совсем не помнил, оскорбляло и злило ещё больше. Подарок судьбы свалился к нему в руки и у него появился шанс отплатить за свои страдания. Доводить Теона оказалось весело, и он считал это заслуженным наказанием за все его злые поступки. Заставить его испытать растерянность и страх было справедливо. Но в один момент он понял, что пора остановиться, что расплата получена. И ему, вправду стало легче, ведь теперь он поквитался со всеми ними. Потом он просто презирал Грейджоя, не понимая, как можно обижать тех, кто младше и слабее, травить толпой одного. Это низко и подло, так он считал. А если уж ты провинился, то должен отвечать за свои грехи.

Воспоминания вновь всколыхнули старые обиды и унижения, которые сотворили с ним пять лет назад. В школе ему пришлось несладко, да и дома он не знал покоя. Это был, пожалуй, худший год в его жизни. Он не мог со всем этим справиться, возненавидел школу и домой идти было тошно. Стоило ему прогулять и пропустить уроки, чтобы избежать встречи с хулиганами, как отцовского наказания было не миновать. А в школе шайка уродов, словно свора шакалов, окружала его, и день ото дня проходить через это становилось невыносимо. Они дразнили и издевались, били и вытряхивали скудные сбережения шестиклассника. Как бы он не пытался отбиваться, расклад всегда один и тот же: один против четверых — шансов не было. Он мучился целый год, и наступил момент крайнего отчаяния, когда он задумался о том, чтобы покончить со всем этим навсегда. Но не смог, хотя к десяти годам жизнь предстала перед ним безрадостной и горькой, он понимал, что стоит сделать этот шаг, и ничего плохого больше не произойдёт, но и хорошего тоже, ни через день, ни через год, ни через десять лет. Да и признаться честно, ему стало страшно, когда он накинул петлю на шею, поставив на стол табурет, в том самом подвале, где был заперт прошлым летом. Сырость капала слезами с потолка, а в соседнем дворе громко смеялись дети и звенел велосипедный звонок, солнечное майское утро весёлым гомоном заливалось за бетонной стеной. Ему хватило и трёх минут, чтобы осознать, что этот весёлый праздник будет продолжаться и без него, и никто не пожалеет, не вспомнит о нём, что он никому не нужен и в этот майский день, и в любой другой, за все прошедшие годы. Он снял верёвку, поставил на место табурет и закрыл дверь в подвал, словно на автопилоте выполняя все действия. В своей комнате его долго колотило мелкой дрожью и трясло от рыданий. А после он успокоился, и понял, что никто кроме него самого не позаботится о нём. И если он не может совладать со всеми сразу, значит расплатиться с каждым по отдельности. Если с отцом он ничего не мог поделать, то расправиться со школьными отбросами по одному ему по силам.

Три года ушло на то, чтобы разделаться с тройкой шакалов. Осень, слякотный и промозглый ноябрь. Рамси перешёл в седьмой класс, и не малую часть лета и осени провёл в тренировках. Научился крепко держать цепь в руках и как следует наносить ей удары, опытным путём, набив себе немало синяков и рассадив не раз костяшки, от того, что не смог удержать тяжёлые металлические звенья, и они со свистом пролетали по нему самому. Он решил, как накажет первого подонка. Три месяца он выслеживал его и просчитывал, как лучше осуществить месть. Он встретил его поздним вечером на тёмной парковой аллее, подальше от еле освящавших путь, редких фонарей. Надвинув шапку на глаза и половину лица закрыв шарфом, так, что голос звучал незнакомо и глухо, он вышел на посыпанную гравием, дорожку.

— Привет, а я тебя жду, — и где-то в глубине за слоем шерстяной ткани, его губы тронула нервная усмешка, но между тем была и твёрдая уверенность в своей правоте, что придавала сил.

— Ты чего, малёк, выскочил как чёрт из табакерки?! — поддатый хулиган отпрянул от неожиданности, и уронил бутылку, что держал в руках, разбив её вдребезги. Но быстро сообразив, что перед ним всего лишь дерзкий пацанёнок, выплюнул пожёванный окурок, и протянул к нему руку.

— Иди сюда мальчик, научу уважению к старшим, — хулиган, предвкушал, как отделает нахального малолетку и нетвёрдой походкой шагнул к нему.

Рамси недолго думая, отскочил, увернувшись от липких пальцев, и огрел его цепью. Он услышал поток нецензурной брани и вновь увернулся, избегая хватки подонка. Теперь он лупил со всей силы, не останавливаясь, и успевая во время отпрыгнуть и уклониться, от ответного удара. Схватка была недолгой, он даже запыхаться не успел, а хулиган стоял перед ним на четвереньках на мокрой грязной траве. Только Рамси никак не мог остановиться, обида и ярость, словно пеленой стояли перед глазами, и он продолжал наносить удары и только хриплые мольбы о пощаде отрезвили его. Он опустил цепь, и, не оглядываясь, смотался прочь из парка. Добежав до набережной, утопил цепь в реке, и уже спокойным шагом вернулся домой. С одной стороны ему стало намного легче, хулиган заслужил такой участи, но с другой стороны страшно и противно, словно сам извалялся в грязи. И он убеждал себя, что смог бы остановиться в любом случае.

Второго упыря он встретил летом в начале июня. Рамси тогда, только отметил своё двенадцатилетие. Он внезапно наткнулся на второго хулигана на площади. Тот его не заметил, или не узнал, солнечным днём народу у фонтана оказалось порядочно, и Рамси без проблем растворился в толпе. С тех пор он следил за ним, и многое узнал. Этот мудак не только детей обижал, но не гнушался и причинять боль беззащитным животным, замучить до смерти бездомную кошку, или закидать камнями бродячую собаку было для него в порядке вещей, а ещё стрелять из рогатки в птиц, и откручивать подбитым голубям головы. Рамси не пришлось долго думать, как же с ним поступить. Этот урод часто проводил время на маленькой круглой площади у фонтана, на пересечении трёх улиц. Там старушки подкармливали птиц хлебными крошками. Он приходил туда в сумерках, и подкидывал ленивым птицам зёрнышки, чтобы потом подстрелить и замучить их.

Рамси наблюдал за ним из полукруглой арки, что вела на оживлённую улицу, до самых сумерек. Он дождался, пока исчезнуть последние редкие прохожие, и вышел из тёмной арки, держа руки в карманах ветровки. В правой руке сжимая рукоятку дешевого кнопочного ножа. Хулиган был слишком увлечён собиранием подбитых птиц в мешок, и не сразу заметил его. Рамси подошёл с боку и молча, всадил ему нож в бедро по самую рукоять, у него не так много времени, пока подонок не очухается, и не вкатает его в асфальт. Он со всей силы толкнул его к фонарному столбу позади, пока тот орал и корчился от боли. Рамси в один миг вынул из рюкзака прочную капроновую верёвку, которую купил специально для этой цели два дня назад, и быстро примотал его к столбу, затянув как можно крепче узлы, чтобы он не смог освободиться.

— Я тебе хочу объяснить, что ты плохо поступаешь. Нельзя обижать маленьких и слабых, — глухо произнёс Рамси, сквозь завязанное банданой лицо. В светлых глазах его, которые скрывались в тени козырька кепки, не мелькнуло в этот раз ни капли жалости. Хулиган угрожал, что расправиться с ним, когда освободится, но Рамси его не слушал, встал на скамейку у столба и заклеил ему рот скотчем. Он поступил с ним, так же, как и он: кидая камни в бродячих псов, этот отморозок теперь на своей шкуре испытал их боль. Рамси ушёл, когда тот безвольно обвис на верёвках, не забыв забрать нож, и также похоронить его на дне реки. Вода лучше всего умеет хранить секреты.

Черёд третьего хулигана настал на следующий год. Рамси к тому моменту исполнилось тринадцать, он учился в девятом классе, и теперь уже его никто не обижал в школе, скорее чурались как прокажённого. Он два года назад обрёл в тусовке друзей, единомышленников и братьев. А по мнению, родителей благополучных детишек, водился с изгоями и отбросами общества. Педагоги считали его мрачным и хамоватым типом, бандитом и грубияном и пророчили колонию для малолетних преступников. Стоило лишь сменить отутюженные рубашки и пиджаки на чёрные футболки и балахон, а брюки со стрелочками на расшитые нашивками, джинсы и тяжёлые гриндера, как тут же попадаешь в список хулиганов и негодяев. В средней школе хоть и была обязательная форма, но торбу, и чёрные гриндера никто не мог запретить, а на дополнительные занятия вроде школьного оркестра он всегда приходил, как хотел. Пусть лучше считают психом и боятся, чем бьют и дразнят, как раньше, он с удовольствием держал марку отшибленного на всю голову непредсказуемого панка. Слухи по школе ходили разные, и о том, как он расправился с теми двумя кретинами, тоже шептались в своё время. Старых врагов он не забыл.

Морозным январским утром, спрятавшись за мусорными баками, он отслеживал последнего мучителя. Этому придурку, родители недавно приобрели мопед, и он гонял на нём по району как бешеный, хорошо ещё никого не сбил пока, а может и сбил, этого Рамси не знал. Зато знал, что своёго стального зверя он любит до безумия. Обычно он выгонял мопед во двор в половине седьмого, и, порядка двадцати минут торчал в доме, а потом уезжал по своим делам, родители и его младшая сестрёнка уходили из дома в восемь пятнадцать.

Перебраться через невысокий штакетник не составляло труда. Провести дорожку из медицинского спирта являлось минутным делом. Спирт он накануне умыкнул в медкабинете, пока медсестра отлучилась, а он сидел с градусником. У него и правда была вчера температура, но сама идея возникла спонтанно. Спирт горит чуть хуже бензина, но достать его оказалось намного проще. Немного успокоиться, зажечь спичку и кинуть в лужу спирта, и вот уже бодрый огонёк бежит к злосчастному мопеду, а у него есть время перепрыгнуть забор и укрыться за мусорными баками. Только глупая девчонка — младшая сестра этого кретина, выскочила из дома и побежала к мопеду. Рамси в испуге закрыл глаза, и судорожно вздохнул, понимая, что его план летит к чертям. Он вовсе не хотел, чтобы кто-то пострадал, особенно семилетняя дурочка, которая ничего плохого ему не сделала. Он побежал так быстро как мог, загребая полные ботинки снега, метнулся к девчонке, сбил её с ног и упал сверху, в этот момент гребаный мопед полыхнул как факел и взорвался, оглушив их обоих. Он скатился с девчонки: она плакала, и что-то бормотала, но он ничего не слышал. Тут же выскочили взрослые, и в его жалкие оправдания, что он просто проходил мимо никто не поверил.

После была детская комната полиции, постановка на учёт и долгие, нудные воспитательные беседы с её сотрудницами. Принудительное направление к школьному психологу, которая упорно пыталась пропарить ему мозги, а в итоге написала в личном деле: неуправляемый, неуравновешенный, неконтактный, ещё куча разных «не», и как вишенка на торте: «приступы неконтролируемого гнева». Словно тавро на нём поставили, на лбу огромными буквами надпись: «ПСИХ».

После всех порицаний и внушений в полиции и школе, отец так усердно его «воспитывал», что он снова угодил в больницу. И тогда у Рамси совсем сдали нервы, и он зарёванный и отчаянно испуганный, заявил отцу в палате, что расскажет, как он его бьёт, и захлебываясь слезами, никак не мог остановиться. Отец вкатил ему звонкую оплеуху, хотя у него и так трещала голова, после того, как он его дома «в целях воспитания» отшвырнул в стену. Затем он позвал медсестру, чтобы она вколола сыну успокоительное. Отец подробно расписал ей характеристику школьного психолога, а сбивчивые бормотания и хныканья мальчишки, выдал, за выдуманные им бредни. Когда медсестра ушла, отец усадил его на койку, с силой надавив на плечи.

— Заткнись, и послушай меня, уродец, — твёрдо потребовал он.

Рамси всё никак не мог успокоиться, всхлипывая, понурил голову. Отец как обычно выставил его идиотом.

— Мне твои спектакли уже поперёк горла встали, — он сделал характерный жест ребром ладони, показывая, что уже достаточно насытился его истериками. — Будешь ещё болтать, о чём не следует, поедешь выступать в другую больницу. Психолог тебе замечательную характеристику дала, тебя с радостью в психушке примут, — пообещал отец, и, подтянув к себе стул, сел напротив него.

— Ты так не сделаешь, что о тебе люди скажут, и на работе, что ты сына в психушку сдал! — упрямо сказал Рамси.

Отец помолчал, скучным взором окинув палату.

Рамси слегка успокоился и посмотрел на него. «Отец на это не пойдёт, он очень дорожит своей репутацией».

— Послушай меня, дурачок, я же тебя не навсегда туда отправлю. Тебя там месяц пролечат, быстро станешь шёлковым. А люди мне посочувствуют: какая беда, сын-то у меня дурак припадочный, — терпеливым тоном разъяснил Русе.

Рамси изменился в лице, и забегал глазами по сторонам, затем закусил губу и потерянно произнёс:

— Папа, прости, я буду послушным…. И не стану болтать лишнего, — дрогнувшим голосом закончил он, осознав, что ему никогда не выбраться из этой западни.

— Вот и хорошо. Выздоравливай, дурачок, — удовлетворённо кивнул отец. Затем поднялся со стула и покинул палату.

****

Прошли годы и со всеми он рассчитался, и даже с Грейджоем, которого презирал больше остальных. А после Рамси оценил, что Теон действительно, стал другим. Он уже не был тем насмехающимся сопляком, который прятался за спины своих ублюдочных дружков. Рамси решил просто оставить его в покое, он был отомщён, и ему теперь стало абсолютно плевать на Грейджоя. Вот только беседы с психологом, что ему приписали по вине Теона, чрезвычайно его расстраивали. А когда он расстроен, то очень зол. И он вновь отыгрывался на Грейджое, как-никак, он заварил эту кашу. Не должен же Рамси один страдать. Он не думал, что всё закончиться совсем плохо. После визита отца и поездки домой, и все ужасных воспоминаний, что вновь вернулись, чтобы терзать его разум, он был настолько разбит и раздёрган, что совсем не мог держать себя в руках. И, конечно же, срывал зло на подлом Грейджое, который его так предательский подставил. Если бы он не вёл себя как бесхарактерный трус и не настучал на него завучу, тогда бы всё закончилось хорошо. Рамси правда не отрицал, что его шутка с Человеком оказалась не такой уж и удачной, как он предполагал. В итоге он сам приложил руку, к тому, чтобы впасть в немилость к отцу. А в том, что его отец жестокий мудак, никак нельзя было обвинить Теона. Пусть Рамси и не всегда мог держать свой гнев под контролем, но уподобляться своему отцу, он точно не хотел. Ему стоило неимоверных усилий держать себя в руках, и он очень старался. Он только хотел, чтобы его оставили в покое.

А Теон понял, что Рамси не будет больше над ним издеваться. Но вместо того, чтобы держаться подальше, он напротив, делал вид, что ему не плевать на него. Говорил с ним о каких-то бессмысленных вещах, и в целом изображал, что они давние приятели. Рамси понимал, что всё это притворство, только не знал зачем. Возможно, потому что Теон его боится, других причин он не видел. Он уже давно забыл как это, когда к тебе относятся по-человечески. Люди, что встречались в его жизни, были либо жестоки, либо равнодушны к нему, либо они лгут и притворяются добрыми как этот гребаный школьный психолог (не Человек, а та размалёванная бабёнка, с которой он был вынужден беседовать в старой школе). Они лгут, так же, как и его отец. Рамси это прекрасно понимал. Он привык всегда находиться в состоянии войны. Нужно быть жестоким, непредсказуемым, сумасшедшим, и тогда никто не посмеет тебя обидеть. Отец говорил, что люди должны бояться, чтобы уважать. Может это и не было правдой, но всё же лучше так, чем быть проигравшим и поверженным. Он научился защищаться, отплатил всем своим обидчикам, это давало хоть какую-то иллюзию контроля над своей жизнью. Он овладел искусством притворства и лжи. Он привык быть всё время кем-то другим. Хоть под маской жестокости и скрывается боль, разъедающая душу, и она не спасает от внутренних демонов, но успешно защищает от внешнего мира.

Если всё детство ему внушали, что он плохой, никчёмный и никому ненужный, то он будет плохим. В этом он сможет преуспеть. А хулиганы, что доставали его в шестом и начале седьмого класса, окончательно убедили в том, что если ты хороший и добрый, то об тебя все будут вытирать ноги. Ты должен бороться, чтобы не проиграть. В итоге, к одиннадцати годам он отлично проработал свой образ, и стал совсем не похож на милого, скромного парнишку, который обклеивал тетрадки мультяшками, и всегда был учтив со старшими. Но, не смотря на то, что в школе он мог вести себя как угодно, хамский и дерзко с взрослым, грубо и вызывающе с ровесниками, дома он оставался послушным и тихим, ведь любое неповиновение каралось слишком жестоко. Учёба по-прежнему давалась ему легко, хотя школу он ненавидел изо всех сил, уроки казались интересными, а вот люди совсем нет.

Жизнь стала слишком разорванной на до и после. На то время, когда он был хорошим, и на то, когда понял, что ничего этим не добьётся. Он вынужден был притворяться постоянно: дома покорным и послушным, а в школе жестоким и дерзким. Со временем это превратилось в кромешный ад, и его просто разрывало на части от внутренних противоречий. Он нигде не мог быть собой, только лишь в выдуманном им мире сказочного леса. А потом появилась тусовка, остров покоя, Граф. И стало проще и спокойнее от осознания того, что он не одинок. Граф был лучшей его частью, тем, кем он мог стать, если бы обстоятельства сложились по-другому. Жаль, но Граф не Рамси, а только лишь его часть, иначе всё стало бы намного проще. Жизнь полная одиночества и страха, вынуждала стать тем, кем он не являлся. Пусть лучше боятся тебя, чем боишься ты. И это работает, но только не дома. Дома никогда ничего не измениться. Он всё тот же мальчишка из подвала, которому никто не поверил и не помог.

****

И снова переходя к Теону, к тому моменту, когда их отношения стали каким-то подобием дружбы, к середине октября, и призракам из темницы. Теон был добр с ним, пока его не предал. Эти мысли не давали покоя, а затем пришло решение, простое и ясное. Рамси не умел прощать: всё, что он познал в жизни унижение и боль. Он не знал, что такое сострадание, сочувствие и милосердие. В его мире проступки жестоко караются, а ошибки не заслуживают снисхождения. Он долго думал, рассчитал до минуты свой идеальный план возмездия. Он сделал, то, что сделал, и лишь тогда смог его простить. Вот только позже, когда он развязал Теона, ему казалось, что он зашёл слишком далеко. Ему стало не всё равно. Ему стало жаль его, и, пожалуй, Теон заслужил добрый поступок с его стороны. И было странно, что он его простил. Рамси и, правда, захотел, чтобы Теон стал его другом, это самое нормальное, что когда-либо происходило в его жизни. Интересно узнать, каково это, когда кому-то есть до тебя дело, когда ты можешь быть откровенным, доверять. Нет, с откровенностью он, конечно, перегнул, и доверие — это уж слишком. Но просто быть добрым в ответ на доброту он ещё мог, он ещё не разрушен до основания, чтобы не замечать хороших поступков. Теон пытался оправдать его перед завучем и психологом, он всё-таки не бросил его в темнице, и простил, после того, как Рамси жестоко с ним поступил. Рамси привык к нему за всё это время, и он, пожалуй, являлся хорошим кандидатом на роль друга.

****

Последний день каникул выдался насыщенным событиями. Тусовка, выпивка, приятели-единомышленники и музыка. Он их ещё не скоро увидит, и поэтому стоило покутить на славу. В один момент им сообщили, что какие-то отморозки напали на их друга. А потом погоня, драка — заступиться за своих это святой принцип братства неформалов. Граф тоже умеет быть свирепым, когда того, требует ситуация. Друга они спасли. А после звуки полицейской сирены заставили всех бежать врассыпную. Кто-то успел убежать, но не все. Рамси не мог бросить своего побитого приятеля. А Хмурый бежать был не в состоянии. Так они оба оказались в полицейском участке. Никто сильно не пострадал, но их продержали до самого утра. Глядя на разбитые костяшки, он думал, как будет оправдываться перед отцом — ему наверняка позвонят из полиции. К утру, он окончательно протрезвел, но ничего дельного так и не придумал, чтобы он, ни сказал, всё равно окажется виноватым. Страшно было идти домой, очень страшно. Но не идти было ещё хуже, он прекрасно помнил, что сделал с ним отец, когда он сбежал, так же помнил, что произошло этим летом, и почему отец отослал его в интернат. Он не хотел снова оказаться прикованным в подвале. И лучше он явится добровольно, чем отец притащит его силой. Всё равно ему не сбежать.

Каждый проступок влечёт наказание. Цепь, на этот раз грёбаная цепь. Боль и кровь.

— Если ведёшь себя подобно бешеному псу, ожидай соответствующего обращения, — ровный голос отца доноситься сквозь размеренные удары, и лязг железных звеньев.

Привкус соли и железа во рту, и в следующий миг он уже на полу, а тяжёлый ботинок отца давит ему на руку, хруст сломанной кости, острая боль пронзает кисть.

— Проси прощения, ублюдок! — окрик отца, слышен сквозь туман в голове.

— Прости, я больше не буду, — отец ждёт именно этих слов, которые уже давно ничего не значат.

Дальше смутные очертания зелёных стен. Койка с жёстким матрацем. И это вовсе не его кровать. Спустя часы беспамятства он открыл глаза. Врачи лекарства и бинты, отвратительный запах медикаментов. Как же он всё это ненавидел! В детстве он много раз побывал в больничных стенах, и что скрывать, это не самые приятные воспоминания. Одинокий, истерзанный, никому не нужный. Именно в этих провонявших дезинфекцией и лекарствами зданиях, наполненных болью и мукой, тоска ощущалась особенно остро.

Он уже неделю лежал в больнице, понемногу приходя в себя. Отец не навещал его, и это радовало. Он помнил, как в детстве он прикидывался заботливым и любящим перед врачами и медсёстрами. Его просто тошнило от этого лицемерия и показного сочувствия.

Было невыносимо скучно. Соседи по палате: пацаны девяти-одиннадцати лет, с ними даже не о чём говорить. К тому же, одному из них, родители притащили телик, и они целыми днями смотрели тупые мультики, с раздражающе писклявыми голосами персонажей, которые долбили по мозгам и терроризировали слух.

Настроение было стабильно хреновым, особенно если учесть, что со сломанной рукой он ничего толком не мог делать. Он читал бы книги, если бы кто-то их принёс. От безделья он даже позвонил Теону, сказал, что попал в больницу, хотел немного отвлечься и узнать, что нового в школе. А потом звонил ему по вечерам и они болтали о всякой ерунде. В выходные к его удивлению, Теон сам приехал к нему.

— Привет. Я тебе тут привёз яблоки и конфеты. Ты вроде любишь такие? Я когда в прошлом году в больнице лежал, там так погано кормили, — с порога затараторил он и, подойдя ближе поставил пакет на тумбочку и сел на стул.

Рамси кивнул и улыбнулся, вытащил конфеты и угостил Теона и мелких соседей, и дал им знак, чтобы они поскорее слились к своим мультикам и прекратили греть уши.

— Спасибо, я всякие конфеты люблю, — Рамси замолчал, его действительно сильно удивило, что Теон приехал его навестить, хотя он его и не просил. Сказал, что подрался, попал в больницу и мается от безделья, вот и всё.

— Как дела? — Теон тоже не знал о чём ещё спросить, и крутил в руках конфетную обёртку, задумчиво глядя в окно.

— Нормально. Просто здесь скучно, — Рамси сел на кровати поудобнее и откинулся на подушку. — Я хотел написать балладу. Только есть проблема, — с грустным выражением лица, он продемонстрировал загипсованную правую руку.

— Плохо. И что сильно болит? — посочувствовал Теон.

— Терпимо, — ответил Рамси, и мечтательно уставился в потолок, думая о ненаписанной балладе.

— Ты стихи пишешь? — заинтересовался Теон.

— Да. И сказки, — улыбнулся он половинкой рта.

— А… расскажи, — попросил Теон, ему не терпелось послушать его стихи.

— Это же баллада, её надо петь под гитару. Я ещё не закончил, тридцать куплетов написал из сорока пяти, — пояснил Рамси, и, опираясь на левую руку, приподнялся в кровати.

— Тогда сказку хотя бы, — Теон пододвинул стул поближе, готовясь слушать.

Рамси задумчиво кивнул, и с улыбкой отметил его заинтересованность. Он рассказал, о жестоком и алчном правителе далёкого королевства, подданные которого, страдали от непомерной дани и изматывающего труда и не знали отдыха. Короля сверг добрый и любимый всеми герой, приносящий людям свет и радость. Герой растратил все накопленные королём богатства, желая удовлетворить все требования народа и снискать почитание и славу среди простого люда, и в итоге, когда тёмные твари напали на королевство, денег на армию и вооружение уже не было и подавляющая часть населения погибла, а выжившие стали рабами тёмного властелина.

— Круто! Правда, конец мрачный. А ты сам всё придумал? — поразился Теон. Ему и сочинения с трудом давались, чего уж говорить о прочем.

— Сам, конечно. Сказка поучительная. Злой король смог бы защитить свой народ, а доброго все любили, но он в итоге всех погубил, — Рамси раньше никому не рассказывал, ни своих сказок, ни песен. И его порадовало, что Теон был увлечён, и ему, кажется, понравилось.

— Ты не мог бы мне книгу принести? — попросил Рамси, немного помолчав.

— Какую?

— Любую. Здесь вообще тоскливо, ненавижу больницы, — грустно вздохнул он.

— А почему ты отца не попросил? — задал логичный вопрос Теон.

— Он не приходит. Телефон принёс и одежду на прошлой неделе и всё, — спокойно ответил Рамси.

Теон не мог понять по его лицу расстроен он или нет. Вспомнил, что когда он в прошлом году лежал в больнице, то его отец ни разу не появился. Зато сестра навещала. А у Рамси никого больше нет. Ему, наверное, очень грустно. И Теону стало, его жаль.

— Может, он просто на работе занят? — предположил Теон, желая его утешить.

Рамси молча, смотрел на него, и он снова не мог угадать, о чём он думает.

— Может ещё что-то надо? — Теон снова подумал о том, как плохо, когда ты лежишь в больнице и тебя никто не навещает.

Рамси попросил сигарет, раз Теон сам предложил. Он пообещал, что придёт завтра и принесёт. Ему уже пора было уходить. Он встал и отодвинул стул, попрощался и неловко остановился у двери.

— До завтра. И… спасибо, что пришёл, — сказал Рамси, он ведь, всё же не обязан его навещать. Но было приятно, что о нём кто-то подумал, да ещё и выбрал время, чтобы приехать.

— Не за что, — улыбнулся Теон.


========== Глава 27 ==========


Рамси рад был снова вернуться в школу. Хотя гипс с руки ещё не сняли и он не мог писать, и ему только оставалось слушать, что говорят на уроках, но это намного лучше, чем находиться дома с отцом. В школе оказалось совсем неплохо, и ему действительно нравилось учиться, хотя он может, и не производил впечатление примерного ученика, но ему всегда нравилось узнавать что-то новое. Были предметы, которые он находил особенно интересными, такие как история, литература и музыка, но и во всём остальном он превосходно разбирался, кроме проклятых чертежей, с ними всегда были проблемы. В интернате намного лучше, чем в его прошлой школе: никого не волновало, как он одет и какую музыку слушает, да и учителя по большей части были адекватны — не придирались по пустякам. Пусть не все, но многие из них.

Он не знал места, которое бы мог назвать своим домом.Определённо не тот дом, где он жил с отцом или матерью. В интернате оказалось куда лучше, чем с любым из его родителей. Намного проще жить, когда над тобой не висит постоянно угроза расправы за все мыслимые и немыслимые грехи. Намного проще учиться, когда все твои мысли не заняты поиском того, что же ты сделал неправильно, и за что будешь наказан. История, благодаря которой он попал в интернат, началась одним майским днём.

В прошлом году, под конец десятого класса у него состоялась не очень приятная беседа с новым руководителем школьного оркестра: они не сошлись в музыкальных вкусах и Рамси ему нахамил от всей души, швырнул палочки под ноги и послал куда подальше. В тот момент он чувствовал себя оскорблённым и гордо ушёл в закат, но позже он был ужасно опечален тем, что его музыкальная карьера разбилась в пыль. Он, конечно, не считал себя вторым Ларсом Ульрихом*, но, тем не менее, пять лет отбарабанил в школьном оркестре, и безумно жалко стало всё вот так бросить. Раньше руководителем была женщина искренне любящая музыку и детей. Они играли красивые старинные баллады, классические произведения, иногда рок-композиции — репертуар был обширным. Но потом она уволилась, а новый руководитель, видно, бывший военный, заставлял без конца долбить военные марши, да ещё и одеваться как на концерте в филармонии. Форма ему осточертела на занятиях, а наряжаться в костюм, чтобы идти на репетицию очередного марша, Рамси считал верхом идиотизма, на этой почве часто случались скандалы с руководителем. А в один прекрасный день Рамси слишком увлёкся соло на ударных, и тогда услышал в свой адрес много новых эпитетов, включая бездаря и безрукого олуха (руководитель, вообще любил повторять, какие вокруг собрались дебилы, а он один мастер на белом коне). А закончил самый выдающийся дирижёр тем, что: «импровизации не место в военных маршах, и тут тебе не паршивая рок-группа!» Такого Рамси уж не мог стерпеть. Достаточно того, что от отца он постоянно выслушивал насколько он тупой и бестолковый. Так не хватало ещё того, чтобы какой-то посторонний, ничего из себя не представляющий болван с раздутым самомнение, оскорблял его при всех. Короче говоря, они разругались в пух и прах, и Рамси вышёл из школы, уверенный в своей правоте. Вот только легче от этого не становилось. Мало того, что не будет больше никакого оркестра, никаких песен, и даже ненавистных военных маршей, так ещё и этот старый козёл, наверняка отца в школу вызовет, тогда беды ему точно не избежать. Методы воспитания отца ему давно известны, и в таком случае домой лучше не возвращаться. В расстроенных чувствах он побрёл по улице, куда глаза глядят. Печаль и гнев сменились паникой. Отец точно превратит его в котлету, когда узнает, как он разговаривал с учителем, нагрубил ему, да и что уж скрывать, послал на всем известные буквы при всём оркестре. Вряд ли отец будет на его стороне, на самом деле, он не припоминал подобного случая ни разу, в его глазах, он всегда в чём-то виноват. Быть может то, что он так блестяще сдал тесты по биологии и литературе на А*, сделает отца более снисходительным? Хотя, кого он обманывал, ему плевать на это. Никого не интересуют его успехи, а вот если он что-то натворил, то не стоит ожидать поблажки.

Рамси совсем упал духом и не знал, как ему поступить. Он бродил по улицам до позднего вечера, хорошо, хоть погода оказалась тёплая — всё-таки середина мая на дворе. Можно было перебиваться неделю каникул по друзьям, но всё равно придётся возвращаться, и тогда он только усугубит, своё и так невесёлое положение. Он и сам не заметил, как подошёл к входу в метро. Стоит поехать в центр, на тусовку, и хоть немного развеяться, так или иначе его ждёт наказание, можно хотя бы оттянуть этот момент.

Место встречи сегодня было заполнено неформалами. Весёлый гул окутал его шумным одеялом, при входе в арку подземного перехода. Он отыскал в толпе знакомые лица и подошёл ближе.

— Здорово, Граф! — Медведь и Орк в унисон отсалютовали пластиковыми стаканами, заполненными тёмным напитком.

— Привет, привет, как жизнь? — Тень, Бродяга и Гремлин, протянули приветствия нестройным пьяным хором.

— У Феникса сегодня днюха, он накрывает поляну за мостом. Пойдём, — Зайка и Мать схватили за руки и затянули в круг, когда он улыбнулся и поздоровался со всеми.

За мостом на траве обнаружилась остальная компания: Светофор, Ведьма, Сказка и Лик, а так же сам Феникс.

— Привет, Граф. Будешь тринадцатым? — Феникс пожал ему руку, и, посчитав всех участников празднества, предложил двинуть домой к Бродяге. Родители у него жили в городской квартире, а небольшой домик в ближайшем пригородном посёлке, оказался полностью в его распоряжении. Он был радушным хозяином и часто приглашал к себе в гости ребят из тусовки.

Толпа одобрительно загудела, а Феникс вручил ему полный до краёв стакан.

— Да я не пью, — Рамси покачал головой и хотел вернуть ему напиток.

— Да, ладно? Тебе, сколько лет? — заулыбался Феникс, не принимая отказ.

— Четырнадцать. Пятнадцать через три недели будет, — Рамси сомневался, стоит ли пробовать, это неизвестное поило.

— Вот и отлично! А мне восемнадцать исполнилось сегодня, надо веселиться! — Феникс одобрительно хлопнул его по спине.

А Светофор повис сзади, цепляясь за плечи, и загоготал с пьяной ухмылкой на лице:

— Пей, чувак, празднуем!

Рамси оглядел беззаботные лица своих товарищей, и подумал, что ничего страшного не случится, если он немного выпьет. У него сегодня итак, было много поводов для волнений, может это поможет слегка развеселиться. Он отпил немного из стакана, напиток оказался приторно-сладким и терпким на вкус.

— Это что? — спросил он.

— Портвейн. Пей до дна братишка, — ответил Бродяга, который сам уже был изрядно пьян.

Он хотел только немного попробовать, но пришлось всё допивать. А потом Феникс сразу налил второй стакан. В общем, к тому моменту, когда все тринадцать участников банкета прибыли на место назначения, Рамси уже еле стоял на ногах. А дома у Бродяги веселье продолжалось, а выпивка всё не кончалась.

Утром Рамси проснулся на кровати, придавленным к стене пьяными телами. Кровати имелось всего две на тринадцать человек, и все спали вповалку друг на друге. Он переполз на пол, стараясь никого не потревожить, хотя, если бы здесь маршировал военный оркестр в полном составе с трубами и барабанами, то никто бы и не пошевельнулся. После того, как в туалете он поплескал себе в лицо противной ржавой водичкой, лучше ему не стало. В комнате просто нечем было дышать и он не стал возвращаться назад. Решил посидеть на крыльце и подышать свежим воздухом, надеясь, что ему хоть немного полегчает. Так гадко он себя никогда не чувствовал. Голова нещадно гудела, а в желудке поселилась муторная тяжесть. Впрочем, он раньше никогда и не пил. Зачем вообще люди пьют, если на утро так хреново? Нет, вчера было весело, по крайней мере, то, что он помнил. Он даже позабыл обо всех своих проблемах. Алкоголь и правда имел свойство утолять все печали, наверно поэтому его мать бухала каждый день. Но сегодня — он чувствовал себя просто ужасно.

Однажды в детстве мамкин дружок напоил его пивом (ему было тогда года три), пенный напиток оказался противным и горьким. А ещё над ним все смеялись, когда он шатался по квартире, натыкаясь на мебель, а потом упал и уснул на полу. Он их здорово тогда повеселил: и мать и её дружков. И ему не хотелось становиться похожим на них, потому он никогда и не пил. А второй раз ему было четыре, и он хлебнул «водички», из оставленной на столе кружки, в тот момент ему показалось, что он жидкого пламени отведал, даже проглотить не смог: открыл рот и водка потекла на пол вместе со слюной. С тех пор, он никогда не притрагивался к спиртному. Но вчера всё вышло из-под контроля. Он был слишком огорчён ситуацией сложившейся в школе, и решил послать всё к чертям, и немного повеселиться, как все остальные.

Наступил новый день и на горизонте занималась полоска зари, а утренний туман низко стелился по земле. В воздухе раздавалось пение птиц. Рамси удивился, как может быть так красиво и так паршиво одновременно. Прекрасная картина перед глазами резонировала с его ужасным самочувствием. Он положил голову на руки и закрыл глаза. За спиной хлопнула дверь и кто-то ступил на крыльцо, скрипнув половицами. В ноздри ударил едкий табачный дым и тяжёлая ладонь опустилась ему на плечо. Рамси осторожно поднял голову, стараясь не делать резких движений.

— С добрым утром, Граф. Что хреново тебе? — добродушно поинтересовался хозяин дома. Сам он выглядел вполне свежим и бодрым — словно вовсе не пил вчера.

— Да, вообще, сейчас умру, — простонал Рамси и прислонился к бревенчатой стенке.

— Ничего, малой, привыкнешь, поначалу всем плохо, — утешил его Бродяга. У него в двадцать четыре года жизненный опыт оказался куда богаче. Он протянул ему початую пачку сигарет.

— Я не курю, — отказался от предложения Рамси.

— Молодец! Ты верно, ещё и отличник и на скрипке играешь? — дружелюбно усмехнулся собеседник, присев рядом на ступеньки.

— Угадал. Только не на скрипке, а на ударных и на синтезаторе, и на гитаре немного, — похвастался Рамси. На пианино и барабанах он занимался ещё в музыкальной школе, а вот на гитаре Ворон его научил играть года три назад.

— Да ты крут, парень! Помоги мне дров нарубить — сегодня ночь холодная будет, — сказал Бродяга поднимаясь. Но оценив его плачевное состояние, сходил в дом и принёс остатки портвейна. — Надо сначала тебя немного подлечить, — вручил ему бутылку.

— Нет, я больше никогда пить не буду, — запротестовал Рамси, ему даже думать об этом было противно, а к горлу подкатывала тошнота при одном воспоминании об алкоголе.

— Выпей, Граф, тебе лучше станет. Послушай совета старого Бродяги, — настаивал собеседник.

Рамси глубоко вздохнул и выпил. Вроде всё оказалось не так и плохо. А полчаса спустя он уже помогал Бродяге рубить дрова.

Часам к одиннадцати утра народ пробуждался в разной степени помятости. Гремлин и Орк собирали монеты на опохмел и пропитание, а потом отправились в сельский магазин за провиантом. А после девчонки из принесённых продуктов приготовили завтрак. К обеду Орк, Ведьма, Сказка, Гремлин и Мать разъехались по домам. А остальные продолжили вчерашний праздник. Рамси решил воздержаться от общего веселья и отыскал в кармане куртки свой телефон. Удивительно, как он его вчера не посеял. Обнаружив пять пропущенных вызовов от отца, он задался поистине гамлетовским вопросом: звонить или не звонить? Сегодня была только суббота, и лучше бы вернуться домой в понедельник, когда отец будет на работе. Хотя вечером, он всё равно придёт домой, и тогда ему точно придётся держать ответ. Пока Рамси метался в сомнениях, отец снова ему позвонил и он поспешно сбросил вызов, а после и вовсе отключил мобильник. Кажется, он слишком далеко зашёл. Раньше он всегда домой вовремя приходил, и не пил никогда, не курил. Старался вести себя по правилам, и лишний раз не злить отца. Самое плохое, что он натворил до сих пор, была, пожалуй, история с мопедом, ну, и когда он в девять лет хотел из дома сбежать (впрочем, это было давно). А теперь он даже представить не мог, что его ждёт дома. Так как, терять ему больше было нечего, то он с горя напился вместе с остальными.

В воскресение кроме Бродяги и него в доме остались только Светофор и Медведь. И Рамси не знал, что делать, ведь сегодня в любом случае придётся ехать домой. А он к этому не был готов.

— Граф, чего такой кислый? — полюбопытствовал Светофор, подойдя ближе.

— Просто праздник закончился, вот и грустно, — Рамси попытался придать себе непринуждённый вид, словно у него и вовсе нет никаких забот, а на душе было паршиво.

— С родоками проблемы? — быстро раскусил его Светофор.

— С чего ты взял? — Рамси уже хотел сочинить наспех какую-нибудь историю, но Светофор дважды моргнул и хитро посмотрел на него.

— Да все мы тут в одной лодке. Я когда был малой, мне мамаша табуретку об башку разнесла. С тех пор, я маленько заикаюсь и на рожу кривой, — заржал во весь голос панк. Его не только за разноцветный: сине-красно-зелёный ирокез так прозвали, а ещё и за то, что он моргал невпопад.

Рамси не знал, что ответить, он и раньше замечал, что у Светофора какую-то дисгармонию в мимике. Ему хотя бы повезло, что папаша его не изувечил.

— Не повезло тебе, — он как-то не задумывался, что с кем-то ещё родители обращались так же плохо, как и с ним.

— Мамашу в дурку упекли, меня в детдом, и ничего вырос нормальным человеком, — закончил свою историю Светофор, и вновь подмигнул сразу обоими глазами.

Подошёл Бродяга, с дымящейся кружкой чая в руке.

— Светофор, не пугай малого своими байками, — оборвал он своего приятеля.

— Да это разве байки? Это жизнь. Я вот к чему, мы завтра с Медведем стопом двинем по стране. Хочешь с нами? — предложил он.

— У меня денег нет, — признался Рамси, хотя поехать ему очень хотелось.

— Не беда, — сказал Светофор и они с Бродягой переглянулись.

— Ты сказал, на гитаре умеешь играть? — уточнил Бродяга.

Рамси кивнул.

— Я на губной гармошке, Медведь песни горланить мастер. Будем как Бременские музыканты. Идёт? — расписал свой план Светофор.

— Да, — с улыбкой согласился Рамси.

Бродяга дождался, когда Светофор уйдет на кухню, и приблизился к Рамси, который сидел у камина, глядя на пляшущий огонь. Он опустился на пол рядом с ним и произнёс:

— Граф, тебе решать ехать или нет. Но, я вот, что хотел сказать. Со Светофором будь настороже. Я его давно знаю и у него крышу сносит совсем, к тому же, он наркотой балуется. Когда он тебе будет загонять байки свои, не слушай, Светофор половину врёт, и хорошему он не научит. Одно слово — панк, — Бродяга считал своим долгом предупредить его о том, что Светофор не слишком надёжный попутчик и друг.

— Спасибо, я понял, — Рамси замолчал ненадолго, обдумывая его слова, а потом всё же спросил: — А то, что он мне сегодня сказал, правда? — ему хотелось узнать, не повезло ли кому-то с родителями, так же, как и ему.

— Что он сказал? — поинтересовался Бродяга. Когда он повернулся к нему, то отражённые от камина, всполохи пламени придали его лицу немного изломанные, зловещие черты. Рамси отметил, что в таком свете Бродяга ему кого-то напоминает.

— Что ему мать в детстве об голову табуретку разбила, и он с тех пор… — он задумался, подбирая верное слово.

— С тех пор ебанутый? Да уж двенадцать лет как с ним такая беда, — закончил за него Бродяга. — Он тебе соврал, ни мать, ни отец его никогда не били, все жалеют бедного калеку, а он этим бессовестно пользуется. Этот придурок в девять лет с чердачной лесенки вниз сыграл и башку себе разбил. Ему операцию делали, но полностью не помогло, и он с тех пор в ссоре с головой. И да, этот мудак — мой младший брат, — пролил свет на истинные события Бродяга.

— А… вот так поворот! — удивился Рамси. Теперь стало ясно, кого ему напомнил Бродяга.

— А ты думал!

И они дружно рассмеялись.

— В общем, держись Медведя, он вроде парень неплохой. А братец мой — панк, да ещё и на всю голову отшибленный, — Бродяга закончил снабжать ценными указаниями и поднялся на ноги. Было уже девять часов вечера, а завтра всем предстоял долгий и тяжёлый день. — Граф, это конечно, не моё дело, но дам тебе ещё один добрый совет. Родителям позвони. Медведю двадцать три — он взрослый и сам за себя отвечает. Со Светофором и так всё понятно. А тебе четырнадцать лет, позвони родителям, скажи, что уезжаешь, — Бродяга положил руку ему на плечо, и заглянул в глаза, ожидая ответа.

— Отец меня всё равно не отпустит, — покачал головой Рамси.

— Да, дело не в этом, просто предупреди. Надолго же поедете, — продолжал настаивать Бродяга.

— Хорошо, — согласился Рамси. Он уже сделал свой выбор.

****

Рамси ещё долго просидел перед камином глядя на засыпающий огонь, и раздумывая над словами Бродяги. Он, конечно, считал себя достаточно взрослым, чтобы думать своей головой, но так же достаточно умным, чтобы прислушаться к мнению старшего товарища. Он поднялся на ноги и вышел в сумрак коридора. Перед глазами всё ещё плясали цветные тени. Он включил мобильник и отметил, что батарея почти разрядилась, но, наверное, на один разговор хватит. Рамси глубоко вздохнул, пытаясь унять тревогу и придать голосу уверенности и твёрдости. Набрал номер отца и прислонился лбом к прохладной стене, в ожидании ответа.

— Где тебя носит, щенок?! — вместо приветствия услышал он грозный голос отца.

— Папа, я в гостях у друзей, — спокойно начал Рамси, но отец бесцеремонно его прервал.

— Мне из твоей школы звонили, что ты там устроил? Немедленно возвращайся домой, — не терпящим возражений тоном, приказал он.

— Это мистер Стивенсон меня всё время донимал. Я ни в чём не виноват! — настаивал на своём Рамси. Он считал, что руководитель оркестра постоянно придирался к нему по пустякам, вот и нарвался на грубость.

— Тон сбавь! Дома разберёмся, что ты там натворил, — отец как всегда слушал только самого себя.

— Я вообще-то все тесты на отлично и превосходно сдал, а ты … — Рамси хотел сказать, что отец замечает лишь плохие поступки, но к горлу подступил предательский комок, и он вынужден был замолчать.

— Мозгов только это тебе не прибавило. Возвращайся домой, придурок. Или мне самому за тобой приехать? Говори тогда адрес, — раздражённо процедил Русе. Ему порядком надоели закидоны наследника.

— Папа, я не приеду. Я хочу отправиться в путешествие на всё лето, — с усилием проговорил Рамси. Он понимал, что отца увидит ещё не скоро, а по телефону тот ничего ему не сделает, но все же, было страшно напрямую пойти против его воли.

— Ты что там совсем рехнулся? Вы что в этом вертепе наркотики принимаете? — отец был поражён его заявлением, и изумлённо изогнул брови, сидя в кресле в своём кабинете, по другую сторону телефона. Он, кажется, не ожидал, что сын посмеет его ослушаться.

— Нет, конечно. Я просто хочу поехать, города разные посмотреть, — Рамси успел сказать всё, что хотел и думал только, как поскорее завершить разговор.

— Прекращай дурить и езжай домой, — отец и не предполагал, что он отважится ему перечить.

— Нет, — решительно ответил Рамси.

— Рамси, сейчас же… — отец не успел договорить, и Рамси так и не узнал, что его ожидает в случае не подчинения. Он, конечно, не посмел бы бросить трубку, но сама судьба, или же разрядившаяся батарея решила это за него.

****

Этот июнь запомнился ему на всю жизнь. Это оказались одни из самых лучших воспоминаний за многие годы. Он катался по городам со Светофором и Медведем, и везде находилась своя компания, где они представали желанными гостями. Как выяснилось игрой на гитаре можно заработать приличные деньги. И этого хватало не только на пропитание: помимо общих денег, каждому из них доставалась своя доля, и Рамси смог немного накопить.

В кои-то веки про его день рождения вспомнили, ребята поздравили его и подарили новую гитару, взамен почившей от старости гитары Бродяги, которую тот одолжил им для тура по стране. С ними было весело, и он чувствовал себя свободным и счастливым. Ему нравилась вся эта круговерть новых городов и новых знакомых, неформалов, которых можно было найти где угодно, и все оказались им рады. Всегда можно отыскать ночлег и приют на пару дней. Нравилось быть равным среди своих, нравилось, что за их музыку люди платили им деньги, а значит, играли они неплохо.

Вот только потом он начал от всего этого уставать. А когда в конце июня Медведь отправился домой, потому что у него закончился отпуск, и ему пора было выходить на работу, Рамси и вовсе пожалел, что не поехал с ним. Ему порядком прискучили бесконечные пьянки и то, что они подолгу не оставались ни в одном городе. Хотелось просто вернуться домой, хоть он и боялся отца, но вечно скитаться по свету, тоже был не намерен.

После того, как Медведь их покинул, Светофор отчаянно выносил ему мозг своими бредовыми рассказами, однажды даже поведал, что он сын какого-то иностранного министра и у него есть огромная вилла на берегу моря, а в другой раз сказал, что его на войне ранили, и он поэтому такой контуженный. Все его выдумки не соответствовали одна другой и мало общего имели с реальностью, но Светофора это вовсе не беспокоило. В один прекрасный день Рамси отдал ему все заработанные за три дня деньги, на которые панк собирался купить палатку у какого-то своего знакомого, и целый день прождал его в условленном месте. Светофор явился только вечером без денег и палатки, слишком уж весёлый и беззаботный.

— Ой, прости малой, я забыл про тебя, — он виновато развёл руками и глупо расхохотался.

— А где палатка? — Рамси предполагал, что панк промотал все их деньги, раз вернулся пьяный и с пустыми руками.

— А… палатка? Да тут, понимаешь, приятеля одного встретил и… — Светофор как будто, только сейчас вспомнил о цели своей сегодняшней прогулки, и принялся за свои очередные нелепые истории.

— Нам ночевать негде, — Рамси прервал его, не дожидаясь, пока он снова начнёт заливать ему в уши несуразный бред. Все знакомые давно разошлись и в чужом городе не у кого было приютиться.

— Эй, Граф, что ты такой смурной? — панк потрепал его по щекам, как маленького, заставляя улыбнуться.

Рамси отстранился, и угрюмо посмотрел на него, а затем сел на парапет, и, набычившись, засунул озябшие руки подмышки. По набережной гулял совсем не летний ветерок, а от тонкой ветровки тепла было мало.

— Может, дунешь, или мультики хочешь поглядеть? — панк пошарил в карманах куртки и вытащил на свет полиэтиленовый пакет из одного кармана, и ворох разноцветных колёс из другого.

Теперь Рамси понял, отчего он такой весёлый. Светофор тем временем закончил все приготовления и с наслаждением затянулся косяком. Предложил и своему малолетнему попутчику.

Рамси помотал головой и отказался. Он просто кипел от негодования, не зная, что предпринять. Панк разбазарил все их деньги, и теперь придётся ночевать под открытым небом. Пришлось им устроиться на скамейке в парке, а это оказалось совсем не здорово. И если Светофор был пьяный и накуренный, и ему, кажется, вовсе было жарко, то Рамси продрог до костей и замёрз к чёртовой матери. Сегодня была самая холодная ночь за всё лето, по его ощущениям. Он почти не сомкнул глаз, а только забрезжил рассвет, растолкал панка, чтобы они покинули парк до открытия. Не хватало ещё в полицию угодить за бродяжничество. Только они перебрались за ограду, как Рамси решил, что пора ему распрощаться со своим неудачным попутчиком.

— Светофор, я домой поеду, — Рамси разделил все свои оставшиеся сбережения и половину отдал панку. Он конечно, придурок и больной на голову наркоман, но все же, свой — нельзя его совсем без денег оставлять.

— Да ладно, малой, не обижайся на меня, — Светофор вовсе не видел ничего плохого в своих поступках. Он на прощание прижал его к себе в шутливо-удушающем захвате и взъерошил ему волосы.

Рамси вырвался и помотал головой, пригладил волосы. Светофор отчаянный любитель нарушать чужое личное пространство. А он терпеть не мог, когда к нему прикасаются посторонние. Он говорил Светофору ещё в одиннадцать лет, что не любит, когда его тискают, как плюшевого мишку. Тот, тогда рассмеялся, и сказал: «Что ты малой, я просто люблю детишек. Вы такие славные, ещё неиспорченные жизнью». И Рамси пришлось смириться, за четыре года он к нему попривык. Светофор стал одним из первых, с кем он познакомился в тусовке.

Четыре года назад ему исполнилось одиннадцать, и он как раз окончил начальную школу. Прекрасным летним днём он болтался по центру города в поисках приключений. Ездил в парк аттракционов и покатался на всех возможных каруселях, и теперь чувствовал себя непередаваемо счастливым. Вечером город сверкал множеством огней и какофония звуков обрушивалась на голову из торговых палаток. А в подземном переходе звучали совсем иная мелодия: живая и тревожная. Рамси спустился вниз, чтобы послушать. В новой оранжевой рубашке и белых брюках, аккуратно подстриженный и причёсанный, с рожком мороженого в руках, он выглядел как мальчик со страниц журнала детской моды. Вот только глаза были слишком серьёзными и печальными для ребёнка, который внимал песне о жизни, борьбе и свободе, и горькой смерти в плену. Когда музыка стихла, и длинноволосый гитарист, заглушил пение струн ладонью, Рамси несмело шагнул вперёд.

— Понравилась песня? — темноволосый парень, сверкнул белозубой улыбкой, и снял гитару с плеча,(потом он узнал, что его зовут Ворон).

Рамси кивнул и робко улыбнулся. Он никогда не умел знакомиться и не знал, что сказать. Не знал, как передать насколько глубока и трагична мелодия и искренен голос певца.

— Смотри-ка, у тебя мороженое растаяло, — зеленоглазая девчонка, с острым подбородком и тонкими чертами лица, с буйным разноцветным вихрем на голове, забрала рожок у него из рук и вытерла липкие пальцы бумажным платком. Сказка — так её звали.

Зачарованный песней, он совсем забыл о мороженом, и теперь ручейки растаявшего молока стекали до самого локтя.

— Спасибо, — Рамси вновь улыбнулся и уставился на носки своих плетеных сандалий.

— Ух, ты, какой вампирчик! Возьмём к себе? — отметив в его улыбке ярко выраженные клыки, незнакомый ещё Светофор присел перед ним на корточки и положил руки на плечи. С лёгкой руки Светофора он и стал Графом.

Рамси слегка испугался, когда шумная и весёлая толпа обступила его. Он не привык к такому вниманию, но постепенно оттаял, увидел, что все они дружелюбно настроены. Ребят было семь и все старше него. Они каждый вечер собирались в этом переходе, общались и пели необыкновенные песни, некоторые группы особенно ему полюбились, например: «Rammstein» и «Metallica». И он стал приезжать почти каждый вечер, а новых знакомых становилось больше день ото дня. Сменил свои яркие рубашки на футболки с атрибутикой рок-групп, а от раскрашенных и расшитых Сказкой джинсов в восторге была вся тусовка. В среднюю школу он пришёл совершенно другим человеком — бесстрашным и свободным.

Рамси отвлёкся от своих воспоминаний, когда Светофор предложил выпить на дорожку. Он согласился, всё-таки промёрз в этом чёртовом парке, да и к тому же, это был завершающий этап его, насыщенного приключениями, странствия. В итоге в этот день он так никуда и не поехал, а на ночь они приютились у Дочки и Белки. На следующее утро Рамси поскорее со всеми попрощался и двинул на трассу в поисках попутки, пока его снова не затянуло в глубокую синюю яму.

— Удачи в дороге, Граф, — Светофор снова прижал его к себе и растрепал волосы.

— Ага. За гитару спасибо и за компанию, — Рамси подумал, что Светофора не изменишь. Да и к тому же, он старше на шесть лет — сам разберётся со своей жизнью. А в целом путешествие оказалось занимательным и ярким.

Обратный путь, где стопом, а где и на автобусе, занял восемь дней со всеми остановками. На ночь он находил пристанище у тех ребят, с которыми успел познакомиться этим летом. К счастью, никаких непредвиденных ситуаций не случилось и в начале июля он благополучно вернулся домой.

Комментарий к Глава 27

*Ларс Ульрих - барабанщик группы “Metallica”.


========== Глава 28 ==========


Его долгое путешествие подошло к завершению примерно тогда же, когда закончился последний семестр в школе, который он волей судьбы прогулял. Наступила уже середина июля, когда он вернулся в родной город. Первым делом он завернул в музыкальный магазин и приобрёл пару раритетных пластинок, которые, так любил коллекционировать отец. Его слегка мучила совесть из-за того, что пропал на полтора месяца, да к тому же, учёбу задвинул. Раньше ничего подобного ему бы и в голову не пришло. Впрочем, отец даже на день рождения ему не позвонил, наверное, забыл как обычно. Кажется, ему всё равно, что с ним и где он. Рамси так разволновал, что купил в ларьке пачку сигарет, чтобы хоть немного успокоить нервы. Точнее попросил какого-то парня, на вид лет двадцати, так как ему саму никто бы не продал.

Подойдя к своему дому, он потоптался немного у входной двери, а потом позвонил в звонок. Ключи валялись на дне рюкзака, и их было долго искать. Субботним утром отец находился дома и открыл ему дверь, он не выглядел удивлённым.

— Что тут у нас, возвращение блудного сына? Ну, и как хорошо погулял? — едко поинтересовался Болтон-старший, пропуская его внутрь.

— Да, — Рамси не знал, что ещё сказать, вряд ли отца интересуют его рассказы о путешествии.

— А что так рано вернулся? Я тебя ещё и не ждал, — отец окинул взглядом его спутанные отросшие волосы, старую выцветшую футболку, потрёпанные штаны и запылённые кеды. — Выглядишь как бродяга и маргинал, — заключил он. Русе Болтон всегда умел испортить настроение и придать «уверенности в себе».

— Папа, я понял уже, что ты по мне не скучал, но я тебе подарок привёз, — Рамси бережно вытянул из рюкзака пластинки и подал отцу.

Русе забрал их, даже не посмотрев, и положил на кухонный стол. А Рамси прошёл в гостиную, развалился в кресле и закрыл глаза. Он сегодня почти не спал, и очень устал за долгий путь.

— И что ты тут разлёгся? Здесь не приют для бродяг. Думал меня пластинками подкупить? Так это не отменяет твою вину, — войдя в комнату, отец уверенным шагом направился к нему.

— Я так вовсе не думал! — Рамси распахнул глаза и взглянул, на стоящего перед ним, отца. Лучше бы он вообще никаких пластинок не покупал! Он искренне хотел сделать что-то хорошее, а теперь выглядел подхалимом. От этого было противно, и он чувствовал себя дураком.

Отец гневно встряхнул его за шиворот, вынуждая подняться.

— Что мне делать с тобой идиотом? — он, очевидно, предполагал, что Рамси пожелает сам себе выбрать наказание.

— Папа, у меня день рождения недавно был, а ты же ничего мне не подарил. Давай ты меня бить не будешь и это будет мой подарок, — Рамси быстро проговорил своё предложение, пока отец не успел его перебить.

— Ты, дурачок, никакого подарка не заслужил, — спокойно объяснил ему Русе, который казалось, не был удивлён его просьбой. А Рамси не смел поднять глаз. Отец отпустил его и вышел из комнаты, а когда вернулся, в руках у него была цепь. Рамси крепко зажмурился в ожидании удара. Последнее, что он запомнил свист металлических звеньев в воздухе.

****

Он очнулся в больнице, спустя четверо суток, которые провёл в реанимации. В голове всё ещё стоял звон и гул, а весь мир, умещавшийся в больничной клетке, безумно вертелся перед глазами. Он почти ничего не чувствовал из-за обезболивающего: только тошноту и слабость. Из разговоров медсестёр, которые беззастенчиво трещали обо всех пациентах, Рамси понял, что четыре дня пробыл в коме и чуть не сыграл в ящик. Последующие дни он запомнил обрывочно, одним из таких моментов оказался визит отца. Болтон-старший присел рядом с ним и гладил его по голове, пока медсестра суетилась с капельницей.

— Пожалуйста, не трогай меня, мне реально противно, — попросил Рамси, глядя в стену. Опять он строит из себя заботливого родителя, хотя сам его чуть на тот свет не отправил.

— Да, ты что, сынок. Я волновался за тебя, — притворно ласково произнёс отец.

— Хорошо, давай поиграем в идеальную семью. Ты меня не бил, а я, вроде как, ничего не помню, — Рамси попытался приподняться, сил на это у него не хватило, только голова закружилась сильнее.

— Ты что такое говоришь, Рамси? Я беспокоился о тебе, — отец заботливо поправил ему подушку, и вновь погладил по голове, ожидая, когда медсестра уйдет. Когда же они остались вдвоём, то заботу с него словно ветром сдуло. — Ты что же, уродец, так и не понял, что кроме меня никому не нужен? Долго будешь мои нервы испытывать? — злобно прошипел Болтон-старший.

— Я и тебе не нужен, — безразлично произнёс Рамси.

— Вот, и славно, что мы друг друга поняли, — кивнул Русе.

— Лучше бы ты меня тогда в детдом сдал, — высказал Рамси то, о чём думал давно. Он не понимал, зачем отец забрал его к себе, если относится к нему хуже, чем к паршивой собаке. Даже с животными так никто не обращается, как он с родным сыном.

— Я и сам сомневался. А когда тебя увидел, думаю, всё-таки сын, родная кровь, пожалел сироту. Если бы знал, что ты таким негодным ублюдком окажешься, оставил бы тебя на помойке, где ты со своей безмозглой мамашей жил, — отец досадливо поморщился, показывая, что сожалеет о своём решении.

— Я не ублюдок, не дурачок, и не уродец! Меня зовут Рамси, если ты вдруг забыл! Ты меня забрал, только, чтобы поиздеваться! — Рамси уже вконец осточертели все нелестные эпитеты, которыми его постоянно награждал отец, и с каждым словом он повышал голос. Последние слова болезненным эхом отозвались в голове, так, что он задержал дыхание, пережидая приступ боли и зажмурился.

— Я же говорю — идиот. Что ты разорался, если у тебя, итак, башка разбита? Будешь психовать, только хуже станет. Так, что успокойся и не выдумывай глупостей, — посоветовал отец и склонился над ним. — Медсестру будем звать? — решил проявить заботу он.

— Не надо, я ничего не выдумывал, не выдумывал! Это все, правда! — Рамси был не в силах держать эмоции под контролем.

Отец тяжело вздохнул, словно его на это вынуждают, и залепил ему пару таких звучных пощёчин, что у Рамси моментально занемела челюсть и он сразу же замолк.

— Успокоился, или ещё добавить? — поинтересовался Русе, и слегка встряхнул его за плечи.

— Не надо больше. Уходи, пожалуйста, — тихо пробормотал Рамси.

— Значит, мы с тобой договорились и ты будешь молчать? — на всякий случай хотел удостовериться Болтон-старший.

— Да, — разве у него хоть когда-то был выбор. А теперь, когда отец его чуть не угробил, так и вовсе стоит молчать.

— Столько проблем с тобой, уму непостижимо! — покачал головой Русе. — Лучше бы охотничью собаку завёл, а не ребёнка, хоть какая-то была бы польза, — произнёс он у дверей, и наконец-таки оставил сына одного.

Всё оставшееся лето Рамси провёл в больнице с тоской глядя в окно. Первое время нельзя было ни читать, ни смотреть телевизор, поэтому он развлекался, как мог. Отец навестил его ещё один раз, неделю спустя, видимо затем, чтобы убедиться, что он ещё не двинул кони. Принёс ему вещи и больше не появлялся, лишь звонил раза два за всё лето. Наверное, им обоюдно было противно общество друг друга.

Так, как Рамси немного придя в себя, уже начал сходить с ума от безделья, ему пришлось обратиться за помощью к одной из медсестёр. На его взгляд наименее зловредной из всех. По крайней мере, она с меньшим остервенением втыкала в человеческое тело иголки, и даже капельницу умела ставить так, чтобы кровь ни хлестала во все стороны. Не в её смену у него все руки были в синяках, и он долгое время думал, что так и должно быть. В общем, он попросил эту наиболее гуманную медсестру принести ему раскраски и пазлы, чтобы хотя бы чем-то себя занять. Он сказал, что отец в командировках постоянно, а больше ему попросить некого, и конечно, пообещал отдать ей деньги. Медсестра действительно оказалась сердобольной, и не отмахнулась от его просьбы и принесла всё, что нужно. На какой-то момент он ощутил, будто ему снова восемь лет. Именно в промежутке между восемью и десятью годами он увлекался раскрасками и пазлами. Жаль, конечно, что он совсем не умел рисовать, поэтому приходилось довольствоваться разукрашиванием готовых шаблонов. Когда его перевели в общую палату, то с такими же неудачниками, как и он, которых угораздило посреди лета угодить в больницу, они постоянно шпарили в карты. А играть он умел прекрасно с пяти лет.

На второй месяц ему разрешили и книжки читать, и выходить в больничный двор. И это всё же разнообразило скудный досуг. А иначе у него создавалось ощущение, словно он срок в тюрьме отбывал. Больницы и врачей он ненавидел всей душой. Эти места страданий и уныния, словно специально созданы для того, чтобы мучить и истязать людей. Наконец, его срок пребывания в этом «чудном» заведении подошел к концу, и отец приехал, чтобы забрать его домой. Рамси на прощание, отдал деньги своей спасительнице от скуки и одарил коробкой хороших конфет — она всё-таки неплохо к нему относилась.

Конец августа пролетел очень быстро. Рамси несколько раз ездил к приятелям-неформалам, но домой возвращался стабильно к девяти вечера. Со своего убойного тура он ни разу не пил, так, как боялся, что отец об этом узнает. Ему хотелось съездить к Бродяге вместе со всеми, но на ночь его никто бы не отпустил, и он даже не смел заикнуться об этом. Правда, в тусовке он снова начал курить, но хотя и опасался спалиться перед отцом — бросить всё равно не мог. Это помогало хоть как-то успокоить расшатаные нервы. Дома-то, конечно, он не курил и сигареты прятал наверх платяного шкафа в своей комнате. В общем, ничего не изменилось, словно он никуда и не ездил и не было никаких приключений.

На последней неделе каникул отец вечером пригласил его в свой кабинет. Рамси уныло поплёлся следом, припоминая, что плохого он мог натворить. Вряд ли отец его позвал затем, чтобы хвалить.

Болтон-старший расположился в своём удобном кресле за письменным столом. Барабаня пальцами по столу, он изучающим взглядом окинул сына.

Рамси плюхнулся на стул, и, съехав вниз по спинке, вытянул ноги, а руки сложил в замок на животе, и мило улыбнулся.

— Сядь нормально, ты, что в цирке? — возмутился Русе.

— Не знаю, а что я снова сделал не так? Меня что-то после больницы память подводит, — Рамси сел на стуле как полагается и состроил жалобную гримасу. «Играть в Светофора, так весело», — где-то на заднем плане белый медведь в военно-морской форме бил в барабан, и Рамси на пару секунд представив это, не мог больше сохранять несчастное выражения лица, и расплылся в широкой улыбке, уставившись в пустоту.

Русе вздёрнул брови и опустил уголки губ вниз, наблюдая за его гримасами. Подумал, что стоит всё-таки показать сына психиатру.

— Что с тобой такое? Прекрати паясничать! — потребовал он.

— А … не знаю, меня что-то память подводит после больницы, — вновь повторил Рамси, старательно делая вид, что только что очнулся.

— Ясно, ну если у тебя ещё будут проблемы с памятью, или опять мне будешь комедию ломать при посторонних, то мы с тобой поедем к доктору, он тебе такие лекарства пропишет, что быстро станешь молчаливым и послушным. Помнишь, дурачок, я обещал тебе это, когда ты мопед взорвал, за который, мне, к слову сказать, пришлось платить. Тихо, мирно, и никто ни о чём не узнает, — пообещал отец. — Понял меня?

— Не понял, — медленно протянул Рамси. — Меня что-то после больницы память подводит, — он понимал, что уже перешёл границу дозволенного, но просто не мог остановиться, а белый медведь продолжал неистово лупить в барабан. Рамси даже покивал, наслаждаясь ритмом, словно он на рок-концерте.

Русе поднялся со своего кресла и подошёл к нему. Рамси зажмурился, думая, что он опять ему влепит затрещину. Но отец взял его за руку и сказал спокойным, сочувствующим тоном:

— Вставай, сынок, обувайся, поедем в больницу.

— Нет, я не хочу, в какую ещё больницу? Я здоров, — Рамси замотал головой и выдернул руку.

— В психушку поедем, раз у тебя с головой проблемы, — пояснил отец.

— Не надо, со мной всё нормально, я просто пошутил, — признался Рамси и опустил глаза.

— Хорошо, раз всё нормально, тогда прекрати строить из себя клоуна и послушай меня. Ты меня так одолел своими выходками, что поедешь в интернат. Хотел в детдом — пожалуйста, скатертью дорога. Документы я отослал, а завтра поедем с тобой знакомиться с директором. И оденься по-человечески, а не как бродяга. Люди ещё подумают, что я ребёнку не могу нормальную одежду купить. Всё, можешь быть свободен, — отец выдал нужную информацию и вернулся к своему рабочему столу, намереваясь ещё поработать с бумагами.

— Да, отлично, папа! Тебя больше всего волнует, что о тебе люди скажут, — пробурчал Рамси у дверей.

— Что ты там сказал? — Русе уже погрузился в свои бумаги, и не расслышал монолог сына.

И тут Рамси, словно бес за язык дёрнул.

— Меня, что-то память после больницы подводит, — в четвертый раз повторил он, и мило улыбнулся, склонив голову набок.

— Да ты издеваешься сегодня надо мной? — изумился Болтон-старший.

А Рамси смеялся и бился лбом о дубовые двери отцовского кабинета, и никак не мог прогнать из головы марширующего белого медведя.

— Ну, что же сам напросился, — развёл руками отец и, отодвинув его с дороги, вышел прочь из кабинета. А вернулся с ремнём в руках. Рамси к тому моменту уже сидел на полу, он не думал, что можно и реветь и ржать одновременно, но у него это как-то получалось.

— Папа, это всё медведь виноват, — кое-как проговорил он, утирая слёзы тыльной стороной ладони.

— Какой медведь? — раздражённо спросил отец.

— Белый — он марширует и бьёт в барабан, — пояснил Рамси. Он понимал, что надо заткнуться, но у него не получалось, кажется он совсем заигрался в Светофора.

— Поднимайся. Футболку снимай, — отец поднял его за шиворот, как котёнка, и Рамси пришлось подчиниться.

В этот раз отец его не сильноотлупил, видимо, потому что им завтра предстояло ехать в новую школу. Теперь Рамси совсем стало не смешно, вот и правда, отец всегда поможет.

— Убирайся в свою комнату уродец, пока окончательно меня не разозлил. И можешь там выть сколько душе угодно, — любезно разрешил Болтон-старший.

Рамси всхлипывая, побрёл к себе, и полночи проревел в подушку, потому что просто не мог совладать с собой. То, что он едет в интернат его даже порадовало — хотя бы не будет видеть отца каждый день. Но вот то, что случилось с ним сегодня вечером, его серьёзно напугало, он ведь понимал, что стоит остановиться, но у него всё равно не получалось. Одно дело шутить, а другое стать таким же безумным как Светофор, который постоянно несёт всякий бессвязный бред. Ему совсем не хотелось быть таким. К тому же, отец тогда его либо совсем прибьет, либо в психушку сдаст, понятно, что ни то, ни другое его не устраивало.

Утром он признался, что ужасно себя чувствует и у него жутко болит голова. Но отец решил, что он прикидывается, чтобы никуда не ехать. В итоге Рамси сказал даже, что согласен, чтобы он вызвал врача, настолько ему было плохо. Врач поставил ему укол, и потом он благополучно вырубился на полдня, а отец поехал в школу один. Он был несказанно зол, что Рамси прогулял полтора месяца, но чтобы благополучно сплавить его с глаз долой, приплатил врачам, и они написали немного другие числа в медицинских справках, таким образом, получилось, что все полтора месяца, он не прогулял, а провалялся в больнице. А так как оценки у него были отменные, то учителя выставили ему отметки по прошлым семестрам, некоторые даже с жалостью на него смотрели, когда он с отцом приходил в школу за документами. Старая, сухая и желчная химичка, которая являлась классной руководительницей его бывшего класса, и любила отпускать колкие комментарии в адрес учеников, и та сострадательно взглянула на него, пожелала ему крепкого здоровья, и так же хорошо учиться в новой школе. Рамси кивнул и отвёл глаза, утопая в мягком диване приёмной кабинета директрисы. А когда классная дама ушла, то продолжил залипать в новый дорогущий мобильник, который отец ему недавно купил к началу учебного года. Он подумал, что даже Ламборджини эль Дьябло, не исправит того, что сделал отец, но отказываться от телефона, конечно не стал.

Из поездки в интернат отец вернулся почти ночью. Рамси в это время смотрел в гостиной не слишком умный ужастик про зомби и раскладывал разноцветные конфеты M&M по цветам. Один чёрт — они все на один вкус, но фильм был скучный, (ему больше нравились про дома с привидениями или про маньяка) и настроение поганое, а так хоть чем-то руки были заняты. Отец сообщил, что обо всё договорился, и через пару дней Рамси отчалил в интернат.


========== Глава 29 ==========


Таким образом, возвращаясь в настоящее время, Рамси приехал в школу после двухнедельного отсутствия. Он был рад тому, что его наконец-то выпустили из заточения в больнице, и, поднимаясь по ступенькам, раздумывал о том, какие интересные события успели произойти за время его отсутствия. Он решил, что непременно стоит сегодня спуститься в темницу и повидать ребят из тусовки.

Войдя в комнату, он поприветствовал своего нового друга.

— Привет, Теон. Скучал по мне? — весело спросил он. Сегодня у него было превосходное настроение, и, пожалуй, ничего не могло это испортить.

— Не то что бы сильно, мы с тобой вчера по телефону разговаривали, но одному как-то скучно жить, — честно признался Теон. Он оторвался от компьютера и бросил на него беглый взгляд.

— Я тоже не особо. Ты что мою кровать своим барахлом завалил? — возмутился Рамси, оглядев учинённый соседом хаос.

— Мне нужен был простор, — ответил Теон в свою защиту. Его, в общем-то всё устраивало.

Теон окончательно засвинячил комнату за время его отсутствия. Повсюду валялась разбросанная одежда, учебники и тетради, компьютерные диски, пустые упаковки от разных снэков, шкурки от апельсина и пивные банки. Рамси словно попал в параллельный мир или снова очутился в гостях у Теона. «Настоящая Свинарния!» — подумал он.

На его кровати валялись всевозможные тетради и учебники, и письменные принадлежности, очевидно, потому что стол был завален всяким мусором. В первый момент, узрев сей беспорядок, у него просто челюсть выпала и он не нашёл, что сказать.

— Я собирался прибраться, — Теон заметил, что Рамси несколько поражён хаосом, который он учинил в комнате. Он захлопнул крышку ноутбука, и изобразил на лице виноватую улыбку.

— Можешь начать прямо сейчас, — сказал Рамси, и, сдёрнув покрывало, стряхнул на пол весь хлам со своей кровати. Стянул ботинки и завалился на кровать.

— Я ещё уроки не сделал, — возразил Теон. Он рассчитывал заняться уборкой когда-нибудь в другой раз, он вообще не ждал, что Рамси так скоро явится в школу.

— Быстро! Пока я тебе не двинул, — в приказном тоне потребовал Рамси, подкрепив свои слова угрозой физической расправы.

— Да, что ты сделаешь? У тебя рука сломана, — не двинувшись с места, возразил Теон. Он считал, что сейчас находится в выигрышном положении.

— Я левой тоже неплохо бью. Хочешь проверить? — предложил Рамси, и в ожидании ответа сел на кровати и слегка ухмыльнулся.

— Хорошо, хорошо, прямо сейчас займусь уборкой. Ты совсем не умеешь с людьми общаться. Можно же по-хорошему попросить, — Теон с неохотой принялся собирать мусор и разгребать завалы барахла на столе и стуле.

— По-хорошему никто не слушает, — пояснил Рамси, и, нацепив наушники, закрыл глаза, погружаясь в мир тяжёлого рока.

****

Время шло своим ходом. Подошел к концу ноябрь. В начале декабря похолодало и всё вокруг укрыло пушистым белым снегом. В городе не бывает таких сугробов, да и вообще, здесь на севере намного холоднее. Все те зимы, что он провёл в дома казались куда мягче, в прошлом году снега и вовсе почти не было — только хмурый холодный ливень, да мокрые белые хлопья, что таяли, не долетая до земли. Честно сказать, холодная зима ему нравилась намного больше, чем мокрая и слякотная.

Рамси наконец-то сняли гипс и он смог закончить свою балладу, которую сочинил ещё в больнице. Он взял гитару у Демона и за вечер подобрал музыку. Больше времени ему пришлось потратить на то, чтобы её разучить, так как рука ещё плохо действовала, и он потратил немало нервов и приложил немало усилий, чтобы соединить слова с музыкой. Теон захотел послушать, и он не стал возражать.

Баллада была о том, как злой король заточил в башне свою дочь, а её спас не храбрый рыцарь, а хитрый наёмник, и принцесса его полюбила. Только им не суждено было жить долго и счастливо, король не хотел, чтобы принцесса выходила замуж за наёмника, и подослал к нему убийц. Наёмник со всеми ними расправился, и тогда король придумал хитроумный план, как избавиться от нежеланного зятя. Он сказал, что согласен на свадьбу, и пригласил дочь с женихом во дворец. А сам замыслил отравить наёмника, вот только по нелепой случайности отравленный бокал достался его дочери. Принцесса выпила яд и умерла, а король бросил наёмника в темницу, и хотел казнить его. В королевской темнице наёмник встретил старую ведьму, которую должны были сжечь на костре за все её зловредные деяния, и она предложила ему свою помощь. Так как наёмник был раздавлен горем от потери своей прекрасной возлюбленной, и кроме как в том, чтобы отмстить за неё не видел больше смысла в жизни, он согласился. Заклятье ведьмы превратило его в чудовищного огнедышащего дракона. И он сжег заживо и злобного короля и коварную королеву, и всех их лицемерных слуг и стражу. А ведьму освободил, думая, что теперь сможет найти желанный покой и умереть, и может быть воссоединиться со своей принцессой. Вот только ведьма обманула его, не сказав, что вторым пунктом сделки, было бессмертие, и вечное служение лукавой колдунье. И с тех пор, он несчастный и злой вынужден служить коварной ведьме, и обречён на вечные страдания, которые не в силах прекратить.

— Как-то грустно, что все умерли. А наёмник этот не умер, но всё равно обречен страдать вечно. Почему у тебя всегда все сказки плохо заканчиваются? — спросил Теон, когда дослушал балладу до конца.

— В жизни тоже не всё хорошо заканчивается, — Рамси отложил гитару в сторону и задумался.

— Нет, ну так красиво получилось и интересно, но всё равно мне больше нравиться счастливый конец. Жили они долго и счастливо и всё в таком духе, — высказал Теон свою точку зрения. — Ты в детстве музыкантом хотел стать? — предположил он.

— Нет, я доктором хотел стать, — Рамси, даже слегка удивился подобному вопросу.

Он всегда любил музыку, но считал себя не настолько гениальным музыкантом, его и школьный оркестр вполне устраивал раньше. Да и зачем превращать отдых для души в работу. Его песни и сказки просто рождались в голове, и он их придумывал вовсе не для признания и славы. Рамси даже никогда и не думал о творческой профессии. Музыкантом или писателем он стать не хотел. В любом случае единственным кто слышал его сказки, был Теон, а больше он и не планировал никого в них посвящать. Разве только на Хэллоуин. Но тогда все рассказывают. Такой был обычай в тусовке.

— Ты людей мучаешь, какой из тебя врач? — тут же заявил Теон. Он чего угодно ожидал от Рамси, но уж точно не желания помогать людям.

— Я ветеринаром хотел стать. Животных лечить. И я не мучаю людей, только тебя, и то это было давно, и ты сам заслужил, — усмехнулся Рамси. Впрочем, на собеседника он даже не смотрел. Он сосредоточил своё внимание на том, что происходило на школьном дворе. Там ребята из младших классов устроили битву снежками.

— Не так уж и давно, — Теон всё не мог забыть старые обиды и, поджав губы, замолчал.

Рамси пожал плечами, и решил, что раз уж он хочет обижаться, то это его право. Он отвернулся от окна и, отыскав в ящике стола все необходимые предметы, занялся приготовление домашнего задания. Он разложил на столе карандаши, ластик, линейку, и листок формата А4, и решил начать с наиболее бесполезного и тупого предмета. По крайней мере, он точно знал, что в жизни черчение ему никогда не понадобится, и рад был, что это оказался последний год, в который включен данный предмет.

Теон тем временем, осознал, что никто перед ним извиняться не будет, и сделал вид, что он вовсе не обижался.

— А что ты сейчас не хочешь стать ветеринаром? — спросил он, словно не прерывал беседу, и даже сделал заинтересованное лицо. По крайней мере, Рамси так показалось, когда он, подняв глаза от работы, мельком взглянул на друга.

— Не знаю, я так много в больницах лежал, что не хочу теперь там работать, — ответил он. Он отвлёкся от так и не начатого чертежа и обернулся к нему. Он хотел бы выбрать профессию, связанную с животными, хотел помогать им, они ведь сами не могут себя вылечить и защитить тоже. Людям он точно помогать не желал — они этого не заслуживают. Ему ведь в детстве никто не помог. Но работать всю жизнь в больнице это за гранью его понимания. Да и к тому же, у хороших врачей тоже умирают пациенты. И думать об этом не хотелось вовсе. Животных он считал намного лучше людей, и их было жаль куда больше.

— А ты что чем-то серьёзным болен? Почему ты часто в больнице лежал? — Теону как всегда было любопытно всё разузнать. Он переместился поближе к столу и уселся, скрестив ноги на кровати, в ожидании ответа.

— Нет. Я… — Рамси задумался, как ответить, и завертел карандаш в руках, так и не прикоснувшись к чертежу. На секунду прикрыл глаза и… На задворках сознания послышалась барабанная дробь, и… Белый Медведь вышел на арену. — На меня наложила проклятье злая ведьма и только поцелуй прекрасной принцессы спасёт мою душу от вечных страданий в аду, — на полном серьёзе продекламировал он, и невинно улыбнулся, ожидая реакции собеседника.

— Знаешь, если не хотел отвечать, мог бы так и сказать, — Теон, конечно не поверил не единому его слову. Он решил закончить беседу, оскорбившись тем, что Рамси, как видно, считает его настолько недалёким, что он способен поверить в подобную ахинею.

Рамси тряхнул головой, моментально переключаясь на другую волну, и отрешённо уставился в окно.

— Могу рассказать, как летом чуть кони не двинул, в реанимации валялся. Увлекательная история, — пообещал он, созерцая медленно кружащиеся за окном снежинки, и барабаня карандашом по столу, выстукивая ему одному известный ритм.

— Я хочу послушать, наверное? — вопросительно предположил Теон. Он не понимал, как ему реагировать, слишком уж резким был контраст между грубовато-весёлым тоном, которым Болтон высказал своё предложение, и событиями о которых он собирался повествовать. Обычно люди не очень радостно отзываются о том, как чуть не отправились на тот свет.

Рамси, обойдя тему с отцом, сразу приступил к повествованию о зловредных медсёстрах, мерзкой больничной жратве, и тюремных порядках сего заведения. А так же вспомнил о распрекрасной больничной душевой, которая выглядела так, словно там с кого-то кожу содрали и не потрудились прибраться. На верёвках вдоль стены висели замызганные тряпки, источающие кислый смрад, а повсюду виднелись потёки грязи и ржавчины (может это и кровь была), короче говоря, там можно было снимать ужастики, ничуть не меняя обстановку. А ещё в больнице имелось большое подвальное помещение, еле-еле освященное одной тусклой лампой, которое служило переходом между двумя зданиями. И периодический приходилось таскаться по нему, чтобы попасть во второй корпус на процедуры, слушая завывание ветра в старой вентиляционной шахте (или стоны покойников — морг находился как раз за стеной).

Он так же упомянул уморительный момент, связанный с этим подвалом. Как-то в пятницу вечером он возвращался с процедур к себе в палату, и насвистывал мелодию из старого альбома группы «Metallica». У него было прекрасное настроение, так как в понедельник его наконец-то должны были выписать, и все его мучения в этой больнице закончились. Внезапно навстречу ему выскочила маленькая девочка лет восьми в белом платьице, которая мурлыкала себе под нос весёлую песенку. Рамси даже на мгновение завис, и вспомнил, что в фильмах, для героев, которые встречают в подвале маленьких весело скачущих вприпрыжку девочек, это последняя сцена. «Как удобно — морг за стенкой. Девочка им, видно предоставляет свежих покойничков», — подумал тогда он. Рамси решил опередить события и наклонился к девчонке: «Раз-два, Фредди заберёт тебя», — прошептал он, со зловещей ухмылкой на лице. Девочка расширила глаза от испуга, и, взвизгнув, кинулась прочь. А Рамси подумал, что Фредди придёт не к нему, и со спокойно душой двинул к себе в палату.

Теон даже в некоторых местах посмеялся над его рассказом, но девочку ему стало жалко, он сказал, что Рамси, наверное, её напугал до икоты. Он, лишь развёл руками, показывая, что девочка сама виновата, и нечего по подвалам шататься, на ночь глядя. Рамси тогда не сразу и понял, что девочка настоящая, а ни какой-нибудь фантом, пришедший за его душой.

Пока он рассказывал, наступило уже восемь часов вечера, а домашнее задание не продвинулось ни на дюйм. Теон видимо тоже решил позаниматься, и сидел на кровати с несчастным видом, читая учебник по биологии. Рамси пытался начертить заданную деталь во всех её распроклятых ракурсах, и если представить, как это должно выглядеть, он с горем пополам сумел, то перенести всё на бумагу никак не получалось. Вдобавок, ещё и рука нестерпимо болела от усердной работы. Он испортил уже три листа, разозлился, и, скомкав бумагу, зашвырнул подальше.

— Сука! Ненавижу всех! Грёбаное черчение! — он в гневе вскочил, и опрокинул стул на пол, смел со стола все карандаши и тетради, а злополучный учебник по черчению, так и вовсе отправился в полёт на шкаф.

Теон в испуге слился со стеной и закрыл голову учебником, надеясь, что Болтон не захочет ему треснуть, чтобы сорвать на нём зло. Рамси постоял немного посреди комнаты, гневно двигая желваками и яростно сжимая кулаки. И процедив сквозь зубы ругательства, прижал повреждённую ранее руку к груди. Опустился на кровать и закрыл глаза. Спустя несколько минут Теон понял, что буря миновала, и решился побеспокоить Рамси, который сидел в той же позе: закрыв глаза, и откинувшись на стену, прижимал к груди руку.

— С тобой всё в порядке? — решил удостовериться Теон, подойдя к нему.

— Да. Просто отлично, — отозвался Рамси, и с вызовом посмотрел на него. Честно говоря, он до сих пор был взбешён.

— У тебя, что рука болит? — догадался Теон.

— Нет. Да. Не знаю, — Рамси опустил руку и разжал кулак. Теперь мало того, что рука ныла, так ещё и голова разболелась, после того, как он распиховался. Теон с минуту постоял перед ним, и кажется, на лице его мелькнуло сочувствие. Он предложил помочь и сделать чертёж за него, заверив, что в этом предмете он точно разбирается. Рамси сначала отказался, а потом решил, что сам всё равно ничего сделать не сможет, и согласился. Минут через сорок, Теон вручил ему готовый чертёж, и вышло у него довольно недурно. Он, видимо, искренне был рад помочь, так как Рамси сам его много раз выручал.

Теон на самом деле оказался неплохим другом. С ним было весело и легко общаться, словно с одним из приятелей-неформалов. Только в музыке он ничего не смыслил. Вообще, с ним можно было разговаривать о разных вещах, и он, по крайней мере, слушал, ну или хотя бы делал вид, что ему не всё равно. Рамси заметил, что Теон умнее, чем показался ему сначала. И он был добрым, умел сочувствовать другим, в отличие от него. Они теперь сидели вместе, и на особо скучных уроках играли в морской бой. Теон рассказывал ему о своей семье. И если раньше Рамси думал, что он был избалованным маменькиным сынком, то теперь понял, что у него тоже не вся жизнь выдалась солнечной. Вечерами они болтали о разных пустяках, и Теон увлечённо поведал ему, как в детстве хотел стать моряком, и путешествовать по разным странам. Рамси рассказал о своём летнем туре по городам автостопом, и отметил, что со временем странствовать надоедает. Теон признался, что после того, как он узнал о военном уставе и дисциплине, ему расхотелось становиться моряком, и теперь он ещё не придумал, кем станет в будущем. Сообщил, что ему нравится общаться с людьми, и он бы хотел какую-нибудь непыльную работу, где надо больше болтать, чем делать.

Через пару дней Рамси благополучно сдал чертёж и получил за него отметку А, чему был несказанно рад. Всё-таки Теон его не подвёл, и добросовестно постарался над его домашним заданием. Рамси хотел его поблагодарить, и как раз вспомнил, что его новый друг, в течение нескольких дней раздумывал над подарком на день рождения для своей очередной дамы. Так как с фантазией у него было глухо, то он то и дело расспрашивал Рамси, чтобы такого необычного и интересного подарить. Рамси решил убить сразу двух зайцев: и другу помочь, и отдохнуть от его нытья по поводу выбора подарка.

Целых два вечера он претворял в жизнь свой чудесный план. Подарок получился настолько дивный, что Рамси сам бы такому обрадовался. Девка Теона, наверняка будет пищать от восторга, получив такой чудесный, оригинальный, умопомрачительный презент. Вечером третьего дня он притащил Теона в заснеженный школьный двор. Отбой уже прозвучал, и двор оказался пуст, словно голова нерадивого студента перед экзаменом.

— Помнишь, ты спрашивал, что подарить своей … неважно кому, — Рамси остановился у второго по счёту сугроба и отсчитал десять шагов.

— Её зовут Аманда. Неужели так сложно запомнить? — Теон понятия не имел, зачем Рамси позвал его на ночь глядя во двор, и переминался с ноги на ногу. Ночью ударил крепкий мороз, а он не очень-то утеплялся, выходя на улицу, и успел уже продрогнуть на холодном ветру.

— Это не имеет значения. Сейчас ты увидишь кое-что настолько прекрасное, что просто дух захватывает. Можешь подарить своей девке, и сказать, что сам сделал, — Рамси поднял забытую кем-то на снегоуборочных работах лопату, и раскопал снег, в отмеченном вчера месте. Он присел на корточки, и, стянув перчатки, вытащил под свет фонаря своё творение.

— Классно, да? Лучший подарок — тот, который сделан своими руками, — с широкой улыбкой на лице, он гордо продемонстрировал Теону, сделанный собственноручно подарок.

Теон застыл в немом изумление. Он проморгался, думая, что ему это показалось. Но нет — не показалось. Рамси светясь от восторга, держал в руках мишку, сшитого из кусков сырой курицы. «Мишка, из мать его, курицы!» — чем дольше он смотрел на это, тем больше его подташнивало.

— Не правда ли восхитительно? — Рамси поднялся и выпрямился, он с умилением смотрел на своё чудо-творение, а снежинки кружились на свету, дополняя эту благостную картину. Он думал, что Теон медлит с ответом, не зная как выразить своё восхищение.

— Это омерзительно, — с отвращение заметил Теон, и поёжился от холода.

— Да ты просто плохо разглядел, — Рамси слегка убавил восторг, и чуть ли не в лицо ему ткнул своё «прекрасное творение».

— Достаточно, чтобы этот монстр теперь ко мне в кошмарах приходил, — заверил его Теон, и выставил перед собой руки, защищаясь от соприкосновения с мишкой Франкенштейна.

Улыбка Рамси совсем погасла.

— Что совсем не нравится? — расстроено произнёс он.

— Мишка из курицы! Такой подарок можно подарить только тому, кого ненавидишь. Что тебе плохого Аманда сделала? — Теон подумал, что любого нормального человека удар хватит от такого подарка.

— Технический это мишка из трёх куриц. У меня просто не сразу получилось, — признался Рамси. Он все пальцы себе исколол, создавая сиё произведение искусства.

— Девчонки любят плюшевых медведей. Они мягкие и их можно обнимать, — блеснул своими познаниями женской психологии Теон.

— Этого тоже можно обнимать, смотри какой симпатяга, — Рамси прижал мишку к себе и мило улыбнулся.

— Мне кажется, я не до… недооценивал тебя, — несколько шокировано произнёс Теон. «Не до конца оценил степень твоего безумия», — хотел сказать он на самом деле. Но, к счастью, вовремя себя оборвал.

— Это точно. Такой классный мишка, — Рамси с умилительной улыбкой покачал его в руках. — И холодный. Милый мёртвый мишка. Подержи, у меня руки замёрзли, — он протянул Теону своё творение.

— Нет, я к этому не прикоснусь! — попятился назад Теон. Он не имел ни малейшего желания брать в руки эту мерзость.

Рамси сжал челюсти и шумно выдохнул.

— Хрена с два я тебе ещё буду помогать! — он развернулся и быстрым шагом пошёл прочь.

