Сокровище Дракона: Часть 1 [Виола Ривард] (fb2) читать онлайн

Виола Ривард

Сокровище Дракона

Переводчик: Мила Кац

Редактор: Мария Сандовал

Бета-корректор: Анастасия Иванова

Русифицированная обложка: Валерия Плотникова

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного, ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала, без ссылки на группу и

указания переводчика, строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного

ознакомления, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой

никакой коммерческой выгоды.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

К тому времени, как Маджа освободилась от оков, она была уверена, что никакого дракона здесь нет.

Девушка никогда не верила в богов — любых богов, которые, казалось бы, благоволили только богатым и избранным — но все же, в ней теплилась крошечная надежда, что Севррн существует.

С древних времен нищие и короли приезжали издалека, чтобы отдать дань богу-дракону. Как и большинство детей, Маджа часто мечтала о том, чтобы проникнуть в логово Севррна и хотя бы мельком взглянуть на хранящиеся в нем сокровища. Очевидно, девушка так и не переросла эту фантазию, потому что даже когда люди Кавеша тайно похитили ее ночью, она лелеяла единственную, безумную мысль: «Перед смертью, хотя бы, увижу пещеру, наполненную золотом».

Но, к ее разочарованию и облегчению, здесь не было никаких сокровищ, по крайней мере, там, где охранники оставили ее, прикованную цепью, в качестве жертвы. В небольшой пещере не было ничего, за исключением цыплят в клетке, полупустой масляной лампы и принесенной вместе с Маджей корзины подношений.

Простояв час, Маджа на дрожащих ногах подошла к корзине. Щель в потолке пропускала тонкий луч света, освещая содержимое корзины. Хлам — как она и предполагала.

Больше не беспокоясь о том, что может потревожить дракона, Маджа рылась в корзине, выбрасывая вещи через плечо. Серебряные кольца отскочили от каменных стен и упали на пол. Дешевая керамическая посуда разлетелась на куски, безумно пугая кур. На дне она нащупала мешок, содержащий позолоченный пирит, под которым нашла то, что искала. (Пирит — греческое название «камень, высекающий огонь» связано со свойством пирита давать искры при ударе.)

Маджа подняла ложку вверх, чтобы рассмотреть ее на свету. Это не только настоящее золото, но и единственное что-то стоящее в корзине.

В течение тысяч лет Севррн защищал остров Эрд, откуда была родом Маджа. Под бдительным оком бога-дракона остров процветал. Те немногие, кто пытался напасть на Эрд, скончались в адском подземелье Севррна.

Но с годами атаки прекратились и жители Эрда стали успокаиваться. Подношения становились скуднее и скуднее, так как богачи не желали расставаться со своими сокровищами ради дракона, которого никто не видел на протяжении веков.

Схватив масляную лампу из корзины, Маджа осмотрела затененные участки пещеры. С одной стороны располагался широкий коридор, ведущий вглубь горы. Ее лица коснулся сырой воздух, что исходил из тоннеля. На другой стороне комнаты был небольшой проход, через который ее привели охранники.

Девушка не сомневалась, что они все еще были там, на безопасном расстоянии, чтобы убедится в том, что она не сбежит. Если она пойдет туда сейчас, они ее поймают и вернут, возможно, даже более тщательно связав. Это был риск, на который она не готова была пойти, и поэтому решила подождать до наступления темноты. Ни один человек не будет достаточно смел, чтобы стоять возле логова дракона в темноте, особенно после такого столь скромного подношения.

Маджа расхаживала некоторое время, пока прокручивала в голове свой план снова и снова, чтобы убедиться, что все у нее продумано. Капитан одного из больших грузовых судов, что сейчас пришвартован в бухте, был хорошим другом ее покойного отца. Он собирался отплывать завтра, направляясь в небольшой торговый порт Врайнеш. Может быть, она начнет новую жизнь там, или, возможно, останется на корабле и увидит мир.

В любом случае, ей нужны деньги — и много. Она не настолько наивна, чтобы полагаться исключительно на благотворительность. К счастью, существует простое решение для ее проблемы.

В течение тысяч лет идиоты приносили золото и ценности в логово Севррна. Маджа даже не представляла, какие сокровища могли ждать ее, наберись она мужества, чтобы спуститься в чрево горы.

Масло в лампе сгорало быстро, и Маджа понимала, что нужно торопиться. Еще несколько мгновений она расхаживала по комнате, раздумывая о правильности своего решения, а затем шагнула в проход.

***

Маджа шла, несмотря на то, что каждый мускул в ее теле ныл в знак протеста. Прошло много времени с того момента, как она последний раз пила или ела. Силы ее были на исходе.

Она как раз собиралась повернуть назад, когда услышала в глубине звук льющейся воды. Перспектива напиться прохладной воды придала силы ее конечностям, и она снова начала спускаться вниз по проходу.

Стены были серыми, а в некоторых местах черными. Когда свет от лампы попадал на черные участки скалы, было видно, что они гладкие и блестят — обсидиан. Вулканическое стекло, прошедшее через быстрое охлаждение расплавленных горных пород. На севере было несколько вулканов, и обсидиан использовали повсеместно: в произведениях искусства в Аллонане и в вооружении в Двориане, но она никогда не слышала, что гора Севррна когда-то была вулканом. Возможно, именно вулканические взрывы в горе заставили древних поселенцев полагать, что в ее недрах скрывался дракон.

Пока Маджа двигалась на звук воды, она заметила мягкое свечение солнечного света. Она нахмурилась и замедлила шаг. Постепенно, в поле зрения стала появляться комната.

Свет заливал обширную пещеру, проникая через массивный проем в потолке. Маджа узнала продолговатое, похожее на кратер отверстие, которое изображали на многих картинах и гобеленах. На них были запечатлены только самые храбрые из мужчин, рискнувшие преподнести свои подношения. Стоя на краю, они бросали сокровища в темноту, прося Севррна о благосклонности.

Маджа всегда считала это нелепым обычаем, но когда она стояла в устье прохода, оглядывая пещеру, стало ясно, что ее предки не разделяли ее убеждения. Куда не глянь, всюду было золото.

Она моргнула, потерла глаза, а потом снова моргнула.

Солнечный свет, отраженный от того, что могло быть миллионами золотых монет. Они полностью покрывали пол, возвышаясь целыми кучами, образуя золотой пейзаж из холмов и долин. На границе света Маджа смогла разглядеть нечто, вроде подземного озера. Поверхность воды имела странную переливчатость и, казалось, блестела словно алмазы.

Маджа ожидала найти некоторое количество золота, возможно, даже несколько артефактов, но это было ошел омляющим. На мгновение девушка застыла на месте, её переполнял целый калейдоскоп эмоций — от изумления по поводу её открытия и эйфории от всего этого богатства, что она могла забрать себе, до… горечи.

В течение многих веков — нет, тысячелетий — люди бросали свое золото в яму в надежде, что дракон исполнит их желания. Они могли бы использовать золото, чтобы улучшить свою жизнь или жизнь своих близких. Множество людей родились, жили и умерли в бедности, в то время как огромное, нетронутое богатство лежит в горе, к которой опасаются приближаться из-за нелепого суеверия.

Мажда закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь унять свое возмущение. Она не могла решить все несправедливости мира, но могла хотя бы одну — свою собственную. Канцлер оставил ее здесь умирать. Она едва могла дождаться, пока не проберется обратно в город. Она вернется с целым мешком, полным золота и рассыплет его в нижнем городе. Тогда каждый бедный мужчина, женщина и ребенок узнает все о «логове дракона».

Воодушевившись этими мыслями, она начала спускаться к золоту. Проход, из которого она пришла, выходил на крутой утес, возвышавшийся над пещерой. Узкий выступ в стене образовывал естественную, хотя и опасную, дорожку. Она поползла вниз, поочередно переставляя ноги, а руками цепляясь за выступы в стене.

Добравшись до конца дорожки, Маджа спрыгнула с нее слишком нетерпеливо. Пол подломился, и она упала на задницу перед тем, как скатиться по золотому склону. Она поняла, что груды золота состояли не только из монет, когда остановилась у подножия склона, и что-то твердое впилось ей в спину. Морщась, она просунула руку за спину и достала большой, громоздкий золотой обруч.

Она была готова бросить его в сторону от злости, но не могла отделаться от ощущения, что видела его где-то раньше. Диадема выглядела очень просто и безвкусно. У нее был настолько непривлекательный вид, что для неопытного глаза, она могла быть немногим больше, чем простая бижутерия пожилой дворянки.

Но Маджа разбиралась в таких вещах.

Дизайн диадемы в форме тростника свидетельствует о древнем искусстве Башети. Некогда великий народ прославился и разбогател на непритязательном растении, которое имело множество применений: начиная от продуктов питания, текстиля и, особенно, бумаги.

Но маленькие жемчужины, которые были вкраплены в тростник, принадлежали торговой марке ювелирных изделий древних Мандуриан. Поскольку упадок Империи Башети совпал с веком подъема Республики Мандуриан, было очень легко точно определить временные рамки, в которых было создано украшение.

Однако, не это придавало произведению искусства самобытности. Слово на Латиане, кропотливо выгравировано на внутренней стороне украшения:

«Cromisttel» — Несломленный.

С приглушенным благоговением, она водрузила диадему на голову. Никакого божественного дыхания на нее не снизошло, и никаких труб не звучало, но Мадже не нужны были никакие фанфары, чтобы прочувствовать значимость момента. Она надела потерянную корону Императрицы Арды. Она действительно была тяжелой, как утверждала Арда.

Обхватив себя руками, Маджа пыталась согреться. Теперь она могла различить бесчисленное множество предметов среди груды монет. В куче, с которой она скатилась, виднелась рукоять меча, украшенная драгоценными камнями, кольца, расшитые шелка и даже нечто, похожее на золотую флягу — и это было только на поверхности одного из сотен золотых холмов. Если она нашла один из самых известных артефактов истории в самой первой груде, сколько еще древних сокровищ ждет ее?

Когда день уступил место вечеру, она едва ли успела перебрать одну груду монет. Пещера была настолько глубока, что лунный свет едва проникал внутрь. Мадже приходилось полагаться на переменчивый свет от лампы.

Масла в лампе не хватит на всю ночь, и если Маджа хотела выбраться отсюда, то ей следовало поторопиться. С одной стороны, она хотела бы остаться здесь на ночь и продолжить изыскания утром, но голод перечёркивал эту идею. Несмотря на обилие сокровищ, в пещере не хватало подходящих материалов для поддержания огня, поэтому приготовить одного из цыплят тоже не представлялось возможным.

Маджа собрала приглянувшиеся находки в импровизированную сумку и перекинула ее через плечо. Пока девушка возвращалась к скале, что заняло у нее не меньше двадцати минут, она два раза чуть было не потеряла лампу. Дойдя до устья прохода, девушка села и вздохнула с облегчением и — если быть честной с самой собой — разочарованием.

Она взглянула на необъятные просторы золота и сокровищ, зная, что это не принадлежит ей, но и с некоторым чувством, что теперь имеет на это право. Девушка мысленно стала быстро прикидывать возможный ход событий. Дорога из горы займет около двух часов. Она могла бы выйти, найти в лесу еду и дрова, и вернуться, чтобы устроиться на ночлег внутри пещеры. Люди будут продолжать приходить и уходить, оставляя свои скудные подношения внутри туннелей, в то время как она может жить в золотой пещере, находить, оценивать и каталогизировать бесчисленные вещицы.

Мадже было неприятно, что ее посещают столь эгоистичные мысли, но, как только она решит покинуть пещеру, ее будущее будет весьма неопределенным. Выбравшись из горы, вернется ли она к своему народу в город или оставит их так же, как они оставили ее?

Над своей этической дилеммой девушка размышляла недолго. Как только она двинулась в сторону устья прохода, что-то крепко обвилось вокруг ее талии. Маджа закричала, когда ее подняло в воздух, ее сумка и светильник с грохотом упали на землю, которая отдалялась все дальше и дальше.

Все произошло буквально в несколько секунд, но Маджа с нетерпением ждала, что же будет дальше. Как только движение прекратилось, она, зависнув в воздухе, заметила какое-то движение в тени. Весь воздух вышел из легких, когда фигура из ее кошмаров вышла на лунный свет.

