Алькурд Пардес I. День Мира (СИ) [Сергей Никонович] (fb2) читать онлайн

Пролог

Работа снайпера в чем-то сходна с хирургической операцией. По крайней мере, так хотелось думать Никро. Он находил подобие в осторожности и требованиях к точности, в длящемся по нескольку часов напряжении. Даже в невозможности стряхнуть стекающие со лба капельки пота, то и дело норовящие залить глаза. В разрешении вопроса жизни и смерти мимолетным движением пальцев. И не важно, что при этом в руках — скальпель или винтовка специального назначения.

Во рту тлеет кисло-сладкий привкус таблеток, повышающих остроту ночного зрения. Ничего экстраординарного — в составе глюкоза, аскорбиновая кислота, сахароза и небольшое количество витаминов, стимулирующих работу мозга и глаз.

Сквозь оптику прицела Никро изучает “цели”, лёжа на бетонном полу. Их двое — “часовые” на импровизированной смотровой вышке. Её роль на время покорно приняла площадка поверх сведённых треугольником рекламных биллбордов. В условиях полуразрушенного городского квартала, некогда бывшего жилым, выбирать особо не приходится. Противники засели в здании супермаркета и выставили караульных, готовых в любое мгновение поднять тревогу. Они не были профессиональными солдатами. А значит и строгие правила устава не связывали их.

За то время пока Никро наблюдал за часовыми — а это был без малого час — “цели” успели выкурить парочку сигарет и ничуть не стесняясь, перекидывались какими-то фразами и шуточками. Ничего похожего на механизм сигнализации Никро не увидел, но его мог заменить обычный мобильный телефон, настроенный на быстрый дозвон. Достаточно нажать на кнопку и сообщники внутри будут готовы к встрече гостей.

Наспех сооружённое укрытие скрывает врагов почти полностью. Неровно наставленные друг на друга тёмные металлические ящики. Узнать что в них и тем более, из какого именно материала они изготовлены в темноте не представляется возможным. Стрелять наобум, надеясь, что винтовочная пуля пройдёт сквозь самодельную баррикаду — означало завалить задание. За прошедшее время Никро успел приметить три щели, сквозь которые могла бы пройти пуля. Снайпер уже несколько раз ловил на прицел головы незадачливых дозорных.

Но Никро не торопится…

Ведь поставленная перед ним задача не просто уничтожить “цели”, а уничтожить их одновременно. Иначе один — оставшийся в живых — непременно поднимет тревогу, и миссия будет провалена.

Ночь обманчиво беззвучна. Группа захвата, подобно надёжному, отлаженному механизму готова к действиям. И едва Никро, потянув за спусковой крючок, запустит этот механизм, времени на раздумья не останется. От действий каждого в группе будет зависеть не только успех операции, но и жизни всех членов команды.

Потому снайпер не может позволить себе поспешных действий.

Как только Никро выполнит приказ, возглавляющий операцию инструктор, отдаст команду к штурму здания. Второго шанса не будет. Это понимали и все остальные — в наушнике замерла тишина, никто не зудел, не спрашивал в нетерпении: “Ну, когда же?” и “Чего же ты медлишь?”, как иногда бывало на тренировочных миссиях. Сегодняшняя ночь ни капли не похожа на тренировку. Никро впервые на настоящем боевом задании, и позволить себе подвести остальных членов группы излишней поспешностью просто не может.

“Цели” шевельнулись снова. Один из часовых привстает и, отодвинувшись на пару шагов, присаживается на корточки. Караульный и не подозревает, что тем самым открывает взору Никро половину собственной головы.

Момент настал. Долгие минуты ожидания и наблюдения подошли к концу. Теперь квинтэссенцией этого времени должны выступить даже не секунды, а их десятые доли. Те мгновения, за которые пуля преодолеет расстояние от места укрытия снайпера — старой, полуразрушенной взрывом пятиэтажки — до плоти врага.

Указательный палец мягко ложится на холодный спусковой крючок.

Никро медленно выдыхает, избавляя лёгкие от лишнего воздуха. Теперь в распоряжении снайпера примерно три секунды дыхательной паузы между вдохами.

Три секунды и две цели.

Мгновенно накопившаяся на выдохе углекислота расслабила мышцы. Уменьшилась пульсация рук, и без того дополнительно гасимая мягкими матерчатыми перчатками. Их Никро про себя именовал “девятипалыми” за то, что тёмной тканью не закрывался единственный палец — указательный на правой руке. Это был “рабочий инструмент” снайпера и Никро не мог позволить себе прятать его даже под тонким слоем материи.

Рокировка в местах расположения часовых означает только одно — “цели” решили в который раз убить несколько таких медленно текущих минут сигаретой. Это Никро знал теперь уже точно. Более того — знал, что зажигалка находится только у одного из противников и, судя по предыдущим наблюдениям, он не передаст её из рук в руки, а подастся вперед, давая возможность товарищу прикурить.

В это время его висок окажется как раз напротив примеченной ранее щели.

“Вы ведь должны были слышать, что курить вредно”.

Часовому, чья голова замерла в перекрестье оптического прицела, остаётся жить считанные мгновения.

Как всегда в подобные моменты — время ощутимо замедляет свой ход для Никро. Подушечку пальца покалывает, будто по ней пробегают слабые электрические разряды. Реакция обостряется до предела. Целенаправленная концентрация усиливает все чувства снайпера. Тёмное покрывало ночи светлеет; слух, казалось, грубыми штрихами рисует картины того, чего нельзя увидеть глазами; движения людей становятся неестественно заторможенными.

Указательный палец тянет на себя спуск, преодолевая усилие в полтора килограмма, и ударник с механической безразличностью ударяет по капсюлю боевого патрона. В мгновения, не доступные для восприятия человеком вспыхивает порох. Превратившись в раскалённый газ, он с чудовищной силой вырывает пулю из объятий гильзы, будто пробку из бутылки шампанского. Высвобождённая из металлических оков пуля с жадностью вгрызается в нарезы винтовочного ствола. Закручиваясь вокруг своей оси и непрерывно ускоряясь, она пролетает сквозь длинный канал ствола снайперской винтовки. Объятое пламенем смертельное металлическое жало вырывается из дула, вмиг преодолевая разделяющие снайпера и его жертву пару сотен метров, и обрывает жизнь “цели”.

Длинная золотистая гильза, выброшенная из ствольной коробки, взмывает вверх, на короткий миг зависает над снайпером. А новый патрон уже занял место предыдущего.

Никро берёт на прицел второго человека. Инстинктивно выпрямляясь и отдергивая лицо от окатившей его струи крови, караульный полностью выставляет на обозрение голову. Непростительная ошибка.

Мгновенно перестраиваться с одной цели на другую, будучи уверенным за результат под силу не каждому. Молодой снайпер, всего восемнадцати лет от роду даже не думал о возможности промаха — он делал свою работу. Для него это было также естественно, как и дыхание.

Перекрестье прицела совмещается с головой часового, и второй выстрел довершает начатое дело. Обе стреляные гильзы практически одновременно падают. Гулко звеня, они подпрыгивают по полу несколько раз, прежде чем замереть и затихнуть.

Теперь Никро позволяет себе вздохнуть.

Он прикладывает руку к уху, к небольшому наушнику и идущему от него стебельку микрофона.

— Дорога свободна.

После напряженной тишины канал связи в беспокойстве оживает. Настаёт время действовать остальным членам команды. Инструктор отдаёт приказ к штурму. Снайпер готовится прикрывать группу захвата точечным огнем по противнику.

До рокового выстрела остаётся ровно тридцать секунд.

Глава 1

Миротворец — универсальная наёмная сила,

привлекаемая для охраны и защиты мирного

населения, разрешения локальных вооруженных

конфликтов, пресечения преступлений

против мира и человечества.

Миротворец обязан действовать в интересах

Алькурд Пардес и всего мирового сообщества,

являясь гарантом равенства всех

участников международных отношений.

(Устав Алькурд Пардес. Преамбула)

Молодой человек довольно высокого роста неторопливо шагал по знакомой дороге, ведущей от административного комплекса к жилым корпусам. В правой руке он нёс увесистый, но компактный черный металлический чемодан, а левой придерживал перекинутую через плечо большую дорожную сумку. Несмотря на погоду — конец лета выдался жарким — парень был одет в тёмную одежду, а поверх плеч даже накинул чёрную куртку.

Выглядел он невесело. Точнее — его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, но вот взгляд… Он выдавал. И говорил этот взгляд о явной настороженности. В нём читались растерянность, злость, толика страха и даже обида.

Парня то и дело обгоняли молодые люди и девушки — практически все аналогично нагруженные сумками и другими вещами. Некоторые из девушек, кстати, бросали довольно заинтересованные взгляды на высокого и статного парня с красивыми, правильными чертами лица, глубокими темно-карими глазами и длинными черными волосами, забранными в хвост. Правда, похоже, парня эти взгляды только раздражали.

Студенты возвращались в Академию после летних каникул.

Академия Пардес, находящаяся на острове Алькурд, вновь готовилась принять несколько тысяч студентов из разных уголков мира. Академия никогда и ни для кого не делала различий, а любые зачатки ксенофобских настроений, которые иногда проявлялись у новичков, пресекались на корню. Здесь можно было встретить представителей практически любой страны или национальности.

И это не было случайностью.

Алькурд Пардес созданный около полувека назад стал опорой нового мироустройства, в котором нет места идеям превосходства одних народов над другими.

Остров Алькурд располагался в северной части Средиземного Океана — посреди нейтральных вод. Здесь не действовало ни одно из законодательств каких-либо стран, но Алькурд Пардес являлся самостоятельным участником международных отношений. Участником, с которым необходимо было считаться. И не столько потому, что остров представлял собой едва ли не непреступную морскую крепость с несколькими линиями обороны. Здесь, в Академии Пардес, обучались “миротворцы” — элитные наёмники, специализирующиеся кроме всего прочего на разрешении локальных международных конфликтов.

Студенты толпились небольшими группками, что-то обсуждали, разговаривали. Иногда справа или слева можно было услышать пронзительный девчачий визг — то подружки не видевшиеся, только подумать, целых три месяца летних каникул, бурно выражали свою радостную реакцию.

Молодой человек в чёрном явно напрягался, заслышав смех или разговоры, которые при его приближении переходили на уровень шепота.

И как оказалось не зря. До него вдруг долетели обрывки фраз: “Это Он?”…”А что он?”…”Правда?”…”И как его зовут?”

Услышав свое собственное имя из незнакомых уст, Никро вздрогнул, но не удостоил вниманием группу шептавшихся за спиной. Лишь стиснул зубы и продолжил идти к знакомому зданию. Теперь не оставалось сомнений — в Академии уже обо всём знали. Сплетни здесь разносились стремительнее любого лесного пожара.

Никро понимал, что вряд ли абсолютно все окружающие разговоры, перешептывания, смешки относились в его адрес. Понимал, но не мог заставить себя не нервничать. Ему казалось, что он находится на всеобщем обозрении, что окружающие смотрят только на него, что каждый провожает насмешливым взглядом…

Не вытерпев, Никро свернул с привычной дороги, избрав более длинный, но менее людный путь. Бросив презрительный взгляд в сторону незнакомых гогочущих парней, снайпер прошептал себе под нос.

— И это будущие миротворцы.

Во всем мире миротворцы считались символом справедливости, силой сдерживающей жадность и агрессию многих современных политиков. Той преградой, что не даёт разгореться беспощадному всепожирающему пожару мировой войны прошлого.

Бесчисленное количество слухов и баек рождал загадочный образ миротворца — непобедимого наёмника, способного в одиночку противостоять небольшой армии. Лишь немногое количество из них было правдой, но и этого хватало, чтобы обоснованно считать миротворцев одними из сильнейших и подготовленных воинов на всей планете. Алькурд Пардес ныне являлся самой элитной военной академией мира, куда мечтали попасть чуть ли не все подростки планеты. Отбирали лучших. Поступающим необходимо было не только обладать превосходным здоровьем и справиться со вступительными тестами, но и иметь особые личностные характеристики, которые бы позволили сказать, что из абитуриента может получиться действительно хороший миротворец.

К сожалению, эти ожидания оправдывались далеко не всегда. Кто-то просто начинал плохо усваивать программу. А кто-то, спустя несколько лет понимал, что звание миротворца — всего лишь детская мечта, идеализированный образ, которым можно было неосторожно увлечься в силу переходного возраста. Но, не смотря на подобные опасности, политика Алькурд Пардес оставалась неизменной. Для прохождения учебы принимались только тринадцати-четырнадцатилетние дети, которым лишь спустя пять учебных лет выпадал шанс пройти экзамен и стать настоящим миротворцем.

…У входа уже собралась большая толпа — все вновь прибывшие первым делом непременно топали к главному жилому корпусу, где после небольших “бумажных” формальностей студентов расселяли. Причем, каждый год расселяли в разные комнаты и даже корпуса. Зачем это делалось, Никро не знал. По его мнению — это была лишняя и никому не нужная трата времени и сил. Парень возвращался сюда в качестве студента уже шестой год подряд, и раз за разом всё повторялось с неимоверной точностью. Приходилось отстаивать огромную очередь, чтобы сдать документы и услышать в ответ номер комнаты, в которой предстоит обитать следующий учебный год. Потому все студенты, не желающие тратить впустую свободное время, первым делом кидались сюда, чем ещё больше подогревали ажиотаж, круживший вокруг главного жилого комплекса первые дни.

В планы Никро отнюдь не входило проторчать в очереди до поздней ночи, однако лезть в эту толпу галдящих в нетерпении студентов очень не хотелось. В том числе и не хотелось привлекать этим возможное излишнее внимание к своей персоне.

Никро остановился метрах в тридцати и скинул сумку с плеча, устроив ее прямо на земле. Черный чемоданчик он аккуратно положил сверху на сумку. Задумчиво оглядев толпящихся у входа в здание людей, Никро залез во внутренний карман куртки и выудил оттуда пачку сигарет “Lã múěrte”.

Вообще-то снайперам нельзя курить. И Никро, конечно же, знал об этом. Никотин, попадая в организм “зажимает” сосуды, снижает остроту зрения и увеличивает пульсацию в руках. После одной выкуренной сигареты на протяжении двух-трёх часов качество снайперской стрельбы ухудшается примерно на четверть.

Но, во-первых, Никро не собирался ни сейчас, ни в течение двух часов пользоваться снайперской винтовкой, а, во-вторых, к заядлым курильщикам он себя никак приписать не мог, и был уверен в том, что у него отсутствует какая либо зависимость от никотина. Правда, не мог с досадой не заметить, как постепенно одна сигарета в день превратилась в две, а позднее в три-четыре.

Сигареты были дорогие — черные с вкусовыми добавками и красителем, который придавал дыму красноватый оттенок. Никро считал, что обязан появлению этой вредной привычке именно марке “Lã múěrte”, совершенно изменяющей вкусовые качества табака. Запах и вкус обычных сигарет снайпер просто не переносил.

Из состояния легкой задумчивости Никро вывел ощутимый толчок сзади. От удара парень пошатнулся, споткнулся о собственную сумку и, уронив пафосную сигарету, едва не упал, но сумел-таки удержался на ногах в последний момент. Обернувшись, он увидел того, кто налетел на него.

Человек был не намного выше самого Никро — сантиметров на пять-семь — снайпер сразу определил разницу наметанным глазом. Вряд ли стоящий перед ним был старше более, чем на пару лет, однако, волосы незнакомца были седы.

Хотя нет, Никро отбросил эту мысль — ведь так могло показаться только на первый взгляд. Волосы парня, коротко остриженные и как-то нелепо торчащие в разные стороны, по цвету больше напоминали молоко с едва различимым желтым налетом. Более того — такими же были не только волосы, но и брови и даже ресницы незнакомца. Одежда парня, на этом фоне, казалась, куда более прозаичной, нежели внешность — широкие светлые мешковатые штаны, запачканные в нескольких местах, да тёмная плотная жилетка, застёгнутая прямо на голове тело.

Его в Академии Никро точно раньше не видел.

— Прости, — быстро бросил на ходу толкнувший и добавил: — Это главный жилой корпус?

Никро кивнул в ответ.

На странном цвете растительности лица и головы специфические особенности внешности не заканчивались — жиденькие, прозрачные белёсые волосы покрывали и руки миротворца. А слегка раскосые глаза, говорящие о толике кинтийской крови, казались практически бесцветными — лишь легкий красноватый налет оттенял водянистую радужку.

“Да он альбинос!” — ошарашено понял снайпер. Он слышал о подобном явлении, но воочию наблюдал аномалию впервые. Если бы Никро был дурно воспитан, он бы, пожалуй, позволил себе удивиться или даже пристал бы к человеку с назойливыми вопросами, эгоистично пытаясь удовлетворить свое любопытство. Но снайпер не повёл и бровью, отреагировав так, будто бы видит людей-альбиносов, по крайней мере, каждый день, причем ещё и по утрам смотрясь в зеркало, наблюдает за представителем подобной аномалии.

Незнакомец, широко улыбнувшись, поблагодарил снайпера и легкой рысцой направился к главному корпусу.

Никро проводил его задумчивым взглядом, вновь доставая пачку сигарет.

***

— Никро Локк?

Снайпер кивнул.

— Давайте студенческий.

Женщина, принимающая документы в нетерпении протянула руку. Снайпер вытащил из внутреннего кармана куртки ID карточку — удостоверение студента, которое по совместительству была расчетной картой, на которую начислялась зарплата и стипендия, а также ключом в комнату общежития.

Никро честно проторчал в очереди полтора часа, не пытаясь пролезть вперед или, “заняв место” отойти. И сейчас меньше всего ему хотелось задерживаться в этом душном помещении с толпой таких же усталых и злых студентов за спиной, даже лишние секунды. Однако, женщина уже несколько минут пыталась присвоить карточке новый индивидуальный номер и закрепить за ней комнату, что у нее явно не получалось. Наконец, странно, посмотрев на карточку и пробормотав что-то вроде “и так сойдет” отдала ее удивленному снайперу.

В комнату Никро, естественно, не попал. Электронный замок на двери, что должен был открываться после проведения по нему ID картой, упрямо моргал красным цветом и укоризненно пищал.

Локк, тихо чертыхаясь и осматриваясь по сторонам, проверяя не идет ли по коридору общежития кто-то, кто может заметить его в такой конфузной ситуации, раз за разом проводил картой по считывающему устройству. Результат оставался тем же. Он уже собирался возвращаться обратно к главному жилому корпусу, когда услышал за спиной шаги и громкие голоса.

Локк обернулся и, как будто устало опершись спиной о дверь, скрестил руки на груди.

— Эй да погоди! Куда пошел? — донеслось до Никро. Голос был дольно противен, а интонация ещё хуже — язвительная и насмешливая.

— Да стой! Кому говорим-то?

Из-за угла быстрым шагом вышел парень-альбинос с которым Локк столкнулся буквально несколько часов назад. За ним, едва поспевали ещё двое. Насмешливо гогоча, они бросали вслед обидные фразы, которые беловолосый попросту игнорировал.

Когда эти трое практически уже подошли к тому месту, у которого стоял снайпер, случилось неожиданное.

Один из преследовавших задир внезапно спросил:

— А правда, что у тебя сестра есть? Она такая же, как ты, или ещё больше долбанутая?

Никро не успел даже удивиться.

Альбинос развернулся и, выкрикнув что-то короткое и громкое, опрокинул обидчика на пол одним ударом. Второй, быстро подоспевший на помощь, вцепился в жилетку альбиноса. От резкого движения жилетка распахнулась. Альбинос стоял спиной к снайперу, потому Никро не видел его эмоций. Зато на лице студента, отразилось крайнее удивление и непонимание.

— Что за?.. — только и успел вымолвить обидчик, прежде чем оказался на полу, рядом со своим другом.

Никро криво улыбнулся правым уголком рта.

Всех студентов обучают рукопашному бою. Конечно, каждый показывает разные результаты, но неподготовленный человек точно не смог бы ничего им противопоставить. Возможно, развязавшие драку и не являлись выпускниками, но и сопляками-первокурсниками они не были точно.

Альбинос-незнакомец, по крайней мере, до этого года, студентом Алькурд Пардес не был. Но уровень подготовки его контактного боя поражал. Никро отметил, что, пожалуй, его можно сравнить с уровнем настоящего миротворца. Кроме того, если приглядеться, можно заметить, что движения альбиноса плавные и четкие, а тело, хотя и не претендует на награды в области культуризма, но жилистое, крепкое и гибкое, словно канатный жгут.

Не прост был этот альбинос, не прост. Никро десять раз бы подумал, прежде чем злить подобного ему, по крайней мере, если у него в руке не будет оружия. К сожалению, лежащие на полу были другого мнения.

Альбинос, делая вид, что ничего особенного и не случилось, запахнул жилетку и, прижимая её рукой, прошествовал мимо Никро, легко кивнув в знак приветствия. Снайпер ответил таким же кивком.

Капризный электронный замок разразился трелью сигналов, заставив Никро вздрогнуть. Оказывается ID карта “тормозила” — данные до считывающего устройства приходили с задержкой, именно поэтому, та женщина, что присваивала студентам номера комнат, провозилась с ней столько времени. А теперь спустя несколько минут электронный замок несколько раз подряд открывал и закрывал дверь, отвечая на предыдущие запросы Локка.

Снайпер кинул ещё один взгляд в сторону спровоцировавших альбиноса студентов, которые теперь сидели на полу, потирая ушибленные места, и тихо переругивались. Хмыкнув, Никро толкнул открытую дверь…

***

Первый день подходил к концу. Вечерело, воздух наполнялся той приятной пленительной прохладой, которая очень нравилась Локку. Он специально распахнул окно, впуская свежий вечерний дух в свою новую временную обитель. Комнатка была стандартной. Не слишком большой, но со всеми удобствами — душем, туалетом, кроватью, книжной полкой и столом. А что ещё нужно студенту?

Никро лежал на кровати, свесив с неё одну ногу. Заведя руки за голову, смотрел в потолок. Чемоданчик, в котором аккуратно разложенные находились части винтовки, распахнутый, был на столе. Не разобранная дорожная сумка кулём валялась в углу.

Локк вспоминал роковую ночь сдачи экзамена. Каждый раз он словно заново оказывался на том холодном бетонном полу, заново испытывал стыд и позор. Руки пытались сжать рукоять винтовки, бессильно хватая воздух.

Раньше снайпер даже не мог и подумать, что с ним случится что-то подобное.

…Никро обрадовался, едва в перекрестье прицела попал один из террористов, засевших в супермаркете, когда штурм уже начался. Он уложил его с одного выстрела, однако пуля прошла сквозь тело и впилась, разрывая плоть и дробя кость, в ногу сокурсника снайпера, участвовавшего в штурме. Если бы на этом все закончилось.

Никро чертыхаясь, поймал на мушку новую цель, теперь уже защищая вышедшего из строя товарища. И вновь пуля не удовлетворенная только плотью террориста пролетела дальше, нанося тяжелейшее ранение гражданскому лицу-заложнику.

Возможно, во время обычной миссии такое бы сошло с рук, но то был экзамен на звание миротворца и Никро провалил его. Всех остальных в группе захвата аттестовали, а Локк теперь должен был ещё один год просиживать штаны в аудиториях в качестве студента, чтобы заслужить новую попытку сдать экзамен — обнулялись и результаты всех теоретических тестов.

Никро рассеянным взглядом изучал потолок, размышляя о предстоящем учебном годе.

За свои неудачные выстрелы, поставившие под угрозу успех всей операции, снайперу пришлось оправдываться перед инструктором. Никро объяснил, что винтовка, которую он использовал в ту ночь, была для него непривычна, результатом чего и стала эта ошибка. И хотя это не снимало с него вины, инструктор, кажется, поверил снайперу и вошёл в его положение. Возможно, именно благодаря этому Локка до сих пор не отчислили. Вообще-то у каждого студента Академии Пардес к концу обучения имеется собственное оружие, зачастую уникальное, изготовленное специально под него. У Никро была винтовка, с которой он обычно и тренировался, но он не смог отказать себе в слабости использовать более “крутую” модель, которую ему выдали со склада.

Локк закрыл глаза ладонью.

Перед внутренним взором вновь вставали образы неприятных воспоминаний возвращения в отчий дом после провала на экзамене:

Отец-военный, сухо отчитывающий сына и сетующий на то, что подобный позор непростителен для него — военного генерала крупнейшей и авторитетнейшей страны мира; мать, в глазах которой читается только жалость; и брат, нашедший прекрасный повод для издёвок.

В те дни, что Никро провел дома, он практически не разговаривал с родителями, братом и вообще кем бы то ни было. Редко покидал дом. Когда настала пора возвращаться в Алькурд Пардес, отец выкинул такое, чего Никро никак не ожидал. За день до отправления в дорогу отец зашел в комнату и положил перед сыном черный металлический дипломат.

Это был первый и единственный в жизни подарок военного генерала Говарда Локка своему сыну. Модифицированная многоцелевая винтовка “Gr-1-ḗver”, собранная специально на заказ. С таким оружием Никро больше не потребуется полагаться на незнакомые стандартные образцы. Отец заверил, что оружие не даст снайперу снова попасть в глупую ситуацию. Не доверять отцу не было никаких оснований. Если он, с плохо скрываемыми нотками гордости в голосе говорил что это лучшая винтовка в мире, вероятно, так оно и было.

На прощание отец даже немного оттаял — пожелал удачи, на что Никро ответил лишь вежливым кивком головы.

Казалось, забытые, воспоминания вновь ожили и обрели силу, стоило Локку опять оказаться в стенах Академии.

Никро не мог уснуть ещё очень долго. Ночь казалась бесконечной. Снайпер ещё долго перебирал в мыслях свои поступки и думал о том, как всё могло сложиться иначе, пока, наконец, не забылся, провалившись в беспокойный сон.

***

На следующее утро Никро, уже облаченный в студенческую форму, твердой походкой шагал по мраморному полу административного комплекса. Большинство построек Алькурд Пардес можно было назвать современными, обустроенными, но не более того.

Административный комплекс на этом фоне отличался так же сильно, как распустивший хвост павлин отличается от обычного серого воробья. В основном это здание было призвано поражать воображение первокурсников и различных гостей, периодически посещающих академию. Наверное, из-за этого оно могло бы с лёгкостью претендовать на звание произведения архитектурного искусства. Именно изображением административного корпуса пестрели рекламные проспекты и буклеты, предлагающие пройти обучение в Академии, именно с величественным фасадом административного корпуса ассоциировали Алькурд Пардес.

Огромный зал-фойе, при желании свободно вмещавший себя несколько тысяч человек был искусно отделан камнем. Выглядело впечатляюще и местами даже старомодно, что вступало в совершенно дикий контраст с современнейшими сенсорными информационными панелями, идущими вдоль стен.

Никро подошел к доске почета, расположенной практически у самого входа. Сюда помещали фотографии отличившихся в учебе студентов. Локк был практически уверен в том, что его фотографию уже успели снять, но хотел убедиться в этом.

Сам факт того, что изображение его лица красовалось на доске, никогда особо не волновал снайпера. Никро ничуть не гордился этим, как могли бы подумать многие. Наоборот, Локка беспокоило лишнее внимание, которое ему приходилось выносить в этой связи. А теперь — после позорного провала на практическом экзамене — лишнее внимание было некстати вдвойне.

Никро не без досады обнаружил свою фотографию на прежнем месте. И, к сожалению, обнаружил её не он один.

У доски почета стояли две девочки. Судя по возрасту — первокурсницы. Одна из них, указывая пальцем на фотографию Локка, толкнула подружку.

— Ой, смотри какая страшная девочка.

Подружка же, помедлив с секунду, ответила:

— Ты дура? Это не страшная девочка, это красивый мальчик. Я его видела недавно где-то тут. Он…

Последние слова Никро уже не расслышал, так как развернулся и в смешанных чувствах поспешил удалиться прочь. Уши “горели”, досада и стыд вот-вот готовы были перерасти в злость и раздражение.

Снайпер затесался в одну из групп студентов, толпившихся у информационной панели, стараясь скрыться от лишних взоров. К тому же он пришел сюда не просто так. Сегодня всех студентов распределяли на группы. Точнее вывешивали списки, где учащегося приписывали к тому или иному коллективу, в котором ему предстояло провести весь следующий учебный год. Вообще-то, считалось, что распределение происходит после тщательного анализа личного дела, учитывая характеристики, успехи в учебе, но… Честно говоря, Никро казалось, что каждый раз учебно-методический отдел разбрасывает студентов в группы попросту используя генератор случайных чисел, или говоря проще — как Хайн на душу положит.

Снайпер молча дождался своей очереди, вбил на панели свои имя и фамилию. На экране появилась следующая информация:

Никро Локк

19 лет

V курс обучения [Повтор]

Группа № 36

Куратор группы — Кела Лейк

“Женщина” — пронеслась первая мысль, стоило Никро лишь взглянуть на имя в графе “куратор”. Локк не был женоненавистником и никогда ничего не имел против слабого пола. Просто с мужчиной-куратором было как-то легче. Дистанцированные и простые как дважды два отношения, как раз то, что предпочитал снайпер. Никто не пытался лезть в душу, не интересовался личной жизнь и предпочтениями, не задавал неудобных вопросов, что, по мнению Локка, непременно предпримет куратор-женщина.

“Группа № 36 значит?” — лениво подумал Никро и хмыкнул себе под нос — “Что ж посмотрим…”

Глава 2

Алькурд Пардес при отборе абитуриентов

руководствуется принципом равенства,

и принимает в свои ряды прошедших

вступительные испытания вне зависимости

от пола, расы, гражданства, вероисповедания

и политических взглядов.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 3.1.)

Альберт Тунг обвел пристальным взглядом затихшую аудиторию. Тунг был немолод, если не сказать стар. Среди инструкторов он был редким исключением — демобилизованным миротворцем, оставшемся в Алькурд Пардес в качестве преподавателя. Отойдя от дел, он ударился в науку и теперь, кажется, имел несколько наград и ученых степеней в области международного права. Точно о его заслугах Никро не знал, однако, все в Академии непременно называли Альберта Тунга “Профессор”.

Это был невысокий мужчина преклонных лет с обычно непомерно суровым взглядом, мигом теплеющем стоило профессору заговорить о любимой им дисциплине.

Сейчас же, стоя перед группой № 36, у которой сегодня было первое занятие по дисциплине с размытым названием “основы международных отношений”, профессор Тунг в левой руке держал купюру в сто гадаринийских фунтов, а в правой — зажигалку. Демонстративно подняв купюру на уровень собственных глаз, преподаватель давал возможность всем сидящим перед ним студентам в деталях рассмотреть происходящее. Альберт Тунг, чиркнув зажигалкой, высек язычок пламени, который, не медля, жадно накинулся на бумагу. Когда купюра догорела практически до середины и огонь начал обжигать пальцы, профессор отпустил её и затоптал ногой упавшие на пол остатки.

— Кто скажет мне, что я только что сделал? — спросил преподаватель, обращаясь к студентам.

Никро, сидящий на последней парте, откровенно скучал, откинувшись на спинку стула. Курс основ международных отношений ещё не успел выветриться из его головы, а этот фокус со сжиганием денег, который и в прошлом году-то не особо впечатлил снайпера, Альберт Тунг, видимо, проводил на каждом первом занятии с новой группой. Ценность сотни гадаринийских фунтов была отнюдь не символической. Дома Локк мог бы на эти деньги неплохо перекусить в каком-нибудь кафе, например. С точки зрения Никро такая расточительность профессора граничила с идиотизмом.

— Так кто скажет, что я только что сделал? — повторил Тунг.

— Глупость! — весело раздалось с первой парты.

Никро метнул укоризненный взгляд на затылок автора этой реплики. За прошедшую неделю снайпер успел составить первые впечатления о каждом из немногочисленных одногруппников. И этого парня, которого звали Рен Траст, Локк охарактеризовал бы только тремя словами: рыжий, шумный, раздражающий. Плоские шуточки к месту и не к месту и вспыльчивый характер были одними из ярчайших его отличительных черт.

— Вы не первый кто так считает, молодой человек — улыбнулся Тунг в ответ на выкрик Рена. — И, думаю, не последний…

Профессор вновь обвел внимательным взглядом студентов и продолжил.

— Что ж если никто не знает, подскажу. Я только что публично надругался над государственной символикой Гадаринии, изображенной на купюре. По ее законам сжигание денежных знаков — административное правонарушение, выраженное в проявлении неуважения к народу и стране. Наказывается оно крупным штрафом, — Профессор Тунг улыбнулся. — Кто скажет мне, почему я не буду наказан?

Ответом ему вновь была тишина. Группа № 36 не была настроена на диалог с незнакомым преподавателем. Но Альберт Тунг не обращал на это внимание. Он подошел к одной из первых парт и сказал:

— Вот вы, молодой человек. Как вы думаете?

Перед профессором сидел смущенный альбинос, с которым Никро столкнулся в первый же день учебного года. Для Локка стала неожиданностью новость о том, что тот самый незнакомец, так ловко отметеливший двух задиристых наглецов в коридоре общежития, теперь его одногруппник. Очень скоро Никро узнал его имя. Зиг Заннинс. Он оказался очень слабо подготовлен в плане теориетических предметов — всегда молчал, а если кто-то из преподавателей задавал ему вопрос — смущался, краснел и бубнил под нос что-то невнятное или попросту замыкался. Зато на практических занятиях — особенно по рукопашному бою — он становился совершенно другим человеком. Он был активнее всех, громко хохотал, радуясь собственным успехам, и каждую минуту выкрикивал что-то тщеславное и до боли банальное вроде: “Сейчас ты получишь!” или “Да за кого ты меня принимаешь!”.

— П-потому что… никто о вас не расскажет, — промямлил Зиг, уткнувшись в парту.

— Хмм… Спорное утверждение, — Альберт Тунг сложил руки за спиной. — Здесь присутствуют мистер Локк и мистер О’Хейл, чьи патриотические чувства должны быть оскорблены моим поступком. Они вполне могли бы написать на меня жалобу или какое-нибудь заявление.

Никро нахмурился. Лишнее упоминание его фамилии напрягло снайпера, а обращение “мистер” в данном контексте прозвучало хлестким и язвительным оскорблением.

О’Хейла, о котором шла речь, звали Тагирон. Он, также как и Никро, был одним из студентов, фотография которого висела на доске почёта. До сего момента снайпер и не подозревал, что его родина была Гадаринией — страной, откуда в Алькурд Пардес приехал и сам Никро. При общении этот человек оказывал приятное впечатление — вежлив, умен, сдержан, но, подобно Локку, Тагирон всегда держал дистанцию с кем бы то ни было.

О’Хейл мог поддержать любой разговор, и ещё не было ни единого случая, когда бы он не ответил на вопрос преподавателя или не выполнил задания инструктора, каким бы сложным оно не казалось. Однако Тагирон не рисовался, не умничал, не тянул руку и не проявлял инициативу, стараясь отличиться. Давал ответы на вопросы во время теоретических занятий лишь тогда, когда непосредственно ему задавали вопрос.

Этот человек вызывал уважение Никро больше остальных новых одногруппников. От О’Хейла просто веяло уверенностью. В его всегда беспристрастно-вежливых голубых глазах читался металлический холод, а короткие волосы стального цвета, которые обычно были зачесаны назад, ещё больше дополняли образ беспристрастного гения. Тагирон был одним из тех людей, которые никогда не сомневаются в собственных взглядах и решениях. Или, по крайней мере, так казалось со стороны.

На замечание профессора О’Хейл вежливо кивнул и легко улыбнулся, показывая, что оценил шутку.

Зиг тем временем, похоже, совсем растерялся и попытался добавить:

— Но ведь они не станут подавать на вас жалоб…

Профессор Тунг рассмеялся.

— Конечно, не станут, молодой человек. А если бы и стали, то это было бы просто бесполезной тратой бумаги и времени. Ну, хотя бы вы девушка скажите, почему это было бы именно так?

Теперь Альберт Тунг обращался к Полли Смит — невысокой, миловидной девочке. Уроженка Союза Литеранс удивляла звучащей по-западному фамилией. Её лицо, а так же манера разговора казалось снайперу смутно знакомыми, но он никак не мог понять причину. Ранее с Полли Никро не общался точно. Возможно, ее лицо успело примелькаться ему за годы обучения?

За прошедшую неделю трудно было не заметить, что на теоретических занятиях она показывала неплохие знания. Хотя Локк подозревал, что это стоило ей довольно больших усилий и долгих вечеров зубрежки. В отличии от О’Хейла она не производила впечатления уникума, которому успехи в учебе давались без особого труда. На практике же Полли демонстрировала слишком слабые результаты. Никро удивлялся, как вообще она с такой физической подготовкой сумела добраться до пятого курса обучения, и как ей прежде удавалось сдавать зачеты по рукопашному бою и стрельбе.

Полли на секунду задумалась, как будто проговаривая про себя ответ на вопрос, прежде чем его озвучить, после чего выпалила:

— Потому что в Алькурд Пардес не действуют законы Гадаринии.

Никро, подняв одну бровь, скривил губы. Ответ был неполон и слишком банален. Он считал, что так можно отвечать на первых годах обучения, но никак не на последнем. У Альберта Тунга на этот счет, видимо, имелось другое мнение:

— Верно, — преподаватель прищелкнул пальцами. — На острове Алькурд не действуют законы ни Гадаринии, ни какой-либо иной страны. Академия Пардес подчиняется правилам внутреннего Устава. Ну и международным соглашениям, которые не противоречат ему. Это важно. Потому что оперативно и надлежащим образом оценивать опасности конфликтов и своевременно реагировать можно только имея полную автономию и свободу действий. Объединённый Общемировой Совет Безопасности может давать Алькурд Пардес рекомендации, но не имеет никаких рычагов воздействия на миротворцев.

Альберт Тунг широко улыбнулся. Каждая, даже самая мелкая, деталь его мимики выдавала неимоверное удовольствие, которое у него вызывал разговор о любимом предмете.

— Почему же Алькурд Пардес предоставлена такая свобода действий? — спросил Профессор Тунг, обращая взор к очередному студенту. — Вот вы… Извините, ещё не успел запомнить имен каждого из вас…

— Шики. Шики Дильс, сэр, — студент, к которому обращался Альберт Тунг, вскочил со своего места, с грохотом отодвигая стул, и вытянулся “по струнке”.

Никро поморщился. Пошлое средневековое обращение “сэр” было до сих пор в ходу в Седемонии — небольшом королевстве, граничащем с Гадаринией. Шики Дильса можно было смело назвать типичным представителем своей страны, шутки о бюрократизме и лукавстве которых известны всему цивилизованному миру. Дильс строго соблюдал правила распорядка, и сама мысль отступить от них даже немного никогда не пришла бы ему в голову. Он прилежно учился и никогда не выходил вечером из комнаты пока не заканчивал домашнее задание, часто просиживал выходные в библиотеке. Кроме того, он старался произвести хорошее впечатление на всех и каждого — на одногрупников и инструкторов, на библиотекарей и даже поваров в столовой. Дильс подобно хамелеону подстраивался под собеседника, всегда соглашаясь с его взглядами и мнением, умело скрывая свои собственные мысли и приправляя это небольшими дозами лести. Юлил и уходил от ответа, когда кто-либо из сокурсников напрямую спрашивал его мнения, но всегда давал четкий и твердый ответ, стоило задать вопрос преподавателю во время занятий.

— Алькурд Пардес предоставлена подобная свобода действия, чтобы была возможность самостоятельно определять опасности, угрожающие мировому сообществу и в наиболее краткие сроки реагировать на них, — как по учебнику отчеканил Шики. — Впрочем, вы это уже сказали, сэр…

— Верно. Я это уже говорил. Я хотел бы, чтобы вы сказали, почему же мировое сообщество доверило такую важнейшую вещь как собственную безопасность совершенно сторонней организации. А вдруг Алькурд Пардес использует свои полномочия во вред?

— Но, сэр… — Дильс немного растерялся, однако быстро взял себя в руки и снова продолжил ритмично и уверенно говорить. — Алькурд Пардес и был создан специально для обеспечения безопасности. Все вопросы в ООСБ решаются посредством голосования. На это требуется время, а промедление может стоить иногда очень дорого. Ответственность же за свои действия Алькурд Пардес несет перед мировым сообществом, и если миротворческие силы первыми начнут какие-либо агрессивные действия, то объединенные вооруженные силы всех государств, входящих в Совет, примутответные меры.

— Именно, — Альберт Тунг, в который раз, улыбнулся. — И при всём моём уважении к нашим миротворцам и оборонительной системе, в подобном случае от Алькурд Пардес не останется камня на камне. Да вы садитесь.

Шики Дильс опустился на место, только после этих слов.

Преподаватель тем временем продолжал:

— Алькурд Пардес бесспорно является весомой силой, но всё же не непобедим, и это отчасти успокаивает мировое сообщество. Хотя часто представителей то одной, то другой страны накрывает паранойя. Странные — мы храним их покой, а они нас боятся. Ведь каждый год кто-нибудь старается “протолкнуть” законопроект, ограничивающий наши возможности или и вовсе упраздняющей институт миротворчества. И это не смотря на конвенцию пятидесятилетней давности! Кстати о чем в ней говорится?

Аудитория вновь ответила безразличным молчанием.

Альберт Тунг посмотрел прямо в глаза Локка и тот, занервничав, думая, что сейчас профессор спросит именно его, начал сумбурно прокручивать в голове ответ на вопрос. В последний момент преподаватель перевел взгляд на сидящего по соседству.

— Трайбл, вы не попытаетесь ответить?

Студент, к которому обращался Альберт Тунг сидел за крайней к окну партой. Подперев голову рукой, он смотрел задумчивым взглядом куда-то на улицу, и, казалось, совершенно не слышал слов профессора.

— Сторл Трайбл! — повысил голос Тунг.

Сторл вздрогнул и непонимающим, удивленным взглядом уставился на преподавателя. Это был второй студент группы № 36, помимо Никро, который остался на второй год. Правда в отличие от Локка, завалившего практический экзамен, Трайбл не был допущен к таковому и вовсе, поленившись написать в конце прошлого года курсовые отчеты.

— Вы можете, что либо сказать по поводу содержания Конвенции “О структуре многополярного мироустройства и равенства политических прав субъектов международных правоотношений.” — терпеливо проговорил Альберт Тунг.

— Ну… видимо в ней говорится о структуре многополярного мироустройства и равенства чего-то там… — с ленцой, растягивая слова ответил Трайбл.

Рен Траст на первой парте громко фыркнул и обернулся в сторону Сторла, скалясь во все тридцать два зуба.

Никро нахмурился. Он помнил ещё с прошлого года, что профессор ненавидел, когда на его вопросы отвечали подобным образом.

— Да поймите же вы! — повышая голос, воскликнул Тунг. — Миротворец не может быть просто тупоголовой боевой машиной. Он должен быть юристом, дипломатом и политологом. Ему необходимо быть в курсе не только современных мировых событий, но и истории, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого! Его главным оружием должны быть не меч и не пуля! И даже не протекторы! Его главным “оружием” является слово. Алькурд Пардес существует только потому, что люди не захотели повторения Великой Всемирной Войны. Наша задача избавить грядущие поколения от подобных трагедий.

Как и подозревал Никро, Альберт Тунг разозлился не на шутку.

— Во что превратился Алькурд Пардес! — не унимался тем временем преподаватель. — Чем сейчас занимаются миротворцы? Охраняют грузоперевозки? Следят, чтобы предприниматели заключали честные сделки и разрешают споры, когда кто-то из них поссорится? Тьфу! С этим легко справятся наёмники из независимых организаций. “Оводы” или там “Сереброкровые”! Поймите, миротворец это не просто счет в банке и дипломатические привилегии! От ваших решений будет зависеть облик мира завтрашнего дня!

Никро криво улыбнулся. Он не сомневался, что вся эта тирада была обычным старческим брюзжанием. По его мнению, статус миротворца ничуть не потерял веса значимости за последние годы, а рядовые миротворцы ну никак не могли повлиять на судьбы мира. Они лишь выполняли приказы — доставлялись в нужную точку Адамы, выполняли задание и возвращались обратно. Чтобы действительно быть способным влиять хоть на что-то, необходимо попасть в “высшую лигу” — дослужиться до А-класса. На это Никро не рассчитывал даже в самых смелых своих мечтах.

— Миротворцы превратились в обычных наёмников, что предлагают свои услуги тому, кто даст больше денег, совсем как продажные… — Альберт Тунг запнулся и закашлялся, будто подавившись неозвученным словом.

Преподаватель сморщился от резкой боли, и вскинул руку к левой половине груди — туда, где у человека находится сердце. Другой рукой он торопливым движением достал из кармана белый пластиковый пузырек и, бросив себе в рот сразу две пастилки таблеток, глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Общий смысл Конвенции в том, что международные права любого государства должны быть соблюдены в равном объеме вне зависимости от формы правления, площади территории и иных характеристик, — не выдержала и воспользовалась заминкой Найа Эспринтенсо — красноволосая фатосинка.

Эта яркая, привлекающей множества вожделенных взглядов девушка, как будто не осознавала своей красоты. Никро разговаривал с ней всего однажды, и этот разговор оставил о себе приятные впечатления. Найа была прямой и честной, не в её характере было пытаться хитрить. Она не совала нос в чужие дела, но и не могла оставаться в стороне, когда на ее глазах творилась несправедливость. Как-то раз Никро наблюдал, как Эспринтенсо заступилась в столовой за первокурсника, припугнув приставших к нему. С ней не стали связываться. На всей Адаме не было места, где бы больше чем в Алькурд Пардес принимали равноправие слабого и сильного пола. Наткнуться на девушку, которая не только может за себя постоять, но и гораздо лучше тебя освоила технику рукопашного боя, здесь можно так же часто, как на снег на Тантаровых островах.

— Да, юная мистресс, примерно так, в общих чертах, — меняя гнев на милость тихо проговорил Профессор Тунг, и как будто полностью овладев собой, снова хитро прищурился и продолжил. — Как говорил незабвенный Конрад Ройль: “Не возможно, чтобы со слабой и маленькой страной творили то, чего бы не позволило делать с собой большое и сильное государство”.

— Но и “большое сильное государство” не может спокойно сносить выпады в его сторону делая скидку лишь на то, что оппонент небольшая страна, — проговорила Лусинэ Оуян глубоким и бархатным, но твёрдым голосом, прожигая профессора взглядом глубоких темно-серых глаз. Она была уроженкой далекой восточной Империи Кинти. По всей информации, которую Никро знал о родине этой девушки, выходило, что это тоталитарная страна, чьи идеологические догматы нелегко было перекроить обучением в Алькурд Пардес. Так и у Лусинэ периодически проскакивали подобные высказывания.

За прошедшую неделю у Локка сложилось четкое ощущение того, что Оуян немного не правильно воспринимает действительность. Она была холодна и неразговорчива, заносчива и горделива. Но это было бы ещё полбеды — временами, казалось, она могла спокойно убить человека за невинную шутку, отпущенную в ее сторону и лишь строгие правила Академии сдерживали её. Она училась в заведении, которое было оплотом демократических идей, но никак не могла отказаться от политического курса родины. Локк вообще слабо понимал, почему такую упрямицу до сих пор не отчислили.

“Может из-за внешности?” — усмехнулся снайпер.

Девушка была не просто привлекательна. Её, не кривя душой, можно было бы назвать красавицей. Восточные черты лица, изящный разрез глаз, обрамляющий сильный взгляд и шелк длинных черных волос, делали её заметной и выделяющейся из толпы. Если красота юной фатосинки Эспритенсо была солнечно-яркой и бросающейся в глаза, то красота Лусинэ больше походила на восхищение дикой и опасной пантерой, что летит в смертельном прыжке и вот-вот сомкнет свои клыки на твоей шее.

Один раз поздно вечером Никро видел, как Оуян тренировалась во дворе, между корпусами общежития с двумя мечами, лезвия которых имели естественный красивый изгиб и расширялись к концу. Движения девушки были точны и стремительны, грация — обворожительной. Длинные черные волосы, рассыпающиеся по плечам от резких движений, завораживали. Тогда Никро долго наблюдал за кинтиянкой, стоя перед окном и мусоля в руке потухшую сигарету…

— Хмм… — Альберт Тунг немного замялся. Реплика Лусинэ была отнюдь не вопросом, а утверждением, причем сказанным с уверенностью и даже вызовом. Профессор Тунг понимал, что девушка имела ввиду конфликты своей родины и соседних стран, расположенных на островах к югу от Империи Кинти, бывшие до принятия Конвенции всего лишь провинциями. Теперь, с момента получения независимости и по сей день, эти страны вытягивали из бюджета Кинти денежные компенсации.

— Хмм… — снова повторил Альберт Тунг. — Конечно, сложно поспорить с вашим тезисом. Однако, несмотря ни на что, всё должно происходить в соответствии с правилами и законами, обязательными для участников международных отношений. Соблюдение принятых соглашений — якорь, не позволяющий современному мироустройству измениться до неузнаваемости.

Лусинэ Оуян в ответ на слова преподавателя молча прищурилась, превращая и без того узкие глаза в щелочки, сквозь которые пробивался тяжелый укоризненный взгляд.

— Кроме того, — продолжил профессор. — Правила юридического равенства касается не только государств, так как не только они являются участниками международных отношений. Участниками считаются и международные организации, например Алькурд Пардес, — Альберт Тунг растянулся в лукавой улыбке. — Или народности, не имеющее собственной страны, и борющиеся за свое самоопределение. Их нельзя сбрасывать со счетов, не правда ли…Майкл, если не ошибаюсь?

Альберт Тунг обращался к чернокожему зульфакарцу, который растерянно потупился. Преподаватель намекал на революцию произошедшую лет семь назад в результате борьбы этого народа за свою самостоятельность на мировой арене. В результате образовалось новое государство — Зульфакар.

— Можете назвать какие-то ещё народы, в данный момент борющиеся за собственное самоопределение? — продолжил спрашивать Альберт Тунг.

Для зульфакарца этот человек имел совершенно несвойственные имя и фамилию — Майкл Фурье. Услышав это имя, Никро предположил бы, что речь идет о каком-нибудь выходце из Женуарии, но никак не о представителе этого сурового чернокожего народа.

Выглядел Майкл Фурье внушительно — выше Никро на полторы головы и значительно шире в плечах, он казался великаном. За семь дней, что Локк успел провести в группе № 36, он не услышал ни одного слова из уст Майкла. На всех теоретических предметах он отмалчивался, после занятий запирался в своей комнате, в столовой всегда сидел за отдельным столом. Если его кто-то пытался разговорить, он отводил взгляд и притворялся, будто не слышит. Потому, когда Майкл Фурье внезапно ответил на вопрос Альберта Тунга, Никро сильно удивился.

— Я не знаю, — честно признался зульфакарец.

По лицу Профессора Тунга проскользнула тень разочарования.

— Ну, ничего, мы ещё успеем пройти это в течение полугодия.

Альберт Тунг сложил руки за спиной и вновь обвел аудиторию цепким, внимательным взглядом.

— Так почему же в мире, который населяют такие похожие друг на друга люди необходимо постоянно поддерживать хрупкое равновесие. Почему, имея общий язык и ценности, многие просто не в состоянии прийти к достойному компромиссу, который бы устроил каждого? — Альберт Тунг развел руками и обратился в сторону Никро. — Мистер Локк вы можете ответить?

Никро пристально уперся взглядом в глаза преподавателя.

На ум приходила детская притча, которую знал каждый. В ней говорилось о том, как в древние времена люди разных народов и земель задумали создать сооружение столь огромное и величественное, что обеспечило бы им славу в веках. Но так, как все и каждый говорили на своем наречии, чуждом для остальных, то строительство совершенно не ладилось. Часто возникали недопонимания и ссоры. И тогда бог Хайн — прародитель человечества — смилостивился перед своими детьми и усилием своей воли наделил человечество единым языком, понятным каждому. Несмотря на это, конфликты между строителями не прекратились, а лишь наоборот участились многократно. В этом и заключалась мораль данной истории. Ссоры и конфликты заложены в самой природе человека, а различия в языке, внешности, вере — это лишь предлог для них.

В Хайна Никро никогда не верил, да и наличие всеобщего языка объяснялось легко — некогда народ эсперо завоевал территорию практически всей Адамы. Верховенство его власти продержалось несколько веков. Захваченные государства не лишались индивидуальности, но насаждение языка и уплата дани были основными чертами подчиненности страны. Народ эсперо давным-давно исчез, затерялся в глубине веков, растаял в череде поколений потомков, но язык остался.

Практически восемьдесят процентов населения планеты говорило на эсперанто — всеобщем языке. Это был официальный язык множества стран и язык, на котором велись все обсуждения в ООСБ. Более того, эсперанто был обязательным предметом в курсе школьной программы в тех странах, где государственным признавался отличный от всеобщего язык.

— Я думаю это риторический вопрос, — сказал Никро. — И ответ на него следует искать в курсе философии, а не основ международного права.

Альберт Тунг вяло усмехнулся.

— Дерзко, но по существу верно. Чтобы адекватно воспринимать окружающий мир и в дальнейшем строить честные, основанные на справедливости отношения, необходимо знать историю.

Локк мог бы поспорить с этим утверждением, но понимал, что в нем играл дух противоречия. Снайпер терпеть не мог изучение истории.

Никро осмотрелся по сторонам. Итак, группа № 36 состояла из десяти человек, считая самого снайпера. Среднее количество для Алькурд Пардес. Большинство групп насчитывало несколько больше учащихся, но были группы и меньше. Никро вдруг подумал, что возможно с кем-либо из одногруппников ему придется в будущем сдавать практический экзамен — выполнять реальное боевое задание, а возможно с кем-то он будет работать уже в должности миротворца

— Записывайте — продолжил преподаватель. — Объединенный Общемировой Совет Безопасности был создан пятьдесят два года назад, после окончания Великой Всемирной Войны…

Никро с тоской принялся фиксировать нудную информацию, которую Альберт Тунг, наверное, мог изливать бесконечно.

Если бы снайпер знал, какие события вскоре ожидали его и всю тридцать шестую группу он бы немногим больше ценил спокойные деньки теоретических занятий.

Глава 3

Вся информация об объекте Li— 21

совершенно секретна. Разглашение

любых сведений о результатах

исследований равносильно тяжкой

измене родине. Доступ к данным

имеют только специалисты

ранга «красный» и выше.

(“Особая папка” № 2. Стр.14)

Никро стоял перед зеркалом и скептически смотрел на свое собственное отражение. Отражение отвечало таким же недовольным критическим взглядом. Ощущения настораживали своей непривычностью — новая парадная форма оказалась узка в плечах и сдавливала грудную клетку. Локк мысленно корил себя за то, что не догадался примерить форму раньше. Сейчас пытаться что-либо исправлять было поздно.

Парадная форма отличалась от повседневной более глубоким темно-синим цветом и лучшим качеством ткани. Кроме того — к обычной нашивке с цифрой “V” на плече, обозначающей номер курса, добавлялась круглая эмблема Алькурд Пардес. Схематичное изображение планеты, укрытой двумя огромными крыльями, обрамляла написанной витиеватым шрифтом фразой, ставшей лозунгом нового мироустройства после окончания Великой Всемирной Войны: “Спокойствие мира — в руках человека”.

Никро провел рукой по белому аксельбанту и тяжело вздохнув, решил прекратить бесполезный процесс самосозерцания, тем более что времени уже оставалось мало. Праздничный вечер для студентов Алькурд Пардес, посвящённый началу нового учебного года, должен был начаться с минуты на минуту.

Локк охлопал себя по карманам, проверяя, не забыл ли он ID-карту, вновь бросил укоризненный взгляд на отражение в зеркале, после чего вышел из своей комнаты вон, хлопнув дверью.

Электронное запирающее устройство обижено пискнуло снайперу вслед.

***

Банкетный зал уже до отказа заполнился людьми. Студенты весело жужжали, словно огромный улей, переговаривались в полный голос, о чем-то шутя, чему-то смеясь. Какофонию звуков дополняла негромкая музыка, доносящаяся из колонок вмонтированных прямо в стены. В воздухе витал приятный аромат еды — в углу стояли столы, ломящиеся от угощений.

Никро ненадолго задержался у входа, будто на мгновение, растерявшись, но быстро совладав с собой, уверенным шагом направился к противоположному концу зала.

Снайпер искренне не любил подобные мероприятия. То за чем приходили сюда остальные студенты — веселье, общение, еда — ему было не интересно или не нужно. После пяти лет проведенных в Алькурд Пардес Локк не смог бы выделить ни одного человека, которого можно было бы назвать “другом” или даже “приятелем”.

Но не посещать подобные праздники, устраиваемые для студентов, Никро не мог. И не потому что это было невежливо или противоречило правилам дисциплины. Снайпер мог бы и спокойно оставаться в своей комнате в этот вечер, но… Что-то тянуло Локка сюда. И тянуло так каждый раз, хотя Никро прекрасно знал, что его ждет. Он перекинется парой незначительных фраз с некоторыми знакомыми, а потом, прижавшись спиной к стене, проведет здесь ещё немного времени. Через какое-то время он окинет зал раньше всех и вернется в общежитие — разочарованный и раздраженный, сам не в силах объяснить причину такого изменения настроения.

Свет внезапно потускнел, намекая на то, что вот-вот должна начаться официальная часть программы мероприятия. Голоса студентов поутихли, превратившись в возбужденный шепот. Все находящиеся в зале люди обратились к авансцене, возвышающейся в дальнем углу банкетного зала. Никро, так и не успевший пересечь расстояние от входа до дальней стены, разочарованно вздохнул и, решил, что не стоит пытаться сейчас расталкивать и протискиваться сквозь толпу, мгновенно уплотнившуюся вокруг. Последовав примеру остальных, Никро уставился на сцену.

Под нестройный гул аплодисментов на всеобщее обозрение вышли двое. Первый из них был высокий молодой мужчина в черной форме миротворца, приветственно размахивающий рукой. Вторым, вернее второй — девушка в вечернем платье, едва ли не на две головы ниже своего спутника. Никро, с удивлением, узнал в девушке Полли Смит — свою нынешнюю одногруппницу. Теперь снайпер понял, почему лицо и голос её казались такими знакомыми — Локк уже видел Полли на этой сцене в этом же качестве, а именно — ведущей. Ровно год назад — на предыдущем празднике в честь начала учебного года.

— Мы рады видеть вас всех в этот вечер, — произнесла в микрофон Полли, не в силах сдерживать радостную улыбку. Её слова эхом прокатились по огромному залу, вызывая одобрительные выкрики.

— Кто-то в этом зале впервые и в дальнейшем вас ждут ещё годы обучения и…

— …И сотни синяков и шишек стараниями инструктора Лесанти, — стоящий рядом миротворец, перебив Полли, комично отсалютовал куда-то в зал. — Моя сестренка забыла упомянуть об этом.

— Ну Зак… ты опять портишь всю официальность… — страшным шепотом возразила Полли.

Сложно определить было ли происходящее на сцене импровизацией или хорошо подготовленной хоть и немного глуповатой репризой. Никро ухмыльнулся своим мыслям и отметил, что стоящий рядом с Полли ведущий очень сильно похож на его одногрупницу — по-видимому они действительно были кровными братом и сестрой. Только вот брат, старше на несколько лет, уже получил звание миротворца. Это, кстати, немного объясняло и то, что такая посредственность, как Полли до сих пор оставалась в Академии. Коррупция в Алькурд Пардес была не в части, да и рядовой миротворец не был птицей высокого полета, но всё-таки кое-какие связи у него явно должны были быть. А миром этим правят “связи” — это Никро уяснил для себя уже очень давно.

— Моя сестренка просто очень не любит занятия по рукопашной… Да и по стрельбе… И по тактике… Ты вообще кем собираешься стать “когда вырастешь”? Ветеринаром? — не унимался Зак Смит, приправляя свои слова обильной долей сарказма.

— Зак! А сам-то ты почему стоишь тут, а не находишься на каком-нибудь “особо секретном задании”?

— А кто же останется тогда вести шоу? Ты что ли? — Зак Смит расхохотался — Да и как я могу лишить себя слабости поглазеть на студенток…

Зал бурно реагировал на перепалку — улюлюкал, заливался приступами смеха, но, в конце концов, ведущим надоело дурачиться и Полли оттолкнув надоедливого брата возвестила:

— Будем считать, что начало праздничной программы положено.

— А сейчас… — Зак запнулся на полуслове, загадочно улыбаясь. Миротворец опустил микрофон и отступил на несколько шагов вглубь сцены. Недоуменный шепот нестройно прошелестел по залу.

Темнота, казалось, стала ещё гуще и среди нее действо, развернувшееся на сцене, выглядело намного эффектнее. Небольшое красно-жёлтое свечение, окутавшее Зака Смита, стало медленно, но неумолимо разрастаться. Кто-то взвизгнул. Полли бросила в зал лукавый взгляд и поспешила отойти от своего брата на несколько шагов.

Сумрак вокруг миротворца разорвало огненно-рыжим светом. Фантастическое свечение окутывало его теперь с головы до ног и было столь ярким, что с трудом позволяло смотреть на себя, не жмурясь. Под дружный завороженный возглас зрителей за спиной Зака Смита показался силуэт человеческого тела. Изящная и стройная женская фигура, сотканная из самого пламени. Никро почувствовал на жар, будто подставил лицо лучам летнего солнца.

На мгновение зависнув над Заком Смитом, фигура взмыла вверх — к высокому потолку банкетного зала под радостный визг публики. Стремительно описав круг над людьми, огненная фигура зависла и взмахнула руками. Несколько больших огненных вспышек, салютным безумием на несколько мгновений осветили погруженное во мрак помещение.

Даже если видишь это не в первый раз — привыкнуть к подобному тяжело. Никро, конечно же, не выказывал бурной реакции подобно несдержанным студентам рядом — кричащих что-то неразборчивое и подпрыгивающих на месте, но все же с уважением и каким-то внутренним трепетом взирал на это фееричное открытие вечера.

Протектор. То, что отличало миротворца от обычного человека, то, что делало из него не просто универсального война, а невероятно опасное оружие.

Как это бывало уже не раз — научное открытие было “подсмотрено” в мире дикой природы. Трудно было не заметить множество существ, с древних времен, повергавших человека в слепой ужас — огромные ящероподобные виверны, метающие струи пламени; непробиваемые гелаты, обращающие всё вокруг себя в лед на несколько десятков метров; неудержимые вендиго, способные поражать электричеством на расстоянии.

Если верить учебнику истории, то когда-то подобные чудовища, порожденные Адамой, видимо в приступе безумия, едва не поставили под угрозу само существование человечества. К счастью, в современности, подобные твари остались только в самых глухих и диких уголках мира. В отличие от обычных животных они имели собственную классификацию, и в силу относительной редкости именовались “реликты”.

Именно благодаря изучению реликтов было окончательно доказано существование совокупности энергетических фонов, генерируемых всеми живыми организмами или — психо-биотического поля. Кроме того было сделано предположение, повергшее научное сообщество в трепет — из мельчайших сгустков энергии состояло всё окружающее, всё, что существовало на планете и за её пределами имело не только уровень элементарных частиц, но и ещё более тонкий — энергетический. Это было трудно принять, ещё труднее поверить и практически невозможно подтвердить на практике. Но самое невероятное объяснение оказалось верным. Выяснилось, что именно благодаря этому, черпая из окружающего мира энергию, реликты могли превращать ее в пара-магические проявления различных стихийных элементов.

Когда несколько ученых заявило, что теоретически человек тоже способен на подобное, их подняли на смех. Однако, чем больше ученый мир углублялся в данный вопрос, тем более реалистичным казались обучение фантастическим способностям. Очень скоро нашли объяснения экстрасенсорика и тому подобные явления — психо-биотическое поле людей, обладающих некоторой долей паранормальных способностей разительно отличалось от большинства. Поля таких людей по неизвестным причинам, входили в определенный резонанс с окружающим энергетическим фоном, что позволяло им использовать небольшую толику этой силы.

Практически два десятилетия ученый мир посвятил себя попыткам искусственной настройке частоты психо-биотического поля, пытаясь достигнуть желаемого резонанса. Приборы, позволяющие это сделать, изначально занимающие целые ангары, очень быстро превратились в компактные устройства, которые сейчас являлись неотъемлемой частью экипировки солдат армий всех развитых стран.

Власть над природными элементами получить так и не удалось, однако прибор, подстраиваясь под энергетические токи конкретного человека и черпая силу из окружающей энергии, создавал защитный барьер, противостоящий внешним опасностям.

И это полностью перевернуло все представления о военной тактике. Барьер, отлично противостоял пулям, в то время, как от холодного оружия и рукопашных ударов не мог стать достойной защитой. Потому, практически забытые в современном мире, стали возрождаться школы боевых единоборств и фехтования различными видами контактного оружия.

На этом фоне миротворцы, которые с помощью “технологии протекторов” могли подобно реликтам использовать пара-магические способности, выглядели едва ли не полубогами.

Алькурд Пардес уже более тридцати лет держал эту технологию в тайне. Это вызывало серьезные опасения у остального мирового сообщества — настолько сильные, что пару раз даже поднимались вопросы о том, чтобы принудить миротворцев обнародовать секретные данные. В силу отсутствия обоснованных доводов для подобного — эти кампании не увенчались желаемым успехом.

Сдав выпускные экзамены, новоиспеченный миротворец проходил определенную “процедуру”, подробности которой являлись секретом даже для студентов. После этого у него появлялся протектор. Ученые сходились во мнении, что это пара-магическое отражение внутреннего “Я”, религиозные последователи церкви Снизошедшего Света считали протекторов особым воплощением ангела-хранителя.

Для миротворцев, в общем-то, не было разницы в том, какова природа этого феномена. Главное, что сознание каждого из них связывалось со сверхъестественным существом, особенным и индивидуальным для каждого, которое, казалось, сходило прямиком из мира грез.

Не у всех миротворцев получалось обрести своего протектора сразу после прохождения “процедуры”. Иногда пара-магические способности проявлялись спустя месяцы, и даже годы. Хоть и редко, но случалось также, что миротворец так и не обретал желаемых сил. В таких случаях этим людям оставалось только посочувствовать. Среди студентов считалось, что без протектора снискать успеха в оперативной деятельности невозможно. И это не было далеко от истины. Большинство из преподавателей, что обучали студентов в Академии Пардес на постоянной основе, имели очень слабые пара-магические способности или не имели таковых вовсе.

Феномен протекторов малоизучен, овеян тайнами и мифами. Многие люди в мире считают это не более чем ещё одной байкой, цель которой подчеркнуть эксклюзивность статуса миротворца. В отличие от простых обывателей, студенты с первого дня обучения в Алькурд Пардес имели возможность убедиться в том, что протекторы не чья-то глупая выдумка.

Фантастическое существо с другого плана бытия, отдаленно напоминающее женщину, сотканную из языков красного пламени, вновь стремительно вознеслось вверх. Достигнув самой высокой точки свода банкетного зала, протектор разорвался на тысячи искр, которые стали медленным дождём ярких светлячков опускаться вниз и гаснуть в нескольких метрах над головами собравшихся студентов.

***

Мероприятие вошло в ту фазу, когда музыка, вплетаясь в оживленное шебуршание людей, постепенно становится громче, привлекая мелодичными переливами, отвлекая от разговоров и столов с едой.

Никро безразличным взглядом оглядел постепенно заполняемую танцевальную площадку и, чтобы не помешать никому из остальных гостей, отошел чуть в сторону — к одному из столов. Как это ни было странно, но танцевать Никро умел, и даже очень хорошо — ведь все будущие миротворцы, начиная с третьего курса, обучались танцам — современным, классическим и спортивным. И, как и во всех остальных предметах Никро также преуспел и в этом. Но танцевать он не любил и не собирался менять своих предпочтений. Локк с небольшим презрением и большой долей недоумения смотрел на постоянно увеличивающуюся толпу студентов, “трясущихся” под звуки музыки.

— Эй, ты же со мной в одной группе да? — раздалось рядом. Голос показался до боли знакомым, несмотря на то, что Локк едва разбирал слова из-за громких звуков чавканья.

С удивлением посмотрев рядом с собой, Никро понял, что к нему обращался Рен Траст. Он с интересом смотрел на снайпера и с большим аппетитом обгладывал куриную ножку, наполовину завернутую в фольгу.

Снайпер мысленно укорил себя за неосмотрительность. Разговаривать с этим шумным надоедливым субъектом не было абсолютно никакого желания, но делать вид, будто не заметил или не услышал его вопроса, было уже поздно. Иногда Локк обвинял в подобных ситуациях свой характер, чаще — свое воспитание, не позволяющее в обычной ситуации сказать нечто вроде “отвали”. Никро уже открыл рот, чтобы ответить что-то безразлично-нейтральное, но тут из-за его спины выскочила девушка. Сделав два уверенных шага, она встала между снайпером и Реном, от удивления переставшим жевать белое куриное мясо, и с приоткрытым ртом вопросительно взиравшим на незнакомку.

Девушка, которую Рен сейчас рассматривал, с не меньшей эффективностью завладела и вниманием Никро. Невысокая, она была в том возрасте, когда девочка из взбалмошного и какого-то неаккуратного подростка становится молодой и привлекательной девушкой с оформленной и изящной фигуркой.

Длинные прямые волосы, прикрывающие лопатки и спускающиеся до талии, были белы как лист бумаги. Слегка вьющиеся к концам они напоминали пушистую сладкую вату, немного подтаявшую под ярким солнцем в жаркий день. Одета девушка была в простое белое платьице из легкой ткани, лишь самую малость светлее ее неестественно бледной кожи, как-то нелепо смотрящееся на фоне сине-черной массы миротворцев и студентов в парадных формах. Девушка ясным и каким-то по-детски чистым взглядом окинула стоящего перед ней Рена и, ткнув в его грудь тонким указательным пальчиком громко выпалила:

— Ты голубой.

В её голосе не прозвучало ни насмешки, ни призрения. Ничего кроме непосредственности и неподдельного интереса, с которым она рассматривала Траста. Большие алые глаза двумя солнцами светились на её бледном лице, усеянном мелкими веснушками вокруг аккуратного вздернутого носика.

— Ну, ни хрена себе предъявы… — теряясь и одновременно злясь, пробормотал Траст, отставляя на стол тарелку с едой.

Девушка продолжала смотреть на Рена, слегка наклонив голову набок, с живым интересом, будто на диковинное животное в зоопарке. Рыжий впился в неё возмущенным взглядом, не зная, что делать. Если бы перед ним находился парень или хотя бы ровесница он бы немедленно пустил в ход кулаки, которые, уже наверняка, сильно чесались. Но стоящей перед ним было на вид лет четырнадцать-пятнадцать, более того она совершенно не выглядела как студентка Алькурд Пардес. Худая и хрупкая, странноватая девушка, что она вообще здесь делала?

— Лилиан, — раздался сбоку взволнованный и одновременно радостный возглас.

Зиг Заннинс — альбинос из группы № 36, расталкивая снующих вокруг, подбежал к девушке и схватил её за запястье. Движение было резким, но Никро не мог не отметить, что оно было одновременно осторожным и крайне аккуратным.

— Прости. Это моя сестра, — выпалил Зиг, смущенно смотря в глаза Трасту. — Она… немного… не в себе…

Локк хмыкнул. Два альбиноса для Академии Пардес уже совсем из ряда вон выходящее событие, даже если они и кровные родственники.

— Всем привет. Что происходит? — подошла Полли улыбаясь. Видимо официальная часть вечера, нуждающаяся в ведущих, закончилась. Теперь девушка вместе со своим братом присоединились к массам отдыхающих. Вопрос Полли Смит прозвучал с нарочитой доброжелательностью, предупреждающей нарастающий конфликт.

— Да вот… — Рен буркнул и кивнул в сторону Лилиан. — Она назвала меня голубым.

Полли звонко засмеялась, прикрыв ладошкой губы. Зак, стоящий за её спиной, снисходительно улыбнулся. Траст смерил сестру альбиноса высокомерным взглядом, после чего с видом полным безразличия, ухватил тарелку и продолжил впихивать в себя цыпленка.

В глазах Лилиан впервые проскользнуло что-то похожее на недоумение, и она с беспокойством стала оглядывать всех этих людей так внезапно обступивших ее. Полли Смит, по-матерински добро улыбаясь, подошла к девочке и провела рукой по мягким белым локонам. Лилиан вздрогнула.

— А какого цвета я? — внезапно спросила у нее Полли.

Никро удивленно поднял бровь. Разговор явно терял всякий смысл и скатывался в глубины психоделического пустословия.

Взгляд белокурой красноглазой девушки стал полностью осмысленным. На едва уловимый миг он показался невероятно мудрым и сосредоточенным, хотя Лилиан по-прежнему смотрела, будто бы сквозь собеседницу и избегала встречи с её глазами.

— Салатовая, — после небольшой заминки ответила Лилиан. — И… немного жёлтая.

Полли удивленно хихикнула, чем вызвала у беловолосой девочки новый приступ смущения.

— А ты сама, какого цвета? — не унималась Полли Смит, видимо её забавлял этот странноватый разговор.

— Я… я не помню… — тихо пробормотала Лилиан. Похоже, Полли затронула неприятную для девочки тему.

Никро уже собирался уйти, возблагодарив судьбу за такое своевременное появление чудаковатой сестры Заннинса — ведь теперь не придется разговаривать с Рыжим и поддакивать в ответ на его плоские шуточки. Неожиданно Лилиан обернулась и, поймав взгляд Никро суховатым, неестественным голосом пробормотала:

— Вот и ты…

Снайпер удивился. Удивился не столько словам, произнесенным девчонкой, сколько магнифической, цепкой силе больших алых глаз, от которых невозможно было оторвать взгляда.

Губы Лилиан двигались. Она что-то шептала.

— …останутся без моего внимания… — смог разобрать Никро.

Девочка испуганно вздрогнула и, продолжая сверлить Никро взглядом, вскрикнула:

— Ни шагу больше!

Это было уже не смешно. Зиг шагнул было к сестре, но Полли Смит удержала его, осторожно положив руку тому на плечо. Тем временем Лилиан делала странные движения руками — как будто брала какой-то предмет, висящий у нее на поясе, и выставляла его перед собой.

— Что за?.. — истерично вскричала Лилиан.

На девушку стали обращать внимание студенты у других столиков, отвлекшиеся от разговоров. Кто-то из них с удивлением, а кто-то с укоризной смотрел на шумную девчонку в белом платье.

Лилиан резко взмахнула руками и прошипела:

— Чер… барь…

После чего она, надрывая голос, перекрывая громкую музыку, издала страшный протяжный крик. Обессилив, потерявшая сознание Лилиан, рухнула к ногам оторопевшего снайпера…

***

Старенькие мониторы заливали комнату зеленоватым, болезненным светом. Человек, смотрящий на них, потер усталые глаза и пробормотал: “Когда уже купят новое оборудование? С этим ослепнуть можно”. Он ежеминутно смотрел на циферблат наручных часов и в нетерпении дергал ворот парадной чёрной формы. Праздник уже давно начался, а сменщик почему-то опаздывал.

— Где же он? — вырвалось у миротворца.

Губы расплылись в довольной улыбке, стоило услышать за спиной звук осторожных шагов

— Вот и ты, — не оборачиваясь, выпалил миротворец, не отрывая взгляда от своего отражения в одном из неработающих мониторов и торопливо поправляя нехитрую прическу. — Я уже боялся ты не придешь, и молодые студентки на празднике останутся без моего внимания.

Миротворец рассмеялся, в последний раз одернул одежду, после чего обернулся и застыл в изумлении.

На мгновение он растерялся, но отступив на шаг, взял себя в руки и выхватил из набедренной кобуры пистолет.

— Ни шагу больше! — выкрикнул он властным голосом.

Расширенные зрачки испуганных глаз бегали, вглядываясь в темноту.

— Что за?..

Зеленоватый сумрак разрезало две огненные вспышки выстрелов.

— Чертов барьер!

До того как весь мир взорвался и превратился в отчаянный предсмертный крик миротворец успел выстрелить ещё дважды.

Глава 4

Миротворец обладает личной

неприкосновенностью. Он не

подлежит задержанию (аресту), обыску

и другим видам досмотра. Имущество

миротворца не может быть

изъято или реквизировано ни при каких

обстоятельствах. Никто не вправе

чинить миротворцу, находящемуся

при исполнении, препятствий

при пересечении им государственных

границ стран входящих в ООСБ.

(Глобальный Договор № 171-67 “О международном статусе миротворца” ст. 89)

Кела Лейк быстрым шагом шла по опустевшему коридору академии. Она опаздывала и едва сдерживала себя, чтобы не сорваться на бег. Позволить себе этого она не могла. Кела знала, что в подобном случае непременно споткнется и навернется — высокие каблуки, да и вообще каблуки как таковые она носила редко, и не умела, как следует передвигаться на них. Про себя проклиная узкие, неразношенные туфли девушка не могла не отметить, что всё-таки выглядела в них гораздо эффектнее. Произвести благоприятное впечатление сегодня для неё было особенно важно.

— Здравствуйте, юная мистресс, — внезапно раздалось над самым ухом

— Ой, здравствуйте профессор Тунг, — Кела вздрогнула, погруженная в свои мысли она не заметила, как поравнялась в пустынном коридоре с преподавателем основ международных отношений.

— Как поживает моя лучшая ученица? Что-то я давно вас не видел, — ехидно прищурился старичок.

Профессор Тунг по-прежнему обращался к людям на “вы” не зависимо от разницы в возрасте.

— Да… Я только что вернулась с Гаятри, — ответила Кела немного смущенно.

— Ах, Гаятри! — картинно взмахнув руками, воскликнул Тунг. — Райское местечко, не правда ли? Лазурная прозрачная вода, залитые солнцем белые пески пляжей, раскидистые пальмы… А эти гостиницы, стилизованные под дикарские бунгало? — Алберт Тунг подмигнул девушке.

— Да всё так, — смущенно ответила Кела со слабой улыбкой на губах.

— Только… — Профессор на секунду задумался. — Я думал, что вам в этом году доверили курировать группу…

— Да-да, — живо закивала в ответ Кела. — Только я сильно волнуюсь, что не справлюсь…

— Вы читали личные дела этих студентов? — чуть нахмурился Тунг, — Действительно придётся нелегко. Но, я думаю, всё получится.

— Не… легко? — растеряно переспросила Кела.

— Да, никто не говорит об этом прямо, но в одну группу собрали самых «трудных» учащихся. У них очень плохие показатели коммуникабельности при высоком потенциале способностей. Из каждого в группе № 36 мог бы получиться достойный мировтворец, вот только… У них есть определённые проблемы, — Альберт Тунг немного причмокнул губами, размышляя как лучше объяснить девушке свою точку зрения. — Придётся искать к каждому из десяти человек определённый подход.