Теон на пару минут застыл в оцепенении. Он никак не мог уразуметь, что вообще произошло. Как в принципе ему пришла в голову идея сшить мишку из КУРИЦЫ! Он не стал долго глядеть ему вслед, и поскорее отправился в комнату, чтобы отогреться.

Рамси положил мишку у внешней стены темницы, за школой.

— Прощай мишка, никому ты не нужен, прямо, как и я. Я бы взял тебя с собой, но у меня в комнате нет морозилки. Поживи здесь до весны, а я буду тебя навещать и приносить цветы. Мёртвые цветы — для мёртвого мишки, — он на прощание погладил мишку и присыпал его снегом.

****

Войдя в комнату, Рамси с порога упрекнул Теона.

— Из-за тебя мишка плачет в ледяной могиле. Ему там одиноко одному, и никто его не согреет, — он укоряющее посмотрел на него, и подул на заледеневшие с мороза руки.

Теон даже не знал, что на это ответить, он припомнил одну деталь из недавнего разговора.

— Слушай, Рамси, ты, когда рассказывал, что в больнице лежал много раз. Тебе может надо какие-то лекарства принимать, а ты об этом забыл? — осторожно спросил он.

— Какие лекарства? Ты о чём? — Рамси повесил куртку в шкаф. А затем обернулся к нему, в ожидании разъяснений.

Теон замялся, не зная как лучше выразить свои подозрения.

— Ну, знаешь… лекарства, — он слегка пожал плечами и покрутил пальцем у виска.

— А эти лекарства, — кивнул Рамси, и хлопнул себя ладонью по лбу, словно что-то вспомнил. Он медленно подошёл к Теону, и, подхватив с его кровати подушку, взвесил её в руках.

— Прости, прости. Я ничего плохого не имел в виду. И мишка у тебя отличный получился, — скороговоркой произнёс Теон, понимая, что Рамси, видимо, собирается его задушить.

— Да? — с сомнением спросил Рамси, и отошёл на два шага назад.

— Да, просто замечательный мишка, — заверил Теон.

— Вот как. Спасибо, — Рамси со всей дури запустил ему в лицо подушкой, так что Теон приложился головой о спинку кровати. Хорошо хоть, что она была деревянной, а не железной.

— За что?! — искренне возмутился он, потирая ушибленный затылок. «Наверняка теперь шишка будет. Опять я бедный, пострадал за правду», — пожалел он сам себя.

— Я не виноват. Это всё Белый Медведь. Он бьёт в барабан и заставляет меня делать плохие вещи, — изобразив на лице сожаление, сказал Рамси.

— Спокойной ночи! — Теон положил на место подушку и решительно отвернулся к стене. Он не желал продолжать этот бредовый диалог. У Рамси в руках и подушка бронебойное оружие, так что он предпочёл лишний раз его не злить. Он, наверно, на самом деле лежал в психушке, раз на его вопрос, чем он болен, начал нести чушь. Нет, между его приступами шизофрении, он, конечно, бывает нормальным человеком, но сегодня явно не тот день, и он опять пострадал зазря.

— Раз-два, Фредди заберёт тебя. И пусть тебе приснится мишка в ледяной могиле, — пожелал ему Рамси со своей кровати, и, потянувшись к столу, выключил лампу.

— Да, и тебе тоже приятных снов, — подыграл ему Теон. Он решил, что это лучший вариант общения с ним. Надо просто игнорировать его бред и дождаться, когда он снова станет нормальным. Вроде как с сумасшедшими не рекомендуют спорить.

Ночью Теон проснулся от того, что замёрз. Видимо кто-то из них не закрыл форточку, и теперь по комнате гулял холодный ветер. Он, обняв себя за плечи, и вздрогнул от холода, подошёл к окну, и напрочь закрыл все створки. Теон снова лёг в постель и поплотнее укутался одеялом, чтобы быстрее согреться. Едва он начал засыпать, как услышал, что Рамси что-то бормочет во сне. Все слова он не разобрал, но одну фразу Рамси произнёс особенно чётко: «Мёртвые цветы — для мёртвого мишки».

Теон положил на голову подушку, чтобы не слышать, о чём говорит Рамси. Он хотел поскорее забыть этого мерзкого мишку.


========== Глава 30 ==========


Выходные пролетели очень быстро, как и первая половина декабря. Теон всё же самостоятельно придумал подарок для своей девушки (обычного нормального плюшевого мишку), правда, пока он думал, они уже успели расстаться, и в итоге он просто ограничился цветами, чтобы не растрачивать напрасно деньги. Так как они расстались в хороших отношениях, она всё же пригласила его на день рождения, где он, кстати говоря, и познакомился со своей новой любовью. В общем, выходные не пропали даром, к тому же Рамси уехал к какому-то Бродяге, так что Теону даже не пришлось выдворять его из комнаты.

Наступила вторая неделя декабря, а на улице творилось что-то невообразимое. Ночью было всё так же холодно, а вот днём шёл то снежный дождь, то мокрый снег. Семестр стремительно завершался, и время близилось к Рождеству и Новому году. Предстояло подтянуть оценки, чтобы с чистой совестью уйти на каникулы. А пока что, Теон не ощущал праздничного настроения. Он был по уши в неудах, которые ему предстояло исправить. Он носился по коридорам как сумасшедший, из кабинета в кабинет, выполняя задания учителей, и засыпая с учебником в руках. Почти все преподаватели были довольно лояльны, и после выполнения пары дополнительных заданий, позорные Е и F, магическим образом превращалась во вполне приемлемые D и С. Вот только не физик, мистер Уолдер Фрей, по его предмету у Теона были самые низкие отметки, только F и G. И, кажется, физик намеревался оставить его на дополнительные занятия до самого конца семестра. А была бы его воля, оставил бы и на каникулы. Теон даже в воскресение вечером зубрил проклятый предмет, пожертвовав личной жизнью. Он читал параграф, не забывая периодический проклинать мерзкого старикана Фрея.

Рамси повезло куда больше, и у него выходные оказались свободны. Он как раз вернулся с концерта «Rammstein», на который ездил со своей тусовкой в Эдинбург. Он вошёл в комнату, стряхивая снег-дождь со своей куртки.

— Здорово! Как жизнь? — он просто светился от счастья, что в принципе было странно.

— Привет. Этот старый пень меня совсем загрузил, — уныло помахал учебником Теон.

— Я тебе сейчас расскажу про концерт, и ты развеселишься, — воодушевлённо заявил Рамси и перешагнул через раскиданную по полу обувь. Он устроился на кровати рядом с ним, так как стул снова был завален одеждой, и давно уже не использовался по назначению.

Он с упоением принялся рассказывать о том, какой же улётный и сногсшибательный был концерт, новые песни и головокружительная аранжировка. А так же потрясающая музыка, убойные мелодии и огненное шоу. И ещё о том, какой же крутой мужик Тилль Линдеманн, что-то про остальных музыкантов (имён которых Теон не запомнил), невероятно-охренительные тексты песен, и какой гениальный Тилль Линдеманн, и так далее.

Обо всём этом Теон слушал в течение часа, изредка кивая и поддакивая. Он в принципе не понимал, как людей могут восторгать песни о восставших трупах и мёртвых детях. Но Рамси в кои-то веки был счастлив, и он не хотел портить ему настроение. В какой-то момент после фразы: «А потом Тилль…» — он просто отключился и впал в нирвану, представляя, как он отвяжется от проклятого Фрея и весело проведёт рождественские каникулы.

Пришёл в себя он только на фразе:

— Просто охренительный был концерт!

— Да, рад за тебя. А тебе разве не надо исправлять оценки? — живо поинтересовался Теон. Это волновало его куда больше «божественности» Тилля Линдеманна.

— Нет. У меня только отлично и превосходно по всем предметам, — всё ещё с блаженной улыбкой на лице ответил Рамси.

— Да как у тебя это получается?! — ни мало удивился Теон и захлопнул учебник. Хватит с него уже физики на сегодня. Он, честно говоря, позавидовал Рамси, который никогда столько времени не тратил на занятия, а учился не в пример лучше него.

— Если попадёшь к волшебнику страны Оз, попроси у него мозги, вот и весь секрет, — Рамси стряхнул со стула вещи, и тоже взялся за уроки.

Теон на секунду опешил, но потом придумал достойный ответ.

— А тебе бы сердце не помешало, — надуто сказал он, и принялся собирать с пола свою одежду.

— Если есть мозги и храбрость, сердце не очень нужно, — заявил Рамси немного погодя, а после открыл учебник по математике и принялся переписывать задачи в тетрадь.

— Подожди, а тебя всё время литераторша после уроков оставляла, и что она тебе тоже отлично поставила? — озарила внезапная мысль Теона. Он так и замер в полусогнутом состоянии, с мятой футболкой в руках. Он даже где-то начал ощущать несправедливость происходящего. Словно кому-то хорошие оценки с неба сыплются, а он бедный мучается с дополнительными заданиями.

— Мы про сочинение разговаривали, — Рамси не особо хотел вдаваться в подробности, он пытался сосредоточиться на математике и хотел побыстрее сделать домашку, чтобы пойти к Демону и Рыцарю. Он хотел с ними тоже поделиться впечатлениями о концерте. Они точно проявят больше восторга, чем Теон.

— И что вы одно и то же сочинение несколько раз обсуждали? — с усмешкой произнёс Теон. Он наконец-таки собрал свои вещи и запихнул в шкаф, а так как на сегодня попрощался с домашним заданием, то у него освободилась куча времени. И он желал непременно вытянуть из Рамси подробности того, что они делали наедине с молоденькой училкой литературы. И он со спокойной душой развалился на кровати, в ожидании захватывающей истории. Теперь он был почти уверен в правдивости своих подозрений.

— Нет. Ты мне мешаешь домашку делать, — кратко ответил Рамси, глядя в учебник.

— Она на тебя запала! Это твой шанс. Ты же понимаешь о чём я? — Теон даже подскочил на кровати от своей гениальной догадки.

— Я ей стихи сдавал, — не отвлекаясь от тетради, ответил Рамси.

— И как она? Горячая штучка? — никак не мог успокоиться Теон. «Переспать с училкой — это же мечта каждого пацана».

— Ты дурак? К ней наш воспитатель подкатывает вообще-то, — Рамси отложил тетрадку с ручкой и развернулся к нему.

— Так что у вас ничего не было? Или ты мне рассказывать просто не хочешь? — разочарованно протянул Теон.

— Нет, — Рамси снова вернулся к домашнему заданию, на этот раз по английскому языку.

— Что нет? Не было, или не хочешь рассказывать? — не унимался Теон.

— Ничего не было. Я занят, не видишь разве? — удовлетворил его любопытство Рамси.

— О, я смотрю, ты серьёзно настроен стать монахом, — решил подколоть его Теон. Он искренне не понимал, как можно было упустить такую возможность. Наверняка мисс Тирелл вызывала его не просто, чтобы стихи почитать. Он слегка отвлёкся на свои фантазии по поводу молоденьких учительниц литературы.

Рамси в этот момент, на его счастье, увлёкся упражнениями по английскому и не слушал его.

Теон очнулся от своих непристойных грёз, и решил предложить помощь своему менее удачливому другу.

— Рамси? — окликнул он, привлекая внимание.

— Что тебе ещё? — раздражённо обернулся Болтон. Если Теон будет его дёргать через каждые две минуты, то он никогда домашку не закончит.

— Мой совет замутить с девкой из деревни всё ещё в силе, — предложил Теон и кивнул в знак своих благих намерений.

— У меня есть дама сердца, — ответил Рамси, надеясь, что Теон поскорее от него отвяжется, но не тут, то было.

— Правда? Ну, и как она в постели? — Теон задал вполне, по его мнению, естественный вопрос. Но глядя на нахмурившегося Рамси, добавил:

— Вы хотя бы целовались?

Оценил застывшее недоумение на лице друга.

— Ты вообще, когда-нибудь целовался? В первом классе, например? — не дождавшись ответа, Теон сделал свои выводы, и искренне ему посочувствовал. «Тяжёлый случай», — подумал он.

— Когда я учился в третьем классе, мы дружили с девочкой. И она меня поцеловала, — сказал Рамси, глядя в тетрадь.

— В губы? — Теон подошёл ближе, и встал рядом с ним, ожидая продолжения истории.

— Нет, конечно. Нам было семь лет, — Рамси, кажется, удивился вопросу. — На самом деле мне даже странно было держать её за руку. Я не люблю, когда ко мне люди прикасаются, но она… Марта мне нравилась, — закончил он и закрыл тетрадь. — А ещё знаешь, что я не люблю? — мигом переменив тон, спросил он.

— Что? — Теона всегда поражали его перемены настроения, и он склонился чуть ближе.

— Когда вот так стоят рядом, и дышат в затылок. Сразу хочется вдарить! — Рамси резко развернулся, и Теон отскочил в сторону, покрутил пальцем у виска.

— Ты что в лесу вырос?!

— В подвале, на цепи, — Рамси засмеялся. Когда вот так в лоб говоришь людям правду, они всегда считают, что это шутка.

Теон уселся на свою кровать, и кидал на него странные взгляды, но больше, ни о чём не спрашивал. Рамси подумал, что отбил у него охоту задавать подобные вопросы, не хватало ещё, чтобы он над ним смеялся. Если рассказать всё как есть, то он всю жизнь будет над ним издеваться. Теона интересует только физическая сторона любви, а на остальное ему, похоже плевать. Рамси не особо задумывался об этом раньше. То есть, не сказать, чтобы такие мысли ему вообще в голову не приходили, но главной проблемой, это точно не являлось. Честно оценивая себя, он думал, что вряд ли какая-то девчонка всю жизнь мечтала о таком психованном и странном неудачнике, как он. Да и внешность у него, не сказать, чтобы выдающаяся. Дураком он себя, правда, не считал, но больше козырнуть было нечем. А девки, наверно, любят добрых и милых ребят. В итоге он пролетал по всем критериям. А тут ещё Теон достаёт его своей болтовнёй.

— Ты не расстраивайся, не всем же быть такими красавчиками как я. У тебя, наверное, есть другие хорошие качества, — попытался утешить Теон, после того, как Рамси взялся за домашнее задание по биологии.

Рамси был поражен звёздной самооценкой друга и его способностью совать нос, куда не просят, надел наушники и просто игнорировал его трёп. Он не имел ни малейшего желания рассказывать ему о своей тайной любви.

Теон пришёл к выводу, что Рамси ему наврал про свою девушку, чтобы не выглядеть неудачником. Он решил непременно помочь другу устроить личную жизнь, раз уж свой шанс с литераторшей он проворонил.

****

В понедельник Рамси с утра проснулся в превосходном настроении. За окном хлестал декабрьский ливень, но его это не огорчило. Погода может, и разладилась, но в остальном всё было хорошо. С оценками проблем нет, скоро каникулы, а прошедший концерт оставил массу позитивных впечатлений. Хотелось даже творить добро и нести свет, настолько у него было хорошее настроение. Он даже решил помочь Теону с его заданием по физике, не смотря на то, что тот доставал его вчера. Рамси был просто преисполнен добрых побуждений.

Когда он проходил по школьному вестибюлю, то заметил стайку девчонок, лет одиннадцати-тринадцати, которые о чём-то воодушевленно шептались, бросая на него странные взгляды. Он даже поглядел на себя в зеркало, мимо которого, как раз проходил. Но, ничего, что бы могло вызвать такой ажиотаж, не заметил. Когда он подошёл к расписанию, возле которого как раз толклись девчонки, то они притихли, восторженно глядя на него. Так как хорошее настроение ещё не покинуло его, он улыбнулся и махнул им рукой, не понимая, почему они все на него пялятся. Отыскав в расписании нужный кабинет, он отправился на урок иностранного языка. Уже отдаляясь от девчонок, он снова услышал, как они о чём-то шепчутся. Кажется, что-то про бессмертие и вечную любовь. Наверно, обсуждают очередную сопливую мелодраму. Ничего особенного. Странно, конечно, что они на него так уставились, но он решил не придавать этому особого значения. А зря!

Пока Теон страдал над физикой, девчонки преследовали его постоянно. От них нигде не было покоя. Просто невозможно стало ходить по школе, везде его сопровождала свита малолетних фанаток. Рамси никак не мог сообразить, каким образом снискал себе такую славу. И главное, непонятно, что им от него надо. Девчонки постоянно торчали в коридоре перед их комнатой и ожидали у школьных кабинетов, провожая влюблёнными глазами, и повсюду таскались за ним по пятам. На этаже младших классов, так и вовсе не стоило появляться, там они просто окружали его, и начинали задавать какие-то дурацкие вопросы, но в основном просто пялились и хихикали. Единственным местом, где можно от них укрыться была темница, куда они видимо боялись спускаться.

За последнею неделю Рамси всё это порядком достало. После уроков, отправляясь в свою комнату, он вновь имел счастье лицезреть группу малолетних обожательниц. Он выловил одну из них в коридоре пятого этажа, и крепко взяв за руку, отвёл её в сторону.

— Почему вы всё время за мной таскаетесь? — слегка наклонившись к девчонке, спросил он.

Девочка, на вид класса из восьмого, глупо хихикнула, и усиленно хлопая ресницами, принялась накручивать на палец локон светлых волос.

— В чём дело? — Рамси пристально посмотрел на неё, не понимая, какого хрена она строит из себя дуру.

— Ты, правда, вампир? — наконец задала вопрос девочка. Она несмело взглянула на него, и тут же опустила глаза в пол, мило улыбаясь при этом.

— С чего ты это взяла? — обалдело ответил Рамси. «Что за хрень с ними происходит?!» — подумал он. Он был так обескуражен её заявлением, что даже не сразу сообразил, что сказать.

— А ты меня тоже превратишь в вампира, ну, через пару лет? Я же тебе больше всех понравилась? Меня Джессика зовут, — девчонка не дала ему шанса разубедить её, и затараторила как пулемёт.

Рамси только собирался открыть рот, чтобы ответить ей, но девчонки уже и след простыл. Она поскакала к своим подружкам, очевидно, обсуждать с ними свежие новости. Рамси всё ещё находясь в растерянности, открыл дверь в свою комнату. Теон сидел за письменным столом и решал задачи по физике, но услышав, как он вошёл, обернулся, и отвлёкся от своего увлекательного занятия.

— Что это у тебя с лицом? — весело улыбнулся он.

— Эти малолетние идиотки думают, что я вампир! — Рамси сел на кровать и раздраженно тряхнул головой. Закинул ногу на ногу, и нервно побарабанив пальцами по столу, потянулся к сигаретам.

Теон от души расхохотался над его ответом.

— Может кто-то пустил слух об этом? — предположил он, глядя, как за окном снова разыгралась метель.

— Кто например? — Рамси наклонился вперёд и подозрительно уставился на него, выдыхая дым прямо ему в лицо.

— Может кто-то хотел помочь тебе наладить личную жизнь. Сейчас вампиры в моде, «Сумерки» и всё такое, — пояснил Теон, размахивая руками и разгоняя облако табачного тумана. Он отодвинулся подальше, так как от открытого окна ощутимо дуло и в комнату даже начало заносить снег.

— Ты, что совсем охренел?! Они мне теперь прохода не дают, и там одни малолетки! — Рамси гневно вскочив с кровати, смял недокуренную сигарету в пепельнице, и схватил его за рубашку.

— Эй, убери от меня руки! Просто до старшеклассниц слух ещё не дошёл. Идея-то гениальная, — сиял от гордостиТеон, но столкнувшись с бешеным взглядом Рамси, он понял, что тот так не считает, и быстренько стёр улыбку с лица.

— Немедленно скажи им, чтобы отстали! Какого хрена ты вечно лезешь не в своё дело?! — потребовал Рамси и отпустил его, прожигая тяжёлым взглядом.

— Я хотел помочь, я рассчитывал на более взрослую аудиторию, — высказал в своё оправдание Теон. Он был слегка в замешательстве, он думал, что старшеклассницы тоже поверят его нелепым слухам. Но они его всерьез не восприняли, а малолетки повелись, не успел он и глазом моргнуть. Он поскорее закрыл окно, чтобы не выстужать комнату.

— Я сказал, что у меня есть девушка. Зачем было сочинять этот бред?! — Рамси был взбешён тем, что Теон вечно лезет, куда не просят, и в этот раз его затея просто фонтанировала идиотизмом.

— Мне кажется, твоя девушка какая-то мифическая и существует только в твоих фантазиях. Ты даже про неё ничего не рассказывал, — Теон считал, что он его просто обманул, и никакой девушки нет.

— Она настоящая и прекрасная. А ты — идиот! — Рамси с трудом удерживался от желания швырнуть что-нибудь в голову своему незадачливому помощнику.

— И как же её зовут? — ехидно поинтересовался Теон.

— Не твоё дело! — Рамси отошёл к окну, не желая больше с ним перепираться.

— Вот! Я так и знал! — торжественно провозгласил Теон, убеждаясь, что Рамси ему соврал.

— Иди, скажи малолеткам, что всё сочинил, — потребовал Рамси, мрачно наблюдая за бушующим за окном бураном. Теперь на смену ледяному дождю пришли снегопад и вьюга.

— Скажи им, что ты не вампир, вот и всё, — невозмутимо ответил Теон. Он всё ещё считал свою идею гениальной. Просто всё пошло немного не так, как он задумывал, но в целом, план удался.

— Я пробовал — они меня не слушают! — Рамси отошел от окна и раздражённо пнул рюкзак Теона, который валялся на дороге.

— Мой рюкзак ни в чём не виноват! — возмущенно воскликнул Теон.

— Значит так, если эти девки не перестанут меня преследовать, то тебе стоит себе костюм на похороны выбирать, — пригрозил Рамси, не считая нужным больше с ним церемониться.

— Ты совсем не умеешь благодарить, — обиделся Теон. Он ведь хотел как лучше, а угрозы Рамси его уже не пугали.

****

За следующие пару дней, девчонки успели окончательно достать Рамси. На этот раз затея Теона просто достигла апогея тупости. Какой к чёртовой матери, вампир в школе! Если бы он был вампиром, которому пара-другая сотен лет, то Рамси точно не стал бы тратить время на школу. Но девчонок это не смущало и они продолжали преследовать его. А Теон ещё периодический донимал вопросом: «Как там твои фанатки?» — за что, собственно, и схлопотал кулаком по ухмыляющейся роже. Терпение у Рамси всё-таки не безграничное. Теон, кажется, всерьёз на него обиделся. Но Рамси не считал себя виноватым.

— Так с друзьями не поступают! — сообщил Теон с надутым видом, потрогав синяк на скуле.

— Не надо было надо мной смеяться. Я тебя предупреждал, — ответил Рамси. Потом посмотрел на его обиженное лицо, и, открыв окно, собрал с подоконника снег.

— Ты меня бьёшь, а я ещё в этом виноват? — продолжал возмущаться Теон.

— А как ты думал? Я не люблю, когда надо мной шутят, — пояснил Рамси, и протянул ему сооружённый только что, снежок.

Теон непонимающе уставился на него.

— К роже приложи, не будет так болеть, — порекомендовал он.

Теон принял снежок и приложил к синяку, всё ещё возмущаясь про себя.

Рамси вышел в коридор, где опять встретил армию своих восторженных фанаток. Это уже выходило за все разумные пределы!

— Пошли со мной, — он схватил одну из девчонок за руку, и потащил вдоль по коридору, она, впрочем, и не сопротивлялась. Эта, вроде тоже была класса из восьмого, но не та, что в прошлый раз. Ей, от силы лет двенадцать, но она тонну косметики на себя извела, чтобы выглядеть взрослее. Рамси увёл её подальше от толпы любопытных глаз, и, завернув, за угол остановился.

— Слушай внимательно, — он слегка наклонился и положил ей руки на плечи, чтобы она не сбежала, как первая.

— Ой, а ты парень Джессики? Она сказала, что ты её тоже сделаешь вампиром, — защебетала девчонка, совсем его не слушая.

У Рамси от удивления и наглости даже перехватило дыхание. Но он быстро справился с собой, памятуя, что в прошлый раз, так и не успел внести опровержение.

— Я не вампир! — прикрикнул он на девчонку.

— Но Джессика сказала… — недоумевала девочка и во все глаза, уставилась на него.

— Я понятия не имею, кто такая Джессика, но уж точно знал бы, будь я её парнем! — он прервал её на полуслове.

— Я знаю, что это тайна. Я никому не скажу, если ты меня тоже сделаешь вампиром, — таинственным шепотом пообещала девочка.

— Я не знаю, кто выдумал весь этот вздор, но я не вампир! Ясно?! И другим тоже скажи! — вышел из себя Рамси, и с силой встряхнул девчонку за плечи несколько раз.

— Ясно, — кивнула девочка. У неё в глазах застыли хрустальные слезинки, и она скривила губы от обиды. — Ты мне больно делаешь, — всхлипнула она, когда он сильнее нажал ей на плечи.

— Я не хотел, — Рамси сразу отпустил девочку. Он вовсе не желал навредить ей, просто слишком разозлился из-за всей этой истории.

Девчонка отошла на пару шагов, и выкрикнула:

— Скажу всем, какой ты козёл!

Рамси стало немного стыдно. «У девки, наверное, синяки останутся». Он не хотел причинять ей боль. Просто они все ему осточертели, и он мечтал поскорее от них избавиться и покончить с этой историей. Зато теперь малолетки от него отстанут. Девочка, видимо, рассказала об их беседе подружкам, и они прекратили его преследовать. Теперь он спокойно мог ходить по школе, не сопровождаемый фанатками вампирской саги.


========== Глава 31 ==========


Наступила последняя неделя семестра. Метель стихла, а свежий снег устилал белым ковром школьный двор. После того, как фанатки «Сумерек» прекратили донимать Рамси, он снова пребывал в прекрасном настроении. К тому, же Теон всю неделю ходил с обиженной рожей и не доставал его свой болтовнёй. Кажется, он вообще с ним не разговаривал, впрочем, Рамси от этого не слишком страдал, и даже не сразу заметил, что «мистер я найду тебе бабу» забил ему бойкот. Упрёков совести он не ощущал, и был уверен, что Теон первым захочет помириться.

Рамси сидел за столом и вырезал из куска древесины новую деревянную статуэтку, сдувая стружки прямо на пол. Чистотой их комната, итак, не блистала, так что немного опилок погоды не сделают. Теон ворвался в комнату как ураган, и захлопнул поскорее дверь. Он стоял упёршись руками в колени, пытаясь отдышаться.

Рамси обернулся на шум, и удивлённо вскинул брови.

— За тобой что, кто-то гонится? — он-то на Теона не обижался и не давал обет молчания.

Теона переполняли эмоции и ему было просто необходимо с кем-то поделиться, с кем-то, кто не такое трепло, как он сам. И он решил наплевать на свои обиды.

— Там…там… — всё ещё пытаясь отдышаться, он не знал с чего начать.

Рамси заинтересовано смотрел на него, ожидая продолжения его невнятного монолога.

Теон, наконец, совладал со своими чувствами и смог продолжить рассказ:

— Со мной сегодня произошла ужасная история, старый пень этот оставил меня после уроков, и… — говорить дальше было противно и неловко, и он остановился, подбирая слова, так как молчать тоже сил не было. — Этот старый хрен ко мне приставал! — выкрикнул он в итоге.

— Что? Мистер Фрей? — Рамси залился громким смехом, и у него выпали из рук и деревяшка и нож. — Тебе, наверное, показалось… ему же… лет двести, — сквозь приступы хохота проговорил он.

— Это правда, он меня домогался! — Теон стоял, подпирая спиной дверь, и угрюмо смотрел на друга. Он итак, себя чувствовал омерзительно, а теперь ещё Рамси поднял его на смех.

Рамси веселился от души, и уже вытирал рукавом толстовки, выступившие от смеха слёзы.

— Надеюсь, ты смог отбиться от старикана? — он думал, что Теон, видимо, считает себя настолько божественным, что его внеземное обаяние валит с ног даже столетнего старика.

— Я… Да! Я, вообще-то ожидал сочувствия! — возмущённо воскликнул Теон. Он рассчитывал на поддержку, но никак, ни на то, что его высмеют.

Рамси, наконец, смог справиться с приступами смеха, но всё ещё улыбался во весь рот.

— Так, что там произошло? — внимательно посмотрел на него Болтон, и, закинув ногу на ногу, приготовился слушать. Он изо всех сил старался сохранять серьёзное выражение лица.

— Он оставил меня после уроков, сказал, что надо лабораторную работу сделать. Пришли к нему в кабинет, он дверь на ключ запер, дал мне задание, а потом… — Теон не знал, как продолжить. Он опустился на кровать и упёрся взглядом в пол.

— А дальше что? — поторопил его Рамси.

— Приставать ко мне стал, то приобнимет, то за руку возьмёт. Я сначала решил, что он просто со странностями. Бывают же странные старики. Думаю, сейчас работу допишу и свалю от него. А он потом начал какую-то чушь нести. Фу, противно рассказывать, — скривил лицо Теон и замолчал.

— Это всё? — Рамси хотел узнать окончание этой мега-истории.

— Он целоваться ко мне полез. Я его оттолкнул, ключ со стола схватил и открыл дверь. И всю дорогу бежал, — тихо закончил Теон, и от стыда подальше закрыл лицо руками.

Рамси просто не мог больше сохранять серьёзный вид, и расхохотался в голос.

— Это не смешно! Меня чуть не изнасиловали, а ты тут ржёшь как конь! — возмущению Теона не было предела. Итак, было позорно и гадко рассказывать об этом. «Бессердечная скотина!» — в пылу гнева подумал он про Рамси, но вовремя прикусил язык, не хватало ему ещё сейчас схлопотать в табло.

— Прости, но это реально смешно! И стрёмно, — дал свою оценку его истории Рамси.

— Вот если бы это с тобой произошло, то ты бы так не ржал! — обиженно бросил Теон.

— Зато ты бы тут, по полу от смеха катался, — дополнил Рамси. — Не переживай, со мной бы такого не произошло, я бы сразу ему двинул в морду, — заверил он, и поднял с пола нож и недоделанную фигурку волка.

— Я не ожидал. Кто о таком думает, — растерялся Теон. — Что теперь делать? — помолчав несколько минут, обратился он к другу. У него в голове никаких идей не обреталось.

Рамси снова отложил свою поделку, повернулся к нему вместе со стулом и задумчиво почесал в затылке.

— Есть у меня одна идея — я в кино видел. Они там маньяка ловили, который убивал баб в колготках в сеточку, сначала насиловал, потом убивал, или наоборот, — задумался он. — То есть, жертвы, конечно, были в колготках, а не маньяк, — пояснил он, усмехнувшись.

— Ты что тоже это смотришь? — удивился Теон. Он думал, что кроме его дяди, никто не интересуется детективными сериалами.

— Нет. Отцу нравится эта муть, — отмахнулся Рамси, которому не терпелось озвучить свой план.

— Ясно. И что делать надо? — Теон немного пришёл в себя от пережитого шока и мог более-менее здраво мыслить.

— Пойдёшь к нему ещё раз, подождешь, когда он снова начнёт к тебе приставать. А я на телефон всё сниму, а потом директору покажем. Этого старого хрыча турнут с работы, и наверняка посадят за растление малолетних, — изложил план действий Рамси. Довольный своей идей, он отыскал на подоконнике пачку сигарет и открыл окно.

— Ты что с ума сошёл? Я не буду этого делать! — негодующе уставился на него Теон. Он возмущённо выхватил у него из рук зажигалку и тоже потянулся за сигаретами.

— Боишься, что не сможешь совладать со старым извращенцем? — усмехнулся Рамси. Его, кажется, вся ситуация неописуемо развеселила.

— Знаешь, что — иди к нему сам, а я на телефон поснимаю, так уж и быть, — предложил Теон и сел поближе к окну, подставив лицо морозному воздуху.

— Я не в его вкусе. Ему плохие мальчики нравятся, — засмеялся Рамси и хлопнул его по плечу.

— Ага, ты прямо очень хороший, — фыркнул Теон, в ответ на его издёвку.

— Да, примерный отличник, а не какой-нибудь раздолбай вроде тебя. Да, к тому же, как только этот старый хрен ко мне руки протянет, я ему сразу двину. Убью ещё старикана ненароком, а мне такие проблемы ни к чему, — Рамси наотрез отказался от столь заманчивого предложения. Он раздавил окурок в пепельнице, и, посмотрев на часы, поднялся со стула. У него сегодня было приглашение на тайную встречу, а времени оставалось всего ничего, и он стал собираться на улицу.

— Ты куда? — взволновано спросил Теон. Ему вовсе не хотелось сейчас оставаться одному. В голову лезли всякие неприятные мысли, о жаждущем его молодого тела старом педофиле.

— Гулять пойду, — Рамси накинул куртку, зашнуровал ботинки, и уже собирался уходить.

— Подожди, пойдём вместе. Я не хочу тут один сидеть, а вдруг он придёт? — запаниковал Теон, и в спешке закрывая окно, смахнул пепельницу с окурками вниз, которая упав с высоты пятого этажа, разбилась вдребезги.

— Что, пришиб кого-нибудь? — с любопытством подошёл к окну Рамси и глянул вниз. К счастью, в этот момент, под окнами никого не было, и случайный прохожий избежал встречи со стеклянным снарядом.

Теон также поглядел в окно, и принялся поспешно переодеваться.

— Это встреча по приглашениям, так что ты в пролёте. Иди лучше вниз спустись и убери всё, — посоветовал ему Рамси.

— А если он сюда придёт? — растеряно повторил свой вопрос Теон, он так и застыл со свитером в руках, который не успел надеть.

— Я к тебе в телохранители не нанимался. Всё мне пора, — Рамси махнул на прощание рукой и скрылся за дверью.

Теон никуда теперь не торопясь, оделся, и поплёлся на улицу собирать учинённый им невольно, свинарник. Он вяло позакидывал снегом бычки и осколки, и так же уныло вернулся в комнату. Ему как-то не по себе было находиться одному, и казалось всё время, что он слышит в коридоре шаркающие шаги старикана-извращенца. От воспоминания о том, что старик его лапал было тошнотворно-омерзительно, и хотелось поскорее смыть с себя эту гадость.

Теон собирался отправиться в душ, но тут ему в голову закралась устрашающая своим идиотизмом мысль: вдруг старый извращенец его там поджидает. С полчаса повоображав себе всякий мерзкий изврат, содрогнувшись от отвращения, он рассудил, что всё же маловероятно, что старик открыл на него охоту. В итоге, он благополучно сходил в душ и вернулся к себе в комнату, не встретив по дороге гнусного Фрея. Остаток вечера он убеждал себя, что просто никогда в жизни больше не пойдёт на его дополнительные занятия и забудет эту историю навсегда. Он решил поскорее лечь спать, чтобы выкинуть дурные мысли из головы. Рамси до сих пор где-то носило, а звонить он ему не хотел, потому что всё ещё злился из-за того, что он кинул его одного в такой тяжёлой ситуации. Поэтому Теон просто подпёр ручку двери стулом для безопасности, и со спокойной душой завалился в постель.

Рамси явился в третьем часу ночи и затарабанил в дверь. Теон спросонья не понял в чём дело, но видимо он долго стучал, потому что Теон обычно спал крепко и никакие посторонние звуки ему не мешали. А Рамси, видимо, уже долбил в дверь ногами.

— Открывай, придурок, это я! — проорал он из-за двери.

Теон, наконец, соизволил убрать стул и распахнуть дверь. Рамси, видимо, этого не ожидал, и, запнувшись об порог, полетел на него. В итоге они оба рухнули на пол. Теон возмущённо замычал, отшибив себе всё, что можно, да ещё и Рамси свалился на него всем весом.

— Придурок! — повторил Рамси, и, поднимаясь, чуть ли не потоптался по нему. Он врубил свет, и они оба на секунду зажмурились.

— Ты меня чуть не раздавил! — Теон поднялся с пола и укоряющее посмотрел на него.

— Не хрен было дверь запирать! — Рамси положил на стол какую-то штуку в чёрной обёрточной бумаге и нетвёрдой походкой подошёл к шкафу, правда он так и не смог совладать с вешалкой, ни со второго, ни с третьего раза, и кинул куртку на пол.

— А что это? — подойдя к столу, Теон указал на чёрный свёрток.

— Это мне подарок подарили, — Рамси насколько смог бережно, развернул обёрточную бумагу, и его взору предстала чёрная засушенная роза.

— А… мёртвый цветочек. Ты что на свидании был? — Теона захлестнуло лавиной различных мыслей. Первая: «Какой стрёмный подарок!» Вторая: «Он бухает больше меня и как-то умудряется хорошо учиться. Это просто не честно!» И третья: «Обычно пацаны девкам цветы дарят, а не наоборот». Но он ничего из этого вслух не высказал, особенно своё мнение на счёт подарка, припоминая мерзкого мишку, и не желая, чтобы Рамси ему двинул сгоряча.

— Нет, это всем такие дарили, — Рамси завалился на кровать, так и не расправив постель, в той же одежде в которой был на улице, только ботинки снял.

Теон еле разбирал, что он говорит, потому что Рамси, судя по всему, порядочно накидался.

— Где подарили? — полюбопытствовал он, разглядывая цветочек.

— Тусовка была у готов — на кладбище. Чёрное Рождество называется. Они там стихи читали, про смерть и про любовь, в основном про смерть и некрофилию. Портвейн пили, и вот в конце дарили подарки, — Рамси закурил, и стряхивал пепел в пустую пивную банку, которая валялась здесь с незапамятных времён, правда не всегда попадал. А под конец рассказа, так и вовсе отрубился, не затушив сигарету.

Теон забрал у него окурок, и загасив, кинул в жестянку. Он вспомнил, как его дядя Виктарион, так же сарай спалил, когда уснул пьяный с сигаретой, и оказаться в подобной ситуации не желал. В сарае сгорел лишь старый хлам, лопаты да грабли. А в комнате много ценных вещей, но в первую очередь он беспокоился о собственной безопасности. Не хватало ещё, чтобы дурацкий Рамси их поджёг. «Алкаш проклятый!» — словно и не уезжал из дома, где вечно пьяный отец, то плиту забудет выключить, то воду. Он тоже, когда перебирает лишнего, то сразу же вырубается.


========== Глава 32 ==========


Наутро Рамси спросил его с ухмылкой на лице:

— Пойдешь сегодня на свиданку со стариканом? — сам он на первый урок, которым была физика, и вовсе не собирался. На второй и третий, скорее всего тоже, потому как вчерашний праздник «скорби и уныния», сегодня обернулся в день похмелья и страдания.

— Я больше к нему не пойду! — решительно заявил Теон, натягивая футболку, и разыскивая по комнате учебники и тетради. Первый урок давным-давно начался, но на физику идти он не хотел.

— Думаешь, ты один ему так полюбился? Он наверняка к младшим пацанам тоже пристаёт. Может не все смогли от него отбиться. Мы должны его остановить! — нажал на последнее предложение Рамси, пытаясь воздействовать на совесть друга.

Теон рассеяно взглянул на него, он не задумывался о том, что кто-то на самом деле мог пострадать. Но всё же, не хотел рисковать собой и бросаться грудью на амбразуры.

— Мы не полицейском сериале! Можно просто директору рассказать, — раздражённо ответил он. Он подумал, что если Рамси так припёрло поиграть в детектива, то пусть без него это делает.

— Можно подумать тебе кто-то поверит, — пренебрежительно бросил Рамси. С похмелья соображалось не слишком живо, но он и, то понимал, что без доказательств, обвинения ничего не стоят.

— Тогда я ничего не буду делать, вот и всё! Почему это я должен один за всех страдать, мне к нему противно идти, — заявил Теон, собираясь покинуть помещение и отправиться на второй урок.

— Ну, и свинья же ты — только о себе думаешь! — Рамси окинул его презрительным взглядом.

— А у тебя опять приступ благородства случился! Иди тогда сам к этому извращенцу и снимай видяшки с его участием! — разозлился Теон.

— Хорошо. Только я тебе открою один секрет, — медленно произнёс Рамси и подошёл к нему. — Мир вокруг тебя не вертится и другим людям тоже бывает хреново — не только тебе одному, — закончил он, и распахнув перед ним дверь, сделав жест рукой, чтобы он выметался.

Теон донельзя возмущённый потащился на второй урок. Он считал несправедливым, то, что Рамси выставил его последним козлом, который думает только о себе, и не хочет помогать потенциальным жертвам педофила. Если на уроке черчения совесть упрекала его во всю, то на физкультуре, думать на бегу стало сложнее, и он немного успокоился. Рамси пришёл к четвёртому уроку, и все оставшиеся занятия просто-напросто его не замечал и даже на переменах с ним не разговаривал, иногда одаривая холодным пренебрежительным взглядом. К концу уроков Теона настолько замучила совесть и осознание факта, что он эгоистичная скотина и совсем не думает о мелких пацанах которых зажимает Фрей в своей лаборантской, что он почти готов был снова пойти к старикану.

После обеда, Рамси, очевидно, надоело взывать к его совести и он изложил Теону, несколько видоизменённую версию своего плана по поимке педофила с поличным. Он предположил, что физик оставляет ребят на дополнительные занятия, а потом начинает домогаться. Надо только заснять на видео старого извращенца и показать директору. Рамси себя воображал настоящим Шерлоком Холмсом, расписывая Теону свой грандиозный план.

Следующие несколько дней они следили за старым Фреем, в надежде застигнуть его на месте преступления. Пока что, ничего примечательного не происходило, а до каникул оставалось всего два дня, и если у них не получится застать его на месте преступления, то придётся отложить расследование в долгий ящик. По крайней мере, им удавалось остаться незамеченными.

В четверг мистер Фрей оставил одного из восьмиклассников на дополнительные занятия. Вечерело, сгущались сумерки, а в классах и школьных коридорах не обреталось ни души. Самое время для совершения злодейских преступлений и детективных расследований. Пока Фрей не завёл парнишку в свой кабинет, кружок юных сыщиков прятался за колоннами в конце коридора. Как только дверь за физиком затворилась, Рамси и Теон молча переглянулись, и кивнули друг другу с серьёзными лицами. Без помех преодолев путь до кабинета физики, сотрудники детективного агентства «Болтон и Грейджой» затаились у дверей. Двери были высокие, старинные, с узким продолговатым окошком на самом верху, поэтому ребятам пришлось притащить стулья из соседнего незапертого класса биологии, и встать на них, чтобы наблюдать за тем, что происходит в кабинете.

— Снимаем репортаж про педофила в школе, — Рамси, теперь, видно, вообразил себя журналистом, и включил видеозапись на телефоне.

Сначала ничего особенного не происходило. Выглядело так, словно учитель втолковывает нерадивому ученику основы своего предмета. Затем старик подсел к мальчику и приобнял его за плечи. Чуть позже объятья стали более тесными и старик намеревался перейти к более активным действия. А мальчик, кажется, не понимал, что происходит, и, пригнувшись к парте, затравлено озирался по сторонам.

Рамси остановил запись и спустился на пол.

— Надо выручать пацана. И лучше, чтобы этот старый хрен, не знал, что ты здесь, а то ещё догадается, что мы хотели его подловить, — пояснил он, и качнул головой в сторону кабинета биологии.

— Я тогда стулья унесу, — Теон быстро всё понял и тоже соскочил на пол. Он подхватил оба стула и потащил их в соседний класс.

Рамси решительно постучал кулаком в дверь.

— Эй, мистер Фрей, — возня за дверью стихла, но открывать никто не спешил. Рамси постучал посильнее, послышались шаркающие шаги, и физик соизволил отворить дверь.

— Что случилось? — раздражённо упёрся в него глазами старик.

— У вас тут парень рыжий сидит, забыл, как зовут… — наморщил лоб Рамси, изображая, что вспоминает фамилию парнишки. — Его мистер Бейлиш ищет, — он упрямо посмотрел на физика, давая понять, что без мальчишки никуда не уйдёт.

— У нас занятия. Передай, что Томми подойдёт к нему позже, — мистер Фрей хотел закрыть перед ним дверь, но Рамси не дал ему этого сделать, поставив ногу проём и слегка толкнув дверь плечом в сторону коридора.

— Нет, — покачал головой Рамси. — Мистер Бейлиш велел, чтобы он срочно к нему явился. Том, иди сюда, — позвал он.

Фрей, не скрывая недовольства, подвинулся и пропустил мальчишку на выход.

— Приходи завтра, Томми, мы ещё не закончили, — сказал он круглолицему рыжему парнишке, что смотрел на него огромными глазами. Мальчик испуганно захлопал белёсыми ресницами, а потом умчался прочь по коридору.

Рамси стиснул кулаки, пытаясь держать себя в руках. Хотелось двинуть как следует этому мерзкому старику, но если он поддастся эмоциям, вряд ли это обернётся чем-то хорошим для него. После истории с мопедом, ему вообще стоит вести себя примерно, чтобы ни загреметь в какую-нибудь спецшколу.

— Что-то ещё? — мистер Фрей кашлянул и смерил его уничижительным взглядом.

Рамси глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой. Внезапно раздался грохот в соседнем кабинете.

— Это ещё что такое? — мистер Фрей досадливо поморщившись, направился в класс биологии, где скрывался незадачливой второй спецагент по разоблачению похотливых стариков.

Рамси мигом сообразил, что его идеальный план на грани краха.

— Я ничего не слышал, — преграждая старику дорогу, произнёс он. — Вам, наверное, показалось. Годы-то уже не те, — он тянул время, как мог, надеясь, что Теон сумеет спрятаться получше.

— Что ты несёшь, мальчишка! Я не выжил из ума, чтобы страдать галлюцинациями! — желчно уведомил старик. — И отойди, наконец, с дороги, я здесь не намерен всю ночь торчать! — потребовал мистер Фрей — он начал догадываться, что парень просто пудрит ему мозги.

Рамси пришлось посторониться, пропуская старика вперёд. Физик распахнул дверь в кабинет биологии, и Рамси задержал дыхание, надеясь, что у Теона было достаточно времени, чтобы спрятаться.

Класс был пуст. Лишь разрушенный макет скелета усеял пол разобщёнными друг с другом костями, словно набор «Собери сам» приглашал в увлекательное путешествие в мир анатомии человека.

— Говорил же старой карге: запирай класс! Непонятно, кто тут шляется! — мистер Фрей сердито качал головой, созерцая разломанный макет. — Как там тебя, парень? Стой здесь, смотри, чтобы никто не заходил в кабинет. А я позову миссис Тирелл, — сообщил старик.

Рамси молча, кивнул. А мистер Фрей удалился, бормоча на ходу: «Старая перечница!»

Как только он исчез из поля зрения, Рамси вошёл в класс.

— Теон, можешь выходить, — сказал он, и остановился у дверей, поглядывая в коридор.

Теон, который прятался всё это время под последней партой, смог, наконец, спокойно выдохнуть.

— Я думал, что он меня застукает! — он вылез из-под парты и вытер лоб рукавом рубашки. Пока он сидел, согнувшись в три погибели в своём укрытии, его от страха быть застигнутым, прошиб холодный пот.

— Что ты тут устроил?! — упрекнул его Рамси.

— Я его даже не трогал — он сам свалился! — отнекивался Теон, рассматривая заваленный пластиковыми костями пол.

— Твоя миссия на сегодня завершена. Исчезни, пока биологичка не явилась, — посоветовал Рамси, и Теон мигом испарился с места преступления.

Не прошло и десяти минут, как появилась учительница биологии миссис Оленна Тирелл (бабка литераторши). Увидев, во что превратился самый значимый и любимый её экспонат, она горестно вздохнула.

— Надо же, какое невезение! Стоило один раз не закрыть кабинет, как какие-то вандалы уничтожили лучшее учебное пособие. Всего ведь, на пять минут отлучилась, — всплеснула руками она.

— Да, печально. Ну, я пойду? — посочувствовал Рамси и сделал шаг в сторону двери, намереваясь последовать примеру «вандала» и слиться отсюда.

Переступить порог он так и не успел, так как учительница остановила его.

— Постой. Тебя, кажется, Рамси зовут? — спросила биологичка.

— Да, — настороженно ответил он, предполагая, что так просто уйти не удастся.

— Помоги мне, пожалуйста, привести всё в порядок. Я уже не так молода и мне трудно наклоняться, — высказала свою просьбу учительница, и с грустной улыбкой обвела зажатыми в руке, очками устроенный беспорядок.

— Но… У меня были планы на вечер, — печально протянул Рамси, надеясь, что учительница найдёт кого-то другого для этой работы. Наверняка, у неё есть любимчики, которые с преданными глазами, бросятся выполнять её поручение.

— Я знаю, ты хороший мальчик и не откажешь в помощи пожилой женщине, — не оставила ему шансов миссис Тирелл.

— Да, конечно, — вздохнув про себя, натянуто улыбнулся он. Ползать по полу в поисках пластмассовых костей его не тянуло, и он бы нашёл себе более увлекательное занятие на этот вечер, но отказать пожилой учительнице не позволяла совесть. И похоронив в душе все свои планы на сегодня, например: потусоваться в темнице, он принялся за работу.

В итоге три часа: почти до самого отбоя, он провозился со скелетом, воссоздавая его былой образ, под бдительным руководством миссис Тирелл. Сама она только давала распоряжения, и размахивала очками, указывая, куда какую кость крепить.

— Вот, молодец. Спасибо, — поблагодарила учительница, после того, как скелет предстал в первозданном виде. Она достала из своей сумки леденцы и протянула Рамси.

— Да не стоит, — попытался отказаться он. Он всё-таки не ради конфет старался.

— Возьми, я знаю: все дети любят сладкое, — биологичка всё же впихнула ему леденцы.

— Спасибо, — поблагодарил Рамси и попрощался.

Когда он вернулся в комнату, шёл уже одиннадцатый час. Теон растянулся на кровати с ноутбуком и смотрел фильм.

— Ты где так долго был? Я думал тебя старикан в плен взял, — он оторвал глаза от экрана и посмотрел на друга.

— Нет, биологичка припахала скелет собирать, который ты развалил, — ответил Рамси, брякнувшись на кровать.

— Ну, извини, я же не специально, — Теон отметил, что Рамси, ни смотря на то, что три часа делал бесполезную работу, да ещё и отдувался, за учиненный им разгром, пришёл в нормальном настроении.

Рамси кинул ему пару конфет, сообщив, что биологичка отблагодарила за труды, и стал собирать вещи, с которыми поедет завтра домой.

— Знаешь сколько костей в человеческом теле? — спросил Рамси, как только Теон вернулся к своему фильму.

— Нет, — Теон не стремился овладеть такой информацией, но Рамси непременно желал с ним поделиться.

— Двести шесть, — блеснул он, полученными сегодня знаниями.

****

В последний учебный день они отправились к заместителю директора, чтобы раскрыть перед ним гнусный облик учителя физики мистера Фрея. Замдиректора мистер Сиворт выслушал их доводы, и, просмотрев видео об отвратительных действиях физика, пообещал немедленно принять меры. Он поблагодарил их за предоставленные доказательства, и попросил пока не разглашать добытую ими информацию. Забегая вперёд, можно сказать, что вскоре физика уволили и лишили права заниматься в дальнейшем педагогической деятельностью. Суд над ним так же состоялся, и старый извращенец получил заслуженное наказание. В школе о случившемся так никто и не узнал, так как директор не собирался поднимать шум, чтобы не испортить репутацию, итак не самой престижной школы. Главное, что злодей был устранён, порядок восстановлен, и никто из детей не пострадал.

****

Наступили рождественские каникулы. Теон и Рамси снова ехали вместе на поезде в пятницу вечером. Теон был весел, и болтал без умолку. Он соскучился по своим родным и предвкушал долгие зимние каникулы. Рамси, наоборот, оказался угрюм и молчалив, словно ему вовсе не хотелось ехать домой.

— Ты разве не любишь праздники? — спросил Теон, не понимая, почему он такой печальный.

— Что в них хорошего? — хмуро сказал Рамси. Если пару дней назад он думал, что сможет завалиться к Бродяге в гости в его загородный домик и там отметить Рождество, то позвонив Фениксу, который тоже туда собирался, узнал, что Бродяга укатил в тёплые края, а Светофора нет в городе, и все планы накрылись медным тазом.

— Выходные, можно всех друзей и родственников повидать, подарки, — принялся перечислять Теон, загибая пальцы.

— Я что-то не особенно соскучился по отцу, — оборвал его Рамси. «А по его подаркам, тем более», — подумал он.

— Когда моя мама была жива, то у нас на Рождество собирались все родственники. Ёлку вместе наряжали, подарки дарили, поздравляли друг друга, песни пели. Было так весело, — с улыбкой рассказывал Теон.

— Какой была твоя мать? — перебил его Рамси.

Теон ненадолго задумался.

— Очень доброй, красивой. Она обо всех заботилась, утешала, если что-то плохое случалось. А ещё у неё был красивый голос: она мне пела колыбельные и сказки рассказывала, — ему стало немного грустно от воспоминаний, и он отвернулся к окну. Мамы ему не хватало, и до сих пор он вспоминал о ней с тёплым чувством в груди. Когда он был маленьким, то часто плакал по ночам, думая о ней и сожалея, что никогда больше не услышит её сказок и песен. Со временем боль поутихла, и печаль стала не такой острой и безнадёжной. Он был уверен, что его мама — лучшая на свете, и, по крайней мере, те восемь лет, что он её знал, всегда находилась рядом. Она являлась самым близким и родным человеком. Воспоминания о ней, хоть и навевают грусть, но пока он помнит, она, словно и не ушла навсегда.

— Повезло тебе, — Рамси казалось, невероятным, что у кого-то может быть нормальная семья, где родители живут вместе, и любят своих детей, отмечают праздники в семейном кругу, общаются друг с другом без унижения и оскорблений. Как в слащавых рождественских фильмах, которые он терпеть не мог.

— А какой была твоя мама? — стряхнув с себя грусть, спросил Теон, в прошлый раз Рамси не стал ему отвечать, но похоже сейчас у него более лирическое настроение.

— О! Она мне тоже сказку рассказывала, одну и ту же, постоянно. Какой она могла стать замечательной актрисой, какая бы у неё была прекрасная жизнь, если бы она не встретила моего отца и не родился я. А ещё играла со мной в невидимку, если я её сильно не доставал: жрать просил, или ещё что-то хотел, то она делала вид, что меня не существует. Забавная игра. А если сильно донимал, одаряла подзатыльником и на улицу выставляла. Неважно, зима или ночь, — усмехнулся Рамси, наблюдая за реакцией друга. Если Теон так хотел послушать, о его детстве, что ж, он ему расскажет. Не всё, конечно, а так небольшую зарисовочку, чтобы посмотреть насколько у него челюсть отвиснет. — Она бухала постоянно, иногда на несколько дней пропадала, а меня одного оставляла. Мужиков разных водила, дома жрать вечно нечего было. А я в коробке спал в коридоре, как щенок паршивый, чтобы … — Рамси замолчал, и, сглотнув комок в горле, вновь усмехнулся. Он нервно вертел в пальцах зажигалку и стучал ею о пластиковый столик. — Чтобы я им не мешал, я тогда, конечно, ни хрена не понимал, но, спасибо и на том, что у них мозгов хватало, чтобы меня в коридор выставить и дверь закрыть. Она меня в детдом не сплавила только по тому, что на пособие водку можно покупать, да и бабка у которой квартиру снимали, её пожалела и не стала на улицу с ребёнком выпирать, — Рамси пожалел о том, что затеял эту беседу. Теперь он чувствовал себя вдвойне скверно: от захлестнувших тёмной волной горьких воспоминаний, и от того, что выглядел жалким, как бездомный кот под дождём. Со злости он так сжал зажигалку в кулаке, что она хрустнула, и разломилась. — Достаточно воспоминаний, — Рамси разжал кулак и высыпал на столик пластиковые крошки, вытер руки об джинсы.

Сначала он просто смотрел в тёмное окно, а потом прислонился спиной к стене, закрыл глаза и вытянул ноги в проход. Ехать ещё целый час, и он притворился, что неимоверно устал и задремал.

Пока Рамси говорил, то лицо Теона из удивлённого, а после и вовсе обескураженного, превратилось в виновато-сочувственное. Он не ожидал ничего подобного, и честно говоря, был поражён такими откровениями. Он думал, что всякие плохие вещи происходят с какими-то другими людьми за стеклом телевизионного экрана. Его семья, конечно, тоже не эталон, но всё же, ничего подобного, он никогда не слышал.

— Мне жаль, что … — Теон растерялся, не зная, что сказать дальше.

Рамси моментально «проснулся», и насмешливо посмотрел на него, дернув уголком губ.

— Жаль, что моя мать была сукой? — в серых глазах мелькнула насмешка и удивление. — Не стоит меня жалеть, — на тон выше, слегка покачав головой и положив кулаки на стол.

— ЭТО НИЧЕГО НЕ ИСПРАВИТ! — чуть ли, не по слогам, выкрикнул Рамси. А затем зажмурился и встряхнул головой. — Ты в этом не виноват, — чётко и холодно, произнёс он и только потом открыл глаза, и, не смотря на собеседника, вновь отвернулся к окну. Он надел наушники и погрузился в свои невесёлые мысли.

Теон не знал, как реагировать на его монолог, и решил просто оставить его в покое на какое-то время. Спустя полчаса, обдумав всё, что услышал сегодня, Теон дернул Рамси за рукав, и, дождался, когда он снимет наушники.

— Рамси, если хочешь, то приходи к нам на Рождество. Не обещаю, что будет весело, но всё равно приходи, — предложил он и смущённо улыбнулся.

— Спасибо, конечно, но твой отец вряд ли будет рад меня видеть. По-моему, я ему не нравлюсь, — предположил Рамси.

— Не важно, ему никто не нравится. Он быстро накидается, а потом ему всё равно будет, — пояснил Теон. Какая разница, что думает отец, он тоже может позвать к себе гостей, ведь это и его дом.

— Правда, спасибо, Теон, — кивнул Рамси и слегка улыбнулся. Он и не думал идти, но услышать приглашение было неожиданно и приятно.


========== Глава 33 ==========


Рамси не любил Рождество. Другие праздники тоже, но этот особенно. Когда он жил с матерью, то на Рождество дома собиралось слишком много пьяных и шумных людей. Сначала они были весёлыми, но потом всё равно ругались и дрались, и ему совсем не хотелось на них смотреть. Он уходил из дома и бродил по улицам, наблюдая за радостными, улыбающимися прохожими. Они все спешили домой, чтобы встретить праздник со своими семьями, поздравить близких, подарить подарки и быть рядом с теми, кого любят. Их всех кто-то ждал дома. А ему было некуда приткнуться в этой праздничной суете. Его дом казался шумным, нелепым и грязным, словно гулкий вокзал, где снуют толпы безликих людей, но никому нет до него дела. В этот праздник он особенно остро чувствовал себя одиноким и никому ненужным. Разглядывая яркие витрины, он мечтал об игрушках, которые ему никто не подарит, и сказочно-красивой, переливающейся огнями разноцветных гирлянд и блеском золотых и серебряных шаров, ёлке, которою он видел в холле большого торгового центра. Днями напролёт он торчал возле ёлки, которая представлялась чем-то волшебным, чудесным — гостьей из большого дивного мира, в который путь ему был закрыт. Жаль, что шарики висели высоко, а так бы он стянул один, чтобы сохранить кусочек праздника и в своём доме. Но больше всего Рамси мечтал, чтобы мать была трезвой в этот день, не звала в дом чужих людей и не уходила. Он хотел, чтобы она осталась с ним и приготовила праздничный ужин, сказала ему пару ласковых слов и обняла, словно он ей не чужой и ненужный. И это было бы лучше всех на свете подарков, игрушек и конфет. Только желание, загаданное перед серебряно-золотой ёлкой, не сбывалось.

Рождество с отцом было немногим лучше. Он обычно уезжал со своими друзьями, а Рамси снова оставался один. Но в этом доме, хотя бы всегда была еда и телевизор можно смотреть хоть всю ночь напролёт. Когда отец только забрал его к себе, то Рамси, пожалуй, чувствовал себя счастливым. Впервые в жизни он катался на машине, зачарованно наблюдая, как за окном проносится огромный город, парки, высотки и колесо обозрения. Дом оказался большим и красивым, а у него теперь была не только настоящая кровать, но и целая своя комната с кучей игрушек, о которых он раньше мог только мечтать. Сказать честно, денег отец на него никогда не жалел. И если хорошо попросить, то всегда покупал новые игрушки или другие вещи, которые он хотел. Если Рамси умудрялся вести себя хорошо, и ничем его не разозлить перед праздниками, то мог рассчитывать на нового супер-трансформера или велосипед. Приставку, правда отец так и не купил, сказал: «испортишь глаза и телевизор», но Рамси не очень-то и расстроился. На свои шесть лет он получил железную дорогу с блестящими яркими вагончиками, электронным пультом управления и кучей других прибамбасов, а паровоз гудел совсем как настоящий, если нажать специальную кнопку на пульте. Он успел всего-то два месяца насладиться этим чудесным изобретением, а потом слишком уж заигрался и не выполнил работу по дому. Тогда отец его выдрал ремнём и сказал, что если он будет пренебрегать своими обязанностями, то все его игрушки отправятся на помойку. А разбитая железная дорога очутилась в мусорном баке. Та же участь год спустя, постигла и плюшевого медведя, подаренного соседкой со старой квартиры. Только в этот раз, Рамси искренне не мог понять причём тут мишка и С по математике. Он понял только одно: если тебе что-то дорого, то ни в коем случае отец не должен об этом узнать — иначе всё это будет разрушено. Мишку было жаль куда больше, чем железную дорогу: ведь он хоть и был «китайским синтетическим пылесборником», по словам отца, но Рамси считал егопочти что, настоящим и живым другом.

На рождественские праздники отец уезжал с друзьями на охоту. А Рамси первые три года, оставался дома с нянькой, так же, как и тогда, когда отец отбывал в командировки, (хоть это и случалось нечасто). В общем, ему даже нравилось: не надо было бояться наказаний и окриков. Только он не понимал, почему должен слушаться постороннею женщину, которую видит впервые в жизни, и следовать её правилам.

Сначала, нянька пыталась с ним подружиться, трепала его за щёки, приговаривая: «какой ты миленький» (он тогда вывернулся и хлопнул её по рукам). Ему вовсе не нравилось, что какая-то неизвестная тётка лезет к нему, родители прикасались к нему почти всегда, чтобы ударить или причинить боль, и Рамси не думал, что может быть как-то иначе, предпочитал, чтобы его никто вообще не трогал. Словно дикий зверёк сторонился чужих людей. У матери он привык делать всё, что угодно и никому не было до него дела. При отце всё время жил в страхе перед наказанием за очередную провинность. А с нянькой он решил, что снова может делать всё, что пожелает и совсем отбился от рук.

Можно было сбежать на прогулке и болтаться на улице до сиреневых сумерек, допоздна смотреть телевизор, сколько угодно лопать конфет и ложиться спать, когда захочешь, пропуская мимо ушей требования няни. Можно было не слушаться и делать всё, что душа пожелает — всё равно ему за это ничего не будет.

Вскоре нянька поняла, что фальшивой улыбкой и сюсюканьем ничего не добьётся, и попыталась быть строгой и требовательной, но опять мимо. Пыталась наказывать и ставить в угол, но Рамси просто убегал и запирался в своей комнате, полностью игнорируя постороннего человека. Нянька так и не смогла с ним сладить и когда, наконец, Болтон-старший вернулся домой, она в красках расписала ему плохое поведение наследника. Отец распрощался с нянькой, заплатив ей сверх оговоренного, и позвал сына в свой кабинет.

— Дорого же ты мне обходишься, дурачок. Вёл себя отвратительно. Нянька тебя малолетним террористом считает, — начал отчитывать отец.

— Мне она не понравилась. Она прикидывается доброй, а на самом деле плохая, — оправдывался Рамси, изучая жесткий ворс коврового покрытия на полу и не смея взглянуть на отца.

— Вот как, значит, — удовлетворённо хмыкнул Русе, услышав его ответ. Кажется, его даже повеселило такое заявление. — Что ж, плевать на эту курицу. Ей деньги платят, за то, чтобы смотрела за детьми. А если не может найти с ними общий язык, то это её проблемы. Меня больше другое интересует: ты почему меня ослушался? — Болтон-старший сидел в своём удобном кресле, закинув ногу на ногу, и покачивая ступней в мягкой домашней тапочке, ожидал ответа.

Рамси перебирал в уме все свои грехи, и думал, что же растрепала нянька — не зря ведь она ему не понравилась. Он развернулся к двери, хотел рвануть наверх и закрыться в комнате, как это делал с нянькой, но совсем забыл, с кем имеет дело.

— Стоять! — оглушающее-ледяным тоном приказал отец. Не спеша поднялся из-за стола, и, подойдя к сыну, положил ему руки на плечи и развернул к себе. — Тебе врач запретил чипсы, орешки и газировку, и конфет тебе много нельзя. Ты хочешь, снова тут загибаться? Понравилось на скорой кататься и больнице лежать? Мамаша твоя, шлюха, подкинула мне больного уродца, а я теперь должен с тобой возиться. Столько денег тебе на лекарства извёл, а ты тупой ублюдок, ещё и не слушаешься! — поговаривая весь монолог, отец притащил его за шиворот на кухню. Он открыл верхний шкафчик кухонного гарнитура и выложил на стол увесистый кулёк конфет.

Рамси не знал, что же сказать в своё оправдание. Он ведь надеялся, что отец никогда не узнает о его проказах и нарушении запретов. Он стоял, потупив глаза и закусив губу. Он был готов расплакаться, но понимал, что этим только разозлит отца ещё больше. Но сложно сдержать слёзы, когда тебе шесть лет и тебя трясёт от страха.

— Любишь конфеты? — отец поставил чайник, насыпал себе в кружку листовой зелёный чай и открыл пакет со сладостями. — Бери, уродец, — пододвинул к нему упаковку Русе.

Рамси испугано моргнул, не понимая, что происходит. Он несмело протянул руку к пакету, ожидая, что отец просто решил подразнить его, и ему вот-вот прилетит леща. Но у Болтона-старшего был более коварный план.

Рамси съел одну конфету, второю, а после третьей сказал: — Спасибо, я больше не хочу, — и, выкинув фантики в мусорное ведро, хотел пойти к себе. Он подумал, что может быть отец решил его простить. В любом случае, он хотел поскорее сбежать к себе.

— Сядь на место! — отец дождался, когда мальчишка уселся на табурет, придвинул к нему кулёк с конфетами. — Бери ещё, — попивая ароматный зелёный чай без сахара, Русе взял и себе одну конфету.

— Можно мне тоже чай? Или воды? — Рамси потянулся к стакану, чтобы налить воды, но отец хлопнул его по руке.

— Нет. Ты же хотел конфет, ешь, — отец допил остатки чая и поставил кружку в мойку. Спокойно наблюдал, как ребёнок давиться конфетами всухомятку.

Рамси отодвинул пакет на край стола и встал с табурета.

— Я больше не могу, — замотал головой он.

— Жри, давай, уродец, — отец силой усадил его на место.

Рамси всхлипнул и покачал головой.

— Не хочу, — едва слышно проговорил он.

— Пасть открой! — для убедительности отец отвесил ему подзатыльник, и впихнул в рот сразу несколько конфет, зажал челюсть, чтобы он их не выплюнул. Таким образом, он скормил сыну полпакета сладостей.

— Не могу больше, меня сейчас стошнит! — завывал мальчик на одной ноте, размазывая по лицу слёзы и шоколад.

— Говоришь, ещё хочешь? Хорошо, дурачок, мне для тебя ничего не жалко, — отец прижал его к себе и как он не брыкался, заставил проглотить ещё пару конфет. Пакет опустел уже на две трети, и в итоге ребёнка вывернуло прямо на кафельный пол.

— Да… Вот так поросёнок! Тряпку неси, убирай за собой, — покачал головой Русе и отпустил его. Он проконтролировал уборку и брезгливо оглядел сына.

— У меня живот болит, — захныкал Рамси, после того, как вытер пол.

— А я тебя предупреждал. Морду вымой, когда прекратишь скулить, — отец ушёл, оставив его одного, плакать и корчиться от боли на кухонном полу. После этого Рамси целый год на шоколадки и конфеты даже смотреть не мог.

Таким выдалось первое Рождество в отцовском доме. Следующее, когда ему стукнуло семь, прошло спокойно. Он опять остался с нянькой, на этот раз с другой, которая была не придирчивой и спокойной, не пыталась набиваться к нему в друзья, но и совсем уж распускаться не давала. Она выставила чёткие требования, и если он был послушным и вежливым, то заслуживал награды: погулять подольше или на час позже лечь спать, или любимое блюдо за обедом, а может даже и поход в цирк воскресным вечером. К тому же, она пообещала рассказать отцу, каким он был примерным и послушным. Рамси оценил такую систему поощрений за хорошие поступки, а главное никаких наказаний, если он где-то позволил себе лишнего. И с этой нянькой они нашли общий язык, ему даже стало жаль прощаться, когда вернулся отец. Собственно эта нянька была последней, а потом отец посчитал его достаточно взрослым, чтобы оставлять на все праздники одного. А на все летние каникулы он отправлял его в школьный лагерь, начиная с первого по пятый класс.

После шестого класса он даже ездил в настоящий загородный лагерь. Там помимо походов и костров ничего интересного не оказалось, и на следующий год Рамси туда не поехал. Правда, пожалел об этом, когда отец заслал его почти на всё лето к своим друзьям вкалывать в саду, на этой грёбаной яблоневой плантации он ощущал себя настоящим невольником. За полтора месяца он безумно соскучился по ребятам из тусовки, и на следующий год, после восьмого класса, он отказался ехать за город: и в лагерь, и к отцовским друзьям. Отец сказал, что если ему так охота глотать пыль в городе, то снова придётся ходить в школьный лагерь, чтобы не слонялся без дела. Рамси пришлось подчиниться, хоть он и не был в восторге, но так хотя бы в выходные мог зависнуть с неформалами, а когда отец уезжал в отпуск, то Рамси даже оставался пару раз в гостях у Бродяги. После девятого была та же история.

****

В летний отпуск или на зимние праздники отец всегда уезжал один. Рамси сперва просился с ним, но он всё время отмахивался и твердил, что мальчишка будет мешать и путаться под ногами у взрослых. И вот на третье Рождество, когда ему было восемь лет, отец взял его с собой. Рамси тогда слабо представлял, что такое охота, но он радовался тому, что сможет помогать отцу и быть рядом с ним.

В древности охота являлась опасным занятием, достойным настоящих мужчин. Выследить и поймать зверя, обмануть и завести в ловушку, убить и обеспечить едой свою семью, всё это требовало изобретательности и ловкости, хитрости и сноровки. Хороший охотник должен был обладать отвагой и смекалкой, умением распознавать следы животных, грамотно расставить ловушки и стрелять из лука, а также хорошо ориентироваться в лесу. С появлением огнестрельного оружия охота сильно изменилась. Сейчас всё уже изобретено и продумано. Стрелковые вышки и капканы. Для диких животных, оголодавших за долгую зиму, рассыпают прикорм, и остаётся только смотреть сверху и ждать.

В этот раз всё так и было. Около трёх дней группа охотников, во главе с его отцом, ожидала, когда зверь, почуявший корм, выйдет на поляну. И вот он появился. Огромный кабан со здоровенными клыками и густой плотной шерстью. Рамси вместе со всеми заворожено наблюдал за ним. Никогда раньше он не видел такого большого и мощного зверя. Его сородичи в зоопарке выглядели совсем не такими свирепыми и сильными. И красивыми. Движения дикого кабана были собранными и осторожными, но постепенно он утратил бдительность, увлёкшись поеданием корма. Отец установил на предусмотренной для этого стойке, карабин, и поставил мальчика перед ней.

— Убей зверя, — произнёс он. Отец говорил ему, что война и охота испытания для настоящих мужчин. Рамси думал, что для отца понятие «быть мужиком», означает, что ты кого-то уже однажды убил, вроде как доказал, что сильнее и умнее противника, а там уже не так важно человек это был или зверь. Охота на животных разрешена, а людей можно безнаказанно убивать только на войне.

Карабин был тяжёлым и неприятно холодным, а руки у него дрожали. За пару недель до этого отец научил его стрелять, и у него неплохо получалось, а отец, кажется, был доволен им в кои-то веки. Но одно дело бездушные пустые жестянки, а совсем другое лишить жизни живое существо. Рамси глянул вниз на кабана, мирно поедавшего корм, и даже не стал прицеливаться. Он подумал о том, что может быть, у него есть семья в лесу: кабаниха и маленькие милые поросятки со смешными полосками на щетинистых спинках.

— Давай, докажи, что ты мужчина, — видя, что он никак не может решиться, понукал Русе.

Рамси тяжело вздохнул и повернулся к отцу.

— Я не буду стрелять, — твёрдо заявил он.

Отец презрительно дёрнул щекой.

— Я думал, у меня сын, а ты, оказывается сопливая девчонка, — насмешливо высказал он.

Рамси опустил глаза и отступил назад, насколько позволяло тесное пространство деревянного сооружения.

— Может тебе платьице подарить? — продолжал издеваться отец. А затем обратился к другому охотнику. — Лука, чёртов кабан не будет торчать здесь вечно. Пристрели его уже!

Светловолосый мужчина кивнул и прицелился. Раздался выстрел и пронзительный визг. Чуть позже Болтон-старший и Лука забрали убитого кабана в охотничий домик. А на снегу расцвёл кроваво-красный цветок гигантских размеров. Красный на белом. Этот дикий контраст навсегда запомнился восьмилетнему мальчишке. В домике Рамси долго стоял перед столом, куда положили мёртвую тушу, и гладил жёсткую тёмную шерсть. Он даже прижался к ней щекой, думая, кто же теперь позаботится о маленьких поросятах, и шёпотом попросил у кабана прощения, что ничем не смог ему помочь.

Лука увидев эту картину, мотнул головой в сторону ребёнка.

— А он у тебя точно нормальный? — спросил он у своего товарища.

— Сам иногда сомневаюсь, — покачал головой Русе и шагнул к сыну. — Отцепись от него. Тушу разделать надо, — сообщил отец, и оторвал его от кабана.

Рамси хотел возразить, но в это время в домик зашёл лесник: проведать охотников. Мальчишка вновь прилип к кабану, а лесник посмотрев на это, подошёл к нему и сказал:

— Хочешь зайчика посмотреть? Он в капкан попал, а я его выходил, — он взял мальчика за руку и увлёк за собой. Болтон-старший утвердительно кивнул, желая сплавить сына поскорее, чтобы он тут не мешался и не ныл. И старый егерь увёл мальчика к себе в домик, и напоил горячим чаем. А после Рамси с восторгом наблюдал за потешно скачущим по дощатому полу зайцем, держал на коленях мирно сидящего зверька и гладил по мягкой пушистой спинке.

После этого случая отец больше не брал его с собой на охоту, да Рамси и сам не хотел. Теперь на все рождественские праздники он оставался один в пустом доме, но одиночество больше не тяготило. Позже пришло время тусовки, и почти всегда можно было с кем-то зависнуть на праздники. Отец называл это: «шляться по подвалам и отираться по подворотням», и оказался не далёк от истины. Зато с неформалами всегда было весело, и он чувствовал себя счастливым. Пусть и ненадолго, но создавалось ощущение праздника и домашнего тепла. В маленьком загородном домике Бродяги, у горящего камина, в котором уютно потрескивали поленья, с кружкой горячего или горячительного напитка в руках, в компании таких же забытых и потерянных на дороге жизни путников, можно на время выключить мысли о доме, куда придётся возвращаться.

****

В этом году первые два дня каникул прошли неплохо. Отец был вполне удовлетворён его оценками и отпустил на все четыре стороны. Рамси большего и не надо было. Он проводил время с приятелями-неформалами и возвращался домой поздно, стараясь прийти тогда, когда Болтон-старший уже лёг спать. Он, конечно, сильно рисковал, ведь ему позволено было гулять только до одиннадцати, но отец обычно ложился раньше, и он надеялся, что его позднее возвращение окажется незамеченным.

Поездки в загородный дом в этом году не ожидалось, и Рамси был этим чрезвычайно раздосадован. У других ребят может и не всё ладно дома, но всё же, им было, где и с кем встретить праздники. Ему же вовсе не хотелось торчать дома с отцом, ожидая, когда тот отбудет на свою ежегодную зимнюю охоту. Зимой тусовка вымирала, потому, как никто не испытывал желания отираться по подворотням в такой холод. Ему просто повезло, что в прошедшие дни он встретил пару случайных приятелей. На третий день он без толку проболтался по всем знакомым в центре переходам, но никого так и не нашёл. Видно все ребята тусили по домам. Расстроенный и угрюмый он вернулся на два часа раньше, установленного отцом срока. Едва он вошёл в дом и стряхнул снег с куртки, не успел даже снять ботинки, как отец позвал его на кухню.

— Рамси, подойди ко мне, — его ледяной тон не предвещал ничего хорошего.

Рамси гадал, что он в этот раз сделал не так, но ничего не мог припомнить, кроме позднего возвращения вчера и позавчера, да того, что выпил сегодня с утра две банки пива, дожидаясь Феникса в парке. Но об этом отец никак не мог знать. Он прошёл на кухню и остановился у барной стойки.

— Я тебе велел отдать документы мистеру Смиту. Он приезжал в два часа. Я чётко сказал: будь дома. Звонил тебе, но ты какого-то чёрта не отвечал! — указал на его оплошность Русе, и взмахнул рукой, выражая своё негодование.

Рамси нахмурился, вспоминая утреннюю беседу. Он был так расстроен сорвавшейся поездкой к Бродяге, что у него всё это просто вылетело из головы.

— Я забыл, а звонок не слышал. Пусть завтра приедет, — предложил Рамси и вытащил телефон из внутреннего кармана куртки. Тот, конечно же, разрядился на морозе. — Папа, телефон замёрз — я не виноват, — Рамси повертел у него перед носом разряженным мобильником и положил его на барную стойку.

— Надо было дома сидеть, а не шляться по подвалам, — резонно заметил отец, имея в виду, что тогда бы и звонить ему, не пришлось. — Тебе даже элементарных вещей доверить нельзя. Ничего в твоей пустой голове не задерживается! — продолжал отчитывать Русе, периодический хлопая ладонью по стойке в подтверждение своих слов.

В какой-то момент Рамси просто перестал его слушать, как обычно и делал. Он рассеяно наблюдал, как растаявший снег с ботинок, собирается в грязные лужицы на полу. Нестерпимо хотелось курить, но если бы он посмел выкинуть такой номер при отце, то это была бы последняя сигарета перед мучительной смертью. Сам отец не курил и на дух не переносил табачного дыма. Он вообще был весь такой идеальный и правильный: не пил, не курил, да ещё и бегал по утрам. Весь такой положительный, что тошно становится, только, что нимб над ним не светился. А о том, что происходит дома, конечно же, кроме Рамси, никто не знал.

Отец говорил что-то о деньгах, которые должна была принести эта сделка, и что теперь ему придётся заниматься этим лично, раз уж Рамси такой безнадёжный болван, что не смог выполнить простейшее поручение. А ещё он вынужден отложить свою поездку в охотничий домик, чтобы встретиться с мистером Смитом.

Мало того, что поездка в загородный дом накрылась сосновой крышкой, так ещё и отец останется дома на Рождество. Настроение стремительно упало с отметки ноль, до абсолютного нуля. «Если бы я и не забыл о встрече, ты меня всё равно бы даже не поблагодарил», — подумал Рамси, но продолжал молчать и уныло пялиться в серый кафель кухонной плитки. Такой блестящий, что глазам больно. Он сам с утра выскоблил полы во всём доме — это было одной из основных его обязанностей. Отец считал, что он пригоден только для тупой монотонной работы и выполнения приказов, а ни на что большее не способен.

— Ты меня, вообще, слышишь?! — тряхнул его за шиворот Русе.

— Да, — Рамси уже запарился торчать здесь в тёплой куртке и не мог дождаться, когда отец закончит свои нравоучения. Он переступил с ноги на ногу и расстегнул куртку.

— Если бы ты не шлялся целыми днями со своей шайкой скоморохов, то вспомнил бы о моём поручении. Я тебе запрещаю с ними общаться, — Болтон-старший нашёл виноватого в лице приятелей-неформалов, и Рамси уже подумал, что на этом всё закончиться.

— Хорошо. Могу я идти? — он и не собирался подчиняться запрету, просто спорить было себе дороже, а хотелось поскорее уйти в свою комнату и остаться одному, представить, как в сказочном лесу звери наряжают огромную пушистую ель и приглашают друг друга в гости на Рождество.

— Нет. Я ещё не придумал тебе наказание, — окинул его суровым взглядом отец.

— За что? За то, что забыл про твои дурацкие бумажки? Или за то, что проводил время с друзьями? Что бы я ни делал, ты всё равно будешь не доволен, — устало высказал Рамси и опустился на табурет. Всё настолько опротивело, что хотелось выкинуть что-то из ряда вон. К примеру: расколотить вдребезги уродский чайный сервиз из тонкого белого фарфора, облагороженного таинственными китайскими иероглифами. Его лет пять назад, подарили отцу на юбилей коллеги по работе. Рамси водил пальцем по барной стойке, пытаясь повторить замысловатый узор, украшающий, спрятанные за стеклом шкафа, чашки.

— Ты как с отцом разговариваешь? Ты меня, ублюдок, ещё благодарить должен за то, что я тебя с помойки забрал и дал крышу над головой, ещё и на лечение твоё столько денег потратил. А ты, уродец, смеешь мне дерзить! — отец был крайне возмущён, и хлопнул его по рукам, видя, что он вовсе не слушает, да к тому же, посмел с ним пререкаться.

— Спасибо тебе, папочка, что забрал меня с помойки и не дал сдохнуть, — Рамси встал с табуретки и раскланялся, выдавив кислую улыбку. — Спасибо, за то, что мне всю жизнь испортил. Я тебя так ненавижу! — сквозь зубы процедил он. Много лет он не решался сказать это вслух. Сегодня и повод вроде незначительный, но всё же, в какой-то момент последняя капля переполнила чашу его терпения и покорности. Столько лет отец его унижал и бил, издевался над ним и ни во что ни ставил, что рано или поздно эти слова всё равно сорвались бы с губ. Почему бы и не сегодня.


========== Глава 34 ==========


Красная кровь на белом снегу. На этот раз его кровь. Голова кружилась, и пока он шёл, с трудом переставляя ноги по свежевыпавшему снегу, то умудрился пару раз упасть. Последний раз вставать вовсе не хотелось и Рамси позволил себе маленькую передышку. Он сплюнул кровавую слюну и вытер разбитую губу тыльной стороной ладони, лёг спиной на снег и закурил, зажав сигарету, в уже успевших замёрзнуть пальцах — перчатки, он выронил где-то по дороге. Провожая взглядом серые тяжёлые облака, выделяющиеся блёклым пятном на темном небосводе, он пытался сообразить, что теперь делать. Идти, впрочем, ему было некуда. Единственное место, где ему рады, сегодня пусто и глухо, как заброшенный склеп. Дом Бродяги покинут, тусовка вымерла. «Ты никому не нужен, тупой уродец», — грустно усмехнулся он. Внутренний голос имел хорошо знакомые отцовские интонации. Сигарета давно истлела, и он засунул застывшие руки в карманы, не потрудившись, впрочем, застегнуть куртку. Снежинки кружились в безумном хороводе и падали вниз, а небо грозилось вот-вот рухнуть и придавить его грязной серой ватой. Или он сам падал. Не понятно где верх, а где низ. Всё стало безразличным и неважным, серым как небо и тусклым, как свет далёкого фонаря в парке. Кажется, он на секунду провалился в сон, и ему привиделись фарфоровые чашки и блюдца, что бесконечно сыпались на серый кафель и разлетались на мелкие осколки, словно в замедленной съёмке отскакивали от плитки, и разбивались вновь и вновь, а после до слуха донёсся стеклянный тонкий звон. От этого звука он и очнулся. Резко сел, и провёл по лицу рукой. Ладонь оставила красный отпечаток на снегу, если кровь до сих пор идёт, значит, недолго он здесь провалялся. Череп разбивало на куски. Боль не давала ясно мыслить. Одно он знал точно: если сейчас не поднимется, то навеки останется в этом мутно-сером плену, словно ледяной тысячелетний король.*

Рамси с трудом поднялся на ноги, за шиворот набился снег и теперь холодными каплями стекал по спине, это даже слегка взбодрило. Шатаясь, он поплёлся к переходу на другую сторону улицы. Светофор горел красным целую вечность, время, казалось, застыло. Когда замигал зелёный человечек, он отлепился от столба, за который держался до этого, и пошёл в сторону парка. Он ясно понимал, что останавливаться нельзя, иначе собьется с пути. Голова продолжала кружиться, и сложно было найти ориентир в этом мельтешащем хаосе снежных хлопьев. Он старался идти по памяти. Напрямик через парк, свернуть налево у торгового центра, подняться вверх по улице до перекрёстка и снова вверх по левой стороне. Совсем недолгий путь и сложно заблудиться. Если бы всё так не кружилось и вертелось, то он бы давно уже добрался до места назначения, а так тащился, верно, целую вечность, да ещё и мотало из стороны в сторону, как пьяного матроса.

Ещё не так поздно. В окнах горит свет. Крыльцо заметено снегом, на ступеньках снежный курган. Рамси держась за перила, поднялся по лесенке, и позвонил в звонок. Ждать долго не пришлось, дверь ему открыл Теон в домашней жёлтой футболке и серых, вытянутых на коленях, спортивных штанах. Он как раз отхлебнул чай из своей любимой кружки с изображением индийского слона, да так и выплюнул всё на пол.

— Ни хрена себе! — Теон застыл с ошалевшим лицом, поставил кружку на полку с зеркалом, да так и замер, разглядывая нежданного гостя.

Рамси растянул губы в подобии приветливой улыбки, понимая, что сегодня особенно прекрасен.

— Заходи скорее, — Теон прекратил пялиться и втащил его за руку в дом, усадил на банкетку в коридоре. — Я позову сестру, — он бросил растерянный взгляд на друга и пропал из поля зрения.

Голова бешено кружилась и жутко хотелось спать. Рамси закрыл глаза и запрокинул голову, затылком упираясь в стену. Очнулся от того, что кто-то стирает кровь с его лица. Услышал голоса.

— Рамси! Эй, слышишь меня? — Аша отложила в сторону мокрое полотенце, которым до этого вытирала его лицо, и обеспокоенно взглянула на него.

Теон стоял в стороне, подпирая дверной косяк, и бросал тревожные взгляды в сторону друга.

Рамси разлепил склеенные от крови ресницы и моргнул, но картинка осталась размытой. Он шевельнулся на стуле, принимая более удобную позу, и наклонил голову вниз. Со лба и подбородка всё ещё срывались тяжёлые тёмные капли, а нижняя губа распухла, как перекачанная шина. Было паршиво и как-то стыдно, что он завалился вот так нежданно-негаданно и в таком потрёпанном виде.

— Что с тобой случилось? — Аша присела рядом на банкетку. Жестом попросила его запрокинуть голову и снова прижала к его лицу полотенце. — Принеси аптечку, — обратилась она к брату. Теон торопливо кивнул и мигом исчез в ванной комнате.

— Не помню… Упал, — сложно оказалось придумать что-то более связное, когда весь мир вертится перед глазами как волчок.

Рамси не замечал раньше, что у них в прихожей такие яркие лампы. Свет резал глаза, болью отзывался в голове, и он снова зажмурился и привалился к стене. Он чувствовал себя жалким, опустошённым и смертельно уставшим. Голос Аши вывел его из тумана.

— Рамси, не спи, — Аша положила руку ему на плечо и заглянула в лицо. — Просто поговори со мной, хорошо. Как ты? — она сидела напротив него прекрасная и милая, подобно ангелу из сновидений. А руки её были мягкими и нежными, словно бархат.

— Я … в порядке, — он попытался улыбнуться, но вряд ли это выглядело убедительно или хотя бы мило.

— Что-то не похоже, — покачала головой Аша, оглядев его разбитое лицо.

Рамси слегка вздрогнул, когда она убрала с его лба, слипшуюся от крови, чёлку и мимоходом провела ладонью по щеке. К нему раньше никто не прикасался с заботой и лаской. Это было в новинку и ему понравилось мимолетное, словно дуновение ветра, прикосновение нежных пальцев к коже. Таких прохладных и мягких, что могли забрать частицу его боли.

— Извини, я вам, кажется, кровью весь пол залил, — виновато вздохнул он.

— Успокойся, ничего страшного не случилось, — Аша недоумевала, как можно за это извиняться, и кажется, выглядела на самом деле взволнованной.

Теон вернулся с аптечкой и вручил её сестре.

— Жутко выглядишь, — сказал он другу, пока Аша искала нужные медикаменты.

— Ага, — с гордостью согласился Рамси.

Аша разложила на банкетке вату, бинты и перекись водорода и придвинулась к нему.

— Потерпи, будет немного щипать. Готов? — обратилась она к нему, зажав в ватку в изящных тонких пальцах.

— Да, — Рамси закрыл глаза, стараясь дышать через рот, чтобы не чувствовать отвратительный лекарственный запах.

Пока Аша обрабатывала его раны и ссадин, он слегка поморщился: жгло довольно сильно, но резкий больничный запах был хуже всего. Зато кровь, наконец, остановилось.

— Вот, молодец, — сказала Аша, когда закончила и забинтовала ему голову.

Рамси не понял, почему она его похвалила, но всё равно было приятно.

— Спасибо, — он хотел подняться, но от резкого движения стало только хуже и он зажмурился, не двигаясь с места.

— Посиди немного. Я сейчас переоденусь и поедем в больницу, — она легко сжала его плечо, и, закрыв аптечку, встала с банкетки.

— Не надо. Мне уже намного лучше, — попытался заверить Рамси. Он не хотел снова провести все каникулы в больнице, да к тому, же ещё и в Рождество. Тогда уж точно никакого праздника ему не светит.

— Охотно верю, но у тебя голова разбита. Надо ехать к врачу, — на ходу сказала Аша, и отправилась переодеваться в свою комнату.

— Я с вами, — Теон мигом взлетел вверх по лестнице, а вернулся уже в джинсах и свитере. — Может тебе воды принести? — заботливо спросил он, уже обутый и готовый к выходу.

— Не надо, — его и так уже ощутимо подташнивало от головокружения, поэтому он рассудил, что стоит немного потерпеть. Мало того, что он припёрся незваным гостем на ночь глядя, так не хватало ещё им пол заблевать. Такого позора он точно не переживёт. Надо было ему сегодня не выбешивать отца, тогда бы он сильно наказывать не стал. Тогда бы Рамси не выглядел жалким побитым псом в глазах друга и его сестры. «Вечно от тебя одни неприятности», — как наяву услышал он недовольный голос отца.

Когда все были готовы, Теон не спрашивая, помог ему подняться и сесть в машину. Он плохо запомнил дорогу, просто старался не заснуть.

По приезду в больницу врач осмотрел его и наложил швы, выписал гору таблеток и запретил всё, что только мог, но хотя бы не настаивал на том, чтобы оставить его в больнице.

— Может позвонить твоему отцу? — предложила Аша на обратном пути.

— Нет. Он на праздники за город уехал, а там сеть не ловит, — быстро ответил Рамси.

— А тебя почему с собой не взял? — поинтересовалась сестра Теона, глядя в зеркало заднего вида.

— Я … наказан, — тут даже не нужно ничего выдумывать, он итак, всё время за что-то наказан. Наверно, за то что, вообще появился на свет.

— Понятно. Оставайся тогда у нас. Должен же кто-то за тобой присмотреть, — предложила Аша и не стала больше ни о чём расспрашивать.

— Спасибо, — Рамси был благодарен ещё и за то, что она не стала вытягивать из него, что же произошло. На самом деле он понятия не имел, что придумать, чтобы это звучало правдоподобно.

— Франкенштейн, — пихнул его в бок Теон и заржал.

— Что? — Рамси отвлёкся от своих мыслей, о том, когда интересно отец на самом деле, свалит за город.

— Говорю, ты теперь на Франкенштейна похож, — пояснил Теон, намекая на все восемь швов, что красовались на его лице.

— Я ужасно злой и страшный монстр, — деревянным голосом проговорил Рамси. — Бу! — он медленно поднял руки вверх, а потом резко схватил Теона за плечи.

«Мальчишки», — усмехнувшись, подумала Аша, глядя в зеркало, как они смеются и толкают друг друга на заднем сидении.

****

Утро началось с головной боли, как только он открыл глаза. Мир снова кружился и падал в пропасть. Ему пришлось растолкать Теона, с которым они ночевали вместе на его диване. Он не рискнул встать сам и спуститься вниз за таблетками. Теон, как ни странно, не стал возмущаться, что он его разбудил и быстро смотался на кухню за водой и лекарствами.

