По ту сторону поводка (Как понять собаку и стать понятным ей) [Патриция Б Макконнелл] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Патриция МакКоннелл По ту сторону поводка Как понять собаку и стать понятным ей

От автора

Все люди и собаки, описанные в этой книге, имеют прототипы в реальной жизни. Но семейные проблемы — вещь интимная независимо от того, касаются ли они людей, собак или тех и других одновременно. Поэтому с целью защиты частной жизни людей я изменила клички всех собак (кроме собственных) и имена клиентов, упомянутых в этой книге. В некоторых случаях в тексте были изменены порода собаки и пол владельца. Вне всякого сомнения, многие мои клиенты будут соотносить себя с некоторыми из описанных в книге случаев, ведь так много проблем, которые я наблюдала, являются общими для сотен, если не для тысяч, владельцев собак.

Если вам кажется, что вы узнали здесь себя или свою собаку, знайте — вы в этом не одиноки: я видела десятки или сотни владельцев собак с подобными же проблемами. Впрочем, если вы гордитесь фактом упоминания себя в данной книге, тогда, конечно, — это и вправду о вас.

Хочу предупредить и дать совет: если у вашей собаки имеются серьезные или потенциально серьезные проблемы поведения, не колеблясь, найдите квалифицированную профессиональную помощь. На самом деле в содержании и тренировке собак, особенно собак с серьезными проблемами поведения, мало что основано на интуиции, и ничто не заменит опытного тренера, способного помочь вам на индивидуальной основе. Ведь вы не пытались бы учиться игре в баскетбол только по книге. Поэтому если эта «игра» вам необходима, поступайте так же, как поступили бы родители по отношению к собственному ребенку: найдите хорошего, знающего тренера. Не стыдитесь, как это нередко бывает с людьми, которые нуждаются в моей помощи. Я не знаю никого, кто бы считал унизительным показать машину автомеханику. Но, как и с квалификацией автомехаников, в нашей сфере тоже имеется большой разброс с точки зрения опыта и этических критериев. Убедитесь в том, что найденный вами специалист достаточно искушен в использовании положительного подкрепления, и что он так же доброжелательно относится к вам, как и к вашей собаке. И без всяких колебаний обсудите с ветеринаром проблемы здоровья собаки, ведь иногда ее проблемы поведения происходят от физического состояния.

И в заключение хочу обратить внимание читателей на то, что вместо использования исключительно «он» или неуклюжего «он или она», я предпочитаю обозначать в книге половую принадлежность собак, попеременно используя «он» или «она». Это проще. А в написании книг и обучении собак «проще» — почти всегда хорошая вещь.

Благодарности

Эта книга выращена на любви моей матери к собакам и любви моего отца к литературе. Я преисполнена чувством благодарности за все, что мой отец, Дж. Кларк Бин, смог мне дать, и за все, что моя мать, Памела Бин, продолжает мне давать.

Мои научные наставники, Джеффри Бейлис и Чарльз Сноудон, по-прежнему остаются источниками моего вдохновения и поддержки. Я навсегда останусь перед ними в долгу и за все то, чему они меня научили, и за их способность сочетать критическое мышление с глубокой любовью к животным и любознательностью по отношению к ним. Я также благодарна факультету зоологии Университета Висконсина-Мэдисона за поддержку во время моего диссертационного исследования, а в настоящее время за возможность вести учебный курс «Биология и философия взаимоотношений человека и животного».

Я не знаю, что я такого сделала, чтобы заслужить агента-мечту каждого автора, но мудрость и поддержка Дженнифер Гейтс из «Zachary, Shuster and Harmsworth» значат для меня больше, чем я способна описать. Я в такой же степени благодарна моему редактору Лесли Мередит, чья вера в книгу всегда была беззаветной, и чья помощь оказалась бесценной на многих стадиях ее написания. Смачные поцелуи ее псу Дилану с обещанием, что он получит собачьи лакомства, когда меньше всего будет их ожидать. Моя искренняя благодарность также Морин О’Нил и всем другим из «Ballantine» за их поддержку и упорную работу.

Книга никогда не была бы написана без сотрудников Dog’s Best Friend, Ltd. Без самоотверженности и профессионализма Джеки Боланд, Карен Лондон, Эйми Мур и Денис Сведлунд я никогда не получила бы возможности покинуть офис и писать каждое утро дома на протяжении столь долгого времени. Я также благодарна всем инструкторам по тренировке собак и добровольцам из Dog’s Best Friend, Ltd., которые с умением и любовью обучали питомцев на обоих концах поводка почти каждую неделю года.

Многое из хорошего в этой книге получилось благодаря вдумчивым комментариям группы друзей и коллег. Джеффри Бейлис, Джеки Боланд, Энн Линдси, Карен Лондон, Бет Миллер, Эйми Мур, Денис Сведлунд и Чарльз Сноудон обеспечили глубокую обратную связь, которая существенно улучшила книгу. Я также благодарна Франсу де Ваалю за критический анализ некоторых глав, посвященных поведению шимпанзе и бонобо, и Стивену Суоми за нашу дискуссию о характерах приматов. Мне посчастливилось вызвать интерес и получить поддержку у нескольких сотрудников зоопарка Vilas County Zoo в Мэдисон, штат Висконсин: отдельное спасибо Мэри Шмидт и Джиму Хьюбингу за предоставленную возможность поболтать с шимпанзе и орангутангом Мука.

Я бы никогда не завершила книгу к сроку без поддержки и помощи дорогих друзей во время борьбы моей собаки по имени Люк с саркомой мягких тканей. Дмитрий Билгейр, Джеки Боланд, Харриет Ирвин, Патрик Моммэртс и Рене Раветта великодушно помогали с ежедневной транспортировкой Люка в ветеринарную клинику Университета Висконсина-Мэдисона на радиационную терапию. Я также благодарна четырем необыкновенным ветеринарам: Джону Дэлли из ветеринарной клиники в Ривер Валли, Кристин Бёрдже из ветеринарной клиники Университета Висконсина-Мэдисона, Ким Конли из Animal Wellness Center в Силвер Спрингс и Крису Бэссенту, доктору ветеринарии и специалисту по китайской медицине, — за их умение и поддержку в это трудное время.

Все мои друзья из Vermont Valley Vixen должны знать, насколько важны для меня наши ежемесячные обеды: я бесконечно благодарна тому, что живу в сельской местности, наполненной красотой и хорошими друзьями. Мои дорогие друзья — Дэвид и Джулия Эггер, Дмитрий Билгейр, Карен Блум, Карен Ласкер, Бет Миллер и Патрик Моммэртс, — все важны для меня, каждый по-своему, и я счастливая женщина, поскольку у меня такие друзья. Я счастлива от того, что у меня есть две преданные, изумительные сестры — Венди Бэкер и Лизу Пиа, которые, несмотря на разделяющие нас большие расстояния, по-прежнему близки моему сердцу.

