Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
— Да понял, я, понял.
— Вот и хорошо, — смягчил интонацию собеседник, после чего быстро попрощался и прервал связь.
Жене же остро захотелось что-нибудь сломать. Подумать только! Куда-то лететь! Собрание! Уже завтра! Где будут люди, много людей, и все они будут что-то говорить, вслух! Обязательно случится перепалка, кто-нибудь всенепременно выведет его из себя, всякие неучи начнут задавать глупые вопросы, и по итогу останется только ощущение выжатости и неимоверной усталости. Что может быть хуже?! Две смерти себе подобных не так удручали, да, есть такое свойство у людей, они иногда умирают и это нормально; а вот предстоящая поездка на другой край Земли из уютного, родного и безлюдного леса заранее вгоняла в тихую ярость.
Пнув сухую ветку и отследив ее полет, Женя развернулся и вошел в прохладную лабораторию. Солнце слабо пробивалось сквозь толстое потолочное окно, потому что деревья над ним разрослись и пустили густую крону, отбрасывающую плотную тень, а расчищать ее было, во-первых, лень, а во-вторых, он привык работать в умиротворяющем полумраке. Только сейчас расслабиться не получилось, потому что посреди личного неприкосновенного пространства все еще топтался чужак Воля. Более того, воспользовавшись уединением, он подошел к полупрозрачной стене инкубатора и напряженно всматривался вглубь, наивно пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть.
Женя сощурил глаза, намереваясь высказать коллеге все, что думает, но некстати в голове раздался очередной настойчивый стук.
— А?! — он принял сигнал и рявкнул вслух так резко и громко, что Воля подпрыгнул от неожиданности и выронил глаз — орган мигом затерялся в траве; обернулся и на всякий случай отошел от инкубатора подальше, к плотно утрамбованной земляной стене, испещренной змеями-корнями.
— Будем через пару минут. Все готово? — дружелюбно поинтересовался кто-то по ту сторону чипа.
— Почти, — выдохнул Женя, лихорадочно сверяясь со временем. Процесс следовало запустить еще минут пять назад. — Понял. Жду, — на ходу прерывая связь, он бросился к инкубатору, настроился на него и взглядом загрузил экран.
Хотелось убивать. Потому что торопиться он не любил так же сильно, как и гостей.
— Что ты делаешь? — воодушевился коллега.
— Не твое дело.
— Ты его извлечешь? Сейчас извлечешь, да?
— Отстань, — Женя быстро подошел к дальней стене и проверил насос. Точнее, наружную его часть, выглядывающую из густо переплетенных корней. Убедившись, что все в порядке, запустил его. По проводам энергия из многовековых деревьев собралась воедино, и лабораторию наполнил тихий гул.
— А дашь мне подержать? Ну можно же? А можно я трансляцию Роме отправлю? Можно-можно-можно, да? — Воля хвостиком ходил следом и одно что на пятки не наступал.
— Не мешай! И никаких трансляций.
— Ну Женя!
— Воля! Или умолкни, или убирайся! — прошипел сквозь зубы, стараясь не отвлекаться от загруженного внутреннего экрана, на котором крупным планом высвечивались текущие показатели состояния плода: пульс, давление, температура тела, мышечная активность. Первые минуты — критические, малейшее замешательство могло привести к фатальному результату. Вот только сосредоточиться в подобных условиях не получалось, что злило невероятно.
— Да-да, конечно. Ты не переживай, я не помешаю. И отвлекать не буду. Ой, смотри, а я его вижу! Какой же он маленький! Ну прелесть же, да, Жень? Ой какая прелесть! — Воля бесцеремонно выдвинулся вперед и присел на корточки перед толстым стеклом, за которым медленно убывала непрозрачная жидкость зеленого цвета. На ее поверхности показалась всего лишь спина и кусок плеча плода, но увиденного оказалось достаточно, чтобы коллега раскрыл рот от восхищения и наконец-то замолчал.
Жидкость быстро исчезла в боковом отверстии, и теперь уже не плод, а скрюченный на дне ребенок вяло пошевелился. Упитанный, на вид здоровый. Сморщенная кожа, редкие волосы на голове, рыжие — феомеланин сделал свое дело. Показатели жизнедеятельности колебались в пределах нормы. Секунды через две в голове раздался щелчок — сигнал, что все прошло успешно. Женя шагнул вперед, ногой оттолкнул притихшего коллегу и осторожно выдвинул переднюю стенку инкубатора. Почти бесшумно она откинулась, и тут же ребенок, впервые почувствовавший кожей прохладный воздух, истошно закричал.
Женя утер пот со лба. Судя по крику, организм получился более чем удачный. Жизнеспособный. Конечно, будущего человека не раз сканировали и проверяли, тестировали и изучали образцы тканей, но невозможно предусмотреть всего.
Другие называли эти минуты чудом. Таинством. Появление на свет нового человека — что может быть прекраснее? Но для Жени подобное происшествие давно стало рутиной. Всего лишь работа. Конкретно этот ребенок — четырнадцатый по счету, а волнение и замирание сердца при извлечении очередного младенца прекратились не то на пятом, не то на шестом ребенке. Привычным движением
Последние комментарии
37 минут 3 секунд назад
57 минут 4 секунд назад
1 час 22 минут назад
1 час 26 минут назад
10 часов 56 минут назад
11 часов 21 секунд назад