— Ты хреново выглядишь, — заметил он, когда Рамси выпил таблетки и откинулся на подушку, ожидая, чтобы они поскорее подействовали.

— Как мне ещё выглядеть, если меня вчера били башкой об стол? — Рамси ни черта не соображал из-за головной боли. Он смутно помнил, о чём говорил вчера, и так глупо проболтался! Он в принципе не планировал об этом рассказывать. Никогда.

— Что? — Теон изумлённо приоткрыв рот, уставился на него, и замер в центре комнаты, отложив все свои запланированные дела по розыску вчерашней одежды, которую он как обычно кидал, где придётся. В трусах с фиолетовыми слониками и одним носком в руке, вид у него был особенно нелепый.

— Ничего, — Рамси старался сохранить невозмутимый вид, но не знал как выкрутиться из дурацкой ситуации, в которую угодил. Не рассказывать же любителю слоников правду.

— Ты сказал… — Теон поднял с пола вчерашние растянутые, но ужасно удобные, домашние штаны, и теперь уже полуодетый, рыскал в поисках второго, или хотя бы подходящего по цвету носка.

— Погода сегодня прекрасная: всё замело к чёртовой матери — именно это я и сказал, — Рамси не дал ему договорить и выпалил первое, что пришло на ум.

— Я слышал, что ты на самом деле сказал, — упёрто произнёс Теон. Он уже оделся и сидя за столом, крутанулся в компьютерном кресле, ожидая честного ответа.

— Слушай, у меня башка раскалывается. Я бы хотел ещё поспать, — Рамси решил просто потянуть время, может потом сумеет придумать что-нибудь вразумительное.

— Ладно, я понимаю, — Теон не стал выпытывать из него правду. А потом и вовсе прикрыл двери и куда-то ушёл.

Рамси заснул, так ничего и не придумав. И в этот раз не видел никаких снов, а может, просто не запомнил. Когда он проснулся, то Теон сидел в наушниках за компьютерным столом и играл в гонки, тихо матерясь сквозь зубы, когда проваливал сложный уровень, четвёртый раз подряд.

Рамси взял с подлокотника дивана свою одежду и заметил, что любимая футболка «Rammstein» с самолётами безнадежно испорчена. Оделся, хлопнул Теона по плечу, привлекая внимание.

— Привет. Как ты себя чувствуешь? — тот поставил игру на паузу и снял наушники. Обернулся к нему с участливым видом.

Рамси вздохнул и сделал неопределённый жест рукой.

— Не очень. Пойду, умоюсь, может лучше станет.

— Ты только вниз не спускайся. Папа сегодня не в духе. Он там с дядей по телефону лается — это обычно часа на два, — предупредил Теон. Видно было, что ему неловко это говорить.

Рамси кивнул и отправился в ванную на втором этаже. Собственно отражение в зеркале не особо радовало. «С таковой рожей только под мостом жить», — ** Рамси прикоснулся к опухшему лицу и скривился от боли. Теперь его планы подзаработать на праздниках так же разбиты, как и его лицо. В таком виде ему только на паперти стоять, а никак не петь в переходе. И раз уж они «поссорились» с отцом, тот вряд ли оставит ему денег. Ещё и любимая футболка заляпана кровью и теперь ей прямая дорога в мусорный бак. Что сказать, звезда под которой он родился, определённо не была счастливой. Близнецы в созвездии двойных неудач.

Когда он вернулся в комнату, Теон прокатился на стуле от окна к столу и взглянув на него.

— Тебе бы переодеться. У тебя футболка грязная, — неуклюже заметил он.

— Заляпал всё кровью, теперь не отстирать, — грустно вздохнул Рамси и, не отреагировав на его предложение, опустился на диван.

Теон отыскал в шкафу две своих домашних футболки, которые ему самому были велики, и предложил на выбор:

— Ты какую хочешь? Белую или жёлтую? — продемонстрировал он каждую из них.

— Белую. Не будем же, как два одинаковых идиота ходить, — Рамси натянул белую футболку с рисунком скачущего по волнам дельфина. Так же Теон предложил ему свои вторые по любимости, растянутые штаны.

— Зато очень удобные, — заверил он. И расплылся в идиотской ухмылке, когда Рамси переоделся.

— Что не так?

— Ты теперь на рэпера похож, — от души рассмеялся Теон и потащил его к зеркалу в коридоре первого этажа.

— Йоу, чувак. Мой новый альбом про тяжёлую жизнь на улицах. Я вырос в бедном квартале, поднялся на самый верх, и хочу посвятить эту песню своей маме, — активно жестикулируя, продекламировал Рамси на манер речитатива.

— Круто! Не думал сменить имидж? — сгибаясь от смеха, предложил Теон.

— Ага. Непременно, — охотно согласился Рамси.

Теон подумал, что он хоть немного развеселился.

— Я спрошу у сестры, может она знает, как футболку отстирать, — пообещал он и слинял на кухню, поинтересоваться у Аши как там обстоят дела с обедом.

Тем временем, Грейджой-старший вдоволь поругавшись по телефону со своим братом, вышел в прихожую, где Рамси торчал перед зеркалом, изображая из себя рэпера.

— Здрасте, — посторонился он, пропуская отца Теона вперёд.

— Привет. Что с лицом? — хмуро взглянул на него Грейджой-старший. Он как обычно был уже под градусом.

— Упал неудачно.

— Видимо лицом по эскалатору проехал, — заметил Бейлон.

— Не. Просто пьяный был. Вы же знаете, как это бывает, перебрал немного, а на утро ничего не помнишь, — Рамси кивнул на бутылку у него в руках.

— Ты на что намекаешь, сопляк?! — грозно приблизился к нему отец Теона, повышая голос.

— Ни на что. Я же про себя сказал, а не про вас, — ровным тоном ответил Рамси.

Теон выскочил, как раз в самый накал страстей.

— Пап, Рамси просто пошутил, — Теон многозначительно толкнул его в бок.

— Да, извините. Я головой ударился, не контролирую свою речь, — виновато опустил глаза в пол Рамси. Этот трюк он прекрасно отработал ещё в детстве.

— Оно и видно, — хмыкнул Бейлон и удалился в гостиную.

Раньше Рамси почти никогда не заходил в дом, а ждал Теона на крыльце или на старых скрипучих качелях, установленных во дворе много лет назад. Он не хотел сталкиваться с его папашей. Характер у него не сахар, а вкупе с алкоголизмом, так и вовсе сделался невыносимо зловредным. К тому же отец Теона напоминал ему о собственной матери и о её дружках. Рамси предпочитал торчать на улице и любоваться сестрой Теона, глядя в окно кухни. Это было намного приятней, чем общаться с его папашей.

— Папа просто любит говорить гадости — такой у него характер. Он же пьяный был, просто не отвечай следующий раз, — посоветовал Теон, раскладывая овощное рагу и котлеты по тарелкам.

— Я не сдержался. Хорошо, я промолчу в другой раз. Тебе теперь влетит из-за меня? — Рамси чувствовал себя немного виноватым, всё-таки в гостях себя так не ведут.

— Забей. Папа может поорёт немного, а назавтра ничего и не вспомнит. Ему просто нравиться ругаться, а так-то он не злой, — с его отцом периодический бранились все родственники и это было в порядке вещей. Кажется, только с мамой он никогда не ссорился, но у неё был поистине ангельский характер — только она и могла терпеть все его претензии к окружающим людям и миру в целом.

Когда они пообедали и Теон добросовестно вымыл посуду, то достал сигареты и открыл окно.

— У тебя же отец дома, — удивлённо заметил Рамси. Он хмуро поглядел в сторону коридора, ожидая, что Грейджой-старший сейчас появится и начнёт возникать.

— А что такого? Он уже два года в курсе, что я курю. Сначала, конечно, наорал на меня, а потом ему пофиг стало, — пояснил Теон, сидя на широком подоконнике и болтая ногой в воздухе.

— То есть, он просто поорал и всё? — уточнил Рамси, и, вытащив из пачки сигарету, тоже забрался на подоконник.

— Да. А что ещё? — Теон не понимал, что его так удивляет.

— Даже не отлупил? — недоверчиво спросил Рамси.

— Нет, конечно. Папа меня никогда в жизни и пальцем не тронул, — Теон и представить такого не мог, чтобы отец его ударил. Конечно, ругаться, возмущаться, орать, так, что стёкла вот-вот лопнут, он мог сколько угодно, но никого из своих детей, он, никогда не бил.

— А как тебя в детстве наказывали? — немного помолчав, недоумённо спросил Рамси.

— Никак. Мама никогда не ругала, а папа… может в угол пару раз ставил, если я слишком бесился. Я таким был, активным ребёнком, — охотно пояснил Теон. В детстве он, как раз был из тех детей, которые бегают и вопят в общественных местах, и выбешивают всех в транспорте. Родители, обычно ему на это ничего не говорили. И даже, когда он доставал сестру и получал заслуженного шлепка, или был заперт в комнате, то мама всегда была на его стороне: «не обижай братика, он же младше тебя». Вся истерика у него мигом проходила, и он показывал сестре язык из-за маминой спины. Отец обычно не вмешивался в их разборки. А маленький Теон начинал ещё больше безобразничать, если его игнорировали. Аша, правда, быстро поняла, что стоит с ним немного поиграть, и он угомонится. Но после смерти матери, она как-то сразу стала взрослой, и ей уже некогда стало с ним возиться.

****

После обеда они поднялись наверх и сели играть в карты в комнате Теона.

— Ты так и не расскажешь, что с тобой случилось? — мешая колоду, спросил Теон.

— У меня был плохой день вчера. Ужасно плохой день, — глядя в сторону, ответил Рамси. А потом засмотрелся на неожиданные рисунки на картах. Пятьдесят четыре голые красотки спрятались в колоде. Он увлёкся созерцанием знойной мулатки — шестёрки пик. У него из головы вылетели все приличные мысли и он поскорее отвёл глаза, чтобы сообразить вразумительный ответ.

Теон продолжал настойчиво смотреть на него.

— Я не хочу врать, — не глядя в прилетевшую раздачу, признался Рамси.

Теон всё же хотел что-то спросить, но Рамси перебил, не успел он и рта раскрыть.

— Мне просто некуда было идти. Это правда. И я никому не хотел доставлять неудобства. Я очень благодарен тебе и Аше — вы хорошие люди. И… это всё. Не спрашивай больше, — разглядывая звёзды на обоях, произнёс Рамси. Ему итак, с трудом дались эти слова.

Теон, видимо, что-то понял и кивнул. Дальше они играли молча. Рамси не мог толком сосредоточиться на игре, его внимание постоянно отвлекали барышни, изображённые на картинках в самых разнообразных позах. В итоге, он быстро проиграл и просто бездумно рассматривал колоду. Теон ухмыльнулся, но промолчал. Рамси тут же запихнул карты в коробку и начал повторять в уме таблицу умножения, чтобы отвлечься от развратных девиц.

Комментарий к Глава 34

* песня группы “Oomph!” - “Nicht von dieser Welt”.

** Рамси имел ввиду ужасного злого тролля из сказки, что живёт под мостом и пугает прохожих.


========== Глава 35 ==========


За окном крупными хлопьями падал снег. Соседские дети в тёплых куртках и ярких шапках, лепили снеговика у себя во дворе. Их отец, по-видимому, принимал участие в общей забаве и помогал ребятишкам скатать плотный снежный ком, что послужит основой для туловища снеговика. Когдаснежное изваяние было готово, девчонка постарше принесла морковку для носа, а младшая в розовой куртке, вытащила из кармана две крупные пуговицы: одну зелёную, а другую синюю. Отец посадил младшую дочку на плечи и она снабдила снеговика разноцветными глазами. Настоящая семейная идиллия — открытка на Рождество.

Рамси со вздохом отвернулся от окна. Увиденная картина его вовсе не умиляла, а лишь навевала грусть. Он подумал, почему отец ему до сих пор не позвонил. Он, конечно, понимал, что тому без разницы, что же с ним произошло, но он наверняка, хотел потребовать, чтобы сын вернулся домой. И тут, Рамси вспомнил, что разбитый телефон валяется дома на кухне. Кажется, он сам его и смахнул нечаянно с барной стойки. Ему совсем не хотел возвращаться обратно и он надеялся, что после Рождества отец уедет со своими друзьями, и в ближайшее время видеться с ним не придётся.

До праздника оставалось всего три дня и пришло время поразмыслить над подарками. А ещё он собирался отдать деньги сестре Теона за таблетки, да только она так и не взяла. Он знал, что подарит Теону. Но Аше, совсем не имел понятия. Ему хотелось, чтобы подарок был незаурядным, но не слишком вычурным. Она не должна догадаться о его чувствах к ней.

Когда он только с ней познакомился, она сразу показалась ему особенной. Безусловно, красивой внешне, не той модельной стереотипной внешностью, а истинной природной красотой. Но её характер, куда больше поразил его. Никогда он не встречал подобной девушки. Она несла на своих плечах нелёгкую ношу, но при этом не жаловалась и не злилась, как другие в схожих ситуациях. Она была предана своей семье, ни смотря ни на что. Сильный дух воина заключён оказался в её изящном, стройном теле. И это поистине восхищало. Она обладала умом, редким для женщины, прямолинейностью, а не притворством, что также запало ему в душу. Рамси нравилось тайком любоваться ей. Её синие глаза, таили в себе морские глубины, отражая прекрасную добрую душу. А глубокий и мягкий голос очаровывал его слух. Её движения были уверенными, но, в то же время грациозными. Она являлась воплощением красоты и стойкости духа, идеально сочетая в себе лучшие черты. Сначала он был просто вдохновлён её прекрасным обликом, но со временем понял, что душа её не менее чудесна. Она была заботливой, нежной и доброй, но знали об этом немногие. Рамси теперь знал. Она стала для него идеалом, той прекрасной дамой, ради которой хотелось совершать подвиги и сочинять поэмы. В лучших традициях рыцарских романов: победить чудовище, завоевать королевство и бросить мир к её ногам. Только на рыцаря он не тянул, скорее на искорёженного тролля, с разбитым на куски разумом, в котором, как в осколках волшебного зеркала, мир отображается кривым и безобразным. Да и какой смысл об этом думать, ведь она никогда ничего не узнает.

Предпраздничные хлопоты шли своим чередом, а Рамси маялся от скуки в комнате Теона. Он хоть и предложил свою помощь, но ему всё равно отказали, ведь больному положено отдыхать. Пока ему нечем было заняться, он починил ящик письменного стола, который постоянно вылетал, и требовалось долбануть по нему кулаком, чтобы он встал на место. Теон успешно пользовался этой схемой целый год, а на его вопрос: «А починить не судьба?», ответил, что всё как-то времени не хватает. Времени у него так же не находилось, чтобы отремонтировать диван, в котором короб для хранения постельного белья застревал, и надо было его подпинывать, чтобы он встал как полагается. И на то, чтобы прикрутить вечно отпадывающую ручку кухонного шкафа, видимо, тоже не находилось времени. Рамси всё это сделал: у него нашлось и время, и желание. Так он хотя бы не чувствовал себя бесполезным во всей этой праздничной суете.

В последний день перед Рождеством ему сняли швы, и теперь можно было не пугать прохожих своим видом. Но всё-таки он не был ещё достаточно красив, чтобы идти на заработки. А денег оставалось в обрез. Он поехал в книжный магазин, и долго листал энциклопедию о мировом художественном искусстве. Яркие иллюстрации древнегреческих статуй и картин древних живописцев были удивительны и прекрасны. Он давно мечтал об этой книге, вот только если её купить, то денег на подарки не останется. Пришлось вернуть книгу на полку и сосредоточиться на поиске нужного печатного издания.

Теперь, когда с подарками было покончено, он не знал, чем заняться. Ему нельзя было ни читать, ни смотреть телевизор или играть в компьютер, а для того, чтобы долго мотаться по улицам, он себя ещё не слишком хорошо чувствовал. Страдая от безделья, он валялся на диване в комнате Теона и играл в дартс, висящий на двери, который судя по всему, остался здесь с детсадовских времён. К нему даже дротиков не прилагалось, а дурацкие липучие мячики оказались слишком лёгкими, чтобы долететь до цели, и это жутко раздражало. Он подумывал, о том, что стоит смастерить дротики из подручных материалов, но к счастью, Теон поднялся наверх и спас его от скуки. Он позвал его наряжать ёлку, которую сначала предстояло собрать.

В то время пока Рамси восторженно перебирал ёлочные игрушки, Теон сидел на полу скрестив ноги, и рассматривал схему установки деталей будущей ёлки. Ему, конечно больше нравилось руководить, чем что-либо делать. А Рамси, кажется, был не против и послушно соединял нужные детали. Он вообще выглядел умиротворённым и счастливым.

— С тобой как-то спокойнее ёлку собирать, — заметил Теон, когда работа подошла к концу, и он закинул схему в коробку.

— Почему? — Рамси оглядел результат своего труда, и всё ещё улыбаясь, повернулся к нему.

— Мы бы уже десять раз с сестрой успели поругаться и ещё десять пока наряжали. Она просто любит покомандовать, — Теон вытащил красный блестящий шарик и прицепил на верхнюю ветку.

— Мне нравится. У нас никогда ёлки не было. Отец говорит: от неё один мусор, — Рамси пожал плечами и вытащил из пыльной картонной коробки запутанную гирлянду.

— Так она же искусственная, — Теон не мог понять какой мусор от искусственной ёлки — она же не осыпается, как живая. Правда, они её сейчас собрали, и она так и простоит до его дня рождения в марте, потому что всем лень будет её убирать.

— Не знаю, у нас никакой не было, — Рамси сидел на полу, распутывая гирлянду, и вспоминал прошлое Рождество.

В прошлом и позапрошлом годах, дома у Бродяги была настоящая, живая ёлка, украшенная самодельными бумажными игрушками. Фонарики, снежинки, скелеты, кто, что мог, то и сделал. Не важно, что игрушки бумажные, зато праздник оказался настоящий: с друзьями, подарками и поздравлениями, и даже пить не надо было, чтобы стало весело; он, по крайней мере, в те годы ещё не пил.

За то время, что они наряжали ёлку, Теон успел рассказать Рамси много интересного о своих родственниках, которые приедут вечером. Про одного дядю, с которым его отец ругался по телефону и который в этот раз не приедет, он сказал:

— Дядя Виктарион — хороший, только он после того как бухать перестал, ударился в веру и стал занудой. А раньше был весёлый, истории разные любил рассказывать, про то, как на флоте служил в молодости. А лет семь назад, он пьяный с сигаретой заснул и сжёг сарай. Они потом с тётей чуть не развелись и он закодировался. И он ещё всегда подарки хорошие дарит на Рождество и на день рождения. Он добрый — не орёт как папа постоянно.

Теон принялся обматывать ёлку стеклянными бусами. Он вспомнил, как летом они с дядей чинили забор в деревне, и тот, вполне снисходительно относился к тому, если племянник где-то накосячил или поленился. А в детстве даже давал ему поводить старенький грузовичок, когда они ездили за дровами. Он точно был его любимым родственником, в отличие от дяди Эурона. Про него Теон рассказал следующее:

— Дядя Эурон, по-моему, считает себя слишком прекрасным для этого мира и думает, что все должны преклоняться перед его величием. Мне кажется, что он до сих пор на папу злится из-за того, что после смерти деда и бабушки, папе завод достался, дяде Виктариону дом, а ему столовое серебро, — Теон состроил выражение лица: «Ну, бывает», и приладил на верхушку ёлки золотую звезду.

— Не повезло ему, что сказать. Он самый младший брат? — спросил Рамси. Он совладал, наконец, с гирляндой, и, развесив её на ёлке, принялся украшать нижние ветки шариками и фигурками оленей и белок.

— Да, папа говорит, что он самый неудачный брат. Он в тюрьме сидел. Они с друзьями на браконьерстве попались. Рыбу динамитом глушили и с рыбнадзором подрались, а дядя ещё и катер у них угнал. Он просто пьяный был, а потом ещё на суде много выступал. Вот на два года его и посадили, — закончив рассказывать эту увлекательную историю, Теон отошёл подальше, чтобы полюбоваться ёлкой. Она доходила высотой ему до плеча и немного кренилась в бок. Ёлка была довольно старой: её покупали, когда Теону было лет пять, и со временем пластмассовые иголочки, кое-где выпали, а стержень, на котором держался составной каркас, искривился. И теперь она выглядела кривобокой и лысоватой, но если аккуратно замаскировать всё игрушками и гирляндой, то вполне имела праздничный вид.

— Насыщенной жизнью живёт мужик! — усмехнулся Рамси. И они вдвоём отодвинули ёлку в угол и прислонили к стене.

— Ага. А с маминой стороны тётя есть, но они с папой давно поссорились и она с нами не общается, — продолжил Теон. Было обидно немного, что тётя так забила на них с сестрой, но она, видимо, считала, что раз отец пьяница и грубиян, то и дети оторванные ломти. После маминой смерти она, вообще перестала их навещать.

— Я смотрю, тебе с родственниками повезло, — заметил Рамси, глянув в опустевшую коробку с украшениями.

— Семью не выбирают, — вздохнул Теон. — А у тебя есть интересные истории про родственников? — спросил он, повесив последний синий шарик.

Теон вырубил свет, включил гирлянду и они оба невольно залюбовались разноцветными огнями. Ёлка сразу же преобразилась, создавая ощущение праздника и даря ожидание чуда.

— Нет, — Рамси покачал головой, когда он обернулся, то блики от праздничных огней пробежали по его лицу. — У отца нет ни братьев, ни сестёр, а дед с бабкой давно умерли — я их никогда не видел. А со стороны матери я никого не знаю, — пояснил он. Ему более, чем хватало общения с отцом и он не слишком страдал, что у него нет других родственников. Мало ли какими отшибленными они могли оказаться.

****

Вечером все собрались за праздничным столом. Приехал дядя Теона со своей новой женщиной. Она была его моложе лет на десять и очень ярко накрашена, а украшений на ней навешено столько, что впору соперничать с новогодней ёлкой. Теон и Рамси сидели как раз напротив них, за большим столом, накрытым в гостиной, так как на кухне оказалось слишком мало места для банкета. Аша сидела справа от брата, а Бейлон во главе стола.

Теон толкнул Рамси локтем.

— Дядя Эурон каждый раз приезжает с новой бабой. Он уже три раза был женат, но, ни с кем долго не прожил. И у него от каждой жены есть дочка, а сына ни одного нет, поэтому папа его бракоделом называет, — приложив ладонь ко рту, шёпотом поведал он.

— Бывает. Что же он каждый раз разводился, из-за того, что у него дочка, а не сын? — поинтересовался Рамси, стараясь не засмеяться и перевёл взгляд к себе в тарелку, потому, как глядя на ухмыляющегося друга, сложно было удержать улыбку.

Бейлон и Эурон вели оживлённую политическую дискуссию и к счастью, их не слышали. Аша поддерживала беседу с новой пассией дяди и тоже не обращала на них внимания. Теон, пользуясь удачным моментом, налил им джина в газировку. Дядя, однако, заметил его манипуляции, но лишь ухмыльнулся и подмигнул ему.

— Ты всегда так делаешь? — Рамси забавляла вся эта ситуация: ёлка, гости, застолье, всё так чинно и благопристойно, как будто они в грёбаном рождественском фильме. Для полноты картины не хватает благообразной старой тётушки и маленькой пухлощёкой девчушки в платье с рюшками, которой старушка подарит белого щеночка. Впрочем, по телику сейчас что-то подобное показывали. А именно, как малыш написал Санте письмо, началась суматоха с эльфами и подарками, к которой приплели папашу малыша, и его родители передумали разводиться. Полный бред — в жизни такого не бывает.

— Пока у меня нет официального разрешения бухать на семейных праздниках, поэтому, приходится выкручиваться. При дяде можно пить спокойно, а папа опять орать начнёт. То есть, мы оба знаем, что я пью, но как бы делаем вид, что это не так, — набивая рот салатом и жестикулируя вилкой в воздухе, объяснил Теон. — Понимаешь, папа начнёт: я в твои годы, я в твои годы. Между прочим, дядя Эурон в шестнадцать, чуть в тюрьму не загремел по пьяной лавочке: какому-то парню челюсть сломал — они на танцах бабу не поделили. Потом всё утряслось, дедушка с бабушкой родителям этого парня денег заплатили и они забрали заявление. Так, что я вообще красавчик и молодец, — похвалил себя Теон.

— С этим сложно поспорить. Не попасть в тюрьму в пятнадцать лет — большое достижение, — Рамси подумал, как это ещё у Теона корона не застревает в дверном проёме.

Праздник был в самом разгаре. Бейлон и Эурон заметно захмелели и продолжали беседу на повышенных тонах.

— Смотри, сейчас самое интересное начнётся, — Теон пнул друга под столом, привлекая внимание.

— Молокосос! Да я в твои годы заводом руководил! — распалялся Бейлон и привстал за столом, отодвинув тарелку с салатом в сторону.

Брат его тоже не оставался в долгу, отпуская язвительные замечания в его адрес.

— Как ты заметил, братец, теперь это мой завод и я буду решать, что мне с ним делать. Советы старого пропойцы мне ни к чему.

— Да как ты смеешь, мерзавец! — Бейлон потянувшись через стол, опрокинул стакан, и схватил брата за грудки.

— Да начнётся битва! — провозгласил Теон шёпотом.

Эурон оттолкнул брата и выплеснул вино из бокала своей подруги ему в лицо. Теперь белая скатерть была безнадёжно испорчена пятном от красного вина.

— Ставлю пятёрку на дядю Эурона! — оповестил Теон.

— Пятёрку на твоего отца — он крепкий старик, — усмехнулся Рамси и они хлопнули по рукам.

— Вы, что ставки делаете? Как не стыдно! — обернулась в их сторону Аша. — А впрочем, пять фунтов на отца, — колебалась она недолго. Созерцать поединки отца и дяди, стало уже делом привычным.

Все присутствующие увлечённо наблюдали за потасовкой, за исключением дядиной женщины, которая выдавала бессвязные возгласы и просила их прекратить.

— Всё веселье портит, — сказал про неё Рамси.

— Это точно. Давай дядя! — согласился Теон, поддерживая своего бойца. В итоге драка закончилась полным нокаутом Эурона и безоговорочной победой Бейлона.

— Ну, вот, может в следующем году повезёт, — расстроился Теон, раздавая деньги сестре и другу.

Эурона привели в чувство, и они со своей причитающей подругой, укатили домой на такси. Бейлон упивался победой и алкоголем, радуясь тому, что поставил на место младшего брата. Впрочем, быстро насладившись своим триумфом, он так и уснул за столом. Рамси и Теон помогли Аше отвести его в спальню и уложить на кровать. А затем, когда сестра отправилась на встречу со своими друзьями, Теон предложил пойти погулять, и прихватил с собой бутылку с джином. Правда дальше двора они так и не дошли, просто остановились у крыльца, наблюдая за салютом.

— А ты говорил, что не будет весело, — заметил Рамси и сделал глоток из горла.

— Я как-то не подумал о ежегодных рождественских боях папы и дядя. Обычно людей это не зажигает, — пояснил Теон, взяв у него бутылку.

— Этот ваш джин — отвратное поило, — Рамси поморщился, сделав очередной глоток.

— Там водка ещё есть, — радушно предложил Теон, глядя на зажигающиеся в небе жёлтые и зелёные узоры.

— Нет, я в детстве хлебнул — больше такое не пью, — отказался Рамси, запрокинув голову, он наблюдал за расцветающими в небе разноцветными бутонами и яркими вспышками.

— Тебе, наверное, вообще сейчас пить нельзя? — вопросительно взглянул на него Теон. Он предполагал, что врач наложил запрет на употребление, каких бы то ни было спиртных напитков. Салют закончился, и он закурил, облокотившись на перила крыльца, и задумчиво ковыряя ботинком снег.

— Наверно. А ты тоже не очень-то увлекайся. У тебя отец алкоголик и дядя. Наследственность знаешь… — многозначительно протянул Рамси, разыскивая по карманам сигареты.

— А у тебя мать! — не остался в долгу Теон, обиженно надул губы и засунул озябшие руки в карманы. Его отец, конечно, не лучший пример для подражания, но всё равно он его любит, что же поделать, если он пьёт. У всех людей свои недостатки. — Извини, я не это хотел сказать, — тут же опомнился он, подумав, что мать Рамси давно умерла и нехорошо так говорить о покойниках.

— Да ладно, это же правда, — Рамси отдал ему бутылку и слегка пошатнулся, выронил сигарету. Он стоял широко расставив ноги и держась одной рукой за перила. У него снова кружилась голова.

— Пойдём домой, — встревожено посмотрел на него Теон. Он уже понял, что Рамси никогда не говорит, если ему на самом деле плохо.

Рамси покачал головой, смахнул снег с крыльца и опустился на ступеньки.

— Жалко, что праздник закончился, — вздохнул он, глядя на опустевшую улицу. Зимняя ночь, хоть и долгая, но всё же, подходила к концу.

— Пойдём домой, — повторил Теон. Ему тоже стало немного грустно, но он был пьян и хотел спать.

— Да, и правда, пора домой, — Рамси тряхнул головой и протянул ему руку.

Теон помог ему подняться со ступенек.

— Ты меня вспоминай иногда. Ты мой единственный друг, — улыбнулся он.

— Ага, ты пьян. Пойдём, я спать хочу, — Теон потянул его за рукав в сторону дома.

— Да, я тоже, — согласился Рамси.

****

Когда Теон проснулся, шёл уже четвёртый час дня. Рамси дома не было. Он оставил ему на столе записку.


Теон, это подарки для тебя и Аши.

Спасибо за гостеприимство.

Рамси.


Теон разорвал упаковку и рассмотрел свой подарок. Книга. «История морских разбойников Средиземного моря и океана» — гласила надпись на сине-золотой обложке. Ему всегда нравились истории про пиратов, может быть, книга на самом деле окажется интересной. Теону стало любопытно, что же Рамси приготовил его сестре, он надеялся, что она скоро придёт домой, и он узнает, что там за подарок. Может тоже книга, судя по упаковке.

Он не понимал, почему Рамси не разбудил его и не попрощался. Он хотел ему позвонить, но вспомнил, что у того не работает телефон. Рамси очень странный. Хоть они и стали друзьями, но он так и не узнал его как следует. Ему даже казалось, что он специально притворяется весёлым, когда у него на душе тоскливо. Он никогда ничего не рассказывает толком, предпочитая говорить намёками и загадками. Теон вспомнил о чём он говорил вчера и, даже на трезвую голову, не мог ничего понять. Зачем ему вспоминать о нём, если они увидятся не сегодня, так завтра. Не навсегда же он ушёл.


========== Глава 36 ==========


На этой неделе у Теона образовалась уйма дел. Сперва, по настоянию сестры, ему предстояло почистить двор от снега, и ту работу, которую можно было сделать за вечер, он растянул на три дня. Между делом, он решил навестить всех своих друзей и допоздна болтался на улице. Потом он вместе с Ашей ездил к дяде в деревню, где они и проторчали целых три дня. Когда же вернулись домой, то до конца каникул оставалось всего четыре дня. За всю неделю Рамси так ему и не позвонил. Теон даже хотел наведаться к нему домой, но адрес он так и не узнал. И ему ничего не оставалось, как ждать, когда он сам объявится. Теон подумал, что он просто забыл про него и проводит время со своими Демонами и прочими слугами тьмы. Это какая-то странная дружба: Рамси появляется и исчезает, когда захочет, а в промежутках вносит хаос и сумятицу в его жизнь. Но с ним уж точно не бывает скучно, никогда не знаешь, какую шутку выкинет он в этот раз, или в какую очередную авантюру его втянет. Конечно, его предыдущие друзья тоже умело втравливали его в неприятности, но они кажется, вовсе не заботились о его благополучии. Рамси напротив не бросил его в беде, хоть и сам рисковал. Правда, потом чуть его не убил, но в целом, оказался неплохим другом и собеседником. По крайней мере, надёжным. Можно было рассчитывать на то, что он хоть и будет насмехаться, но всё же поможет, если Теон угодит в неприятную историю.

Когда Теон был маленьким, ему казалось, что все люди вокруг него существуют, двигаются и дышат только тогда, когда он рядом, а стоит выйти из комнаты, уйти со двора, как все замирают, словно остановившиеся заводные игрушки и ждут, когда он вернётся снова. Он думал, что пока его нет поблизости, то ничего не происходит: мир замирает, когда он ложиться спать; что кроме него и его семьи, на свете нет настоящих людей, а все они только статуи с прописанными заранее репликами, оживающие лишь на краткий миг его появления рядом с ними. Конечно, когда он подрос, то понял, что всё на самом деле не так. Но сейчас Рамси представлялся ему тем, кто живёт, будто в двух мирах. Он исчезает, и пропадает в каком-то непонятном, известном только одному ему измерении, а потом появляется, словно путешественник из параллельного пространства, и невозможно угадать, чем же он занимался до этого. Может, сражался со злобным, жестоким королём и спасал принцессу, или подружился с драконом, про которых он пишет в своих сказках. А может, был в мире, где армия тьмы захватила власть, и он один из её верных солдат. Короче говоря, всё это сущий вздор — он просто слишком много играл в компьютерные игры. А параллельный мир, где пропадает Рамси — это его тусовка, где они бухают, так же, как и простые смертные. Именно к такому выводу и пришёл Теон. Хотя в душе его терзало смутное беспокойство, сделать он всё равно ничего не мог. Он решил, что если до конца каникул Рамси не объявится, то они всё равно увидятся в школе. Всё-таки, мог бы и позвонить — Теон даже немного разозлился на него.

Ночью ему приснился странный и зловещий сон. Обычно он не придавал особого значения снам и вообще их не запоминал, но этот никак не выходил у него из головы. Мало того — он осознавал, что это сон, но никаких действий предпринять не мог, а лишь повиновался законам мира грёз.

Он видел, как шагает по мрачному подземелью замка. Воздух сырой и тяжёлый, вязкий как кисель, застревал в лёгких и давил на него со всех сторон. Факелы бросали жуткие, изломанные отсветы на каменные стены. Каждая неясная тень представляется злобным чудовищем, которое хочет сожрать его вместе с душой и потрохами. Эхо шагов рикошетом отскакивало от стен и тонуло в глухих подземных коридорах. Кажется, в каждом тёмном углу притаился монстр, и только и ждёт, когда он повернётся к нему спиной, чтобы наброситься и растерзать, разорвать его на куски. Теон шёл, углубляясь в недра старинного поместья и боялся остановиться. Стоит лишь на миг задержаться и жуткие тени ринуться к нему. Он не мог понять, что за неведомая сила толкает его вперёд, но точно знал, что должен двигаться дальше. И вот он оказывается в темнице. Все камеры пусты, кроме одной, той, где раньше находился разбойник. Он не хочет, но всё же, делает пару осторожных шагов к решётке. Он боится увидеть там разбойникам Артура в серой суконной рубахе с алыми пятнами крови. Но разбойника там нет. В камере его друг Рамси. Его руки закованы в кандалы. Он сидит на скамье, опустив голову, словно узник старого замка или приговорённый преступник. Теон вспоминает, что это уже было, только не во сне, а на самом деле.

Едва он приближается к решётке, как Рамси резко вскидывает голову, и он замечает, что лицо у него всё в крови, как и было неделю назад, когда он явился поздним вечером к нему на порог.

— Пришёл меня навестить? — и в сумрачном свете подземелья, на его лице блеснула злая усмешка, подобно молнии озарившей мрачный небосвод.

Теон лишь в страхе отрицательно качает головой. Он сам не понимает, как оказался здесь, и почему Рамси на него злится. Он хочет поскорее отсюда уйти, но стоит на месте, как приклеенный.

Рамси встаёт, неловко опираясь на стену, и в следующий миг оказывается у решётки. Цепи звенят, разрезая тишину помещения, а дыхание становиться рваным и сбитым. Теон готов заорать и убежать, кинуться прочь со всех ног, но чувствует себя гипсовой скульптурой, невольной сдвинуться с места.

— Вспоминай меня иногда, — шепчет Рамси, положив руки на решётку, кандалы с металлическим звоном ударяются о прутья.

— Почему ты не приходишь? — спрашивает Теон, отдавая себе отчёт в том, что это просто страшный сон, не имеющий ничего общего с реальностью. Они давно уже не в темнице, и он тогда спас Рамси.

— Я не могу, я заперт, — Рамси больше не улыбается, его лицо становиться печальным. В подземелье раздаются тяжёлые шаги и все факелы тухнут как по команде.

— Уходи! Не попадись, иначе тебя он тоже накажет, — слышит он шепот Рамси, в наступившей темноте. А дальше сон обрывается, словно зажёванная проектором киноплёнка. Вначале пустые кадры, а потом резкая смена плана и врубается свет в кинозале.

Никогда ему не снились такие подробные и жуткие сны. Даже, когда его преследовали призраки. Ощущения казались слишком реалистичными: холод, страх, звон оков, словно всё это происходило наяву. Теону было не по себе от этого сна. Он напоминал о мрачных событиях осени и мистических тайнах замка. В тот раз он предал Рамси, но тот давно его простил. Сыграл с ним жестокую шутку, но всё же, простил. Призраки заточены в прошлом и больше не побеспокоят никого. Он не понимал в чём дело. Он пытался выкинуть бредовые мысли из головы, но никак не мог избавиться от дурного предчувствия.

Может быть, с Рамси на самом деле случилось что-то плохое, и ему нужна помощь. Это всё выглядит чуднее некуда, но он уже был однажды героем мистической истории, чтобы просто отринуть всё сверхъественное. Он чувствовал себя всё более неуютно с каждым днём. Вторая неделя каникул подходила к концу, а Рамси так и не дал о себе знать. Теон уже по-настоящему беспокоился за него. И этот ужасный сон приснился ему снова. Только диалог в этот раз выглядел по-другому.

— Почему ты не приходишь? — спрашивает Теон, приближаясь к решётке.

— Ты же видишь, я заперт, — втолковывает Рамси спокойно, словно объясняет неразумному ребёнку очевидные вещи, и разводит руками, насколько позволяют цепи.

— Чем я могу помочь? — Теон так и не понимает, что же он должен сделать.

Рамси задумчиво смотрит на него, и, пропустив вопрос, мимо ушей, говорит:

— Не забывай меня, приходи, — в этот раз на его лице нет крови, но он выглядит уставшим и измученным, и каким-то слишком смирным, наверное, даже отчаявшимся.

Снова шаги.

— Я теперь всегда буду здесь, — Рамси отступает вглубь камеры и скрывается во тьме. Теон просыпается, помня сон до мельчайших деталей.

Теперь он просто места себе не находит. Если бы он был знаком с кем-то из его приятелей, то мог бы расспросить их. Но он не представлял себе, где их можно отыскать. В школе было проще, он помнил, что они собираются в темнице, да и Демона он знал в лицо. А дома, он понятия не имел, с кем общается Рамси. Он вроде упоминал какой-то дом, где они собираются зимой, но так же, сказал, что в этом году там пусто. Да если бы и нет, Теон всё равно не предполагал, где этот дом находится. Вариант с неформалами не имел успеха, а больше, он не знал к кому обратиться. Теон решил спросить совета у сестры. Он не стал рассказывать про свои сны, просто сказал, что Рамси не появляется вторую неделю и не звонит.

— Я беспокоюсь за него и мне кажется — он попал в неприятности, — сказал Теон. В субботу утром он застал сестру на кухне, где она мыла посуду после завтрака. Он раскручивал в руках связку ключей, собираясь выйти из дома и прогуляться.

— Почему ты так решил? — Аша составила чистые тарелки в сушилку и обернулась к нему, вытирая руки полотенцем.

— Не знаю. Обычно он не пропадает надолго. К тому же, он так и не рассказал, что произошло с ним перед Рождеством. Может он попал в плохую компанию? — предположил Теон. И подумал о том, в какой компании он сам находился год назад.

— Мне он показался умным парнем. Хотя, конечно, всякое бывает, — с сомнением произнесла Аша. Она не так уж много раз беседовала с Рамси, но он производил впечатление человека у которого есть голова на плечах. По крайней мере, книг, о которых рассказывал, он прочёл не мало. Он не был похож на того, кто может связаться с компанией хулиганов. Какого бы мнения не придерживался о нём их отец. У неё была другая идея, которая, казалось, имела под собой почву. — Он же сказал, что наказан. Сходи к нему домой, вот и всё, — посоветовала она. Ей казалось вполне разумным, что если он наказан, то ему запретили выходить из дома.

— Я не знаю, где он живёт. И мне не нравится его отец, он… — Теон задумался, как охарактеризовать Болтона-старшего. — Я его видел один раз в школе. Он какой-то злой мужик, я с ним не хочу общаться, — признался он, продолжая вертеть в руках ключи, которые, в конце концов, выскользнули из руки и улетели в угол.

Аша нахмурилась, и покачала головой, наблюдая, как он ползает по полу в поисках ключей.

— Знаешь, с нашим папой тоже мало кто хочет общаться. Они кажется, знакомы с отцом Рамси. Может папа знает его телефон или адрес. Спросим сейчас, пока он не успел набраться, — предложила она и направилась в гостиную, где отец обычно смотрел выпуск утренних новостей и ругал правительство.

Теон засунул ключи в карман и последовал за ней.

Отец уже успел раскритиковать мэра и выразить своё недовольство по поводу прогноза погоды, а также проклясть на все лады жадных коммунальщиков. Теперь он пребывал в прекрасном расположении духа и назвал им адрес. С Русе Болтоном он некогда имел общие дела, когда был главой судостроительного завода. Оба они проворачивали незаконные операции с государственным имуществом. Болтон, к тому же продавал оружие за границу. Но, как ни странно, оба накопили немалый капитал и вышли сухими из воды. Бейлон, естественно, ограничился общей фразой: «вели вместе дела», не упоминая о финансовых махинациях. Он поинтересовался, зачем им знать, где живёт его давний бизнес-партнёр. Услышав, что они разыскивают его сына, хмыкнул: «Я думал, у Болтона сынок более покладистый, а не один из этих сатанистов», — он слышал, что характер Русе Болтона тяжёл так же, как и его рука. Солдаты, что были когда-то в его подчинении, знали это наверняка. Слухи ходили разные, некоторые докатились и до него. И Бейлон ожидал, что сынок у него уж точно ходит по струнке, как и его подчинённые.

Аша и Теон, выведав у отца нужную информацию, вновь вернулись на кухню, где обычно и проходили семейные беседы.

— Иди и поговори с его отцом. Может Рамси дома, — предложила сестра и отправилась собираться на встречу со своими друзьями. Выходной всё-таки день, и она не намеревалась потратить его полностью на домашние заботы.

Теону не особенно хотелось ещё раз встретиться с Болтоном-старшим, но больше у него вариантов не было. Собравшись с духом, он направился по указанному отцом, адресу. Это оказалось недалеко: минут пятнадцать спокойным шагом и он на месте.

Сверившись с информацией, записанной на листке, он убедился, что пришёл правильно. Дом был большой: в два этажа, и кажется, даже с камином, по крайней мере, он видел трубу, что располагалась с торца. Тёмно-серый кирпич и каменная ограда того же цвета вокруг участка, тяжёлая железная дверь — всё это было несколько мрачновато на его взгляд. Теон долго звонил в звонок, который заливистой трелью отзывался внутри, но ему так никто и не открыл. Он решил ещё раз попытаться вечером. Рамси упоминал, что его отец куда-то уехал на праздники, но может он уже вернулся и появится позже, а лучше всего, если дома будет Рамси и ему не придётся общаться с его отцом. «Он всё-таки жуткий мужик — от него прямо мороз по коже пробирает», — подумал Теон. Перемахнув ограду, он со спокойной совестью оправился вниз по улице, решив, что вернётся часов в девять. А чтобы день не пропадал даром, позвонил одной из своих бывших подружек и позвал её в кино.


========== Глава 37 ==========


Неделей ранее… Рамси мало спал в эту ночь. Он был слишком взволнован, чтобы уснуть; прокручивая в мыслях одну и ту же схему раз за разом, он убеждался, что, кажется, нашёл выход из лабиринта. План, в успехе которого он не был уверен. План, который остаётся слишком рискованным и в то же время, слишком заманчивым, чтобы от него отказаться. В любом случае, Теона он увидит не скоро. Пусть он ничего и не понял, но он с ним попрощался так, как смог. Всего четыре дня он провёл у него дома, но успел понять, как это здорово, когда у тебя есть дом. Есть место, где тебя ждут и куда ты можешь вернуться без страха перед наказанием и упрёками, дом, где ты нужен и твоим родным есть до тебя дело.

Отец Теона вечно пьян, но он хотя бы его не ненавидит. Он не пытался шаг за шагом разрушить его на части. Сломанное можно починить, и может не так слаженно, но механизм будет работать. В разбитых окнах, лист фанеры не заменит стекла, но всё же, даст хоть толику тепла, укроет от ветра и вьюги. А разрушенное, не исправить. Пазл, в котором не достаёт деталей, ни на что не годен. Руины нельзя отстроить заново — их можно только сжечь.

Побывать на чужом празднике оказалось очень познавательно. Он понял, что можно ругаться и ссориться, но при этом быть рядом и помогать, заботиться друг о друге. Смотреть на то, как за общим столом собирается вся семья, как они радуются и поздравляют друг друга, делятся планами на будущее, веселятся и предаются воспоминаниям — сродни тому, если бы стылым зимним вечером, озябшему путнику посчастливилось оказаться у тёплого очага. И хоть очаг этот находится на постоялом дворе, а не под сенью родного дома, но ненадолго можно забыть про это и представить, что и он тоже кому-то нужен. После этого совсем не хочется возвращаться туда, где царит лишь холод и безразличие.

Позавчера, когда Рамси покупал подарок Теону, то встретил в магазине Феникса. От него он узнал, что Бродяга вернулся из своего путешествия. Он надеялся, что тот не откажет ему в помощи в тот момент, когда он задумает привести свой план в действие.

Наутро после Рождества, Рамси долго бродил по парку, собираясь с мыслями и набираясь храбрости. Но чем больше он думал, тем сильнее сомневался в своей затее. В итоге, окончательно замёрз и проголодался, и отправился домой. Отца дома не было. Рамси пошёл на кухню, соорудил пару бутербродов и налил в большую кружку чёрный чай с молоком и сахаром. А потом притащил всё это добро в гостиную, и, прихлёбывая чай, смотрел фильм про маньяка-снеговика. Сюжет, конечно, не блистал гениальностью, а актёры талантом, но тем не менее, этот «киношедевр» знатно его повеселил. Даже настроение поднялось после просмотра подобного абсурда. Когда же этот увлекательный ужастик закончился, Рамси выключил телевизор и поднялся к себе в комнату: когда отца нет дома, то можно врубить музыку на полную катушку, что он и сделал. Завалился на кровать и стал перелистывать блокнот, который завёл летом. Неизвестно, откуда пошла эта мода, но у каждого второго в тусовке был такой. В нём писали стихи и пожелания, оставляли рисунки на память все знакомые неформалы. Здесь хранились воспоминания о разных людях и городах, и даже те, чьи лица он не помнил, оставили пару строк на потрёпанных страницах старой записной книжки. Рамси так и заснул, с блокнотом в руках и под гремящий из колонок «Pain».

Проснулся он как раз от того, что музыка смолкла. Протёр глаза, и увидел стоящего в дверном проёме отца. Очевидно, это он только что выключил компьютер и собирался уходить. Отец редко заходил к нему в комнату, надо полагать плакаты всё-таки исполняли роль оберега, и его, наверное, не приводило в восторг созерцать «иконы рока».

— Как ты ещё не оглох от этих воплей? — покачал головой Русе, но в комнату не зашёл. Может, не собирался тратить время на разговоры с сыном, а может, у него были более интересные дела, коими он и собирался заняться.

— Зачем ты выключил? Я спал, вообще-то, — Рамси поблагодарил про себя Тилля и Петера, и всех остальных, за защиту от злых сил.

— Ну, раз ты проснулся, то иди двор от снега почисти, — Болтон-старший вышел в коридор, и с неудовольствием взглянув на новый плакат группы «Pain», что украшал внешнюю сторону двери. — Ты этими уродами весь дом завесить собрался? — чуть приподняв брови, брезгливо поинтересовался он.

— Нет, — Рамси понимал, что действие оберегов не безграничное и слишком выкобениваться, тоже не стоит.

Он не стал тянуть время и спустился вниз, выпил таблетки, которые ему уже до смерти осточертели, (сегодня как раз был последний день, когда их нужно принимать). А потом оделся и отправился чистить снег. Едва он успел закончить — сгустились сумерки, впрочем, зимой солнца и днём почти не бывает, не то, что в пять вечера. Когда же он вернулся в дом, и зашёл на кухню попить воды, то вновь столкнулся с отцом

— Весело Рождество провёл? А я тебя уже заждался. Мог бы и позвонить, — Русе взглянул на него поверх газеты, которую читал сидя за обеденным столом.

— Не мог — телефон разбился. Но я очень рад, что ты обо мне беспокоился, — Рамси засунул руки в карманы и разглядывал кухонный гарнитур. Чёрный и белый. Мёртвое, покрытое лаком дерево и холодный металл. Ничего живого нет на этой кухне, ничего яркого и приковывающего взгляд.

— Да что с тобой случится! Неужели решил снова в бега податься? — Болтон-старший вновь уткнулся в газету. Видимо, статья о разработке нового экологический чистого топлива для автомобилей, интересовала его куда больше разговора с сыном.

Рамси был поражён. Он давно понял, что отцу на него плевать, но до какой степени, его каждый раз потрясало, хотя, казалось бы, после лета, нечему удивляться.

— Папа, ты мне голову об стол разбил. Я в больнице был. Четыре дня дома не ночевал! А тебе … тебе на меня вообще плевать? — убито закончил он. Всё же в глубине души, он надеялся, что отец испытывает к нему хоть каплю сочувствия, после того, что сам с ним и сделал.

— Что ты дурачок, я о тебе забочусь. Пытаюсь сделать из тебя достойного человека, — невозмутимо пояснил Русе, и, аккуратно, не спеша сложил газету ровно по сгибам и так же неторопливо убрал её на край стола.

Рамси уныло кивнул. Этот разговор приносил только разочарование и пустоту. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться в каком-то другом месте, неважно в каком — любое будет лучше этого.

— Останешься дома на все каникулы. Достаточно уже погулял, — озвучил наказание отец, даже не взглянув на него.

— Нет. Я вообще в этом доме больше не останусь, — тихо, но твёрдо произнёс Рамси. Ему казалось, что, что-то внутри перевернулось, но он изо всех сил старался сохранить спокойствие, ведь сейчас настал решающий момент и он должен быть убедительным.

— Любопытно, — сказал Русе, приподняв брови, хотя очевидно, что любопытно ему совсем не было. — И куда же ты намерен отправиться? — сухо спросил он, придя к выводу, что сынок снова решил взбрыкнуть и податься в бродяги.

— Какая тебе разница? Просто оставь меня в покое, — Рамси про себя помолился всем своим кумирам, чтобы они придали ему смелости.

— Действительно, разницы никакой — всё равно, я тебя никуда не отпускаю. Я столько сил и времени на тебя потратил, что ты мне крупно задолжал, — размеренно и спокойно сообщил Русе. Он предполагал, что на этом весь разговор и закончится, поднявшись из-за стола, он подошёл к барной стойке и сделал глоток из кружки с чаем, что дожидалась там своего времени.

Рамси кивнул и коротко усмехнулся. Он вовсе и не думал, что всё будет так легко.

— Не больше, чем мистер Смит. Интересно, зачем ему столько оружия? Думаю, в полиции тоже заинтересуются этим контрактом. Кто знает, где он сейчас? — он покачал головой, выпятив нижнюю губу и развёл руками, а после расплылся в довольной улыбке.

— Ты что несёшь, дурачок? Верни немедленно контракт, а иначе… — Болтон-старший казался скорее раздраженным, нежили удивлённым, что сын решился на такой поступок. Он думал, что быстренько поставит его на место, даже не прерывая своё чаепитие.

— А иначе что? Бумаги у надёжных людей. Так, что или ты меня отпустишь и контракт вернётся к тебе, или завтра с ним ознакомятся в полиции, — Рамси напустил на себя невозмутимый вид, хотя внутри всё дрожало, он прислонился к стене, держа сцепленные в кулак, руки в карманах, чтобы ни выдавать своёго беспокойства. Теперь отступать нельзя, он уже вошёл в бурную реку, добраться бы ещё до другого берега.

— Сейчас же звони своим дружкам и пусть везут сюда контракт! — повелительным тоном произнёс отец.

— Нет. Я просто уйду, а ты меня не будешь искать и получишь назад свои бумажки, — уверенно заявил Рамси и чуть качнул головой.

— Ты мне ещё условия будешь ставить, щенок?! — Русе шагнул к нему, решив, что достаточно на сегодня словесных убеждений. Пора бы и поставить на место, невесть, что о себе возомнившего, дурачка, который посмел его шантажировать. Странно, что он вообще до этого додумался.

С кривой ухмылкой на лице, Рамси вынул из кармана нож. Кнопка оглушающее щёлкнула в тишине и выскочило блестящее острое лезвие.

— Не подходи. Ты меня больше не тронешь, — он пошёл на отчаянный шаг, но страха в своей жизни, он натерпелся уже порядочно, и так устал бояться, что хотел лишь одного, чтобы всё закончилось здесь и сейчас.

— Вот унас какая новинка. На родного отца с ножом, однако… — Русе лишь рассеяно качнул головой, словно ничего примечательного не произошло, и вернулся на своё прежнее место.

Рамси молчал, вперив в него угрюмый взгляд.

— Что делать будешь? — поинтересовался Болтон-старший и взял в руки кружку, с успевшим остывшим, чаем, с наслаждением сделал глоток ароматного напитка.

— Я просто хочу уйти, — устало повторил Рамси.

Русе задумчиво посмотрел на него и отставил кружку в сторону.

— Ты сам себя загнал в угол, дурачок. Я ведь тебе давал шанс решить всё по-хорошему.

Одно быстрое движение и нож улетел под холодильник, а Рамси растерянно смотрит на опустевшую руку. Второе, и он уже стоит на коленях, больно приложившись об пол. Отец завернул ему руку за спину, так что он не может подняться. Так всё бездарно провалить! План, состоящий из блефа и напускного безразличия, разлетелся вдребезги.

Всё окончилось так же стремительно, как и началось. Отец отпускает его и протягивает телефон.

— Звони своим дружкам, — требует он.

Рамси качает головой, лихорадочно соображая, как поступить. Если он сейчас сдастся, то всё было зря. Мысли скачут в голове, как вспугнутые зайцы. Ему остаётся только настаивать на своём.

— Я сказал, при каких условиях ты получишь контракт, — упрямо повторяет он, поднимаясь с пола. Поверженный, но не сломленный — по крайней мере, так он себя ощущал.

Отец быстро покидает кухню. Также быстро возвращается с гитарой — той, которую подарили на день рождения Медведь и Светофор. Той, на которой написаны пожелания от всех друзей из разных городов, в коих ему довелось побывать.

— Так, что звоним или гитара отправляется на помойку? — Русе кладёт гитару на стол и телефон рядом с ней, очевидно, чтобы выбор был более наглядным.

— Папа, мне уже не семь, я не буду плакать из-за мишки, — Рамси становиться смешно. Пусть она и дорога, но свобода дороже.

Он берёт гитару и крушит её о барную стойку. Непередаваемое ощущение, настолько весело, что даже страшно. Он ведь давно усвоил урок, что все по-настоящему дорогие вещи должны быть спрятаны, всё, что ты любишь, будет использовано против тебя. Отец даже, кажется удивлён. Рамси отбрасывает в сторону обломки грифа с жалобно обвисшими струнами. Уж лучше так, чем в помойку. Он слышит тревожную барабанную дробь, как в цирке, когда исполняют опасный для жизни номер. Подходит к буфету, где за стеклом таится китайский сервиз, (чрезвычайно дорогой, который вынимают лишь при гостях — он сам из него ни разу не пил), осторожно берёт в руки изящный заварник из тонкого фарфора. Пару секунд просто разглядывает его, ведь, надо же, он впервые взял его в руки. Ничего особенного на самом деле: чайник как чайник.

— Рамси, поставь на место! — приказывает Русе.

Но… слишком поздно.

— Помнишь, сколько моих игрушек ты сломал? Железная дорога… — и в стену летит заварник. — Мишка… — сахарница разбивается об пол.

Рамси вспоминает пазл с прекрасным старинным замком, из двух тысяч деталей, с которым он провозился недели две, и ему удалось сложить почти половину картины. Ему было десять: он в гостиной смотрел мультики и собирал пазл на кофейном столике. Никому не мешал. Отец пришёл с работы и спросил, что он за бардак устроил, и смёл со стола всю картинку. А потом Рамси долго стоял в ступоре, рассматривая то, во что превратилась его работа. Он собрал все детали и выбросил негодную больше, картинку и весь свой труд в мусорное ведро, и до прошлого лета больше не прикасался к пазлам. И, конечно получил от отца, за то, что начал возмущаться.

Дорогих сердцу вещей, что он потерял по воле отца, оказалось много. Он бы мог перечислять ещё долго — хватит на весь сервиз.

— Ты что уродец, совсем рехнулся? — отец, переступая осколки, шагает к нему. И кажется — он в ярости.

А дальше всё заглушает барабанный бой Белого Медведя. Рамси просто вываливает на пол все оставшиеся двенадцать предметов сервиза, сдернув полку вниз — как будто снег по полу, только белый и колючий.

Отец хорошенько приложил его об стену. Он на полу среди всего этого белого великолепия. Болтон-старший что-то говорит, но он его совсем не слышит из-за барабанов. Они такие громкие, что заглушили собой и звон разбитой посуды и злой голос отца. Было бы грустно, если бы не так смешно. И Рамси смеётся. До слёз.

****

Рамси очнулся в подвале, на голом матраце, прикованный цепью к трубе отопления. После гитары он почти ничего не помнил. Всё тело ужасно болит, а почему руки забинтованы он вообще не понимает. Он не знает, по какому поводу стоит волноваться сильнее: по поводу того, что ничего не помнит, или по поводу того, что он снова заперт в подвале. Он вспоминает про барабанную дробь, и ему становиться совсем плохо. Кажется, вчера он всё-таки расколотил сервиз, и порезался, когда отец заставил его собирать осколки. Если бы не грёбаный Медведь, он бы так и не решился — всё же от него есть какая-то польза. Вот только он боится, что однажды Медведь будет принимать все решения за него, и тогда… Лучше об этом не думать. С ним всё в порядке. Такое же с каждым может случиться: примерещился Белый Медведь, с кем угодно, сплошь и рядом такое случается. И лучше не представлять, что же будет, когда у него совсем поедет крыша. Есть более важные дела, пока он ещё способен здраво мыслить. А сейчас нужно просто не думать о Белом Медведе. Это легко, он справится.

Можно, например, подумать, о том, какой же он идиот и своими руками всё разрушил. На что вообще он рассчитывал, угрожая отцу ножом? На кого-то другого это бы подействовало, но не на отца. Полковник Болтон столько ему рассказывал о войне, о своей службе по контракту: семь лет в горячих точках, пока его не перевели на более спокойную работу. Он умеет убивать людей, настоящих живых людей. И что ему мог противопоставить пятнадцатилетний пацан? Рамси понимал, что более глупое решение придумать было сложно. Тем более, что кроме как угрожать он ничего больше и не мог. Не убивать же ему отца, в самом деле. Даже если бы у него был шанс — он не последняя скотина на свете. Да и как потом с этим жить? Оставалось лишь врать и притворяться. Только в этот раз он всё провалил. Отец ведь не школьные хулиганы — его ножом не напугаешь.

Все эти годы он больше всего боялся, снова очутится в подвале. Среди его итак, не безоблачной жизни, самым ужасным казалось лишиться свободы. Находиться в четырёх стенах, не имея возможности выйти наружу. Унизительно сидеть на цепи как дворовый пёс. Каждый день терпеть побои и издевательства отца. Но при этом единственным человеком, которого он видел на протяжении всех этих дней, человеком, который приносил ему еду, был также его отец. Какая злая ирония — быть зависимым от того, кто тебя мучает, быть обязанным ему.

В этом грёбаном подвале оказалось жутко холодно. В прошлый раз он сидел здесь летом. Несколько дней он упорно молчал. Сколько бы отец его не бил и какие бы немыслимые кары не сулил, он наотрез отказывался вернуть документы. Рамси ни на что особо не рассчитывал, просто тянул время, в надежде, что придумает план побега и прихватит контракт с собой.

Он сдался на четвёртый день. Отец спустился к нему вечером, снял цепи. Разрешил подняться наверх, помыться и поужинать за столом. И действительно, проторчав пару суток в грязном, сыром подвале, он начал ценить такие мелочи, как горячая еда и удобная мебель, чистая одежда и свет уходящего солнца в окне кухни.

Как только он закончил есть, отец, наблюдавший за ним до этого и сидящий напротив, произнёс:

— Рамси, ты ведь мой сын, мы с тобой одна семья. У нас бывали разногласия, но я приношу тебе свои извинения, за то, что был излишне строг.

Рамси в немом удивлении уставился на него. Либо он сошёл с ума, либо отец притворяется добрым, чтобы он отдал ему документы. Он ведь никогда в жизни перед ним не извинялся. Зачем извиняться перед тем, кого ты за человека не считаешь? Он поставил тарелку в раковину и хотел помыть посуду, но отец остановил его.

— Оставь, сынок, у тебя руки, наверное, болят? Я сам помою, — он ласково потрепал его по голове и обнял за плечи. Рамси был слишком шокирован, чтобы отстраниться.

— Что скажешь, сынок, ты ведь хотел, чтобы я к тебе по-доброму относился? — с доброжелательной улыбкой на лице, спросил Русе.

Рамси даже и не думал, что отец на такую способен, он вообще не обладает слишком богатой мимикой.

— Папа, я знаю, что ты от меня хочешь. Я не скажу где документы и не буду никому звонить, — он высвободился и опустился на стул.

— Тебе понравилось, как я с тобой сегодня обращался? — Русе сел напротив и внимательно посмотрел на него.

— Да, но это всё не по правде, — неужели отец считает, что он ему поверит, после всего, что произошло за столько лет.

— А ты хочешь, чтобы так было всегда? Я буду добрым, буду заботиться о тебе, хвалить. Я же горжусь тобой, ты толковый парень, вон как меня провёл, — одобрительно кивнул отец, положил ему руку на плечо, и заглянул в глаза.

Он отдавал себе отчёт, что всё это не по-настоящему, что стоит отцу добиться желаемого, как всё вернётся на круги своя.

— Папа, а очень сложно было вместо уродец говорить сынок? Ты молодец, ни разу не сбился, да ещё и над интонацией поработал, я просто восхищён, — Рамси зааплодировал, выражая свой восторг отцовской игрой. Хоть всё это фарс чистой воды, но всё же, было приятно в кои-то веки почувствовать к себе человеческое отношение. Он так мечтал об этом в детстве.

В лучшем случае отец называл его по имени, а самое «ласковое», что он от него когда-либо слышал — пренебрежительно брошенное: «дурачок». Про то, чтобы обнять или приласкать этого он не помнил вообще никогда. Разве, что в кабинете врача, когда ему было лет пять, отец прижал его к себе, но скорее затем, чтобы приглушить его вопли, а не затем, чтобы успокоить. При чужих людях он всегда показывал себя заботливым и добрым. Почитать сказку, поиграть в мяч, потаскать на плечах ребёнка или сводить его в зоопарк — никогда его отец этого не делал.

Русе на удивление, сдержался и не ударил его, а даже улыбнулся и погладил по голове, снова положил руку на плечо.

— Рамси, я тебе обещаю, если вернёшь контракт, то я пересмотрю своё отношение к тебе. Я понял, что был не прав, — заверил он. Хоть его и раздражало, что приходиться этого сопливого щенка так долго уговаривать, но виду он не подал. В отличие от сына, он умел прекрасно скрывать свои эмоции.

Рамси стряхнул с плеча отцовскую руку.

— Я бы хотел, но стоит мне вернуть документы, как всё будет по-прежнему.

Болтону-старшему надоело ждать и распинаться.

— Либо ты мне отдаёшь документы, звонишь своему дружку или ещё кому, но чтобы контракт был у меня сегодня же: и тогда мы с тобой остаёмся в добрых отношениях, я тебя больше не буду бить, либо — ты возвращаешься в подвал, —

отец отошёл к окну и взглянул на улицу, давая ему время для размышления. — Так, что ты решил? — пару минут спустя, поинтересовался он.

У Рамси не было выбора — возвращаться в подвал он не хотел.

— Контракт у меня в комнате. Я сейчас принесу, — заверил он и поднялся со стула.

— Молодец, сынок! Ты сделал правильный выбор, — отец вернулся к нему, ласково потрепал его по щеке и одобрительно улыбнулся, благосклонно качнув головой.


========== Глава 38 ==========


Рамси поднялся в свою комнату и достал договор из тайника под кроватью. Между детскими раскрасками в коробке лежали сложенные вчетверо листы. Он ведь просто хотел, чтобы отец отпустил его и не собирался вовсе нести документы в полицию. Это был хороший козырь, которым всегда можно воспользоваться, по крайней мере, он так думал до последнего времени. А теперь он отдаёт его в руки отцу просто так, без всяких требований и оговорок. Иного выбора у него всё равно нет. Можно что-то предпринять лишь на свободе, но никак, будучи запертым в подвале. Если бы он не был таким дураком, то сумел бы получше продумать свой план, но… он просто сорвался и совершил сгоряча непоправимую ошибку. Глупо и по-детски. Сейчас он, конечно, понимал, что угрожать отцу не имеет смысла, а ещё к тому же, было опасно для здоровья. А в тот момент просто поддался эмоциям, ну, а после и вовсе потерял над собой контроль. Сделанного не воротишь, и он прекрасно знал, что за все ошибки вынужден будет платить десятикратно. Оставалось надеяться лишь на то, что за эту он уже заплатил.

Отца всегда волновали лишь деньги и вещи, но не люди, и уж точно не он сам. Рамси вздохнув, сжал в руках бумаги. По крайней мере, у него впереди почти целый учебный семестр, чтобы придумать, как сбежать, так, чтобы он его не нашёл. А пока что, этим договором он покупает свою свободу.

Спустившись вниз, он протянул документы отцу. Тот бегло проглядел бумаги и покивал.

— Зачем же ты мне соврал, что контракт не у тебя? — поинтересовался он довольно миролюбиво. Можно было подумать, что он вполне доволен тем, что сын вернул ему документы и считал инцидент исчерпанным.

— Думал, что ещё успею его отдать, — понуро опустил голову Рамси, продолжая про себя ругать свой глупый план, а точнее его бездарную реализацию.

— Ну, я всегда замечал, что ты недалёкий. Пойдём, — Русе положил ему руку на плечо и холодно улыбнулся.

— Куда пойдём? — Рамси заметил, что отцовской доброты и след простыл, стоило ему заполучить драгоценные бумаги обратно. Он другого и не ожидал, надеялся просто, что он оставит его в покое — и так ведь уже наказал.

— В подвал, дурачок, куда же ещё. Шагай! — терпеливо пояснил Русе, толкая его вперёд.

— Ты же обещал! — дёрнулся Рамси, за что и получил полновесную оплеуху.

— Что я тебе обещал, недоумок?! Что я пересмотрю своё отношение к тебе? Так я пересмотрел — раньше я был слишком мягок. Теперь этого не будет, — пообещал Болтон-старший.

Рамси затормозил, не желая двигаться с места, и мотая головой, не столько от боли, сколько от неверия в происходящее. Всё-таки такой подлости он не ожидал. Отец дёрнул его за руку, и как он не упирался, всё-таки дотащил его до конца коридора. Распахнул перед ним дверь в подвал.

— Спускайся! Да поживей, у меня нет времени торчать здесь с тобой вечность, — заметил Болтон-старший и подтолкнул его вперёд.

— Нет! Нет, я не пойду! — воспротивился Рамси. И впервые в жизни он осмелился оттолкнуть отца, а после зажмурился, ибо самому было страшно видеть, как он разгневается после этого. Слишком уж он не хотел снова оказаться взаперти. Слишком был испуган и растерян. Он думал, что отец сдержит своё слово и не заставить его возвращаться в подвал.

— Ах, ты ублюдок неблагодарный! Ты ещё смеешь на отца руку поднимать! — Болтон-старший разозлился не на шутку. Ещё бы — щёнок должен знать своё место! Как видно, он его слишком распустил, раз позволяет себе подобное.

А Рамси просто боялся открыть глаза. Крепкий удар в челюсть не дал ему опомниться, и он кубарем пролетел все пять ступенек лестницы в подвал и растянулся на бетонном полу. Дверь с грохотом захлопнулась и полоска тусклого света исчезла, погружая мир в полумрак.

****

Отец не приходил ни в этот день, ни на следующий. Ни приносил, ни еды, ни даже воды. На второй день поставил миску с водой у порога, а вечером принёс ужин.

— Ты меня щенок, должен благодарить, за то, что я тебя вообще кормлю, — сообщил он, приковывая его к трубе.

Рамси промолчал, отодвинул миску с едой, воду, однако взял. Отец не стал забирать еду, лишь хмыкнул и ушёл, не забыв запереть дверь. Решил, наверное, что недолго он будет строить из себя гордеца.

В первые дни Рамси плакал от отчаяния и страха, от горькой обиды и тупой боли, начавших заживать ран, а больше всего от своей наивности и слабости. Если бы он не поверил отцу, не испугался заточения и не вернул контракт, то он всё равно бы его выпустил, думая, что друзья Рамси отдадут документы в полицию. Он давно был бы уже на свободе, давно покинул бы этот дом, ставший для него темницей и камерой пыток. Стоило потерпеть ещё день или два и отец бы его освободил.

Теперь же, он обречен торчать здесь вечно, пока у него крыша не поедет в четырёх стенах. Узник блядского подвала! И некого винить кроме себя, за то, что от пары добрых слов, да тёплой ванны и вкусного ужина, он размяк, как пластилин на печке. То, чего он больше всего боялся, случилось с ним. Так обычно и бывает, если чего-то сильно боишься, это и происходит. В какой-то момент ему даже стало себя жалко. Он рассчитывал на чуть более счастливую жизнь, может быть мир повидать, он даже ещё не придумал, кем хочет быть, когда станет взрослым. А теперь обречён томиться в цепях. И ничего уже не исправить.

Интересно, как скоро Белый Медведь начнёт с ним разговаривать? Интересно, как скоро он начнёт управлять им? От жалости и ненависти к себе, он переходил к полному отчаянию и апатии. Какой смысл метаться и корить себя, если всё потеряно, если он уже ничего не может изменить.

Отец его больше не бил, вообще с ним не разговаривал, только два раза в день приносил еду и воду. Рамси потерял счёт этим дня, что находился здесь. В подвале холодно и батарея грела еле-еле. Он простыл и у него поднялась температура. Он чувствовал себя совсем паршиво, и даже есть теперь совсем не хотелось. Он только целыми днями лежал на матраце, закутавшись в одеяло и слушал шум ветра. Иногда представлял свои сказочные миры, иногда вспоминал ребят из тусовки и прошлое лето, Теона и Ашу. Но большую часть времени находился в полудрёме. Отец заметил, что с ним что-то не так на второй день. Он спустился вниз и склонился над ним.

— Эй, придурок, ты почему не ешь ничего? — он встряхнул его за плечо и разбудил. Оглядев его бледное лицо и слипшиеся от пота волосы, приложил ладонь ко лбу. — Вечно от тебя одни проблемы, — раздражённо процедил Русе, убедившись, что он действительно болен. И тогда снял с него цепи и поднялся наверх. Вернулся с подушкой и вторым одеялом, бросил ему.

Рамси вяло подмял под себя подушку и укрылся кусачим шерстяным одеялом.

— Выпей лекарство, — Болтон-старший сунул ему в руку белую и голубую таблетку, поставил рядом стакан с водой и ушёл.

Как только за отцом закрылась дверь, Рамси размахнувшись, выкинул таблетки куда подальше. Ему вообще уже ничего не хотелось. Уж лучше заболеть и умереть поскорее, чем всю жизнь просидеть на цепи в подвале, не видя солнечного света. Понятно, что в таких условиях, да ещё и не принимая лекарств, лучше ему не стало. Ночью он дрожал от холода и мучился в кошмарах, а наутро ему и вовсе стало худо.

На следующий день Болтон-старший зашёл проведать сына перед работой. И оценил, что выглядит тот совсем плохо.

— Я не буду запирать дверь. Можешь подняться наверх и поспать в своей комнате. И выпей лекарства, — он вновь поставил перед ним воду и блюдце с таблетками, а после отбыл на службу.

Рамси с полчаса просто лежал и прислушивался к звукам в доме. Было тихо. Отец действительно ушёл и оставил дверь в подвал открытой. Он кое-как поднялся на ноги: перед глазами всё плыло и он чуть не рухнул обратно — пришлось опереться на стену, чтобы не потерять равновесие. Где-то на полу остались таблетки, но наклоняться он не рискнул. Главное, что у него появился шанс покинуть это место, пропахшее его потом и кровью. Голова кружилась, его колотил озноб, а лёгкие горели в адском пламени. Прилагая немалые усилия, он помаленьку доковылял до ступенек. Их всего пять, он с этим справится, главное, не сыграть вниз, вряд ли у него хватит сил подняться во второй раз.

Вцепившись в перила и отдыхая на каждой ступеньке, он поднялся наверх. Слабость и боль во всех мышцах одолевали его, но он, наконец, выбрался из подвала. Оставалось самое сложное. Но сначала, стоило немного отдохнуть. Добравшись до гостиной, Рамси прилёг на диван, всего на пару минут, чтобы собрать силы для преодоления ещё одной лестницы. Предстояло собрать необходимые вещи, документы и деньги (кое-что он заработал летом, немного добавил на осенних каникулах — всё время откладывал, хотел летом снова поехать в путешествие).

Он решил, что поедет к Бродяге — укроется у него на некоторое время, а дальше… Дальше он разберётся, что делать, главное, что сейчас ему нужно выбраться из дома — использовать свой единственный шанс и он уж точно его не упустит.

С Бродягой он договорился ещё в тот день, когда хотел сбежать вместе с отцовским контрактом, а когда же этот день был он теперь и не знал. Сколько же времени он провёл взаперти?

Лёжа на диване, Рамси думал, что судьба ему всё-таки улыбнулась и скоро он свалит из этого дома. Ему казалось, что прошло не более получаса, и, решив, что отдых подошёл к концу, он сбросил покрывало, которым до этого укутывался и поднялся на ноги. Сразу же стало зверски холодно и казалось, что все мышцы налились стотонной тяжестью. Больше всего хотелось снова лечь и уснуть, но расслабляться было нельзя, ни в коем случае, иначе он понапрасну растратит всё своё драгоценное время. Внезапно раздался звонок в дверь. Это точно не отец, с чего бы ему звонить, ведь у него есть ключи.

Рамси посмотрел на равномерно раскачивающийся маятник больших напольных часов, что стояли в углу гостиной, а после поднял глаза на циферблат. Половина двенадцатого, значит, он всё-таки заснул! Очень вовремя кого-то принесло, иначе неизвестно, сколько бы он проспал. Медленно переставляя ноги и опираясь на стену, он дотащился до входной двери. Кто-то упорно продолжал трезвонить. Кое-как он совладал с замками и открыл дверь.

— Ты что здесь делаешь? — Рамси совсем не ожидал увидеть такого гостя на пороге своего дома.

Теон был удивлён не меньше него и продолжал давить на кнопку звонка.

— Можешь больше не звонить. Я открыл, — Рамси первым пришёл в себя и осознал всю глупость ситуации. — Заходи, — он посторонился и распахнул в дверь.

— Ты куда пропал? Почему даже не позвонил? — едва перешагнув порог, Теон возмущённо уставился на него, готовясь уже высказать своё негодование в полной мере, но быстро осёкся. — Ты что заболел? — вместо этого спросил он, оценив плачевный вид друга.

Рамси закашлялся и прислонился к стене, захлопнул поскорее дверь, чтобы морозный зимний воздух не проникал внутрь. Он ведь итак, совсем заледенел, стоя у порога.

— Не важно. Надо отсюда свалить поскорее, — заявил он, но с места не сдвинулся, лишь аккуратненько, держась за стену, опустился на пол, закрыл на секунду глаза. Долго стоять оказалось трудно и он хотел хоть немного отдохнуть, прежде чем, начать собираться в путь.

— Надо, наверно, температуру померять, — неуверенно предположил Теон, опустившись на корточки напротив него. Он, кажется, сделал уже свои выводы и вовсе его не слушал.

— На кухне аптечка есть, в верхнем шкафу, — Рамси махнул рукой в нужном направлении и снова закрыл глаза. Если бы не было так холодно, то он бы, наверное, заснул.

Теон быстро скинув ботинки и куртку, прошёл на кухню.

Через пару минут он вернулся и протянул ему градусник, а всю коробку с лекарствами положил на тумбу и принялся перебирать её содержимое.

— Как ты меня нашёл? — Рамси снова пытался сообразить какое сегодня число и сколько времени он провёл взаперти. Почему Теону взбрело в голову разыскивать его?

— Папа какие-то дела имел с твоим отцом, он ваш адрес сказал, — разъяснил Теон наморщив лоб — видно, в аптечке не мог отыскать ничего полезного или знакомого. — Я вчера два раза заходил и позавчера тоже — мне никто не открыл, — добавил он, и, дотянувшись до выключателя, включил свет.

— Отец видно на работе был, — Рамси распахнул глаза и наблюдал за действиями друга. Его слова доносились как через вату, и он думал лишь о том, чтобы снова не заснуть.

— Я думал — вы куда-то уехали, уже и не ждал, что мне кто-то откроет, — Теон оставил свои бесполезные попытки отыскать таблетки и ждал, когда же он прекратит болтать и засунет в рот градусник. В конце концов, у него времени было навалом и он никуда не торопился, поэтому уселся на корточки, привалившись спиной к противоположной стене, и разглядывал прихожую. Тёмная под орех мебель, а на стене крючки в виде собачьих голов с высунутыми языками. «Как-то слегка зловеще», — решил он про себя.

— Зачем ты пришёл? — глухо спросил Рамси. Это, пожалуй, казалось важным, не смотря на уходящие минуты.

— Я беспокоился за тебя. Ты исчез почти на две недели, не звонил и не приходил. И мне сон плохой приснился, — Теон оторвался от созерцания вешалки и перевёл взгляд на него.

— Какой сон? — не открывая глаз, поинтересовался Рамси. Пока он с ним говорит, то точно не заснёт. И он решил всё же заткнуться ненадолго и измерить температуру, раз всё равно сидит без дела.

Теон вкратце пересказал свой кошмар.

Рамси вынул изо рта градусник, засмеялся и вновь закашлялся.

— Интересный сон, — протянул термометр ему. — Посмотри, а то у меня башка кружится, — пояснил он.

Теон взглянул на градусник, потом на Рамси, поморгал и вновь посмотрел на градусник. А потом приложил ладонь к его лбу.

— Ни хрена себе ты раскалённый! — поразился он и убрал руку.

— Сколько? — не то, чтобы эта информация что-то меняла, но не зря же он здесь столько времени просидел.

— Тридцать девять и пять. Тебе в больницу надо срочно! — Теон потянулся за мобильником, чтобы вызвать скорую помощь, но Рамси схватил его за руку.

— Нет, не надо никаких врачей. Ты должен кое-что для меня сделать, — настало время активных действий, и раз уж Теон пришёл, то поможет ему.


========== Глава 39 ==========


— Поиграем в тайны следствия? — предложил Рамси, с лихорадочным блеском в глазах. — Чур, я буду, Джон Лютер*, а ты тот чувак, который говорит всё время: «Нет, Джон, ты не можешь так поступить!»

— Я не понимаю о чём ты. Может врача всё-таки вызвать? — с сомнением посмотрел на него Теон. У него жар — вот он и несёт какую-то чушь.

Рамси перевернув аптечку вверх дном, отыскал нужные таблетки.

— Принеси воды.

Когда же, Теон послушно выполнил поручение и протянул стакан, то решил всё же спросить:

— Что это за игра? Что это значит?

— Тебе просто надо придержать кое-что у себя. Недолго, наверное… — Рамси поднялся с пола и повёл его в кабинет отца.

— Кое-что? Это что-то незаконное? Надеюсь не наркота? — забеспокоился Теон. Он понятия не имел чего ожидать, но последовал за другом.

— Нет. Тебе вообще за это ничего не будет, — заверил Рамси. Он знал, что все важные бумаги отец хранит в столе, и надеялся, что контракт остался там. Ящик, конечно, был заперт. А ключ, он понятия не имел где. Может отец его с собой носит, в любом случае, искать некогда. — Ситуация усложняется. В детективной истории будет небольшая кража со взломом.

Он снова отправился в прихожую и вытащил из шкафа коробку с инструментами, перебрав кучу гаечных ключей и отвёрток с разноцветными ручками, а также прочих нужных в быту вещей, он отыскал то, что более всего подходило к выполнению поставленной задачи. Взвесив в руках молоток, он решил, что тот всё же, не годится. Пришлось выудить из кладовки походный топорик.

В это время, Теон так и оставался в кабинете, и в замешательстве озирался по сторонам. Он успел заметить пару картин и большой книжный шкаф, массивный письменный стол, покрытый зелёным сукном. Должно быть, отец Рамси зашибает немало, раз его кабинет выглядит, как приёмная какого-то крутого адвоката по телику. Больше Теон ничего подумать не успел; Рамси вернулся с топором, шарахнул по ящику письменного стола. Зелёное сукно пошло трещинами, но больше ничего не произошло. В тёплой байковой рубашке в оранжево-чёрную клетку, он был похож на дровосека или скорее, маньяка. И, Теон благоразумно отошел подальше, понимая, что не стоит находиться на пути у парня с топором. Рамси ударил ещё пару раз и наконец, со всей силы всадил топор в стол. Он пробил дыру в столешнице, дёрнул за ручку и ящик вывалился наружу вместе со всеми бумагами. Он быстро отыскал нужный договор и сунул в карман джинсов.

Теон наблюдая за его действиями с безопасного расстояния, сообразил, что пора бы и ему высказать своё мнение, пока Рамси не успел всё здесь разгромить к чёртовой матери.

— Я не хочу принимать в этом участие. И тебе, наверно, надо лечь в кровать и поспать, — посоветовал он. На самом деле, он не мог дождаться благоприятного момента, чтобы поскорее сделать ноги. Но всё же, не хотел бросать друга в таком состоянии.

Рамси его не слушал, оставив топор торчать в столешнице, он двинулся прочь из кабинета.

— Помоги собрать вещи, — махнул рукой Теону, призывая следовать за собой. По пути он прихватил молоток.

— Это твоя комната? — огляделся Теон, когда они поднялись по лестнице, и Рамси гостеприимно распахнул перед ним дверь.

Стены завешены плакатами, а там где их нет, проглядывают серебристо-серые обои с абстрактным узором. На полу тёмно-синий ковёр. В углу барабанная установка. У окна компьютерный стол. Либо он гостей ждал, либо у него всегда прибрано, даже кровать застелена. В шкафу полно разных книг за стеклом. На столе компьютер с выполненными под дерево колонками и сабвуфером. Между книжным и платяным шкафом часы в виде пластинки, с конечно же, «Rammstein». А за стеклом коллекция разнообразных ножей соседствует с жуткого вида статуэтками всевозможных скелетов. Что сказать: комната под стать своему хозяину. Он, наверное, как-то так всё себе и представлял.

— Да. На шкафу копилка, достань. И сигареты, — Рамси тем временем, закидывал в рюкзак необходимые вещи и был полностью сосредоточен на сборах. У него не было времени на то, чтобы проводить обзорную экскурсию по своим владениям.

Теону пришлось подкатить компьютерное кресло к шкафу, чтобы достать заныканные на шкафу вещи. Наверху пылилась коробка с синтезатором, а на ней стояла копилка. Она представляла собой череп викинга в рогатом шлеме. Когда он подал копилку Рамси и скинул на пол начатый блок сигарет, то тот уже покончил со сборами. С сожалением он поставил копилку на стол.

— Жаль разбивать, но, что поделать, — вздохнул он. Замахнулся молотком и копилка разлетелась на куски. Он пересчитал свои сбережения и остался доволен. Если слишком не шиковать, то денег хватит на пару месяцев, а там весна и можно снова взяться за работу, надо только добыть гитару. Впрочем, если в школу он не вернётся, тогда стоит поискать более высокооплачиваемую работу. Так далеко он не загадывал.

Собрав деньги, Рамси вытащил из-под кровати чёрную жестяную коробку и протянул Теону.

— Вот, придержи у себя. Я потом заберу.

— Что там? — Теон подошёл ближе и наклонился к коробке.

Рамси снял крышку, и его взору предстало множество деревянных поделок.

— Это ты всё сделал? — Теон перебирал фигурки, с интересом рассматривая их. Здесь были самые разные звери: кошка, аллигатор, лев, дракон, ягуар, лиса и многие другие. Некоторые легко угадывались, некоторые наоборот слабо напоминали оригинал. Большая часть поделок всё же были удачными, красивыми и реалистичными, выполненными старательно и кропотливо.

— Да. Я их лет с восьми вырезал. Первые не очень хорошо получились, — пояснил Рамси и сел на кровать, повертел в руках одно из первых своих произведений: длинноухого грустного зайца с вытянутой мордой и раскосыми глазами. Грубая, топорная работа: не поймёшь то ли заяц, то ли щенок, то ли ещё какой невиданный зверь. Он не стал выбрасывать просто по тому, что жаль стало зайца — хоть он и вышел уродцем, но ведь не виноват, что его сделал криворукий восьмилетний пацан.

Кинув фигурку обратно в коробку, Рамси разлёгся на кровати. Хоть он и никаких особенных физических упражнений сегодня не делал, помимо разрубания стола, но чувствовал себя невыносимо уставшим.

Теон, тем временем, вытянул из-под кровати коробку побольше и занялся изучением её содержимого.

— Это коробка со старым хламом. Так всякие детские воспоминания и прочие глупости, — объяснил Рамси. Он вновь почувствовал озноб и накинул на себя покрывало, решив, что у него ещё полно времени и он может позволить себе небольшой отдых. Лениво наблюдал затем, как друг роется в старых, давно позабытых вещах. Где-то на дне коробки хранились письма от девочки Марты, но Теон вряд ли успеет успеет докопаться до них.

— О, раскраска! — воскликнул Теон и с улыбкой открыл красочную тетрадь. — Фу! Что это? — при взгляде на первый рисунок, улыбка у него тут же сползла с лица, и он развернул тетрадку к Рамси.

На рисунке плюшевый медвежонок был раскрашен, словно монстр Франкенштейна, сшитый из разных кусков. Немного напоминал того самого мишку из курицы, печально известного своим уродливым обликом.

— У меня был мишка в детстве. Его звали Тим. Он был моим другом, а потом он умер и я его похоронил, — безразлично уставившись в потолок, рассказал Рамси.

— В смысле умер? Это же игрушка, — Теон продолжал перелистывать раскраску и рассматривая другие рисунки, всё более изумлялся.

— Я думал в детстве, что игрушки живые. Я отца разозлил и он медвежонка на части порвал. Я пытался починить, но ничего не вышло. Сначала в доктора играл, а потом в похороны. Закопал его во дворе: там даже цветочек растёт на его могиле — я сам посадил, — признался Рамси и вздохнул: столько времени прошло, а он ничего не забыл.

Теон не знал, как реагировать на такое признание. Он давно заметил у Рамси странную привязанность к неодушевлённым предметам, которые он наделяет свойствами живых существ.

— А сколько тебе лет было, когда ты всё это рисовал? — он пролистал раскраску до конца, у него просто волосы на голове зашевелились. Три поросёнка — наркоторговцы, Белоснежка — стриптизёрша, кролик — наркоман, Вини Пух — маньяк с топором, заяц и белка привязали девочку на жертвенном алтаре. Теон продемонстрировал другу его рисунки один за другим. Зря он говорил, что рисовать не умеет, чтобы изобразить все эти кошмарные вещи, определённо нужен талант.

— Не помню. Восемь-девять, — Рамси снова начинало клонить в сон и он был даже рад расспросам, потому как, боялся снова вырубиться.

Теон подумал, что обычно за такие рисунки детей отправляют к психологу.

— А их кто-то видел? — растеряно спросил он.

— Отец видел. Он посмеялся.

— Э… ясно, — Теон положил раскраску на место и задвинул коробку подальше под кровать. Ему даже стало немного не по себе. Он окинул комнату взглядом, думая, чем бы ещё заняться. Увидел на столе барабанные палочки и, схватив их, уселся за барабаны. И начал стучать наугад.

Рамси недолго слушал этот разрушающий мозг шум. Он поднялся с кровати и вырвал у него из рук палочки.

— Тебе жалко, что ли? — обиженно протянул Теон.

— Не жалко. Просто у тебя совсем слуха нет — долбишь как по кастрюлям. Хоть бы какой-то ритм соблюдать пытался, а то по мозгам бьёт, — честно ответил Рамси.

— А у тебя совсем нет чувства такта, — Теон обиженно надул губы, и освободил ему место, давая понять, что очень оскорблён.

Рамси лишь развёл руками.

— Ты просто не в состоянии воспринимать критику, — он сел за барабаны. И задумался, что же сыграть.

— Послушай, как мастер играет. Между прочим, я пять лет в школьном оркестре отрубил, — похвастался он.

Рамси отыграл вступление, одной из самых известных песен группы «Metallica». А затем встал и дурашливо поклонился.

— Здорово. Только я не знаю, что это, — Теон подыграл, зааплодировал и улыбнулся.

— «Metallica». Ладно, пора идти, — Рамси тряхнул головой, прогоняя сонливость. Таблетки начали действовать и он чувствовал себя немного лучше.

— Куда ты собираешься идти? — спросил Теон, взглянув в окно. Небо было обложено тяжелыми тучами, начинался снегопад. Погода явно не для прогулок и уж тем более, с температурой.

— К Бродяге, я с ним договорился уже. Мне Феникс телефон отдал насовсем, так что можешь звонить, — пояснил Рамси. Затем убрал палочки в ящик стола и застелил кровать. — Пока, ребята. Буду по вам скучать, — попрощался он с плакатами и смахнул тетрадкой осколки копилки в мусорное ведро. Погладил фарфорового ротвейлера, который стоял на столе. — Пока, Джим. Охраняй комнату, — обратился он к статуэтке.

«Он разговаривает с плакатами! У него точно не всё в порядке с головой!» — Теон благоразумно не стал озвучивать свои мысли вслух, но своё охреневшее выражение лица он скрыть не сумел, когда Рамси повернулся к нему.

— Что?

— Нет, ничего, — Теон помотал головой. — Зачем тебе приспичило свалить из дома? — он никак не мог взять в толк к чему такая спешка, когда ему надо лежать в постели и пить лекарства.

— Это только мои проблемы и тебя они не касаются, — сказал Рамси с нажимом, давая понять, что не склонен поддаваться на уговоры.

— Я волновался за тебя! И ты не в лучшей форме для путешествий, — Теон попытался разубедить его в этой глупой затее и продолжал стоять перед дверью.

— Я что должен поблагодарить тебя? Ну, спасибо, что волновался за меня. А что делать я решу сам! — Рамси уже начал заводиться — Теон его только задерживает. Давно бы уже мог быть у Бродяги.

— Я думал — мы друзья. Ты хочешь, чтобы я что-то сделал для тебя и даже не говоришь зачем. Это нечестно! — Теон возмущённо взмахнул руками и топнул ногой, как маленькая обиженная девочка.

— Что ты хочешь услышать от меня?! Мой отец урод законченный! Я хочу свалить из этого дома. А этот грёбаный контракт, который у него в столе лежал, гарантия того, что он от меня отвяжется! — Рамси со злости ударил кулаком по столу и скривился, когда боль прошила, не успевшую зажить от пореза, ладонь.

— Да потерпи ты пару дней, выздоровеешь и вернёшься в школу. Ехать куда-то с температурой под сорок — это просто безумие! — пытался его вразумить Теон.

— Ты не хрена не понимаешь! Не могу я остаться, — чуть успокоившись, сказал Рамси и опустился на кровать. Он все силы потратил на то, чтобы поспорить с Теоном, и теперь снова чувствовал себя отвратно. А ведь ему ещё ехать два часа.

— Пойдём к нам, это намного лучше, чем ехать куда-то за город, — предложил Теон, видя, что напрасно взывает к его здравомыслию. Кажется, этот дом Бродяги находится в каких-то невообразимых далях, насколько он запомнил из рассказов друга.