Я в долгу перед Мэри Уилсон и Coulee Region Human Society из города Ла-Кросс, штат Висконсин, за их великодушное разрешение использовать фотографии из книги Сьюзэн Фокс «Tails from the Heart» с изображением Кэти Акерман. Я благодарю Франса де Вааля за то, что он щедро разрешил использовать фотографии шимпанзе из книг «Chimpanzee Politics» и «Peacemaking Among Primates». Карен Лондон также заслуживает большое спасибо за свой вклад в раздел иллюстраций к этой книге. Я высоко ценила помощь Захари Соера в научных исследованиях, и он также заслуживает благодарности.

Особое спасибо доктору Сеселии Суарес, ветеринару и консультанту по брачным и семейным вопросам за то, что она великодушно поделилась со мной словосочетанием «По ту сторону поводка», которое также является названием ее консультационного бизнеса. Доктор Суарес проводит семинары и консультации для ветеринаров и персонала ветлечебниц по коммуникации и другим темам, относящимся к человеческой части ветеринарной практики.

Тысячи собак и их владельцев, с которыми я работала, научили меня большему, чем я могу об этом сказать: спасибо, что позволили мне учиться и расти с вами. Я передаю огромную благодарность ряду поразительно талантливых тренеров собак и зоопсихологов, которые годами заряжали меня и тысячи других знаниями и вдохновением: Кэрол Бенжамин, Шейле Бут, Уильяму Кэмпбеллу, Джин Дональдсон, Доне Дафорд, Джобу Майклу Эвансу, Иэну Данбару, Триш Кинг, Карен Прайор, Пэм Рейд, Терри Райан, Пии Силвани, Сью Стернберг и Барбаре Вудхаус. Я перечисляю эти имена с полной уверенностью в том, что на следующий день после того, как книга выйдет в свет, я вспомню еще кого-нибудь — абсолютно необходимого в этом списке. Кто бы вы ни были — спасибо (и мои извинения). Приветствие и наилучшие пожелания Дагу МакКоннелу и Ларри Майллеру, моим любимым ТВ-соведущим на все времена. Я также благодарю Рики Аарона, который, хотя и не научил меня практически ничему по поводу собак, но рассмешил, когда, позвонив, упрашивал упомянуть его имя.

Моя подруга и коллега Нэнси Рафетто заслуживает специальной благодарности за свою прозорливость и смелость: в 1998-м, когда почти никто не знал о существовании зоопсихологов, она объединилась со мной, чтобы основать Dog’s Best Friend Training, Ltd. Оглядываясь назад, я до сих пор поражаюсь тому, как две остепененные дамы, не понимая практически ничего в предпринимательском деле, но — немало — в поведении животных, сумели создать то, что превратилось теперь в процветающий бизнес. Спасибо за то, что была рядом во время этого трудного пути. В одиночку я бы его никогда не осилила.

Признательность и восхищение всем из журнала The Bark (The New Yorker среди журналов о собаках) за их поддержку в написании книги и стремление тонко сочетать прекрасные тексты и замечательные иллюстрации с сочувствием по отношению к собакам и их людям.

Мое самое сердечное и самое особое спасибо моему дорогому другу Джиму Биллингсу, чья дружба, поддержка и мудрые советы в течение последних полутора лет были для меня, как пища и вода.

И в заключение выражаю свою любовь и восхищение Люку, Тулип, Пип и Лесси — четырем замечательным личностям, которые обогатили мою жизнь и расширили ее горизонты так, что я не могу описать это словами.

Введение

В полумраке был трудно понять, что за два темных пятна появились на дороге. Возвращаясь домой после соревнований пастушьих собак, я мчалась по шоссе со скоростью 70 миль в час, пристроившись между фургоном и трейлером. Но когда темные силуэты приблизились, мое состояние умиротворенности испарилось. Это были собаки. Живые собаки, по крайней мере, на тот момент. Словно появившись из диснеевского фильма, старый золотистый ретривер и подросток метис австралийской пастушьей собаки, бродили туда-сюда по шоссе, не осознавая опасности. Несколько лет назад мне пришлось наблюдать, как собака была сбита машиной ударом в голову, и я многое бы отдала, лишь бы стереть эту картину из памяти. Казалось неизбежным, что увиденное повторится.

Я выехала из своего ряда и встала за грузовиком. Мои друзья, возвращавшиеся с того же состязания, ехали прямо передо мной. Они тоже увидели собак. Мы обменялись полными ужасами взглядами и помчались назад — навстречу потоку машин по нашей полосе — по направлению к собакам, которые пересекали полосы движения, как реку во время наводнения. Животные выглядели дружелюбными, привыкшими к общению с людьми. Возможно, они были даже рады увидеть нечто с ногами, а не с колесами. Движение машин по всем четырем полосам было стремительным. Видимость плохая. Шум от машин оглушительным — никаких шансов, что собаки смогут услышать наши голоса. В самое неподходящее время собаки стали поперек перебегать дорогу, направляясь к нам. Мы выбросили руки перед собой, как регулировщики движения, и подались вперед телами, чтобы остановить их. Они остановились — за секунду до того, как грузовик с пивной цистерной должен был их сбить. В какой-то момент мы остолбенели от ужаса. Нас словно придавил груз ответственности: делать только верные шаги или, иными словами, вмешиваться в ситуацию так, чтобы это спасло жизнь животных, а не спровоцировало их смерть.

В следующий раз мы «позвали» собак в промежутке между движением машин, нагибаясь как будто бы для игры и отворачиваясь телом для того, чтобы побудить их подойти к нам. Затем, как только машины следующего потока появились из-за пригорка, мы снова повернулись к собакам и остановили их подобно регулировщикам движения. В противном случае — я была уверена — стремительно мчащиеся машины задавили бы собак. Этот немой танец жизни и смерти продолжился: наши тела, поворачивающиеся назад и вперед — наш единственный способ общения сквозь рев движущихся машин. Казалось, все это происходит со скоростью света: не осознающие опасности собаки направляются к нам, затем останавливаются, потом снова идут к нам, как только мы сами изменяем положение собственных тел, чтобы провести их через поток машин.

Но этого вкупе с везением оказалось достаточно. С помощью только лишь подачи тела вперед с вытянутыми перед собой руками мы могли остановить собак, а смещаясь назад и отворачиваясь, мы могли побудить их двигаться по направлению к нам. Никаких поводков, никаких ошейников, никаких иных возможностей для управления. Просто наше тело говорит собакам — «подойди» или «остановись» — посредством поворота туловища.

Я до сих пор не могу понять, как это им удалось. Но они смогли. До конца жизни буду благодарна тому, что собака так хорошо реагирует на правильные визуальные сигналы.