— Конечно! Я буду стараться…

— Если к концу года, вам удастся научить этих ребят ладить с окружающими и самими собой, если сможете сделать из них хоть какое-то подобие сплочённой команды, вы совершите настоящий подвиг, — Альберт Тунг весело рассмеялся.

Келе Лейк от подобных замечаний профессора стало не по себе.

— Я как раз иду знакомиться с ними…

— О-о-о, — гортанно проговорил Альберт Тунг и укоризненно покачал головой. — Как можно? Вы ещё их не видели?

— Пришлось задержаться, — Кела замялась, пытаясь подобрать слова оправдания. — Неожиданные обстоятельства. Были проблемы с пропусками, не могла раньше покинуть страну.

— У вас? Проблемы на границах у аккредитованного миротворца? — Альберт Тунг изобразил гримасу полную удивления.

— Да так получилось. Ничего страшного, просто временные неясности в местном законодательстве. Понимаете, президент распустил парламент, арестовал лидера оппозиции, потому были усиленные меры проверки… — затараторила Кела.

— Хм…Я подозревал подобное, но, честно говоря, не думал, что Халли Бох когда-нибудь решиться на подобное. Понимаете, что это значит?

— То, что политический курс Гаятри теперь можно полноценно охарактеризовать как авторитарный?

— Отчасти… — Профессор Тунг сдвинув густые брови, казалось всё больше уходил в себя и свои мысли. — Послушайте, — вновь обратился он к девушке. — Вы ведь будете составлять рапорт о своей командировке. Постарайтесь, пожалуйста, подробнее описать нынешнюю политическую ситуацию в Гаятри и если будет нетрудно, занесите одну из копий мне в кабинет как-нибудь на днях.

— Всенепременно, — уверила старика Кела Лейк и, считая разговор оконченным, уже собиралась распрощаться с бывшим учителем, как тот огорошил ее:

— В одном из архивов этой ночью произошло ЧП. Я сейчас направляюсь туда, вы не хотите помочь мне? Сказали, требуетсяспециалист по международным отношениям, а я как видите, немного отстал от современной политической обстановки.

Девушка не забыла, что группа № 36 сейчас находится в одной из аудиторий и ждет её, и так уже опоздавшую к началу занятия, но не смогла отказать профессору Тунгу в его просьбе.

***

Кела Лейк осторожно заглянула в дверной проем. Ей стало дурно.

Она отшатнулась, стараясь стереть мгновенно впечатавшийся в память образ. Взмахами рук девушка обдувала свое лицо, в попытке прогнать подкативший к горлу липкий комок тошноты.

“Да что я за миротворец, если не могу спокойно смотреть на мёртвого человека?!” — укоряла себя Кела. От обиды слезы сами потекли по щекам.

— Вы его знали? — вежливо осведомился Альберт Тунг

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет… Ну, то есть видела пару раз, но знакомы мы не были.

Альберт Тунг кивнул и, сочувственно погладив девушку по руке, шагнул в комнату, сказав:

— Отдышитесь. Заходите когда сможете.

Кела кивнула, зажимая рукой рот. Её больше не тошнило. Просто невыносимо хотелось убежать, забиться в самый дальний угол, где бы её никто не нашёл и там реветь, злясь на саму себя за слабость и бессилие.

— Здравствуйте профессор Тунг, — донесся до ушей девушки молодой учтивый голос. — Проходите.

Под подошвами ботинок захрустело битое стекло.

— Не надо дальше, пожалуйста. И будьте осторожнее — тут повсюду разбитые мониторы, — повторил тот же голос ещё более вежливым тоном.

— Хмм… — буркнул Тунг. — Это произошло ночью? И никакого постороннего вторжения на остров не зафиксировано?

— Профессор, — прервал Альберта Тунга третий голос — раздраженный и отталкивающий. — Вас пригласили как эксперта по международным отношениям, а действия, по восстановлению картины произошедшего оставьте нам, — голос умолк, но спустя пару секунд добавил. — Пожалуйста.

Ответом профессора Тунга на это замечание стал лишь скрип стекла под раздражёнными шагами.

— Взгляните вот на это, — попросил первый, “учтивый” голос.

Кела Лейк глубоко вздохнула, вытерла слезы торопливым движением. Девушка мысленно дала себе пощечину и, убеждая себя в том, что она набралась уже достаточно самообладания и снова овладела собой, на подгибающихся от слабости ногах переступила порог комнаты.

Это было небольшое помещение в подземной части административного корпуса — следовательно, без окон и всего с одной-единственной дверью. Служило это помещение — комнатой доступа и управления серверами архива Алькурд Пардес. Таких архивов по всему острову насчитывалось с несколько десятков. Кела не знала, сколько их было на самом деле — некоторые из них являлись засекреченными объектами. Каждый систематизировал и хранил определенный вид информации, с разным уровнем доступа и секретности.

Архив, чей порог переступала сейчас Кела, был посвящен внутренней документации Алькурд Пардес — списки преподавателей, студентов, законы и договоры, так или иначе повлиявшие на Устав и правила распорядка, исторические хроники академии — всё это хранилось здесь. При желании можно было отыскать результаты контрольных тестирований Келы за первый курс — информация о студенческих результатах учебы находилась тут же.

Не такая уж важная информация, по сравнению с архивами, посвященными вооружению и оборонительной системе или личным делам миротворцев, но и не такая доступная, чтобы ее можно было получить, просто показав студенческий ID, как в библиотеке. Потому здесь, посреди стареньких сенсорных экранов постоянно сидел дежуривший миротворец…

…Который сейчас лежал в углу, рядом со столом и перевернутым креслом, окруженный осколками мониторов в темно-бурой густой луже собственной крови.

Кела не смогла сдержаться и бросила в сторону погибшего быстрый испуганный взгляд.

Возле мертвого миротворца сидел тот человек, который, по-видимому, и отпустил замечание в сторону Альберта Тунга — ссутулившийся мужчина в длинной черном плаще. Кела резко повернула голову в сторону — мужчина, будто почувствовав на своей спине буравящий взгляд девушки, начал оборачиваться.

Практически у самого входа рядом с одним из немногочисленных уцелевших мониторов стоял Альберт Тунг и обладатель “учтивого голоса” — молодой парень-миротворец, едва ли старше самой Келы. Он указывал на монитор и что-то доходчиво объяснял профессору.

— Вы видите фрагмент документа, который последним выводили на этот экран. Узнать, что просматривали ранее, мы не можем… Носители уничтожены физически.

— В смысле? — удивился Альберт Тунг.

— В том смысле, что на месте самого сервера и жестких дисков теперь кучка разбитых и оплавленных кусочков пластика и металла, не подлежащих восстановлению, — раздраженно раздалось сзади.

Кела Лейк вздрогнула и обернулась.

Мужчина в плаще встал и повернулся лицом к остальным присутствующим. Теперь девушка узнала его. Виктор Луций. Миротворец А-класса, по слухам считающийся лучшим мечником мира. Кела ни разу не разговаривала с ним, да и даже не видела его в такой близости от себя. Нельзя сказать, будто бы она испытывала какой-то благоговейный трепет перед этим мужчиной, просто не ожидала увидеть его в этом месте. Высокий и широкоплечий он практически всегда скрывал форму под длинным плащом. Вытянутое лицо, впалые щеки, резкий запах парфюма, раздраженный голос — всё в этом человеке отталкивало девушку.

— Хотите сказать… — заплетающимся языком произнесла Кела. — Этот архив уничтожен?

— Так точно мисс Очевидность, — раздраженно ответил Виктор — Что… Что вы вообще тут делаете? Эй, там! — выкрикнул мечник в коридор. — Кто пустил её сюда?

У Келы перехватило дыхание от стыда и возмущения. Слова Луция обожгли хлесткой пощечиной.

— Это моя ученица и это я взял ее с собой, — со спокойствием удава парировал выпад в сторону девушки Альберт Тунг. — Она гораздо лучше меня разбирается в современных вопросах мировой политики.

Луций махнул рукой и, отвернувшись, стал рассматривать стол, за которым некогда сидел ночной дежурный. Отворачиваясь, миротворец пробормотал нечто вроде: “Делайте что хотите, только избавьте меня от потоков бесполезной информации”. Некоторое время провозившись, Виктор не выдержал и разразился риторическим вопросом:

— Какого чёрта архив охранял миротворец, у которого даже нет протектора?!

Кела слегка вжала голову в плечи. Молодой миротворец, стоящий рядом с Тунгом, вздрогнул и принялся отвечать на вопросы Виктора.

— Погибший Стен Редем был принят на эту должность приказом директора номер тысяча двести…

— Да знаю я! — прервал чеканную речь Луций — Я имею ввиду, почему ему доверили охранять архив?

— Видимо никто не предполагал подобного, — испуганно затараторил миротворец, — Редем единственный из дежурящих в этом архиве не обладающий протектором. Никогда ранее не было посягательств на архивы. Дежурные в основном сидели для порядка, чтобы любопытных студентов гонять.

Луций рассерженно фыркнул и больше ничего не говоря, вернулся к осмотру помещения. Раздражённо обойдя стол, Виктор с брезгливым видом стал ковыряться носком ботинка в обугленных останках одного из компьютеров.

— Так что тут у нас? — вернулся Тунг к вопросу с уцелевшим монитором.

— Ах да… — молодой миротворец принялся что-то суетливо разъяснять.

Кела тем временем подошла ближе и встала за спиной профессора. Взгляд девушки прилип к застывшим на плоском, похожем на ровный и ничем не обрамленный отрез стекла, мутноватом зелёном мониторе, строкам.

— Как я и говорил… Последнее, что они просматривали из документов…

— Они? — зацепился за слово Альберт Тунг. — Значит, нападающих было несколько?

— О великий Хайн! — воскликнул Луций. — Тунг, пожалуйста, займитесь своим делом — тем для чего вас позвали, а мы будем заниматься своим. Прекратите строить из себя великого сыщика на месте преступления.

Кела покосилась на Виктора и неодобрительно поморщилась. Он был, по крайней мере, в два раза моложе профессора Тунга.

“Мог бы, и проявить хоть каплю уважения.”

— Почему вы это терпите? — шепнула Лейк на ухо Альберту Тунгу. Тот отмахнулся и покачал головой.

Преподаватель основ международных отношений внимательно вчитывался в мелкий текст на экране. Кела смиренно вздохнув, последовала его примеру. На минуту в помещении воцарилась тишина, которую профессор Тунг прервал уверенным тоном:

— Это фрагмент международного договора о предоставлении автономии острову Ярн, нынешнему государству Янкару. Бывшей провинции Империи Кинти.

Виктор Луций раздраженно хлопнул ладонью по столешнице.

— Неужели? — съязвил он. — Почему этот договор хранился в нашем архиве?

— Потому что Алькурд Пардес выступало посредником при его заключении. А перед этим миротворческие силы пресекали вооружённые действия со стороны Империи.

— Алькурд Пардес вынудила Кинти дать автономию одной из своих провинций? — удивился Луций.

— Практически так оно и есть. Это произошло после восстания на острове Ярн. Тогда путем голосования в ООСБ было принято решение разрешить конфликт путем заключения подобного договора.

— Занимательно, — заключил Виктор. — Только как события почти пятидесятилетней давности связаны с нападением на архив этой ночью?! — вскрикнул он. — Что вообще здесь могло понадобиться? Расписания занятий? Да это же самый бесполезный архив Алькурд Пардес!

— Может кому-то захотелось узнать, каковы были ваши успехи, Виктор, по предмету “основы международных отношений” во время обучения? — ответил Тунг колкостью.

Луций побагровел от душащей ярости.

— Хроника! — неожиданно даже для самой себя воскликнула Кела Лейк, обращая на себя внимание всех, кто находился в комнате. — Им нужна была хроника тех событий, — торопливо продолжила девушка, смущаясь от пристального внимания. — Договоры и результаты голосования ООСБ находятся в свободном доступе, но вот хроника событий… Её можно было найти здесь.

Виктор Луций с сомнением смотрел на девушку.

— Почему нельзя было просто заглянуть в учебник истории? Зачем надо было проникать в архив, да ещё потом и уничтожать его?

— Значит… — Келу прошиб холодный пот — Было что-то, о чем не сказано ни в одном учебнике…

— А сожгли сервера затем, чтобы никто больше не смог завладеть этой информацией… В этом есть смысл, — подхватил Альберт Тунг.

— Да почему хроника-то должна храниться в архиве внутренней документации? — недоверчиво спросил Виктор Луций.

— Архив, собирающий информацию о новейшей истории был создан в Алькурд Пардес чуть меньше тридцати лет назад. Сведения о событиях, предшествующих этому, находятся здесь, — пояснил Альберт Тунг, — Это один из старейших архивов Пардес, первоначально тут и хранились такие важные сведения.

— Но теперь всё уничтожено, — растеряно пролепетала Кела.

— Нужен кто-то, кто смог бы рассказать о том, что произошло тогда на острове Ярн… — пробормотал молодой обладатель “учтивого” голоса.

— Хайн! — взревел Виктор. — Да это же было полвека назад! Да кто может помнить о событиях такой давности…

Луций вдруг замолчал, потом кивнул молодому миротворцу и заговорил совсем иным — спокойным и сосредоточенным голосом, отдавая распоряжения:

— Выяснить, кто из старичков участвовал в этом конфликте с восстанием. Где и кого можно найти и так далее. Живее!

— Один из этих, как вы выразились “старичков” — обрывая Виктора, медленно проговорил Альберт Тунг. — Сейчас стоит перед вами.

Три пары изумленных глаз обратились к преподавателю основ международных отношений.

***

Куратора Никро Локк невзлюбил заранее. По его мнению, было безответственно игнорировать отданных на поруки студентов так долго. Группа № 36 проучилась уже полмесяца, а Кела Лейк соизволила предстать перед ними только сейчас.

Когда же куратор, опоздав, ворвалась в аудиторию, спотыкаясь и громко пытаясь отдышаться, количество отрицательных очков на личном счету Никро по отношению к ней увеличились многократно.

Куратором оказалось девушка всего на несколько лет старше студентов. Выглядела она скорее как застенчивая библиотекарша, и уж никак не походила на элитного бойца, кем в первую очередь, по мнению снайпера, и должен являться миротворец.

А что это за боец, у которого сбивается дыхание после небольшой пробежки по коридору до аудитории?

Рен Траст, неизменно оккупирующий первую парту на любых теоретических занятиях, пошловато присвистнул, и, не скрывая интереса, принялся разглядывать с ног до головы куратора, едва она переступила порог.

— Меня зовут Кела Лейк, — слегка дрогнувшим голосом возвестила стоящая перед студентами девушка, откидывая прилипшую ко лбу прядь длинных русых волос. — В этом году я буду куратором вашей группы, а также — она позволила себе легкую улыбку, — прочитаю небольшой курс международной дипломатии, который надеюсь, хотя бы частично осядет в вашей памяти.

Рен Траст громко чихнул, при этом выплевывая из себя слово “скука”.

Кела Лейк вздрогнула.

— Да, кто-то может считать и так, — заносчиво начала она, метнув злой взгляд в сторону Рыжего. — Но дипломатия должна быть основным оружием миротворца.

— Почему же тогда так много времени посвящается обучению обращения с настоящими видами оружия? — насмешливо фыркнула Лусинэ Оуян и приправила вопрос кинтийской фольклорной фразой — Слово может остановить войну, а меч может остановить говорящего?

— Потому что… — Куратор потупила взор. Перед глазами внезапно встала страшная картина: мертвый миротворец, лежащий на полу, среди битого стекла. — Одной дипломатии не всегда достаточно, а основополагающий принцип современного мироустройства — “Неприменение силы или угрозы силой; решение международных проблем мирными средствами” возможен только тогда — когда над головами тех, кто готов преступить через него висит меч. Этот меч — мы, — выпалила Кела Лейк. — Алькурд Пардес — та сила, что стоит выше всех и потому миротворец не может позволить себе использовать свои способности, когда ему заблагорассудится. Сила Алькурд Пардес, миротворцев, протекторов — достояние мира. Это то, что делает его таким, каким мы его знаем. И основная задача, к которой необходимо стремиться — это обходиться без силы вовсе — решать конфликты мирными средствами, — слегка грустно закончила свою пылкую речь куратор.

Девушка говорила ярко, вкладывая чувства. Наивные глаза цвета лазури слегка растерянно озирали сидящих студентов, пытаясь уловить их реакцию. Она действительно верила в те идеалы, о которых рассказала, и пыталась передать эту веру слушающим.

Никро мысленно принял доводы куратора, но согласиться с ними не смог. В эту концепцию не вписывалось слишком многое — международная преступность, терроризм, государства, отказывающиеся вступать в ООСБ.

“Не со всеми в этом мире можно договориться” — медленно проговорил про себя снайпер.

“Не со всеми.”

— Итак, — вновь окинула аудиторию взглядом Кела. Сосредоточиться на лекции было трудно: в голове до сих пор вертелась будоражащая воображение пересказанная Альбертом Тунгом история о событиях пятидесятилетней давности. — Как куратор я познакомлюсь с каждым из вас позднее, а сейчас — записывайте. Начнем с изучения структуры Объединённого Общемирового Совета Безопасности.

Глава 5

Миротворец должен уметь работать в

команде, быть коммуникабельным, надежным;

четко осознавать отведенную ему

при выполнении спецопераций роль.

Миротворец вне зависимости от ситуации

обязан ставить приоритеты Алькурд Пардес

выше своих собственных — личных интересов.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 67.4.)

Первый месяц осени перевалил за середину, а на улице по-прежнему стояла летняя жара.

Никро на ходу раздраженно расстегивая воротник, подошел к последнему свободному в кафетерии столику и упал на стул рядом с ним.

— Даже в такую жару ты продолжаешь пить кофе, — хихикнула девушка где-то позади.

Локк обернулся. Найа Эспринтенсо пружинистой походкой шла в его сторону. В руке она несла запотевший, полный холодного морса стакан.

— К тебе можно? — осведомилась она, нависнув над снайпером, смотря на него сверху вниз.

Никро пожал плечами и кивнул. Он не имел ничего против. Найа благодарно кивнула и плавно опустилась на стул напротив. Сделав большой глоток из своего стакана, она в задумчивости уставилась в окно, подперев подбородок ладонью.

— Ты не заметил ничего странного в академии в последние дни? — немного рассеянно спросила девушка.

— Например, — не понял Никро.

— Ну-у… — Найа вдруг бросив быстрый взгляд на снайпера, подалась вперед. Наклонившись ближе к столу и перейдя на шепот, она сообщила — Рен говорит, что кого-то из миротворцев убили.

Никро скептически покачал головой. Верить на слово этому рыжему прохвосту он бы не стал. Локк уже открыл, было, рот, чтобы высказать хотя бы часть того, что он думает о Трасте, когда девушка внезапно добавила:

— Со времени праздника начала учебного года творится что-то странное.

Снайпер опешил. Найа была одной из тех немногих людей во всей академии, кто вызывал хоть какие-то положительные эмоции. Никро просто было приятно иногда перекинуться с девочкой парочкой слов — длинных разговоров у него обычно не получалось. Локка вряд ли можно было бы назвать занятным собеседником и он сам знал об этом.

Эспринтенсо не была похожа на тех людей, которые получают жгучее удовольствие от заговоров, ослеплены идеей тайного мирового правительства или собирают все вырезки из газет и журналов об НЛО которые смогут найти. Никро не считал Найю глупой и очень не хотел менять своего мнения о фатосинке, узнав, что она разносит по академии пустые и нелепые сплетни.

— Луция дёрнули из отпуска, — продолжила Найа. — Я сначала тоже не поверила, но сегодня утром увидела его собственными глазами. Он приказывал опросить всех посторонних на острове… Ну знаешь всяких дипломатов, представителей, что живут в гостинице. Кроме того — усилили охрану, особенно в архивах. Не знаю, что это значит.

Никро, всё ещё погруженный в сомнения, покачал головой. Слишком уж это было неправдоподобно. Снайперу не верилось, что событие подобное убийству миротворца в самом сердце Алькурд Пардес сумели бы скрыть. Более того — стали бы скрывать. Смерти среди миротворцев и студентов изредка, но случались и раньше — кто-то гиб на тренировках, кто-то на преступных дуэлях — и никто никогда не пытался скрыть подобных случаев. Наоборот — в холле Административного корпуса на следующий же день появлялись фотографии, обрамленные в траурные чёрные рамочки.

— А что ещё Рен говорил об убийстве? — осторожно уточнил Никро.

— Немногое, — пожала плечами Найа. — Говорит, ему рассказал кто-то из ночных дежурных. Вроде как в архиве внутренней документации нашли мертвого миротворца. Нашли под утро — его должен был кто-то сменить, но по неизвестной причине не вышло. По слухам какие-то накладки в расписании. А в архиве — явные следы борьбы и насильственной смерти. Это всё, что я поняла, если хочешь, спроси Рена сам.

Никро задумчиво потер подбородок. Дыма без огня конечно не бывает. Если убийство миротворца было заранее спланировано, и из архива похищена какая-то информация, то действительно есть смысл скрывать от студентов произошедшее. Только всё равно в подобное верилось с большим трудом — слишком уж дерзко это выглядело.

— А вот и Рен, — Найа, привстав на стуле, приветственно помахала рукой.

“О нет. Только не он. Стоило лишь вспомнить…”

В их сторону шёл Рен Траст, скалясь широкой улыбкой и перебрасывая из руки в руку горячий хот-дог, обильно политый кетчупом.

— Чего расселись тут? — радуясь неизвестно чему, спросил Траст. Подойдя вплотную и легонько ударив кулаком Локка по плечу, он добавил — Свидание в кафетерии? Ммм… Как романтично.

Рен издевательски хохотнул. Найа вежливо улыбнулась. Никро хмуро посмотрел на Рыжего.

“Интересно он действительно считает себя остроумным?”

Рен ухватил стул, оттащив его от соседнего столика, и ухнулся на него, придвигаясь ближе к снайперу.

— А как тебе наш куратор? — подмигнул Рен Локку. — Правда, она сексуашка? Такая миленькая… Ммм… — Рыжий мечтательно закатил глаза.

Никро в ответ пожал плечами. Снайпер не знал, как реагировать на подобное.

— А, кстати! — внезапно воскликнул Рен, возвращаясь из мира своих похотливых мечтаний на бренную землю. — Вы к завтрашнему дню как-то будете готовиться?

Траст имел ввиду охоту на реликта. Практическое занятие, будоражащее ум любого студента. Сегодня утром Кела Лейк в срочном порядке собрала группу № 36 и с распирающей её на части гордостью сообщила, что она, как куратор, “выбила” для своих подопечных желанную охоту. Для группы № 36 на завтрашний день другие занятия отменялись. Вместо этого всем необходимо было ранним утром прибыть к полигону № 2, захватив боевое оружие.

— Это ж только подумать! Настоящий реликт! — не умолкал Рен. — Интересно, каково это?

— Я уже была на охоте, — простодушно отметила Найа.

— И я. Два раза, — пожал плечами Никро. — Ничего особенного. Не буду никак готовиться.

Рен покраснел от возмущения. Его можно было понять. Все студенты, начиная с первого курса, мечтают об охоте. О сражении с настоящим чудовищем из забытого уголка мира, боевой тренировкой со свирепой и смертельно опасной тварью! Мечтают о достойном испытании для настоящего бойца.

Реликта очень трудно найти, а уж изловить и живьем доставить в Алькурд Пардес удавалось далеко не всегда. Обычно этим занималась группа опытных миротворцев, получая в награду неплохие деньги от благодарной администрации академии. Потому тренировка-охота считалась редкостью и роскошью, которую могла позволить себе не каждая учащаяся группа.

— Только вот я не знаю, что на охоте можно делать без оружия, — произнес Никро, с большой долей сарказма.

Снайпер намекал на боевую специализацию Рена. Тот предпочитал рукопашный бой всему остальному. Иногда Траст использовал сервоперчатки или кастеты, и хотя он и достиг в овладении боевыми искусствами завидных результатов — наотрез отказывался брать в руки холодное или огнестрельное оружие.

— Вот завтра и узнаешь! — усмехнулся Рыжий — Думаешь, я не смогу справиться с росянкой-переростком?

“Самоуверенный, как и всегда.”

Никро промолчал, отхлебывая большой глоток горького терпкого напитка, давая понять, что не собирается ввязываться в бесполезный спор. Смотря на Рена, снайпер поймал себя на мысли, что серьезно размышляет над тем будет ли ему жаль, если тот по глупости погибнет завтра во время охоты. Или же не будет?

***

Полигон представлял из себя несколько гектаров земли, огражденных высоким — в пару человеческих ростов — бетонным забором. Сверху огороженное пространство накрывал огромный полупрозрачный купол из толстого полимерного стекла. Забор и купол выполняли функцию отделения полигона от внешнего мира. Остальное делали установки контроля за климатом. Полигоны имитировали самые различные клочки Адамы — заснеженные скалы, песчаные моря пустынь, безжизненные каньоны. Здесь проходили тренировки, в которых будущие миротворцы должны были научиться действиям в определенных природных условиях — секретам маскировки, ориентирования и выживания.

Полигонные тренировки не были частыми. По сути, студентам преподавался небольшой курс, целью которого было научить будущих миротворцев искусству выживать даже в самых неблагоприятных условиях. Курс включал в себя практические занятия — необходимо было провести по нескольку суток в каждом из полигонов, в течение которых за жизненными показателями студентов неустанно следили. Испытания прекращались, едва становилось понятно, что учащийся не справляется и может получить серьезный урон здоровью.

Никро вспомнил, как на четвертом курсе пришлось пройти через это, и поёжился. Труднее всего ему дался шестой полигон, имитировавший снежную пустыню. Ночевки в снегу, бесконечная слепящая метель и пробирающий до костей холод — Локк не скоро ещё забудет те страшные двое суток. В тот раз ему сообщили, что он едва справился с заданием, а также, что может называть себя “везунчиком”. Потому что дело только по счастливой случайности не дошло до сильного, необратимого обморожения.

Полигон № 2 имитировал джунгли — тропический лес в самом худшем его проявлении — густая, непролазная растительность, липкая влажность и не спадающая даже в ночное время удушливая жара.

— Это естественная среда обитания для целесцеры, — проводила последний инструктаж Кела Лейк, из стороны в сторону расхаживая перед массивными механическими воротами полигона № 2. — Густая тропическая растительность препятствует нормальной циркуляции воздушных масс. Кроме того, в совокупности с этим гнилостные процессы, происходящие в опавшей листве, приводят к тому, что содержание углекислого газа в десять раз больше его нормального содержания в атмосфере. Внимательно следите за своим самочувствием. Если у вас закружится голова, немедленно сообщите об этом остальным и отступайте. Я отвечаю за вашу безопасность.

Кела Лейк подняла голову и оглядела находившуюся перед ней разношерстную компанию, которую в Алькурд Пардес надлежало именовать не иначе как группа № 36. Всё это время она считывала информацию с планшета — небольшого компьютера выполненного в форме плоской папки.

— Реликт специально помещён в полигон № 2. Если вам доведется повстречаться лицом к лицу с целесцерой вне острова Алькурд, будьте уверены — это произойдет именно в джунглях.

Никро скосил взгляд в сторону. Тагирон О’Хейл, стоящий слева от снайпера, едва заметно кивнул в ответ на слова куратора. В его лице не читалось и тени сомнения.

“Может он уже видел целесцер?”

На двух прошлых охотах, в которых довелось принять участие снайперу, целями были гелаты — огромные и неповоротливые слоноподобные создания, закованные в твердый панцирь. Сражение с ними происходило на открытом пространстве. Всё что нужно было делать Никро — выискивать в оптический прицел уязвимые места реликта и жать на спусковой крючок. Целесцера представлялась снайперу куда более опасным противником. Это стремительное, по-звериному быстрое и кровожадное существо, будто прямиком сошло со страниц комиксов-ужастиков.

Локк, поглядывая на одногруппников, старался скрыть мелкую нервную дрожь. Снайпера злило то, что казалось кроме него, волнения не испытывал никто. Траст и Заннинс воспринимали происходящее не иначе как развлечение, где они смогут вдоволь размять кулаки, а потому громко перешептывались, фантазируя и предвкушая свой успех. Шики Дильс, присев на одно колено копался в большом рюкзаке. Локк даже не мог предположить, зачем он тому понадобился и как это может помочь в охоте, но особого интереса к действиям седемонца не испытывал. Найа Эспринтенсо с загадочной улыбкой внимала словам куратора. Зульфакарец Фурье превратился в каменное изваяние и совершенно не проявлял эмоций, впрочем, как и Лусинэ Оуян, безразлично смотрящая перед собой и отстраненно гладящая рукоять одного из мечей, висящих на поясе. Сторл Трайбл не смотря на нелепые протесты Келы Лейк и вовсе сел на землю и закурил, исподлобья смотря на потуги куратора заставить его вести себя дисциплинированно.

Полли Смит сегодня не явилась, сославшись на внезапно поразившую её болезнь. Никро про себя усмехался, подозревая, что всё это не более чем фикция. В тренировочных боях девушка проявляла себя из рук вон плохо, и в таком опасном предприятии, как охота на реликта могла не только пострадать сама, но и подставить под угрозу жизни остальных участников группы. А потому, скорее всего, пользуясь помощью брата-миротворца Полли “состряпала” себе справку и теперь отдыхала в медицинском отсеке с липовым диагнозом. В другое время Локк был бы совершенно не против — снайпер терпеть не мог, когда “путаются под ногами”. Но в данный момент осознавать, что он единственный из десяти человек чувствует страх, было крайне неприятно. Никро злился на чёртову девчонку, показавшую себя полной трусихой. Он был уверен, что присутствуй тут сейчас Полли, она бы дрожала не хуже, чем оставшийся последним на дереве осенний листок под порывами ветра.

— А теперь идём, — объявила строгим тоном Кела Лейк.

Массивные ворота с лязгом разъехались в стороны, открывая проход в удушливый зеленый мир. Куратор твёрдой походкой двинулась вперед, увлекая за собой остальных.

***

Кела Лейк делала глубокие вдохи, пытаясь взять себя в руки. Как инструктор она знала, что нельзя давать даже повода студентам усомниться в её уверенности.

“И зачем я на это подписалась?” — мысленно укоряла себя девушка. — “Думала наладить контакт с группой, завоевать уважение. Дура! Им плевать! Смотрят, как на пустое место… Только зря рискую.”

Джунгли перебили дыхание духотой и влажностью, как будто Кела ступила в растопленную баню. Остановившись у забора, куратор дождалась пока группа № 36 зайдет внутрь полигона.

Массивные двери с характерным звуком глухого удара закрылись за спинами вошедших, отделяя их от внешнего мира.

“Спокойно, Кела”, — продолжала заниматься мысленным самовнушением девушка — “Ты прочитала всё, что только можно о целесцерах, и теперь в совершенстве знаешь теорию сражений с ними”

К сожалению практика и теория на деле оказались двумя совершенно разными вещами.

***

Никро небрежным движением расстегнул кобуру и неторопливо достал пистолет.

“Почему так сложно показать свою слабость, свой страх? Почему так важно, что подумают другие?” — проносилось в голове Локка. — “Вот взять того же Рена. Ему плевать, что о нём думают сейчас остальные. Предвкушает развлечения, как ребенок воскресным утром перед посещёнием парка аттракционов. И ни капли не боится. Вот зараза.”

Хмурясь, Никро запихнул заготовленную обойму в магазин пистолета. Благоразумно рассудив, что непролазные джунгли, где далее чем в пяти метрах перед собой не видно ничего, кроме жилистой зелени не место для винтовки, пусть даже и такой многофункциональной как “Gr-1-ḗver”, снайпер взял со склада пистолет самого большого калибра из тех, что разрешено было выдавать учащимся.

Охота должна была вот-вот начаться. Куратор повернулась к группе лицом, очевидно собираясь отдать приказ к действию. Но в этот момент всё пошло наперекосяк.

Рен, выкрикнув что-то невнятное о том, что не собирается делиться триумфом “со всякими неудачниками” сорвался с места и ринулся в заросли. Подначенный Трастом альбинос бросился за ним, с хрустом и чавканьем врезаясь в зеленую гущу. Куратор, совсем по-девчачьи вскрикнув, кинулась за двумя глупцами, на ходу крича: “Стойте! Я отвечаю за вашу безопасность!”

Всё это длилось не более, чем несколько секунд, спустя которые, зеленый ад, плотно сомкнувшись, поглотил всех троих.

Никро с презрением смотрел в сторону никудышного куратора, бросившего свою группу и исчезнувшего среди зарослей. В недоумении он оглядел остальных товарищей по несчастью. Практически на всех лицах читалась такая же растерянность. Лишь Лусинэ Оуян отделившись от группы и не говоря ни слова стала неторопливо прорубаться сквозь зеленую стену орудуя своими мечами на манер мачете.

Никро считал, что лучше ничего пока не предпринимать. Снайпер сделал несколько шагов по направлению к кинтиянке, собираясь попросить ее повременить с подобными действиями.

И тогда произошло это…

Внезапная сила оторвала Никро от земли и против воли бросила вперед, прямо в зеленую гущу. Мир превратился в смешение красок, со скоростью спятившей карусели сменяющих друг друга. Уши заложило от громоподобного рокота. Что-то било и царапало лицо, руки, спину. Последней мыслью снайпера была неоконченная фраза, скороговоркой произнесенная про себя, сплошь состоящая из нецензурных слов. Дальше был удар, боль в затылке, от которой, казалось, голова подобно спелому арбузу вот-вот лопнет, и резко заволакивающая зрение страшная темнота.

***

Со стоном, непроизвольно вырвавшемся из груди, Никро разлепил глаза. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, а глаза никак не могли сфокусироваться, калейдоскопом транслируя в мозг мешанину смазанных и неясных очертаний. Локк лежал на спине и чувствовал, как болит каждая косточка в его теле.

Снайпер попытался привстать, опершись о локти, но ощутил, как что-то сдавливает грудь, прижимая к земле. Никро контужено помотал головой. Чувства постепенно возвращались. Плотная воздушная пробка, словно ватой забившая уши постепенно рассасывалась. Не смотря на это, снайпер не услышал ничего, кроме лёгкого шелеста листвы — вокруг царила тишина. Секундой позже, вслед за слухом, восстановилось и зрение — мир, состоящий из расплывчатых разноцветных мазков, как бывает, когда рассматриваешь картину маслом слишком близко, обрел четкость.

Никро обомлел.

На него смотрел жёлтый, подёрнутый слизистой пеленой глаз. Размером с кулак он полусферой выдавался вперёд, глубоко посаженный на тёмной морде.

Никро непроизвольно дёрнулся. В ту же секунду он ощутил, как давление на грудь значительно увеличилось. Реликт придавил студента массивной конечностью, чтобы зафиксировать положение, но не раздавить. Когда же снайпер задвигался, существо прижало его сильнее, боясь, что добыча извернется и сбежит.

Сомнений быть не могло. Над ним нависла целесцера. Локк был уверен в этом. Хотя он и говорил, что не будет готовиться к охоте, пытаясь произвести впечатление — это не было правдой. Он весь вечер просидел за ноутбуком, роясь в Сети и электронных учебниках, вычитывая всю информацию о целесцерах, которую смог обнаружить.

Все статьи с одинаковым усердием утверждали, что целесцера уникальное существо, даже по меркам реликтов. Теперь снайпер мог убедиться в этом воочию. Вряд ли многие люди могут похвастаться, что имели удовольствие лицезреть целесцеру на расстоянии вытянутой руки. По крайней мере те из них, что остались после этого живы.

Приземистая, длинной несколько метров, тварь представляла собой фантастический гибрид растения и животного. Конечность, по-прежнему прижимающую снайпера к земле, язык не поворачивался назвать “лапой” даже мысленно. Ветвистые, жилистые корни сплетались между собой и резко переходили в массивный ствол, покрытый темно-коричневой корой, диаметром сравнимый с ногой слона. Через метр деревянная кора врезалась в куски плоти, обтянутой зеленоватой шершавой кожей. Четыре основные конечности и гибкое тело делали целесцеру отдаленно напоминающей тигра или ягуара, однако это были не единственные члены существа. Из боков, спины, шеи, пробивая толстую броню-кору, вырывались лианоподобные щупальца, усеянные длинными и острыми, как жало гигантского скорпиона, шипами. Щупальца насторожено скользили по окружающим целесцеру предметам — ощупывали почву под ногами, растения сбоку и листья над головой. Жуткая морда, покрытая островками темной коры вперемешку с зелёной кожей оканчивалась разверзнутой пастью, обнажающей ряды острых зубов. С края пасти капала вязкая жидкость с резким специфическим запахом желудочного сока.

Два огромных жёлтых глаза изучающее смотрели на беспомощного человека. Вертикальные, как у кошки, зрачки внимательно рассматривали странное двуногое существо, лежащее на земле.

“Это ничуть не похоже на росянку” — внезапно проскользнуло в голове Никро, который вспомнил вчерашний разговор в кафетерии. — “Чёртов Рен. Как не вовремя…”

Стараясь не делать никаких движений, Никро скосил глаза в сторону, в надежде обнаружить пистолет, выскользнувший из рук при падении.

“Вот он”.

Оружие лежало обманчиво близко — всего в полуметре от правой руки снайпера. Однако даже пятьдесят сантиметров — непреодолимая пропасть, когда тебя прижимает к земле смертельно опасная тварь весом более тонны. Шершавые корни-конечности целесцеры сонными змеями скользили по груди Никро, а тот лихорадочно старался придумать выход из ситуации, продираясь сквозь хаос испуганно мечущихся мыслей.

“Почему вокруг тишина? Где все? Меня не могло отбросить далеко в чащу. Что это вообще было? Взрыв? Что же делать? Дотянуться до пистолета — дохлый номер. Да и вряд ли в таком положении удастся успеть выстрелить хотя бы один раз. Почему она не убивает? Что вообще было сказано по этому поводу в Сети? Не могу вспомнить…”

Крик, разрезавший тишину, заставил снайпера вздрогнуть — шупальца-корни дернувшись чуть сильнее, обвиваясь вокруг Локка.

“Куратор”.

Почему-то Никро был уверен, что этот не изменивший значения с первобытных времен звук издавала именно Кела Лейк. Она не пыталась отдавать приказаниями или привлечь внимания растерявшейся и дезориентированной группы подопечных. Девушка кричала от нестерпимой боли, пронзающей тело насквозь.

Целесцера оживилась. Вскинув морду, она уставилась куда-то поверх Никро. Что именно реликт усмотрел там, разглядеть не удавалось. Подобравшись, тварь выпустила снайпера из-под своей лапы, отставив её куда-то дальше, а потом сорвалась с места одним стремительным прыжком, свистя рассекающими воздух шипастыми щупальцами.

Локк, мгновенно среагировав, перекатился по земле. Схватив пистолет, он из положения лежа выпустил несколько пуль в спину целесцере. Все они достигли цели, с хрустом дробя и размалывая в труху кору, защищающую массивные задние конечности.

Когда реликт скрылся из виду, утонув среди режущей своей пестротой глаза, тропической зелени, Никро одним прыжком вскочил и бросился следом.

***

Кела Лейк, растерянно озираясь, пробиралась сквозь густую растительность. Двое неугомонных парней скрылись из виду. Куратор не могла услышать даже звуков, которые непременно должны были издаваться при беге. Девушка стремительно впадала в панику.

“Великий Хайн. Если с кем-то из них что-нибудь случиться, я не просто потеряю должность, но и… Только бы не трибунал! Ну почему мне взбрело в голову такое безумство?”

Ещё вчера Кела считала “охоту” отличной идеей. Небольшое приключение пошло бы только на пользу студентам группы № 36. Знакомый, занявший должность заведующего полигонами, в обход бюрократической волокиты пообещал обеспечить такое “приключение”. А теперь, когда всё пошло не так как должно Кела понимала, какую глупость совершила. Если кто-то пострадает, скрыть уже ничего не получится, и придется объясняться перед начальством, почему она без его ведома и разрешения устроила сеанс охоты на реликта.

Раздавшийся за спиной грохот заставил девушку вздрогнуть. Громоподобные звуки, сотрясающие землю больше всего были похожи на…

“Взрыв?”

Кела похолодела. Полностью потеряв контроль над собой, она вросла в землю, не в силах решить, как ей действовать дальше. Пытаясь найти убежавших парней, которые могли угодить на ужин к целесцере, куратор оставила остальных студентов без присмотра у самого входа в полигон, где прогремел взрыв. Могли быть оглушённые, раненные, даже погибшие. Кела отказывалась верить в то, что всё это происходит действительно с ней.

Внезапная, резкая боль в плече, заставила вскрикнуть. Нестерпимое жжение, удар опрокидывающий лицом в перегной, и земля на губах — то, что почувствовала девушка в следующее мгновение.

“Целесцера”.

Ошибки быть не могло — реликт подобрался сзади и опрокинул оземь одним из своих щупалец, пронзая плоть острыми шипами.

Кела попыталась вскочить, но вместо этого лишь слабо дернула ногами, оставаясь лежать на земле. Яд въедался, разносился по дорожкам вен, благодаря бешено стучащему от испуга сердцу, мгновенно парализуя. Реликт обычно охотился на крупных животных и предпочитал обездвиживать добычу благодаря естественным токсинам, прежде чем насладиться трапезой. Для хрупкой девушки подобная доза яда, скорее всего, была смертельной, и она не могла не понимать этого. Лишённая возможности двигаться, Кела взвыла самым отчаянным в своей жизни криком, переполненным ужасом и безысходностью. А через несколько секунд отравляющие вещёства парализовали связки и язык.

***

Никро выбежал на небольшую прогалину, как раз тогда когда целесцера, совершив гигантский прыжок, смела одно из деревьев, свалив его под тяжестью собственного веса. В двух шагах от снайпера недвижимо лежала куратор, а рядом с ней, припав на одно колено находились зульфакарец Фурье и Шики Дильс. Дильс копался в своем непомерном рюкзаке, в то время как Майкл вскинул автомат и, поймав на мушку реликта, сдавил пальцем спуск. Автомат громко зарычал, и окатил целесцеру очередью. Никро не растерявшись, последовал примеру одногруппника. Держа пистолет двумя руками, он раз за разом сдавливал податливый спусковой крючок.

Реликт разразился злым рёвом, когда первые пули с чавканьем вонзились в его плоть. Но спустя пару мгновений пространство окружающее целесцеру подернулось странной рябью — как будто раскаленный воздух в мгновение ока окружил тварь. Пули проходя сквозь это, казалось безобидное препятствие, теряли скорость и, ударяясь о деревянный панцирь целесцеры с силой камешков, брошенных рукой ребенка, со звоном отскакивали, не причиняя чудовищу вреда. Прозрачная плёнка только подрагивала и вспыхивала слабым голубоватым светом, когда её касались пули.

“Биот-барьер” — пронеслась ужасающая мысль в голове снайпера. Теперь огнестрельное оружие было для реликта не опаснее комариных укусов.

— Получай, — выкрикнул Шики Дильс и, выбежав из-за Локка, бросил в сторону целесцеры какой-то предмет.

Снайпер понял, что это бутылка с зажигательной смесью, только когда высокое пламя обхватило землю и заросли слева от реликта. Огонь заставил тварь издать яростный рык и отскочить в сторону. Вот зачем хитрому седемонцу был этотрюкзак! Он подготовился к охоте, запасшись зажигательной смесью.

Ещё две бутылки, пущенные твердой рукой седемонца, отрезали пути отступления реликта — пламя вспыхнуло, дугой обходя целесцеру. Тварь отпрыгнула обратно. Огонь явно приводил целесцеру в ужас.

— Не стреляйте, — бросила на бегу Найа, вылетая из ближайших кустов с заведенной за спину рукой, держащей глефу.

С противоположной стороны, не говоря ни слова, появилась Лусинэ. Девушки были быстры. В какой-то убийственной, смертельной красоте они заработали каждая своим оружием, острыми лезвиям срубая многочисленные щупальца и одновременно уворачиваясь от их ядовитых шипов.

Никро застыл, смотря на эту жуткую, но невероятно завораживающую картину. Его пистолет стал бесполезен. Исход боя должно решить холодное оружие, которое могло игнорировать оградивший чудовище барьер.

С диким улюлюканьем откуда-то сверху на целесцеру спрыгнул Рен Траст. Точными ударами рук, облаченными в сервоперчатки, он стал молотить по голове чудовища, закованной в деревянную броню. Высокотехнологические перчатки на первый взгляд могли показаться обычными предметами гардероба. Однако благодаря особым металлическим нитям, вплетённым в материал, становились грозным оружием. Затвердевая и повышая давление микроскопическая металлическая сетка могла многократно повысить силу удара человека. Научиться обращаться с сервоперчатками считается нелёгким делом. Необходимо уметь чётко контролировать все мышцы ладони, чувствовать их. Именно благодаря фиксированным положениям руки электронная начинка перчаток понимала, что наносится удар и пускала электрический разряд, мгновенно превращающий мягкую материю перчатки в подобную по твёрдости стали поверхность.

Не отстал от своего друга и Зиг. Альбинос выскочил из кустов, держа в руках поваленный ствол дерева, которым размахнувшись, огрел реликта по задней ноге. Импровизированная дубина разлетелась в клочья — ствол оказался прогнившим изнутри.

Целесцера, растерявшись от столь внезапных нападений с разных сторон, взревела. Дернув головой, она сбросила с себя Траста, лягнула Зига с такой силой, что тот отлетел на несколько метров, а от атак девушек тварь просто ушла, сделав большой прыжок вперед.

Тогда появился последний персонаж этой битвы, закончивший всё в одно мгновение. Тагирон О’Хейл, как по волшебству в мгновение ока возникший перед целесцерой, выхватил из ножен катру.

Лезвие, длинной чуть более метра, извернувшееся в лёгком изгибе, тускло сверкнуло. Клинок необычного оружия, изгибался ломанойкривой, напоминая застывшую в металле молнию. Необычная форма меча досталась в наследство от сгинувшего народа эсперо, кроме всего прочего оставившего и сложный боевой стиль, основанный на быстрых и точных ударах. По слухам даже сделанные с помощью последних научных достижений современные катры являлись лишь жалкой пародией тех самых мечей, технология изготовления которых была навеки утрачена.

Почему Тагирон О’Хейл выбрал для себя такое редкое и сложное в обращении оружие так и осталось для Никро загадкой. Однако владел мечом юный гений мастерски. Изогнутый клинок блеснул светлым пламенем стали, а после вернулся в ножны с такой же стремительностью.

Мгновение реликт и человек недвижимо стояли друг напротив друга, а после — целесцера резко осев, рухнула. Морда, разрубленная на четыре части разлетелась кусками плоти и деревянной коры, окатывая Тагирона фонтаном зелёной вязкой жидкости.

***

Тёмная пелена стремительно заволакивала взор. Окружающие звуки казались неестественно далекими и искаженными. Кела Лейк проваливалась вглубь себя, но не желала сдаваться.

— Она в порядке?

— Переверните…

— Нет не надо, это может быть опасно…

— …такие ранения…

— …ты сможешь…

— …медчасть…

Обрывки фраз, чей смысл ускользал от Келы, слышались всё тише и дальше, отдаваясь в голове слабым эхом. Девушка будто стремительно удалялась от источника звука, проносясь по тоннелю на спортивном автомобиле.

Последнее, что почувствовала Кела, была неестественная легкость, оторвавшая девушку от земли, и сладостной негой разлившаяся по телу, принося вместе с собой умиротворяющее забытье.

Глава 6

Студентам запрещается приносить

оружие в аудитории, кабинеты

преподавателей и помещения,

предназначенные для досуга учащихся,

а так же в места общего питания

и пользования. При передвижении по

территории академии с огнестрельным оружием

оно обязано быть разряжено

и переноситься в специальных чехлах.

(Устав Алькурд Пардес.Статья 44.3.)

— Постой, — раздался оклик. — Подожди.

Никро обернулся, удобнее перехватывая переброшенный через плечо чехол с винтовкой. К нему быстрым шагом приближался Шики Дильс.

— Погоди, пойдем вместе, — предложил одногрупник, поравнявшись со снайпером. — Ты ведь на стрельбище?

Никро кивнул, только теперь замечая, что из-за спины седемонца выглядывает ствол снайперской винтовки.

— Это ничего, что она без чехла? — приподняв одну бровь усомнился Никро. Если подобное нарушение заметит кто-то из инструкторов — Дильса будут ждать неприятности.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся Шики, хлопая Локка по плечу. — Тут пройти-то пару минут.

Никро пожал плечами и кивнул. Дильс прав — идти оставалось недалеко, хотя “пара минут” и было преуменьшением.

Локка никогда не угнетала так часто упоминаемая в книгах “неловкая тишина”, когда два идущих рядом человека молчат, не зная как начать разговор или наоборот продолжить его. Он был не против компании, но не понимал, почему при таком раскладе людям обязательно необходимо начинать беседу, даже если она будет совершенно бессодержательной и пустой. Шики Дильс видимо в том вопросе придерживался иного мнения:

— Я слышал ты лучший снайпер академии, — проговорил он, не скрывая живого интереса.

Никро от неожиданности подобного заявления запнулся и едва не упал.

— Прямо уж лучший… — буркнул Локк в ответ, однако не мог не признать, что слова Шики не слабо грели его самолюбие.

“Чёртов седемонец.” — отогнал сладостную гордыню Никро. — “Опять старается льстить и подлизываться”

— Ну-у… Лучший не лучший, но все говорят, что равных тебе в снайперской стрельбе среди студентов практически нет, — не унимался Дильс. — А как ты понял, что хочешь специализироваться на снайпинге?

Как это ни странно, но подобный вопрос в свой адрес Никро слышал впервые. Он даже растерялся, не зная, какие подобрать слова для ответа.

В тот день проходила первая тренировка в тире. Никро был взбудоражен и рад, как и все четырнадцатилетние мальчишки, которым доверили настоящее боевое оружие. Нельзя сказать, что Локк показал блестящие результаты стрельбы из пистолета. Многие из одногруппников обошли его в меткости и, хотя никакого подобия соревнования не задумывалось и в помине, Никро было до слез обидно. Скрежеща от бессилия зубами, он стрелял снова и снова, в погоне за результатом, бросая косые завистливые взгляды на сверстников. И чем сильнее он хотел выделиться, чем большее количество мишеней мечтал поразить, тем хуже у него выходило.

Расстроившись, Локк превратился в каменное изваяние и на обратном пути не принимал участия в оживленной беседе, в которой одногруппники делились столь яркими впечатлениями первого опыта обращения с огнестрельным оружием.

Однако, на этом всё не закончилось. Инструктор завёл взбудораженных подростков в свой кабинет, сел за стол, оставив учащихся стоять около двери, и несколько успокоил небольшой лекцией об оружии и его применении, о важности здоровья, физических показателей и остроты зрения для отличной стрельбы.

— Человек с нормальным зрением с расстояния в четыре метра может четко видеть предметы величиной в один миллиметр, — многозначительно отметил инструктор. Достав из внутреннего ящика стола несколько листов бумаги и показав студентам верхний, он добавил. — Вы как раз находитесь в четырех метрах от меня. Видите, что изображено на листе?

Все, как один уверенно закивали. Немудрено — изображенное на листе было гораздо больше оговоренного миллиметрового размера. Посреди белого листа находился круг размером с монету, полностью заштрихованный тонкими черными линиями.

— А кто видит, куда направлена штриховка?

Студенты растеряно переглянулись, боясь ошибиться.

— Она прямая, инструктор. Ну, то есть горизонтальная, — наконец ответил кто-то.

— Верно. Вы видите штриховку сейчас. Её линии как раз толщиной в один миллиметр. Но стоит мне отдалить листок, — инструктор встал из-за стола и сделал несколько шагов в противоположную от учащихся сторону, как вы станете хуже и хуже различать белые и черные линии и примерно здесь… — преподаватель остановился, не дойдя до противоположной стороны кабинета всего пары шагов. — На расстоянии восьми метров вы увидите только серый круг.

Никро недоуменно взглянул на преподавателя. Круг четко состоял из горизонтальных тонких чёрточек и никак не желал сливаться в большую серую кляксу.

— Кто-нибудь может похвастаться тем, что до сих пор различает штриховку? — прозвучал вопрос.

Никро взметнул руку вверх, но к великому своему огорчению, обнаружил, что кроме него подняли руки ещё человек пять.

Инструктор улыбнулся и, вытащив из-под низа пачки новый листок, спросил снова:

— Куда теперь направлена штриховка?

Вопрос повис в воздухе. Никто не решался ответить, боясь ошибиться и тогда Никро пожав плечами, нарушил молчание:

— Вверх. Она вертикальная.

— Очень хорошо, — инструктор кивнул и, сделав маленький шажок назад, вновь поменял лист. — А теперь?

— Горизонтальная, — уверенно ответил Никро

— А сейчас? — инструктор отступил ещё на шаг, прижавшись спиной к стене кабинета.

— Вертикальная! — выкрикнул кто-то из-за спины Локка, видимо, надеясь на удачу.

— Диагональная, — дал правильный ответ Никро.

Инструктор посмотрел на будущего снайпера странным взглядом. В нем читались радость и какая-то отческая надежда, смешанная с сожалением и даже жалостью…

В тот день в доме Говарда Локка раздался телефонный звонок. Известному генералу Гадаринии сообщили, что его сын, обучающийся в Алькурд Пардес, подает большие надежды и администрация академии думает целесообразным начать снайперское обучение. Локк-старший посчитал это очень удачной идеей. Что же касается Никро, то нельзя сказать, будто решение было полностью принято за него. Он наслаждался новым, неизвестным до сего момента чувством особенности, какой-то избранности, возможности войти в узкий круг профессиональных снайперов. Его репутация среди одногруппников заметно взлетела, у многих в глазах даже читалась плохо скрываемая зависть. Никро, благоразумно рассудив, что глупо упускать подобный шанс, безоговорочно согласился на специальную программу обучения.

— Меня… Отобрали после офтальмологического осмотра, — ответил Никро на вопрос Шики Дильса.

— Вот как, — седемонец изобразил легкое удивление. — Да в Алькурд Пардес преподают настоящие профессионалы — вовремя разглядели твой талант. Это просто судьба!

Никро тихо усмехнулся. Если бы Локк заранее знал, что его ожидает, решение пойти по снайперской дорожке далось бы с гораздо большим трудом.

Тогда-то все и началось. Специальная диета, основанная на витаминах — поедание через силу ненавистных моркови и сметаны. Запреты лёжа читать и смотреть телевизор. Дополнительные занятия и специальные тренировки. Долгие часы, проводимые в неподвижных позах, мешки под глазами, от постоянных ночных тренировок и беспрестанного смотрения в оптический прицел.

Постепенно Никро стал понимать, что быть снайпером, означает быть одиночкой. Его уважали, но сторонились. В то время как одногруппники проводили редкие часы отдыха вместе в парке или кафетерии, Локк тратил свободные минуты на посещения стрельбищ, где всё общение ограничивалось нескольким предложениями, сказанными инструктором второпях. Помимо Никро снайперской стрельбе обучались и другие студенты, но Локк не знал даже их имен. Он видел своих “коллег” лишь приходя и уходя со стрельбища. Всё остальное время, каждый будущий снайпер был предоставлен себе и своим собственным мыслям.

— А на кого ты равняешься? — всё сильнее увлекался расспросами Шики.

— То есть? — не понял Никро.

— Ну, кто из знаменитых снайперов вдохновляет тебя, на кого ты хотел бы быть похож? Наверное, Уитмен? К концу Всемирной Войны на его счету было 873 вражеские жизни. Или ты отдаешь предпочтение качеству, а не количеству? Я тоже думаю, что величайшим снайпером современности является Рей Освальд — автор убийства на самой большой зарегистрированной дистанции — две тысячи девятьсот метров! Пуля летела до цели более трех секунд! Ты можешь себе представить?

Никро, задумчиво смотря в сторону от собеседника, ехидно ухмылялся в ответ на восторженные дифирамбы Шики Дильса. Всё-таки назойливость текла у этого парня в крови.

“Как забавно — он хвалит меня, мои способности, пытается сравнивать с известными снайперами, а я даже не представляю о ком он говорит”.

Локк никогда не мог похвастаться особым любопытством или тягой к знаниям. Да, он был отличником учебы и всегда безупречно справлялся со всеми заданиями, но никогда не выходил за пределы необходимого курса. Как часто он видел разочарованный взгляд в глазах преподавателей, пытавшихся “запрячь” его писать научную работу. Как часто он слышал от них в свой адрес что-то вроде: “Ты зарываешь свой талант в землю”. Но каждый раз отказывался. Всегда говорил “нет” неизменно вежливым и извиняющимся тоном, используя свои специальные снайперские курсы как предлог. Никро справедливо считал, что, прежде всего, “миротворец” — умелый и исполнительный воин, и лишь потом кто угодно: ученый, дипломат, юрист.

На самом деле это была не единственная причина. Локку попросту было не интересно. Ведь процесс обучения был предельно ясен — он выполнял задания, преподаватели их оценивали. Студент делал свою работу, инструктора — свою. Зачем нужно что-то сверх этого? Зачем интересоваться тем, что никогда не пригодится? Зачем знать мастеров снайпинга, и тем более хранить в голове всю эту информацию о дальности выстрелов и количестве убитых, как делал Шики Дильс?

Никро просто совершенствовался в том, что у него получалось и получалось хорошо. Но если бы у него кто-то спросил, нравится ли ему специализация, снайпер бы растерялся, не зная, что ответить. Он не был уверен в том, что это то, что ему подходит. Не был уверен даже в осознанности и самостоятельности своего выбора, не говоря уже о его правильности. Несмотря на это, Никро знал, что из него выйдет хороший миротворец. Не выдающийся герой подобный Виктору Луцию, то и дело мелькающий в репортажах известных мировых агентств новостей, но и не раздолбай, позорящий Алькурд Пардес. Когда же снайпер смотрел в восторженные глаза первокурсников, с жаром обсуждающих какая это невероятная удача стать миротворцем, он… завидовал. Завидовал тому, чего не понимал, чего не мог ощутить. По мнению Никро “миротворец” пусть и очень престижная, но всё-таки просто работа. Локк не мог сказать, что он был уверен в том, что хочет стать миротворцем. Несмотря на это, снайпер противоречиво не видел себя в будущем кем-то иным. А потому, продолжал просто плыть по течению, и стараться не задумываться о пугающем будущем, и не вести разговоры о нем.

— В будущем из тебя будет миротворец А-класса, — с нотками зависти протянул Шики Дильс.

Именно такие слащавые предположения, пророчащие снайперу светлое будущее, Никро и ненавидел.

— А я не знал, что ты тоже специализируешься на снайпинге, — быстро перевел тему разговора Локк, решив, что настала его очередь задавать вопросы. — Ни разу не видел тебя на стрельбище раньше.

— Ну да, — засмеялся Шики, запуская руку себе в волосы на затылке. — Я там не часто появляюсь. И нет — на снайпинге я не специализируюсь. Просто иду потренироваться, освежить навыки. Я вообще-то ещё не определился со специализацией. Как говорят — середнячок, универсал. Выполняю всё одинаково хорошо… Ну или одинаково плохо, — Шики вновь нервно хихикнул. — Таким снайпером как ты, мне никогда не стать, но стрелять из винтовки умею неплохо. По крайней мере, так говорит инструктор.

Никро молча покосился на собеседника. Заявление о том, что Дильс не определился со своей боевой специализацией было, по меньшей мере, странно. Такое привычно слышать от студента первых курсов, но уж никак не от выпуска.

“Хотя мне ли его осуждать?” — тягучим киселем перетекли мысли в голове Никро. — “Если бы не отец и не отличное зрение сам бы сейчас был на его месте. Не знал бы куда податься”.

— Во всяком случае, сил ещё раз справиться с целесцерой надеюсь, хватит, — пошутил Шики.

Никро поморщился при этих словах, как от зубной боли. Вспоминать случай с целесцерой было очень неприятно. Мало того, что как выяснилось после — куратор, в обход правил и мнения директора устроила эту охоту на полигоне, так и сама, получив ранение, до сих пор находилась в лазарете. Группе № 36 объявили выговор, и Никро около недели провел на ночных дежурствах и на работах в библиотеке, расставляя на верхние полки всеми забытые пыльные книги.

— Как ты догадался взять тогда с собой зажигательные смеси? — с хорошо скрытой ноткой зависти поинтересовался снайпер.

— Вычитал в Сети за день до охоты, что целесцеры бояться огня, — пожал плечами Шики Дильс. — Ну и сделал коктейли из подручных средств на скорую руку. Как видишь — пригодилось.

— Кстати, выяснили, что это был за взрыв? — вспомнил Никро волнующую его проблему.

— Да… — в задумчивости протянул Дильс. — Рванула одна из климатических установок у периметра полигона. Ремонтники сказали — чудом никто не пострадал. Сетовали, что новая была — только поставили. А в итоге всё “повесили” на нас. Якобы мы её и разворотили. Да она сама, помнишь?

Никро угрюмо кивнул.

— Но честно сказать, Кела Лейк тоже хороша. Повела нас на охоту, без всякого разрешения, без подготовки. Она же за нас отвечала! А у неё и протектора нет.

— Как это нет? — поразился Никро.

— А ты не знал? После “процедуры” у неё не пробудились пара-магические способности. Такое редко, но, случается. Естественно тут нечем гордиться, потому она предпочитает не афишировать этот факт.

— Но она же миротворец? — не успокаивался Локк.

— Ну да. Но ведь “процедура” происходит после сдачи всех экзаменов и присвоения первого звания миротворца. И не всегда заканчивается успешно, некоторые так и остаются обычными людьми, без грамма пара-магии, — обстоятельно разъяснил Дильс и слегка наигранно удивляясь упрекнул — Ты правда этого не знал? Ты ведь отличник?!

В ответ Никро пробурчал что-то неразборчивое о том, что не забивает голову лишней информацией, тем более такой, о которой не рассказывают на лекциях.

— Обидно только, что без протектора об оперативной работе можно забыть навсегда, — продолжил размышлять вслух Шики. — С другой же стороны, открываются иные возможности.

— Какие, например? — скептически поинтересовался снайпер.

— Преподавание. Половина наших инструкторов обузданные. Или не пробудившие протектора изначально.

— Понятно, — нахмурил брови Локк. — Не радостная перспектива. А ещё?

— Ну, ещё международная дипломатия. В заседаниях ООСБ могут участвовать только люди, лишённые и малейшей доли пара-магических способностей. Келе пророчат большое будущее на этом поприще. Она уже пару раз представляла Алькурд Пардес на заседаниях.

Локк уставился под ноги, переваривая только что услышанное. Почему он игнорировал возможность неудачной “процедуры” раньше? Сейчас его не на шутку испугало, что подобное может случиться и с ним. А перспектива будущего, в котором он каждый день повторял бы студентам одно и то же из года в год или же в широких залах ООСБ доказывал бы с пеной у рта свою точку зрения твердолобым, не желающим ничего слушать политикам, совсем не радовала Никро.

“Нет уж, лучше — застрелиться.”

— А как там самочувствие куратора? — поёжившись, перевел тему разговора снайпер.

— Нормально. Идёт на поправку. Ну, то есть, так говорят. К ней не пускают студентов — я недавно пробовал — думал навестить. У палаты стоят двое с оружием. Правда, думаю, что охраняют её больше от самой себя. Смотрят, чтобы не выкинула какую-нибудь глупость. После строгого выговора директора, репутация у неё не очень.

Никро хмыкнул в ответ. Неделя штрафных работ не принесла ничего, кроме затаившейся обиды на Келу Лейк.

— Мы пришли, — оборвал мысли снайпера Дильс. — Мне сюда. Тебе тоже?

Седемонец указывал рукой в направлении зданий тира и различных подсобных помещений. Никро отрицательно покачал головой, и, распрощавшись с одногруппником, направился в другую сторону — туда, где раскинулось огромное поле стрельбища.

***

Голубой слепящий свет мягко обволакивал тело. Ярчайшее сияние, от которого невозможно ни спрятаться, ни отвернуться, резало глаза. Колючий холод ледяными иглами пробирал до костей. Стремительно немели руки, отнимались ноги. Хрустальная корка свежего льда с пугающим треском ползла по телу снизу вверх. Сначала тонкая, она быстро увеличивалась в размерах, заставляя почувствовать свой вес, клоня к земле, подавляя собственной властью.

Разум, скованный страхом и холодом отказывался посылать электрические сигналы телу, не способному сопротивляться самостоятельно, подобно командиру, что от отчаяния не в силах вымолвить приказа к отступлению, с ужасом наблюдая, как один за другим погибают солдаты его подразделения…

Кела вынырнула из сна с громким вскриком. Сердце взволнованной птицей металось в груди, по охолодевшим ногам сильными толчками бежала горячая кровь. Лоб мгновенно покрылся испариной.

— Тише, девочка. Всё хорошо, — коснулся слуха знакомый, успокаивающий голос. — Снился кошмар?

— Да… — растеряно ответила девушка и, повернув голову, удивленно воскликнула. — Профессор Тунг? Что вы здесь делаете?

— Зашел тебя проведать, — улыбнулся Альберт Тунг своей стариковской обезоруживающей улыбкой. Видя, что Кела приподнялась на локтях, пытаясь привстать со своей больничной кровати, преподаватель основ международных отношений протестующее замахал руками. — Нет, нет. Не вставай. Я ненадолго.

Кела благодарно кивнула и с облегчением откинулась на горячую подушку, отмечая, что руки ещё мелко подрагивают. Организм медленно, но верно, приходил в себя после стресса, возникшего по вине недавнего сна.

— Хорошую палату тебе дали, — усмехнулся Тунг.

Кела вымученно улыбнулась и непроизвольно окинула взглядом покои. За это время она ни разу не выходила из палаты, да и с кровати вставала редко. Первые несколько дней девушка помнила смутно, как в бреду — из-за лошадиной дозы яда в крови. Болезненная слабость до сих пор не покидала Келу, а жуткие колотые раны на спине, оставленные шипами целесцеры часто напоминали о себе, особенно по ночам. Нередко Кела просыпалась в темноте одиночной палаты, мучимая пронзающими спину приступами боли, в одиночку борясь с отчаянием и страхом.

— Одноместный номер! — притворно возмутился Тунг. — Во времена моей молодости о подобном я не смел и мечтать!

Кела вновь ответила Альберту Тунгу слабой улыбкой и пробормотала:

— Да, повезло…

Профессор внезапно посерьезнел, и, совсем по-отечески покачав головой, с укором сказал:

— Что же ты наделала, девочка…

У Келы перебило дыхание. Девушка попыталась придумать хоть какое-то оправдание своим действиям, но с губ срывались лишь бессвязные слова.

— Не нужно ничего объяснять, — мягко оборвал ее Тунг. — Я знаю на что иногда приходится идти таким как мы с тобой, чтобы добиться должного уважения. Чтобы нас начали принимать за равных.

— Профессор, значит вы тоже? — удивленно захлопала ресницами Кела.

— Да, — невесело присвистнул Тунг. — Когда директор получил технологию протекторов, мне было уже за двадцать пять. И я услышал что и остальные — “проводить “процедуру” в таком возрасте смертельно опасно”. Однако, тогда ни я, ни кто-либо ещё не мог и представить насколько сильно протекторы изменят положение вещей в мире. Поначалу мы — предыдущее поколение миротворцев работали наравне с молодыми, но постепенно нас начинали списывать. Конечно, ведь возможности, которые представляет протектор намного шире, чем может предложить любой — даже лучший из лучших простых вояк.

— Я и не знала, — одними губами прошептала Кела.

— Я сделал карьеру международного дипломата не по своей воле. А многие из моих товарищей не могут похвастаться даже этим. Кто-то спился, заливая свое горе алкоголем, не сумев устроится в жизни. Кто-то стал обычным наёмником, продавая свои навыки. Те уже нашли свою судьбу, погибнув от пуль бывших друзей. Кому сейчас не везет с “процедурой”, ставят крест на своей жизни и профессии миротворца— или в лучшем случае устраиваются в Алькурд Пардес библиотекарями и лаборантами…Но ты…Ты, Кела, не такая. Международная дипломатия у тебя в крови, я знаю это. Я помню, как ты посещала мои лекции, помню эти жаждущие знаний глаза! Тебя ждёт большое будущее. Мало кто выбирает эту дорогу по своему желанию, но и мало кто понимает всю её значимость. Ты добьешься гораздо большего успеха, чем я, можешь быть уверена. Но тебе следует быть осторожнее…Тебе не стоит так бездарно рисковать своей жизнью. Особенно теперь.

— Теперь? — не смогла скрыть растерянности Кела Лейк.

— Да, теперь, когда ты знаешь то, что я так опрометчиво рассказал тебе и Луцию.

— Но что я?.. — не поняла девушка

— Теперь ты знаешь место, — хмуро прервал её Тунг.

Кела открыв, было, рот, чтобы задать новый вопрос, в нерешительности сдержалась.

— Директор был в ярости, когда узнал, что я рассказал вам с Виктором об этом. Моё решение было не обдуманным. Я прошу прощения за то, что подобными знаниями подвергаю тебя опасности.

Кела попыталась возразить, но слова, словно рыбные кости, застряли в горле, показавшись глупыми и неуместными.

Слегка разволновавшись, Альберт Тунг закряхтел и поморщился, потирая ладонью левый бок. Сердце кольнуло, напоминая о старой болезни. Выдавив из пузырька таблетку, старик быстрым движением отправил её в рот.

— Я знаю, ты пока не сможешь понять… Но я зашел предупредить. Просто будь внимательнее и осторожней, договорились?

Кела Лейк медленно кивнула.

— Ну и хорошо, — голос Альберта Тунга волшебным образом сменился с серьезного на привычное добродушное старческое кряхтение. — Выздоравливай, девочка. Отдыхай. А я пойду.

Кела проводила взглядом поспешно ушедшего профессора и ещё долго смотрела на закрытую дверь, оставшись наедине с самой собой.

“Что он хотел этим сказать?”

***

Прицельная сетка, выгравированная на стекле линзы, привычно легла поверх мишени. Оптика отделила Никро от всего остального мира, вплотную приблизив к черной картонке, коряво изображавшей человеческий силуэт, будто и не было ста метров между лежащим на земле снайпером и его целью.

Винтовка “Gr-1-ḗver” была настоящим произведением оружейного искусства. Легкая, бесшумная, с дополнительными боковыми обоймами. Снайперу всегда необходимо иметь под рукой разные виды патронов — такие как бронебойные или трассирующие — и теперь, с этой винтовкой, Никро мог не тратить время на ручную перезарядку, а переключаться с одного вида боеприпасов на другой простым движение пальца — щёлкнув тумблером.

Высокогерметичный прицел не только обладал удивительной светосилой, что позволяло в темное время суток видеть предметы много четче, чем невооруженным взглядом, но был просто напичкан электроникой. Автоматика определяла расстояние до цели и размеры предметов, после чего голографическое изображение чисел выводились на линзу прицела. Это позволяло навсегда выкинуть из головы заученные формулы и таблицы с примерными параметрами окружающих предметов, необходимые для расчета расстояния…

Потому Никро немного повозившись с настройками, отключил всю электронику, недоверчиво считая, что лучше полагаться только на себя. Кроме того, не известно из чего ещё и при каких обстоятельствах доведется стрелять снайперу — отвыкать от стандартной техники стрельбы было чревато.

Тихий щелчок и едва заметное ухом стремительно угасающие стрекотание раскаленных пороховых газов — всё, что услышал снайпер, потянув на себя спусковой крючок. Звук выстрела дробился на множество составляющих внутри камеры глушителя, а остаточные звуковые волны, отражаясь от косо поставленных перегородок сепаратора, накладывались друг на друга и взаимно поглощались.

В тренировочной мишени появилось на одну дырку больше. Пуля забрала немного правее, чем предполагал Никро, как будто при стандартной ошибке новичка, когда тот, опасаясь выстрела, инстинктивно отдергивает голову в сторону от приклада. Но несколько лет тренировок и здоровая уверенность в собственных силах никак не позволяли Локку назвать себя “новичком”.

Следующая пуля своенравно забрала левее, будто бы Локк, наоборот, слишком сильно навалился щекой и подбородком на приклад. Снайпер усмехнулся — подобная нестабильность иногда наблюдалась у абсолютно нового оружия и исчезала сама, как только рабочие поверхности подвижных частей “приработаются” друг к другу. Проблема была в том, что для этого придется произвести около сотни выстрелов.

Никро не хотелось, чтобы винтовка подвела его в неудачный момент, а потому решил не откладывать пристрелку оружия в долгий ящик и воспользоваться сегодняшним свободным вечером, едва ли не единственным за прошедший учебный месяц. Локк делал простую и привычную механическую работу — выпускал пулю за пулей, перезаряжал обойму и принимался стрелять снова. Абстрагировавшись от реальности, снайпер полностью погрузился в свои размышления, тем более подумать было о чём.

Перед внутренним взором вновь и вновь всплывали горящие фонари жёлтых глаз, перечеркнутых провалами вертикальных зрачков. Иногда Никро казалось, что он будто до сих пор чувствовал на своем лице дыхание целесцеры.

Пуская пулю за пулей, Никро больше и больше увязал в одной простой, но не дающей покоя мысли.

Крик девушки… Крик Келы… Резкое движение целесцеры… Тварь встрепенулась, отвлекаясь от Никро, и замерла будто прислушиваясь…

В то время когда Кела вскрикнула первый раз, в тот самый момент, когда она получила страшной силы удар в спину, реликт был в непосредственной близости от Локка. Целесцера не могла оказаться в двух местах одновременно. А значит, вывод напрашивался только один.

Покушение на Келу Лейк, обставленное как несчастный случай во время практического занятия, — дело рук человека. Более того — это совершил кто-то из тех людей, с кем Никро ежедневно сидел в одной аудитории рядом.

Это был один из студентов Группы № 36.

Глава 7

Основами рукопашного боя обязан

владеть каждый миротворец, в не

зависимости от специализации.

Навыки учащегося подвергаются

ежегодной проверке. По окончанию

обучения студентом сдается экзамен.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 453.1.)

Инструктора по рукопашному бою звали Карл Лесанти, однако всё студенческое население академии знало его под именем “Злобный картофель”. Доподлинно неизвестно как к этому молчаливому и строгому преподавателю прилипло такое прозвище, но отставать оно явно не собиралось. Старшее поколение выпускников говорило о каком-то случае, в результате которого родилось прозвище. По Академии ходили сотни разительно отличающихся друг от друга вариаций истории и ещё большее количество иных предположений.

В любом случае как бы не возникло словосочетание “Злобный картофель” более точного определения для Карла Лесанти придумать было сложно.

Так думал Никро, низко согнувшись, удерживая руками дрожащие колени. Снайпер исподлобья смотрел на инструктора — коренастого, сурового человека, во взгляде которого никогда, наверное, не мелькало даже намека на жалость, а губ не касалась улыбка. Лесанти неизменно был подстрижен, что называется “под ноль”, но при этом постоянно ходил с легкой щетиной.

“Какие ещё истории нужны” — зло думал Никро, не сводя глаз с неправильного — без волос это было явственно видно — вытянутого строения головы инструктора. — “Одного взгляда достаточно. Картофель и есть. Злобный картофель”.

Группа № 36, все как один тяжело дыша после разминки, заключающейся в быстром марш-броске вокруг Академии, стояла перед инструктором неровной шеренгой.

Карл Лесанти беспристрастно смотрел на наручные часы — отмеряя положенные пять минут отдыха.

“И ведь ни секундой больше не даст.” — сокрушался про себя Никро, сплевывая тягучую и вязкую, как всегда бывает после тяжелых физических нагрузок, слюну.

— Так всё, — хлопнул в ладоши Карл Лесанти. — Разбились на пары.

Голос его был кашляющее сух и скуп на какие-либо эмоции. Он выполнял положенные инструктору функции с точностью и скрупулезностью запрограммированного автомата, но не более.

Никро неохотно поднял глаза и едва сдержался, чтобы не произнести вслух те грубые слова, что огнем ярости вспыхнули в его голове.

“Ну, отлично. Я пережил грёбаный марафон, чтобы быть прибитым этим медведем ”.

Двухметровый Майкл Фурье бросал на снайпера тень и заслонял своими широченными плечами солнце. Он действительно сейчас походил на средних размеров гризли, вставшего на задние лапы. Чернокожий зульфакарец в свойственной ему манере поприветствовал оппонента молчаливым кивком, после чего, к великому сожалению Никро — началась тренировка.

В бою с подобным противником каждый удар, которому удалось достигнуть цели, практически наверняка мог оказаться решающим и последним. Недостаток скорости и реакции Фурье компенсировал силой. Никро сосредоточился на том, чтобы уходить от всех выпадов зульфакарца и даже не пытался контратаковать, про себя отмечая, что сражение больше походило не на тренировку, а на пляски посреди оживленной автострады.

“Майкл Фурье — первый, кто оказался рядом с Келой. Он вполне мог ударить её в спину. На это нужны всего лишь секунды. А после — припасть на колено и самозабвенно изображать из себя героя кинобоевика с автоматом наперевес. Что я о нём знаю? Если рассудить, то только имя и родину — южную страну Зульфакар. Остальное — сплошная тёмная тайна. Он не общается ни с кем из группы, его не увидишь ни в библиотеке, ни в кафетерии, ни на улице. Его невозможно разговорить. Любые вопросы или обращения в свой адрес — попросту игнорирует, делая вид, что не понимает.”

Сдавливающая грудь боль, одним махом выбившая из легких весь воздух, заставила снайпера согнуться пополам. Локк беззвучно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыбёшка. Удар Майкла Фурье был груб и прост, но чудовищен в своей мощи, точно грузовик, несущийся на полной скорости. Боль, растекаясь, медленно отступала, словно впитывалась под кожу. К вечеру на груди снайпера бесформенной амебой расцветёт огромный фиолетовый синяк.

Майкл Фурье отступил на шаг и замер. По его каменному лицу не было понятно, какие чувства по отношению к снайперу — жалость, озабоченность или злорадство он испытывает. Если вообще этот странный представитель чернокожей расы умел испытывать какие-либо чувства.

Никро, всё ещё прижимая руку к отбитому месту, медленно разгибался, криво скалясь зульфакарцу. Где-то внутри нестерпимо жгло — то воздух, начавший вновь поступать в грудную клетку, наждачной бумагой царапал легкие.