Бог-дракон, Севррн.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ожидание увидеть и видеть собственными глазами — это совершенно разные вещи. Увидев как длинный, чешуйчатый хвост обхватил ее вокруг живота и поднял вверх, Маджа поняла с тошнотворной ясностью, что ошиблась насчет дракона.

Осознание того, что он на самом деле существовал, и что она, несомненно, будет вскоре мертва, было ничем по сравнению с тем, что открылось ее изумленному взору. Маджа была не готова к подобному зрелищу.

Дракон сидел на высоком выступе. Свет луны ярко освещал его неземную форму, чешуйки, казалось, отсвечивали серебром, но Маджа знала из легенд, что, как и его любимый металл, они были лучистого оттенка золота. Впрочем, если направленный на нее сверкающий оскал был признаком того, что девушке не суждено дожить до утра, то она никогда не увидит дракона при дневном свете.

Испугавшись сверх всякой меры, и, как она полагала, за секунду до неминуемой гибели, Маджа сделала единственное разумное, что пришло ей в голову. Она с ним поздоровалась.

— Здравствуйте. Вы, должно быть, Севррн, — на всякий случай, она добавила: — великий и могучий бог-дракон. Для меня большая честь познакомиться с Вами.

Дракон выглядел равнодушным, но Маджа продолжила говорить:

— Забавная история. Я действительно не верила, что Вы существуете. Подумала, это все просто лежит там, и…

Слова застряли в ее горле, когда дракон потянул к ней свою лапу. Один только коготь был длиннее, чем ее рука. Она старалась не закричать, когда один из них приблизился достаточно близко, чтобы оторвать ей голову. Вместо этого, он аккуратно поддел им под обод золотой короны, которая все еще была на голове у Маджи, и о которой она забыла вскоре после того, как надела. Он отвел свой коготь в сторону, удерживая диадему перед её глазами, а его гранатовые глаза требовали объяснений.

Девушка нервно рассмеялась.

— Ох, совсем забыла о ней. Извиняюсь. Было ошибкой нацепить ее на себя. Но я не смогла удержаться, ведь она невероятно прекрасна.

Дракон слегка склонил голову вперед, а затем чуть-чуть набок. Для любого существа такое проявления любопытства Маджа назвала бы довольно милым, но не для древнего бога-дракона.

Она с трудом сглотнула, прежде чем кивнуть на корону и спросить:

— Вы … не знаете что это?

Северн лишь моргнул.

Были несколько вариантов, как она могла истолковать отсутствие ответа. Либо он не понимает ни слова из того, что она говорила, либо нашел ее предположение оскорбительным, или, и она очень надеялась, что права насчет этого, он был слишком горд, чтобы признать, что чего-то не знает.

— Это императорская корона Арды, первой Императрицы Мандурина, — казалось, он слушает, поэтому Маджа продолжила: — Арда была, фактически, единственной Императрицей Мандурина. Ей понадобилось двадцать три года, чтобы стабилизировать империю, но как только она это сделала, то создала первую в истории Республику. С момента ее смерти, Мандурин избирал всех своих правителей и государственных чиновников. Это практически единственная страна, в которой успешно процветает Республика, но я отвлеклась.

Маджа продолжила рассказывать историю Арды, рабыни из Башети, выросшей на плантации тростника, расположенной вдоль русла реки. Она рассказала дракону, как Арда научилась писать и использовала эти знания, чтобы возглавить крупнейшее восстание рабов в истории. Мажда была убеждена в том, что благодаря ее рассказу она все еще жива, поэтому продолжала повествование, не упуская ни одной детали, которую знала.

Факты иссякли, и как только она собралась нести отсебятину, Севррн удивил ее, опустив корону обратно ей на голову. Девушка молча наблюдала, как дракон потянулся к ущелью скалы, где упал ее мешок. Пока его когтистые пальцы перебирали содержимое с впечатляющей ловкостью, Маджа продолжала висеть в воздухе.

Найдя, что искал, он снова поднял лапу перед ней, как до этого удерживал корону. Белый плащ с воротником из перьев достигал пола, когда Маджа примеряла его незадолго до этого. В лапе Севррна он смотрелся немногим больше, чем носовой платок.

— Точно сказать не могу, потому что видела его только на картинах, но думаю, что это Плащ Кинеры, Богини земли Дровиан, — Маджа, не теряя времени, погрузилась в новую историю.

— Кинера была лебедем, которую поймал во время купания принц. Он взял ее в плен, украв плащ. Видите ли, без него, она не могла вернуться к своей истинной форме. Принц… я забыла его имя, но это не важно… спрятал плащ и заставил ее выйти за него замуж. В течение многих лет, она умоляла его вернуть ей ее силу, обещая, что если он вернет ей плащ, она останется рядом. Принц… на самом деле, я думаю, что он был королем к тому времени… всегда отказывал ей, говоря, что, если бы она искренне любила его, то ей ничто не было бы нужно кроме него. Затем, однажды, после того, как они были женаты в течение очень, очень долгого времени, Кинера приехала к мужу и подарила ему плащ — тот самый, что вы держите сейчас. Она сказала ему, что один из ее слуг принес его ей, и когда она надела его, сразу же поняла, что больше не хотела возвращаться к своей истинной форме. Она хотела остаться с мужем и жить смертной жизнью.

Маджа улыбнулась, на мгновение забыв о своем плачевном положении, когда добралась до самой интересной части этой истории.

— Король был рад услышать, что Кинера действительно любила его. Он извинился, что не верил ей, и пообещал, что больше ни в чем и никогда не будет отказывать ей, пока они оба живы. В ту ночь, когда они лежали в постели, его жена призналась, что слуга отказался раскрыть местонахождение плаща. Кинера сказала королю, что ей было немного любопытно, где он скрывал ее плащ все эти годы. Есть много версий этой истории, но где он его прятал — не так и важно. Важно то, что он сказал ей правду и на следующее утро он проснулся и обнаружил, что его жена ушла. Этот плащ — фальшивка. Кинера сделала это, чтобы обмануть мужа и узнать, где находится настоящий. Как только король уснул, она выскользнула из постели, нашла плащ, перекинулась обратно в свою истинную форму и улетела, чтобы никогда не вернуться.

Дракон, который слушал внимательно, посмотрел на нее в ожидании продолжения.

— Это — конец истории, — сказала она ему, съежившись после этих слов.

«Поверьте мне, — подумала она, — мы оба хотели бы, чтобы рассказ был длиннее».

Дракон склонил голову, пока его длинная морда не опустилась слишком близко к голове Маджи. Не самое комфортное расстояние от пасти дракона.

Он вдохнул и выдохнул и от его мощного дыхания волосы девушки взметнулись. Он немного отстранился и внимательно посмотрел на нее. Затем, без предупреждения, он резко взмыл ввысь.

Сколько достоинства может сохранить человек, оставаясь при этом во власти дракона и падая на землю? Маджа визжала всю дорогу, пока летела вниз и продолжала хныкать после того, как Северн приземлился с невероятной грацией.

Дракон проигнорировал ее крики. На четвереньках он спружинил на груды сокровищ, подобно взволнованной собаке. И, в добавок к этой аналогии, он начал копать, лапами отбрасывая золотые монеты в разные стороны. Мадже приходилось прикрывать лицо руками, чтобы монеты не попадали в лицо.

Когда раскопки прекратились, Маджа убрала руки от лица и увидела направленный в ее сторону меч. Она понимала, что он хочет, чтобы она сделала, но не понимала почему? Почему дракон так интересуется историей артефактов?

Севррн бросил меч ей в руки. Несмотря на витиеватый дизайн рукояти, он был довольно легким, и она могла держать его одной рукой, пока другой проследила его рисунок.

По стилю и использованным материалам, она смогла определить период времени, к которому принадлежал меч, и еще кое-какие детали. К счастью, Севррн, казалось, слушал выдвигаемые ею гипотезы о возможных сражениях и о том, кому он мог бы принадлежать. Когда она выжала из своей памяти, все что могло быть связано с этим мечом, дракон дал ей новый объект для оценки. Это продолжалось в течение нескольких часов, пока утренний свет не начал проникать в пещеру.

Было что-то умиротворяющее в созданной Маджей рутине, которая постепенно позволила ослабить контроль со стороны ее стража. Вскоре после восхода солнца, девушка начала клевать носом. Ее истории становились все более бессвязными и непоследовательными, и это быстро утомило Севррна.

Он шумно зевнул, от чего Маджа вздрогнула, испугавшись, что этот звук мог предвещать её гибель. Севррн зашевелился, продолжая удерживать ее своим хвостом. Груды золота, которые ранее возвышался над ней, теперь выглядели как муравейники, по сравнению с массивным драконом. Интересно, долго ли он наблюдал за ней, и если да, то почему она не заметила его раньше.

Севррн рыскал в грудах золота, в поисках изделий из текстиля. Он остановился на мгновение, при этом его хвост продолжал двигаться назад и вперед. Маджа пыталась разглядеть то, что он делал, но пока она качалась на его хвосте словно маятник — это было невозможно.

К тому времени, как дракон повернул свой хвост так, чтобы Маджа оказалась у него перед глазами, у нее уже основательно кружилась голова. Девушка закрыла глаза, чтобы побороть головокружение, и, когда снова открыла их, была уже на земле. Пока она осматривалась по сторонам, Севррн ослабил хватку хвоста.

Дракон бросил Маджу на груду из нежнейших шелков, перьевых подушек и роскошных мехов. Он сел рядом с импровизированным ложем, наблюдая, за ее реакцией.

— Это спальное место для меня? — спросила она с надеждой.

Когда Севррн не ответил, она опустила голову на подушку и накрыла себя одним из шелков. Стараясь не показать, как она нервничает, Маджа закрыла глаза.

Мягкий звон и шуршание монет заставил ее приоткрыть один глаз. Севррн ушел. Девушка села и огляделась, но его нигде не было видно. Она отважилась посмотреть на проход в скале и своды пещеры. Но Дракона нигде не было.

Маджа даже не думала, что кто-то настолько большой может просто исчезнуть, но в то, что он мог уйти, совсем она не верила. Не было никаких сомнений, что он был где-то в пещере, наблюдая за ней и ожидая, что она будет делать дальше. Не было никакого шанса на побег. Пока не было.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Севррн не был уверен, как долго ему следует позволить спать человеку. Он никогда не наблюдал за человеком достаточно для того, чтобы знать сколько ему нужно для сна и бодрствования. Он также не был в своем собственном человеческом обличии достаточно долго, чтобы почувствовать потребность во сне. Даже в виде дракона, он редко спал в зимнее время. Это случалось лишь тогда, когда добыча была скудной, и земля становилась слишком холодной.

Понаблюдав какое-то время за спящей девушкой, Севррн забеспокоился. Его тело окутал золотой свет, и он перешел в свою человеческую форму. В течение нескольких секунд его длинное, мускулистое тело застыло над землей, чувствуя тепло наполняющей его силы. Затем этот жар превратился в тысячи мерцающих отблесков света. Свет обернулся вокруг него, обретая форму великолепного, похожего на чешую одеяния.

Он приземлился босыми ногами на холодный пол. Монеты под ногами едва пересыпались, пока он грациозно шел к девушке. Севррн опустился на колени рядом с ней, рассматривая ее внешность в тысячный раз за эту ночь.

Находясь в его лапах несколько часов назад, девушка показалась ему очень маленькой. В этом не было ничего необычного, поскольку есть очень немного существ, более крупных, чем дракон. Тем не менее, Севррн успел заметить, что в редких случаях, когда он принимает человеческую форму, люди, как правило, были немного крупнее. А этот человек выглядел действительно маленьким. Она была почти вполовину меньше его.

Он мог бы принять ее за ребенка, но с более близкого расстояния Севррн смог разглядеть ее широкие бедра и округлости грудей под платьем. Он опустил пальцы, чтобы слегка коснуться их через ткань. Но почти сразу же отдернул руку из-за неприятной грубости незнакомой ткани.

Дракон завороженно перебирал пальцами ее волосы. Своим темным цветом и блеском они напоминали ему обсидиан. Хотя они были не таким мягким, как его собственные золотые локоны, тем не менее, было приятно прикасаться к прядям, пахнувшим словно океанский бриз.