Все собаки потрясающи в восприятии наших мельчайших движений, и они думают, что каждое из таких движений что-нибудь да означает. Но ведь так считаем и мы, когда задумываемся об этом. Помните тот небольшой поворот головы, который захватывал ваше внимание во время свидания? Подумайте, как незначительно должны раздвинуться губы, чтобы приветливая улыбка сменилась ухмылкой? Насколько должна подняться бровь, чтобы изменить свое послание, читаемое нами на лице — на пару миллиметров.

Может, вы думаете, что мы автоматически распространяем эту общеизвестную истину на наше общение с собаками? Увы, это не так. Зачастую мы не осознаем того, какие движения совершаем в непосредственной близости от наших собак. Похоже, это характерное свойство человеческой натуры: не знать того, что мы делаем со своим телом, не отдавать себе отчет в том, где наши руки или в том, что прямо сейчас мы наклонили голову. Мы посылаем случайные сигналы, точно испорченный светофор, в то время как наши собаки озадаченно за этим наблюдают, вращая по кругу глаза, как псы из мультфильмов для детей.

Эти визуальные сигналы, подобно всем другим нашим действиям, оказывают глубокое влияние на то, что делают наши собаки. Что из себя представляют собаки, и как они себя ведут, определяется тем, что представляем из себя мы, люди, и как мы сами себя ведем. Домашние собаки по определению делят свою жизнь с представителями иного вида — с нами. И потому эта книга для любителей собак, но это не только книга о собаках. Это также книга о людях. Это книга о том, насколько мы одинаковы с нашими собаками и насколько мы отличаемся от них.

Наш вид имеет так много общего с собаками. Если принять во внимание широкий спектр всего животного мира — от жуков до медведей, — то у людей и собак больше сходства, чем различий. Подобно собакам мы вырабатываем молоко для наших младенцев и растим их в «стае». Наши дети должны многому учиться, пока подрастают; мы охотимся сообща, мы даже взрослыми играем в дурашливые игры; мы храпим; мы почесываемся, потягиваемся и зеваем в разгар солнечного дня. Посмотрите, что сказала о людях и собаках новозеландская поэтесса Пэм Браун в книге «Bond for Life»:

«Человечество так привязано к собакам потому, что они так похожи на нас — неуклюжие, ласковые, смущающиеся, легко разочаровывающиеся, стремящиеся к развлечениям, благодарные за доброту и минимальное внимание».

Это сходство позволяет представителям двух разных видов сосуществовать в непосредственной близости, делить друг с другом еду, отдых и даже совместно вынашивать потомство[1]. Многие животные живут бок о бок с другими. Но степень нашей связи с собаками особенно высока. Большинство из нас тренируется со своими собаками, играет с ними, ест в то же время, что и они (и иногда ту же самую пищу), и спит с ними. Работа некоторых из нас до сих пор зависит от собак. Разводящие овец фермеры Вайоминга и специализирующиеся на молочных продуктах фермеры Висконсина нуждаются в собаках не меньше, а то и больше, чем в сельскохозяйственных машинах или высокотехнологичных системах по раздаче кормов. Мы знаем, что собаки обогащают жизнь многих из нас, даря комфорт и радость миллионам людей. Исследования показывают, что они даже снижают вероятность повторного инфаркта миокарда. Нет, недаром мы взваливаем на себя проблемы с линькой, лаем, необходимостью таскать на прогулки совок для уборки экскрементов.

И посмотрите, что мы сделали для собак. Canis lupus familiaris, домашняя собака, на данный момент одно из самых успешных млекопитающих на Земле. И это благодаря тому, что ее судьба связана с нашей. Число собак на планете оценивается приблизительно в 400 миллионов. Многие американские собаки питаются экологически чистыми, натуральными продуктами, посещают собачьих мануальных терапевтов и собачьи центры досуга, сгрызают игрушек на миллионы долларов. Определенно, это успешный вид.

Но между нами имеются и различия. Мы, люди, не получаем удовольствия, валяясь в коровьих лепешках. Обычно мы не поедаем плаценты наших новорожденных. Мы, к счастью, не приветствуем сородичей, обнюхивая задницу друг друга. В то время как собаки живут в мире запахов, мы считаем себя химически неграмотными от природы. Отчасти по причине этих различий люди и собаки часто неправильно понимают друг друга Последствия проявляются в диапазоне от несколько раздражающих до жизненно опасных. В определенной степени это происходит из-за того, что владелец собаки не понимает ее поведение и то, как животные обучаются. Вот почему я поддерживаю всех любителей собак в их стремлении читать больше хороших книг по тренировке. Тренировка собак, оказывается, не столь интуитивно очевидна, но чем глубже человек изучает это дело, тем легче и интереснее оно становится.

Однако это недопонимание в процессе общения происходит не только из-за отсутствия знаний по тренировке собак, но и из-за фундаментальных различий между поведением обоих видов. В конце концов, собаки не единственные животные в этих взаимоотношениях. Мы, люди, на другом конце поводка, тоже животные — с собственным биологическим багажом поведения, который прибыл вместе с нами из путешествия на поезде эволюции. Ни мы, ни собаки не подходим к процессу тренировки с чистого листа. Как собаки, так и любители собак сформированы различной эволюционной историей, и то, что каждый из нас привносит во взаимоотношения друг с другом, начинается с наследства нашей естественной истории. Хотя наше сходство создает замечательную связь, каждый из нас говорит на своем родном языке, и многое теряется при переводе.

Собаки относятся к семейству псовых, включающему также волков, лисиц и койотов. Генетически собаки — просто-напросто волки. У тех и других так много общего в ДНК, что их почти невозможно отличить генетически. Волки и собаки свободно скрещиваются, и их потомки так же способны к размножению, как и родители[2]. Изучая поведение волков, мы узнаем, что хотят сказать собаки, когда прижимают уши или лижут наши лица. Волки и собаки общаются с членами своей стаи посредством того же самого набора поз, передающих подчинение, уверенность или угрозу. Если бы вам довелось увидеть волка или собаку, которые, замерев, низко рычат и смотрят прямо в ваши глаза, вы бы справедливо заключили, что каждое из животных посылает один и тот же сигнал. Итак, собаки в определенном смысле — волки, и изучая волка и его стаю, можно многое узнать о собаке.

Но в другой своей ипостаси — и очень важной — собаки совсем не волки. Домашние собаки не так боязливы, как волки, они менее агрессивны, менее склонны к бродяжничеству и намного лучше поддаются дрессировке. Много ли вы видели людей, сгоняющих овец при помощи помеси волка с собакой? Примите на веру мнение биолога: это не привело бы ни к чему хорошему. На самом деле собаки ведут себя преимущественно, как волки, не достигшие взрослого возраста: волки-питеры-пэны, которые так никогда и не повзрослели. В пятой главе мы поговорим о том, как такое могло произойти. К сожалению, в последние несколько десятилетий популярные представления о волках и собаках чрезмерно упростили проблему их сходства Возможно, это и побудило Раймонда и Лору Коппингеров подчеркнуть различие между собаками и волками в книге «Собаки». В предисловии они пишут: «Собаки вполне могут состоять в близком родстве с волками, но это не означает, что они ведут себя, как волки. Люди находятся в близком родстве с шимпанзе, но это не делает нас подвидом шимпанзе, равно как и не означает, что мы ведем себя, как шимпанзе».