Глаза Майкла и Никро на секунду встретились. Снайпер ни за что не смог бы сказать, выражали ли они хоть что-то, однако ему почудилось, что где-то там из глубин поднимался молчаливый вопрос. Или же Локку просто хотелось, чтобы эти непонятные, неживые, словно вырезанные из обсидиана гляделки обрели хоть какие-то человеческие черты.

Локк глазами проговорил: “Отличный удар. Со мной все в порядке. Я сам виноват, что так глупо открылся”. Майкл Фурье ещё мгновение держал эту невидимую нить двух сплетенных взглядов, а потом разорвал её, отвернувшись. На лице зульфакарца не дрогнул ни один мускул.

— Следующая пара! — громоподобно возвестил инструктор.

Заменил Майкла Фурье Зиг Заннинс. Никро не имел под рукой зеркала, но подозревал, что после спарринга с зульфакарцем вид у него не очень. Альбинос напротив — дышал весельем, нетерпением, и каким-то не совсем здоровым азартом.

— Ну что повеселимся? — плохо скрывая восторг, подмигнул снайперу Заннинс.

Никро хмуро сплюнул слюну, отмечая, проступивший металлический привкус крови. Локк неохотно встал в боевую стойку, оценивающе смотря на белоголового. В снайпере пузырилось чувство легкого презрения к этому человеку, который, казалось, получал удовольствие лишь от единственной вещи в мире — драк.

Зиг громко улюлюкнув бросился в бой.

“Зиг Заннинс. Загадочный альбинос, что появился в Алькурд Пардес в этом году. Сразу зачислен на итоговый курс обучения. Какие же у него должны быть связи, чтобы провернуть подобное? Мой отец — хренов главный генерал одной из трёх стран, что принято именовать “сверхдержавами” и то не смог бы провернуть подобное. А ведь, между тем, “блат” на лицо! Зиг не разбирается ни в политологии, ни в тактике, ни в дипломатии, ни даже в мировой истории. Его теоретические знания ограниченны базовой школьной программой, однако навыки рукопашного боя гораздо выше, чем у любого из группы № 36. Даже Рен, проведший в тренировках и потасовках по меньшей мере половину своей сознательной жизни не сможет сейчас показать подобного уровня, даже если будет лезть из кожи вон. Да кто же он такой этот альбинос? Ещё эта его сестра…”

Стоило всего на миг ослабить внимание, как Зиг наградил оппонента серией увесистых тумаков в верхнюю часть туловища, задевая и уже назревающий синяк — подарок Майкла Фурье — и награждая десятком новых — более мелких, но от этого не менее болезненных. Никро пришлось отступить на несколько шагов от спарринг-партнера. Стиснув зубы, он исподлобья бросил волчий взгляд на Заннинса. Белёсые брови альбиноса поползли вверх, он недоуменно развел руками. Растерянное выражение его лица говорило само за себя: “Так получилось. Не специально. Слишком увлекся”.

— Замена партнера, — решил вдруг Карл Лесанти. — Отрабатываем элементы Рунге. Начинают первые номера.

Скрестив руки на груди, перед Никро предстала Лусинэ Оуян. Кинтиянка холодным змеиным взглядом изучала Локка сквозь щёлочки прищуренных глаз.

Снайпер не придал этому взгляду особого значения и подошел вплотную к девушке. Он нарочито медленнее, чем нужно, чтобы не ошибиться в последовательности действий, попытался исполнить один из хитроумных приемов Рунге. Внезапно Локк с удивлением ощутил, что тонкие девичьи пальцы с неожиданной силой щупалец целесцеры обвили запястье. В колене вспыхнул фейерверк боли, а после этого мир словно спятившие качели сделав оборот, перевернулся. Снайпер растянулся на земле.

Лежа на спине, он недвусмысленно недоумевающим взглядом взирал на кинтиянку. Хорошо, что он не мог видеть в этот момент собственного лица. Оно было настолько глупым, что Никро предпочел бы застрелиться на месте со стыда.

— Но ты же слышала! Мы должны были отработать элементы Рунге, — возмутился Локк, поспешно вскакивая и отряхиваясь.

— Вот ещё, — фыркнула девушка, отворачиваясь. — Мыши не кусают кошек!

“Да что с ней такое? Вечно высокомерна и ведет себя зачастую не менее странно и нелюдимо, чем Фурье. Иногда, пожалуй, даже может дать ему в этом фору. В бою с целесцерой проявила себя храбро, но лишь из-за этого не стоит снимать с нее подозрений. Уж слишком непонятный бульон варится у нее в голове. Вполне возможно, что у Лусинэ нашлись какие-нибудь мотивы желать смерти Келе.”

Нормального спарринга с надменной кинтиянкой у снайпера так и не состоялась. Следующим по очередности оказался Траст. Рен уже взмок, щеки его раскраснелись, глаза лучились огоньками радости. Он действительно получал удовольствие от происходящего, получал удовольствие от того, что у него получается хорошо, что придает ему уверенности в себе. Рыжие волосы были закреплены налобной повязкой, чтобы не лезли в глаза, и оттого ещё более хаотично, чем обычно, торчали в разные стороны.

“Рен Траст. Вспыльчивый бунтарь. Такие, как он есть, наверное, в любых учебных заведениях. Вечно влипающий в невероятные истории, вечно нарушающий дисциплину. О нём знает каждый преподаватель, но… и он знает каждого из них. Не без таланта и не без обаяния, что и помогает ему оставаться в стенах Академии. Всем поведением показывая насколько он презирает любые правила, Рен, по-видимому, считает, что преподаватели ограничивают его свободу. Он вполне мог затаить зло за что-то на Келу. Траст вспыльчив, но решился бы он на попытку убийства?”

Увернувшись от высокого удара ногой, Никро возликовал, радуясь представленной возможности опрокинуть оппонента оземь. Увлекшись мыслью, что сумеет сейчас подловить рыжего нахала, Никро без раздумий бросился вперед. Этим и воспользовался Рен. За счет своей скорости и инерции Никро пропахал по земле ещё около полутора метров, прежде чем осознал, что произошло.

Рыжий противно усмехнулся, довольный собой и тем, как легко снайпер попался на его уловку.

— Смена оппонента! Быстрее, быстрее, — торопил Карл Лесанти, видя, что некоторые из учащихся уже порядком устали.

Никро сделал несколько шагов по направлению к своему новому спарринг — партнеру “на десять минут”.

“Тагирон О’Хейл. Гений местного розлива. Тот человек, что разрубил целесцеру одним единственным ударом. И тот, кто, подхватив Келу на руки, донес девушку до медчасти ни разу не только не остановившись, но и даже не сбавив скорости. Стал бы он делать всё это, если желал убить Келу? Стал бы, если бы был уверен, что яд в крови непременно прикончит её!”

Несколько минут не слишком активного обмена ударами окончились стремительным броском Тагирона. Никро уже мысленно приготовился к падению и встрече с землей, как вдруг понял, что О’Хейл в последний момент удержал снайпера свободной рукой, заботясь, чтобы тот не грохнулся.

— Эй, ты в порядке? — поинтересовался Тагирон. — Постоянно думаешь о чем-то. Сосредоточься на тренировке лучше.

“Какой заботливый” — снедаемый желчью процедил про себя Никро. В ответ на слова Тагирона он, правда, только устало кивнул, нацепив слабую дежурную улыбку вежливости.

— …нет, работаешь в паре с Локком, — донеслось вдруг до Никро.

Шики Дильс пришел на смену Тагирону. Его помятый вид и разбитая губа говорили о том, что не для одного Никро сегодня тренировка рукопашного боя обернулась пусть мелкими, но крайне неприятными травмами.

Двое уставших студентов сошлись в тренировочном бою. Никро позволил себе немного расслабиться — по сравнению с предыдущими оппонентами спарринг с Шики Дильсом был похож на передышку, во время которой можно побаловать себя чашечкой кофе. Невысокий рост, совсем ещё мальчишеское строение тела и природная худоба были плохими помощниками в овладении искусством рукопашного боя. Седемонец старался изо всех оставшихся сил — это было видно по лицу, вздутым щекам и сосредоточенному взгляду. Движения его были несколько медлительны, перегружены ненужными элементами, хотя Шики и делал всё правильно — точь-в-точь как в обучающих видеопрограммах.

Как и говорил Дильс — каждое движение у него получалось одинаково хорошо. С другой стороны — одинаково плохо. Дильс даже не надеялся достичь чего-то большего, чем просто “средний результат”. Все его действия были шаблонны. Он словно боялся оступиться, сделать шаг в сторону со знакомого пути. Шики боялся импровизировать.

“Мог ли он напасть на Келу Лейк? Да! Хайн его возьми! Мог! Здесь мог любой и каждый! А я слишком мало знаю об этих людях, чтобы суметь сделать хоть какой-нибудь вывод!”

Горькая волна злобы и отчаяния захлестнула Никро с головой. Жизнь совершенно не была похожа на те знаменитые детективные истории, что можно было прочесть в книгах или увидеть на экране телевизора, когда так удачно подвернувшиеся под руку доказательства накладываются друг на друга, словно кирпичики, образуя целостную и ясную картину произошедшего. Никро сам не замечал, как злость на самого себя, пульсируя где-то внутри быстрыми толчками, заставляла снайпера двигаться всё быстрее. Бедный Шики Дильс едва успевал за своим оппонентом, чудом избегая или блокируя удары, он громко и прерывисто дышал. Скулы Никро побелели, из-за непомерно сильно сжатой от негодования челюсти.

Именно в эту челюсть и пришелся удар Шики Дильса, опрометчиво проигнорированный снайпером. Боль царапнула щёку, волной отдалась в голове, и, словно окончательно определившись с локацией, обжигающим свинцом налилась в области подбородка.

— Ой, прости, — затараторил седемонец, вскидывая руки вверх. — Я не специально! Думал, ты заблокируешь.

Никро вымучено махнул рукой, давая Дильсу понять, что с ним всё в порядке. Совсем скоро раздался очередной выкрик инструктора. Шики Дильс, виновато посмотрев на челюсть снайпера, перешёл к следующему по очереди сопернику.

За время выдавшейся паузы Никро позволил себе перевести дух. Но удалось это ненадолго. Его ждал новый оппонент.

Найа Эспринтенсо тряхнула собранной в хвост рыжей копной. Этот рыжий цвет совсем не походил на то агрессивное пламя, что полыхало на голове Рена Траста. Её волосы скорее отдавали солнечным теплом, ласковым и ярким светом.

Никро тяжело вздохнул, грустно смотря девушке в глаза. Снайперу очень не хотелось, чтобы именно она оказалась той предательницей, которая пыталась убить Келу Лейк. Но освободить её от подозрений, пусть даже и для самого себя, снайпер не мог.

“Была ли у неё возможность? Была. За то время — между вскриком Келы и того мгновения, когда Найа выскочила из зарослей с глефой наперевес, вполне можно было успеть ударить куратора, а потом, обойдя по широкой дуге…”

Резкая боль в плечах прервала мысленный монолог рассуждений. Снайпер с удивлением отметил, что теряет равновесие, а поверхность земли, которая только что была под ногами, летит прямо в лицо. В который раз за этот день Никро оказался на мягком газоне, пахнущем землей и смятой травой. Локк не спешил вставать, будто впитывал и старался запомнить всю богатую гамму ощущений, доставляемых свежими ссадинами и синяками.

“Она что… По мне пробежала? А если бы я руку сломал или пальцы? Администрация Академии совсем не думает об этом”.

В прошлом году пропуск занятий по рукопашному бою был обычным делом. Беречь руки и особенно пальцы обязан каждый профессиональный стрелок, не хуже какого-нибудь пианиста. Снайперские курсы давали большие привилегии, и к будущим охотникам со снайперской винтовкой, относились достаточно бережно, однако с “неудачниками”, оставшимися на второй год никто не желал церемониться.

— Отвлёкся! — воскликнула Найа, едва ли не хихикая.

Несмотря на смешок, в её голосе не было и капли злорадства. Скорее наоборот — слова были наполнены сожалением, за то, что всё произошло именно так.

— Давай встать помогу.

На эту девушку у Никро не получалось злиться, даже если очень хотелось…

Занятие подходило к концу, и Никро постепенно всё больше и больше хотел прекратить эту бессмысленную, с его точки зрения тренировку. Судя по измученному виду Сторла — его определили в напарники Локку после Найи — он был абсолютно того же мнение. Хотя Трайблу, наверняка, бессмысленными казались абсолютно все предметы и дисциплины, преподаваемые в Алькурд Пардес.

— Пожалуйста, скажи, что тебе тоже не хочется париться, — простонал Сторл, вплотную подходя к снайперу. — Давай только вид сделаем… Ну для инструктора. Ты не против?

Никро был не против.

Дальнейшие десять минут оба студента старательно изображали бурную деятельность, обменивались прямыми ударами, от которых легко было уйти или заблокировать их. Механическая работа для двух более-менее тренированных людей.

“Сторл Трайбл. Раздолбай и бездельник, который вечера напролет проводит в парке в обнимку с гитарой, в окружении восторженных первокурсниц. На лекциях ему не интересно, от практических занятий часто отлынивает. Как он вообще держится в академии большая загадка. Если у него и был какой-либо мотив покушаться на жизнь Келы Лейк, то до него просто так не додуматься. Сам факт того, что он единственный из группы, кто не участвовал в бою с целесцерой делает его едва ли не главным подозреваемым. Когда я спросил, почему так вышло, он сказал, что после взрыва у входа, решил не соваться в чащу, а сел у стены и закурил. А как он выразился — “две сигареты спустя” из джунглей вышли Тагирон с бесчувственной Келой на руках и вся остальная группа № 36”

— Сторл Трайбл! Не халтурить! — казалось, прозвучало над самым ухом, хотя инструктор стоял метрах в десяти.

Сторл вздрогнул, и в этот момент, Никро, вместо ожидаемого шлепка по руке, означающего отбивание оппонентом удара, почувствовал железную хватку. А в следующий миг оказался на земле.

“Твою мать. Да что ж за день то сегодня такой! ”

— Упс, — воскликнул Сторл. — Я не специально. “Картофель” так заорал, что я это… ну…рефлекторно.

Никро ждал, когда истекут последние минуты занятия, казавшиеся такими долгими, с нескрываемым нетерпением. Последним его оппонентом на сегодня была…

“Полли Смит! Как я мог о ней забыть! Она единственная из всей группы, кто не явился в тот день к полигону, сославшись на плохое самочувствие. А значит, она и не могла напасть на Келу Лейк”.

Мысли скрипучими шестерёнками завертелись в черепной коробке. Взбудораженный этим, Никро на время позабыл об усталости. Даже боль от саднящих синяков отступила.

Полли Смит выглядела гораздо хуже снайпера. Руки её дрожали от усталости, лицо побледнело. Было видно, что девушка держится только за счет своей силы воли.

Движения Полли были столь медлительны, что поймать её на захват оказалось проще простого. Никро вывернул руку девушки, ровно настолько, чтобы не причинить ненужной боли и рывком притянул к себе.

— Через два часа после занятий приходи в кафетерий. Одна. У меня есть для тебя разговор, — прошептал он, прижимая девушку к себе.

От этих слов Полли вздрогнула. Снайпер, удерживающий её, не мог не почувствовать этого. Девушка повернула голову и непонимающе захлопала ресницами.

— Занятие окончено, — раздалось именно в этот момент, — Можете быть свободны.

***

В кафетерий Никро пришел заранее благодаря выработанной с детства привычке. Он часто боялся разминуться с человеком, с которым у него назначена встреча, а потому предпочитал провести лишние минуты наедине с собой, чем прийти минута в минуту и нервничать — не ушел ли ожидающий его по какой-либо причине, например из-за неверно настроенных часов.

Локк барабанил пальцами по столу, не спуская взгляда с входной двери. Кофе, стоящий рядом рукой, медленно остывал. К чашке снайпер так и не притронулся.

Мысли дождевыми червями беспокойно копошились в голове то и дело перебивая друг друга. Можно ли доверять Полли Смит? Не слишком ли опрометчиво было позвать её сюда? И вообще, стоит ли ей рассказывать о своих подозрениях, или пока не поздно встать и уйти? А что если предатель работал не в одиночку? Ведь тогда Полли может оказаться с ним заодно!

Локк забарабанил по столу с большей силой. Он не мог найти ответов на мучающие его вопросы, неведение медленно убивало. Никро вдруг четко осознал, что больше не может перебирать в голове одногруппников, подозревая всех и каждого. Не может постоянно вспоминать тот злополучный день в мельчайших подробностях. Не зная даже с чего начать, снайпер понимал, что не сумеет разобраться во всем этом в одиночку.

Как это обычно и бывает, при ожидании чего-то или кого-то важного, момент, когда Полли Смит переступила порог кафетерия, Никро пропустил, отвлёкшись. Спохватившись, снайпер поднял руку, жестом подзывая девушку к себе.

Она подсела за столик, опустившись на стул напротив, с некоторой опаской. От девушки пахло шампунем и смесью каких-то душистых трав. После тренировки Полли успела принять душ и даже вымыть голову. Это было заметно по свернувшимся в колечки кончикам ещё не до конца успевших высохнуть волос.

— Что ты хотел, — с опаской спросила девушка.

— Где ты была в день охоты на целесцеру? — напрямую спросил Никро, ненавидящий в разговорах “ходить вокруг да около”.

— В медчасти, — быстро ответила девушка и добавила неуверенно. — Я…болела.

— Испугалась? — спросил Никро, пропустив мимо ушей неумелую ложь.

Полли растеряно кивнула и опустила взгляд, уставившись куда-то в район своих коленей.

— Как ты это сделала? — поинтересовался Никро.

— Две таблетки тетрацелина… — тихо обронила девушка.

— …И два дня высокой температуры, — усмехнулся снайпер. — Я последний раз такое делал в начальной школе, когда не хотел идти на контрольную по математике.

— Что ты хочешь? — резко прервала Локка Полли, вскидывая на него глаза, полные влаги и злости.

Никро оторопел от подобной реакции. Потребовалось несколько секунд, чтобы до него дошло, почему девушка так себя повела.

— Что ты… Я не собираюсь тебя шантажировать, и рассказывать это кому-либо… Успокойся, — тотчас же стал спешно оправдываться Никро

— А что же тогда? — засомневалась Полли.

Снайпер глубоко вздохнул и, подавшись к девушке ближе, рассказал той всё о своих подозрениях. Полли слушала внимательно, не перебивая, лишь единожды утерев, выступившие ранее, неуместные слезы негодования. Когда Никро закончил она с самым серьезным видом произнесла:

— А почему ты решил, что это обязательно был кто-то из группы?

— Ты меня не слушала? — возмутился Никро.

— Слушала, — возразила Полли. — Но почему ты не рассматриваешь такой вариант, при котором нападающие могли заранее спрятаться в полигоне и дождаться, пока Кела вместе группой не попадется в ловушку?

Никро собирался было возразить, но так и не смог произнести и слова. Он действительно упустил подобную возможность, которая теперь казалась снайперу более чем очевидной. Гордость упрямилась, не желая признавать ошибку, но здравый смысл уверял, что девушка вполне может оказаться права.

— И что же делать? — согласившись с доводами девушки, но, не желая признать этого, задал риторический вопрос Никро. — У меня нет возможности проверять каждого на острове, чтобы узнать, кто и где был в тот день. Это же тысячи человек.

Полли на мгновение нахмурилась, а потом, широко улыбнувшись, поделилась пришедшей к ней в голову мыслью:

— Хорошо, что ты обратился ко мне. Может я и не могу похвастаться такой успеваемостью как у тебя, — легонько кольнула иголкой язвительности девушка. — Но у меня есть преимущество, которого нет у тебя.

— Какое же? — без энтузиазма осведомился Локк.

— Брат, — просияла Полли Смит.

Глава 8

Дуэль является преступным деянием,

ответственность за которое

наступает в соответствии со статьями

настоящего Устава. Расследование

происшествия и вынесение решения по

каждому отдельному случаю происходит во

время специального заседания СВБ.

На слушаниях по дуэлям, приведшим к гибели

Человека, обязан присутствовать

директор Алькурд Пардес.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 788.1.)

Молодой человек лежал на спине в неестественной позе. Одна рука сжимала в омертвевших пальцах бесполезный револьвер, другая, покоящаяся на груди, стискивала ткань чёрной миротворческой формы. Остекленевшие глаза бездвижно смотрели в апельсиновое небо. Во взгляде навечно застыло выражение беспомощного отчаяния и немой вопрос “Почему?”.

Далеко-далеко на востоке — в загадочной империи Кинти сияющий диск небесного светила успел не только взойти, но и пройти треть своего ежедневного пути по небосводу. Люди, трудолюбивыми муравьями спешили по своим делам — кто-то стоял в пробке, опаздывая на важную встречу, кто-то торчал в очереди у магазина, с раздражением поглядывая на циферблат наручных часов, а кто-то вытирал со лба капли пота, стоя у раскаленной плиты.

По другую сторону мира — на западе, в необъятной Гадаринии, огненно-красная кисть солнечного света ещё даже не коснулась полосы горизонта. Глубокая ночь тёплым одеялом укрыла множество людей, отдыхающих после тяжёлого дня. Как всегда были и исключения — предавались забвению в царстве снов далеко не все. Во всю работали казино и дискотеки, где каждый мог до утра наслаждаться цепкими объятиями азарта или доступными удовольствиями.

Мир жил своей собственной жизнью. Делал свежий вдох с рассветом и облегченный выдох на закате.

Беспокойные волны бросались на камни, разбиваясь тысячами стеклянных осколков. Соленые капли падали на губы человека, что уже никогда не сможет ощутить горько-соленый вкус океанской воды.

Тело лежало на берегу, у небольшого обрыва, нависшего над беспокойной водой. На груди мертвого миротворца цвел багровый цветок запекшейся крови.

Сегодня мир лишился ещё одной жизни.

Сегодня мир не заметил потери.

***

— Вы впустую тратите моё время, — даже не пытаясь скрывать раздражения, повторил Виктор Луций, и не в первый раз был проигнорирован.

Трое представителей службы внутренней безопасности Алькурд Пардес не отрывались от своих дел, суетясь около тела миротворца. Труп обнаружили утром у обрыва за стрельбищем. Судя по окоченению, он пролежал здесь всю ночь.

Все трое человек, будто бы намеренно действующих Луцию на нервы, были облачены в стандартную черную форму, и лишь особые позолоченные лычки обозначали в миротворцах офицеров СВБ.

Один из них часто щёлкал маленьким фотоаппаратам, фиксируя особенности места преступления. Второй — аккуратно перебирал немногочисленные личные вещи, найденные в карманах убитого, и делал быстрые пометки в электронном блокноте. Третий же, сидя на одном колене возле трупа, внимательно всматривался в кровавую рану.

— Да всё же понятно! — не унимался Виктор. — Двое мальчишек повздорили и решили разобраться так, как велит им их “благородная” кровь. У него в руке дуэльный револьвер. Я вообще не понимаю, зачем меня вызвали сюда!

Один из офицеров — тот, что сидел у трупа, тяжело вздохнул и встал, хлопнув себя ладонями по коленям. После — неохотно сделал шаг по направлению к Луцию. Судя по нашивкам на рукаве, он был старшим среди остальных служащих СВБ.

— За последние полмесяца убиты два миротворца, — начал старший офицер холодным, не терпящим возражения тоном. — Если вы считаете, что это не стоит внимания…

— Да! Да! Но эти случаи совершенно никак не связаны! — выплеснул сорвавшиеся с языка слова Луций, перебивая собеседника. — В предыдущий раз был совершен налёт на архив! Похищена информация, а вся документация за четверть века уничтожена! А тут — глупая дуэль — болезнь романтических малолеток, от которой мы всё никак не можем избавиться. Вы СВБ! Это ваша обязанность расхлебывать подобное, а у меня есть свои дела!

— Если вы так слепы, Луций, то можете быть свободны, — тем же холодным тоном сообщил старший офицер. — Я абсолютно не понимаю, почему директор поручил расследование происшествия в архиве именно вам.

— Ах, вот в чем дело! — резонировал Виктор в ответ на слова офицера — Вы просто беситесь из-за того, что не ведёте это дело?! Что за детские обиды?!

— Мы ведём это дело, — парировал собеседник ледяным голосом. — Но после вашего осмотра архива практически не осталось каких-либо улик. Как можно было так беспечно относиться к месту преступления? Перемещать предметы, затаптывать следы, приводить посторонних, словно на экскурсию… — сквозь лед голоса прозвенело эхо раздражения. — Но, несмотря на это, официально уверяю, что Служба Внутренней Безопасности не имела личной заинтересованности при запросе о вашем присутствия здесь и сейчас. Мы хотим лишь установить, не было ли между жертвами какой-либо связи.

— Связь? — вскипел Луций, — Первый был охранником архива, а это какой-то библиотекарь! Вы ведь установили личность по ID-карте! Да они даже не знали друг друга! Единственное, что их объединяет так это то, что они жили и работали на одном и том же острове!

— Да, действительно они не были знакомы. Разница в возрасте составляет семь лет — они не могли учиться вместе. У них была разная специализация, разные учебные программы. И работали они в противоположных концах острова, но это ещё не значит, что между ними не было связи.

— О да… — Виктора захлестнула волна сарказма, душащая кислотной язвительностью. Луций уже почти перешёл на крик, чем привлек внимание остальных офицеров СВБ. Те оторвались от своих дел и с интересом наблюдали за разговором двух миротворцев. — Связь есть! И ещё какая связь! Они оба носили черную форму! Вот и вся связь! Я говорю — это была дуэль, ищите убийцу среди его знакомых, а лучше — близких друзей! А я ухожу!

Виктор Луций решительно отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Стоило ему сделать шаг, как увиденное, заставило миротворца остановиться.

— А она то, что здесь делает? — вырвалось у Луция.

— Она знала погибшего. Потому мы попросили её прийти, — спокойно ответил ледяной голос старшего офицера.

В их сторону прытко спешила Кела Лейк.

— Послушай, — Луций снова повернулся к собеседнику и яростно зачастил тому в лицо, перейдя на шёпот, опасаясь, что океанский бриз донесет до приближающейся Келы обрывки фраз. — Девчонка только что из медчасти. Её выписали буквально вчера! Зачем было выдергивать ещё и её?!

— Но она сама захотела, — попробовал оправдаться старший офицер.

Луций хотел высказать собеседнику что-то ещё, но сдержался, увидев, что Кела подошла уже достаточно близко. Виктор метнул подозрительный взгляд в офицера СВБ и, отойдя от него на несколько шагов, отвернулся к океану.

Старший офицер поприветствовал девушку не оставив не замеченной её реакцию на лежащее подле тело — Кела прикрыла рот ладонью, давя болезненный вскрик. Представитель СВБ встал между трупом и девушкой, отвлекая от неприятного зрелища и заставляя сосредоточиться на важном.

— Вы его знали? — спросил офицер, не церемонясь.

— Да… это Хан… Я вместе с ним проходила курсы профессиональной подготовки у Альберта Тунга, — старательно собирая разбегающиеся в разные стороны мысли, пояснила Кела.

— В памяти его ID-карты сказано, что полное имя этого человека Хантер-ниц-Торрез.

— Да… — Кела замялась — Но он просил, чтобы его называли просто Хан.

— А как вы думаете, существует ли какая то связь между Хантером-ниц-Торрезом и Стеном Редемом — миротворцем, убитом при нападении на архив внутренней документации? — задал самый главный из интересующих его вопросов старший офицер СВБ.

— Я… не знаю, не могу даже предположить что это могло бы быть… С охранником… то есть Редемом я виделась лишь несколько раз, когда посещала архив по делам. Мы просто здоровались, даже имен друг друга не знали, — честно ответила Кела поникнув, и тут же добавив: — Почему бы вам не спросить профессора Тунга? Возможно, он знает что-то ещё. Он же учил Хана…

— Мы зайдем к нему позднее. В последние дни ему не здоровилось, — отмахнулся офицер СВБ и вернулся к интересующей его теме. — Как вы думаете, это могла быть дуэль?

— Возможно, — Кела растеряно потупилась, — Он не кичился своим происхождением, но все без исключения знали, что он выходец из старинного аристократического рода Гадаринии. Манеры у него были соответствующие, но Хан никогда не ввязывался в конфликты, скорее наоборот — предпочитал избегать их. Но возможно произошло что-то, что настолько задело его. Что-то важное, ради чего можно было пойти на дуэль. У аристократов свои правила….

— Вот видите! — ворвался в разговор не выдержавший Луций. — Простая дуэль, как и говорил! Разбираться в этом — обязанность СВБ! А я не задержусь больше здесь и секунды! Кела, пойдём.

С этими словами Виктор Луций, переполняемый чувством собственного достоинства, развернулся и быстрым шагом пошёл прочь.

Девушка вздрогнула, не ожидая подобного обращения к себе. Что это было? Просьба, предложение, приказ?

Кела растеряно посмотрела в сторону удаляющегося Луция, перевела взгляд на недовольного офицера СВБ. Тот неохотно кивнул. Лейк, поблагодарив его одними глазами, поспешила вслед за миротворцем А-класса Виктором Луцием.

***

Никро негромко постучал костяшкой пальца в дверь, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Только что он осознал, что, несмотря на то, что провел в стенах академии целых пять лет, в коридоре женского общежития он оказался впервые.

— Входи. Не заперто, — раздалось из-за двери.

Дважды просить не пришлось. Никро проскользнул внутрь, прикрывая за собой дверь.

Полли Смит сидела на кровати, подобрав под себя ноги. Девушка, не отрывая взгляда от небольшого нетбука, который она пристроила у себя на коленях, ела обсыпанный инеем кокосовой стружки пончик.

— Садись рядом, — Полли кивком головы указала на место рядом с собой. — Зак только что ушёл.

Локк, не теряясь, присел рядом, заглядывая через плечо девушки в экран компьютера.

— Это файлы технических записей полигона № 2 за последние две недели. Зак сказал, достать их было совсем не сложно, — кивнула на экран нетбука Полли, и как будто сию секунду кое-что вспомнив возмутилась. — Кстати весь персонал там, за глаза подсмеивается над Келой, представляешь? Думаю, если бы она погибла, веселого оказалось бы мало!

Никро слабо кивнул в ответ на замечания девушки, и то ради приличия. Сейчас ему было абсолютно всё равно, кто и над кем там подсмеивался. Его взгляд уперся в списки файлов, именами которым служили восьмизначные номера.

— Вот смотри, каждый пронумерован, в зависимости от даты, — продолжила объяснения девушка и кликнула дважды по одному из значков. На экране появилась подробная изометрическая схема полигона.

— Полигоны лишь эмулируют природные условия, но не воссоздают их, — отметила девушка, — Там не найти животных или насекомых, которые обитают в тех краях. Это лишь декорации. А потому специальные датчики, настроенные на биотические потоки могут засечь и считать био-показатели с любого живого существа находящегося внутри, не перепутав его с естественными обитателями. С помощью этих датчиков следят за самочувствием студентов, которые проходят испытания, чтобы в случае малейшей опасности прийти на помощь.

— Откуда ты всё это знаешь? — искренне удивился Никро.

— Ну, я же не дурочка какая-то, — кокетливо проворковала Полли.

— Брат объяснил? — недоверчиво приподнял одну из бровей снайпер.

Плечи Полли обиженно поникли. Девушка решила не удостаивать ответом этот вопрос, из чего Никро сделал вывод, что попал в точку своей догадкой.

— Это запись нужного дня, — немного суховато продолжала Полли. — Я уже успела пролистать её. Целесцера всё время находилась в загоне, примыкающем к полигону. И ты был прав. До вас в тот день полигон не посещало ни единое живое существо. От этого… Становится не по себе.

Никро хмыкнул. Он ещё не успел расстаться с той мыслью, что предателем может оказаться человек за соседней партой, а потому не испытывал подобных чувств, свыкшись с подобным положением дел.

— А можно просмотреть запись самой охоты? — оживился снайпер.

Полли молча кивнула и легким движением руки перелистнула несколько часов записи.

— Вот эта большая красная точка — целесцера. А скопление точек в противоположном углу — вы. Ну, то есть наша группа, — пояснила Полли.

Никро, не моргая, смотрел в экран, боясь упустить что-нибудь важное. А события на экране меж тем развивались. Вот от горстки маленьких точек отделились две — это неугомонные Рен и Зиг унеслись в чащу. За ними поспешила ещё одна — точка, обозначающая Келу Лейк. Локк впился в экран жадным взглядом, в тайне надеясь, что техническая запись сейчас — в этот самый момент подскажет как найти ответ, укажет на виновного.

Внезапно экран подернулся снегом ряби, а через миг залился ровным белоснежным цветом.

— Что это? — воскликнул Никро от неожиданности.

— Не знаю, — огорчённо выдохнула Полли. — Так уже было.

— В этот момент как раз взорвалась климатическая установка у ворот, — вспомнил снайпер.

— Видимо взрыв и вывел из строя датчики, — предположила Полли.

— Да, — возбужденно выпалил Локк. — Если это произошло не по чьему-то умыслу, то данное событие просто полностью переворачивает само значение слова “случайность”!

— Не поняла… — удивленно уставилась на одногруппника Полли.

— Климатическая установка взрывается и выводит из строя биотические датчики в то самое время, когда на Келу происходит нападение. Ты веришь в то, что это всего лишь совпадение? — с сарказмом спросил Никро.

На экране нетбука восстановилось изображение. Полли быстро нажала на паузу. Картинка замерла, предоставляя на обозрение нестройное скопление красных точек у самого входа в полигон, который по совместительству являлся и выходом. К тому времени, когда “засвеченные” взрывом датчики смогли снова воспринимать информацию бой с реликтом уже закончился — большая алая точка целесцеры пропала с экрана — а Кела Лейк уже потеряла сознание от ядовитых веществ в крови.

— Ты хочешь сказать, — немного испуганно пролепетала Полли, — Что тот, кто хотел выдать всё за несчастный случай знал, что позднее могут проверить эти записи? И подстроил всё так, чтобы никто не увидел, что произошло в те минуты?

Никро счел вопросы девушки риторическими. Не тратя сил на бессмысленные ответы, он гнался за ускользающей догадкой, которая, как ему казалось, могла бы всё прояснить.

— А это что такое? — неожиданно ткнула тонким пальчиком в алую точку, торчащую у входа, пристроившуюся прямо у стены забора.

— Это Сторл, — раздражено бросил Никро, не желая отрываться от собственных размышленийю — Он говорил, что после взрыва решил не соваться в чащу, а остался у входа.

— Это значит, что он невиновен?! — радостно взвизгнула девушка.

— Нет, это значит, что если он и хотел убить Келу, то связываться с целесцерой у него желания не было, — отрезал Никро, спуская с небес на землю Полли, даже не успев удивиться её бурной реакции на предположение о невиновности Трайбла.

— Ты думаешь, что это все-таки он… — понуро промямлила Полли. Фраза прозвучала скорее как утверждение, нежели вопрос.

— Да не знаю я, — вскочил с кровати Никро, подгоняемый бушующей в груди бурей эмоций и замер, пораженный пришедшей в голову мыслью. — Подожди. А можно как-то узнать, кто последний вообще касался этой климатической установки?

Полли пожала плечами, и немного порыскав в несложном меню, сообщила:

— Здесь сказано, что установка новая, и что… Что её установили за день до охоты, — Полли посмотрела на Никро растерянными глазами.

— Вот и ответ! — возликовал снайпер. — Всё сходится! Тот, кого мы пытаемся вычислить, напичкал установку взрывчаткой заранее и активировал в нужный момент. Нам надо только узнать, кто побывал в полигоне за день до этого.

— Там не было никого, кроме троих ремонтников, Это четко отражено в записях. Мы, конечно, можем просмотреть сами, чтобы удостовериться, но я думаю это не ошибка. Все трое — наемные рабочие, с которыми постоянно сотрудничает Пардес. Прибыли на остров одним днем, сделали работу и вечером уплыли. Большего сказать нельзя, их личные дела не находятся в общем доступе.

Никро почувствовавший было, как его поиски сдвинулись с мертвой точки, содрогнулся от резкого, словно выстрел винтовки, разочарования. Горячая буря нетерпения и ликования, что вихрилась в груди, в мгновение ока развеялась, уступив место леденящей пустоте. Он вернулся к тому, с чего начал. По-прежнему была целая куча подозреваемых и не единой мысли, как среди всех них вычислить виновного.

— Я не знаю, что делать, — честно проговорил Никро, чеканя слова и не спуская с девушки озадаченного взгляда.

Полли ответила немым удивлением, никак не ожидая того, что стоящий перед ней парень из тех людей, что способны вот так легко расписываются в собственном бессилии.

Глава 9

Состояние объекта Li— 21

оценивается как “Нестабильное”.

Проведение дальнейших исследований

считаю целесообразным только

при переводе объекта в первую

экспериментальную группу.

(“Особая папка” № 21-1. Стр. 57)

В банкетном зале кипела подготовка к празднику. Через неделю наступал день, для большей части человечества ассоциирующийся с возможностью уверенно смотреть в завтра. День, в который пятьдесят пять лет назад раздираемая на части всемирной войной Адама, наконец-то получила надежду на спокойное существование. Дата, символизирующая новый порядок, новый этап в развитии человечества — уважение к интересам других народов и отказу от войны, как главного средства в международных спорах. Дата, ознаменовавшая окончание кровопролития и положившая начало миротворческой деятельности — День Мира.

Никро замер в дверях, едва вступив на переливающийся глянцевым блеском чистый пол банкетного зала. В отличие от праздника в честь начала учебного года — День Мира предполагал несколько иной формат — почти треть пространства заполняли нестройные ряды стульев, для преподавателей и гостей мероприятия. С легкой полуулыбкой осмотрев помещение Никро бросил взгляд в тот угол зала, где в отличие от остальной его части, было достаточно людно.

Полли крутилась в самом центре предпраздничной канители, более того — виртуозным дирижером управляла действом. Она суетилась у сцены, делая несколько дел одновременно — давала советы первокурсникам, репетирующим какой-то номер, правила сценарий водя стилусом по планшетнику и отвечала на то и дело возникающие у жужжащего вокруг роя людей вопросы. В перерывах меж тем она отпивала чай из пластикового стаканчика, заваренного “трехсекундным” пакетиком — напиток, к которому Никро относился не лучше, чем к настойке на гнилых опилках.

Несмотря на подобную суматоху, одного взгляда на Полли Смит хватило бы, чтобы понять — она получает искреннее удовольствие от происходящего, а так же с нетерпением ждёт самого мероприятия, чтобы в полной мере насладиться результатами своего труда. Девушка буквально сияла каким-то безмятежным, дарящим тепло светом, мгновенно заражая солнечным настроением окружающих. Никро впервые видел, чтобы человек настолько, как говорят, “находился на своём месте”.

Снайпер ощутил лёгкий укол зависти. Нет — он, конечно, не мог представить себя на месте Полли — управляющим группкой “любителей самодеятельности”. Но с какой-то болезненной грустью и обреченностью Локк понимал: для него в жизни не существовало ничего, что могло бы приносить такую же радость.

Полюбовавшись репетицией издали несколько минут, Никро двинулся к Полли, проходя сквозь ряды стульев. Смит заметила снайпера практически сразу и приветственно взмахнула рукой — для пущего эффекта привстав на цыпочки. В том не было никакой необходимости — Локк прекрасно видел её.

Полли что-то быстро сказав студентке, стоящей рядом с ней, отдала той планшетный компьютер и, подхватив с ближайшего стула курточку, поспешила к Никро. Поприветствовав друг друга кивком головы, они направились к выходу, провожаемые несколькими десятками пар глаз. Никро буквально физически ощущал сверлящие спину подозрительные и заинтересованные взгляды.

***

Со стороны это, наверное, было похоже на обычное свидание. Высокий парень с чёрными, как смоль волосами, собранными в хвост — непомерно серьезный и задумчивый неспешно шел рука об руку с девушкой на голову ниже себя, кутающуюся в лёгкую курточку.

Никро и Полли уже четверть часа бродили вдвоем по узким дорожкам парка, разбитого между административным корпусом и отелями для гостей острова. Осень — наконец-таки показала истинное лицо на исходе первого месяца. Ветер, усилившийся несколько дней назад, сильно похолодел. Деревья, в преддверии зимнего застоя надевали свои лучшие наряды, красуясь последние относительно теплые деньки в алом и золотом.

Медленно вечерело, краски блекли. Окружающие предметы всё больше принимали сероватые и коричневые оттенки. Вдоль аллей зажигались фонари, свет которых рисовал длинные и причудливые тени на дорожках парка. Даже воздух пропитывался той неповторимой вечерней атмосферой отдыха, что знаком каждому человеку приходящему домой после тяжелого трудового дня. Никро вздохнул полной грудью, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям, стараясь в мельчайших подробностях запомнить их все. Это было любимое время года и любимое время суток человека, который не любил ничего. Редкие минуты, дающие снайперу если не веру, то хотя бы надежду, что он живёт, а не просто существует.

— …то есть ты хочешь как-то заглянуть в личные дела каждого из нашей группы? — поразилась Полли.

Локк вздрогнул. Он и забыл, что пришел с Полли в этот парк не просто затем, чтобы приятно прогуляться перед сном среди осенних деревьев.

— Да. Было бы идеально… — слегка мечтательно произнес Никро. — Возможно, что это сильно бы помогло нам. Но почему-то мне кажется, что сейчас ты скажешь, что это практически нереально.

— Ещё бы, — фыркнула девушка. — Доступа к личным делам студентов не имеют даже преподаватели. Ты сам знаешь, как у нас в академии строго относятся к этому. Мой брат здесь точно не помощник. А нам с тобой тем более никто не выдаст подобной информации. Или ты думал достаточно прийти в архив и попросить?

— Нет, конечно. Думал, что твой брат сможет выручить и в этот раз, — слегка расстроено проговорил Локк. — Пришло в голову, что если узнать побольше о каждом, то это поможет предположить, кто из них смог бы пойти на такое.

— Ну-у, — неохотно протянула девушка. — Возможно, я смогу тебе помочь чем-то.

Никро удивленно уставился на собеседницу, даже сбившись с привычного размеренного шага.

— Так получается…Что я благодаря всему этому — Полли, смутившись, махнула рукой в ту сторону, где располагалось здание банкетного зала. — В курсе некоторых слухов. Только ты не подумай, что я какая-то сплетница! — испуганно добавила девушка.

— Хорошо, — Никро согласно кивнул, поймав себя на том, что ему не пришла бы в голову такая мысль, если бы Полли сама не сказала эту фразу.

— Что ты можешь рассказать, например о Рене?

— Ты его недолюбливаешь, да? — осторожно спросила девушка.

Никро скосил уголок рта, но предпочёл многозначительно промолчать в ответ.

— О нём… — девушка ненадолго запнулась, как будто подбирая слова, и продолжила. — Я могу сказать то, что говорят и все вокруг. Любое более-менее значительное нарушение дисциплины и спокойствия не обходится без него. Его имя постоянно висит в списках на отчисление, но на собраниях по этому поводу преподаватели и инструкторы все как один защищают его. Кто-то говорит, что Рен подкупает своей обаятельностью, кто-то, что у него серьезные покровители. Одно время он увлекся азартными играми, а ты ведь знаешь, как в Алькурд Пардес к этому строго относятся. Рена многие предупреждали, но он не хотел слушать. Половина академии была должна ему в результате карточных игр, другой половине был должен он. Всё это повлекло многочисленные конфликты среди учащихся. Тогда от отчисления Рена спасло, наверное, чудо. С тех пор он утверждает, что завязал с картами, но многие злорадствуют, заявляя, что теперь он просто старается не попадаться. Уж не знаю, сколько правды во всём этом…

Несколько десятков шагов Полли и Никро прошли в молчании. Снайпер обдумывал сообщённое ему девушкой. И чем больше он думал, тем больше понимал, что подобная информация по большей части бесполезна. Однако, снайпер не спешил отступать, готовый перерыть кучу даже самых нелепых слухов, в поисках хотя бы маленькой крупицы истины, которая может помочь в их доморощенном расследовании.

— А Сторл? — продолжил расспросы Локк.

— Сторл… Сторл. Он хороший. Не думаю я, что это он сделал… — смутилась девушка.

Какое-то неизвестное жгучее чувство противоречия скользнуло в душе снайпера. “Чем это он такой хороший?” — возмутился Никро, разумеется, мысленно.

— Он добрый, — продолжила меж тем Полли, — И талантливый. Просто замечательно играет на гитаре. Его бывает трудно заинтересовать, но, если получается уговорить выйти на сцену во время какого-либо праздника… Атмосфера большого, наполненного незнакомыми людьми зала улетучивается, становится уютной и теплой — словно собрание в узком кругу друзей. Я не верю, что он замешан в этом.

— Кто знает… — скривился Никро. Аргумент “он не мог этого сделать, потому что мне нравится, как он дергает струны гитары” выглядел неубедительным чуть больше, чем полностью.

— Я думаю, что во всём виновата Найа, — внезапно заявила девушка.

— Что? — Никро настолько не ожидал подобных высказываний, что едва не споткнулся. — Почему?

— Она… Странная. Я её не понимаю. Она будто бы воспринимает всех девушек, как соперниц. Возможно, она решила, что Кела перешла ей дорогу, а у фатосинок, говорят, горячий нрав.

“Ну что за женская логика? Найа виновата потому, что я её не понимаю.” — вел внутренний монолог Никро, сильнее раздражаясь. Рассказать о подозрениях Полли и попросить её помощи в поисках предателя теперь казалось не такой уж замечательной идеей.

— Не думаю, что это аргумент, — возразил Никро вслух, стараясь, чтобы в его словах не было заметно бушующих глубоко в душе эмоций. — Что ты ещё о ней знаешь?

— Мало. Многие девушки её недолюбливают. Она в основном и общается-то с парнями. Большую часть свободного времени проводит в тренировочном центре. А и ещё вот что! Иногда, когда она думает, что никто не видит — будто бы молится. Закрывает глаза, сжимает в руках медальон, с которым никогда не расстается и что-то шепчет одними губами.

Последний факт, конечно, вызывал некоторые вопросы у Никро, но снайпер сильно сомневался, что всё это хоть каким-то образом было связано с произошедшим внутри полигона № 2.

— Лучше расскажи о Фурье. Вот кто беспокоит меня больше всех, — перевел разговор в интересующее его русло снайпер.

— Ну-у… — девушка вновь замялась, прокручивая в голове слова, произнесённые несколькими секундами позже — Всё, что я знаю это то, что его родина — Зульфакар и он действительно сыграл какую-то немаловажную роль в произошедшей там семь лет назад революции.

Брови Никро удивленно поползли вверх.

— Получается, что ему в то время было… Всего одиннадцать? — изумился Локк.

— Получается так, — пожала плечами Полли, казалось никоим образом не удивлённая.

Несколько мнут они брели молча, загребая ногами шуршащий ковер ломких листьев.

— Подозреваешь кого-то ещё? — наконец прервала мыслительный процесс Полли.

— Я всех подозреваю, — угрюмо ответил Локк. — А о Зиге можешь что-то рассказать? Слишком неожиданно он появился в академии.

— Заннинс… — девушка уже привычно задумалась, но теперьпродолжительность подобного погружения в собственные мысли была несколько длиннее. — Перевёлся только в этом году. Вокруг него ходит огромное количество слухов один нелепее другого. Не думаю, что среди них есть даже маленькая часть правды. Ничего не могу сказать.

— Стоит только помянуть, — слетела с языка Никро глупая присказка.

— Что? Ты о чём? — не поняла девушка.

— Зиг. Вон там. С той, которую он называл своей сестрой, — указал в сторону быстрым движением снайпер.

Метрах в ста, по соседней дорожке парка действительно прогуливались два альбиноса. Зиг придерживал свою сестру за плечо, словно боялся, что она может в любой момент сбежать от него. Шли они очень медленно. Слишком медленно даже для прогулочного шага.

— Я всё выясню прямо сейчас, — бросил Никро Полли и решительно двинулся напрямик через невысокие кусты в сторону Заннинса.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — крикнула Локку в спину девушка, но снайпер уже не слушал её.

Обогнув одногруппника и его сестру, Никро выскочил на дорогу перед ними.

— Я хочу знать, как ты сумел зачислиться на пятый курс Академии, минуя все остальные. Жду ответа немедленно, — холодно, чеканя каждое слово, процедил Никро.

Зиг растерялся, ошеломленный внезапным появлением одногруппника и смущённый его вопросом. Никро и сам не ожидал от себя настолько дерзких фраз, но слова сами собой вылетели из уст. Брать их обратно было поздно. Локк услышал звонкие быстрые шаги за спиной, но не стал оборачиваться. Полли подбежала, остановившись за спиной Никро. Предчувствуя скорый конфликт девушка испуганно переводила взгляд с одного парня на другого.

— Я не хочу об этом говорить, — после небольшой паузы, наконец, нашелся Зиг. — Какая тебе вообще разница?

— Я должен знать, можно ли тебе доверять, — неумолимо продолжал Никро прежним тоном. — Слишком много странных событий совпало с твоим появлением здесь.

Взгляд Зига, был похож на взгляд затравленного, загнанного в угол зверя. Он смотрел то на Никро, то на Полли, то на свою сестру, словно бы надеясь, что кто-то подскажет, как ему следует поступить. Выражение его лица, не привыкшего скрывать от окружающих собственных эмоций, говорило о мучащем альбиноса внутреннем противоречии.

— Послушайте, — неуверенно начал он, — Я не хотел… И не делал ничего дурного никому здесь. Моя сестра… Лили… Больна. У нас проблемы и помочь нам могли только здесь. Саймон Стилвелл… Директор академии разрешил нам жить на острове, а мне — выучиться на миротворца. Мы не хотим проблем, но большего я не могу рассказать никому.

Никро внимательно вглядывался в глаза Заннинса и вслушивался в каждое его слово, стараясь уловить хотя бы намёк на попытку солгать. Выражение лица альбиноса и его манера говорить казались такими простодушными, что снайперу очень хотелось верить в них. Но Никро не мог позволить себе подобной роскоши.

Полли подошла ближе. Локк вздрогнул от неожиданности прикосновения — девушка положила на плечо руку. “Хватит. Остановись” — говорила она без слов. Никро и сам уже понимал, что дальнейшие его вопросы в подобном ключе бесполезны. Слова, что нужны были в данной ситуации, никак не желали приходить на ум.

Наступившую тишину прервали звенящими колокольчиками звуки взволнованного голоса Лилиан:

— Вы что-то хотели?

— Да, милая, — как можно мягче ответила Полли, стараясь успокоить собеседницу. — Мы всего лишь хотели поговорить.

— А-а-а… — протянула беловолосая девочка, будто бы только что вспомнив нечто важное. — Вы из группы номер тридцать шесть?

Полли обрадовано закивала и собиралась сказать что-то ещё, как заметила странный жест Никро. Снайпер поднял вверх руку, прося Полли не продолжать. Что-то насторожило его. Какая-то странно знакомая нотка в интонации заданного вопроса. Локк внимательно смотрел в алые глаза Лилиан. Сейчас они казались абсолютно бессмысленными. Взгляд девочки не выражал ничего, кроме полного безразличия. Направив затуманенный взор вглубь себя, Лилиан созерцала что-то ведомое одной только ей. Никро помнил это выражение лица, помнил это выражение глаз. Всё происходило в точности как тогда — в банкетном зале на празднике в честь начала учебного года!

— Этого не может быть… — прошептала Лилиан.

Теперь и Полли с Зигом стало понятно, что девочка говорит сама с собой. Зиг прижал сестру к себе, обведя безумным испуганным взглядом одногруппников. Лилиан начала бить мелкая дрожь, она запрокинула голову вверх, из её груди вырвался громкий стон. С каждой секундой дрожь усиливалась, белки глаз, наливались кровью, дыхание становилось частным и громким. Стон превратился в резкий вскрик, который сменился страшным хрипением и кашлем.

— …убить… — просипела Лилиан задыхаясь.

Её тело сотрясли несколько мощных конвульсий, изо рта вырвался по-звериному рычащий крик. Мгновение спустя девушка потеряла сознание, обмякнув в руках перепуганного брата.

***

Чай давно остыл. Вечер укутал комнату бархатной темнотой. Кела сидела одна, освещаемая слабым голубоватым светом монитора компьютера. Девушке казалось, что у неё нет сил даже на то, чтобы встать со стула, пройти несколько метров до стены и щёлкнуть выключателем.

Кела Лейк всегда знала, что профессия миротворца опасна, что смерть не редко настигает носящих черную форму, обрывая молодые судьбы даже в это относительно мирное время. Миротворцев, как и любых солдат, учат проще относиться к возможной гибели, к смерти вообще. Кела всё прекрасно понимала, но она не могла перестать быть собой.

Впервые в жизни она чувствовала нечто подобное — умер один из её знакомых. Неважно даже то, что последний год Кела и Хан практически не общались — воспоминания о совместно проведенном времени были бесценны. Когда-то, теперь кажется будто в прошлой жизни, Кела думала даже, что влюблена…

Мертвый человек — не просто какой-то безымянный миротворец, а Хан — её друг! Картина до сих пор стояла перед глазами. Зрелище, поразившее Келу, сломавшее что-то внутри. Там, стоя над телом и не в силах отвести взгляда от запёкшегося кровавого пятна, девушка четко и ясно осознала, что уже никогда не сможет быть прежней. Что-то перевернулось в душе, что-то неуловимо изменилось, что-то умерло в тот миг, когда Кела узнала о гибели Хана. Что-то медленно и болезненно умирало и в этот самый момент.

Уже с час девушка листала фотографии, забравшись в тот дальний уголок памяти компьютера, где хранились воспоминания о студенческих годах. Фотографий было не так уж и много, к тому же они перемежались со схемами и видеофайлами обучающих материалов.

Вот схема структуры ООСБ, которую девушка составила собственноручно. Это было первое задание Альберта Тунга на профессиональных курсах международной дипломатии. Вот какие-то фотографии с лекций, сделанные наспех на камеру коммуникатора. Вот Хан, счастливый и радостный, размахивающий сертификатом об окончании обучения. Торрез закончил обучение и получил лицензию на представление интересов Алькурд Пардес, но не стал даже пробовать строить карьеру международного дипломата. Хан всегда был слишком застенчивым. Когда он выступал на публике, то не мог связно произнести и предложения — язык его как будто прилипал к нёбу, и Хантер это прекрасно знал. А потому он предпочел работу библиотекаря, захотев проводить время в тишине читальных залов и общаться лишь со страницами книг.

Изображения мелькали перед глазами Келы, не задерживаясь на экране надолго. Фотографии последнего занятия, несколько снимков с Альбертом Тунгом, фотографии с первой экскурсии, когда немногочисленная группа во главе с профессором посещали одно из заседаний Совета Безопасности…

Внезапно Кела подалась вперед, утыкаясь носом в монитор. На этой фотографии была запечатлена сцена выступления действительного сейчас постоянного представителя Алькурд Пардес при ООСБ. Но не миротворец, что, возвышаясь над столом, размахивал руками, привлёк внимание Келы. Лейк впилась взглядом в молодого человека, сидящего позади него. Это был… Стен Редем.

Тот самый охранник, убитый при нападении на архив внутренней документации. Вот и связь! То, что Редем, не обучался у Альберта Тунга, ещё не говорило о том, что у него не могло быть лицензии! Он проходил стажировку у представителя при ООСБ. Тот готовил приемника, но видимо закончив обучение, Редем, как и Хан понял, что стезя дипломата чужда ему.

— О Хайн! — Кела вскочила, опрокидывая стул и бросилась в коридор.

“Как же я сразу этого не увидела? Они оба не смогли пробудить протектора после “процедуры”, как и я! Их смерти не совпадения, и их убили с одной и той же целью, а это значит, что следующей жертвой может оказаться…”

***

— Альберт Тунг? — раздаётся из-за спины неожиданно.

Прозрачная капля быстро скользит по запотевшему стакану полному холодной воды. Рука, протянутая к нему, на миг вздрагивает, но потом уверенно и спешно обхватывает приятно холодную и влажную поверхность стекла. Альберт Тунг одним глотком осушает стакан, торопливо запивая таблетку и оборачивается к говорящему.

— Вы что-то хотели? — спрашивает профессор, настораживаясь тому, что человек вошел без стука.

“Я не закрыл дверь?”

— Да. Я тут по одному деликатному вопросу, — говорит незваный гость, слабо улыбаясь.

—А-а-а… — медленно кивает Альберт Тунг. — Вы из группы номер тридцать шесть?

— Совершенно верно, — получает ответ на вопрос профессор. — Мне нужно вернуть ваши лекарства. Вы забыли их в аудитории.

— Этого не может быть, — Тунг удивленно разводит руками. — Все мои таблетки при мне, я как раз только, что принимал…

— О нет, нет, нет… — с нарочитой заботливостью, будто указывая неразумному ребенку на его ошибки поясняет учащийся группы № 36. — Вы только что выпили лекарство, которое было любезно одолжено вам мною. Это “Кардиоприлин”.

— Что? — Альберт Тунг в изумлении хватает со стола пластиковый пузырек, выглядящий точь-в-точь, как принимаемый им всегда “Сартандис”. — Но “Кардиоприлин” может убить меня, стоит мне испытать малейший стресс!

— Ой, что вы! Вы заблуждаетесь! — не соглашается собеседник притворно сладким голосом. — Он обязательно убьёт вас.

От этих слов что-то ёкает в груди, горячий пот мгновенно прошибает Альберта Тунга. Старик чувствует, как взволнованное сердце начинает метаться в груди, а пульс — учащаться. Волнение усиливает страх, страх усиливает волнение. Альберт Тунг пытается сделать глубокий вдох, понимая, что необходимо успокоиться. Спасение может быть только в спокойствии. Необходимо замедлить сердце, заставить его перестать гнать кровь бешенными толчками, иначе оно сгорит, сломается, не выдержав напора.

Все попытки Тунга успокоиться оказываются тщетны. Учащенный пульс громом табуна несущихся по степи лошадей барабанит в ушах. Левая часть груди разрывается острой болью, эхом отдающейся в руке, лопатках и даже шее. Тунг сгибается, жадно хватая ртом воздух, которого начинает катастрофически не хватать. Противный липкий пот стекает со лба, заливая глаза. Старика бросает в жар, сознание помутняется, кроваво-красные круги пляшут перед глазами. Тунг пытается сопротивляться, хотя и чётко осознаёт, что всё кончено.

В сердце будто бы вонзается раскалённая игла, заставляя застонать от боли. Ноги подкашиваются, отказываясь повиноваться. Альберт Тунг пытается ухватиться за край стола, но рука лишь скользит по столешнице, задевая стакан. Звон разбитого стекла последнее, что слышит угасающий разум Альберта Тунга.

***

Это было нечто большее, чем просто “нехорошее предчувствие”. Это было осознание, даже знание в чистом его виде, пришедшее словно бы и ниоткуда. Мысль: “Произошло страшное”. С каждым метром, который Кела пробегала по коридору, это осознание лишь усиливалась, словно черно-белая картинка, стремительно наполняющаяся цветом. Когда до дверей жилых апартаментов Альберта Тунга оставалось меньше десятка метров в голове девушки пульсировало повторяемое вновь и вновь одно и тоже слово.

Опоздала.

Опоздала…

Опоздала!

Автоматические двери оказались незапертыми и распахнулись в сами, впуская девушку внутрь. Кела замерла на пороге часто и тяжело дыша — марш-бросок по нескольким корпусам дался ей нелегко. Каждый вдох отдавался болью. Воздух с морозным холодом врывался в уставшие легкие. Ноги дрожали — то ли от напряжения, то ли от страшной картины, представшей перед девушкой.

Посреди своих апартаментов на полу лежал Альберт Тунг. В руках он сжимал раскрытый пластиковый пузырёк — белые кругляшки таблеток разлетелись в разные стороны, изображая на тёмном ковре пародию ночного звездного неба.

Кела сделала шажок вперед, покачнулась, опираясь о стену, и сползла по ней, обхватывая руками колени.

Её учитель и наставник, профессор в области международной политики и практической дипломатии, лауреат многочисленных премий, автор огромного количества научных работ и учебных пособий лежал бездыханным посреди собственной комнаты.

Альберт Тунг был мёртв.

Глава 10

Миротворец должен игнорировать любую

информацию, дискредитирующую технологию

протекторов. После проявления первых

пара-магических способностей миротворец

обязан пройти шестимесячные курсы,

обучающие контролю и использованию

сил индивидуального протектора.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 975.1)

Жужжащий гул, заполняющий обширное помещение, сошёл на нет, стоило ноге инструктора переступить порог одной из самых больших потоковых аудиторий Академии. Лекции здесь проводились не часто, зато собирали целую толпу учащихся, объединяя сразу все группы одного курса или даже несколько курсов. Вдоль стен аудитории висели колонки — без усиления голоса с помощью микрофона преподаватель рисковал оказаться не услышанным далее второго-третьего ряда амфитеатром уходящих вверх парт, волнами расплескавшимися в изящном изгибе по всей длине аудитории.

Больше всего они напоминали гигантские подковы разных диаметров разложенных друг за другом по порядку — начиная с самой маленькой — за которой умещалось не более пятнадцати человек, и заканчивая самой большой — полукругом опоясывающей все остальные парты.

Не смотря на внушительные размеры и впечатляющую вместимость — аудитория способна была принять более тысячи человек — на данном занятии присутствовало раз в десять меньше слушателей.

Подобно молекулам воздуха, что с легкостью увеличивают расстояние, меж собой, заполняя весь доступный объём пространства, студенты практически равномерно распределились по аудитории. Но даже хотя бы иллюзией какой-нибудь заполненности помещения и не пахло. Были компании по пять-шесть человек, сидящих рядом, но в основном контингент присутствующих составляли одиночки, отделившиеся от ближайшего соседа десятком стульев — благо размеры аудитории это позволяли.

Никро скользнул безразличным взглядом по вошедшей — а инструктором оказалась именно женщина. Украдкой снайпер отметил и реакцию остальных окружающих его студентов, особенно отмечая заинтересованные взгляды парней.

Женщине было слегка за тридцать, судя по внешнему виду. Никро не считал себя знатоком внешности противоположного пола, но если бы с таким субъективным понятием, как “красота” можно было поспорить, то однозначно и безоговорочно инструктора можно было бы назвать “эффектной”.

Стройная, высокая — наверное, даже немного выше Никро, инструктор просто светилась уверенностью в себе. Яркий макияж, прямой, вызывающий взгляд, кислотный маникюр и длинные спускающиеся до талии шелковой лентой каштановые волосы. Даже миротворческая форма сидела на ней привлекательно и женственно.

Инструктор сделала несколько звонких шагов, подходя к трибуне-кафедре. Встав за неё, женщина отбила барабанную дробь, пробежавшись пальцами по деревянной крышке. Другой рукой — легким летящим движением забрала за ухо прядь волос, обличая висевшее на нём наушник, спаренный с микрофоном.

— Я рада приветствовать вас на факультативе, посвященном основам пара-магических явлений, — грянул со всех сторон, слегка изменённый вплетённой колонками металлической ноткой, голос инструктора. — Меня зовут Руина Донелли.

По мнению Локка, подобное приветствие было немного напыщенно и неуместно торжественно. Основы пара-магических явлений был курсом лекций, который учащиеся могли посещать по желанию, в свободное от остальных занятий время, как правило, по вечерам. В прошлом году Никро успешно проигнорировал эту возможность. Курс состоял из всего-то десяти занятий и давал лишь общие представления о предмете пара-магических явлений — практически то же, что можно узнать самостоятельно из Сети или книг. А после “процедуры” и пробуждения протектора миротворец в любом случае должен был пройти обязательную подготовку, длящуюся полгода. Тогда-то всю сущность пара-магии и сил протекторов раскрывали в полном объёме, и более того — учили эти силы контролировать. В просиживании же штанов на урезанных теоретических лекциях, Никро не видел абсолютно никакого смысла, уверенный в том, что наверстает всё это с легкостью, после сдачи экзаменов на звание миротворца. К сожалению, оставшиеся на второй год не могли самостоятельно выбирать предметы и составлять программу обучения, а потому снайпер был “приговорён” к посещению всех имеющихся факультативов.

В аудитории присутствовали и другие второгодники — как правило, все те, кто забился на самый верх. Среди прочих находился и Сторл. Трайбл лежал на парте, подложив под щеку руку и закрыв глаза. Его совершенно не волновало происходящее вокруг. Остальные учащиеся группы № 36, хоть и в урезанном составе, но всё-таки проявили интерес к факультативной дисциплине. Среди прочих за партами сидели Шики Дильс, Зиг Заннинс, Найа Эспринтенсо, Полли Смит и как ни странно — Рен Траст.

— Мы будем встречаться с вами раз в две недели, — продолжила меж тем Руина Донелли. — Можете особо не обольщаться — за то время, пока будет длиться курс, вы не станете специалистами. Однако, если вы удачно сдадите экзамен, то мы встретимся с вами после. И уже будем коллегами. Тогда я смогу научить вас пользоваться вашим протектором. В рамках данного курса моей целью является исправить общую безграмотность и некоторые особо распространенные заблуждения относительно области пара-магических явлений.

Студенты ответили понимающим молчанием. Никро аккуратно постукивал палочкой стилуса по выданной Академией электронной записной книжке, ожидая, когда инструктор, наконец, приступит к лекции.

— Сегодняшнее занятие будет вводным. Я попытаюсь в общих чертах объяснить, с чем вам предстоит столкнуться в будущем. Если будут какие-то вопросы, не стесняйтесь — спрашивайте, — самым доброжелательным тоном предложила Донелли. — Начнем с небольшого экскурса в историю. Пара-магические явления стали фиксироваться довольно давно и быстро перестали быть чем-то сверхъестественным — за это нужно говорить отдельное “спасибо” реликтам. Даже после поверхностного изучения пара-магической активности стало ясно, что это не более чем необычные природные явлении, механику которых человечество пока было неспособно понять и объяснить. И даже в наши дни, после оглушительных прорывов в этой области мы — люди в целом — ещё довольно мало знаем о природе пара-магических явлений….

Никро поморщился. Руина оказалась одной из тех инструкторов, что обладая “языком без костей” довольно субъективно и вольно относились к учебному материалу и исторической действительности. Пересказывая студентам собственные взгляды очень легко навязывать своё мнение, а за нагромождением слов скрывать слабые занания в определенных областях. Впрочем, возможно первое впечатление казалось обманчивым.

— …всё началось с открытия биот-барьеров. Изначально опытные образцы могли создавать только нестабильные поля на несколько секунд. Потребовалось десять лет, чтобы создать первый глиф, который смог бы активировать индивидуальный биот-барьер человека. А пока весь научный мир сосредоточил свои исследования в этом направлении, директор новоиспеченного оплота миротворцев — нашего Алькурд Пардес — стал первым обладателем протектора.

— А как ему это удалось? — выкрикнул кто-то из сидящих на первых рядах.

— Вы же знаете, что любая информация о “процедуре” засекречена. Вы сможете обрести протектора лишь сдав необходимые экзамены, да и то всё произойдёт так, что вы вряд ли поймете до конца, что это было. Тем более секретна информация о получении первого протектора. Честно говоря, даже я сама не знаю, при каких обстоятельствах директор получил доступ к этой технологии.

По аудитории прошелестел разочарованный выдох.

— Начнём с общего. Что же такое пара-магия? Пара-магия — это внешнее проявление энергетических эффектов в физическом мире. Это можете записать. С точки зрения теории пара-магического учения физическая форма окружающего нас мира является не более, чем иллюзией. Мы знаем, что всё окружающее нас состоит из молекул, которые составляют атомы. Атомы в свою очередь тоже состоят из нейтронов, протонов и электронов. Но даже на этом всё не заканчивается. Составляющие атома строятся из более мелких частиц, иногда настолько ничтожных, что их невозможно засечь ни одним из известных современной науке способов. Пара-магическая теория утверждает, что в основе даже самых мелких частиц лежит “энергия”. Это невозможно проверить экспериментально, но многие косвенные доказательства говорят о том, что структуру любого объекта составляют мельчайшие сгустки энергии, можно даже сказать энергетические струйки, замкнутые в кольца и находящиеся в постоянном движении. Однако, это движение ничуть не похоже на хаотические движения обычных известных физике частиц. Энергетические сгустки больше напоминают струны — каждая из которых вибрирует на своей частоте.

— Вибрирует? — прыснул Рен Траст, засмеявшись в голос.

— Да, — холодно улыбнулась Руина Донелли, — если хотите “издает уникальное звучание”. Только это звучание нельзя услышать или почувствовать. Только вычислить. А зная “частоту вибраций” и сумев подстроиться под неё, войдя в резонанс, можно её изменить. Это повлечёт неизбежное изменение и физических свойств любого вещества, энергетические струны которого изменили вибрацию. Как же этого добиться? Всё просто. Если разобраться — человеческое тело точно так же состоит из мельчайших энергетических струн. Чтобы иметь возможность произвести любое пара-магическое действие, необходимо, чтобы энергетические струны, входящие в состав человека начали резонировать с окружающими человека сгусткам энергии. Начали дополнять друг друга, играть одну партию. Сумев подстроиться под окружающую вибрацию, человек может попытаться воспользоваться этим, изменить некоторые свойства окружающего его пространства.

— Прошу прощения, — недоверчиво раздалось с первой парты. — Вы сами-то понимаете о чём говорите?

— Это не так сложно как кажется, — Руина Донелли сверкнула глазами. — Я не зря провела аналогию со струнами. Чтобы это понять необходимо представить, что весь мир состоит из мельчайших невидимых частиц. Согласитесь, для современного человека подобное мировоззрение является аксиомой. А теперь осталось только представить, что каждая из этих частиц издаёт собственную ноту. Только нот не семь, а в миллионы раз больше. Вся эта какофония и делает привычный нам мир, именно таким, каким мы его знаем. Но представим теперь, что у нас есть возможность изменить звучание струн. Заставить некоторые из них играть нужную вам мелодию. Именно это и является пара-магией.

Инструктор замолкла, давая слушателям несколько мгновений осознать мысль, прокрутить в голове услышанные слова и принять их.

— Точно по такому же принципу реликты могут проявлять свои удивительные способности, — продолжила Руина Донелли и усмехнулась. — Правда, довольно часто реликты теряют пара-магические возможности, будучи изъятыми из места привычного обитания. К тому же они не являются разумными существами, в отличие от нас с вами. От точности резонансно-частотной подстройки зависят и возможности. Современные глифы, принятые на вооружение во многих странах мира дают не более 10 % синхронизации. Этого хватает на то, чтобы поддерживать более-менее стабильный биот-барьер средней мощности. Никаких иных пара-магических способностей кроме барьера, современные глифы не предоставляют. Более того — настроенный на определённую частоту глиф может совсем перестать работать в другой части Адамы. На этом фоне уникальная технология протекторов, доступная только миротворческим силам и позволяющая не только не заботиться о ручной подстройке частоты, но и достигать 40 % — 60 % синхронизации действительно выглядит опасно и впечатляюще, не правда ли?

— Пфф… — громко фыркнул Рен и едва ли не выкрикнул, боясь остаться не услышанным в этом большом помещёнии. — А как же “Техномагия”?

Руина снисходительно улыбнулась.

— “Техномагия” — амбициозный проект ученых Литеранса, совсем недавно опубликовавших результаты своей работы. Действительно усовершенствовав стандартную модель глифа I-11, принятую на вооружение во многих странах мира, литеранцам удалось добиться синхронизации в 35 %. Но проблема в том, что при повышении уровня синхронизации увеличивается точность, с которой необходимо производить резонансно-частотную подстройку. И, насколько мне известно, стоило испытуемому владельцу глифа отойти метров на сто от изначального места подстройки, как уровень синхронизации падал до стандартных 10 %. Конечно, определённый прорыв наблюдается, но пройдёт ещё немало времени, прежде чем проект “Техномагия” найдёт прикладное применение. К тому же даже тридцать пять процентов синхронизации может дать лишь способности грубого пара-магического воздействия, без возможности влиять на форму.

— А можно осуществить эту… ну подстройку без глифа или протектора? — вскинул руку Шики Дильс.

Вопрос заставил инструктора ненадолго задуматься.

— Такие случаи хотя и редко, но бывали. По всему миру иногда находились люди, которые могли осуществить резонансно-частотную подстройку под окружающее их энергетическое поле самостоятельно, — некоторым даже удавалось создавать биот-барьер. Подобные случаи хоть и редки, но не уникальны. Обыватели часто называют таких людей — экстрасенсы, шаманы — возможно, они и чувствительны к энергетическому полю планеты, но, как правило, очень плохо могут контролировать свои способности.

— А биот-барьер, созданный одним человеком, может укрыть сразу несколько находящихся рядом? — не унимался Шики.

— В теории, — неуверенно ответила Руина, — Современной науке подобные случаи не известны.

— А может такой барьер защитить, например от взрыва? — Шики Дильс наглел прямо на глазах.

— Я так понимаю необходимо подробнее рассказать о принципе действия биот-барьеров, дабы избежать дальнейших вопросов, — чуть устало вздохнула инструктор. — Естественный и самый сильный инстинкт любого живого существа — инстинкт самосохранения. Многие современные учёные считают, что биот-барьеры являются проявлением именно этого инстинкта. Щит защищает от любых предметов, которые могут нанести вред организму. Но всем известно, что в бою биот-барьер отразит от пулю, но не спасёт от самого слабого удара в челюсть. Так происходит потому, что барьер не воспринимает за опасность другие живые существа. И ещё предметы, которые держат в руках другие люди, как в случае с холодным оружием. Многие бьются над разрешением этой проблемы уже долгие годы, но никто пока не смог изменить этого факта. Биот-барьер не защитит вас ни от дикого зверя, ни от укуса комара, ни от объятий вашей бабушки.

Руина Донелли легко рассмеялась.

“С юмором у неё конечно туговато” — внутренне улыбаясь, отметил Никро.

— Отвечая на ваш вопрос… — Руина Донелли кивком головы указала на Шики Дильса. — Как правило, взрыв страшен осколками, которые иногда могут быть не менее эффективны чем выстрел, от них биот-барьер может защитить очень даже неплохо. Как и в случаях с пулями, энергетическая защита просто разобьёт осколки в мелкую крошку. Если заряда глифа остаётся не так много, то биот-барьер начинает пропускать сквозь себя инородные тела, но максимально снижает их скорость, так, что, скорее всего вы отделаетесь небольшими царапинами. Однако, взрывы бывают разной мощности. Сильные взрывные волны могут расколоть биот-барьер.

— А протектор защищает хозяина биот-барьером? — донесся до ушей Никро вопрос с одной из первых парт. Локк быстро отыскал взглядом белый затылок Зига Заннинса, спросившего такую глупость.

— Конечно, — в снисходительной манере ответила инструктор, — иначе, почему бы протекторам так называться? К тому же “хозяин” — не совсем точное определение. Протектор — энергетическая психосущность, и это больше похоже на симбиоз, взаимовыгодное сосуществование. А потому протектор действительно изо всех сил будет стараться обеспечивать защиту. Протекторы способны не только создавать барьер, сравнимый с самыми современными аналогами, но также до определенной степени нивелировать повреждения физического тела. Например, останавливать кровотечения, выводить из организма некоторые яды или спасать от гипотермии. Чем выше процент синхронизации, тем более благотворное воздействие протектор оказывает на организм — в этом вы воочию можете убедиться, взглянув на нашего бессменного директора Алькурд Пардес, которому в этом году исполняется восьмой десяток, а он выглядит и чувствует себя на возраст в два раза меньше этого.

Аудитория ответила возбужденным шепотом. О директоре Алькурд Пардес Саймоне Стилвелле ходило множество легенд, но одна из самых невероятных была правдой. Протектор одарил директора “вечной молодостью”. Конечно, это только так называлась, — на самом деле директор старел, только очень медленно, и это позволяло ему бессменно управлять Алькурд Пардес вот уже пятьдесят пять лет. Директор редко показывался на публике, но его замедленно стареющее тело не было секретом и, конечно же, присутствующие в зале не могли не знать об этом. Взбудораженная реакция — просто обычное желание лишний раз обсудить подобное головокружащее чудо, посплетничать и помечтать о схожей судьбе.

Никро с небольшим презрением оглядел шепчущихся. Взгляд задержался на Сторле. Казалось, он спал, и ему даже что-то снилось — Трайбл периодически вздрагивал и двигал свободной рукой.

— Протектор не только осуществляет за миротворца резонансно-частотную подстройку к окружающему энергетическому полю, но и передаёт часть своих возможностей, — усиленный колонками голос инструктора перекрыл гвалт студентов, привлекая их внимание к лекции. — Но, запомните! Ни в коем случае не “учит” миротворца своим способностям. Ещё одному забавному заблуждению присущему только студентам нашей Академии мы обязаны Заку Смиту, — Руина Донелли насмешливо глянула на Полли; сестра Зака явно смутилась. — Первокурсники часто полагают, что все протекторы позволяют поджигать окружающие предметы и раскидывать направо и налево огненные шары, как в компьютерных играх. Это совсем не так. Каждый протектор в чём-то уникален и может предоставить только собственные способности изменения вибрации энергетических струн. Может показать вам “мелодии” одной-двух композиций, но не исполнить музыку всех исполнителей.

Руина взяла с кафедры лист бумаги, сделала несколько шагов левее, приблизившись к столу. Инструктор скомкала листок и бросила его на столешницу.

— На примере Зака Смита — некоторые протекторы действительно позволяют поджигать предметы. Ускоряя частицы бумаги и поднимая температуру её поверхности можно воспламенить лист.

Руина Донелли провела ладонью над скомканным клочком бумаги и он сию секунду вспыхнул странным зеленоватым пламенем.

— Но кто-то из миротворцев наоборот может повысить содержание молекул воды в предмете, а потом резко снизить температуру.

Почти до половины сгоревший скомканный листок погас и оброс небольшим слоем ледяной корки, превратившись в ледышку.

Голодные до подобных зрелищ студенты внимательно следили за пара-магическими фокусами. Удовлетворённая произведённым впечатлением инструктор вернулась к кафедре. Слушатели лекции взбудоражено начали обсуждать увиденное, не стесняясь молчащего преподавателя

— Мисс Донелли! — перекрикивая гул, вновь обратил на себя внимание Рен Траст.

— Мистресс Донелли, — холодно поправила Рена Руина.

— Хорошо. Мистресс Донелли, а вы можете ещё что-нибудь наколдовать?! — взрываясь гоготом, попросил Рыжий.