Он собирался коснуться ее кожи, но его отвлек блеск золота. В ее кармане что-то было — еще одна побрякушка, которую она пыталась украсть у него?

Он ловко извлек предмет, не потревожив девушку. Это была одна из этих длинных золотых палочек с расширяющимся кончиком в форме лодочки. У него было ровно четыреста семьдесят две таких по последним подсчетам. Однако, конкретно эту он не узнал. Рисунок на рукоятке был ему незнаком.

Что ж, теперь у него не было иного выбора, кроме как разбудить пленницу.

— Проснись, — приказал он.

Она пошевелилась, пробормотав что-то о завтраке. Он еще не привык к ее странному акценту, и с трудом разбирал, что она говорит, тем более, что лицо девушки было прижато к подушке.

— Проснись, — снова повелел он голосом, не терпящим возражений.

Девушка приподнялась на локте, потирая лицо. Когда она, наконец, подняла на него свои карие глаза, то застыла в ужасе, заметив выражение его лица. В этот момент, все в ней напоминало ему испуганное, загнанное в угол животное. Это разбудило в нем инстинкт хищника.

Яркие образы замелькали в его голове. Она бежит. Он преследует ее. Догоняет и хватает. Кусает и отпускает. Она снова бежит. Он ловит ее снова. Смыкает свои челюсти на ее шее… Что дальше?

Вернувшись из своих фантазий в реальность, Севррн осознал, что она так и не убежала. Фактически, она даже не казалась больше испуганной. Ее глаза блуждали по его телу с восхищением. Такой странный поворот событий заставил Севррна почувствовать, будто это он стал потенциальной добычей.

Обдумав ситуацию, дракон осознал, насколько все это смешно выглядит. Он снова окинул ее взглядом с головы до ног, отмечая ее расширенные зрачки и порозовевшие щеки. В ее запахе также произошли небольшие перемены — появилась некая нотка терпкости, которая затронула его самые примитивные инстинкты.

— Эй, верни это, — Севррн, нахмурившись, поднял руку, пытаясь забрать свою золотую палочку. — Это мое.

По какой-то непонятной причине ее щеки еще больше покраснели. Он смотрел, как девушка заправила прядь волос за ухо, и когда она заговорила снова, ее тон смягчился.

— Это определенно моя ложка. Должно быть, она выпала из моего кармана. Кстати, я Маджа. Маджа О'эр. Рада познакомиться с Вами.

— «Ложка». Так вот как это называлось?

Она протянула ему руку. Он посмотрел на руку, потом снова в лицо.

— Она не выпадала из твоего кармана, — сказал он ей. — Я забрал её из твоего кармана, пока ты спала.

— Подождите, Вы… украли её у меня? — нахмурившись, произнесла она

— Я не краду, — сказал он, раздраженный тем, что она обвиняет его в подобной вещи. — Я принял это как дань за вход в мое логово.

Севррн почуял едкий запах её страха. Он понял, что до последнего момента девушка его не узнавала. Но ее страх быстро утих, и, когда это произошло, она аккуратно сложила руки на коленях.

— Я не входила в Ваше логово, — сказала она ему. — Меня схватили и притащили сюда против моей воли в качестве дани.

«Интересно».

Это был не первый раз, когда он оставлял в живых человеческую жертву. В целом он считал их крайне неудобными подношениями. В начале он ел их, но даже на пухлых хорошего мяса было мало, и он терпеть не мог, когда их кости застревали в зубах.

Попробовав на вкус трех человек, он сдался и начал игнорировать их. Обычно существа пытались сбежать, и это его вполне устраивало, если они не пытались скрыться с его золотом. Фактически, он предпочитал, когда люди уходили без конфликтов, иначе они неизбежно умирали. Однажды Севррну пришлось перерыть всю пещеру в поисках источника отвратительного запаха. И в итоге обнаружил под грудой безделушек разлагающиеся человеческие останки.

Этот человек отличался от тех, кого приводили до неё. Впервые столкнувшись с ним, вместо того, чтобы рыдать или просить о пощаде, Маджа с ним поговорила. То, что она рассказывала, было на самом деле довольно интригующим. Казалось, она обладала обширными знаниями о его сокровищах, что делало ее первой полезной человеческой данью, которую он получал до сих пор.

— Понятно, — сказал он задумчиво. — Ну, хорошо, раз ты принадлежишь мне, следовательно, твои вещи — тоже мои. Теперь, когда этот вопрос улажен, скажи мне, каково предназначение этой «ложки»?

В его логове было ровно четыреста семьдесят две золотые ложечки, но он никогда прежде не думал, для какой цели они могут служить.

— С её помощью принимают пищу, — сказала она нетерпеливо. — Но мне она нужна не по этой причине. Это все, что у меня осталось от отца.

Заинтригованный Севррн поднес ложку ближе, чтобы внимательно ее рассмотреть. Она оказалась из чистого золота, и он не мог понять какой именно частью человеческого тела она могла бы быть.

— Не в том смысле, что переплавили в золото, — сказала она, будто читая его мысли. — Ложка принадлежала ему. Он был оценщиком. У него было много красивых вещей, пока дворяне не забрали все это.

— Оценщик? — он не был знаком с этим словом.

— Эта работа, требующая большого опыта, — объяснила она, протягивая руку к ложке. Севррн снова уклонился от нее. — Оценщики работают в торговых городах. Когда товары поступают по суше или по морю, они осматривают их и информируют потенциальных покупателей об их стоимости. Некоторые из них также работают на правительство, чтобы убедиться в том, что иностранные торговцы не торгуют поддельными товарами.

— А ты тоже оценщик?

Она нахмурилась и покачала головой.

— Женщины не могут быть оценщиками. Это мужская профессия.

Это было странно для Севррна. За все столетия, что он наблюдал за людьми он заметил, что женщины из их рода часто были подчинены мужчинам, даже тем, кто казались слабее их.

— Почему? — спросил он.

Она вздохнула.

— Поверьте мне, я давно пытаюсь это понять. Послушайте, можно мне взять ложку?

Он решил, что не будет особого вреда, если он даст ей поносить ложку. В конце концов, и она, и ложка теперь принадлежали ему. Осмотрев вещицу еще раз, он положил ее на протянутую ему ладонь.

— Ты можешь поносить это для меня, — сообщил он, вставая. — Теперь вставай. У нас еще есть, что осмотреть.

С чувством облегчения, Маджа положила ложку в карман. Когда девушка подошла к дракону, тот в очередной раз подивился тому, насколько она все-таки маленькая. Макушкой она едва достигала ему до плеч, и ей приходилось выгибать шею, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Осмотреть что? — спросила она.

Севррн указал на кучу золотых безделушек, которые он собрал, пока она спала. Все эти предметы находились в его собственности в течение длительного времени, и он часто задумывался над их назначением. Возможно, его новый человек сможет просветить его.

— Вы хотите, чтобы я оценила все это? — вздохнув, она спросила.

А зачем еще он утруждает себя разговором с ней?

— Я принял это обличье, чтобы мы могли обсудить каждый предмет, его историю и ценность, — сказал он.

Окидывая взглядом ворох вещей, Маджа задумчиво потерла подбородок.

— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, но я не смогу сказать Вам точную ценность каждой вещи. Я бы предположила, что большая часть этой груды артефактов практически бесценна.

«Бесценна?» Он с презрением подумал, с каких это пор золото потеряло свою ценность?

— Значит, это все бесполезно? — спросил он, не зная, может ли он теперь доверять всему, что сказала эта странная женщина.

Она покачала головой.

— Нет, нет, как раз наоборот. Для некоторых людей, эти вещи стоили бы, ну скажем, примерно… ВСЕ.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Маджа успела оценить всего три предмета, прежде чем ее живот пронзительно заурчал. Севррн взглянул на ее живот и выгнул бровь. Маджа сделала вид, что не смущена.

— Я ничего не ела весь день, — сказала она ему. — Охранники не стали тратить свой паек на меня, потому что думали, что я сама должна была стать обедом.

— Обычно я людей не ем, — сообщил он ей.

Это его «обычно» вселяло в нее надежду.

Севррн продолжал говорить:

— В большинстве из них костей больше, чем мяса. Я предпочитаю коров. Тебе повезло, что ты не корова, иначе я наверняка бы тобой полакомился.

Она выдавила из себя слабую улыбку.

— У Вас тут случайно не найдется небольшого ломтика говядины, чтобы я могла поесть? Это ужасно большая груда сокровищ. Я умру с голоду быстрее, чем успею все оценить.

Северн задумался и, наконец, кивнул.

— Пока ты нужна мне живой.

«Слава богам, что хоть в этом наши мнения совпадают».

— Я достану тебе пищу. Оставаться здесь.

Приказной тон возмутил Маджу, но ее раздражение быстро улетучилось, когда она впервые стала свидетелем превращения Севррна. Золотые чешуйки его одеяния казались живыми. Сливаясь с его кожей, они быстро увеличивались, растягиваясь до огромных размеров.

В мгновение ока, Севррн — человек исчез, а в беззвучной вспышке света возник золотой дракон. Девушка знала, что он способен на многое, но что изменение произойдет быстрее, чем ее человеческий разум может воспринять, это было просто поразительно.

Дракон бросил на нее короткий взгляд, прежде чем расправить свои огромные крылья. Он сделал несколько шагов вперед, один раз взмахнул крыльями, а затем еще дважды, прежде чем поднялся в воздухе. Маджа наблюдала, как он направился к проходу, через который она вошла прошлой ночью.

Он казался еще дальше, чем когда-либо прежде.

***

Поев курицы, зажаренной в огне дракона, Маджа возобновила оценку «безделушек» Севррна. Это он их так называл, не она.

Вернувшись с завтраком, дракон принес с собой позолоченный трон. Сначала Маджа предположила, что Севррн хотел его оценить, но оказалось, что он принес его себе, чтобы сидеть и наблюдать, как она копается в его имуществе на полу.

Маджа не могла отделаться от ощущения, что она была для Севррна не более чем мимолетной забавой, и очень скоро ему станет скучно. Она могла только надеяться, что к тому времени найдет выход из этого логова.

— Насколько я могу предположить, это могло принадлежать второй жене Васиндра, — сказала Маджа, разглядывая цветочный узор на платье. — Вот посмотрите, одеяние выцвело, но еще заметно, что цвет был фиолетовый. Вторая жена правителя была принцессой Двориан и фиолетовый — их королевский цвет.

— Я хочу, чтобы ты его надела.

Маджа дернула головой, и посмотрела на Севррна с изумлением. Он задавал вопросы, когда что-то вызывало его любопытство, но впервые он попросил ее сделать нечто подобное.

— Хм, ладно.

Она встала и осмотрелась вокруг, ища подходящее место, чтобы переодеться.

— Чего же ты ждешь? — Севррн в нетерпении щелкнул пальцами.

— Вы что, думаете, я просто возьму и разденусь перед Вами? Сейчас, я пойду туда, за этот…

— У тебя есть какое-то уродство?

— Что Вы имеете в виду? — Маджа скрестила руки на груди.

— Я не понимаю, почему ты вздумала скрывать свое тело от меня?

— Я не пытаюсь ничего скрыть, я просто….

— Если тебе нечего скрывать, тогда у тебя не должно быть проблем, чтобы при мне… Почему твое лицо покраснело?

— Мужчины не должны видеть обнаженных женщин. Это неприлично, — она еле сдерживалась, чтобы не топнуть ногой.

Маджа потратила большую часть своей жизни на оспаривание привычных устоев. Она не могла поверить, что сейчас читает лекции о правилах приличия и кому — самому дракону.

Севррн смерил ее скучающим взглядом, давая понять, что ее аргументы его нисколько не убедили.

— Слушайте, мне неудобно раздеваться перед Вами. А что, если Вы, знаете ли, возбудитесь?

— Как животное? — он прищурил свои темные глаза.

— Только не говорите мне, что драконы не испытывают влечения? — искренне недоумевая, спросила Маджа.

— Не все из нас, — ответил он. — В моем роду есть те, кто стал жертвой плотского желания, но я не из их числа. Я же нахожу мысль о том, чтобы унизить себя до человека, крайне неприятной.