Это напоминает мне известную альтернативу описания стакана: он либо наполовину пуст, либо наполовину полон. Каждое из наблюдений верно, но отражает различные точки зрения. Я лично убеждена в необходимости каждой из них, и потому хочу подчеркнуть, как важно обратить внимание на то, что объединяет и отличает волков и собак. Это справедливо и в отношении нашего собственного поведения. Мы действительно по многим показателям ведем себя, как шимпанзе, зато по многим другим — нет.

На протяжении ряда лет ученые плодотворно «сравнивали и противопоставляли» поведение людей и иных приматов. Всюду — от популярных книг вроде «The Naked Аре» и «The Third Chimpanzee» до научных монографий в духе «Tools, Language, and Cognition in Human Evolution»[3] — ученые на протяжении многих десятилетий смотрели на людей как на приматов. Это ключевой момент в таких дисциплинах, как физическая и культурная антропология, этология и сравнительная психология. И не только в академической науке: племя Оуби из Республики Кот-д’Ивуар рассматривает людей и шимпанзе как потомков двух братьев, а значит, как кузенов. Не слишком плохая биологическая аналогия, особенно с учетом того, что у людей и шимпанзе около 98 % общих генов. По иронии судьбы племя считает, что отцом человечества был красивый брат, а родоначальником шимпанзе — умный.

Мы можем многому научиться, посмотрев на себя как на чувствительных, любящих игры, склонных к драматизации приматов. Собственно, мы такие и есть. Мы можем быть уникальными животными, как минимум, с изумительными интеллектуальными возможностями. Но все равно мы связаны многими законами природы. Наш вид и такие близкие нам виды, как шимпанзе, бонобо[4], гориллы и павианы, унаследовали определенные поведенческие склонности. Да, шимпанзе и бонобо не строят стадионов, не используют самоклеющиеся памятки и не пишут книг о самих себе. Но при всех наших различиях, мы больше похожи, чем непохожи. Например, между шимпанзе, бонобо и людьми есть поразительное сходство в позах и жестах. Все они общаются с родственниками, используя поцелуи, объятия и даже рукопожатия.

Имея в виду наше наследие приматов, я не собираюсь умалять уникальный статус человека. Мы уникальны. Настолько, что имеет смысл вести речь о «людях и животных» вместо того, чтобы говорить о «людях и других животных». Неважно, считаете ли вы, что причина тому — Бог или естественный отбор (или то и другое вместе), — мы настолько отличаемся от всех остальных животных, что заслуживаем право находиться в собственной категории. Но, отличаясь от остальных настолько, насколько есть, мы, тем не менее, существенно связаны с другими животными. Чем больше мы узнаем о биологии, тем более очевидным становится то, насколько мы в действительности близки другим видам. Мы настолько близки к шимпанзе, бонобо и гориллам, что некоторые систематики изменили классификацию, определив всех нас в единое подсемейство — Homininae. Шимпанзе, бонобо и люди, являясь родственными друг другу приматами, — это умные животные со сложными социальными связями, длительными сроками обучения и развития потомства, требующими огромных родительских вложений, и склонные вести себя схожим образом в определенных ситуациях даже тогда, когда мы, люди, этого не осознаем. Например, все три вида имеют обыкновение демонстрировать одни и те же выражения при волнении, использовать громкие звуки, чтобы произвести впечатление на других, и отшвыривают все, что бы ни держали в лапах, когда расстроены. Такое поведение оказывает не малое влияние на наше взаимодействие с собаками, которые, хотя иногда лают и рычат, общаются преимущественно посредством визуальных сигналов, становятся скорее спокойными, чем шумными, чтобы произвести впечатление на других, и слишком сосредоточены на использовании лап для опоры, чтобы делать ими еще что-нибудь.

Есть немало примеров того, как это унаследованное поведение может создавать трудности в наших взаимоотношениях с собаками. Например, мы, люди, любим обниматься. В литературе о приматах это носит название вентрально-вентральный контакт. И шимпанзе, и бонобо тоже любят это. Родители обнимают своих детей, а дети обнимают родителей. Подростки шимпанзе обнимают друг друга, и то же самое делают взрослые шимпанзе, когда улаживают конфликт. Гориллы-мамы и их дети — большие любители обниматься. Я никогда не забуду рассказ биолога Эми Ведер, как она вошла в хижину, в которой детеныш гориллы в ужасе забился в задний угол[5]. Эмми, наблюдавшая горилл годами, идеально воспроизвела звук отрыжки, который гориллы используют для приветствия. Испуганный больной детеныш прополз через комнату, взобрался Эмми на грудь и обнял ее своими длинными руками за туловище. Как потерянному ребенку было естественно обнять свою мать, так и горилле было естественно обнять Эмми, а Эмми обнять ее. Стремление обнять что-то, что мы любим или о чем заботимся, непреодолимо сильно. Попытайтесь убедить девочку-подростка или четырехгодовалого ребенка не обнимать любимую собаку. Как же!

Но собаки не обнимаются. Вообразите двух собак, стоящих на задних лапах, обхватив друг друга передними лапами и прижимающихся мордами и грудью. Наверное, вы не часто видели такое на собачьих площадках. Собаки так же общительны, как и мы: настоящие светские девицы, нормальная жизнь которых невозможна без множества социальных контактов. Но они не обнимаются. Они могут потрогать другую собаку лапой в качестве приглашения поиграть, они могут положить лапу на плечи другой собаки в качестве демонстрации социального статуса, но они не обнимаются. И зачастую недружественно реагируют на подобные попытки со стороны людей. Ваша собственная собака может благожелательно это снести, но я видела сотни собак, которые рычали или кусались, когда кто-либо их обнимал.

Я видела всех этих рычащих собак по той причине, что я специалист по поведению животных — зоопсихолог и консультирую по серьезным проблемам поведения домашних животных. Мой научно-образовательный багаж[6] и приобретенный практический опыт с людьми и собаками привели меня ко взглядам, которые я представляю в этой книге. Для своей диссертации я записывала и изучала звуки, используемые носителями различных культур и языков в общении с рабочими животными. В этом смысле я изучала наш собственный вид так, как изучают любой другой вид животных, беспристрастно записывая и анализируя звуки, издаваемые тренерами животных и хендлерами. Точно так же изучают тоны птичьих песен другие ученые. Такой подход, равно как и длительная тренировка в детальном наблюдении и описании поведения, привели к тому, что я стала обращать такое же внимание на собственное поведение, как и на поведение собак. Преподавание биологии и философии взаимоотношений человека и животного в Университете Висконсина-Мэдисона и участие в качестве ведущей в национальном ток-шоу по поведению животных и советам по уходу за ними «Calling All Pets» постоянно напоминают мне о том, насколько важны наши отношения с другими животными, и в то же время насколько часто наши обезьяньи наклонности создают нам проблемы.