— Нет. Не хочу никого напрягать, — покачал головой Рамси. Он бы сейчас с удовольствием остался дома и лёг спать, но не мог позволить себе подобной роскоши. — Я устал. Очень, — глухо произнёс он, а затем встал и закинул рюкзак на плечо. Сейчас некогда отдыхать. Они часа три потратили впустую. Скоро отец явится со службы.

Теон помог ему спуститься по лестнице, видя, что он еле переставляет ноги. В прихожей Рамси кое-как натянул ботинки и упал бы, если бы он его вовремя не поддержал.

— Нельзя на улицу в таком состоянии идти. Тебе только хуже станет, — помогая ему застегнуть куртку, Теон сделал последнею попытку вразумить его.

Рамси лишь отмахнулся и повесил на него свой рюкзак. — Проводи до остановки, — попросил он в своей манере. Теон, вообще сомневался, что Рамси знает слово «пожалуйста».

****

Всю дорогу Теон тащил на себе еле плетущегося Рамси. Ему всё же удалось уговорить его пойти к нему. Он никак не мог понять, почему ему так неймётся свалить из дома, до конца каникул всего два дня — потом они вернуться в школу и отца он ещё долго не увидит. Он не представлял, что такого между ними произошло. Рамси ему совсем не доверяет и не посвящает его в свои дела. И это чертовский досадно, ведь он ему всё рассказывал. Теон хоть и был обижен, но удивлён не был. Рамси никогда не отличался особой откровенностью. Но всё равно это нечестно, Теон беспокоился за него, а он ему даже не говорит, что же с ним произошло. Если не хотел его видеть, мог бы ответить прямо. Теон был уверен, что Рамси не постеснялся бы это сказать, но он просто игнорировал его вопросы, как обычно.

На улице было холодно, пасмурно и снежно. До дома они добрались в четвёртом часу вечера. В доме было темно и глухо. Отец куда-то ушёл, а сестра ещё не вернулась с работы. Когда они поднялись в комнату, Теон снова попытался уговорить Рамси вызвать врача, но тот лишь отмахнулся и что-то невнятно пробормотал. Тогда Теон разозлился и кинул ему одежду, в которой он ходил в прошлый раз.

— Знаешь что, сестра придёт с работы — она тебя даже спрашивать не станет. Вызовет врача и всё, — честно говоря, он сегодня устал взывать к его здравомыслию и чувствовал себя морально истощённым для уговоров.

— Хорошо, я согласен, — сквозь зубы бросил Рамси и стал переодеваться. Толстовку только не стал снимать, так и залез в ней под одеяло.

Врач выписал длинный список лекарств и велел ему оставаться в постели ближайшие дни. После его ухода Рамси сразу заснул, а Теон потащился в аптеку. Когда он вернулся, отстояв бесконечную очередь, то сестра была уже дома. Он рассказал ей о том, что произошло сегодня, за исключением криминально-детективного момента. В итоге, каждый знал только часть информации. Теон пожаловался, что Рамси так ему ничего вразумительного и не ответил, где пропадал всё это время. Аша сама решила у него спросить, видимо ей тоже было интересно.

Когда они поднялись наверх, тоРамси уже не спал, просто лежал и пялился в потолок. Как только дверь отворилась, он зажмурился и попытался сделать вид, что ещё не проснулся. Ему так не хотелось сейчас ни с кем разговаривать.

— Можешь не притворяться, я вижу, что ты не спишь, — разгадала его уловку Аша.

Он тяжело вздохнул, открыл глаза и сел на диване. Теон брякнулся рядом так, что пружины скрипнули.

— Как у тебя дела? — спросила Аша, подкатила компьютерный стул ближе к дивану и устроилась напротив него.

— Лучше, чем вчера, — и это было правдой. Рамси думал, что ей наговорил Теон.

— Что с тобой случилось? Где ты пропадал две недели? — Аша продолжала расспросы, внимательно глядя на него. Теон сидел рядом, навострив уши. И он чувствовал себя окруженным со всех сторон. Придумать какую-нибудь правдоподобную историю он просто не успел и поэтому, пришлось сочинять на ходу.

— Просто времени не было. Я с друзьями виделся, а потом простыл, и телефон был сломан, — уверенно ответил Рамси и зашёлся в приступе кашля.

Аша, кажется, ему поверила или просто не стала расспрашивать дальше.

— Да ты мокрый весь — снимай кофту, — оглядев его, сказала она.

Теон принёс тёплый свитер, и Рамси потянулся было снять толстовку, но кое о чём вспомнил.

— Потом, — он натянул рукава пониже и уставился в пол.

Аша посмотрела на его забинтованные руки.

— А что с руками? — она заподозрила что-то неладное, и кажется, планировала вытянуть из него правду.

— Кружку разбил, порезался, когда осколки собирал, — Рамси посмотрел ей в глаза, рассчитывая на то, что это вполне правдоподобная версия. Так, в общем, и было, если исключить подробности.

Аша взяла его за руку и подняла вверх рукав толстовки, а затем и второй. На обоих запястьях красовались симметричные синяки.

— А это что?

Рамси отвёл глаза.

— Ударился нечаянно, — быстро ответил он.

— Рамси, скажи правду, — Аша ему, конечно, не поверила.

— Это вышло случайно. Я ничего плохого не сделал! — замотал головой Рамси. Он не знал, что ответить. Он бы сам себе не поверил. А правду он сказать не мог, да и не хотел.

— Я ничего такого и не думала, — удивилась она его реакции. Аша вновь взяла его за руку, словно хотела поддержать. — Мы хотим тебе помочь, — заверила она.

Теон переводил взгляд с одного на другого, ожидая, чем завершиться разговор.

— Вы итак, помогли, — негромко ответил Рамси. Хоть её прикосновения были и приятны, но он чувствовал себя неуютно. Оба они много сделали для него, а он их обманывал. Ему стало невыносимо стыдно, но поделать он ничего не мог.

Аша и Теон в две пары глаз смотрели на него, и он готов был провалиться сквозь землю. Повисла напряжённая пауза, во время которой он пытался придумать что-либо уместное и правдоподобное. К счастью, в этот момент у Аши зазвонил телефон. Она сказала, что позже продолжит разговор и ушла. А Рамси вздохнул с облегчением. По крайней мере, на время он мог избежать неудобных вопросов.

— Отца арестовали за пьяный дебош в баре. Поеду за ним, — через пару минут сообщила Аша.

— Ага. Не в первый раз, — ответил ей Теон. Это уж точно его не удивило.

Когда сестра ушла, он всё же решил выпытать из Рамси правду. А тот всё так же сидел, отрешённо уставившись в пустоту, размышляя о том, как поступить.

Комментарий к Глава 39

* “Лютер” - Британский сериал про детектива Джона Лютера. Успешность Лютера заключается в высокой раскрываемости преступлений, благодаря его нестандартным методам, которые он использует для поимки опаснейших преступников Лондона.


========== Глава 40 ==========


В какой-то миг пришло чёткое осознание того, что всё происходит взаправду, и вот наступил именно тот момент, когда ему предстоит принять решение. И он совсем не мог придумать, что сказать, каким образом скрыть неприглядную истину. Чувствую себя загнанным в угол, он пытался подобрать слова, которые бы смогли сгладить ситуацию, но на самом деле их не было. К тому же он не хотел, чтобы неприятности постигли ещё кого-то кроме него. Так или иначе, за добро платят добром, а он был благодарен за помощь и временное пристанище.

Погружённый в свои мысли, очнулся он только в тот момент, когда Теон начал тормошить его за плечо: как видно, он пытался ему что-то донести на протяжении всего этого времени. Рамси вяло отмахнулся и наконец, обратил на него внимание.

— Что с тобой происходит? Может, расскажешь, наконец? — Теон желал, во что бы то ни стало всё узнать, и вцепился в него как бульдог, со своими навязчивыми вопросами. Уж чего прочего, а любопытства ему было точно не занимать.

— Нет, — кратко и решительно ответил Рамси. На самом деле врать ему вовсе не хотелось, а правду он просто не мог сказать. Некоторые вещи должны оставаться запертыми.

— Я пытаюсь тебе помочь и хочу знать правду, — настаивал тем временем, Теон. Он пересел на стул, чтобы смотреть ему в лицо. А потом замолчал, давая ему время на раздумья, но продолжал сверлить нетерпеливым взглядом.

Долго ждать ему не пришлось. В голове словно взорвался красный тугой шар. Терпение — это совсем не его конёк, а уж тем более, когда его то и дело тыркают одним и тем же вопросом. Весь мир покрылся красным и пошёл трещинами.

— Правду! Ты правду хочешь знать?! — Рамси вскочил с дивана, чуть не опрокинув Теона, вместе со стулом.

— Да! Я столько раз помогал тебе, и что не заслуживаю доверия?! — Теон тоже начал закипать. Он встал, чтобы быть с ним на одном уровне. И в самом деле, он чувствовал себя уязвлённым таким отношением, и от того разозлился. Наверное, Рамси его не считает таким уж другом, ведь куда ему до Демона и всех остальных панков. Ему стало очень обидно, и он решил ни сдаваться ни за что на свете. И его план оказался успешным. Хоть его друг и умеет хранить секреты, но вот контролировать свои эмоции — это точно то, чему бы ему стоило научиться.

— Хорошо! Хорошо! Правду, блядь?! Я… я в подвале был. Все две недели. Отец меня цепью к трубе приковал! — Рамси вскинул руки, продемонстрировав ему следы цепей, и метнул в него такой яростный взгляд, что Теон невольно попятился и отступил подальше.

— Ты серьёзно? — он опешил и не знал, как на это реагировать. Верить ему или нет.

— Нет, блядь, шучу! На что это похоже, по-твоему?! На розыгрыш?! — продолжал орать на него Рамси. Он остановился, чтобы перевести дыхание и вновь закашлялся.

— Нет, — улучив паузу, ответил Теон. Он смутился и сел на стул, уставившись в пол. — Зачем он это сделал? — он задал наводящий вопрос, надеясь услышать всю историю целиком. Несмело глянул в сторону друга.

— Потому что он конченый мудак! Потому что он меня ненавидит! Потому что он всю жизнь надо мной издевается! И каждый грёбаный раз в больнице, я оказывался из-за него, — под конец монолога Рамси сник и плюхнулся на диван. Хоть на душе было гадко, но слова лились нескончаемым потоком, обнажая горькую истину. — Я хотел уйти, поэтому украл этот идиотский контракт, хотел его пошантажировать. Там завязаны большие деньги, если фараоны узнают ему не хилый срок светит. Я думал — у меня получится всё изменить. Я просто хотел быть свободным, — он сглотнул и посмотрел в окно, представляя, что он и вовсе один в комнате.

Теон сел рядом и положил руку ему на плечо. Оказывается, что он умеет молчать, когда надо. Рамси с удивлением обнаружил сочувственное выражение у него на лице, наверное, он действительно выглядит жалким и глупым. Ему обычно не удавалось уловить эти посредственные эмоции, но кажется, что это и вправду было сочувствие. Тогда решил он всё рассказать, раз уж начал вечер откровенных бесед. Наверно, он и сам не смог бы остановиться.

— Я не понимаю, зачем он меня в детстве к себе забрал. Может просто хотелось над кем-то поиздеваться. Или приобрести личного раба, который будет выполнять все приказы, и у которого нет никаких прав, и его можно лупить, просто по тому, что он от тебя зависит. Уж точно, не потому что у него что-то там ёкнуло и он вспомнил, что у него есть сын, о котором он пять лет не думал, — признание было горьким, как аптечная пилюля, невыносимо тяжелым, как могильная плита. Произнесённое вслух это откровение звучало и вовсе отвратительно, но словно заклинание обретало силу, повиснув в воздухе незримой сетью слов. Если наедине с самим собой он ещё мог потешить себя надеждами, то в этот самый миг, когда произнёс эти слова, понял, что так и есть — отец его никогда не любил. На минуту, он даже замолк, потрясённый окончательным признанием этого факта. А затем продолжал говорить, а слова всё не кончались и не кончались. Поток печальных и страшных истории казался бесконечным. И всё это время, Теон сидел рядом, положив руку ему на плечо, слушал и не перебивал.

Он говорил сбивчиво, то и дело перескакивая с одного на другое. Начал с того, что рассказал, как отец его чуть не утопил, когда ему было шесть лет. Как он его бил постоянно за отметки ниже отличных, за то, что на прогулке задержался, или, если у него просто было плохое настроение. По любому поводу. Как он притворялся добрым и любящим при врачах и полиции. Как он его в подвале запер, когда ему было девять, и обращался с ним как с паршивым псом. Рассказал о том, что всё детство он провёл в страхе перед наказаниями. Историй оказалось множество, но он выставил на обозрение лишь малую часть своих кошмаров — поделился самыми яркими и красочными из них. Поведал самые болезненные и устрашающие сказки своего детства. А когда же закончил, то чувствовал себя опустошённым и раздавленным. Больно и противно было переживать всё это снова, подобно тому, как упасть с обрыва, в полную камней, грязную яму.

Теон, молчавший всё это время, теперь решил высказаться.

— Это просто полный пиздец! Я думал, что такого в жизни не происходит, только если в новостях, где показывают, как родителей лишили прав, а детей в детдом отправили, — он пребывал в шоке. То, что происходило с его другом, словно было где-то в другой извращённой реальности и он полностью ещё не осознал услышанное. А когда же взглянул на него, то и вовсе не мог подобрать нужных слов.

Рамси сидел, закрыв лицо руками.

— Уходи, я хочу остаться один, — тихо попросил он.

— Мне жаль, что с тобой так плохо обходился отец, — посочувствовал Теон.

— Да уйдешь ты, наконец?! — Рамси опустил руки, и, стараясь выровнять дыхание, прикусил губу изнутри. Он уже больше не мог сдерживать слёзы, столько всего на него навалилось. А теперь ещё пришлось распотрошить перед Теоном свои детские кошмары. И вот в итоге, он чувствовал себя полностью разбитым, словно где-то внутри раскрошилась на части хрупкая стенка из мягкого известняка, что хранила за собой все эти страшные истории. Видно, её куски вставали комом в горле и не давали дышать, и наверно, от пыли и каменной крошки так щипало в глазах.

— Хорошо, извини, — Теон видел, что он и так уже, дошёл до точки, поэтому понимающе кивнул.

Рамси глубоко вздохнул и стиснул зубы, пытаясь не разреветься, самым постыдным образом. Довольно и того, что он чувствовал себя слабаком и тряпкой. Ковриком у входной двери, о который вытерли грязные ботинки.

Теон поднялся с дивана, но всё так же, сочувственно смотрел на него, и от этого становилось ещё более паскудно, будто бы, он какой-то калека.

— Тебе, что нравится на меня смотреть?! Тебе, блядь, нравится видеть меня таким?! — «Растоптанным и униженным», — хотел бы сказать он, но чем больше слов, тем труднее держать себя в руках. Рамси старался бороться с собой. Он глубоко вздохнул, пытаясь загнать слёзы назад, но от этого стало только труднее дышать, и он упал лицом в подушку, чтоб хотя бы не позориться.

— Я и не думал, что ты умеешь плакать. Это как-то слишком по-настоящему для тебя, — Теон ляпнул первое, о чём подумал. Лишь пару секунд спустя, решил, что это прозвучало грубо, хотя он вовсе этого не хотел. Что поделать, если у него, что на уме, то и на языке.

— Хочешь надо мной посмеяться?! Теперь можешь думать, что я такой ублюдок, потому что меня били в детстве! Хотя нет, я же и есть ублюдок, мои-то родители не жили в счастливом браке! — его ярость переросла в глухие рыдания и он больше не отрывал лицо от подушки. — Доволен теперь?! — произнёс он между всхлипами. Теперь он и вовсе чувствовал себя погано. Было бы просто замечательно, если бы у Теона хватило ума уйти.

— В том, чтобы плакать нет ничего стыдного. Я, правда, тебе сочувствую. Это всё ужасно, что случилось с тобой, — сказал ему в спину Теон и поспешил выйти из комнаты. Ему и впрямь стало неловко видеть Рамси в таком состоянии. Это было как-то слишком по-человечески для такого жестокого циника, как он.

Впрочем, Теон уже и не знал, может это всего лишь маска, броня, которую он носит. Судя, по его рассказу, всю жизнь он был безумно одинок и угнетён. Запуганный и забитый своим отцом, нелюбимый и отверженный своей матерью. Его судьбе вряд ли можно позавидовать — скорее ужаснуться. Сам он и представить не мог, каково это жить в постоянном страхе и унижении, когда не можешь никому довериться, некого попросить о помощи, некому излить душу. В такой атмосфере, сложно оставаться психический здоровым. Трудно не стать неврастеником и социопатом. Теону нужно было время, чтобы осмыслить всю эту информацию, а Рамси нужно было время, чтобы успокоиться.

Теон спустился на кухню и закурил, задумчиво рассматривая пейзаж за окном. Уже стемнело, на небе проступили первые звёзды. Минут сорок он просидел на кухне, размышляя о том, что услышал. А потом заварил чай, булькнул в кружку три куска сахара — он знал, что Рамси любит сладкий чай. Всё-таки вынужденное соседство, заставляет узнать привычки друг друга. В интернатской комнате у них был чайник, купленный в складчину, и можно было в любое время гонять чаи. Он поднялся наверх, и поставил кружку на стол.

Рамси всё так же лежал на диване, лицом в подушку, но больше не плакал, лишь прерывисто дышал.

— Я тебе чай принёс.

Рамси вытер лицо об подушку и сел. Отхлебнул из кружки и скривился.

— Что за дрянь? — он отставил кружку и посмотрел на Теона.

— Это чай успокоительный — из ромашки, — ответил он. Тётя любила презентовать им подобную ерунду: чай, настойки, травяные сборы, которые лечат от всего на свете. Она даже ими торговала по каталогам и кажется, успешно.

— Зачем этот твой успокоительный чай? Я что на психа похож? — Рамси нервно рассмеялся, хоть ему было и вовсе невесело. Он хотел поскорее обо всём забыть и сгладить всю эту историю.

— Если честно, то у тебя, по-моему, с нервами проблема, — продолжать Теон не стал, но Рамси угадал его мысли.

— И с головой тоже. Это хотел сказать?

Теон лишь пожал плечами в ответ. Говорить он этого не стал бы, но ответ напрашивался сам собой.

— Вкусно? — Теон отпил из его кружки и скривил губы. — Нет, знаешь, и, правда, гадость, — согласился он.

— Принеси нормальный чай, — сказал Рамси и пошёл умываться.

Теон принялся освобождать место на компьютерном столе, чтобы поужинать в комнате. Сестра с отцом недавно вернулись домой и внизу творился настоящий армагеддон. Казалось, лампочки в люстре лопнут от их криков. Он в два приёма притащил тарелки и кружки на подносе, и расставил всё на столе.

— А что ты собирался делать, когда хотел сбежать из дома? — поинтересовался он между делом.

Рамси уже переоделся и сменил сырую от пота, толстовку, на оставленный Теоном белый, крупной вязки, свитер под горло. Он, задумчиво глядя в окно, дёргал торчащие нитки из старого свитера.

— И сейчас собираюсь. Хочу поехать к Бродяге — я с ним договорился. Поживу у него до весны. А потом надо работу найти и жильё. В апреле у него родители приедут — они там только летом живут, вот. И мне надо к этому времени свалить, — он оставил в покое несчастный свитер, и сел на краю дивана, баюкая кружку в ладонях.

— Это весь план? А школа как же? Что ты будешь делать, если даже одиннадцать классов не закончишь? — удивлённо поднял брови Теон.

— Можно потом в вечернюю школу пойти. Главное, чтобы отец меня не нашёл. Я не могу больше, не хочу вернуться в подвал. Если это всё же произойдёт, то ты отнесёшь бумаги в полицию и тогда он загремит. Я могу Феникса попросить вместо тебя, если ты боишься или не хочешь, — Рамси посвятил его в свой план действий и принялся за еду. Он понимал, что лишние проблемы никому не нужны.

Теон задумчиво уставился в тарелку с супом.

— Так себе план, — вынес вердикт он.

— Что ты предлагаешь? — Рамси хмуро взглянул на него и накрошил хлеба в суп, поболтал ложкой в этом месиве. Он не очень-то любил, когда указывают на его оплошности. Но, не смотря на это, ему стало любопытно, что же предложит друг.

— Надо сразу пойти в полицию и отдать им договор. Расскажи им, как он с тобой обращался, — Теон считал такой порядок действий очевидным. Он уже доел, и, отставив тарелку на край стола, взялся за кружку с чаем и печенье. На его взгляд всё казалось логичным и верным.

— Нет! Я рассказал один раз и оказался в подвале — больше такого не хочу, — резко оборвал его Рамси. — Да и стрёмно всё это, — добавил он, со стуком опустив ложку в тарелку. Жаловаться, выглядеть слабаком и трусом — к этому он был не готов. Он точно знал, что всё это не только бесполезно, а даже вредно. Таким образом, он влипнет только в ещё большие неприятности. Однажды он всё рассказал и обернулось это печально для него, а значит, не следует ожидать, что в этот раз будет лучше. Где-то в глубине сознания, ворочалась ещё одна мысль, но ему всё никак не удавалось ухватить её за хвост.

— Ему должно быть стыдно, а не тебе! Хотя бы бумаги надо отдать, — убеждал Теон, поняв всё на свой лад. Впрочем, суть он ухватил верно.

— Я на самом деле и не думал его подставлять. Просто хотел, чтобы он оставил меня в покое. Он хоть и скотина последняя, всё же мой отец, — уныло протянул Рамси. В этом признаться тоже было стыдно. В том, что он привязан к такому отцу. Такому плохому, ужасному и жестокому. Полностью отречься от него и остаться одному, казалось не менее страшно, чем продолжать, раз за разом разочаровываться и бояться день за днём разгневать его. Он себе и сам этого толком не мог объяснить, но цеплялся за то единственное подобие семьи, которое у него было.

— Я ничего не понимаю, — покачал головой Теон. Конечно, родитель какой бы он ни был — дорог для своего ребёнка. Он и сам бы никогда не отрёкся от своего отца, но Рамси? Определённо он не мог взять в толк, причину, по которой он не хочет сдать отца полиции. К матери он кажется, и вовсе не был привязан, так почему же он должен любить отца, тем более, после того, как он с ним обращался.

— Когда я был маленьким, я его очень любил — боялся до смерти, но всё равно любил. Думал, что я плохой, а то, что он меня лупил, ну, вроде как заслужил, — после этого Рамси надолго замолчал. Сейчас он не мог сказать, что любит отца. Большую часть времени он его просто ненавидел. Но всё же, в глубине души он был благодарен хотя бы за то, что он забрал его после смерти матери. Он ведь мог этого и не делать. Лучше бы не делал. На самом деле, он полностью запутался в своих чувствах.

Теон решил вывести его из оцепенения и указать на очевидные факты, которые невозможно опровергнуть. Ему, по крайней мере, всё было ясно, как белый день.

— Знаешь, бить ребёнка ненормально, и пытаться утопить тоже. И тем более запирать в подвале и сажать на цепь. За такое лишают родительских прав, — спокойно и решительно заявил он. А также подумал, что человек, который так обращается с собственным сыном, заслуживает сидеть в тюрьме. Это просто безумно и дико!

— Думаешь, я знал, что такое нормально? Матери вообще было на меня плевать. А отец, забрал к себе, кормил, поил, игрушки покупал, даже разговаривал со мной иногда. Хоть он и считает меня тупым уродцем, но я думал, что он меня любит. У меня кроме него больше никого нет. Очень хреново осознавать, что ты никому не нужен. Я, наверное, простил бы его, если бы он перестал так со мной обращаться. Раньше так думал, по крайней мере, пока он меня летом чуть на тот свет не отправил, — печально закончил Рамси. Он чувствовал себя хуже некуда. И стыдно было и противно, а главное он ощущал себя полным идиотом, от всех этих признаний на душе стало гадко. Да теперь-то он понял, что просто напросто боится остаться один. Как оказалось, быть никому ненужным хуже всего. Но надо ведь бороться со своими страхами.

Рамси снова замолчал, а потом будто что-то решил для себя.

— Знаешь ты прав — пусть сам посидит в клетке, — согласился он.

Может когда-то, пару лет назад, его бы мучили угрызения совести, за то, что он предаёт отца. А он считал именно так, и понимал, что этого отец точно не простит. Теперь же, слишком много песка пересыпалось на его чашу страданий. Слишком многое он стерпел от него, чтобы быть к нему милосердным, чувствовать хоть каплю сострадания. Последней песчинкой стало то, что он его обманул, жестоко сыграв на его чувствах и нарушив слово. К тому же, отец сам рисковал, ведя незаконные сделки, просто его пока никто не поймал за руку. Теперь пришло время это исправить, а заодно и сжечь все мосты. Глупо быть добрым к тому, кто всю жизнь бил его и унижал.

****

Два дня спустя они вместе отнесли контракт в полицию, недолго думая кинули в ящик для анонимок. Дежурный сильно обрадуется, найдя такое послание. В любом случае ОБЭП* будет заинтересован, а что же из этого выйдет пока неясно, но ребята не сомневались, что Болтону-старшему грозят крупные неприятности.

Рамси чувствовал себя лучше и собирался вечером поехать в школу вместе с Теоном. Когда они обедали, раздался звонок в дверь. Теон убавил звук на телевизоре и услышал, как отец разговаривает с кем-то в коридоре. На кухню они вошли вдвоём: Бейлон Грейджой и Русе Болтон. Теон обернулся и увидел застывшее лицо Рамси. У того даже ложка выпала из рук.

— Здравствуй, сынок. Что же ты мне даже записки не оставил, не сообщил, куда ушёл? Я переживал, волновался, — Русе стоял в дверях, скрестив на груди руки и осудительно качая головой. И самое главное, закрывая путь к отступлению.

Рамси встал из-за стола и вытянул руки по швам, понуро опустил голову. Вот он и попался. Все его надежды на спокойную жизнь сразу же разбились в прах, и он уже чувствовал себя обречённым на заточение в подвале.

— Негодяй бессовестный, совсем не думаешь об отце! — пройдя вперёд и остановившись у стола, поддержал Бейлон.

— Если бы мистер Грейджой мне не позвонил, то я бы долго ещё тебя искал. Спасибо, Бейлон, — Русе кивнул, и благосклонно улыбнулся, хоть улыбка и не коснулась холодных глаз.

— Папа, зачем ты это сделал? — Теон возмущённо воззрился на отца.

«Вот проклятый алкаш, сдал меня!» — мелькнуло в голове у Рамси.

— Теон, не встревай. Шляетесь неизвестно где, а родители волнуются! — обратился Бейлон к сыну. Он всегда не прочь был поучаствовать в скандале и с готовностью поддержал старого знакомого.

Он хорошо себе представлял (или думал, что представлял) каким человеком является Русе Болтон, но его наглого дерзкого щенка, ему было совсем не жаль. Он отыскал в старой записной книжке номер Болтона-старшего и позвонил ему, чтобы тот забрал сына. Не хотелось ему терпеть в своём доме этого сопляка-сатаниста. С Теоном он потом поговорит по поводу его сомнительных знакомств.

— Рамси, отомри. Пойдём домой, — обратился Русе к сыну, который застыл, не зная, что делать.

— Мне в школу надо. Поезд скоро, — неуверенно возразил Рамси.

— Ничего страшного, побудешь пару дней дома. Ты ещё не выздоровел. А потом я тебя сам провожу, — Русе так и остался стоять в дверном проёме, ожидая, когда он соизволит подойти. Он не планировал здесь надолго задерживаться.

Рамси нехотя шагнул к нему, словно баран, которого тянут на верёвке. Лучше так, чем отец заставит его силой. Вряд ли Теон и его папаша настолько значимые фигуры, что он постесняется втащить ему при них. Родитель Теона только доволен будет, если отец ему вмажет. Он уже попрощался с вольной жизнью и почти смирился со своей судьбой, но тут Теон схватил его за руку и потащил к лестнице. Стоит упомянуть, что кухня была проходной комнатой и имела два выхода. Один вел в прихожую, которая оканчивалась дверью в санузел, а другой в коридор, откуда открывался доступ в гостиную, спальню Грейджоя-старшего и к лестнице на второй этаж. У первого дежурили оба родителя, а второй был свободен. Друзья мигом взлетели по ступенькам и Теон захлопнул дверь в свою комнату, а после подпёр ручку стулом.

— Думаешь, стул спасёт? — с сомнением спросил Рамси. Он, наконец, пришёл в себя и соображал что делать.

— Не знаю. Теперь есть время подумать, — Теон не мог спокойно смотреть, как его друг сам идёт на растерзание.

— Я уже придумал. Есть ботинки и куртка? — Рамси подошёл к окну и взглянул вниз — сугробы были приличные: как хорошо, что Теон — лентяй и не чистит двор. Карниз, конечно, обледенел, но если, что падать будет мягко. В детстве у него была небольшая практика лазания по деревьям и крышам, а так же ползания по подвалам и строительным котлованам. Он был любознательным ребёнком и всегда находил себе занятие.

— Ты что — второй этаж?! — Теон догадался, что он задумал и считал эту затею не очень здравой.

По лестнице тем временем, поднимались. Теон судорожно нарыл новые кроссовки для физ-ры в своём бардаке и протянул ему. Он собирался отвезти их взамен старых, у которых лопнула подошва, да вот не успел. Для физкультуры в самый раз, а для шатания по улицам зимой не лучший вариант, но остальная обувь находилась в прихожей.

— Я как-то прыгал со второго этажа — летом. Сейчас снег везде, так что будет лучше. Хотя, я, конечно, падать не собираюсь, — Рамси искренне надеялся, что это так. Он последний раз лазал по крышам, когда ему было лет двенадцать и хотел верить, что не растерял навык. Тем более, он и был тогда не в пример легче. Он надел кроссовки, благо у них с Теоном один размер, туго затянул шнурки, чтобы пока будет спускаться, не развязались. Подумал о том, что перчатки бы тоже не помещали.

За дверью раздались голоса.

— Эй, детки, открывайте, — Рамси узнал голос отца.

— Куртки нет — она внизу, — развёл руками Теон и навалился на дверь.

— Итак, сойдёт, — Рамси надел рюкзак на плечи, накинул капюшон толстовки на голову и на секунду закрыл глаза, собираясь с духом и пытаясь унять бешеный стук сердца. Снова ему предстоит бежать.

— Я их отвлеку, удачи! — пожелал Теон.

— Спасибо, — Рамси кивнул, хлопнул его по плечу и вылез в окно.

— Теон, открывай немедленно! — ломился в дверь Бейлон.

И кажется, покоя в ближайшее время никому из них не видать.

Комментарий к Глава 40

* Отдел по борьбе с экономическим преступлениями. Сотрудники этого отдела полиции занимаются расследованием преступлений, так или иначе, связанных со сферой финансов.


========== Часть IV. Глава 41 ==========


Добрых двадцать минут Теон держал оборону своей комнаты и вдохновенно ругался с отцом и Русе Болтоном. Потом всё-таки открыл дверь, надеясь, что Рамси свалил подальше отсюда. В коридоре его поджидал разгневанный отец, а Болтон-старший давно ушёл, и видимо, обо всём догадался. Теон поскандалил с отцом на предмет его бесчестного поступка и выяснил много нового. Отец считал Рамси плохой компанией для него и высказал предположение о том, что он малолетний преступник и наркоман. Он всех панков такими считал. Теон ответил, что он сам вправе выбирать себе друзей и его не волнует мнение отца по этому вопросу. И что, ему следовало сначала поговорить с ним, прежде, чем звонить Русе Болтону. Переиграть отца в полемике являлось делом не из лёгких. Бейлон Грейджой высоко себя ценил и всегда оказывался прав. В итоге Теон, донельзя разозлённый, принялся собираться в школу. Он бросил отцу напоследок:

— Как хорошо, что ты меня в интернат отправил. Хотя бы не буду каждый день наблюдать, как ты пропиваешь свою жизнь!

Бейлон, естественно, разразился бранью и своим излюбленным монологом на тему того, как он старался для семьи, а Теон просто неблагодарный и избалованный мерзавец, который этого не ценит.

Сестра вернулась как раз к концу скандала. Теон не выдержал и поведал ей наедине всю историю, что услышал вчера от Рамси. Если чья-то тайна попадала к нему, то тайной она уже надолго не оставалась. Сестра, конечно же, тоже была шокирована, как и любой нормальный человек, услышав подобное. Она догадывалась о чём-то, но не в таком масштабе, и искренне посочувствовала Рамси. А по поводу поступка отца сказала, что он вполне ожидаем.

Поздним вечером Теон прибыл в школу. Комната давно стала привычной для него, обжитой и уютной, почти родной. Правда сейчас здесь было скучновато и не с кем переброситься словом. Он отправился в общую гостиную, рассчитывая на то, что можно будет посмотреть какая-нибудь передачу по телевизору до отбоя. В гостиной как обычно собралась толпа: все смотрели футбольный матч. Вскоре телетрансляция подошла к концу, матч успешно завершился победой любимого всеми клуба, а Теон продолжил общение со знакомыми и одноклассниками. Позже он спустился вниз, чтобы навестить свою девушку. Ничего особенно примечательного в этот день так и не произошло.

****

После долгих зимних каникул учиться совсем не хотелось и с утра Теон лениво собирал рюкзак, так и не сумев возбудить в себе жажду знаний. Попутно он размышлял о том, чем займётся после уроков. Рамси заявился как раз в тот момент, когда он перерывал ящики письменного стола в поисках ручек. Теон обернулся на звук открывающейся двери, и, взглянув на толстовку Рамси, перекрестился от неожиданности.

— Господи! Это что за у… удивительные лица у тебя на кофте? — на толстовке были изображены жуткие уроды, которые, казалось, выползли из самых глубин ада. Но… сказать об этом он не решился. Его «добрый» друг приучил его держать своё негативное мнение о каких-либо персонажах из мира рока при себе.

— Я тебя тоже рад видеть, — добродушно усмехнулся Рамси, снимая расстегнутую уже куртку. — А… это мне Орк дал потаскать. Группа «Lordi»* — классные ребята, — Рамси разгладил толстовку и полюбовался на рисунок, опустив голову.

— Не сомневаюсь, — Теон надеялся, что Орк ему не навсегда отдал эту кофту и он не будет каждый день наблюдать этих уродов.

— А что это я к полу прилип? — Рамси хотел разуться, но понял, что не может оторвать кроссовки от пола.

— Ты прямо с места сдвинуться не можешь? — осторожно спросил Теон, припоминая о вчерашнем происшествии.

Рамси попробовал переступить, но понял, что вышагнет вместе с куском паркета, и покачал головой.

— Понимаешь, вчера мы с Эммой давно не виделись, и … — начал издалека Теон, благоразумно держась на расстоянии от него.

— И что?

— Шкаф слегка задели и эта твоя «Ярость дракона» упала и разбилась, — признался он.

Вчера они с Эммой в порыве страсти налетели на шкаф и бутылка, до сего времени, покоившаяся наверху слетела вниз. А после того, как он проводил свою девушку, было поздно, и он так и не удосужился вымыть пол.

— Подойди.

— Извини, я же не специально, — Теон не рискнул приближаться. То, что Рамси выглядит дружелюбным, ещё не говорит о том, что он не имеет злых намерений.

— Разбили и разбили, я давно забыл про эту бутылку. Кроссовки сними с меня, — намекая на то, что он настолько обездвижен, что не может наклониться, попросил Рамси.

Теон с облегчением подошёл, и помог ему стащить обувь и отодрать её от пола.

— Ты не боишься, что отец за тобой в школу приедет?

— Нет. Ему сейчас не до меня будет. Фараоны ему, наверняка, уже придумали занятие на ближайшие пару лет, — беспечно отозвался друг. Стоит отметить, что он вообще не имел привычки пережёвывать одни и те же проблемы изо дня в день и загадывать наперёд.

Рамси помахал перед ним длинными рукавами толстовки, которая была ему большой размера на три, намекая, что их надо закатать. Теон помог ему справиться и с этой задачей, совсем позабыв, что торопился на учёбу. Первым уроком сегодня стояла математика, и естественно, трепать языком казалось куда увлекательнее, чем решать примеры

— Если его в тюрьму посадят, то тебя в детдом отправят, — счёл нужным предупредить Теон, и, перешагнув липкий участок пола, стал обуваться. Хочешь не хочешь, а тащиться на занятия всё-таки придётся. По крайней мере, торопился он не слишком.

— Я итак, в интернате. Куда уж дальше? — возразил Рамси. Ему не хотелось воображать новые проблемы, когда он только избавился от старых и впадать в меланхолию на ровном месте. Надо ценить то, что имеешь.

Теон пожал плечами. Он не был склонен его разубеждать, но сам бы точно не смог вот так запросто позабыть обо всех невзгодах. Если с ним случались какие-то неприятности, то он старательно выносил мозг себе и окружающим, прежде, чем мог вновь прийти к душевному равновесию. Он не стал дальше развивать эту тему, и стоя на пороге спросил:

— Пойдёшь на уроки? — вдвоём, конечно, было бы веселее.

— Нет. Я ещё не выздоровел, — Рамси разлёгся на кровати и вертел в руках телефон. Кажется, он идти никуда не собирался.

— Тогда иди к медсестре. Она тебе лекарства даст и освобождение напишет, — посоветовал Теон.

— Придётся, — скривился Рамси, и нехотя поднялся с кровати.

****

Всё время, что Теон пытался грызть гранит науки, Рамси строчил ему смс. Это, конечно, развлекало, но миссис Тирелл уже сделала ему два замечания и пообещала отобрать телефон. Согнувшись над партой и обезопасив себя баррикадой в виде учебника по биологии, он изображал бурную деятельность, которая подразумевала чтение параграфа и выписывание определений из учебника. На самом же деле, он читал послания от Рамси.

Он написал, что злая ведьма обманом заточила в башне и подвергла ужасным пыткам, алчущего человеческой крови древнего вампира. И теперь он призывает своего верного слугу, который скрасит его заключение и освободит от адских мук. Из всей этой эпопеи Теон понял, что медсестра заперла древнего вампира — это Рамси, в лазарете, и теперь ему невыносимо скучно. А верный слуга — это, видимо, Теон, должен прийти и развеселить его. Расшифровка сообщений, скрасила его пребывание и на следующих уроках, таким образом, школьный день пролетел быстро.

После обеда, Теон сразу же отправился в больничное крыло. Когда он вошёл в палату, то Рамси лежал на кровати, и с заинтересованным видом, смотрел по телевизору передачу о жизни гепардов в дикой природе.

— Надолго тебя здесь заперли? — Теон взял, стоящий в углу, стул, и подсел к нему.

Рамси отвлёкся от телевизора и пожал плечами.

— Слуге не пристало так разговаривать со своим господином. Где твоё почтение, дерзкий отрок? — ухмыльнулся он, приподнявшись на кровати.

— Тебе кажется какие-то не те таблетки дали, — Теон с сомнением посмотрел на него, а после окинул взглядом бледно-зелёные больничные стены. Их украшали аппликации с забавными зверятами: лисёнок, медвежонок, тигрёнок. Видимо, они были здесь для того, чтобы повеселить больных детей. В палате находилось две кровати, но вторая пустовала. Выходит, что только Рамси «повезло» угодить в лазарет в первый же школьный день.

Теон вновь остановил взгляд на нём. Рамси покачал головой и снова уставился в телевизор. Он давно понял, что у Теона проблемы с чувством юмора.

— Зачем ты меня позвал, если не хочешь со мной разговаривать? — недоумевал Теон. Он поёрзал на краешке стула, ожидая, когда Рамси обратит на него внимание. Телевизор он мог и в одиночестве смотреть, и он не видел смысла в том, чтобы торчать здесь в безмолвии.

— Ты похож на моего слугу, мальчик. Вот только я к старости стал глух, не слышу, когда ко мне обращаются без должного почтения, — Рамси демонстративно приложил ладонь к уху. Видно, он до сих пор корчил из себя Дракулу. — Не видел ли ты моего слугу? — спросил он и недвусмысленно кивнул, намекая на то, что хочет, чтобы друг ему подыграл.

Теон поднял брови и скривил губы: «У Рамси снова крыша поехала».

— Я здесь, мой хозяин, — он натянул улыбку на лицо, и, встав со стула, слегка поклонился.

— Теперь слышу, — довольно ухмыльнулся Рамси. — Так вот, мой преданный слуга, старый Граф жаждет крови. Добудь мне сосуд с живительным соком. Это твоё первое задание, — довольным тоном сообщил он.

У Теона просто мозги вскипели, он не мог понять, чего он от него хочет.

— Не понял, хозяин?

Рамси раздражённо цокнул языком.

— Мой слуга не отличается сообразительностью, — недовольно покачал головой он. Ему вечно всё надо разжевывать!

— Всё! Зайду в другой раз, когда тебя обратно в нормального перемкнёт! — Теон поднялся со стула и решительно направился к выходу. Он пришёл не затем, чтобы выслушивать оскорбления.

— Сок вишнёвый купи, — крикнул вдогонку Рамси.

— Ты не мог сразу сказать?

— Мне скучно, я хотел развлечься, а ты мне всю игру испортил! — упрекнул Рамси. Он успел придумать целых пять заданий, и рассчитывал на то, что друг оценит его затею по достоинству.

— Почему это я должен быть слугой?! — Теон встал у двери, уперев руки в бока, и всем своим видом, говоря, как он уязвлён. Мало того, что он должен изображать из себя слугу, так ещё и сносить оскорбления, намекающие на его скудоумие.

— Потому что я — Граф и Принц Тьмы — Рамси вполне, по его мнению, логично всё обосновал и, откинувшись на подушку, сверлил его сумрачным взглядом. Настроение у него совсем испортилось.

— Хорошо, мой господин, добуду вам крови юных дев, — Теон поджал губы и шумно выдохнул, борясь со своей обидой. А потом всё же решил подыграть ему. Рамси, наверно, итак, здесь не слишком здорово торчать в одиночестве.

— А теперь мы уже можем говорить нормально? — Теон всё ещё не был уверен стоит ли ему остаться.

— Да, я что-то устал, — Рамси вздохнул, и, спустив подушку ниже, лёг на кровать. У него снова поднялась температура, и он чувствовал себя не очень хорошо.

— Когда тебя выпустят? — Теон вернулся и сел на стул.

— Не знаю. Если карантин объявят, то не скоро, — грустно протянул Рамси, разглядывая остроухого лисёнка, что расположился на противоположной стене. Честно говоря, рисунки его только раздражали. Больница остаётся больницей, хоть бы здесь и был зал игровых автоматов и кафе-мороженое.

— А ты что заразный? — Теон на всякий случай отодвинулся. Стул проскрипел ножками по линолеуму, оставив неприглядные полосы. Странно, что его это не смущало, когда пил с ним из одной кружки.

— Я — нет. А вот пятнистая девка из соседней палаты, точно заразная, — хмыкнул Рамси.

— И чем же она болеет? — Теон снова проскоблил стулом линолеум и вернулся на прежнее место. Теперь он был спокоен по поводу своей безопасности.

— Бешенством, наверное. Когда я её обозвал леопардом, она так взбесилась. Медсестра её еле успокоила, — высказал Рамси своё предположение.

— Ты просто не умеешь общаться с людьми, — рассмеялся Теон.

— Она меня укусить хотела! Я в неё кинул цветочным горшком и она такой визг подняла, — Рамси зажал уши, показывая, что чуть не оглох. — Такая невоспитанная, — добавил он, осудительно покачав головой.

— С девочкой-то всё в порядке?

— Да, что ей сделается! Она отскочила.

— Зачем ты вообще к ней прицепился? — Теон хотел выяснить, в чём же состояла суть конфликта, и уселся на стуле, закинув ногу на ногу, в ожидании увлекательной истории.

— Я просто по коридору шёл, а она на встречу, посмотрел на неё. А она мне: «Чего уставился?!». Я сказал, что она похожа на леопарда. Вот и всё, — пояснил Рамси. Виноватым он себя не считал: он всего лишь сказал правду.

— Можешь идти, Лианна. И не стоит есть апельсины, если у тебя на них аллергия, — раздался в коридоре громкий голос медсестры.

— Ну, вот, а ты говорил бешенство, — улыбнулся Теон.

— Значит, она просто маленькое злобное исчадье ада, — сделал вывод Рамси.

— Поехали в выходные в деревню, если тебя выпустят, — предложил Теон, когда они от души посмеялись над девочкой.

— Хорошо, — с готовностью согласился Рамси. А потом помолчал немного, собираясь с мыслями. — Спасибо, за то, что ты сделал позавчера. И, вообще, за всё, — Рамси не очень-то умел благодарить, но считал, всё же, что должен что-то сказать. Если бы не Теон, то он бы снова оказался на цепи.

Теону тоже стало неловко и он кивнул.

— Ты не думай, что мой папа плохой. Он просто панков не любит. Он сказал, что ты наркоман и преступник, — он уставился себе под ноги — ему было стыдно за отца.

Рамси прикрыл глаза и усмехнулся. На самом деле он здорово разозлился. Глупо, очень глупо судить людей по одёжке. А отец Теона просто старый алкаш и трепло. Такое несправедливое отношение к неформалам порядком его достало: будь ты хоть семь пядей во лбу, учтив и вежлив, а по воскресеньям работай в бесплатной столовой, раздавая еду бездомным, если на тебе гады** и косуха, то все считают тебя асоциальным элементом. Да и к тому же, папаша Теона его знатноподставил. — Я и не сомневался, что он так думает. Иди домой, я спать хочу, — сейчас, он действительно хотел спровадить Теона. Не столько, потому что устал, сколько, потому что не хотел наговорить того, о чём бы потом пожалел. Он знал наверняка, что сын не несёт ответственности за поступки отца.

— Не обижайся, мне стыдно за него, — Теон не оставлял попытки сгладить вину отца. Он думал, что отец поступил так из лучших побуждений.

— Я понял, иди, — Рамси просто хотел позабыть об этом скорее. Он был рад, как ни парадоксально это звучит, оказаться в школьном лазарете. Это куда лучше, чем в подвале своего дома. Хоть здесь тоскливо и противно, но, по крайней мере, он не прикован цепью к батарее. А медсестра хоть и занудная тётка, но с ней хотя бы можно поругаться и поспорить, ничем не рискуя.

****

Теон приходил к нему каждый день. К концу второй недели Рамси совсем поправился и его выпустили из лазарета. Успел подойти к концу январь и ударили крепкие морозы, такие, что даже река, огибающая деревню, покрылась льдом.

В субботу утром ребята отправились в деревню, что являлась единственным населённым пунктом в относительной близости от школы. Рейсовый автобус, приходящий от небольшого привокзального посёлка, и проезжающий по всем окрестным деревням, ходил раз в три часа, и если опоздать на него, то приходилось минут сорок топать пешком. Особых развлечений в деревне не имелось, зато в магазине алкоголь и сигареты продавали не требуя документов, очевидно, это была их основная выручка. После совершения покупок, Рамси предложил посетить заброшенную лодочную станцию, которая находилась на самой окраине посёлка. Немного поплутав среди заснеженных полей, они оказались на месте.

Лодочная станция представляла собой большой сарай у истоков замёрзшей, и давно обмелевшей речушки. Он был заполнен старыми рассохшимися лодками и снастями, укрытыми дырявыми рыбацкими сетями. По непонятным причинам это место облюбовали бездомные кошки. Может, чуяли запах рыбы, хранившейся здесь раньше. А может, среди щелястых досок, из которых был сколочен сарай, оказалось всё же теплее, чем на улице. Рамси скормил котам всю колбасу с бутербродов, что они взяли с собой. И теперь сидел, окружённый пушистой мурчащей стаей, гладил кошек и улыбался. Кажется, он был вполне доволен жизнью.

— А мы, что, теперь будем один хлеб есть? — возмущённо уставился на него Теон. Он остался, не очень доволен его решением.

— Надо уметь делиться, — глубокомысленно изрёк Рамси. Он почесал за ухом пушистого дымчатого котёнка, и тот потёрся усатой мордочкой об его куртку.

— Ты им всё отдал!

— Они же бездомные! У тебя есть еда и тёплый дом, а у них ничего, — упрекнул Рамси. Рыжая полосатая кошка свернулась клубком у него на коленях, а большой чёрный кот вертелся рядом и тыкался лобастой головой ему в ладонь — видно, хотел ещё угощение выпросить.

— Ладно-ладно, ты прав, — пришлось согласиться Теону, ему тоже стало жаль бездомных животных.

— Люди такие твари! Они сначала ребёнку покупаю котёнка, а потом он вырастает, и уже не такой милый, и они его выбрасывают. Или когда собака становиться старой и не может больше охранять дом, выкидывают её на улицу. Как ненужную вещь, как старую игрушку, — Рамси закурил, пуская дым в потолок, и левой рукой провёл по пушистой спинке полосатой кошки. — Животные намного лучше людей. Они не предают и не лгут, не притворяются. Они настоящие, — закончил он свою мысль. Он пожалел, что не может взять котёнка с собой, хотя бы одного.

В детстве он всегда мечтал о домашнем питомце: неугомонном и звонкоголосом щенке или ласковом и любопытном котёнке. Отец всегда был против. Он говорил, что от животных только грязь, мусор и шум. Никакие уговоры не помогали, и хотя Рамси клятвенно обещал, что будет заботиться о домашнем животном сам, и никаких неприятностей зверёк доставлять не будет, ответ отца всегда был отрицательный. Он так же упомянул, что если Рамси придёт в голову притащить в дом какую-нибудь «блохастую тварь», то он мигом вылетит на улицу вместе со своим питомцем. И как он не любил животных, но жить под мостом вместе с собакой был не готов.

Теон не питал особой любви к братьям нашим меньшим. Он не испытывал к ним антипатии, но такого восхищения тоже не понимал. Он подумал, что Рамси слишком уж их переоценивает.

— Бездомных, правда, жалко, — согласился Теон. Он раньше об этом не задумывался, но поразмыслив, оценил, что они скитаются никому ненужные и голодные, и в холод и в дождь, и действительно, проникся к ним сочувствием.

— Когда мне было семь. Я из школы возвращался и увидел, как парень класса из пятого или шестого собаку дразнит через забор. Он её палкой бил по морде. Знаешь, что я сделал? — усмехнулся Рамси. В этот раз он использовал свою загадочную улыбку.

— Нет. Наверное, что-то ужасающее, — предположил Теон. Он грустно заглянул в опустевший пакет из-под бутербродов и стряхнул со штанов крошки.

Рамси кивнул и улыбнулся ещё шире.

— Я этого малолетнего урода рюкзаком по башке треснул, а потом у него палку отобрал. И этой же палкой его отдубасил. Кажется, даже сломал ему руку — он так орал! — он вспомнил, как мелкий ублюдок катался по земле и вопил, схватившись за повреждённое плечо. Он действительно, гордился собой в тот момент.

— Знаешь, можно было просто поговорить с ним, объяснить, что он поступает плохо, — Теон считал поступок его чересчур жестоким. Он не понимал, как семилетнему ребёнку такое пришло в голову. Конечно, сам он в прошлом делал не очень хорошие вещи, но, если бы его не подначивали старшие приятели, то он бы, пожалуй, не стал так поступать.

— Я ему объяснил, что он поступил плохо, — настаивал на своём Рамси. Он ничуть не раскаивался, и если бы вернулся в прошлое, сделал бы точно так же. Если бы он попытался убедить словами, то мальчик его бы и слушать не стал. А скорее всего, ему самому и досталось. Его в тот момент захлестнула ярость, безумно жаль стало побитого пса, он даже не думал, что старший мальчишка может с легкостью ему навалять, просто вступился за беззащитного, запертого за железной решеткой зверя.

Аккуратно спустив на пол рыжую кошку, Рамси поднялся и принялся бродить вдоль ящиков. Ничего занимательного, кроме драных рыбацких сетей он не обнаружил, и с огорчением вернулся на своё место. Не то, чтобы он рассчитывал отыскать в старом сарае вход в Нарнию, но, по крайней мере, прогулка оказалась не напрасной, и бездомные кошки не останутся сегодня голодными.

Тем временем, Теон никак не мог выкинуть из головы историю с собакой. Ему было страшно представить, что твориться у него в голове. Рамси, видно, с детства не умел контактировать с людьми. Хотя, теперь, зная подробности его детских лет, он понемногу осознавал, что его жестокие поступки, являются отражением той боли, что испытал он сам. По крайней мере, такой вывод сделал он. На самом же деле, всё не так просто, как кажется.

— Поехали обратно, я уже задубел в этом сарае. Сестра приедет вечером, заодно твои вещи привезёт, — Теон поднялся со старых коробок, укрытых мешковиной и засунул руки в карманы.

— Пойдём, всё равно здесь нет ничего интересного, — согласился Рамси, и, перегладив на прощание всех кошек, направился к выходу.

Обратная дорога казалась, куда дольше. К тому же, начался снегопад и поднялся сильный ветер, который швырял им в лицо снежную крупу. Теон тащился позади и смотрел на отпечатки «тракторной» подошвы ботинок Рамси на свежем снегу. Он с грустью подумал, что из-за такого холода даже не отменят занятия, ведь они живут в школе и им не надо пробираться через метель, чтобы попасть на уроки. Как только они вернулись в интернат, то Теон сразу же приник к батарее, а Рамси принялся возиться с чайником и кружками.

Когда приехала Аша, то она поблагодарила Рамси за рождественский подарок, раньше у неё не выдалось времени это сделать. Небольшая деревянная шкатулка с вырезанными на ней объёмными цветами пришлась ей по душе, и она похвалила его мастерство. У него просто уши заполыхали от смущения, он был рад, что угадал с выбором подарка. Он три дня трудился над шкатулкой. Аша подарила ему новую футболку «Rammstein», взамен той, что была безнадёжно испорчена. Он поблагодарил от души и поспешил поскорее слинять. Он чувствовал себя неловко в её обществе после событий последних недель, хотя, стоит признать, что и раньше робел при ней. Она так прекрасна и недосягаема, что намного лучше, любоваться ей, когда она его не видит. К тому же, он решил, что она хочет пообщаться с братом, и оставил их одних.

Рамси навестил ребят из тусовки и перед самым отбоем, вернулся в комнату. Аша давно уехала, а Теон сидя у окна курил и залипал в телефон. Рамси не давал покоя один вопрос, который он желал немедленно озвучить.

— Почему твоя сестра на меня так странно смотрела, как будто я смертельно больной? — он сел на кровать и внимательно посмотрел на друга, в ожидании ответа.

Теон долго медлил, затем отложил телефон на край стола и затушил окурок. Он тянул время, чтобы отсрочить неприятный разговор, надеясь, что потом и вовсе не придётся ничего объяснять, если Рамси забудет о своём вопросе.

— Не понимаю о чём ты? — дрогнувшим голосом сказал он, и устремил взгляд в окно.

— Что ты ей наболтал? — заподозрил неладное Рамси, он подошёл и встал за его спиной. Теон мог видеть, как он нахмурился в отражении окна. Решив, что его точно не обрадует, то, что он вынужден сказать, Теон встал и отошёл подальше. Мало ли, что придёт ему в голову, вдруг он его захочет из окна выбросить.

Рамси с подозрительным прищуром наблюдал за ним.

— Я ей рассказал, то же, что и ты мне про твоего отца, — Теон отвёл глаза в сторону. Смысла отпираться не было, Рамси всё равно догадался бы обо всём рано или поздно. К тому же, Аша сказала, что хочет с ним поговорить.

Рамси в первую минуту задохнулся от гнева, но быстро пришёл в себя и вывалил на Теона поток отборных ругательств. Видимо его поэтический дар распространялся и на мат в том числе. Он так орал, что аж покраснел.

— Ты что совсем одурел?! Я тебе рассказал, по тому, что ты мой друг! Я не предполагал, что ты будешь трепать об этом на каждом углу! — он хотел запустить в него стулом, но Теон поднял руки вверх, в знак капитуляции.

— Не кидай! Опять сломаешь, нас тогда комендант живьём сожрёт.

Рамси оставил стул в покое и швырнул в него подвернувшимся под руку, учебником по английскому.

Теон укрылся в углу, между дверью и шкафом, и закрылся как щитом, плакатом «Rammstein», который собирался подарить Рамси на Рождество, да так и не нашёл времени. А теперь, он как раз вспомнил о нём и достал из шкафа.

— Отдай плакат и никто не пострадает, — потребовал Рамси, напирая на него.

— Я просто… Это вышло случайно! Сестра за тебя тоже волновалась, и она точно никому не расскажет. Она сначала хотела с тобой поговорить, но ты сегодня так быстро ушёл, а она на поезд торопилась, — Теон несмело выглянул из-за края плаката, и, убедившись, что Рамси больше не собирается его убивать, подошёл к нему. — Это подарок тебе, я забыл отдать, и вот ещё, — Теон на вытянутых руках протянул ему плакат, словно святыню, а затем отошёл к шкафу, достал заныканую коробку с основным подарком и поставил на стол. — Извини, я не со зла, — Теон виновато топтался перед ним.

— Я тебе больше никогда, ничего, не расскажу! — именно так, разделяя слова, он и произнёс. Рамси оторвался от созерцания плаката, и взглянул на него в упор. «Теон, конечно, поступил по-свински, но не убивать же его теперь», — подумал он и бережно положил плакат на кровать, а затем открыл коробку. Там оказался сувенир — скелет на подставке. Зловещая игрушка оказалась высотой примерно с коробку из-под компьютерной игры, пластиковые кости были раскрашены белой фосфорной краской. — Класс! У него даже руки и ноги двигаются, — восхитился он. Не так часто он получал от кого-то подарки, да ещё и такие превосходные.

— А ещё в темноте светится, — добавил Теон. Этот подарок он покупал намного позже Рождества, подумал, что другу понравится дополнение к его коллекции.

— Спасибо. Замечательные подарки! — Рамси с восторгом разглядывал сувенир, он совсем перестал злиться. Всё-таки сложно быть одновременно радостным и злым.

Комментарий к Часть IV. Глава 41

* “Lordi” - хард-рок группа знаменитая тем, что выступает в костюмах и масках монстров.

** Гады - ботинки dr. Martens и подобные им.


========== Глава 42 ==========


Февраль оказался не особо богат на события. Наши герои постигали азы наук и ничего особо примечательного с ними не происходило. Улицы и школьный двор всё ещё покрывал снег, который выпала честь убирать ученикам. Интернат был благотворительным, поэтому всех ребят приобщали к труду не только во дворе, но в саду и столовой. Все по очереди дежурили и на долю каждого выпадала та, или иная работа, включая и самых младших — семиклассников. Всем находилось общественно полезное дело.

В один из тихих и безветренных зимних вечеров нашим героям настала очередь чистить двор от снега, мягким белым покрывалом укрывающего уснувшие цветы, скамейки, и всю необъятную территорию старого поместья. Участок работ оказался довольно большой, но не настолько, что с ним невозможно было управиться до вечера, если бы они начали после обеда. Естественно полдня они прогоняли балду и ничего не сделали. Назойливому коменданту пришлось буквально ловить за руку в школьном коридоре обоих дежурных и сопровождать до места назначения. И вот теперь, когда сумерки окутали замок и фонари мягким жёлтым светом освещали территорию школы, они и принялись за дело. Под бдительным контролем мистера Бейлиша, сопровождавшимся его живыми комментариями по поводу их нерасторопности и дезорганизованности, горе-дежурные вынуждены были орудовать лопатами. Комендант минут пятнадцать проторчал у них над душой, а потом отправился в здание школы, напомнив, что непременно проверит качество выполненной работы, и если останется недоволен, то заставит их убирать и следующий участок, хоть до самого утра. Возможно, у него имелись другие более увлекательные занятия, а может быть, он просто замёрз стоя на одном месте, ведь он-то работал исключительно языком и это, конечно же, не способствовало тому, чтобы согреться.

Как только мистер Бейлиш ушёл, работа сразу же застопорилась, и, отвлекаясь на длительные перекуры и отдых (бесцельное шатание по двору) ребята провозились до темноты. Когда они закончили, на небе засияла полная луна, хотя было и не позднее восьми вечера. В лесу раздался протяжный звериный вой. Теон с радостью подумал, что они за крепкой железной оградой.

— Там, наверное, волк-оборотень, — предположил Рамси. Он стоял задумчиво оперевшись на лопату, положив подбородок на кулак, и внимательно вглядывался в тёмный частокол деревьев. А после же, его лицо и вовсе обрело мечтательное выражение. — Посмотрим? — вдохновлёно предложил он, отбросив лопату в сторону.

— Нет. Вдруг там на самом деле волк, — Теон кинул лопату в снег, и собирался позвать коменданта, чтобы он оценил качество уборки и отпустил их на все четыре стороны. Он вовсе не испытывал острого и непреодолимого желания исследовать холодный ночной лес в поисках загадочного зверя. Напротив, он планировал отправиться в комнату и завалиться на кровать, посвятив оставшуюся часть вечера просмотру фильма.

— Волки стайные звери, а он выл один. И вообще, в нашем лесу нет волков, — пояснил Рамси, припоминая уроки географии пятого класса. Там как раз говорилось об ареале обитания диких животных в разных типах лесов. — К тому же, их охотники давно перестреляли, — добавил он. Об этом как-то говорил его отец.

— Я никуда не пойду. Я планирую дожить до своего дня рождения, — решительно заявил Теон и направился к школе. Он не понимал, почему Рамси вечно не терпится расстаться с жизнью. Мало ли кто там воет в лесу. Теона это совсем не интересовало.

Рамси нагнал его у школы и повис на плечах.

— Волк-оборотень! — выкрикнул ему в самое ухо.

Теон натянул улыбку на лицо и обернулся.

— Ага.

После того, как комендант принял работу и отпустил их, Рамси весь оставшийся вечер трещал об оборотне. Он непременно хотел его выследить, и был совершенно уверен, что в лесу обитает вервольф. Теон, правда, так и не понял, что же он собирается делать, когда его встретит.

В течение следующих пары недель Рамси тщательно подготавливал свой план и увлечённо изучал всю информацию об оборотнях, которою только смог найти. Следующее полнолуние ожидалось в середине марта, и ему пришлось отложить претворение своей идеи в жизнь. Теон и вовсе не верил в эти сказки и рассчитывал на то, что Рамси придумает себе другое увлечение вместо охоты за вервольфом. По крайней мере, он не желал тащиться с ним в лес.

В ожидании подходящего полнолуния Рамси откровенно скучал. В один из вечеров он предложил Теону сыграть в карты на желание. Тот согласился без задней мысли и был уверен в своих силах, но продул два раза подряд. И начал возмущаться, думая, что Рамси сжульничал. Но тот, лишь рассмеялся в ответ и вытащил три карты: одну у него из рукава рубашки, вторую из нагрудного кармана, а третью, из-под воротника.

— Я не знаю, как они здесь оказались, — принялся оправдываться Теон. Он ведь играл честно. Даже если бы и задумал какой-либо хитроумный трюк, то ничего подобного провернуть бы не сумел.

— Видишь, мне даже не надо ничего делать, ты просто невнимательно играешь, — пояснил Рамси. Легким движением руки три короля превратились в трёх тузов. Теон нахмурился, думая, что он его обдурил.

— Ты мошенник! — обвинил он друга. Теперь он и не сомневался, что Рамси провёл его.

— Нет, я честно выиграл. А это просто фокусы, — улыбнулся Рамси. На самом деле, Теон не умеет проигрывать, ему только дай повод для недовольства и он отчаянно ухватится за него, в попытке обвинить в проигрыше кого-то другого. — Когда мне было пять, у матери был… друг. Дядя Джек — он жил с нами. Классный мужик! Он был добрый, разговаривал со мной, однажды даже в цирк водил. Я думал, что он волшебник, он меня научил разным фокусам, я, правда почти всё забыл уже, да и не тренировался много лет, — Рамси смущённо поделился своими детскими воспоминаниями. Это было так давно, но фокусы дяди Джека он запомнил лучше, чем лицо матери. Может, по тому, что чужой мужик, в отличие от неё, видел в нём человека, а не щенка, которого можно шпынять, чтоб ни мешался под ногами.

— А потом, что с ним стало? — Теон заинтересовался, и, скрестив ноги, расположился на кровати. Даже подавил своё возмущение по поводу проигрыша.

— Он был таким волшебником, который заставлял исчезать чужие кошельки и часы. В тюрьму его посадили, — пояснил Рамси насмешливым тоном. — Ты мне должен два желания, — напомнил он, собирая карты.

Теону пришлось согласиться. А Рамси сказал, что ему надо подумать и два дня не напоминал о карточном долге. Вечером третьего дня, он сообщил, что придумал желание. Первым его требованием оказалось посмотреть ужастик про зомби. Теон решил, что это не так уж и страшно, фильм был, конечно, на редкость противный, но он досмотрел до конца. Он не понимал, как Рамси ещё умудряется лопать бутерброды и печенье, которое он крошил ему на кровать; его самого начинало подташнивать уже на десятой минуте. Когда пошли финальные титры, Теон облегчённо вздохнул, включил свет и стряхнул с покрывала крошки. Рамси не поленился подмести пол, пока он приходил в себя от мерзкого фильма и торчал у окна, вглядываясь в тёмный двор и прокручивая в голове разные неприятные мысли.

Закончив уборку, Рамси озвучил своё второе желание, кто бы мог сомневаться, что он загадал ему пройти от края до края по старому деревенскому кладбищу. Теон попробовал отпираться, но как ни крути, он проиграл и должен подчиниться его воле. Он мстительно подумал, что когда в следующий раз Рамси продует, то он придумает ему такое желание, что он точно не обрадуется.

Около половины одиннадцатого они вытащились на школьный двор. И благополучно миновали, отсутствующего на своём месте, сторожа, пролезли через дыру в заборе и потопали в сторону деревни. Всю дорогу Рамси не забывал подбадривать Теона, различными леденящими кровь историями про оживших мертвецов, демонов, и призраков. Когда они добрались до кладбища, то Теон уже был на грани нервного срыва. Он вовсе не горел желанием тащиться через мрачный старый погост, но выставить себя последним трусом, который не держит слово, было совсем позорно. Он понимал, что если откажется, то Рамси окинет его презрительным взглядом и вновь обзовёт слабаком. Короче говоря, долго сомневаться ему не пришлось. Рамси отодвинул прислонённые к ограде гнилые доски: за ними зияла широченная дыра — отсутствовал целый фрагмент забора. Теон не успел собраться с духом, как он толкнул его в дыру. Рамси сказал, что будет ждать на другой стороне, у ворот. Махнул на прощание рукой и издевательским тоном пожелал удачи, а после быстрым шагом двинулся вдоль ограды. Теон поднялся со снега, и отряхнул штаны и куртку. Хлопнул себя по карманам в поисках сигарет и спичек, закурил, и минут пять топтался на месте, не решаясь отправиться дальше. Он пытался себя убедить, что живые мертвецы не имеют права на существование, но просмотренный пару часов назад фильм, твердил, что ещё как имеют, да к тому же, вполне активны и ненасытны. Внезапно раздалось приглушённое утробное рычание, а следом протяжный вой и хриплое карканье. Теон затоптал окурок и поспешил двинуть к воротам, пока ещё чего-нибудь не услышал, и не дай бог, не увидел.

Мурашки по коже от страха, бежали целыми табунами, и он взмок от пота, не смотря на минусовую температуру на улице. В каждом неясном силуэте, очертании надгробья, или колышущейся ветке, ему мерещились привидения. А шорохи неизвестного происхождения и свист ветра заставляли волосы становиться дыбом от страха. Сердце стучало в ускоренном темпе, и ему казалось, что за ним кто-то следует по пятам. Кажется, пару раз он даже слышал чьи-то шаги позади, но обернуться не рискнул, лишь перешёл на быстрый шаг. В конце концов, к воротам он подлетел с такой скоростью, словно бежал спринт. Рамси там не было. Теон подумал, что он, наверное, ещё не успел обойти кладбище. Он принялся бродить вдоль решетки, ожидая, когда Болтон дотащится до места встречи. Протоптав дорожку от ворот до зловещего склепа, который мрачной тенью нависал над … Теон, не успел рассмотреть над чем, как кто-то схватил его за плечи и завопил в ухо. Он не удержал равновесия и свалился в глубокую яму, что, оказывается, находилась близ склепа, и которую он до этого разглядывал.

— Эй, ты там живой? — Рамси стоял на краю ямы и светил фонариком ему в лицо.

— Совсем крыша поехала?! У меня чуть инфаркт не случился! Нельзя так пугать людей! — принялся орать Теон. Он ощупал себя, убедившись, что цел и невредим, и немного успокоился. Потом, он задумался, на кой-чёрт, вырыли такую глубокую прямоугольную яму, а потом до него дошло, и его истерика достигла качественно нового уровня. — Вытащи меня! Я в могиле! Мать твою! Рамси, вытащи меня! — Теон принялся метаться в замкнутом пространстве, и с каждым разом ему казалось, что места всё меньше и меньше.

— Я, честно говоря, этого не планировал. Не думал, что тут разрытая могила — кладбище-то давно не действует, — Рамси ещё раз посветил ему в лицо, а затем куда-то утопал. Он выглядел слегка удивлённым. В прошлый раз, когда он слонялся по кладбищу вместе с компанией знакомых готов, то никакой могилы и в помине не было.

— Не бросай меня! Рамси, вернись! — задрав голову вверх, прокричал Теон. В ответ он услышал лишь тишину. Правда ему не пришлось долго изнывать от ожидания, не прошло и десяти минут, как на краю могилы, замаячили три пары ног в тяжёлых высоких ботинках. А потом вниз упала верёвка. Теон не мог разобрать, кто там стоит, из-за слепящего глаза света, но вцепился в верёвку и принялся карабкаться наверх. Комья мёрзлой земли срывались из-под подошв, а в зимней одежде вовсе неудобно было заниматься скалолазанием. В конце концов, три пары рук вцепились ему в куртку и вытащили наверх. Трое склонились над ним.

— Всё, мы тебя спасли от кровожадных зомби, которые хотели утащить тебя под землю и сожрать, — известил Рамси, и, выключив фонарик, подал ему руку.

Теон проигнорировал его жест и поднялся на ноги.

Рамси указал на своих приятелей.

— Рыцарь Тьмы озвучивал ворона.

Рыцарь поклонился, прижав руку к груди, и изобразил хриплое карканье.

— А ты Демон, кем был? — Рамси повернулся к другому парню.

— Волком, — Демон продемонстрировал рычание и волчий вой. А после заулыбался, довольный своим талантом имитации голосов животных. — Извини, чувак, мы просто тебя разыграли, — обратился он к Теону.

Теон по очереди посмотрел на всех троих, и остановился на Рамси, который, стоял по центру, младше и ниже обоих, но Теон не сомневался, что организатором злодейского розыгрыша был именно он. Демон высокий и крепкий, Рыцарь чуть пониже, коренастый и плотно сложенный, стояли по бокам, как почётная гвардия короля, и с ухмылками смотрели на него. И это его нереально взбесило.

— Вы просто моральные уроды! — злобно выплюнул Теон и зашагал прочь.

Кажется ему вслед, что-то кричали, может даже извинения. Но он шёл не останавливаясь.

Вернулся в школу он во втором часу ночи. На обратной дороге он уже не боялся ни мертвецов, ни призраков. Все его страхи оказались напрасными. А вот обида на друга тяжёлой и горькой, осязаемой и настоящей. На что, он собственно рассчитывал, связываясь с Рамси? Он ведь с самого первого дня знакомства, понял, что Болтон больной на голову, так какого чёрта, согласился с ним дружить?! Глупо было думать, что он внезапно станет адекватным. Теон со злости припечатал подушку, и вертелся на кровати, как на раскалённой сковородке, коря себя за глупость.

Когда-то давно он видел по телику передачу про то, как мужик приручил медведя. Сначала всё шло хорошо, но конец оказался ожидаемым и печальным. Дикого зверя не приручить, сколько не пытайся. И если ты думаешь, что подружился с медведем или волком, надо предполагать, что однажды он отгрызёт тебе голову. Если же ты считаешь, что вошёл в круг доверия психопата, не стоит думать, что однажды не окажешься в свежей могиле, спасибо, что хотя бы ни погребённым заживо. Неизвестно, что взбредёт ему в голову в другой раз, может Рамси, покажется занимательным привязать его в лесу и бросить там, как приманку для вервольфа. А неизвестно, кто там, на самом деле обитает в этом чёртовом лесу.

Ночью Рамси так и не вернулся, а пришёл лишь под утро и сразу завалился спать. Теон утром успешно проспал первые два урока, и, пребывая в на редкость поганом настроении, просто забил на остальные. Он потащился в пустой класс информатики, намереваясь подыскать себе какой-нибудь интересный фильм или сериал, чтобы убить время и поднять себе настроение. Ничего особо привлекательного он не нашёл и остановился на многосерийной эпопее про древнегреческих богов. По крайней мере, трейлер казался захватывающим. Он даже успел скачать первый сезон, а дальше у него не хватило времени, так как, интернет был медленный, уроки успели закончится, и в класс понабежала толпа жаждущих зависнуть во всемирной сети.

Уступив место страждущим, он отправился в столовую, а после поднялся в библиотеку, что располагалась на втором этаже, и решил поискать данные для доклада по истории, который надо было сдавать уже завтра, а он, естественно даже не открывал книги, и название своей темы, и то вспомнил с трудом. Проторчав добрых два часа в библиотеке, он написал скудные два абзаца из требуемых трёх страниц, и плюнув на это бесполезное занятие, понял, что ему не получить положительной оценки. Покинув цитадель наук, Теон решил прошвырнуться по двору, чтобы проветриться и выкинуть из головы ненужные сведения. На самом деле, он всё ещё чувствовал себя несколько взвинченным и раздосадованным, а неприятные воспоминания роились в голове, словно улей злобных пчёл.

Вернувшись с прогулки, он до вечера просидел в гостиной, где все смотрели фильм о том, как два неудачника пытались ограбить банк. Судя по дружному хохоту соседей по блоку, комедия оказалась действительно интересной и смешной, но он периодический ловил себя на том, что просто бездумно пялится в ящик, не следя за сюжетом. В комнату он пришёл ближе к отбою.

В это время Рамси сидел за столом с ноутбуком и виртуозно крыл матом, нападающих на героя компьютерной игры зомби. На Теона он не обратил внимания, пока персонажа не сожрали, и он не треснул кулаком по столу и захлопнул ноутбук.

Теон разлёгся на кровати и стал делать вид, что безумно увлечён прочтением заданной по литературе книги. Рамси с кислой миной наблюдал за ним несколько минут, а потом, сообщил:

— Я хотел с тобой поговорить, — он развернул стул и сел верхом на него, положив руки на спинку.

— Я не хочу с тобой разговаривать. Я читаю, — не поднимая глаз от книги, ровным тоном оповестил Теон.

— Ага. Страницы не пробовал перелистывать, когда читаешь? — едко бросил Рамси.

Теон захлопнул книгу и со злостью уставился на него.

— Я вчера уже всё сказал.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты меня послушал, — переформулировал фразу Рамси.

Теон скорчил недовольную гримасу и повернулся к нему. Рамси всегда думает только о том, чего хочет сам.

— Это просто была шутка. Я хотел тебя разыграть. Я не знал, клянусь, что ты в могилу свалишься, я даже не знал, что она там есть, — начал объясняться он.

— Ты считаешь, что проблема только в том, что я свалился, в эту чёртову яму?! — взорвался Теон. «Это просто уму непостижимо! Он, видимо, считает, что затащить человека посреди ночи на кладбище и напугать до полусмерти отличная идея!»

Рамси шевельнул плечом и слегка склонил голову набок.

— Надо признать, что ты отчаянный трус. Характер закаляется в испытаниях, и надо бороться со своими страхами, чтобы стать сильнее. Я хотел сделать тебя лучше, — не моргнув глазом, пояснил он.

У Теона просто челюсть выпала от такого заявления. Он вскочил с кровати, отшвырнув книгу, и решительно встал перед ним, глядя на него сверху вниз.

Рамси поднял голову и ухмыльнулся.

— Что врезать меня хочешь? Давай, я даже защищаться не буду, — он резко встал, отшвырнул стул пинком в сторону, и демонстративно убрал руки за спину.

Теон перевёл дыхание и покачал головой.

— Какой в этом смысл? — вяло произнёс он. — Я не буду с тобой драться, — он отступил в сторону. Он прекрасно знал, что боец из него так себе, да и к тому же, дракой дело не исправить.

— Ты слабак и трус! Ты и сейчас боишься, — каждое предложение Рамси сопроводил толчком в плечо, а Теон просто отступал назад, пока не оказался зажатым в угол у книжного шкафа.

— Знаешь, папа был прав: тебе место рядом с такими же отморозками. Вы все там отшибленные напрочь! — Теон посмотрел на него в упор, думая, о том, что все эти панки, на самом деле моральные уроды и отбросы общества.

Рамси закусил губу и кивнул.

— Да, твой папаша, конечно, прав. Зря ты его не слушал. Странно, что он тебе, не запрещал общаться с теми ублюдками, с которыми вы малолеток пинали и трясли с них монетки, — он навис над ним, сжимая кулаки.

— Я давно уже изменился! А ты опасен для нормальных людей. Тебя на самом деле, надо держать на цепи! — слова прозвучали, хлёсткие и жестокие как плеть. Теон тут же захлопнул рот, но ведь сказанного не воротишь. Губы сложились в упрямую твёрдую черту, а отступать назад было уже некуда, и в прямом и в переносном смысле. Он оказался прижат к стене и оставалось только настаивать на своём. В конце концов, он и вправду был ужасно зол.

Рамси даже побледнел, когда это услышал, заиграл желваками, и с минуту просто прожигал его взглядом, стискивая кулаки. А потом, молча, развернулся и вышел прочь.

После его ухода Теон терзался сомнениями. Рамси, конечно, поступил с ним отвратительно, но всё же, ему самому тоже не стоило так говорить. Это как удар ниже пояса: бесчестно и подло. Но что он мог поделать, если слова летят вперёд мыслей. Мало ли, что можно наговорить сгоряча. Если уж на то пошло, то в пылу ссоры он часто бросал фразы, за которые ему потом становилось стыдно. Но долго таить обиду он не умел.

Немного поразмыслив и поостыв, он решил поискать Рамси. Его уже начала мучить совесть. Теон в принципе не умел долго злиться, а сейчас чувство стыда вытесняло гнев. Он зашёл к Демону и спросил, не видел ли он Рамси. Демон вообще его сначала не понял, а потом Теон сообразил спросить про Графа. Странно, что они даже имён друг друга не знают. Демон ответил, что со вчерашней ночи его не видел, и ещё раз извинился перед ним, он сказал, что это была дружеская шутка и они не хотели ничего плохого. Теон ответил, что всё в порядке и он не в обиде ни на него, ни на Рыцаря Тьмы. К тому же, он знал, что это была не их идея.

Рамси отыскался в темнице. Злой и угрюмый он сидел в одной из камер. Теону послышалось, что он с кем-то разговаривал, но он не был уверен, тем более, что собеседника он не слышал, только его голос. Теон приблизился и сел рядом с ним на скамью. Он немного помолчал, подбирая слова.

— Я хотел сказать, что сожалею. Я вовсе не думаю так.

Рамси на него не смотрел. Сжимая в руках фонарик, он, то давил на кнопку, то отпускал. Луч света мерцал как припадочный, то освещая каменный пол, то погружая всё в полную тьму.

— Прости, я был обижен и зол, — Теон больше не знал, что сказать, поэтому молча, сидел рядом. В конце концов, он не выдержал и вырвал у него из рук фонарик: мигающий с периодичностью в две секунды свет, раздражал невыносимо, как лампочка в психбольнице из фильмов ужасов. Теперь они сидели в тишине и мраке. — Скажи что-нибудь. Ты злишься на меня? — Теона просто убивало молчание. Тем более, что именно он являлся пострадавшей стороной, да ещё и пришёл извиняться. Ему итак, пришлось переступить через себя. Хотелось услышать что-то в ответ, желательно извинения.

— Нет, — соизволил ответить Рамси.

И снова долгое молчание. Теон собрался было уходить, он сделал то, что считал нужным, и его совесть утихомирилась.

— Я не хотел ничего плохого. Страх делает слабым. Я хотел научить тебя быть сильным, — попытался донести до него Рамси свою странную философию, едва он встал со скамьи.

— Я думал, ты просто хотел подшутить надо мной, — признался Теон. — И это было жестоко! — добавил он, остановившись у решётки.

— Одно другому не мешает. А теперь уходи. Я жду… — Рамси не стал договаривать, лишь помахал ему рукой.

— Кого ждёшь? — Теон недоумевал с кем же у него встреча в мрачном подвале ночью. Он надеялся, что не с очередным неупокоенным духом.

— Шамана.

— А, ну хорошо, — Теон сразу успокоился, услышав, что это кто-то из тусовки. Рамси забрал у него фонарик и выпроводил из камеры.

Теон отступил назад, и, развернувшись, отправился к лестнице. Света нигде не было, и ему пришлось брести в потёмках. Экран мобильника, не слишком помогал, но так, он хотя бы достиг лестницы. Он вернулся в комнату около одиннадцати. Слова Рамси не выходили из головы. Он преподносил свой глупый розыгрыш так, словно хотел сделать для него что-то хорошее. Теон вспомнил, обо всех своих друзьях, с которыми виделся раз в три месяца, а то и реже. Ещё до того, как он попал в интернат они общались нечасто. С ними можно было веселиться, а потом они исчезали и могли по полгода не вспоминать друг о друге. И, пожалуй, ни к кому из них он не пошёл бы в печали. Это были «друзья по праздникам», «друзья на лето» или просто те, с кем можно пошататься по улицам и выпить пива, потрепаться о разных незначительных мелочах. Потом они расходились и забывали друг о друге. Сколько бы их не было — все они были случайными знакомыми и приятелями на лето, каникулы или вечер.

Рамси оказался другим. Не смотря на все его жестокие поступки, он был тем, кто рядом каждый день. Тем, кто не бросит в беде, тем, к кому можно обратиться за помощью и кому можно доверить секреты. Тем, кто спас его от призраков и простил предательство. И из всех его друзей, он один стал близким, как брат. Теон понял, что не может больше на него сердиться, к тому же, он не виноват, что всё детство с ним обращались плохо, и теперь он не понимает каким образом стоит выражать хорошие намерения.

Разобравшись со своими обидами и придя к душевному равновесию, он разлёгся на кровати и стал смотреть, скачанный днём сериал. Рамси пришёл часа через полтора. Разувшись у порога, он поставил чайник, и мимоходом сообщил:

— Если тебе нужна помощь с уроками, то я свободен.

— Это ты так извиняешься? — Теон вопросительно посмотрел на него и приготовился выслушать. По крайней мере, он лелеял надежду услышать извинения.

Но, Рамси молча, поставил перед ним кружку с чаем.

— Спасибо. На самом деле, мне нужна помощь с докладом по истории, — Теон убрал с колен ноутбук и взял со стола тетрадь, в которой записывал материал из библиотечных книг. Надо принимать те извинения, которое предлагают.

Рамси присел рядом и заглянул в тетрадь.

— Ты хочешь, чтобы я за ночь написал то, что ты должен был две недели готовить?! — возмутился он и потряс тетрадью в воздухе.

Теон пожал плечами.

— Ты сам предложил.

Рамси вздохнул и пошёл к книжному шкафу в поисках полезной литературы. Кроме учебника по истории, ничего по заданной теме не нашлось. И ему пришлось импровизировать. Треть информации он надёргал из параграфа, переиначив строчки на свой лад, треть написал, основываясь на том, что сам когда-либо читал, в оставшееся место всунул свои домыслы. Придумав и напечатав доклад, он заснул только в шестом часу утра, когда Теон уже видел десятый сон.

Утром он еле поднялся и потащился на уроки. И первые два урока: физику и географию, он бессовестно дрых, положив голову на парту. Теон всё время пытался его растолкать и в итоге, это привело к тому, что их обоих выставили в коридор. После уроков Рамси пошёл досыпать, но Теон всё время копошился за столом, перебирая тетрадки, заваривая чай, таскаясь туда-сюда по комнате и раздражая его безмерно. Рамси запустил в него подушкой.

— Ты мне мешаешь спать!

— Мог бы и словами сказать, — Теон поднял подушку и кинул ему обратно. Повезло хотя бы, что ему прилетело не в тот момент, когда он держал в руках кружку с кипятком. — Я хотел тебя поблагодарить за помощь, — он сел на стул и отхлебнул горячего чая. В любом случае помощь ему оказалась нужна, и лучше уж такие извинения, чем никаких вовсе.

— Я рад, — пробурчал Рамси, и отвернулся к стене.

Теон оценил это как «пожалуйста», и со спокойной душой отправился в гостиную, не забыв прихватить кружку. Там можно пообщаться с более дружелюбными людьми.


========== Глава 43 ==========


Зима подходила к концу. Февраль был почти на исходе. Теон получил отметку В за свой реферат и оказался безмерно рад такому счастливому стечению обстоятельств. Если бы Рамси в тот вечер в качестве извинений не сделал за него всю работу, то вряд ли он бы мог рассчитывать на такой высокий балл. Окрылённый таким успехом (хоть и не по своим заслугам), он целых два дня усердно выполнял домашнее задание самостоятельно, и можно даже сказать с вдохновение. Потом, конечно же, ему это наскучило, и он снова забросил учёбу и занимался чем угодно, кроме неё.

Тем временем, Рамси где-то пропадал все вечера, почти неделю подряд. Когда Теон спросил у него, куда он ходит, то думал, что тот отделается от него фразой вроде: «не твоё дело», или «это секрет», но он сказал, что один из ребят тусовки — двенадцатилетний Шут пропал. Его никто не видел уже две недели. Каждый вечер двое-трое ребят наведывались в посёлок и деревню, расспрашивали людей, не видел ли кто пропавшего мальчика. Следующая неделя поисков не дала никаких результатов. Классная руководительница младших никак не отреагировала на пропажу своего ученика, а завуч по воспитательной работе не проявила особого рвения заняться поисками пропавшего ребёнка, также как и воспитатель. Демон и Чародейка пытались добиться от учителей хоть какого-нибудь участия, но тщетно. Они в один голос твердили, что бабка забрала мальчика домой. Демон, Рыцарь и все остальные знали, что если бы это было правдой, то Шут непременно зашёл бы попрощаться.

В конце февраля наступили каникулы, которые Рамси провёл у Бродяги, в маленьком загородном доме, полном гостей, которые постоянно сменяли друг друга. В компании неформалов было весело, но одна проблема не давала ему покоя. Среди беззаботного отдыха, то и дело подкрадывалось чувство тревоги, ледяным холодком отзываясь в груди. Он вздрагивал от каждого телефонного звонка, и однажды это и вправду оказался отец. Но… он просто не стал брать трубку, вряд ли бы ему удалось найти хоть какие-нибудь слова в своё оправдание. Вряд ли бы он мог хоть как-то смягчить его гнев и рассчитывать на помилование. Он избегал появляться в окрестностях своего района, даже с Фениксом встретился в центре, и отдал ему куртку, которой тот его выручил в момент побега из дома. Он не рискнул позвать его в парк или какое-либо ещё место, где они виделись обычно, так как боялся внезапно столкнуться с отцом. Неделя каникул пролетела быстро, и с Теоном он увиделся только по приезду в школу. На следующий день он узнал, что Шута так никто и не видел, а те, кого он спрашивал в лондонскойтусовке, тоже о нём не слышали. Февраль закончился, так и не дав результатов.

В начале марта Демон и Рыцарь Тьмы решили обратиться в полицию. Демон натянул свои самые приличные джинсы и белую рубашку, а Рыцарь зачесал волосы по-цивильному и снял с себя практический весь металл, за исключением пирсинга. В цивильном прикиде, с зачёсанными назад и собранными в хвост волосам, учитывая ещё и то, что он носил очки, Демон стал похож на студента-программиста. А Рыцарь остался Рыцарем.

— Тебе бы все штанги вынуть, — Рамси обратился к рыцарю и провёл ладонью перед своим лицом.

— А смысл? Дырки-то останутся, — Рыцарь дёрнул себя за серьгу в ухе и задумчиво закусил зубами колечко на нижней губе. У него в каждом ухе было четыре серьги, и по одному небольшому тоннелю. Шипы в брови, штанга в языке и кольцо, (иногда он менял на шарик) в нижней губе, а так же штанга в области переносицы на уровне глаз. Это из всего видимого сразу, но его девушка говорила, что есть и кое-что пониже.

— Да-а-а… Рыцаря уже не замаскировать, — с огорчением протянул Демон.

— Давай мы тебя нарядим, Граф, — предложил Рыцарь Тьмы и бухнулся на соседний ящик.

— А что, шмотьё у соседей попросим, — принялся рассуждать Демон, расхаживая по караульному помещению темницы.

— Нет. Не хочу к фараонам идти. Я осенью с ними видался — больше не тянет, — решительно отказался Рамси. Он бы хотел помочь, но не таким образом. Все разы, что он побывал в полицейском участке, приятных воспоминаний не вызывали.

Демон и Рыцарь тем временем, перебирали всех знакомых, кого можно нарядить по-цивильному, и кто поддержит маскарад. Без пирсинга и татух на видных местах, выбритых висков и разноцветных ирокезов. Выбор оказался невелик.

На следующий день Демон, Пантера и Викинг, одетые как подобает для официального визита, отправились в полицейский участок. Несмотря на цивильный прикид, доблестные стражи порядка и защитники закона развернули их буквально у порога. Никто не станет искать пропавшего ребёнка, пока родители или лица их заменяющие, а в данном случае педагоги не подадут заявление в полицию. От учителей не было никакого прока, никто не хотел искать беглеца. Педагоги твердили, что его забрали домой, но ребята знали, что это не так.

Младшие: двенадцатилетний Дракон и тринадцатилетняя Муза, что больше всех общались с Шутом, знали, что живёт он в Оксфорде, вместе с бабкой, которая и сдала его в интернат, а других родственников у него вроде не было. Дракон, который являлся другом Шута и учился с ним в одном классе, знал его имя и фамилию. Но адреса и он не знал.

Март близился к середине, а Шут так и не объявился. Рамси решил съездить на выходных в Оксфорд и поискать его там. Только сначала предстояло отправиться домой в Лондон, чтобы заработать денег перед путешествием. В среду вечером, продумав план поездки и собрав необходимые в пути вещи, он развалился на кровати и вертел в руках сувенирного скелета.

— Был когда-нибудь в Оксфорде? — обратился он к Теону, который досмотрел-таки свой сериал и печалился по поводу того, что новые серии выйдут только осенью.

— Не-а. Я мало где был. В шесть лет с родителями и сестрой в Испании. Я не так много помню, но там солнце всегда, и море такое тёплое. Меня там папа плавать научил. А ещё помню, как на берегу какие-то камешки разноцветные собирал. И как с мамой из ракушек делали рамку для фоток, — с улыбкой ответил Теон. — А когда мне было десять, я с дядей Виктарионом и его семьёй ездил в Дублин. Мне там понравилось. Собор святого Патрика, музеи, улицы красивые… — Теон принялся перечислять достопримечательности столицы Ирландии, попутно складывая в шкаф тёплые вещи. Он увлечённо рассказывал о своём путешествии не менее получаса. А потом Рамси ему ещё задавал вопросы, и сказал, что тоже мечтает там побывать.

— Да, там очень круто! У меня дома фотки есть — я тебе покажу, когда приедешь на день рождения. А… — Теон вспомнил, кое о чём. — Приглашаю тебя на свой день рождения, — улыбнулся он.

— Хорошо, а когда? — Рамси положил свою готическую игрушку на стол и сел на кровати.

— Восемнадцатого марта. Но, я справлять буду в субботу. А у тебя, когда день рождения? — Теон понял, что этого не знает до сих пор.

— Шестнадцатого июня.

— Я тебя старше! — гордо возвестил Теон, закинув последний свитер в шкаф.

— Ага. А я умнее, — не растерялся Рамси.

— Знаешь, друзья обычно друг друга уважают, — с надутым видом выдал Теон.

— О, у тебя так много условностей, друзья то, друзья это, — принялся размахивать руками Рамси. Он не видел причины для расстройства, но постарался слегка успокоить друга. — Я тебя ценю. И можешь выключить свой режим обиды. Я хотел позвать тебя с собой в Оксфорд.

Теон недовольно скривил губы, но всё-таки услышать, что его ценят, было приятно, и он прекратил дуться.

— Когда поедем? — заинтересовано спросил он и сел к Рамси на кровать.