Маджа никогда не думала, что человек может так гордиться тем, что является девственником.

— Ладно, Ваша взяла, — сказала она, покачав головой. Она не могла поверить, что придется раздеваться перед драконом.

Девушка замерла на мгновение, разминая шею и потягивая руки. Получив в свой адрес нетерпеливый взгляд, она вздохнула и потянулась к завязкам платья. Позволила ему упасть на землю и принялась за нижнее белье.

Она смотрела на лицо Севррна, пока раздевалась, ища любые признаки мужского интереса. Его выражение, в лучшем случае, имело чисто исследовательский интерес.

Малая часть ее была разочарована. Хоть она не ожидала, что он будет пускать по ней слюни, но было бы приятно думать, что он нашел ее тело хоть немного привлекательным. Девушка всегда думала, что если бы не ее рост, она считалась бы довольно симпатичной.

Платье было старым, но не в смысле изношенным. Оно замечательно сохранилось и происходило из культуры, которая больше ценила простоту и свободу передвижения чем помпезность. Помимо того, что подол был слишком высоким, а лиф немного тесноват, платье хорошо сидело.

Улыбнувшись, она покружилась.

— Как я выгляжу?

Она остановилась при виде неодобрительного взгляда Севррна.

— Разве ты не находишь одежду надоедливой? Почему вы чувствуете потребность носить все это?

Маджа почесала голову, смутившись от внезапного изменения настроения.

— Во-первых, Вы сами приказали мне это надеть. Кроме того, я ношу одежду, потому что это правильно. А зачем Вы носите одежду?

Он взялся за свой халат.

— Это моя чешуя. Я превращаю ее в одеяние, чтобы выглядеть более по-человечески. Хочешь, чтобы я ее снял?

— Не надо! — сказала она, вскидывая руки вверх.

Каким-то странным образом он вдруг стал одновременно раздраженным и изумленным.

— Не утруждай себя ложью. Я знаю, что это тело, — он указал на себя, — замечательный образец красоты и мужественности. Нет никакого стыда в признании того, что ты меня хочешь. Ведь ты, в конце концов, всего лишь человек.

Маджа изумленно уставилась на него. Когда она поняла, что он совершенно серьезен, она поджала губы.

— Вы абсолютно правы, — сухо ответила она. — Честно говоря, я с трудом могу сдерживать себя в Вашем присутствии. Именно поэтому я не хочу видеть Вас обнаженным. Я же просто возненавижу свою судьбу, если, увидев Вас во всем великолепии, никогда не смогу позволить себе быть с Вами. В самом деле, спорим, что после Вас все остальные мужчины перестанут для меня существовать.

По-видимому, Маджа была первым человеком, который когда-либо смел саркастически отнестись к богу-дракону, потому что он согласно кивнул, будто ее рассуждения были абсолютно здравыми.

— Да, я знаю, что ты будешь… Как это слово?

— Расстроена? — проворчала она.

— Именно.

Маджа села на пол и схватила следующий артефакт из кучи, нефритовое ожерелье. Рассматривая предмет, она обдумывала свои взаимоотношения с Севррном.

Она рассеянно спросила:

— Желали ли вы когда-нибудь то, что не могли иметь?

Как только она задала вопрос, Маджа поняла, насколько наивным он был. Если верить легендам, Севррн был почти таким же старым, как и время. За всю ее жизнь было много вещей, о которых она мечтала, но не могла иметь. И, будучи таким старым, Севррн, несомненно бесчисленное множество подобных ситуаций…

— Нет, — резко ответил он. — Я не знаю, что это такое. Я не настолько слаб, чтобы не взять то, что хочу.

«Ну что ж, и такой подход имеет право на существование».

ГЛАВА ПЯТАЯ

Маджа огляделась вокруг, убедившись, что Севррна нигде не видно. Он ушел как минимум на час, и теперь, когда пещера была свободна, она собиралась сделать то, что чего ждала весь день — искупаться.

Прошла почти неделяс тех пор, как она попала в логово Севррна, и, помимо учета сокровищ древнего мира, купание было любимым занятием Маджи.

Озеро совершенно захватывало дух при свете дня. Во многом, как и всё логово Севррна, оно было наполнено сокровищами. Ласковые волны омывали на речные жемчужины, которые россыпью лежали на берегу. Через несколько шагов вглубь от берега, жемчужины уступали место драгоценным камням всех форм и расцветок, что придавало дну озера переливчатый блеск.

Каждый день в полдень Севррн уходил, давая Мадже несколько часов уединения. Она предполагала, что он уходил спать, учитывая, что никогда не видела его спящим. Даже ночью, когда он позволял ей отдохнуть в течении нескольких часов, она часто просыпалась от звуков и шорохов, когда он выискивал что-то среди бесконечных груд своих сокровищ. Каждое утро, когда он будил ее с первыми лучами света, множество предметов уже ждали ее оценки.

Маджа сбросила свои туфли из овчины и зеленое платье из тонкого Калетанского шелка, и стремительно прыгнула в теплое озеро.

Время купания было единственным моментом, когда она действительно была одна и могла продумать план побега. Но вместо этого задавалась вопросом, почему не очень-то и заинтересована в этом самом побеге.

Несмотря на то, что Севррн имел возможность вселять ужас, он редко пользовался этим. Большую часть времени его компания доставляла ей удовольствие. Он был единственным человеком, которого она когда-либо знала, кроме ее отца, который также интересовался историей, как и она.

И хотя она никогда не признается ему, Севррн был более, чем просто привлекательным. Часто Маджа растягивала повествование, только чтобы иметь возможность смотреть на Севррна, восхищаясь его красотой, снова и снова. Просто невозможно было привыкнуть к его неземной красоте.

Наличие почти бесконечного множества нуждающихся в каталогизации сокровищ также не могло не радовать, так как работа оценщиком, даже осуществляемая под присмотром дракона, давала ей чувство глубокого удовлетворения. Такого удовольствия люди обычно достигают, если занимаются любимым делом, а если и существовало занятие, которое Маджа действительно обожала — так это оценка.

Ее отец, Джарен О'эр, был оценщиком мирового класса. В молодости он изучал историю у нескольких известных Мандурийских ученых. Затем путешествовал по миру, изучая культуры прошлого и настоящего, зарабатывая себе имя справедливого и знающего оценщика.

Джарену было лет сорок, когда он начал ухаживать за матерью Маджи, Латией, книжной старой девой, на несколько лет моложе его. Оба были готовы потратить свои жизни на плавание по миру, когда довольно неожиданно родилась Маджа. Решив, что море не место для молодой девушки, они поселились в Эрде, используя значительное состояние Джарена, чтобы проникнуть в высшее общество.

Ни один из родителей Маджи не прилагал особых усилий, чтобы воспитать ее добропорядочной леди. Маджа унаследовала безупречную память матери и любовь отца к истории, что делало ее прирожденным оценщиком. Они гордились ею и поощряли ее таланты, но после того, как мать скоропостижно скончалась, а вскоре казнили отца, девушка оказалась лицом к лицу с миром, где одинокие женщины имели мало прав и еще меньше шансов на выживание. Всего за неделю до того, как охранники канцлера вытащили ее из кровати, дядя Маджи объявил, что он женится на ней.

Маджа хотела выйти замуж и иметь семью, но только если это не означает пожертвовать своим любимым делом. Возможно, так же есть и другие причины, почему она не хотела возвращаться в город. Для нее там ничего не осталось. По крайней мере, не настолько ценное, чем та невероятная возможность, которая ей сейчас была предоставлена.

Маджа вышла на берег после того, как вдоволь наплавалась, выжимая волосы на ходу. Обсохнув, она повернулась, чтобы забрать свою одежду и сразу увидела Севррна, стоящего в паре шагов. Он темными глазами внимательно осматривал ее обнаженное тело.

Маджа рефлекторно прикрыла грудь руками. И не важно, не чувствовал ли он влечения к людям или просто был бесполым, ее смущало обнажаться перед мужчиной, особенно перед тем, которого она находила невероятно привлекательным.

— Как долго Вы здесь стоите? — спросила она, наклоняясь за платьем.

— Зачем ты прикрываешь свою грудь?

Повернувшись к нему спиной, девушка начала надевать платье.

— Почему Вас так интересует моя грудь?

— Лишь потому, что ты ее прячешь, — сообщил он ей. — Я бы не находил твои груди интересными, если бы ты прекратила носить одежду.

Как только ее прелести были прикрыты, она снова повернулась к нему лицом и быстрым движением обвела грудь.

— Это самые простые, обычные груди. В них нет ничего особенного.

Маджа уже вполне привыкла к странной манере разговора с Севррном. Его восприятие ее речи усложнялось, как она считала, тем, что он мало знает о людях.

— Тогда позволь мне посмотреть на них.

Она с подозрением посмотрела на него.

— Я не понимаю, почему Вы так настаиваете на моем разрешения.

Понимая, что ее заявление звучит почти как приглашение, она поспешила его перефразировать.

— Я имею в виду, что мы оба знаем: Вы сильнее меня. Могли бы взять все, что захотите, и я не смогу остановить Вас.

— Они не интересуют меня сами по себе, — он слегка пожал плечами. — Мне интересно то, как ты показываешь их мне. Это часть игры.

Это был первый раз, когда он упомянул хоть что-то, его заинтересовавшее, и она не могла этим не воспользоваться.

— Хорошо, я покажу.

Единственным внешним признаком его удивления было то, что он чуть выпрямил спину.

— Но нам придется обсудить некоторые условия, — добавила она.

Маджа с опозданием поняла, что слова ее прозвучали ужасно, словно она предлагала поторговаться собственным телом.

Севррн посмотрел на нее с подозрением:

— Я не заключаю сделок.

— Знаете, я не понимаю, как кто-то с таким тяжелым характером, как у Вас, смог так долго прожить, — сказала она.

— Я выжил, потому что я самый могущественный из живущих в мире существ.

.— Из всех живущих в мире существ. Да ладно? — Она чуть скривила губы.

После шести дней постоянного общения с Маджей Севррн, наконец, начал распознавать сарказм.

— Какую сделку ты предлагаешь? — спросил он с явным раздражением.

— Отлично. Как насчет того, чтобы даровать мне свободу?

На самом деле, не хотелось уходить, но было бы неплохо узнать, есть ли выбор. К сожалению, Севррн развеял эту надежду.

— Нет!

Она нахмурилась.

— Хорошо, хорошо. Как насчет того, что, когда я уйду, Вы позволите мне взять …

— Ты никогда не уйдешь. Теперь либо предложи разумную сделку, либо прекрати тратить моё время.

— Потому что Вы явно заняты, — пробормотала она себе под нос. И прежде, чем Севррн смог ответить, она подняла руки.

— Хорошо, как насчет того, что Вы скажете мне, куда уходите, когда покидаете пещеру?

Севррн ответил мгновенно:

— Договорились. Я никуда не ухожу. Теперь покажи мне свою грудь.

Маджа положила руки на бедра.

— Вы не ответили на мой вопрос. Каждый день, около полудня, Вы исчезаете. Я хочу знать, куда!?

— Я же сказал, я никуда не ухожу. Я просто преломляю свет.

— Преломляете свет? — повторила она, все еще не понимая.

Севррн вздохнул — самый человеческий жест, который он когда-либо демонстрировал.

— Смотри.

Это все, что он сказал, прежде чем исчезнуть. Маджа уставилась на то место, где он только что стоял, и напряглась всем телом. Почему-то наблюдая, как он растворяется в воздухе, она занервничала еще больше, чем когда видела его превращение в дракона.

— Ты … невидимка? — ее тон был очень неуверенным.

— Я не невидимка.

Маджа чуть не выпрыгнула из кожи, поскольку его шелковый голос прозвучал прямо у ее уха. Он был так близок, что девушка почувствовала жар его дыхания, когда он говорил.

— Вы выглядите довольно невидимым для меня, — произнесла она, протягивая руку в его сторону. Её рука уперлась во что-то твердое. Она прижала руку и на ощупь поняла, что это его грудь.