Не менее важно, что мой опыт тренера собак[7], заводчицы и тренера рабочих бордер-колли, участницы соревнований пастушьих собак и сходящей с ума по своим питомцам хозяйки постоянно напоминает мне, как легко мы, люди, допускаем ошибки в общении со своими собаками.

Некоторые истории в этой книге — о моих четырех собаках и нашей общей жизни на маленькой ферме в Висконсине. Другие истории взяты из моих консультаций с обеспокоенными владельцами собак. Я не была удивлена, когда люди начали приходить с серьезными проблемами, часто связанными с агрессией у собак. Когда ты сертифицированный зоопсихолог, специализирующийся на агрессии, на тебя нередко смотрят, как на «последнюю надежду», и ты выслушиваешь драматические истории и встречаешь тяжело травмированных собак. Я потеряла счет числу озлобленных, рычащих, скалящихся, готовых к нападению собак, которых приводили в мой кабинет. Годами я работала в условиях, когда одна маленькая ошибка могла обернуться для меня серьезным ранением. Хотя по-прежнему не могу сказать, что привыкла к этому (время от времени задаюсь вопросом: что, черт возьми, я делаю, зарабатывая на жизнь таким образом!), я была к этому подготовлена. Невозможно жить с животными с острыми, как ножи, зубами и не сталкиваться время от времени с проблемами.

Хотя я знала, что придется работать с собаками, которые попали в беду из-за своих зубов, я не ожидала столкнуться с таким количеством эмоциональных страданий. Почти каждую неделю в своем кабинете я встречаюсь с одним-двумя хозяевами, чье сердце обливается кровью, когда речь заходит о возможной эвтаназии лучшего друга. «Должен ли я убить свою собаку?» Правда заключается в том, что поразительное число проблемных собак можно излечить полностью или сделать безопасно управляемыми, если у хозяев есть к этому способности, и они могут обеспечить подходящее окружение. Но вне зависимости от любых стараний хозяев некоторые собаки настолько травмированы психологически, что представляют собой высокую степень риска. Часть моей работы состоит в поднятии непростых вопросов о том, как сложно найти этический выход, защищая представителей своего собственного биологического вида, и не предавая при этом существо, чувствующее себя членом твоей семьи. Некоторые из этих случаев могли разорвать сердце. И они разорвали мое.

Удивительно, как часто подобные проблемы связаны в неменьшей степени с нашим поведением, а не с поведением собак. Не в том смысле, что хозяева были недостаточно ответственны или внимательны в уходе за собаками или во время тренировки. Здесь я имею в виду более глубокий уровень: уровень, на котором наши естественные проявления как приматов могут вызвать столь же естественные реакции у собак, при том что каждая из сторон думает, будто противоположная посылает определенные сигналы, которых она в действительности не посылает. Мне вспоминаются споры с представителями нашего собственного вида: наши голоса повышаются, пульс учащается, — пока мы внезапно не осознаем, что каждый из нас говорит о разных вещах, и предмет спора, в общем-то, отсутствует. Я уже упоминала, что наша склонность выражать любовь к собаке посредством объятий может привести нас обоих в трудную ситуацию. Собаки часто воспринимают объятия как агрессивные действия, и поэтому защищаются от этого «безумия» с помощью единственного средства, которым располагают, — зубов. Вот в какую ситуацию мы попадаем, всего лишь пытаясь сказать, что любим их.

Я ежедневно сталкиваюсь с подобным взаимным непониманием, когда люди приветствуют собак на улице. Мы, приматы, приветствуем движением головы при приближении, протягиваем свои передние лапы и вступаем в непосредственный фронтальный контакт. Эта привычка настолько сильна, что прохожий подходит к стоящей в напряженной позе и тихо рычащей собаке и наклоняется к ней невзирая на предупреждение ее хозяина: «Пожалуйста, не гладьте мою собаку. Она плохо относится к незнакомым». Мир полон несчастных владельцев собак, безуспешно пытающихся остановить других людей от естественных для тех поступков. Наша устойчивая манера приветствовать друг друга именно так, а не иначе, настолько сильна, что может затмить яркие сигналы «стоп».

Не все эти «трудности перевода» приводят к серьезным проблемам. Чаще мы просто ставим в тупик наших собак или подрываем собственные усилия по их тренировке. Мы приводим собак в замешательство, повторяя слова вне зависимости от того, что делают наши питомцы. Ведь именно такое поведение обыкновенно для шимпанзе и людей, когда они встревожены или возбуждены. Мы упускаем из вида визуальные сигналы, которые посылаем собакам, поскольку заняты составлением длинных предложений. Ведь речь так важна для нашего вида! Мы повышаем голос без всякой видимой причины и чуть что резко дергаем за поводок, когда расстроены, поскольку подобные наклонности присущи двуногим обезьянам.

Концентрация на поведении тех, кто на нашем конце поводка, — не новая концепция в тренировке собак. На самом деле большинство профессиональных тренеров собак тратят очень мало времени на работу с собаками: большая его часть уходит на тренировку людей. Поверьте мне, мы не самый простой вид для тренировки. Задержитесь ненадолго после занятий в собачьей школе и послушайте, о чем говорят тренеры. Не всегда о вашей собаке. Вообще, один из немногих пунктов, на котором сойдется большая группа собачьих тренеров, состоит в том, что людей тренировать куда тяжелее, чем собак. Но не потому, что мы, люди, глупы, и не потому, что не мотивированы. Просто мы — это мы, и точно так же, как собаки жуют и лают по-собачьи, так и мы склонны делать то, что естественно для нас, даже тогда, когда это не идет нам на пользу.

Хорошие профессиональные тренеры собак отчасти хороши потому, что понимают собак, и то, как собаки обучаются. Но они хороши также и потому, что осведомлены о своем собственном поведении. Они научились приостанавливать некоторые из проявлений, свойственные нашему виду, но неправильно воспринимаемые собаками. Это, возможно, не приходит само собой, но в определенной степени это легко, и многому вы можете научиться, читая эту книгу. Постоянное осознание того, как мы ведем себя в глазах наших собак, требует — и еще как — определенных затрат энергии: это забота о том, что мы делаем, которой нам часто не достает. Но как только вы начнете обращать на это внимание, как только вы сконцентрируетесь на собственном поведении вместо поведения собаки, вы автоматически станете для нее понятнее и яснее.