Руина резко взмахнула рукой и стрела, сотканная из сгустка ядовито-зеленого пламени, со скоростью ветра метнулась в сторону дремлющего Сторла. Зелёная вспышка лопнула прямо над ухом Трайбла. Языки пламени, шипя, мигом растворились в воздухе. Вскинув голову, Сторл потирал щеку, которую обожгло горячим воздухом, и растерянно озирался по сторонам, не совсем понимая, что произошло. Все слушатели лекции обратили взгляды к нему, не пытаясь сдержаться, смеялись в голос над Сторлом.

— Хватит спать, — отрезала Руина Донелли.

Дождавшись пока смех в аудитории сойдёт на нет, инструктор продолжила говорить.

— Запомните раз и навсегда. Я могу пробить биот-барьер на расстоянии, я могу поджечь противника простым движением руки, — Руина не рисовалась, говорила уверенно и даже несколько буднично, так, что ни у кого из присутствующих не оставалось сомнений — может! — Но это не “колдовство”. Я не могу превратить воду в вино, а свинец в золото. Многие учёные сходятся в том, что подобное становится возможно при абсолютной, стопроцентной подстройке, но это всего лишь теория. Современная пара-магия не способна полностью изменять физическое естество предметов, не способно вмешиваться в сознание людей. Колдовство — может. Единственный известный истории колдун Сет Хеккет — человек, развязавший Великую Всемирную Войну. Даже ребёнку ясно, что подобная власть, сосредоточенная в одних руках может представлять огромную опасность. В большинстве стран “колдовство” — то есть изменение физической сущности предмета или подчинение воли человека посредством пара-магического влияния, является уголовным преступлением. Не путайте эти два понятия, если не хотите попасть в неприятную ситуацию.

Студенты растеряно переглянулись. Никро осторожно кивнул, скорее больше для себя, нежели показывая инструктору или кому другому, что всё понял.

— В любом случае мне неизвестно ни одного случая, чтобы за последние пятьдесят лет нашёлся хоть один человек, который бы смог совершить хотя бы малюсенькое колдовство. Не смотря на все старания ищеек… — Руина осеклась. — То есть я хотела сказать отдела Ордена Снизошедшего Света.

Никро хмыкнул, вполне понимая оговорку инструктора. Снайпер и сам был такого же мнения о крестонсцах-инквизиторах. Орден Снизошедшего Света — сохранившаяся со средних веков военизированная религиозная организация, поддерживающая веру Снизошедшего Света. Изначально возникшая на территории государства Каталикон, религия Снизошедшего Света обрела удивительную популярность и стала практически основной религией материка Мистра.

Крестоносцы СС считали своим долгом избавлять мир от нечести, охотится за колдунами. Нечестью обычно выступали бедные реликты, которых СС истребляло промышленными масштабами, а колдунами и ведьмами — чувствительнее к экстрасенсорике люди, которых вместо того чтобы обучать пользоваться столь ценным даром, крестоносцы наставляли “на истинный путь ”, заставляя забыть о любых неординарных способностях.

— К сожалению, Орден Снизошедшего Света хоть и религиозная организация, но сила, с которой мировому сообществу необходимо считаться. В том числе и Алькурд Пардес. Их вклад во время войны нельзя недооценить. И в современном мире они занимают не последнюю роль, хотя и не влияют напрямую на решения ООСБ. Орден Снизошедшего Света, как общепризнанный авторитет, следит за порядком заседаний, в том числе сканируя психо-биотическое поле каждого из участников. Как вы знаете в зал ООСБ не допускаются люди даже с самыми малыми показателями резонанса энергетического поля. Это делается для того, чтобы быть уверенными, что на решение Совета не повлияют никакие пара-магические или колдовские факторы.

— А как они это проверяют?

— Как и все жрецы во все времена. “С помощью божьей” — растянулась в недоброй улыбке Руина, но быстро спохватившись продолжила. — Надеюсь, я не задела ничьих религиозных убеждений. Несмотря на то, что Академия Пардес под своей крышей объединяет представителей любых народов и стран все же официальная позиция ученых-миротворцев заключается в сходности природы протекторов и “ангелов”, используемых крестоносцами ордена СС. По сути это тоже психосущности, подстраивающие психо-биотическое поле человека под окружение с некоторыми отличиями и особенностями. Конечно же, СС не раскрывает подробностей, так же как Алькурд Пардес предпочитает держать в тайне технологию протекторов. Однако помимо всего прочего ангелы позволяют крестоносцам и инквизиторам сканировать активность психо-биотического поля, в чем убедилось все мировое сообщество после множества независимых экспериментов. Жаль, что СС не желает сотрудничать в сфере изучения пара-магии, мы могли бы многому научиться друг у друга.

Инструктор мечтательно задумалась о чем-то своём. Из этого состояния её вывел новый вопрос.

— А ещё!.. — воскликнула Полли привлекая внимание инструктора и запнулась, словно передумав. Но отступать уже было поздно. — Вы говорили об экстрасенсах. А возможно как-то увидеть что-то, что происходит далеко от тебя, почувствовать?..

Полли бросила красноречивый взгляд в сторону Никро, но снайпер и так уже всё понял — напрягся, ожидая ответа инструктора.

— Хм…Любая так называемая “экстрасенсорика” — ясновидение, телепатия, предвидение, чтение мыслей и тому подобное конечно вписывается в общую картину представлений о пара-магических эффектах, но как я уже говорила, подобных случаев официальной наукой зафиксировано не было.

Полли Смит кивнула, явно волнуясь. Руина Донелли обвела аудиторию взглядом, ожидая новых вопросов. Убедившись, что у слушателей таковых не имеется, она заговорила:

— Мы отвлеклись. Продолжим.

***

Занятие окончилось, студенты сонными вереницами покидали лекционный зал, как обычно что-то обсуждая. Никро подождал, пока рассосётся образовавшаяся в единственных дверях “пробка” и выскочил в коридор, желая поскорее добраться до своей комнаты. В конце длинного коридора его ждал сюрприз. Полли Смит стояла у стены и явно ждала его. Вид у девушки был взволнованный, она покусывала нижнюю губу и то и дело поглядывала на ремешок наручных часов, будто бы боялась опоздать куда-то.

— Отойдём, — сказала Полли, едва Никро поравнялся с ней. Не попросила, а утвердительным тоном потребовала.

Завернув за угол коридора, где вряд ли их мог заметить случайный прохожий, девушка жестом подозвала снайпера. Возможно, такие меры конспирации были и лишними — в подобный, довольно поздний час, коридоры были пусты, а практически все аудитории были заперты на ночь. Кроме того, снайпер был уверен, что вряд ли кому придет в голову шататься поздним вечером по учебным корпусам. Но Полли чего-то опасалась, а возможно ей просто было спокойнее в этом тёмном закутке.

— Ты помнишь о чем мы говорили тогда, в парке? — ещё сильнее закусывая губу, спросила Полли дрогнувшим голосом.

Вместо ответа Никро просто кивнул.

— Лилиан — сестра Заннинса — действительно видела убийство. Сегодня с утра всем сообщили, что профессор Тунг умер от сердечного приступа — никто даже не стал особо разбираться. А Лилиан… Она почувствовала, что его убивают. Помнишь, ты же сам тогда сказал, что манера речи очень похожа на манеру Тунга.

— Я делал вывод по двум фразам, — с сомнением пожал плечами Никро. — Я мог ошибиться.

— Нет… Я уверена. Его убили! И ещё одно убийство произошло в ночь праздника начала учебного года, хотя о нём открыто и не говорят. Ты слышал, что сказала инструктор — ясновидение в такой форме возможно.

— Но ещё она сказала, что ни одного случая не зафиксировано, — продолжал настаивать на скептической точке зрения Локк.

— Это не значит, что их не было! — повысив голос, практически выкрикнула Полли.

Только сейчас Никро заметил, что в глазах девушки, казавшихся в сумраке двумя малахитами, дрожали слезы.

— Нет. Лили видела это. У неё есть какой-то… Особый дар. Я верю… Я знаю это. Альберт Тунг умер не своей смертью. Его убили… Никро… Мне страшно.

Девушка сделала неловкий шаг вперёд и уткнулась в грудь снайпера, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Никро, ошеломлённый таким поступком, застыл соляным столбом раскинув в стороны руки, не зная, что ему делать.

Локк с какой-то неуместной грустью отметил, что, скорее всего, противоположный пол для него так и останется тёмной загадкой.

Глава 11

Представительства Алькурд Пардес должны

располагаться на территории стран,

входящих в состав ООСБ. Полномочия

миротворцев, на постоянной основе

прикреплённых к представительствам,

регулируются глобальным договором

между Алькурд Пардес и государством.

При возникновении локального конфликта,

или ситуации, угрожающей стабильности

региона, миротворческие силы

незамедлительно реагируют

руководствуясь условиями договора и

точными инструкциями.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 131.1)

Саймон Стилвелл тяжёлым злым взглядом сверлил отражение в зеркале. По ту сторону на него взирал подтянутый мужчина средних лет — усталый и не выспавшийся, но, несмотря на это с молодым, здорового цвета, лицом. Лишь глаза восьмидесятилетнего старика выдавали истинный возраст директора Алькурд Пардес.

Саймон Стилвелл был на ногах с рассвета — того момента как дежурный секретарь разбудил его трелью экстренной связи.

За спиной директора, на широком письменном столе в хаотичном порядке лежали листы доклада, обновляющегося раз в пятнадцать минут. Каждые четверть часа принтер визгливо жужжал и выплёвывал новый горячий листок испещрённый чёрными строчками. С каждым разом информации становилось всё больше. Абзацы, поначалу длиной в несколько предложений, стремительно росли. А настроение директора Алькурд Пардес становилось всё мрачнее.

Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором всплывали строки доклада. Саймон Стилвелл за последние три долгих часа, прочитал каждый листок десятки раз, и казалось, выучил их наизусть.

Незадолго да рассвета три миротворческих представительства, раскиданных по разным островам архипелага Айлет — страны Гаятри — подверглись массивному нападению неизвестного противника. Через пятнадцать минут сообщения о сражении поступили и от двух оставшихся подразделений Алькурд Пардес в островном государстве. Вместе с тем пришли подробности нападения, в которые было очень трудно поверить. Противником оказалась армия Гаятри. Ничуть не скрывая опознавательных знаков, формы и техники государственные вооруженные силы атаковали здания миротворческих представительств, не скупясь на средства — в ход шёл артиллерийский обстрел и тяжёлая боевая техника.

Обновляясь, доклад рассказывал о новых подробностях боя, потерях и организации противника. Миротворческие силы не могли просто обороняться. Противник навязывал бой в черте городов, атакуя жилые кварталы и гражданское население, на защиту которых миротворцы обязаны были встать.

На многочисленные вопросы, приходящие с каждым новым листком о том, как следует поступить в данной ситуации, директор Стилвелл рапортовал одинаково — в соответствии с уставом. А это значит защищать гражданское население и ждать помощи.

Практически сразу по приказу директора Стилвелла в сторону Гаятри было отправлено два корабля, дежуривших в нейтральных водах Средиземного Океана. Стоило морским судам приблизиться к островам Айлет, как они были незамедлительно обстреляны с берега. Миротворческим силам пришлось ответить. Противник явно ожидал подобного хода и успел подготовиться.

Спустя всего полчаса директор узнал, что по всем центральным мировым СМИ вспыхнули репортажи, в которых транслировалось одно и то же видео — атаки миротворческих кораблей, которые с безопасного расстояния расстреливают приграничные вооруженные силы Гаятри. Все телевизионные каналы как один объявили о вооруженном вторжении миротворцев в мирное государство. А Халли Бох — президент республики островов Гаятри дал гневное интервью, в котором сообщал о коварстве Алькурд Пардес и о многочисленных жертвах среди гражданского населения в черте крупнейших городов страны.

Директор Стилвелл в приступе бессильной ярости сжимал кулаки. Современное общество телеэкранам доверяет едва ли не больше чем самому себе. Кто-то, опережающий Алькурд Пардес на несколько шагов вперед, нагло дурил Стилвелла, обводил вокруг пальца, словно несмышленого слепого котёнка. И видимо надеялся, что под напором зловонной клеветы, директор Алькурд Пардес начнет совершать необдуманные поступки.

За спиной засвистел интерком. Стилвелл не шелохнулся, подходить к селектору было не зачем.

— Да? — подал голосовой сигнал хитроумному устройству директор и селектор тут же щёлкнул, включая громкую связь:

— Директор, — раздался на том конце взволнованный голос секретаря — На связи Генеральный председатель ООСБ…

— Соединяй, — перебив, отрезал директор Стилвелл и отвернулся от зеркала.

Интерком издал хрустящий звук радиопомех, означающий окончание разговора и практически одновременно с этим противоположная стена кабинета вспыхнула голубым прямоугольником экрана. Директор терпеливо ждал пока завершится соединение, требующееся для видеозвонка. Спустя несколько долгих секунд на экране возникло лицо человека, который был слишком известен, чтобы можно было обрадоваться его звонку в столь раннее время суток.

Генеральный председатель ООСБ Трюгве Вальдхайм смотрел на директора Алькурд Пардес с негодованием и, судя по напрягшимся мышцам лица, едва сдерживал проступающую сквозь маску вежливости злобу.

— Доброе утро директор Саймон Стилвелл, — холодно произнес председатель, взывая к помощи всё имеющееся у него самообладание, чтобы соблюсти традиционные приличия важной беседы.

— Давайте обойдемся без этих “кинтийских церемоний” и перейдем прямо к делу, — парировал Стилвелл, не желая ни секунды тратить на бесполезные приветствия.

— Хорошо, — проскрипел Трюгве Вальдхайм. — ООСБ в лице содружества государств даёт крайне негативную оценку действиям миротворческих сил в Гаятри и требует немедленного прекращения военных действий.

— Требует? — холодно переспросил Стилвелл. — Никто не вправе требовать чего-либо от Алькурд Пардес.

— Не забывайся Стилвелл! — брызжа слюной прямо в экран, разразился Вальдхайм, не в силах больше подавлять рвущийся наружу гнев. — Вы совсем потеряли страх? Что вы устроили в Гаятри? Зачем вам это было нужно? Алькурд Пардес мало одного острова, вам нужен архипелаг?!

— Какие же вы идиоты, — процедил сквозь зубы Саймон Стилвелл. — Подобная экспансия в любом случае окажется нелегитимной! Вы думаете, что Алькурд Пардес действительно хоть что-то выиграет от развязывания военного конфликта?

— Это вам виднее!

— Вы слепцы. Как вы могли поверить этим провокационным репортажам? Да посмотрите, боевые действия начались задолго до рассвета, а корабли вошли в воды Гаятри уже засветло… — директор Стилвелл взмахнул руками, пытаясь объяснить собеседнику что-то ещё, но был бесцеремонно прерван:

— Мне всё равно! Гаятри сообщила о нападении на свои города сразу же. Я сначала, не мог поверить, но когда увидел видеозаписи собственными глазами… — Трюгве Вальдхайм покачал головой. — ООСБ рекомендует миротворцам сложить оружие, иначе мы будем просто вынуждены принять меры по урегулированию конфликта.

— Это провокация! Там, на островах Айлет гибнут мирные люди, а мои подчиненные всеми силами пытаются уменьшить количество жертв, защищая гражданское население от армии их собственной страны! Если миротворцы сдадутся, могу с уверенностью сказать, что из тех, кто мог бы рассказать об истинном ходе событий в живых не останется никого!

— Я повторяю: мне всё равно! — настаивал на своем Генеральный председатель ООСБ. — Первым делом необходимо прекратить конфликт, а после — на заседании ООСБ разбираться кто прав, а кто виноват! С помощью слов, Стилвелл! А не оружия! Если этого не произойдет, то конфликт в Гаятри будет пацифицирован посредством объединённых вооружённых сил содружества государств.

— Мои подчиненные просто делают свою работу! Выполняют долг, сдерживают обещание, данное народу Гаятри защищать его от любых врагов — как внешних, так и внутренних! — злость собеседника передалась Стилвеллу. — Я пошлю ещё больше людей в Гаятри!

— Не смей! — рявкнул Вальдхайм. — Даже не думай! Объединённые вооружённые силы в течение двух ближайших часов установят блокаду вокруг острова Алькурд, а так же возьмут под вооруженную охрану все миротворческие представительства, разбросанные по Адаме. Любое несогласованное покидание территории Алькурд Пардес будет считаться актом международной агрессии!

— Не связывайте нам руки! Вы же не понимаете всей ситуации!

— Сегодня пройдет внеплановое заседание ООСБ, посвященное решению гаятрийского вопроса. Как Генеральный председатель, уведомляю вас об этом. В течение восьми часов вы должны прислать нового представителя интересов Пардес, иначе решение будет рассмотрено без участия со стороны миротворческих сил.

— Нового? — поразился директор Стилвелл. — Но как же действующий представитель?

— Исчез, — злорадствовал собеседник. — Вероятно, сбежал, не желая отвечать за глупый проступок своего начальства. И как же я его понимаю…

— Этого не может быть!

— Хватит, Стилвелл, — оборвал собеседника Вальдхайм. — Через восемь часов состоится заседание. Вопрос будет разрешен в любом случае, не зависимо от присутствия представителя Алькурд Пардес. Однако, с вашей стороны очень желательно объяснить свои действия перед лицом мирового сообщества. Разговор окончен.

Экран погас, разрывая видеосвязь между людьми отделенными тысячами километров. Позади стола привычно белела светлая стена, казавшаяся ещё ярче в лучах ламп дневного света — хотя уже миновал рассвет, утреннее солнце не давало достаточного количества света.

Саймон Стилвелл раздраженной походкой подошёл к столу и вручную включил интерком, что делал редко — только в очень плохом настроении.

— Луция ко мне, — сухо отдал приказ директор Алькурд Пардес. — Срочно.

***

Келу Лейк Виктор перехватил у дверей аудитории. Миротворец окликнул девушку прежде, чем она успела войти внутрь.

— У меня лекция… — недоуменно ответила Кела, как будто в подкреплении своих слов указывая на дверь.

— Ты уже слышала, что произошло? — пропустив мимо ушей замечание Лейк, задал вопрос Виктор.

— Об этом только и говорят, — поспешила ответить Кела. — Есть какие-то подробности?

— Есть… Но всё не так просто. Через восемь часов состоится совещание ООСБ. Наш официальный представитель пропал без вести. На заседании необходимо присутствовать кому-то от миротворцев. Это можешь быть только ты. У тебя одной на острове сейчас осталась лицензия. Все другие люди, кто мог бы это сделать теперь заперты в представительствах по разным странам — ООСБ установил блокаду вокруг каждого миротворческого отделения. А скоро эта участь постигнет и Алькурд. Ты должна вылетать немедленно.

Кела почувствовала, что мир уходит из-под ног.

— Так значит всё это… налёт, смерть Хана и… Всё было сделано специально?

— Да, кто-то планировал широкомасштабную акцию против Алькурд Пардес заранее. Были убиты миротворцы с действующими лицензиями на острове, чтобы никто не смог прибыть в ООСБ сегодня. Я сомневаюсь, что пропавший действующий представитель до сих пор жив. А твои трудности с возвращением из Гаятри после отпуска? Скорее всего были не спроста — они хотели задержать тебя там, чтобы не дать успеть попасть в Алькурд Пардес к этому дню. Но наверное их планы изменились…Чтобы там ни было — не важно, ты здесь и только ты сможешь защитить честь Алькурд Пардес на сегодняшнем заседании.

— Хайн… — Кела приложила к полуоткрытому рту ладонь. — Профессор Тунг… Он догадывался обо всем этом. Он знал, что ему грозит опасность, и пытался предостеречь и меня. Я же утверждала… Я доказывала тогда медперсоналу и вам, что это был не просто сердечный приступ!

— Да я знаю, — серьезно констатировал Луций. — Я был не прав. Мне очень жаль, что не поверил тебе, но сейчас есть только один человек, способный разрешить сложившуюся ситуацию.

— Нет… Нет, — Кела замотала головой из стороны в сторону, не желая верить в эти слова. — Я не смогу… Я не справлюсь.

— Возьми себя в руки. Это ерунда, — Виктор говорил настолько уверенно и убедительно, что в его слова трудно было не поверить. — Сейчас ты полетишь туда и поставишь всех этих зарвавшихся политиканов на место.

Кела впилась в Луция молящим взором.

— А вы…ты…вы поедите со мной?

— Нет. К сожалению, директор поручил мне особое задание. Но с тобой поедет Карл Лесанти — он сможет обеспечить защиту на должном уровне. Да, и возьми с собой свою группу.

— Зачем брать студентов? — изумилась девушка.

— Послушай, — Луций наклонился к девушке, придвигаясь так близко, что Кела чувствовала на свое щеке его дыхание — Не хочу об этом думать, но блокада острова вполне может перерасти в открытый бой. И чем меньше “желторотиков” останется тут, тем лучше.

“Да, а ещё, так как они всего лишь студенты, а не миротворцы, то они не попадут под трибунал в случае признания вины Алькурд Пардес, и, значит, смогут начать новую жизнь. При штурме же острова их ждет только одна судьба — гибель” — промелькнула в голове Келы мысль, которую она не решилась озвучить.

— Хорошо, — выдохнула девушка, соглашаясь. — Я представлю им это, как внеплановое практическое занятие.

Виктор Луций удовлетворительно кивнул и добавил:

— Будь осторожна — ты должна добраться до зала заседаний ООСБ невредимой.

Бросив на прощанье неопределенное: “Удачи”, миротворец спешным шагом удалился, оставляя наедине с самой собой растерянную девушку, на которую Алькурд Пардес возложило такую ответственность.

***

Кела Лейк опаздывала. В аудитории группы № 36 было непривычно шумно. Десять человек, половина из которых обычно и не думала даже общаться с кем бы то ни было, кроме самого себя и своего внутреннего мира, не могла создать громкого гула, который обычно наполнял аудитории других групп, в ожидании преподавателя.

Но сегодня был особенный день.

— Почему не посылают студентов? Я бы этих гаятрийцев голыми руками! — перекрикивал Рен, спорящих между собой Шики и Найю.

— Но неизвестно же ничего толком! — встряла Полли. — Нужно сначала разобраться…

Никро в этой перепалке не желал участвовать, как не желали Сторл и Майкл Фурье, что было совсем не удивительно. Тагирон внимательно слушал, что говорит каждый, но не высказывал собственных. Лусинэ Оуян с безразличным видом уткнулась в планшетник, что-то читая.

— Да нечего тут разбираться! Миротворцы обеспечивают в Гаятри защиту и вот она — благодарность в ответ! — настаивал на своём Рен.

— Она права. Никто не знает, что точно произошло! — Найа отвлеклась от спора с Дильсом и теперь пыталась образумить Траста. — Все эти сообщения вообще могут оказаться фальшивкой, провокацией.

— Нет. Смерти миротворцев в Гаятри реальны, это не может оказаться фальшивкой! — Рен был уверен в своей правоте.

— Вся Сеть только и говорит, как Алькурд Пардес напал на Гаятри, — заметил Шики Дильс.

— И ты тоже этому веришь? — поразился Рен, ударяя кулаком о ладонь.

— Но официально студентам ничего не объявляли об этой ситуации, — невпопад ответил Дильс.

— Глухой учит немого, — усмехнулась Лусинэ, не оборачиваясь к спорящим. — Один не умеет говорить, другой не умеет слушать.

— Чё ты там вякнула? — бросил вконец раздражённый Рен.

Лусинэ ответила ледяным молчанием.

— Да ладно вам. Неужели кто-то действительно думает, что директор Стилвелл мог отдать приказ о вторжении в Гаятри? — повис в воздухе вопрос Найи.

— Нет, — глухо ответил Зиг Заннинс со странной уверенностью в голосе — Директор Стилвелл совсем не такой человек.

Дверь аудитории распахнулась. Студенты затихли. Аудитория на мгновение погрузилась в напряженное молчание.

Кела Лейк сделала несколько неуверенных шагов. Одного взгляда хватало, чтобы отметить, как она взволнована и бледна. Куратор явно не желала показывать этого и изо всех сил держала себя в руках.

— Сегодня занятий не будет, ребята, — дрогнувшим голосом объявила Кела, а после, немного собравшись, более чётко и уверенно отчеканила. — Группа № 36, сегодня вы будете сопровождать меня во внеплановой поездке по пути в Объединенный Общемировой Совет Безопасности. На сборы у вас есть тридцать пять минут, после этого всем надлежит прибыть к административному корпусу. При себе иметь боевую форму и личное оружие. Выполняйте приказ.

— Шикарно, — обрадовано проговорил Рен себе под нос.

Глава 12

Ежегодная миграция Сакралийских виверн

проходит по пути Западного воздушного

течения. Реликты пересекают весь

Средиземный Океан — от вершин Сакралла

до пиков горной системы Игл без

единой остановки. За один день они

покрывают расстояние более, чем в

пять тысяч километров.

(“Удивительные явления дикого мира”. Цикл научно-популярных статей)

Винтовку Никро собрал в своей комнате заранее и теперь пробираясь по салону самолета, привычно пахнущего синтетикой обивки, следил за тем, чтобы не черкануть дулом “ Gr-1-ḗver ” по потолку. Привёл в полную боевую готовность своё оружие он на всякий случай, решив поступиться удобством передвижения. В узком салоне самолёта от винтовки естественно не было никакой пользы, но вот если по прибытии завяжется бой (А Никро не отметал подобной возможности), она может сильно пригодиться. Особенно если снайперу удастся пристроиться у одного из иллюминаторов, тянувшихся по всей длине корпуса самолёта, словно бойницы вдоль стены древней крепости.

Прислонив “Gr-1-ḗver” к выбранному креслу Никро принялся устраивать дорожную сумку на полку, нависшую над пассажирскими местами. Неожиданно снайпер получил ощутимый толчок в плечо. Повернув голову, Локк удивлённо приподнял одну из бровей. Рядом стоял Майкл Фурье и выжидающе смотрел, намекая на то, что Никро загородив собой проход, мешает ему.

“Ну конечно. Снизойти до разговора трудно. Попросить не мог, нужно обязательно толкаться.” — подумал Никро освобождая дорогу молчаливому зульфакарцу.

Проводив взглядом чернокожего великана, Локк упал в кресло и откинулся на высокую мягкую спинку. На удобстве Алькурд Пардес не экономил. Тянущиеся двумя рядами пассажирские места напоминали стандартный бизнес-класс и лишь немногим уступали ему в комфорте. Воздушное судно было предназначено для визитов в ООСБ, а так же для перемещения послов и иных важных дипломатических персон, которые удостаивали иногда своим визитом Алькурд Пардес. По обычным меркам самолет считался небольшим — пассажирские места были рассчитаны на три десятка человек.

Подготовка к полёту производилась в том же спешном порядке, что и сборы студентов группы № 36 — уже спустя полчаса, все десять подопечных куратора Лейк стояли у административного корпуса согласно приказу. Каждый со своим оружием, все как один сменившие повседневную синюю форму на её сероватый маскировочно-боевой вариант. По сравнению с обычной — эта форма была более удобной и функциональной. Внешний вид отличался куда большей агрессивностью, а на штанах и лёгких куртках прибавились многочисленные карманы и отделения. Юбки у женской части группы сменились на удобные брюки. Зиг Заннинс, проигнорировав указания Келы, так и остался в своих широких штанах и жилетке на голове тело. Рен, вместо стандартного верха формы нацепил на себя такую же кричащую, как и цвет его волос, красную куртку.

В ожидании Келы группа продолжала обсуждать конфликт в Гаятри и предстоящую поездку. Никро не вникал в окружающую его беседу, больше походившую на бесполезный спор. Снайпер был погружен в свои собственные размышления по этому поводу. А потому вздрогнул, когда подошедшая сзади Полли, приподнявшись на цыпочки, быстро зашептала на ухо Никро:

— Тот, кто подстроил нападение на Келу всё ещё среди них… — Полли намеренно сделала акцент на последнем слове, отделяя себя от одногруппников. — Что если он… или она попытается довершить начатое до конца.

Никро нахмурился. Ему тоже не улыбалось подставлять собственную спину потенциальному предателю, но выбора не оставалось.

— Не думаю, что он рискнет предпринять что-то, пока мы будем в воздухе, а в остальном — просто будь внимательна, — попытался успокоить девушку Локк.

Полли дала обещание не спускать глаз с каждого в группе, но так и не смогла скрыть волнения в голосе, да особо и не старалась…

…Куратор Лейк и Карл Лесанти сидели у кабины пилотов и о чём-то тихо говорили — точнее говорила в основном Кела, судя по активной жестикуляции. Их беседу бесцеремонно оборвал Траст. Подойдя вплотную, проигнорировав просьбу пилота занять места и не вставать с кресел до того, как самолёт окажется в воздухе, Рен не дожидаясь пока Кела закончит последнюю фразу выпалил:

— Почему мы летим не в Гаятри?!

Возмущенный вопрос эхом прокатился по салону самолёта, привлекая всеобщее внимание. Кела опешив, замялась, не зная, что ответить. Видя это, инициативу взял на себя Карл Лесанти:

— Необходимо занять места. Самолёт взлетает, — сухо заметил инструктор.

— К чёрту, — Рен всё никак не желал успокаиваться. — Наше место на островах Гаятри. Мы должны прийти на помощь.

— Но приказ поступил от самого директора, — попыталась возразить Кела. — Заседание ООСБ…

— Ты собираешься в одиночку перебить всю армию Гаятри, Рен? — прервал Лейк Лесанти, отчётливо понимая, что в таком состоянии до Траста не дойдут её аргументы и доводы. — Причём голыми руками? Насколько я знаю твоя боевая специализация рукопашный бой?

— Но инструктор, — Рен резко перешел с упреков на оправдания. — Я чувствую, что мы просто потеряем время впустую. Нужно действовать, а не разводить бесполезное пустословие в зале Совета Безопасности.

— Иногда слова решают гораздо больше, чем любое оружие, — серьезно произнес Карл Лесанти. — Займи место. Это приказ.

Траст не решился продолжать спор. Никро усмехнулся, отворачиваясь к иллюминатору. Видеть, как ставят на место надоедливого Рена, оказалось неожиданно приятно.

Студенты уже заняли свои места, и все как один ожидали момента взлёта. Никро подперев подбородок рукой, смотрел сквозь стекло на асфальт взлётной полосы и думал о том, что если бы он не провалил экзамен, то вполне мог сейчас погибать в бою где-то в Гаятри или готовиться к обороне острова Алькурд. Хотя от студентов до поры до времени это скрывали — линия оружейных установок острова уже начинала функционировать в полном боевом режиме. А дежурившие в аэропорту миротворцы ещё во время предполётного технического обслуживания самолёта получили приказ об официальном переводе на военное положение — это снайпер поспешил отметить про себя, как только вошёл в ангар. Никро слабо улыбнулся своей мысли.

Самолёт, загудев, медленно пополз по взлетной полосе аэродрома острова Алькурд. Впереди ждало только небо и шесть часов беспрерывного полёта над океанскими водами.

***

Холод растекался по телу. Немели пальцы рук и ног. Замерзала кровь. Сначала, похрустывая, застывали капилляры — превращались в красные острые льдинки. Потом, густея, превращались в лёд более крупные вены. Окружающая плоть не чувствовала боли — она давно потеряла эту способность омертвев от непереносимого холода, пронзающего тело насквозь. Сердце, сделав последний удар, сморщилось и затвердело, покрываясь слоем розового инея.

В считанные мгновения тело живого человека превратилось в изваяние, в ледяную статую.

Кела не могла пошевелиться. Она не могла даже перевести взгляда, осмотреть себя. Глаза застыли, уперев взгляд в одну точку. Кела Лейк оказалась заперта в собственном теле. Холод рос с каждым мгновением, и, казалось, внутри замерзало всё — даже чувства девушки.

Первой исчезла Печаль. Далее пропал Страх. Просто растворился в бездне ледяного безразличия. Застывали, превращаясь в красивые, но абсолютно бесполезные прозрачные скульптуры Сострадание, Жалость, Печаль. Покрываясь морозными узорами, выцветали Воспоминания. Рассыпались Сомнения, Гнев и Мечты.

Последней разбилась Надежда, разлетевшись на тысячи хрустальных сияющих льдинок.

Кела пришла в себя резко — как будто кто-то насильно выдернул её из царства грёз. Ноги были холодными — словно бы страшный сон продолжался и наяву. Так бывало каждый раз, когда девушке снился кошмар. Поясница болела, а шея ныла. В кресле очень нелегко найти удобную позу для сна, каким бы комфортабельным оно ни было. Руки ощутимо кололо иголками — застоявшаяся во время сна кровь с новой силой заструилась по конечностям.

Келе потребовалось несколько секунд, чтобы окончательно прийти в себя. Причина, по которой девушка проснулась, показалась ей обычной турбулентностью. Спустя несколько секунд самолёт тряхануло снова. На этот раз у Келы не осталось никаких сомнений — это не было похоже на воздушную яму.

Место рядом пустовало. Кела поискала взглядом Лесанти, его нигде не было. Зато девушка не могла не отметить странное оживление в салоне. Студенты — практически все, повскакивав со своих мест, взволнованно толпились у иллюминаторов.

— Что случилось? — громко осведомилась Кела, уже предчувствуя самое плохое.

Ей в ответ разлился нестройный гвалт объяснений. Лишь одно слово, повторялось чаще других, лишь одно слово можно было отчетливо разобрать в веренице других.

Виверны.

Куратор кинулась к ближайшему иллюминатору, рядом со своими подопечными и ужаснулась увиденному.

В их сторону двигалась стая тёмно-зеленых крылатых существ. Среди мешанины крыльев и хвостов Кела не решилась бы назвать число особей. Их было чуть меньше десятка, но, сколько точно — семь, восемь, девять — разглядеть не удавалось.

Самолёт ощутимо накренился — пилот давал крутой вираж, пытаясь уйти с пути опасных реликтов. Но было уже поздно. Виверны заметили необычную металлическую птицу и открыли сезон охоты.

Реликты бросились врассыпную — удивительно слажено и синхронно. Пилот ощутимо прибавил скорости, выжимая из двигателей всю мощность, на которую те были способны. Уйти от виверн не получалось. Рассекая воздух перепончатыми крыльями, твари преследовали самолёт.

Пока не решаясь атаковать, виверны выжидающе кружили, пролетая в опасной близости от крыльев и хвоста самолёта. Казалось, для них не составляло никакой трудности удерживать скорость, с которой летело воздушное судно, предназначенное для межконтинентальных полётов. Твари хищно разевали пасти, из стороны в сторону молотили чешуйчатыми хвостами, оканчивающиеся серебряной иглой длинного шипа.

Теперь Кела поняла, почему виверн так часто принимали за драконов. Некогда крылатые ящеры были полноправными властелинами небес. Виверны при драконах занимали примерно такое же место, какое занимают гиены подле льва в жаркой саванне. Падальщики предпочитали не вставать на пути грозных хищников, трусливо держась на расстоянии и надеясь на то, что им останется что-то из добычи.

Вымершими тысячу лет назад ящерами до сих пор пугали маленьких детей. А виверны заняли вакантное место властителей неба. Длинной они не достигали более, чем пяти метров, но и этого хватало, чтобы считаться самым большим существом в воздухе. Сущность же падальщиков не пропала даже спустя века. Реликты всегда охотились в стае, нападая на добычу превосходящими силами.

Одна из виверн, набравшись храбрости, ударила в бок самолёта собственным телом, после чего сложив крылья, резко ушла вниз. Удар вышел несильным — виверна как будто проверяла корпус воздушного судна на прочность. Тварь несколько подотстала от стаи, но быстро нагнала реликтов и их, тщетно пытающуюся сбежать добычу.

Сторл присвистнул, достал из кармана помятую пачку сигарет. Трайбл флегматично прикусил фильтр одной из никотиновых палочек, губами вытаскивая её из оставшейся немногочисленной кампании близняшек. Щелчок зажигалки привлек внимание Келы Лейк.

— Сторл Трайбл! Ты чего творишь? — изумилась она наглости студента. — Здесь запрещёно курить!

— Какая разница? — пожал плечами Сторл, выпуская взлохмаченную струйку терпкого дыма. — Через пять минут всем будет уже без разницы.

Кела возмущено выдохнула, не найдя достойных аргументов для возражений такому фатальному заявлению. Взгляд её метался с одного лица на другое. Практически все студенты разделяли опасения Сторла, хотя и старались не подавать вида. Кела почувствовала, как колючий приступ паники подступил к горлу. Она с горечью подумала, что с удовольствием бы позаимствовала немного мужества у этих ребят, ведь сама держалась из последних сил, готовая разрыдаться.

— Без паники, — Карл Лесанти тяжелым шагом вышел из кабины пилота.

Одиннадцать пар метнули в мужчину вопросительные взгляды.

— Курс нашего полёта по случайности пересёкся с путем сезонной миграции виверн. Но пилот делает всё возможное, чтобы уйти от преследования, — спокойно объяснил Лесанти

— Пересеклись? По случайности? — не поверила своим ушам Кела. — Как такое вообще могло произойти?

— Не знаю. Возможно, виверны изменили свои привычки или попросту сбились с пути. Я что специалист по реликтам? — огрызнулся Карл.

— Но уйти нам не удастся! — возмутился Рен, тыча пальцем в иллюминатор. — Эти ящерицы спокойно держат скорость самолёта, не отставая. Скоро они начнут нападать!

Словно в подтверждении его слов самолёт сотрясся от нового удара. Ещё одна виверна ударила о металлический бок самолёта.

— Надо что-то делать! — крикнул пилот в салон. — Долго удерживать самолёт я не смогу, особенно если они начнут наваливаться все разом!

Карл Лесанти в задумчивости почесал щетину и, бормоча себе под нос, вторил словам пилота: “Надо что-то делать…”, словно колеблясь перед каким-то ответственным выбором. Потратив на это несколько секунд, Карл хмуро кивнул и велел всем отойти от иллюминатора.

Инструктор протянул руку вперед, словно указывая кому-то на место, вокруг которого только что расступились студенты. Он распахнул ладонь, как обычно делают люди, когда хотят согреть озябшие руки у пламени костра. Лесанти глубоко вздохнул и зажмурил глаза.

Сначала тусклым светом стали серебриться пальцы. Спустя мгновения свет набрал силы, заструился по руке, стал окружать торс, голову инструктора. Спустя всего несколько секунд сияние тонким слоем серебряной пленки покрывало всё тело Карла. Тот по-прежнему стоял, не открывая глаз. Мускулы на лице едва заметно подрагивали от напряжения. Протянутую вперёд руку била куда более ощутимая дрожь.

Свет стал тускнеть, собираться обратно в ладонь, превращаясь в шар. В серебряном пламени этого увеличивающегося в объемах шара исчезла ладонь, а вскоре и оставшаяся часть руки стала невидима за сиянием.

Лесанти распахнул глаза.

В этот момент световой шар артиллерийским снарядом сорвался с руки. Пролетев сквозь тройной слой фюзеляжа, будто бы его и не существовало, шар света не оставил за собой и следа. Серая синтетическая материя обивки в том месте, через которое только что прошёл серебристый шар, ничем не отличалась от метров такой же обивки по всему салону. Для чистого сгустка энергии не существовало физических преград.

Взгляды собравшихся обратились к иллюминаторам. Все как один желали увидеть, что произойдёт дальше. Кто-то пыхтел, кто-то громким шёпотом переругивался, отталкивая с удобной позиции для наблюдения соседа.

Кела не отставая от подопечных, прильнула к стеклу. Она никогда не видела протектора в бою до этого.

Закованная в серебряный металл фигура внушительных размеров, отдаленно напоминала человеческую. Величина протектора Лесанти была сравнима с величиной самолёта. Широкоплечий, полностью облаченный в серебристую броню протектор сильно походил на средневекового рыцаря, сошедшего с экрана обучающего компьютера. В руке он сжимал длинное копьё, напоминающее те, что использовались на рыцарских турнирах в отделённом от этого момента толщей веков средневековье.

Металлический великан расправил огромные острые крылья, серебрящиеся тем же металлом, что и остальные доспехи и стрелой рванул к ближайшей виверне, насаживая её на острую пику. А через миг— протектор и поверженная им зверюга пропали из поля зрения наблюдателей, отстав от несущегося вперед самолёта. Лишь полоса серебряного света зазмеилась вслед за протектором, словно хвост из газа и пыли, неотрывно следующий за кометой.

Рен в свойственной ему манере обрадовано взвизгнул и сделал было несколько шагов к Карлу Лесанти, но был вовремя остановлен Тагироном. Молчаливый гений осуждающе покачал головой. Судя по всему, контролирование протектора в бою было не самым лёгким занятием, и мешать инструктору сейчас было бы плохой идеей.

Ближайшая виверна с яростью ударила о борт самолёта. В отличие от предшественниц, в этот удар тварь вложила куда больше силы. Полли в испуге отпрянула, да и все остальные, за исключением Лесанти, как минимум, вздрогнули. У Сторла выпала из зубов сигарета. Трайбл затоптал её ногой.

Иллюминаторы, которым не посчастливилось оказаться на пути удара реликта, не смогли избежать повреждений. Их покрыла паутинка тонких трещин. Кела до боли закусила губу. Если стекла лопнут, и произойдет разгерметизация — им не сможет помочь уже ничто. В этот момент, она завидовала Лесанти, перехватывала восторженные взгляды студентов и корила себя. Корила за то, что не могла ничего поделать в данной ситуации, кроме как быть молчаливым наблюдателем. Корила за собственную слабость, а слабость за то, что та не позволяла завоевать уважения своих подопечных.

Ещё один удар настиг самолёт сверху. С быстрым визжащим скрипом шип на хвосте виверны прочертил борозду по обшивке самолета. Виверны вокруг оживились. Часто меняли траектории полёта то появляясь, то вновь исчезая из поля зрения наблюдающих.

Но маневры реликтам не помогали. То и дело одна из тварей погибала, насаженная на остриё пики — снесённая прочь протектором, оставляющим за собой росчерк прямой серебристой линии. Стая крылатых тварей редела. Реликтов охватывала всё большая паника, а находящихся в салоне — всё большая уверенность в том, что им удастся ещё ступить на твёрдую землю.

Последняя из виверн была заметно крупнее остальных, и как это часто бывает в диком мире — по праву самой сильной особи являлась вожаком небольшой стаи. Оставшись в одиночестве, впавшая в панику тварь решилась на отчаянный поступок. Она бросилась наперерез самолёту и резко развернулась прямо перед кабиной пилота. Видимо реликт надеялся на то, что самолет, врезавшись в неё, не сможет продолжать полёта. Бурлящая жажда первобытной звериной мести переборола инстинкт самосохранения.

Пилот не успевал ничего предпринять. Он даже и не пытался, смирившись и приготовившись к быстрой и неминуемой гибели в клубах яркого пламени и черного дыма.

В этот самый момент смазанная полоса серебряного света снесла реликта с пути. Оторопевший пилот, для которого происходящее показалось быстрой нарезкой из страшного видеоролика, не сразу поверил, что всё обошлось. А придя в себя — завопил не своим от радости голосом, обернувшись в салон:

— Лесанти! Чёрт возьми, ты это сделал! С меня виски, как только приземлимся!

Карл вымученно улыбнулся и повалился на одно из кресел, утирая со лба испарину.

Кела, будто сквозь мутное и плохо пропускающее звук стекло смотрела, как большинство студентов пытаются что-то с радостью сказать этому мужчине или просто с одобрением смотрят на него. Именно Карл Лесанти сумел спасти всех в такой, казалось безвыходной ситуации. Судя по внешнему виду — далось это ему нелегко. Мужчина выглядел смертельно уставшим. Кела слышала, что контролировать протектора в физическом мире крайне тяжело, но впервые видела последствия этого.

Как никогда раньше она жалела о том, что не смогла в своё время обрести подобную силу. Кела всегда испытывала грусть и обиду по этому поводу, но никогда не ощущала это так остро. Отсутствие протектора для миротворца делало его сродни инвалиду.

Кела неосознанно сжала кулаки — ногти с болью впились в кожу ладоней. Как давно её не охватывало настолько сильное чувство собственной слабости и ненужности. Какой же глупой она была, когда пыталась завоевать уважение и доверие этих студентов.

“Охота на целесцеру? Какая чушь!”

Девушка отчётливо понимала, что ей никогда не совершить чего-то подобного, что на её глазах удалось Карлу Лесанти.

Но этот полет… Вся эта поездка в целом давала девушке уникальную возможность, которую она во что бы то ни стало не должна была упустить. Кела сгорала от жгучего желания в одночасье заявить о себе, завоевать уважение не только вверенных ей студентов, но и коллег и даже просто незнакомых миротворцев, которые ни во что не ставили тех, кто по каким-то причинам не смогли обрести протектора.

Кела Лейк мысленно убеждала саму себя, что обязана сейчас быть сильной. Кела должна была проявить силу единственным способом, которым умела. С помощью дипломатии — с достоинством отстояв позицию Алькурд Пардес на заседании Совета Безопасности. Она всегда верила в правильность и возможность мирного пути решения проблем в любых ситуациях. И потеря веры в такой ответственный день была непозволительной роскошью.

Глава 13

Транспортное средство миротворца

экстерриториально по отношению к

юрисдикции места пребывания.

Оно не может быть изъято,

реквизировано или подвергнуто

любым видам досмотра.

(Глобальный Договор № 171-67. “О международном статусе миротворца” ст. 94)

Штаб-квартира ООСБ располагалась на острове “Единения” — искусственно возведенном клочке суши посреди вод океана. Это был амбициозный и дорогой проект, когда мировое сообщество, пытаясь забыть былые разногласия, сотрудничало рука об руку, ради достижения общей цели. В честь всем известного мифа о появление всеобщего языка, результат одного из самых грандиозных строительств в истории человечества был назван “островом Единения”. Создателям показалось, что подобное название в полной мере отражает надежды, стремления и идеалы, которые олицетворяет собой ООСБ.

Сразу после Великой Всемирной Войны заседания ООСБ проводились в столицах крупных держав, что вызывало огромное количество недовольства среди представителей иных народов и государств. Политики и СМИ во всю трубили о том, что при подобных обстоятельствах определения, выносимые ООСБ, не могут быть объективными. Решение проблемы искали долго — пытались составлять графики заседаний, учитывать пожелания каждой из сторон. Штаб-квартира ООСБ переезжала из страны в страну, из столицы в столицу и всё это лишь усиливало раздоры и разногласия.

Тогда-то, руководствуясь успешным примером Алькурд Пардес, решено было перенести штаб-квартиру на территорию, не принадлежащую ни одному из существующих государств. И вот уже четверть века заседания ООСБ проходили на острове “Единение” в нейтральных водах южного полушария Адамы.

Едва ли не большую часть этого рукотворного острова занимал аэропорт. Ранее многие послы и представители пребывали на остров на кораблях. На сегодняшний день никто из высокопоставленных чинов и дипломатов не использовал морской транспорт, предпочитая комфортабельные и быстрые воздушные суда.

Кроме аэропорта и непосредственно самого Совета Безопасности, представляющего из себя огромный комплекс, являющийся достойным центром культурной и политической жизни Адамы, остров мог предложить своим гостям многое другое. Жилые апартаменты для гостей и постоянных представителей, оборудованные по высочайшим гостиничным стандартам являлись не единственным местом, где могли проводить время дипломаты и послы. К их услугам остров Единения мог любезно предложить многочисленные рестораны и закусочные, тренировочные залы и бассейны, даже теннисные корты и многое другое. В своё время об этом поднимали шумиху журналисты, обвиняя участников заседаний ООСБ в праздном времяпрепровождении вместо решения глобальных вопросов. Но подобные новости не вызвали желательного резонанса среди публики и всяческие выпады в сторону дипломатов и служащих ООСБ быстро сошли на нет…

…Самолёт завершал обязательный круг над островом, запрашивая разрешение на посадку. Голос диспетчера, руководящего посадкой, был сух. В его интонациях проскальзывали плохо скрываемые нотки раздражения.

Кела барабанила пальцами по подлокотнику кресла, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Она не могла позволить себе подвести стольких людей. Если бы профессор Тунг был здесь, он бы сумел поддержать её.

При мысли об Альберте Тунге к горлу сам собой подступил колючий комок, а на глаза навернулись слёзы. Кела зажмурилась, пытаясь очистить голову от всех посторонних мыслей.

Сегодня ей понадобиться не только выдержка и мужество, но и чистый разум.

***

Кела остановилась на верхней ступени трапа и оглядела посадочную полосу. Подготовились к их встрече заранее и очень основательно.

Внизу стояло двое людей в темных деловых костюмах и солнцезащитных очках, окруженными десятком вооружённых охранников в форме службы безопасности ООСБ. Чуть в отдалении треугольником располагались три черных бронированных грузовика с яркими белыми надписями по бокам.

“Спецназ” — отметила про себя Кела машинально.

Машины расставили таким образом, чтобы в случае чего, они могли бы послужить надежным укрытием в перестрелке.

Кела порыскала взглядом по крыше аэропорта и двум ближайшим башням. Она не смогла обнаружить снайперов, но не сомневалась — они там были. Девушка буквально кожей чувствовала, что взята на прицел несколькими десятками людей, которые только и ждут команды, чтобы в следующую секунду выстрелить.

— Разговаривать буду я, — оборачиваясь в салон, громко объявила Лейк, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более уверенно. — Все остальные ждут здесь и не предпринимают никаких глупостей без моих указаний.

Кела пересеклась взглядом с Карлом. Тот одобрительно кивнул, соглашаясь, и как будто без слов уверяя, что проследит за студентами, не даст им сделать необдуманных поступков.

Кела Лейк глубоко вздохнула, в надежде успокоить себя с помощью медленногодыхания и стала неторопливо, с чувством собственного достоинства спускаться по трапу.

— Здравствуйте, — обратился к девушке один из мужчин в пиджаке, снимая солнцезащитные очки, после чего представился. — Агент Линч— служба безопасности островного комплекса “Единение”. Вы должно быть тот самый представитель Алькурд Пардес, о котором было заявлено утром?

— Кела Лейк. Официально уполномоченный временный представитель интересов Алькурд Пардес, — отчеканила девушка, протягивая пластиковую карточку-лицензию, подтверждающую её квалификацию и полномочия.

Агент Линч повертел карточку в руках и небрежным жестом передал её своему коллеге, стоящему рядом, после чего тоном, не терпящим возражений, заявил:

— Вы должны пройти с нами.

— Основания?

— Миротворческие силы подозреваются в сговоре и совершении преступления против мира и человечества. Мы хотим убедиться, что вы лично и все кто с вами находятся, — Агент Линч небрежно кивнул в сторону самолёта, — не представляете опасности для членов ООСБ.

Кела Лейк взволнованно сглотнула. Девушке пришлось долгие мгновения выдерживать на себе пристальный взгляд собеседника, подбирая слова для ответа. Ведь от этого ответа зависел сценарий её дальнейшего пребывания здесь.

— Вина Алькурд Пардес может быть установлена только в рамках заседания международного суда. А до того времени в отношении всех миротворцев и их подчинённых продолжают действовать международные нормативно-правовые акты, которые являются вышестоящими по отношению к регламенту вашей службы безопасности. А это значит, что никто не имеет права задерживать меня или моё сопровождение, — Кела указала рукой на самолёт. — Никто не имеет права ограничивать мою свободу передвижения и чинить иные препятствия мне и моим людям…

Второй агент, не дожидаясь окончания обоснования доводов Келы, швырнул девушке в лицо карточку с её лицензией. Карточка обожгла слабой пощечиной и шлепнулась на асфальт. Кела Лейк не шелохнулась.

— Вы забываетесь! — вскричал второй агент. — Хорошо устроились, как обычно — прикрываетесь своими бумажками!

— Кроме того, — твёрдо проговорила Кела, игнорируя эти слова. — На основании Глобального договора № 171-67 ваши люди не имеют права допрашивать меня или моих подчинённых, подвергать досмотру и обыску борт воздушного судна, являющегося собственностью Алькурд Пардес и изымать личные вещи, в том числе и оружие.

Лицо второго агента побагровело от злости, но Кела не обращала на него внимания, продолжая смотреть в глаза тому, что представился, называя себя Линчем.

— Мы проделали долгий путь и очень устали, — продолжала “наступление” Кела. — Через час я должна предстать на заседании ООСБ и хотела бы ещё успеть принять душ, если вы не возражаете.

Повисло напряженное молчание. На секунду Кела вдруг представила, как один из снайперов не выдержав затянувшейся паузы, стреляет ей в голову. Ощущения сильного покалывания во лбу, куда как предполагала девушка и была нацеленная невидимая винтовка, нарастало, становясь трудно терпимым.

— Конечно, — наконец оборвал гнетущую тишину агент Линч, поднимая с земли карточку-лицензию и протягивая её девушке. — Мы рады приветствовать вас и ваших подчинённых на острове. Силы службы безопасности будут рады сопровождать и обеспечивать вашу безопасность по пути к гостиничному комплексу.

***

Никро чиркнул зажигалкой, ловя распустившийся огонёк пламени на конец черной сигареты, и сделал глубокую затяжку. Вдохнув полной грудью и пропустив через свои лёгкие табачный дым, снайпер, прикрыв глаза, выпустил красноватое облачко. Стоя у входа в гостиничный комплекс, он по-профессиональному внимательным взглядом смотрел на возвышающееся главное здание ООСБ. Оно представляло из себя тридцатидевятиэтажную высотку, спроектированную в западном стиле. Огромные окна каждого этажа отделённые друг от друга едва заметными полосками черного пластика составляли огромное стеклянное панно, гигантским зеркалом отражающее всё, что происходит в небе. Сейчас по фасадной стороне здания медленно плыли белые кучевые облака.

Никро не слышал всего разговора, произошедшего на взлётно-посадочной полосе аэродрома, но отдельные фразы до него долетали. В основном это были реплики Келы Лейк. Инструктор — наверняка не осознанно, а просто сильно волнуясь — говорила громче, будто надеясь, что от этого будет зависеть успешность понимания её доводов.

Никро не был невеждой в области права и понимал, что строго говоря, как выразился бы Рен Траст, Кела Лейк попросту “взяла на понт” агентов внутренней безопасности. Ведь студенты Академии Пардес не являлись миротворцами и, следовательно, не имели дипломатических привилегий и иммунитетов. А значит, что при прохождении через здание аэропорта студенты должны были бы на время расстаться со своим личным оружием или, по меньшей мере — привести в не боевое состояние. Если бы Локку пришлось тратить всеобщее время на разбор винтовки и складывание её частей в сумку, под пристальным вниманием нескольких недовольных десятков глаз, стыду, наверное, не было бы предела. А ведь всего шесть часов назад собрать и зарядить винтовку показалось неплохой идеей.

— Вот ты где, — Полли окликнула его из-за спины. — Я думаю это надо сделать прямо сейчас.

Тон девушки был не терпящим возражения.

— Сейчас? — удивился Локк.

— Да, — утвердительно кивнула Полли Смит. — Пойдём.

Никро пожал плечами, ещё раз втянул в себя сладковатый дым и отправил окурок в ближайшую урну.

***

В гостиничном номере Кела Лейк оказалась не одна. Карл Лесанти сидел на кресле у стены. К ножке кресла прислонялся тяжёлый, внушающий уважение, дробовик. Можно даже не сомневаться в том, что в случае чего, инструктор мог в мгновение ока схватить оружие и выстрелить, если бы это понадобилось.

Полли и Никро постучавшись в дверь, по всей видимости, прервали какой-то разговор. Никро сразу отметил, что куратор группы № 36 сменила одежду — теперь на ней был серый деловой костюм, в котором, наверное, она и собиралась предстать перед членами Совета Безопасности. Судя по ещё не до конца высохшим волосам, душ Кела принять всё-таки успела. На кровати в хаотичном порядке была разбросана какая-то одежда, перелистывал слайды скринсейвера планшетный компьютер.

Куратор удивленно осмотрела двоих подопечных стоявших на пороге с крайне решительными выражениями лиц.

— Нам нужно поговорить с вами, — тоном, не терпящим возражений, сообщил Никро.

Идея рассказать о результатах их кустарного расследования обсуждалась Полли и Никро давно, но возможности поговорить с куратором с глазу на глаз во время последних немногочисленных деньков, когда Кела уже более-менее смогла обходиться без медицинского ухода, практически не было.

Полли была абсолютно убеждена, что куратор обязана знать: произошедшее внутри полигона № 2 не было несчастным случаем. Никро был не против, но предпочитал в этом вопросе держаться стороны, предоставив девушке самой решать, когда и сколько следует рассказывать Келе. Смит надеялась, что в номере им удастся наконец-то остаться с Лейк наедине. Увидев сидящего в дальнем углу инструктора Лесанти, девушка немного растерялась.

Локк скользнул взглядом по Карлу и, оттеснив недоумевающую Келу, прошёл к центру комнаты. Факт присутствия инструктора рукопашного боя ничуть не смутил снайпера. Смит, очнувшись от лёгкого ступора, юркнула следом.

Никро и Полли потребовалось всего десять минут, чтобы рассказать о случившееся во время “охоты” внутри полигона № 2, а также изложить свои выводы относительно произошедшего.

Кела слушала предельно внимательно, не перебивая. Куратор даже не пыталась скрывать своего волнения, напряжённо морщась и нервно заламывая пальцы рук. Лицо Карла Лесанти больше напоминало застывшую маску, однако Никро не сомневался — инструктор не упускал ни единого сказанного слова.

— Так значит, вы думаете, что меня хотел убить кто-то из студентов группы? — поразилась Кела, когда сбивчивые объяснения Полли и редкие уточнения Никро подошли к концу.

— Это единственный напрашивающийся вывод, — пожал плечами Локк.

— Не думала, что всё так обернётся… — прошептала Кела и густо покраснела, смущаясь того, что неосознанно произнесла эти слова вслух.

— Судя по всему, операцию с целью скомпрометировать Алькурд Пардес готовили давно, — высказал своё мнение Карл. — Гаятри, убийства в Академии, новости, искажающие действительность…

— Убийства? — переспросила Полли испуганно.

— Да… — Кела тяжело вздохнула. — Об этом не сообщали студентам, но погибли двое миротворцев. До сегодняшнего дня их смерти считали не связанными между собой. Но они оба владели лицензией на представительство. Так же как и Альберт Тунг… Хотя в его крови и не было обнаружено следов токсичных вещёств, а смерть наступила в результате сердечного приступа я уверена, что это тоже было убийством.

“Кто-то очень сильно не хотел, чтобы на сегодняшнем заседании ООСБ присутствовала сторона миротворцев” — мысленно ухмыльнулся Никро.

— Потому мы и рассказали всё вам, — горячо пояснила Полли, — Мы опасаемся за вашу жизнь. Вы должны быть осторожнее.

— Чтобы не задумали против меня, мы уже победили, — успокаивая студентку, проворковала Кела глубоким голосом. — Заседание ООСБ начнётся через полчаса и ничто не помешает мне присутствовать на нём. А пока Карл Лесанти защищает меня — никто и подойти не рискнёт.

Никро не составило особого труда раскусить неумелую актёрскую игру Лейк. Он не знал, понимает ли Полли то, что куратор боится не меньше неё и просто не хочет показывать слабости перед подопечными, но Смит в ответ уверенно закивала. Локку не хотелось сомневаться в умственных способностях своей напарницы, а потому он решил пока посчитать это простым жестом вежливости.

— Но и всё же, — уточнил Никро. — Тот, кто едва не убил вас, находится здесь — на этом острове. И это один из группы. В любом случае необходимо вычислить, кто это был.

Кела закусила губу. Естественно она понимала правоту Локка.

— Но кто это может быть?.. — растеряно пролепетала Кела Лейк. — Я изучала личные дела каждого из вас, прежде чем приступить к исполнению своих обязанностей. И не нашла ничего подозрительного… Разве что…

— Зиг Заннинс, — озвучил мысли куратора Никро. — Он единственный, кто таким загадочным образом был зачислен в Академию, без каких-либо тестов. А после этого начались все эти неприятные события.

— Это не может быть он! — возмутилась Полли.

Никро закатил вверх глаза. Он уже устал спорить с девушкой на эту тему. А все её доводы только усиливали подозрения снайпера в причастности альбиноса к случившемуся внутри купола полигона.

— Почему это не может быть он? — заинтересовалась Кела.

— Она считает, что сестра Заннинса кто-то вроде ясновидящей, — не давая Полли раскрыть рта, с сарказмом пояснил Никро. — В момент убийств эта девочка якобы впадала во что-то вроде транса и видела происходящее будто бы своими глазами.

— Ну почему в это так трудно поверить?! — взмолилась Полли взмахивая руками, обиженная замечанием Никро, приправленного словами “якобы” и “будто”.

— Слишком много причин, — снайпер тяжело вздохнул. — Это может оказаться игрой на публику или неудачной попыткой обеспечить себе алиби, надавив на простодушие верующих в подобного рода сверхъестественный бред.

Полли обиженно насупилась.

— И даже если допустить, что эта Лилиан действительно и обладает какими-то необычными способностями, то где гарантии, что её видения не приходят к ней с “задержкой” на час или два. А может её брат просто садист и берет её с собой, заставляя смотреть на убийства, а бедная ненормальная девочка просто не вовремя вспоминала о том, чего видеть не хотела…

— Хватит, — прервала снайпера Кела, морщась от сказанных Никро слов, как от кислого яблока. — Когда у неё были эти видения?

— В ночь, когда мы праздновали начало учебного года, — с готовностью ответила Смит. — И потом… Когда профессор Тунг умер…

Кела задумалась, рассуждая вслух обрывками фраз.

— Первое убийство произошло именно той ночью…Но между этими смертями было ещё одно, — потирая подбородок пробормотала куратор. — Действительно интересная девочка. Жаль я не узнала о ней раньше. О самом Зиге мне известно мало.

Кела расстроено покачала головой.

— За него поручился директор, — вдруг подал голос Карл. — Лично. Он принял его без проволочек и попросил преподавателей первое время закрывать глаза на его плохую успеваемость. Мне этого делать не пришлось. Навыки рукопашного боя просто поражают.

Кела бросила косой взгляд на экран планшетника, дотронулась до него пальцем. Пробужденный от лёгкой дрёмы компьютер призывно засветился ярким рабочим столом, готовый принять любую голосовую команду. Лейк всего лишь скользнула взглядом по циферблату часов в верхнем углу экрана и суетливо зачастила:

— Как бы то ни было, спасибо вам, за то, что рассказали. Мне пора на заседание. Можете больше ни о чём не беспокоиться. Сначала нужно разобраться с одним международным скандалом, а потом мы с Карлом серьёзно рассмотрим поведение студентов в группе. Честно говоря, мне не верится, что это мог сделать кто-то из вас, — Кела дружелюбно улыбнулась. Последняя фраза видимо относилась ко всем студентам группы № 36. — Идите по номерам и отдыхайте. Спорю, они сильно отличаются комфортом в сравнении с вашими комнатами в общежитии. Воспринимайте это как небольшой отпуск. А мне пора.

Никро улыбнулся одним уголком рта. А ведь в тот момент он действительно поверил, что впереди его ждут несколько дней нежданного и оттого особенно приятного ничегонеделанья в роскошном номере гостиничного комплекса…

Глава 14

ООСБ уполномочен обсуждать

любые вопросы, относящиеся к

поддержанию стабильности

международного мира. Решение ООСБ

по важным вопросам принимаются

большинством в две трети

присутствующих и участвующих

в голосовании участников заседания.

(Регламент проведения заседаний ООСБ. Статья 12)

Большой зал заседаний ООСБ заполнялся непривычно быстро и организованно. Разговоры среди множества представителей своих стран и народов не умолкали ни на секунду. Обсуждали одно: как в Гаятри могло случиться то, что случилось.

Кела стояла в коридоре особняком, уткнувшись в экран планшетного компьютера. До ушей девушки долетали отдельные фразы, бросаемые проходящими мимо людьми. Практически все они были нелицеприятными высказываниями в адрес миротворцев и Алькурд Пардес в целом.

В этом Кела Лейк боялась признаться даже себе, но публичные выступления не были сильной её стороной. Она могла сколько угодно преуспевать в изучении международного законодательства и на память воспроизводить огромное количество прецедентов, на зубок знать теорию публичных выступлений и риторики, но без практического применения эти знания являлись просто бесполезным грузом. Как всегда перед подобным — девушку слегка трясло. Пытаясь придать уверенности себе, Кела пролистывала отдельные документы законодательства, относящиеся к обсуждаемому вопросу. Строки мелькали перед глазами, но, несмотря на попытки сосредоточиться — смысл написанного ускользал. Такое чувство она испытывала уже не раз — перед экзаменами в Академии волнение всегда затмевало собой разум.

У входа в зал заседания стояло двое мужчин в длинных белых плащах. На полах плащей красовались сложные узоры, образующие крест-распятье. Крестоносцы СС прожигали взглядом каждого входящего, проверяя их на наличие пара-магических способностей. Церковь Снизошедшего Света не делала поблажек ни для кого. Являясь по своей природе аполитичной организацией, она была идеальным инструментом, который не допускал нарушения свободы воли в стенах ООСБ. Основным принципам, признанным мировым сообществом был и остается принцип свободы веры, и церковь СС, присутствуя в зданиях Совета, ни в коем случае не претендовала на проповедование своих идей или звание мировой религии. Крестоносцам, дежурившим у входов во все важные помещения ООСБ, запрещено даже разговаривать с кем бы то ни было. Они просто задерживали любого, в ком чувствовали хотя бы малейшее присутствие пара-магических сил.

Подобное доверие к религиозной организации появилось после Всемирной Войны. Огромные заслуги крестоносцев на полях сражений убедили в силе и готовности к самопожертвованию служителей церкви Снизошедшего Света.

Считается, что религиозная организация беспристрастна в вопросах политической жизни. Потому услугами ордена крестоносцев СС решил некогда воспользоваться ООСБ, после многочисленных неприятных попыток покушений при помощи пара-магии прямо во время заседаний. От такого инцидента, не был застрахован никто — не допустить в зал заседания человека с оружием легко. Но как выявить пара-мага, способного щелчком пальцев сжечь оппонента?

Отчасти привлечение крестоносцев к подобной функции живых контрольно-пропускных рамок были вызваны необходимостью. Технологические аналоги, позволяющие фиксировать резонансные частоты в пара-магическом поле оказались не настолько точны и чувствительны, как служители церкви, к тому же занимали огромное пространство и требовали уйму времени, для анализа поля одного человека.

Как это выходило у крестоносцев доподлинно не известно. Церковь заявляет, что это дар Снизошедшего Света, достигаемый в результате долгих духовных и физических тренировок. Отличный стимул для пополнения своих рядов. Образ путешествующего по миру крестоносца, повергающего зло не менее романтичен, чем образ миротворца. А многие крестоносцы по силе ничем не уступают выпускникам Алькурд Пардес и иногда даже превосходят. Не удивительно, что религия Снизошедшего Света обрела такую мировую популярность, отбросив назад веру в единого создателя человечества — Хайна и иные вероисповедания…

…Планшетник в руках Келы легко завибрировал, принимая входящий звонок. Быстро отойдя в безлюдную часть коридора, девушка с волнением нажала на появившееся слово “Ответить” на сенсорном экране. Появившееся изображение было самого отвратительного качества, которое Кела когда-либо наблюдала при видеозвонке, но несмотря на это, собеседника она узнала сразу же.

— Кела, ты слышишь меня? — сквозь сильные помехи спросил Виктор Луций.

— Да, — обеспокоенно ответила Кела.

— Слушай внимательно. Происходящее оказалось вовсе не тем, чем кажется…

***

Виктор Луций выглянул из-за укрытия, быстрым взглядом оценивая силы врага. Он прибыл в Гаятри на одноместном истребителе, самом маневренном, летящим прямо над поверхностью океана, что позволяло незаметно проскользнуть под радарами вооружённых сил Гаятри. К сожалению, самолёт не мог становиться невидимым в прямом смысле этого слова. Луцию пришлось оставить свой летательный аппарат в одном из густых тропических лесов и продолжить путь пешком.

Несколько часов ему потребовалось, чтобы преодолеть расстояние, отделяющее его от цели миссии. Пару раз он натыкался на армейские патрули, но обойти их стороной оказалось не слишком сложным. Виктор Луций не мог не удивиться тому, как много вооружённых сил было в стране, являющейся мировым курортом, где едва ли не вся экономика строилась на туризме. Иногда до миротворца доносились звуки выстрелов. Виктору приходилось, сжав зубы, игнорировать их. Это была одна из тех ситуаций, когда ради выполнения миссии нельзя было отвлечься даже для помощи своим же товарищам.

Луций смотрел на раскинувшийся перед ним форпост. На первый взгляд он ничем не отличался от подобных, мобилизовавшихся в связи с утренним конфликтом. Но только на первый взгляд. Людей здесь было гораздо больше, да и техника наготове. Чуть поодаль стояло два танка. Миротворец не сомневался — он нашёл именно то, что искал. Пора было действовать…

Восточная стена разлетелась на большие неровные куски. Виктор Луций вылетел из клубов взметнувшийся в воздух мелкой каменной пыли. Обнажив меч, он бежал к группе солдат, сумевших оперативно отреагировать и открыть по нему огонь из автоматов.

Резкие уколы боли знакомо врезáлись в те части тела, куда должны были угодить пули, сметаемые мощным энергетическим защитным барьером. Это было неприятно, но вполне терпимо, по сравнению с реальными ранениями. Опытный миротворец и вовсе был способен сражаться, не обращая внимания на подобное. Конечно глифы, что использовались в обычных армиях мира, снимали болевой эффект, но стандартные “одноразовые” щиты были менее эффективны, по сравнению с биот-барьером, генерируемым протектором. Барьер глифа мог принять на себя несколько автоматных очередей, но после выходил из строя, перегреваясь.

Луций пересёк расстояние, отделяющее его от противников в мгновение ока и стальным вихрем пронёсся по их отряду, сметая каждого. Времени на точность не было. Главная цель была попросту пресечь дальнейшие возможные попытки солдат оказывать сопротивление. Один удар на каждого врага — вот всё, что мог позволить себе миротворец.

Несколько секунд спустя вокруг Виктора лежал отряд стонущих и истекающих кровью людей, преданных своими глифами, не способными уберечь хозяев от острия холодного оружия.

Выстрелы и крики смерчем закружились вокруг Луция. Все военные форпоста уже были на ногах, ринувшись в бой. Виктор снова почувствовал болезненные уколы в области груди — в него палили ещё несколько человек, теперь из укрытий — из окон приземистого здания штаба, со смотровой вышки, или попросту высунувшись из-за бочек или угла стены.

Однако это не вызвало у Луция особого беспокойства — выстрелы для него были подобны укусам москитов — неприятно и назойливо, но отнюдь не смертельно. Что его действительно волновало в этот момент — так это то, что два стоящих рядом друг с другом танка пришли в движение и уже нацелили на миротворца свои орудия. Времени на раздумья не оставалось — Виктор вскинул правую руку, направив на бронированных монстров острие меча.

Пространство между боевыми машинами вздулось черно-фиолетовым непроницаемым мороком. Сфера, достигнув десятка метров в диаметре, заглотила в себя оба танка практически целиком. Пространство внутри сферы разложилось на мельчайшие частицы, что с чудовищной скоростью сталкивались друг с другом выделяя в пределах искаженного измерения огромное количество энергии, сравнимой с энергией момента взрыва сверхновой. А спустя всего несколько мгновений сфера и всё находящееся внутри сжалось до размеров горошины и исчезло. Сфера сингулярности — как обозвали журналисты пара-магическую способность протектора Луция — искажала не только пространство, но и современные научные представления о нём. Забирая с собой то, чему не посчастливилось угодить в его пределы, чёрно-фиолетовый шар выбрасывал это где-то в совсем другой части Вселенной, за миллионы световых лет от Адамы.

Куски корпуса, оставшиеся от некогда грозных боевых машин, сейчас напоминали обгрызенные корочки хлеба — будто бы какое-то неведомое огромное чудовище откусило основную часть танков.

Второй взмах меча — и уколы попадающих в биот-барьер пуль разом исчезли. Сферы поменьше диаметром унесли стреляющих в Виктора солдат, вместе с кусками их укрытий. Миротворец А-класса удержал в памяти с два десятка, примеченных за несколько секунд позиций противников, после чего воспользовался силами протектора.

Стрельба стихла, но сражение на этом не кончилось. В его сторону уже бежали шестеро мечников. С изобретением глифов и принятием их на вооружение — такие вот солдаты, специализирующиеся на холодном оружии были обязательны в отрядах любого вида войск. В отличие от большинства военных форпоста они не обратились в бегство, ужаснувшись способностей неизвестного нападающего.

Луций покрыл расстояние, отделяющее его от противников, прыжком и расправился со всеми шестерыми одним росчерком клинка. На секунду пространство перед мечниками почернело, а после — все шестеро упали замертво порубленные на куски, даже не успев осознать момента собственной гибели. Виктору не надо было делать никаких усилий — где то там — где в искривленном подпространстве воедино сходились возможные линии вероятностей — его меч, выпавший из существующего отсчета времени снова и снова наносил бесконечное количество ударов.

Со свистом рассекая воздух, Виктор Луций направил остриё меча вниз к земле. Нет, он не смахивал с лезвия капли крови — клинок был абсолютно чист — миротворец отмечал для себя окончание одного из этапов начавшегося боя. Оставшиеся в живых разбежались — пространство перед зданием штаба форпоста опустело, чего не скажешь о самом штабе.

***

Последним препятствием оказались наглухо запертые массивные резные двери — подозрительная роскошь для рядового форпоста. Именно за такими дверьми обычно и прячутся те, кто направляет солдат на бесполезные смерти, те, кто совершают преступления и решают судьбы тысяч людей несколькими быстрыми движениями руки, держащей ручку.

Сфера сингулярности жадно проглотила двери, оставив за собой обгрызенные остатки стен.

Человек, сидящий за дорогим столом в испуге вскочил, направляя на Луция пистолет. Мужчина, стоящий напротив Виктора носил парадную форму, а погоны его отмечали высокое звание. Это был один из высокопоставленных военных командующих армии Гаятри. Какое именно звание он носил, для Луция было не важно — он не запоминал всех этих названий — в Алькурд Пардес была совершенно иная классификация заслуг.

Прогремел выстрел. Биот-барьер на миг вспыхнул голубоватым огнём, развеивая пулю. Человек выронил из дрожащих рук бесполезный пистолет, обречённо опускаясь обратно в своё кресло, с ненавистью и страхом смотря на миротворца.

— А теперь ты мне всё расскажешь, — вкрадчиво пояснил Виктор Луций.

…Спустя пятнадцать минут планшетный компьютер в руках Келы Лейк легко завибрировал, принимая входящий звонок.

***

Зал Совета Безопасности представлял из себя обширное помещение без окон. Свет создавался при помощи множества ламп дневного света.

Практически всё пространство зала занимал “круглый стол”, бывший ничем иным, как огромным кольцом столешницы, за которым и восседали представители государств. В центре “кольца” высились несколько мониторов, предназначенных для видеоконференций или просмотра важного материала.

У стен в рядок стояли стулья — для гостей и журналистов, которые иногда присутствовали в зале. Сейчас эти “зрительские” места пустовали. Вопрос заседания был слишком серьёзен и не предусматривал присутствия журналистов, не смотря на весь тот общественный резонанс, возникший в мире в связи с событиями в Гаятри.

Председатель Трюгве Вальдхайм встал и обвел тяжёлым взглядом всех собравшихся, призывая к тишине.

— Мы собрались здесь, потому что сегодня произошло вопиющее событие, полностью игнорирующее принципы международного сосуществования, провозглашённые ООСБ — вооружённый конфликт, приведший к кровопролитию среди мирного населения. Развязать вооружённую операцию в преддверии Дня Мира — невиданная дерзость. И наша с вами задача на сегодня, уважаемые коллеги, первым делом как можно скорее прекратить конфликт. Лишь после этого можно будет разобраться в его причинах и призвать виновных к ответу.

На этих словах мониторы посреди зала ожили — на них появились страницы отчета о сложившейся ситуации.

Трюгве Вальдхайм, нацепив на нос очки, поднес к глазам несколько листов бумаги, на которых видимо был отпечатан тот же текст, что могли лицезреть перед собой и собравшиеся.

— Сегодня рано утром — в пяти разных точках архипелага Айлет — государства Гаятри — разгорелось вооруженное противостояние, — начал сбивчиво пересказывать председатель отчет своими словами, часто сверяясь с текстом. — Армия Гаятри вступила в бой с силами миротворцев, распределённых на территории данного государства на постоянной основе. Затянувшиеся бои длятся до сих пор — есть подтверждённые данные о жертвах среди мирного населения. После моей личной просьбы прекратить конфликт — и Халли Бох — президент Гаятри и Саймон Стилвелл — директор Алькурд Пардес — отказались приказывать своим подчинённым сложить оружие, утверждая, что их действия не выходят за рамки закона и каждая из сторон принимает лишь ответные меры на вооружённое нападение. Для разрешения сложившейся ситуации предлагаю заслушать представителей каждой из сторон.

Трюгве сделал небольшую паузу, и, уперев взгляд в Келу, спросил:

— Кто представляет Алькурд Пардес, в связи с исчезновением постоянного представителя?

Кела вскочила с места и чуть дрожащим голосом отчеканила:

— Кела Лейк — временный представитель Алькурд Пардес. Действую на основании лицензии.

Трюгве Вальдхайм кивнул, жестом призывая девушку садиться. Среди присутствующих прошелестел шепоток недовольства, многие неодобрительно смотрели в сторону девушки, кто-то, сокрушаясь, покачал головой.

— Кто представляет Республику островов Гаятри?

— Дипломатический представитель третьего класса Альфонс Пат.

Дипломат Гаятри был молод. Едва ли старше Келы больше, чем на два или три года — для международной политики явление редкое и привлекающее к себе внимание. Обычно представителями своих стран становятся умудренные люди средних и старше лет, имеющие за плечами, что называется “богатый жизненный опыт”. Жиденькие волосы Альфонса Пата липли ко лбу. На заострённом чуть сгорбленном носе красовались очки, в круглой оправе, за которыми скрывались маленькие, сверлящие пристальным взглядом, глазки.

— Если не имеется возражений, вначале заслушаем сторону Гаятри.

Молчание, повисшее в воздухе означало то, что никто не имел ничего против.