— В воскресение. А вернёмся во вторник или среду. Придётся слегка задвинуть школу, — пояснил Рамси.

— У меня мало денег. Мне надо у папы попросить на поездку или у Аши, — Теон подумал, кто из них охотнее расстанется с деньгами.

— Не напрягайся. У меня есть, — «Точнее будут», — подумал Рамси. Он планировал подзаработать в пятницу и, поэтому, и хотел уехать пораньше.

****

В четверг — сразу после уроков, Рамси поехал домой на заработки. Гитару пришлось на время попросить у Бродяги, с которым он созвонился заранее. И четверг, и пятницу он потратил на то, чтобы заработать денег на поездку. Ночевал у Феникса. Он жил в том же районе, что и они с Теоном, только намного дальше — за мостом. Дома Рамси не появлялся с января. Он не знал, как там закрутилось дело отца, но после каникул тот, ему больше не звонил. То, что отец не приехал за ним в школу, обнадёживало, может его арестовали, может, нет, но у него точно были более важные дела, чем наказывать непослушного сына. Рамси надеялся, что вообще его больше никогда не увидит. Он понимал, что по окончании учебного года придётся что-то решать по поводу дальнейшей жизни, но пока просто наслаждался чувством покоя, которое не испытывал кажется, сотню лет.

В пятницу в центре проходил знаменитый книжный фестиваль и по проспектам сновали туристы, иногда проходя по подземному переходу, они останавливались, и заказывали песни, и щедро платили за исполнение любимых композиций. Пожилой рыжий мужчина с бакенбардами и усами долго стоял, слушая его игру, особенно ему понравилась, песня про кучу бутылок*; он погладил свой пивной живот, усмехнулся в усы, и отсыпал пару мелких банкнот и горсть монет в чехол для гитары.

Около полуночи шумные толпа поредела: люди спешили на последнее метро, и переход опустел. Рамси пересчитал монеты и купюры, что накидали в чехол, и порадовался тому, что в праздники можно заработать куда больше, чем в будние дни. Теперь он мог не торопиться на метро и поехать домой на такси, но чуть погодя он вспомнил, что мать Феникса сегодня не дежурила в ночную смену в больнице, как в прошлые две ночи, и будет не рада гостям, Феникс сам сказал ему утром об этом. Рамси призадумался о том, куда ему податься на ночь глядя. Можно, конечно, побродить всю ночь, правда, с рюкзаком и гитарой в руках не очень удобно гулять, но других вариантов у него не было. Если с утра он думал, что отыщет ночлег среди знакомых, то к вечеру совсем запамятовал о подобной необходимости: он настолько увлёкся игрой на гитаре, что напрочь забыл об окружающей действительности, а сейчас оказалось уже поздно разыскивать кого-либо из тусовки. Рамси, впрочем, не слишком расстроился тому, что ему всю ночь придётся гулять по городу. Он любил Лондон, особенно ночью без шумных туристов, и запруженных многочисленными прохожими проспектов. Ему нравилось бродить в одиночестве по освящённому огнями большому городу. Пройтись по набережной, начиная от величественного Тауэрского моста, мимо дворцов и парков, и королевского колледжа, до самой статуи Уинстона Черчилля. Полюбоваться на тёмные воды Темзы, поглядеть на сияющее огнями Око Лондона, и остановиться у Вестминстерского дворца, чтобы посмотреть на часы, на сверкающей вечерней иллюминацией, башне святого Стефана. Рамси любил не только старинный центр с его дворцами и площадями, но также и аккуратные тихие парки и узкие спокойные улочки Ричмонда и Барнса, стеклянные офисные небоскрёбы Сити и белые, безликие многоэтажки Северного Актона, что в детстве представлялись ему огромным и загадочным миром. Город казался таким большим и таким разным, и каждый район жил своей отличной от других жизнью.

Когда Рамси остановился у часов, стояла глубокая ночь, и он несколько подустал. Запрокинув голову, он посмотрел наверх, и увидел, что уже половина второго ночи. Он услышал сзади топот, и чьи-то руки опустились ему на плечи, гадать, кто это не было нужды. Запах мятного ликёра, и манера приветствия выдавали старого знакомого.

— Здорово, Граф, — услышал он знакомый, чуть хрипловатый баритон, с раскатисто рокочущей буквой «р».

Рамси отцепил от себя чужие руки, и обернулся.

— Привет, Светофор, — не то, чтобы он был не рад встрече, но болтать ему сегодня не особо хотелось. Ему нравилось гулять в одиночестве, и он не ожидал встретить кого-то из знакомых в столь поздний час.

Они отошли подальше и сели на скамью, укрытою крышей и пластиковыми стенами, автобусной остановки. Они хоть немного защищали от холодного ветра. Светофор похлопал себя по карманам, и виновато улыбнувшись, развёл руками. Рамси протянул ему сигареты. Светофор поблагодарил, и начал рассказывать о том, что он вернулся со сверхсекретного задания разведки, специально, чтобы успеть на день рождения к своей дочери. Рамси понял, что он опять несёт чушь, и не особо поддерживал беседу. Светофор продолжал говорить о том, что бабка с дедом не пустили его повидаться с дочкой.

Рамси надоело слушать, и он сказал:

— Ты не разведчик, и нет у тебя никакой дочки.

Светофор обиделся и замолчал. А потом вытащил из кармана куртки телефон и продемонстрировал ему фотографию девчонки лет трёх с двумя растрёпанными темно-русыми хвостиками на голове, перехваченными один зелёной, а второй оранжевой резинкой для волос. Рамси сперва засомневался, но приглядевшись повнимательнее, отметил те же глаза цвета древесной коры, и щербатую улыбку на узком треугольном лице девчонки. А на второй фотографии она обнимала Светофора за шею пухлыми детскими ручонками, а тот, улыбаясь, держал её на руках. Пожалуй, она могла быть либо его дочкой, либо Бродяги, слишком уж очевидное сходство бросалось в глаза на совместном фото. Конечно, это могла быть сестрёнка или племянница, но теперь уж Рамси был склонен верить панку.

— Красивая, правда? — сияя щербатой улыбкой, Светофор убрал телефон.

— Да. На тебя похожа, — согласился Рамси.

Светофор рассмеялся и вынул из необъятных карманов куртки бутылку мятного ликёра.

— Это ты, Граф, дал маху! Бродяга у нас красавчик, а я… — Светофор

призадумался, и отхлебнул из горла. — До того, как мне рожу искривило, тоже был ничего, хотя и тогда братцу в подмётки не годился, — закончил он.

— Я хотел сказать, что девочка красивая, и на тебя она тоже похожа, — Рамси отказался от предложенного ему дрянного ликёра. Он не понимал, как Светофор постоянно глушит эту гадость, он попробовал однажды, и потом целый день ходил с чувством, как будто нажрался зубной пасты.

Светофор шевельнул плечом и мигнул в ответ на его отказ.

— Мне нравится — освежает, — осклабился он. — А ты чего тут бродишь в одиночестве? Негде вписаться? — панк снова приложился к бутылке, и довольно трезво посмотрел на него. Несмотря на все его странности он отличался завидной проницательностью.

Рамси пожал плечами и засунул озябшие руки в карманы, грёбанные перчатки он как обычно, позабыл или потерял.

Светофор сказал, что знает одно место, где можно вписаться на ночь, и повёл его узкими улочками и проходными дворами. Шли они минут десять, и в итоге, оказались у ничем не примечательного, четырёхэтажного дома кремового цвета, перед железной дверью с кодовым замком. Панк задумчиво поскрёб тёмную щетину на подбородке, а потом набрал комбинацию из четырёх цифр, и дверь, пискнув, распахнулась. Они поднялись на последний этаж. Светофор кинул свою торбу «Punks not dead» на широкий белый подоконник. А Рамси прижал замёршие руки к батарее. Светофор ухмыльнулся, быть может, незнакомым его улыбка показалась бы зловещей, из-за плохо действующей правой стороны лица, но Рамси знал, что это дружелюбная усмешка. Панк снял свою тёплую армейскую куртку и накинул ему на плечи. Рамси опустил ресницы и благодарно вздохнул. В зимней куртке становилось жарко, а весеннюю, он так и не забрал из дома, кожанка же в которой он ходил сейчас, хоть и была безумно красивой и удобной, но ни черта ни грела в марте.

Светофор забрался на подоконник и развязал торбу.

— Голодный? — он вытащил бумажный пакет, и по воздуху сразу поплыл заманчивый аромат выпечки.

Рамси сглотнув слюну, кивнул, сегодня он так и не нашёл времени пообедать. Пока они уминали пирожки с яблоками, которые испекла мать Светофора, то панк начал снова рассказывать своей дочке. Он поведал, что её зовут Гретта, и ей сегодня исполнилось три года. Он сказал, что не видел её уже несколько месяцев, потому что бабка с дедом, не пускают его на порог, а его бывшая — мать Гретты во всём их слушается и запрещает ему общаться с ребёнком: дочку он мог повидать лишь на прогулке в парке или на детской площадке. Последний раз они встретились перед Рождеством, Светофор тогда ужасно разозлился, что ему не дают общаться с дочкой, и пока мамаша трещала с подружками на детской площадке, взял девочку за руку и увёл с собой. Дочка его узнала и сразу повисла на шее, он отвёл её в кафе и накормил пирожными, и часа два просто болтал с ней и таскал на руках, поиграл с ней на улице, построил снежную крепость. Гретта смеялась и прыгала вокруг него, и тараторила без умолку. Рассказывала про садик, про дедушку с бабушкой и маму, про то, что у них во дворе живёт большой косматый пёс, и про то, что она хочет попросить на Рождество у Санты кукольный домик. Он так соскучился по её звонкому детскому голоску, и хоть и не всегда разбирал все слова, но рад был просто её слушать. Дочка также как и он не научилась правильно выговаривать букву «р», и от того её детский лепет становился ещё более забавным. Когда Светофор вернул ребёнка на площадку, то там уже всполошились и подняли на уши всю округу, собирались звонить в полицию. Бывшая закатила громкую сцену, а примчавшиеся бабка с дедом и вовсе отказали ему от дома, сказали, что ребёнка он больше не увидит. Светофор, конечно, в долгу не остался, и высказал всё, что думает, об этих лицемерных тварях, что так кичатся своим благополучием и деньгами, чья единственная горячо любимая дочка посмела связаться с наркоманом и отребъем. И, в общем, оказалась пустышкой, глупой избалованной девчонкой, которой хотелось вырваться из-под родительской опеки, поэтому с ним и сошлась.

Их бурный роман не продлился и полугода, ему тогда было восемнадцать, а ей шестнадцать. Светофор не был надёжным, внимательным и милым, и точно не красавчиком или богатым наследником родительского капитала. Но девке хотелось экстрима и острых ощущение, хотелось что-то доказать чересчур заботливым и строгим родителям. И вариант, чем хуже, тем лучше стоял прямо перед ними. Панк, наркоман и безработный, который с трудом закончил школу, и не имеет чётких планов на жизнь, которого мотает, как бумажного змея на ветру. Потерянный для общества асоциальный элемент, да ещё и с психическими отклонениями. Такой зять им не годился. Светофор, хоть и сумасшедший, но не дурак, понимал, что девка его не любит, но если уж сама вешается, от чего же отказывать. Да и он тоже её не любил, но к появившемуся на свет младенцу прикипел всей душой. А дочка любила его. Любила такого кривого и полусумасшедшего, и не пыталась исправить как все остальные, даже родители и брат. И когда она проводила своей крохотной ладошкой по его деформированному лицу, не морщась и воспринимая как должное его кривую улыбку, когда доверчиво прижималась к нему и говорила: «папа», у него сердце замирало в груди, и весь мир останавливался ради этого момента.

Светофор сказал, что после этого показательного скандала он больше не видел своего ребёнка. Они и раньше находили причины, чтобы отказать ему во встрече с дочкой. То он пьяный пришёл, то накуренный, хотя он признался, что в тот день к траве не притрагивался, только вечером накануне.

Рамси перебил:

— Ты пришёл бы трезвый. Может, они бы тебя пустили.

— Нет, не пустили бы. Они всегда находили предлоги: то она спит, то в садике, заболела, уехали с бабкой в гости. Я приходил трезвым, я с ними разговаривал как с людьми, а эти твари, запретили мне видеться с ребёнком! — Светофор в ярости стукнул кулаком по колену, и снова горестно приложился к бутылке, это была уже вторая по счёту.

— Светофор, это всё хреново. Они не имеют права так поступать, — Рамси сидел спиной к окну, поставив ноги на батарею, и одной рукой придерживал, прислонённую к стене гитару. Он подумал, что жизнь несправедливо обошлась со Светофором, и он имеет право общаться с дочкой. Нельзя их разлучать. Пусть панк и отшибленный, но ребёнка своего он любит.

— Спасибо, братишка, — кивнул Светофор. — Я заберу у них Гретту. Уедем в Уэльс. Я ведь на половину валлиец, даже язык знаю. Работу найду, говорят у меня руки золотые, любую машину могу починить. Я работал как-то в автосервисе, потом забухал… — Светофор затушил окурок о подошву ботинка, и, приоткрыв форточку, сплюнул вниз и выкинул бычок на улицу.

— Тебе её не отдадут по суду. У тебя нет работы, нет денег, — возразил Рамси.

— Я не говорил по суд, — Светофор помигал и качнул головой.

— Знаешь, похищение ребёнка — хреновый вариант! Они такой вой поднимут, что вряд ли ты уедешь далеко, — Рамси подумал, что плохая идея доверять Светофору трёхлетнего ребёнка. Одно дело видеться с дочкой, может забрать на выходные, но всё время он не справится — это точно.

— Ты ведь, ты … забываешь… — Рамси умолк на полуслове и отвёл глаза. Он не знал, как сказать ему о том, что он сумасшедший. Светофор периодический теряет связь с реальностью, и он сам это видел в прошлом году. Это страшно. Если бы он просто нёс безобидную ахинею это одно, но он иногда забывает, где находится, и не узнаёт знакомых людей. Он уходит на пару часов неизвестно куда, а после не помнит, что делал, и как оказался в том или ином месте. Ребёнку с ним будет не безопасно.

Светофор посмотрел на него так, словно что-то понял, грустно улыбнулся и прижал к себе.

— Ничего, малой, ничего. Я справлюсь. У тебя однажды тоже будет ребёнок, и ты поймёшь.

Светофор качнул его туда-сюда, взъерошил волосы и отпустил. А Рамси было стыдно смотреть на него. Лучше бы он молчал. Он не желал ему напоминать о его дефекте, нелепой травме, которая разрушила ему жизнь. Светофор сам это помнит, по крайней мере, всякий раз, когда смотрит в зеркало. Рамси хотел только предостеречь его. Он не хотел, чтобы что-то плохое случилось с его дочкой, если он однажды уйдёт и оставит трёхлетнею девочку одну дома, а вернется спустя пару дней.

Светофор поглядел в окно, за которым забрезжил рассвет.

— Поспим чутка, — он снял с Рамси свою куртку, и кинул прямо на пол у батареи. Подоконник хоть и был широким, но довольно коротким, и спать там можно было только сидя, да к тому же из окна немилосердно дуло.

— Падай, — Светофор разлёгся на полу, подложив под голову торбу.

Рамси примостился рядом. Он не любил спать рядом с кем-то, но на куртке всё же, теплее, чем на бетоне. Он положил рюкзак под голову и обнял гитару, чтобы была под боком в целости и сохранности.

****

Когда просыпаешься утром в подъезде, а через тебя переступают жильцы последнего этажа, желающие совершить утренний моцион — это не самое приятное чувство на свете. Чувствуешь себя грязным, пропахшим запахом бетона и штукатурки, мокрого асфальта и грязных затоптанных, бесчисленным множеством сапог, ступенек. Просыпаешься разбитым и продрогшим. И хочется поскорее залезть в тёплую ванну. Хочется смыть с себя пот и грязь, и запах бензиновых улиц и сырых подъездов.

Рамси только протёр глаза, как дверь торцевой квартиры хлопнула, и на площадку вышла дама в чёрной меховой шубе, с визгливой маленькой собачонкой на руках. Светофор храпел лёжа на спине, и ему всё было нипочём: ни ругань женщины, ни лай собаки. Рамси, наконец, растолкал панка, когда женщина уже пообещала вызвать полицию, тонкий писклявый голос совсем не подходил такой толстухе как она. Женщина сказала им убираться, и процокала в сапогах на высоченной шпильке мимо них, брезгливо кривя тонкие, накрашенные бордовой помадой губы.

Рамси сел на подоконник, прижал ладони к вискам. В голове всё ещё плавали обрывки утреннего тумана. Он вытащил из кармана пачку и достал последние две сигареты. Встал на подоконник и открыл форточку. Небо было затянуто серым полотном, сквозь которое не просвечивал не единый луч солнца. Он закурил и протянул вторую сигарету Светофору. Панк помигал, и туманным взглядом уставился на него. А потом быстро поднялся с пола и отряхнул куртку. Он поспешно застегнулся, подхватил торбу и закинул на плечо. Сдвинув брови, и наморщив лоб, посмотрел на Рамси, словно его не узнал.

— Пойдём, святой Джеймс, мы должны предоставить доклад в главный штаб, — он взял сигарету, и закурил, спускаясь по ступенькам.

Рамси затушил окурок и выкинул в форточку, поднял с пола гитару и поспешил за ним. Как только они вышли из подъезда, Светофор остановился и посмотрел по сторонам. А потом обернулся к нему с сосредоточенным выражением лица.

— Это очень важное задание, святой Джеймс, мы не должны его провалить. Вражеские агенты повсюду — они следят за нами, — он склонил голову набок и указал глазами в сторону детской площадки, на которой высокий старик в бежевом пальто и фетровой шляпе, раскачивал на качелях девочку лет пяти. — Если меня схватят — ты должен добраться до главного штаба, — Светофор положил ему руки на плечи, и слегка наклонился к нему. — Обещай, что выполнишь задание.

Рамси растеряно смотрел на него, ему ничего не оставалось, как подыграть.

— Конечно, я обещаю, — он грустно улыбнулся и потянулся за телефоном.

Панк тем временем, продолжал озираться по сторонам, а потом резко схватил его за руку и потащил его за угол. Теперь за вражеского агента он принял бабку с объёмной сумкой в руках, из которой выглядывал целлофановый пакет с хлебом, да зелёные перья лука.

— Мне надо позвонить в главный штаб, — Рамси набрал номер Бродяги и отошёл на пару шагов от панка. Бродяга не сразу взял трубку, а когда ответил, то голос его был хриплым ото сна. Была суббота, и всего восемь утра, ничего удивительного, в том, что он ещё спал. Рамси сказал, что у Светофора совсем поехала крыша, и он снова вообразил себя разведчиком, и думает, что за ним кто-то следит. Бродяга пообещал приехать как можно скорее. К счастью, он сегодня ночевал у родителей, а не за городом. Они жили в Харлингтоне, возле самого аэропорта Хитрроу, и минут через сорок Бродяга прибыл в центр. Рамси всё это время пытался поддерживать диалог со Светофором, он наплёл ему, что им нужно дождаться связного из главного штаба, но панк всё время порывался куда-то уйти, снова говорил, что за ними следят агенты вражеских спецслужб, и называл его святым Джеймсом.

Когда Бродяга, наконец, приехал, то он вздохнул с облегчением. Тот, вполголоса что-то сказал брату, и протянул ему таблетки и бутылку воды. Он убедил его, что это специальные пилюли для разведчиков, которые придают сил и повышают ясность ума. Светофор поверил и выпил таблетки, а потом они долго ехали в пригородном поезде домой к Бродяге. Панк сначала что-то бормотал про своё задание, а затем успокоился и заснул. Около полудня они прибыли на место назначения, и Бродяга брякнул полусонного брата на кровать, предварительно стащив с него башмаки и куртку.

Потом он отправился во двор за дровами, чтобы разжечь камин и протопить холодный дом. Примерно с марта по октябрь он почти всё время проводил в загородном доме, и только поздней осенью перебирался на квартиру к родителям. Ему нравилось жить на свежем воздухе вдали от шумного и загазованного города. Его творческая натура требовала единения с природой, и не обустроенный быт совсем не угнетал. В маленькой городской квартире, в одной комнате с младшим братом, он чувствовал себя запертым в четырёх стенах. А в загородном доме он был свободен и одинок. Сам воздух казался пьянящим и вольным, а бескрайние лесные просторы, манили окунуться в водоворот волшебных сказок. Здесь всегда на ура писались его картины, будь то портреты или пейзажи, анималистика или пастораль. Большую часть зимы Бродяга проводил в тёплых странах, там, где много моря и солнца: в Италии, Греции, или Испании. Его ремесло всегда было с ним и приносило неплохой доход, а смена обстановки только подпитывала его талант.

Пока Бродяга возился во дворе с дровами, Рамси вышел на крыльцо и закурил. Его слегка потряхивало, и ужасно разболелась голова. Он волновался за Светофора, и честно говоря, чувствовал себя сегодня бесполезным и глупым. Он совсем растерялся, и не знал, что делать, а ещё ему было страшно от того, что Светофор и вправду верил в то, что говорил. От того, что его мир был пугающим глубоким омутом, из которого ему никогда не выбраться. Каким бы весёлым и беззаботным он не казался, всё равно рано или поздно его уносит тёмная волна безумия.

Рамси сел на ступеньки и отбросил недокуренную сигарету, поставил локти на колени и сцепил руки в замок на затылке. Ему было так паршиво, что казалось мир раскалывается на части, словно брошенный в окно камень заставляет пейзаж осыпаться осколками стекла. Вдобавок проклятый барабанный бой вновь зазвучал в его голове. А ведь он недалеко ушёл от Светофора. Вторым его самым сильным страхом было лишиться рассудка, а глядя на панка, он понимал, куда всё это ведёт. Ему снова стало страшно, невыносимо, отчаянно страшно. Дышать было трудно, в ушах звенело, а громкий барабанный бой заглушал все другие звуки, заполнял собой всё пространство. Он прислонился лбом к деревянной стене и зажмурился, пытаясь выровнять дыхание. В этом туманном разбитом на осколки мире, ему предстоит остаться навсегда. Когда-нибудь, только бы не сегодня. Отчаяние, словно тяжёлая штормовая волна, накрывает его с головой. Лишь бы барабаны поскорее умолкли.

Бродяга застал его сидящим на крыльце, вцепившимся обеими руками в перила. Он заметил колышущуюся тень на земле, а после поднял глаза. Художник положил дрова и остановился у ступенек.

— Эй, ты чего раскис, братишка? Светофор тебя напугал, да? — он аккуратно отцепил его руки от перил.

Рамси покачал головой и стукнул зубами. Его трясло, и он слова не мог вымолвить.

— Пойдём в дом, — Бродяга бегло взглянул на него и слегка нахмурился.

Рамси поднялся на ноги, и снова мир кружился, словно слетевшая с оси карусель. Ему пришлось зажмуриться, чтобы не видеть всего этого безобразия и прислониться к стене, чтобы удержать равновесие.

Бродяга мигом поднялся по ступенькам и крепко взял его за локти. И это помогло немного унять дрожь в руках. Так они и стояли несколько минут, пока Рамси пытался придти в себя.

— Ты как себя чувствуешь?

Рамси открыл глаза и взглянул на него.

— Всё в порядке. Просто голова болит.

Бродяга посмотрел на него долгим взглядом.

— И часто с тобой такое происходит?

Рамси тряхнул головой и прислонился к стене.

— Ты бы сходил к врачу, Граф.

Рамси оставалось только кивнуть.

— А со Светофором всё будет хорошо?

Бродяга положил широкую мозолистую руку ему на плечо, он слегка улыбнулся, заглянув ему в глаза.

— Да. С ним всё будет в порядке, — заверил он. — Хм… А с тобой-то что делать? У меня только колёса Светофора. Тебе, боюсь, они не подойдут, — художник задумчиво стиснул пальцами подбородок и усмехнулся.

Рамси тоже выдавил вялую улыбку, и они вошли в дом. Он искренне надеялся, что такие таблетки как у Светофора ему никогда не понадобятся. Бродяга посоветовал ему лечь и немного поспать, а сам принялся за растопку камина. Рамси упал на соседнюю со Светофором кровать и вскоре забылся тревожным сном.

Комментарий к Глава 43

* песня группы “Pain” - “Bottles Nest”.


========== Глава 44 ==========


Проснулся он около шести вечера. Теперь он не чувствовал себя таким разбитым, и голова перестала болеть, но всё равно было немного стыдно перед Бродягой, да и в остальном от всей ситуации остался неприятный осадок. Вздохнув, он поплёлся на кухню, где раздавались весёлые голоса. Бродяга сидел за широким деревянным столом, а Сказка умостилась у него на коленях, и, обнимая за шею, что-то игриво шептала на ухо. Парень довольно улыбался, обернув руки вокруг её тонкой талии, и кивал. Рамси сначала смущённо отвернулся, но они сами его заметили.

— Привет, Граф! Давно не виделись. А ты подрос, — мило улыбнулась Сказка, тряхнув разноцветными мелкими кудряшками.

— Наверно, — он пожал её руку, унизанную кольцами и перстнем с хитрой кошачьей мордашкой.

Хлопнула дверь, и ввалился Светофор, брякнув на пол два ведра с водой. За питьевой водой нужно было ходить на колодец, что располагался в центре посёлка, так как ржавая водица, что текла из-под крана, не годилось ни для готовки, ни для питья. Электричество в доме тоже довольно часто отрубалось, и приходилось сидеть при свечах. Сам посёлок имел малочисленное население, в основном летом люди приезжали отдыхать на природе, а в остальное время года здесь было пустынно. Постоянно проживали только в восьми домах из шестидесяти пяти.

Рамси умылся в ванной холодной водой и вытер лицо жёстким старым полотенцем, а после вернулся на кухню. Светофор перемигнулся с братом, и хлопнул Рамси по плечу.

— Пойдём, малой, погуляем, — и, подхватив пустые ведра, вышел из дома.

Рамси глянул на Бродягу и Сказку, которые, держали друг друга в объятьях так, словно не виделись сотню лет, и тоже покинул кухню. Он догнал Светофора на улице.

Панк поставил вёдра во дворе, и, дымя сигаретой, пояснил:

— Пусть вдвоём побудут. А мы пока сгоняем в магазин.

Они шли по тихому, едва освященному редкими фонарями посёлку, и Рамси задал вопрос:

— Кто такой святой Джеймс?

Светофор замедлил шаг, и с усмешкой обернулся к нему.

— Святой Джеймс? Брат мой. Надежда и опора нашей семьи и мой ангел-хранитель, который вытаскивает меня из всех ям, хоть и ворчит потом, как старая тётушка, — пояснил панк.

— Бродягу, значит, зовут Джеймс? — уточнил Рамси.

— Ага, — Светофор мельком взглянул на него и ответил на не заданный вопрос:

— Ричард. Так меня зовут родители.

— Какое-то королевское имя, — фыркнул Рамси. Имя, конечно, было красивое, но Светофору абсолютно не шло.

— Да, слишком вычурное для меня, — согласился панк. — Я же Светофор. Сломанный, мигающий Светофор, — моргнул панк и засмеялся.

Рамси опустил голову и пнул подвернувшийся под ноги камешек. Ему нечего было сказать. Казалось, что Светофор понимает намного больше, чем должен был. Всю дорогу до магазина панк рассказывал о том, как два года назад побывал на знаменитом рок-фестивале, и свои впечатления о выступлении настоящих легенд рока — группы «Mettalica», и просто о весёлом и безмятежном летнем угаре. Он был таким же, как и всегда: беззаботным и жизнерадостным, словно ничего плохого с ним и не происходило.

Они не очень торопились домой, а когда вернулись с продуктами, то Бродяга и Сказка занялись приготовлением ужина. Рамси тем временем, отправился в душ, а Светофор долго болтал с кем-то по телефону. После нехитрого ужина, состоящего из жареной картошки с тушёнкой и бутербродов с джемом, Сказка предложила погадать на картах. Она подзывала каждого по отдельности. Сначала с улыбкой шепталась с Бродягой у камина, а потом нежно поцеловала его в губы. Видно ему выпали хорошие вести. А потом позвала Светофора и раскинула перед ним карты. Светофор кривлялся и валял дурака, и Сказка сперва нахмурилась, рассказывая ему об ожидающих его изменениях. Но в конце легко улыбнулась.

Когда Рамси сел напротив неё, она предложила ему вытянуть из потрёпанной колоды три карты рубашкой вверх. Он не в первый раз подумал, что в свете камина всё выглядит иначе. Волшебным и загадочным. Так и сейчас: зелёные глаза Сказки мерцали в полумраке, словно кошачьи, подвеска на шее поблёскивала как колдовской охранный амулет, а непонятные узоры на картах, казались таинственными магическими символами. Рамси осторожно вытянул две карты из середины и одну сверху колоды. Он просто пожелал себе немного удачи, не хотел просить о чём-то большем, ведь за счастье всегда надо платить.

Сказка взглянула на первую карту.

— У тебя впереди весёлая дорога, — лёгкая улыбка отразилась на её лице.

Рамси кивнул, завтра как раз он поедет в Оксфорд.

Сказка открыла вторую карту и слегка поджала губы.

— Неприятности. Но, ничего серьёзного, — поспешила его утешить она.

Рамси вздохнул, что же он постоянно попадает в передряги, справится как-нибудь.

Когда Сказка перевернула последнею карту, то нахмурилась и на лицо её набежала тень. Она торопливо собрала карты и поднялась на ноги.

— Там что-то плохое? — угрюмо спросил Рамси. Не то, чтобы он всецело верил гаданию, так на одну десятую часть, но стало интересно, что же ему выпало. Он не отрицал присутствия мистической стороны в обыденной жизни. Правда, хотелось, чтобы вести оказались благими.

— Нет. Просто ерунда. Карты устали, вот и врут, — девушка слегка улыбнулась и покачала головой.

— Скажи, — Рамси встал и упрямо взглянул на неё. Теперь ему ещё больше захотелось узнать, что же ему выпало.

— Просто будь осторожнее, Граф, держись подальше от проблем, — Сказка прежде дала совет, а после поспешила успокоить. — А на самом деле — это развлечение и ничего более, — Она покрутила кольцо с зелёным камешком на безымянном пальце левой руки и спрятала коробку с картами в карман сшитой из разноцветных лоскутков жилетки.

Рамси не знал, как толковать руны, да и символ на карте не успел разглядеть — Сказка так быстро смешала колоду, что он никаких картинок запомнить не успел — в противном случае, он бы обязательно разузнал толкование карт. Он постарался утешить себя тем, что неприятности, так или иначе случаются, предупрежден ты о них или нет. Сказка отправилась мыть посуду после ужина, а Бродяга и Светофор о чём-то переговаривались сидя на кровати. Рамси принялся разглядывать развешенные на обшитых деревянными панелями, стенах картины Бродяги. Все они были упакованы в неприметные рамки, а несколько неоконченных карандашных набросков ворохом громоздились на письменном столе. Рядом в углу притаился мольберт, с наброшенным на него белым полотном и журнальный столик заваленный кистями, палитрой, и тюбиками с краской. Комната в доме имелась всего одна, за исключением кухни, и служила хозяину одновременно и мастерской, и гостиной и спальней. Два больших окна разделяли её на рабочую и зону отдыха. Рамси пригляделся к картинам, многие он давно видел: портреты ребят из тусовки и пару пейзажей, скачущих по песчаному берегу лошадей и затаившегося в высокой траве ягуара, украшенный россыпью огней ночной город, и стоящих у ворот мрачного замка рыцарей. Бродяга настоящий талант! Может через сотню лет он станет известным как Рембрандт. При жизни-то художников и писателей редко ценят.

Рамси отошёл к другой стене, и заметил портрет, который он раньше не видел. На нём был изображён Светофор. Он пару минут разглядывал его: вроде и сходство легко угадывалось, но что-то всё равно не так. Рамси задумчиво склонил голову набок. Светофор подошёл и встал рядом.

— Любуешься? Ну, и как? — он тоже принялся рассматривать картину, растянув губы в кривоватой улыбке.

Рамси склонил голову на другой бок, оценивая картину. На портрете панк улыбался открыто и беспечно, так же, как и в жизни. Здесь обе половины лица его были нормальными, но, пожалуй, дело даже не в том, что художник убрал дефект. Взгляд был какой-то другой, без едва заметной хитринки, и затаённой глубоко внутри печали.

— Ты здесь какой-то ненастоящий, — выдал, наконец, Рамси.

— Вот это да, Граф! — панк расхохотался, и присев, хлопнул себя по коленям. — Ты один заметил. А все говорят: красивый, — Светофор немного помолчал, и задумавшись, растрепал и без того взъерошенный ирокез. — Знаешь, мы с Бродягой в детстве жутко дрались. Разница-то всего три года, вот и делили постоянно игрушки. А потом они все ко мне стали относиться так, будто я стеклянный. Всё жалеют, а какой смысл? Это ведь не я, и никогда им не буду, — он указал на портрет, а после отвернулся и махнул рукой. — Надоело. Давай лучше выпьем, — Светофор сходил на кухню и притащил две бутылки светлого эля.

Вскоре к ним присоединились и Бродяга со Сказкой. Бродяга поставил на стул, принесённый с кухни, ноутбук, включил фильм «Пятница 13». Был своего рода жутковатый интерес смотреть фильм про маньяка в домике на окраине леса. Но в то же время обстановка казалась уютной и тёплой, почти семейной. Не зря в тусовке, время от времени набирает популярность «игра в семью». Они объявляют друг друга сыновьями, дочерьми, отцами и матерями, внучками и сёстрами, братьями и дедами. Это не несёт никаких обязательств, просто ради смеха, и немного ради того, чтобы поймать что-то далёкое и потерянное. Брошенные и забытые дети становятся друг другу названными родственниками, чтобы снова почувствовать себя в кругу семьи. Если бы у него был выбор, то Рамси не знал бы кого назвать. Бродяга добрый и умный, а Светофор, на самом деле лучше всех его понимает, и с ним действительно интересно, не смотря на все свои недостатки — он хороший человек. Панк его опередил, сказал: «Будешь моим сыном?». Он согласился, из сумасшедшего панка получился бы лучший отец, чем его настоящий. И вот они сидели вчетвером: отец, сын, дядя и тётка. И ненадолго можно представить, что игра всерьёз. Но, вот герои отыграли свои роли, произнесли заготовленные фразы и снова стали самими собой.

После окончания фильма все собирались ложиться спать. Бродяга выпил всего пинту пива, а Сказка и того меньше, им завтра предстояло ехать на машине в Лондон, они хотели прогуляться по магазинам и прикупить вещей по случаю, наступления весенней поры. Сказка давно уже живёт с Бродягой и является полноправной хозяйкой его берлоги. Они как настоящая семья, может быть, скоро поженятся. Не зря ведь художник подарил ей кольцо с изумрудом. Рамси был рад за них, они собрали частицы своего пазла и стали целой картиной.

Бродяга пообещал завтра подкинуть Рамси до вокзала, если конечно, старенький «Моррис» 1973 года выпуска, заведётся. Укладываясь на ночь, Сказка и Бродяга расположились на одной кровати, а Рамси вновь пришлось спать со Светофором.

С утра панк долго ковырялся во внутренностях старого автомобиля, который оставил Бродяге в наследство покойный дед. Им обоим на самом деле, но у Светофора по понятным причинам прав не имелось, и он без претензий отдал машину в полное владение брата. После того, как Светофор закончил колдовать над железными потрохами автомобиля, то с хрустом потянулся, и размял затёкшие плечи. Машина вновь была на ходу. Пока все собирались, панк успел закинуться парочкой своих развесёлых, и отнюдь не лечебных колёс. Всю дорогу он орал в открытое окно разные глупости и раздражал всех сидящих в машине. Бродяга попросил его заткнуться и закрыть окно, и пообещал высадить у ближайшей психушки, на что панк ответил, что просто радуется жизни. В конце концов, они доехали до вокзала «Паддингтон», и Рамси не узнал, что произошло дальше со Светофором, но, кажется, Бродяга на него здорово разозлился.

****

Они договорились встретиться с Теоном в одиннадцать на вокзале. Рамси задёрнул рукав куртки и бросил взгляд на часы на чёрном клёпаном ремешке с черепами, за стеклом циферблата весёлый Роджер отстукал без четверти одиннадцать. Едва он подошёл к центральному входу, как Теон, маявшийся до этого в ожидании, заметил его и приветственно махнул рукой. Рамси предложил немного прогуляться вдоль «маленькой Венеции», что располагалась в одноимённом с вокзалом районе города. Это одна из немногих местных достопримечательностей — тихий островок среди громад офисных зданий. Они немного прошлись по набережной, рассматривая пришвартованные вдоль канала, лодки и плавучие рестораны. А после отыскали небольшую уютную пиццерию, в которой цены оказались более-менее приемлемыми для центра города. К полудню вернулись на вокзал и купили билеты на ближайший поезд. Около получаса пошатались по вокзалу и погладили на удачу, знаменитого медвежонка из фильма «Приключения Паддингтона», Рамси сверил свои наручные часы со старинными настенными часами здания вокзала, а потом уже и поезд пришёл.

В поезде они сначала заспорили, кому достанется козырное место у окна, и Рамси благородно уступил Теону. У него было хорошее настроение, и не хотелось ссориться из-за ерунды. Он только собирался надеть наушники и включить плеер, как Теон остановил его.

— Это невежливо. Раз мы едемвместе, то ты должен со мной разговаривать, а не музыку слушать.

Рамси закатил глаза, но плеер, всё же убрал.

— Тебе место у окна досталось — наслаждайся, — он считал, что Теон слишком много привилегий требует для своей персоны. Мало того, что может пялиться в окно всю дорогу, так ещё и общаться с ним, видите ли, надо.

Теон состроил недовольную гримасу и достал бутылку с газировкой. А Рамси вспомнил, что хотел попросить у Бродяги, чтобы он купил им пива в дорогу, но из-за выходок Светофора всё забыл.

— В школе говорили про подготовку к экзаменам, а ты всё пропустил, — сообщил Теон, передав ему колу.

— И что говорили? — поинтересовался Рамси, когда поезд тронулся с места.

— Про то, что надо с ответственностью отнестись к учёбе и подтянуть оценки. Что пора задумается о будущем, и выборе профессии, и про поступление в универ, и всё в таком духе, — Теон махнул рукой и завозился с рюкзаком, убирая бутылку.

— И какие ты предметы выбрал? — Рамси сдвинул его руку с общего подлокотника, и когда тот начал возмущаться, снова напомнил, что ему досталось место у окна.

Теон смирился со своей участью остаться без подлокотника и ответил:

— Я выбрал фотографию, психологию и социологию, и изучение СМИ, а ещё папа меня заставил право выбрать. Он говорит, что юристы и врачи больше всех денег зашибают, — он оказался не особо доволен навязанным предметом, но переспорить отца не смог.

Когда в прошлом году настала пора выбора дополнительных предметов, по которым предстояло сдавать экзамены в одиннадцатом классе, и которые пойдут в основу выбора университета, Теон понятия не имел, что хочет изучать. Факультатив по фотографии он выбрал, потому что это ему действительно нравилось, изучение СМИ так же казалось увлекательным предметом. Газеты, телевидение — хотелось узнать, как всё это устроено. Психология и социология были самыми ненапряжными, там, в основном нужно болтать и высказывать своё мнение, а общаться с людьми ему всегда нравилось — в этом он, действительно был хорош. Совместные с другими ребятами проекты оказались познавательными, ему нравилось работать в команде, но нудные рефераты по-настоящему угнетали. А вот тягомотина, которую преподносили на уроках права, и вовсе вгоняла его в тоску.

Теон, по крайней мере, был рад, что отец не настаивал на выборе биохимии и медицины. Острой нужды ковыряться в чужих потрохах и гнилых зубах он не испытывал, и даже солидные зарплаты врачей частных клиник его на это не настраивали. В десятом классе отец, в кои-то веки заглянул в его дневник, и даже его неиссякаемое красноречие дало сбой. Он пролистал страницы, и, оценив отметки сына, с огорчением признал, что карьера врача ему точно не светит. Потом он долго ругался, когда Теон сказал, что выбрал дополнительным предметом фотографию, и заявил, что таким занятием семью не прокормишь и за жильё не заплатишь. Отец так же долго разорялся по поводу покупки далеко не дешевого фотоаппарата «Nikon», в итоге, он всё-таки его приобрёл, но сказал, что это в счёт подарка на Рождество. Фотоаппаратом Теон оказался доволен, и чтобы ни портить себе настроение, не стал рассказывать отцу про три других выбранных им предмета, и с великим сожалением записался на право.

Он спросил Рамси, какие тот выбрал факультативы.

— Классическая цивилизация, мировое искусство, дополнительные часы по литературе, философия и латынь, — ответил Рамси. На его взгляд это были самые интересные предметы. Искусство, литература и история отражают все этапы развития любой цивилизации, они являются основой культурного слоя общества. Философские трактаты давали много пищи для размышлений, а каждая книга открывала окно в свой удивительный мир, где-то жестокий и несправедливый, а где-то добрый и утопический прекрасный. История позволяет прикоснуться к тайным древних веков и даёт представление о том, каким было далёкое прошлое. Каждую из этих дисциплин он находил по-своему привлекательной. А латынь представлялась занятной хотя бы по тому, что являлась мёртвым языком на котором давно уже никто не говорит.

Отец оказался не в восторге от его выбора. Он порекомендовал записаться на НВП* и инженерное дело, что, по сути, являлось тем же черчением, только предполагало в два раза больше часов. А он без радости относился и к обязательной программе. Не хотел он стать ни инженером, ни архитектором. А про НВП он с ненавистью думал, что видел его в гробу. Рамси спасло то, что он уже по факту рассказал отцу о своём выборе, впрочем, тот сообщил, что после школы ему всё равно предстоит поступать в военную академию, и чего там он хочет его никто не спрашивает.

— Папа хочет, чтобы я на юридический поступал. Он сказал, что надо все экзамены на С хотя бы сдать, а лучше на В, — с тяжёлым вздохом, оповестил Теон и провёл пальцем по пыльному стеклу.

Рамси усмехнулся.

— А ты что думаешь?

— Не знаю. Честно говоря, учиться в университете ужасная скука, — протянул Теон. Он сам понятия не имел кем хочет стать. Впереди ещё два года школы и можно успеть придумать. Его просто выбивало из колеи требование сделать выбор. Нельзя же так сразу решить, чем желаешь заниматься всю жизнь.

— Мой отец хочет, чтобы я стал военным, — с презрением в голосе высказал Рамси. Пожалуй, к военным и полицейским он питал особую ненависть. Ещё, конечно, к врачам и социальным работникам. По крайней мере, те представители выше означенных профессий с которыми он сталкивался, особой приязни у него не вызывали.

— Мой дядя служил на флоте пять лет. Ему нравилось, и там платят хорошо, — Теон хотел рассказать, как дядя Виктарион служил по контракту, но Рамси его перебил.

— Ненавижу военных! Ты должен только выполнять приказы, командир за тебя решает, что ты должен делать и что думать, и кого ненавидеть. Ненавижу форму! — со злостью сказал Рамси, двинув кулаком по подлокотнику. А после процитировал слова из песни «Rammstein»: — Sie wollen mein Herz am rechten Fleck, doch sehe ich dann nach unten weg, da schlagt es links!** — с выражением продекламировал он.

— Чего? — вытянулось лицо Теона.

— Это значит: они хотят, чтобы моё сердце было справа, но я смотрю вниз, оно ведь бьётся слева! Это из песни, — мигом пояснил Рамси.

— Ты вроде сейчас на английском сказал, но я всё равно ничего не понял, — покачал головой Теон. — Сердце и так слева, как оно может быть справа? — недоумённо спросил он.

Рамси вздохнул и долго разглядывал его лицо, склоняя голову то на один бок, то на другой.

— Это метафора! Тут по-разному можно понимать, но я имел ввиду, что они хотят тебя сделать одинаковым со всеми, а ты другой. Хотят тебя переделать! — растолковал он.

— А кто они? — не понял Теон.

— Это важно? Кто угодно: школа, военные, правительство, масоны… — его начинало бесить, то, что Теону всё нужно разжёвывать. — Ты такой ограниченный! Светофор бы меня сразу понял и Демон с Рыцарем тоже, — раздражённо бросил он в завершении своей речи.

— Вот и ехал бы с Демоном или Рыцарем! Если они все такие умные и понимают весь бред, который ты несёшь, — Теон обижено отвернулся к окну, у него пропало всякое настроение с ним общаться.

— Если бы я хотел ехать с Демоном, я бы его и позвал, — нажимая на последние слова, произнёс Рамси.

Теон вздохнул. Самое обидное, что Рамси думает, что говорит.

— Ты это сказал специально? Или действительно не понимаешь, что не особо приятно, когда тебя называют тупым? — после продолжительного молчания, спросил он.

Рамси сделал удивлённое лицо.

— Я не называл тебя тупым. Если тебе станет легче, то я так даже не думал, — он сделал паузу, размышляя над тем, что так задело друга. Он никогда толком не разбирался в чужих эмоциях. Злость, страх, радость, отчаяние он ещё мог различить, а различные оттенки вроде обиды или грусти не понимал вовсе. Честно говоря, ему было плевать, что чувствуют другие люди, и он не особо об этом задумывался.

— Я не хотел тебя обидеть, — произнёс он в итоге, придя к выводу, что сказал что-то грубое.

— Ладно, проехали, — бросил Теон. Он подумал, что не стоит портить себе путешествие. По меркам Рамси — он даже извинился перед ним.

Немногим более часа прошло с начала поездки, и вот они уже прибыли в Оксфорд. На вокзале ребята купили карту, и отправились осматривать достопримечательности. Помимо основной цели поездки, раз уж им представилась возможность побывать в столько красивом городе, стоило провести время с пользой и изучить окрестности, и, конечно же, насладится прекрасной старинной архитектурой.

В первую очередь они отправились посмотреть на башню Карфакс, расположенную в самом центре города, затем решили увидеть своими глазами всемирно известный Оксфордский университет, далее не менее знаменитый Оксфордский замок, который был построен в одна тысяча семьдесят первом году и прекрасно сохранился до нынешних дней. В продолжение экскурсии они остановились перед дверями церкви Святой Девы Марии, что поражала своими грандиозными размерами и невероятно высоким шпиле, который доставал казалось, до самого неба. Теон перекрестился и дернул на себя ручку двери, Рамси посмотрел на него слегка приподняв уголки губ в усмешке.

— Ты разве не католик? — спросил Теон, не понимая, чему он улыбается.

Их семья не была особо набожной, но в детстве мама водила их с Ашей в церковь, в основном на службу: на Рождество или Пасху. Он привык, что входя в Божий дом, должен оказать почтение. Его отношение к религии можно охарактеризовать как потребительское. Он, пожалуй, верил в бога, но вспоминал о нём лишь в моменты крайней нужды, которых, к счастью, было немного. Кажется тогда, когда его едва не раздавил поезд, он бормотал выученную в детстве молитву, а в повседневной жизни вовсе не вспоминал о религиозных догматах и заповедях. Пару раз на Рождество он приходил в церковь вместе с дядиной семьёй, и хотя ему нравился хор и мерцающие в полумраке собора свечи, но он так и не отсидел всю службу до конца.

Рамси качнул головой.

— Я даже некрещёный, — он не думал, что это имеет какое-то значение, в бога он всё равно не верил.

В начальной школе, в рамках ознакомительной программы по уроку религиоведения их всех водили в церковь. Это было во втором классе, раза два или три. Рамси тогда подумал, что может с ним что-то не так, но всеобщее благоговение его ничуть не трогало. И, кажется, он не испытывал чего-то там возвышенного, что им преподносили на уроках. Само действо выглядело роскошно, словно феерическая пьеса, рассчитанная на восторг зрителя. Но ему быстро наскучило, и он с нетерпением ждал момента, когда можно будет уйти. Став постарше, он в церковь и вовсе не заходил, только если это не памятник архитектуры. Он думал, что всё это лишь красивая оболочка, а внутри пустота, словно позолоченный орех без ядра внутри. Божьего присутствия в своей жизни он не ощущал, а люди все врут, не важно носят они рясу или нет.

После посещения собора, где предоставлялась возможность подняться на колокольню и посмотреть на город с высоты птичьего полёта, они отправились взглянуть на одну из самых крупных библиотек во всей Великобритании — Бодлианскую университетскую библиотеку, которая является одной из старейших в Европе. Потом они нашли относительно недорогое кафе и поужинали там. До этого им приходилось довольствоваться купленными в ларьке хот-догами, которые они вынуждены были уминать чуть ли не на ходу. Рамси всё торопил его, ведь у них было всего два дня на осмотр достопримечательностей. Он не хотел задерживаться дольше — проблемы со школой вовсе не входили в его планы, да и денег было не слишком много. К тому же двух дней вполне хватало на осмотр такого маленького города. Примерно в семь вечера друзья расположились на скамейке в парке, чтобы немного передохнуть.

Теон с наслаждением вытянул гудящие ноги и прикрыл глаза. Погода сегодня стояла отменная: дождя не намечалось и солнце светило целый день. В тёплой куртке стало даже жарко. Пока Рамси рассматривал карту и отмечал, куда они должны обязательно сходить завтра, Теон просто довольствовался отдыхом. Он спросил, где они сегодня будут ночевать. Гостиница стоит недёшево, и вряд ли у Рамси есть столько денег, а у самого Теона их и подавно не было. Он думал, что у друга есть здесь какие-то знакомые, у которых можно остановиться на ночь, но в поезде Рамси упомянул, что и сам впервые едет в Оксфорд.

— У меня есть план, — ответил Рамси. Он убрал карту и закурил, развалившись на лавке.

— Допустим. А как ты собираешься искать Шута? Ты даже адрес его не знаешь, — Теон лениво потянулся и вытащил из куртки пачку сигарет.

— Это часть плана, — пояснил друг. Он прекрасно знал, что делать дальше.

Отдых подошёл к концу, и, поглядев ещё на пару встретившихся на пути широко известных по все стране колледжей, они двинулись к парку, расположенному недалеко от кафедрального собора Крайст Чёрч. Именно там, на набережной Темзы, среди пока ещё голых деревьев, они нашли компанию облачённых в чёрное ребят.

Рамси оставил Теона у ближайшей лавки и сказал подождать его здесь. Пока он разговаривал с неформалами, Теон сел на скамейку и оглядел парк. Должно быть летом здесь очень живописно, тихо и умиротворённо. Раскидистые ветви старых вязов и буйная зелёная растительность повсюду. Рамси так долго болтал с неформалами, что Теон решил, что он и вовсе о нём забыл. Но тот, вскоре махнул ему рукой. Теон чувствовал себя не в своей тарелке среди этих мрачных ребят, хотя к нему и отнеслись довольно дружелюбно. Не прошло и пары минут, как все перезнакомились и передавали по кругу какое-то поило в бутылке из-под колы. Это было похоже на тёмное тягучее вино, только довольно крепкое и приторно-сладкое. Теон не особо оказался от него в восторге, но отказываться не стал, чтобы никого не обидеть. Рамси шепнул ему, что это портвейн — истинный напиток неформалов.

На улице давно стемнело, и в парке зажглись фонари, а вскоре он и вовсе должен был закрыться. Компания редела, и ребята расходились по домам. Когда их осталось девять, то две девчонки: Мечта и Нимфа, предложили поехать к ним на квартиру. Рамси заранее спросил, у кого можно вписаться.

Девчонки учились на первом курсе медицинского факультета в оксфордском университете. Они снимали небольшую квартирку на двоих на окраине города. Небольшая кухня, совмещённая с гостиной и совсем крохотная спальня с двумя кроватями. Теон успел подумать, что здесь маловато спальных мест для всех. Но после третьей по счёту бутылки это его уже не волновало, лица вокруг казались дружелюбными, а все сомнения и тревоги исчезали. Момент неловкого знакомства давно прошёл, и теперь он чувствовал себя вполне привольно в компании неформалов. Алкоголь придавал храбрости и дарил ощущение уверенности и лёгкости. Он подмигнул девчонке, которую, кажется, звали Русалка. И она улыбнулась ему в ответ. У неё были длинные чёрные волосы с несколькими фиолетовыми прядями, заплетёнными в косички, и чарующий глубокий голос.

— Привет, морячок, — девушка неспешно подошла к нему и положила руки на плечи, кокетливо улыбнулась.

Теон обнял её за талию, и она оказалась не против. Дальнейшие события он помнил плохо. Они много пили, смеялись и целовались: сладкий малиновый вкус её губ и серёжку в языке он запомнил точно. А последовало ли продолжение, он не знал. Остальная часть вечера просто стёрлась из памяти. Он проснулся утром в ванной. Один, и к счастью одетый, хотя бы в нижнем белье. Кто-то даже заботливо укрыл его одеялом и оставил подушку. Теон дал себе очередной зарок бросить пить. Он сел в ванне и помассировал виски кончиками пальцев. Голова раскалывалась, а во рту царила настоящая пустыня. Он выбрался из ванной, умылся, напился холодной воды из-под крана и немного пришёл в себя. Одежда отыскалась на полу, и теперь он при полном параде стоял перед зеркалом и мокрой пятернёй пытался пригладить непослушные пряди.

Коридор практический отсутствовал, и, выйдя из ванной комнаты, он сразу попал на кухню. За столом сидели обе хозяйки квартиры, Рамси и ещё двое ребят: Гоблин, и тот, чьё имя он не запомнил. Остальные гости уже разошлись и Русалка, к его огромному облегчению тоже давно ушла. Теон выдавил улыбку и поздоровался со всеми. Он нашёл у вешалки свой рюкзак и достал зубную щётку. А пока чистили зубы, то размышлял о том, что же вчера произошло и насколько далеко всё зашло, но воспоминание словно было заблокировано до того момента, пока не перейдёшь на следующий уровень компьютерной игры. Наконец, напустив на себя беззаботный вид, Теон вышел на кухню. Рамси сказал ему, чтобы он поторапливался, так как сегодня им предстояло ещё много дел. Они позавтракали остатками вчерашнего ужина и распрощались с девчонками. Рамси поблагодарил их за гостеприимство и пообещал передать привет Медведю, которого они тоже знали. Около одиннадцати часов утра друзья вышли на улицу.

Весь день пока они таскались по музеям, и Рамси залипал то перед коллекцией камней, то перед скелетами динозавров, Теон уныло брёл за ним. Камни его в принципе не зажгли, а кости динозавров оказались хоть и здоровенными, но всё же не настолько интересными, чтобы отвлечь его от угрызений совести. А совесть мучила его вовсю. Ближе к вечеру, они прибыли к последнему пункту своего путешествия — «Мемориалу святых мучеников». Остроконечный готический памятник, напоминающий шпиль затонувшего собора, предстал перед ними во всём своём грозном величии и мрачном великолепии. Он посвящёны был трём епископам англиканской церкви, которых сожгли заживо в середине XVI века по приказу королевы Марии Тюдор.

Вдоволь налюбовавшись каменным монументом, они потопали на автобусную остановку. Во время поездки, Рамси ему рассказал, что вчера расспросил ребят про Шута. Он выяснил, что в тусовке его давно никто не видел и узнал, где живёт его бабка. Сейчас они как раз направлялись к ней. Когда они прибыли к пункту назначения, то Рамси остановился у милого небольшого домика из белого кирпича и взглянул на табличку с адресом. В саду пожилая женщина возилась с цветами.

— Наверно, его бабка, — Рамси кивнул головой в сторону женщины. Он предложил Теону подождать его и, вздохнув, направился к ней. Он не очень-то любил общаться с незнакомыми людьми, особенно с незнакомыми взрослыми, да что там скрывать, вообще с людьми, за исключением тех, кого давно знал или неформалов, с которыми всегда было просто.

Теон наблюдал из-за ограды, как он разговаривает с женщиной. Они стояли довольно далеко, и он ничего не слышал, оба находились вполоборота к нему. Судя по выражению лица Рамси, он старался выглядеть дружелюбным, а женщина напротив, казалась усталой и сердитой. В конце она взмахнула рукой, и выкрикнула, так что он даже услышал обрывки слов: — «… не имею… сбегал! … нечего…»

После этого Рамси что-то резко ответил женщине (судя по тому, как он пренебрежительно вздёрнул верхнюю губу) и развернулся. Когда он подошёл, то выглядел злым и расстроенным.

— Сука старая! — он сплюнул на землю, и, засунув руку в карман куртки, вытащил сигареты. Прикурил на ходу и быстрым шагом пошёл к остановке, Теон едва поспевал за ним.

— Что она сказала? — он плюхнулся на лавку и поглядел на Рамси снизу вверх.

— Сказала, что понятия не имеет, где он шляется, что он домой на Рождество приезжал, а после она его не видела. Ещё то, что он из дома постоянно сбегал, нагуляется и вернётся, — Рамси устало вздохнул и опустился на скамейку. Собственно это был тупик. Шута уже полтора месяца никто не видел, а его бабка ничуть не обеспокоена, и не намерена заявлять в полицию.

— Знаешь, может он на самом деле решил отправиться в путешествие? Может скоро вернётся? — предположил Теон. Он подумал, что бабка всё-таки Шута лучше знает.

— Как ты думаешь, долго может двенадцатилетний пацан путешествовать? — задал Рамси наводящий вопрос.

— Понятия не имею, — Теон пожал плечами.

— А я тебе скажу. Примерно до первого полицейского, который отправит его прямиком в детприёмник, а оттуда к бабке или в интернат! — Рамси сам ответил на свой вопрос и яростно пнул мусорку. Он проходил эту схему, правда, ему тогда было всего девять лет.

Теон закурил вторую сигарету, а автобус так и не пришёл. Он предположил, что Шута давно задержали полицейские, и наверняка, отправили в приёмник, просто об этом ещё никто не знает.

Рамси слегка успокоился и сказал:

— Может так и есть, — он не знал, что ещё сделать.

Автобус пыхтя, подъехал к остановке, и оставшееся время они провели в молчании. А когда сели на поезд до Лондона, то тоже почти не разговаривали. Рамси попросил у него фотоаппарат, и рассматривал фотографии, сделанные в путешествии, и улыбался, прислонившись головой к окну.

Теон находился в своих грустных мыслях по поводу своей состоявшейся или несостоявшейся измены (всё же он на данный момент ничего не вспомнил) и думал, как отреагировала бы Эмма, если бы об этом узнала. В Лондон они прибыли около половины восьмого вечера, поужинали в кафе, а потом отправились на другой вокзал. Предстояло купить билеты на ночной поезд, чтобы утром вернуться в школу.

Комментарий к Глава 44

*НВП - начальная военная подготовка.

** цитата из песни “Rammstein” - “Links 2-3-4”.


========== Глава 45 ==========


Эти два дня выдались чересчур активными, и они оба устали, поэтому просто сидели на вокзале в ожидании поезда. Рамси читал книгу, которую таскал в рюкзаке на протяжении всей поездки. А Теон продолжал угнетаться. Он грустно вздохнул и сел на скамейку, разглядывая свои ботинки. В этот момент ему и позвонила сестра. Ему не очень хотелось сейчас разговаривать, но всё же он взял трубку и поприветствовал её. Аша спросила как у него дела и почему он такой грустный.

— Просто настроение плохое, — вяло ответил Теон, продолжая созерцать свои запылённые в путешествии башмаки.

— Ты не заболел? — обеспокоенно спросила Аша. Она всегда понимала, если с ним что-то не так, поэтому не имело смысла притворяться, что всё в порядке. В детстве ему казалось, что она обладает особым даром проницательности, и ему никогда не удавалось скрыть свои проблемы или неприятности в школе.

— Нет. Я поссорился с Эммой, и мне кажется, что она теперь меня бросит, — пожаловался Теон. Он предпочёл выставить себя в более выгодном свете и не говорить сестре правду. Но, если бы он не стал отвечать вовсе, то она наверняка бы подумала, что он опять что-то набедокурил в школе. А это и было правдой.

— Ничего, найдёшь себе новую. Они у тебя меняются как перчатки, — утешила Аша.

— Мы уже три месяца встречаемся! И вообще ты просто ничего не понимаешь! С чего ты взяла, что я виноват? — разозлился Теон. Его покоробило то, что сестра как обычно даже не хочет ему посочувствовать.

— Потому что я знаю тебя. Подари ей цветы и извинись как следует, — посоветовала Аша, сдерживая улыбку. Она считала, что Теону несказанно повезло, если ссора с девушкой его основная проблема. К тому же любовные перипетии пятнадцатилетних подростков, никак не ассоциировались у неё с чем-то достойным внимания. Особенно, если брать в расчёт её брата: как правило, его девушки менялись с такой регулярностью, что обычно она не запоминала их имён. — Любой девушке будет приятно внимание, а цветы самый простой способ показать, что она тебе небезразлична, — добавила она.

— Что и тебе бы тоже понравились цветы? — удивлённо спросил Теон.

— Конечно. Правда, растения в горшках намного лучше. Они будут долго стоять, а букет быстро завянет, — пояснила сестра.

— Я скажу твоему новому парню, — пообещал Теон. Кто ж знал, что его сестре ничто человеческое не чуждо.

— Да уж не забудь. А то, до сих пор так никто и не догадался, — улыбнулась Аша. — Папа передаёт тебе привет и спрашивает, какой подарок ты хочешь на день рождения, — отвлёкшись на мгновение, сообщила она.

— Скажи ему, что я хочу велик. Он мне ещё три года назад обещал, — напомнил Теон.

Когда ему было одиннадцать лет, он упросил отца купить ему скейт, и успешно катался на нём целый год. А однажды сломал ногу, пытаясь выполнить мудрёный трюк. Он помнил, как все суетились вокруг него, пока он лежал дома с ногой в гипсе. Отец был непривычно внимательным и предупредительным, а сестра доброй и заботливой. Ему даже телевизор перенесли в комнату, а отец вечерами сидел с ним, обнимал и гладил по голове, и хоть от него и несло перегаром, но всё равно было приятно. А сестра приходила и садилась рядом на кровать и рассказывала разные интересные истории: про свой университет, про события которые произошли днём или книжки ему читала вслух, как когда он был совсем маленьким и ещё не умел читать. Она даже не сильно заставляла его заниматься домашними заданиями, если он ныл и жаловался, что нога болит. Сказать по правде, не всегда это было так, просто уроки ему делать не хотелось.

А потом он выздоровел, и всё стало по-прежнему. О нём снова все забыли. Теон хотел снова начать кататься на скейте, но отец выкинул доску или отдал кому-то, сказал, что в следующий раз он, чего доброго свернёт себе шею. Он взамен порекомендовал ему кататься на велосипеде, и Теон ответил, что старый велик, рассчитан на девятилетку, и он давно уже из него вырос. Отец пообещал, что купит новый, может быть, на день рождения. А пока что, посоветовал ему записаться на шахматы, аргументировав это тем, что шахматы тоже вид спорта, развивают интеллект и безопасны для здоровья. Теон ответил, что на них запросто можно помереть со скуки, но, сколько бы он не канючил, велосипед так и не получил. Ни на тринадцать, ни на четырнадцать, ни на пятнадцать лет.

Аша передала трубку отцу, и тот сообщил Теону, что денег нет, и пусть он придумает себе подарок подешевле, в прошлом году он итак, уже разорился ему на новую приставку. Теон пообещал подумать и попрощался со своими родственниками, а то они уже заинтересовались, что там за шум на заднем плане, и ему пришлось соврать, что он гуляет, благо за время разговора не прошёл ни один поезд — отмазок на этот счёт у него не было. В конце разговора Теон вышел на улицу, чтобы неслышно было, как объявляют поезда. Аша напоследок посоветовала ему не болтаться на ночь глядя, и возвращаться в школу.

Всю дорогу в поезде они почти не разговаривали. Рамси читал книгу, а Теон пребывал в своих размышлениях. В итоге он пришёл к выводу, что если Эмма ни о чём не узнает, то не стоит и переживать. Его не так уж долго терзало чувство вины, всё равно он был пьян, и не особо отвечал за свои действия. А значит не очень и виноват. Он решил, что Рамси тоже ничего рассказывать не станет, потому что у того так не вовремя случаются приступы благородства, и он снова начнёт выматывать из него душу. Эмме он, наверное, ни о чём не растреплет, зато снова начнёт давить ему на совесть. «Каждый может оступиться», — думал Теон. В конце концов, Эмме он тоже ничего не обещал и не клялся ей в любви и верности. Она никогда об этом не узнает, и можно с легкостью забыть свой неблаговидный поступок. Самое главное, отвести от себя грядущие неприятности и увериться в том, что никто не растреплет его тайну. Рамси же умеет хранить секреты, ведь так?

Свет в вагоне приглушили, и Рамси с видимым огорчением, убрал книгу. Он долго изучающее смотрел на Теона, а потом слегка усмехнулся.

— Совесть не мучает?

Теон привалившись к стенке, успел было задремать, но тут же встрепенулся.

— Ты о чём? — он зевнул, и затуманенным от сна взором, посмотрел на него.

— Я всё знаю.

— Что прямо всё на свете? — поддел Теон, и, потянувшись, устроился поудобнее на своём месте.

— Про тебя и Русалку, — обличил его Рамси. — Видел, как вы целовались.

— Я не виноват! Я был пьян! Всё само собой произошло, — принялся оправдываться Теон. Он только успел успокоиться и изобрести решение для своей проблемы, которое не требовало от него никаких действий, как Рамси спустил его с небес на землю. Теон ведь сразу предполагал, что слабое звено в цепочке это его друг.

— Так ей и скажешь?

— Нет. Я ничего говорить не буду. Эмма не узнает, вот и всё. Ничего не было, — твёрдо ответил Теон.

Рамси презрительно на него посмотрел и дернул щекой.

— Да-а-а, ну и скотина же ты, — протянул он.

Теон поджал губы и опустил глаза. У Рамси мерзкая привычка давить ему на совесть. Можно подумать он сам такой правильный!

— Ты же ничего не расскажешь Эмме? — неуверенно спросил он.

Рамси посмотрел в тёмное окно, а потом на него, покачал головой.

— Нет. Сам расскажешь.

— Нет, конечно. Она ведь меня тогда бросит! — воскликнул Теон. Он же не дурак, чтобы признаться в измене. — Эмма мне нравится. Она красивая и милая, — да, и к тому же, она, наверняка, устроит сцену. А он терпеть не мог скандалы, ему и дома их хватало. Опять же рубашки она гладит превосходно, а если она его бросит, то придётся снова самому заморачиваться. Да и в постели она была просто огонь — не девушка, а мечта.

— Так нравится, что ты ей изменил? — издевательский высказал Рамси и смерил его тяжёлым взглядом.

— Перестань! Это ты виноват и твои друзья дурацкие! И портвейн! Если бы я не напился, ничего бы и не было! Притащил меня в какой-то притон, и Русалка сама ко мне приставала, — Теон считал, что друг не вправе его осуждать. Он мог обвинить кого угодно, кроме себя любимого, и действительно пребывал в твёрдой уверенности, что так и было. По крайней мере, ожидание грядущих проблем в виде скандалов и упрёков в сторону его прекрасной персоны, напрягало его куда больше, чем чувство вины.

— Я смотрю, все кругом мерзавцы — один ты на белом коне, — чуть помолчав, добавил Рамси и вновь окинул его презрительным взглядом.

— Мне стыдно. Зачем ты меня донимаешь? — ответил Теон в надежде, что он от него отвяжется. Не то, чтобы он гордился своим поступком (где-то в глубине души его уколола совесть), но он точно не желал порицания. Можно сказать, что он ощущал себя жертвой обстоятельств и портвейна, конечно.

Рамси не стал отвечать, и повисло молчание. Теон немного подумал над его словами, и, вздохнув, предложил решение, благодаря которому к нему уж точно нельзя будет придраться.

— Я придумал. Я не буду ничего рассказывать. Надо сделать так, чтобы Эмма меня сама бросила. И тогда, меня точно будет не в чём упрекнуть, — заявил он.

Рамси презрительно хмыкнул в ответ.

— Ты доволен теперь? Разрушаешь мою жизнь, — с обидой в голосе высказал Теон.

— Дурак, — беззлобно ответил Рамси. — Ты сам всё портишь, а потом обвиняешь других. Подумай об этом, — сказал он в завершении разговора.

Поезд прибыл глубокой ночью, и до первого автобуса им пришлось торчать на вокзале. В зале ожидания стояли жутко неудобные, старые и расхлябанные сидения, которые скрипели и шатались при каждом движении. К тому же подлокотники не оставляли выбора хоть как-то прилечь. Теон попытался заснуть сидя, но Рамси всё время раскачивал стулья, и так как весь ряд сидений был соединён в единую композицию, то спать не представлялось возможным.

— Ты не мог бы прекратить?! — не выдержал Теон.

— Нет, — Рамси на некоторое время перестал расшатывать стулья, но едва Теон закрыл глаза, как он возобновил своё дурацкое занятие.

— Мы попали в шторм! Корабль идёт ко дну! — воскликнул он, когда Теон повернулся к нему с недовольным лицом.

— Ведёшь себя как ребёнок!

— Ай-яй-яй, — покачал головой Рамси и заулыбался.

Теон подумал, что иногда с ним просто невозможно разговаривать.

— Пойду, пройдусь. А то меня что-то укачивает на твоём корабле.

Он вышел на перрон и закурил. Он рассудил, что автобус ждать ещё два часа, и за это время можно пешком дойти до школы. Рамси появился на улице пару минут спустя.

— Тебе что качаться надоело?

— Да. Ты не бесишься, вот и надоело.

— Ясно. Пойдём пешком — автобус ждать долго, — предложил Теон.

****

На рассвете они вернулись в школу. Первую половину уроков путешественники благополучно проспали. А после занятий их ожидал сюрприз в виде завуча и классного руководителя. Когда нравоучения и нотации подошли к концу им объявили наказание. Так как снег в этом году уже закончился, то все три дня до выходных им предстояло разгребать мусор и подметать школьный двор. Выйдя на улицу и дождавшись, когда учителя уйдут, Теон долго возмущался в пространство и не спешил взяться за работу.

— Мусор собирай, — бросил ему Рамси, не дожидаясь пока он прервёт поток своего красноречия.

— Не хочу. Пусть дворника себе наймут, — Теон плюхнулся на лавку и вытянул ноги. Он обиженно скрестил руки на груди, и, нахмурившись, поглядел в сторону школы.

Рамси пожал плечами и взялся за метлу.

— Почему я должен мусор убирать? Я ничего не раскидывал. На это есть специально обученные люди, — продолжал Теон бухтеть со скамейки.

— Хватит причитать. Погуляли немного, а теперь наказаны. Ничего хорошего даром не происходит. Смирись уже со своей судьбой и начинай шевелиться, — посоветовал ему Рамси. Он ничего ужасающего в наказании не видел. Он привык, что если что-то натворил, то должен отвечать за свои поступки. И меланхолично насвистывая, взялся за работу.

Теон немного повздыхал, но всё же взял в руки мешок и принялся собирать фантики, бумажки и пустые жестянки, попутно думая какие же все вокруг свиньи. Он даже вошёл в ритм, но тут мальчишка лет двенадцати спустился со школьного крыльца и кинул смятую банку из-под газировки на землю прямо в двух шагах от Теона. У того даже дыхание перехватило от такой дерзости.

— Подними немедленно! Тебе что до урны лень дойти?!

— Не-а. Тебе надо, ты и поднимай, — самодовольно ответил мальчишка.

А два его приятеля, что торчали на крыльце, заголосили в унисон:

— Подметала! Подметала!

Пока Теон кипел от негодования и осыпал мальчишку ругательствами, Рамси прервал своё занятие и бросил метлу на землю. Встал за спиной у мальчишки и положил ему руки на плечи.

— Подними, — сказал он повелительным тоном.

— Вот ещё, пометала! — ответил мальчик, впрочем, уже не так уверенно.

Рамси развернул мальчика к себе и слегка приобнял одной рукой за шею.

— Да ты ж, мой хороший, — ласковым тоном проговорил он, пока тот трепыхался у него в руках. — Зови сюда своих друзей. Сейчас посмотрим, кто тут у нас подметала.

— Отпусти, я всё завучу расскажу! — потребовал паренёк. Храбрости у него было больше, чем ума.

Теон молчал и просто наблюдал, чем всё закончится, опустив мешок на землю.

Рамси прижал парнишку к себе и слегка придушил.

— Я же тебя задушу, малыш. А потом в саду закопаю, — мягким, вкрадчивым тоном пообещал он.

Мальчишка притих, пытаясь осмыслить происходящее.

— Помаши приятелям, — Рамси развернул мальчишку лицом к школе, так, что его ботинки проскребли по асфальту.

Двое его друзей в нерешительности топтались на крыльце и готовы были броситься наутёк.

— Подходим, не стесняемся, — крикнул им Рамси.

Ребята понуро поплелись к нему.

— Знакомые лица, — сказал он, когда они приблизились.

— Мы больше не будем.

— Извините, сэр — едва взглянув на него, в унисон выкрикнули ребята.

Рамси подержал их с минуту в ожидании, а потом доброжелательно улыбнулся. Он разжал руки, и мальчишка, которого он до этого держал в захвате, плюхнулся на асфальт. Он тут же вскочил и хотел кинуться прочь, чтобы с безопасного расстояния высказать всё, что он думает. Но Рамси схватил его за куртку.

— Я тебе не разрешал уходить, — спокойно сказал он, удерживая мальчишку одной рукой. — Двор приберите. Живо! — рявкнул он.

Двое ребят вздрогнули и бросились выполнять его поручение. А третий, взбрыкнул, пытаясь вырваться, так, что куртка затрещала по швам.

— Отпусти меня, придурок! Я сейчас всё расскажу завучу! — он повертел головой, но поблизости не было никого из взрослых.

Рамси вздохнул.

— Не люблю, когда мне перечат… — угрожающим тоном начал он.

Но тут Теон дёрнул его за куртку.

— Перестань, — он считал, что его друг уже достаточно помучил мелких наглецов, и пора бы уже прекратить пугать детей.

Рамси лишь поморщился в ответ. Сейчас мнение Теона его не волновало. Он огляделся и подозвал одного из мальчишек.

— Подай-ка мне бутылку, дружок.

Тот не глядя на него, протянул стеклянную бутылку из-под газировки.

— Можешь бежать, можешь завучу пожаловаться или самому директору, — выделяя интонацией последние слова, и изображая испуг на лице, обратился он к мальчишке. Встряхнул его за куртку и, оставив кривляния, вновь приобрёл серьёзный вид. — Добежишь до крыльца — твоё счастье. А нет… — Рамси многозначительно кивнул, окинул ребят взглядом и подбросил в левой руке бутылку, тут же с легкостью её поймал. — Хочешь рискнуть — дело твоё, — закончил он и отпустил парнишку.

Тот во весь дух припустил к школе. Рамси дал ему фору и замахнулся.

Двое ребят застыли и не сводили глаз со своего приятеля.

— Рамси, не надо, — попытался остановить Теон.

— Заткнись, — отозвался он.

До заветной цели оставалось меньше полуметра, когда Рамси кинул стеклянный снаряд. Бутылка разбилась в двух шагах, а мальчик от неожиданности запнулся на ровном месте, и, брякнувшись на асфальт, стесал себе ладони в кровь. Рамси неспешным шагом подошёл к нему, и, схватив за куртку, поднял на ноги. Мальчишка, мокрыми от слёз глазами посмотрел на него.

— Настучишь кому — я тебе язык отрежу и псам бродячим скормлю, — пообещал он, заглянув, мальчику в лицо. — Завтра в четыре придёшь — будешь двор подметать.

Мальчишка затравленно зыркнул на него, и дергался в руках, словно попавший в силки заяц.

— Проси прощения за то, что обзывался, — потребовал Рамси, встряхнув его за плечи.

— Извини, — пробурчал он.

— Ты, ничего не забыл?

— Извините, сэр! — звонким от слёз голосом, повторил мальчишка.

— Вот, совсем другое дело. Свободен, — едва он его отпустил, как мальчишка кинулся прочь.

Когда Рамси вернулся на выделенную для уборки территорию, то двое приятелей беглеца с удвоенной силой принялись собирать мусор, старательно не глядя в его сторону. А когда он посмотрел на Теона, тот отвёл глаза. После того, как ребята закончили уборку, Рамси их отпустил и сказал, что завтра могут прийти добровольно, если хотят помочь своему другу. Они закивали и поспешили скрыться с глаз долой.

Друзья вернулись в комнату около восьми вечера. Теон долго глядел на него исподлобья, но сказать ничего не решался. Рамси который в это время делал домашнее задание по математике, наконец, не выдержал и обернулся к нему.

— Долго будешь пялиться на меня? — спросил он.

— Вот что ты натворил?! — упрекнул Теон.

— А что же я сделал такого просвети меня, — оторвавшись от примеров, он повернулся, желая выслушать его претензии.

— Ты соображаешь, что делаешь? Если бы ты этому мальчику голову разбил? — Теон разволновался не на шутку. Неприятностей он не хотел, а уж тем более, не хотел их для себя. Да и пацана стало жалко — он хоть и вредный маленький поганец, но всё же не заслуживает такого наказания за дерзость.

Рамси наоборот выглядел спокойным.

— Я промахнулся.

— А если бы не промахнулся? Они, конечно, противные очень, но это всё-таки дети. Нельзя так…

Рамси не дал ему договорить. Он встал со стула и приблизился к нему.

— Нельзя значит? А когда они Дракончика нашего втроём месили — так можно? — металлическим тоном спросил он. В свое время он побывал на месте Дракона, и прекрасно знал, каково это, когда тебя травят толпой.

— Что? Я не понимаю, — растерялся Теон.

— Если они в двенадцать лет считают, что можно втроём одного лупить, толку из них не будет. Из детей вырастают люди, а люди те, ещё сволочи. Этих маленьких ублюдков надо было поставить на место. Я говорил с ними раньше, и вроде как, объяснил доходчиво. Но этот слишком борзый оказался, не понимает по-хорошему, — разъяснил Рамси, наклонившись к нему.

— Я понимаю, что ты заступился за Дракона. Но нельзя всё время бить людей и угрожать им, — попытался высказать своё мнение Теон.

— Можно.

— Знаешь, воспитатель из тебя так себе. Ты этого ребёнка мог покалечить, — Теон думал, что стоит воззвать к его здравомыслию.

Рамси покачал головой, иногда до него просто не доходит.

— Если бы я хотел, я бы разбил ему башку. Но… я промахнулся. Какая досада…

Теон подумал, что он над ним просто издевается, но потом сообразил.

— Ты что специально это сделал?

Рамси дипломатично шевельнул плечом.

— У меня слов нет.

— Я бы на твоём месте и вовсе молчал. Живущий в стеклянном доме, не должен бросать в других камни.

Теону нечего было возразить. Нет, он, конечно, считал, что виноваты были его друзья, а никак не он. Но, кажется, Рамси так не думал, и он решил, что не стоит ему лишний раз напоминать о том, что произошло в детстве. Неизвестно как он отреагирует.

На этом они изакончили разговор. Рамси завершил своё домашнее задание и уступил ему место. Теон принялся сражаться с упражнениями по английскому, гадая какую букву куда воткнуть, и мужественно решил все примеры по математике. Правда настроить себя на прочтение параграфа по биологии он так и не сумел и понадеялся, что его не спросят. А едва открыв учебник по французскому и взглянув, на заданный к переводу двухстраничный текст, он ужаснулся и тут же захлопнул его. Он решил, что скатает перевод у своей соседки по парте Джейни Пуль, на его счастье она была безотказной в плане домашнего задания, к тому же имела высокие баллы по большинству предметов, а по французскому языку, так вовсе только отметки А и А*. На уроках по французскому они так и сидели вместе, правда на последнем занятии её не было, но Теон надеялся, что завтра встретит её на уроке. Он спустился вниз и купил в школьном ларьке шоколадку, теперь у него будет чем отблагодарить Джейни. Киоск работал с трёх до девяти, и там торговали разной мелочевкой: тетрадки, ручки, печенье, чипсы и прочая ерунда. Было очень удобно, что не нужно таскаться в деревню. Существовал, конечно, и минус — ни пива, ни сигарет, в ларьке не продавали.

Следующий день оказался выходным, и Теон немного расстроился, что его день рождения выпал на четверг, а не на пятницу, тогда можно было бы свалить домой пораньше. По крайней мере, уроков в среду не было, и даже наказание в честь праздника им перенесли на другой день. Чтобы день не пропадал даром, и все оказались при деле, после праздничного обеда в актовом зале проходил, так называемый, конкурс талантов. Объявление об этом вывесили за два месяца. Теон любопытства ради, тоже решил сходить и посмотреть, что там за таланты. Он и Рамси с собой позвал, но тот отказался, аргументировав это тем, что не любит самодеятельность. Он пропадал в темнице, и кажется, они там глушили эль в честь Дня Святого Патрика.

Конкурс талантов и в правду оказался далеко не на высоте, можно даже сказать, что он был полным дном. У семиклассников которые играли сценку, актёры не выучили слова, а декорации всё время падали. Чтецы забывали свои стихи и заикались через слово, певцы фальшивили, а танцоров покинула грация. Приличнее всего выступила девчонка из двенадцатого класса. Она играла на фортепьяно Баха, мелодия оказалась красивой и умиротворяющей. И мальчишка-восьмиклассник, который показывал фокусы, тоже оказался неплох. Кролик, правда, у него сбежал и ускакал в зрительный зал, но в остальных трюках он не оплошал, и поэтому занял первое место. А девчонка с фортепьяно — второе. Теон не стал дожидаться, когда будут раздавать утешительные призы, и покинул актовый зал, пока толпа зрителей не ломанулась на выход.

В гостиной он увидел компанию знакомых ребят из параллельного класса. Они распивали яблочный сидр, разлитый по кружкам, чтобы можно было в случае неожиданного визита воспитателя, притвориться, что организовали чаепитие. Они позвали его к себе, и Теон с радостью согласился — глупо оставаться трезвым в День Святого Патрика. Вернулся в комнату он около полуночи, сегодня он не стал особенно злоупотреблять спиртным, потому что завтра предстояло ещё отмечать день рождения, да к тому же с утра надо было переться на уроки. Засыпая, Теон представлял, что же ему подарят на день рождения и мечтал о велосипеде, но понимал, что отец зажмёт денег. Но мечтать ведь никто не запрещал.


========== Глава 46 ==========


Утром его настигло чувство дежавю: он проснулся от того, что кто-то смотрит на него в упор. Он открыл глаза и едва не вздрогнул. На стуле напротив него сидел Рамси.

— Это жутко, когда ты так делаешь.

— Что делаю?

— Пялишься на меня, когда я сплю, — пояснил Теон.

— Я просто ждал, когда ты проснёшься, хотел первым тебя поздравить, — сказал Рамси.

Он встал со стула и вытащил из ящика письменного стола плоскую коробку в синей обёрточной бумаге. Упаковка была блестящей, как праздничный ёлочный шарик.

— С днём рождения! — Рамси протянул ему подарок и развернулся к выходу.

— Ты куда?

— На завтрак, а то всё разберут, и останется одна овсянка. С детства её терпеть не могу!

— А пожелания? — Теон посмотрел на стоящий на столе жёлтый будильник — без пяти семь. Времени навалом, и он не понимал, куда Рамси так торопится.

— В открытке написал, — закрывая дверь, ответил Рамси.

Теон слегка удивился тому, что он так быстро ушёл, и развернул подарок. Это оказался диск с игрой для приставки, на которую он безуспешно пытался накопить в течение полугода. Он совсем не умел откладывать деньги, и всё время спускал на что-то другое. Подарок был неожиданным, и дорогим, наверное. Теон очень обрадовался, он долго рассматривал диск, и с сожалением отметил, что придётся ещё пару дней подождать, пока можно будет оценить игру. Он отложил диск в сторону, взял в руки открытку и прочёл поздравления. Чёткие острые буквы: заглавные намного больше прописных, выведенные на цветном картоне. У Рамси почерк был ровный, совсем без наклона, словно он писал их по трафарету. «О» выглядела угловатой, «S» походила на молнию, а соединения между буквами отсутствовали. Если Теон брал его тетрадки, то легко мог разобрать все слова.

Он прочитал поздравление и улыбнулся. Рамси пожелал ему путешествий, открытий и приключений, исполнения желаний. Теон поставил открытку на захламлённый стол и стал собираться на завтрак. Он надел праздничную небесно-голубую рубашку и белые джинсы. Он долго любовался своим отражением в зеркале, вмонтированном в дверцу шкафа, и подумал, как же ему повезло уродиться таким красавчиком.

Рубашку ему вчера погладила Эмма, и он в который раз подумал, что очень жаль будет с ней расставаться. На самом деле, его пока что ничего не напрягало, и он решил оставить всё как есть. После завтрака он отправился на урок английского языка.

Рамси сидел за партой и ругался со своим телефоном. Телефон зависал как проклятый и постоянно его раздражал.

— Сука! Я тебя сейчас об пол расшибу! — пообещал он, глядя на застывший белый экран.

Теон сел рядом с ним и достал из рюкзака тетрадь и учебник.

— Что снова завис?

— Да. Бесит меня! — процедил сквозь зубы Рамси.

Телефон наконец отвис, и Рамси не жалея сил, швырнул его на парту.

— Я хотел сказать спасибо за подарок. Мне понравился и открытка тоже, — поблагодарил Теон шепотом, так как уже прозвенел звонок, и учительница вошла в класс. Рамси кивнул в ответ.

— Я позвал вечером ребят из класса и хотел устроить небольшую вечеринку в гостиной, — сообщил он.

Рамси кивнул, глядя на доску, где мисс Тирелл написала название новой темы.

— Ты придёшь? — Теон тоже уставился на доску, старательно делая вид, что очень увлечен грамматикой.

— Не могу. Мне на репетицию надо. Мы записывает альбом. Демон хочет, чтобы нам всем на память диск остался — он же последний год в школе, — сообщил Рамси. Рок-группа «Железный дровосек» состояла из трёх участников, которые будущей осенью уже не соберутся полным составом. Рыцарь Тьмы, что играл на басу, учился в двенадцатом классе, а Демон в выпускном — тринадцатом. В следующем году он будет в университете и возможно, они больше не увидятся, тем более, что все трое жили в разных городах.

— Приходи после репетиции, — предложил Теон, глядя в учебник.

В это время мисс Тирелл многозначительно постучала указкой по столу, и сказала, чтобы на последних партах прекратили болтать.

— Не знаю. Если время будет, — быстро сказал Рамси.

Теон решил дождаться перемены, чтобы высказать своё мнение, о том, что Рамси себя считает, видимо, наследником короны или премьер-министром, раз у него настолько плотный график, и он не нашёл времени прийти на день рождения к другу. Однако, сейчас он замолчал, потому что не хотел, чтобы ему влепили неуд по поведению. Мисс Тирелл не очень благоволила тем, кто постоянно трещит на уроках, особенно если этот кто-то домашнее задание делает через раз. А у Теона отметки по английскому и литературе колебались между F и Е, изредка дотягивая до скромненькой D, поэтому он поспешил замолкнуть и не испытывать судьбу, а то ещё ненароком вызовут к доске.

На перемене Рамси куда-то свалил по своим делам, и все пятнадцать минут не появлялся, а пришёл в класс перед самым звонком. Теон сегодня решил задвинуть оба своих факультатива: и психологию и изучение СМИ, и пригласил пять человек из класса, да трёх из параллели, с которыми больше всех общался, на празднование дня рождения. Он позвал всех к пяти часам, ведь нужно было ещё смотаться в деревню и купить продуктов на стол. Рамси заверил его, что сегодня по поводу уборки территории беспокоиться не стоит — его верные маленькие рабы сделают всё в лучшем виде. Он сам проконтролирует, а Теон может готовится к своему дню рождения.

На литературе Теон написал ему записку.

— В пять в гостиной, — он подтолкнул ему, вырванный из тетради листок.

— Мне надо следить за рабами, — недолго думая, настрочил в ответ Рамси.

— А потом?

— Репетиция.

— Мог бы и пропустить, у меня не каждый день — день рождения!!! — Теон попытался выразить всё своё возмущение в записке: ручка скребла по бумаге с двойным нажимом, а последний восклицательный знак, так и вовсе прорвал листок.

— Не ори! На перемене поговорим! — быстро начеркал Рамси и уставился в свой учебник.

Теон собирался высказаться в письменной форме, но Рамси не стал ждать ответ: он вырвал у него из рук листок, и, скомкав, засунул в карман жилетки. Теон негодующе хмыкнул и отвернулся в сторону третьего ряда. Едва дождавшись перемены, и глядя как Рамси убирает тетрадь и учебник в рюкзак, Теон обижено надул губы.

— Ты просто не хочешь приходить! — заявил он.

— Догадливый парень, — отметил Рамси, собрав школьные принадлежности, и окинув взглядом быстро пустеющий класс, поглядел в окно. На друга он почему-то не смотрел вовсе.

— Почему? — Теон растерянно моргнул и скрестил на груди руки, как делал обычно в случаях сильной обиды.

Рамси вздохнул.

— Я на эти рожи смотрю каждый день в классе, — он качнул головой в сторону покидающих кабинет словесности ребят. — Думаешь, я хочу смотреть на них в свободное время? — не дожидаясь ответа, отправился к выходу. Следующим по расписанию уроком была химия, и предстояло проделать долгий путь до башни в правом крыле замка.

Теон нагнал его по дороге.

— Мог бы прийти ради меня, — с упрёком высказал он.

— Мог бы, но не хочу, — отчеканил Рамси.

Теон вздохнул и смирился с ответом. Не хочет, пусть не приходит — у него полно друзей, с которыми можно отлично провести время.

Остальные уроки: химия, физкультура и два труда прошли быстро. Потом ему звонили родственники и поздравляли с днём рождения, и настроение у него снова улучшилось. После занятий Теон поспешил на автобус. Он удачно купил в магазине всё, что задумал, и когда продавщица, посмотрев на количество пивных бутылок, спросила сколько ему лет, он, не моргнув глазом, ответил: девятнадцать. На его счастье проверкой документов она не озадачилась.

****

Праздник прошёл успешно и закончился около полуночи. Пьяный и довольный он завалился в комнату. Включил свет и сложил на стул подарки от одноклассников. Рамси давно лёг спать, но Теон решил, что истратил не весь свой потенциал к общению и разбудил его.

— Вставай, Рамси! Такая классная была вечеринка, и подарков много подарили, — поделился радостью он, стаскивая с друга одеяло.

Рамси выглядел не очень довольным.

— Рад за тебя. Я спал, если что, — проворчал он.

Теон не слушая возражений, принялся рассказывать о прошедшем празднике. Он улёгся к нему на кровать и продолжил своё повествование.

— От тебя тащит как от бочки с пивом, — развернувшись к нему, заметил друг.

— Я тебе тоже принёс, — радостно улыбнулся Теон и попытался отыскать взглядом бутылки, что выставил на стол.

— Премного благодарен, — Рамси толкнул его, чтобы он отправлялся на свою кровать.

— Ты мой лучший друг, — оповестил Теон и полез к нему с пьяными объятьями.

— Всё, отцепись от меня! — Рамси не очень-то вежливо столкнул его вниз.

Теон брякнувшись на пол, обиженно засопел.

— Я к тебе с добрыми намерениями пришёл, великодушно тебя простил, не смотря на то, что ты меня кинул, — тут же высказал он. — Ещё и с кровати сбросил, — посетовал Теон. — Это просто бессердечно с твоей стороны, — сонно пробормотал он.

— Точно подмечено, — Рамси встал с кровати и перешагнул через лежащее на полу тело. То ли у него было сегодня язвительное настроение, то ли он оказался недоволен тем, что прервали его сон, но кажется, что общаться он не горел желанием.

Теон не торопился подниматься. Ковёр показался ему очень мягким и удобным, и он начал засыпать.

— Ты в ботинках на кровать ко мне завалился?! — пнул его в подошву кроссовок Рамси.

Пока Теон валялся на полу, он встал и успел заварить чай, и теперь таскался по комнате с хмурым видом, шаркая тапками и перешагивая пьяное тело.

Он поднял Теона за шиворот, и помог ему сесть на полу и прислониться к столу.

— Ай! Можно поаккуратней! — воскликнул Теон, когда благодаря помощи Рамси, ощутимо треснулся затылком о столешницу.

Рамси проигнорировал его замечание и сунул ему в руки кружку с горячим крепким чаем. А для себя взял бутылку с пивом и лихо открыл об угол стола — пробка улетела под кровать.

— Я тоже пива хочу!

— Тебе уже хватит. Чай пей, помогает протрезветь, — посоветовал Рамси, отхлебнув из бутылки.

— Я не пьяный, — возразил Теон и сделал глоток из кружки с чаем.