Просто отвернувшись и отходя от собаки, вы можете значительно повысить шансы на то, что она подойдет на ваш зов. Изучение нескольких простых движений поможет вам научить собаку выполнять команды «место» и «лежать» вне зависимости от того, что происходит в комнате. Я не хочу создавать впечатление, что стать замечательным тренером собак легко — это совсем не просто. Я горжусь своими способностями в кинологии настолько, насколько своей докторской степенью, и это говорит о многом. Но кем бы вы ни были — профессиональным тренером собак или просто членом семьи, имеющим любимого питомца — вы можете улучшить взаимоотношения со своей собакой благодаря большей осведомленности о собственном поведении.

Каждый год в университете ко мне подходят несколько студентов, чтобы спросить, как им стать зоопсихологами. Некоторые из них рассказывают, что их интерес вызван главным образом огромной любовью к животным, и в итоге доходят до признания, что они на самом деле совсем не любят людей. Но мы, люди — неотъемлемая часть жизни домашних собак, и у нас не может быть полноценных отношений с домашней собакой без должного внимания к своему биологическому виду. Чем больше вы любите свою собаку, тем лучше вам необходимо понимать человеческое поведение. Хорошая новость с точки зрения биолога заключается в том, что наш вид столь же очарователен, сколь и любой другой. Я настолько же влюблена в Homo sapiens, насколько в Canis lupus familiaris, ибо даже когда мы, люди, идиоты, мы — интересные идиоты. Поэтому я призываю всех вас проявить по отношению к собственному виду такое же терпение и сочувствие, какое мы проявляем по отношению к собакам. В конце концов, собаки, очевидно, очень любят нас, а я, безусловно, считаюсь с их мнением.


Сходство, нас объединяющее, и различия, ставящие в тупик, — это благословение и проклятие в наших отношениях с собаками. Понимание этих совпадений и различий было благословением на шоссе в тот вечер. После того как собаки успешно преодолели полосы дорожного движения, мы вцепились в их ошейники мертвой хваткой, смеясь и плача от облегчения и выброса адреналина. Я позвонила со своего автомобильного телефона на номер ветеринарной клиники, который имелся на брелках у собак. По счастливой случайности ветеринар из клиники как раз в этот момент возвращался с молочной фермы по тому же шоссе, поэтому он подъехал раньше, чем через десять минут. В течение часа он доставил собак домой. Похоже, что юный метис хилера соблазнил пожилого ретривера на эту авантюру. На следующий день я позвонила владельцу собак, и мы оба рыдали: с горя, представляя, что могло бы произойти, и от радости, что все закончилось так, как закончилось.

Собаки живы, потому что нам повезло, потому что собачий ангел-хранитель смотрел в нашу сторону и потому, что мы знали о том, как влияет на собак наше поведение. Обращайте внимание на собственное поведение. Поверьте: ваша собака обращает на это внимание.

Глава 1. Обезьяна видит, обезьяна делает

О важности визуальных сигналов между людьми и собаками

Одно дело — зоопсихологу работать с агрессивными собаками в кабинете, другое — работать с ними на сцене на глазах у пары сотен людей. Во время частной консультации все ваше внимание приковано к собаке, но во время публичной демонстрации ваше внимание поделено между собакой и аудиторией. Важные сигналы могут длиться только десятую долю секунды и не превышать полсантиметра по размерам. Вы можете попасть в тяжелое положение, пытаясь одновременно уследить и за аудиторией, и за проблемной собакой.

Чувства, которые испытываешь, готовясь к выступлению с агрессивной собакой на сцене, можно сравнить с чувствами мотоциклиста-каскадера. Ты тщательно готовишься, чтобы все шансы были на твоей стороне. Ты хорошо высыпаешься ночью, ешь здоровую пищу и заранее тщательно опрашиваешь владельца собаки. Работаешь с хорошими, надежными людьми, на которых можно положиться. И затем несешься по трамплину, надеясь перепрыгнуть через ров.

Мастиф, с которым я работала на одном из семинаров, весил, должно быть, 90 килограммов, а его голова была размером с духовку. На протяжении нескольких последних месяцев он кидался на посторонних, пугая хозяев не меньше, чем их друзей. Постоянно подбрасывая лакомства, я приближалась к нему все ближе и ближе, одновременно комментируя аудитории свои действия. Уголками глаз я заметила, что мастиф выглядит расслабленным, ожидающим очередное лакомство, дышит нормально. Я переключила внимание на вопрос из аудитории, продолжая подбрасывать лакомства, и сделала один шаг ближе. Теперь я была всего в метре от него.

Глаза Доны предупредили меня. Я посмотрела на Дону Дафорд, мудрого и опытного тренера собак, и по ее взгляду поняла, что попала в неприятную ситуацию. Мастиф, стоявший совсем рядом, словно застыл. Я глянула в его сторону, но посмотрела ему прямо в глаза, пусть и на какую-то тысячную секунды — ошибка, к тому же глупая. Непосредственный контакт глазами с нервной собакой — ошибка начинающего, которую вы либо научитесь избегать, либо прощай профессия.

Пес взорвался, как паровая машина из зубов и мускулов, бросившись мне прямо в лицо. Его рычащий лай потряс здание. Я сделала то, что сделает каждый хорошо обученный профессионал в подобных обстоятельствах. Я отступила назад.

Маленькие движения оказывают большое воздействие

Если бы я не посмотрела в глаза мастифу, если бы мой взгляд сдвинулся на какие-нибудь миллиметры влево или вправо, он бы не бросился. Вся эта баллистическая мощь сидела бы, спокойно наблюдая, если бы я сместила траекторию взгляда на полсантиметра. Едва ощутимое изменение в моем поведении привело бы к поразительно наглядной разнице между спокойно сидящим или же бросающимся по направлению к моему лицу девяностокилограммовым псом.

Эта история, быть может, несколько драматична, но такой же эффект незначительных движений лежит в основе каждого вашего взаимодействия с собакой. Собаки замечательно улавливают мгновенные изменения в наших телах и предполагают, что каждое мельчайшее движение имеет смысл. Ваши едва уловимые движения приводят к огромным изменениям в поведении собаки. Если вы хоть что-то усвоите из данной книги, усвойте именно это. Примеры бесконечны. То, как вы стоите — прямо с расправленными или опущенными плечами — может предопределить, выполнит ли ваша собака команду «сидеть». Перенос центра тяжести вперед или назад, почти неощущаемый человеком, собаки замечают не меньше, чем светящуюся строку уличной рекламы. Изменения в направлении вашего туловища настолько важны, что наклон на сантиметр вперед или назад может привлечь к вам испуганную бродячую собаку или обратить ее в бегство. То, как вы дышите — глубоко или, напротив, задерживаете дыхание — может предотвратить драку собак или вызвать ее. На протяжении 13 лет я еженедельно работаю с агрессивными собаками и за это время неоднократно видела, как мельчайшие движения могут иногда разрешить опасную ситуацию — или, напротив, создать ее.