— Сегодня перед рассветом мирное население Гаятри подверглось вероломной атаке неизвестного противника, — бойко начал дипломат Пат, не стесняясь эмоций. — Если принять во внимание время начала нападений и то, что они произошли сразу в нескольких местах практически одновременно становится очевидно, что данное международное преступление было тщательно спланировано и подготовлено. Оперативно отреагировав, вооруженные силы прибыли к местам инцидентов и вступили в бой с неизвестным противником. Лишь после того, когда враждебными силами было применено оружие типа “протектор” был сделан вывод о том, что армия Гаятри имеет дело ни с кем-нибудь, а с миротворцами. Попытки переговоров ни к чему не привели, попытки связаться с Алькурд Пардес — попросту игнорировались. До сего момента на улицах городов и у стен миротворческих представительств гибнут мои соотечественники.

— Почему Халли Бох не отозвал войска после моей просьбы? — Трюгве Вальдхайм был явно не намерен шутить.

— Наши действия являются проявлением права на самозащиту. Если армия отступит — миротворцы получат полную свободу творить, что им вздумается.

— Ваша позиция ясна, — после этих слов Трюгве Вальдхайма дипломат Пат сел. — Кела Лейк, что вы можете сказать в оправдание действий Алькурд Пардес?

— Уважаемый председатель, действия Алькурд Пардес в оправданиях не нуждаются, — возразила Кела, отодвигая стул и вскакивая на ноги. — Миротворческие силы действуют в рамках своих полномочий. Они защищают гражданское население Гаятри от любых угроз. Даже если этой угрозой выступает собственная армия страны.

“Абсурд”, ”Глупость” — послышался шепот со всех сторон.

Заседание, как обычно напоминало игру. Балансируя между правилами и законами необходимо было подобрать именно те слова, которые смогли бы убедить всех окружающих в твоей правоте. Кела Лейк, не сумев совладать с волнением, на этом пути оступилась:

— Алькурд Пардес призван защищать установленный порядок и мироустройство. Я считаю, что миротворческие силы, присутствующие на данный момент в Гаятри ничего не нарушали.

— Хорошо. В таком случае согласно предварительному заседанию будет проведена полная пацификация района архипелага Айлет. Превентивные меры, в связи с которыми остров Алькурд сейчас находится в положении блокады, останутся без изменений. А сама организация Алькурд Пардес лишается всех полномочий до окончания специального расследования и разрешения вопроса о виновности в порядке судебного заседания Международного Суда.

Бессильная злость вскипела в Келе вздувающимся нарывом и вдруг лопнула, разлетевшись в стороны застывшими ледяными осколками.

Кела поднялась и холодным голосом объявила:

— Председатель. У меня есть заявление.

— Да…

— Нападение на миротворческие представительства, повлёкшие смерти среди гражданского населения совершены армией Гаятри по приказу верховного главнокомандующего этой страны.

— Что за нелепость? — вскричал Альфонс Пат.

— Кела Лейк вы понимаете, что только что публично обвинили президента Гаятри — Халли Боха в международном преступлении?

Кела Лейк не чувствовала конечностей, вмиг похолодевших. В голове метались в панике мысли: “Что же я делаю? Ещё не поздно пойти на попятную. Объявить о том, что миротворцы в Гаятри действовали по собственному усмотрению. Объявить их ренегатами, предателями… Да это больше похоже на предательство, но хотя бы Алькурд Пардес выйдет из сухим из воды”.

И всё же девушка продолжала говорить. Чувствуя, будто сломалась невидимая заслонка, и ледяной поток собственных непоколебимых убеждений смыл границы логики, правил поведения, страха. Кела знала, что поступает правильно. И более того — просто не смогла поступить иначе, не смотря на внутренние укоры.

— Да я понимаю. И моим словам есть подтверждения. В течение дня прибудет Виктор Луций с документами, подтверждающими мои обвинения.

Натянутая струной тишина лопнула чьим-то ошеломлённым вздохом. Виктор Луций самый известный миротворец собирался лично предстать перед советом. Возможно, именно авторитет и сыграл не последнюю роль в решении, принятом Трюгве Вальдхаймом в следующие секунды:

— Хм… Тогда в связи с подобным заявлением я вынужден объявить о переносе заседания на завтра. Так как в случае правоты мистресс Келы, силы Алькурд Пардес действуют в рамках своих полномочий, и у ООСБ нет никаких оснований сомневаться в этом и вмешиваться в военную операцию. Меры блокады, однако, останутся прежними, ведь мистресс Лейк может просто выигрывать для Алькурд Пардес лишние сутки. Хотя и не могу предположить для чего. В любом случае должен предупредить вас Кела, о том, что если ваши обвинения не подтвердятся вы лишитесь своей лицензии, и более того — предстанете перед международным судом обвиняемая в клевете. А у Алькурд Пардес будут ещё большие проблемы, если вы соврали. Это я вам обещаю.

— Плевать, — смакуя каждый звук этого слова, медленно произнесла Кела.

Глава 15

Великие географические открытия-

этап в истории человечества,

с которого принято отсчитывать начало

периода Нового Времени. В ходе Великих

географических открытий были обнаружены

множество новых земель и морских

маршрутов, а так же активно развивались

промышленность и кораблестроение. Всё

это способствовало возникновению

множества новых институтов права в сфере

международного сотрудничества и торговле.

(История Нового Времени. Курс лекций.II издание)

Автомобиль ощутимо трясло на горной дороге. Грузовик, предназначенный для перевозки солдат, усел повидать всякое и находился в плачевном состоянии. Не удивительно — всю свою недолгую жизнь он знал только горные серпантины, за дорогами которых никто не следил. Царивший в кузове полумрак расслаблял, позволял отстраниться от действительности, предоставляя простор мыслям.

Никро сидел на узкой лавочке, шедшей вдоль бока грузовика. Напротив — была ещё одна — точно такая же. Помимо этих предметов интерьера в кузове не было ничего лишнего. Именно на лавках вдоль стен и уместилась группа № 36 в полном составе.

Локк обхватил руками винтовку, упёртую в пол, подавшись вперёд и прислонившись щекой к прохладному металлу оружия. Его мысли занимали не поиски загадочного предателя, и даже не военные действия в Гаятри. Странно было думать, как ещё сегодняшним утром он пришел на семинарское занятие по международной дипломатии и, не подозревая, что готовит ему остаток дня. И вот к вечеру — он оказался на другом конце мира — по другую сторону от экватора. Сонное утро теперь казалось таким далёким, что на мгновение можно было усомниться в его реальности. Густой сумрак, окружающий снайпера, что-то нашёптывал на ухо, стирал ощущение времени. Никро уже начинало чудиться, будто он провёл всю свою жизнь в кузове этого автомобиля, сжимая руках винтовку.

Ведь воспоминания это тоже информация, и её можно подделать. А что если его предыдущая жизнь, все события, произошедшие с ним сегодня и ранее, чья-то выдумка, насильно помещённая в голову? Где доказательство того, что существует что-то кроме этого момента, что существует что-то кроме “здесь и сейчас”? Жёлтые глаза целесцеры, робкие и неожиданные объятия Полли, бессонная ночь в комнате общежития, бесплодные рассуждения о том, кто из одногруппников способен всадить нож в спину. Это всё было по-настоящему?

Никро вздрогнул, почувствовав, как автомобиль подпрыгнул на очередной выбоине. Встряска отогнала подступающую дремоту и прогнала нелепые размышления. Сейчас для подобных мыслей было не время и не место…

…Группу № 36 Карл Лесанти собрал в одном номере ещё до того, как заседание ООСБ закончилось — никто из студентов не успел толком осмотреть свои апартаменты. Кела Лейк вернулась растерянная и подавленная. Куратор не говоря ни слова, рухнула в кресло и несколько минут молчала, склонив голову на бок. Никто из присутствующих, даже нетерпеливый Рен, не решались нарушить тишину. Наконец, Кела начала говорить:

— Заседание отложено на сутки. Я обвинила Халли Боха в геноциде собственного народа.

— Так и надо! — бодро вскрикнул Рен. — Пусть надерут ему задницу.

Никро поморщился, сжимая переносицу двумя пальцами, будто страдая от внезапного приступа мигрени. Траст не понимал, насколько серьёзны такие обвинения, и как важно умение подбирать правильные слова в вопросах международной политики. Кела усмехнулась в ответ на реплику Рена.

— Виктор Луций нашёл подтверждение тому, что всё было спланировано правительством Гаятри с самого начала. Подробностей он не объяснил, лишь сказал, что скоро будет вместе с доказательствами. И на завтрашнем заседании я предъявлю это им всем, — твердо произнесла Кела.

Никро вскинул на куратора удивленные глаза. А вот это уже обнадёживало!

— Но зачем Гаятри нужно было устраивать такое? — искренне не понимала Найа Эспринтенсо.

— Протекторы… — устало простонала Кела, прикрывая глаза ладонью. — Группа № 36, слушайте меня. То, что я сейчас расскажу, является секретной информацией. Вы посвящаетесь в неё с дозволения директора и не должны разглашать ничего из услышанного ни при каких обстоятельствах. Понятно?

Озадаченные студенты вразнобой подтвердили, что они ещё умеют понимать значение словосочетаний “секретная информация” и “ни при каких обстоятельствах”.

— Карл… — девушка обратилась к Лесанти явно сильно смущаясь. — Вас это тоже касается.

Инструктор промолчал в ответ и лишь плотнее сжал зубы, из-за чего волевая прямая линия губ скривилась, напоминая звериный оскал.

— Сорок лет назад, — начала рассказ Кела, — на острове Ярн — он тогда был ещё провинцией империи Кинти — вспыхнуло восстание. Кинти только-только вошло в состав ООСБ и не могло себе позволить выйти из ситуации привычными методами — подавить бунт силой. Конфликт урегулировали силы миротворцев, а после — Совет буквально принудил Кинти пожаловать острову Ярн и некоторым другим провинциям самостоятельность. Алькурд Пардес при этом был посредником и инициатором подобного решения. Новоиспеченные страны мгновенно вошли в состав ООСБ и заключили с Алькурд Пардес договоры о сотрудничестве. Но директор Стилвелл имел конкретную выгоду от подобного решения — с того времени миротворческие силы получили доступ к технологии протекторов, а выпускники Академии и по сей день проходят “процедуру”… на острове Ярн.

Студенты группы № 36, не сговариваясь, стали удивлённо переглядываться. “Процедура” и всё, что с ней связано была одним из самых главных секретов Алькурд Пардес — даже сами миротворцы, получившие протекторов, не знали ни положение места, где она проходила, ни каких-либо ещё подробностей. А все прошедшие “процедуру” выпускники, не просто подписывали заверение о неразглашении её подробностей, но и имели довольно смутные воспоминания или вовсе не помнили ничего.

Никро бросил быстрый взгляд на Карла Лесанти. Тот задумчиво почесывал щетину на подбородке и, судя по затуманенному взору — пытался припомнить события прохождения “процедуры”, на миг, с головой окунувшись в воспоминания.

— Кто-то хочет прибрать к рукам секрет протекторов. Конечная цель обвинения Алькурд Пардес в конфликте с Гаятри именно в этом. А значит, Халли Бох действует не в одиночку. Тут замешан кто-то ещё… — последнюю фразу Кела уже бормотала себе под нос, строя одной ей известные размышления и домыслы.

— Стоп-стоп-стоп, — взъерепенился Рен. — Но причём тут вообще Гаятри, Ярн и протекторы?

— Если Алькурд Пардес признают виновным и лишат действующих полномочий и статуса, то и все договоры о переделе территории, посредником в которых выступал Пардес, признают недействительными. И тогда в отношенииострова Ярн вступят в силу законы времен Великих географических открытий.

— А можно для нормальных людей всё-таки объяснить? — съязвил Рен.

— Право оккупации, — простонала, ошеломлённая догадкой Найа.

— Ну да — так гораздо яснее, — скрестив руки на груди обратился к рыжей девушке Траст, не скрывая иронии.

— Ну, если сильно упростить, — вступил в разговор Тагирон, напустив на слова лёгкий налёт высокомерия. — То страна, которая первой успеет поставить флаг на земле острова и раструбить на весь мир, что теперь этот клочок земли принадлежит ей — та и будет права.

— Да-а… — протянул Траст. — Вот это я понимаю произвол мирового масштаба.

— Но почему не вступят в силу прежние законы Кинти? — резонно спросила Лусинэ Оуян.

— По общей практике международное право превалирует над национальным. Кинти входит в ООСБ. А значит, согласна с тем, что не признаёт государственного устройства типа “провинция”.

— Но почему действуют такие старые законы? — изумилась Полли. — Разве их не отменили?

— Отменить прежний закон можно только издав новый, — грустно улыбнулась Кела. — Если же новый закон признать недействительным — все вернутся к предыдущему.

— Вы пытаетесь сказать, что Гаятри хочет захватить Ярн? — недоверчиво спросил Рен.

— Нет. Точнее — не совсем. Думаю, если это сделает Гаятри, то Халли Боху потом очень сложно будет доказать, что он не знал о конфликте заранее. Я думаю, Гаятри находится в сговоре с правительством какой-нибудь крупной страны.

Кела скользнула взглядом по Лусинэ.

— Вы думаете это Кинти? — вспыхнула кинтиянка. — Быстро открывай глаза, да медленно рот! Император не пошёл бы на такую подлость. Чужое мясо к своему телу не прилепишь!

Лейк смутилась. Она не привыкла к крикам в свой адрес.

— Да осади ты, — заткнул Лусинэ Рен. — Куратор, почему вы думаете, что кто-то узнал о протекторах?

— На острове Ярн много полезных ископаемых, насколько я помню, — уточнил Тагирон. — Возможно всё дело в этом?

Кела покачала головой.

— Я и сама не понимаю всего. Но Луций выразился недвусмысленно. По всей видимости, он нашёл какое-то подтверждение этому. Более того — сам директор считает, что всё обстоит именно так. Он прислал приказ. Вы все отправляетесь в Ярн.

— Чего? — громче всех вскричал Рен, среди многоголосого удивленного восклика.

— Это приказ директора. Необходимо взять под охрану место проведения “процедуры”. Нельзя отбрасывать возможность попытки простого захвата нужного места и его персонала. Это должны сделать вы. Практически все миротворцы сейчас связаны по рукам и ногам приказом ООСБ. Представительства на острове Ярн тоже не могут нарушать приказа выходить за ворота — это будет расцениваться, как начало военных действий. К тому же мы находимся довольно близко к острову. Вы доберётесь до него часа за два. Эта операция будет засчитана, как практический экзамен и вам не придётся сдавать его ещё раз при выпуске.

— Да что за бред? Неужели там нет охраны, если это место так важно? Что это вообще? Миротворческая база или что-то ещё? Чем может помочь кучка студентов? — не выдержал Шики Дильс.

— Вы всё поймете, когда прибудете на место. Подробности в моём планшетном компьютере. Карл… — Кела вновь замялась, обращаясь к инструктору Лесанти. — Вы возглавите группу.

— А как же вы? — всполошилась Полли, сделав шаг вперед к Келе. — Вы ведь будете в опасности…

Девушка осеклась, встретившись с недвусмысленным взглядом куратора. Кела Лейк одними глазами приказывала Полли замолкнуть. Теперь, кажется, куратор группы № 36 начинала верить в то, что один из её подчинённых желает ей смерти.

— Да, действительно, — продолжил Тагирон. — Куратор, вы ведь останетесь здесь совсем одна, не лучше ли оставить с вами пару человек?

— Спасибо, но этого не требуется, — вымучено улыбнулась Кела. — Скоро здесь будет Виктор Луций. Он сможет сберечь меня до завтрашнего заседания. Противник понимает, что что-то идёт не по плану и потому, не будет медлить — вы должны выполнить возложенную на вас директором миссию.

Кела поёрзала в кресле и, легко переключившись на непринужденный тон, добавила:

— Я нахожусь в апартаментах комплекса “Единение”. Что со мной может случиться? — ободряюще усмехнулась Лейк.

— Да, но… — Тагирон видимо хотел возразить, но передумал и вместо этого задал следующий вопрос. — А что если все эти выводы ошибочны и месту проведения “процедуры” ничего не угрожает?

— Тогда у вас будет просто приятная экскурсия, которая зачтётся вам в качестве экзамена. Заманчиво, не правда ли? — рассмеялась Кела…

…Единственный на всю страну аэропорт нашёлся в столице Ярнкрау, где группу № 36 встретили по-деловому сухо, но с должным уважением. В распоряжение Карла Лесанти выдали старенький армейский грузовик, и отряд студентов во главе с инструктором немедля направились к пункту назначения. Однако, это было не место, отмеченное на карте компьютера, что передала Кела. Для начала Лесанти решил посетить местное отделение миротворцев, лежащее практически на их пути.

Хотя местные миротворцы и не смогли бы помочь в их миссии, так как, покинув территорию представительства, нарушили бы предписание ООСБ, они могли предоставить необходимое снаряжение. Таково было решение Лесанти, которому никто из студентов даже и не подумал возразить. Никро был солидарен с инструктором и считал, что отправляться на боевое задание, не имея под рукой даже глифов — самоубийственно опасно.

Государство Ярнкрау занимало средних размеров остров, известный несколькими крупными месторождениями ископаемых ресурсов. Однако, сама страна, чья экономика была построена лишь на продаже сырья и получения компенсаций от Империи Кинти не могла гордиться ни развитостью, ни достойным уровнем жизни своих граждан.

В западной части острова рядом со столицей скопилось несколько крупных городов, постепенно превращающихся в один большой мегалополис. Именно здесь и бурлили основная политическая и экономическая жизни, что входило в резкий контраст с восточной частью острова. Её занимали горные районы с пусть и многочисленными, но маленькими поселениями коренных жителей, до которых, по сути, правительству не было никакого дела.

В последние годы умами жителей Ярна всё больше завладевала мысль о возвращении острова в состав Империи Кинти. Не доверяя правительству, многие надеялись, что император Кинти сможет обеспечить рядовым гражданам более достойное существование. Всё большее количество старожилов и историков начинало считать давнее восстание досадной ошибкой. И доказывать это погрязшему в коррупции правительству местное население предпочитало радикально. Часто вспыхивали стычки с органами правопорядка, нередки стали даже террористические акты. По сути Ярн находился на гране гражданской войны.

Хороший предлог, чтобы взять территорию под контроль сильному государству. Вывод, что аферу с конфликтом в Гаятри провернула Импери Кинти, навязывался сам собой. И не мудрено — император практически не скрывал, что ему до скрежета зубов хотелось вернуть богатый ресурсами остров. Империя Кинти могла подкупить Халли Боха, спонсировать нападение на миротворческие отделения, предоставить вооружение и технику. Но если дела обстоят именно так, то неужели Кинти так уверено в том, что тщательное расследование на местах конфликта не выявит настоящего зачинщика?

Всё это выглядело несколько неправдоподобно. Что-то не складывалось. Такое могло произойти, только если император Кинти заранее был уверен в решении ООСБ, заранее знал, что подобная провокация лишит Алькурд Пардес полномочий и аннулирует все договоры о переделе территорий. Либо… За этим стоял кто-то ещё. Кто-то кому было наплевать на передел земли и ископаемые ресурсы. Кто-то, кто хотел добраться до секрета протекторов, связав миротворцев по рукам и ногам. И в таком случае, если ему удалось это на одни сутки — он может праздновать победу.

Никро понимал, почему так важно защитить место проведения “процедуры”. Но снайпер никак не мог смириться с тем, что всё может оказаться напрасно, если в результате — на завтрашнем заседании — ООСБ примет решение не в пользу Алькурд Пардес. А если остров отойдёт не Кинти, а какой-нибудь ещё стране, которая даже не входит в состав ООСБ? Тогда миротворцы в любом случае вынуждены будут убраться с Ярна. Все их старания пойдут прахом — ведь не зря выпускников Академии привозят на этот остров за тысячи километров. Если бы можно было обрести протектора где-то ещё, то наверняка “технологию” воссоздали бы на Алькурде. Но, судя по всему, это было невозможно.

“И что это всё-таки за технология такая?”

Разнообразный жужжащий рой вопросов не давал покоя Никро. С утра он был готов к очередному нудному дню теоретических занятий, но сейчас ему предстояло реальное боевое задание. Задание, которое зачтётся ему в качестве практического выпускного экзамена, проваленного несколько месяцев назад. Случай подкинул Локку возможность исправить последствия своего проступка, а Никро не готовый к такому повороту событий не знал, что ему с этим делать.

“Второй шанс…” — пульсировала в голове навязчивая мысль. — “Слишком быстро.”

Снайпер сильнее сомкнул пальцы на металле винтовке, подавляя мелкую дрожь в руке.

Глава 16

Категория “А” присваивается миротворцу

за особые заслуги перед Алькурд Пардес

и всем мировым сообществом.

(Устав Алькурд Пардес. Комментарий.)

— Карл Лесанти?! — радостно воскликнул высокий блондин в миротворческой форме. — Ты какими судьбами здесь? Стал куратором? Не верю!

Местное представительство оказалось не так далеко. Группа № 36 во главе с Лесанти добрались до него ещё до заката. Вопреки ожиданиям, никакой военной техники, или солдат армии Ярнкрау, которые бы обеспечивали блокаду миротворческого представительства, не было и в помине. Возникало ощущение, будто бы до этой и не докатились вести о предписании ООСБ или же оно попросту игнорировалось.

До ближайшего населённого пункта было километров пятнадцать. Отгороженные массивным забором несколько зданий представительства ютились на тесном пространстве каменного плато у дороги. Человеческие постройки выглядели настолько неестественно посреди этого первобытного пейзажа, что казалось будто бы это вырезанная из журнала фотография нелепым коллажем помещённая в центр дорогой картины именитого художника, который в красках запечатлел заходящее за горные пики солнце.

Первым, кто встречал у КПП чуть растерянных студентов и не показывающего своих эмоций преподавателя рукопашного боя, оказался странный высокий, непомерно весёлый мужчина средних лет, моментально набросившийся с вопросами на Карла Лесанти.

Отмахнувшись от удостоверения миротворца, блондин велел подчинённому, дежурившему на КПП, пропустить всех без вопросов.

— Кто это? — не стесняясь, спросила Лусинэ у Карла, не сводя глаз со странного блондина. Спросила достаточно громко, чтобы её услышали все окружающие.

Карл Лесанти замер заиндевевшим изваянием едва увидел приближающегося к нему человека.

— Это Марк… — замялся Лесанти, быстрым движением почёсывая шею.

Студенты впервые видели растерянность на лице “Злобного картофеля”. Это не только удивляло, но и настораживало.

— Я Марк Агнер, — манерно представился блондин.

Не сводя глаз с кинтиянки и широко улыбаясь, он склонился в небольшом поклоне, прижав к груди ладонь правой руки.

Сторл Трайбл тихо присвистнул. На рукаве представившегося красовалась вышитая серебряной нитью буковка: “А”. Марк Агнер был миротворцем высшего класса. Это впечатляло и одновременно ставило в тупик. В голове Никро вертелся только один вопрос. Что миротворец такого уровня забыл в подобном месте?

— Не удивляйтесь! Мы с Карлом учились и заканчивали Академию вместе — сверкнув белоснежной, словно из рекламы зубной пасты, улыбкой продолжил блондин. — Помнишь, а?

Карл Лесанти хмуро кивнул. Никро поморщился — ему не нравилась манера речи этого Агнера. Тем временем старый приятель сделал шаг вперед и размашисто ударил Лесанти по плечу, не скрывая радостного смеха.

— Мы вообще-то по делу, — попытался овладеть инициативой в разговоре инструктор рукопашного боя.

Карл Лесанти каким-то неловким движением указал на висящий за спиной дробовик и попытался наглядно объяснить отсутствие времени, ткнув пальцем в левое запястье — туда, где обычно носят часы.

— Дела подождут! — легкомысленно взмахнул рукой Марк Агнер и жестом гостеприимного хозяина пригласил всех за собой.

Миротворец А-класса, не оглядываясь, удалялся вглубь здания, по длинному коридору. Видимо он и не сомневался, что гости последуют за ним. Карл Лесанти поспешил за старым приятелем, в надежде догнать его. Студенты нестройно зашагали следом.

— У меня теперь как видишь собственная крепость. Начальник представительства, — хвалился на ходу не умолкающий ни на секунду Марк. — Это же расцвет моей карьеры! Шучу, конечно. Дыра страшная. И направляют ко мне сплошь штрафников и обузданных. Гоняем периодически местных боевиков, укрывающихся в горах. Вот собственно и все развлечения. Скука смертная.

Марк Агнер развел руки в сторону, картинным жестом обводя окружающие стены.

— Мне кажется или он слишком много болтает? — громким шепотом спросил у Зига Рен.

Группа № 36 немного подотстав плелась следом за двумя старыми приятелями-миротворцами. Зиг фыркнул в ответ на риторический вопрос Рыжего и утвердительно закивал.

— Грудь нараспашку, язык на плечо, — в свойственной ей манере согласилась с Трастом Лусинэ.

Рен прыснул, закрывая рот рукой. Полли и Найа тихо захихикали. Никро усмехнулся себе под нос.

Коридор, по которому они шли, закончился, превратившись в простой бетонный навес соединяющий два соседних корпуса.

Три здания представительства тесно жались друг к другу, оставляя меж собой узкое пространство — метра четыре. Лишь в переходе между двумя самыми большими корпусами оставалось несколько больше места — шагов тридцать.

Чуть в отдалении можно было рассмотреть четвёртое здание — точнее то, что от него осталось. Приземистое строение обвалилось практически целиком, превратившись в груду камней и пыли. Завал ещё не убрали, оставшиеся куски стен опасно накренились, грозясь упасть. Это здание было похоже на разбитую переспелую тыкву, которая расплескала по земле свои внутренности. Только вместо сочной мякоти здесь было бетонное крошево.

Двое миротворцев, стоящих рядом с разрушенной постройкой, мгновенно вскинули головы, заметив идущих мимо людей. Никро скользнул по двоим ленивым взглядом. Видимо у Агнера были не такие уж строгие требования к внешнему виду собственных подчинённых. Форма одного из них серела пылью и грязью — возможно, он разбирал завал или пытался делать это. Второму же форма была откровенно мала — Никро отметил это особо, обратив внимание на нелепо короткие рукава, начинающиеся заметно выше запястья. Локк неодобрительно прищёлкнул языком. Алькурд Пардес не армия, а миротворцы не безликие солдаты. Форма подгоняется под каждого индивидуально. Производить благоприятное первое впечатление для миротворца так же важно, как и исправное оружие.

“Впрочем” — решил для себя снайпер. — “В этих горах им явно не до внешнего вида. Наверное, здесь это — непозволительная роскошь…”

— Что случилось с жилым корпусом? — спросил Карл Лесанти у Агнера.

Никро ещё раз бросил недоверчивый взгляд на разрушенное здание.

“Так это было жилым корпусом?”

Агнер поморщившись секунду, пожал плечами и неохотно принялся за объяснения:

— Да прислали недавно одного дурного выпускника Академии. Он только что после “процедуры” был. Не знаю, куда смотрели инструкторы, когда обучали его контролю, но не прошло и трёх дней, как во сне он материализовал своего протектора. С тех пор у нас нет жилого корпуса. В ту ночь полчасти потеряли. Всех, кто спал, завалило, — сокрушался начальник представительства. — Теперь туго приходится, людей не хватает.

Процессия во главе с Марком Агнером зашла в противоположное здание под пристальные взгляды двоих уставших миротворцев.

— Марк, я же тебе сказал, нам нужно в арсенал! — напомнил о цели визита Лесанти. — Ты ведь не будешь против одолжить нам кое-что из него?

— Конечно, нет, — расплылся в улыбке старый товарищ. — Для тебя что угодно! Идём.

Карл Лесанти, казалось, вздохнул с облегчением. Но тут Агнер, стараясь, чтобы его не услышали идущие позади студенты, тихо спросил у бывшего сокурсника:

— Так что же вы тут делаете?

— Мы на задании. По приказу директора, — сухо ответил Лесанти

— О! — внезапно обрадовался Агнер. — Веселиться собрались! Тогда я только соберу группу и мы пойдем вместе с вами…

— Нет, — оборвал его Карл. — Ты, что не слышал о предписании ООСБ?

— Да прекрати ты! — рассмеялся Марк Агнер. — Ты видел здесь хоть одного солдата? Да у Ярна и армия то — полтора человека. А ООСБ сюда и носа не показывает. Поверь — здесь никому нет дела до нас! А что касается миссии — можешь не говорить подробностей — мне всё равно. Просто я вижу — не на пикник собрались, — Агнер мотнул головой, незаметно указывая в сторону студентов. — Ты думаешь, они выживут в серьёзной заварушке? Да брось! Ты же знаешь, чего я стою в бою.

Лесанти не сбавляя шага, провёл рукой по миллимитровому “ёжику” отросших на затылке волос, обдумывая доводы собеседника. Вздохнув он кивнул, соглашаясь с Агнером и сказал:

— Нам сообщили, что неизвестный противник готовится атаковать место проведения “процедуры”, с целью завладеть технологией протекторов. А так же всех посвятили в то, что это место находится здесь. Где-то посреди этих гор.

В глазах Марка Агнера загорелись огни азарта.

***

Спустя десять минут студенты вместе с двумя миротворцами вышли из арсенала. На поясе Никро висел новенький, полностью заряженный глиф и пистолет. Снайпер также позаимствовал из арсенала несколько запасных магазинов к нему — сейчас они приятно оттягивали боковые карманы студенческой формы. Устройствами генерации биот-барьеров запаслись и остальные одногруппники, а вот оружие прихватили только Сторл Трайбл и Майкл Фурье. Фурье обзавелся крупнокалиберным автоматом — массивным и тяжёлым, под стать самому зульфакарцу. Сторл же перебросил через плечо длинный кожаный ремень с двумя кобурами — два лёгких пистолета-пулемёта теперь были у него под рукой в прямом смысле этого выражения.

Покинув арсенал, группа людей направилась вслед за Агнером. В очередном помещении — на этот раз большом и светлом — в ряд стояли металлические столы. По всей видимости, это была столовая. Начальник миротворческого отделения по-прежнему не умолкал ни на секунду. Никро эта бестолковая незапланированная экскурсия по унылым однообразным коридорам уже порядком надоела, однако внешне заметить это по снайперу было нельзя.

Карл Лесанти вёл себя очень странно. Никро никогда бы не подумал, что такого человека как “Злобный картофель” может выбить из колеи встреча с бывшим сокурсником. Но это оказалось именно так. Лесанти ещё пытался вставлять какие-то фразы, которые чаще всего попросту игнорировались Агнером. Наконец Карл настоял на своём, остановившись у входа в столовую и ультимативно заявив, что времени почти не осталось. Только тогда начальник представительства уступил. Он остановился в нескольких шагах от Лесанти и группы, успев пройти до середины помещения. Не снимая неизменной белоснежной улыбки, проговорил, обращаясь и к бывшему сокурснику и всем студентам сразу:

— Ну, хорошо. Подождите немного, сейчас я соберу группу и тогда двинемся к храму.

— Храму? — удивился Лесанти.

— Так вам что… — вырвалось у Агнера.

Никро приподнял одну бровь. Марк Агнер медленно менялся в лице. С губ сходила приклеенная приторная улыбка. Лучащаяся добродетель сменилась растерянностью с лёгким налётом досады. Лоб покрылся озабоченными бороздками морщин. Миротворец что-то напряжённо обдумывал.

— Что такое? — настороженно осведомился Лесанти. — Откуда ты знаешь про храм? И что это вообще такое?

— Ой, да это же старая студенческая байка, — отмахнулся Марк.

— Мы вместе учились и вместе проходили процедуру, — холодно процедил Карл Лесанти. — Это меньше всего напоминало “храм”. Никогда не слышал о таком

— Да? — казалось, искренне удивился собеседник. — Значит запамятовал. Местные легенды. Тут такой народ живёт въедливый — ничего от них не скроешь.

— Марк… — медленно произнес Лесанти, пропуская последние слова бывшего сокурсника мимо ушей и вытягивая вперед руку с раскрытой ладонью.

— Эй, ты чего делаешь? — нервно вскрикнул Агнер.

— Почему здание жилого корпуса оказалось разрушенным? — знакомым ледяным тоном инструктора рукопашного боя поинтересовался Карл.

Рука Лесанти засеребрилась знакомым приглушенным светом…

Марк Агнер плотно сжал губы. Глаза бегали из стороны в сторону, лишь на миг задерживая взгляд на случайном предмете или лицах студентов. Начальник представительства скрипнул зубами и сжал кулаки.

— Все назад! — приказал Карл.

Студенты отпрянули на несколько шагов, практически рефлекторно среагировав на крик инструктора. Извивающаяся, горящая белым пламенем плеть сорвалась с рук Марка Агнеса и, со свистом рассекая воздух, метнулась вперёд. Вместо громкого щелчка хлыста раздалось тихое шипение и гулкий удар о метал, как бывает при стуке о поверхность пустой консервной банки.

Закованная в серебряные доспехи фигура огромного широкоплечего человека, припав на одно колено, едва помещалась в комнате. Несколько столов сомнулись, превратившись в плоские металлические блины — лишь края выглядывали из-под блестящего колена гиганта. Энергетическая плеть ударила в плечо протектора и отскочила, шипя, будто бы в злости.

— Уходите быстрее! — скомандовал Лесанти, вытаскивая из широкого набедренного кармана планшетный компьютер и бросая его в руки Никро. — Здесь инструкции, как обнаружить нужное место. Координатор группы — Локк. Если со мной что-либо случится, он берет командование на себя!

Выученным студентам не нужно было повторять дважды. Группа № 36 в полном составе бросилась прочь по коридору — к выходу из здания. Только Полли немного замешкалась, но ей помог Шики Дильс — бесцеремонно схвативший девушку за руку, увлекая за собой.

Студенты высыпали наружу.

Никро спрыгнул с невысокого порога, одновременно срывая с пояса пистолет и резкими движениями осматриваясь вокруг. Всё оборачивалось не лучшим образом. Группа № 36 так и не научилась действовать вместе. Строптивые и гордые, замкнутые, ветреные — каждый участник этой разношерстной компании ставил себя выше других и не мог доверить свою спину напарнику.

К ним уже бежало четверо человек в чёрных формах миротворцев с оружием наготове. Студенты, растерянной группой столпившись у выхода из здания, озирались глазами затравленных зверей. Лусинэ сжимала в руках обнажённые мечи, Тагирон положил руку на рукоять катры. Рен хмуро сплюнул в сторону, разминая шею. Зиг Заннинс стоящий рядом широко расставил ноги и выставил руки перед собой, вставая в одну из своих экзотических боевых стоек. Шики Дильс приобнимал за плечи вконец растерявшуюся Полли. Найа, которая и без того всё это время таскалась с глефой выставила оружие перед собой. Майкл Фурье одной рукой держал здоровый автомат, но не решался направить его куда-то кроме земли. Сторл порывшись за пазухой, вытащил заветную картонную коробочку. Чиркнув зажигалкой, Трайбл подкурил сигарету.

Бегущие навстречу миротворцы замедлили ход. Двое из них замерли шагах в десяти от студентов, наставив на них укороченные автоматы. Двое других — вооружённые длинными прямыми мечами медленно и осторожно, держа клинки наготове, приближались к учащимся группы № 36.

Одногруппники не двигались с места не только из-за вдолбленной за годы обучения дисциплины и послушания перед старшими по званию, но и самого простого страха. Каждый знал, что в боевых навыках между студентом и настоящим миротворцем разница, длинною в пропасть.

Никро закусил губу, не спуская глаз с рук одного из автоматчиков. Это были руки как раз того миротворца, которого Локк заметил по пути сюда. Тот, кому его форма была явно мала — слишком короткие рукава, натянувшаяся ткань, сдавливающая широкую грудь.

Узкая форма, помятый вид…

Марк Агнер, напавший на Карла Лесанти…

Взгляд снайпера заскакал по противникам. Внезапная догадка слепила и обжигала своей неожиданностью. Глаза выхватили практически неприметные глифы, висящие на поясах у каждого. Ни один миротворец, обладающий протектором, не оденет глиф — он не только не будет работать, но и попросту может сильно снизить синхронизацию с протектором. Это значило, что перед ними обузданные миротворцы, либо не обретшие протектора, либо…

Никро сильнее закусил губу. Внутри снайпера шла отчаянная борьба. Быстро решив, что даже если он окажется не прав, другого выбора не остаётся, Локк решил действовать.

— Это не миротворцы! — взревел Никро, стреляя из пистолета в стоящего неподвижно автоматчика.

Будто ожидая именно этой команды, сорвались с места Лусинэ и Тагирон. Застрекотали автоматные очереди. Кто-то за спиной Никро вскрикнул, кажется, это была Полли. Локк упрямо выпускал пулю за пулей в псевдомиротворца, что поливал автоматной очередью всех вокруг, вместо того, чтобы сосредоточиться на ком-то одном. Всполохи энергетических барьеров вспыхивали тут и там, озаряя слабым голубым светом поле боя. Краем глаза Локк успел заметить, как оббегающий его по дуге Сторл палил из пистолетов-пулемётов с двух рук по второму автоматчику, не выпуская сигареты из зубов.

В горячке боя, нажимая на спусковой крючок пистолета так быстро, как только возможно, выпуская в биот-барьер противника, пулю за пулей Никро не успевал следить за всем происходящим вокруг. Всего несколько секунд и пистолет оказался пустым — патроны кончились.

Рен подлетел к автоматчику и выбил оружие у лжемиротворца из рук до того, как он успел выстрелить в Никро. Короткая зуботычина от Траста и противник словно опомнившись, ответил Рыжему тем же. Несколько сильных ударов, подсечка, и Рен упал на спину, удивлённо вскрикнув.

Никро сорвал с плеча винтовку и, вскинув её, с ходу выстрелил. Расстояние между снайпером и противником было не более тридцати метров. Попасть в цель с такого расстояния Локк мог, наверное, даже с закрытыми глазами.

Первая же пуля, выпущенная из “Gr-1-ḗver” пробилась, сквозь ослабленный выстрелами энергетический щит. Любое внешнее воздействие на биот-барьер, искусственно создаваемый глифом, сжирало часть энергии устройства. Чем сильнее воздействие, тем с большим количеством энергии приходилось расставаться глифу. И стоило её запасам иссякнуть, как устройство перегревалось и немедленно выходило из строя, сгорало. При низком остатке энергии, биот-барьер становился неустойчивым, начинал пропускать пули, хотя и подобно барьерам реликтов заметно снижал их скорость до такого значения, что боеприпасы не наносили смертельного ущерба.

Активировать сразу несколько энергетических щитов было невозможно. Биот-барьеры становились нестабильными или и вовсе отказывали защищать своего хозяина.

Винтовочная пуля ударила в висящую на поясе коробку глифа, ввинчиваясь в метал сложного устройства и превращая в кашу всю его высокотехнологичную начинку. Не смотря на то, что скорость её заметно снизилась, убойной силы хватило, чтобы лишить самозванца остатков энергетической защиты. Противник, от неожиданности вскрикнув, упал оземь рядом с Реном. Хотя его автомат и валялся в двух шагах он и не думал о том, чтобы подобрать его. Оставив бесполезное оружие псевдомиротворец вскочил, отпихнув Траста ударом сапога и со всех ног бросился ко входу в противоположное здание. Продолжать бой без биот-барьера противнику явно не хотелось.

Локк прижал приклад винтовки к плечу, не желая давать возможность противнику сбежать. Стоило Никро прислониться к прицелу как всё пространство, видимое сквозь увеличительные линзы, заволокло чем-то чёрным.

Лусинэ Оуян в пылу схватки оказалась на линии огня. Именно её черные волосы закрыли обзор снайперу. Кинтиянка ловко орудуя двумя клинками, наступала. Вооружённый мечом мужчина с каждым ударом делал шаг назад и едва успевал отбивать выпады девушки. О контратаках противник даже и не помышлял.

Никро чертыхнулся. Можно было бы выстрелить и без оптики, но драгоценные секунды были упущены — потерявший щит самозванец скрылся в темноте помещения. Локк огляделся.

Скорлупа барьера второго автоматчика лопнула под напором очередей Майкла Фурье и Сторла Трайбла. Противник, прошитый несколькими пулями сразу, упал замертво. О’Хейл тоже успел уже умертвить своего противника. Никро пропустил этот момент и заметил только возвращающего в ножны катру.

Сражение оказалось стремительным. Остальные студенты остались не у дел. Последний оставшийся в живых противник отступал, стараясь не попасть под металлическую мясорубку сверкающих изогнутых клинков. Лусинэ двигалась подобно смертельной мельнице, сверкая острой сталью. Движимая жаждой победы гордая кинтиянка ни за что не подпустила бы никого из помощников в эту драку. Это был её бой, её противник, и она хотела победить его в одиночку.

Никро внимательным взглядом следил за сражением девушки, но грохот за спиной заставил вздрогнуть и ослабить внимание. Земля под ногами легко завибрировала. Крыша здания, которое группа № 36 только что покинула, лопнула. Каменные обломки разлетелись в разные стороны, а из дыры вырвалась серебряная игла гигантского копья протектора Лесанти, обвитая белой лентой энергетической плети.

Студенты бросились врассыпную — прочь от стен рушащейся постройки. Лишь Лусинэ увлёкшись горячкой схватки не замечала происходящего вокруг, и не давала такой возможности оппоненту. К кинтиянке бросился Майкл Фурье — буквально сметая девушку своей массой, опрокидывая её на землю.

Секунду спустя — на то место, где ещё мгновение назад находилась Лусинэ, упал кусок бетонной плиты. Обломок пробил голову не успевшего отскочить лжемиротворца и погрёб его тело под собой. Оуян вскочила на ноги одним движением — в крови кипела взрывная смесь ярости и досады, резко охлаждённая осознанием того, что могло произойти.

Фурье поднялся. Глубокий порез на животе наливался кровью, пропитывая одежду, растекаясь неровным пятном. Спасая от гибели Лусинэ, он ненароком нарвался на один из её клинков. Зульфакарец и кинтиянка встретились друг с другом взглядами. Они поняли друг друга без слов. Одна была слишком гордой для благодарности, а другой был слишком нелюдим, чтобы ответить на них.

“Та ещё парочка” — усмехнулся про себя Никро.

Секундная встреча двух пар глаз, казалось, сказала двоим всё необходимое. Лусинэ скользнула взором по ране, и, отметив, что порез не опасен для жизни, поспешила присоединиться к одногруппникам. Майкл Фурье, опоздав на мгновение, вбежал следом внутрь противоположного от разрушаемого здания корпуса. Зульфакарец лишь небрежным движением отмахнулся от попыток Найи осмотреть его рану.

А дальше группа № 36 прорывалась по уже знакомым коридорам. Катясь по помещениям неудержимой волной, студенты расчищали себе путь, сметая каждого, кто вставал на их пути. Противников оказалось не так уж и много, и никто из них не представлял такой опасности, как например, Марк Агнер. Лишь несколько человек из числа нападавших были облачены в миротворческие формы. Остальные же были обычными наёмниками, головорезами, одетыми соответственно.

Смертельная опасность заставила студентов действовать подобно единому хорошо отлаженному механизму. Прикрываемые щитами биот-барьеров, будучи авангардом, клинками расчищали дорогу Найа, Лусинэ и Тагирон. Фурье и Трайбл поливал автоматными очередями укрытия, не давая противником возможности высунуться. Зиг и Рен, носились между стен и колонн коридоров, вырубая укрывшихся противников точными ударами. Шики Дильс прикрывал Полли, следя за всей ситуаций в целом и не пытаясь вступить в бой. Полли хотя и сжимала в руках револьвер, явно была напугана и ещё ни разу даже не попыталась выстрелить в противника.

Никро добивал из винтовки прячущихся за укрытиями стрелков. Делал он это с ходу, на бегу, что называется, прямыми выстрелами. В небольших размерах помещения траектория пули не успевала отклоняться и летела точно по прямой от ствола. Здесь не надо было заботиться о дыхании, положении рук и точке попадания. Снайпер просто вскидывал оружие и стрелял в замеченного противника. Никро не тратил время на перезарядку — попросту переключился на запас боковых обойм, когда закончились основные заряды.

И тут снайпера ожидал приятный сюрприз. В дополнение к современной винтовке Говард Локк дополнил комплект новейшими энерго-биотическими патронами. Подобные пули, при соприкосновении с биот-барьером в течение нескольких миллисекунд бомбардировали энергетический щит разрядами электричества, имитируя целую серию попаданий. Подобная технология позволяла обманывать глиф, заставляя устройство тратить больше энергии, чем требовалось для отражения опасности. Стандартные прототипы таких боеприпасов уже давно использовались по всему миру, но пока что не отличались настолько заметным эффектом по сравнению с обычными патронами, чтобы использовать их повсеместно. Стоили же энерго-биотические боеприпасы гораздо дороже обычных патронов. Боеприпасы Говарда Локка были экспериментальными образцами, пока используемые только несколькими отрядами спецвойск Гаятри и поражали своей силой. За одно попадание такая пуля сносила до половины энергии глифа, то есть позволяла уничтожить защиту противника с двух выстрелов.

Грохот, топот ног, какие-то крики, звон клинков и падающих на пол гильз. Эти звуки эхом разносились по коридорам, отражаясь от стен и колонн, сплетаясь в причудливую мелодию музыки боя. Одновременно пугающую и разгоняющую адреналин по крови, обостряющую все чувства и заставляющую чувствовать себя как никогда живым здесь и сейчас. Эта мелодия, знакома всякому, кто побывал в хаосе настоящего сражения и сумел выжить.

Осознав, что они сумели вырваться, Никро возликовал. Одногруппники уже выбегали наружу, за пределы представительства, когда снайпер обернулся. За спиной оставался путь полный выстрелов, разрушения и трупов. Но думать об этом сейчас не было времени.

Локк выбежал из дверей представительства последним и замер. Остальные уже стояли растерянной гурьбой.

Их окружало четыре грузовика — совсем как тот на котором группа № 36 и приехала сюда во главе с Карлом Лесанти. Автомобили отрезали путь к отступлению. С кузовов спрыгивали многочисленные кинтийцы в песочном камуфляже и что-то крича, наставляли оружие на студентов.

“Местные?” — вспыхнуло в голове снайпера. — “Если это армия Ярнкрау, и они прибыли сюда, чтобы исполнить предписание ООСБ… “

Ситуация казалась безвыходной. После стремительного побега из оказавшейся ловушкой представительства, студенты были не просто вымотаны. Хотя никто не получил ранений — не считая Фурье нарвавшегося на клинок Лусинэ — заряда глифов едва ли хватило бы на ещё одно-два попадания. О том, чтобы пережить ещё одну такую же стычку не могло быть и речи.

Кинтийцы в пыльных камуфляжах становились всё шумнее и агрессивнее, приказывая всем лечь на землю и не оказывать сопротивления. Их эсперанто отдавало сильным восточным акцентом.

Никро понимал, что стоит подчиниться и им никогда уже не успеть выполнить возложенную Алькурд Пардес и лично Саймоном Стиллвелом миссию. Снайпер, вспоминая про себя все ругательства, которые только знал, сжал зубы и поднял винтовку, упирая приклад в плечо…

Глава 17

Первым делом при появлении устойчивой

психосвязи между протектором и человеком

необходимо научиться слушать его.

Удаётся это далеко не всегда — чаще всего это

похоже на тихий шепот, слов которого

разобрать невозможно. Но сделать это

необходимо. Вложив упорство и терпение

в ответ вы научитесь лучше понимать

своего протектора и даже вступать с ним

в телепатический разговор. По прошествии

достаточного количества времени, протектор

обретший чувство, человеческим аналогом

которого можно назвать “доверие”

сообщит вам своё имя.

(Руина Донелли. Из цикла научно-популярных работ:”Сила внутри нас”)

Пылающая белым светом плеть, сплетённая из пара-магической энергии обвивала огромное серебряное копьё. Шипя, она всё туже и туже стягивалась, будто удав, душащий свою добычу. Извивающаяся лента энергии струилась из ладони Марка Агнера, скинувшего свою притворную личину добродушного старого друга.

— Твой Тевтат такой же неповоротливый, а? Карл? — громко усмехнулся бывший товарищ.

Миг спустя со второй его ладони сорвалась ещё одна плеть. Белой молнией метнувшись к потолку она пробила его, осыпая каменные обломки прямо на то место, где должен был находиться Лесанти. Ускоренные свободным падением острые осколки крыши не свалились на голову Карлу вопреки всем ожиданиям противника. Они обрушились на пол. Громко зазвенела раскалываемая керамическая плитка. Карл в последний миг успел метнуться в сторону. Перевернув один из столов, он укрылся за ним. Сорвав со спины дробовик, Лесанти прижался лопатками к металлу импровизированного укрытия.

Марк удивлённо взглянул вверх — на дыру в потолке, будто бы желая убедиться в её существовании. Агнер не мог поверить, что Лесанти так легко избежал устроенного им каменного града.

— Ты научился новым фокусам? Теперь твой протектор не требует постоянного контроля? — вслух удивился Марк Агнер. — Впечат…

Выстрел оборвал речь на полуслове. Сотня дробинок ударилась в энергетическую защиту и исчезла в сполохах голубоватого сияния, так и не достигнув плоти противника.

— И чего ты надеешься этим добиться? — расхохотался Агнер — Это ты материализовал протектора и теперь лишился барьера, а не я. Все твои выстрелы не…

Карл стремительным движением высунулся из-за укрытия и сдавил спусковой крючок во второй раз. Последние слова противника потонули в грохоте выстрела.

— Зато ты заткнулся, — философски отметил Лесанти, прижимаясь спиной и затылком к столешнице-укрытию.

В ответ противник взмахнул рукой — белая плеть — та самая, что с лёгкой подачи проделала дыру в потолке — свистнув, рванулась в сторону Карла. Серебряная рука гиганта Тевтата с нечеловеческой скоростью ухватила и сжала закованной в броню ладонью извивающуюся, будто щупальце кракена, плеть.

— Не мешайся! — взревел раздосадованный Марк.

Агнер дёрнул другой рукой, пытаясь вырвать у протектора копьё, при помощи обмотанной вокруг него плети. Серебряное гигантское оружие поддалось — остриё взмыло вверх, пробило потолок. В разные стороны метнулись тяжёлые обломки. Осколки разных размеров каменным дождём осыпались на пол, дробя плитку, сминая и опрокидывая многочисленные столы. Карл, перекатившись за другой, упавший набок стол, снова выстрелил.

— Это бесполезно! Прекрати! — заорал Агнер.

Тот конец плети, что сжимала железной хваткой рука протектора, продолжал извиваться в бессильной агонии. Вторая плеть не отпускала оружия Тевтата. Казалось, Марк Агнер больше не мог пользоваться своим пара-магическим оружием. Новый выстрел, пусть и полностью поглощённый биот-барьером, буквально взбесил его.

Конец плети, извивающийся в руке протектора, озарился короткой, будто бы фотоаппаратной вспышкой и разделился на множество белых нитей. В приступе бешенства они метались, сталкивались друг с другом разрезая то до чего могли дотянуться. Словно алмазные, нити разрубали пополам всё вокруг — сверху падали новые и новые обломки. Потолок уже напоминал какую-то неоконченную мозаику, сквозь дыры виднелось алое вечернее небо. Металлические огрызки столов, расчленённые на множество частей, летали по комнате, ударяясь о стены. Но это не помогало плети вырваться из тисков сжатой руки протектора. Ударяясь о серебряный метал брони, они попросту отскакивали и, извиваясь, летели по новой траектории, разрезая ещё одни подвернувшийся стол или оставляя глубокие длинные отметины на полу.

Вторая плеть выпустила из цепких тисков оружие протектора и змеёй ринулась в сторону Карла. Серебряной вспышкой озарилось движение Тевтата, с размаху ударяющего копьём горделивого человечишку, так ловко орудующему энергетическими плётками. Лесанти прыгнул вперёд, перекатился по полу и обернулся. В столешнице его импровизированного укрытия зияла дыра, оставленная плетью, но само пара-магическое оружие Агнера пропало, так и не успев достать Карла.

Напротив Тевтата извивалась огромная белая змея, чуть светящаяся неярким сиянием. Подняв над землёй переднюю треть туловища, свернув в кольца оставшуюся его часть и раздув широкий капюшон, материализованная психосущность напоминала гигантскую кобру. Разницы была лишь в том, что в отличие от рептилии протектор не пытался прогнать врага грозным шипением или напугать выпадом.

Закрывая своего хозяина змея, приняла на себя удар огромного серебряного копья. Оружие Тевтата уткнулось в её туловище, чуть пониже морды, с хищно раскрытой пастью, в то место, которое можно было бы назвать “грудью”. Несмотря на удар страшной силы на теле только что материализованного протектора не было и царапинки. Острие просто остановилось, ударившись о чешую гигантской энергетической змеюки. Но Карл Лесанти не сомневался — только что материализованный протектор получил не слабый ущерб.Он не раз видел битвы между психосущностями и знал, что внешняя картина бывает обманчивой. Сражения протекторов — это всегда сражение сил воли, которое происходит прямо сейчас, но где-то там — за пределами понимания человека. Всё остальное — лишь отголоски этого незримого боя в реальности, которые, однако, очень часто могут нанести серьёзные разрушения и физическому миру. Как, например, сейчас. В помещении не осталось ни одного стоящего стола, большинство из них лежали перевернутыми или и вовсе разрезанными на части. Стены покрывали трещины, в потолке зияло несколько дыр. И Карл Лесанти понимал, что это — только начало.

— Ты вынудил меня материализовать Шаабу! — хмуро констатировал Марк. — Что с тобой Карл? Мы же были даже больше, чем братья. Ты знаешь имя моего протектора, я знаю имя твоего. Я совсем не хочу убивать тебя. Ты просто не до конца понимаешь, что происходит.

Потеряв биот-барьер в обмен на защиту призванного в физический мир протектора, Агнер поспешил найти себе укрытие. Карл, выглядывая в дыру, оставленную энергетической плетью, шарил глазами по обломкам крыши и колонн, по перевёрнутым столам и стульям, пытаясь определить, где именно укрылся противник. Его слова разлетались гулким эхом, звук уходил куда-то к потолку. Понять месторасположение оказалось не так просто. И тогда Карл заговорил:

— Ты предал всех, вот что происходит! Было приятно разрушать крышу жилого корпуса? Для твоего протектора сделать это — раз плюнуть. Скольких ты убил тогда?

Марк не ответил, но зерно гнева было брошено в благодатную почву. Шааба рванула с места, в молниеносном движении нанося удар — так как это умеют делать только змеи. Разинув пасть, огромная белая рептилия бросила себя в сторону укрытия Лесанти. Казалось, ещё чуть-чуть и острые зубы протектора перекусят и метал стола и самого человека.

Агнер решил не мудрствовать. Вместо того, чтобы атаковать Тевтата он приказал Шаабе убить самого человека, материализовавшего его, руководствуясь простой, но эффективной логикой: “Нет миротворца — нет и протектора”.

Зубы огромной змеи сомкнулись на конусе серебряного копья. Сверкнув, оружие сделало крутой разворот, от которого Шааба отлетела в противоположную стену. Здание ощутимо задрожало. Рано или поздно оно не выдержит битвы двух гигантских психосущностей и попросту развалится.

Змея извернулась кольцом и прыгнула, пытаясь вцепиться в выставленную Тевтатом руку, но вновь была отброшена серебряным протектором.

Два человека, призвавшие сражающихся гигантов, отсиживались в относительной безопасности в противоположных концах столовой. Предпринимать какие-либо действия в разгар боя двух психосущностей было безрассудно.

— Марк, сколько тебе заплатили? — продолжил словесную перепалку Лесанти, перекрикивая звуки падающих сверху кусков потолка.

— Заткнись! — донёсся ответ взбешённого Агнера. — Почему ты просто не проводил меня к храму?

— Ты сам виноват. Я ни о каком храме и не слышал, — казалось Карла начинал забавлять этот разговор.

— Тогда просто сдохни! А я заберу все выданные директором инструкции!

— А как же “Я не хочу убивать тебя. Мы братья” и остальное? — Лесанти расхохотался. — И все инструкции у моих студентов, а я не позволю тебе выйти отсюда.

— Твоих подопечных снаружи ждёт отряд отборных наёмников! — парировал Агнер.

— Обычных наёмников? — Карл хохотнул. — Тогда я могу не волноваться. Студенты уже на полпути отсюда!

Протекторы столкнулись в новом ударе. Посыпались новые куски крыши.

— Так скольких ты убил подчинённых, пока они спали? — вернулся к вопросу о жилом корпусе Лесанти.

— Что ты хочешь сделать? Пытаешься пристыдить меня? У тебя ничего не выйдет. Я знаю, что я прав, а ты не понимаешь ничего. Просто пляшешь под чужую дудку! Ты…

Последние слова достигли цели. Маленький камешек упал, быстро образуя сходящую лавину. Агнер вышел из себя и теперь плевался гневной речью, пытаясь оправдать собственные поступки. В этом было преимущество сражения с бывшим другом. Карл знал как вывести его из себя и теперь спешно пробирался вдоль стены низко пригнувшись, ориентируясь на звук голоса.

Полагаться на зрение становилось всё труднее. Сражение протекторов подняло в воздух огромное количество каменной крошки и пыли. Взвесь, стоящая в воздухе, залезала в нос и горло, выедала глаза. Прищуриваясь Лесанти пробирался через завалы того, что некогда было столовой, держа наготове дробовик. Оставалась всего пара шагов…

Агнер засел за обвалившейся колонной и изливал в воздух всё, что он думает по поводу Карла. Лесанти подбирался к нему осторожно, как к дикому зверю. Ещё несколько мгновений и он выстрелит дробью прямо в грудь мерзацу-предателю…

Агнер опередил бывшего сокурсника. Высунувшись из-за укрытия, он выстрелил, держа пистолет двумя руками, и тут же снова упал за колонну. Правый бок Лесанти пронзила резкая горячая боль. Карл почувствовал, как что-то липкое скользнуло под одеждой. Взгляд стремительно заволакивала алая муть. Сдавив леденеющими пальцами спуск, Лесанти влепил россыпь дроби в камень колонны. Мгновение спустя Карл пошатнулся, тело подвело миротворца и он упал сначала на колени а после завалился набок.

Тевтат вздрогнул, оступившись. Шааба взметнулась хлыстом и отбросила серебряного рыцаря ударом головы. В молниеносной атаке она клацнула зубами, но вовремя остановилась, чтобы не нарваться на выставленное копьё.

— Думал развести меня? — с издёвкой спросил Марк из-за колонны — Думаешь такой умный? Ты всегда был дуболомом. Всегда сразу и без раздумий пускал в ход кулаки. На то, чтобы пораскинуть мозгами, у тебя никогда не хватало времени!

Сознание пыталось сбежать, бледно-алый туман перед глазами наливался кроваво-красным цветом. Лесанти стиснул зубы от боли, попытался подняться на локте, но не смог. Со злости он направил дробовик в сторону укрытия Агнера и выстрелил снова. Отверстия в камне оставленные первой порцией дроби увеличились, стали глубже — в сторону полетело мелкое каменное крошево. Лесанти выстрелил ещё и ещё раз, а после его палец снова и снова нажимал на спусковой крючок. В ответ оружие издавало лязгающие щелчки. Спуск работал в холостую. Патронов больше не осталось.

— Что ты делаешь? — захохотал Агнер. — Хотел достать меня сквозь камень, или…

Марк внезапно замолчал, поражённый догадкой. Он попытался вскочить на ноги, отпрыгнуть в сторону, закрыть голову руками, но не успел ничего. Камень разорвался. Дробь, которой стрелял Лесанти, оказалась не обычной. Каждый маленький металлический шарик был бомбой замедленного действия, не взрывающейся ни при перепадах температур, ни при столкновениях, ни при каком-либо ещё внешнем воздействии. Патроны предназначались специально для охоты на реликтов. Прежде чем реликт устанавливал защитный биот-барьер, учуяв в противнике опасность можно было успеть сделать пару выстрелов. Для реликта такие два выстрела, даже и произведённые в упор никогда не окажутся смертельными. Другое дело — когда дробинки заседают в его теле, и разрываются через несколько секунд друг за другом, вызывая цепную реакцию, нанося внутренностям гораздо больший урон, чем простое попадание металлических шариков.

Укрытие обернулось оружием. Каменные осколки разметало в разные стороны. Один из крупных камней ударил Агнера в затылок. Предатель-миротворец гулко охнул и в тот же миг потерял сознание, упав лицом на пол.

Шааба вздрогнула, по длинному телу змеи пролетела дрожь. Белые свет и сияние резко потускнели. Материализованный протектор не исчезает, если его хозяин теряет сознание. Ведь в живых остаётся тело и функционирует разум. Бывали даже случаи, что и после смерти миротворца его протектор продолжал сражаться, защищая тело своего хозяина несколько минут — в течение того времени, пока умирали клетки мозга. Но всё-таки протектор ненадолго теряется, когда сознание человека, материализовавшего его, изменяется. Кто-то связывает это с тем, что определённые процессы мыслительной деятельности в мозге изменяются на это время, кто-то, что протектор чувствует ту же боль или страх. Доподлинно неизвестно, но факт остаётся фактом — в таких случаях протектор проявляет что-то вроде беспокойства.

Шааба отвлеклась, её концентрация и сила воли ослабла на секунду и этого было достаточно. Серебряное копьё пронзило тварь насквозь. Дыра в её теле запылала белым светом. Змеюка задергалась, будто бы в приступе эпилепсии и вцепилась зубами в шею Тевтата, прокусывая слой серебряного металла.

Карл слабо улыбнулся. Он знал, что справился со своим человеческим противником. Последние силы, не дающие ему обеспамятеть, покинули его. Ему незачем больше было сопротивляться, он оставлял на Тевтата оставшуюся работу, не сомневаясь, что его протектор справится. Лесанти отпустил своё сознание туда, куда оно так рвалось, соскользнув во тьму беспамятства.

Шааба заискрилась ослепительно белым светом. Извиваясь, она шипела, будто масло на сковородке. Шипела всем телом. Внезапно змея распалась на множество длинных светящихся и извивающихся длинных червей. Остатки протектора извиваясь облепляли, обвивали Тевтата.

С каждым толчком сердца Карла всё большее количество крови вытекало из раны. С каждым толчком сердца слабел Тевтат. С каждым ударом сердечной мышцы Лесанти на шаг приближался к роковой черте.

Серебристая броня потускнела, будто покрывшись патиной. Тевтат пытался сопротивляться, но это оказалось бесполезным. Очень скоро его руки и ноги обвили огромные светящиеся черви. Тевтат не мог пошевелить даже пальцами — обмотанными противником и плотно прижатыми к телу. Ослабевающая броня стремительно проминалась. Червяки стягивали свою добычу всё сильнее, отметины на серебряном металле становились глубже, а старания гигантского воина всё менее действенными.

А потом энергетические остатки Шаабы вспыхнув белым пламенем, разрезали протектора Лесанти на множество частей и беззвучно взорвались. Волна мощного энергетического выброса прокатилась по комнате, практически не касаясь реального мира. Лишь белесые волосы не приходящего в себя Марка Агнера легонько качнулись, как будто осторожно тронутые летним ветерком. Длинные белые лучи света вырвались из окон и дыр в потолке — последствий жаркой битвы двух потусторонних существ.

Когда белизна рассеялась, в комнате больше не было никого, кроме двух неподвижно лежащих на полу мужчин. Тысячи серебряных искр медленно, словно сверкающие драгоценные пылинки опускались вниз и гасли, едва достигнув пола.

Глава 18

Преданность Императору—

Первостепенный долг, почётная

обязанность и великая радость.

Каждый должен занимать то место,

что отведено ему круговоротом

жизни. Часть Неба струится в крови

любого кинтийца..

Отделение о. Ярн — это огромная

ошибка наших отцов. Мы не должны

расплачиваться за их гордыню, что

принесла лишь нищету и позор.

(Новое национальное движение “Ярн”. Из агитационной листовки)

Никро невольно замер у входа в разгромленную столовую, ставшую полем боя. Помещение выглядело так, будто бы пережило бомбежку. Зияли огромные дыры в потолке, стены выглядели так, словно беспощадное время глумилось над ними несколько веков. Столы и стулья размётаны — большинство сломаны, искорёжены и скручены. Несколько декоративных колонн начисто снесены. Их остатки острыми сталактитами свисали с потолка, готовые вот-вот обрушиться.

Среди этого разгрома не сразу можно было заметить два неподвижно лежащих тела.

Первыми к раненному Лесанти бросились Найа и Рен. Никро последовал за ними медленно, на негнущихся ногах. Взгляд туманился, детали происходящего смазывались. Лишь два ярких пятна, пробегающих мимо, рыжели перед глазами.

Цепочка мыслей была быстрой, как мчащийся на всех парах товарный состав и сбивающей с ног точно выстрел в грудь из двустволки.

Локк заставил себя не продолжать мысленные рассуждения. Никро не хотел думать на эту тему подробнее. Он не решался судить о дальнейшей судьбе инструктора рукопашного боя. Принимал как сухой факт, информацию, которая сама по себе возникла в его голове при взгляде на медленно подползающую к ногам лужу крови. Карл Лесанти больше не сможет руководить операцией.

Теперь вся ответственность лежит на нём. Теперь он — Никро — главный.

Всё происходящее вокруг потускнело, детали внезапно стали очень смутно осознаваться.

Неясные очертания двух людей возле инструктора Лесанти.

Звуки, приглушенные настолько, что ощущается, будто бы комки ваты забили уши.

Происходящее в один миг перестаёт казаться реальным.

— Что ты ко всем лезешь? В медицине хоть что-нибудь ты вообще понимаешь? — орёт Рен на Найю.

Девушка, присевшая рядом с Лесанти на одно колено и принявшаяся осторожно рассматривать рану, смущается и пытается оправдаться:

— Меня учил мой дедушка.

— А ну если сам дедушка, то конечно! — ёрничает Рен — Если дедушка, то это многое объясняет!

В ответ на издёвку, Найа вспыхивает точно спичка:

— Да ты сам то, что сделал полезного? Только и мелешь своим языком…

Никро прокручивает в голове всё новые и новые варианты развития событий, даже те, которые кажутся самыми невероятными. На миг Локк даже думает, что Лесанти сейчас откроет глаза, рассмеётся, отпустит какую-нибудь плоскую шуточку, словно бессмертный герой кинобоевика, и встанет под общие радостные и удивлённые возгласы.

Этот миг быстро уходит. Взгляд цепляется за кровавое пятно, расползшееся по боку инструктора и темно-красное пятнышко пулевого отверстия. Локк знает, как выглядят тяжёлые ранения, и понимает — это не может вот так просто оказаться всего лишь царапиной.

Совсем не вовремя в голове вспыхивают слова Говарда Локка, его вечно недовольный укоризненный взгляд. Странно, но в этот момент снайпер первым делом подумал о том, как будет выглядеть он в глазах своего отца, не оправдав возложенные на него надежды. Практически кожей Никро почувствовал стыд, который охватит его, если он сбросит со спины груз ответственности за выполнение задания мировой важности.

О том, что задание, скорее всего, может оказаться смертельно опасным, снайпер в эту секунду и не вспоминал…

…Не думал он о смерти и в ту секунду, когда вскинул винтовку, беря на прицел одно из кинтийских солдат. Поджидающий у КПП представительства вооружённый отряд стал для студентов неприятной неожиданностью. Никро прижал приклад к плечу и выстрелил.

Снайпер просто заставил себя не думать о следующих секундах. Не думать о гибели или возможной неудаче. Не замечать настойчивый холодный шепот смерти на ухо.

Никро успел развеять пулю о биот-барьер врагоа, прежде чем Лусинэ рявкнув: “не стреляй”, сорвалась с места. Острые клинки сверкнули огнём в лучах закатного солнца.

Остановившись между новыми противниками и группой № 36 Оуян выкрикнула короткое слово на кинтийском, похожее на крик дикой кошки. К изумлению Локка, да и остальных студентов тоже, сказанное девушкой возымело неожиданный результат. Уже готовые дать бой люди в растерянности стояли, боясь пошевелиться. Шебуршание коротких фраз на кинтийском пронеслось над их головами. Не обязательно было знать язык, чтобы по удивлённым интонациям понять в какое сильное замешательство повергла их Лусинэ всего лишь одним словом. Кинтийцы — все как один смотрели на девушку так, будто бы перед ними стоял призрак.

Из-за их спин вышел человек преклонного возраста, которого, однако, назвать “стариком” не повернулся бы язык даже мысленно. Высокий и поджарый этот кинтиец был в отличной форме. Груз прожитых лет выдавала только дряблая кожа шеи и лица. Оттенок её даже по кинтийским меркам был необычен — нездоровый, ярко лимонный — куда более желтый, чем у остальных, стоящих позади солдат. Незнакомец, сократив дистанцию между собой и Лусинэ до нескольких шагов, заговорил с девушкой отрывисто и громко.

Никро украдкой обвёл взглядом одногруппников, в надежде определить понимает ли кто-то из студентов их разговор. Локк никогда не интересовался ни восточной культурой, ни кинтийским языком, хотя на ранних курсах и проводились факультативы по таким предметам. Если бы не железные мысленные доводы, оправдывающие ненужность этой дополнительной информации, то, пожалуй, снайпер мог испытать сожаление об упущенных возможностях…

…Тяжёлая рука опустилась на плечо. Никро вздрогнул. Рядом стоял тот самый мужчина— лидер так неожиданно появившихся кинтийцев. Звали его коротко — Кзу. Это Локк узнал всего через несколько минут после того странного разговора, смысл которого так и остался для снайпера загадкой. Лидер кинтийцев сочувственно и в то же время строго смотрел своими старыми глазами на Никро, словно бы понимал о чём снайпер думает в данную минуту.

— Он потерял слишком много крови. Без оказания помощи — долго не протянет, — констатировал факт Кзу.

Никро покосился на подошедшую Лусинэ. Девушка уверенно кивнула, подтверждая слова мужчины. Локк скрипнул зубами.

Благодаря Оуян студентам удалось избежать стычки с новыми противниками. Более того — в один миг кинтийцы из врагов превратились в союзников. Вместе с ними студенты вернулись в стены представительства, беспрепятственно прошли по всем коридорам и помещениям. Никого из наёмников — во всяком случае живых — здесь больше не наблюдалось. Если кто-то и уцелел в стремительном сражении со студентами Алькурд Пардес, то видимо сумел ускользнуть.

Никто из остальных кинтийцев не пытался заговорить с Лусинэ. Кзу же общался с ней крайне почтительно и лишь только после просьбы самой девушке перешёл на международный язык, понятный всем в группе № 36. Но, даже разговаривая на эсперанто, он часто повторял незнакомое слово “Атоцуги”.

“Что всё это к хренам означает?” — внутренне бесился Никро.

Думая обо всём этом Никро не отрывался от самоуверенных глаз цвета мокрого асфальта. “Эта девушка никогда не расскажет всего до конца.” — думал снайпер о Лусинэ.

— Мы можем отвезти его к себе в убежище, — предложил Кзу, кивая на Лесанти. — По крайней мере, там ему сумеют оказать достойную помощь.

Никро сверлил кинтийца острым взглядом. Чёрт, снайпер был не готов ко всему этому. В голове пронёсся совсем другой сценарий, по которому и должен был пройти сегодняшний день. Его ждало два семинара, три лекции, ароматный кофе в перерыве, после — первое в этом году практическое занятие по снайпингу, факультатив Руины Донелли…

“Я не должен сейчас стоять здесь рядом с умирающим инструктором и решать его судьбу!”

Хотя внутри снайпера бушевало негодование, на его лице не дрогнул ни единый мускул. В такие моменты Никро давно привык одевать маску безразличия. Взгляд, что мог выдать чувства, стекленел. Никро просто расслаблял мышцы глаз и изображение перед ними расплывалось. Вот и сейчас лицо Кзу — с острыми чертами лица, серыми густыми бровями и острым, похожим на клюв носом — ускользало из фокуса. Превращалось в несколько накладывающихся друг на друга цветных пятен.

Окаменев снаружи, Локк полностью обратился в свои мысли. Он не замечал, не слышал и не воспринимал то, как помещение вокруг постепенно заполняется новыми людьми — бойцами кинтийского сопротивления и остальными одногрупниками юного снайпера. Спину и затылок обжигали взгляды. На виске вздулся сосуд. Кровь стуча, казалось била прямо в голову кузнечным молотом.

Иного выхода Локк не видел. Он мало что понимал в медицине, но, даже не имея базовых знаний анатомии можно было понять, что рана оставленная пулей — это не шутки.

Снайпер ни на один процент не доверял кинтийцам. Они выступали против правительства Ярнкрау, они желали, чтобы остров вновь вошёл в состав империи Кинти. Они — примчались сюда вооружённые — штурмовать представительство миротворцев. И лишь по счастливой случайности всё обернулось иначе. Обострённая подозрительность не давала покоя. Внутренний голос кричал, что именно революционерам острова Ярн и выгодна эта международная интрига.

“Но они слушаются Лусинэ как верные собачки. Смотрят на неё с почтением и благоговением. Какая разница в чём правда, если эти люди во всём подчиняются Оуян… Лесанти нужна помощь. Другого выхода нет”.

Хотя снайпер и принял решение быстро — оно далось ему с большим трудом.

— Вы точно сможете ему помочь? — уточнил Никро

— Мы постараемся, — развёл руками Кзу. — Раны не только физические. Но сейчас его жизнь в опасности из-за сильного кровотечения.

В данной ситуации — это большее, что он мог предложить. Заметив нехороший блеск в глазах Никро, кинтиец добавил:

— В любом случае мы не причиним вреда ни ему, ни кому бы то из вас.

Услышав эти слова, Локк дал добро. По приказу Кзу несколько человек бросилось обратно к машинам. Видимо — за носилками.

— Он не врёт, — подтвердила Лусинэ. — Он связан клятвой и не имеет права лгать в моём присутствии.

Где-то позади громко фыркнул Сторл. Снайпер тоже не сумел остаться равнодушным — его правая бровь от удивления взлетела вверх.

“Она это серьёзно?”

— А с этим что делать? — спросил Зиг носком ботинка указывая на лежащего в беспамятстве Агнера.

— Дай-ка я его разбужу! — ударяя кулаком о ладонь, прорычал Рен.

— Нет, стойте! — воскликнула Полли — Вы забыли, какова сила его протектора?!

Парни замерли, как вкопанные. Лучших декораций для предостережения девушки, чем разгромленное в результате битвы здание, придумать было невозможно.

— Опасаться нечего, — внезапно очень уверенным тоном произнёс Кзу. — У него больше нет протектора.

— Как это? — воскликнула Найа, недоумевая.

— Его протектор погиб в бою, — пожал плечами кинтиец.

— Что?! — Рен ударил кулаком по стоящему рядом столу. — Это возможно?!

Кзу оглядел Траста с головы до ног. Видимо кинтиец был крайне удивлен невежеством Рена.

— Конечно, — ответил Кзу. — Убить протектора сложно, но реально. Это возможно сделать, когда он материализован и имеет физическое тело. А если человек-проводник к тому же теряет сознание, то и протектор становится более уязвимым.

Кзу оглядел остальных студентов. Большинство из них выглядели по меньшей мере удивленными.

“Никогда не слышал ни о чём подобном” — проговорил про себя Никро.

— Со вторым произошло то же самое, — пояснил кинтиец немного растеряно. — Я думал вы видите.

“Откуда он столько знает?”

— Что будет если разбудить его? — второй раз указал носком ботинка на Агнера Зиг.

— Ничего особенного. Опасности он уже не представляет. Может потерять память или даже рассудок. Может разучиться говорить или не понимать происходящее. Проявляется всегда по-разному.

Вернувшиеся с носилками кинтийцы захлопотали возле Карла Лесанти.

— А инструктор… — пробормотала Полли. — Он тоже, может … Очнуться не в себе?

Кзу промолчал. Всё было ясно без слов.

— Сначала необходимо спасти ему жизнь, — отрезал Никро. — Лусинэ, поедешь с ними.

Кинтиянка смерила Локка ядовитым взглядом, но промолчала, не став пускать в ход свой острый язык. Для Никро было важно поддерживать хотя бы иллюзию того, что всё идёт в соответствии с его волей и приказами.

Как-никак именно на него теперь были возложены полномочия руководителя операцией.

Снайпер вглядывался в лица одногруппников в единый миг ставших для него подчинёнными. Отпускать Лусинэ одну в логово экстремистов не было никакого желания, но и приказывать всем и каждому Никро не решался. Чтобы отдавать приказы необходимо обладать не только полномочиями, но и признанным авторитетом. А каким к чёрту он обладал авторитетом среди своих же одногруппников?!

Локк переводил взгляд с Рена, который бы в ответ послал его не задумываясь; Фурье, что просто проигнорировал бы распоряжение; Тагирона, в голове которого творилось и вовсе что-то непонятное. В эти секунды Никро забыл о том, что среди этих людей есть тот — кому на руку всё происходящее. Есть предатель. Сейчас Никро искал взглядом хоть кого-то, кто не отказался бы сопровождать Оуян.

Встретившись глазами с Полли, Локк, решивший было отправить её с Лусинэ, передумал. Никро был бы только рад отослать девушку к кинтийцам — если всё, что они сказали правда — то Полли там будет в гораздо большей безопасности чем рядом с ним. Но изумрудные глаза Смит молча говорили: “Не вынуждай меня отказывать тебе при всех”.

Взгляд зацепился за Дильса. В памяти всплыл разговор с ним по пути на стрельбище. Разговор, казалось, происходивший давным-давно — в прошлой жизни.

— Шики. Поедешь с ними.

Дильс с готовностью закивал.

— И я тоже, — встрепенулась Найа.

Никро не стал возражать. Похоже, девушка действительно сильно волновалась за судьбу Лесанти. Локк легонько похлопал её по плечу и отошёл в сторону, хрустя осколками керамики.

Зиг, присев на колено возле Агнера, похлопал его по щеке. Реакции не последовало.

— Дай я, — Рен залепил размашистую пощёчину, но и она не возымела успеха.

Тогда Рыжий стал бесцеремонно копаться во всех карманах миротворческой формы Марка Агнера. Альбинос не мешал, молча наблюдая за одногруппником. Траст, выудив из кармана Агнера небольшой плоский компьютер, тут же уткнулся в него. Спустя короткое время Рен присвистнул.

— Тут незаконченная операция с банковским счетом. Сумма такая, на которую можно было бы купить самолёт. Гадаринийских фунты…хмм… Разбита где-то на пятьдесят более мелких кусков. Примерно половина уже перечислена на другие счета и обналичена.

— Жадность, лишь одно из лиц подлости, — презрительно бросила Лусинэ.

— Не сочтите за прекословие, госпожа Атоцуги, но думаю нам пора, — вежливо поторопил Оуян Кзу.