— Да, ты трезвый на полу сидишь, — подтвердил друг.

Когда Теон допил чай, Рамси помог ему подняться и лечь на кровать, стащил с него кроссовки. В этот раз обошлось без повреждений.

— Я ещё бодр и полон сил, — невнятно пробормотал Теон.

— Не сомневаюсь, — согласился Рамси.

— Сегодня в клубе дискотека. Поехали в деревню, — предложил он.

— Ага. Автобусы уже не ходят, — Рамси прижал его одной рукой к кровати. Он успел прикончить одну бутылку пива и открыл вторую.

— Пойдём пешком. Там весело, — уверял Теон, порываясь подняться.

Рамси прислонился к стене и прижал его к кровати. Пьяный Теон — очень буйный. И безмерно болтливый.

— Спокойной ночи, — пожелал он другу, который трепыхался за его спиной, а потом всё же уснул. Рамси спокойно допил пиво и тоже отправился спать.

****

С утра Теон чувствовал себя отвратительно и всерьёз раздумывал над тем, чтобы весь день проваляться в кровати или, по крайней мере, прийти только на последний урок, которым по пятницам стоял классный час. Первым уроком был иностранный язык, и он решил, что учительница по французскому не слишком огорчится его отсутствию, граждановедение его тоже не впечатляло, как впрочем, и остальные предметы, но на классный час надо было явиться даже если ты одной ногой в могиле. Рамси очевидно давно встал, и наверно, ушёл на завтрак. Стрелки часов показывали без пятнадцати восемь, и до первого урока оставалось пятнадцать минут. Теон завёл будильник на телефоне, чтобы не проспать обед, и снова впал в блаженное забытьё. Только он закрыл глаза, как дверь распахнулась, стукнув о стену.

— Ты чего так гремишь? — спросил он, вошедшего в комнату Рамси.

— Руки заняты, не видишь разве? — отозвался он. Рамси положил на стол бумажный пакет и поставил бутылку из тёмного стекла.

Теон приподнявшись на локтях, сел на постели и тут же схватился за голову. Рамси усмехнулся, глядя на него.

— Это средство от похмелья — секретный рецепт, — откупорив бутылку, он налил в кружку густой напиток с ароматом цитруса.

— А там что? — кивнул на пакет Теон.

— Булочки тебе принёс с завтрака.

— Спасибо, — Теон отпил из кружки: новый коктейль Чародейки обладал приятным вкусом с нотками лимона и апельсина.

— Я тебя сильно вчера доставал? — Теон почти не помнил, как добрался вчера до комнаты, но прекрасно знал, что пьяным он ведёт себя не лучшим образом.

— Не особо, — ответил Рамси, собирая рюкзак.

— Понимаешь, я … — Теон замялся, ему было стыдно, наверняка он вчера нёс какую-нибудь чушь.

— Не знаешь меры, — подсказал Рамси. Он его пьяным видел не в первый раз.

— Да, — понуро согласился Теон. От бодрящего напитка Чародейки ему на самом деле стало лучше, но на уроки он идти не решился и продолжал лежать в постели.

Рамси насмешливо посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

— Я пошёл на немецкий. Удачно тебе разлагаться, — пожелал он.

Теон махнул ему рукой и закрыл глаза, намереваясь ещё подремать.

— На классный час не опоздай, — сказал напоследок Рамси, и закрыл дверь.

Теон проспал все уроки, и, проснувшись к обеду, вновь чувствовал живым. После классного часа и факультатива по фотографии, он должен был встретиться с Рамси во дворе, где им предстояло отработать последний день своего наказания. Он скинул ему сообщение, чтобы Теон подходил к беседке. Точнее он просто написал одно слово: «беседка». Подходя к месту встречи, Теон увидел, что Рамси с каким-то парнем из тусовки сидели в беседке, курили и разглядывали книгу. Парень был из параллельного класса, но как его зовут, он не знал, знал только, что они с Рамси вместе ходят на латынь. Когда Теон подошёл, они как раз захлопнули книгу и распрощались. Шаман — так звали парня, как он успел услышать, положил книгу в рюкзак и отправился к зданию школы. А Рамси вышел ему навстречу.

— А где твои рабы? — спросил Теон.

— Я их вчера отпустил. Надоели, — пояснил Рамси.

Сегодня им самим предстояло убирать территорию. Закончили они в половине седьмого. А перед самым отбоем вышли из школы, чтобы успеть на последний автобус. Поезда до Лондона ходили круглые сутки, а вот последний автобус до вокзала отбывал в десять вечера.

На этот раз в поезде собралась тьма народу, и выбор мест оказался ограничен.

— Я у окна, — сразу же сказал Рамси, заходя в вагон. Когда они заняли места, и поезд тронулся, он откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Теон подумал, зачем ему окно, если он им не собирался пользоваться. Рамси развалился на сидении и занял общий подлокотник, и Теон пришёл к заключению, что видимо его правило, о том, что сидящий у окна не имеет привилегии на подлокотник на него самого не распространяется. Дорога предстояла долгая, в конце концов, он тоже заснул.

Утром Теон проснулся от чувствительного толчка в плечо. Он поднял голову и протёр глаза.

— Ты что совсем охренел?! С какой радости ты на меня навалился? — поприветствовал его Рамси.

— Что ты меня толкаешь? Я спал вообще-то! — возмутился Теон.

— Спал! Слюни ещё распустил как сенбернар, — продолжал ворчать Рамси.

— Ну, извини, — Теон вытер лицо рукавом.

Рамси схватил его за руку и его же рукавом протёр свою куртку.

— Я же говорил, что не люблю, когда меня трогают. А уж когда на мне спят вместо подушки, тем более, — объяснил он.

— Мне кажется, у тебя какие-то проблемы, — высказал свою позицию по поводу всего этого Теон.

Рамси оставил его мнение без ответа и отвернулся к окну. Минут через двадцать они прибыли в Лондон.

****

Рано утром они приехали домой к Теону. После завтрака сразу же завалились спать, а потом играли в приставку. Около двенадцати отправились на Трафальгарскую площадь. В ближайшие после семнадцатого марта выходные там всегда проходит парад в честь Дня Святого Патрика. Ряженные в дурацкие костюмы люди, ярмарка и раскрашенная в зелёный цвет вода в фонтанах, а ещё толпа пьяных зевак. Теону, кажется было весело, а Рамси поехал ради него. Всё это можно было посмотреть и по телевизору, а толкаться в толпе он терпеть не мог, если, конечно не на концерте, но это совсем другое дело. Там присутствует атмосфера единства, всеобщего восторга и драйва.

Часа в четыре они вернулись домой, а на пять назначено было празднование дня рождения. Теон отмечал в кафе, где собрались его бывшие одноклассники из прошлой школы: три парня и две девушки. Рамси никого из них не знал. Ему быстро стало скучно, и он бы с удовольствием свалил, но не хотел огорчать своего друга. Тем более в четверг он итак не пришёл. Промаявшись около часа, он всё же сделал вид, что ему срочно позвонили и сказал:

— Мне Феникс позвонил: у него проблемы и нужна моя помощь. Я пойду.

— Ладно, увидимся дома, — Теон был расстроен, но виду не подал.

Рамси ушёл, посчитав, что Теону и без него будет весело. Его не впечатляла эта компания. Он не был особо общительным, и не слишком жаловал новые знакомства. Кроме тусовки, конечно. Там всё легко и просто, и сразу находились общие темы для разговора. Он хотел и вправду навестить Феникса и собирался ему позвонить, чтобы узнать дома ли он сейчас. Но чёртов телефон снова завис, и он со всей дури швырнул его на асфальт. Экран разбился, и крышка задней панели отскочила вдаль. Он поднял мобильник, и, отыскав в траве аккумулятор, поставил его на место. Попробовал реанимировать бесполезный кусок пластмассы, но тот больше не подавал признаков жизни. Рамси положил в карман разбитый телефон и бессмысленно бродил по улицам. Ноги сами привели его к дому.

Время близилось к семи вечера, свет в окнах не горел, но это ни о чём ещё не говорило. Отец мог быть где угодно и вернуться в любой момент. А мог и не вернуться. Рамси стоял и смотрел на тёмные окна, не решаясь двинуться с места. Он машинально нашарил в кармане ключи, которые не зная зачем, прихватил с собой. Он поймал себя на мысли, что стоит как идиот и таращится на пустой дом. Ему не хотелось туда заходить. Этот дом никогда не был его — только дом его отца. Даже своя комната не являлась укрытием или островком безопасности. Может, отца давно и не было в доме, но воспоминания жили там до сих пор. Страшные и тяжёлые тайны хранила каждая комната. И пусть они останутся запертыми. Он не стал заходить внутрь.

Пересчитав мелочь, Рамси отправился на автобусную остановку. Можно было и пешком дойти до Феникса, но это очень долго. В прошлом году он ездил к нему на велосипеде. А сейчас… Гараж ведь тоже часть дома, он не хотел туда идти, да и ключи от него находились в доме.

Феникс оказался дома и обрадовался ему. А его мать совсем наоборот. Она, кажется, хотела, чтобы он поскорее свалил. Феникс спросил, как у него дела и сказал, что мать скоро уйдёт на дежурство, и если надо, то он может переночевать у него. Рамси отказался, Феникс и так ему здорово помог этой зимой. Он его попросил лишь об одной услуге — купить в магазине бутылку виски. Фениксу давно стукнуло восемнадцать, и он козырнул перед кассиром своим паспортом. Они гуляли, делились новостями, и время пролетело незаметно.

Домой к Теону он вернулся в двенадцатом часу ночи. Он сам открыл ему дверь, все в доме уже спали. Рамси скинул куртку и ботинки и прошёл на кухню. Он поставил на стол звенящий пакет и вытащил на свет виски и полутора литровую бутылку колы. Теон заулыбался и достал из кухонного шкафа стаканы, отыскал в холодильнике плитку горького шоколада. После того, как стаканы были наполнены, они чокнулись.

— С днём рождения! — ещё раз поздравил Рамси. Подарок он преподнёс ещё в четверг, а это были скорее извинения, за то, что оба раза прогулял его день рождения.

Теон и сам понял, почему он ушёл: они знакомы не первый день, и кое-что он усвоил. Рамси не любит чужих людей, и Теон решил больше не заострять на этом внимание.

— Спасибо, — вновь улыбнувшись, сказал он.

Они провели за разговорами и выпивкой почти всю ночь. Рамси рассказал, как навестил Феникса, и о том, что снова разбил свой телефон. А Теон о том, как прошёл день рождения и спросил, что Рамси собирается делать с телефоном. Он ответил, что не знает. Знал, конечно — дома лежал старый мобильник, который был вполне работоспособен, только вот предстояло его забрать.

****

В воскресение Аша разбудила их в одиннадцать. И поскорее открыла окно в комнате и растормошила Теона. К двум часа должны были приехать родственники поздравлять его. Аша хотела, чтобы ей хоть немного помогли с подготовкой к визиту гостей.

— Я именинник — могу ничего не делать, — Теону было неохота вставать, тем более, его снова мучило похмелье.

— У тебя день рождения был в четверг. Сегодня воскресенье, так что мог бы и помочь. Гости же к тебе приедут, — возразила ему сестра.

— Это общие родственники, — тут же заявил Теон, не думая даже подниматься с кровати.

— Вот именно, — заметила Аша.

— Я помогу, — вызвался Рамси.

— Хорошо, спускайся на кухню, — Аша была довольна тем, что у неё нашёлся хотя бы один помощник и покинула комнату.

— Подхалим, — бросил ему Теон.

— Мне не трудно, — Рамси встал с постели и натянул свои рэперские штаны и футболку с дельфином.

— Закрой окно, пожалуйста, — попросил Теон.

— Сам закроешь, — крикнул ему Рамси уже с лестницы.

В плане готовки от него прока не было, но вот на подай-принеси он годился прекрасно. Картошку почистить или посуду помыть — Рамси нравилось быть полезным. К тому же, находиться в обществе Аши ему было только в радость. Можно было любоваться ей или переброситься парой незначительных фраз в процессе сервировки стола. А слова благодарности отзывались музыкой в его сердце. На большее он и не рассчитывал. Просто находиться рядом и слышать её прекрасный голос являлось высшей наградой. Правда, в этот раз разговор пошёл совсем не в то русло.

— Как у тебя дела дома? — спросила Аша, накрывая стол в гостиной праздничной белой скатертью. Видно, после Рождества скатерть побывала в химчистке, потому что пятно от вина исчезло.

Рамси замер в дверном проёме и чуть не грохнул на пол стопку тарелок, которые она попросила принести с кухни.

— Хорошо, — бодрым тоном ответил он, в душе проклиная Теона за излишнюю болтливость.

— А твой отец больше не обижает тебя? — внимательно посмотрела на него Аша.

Рамси покачал головой и перевёл взгляд на висящие на стене снимки. Кажется, это были фотографии с отдыха в Испании о котором рассказывал Теон. Он был готов смотреть куда угодно, только не на неё.

— У него на работе проблемы. Ему есть чем заняться, — поспешно ответил он.

— Знаешь, если у тебя будут неприятности, ты можешь сказать мне. Мы вместе придумаем, что делать, — закончив с сервировкой стола, предложила Аша.

— Ладно. Я пойду, — Рамси со стыда готов был сгореть. Он чувствовал себе полным неудачником и последним идиотом впридачу.

Аша поблагодарила его за помощь, он поспешил поскорее слинять. Рыцарь из него никудышный, но даже ужасный тролль должен защищать принцессу, а никак не наоборот. Теперь он чувствовал себя полностью разбитым. В растерянности он вышел в коридор и столкнулся с Теоном, который крутился перед зеркалом и любовался своим отражением.

Вскоре съехались все его многочисленные родственники. Дядя Виктарион со своей женой и сыновьями, дядя Эурон со своей новогодней дамой, который также притащил с собой всех своих дочек, а также бабушка и двоюродный брат по материнской линии. Теон сообщил Рамси за столом, что бабушка переступила через себя и приехала: они обе с тёткой — маминой сестрой, не слишком жаловали его отца. Тётя вообще поставила их семью в игнор. А бедный двоюродный брат Раймонд, которому было девятнадцать, жил вместе с мамой и бабушкой и во всём их слушался. И поэтому, виделись они редко. Теон, правда, не очень горевал, брат прослыл затюканным ботаником и маменькиным сынком. Он видимо, чувствовал себя неуютно, и, слушая бабушку, комкал в руках салфетку, и то и дело поправлял очки или галстук. Рамси даже посочувствовал бедняге, его и самого уже колбасило в кругу незнакомых людей. К тому же двоюродные сёстры Теона: десятилетняя Аманда и восьмилетняя Миранда носились вокруг стола и вопили как оглашенные. А потом они начали выяснять, кому же папа купил более красивую куклу, и у Рамси возникло желание стукнуть их лбами. У него просто голова разрывалась от этого шума. Наконец, все уселись за стол, и сестёр рассадили по разные стороны друг от друга. Третья сестра Сандра, которой уже исполнилось четырнадцать, как видно, обладала большим интеллектом, чем младшие, сидела между ними. Рамси едва дотерпел, когда Теон задует свечи, и ему преподнесут подарки. Он понимал, что лишний в этом не очень дружном семейном кругу.

Мечта Теон в этот раз всё-таки осуществилась, и дядя Виктарион подарил ему велосипед. Кажется двоюродные братья, тоже вкладывались в подарок. Марон и Родрик, старшему было двадцать, а младшему восемнадцать. Высокие и темноволосые, они оба казались здоровыми как быки и были очень похожи между собой. Они работали на ферме у своего отца и не один ещё не обзавёлся собственной семьёй. Теон рассказывал, что в детстве они его постоянно третировали, когда он приезжал к дяде в гости, и к его большому огорчению, не особо поумнели с годами.

Рамси дождался, когда друг вернётся на своё место, и демонстративно взглянул на часы.

— Уже пять. Я поеду на вокзал. А ты можешь завтра в школу приехать, — сообщил он.

— Что достали тебя мои родственники? Они кого угодно доведут, — со знанием дела сказал Теон.

— Просто много незнакомых людей. И дети орут, как ненормальные. Я устал, у меня голова уже болит от них, — честно признался Рамси.

Теон задумчиво подвигал челюстью.

— Пойдём на велике кататься, — предложил он.

— Мне неудобно в ботинках. Педали не чувствуешь, — вставая из-за стола, сказал Рамси.

— Можно в моих кроссовках по очереди кататься, — так же вышел из-за стола Теон.

Ему и самому не терпелось опробовать подарок. Раньше всё время приходилось просить велосипед у друзей, но теперь у него появился собственный транспорт, и хотелось поскорее проверить его в деле.


========== Глава 47 ==========


Когда они оказались в парке, Теон захотел первым прокатиться на новом велосипеде. Рамси в ожидании своей очереди курил, сидя на лавке. Теон проехал пару кругов и подкатил к нему, лихо затормозив и поставил одну ногу на скамейку.

— А у тебя есть велик? — спросил он.

— Да. Горный — восемнадцать скоростей. Он в гараже стоит.

— Ничего себе! — восхитился Теон — на его лошадке было всего шесть.

— Они не нужны. Я тремя только пользовался, может пятью, — пояснил Рамси, сменив ботинки на кроссовки.

Пока Рамси разъезжал по парку, Теон решил попробовать походить в его ботинках. Они оказались тяжеленными, как две пудовые гири. Он не понял, зачем такие нужны. Они катались по очереди ещё около часа, а затем Теон затащил домой велосипед и попрощался с родственниками, которые успешно продолжили застолье без него. Друзья поднажали и успели на семичасовой поезд. На этот раз они смогли сесть напротив друг друга, и каждому досталось место у окна. Поезд тронулся, и замелькали огни остающегося позади города.

Оба они одновременно положили руки на стол.

— Мой!

— Мой!

— Я телефон буду собирать! — заявил Рамси.

— А я пить хотел! — Теон достал из рюкзака и демонстративно выставил на стол бутылку с водой.

— Стол мой! — Рамси сдвинул бутылку и налёг на стол.

— Мой! — не желал сдавать позиций Теон.

Пока они перепирались за право обладания столом, места на котором было достаточно для обоих, женщина, сидящая слева, недовольно на них воззрилась и шикнула.

— Она думает, что мы дикие, — предположил Теон, не убирая руки со стола.

— Помашем ей, — предложил Рамси, и, схватив его за руку, махнул женщине.

Она вздёрнула нарисованные брови, сердито поджала тонкие губы, и, качнув высокой причёской, отвернулась от них.

— Теперь она решит, что мы идиоты, — Теон всё же открыл бутылку, но так и не убрал левую руку со стола.

— Какая разница, — Рамси было решительно всё равно, что о нём подумает незнакомая тётка, которую он, скорее всего, никогда больше не увидит. Он вытащил из кармана останки телефона и собрал их воедино. Мобильник не желал воскресать. Рамси вздохнул — он ни на что и не рассчитывал. Он решил, что попросит Рыцаря Тьмы починить телефон. Тот умел сладить с любой техникой: от чайника до стереосистемы.

Теон утолил свою жажду и передал бутылку другу.

— Я вчера слышал кое-что интересное, — начал он проникновенным шёпотом, а затем состроил такую серьёзную гримасу, словно бы собирался поведать о государственной тайне.

— Что? — Рамси отставил бутылку и наклонился к нему через стол.

— Сестра разговаривала со своей подругой, когда я вернулся из кафе. Они в гостиной сидели, а я мимо проходил, и случайно подслушал, — Теон выдержал паузу, чтобы сохранить интригу.

— Случайно? — не скрывая сарказма, уточнил Рамси.

— Совершенно случайно, — невозмутимо сказал Теон. — Ты будешь слушать или нет?

— Да, — Рамси заинтересовало, что же такого он мог узнать.

— У сестры есть тайный поклонник, — торжественно провозгласил он.

— И что за поклонник? — растерянно спросил Рамси.

— Не знаю — он же тайный. Он ей письма пишет в стихах и цветы присылает, месяца три или четыре уже, — разболтал Теон секрет своей сестры.

— Понятно… А она что? — спросил Рамси старательно-безразличным тоном и даже посмотрел в окно, чтобы не выглядеть слишком уж заинтересованным.

— Кажется, сказала, что это мило. И ей, конечно, охота узнать, кто он, — ответил Теон.

Рамси заулыбался, а потом снова отвернулся к окну. Теон, видимо, расценил его реакцию на свой лад.

— Я тоже думаю, что это смешно. Что за старомодные подкаты? — он считал, что его сестра не какая-то там нежная фея, которой надо посвящать стихи и осыпать лепестками роз, она в случае чего и треснуть может, а феи на это не способны. Ему безумно любопытно было почитать эти письма, но он боялся, что если Аша узнает, что он рылся в её вещах, то прибьёт его на месте. — Я раньше думал, что она лесбиянка, — высказал своё предположение Теон.

— Что за вздор! — не сдержал возглас возмущения Рамси. Его прекрасная принцесса уж точно не может быть лесбиянкой.

— А потом я её парня увидел и понял, что это не так, — тут же внёс опровержение Теон.

— У неё парень есть? — с непроницаемым лицом спросил Рамси. В этом, конечно, не было ничего удивительного, но вопрос вырвался сам собой.

— Не знаю. Раньше был байкер какой-то. Здоровенный такой дядька, у него ещё на куртке орёл вышит и татухи на обеих руках. Как называются? — Теон показал расположение татуировок от плеча до запястья.

— Рукава, — подсказал Рамси.

— Да. Но это года два назад было. У нас не принято кого-то домой приглашать, сам понимаешь, — развёл руками Теон. Ему и Аше не хотелось знакомить кого-то со своим отцом. Теон помнил, что байкер приезжал за сестрой на мотоцикле, и иногда заходил к ним домой, но ненадолго.

Он немного помолчал, всю секретную информацию он озвучил, и больше новостей у него не имелось. Рамси с задумчивым видом глядел в окно, и кажется, пребывал в каком-то своём измерении.

— Давай в карты сыграем, — Теон достал из рюкзака потрёпанную колоду, не ту, что с голыми бабами, а обычную.

— На желание? В прошлый раз было весьма занятно, — Рамси оторвался от окна и с интересом посмотрел на него.

— Нет уж. С меня хватило одного раза. Давай на что-то другое, — Теону прекрасно запомнился его ночной поход на кладбище и он не желал больше испытывать судьбу.

Рамси потянулся на сидении, и, сложив руки в замок, повернул ладонями от себя, хрустнул пальцами. Он взял колоду в руки, и продемонстрировал пару эффектных карточных вольтов. Теон заворожено наблюдал за ним.

— Кто проиграет, должен будет ответить на один вопрос. Только честно, — предложил Рамси, раздав карты. У него на уме не было вопросов для Теона, но раз на желание он отказался играть, так хотя бы будет веселее. Он рассчитывал, что если проиграет сам, то вовсе не обязательно, что Теон спросил что-то сокровенное.

Теону скрывать было нечего, а вот выведать что-то у Рамси стало чрезвычайно любопытно, и он согласился. Теперь игра казалась более увлекательной — каждый рисковал.

В первом туре Рамси проиграл. Увлечённый своими мыслями, он невнимательно следил за игрой и не запоминал карты. Теон ненадолго задумался, а после озвучил свой вопрос:

— Какой твой самый большой страх? — ему на самом деле было интересно узнать, чего боится Рамси, он ведь всегда позиционирует себя непрошибаемым и бесстрашным.

Рамси долго молчал, разглядывая свои ботинки. Теон решил, что он и вовсе не станет отвечать.

— Мне надо выбрать только один? — не поднимая глаз, спросил он. Страхов было несколько, но все они тем или иным образом были связаны с его отцом. Было ещё кое-что, но об этом никто знать не должен. Он и сам предпочитал не думать, что рано или поздно его настигнет тот, кто давно поджидает в пучине безумия.

Теон растерянно кивнул.

— Мне не нравится быть запертым. Не хочу сидеть на цепи, — глухо произнёс Рамси, не поднимая глаз.

Теон пожалел о своём вопросе. Он не хотел бередить старые раны. Наверное, ему стоило спросить что-то другое. Он промолчал, не зная, что сказать. Игра, кажется, разладилась, а неловкая пауза затянулась. Теон гонял по столу синюю крышку от бутылки с водой и не смотрел в сторону друга.

Рамси встряхнулся и вынырнул из своих мрачных мыслей. Он подвинул к нему колоду, и Теон перетасовал карты. В этот раз ему выпала неудачная раздача и он проиграл.

Рамси задумчиво стиснул пальцами подбородок.

— Мой вопрос… Ты любил кого-нибудь по-настоящему?

Теон приготовился отвечать, но Рамси перебил:

— Я имею в виду не родителей или родственников. А любовь к девушке.

— Конечно. Анну, Марию, Анжелику, Жанну, Элизабет, Аманду, Эмму, — Теон с готовностью, принялся перечислять всех своих девушек, которых вспомнил. И очень удивился, когда Рамси засмеялся.

— Я предполагал несколько иной ответ.

Теон даже немного оскорбился.

— Это правда. Я всех их любил.

— Хорошо. Ответ засчитан, — Рамси не подумал, что Теон совсем по-другому понимает значение слова любовь.

Они начали третий решающий раунд, и Рамси снова продул. Сегодня ему не везло. Хоть в этот раз он играл вдумчиво, да карты попались неудачные. Теону не пришлось долго размышлять над вопросом — Рамси сам натолкнул его на мысль.

— Кто твоя тайная любовь? — резко выпалил он.

Рамси понял, что на этот вопрос он не готов ответить. Он задумался, стоит ли ему соврать или просто промолчать, или сделать что-либо третье.

— Я согласен выполнить желание, — покорно произнёс он.

— Так не честно! — эмоционально взмахнул руками Теон. — Не было такого уговора! — отстаивал он право услышать ответ на свой вопрос. Любопытство просто съедало его. Ему, в конце концов, стало интересно, что скрывает его друг.

Теон перебирал в голове всех знакомых девушек, хотя вариант, что он не знает таинственную незнакомку, также оставался в силе. Но, с другой стороны, он не понимал, что стоит Рамси назвать имя незнакомой ему девушки и хоть немного рассказать о ней. Теон всё равно в глаза её не видел. Даже если он и проболтается о какой-то неизвестной ему Мэри Энн, вряд ли это будет кому-либо интересно. Он пришёл к выводу, что, скорее всего, знает его тайную любовь.

— Я могу задать другой вопрос, — немного поразмыслив, предложил он.

— Хорошо, — Рамси моментально согласился. Главное, что Теон отвлёкся и соскочил с нежелательной для него темы.

На самом деле Теон не отступил от своёго замысла. Выяснить имя таинственной незнакомки стало делом принципа. Ему пришлось провернуть немалую аналитическую работу, чтобы решить уравнение с одним неизвестным, точнее неизвестной. Он для начала перебрал в уме всех одноклассниц, однако понял, что это дохлый номер. Она могла оказаться из параллельного класса или из старшего, или из младшего. А может это какая-то классная дама? Его выбор сперва пал на литераторшу: она была самая молодая и симпатичная, и многие парни от неё млели. Потом Теон неожиданно вспомнил о биологичке, мало ли какие у Рамси извращённые вкусы, может его привлекают престарелые кокетки. Он чуть не заржал в голос, представив подобное. Такую любовь, конечно, стоит скрывать.

— Ты собираешься задавать вопрос? — поторопил его Рамси. Ему надоело ждать, когда друг изобретёт вопрос.

— Да, сейчас, — сосредоточено кивнул Теон, не отвлекаясь от своих размышлений.

Он припомнил всё, что когда-либо слышал о загадочной девушке. Рамси почти ничего не рассказывал, упомянул только, что она не из их школы, если конечно, не соврал. Теон решил, что возьмёт это за основу, иначе гадать можно вечно. Онпредположил, что это кто-то из его тусовки. Хотя в таком случае, ему ничего не стоило назвать имя. Теон всё равно никогда в жизни не видел эту Эльфийку или Химеру, или ещё кого-либо подобного. А значит, и трепать о них было не интересно (по крайней мере, менее увлекательно, чем о той, которую он мог знать лично). Он подумал, возможно, это какая-нибудь актриса или певица. Женская версия Мерлина Мэнсона? Представив такую страшную бабу, он поперхнулся и потянулся к бутылке с водой. Он бы рассмотрел эту версию подробнее, но кроме тёлки из группы «Lordi», которую видел у него на толстовке, никого подобного не знал. К тому же, Рамси тогда бы ему все уши прожужжал о ней, а он ничего такого не помнил.

Рамси кашлянул, привлекая внимание.

— Я спать буду, как придумаешь — растолкай, — сообщил он.

Теон, продолжая сохранять задумчивое выражение лица, которое отражало напряжённую работу мысли, поднял на него глаза.

— Погоди, я почти придумал.

Рамси посмотрел на него с нескрываемой скукой и взял в руки карты. Он принялся развлекать себя, демонстрируя хитрые карточные вольты и тренировался в исполнении ловких трюков, которые запомнил в детстве.

Теон вернулся к своему расследованию. Он, кажется, зашёл в тупик. Внезапно его озарила сумасшедшая догадка. Сначала он отринул эту мысль, посчитав её бредовой. Она и на второй взгляд казалась дикой. Но всё же…

— Кому ты отправлял письма? — Теон вспомнил, что Рамси то и дело таскался на поселковую почту и отсылал письма. «Кто вообще пишет послания на бумаге, когда давно изобретён телефон и интернет?» — помимо прочего толкнулась в голове мысль.

— Другу по переписке, — не моргнув глазом и не изменившись в лице, ответил Рамси. Технический — это и есть правда. Вот только он сбился, перетасовывая колоду, и карты веером рассыпались по столу.

И тогда Теон решил задать основной вопрос. Он знал, что Рамси не обделён поэтическим талантом. Письма и стихи дополнили уравнение, и он решил пойти ва-банк.

— А теперь вопрос. Это моя сестра? — он не сводил с друга глаз в ожидании ответа.

Рамси закашлялся и выдавил нервную улыбку.

— Я уже ответил на один вопрос, — он нарочито медленно собирал карты, не глядя на него и сосредоточившись на своём занятии.

— Если ты не ответишь, то это равносильно подтверждению.

Рамси и сам это понимал. Можно сказать «нет», но Теон и так обо всё догадался.

— Да, — обречённо сказал он. Теперь ему точно не избежать насмешек друга.

Каждый из них был потрясён услышанным и сказанным. Несколько минут они просто сидели молча.

— Я такого не ожидал. Это просто охренеть как неожиданно! — выдал, наконец, Теон. Его просто переполняли эмоции, и он с трудом мог усидеть на месте. — Круче этого было только то, когда я узнал, что дядя Эурон изменяет своей любовнице со своей другой любовницей! О, боже мой! — воскликнул он, в избытке чувств. Теон вспомнил, как с упоением разнёс эту информацию по всей округе, не забыв оповестить бывших дядиных жён. И одну, тогда ещё не бывшую. Это был момент экстаза, и он блаженно улыбнулся и развалился на сидении, закинув руки за голову. Кто бы мог подумать, что его маленькая хитрость удастся, и он станет обладателем настолько ошеломляющей тайны. Он ощущал себя мега-детективом, и был очень, очень доволен собой.

— Даже и не думай сболтнуть кому-то. Особенно Аше, — Рамси угрожающе навис над ним, схватив обеими руками за воротник.

— Полегче! Я никому не скажу. Я постараюсь, — Теон с усилием отцепил его от себя, недовольно одёрнул куртку и поправил воротник.

— Если вздумаешь смеяться надо мной я тебя убью! — пообещал Рамси, вернувшись на своё место.

— Как можно запасть на мою сестру? Она же ни капли не совершенство и не королева красоты, — Теон больше не мог сдержать смех. Это известие было как гром среди ясного неба, и он сначала оказался в полном недоумении. Не то, чтобы он считал, что сестра не достойна обожания, но… Рамси, который пишет ей любовные послания… Это просто за гранью его понимания. Он веселился от души.

— Заткнись! Просто заткнись! Ты ничего не понимаешь в любви, — бросил Рамси. Он сидел, скрестив руки на груди и сверлил его совсем не дружелюбным взглядом.

— Точно больше тебя, — возразил Теон, не переставая смеяться. И стукнул ладонями по столу в избытке чувств.

Рамси оставил без внимания его реплику. Он едва сдерживался, чтобы ни врезать ему. Он не видел смысла спорить и выставлять свои высокие чувства на поругание.

— И что ты собираешься делать? — спросил Теон, уняв веселье и постаравшись придать лицу серьёзное выражение.

— Ничего. Я не собираюсь это обсуждать! Можешь радоваться, что докопался до истины. Только не так бурно! — вспыхнул Рамси, видя, что друга опять пробирает на улыбку. Он раздумывал о том, сможет ли Теон держать язык на привязи.

****

Теон смог продержаться ровно два дня. Всё это время чужая тайна жгла ему душу, словно уголёк в кармане. Если бы он не боялся, что Рамси снесёт ему голову, то давно бы кому-нибудь рассказал. Например, одноклассницам с которыми трепался на перемене, и которые обожали собирать слухи и сплетни. Когда они обсуждали кого-нибудь, его непреодолимо тянуло раскрыть рот. Он решил ограничить общение с ними, чтобы не поддаться искушению. Рамси каждый раз неодобрительно глядел в его сторону, когда он зависал со школьными сплетницами. Он пообещал похоронить его заживо, если он им проболтается. Теон тогда и вовсе предпочёл их избегать. К концу второго дня он уже весь измучился, вынужденный хранить секрет. Два дня были его пределом. Он никогда так долго ничего не скрывал. Вечером второго дня он решил признаться Рамси, что не в силах больше оберегать его тайну от посторонних ушей.

Рамси писал своё очередное послание его сестре и находился в прекрасном расположении духа. Теон, переминаясь с ноги на ногу у входной двери, готов был в любую минуту броситься прочь.

— Рамси, мне нужно тебе кое-что сказать, — набравшись храбрости, оповестил он.

— Говори, — друг отвлёкся от своего письма и обернулся к нему.

— Я не могу больше сдерживаться, мне надо кому-нибудь рассказать. Иначе у меня просто мозг вскипит, — признался Теон, состроив жалобную гримасу.

— Ты о чём? — Рамси всё ещё пребывал в своих мыслях, и задумчиво улыбался, не вникая, что он хочет ему сообщить.

— Мне надо рассказать про тебя и Ашу. Хоть кому-нибудь, хоть одному человеку. Тому, кто тебя вообще не знает. Пожалуйста, — залепетал Теон и сложил руки в молитвенном жесте. Выражение лица у них было такое, что впору просить милостыню.

— Ты рехнулся по дороге сюда?! А если я не сдержусь и вломлю тебе как следует? — угрожающим тоном произнёс Рамси. Он был во истину обескуражен подобным заявлением. Он машинально сжал кулак, так что даже ручка переломилась пополам.

— Да всё равно! Ты не понимаешь, это просто сильнее меня! Бывают же у людей слабости, я вот не умею хранить секреты. И ничего не поделать. Это просто как стихия — невозможно бороться. Человек же не может противостоять шторму, — Теон активно жестикулировал, пытаясь оправдать свой длинный язык.

Рамси покрутил ладонью у виска.

— Ты соображаешь, что несёшь?! — он подумал, что Теон с ума сошёл, и просто отвернулся, намереваясь дальше заниматься своими делами.

Пока Теон нёс околесицу, он собирался исправить пару строк в своём письме, и только схватился за новую ручку, как тот заявил что-то совсем уж невообразимое.

— Я тебя предупредил — теперь моя совесть чиста. Мне просто надо с кем-то поделиться. Я пойду, — поставил его перед фактом он, и с тяжёлым вздохом повернул ручку двери. Теон мужественно сражался с собственным пороком до последнего.

Рамси моментально вскочил с места и подлетел к нему. Теон только приоткрыл дверь, и не успел и шагу ступить, как тот оттолкнул его в сторону, так что он полетел на пол. Когда он поднялся, Рамси стоял перед дверью, угрюмо взирая на него.

— Я не смогу молчать вечно, — счёл нужным сообщить Теон, не рискуя при этом к нему приближаться.

— У тебя два варианта: молчать добровольно или принудительно, в двух метрах под землёй, — Рамси озвучил оба и уставился на него немигающим взором. Он стоял, загораживая дверь и закрывая ему путь к выходу.

Хотелось верить, что он говорит не всерьёз, но Теон больше не мог противиться своим желаниям. Его непреодолимо тянуло развязать язык.

— Не сегодня, так завтра. Ничего не могу поделать, — виновато произнёс он. Теон сел на кровать и закатал рукав рубашки: благодаря Рамси он не слабо приложился об пол и рассадил локоть. Царапины уже набухли алыми бусинками. Он хотел было, высказать что-нибудь едкое по этому поводу, но взглянув на Рамси, передумал. А драться с ним и вовсе не было смысла, так можно лишь усугубить своё положение, да заработать пару лишних синяков.

Рамси всё так же сторожил дверь. Он закрыл на секунду глаза и глубоко вздохнул, борясь с желанием впечатать Теона головой в стену. Он подошёл к нему и наклонился, схватив одной рукой за рубашку, во второй же он до сих пор сжимал ручку, которой собирался дописать своё любовное послание.

— Ты! Будешь! Молчать! — раздельно проговорил он.

Теону стало совсем не по себе, кажется, сегодня он довёл Рамси до белого каления. Он боязливо обежал взглядом по его лицу и рукам.

— Убери, пожалуйста, ручку. Я боюсь, что ты мне её в глаз воткнёшь, — негромко попросил он.

Рамси нахмурился и посмотрел на свои руки. А после отпустил его и отшвырнул ручку в сторону. На данный момент у него пропало всякое вдохновение для сочинения письма. Он чувствовал себя взбешённым, как никогда. Если бы Теон не был его другом, то ему давно бы уже не поздоровилось.

— Схожу к медсестре. Я из-за тебя локоть расшиб, — Теон только хотел подняться с кровати, но грозный окрик Рамси заставил его упасть обратно.

— Нет!

— Хорошо, пойду хоть водой промою, — несколько ошалело взглянув на него, Теон предпринял вторую попытку.

— Не пойдёшь, — грубо остановил его Рамси и оттолкнул с дороги.

— У меня кровь идёт, — попробовал надавить на жалость Теон. Он плюхнулся на кровать и вжался в стену, не решаясь больше двинуться с места. Он пожалел, что ему хватило совести оповестить Рамси о своём решении, и теперь боялся сделать лишний шаг без его разрешения.

Рамси схватил его за предплечье и потащил к выходу из комнаты. Как только они оказались в коридоре, он его отпустил и отошёл в сторону, пригвождая к стене тяжёлым взглядом. Теон мимолётно отметил, что когда Рамси злится, то его глаза приобретают более тёмный — стальной оттенок серого. Он рассеяно огляделся по сторонам и не увидел рядом не одной живой души. Впрочем, ничего удивительного, ведь пробил двенадцатый час.

— Можно я схожу в медпункт? — неуверенно спросил Теон, избегая смотреть ему в лицо.

Рамси прикрыл на секунду глаза и кивнул. Он сопровождал его всю дорогу. А когда они вместе вернулись в комнату, Теон и вовсе боялся взглянуть в его сторону. Когда Рамси молчит, это не предвещает ничего хорошего.

Теон неторопливо расстелил постель, думая о своём невесёлом положении, и собрался ложиться спать. Рамси пристально следил за всеми его манипуляциями из своего угла комнаты, застыв, словно замороженный.

— Тебе больно?

Теон слегка оторопел, когда его голос раздался в тишине. Он закончил взбивать подушку и обернулся.

— А ты сам-то как думаешь? — он не понимал к чему этот нелепый вопрос.

— Да? — вопросительно посмотрел на него Рамси.

— Сейчас уже не очень. А когда упал, то здорово треснулся — прямо искры из глаз, — пояснил Теон. Он не знал, что хотел услышать его эмоционально-неуравновешенный друг, но решил ответить подробно, чтобы его не злить. К тому же, он прекрасно осознавал, что сам его довёл. Хотя это, конечно, не повод швырять его на пол. Тем не менее, это всё же послужило искрой, которая спровоцировала его гнев, словно зажженная спичка, ненароком оброненная в кучу сухих листьев.

— Я в первом классе с качелей неудачно спрыгнул. И расшиб себе локоть, очень сильно. Крови было много. И белый джемпер замарал. Потом от матери влетело, — поделился Рамси, слегка нахмурив брови. Это являлось не самым приятным воспоминанием из его детства.

Теон не понимал к чему он это рассказал, и не знал должен ли как-то отреагировать. Пока он раздумывал над ответом, Рамси заговорил сам.

— Мне было больно очень. И … я не хотел, чтобы ты ударился.

— Э… хорошо, — Теон расценил это как извинения или, возможно, сочувствие. Он не всегда был уверен, что Рамси имел в виду. — Прости, что разозлил тебя. Я это сделал не намеренно, просто мне действительно трудно хранить секреты, — он лёг в постель и закрыл глаза, надеясь, что Рамси не будет долго шастать по комнате и скоро выключит свет.

— Я придумал, что тебе делать, — Рамси сел за стол и принялся дописывать своё письмо при свете настольной лампы.

Теон повернул к нему голову, ожидая продолжения.

— Запиши свои секреты в дневник, — предложил он. — Как будто, ты рассказал кому-то, но при этом не проболтался.

— Дневник? Только девчонки пишут в дневнике, — засомневался Теон. Его эта идея вовсе не зажгла.

— У тебя немного вариантов, — Рамси швырнул ему в лицо пустую тетрадь, намекая на то, что не стоит пренебрегать его добрым советом.

Теон успел поймать её на полпути.

— Хорошо, я попробую, — неохотно согласился он.

Рамси протянул ему ручку, а Теон уселся на кровати и задумчиво почесал в затылке. А затем принялся усердно расписывать в тетради чужие тайны. Рамси понаблюдал за ним немного, а после вернулся к своему письму.

За то время, пока Теон описывал тайную любовь Рамси к его сестре и вставлял колкие комментарии в адрес обоих, он невольно вспомнил ещё парочку секретов, о которых не успел разболтать ранее. Его настигло вдохновение, и ручка так и летала по бумаге. Почти час он изливал свою душу дневнику, а когда закончил и захлопнул тетрадь, почувствовал небывалый подъём сил. У него словно камень с души упал.

— Что полегчало? — усмехнулся Рамси.

— Не то слово! Я тут ещё пару секретов вспомнил, — Теон в порыве творческого экстаза чуть ли не подпрыгнул на кровати, пролистывая свои записи.

— Надеюсь не обо мне?

— Ну… не все о тебе.

— К чёрту! Не хочу знать, — Рамси решил, что бы Теон не выдумал — пусть это останется в его дневнике. Самое главное, что проблема решена, и его болтливый язык находится под замком. Даже не пришлось его бить. И он мог быть относительно спокоен по поводу того, что его тайна так и останется тайной. Рамси закончил письмо и вновь обратился к другу:

— Как ты узнал?

Он надеялся, что Аша уж точно не догадается о его чувствах. Он считал свою схему идеально проработанной, и не понимал, что же пошло не так. Он покупал на почте лишь безликие конверты. Послания и цветы передавал соседский мальчишка, которому он приплачивал. Ему же иногда он отправлял указания. Рамси не думал, что парень проболтался, он казался довольно смышленым восьмилеткой, и деньги точно не были лишними для него. К тому же, он ему пригрозил, что если тот кому-то растреплет или прочитает письма, то он непременно об этом узнает. И тогда мальчишке несдобровать: он пообещал, что оторвёт ему голову и пришлёт его родителям в посылке. Короче говоря, Рамси был уверен в своём курьере.

— Случайно догадался. Когда я узнал о письмах от тайного поклонника, вспомнил, что ты всё время на почту ходил. А потом эта загадочная девушка — ты ничего не рассказывал о ней, и я решил, что это кто-то из знакомых. На самом деле, я сомневался до последнего момента, — Теон не стал особенно вдаваться в подробности своей аналитической работы, так как шёл уже первый час ночи, и у него глаза слипались.

— То есть, я мог назвать любое имя? — уточнил Рамси. Он разобрал постель и лёг, но свет выключать не стал.

— Нет. Я бы всё равно потом догадался. Если бы я письма увидел, то узнал бы твой почерк, — Теон зевнул и повернулся на бок, чтобы видеть лицо друга. Он не сомневался, что рано или поздно

раскрыл бы его тайну. — А они, правда, в стихах? — уголки губ предательский поползли вверх, едва он представил содержание его любовных посланий. Рамси этого не заметил, либо сделал вид, что не заметил.

— Не все, — коротко ответил он.

— Я обрёл способность хранить секреты. Можно теперь посмотреть? — Теон помахал в воздухе своим дневником, который валялся на постели, а потом кинул его на стол.

— Нет, естественно. Не хватало ещё, чтобы ты их читал, — Рамси встал и достал заклеенный конверт из ящика стола, а после спрятал под подушку и лёг на кровать, чтобы у Теона и мысли не возникло читать чужие письма.

— Я бы не взял без спросу. Это всё-таки безнравственно, — «И опасно», — добавил про себя он. Его до глубины души оскорбляло такое недоверие.

— У тебя очень пластичные принципы. Разглашать чужие секреты тоже не является нормой морали. Так к сведению, — уведомил его Рамси и выключил настольную лампу.

Теон молчал, уязвлённый его заявлением, и Рамси начал уже засыпать, когда он нашёл, что сказать.

— А как ты подписываешься? Мистер Икс? — довольный своей шуткой, он подскочил на кровати и заулыбался в темноте.

— Мистер «Если ты не заткнёшься, я оторву тебе башку и пришлю твоим родственникам по почте!»

— Очень длинное имя, — пробурчал себе под нос Теон.

— Спокойной ночи, — Рамси отвернулся лицом к стене и не стал вслушиваться в его бормотание.

Он не был в полной уверенности, что Теон не проболтается, но надеялся, что у него хватит совести, хотя бы не рассказать Аше. По крайней мере на сегодняшний день ситуация разрешилась наилучшим образом, а гадать, что же будет дальше не имело смысла — время покажет.


========== Глава 48 ==========


Как-то незаметно подкрался апрель: дождливый, весёлый и звонкий. Весна преображала всё вокруг, и на улице заметно потеплело, на деревьях стали распускаться почки, а во дворе не успевали просохнуть лужи. Из-под земли прорастала новая трава, а птицы неустанно разносили по воздуху свои звонкоголосые трели. Мир изменился: стал таким ярким и красочным, сверкающе-чистым — рождённым заново, и выглядел теперь свежим и умытым, словно начищенное блестящее зеркало.

У школьников немного времени оставалось на то, чтобы насладиться прогулками на природе. Приближалась пора экзаменов, и к концу мая предстояло как следует выучить материал. Большую часть времени ребята корпели над учебниками. Теон так и вовсе не мог дождаться, когда наступят каникулы, чтобы наконец-то отдохнуть, но, в то же время поездка домой предвещала серьёзные неприятности. С оценками у него были огромные проблемы. Начиная с хорошего: по математике у него была вполне уверенная отметка С*, предмет для гордости — В по черчению, а по труду и физкультуре так и вовсе А. Но, того, что ему не удалось привести в порядок оказалось намного больше. Из наук он осилил только географию, да и ту лишь на отметку D, с прочими дисциплинами дела обстояли из рук вон плохо. История, английский, литература, биология и химия — он просто не знал за что взяться. При этом по телефону, он уверенно врал отцу и сестре, что у него всё в полном порядке. Через две недели наступали пасхальные каникулы, и Теон понятия не имел, что ему делать. Когда отец заглянет в дневник обман раскроется. Короче говоря, он утопал во лжи и не знал, как решить все свои проблемы. Теон понимал, что за две недели исправить оценки за семестр, просто физический невозможно. Он в буквальном смысле слова тонул и решил: будь, что будет. Исправит он одну оценку — от этого ничего не изменится, поэтому он и вовсе не собирался ничего не предпринимать. Всё равно ему светит нагоняй, зачем в таком случае зря напрягаться и портить себе нервы понапрасну.

Пребывая в унылом настроении, он вернулся в комнату с факультатива по фотографии. Была пятница, четыре часа дня, и он имел кучу свободного времени, но предстоящие выходные его совсем не радовали. Вставать завтра раным-рано для похода с классом в театр, ему тоже не улыбалось. Кинув рюкзак в угол, он посмотрел в окно. Дождь как раз закончился, выглянуло солнце, и капли заблестели на мокрой траве, словно мелкая стеклянная крошка. Теон подумал, что стоит разбавить свои страдания прогулкой на свежем воздухе. Для начала он решил развлечь себя походом в комнату отдыха. Их было несколько, но настольный футбол имелся только в одной, туда он и направился. В комнате отдыха можно было позаниматься разными расслабляющими занятиями, вроде шахмат или настольных игр. Настольный футбол как всегда оказался занят толпой малолеток. Они организовали очередь на ближайшие пару часов. Компания девятиклассников играла в монополию, пара старших ребят в шахматы, да один незнакомый ему десятиклассник торчал возле стола для настольного тенниса. К нему Теон и направился. Парень обрадовался, что наконец-то, кто-то решил составить ему компанию. Играл он слабовато, но с энтузиазмом. А когда продул очередную партию, предложил Теону забиться на понедельник.

Время подбиралось к ужину, и Теон отправился в столовую. Минуя школьный сад, он набрёл на беседку. Когда он бросил взгляд на сидящих внутри людей, у него просто выпала челюсть. Там ЕГО Эмма целовалась с каким-то парнем. Они были так увлечены друг другом, что никого вокруг не замечали. Парень беззастенчиво её лапал и задрал юбку выше просто некуда. А она только и рада была, закинула ногу ему на бедро.

Теон стоял в шоке и не знал, что предпринять. Он подумал: «Вот ведь сволочи, даже людей не стесняются!» — хотя, кроме него рядом никого не было. Новый кавалер его девушки оказался дюжим спортсменом из двенадцатого класса, Теон слышал, что он вроде боксом занимается. Он понял, что не в его интересах что-то предъявлять. Кипя от негодования, он развернулся и пошёл прочь. Он был ужасно зол и чувствовал себя обманутым и преданным. С полчаса прошатавшись по двору, он осознал, что не смотря на свои расстроенные чувства, есть всё-таки охота, и потащился на ужин. Потом он решил позвонить Эмме и расставить всё по местам. Он же ни какой-то лопух, чтобы делать вид, что ни о чём не знает. Её звонкий голосок по телефону был как всегда бодрым и весёлым.

— Привет, милый, я как раз о тебе вспоминала, — сообщила она.

— Да, я тоже о тебе думал. Давай встретимся сейчас, — предложил Теон, хмуро разглядывая своё отражение в зеркале стенного шкафа — его просто переполнял праведный гнев и он желал поскорее расставить всё на свои места.

— Ой, знаешь, зайчик, мы с подружками собирались в кино, и я никак не могу, — заливала девушка беззаботным тоном.

Теон подумал, что видал таких подружек в гробу: он только что лично убедился с кем она проводит досуг на самом деле. Чтобы уговорить Эмму встретиться, он соврал, что у него есть сюрприз, который никак не может потерпеть до завтра. На самом деле, это он сам не мог ждать: хотелось немедленно разоблачить предательницу. Полчаса спустя они встретились на боковой аллее сада, в тупике, находящемся в объятьях живой изгороди. Пожалуй, в самом тихом и отдалённом уголке цветущего сада. Эмма как всегда выглядела великолепно. На ней красовалась короткая чёрная курточка и лёгкое розовое платье, которое едва доходило до середины бедра и развевалось на ветру. Копна белокурых волос была распущена, лишь на макушке находился блестящий чёрный ободок. В руках девушка сжимала маленькую лаковую сумочку под цвет туфель и ободка. Подойдя ближе, Теон почувствовал знакомый аромат её яблочных духов. Он вздохнул, понимая, что больше уже никогда к ней не прикоснётся, и решил сразу начать разговор, дабы не оттягивать неприятный момент.

— Я видел тебя сегодня с Беном Янгом в беседке, — Теон заглянул её в честные светло-голубые глаза, ожидая объяснений.

— Да ладно тебе, мы с ним просто друзья, — девушка кокетливо улыбнулась и невинно взмахнула длинными ресницами, а потом потянулась к нему.

— Ага, скажи ещё, что он твой брат. Я видел, как вы целовались! — Теон решительно отстранился и убрал её руки со своей шей. «Неужели она принимает меня за полного идиота?!» — Ты мне лгала! Ты мне изменяла! — не сдерживая более эмоций, воскликнул он.

— Ой, ну что такого? Вы мне оба нравитесь, — заявила Эмма, всплеснув руками.

Теон застыл в замешательстве — такого расклада он не ожидал.

Девушка, казалось, не придала значения его ошеломлённому виду, и продолжила:

— Если тебе это так не нравится, можешь вызвать Бена на дуэль. Будете сражаться за моё сердце. Ах, как это романтично, — она, зажав сумочку подмышкой, хлопнула в ладоши, и поднесла аккуратный наманикюренный пальчик к накрашенным ярким блеском губам. Затем слегка задумалась, а после сказала: — Я никак не могу выбрать одного из вас. А в таком случае, я останусь с победителем, — оповестила она о своём решении.

Теон давно не слышал такого бреда, и замер с открытым ртом. В конце концов, он справился с собой и произнёс:

— Знаешь что, вали к своему Бену! Я так уж и быть ему уступлю.

— Ой, я так и думала, что ты слабак. Ты меня недостоин! — девушка поджала губы, качнула головой, отбросив волосы назад.

— Так и знал, что ты проститутка! — Теон не собирался выслушивать насмешки от изменницы, и, засунув руки в карманы куртки, гордо вскинул подбородок. Он ведь не самоубийца, чтобы драться с боксёром. «Вот ведь дура!»

— Ах, так! Козёл! — девица залепила ему звонкую пощёчину, и гордо вскинув голову, виляя бедрами, ушла в ночь.

Теон стоял в растерянности, прижав ладонь к щеке. Мало того, что она ему изменяла, так ещё и посмела заявить, что, видите ли, не может определиться с выбором, и это в порядке вещей, что она встречается с ними обоими. И теперь он драться за неё должен! Как же, просто бежит и падает! Надо ещё посмотреть, кто кого не достоин. Все эти мысли он думал по дороге в свою комнату. Он вернулся около девяти, раздражённо захлопнул дверь и опустился на свою постель.

Рамси лежал на своей кровати и читал книгу.

— Ты что это не в духе? — он поднял глаза от книги.

— Ты представляешь, эта шлюха мне изменяет! — оповестил Теон.

— Какая шлюха? — Рамси отложил книгу и сел на кровати. У Теона так часто меняются девки, что он их имена не запоминал, да и внешне были они все одинаковые, как куклы, только в разных упаковках.

— Эмма! Я сегодня видел, как она в беседке целовалась с Беном Янгом!!! — живо просветил друга Теон: все эмоции читались у него на лице, и негодование его было поистине велико.

— Понятия не имею кто это.

— Да это из двенадцатого класса. Не важно, — отмахнулся Теон. — Она мне изменяет! Вот ведь стерва коварная! — объявил он, взмахнув руками.

— Я бы может, поддержал твоё возмущение, но ты сам ей изменил с Русалкой, пару недель назад, — справедливо заметил Рамси.

— Ну, и что, это совсем разные вещи! Это было всего один раз и по пьяни! А про них, наверно, вся школа знает. Полный отстой! — схватился за голову Теон.

— Тебя наказала рука судьбы, — многозначительно изрёк Рамси.

— Конечно! Сочувствия от тебя не дождёшься, — упрекнул Теон. — Она сказала, что ей нравимся мы оба, и предлагала биться с ним на дуэли. Эти бабские мелодрамы до добра не доводят. Не зря она меня таскала в кинотеатр на «Сумерки»!

— Так, что не будешь сражаться за сердце прекрасной дамы? — усмехнулся Рамси.

— Я что похож на идиота? Он боксёр вообще-то — размажет меня по стенке. И не нужна мне эта проститутка! Я её больше не люблю! — решительно заявил Теон.

Рамси пожал плечами и снова потянулся к своей книге.

— Я жду слов поддержки, — Теон посчитал, что его персоне уделили не достаточно внимания, а он ведь, как никак пострадал.

Рамси многозначительно кивнул.

— Да. Эта вероломная дрянь тебя не достойна! — с серьёзным видом произнёс он, но в конце не удержался и заулыбался во весь рот.

Теон состроил обиженную гримасу.

— Ладно, ладно, вы друг друга стоите, — поднял ладони вверх Рамси.

Теон надул губы и уставился в сторону.

— Но, она конечно стерва и шалава, а ты хороший, — дополнил Рамси, чтобы поднять ему настроение.

— Вот так-то лучше, — удовлетворённо кивнул Теон. — У нас есть что-нибудь выпить? — немного помолчав, поинтересовался он.

Рамси поставил стул и слазил на шкаф, но наверху, почивал лишь глубокий слой пыли. Он вытер руки об штаны и спустился на пол.

— Пойду у Демона попрошу.

Вернулся он, неся в руках две зелёных пузатых бутылки, с имевшимися на стекле наклейками и надписью на них толстым маркером «Гнев дракона».

****

Утром Теон проснулся под звуки раздающейся из мобильника мелодии. Не очень приятной, на его взгляд, но довольно бодрящей. Ему сразу же захотелось вскочить и выключить источник шума. Теон обнаружил себя лежащим на ковре, и Рамси рядом с ним. Того, кажется будильник вовсе не волновал, и он преспокойно спал дальше. Теон попытался его растолкать, за что был награждён тумаком. Его попытки отыскать надрывающейся зубодробительной мелодией телефонный аппарат, также не увенчались успехом. Осознав, что заснуть ему больше не светит, он отправился умываться. А когда вернулся, Рамси всё так же спал на ковре, только перевернулся на другой бок. Он хотел было кинуть ему подушку, но его взгляд зацепился за будильник на столе.

— Вставай! Быстрее!

— Что ты орёшь?! Я не пойду на завтрак, иди без меня, — поморщился Рамси — у него после вчерашней пьянки раскалывалась голова, и такому пробуждения он был вовсе не рад.

— Да мы проспали давно завтрак! Скоро в театр опоздаем! — Теон принялся в спешке одеваться, выбрасывая вещи из шкафа.

— Вставай, без пять десять! — запрыгнув в штаны, проорал он. Ровно в десять предстояло собраться внизу, у парадного входа, всем одиннадцатым классам для совместной поездки в театр, под руководством классных руководителей и воспитателей.

Рамси сел на полу и протёр глаза. Он был встрёпанный и сонный, а на щеке у него отпечатался рисунок коврового покрытия. Прижал ладони к вискам, а потом на четвереньках подполз к кровати и нашарил под подушкой свой телефон, и к великому облегчению Теона, выключил будильник, который трезвонил всё это время. Когда он ушёл умываться, Теон нервничая, следил за минутной стрелкой. Рамси вернулся довольно скоро и потряс мокрой головой, как собака, вылезшая из воды. Видно, он засунул голову под кран, чтобы взбодриться. Он снял висящие на дверце шкафа полотенце и вытер влажные волосы.

— Я готов, — кинув полотенце обратно, произнёс он.

Теон с сомнением посмотрел на него. Он вчера так и заснул в уличной одежде.

— Ты что же переодеваться не будешь? — кивнул он его на мятую футболку.

Рамси опустил голову и любовно разладил рукой футболку с собакой.

— Так сойдёт — в театре темно, — пояснил он, завязывая шнурки на ботинках.

В итоге они задержались всего на десять минут и оказались не последними опоздавшими. Пока они ехали в школьном автобусе, Теон наслаждался видом из окна, которое в этот раз досталось ему. Рамси сидел, угрюмо глядя в пол, а через некоторое время встал, и, потянувшись через него, открыл заслонку.

— Дует же, мне холодно, — тут же принялся жаловаться Теон.

— Пусти к окну, меня укачивает, — попросил Рамси.

Теон, вздохнув, поменялся с ним местами. Рамси нашарил в карманах мятные леденцы и закинул один в рот. Скривился, видно, вкус ему пришёлся не по душе, и сунул Теону в руки всю упаковку.

— Спасибо, я не хочу, — вежливо отказался он. — Не знал, что тебя в автобусе укачивает.

— Не всегда. В детстве сильно укачивало. Один раз отцу машину заблевал, — отрывисто проговорил Рамси.

— Хочешь, попрошу у воспитателя таблетки? — встал с места Теон.

Рамси дёрнул его за рукав.

— Сядь. Не настолько мне плохо, — он посмотрел в окно. — Приедем скоро.

И действительно, не прошло и пяти минут, как они прибыли к месту назначения. Спектакль оказался невообразимо скучным и затянутым, и Теон с нетерпением ждал антракта. Когда, наконец-то, прозвенел звонок, большая часть ребят ломанулась в буфет, и им пришлось мчаться на всех парах, чтобы не попасть в конец очереди. Похмелье давно прошло, а так как завтрак они пропустили, то жрать хотелось зверский. Теон набрал различной снеди: сэндвичи, пирожные и чай, пока Рамси караулил свободный стол.

После антракта началась вторая часть спектакля, которую Теон благополучно проспал. Он не слишком жаловал походы в театр, а тут ещё и спектакль выдался на редкость тягомотным — снова вездесущий «Гамлет». Короче говоря, выспался он замечательно, особенно если бы Рамси всё время не толкал его плечом, видимо, он мешал ему наслаждаться театральной постановкой. Воспитательница другой группы бросала на них неодобрительные взгляды.

Когда они вышли на улицу, то надолго застряли у автобуса, пока собирали всех школьников и проводили пересчёт. Никто особенно не торопился, и сборы растянулись на полчаса. Ребята завернули за угол, чтобы покурить, не попадаясь на глаза взрослым. Ничего не предвещало беды… Внезапно, из-за угла вышел их воспитатель мистер Баратеон. Ренли — то самый брат директора и ухажёр учительницы английского языка.

Стоит вкратце рассказать о молодом жизнерадостном педагоге. Школьный устав гласит, что в обязанности воспитателя входит организация досуга и воспитание подопечных во внеурочное время. Довольно расплывчатая характеристика. Мистер Баратеон предпочитал воспитывать в своих подопечных самостоятельность. Контролем и надзором, он, как правило, не занимался. Можно было спокойно проспать уроки или не выполнить домашнее задание — он всё равно ничего не проверял. Как правило, перед отбоем он предпочитал удостовериться, что все дети находятся в своих комнатах, но это тоже происходило не каждый раз. В основном он занимался организацией экскурсий, походов и прочих развлечений. И всегда с ним можно было поболтать по душам. Он играл роль этакого «своего парня», весёлого и дружелюбного, к которому всегда можно обратиться за помощью и получить дружеский совет, как от старшего брата. Вот только, если удастся застать его на своём рабочем месте. А это было проблематично. Ребята дали ему кличку «Мистер Неуловимый». Его можно было наблюдать то здесь, то там: в столовой, в саду, в кабинете словесности, библиотеке, и любом другом месте, но только не в своём кабинете или гостиной блока. Правда, периодический «Мистер Неуловимый» активизировался и с удвоенным рвением принимался за работу. Объяснялось всё просто: очередной нагоняй от начальства заставлял мистера Баратеона со всей должной ответственностью отнестись к выполнению своих обязанностей.

Едва парни завидели воспитателя, как тут же побросали сигареты и приняли невинный вид.

— Так, это же мои дети. И что это вы тут делаете? — задал вопрос мистер Баратеон. Он как обычно пребывал в хорошем расположении духа и дружелюбно улыбался. Но, тем не менее, он успел заподозрить неладное. Например то, что на его лекцию «о губительном влиянии табака на детский организм» напрашиваются два новых посетителя.

Теон открыл было рот, чтобы сказать, что он просто прогуливались и дышали свежим воздухом, но Рамси его опередил.

— Мистер Баратеон, меня в автобусе укачивает. Можно мне таблеток? — жалобным голосом попросил он.

За то время, которое Рамси отвлекал воспитателя, Теон успел затоптать тлеющие окурки и с видом примерного мальчика встал рядом. Мистер Баратеон выдал таблетки и препроводил их к автобусу. Напоследок, он сообщил, что в понедельник, ожидает их на своей лекции, также как и других ребят, которых он успел застукать за пагубной привычкой. Видимо, ему снова надавали по шапке и он решил наставить своих воспитанников на путь истинный.

— Я попытался, — вздохнул Рамси, когда они сели в автобус. На этот раз Теон без пререканий пустил его к окну.

В воскресение Теон поразмыслил и пришёл к выводу, что достаточно настрадался по поводу того, что Эмма ему изменяла, тем более, что пить он больше не мог. Мистер Баратеон и другие воспитатели организовали соревнование по футболу между своими подопечными, и он с удовольствием принял участие в этом мероприятий. Правда их команда вылетела одной из первых (не надо было брать дохлых очкариков в основной состав), но зато можно было драть глотку на трибунах, поддерживая более сильные участников. Соревнования длились целых две недели до самых каникул. В то время, как их команда неудачников проигрывала с разгромным счётом 10-0 в пользу соперников (и да, к сожалению, Теон как не хаял очкариков, сам не одного гола не забил), Рамси тусовался на каком-то фестивале ролевиков в окрестностях Эдинбурга. Все выходные он пропадал там. Перед самыми каникулами он сообщил, что Рыцарь Тьмы выиграл кубок за третье место в рыцарском турнире, и теперь в тусовке большой праздник. Он вернул Теону фотоаппарат, который брал с собой, и, демонстрируя фотографии, рассказывал о том, что происходило на фестивале. Он объяснил, что была большая игра: сражение между Армией Тьмы и Армией Света.

— А ты кем был? — спросил Теон, отвлёкшись от фотографий.

— Чёрным магом. Я умел проклятья насылать. Там был некромант двадцать пятого уровня — он мог мертвых воскрешать. Я, к сожалению, не мог, но, впрочем, было весело. А Рыцарь уже пять лет на фестивали ездит, он очень здорово владеет мечом, — разъяснил Рамси.

Потом они ещё немного поболтали о фестивале и соревнованиях по футболу и легли спать. Послезавтра начинались долгие пасхальные каникулы, и каждого имелись свои тревоги по этому поводу.

****

В поезде Рамси выглядел задумчивым и немного грустным. Теон принялся рассказывать о своих планах на каникулы, но минут через пятнадцать увлечённого монолога с самим собой спросил:

— Ты чего такой хмурый?

— Что? — Рамси, кажется, совсем не слышал его. Он отрешёно смотрел перед собой и на все предыдущие вопросы отвечал невпопад или вовсе молчал.

Теон повторил свой вопрос снова.

— Тебе показалось, — отмахнулся Рамси. Он достал из внутреннего кармана куртки телефон и поглядел на разбитый дисплей. Хоть Рыцарь и оживил мобильник, экран был испещрен трещинами и имел неприглядный вид. Рамси писал кому-то смс и пару раз даже улыбнулся, но ответа от него Теон так и не добился.

— Что ты будешь делать на каникулах? — задал он нейтральный вопрос.

— Буду работать. Мне деньги нужны, — Рамси убрал телефон, и слегка повеселел.

Как только они приехали домой, Теон пожелал ему удачи и сказал, чтобы он не забывал о нём и заходил в гости. Рамси махнул рукой и утопал в сторону парка, который скрывался за перекрёстком. Когда Теон вернулся домой, наступило уже семь часов утра, сестра собиралась на работу, и они как раз встретились в прихожей.

— Привет! Как дела, братец? — Аша потрепала его по волосам и чмокнула в щёку.

— Хорошо. У меня по всем предметам удовлетворительные оценки, — похвастался Теон, приглаживая растрёпанную шевелюру.

— Надо же, — удивилась Аша, подойдя к зеркалу, мазнула помадой по губам. — В таком случае, ты заслужил поощрение. Куплю что-нибудь вкусное к ужину, — пообещала сестра.

Пока она надевала сапоги и плащ, Теон крутился рядом, радостно улыбаясь.

— Я хочу шоколадный торт, — оповестил он, прилаживая куртку на вешалку.

— Хорошо, Теон. Иди, порадуй папу, пока он трезвый, — улыбнулась сестра.

Едва за ней захлопнулась входная дверь, Теон прекратил улыбаться. Он знал, что все его оценки — фикция. Ведь он сам подправил кое-что в дневнике, и теперь надеялся, что обман не раскроется. Теон прошёл на кухню, где отец завтракал в гордом одиночестве и смотрел по телевизору выпуск утренних новостей.

За то время, что Теон уписывал за обе щёки тосты и варёные яйца, он успел услышать, о том, что сомалийские пираты захватили в плен торговое судно, в Пекине придавило каруселью десять человек, а радикальная партия Северной Ирландии выдвинула очередные требования о … И на этом месте свет погас. Видимо, выбило пробки. Ещё толком не рассвело, к тому же, на улице царила пасмурная морось, поэтому от освобождённого от шторы окна света оказалось мало. Теон отыскал свечи в ящике кухонной тумбы и передал отцу. Пока Грейджой-старший, чертыхаясь, ковырялся в щитке, он составил грязную посуду в раковину. Когда электричество было налажено, новости уже закончились. Теон вышел в коридор и достал из рюкзака дневник.

— Пап, смотри, у меня по всем предметам хорошие оценки, — протянув отцу табель, похвастался он.

— Вот молодец, сынок! Всегда знал, что ты у меня умный мальчик, только немного ленивый, — похвалил отец и прижал его к себе.

— Да, — Теон радостно кинул.

— Это можно и отпраздновать, — Бейлон вернулся на кухню и выставил на стол бутылку дорогого бренди. — Специально берёг для подходящего случая, — наполнив стакан янтарной жидкостью, пояснил он. Он достал было второй стакан и задумчиво взглянул на сына. — Ну,тебе ещё рано. Лучше я, сынок, выпью за твоё здоровье, — смакуя вторую порцию напитка, произнёс он.

Теон опустил глаза. И стыдно и противно.

— Папа, я пойду на велике покатаюсь, — сообщил он и вышел в коридор.

— Хорошо, Теон, только по дороге не езди, — крикнул из кухни Бейлон.

— Нет. Я в парке, — заверил он.

Во время велосипедной прогулки приятный весенний ветерок обдувал его лицо. Теон подумал, что так странно устроен человек. Вот он сегодня всем наврал, и ему было хорошо, от того, что его хвалили, но теперь он чувствовал себя погано. Мало того, что его мучила совесть, так ещё и стало противно от того, что отец нашёл очередной повод надраться. Впрочем, если бы он не солгал по поводу оценок, то получил бы нагоняй, а отец всё равно напился бы, мотивируя это тем, что Теон вымотал ему все нервы. Как не крути, от него ничего не зависело. Он решил, что стоит наслаждаться моментом, а не портить себе настроение из-за вещей, на которые не может повлиять. А упрёки совести он заглушил очень просто: посчитал, что от того, что он немного подправил оценки всем стало только лучше. И папа, и сестра им довольны, и сам он может со спокойной душой наслаждаться каникулами. Вечером, он как ни в чём не бывало, ел незаслуженный торт и слушал незаслуженные похвалы. Отец даже позвонил дяде Виктариону и похвастался какой у него сын молодец. В общем, каникулы начинались отлично.

****

Рамси снова стоял перед дверью своего дома и вертел в руках ключи. Он долго не мог решиться, но, в конце концов, обругал себя кретином и слабаком, и, повернув ключ, распахнул дверь. Дом поприветствовал его запахом затхлости и гулкой тишиной. Он давно был покинут и пустовал. Сантиметровый слой пыли покрывал все видимые взгляду поверхности, а мебель оказалась закрыта чехлами. Когда он прошёл по коридору, не снимая ботинок, то одинокая цепочка его следов отпечаталась на грязном полу. Рамси осмотрел весь дом и распахнул двери в каждую из комнат. Везде царила одна и та же картина: пыль и запустение. Он открыл окна, чтобы свежий воздух пробрался в дом. Остановился на кухне, и, поставив стул к окну, закурил. Пепельницы не было, и он стряхивал пепел в одну из, чудом уцелевших, кружек китайского чайного сервиза. Рамси ощутил небывалое облегчение, когда понял, что отец давным-давно здесь не живёт. Это определённо было хорошо. Значит, контракт сыграл свою роль, и его упрятали за решётку. Но, показалось странным, что никто не сообщил ему об этом. Никто с ним даже не разговаривал. Допустим, расследование ещё не завершено, но ведь кто-то из полицейских, наверняка, должен был с ним побеседовать, или из органов опеки. А о нём словно все забыли. Рамси машинально открыл кран, но вода не пошла. Щёлкнул выключателем — света тоже не было. Он быстро сообразил, что надо повернуть вентиль в подвале и включить электричество в щитке. Когда отец узнал, что «уезжает надолго», видно, всё вырубил.

Как только он открыл дверь в подвал, то тут же понял, что спуститься вниз выше его сил. В ушах снова зазвучал медный звон тарелок, а на лбу градинами выступил холодный пот. Рамси вытер лицо рукавом толстовки и глубоко вздохнул. Минуты две он собирался с духом, убеждая себя, что у него просто разыгралось воображение. Он посветил фонариком себе под ноги и начал спускаться по лестнице вниз, борясь с паническим страхом снова оказаться запертым в подвале. Ему стало казаться, что он слышит лязг цепей, а мурашки пробежали по спине. Он тяжело сглотнул и продолжил путь, чувствуя себя ужасно глупо.

— Я не боюсь темноты, — шёпотом произнёс он, чтобы немного подбодрить себя.

Луч света высветил электрощиток на стене, а также выхватил из темноты висящую на гвозде цепь и старый, должно быть уже отсыревший, матрац. Рамси отшатнулся назад. Барабаны в голове били очень громко, а сердце прыгало где-то в горле им в такт. Он стиснул в потной ладони пластмассовый красно-чёрный корпус фонарика и боялся сделать шаг вперёд. Ему казалось, что стоит только сойти с лестницы, как вновь вернётся отец и запрёт его в подвале. Хватая ртом воздух, он стоял на последней ступени.

— Здесь никого нет. Я один, — вслух проговорил он.

И тут же отозвался грубый, рычащий голос в голове.

— Я всегда рядом. Стою за твоей спиной, — оповестил он.

В этот миг у него закружилась голова и пересохло во рту, он рывком подскочил к щитку и врубил свет. Быстро открыл все вентили и взбежал по ступенькам наверх. Рамси моментально захлопнул дверь и дёрнул засов, проверяя прочность. Когда он добрался до кухни, обтирая по пути все стены, его трясло и он невольно сжимал и разжимал руки.

— Вот так, вот так. Ты окончательно поехал, — он упал на стул, и, зажав ладонями уши, покачался вперёд-назад. Барабаны потихоньку умолкли. Рамси нервно затянулся сигаретой, а после утопил окурок в фарфоровой кружке. В голове царил кавардак. Никогда Белый Медведь с ним не разговаривал. Это было плохо. Просто ужасно! Рамси поднялся и достал стакан из посудного шкафа, открыл кран и набрал воды. Залпом выпил. В ушах больше не звенело и руки не тряслись. Но, к сожалению, он не мог игнорировать произошедшее. Он поднялся к себе в комнату и вырвал листок из чистой тетради. Взял ручку, и нервно кусая губы, принялся обдумывать произошедшее. Нужно просто успокоиться и написать правила, которым необходимо следовать. Тогда всё будет в порядке, и он сможет контролировать ситуацию.

1. Никто не должен узнать о Белом Медведе.

2. Я не слышал никаких голосов. Никогда.

3. Не открывать дверь в подвал!

Дальше Рамси задумался, а потом быстро написал последний пункт.

4. Никто не слышит барабаны, кроме меня, значит, их нет.

Он свернул листок вчетверо и спрятал в карман джинсов. Снова вернулся на кухню. Теперь, когда работали и электричество и вода, можно было приготовить что-нибудь съестное. Но холодильник оказался пуст, чего и следовало ожидать. Заглянув в шкаф, он обнаружил только любимый отцовский зелёный чай, который терпеть не мог, и банку кофе, для которого опять же не было молока. Он психанул, хлопнув дверцей. Подведя итоги начинающегося дня, Рамси понял, что находиться в очень печальном положении. Еды в доме нет, деньги у него почти закончились, а отсутствие любимого чёрного чая стало последним камешком, ударившим в подёрнутое паутиной трещин, стекло его самообладания. И, так, между делом — у него поехала крыша. День начинается просто превосходно!

Впрочем, были и положительные стороны. Отца посадили в тюрьму, и он теперь полностью свободен от его воспитательного воздействия. Да, к тому же, он вчера написал Светофору, что хочет подыскать работу на каникулы, и тот, ответил, что поможет. Они договорились встретиться сегодня в десять утра возле башни святого Стефана. Рамси взглянул на часы и понял, что пора собираться в дорогу. Пересчитал свои финансы: денег хватало на проезд, да на пачку сигарет, и, может быть на то, чтобы перехватить сэндвич где-то по дороге. Он взял себя в руки и отправился на встречу.

Светофор немного опоздал, и на ходу вводил его в курс дела. Предстояло добраться на автобусе до портового района, а после немного пройтись пешком до большого продовольственного склада. Работа состояла в том, чтобы разгружать ящики с рыбными консервами. Самое главное, что бригадиру было плевать, сколько ему лет, документы не требовались, а деньги платили каждый день.

В первую неделю он жутко уставал, спину ломило, а руки к вечеру отваливались. Зато холодильник наполнился продуктами, и он откладывал деньги на новую гитару. Да, к тому же придётся когда-то оплатить счета за дом. Теперь он чувствовал себя по-настоящему взрослым и независимым, и это грело душу, не смотря на усталость. Правда, когда он задумал купить билет на концерт группы «Pain», который должен состояться в середине мая, понял, что на это совсем не хватает денег. Поэтому в пятницу он снова взял взаймы гитару у Бродяги, и весь следующий день играл в подземном переходе. За всю неделю, дома Рамси не ночевал ни разу и чувствовал себя почти в безопасности.

Во вторник — первый день каникул, он оставался у Светофора, у которого родители оказались абсолютно адекватными людьми, и они хорошо к нему отнеслись. А ещё мать Светофора готовила очень вкусные пироги. Самое главное, родители панка оказались тактичными, и не задавали разных неудобных вопросов, вроде: где ты живёшь, кем работают твои родители… Мать Светофора работала в библиотеке, а отец трудился механиком в аэропорту, и они были очень милыми и интеллигентными. Они радовались тому, что сын в кои-то веки ночует дома.

В квартире помимо кухни-гостиной имелось ещё две комнаты. Спальня родителей и маленькая комната, которая раньше служила детской. Комната имела не очень большой метраж, и у братьев была двухъярусная кровать. Рамси досталась нижняя койка, та, на которой спал Бродяга, когда появлялся дома. Он очень устал сегодня, и почти заснул, когда Светофор вернулся в комнату и залез на верхнюю койку. Но, тем не менее, Рамси решился спросить о том, что его беспокоило.

— Светофор, с тобой же случаются плохие вещи? И я хотел спросить, как это… — неловко начал он, но запнулся, не зная, как продолжить.

— Как это быть сумасшедшим? — панк сразу понял то, о чём он не договорил.

— Да, — тихо подтвердил Рамси. Он не хотел его оскорбить, но ему было важно знать, как Светофор с этим справляется. Наверное, он тоже сможет.

Панк заворочался на своей кровати и усмехнулся.

— Как тебе объяснить, малой? — задумчиво протянул он. — Это как будто ты расстроенное радио, которое ловит помехи. У всех одна частота, а у тебя постоянно разные волны, — пояснил Светофор, а после резко, без перехода сказал:

— Я же был разведчиком. Рассказывал тебе?

— Рассказывал. Но, я готов ещё послушать, — терпеливо согласился Рамси.

Он так и заснул под бормотание панка.

В среду и четверг Рамси ночевал у Феникса, мать которого в это время оставалась на дежурстве. В пятницу повидался с Бродягой и провёл время с ребятами из тусовки в его загородном домике.

В субботу вечером, Рамси сидел в парке, обнимая гитару, и смотрел на зажигающийся в окнах домов свет. Все люди живут своей жизнью, кто-то ужинает в семейном кругу, кто-то смотрит телевизор, кто-то играет с детьми. В каждом окне кусочек тепла и частица чужой жизни. Люди возвращаются домой через парк, открывают двери и зажигают свет, пьют на кухне горячий чай и целуют своих жён, читают сказки своим детям, возятся со своей собакой. Проходят мимо, и каждый несёт в себе свои проблемы и мысли, глупые тайны и несбывшиеся мечты. Счастливые и несчастные, весёлые и грустные, успешные и не очень, все они возвращаются в свои дома. Он чувствовал себя забытым в этом людском море, словно корабль потерявший свет маяка.

Рамси долго сидел на скамейке, пока окончательно не замёрз. Ему совсем не хотелось возвращаться в свой дом, полный безумия и страшных тайн. Но, невозможно вечно бродить неприкаянным и бесприютным. Он ведь не беспризорник — у него есть дом. Отворив дверь, он подумал, что страхи его напрасны, возможно, что все их он выдумал сам. Голос во тьме и цепи. Он просто не станет спускаться в подвал, и всё будет в порядке. Рамси поужинал на кухне лазаньей, которую разогрел в микроволновке. Готовить он не умел, да и лень было, куда проще купить в магазине полуфабрикаты. Потом он отправился в гостиную и включил телевизор, он ужасно вымотался за всю неделю, и хотел спать, но страшно было оставаться в тишине. Он боялся снова услышать этот низкий рычащий голос. Так и заснул с работающим телевизором. Вот только это не спасло от кошмаров. Ему снились обрывки искалеченного детства и его крики в подвале. Снова.

Проснулся он поздно и долго лежал на диване, наблюдая за полоской солнечного света, которая просачивалась сквозь неплотно закрытые шторы. Было до ужаса тихо, даже часы не тикали. Когда он встал, то заново ощутил, как болят все мышцы. Впрочем, за неделю он к этому привык. Он раздёрнул шторы и впустил в комнату солнечный луч. Так стало немного лучше, однако, клубки пыли в углах комнаты, да грязный пол отнюдь не выигрывали от контраста с солнечным светом. Рамси отметил, что непременно стоит прибраться в ближайшее время, чтобы дом не выглядел так уныло и запущенно. Было бы здорово, если бы так же просто можно было привести в порядок свою голову, выкинув оттуда как мусор скверные мысли.

Он включил оба крана, и, ожидая, когда наберётся ванна, глядел на расходящиеся по поверхности воды круги. Ему почудились кораблики. Яркие бумажные кораблики, которые он раскрасил цветными карандашами, десять лет назад. Он закрыл глаза и задержал дыхание, а когда открыл снова, то мираж развеялся. Рамси понял, что следует принять какие-то меры. Ему вовсе не хотелось то и дело ловить глюки, но как починить расстроенное радио он не знал.

После ванной он прошёл на кухню и достал из посудного шкафа глубокую синюю миску, насыпал туда хрустящих колечек и залил молоком. Когда он закончил с завтраком и помыл посуду, то понял, что его так угнетало. В доме очень тихо, как в гробу. Рамси поднялся наверх, в свою комнату, и врубил на полную катушку музыку, а после завёл остановившиеся часы. Теперь на душе стало гораздо спокойней.

Комментарий к Глава 48

Так как школьные оценки уже не раз фигурировали в тексте, то я решила сделать небольшое пояснение.

* В Англии 8-балльная система оценок. Начиная от А* - “превосходно”, до G - самый низкий балл. Соответственно: A*, А - отличные оценки, В, С - хорошие, D, E - удовлетворительные, F - плохо, G - ужасно.


========== Глава 49 ==========


За неделю каникул Теон успел повидать всех своих родственников. Он с отцом и сестрой также навестил могилу матери. А сегодня Аша и Теон вместе с дядей Виктарионом и его женой посетили пасхальную службу. Теон бесцеремонно ушёл в середине, потому что его начинало клонить в сон: скука тому виной или бессонная ночь, проведённая за компьютером, но заснуть в церкви было бы позорно и неправильно. К тому же, он не желал подвергнуться всеобщему порицанию со стороны своих родственников. Дядя и тётя были очень набожны, и на его взгляд, относились к церковным обрядам и ритуалам слишком серьёзно.

Как только он отошёл на приличное расстояние от высокого готического собора, то тут же отыскал в кармане пачку и с наслаждением затянулся сигаретой. При родственниках приходилось сдерживаться, и он не курил почти два дня, и теперь у него голова закружилась от первой затяжки. Теон достал телефон и позвонил Рамси. За всю неделю они так и не увиделись, а в четверг, когда Теон предлагал по телефону встретиться, Рамси сбросил вызов и написал ему, что занят на работе, а потом едет к Фениксу. Теона порой раздражало, что он почти всегда пишет сообщения, вместо того, чтобы позвонить. Он как будто слова экономил, честное слово!

В этот раз Рамси тоже оказался немногословен. Теон поздравил его с праздником. А тот растеряно ответил:

— Да, я и забыл, — голос его раздавался издалека, словно он говорил по громкой связи. — Приходи ко мне. Дорогу, надеюсь, помнишь, — предложил он, мгновение спустя.

Теон огляделся в поисках урны, которой по близости не наблюдалось, и кинул окурок на асфальт.

— А твой папа дома? — осторожно спросил он.

— Нет. Иначе бы я не звал, — усмехнулся Рамси. И вдалеке что-то звякнуло.

— Хорошо, я скоро буду, — Теон уже шагал в сторону своего дома.

— Ага, — отозвался Рамси, и сбросил вызов.

Теон заскочил домой, чтобы переодеться после церкви (и да, дядя с тётей настаивали на официальном прикиде для посещения подобных мероприятий). Пиджак и белая рубашка без сожаления были брошены на спинку стула. В джинсах и водолазке оказалось куда более комфортно. Он предупредил отца, что пошёл в гости, выкатил из гаража велосипед и поехал в сторону парка. Теон сообразил, что надо по пути завернуть в магазин и купить что-то из еды: неловко идти в гости с пустыми руками.

Когда он подъехал к дому, то Рамси ждал его у ограды. Он улыбнулся и помахал рукой. На нём был надет болотного цвета свитер с закатанными до локтей рукавами и тёмно-синие плотные джинсы с нашивками в виде черепов, красовавшимися на коленях. В тот момент, когда Теон ему позвонил, он как раз приводил в порядок велосипед, а эта одежда как нельзя лучше подходила для работы в гараже.

— Хорошо, что на велике приехал. Подожди, я сейчас приду, — оповестил он, гостеприимно распахнув перед ним калитку.

Теон толкнул подножку и поставил велосипед возле ограды. Рамси быстро вернулся: он накинул лёгкую куртку — апрельский ветер был пронизывающим, подобно злому духу, желающему завладеть новым телом.

— Давай, кто быстрее до набережной, — предложил он, поставив своего железного зверя у ограды и остановившись, чтобы застегнуть куртку.

— Ну, конечно, на таком-то велике ты меня быстро обгонишь! — возразил Теон. Он думал, что его друг прихвастнул, когда рассказывал про горный велик, но это оказалась правда.

— Я буду только первыми скоростями пользоваться. Всё по-честному, — пообещал Рамси.

****

После того, как они вернулись с прогулки, Рамси поставил оба велосипеда в гараж. Теон долго торчал у входа и таращился на почти новенький «Ягуар».

— Твой же отец военный? — наконец, спросил он.

— Ну, да. Я говорил тебе, — Рамси запер гараж и направился в сторону дома.

— Я и не знал, что им так много платят, — удивился Теон.

— Понятия не имею — не спрашивал, — Рамси отворил дверь и пропустил его в дом.

— Ты думаешь, он в тюрьме? — Теон нерешительно замер в прихожей. Ему невольно вспомнился его прошлый визит, и он подумал, как там поживает, пострадавший от топора, письменный стол.

— Надеюсь. Можешь ботинки не снимать — я пол не мыл, — Рамси подтолкнул его вперёд.

— Я думал, у вас домработница есть, — Теон вгляделся в пыльное зеркало.

— Естественно, а ещё дворецкий и мальчик, который башмаки чистит. Пойдём, — Рамси позвал его на кухню.

— Что, нет? — Теон по выражению его лица понял, что это сарказм.

— Зачем отцу слуги, если я есть. Он говорит, от детей должна быть польза, — Рамси вытащил из холодильника замороженную пиццу и положил на стол. Теон заглянул ему через плечо и отшатнулся. То, что он увидел в морозилке, вовсе не было ожидаемым.

— Это что мишка из курицы? — Теон сглотнул и поскорее отвернулся.

Рамси заулыбался и вытащил своё творение на свет.

— Это поросёнок из индейки. Красавчик, правда? — радостно воскликнул он.

У Теона в голове не укладывалось, зачем он делает подобные вещи. И это серьёзно беспокоило его.

— Это подарок для кого-то? — памятуя о прошлой его поделке, спросил Теон. Он надеялся, что его сестру минует участь лицезреть подобный сюрприз на пороге дома. У Аши, конечно, нервы крепкие, но в восторг она точно не придёт. Никто не придёт.

— Это оберег. Просто мне вчера было скучно, я уснуть не мог, вот и сделал, — пояснил Рамси и запихнул этого уродца обратно в морозилку. Затем поставил пиццу в духовку и включил чайник. Он не стал упоминать, что деревяшек для своих поделок не нашёл, и пришлось работать с тем, что оказалось под рукой.

В этот момент Теон начал кое-что понимать. Не зря же он почти два года изучал психологию, он, можно сказать, ощущал себя подкованным в этой науке. На ум ему сразу пришли изуродованные сказочные герои из детской раскраски друга.

— С тобой что-то плохое случилось? — задал вопрос Теон и внимательно заглянул ему в лицо.

Рамси нервно прикусил губу и посмотрел в сторону.

— Ты чай будешь или кофе? — отвернувшись к кухонному шкафчику, спросил он.

За обедом они больше не разговаривали. После Теон снова задал свой вопрос, но Рамси сказал, что у него всё в порядке, и ему не стоит лезть не в своё дело. Вообще он выглядел напряжённым и дёрганым. Теон не стал допытываться до истины, потому как понял, что это бесполезно. Рамси либо переводил тему, либо отмалчивался. Иногда он бывает жутко упрямым.

Они поделились новостями о том, как проводят каникулы и поднялись наверх, в его комнату, Теон попросил Рамси показать ему фотографии. Интересно было посмотреть, как он выглядел в детстве. Рамси пожал плечами и вытянул с книжной полки пухлый коричневый альбом, плюхнул ему на колени. Сам сел рядом с ним на кровать и лениво наблюдал, как Теон перелистывает страницы. Снимков из раннего детства оказалось немного, и почти на всех Рамси был запечатлён один. Только на одной фотографии забавный малыш лет двух, с приоткрытым ртом и в надвинутой на глаза кепке, сидел на коленях у молодой женщины. Скорее даже девушки, на вид ей казалось не больше двадцати лет. У неё было усталое лицо и бледная фарфоровая кожа, а длинные чёрные волосы свободно спадали волной на плечи. Снимок был сделан на улице, летним днём на скамейке возле детской площадки. Мальчик держал в руках пластмассовый жёлтый совок и сощурился от яркого солнца, а лимонное платье женщины трепетало на ветру, обнажая длинные худые ноги.

— Это моя мать, — кивнул на фотографию Рамси. Он не знал, что долгие годы назад мать собиралась отослать пару снимков его отцу, хотела создать иллюзию счастливой семьи, которую он потерял. Да, видно, так и не решилась отправить фотографии.

Даже, если бы он не сказал, то Теон бы и сам догадался. Рамси определённо похож на неё, вот только светлые глаза достались от отца.

Теон пролистал дальше. Здесь, наверное, Рамси пять лет. Общий снимок первого класса. Человек пятнадцать малышей сидели на ковре возле учительницы и её помощницы. Формы не было — все дети одеты по-разному. И, кажется, школа находилась не в лучшем районе: из пятнадцати ребят, белых детей оказалось только четверо. Рамси со скучающим видом сидел во втором ряду и смотрел куда-то в сторону. На нём был надет белый джемпер с подвёрнутыми рукавами и жёлтая рубашка.

— Эта девка землю ела из цветочного горшка. А этот парень мне рожи строил — так меня раздражал, — прокомментировал Рамси, ткнув пальцем в фотографию. — Я потом его башкой об парту треснул, — добавил он.

Теону оставалось только покачать головой. На следующем снимке Рамси кажется, лет семь. Фотография сделана на пристани. Он насуплено глядел в камеру, вытянув руки по швам. Его отец стоял рядом в военной форме, положив руку ему на плечо, на заднем плане виднелись корабли.

— Ты какой-то здесь хмурый, — заметил Теон.

— Я улыбался сначала. Отец сказал, что я так на деревенского полудурка похож, — раздражённо дёрнув уголком губ, произнёс Рамси. — Он, знаешь, умеет поднять самооценку.