Когда я спросила специализирующуюся на ветеринарии студентку, что она усвоила, проведя со мной две недели, та ответила: «Я никогда не сознавала, насколько важны детали моих действий, насколько крошечные изменения, вроде изменений моего центра тяжести, могут оказывать огромное воздействие на поведение животного». Судя по всему, эта информация очевидна не для всех. Но это странно, — если учитывать важность незначительных движений внутри нашего собственного вида. Вспомните мой вопрос из вступления: насколько должна подняться бровь, чтобы изменить послание, которое мы читаем на лице человека? Подойдите к зеркалу и посмотритесь в него прямо сейчас, если это возможно. Поднимите уголки рта — всего лишь на чуть-чуть — и посмотрите, как это изменило выражение лица. Понаблюдайте за лицом кого-нибудь из семьи и подумайте, как мало оно должно измениться, чтобы передать информацию. Эта информация,которую мы узнаем о других, наблюдая за мелкими движениями на их лицах и телах, определяет наши взаимоотношения. Она, помимо прочего, имеет глубокие корни в нашем обезьяньем наследстве. Виды приматов необыкновенно вариабельны: от стограммовой питающейся соком растений карликовой игрунки до двухсоткилограммовой жующей листья гориллы. Но все приматы очень чутки к визуальным сигналам и все полагаются на зрительную коммуникацию в социальном взаимодействии. Павианы поднимают брови в качестве сигнала умеренно выраженной угрозы. Обычные шимпанзе надувают губы при расстройстве. Макаки резус угрожают с помощью открытого рта и прямого пристального взгляда. Шимпанзе и бонобо протягивают друг другу руки в качестве жеста примирения после ссоры. Для нас, приматов, визуальные сигналы — фундамент социального общения. Так же и для собак.

Наши собаки настроены на наши тела, словно точные приборы. Когда мы думаем о словах, которые используем, собаки, наблюдая за нами, выискивают тонкие визуальные сигналы, которыми пользуются в общении друг с другом. Любая статья или книга про волков описывает десятки зрительных сигналов — ключевых в социальном взаимодействии членов стаи. В книге «Wolves of the World» один из мировых авторитетов в области поведения волков, Эрик Цимен, описывает сорок пять движений, используемых волками в социальном взаимодействии. Для сравнения, он упоминает звуковые сигналы только трижды. Это не значит, что вой и рычание не играют важной роли в социальных взаимоотношениях волков. Еще как играют! Но глубина и разнообразие визуальных сигналов — небольшое поднимание головы, смещение центра тяжести вперед или назад, напряжение или расслабление тела и пр. — у волков значительны, и любое мое реальное взаимодействие с собакой наводит на мысль, что зрительные сигналы столь же важны и в общении собак.

Итак, имеются два биологических вида — люди и собаки, общие черты которых — высокие зрительные способности, высокая социальность и запрограммированность на отслеживание движений представителей своей социальной группы, даже если эти движения весьма незначительны. Что, судя по всему, нас не объединяет, так это следующее: собаки лучше знают о наших едва уловимых движениях, чем мы сами. Если подумать, это логично. В то время как и собаки, и люди автоматически реагируют на визуальные сигналы представителей собственного вида, собакам необходимо прикладывать дополнительную энергию, переводя сигналы с чужого языка. Кроме того, мы всегда ожидаем, что собаки будут делать то, о чем мы их попросим, поэтому у них есть веские причины пытаться перевести наши движения и позы. Но это для нашей же пользы — обращать больше внимания на движения, которые мы совершаем вблизи собак, и движения собак, которые они совершают вблизи нас, ибо вне зависимости то того, намеренно ли мы это делаем или нет, наши тела постоянно поддерживают диалог. Несомненно, было бы здорово, если бы мы знали, какую информацию при этом сообщаем.

Как только вы научитесь обращать внимание на визуальные сигналы между собой и собакой, влияние даже мельчайшего движения станет более чем очевидным. На самом деле, это ничем не отличается от любого спорта, в котором вы тренируете тело совершать определенные движения по своему приказу. Всем атлетам необходимо знать о том, что они делают с телами. То же самое и в тренировке собак. Профессиональные тренеры собак отдают себе отчет в том, что именно они делают со своими телами, когда работают с собаками, чего не скажешь о большинстве владельцев собак, чьи питомцы каждое мгновение пытаются извлечь смысл из меняющихся, как в калейдоскопе, сигналов, исходящих от хозяев.

Собаки, похоже, никогда не теряют пристального внимания к нашим мельчайшим движениям. Я научила своих собак садиться, когда неосознанно сводила руки и сцепляла их на уровне талии. По всей видимости, я совершала это движение, даже не подозревая о нем, когда подзывала собак и готовилась попросить их сделать что-нибудь еще. При этом я в первую очередь часто давала именно команду «сидеть», поэтому собаки быстро смекнули, что сигналу «сидеть» обычно предшествуют сцепленные руки. Они, определенно, сообразили, что могут сэкономить время для нас обоих и выполнить команду сразу. Каждый владелец собак сталкивается с подобными примерами ежедневно. Быть может, ваша собака бежит к двери, когда вы берете свою куртку. Возможно, вы играете с собакой в догонялки, и теперь каждый раз, когда вы наклоняетесь вперед, собака от вас отбегает. Большинство людей делают движение рукой или пальцем, когда просят собаку сесть, даже если не осознают этого. Но собака осознает, и ваше движение — вероятно, наиболее соответствующий для нее намек.

Когда я приступила к профессиональной тренировке собак и их людей, в первую очередь я поразилась тому, что хозяева обращают внимание преимущественно на звуки, которые издают, тогда как собаки наблюдают за движениями хозяев. Это наблюдение побудило меня и двух студентов, Джона Хенсерски и Сьюзэн Мюррэй, поставить эксперимент, который бы помог понять, на что направлено основное внимание собаки, осваивающей новое упражнение: на звук или визуальные сигналы. Студенты учили двадцать четыре шестинедельных щенка выполнять команду «сидеть» как с помощью звука, так и с помощью движений[8]. Каждый из щенков получил четырехдневную тренировку на обе разновидности сигналов, подаваемых вместе, но на пятый день тренер подавал каждый раз лишь сигнал одного определенного вида. В случайном порядке щенок либо видел движение руки тренера, либо слышал слово «сидеть». Мы хотели понять, приводит ли один из типов сигналов — звуковой или визуальный — к правильному ответу. И убедились, что приводит: двадцать три из двадцати четырех щенков показали лучший результат на движение руки, чем на звук, тогда как один щенок реагировал одинаково на то и другое. Как и можно было предположить с самого начала, бордер-колли и австралийские пастушьи были звездами по части визуальных сигналов, выполнив команду в общей сложности в тридцати семи из сорока возможных случаев (и только в шести из сорока при звуковых сигналах). Далматины сели в шестнадцати из двадцати зрительных сигналах, но лишь в четырех из двадцати звуковых. Кавалер-кинг-чарльз-спаниели показали наименьшее различие в реакции на зрительные и звуковые сигналы, выполнив команду в восемнадцати из двадцати возможных случаев на зрительные сигналы, и в десяти из двадцати на звуковые. Если у вас есть бигль или цвергшнауцер, вы не будете поражены, узнав, что эти щенки сели в общей сложности в тридцати двух из сорока раз, когда видели визуальный сигнал «сидеть», и вообще ни разу из сорока, когда слышали акустический сигнал. Это урок на тему: есть ли смысл подзывать своего бигля, когда тот гоняется за кроликом в лесу.