Вдруг дракон снова появился рядом с ней во всем своем золотом великолепии. Он больше не выглядел раздраженным, скорее самодовольным, когда стал объяснять:

— Чтобы быть действительно невидимым, нужно уметь скрывать себя от любого зрительного восприятия. Насколько я знаю, никто не способен на такие вещи, но на обман человеческого зрения способен даже полукровка. Ваши человеческие глаза ограничены в восприятии света. Мне легко преломлять свет вокруг себя таким образом, чтобы ты не могла меня видеть.

Маджа была потрясена, пока до нее не дошло.

— Подождите, как часто Вы это делаете? Я имею в виду, когда Вы оставляете меня одну, Вы… смотрите на меня?

— Конечно, — он пожал плечами.

Маджа почувствовала себя оскорбленной и… заинтригованной.

— Почему же Вы наблюдаете за мной.

— Ты собираешься отказаться от нашей сделки? — терпение Севррна явно заканчивалось.

Маджа совершенно забыла о глупой сделке. У нее не было настроения облегчать ему жизнь.

— Почему бы и нет? Похоже, что Вы видели меня голой много раз.

— Это не имеет значения.

Как Севррн пришел к пониманию сарказма, так и Маджа уяснила для себя, что невозможно переспорить Севррна. Когда споришь с человеком, который считает себя непогрешимым, самое лучшее, что можно было сделать, это тянуть разговор достаточно долго, чтобы ему досадить.

— Хорошо, неважно.

Вместо того, чтобы просто опустить вырез, Маджа решила затянуть процесс раздевания. Она потянула за шнурки корсажа, ослабляя их один за другим. Глаза Севррна следовали за её движением.

Она вдруг почувствовала себя неловко. Хотя это не первый раз, когда она была обнаженной перед ним, просто на этот раз в драконьих глазах появилось что-то другое. Его обычный невозмутимый вид, сменился внимательным взглядом.

Она повела одним плечом, позволив платью упасть, потом так же скинула одеяние с другого плеча. Горло сдавило спазмом, когда она рукой потянула лиф вниз, позволяя, наконец, груди выпасть из лифа.

Маджа не поняла, что краснеет, пока не посмотрела на грудь. Цвет распространялся с шеи вниз к вершинкам ее грудей. Севррн протянул руку, чтобы прикоснуться к ней. Его длинные пальцы заканчивались острыми когтями. Он использовал коготь на указательном пальце, чтобы обвести границы ее румянца.

— Розовое золото, — тихо произнес он.

— Что?

Он молча продолжал смотреть.

Маджа знала, что должна оттолкнуть его руку. Касание не было частью их сделки. Но, по какой-то причине, девушка была также ошеломлена тем, что происходило, как и он. Она пыталась убедить себя, что это было не более чем обычное любопытство в его взгляде, но его глаза цвета граната заключали в себе такую силу, которую она не могла игнорировать. Маджа не могла сказать, нравится ли ему то, что он видел, но одно можно сказать наверняка — он был заинтересован.

Его взгляд опустился ниже на ее соски.

— Сапфир.

— Сапфир? — она подняла голову.

— Розовые сапфиры. — Пояснил мужчина.

Он пробормотал что-то о том, что покажет ей его позже, вряд ли до нее дошел смысл его слов, когда он повел своим когтистым пальцем дальше, чтобы обвести вокруг ареолы. Его прикосновения были невесомыми, но она чувствовала, что если он надавит чуть сильнее, коготь проткнет ее тонкую кожу. Дрожь пробежала по ее позвоночнику.

— Мой коготь не холодный? — Он поднял свой пристальный взгляд, чтобы встретиться с ее глазами.

Маджа отвела глаза.

— Это было не холодно. Это …, — она колебалась, — это было хорошо.

Ничего не сказав, дракон возобновил свое исследование. После того, как он обвел вокруг ее ареолы, когтем мягко задел ее сосок. Маджа втянула воздух, когда мягкий до того сосок сделался тугим. Места, к которым он прикасался, стало покалывать, и эти ощущения растекались по всему телу. Жар спускался в низ ее живота, и она слегка наклонилась.

Севррн по-прежнему молчал, сжав рукой ее грудь. Это был первый раз, когда она почувствовала его жаркую на ощупь кожу. Несмотря на тепло, исходящее от его тела, и жара, что струился внутри нее, тело Маджи начало дрожать.

— Вы должны остановиться, — прошептала она.

Она ожидала, что он произнесет какое-нибудь высокомерное замечание о том, что он не принимает приказы от людей, но вместо этого он сильнее сжал ее грудь и зарычал.

Это был низкий, угрожающий звук. Несмотря на то, что обычно ей было комфортно с Севррном, старые инстинкты вызвали страх, пронизывая все тело. Вздрогнув, она посмотрела вниз на его руку, которая сжимала ее мягкую грудь. Там, где когти впивались в ее плоть, появились маленькие капли крови.

Маджа глубоко вздохнула, прежде чем взглянуть ему в лицо. Он выглядел разъяренным, и она не могла понять, почему. За последние несколько дней она неоднократно грубо разговаривала с ним, но в большинстве случаев он отмахивался с холодным безразличием.

Когда она была уверена, что ее голос не дрогнет, сказала:

— Севррн. Вы делаете мне больно.

К ее облегчению, слова оказали мгновенное воздействие. Севррн отпустил ее грудь сразу же, быстро отступив, будто обжегся. Его гнев сменился потрясением, когда увидел, как поранил ее грудь.

Маджа не знала, почему почувствовала необходимость успокоить его, но ничего не смогла с собой поделать.

— Это не так плохо, как кажется, я буду…

Маджа замолчала, заметив что-то совершенно необъяснимое. Щеки загорелись, она сделала шаг назад и отвернулась от него, трясущимися пальцами пытаясь снова завязать лиф. Когда девушка достаточно успокоилась, чтобы повернуться, Севррн исчез.

Маджа пыталась убедить себя, что увидела неправильно. Возможно, это была игра света. Ведь не могло такого быть, чтобы у Севррна, древнего и могучего бога-дракона, была эрекция.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Севррн пнул следующий предмет в сторону человека. Это были ножны, в которых обычно размещался один из его любимых мечей. Столетия назад он был очарован изысканным изображением золотого дракона, который был выбит на его поверхности. Он был единственным золотым драконом, о котором когда-либо слышал, и задавался вопросом не он ли там изображен.

Когда человек поднял ножны и начал внимательно их изучать, Севррн понял, что его совершенно не интересует, что же она скажет. Фактически, за последние несколько часов он не слушал ничего из того, что она говорила.

Тем не менее, его внимание было направлено на нее.

Дракона привлекали не слова, исходящие из ее рта, а то, как двигались ее губы. Ее губы, как он вдруг заметил, стали особенно привлекательны для него. Они были мягкими и розовыми, и иногда она проводила по ним своим маленьким язычком. Ему нравилось видеть ее язык, и ему нравилось, как ее пухлые губы выглядели, будучи влажными.

Севррн не мог понять, почему ее губы так сильно его привлекали. Слишком мало на них мяса, чтобы заполнить его рот, не говоря уже о его желудке. Но он не хотел их есть. Он хотел … Он не был уверен, чего именно.

Неуверенность.

Это было не то, к чему дракон привык.

Внимание Севррна переключилось с ее губ. Он посмотрел ей в глаза, понимая, что она выжидающе смотрела на него.

— У Вас все хорошо?

Никто никогда не спрашивал его об этом раньше. Ему это не понравилось.

— Продолжай работать, — приказал он. — Я хочу, чтобы все было оценено к концу сезона.

Она не слушала. Почему она никогда не слушала его?

— Как я могу закончить, когда Вы все время добавляете артефакты?

— Я не имею в виду эту кучу, — сказал он ей, теряя терпение от ее наглости. — Я имею в виду все мои сокровища.

Маджа рассмеялась. Ему это не понравилось. Точнее сам звук понравился. Но ему не нравится, что она, кажется, смеется над ним.

— Осень закончится через два месяца. У меня на все это уйдет не столько времени, как Вы подумали, а десятилетия, возможно, даже века. Я, наверное, умру от старости, прежде чем мы начнем оценивать вещи на дне озера.

Он об этом не подумал. С той скоростью оценки, с которой они работали, для завершения потребовалось бы много времени. Он не хотел, чтобы она становилась старой и слабой, прежде чем они закончат. Кроме того, если она состарится, ее губы начнут худеть. Это будет проблемой. И он не совсем уверен почему.

— Ты не умрешь.

Мысль о том, что она состарится и умрет, возмутила его, сделав голос резким. Девушка вздрогнула.

— Самому старому человеку, которого я знаю, восемьдесят семь, и четверть пути я уже прошла.

Он небрежно взмахнул рукой.

— Мы найдем способ сохранить тебя в живых. Я уверен, что есть какой-нибудь артефакт или зелье, которое дает бессмертие. Мы его приобретем.

Он знал о таких. Большинство из них были защищены другими бессмертными существами, некоторые из которых являлись его родственниками. А они, в свою очередь, могли бы заинтересоваться некоторыми экземплярами его коллекции в целях обмена.

Ее глаза расширились, девушка выглядела взволнованной.

— Вы имеете в виду поиск?

«Поиск? Какой еще поиск?»

— Мы заставим кого-нибудь доставить его нам.

Ее плечи поникли.

— Понятно. И как это будет? Вы и я проведем вечность в Вашем логове?

Девушка показалась странно разочарованной. Человек никогда не переставал приводить его в недоумение.

— Зачем нам уходить? — Спросил он из любопытства.

— Я не знаю. Ради приключения? Чтобы увидеть мир?

Севррн мог представить, насколько это может быть привлекательным для человека. Увидеть мир за тот короткий промежуток времени, что отведено им для жизни, вероятно, казалось невозможной целью. С другой стороны, он видел мир миллион раз.

— Я могу облететь весь мир за один день, — сказал он ей. — Он намного меньше, чем ты думаетешь.

Она, кажется, удовлетворена его ответом.

— Мой отец провел год, путешествуя по Врайнешской угольной дороге верхом на волах. Он сказал, что каждый день видел что-то новое.

Его брови изогнулись, и по какой-то причине она улыбнулась. Ему нравилась ее улыбка, но ей не нужно было этого знать.

— Ты именно этого хочешь?

Она пожала плечами.

— Я предполагаю, что мир намного больше, чем Вы можете увидеть своими глазами.

Ему не нужен был человек, читающий лекции на эту тему. Севррн собирался сказать ей об этом, но он отвлекся. Она подобрала что-то с земли — корону, которую пыталась украсть неделю назад. Затем подошла к его трону, принеся с собой запах океана.

Но теперь в этом запахе было нечто большее. Она начала пахнуть меньше, как океан и больше, как его логово. Как родник, который питал его озера. Как мягкий шелк, которым она укрывалась каждую ночь, когда спала. Она даже начала немного пахнуть им. Ему это не понравилось.

— Неделю назад, — сказала она, поднимая корону, — все, что Вы знали, было то, что эта корона была комбинацией золота и жемчуга. Просто еще одна безделушка в Вашем кладе. Теперь Вы знаете, что это самая ранняя реликвия одной из величайших наций в мире. Вы знаете, что это было сделано для Императрицы Арды, легендарной рабыни, которая свергла самую угнетающую Империю. Вы знаете, что слова, вырезанные изнутри, происходят от ее знаменитого высказывания: «Сто мастеров видели мою склоненную спину, но они никогда не видели ее сломленной». Ничего в этой короне не изменилось, но теперь Вы знаете ее историю, ее ценность выходит за рамки материалов, из которых она состоит.

Возможно она была права. Совсем немного.

Он уставился на нее, молча созерцая, как такое юное создание может иметь такой широкий взгляд на мир. Спустя несколько мгновений, Маджа откинула назад голову, ее щеки горели.

— Итак, что произойдет, когда я все оценю? Вы освободите меня?

Этот вопрос вызвал у него странное неудобство.

— Конечно нет. Мы будем оценивать новые вещи.

— Подождите, так Вы хотите сделать меня бессмертной, для того чтобы Вы могли всегда владеть мной?

— Ты принадлежишь мне, — напомнил он ей. — Твоя смертность не влияет на этот факт.

Она закатила глаза. Он видел, что это был не первый раз, как она так делала. Что это значит?