Никро проводил взглядом уходящих Лусинэ, Найю, Кзу и его подчинённых. Напоследок снайпер придержал Шики за рукав, шепнув: “Приглядывай за ними”.

***

Военный грузовик и горная дорога вряд ли удачное сочетание для перевозки тяжело раненного человека. В жёлтом свете раскачивающегося из стороны в сторону карманного фонарика, подвешенного к потолку кузова, истекал кровью Карл Лесанти. Мужчина лежал на песочного цвета циновке и по-прежнему не приходил в себя. Рядом хлопотал молодой кинтиец, старающийся хоть как-то поддерживать жизнь в умирающем теле. Хотя кровь уже не текла так обильно, всё равно красила бинты и руки кинтийца в красный цвет.

Рядом с циновкой на корточках сидела Найа. Девушка пыталась хоть чем-то помочь борющемуся за жизнь Лесанти человеку, но только мешалась. Кинтиец уже несколько раз прикрикивал на фатосинку, но она пропускала нелицеприятные фразы мимо ушей.

— С ним всё будет в порядке? — в который раз спросила Эспринтенсо не своим от волнения голосом.

Лусинэ и Шики сидели чуть поодаль, прислонившись спинами к бортам кузова. Шики беспокойно ёрзал и то и дело бросал взгляд на наручные часы. Рядом в точно таком же положение сидело ещё несколько солдат сопротивления. Без пяти минут миротворцы, сидящие рука об руку с экстремистами и не задумывались о нелепости ситуации. Она давно пересекла грань добра и зла, любых писанных и неписаных правил.

— Что скажете? — желая услышать хоть что-то не получившая ответа на свой вопрос Найа.

— Скажу, что надо быстрее добраться до нашего убежища. Тогда ещё может быть шанс, — раздраженно бросил кинтиец, вытирая с рук кровь грязного цвета тряпкой.

Эспринтенсо понимающе кивнула, как будто действительно услышала что-то новое.

Внезапно взвизгнули тормоза. Найа, не удержавшись на корточках, опрокинулась на спину, ударяясь головой об пол. Автомобиль, проделав извилистый тормозной путь в несколько десятков метров, остановился. Фонарик не удержался и, упав, погас.

— Что такое? — испугано спросила Найа, вглядываясь в наступившую так неожиданно темноту. Девушка пыталась разглядеть лица Лусинэ и Шики или хоть кого-нибудь ещё. Наверное, тем же самым были заняты и остальные. Никто ещё не успел оправится от первого шока. Откуда-то из угла послышались ругательства на кинтийском.

А через секунду, снаружи загрохотали выстрелы…

***

Никро вместе с остальными шли по горным тропам уже с час.

Пришедшего в себя Агнера решено было взять с собой. Миротворец-предатель, очнувшись, вёл себя более, чем неадекватно: что-то беспрестанно бормотал, иногда срываясь на истерический смех, и полностью игнорировал любые вопросы. Информация, которой миротворец обладал, должна была быть крайне важной. Но времени на то, чтобы допрашивать Агнера с пристрастием у группы не было, потому Никро приказал забирать мужчину с собой и разобраться с ним позднее. Снайпер не отметал возможности того, что предатель попросту притворяется, играет выжившего из ума. Всю дорогу с Марка, руки которого для пущей уверенности связали крепким ремнём, не спускал глаз Фурье

Окружение успело сменить медовые вечерние оттенки на серые цвета сумерек. Уже несколько раз на пути студентов попадались останки домов — одна-две практически осыпавшиеся стены, но крупное заброшенное поселение они проходили впервые.

На относительно широком участке здесь уместилось около трёх десятков глинобитных домов. Многие из них даже находились в приличном состоянии, не смотря на то, что жители покинули это поселение, судя по всему, очень давно.

Висевший на стене плакат выглядел очень старым. Сильно выгоревший на солнце он, кажется, отставать от стены вовсе не собирался. На половину осыпавшаяся стена, казалось, состояла из плотно слепленного бурого песка, как и всё вокруг а этом месте. Несколько выстроившихся в столбик иероглифов обрамляли красивую фотографию морского пейзажа. О значении этих закорючек, похожих на присохших к стене насекомых Никро даже и не задумывался.

Фотография на плакате изображала живописный закат. Остаток блеклых красок съела опускающаяся темнота. Серый солнечный диск неподвижно уходил за горизонт, стеля по глади воды серую дорожку.

Что-то было не так. Что-то привлекло внимание Локка, заставило остановиться. Он шёл немного впереди группы потому мог себе позволить несколько мгновений разглядывать плакат, пока остальные его нагоняли.

Посреди центра солнечного диска красовалось пулевое отверстие. Большинство стен, оставшихся от домов виденных снайпером ранее по пути, тоже носили такие отметины. Видимо как раз из-за постоянных стычек экстремистов с армией и миротворцами и исчезло мирное население из этих гор. Люди предпочитали спасаться бегством, бросая свои дома и оседать где-нибудь на более мирных частях острова. Так что само по себе пулевое отверстие в стене не было редкостью или чем-то из ряда вон выходящим, но…

— Назад! — закричал Локк не своим голосом, метнувшись прочь от плаката.

В этот миг с гор спустился громоподобный раскат выстрела, разлетевшийся по округе гулким эхом.

Пуля, пролетев всего в полуметре от головы Никро, успевшего вовремя пригнуться, выбила тёмно-бурую каменную крошку из стены.

— Снайпер слева! — вновь завопил Локк.

Упав в песчаную пыль, Никро перекатился и низко пригибаясь, вбежал в дверной проём ближайшей уцелевшей постройки. Поднявшись на второй этаж — по местным меркам это был когда-то дом богачей — он упал на пол, выставляя винтовку перед собой.

Прижавшись к окуляру прицела, он принялся лихорадочно обшаривать взглядом противоположный участок скал, в надежде найти стрелявшего.

— Где же ты… — одними губами прошептал Никро.

Глава 19

На дистанции в 500 метров отклонение

пули от заданной траектории в

сторону вращения составит семь

сантиметров. На дистанции в 600 метров

деривация “уведёт” пулю на 12 сантиметров.

После 1200 метров гироскопический эффект

смещает пулю на целый метр вправо.

(Дэйгон Белл. Из курса лекций.)

Эта дуэль была вовсе не похожа на ту романтическую традицию, что досталась в наследство гадаринийской аристократии от прошлых веков. Здесь не было ни секундантов, ни строгих правил. Лишь два затаившихся охотника, пытающихся отыскать друг друга среди теней. В отличие от тех дуэлей, когда соперники находятся в одинаковых условиях, смотря друг другу в лицо и имея по одному патрону в револьвере, этот бой не был равным.

Снайпер, засевший среди скал, застал группу студентов врасплох. Он готовился заранее, тщательно выбрал место своей “лёжки”. Отметина от одиночного попадания пули посреди старого плаката говорила о том, что снайпер пристреливался. Никро и сам порою поступал аналогично. Необходимо выбрать какой-то ориентир на местности и выстрелить в него. Уже в зависимости от того в какую сторону ушла пуля можно было откорректировать оптику и попробовать снова.

В горах отличная слышимость, а винтовка противника не подавляла звуки выстрела. Судя по тому, что ни Локк, ни кто-либо ещё из группы не слышал выстрелов по пути — противник обосновался на своей позиции не менее часа назад.

А может он провёл там уже и несколько суток.

Такое тоже было возможно. Бывало, во время собственного обучения в Алькурд Пардес, Никро приходилось лежать на одном месте несколько дней с винтовкой в руках. Затаившись, нужно было поразить тренировочную мишень. Появлялась она лишь один раз и на очень короткое время. Среагировать необходимо было немедленно. Особенно сводило с ума то, что мишень могла так и не появиться. Иной раз Никро не смог бы точно сказать проморгал он её или мишень так и не объявилась. Узнать это можно было только после окончания времени, отпущенного на подобное задание.

Когда Никро в первый раз вернулся подавленный, не сумев поразить мишень, и узнал, что её и не было, то пришёл в ярость. Невозмутимому снаружи — внутри, ему хотелось съездить кулаком по наглой улыбающейся роже инструктора, заявившего: “Я же не говорил, что она обязательно появится”…

…В спешке обшаривая взглядом скалы, Никро пытался приметить место, откуда был произведён выстрел. Но скалы были серы, а противник мог затаиться в любой тени, коих здесь было огромное множество. Никро беззвучно матерился. Время нападения, как назло, оказалось самым неудачным. Локк отлично видел днём, лучше многих ориентировался в темноте — но вот граница между этими двумя временами суток была его слабостью. Об этом мало кто знал — в основном только инструктора снайперского боя Алькурд Пардес. В сумерках Никро терялся. Все предметы теряли цвета, серели и будто бы становились плоскими.

Локк провёл пальцем по боку снайперского прицела, возвышающегося над стволом, включая электронику. На внутренней линзе тут же появилась голографическая панель управления. Голубоватые циферки забегали перед глазами.

Большой палец лёг на неприметное ребристое колёсико, выступающее прямо над спусковым крючком. С помощью него можно было осуществлять управление электронной начинкой винтовки, не меняя положения рук. Колёсико податливо повернулось, раздался тихий щелчок. Изображение немедленно посинело. В правом нижнем углу голографического интерфейса замигала надпись “Ночной режим”.

Всё теперь воспринималось иначе, видимое в голубоватом спектре. Очертания объектов расплылись, накладываясь друг на друга. Тени из чёрных превратились в тёмно-синие, но это не помогало различить то, что они за собой скрывали.

Новый щелчок. Хотя ночной режим прицела винтовки “Gr-1-ḗver” и не был полноценным прибором ночного видения всё равно нельзя было злоупотреблять его использованиям — это значительно снижало остроту зрения. Сорока секунд с лихвой хватило на то, чтобы прошерстить взглядом нависшие напротив скалы.

Не стоило искать снайпера далее полукилометра. Как и положено в горах — ночь густела стремительно, с каждой секундой чернея. В подобных условиях стрельба с большего расстояния малоэффективна. Попасть в центр небольшого клочка бумаги на стене днём с большего расстояния может быть и возможно, но вот ночью подобное провернуть получится только случайно. Снайпер обосновался среди скал ещё засветло, и вполне возможно, что сейчас его позиция оказалась неудачной. Локк надеялся, что сумеет засечь противника, если тот решит перебраться со своего места на более подходящее для ночной стрельбы.

Бледно-голубоватые голографические циферки отсчитывали секунды. Каждую минуту Никро включал ночной режим и вновь искал противника, надеясь, что тот выдаст себя.

Новых выстрелов не следовало. Неизвестный снайпер выжидал, пока рассредоточившиеся студенты опять окажутся на линии огня, ошибутся, выглянув из-за укрытия, или попытаются перебежать с места на место. Никро отчётливо помнил три выстрела. Первый из них предназначался ему, но вместо головы продырявил стену дома. Этот момент стоял перед глазами ярко и отчётливо. Но вот кому предназначались оставшиеся две пули и достигли ли они своих целей, Никро не знал. Возможно кто-то из его одногруппников уже убит.

Руки мелко подрагивали. Сказывался резкий выброс адреналина в кровь и стремительный бросок по лестнице заброшенного давным-давно глинобитного дома. Успокоить разум, отвлечься от лишних мыслей — это одно. Привести в состояние покоя тело — иное. Для этого требовалось время, хотя бы несколько минут.

По мере того, как Локк приходил в себя, возвращалась и уверенность, и концентрация. Только когда руки перестали дрожать, Никро вновь почувствовал себя комфортно. Он был в своей сфере, своей стезе. Выполнял ту работу, в которой был признан мастером.

Минуты ожидания хотя и тянулись медленно, но всё же утекали. Серость сумерек темнела, заполняясь густой чернотой ночи. Соперник никак не проявлял себя. Необходимо было срочно что-то придумывать. В поединке двух снайперов выигрывает не только внимание и точность, но ещё и терпение. Терпеливо ожидать возможности выстрела Никро научился давно, но сейчас он просто не имел на это права.

Локк переключился на одну из боковых обойм. Голографический интерфейс услужливо подсказал: “Световые заряды”. Согласно стандартному пособию Алькурд Пардес патроны, которые после выстрела оставляют за собой яркий след и с громким хлопком взрываются, пролетев сотню метров, используются для подачи сигналов союзнику или ошеломления противника. Сейчас Локк нашёл этим хлопушкам несколько иное применение.

Никро приподнял ствол винтовки, целясь в вершины гор. И, уронив голову вниз, не глядя, выстрелил.

“Посмотрим, как тебе это понравится” — мысленно обратился Локк к неизвестному снайперу.

Выстрелив, Никро перекатился по полу и, вскочив, прислонился к стене, разделяющей два оконных проёма.

Когда темноту внезапно разрезает источник яркого света это не может остаться незамеченным. Но Локк не просто так привлёк внимание, раскрыв собственную позицию. Стоит посмотреть на такую вспышку, как способности зрения заметно снижаются едва ли не на целый час. Это подобно тому, как мимолётом взглянуть на солнце. Хотя, кажется и успел зажмуриться, но всё равно поздно — неровное зеленоватое пятно уже отпечаталось в глазах. Очень неприятное ощущение. Для снайпера, чьи глаза для него не просто окна в мир, а ещё и точный инструмент — неприятно вдвойне.

Своим поступком Никро нанёс личную обиду противнику. Бросил перчатку, официально вызывая того на дуэль. Теперь противник будет внимательно следить за домом, где спрятался оппонент. В особенности не спускать взгляда с окна, будучи готовым в любой миг воспользоваться любой промашкой Локка.

Необходимо было первым спровоцировать затаившегося противника. Вывести из равновесия, заставить ошибиться. Припадая к стене, упирая винтовку в пол. С резким щелчком отцепил боковую обойму со световыми зарядами. На ладонь упал патрон, тускло отливающий бронзовым цветом латуни.

План действий уже созрел, но успех требовал тщательной подготовки.

Первым делом, достав из-за голенища нож, Никро отогнул мягкий золотистый металл гильзы и выковырял пулю. Зажав в руке остроносое продолговатое стальное жало со светошумовым зарядом вместо сердечника, Локк отставил гильзу в сторону. Присев, снайпер приставил её к стене, следя за тем, чтобы не просыпать оставшийся внутри латунного цилиндра пороховой заряд.

Далее Никро вытащил из внутреннего кармана пачку сигарет. Пачка примялась и лопнула сбоку, видимо тогда, когда Никро упал на живот. Придирчиво осмотрев картонную коробочку, Локк практически на ощупь выбрал целую сигарету. Повертев её в руках, Никро оторвал фильтр и аккуратно высыпал из чёрной бумажной трубочки весь табак на пол.

Теперь поднеся пулю и то, что совсем недавно являлось сигаретой, близко к глазам, Локк принялся осторожно ввинчивать продолговатый кусочек металла в бумажную трубку. Удалось это не с первого раза. Важно было не порвать тонкую бумагу, а сделать это в темноте, ошибившись — проще простого.

Диаметр винтовочной пули и сигареты совпали миллиметр в миллиметр. Металлический закруглённый конус сидел в чёрной шершавой бумаге как влитой. Это не было случайностью. Трудно поверить, но чуть более века назад, когда огнестрельное оружие только начинало входить в постоянное вооружение армий гильзы для патронов изготавливались из бумаги, а капсюль протыкался обычной иголкой. Позднее от подобного способа пришлось отказаться ввиду хрупкости и ненадёжности таких боеприпасов. Ведь стоило патрону помяться или промокнуть, как выстрел становилось невозможно произвести.

Своему появлению сигарета обязана именно вот таким вот бумажным гильзам, а точнее солдатам, что использовали такие патроны. Очень часто они забивали табак в непригодные для стрельбы бумажные трубочки. Например — один небольшой надрыв и пуля уже выпадала, просыпался порох.

Позднее один из военнослужащих ушедших в отставку, поставил производство таких папирос на поток. Этот человек очень быстро разбогател, посылая бывшимсослуживцам тысячи сигарет, которые приобретали всё большую популярность в армии. Она даже стали именоваться “солдатскими папиросами” и очень скоро вошли в солдатский рацион, положенный каждому военнослужащему, словно пища.

Воспоминания об этом факте и натолкнули Никро на идею. По традиции, диаметр сигареты и винтовочной гильзы остался одинаковым, несмотря на прошедшие года и изобретение фильтров.

Отложив самодельный бумажный патрон, Никро достал из бокового набедренного кармана планшетный компьютер Лесанти. Включив его, Локк несколько минут изучал документы, схемы и инструкции, в которых укрывался ключ к секрету местонахождения цели миссии. Сейчас снайпера не интересовал ни смысл слов, ни значение переплетённых линий чертежей. Никро просто смотрел и запоминал, чтобы суметь воспроизвести информацию позднее.

В обязательные навыки снайпера входят не только превосходная стрельба и быстрые математические расчёты, но и внимательность. Внимательность, которую тренируют и развивают множеством разных способов. Самым распространённым в Алькурд Пардес был тест, в котором за несколько секунд необходимо было запомнить множество различных предметов, разложенных на столе. Причем надо было не только перечислить увиденное, но и описать цвета, размеры, положения, предназначение и любые иные подробности. В таких заданиях Никро практически всегда оказывался лучшим. Он сам не знал, как это у него выходило. Локк будто мысленно фотографировал то, что видит, а потом мог легко представить это перед мысленным взором.

Проглядев документацию Никро отключил подсветку экрана и отполз к противоположной стене. Переключившись на миниатюрную камеру планшетника, что использовалась для видеоконференций, Локк прислонил компьютер к стене и отмасштабировал изображение так, чтобы в нем полностью отражалось окно напротив. Компьютер превратился в подобие высокотехнологического зеркала, с той лишь разницей, что изображение не искривлялось в зависимости от положения наблюдателя.

Никро надеялся, что всё пройдёт в соответствии с планом и планшетник уцелеет. Но целиком и полностью рассчитывать на это не мог. Компьютер был рассчитан на экстремальные условия — ему не были страшны вода, песок, и даже падения с небольшой высоты. Но он бы не смог выдержать прямого попадания винтовочной пули.

Вернувшись на место у стены между двумя оконными проёмами, Никро подобрал бумажный патрон и металлическую гильзу. Осторожным движением снайпер пересыпал оставшийся в металлическом цилиндре порох и примял концы бумажной гильзы.

Можно было начинать.

Достав зажигалку, Никро подпалил пустой край самодельного патрона, прикрывая язычок огня рукой. Отблески пламени на стенах могли выдать его. Нельзя было допустить, чтобы противник догадался о намерениях снайпера.

Бумага, из которой изготавливают сигареты не горит, как обычная, а специально неторопливо тлеет, давая курящему время спокойно наслаждаться табаком. Это свойство играло снайперу на руку.

Никро медленно, чтобы не просыпать порох положил самодельный патрон на нижний край каменного оконного проёма. Того самого, откуда стрелял световым зарядом несколько минут тому назад. Локк знал, что с большого расстояния в темноте его движение невозможно заметить. А тлеющая бумага, повёрнутая в другую сторону от наблюдателя давала слишком мало света, чтобы привлечь к себе внимание.

Отвернувшись от окна, Никро обхватил винтовку двумя руками. Привстав на одном колене, Локк неотрывно смотрел в монитор планшетника — на проекцию, в которой отражалась темнота гор и кусочек серого неба.

Потекли долгие секунды ожидания.

Пустая сигарета тлела. Огненное колечко съедало черную бумагу, медленно подбираясь к рассыпанному внутри серому порошку. Все пять чувств привычно обострились до предела. Тонкие микроскопические иглы кололи кожу подушечек пальцев, лежащих на металле винтовки. Тонкий писк тишины в ушах разорвался множеством неуловимых ночных звуков. А глаза стали разбирать отдельные очертания каменных уступов на экране компьютера.

Каким-то неведомым чутьём, обострившейся интуицией, Никро знал, что произойдёт в следующие мгновения.

Порох воспламенится и взорвётся, с громким хлопком выталкивая пулю вперёд. Остатки черной сигаретной бумаги разлетятся в мелкие клочки. Расчерчивая темноту красными линиями, бумажные огненные светлячки погаснут, сгорев, так и не успев коснуться земли.

Полноценного выстрела не получится. Даже издалека такое сложно будет принять за него. Но световая вспышка пули, что, пролетев пару десятков метров, практически мгновенно взорвётся, слепя снайпера, скроет это.

Всё произошло настолько стремительно, насколько было возможно. Разорвался самодельный патрон, освещая заброшенное поселение белым светом. Одновременно с этим на экране планшетника среди черной массы скал вспыхнула искорка. Пуля, разбивая в каменную крошку нижний край оконного проёма, врезалась в то самое место, где ещё мгновение назад лежала пуля в сигаретной гильзе.

Никро высунулся в соседнее окно, припадая к окуляру прицела. Теперь он знал, откуда стрелял вражеский снайпер. Его выдала вспышка выстрела, которую Никро сумел засечь с помощью компьютера. В голубом спектре темнело нечеткое продолговатое очертание. Дальномер подсказывал: 504 метра.

Никро нажал на спуск.

Ещё один приятный сюрприз “Gr-1-ḗver” заключался в возможности переключения между несколькими уникальными режимами стрельбы.

Три пули с вертикальным смещёнием в один миллиметр полетели навстречу своей цели, выпущенные друг за другом практически одновременно. На расстоянии в полкилометра разница между ними достигнет нескольких сантиметров. На подобной дистанции это было не столь важно.

Первые два энерго-биотических заряда должны были разбить биот-барьер, если он имелся у противника. А последняя — добить снайпера.

Выстрелив, Никро вновь упал на пол, откатываясь за стену-укрытие. В случае если хотя бы одна из пуль не достигнет цели, Локк рисковал стать жертвой собственной же хитрости, обнаруживая себя.

После двух громких хлопков, наступившая тишина давила на уши противным писком.

Локк осторожно выглянул, сквозь прицел, всматриваясь в то место, куда целился. Неясные очертания, которые внешне можно признать за тело остались на том же месте, немного изменив положение. Рядом мерцал голубоватым светом длинный, похожий на трубу предмет. Винтовка.

Никро отключил “Ночной режим” оптического прицела, а заодно и всю его электронику. Он в ней больше не нуждался. Локк вышел победителем из дуэли.

***

Выскочив из темноты дома и успев крикнуть: “Всё в порядке!” Никро застыл на месте, не сделав и трёх шагов.

Прямо у его ног лежал человек. Рядом с неподвижным телом склонились двое — Заннинс и Фурье. Шевелюра первого отливала белым даже в этой темноте, а силуэт великана-зульфакарца не представлялось возможным спутать ни с кем.

Услышав крик Локка, оба повернулись. Никро не мог различить выражения их лиц, но от него не укрылся беспокойный блеск двух пар глаз.

— Кто? — вырвалось у снайпера.

Глава 20

Во время выполнения боевого задания

студенты Академии Пардес обязаны

подчиняться прямым приказам

куратора, инструктора, иного исполняющего

обязанности лидера аккредитованного

миротворца; либо лица, назначенного

таковым в соответствии с правилами

статьи 544 настоящего Устава

(Устав Алькурд Пардес. Статья 539.4)

Никро, застыв на месте, сверлил взглядом силуэт лежащего человека. Вглядываясь так старательно, что буквально чувствовал как зрачок, разрастался, пытаясь собрать в себя кусочки света. — Кто? — вырвалось у снайпера.

— Агнер, — ответил Зиг быстро.

Локк почувствовал, как по телу прокатилась волна облегчения. Волна, смывающая испуг и приносящая радость. Никро успел ужаснуться, подумав, что от снайперской пули погиб кто-то из одногруппников. Но спустя мгновение его накрыло новой волной — негодования и отчаяния. Единственный человек, “язык”, который мог хоть что-то знать обо всей творящейся вокруг чертовщине погиб. Никро надеялся, что помутившийся сознанием предатель в очень скором времени придёт в себя и “расколется”, даже если для этого пришлось бы применить вовсе не миротворческие методы дознания.

Остальные студенты постепенно выбирались из своих укрытий среди оставленного людьми поселения и собирались рядом, толпясь около тела Марка Агнера. Сторл чиркнул зажигалкой, подпаливая очередную сигарету.

— Кто это был? — спросил Рен, кивая в сторону нависших чёрных гор.

— Не знаю, — раздражённо бросил Никро, опускаясь на землю рядом с телом Агнера, на всякий случай, проверяя его пульс.

— Ну, это был кто-то из местных или из его людей? — не унимался Рен, тыча пальцем в труп миротворца.

— Сказал же: не знаю! — вскинул голову Никро. — Думаешь, на нём написано было?

Траст злобно сплюнул куда-то в темноту.

Снайпер охлопал мёртвого миротворца, проверяя карманы формы.

— Рен, ты забирал его наладонник и удостоверение?

— Да, — неохотно хмыкнул Рыжий.

Никро поднялся, отряхивая колени.

— А что будем делать с… с телом? — прозвенел вопрос Полли.

— Оставим здесь, — небрежно ответил Никро. В его голосе зазвенели стальные нотки. — Не тащить же с собой. Теперь он бесполезен.

— Но… — Полли запнулась, не найдясь, что возразить.

Никро протянул вперёд руку и нетерпящим возражений тоном приказал:

— Рен, давай его компьютер и документы.

— А чего это ты тут раскомандовался? — вскинулся Рыжий.

Никро шумно выдохнул, исподлобья смотря на силуэт Траста.

— Потому что Лесанти назначил меня лидером операции, — медленно процедил снайпер.

— Этого-то я и не понимаю! Лидер из тебя — мягко говоря— никакой!

— Что?.. — слегка опешил Локк.

— Что слышал! Может это именно из-за тебя мы и попали в этот переплёт?!

— Из-за меня? — возмутился Никро. — Думаешь это я подговорил какого-то снайпера обстрелять нас? Почему я? Потому что у Агнера на счёте нашлись гадаринийские фунты? Это потому что я сам из Гадаринии или потому что мой отец— генерал армии?

— Ты что несёшь, укурок?.. — растерялся Рен.

Никро уже было не остановить. Все его теории и выводы, что он строил, пытаясь вычислить предателя, обернулись против него. “Ну конечно!” — думал он. — “Теперь они считают, что предатель— я! Всё сходится!”

— Почему я? — вторило эхо крикам Локка. — Почему не О’Хейл? Он тоже гадариниец!

Никро резко шагнул в сторону и ткнул пальцем в стоящего рядом.

— Полегче, — слегка осадил его Тагирон.

— Или Фурье?! Хоть кто-нибудь представляет, что творится у него в голове?!

Стоя в кругу людей и выкрикивая риторические вопросы, Никро напоминал какого-то древнего языческого оратора-пророка. Или просто бродягу, попирающего окружающих, быстро собравшего вокруг себя небольшую толпу зевак.

— Или ты! — Никро переступил через труп, сделал два шага к Рену. — Ты сам-то что тогда делал в полигоне? Сильно расстроился, когда узнал, что Кела выжила?

— Чего… — Траст даже не мог найти слов для ответа. Всё произносимое снайпером казалось ему бредом сумасшедшего.

Никро ещё раз шагнул к Рыжему, как на его пути возник Заннинс. Альбинос миролюбиво вскинул руки, призывая Локка к спокойствию, встав между ним и Реном.

— А ты не вмешивайся! — вмиг переключил внимание на нового человека Никро. — Между прочим, это с твоим появлением началось всё это! Как ты вообще попал в академию?

— Я же говорил, что пока не могу объяснить, — напомнил Зиг тоном, которым разговаривают с детьми. Или с буйными сумасшедшими.

— Чего мямлишь? Не можешь? А творить хрен знает что можешь? Миротворцев убивать?

— Я…Я…нет, — Зиг растерянно озирался, ища помощи у окружающих. — Нет, все не так. Моя сестра…

— Да плевать мне на твою сестру! Хотя, может это ты сам довёл её до такого состояния? Может она тронулась умом, когда увидела, как ты расправился с охранником в архиве?

— Что… Почему ты меня обвиняешь?

— Потому что это из-за тебя мы все оказались в этой дыре!!!

Гнев заливал глаза. Логика отключилась как ненужная функция, переведённой в экстренный режим системы.

И тогда Никро схватил ошеломлённого альбиноса за грудки и с размаху ударил кулаком по растерянному, искаженным глупым выражением лицу. Ударил с нескрываемым удовольствием. Чувствуя как костяшки пальцев, смяв тонкую бледную кожу, врезаются в твёрдую челюсть. Вложив в удар весь гнев и боль. Вложив все воспоминания и злость девятнадцатилетней выдержки…

— Эй, а твоё второе имя случайно не Филл? НикроФилл?

— А что с твоими волосами? Это что хвост? А стрижки для натуралов ты не носишь?

— Эй, парни — да он обнаглел…

— Уехал твой папаша, да? Как же ты без него?

…Горячий, обжигающий воздух вырвался из лёгких. Одновременно с этим Локк замахнулся. Злость и обида, ярость, часы одиночества, боль от давно исчезнувших ссадин — всё слилось в этом ударе. За первым последовал второй, разбивающий Зигу губы. И новый замах.

Никро успел лишь отвести руку. Заннинс извернувшись, ударил головой в ответ. Локк отступил, жмурясь от вспыхнувших в глазах искр, и ткнул кулаком куда-то вперёд, наугад. Заннинс оступился и, не удержавшись на ногах, упал навзничь. Послышался треск рвущейся ткани.

Снайпер замер с куском грубой на ощупь материи. Зиг, привстав на руках, оставался на земле и затравленно озирался по сторонам. Все остальные затихли, уставившись на торс альбиноса. Разорванная жилетка разошлась посередине, обнажая туловище. На бледной коже, которая будто бы светилась белизной в окружающей темноте, чернел странный предмет. Справа от пупка, спускаясь ниже на пару сантиметров, он мгновенно приковывал к себе взгляд. Больше всего это напоминало странный матерчатый пластырь. Или липучку, намертво прицепившуюся к коже тонкими жёсткими заусенцами. С той лишь разницей, что края этого странного устройства врезались в плоть альбиноса. Сквозь тонкую бледную кожу отчетливо проступали странные очертания, похожие на интегральную микросхему или сплетение жгутиков мелких проводов. Посредине тонкой пластинки тускло перемигивались две лампочки. Красная и зелёная. Зеленая и красная. Словно отбивающие последовательности двоичных сигналов.

— Что это? — вопрос сорвался с губ Никро, будто против его воли.

— Не могу сказать, — с явным сожалением в голосе быстро ответил Зиг.

— Как ты попал в Академию?

— Не могу объяснить.

— Как ты пристроил сестру? Кто она вообще такая?

— Не могу! Мне нельзя об этом говорить!

Зиг взвился вверх одним стремительным движением, носком ноги ударяя Локка в челюсть с такой силой, что снайпер, крутанувшись вокруг себя словно юла, подмял стоящую рядом Полли и рухнул вместе с ней. Бросившегося наперерез Рена Зиг свалил с ног стремительной подсечкой, а через миг бросился наутёк — в темноту.

***

— Что ты сказала? — вскричал Луций. — Один из них может оказаться предателем?

Кела виновато смотрела снизу вверх на постепенно выходящего из себя Виктора. Гостиничный номер стремительно сжимался, давил на психику. Искусственный жёлтый свет ламп изменял краски, резал по глазам. Девушка переступала с ноги на ногу, стоя перед Луцием, будто провинившаяся ученица перед учителем.

— Я лечу в Ярнкрау немедленно, — отрезал Луций и даже собравшись уходить, успел повернуться, но Кела удержала его, схватив за рукав плаща.

— Да стой же, сейчас середина ночи… Ты …Вы… Там будешь…те…окажешься только к утру. Уже начнётся заседание.

Виктор был старше девушки лет на десять. Она никак не могла решить для себя, как следует обращаться к этому человеку. А миротворец даже не замечал или делал вид, что не замечает неловких оговорок Лейк.

Луций резко развернулся, вырывая у девушки свой рукав.

— Я всё равно не могу участвовать в этом вашем сборище!

— Но… — Кела привстала на носочки, стараясь хоть немного скомпенсировать разницу в росте и посмотреть в глаза Виктору прямо, а не снизу вверх. — Мне нужны свидетельские показания из первых рук. Устроим видеоконференцию из соседней комнаты в соответствии с протоколом заседания. Сами по себе эти бумаги не такие сильные аргументы.

— Хайн! — взвыл Луций — Ты хоть знаешь, как я рисковал, чтобы добыть их?!

Виктор махнул рукой в сторону стола и неровной стопки бумаг, перехваченной резинкой, на нём. На миг Кела испугалась, что сейчас стол исчезнет, проглоченный фиолетовой сферой, оставив после себя обрубки деревянных ножек.

— А теперь ты хочешь сказать, что они бесполезны?! — прокричал Луций прямо в лицо девушке

В груди Келы что-то ёкнуло. Обида щелчком кнута хлестнула по вмиг покрасневшим щекам. Девушке не часто приходилось общаться с людьми, имеющими такую эксцентричную манеру речи, как у Луция. Она не могла спокойно реагировать на крики и упрёки миротворца, ведь ей так хотелось как можно лучше выглядеть в его глазах. Пытаясь сдержать слёзы обиды, девушка возразила, надеясь успокоить собеседника.

— Нет, не бесполезны. Просто это не те железные аргументы, что нам нужны. Алькурд Пардес идёт ко дну. Чтобы вытащить его из этой грязи нужно… — Кела тихо всхлипнула, — сильно постараться.

Луций сменил тон на более спокойный, заметив блестящую влагу в уголках глаз девушки. Но вместо извинений лишь пробурчал: “Это твоя обязанность.”

— Ну…да, — Кела звонко, как это бывает, когда человек смеётся сквозь слёзы, хихикнула. — Как сказала бы одна моя подопечная: “Используй воду из реки и не жалуйся на небо, которое не даёт и капли дождя”.

— Так и сказала бы? — не поверил Виктор.

— Наверное, всё-таки нет, — усмехнулась Кела. — Я не сильна в пословицах.

Виктор изобразил снисходительную улыбку, больше похожую на недовольный оскал. Повисла неловкая тишина. Точнее неловкой она была скорее для Келы. Девушка потупила взгляд и спросила то, что сейчас волновало её даже сильнее предстоящего заседания:

— Они ведь справятся?

— Откуда я знаю! — передёрнул плечами Виктор. Тактичность явно не была одной из его сильных сторон. — Знаю лишь, что в случае неудачи миротворцы лишатся технологии протекторов, а мы не сможем предъявить никаких претензий. Придётся даже отрицать любую причастность Алькурд Пардес к Ярну.

— Я видела те инструкции, — Кела смутилась. — Они выглядят так, чтобы в случае провала никто и не подумал, что указания исходили от Пардес. Директор всегда так поступает, когда хочет прикрыть свою задницу?

— Не строй из себя мистресс Справедливость! — Луций нервно вскинул руки. — Ты должна понять, что бывают ситуации, когда невозможно иначе. Ради общего блага приходится жертвовать людьми!

Кела не сдержалась, две слезинки упали с её щёк практически одновременно.

— Я понимаю, — Девушка опустилась на кровать, придерживаясь рукой за край. — Но не могу считать это правильным…

***

Прошло около часа с того момента, как Зиг сбежал. Группа студентов, что всё ещё не теряли надежду стать в будущем миротворцами, продвигалась по лабиринту ущелий. За прошедшее время стемнело так, что порой казалось будто все эти ходы являлись частью глубоких подземелий, а не находились под открытым небом.

Никро не проронил ни слова с момента вспышки ярости. Он шёл чуть впереди группы ни с кем не делясь соображениями по поводу выбранного пути. Скорее всего кто-то позади сомневался, думал будто бы их новоиспеченный лидер заблудился и возможно даже ходит по кругу. Снайперу было всё равно. Одногруппники шли за ним, а остальное было пока что не важно.

“Пусть думают, что хотят”.

Он ни разу не сверился с компьютером. Во-первых, потому что держал в памяти всё необходимое, а во-вторых, боялся сбиться, проронить хотя бы маленькое зёрнышко сомнения, начав разбираться в схемах и картах. А возможно всему виной было упрямство. Выбрав маршрут Никро, придерживался его, рисуя воображаемую карту местности прямо у себя в голове.

Злость постепенно стихала. Ярость перестала кипеть, но всё ещё тихо булькала, изредка напоминая о себе.

Именно Зиг оказался предателем. Именно этот туповатый увалень…

“А возможно он только притворялся таким? Играл свою роль, а сам проделывал за спинами всю чёрную работу. Кела говорила, что в подготовке этого конфликта и скандала вокруг него должно участвовать много влиятельных людей. И предатель среди студентов лишь подчинённый, пешка в их руках.”

Ссадина, оставленная ботинком альбиноса на челюсти, ныла. Кожа в этом месте слегка вздулась, левая щека онемела.

Больше всего Никро жалел, что не “прижал” Зига сразу, как только начал подозревать альбиноса. Это можно было бы сделать ещё в Академии. Можно было не допустить его попадания на остров Ярн. И хотя вроде бы всё обошлось и ни Зиг, ни странный снайпер на дороге, не успели даже ранить хоть кого-то из одногруппников, Локк подсознательно ожидал нападения. Никро буквально кожей чувствовал, что альбинос-предатель где-то там, в темноте, идёт за группой следом, и лишь выжидает удобный момент…

Откуда-то сверху послышался шум.

“Зиг” — пронеслось в голове у снайпера.

Никро сдёрнул винтовку с плеча и выстрелил в воздух последним оставшимся световым патроном, освещая местность и одновременно слепя потенциального противника.

— Ай! — раздалось в ответ. — Не стреляйте, это же я!

Голос принадлежал Шики Дильсу. Седемонец скатился сверху едва ли не кубарем, взметнув облако песчаной пыли. Кто-то — вроде бы это был Тагирон — осветил лицо гостя тусклым фонариком.

Это действительно был Шики. Вот только выглядел он не важно. Студенческая форма смотрелась жалко. Ткань разошлась и порвалась в нескольких местах, настолько пропитавшись мелкой каменной пылью, что казалось, будто форма попросту сменила цвет на грязно-бурый. Правую руку схватывал наспех сделанный узел перевязки. Сквозь материю проступали неровные очертания кровавого пятна. Левая половина лица побурела, залитая запекшейся кровью. Над бровью красовался обильно кровоточащий глубокий порез. Придерживая раненую руку здоровой, Шики щурился от неприятного, бьющего в глаза света фонаря.

— Как ты нашёл нас? — с небольшой ноткой подозрительности спросил Никро.

— По следам. Извини, но вы ведь практически и не скрываетесь.

“А он прав” — с досадой подумал Никро. — “Прём напрямик едва ли не толпой. Но это потому, что у нас мало времени”.

Даже в диалоге с внутренним голосом Никро пытался найти оправдания своим промашкам.

Снайпер кивнул седемонцу и жестом велел О’Хейлу выключить фонарь. Подав руку, Никро помог Шики встать.

— Что случилось? — наконец Рен озвучил вопрос волнующий каждого и возникший сразу же, стоило увидеть внешний вид Дильса.

— На машину напали, — глотая окончания слов, быстро заговорил Шики. — Их было много. Тяжёлое вооружение. Меня практически сразу же выбросило с дороги одним из взрывов. Я скатился по склону вниз в ущелье… Наверху продолжился бой. Я не знаю, что случилось с остальными, не думаю, что кто-нибудь смог выжить…

Полли ахнула, прикрыв рот ладонью.

Никро зло прошептал: “Твою мать…”

— Чего ты мелешь?! — вскинулся Рен. — И ты просто взял и бросил их там?

— Но я!.. Я пытался! — взмолился Дильс. — Пытался забраться обратно, но не смог. Я не сумел! И решил, что как можно скорее нужно разыскать вас и предупредить…

— О чем? — спросил Тагирон.

— О том, что противник идёт в этом направлении. Их много. Очень много. Я…Я не знаю сколько, они очень хорошо вооружены.

Никро сжал кулак, ощущая как податливая материя перчатки натягивается на костяшках пальцев.

— А… чтоб тебя! — Рен плюнул и, отступив на пару шагов, пнул камень

— Ты думаешь, они знают, куда идти? — спросил Никро самым серьёзным тоном.

— Да, — кивнул Шики. — Противник откуда-то знает про место. Я уверен. Они скоро будут там.

“Чертов Зиг,” — в сердцах проклинал альбиноса снайпер. — “Это наверняка он послал сообщникам координаты. Зиг одним из первых подбежал к Агнеру тогда — в раскуроченной столовой и сидел рядом с ним в течение нескольких минут. Заннинс мог воспользоваться его планшетом, отправить сообщение, стереть записи об этом событии и вернуть компьютер обратно в карман миротворческой формы.”

— Это Зиг, — мрачно поделился догадкой Никро.

— В смысле? — не понял Шики.

— Зиг Заннинс оказался предателем. Он сбежал не больше часа назад. Скорее всего, он предупредил сообщников.

— Не может быть… — седемонец действительно был потрясён этой новостью.

— Может! Эта козлина опрокинула меня, а потом сбежала! — рявкнул Рен.

Шики Дильс бросил слегка испуганный взгляд в сторону Траста и сочувственно развёл руками.

— Ладно, — вздохнул Никро. — Противник скоро будет здесь. Нам нужно спешить. Идём.

Цель небольшого, но утомительного ночного путешествия скрывалась за очередным поворотом извилистого ущелья. Никро замер на месте, едва его углядел впереди это. С первых же мгновений снайпер понял, что он добрался до нужного места. И привёл за собой группу.

Издали это напоминало лицо. Огромную каменную физиономию, высеченную прямо в возвышающейся в нескольких сотнях шагов впереди скале. Два чернеющих провала на высоте пятиэтажного дома напоминали пустые глазницы. Неровный ход у основания — провал челюсти. Будто огромный человеческий череп лежал между каменных тисков.

Секунду спустя наваждение пропало. Чернеющие глазницы обернулись широкими площадками, отделёнными друг от друга высокими резными колоннами. Скала — причудливым архитектурным памятником древности, сохранившемся в прекрасном состоянии.

— Нет Сторл, не смей! — раздался громкий шепот Никро.

— Чефо? — удивился Трайбл, только что вложивший в зубы очередную сигарету.

— Не прикуривай. Запах табака может нас выдать. Пока лучше остаться незамеченными.

Сторл недовольно засопел, хоть и неохотно, но вытащил сигарету изо рта.

Никро кивнул, знаком призывая идти следом. Студенты продвигались друг за другом держась одного края ущелья — этакой естественной каменной стены.

Локк шагал неторопливо, насторожено, держа оружие наготове. Под ногами мягко приминался песок. Его здесь было в избытке, так что снайпер внимательно следил за тем, чтобы не зачерпнуть ногой пригоршню песчинок или не скрипнуть ими, привлекая внимание.

Когда до провала пещеры, напоминающего огромную разинутую беззубую пасть, оставалось всего шагов пятьдесят — внутри зажёгся неровный огонёк пламени. Никро замер на месте.

Света было мало, чтобы развеять окружающую темноту, однако огонёк постепенно увеличивался в размерах, приближался.

Спустя несколько долгих секунд, в течение которых снайпер перебрал в голове множество вариантов, как следует поступить, стало ясно, что представлял из себя этот свет. Из темноты пещеры вышел ребенок— мальчик лет десяти-двенадцати, сжимающий в руках небольшой факел. Оранжевые отсветы приплясывали на впалых щеках и острых скулах. Никро попытался вглядеться пристальнее, но ничего не вышло — ночные тени скрывали большую часть лица.

— Мы ждали вас, — произнёс мальчик уверенным, ровным голосом. — Идите за мной.

Глава 21

При чрезвычайных ситуациях, когда

группа учащихся академии Пардес,

выполняя полевую миссию вынуждена

действовать без инструктора или

исполняющего его обязанности, статус

студентов временно приравнивается к

статусу миротворца. Все действия и

последствия этих действий следует

оценивать с точки зрения поступков

аккредитованного миротворца

при исполнении им задания.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 1229.4)

Полукруглую пещеру освещал неровный свет трёх факелов. Горящие промасленные тряпки, обмотанные вокруг палок, висели вдоль стены и кое-как разгоняли кромешную тьму. Посредине небольшого каменного мешка стоял металлический стол. Рядом — пара стульев, удивительно знакомых — как две капли воды похожих на стулья из кафетерия Алькурд Пардес.

Никро сидел на одном из них, сложив перед собой руки в замок. Странное чувство дежа-вю не покидало его ни на миг. В углу комнаты, опершись о стену, стоял Рен, не захотевший выйти, в то время как остальные одногруппники покинули помещение, предоставляя возможность для спокойного разговора. Сейчас, наверное, они устроились у входа в пещеры, на всякий случай, следя за дорогой. По крайней мере, Локк просил их это сделать.

Странная с внешней стороны скала — внутри оказалась ещё более необычной. Огромное количество пещер разного размера, соединяющихся узкими проходами, в которых два человека разойтись могли разве что повернувшись боком. В пещерах царили духота и затхлость. Неудивительно для помещений, которые и проветрить-то попросту невозможно. И в таких условиях, практически в постоянной темноте, жили люди.

“Кинтийцы” — сделал вывод Никро по внешнему виду. Снайпер не знал, сколько их, кто они такие и почему находятся здесь. Но очень хотел это выяснить.

Сидящий напротив представился просто: “Вэй”. Голос был сухим, интонация — уставшей. В глазах странное выражение безразличия. Несмотря на подобную пассивность именно этот человек был главным в этих пещерах.

— Вот так просто? Вэй? Ни второго имени, ни фамилии, ни какого-то титула? — уточнил Локк, памятуя о том, что так же легко и односложно представлялся предводитель кинтийских экстремистов Кзу.

Вэй выглядел моложе. Обычный мужчина средних лет. Только несколько неопрятный. Чёрные жидкие волосы, перехваченные множеством ленточек, блестели в оранжевом свете факелов сальными разводами. На потрёпанном грубом плаще угадывались очертания застарелых пятен.

Но всё-таки собеседник был старше снайпера, и воспитание Локка странно противилось разговаривать с ним вот так запросто — называя его по имени.

— Нам не нужны несколько имён, как в вашей культуре. Наверное, вам сложно понять, что и одном единственном слове может крыться глубокий смысл и значение, — Вэй говорил с сильным акцентом. Можно было легко догадаться, что большую часть времени он общался отнюдь не на эсперанто. — Вторые наименования носят только знатные люди — это признак их принадлежности к высокому роду.

Никро насупился и замолчал. Вэй также не издавал ни звука. Только Рен громко дышал в углу. Никро чувствовал, что Траст до сих пор не доверяет ему. Именно потому он остался тут — лично узнать то, о чём пойдёт речь. Разговор не клеился с самого начала, а собеседника, казалось, это ничуть не смущало. Обведя взглядом потолок, очертания которого только угадывались, снайпер начал издалека:

— Так значит это здесь проходит “процедура”?

— Да, — глухо ответил Вэй. — Вы это так называете.

— Но почему никто из миротворцев не помнит этого места?

— Транс вызывает небольшую потерю памяти. Это даже хорошо. Как вы называете— “процедура” — процесс сильно болезненный для души. Хорошо, что эти воспоминания стираются…

— Болезненный.… Для души? — переспросил Никро. Получение ответов на вопросы полностью поглотило его.

— Поймешь. Позже. Не сейчас, — пояснил Вэй.

— Ладно, — Никро решил не заострять своего внимания на этом. — Но как вы здесь живёте?

— В мире и согласии, гармонии с собой, — простодушно ответил собеседник. Не похоже чтобы он шутил.

— Я не это имею в виду, — терпеливо продолжил снайпер. — Где вы берёте одежду, обувь, еду? Этот стол, в конце концов? — Никро пристукнул пальцем по столешнице.

— В моей молодости мы выменивали всё необходимое у местных жителей. После Войны, после этой революции и всех волнений — практически все жившие здесь раньше — покинули горы. Но потом, как ты догадываешься, между Саймоном Стилвеллом и нашим народом было заключено соглашение. Всё, о чём ты спросил — предоставляет Алькурд Пардес, — Вэй легонько ударил по столу, копируя движение Никро.

— Народ? О каком народе идёт речь? Вас же.…Ну, то есть…Империя Кинти…Она… — Локк замялся. Ему показалось невежливо напрямик называть собеседника кинтийцем.

— Я понимаю, что ты хочешь спросить, — Вэй впервые слабо улыбнулся. — Но ты путаешь народ и расу, мальчик.

Никро скривил губы, но постарался пропустить мимо ушей это обращение.

— Мы называем себя, — продолжил меж тем Вэй. — Как же будет на этом языке…Заклинателями душ.

Снайпер приподнял бровь. Видимо кинтийское название имело “более глубокий смысл”, так как его вольный перевод напоминал наименование, подошедшее бы больше труппе фокусников из дневного телешоу.

— И что это означает?

— Долго объяснять, — уклонился от ответа собеседник. — Для вас в первую очередь это означает, что мы можем обеспечивать миротворцев протекторами.

— Но тогда получается, — Никро на секунду задумался. — Что у всех вас…Что все вы тоже обладаете протекторами?

— Не совсем так. Мы используем духовную силу совсем иначе. Не персонифицируем эту энергию и не стараемся перетащить в наш мир.

— Но вы ведь должны уметь применять пара-магию. Причем, не используя для этого никаких дополнительных приспособлений?! — Никро сам поразился своей догадке. — Значит, вы поможете нам в обороне?..

— Нет, — сразу отрезал Вэй.

Никро даже открыл рот от удивления. Пока Локк лихорадочно соображал, что сказать, сбитый с толку таким категоричным заявлением, его опередил Рен.

— Это ещё почему? — спросил он, отлепившись от стены и делая шаг ближе к столу, вступая в круг света факелов.

— Мы не используем наши способности в подобных целях, — пояснил Вэй.

— То есть вы можете предпочесть умереть, чем попытаться защитить себя?! — Траст ударил кулаком о ладонь.

— Рен! — осадил его Никро.

— Да это же бред! — настаивал на своём Траст.

— Возможно, вам не дано понять этого, — задумчиво проговорил невозмутимый заклинатель душ.

— Это уж точно, дедуля!

Кинтиец безразлично пожал плечами. Никро прожигал Траста злым взглядом, толсто намекая тому заткнуться.

— Да пошли вы оба, — раздражённо бросил Рыжий и вышел вон.

Локк тяжело вздохнул, переводя взгляд вновь на собеседника.

— Мы знали, что рано или поздно это должно было произойти, — забормотал Вэй негромко. — Догадывались, что соглашением с Пардес мы привлечем к себе ненужное внимание. Но даже так тайна продержалась больше, чем я мог предполагать. Целых сорок лет. В те дни у моего народа был выбор — оставаться здесь и медленно исчезнуть, либо… как это называется… услужиться… подчиниться власти, правительству. Алькурд Пардес предложил нам третий вариант.

— Сколько же сейчас вас осталось? Сколько человек живёт в этих пещерах? — поинтересовался Никро.

— Восемьдесят два, — ответ поразил снайпера сухостью и точностью.

— Тогда вы тем более должны сражаться!

— Мы не можем, — Вэй был непоколебим. — К тому же мы и так прожили гораздо дольше срока, что отпустило нам Течение Жизни.

— Хорошо, — процедил Никро, теряя уверенность в возможности переубедить упрямого заклинателя душ. — Чем тогда вы можете помочь нам?

— Линг, — тот мальчик, что привёл вас сюда. Мой внук. Он покажет вам здесь всё. Ещё там, в дальнем конце главного прохода есть комната. Её использовали ваши друзья-миротворцы во время своих визитов. Посмотрите, там должны остаться какие-то их вещи.

— А что будете делать вы? — спросил Никро, заранее скептически настроившись.

— Уйдем вглубь пещер. В Большой Грот. Мы всегда делаем так на время опасности.

— Вы уверены, что вас не найдут там? — удивился Никро.

— На то, чтобы прочесать все тоннели понадобится как минимум дня три-четыре. У нас уже заготовлены необходимые запасы.

— И на сколько их хватит?

— На неделю, — невозмутимо ответил Вэй.

Никро хотелось схватиться за голову, с размаху шлепнуть ладонью по лбу. Лишь снайперская натура не позволяла ему проявлять лишних эмоций. В голове копошился рой мыслей. Но как ни странно большинство из них не были проклятиями в адрес флегматичного кинтийца. Голову снайпера занимали поиски тактики и организации обороны этого места. Решив, для себя, что время дорого, а больше ничего полезного он из заклинателя душ не вытянет, Никро поднялся. Слабо кивнув кинтийцу, он направился к выходу из пещерки.

На полпути снайпер остановился.

— Почему Агнер… Точнее, я хотел спросить, почему это место называют храмом? — не оборачиваясь, поинтересовался Локк.

— Потому, что это и есть храм. Ты видел площадки, между колоннами? Раньше, когда народ заклинателей душ был многочисленнее и проживал по всему каньону, там разжигали костры. Это было значение… знак… Знак к сборам. До сих пор потолки черны от копоти.

— Н о кому здесь поклонялись?

— Нет. Ты не понимаешь. Возможно слово “храм” не точно. Вероятнее всего на эсперанто нет нужного слова. Для заклинателей душ это было место собрания… Как это… культурный центнер… центр. Здесь можно было почувствовать себя частью чего-то единого и большого. Или наоборот найти уединения и погрузиться в свои мысли уйдя в темноту пещер. Раньше это священное место посещалось только по особым случаям. Теперь это наш дом, наше последнее прибежище. Это храм Жизни…

Никро криво улыбнулся одним уголком рта. Покинув пещеру, он медленно шагал по узкому коридору, погруженный в свои мысли. Рассыпанные по стенам небольшие крупицы прозрачных кристаллов светились лёгким зеленоватым светом, немного освещая путь. Эти странные, излучающие холодное свечение кристаллы — первое на что студенты обратили внимание, стоило им войти в каменный лабиринт. Их юный проводник — Линг — объяснил, что это всего лишь горная порода, которой усыпаны большинство здешних пещер и тоннелей. Тусклый свет был совсем непригоден для чтения, но для того, чтобы перемещаться по тоннелям, не боясь наткнуться на стену, его вполне хватало.

— Храм Жизни, — усмехнулся себе под нос Локк. Достав из кармана пачку “Lã múěrte”, снайпер задумчиво повертел её в руках. Никро решал, стоит ли рисковать качеством стрельбы ради нескольких затяжек красноватого ягодного дыма. После, фатально рассудив, что шансы выжить во всей этой затее невысоки, а расстояния в развернувшемся ущелье по снайперским меркам довольно-таки малы, Никро чиркнул зажигалкой.

Эта была последняя сигарета в жизни, выкуренная снайпером.

***

— Если они собираются упасть кверху лапками и лежать, то я им помогать не собираюсь! — настаивал на своём Рен.

Грот, о котором говорил Вэй располагался практически у самого входа в пещеры. От основного — единственного широкого пути плавно заворачивающего и идущего вглубь — отходил тоннель. По сравнению с остальными выглядел несколько угловатым и грубым. Видимо, проложен этот путь был гораздо позднее, причем нетерпеливыми руками человека. Оканчивался туннель спустя метров сто небольшой пещерой с высокими сводами.

Вдоль выровненных стен тянулись ряды простых двухэтажных кроватей, что заставляло ассоциировать помещение с тёмной и тесной казармой. В углу нашлось и обещанное Вэем снаряжение — несколько автоматов, две старенькие, но надёжные винтовки с оптическими прицелами, коробки с боеприпасами и даже запаянная в прозрачный полиэтилен упаковка заряженных глифов. Рядом — покрытые изрядным количеством пыли лежали кучей какие-то старые инструменты, стояло несколько накрытых циновкой ящиков.

Здесь и собрались студенты для обсуждения предстоящего им испытания. Время неумолимо — секунда за секундой — утекало. Скорее всего, противник уже направлялся сюда по извилистому ущелью. Но без тщательной подготовки к сражению оно превратилось бы в бойню. Каждый понимал это.

Наверху, у площадок, которые издалека Никро принял за провалы глазниц высеченного в камне огромного лица, высматривали опасность заклинателей душ из числа тех, что ещё не успели уйти глубже в тоннели. Полагаясь на их бдительность и слова Шики Дильса, из которых можно было сделать вывод о целом часе в запасе, студенты собрались в искусственно проделанной пещере. Единственным источником света был поставленный вертикально, светящий в потолок фонарик. Кроме семерых будущих миротворцев жался к стене, явно смущаясь — Линг — молодой заклинатель душ. Вернувшись после не очень приятного разговора с Вэем, Никро собирался обсудить план дальнейших действий, который постепенно зрел в его голове…

— Почему я должен умирать за этих придурков?! Они ведут себя как живыетрупы!

— А зачем ты поступал в Алькурд Пардес? — возражал в ответ Никро. Снайперу приходилось тратить драгоценное время на бесполезную перепалку. — Зачем мы проделали весь этот путь? Ради чего был ранен Лесанти? Ради чего…

Снайпер запнулся. Он хотел напомнить о Найе и Лусинэ, но не смог произнести этого вслух. Даже принять предположение об их гибели было трудно. По этой же причине для Локка Карл Лесанти оставался раненым, хотя вполне возможно, что их инструктора по рукопашному бою уже не было среди живых.

Рен собирался ответить какой-нибудь язвительной и противоречивой репликой, сочинённой на ходу, когда произошло неожиданное.

— А, по-моему, это здорово, когда люди так верят в идеи мира и доброты, что готовы за них погибнуть, — внезапно заговорил Майкл Фурье, сидящий на краю одной из кроватей. — На моей родине все просто одержимы войной. Хотя прежнее правительство было свергнуто, новое оказалась ничуть не лучше. Теперь стало невозможно управлять страной без применения силы.

Когда зульфакарец замолчал, в гроте воцарилась гробовая тишина. Никро поражённо смотрел на Фурье. Это была самая длинная речь,которую снайпер слышал из уст чернокожего великана. Грустно высказавшись, Фурье вновь обезразличил взгляд и направил его куда-то в пустоту. Рен хмуро крякнув, лёг на ближайшую кровать, демонстративно скрестив руки на груди. Весь его пыл вмиг улетучился, однако строптивая гордость не позволяла показать этого. Локк потер ладонь о ладонь, легко ущипнул себя, выводя из лёгкой задумчивости, и продолжил:

— Нам нужно определиться с ролью для каждого. Сторл. Ты ведь вроде тоже умеешь обращаться со “снайперкой”? Я видел тебя на стрельбище, — спросил Никро

— Ну, типа того, — подтвердил сидящий прямо на полу Трайбл и крутящий в пальцах очередную замусоленную сигарету.

Локк в задумчивости подошел к оставленным в углу вещам, взял в руки одну из винтовок. Это было старенькое, но до сих пор не вышедшее из использования оружие в силу своей невероятной надёжности. Однако модель существенно проигрывала современным в скорострельности. Всё дело в том, что после каждого нажатия на спусковой крючок стрелку необходимо открывать до упора затвор и вручную заталкивать новый патрон в патронник.

Никро придирчиво осмотрел обе винтовки, и удовлетворительно кивнув, огласил:

— Сторл, вместе с Шики забирайте их. Мы втроём расположимся наверху — у смотровых площадок.

— Точно, — Шики радостно закивал. — Там где эти два больших провала — очень удобная позиция для снайпера.

— Да, — подтвердил Никро, не оборачиваясь. — Именно поэтому мы не станем её использовать. Обязательно снарядите глифы, будем бить из глубины с колена. Вам двоим после каждого выстрела так будет удобнее падать на живот и перезаряжаться.

Дав инструкции, Локк отодвинул потускневшие от слоя пыли автоматы, и открыл один из ящиков. Патронов здесь было столько, будто запас рассчитывался не на три жалких ствола, а по меньшей мере на тридцать. Никро скривился в довольной улыбке.

— Майкл, — окликнул зульфакарца снайпер. — Здесь приличное оружие для тебя и огромный боезапас. Возьмешь себе оставшиеся глифы и займешь позицию возле входа. Это единственный путь внутрь и твоей главной задачей будет вести сдерживающий огонь, то есть не подпускать противника. Уменьшать же число врагов будут снайперские винтовки.

Фурье промолчал, что в данном случае означало полное согласие.

— Не жалей глифы. Переключайся с одного на другой на двадцати пяти процентах. На входе соберем из подручных средств баррикаду, если успеем. Видимо в ход пойдут оставшиеся ящики и эти кровати. Ещё тут пустые мешки, надо попробовать натаскать в них песка из ущелья и сложить в стену

Майкл ещё раз с готовностью кивнул. Не говоря ни слова, он встал и подхватил двухэтажную кровать на которой сидел. Зульфакарец без видимых усилий оторвал её от пола и потащил за собой по проходу прочь из пещеры. Никро хмыкнул и продолжил осмотр оставленных миротворцами вещёй.

Под циновкой оказался ещё один ящик, теперь деревянный, вместо металлического. Внутри лежали бруски жёлтого цвета, напоминающие узкие вытянутые кирпичи. Локк взял один из них, взвесил на ладони. Красными буквами на боку было выведено: “Осторожно — опасно!”. На другой стороне — небольшой экранчик и ниже мелким шрифтом — инструкция по применению.

“Взрывчатка” — догадался снайпер. — “Наверное, таким нехитрым способом и было создано это помещение”.

Локк повертел в руках металлический брусок. Устройство с одной стороны имело ленту, за которой скрывалась полоса сильного клейкого вещества. Если верить инструкции оно застывало практически мгновенно и намертво прикреплялось к любому материалу — главное чтобы поверхность была более-менее ровной. Далее на экране следовало установить время, а умная электроника просчитывала возможные варианты эффектов от взрыва. После выбора одного из них взрывчатые вещества внутри жёлтой коробочки перемещались таким образом, чтобы достичь направленного взрыва. Оставалось только отойти на безопасное расстояние. Снайпер задумчиво ухмыльнулся, аккуратно положил желтый брусок на место и, встав, резко развернулся.

— Ты, — он указал рукой на смутившегося Линга. — Расскажи, куда ведёт основной коридор и сколько путей в те пещеры в глубине горы, о которых мне рассказали?

— Эмм… Основной… Ну, тот широкий проход идёт дальше, потом раздваивается. Если свернуть направо — расширяется, там жилые помещения. Сейчас в них уже никого не осталось — все ушли глубже. Если не поворачивать, а идти дальше, то он сужается и спускается вниз. Дальше вновь расширяется и уже разветвляется…

— То место, о котором ты говорил, где проход сужается, — перебил юного заклинателя душ Никро — Оно хорошо освещено? Сколько оно в длину?

— Это самый тёмный коридор, там довольно страшно. В длину… Шагов семьдесят, — немного подумав, ответил мальчишка и, смутившись, добавил. — Моих шагов.

— Метров пятьдесят, — грубо прикинул снайпер и прищёлкнул пальцами, будто ему в голову только что пришла хорошая идея. — Тагирон, встанешь в этом проходе. Если противники прорвутся через баррикаду, ты сможешь сдержать их. Нападать на тебя смогут только по одному. Стрелять тоже не должны — побоятся задеть своих. Тем более на тебе будет глиф. И ещё… У тебя ведь в узком проходе будет преимущество в ближнем бою? — вспоминая стиль боя с катрой, основанный на быстрых и точных ударах уточнил Локк.

— Пожалуй, — согласился О’Хейл.

— К Большому Гроту ведут ещё какие-нибудь пути? — спросил Никро у Линга.

— Да. Практически рядом со входом вверх отходит ещё проход. Он идет до смотровых площадок, а потом дальше — над основным и резко вниз. Выводит практически к той же развилке, что и основной проход.

— Это все пути?

— Да. К этому месту только два. Дальше тоннели начинают сильнее ветвиться.

— Отлично, — усмехнулся Никро. — Мы установим заряды в узком месте нижнего прохода. Если противник окажется там, мы взорвём его.

— Что?! — испуганно воскликнул Линг.

— Нам нужно постараться уменьшить число противников настолько, насколько это возможно. — объяснил Никро юному заклинателю душ, а заодно и всем остальным. — Если быть реалистом, то долго сдерживать профессионально организованный штурм один Фурье не в силах. Возможно за это время мне, Сторлу и Шики удастся снять несколько человек, но после — придётся отступать вглубь. Обвалить тоннель — единственный шанс одним махом вывести из боя сразу целый отряд противника. Даже если их глифы выдержат силу удара обрушившихся камней, ни один биот-барьер не продержится под постоянным давлением в несколько тонн больше трёх минут…

— Но… Вы не можете так поступить! — перебил снайпера Линг, пытаясь переубедить его. — Это не ваш дом. Вы здесь не живёте!

— Послушай, — твёрдо и даже жёстко заговорил Локк. — У меня есть задача, определённые права и обязанности. Сейчас я действую, как полноценный миротворец, я принимаю здесь решения и потом, может быть, понесу за них ответственность. Так что я не собираюсь выслушивать возражения от кучки флегматичных аскетов. Мы будем защищать вас так, как умеем, нравится это тебе или нет.

Мальчик испуганно захлопал глазами, отступил на шаг назад.

— А вот мне по душе! — внезапно ввинтил своё слово Рен, вскакивая на ноги. — Победителей не судят, понял, пацан?

Линг густо покраснел, шумно выдохнул и кинулся прочь в темноту тоннеля.

Никро с небольшой толикой стыда посмотрел ему вслед. Потом перевёл взгляд на Рыжего. Даже страшно, с какой скоростью у Траста менялся настрой и отношение к людям. Похоже, своим последним заявлением Локк вновь вызвал приступ симпатии к своей персоне у Рена.

“Как кстати” — подумал Локк и обратился к Рыжему:

— Значит так, Рен. У тебя будет самая ответственная задача. Когда Фурье начнёт понимать, что больше не в силах сдерживать натиск он отступит в узкий тоннель, ведущий наверх — к смотровым площадкам. И взорвет за собой проход. Ты же отвлечёшь внимание противника на себя. Побежишь, под прикрытием биот-барьера вглубь коридора. Твоя задача— заманить нападающих в узкую часть тоннеля, где их уже будет ждать Тагирон. Кто-то, возможно, попробует прочесать другие помещения, но так как там всё равно пусто, скорее всего, вернётся на подмогу товарищам. Пока Тагирон будет сдерживать противников, тебе, Рен, необходимо будет пробежать дальше и активировать взрывчатку. К этому времени Тагирон должен оказаться уже у выхода и выбежать из узкого места до взрыва. Если кто-то из противников прорвётся — будем встречать огнем из винтовок. Фурье, пробегая по верхнему коридору, естественно сообщит нам о том, что пора отступать. После взрыва можно будет вернуться к смотровым площадкам и добить остатки врагов, если их останется не так много. Если выдержим — найдём способ, как после, спуститься вниз.

— А что делать мне? — поинтересовалась Полли с некоторым вызовом в голосе.

— Как раз собирался сказать, — миролюбиво пояснил Локк. — Ты установишь заряд в конце верхнего коридора и будешь всё время находиться рядом. Если план не удастся и противник станет наступать и по этому пути тоже, мы взорвём и его. Если увидишь, что к тебе бежим мы, преследуемые наёмниками — выставляй на таймере десять секунд и улепётывай сама. Этого должно хватить, чтобы успеть добежать…

— Чего?! — взвизгнула девушка. — Ты хочешь сказать, что наш План Б— это замуроваться в пещерах?

— Да, — спокойно ответил Никро. — Если взорвать верхний проход с обеих сторон, то он обрушится вниз. Все помещения внизу засыплет. Чтобы разобрать такую свалку думаю понадобиться немало времени. Отсидимся. Мне сказали, что запасов хватит на неделю. За это время Алькурд Пардес успеет прислать нам подмогу.

— Но если завтрашнее заседание перенесут, или решение ООСБ оставят без изменения? Что если у Алькурд Пардес так и останутся связанные руки? Что если за нами никто не придёт?

— Ну, предложи другой вариант, — раздражённо рявкнул Локк.

Полли Смит скрестила руки на груди и опустила взгляд. Волосы скрыли лицо девушки острыми тенями.

— Значит, решено, — констатировал факт снайпер. — Шики, хватай этот ящик, идём…

Глава 22

Использование глифа увеличивает

эффективность выполнения солдатом

боевых операций более, чем в пять раз.

При правильном применении биот-барьер

является надёжной защитой и

гарантией выживания даже в самом

жестоком сражении.

(Глиф I-11.Инструкция по эксплуатации.)

Две пули отбойными молотками врезались в озарившийся голубым светом биот-барьер и раскололи его. Третья — прошила человека насквозь. Противник упал, словно марионетка, нити которой оборвались в один миг.

Никро быстро опустился на живот, прижимаясь к неровному каменному полу. Над головой затрещала автоматная очередь. На спину посыпались мелкие крошки камня. Боковым зрением Локк отметил, как рядом, выстрелив, упал Сторл, уходя от ответного огня. Трайбл стал спешно перезаряжаться. Слегка дрожащие пальцы с трудом заталкивали патрон в патронник винтовки.

Подготовку к нападению студенты успели завершить вовремя. Но и противников долго ждать не пришлось. Организованная группа, по грубой прикидке Никро — человек тридцать — под прикрытием глифов спешно начала штурм. Правда пулемётный огонь Майкла Фурье, в несколько секунд спиливший пару биот-барьеров, несколько остудил пыл нападающих. Наёмники, отстреливаясь, рассредоточились по ущелью.

Снайперским огнём удалось уничтожить ещё троих противников, прежде чем те начали вести активную стрельбу по смотровым площадкам. К счастью угол, под которым пули влетали в пещеры не позволял достать лежащих на полу. А в ответ в укутанных темнотой провалах зловещих “глазниц” то и дело вспыхивали огни выстрелов снайперских винтовок.

На правой смотровой площадке расположились Никро и Сторл. В левой, отгороженной глухой стеной остался Шики Дильс. Трудно было сориентироваться в боевой обстановке, но Никро надеялся, что седемонец справляется с порученной ему работой. Пару раз снайперу даже показалось, что это удачные выстрелы Шики перегружали некоторые биот-барьеры врагов, разрушая их.

Вновь вскочив на одно колено, и на этот раз всё же получив несколько ощутимых ударов по вмиг вспыхнувшему барьеру, Никро убрал ещё одного неосторожного наёмника, выпустив подряд три энерго-биотические пули.

В этот самый момент перед взором быстро промелькнуло что-то чёрное, с рельефным узором, разительно напоминающим рисунок подошвы тяжёлого армейского ботинка. Получив ощутимый удар ногой в лицо, Никро упал на спину, быстро перевернулся, привставая на руках, и бросил затравленный взгляд на невесть откуда взявшегося противника.

Оказалось, что возник он всё-таки не из пустоты, а спустился с вершины необычной скалы, под которой жил народ заклинателей душ. В проём влетел и второй человек, на ходу отстёгивая и отбрасывая в сторону толстый ремень. Наёмники использовали что-то вроде альпинистского снаряжения. Никро почувствовал, как внезапно онемели пальцы, от лица отлила кровь. О подобном повороте событий снайпер даже не подумал.

Сторл среагировал быстро — прицелился и выстрелил в упор. Биот-барьер неожиданно появившегося противника тускло полыхнул. Перезарядить свою старенькую винтовку Трайбл уже не успел. Наёмник вырвал из набедренных ножен короткий прямой меч и одним движением снизу вверх выбил винтовку из рук Сторла.

Наёмник замахнулся снова, когда вдруг прямо из его груди возникло широкое острие, багровое от тёмной крови.

Никро, по прежнему лежащий на полу, вздрогнул. Ему внезапно вспомнилась одна из первых ночей этого учебного года. В ту ещё по-летнему тёплую ночь он, не отрываясь, смотрел сквозь окно своей комнаты общежития на разбитый рядом парк. Смотрел на изящную девушку, тренирующуюся в одиночестве, освещаемую пятном неровного света уличного фонаря. Чёрные волосы, собранные в хвост, змеились в такт движениям, будто ленты в умелых руках спортивной гимнастки. Два расширяющихся к концам изогнутых восточных меча парили в её руках, рассекая воздух…

“Лусинэ?!”

Кинтиянка вырвала клинок из плоти врага и тот, фонтанируя артериальной кровью, завалился на пол, мертвея. Второй наёмник, мигом забыв о распростершимся на полу Никро, бросился к девушке с точно таким же, как и у его напарника, мечом. Одним из своих клинков Лусинэ, с кажущейся лёгкостью отбила быстрый замах, вторым — рассекла грудь.

Едва тело ещё одного поверженного врага коснулось каменного пола, снаружи послышались крики. Выстрелы зазвучали чаще, сливаясь в один протяжный грохот.

Никро взглянул перед собой, приподнимаясь на руках и нашаривая рукой “Gr-1-ḗver”. Перед снайпером стоял и протягивал ему руку ещё один человек, которого он уже и не рассчитывал увидеть.

Найа.

Обе девушки спустились как и нападающие, используя их же снаряжение. Следом появилось несколько вооруженных кинтийцев — из числа тех, с которыми студенты столкнулись и едва не ввязались в драку у стен представительства. За ними спустился и их лидер — Кзу. На его плечо опирался, едва ли не вися, Карл Лесанти. Никро вспомнил странное поведение Агнера и внимательно вгляделся в инструктора, опасаясь заметить на нём признаки безумия. Карл Лесанти морщил лицо от боли, но, кажется, был в здравом уме. Разглядеть подробнее, что стало с раной, Никро не мог. Рваную и разрезанную рубашку видимо выбросили, и теперь на Лесанте красовалась грубая льняная кинтийская одежда, с золотистым узором.

— Как вы здесь оказались? — вскричал обычно флегматичный Сторл, не сумев сдержать собственного удивления. — Вы в порядке?

— Как вам удалось прийти сюда? Там же повсюду… — Никро осёкся.

Снаружи всё явственнее слышались возгласы, интонация которых немногим отличалась от криков паники. Выстрелы не смолкали ни на мгновение. О лёжке снайперов казалось уже и забыли — в потолок пещеры больше не ударило ни одной пули. Никро насторожено затих. Найа одобрительно усмехнулась. Лусинэ мотнула головой, указывая наружу, отчего её длинные волосы спали на плечо.

Локк сделал шаг вперёд и опасливо выглянул.

Исполинская каменная фигура медленно двигалась по ущелью на группу разбегающихся наёмников. Карикатурные пропорции каменного чудовища — огромные кулаки и голова — в совокупности с размерами вовсе не выглядели смешно. Словно огромный, сошедший со страниц средневекового романа голем, существо медленно замахнулось и ударило кулаком-скалой по тому месту, где ещё секунду назад стоял человек. Наёмник сумел отскочить, перекатившись по твёрдому сухому песку. Противники палили в чудовище, не жалея патронов. Но пули только отрывали от огромной ожившей скалы мелкие сколы, не нанося серьёзного урона.

— Это… Это протектор? — поразился Никро.

— Да, — подтвердил Кзу таким тоном, что у снайпера не осталось больше сомнений, кто из присутствующих материализовал это существо. — Вашему инструктору необходима помощь. Нужно увидеться со старейшиной…с Вэем.

Лесанти попытался что-то возразить, но Кзу легонько встряхнул его у себя на плече. Карл охнув от боли, бросил слабые попытки протестовать.

— Ясно, — снайпер с готовностью кивнул. — Все укрылись, уйдя вглубь пещер. Это дальше, если идти по тоннелю. Там вы найдёте и Вэя. Сторл, отведи их туда.

Трайбл кивнул, соглашаясь.

В эту самую секунду снаружи разразился грохот взрыва. Такой звук, услышав однажды, нельзя было спутать с чем-то ещё. Кзу пошатнулся, припал на колено, но удержал ослабшего Лесанти, тихо матерящегося себе под нос. В ход пошло тяжёлое вооружение. Никро с беспокойством выглянул наружу.

Куски, секунду назад бывшие частью протектора разлетелись во все стороны каменным дождём. Припавший на колено наёмник отбросил в сторону однозарядный гранатомёт. Живая скала опасно закачалась на месте.

Кзу выпрямился. Никро только сейчас отметил, что он не уступает в росте Лесанти. Немолодой лидер экстремистов что-то быстро бросил на кинтийском. Раненый протектор развеялся, опав грудой безжизненной каменной крошки.

— Идём, — приказал Кзу своим подручным.

Кроме людей кинтийца кивнула и Лусинэ, решительно направившаяся вслед за Сторлом…

— Подожди, — Никро схватил девушку за плечо. — Но как вам удалось выжить? Шики рассказал, что на вас напали. Он говорил, как собственными глазами видел …

— Что? — искренне возмутилась Лусинэ. — Этот трусливый пёс первым сбежал, едва произошло нападение! Вскочил в идущий последним в колонне джип и только мы его и видели!

Никро ошарашено отпрянул от девушки. Её фраза, будто щелчком, привела в движение сложный механизм логичных рассуждений. Выстрелом пронеслись в голове мысли. Последняя деталь головоломки, которую Никро пытался сложить уже очень долгое время, встала на место.

Снайпер, не говоря ни слова, подхватил “Gr-1-ḗver” и бегом бросился по каменной лестнице вниз, в противоположную ото всех сторону.

***

Фурье пригнулся, прижимаясь спиной к наспех возведённой баррикаде из металлических ящиков и коек. Глиф на поясе завибрировал. Сигнал давал понять, что осталась всего четверть от первоначального заряда энергии. Отцепив чёрный коробок с пояса зульфакарец быстро заменил его новым, мельком скользнув взглядом по стоящему рядом Шики.

Дильс обеспокоенно осматривался по сторонам. Седемонец прибежал с минуту назад и уже успел отослать Рена в помещение мировтворцев, сказав забрать оттуда по ошибке оставленную упаковку глифов. Рыжий сорвался сломя голову, а Шики остался дожидаться его рядом с Майклом, нервно озираясь.

Зульфакарец не удивлялся беспокойству одногруппника. Всё-таки шёл настоящий бой. В баррикаду то и дело бились новые и новые осколки горячего свинца. Загнав новую обойму в крупнокалиберный автомат, Майкл быстро выглянул. Он оценивал обстановку, собираясь продолжить перестрелку.

В этот момент Шики выхватил из-за голенища высокого ботинка нож и прыгнул на зульфакарца. Майкл в последний момент успел заметить смазанное движение и чудом отразить подлый удар выставленным перед собой оружием. Лезвие лязгнуло по стволу, оставляя на нём длинную царапину. Не теряя времени, Дильс схватился свободной рукой за ствол автомата, крепко сжав его ладонью. Фурье дёрнул плечом, напрягая руку. Он предполагал, что Шики попытается вырвать у него оружие из рук, или наоборот зафиксировать его положение, чтобы не дать выстрелить или закрыться от следующего выпада.

Но он ошибся.