— Мне кажется, я бы после этого вообще фоткаться не захотел.

— В смысле не захотел? Тут, как бы ни ставится вопрос, хотел я или нет, — Рамси даже удивился: ему и в голову не приходило, что можно повыступать или отказаться. Он привык подчиняться отцу. Он всегда с недоумением смотрел на детей, которые закатывали истерики в магазине и валялись по полу из-за того, что им не купили очередную игрушку. У него такого желания не возникало. А если бы он и выкинул что-то подобное, то в магазине отец бы скорее всего, ничего не сделал, зато дома размазал бы его по стенке.

Теон вздохнул и перевернул страницу. Он остановился на школьном снимке шестого класса. Понятно почему он не мог вспомнить Рамси. Серьёзный десятилетний мальчишка в синей школьной форме и отглаженной белой рубашке с аккуратной короткой стрижкой. Примерный отличник и послушный ученик. Теон воспроизвёл в памяти детские годы и кое-что понял о своём друге: он оказался слишком упрямый и бесстрашным, и это пришлось не по душе хулиганам. Рамси не смотря на то, что был тихим и молчаливым настолько, что Теон долгое время думал, что он немой, отбивался яростно и никогда не просил пощады, а самое главное не жаловался учителям или родителям. Парнишка оказался далеко не таким робким, как выглядел и вовсе не боялся шайки хулиганов, которые держали всю школу в страхе. А это очень не понравилось Сэму и остальной компании. И, кажется, когда Теона вытурили из этой школы, его друзья-отбросы продолжали донимать Рамси. Теону снова стало стыдно, и перевёл глаза на другой снимок.

Здесь Рамси уже одиннадцать. Разница оказалась колоссальная. Маленький бунтарь в раскрашенных джинсовых бриджах и большой на пару размеров футболке «Metallica». Волосы или специально взлохмачены, или их ветром растрепало, на чёрных кедах разноцветные шнурки красный на левом и зелёный на правом. Мальчишка, раскинув руки в стороны, на одной ноге балансировал на широком каменном парапете и дурашливо улыбался. А рядом на плитах набережной стоял широкоплечий высокий парень в косухе, тёмно-русые волосы завязаны банданой на манер обруча. У него было узкое лицо с тонкими губами и тяжёлый подбородок, но улыбка казалась открытой и дружелюбной, а взгляд добрым. Рядом с ним девчонка, которою он обнимает за плечи. Невысокая, с забавно-торчащими в стороны разноцветными кудряшками и милыми ямочками на щеках.

Следующая фотография, наверное, сделана в тот же день. На ней парень с разноцветным ирокезом и странно перекошенным лицом сидит на траве, скрестив ноги по-турецки. Рамси обхватил его за шею одной рукой, а тот, дурачась, положил руку ему на загривок, словно хочет уронить на траву.

Рамси сразу заулыбался, увидев эти фотографии.

— Светофор меня в детстве на плечах таскал, — он показал на панка. — Он меня называл мишка-металлист, — усмехнулся Рамси.

— Что это значит? — Теон сам невольно заулыбался. Когда Рамси говорит о ребятах из тусовки, от него словно веет теплом. Да и на фотографиях он выглядел по-настоящему счастливым.

— Это что-то вроде милый или забавный малыш, а металлист и так понятно. Я же там был самый младший. В одиннадцать лет в тусовку попал, — пояснил Рамси.

Они досмотрели фотографии, ещё немного поболтали и успели два раза выпить чаю, а потом наступил вечер. Рамси немного рассказал другу о Светофоре, Сказке и Бродяге, и разные истории, которые приключались в тусовке. Потом похвастался тем, что купил билет на концерт «Pain» и продемонстрировал ему новый браслет, который приобрёл недавно — шнурованную кожаную полоску с нанизанными на неё металлическими черепами. Теон не скрывая гордости собственной задумкой, сообщил о том, что его затея с исправлением отметок прошла удачно, и теперь он пожинает плоды успеха. Рамси посоветовал ему не терять бдительность, потому что если его отец позвонит в школу, то моментально узнает правду. Теон отмахнулся, сказав, что отец не занимается подобной ерундой, но в душе зародилось смутное беспокойство. Он засобирался домой, посмотрев на часы-пластинку. Время подходило к восьми.

— Здорово было. Но мне пора идти, — Теон встал с кровати, ожидая, что друг проводит его к выходу.

— Оставайся у меня, — предложил Рамси.

— Хорошо, только мне надо домой позвонить, — легко согласился Теон.

Он сообщил сестре, что останется ночевать у Рамси, а потом спустился на кухню, куда друг позвал его помочь с ужином.

— Умеешь картошку чистить? — спросил Рамси, ловко подкидывая в руке нож.

— На самом деле, я не часто это делал, — признался Теон. Он на кухню обычно заходил, чтобы поесть, максимум помыть посуду. Всё остальное делала Аша, иногда отец что-то готовил, но это было крайне редко, к тому же существовала угроза того, что он спалит дом, позабыв выключить плиту.

Когда они успешно справились с приготовлением ужина, состоящего из запечённого в духовке «поросёнка» из индейки с гарниром из картофеля и зелёного горошка, Теон вспомнил, что купил имбирное печенье и принёс его на кухню.

— Что делать будем? — спросил он после ужина.

— Можно кино посмотреть, — предложил Рамси.

— Только не про зомби, — поспешно сказал Теон.

Они притащили в зал большую упаковку чипсов и пару банок пива. Пока Рамси перебирал стойку с дисками в поисках интересного фильма, Теон восхищённо разглядывал домашний кинотеатр с большим плазменным телевизором и прилагающимися к нему колонками. У них дома, конечно, такого добра не водилось и в лучшие времена. Рамси отыскал нужный диск и протянул ему.

— Дракула Брэма Стокера, — прочитал Теон. — Это же девяносто второй год! Старьё какое-то.

— Ты что — это просто легенда! Самый лучший фильм про вампиров. Зловещая атмосфера старинного замка, потусторонний одинокий аристократ с причудами, трагическая история любви, — принялся нахваливать картину Рамси, но видя, что друг не особо восхищён, добавил: — Там ещё будут голые бабы.

— Конечно, если это такой шедевр, давай тогда смотреть, — согласился Теон, голые бабы заинтересовали его куда больше, чем обещание инфернальных, мистических событий и любовных страданий.

Теон откровенно скучал во время просмотра. Фильм оказался невообразимо затянутый, а любовная линия ему показалась терзаниями не достойными внимания, а конец он и вовсе не понял.

— Как тебе? — спросил Рамси по окончании этого чуда кинематографа.

— Не знаю даже. Скучновато. Давай что-нибудь весёлое посмотрим, — предложил Теон, когда они разложили диван.

Время приближалось к полуночи, и Рамси пообещал, что когда он придёт в следующий раз, то сможет выбрать фильм. Ему завтра нужно было ехать на работу, и они легли спать. Рамси быстро уснул, а Теон не очень-то устал сегодня и долго ворочался с боку на бок.

****

Вторая неделя каникул пронеслась одним мигом. Рамси почти всё время проводил на работе, а вечерами играл в переходе, наконец-то у него появилась гитара, купленная на собственные средства, и он был несказанно горд этим. Во вторник он снова ночевал у Светофора, а в среду заскочил на пару часов к Теону. Он старался как можно больше времени проводить вне дома и возвращаться тогда, когда его уже валит с ног от усталости, чтобы поскорее заснуть. Оставались последние выходные, в понедельник предстояло ехать в школу. Большую часть субботы Рамси провёл за уборкой, благодаря этому дом сиял чистотой и свежестью, а он совсем вымотался и ни черта не отдохнул за каникулы. Закончив с уборкой, он умылся и посмотрел на себя в зеркало. Ему показалось, что за спиной промелькнула тёмная тень. Рамси крепко зажмурился, и отвернулся от зеркала. Надо что-то с этим делать. Ему почудилось, что он снова слышит голос: «Всегда рядом с тобой».

Он был абсолютно выбит из колеи и просто опустился на пол в ванной. Мыслей в голове обреталось немного, и одна хуже другой. Рамси лёг на пол и прижался горячим лбом к холодной плитке. В итоге он решил, что вариантов всего ничего. Либо его преследует демон, либо у него поехала крыша. В демона верилось слабо, но этот вариант ему нравился больше. В коридоре что-то грохнуло, а потом погас свет. Рамси неохотно поднялся и, подсвечивая дорогу телефоном, вышел в коридор. Пару раз ему казалось, что он видел в темноте белый силуэт. Когда он добрался до прихожей, то увидел, что это всего лишь куртка валяется на полу. Он посветил вниз и присел на корточки. Обнаружил, что крепления одной из вешалок разболтались, и она отвалилась. А свет, наверное, погас просто по тому, что вышибло пробки.

Рамси понимал, что спуститься в подвал, где располагался электрощиток, просто не сможет. Но сидеть до утра в темноте казалось куда страшнее. Белый Медведь сегодня давал сольный концерт, и барабаны в его голове стучали как заведённые. Снова заболела голова и поплыло перед глазами. И что же ему делать? Как бороться с призраками, что поселились в его голове? Он сидел на полу в прихожей, бездумно пялясь в стену. Никакого решения не приходило ему в голову, только гнетущая пустота и шум барабанов обосновались там. Когда он поднялся, всё ещё сжимая в руках куртку, включился свет. Рамси выглянул в окно и увидел, зажигающийся в окнах соседних домов, свет, очевидно электричество вырубало по всей улице. Он понял, что решение его проблемы лежит на поверхности. У него даже поднялось настроение, и он вышел из дома, насвистывая.

****

Два дня спустя, когда они встретились с Теоном на автобусной остановке, тот как-то странно смотрел на него. Рамси было наплевать, две ночи он спал спокойно и не видел никаких кошмаров. Когда они сели в автобус идущий до вокзала, Теон решил с ним заговорить.

— Ты меня разбудил сегодня в два часа ночи! Говорил, что какое-то просветление обрёл, я ничего не понял из твоего пьяного бреда! — он хотел выразить всё накопившееся недовольство.

Рамси глубокомысленно кивнул.

— Да, я только забыл уже, — призадумался он.

Теон наклонился к нему, чтобы услышать информативную часть. Все сидения в автобусе оказались заняты, и Рамси повезло сесть на последнее свободное место, Теон же просто встал рядом. Когда он наклонился, то понял, почему Рамси такой умиротворённый и безмятежный. Запахом перегара просто сшибало с ног.

— Ты что бухой?

— Да, как раз вспомнил. Если пить каждый день, жизнь становиться намного проще, — просветил Рамси, доставая из внутреннего кармана куртки фляжку.

— Ага. Это называется запой, — съязвил Теон.

Примерно в этот момент Рамси понял, что у «просветления» были и минусы. Причём существенные.

— Что-то меня укачивает. Давай выйдем, — сказал он.

Теон положил руку ему на плечо.

— Потерпи немного. Мы на следующей выходим.

И тут к нему пришло осознание того, что пить три дня подряд без остановки оказалось далеко не самым верным его выбором. Когда они вышли из автобуса, земля качнулась под ногами, и он схватил друга за куртку. Теон к счастью, быстро сообразил и сопроводил его до уборной. Пока его выворачивало наизнанку в грязном привокзальном туалете, Рамси почувствовал себя последним панком и понял, что его решение бухать каждый день, отнюдь не являлось правильным. Днём алкоголь помогал расслабиться и не думать о проблемах, а ночью заснуть и не видеть кошмаров. Вот только наутро было слишком паршиво. В конце концов, может быть в школе его оставят видения прошлого? Рамси прополоскал рот и умылся холодной водой. Он абсолютно точно ощущал себя идиотом, и смотреть на себя в зеркало было противно.

Теон торчал у выхода, подпирая спиной стену.

— Всё ещё думаешь, что пить каждый день весело?

— Нет, — пробурчал Рамси, отводя глаза. Он нашарил в карманах жвачку «Морозная мята» и закинул одну пластинку в рот. А после отошёл в сторону и минут пятнадцать торчал возле киоска с газетами, сувенирами и прочей лабудой, делая вид, что безумно увлечён ассортиментом различных безделушек и глянцевых журналов. Теон больше не делал попыток с ним заговорить и молча, дёрнул его за рукав, когда настало время садиться в поезд.

В поезде его к счастью, не укачивало, и он основную часть времени смотрел в окно, задумчиво дёргая уголком губ. По толстому стеклу ползли мелкие бисеринки дождя. Теон донимал вопросами, и Рамси не знал, что ответить. Не мог он сказать, что с ним на самом деле происходит. Вряд ли кто-то захочет дружить с сумасшедшим.


========== Глава 50 ==========


Май был в самом разгаре. Всё вокруг дышало весной, школьный сад расцвёл и преобразился, а гулять по нему было одно удовольствие. Стало совсем тепло, и днём многие ребята ходили в футболках, но вечерами температура воздуха вновь снижалась, и приходилось накидывать куртки. До коротких майских каникул оставалось всего десять дней, а потом уже и лето наступало, а с ним экзамены, назначенные на начало июня.

Возвращаясь в воскресение вечером в интернат, Рамси находился в прекрасном расположении духа. Первый раз в жизни он побывал на концерте группы «Pain», о чём мечтал уже очень давно. Настолько живо, прекрасно и зажигательно, что этот день ещё долго будет наполнять его своей энергией и радостью. В субботу он ночевал у Бродяги, и воскресение также провёл в компании старых приятелей. Успел повидаться с Белкой и Волком, которые приехали на концерт из Дартфорда*, и которых он не видел с прошлого лета. Выходные удались на славу, и он давно не чувствовал себя таким счастливым. Поезд прибыл в одиннадцать, и он опоздал на последний десятичасовой автобус, пришлось ловить попутку хотя бы до деревни. Благо, ему повезло, и усатый добродушный старик, на старой раздолбанной колымаге, что гремела нутром на каждом ухабе, остановился, и подбросил его до деревни. Рамси поблагодарил старика, и с сожалением признал, что в школу придётся топать пешком. Раз уж так вышло, то по пути он завернул в магазин, и купил пачку сигарет и шоколадный батончик. Он отошёл от освещенного одиноким фонарём сельского магазина, и шагнул в тёмный проулок, собираясь сократить путь и двинуться напрямик через поле, а не по маршруту следования автобуса — это сокращало около получаса. Он распечатал новую пачку и вытащил зубами сигарету. В магазине было жарко, и он расстегнул кожанку, и сейчас закрываясь правым бортом куртки от ветра, прикурил.

— Дружище, закурить не найдётся? — со стороны деревянных, полуразрушенных бараков показался молодой парень в чёрном спортивном костюме и надвинутой на глаза кепке с логотипом футбольной команды. Он заметно шепелявил и воровато бегал глазами по сторонам.

— Найдётся, — Рамси протянул раскрытую пачку, рассматривая исподлобья подозрительного типа. Он быстро догадался, кто стоит перед ним. Один из местных отбросов, что обычно обитают в промышленных районах и небольших посёлках — агрессивных шакалов с трусливой душонкой и неуёмной жаждой наживы.

Парень вытянул из пачки сигарету, прикурил и, выдыхая колечки дыма, разглядывал одежду Рамси. Пробежав водянистыми голубыми глазами по клёпаной куртке и кожаной шнурованной жилетке, остановился на футболке «Pain».

— А ты чё по музыке убиваешься? — сипло выдохнул он и сплюнул через дырку отсутствующего переднего зуба.

Не дожидаясь следующего вопроса, Рамси усмехнувшись, ответил:

— Ага. Фанат, — «местные» терпеть не могут тех, кто выделяется из толпы, а особенно неформалов. Но словарный запас у них весьма скуден, и, как правило, они используют шаблонные фразы — без труда можно догадаться, какая реплика последует дальше.

Сзади подошли ещё двое, встали за спиной. Он этого и ожидал: шакалы по одному не ходят. Второй белобрысый, с бычьей шеей, натянул на руку кастет.

— Слышь, ты чё борзый такой?! — первый хулиган толкнул его в грудь.

Но Рамси устоял. Лениво зевнул и потянулся, расправляя руки в стороны, а потом резко пнул первого ботинком в живот. Пока тот согнулся, двое других хотели схватить за руки. Рамси двинул одному кулаком с солнечное сплетение, а второму с разворота, локтем в челюсть. За это время первый очухался, и отскочив в сторону, ударил сзади по ногам. Рамси упал на одно колено. Второй кротко и зло пнул два раза в бок. Рамси слышал, как что-то хрустнуло. «Бля, лучше бы это было ребро!» — задохнувшись подумал он, и упал на руки. В кармане находилось кое-что очень ценное, и он не хотел, чтобы эта вещица пострадала, это казалось намного важнее собственного здоровья.

Пытаясь выровнять дыхание, и прижимая локоть к правому боку, а левой рукой упираясь в землю, он перенёс упор на колени. Сухая глинистая крошка колола ладони, а левое колено, словно током прошибло. Он рывком поднялся, выставив перед собой сжатые кулаки, левую ногу оставив назад, упор на неё теперь был нетвёрдый. Три шакала кружили вокруг него. Шепелявый замахнулся правой рукой, и Рамси ушёл влево, боковым зрением замечая движение сбоку. И сразу словил удар в ухо. Мотнул головой, прогоняя звон, но заполучил кастетом в челюсть от второго хулигана, хорошо, что он успел отклониться, и удар вышел смазанным. Вслед за дёрнувшей подбородок болью, он ощутил солоноватый привкус во рту, и сплюнул на землю.

Если они его снова повалят, то ему кранты. Он отступил назад, прижимаясь спиной к полуразрушенной кирпичной стене. Того, что слева резко схватил за куртку, и впечатал лицом в стену. Внезапно, звонкая мелодия мобильного разрезала ночь. И отлично, что представители местного сброда на это отвлеклись, Рамси успел нашарить во внутреннем потайном кармане куртки старый, но надёжный кнопочник, тот, что подарил когда-то дядя Джек.

— Попляшем, черти? — зловещий оскал, ещё и от того, что правая сторона нижней челюсти онемела, и он вовсе её не чувствовал, озарил его лицо. Безумный блеск в глазах, и конечно блестящее лезвие в руке, заставило шакалов отшатнуться. Один валялся в отрубе у стены, двое других топтались на месте. Рамси выкинул руку с ножом в сторону второго, и пока всё внимание устремилось к нему, схватил шепелявого за куртку, и, прижав левой рукой к себе, приставил нож к его горлу.

— Ты чё, пацан? Мы же просто хотели побазарить, — ошалело моргнув, второй выставил руки вперёд.

— Да ты что? А мне так не показалось.

Третий стал подниматься на ноги, Рамси пнул его в бок, и он притих. Покрепче прижал шепелявого, который мотнул головой назад, целясь ему в переносицу, но Рамси успел во время отклониться в сторону. Он крепко сдавил горло шепелявого, и резко провёл ножом по его щеке. А после с силой отбросил хулигана на землю.

— Это тебе на память, чтобы лучше урок усвоил, — Рамси двинул тяжёлым ботинком под рёбра упавшего шакала.

— Кому ещё шкуру попортить? — предложил он, разведя руки в стороны.

Двое подонков подняли на ноги третьего, зажимавшего порез на щеке, и бросились наутёк, на ходу выкрикивая угрозы.

— Мы тебя, сука, запомнили! — с безопасного расстояния крикнул шепелявый. Вместо«сука», у него выходило «шука».

— Надеюсь, что не забудете, — жизнерадостно ответил Рамси и сделал шаг им навстречу. Хулиганы кинулись прочь, словно стая трусливых гиен-падальщиков, что разбегаются при виде более сильного зверя.

Рамси вытер нож платком и убрал в карман. Потрогал челюсть, которая уже опухла и здорово болела, и сплюнул красную тягучую слюну. Прихрамывая, побрёл к школе. Не в первый раз он сталкивался с подобным отребъем, да и один против троих оказался не впервые. Страшно не было хотя бы по тому, что все самые ужасные монстры обитали на задворках его подсознания, среди белых больничных стен и под крышей его дома. И бороться с ними было ему не под силу. Хуже всего быть связанным и запертым, сломленным и не имеющим права на сопротивление. Остальное же его вовсе не пугало: ни призраки, ни хулиганы, ни любые другие опасности. Вымышленные чудовища и его отец — вот, что поистине приводило его в ужас. Куда уж с ним тягаться деревенским шакалам.

На ходу он достал телефон и обнаружил, что ему звонил Теон. Очень во время он это сделал, ничего не сказать. Рамси перезвонил, и через пару гудков, Теон взял трубку. Он не был настроен на длительные беседы, поэтому сразу перешёл к делу, не дожидаясь ответа друга. К тому же, на данный момент он пребывал в отвратительном состоянии и мечтал поскорее добраться до школы.

— Чего хотел? — сказал Рамси, едва он ответил.

— Я думал ты в магазине, хотел, чтобы ты печенье купил, — пояснил Теон.

Рамси оглянулся на оставшиеся позади огни посёлка.

— Я уже далеко. На автобус опоздал, теперь пешком иду.

Правый бок болел, и дышать было тяжело. Если бы схватка продлилась дольше, то он бы отделался явно не парой ушибов, хотя бы в этом ему повезло. Рамси аккуратно отогнул куртку и вытащил из кармана разбитую пластиковую коробку, сглотнув тяжёлый комок в горле, раскрыл её и обнаружил внутри мелкие серебристые осколки. Мир словно завертелся и рухнул под ноги, разбиваясь на тысячи кусков, а горькая печаль затопила собой всё вокруг. То, что стоило дороже всех сокровищ мира, он всё же не смог уберечь. Не помня себя, он добрёл до школы, вошёл в комнату, и даже что-то ответил на расспросы Теона, сказал про местных, которые напали в деревне. Машинально скинул ботинки и повесил куртку в шкаф, и сразу бухнулся на кровать лицом в подушку. Он почти не чувствовал боли, а вокруг него словно образовалась прочная стеклянная стена. Теон тормошил его за плечо и о чём-то спрашивал, он поднялся и взглянул на него мокрыми глазами. Он видел, как шевелятся его губы, но не слышал слов. Звон разбитого стекла шумел в ушах, заглушая собой весь мир. Рамси сел на кровати и вытер лицо ладонями. Вскользь задел разбитую губу и ноющую челюсть, и это слегка отрезвило. Он шмыгнул носом и поднял глаза на друга, понимая, что тот повторяет один вопрос уже несколько раз.

— …. сильно плохо? — Теон наклонился к нему, уперев руки в колени, и с тревогой заглянул в лицо.

— Они разбили диск, — убито произнёс Рамси.

— Какой диск? — недоумённо спросил Теон, присев рядом с ним.

— С автографом Петера Тэгтгрена**, — тяжело вздохнув, ответил Рамси.

— Ты так из-за какого-то диска расстроился? Я думал, у тебя болит что-то.

— Отстать, — Рамси снова лёг и уткнулся в подушку. Собственно кроме сверкающих осколков его больше ничего не беспокоило, а если не двигаться, то ничего и не болит. Он сам не заметил, как заснул. Утром он даже не слышал, как звенел будильник, Теон его растормошил, собираясь на уроки. Он кое-как сел на кровати и резко выдохнул от боли, отдавшейся в боку.

Теон долго смотрел на него, но Рамси не мог понять, что же значит выражение его лица. Может он за него беспокоился, или сочувствовал, или ещё что. В данный момент это его вовсе не занимало. И не было смысла гадать, о чём он думает. Он сидел на кровати, уставившись в пол, и думал, что лучше бы вчера остался у Бродяги, тогда бы и диск с автографом не пострадал, да и сам он не чувствовал бы себя так скверно. Эмоции немного поутихли, и он подумал, что, в конце-то концов, это не последний концерт, и автограф он ещё сможет получить, и от этого на душе стало легче. Но настроение всё равно было ужасным, а самочувствие и того хуже. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.

— Знаешь, ты выглядишь хреново. Хуже, чем вчера, — констатировал Теон, продолжая стоять у него над душой.

Рамси подумал, поскорее бы он умотал на математику. Ему хотелось остаться одному, и впасть в уныние.

— Пойдём, я тебя провожу, — предложил Теон.

— Куда? — тупо спросил Рамси. Не было никакого желания, что-либо делать, и он не понимал, что надо Теону, и какого чёрта он до сих пор маячит перед глазами.

— К медсестре. Тебя что по голове ударили вчера? Чего ты такой заторможенный? — нетерпеливо спросил Теон.

— Я сам схожу, позже. Вали на уроки, — вяло отбрыкнулся Рамси.

— Да, конечно, так я тебе и поверил!

Рамси устало вздохнул и поднялся с кровати.

— Сейчас. Пойду хоть умоюсь.

В умывалке он оценил свой портрет в зеркале и счёл себя не слишком привлекательным. Попробовал подвигать челюстью, больно, конечно, было, но, наверное, даже ничего не сломано. Когда он вернулся в комнату, то Теон сидел на своей кровати и нетерпеливо дёргал ногой, то и дело поглядывая на часы.

— Я думал, ты там утонул!

— Нет. Знаешь, сложно чистить зубы, когда у тебя рот толком не открывается, — Рамси наклонился, чтобы завязать шнурки, и, ощутив новый приступ боли в рёбрах, стиснул зубы.

После они вдвоём дотащились до кабинета медсестры. Во время осмотра она не забыла упрекнуть Рамси, что следовало вчера приходить, а не тянуть до утра. Никаких серьёзных повреждений она не обнаружила, на всякий случай послала его в больницу на рентген. Теон напросился в сопровождающие, и медсестра ему тоже подписала освобождение от уроков.

Выйдя из кабинета, Рамси от души матюгнулся, а потом с минуту молча, стоял, закрыв глаза и прислонившись к стене. Он просто хотел остаться в одиночестве, а ему всё никак не дают покоя, и теперь он был зол и несчастен.

— Можешь заниматься своими делами. Свободен! — резко дал он отмашку Теону.

Тот послушно сделал пару шагов вперёд, но после остановился и обернулся.

— Я с тобой поеду.

— Думаешь, я не понял, что ты хотел выпросить освобождение? Можешь валить на все четыре стороны, — Рамси махнул рукой, и зашагал к лестнице.

Теон замер в нерешительности.

— Ты серьёзно считаешь, что я просто хотел уроки двинуть? Я же за тебя волновался, — он понять не мог, почему Рамси вывернул всё таким образом, словно он хотел выехать за его счёт. Стало как-то обидно из-за такого несправедливого отношения.

Рамси скривился — противно, когда перед тобой оправдываются.

— Хорошо. Гуляй, — когда он лежал в больнице, отец тоже говорил, что волновался, а на самом деле это ничего не значило. Все люди врут и думают только о собственном благополучии, а на остальных им наплевать.

Рамси поднимался по лестнице, когда Теон его окликнул.

Он остановился, не оборачиваясь.

— Ты думаешь, что всем вокруг плевать на тебя? Или, что все желают тебе зла? — кажется, Теона всерьёз задело его высказывание.

— О! Я это точно знаю. Все лгут и притворяются. Просто цели разные, — Рамси соизволил повернуться к нему.

Теон похлопал глазами и открыл было рот, но не сразу сообразил, что сказать. Рамси терпеливо ожидал ответа, не двигаясь с места.

— Тяжело, наверное, быть тобой, — обида и злость прошли, осталось только недоумение и сожаление. Действительно, трудно жить, когда считаешь, что весь мир ополчился против тебя.

Рамси не знал возразить или подтвердить. Он опустил голову — здесь просто не о чём говорить.

— Я внизу буду. Куртку принеси, — буркнул он.

Он не стал объяснять, что ему тяжело таскаться по ступенькам вверх-вниз, а просто стал спускаться, не дожидаясь ответа.

****

Рамси сидел на банкетке и в сотый раз разглядывал картины. Тренькнул звонок, началась перемена, и школьники с весёлым гвалтом заполонили вестибюль первого этажа. Знакомый парень из десятого класса подсел к нему. Рамси кивнул и протянул руку Викингу. Они обменялись ритуальным рукопожатием.

— Никак в заварушку попал? — разглядывая его лицо, заметил Викинг. У него и самого под глазом желтел фонарь.

— Да, вчера в деревне местные привязались, — нехотя пояснил Рамси.

— Я пару дней назад из магазина выходил и эти трое упырей пристали. Хорошо, что Грим и Шаман подоспели. Они же знаешь, трое на трое махаться не станут, — Викинг дёрнул за цепочку на своей джинсовой жилетке, увешанной значками. Когда он наклонился ближе, чтобы услышать ответ, (в холле царил шум и гам, и сложно было расслышать собеседника) то пара амулетов, что висели на шее, звякнули друг о друга. «Молот Тора» и «Коготь Фенрира» находились на шнурках разной длины и едва касались друг друга, но при наклоне всё же соприкоснулись, создав тонкий металлический звук.

— Да, подлые твари, — согласился Рамси.

— А неделю назад Кота и Пирата чуть в мясо не затоптали, их, вроде пятеро было, только это не те, которых я видел. Фараоны вовремя нагрянули, бывает и от них польза — разогнали шакалов. Короче, надо что-то делать, — Викинг многозначительно кивнул, взъерошил короткие льняные прядки на затылке.

— Надо собрать ребят. Поставим шакалов на место! — согласился Рамси. Шакалы — являлось общеизвестным названием подобного сброда в тусовке. Так их прозвали за трусливую и подлую натуру — нападать тогда, когда численное превосходство на их стороне. На равных они драться не смели.

— Они напросились на то, чтобы их как следует… — Викинг оборвал фразу, когда заметил шествующую по коридору, завуча по воспитательной работе.

— Чтобы их научили хорошим манерам, — закончил Рамси, и, привстав, поздоровался с завучем, Викинг последовал его примеру. Леди Мелисандра благосклонно кивнула и скрылась за поворотом.

Рамси опустился обратно на банкетку и махнул рукой Теону, который вертел головой по сторонам, разыскивая его в потоке снующих туда-сюда школьников.

Викинг попрощался, сказав, что ему пора на урок труда, и предложил вечером поднять в тусовке вопрос по борьбе с местными шакалами. Звонок снова прозвенел и коридор опустел. Теон подошёл и протянул Рамси куртку, и удивлённо посмотрел вслед Викингу. Видно, так и не привык к неформалам.

Пока они тряслись в автобусе, Рамси молча, сидел, глядя в окно. Разговор с Викингом его немного оживил и отвлёк от угнетающих мыслей о потерянном автографе и о прочих неприятностях, что случались с ним всё время. Предстоящая забава с деревенскими шакалами грела душу, ведь каждый должен быть наказан за свои грехи. И у него даже немного улучшилось настроение, правда, ненадолго, потому что в автобусе его укачало, и в больницу он притащился еле живой. Очередь состояла из трёх человек, и он сел на стул, привалился к стене и закрыл глаза. Всякие мерзкие воспоминания мелькали перед его мысленным взором. Теон некоторое время разглядывал плакаты в пользу ЗОЖ, что висели на стенах, а потом ему это наскучило.

— Ты что заснул? — обратился он к другу.

— Нет, конечно. Как это можно спать в стане врага? — встрепенулся Рамси и распахнул глаза.

Теон улыбнулся.

— А что тогда с тобой такое? — он участливо заглянул ему в лицо.

— В автобусе укачало — сейчас уже лучше. Я вообще, когда в больнице оказываюсь, сразу чувствую себя самым здоровым человеком на свете. Врачам только попробую сказать, что у тебя что-то болит, они тебя потом замучают. Им доверять нельзя.

— Почему?

Рамси задумался.

— Они любят истязать людей. Я знаю, о чём говорю, я … — Рамси поднял глаза к потолку и стал загибать пальцы. Потом сбился со счёта. — Много раз лежал в больнице, — в итоге закончил он.

— Года два назад. Когда я… мопед взорвал… — признался Рамси. Он рассказал Теону как после всё карнавала с полицией и родителями школьного хулигана ему не хило прилетело от отца. Помнил, как в больнице ему вправляли вывих челюсти — больно было ужасно, а коварный врач сказал, что только посмотрит и бессовестно его обманул. Он так орал, что, наверное, слышно было по все больнице, по крайней мере, по всему этажу. А когда они вышли из кабинета, отец посмотрел на сидящих в очереди людей, и демонстративно покачал головой, сказал: «Мне так за тебя стыдно. Взрослый парень, а ведёшь себя как маленький». А ему было тринадцать, и конечно, страшно и больно. И его снова оставили в больнице. Он как всегда оказался обманут и брошен.

— Надо было врачу рассказать, что отец тебя бьёт. Он бы в полицию позвонил или в опеку, — Теона просто ужаснула эта история. Он знал, что на месте Рамси поступил бы именно так. Если всё время молчать, то никто и не узнает, что тебе нужна помощь.

— Он сказал, что если я болтать буду, он меня в психушку сдаст, — нехотя признался Рамси.

— Ты разве думаешь можно кого угодно, вот так просто в психушку упрятать? — Теон решил, что отец просто хотел его напугать.

Рамси сглотнул, и отвёл глаза.

— Если бы я не попался, всё бы закончилось хорошо. А после суда отец очень разозлился: меня к психологу отправили, а ему пришлось за мопед платить и ходить на какие-то беседы, где ему втирали всякую педагогическую чушь. Вроде как он меня неправильно воспитывает.

— Кажется, ему эти беседы не помогли, — заметил Теон.

— Какая разница. Виноват-то всё равно я. Если бы можно было отмотать время назад — я бы поступил иначе. Надо учитывать случайные риски. Девчонка эта… Неважно. За свои ошибки расплачиваешься всю жизнь, а порой наказание во стократ хуже того, что ты натворил.

Теон хотел возразить, но очередь подошла к концу, и Рамси отправился в кабинет врача.

За то время, что Теон ждал в коридоре, он обдумал услышанное. Недавно Рамси ему рассказал о том, что сделал с его друзьями, и про мопед в том числе. Сначала Теона это отшатнуло, но после он слегка поразмыслил, и решил, что в его поступках прослеживается своя жестокая правда. Он спросил, считает ли Рамси, что поступил хорошо. И тот ответил, что поступил правильно.

Когда Рамси рассказывает о своём детстве, то у него всегда возникало ощущение, словно он попал в каком-то изощрённый триллер. Он бы, наверное, давно сошёл с ума, если бы с ним происходило что-то подобное. Должно быть, это жутко оказаться настолько одиноким и преданным.

Рамси всегда говорил так, словно выдирал из себя куски своей истерзанной души и бросал ему под ноги. В его словах звучал вызов, удар в лицо. Посмотри, каким одиозным выглядит мой мир, каким больным и разрушенным. Посмотри, какими лживыми и бессердечными бывают люди. Посмотри, какой равнодушной и бесчувственной была моя мать. Посмотри, каким чудовищем может быть мой отец. Посмотри! Посмотри! Посмотри! И отвернись… ведь я слишком отвратительный и безумный, чтобы кто-то был рядом. Я бездушный и опасный — вряд ли кто-то хочет мне помочь. Он говорил не для того, чтобы Теон его пожалел, а для того, чтобы выплеснуть свой гнев и боль за все годы, что он молчал. Но Теон слышал, а скорее чувствовал кое-что иное. Посмотри, насколько я разрушен и сломлен. Посмотри, как я забыт и потерян. Посмотри, как я одинок и разочарован. Эти слова, словно пульсирующий красный пунктир, проходили поверх тех фраз, которые говорил Рамси. А Теон, кажется, научился читать между строк.

Признаться честно, Теон никогда не думал, что быть нужным кому-то это так здорово. Раньше он оценивал людей, только по шкале значимости для него самого. С кем весело, с кем интересно, с кем можно прибухнуть на халяву, кто сможет за тебя заступиться в драке, кто поможет с учёбой. Он всегда только брал и ничего не отдавал взамен. А сейчас совсем не так. Он отдаёт очень многое: поддержку, сочувствие и участие, и главное, прощение. Раньше у него не было нужды никого прощать или примиряться с кем-либо. Он всегда легко расставался с людьми. С друзьями, с подружками. Всегда будут новые друзья на лето, подружки на ночь. Легко и просто, и никто не в обиде. Ему на самом деле было плевать на них всех, но ведь им тоже. Он, ведь думал только о себе, и ему казалось, что это правильно, что так поступают все.

Единственные люди, которых он по-настоящему любит — это его семья. А вот теперь ещё и Рамси. Он словно стал частью семьи, тем о ком он беспокоился. Самый настоящий друг, как брат, только которого он выбрал сам. И открыл для себя, что делиться чем-то хорошим, чувствами или эмоциями, было сложно, но в тоже время, и невероятно здорово. А то, что Рамси отдавал взамен, оказалось намного ценнее всех его былых дружеских связей. Все те эмоции, что он испытывал, были куда ярче и мощнее, тех, которые когда-либо испытывал он сам. Пусть гнев и ярость Рамси были ужасающе разрушительными, а отчаяние топким и глубоким, словно болото, но радость, также не знала границ. Он был честным и щедрым, и самое главное надёжным другом, который не бросит в беде, даже если зол на него. И непредсказуемым, его мир представлялся настолько огромным и ослепительным, что невозможно было удержаться от соблазна, подойти к краю и заглянуть в открытое окно. Он, действительно, был уникальным, не таким как все кого, он знал прежде.

Рамси вышел из кабинета, и Теон отвлёкся от своих философских рассуждений.

— Что тебе сказали? — он встал со стула и подал ему куртку.

— Нормально всё. Ничего не сломано, а синяки и так пройдут.

— Это же хорошо. А чего ты тогда такой грустный?

— Мне всегда в больнице паршиво. Воспоминания плохие угнетают. Такая здесь атмосфера тягостная, словно душу из тебя вынули. И от запаха лекарств блевать тянет. Пойдём быстрее на улицу, — едва они отошли от здания больницы, Рамси достал сигареты.

— Когда мне было пять лет, я лежал в больнице. Там уколы надо было ставить, капельницы, а я не хотел. Брыкался, пинался, кусался — сопротивлялся изо всех сил. И они меня к кровати привязывали, — глубоко затянувшись, проговорил он.

— Ты, наверное, преувеличиваешь? — Теон, подумал, что это как-то дико, чтобы быть правдой.

— Нет, это на самом деле было. Я даже отцу пожаловался, — Рамси умолк.

— И что? — поторопил его Теон.

— А ничего. Он сказал: «как заслужил, так с тобой и обращаются», — Рамси спустился со ступенек и кинул окурок в урну.

— Они же хотели тебя вылечить, но всё-таки привязывать это как-то бесчеловечно, — покачал головой Теон. — Например, когда меня в детстве к стоматологу водили, то сначала уговаривали, а потом покупали игрушку за то, что я там страдал.

Рамси рассмеялся.

— Игрушки покупали! — он запрокинул голову к небу. — А меня привязывали. Отец мне на ухо сказал, что если я рот не открою, то он мне дома вломит.

— Пиздец! — Теон остановился посреди дороги, у него не нашлось других слов, чтобы описать ситуацию.

— Тебе, правда, игрушки покупали? — Рамси так искренне удивился, как будто в этом было что-то странное. Именно в этом, а не в том, что происходило с ним.

— Да, конечно, — Теону стало неловко, словно он виноват, что у него нормальные родители.

Рамси шагал чуть впереди, несколько раз повторил слово «игрушки» унылым шёпотом. Потом достал из кармана вчерашний батончик и протянул Теону.

— Держи, мне уже ни к чему.

Пока они ходили в аптеку за мазью от ушибов и обезболивающим, пока подошли к остановке, как раз подъехал автобус. В школу они вернулись ровно к обеду. После обеда, когда они пришли в комнату, Рамси выпил свои таблетки и лёг на кровать. Он выглядел таким печальным, что Теону его стало просто по-человечески жаль. Наверняка ему и так плохо, да он ещё расстраивается из-за своего диска. И с родителями ему не повезло — просто полный финиш. Теон подумал, что надо сделать что-то хорошее для него. Он ведь добра в жизни совсем не видел.

Комментарий к Глава 50

* Дартфорд - город неподалёку от Лондона.

** Петер Тегтгрен - солист группы “Pain”.


========== Глава 51 ==========


Теон спустился вниз и почтил своим визитом школьный ларёк. Рамси заулыбался и приподнялся на кровати, когда, возвратившись в комнату, он протянул ему шоколадное мороженое в яркой упаковке.

— Это мне награда за то, что в больницу ходил?

— Вроде того, — Теон выкинул обёртку в мусорное ведро и кивнул.

— Спасибо. Ты такой заботливый, прямо как папа… в хорошем смысле этого слова, — посчитал нужным, уточнить Рамси.

Позже, вечером, каждый занимался своими делами. Рамси готовился к экзаменам и читал учебники. А Теон хотел последовать его примеру, но его всё время отвлекали посторонние мысли. В итоге он отложил книги на край стола и решил, что у него ещё куча времени в запасе.

Вместо того, чтобы заниматься учёбой, он собирался встретиться со своей новой девушкой. Теон давно позабыл изменницу Эмму и поспешил навстречу со своей новой возлюбленной, тёплой как лучик солнца и нежной как ласковый котёнок, Донной. Она была прелестной в своём простодушии деревенской девчонкой, пышногрудой озорной хохотушкой, с ласковыми руками, чарующей улыбкой и тяжёлой тёмно-медной косой. А когда она смеялась над его шутками заливистым звонким смехом, то забавно задирала курносый, с пять золотистыми крапинками веснушек, нос. Короче говоря, он снова чувствовал себя влюблённым, и в голове обретались мысли далёкие от учёбы.

****

Дни бежали со скоростью света, и жизнь изобиловала яркими моментами. Рамси в деталях рассказал о разборках с сельскими шакалами, которые закончились в полицейском участке. По крайней мере, никого не убили и не покалечили, и даже не посадили в тюрьму. И по деревне теперь можно было гулять спокойно, ребят из интерната больше никто не трогал.

Воспитателю видимо тоже ударила в голову весна, и он позабыл о своих обязанностях. Мистер Баратеон больше не донимал подопечных, поднимая их утром на зарядку, и не контролировал посещаемость и выполнение домашнего задания. Обычно он только проводил перекличку по утрам, да проверял, все ли находятся в своих комнатах перед отбоем. Самое главное, что он не забывал про экскурсии и прочие досуговые мероприятия, и естественно не нашлось ни одного дурака, который бы на него пожаловался. Перед каникулами состоялось очередное общешкольное собрание, на котором основной темой были грядущие в начале июня экзамены. Теон не успел оглянуться, как промелькнули короткие майские каникулы, во время которых, он шатался без дела по улицам, катался на велосипеде и играл в футбол со своими старыми приятелями.

Рамси провел всю неделю в гостях у Светофора, родители которого отбыли в свой загородный дом. Он немного устал от общения с ним, но когда панк находился в адеквате, он говорил интересные вещи. У него имелся свой философский взгляд на мир, в котором превалировали гедонистские суждения. Домой Рамси наведывался один только раз, да и то старался не задерживаться. Картина не изменилась с прошлого месяца, и он окончательно убедился, что отца засадили надолго. Он не знал, что будет делать дальше, но предпочёл не задумываться об этом раньше срока. Нет смысла заранее волноваться о проблемах, которые ещё не наступили. По крайней мере, в школе призраки прошлого не тревожили его, и можно было просто наслаждаться жизнью, как и советовал Светофор. Он говорил: «проблемы найдут тебя сами, так не зачем портить время, когда их нет». Он мог рассказать о жизни много больше того, чему учат в школе.

В этот раз каникулы прошли куда лучше, чем в прошлый. Рамси успел немного подзаработать игрой на гитаре, а также отлично проводил время в тусовке. Один раз встретился с Теоном, и они вместе катались на велосипедах по району.

Сразу же после каникул начались экзамены, и целых две недели стало не до отдыха. Результаты по экзаменам должны были объявить в конце июня, чтобы у проваливших остался шанс пересдать. Снова состоялся футбольный турнир между старшими классами. В этот раз Рамси был в команде и не пропускал столько мячей, сколько его нерасторопный предшественник. Правда с нападающими и защитой всё было глухо, но в итоге, они перебрались с позорного последнего места, на третье с конца. Мистер Баратеон подбадривал своих воспитанников заверяя, что это тоже неплохой результат.

****

Сегодня выдался знаменательный день для школьной рок-группы «Железный дровосек», в составе которой значилось всего трое участников: Демон, Рыцарь Тьмы и Граф. Соло-гитара, бас и ударные. Демон был солистом, а Рыцарь рычал подпевки на бэк-вокале. Тексты тоже писал Демон, ну и Рамси иногда. Группу они создали ещё в начале октября, впрочем, не имея никаких далеко идущих планов. Ребята просто играли для развлечения. Как ни странно никто из участников группы не планировал стать музыкантом. Демон после школы поступал на факультет компьютерных технологий, а Рыцарь собирался стать инженером-конструктором — все задатки у него для этого имелись. Рамси и вовсе не решил пока, кем хочет стать — у него впереди целых два года для того, чтобы определиться с выбором университета.

В основном ребята репетировали раз в неделю в музыкальном классе, да изредка давали концерты для тусовки. Кроме небольшой, но дружной компании неформалов их творчество никого не привлекало, разве что иногда мистер Клиган приходил на концерты, но он, пожалуй, тоже из своих, только взрослый. Учитель труда являлся владельцем настоящего байка — сурового, сверкающего хромированными деталями, железного зверя, о котором знали все в школе. И была у него, наверное, своя тусовка — постарше.

Песни группы «Железный дровосек» были крайне своеобразными. Страшные сказки в жанре блэк-металл. Истории о призраках, мертвецах и ведьмах, поэтому и слушателей оказалось немного, зато настоящие ценители искусства. Сегодня как раз и должен был состояться долгожданный концерт. Рамси переоделся и ухмыльнулся своему отражению в зеркале платяного шкафа. Новая чёрная футболка с белыми буквами на груди и длинные шорты с картинкой на правом, и символикой группы «Rammstein» на левом колене.

— Это твой летний вариант? — Теон как раз вернулся из гостиной, где они с соседями по блоку смотрели футбольный матч, чтобы оценить его внешний вид.

— Да. Это костюм такой, — пояснил Рамси, застегивая на руках шипованные браслеты.

— Это футболка и шорты, — поспешил его разочаровать Теон.

— Нет. Они сочетаются, смотри, — Рамси повернулся к нему спиной, чтобы он мог увидеть на футболке название группы.

— Как скажешь, — не стал возражать Теон и пошёл за водой, чтобы поставить чайник.

Когда он вернулся в комнату, Рамси зашнуровывал кеды, сидя на кровати.

— А это что значит? — Теон указал подбородком на надпись на футболке.

— Spiel mit mir. Это название песни. Поиграй со мной, — охотно пояснил Рамси.

— Наверное, про мёртвых детей? — предположил Теон.

— Нет. У тебя просто бедная фантазия.

— Про что же тогда?

— Ты не захочешь знать, — усмехнулся Рамси.

— Мне уже стало интересно, — Теон разложил по кружкам сахар и заварку и сел рядом, ожидая пока закипит чайник. Он и думать забыл, что когда-то зарекался задавать подобные вопросы.

Рамси достал из ящика письменного стола тетрадь, пролистал и раскрыл на нужном месте.

— Я переводил некоторые песни, — он вручил ему тетрадь и с довольной усмешкой наблюдал, как друг читает сделанный им перевод песни.

Теон два раза перечитал текст, но не был уверен, что понял, о чём песня. Он нахмурился и вопросительно посмотрел на Рамси.

— Я не понял, во что они играли.

— Это песня про инцест, — просветил его Рамси.

Теон заново осмыслил текст, и ему стало жутко противно.

— Гадость, какая! Зачем я тебя спросил? — состроив гримасу отвращения, сказал он.

Рамси пожал плечами.

— Я предупреждал, что ты не захочешь знать, — он положил тетрадь на прежнее место и снова взглянул на друга. — Ты придёшь на концерт?

— А это обязательно? — Теон в принципе не особо любил музыку. А на концерты он и подавно не ходил. Он не понимал, что прикольного в том, чтобы быть сдавленным толпой потных людей, которые прыгают и орут со всех сторон.

— На твоё усмотрение. Если придёшь, можешь в слэме не участвовать, так уж и быть, — сказал Рамси на прощанье.

— Я приду, — пообещал Теон. В конце концов, толпы пьяных панков, которые прыгают и толкают друг друга, там точно не будет. Тусовка максимум насчитывала чуть более двух десятков человек. А вслушиваться в тексты песен не обязательно. Совершив эти умозаключения, Теон решил, что стоит пойти, иначе Рамси на него затаит обиду.

Как оказалось, на концерте совсем неплохо. В большой аудитории, где ребята из драмкружка разыгрывали различные пьесы, стояла настоящая сцена и различная музыкальная аппаратура. Рыцарь сам настраивал её перед концертом. Аудитория была заполнена едва ли на четверть ребятами из тусовки, да ещё присутствовала пара воспитателей. Они здесь находились не из любви к искусству, а чтобы следить за порядком. Пришла также учительница музыки и их классный руководитель, и, наверное, он один из взрослых наслаждался выступлением. Римская аудитория была не такой огромной, как актовый зал, но места перед сценой хватало для всех желающих оказаться в фан-зоне. Учителя и воспитатели расположились на верхних ярусах. Теон стоял у сцены рядом с Викингом и Пантерой.

Ребята отыграли на славу, неформалы подпевали и прыгали. Веселились, словно они на концерте знаменитой рок-группы. Слов Теон не знал, да и не разбирал, но улыбался и хлопал вместе со всеми. Рыцарь и Демон рубились на гитарах как настоящие металлисты, а Рамси с блеском отыграл своё соло на барабанах. Демон исполнил свою партию вокалиста на высшем уровне, с долей юмора и ироничными замечаниями в паузах между песнями.

После удачного завершения выступления под гром аплодисментов, компания неформалов отправилась в своё тайное убежище — темницу. Там они продолжили веселье уже без надзора взрослых. А Теон вернулся в свою комнату и засел за компьютерную игру. Рамси вернулся за полночь пьяный и довольный, и они долго обсуждали выступление.

****

Сегодня Рамси проснулся в хорошем настроении. Он вытащил из шкафа свою праздничную рубашку с коротким рукавом. Она была на кнопках вместо пуговиц, с рисунком сине-белых молний и эмблемой группы «Metallica» на спине и нагрудном кармане. Когда Рамси вернулся в комнату с отглаженной рубашкой и положил её на кровать, Теон заглянул ему через плечо.

— У тебя так хорошо получается, — закинул удочку он, а затем состроил умоляющею гримасу. — Может, мне тоже погладишь? Пожалуйста, — с сестрой это обычно срабатывало.

Рамси повернулся к нему с широкой улыбкой на лице.

— Конечно… Нет. Домработницу себе найди, — он не повёлся на лесть и просительное выражение лица.

— Что ж, попробовать стоило, — не слишком огорчился Теон. — А что сегодня какой-то праздник? — заинтересованно спросил он, когда Рамси переоделся, оценив, что тот видимо, облачился в свой праздничный наряд, так как рубашки он редко носил.

— У меня завтра день рождения, — известил Рамси, разглядывая себя в зеркало.

Теон совсем забыл, у него была неважная память на числа. Он постарался сохранить невозмутимый вид, словно помнил об этом.

— Я сегодня к Бродяге поеду. А ты завтра приезжай, я тебя на остановке встречу, — видимо, таким образом выглядело приглашение на день рождения.

— Хорошо.

Когда Рамси был уже в дверях, Теон заулыбался и спросил:

— А у вас, что какой-то запрет на цветные вещи? Можно только в чёрное одеваться? — он на самом деле не понимал, почему неформалы носят такую одежду, словно у них вечный траур.

Рамси засмеялся, услышав такое предположение.

— Нет. У нас, знаешь ли, за это даже не изгоняют из тусовки, — он усмехнулся и тряхнул головой. Порой ему казалось, что Теон обыватель в последней степени. Оставалось только надеяться, что на него он не смотрит как на зверушку в зоопарке, хотя где-то в глубине души Рамси думал, что так и есть. Но… какая разница. У него ведь раньше никогда не было друзей, и он готов был за это платить. Не важно, что думает Теон, главное, что он рядом. И он к нему так привязался, что, наверное, не смог бы уже от всего этого отказаться. Не смог бы позабыть о том, как здорово, когда кто-то о тебе думает и беспокоится, когда тебя слушают и ты нужен кому-то. А человек должен быть кому-то нужен, иначе жизнь становится пустой и жалкой.

****

Рамси вчера проставился ребятам из школьной тусовки, а сегодня ехал домой к Бродяге, чтобы отметить день рождения в кругу самых близких единомышленников. Теона он не позвал, пожалуй, потому что тот, вряд ли будет чувствовать себя уютно в компании неформалов. Родители Бродяги уехали в отпуск, и загородный домик остался в полном его распоряжении. Ребята жарили мясо на гриле, пили и пели под гитару песни. Бродяга подарил бутылку хорошего бренди, которую они все вместе и распробовали. А ещё он преподнёс картину, на которой изображён был забавный неуклюжий щенок ротвейлера, гоняющий по траве красный резиновый мяч.

Присутствовали на празднике также Сказка, Светофор и Феникс. Сказка обняла, и, поздравив с днём рождения, повесила ему на шею амулет на плетёном кожаном шнурке — блестящую латунную монету с руническими знаками. Она сказала, что этот амулет приносит удачу и оберегает от злых сил. Феникс подарил книгу с рассказами Джека Лондона.

Светофор взлохматил ему волосы и прижал к себе.

— Эх, совсем большой стал, мишка-металлист, — он улыбнулся и вручил ему подарок. Это оказалась стальная кружка с рельефным изображением широкой медвежьей морды. Панк поздравил его с днём рождения и пожелал не унывать и радоваться жизни, а после пустился в воспоминания о том, каким был Рамси, когда только пришёл в тусовку: застенчивый домашний ребёнок, который полными восхищения глазами, смотрел на открывшийся перед ним таинственный мир. Рамси засмеялся: он чувствовал себя немного смущённым. В то же время было здорово погрузиться в реминисценцию недавних лет. Светофор говорил с добродушной улыбкой, и у него на душе стало тепло от того, что в этом кругу его всегда принимают радушно. Эти ребята были его настоящей семьёй. И порой он думал, что дом вовсе не место, а люди, с которыми тебе хорошо.

****

На следующий день Рамси встал пораньше. Он поехал домой, чтобы подготовиться ко дню рождения. Хотя он и праздновал два дня подряд, но именно сегодня наступило шестнадцатое июня, и ему исполнялось шестнадцать лет. Он решил немного порадовать себя и купить подарок на заработанные деньги. В общем-то, он собирался накопить на новый телефон, поэтому много тратить не стал и ограничился сувенирной зажигалкой с символикой группы «Rammstein».

После того, как он встретил Теона на автобусной остановке, они пообедали в кафе и вернулись домой. Когда Рамси задул свечи на торте, Теон вручил ему подарок. Это оказалась именно та книга о мировом художественном искусстве, которую он хотел купить ещё зимой. Он, наверное, говорил об этом, а друг запомнил. Он от души поблагодарил Теона, подарок оказался действительно неожиданным.

После того, как они закончили чаепитие, Теон спросил, что они будут делать дальше. Рамси составил в мойку грязные тарелки и кружки и включил воду.

Теон подумал, что если бы у них дома была посудомоечная машинка, то он бы в жизни к раковине не подошёл. Но она, к сожалению, сломалась много лет назад, а на новую отец не стал тратиться — он ведь, практический никогда посуду не мыл, и ему как-то по боку были нужды других домочадцев. А раз уж сестра готовила, то все труды по мытью посуды доставались Теону. Короче говоря, он страдал больше всех.

— А что посудомойка сломалась? — сделал вывод он.

— Нет. Отец не любит, когда тарелки грязные в раковине стоят, — спокойно пояснил Рамси.

— Ты чего? Он же не придёт, — Теон даже растерялся. Рамси отца не видел несколько месяцев, а отвыкнуть от правил установленных им так и не мог.

— А … да, я и забыл, — Рамси замер, так и не поставив тарелки в сушилку. Потом всё же закончил своё занятие и обернулся к Теону.

— Я хотел показать тебе кое-что.

****

Рамси привёл его к набережной. У самого моста они спустились вниз на песчаную отмель. По железным скобам, что располагались на опорах моста, без особого труда забрались наверх, туда, где на уровне пятого этажа находился широкий каменный выступ около двух метров в длину. Когда они поднялись на самый верх, и Теон глянул на плещущуюся внизу реку — душа у него ушла в пятки. Если свалиться вниз, костей точно не соберёшь. Рамси поймал его испуганный взгляд с усмешкой.

— Прекрасное место, чтобы свести счёты с жизнью.

— Да уж, лучше и не найти.

Рамси сел на край выступа, и свесив ноги вниз, поглядел в воду. Теон осторожно опустился рядом, но старался держаться поближе к быку, поддерживающему мост, и даже прислонился к нему спиной.

— Я детстве представлял, как будто я принц Персии, ну, знаешь игра такая — пояснил Рамси. — Любил по крышам лазать, по стройке заброшенной шастать, и однажды нашёл это место. Здесь потрясающий вид. И это вроде как тайное место о котором никто не знает, — шёпотом закончил он.

Теону пришла в голову мысль, что его дядя Эурон был прав, когда сказал: «Эти грёбанные дети вечно лезут, куда не следует!» — он выразился несколько иначе, но смысл был именно такой. Он вспомнил случай предшествовавший этой дядиной фразе, и рассказал Рамси о своём детском приключении.

Теону на тот момент стукнуло двенадцать, и они всей семьёй гостили на ферме у дядя Виктариона, дядя Эурон также приехал со свой старшей дочерью. В деревне находилось старое аббатство, расположенное на высоком холме. Оно давным-давно пустовало и подлежало реконструкции, чтобы в последующем привлечь редких туристов. А пока что, нависало огромным и суровым призраком былых времён над раскинувшимися внизу, полями и фермами. И все малолетние искатели приключений жаждали оказаться внутри древнего монастыря.

Однажды и Теон под покровом ночи тайком улизнул из спящего дома, и присоединился к компании деревенских мальчишек. Ватага из десяти сорванцов, возрастом от восьми до двенадцати лет бесшумными тенями скользила по сонным тихим улочкам. Едва ребята отдалились от деревни, как тут же компанию обуял шум и гвалт, мальчишки смеялись, и подбадривали друг друга историями о призраке чёрного монаха, что бродит по аббатству, так и не найдя покой.

Поднявшись на холм, мальчишки, подсадив друг друга, перебрались через поставленный строителями, забор, и бродили вокруг монастыря в поисках возможности проникнуть внутрь. Теон помнил, что посветив фонариком в окно и приникнув к витражному стеклу, разглядел внутри величественную трапезную с огромным, простирающимся почти на всю залу, столом и ровными рядами деревянных скамей, а также старинные фрески на стенах с изображениями святых великомучеников. Одному из младших мальчишек так не терпелось проникнуть в монастырь, что он кинул в высокое стрельчатое окно камень. Стекло разбилось с прорезавшим тишину ночи звоном. Осколки блеснули в лунном свете, словно рассыпанные кем-то в спешке леденцы. На шум примчался высокий худой старик, сотрясающий воздух полированной крепкой тростью, да его спутник: брехливый кудлатый пёс. Дети бросились в разные стороны, но двоим замешкавшимся сторож всё же прошёлся по спине тростью, а одного схватил за ухо и позже отвёл к родителям. Теон стыдливо порадовался, что не оказался на их месте и в два счёта перемахнул забор; у страха глаза велики, и ему казалось, что он слышит за спиной тяжёлую поступь старика, да жаркое дыхание собаки. Он припустил во весь дух домой, и, отдышавшись только у порога, проник в свою комнату через окно. Он скинул на пол перемазанные в траве и земле штаны и куртку, и завалился в постель.

Наутро, вся деревня знала о малолетних вандалах и возмутителях спокойствия, надругавшихся над древним памятником архитектуры. По крайней мере, таким образом, преподнёс эту историю сторож. Теон радовался, что его не застигли на месте преступления, но по его чумазому лицу и грязной одежде, которую он не удосужился спрятать, отец обо всё догадался, и ему крупно влетело. Конечно же, его отругали, так, что дым повалил из ушей, а из осудительной речи отца, он почерпнул много новых бранных слов. На оставшуюся часть лета его наказали комендантским часом, и к восьми вечера он должен был быть дома. Впрочем, отец не продержал своё слово и недели, и Теон спокойно болтался на улице, сколько ему заблагорассудится.

Дядя Виктарион порой пытался приструнить его после отъезда отца, но Теон прекрасно знал, что стоит извиниться и немного поныть, как дядина строгость тут же давала слабину, а проделки племянника оставались безнаказанными. Тётя тоже была добрейшей души человеком, и всяческий сочувствовала мальчишке так рано оставшемуся без матери. Всегда старалась окружить его заботой, приголубить и приберечь лишний кусок пирога. Теону всё сходило с рук, а единственный, кто мог бы призвать к порядку мальчишку, был недавно освободившийся из тюрьмы, дядя Эурон. Рука у дядибыла тяжёлая, а характер нервный, и честно говоря, Теон его побаивался. Тем более, что имелись прецеденты. В возрасте пяти лет, он с отцом и Ашей ездил к нему в гости. Теону было скучно, и он носился сломя голову по квартире. Опрокинул стеклянный журнальный столик, и тот разбился, усыпав ковёр разнокалиберными осколками. Дядя не сдержался и влепил ему оплеуху. Отец вышел на шум и, конечно, за него заступился. А с дядей Эуроном они крупно поссорились. Но Теон с тех пор, опасался разозлить дядю.

И в этот раз он мигом присмирел, когда дядя Эурон узнал о его проказах. На его счастье у того и своих детей было достаточно, и заниматься воспитанием чужих отпрысков он не желал. Младшие его дети были ещё слишком малы, чтобы озорничать, а старшая дочка не доставляла хлопот. Как и положено девчонке, она любила вышивать и возиться с куклами, да играть в безобидные игры с другими девочками, вроде приготовления стряпни из песка и грязи, да строительства домиков для кошек. Дядя обронил своё ироническое замечание и на этом его воспитательные меры подошли к концу. Так и закончилось это маленькое приключение.

— И что, призрака не нашли? — спросил Рамси, когда он закончил свою историю.

— Не-а, там только сторож был с собакой.

Рамси пододвинулся к соединяющейся с опорой моста стене и поманил друга к себе.

— Здесь тайник, — он поддел лезвием ножа выступающий на каменной кладке кирпич, и тот упал ему в ладони. Пошарив в открывшемся отверстии, он вытащил на свет потёртую монету, достоинством десять пенсов, обтёр подолом футболки и подбросил на ладони.

— Если положить сюда монетку и загадать желание, то оно непременно сбудется, — сообщил он Теону. — Можешь попробовать.

Теон улыбнулся и отыскал в бумажнике мелкую монету номиналом пять пенсов. Он сперва хотел загадать, чтобы его результаты по экзаменам оказались приемлемыми, но потом придумал другое желание. У Рамси сегодня день рождения, и он загадал, чтобы у него всё было хорошо, ведь с ним столько плохого случалось, что он по праву заслуживал счастья. Когда Теон опустил монетку в нишу, Рамси кивнул и поставил кирпич на место.

— Ты разве не будешь загадывать желание?

— Моё уже сбылось. А других я пока не придумал, — ответил Рамси, и, размахнувшись, забросил монету в реку.

Шесть лет назад, на свой десятый день рождения, он тоже приходил сюда. Он тогда только два месяца как обнаружил это таинственное место и соорудил тайник, методично расковыривая стамеской чуть шатающийся кирпич. Он пришёл, потому что ему было очень грустно в этот вечер. В школе у него день не задался, а отец и вовсе забыл про его день рождения, наступило семь часов вечера, а он где-то задерживался после работы. Рамси снова чувствовал себя одиноким и заброшенным. Он положил в тайник монетку и пожелал, чтобы у него появился друг, хотя бы один, который будет о нём думать, с которым можно было бы разговаривать и играть, и который непременно пришёл бы к нему на праздник. Хоть и спустя столько лет желание исполнилось.

В школу они снова возвращались на ночном поезде и распивали припасённое заранее пиво, болтая о разных пустяках. И в этот день Рамси действительно чувствовал себя счастливым.


========== Глава 52 ==========


Первый месяц лета перевалил за половину, и до завершения учебного года оставалось всего ничего. Все экзамены остались позади, но теперь предстояло поднапрячься и подтянуть оценки за последний семестр, чтобы перейти в следующий класс, имея в табеле удовлетворительные отметки. До конца учёбы оставалось чуть менее трёх недель. Приближалось последнее полнолуние и последняя возможность выследить оборотня. За прошедшие три месяца Рамси так и не оставил свою безумную затею, только всё время обстоятельства складывались неподходящим образом. То у Теона был день рождения, и они уезжали в город, то каникулы, которые к его большому разочарованию, оба раза выпадали на полнолуние. Но в этот раз Рамси решил во что бы то ни стало осуществить свой замысел.

Ему не терпелось выследить оборотня, и он донимал друга леденящими кровь историями про вервольфов на ночь глядя. Теону его задумка казалась глупой, опасной, немыслимо бредовой. Всю неделю не переставая лил дождь, а температура воздуха не поднималась выше шестнадцати градусов тепла, и тащиться в раскисший от грязи холодный лес, его вовсе не восторгало. Идея отыскать несуществующего оборотня, также не возбуждала в нём интерес. Может в этом имелся элемент приключения, но он лучше предпочёл бы остаться в своей тёплой кровати, пить горячий шоколад и смотреть какой-нибудь приключенческий фильм. А заблудиться в глухом лесу и быть съеденным волками было точно не то, чего он хотел. Это страшило его куда больше встречи с мистическим зверем.

— Как там столовое серебро? — спросил Рамси в процессе сборов.

Он переодевался в подходящую для ночного путешествия одежду: старые джинсы с нашивками, плотная куртка и неизменные гады. Также он собирал необходимые в дорогу вещи, вроде воды и печенья (мало ли оборотня придётся долго ждать) и рассовал по карманам разные мелочи, типа непромокающих охотничьих спичек.

Теон вытряхнул из рюкзака добытые с небывалым риском столовые приборы — всё, что он умыкнул у дяди, навещая его на выходных.

— Ложки?! Ты издеваешься?! — Рамси был явно озадачен его добычей, и долго гипнотизировал взглядом, рассыпанные по своей кровати, чайные ложки с витыми ручками и замысловатыми узорами. Видимо, надеялся, что ему померещилось, и они вот-вот превратятся в губительное для вервольфа оружие.

Теон пошарил в недрах рюкзака, отыскал пару вилок, и протянул их на раскрытой ладони. Рамси посмотрел на него как на идиота, и постучал костяшками пальцев ему по лбу.

— Я рассчитывал на нож!

— Да где же я возьму серебряный нож? Это всё, что я смог достать, — Теон растеряно прикусил губу и развёл руками.

Рамси вскинул брови и качнул головой.

— Ты предлагаешь оборотня вилкой затыкать? Или может чайной ложкой ему глаз выковырять?! — издевательским тоном произнёс он и повертел ложкой у него перед носом. От такого незадачливого напарника, как его друг проку мало. И он, не скрывая своей досады, недовольно скривил губы и отвернулся к окну, взглянув на полную луну. Такой шанс выпадает раз в жизни, а Теон испортил ему весь настрой на подвиги. Охотник за приведениями и прочими сверхъестественными сущностями из него просто фуфло.

Когда Рамси упоминал, что лучшее средство против оборотня серебряная пуля, они оба понимали, что этот вариант неосуществим. Рамси тогда, вскользь обронил, что у его отца есть охотничий карабин, который хранится в сейфе. Впрочем, если бы он и знал код, то тащить в школу винтовку являлось немыслимой глупостью, о чём Теон ему неустанно твердил. Серебряных пуль, в любом случае, не имелось в их распоряжении. Тогда Теон и вспомнил о семейной реликвии, которой любил похвастаться дядя Эурон. Набор столового серебра, доставшийся ему в наследство, был предметом его особой гордости. Что ж кому-то достаётся завод, кому-то дом, а кому-то фамильное серебро.

Рамси одобрил его предложение, так как других идей у него не было. Видимо, он ожидал набор ножей. Но всё, что Теон смог втихую стянуть, напросившись в гости к дяде — это пара ложек и вилок.

— Я, между прочим, здорово рисковал! Дядя мне голову оторвёт, если узнает, что я его ложки свистнул, — Теон также подумал, что общение с дядей Эуроном в принципе обрекает на моральное страдание и разложение. Все его подколы и тычки, и восхваление собственной персоны, перенести нелегко. А если он догадается, кто приделал ноги фамильной реликвии, то ему точно придётся худо.

— У тебя было простое задание — достать серебряный нож. Что в этом непонятного?! — Рамси продолжал возмущённо размахивать руками перед его лицом и гневно раздувал ноздри, словно разъярённый бык.

— Конечно! Сам ты ничего не делал! — Теона просто взбесило, что он выставил его виноватым. Он, можно сказать, рисковал своим здоровьем и репутацией, а его заслуги просто проигнорировали. Никакой благодарности — одни сплошные упрёки.

— Я информацию собирал! Я всё придумал! — Рамси раздражённо взмахнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Они оба замолчали, понимая, что план развалился, как карточный домик. Но Рамси оборотня всё равно убивать не собирался — серебряный нож нужен был лишь для самообороны, так на всякий случай. Если не подбираться к вервольфу слишком близко, то он их не заметит и всё будет в порядке. В общем, ложки отправились в рюкзак вместе с водой и бутербродами, чтобы создать хоть какую-то иллюзию оружия против создания полной луны.

****

Долгожданная ночь наступила, и пришлось довольствоваться теми средствами, которые они имели на руках. Ждать больше было нечего, и ребята выдвинулись в путь. Под покровом ночи они тайком ускользнули из школы и пробрались к пробелу в ограде решётки. Стоило отойти на несколько метров от старинного графского поместья, как густой лес принял их в свои объятья. Чем дальше они углублялись в дебри, тем более зловещими казались все посторонние шумы. Вначале тишину разбивали лишь звуки их шагов, да хруст веток под ногами. Но постепенно к ним примешались доносящиеся отовсюду шорохи, да крики ночных птиц. Где-то высоко на дереве маленькие зверьки шуршали в своём дупле, разбуженные ночными странниками. Хлопая крыльями и разрезая ночной воздух, над их головами пролетела сова. Какие-то маленькие существа шебуршали в высокой траве и пищали, встревоженные приближением ночной охотницы. Лес казался живым и дышащим, наблюдающим за ними сотней глаз. А над всем этим сияла полная луна, словно круглое белое блюдо на тёмной скатерти небосвода. Ночь была беззвёздной и тихой, и рваные облака, словно истерзанные паруса «Летучего Голландца», накрывали порой изрытый оспинами, лик луны. В такие моменты становилось особенно темно и казалось, что из-за деревьев вот-вот покажется какой-нибудь жуткий монстр.

Волков слышно не было. Теон надеялся, что Рамси прав, и они не водятся в этом лесу. Его уже слегка утомила ночная прогулка. К тому же, от сырой травы промокли кроссовки, да и штанины снизу набухли и весили целую тонну. Он вообще не любил ходить по лесу, даже днём. Как истинный городской житель, природу он предпочитал исключительно в виде прилизанных огороженных парков с подстриженными кустами, насыпанными гравием дорожками и удобными скамейками, на которых всегда можно отдохнуть.

В лесу же, то шишки валятся на голову, то хвоя сыпется за шиворот, то ноги вязнут в мокрой и грязной земле. А в кромешной тьме, которую едва рассеивал слабый свет фонарика, тем более не доставляло удовольствия блуждать. Ещё и каждая ветка норовила уцепиться за куртку или хлестнуть по лицу.

— Долго ещё мы будем идти? — устало спросил Теон, когда Рамси в очередной раз остановился, чтобы вырезать крест на дереве. Теплилась надежда, что по этим меткам они найдут дорогу назад, если, конечно, смогут их разглядеть в темноте.

Рамси вручил ему фонарь и отступил в сторону.

— Ты куда? — забеспокоился Теон. И сделал себе мысленную галочку не ссориться с ним в лесу. А то у Рамси ещё хватит ума его здесь бросить. Теон понимал, что сам точно назад не выберется. В лесу он совсем не ориентировался и способен был заблудиться в трёх соснах. Он и сейчас не имел понятия, с какой стороны они пришли.

— Деревце захотел полить, — усмехнулся в темноте Рамси.

Пока его не было, Теон решил посмотреть на часы. Ему казалось, что они шли целую вечность. Он зажал фонарик подбородком и достал из кармана телефон, на экране значилось без пяти полночь, значит, они провели в пути около двух часов. Только он убрал мобильник обратно, как его кто-то схватил сзади за плечи. Теон дернулся и завопил, что есть мочи. Рамси разразился довольным хохотом. Естественно это он его напугал.

— Просто не смог удержаться, — пояснил он.

— Придурок! — Теон бросил укоряющий взгляд в его сторону и наклонился, чтобы поднять фонарик, который выронил, когда Рамси его схватил. Стекло вместе с лампой оказалось разбитым.

Рамси забрал у него второй уцелевший фонарик и решительно двинулся вперёд. Теон старался не отставать, следуя за единственным слабым источником света, оказаться одному в этом зловещем ночном лесу, ему вовсе не хотелось. Прошло ещё около получаса, и Теон уже думал, что они всю ночь будут бродить по лесу. Он хотел сказать своему упорному другу, что пора бы вернуться, или хотя бы сделать привал. Внезапно Рамси остановился, и Теон не успев сбавить шаг, влетел ему в спину.

— Смотри, куда прёшь! — тут же получил отклик он.

— Извини, — Теон отступил назад.

Рамси схватил его за рукав и кивнул вперёд, а затем выключил фонарь.

В просвет между деревьями виднелся небольшой деревянный домик. Возможно, пристанище охотников или сторожка лесника. Из единственного окошка лился тусклый жёлтый свет, а из трубы валил густой дымок.

— Там оборотень прячется от людей. Из-за своего проклятья он обречен скрываться в глуши, — Рамси жарко зашептал ему в ухо и в глазах его зажёгся фанатичный огонёк. Он был просто одержим всей этой мистической ерундой. Он на самом деле в это верил, и Теона начинал пугать его фанатизм.

— Там лесник живёт, наверное, — неуверенно высказался он.

Рамси потянул его за куртку, намекая, что надо двигаться вперёд, а не строить догадки. Теон нехотя подчинился и последовал за ним. «Сейчас мы убедимся, что там всего лишь лесник, Рамси удовлетворит своё любопытство, и мы, наконец, вернёмся в интернат», — решил Теон про себя. Он мечтал оказаться в своей кровати и не ожидал ничего интересного от предстоящей встречи. Одно только его угнетало, то, что пилить назад ещё два с половиной часа.

Парни стараясь не создавать лишнего шума, осторожно миновали поляну и приблизились к ветхому домишке. Заглянули в окно. Разглядеть удалось немного. У стола копошился какой-то человек. Кудрявый седой дедок перебирал на столе бумаги при свете странной настольной лампы.

— Какой-то старик, — разочаровано протянул Рамси и презрительно скривил нижнюю губу.

— Может он и есть твой оборотень? — предположил Теон. Он не понимал, кого Рамси ожидал увидеть.

— Нет. Луна высоко — он должен быть волком. Значит оборотень где-то в лесу, — объяснил Рамси.

Теон подумал, что главное, чтобы ему не ударило в голову таскаться по лесу, разыскивая следы вервольфа.

— Мы его не застали. Всё из-за того, что ты тащился как парализованный! — упрекнул его Рамси.

— Всё из-за того, что он тобой выдуман! У тебя одни дурацкие фантазии в голове! — не остался в долгу Теон. Он чертовский устал и хотел спать. Его раздражало, что Рамси вбил себе в голову очередной вздор и совсем не прислушивается к доводам здравого смысла, то есть, к его доводам. И он наплевал на то, что не хотел с ним ссориться.

— Надо было одному идти. Никто бы не ныл и не стонал под ухо. Я устал, у меня ноги промокли, давай вернёмся, — передразнил его Рамси, растягивая слова.

Увлёкшись перепалкой, они и не заметили, как дверь отворилась, и старик вышел на крыльцо. Он, безусловно, их услышал.

— Здравствуйте, ребятки, — старик растянул губы в добродушной улыбке.

Парни оборвали свой спор на полуслове и повернулись к нему.

— Здрасте, мы просто заблудились немного. Хотели спросить дорогу, — Теон брякнул, то, что пришло в голову, не говорить же, что они искали оборотня.

Рамси лишь кивнул, раздумывая над тем, как старик может быть связан с вервольфом.

— Ну, что же, — пожевал губами старик. — Заходите, будете моими гостями, — он сделал приглашающий жест рукой и распахнул дверь, когда они подошли к крыльцу.

Где-то на задворках сознания у Теона замигала тревожная лампочка, что не стоит идти ночь в чужой дом к странному деду, обитающему в одиночестве в глухом лесу. После случая с Фреем одинокие старики вызывали в нём особые подозрения. Но вдвоём им вряд ли что-то грозит. Он осознал, что стоит на пороге, когда Рамси уже зашёл внутрь. Отбросив сомнения, Теон последовал за ним.

Старик предложил им присаживаться на скамью у окна, а сам принялся возиться с посудой у печи.

Этого дома словно не коснулась цивилизация. Картинка из учебника истории, отображающая быт восемнадцатого столетия, оживала на глазах. Два стола из грубо сколоченных досок, деревянная лавка, да широкая каменная печь. Высокий дубовый шкаф, потемневший от времени, и отсутствие электричества полностью оживляли иллюстрацию. Лампа на столе, заваленном бумагами, оказалась масляной.

Дед был словоохотливым и доброжелательным. Видно, он страдал от недостатка собеседников.

— Я так рад, что у меня гости. Сюда редко кто заходит, — пояснил старик, пока суетился у печи, заваривая чай. — Вы тут ребятки, в интернате учитесь? — спросил он между делом.

— Да. Мы просто гуляли по лесу и заблудились. А потом увидели ваш дом и хотели спросить дорогу, — Теон придерживался той версии, которую придумал ещё на улице.

Рамси молчал, разглядывая дом, и пытался обнаружить, признаки того, что дед укрывает оборотня. К его огорчению, на это ничего не указывало. Он сумрачно уставился на старика.

— Вы тут один живёте? — на всякий случай, спросил он.

— Один, один, — мелко закивал старик, расставляя на столе жестяные кружки. — Ребята из посёлка иногда приходят и помогают мне. Не забывают старика, — дедок, кряхтя, и держась за спину, наклонился к тумбе под столом и достал большое блюдо с печеньем и также выставил угощение на стол.

— Почему вы один в лесу живёте? — спросил Теон, отхлебнув из кружки. У чая был странный вкус, отдавало какой-то горьковатой травой.

Рамси пнул его под столом и покачал головой, указав глазами на кружку. Теон пожал плечами и взял печенье, оно оказалось чёрствым как камень, пришлось размачивать его в чае.

— Понимаете детки, я учёный-биолог, веду исследования. А здесь очень хорошие условия для моей работы. Да ты пей чай, внучок, — обратился он к Рамси.

Рамси улыбнулся и взял в руки кружку.

— Горячий просто. Ждал, когда остынет.

Старик кивнул, и не сводил с него глаз, пока он не приложился к кружке.

— Вы говорили про исследования, — напомнил Рамси.

— Да-да. Когда я закончу свой научный труд, все мои завистники пожалеют о том, что не воспринимали меня всерьёз. Очернили, оклеветали, изгнали из национальной ассоциации учёных, — забормотал старик, грозя кому-то невидимому пальцем. Он, очевидно, погрузился в свои воспоминания и устремил взгляд в окно. — Мне пришлось искать уединения на лоне природы, чтобы продолжить свои труды, — объяснил он, обратив внимание на своих гостей, а затем вновь отвернулся к окну. Он замолчал, положил руки на подоконник, заставленный цветочными горшками, и о чём-то задумался.

Рамси тем временем, воспользовался случаем и вылил чай в кадку с каким-то цветком, который стоял в углу, как раз позади него. На подоконнике у окна также находилось несколько растений, но Рамси был не силён в ботанике и узнал только бело-жёлтый нарцисс, который и «напоил чаем».

Теона разморило в тепле, и он уже почти задремал на лавке.

— Приятно было познакомиться… — Рамси понял, что старик не представился, впрочем, их имён он тоже не спросил.

— Профессор Квиберн, если будет угодно, — старик, заложив руки за спину, повернулся к нему.

— Ага, спасибо за чай. Нам пора, — Рамси как следует толкнул Теона в бок, пытаясь пробудить его ото сна. Тот что–то недовольно промычал, но так и не проснулся.

— Куда же вы ночью пойдёте? Вот и дружок твой совсем спит, — картинно всплеснул руками старик.

Рамси не в первый раз за сегодняшний вечер подумал, что дед как-то слишком уж театрально себя ведёт. И подозрительно дружелюбно.

— Оставайтесь до утра, — радушно предложил старик. — Ты ведь тоже устал и спать хочешь? — вопросительно посмотрел на него профессор.

— Ага, — Рамси широко зевнул и потянулся. А потом потёр кулаком глаза.

Он давно заподозрил неладное, и усердно пинал Теона ногой под столом, но тот всё не желал покидать царство Морфея.


========== Глава 53 ==========


Теон очнулся от того, что кто-то тряс его за плечо и орал в ухо:

— Теон! Проснись! — голос доносился словно издалека и был явно ему знаком. Пару мгновений ушло на то, чтобы прийти в себя и сконцентрироваться на зовущем его человеке.

Он с трудом разлепил веки и увидел над собой лицо друга. Ему показалось, что на долю секунды в глазах Рамси мелькнула тревога.

— Я уж думал, что ты вечным сном заснул, — с облегчением сказал Рамси, когда он пришёл в себя.

Теон хотел провести рукой по лицу, но у него ничего не вышло. Голова всё ещё была тяжёлой после сна, а мысли заторможенными, словно ленивые аквариумные рыбки. Он никак не мог сообразить, где находится. Последнее, что он помнил — домик посреди леса и старика-отшельника. В помещении царил полумрак и холод. Освещение давали лишь пара масляных светильников на белых оштукатуренных стенах.

Теон снова дернулся, и, приподняв голову, увидел, что привязан ремнями к больничной каталке. Теперь ясно, отчего он не мог пошевелиться. Сознание было затуманенным, и он не успел даже испугаться или вообще что-либо подумать, кроме констатации данного факта.

— Что это? — он всё ещё пытался осознать, что произошло и куда он попал, пока Рамси возился с ремнями, освобождая его.

— Есть плохая новость и очень плохая новость, — оповестил его Рамси с мрачным видом. — Начну с первой. Оборотня здесь нет, — не скрывая огорчения, произнёс он.

Теон нахмурился, стараясь разогнать туман в голове.

— Теперь реально плохая новость. Мы попали к доктору-маньяку, и он хочет распотрошить нас на органы, — известил его Рамси, закончив с последним ремнём.

— Что?! Это же шутка, так? — Теон, наконец, был освобождён, и мигом вскочил с каталки. Правда его тут же повело в сторону, и если бы Рамси его не удержал, то он бы свалился на пол.

— Да посмотри ты вокруг, это ни хрена не шутка! — Рамси встряхнул его, чтобы он, наконец, пришёл в себя.

— Хватит меня трясти. Иначе меня сейчас стошнит, — проговорил Теон еле слышно. У него кружилась голова, словно он был пьян, и ноги плохо повиновались ему.

— Что… что здесь такое? — он обвёл помещение мутным взором.

Всё это напоминало декорации плохого фильма ужасов. Хирургический стол и ширма, больничные каталки и огромные лампы над головой. В лицо словно дохнуло ледяным ветром, когда настигло осознание того, что всё это происходит наяву, что героем этого дрянного ужастика является он сам.

— Он что-то в чай подмешал. Я пытался тебе намекнуть, чтобы ты не пил, — Теон вспомнил, как Рамси пинал его под столом, очевидно, это и был намёк.

— Всё как-то странно было. Одинокий старик в лесу, чересчур доброжелательный и гостеприимный. А потом я понял, что он в этой сторожке не живёт, там даже кровати нет, и воду негде брать, я не думаю, что он такой немощный таскается в деревню, а ведь у него даже машины нет. А потом он начал нести какую-то чушь, что он учёный, которого оклеветали. Всё стало ещё более подозрительно. Особенно, когда ты на лавке вырубился, и я не мог тебя растолкать, — попытался объяснить Рамси. Впрочем, от его объяснения понятнее ничего не стало.

— Я не понимаю, ты разве не пил чай? Почему ты не заснул? — Теон стоял опираясь на каталку, к которой был недавно привязан. Из-за снотворного (или что там подмешал в чай старик) его навязчиво клонило в сон, а всё тело словно состояло из ваты, и он плохо чувствовал руки и ноги.

— Я вылил чай, когда он отвернулся. А потом притворился, что тоже заснул. Он в окно всё время смотрел, я думал — кого-то ждёт. Может он нас оборотню хотел скормить. Я надеялся, что он пойдёт за оборотнем, а я тебя разбужу и мы слиняем по-тихому, — Рамси как-то потерянно посмотрел на него, а потом продолжил. — Маньячный дедок свалил. Я пытался тебя разбудить, но не смог. А потом он вернулся с тремя мужикам… — Рамси замолчал, словно вспоминая, что произошло.

****

Там в сторожке, когда он понял, что дело принимает скверный оборот, времени на принятие решения у него оставалось совсем немного. Старик ушёл, и Рамси минуты две прислушивался к тишине, поглотившей дом. Затем он вскочил с лавки и безуспешно пытался растормошить Теона. На крыльце затопали. Рамси не успел ничего предпринять, как хлопнула дверь сторожки. Дед, видимо, привёл тех ребят из деревни, которые ему помогают. Их было трое. Один здоровый как горилла, и судя по всему столь же умный. А двое других школьный сторож и одноглазый садовник, с которым они квасили на пару. Рамси быстро сообразил, что попал в ловушку, вряд ли у них были добрые намерения. У людей с такими бандитскими рожами их не бывает.

Он едва успел быстро оглядеться и отскочить к стене, а когда они начали приближаться опрокинул на них стол. Садовник и сторож замешкались, а гориллоподобному амбалу он кинул в голову один из дедовских цветов. Кинул надо сказать метко, вот только мужика это не остановило. Рамси оказался зажатым в углу, абсолютно без оружия. Он с тоской вспомнил о ноже, оставшемся в кармане куртки, что лежала на сундуке у входа. Под рукой ничего не было, ни цепи, ни монтировки, да и три взрослых мужика явно сильнее тех трёх отморозков, которых ему однажды удалось отогнать в деревне. Здоровый мужик так ему звезданул, что он улетел в стену. А дальше, очнулся уже привязанным. К счастью, ремни эти болваны затянули слабо, и он смог освободиться, правда, так дёргался, что чуть себе руку не вывихнул, но это уже не столь важно.

****

Рассказывая о том, что произошло, он закинул руку Теона к себе на плечо, и таскал его за собой по комнате. Он пытался найти выход, или хотя бы что-то, что может им помочь.

Не смотря на действие снотворного, паника возрастала в душе Теона. Помещение оказалось не таким уж большим, и они уже успели сделать два круга. Дверь явственно просматривалась в конце комнаты, но она была заперта, чего и следовало ожидать. Вопросы ульем роились в голове. Где они находятся? Как выбраться? И сколько времени у них есть до прихода маньячного старикана? И последний вопрос звучал так: «неужели это всё правда?» Но сказал он следующее:

— Почему ты решил, что они хотят нас на органы продать?

— Я кое-что слышал, когда они меня привязывали. Я не уверен, может, будут на нас эксперименты ставить, — выразил сомнение Рамси. Он отпустил Теона и сел на каталку, мрачно уставившись в пол.

От его слов Теону стало только хуже.

— Ещё я слышал, что они это уже проделали с несколькими ребятами из интерната, — добавил Рамси, не глядя на него.

— Но… разве об этом никто не узнал? Их должны искать, нас должны искать! — запальчиво начал он. А после осёкся. Если кто-то и будет искать, то точно не сегодня. Сколько раз они сваливали из школы, и никому не было дела.

Рамси грустно усмехнулся его наивности.

— Тут почти все сироты. Или те, кого подальше хотели отослать, чтобы проблем не доставляли, не позорили семью. Одним больше, одним меньше — какая разница. И мы … никому не нужны. Никто не будет искать, так же, как и Шута. Никто и не вспомнит, — тихо закончил он, так что Теон едва расслышал последние слова.

— Нет! Нас обязательно спасут! И… не все же сироты, у многих родители есть, и они… — Теон пытался его убедить в том, что помощь непременно прибудет. Он просто не желал признавать, что они попали в безвыходную ситуацию.

Рамси резко его оборвал:

— Тебе, не всё ли равно? Сегодня точно никто не спохватится, а потом уже поздно будет, — он достал из кармана джинсов мятую пачку «Честерфилда».

Теон протянул руку, чтобы он и ему дал сигарету.

— Последняя. Я тебе оставлю, — зажав губами фильтр, сказал Рамси, он оставил свою зажигалку «Rammstein» в куртке, но, к счастью, в заднем кармане обнаружилась пластмассовая дешёвка.

— Наши лёгкие вряд ли многого стоят, — хмуро изрёк Теон, когда он протянул ему сигарету. Ему до сих пор казалось, что выход есть, и спасение непременно прибудет.

— А печень и того меньше, — поддержал Рамси, и они дружно засмеялись невесёлой иронии.

— Как думаешь, где мы? — дрогнувшим голосом, произнёс Теон, допинал бычок и бросил на пол. Время шло, а пути к спасению найдено не было. Вялое отупение от действия лекарства его пока ещё не покинуло, но внутри зарождалось целая буря эмоции, и он уже был на самом краю пропасти, стоило лишь сделать шаг, и этот ураган подхватит его и разорвёт на части.

Рамси покачал головой. Он понятия не имел.

Окон нет, зверский холод, грубый каменный пол, масляные лампы. Они в каком-то подземном бункере. Он склонялся к тому, что лаборатория профессора должна находиться неподалёку от его убежища, которым, скорее всего и являлась сторожка в лесу.

— На старой карте замка обозначена система подземных туннелей. Это сделано для того, чтобы при осаде замка граф и его семья могли выбраться и сбежать. Их много, некоторые ведут в деревню. Я думаю, здесь должна быть потайная дверь, — поразмыслив пару минут, изрёк Рамси. Не зря же он, когда охотился за призраками, изучал карту. Хотя бы в чём-то сыграла на руку, его неуёмная тяга к приключениям.

— Но мы же всё осмотрели… — растеряно протянул Теон. — Должен быть выход! Я не хочу умирать! — его, наконец, отпустило действие снотворного, а полиции всё не было, он начинал приходить к заключению, что помощи не будет. И теперь по-настоящему запаниковал.

Рамси наоборот пребывал в каком-то отстранённо-упадническом настроении.

— Теон… я совершил ошибку. Я думал… не знаю. Я виноват, — Рамси бегло посмотрел на него и снова уставился в пол. Он приложил руку к затылку и поморщился. Наверное, у него голова болела, после того, как его впечатали в стену.

Они оба потерянно переглянулись. А потом Рамси сделал жалобное лицо.

— Книжку не успел дочитать. Теперь не узнаю, чем всё кончится, — вздохнул он.

— Тебя это больше всего сейчас волнует?! — поразился Теон.

Рамси не стал отвечать, лишь развёл руками.

Между приступами паники и надеждой, что всё это окажется дурным сном и он проснётся в своей кровати, в голове у Теона прыгали мысли: «Это не может происходить со мной. Выход должен быть!» Теперь он просто не мог спокойно стоять на месте и продолжал метаться в поисках спасительной двери. Ему казалось, что на него накатывает приступ клаустрофобии. Комната сужалась на глазах, а воздух словно застыл в ней, тяжёлый и плотный как желе.

Рамси отрешённо пялился в стену, сидя на каталке, и пребывал где-то глубоко в своём измерении. Наконец, он моргнул и пошевельнулся.

— Мы в заброшенной церкви, — оповестил он.

— Откуда ты знаешь? — Теон не мог остановиться ни на минуту, ноги несли его из одного конца комнаты в другой.

— Колокол. Слышишь? — Рамси поднял палец вверх, указывая на потолок.

И действительно, словно набат звенел над их головами церковный колокол. Раз-другой. Звон прекратился. Отворилась белая дверь в конце помещения. Вошёл профессор Квиберн в сопровождении своего гориллоподобного монстра.

— Я смотрю, наши пациенты уже проснулись. И отвязались, Григор! Ничего нельзя доверить таким помощникам, даже ремни как следует, закрепить не могут, — пожаловался профессор своим вынужденным пациентам, и раздражённо качая головой, удалился за ширму.