Затем Маджа откинула голову назад, коснувшись затылком его ноги. Он не сдвинулся, и она прижалась к нему немного больше. Хотя он и не был в обличии дракона, он никогда полностью не избавлялся от своей чешуи, и Севррн остро ощущал каждую прядь ее волос. Обычно ему не нравились прикосновения, но с ней все казалось иначе.

— Я не думаю, что хочу быть бессмертной, — сказала она, возвращая его в реальность.

Поистине, этот человек говорит самые причудливые вещи.

— Все люди хотят бессмертия.

Она зевнула.

— Может быть, но я не хочу тратить здесь даже человеческую жизнь, не говоря уже о вечности.

Это возмутило его.

— Что не так с моим логовом?

— Ничего, просто скучно. Разве Вам не бывает скучно?

— Ты странный человек. Сначала приходишь в восторг от старого головного убора, теперь же тебя не интересует огромное содержимое моей сокровищницы?

Она улыбнулась.

— Вы правы. Я имею в виду, что здесь становится немного одиноко. Иногда я скучаю по ярмаркам или даже просто хочу побродить вокруг…

Севррн развернул пленницу, решив сосредоточиться на ее волосах. Они напомнили ему обсидиан, твердый, черный, но с гладким блеском. На ощупь они, напротив, были довольно мягким. Не такие мягкие, как шелк, но пахли лучше и почему-то ему было приятно к ним прикасаться.

Дракон вдруг осознал, что трогает ее волосы, собирая их в руке и позволяя им проскальзывать сквозь пальцы. Он решил, что в его желании к ней прикоснуться нет ничего странного. В конце концов, она принадлежала ему. Он может и должен прикасаться к ней всякий раз, когда этого хочет.

Маджа, казалось, наслаждалась его прикосновения, что приводило его в больший восторг. Она оперлась на его руку, даже немного потерлась о нее. Спустя несколько мгновений, ее длинные ресницы чуть дернулись и закрылись.

— Не спи, — спокойно приказал он.

Из упрямства она открыла один глаз.

— Почему нет?

— Ты плачешь во сне. Это раздражает, — сказал он.

Раздражение — неправильное слово. Было еще одно слово о том, как ее ночные ужасы влияли на него. Вначале он будил ее, но как только она снова засыпала, то возвращалась к тому, что преследовало ее во сне. Он хотел иметь возможность сделать что-то еще, чтобы защитить ее.

Это раздражало. И что-то еще.

— Извини, иногда у меня бывают ночные кошмары.

— О чем?

Она колебалась.

— В основном, об одиночестве.

— Хм.

Севррн не знал, что еще сказать. Без возможности путешествовать в её снах, он ничего не мог сделать. Он был раздражен. Но не на нее. На себя — на свою собственную неспособность сделать больше для нее. А еще он был недоволен ею за то, что раздражен на самого себя. Он начал думать, что они послали ему этого человека, чтобы просто смутить его.

Солнце село совсем недавно. Несомненно, именно поэтому человек устал. Дракон встал со своего трона и ушел, не сказав ни слова. Через мгновение он услышал, как девушка добралась до своей постели из шелка.

Севррн приготовился к еще одной ночи, наполненной ее криками. Еще одна ночь в одиночестве. Прежде, чем она пришла, он и не подозревал, что был одинок. Он был один на протяжении веков, и это никогда не беспокоило раньше. Теперь, просто переждать ночь оказалось проблематично.

Перекинувшись в форму дракона, Севррн вытянул свое длинное тело. Возможно, он преломит свет вокруг себя, делаясь невидимым для человеческого глаза и отправится полетать. Полет всегда помогал ему очистить разум. Это, и еще охота. Вот, что он должен сделать. Полетать и поохотиться за крупным рогатым скотом.

Он расправил крылья, готовясь подняться в воздух. Оглянулся на человека. С большой высоты он легко мог видеть ее среди кучи сокровищ, где она свернулась калачиком в его шелках. Маджа выглядела… грустной.

По какой-то причине Севррн сложил крылья. Легким шагом он направился к шелковому ложу. Маджа приподнялась на локтях, наблюдая, как он садится рядом с ней, сворачивая длинный хвост вокруг постели и кладя голову на пол.

Она не заплачет сегодня, решил он. Потому что сегодня вечером она не будет одна.

Человек ничего не сказал, но он услышал ее движение. Через несколько секунд он почувствовал, как она положила голову ему на хвост.

В ту ночь он тоже не чувствовал себя одиноким.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующее утро Маджа проснулась в одиночестве, и лишь обугленная курочка осталась на месте, где был Севррн. Поев, она пошла вниз к озеру искупаться.

С тех пор, как она узнала о способности Севррна становится невидимым, Маджа решила, что лучше купаться в хлопковой сорочке. Вот почему она не удивилась, когда, повернувшись, чтобы промыть волосы, обнаружила наблюдающего за ней, Севррна.

Однако она встревожилась, увидев, что он совершенно голый.

Маджа бросила украдкой один жадный взгляд на его великолепное тело, прежде чем тряхнуть головой и симулировать негодование.

— Что Вы делаете? Где Ваша одежда?

— Я снял ее, чтобы ты могла беспрепятственно получить представление о моем человеческом обличии.

Она вылезла из воды и схватила льняную ткань, чтобы вытереться.

— Как великодушно.

— Сегодня ты оценишь это тело.

Маджа рассмеялась.

— Надеюсь, Вы имеете в виду труп, который принесли, а не себя.

Ей показалось, что она слышала, как он фыркнул.

— Ты отказываешься от моей просьбы?

— Что если я так и сделаю?

Мужчина молчал, а Маджа не сводила глаз с его головы, хотя отчаянно хотела посмотреть ниже. Севррн почесал голову, и этот жест неопределенности очень походил на человеческий. Это был первый раз, когда она видела подобное, и Маджа подумала, не перенял ли он его от нее.

— Даже не знаю, — наконец, сказал он. — Я, вообще-то, убиваю людей, которые не подчиняются мне.

По какой-то причине признание не напугало ее. На самом деле, как бы ужасно это ни звучало, Маджа была удивлена его замешательством.

— Понятно. Ну, тогда я предполагаю, надо попрощаться.

Его взгляд потемнел.

— Не будьте смешной. Ты не просто человек. Ты моя.

Севррн сказал это небрежно, словно говорил о само собой разумеющемся: «небо голубое, звезды далеки, а ты моя» — и, возможно, это было из-за того, с какой легкостью он это сказал, но в груди Маджи разлилось тепло. Даже когда Севррн начал вышагивать и бормотать что-то себе под нос, она все еще проигрывала в голове его слова, повторяя снова и снова.

Не «ты принадлежишь мне», а «ты моя». Почему теперь это звучит иначе?

Она знала, что раздувает из мухи слона, но просто ничего не могла с собой поделать.

Северн остановился.

— Что, если я скажу, что перестану кормить тебя?

Маджа тут же нашла его гораздо менее очаровательным.

— Если Вы перестанете кормить меня, то я умру, — напомнила она.

Он кивнул и снова начал ходить туда-сюда. По-видимому, ему не пришло в голову, что она сделает что угодно, если он перестанет кормить ее даже один день. Но девушка не собиралась сообщать ему об этом.

Он снова остановился, но Маджа подняла руку и заговорила первой.

— Послушайте, я знаю, что в Вашей голове, наверное, есть множество странных идей, но уверяю Вас, есть очень простое решение вашей проблемы.

Он слегка наклонил голову.

— Вы должны сказать «пожалуйста».

— Договорились. Пожалуйста.

«Это было легко2.

— Пожалуйста, что?

— Пожалуйста, что? — повторил он.

— Обычно, когда о чем-то просят, говорят пожалуйста, а за ним следует сама просьба. Например…

Он сцепил руки.

— Это не было частью нашей сделки. Теперь, перейдем к твоей оценке.

Маджа задумалась над тем, что Севррн сделает, если она ударит его. Она прижала палец к виску.

— Хорошо, но я не знаю, что Вы хотите. Я не могу точно оценить ценность человека.

— Ты не оцениваешь мою ценность как человека, ты оцениваешь мое физическое тело.

Он сделал шаг вперед так, что между ними осталось только небольшое пространство. Маджа чувствовал его запах, и, несмотря на все ее знания об искусстве и истории, слова, казалось, ускользали от нее, когда дело доходило до его уникального, мужского запаха. Все, что она знала, это то, что у нее подгибались колени рядом с ним.

— Ваше тело не может быть объектом для оценки.

— Но оно им является, — настаивал он. — Я провел много веков, создавая свою человеческую форму. Я вдохновлялся тем, что мне нравилось.

Маджа вспомнила собственную оценку тела Севррна в первое утро, когда увидела его в человеческом обличье. Бронзовая кожа, волосы, как белое золото, глаза, как гранаты и зубы, словно жемчуг. Теперь ей стало понятно, как столько красоты могло быть сосредоточено в одном человеке.

— Возможно, ты недостаточно квалифицирована, чтобы оценить меня, — сказал он, поджимая губы.

— Это не так, просто…

Маджа замолчала, почувствовав, как что-то коснулось её живота. Во рту пересохло, и, пересиливая себя, она взглянула вниз.

Ее глаза вылезли из орбит. Не будь Севррн таким крупным мужчиной, его достоинство показалось бы комично большим. Но учитывая рост, он был вполне пропорционален и, в настоящее время, полностью эрегированным.

По непонятным для нее самой причинам, Маджа все стояла, не отступая и не отрывая глаз от прижатого к ней напряженного члена.

— Это происходит, когда я вижу твою грудь, — объяснил Севррн, без всякого стеснения или стыда.

Она понимала, что хоть ее простая белая сорочка и прикрывает тело, но не так эффективно, когда намокает.

— Я думала, Вы считаете людей неприятными.

— Я не привык использовать это тело в течение длительного периода времени, — сказал он ей. — Это мой первый опыт возбуждения. Я нахожу это очень… обескураживающим.

— Ну, я думаю, это лестно…

— Мы должны позволить себе удовольствие ублажить друг друга.

Маджа отступила так быстро, что чуть не споткнулась о свои ноги.

— Что?

Он жестом указал на его эрекцию, его тон был все более практичным.

— Лучше всего, чтобы мы утолили желание друг с другом. У меня были трудности с концентрацией внимания последнее время. Я не могу продолжать терпеть эту слабость.

Маджа побледнела.

— Я… я не собираюсь заниматься сексом с Вами.

— А с кем бы ты это сделала? — спросил он, хмурясь.

Она провела рукой по волосам, пытаясь понять, как их разговор принял такой странный оборот.

— Мы не можем просто заниматься сексом. Это безответственно. Что, если я от Вас забеременею?

Он сложил руки на груди.

— Я не столь безрассуден, чтобы проливать свое семя в человека.

При всей своей красоте, Севррн совершенно не умел разговаривать с женщинами.

— Слушайте, я не буду заниматься с Вами сексом. Вы должны понимать, что для большинства женщин и даже для многих мужчин секс — это нечто большее, чем просто физиологический процесс. Должна быть какая-то эмоциональная связь. Мне нужно было бы влюбиться в Вас или, по крайней мере, чувствовать симпатию.

Севррн нахмурился.

— Ты не испытываешь ко мне симпатии?

— Вы мне нравитесь, но не так.

Он вздохнул, и Маджа едва ли могла осуждать его за это. Она была очарована Севррном и понимала, что если он продолжит наступать на нее в том же духе, то ее капитуляция будет лишь вопросом времени. Но сейчас все было слишком внезапно. Ей нужно время, чтобы приспособиться к мысли о драконе в качестве её любовника.

— Ты такое глупое создание, — сказал он, покачав головой. — Хорошо, давай заключим сделку. Что ты хочешь в обмен на использование своего тела?

Теперь это было проституцией.

Ее челюсти сжались. Сквозь зубы, она произнесла:

— Я не продаю секс, я не шлюха. Если Вы хотите быть с приличной женщиной, вроде меня, Вам пришлось бы делать то же, что делает каждый другой приличный мужчина. Будьте добры к ней, уважайте ее и берегите ее.

На самом деле, браки и выкупы за невесту были весьма распространены во многих частях мира, но она решила оставить эту информацию при себе.

