Чудо природы [Евгений Анатольевич Попов] (fb2) читать постранично
- Чудо природы (а.с. Рассказы) 327 Кб, 4с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Евгений Анатольевич Попов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
Евгений Попов Чудо природы
Они идут. Они подходят и выкладывают листки. — Где тут принимают литературные произведения, а? — Здесь, — отвечаю я, вздыхая. — Здесь. Вот именно — здесь. И читаю, и отвечаю, и поясняю. Все жду, когда Пушкин придет. Не идет. Но однако что это я приуныл. Эй, да нет! Все совсем не так, все не так. Что там графоманы. Я не о том хочу рассказать. Я хочу рассказать вам не о самих графоманах, а о графоманских борщах. Я очень уважаю графоманские борщи. Они наваристы, они жирны, они приготовлены со всеми необходимыми специями, к ним часто подается… Каждый графоман имеет свой борщ. Человек он не от мира сего, и единственная его связь с миром — это борщ, так же, как единственная услада — литтворчество. И как они все успевают? И добиться успехов по службе, и исписать тысячи страниц неразборчивым почерком, и борща, вдобавок, наварить? Энергия! Энергия графомана значительно превышает лошадиную силу. Я удивляюсь и не пойму этого никогда. Ах, вялый я человек, безвольный. Пропаду я! Другой бы как гаркнул: «Пошел, дескать, вон!» Или еще куда-нибудь. А я все сижу, посматриваю в окошко. — Да, — говорю. — Да. Я вас очень внимательно слушаю. Что вы, что вы, я все понимаю… Ах, как грустно! Но, однако, что же это я? Опять разнылся? Что-то точит меня. Все точит и точит. Дождь ли за окном льет, или солнце сияет, а меня все что-то точит и точит. Вот графоманов ругаю. А зачем? Графоманы, в сущности, очень милые люди. У них случаются такие прекрасные перлы, что, собравши эти самые перлы со всех концов страны и света, мы свободно можем получить нового коллективного гения, силой равного Толстому, Достоевскому и Шекспиру, а духом — всем им троим вместе взятым. И вообще — не смейте обижать графоманов! Они — мои. Я их отныне беру под защиту, как меньших братьев своих, которые заблудились в лесу. Я считаю, что графоманы не только имеют ценность, но и крайне необходимы цивилизованному человечеству, поскольку гениальные писатели произошли от графоманов, как люди от обезьян. И скверные писатели — тоже. Я вот только не понимаю, от кого произошли средние писатели. От кого и откуда. Мне кажется, что они имеют минеральное происхождение. Так вот, значит. Один мой очень милый знакомый графоман пригласил меня в гости, где он проживал один, без жены, родственников или родителей. Проживал, днями работая на службе, а по вечерам — творя и верша. — Прошу тебя, — сказал он. — Я вчера купил баранью ногу. Я сварил. У меня борщ. Ты приходи, друг. Вялый я человек. Слабый. Безвольный. — Прошу тебя, — сказал он, передавая полную до краев тарелку. — Но и ты тоже, — защищался я. — Ну, конечно, — успокоил меня графоман. И мы стали кушать. Плавал лучок, укроп. Утонул кусок баранины, и в жировых блестках отражалось электричество. — А теперь… — торжественно провозгласил графоман, и я поудобнее устроился в кресле.Уж вечер. Славой осиянный Я из заводу выхожу. Сам я — продукт эпох гуманный. На мир я с нежностью гляжу Воцарилось молчание.— Ну и как? — повторил он, дрогнув голосом. — Что, «как»? — Как стихи. — Э-э, у-у, м-ммм. Ты знаешь, старик. Как-то, э-э… Слушай, ты давно пишешь? — Давно, — сухо отвечал графоман, закуривая длинную папиросу. — А что, плохо? — Да нет, что ты! Интересно! — Я приходил в волнение. — Очень интересно. Бьется поэтическая жилка. Но тебе обязательно нужно больше писать. Обязательно! — Вот. Вот! Я тоже так думаю Я напишу, — суетясь, радовался графоман. — Я, я… (Тут его голос сипнет, и он от избытка чувств ничего больше не может сказать). И так — сколько раз. Эх, много, много, много раз и много графоманов. Я однажды одному по глупости ляпнул не то, что надо. По неопытности. — Зачем ты это делаешь? — спросил я. — Тяга. Тяга простого человека к культуре, — значительно ответил графоман, строго глядя в окно. — Вот и читал бы хорошие книжки, раз тяга. И тут графоман развернулся от окна пружинно. Глаза его, можно сказать, как молнии блистали. — Я… много лет. Поглощал. Я поглощал, а теперь я хочу отдавать, испускать. Понимаете, — сказал он, переходя на «вы» и глядя на меня, как на Дантеса. — И отдам, отдам. Испущу, понимаете? — Понимаю, — уныло ответил я и тоже посмотрел ему в глаза. И посмотрев, понял все. Что, во-первых, и сам я таков, что лишь по случайности я его учу и ем его борщ, а не он меня и ест мой борщ. А во-вторых, будь возможность, он бы убил меня. Убил и закопал без жалости и содрогания. Закопал исключительно в целях личной безопасности и продолжения торжества графоманства на Земле. Спрашивает: — Что, плохо я пишу? Только честно! Честно! — Ну, если честно, то ничего так, — труся, отвечал я. Графоман ослаб. Капли пота увлажнили его крутой лоб. — А вот это ты видел? — спросил он. Я остолбенел. Этого я не видел никогда. Графоман ухитрился сложить из
- 1
- 2
Последние комментарии
1 час 43 минут назад
1 час 56 минут назад
2 часов 29 минут назад
3 часов 2 минут назад
18 часов 32 минут назад
18 часов 41 минут назад