Автомат прямо в руках взорвался белой вспышкой, разлетаясь острыми осколками. Майкл успел с удивлением отметить — каждый из них был покрыт толстой прозрачной коркой, похожей на лёд. То немногое оставшееся от оружия, что зульфакарец по-прежнему сжимал в руках обожгло руки неожиданным холодом. Уцелевшие части ствола и приклада были закованы в тонкий слой замёрзшей воды и больше походили на детские игрушки, что вырезали изо льда на Тантаровых островах, где круглый год царила зима.

Майкл Фурье не успел удивиться внезапному превращению боевого оружия в бесполезные куски замороженной воды. Толстое лезвие ножа погрузилось в грудь зульфакарца по самую рукоять…

Никро выскочил из прохода в этот самый момент. Снайпер мельком заглянул в соседнюю, отделенную каменной перегородкой смотровую площадку и, не обнаружив там седемонца, кинулся прямиком к забаррикадированному входу.

Не сбавляя хода, Локк набросился на Дильса. Сорвал с плеча винтовку и огрел прикладом предателя. Не ожидавший такого нападения Шики отскочил на несколько метров назад. Никро успел ударить его по плечу, но удар вышел не особо сильным.

Фурье захрипел и начал заваливаться набок.

Никро не успел рассмотреть, как тяжело ранен зульфакарец — Шики налетел на снайпера будто ураган, практически сразу же выбив винтовку из рук.

В его действиях больше не было лишних движений. Всё — отточено до автоматизма. В глазах — одновременно злость и сосредоточенность. Это был уже не тот невысокий и худощавый студент Алькурд Пардес, что хоть и старательно, но неумело пытался проявить себя на занятиях рукопашного боя. Того Шики Дильса и вовсе не существовало — ни до этого момента, ни когда-либо ещё. Его личность оказалась лишь маскировкой, вторым слоем кожи, которую коварная гадюка сбросила только сейчас.

Всё происходило стремительно. Никро едва мог сдерживать натиск седемонца, пока и не думая о контрмерах. По рукам раскатывались резкие волны боли, вспышками отдающие в голову и позвоночник. На автомате Локк отметил, что Шики бережёт правую руку. Но даже при таком раскладе снайперу едва хватало скорости и сил, чтобы уходить от атак, или отражать удары врага.

Взгляд скользнул по тёмному неровному пятну на рукаве формы, чуть пониже плеча.

“Точно. Он же ранен.” — скорее промелькнула, чем была внутренне проговорена мысль.

Никро попытался достать седемонца, ударить по ране, но Шики ловко уклонился, поднырнув под удар. Кулак снайпера лишь мазнул по лбу Дильса. С засохшего пореза, чуть выше брови, слетела засохшая корка, и кровь толчком брызнула из царапины, заливая глаз.

На мгновение седемонец осекся. Левая рука непроизвольно дёрнулась. Неосознанным движением Шики попытался утереть кровь. Снайперу этого оказалось достаточно. Никро отбросил в сторону левую руку Дильса, схватил за правую, чуть пониже плеча и сильно сдавил. Большой палец точно вошёл в дырку рукава, оставленную пулей. Шики клацнул зубами.

— Что происходит? — раздался из-за спин голос Рена.

Рыжий стоял в нескольких метрах, удивлённо разводя пустыми руками. Естественно он не нашёл якобы забытой упаковки глифов.

— Он!.. — начал было Никро, но в этот момент Дильс ударил его коленом в солнечное сплетение.

Снайпер согнулся, не сумев продолжить фразу, а Шики без труда вырвался из его хватки.

— Он предатель! — отскочив от снайпера на безопасное расстояние, крикнул Дильс.

Локк, вскинув голову, круглыми глазами уставился на Траста. Поспешно протянул раскрытую ладонь в сторону Рена, призывая его не делать поспешных выводов.

Рен переводил недоумевающий взгляд с Никро на Шики и обратно. Секунду спустя он заметил раненного Фурье, лежащего на боку и шарящего окровавленной рукой перед собой. Видно было, что каждый вдох давался ему с болью. Торчащая рукоять ножа шевелилась от каждого движения грудной клетки.

— Скотина! — взревел Рыжий и с разбегу пнул Никро в подбородок.

Снайпер опрокинулся навзничь. Мгновенно напомнила о себе ссадина с другой стороны челюсти, оставленная ногой Зига Заннинса.

Не тратя больше ни секунды на Локка, Рен подбежал к Майклу, не страшась стучащих и баррикаду пуль.

— Не…о… — выдохнул раненый зульфакарец, едва Рен опустился рядом с ним на одно колено.

— Что?! Ты как?! Молчи, ничего не говори! — противоречиво зачастил Траст.

— Не…он… — громче прохрипел Фурье.

— Ты о чём?.. — настороженно спросил Рен.

Уже ощущая неприятный холодок, пробегающий по спине, Траст начал оборачиваться. Это спасло его. Брошенный вперёд кулак Шики не достиг затылка Рена. Траст откинулся назад, падая на спину. Выгнув спину колесом, он вывернулся, и ударил Дильса изо всех сил двумя ногами. А после — одним движением вскочил, одновременно разворачиваясь, и бросил себя в бой.

Никро поднялся, проводя рукой по разбитым губам. Снайпер с одобрением и радостью смотрел на Рена. Локк не был ему — человеку, посвятившему себя боевым искусствам — ровней в рукопашном бою. Но даже с таким противником Дильс держался на равных. А ведь он всё ещё не полностью использовал правую руку! Пятно на рукаве заметно потемнело — свежая рана закровоточила вновь.

Локк подхватил “Gr-1-ḗver”, однако стрелять не спешил. Слишком быстры были движения двоих соперников. Вмешиваться в драку Никро не смел тоже, боясь помешать.

Впрочем, возможность помочь представилась с секунды на секунду. Рен, удачно поймав оппонента на обманном движении, схватил руку Шики и обмотал вокруг его же шеи, наподобие удавки.

— Давай! — рявкнул Рыжий.

Дважды просить не пришлось.

Шики попытался защититься, выставил вперёд раненую руку. На миг Никро почувствовал на своём лице обжигающе холодные льдинки. В лицо дохнул морозный воздух, будоража воспоминания о ночёвках в шестом полигоне. Но закончить свою пара-магическую атаку Шики не успел.

Никро подскочил и ударил Дильса прикладом в лицо, разбивая тому нос. Рен пнул седемонца по ноге. Шики упал на колени, и тогда Траст завершил всё одним быстрым ударом ребром ладони по задней стороне шеи. Позвонки на короткое мгновение прогнулись, под силой удара, сдавливая спинной мозг, и Шики рухнул, потеряв сознание.

— Быстрей, быстрей… — Никро указал на Фурье.

Зульфакрец уже сумел самостоятельно подняться. Чуть пошатываясь, он направлялся в сторону Траста и Локка. Широкая грудь зульфакарца была полностью залита кровью, из раны торчал нож, однако Фурье делал вид, будто бы ничего и не произошло. Никро качнул головой, не одобряя такую искусственную храбрость.

— Отлично, ходу! — обрадовался Рен.

Выстрелы звучали уже совсем близко. Шальные пули всё чаще свистели внутри пещеры.

Фурье, не обращая на это внимания, подошёл к распростершемуся на полу Шики. Он поднял его и закинул себе на плечо одной рукой. Вес невысокого худощавого парня зульфакарец казалось и не замечал.

— Зачем? — искренне удивился Рен. — Оставь!

Фурье проигнорировал этот вопрос, лишь кивком указав на отходящий вверх боковой проход. Никро пропустив обоих одногруппников вперед и замыкая группу на последок обернулся.

В этот момент баррикада разлетелась. Одна из кроватей взмыла вверх и ударилась о потолок. Все подготовленные нагромождения разметало взрывом. Наёмники снова пустили в ход гранатомёт.

— Бегом, — рявкнул Никро, вбегая последним в боковой проход.

На бегу снайпер мазнул рукой по тому месту, где он лично устанавливал взрывчатку. И с удивлением отметил, что там не было ничего, кроме неровной каменной стены.

“Шики. Он снял её! Как же я…” — Никро хотел мысленно укорить себя, но разразившиеся за спиной выстрелы мигом выбили все мысли из головы.

Локк почувствовал ощутимый толчок в спину. Биот-барьер защитил его от короткой очереди. Глиф завибрировал. Никро попытался прибавить скорости. Несмотря на рану — Фурье бежал уже далеко впереди. Рена, за широкой спиной зульфакарца не было видно и вовсе.

Ещё двадцать метров и впереди показались дыры смотровых площадок. С улицы они казались пугающими тёмными провалами. Сейчас же они были окнами в серое небо, сквозь которое лишь слегка пробивался серебряный свет.

Новый резкий толчок в спину едва не сбил снайпера с ног. Пригоршня пуль мелкой россыпью ударила по лопаткам, болезненными, но не опасными металлическими осколками. Потерявший силу, сменивший цвет на слабо заметные голубоватые разводы, биот-барьер, из последних сил старался защищать своего хозяина, даже когда уже не мог сдерживать натиск пуль.

Энергетический щит лопнул, будто мыльный пузырь. Глиф в последний раз, коротко отрывисто задрожал и перегорел. Никро не думая прыгнул вперед, на ровную платформу, где ещё каких-то пять минут назад вместе со Сторлом отстреливал противников, будучи практически вне зоны поражения. Развернувшись и упав на спину, снайпер выставил перед собой винтовку. Он уронил ствол на носок ботинка и выстрелил в преследователей, без всякого упора.

Винтовку бросило назад. Приклад в опасной близости от лица рассёк воздух, едва не ударив в переносицу.

Преследователь упал. Три энерго-биотических заряда сделали своё дело. Наёмники, бегущие следом, будто и не заметили гибели одного из своих. Через труп ловко перепрыгнули две пары ног в тяжёлых чёрных ботинках…

Сверкнула сталь. Темно-красной молнией взметнулась тугая копна волос. Острый клинок глефы, будто серп, скосил сначала одного, а после и второго противника.

Не успели тела осесть на пол, как из глубины коридора спускающегося вниз донеслись новые звуки тяжёлых быстрых шагов.

— Идем, — Найа ткнула острием глефы в каменный пол. Никро ухватился за рукоять-посох и ловко поднялся.

— Спасибо… Но, что… — слегка потрясённый скоростью происходящего начал был Никро.

— Потом, — прервала его фатосинка. — Бежим.

Парень и девушка бросились по узкому коридору, проходящему над основными пещерами, которые покинули заклинатели душ, чтобы укрыться в глубине.

Шаги преследователей слышались всё ближе. Но и до заветного спасения оставалось недалеко. В десятке метров соляным столбом стояла Полли, держа руку у висящей коробочки бомбы, прикреплённой к стене.

Никро хотел крикнуть ей, чтобы она убегала, но боялся сбить дыхание. Найа уже пересекла невидимую черту и, пробежав мимо Поли, скатилась по короткой высеченной прямо в камне лестнице. Взгляд снайпера зацепился за краснеющую на маленьком экранчике цифру три, мгновенно сменившуюся на два. Никро не говоря ни слова, схватил застывшую Полли за плечо. Прижав к себе девушку и сжимая другой рукой драгоценный “Gr-1-ḗver”, снайпер оттолкнулся и прыгнул вперёд.

В спину ударил горячий воздух и тысячи камешков, размером с горошину.

Проход завалило, оставляя преследователей по ту сторону. Никро лежал на боку, приходя в себя. Казалось, болело всё тело.

— Ты в порядке? — бросилась на Локка Полли.

Найа, присев рядом, осматривала Никро. Протестующий стон снайпера, заставил девушек отпрянуть — их прикосновения делали только больнее. Ощущения подсказывали Никро, что половина его тела представляет одни сплошной синяк. Всё, что ему хотелось — это забраться под толстое одеяло и заснуть безмятежным сном…

Локк стряхнул с себя одурманивающее наваждение и тяжело дыша, поднялся, не без помощи девушек, затратив на это пару минут. Боль постепенно уходила. Или же снайпер попросту привыкал к ней.

— Надо спуститься ниже — помочь остальным, — резонно напомнила Найа.

***

Коридор, сужаясь, уходил вперёд — в зелёную темень. Светящие кислотным лаймовым цветом стены, казались вспухшими, из-за небольшого искажения прибора ночного виденья.

Донесшийся гулкий удар и дробный стук над головой заставил группу наёмников замереть. С потолка посыпалась пыль и мелкая крошка.

— Овод-22, говорит овод-17, — повернув голову к переговорнику на вороте, проговорил человек, возглавляющий небольшой отряд. — Что у вас наверху?

В ушах незамедлительно протрещал монотонный сухой голос:

— Они взорвали проход за собой. Погибли овод-3 и овод-12. Здесь невозможно пройти.

— Возвращайтесь вниз, — отдал приказ семнадцатый. — Перегруппируйтесь и выступайте следом. Конец связи.

Овод-17 держа наготове штурмовую винтовку, медленно двинулся дальше. Вскоре коридор сузился настолько, что наёмникам пришлось идти в один ряд друг за другом. Продвигался отряд мелкими, но быстрыми шажками, стараясь быстрее преодолеть узкое место.

— Овод-17, Это овод-22…— затрещал канал связи.

— Я слушаю, — ответил семнадцатый, но узнать, что хотел от него подчинённый не успел.

Зелёной молнией перед глазами промелькнуло изогнутое тонкое лезвие. Прорезиненная у наглазников металлическая маска прибора ночного виденья со звоном разлетелась. Овод-17 безмолвным кулем осел на пол. Лишь звякнули заклёпки на одежде, да звонко ударилась о камень штурмовая винтовка.

— Что это было? — вскричал идущий следом.

— Никого не вижу.

— Рассредоточиться!

— Куда? Здесь же…

Растерянная перепалка подчинённых, оставшихся без своего командира, прервалась на полуслове. Быстрые и точные удары катры убивали с одного удара. Неуловимому мечнику удавалось тенью появляться прямо из-под ног. Жертва замечала его в последний момент, за секунду до того, как острый клинок обрывал её жизнь.

Ещё двое “оводов” упали, прежде чем темноту разорвали вспышки выстрелов. Казалось, будто яркие шестелепестные цветы сами собой распускались на стволах оружия, стробоскопами отбрасывая на стены тени людей.

Среди всего этого можно было разглядеть постоянно перемещающегося человека с мечом в руках. Наёмники палили по нему, не жалея патронов. Большинство пуль даже попадали в него, но не причиняли никакого вреда. Барьер, надёжным щитом окружающий противника, не переставал гаснуть. Синий вытянутый пузырь, оберегающий мечника не желал разрушаться, несмотря на то, что в него всадили уже несколько обойм.

Упал ещё один “овод”. На этот раз жертва меча успела громко вскрикнуть, перекрыв даже грохот выстрелов, прежде чем испустить дух. Торопливый удар оказался неточен.

Тагирон в последний раз взмахнул катрой. На стену брызнула, кажущаяся черной кровь. О’Хейл, лишив жизни ещё одного противника, резко отпрыгнул и бросился прочь. Наёмников оказалось слишком много, чтобы можно было справиться с ними за раз. Силы кончались, а барьеру уже изрядно досталось. Тагирон чётко понимал разницу между героизмом и глупостью. И сейчас погибать в неравной борьбе с группой хорошо вооружённых профессиональных “псов войны”, лишившись защиты, было откровенно глупо.

Конечно, студент и не надеялся, что “оводы” так легко откажутся от преследования. В спину не больно били потерявшие скорость пули. Проход резко разросся, переходя в широкую галерею. Тагирон не глядя на бегу ткнул пальцем в экранчик прикреплённой к стене металлической продолговатой коробочки.

Взрыв прогремел практически сразу. Он был гораздо мощнее того, произошедшего сверху. Взрывчатка была установлена на протяжении всего тоннеля. Конечно наёмники могли заметить небольшие коробочки, похожие на приклеенные к потолку на суперклей кирпичи, но в пылу сражения с Тагироном и погоне за ним, не обратили на взрывчатку внимания. Взрыв одной — привёл к цепной реакции и взрыву остальных.

Тагирона отбросило на несколько метров вперёд. Несколько крупных камней ударили в изрядно посветлевший, ставший практически прозрачным биот-барьер. Крошка и пыль взвилась в воздух, заполняя галерею густым смогом…

Глава 23

Использование пара-магии в медицинских

целях является перспективным

направлением научных исследований.

Пускай пока успехи в этой области

достаточно скромны, в будущем,

возможно, при помощи пара-магии

можно будет ускорять регенерацию

клеток человеческих тканей

в десятки раз.

(Руина Донелли. Из курса лекций.)

Фурье прислонился к каменной стене тяжело дыша. Рядом суетился Рен. Не зная толком, что делать, он по большей части ругался, не выбирая выражений. С плеча зульфакарца по-прежнему свисал Шики Дильс. Майкл громко и тяжело дышал. В окружающем зеленоватом сумраке ярко блестели белки его глаз. Они стояли прямо на каменной лестнице, на половине пути между верхним проходом и нижним тоннелем.

— Ты как? — спросил Никро на ходу, практически бегом спускаясь по крупным, выдолбленным в камне ступеням. За ним трусцой спешили Найа и Полли.

Зульфакарец сдержано кивнул в ответ снайперу. Даже от этого незначительного движения лицо его подёрнулось гримасой боли.

Никро принял с плеча Майкла на руки так и не приходящего в себя Дильса, с удивлением отмечая, что Шики действительно весит достаточно мало. Опустив парня на пол и пристроив того к каменной стене Локк выпрямился.

— Что делать-то? — прямо в ухо затрещал Рен. — Он молчит, ничего не объясняя. Эй… Ты! — Траст бросился к Найе, хватая девушку за руку. — Ты знаешь что делать? У него же всё ещё нож! Смотри! Торчит прямо из груди! Надо же что-то делать!

Снайпер, собравшийся уже было короткой фразой остудить Рена замолк, прислушиваясь к прервавшему его мысли звуки доносящихся откуда-то снизу выстрелов.

“Тагирон.”

— Следите за Дильсом! — воскликнул Никро и ничего более не поясняя, бросился вниз.

Следом загрохотали быстрые шаги Рена. Снайпер мысленно чертыхнулся, но ничего говорить не стал. Локк сомневался, что Полли и Найа даже вдвоём смогут справится с предателем Шики, если тот вдруг очнётся. Надеяться на раненого Фурье и вовсе не приходилось.

Рен что-то выкрикивал на бегу в спину снайперу. Никро не разбирал его слов. Сейчас Локк злился на Рыжего. Точнее понимал, что должен бы злиться на него, за то, что тот забыл о своей обязанности страховать Тагирона, едва план пошёл вразрез с задуманным. Но гнев не просыпался, не было даже самой маленькой искорки злости. Видимо перегоняемый по венам в эти минуты адреналин заглушал все остальные чувства.

Сбежав с лестницы Никро понял, что произошло непоправимое, за секунду до взрыва. Вбежав в грот, в который выводил проход, охраняемый Тагироном, снайпер не успел даже ничего сказать. Лишь замер с выставленной перед собой рукой, закрывая лицо от взметнувшейся в воздух взрывом мелкой каменной взвеси.

Проход обвалился. Посреди небольшого ровного пространства грота меж крупных осколков камней лежал Тагирон. Биот-барьер вокруг него мигнул бледным, практически белым светом и пропал. О’Хейл медленно поднялся, опираясь на ножны своего меча. Выглядел он слегка помятым, но как не странно — вполне невредимым.

— Ты что натворил, дятел?! — накинулся на Тагирона Рен. — Ты же нас теперь замуровал! Второй проход тоже завален!

— По-моему я действовал так, как условились, — спокойно и рассудительно парировал О’Хейл, пожимая плечом. — А вот где тебя носило, конопатый, я не знаю.

Рен Траст сжал кулаки и коротко вскрикнул, пытаясь хоть так выплеснуть наружу скопившееся негодование. Никро едва заметно покачал головой. Осуждать кого-то было бы глупо. Всё пошло не так как задумано. Снайпер позволил себе расслабиться, решив, что группа № 36 наконец-то избавилась от сомнительного предателя, но Шики Дильс смешал все карты. Теперь надо было исходить из существующей ситуации. Оба выхода наружу завалены. Нижний проход — на протяжении всех его пятидесяти метров. А верхний — наоборот, не полностью. Из-за взрыва, произошедшего всего лишь с одного края, верхний проход не обвалился. Так что теперь нагромождение камней, вызванное направленным взрывом, представляло собой не тотальное непроходимое препятствие, а всего лишь каменную стену в несколько метров длинной. Словами здесь было нечего менять. Снайпер жестом позвал одногруппников за собой и, повернувшись, быстрым шагом вновь поднялся по лестнице.

— Найа, Полли, Сторл — отведите Майкла к Вэю, — с ходу уверенно начал командовать Никро. — Пусть делает всё что может. Должны же быть у них здесь какие-то медикаменты, врач, в конце концов!

Сторл и Найа подхватили огромного зульфакарца под руки. Майкл опёрся о плечи двоих одногруппников и, медленно переставляя ноги, начал спускаться по лестнице. Полли поспешила следом, нервно грызя ноготь на большом пальце правой руки.

— А теперь надо разобраться с этим, — хищно посмотрел на Шики Никро, дождавшись пока Полли скроется из виду. Локк бросил быстрые взгляды на Рена и Тагирона. Он не случайно оставил их рядом, а не отправил помогать Фурье. Два лучших рукопашных бойца в группе после Зига Заннинса должны были помочь справится с Дильсом в том случае если он попробует выкинуть что-то ещё.

— Да подожди же, — возразил Рен. — Надо сначала снять с него глиф.

Рыжий присел на корточки и стал методично охлопываться одежду Шики.

— Ну…Вперёд, — пробормотал Никро наблюдая за действиями Траста, когда его взгляд зацепился за чёрную коробочку. — Вот он на поясе.

— Не такой, — раздражённо ответил Рен. — Ты же видел, что он творил! Он техномаг! Чем ты слушал на лекциях Руины Донелли?!

Никро слегка насупился, но всё же присел рядом с Трастом и принялся помогать ему в обыске.

— Техномаг, говоришь… — продолжил снайпер. — Думаешь, он из Союза?

— Да откуда я знаю! — раздражённо дёрнулся Рыжий и не упустил случая припомнить обиду. — Он не говорил! Ищи, давай.

Тагирон до сих пор стоящий за их спинами достал из кармана ручной фонарик и направил пятно жёлтогосвета на Дильса. Так процесс поисков пошёл гораздо сподручнее.

Особый глиф, о котором говорил Рен нашёлся на голени Шики. Закатав штанину, Рен обнаружил широкий сегментарный браслет, обвивший самое тонкое место ноги. Он сильно напоминал устройство, что прикрепляют к ногам опасных преступников Гадаринии, чтобы всегда суметь отследить его местонахождение по подаваемым встроенным передатчиком сигналам.

Глиф поддался сразу. С тихим щелчком браслет расстегнулся и соскользнул в руку Рена. Траст победно улыбаясь поднялся и, бросив устройство на пол несколько раз ударил по нему ногой. Браслет слегка погнулся, но остался целым — только застёжка хрустнула и сломалась. Отбросив носком ботинка глиф с лестницы вниз, Рен удовлетворённо кивнул.

— Теперь можно и потолковать… — зло скалясь, подытожил Траст.

***

— У него сильная воля. Я чувствую очень бурный ручей Течения Жизни. Не удивительно, что он был в сознании всё это время, — проговорил Вэй с неподдельным удивлением.

На расправленной циновке лежал Фурье. От его щёк отлила кровь, из-за чего кожа лица стала казаться асфальтово-серой. Нож по-прежнему торчал из груди. Порванная форма, пропитавшись кровью, липла к телу. Лоб покрылся испариной, а дыхание стало частым и прерывистым. Всю дорогу до Большого Грота, где и укрылись заклинатели душ, Фурье одолел сам. Не без помощи Сторла и Найи, но всё-таки не теряя сознания. Стоило же ему лечь на циновку, как силы покинули его. Очень было похоже на то, что только сила воли помогала Фурье переставлять ноги. Когда он добрался до долгожданного финиша, он позволил себе расслабиться и мгновенно провалился в беспамятство.

— Он будет жить? — спросила Полли напрямую, не переставая кусать ноготь.

— Да… — задумчиво ответил Вэй. — Думаю, что теперь ему ничего не грозит.

Найа, стоящая рядом с Полли в шаге от циновки и лежащего на спине Фурье, вскинула на кинтийца удивлённые глаза. По мнению девушки, жить зульфакарцу оставалось считанные минуты, возможно час. Она не говорила этого Сторлу или Полли, думая, что те и сами всё прекрасно понимают, такая рана не совместима с жизнью, если не оказана медицинская помощь. Время было уже упущено, а рассчитывать найти в этих пещерах стерильную операционную, необходимые инструменты и грамотного хирурга было бы глупо.

Эспринтенсо, резким жестом тряхнув волосами, убирая непослушные пряди с лица, с огромным интересом приготовилась следить за действиями Вэя. Полли, почувствовав после слов кинтийца некоторое облегчение, огляделась по сторонам в поисках Сторла, но того нигде не было видно. Скорее всего он улизнул сразу после того как они с Найей на себе притащили Фурье — успокаивать нервы табачным дымом.

Вэй присел рядом с Майклом. Уверенной рукой кинтиец взялся за рукоять и одним резким движением выдернул нож. Лезвие с чавкающим звуком покинуло плоть. Булькнула жирная тёмная кровь. Этим же ножом кинтиец ловко разрезал пропитавшуюся насквозь мокрую материю формы, обнажая широкий торс зульфакарца. Ранение оказалось полоской длинной всего в несколько сантиметров. Кровь толчками вырывалась из разреза, устремившись наружу с утроенной силой, едва лезвие перестало затыкать рану.

Вэй хмыкнул, отбросил в сторону звякнувший нож. Кинтиец не спеша положил руку на грудь зульфакарца и закрыл глаза.

Несколько долгих мгновений не происходило ничего. Тишина стала такой густой, что казалась осязаемой ватой, заполняющей ушные раковины. Лишь тихо потрескивал многострадальный кусаемый Полли ноготок. Найа переводила растерянный взгляд с Вэя на всё больше сереющее лицо Майкла Фурье. Она не понимала происходящего, не знала, сколь долго всё это длится. Когда же она набралась смелости спросить, когда кинтиец собирается уже предпринять хоть что-то…

…С рук заклинателя душ сорвалась паутинка зелёного свечения, тонкими нитями быстро оплетшая торс раненого. Стоило странному свету коснуться раны, оставленной ножом, как сложное плетение скомкалось, устремляясь к ней. Будто до этого оно лишь слепо обследовало пространство, пытаясь обнаружить цель. Рана заполнилась зеленоватым светом, на миг, освещая внутренности раненого.

Полли громко охнула и хотела было даже зажмуриться, но не смогла. Зрелище не позволяло отвести от себя взгляда.

С десяток секунд спустя зелёный свет стал тускнеть, гаснуть и стремительно растворяться в окружающей темноте.

Когда он пропал совсем, на месте раны оказалась свежая гладкая кожа. Это было единственное продолговатое пятно на тёмном торсе, не испачканое вязкой кровью. Майкл Фурье сделал глубокий вдох полной грудью и долгий протяжный выдох.

— Это пара-магия?… — ошеломлённо спросила Найа.

— В какой-то мере, — улыбнулся Вэй. — Вам ещё многое предстоит узнать о пара-магии… Но давайте сейчас отойдем куда-нибудь. Ему следует отдохнуть, после подобного люди обычно долго спят.

***

До Большого Грота Никро добежал очень быстро, всего за четверть часа. Наспех заученное расположение коридоров яркими образами вспыхивало в его голове:

“Налево, налево, направо, налево…”

Без четких указаний в лабиринте переходов, стены которых были похожи друг на друга, словно близнецы, можно было блуждать бесконечно. О возможности случайно свернуть не туда и сбиться с пути снайпер заставлял себя не думать.

Раньше, чем за ближайшим поворотом показался отсвет оранжевого света факелов, вместо мертвецки-зелёных участков сияющих стен, до слуха Никро донеслись голоса. Кто-то спорил, интонация говорила о явном раздражении собеседников. Через несколько секунд Локк начал разбирать отдельные слова.

— Как ты вообще посмел вернуться?! Да ещё и привести это своё отребье, — яростно шипел голос Вэя.

— Ты не понимаешь! На этот раз должно получиться! Это вы забыли о собственном происхождении, о преданности Императору. Посмотри! Теперь с нами госпожа Атоцуги. Одно это доказывает, что само Течение Жизни благосклонно относится к нашему делу, — возражал второй знакомый голос, принадлежащий лидеру кинтийских революционеров Кзу.

Большой Грот действительно поражал своими размерами, по сравнению со всеми переходами и помещениями, видимыми в этом месте ранее.

Прямо на полу, сбившись в небольшие группы, сидели на циновках заклинатели душ, кто-то лежал в спальниках. Некоторые слонялись без дела, кто-то тихо переговаривался, кто-то ушёл в себя. Никто и не пытался готовиться к обороне или делать что-либо ещё. Лёгкая неприязнь снова кольнула Локка.

Двое спорящих стояли практически у самого входа в Грот. Вэй шипел, стараясь не сорваться на крик, снизу вверх зло смотря на активно жестикулирующего руками Кзу. Никро вскользь отметил, что эти двое казались бы ровесниками, если бы не седые виски Кзу.

— Я считаю… — продолжал меж тем лидер революционеров, не на шутку увлёкшись спором.

— Ты давно потерял это право — считать, — жестко перебил его Вэй. — Ты опозорил наш народ. Опозорил меня своим побегом. Посмотри на себя! Посмотри на то, кем ты стал! Как ты используешь дарованные тебе способности?! Как оружие!

— Но ведь это была защита! Те люди — там снаружи — они хотят смерти нашего народа, а возможно и худшей участи.

— На все воля Жизни, — буркнул в ответ Вэй.

Кзу выкрикнул что-то на кинтийском, привлекая к себе несколько испуганных взглядов заклинателей душ. Вэй отрицательно покачал головой.

— Я не буду разговаривать с тобой на этом языке, — покачал головой Вэй.

“И куда же подевался тот мудрый и заботливый отец семейства, старина Вэй?” — машинально, по привычке проговорил мысленно снайпер.

— Ник! — окликнула Локка Полли.

Увидев снайпера, девушка второпях подбежала к нему. Никро слегка смутился от подобного обращения к себе. На его памяти так сокращала его имя до сего момента только мама.

— У него получилось, — с придыханием и даже каким-то благоговением заговорила девушка, показывая рукой в сторону Вэя. — Ты бы видел это…

— Фурье в порядке?

— Да, в полном! Он сейчас спит, сказали, что…

— Да…Да… — слегка отстранённом отмахнулся от дальнейших объяснений девушки Локк, хотя и почувствовал как с души свалился огромный камень, стоило услышать хорошие новости о Майкле. — Скажи остальным пока оставаться здесь, но не расслабляться. Мне нужно кое-что уладить…

С этими словами, больше не удостаивая Полли Смит взглядом, снайпер направился к двум спорящим кинтийцам.

— Я прошу не ради себя, — настаивал на своём Кзу. — Ради неё, — лидер революционеров кивнул в сторону Лусинэ, что сидела в отдалении на границы света и темноты.

— Нет.

— Ты так говоришь только из-за своего отношения ко мне! Ты не можешь не видеть. Не можешь отрицать. Это она! А тот человек — инструктор — лидер миротворцев, которые помогают вам. Мы проделали весь этот путь сюда, чтобы помочь ему.

— Нет, я не буду вмешиваться в его судьбу. Он пострадал по своей вине, используя дарованные силы не по назначению, — отчеканил Вэй.

— Вы это сделаете. И я скажу вам почему, — на ходу вмешался в разговор Никро. — Если вы можете помочь Лесанти вы поможете. И даже не потому, что он едва не расстался с жизнью защищая именно ваш народ и ваши принципы. И даже не из-за того, что, по сути, дальнейшая судьба вашего народа находится в моих руках и руках студентов академии Пардес. Если уж так нравится загребать жар чужими руками — пожалуйста. Стройте из себя пацифистов, пока другие будут рисковать своей головой за вашу убогую философию. Можете изображать из себя каких угодно мучеников, но только не пытайтесь убедить меня в том, что вам безразлична судьба собственного этноса! Да сейчас вы можете поступать, как вам захочется, но я обещаю — мы переживем эту ночь. Вот только после вы будете держать ответ перед Саймоном Стиллвелом. Правда будет жаль, если после этого о вашем существовании станут известно широкой общественности, а соглашение с Алькурд Пардес будет расторгнуто? Уж не знаю, что вы тогда будете делать, — жить в резервации, или возможно преподавать основы выживания в горах… Хватит лицемерия! Вы поделились технологией протекторов с Алькурд Пардес, потому что хотели выжить. Вы знали, что вам не справиться в этих горах без помощи. Так что нечего строить из себя праведников и альтруистов. Отвечайте за свои решения!

Вэй зло прищурил глаза.

— Стилвелл не станет делать это из-за одного человека, — ответил он, стараясь скрыть неуверенность в голосе.

— Вы плохо знаете людей, — Никро чувствовал, что его бьёт нервная дрожь. По сути, снайпер блефовал, и надеялся лишь на то, что Вэй упрямился лишь из-за неприязни к Кзу, не желая помогать ему даже в такой просьбе. — Для Стилвелла подчинённые — это его “народ”. Если бы что-то подобное случилось с вашим внуком, разве вы бы не постарались ему помочь?

Вэй вздохнул. Похоже, последний аргумент возымел над ним власть, но он всё ещё не решался дать своё согласие, переводя злой взгляд со снайпера на лидера революционеров и обратно.

— Прошу, отец, — тихо промолвил Кзу.

От неожиданности Никро сделал шаг назад. Кзу определённо выглядел старше того, кого он назвал отцом.

“Как такое возможно… Неужели?”

— Хорошо, — наконец согласился Вэй.

— И ещё, — спохватился Никро, отбрасывая в сторону мысль, за которую уже почти успел схватиться. — Нам нужна комната, с крепкой дверью. Или у вас здесь не знают значения такого слова?

Последнюю саркастическую фразу Никро выдал на автомате, вовсе не желая задеть Вэя, попросту не успев выйти из режима “агрессивно-снисходительного разговора”.

Вэй шумно вздохнул, пропуская язвительное замечание мимо ушей, но всё-таки прежде чем повернуться и уйти он бросил Кзу:

— Покажи ему карцер…

***

— Карцер сделали “ваши”, — пояснял Кзу, быстрым шагом двигаясь по тоннелю, держа перед собой фонарь. — Для своих же. Среди миротворцев, кажется, тогда давно кто-то оказался предателем.

“Как символично” — нахмурил брови Никро.

— В последнее время отношения между заклинателями душ и Алькурд Пардес ухудшились. Ты же слышал о возросшем числе несчастных случаев во время прохождения “процедуры”? Хотя отец и не делал ничего для этого напрямую, все стали работать спустя рукава при её проведении.

“Да что ж это за “процедура” то такая?” — недоумевал Никро мысленно, спрашивая вслух совсем иное:

— Что же случилось? Почему стали так поступать?

— Я думаю это из-за меня, — неохотно ответил Кзу после короткой паузы. — Несколько лет назад я сбежал из нашей коммуны и присоединился к одному из революционных движений. Я не мог больше находиться здесь. Сам посмотри — стены давят так, что иногда, кажется, будто хотят расплющить тебя. Разве это жизнь?! — кинтиец говорил с чувством и таким убеждением, будто старался оправдаться.

Никро скорчил кислую мину. Примешивать личные отношения и обиды в профессиональную деятельность, скрепленную договором и обязательствами, по меньшей мере, непрофессионально, а по сути, преступно. Кзу за одно мгновение в глазах Никро превратился из яростно сражающегося за свои идеалы революционера в обиженного ребенка, сбежавшего из отчего дома назло своему отцу — Вэю…

— Но почему Вэй, — Никро запнулся, стараясь сформулировать вопрос. — Я имею ввиду внешний вид, возраст…

— Течение Жизни, пара-магия, силы протектора — не знаю уж как вы, миротворцы, это называете. Странно, что ты удивлён этому. Ваш директор, насколько я знаю, тоже выглядит очень молодо для своих лет.

— Да. Это потому, что он обладает сильнейшим протектором, — подтвердил Никро не задумываясь выдав фразу, которую повторяли все.

Сболтнув заученную глупость, Локк незамедлительно пожалел об этом. Видимо история с сильнейшим протектором была только легендой. В действительности никто не мог назвать случая, когда директор Стилвелл хоть раз использовал пара-магию, не говоря уже о материализации протектора.

— Не совсем, — Кзу усмехнулся. — Все заклинатели душ долгожители. Они распоряжаются своими способностями совершенно иначе, чем рядовой миротворец. Они не используют разрушительные аспекты пара-магии не просто так. Я ощутил это на своей шкуре, как видишь. Стоило мне материализовать протектора, начать использовать пара-магию в качестве оружия, как моё тело припомнило мне всё.

— Использование протектора старит человека? — уточнил Никро, впервые услышав о подобном.

— Нет, — Кзу мотнул головой в сторону. — Всего лишь возвращает реальный биологический возраст.

— И только из-за этого они не хотят воспользоваться своими возможностями для обороны? — поразился Никро.

— Нет, — уверенно ответил Кзу. — Для заклинателей душ это философия, смысл жизни. И они не отступятся от этого даже перед лицом смерти. Я — другой. Потому и не смог оставаться здесь более, — лаконично закончил Кзу.

Никро задумался, прокручивая в мыслях разговор с кинтийцем. Быстро прикинул в уме, каким должен быть реальный возраст Вэя и сделал вывод, что редко кому удаётся дожить до таких лет.

— Мы пришли, — оборвал подсчёты снайпера кинтиец.

Они остановились перед массивной металлической дверью, врезанной прямо в камень стены. Кзу, некоторое время повозившись с замком, потянул на себя тяжёлую дверь, которая визгливо скрипнула, медленно открываясь. Никро заглянул внутрь. Комната за дверью была тесной и тёмной. Другого выхода, кроме как через дверь отсюда не существовало, а толстый слой металла и камня мог хорошо заглушить любые звуки.

— Сойдёт? — спросил Кзу, отдавая Никро ключ от карцера.

— То, что надо, — ответил Никро.

***

Карл Лесанти морщась от боли, потёр свежую перевязь. От экстремального спуска вниз по скале рана от выстрела снова начала кровоточить. Красных пятен на белых бинтах пока не появлялось, да и на ощупь всё было сухо. Справлялся слой бактерицидного геля, залитого между слоями перевязи.

Сидеть на каменном полу было не таким уж большим удовольствием. Лесанти осмотрелся вокруг, поправил циновку, но не найдя способов как более комфортно обустроить свой угол просто опёрся о холодную каменную стену.

Увидев, что к нему кто-то приближается, Карл резко оттолкнулся, выпрямляя спину. Не удержался — скрипнул зубами от резко пронзившей грудную клетку боли. Подошедший мужчина остановился в шаге от Лесанти и замер будто статуя.

— Я Карл, — Лесанти протянул руку.

Видя, что незнакомец не собирается отвечать на рукопожатие Карл попытался подняться на ноги, но мгновенно почувствовал давление на плечи. Кинтиец с силой навалился на Лесанти, будто приказывая не делать этого.

— Не нужно вставать, — сухо сказал Вэй.

— Я хочу поговорить с кем-нибудь из своих людей. Они в порядке?

— Я здесь, — отозвалась Полли, выступая из-за спины кинтийца.

— Хорошо. Все живы?

— Не разговаривать! — рявкнул Вэй.

Сильнее надавив на плечи, он уложил Лесанти поперек циновки на спину.

— То, что ты до сих пор в своём уме — достоинство. Но не нужно напрягаться сильнее.

Вэй обращался "на ты" и к Лесанти. Похоже, с высоты его лет — все для него были детьми.

— Эй, но… — Лесанти дёрнулся, не желая больше терпеть подобного обращения.

— Сколько можно, — закатил глаза Вэй и провёл рукой перед глазами Карла.

Тело мужчины обмякло, голова наклонилась набок, практически сразу же раздался громкий храп.

"И это тоже пара-магия?" — поразилась Полли. Увиденное не укладывалось ни в каким теоретические аксиомы. Это было манипуляция сознанием, колдовство в чистом виде. Умения, запрещённые в большинстве стран мира.

“Не удивительно, что они предпочитают держать в тайне своё существование”.

— Что вы собираетесь делать? — испуганно потребовала объяснений Полли.

Вэй раздражённо вздохнул.

— Физически его тело вне опасности, но вот духовно… Он потерял протектора — такое не может пройти бесследно.

Полли Смит бросила косой взгляд на спящего инструктора, вспоминая, как вёл себя Агнер. Девушка вздрогнула.

— Он станет… — Полли пыталась подобрать слово. — Безумным?

— Теперь нет, — уверенно сказал Вэй.

Кинтиец развел руки над Карлом, совсем как недавно делал это с Фурье. Лёгкий свет, отдающий на этот раз густым рубиновым оттенком, окутал Лесанти полупрозрачной плёнкой.

— Его душа расколота. Нужно собрать осколки воедино, — туманно разъяснил Вэй.

— Можете объяснить? — обратилась с просьбой к заклинателю душ Полли.

— Хорошо, — согласился Вэй, не прекращая пассами рук странные манипуляции над спящим Лесанти. Свечение становилось всё ярче и начинало подниматься вертикально вверх, переливаясь будто кроваво-красное северное сияние. — Представь, что твоя душа это хрустальный сосуд. И в этом сосуде заключены все твои чувства, мысли, эмоции, воспоминания. Для того, чтобы обрести протектора каждый миротворец проходит через то, что вы называете “процедурой”. При этом его душа аккуратно раскалывается на несколько частей. В тот момент пустóты меж трещинами заполняет энергия Течения Жизни, скрепляет осколки, становится своеобразным “клеем”. Это происходит с каждым, даже с теми, кто в будущем так и не научится использовать пробудившиеся пара-магические силы.

— Но тогда получается, что в каждом прошедшем этот раскол души живёт протектор, даже в тех людях, кто так и не смог обрести особые силы, — поразилась Полли.

— Именно. Протектор — это отражение души человека, отпечаток его личности в бесконечном Течении Жизни. У некоторых людей так и не получается прислушаться к самим себе и своему протектору. Он сидит где-то глубоко в их душе, слишком слабый, чтобы проявить себя. Бывают случаи, когда протектор “просыпается” спустя год и даже несколько лет, но это редкие исключения. Если человек не смог вступить с ним в диалог за первые месяцы, дальнейшие попытки в большинстве случаев окажутся бесплодными.

Яркое рубиновое сияние переливалось ярче любого находящегося в гроте фонаря. В их сторону стали бросать заинтересованные взгляды. Полли поёжилась под уколами пристального внимания.

Внезапно свечение разрезала ломаная линия. Подобно молнии ветвящаяся полоска огненно-красного света растянулась от головы до ног Карла Лесанти, чуть выше его самого. Следом множество линий размером помельче, стали оплетать и разделять на маленькие неровные участки кажущееся в сравнении тусклым рубиновое свечение.

— Когда гибнет протектор, снова происходит раскол, — продолжил Вэй. — Без него душа начинает разрушаться. Теряются воспоминания, путаются мысли, зачастую подводит рассудок, исчезают эмоции и чувства. Пропадает всё то, что делает человека человеком. Кто-то в таком состоянии может сопротивляться разрушению души дольше, кто-то меньше, но итог всегда один. Человек превращается в овощ, живое растение.

Вэй, похоже, знал, о чём говорил. По крайней мере, Полли не приходило в голову подвергать его слова сомнению. Наверное, кинтиец видел подобное не раз.

— Но как же вы… все вы, — Полли пробовала подобрать слова.

— Заклинатели душ не проходят “процедуры” — правильно понял девушку Вэй. — Мы используем медитации, тренируемся с самых ранних лет, пока душа ещё не успела застыть. Прохождение процедуры возможно только до двадцати лет. До этого срока душа ещё остаётся эластичной и есть высокая вероятность успеха. После — вмешиваться в душу очень опасно. В большинстве случаев это приводит к полной утрате связи с Течением Жизни. У заклинателей душ нет нужды получать силу в один момент. Протектор — лишь одна из граней внутренней энергии. Использование его в качестве оружия опасно и разрушительно для души.

Последнее предложение Вэй проговорил с нескрываемым осуждением. Будто ему претило то, как миротворцы используют дарованную им же пара-магическую силу.

— Почему тогда миротворцы вынуждены проходить через “процедуру”, если она такая опасная. Почему просто заранее не обучать студентов этим вашим медитациям и…

— Спросишь у своего директора, — грубо прервал девушку Вэй. — Это было его решением.

Ломаные линии света тускнели, сливаясь с рубиновым сиянием.

— И что вы делаете сейчас? — не отставала Полли. — Возвращаете протектора?

— Нет, конечно. Погибшего протектора невозможно вернуть, — с лёгкой грустью объявил Вэй. — Я скрепляю осколки его души. Штопаю их на скорую руку.

Однородное рубиновое свечение плавно, но стремительно гасло. Когда оно пропало совсем, Вэй поднялся, слегка брезгливо встряхнул руки и обтёр их о штанину.

— Теперь всё в порядке? — с надеждой уточнила Полли.

— Да. Настолько насколько может быть в порядке душа, испещрённая глубокими шрамами.

Глава 24

В условиях полевого задания решения по

поводу предусмотренных настоящим

Уставом преступных деяний миротворцев,

студентов Академии и приравненных

к такому статусу лиц, принимаются

инструктором, миротворцем, возглавляющим

группу или лицом, временно исполняющим

такие обязанности. Необходимость мер,

выходящих за рамки Устава, применённых

к преступникам или лицам, подозреваемым

в совершении преступления во время

выполнения операции будет оцениваться

администрацией Алькурд Пардес.

(Устав Алькурд Пардес. Статья 935.4)

Лежащий прямо на полу фонарик бил прямо в глаза.

Шики, прищурившись, повертел головой — в шее хрустнуло несколько вправленных позвонков. Боль в затылке нарастала волнами, и первое время сильно мешала думать. Яркий жёлтый свет проникал сквозь ресницы, раздражая и усиливая приступ мигрени.

Вскоре вернулось ощущение собственного тела. Дильс сидел на каменном холодном полу, вытянув перед собой ноги. Сведённые за спиной руки оказались перехвачены толстыми браслетами тяжёлых наручников. Шики дёрнулся — больше для проверки, нежели на что-то надеясь. Руки поддались на несколько сантиметров, а потом с пружинящей силой их потащило в обратную сторону. К старым кандалам была приделана цепь, которая вгрызалась в каменную стену.

Шики хмыкнул. Уголки губ чуть поднялись, намечая ироническую улыбку.

— Ну что, проснулся? Давай рассказывай! — в уши ворвался настойчивый громкий голос Рена.

— Подожди. Успокойся, — шикнул на него Локк. — Дильс, ты меня слышишь?

— Да, Никро, слышу, — ответил Шики, и на секунду полностью разлепив глаза, борясь со слепящим светом, рассмотрел три тёмных силуэта, стоящих напротив.

Никро присел, чем-то клацнув, и свет фонаря переместился правее. Перестав бить в глаза, он давал приличное количество света, чтобы осветить всё окружающее пространство целиком. Помещение было маленьким, давящим, тесным. Здесь едва хватало места на четверых. Помимо Никро и Рена, напротив Шики застыл Тагирон, настороженный и готовый к нападению, будто сторожевой пёс.

— Как тебя по-настоящему зовут, сволочь? — напористо продолжал Рен.

— Да какая разница как его зовут?! — резонно возразил Никро. — Что тебе-то с того?

— Интересно, — всё ещё разгорячено, но не слишком уверенно объяснил Рен, выбрав из двух причин, вертевшихся в его голове, наименее глупую. Вторая была ещё хуже — именно с этого вопроса начинали допрос пойманного шпиона в большинстве фильмов.

— Нам нужны сведения о противнике, его вооружении, количестве, — вступил в разговор третий голос, принадлежащий Тагирону О’Хейлу.

Шики оскалился улыбкой хитрого лиса.

— Вы, ребята, по-моему, не до конца понимаете сложившуюся ситуацию, — с лёгкой издёвкой в голосе пояснил он.

— Нет, он точно возомнил себя бессмертным! Можно я ему наконец-то врежу?! — возмутился Траст.

— Рен, прекрати! — осадил Рыжего Никро.

— В связи с чрезвычайностью положения я прошу лидера группы делегировать полномочия дознания мне, — официально отчеканил Тагирон, введя снайпера в некоторый ступор.

— Чего? — не понял Рен.

О’Хейл молчал, демонстративно поглаживая рукоять висящей у пояса катры. Никро медленно кивнул, не сразу осмелившись на такое решение.

— Пойдём, Рен, — тихо позвал за собой Локк.

— Что? Что вы вообще задумали? — начал было верещать Рен, но Никро, пользуясь его замешательством, вытолкнул Траста за дверь. Внутрь на секунду заглянул обеспокоенный Сторл, оставленный снаружи дежурить у двери. Покусывая скуренный до фильтра бычок, он вопросительно посмотрел на Никро. Снайпер в ответ покачав головой, переступил через порог, закрывая за собой массивную дверь.

В карцере остались двое.

Тагирон опустился на пол. Голубые льдинки глаз пристально вгляделись в лицо предателя. Шики смело держал тяжёлый взгляд. Он не строил из себя великого партизана на допросе, но лёгкая полуулыбка говорила о том, что он будто бы и не воспринимает происходящего всерьез.

Тагирон молча развязал шнурки, крепящие ножны к поясу и положил оружие рядом с собой.

— И что это будет? — насмешливо спросил Дильс, не выдержав больше гнетущей тишины. — Иголки под ногти? Станешь отрезать пальцы?

— Нет, — ответил Тагирон, пожимая одним плечом. — Мы просто поговорим и ты мне всё расскажешь.

— Это ещё почему? — Шики Дильс хохотнул, откидываясь назад, будто устраиваясь поудобнее в предвкушении объяснений.

— Ты не сможешь ничего скрыть от меня, — пояснил Тагирон.

Шики задумался. В голосе О’Хейла не было ни угрозы ни злости. Только спокойная, непоколебимая уверенность. Это настораживало. Упорно пытаясь разглядеть хотя бы тени чувств в этих холодных беспристрастно-ледяных глазах напротив, Шики не сразу заметил движение. Лишь когда боковое зрение уловило длинную тень, колыхнувшуюся справа, Дильс перевёл свой взгляд на это место.

Шики вздрогнул, не веря собственным глазам.

Оружие Тагирона медленно парило в воздухе. Достигнув высоты головы сидящего хозяина, клинок медленно выплыл из ножен, без чьей-либо посторонней помощи. Создавалось впечатление, будто за спиной Тагирона стоял кто-то ещё, кто-то невидимый, держащий в руках его меч. Описав полукруг, катра зависла над плечом О’Хейла, грозно направив остриё в сторону Шики. Почему-то даже не приходилось сомневаться в том, что при желании клинок мог двигаться не только столь плавно и медленно, но и смертельно быстро. Проверять верно ли его предположение у Дильса не было никакого желания.

— Что? Это ты делаешь? Как… То есть… Кто… Что ты такое? — поразился Шики.

Тагирон хмыкнул. На секунду Дильсу показалось, что в его глазах промелькнула человеческая эмоция. Однако это произошло так быстро, что Шики не успел понять какая именно.

— Думаю, ближе всего будет аналогия с обитателями этих пещер. Мои способности больше похоже на их, нежели на силы миротворцев. Знаешь, собственного протектора мне уже не видать, — признался Тагирон. — Иногда я и сам не знаю, что я такое. Возможно, я один такой во всём мире. А может, есть кто-то ещё.

— Ты можешь генерировать биот-барьер? — напрямик спросил Шики.

Тагирон кивнул.

— И он подобен барьерам миротворцев или реликтов, как создаваемый биологическим организмом? — в Дильсе проснулась исследовательская жилка.

Тагирон кивнул снова.

— Это ведь ты защитил всех во время взрыва в Полигоне № 2? Многие стояли слишком близко к климатической установке, чтобы отделаться ссадинами при падении, — Шики подозрительно прищурился. — Это был ты?

— Да, — односложно подтвердил Тагирон.

— Массовый биот-барьер человека без протектора, — потрясённо прошептал Шики. — Не думал, что подобное возможно.

О’Хейл едва заметно улыбнулся.

— В твоих планах было не допустить представительства Алькурд Пардес в ООСБ, — начал Тагирон. — И всё-таки Кела Лейк выступает там. Это значит, что твоё задание провалилось?

— Задание? — деланно удивился Шики.

— Да ладно, — фыркнул Тагирон. — Не думаю, что твои покровители, кем бы они ни были, простят такую оплошность.

Шики стиснул зубы.

— И ведь как всё получилось! — картинно сокрушался О’Хейл. — Такое сложное предприятие провалилось из-за того, чего никто не смог бы предусмотреть. Кела Лейк смогла сопротивляться токсинам реликта.

Дильс сильнее сжал зубы, громко скрипнув ими.

— Это был несчастный случай, — вспоминая произошедшее в полигоне, гнул своё Шики.

— Да брось, — Тагирон миролюбиво махнул рукой. — Ты применил иссушенное щупальце целесцеры. Его используют в качестве ритуального оружия дикие племена джунглей Итеринарии. Тот рюкзак был явно великоват для нескольких бутылок-“зажигалок”.

Шики закусил губу. Его охватила странная неуверенность, сознание будто затуманилось какими-то посторонними неясными образами, мешающими думать и трезво размышлять.

— Ты читаешь мои мысли? — спросил Дильс насторожено.

— Нет, — честно ответил Тагирон. — Это невозможно. Я просто получаю ответы из окружающего мира прямо сейчас.

Шики не совсем понял, что собеседник подразумевал под своими словами, но предпочёл не заострять на этом внимания. В голове вертелось множество вопросов, которые волновали его гораздо сильнее.

— Если ты всё знал, то почему не рассказал им? — Дильс кивнул головой на запертую дверь карцера. — Ведь тогда, в полигоне, когда ты ставил барьер… Ты наверняка почувствовал, что я защищён глифом.

— Не хотел вмешиваться в естественный ход событий, — Шики не понял, говорил Тагирон правду или издевался над ним. — А ещё мне было дико любопытно, что у тебя получится в итоге.

Дильс почувствовал, как по лбу скатилась капелька липкого пота. В ушах стучало, глаза слезились от ярких бликов света фонаря, отражающихся на гладкой поверхности застывшего в воздухе клинка. Мысли путались.

— Почему она выжила? — Шики старался докопаться до сути, интуитивно понимая, что не сможет связно соображать спустя несколько минут. — Кела. Яд целесцеры парализует и убивает человека в течение трёх-четырёх минут. Без исключений… Но… Ты… Ты нёс её до медицинской части не меньше двадцати минут. Ты! Это ты что-то сделал?

Шики впился в О’Хейла обезумевшим взглядом. На секунду он поверил в то, что перед ним сидит именно тот человек, из-за которого пошли прахом все его старания. Человек, которого следует винить во всём.

Тагирон усмехнулся. Он радовался тому, что попал в точку, задел предателя за живое. Похоже, этот вопрос мучил Шики не первый день.

— У тебя был с собой детоксикант? — предположил Дильс.

Тагирон отрицательно покачал головой.

— Тогда что… Почему она выжила? Ты знаешь?

— Да, — сказал О’Хейл.

— Скажешь? — спросил Шики с какой-то детской наивной надеждой в голосе.

Тагирон загадочно повёл плечами и спросил:

— Зачем надо было устраивать такой “громкий” налёт на архив?

Шики вздохнул. Сильный и влиятельный голос собеседника словно лишал воли, заглушал все мыли. Каким-то невообразимым образом Дильс сделал вывод, что если расскажет Тагирону всё, то сможет узнать причину чудесного иммунитета к токсинам Келы Лейк. Желудок болел, дыхание стало частым, повысилась температура. Шики чувствовал себя так, будто его сейчас вырвет. Попытавшись взять себя в руки, Дильс принялся отвечать на вопросы Тагирона.

— Потому что такое событие, как налёт на архив, было из ряда вон выходящим. Как и предполагалось, на расследование и поиски виновного бросились как собаки на мозговую кость. Последовавшим за убийством в архиве “несчастным случаям” уже не уделялось такого внимания.

— Но ты едва не прокололся.

— Да не виноват я! — расстроено бросил Шики. — Я же не знал, что эти экраны сохраняют последнее, выведенное на них изображение. Я такое старьё только в кино и видел.

— Зачем вообще надо было лезть в архивные записи? — задал резонный вопрос О’Хейл.

— Знаешь, это очень неприятно, когда тебя используют вслепую, — язвительно прошипел Шики. — Меня тренировали с детства, говорили о великих целях. Я проучился в Академии целых пять лет и никто даже не догадывался о том, кто скрывается у меня за спиной. Даже я сам знаю это лишь в общих чертах. Я получал задания, но не понимал их смысла. Мне тоже хотелось быть причастным к тайнам. Хотелось докопаться до правды! Просмотрев хронику восстания Ярнкрау, я начал догадываться, какой именно секрет скрывает остров Ярн и почему его независимость так важна для Алькурд Пардес.

Шики сокрушённо покачал головой, будто уверенный в том, что собеседник ни за что не сможет понять его чувств.

— Дальше ты хотел “убрать” Келу Лейк? Откуда ты знал, что она устроит нам испытания в полигоне?

— Несколько статей о лидерстве, закинутых к ней в компьютер между остальной рекомендованной преподавателям литературой. Несколько восторженных возгласов, о том, как замечательно было бы увидеть живого реликта. Несколько поправок в изменении расписания смен смотрителей полигонов и куратору самой пришла в голову эта мысль.

— А климатическая установка? — продолжал допрос Тагирон. — Как ты её заминировал?

— Да ничего особенного. Её устанавливали рабочие с материка, меняли старую на новую. Я прикинулся дурачком и попросился посмотреть на неё, когда установку только сгружали с корабля. Улучив момент, сунул внутрь мину. Там места пустого в этой установке — завались. Для чего не знаю. Мина была дистанционной. Оставалось дождаться занятия в полигоне. После многочисленных ранений и гибели студентов во время взрыва группу № 36 должны были расформировать.

— А погибший на дуэли? — вопросы Тагирона сыпались все быстрее.

— Легче лёгкого, — фыркнул Шики. — Стоило его оскорбить, как он сразу схватился за пистолет. Всё по правилам конечно было. Проверили друг друга на наличие глифов, взяли по револьверу с одной пулей. Но он притащил простенький анализатор, настроенныё на глифы I-11 и подобные им. Так что на мне ничего обнаружить не удалось. После — мы пошли вдвоём к берегу. Я даже дал ему выстрелить в меня первым. Эти глаза надо было видеть, когда пуля ударилась о мой щит!

Тагирон кисло хмыкнул.

— Допустим. Тунгу ты тоже “помог”? — уточнил Тагирон.

— Да. Это было самое простое. Я заменил ему его лекарства, так что всё выглядело как обычный сердечный приступ.

— А как ты сделал так, что именно наша группа отправилась на это задание?

— О, это действительно случайность, — слегка рассмеявшись, ответил Дильс. — Я ничегошеньки для этого не делал.

— Как ты связан с Агнером?! — жестче спросил Тагирон, заставляя Шики подавиться собственным смехом.

— Практически никак. Я знал только имя. Сегодня увидел его в первый раз. Он не знал обо мне.

— Кто наш противник, с кем мы сражаемся? — бомбардировал вопросами Тагирон.

— Кучка солдат удачи со всего мира. Организация “Овод”. Когда хочешь остаться не при делах — это лучшее средство.

Шики помотал головой. Тошнота отступала, муть в глазах медленно светлела. В голове зашелестели собственные мысли, казалось ещё мгновение и они сложатся в осмысленное предложение.

— Вы бы не смогли проделать всё это без помощи миротворца, — громкий голос Тагирона не позволил Шики сосредоточиться на фразе, которую тот по крупинкам пытался собрать в его голове.

— Агнер не знал, где находятся заклинатели душ. Он хотел идти вместе с группой, — напомнил Тагирон.

— Верно, — Шики кивнул, чувствуя как его пробивает холодный пот, — Но теперь уже поздно. Я отправил координаты, как только мы оказались перед входом в пещеры.

Странное чувство ударило в голову. На мгновение Дильсу показалось, будто бы его языком управляет кто-то другой. Путаница в мыслях стремительно начинала сходить на нет.

— Мне недолго осталось здесь сидеть, — уверенно сказал Шики. — Скоро вас всех размажут.

— С чего ты взял? — серьёзно спросил Тагирон. — Пока что мы удачно справлялись со всем тем сбродом, что пытался напасть на пещёры.

— Ну да, пока, — Шики фыркнул. — Но скоро вам будет нечего противопоставить.

— Неужели ещё один необузданный предатель-миротворец? — в голосе Тагирона впервые прорезалось неподдельное удивление.

Шики вздрогнул. Его внутренний голос разума сбросил, наконец, оковы немоты и теперь криком приказывал замолкнуть. Дильс повертел головой, словно пытаясь согнать с себя наваждение. По спине пробежал холодок, когда он осознал, что рассказал Тагирону всё, что тот хотел знать. Дильс действительно не смог ничего утаить, как и говорил О’Хейл.

Шики прикусил губу, коря себя и прислушиваясь к ощущениям.

“Что же это было? Какое-то психическое воздействие, подавляющее волю?”

— Ты действительно работаешь на Союз Литеранс? — задал ещё один вопрос Тагирон.

— Кто знает?! — с вызовом ответил Шики.

— Что это за организация? Где она расположена? — Тагирон не поведя и бровью попробовал задавить предателя новыми вопросами.

— Не переживай, — иронично парировал Шики. — Тебе не под силу добраться до этих людей.

Тагирон хмыкнул, вставая и поднимая с пола фонарик.

“Чтобы то ни было, воздействие очень краткосрочно. Без этого фокуса он даже не пытается продолжить разговор”, — поставил галочку в мыслях Шики.

Ножны подскочили в воздух, клинок со свистом влетел в них. Катра, качнувшись, буквально впрыгнула в руку О’Хейла.

Тагирон не произнося больше ни слова, сделал шаг к двери.

— Стой! — окликнул его Дильс. — Ты скажешь, почему Кела не погибла от отравления? У неё было какое-то лекарство, противоядие?

Тагиорн смерил предателя заинтересованным взглядом. Шики буквально требовал ответа.

— Нет, — наконец ответил Тагирон. — Всё намного проще…

И повернувшись к двери, О’Хейл обронил ещё одно слово. Миг спустя Тагирон вышел, оставив поражённо распахнувшего глаза Шики Дильса в одиночестве и темноте.

Глава 25

Слово “необузданные” было придумано

СМИ в противовес официальному

названию миротворцев, потерявших

свой статус и прошедших процедуру

обуздания сил протектора. Многие

забывают, что это всего лишь

журналистский термин. Администрация

Алькурд Пардес предпочитает

наименование “Ренегат”.

(Международная сетевая энциклопедия. Статья № 11 381.)

— Приклад должен быть плотно прижат к плечу. Тогда при выстреле он сильно толкнёт, но не ударит. Если этого не сделать винтовка может выбить из сустава руку, — тихо объяснял Никро лежа рядом с Полли.

Широкая каменная ниша, на которой они находились проходила прямо под потолком тоннеля, вход в который недавно обвалился стараниями Тагирона О’Хейла. На высоте пяти метров ниша свисала практически параллельно полу и была достаточно широкой, чтобы суметь улечься поперек, не подгибая под себя ног, но настолько низка, что передвигаться вдоль можно было исключительно на четвереньках.

Никро не знал, кто и когда продолбил такое удобное наблюдательное укрытие прямо под потолком, но позиция оказалась идеальной для реализации задуманного. Если противник каким-то образом сумеет прорваться сквозь обвал, устроенный взрывами, снайпер услышит это. И непременно отряд наёмников проследует по этому тоннелю, так как это единственный путь вглубь разветвлённой системы ходов. Никро ничуть не смущал тот факт, что ему придётся стрелять в спину. Его не заботили мифологические моральные принципы ведения войны, в которые снайпер никогда не верил.

Задуманное заключалось не только в том, чтобы суметь вовремя заметить противника, но и попытаться вычислить в его рядах самого опасного — миротворца-ренегата, до сих пор использующего силы протектора. Было очевидно то, что проскользнуть сквозь завал из крупных булыжников быстро, возможно только при помощи призванной в реальный мир пара-магической сущности. Потому оставался небольшой шанс, что ренегат, призвав протектора, останется без защиты, и тогда станет лёгкойдобычей для Никро.

Остальные учащиеся группы № 36 уже находились на оговоренных местах или приближались к ним. Было неизвестно, сколько нужно ждать нападения. Какие-либо средства связи отсутствовали. Приходилось импровизировать.

В тот момент, когда противник сумеет прорваться сквозь толщу камня Полли должна была побежать навстречу к остальным студентам, разбившимся на группы и объединившимся с кинтийскими бойцами, чтобы предупредить их. Ниша, на которой сейчас лежали Полли и Никро вела к узкому лазу, выводящему к совершенно иной части подземного лабиринта. Так что встретиться с вооружёнными наёмниками девушке не грозило. Ей всего лишь надо было подать сигнал о начале нападения, а после укрыться вместе с заклинателями душ в Большом Гроте. На последнем настоял Локк.

Снайпер вместе с девушкой, затаившись, ждали здесь уже около получаса. Чтобы хоть как-то убить время, отогнать сонливость и развеять неловкую тишину, Полли Смит попросила объяснить ей азы стрельбы из снайперской винтовки, на что Никро, пожав плечами, ответил: “Почему бы и нет”.

— Второй глаз не закрывай. И вообще не старайся специально напрягать зрение, — наставлял Никро. — Не моргай так часто.

Полли боязливо прижалась к резиновому наглазнику оптического прицела. Она уже успела заглянуть в него — тогда её удивили приятный разгоняющий темноту синий свет “Ночного режима” и голографический интерфейс. Никро включил для девушки несколько автоматических электронных функций прицела и теперь Полли с интересом водила стволом винтовки, рассматривая пол и стены. Девушка наблюдала за тем, как изменяются цифры — на таком коротком расстоянии электроника определяла дальность с точностью до сантиметров.

— Теперь надо прицелиться, — продолжал тихо объяснять снайпер, решив не вдаваться в подробности о возможных отклонениях траектории полёта пули, тем более, что на максимальном возможном расстоянии в семьдесят метров — до дальней стены перед поворотом тоннеля было именно такое расстояние — резонно считал что в цель не попадёт разве что слепой.

— Задержи взгляд и зафиксируй винтовку. Крепче держи её, она не должна двигаться, — горячий ветерок слов снайпера обдувал ухо девушки.

Полли слегка вздрогнула, поведя плечиком. Спустя секунду, будто бы спохватившись, сильнее сжала в руках “Gr-1-ḗver”.

— Нет, не так, — Никро придвинулся ближе, поправляя руку девушки.

Полли ощутила, как от спины к затылку проползла волна мурашек. Девушка испуганно повернула голову к лежащему рядом Локку, пытаясь прочесть в его едва различимых в темноте глазах, заметил он её реакцию или нет.

Снайпер же, похоже, понял её по-своему:

— Всё правильно, — приободрил Полли Никро. — Ты только не бойся винтовки, не отдаляйся. Наоборот прижмись. С ней нужно слиться в единое целое.

Полли заново прижалась к наглазнику, испытывая одновременно облегчение и досаду от невнимательности Локка.

— Прицелившись, тяни на себя спусковой крючок. Нет, только одним пальцем, — терпеливо продолжал шептать на ухо Никро. — Тянуть нужно плавно и равномерно. Представь, что на твой палец давит какая-то сила извне.

Полли, зачарованная объяснениями, плавно потянула за спуск. Тот мягко поддался. Она, с нарастающей уверенностью, продолжила давление и спусковой крючок, тихо щёлкнув, замер. Предохранитель удерживал спуск и не давал ему двинуться дальше. Девушка и забыла об этом, заслушавшись снайпера.

Слегка отстранившись от винтовки, девушка уронила голову, почти прижав подбородок к шее. Волосы соскользнули из-за уха, закрывая глаза и отбрасывая густую тень на лицо. Руки непроизвольно расслабились и, чтобы случайно не уронить вниз с ниши винтовку девушка положила её рядом — между собой и Никро.

— Спасибо, — тихо поблагодарила она. — Знаешь, я ещё никогда даже не направляла оружия на человека. Я … ужасно боюсь.

Повисла гнетущая тишина. Никро молчал. Полли не решалась поднять взгляда от каменного пола, что находился прямо перед носом. Девушка до боли прикусила губу, уже начиная казнить себя за это нелепое признание.

— Возможно, это даже хорошо, — наконец сказал снайпер, тяжело вздохнув. — За сегодняшний день я убил не меньше дюжины человек и понимаешь… Не почувствовал при этом ничего. Раньше я думал о том, что же должен испытывать человек, лишающий жизни себе подобного. Но даже в самый первый раз — во время своего выпускного экзамена я не почувствовал ничего. Я просто не могу осознать, что передо мной живые люди. Они кажутся ботами, нарисованными компьютерной программой, всего лишь движущимися мишенями. До меня не доходит, что нажимая на спуск, я каждый раз убиваю!.. И возможно… То качество, что ты так ценишь чужую жизнь гораздо более важно для миротворца, чем что-то…подобное.

Полли удивлённо вскинула голову.

— Что ты! Я… Я же просто трусиха! Ты не признаешь, конечно, но я вижу, что ты так считаешь. И из тебя вышел бы отличный миротворец. Точно выйдет! Я уверена, что тот заваленный экзамен — лишь досадная случайность, — горячо зачастила Полли, стараясь переубедить снайпера, поддавшись какому-то внутреннему порыву.

Никро, встретившись с девушкой глазами, долго не отводил взгляда. В воздухе до сих пор шелестел жаркий шепот Полли.

Как она была не права…

Внезапно Никро негромко рассмеялся. Рассмеялся наигранно. Так смеются люди в ответ на пресную шутку, когда не хотят обидеть собеседника, или же показать то, что шутка обидела их самих.

— Нет. Это не было случайностью, — спокойно сообщил Локк, прервав смех так же неожиданно, как и начал. — Ты знаешь, от чего зависит начальная скорость пули? От количества пороховых газов, что выталкивают её из ствола, — упрощённо объяснил снайпер, умолчав о подробностях, таких как длинна ствола и вес пули. — Существуют “снайперки”, которые могут регулировать это количество. Там есть такие отделения, которые могут либо заполняться лишним газом, либо наоборот сжигать дополнительный запас пороха… Короче, не столь важно, — запнулся Никро. — В ночь экзамена я был вооружён именно такой винтовкой. Мне выдали её со склада перед миссией. Тогда, за секунду до выстрела, я точно знал, что настройки выставлены так, чтобы сообщить пули наибольшую скорость. Я специально увеличил убойную силу, когда снимал часовых… А когда делал другой — тот самый выстрел — точно знал, что пуля пройдёт сквозь врага. Более того, я видел, что мой сокурсник находится прямо за ним.

Полли напряжённо слушала не перебивая.

— В тот момент в наушнике прозвенел сигнал. Ну, ты знаешь — предупреждение о низком уровне заряда глифа. У каждого в группе своя нота, чтобы знать, кто находится в опасности. У стоящего на линии огня оставалось меньше двадцати процентов заряда. Я точно знал, что слабый биот-барьер не выдержит такого выстрела. Просто не сумеет снизить скорость пули до безопасной.

Полли изумлённо покачала головой, шумно выдохнув.

— Маховик настройки находился прямо под большим пальцем. Его стоило лишь немного провернуть и тогда бы пуля даже если бы и прошла навылет, то не ударила с такой силой. Но я не стал этого делать. Просто выстрелил.

— Почему?! — поражённо воскликнула Полли.

— Не знаю… — Никро замялся. — Я… Я запаниковал. Я вообразил, будто бы экзамен уже завершился. А потом… Я не смог представить себя миротворцем. Я так запутался… Я же всю свою жизнь только и делал, что учился. Я просто не умею ничего другого. Неизвестность будущего так напугала меня, что я немедленно выстрелил, намеренно подставляя себя и всю группу. В ту секунду я хотел остаться на второй год.

— Не верится… — тихо пролепетала Полли. — Но ведь тебя могли исключить.

— Наверное, — понуро согласился снайпер. — В тот момент я об этом не думал. Теперь всё иначе, — принялся растерянно оправдываться Никро, отчего его речь сделалась топорной, рубленной, — Я раньше бежал от ответственности, теперь я её не боюсь. А всего-то стоило полдня пробыть лидером группы. И ещё знаешь, я же злобой кипел. Внутри это было. Виду только не подавал. А когда сорвался на всех — ну тогда в горах — я будто выплеснул всю злость…Хайн! И зачем я только тебе всё это рассказываю!

Никро физически ощутил волну стыда, накрывшую его. Он вдруг понял, что ещё никогда не был настолько откровенен с другим человеком. Снайпер злился на себя и на Полли, сумевшую ничего в общем-то не делая, разговорить его.

“Даун” — сокрушённо обозвал себя в мыслях Локк и до боли сжал язык зубами.

— Нет, нет, — запротестовала девушка. — Ты действительно отлично справляешься со всем. У тебя очень хорошо получается быть лидером. Когда я увидела лежащего на полу Лесанти… Даже не представляла, что же всем нам делать дальше.

Никро кивнул, не заботясь, увидела его жест девушка или нет. Локк не стал говорить, что при виде лежащего в луже собственной крови Лесанти его и самого посещали подобные мысли. Повисла нелепая тишина. Никро подобрал лежащую рядом винтовку, упёр приклад в плечо и пристроился к прицелу просто для того, чтобы создать иллюзию занятости.

— Значит предателем оказался Шики? — попыталась перевести разговор на другую тему девушка, не желая лежать молча.

— Да, — сухо подтвердил Локк.

— А как же Зиг? — растеряно уточнила Смит.

— Может с ним был заодно, — упрямо стоял на своём снайпер.

— Но ведь!.. — начала возражать Полли, но была перебита Локком.

— Да знаю я! — разозлено зашипел Никро. — Да, я облажался и Зиг сейчас шатается где-то по ущелью. Когда всё кончится, будем думать, как найти его.

Полли отвернулась. Резкий ответ снайпера будто бы вышиб все мысли из её головы. Она собиралась с духом, стараясь подобрать какие-то слова, чтобы продолжить разговор, как вдруг услышала:

— Ладно… Извини, — Никро заёрзал на месте, отбрасывая рукой спавший с плеча растрепавшийся хвост чёрных волос. Порывшись в нагрудном кармане, он достал прозрачный пакетик с чем-то шуршащим внутри.

— Вот, — слегка смущённо проговорил Никро. — Дай сюда руку.

Полли нерешительно протянула сжатую в форме чашечки ладошку. Что-то зашуршало и Полли почувствовала, как ей на руку упало множество мелких, слегка покалывающих кожу крупиц и частичек.

— Что это? — удивилась девушка.

— Сушёные листья чёрного маоджевского чая смешанные с сахаром.

Насыпав щепотку чёрно-белого порошка и себе на руку, Никро отправил её в рот.

— Разжуй, — посоветовал снайпер, видя, что Полли так и не решается попробовать. — Но не глотай сразу. Теин, содержащийся в чае действует тонизирующее, а сахар — повышает эффективность ночного зрения.

Полли недоверчиво покачала головой, сомневаясь, что какая-то сушёная трава вперемешку с сахарной пудрой способна улучшить способность её глаз видеть в темноте. Но всё-таки, пусть и с некоторой опаской, девушка слизнула горько-сладкую смесь с руки.

— У нас ведь всё получится? — неопределённо спросила девушка, ощущая вяжущий вкус.

— Не знаю, — с опаской проговорил Никро.

— Глупо конечно… Но я жалею сейчас о несостоявшемся празднике Дня Мира. Мы подготовили хороший концерт, жаль будет не поучаствовать в этом. Даже не увидеть…

Голос Полли предательски сорвался. Никро ужаснулся, поняв, что она может сейчас расплакаться. Реагировать на девичьи слёзы Локк так и не научился, считая их чем-то вроде стихийного явления, которое легче избежать, нежели бороться с его последствиями.

— Как там состояние Лесанти? — поинтересовался строгим голосом снайпер, сделав вид, будто не заметил слабости Полли.

— Нормально, — поспешила с ответом Смит. — Этот… Вэй сказал, что он очень хорошо продержался. Агнер, помнишь, сразу сломался. Но говорит, что после такого люди долго отсыпаются, так что вряд ли мы его добудимся. Рана вроде уже не так опасна, но я в этом не разбираюсь.

— Хорошо, — кивнул Никро, радуясь тому, что ему удалось отвлечь девушку от грустных мыслей своим вопросом.

— Что хорошего-то? — возмущённо зашептала Полли. — Он же протектора потерял! Навсегда! Понимаешь? Я даже не знаю, как теперь…

— Управимся и без Лесанти! — заверил Никро, прекрасно понимая, что девушка беспокоится совершенно о другом. — У этого Кзу тоже есть протектор. Видела его силу?

— Он сказал, что не сможет материализовать его. Здесь слишком узкие проходы. Это кончится обвалом.

— Ну… Всё равно у него явно очень сильные пара-магические способности.

Полли промолчала, решив первой закрыть эту тему, пока разговор не перерос в бесполезный спор.

“Странно она ведёт себя как-то…” — нахмурился Никро. — “Боится. Или может…”

Локк не успел закончить мысль — послышался шум, который после долгой привычной тишины и разговоров шепотом показался громом. Как и подозревал снайпер, наёмники не воспользовались взрывчаткой.

Булыжники, блокирующие верхний проход грудой осыпались. Некоторые из них с грохотом покатились вниз по каменным ступеням. Полли и Никро не могли видеть всего этого, студенты ориентировались только на слух. Не успели затихнуть звуки скачущих по ступеням камней, как в них вплёлся торопливый топот нескольких десятков ног.

— Давай, пошла, — практически беззвучно сказал девушке Никро, касаясь её уха губами. — Только тихо.

Полли кивнула и, вскочив на четвереньки, осторожно и бесшумно поползла к краю ниши. Дождавшись пока она скроется в темноте лаза, Никро прильнул к окуляру прицела.