На его лице появился хитрый взгляд.

Это не хорошо.

— Я понял. Возможно, я должен пойти к твоим людям и попросить, чтобы их следующей данью была женщина с меньшим количеством оговорок.

Не задумываясь о причинах и последствиях, Маджа наклонилась, зачерпнула горсть монет и швырнула в него. Он не шелохнулся, чтобы избежать ее нападения, и даже не моргнул, когда монеты отскочили от его груди.

Её лицо горело, и она спросила:

— Как Вы так можете разрушить жизнь еще одной женщины?

Его выражение стало скептичным.

— У меня не было ощущения, что твоя бывшая жизнь была интересной.

— У меня была фантастическая жизнь, — возразила она.

— Тогда почему ты не пыталась убежать?

— Потому что я уверена, что Вы все равно меня поймаете.

Севррн сократил расстояние между ними в два шага, его глаза цвета граната потемнели. Девушка снова почувствовала его эрекцию, тяжелую плоть, прижимавшуюся к ее животу.

— Ты права, — сказал он. — Я найду тебя, где угодно.

Севррн опустил голову ниже, облизнув ее шею одним быстрым движением шершавого языка. Маджа прикусила нижнюю губу, руки сжала в кулаки. Она услышала, как он глубоко вдохнул ее запах, и на мгновение почувствовала себя неловко. Затем он снова лизнул ее, и на этот раз движения его языка был медленными и осторожными. Казалось, он дегустировал ее.

Он положил руки на ее бедра. Они поднялись по талии, остановившись на округлостях ее груди. Он сжал их в руках, тепло от его тела нагревало влажную ткань. Ее соски напряглись и выпирали из-под сорочки.

Его язык вскоре присоединился к его губам, а затем к его зубам. Ее тело дрожало от ощущения двух острых клыков, которые прижимались к тонкой коже на шее. После того, что он сделал в тот раз когтями, она должна была испугаться. Но в то же время, как одна часть ее боялась, другая была возбуждена. Эта темная часть ее, казалось, питалась ее страхом, используя его, чтобы создать мощный коктейль возбуждения. Ее нутро начало пульсировать, область между бедрами стала влажной.

Хотя Маджа старалась не выдать себя, Севррн, должно быть, уже почувствовал ее возбуждение. Он выпустил одну грудь, опуская руку вниз по животу к её лону. Когда мужчина попытался раздвинуть ее бедра, Маджа запаниковала.

Когда его клыки прижались к самой уязвимой части ее тела, она уже не хотела снова говорить ему «нет». Вместо этого девушка сделала то, что темная, опасная часть ее хотела сделать с того момента, как увидела его обнаженное тело.

Она потянулась к нему и взяла в руки его член.

Маджа не сжимала, не гладила, вообще ничего не делала, кроме того, что просто взяла, но как только она дотронулась до твердого члена, Севррн издал рык где-то у ее шеи.

Она сжала руками его член, ощутив, что его мужественность стала единственным рычагом воздействия на Севррна. Но вместо того, чтобы рассердиться, Севррн просто склонил голову к её шее и застонал.

Мужской звук пробудил в Мадже первобытные, примитивные желания. Она все еще была ошеломлена пониманием того, что один из самых древних и могущественных существ в мире — мужчина, который никогда раньше не знал прикосновения женщины, — жаждал именно её.

Уверенной рукой она начала его поглаживать.

Раньше она никогда не делала ничего подобного. Она не могла даже полностью обхватить его рукой, и подумала было, что делает это неправильно, если бы Севррн не начал урчать.

«Урчать» было не совсем правильным словом, но оно было самым близким для обозначения ритмичного, рокочущего звука, который исходил из его груди. Маджа не могла не задаться вопросом, издавал ли он когда-либо этот звук раньше, или это было нечто новое только для нее.

Звуковое свидетельство его удовольствия побуждала ее к более активным действиям. Когда она увеличивала темп своих движений, урчание Севррна становилось все глубже и яснее. Его руки начали блуждать по верхней части ее тела, лаская соблазнительные изгибы.

С каждым движением его член, казалось, набухал сильнее. Его цвет стал более интенсивного оттенка. Чем больше он менялся, тем более горячим становилось его прикосновение, пока его руки не схватили ее бедра, вжимаясь в них, как будто они были единственным, что мешало ему взорваться.

Севррн прерывисто дышал. Очередной вздох был больше похож на низкое рычание. Он резко двинул бедрами, упираясь головкой члена в ее мягкий живот, и, наконец, кончил. Она почувствовала, как напряглось все его тело, когда брызнуло на нее горячее семя.

Пока Севррн ощущал волны накатившего оргазма, Маджа замерла, не зная, что делать дальше. У нее было странное желание погладить его по спине, но почему-то, это показалось ей более интимным, чем то, что они только что сделали. Итак, она ждала.

Когда он, наконец, поднял голову, его выражение было совершенно незащищенным. Шок, изумление и, прежде всего, похоть, пылали в глубинах его глаз. Его рот раскрылся, слова вырвались с необузданной настойчивостью.

— Еще раз. Сделай это еще раз.

***

— Еще раз.

Маджа повернулась и посмотрела на него. Севррн лежал на боку, приподнявшись на локте и положив голову на руку. Не услышав ее согласия, он нахмурился.

Покачав головой, Маджа спросила:

— Как ты… Я имею в виду, ты не устал?

После второго оргазма у озера Севррн снова настоял на повторе. Маджа сказала ему, что устала, поэтому Севррн чрезвычайно вежливо привел ее к своему ложу, чтобы она могла угодить ему, лежа на кровати. Еще двумя кульминациями позже, Севррн все еще был таким же твердым, как и прежде. Маджа не была экспертом в мужской анатомии, но была уверена, что это невозможно для любого человека.

Севррн размял шею.

— Ни в малейшей степени. Это самое интересное, что я делал за столетия, возможно, дольше. Мы будем делать это часто.

— Я не стану твоей сексуальной рабыней, — сказала она с хмурым видом. — Кроме того, у меня уже руки устали. Почему бы тебе просто не сделать это самому?

Он взглянул на свой член, а затем снова на нее, с кислым выражением лица.

— Интересно, когда это делаешь ты.

— Я польщена.

— Мне не нравится твой тон. Почему ты так раздражена?

Маджа подумала о своем ответе и решила, что он за рамками приличия.

— Наверное, я немного … расстроена.

Он поднял голову.

— Почему?

Маджа, хоть и являлась девственницей, но не была неопытной, когда доходило до желаний ее тела. Она точно знала, почему была расстроена и что ей нужно от него, но подходящие слова не приходили в голову.

Она взяла Севррна за руку. Он посмотрел на нее с любопытством, но не сопротивлялся её движениям. Собрав все свое мужество, она потянула его руку к своему телу. Не в силах встретиться ним взглядом, она опустила его руку вниз к самому центру её желания. Она раздвинула бедра, взяла два его длинных пальца и погрузила внутрь своего тела.

Дракон ничего не сказал, когда она провела его пальцами по своим складкам. После их интимных действий ее складки были пропитаны влажностью, позволяя его пальцам легко скользить по ним. Затаив дыхание, она остановила пальцы на своем любимом месте, чувствительном бугорке у самого входа.

— Там, — шептала она. — Приласкай меня там.

Девушка отпустила пальцы, положив руку ему на запястье, его пальцы начали двигаться.

Севррн помнил о своих когтях и, лаская девушку, использовал только грубые подушечки пальцев. В его прикосновениях не было эмоций, пальцы просто двигались вперед и назад, но Маджа была слишком возбуждена, чтобы обращать на это внимание. Ощущения мужских пальцев в сочетании с осознанием, что они принадлежали Севррну, было достаточно, чтобы возбуждение росло.

Как раз в тот самый момент, когда она была на грани кульминации, Севррн остановился. Она с разочарование выдохнула, когда он сел и схватил ее за ноги.

— Что ты делаешь?

— Я хочу видеть.

— Видеть что? — проворчала она.

Он потянул ее вниз, хватая за колени, и раздвинул еёноги так, чтобы они лежали на его бедрах, полностью демонстрируя ему ее женственность.

Он уточнил:

— Я хочу видеть, как я прикасаюсь к тебе.

— Охххх.

Она прикусила нижнюю губу, когда Севррн снова начал ласкать ее. На этот раз все было иначе. Он чередовал быстрые и медленные движения, двигаясь вперед и назад, а затем по кругу. Ощущения были потрясающими, его движения были слишком непредсказуемы, чтобы Маджа полностью погрузилась в них, и делали кульминацию неуловимой.

Когда она осмелилась взглянуть на него, его знойный взгляд был сосредоточен на ее лице, а не там, где он гладил её. Она почувствовала, что краснеет, и отвернулась. Почему он смотрит на нее?

У нее не было много времени на обдумывание, потому что его пальцы сделали что-то, что ей очень понравилось. Реакция была быстрой и интуитивной. Девушка выгнулась, а из груди вырвался громкий стон.

Севррн немедленно остановился, почти обеспокоенный, он начал спрашивать:

— Почему ты…

Она потянула и сжала его запястье.

— Не останавливайся.

Она поблагодарила каждого языческого бога, которого знала — за исключением присутствующего — когда Севррн продолжил свои действия. Осознанными движениями дракон многократно ласкал в верном направлении, пока на ее коже не выступили капельки пота. Тепло нарастало внизу её живота, закручиваясь в тугой узел, пока не произошел «взрыв».

Оргазм, подобного которому она еще не испытывала в своей короткой жизни, обрушился на нее. Разум стер все, что Маджа когда-либо знала, или стремилась достичь, оттесняя все это на задний план на фоне этого уникального опыта. Когда она, наконец, пришла в себя, то обнаружила, что Севррн накрыл ее мехом. Маджа вопросительно посмотрел на него.

— Ты дрожала, — рассеянно ответил он.

Маджа улыбнулась, удивляясь тому, как он ассоциирует дрожь с холодом. Впрочем, это имело смысл. По какой еще причине может дрожать дракон?

«Я заставила его дрожать», — прошептал внутренний маленький голос.

Маджа задумалась: в тот момент, когда она впервые сделала приятно Севррну у озера, почувствовал ли он тоже самое, что и она? Чувствовал ли он, что часть его никогда не будет прежней?

Девушка поняла, что была погружена в свои мысли в течение некоторого времени. Когда она снова взглянула на Севррна, он рассматривал свои пальцы. Они были мокрые от ее желания и, к своему ужасу, Маджа посмотрела вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как он облизал один палец. Она ошарашено смотрела, как он облизал палец во второй раз, а затем и оба пальца вместе.

Его острый взгляд хищника переместились к ее лицу. Уголок губ дернулся.

— Еще раз?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Это скучно, — сказал Севррн, выхватывая украшенную драгоценными камнями чашу из рук Маджи. — Давай, снова поиграем друг с другом.

Они целый день «играли друг с другом»? И, хотя Маджа не могла с уверенностью сказать, что устала от этого, но чувствовала, что это становится немного чрезмерным.

Только-только стемнело, и она оценила всего четыре предмета, хотя Севррн разбудил ее при первых лучах Cолнца. Это был второй день, когда они были близки, а его аппетит только возрастал.

— Будьте осторожны с этим, — упрекнула она, хватая чашу с пола. — И если ты продолжишь прерывать меня ради …, я никогда не закончу оценивать артефакты.

Дракон снова выбил чашу из ее рук, на этот раз сильнее. Она полетела и с плеском, приземлилась в озере.

— Мне все равно.

Девушка скрестила руки на груди.

— Послушай, тебе нужно научиться держать себя в руках. Если мы будем делать это… все время, тогда тебе быстро наскучит.

Он нахмурился.

— Мне никогда не наскучат твои прикосновения, Маджа О'эр.

Маджа покраснела. Севррн впервые назвал ее по имени, и, если быть честной с самой собой, она даже не была уверена, что он его помнил.

Чтобы отвлечь и его, и себя, Маджа схватила ближайшее сокровище, которое могла найти — богато украшенный ключ.

— Похоже, что по происхождению он из Аллонана, — сказала она, рассматривая его. — Посмотри на эту верхнюю часть, ту, за которую его держат: это называется бантом ключа. Как ты можешь уже видеть из дизайна в форме винограда внутри…

Севррн вырвал ключ из её рук и тоже швырнул к озеру. Маджа открыла рот, намереваясь накричать на него, но остановилась, увидев его свирепый взгляд.

