Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
относятся — люди в жизни разное повидали, да жизнью этой биты-перебиты. Молодых у нас можно по пальцам пересчитать; кому полвека не стукнуло, те и считаются молодёжью.
До Катастрофы в Посёлке находилась строгорежимная зона, отсюда и пошла такая невесёлая демография. Уже тогда почти всем было за тридцать, да после два десятка лет минуло. Но кое в чём нам повезло — неподалёку располагалась женская колония. Так что не остались люди без любви и ласки. Одна баба на троих мужичков — не густо, и даже, местами, хлопотно, но всё же лучше, чем совсем без них, верно? Повезло нам и с другим — имелась какая-никакая инфраструктура. От прошлой жизни остались больница, промзона, швейный цех в женской колонии. Ткани, нитки, оборудование и склад, под завязку затаренный одеждой — это, я скажу, дорогого стоит.
Потом мы и сами научились кое-что делать, а сначала…
На первое время хватило медикаментов, одежды и оружия, а вскоре подоспела нежданная подмога. Клыков — командир специального отряда, привёл большую группу беженцев с разорённого севера, оттуда, где находилось управление всеми окрестными лагерями. Клыков и два десятка его бойцов пришлись ко двору, а главное, эти люди сумели доставить кое-какую технику, привезли оружие и боеприпасы.
Так мы и выжили.
Граждане приспособились, меж собой худо-бедно ладят. Поселяне стараются нас, ментов, без особой надобности в свои дела не впутывать, сами вопросы решают, но и нам скучать не дают. Часто для восстановления законности хватает зуботычины. Только люди разные, и случаи, соответственно, разные! С одним достаточно душевно пообщаться, чтобы осознал и исправился, другому нужно побывать за Оградой на лесоповале; после этого взгляды на жизнь, обычно, меняются, не узнать человека — куда весь норов делся! Можно ещё недельный паёк урезать — очень действенно в плане воспитания. Хуже, когда приходится чрезвычайные меры применять, неприятно это, но такая уж наша работа.
Уплетал я мясо, а мысли вокруг предстоящего мероприятия вертелись. Не впервые людей вешаем. Я с детства всякого навидался, и такие дела меня не сильно трогают: надо — значит, надо! А на душе пакостно. Не чужих казним — своих, поселковых. Всю жизнь с ними бок о бок. Заслужили они мерзкими поступками такую участь, а всё равно жалко. Ладно, сделать, и забыть.
— Как думаешь, сегодня вздёрнут? — поинтересовался Ренат, наливая себе чай. Видно, о том же, о чём и я, думал.
— Это как пить дать, — ответил Виктор. — Чего тянуть? Дождь, поди, скоро стихнет, значит, люди соберутся. Сегодня обязательно!
Мы стали набивать трубки табачком, когда Ренат забеспокоился.
— Слушай, Вить. А ты смертников накормил?
— Чо-та забыл, — лениво ответил Виктор, выдыхая облачко горького дыма.
— Тебе, Витёк, хорошо, — сказал Ренат, — а им не позавидуешь. Спустись к ним, что ли. Угости горемык табачком.
— И накорми, — проявил я заботу, не изверг же.
— Потерпят, — отмахнулся Виктор. — Недолго им. Чего зря добро переводить?
— Ну и сиди, грей задницу, — беззлобно проворчал Ренат. Он собрал со стола еду, и сам ушёл в подвал.
— И на фига? — бросил ему вдогонку Виктор. — Добренький!
Под сапогами заскрипели ступени; вошли Сашка с Игорем, а следом — Захар. Пришедшие развесили мокрые дождевики на вбитые в стену гвозди, и расселись за столом. Сделалось шумно, тесно и сыро.
— Готовы? — спросил Захар. Мы всегда готовы. Он в курсе, что мы всегда готовы, но всё равно спросил. Дело предстоит не рядовое. Поглазеть на зрелище соберётся толпа, может случиться всякое. Наша забота, чтобы этого «всякого» не случилось.
Последним, небрежно стряхнув капли дождя с потемневшей от влаги брезентовой накидки, явился Степан Белов; обшарпанный, весь перекрученный изолентой «калаш» клацнул о столешницу; накидка полетела на пустую скамью. Рукопожатие у Степана такое… будто рак клешнёй хватанул: жёсткое и цепкое. Сложения дядечка не богатырского, и возраста солидного, а посмотришь, как придвинул ногой табурет, да с каким видом на него уселся, и понимаешь, кто здесь главный. Притихли ребята. Степан зыркнул из-под лохматых серебряных бровей тускло-серыми глазами; взгляд — что бритва; порезаться можно. Степан и сам такой: острый да колючий. С виду — худощавый человечек, лицо исполосовали морщины, лысина сквозь редкую седину розовеет. Только сразу чувствуется — лучше этого дядю не трогать, поранишься. Его у нас кумом величают, не каждому дозволяется называть его Стёпой. Мне иногда можно.
Виктор налил Степану чай, тот кончиками пальцев отодвинул кружку в сторону и поинтересовался:
— Как настроение?
— Как обычно, Стёп, — отчеканил Захар. — Бодрое.
— Хорошо, что бодрое, — похвалил кум. — Арестанты как? Не психуют?
Захар посмотрел сначала на меня, а потом на вернувшегося из подвала Рената.
— Тихие сидят, — доложил Ренат, — словно мышки. Проблем не будет.
— Кабы точно знать! Жить-то всем охота. Им, стало быть, тоже помирать не хочется. Начнут дёргаться —
Последние комментарии
2 дней 4 часов назад
2 дней 9 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 13 часов назад
2 дней 14 часов назад