Ребята напряжённо наблюдали за ним и его охранником. Дверь снова отворилась, и появился одноглазый садовник. Он поставил на стойку блестящий лоток с медицинскими инструментами и зашёл за ширму к профессору. Они о чём-то там переговаривались вполголоса. Охранник молча, взирал на них. Пробиться к дверям через него не представлялось возможным. С ним бы и трое взрослых мужчин не справились, чего уж говорить о школьниках. Великан стоял неподвижно, сложив руки на груди, и заслоняя широкой спиной путь к свободе. Рамси подумал, что этого мужика можно в плуг запрягать вместо быка.

Профессор вышел из-за ширмы в зелёном хирургическом костюме.

— Дорогие мои дети, вам предстоит великая честь. Спасёте кому-то жизнь, а быть может, и не одну. А все средства пойдут на благие цели. Научные исследования, знаете ли, требуют серьёзных вложений. Эти жалкие старые крысы ещё пожалеют, что изгнали меня из ассоциации учёных! Скоро моё имя станет известно по всему миру. А моё открытие перевернёт ход истории, — профессор упоённо вещал, словно выступал перед многотысячной аудиторией. — В своё время, я был выдающимся хирургом, но всегда ощущал в себе больший потенциал и решил посвятить себя науке. И вот уже пять лет, я работаю над проектом сверхчеловека, суперсолдата. Человека будущего! Неуязвимого, способного к регенерации, практический бессмертного. Но на проект нужно много денег, лаборатория, оборудование… так что придётся вам, мои дорогие ребята, помочь мне. Наука требует жертв, — закончил свой устрашающий монолог безумный профессор.

Затем он повернулся к лотку; в наступившей тишине неприятно звякали медицинские инструменты. Профессор поднял вверх шприц, игла которого зловеще блеснула в свете ярких ламп, что включил его одноглазый помощник. Он набрал в шприц неизвестный раствор и шагнул к ребятам.

Рамси закрыл глаза, его замутило от вида иголок и зелёного костюма профессора. Теон вздрогнул и дёрнулся назад, но крепкие руки охранника прижали его к каталке.

— Кто у нас хочет быть первый? — доброжелательная улыбка старика вовсе не вязалась с тем, что он собирался сделать.

Рамси уже потряхивало от картин, что нарисовало его воображение. Он изо всех сил пытался совладать с собой и вцепился в каталку одеревеневшими пальцами. Профессор заинтересовано переводил взгляд с одного на другого. Охранник и садовник стояли за его спиной, в ожидании приказа. Великан крепко держал обоих ребят, так что не вырваться.

— Не бойтесь, дети, больно не будет. Я же не изверг, просто заснёте, вот и всё, — пообещал безумный учёный. — Мне стоит выбрать самому? — он вновь обежал глазами лица ребят.

— Он… первый, — хрипло произнёс Рамси, не дожидаясь, на ком остановит свой выбор безумный доктор.

— М-м-м… предательство. Обожаю драмы, — с умилением отметил профессор, и обернулся, чтобы отдать приказ своим подручным.


========== Глава 54 ==========


Теон не мог поверить своим ушам. Ощущение того, что он попал в какой-то глупый, дурацкий ужастик снова накрыло его. «Это всё не по-настоящему. Я сейчас проснусь», — подумал он. Но какого-то чёрта этого не произошло. Он закрыл глаза и хотел было пробормотать молитву, но в голову ничего не приходило. «Пожалуйста, сделай так, чтобы это закончилось. Спаси меня, я ведь, ничего плохого не сделал», — единственное, что он смог придумать. Он вновь открыл глаза, но и слова не в силах был вымолвить от потрясения и страха, ему оставалось лишь наблюдать за развернувшейся фантасмагорией ужаса.

— Профессор, вы вроде говорили, что помощники у вас не очень сообразительные. Может, вам ученик нужен? Я отличник в школе, и с ножом умею обращаться, — заверил Рамси и мило улыбнулся старику.

— Хм, далеко пойдёшь мальчик. Если, конечно, доживёшь до утра, — рассмеялся своей шутке профессор.

— Я по биологии спец, и вообще хотел стать врачом, как вы, — продолжал убеждать Рамси.

Теон просто сидел в шоке, широко открыв глаза, и до сих пор надеялся, что всё это ему почудилось.

— В биологии, говоришь, разбираешься? — заинтересовался профессор и задумчиво постучал худым длинным пальцем по подбородку.

— Да. Я лучший ученик в школе, — гордо заявил Рамси. — А ваш научный проект это просто фантастика! Это так смело и прогрессивно, я бы хотел вам помогать, — с воодушевлением заявил он.

— Хм… — вновь задумался доктор и отложил шприц на металлическую стойку. — Вокруг ведь одни кретины. А я светило мировой науки вынужден работать с этими олухами и прозябать в безвестности в жалкой лачуге! Ученик, что ж… неплохо звучит, — коротко кивнул он, принимая решение. — Хорошо, этого привяжите, — указал он на Теона.

— Беррик, стоит связаться с нашим дорогим мистером Фостером, — он подозвал одноглазого садовника, и что-то ему тихо сказал. Тот кивнул и ушёл.

У Теона словно набат в голове зазвучал, только в этот раз церковный колокол молчал. Он не понимал как Рамси мог так поступить. Мало того, что удостоил его чести быть первым разделанным безумным доктором, так ещё и согласился помогать ему! Попытка сопротивления великану ничего не дала, и он оказался распятым на хирургическом столе. Полуголым и крепко привязанным. Сколько он не пытался бороться, всё было бесполезно. Ещё и предательство друга больно ранило его душу. Рамси хладнокровно наблюдал за его попытками освободиться, словно он был не более, чем мухой, увязшей в паутине, которую всё равно не спасти.

Профессор оглядел его и проверил ремни, сочтя в этот раз их надёжно закреплёнными, он одобрительно кивнул своему охраннику. Рамси тем временем, продолжал лить ему в уши неприкрытую лесть о том, как он восхищён его научным проектом, какой это гениальный, инновационный ход — эволюция под твёрдым контролем науки и медицины. И какая великая честь стать учеником столь прогрессивного и талантливого учёного. Он говорил, что и мечтать не мог о подобном.

Теон отстранённо подумал: «Это он сейчас свихнулся или уже давно, просто я этого раньше не заметил. Хотя предпосылки-то были!» Рамси всегда был странным, и эти его поделки из кусков сырого мяса, и песни про мёртвых детей и некрофилов. Всё указывало на то, что по нему давно психушка плачет.

Тем временем, Рамси воодушевленно расспрашивал профессора о его омерзительном эксперименте. Он говорил, как ему не терпится ознакомиться с записями его исследований. Безумный доктор вдохновился его рвением и пообещал немедленно их принести. Он бодрым шагом покинул помещение, прихватив с собой и своего охранника. Дверь за ними затворилась, и они остались одни.

— Как ты мог?! Я думал мы друзья! — Теон попытался вложить в голос максимум презрения, хотя сложно выглядеть грозно, будучи привязанным к хирургическому столу.

— Заткнись! Заткнись! — Рамси поспешно развязал ремни, сковывавшие его конечности. Кинул ему рубашку, и не дожидаясь пока он оденется, схватил за локоть и потащил вглубь помещения. У стены стоял исполинских размеров холодильник, непонятно для чего предназначавшийся.

— Его надо сдвинуть. Помоги! — Рамси решительно ухватился за металлический бок холодильника.

— Зачем? — Теон только справился с пуговицами на рубашке и недоумевал, что задумал Рамси.

— Да какой же тупой! Там подземный ход, за морозилкой этой грёбаной! — рявкнул Рамси. Теон не самое удачное время выбрал для расспросов. Счёт шёл на минуты. Профессор со своими приспешниками могут явиться в любой момент.

Общими усилиями они сдвинули холодильник, и за ним действительно, оказалась большая, метра два в высоту и около трёх в ширину, дыра в стене. За ней открывался извилистый подземный ход. Насколько давал увидеть яркий свет «операционной», он проходил под церковным холмом, а дальше кто знает, может, вёл в глубины посёлка, а может куда ещё.

Во время того, как они перемещали огромную морозильную камеру, дверца открылась, представляя взору своё мрачное нутро. Рамси моргнул и отвернулся.

— Не смотри, — предупредил он.

Но было поздно, и Теон впился взглядом во внутренности холодильника. Сначала он подумал, что это говяжья печень или сырой фарш, мясо для ростбифа, что-либо подобное, что бывает в холодильнике у обычных людей. Но потом… Рамси быстро захлопнул дверцу. Теона уже выворачивало наизнанку. Кажется, он видел отрубленную детскую кисть и чью-то челюсть, и куски окровавленной плоти в симпатичных контейнерах с розовыми крышечками. А то, что он принял за фарш — лучше не думать об этом.

— Ты нашёл время блевать! — упрекнул Рамси.

Он понимал, что каждая минута на вес золота. Он снял со стены масляный светильник и подошёл к Теону.

— Это… там… — Теон всё не мог оправиться от шока и часто сглатвал, борясь с рвотными позывами.

— Именно то, что ты подумал! А теперь, будь добр, съеби отсюда. Вызови полицию, МЧС. Пожарных тоже будет неплохо, — Рамси всучил ему лампу и толкнул в дыру.

Он схватился за холодильник, и взгляд зацепился за браслет на запястье. Второпях он рванул его так, что отлетели кнопки застёжки и покатились по серо-зелёному каменному полу. — Когда поедешь домой, отдай Светофору или Бродяге, здесь всё написано они поймут, — Рамси вручил ему кожаный ремешок, с выдавленной чёрной ручкой надписью: «Rammstein — Asche zu Asche» на обратной стороне. — В переходе, возле башни святого Стефана, спросишь в тусовке Светофора или Бродягу и отдашь им, они всё знают, что делать. А теперь вали и фонарь не разбей, а то сгоришь нахрен, — напутствовал Рамси. Он прихватил поплотнее дверцу холодильника, чтобы оттуда чего-нибудь не вывалилось. Сказать прямо, он тоже не испытал восторга от увиденного.

— В смысле? А ты? — Теон растерянно моргал, держа браслет в вытянутой руке.

— По мне скучать небудут, да и искать тоже. А ты иди, — Рамси поднял правую руку над плечом в прощальном жесте и махнул ладонью.

— Ты что с этим безумным доктором останешься?! Он же детей режет! Он сумасшедший! — Теон не понимал, чего он хочет. Надо уходить вместе. На кой-чёрт он решил задержаться?!

— Вот именно, только время с тобой теряю, — Рамси отошёл от стены, туда, где стояли какие-то канистры и бак с проводами. Он отвинтил крышки и опрокинул обе канистры. Возле его ботинок образовалась радужная бензиновая лужица, ручейки, исходящие от неё, постепенно распространялись по белой комнате.

«Электрогенератор работает на бензине. Вот откуда яркие лампы», — понял Теон.

Рамси тем временем, вернулся к холодильнику, и с немалым усилием протолкнул его на место.

— Пока, — протянул он и ещё раз махнул рукой.

— Подожди! Ты что задумал?! — теперь, когда дыра в стене была закрыта, его голос звучал глухо.

— Буду как Тилль Линдеманн. Правда, только один раз, — чересчур радостно провозгласил Рамси.

Теон понял, что он улыбается своей безумной улыбкой.

— Прекрати! Открой! Рамси! — Теон безуспешно подолбил по стенке холодильника.

— Такой трогательный момент. Я скажу тебе то, что говорил мне мой отец. Убирайся отсюда, придурок! — проорал Рамси во всю глотку. — Я слышу, как дверь открывается, они уже идут, — нараспев протянул он неадекватно весёлым тоном. А затем Теон услышал отдаляющиеся шаги, Рамси насвистывал свою любимую песню.

****

Теону больше ничего не оставалось, как припустить во весь дух. Кто-то же должен рассказать полиции. Он пытался себя этим успокоить. На ходу получалось неважно. Можно было сбежать вместе, с какого рожна Рамси припёрло строить из себя героя?! Он всегда был проклятым мизантропом, а теперь ему приспичило людей спасть! Вдалеке прогремел взрыв, и ход за спиной Теона вздрогнул. Сверху посыпались земля и мелкие камни. Он находился уже далеко от эпицентра, так что на его счастье, ему не грозило быть погребённым заживо. Рамси, видимо, и рассчитывал, что он сможет убежать подальше. Стратег хренов! Теон ужасно злился, глотая на бегу горько-солёные слёзы. От быстрого бега закололо в боку, да и дыхание совсем сбилось. Пришлось перейти на шаг. Дурацкий Рамси сначала сделал вид, что кинул его, а затем спас ему жизнь! И не только ему. Если бы они оба сбежали, то безумный доктор давно бы уже свернул свою лавочку, не дожидаясь, когда полиция доберётся до него. Неизвестно, сколько бы ещё детей погибло от его рук. Рамси всех их спас. И мелькнула совсем уж стыдливая мысль: Рамси лучше него. Теон бы никогда не решился на такой шаг. Он почувствовал себя трусливым и жалким.

Дурацкий Рамси спас ему жизнь и бросил одного в этом проклятом подземном лабиринте. Худший лучший друг, который, когда-либо у него был! Единственный друг, что когда-либо у него был. Лучший друг, которого он когда-либо заслуживал. Слёзы оставляли мокрые дорожки на щеках, и он то и дело вытирал лицо рукавом. В тёмном подземелье стесняться было некого.

****

Теон всё продолжал идти по проклятому подземному ходу. Он казался бесконечным, словно каторга. Часов у него не было, а телефон забрали, когда он ещё пребывал в беспамятстве, поэтому он не знал, сколько времени прошло с момента, как он шагнул в подземную утробу. Казалось, что минуло бессчётное множество часов, а то и дней. Хотелось остановиться и отдохнуть. В желудке сосало от голода, а в глотке царила пустыня. Ноги гудели от усталости, а бессонная ночь сказывалась туманом в голове и песком в глазах. Он намотал не одну милю по лесу, а теперь и по подземному лабиринту. Если план Рамси удался, то торопиться особо некуда. Но если нет, то мысли о возможной погоне придавали ему сил и надежды на то, что он выберется отсюда как можно скорее. Глупо было вырыть ход, который никуда не ведёт. Машинально передвигая ноги, он стал считать шаги, стараясь ни о чём больше не думать. Событий пережитых им сегодня (сегодня ли?) с лихвой хватало для моральных терзаний и внутренних конфликтов. Паники, ужаса, отчаяния и скорби накопилось с запасом на целую жизнь вперёд. Эмоции истощали и выматывали не хуже изнуряющего пути и жажды.

Теон решил позволить себе небольшой привал. Он поразмыслил, что если кто-то за ним и гнался, то уже давным-давно бы его настиг. Он просто сел на землю и прислонился спиной к стене. Шероховатые комья земли и корни упирались в спину. Он с наслаждением вытянул ноги и откинул голову назад. Если бы не могильный холод, просачивающийся отовсюду, то отдых можно было бы назвать комфортным. Он блаженно закрыл глаза и едва не задремал. Внезапно раздался звон колокола. Где-то рядом, прямо над ним. Что за чертовщина?! Теон моментально подскочил на ноги. Он должен был давно миновать церковный холм и деревню, расположившуюся за ним. Ему стало не по себе. Наверное, это послышалось. Или какая-то другая церковь. В привокзальном посёлке тоже имеется заброшенный собор.

Собрав последние силы, он двинулся вперёд. Минут через пять подземный коридор дал крутой поворот и упёрся в дверь. Обычную дощатую дверь, как в каком-нибудь сарае. Теон протёр глаза, не веря в своё счастье. Схватившись за ручку, он на секунду замер. Самое страшное, что могло оказаться за ней — это ещё один уровень лабиринта. Не медля больше, он резко рванул дверь на себя. И очутился в старом сарае, где хранились лопаты, вёдра и грабли. В паре ярдов перед ним прослеживался прямоугольник второй двери. Теон не задерживаясь, сократил расстояние до неё широкими шагами. Едва он распахнул дверь, как в глаза ему ударил солнечный свет. Он всю ночь бродил под землёй, и вот уже наступил рассвет.

Глаза заслезились от яркого света, и он зажмурился. Пару мгновений спустя он смог оглядеться и обнаружил, что стоит у подножья холма, а сарай сросся стеной с земляным валом. На холме возвышалась покосившаяся маленькая часовня без креста. Знакомая часовня. Всё это время он просто ходил по кругу. Безумие! Мысли были разрозненными и наскакивали одна на другую. Горящая церковь, дым и звон колокола. Церковь заброшена, но кто-то звонит в колокол, а на улицах никого нет. Подземный ход, который никуда не ведёт.

Немедля Теон спустился в деревню и обнаружил двери полицейского участка закрытыми. Никакого дежурного, ни одного полицейского — только запертые двери. И не одного взрослого рядом. Вообще никого. Теон устало опустился на ступеньки и обхватил голову руками. Что-то было не так во всей этой картине. Он не мог понять, что именно и не знал, что делать дальше. Если бы Рамси был здесь, то он бы наверняка во всём разобрался. Но его не было, и ему придётся самому что-то придумать.

Теон поднялся со ступенек и отправился к пожарной части. Там также никого не наблюдалось. На обратном пути он наугад дёрнул двери почты и супермаркета. Всё оказалось закрыто. Был будний день, около шести-семи утра, а на улицах не находилось ни одной живой души. Ему стало жутко, как будто он остался один в этом заброшенном посёлке. Больше Теон не знал, что предпринять, он добрёл до автобусной остановки и сел на скамейку. У него даже сохранилась какая-то мелочь в кармане, чтобы заплатить за проезд. Он настолько вымотался за прошедшую ночь, что мозг уже просто отказывался воспринимать информацию. Он чувствовал себя подобно выжатому лимону: опустошённым, смертельно уставшим, ни на что более негодным. Он тупо смотрел перед собой, ни о чём не думая. Больше всего он сейчас боялся, что автобус не придёт, и вообще во всём мире не осталось никого, кроме него. В прошлом году, он читал рассказ, о том, как Земля внезапно опустела, и уцелела лишь одна семья. Теперь ему казалось, что в этой проклятой деревне остался только он один, а может, и в целом мире никого больше нет. Теон растеряно прошёлся по карманам, но вспомнил, что сигарет нет. Он сидел на скамье, опустив руки и склонив голову вниз, и ни на что уже не надеялся.

На пыльной дороге появился автобус. Хмурый водитель в кабине, да пара бабок с корзинами в салоне. Никогда он так не радовался людям. Весь недолгий путь он боролся со сном и думал о том, что же делать. Пришёл к выводу, что нужно рассказать обо всём воспитателю или кому-то из учителей. Обратится к кому-то из взрослых, кто точно знает, как поступить. Он старался не вспоминать о том, что произошло ночь. О Рамси тоже. Ему уже ничем не помочь. Он слышал взрыв и видел горящею церковь, заваленный подземный ход. Никто бы не смог выжить в эпицентре взрыва.

Ворота школы оказались заперты. Сторожа не было, а впрочем, Теон вспомнил, чем на самом деле занимался тот, кто должен был охранять детей. Происходящее казалось каким-то бредом. Теон обошёл ограду и пролез через дыру в решётке. Парадный вход также был заперт, двор пуст. На него снова обрушилась паника, и он изо всех принялся колотить в дверь. Створки разошлись, и воспитательница одного из восьмых классов впустила его внутрь. Молоденькая, совсем ещё девчонка, сама, наверное, недавно школу закончила. Тёмные волосы собраны в наспех завязанный хвост, а на щеках сияет лихорадочный румянец. Она выглядела донельзя взволнованной, и то и дело нервно заламывала пальцы. Она как-то растеряно его спросила из какого он класса, и отправила к своему воспитателю, сказала, что все дети должны находиться в гостиной своей группы. Теон больше ничего у неё не смог выяснить и поднялся наверх. Он напился воды и умылся, стирая с лица грязь и копоть, и только потом отправился к месту сбора группы.

Гостиная оказалась битком набита. На его памяти вся группа только пару раз собиралась в полном составе. Около пятнадцати человек сидели на диванах и стульях, а те, кому не хватило места, расположились на ковре. Телевизор работал, но никто не обращал на него внимания. Ребята переговаривались между собой хотя и не громко, но при таком количестве народа всё равно стоял гул. Мистер Баратеон сидел за столом и что-то писал, то и дело яростно зачёркивая и выбрасывая испорченную бумагу в мусорное ведро. Он выглядел утомлённым и осунувшимся, а под глазами залегли тёмные круги. Теон подошёл к нему и остановился у стола, не зная с чего начать. Когда его тень накрыла бумаги, которые заполнял воспитатель, мистер Баратеон поднял голову. Весёлый и неунывающий обычно, теперь он выглядел уставшим и измотанным.

— Слава богу, один нашёлся, — воспитатель отложил ручку и провёл руками по измождённому лицу. Кажется, у него ночь тоже выдалась не из лёгких.

— А где твой друг? Все ребята здесь кроме него, — мистер Баратеон обвёл глазами свою группу, словно хотел убедиться в своих словах, а после остановил взгляд на Теоне.

— Я должен рассказать…. Мы вчера…. Надо в полицию позвонить, — Теон начал говорить, перескакивая с одного на другое. Он пытался рассказать про маньяка в лесу и про то, что случилось с Рамси, но из его речи мало что можно было понять. Он не на шутку разволновался и не мог собраться с мыслями, поочерёдно дёргая то за один манжет рубашки, то за другой.

Мистер Баратеон поднялся из-за стола и положил руку ему на плечо.

— Так, успокойся. Полиция уже здесь. Пойдём, — кажется, он ничего не понял из его бессвязного бормотания.

Воспитатель сказал ребятам, чтобы они не расходились и дожидались его. А после сопроводил Теона в кабинет директора. В приёмной находились мистер Сиворт, учитель физкультуры с забинтованными руками и два сотрудника полиции. Самого директора почему-то не было, а двери его кабинета и вовсе оказались закрыты. Воспитатель усадил его на диван и дал стакан воды, а после переговорил с заместителем директора и ушёл. Вскоре за ним вышел и мистер Бьёрнсон.

Теон рассказал полицейским о том, что произошло в лесу. Запинаясь и замолкая, он постарался вспомнить всё детально, как его и просил инспектор. В конце его поблагодарили за ценную информацию и сказали, что они уже отправили спасательные отряды прочёсывать лес в поисках всех пропавших детей. За время беседы с инспектором, Теон взглянул в окно и увидел внизу помимо полицейской машины, ещё и две кареты скорой помощи. Он не мог понять, что здесь такое произошло, но на его вопрос мистер Сиворт ответил, что в ближайшее время состоится общешкольное собрание для всех учащихся и там всё объяснят. Он заботливо поинтересовался, как он себя чувствует и не нужна ли ему помощь врача. Теон покачал головой. Когда его отпустили, он снова вернулся в гостиную. Там ничего не изменилось. Он хотел расспросить ребят, но их повели на завтрак. Как в детском саду их сопровождал воспитатель. После завтрака объявили, что уроков не будет, и они могут отправляться по своим комнатам.

Он уже валился с ног от усталости и подумал, что всё равно сегодня больше ничего сделать не сможет. Вернувшись в свою комнату, он сразу же упал на кровать. Он провалился в глубокий сон, как в чёрную дыру. Ему ничего не снилось. Такое чувство, словно он просто на секунду моргнул, а потом открыл глаза. Но так казалось только в первое мгновение. Теон приподнял голову от подушки и увидел, что за окном стемнело. Он до сих пор надеялся, что все произошедшие события окажутся кошмарным сном. Но соседняя кровать была пуста. И его снова накрыло горьким как полынь и тяжёлым, словно свинцовое одеяло отчаянием. Он снова плакал и кажется, даже помолился, прося о том, чтобы случилось чудо и вчерашний день отмотался назад. Тогда бы он точно убедил Рамси, что не стоит идти в лес. Тогда ничего бы не произошло, и его друг был бы жив и сидел сейчас рядом с ним.

В конце концов, он успокоился и привёл себя в порядок, сходил в душ и сменил одежду. Он вернулся в комнату и сел на кровать, тупо глядя перед собой. Стукнули в дверь, и воспитатель собрал всех на ужин. Что происходит в школе, он так и не объяснил. После ужина Теон сидел в одиночестве, рассматривая фотографии, которые сохранились с поездки в Оксфорд, вспоминал разные забавные моменты, которые происходили с ним и Рамси, и даже пару раз улыбнулся. В дверь снова постучали и он, отложив фотоаппарат на стол, открыл.

— Хотел спросить: где Граф? — Демон блеснул очками и остановился на пороге комнаты.

— Слушай, Демон… — Теон посторонился и пропустил его внутрь. Он подумал, что надо рассказать, только не мог подобрать нужных слов.

Оказалось, не так много их надо. Он объяснил, что вчера они отправились в лес и наткнулись на убежище доктора-маньяка. И то, что Рамси спас его. В конце он всхлипнул и отвернулся к окну.

— Вот значит как, — растерянно протянул Демон и снял очки. Повертел их в руках и снова надел. — Он хороший парень. Граф… да… — Демон хлопнул его по плечу, так, что едва не вышиб из него дух. — Ты держись, — пробасил он, когда Теон повернулся.

Теон вздохнул. Он взял со стола и протянул ему браслет с черепами, который дал ему Рамси.

— Демон, а что это значит?

Демон покрутил в руках кожаный ремешок и поглядел на буквы.

— Это прощальная песня, — пояснил он.

Теон молчал, не понимая о чём он говорит. Демон снова повертел в руках браслет и вернул ему. Он снял очки и протёр их краем толстовки. А потом не спрашивая разрешения сел на кровать.

— У нас такой обычай. Когда кто-то из ребят… уходит, не всем знаешь, суждено дожить до старости… — Демон вздохнул и разгладил складку на покрывале видимо, не мог собраться с мыслями. — На прощании мы поём песни те, которые он любил. Иногда записываем их на амулетах, чтобы знали какой провожать. Граф значит, хотел эту, — объяснил он, а потом немного помолчал. — После отбоя приходи в темницу. Мы обычно чужаков не зовём на прощание, но ты же его друг, так, что приходи, — Демон поднялся и не дожидаясь ответа, ушёл. Верно, он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, а может просто хотел побыть в одиночестве.

Теон просидел в комнате до самого отбоя. И едва дождавшись, когда воспитатель совершит вечерний обход, спустился в темницу. На душе было тягостно. Демон, наверное, сам объяснит всё ребятам и избавит его от участи пересказывать всю историю заново. Он не желал признавать, что это взаправду. Он хотел думать, что Рамси удалось спастись, но он ведь сам всё слышал. К тому же, если бы ему удалось выбраться то он, наверняка, вернулся бы в школу и уже давно.

Теон был на похоронах лишь однажды и ему совсем не хотелось повторять это снова. Когда умерла мама он мало, что понимал, и мало что запомнил. Он стоял, вцепившись в руку отца и уткнувшись лицом в пропахший табаком пиджак. Он старался не смотреть на скорбные лица родственников и на тело, бывшее некогда его матерью. Восковая маска, застывшая на лице больше не принадлежавшем ей, пугала его. И он не стал подходить к гробу в церкви. Ему было страшно отпускать руку отца. А на кладбище он смотрел лишь себе под ноги и не решался приблизиться к могиле. Лишь напоследок кинул гость земли, когда отец настоял на этом. Все последующие годы он пытался отгородиться от этих воспоминаний и запереть их в самом дальнем уголке памяти. И вот теперь он должен прийти на поминки друга. По крайней мере, его он запомнил живым.


========== Глава 55 ==========


В темнице собралась вся тусовка. Ребята сидели на ящиках полукругом. А в центре на полу стояло множество горящих свечей. Демон объяснил, что это вместо костра. Он сказал, что они обычно провожают в лесу или на кладбище, но, так как сегодня никого из школы не выпускали, и все входы и выходы тщательно охранялись, им пришлось обходиться подручными средствами. Ребята всё уже знали, и лица вокруг него были печальными. Двое мелких даже плакали. Мальчик с льняными, стриженными ирокезом волосами, прижался к старшему брату. Теон не знал как их зовут, но сходство бросалось в глаза. Старшего он видел в школе. А девочку в джинсовых шортах, с множеством тряпичных браслетиков на тонких руках, утешала девчонка постарше. Вторую он знал: они учатся в одном классе. Оливковая кожа и глаза цвета тёмного шоколада. Это Пантера — подружка Рыцаря Тьмы. Она и сама выглядела так, как будто только недавно смыла с лица слёзы. Рыцарь обычно молчаливый, сегодня и вовсе был настолько мрачным и угрюмым, что Теон не решился заговорить с ним.

Когда все собрались и расселись вокруг «костра», Демон взял слово. Он встал со своего места и сняв очки, оглядел ребят рассредоточенным взглядом.

— Сегодня в нашем кругу одного не хватает… — он сделал паузу, вздохнув, поглядел на трепещущие от сквозняка, огоньки свечей. — Граф был отличным парнем и замечательным ударником, он был надёжным и преданным другом. Он ушёл как герой, и навсегда останется в памяти каждого из нас. Проводим нашего брата!

В завершении своей речи Демон поднял стакан, и все ребята вместе с ним. Даже младшим что-то налили. Теону тоже вручили стакан с горьким поилом Чародейки. Хмурый, взъерошенный парень, с торчащими словно перья, чёрными волосами, в широкой расшитой нашивками куртке, обошёл каждого, раздавая поминальный напиток. Теон вспомнил, что его зовут Шаман. После того, как все выпили и ещё несколько ребят сказали пару слов, Демон взял в руки гитару и сел на фанерный ящик.

— Кто споёт для Графа? — спросил он.

Рыцарь подошёл, о чём-то с ним пошептался и кивнул. Демон играл, а Рыцарь пел. Голос у него как раз подходящий, низкий и с хрипотцой.

Потом спели ещё пару песен, много пили, и все ребята вспоминали Рамси добрыми словами. Теон и не догадывался раньше, насколько сплочённое у них общество. Все эти странные люди были огорчены тем, что его друга не стало. Они действительно его любили.

Снова песни, тёплые слова и скорбный напиток, а потом как-то сразу прощание подошло к концу. Ребята затушили свечи и стали расходиться. Демон и Рыцарь Тьмы подошли к Теону.

— Мы диск не успели Графу отдать. Держи, тебе на память, — Демон протянул ему пластиковую коробку с песнями группы «Железный дровосек». На тёмно-синей обложке со сверкающими в ночном небе молниями, красовались ухмыляющиеся лица всех троих музыкантов.

— Спасибо, — Теон не знал о чём ещё говорить. Бегло посмотрел на неформалов и опустил глаза.

Демон вздохнул и поправил очки. Посмотрел на него сверху вниз.

— Если хреново будет, ты заходи. Ко мне или к Рыцарю в пятьсот вторую. Мы всегда готовы поболтать, — они оба положили руки ему на плечи, Демон правую, а Рыцарь левую. Рыцарь хмуро кивнул в подтверждение его слов, а после они оба молча, ушли.

Теон поднялся в свою комнату. За окном стояла глубокая ночь. Он повертел в руках диск и ещё раз взглянув на обложку, подумал, что так странно: на фотографиях люди выглядят весёлыми и беззаботными, а на самом деле их уже нет в живых. Где-то внутри застыл тугой ледяной ком, вобравший в себя чувство потери и бессилия от того, что ничего нельзя изменить. Спал он плохо, просыпаясь каждые полчаса от своих же дёрганных движении во сне. Ему казалось, что его кто-то преследует во тьме, и он никак не может убежать от тяжело дышащего за спиной, монстра. Наутро он всё также ощущал внутри ледяной ком, заморозивший все его чувства, как будто бы, он смотрел на всё происходящее со стороны, но не участвовал в нём. Уроки снова отменили, на улицу не выпускали и ничего не объясняли. Теон понял, что нужно встряхнуться и разобраться в происходящем, и хотя бы немного отвлечься от печальных мыслей. Он хотел позвонить домой, потому что осознал, что безумно соскучился по родным, особенно после всего, что он пережил. Он попросил у Демона мобильник, но оказалось, что воспитатель вчера забрал у всех телефоны. Это уже настораживало. Теон понял, что пора прибегнуть к своей уникальной суперспобности трепла и расспросить местных сплетниц. Благо, перемещаться по школе не возбранялось, и он отправился в четыреста третью, где обитали три его «единомышленницы», которые также не прочь были распустить языки по поводу и без такового, и как правило, имели осведомлённость обо всех происходящих в школе происшествиях.

Девчонки с радостью сообщили ему всю известную им информацию. Вчера ночью, в школе царила паника. Из окон было видно зарево пожара, что разыгрался в лесу. Говорили, что некоторые из детей бесследно пропали, так же, как и несколько учителей и воспитателей. Кого-то спасли из огня и тех, ребят отправили в больницу. Нескольких так и не нашли. Приезжали пожарная и скорая. Полиция отправила своих сотрудников на поиски пропавших. Дочка директора погибла при пожаре, а самого его никто с тех пор не видел. Множество слухов, и не понятно, что же случилось на самом деле. В школе царила тревожная и гнетущая атмосфера.

После разговора с девчонками Теон отправился в гостиную в растрёпанных чувствах. Это не внесло никакой ясности в происходящее, а лишь только усугубило его пребывающие в хаосе мысли. Он знал, что сгорела церковь, и знал почему это произошло. А что случилось в лесу, он понятия не имел.

Теон весь день провёл с ребятами из своей группы: они смотрели телевизор и играли в настольные игры. Ему не хотелось оставаться в одиночестве. Завтра утром должно было состояться собрание в актовом зале и обещали озвучить причины по которым школа оказалась изолирована от внешнего мира. Теон вернулся в комнату и лёг на кровать. Сигнал к отбою прозвучал, и всех разогнали по своим спальням. Он долго не мог уснуть, вновь и вновь прокручивая в голове события последних дней. На душе было тревожно и пакостно. Он никогда не думал, что обрадовался бы тому, что надо идти на уроки, но сейчас ухватился бы за эту возможность занять свой разум чем-то кроме горьких дум. К сожалению, занятия отменили по причине того, что кто-то из учителей пропал без вести, а кто-то, как мистер Клиган находился в больнице с пострадавшими ребятами и всяческий их поддерживал. Трудовик и физрук в первых рядах спасали детей той злополучной ночь, когда разыгрался пожар. О том, что же послужило его причиной, было неизвестно. С какой целью ученики ночь оказались в лесу, пока также оставалось не выяснено.

В конце концов, Теон провалился в сон. Ему казалось, не прошло и пяти минут, как хлопнула дверь и зажёгся свет настольной лампы. Он сонно перевернулся на другой бок, не сообразив, что произошло. Кто-то сел к нему на кровать. От него пахло сырой землёй, потом и кровью. Теон повернулся думая, что это продолжение какого-то глупого сна. Холодные руки прикоснулись к его шее, и он моментально распахнул глаза и подскочил на кровати.

— Господи! — неумело перекрестился он.

— Так приятно когда по тебе скучают, — Рамси сидел на краю постели, широко улыбаясь.

Теон вытаращив глаза, хватал ртом воздух, словно глупая рыба. Он подумал, что это сон или морок.

— Знаешь, мне было так одиноко в могиле, в засыпанной землёй лаборатории маньяка, и я решил тебя навестить, — состроил печальную гримасу Рамси.

Теон оторопело моргал, забывая дышать. Визитов призрака он точно не ожидал.

Рамси посмотрел на выражение его лица и расхохотался.

— Да я пошутил. Я не призрак и не зомби. У тебя такое лицо было, будто ты сейчас богу душу отдашь, — продолжая смеяться, проговорил он.

— Ты… У тебя руки холодные как у мертвеца, — нерешительно сказал Теон. Он вцепился в одеяло, как в детстве, укрывался с головой, спасаясь от кошмаров.

— Ты покойников трогал? Имеешь представление о том, насколько у них холодные руки? — делано удивился Рамси. А после вновь заулыбался. — Я замёрз просто. Правда, успокойся, это на самом деле я, — заверил он.

Теон отпустил одеяло и осторожно прикоснулся к его плечу. Плечо было твёрдым и тёплым, совсем не как у призрака. Рамси дружелюбно оскалился.

— Убедился?

Теон наконец-то понял, что всё на самом деле.

— Грёбаный ты мудак! Я думал, что ты умер! — Теон крепко обнял друга, пытаясь высказать всё, что он успел пережить.

Рамси неловко похлопал его по спине.

— Теперь отцепись от меня, не люблю, когда на мне виснут, — отстранился он, когда Теон разжал руки. — Чайник ставь! Чего расселся? — скрывая неловкость за грубоватым тоном, сказал Рамси. Его, конечно, в столовой накормили, когда пустили в школу, но от чего-нибудь сладкого он бы не отказался. А от горячего чая тем более.

Теон встал с кровати и раскидал гору тетрадей и учебников с письменного стола. Под ней обнаружилась пачка крекеров и шоколадный батончик. Он поставил чайник, а после посмотрел, как Рамси уминает угощение и заулыбался.

— Я тебе принёс кое-что, — Рамси поднял кинутый у двери рюкзак и вытащил из него серебряные ложки, телефон и ветровку.

— Спасибо. Ты что возвращался туда? Как вообще ты выбрался? — Теон задавал вопросы один за другим. А затем осёкся и замолчал. — Рамси, ты мне жизнь спас, — медленно проговорил он.

Рамси отставил в сторону кружку и довольно улыбнулся.

— Ещё и ложки вернул, а то бы дядя меня убил. Ты самый замечательный друг на свете! — Теон снова порывисто обнял его.

— Ладно-ладно. Словесной благодарности было достаточно, — всё же Рамси не стал его отталкивать. Он и сам был рад видеть друга.

— Я пойду в душ. Два дня бродил по грёбаному лесу, и сука, спал на земле. Потом расскажу всё, — пообещал Рамси, когда он от него отлип.

— Я скучал по тебе, — признался Теон.

— Я … тоже, — с заминкой выговорил Рамси.

****

Вернувшись в комнату, он с тоской посмотрел на перемазанную в крови и земле одежду. По крайней мере, в этот раз любимая футболка не пострадала. В лес он надел тёплую домашнюю рубашку в чёрно-синюю клетку. Теперь видимо, придётся с ней распрощаться. Рамси переоделся в чистые вещи и сел на кровать. Теон тоже взглянул на грязную рубашку.

— Это кровь?

— Не моя. На меня холодильник с ливером упал, — качнул головой Рамси.

— Что? Ты имеешь в виду… Фу! — Теон скривил лицо и уселся рядом в ожидании рассказа.

Рамси спросил, есть ли сигареты, но Теон только отрицательно помотал головой, два дня никого не выпускали из школы, и соответственно приобрести их было негде. Тогда Рамси достал сверху шкафа целую пачку, и Теон удивлённо вскинул брови. Ещё с того времени, когда он скрывался от отца, обзавёлся привычкой хранить курево на шкафу. Вот сейчас и пригодилась заначка. Теон снова заторопил его с рассказом. Рамси сел поудобнее, откинувшись к стене, положил ноги на стул и начал своё повествование.

****

Ситуация, произошедшая с ним два дня назад, казалась ему невероятно комичной. Даже было как-то стыдно рассказывать. Как только Теон отправился в долгий путь по подземному ходу, в помещении, словно сменились театральные декорации. Предстояла главная сцена спектакля, а злодеи запаздывали. Рамси давно закончил все приготовления. Он снял все масляные светильники и расставил их в круг в центре комнаты. Он надеялся, что если взрыва не получится, то хотя бы масло в дуэте с бензином покажут превосходное огненное шоу. Минуты шли, и у него начинала кружиться голова от бензиновых паров. Вся одежда провоняла бензином, и он нетерпеливо крутил между пальцев зажигалку. Боялся он только одного, что проклятый генератор не удосужится взорваться. Гореть заживо явно удовольствие ниже среднего. Он мог бы сбежать вместе с Теоном и взорвать здесь всё к чёртовой матери. Только в таком случае безумный профессор со своими подпевалами укроется в церкви. Взрыв вряд ли будет настолько сильным, чтобы разрушить всё до основания. А если они выживут, то продолжат свои чудовищные эксперименты в другом месте. Да и, наверняка, про подземный ход они знаю, а значит, в курсе, куда он ведёт. Они могут встретить их у выхода из подземелья и во второй раз, вряд ли удастся сбежать. Скорее всего, их там же и порешат. Выходило так, что спастись может только один из них, если другой задержит шайку безумного доктора. Рамси подумал, что Теон этого больше заслуживает, ведь он оказался единственным человеком, которому он был небезразличен, который его слушал и приходил на помощь, даже если он не просил. Впрочем, Рамси никогда не просил, не по тому, что слишком гордый, а по тому, что не думал, что кого-то это волнует. Теон, кажется, вправду считал его своим другом. Рамси умеет быть благодарным, он знает, как отплатить за добро. И если уж выбирать, кто из них должен остаться, а кто уйти, то он хотел спасти человека, который был ему дорог. Теон не раз его выручал и не отвернулся от него, он единственный, кто когда-либо заботился о нём. А это многого стоило.

Исходя из содержимого морозильной камеры, профессор не только детишек разделывал, чтобы продать на органы, но и пытался собрать своего сверхмутанта по деталькам из того, что от этих бедных детей осталось. Короче говоря, он полностью и безвозвратно поехавший крышей, и кто-то должен был его остановить. Кто-то должен остаться и заманить их всех в ловушку. Кто-то должен был бросить спичку. А здесь никого кроме него не было. Он просто хотел спасти друга, ну и раз уж на то пошло, профессор немало детей угробил, и у него появился шанс остановить его, чтобы больше никто не пострадал, ведь пока полиция раскачается и прибудет на место, доктор успеет смотать удочки. Нет, если бы они оба могли сбежать, то он бы не стал раздумывать над этим, но если уж ему суждено остаться, то осознание того, что он спасёт будущих жертв профессора, всё же грело душу. Но главное, что его друг останется жив, а он, несомненно, этого заслуживал.

Не то чтобы Рамси ощущал в себе героические порывы, но никого другого, кто бы мог задержать безумного учёного рядом не оказалось. Мысли эти пришли ему в голову, когда они с Теоном совершали второй круг по «операционной». Бензиновый генератор, холодильник. Зябкий воздух, что тянулся по полу, куда заметнее рядом с ним. «Подземный ход», — догадался он. Он не помнил старую карту досконально, но знал, что под заброшенной часовней, что располагалась на холме в отдалении от посёлка, точно имелся потайной ход. Остальное он додумывал по ходу пьесы. Пришлось импровизировать и строит из себя последнего подонка, который готов продать лучшего друга. Или труса, который дорожит лишь своей шкурой. Так или иначе, у него получилось замечательно отыграть свою роль. Теона было жалко, когда он трепыхался на столе, но он не мог ему все объяснить. Нужно было, чтобы он поверил, ведь у него бы получилось так хорошо притворяться. Теперь же начинался завершающий акт спектакля. Если бы игра не стоила жизни, то было бы даже весело.

Как он и рассчитывал, профессор оказался настолько тщеславен и безумен, что с лёгкостью купился на его лесть. Даже лучше, чем он предполагал. Всё получилось. Теон уже далеко. Он доберётся до полицейских. Быть может, у доктора-маньяка есть ещё помощники, и их тоже должны схватить. Сейчас самое главное избавить мир от этого безумного учёного.

Смерть. Он думал о ней и раньше, да всё как-то обходилось. Словно легкое касание чёрного крыла, что сбивает с пути. Падаешь, но после встаёшь на ноги. В этом году не один раз его задевало вскользь. Летом в реанимации, или в темнице с призраками. Всё как-то проходило стороной. Впервые он столкнулся со смертью, когда умерла мать. Он был слишком мал, чтобы полностью всё осознать. Матери не стало, и он вскоре забыл о ней. А о смерти он понял лишь одно. Он думал, что это не коснётся его самого в ближайшие хрен знает сколько лет, и не волновался об этом. Позже он понял, что смерть гораздо ближе, чем кажется. Умирают богатые и бедные, больные и здоровые, старики и дети. Хорошие люди умирают, так же, как и плохие. Все без исключения. И он тоже когда-нибудь умрёт. А когда он действительно этого захотел, то не смог. Испугался и отступил. Позже он беседовал о смерти со своими приятелями из тусовки. У них было множество мыслей и суждений на этот счёт. А также множество мрачных шуток и иронических высказываний. Он осознал, что нет смысла бояться, ведь рано или поздно это случиться с каждым. И с ним тоже. Не зря он с детства терпеть не мог больницы и врачей, словно какой-то злой рок судьбы навис над ним и ему предстоит двинуть кони из-за этого проклятого доктора. Он надеялся, что хотя бы не напрасно и его друг сумеет выбраться из этой западни, если уж для него всё решено.

Он никогда не верил в бога, находя этот мир слишком жестоким для того, чтобы думать, будто он основан на изначальном добре и любви. Он этого не видел. Если бог и существует, но не хочет вмешаться в происходящее в мире зло, то он просто равнодушен и зол, устал или просто мёртв. А в такого бога он верить не желал и не видел смысла думать о нём. Но если бога нет, значит, нет ни рая ни ада. Что же тогда происходит после смерти? Тьма, пустота, ничто? Так не бывает. Если есть призраки, значит и есть место, куда душа уходит по окончании жизненного пути. А хорошее это место или плохое ему предстоит узнать. Живым остаются фотографии и воспоминания. Рамси не знал, будет ли о нём кто-то грустить. Разве что Теон будет его вспоминать, может Светофор… А больше и некому.

Умирать совсем не хотелось. Хотелось, чтобы всё поскорее закончилось. Невыносимо само ожидание, что заставляет колебаться, сомневаться в своём решении. Думать, что же может пойти не так. По крайней мере, он поступал правильно. Теон точно не заслуживал смерти.

Не так уж много времени прошло, пока он успел прокрутить в голове все эти мысли. Вернулся профессор со своим охранником и одноглазым садовником.

Рамси помахал им из своего угла.

— Эй, док, ваш пленник сбежал, — радостно улыбнулся он.

— Как сбежал? Ты что же его отпустил? — профессор со своими сопровождающими невольно продвинулись вперёд и вступили в круг масляных ламп, что предназначался эпицентром взрыва.

— Удачной дороги в ад, ублюдки! Feur frеi! — он всегда мечтал сказать эту фразу. Под эту песню на концерте было потрясающее огненное шоу. Момент оказался бы ещё более эпичным, но проклятая зажигалка отказывалась работать. — Простите, технические неполадки, — Рамси со всей силы шарахнул зажигалку об пол, прямо в бензиновую лужу. Пластиковый корпус разлетелся на части с громким хлопком. Синий огонёк побежал по бензиновым рекам. А долбаный генератор так и стоял, как ни в чём не бывало.

— Несите воду, тупицы! — давал спешные указания профессор за стеной огня.

Взрыв, удар и яркая вспышка — последнее, что запомнил Рамси.

****

Он очутился в каком-то тёмном коридоре без окон. Вдоль стен мерцали свечи, но это давало лишь смутные представления о размерах помещения. Тьма, по крайней мере, не была абсолютной. Он поднялся с холодного пола, не помня и не понимая, куда попал. Он поглядел в обе стороны, но вдалеке царил лишь мрак, и он решил идти вперёд. Рамси долго шёл, но так и не смог приблизиться к выходу. Внезапно он увидел светлое пятно впереди. Это оказался блик масляной лампы. Он шагнул навстречу свету и разглядел силуэт во мраке. Ворон. Это был он. В своей потёртой косухе, кожаных штанах и неизменных «казаках». Ничуть не изменился за четыре года. Именно он держал в руке фонарь. И тут Рамси начал догадываться.

— Ты ведь умер давно. Значит я тоже?

Ворон покачал головой, так что разлетелись непослушные чёрные кудри.

За его спиной появился мальчишка и встал рядом. Его Рамси тоже узнал.

— Шут. Это профессор тебя сюда отправил? — мальчик грустно улыбнулся, а после подошёл к нему и протянул свой амулет, который раньше носил на шее.

Рамси подставил руку, и амулет упал ему в ладонь. «Череп шута». Мальчишка исчез — просто растворился в воздухе. А Ворон махнул ему рукой, и Рамси последовал за ним. Они шли в тишине. Рамси хотел спросить, куда он его ведёт, но как-то сразу коридор закончился. Они остановились перед белой дверью.

— Второй раз тебя провожаю, Граф, — Ворон печально склонил голову.

Рамси нахмурился.

— Правда?

— Летом виделись, да ты не помнишь. Ты и сейчас забудешь, — Ворон махнул свободной рукой и исчез, так же, как Шут, стоило только Рамси открыть дверь.

****

Очнулся он от того, что что-то холодное и дурно пахнущее стекало ему на лицо. Было темно и тесно. «Я что в гробу?» — была его первая мысль. На заднем плане слышались сумасшедшие крики и вопли. Пока он пытался выбраться или хотя бы немного сдвинуть тяжёлый шкаф (или что это было?), крики стихли. Путём неимоверных усилий, он смог приподнять и опрокинуть на сторону холодильник, которым его придавило. Всё его мерзостное содержимое тут же вывалилось на него. Огонь успел распространиться по всему помещению, удушливый дым повис в воздухе. Рамси вскочил на ноги и стряхнул с себя всю дрянь, которой его наградила морозилка профессора. Он огляделся и поторопился к подземному ходу, путь к которому ещё не преградил огонь. От дыма слезились глаза и першило в горле. Пришлось бежать, пока удушливое облако не настигло его. Надо было выбраться, пока подземный туннель не заполнился дымом и пламенем. Рамси пробирался по единственному не заваленному камнями, боковому туннелю. Кажется, раньше он его не заметил. Теон шёл прямо, и ход не имел других ответвлений. Видимо взрыв освободил засыпанный ранее, выход.

Рамси пришлось идти в темноте, у него в отличие от друга, не было фонаря. Радовало то, что и этот подземный ход также ограничивался одним коридором, он извивался змеёй, но заблудиться было невозможно. Шёл он недолго, около получаса. Потом ход устремился вверх, и по выложенным камнем ступенькам, Рамси поднялся к видневшемуся в потолке люку.

Он оказался в домике лесника там, где они встретили ночью безумного профессора. Дом был пуст. Опрокинутый стол лежал, задрав ножки к потолку. Жестяное блюдо из-под печенья валялось в углу. А полка для цветов криво повисла на одном гвозде. Разбитые же глиняные горшки покоились под ней, усыпав пол землёй и останками растений. Рамси прошёл по комнате, разыскивая свою куртку и рюкзак. Они так и лежали на сундуке вместе с ветровкой Теона. Он пошарил по карманам, отыскал оба телефона: и свой и Теона, один разрядился, а на втором батарейка оказалась на последнем издыхании, в любом случае связь здесь не ловила. Он собрался уходить, но ремешок рюкзака зацепился за кольцо на крышке сундука. Он дёрнул со злости и крышка приподнялась. Рамси присел на корточки и открыл сундук. Внутри оказались детские вещи. Одежда, браслетики, заколки и прочая ерунда. Амулет Шута… Тогда он понял, куда пропал Шут. Он убрал амулет в карман. Надо рассказать ребятам. Тогда они хотя бы смогут его проводить по-человечески. Фантазёра и болтуна Шута было жаль, но кроме как организовать прощание, он ничего для него сделать не мог.

Рамси не стал задерживаться и вышел из сторожки. Стояла глубокая ночь. Он решил дождаться рассвета на улице и с восходом двинуться в путь. А пока ждал, умял все припасы, которые они брали с собой в дорогу. Два сэндвича с джемом, да чипсы, вот и весь завтрак. Воды в бутылке тоже оставалось на дне. Впрочем, надолго задерживаться он не планировал. Едва забрезжил рассвет, как всё вокруг укрыло плотное облако тумана. Рамси плюнул с досады. «Вот я и попал в „Мглу“! Надо бы сохраниться после того, как завалил босса», — подумал он.

Двигаться в таком тумане было немыслимо и бесполезно. Пришлось ему вернуться в сторожку. Он поднял стол, подвинул лавку к окну и долго вглядывался в молочную дымку, и не заметно для себя, заснул, положив голову на стол. Едва открыв глаза, он сразу понял, что ужасно оплошал, позволив усталости взять над собой верх. Туман развеялся, но день клонился к закату, и столько времени пропало даром. Больше Рамси медлить не стал, он покинул домик профессора и отправился в путь. Вскоре стемнело, и он никак не мог отыскать метки, что оставлял вчера на деревьях. Батарейки в фонарике садились, вода закончилась, а оба телефона валялись на дне рюкзака мёртвыми кусками пластмассы. Ему казалось, что он пошёл не в ту сторону. Сейчас он понятия не имел, где находится. Ничего не оставалось, как остановиться на ночлег. Благо, в кармане куртки лежали охотничьи спички, которые он вчера прихватил с собой. Рамси насобирал сухих веток, которые оказалось не так-то просто найти, после прошедшего позавчерадождя, срезал кусочек коры для растопки с огромного, распростершего над ним мохнатые зелёные лапы, бука, и пусть не с первой попытки, но ему удалось разжечь костёр.

Он выспался днём, и поэтому полночи сидел у костра, подкидывая сухие ветки, да предаваясь своим невеселым размышлениям. Заснул он глубокой ночь, а проснулся в середине дня утомлённым, продрогшим и голодным. Рамси сразу же отправился в путь, потому как понимал, чем дольше он задерживается в лесу, тем меньше у него шансов выбраться. Он блуждал весь оставшийся день, позволяя себе лишь самый краткий отдых. Хуже всего было то, что закончилась вода. Жажда ужасно изводила его. Желудок сводило от голода и голова кружилась, он толком два дня ничего не ел. Два раза ему попадались на глаза крупные чёрные ягоды, растущие на невысоких кустарниках, но он в них не разбирался и потому, трогать не рискнул. В какой-то момент ему просто захотелось лечь на землю и больше никогда не вставать. Но отгонял эту мысль и шагал дальше. Глупо вот так сгинуть в лесу, после всего, что произошло. Давно стемнело, и угасающий луч фонаря, на последнем издыхании, выхватил белый крест на дереве, свежую проплешину на месте соскобленной ножом коры. Ему в тот момент казалось, что он горы готов свернуть, настолько у него прибавилось силы и бодрости. Стремительным шагом Рамси двинулся по пути отмеченному белым крестами. Так он и прибыл в закрытую школу.


========== Глава 56 ==========


Рамси заявился к Демону раным-рано, ещё до подъёма. Демон оказался не такой впечатлительный, как Теон и сразу же понял, что он предстал перед ним живой и невредимый. Облапил его своими огромными ручищами и расплылся в радостной ухмылке.

— Вот это да! Наш Принц Тьмы восстал из мёртвых.

— А как же иначе. Я же бессмертный вампир, — заулыбался Рамси в ответ. — Мне Теон рассказал, как вы меня провожали. Это было … трогательно. Жаль, что я не видел, — с огорчением сказал он и прислонился к дверному косяку.

— Да уж. Кроме шуток, у меня на родине говорят: тот, кто избежал смерти, до ста лет проживёт, — Демон был родом из страны, что знаменита своим национальным музыкальным инструментом волынкой. Он жил в Эдинбурге — столице Шотландии.

— Да. Я просто правильную песню для прощания выбрал, — усмехнулся Рамси. В песне, которую он записал на браслете, говорилось о том, как мертвец вернулся на девятый день и отомстил своему убийце. Рамси в своё время думал, что это очень символично и круто. — Демон, спасибо за проводы, — уже серьёзно добавил он.

— Конечно, всегда можешь на меня рассчитывать. Но лучше больше не умирай, — сверкнул улыбкой тот.

— Не, больше не буду.

После разговора с Демоном, Рамси навестил и Рыцаря Тьмы. Тот стиснул его в своих медвежьих объятьях и сказал, что очень рад, что с ним всё в порядке. После завтрака, когда собрались уже большой компанией, Рамси рассказал ребятам о том, что произошло с Шутом. Вечером состоялись проводы. Рамси подумал, что также и его провожали вчера. Вот только Шут уже не вернётся. Ему было всего двенадцать, и жизнь у него только начиналась. Рамси надеялся, что после прощания душа Шута обретёт покой. Так же, как и вчера зажгли свечи и уселись полукругом. Дракон вцепился в куртку брата и спрятал лицо. А Викинг гладил его по голове и старался утешить. Шут и Дракон были неразлучными друзьями-озорниками, а теперь одного не стало.

Рамси вспомнил, как четыре года назад они провожали Ворона. Тогда он также прижался к Светофору и уткнулся в его куртку, чтобы скрыть слёзы. Ворон был философом с добрыми глазами и буйными смоляными кудрями до плеч. Он обожал мрачные шутки и готические романы. Белозубая улыбка сверкала на смуглом лице, а бархатный баритон разносился по переходу, заставляя прохожих останавливаться и прислушиваться. Кроме него никто не умел петь так проникновенно и пронзительно, открывая душу и задевая сердца. Была у него ещё одна страсть, которая его и погубила. Железный конь, шум дорог и запредельная скорость. И вот он остался в памяти навсегда девятнадцатилетним. Это оказался единственный раз, когда Рамси попал на прощание. По Ворону он очень горевал и он не мог сдержать слёз, хоть ему и было стыдно.

Светофор тогда прижал его к себе и провёл по спине ладонью, а когда он слегка успокоился, то отвёл в сторону. Он подхватил его и поставил на каменный бордюр. Теперь они были одного роста. Светофор положил ему руки на плечи и заглянул в лицо.

— Что, Граф, жалко Ворона?

Рамси лишь хмуро кивнул и закусил губу. Он избегал смотреть ему в глаза, потому, как боялся, что он станет смеяться над ним или упрекать.

Светофор мигнул, а после загадочно прошептал:

— Я тебе расскажу один секрет, мишка-металлист, — он ещё раз задорно подмигнул и сжал обе его руки в одной своей. — Ворон ушёл в другой мир, где нет боли и горя. Он будет за нами присматривать и оберегать от бед. Он нас всех очень любил: тебя и меня, и всю тусовку. Тебе грустно сейчас, но это пройдёт. Просто вспоминай иногда о Вороне, и он будет рад. Будем приезжать на могилу и навещать его, — сказал Светофор, а потом коротко прижал его к своей куртке. А после повёл умываться к фонтану. Светофор и правда, умел утешать. А на кладбище они собирались каждый год. Рамси, Светофор, Бродяга и Сказка — те, кто был к нему сильнее всего привязан.

После прощания Рамси вернулся в свою комнату и сразу же лёг на кровать. Он выпил сегодня едва два стакана, потому что себя отвратительно чувствовал. Снова болела голова, и ему чудился медный звон тарелок. Теон тоже находился в комнате, и в кои-то веки читал книгу. Он подошёл к его кровати и долго стоял молча. Рамси не выдержал и отнял лицо от подушки, взглянул на него.

— Я тебе диск отдать хотел, — сказал Теон, протянув ему пластиковую коробку.

Рамси улыбнулся и поблагодарил, Демон, как и обещал, записал на память диск с песнями. Это немного подняло ему настроение.

Вымотанные событиями прошедших дней они рано легли спать. Рамси заснул почти сразу, а Теон ещё минут десять просидел с книгой, а после потушил свет и тоже забрался в кровать. На душе у него было неспокойно.

****

Сразу после завтрака началось собрание в актовом зале. Там объявили причину, произошедшего три дня назад, пожара. Оказалась, что жаркая погода на протяжении всего этого месяца спровоцировала самопроизвольное возгорание торфяных болот. Самое интересное, что последнюю неделю шли дожди, но почему-то это не помешало болотам загореться. И многих ребят, видимо, заинтересовало сиё природное явление, и они отправились в лес, чтобы увидеть это воочию. Некоторые из них пострадали и сейчас находятся в больнице, ведутся поиски пропавших без вести. Также ученикам сообщили, что в связи с опасной обстановкой на болотах и угрозой повторения пожара, учёбный год подошёл к завершению. В течение двух недель за ребятами приедут родители и заберут домой. Директор ушёл в отпуск, и все обязанности легли на плечи его заместителя.

Уроков больше не было, и учителя взяли на себя функции воспитателей на ближайшую неделю. Детей теперь отпускали гулять по территории школы, но выходить за пределы можно было только в сопровождении взрослого, даже старшеклассникам. И теперь за этим действительно следили. Все ученики были несказанно рады, что учебный год закончился раньше почти на три недели. Оценки за экзамены уже объявили, и поспешно выставляли отметки за семестр. Теону удалось на халяву получить хоть и низкие, но удовлетворительные отметки по всем предметам. Вот только с экзаменами это не прошло, и право он всё-таки завалил. Рамси был доволен своими отличными отметками, по поводу возвращения домой его терзали сомнения. Ещё дважды их таскали в полицию в сопровождении воспитателя либо классного руководителя, и расспрашивали о профессоре-маньяке. Оба эти события: пожар в заброшенной церкви и в лесу, хоть и не были связанны друг с другом, но произошли, как ни странно, в одну ночь — с двадцать первого на двадцать второе июня.

Как позже выяснилось, при взрыве и пожаре в церкви всем преступникам удалось выжить, хотя и пострадали они изрядно. Скрыться они не сумели. Полиция задержала всех четверых на границе с Шотландией. Григора Клигана застрелили при попытке сопротивления стражам порядка. Садовник, сторож и сам профессор были осуждены на пожизненное заключение в местах лишения свободы. Забегая вперёд, можно сказать, что профессор Квиберн не прожил в тюрьме и года, то ли сердце у старикана сдало, то ли кто-то не хотел, чтобы он выдал своего, так называемого, поставщика — того человека, который и передавал профессору сирот, которых никто искать не будет. Короче говоря, однажды утром, безумный доктор не проснулся. Садовник и сторож никогда не общались с поставщиком лично, поэтому им и «повезло» доживать свой век за решёткой. Услышав об этом, Рамси подумал, что если бы он не устроил взрыв, то чего доброго, им бы удалось уйти. Вслух же, он сказал, что понятия не имеет, как взорвался генератор, наверное, у них с техникой безопасности была беда, а он уж точно тут не причём.

Пожилой добродушный старший инспектор, хмыкнул в усы, и хотя его история сильно отличалась от той версии, что рассказал Теон, инспектор не стал придираться. Главное, что преступники получили по заслугам, а создавать лишние проблемы парню, который готов был пожертвовать собой, чтобы спасти друга и многих других детей, он точно не собирался. В мире полно подонков, которые безнаказанно гуляют на свободе, а благодаря этому парнишке нескольких из них смогли изолировать от общества. Ему скорее награду стоит вручить. Впрочем, инспектор его поблагодарил от своего имени и отдела местной полиции. А в подарок мальчишке преподнёс модель бело-жёлто-синей полицейской машины, что давно служила украшением его рабочего стола. Пусть это и безделушка, но всё же, память. Официально он никаких благодарностей выразить не мог, потому как действия мальчишки расценивались скорее как безрассудство и безосновательный риск, поджог или того хуже — церковь-то всё же сгорела. К сожалению, преступлений можно было приписать куда больше, чем подвигов. Что ж, против закона инспектор был бессилен, и поэтому отблагодарил мальчишку, так как смог. Рамси улыбнулся, услышав благодарность — от полиции он ожидал лишь неприятности, повертел в руках модельку и сказал: «Спасибо, даже и не думал, что я такой герой». Он решил, что инспектор, к его удивлению оказался не только фараоном, но ещё и человеком. Бывают, значит и в полиции нормальные люди.

В сторожке профессора обнаружились вещи порядка тридцати ребят, которые ранее числились пропавшими без вести. Большинство из них обучалось как раз-таки в школе-интернате, среди них была и бывшая соседка Теона по парте — Джейни Пуль. А так как пропажей детей в школе не особенно озаботились на протяжении учебного года, это означало только одно, что безумного доктора покрывал кто-то из персонала интерната. Более того, подняв старые архивы, полицейские обнаружили заявления о пропаже детей в этой местности за последние пять лет, многих из них так и не удалось найти. Полиция продолжала расследование, но пока что никаких улик, указывающих на злоумышленника, обнаружено не было. Про безумного профессора никто из учеников не знал, разумеется, кроме двух не в меру любопытных искателей приключений, но зато о другом произошедшем в ту роковую ночь ужасном событии, в курсе была вся школа. О пожаре на торфяных болотах перешёптывались все, кому не лень.

В течение следующей недели детей потихоньку забирали по домам. Администрация школы, избегая лишнего шума и суеты, согласовывала с родителями время прибытия, и небольшими группами приглашала их в школу. За первые пять дней всех младших ребят увезли домой. А по школе поползли слухи ещё более тревожные, чем прежде. Поговаривали, что пожар на торфяных болотах — вымысел. На самом деле группа сектантов, поклоняющихся огненному богу, проживала на территории деревни, и дважды в год, в день зимнего и летнего равноденствия, приносила человеческие жертвы в лесу. Несчастных привязывали к дереву и сжигали заживо, чтобы ублажить бога солнца и огня, как они его называли. Сектанты около двадцати лет назад заняли здание бывшей католической церкви, которая давным-давно пустовала из-за малочисленности прихожан, и раз в неделю проводили там свои собрания. Верховной жрицей была женщина, которая всегда носила длинное красное одеяние, известная на нынешний день под именем леди Мелисандра.

Сначала секта не вызывала опасений, беседы и молитвы, которые они проводили в пустой церкви, никого не волновали. Вскоре многие жители деревни присоединились к «красной женщине» и уверовали в её бога. С годами число почитателей огненного бога росло, захватив добрую половину деревни и находящегося неподалёку посёлка. И было бы всё не так страшно, пока не оказалось, что одними молитвами огненного бога не ублажить. Вскоре новоприбывшие в секту должны были принести человеческое жертвоприношение, и некоторые из жителей деревни даже не поступились родственными узами и отдали в жертву кого-то из своих неуверовавших родственников.

Одним из таких неудачных родственников оказался в свое время Сандор Клиган. На тот момент четырнадцатилетний мальчишка, родители которого погибли при пожаре, да и он сам пострадал и долго лежал в ожоговом отделении. Шрамы остались на всю жизнь, как напоминание о сумасшедшем брате-сектанте, который поджог дом и хотел убить всю семью. Прошло много лет, мальчик вырос в расположенном неподалёку от родных мест, большом и дружелюбном городе Эдинбурге. Он закончил педагогический факультет и несколько лет работал с ребятами в маленькой начальной школе, находящейся в спокойном зелёном районе городка. Однако, ему казалось, что он не на своём месте. Слишком всё было правильно и благополучно. Когда-то давно ему самому было одиноко и тоскливо в приюте, и повзрослев, он решил, что хочет заботиться о брошенных родителями и судьбой детях. Он на личном опыте убедился как холодна и одинока сиротская доля. И вот восемь лет назад, услышав, что интернат открывается в его родных краях, он ухватился за эту возможность. Оклад был приличный, и работа пришлась по душе. Действительно то, что он искал. А после оказалось, что и его школьная любовь не забыла о нём и до сих пор одинока. Сыграли свадьбу, появились дети (сыну уже шесть, а дочке три), да так и остались в родной деревне.

О сектантах за эти восемь лет он не слышал, так же, как и о безумном старшем брате. После оказалось, что зараза проникла глубоко, и администрация посёлка и полиция, были поражены сектантской ересью. Люди пропадали, но властные структуры, под носом у которых всё творилось, закрывали на это глаза и умело подтасовывали факты, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Чаще всего о пропавших просто «забывали», а слишком рьяно ищущим родственникам помогали «умолкнуть», они, как правило, и становились следующей жертвой. Теперь пропадало только два человека в год, и до сей поры всё это успешно скрывалось. Довольно часто это были сироты из интерната. Но в этом году, перед ночью летнего равноденствия, выпавшего на двадцать первое июня, красная жрица сообщила, что ей явился огненный бог и потребовал особое подношение. Тринадцать детей должны были почтить своей смертью жадного бога. В назначенный вечер леди Мелисандра и двое учителей и воспитательница одного из младших классов, а также пришедшие на «праздник», жители посёлка, вывели двадцать три школьника в лес под предлогом похода с ночёвкой. Это был один из седьмых классов в полном составе. Зарево пожара оказалось видно не только из окон замка, но и с восточной стороны деревни. Сандор Клиган, который увидел отблески пламени из окна своей спальни, быстро сообразил, в чём дело. Он сказал жене вызывать пожарных и скорую, а сам позвонил одному человеку, в котором был, по крайней мере, уверен, что он не принадлежит к секте, учителю физкультуры и по совместительству своему лучшему другу, который, около семи лет назад, переехал вместе с женой и ребёнком в эти края. Их дом находился в центре деревне. Его жена работала в отделении полиции, которое располагалось в привокзальном посёлке, а ребятишек же на сегодняшний момент стало уже трое. Девятилетняя дочка и двое рыжих мальчишек-близнецов пяти лет. Мистер Клиган и мистер Бьёрнсон вместе отправились в лес, а вскоре, к ним присоединились и другие учителя, а после и полицейские.

К сожалению, тринадцать ребят погибли, среди них и двенадцатилетняя дочка директора Ширен, которая училась в том злополучном седьмом классе. Шестеро были доставлены в больницу с ожогами небольшой и средней тяжести, а ещё четверым, удалось сбежать от сектантов и они потерялись в лесу. К счастью, в следующие три дня их нашли целыми и невредимыми. А из тех, кто оказался в больнице, погиб только один, остальные пятеро выжили. Всех членов секты, принимавших участие в жертвоприношении, поймали и отправили на принудительное лечение в психиатрическую больницу, так как суд признал их невменяемыми. Покрывавших же их сотрудников администрации и полиции, разоблачили и посадили в тюрьму, так же, как и саму красную жрицу. Впрочем, она и на суде увещевала, что найдутся и другие ревнители веры, которые продолжат ублажать огненного владыку, тем самым отдаляя конец света. В итоге, судебно-медицинская экспертиза также признала её ограниченно дееспособной и направила в психиатрическую лечебницу, где она, скорее всего, останется до конца жизни.

Столь печальные события, творящиеся за спиной директора, не могли не повлиять на его судьбу. В ту роковую ночь, он узнал, что столько лет под его носом творились ужасные деяния. Он был так занят своей персоной и бесполезной бумажной документацией, и погружаясь в своё горе, не замечал никого вокруг (ведь его жена Селиса, уверовав в сектантов, очутилась в психиатрической лечебнице, и находилась там уже семь лет), что естественно подкосило его моральные силы и затмило окружающий мир пеленой бессмысленной суеты. Если бы директор отбросил бумаги, в которых скрывался от горя, и не перекладывал бы все обязанности на плечи своего зама и единственного друга, то смог бы, куда раньше узнать о событиях, происходящих в школе. Начиная от педофила, дело о котором он замял, и заканчивая сектантами, отобравшими у него жену, а теперь и дочь, и поставщиком безумного учёного. По его вине погибло и пострадало множество детей, и свою собственную единственную дочь он не смог уберечь. Станнис Баратеон, некогда бывший военный, хоть и имел многочисленные недостатки, но всё же мнил себя человеком чести. Он не желал, чтобы его позорно отдали под суд. Со своими должностными обязанностями он не справился, на его совести загубленные детские жизни, а любимая дочь погибла из-за его недобросовестного и нерадивого отношения к своей работе. Если бы он уделял больше внимания выбору сотрудников, то смог бы разглядеть в некоторых своих подчинённых исключительных мерзавцев или фанатичных безумцев. Но, к сожалению, время было упущено. Выход теперь он видел только один. Выход офицера и честного человека. На рассвете его нашли мёртвым в своём кабинете. Он застрелился из наградного револьвера, которым в своё время был удостоен за высокие боевые заслуги.

Для спокойствия учеников была придумана версия с пожаром на торфяных болотах. Однако, замдиректора мистер Давос Сиворт посчитал, что родители всё же заслуживают знать подлинную историю. Родители же погибших ребят, тем более имели право обладать достоверной информацией. По крайней мере, своей смертью директор смог защитить других своих сотрудников от судебных разбирательств. В посмертной записке он взял всю вину на себя за халатность, приведшую к гибели подопечных ему детей. А мертвецу, как известно счёт не предъявишь и в тюрьму не посадишь.

Для того, чтобы не сеять панику было принято решение оповещать родителей небольшими группами, и к концу следующей недели предполагалось передать всех учеников их законным представителям. Сама же школа, видимо, навсегда прекратит своё существование, а учителям придётся искать новую работу. Некоторые уже и сейчас намеревались сбежать, как крысы с тонувшего корабля. Мистер Сиворт задерживать никого не стал. Лучше пара достойных работников, чем десяток нерадивых, которые будут выполнять свои обязанности спустя рукава. Тем, кого заместитель директора лично освободил от обязанностей и отправил на отдых, оказался Ренли Баратеон. После пережитой семейной трагедии, ему просто необходимо было прийти в себя, и было бы бесчеловечно не предоставить ему такую возможность. Мистер Клиган заменял его на посту воспитателя, тем более, что в его группе были все мальчишки из его класса, и он их прекрасно знал.

Одним из тех, кто смотал удочки на второй день после трагических событий, оказался школьный комендант мистер Петир Бейлиш. Никто так и не узнал, что именно он и являлся таинственным поставщиком безумного профессора. Мистер Фостер был специально придуманный им для надёжности псевдоним. Около пяти лет он отбирал для профессора детей, из-за которых не поднимут шума. Он также подкупил сторожа и садовника — знатных забулдыг и бездарей, чтобы они закапывали тела на заброшенном погосте. Очень удобно — предоставил работу нуждающимся и прикрыл свои грязные делишки, а сам при этом остался вне подозрения. Львиная доля дохода доставалась ему, а подельникам лишь жалкие крохи. Этот человек являлся воплощением коварства и хитрости и вышел бы сухим из воды, но видно, рука судьбы решила покарать его.

Два года спустя мистер Бейлиш отправился в банк, чтобы снять со счёта часть денег, которые получил, благодаря сделке с безумным доктором на продажу донорских органов на чёрном рынке. Мистер Бейлиш предвкушал, как спустя несколько часов будет нежиться на пляже, потягивая коктейль, но мечтам его не суждено было сбыться. Возвращаясь из банка с дипломатом в руке и светло-серым пиджаком на сгибе локтя, мистер Бейлиш аккуратно шагнул, начищенными до блеска, кожаными туфлями на мостовую, едва загорелся зелёный сигнал светофора. Именно в этот момент из-за угла вылетел на безумной скорости автомобиль, за рулём которого находился обдолбанный мальчишка, которому отец-адвокат подарил на совершеннолетие права. Это была встреча не самых лучших представителей человечества. Бывшего коменданта размазало по асфальту — он погиб на месте. А мальчишка, протаранивший автобусную остановку, на всю жизнь остался инвалидом, не помогли и отцовские деньги. Кроме них двоих, никто не пострадал.

****

Детей в школе оставалось всё меньше, сегодня отец должен был приехать за Теоном. Он заранее собрал вещи, и то и дело выглядывал то в окно, то в коридор. Ему стало немного грустно. Можно сказать, что закончилась целая эпоха, которая укладывалась в один год. Много всего было пережито в этой комнате, в этом старинном замке и его окрестностях. Множество событий, как печальных и ужасающих, так весёлых и добрых произошло в этих стенах. Здесь он обрёл друга и прошёл с ним немало приключений.

Рамси сидел за столом, сосредоточено вырезая нового деревянного зверя. Леопард — подарок для Демона, для Рыцаря Тьмы, он уже заготовил медведя, и собирался преподнести им сегодня вечером на прощание. Неизвестно, когда они увидятся снова. Демон укатит в Эдинбург, а Рыцарь в свой небольшой городок Редкар, что находится на побережье Северного моря. Оба звали его в гости.

Теон прекратил метаться между окном и дверь и плюхнулся на кровать.

— Ты чего такой кислый? — обратился он к Рамси, разглаживая рукой складки на покрывале, в кой-то веки кровать была прибрана, а стул и стол освобождены от одежды и тетрадей.

— Не люблю прощаться, — Рамси повернулся вполоборота, продолжая ваять леопарда.

— Скоро увидимся, — Теон обвёл глазами комнату, думая, не забыл ли чего. Вчера они навели порядок, и стало даже как-то непривычно, как в первый день.

— Наверное. Я про Демона и Рыцаря говорил, — пояснил Рамси.

Теон помолчал, чувствуя себя неловко.

— А ты когда уезжаешь?

— Завтра. Баба из полиции сказала, что за мной приедет сопровождающий, — процедил он сквозь зубы последнее слово. Как оказалось, его отец вовсе не находился в тюрьме, последние несколько месяцев его местонахождение было неизвестно.

****

Доброжелательная женщина-полицейский из отдела по делам несовершеннолетних, долго беседовала с ним неделю назад. Она сказал, что так как с его отцом они не смогли связаться, а других родственников у него не имеется, она вынуждена сообщить в органы опеки. Вчера как раз пришёл ответ. Женщина-полицейский, которая была как раз женой учителя физкультуры, уведомила его о том, что завтра за ним приедет сопровождающий и отвезёт его в Лондон. Несовершеннолетние не могут находиться без надзора и миссис Бьёрнсон, сказала, что его отправят в приют до того момента пока не отыщут отца. Рамси этой идей не вдохновился, но спорить с ней не стал, всё равно это не имело смысла.

Инспектор по делам несовершеннолетних миссис Бриенна Бьёрнсон не первый год имела дело с трудными подростками и детьми из неблагополучный семей. В практике её было много случаев: малолетние преступники и наркоманы, бродяги, «потеряшки» и беспризорники, слабовольные домашние детки, попавшие в дурную компанию и завзятые антагонисты и ренегаты. К каждому из этих ребят она находила поход. И, как правило, в девяноста девяти процентах случаев из ста, виноваты были взрослые, а не испорченные, безнравственные и жестокие дети. Бледный мальчишка с угрюмым взглядом и нервной ухмылкой на лице, также не выглядел отъявленным хулиганом и бандитом. Ознакомившись накануне с его личным делом, она забросила папку в стол, предпочитая составить своё мнение о парнишке, который попал к ней под надзор, самостоятельно, не опираясь на сухие, и возможно, притянутые за уши, изъяснения её коллег. Начать беседу она решила с нейтральной темы.

— Музыкой увлекаешься? — миссис Бьёрнсон слегка улыбнулась, отметив неформальный внешний вид паренька. У неё не было предвзятого отношения на этот счёт.

Рамси кивнул и снова принялся разглядывать кабинет инспектора, не понимая, что ещё от него хотят услышать. Про доктора-маньяка он уже рассказывал два раза разным полицейским.

— Рамси, мне нужно поговорить с тобой о твоём отце, — миссис Бьёрнсон села за свой рабочий стол и постучала карандашом по столешнице.

Рамси насторожился, сейчас она наверняка, сообщит, что папашу упрятали, и начнёт расспрашивать, знает ли он что-нибудь о его махинациях. Он старался не подавать виду, что взволнован, и развалился на стуле, приняв более расслабленную позу.

— Может быть, ты хочешь подойти ближе? — женщина указала на стул, стоящий напротив её стола.

Рамси замотал головой, так что тёмная чёлка взметнулась вверх.

— Нет. Не люблю, когда солнце в глаза светит, — ему правда, было комфортнее сидеть у порога. Возле двери располагались два стула для посетителей, на одном из которых он и умостился. Так, по крайней мере, создавалась иллюзия, что он может уйти, когда захочет.

Женщина кивнула, и короткие светлые локоны взлетели в такт движению.

— Скажи, пожалуйста, когда в последний раз ты видел отца?

Рамси задумался. Он и сам не помнил.

— Зимой. В январе или феврале, — после короткой заминки, ответил он.

— Около полугода назад, — подвела итог инспектор. — Он часто оставляет тебя одного? — задала она следующий вопрос.

Рамси начинал понимать к чему идёт беседа. И честно говоря, испугался.

— Нет. Да он скоро приедет за мной, — поспешил ответить он. Отправиться в детский дом он не хотел.

Миссис Бьёрнсон опустила светлые короткие ресницы, и доброжелательно улыбнулась. Не первый раз она сталкивалась с ситуацией, когда ребёнка изымали из семьи и направляли в приют. И всегда дети: и маленькие и большие, не желали расставаться с родителями. Пьющих, гулящих, подверженных различным порокам, и неконтролирующих свой гнев, асоциальных личностей — всех их дети любили и верили, что они непременно исправятся. Это всегда тяжело, но в таких случаях, ребёнку лучше в государственном учреждении, чем с вечно пьяной матерью или, то и дело отдыхающим за решёткой, отцом.

— У тебя есть кто-то, кто может о тебе позаботиться? Бабушка, дядя или тётя? — предположила инспектор.

— Нет, — Рамси уныло уставился на носки своих кед.

— Мне жаль, но если в ближайшее время, мы не сможем связаться с твоим отцом, то придётся отправить тебя в приют, — миссис Бьёрнсон постаралась максимально мягко сообщить неприятные новости.

— А если я не хочу? Мне шестнадцать, и я могу о себе позаботиться! — вскинул голову Рамси.

— До совершеннолетия за ребёнка несут ответственность его родители или опекуны. Ты не достаточно взрослый, чтобы жить один, — остудила его пыл женщина.

Рамси опустил уголки губ. Только он избавился от опеки отца, как тут «нечаянная радость» свалилась на голову.

— Знаешь что, вполне возможно, что твой отец скоро отыщется и заберёт тебя домой, — заверила инспектор. Сама она, конечно, знала, что в таком случае нерадивому родителю придётся немало побегать по инстанциям и доказать органам опеки свою состоятельность и здравомыслие. Но видя, как расстроился парнишка, постаралась дать ему надежду на лучший исход.


========== Эпилог ==========


В то время, пока наши друзья дожидаются решения своей судьбы, а точнее Рамси ждёт приезда сопровождающего, а Теон своего отца, стоит упомянуть и о второстепенных героях, встретившихся в этой истории.

Сандор Клиган с трудом, но всё же, сумел продать дом в злополучной деревне. Вместе со своей семьёй он переехал в Эдинбург, где они поселились в небольшой, но уютной квартире на окраине города. Он вновь устроился учителем труда в школу-интернат, только теперь уже никаких неприятных сюрпризов его не ожидало. Работа доставляла удовольствие, и со своими новыми учениками он легко нашёл общий язык.

Учитель физкультуры мистер Тормунд Бьёрнсон, также предпочёл продолжить свою карьеру в этом городе и волею судьбы, они вновь оказались в одной школе. Его жена миссис Бриенна Бьёрнсон, в девичестве Тарт, получила повышение и стала старшим инспектором по делам несовершеннолетних в одном из местных участков полиции. Дети подрастали и радовали своих родителей трудолюбием и усердным отношением к учёбе, а также доставляли немало весёлых моментов своими проказами и шалостями. Благодаря крепкой дружбе глав семейства их жёны много времени проводили друг с другом и тоже стали хорошими подругами. Иногда они проводили выходные в составе двух семей. Например: выбирались на экскурсию в музей или же, организовывали поход с палатками в лес. Детям особенно нравились подобные вылазки на природу: ватага из пятерых сорванцов, могла похвастаться завидным запасом энергии и неиссякаемым резервом шумных игр, которые успевали утомить обе пары родителей.

Мистер Давос Сиворт, оправившись после всех ужасных событий и смерти лучшего друга, вновь вернулся в родной город, и ныне заведует кафедрой истории в Оксфордском университете. По образованию он был археологом, и в молодости ездил на раскопки, теперь же с головой уйдя в науку, преподаёт её студентам. На сорок шестом году жизни, любимая жена, с которой вместе они были уже двадцать пять лет, преподнесла ему пятого сына. Он назвал его Станнис, в память о своём, раздавленным судьбой и трагический ушедшем из жизни, друге.

Психолог по прозвищу Человек, более известный под именем Якен Х’гар, обосновался в Лондоне и работает в центре помощи жертвам домашнего насилия, он обитает в квартире из окна которой открывается вид на маленькую Венецию, расположенную в сердце квартала Паддингтон.

Миссис Оленна Тирелл, вернулась в Лондон в свой особняк, находящийся на окраине района Чизик. Прежде этот район являлся лишь маленькой рыбацкой деревушкой, а ныне стал перспективным и уютным местом, где предпочитают селиться представители среднего класса. Бывшая учительница биологии выйдя на заслуженный отдых, выращивает цветы в своём саду, а также занимается с абитуриентами подготовкой к экзаменам по биологии в качестве частного репетитора. Впрочем, помимо садоводства, открыла она в себе и ещё одну страсть. Миссис Тирелл, тайком от родственников делает ставки на лошадиных бегах. Что же до её внучки Маргери и младшего Баратеона, то о них речь пойдёт в другой истории.

Несомненно, стоит сказать о старшем из братьев Роберте, чьё капиталовложение потерпело крах и обернулось поистине ужасной трагедией, как и для его семьи, так и для многих других людей. В этот раз он потратил свои средства на строительство многопрофильной детской больницы, снабжённой самым современным и дорогостоящим оборудованием, и нанял лучших во всей Англии специалистов для работы в ней. Больницу он назвал именем Ширен Баратеон, отдавая дань памяти своей бедной племяннице, которая была поистине чудесным и добрым ребёнком.

Вот и всё, что можно сказать о второстепенных героях данной истории. Теперь же пришла пора побеседовать о главных действующих лицах, которые в этот момент находились в своей интернатской комнате, раздумывая от том, что произойдёт за дверями школы.

****

Бейлон Грейджой прибыл в половине двенадцатого утра. После того, как ему сообщили из школы о событиях, развернувшихся в злополучном посёлке, он себе просто не находил места и проклял тот день, когда отправил своего единственного сына в этот чёртов интернат. В поезде он, конечно же, успел приложиться к бутылке для успокоения расстроенных нервов, но наутро был трезв, как стёклышко. Пообщавшись с замдиректора и всласть поругавшись со школьной администрацией, он пообещал засудить их к чёртовой матери. Другие родители, взволнованно ожидавшие в приёмной директора, живо поддержали его.

Когда за Теоном пришёл замещающий воспитатель и сообщил, что за ним приехал отец, он быстро попрощался с Рамси, и подхватил битком набитую спортивную сумку. Когда он заезжал, она не была такой полной, за год вещей существенно прибавилось, и это ещё хорошо, что он давно отвёз домой тёплую одежду. Он обнял Рамси на прощание, и тот снова заворчал. Теон сказал, что позвонит, когда приедет домой. Рамси едва улыбнулся и стоя в дверном проёме, махнул рукой, когда он вышел в коридор. Расставались они в куда более добрых отношениях, чем встретились в этой комнате в первый раз.

Спустившись на второй этаж, Теон увидел отца, ожидавшего его возле приёмной директора. Бейлон широким шагом направился к нему и порывисто обнял сына, прижал к себе. Теон улыбнулся, уткнувшись лбом в отцовское плечо, пусть он и считал себя слишком взрослым для выражения чувств на людях, но, тем не менее, вырываться не стал.

— Пап, я скучал — сказал он, украдкой смахнув влагу с ресниц.

— И я, сынок. Слава богу, с тобой всё в порядке, — Бейлон оглядел сына и ещё раз прижал к себе.

Теон перестал смущаться проявлениями отцовской любви, другие родители, которых он видел в коридоре, делали точно так же. Он подхватил с пола сумку и окинул прощальным взглядом вестибюль. В следующем году он снова пойдёт новую школу.

****

Рамси успел вчера попрощаться с Демоном и с Рыцарем, а также с остальными ребятами из тусовки. Они в последний раз устроили пьянку в темнице. Вроде всё было как обычно, но легкие нотки меланхолии повисли в воздухе. Многие из них никогда больше не увидятся. В школе ведь собрались ребята из разных городов, а теперь все снова разъедутся по домам, где каждого ждут свои заботы и хлопоты.

Утром приехал сопровождающий. Конвоиром оказался хмурый дядька слегка за сорок с кустистыми чёрными бровями, и торчащими жесткой щёткой усами. Он провёл рукой по лысеющему темени, и взглянул на подопечного без особой радости.

— Готов, парень?

Рамси кивнул и закинул рюкзак на плечи. Вещей у него оказалось немного, и пусть с натугой, но все они уместились в рюкзак. Несколько не слишком интересных книг он даже отдал в библиотеку, всё равно перечитывать их не собирался. Документы были давно подписаны и находились у сопровождающего, и они сразу отправились на вокзал. В поезде конвоир не особо обращал на него внимания, сначала заполнял какие-то бумаги, а после листал журнал, рекламирующий новые спортивные автомобили. Вряд ли его зарплата позволяла иметь такой, но мужик, судя по всему, оказался мечтателем. Рамси всю дорогу изображал на лице скорбь покорившегося своей судьбе страдальца. Он даже книгу не открывал, чтобы ненароком не выйти из образа, и мрачно глядел в окно. К трем часам дня поезд прибыл в Лондон. Рамси посмотрел на ставший родным за этот год вокзал, и приступил к фазе активных действий. Он брякнулся на лавку и состроил самое жалобное выражение лица на которое только был способен.

— Дяденька конвоир, меня в поезде укачало, давайте немного посидим тут на свежем воздухе, — умоляюще протянул он.

— Не выдумывай, парень. Мне ещё одного беглеца надо домой проводить, так что живо поднимайся, и пойдём в метро. Там точно не укачивает, — строго оборвал сопровождающий.

— Мне так плохо. Жара такая, купите мне водички. Пожалуйста, — Рамси включил всё своё обаяние, не забывая при этом изображать муки на лице.

Конвоир снял форменную фуражку, и крякнув, провёл ладонь по взмокшей шее. В поезде, в самом деле, было душно, может парня и вправду, укачало.

— Ты, вот что сиди здесь, и не вздумай сбежать, — конвоир посмотрел на толкущихся у автомата с прохладительными напитками, людей, и снова перевёл взгляд на своего подопечного.

Рамси выдавил жалобную улыбку.

— Пожалуйста, — протянул он. — Я никуда не денусь. Можете даже меня наручниками к лавке приковать, — он с готовностью вытянул руки перед собой.

— Не болтай ерунды. У меня и нет наручников вовсе, я всё-таки детей сопровождаю, а не уголовников, — конвоир с сомнением взглянул на него, и всё же двинулся к автомату с водой. Один раз он обернулся, и Рамси также сидел на скамейке с умирающим видом. Когда он обернулся второй раз, уже стоя в очереди, его и след простыл.

То, что сопровождающий купился на его уловки здорово порадовало Рамси. Если бы не вышло в этот раз, то пришлось бы придумывать что-нибудь другое. Но на его счастье, конвоир лишь на вид был строгим, а на проверку, оказался мягкосердечным, замученным неблагодарной профессией мужиком. И даже, если бы у него были при себе наручники, Рамси понимал, что не будет он его пристёгивать, тем более на вокзале, где толчется куча народу. Затеряться в толпе оказалось проще простого. Рамси прошмыгнул между двумя старушками с объёмными сумками и обогнал мужчину, волокущего чемодан на колёсиках, и вот он уже у дверей на улицу. Теперь он кинулся со всех ног, петляя по узким улочкам, подгоняемый криками конвоира, который призывал его остановиться. Наивный! Рамси свернул в тупиковый проулок за ветеринарным колледжем, и, вскочив на стоящий в тупике, мусорный контейнер, перепрыгнул кирпичный заборчик. Почти сразу оказался на автобусной остановке и успел влететь в закрывающиеся двери и махнуть из-за стекла рукой оторопелому конвоиру, который пыхтя, пытался перелезть через забор. Он понимал, что грузному дядьке его не нагнать, хоть у него и был довесок в качестве рюкзака — бегал он не в пример лучше. Не зря всё-таки он в детстве скакал по крышам, вот и настал момент, когда навыки принца Персии пригодились в жизни.

Рамси отдышался уже в автобусе который катил по неизвестному ему маршруту, унося его навстречу приключениям. Их он всегда умел находить. Он радовался вновь приобретённой свободе, не зная ещё как ею воспользоваться. Но он обязательно придумает, ведь теперь его судьба в его руках. За окном проплыло «Око Лондона», а после автобус свернул, и взгляду предстал величественный Вестминстерский дворец. Рамси брякнулся на свободное место и прилип к окну. Возле башни святого Стефана он заметил знакомые лица и поспешил выйти на следующей остановке. Компания неформалов торчала под часами. Он махнул издалека Зайке, Матери и Фениксу. А когда приблизился, увидел, переходящих дорогу, Светофора и Медведя. Компания подбиралась отменная — в самый раз для того, чтобы отпраздновать окончание учебного года и начало вольной жизни.

История о старинном, полном тайн и опасностей, замке, о зарождении крепкой дружбы, взаимопомощи и отваге подошла к концу. Но впереди наших героев ожидает огромное и долгое путешествие. И кто знает, какие сюрпризы преподнесёт им жизнь, какие приключения и неожиданные открытия встретятся им на пути. Год прошёл, как прочитанная книга. Но закрывая одну книгу, мы открывает другую, и может быть, это ещё не конец, стоит лишь перевернуть страницу…