Шумно вздохнув, Севррн подтолкнул девушку на землю. Он набросился на нее, подминая под себя. Он наклонил голову так, что его губы почти приникли к ее губам.

— Мне все равно, — более хриплым голосом процедил он.

Маджа нисколько не протестовала, пока он методично раздевал ее, расстегивая одну за другой кнопку или развязывая тесьму сложно сконструированного платья, которое она надела с утра.

Когда девушка была полностью обнажена, Севррн остановился, чтобы рассмотреть ее. Одним пальцем он проследил каждый изгиб ее тела, словно пытаясь навсегда запечатлеть в своей памяти. Его лицо больше не походило на непроницаемую маску, а, наоборот, в последнее время отражало богатую палитру эмоций: от увлечения до удовольствия. Она задавалась вопросом, были ли эти эмоции для него в новинку, или он просто перестал их от нее скрывать.

Когда его взгляд блуждал по ее телу, внутри нее нарастало желание.

— Оцени меня, — сказала она ему.

— Я не оценщик, — ответил он, изогнув золотую бровь.

Маджа провела пальцем между грудей. Его глаза следили за её движениями.

— Конечно, должна же я иметь какую-то ценность для тебя.

Он потер подбородок, на котором за день отросла светлая щетина.

— Ты интереснее, чем мои мечи, и большую часть времени ты мне нравишься больше, чем золото. Твои глаза напоминают мне о дымчатом кварце, хотя я считаю их более интригующими. Твоя кожа грубее, чем врайнешский шёлк, но, несмотря на это, мне гораздо приятнее прикасаться к тебе.

Она закатила глаза.

— Ну, в таком случае, когда я умру, ты сможешь снять с меня кожу и создать для себя новый наряд.

Он снова пристально посмотрел на нее, опаляя свирепым взглядом в полную силу.

— Мы уже обсуждали это. Ты будешь бессмертной, как и я.

— Бессмертной, может быть, — согласилась она, хотя его план был весьма расплывчатым. — Но не неуязвимой. Я все еще буду человеком. Существует множество способов, из-за которых я могу умереть.

Маджа начала перечислять, загибая пальцы:

— Я могу замерзнуть. Я могу утонуть. Я могу поскользнуться, упасть и сломать себе шею или даже напороться на один из твоих тупых мечей. Между прочим, ты действительно должен что-то сделать с ними. Вчера, когда я заходила в озеро, один из них торчал прямо из-под земли. Я чуть не отрезала себе палец.

Маджа, возможно, продолжила бы, но остановилась, заметив, что золотисто-бронзовая кожа Севррна стала необычно бледной.

— Ты… беспокоишься обо мне? — спросила она.

Он не ответил. Она накрыла его руку своей.

— Ну же, не стоит. Смерть — это просто часть жизни. Кроме того, у тебя не будет недостатка в женщинах, которые могут занять мое место.

— Я не хочу другого человека, — сказал он упрямо. — Я тебя хочу. Только тебя.

Маджа попыталась сформулировать остроумный ответ, но горло сдавило от эмоций. Вместо этого она приподнялась и обняла его за шею, притянув к себе для поцелуя.

Севррн поначалу смутился, но, к счастью, быстро учился. Он двигался в унисон с ней, изучая то, чем она наслаждалась, и затем начал пробовать, действуя для своего удовольствия. Как и во всем остальном, он любил использовать зубы, и она почти растаяла, когда он начал покусывать ее нижнюю губу.

Пока они целовались, Маджа начала исследовать его тело. Там было много к чему прикоснуться, но она страстно желала дотронуться до его сильных, мускулистых плечей. Когда одна из ее рук скользнула по его груди, девушка остановилась, чтобы погладить пальцем плоский сосок. Этот маленький жест вызвал у Севррна стон.

Он отпрянул, лицо было напряжено.

— Прикоснись ко мне.

Она подавила улыбку.

— Я уже прикасаюсь к тебе.

Не заинтересованный в играх, он взял ее за руку, заставив крепко обхватить его член. Все также желая его, Маджа обвила его бедра ногами, прижимая головку члена к своему влажному входу.

Возможно, она просто пыталась играть с ним, или, может быть, потаенная, темная часть ее хотела подтолкнуть его к краю, но, так или иначе, она могла винить только себя за то, что произошло дальше.

Как только его набухший член соприкоснулся с ее теплыми, мягкими складками, он издал звук, который она никогда не слышала ни от него, ни от какого-либо живого существа. Это был приглушенный звук, что-то между сильной болью и не менее сильной тоской.

Все это было предупреждением перед тем, как он полностью погрузился в нее.

Маджа знала, что первый раз будет болезненным, но не думала, что настолько сильно. Она закричала, руками сжимая его плечи, слезы брызнули из глаз. Единственное, что помешало превратить происходящее в абсолютный кошмар, так это то, что Севррн замер, оставаясь в ней. Когда взгляд девушки прояснился, она увидела, что тот смотрит на нее, тяжело дыша.

Дракон зажмурился, дрожь пробежала по его большому телу. Когда он открыл глаза, то выглядел озадаченным. Грубым и почти неузнаваемым голосом он сказал:

— Кровь. Я чувствую запах крови.

Она положила руку ему на лицо.

— Я не была еще ни с одним мужчиной.

Его глаза сузились.

— И никогда больше не будешь. Только со мной.

Только Дракон.

Это была ее последняя мысль, прежде чем он начал двигаться внутри нее. Большая часть боли исчезла, хотя ей все еще было неудобно, слишком неудобно, чтобы достичь кульминации. Тем не менее, она получала сильное удовольствие, наблюдая за его лицом, когда его толчки становились все более и более мощными.

За несколько секунд до освобождения, лицо Севррна исказилось сначала болью, а затем чистым, неподдельным удивлением. Он откинул голову назад, испустив рев торжества, изливая в нее свое семя.

Он упал на нее сверху, его тело было скользким от пота. Маджа никогда не видела, чтобы он выглядел таким измученным, и поэтому позволила ему несколько минут собраться с мыслями, прежде чем ударить его по плечу.

Севррн поднял голову и нахмурился.

— Ты ударила меня.

Он казался скорее озадаченным, чем раздраженным.

— Ты должен был выйти из меня до того как…

Казалось, ему потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она имела в виду, а когда понял, то просто пожал плечами.

— А, да. Мне было комфортно внутри, поэтому я решил остаться.

Она открыла рот от удивления.

— И это оправдание? Что, если я забеременюю от тебя?

Севррн снова пожал плечами

— Это было бы интересно.

Маджа знала, что даже если Севррн каким-то образом сделает ее бессмертной и они проведут остаток вечности друг с другом, он все равно найдет, как удивить её своими словами.

Пока недоверие и гнев боролись внутри Маджи, Севррн поднял ее на руки, поднес к кровати, осторожно положил и улегся рядом, накрыв их одеялом.

ЭПИЛОГ

Севррн зарычал от недовольства, когда он выскользнул из лона девушки. Он ненавидел этот момент в их близости. Выходить из ее тела, было его наименее любимой частью, на втором месте после всей ерунды, которая предшествовала сексу.

Он спал с Маджей уже неделю, но все еще не понимал, зачем ее нужно гладить и ласкать так долго, прежде чем он сможет оказаться внутри нее. Почему она не могла всегда быть готова? Он то, конечно, был всегда готов.

— Ты не можешь всегда быть внутри меня, — сказала она, положив голову ему на грудь.

— Это вызов?

Она ткнула его в грудь.

— Я знаю кое-что лучше, чем бросать вызов упрямому дракону.

Игнорируя направленный в его грудь палец, Севррн схватил два одеяла с ложа, чтобы укрыться. Даже в человечьем обличии, Севррн прекрасно справлялся с поддержанием температуры своего тела. Тело Маджи было гораздо менее приспособленным, чем его, и он любил прикрывать их обоих, чтобы ощущать тепло их тел, тем самым гарантируя, что она всегда согрета.

Она не замерзнет на смерть, пока он охраняет ее.

Она стала выводить пальцем круги на его груди, вокруг сосков. И ему это нравилось.

— Севррн, я тут подумала. Поскольку ты, похоже, не так сильно заинтересован в том, чтобы сокровища оценивалось и дальше, может, я могла бы время от времени покидать пещеру. Знаешь, ходить на рынок или еще что-то в этом роде.

Его разум тут же нарисовал тысячу способов того, как она может встретиться со смертью на пути между горой и рынком.

— Нет.

«Тысячу раз «нет»».

Она подняла голову и нахмурилась

— Почему нет?

«Ты слишком хрупкая. И ты не должна никуда идти, где я не смогу защитить тебя».

— Это не обсуждается.

Маджа закатила глаза. Он этого терпеть этого не мог.

— Слушай, а как насчет того, чтобы пойти со мной? Ты мог бы принять свой человеческий облик. Никто даже не узнает, кто ты.

Севррн усмехнулся.

— В человеческой форме или нет, я все еще дракон. А драконы не имеют никакого отношения к людям.

— А как насчет меня? — она изогнула брови.

— А что насчет тебя?

— Я человек, и ты со мной связался.

Иногда она несет полную бессмыслицу

— Ты моя. Это другое.

Как обычно, она, похоже, не понимала его превосходной логики.

— Ты не можешь запереть меня здесь навсегда. Я не одна из твоих дурацких побрякушек.

Северн накрутил прядь её волос вокруг пальца.

— Почему бы и нет? Ты гораздо более ценна, чем все, что у меня есть.

Это был просчитанный ход, который, Севррн знал, угодил бы ей. Он был прав. Девушка улыбнулась.

Он закрыл глаза, довольный, что дело улажено. Затем снова открыл, когда Маджа поднялась, чтобы оседлать его. Он почувствовал, что начинает твердеть и был рад, что скоро будет готов снова заняться с ней любовью.

Его радость была недолгой — она начала говорить.

— Мы никогда не сможем найти способ сделать меня бессмертной, если мы просто останемся в этой пещере. Мы должны двигаться дальше. Моя человеческая жизнь будет закончена прежде, чем ты это заметишь.

Севррн очень не любил, когда она обсуждала свою смертность.

— И ты знаешь, я тут подумала, надо, наверное, поспрашивать. Может, кто-то на рынке слышал об артефакте или о чем-то еще, что дарует бессмертие.

Севррн знал о многих таких артефактах, которые были либо скрыты, либо тщательно охранялись его родственниками. Получение одного из них было бы не маленьким подвигом, но он справится. В конце концов, он был самым могущественным существом.

Тем не менее, он решил пошутить.

— Я приму это во внимание.

— А еще у них есть говядина на вертеле.

Это его заинтриговало.

— Зачем они нанизали говядину на вертел?

— Полагаю, это облегчает приготовление на углях и поедание.

— Они жарят его?

— Да, и это очень сочно и вкусно.

Он потер подбородок.

— Возможно, мы посетим этот рынок. Мы заставим их рассказать нам все, что они знают об артефактах, а также заберем их говядину на вертеле.

Маджа рассмеялась. Зачем? Он не шутил.

— Знаешь, мы могли бы просто заплатить за говядину.

Северн почувствовал головную боль.

— Ты хочешь сказать, отдать моё золото в обмен на товары?

Она широко улыбнулась.

— Если ты хочешь получить истинное удовольствие, просто подожди, пока ты не попробуешь первый раз пойти за покупками.

Дракон положил руку ей на затылок, слегка надавив вниз так, чтобы девушка снова легла на его грудь. Он решил, что возьмет ее позже, когда пройдет головная боль.

— Я устал. Теперь успокойся и отдохни, Маджа О'эр.

Она подчинилась, как всегда делала, когда он называл ее по имени. Через несколько секунд девушка крепко спала, обвив его мощное тело своими хрупкими руками и ногами.

Хоть он и хотел спать, Севррн обнаружил, что не может уснуть. Он лежал рядом с ней, пока вечер превращался в ночь, а затем ночь уступала место утру, слушая успокаивающий ритм ее дыхания, звук, который он считал самым бесценным.

Продолжение следует…