Внизу, в синем спектре подсветки быстрой рысью передвигались люди. Сейчас, когда у снайпера выдался шанс подробнее рассмотреть наёмников, он осознал, что сделать какие-либо выводы о них по внешнему виду не удастся. Среди внешности не было однообразия. У всех было что-то общее — массивные фигуры, похожие бронежилеты, маскировочные штаны и куртки, но на этом сходства заканчивались. Каждый был вооружён и экипирован на свой манер. Кто-то держался стен, кто-то шёл посередине. В их действиях не было системы, не было единства. Никро впервые видел, как работают между собой люди, не связанные должностями и подчинениями — руководствующиеся устным договором и деньгами.

Когда в перекрестье прицела вспыхнула яркая сине-белая вспышка, Никро непроизвольно зажмурился. С досадой отмечая, что теперь в правом глазу мутнеет тёмное пятно, Локк отстранился от прицела, рассматривая медленно плывущее внизу существо.

Сотканное из рыжего пламени оно по своей форме напоминало выпуклую лишь с одной стороны линзу. Округлый силуэт парил на некотором расстоянии над полом. Диаметром около полутора метров огненный овал постоянно изменял свою форму, озарялся вспышками, менял изгиб, словно ознаменовывая собой текучий первичный элемент. На мгновение многочисленные языки пламени скрутились в необычном узоре и Никро почудилось, будто бы он видит огромное, лишенное век огненное око с рассекающей его посредине тёмной чертой вертикального, как у целесцеры, зрачка.

То, что протектор по-прежнему был материализован, являлось хорошей новостью для снайпера. Это означало, что тот, кто его призвал, сейчас мог надеяться лишь на защиту своего бронежилета, лишённый биот-барьера. Плохой же новостью было то, что Никро понятия не имел, как среди этой разношёрстной толпы разыскать нужного ему человека. Определить навскидку, кто из ступающих внизу ренегат, казалось невозможным. Если только…

“Вот оно”.

Только что показавшийся из-под ниши человек шёл неторопливо по сравнению с остальными. Из серой массы наёмников его выделяла черная миротворческая форма слегка потрёпанного вида, но выглядящая ещё вполне достойно.

В Никро сыграла снайперская привычка “думать глазами”. Миротворческая форма послужила сигналом к началу заученной последовательности действий, будто бы “горячая клавиша”, нажатие на которую запускало скрипт определённого алгоритма вычислительных операций.

Никро прильнул к оптическому прицелу левым глазом. Щёлкнул спусковой крючок. Тихо застрекотали пороховые газы.

Одновременно с голубоватым сиянием биот-барьера вспыхнуло и пугающее озарение. Никро не стал тратить немногочисленные оставшиеся у него энерго-биотические патроны, использовав обычную пулю, зная, что специальные патроны ему понадобятся, чтобы отстреливаться после убийства ренегата. Локк поставил всё на этот выстрел и…проиграл.

Человек в миротворческой форме резко обернулся, поднимая руку “козырьком” и возводя глаза к потолку. На миг Никро показалось, что, тот смотрит прямо на него. Возможно, так оно и было. Несмотря на то, что выстрел был практически беззвучен, свою позицию снайпер уже раскрыл.

Стремительно холодело дыхание. Никро не мог заставить себя отвести взгляда от рукава миротворческой формы, задравшегося едва ли не до локтя, стоило его бывшей мишени поднять руку… Это был тот самый лжемиротворец из представительства Агнера, которому удалось ускользнуть!

“Вперёд! Сверху! Огонь!” — раздались крики, и звуки нескольких автоматных очередей ворвались в уши.

Никро резко перекатился, уклоняясь от выстрелов, чувствуя как острые пули врезаются в камень всего в нескольких сантиметрах от него. Краем глаза снайпер успел отметить, что пользуясь огневым прикрытием, большинство наёмников ускользают дальше вперёд — вглубь пещер к своей основной цели, решив не тратить на Локка времени.

Не успел Никро докатиться до края ниши, как проходящий внизу тоннель опустел. Лишь трое слаженно работающих вместе автоматчиков продолжали стрелять, стараясь достать снайпера. Докатившись до края, Никро с ходу вскинул винтовку, переключаясь на энерго-биотические боеприпасы и выстрелил…

***

— Значит началось? — возбуждённо переспросил Рен.

— Да! — уверенно ответила слегка запыхавшаяся Полли. — Я предупредила остальных. Все уже должны были начать действ…

— Отлично! — Рен ударил кулаком о ладонь, заглушая слова девушки. — Значит пора и мне! А это ещё что?

Траст удивлённо посмотрел за спину Полли. Полли испуганно обернулась. Студенты разговаривали в узком проходе, богато усыпанном загадочной горной породой, разгоняющей окружающий мрак мертвецким зеленоватым светом. В десятке метров от них стоял знакомый мальчик-проводник. Кажется, его звали Линг. Тусклого света не хватало для того, чтобы разглядеть выражение его лица, но по нерешительным движениям мальчика, переминающегося с ноги на ногу, Полли определила, что тот явно напуган или смущён.

— Что ты здесь делаешь? — спросила девушка как можно мягче.

— Да! Ты ведь должен оставаться с остальными в безопасности! А ну бегом возвращайся! — погрозил рукой Рен.

Мальчик вздрогнул, но не сдвинулся с места.

— Ты заблудился? — уточнила Полли приторным голосом. Происходящее стало напоминать ей плохую пародию на игру в доброго и злого полицейских.

— Да чего вы пристали к ребенку? — раздалось с противоположной стороны.

Рен и Полли не сговариваясь, одновременно развернулись на голос.

К ним медленно приближался широкоплечий человек в чёрной миротворческой форме. Белые полосы окантовки рукавов казались зелёными в слабом свете ярких крупиц, торчащих из стен и потолка. Руки неизвестного были пусты, но из-за спины пугающе выглядывал ствол висящего на поясе дробовика.

Воцарившуюся тишину нарушали только звуки размеренных шагов приближающегося, да треск обрывков фраз, льющихся из его переговорного устройства, висящего на ухе.

— Овод 19! Мы попали в засаду! Отходим к точке омега. В этом направлен…

— Овод 41, в южном тоннеле нарвались на группу мечников. Снова эти узкоглазые!

— Группа № 3, срочная перекличка, повторяю!..

— Равен! Где тебя носит, отвечай! Это приказ!

Незнакомец усмехнулся.

— Да, да, — фыркнул он. — Приказ…

Не спуская глаз с Рена, Равен снял наушник и отшвырнул его в сторону. Тот звонко щёлкнув, упал на пол и продолжил что-то тихо и неразборчиво бормотать.

— Полли, забирай пацана и дуйте отсюда, — самым серьёзным тоном проговорил Рен, поправляя перчатки. — Я задержу этого.

Не дожидаясь ответа, Траст направился к противнику.

— Да, Рыжий. Ты-то мне и нужен. У нас с тобой незаконченное дело, если помнишь.

Траст кивнул, живо вспоминая потасовку в миротворческом представительстве. Тогда он не смог одолеть этого человека. Уровень мастерства противника был выше в разы. Рен полностью отдавал себе отчёт в том, что для победы ему придётся выложиться больше чем на сто процентов.

Полли торопливо отступив назад, схватила Линга за плечо, испуганно смотря на двух сближающихся противников. Кто-то внутри неё настойчиво кричал: “Убегай!”. Но ноги не могли сделать и шага, будто отказывались слушаться хозяйку. Девушка застыла, с ужасом и необычайным вниманием следя за каждой деталью разворачивающихся перед её взором действий.

Полли не успела даже вздрогнуть. Равен не собирался шутить. Поймав руку Траста, он вывернул её и, пользуясь силой его же инерции направил Рена в сторону стены. Полли взвизгнула, услышав чавкающий звук удара, и как ей показалось — громкий хруст.

Оттолкнув Линга себе за спину Полли выхватила из набедренной кобуры револьвер. Сжимая пистолет обеими руками, Полли машинально широко расставила ноги. Не вовремя вспомнился строгий инструктор, ругающий в тире за эту ошибку, всё время повторяющий, что слишком широко расставленные ноги дают лишь ложную иллюзию устойчивости.

Ствол револьвера смотрел в спину человека. Палец как влитой лежал на холодном спусковом крючке.

— Отойдите! — громко воскликнула девушка.

Равен отступил на шаг, удивлённо оборачиваясь. Рен сполз по стене вниз. Наёмник в форме миротворца сделал маленький шажок, не сводя глаз с Полли. Движения его были по-звериному плавными, опасными и пугающими. Руки Полли слегка подрагивали. Она не могла справиться с волнением, не получалось даже скрыть этого.

“Ну же! Стреляй!” — мысленно прикрикнула на себя девушка, но указательный палец, прилипший к спусковому крючку, не сдвинулся и на миллиметр. Он словно бы перестал быть частью её тела, отказывался повиноваться.

Равен сделал ещё два шага по направлению к девушке, широко раскидывая в стороны безоружные руки. Позади него застонал лежащий на полу Рен, скрученный болью.

“Надо стрелять. Иначе…”

Пугающие мысли обдали Полли холодом и омерзением. Но вместо того, чтобы послужить сигналом к действию страх только больше парализовал волю.

В тот момент, когда мысли неминуемо обратились к теме близкой смерти — Полли сама не поняла почему — в голове промелькнул образ Никро. Она вспомнила снайпера, лежащего рядом, тяжёлую винтовку в руках, теплый ветерок сбивчивых объяснений Локка. Девушка живо представила себе тёплую и сильную ладонь, накрывшую руку и уверенно давящую на её указательный палец. Спусковой крючок поддался. Прогремел выстрел, неожиданный даже для самой девушки.

Равен бросился на Полли. Смит успела выстрелить ещё два раза, прежде чем он смог добежать до неё. Биот-барьер вспыхнул серией бледных вспышек. Судя по цвету — энергии в глифе оставалось не так много. Ещё пара попаданий…

Наёмник рванул револьвер из рук Полли и, ударив её по лицу, опрокинул на пол.

— Сиди смирно я сказал! — садистски улыбнулся Равен. — Видишь же у меня к Рыжему разговор есть. Подожди и до тебя дойдёт очередь.

Полли приложила ладонь к горящей огнём щеке и с удивлением почувствовала, что по ней катятся крупные слёзы.

Скользнув взглядом по стоящему столбом Лингу Равен отправился обратно к Рену, насвистывая какой-то несложный мотивчик.

Траст успел подняться на четвереньки и теперь мотал головой из стороны в сторону, грязно ругаясь. Наёмник, подойдя к нему, одним точным пинком откинул студента на пол. Не торопясь, он снял с пояса укороченную версию дробовика, из которой можно было спокойно стрелять одной рукой.

Полли глотала слёзы пытаясь зажмуриться и в то же время не в силах отвести глаз от этой страшной картины. Где-то на задворках сознания ещё теплилась глупая надежда. Фантазия рисовала яркие картины промаха или заклинившего оружия. Хотя девушка прекрасно понимала, что промахнуться с такого расстояния в лежащего на полу человека попросту невозможно.

Равен вытянул руку вниз, целясь Рену в голову.

Дробовик рявкнул. Яркий всполох вспышки отразился в тысячах зелёных кристаллов, обсыпавших каменные стены и потолок.

Глава 26

Физическое уничтожение

материализованного протектора

редкий и чрезвычайно сложный

в плане исполнения случай. Мы можем

только предполагать сколько

энергии нужно для этого

приложить и что более важно —

какое её количество в

пара-магическом эквиваленте

при этом выделяется.

(Руина Донелли. Предисловие к сборнику научных работ)

Шики открыл глаза, сбрасывая лёгкую полудрему, в которую сам себя погрузил. Это было похоже на сон кошки, когда какая-то часть сознания бодрствует, готовая к любой опасности, в то время как тело спокойно отдыхает, набираясь сил.

Дильс не слышал выстрелов. Он почувствовал слабую вибрацию пола, лёгкий шепоток эха. Где-то там, в переплетении коридоров и ходов шло сражение. Теперь до него, оставленного в карцере на цепи, не было никому никакого дела.

Шики подался вперёд, натягивая за спиной цепь. Он не мог видеть её, но наперёд знал, что произойдёт в следующий момент. Несколько звеньев, прикреплённых к кандалам с тихим скрипом посветлели и будто бы даже немного уменьшились в размерах. Дильс рванулся вперёд, разрывая металлические оковы и наконец-то смог развести затёкшие руки в стороны. Звенья цепи разлетелись россыпью мелких осколков. Кристаллическая решётка металла под воздействием пара-магии изменила форму. Охлаждённый до очень низкой температуры металл не выдержал, будто бы цепь облили жидким азотом. На запястьях оставались тяжёлые металлические браслеты, но с этим Дильс решил разобраться позднее.

Размяв затёкшие руки, Шики поднялся на ноги.

“Идиоты. Сняли защиту и думали, что оставили меня без глифа.”

Дильс одобрительно посмотрел на ногу, где чуть выше лодыжки где-то под штаниной алел странной формы шрам.

Уникальный глиф усиливающий пара-магичские способности был вживлён под кожу ещё пять лет назад. Браслет, опоясывающий лодыжку, был лишь бронёй, щитком, защищающий драгоценное устройство от случайных повреждений. Да и не только случайных — он мог выдержать выстрел из пистолета в упор. Случись такое Шики не остался бы без густого фиолетового синяка, но глиф при том, продолжил бы работать как часы.

После пяти лет пара-магических тренировок втихаря, по ночам, в тайне от чужих глаз, возможность наконец использовать свои способности на полную катушку доставляла истинное наслаждение. Такое же чувство Дильс испытывал разнося в труху оборудование архива внутренней документации Алькурд Пардес.

Пять лет двойной жизни, пять лет умелого притворства остались позади. Долгое время Шики готовился именно к этой минуте. Моменту, когда он сможет действительно показать окружавшим его простофилям кто он. Он ведь уже начал сомневаться в собственной особенности, в избранности и головокружительных приключениях, ожидающих его впереди. Первоклассный лицедей и шпион, которого станут бояться даже те, кто нанимает его. Так трудно было прятать уникальность практически треть жизни. Ждать осталось недолго. Спустя несколько дней, все с кем учился Шики узнают, кем он был на самом деле. Дильс представил удивлённые выражения знакомых лиц, распахнутые от ужаса глаза и не смог удержаться от довольной улыбки.

С ухмылкой на губах Шики протянул раскрытую ладонь в сторону толстой металлической двери карцера, отделяющей Дильса от свободы.

Для него это была не преграда.

***

Звук передёргивания затвора дробовика, похожий на треск разламываемой ветки, раздался прямо над головой Полли. Оружие выплюнуло длинную красную гильзу, которая резво отскочила от стены с пластмассовым щелчком. Полли не моргая, смотрела на спину Равена. На чёрной материи одежды алели крупные пятна крови. Казалось, будто кто-то обмакнул кисточку в банку с красной краской и резко взмахнув ею, заляпал миротворческую форму.

Наёмник оставался на ногах ещё долгие мгновения. Сердце Полли успело громко ударить три раза. А после, Равен, без единого звука завалился вперед, словно подрубленное под самый корень дерево..

— Эй! — возмущённо затрепыхался Рен, пытаясь выбраться из-под упавшего на него тела.

Полли обрадовано выдохнула, услышав голос одногруппника. Она пока не полностью осознала произошедшее, но одно поняла точно — Рен жив! Эта мысль огромным светящимся биллбордом засияла в её голове, затмевая собой всё остальное.

Глупо улыбаясь, Полли задрала голову вверх. Над ней возвышался Карл Лесанти убирающий за спину дробовик, который с такого ракурса казался девушке просто огромным. Тяжёлая армейская модель ружья была не чета “обрезу” Равена.

— Рен Траст! — отражаясь гулом от стен, раздался знакомый голос, при звуках которого Полли каждый раз вздрагивала во время занятий. — Я же тебе объяснял! Как можно было так глупо подставится! — продолжал отчитывать нерадивого ученика инструктор рукопашного боя, идя навстречу Рену.

Траст уже успел высвободиться из-под трупа наёмника. Брезгливо отпихнув того ногой, Рен уселся у стены, прислонившись к её прохладной поверхности затылком. Голова гудела.

Лесанти опустился рядом.

— Дай осмотрю, — требовательно протянул к нему руки инструктор.

— Да хватит вам, — передёрнул плечом Рен.

— Траст! Смотри туда. Да не вертись ты. Дай проверю, нет ли сотрясения. Как ты себя чувствуешь?

— Как отбивная, — пробормотал Рен хмуро.

— Не в этом смысле, — игнорируя шутку, пояснил Лесанти. — Тошнит? Сознание терял?

Полли радостно вскочив, подбежала к инструктору. В первые секунды ей хотелось обнять его, поблагодарить за спасение от всей души. Но делать этого девушка конечно же не стала, представив недоумённое лицо Карла Лесанти и ехидно-издевательское — Рена. Вместо этого девушка набросилась на инструктора с вопросами:

— А как вы узнали, что мы тут? Ой, то есть спасибо большое! А вы себя как чувствуете? Вам уже лучше?

— Подожди не жужжи, — отмахнулся Лесанти, обстоятельно осматривая глаза Рена, обхватив руками голову и не давая Трасту двигаться, несмотря на его возмущённые возгласы.

Полли запнулась. Вся её радость пропала, будто бы кто-то неожиданно сдёрнул девушку за ногу, когда она только-только оторвалась от земли, воспарив ввысь.

— За тем пацаном я шёл, — ответил Лесанти чуть погодя. — Увидел, как он улизнул, вот и решил вернуть. Думал, не попал бы под случайную пулю. Эй! — крикнул Карл, оглядываясь на Линга. — Чего ты вообще забыл здесь?!

Мальчик вздрогнул и, не говоря ни слова, развернулся и бросился бегом обратно.

— Ну что ты будешь делать… — недовольно посетовал инструктор.

Поднявшись, он подал руку Рену. Тот, кряхтя и шмыгая разбитым носом, подтянулся, вставая на ноги. Карл Лесанти подмигнул чуть испуганной Полли и сказал, похлопав себя по груди:

— Рана, конечно, настойчиво напоминает о себе, но гель постепенно справляется. Я в норме. Идём.

***

— Надо отходить! — проорал Тагирон на ухо Найе, пытаясь перекричать звуки выстрелов, многократно усиленные узким пространством.

Наёмники наступали, медленно, но уверенно отвоёвывая метр за метром, выбивая сопротивляющихся из-за углов новых поворотов. Места для отступления уже почти не оставалось, много раненных уже вернулись зализывать раны, а количество нападающих никак не хотело уменьшаться.

— Тут где-то был Сторл! — возразила в ответ Найа, резво оглядываясь по сторонам.

Тагирон прищёлкнул языком. От группы студентов слажено работающих в команде не осталось и следа. Раненый Фурье находился сейчас в относительной безопасности укрытия Большого Грота, что случилось с Никро и Зигом О’Хейл не знал, а Шики и вовсе оказался предателем. До сих пор не было видно нигде ни Рена, ни Лусинэ, которую О’Хейл потерял из вида едва только началось сражение. Теперь ещё и Сторл, так ловко сдерживающий противника огнём пистолетов-пулемётов, куда-то пропал.

— Некогда! — отрезал Тагирон, хватая Найю за руку.

Фатосинка попыталась вырваться, но О’Хейл резким движением притянул девушку к себе. Шальная очередь резанула по биот-барьеру Тагирона, чудом не задев Найю, глиф которой сгорел с минуту назад.

Тагирон с беспокойством отметил бледно-голубой свет своей защиты. После предыдущего боя О’Хейл так и не успел толком отдохнуть. О том, что практически прозрачный барьер вскоре перестанет быть преградой для пуль, Тагирон старался не вспоминать.

Больше Найа не возражала и с готовностью побежала следом по извилистому тоннелю. Преодолев метров пятьдесят, Тагирон перепрыгнул через небольшое — в полроста — заграждение из булыжников, собранное второпях при подготовке к бою. Всё. Дальше отступать было некуда. Здесь находился вход в Большой Грот, последнее прибежище. За каменной стенкой сидели кинтийские экстремисты, подчинённые Кзу. Как только следом за Тагироном преграду преодолела Найа, крикнув, что за ней больше никого нет, кинтийцы слажено поднялись на одно колено и открыли огонь.

Тагирон прижался к стене, уходящей под прямым углом от последней линии обороны. Найа устроилась рядом, устало опустившись на корточки и оперевшись на глефу, как на посох.

О’Хейл огляделся. Среди кутерьмы мечущихся кинтийцев, росчерков и вспышек выстрелов он наконец заметил Лусинэ. Девушка деловито перезаряжала штурмовую винтовку, ещё совсем недавно принадлежащую одному из погибших местных революционеров. Оторвав взгляд от Лусинэ, Тагирон направил его вдоль стены. В темноте дальней стороны грота копошились люди, сбившиеся в одну тесную кучу. Многие жались друг к другу, но никто не паниковал, не произносил ни слова. Кто-то сидел в неподвижных позах, закрыв глаза. Точно так же сидел и лидер заклинателей душ. Что именно делал Вэй — медитировал, молился или же просто пытался скрыть свой страх Тагирон не знал.

Прямо перед О’Хейлом пронёсся Кзу. Оттащив от преграды из булыжников раненого, кинтиец занял его место и принялся поливать короткими очередями невидимых за поворотом стены врагов.

Похоже, всё подходило к концу.

Тагирон не пугался этой мысли, не злился на себя за паникёрство. Он просто отмечал неизбежный факт. О’Хейл задумчиво прикусил губу. Ему предстоял нелёгкий выбор.

Гений провёл рукой по рукояти катры. Клинок выплыл из ножен на ширину ладони и замер. О’Хейл размышлял о возможности выдать себя, воспользоваться уникальными силами. Возможно, это смогло бы изменить исход боя, перевесить чашу весов в нужную сторону. А возможно и нет. В худшем случае и ему и всем свидетелям суждено будет погибнуть.

А смерть умеет хранить тайны.

Тагирон решился. В тот самый момент, когда он уже хотел отправить изогнутый клинок в полёт, импровизированное заграждение из булыжников разлетелось в разные стороны. Практически всех, кто укрывался за ним, опрокинуло на землю. Кто-то вскрикнул от боли, кто-то от страха. Кзу отлетел на несколько метров в сторону, Лусинэ успела откатиться.

В тот момент вниманием Тагирона полностью завладело то, что и являлось виновником взрыва.

Это не было похоже ни на одно из живых существ. С шипением перебирающееся через каменную баррикаду и оплавляя её, это казалось разумным воплощением огненной стихии.

Кзу отлетел под ноги Тагирона, сбивая его. О’Хейл не успел отреагировать, удивлённый представшим перед взором протектором и, не удержав равновесия, начал заваливаться на спину. Катра выскочила из ножен, с визгом рассекая воздух, и зависла рядом с плечом.

На миг Тагирону показалось, будто бы время остановилось. Он с удивлением отметил странное ощущение — сила притяжения больше не тянула его вниз, хотя по всем законам он уже должен был грохнуться, ударившись головой о каменную стену.

Как в замедленной съёмке — модном эффекте современных фильмов — Тагирон наблюдал ползущие прямо по воздуху дорожки огня. Они словно щупальца тянулись от огромного разумного сгустка пламени к застывшим на полу кинтийцам. Ползли к Лусинэ, исподлобья зло смотрящей на протектора, не успевшей отскочить и так и оставшейся стоять на четвереньках. Приближались и к самому Тагирону. На миг ему показалось, что скользящая огненная струя похожа на длинную, растопырившую пятерню руку, тянущуюся к горлу. Всполохи пламени слабо вздрогнули, будто от дуновения лёгкого ветерка и замерли. Только сейчас Тагирон явственно осознал, что время действительно остановилось. Он не мог пошевелиться, не мог отвести взгляда, а потому не мог и понять — замерло ли вообще всё вокруг или лишь пространство перед ним.

Тагирон перестал ощущать своё тело. Разум моментально прекратил воспринимать себя единым неделимым целым с организмом. Это было странное и ни с чем несравнимое чувство. Тагирон будто бы наблюдал за всем со стороны, не смотря на то, что “окнами” в этот мир по прежнему оставались его глаза. Пропали звуки, запахи и ощущения. Мир превратился в застывшую картинку.

Огонь, замерший в нескольких сантиметрах от глаз, стал прозрачным. Остановившееся время не давало передвигаться молекулам, а значит и раскалённый газ, из которого и состояло по большей части пламя, перестало выбрасывать из себя свет и тепло.

“Без движения нет и реакции. Всё как в начальном курсе химии” — всплыло в мыслях О’Хейла.

То же самое происходило и с остальными огненными щупальцами. Пламя блекло, становилось прозрачным, едва заметным горячим искривлением воздуха.

Огненному протектору была уготована иная участь. Он вслед за щупальцами терял яркость и цвет, застывая будто хрустальное изваяние, запечатлевшее в себе силу первородной стихии. Кручёные языки пламени застывали на месте без движения, без жизни. Вечно беспокойные — они стали лишь неподвижными частями прозрачной статуи, потеряв цвет последними.

И когда это произошло — время ожило.

Тагирону показалось, будто сжатая до предела пружина резко выпрямилась. Время резво побежало вперед, сменяя друг за другом череду смазанных, плохо различимых событий.

В лицо дохнуло горячим ветром — остатками тянущейся к горлу огненной “руки”. Тагирон, “зависший” в подвешенном состоянии не удержался и всё-таки рухнул, успев прикрыть голову руками, предпочтя содрать с ладоней кожу или сломать пару пальцев, чем ударяться затылком о твёрдую каменную породу.

В тот миг застывшая в воздухе прозрачная сущность рухнула на камни. Протектор с громким шипением рассыпался, превращаясь в густой и горячий дым, стеной поднимающийся вверх.

Тагирон подскочил, схватившись за рукоять ещё висящей в воздухе катры. Со стороны могло показаться, будто бы меч не успел вернуться в реальность и так и остался застывшим в том состоянии безвременья. О’Хейл буквально прыжком поставивший себя на ноги резко вогнал меч в ножны затравленно озираясь по сторонам. Но, похоже, никто не заметил парящего самого по себе клинка или если и заметил, не придал этому особого значения. Все были заняты другим. Кто-то стонал, придавленный большим булыжником, кто-то в изумлении смотрел на поднимающийся с земли пар.

Не было слышно ни топота, ни звуков выстрелов. Неужели произошедшее так же сильно поразило и нападающих?

“И всё-таки что это была за чертовщина?”

Прозвучал гулкий одиночный выстрел. Тагирон не успел отметить с чьей стороны его произвели, но секунду спустя это стало не важно. За первым выстрелом последовала целая канонада, и перестрелка началась с новой силой.

Теперь уже никто из обороняющихся и не пытался отыскать среди противников ренегата. Наёмников просто поливали огнём из всего возможного оружия, спиливая биот-барьеры и не давая подступить ближе. Отряд “оводов” же слишком сильно рассчитывающий на пара-магические силы протектора растерялся. Сумбур и смятение, спешная неуклюжая перегруппировка отняли у них много драгоценного времени.

Тагирон прислушался к внутренним ощущениям, пытаясь понять, сможет ли ещё эффективно защищать его биот-барьер или под пули лучше уже не соваться. В этот момент Кзу, свалившийся О’Хейлу под ноги, вскочил, едва не сбив Тагирона второй раз. Студент от неожиданности едва не снёс кинтийцу голову мечом. Кзу не обращая ни на кого внимания, бросился в сторону.

Тагирон взглядом проследил его путь.

В десятке метров от студента на слабеющих ногах стоял Вэй. Его сотрясала крупная дрожь, а с ним самим творилось что-то необъяснимое. Кожа темнела, покрываясь пятнами и глубокими бороздами морщин. Волосы отрастали, светлея и стремительно превращаясь в белые жёсткие проволочки. Губы ссохлись, рот недовольно скривился.

Кзу успел подбежать за мгновение до того, как отец не сумев больше сопротивляться слабости, потерял равновесие. Подхватив его под руки и мягко опустив, кинтиец словно не веря в происходящее несколько раз повторил один и тот же вопрос:

— Зачем? Зачем ты это сделал?

— Долги надо отдавать… — туманно прошептал старик и улыбнулся.

Глаза Вэя закрылись, мышцы расслабились, лицо приобрело умиротворённое выражение, а голова обессилено откинулась набок. Кзу ужаснулся, решив уже, что случилось самое страшное, но вовремя заметил, как медленно вздымается и опускается грудная клетка, раздвигаемая делающими глубокие вдохи и выдохи лёгкими.

Вэй уснул, несмотря на грохот выстрелов.

***

Зелёные искры мелькали перед глазами. Сторл мчался по узкому коридору, редко усыпанному местными естественными осветителями. Звуки выстрелов скрылись где-то за стеной. В голове студента пульсировала единственная мысль, ноги гнало вперёд желание.

Трайбл старался оббежать место сражения по длинному извилистому ходу. Он знал, куда должен вывести его этот путь, заранее изучив его. Сторл думал о том, чтобы зайти нападающим в тыл и открыть огонь прежде, чем они успеют опомниться.

Он всегда был плохим командным игроком, предпочитая действовать в одиночку.Обычно это ограничивалось тренировочными миссиями, за которые он часто расплачивался низкими баллами, действуя вразрез с заранее подготовленным планом действий. Но возможно подобные качества гораздо полезнее дисциплинированности и бездумной подчинённости в ситуациях, подобных нынешней. Окружающий хаос, отсутствие хоть каких-либо элементарных устройств связи между членами группы, отсутствие чётких инструкций, приказов, вертикального подчинения сводили на нет любые попытки централизованной организации обороны. В таких условиях инициатива и способность на неожиданные поступки может спасти много жизней.

Сторла гнала вперёд надежда на то, что ещё не слишком поздно, что его пусть не сильный, но острый укол в спину противника даст немного времени, заставит врагов начать делать ошибки.

Из-за очередного поворота неожиданно появился силуэт человека. Мужчина стоял напротив, казалось, целясь в бегущего Сторла из винтовки. Думая в этот момент спинным мозгом Трайбл ударил по спускам пистолетов и выпустил из обеих стволов две короткие очереди.

Яркий биот-барьер жадно проглотил все без исключения пули. Наёмник, вздрогнув от неожиданности, выронил на пол небольшой предмет, который с металлическим лязгом ударился об пол.

“Да он же перезаряжался!” — понял Сторл.

Определив, что преимущество на его стороне, Трайбл не снижая скорости, на ходу продолжил стрелять в наёмника. Растерявшийся “овод” бросился прочь, не успев перезарядить собственное оружие. Биот-барьер, развеивающий мелкие пистолетные пули Сторла, стремительно светлел под напором выстрелов.

Сторл ликовал. Он знал, что глиф защищающий наёмника выйдет из строя чуть раньше, чем у него закончится обойма.

Внезапно что-то большое и чёрное метнулось справа и смелó убегающего наёмника к противоположной стене. Сторл запнулся о собственную ногу и растянулся прямо на полу. Трайбл осознал, что произошло миг спустя.

Рядом находился карцер, в котором остался сидеть Шики Дильс. И судя по тому, что металлическая дверь, толщиной в десяток сантиметров вылетела сейчас как лёгкая фанерка, Шики не растерял свои пара-магические способности.

Сторл затаившись на полу, радуясь тому, что в этой части туннеля было достаточно сумрачно направил оружие в темноту, уходящего в бок провала комнаты карцера. Оттуда неспешно вышел Дильс, отряхивая руки, звеня оставшимися на запястьях металлическими кольцами и осматривая результаты собственных способностей. Несмотря на то, что Сторл видел лишь тёмное очертание, студент не сомневался, что перед ним именно Шики. Его худощавую невысокую фигуру он бы не смог спутать ни с чем.

Трайбл выстрелил. Пистолеты злобно рыкнули и затихли, выпустив по три последних патрона в обойме. Бледный биот-барьер вздулся и пропустил сквозь себя все снаряды, которые больно ударили Шики, но не причинили вреда большего, чем кучка синяков. Охнув и резко обернувшись, Дильс опрометью бросился прочь по коридору в сторону выхода из пещер.

Торопясь и ошибаясь, Сторл перезарядил пистолеты и ринулся в погоню.

Глава 27

День Мира олицетворяет собой не

только дату окончания ужасов Великой

Всемирной Войны, но и начало нового

уклада жизни всего мирового сообщества,

основанного на принципах равенства,

справедливости, не применения силы и

мирного урегулирования любых

возникающих споров.

(Трюгве Вальдхайм. Из послания Генерального председателя ООСБ по случаю Дня Мира.)

Никро переводил взгляд с одного растянувшегося внизу тела на другое. Страх нагнал его только сейчас. Такое бывает, когда по чистой случайности избежав смерти, начинаешь осознавать, что могло бы произойти секунду назад. Дыхание потяжелело, в ушах барабанной дробью отдавался каждый удар сердца. Все трое противников были убиты. Снайпер же, по счастливой случайности отделался небольшой ссадиной на руке, да и то получив её тогда, когда перекатывался вдоль по нише.

Трое оставшихся разобраться со снайпером наёмников не справились со своей задачей. Локка спасла его реакция, уникальная по параметрам винтовка и всё те же чудо патроны, пробивающие генерирующиеся глифом биот-барьеры. Их оставалось ровно девять — по три на каждого противника. Любой промах оказался бы для снайпера фатальным. К радости Никро этого не произошло. Он действовал стремительно, на одних рефлексах. Только теперь Локк заметил отображающуюся на голографическом интерфейсе цифру ноль, рядом со значком пули.

Боковые обоймы винтовки тоже были пусты. Не осталось ни обычных, ни даже сигнальных световых боеприпасов.

Здраво рассудив, что оставаться сейчас — в такой момент — вовсе без оружия — опрометчивая глупость снайпер намерился позаимствовать оружие поверженных противников.

Никро свесился с края каменной ниши, повиснув на руках. Осторожно стянув с плеча винтовку, он, взявшись за пристяжной ремень, спустил её на пол. До земли оставалось ещё около полутора метров. Стараясь, чтобы винтовка упала как можно мягче, Никро отпустил ремень. За само оружие он не волновался, ствол отделался бы парой незаметных царапин, а вот прицел мог пострадать или заметно сбиться, если одни из линз сместится при падении.

Освободив руку, Никро чуть качнувшись, разжал пальцы. Остальное за него сделала сила всемирного тяготения. Приземлившись, снайпер перекатился вбок, гася инерцию прыжка. Правильно падать — первое чему учат на практических занятиях в Академии.

Одновременно с этим тишина разорвалась треском выстрелов. Вскинув голову, Никро не успел даже удивиться, заметив бегущего прямо на него Шики Дильса. Преследовал сбежавшего предателя Сторл. Едва снайпер успел увидеть своего одногруппника, как внезапно что-то быстрое и едва заметное глазом отбросило Трайбла к стене. Прямые острые копья, выросшие прямо из пола пронзили одногруппника насквозь.

Никро не успел рассмотреть, что произошло дальше.

Голову развернуло, резкая боль в горле заставила закрыть глаза. Ощутимо задев кадык, что-то холодное и твёрдое упёрлось прямо под подбородок, перекрывая доступ к воздуху. Никро выпучил глаза, брыкнулся, попытался встать с колен, но точный удар под ноги свалил его снова. Шики Дильс душил Локка его же винтовкой.

— Вот теперь ты видишь, что без своей “снайперки” ты ничто?! — зло прошипел Дильс

Никро попытался ответить, но из горла вырвался лишь сухой хрип.

— Что скажешь сейчас? Теперь нас не разделяет ущелье и ты не прячешься в темноте со своей любимой игрушкой.

Никро на секунду перестал сопротивляться, поражённый словами Дильса.

— Да, — прошептал Шики, удовлетворённый реакцией снайпера. — Тогда в ущелье ты, возможно, оказался хитрее. Но тебе не хватило точности убить меня.

Перед глазами встала ожившая в памяти картинка — грязный Шики, с ранением руки, выскочивший из темноты прямо у самого подхода к храму Жизни. Рукав, чёрный от крови и грязи…

“Значит это я ранил его” — понял Никро. — “Выстрел вышел не особо точным и вместо головы я попал в руку.”

Попадание даже в руку из снайперской винтовки могло покалечить, лишить человека конечности. Видимо остатки барьера резко снизили скорость пули, но не спасли Шики от ранения. Совсем, как в случае с сокурсником на выпускном экзамене.

Лёгкие горели обжигающим пламенем, распахнутый рот и широко раскрытые ноздри силились сделать хоть один глоток воздуха.

— Вечно прячешься, как трусливая мышь, бьешь в спину и издалека, оставаясь безнаказанным, — презрительно продолжал меж тем Дильс. — Ненавижу таких как ты!

Перед глазами завертелись чёрно-зелёные круги. Резко увеличиваясь в объемах, они лопались и тут же появлялись вновь. Взгляд начал мутнеть. Даже сознание постепенно меркло — мысли путались, как бывает на грани сна и реальности.

— Сюда! — раздалось сзади.

Винтовка дрогнула в руках Дильса. Никро сумел сделать небольшой живительный глоток воздуха, что дало ему возможность не потерять сознание.

Где-то за спиной раздались выстрелы, крики, долетали отдельные обрывки фраз.

— …Овод 13, отход!..

— …Группа два, немедленно…

— …Срочно…

Всё это перемешивалось с невнятными выкриками и грохотом автоматных очередей.

Ругнувшись сквозь зубы, Шики отнял “Gr-1-ḗver” от шеи Никро и ударил снайпера прикладом по щеке. Бросив винтовку, предатель со всех ног кинулся бежать.

Пока Никро, упавший от удара, откашливался, одновременно пытаясь сделать полный вдох, Дильс уже успел добраться до лестницы, уходящей вверх и выводящей к проходу, ведущему к смотровым площадкам. Локк нашарил рукой винтовку. Всё ещё ощущая сильную слабость, поднялся, опираясь на оружие и обернулся.

Никро ошеломлённо смотрел на результат пара-магической атаки Дильса. Каменные пики вырастали прямо из пола и тянулись к ближайшей стене под немыслимым углом. Сторл, пригвождённый к стене острым шипом выглядел бледно, но вполне сносно. Одно каменное остриё пробило плечо, другие же врезались в стену совсем рядом, чудом не задев Трайбла. Сторл, не в силах самостоятельно выбраться из пара-магического капкана, обеспокоенно поглядывал вглубь коридора, из которого совсем недавно явился и сам. Кроме звуков стали долетать отсветы и вспышки от выстрелов. Отряд наёмников стремительно отступал и, судя по всему, совсем скоро они должны были оказаться на этом самом месте.

Подбежав к Сторлу, Никро несколько раз ударил по шипу, пригвоздившему одногруппника к стене, прикладом винтовки. После третьего удара каменное копьё развалилось, осыпаясь вниз мелкими осколками. Сторл со стоном вытащил из плеча острый кусок камня и с ненавистью отбросил его прочь. Стиснув зубы, Трайбл кивнул Никро и резво, для человека с ранением, подхватил один из валяющихся на полу автоматов наёмников.

— Я тут справлюсь, — сказал он, обводя взглядом небольшую пещеру, в которую вот-вот должно было перейти сражение. — Тебе надо догнать его.

Снайпер кивнул, не тратя слов. Не анализируя собственных действий, Никро втиснул в свободную руку Сторла разряженную винтовку и бросился вслед за Шики Дильсом.

Перепрыгивая через несколько ступенек сразу, Локк вмиг одолел уходящую вверх каменную лестницу. Добравшись до её конца, снайпер слегка опешил, даже не секунду остановившись.

В лицо дохнул горячий пар. Камень, что был ещё недавно раскалён докрасна, медленно остывал, напоминая вязкую глину. В стройной стене булыжников алело почти правильной округлой формы отверстие высотой в человеческий рост. Никто и не пытался разобрать образовавшийся завал. Протектор попросту прожёг его!

Никро закрыв глаза, проскочил в дыру, задержав дыхание, чтобы не обжечь дыхательные пути, случайно вдохнув сухой и горячий воздух.

Фигурка Шики мелькала далеко впереди, на фоне серого пятна выходящей наружу смотровой площадки. Локк бежал изо всех сил, даже не думая о том, что станет делать, сумев нагнать Шики. Снайпер не рассчитывал победить его в рукопашном бою в одиночку, а из оружия при себе имелся сейчас только нож за голенищем ботинка. Но всё это казалось сейчас неважным. Вперёд гнала единственная мысль — во что бы то ни стало не упустить предателя.

Увлечённый идеей, снайпер обрадовался, заметив, что Шики перестал двигаться. Стремительно сокращающий дистанцию, Никро слишком поздно понял, зачем Дильс остановился.

С правой стороны из стены с треском вылетел с десяток каменных шипов. По сути, с помощью пара-магии Дильс просто перемещал часть каменной скалы утоньшая её и, направляя в сторону столь быстро, что казалось, будто бы вырастающие из стены каменные шипы действительно были копьями, жаждущими пронзить любого вставшего на их пути.

По случайности Никро не зацепило. Возможно, Шики устал, а возможно темнота и разделяющее двух бывших одногруппников расстояние не позволили исполнить пара-магическое воздействие точно. Но самую большую роль, конечно же сыграла удача Никро.

Несмотря на то, что острые шипы не пронзили тела, они, врезавшись в противоположную стену, тисками сдавили плечи Никро. Протянувшись от одной стены до другой, каменные копья напоминали сталактиты, по странной прихоти выросшие горизонтально. Разгоряченный погоней Локк не мог сдаться так просто, он трепыхался, пытался выбраться из сдавливающих его прутьев каменной клетки, но узкое пространство не давало возможности сделать не только какого-то сильного рывка, но и попросту поднять руку.

Подняв голову, снайпер успел заметить, как сильно уменьшившаяся в размерах худая фигурка растворилась в пятне серого утреннего света.

***

Вскарабкаться даже на отвесную стену не так трудно, если под воздействием пара-магии на пути прямо из камня вырастают удобные ниши и уступы. Хватаясь и перебирая руками и ногами, успевая отмечать взглядом новое место для опоры, Дильс лез немногим медленнее и труднее, чем если бы он взбирался по обычной вертикальной лестнице с перекладинами. Стоило убрать ногу или руку с очередного выступа, как тот тут же врастал в гладкую поверхность скалы, отрезая лёгкий путь возможным преследователям.

Добравшись до вершины, Шики перебросил себя на ровную поверхность, желая растянуться на остывшей за ночь каменной глади и дать себе отдых в пару минут. Но, взобравшись на вершину ущелья не смог позволить себе этого. Вместо релаксации напряглись, казалось, все мышцы разом, будто по телу пробежал разряд электрического тока.

Перед ним стоял Зиг Заннинс. Лицом к лицу не далее, чем в пяти шагах. Демонстративно скрестив на груди руки, альбинос внимательным взглядом смотрел на Шики, словно бы изучая. В голове Дильса зашевелились изворотливые мысли. Предатель пытался на ходу сочинить что-то, что могло объяснить Зигу его внешний вид, поспешный восход по стене с помощью пара-магии и, наконец, явное желание сбежать подальше, оставив за спиной сражающихся в данный момент товарищей.

Перебрав ворох нелепых вариантов, Шики вдруг понял, что не может придумать ничего вразумительного и более того — он не хочет. Делать это Дильсу было попросту лень. Однако, понимая, что странная неловкая пауза так и не начавшегося разговора затягивается, Шики мысленно махнул рукой на дипломатию и ударил.

Но ударил не кулаком и даже не ногой. Ударил пучком пара-магической энергии, которой ему не хотелось даже придавать форму. Впрочем, подобная атака иногда не менее эффективна выстрела в упор и может оставлять после себя такие же страшные последствия. Переданная телу пара-магическая энергия заставляет простейшие молекулы — состоящие из двух-трёх атомов вибрировать, ускорять их движение. Жидкая часть клетки живого организма от подобного сильно нагревается, будто бы облучённая огромной микроволновкой, а при особо сильных воздействиях начисто выкипает.

Дильс не хотел убивать Зига. Он специально направил удар в нижнюю часть живота, решив, что с внутренними ожогами альбинос вряд ли будет преследовать его, но вполне сможет выжить, если к нему вовремя подоспеет помощь.

У Шики даже успела промелькнуть мысль о собственном благородстве, прежде чем предатель осознал, что что-то пошло вразрез с задуманным.

Пучок едва видимого возмущения воздуха, ударившись о тело альбиноса, исчез. Это можно было бы даже и не заметить, если не знать точно, что Шики применил пара-магию. Впрочем, Зига Заннинса это не касалось. Дильс не знал, почему его атака не подействовала или подействовала, но с намного более слабым эффектом, а вот Заннинс похоже прекрасно знал причину. И попытка Дильса ранить его не осталась незамеченной.

Сорвавшись с места, альбинос налетел на Шики будто коршун.

Изучить Зига, как противника Дильс немного успел на занятиях Карла Лесанти. Но так как он не мог тогда применять всех своих навыков и вынужден был притворяться неловким неумехой, подробнее узнать особенности стиля Заннинса не получалось. На тренировках Зиг повергал его на землю за несколько секунд, зачастую применяя никогда не показываемые Лесанти приёмы, когда инструктор смотрел в другую сторону. Тогда Дильсу только и оставалось, что скрипеть зубами и, подавляя желание броситься на наглого альбиноса, скромно улыбаться и тупить взгляд, бормоча что-то в ответ на заверения Зига о том, что вскоре и он сможет драться также хорошо.

В мгновение Шики понял, что притворялся не только он. Тот Заннинс, что присутствовал на занятиях Лесанти был отличным бойцом, возможно даже лучшим в группе № 36. Но Дильс был уверен, что смог бы справиться с ним при необходимости. Не без труда, но смог бы. Зиг нынешний отличался невероятно. Это был попросту другой уровень.

Настоящие драки профессионалов протекают очень быстро. Это в кино можно красиво размахивать руками, исполнять невообразимые кульбиты, растягивая сцену последнего противостояния главных героев на десять, а то и все двадцать минут. В реальности всё решает скорость и несколько, а очень часто, и один точный удар.

Шики даже не успел опомниться, как оказался опрокинутым на спину. Правая рука по инерции откинулась вбок, соскользнув с камня и зачерпнув ладонью холодный предрассветный воздух. Вступить в потасовку на краю обрыва было очень опрометчивым решением.

Резко взмахнув кистью, Дильс метнул в противника несколько острых ледяных лезвий. Но эта слабенькая пара-магическая атака вышла ещё более жалкой, чем предыдущая. Тонкие сосульки с почти хрустальным звоном, разбились в мелкую труху, едва коснулись одежды Заннинса. Или же… Шики попытался быстро сообразить показалось ли ему то, что ледяные лезвия врезались в какую-то невидимую преграду буквально за сантиметр до столкновения…

— Хайн! — взревел Шики злобно.

Как ни странно, но услышав это, Зиг отступил на шаг от лежащего на лопатках Шики, впрочем, не выходя из боевой стойки, очевидно, ожидая от Дильса новых подвохов.

— Лилиан была точно такой же занозой, как и ты! — брызжа слюной, выпалил Дильс.

— Что? Откуда ты…То есть ты…

Зиг опешил. Это можно было увидеть по глазам, по всего на пол-ладони опустившимся рукам, опавшим буграм мускулов.

Дильс воспользовался моментом. Он взвился в воздух, работая ногами, словно лопастями вертолёта. Несколько раз задев Зига по лицу и одним прыжком поставив себя на ноги, Шики пригнулся.

“Пара ударов под печень, обход, удар в спину, чтобы подтолкнуть к краю” — калейдоскопом промелькнули в голове яркие образы.

Дильс не успел завершить свою серию. Последний удар ногой, тот самый, который должен был спихнуть Заннинса вниз ущелья, не удался. Зиг, наконец, опомнился от охватившего его потрясения и вовремя перехватил ногу Дильса. Действовал альбинос на автомате, не успев полностью включить разум — тело проделало всё за него само. Притянув противника к себе, Зиг упал на спину и, упёршись ботинком в его грудь, резко распрямил ногу, перебрасывая Шики через себя.

Дильс издал странный булькающий звук. Будто бы хотел сказать что-то ещё, но удар выбил из лёгких весь воздух, задушив слова в зачатке. Перевернувшись в воздухе и поняв, что видит внизу дно глубокого ущелья, Шики ещё надеялся удержаться на самом краю. Растопыренная пятерня попыталась ухватиться за ближайший каменный уступ, но вместо этого сжала только воздух. Даже в последнюю секунду своей жизни Шики не мог поверить в то, что всё закончится именно так. Так глупо и бездарно. Говорят, в последние секунды перед глазами мелькает вся предыдущая жизнь. Шики увидел жизнь ещё не прожитую — шикарные гостиничные номера, путешествия по всему миру, распахнутые от ужаса глаза врагов, каждый раз бросающие вызов его мастерству задания и огромные гонорары от покровителей. Шики не мог поверить, что его судьба — стать разменной пешкой в чужом гамбите. Детская обида и практически полная уверенность в том, что уж кто-кто, а он не заслуживает такой участи, до последнего мига не давала принять происходящее…

…Зиг, резко извернувшись, в один прыжок оказался у края обрыва и, припав на четвереньки, без страха перевалился, смотря вниз. На самом дне ущелья недвижимо лежал Шики Дильс в страшно неестественной позе. Выжить после подобного падения он не мог. Это альбинос понимал абсолютно точно.

“Чёрт. Он что-то знал о прошлом Лилиан. Знал, что с ней произошло. Откуда? Откуда он мог это знать? Почему? Нет!”

Сокрушаясь, Зиг несколько раз изо всех сил ударил кулаком о камень. От первого же удара по ссохшейся коричневой поверхности поползли трещины, стремительно заполняемые красной жидкостью, будто становясь руслами для мельчайших ручейков крови. Зиг, словно бы и не замечая разбитого в кровь кулака, продолжал молотить по твёрдому горному камню. Осознание того, что он подошёл очень близко к разгадке и собственными руками убил человека, который мог рассказать ему всё, что он хотел, чёрной волной горького отчаяния захлестнуло его с головой.

***

Солнце вспыхнуло над ущельем в один момент, будто кто-то щёлкнул выключателем. Красный свет ударил в глаза, создавая длинные густые тени. После полутьмы пещерных ходов утренний свет казался нестерпимо ярким. Однако стоило подождать несколько секунд, подставив лицо ощутимо тёплому и совсем не по-осенне ласковому свету, как он переставал резать глаза.

Подойдя к самому краю смотровой площадки Никро не отрывая взгляда, смотрел на краешек солнечного диска, показавшегося из-за неровного изломанного шипами гор горизонта. Снайпер вдруг осознал, что никогда прежде не наблюдал за рассветом. Бывало, конечно, что он заставал границу ночи и утра бодрствующим. Но в основном — сидя в своей комнате общежития за книгой или компьютером. Но чтобы вот так, просто стоять и смотреть на поднимающееся из-за склона светило — никогда.

— Красиво, — сказал Сторл, выступая из-за спины Локка. Сказал бесцветным голосом, просто констатируя факт.

Оставленный на перепутье Трайбл исполнил свой замысел нагнать наёмников и ударить в спину блестяще, хотя и не так, как рассчитывал это сделать вначале. Зажатые с обеих сторон градом выстрелов, противники не смогли оказать достойного сопротивления.

“Наверное, оказалось похоже на мясорубку” — Никро предпочитал не представлять эту картину в красках.

Очень вскоре обнаружив снайпера, Сторл освободил его из каменной ловушки. Освободил точно так же — разбив прикладом трофейной штурмовой винтовки каменные путы.

Никро смотрел на вершину ущелья. Там в красном свете солнца чернел Зиг Заннинс, выпрямившегося в полный рост. Никро не мог видеть выражения его лица — альбинос стоял против солнца и представлялся Никро плоским очертанием силуэта, будто бы выведенного тушью. Однако, не смотря на это, двусмысленно понять неприличный жест, который Заннинс изобразил, сверху вниз смотря на снайпера, было невозможно.

— Знаешь… — сказал опустившийся в паре метров от снайпера Сторл. — Видимо тебе придётся всё-таки перед ним извиниться.

— Похоже на то, — улыбнулся Никро.

Снайпер не спускал глаз с Зига. Тот ходил из стороны в сторону. Альбинос высматривал более-менее безопасный для спуска путь. Трайбл тем временем устроился на самом краю платформы, свесив ноги над пропастью. Охлопав себя по карманам и издав разочарованный стон, он неожиданно спросил:

— У тебя закурить есть? А то мои кончились.

— Да, — Никро протянул пачку Сторлу, присаживаясь рядом.

Трайбл двумя пальцами подцепил сигарету, чиркнул зажигалкой. Выпустив вверх струйку красноватого дыма, Трайбл изрёк:

— Ну и дрянь. Как ты можешь их курить.

— И верно, — правый уголок рта снайпера пополз вверх. — Никак.

Никро смял в руке пачку, вместе со всеми оставшимися в ней сигаретами и, размахнувшись, бросил вниз, в ущелье.

— Эй, ну зачем же так, — расстроено прищёлкнул языком Сторл. — Вполне сносные если привыкнуть…О-о-о-х… Тут же на мили вокруг ни магазина, ни “заправки” даже нет. А нам ещё возвращаться.

— Говорят — это вредно, — усмехнулся Никро, пожимая плечами. — Я завязываю.

Сторл хмыкнул.

— Ну как знаешь. А я не хочу умирать здоровым. Да и вообще, если честно не хочу…О-о-о-х… А ведь придётся, — философски рассуждал Трайбл, стряхивая с кончика сигареты столбик пепла.

Никро попытался подавить улыбку, но, не выдержав, криво оскалился, подставив лицо тёплому свету.

Солнечный диск меж тем уже почти наполовину вылез из-за горизонта.

Начинался День Мира.

Глава 28

Обоснованные сомнения являются

поводом для отмены предписания ООСБ

в том случае, если первоначальные меры

не привели к разрешению вооружённого

конфликта. В подобных случаях в связи с

чрезвычайностью ситуации правомерность

действий Алькурд Пардес может

оцениваться постфактум. Причём во

внимание должны браться эффективность

предпринятого и время, потребовавшееся

для урегулирования ситуации.

(Из комментариев к инструкциям по рассмотрению международных споров с участием Алькурд Пардес.)

— …Таким образом, миротворец Виктор Луций добыл важнейшие сведения, которые проливают свет на истинную подоплёку событий в Гаятри! — на одном дыхании подвела итог своей речи Кела.

За её спиной с обращённого ко всем собравшимся огромного нависающего над девушкой экрана хмуро взирал невыспавшийся Виктор Луций. Сама Кела стояла за пультом управления аппаратурой, которую обычно использовали для презентаций или, как и сейчас — видеоконференций. Лейк совсем недавно закончила демонстративный допрос Виктора, подробно расспросив о спецоперации в Гаятри, чтобы собравшиеся могли узнать всё “из первых уст”.

— Протестую! — раздался уже изрядно надоевший девушке голос представителя Гаятри Альфонса Пата. — Сторона Гаятри интересуется, каким именно образом были изъяты эти документы. То есть вы хотите сказать, что он… — Пат указал пальцем в сторону экрана, но, запнувшись, и будто бы передумав задавать вопрос, обратился напрямую к Виктору с явным вызовом. — Вы проигнорировали предписание ООСБ, проникли на территорию Гаятри, напали на одну из её вооружённых частей и похитили секретные инструкции?

Альфонс Пат картинно возмутился. Вскочив с места, он навис над столом и обвёл вопрошающим взглядом большинство присутствующих.

Кела в беспокойстве обернулась к экрану. Поджав губы Луций недобро смотрел на Пата. Лейк буквально почувствовала нарастающую ярость миротворца, увидела в его глазах всё то, что вертелось на его языке.

Дрожащей рукой девушка щёлкнула по одной из кнопок на пульте управления, переключая картинку и отключая звук как раз в тот самый момент, когда Луций уже открыл рот, чтобы ответить. На экране появились сканы белых листов бумаги, испещрённых мелкими печатными буквами. Те самые документы, о которых говорил Альфонс Пат.

Формально представитель Гаятри был прав. С точки зрения закона любое доказательство не может считаться достоверным, будучи изъятым, не в соответствии с необходимыми правилами. Даже если бы на этих листах был бы расписан план порабощения мира — это не имело бы никакого значения.

Набравшись смелости, глубоким вдохом вгоняя страх глубже и сдерживая дрожь, Кела отважилась сыграть на поле противника.

— Вы имеете в виду эти инструкции? — жарко переспросила девушка, изображая, что купилась на провокацию Пата. Кела с удовлетворением отметила разочарование на лице оппонента, попытка которого вывести из себя Виктора Луция провалилась.

— Документы попали к нам в руки в полном соответствии с буквой закона! — убедительно продолжила возмущаться девушка. — В соответствии с глобальным договором “О международном статусе миротворца” миротворец А-класса находящийся на задании, не имеющий возможности связи с Алькурд Пардес и Советом действует по своему разумению, руководствуясь Уставом и нормами международных соглашений. Виктор Луций попросту не знал о решении ООСБ, так как был направлен в Гаятри сразу же после первого сообщения о возникшем конфликте!

Сказанное шло вразрез с реальной последовательностью событий. Но Келу не мучили угрызения совести. Девушка была настроена защищать Алькурд Пардес до конца, даже если для этого придётся бить врага его же собственным оружием.

Трюгве Вальдхайм привстал со своего места, направляя пульт дистанционного управления на экран, переключаясь на Луция. Одновременно с этим председатель произнёс:

— Виктор…

— И если ты считаешь, что… — раздалось в ответ из прикрученных к стенам динамиков.

Кела Лейк прикрыла рукой глаза. Видимо Луций и не заметивший того, что связь с ним была прервана, продолжил высказывать Альфонсу Пату всё то, что о нём думает. Услышав обращение Вальдхайма и поняв, что что-то не так, Луций насторожено замолчал, меняясь в лице.

— Я слушаю, — произнёс миротворец.

— Во время выполнения задания на территории республики островов Гаятри у вас действительно не было связи с Алькурд Пардес?

Виктор Луций всегда был вспыльчивым и самоуверенным человеком. Но назвать его дураком не получилось бы ни у кого. Когда миротворец заговорил, Кела облегчённо выдохнула, радуясь тому, что Виктор, на лету сообразив, стал придерживаться её версии.

— Так точно, — отчеканил Луций. — Система связи истребителя вышла из строя при аварийной посадке, а коммуникатор я потерял, пробираясь по чаще.

— Он врёт! — выкрикнул Пат. — Я требую проверить его на детекторе лжи.

— Успокойтесь, Альфонс, — попросил Трюгве Вальдхайм. — У нас нет оснований не доверять показаниям Виктора Луция. И неужели вы действительно думаете, что при необходимости миротворец А-класса не сможет обмануть полиграф?

Альфонс Пат раздражённо кивнул и не стал продолжать своих требований.

— Итак, хорошо, — положил руки на стол Трюгве Вальдхайм. — Пускай документы были изъяты по всем правилам. Но, уважаемая Кела Лейк, что же они доказывают?

— Как?.. — Кела на мгновение утратила дар речи. — Всё же очевидно. В соответствии с этими инструкциями во всех крупных городах Гаятри увеличили численность вооружённых сил и привели в боевую готовность военную технику за два часа до развязывания конфликта. Это доказывает, что Гаятри заранее знала о том, что произойдет, как они говорят, “нападение миротворцев”.

— Ничуть, — покачал головой председатель. — Распределение и мобилизация вооруженных сил внутри своей территории суверенное право Гаятри. В связи с роспуском парламента в крупных городах предвиделись митинги и демонстрации. Полиция и армия были приведены в полную готовность для поддержания порядка, предотвращения насилия и мародёрства. Так что в этом нет ничего противозаконного. Как я уже сказал — это их право…

— Нет — это дерьмо! — входные двери распахнулись и в зал уверенной походкой ворвался Карл Лесанти.

Присутствующие оторопели, молча наблюдая за пересекающим зал миротворцем. Реплика Карла заставила всех слегка опешить. Вряд ли в стенах этого зала когда-либо звучали подобные слова, по крайней мере — настолько громко. Когда Карл Лесанти уже преодолел половину отделяющего его от Келы расстояния, кто-то из присутствующих выкрикнул:

— Он миротворец!

Возглас подхватило ещё несколько голосов.

— Что он здесь делает?

— Как он прошёл?

— Охрана! — спохватился Трюгве Вальдхайм.

Двое дежуривших у дверей крестоносцев не шелохнулись. Зато сразу несколько агентов службы безопасности комплекса “Единения”, стоящих у стен бросились наперерез Лесанти.

Карл остановился, подняв вверх руки. Одна из них была пуста, в другой он держал два продолговатых предмета. Кела не успела рассмотреть подробнее, но, похоже, это было два планшетных компьютера разных размеров прижатых друг к дружке.

— Оу! Оу! — рявкнул Карл на подбежавших охранников. — Я без оружия.

Его заявление попросту проигнорировалось. На миротворца наставили сразу три пистолета, заряженных отнюдь не холостыми патронами.

— Ему нельзя находиться здесь! — заверещал Альфонс Пат. — Он не может!

— Теперь могу! — басовито ответил Карл. — У меня больше нет протектора! Иначе, почему бы эти святоши на входе меня пропустили?!

Взгляды собравшихся переметнулись к застывшим истуканами крестоносцам. Даже окружившие Лесанти люди в пиджаках, не спускающие с него оружия, не удержались от удивлённых взглядов, быстро брошенных на коллег.

Первой спохватилась Кела.

— В таком случае Карл Лесанти имеет право находиться здесь.

— Но у него нет лицензии! — возразил Пат.

— Он может находиться в зале в качестве заинтересованного наблюдателя или свидетеля, — с нажимом ответила Лейк.

Альфонс Пат растерянно посмотрел на Трюгве Вальдхайма. Тот согласно кивнул и жестом приказал обступившим Лесанти агентам службы безопасности пропустить миротворца.

— Спасибо, — буркнул Карл, подходя к столу, за которым стояла Лейк. — Я конечно не мастер так складно и связно плести как вы, — начал Лесантию — Но как уже сказал все обвинения в адрес Алькурд Пардес — просто дерьмо!

— Как можно это терпеть?! — взвизгнул Альфонс Пат.

— Успокойтесь, — спокойно ответил Вальдхайм. — А вы, Лесанти, придерживайтесь установленных норм речи.

— Вся эта канитель задумывалась очень давно, — продолжил Карл. — Среди наших студентов, среди миротворцев затесались предатели, целью которых было сыграть свою роль во всём этом дерь…э-э-э конфликте. Вот это принадлежало двоим из них.

Лесанти бросил на стол два планшетных компьютера. Один из них — размером с книгу среднего формата, принадлежал некогда Агнеру. Второй — величиной чуть больше мобильного телефона обнаружился во внутреннем кармане студенческой формы Шики Дильса. Его экран был разбит, но само устройство осталось работоспособным.

— Как нам знать говорите ли вы правду или врете? Почему мы должны верить вам на слово? Как нам проверить действительно это вещи предателей в ваших рядах и не выдумали ли вы этих предателей сами? — засыпал Карла вопросами Альфонс Пат.

— А никак, — пожал плечами Лесанти. — Это не имеет значения.

Повернувшись к Келе, миротворец попросил девушку вывести на экран информацию с компьютера Шики. “Убери эту надменную морду” — проворчал миротворец, имея в виду Виктора Луция.

— Возможно, кто-то думал, что предусмотрел всё, — продолжил свою речь Лесанти. — Но вот только засланный к нам под видом обычного студента шпион, пять лет притворяющийся примерным учеником, оказался слишком амбициозен. Подросток, что с него взять.

Позади него, на экране появилось главное меню компьютера Шики Дильса. Не долго думая, Лесанти открыл папку с сохранёнными из Сети файлами.

— Всем известно, что портал Гаятри по связям с международными информационными агентствами первым опубликовал и разослал новость о “вероломном нападении Алькурд Пардес”. С тех пор он обновлялся каждый час. Любой желающий мог подписаться на новостную ленту и получать новые сообщения непосредственно на свой компьютер.

Лесанти выбрал из кучки разбросанных иконок файлов один и ткнул в него курсором. На экране развернулось видео. Трясущаяся и смазанная картинка показывала танк, медленно движущийся прямо по асфальтовому полотну посреди города. Приведя пример, Карл отключил видео.

— Как я уже говорил, тот, кому принадлежал этот компьютер был очень амбициозен. Ему не нравилось то, что его используют втёмную. Ему так хотелось быть причастным к тайне, разобраться в происходящем, что он запустил в портал “червя”. Вирус, который немедленно отравлял ему файлы, как только они появлялись на сервере.

— И что? — не мог понять в чём подвох Альфонс Пат.

— А то, что запущен был этот вирус за несколько дней до конфликта. И самое первое сообщение о развязывании миротворцами военных действий оказалось подготовлено и скачано за полчаса до так называемого “нападения”. Более того, к файлу прикручен скрипт, который должен был опубликовать его ровно через тридцать минут, секунда в секунду. Вот он.

Лесанти направил курсор к текстовому файлу, разворачивая его на полный экран. На мониторе вспыхнул короткий абзац, в котором сообщалось о нападении на города Гаятри. Дополнялось эта новость живым осуждением действий миротворцев.

— А вот время, зафиксировавшее сохранение файла на жёстком диске, — победоносно указав на дату создания файла, закончил свою речь Карл Лесанти.

Присутствующие затихли.

— Это клевета! Подделка! — вскричал Пат.

Вперёд выступила Кела, снова беря ситуацию под свой контроль.

— В связи с подобным заявлением, Алькурд Пардес предлагает провести независимую экспертизу подлинности с присутствием обеих сторон, — отчеканила Лейк.

— Нет…Так нельзя, — попытался возразить Альфонс Пат, но голос его звучал уже тише и более чем неуверенно.

— Принимаю, — ответил Трюгве Вальдхайм. — Альфонс Пат, вы возражаете против экспертизы? Сторона Гаятри желает присутствовать во время этой процедуры?

— Я… Нет не возражает. Сторона желает присутствовать, — подавленно ответил Альфонс Пат.

— В таком случае, — Трюгве поднялся. — В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, вызывающими обоснованные сомнения в подлинности обвинений республики островов Гаятри, с Алькурд Пардес снимаются санкции, предусмотренные предписанием ООСБ. Для помощи миротворцам, в Гаятри будут высланы регулярные вооружённые силы Совета Безопасности. Конфликт должен быть урегулирован в течение ближайших десяти часов.

— Да, председатель, — радостно ответила Кела.

— Экспертиза будет назначена и проведена в ближайшие дни, после чего в этой ситуации будет поставлена точка. После экспертизы Совет определит, кто виновен в развязывании военных действий. Однако благополучие мирного населения должно быть превыше всего. Сторона Алькурд Пардес, вы справитесь за десять часов?

— В Гаятри будет тишина через восемь, председатель, — уверенно отчеканила Кела.

Трюгве Вальдхайм усмехнулся в ответ.

— Объявляю заседание закрытым.

***

Зал наполнился привычным гулом, разговорами, обрывками фраз —

всеми теми звуками, которые заполняют стены широкого зала после очередного заседания. Дипломаты и представители своих государств живо обсуждая произошедшее, ручейками стекались к выходу.

Кела задержалась у стола, возясь с планшетными компьютерами и прочей аппаратурой. Улучшив момент, девушка шепнула Карлу:

— Спасибо. Я и не надеялась, что вы успеете вернуться до конца заседания.

— Ну, как видишь… — смутился Лесанти.

— Это всё правда? Действительно мой студент оказался предателем?

— К сожалению.

— Все остальные в порядке? Живы? — серьёзно беспокоясь, спросила Лейк.

— Да. Некоторые ранены, но ничего серьёзного. Все смертельно устали и полагаю, сейчас уже отсыпаются в своих номерах.

Кела открыла, было, рот, чтобы спросить что-то ещё, но Лесанти покачал головой.

— Я тоже не против отдыха. Давай не здесь. Пойдём отсюда, я всё подробно расскажу.

Кела кивнула и направилась следом за Лесанти. Выходя из зала, девушка отметила, как один из крестоносцев как-то странно посмотрел на неё. Кела смутилась, чувствуя колющий спину взгляд, даже отойдя от дверей зала на несколько метров.

Среди медленно расходящихся людей Лейк упустила из вида Лесанти. Протискиваясь и лавируя между плеч и спин, девушка внезапно вздрогнула, встретившись взглядом с ненавидящими её глазами. Сквозь тонкие стёкла очков на неё смотрел Альфонс Пат, прожигая насквозь злым взглядом. Кела замерла, пугаясь и одновременно не понимая этого взгляда.

Альфонс Пат же оставаться на месте не собирался. Он подскочил со спины к одному из агентов службы безопасности и быстрым смазанным движением выдёрнул из его расстёгнутой кобуры пистолет.

Келу охватил дикий холод. Такой, будто бы из тела разом забрали всю кровь. Знакомое чувство сковывающей члены ледяной ловушки на этот раз наступило резко и неожиданно. Появилось внезапно, замораживая разум и волю, делая невозможным даже мысль о том, чтобы пошевелиться. Но в отличие от того, что Кела испытывала ранее, на этот раз окружившая её невидимая, неосязаемая толща льда не казалась холодной тюрьмой. Это была броня, защита, придающая уверенности.

— Сдохни, тварь! — выкрикнул Альфонс Пат и выстрелил.

Ярко синий свет вспыхнул перед глазами Келы, что-то кольнуло в грудь.

От неожиданности девушка потеряла равновесие и упала. Даже не упала, а просто резко опустилась на пол. Испуг спал, по венам вновь полилась разгорячённая кровь, ноги и руки медленно подрагивали. Кела осмотрела себя. Ни ранения, ни следов крови на одежде, ничего подобного не было и в помине. Но девушка явственно запомнила лёгкий толчок и колющее ощущение в районе груди. Боль была не сильная, ни в какое сравнение не идущая с ранением, оставленным иссушенным щупальцем целесцеры, но всё же…

— Кела, ты в порядке? — из ступора девушку вывел возглас Лесанти.

Кела неуверенно кивнула, провожая взглядом Альфонса Пата, которого уже успели скрутить сотрудники службы безопасности и под руки волокли куда-то прочь. Дипломат ругался и проклинал всех, вовсе не выбирая выражений.

Трюгве Вальдхайм приблизился к Келе, пробираясь сквозь обступивших девушку со всех сторон людей. Никто не желал расходиться, внимая каждой детали новой подробности разгоревшегося международного конфликта. Каждый тешил самолюбие тем, что своими глазами увидел то, что непременно станет главной новостью сегодняшнего дня. Покушение на аккредитованного миротворца прямо на выходе из зала заседаний ООСБ!

Кела, смущаясь внимания и обращённых на неё взглядов, быстро поднялась, отряхиваясь и поправляя юбку.

— Хорошо, что вы не забыли о глифе, — обратился к девушке Трюгве Вальдхайм. — Многие пренебрегают своей безопасностью в стенах комплекса “Единение”!

Кела заворожено смотрела в глаза председателя. На языке так и вертелось: “У меня нет с собой глифа.”, однакодевушке хватило благоразумия не говорить этого. С таким трудом давшаяся победа в этом разбирательстве не должна подвергаться сомнениям.

Если она признается в том, что спаслась от смерти благодаря неожиданно появившемуся биот-барьеру, возникшему без помощи глифа, тут же начнутся разговоры о колдовстве и подтасовке результатов заседания в пользу Алькурд Пардес. И Альфонс Пат будет в первых рядах. С него могут даже снять все обвинения, если он соврёт, что заранее знал о странных пара-магических силах Келы и лишь хотел вывести её на чистую воду, выстрелив в девушку.

Кела Лейк вежливо кивнула в ответ на слова Трюгве Вальдхайма.

— От всего комплекса “Единение” и службы безопасности приношу вам свои извинения, — нарочито официально и громко объявил председатель Совета. — Мы усилим бдительность, а виновный сотрудник понесёт дисциплинарное наказание. Будьте уверены. И думаю, что после произошедшего проведение экспертизы — всего лишь формальность. Зачем островному курорту понадобилось наводить клевету на Алькурд Пардес будем разбираться позднее. А пока можете обрадовать Саймона Стилвелла решением ООСБ.

Девушка просветлела, с радостью пообещав, что непременно свяжется с директором из своего номера.

— И передавайте ему наилучшие пожелания, — улыбнулся Трюгве Вальдхайм. — От меня.

Эпилог

Высокий молодой человек в парадной студенческой форме шёл по петляющей между корпусами дороге. Длинные волосы, собранные в хвост шелестели на ветру. Белый аксельбант покачивался в такт шагов.

Парня то и дело обгоняли молодые люди и девушки, практически все аналогично одетые в парадную тёмно-синюю форму. Многие бросали заинтересованные взгляды, кто-то тут же принимался что-то тихо обсуждать.

Услышав своё имя, Никро вздрогнул. Уже около недели подобные перешёптывания сопровождали снайпера везде. Поначалу пугающее внимание вскоре стало довольно приятным, хотя Локк никому и не признался бы в этом. Несмотря на секретность, слухи о пережитом в Ярнкрау быстро разлетелись по Академии. Администрация не воспринимала этого всерьёз, ведь даже десятую часть этих сплетен нельзя было бы назвать правдивой.

На доске почёта появилось несколько новых лиц. Все без исключения — учащиеся группы № 36. Ещё одно место, среди изображений отличившихся студентов, пустовало. Оно осталось зарезервированным для Рена Траста, о чём гласила белая табличка с его именем, прикрученная чуть ниже серого прямоугольника. Рыжий наотрез отказался фотографироваться. Несмотря на то, что с момента удара об стену прошло семь дней, половину его лица до сих пор покрывал один большой синяк. Уже пожелтевший, он растёкся по переносице, налился цветом под обоими глазами, делая Рена похожим на страдающего бессонницей алкоголика.

Келе Лейк предложили стать постоянным представителем Алькурд Пардес при Совете. Куратор пока не дала своего согласия, всё ещё сомневаясь. Никро несколько раз замечал проходящую мимо стрельбища Келу, направляющуюся в ту сторону, где чуть поодаль располагалось кладбище. Аккуратные белые столбики надгробий, ровными рядами стоящие посреди широкого поля, в большинстве своём скрывали пустые могилы. Многие миротворцы гибли на заданиях, вдали от острова Алькурд, и достать их тела для похорон удавалось нечасто. Локк догадывался, что Кела Лейк навещает могилу Альберта Тунга. Куратор будто бы надеялась на то, что покинувший её наставник поможет принять девушке правильный выбор.

Решением ООСБ действия Алькурд Пардес в Гаятри были признаны правомерными, своевременными и профессиональными. Новости о пацификации региона разлетелись по миру в течение часа, после окончания заседания Совета. Конфликт смогли урегулировать в первой половине Дня Мира почти без применения силы. Армия Гаятри практически не стала оказывать сопротивления. Виновными объявили несколько офицеров из верхушки армии, якобы осуществивших всё это с целью военного переворота в стране. Причастность президента Халли Боха так и осталась недоказанной, однако никому и в голову не пришло привлекать к суду Келу за клевету. В глазах мирового сообщества Гаятри стало выглядеть странным, не заслуживающим прежнего доверия субъектом. Резко снизилось количество желающих провести свой отдых на курорте островов Айлет. А с лёгкой подачи журналистов конфликт Гаятри стали называть не иначе, как “ Двухдневная война”.

Дипломата, стрелявшего в Келу, осудил международный суд. В данный момент Альфонс Пат отбывал наказание в одной из тюрем, где-то в Ксурнеции.

О Шики Дильсе больше не вспоминали и вообще старались не говорить. Выяснить, кто стоял за предателем не удалось. Теперь его прошлым занималась служба внутренней безопасности Алькурд Пардес.

Для группы № 36 всё завершилось как нельзя благополучно. Вместе с объявленной лично директором благодарностью студенты получили аттестат об успешном прохождении практического экзамена на звание миротворца…

…Никро запустил руку в карман, поглаживая корешок документа, который и сейчас находился с ним.

Карл Лесанти так и остался преподавателем рукопашного боя. Со стороны даже казалась, будто бы ничего и не изменилось за исключением того, что его вычеркнули из списков резерва для оперативной работы. Первое время на тренировках Карла заменял другой преподаватель. Администрация Пардес запретила Лесанти вести практические занятия до полного его выздоровления, не смотря на ярые протесты инструктора.

Для Никро же время потекло своим чередом — лекции, практические занятия, учёба, книги. Снова начались снайперские тренировки, на которых Локк оттачивал свои навыки под присмотром Дейгона Белла.

А праздник по поводу Дня Мира всё-таки состоялся, пусть и с небольшим опозданием — неделю спустя. Именно в связи с этим радостным событием Никро и наблюдал некоторых опаздывающих студентов, в нетерпении срывающихся на бег.

…Банкетный зал был уже полон. Полли только что завершила какую-то удачную шутку и стоящая перед сценой толпа захохотала на разные голоса, рукоплеща девушке на сцене. Ничуть не смущаясь тысяч зрителей, Полли помахала рукой вошедшему снайперу и, улыбнувшись, подняла большой палец вверх.

Никро улыбнулся в ответ. Сложив на груди руки, Локк прислонился к стене рядом с косяком входных дверей. Снайпер оглядел огромное помещение, заполненное людьми, цепко выхватывая взглядом одногруппников:

Рена, уплетающего за обе щёки сладости из числа угощений, пользуясь тем, что большинство увлечены происходящим на сцене. Сторла, сидящего рядом с ним на стуле с перебинтованной рукой, крепко прижатой к торсу эластичным бинтом. Найю, которая ярким пятном выделяясь в толпе, громко хлопала в ладоши. Лусинэ, теребящую локон длинных шелковых волос, что сидела в дальнем углу, с надменным видом наблюдая за происходящем. Молчаливого Фурье, колоссом возвышающегося над толпой учащихся. Загадочного Тагирона, с вежливой улыбкой негромко аплодировавшего Полли, чуть сторонясь основной массы собравшихся. И Зига Заннинса, который придерживая за плечи свою младшую сестру, что-то спрашивал у неё. Лилиан в ответ то кивала, то отрицательно мотала головой, так что брат не мог понять, что именно хочет девушка.

Уголки губ сами собой поползли вверх, искажая лицо глупой улыбкой. Никро одёрнул себя. Как бы в шутку он искривил губы в обратную сторону, превращая довольную физиономию в ухмыляющуюся гримасу. И все-таки Локк не смог игнорировать приятного и тёплого чувства, разливающегося внутри.

Это были те люди, которых снайпер, наверное, смог бы назвать “друзьями”.

Впереди их ждал без малого год студенческой жизни. И Никро твёрдо решил в полной мере использовать отпущенный срок, выжать из него всё, что только возможно, наслаждаясь этой порой своей жизни. Оставив мысли о неясном и таком пугающем будущем на потом.

Июнь 2010 — Апрель 2011

Алькурд Пардес. День мира. V 1.20

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Эпилог