Я осторожна в оценке эксперимента, поскольку такой тип исследований трудно выполнить с надлежащей чистотой. Без полной автоматизации звукового и двигательного сигнала я не могла гарантировать одинаковую их продолжительность. Ранее студенты давали щенкам лакомства из другой руки. Не могло ли это предрасположить последних к концентрации на сигнале, подаваемом рукой? Как мы могли быть уверены в том, что обеспечивали одинаковое «количество» или интенсивность каждого сигнала? Лучше было бы иметь большую выборку щенков и т. д.

Но «тренеры» не были в курсе истинной гипотезы, проверявшейся в этом эксперименте (я сказала им, что она связана с генетикой и полом). При помощи видеозаписей тренировок я выяснила, что движение и звук начинались и заканчивались в промежутке сотых долей секунды друг от друга, и мы упорно работали над тем, чтобы тест вышел настолько чистым, насколько это возможно при данных обстоятельствах. С учетом легкости, с которой собаки постигают визуальные сигналы, и универсального феномена мозга млекопитающих избирательно реагировать на определенные стимулы по сравнению с другими, я предполагаю, что полученные результаты имеют значение. По иронии судьбы, люди часто полны энтузиазма по поводу «замечательных» способностей своих собак постигать сигналы, подаваемые рукой: так, как будто бы это было особенно сложным поведением. На самом-то деле чудом является ответная реакция собаки на ваш голос!

Эй, люди! Я пытаюсь вам кое-что сказать!

Хотя приматы могут хорошо видеть, мы, люди, часто пропускаем сигналы, которые нам посылают наши собаки. Например, на своих семинарах я демонстрирую опыт, в ходе которого ласкаю и хвалю свою бордер-колли Пип за то, что она возвращает мне мяч. Пип — моя диванная бордер-колли, внешне во многом напоминающая дурашливую помесь лабрадора, тогда как на самом деле она чистопородная пастушья собака. Но она любит мячи, как саму жизнь, поэтому, чтобы вознаградить ее за возврат мяча, я воркую с ней и, не скупясь, глажу по голове. Люди наблюдают реакцию на мои старания поощрить Пип и, похоже, действительно удовлетворены результатами. Они удовлетворены настолько, что ставят мне пятерку, когда я прошу их оценить мои старания сделать Пип довольной тем, что она возвращает мне мяч. Но я ставлю себе двойку. Ведь, хотя аудитории нравится слушать мои похвалы собаке и наблюдать, как я ее глажу, сама Пип хочет только мяча. Я повторяю упражнение, на этот раз прося аудиторию обращать пристальное внимание на лицо Пип. Ее реакция становится очевидной, как только вы концентрируете внимание на самой собаке. Она игнорирует мои ласковые слова, отводит взгляд в сторону, пригибает голову, чтобы освободить ее из-под моей руки, подается вперед, устремляясь взглядом, точно лазером, за мячом. Пип не отличается от большинства наших собак, которые любят ласку и похвалы при одних обстоятельствах, но не при других. В конце концов, даже если вы обожаете хороший массаж, захотите ли вы, чтобы его вам сделали прямо посередине важной деловой встречи или в решающий момент напряженного теннисного матча? Почему, вообще, собака, даже та, что больше всего на свете любит, когда ее гладят, должна хотеть этой ласки при любых возможных обстоятельствах своей жизни? Ведь люди — вне зависимости от того, насколько они любят хороший массаж — этого не хотят тоже.

Как только люди научились концентрироваться в большей степени на реакции Пип, а не на своей собственной, аудитория уловила суть. Стремление Пип избежать моей руки так же, как и ее очевидное нетерпение получить мяч обратно, нельзя назвать трудноуловимыми. Но по тем или иным причинам нам, людям, свойственна склонность не обращать внимания на визуальные сигналы, которые посылают нам наши собаки. Сотни клиентов, приходивших в мой офис за помощью, описывали агрессию своих питомцев, словно возникшую «как гром среди ясного неба». Однако уже только из одного разговора с хозяином мне становилось ясно, что собака определенно посылала сигнал: «Прекрати ласкать меня так. Я укушу тебя, если не перестанешь».

Стало клише, что мы любим собак за их «безусловно положительное отношение» к человеку. Каждый, кто знает, как интерпретировать визуальные сигналы собак, понимает, насколько это наивно. Если вы хотите рассмешить до колик в животе группу собачьих тренеров, начните разговор о «безусловно положительном отношении». Гарантирую, умрут от смеха. У моего бордер-колли Кул Хэнд Люка — благородного, преданного Люка, который однажды спас мне жизнь, рискуя своей, — бывает такой взгляд, который можно перевести словом, начинающимся на букву «о». Нет, это не слово «обожаю». Это слово «отстань». Конечно, Люк обожает меня: я в этом полностью уверена. Но это не означает, что он обожает меня каждую секунду своей жизни больше, чем вы обожаете своего любимого человека каждую секунду вашей.

Я думаю, что некоторые из нас убедили себя в том, что наши собаки любят нас постоянно и неустанно просто потому, что мы не очень сильны в чтении их бессловесной коммуникации с нами. Но как только вы начнете проводить свою жизнь с собаками, станет совершенно ясно, что любовь — лишь одна из эмоций, которые они испытывают. Большинство из таких эмоциональных сигналов было бы легко уловить, если бы мы хотя бы уделяли время тому, чтобы просто наблюдать за ними. Многие из визуальных сигналов, посылаемых собаками, не ограничены лишь принадлежностью их биологическому виду: еще в 1872 году Чарльз Дарвин написал об универсальном выражении эмоций у животных, от отвращения через страх до явной угрозы. При этом важно быть осторожным и не перебирать, полагая, что каждое выражение на собачьей морде эквивалентно нашему: усмешка у собаки может быть признаком и страха (хотя это же может встречаться и у людей). Но столь же важно умение тщательно наблюдать за выражением на лицах собак. Профессиональная теннисистка способна увидеть шов на теннисном мяче, который мчится к ней со скоростью 150 километров в час, так же и хороший профессиональный кинолог способен увидеть быстрые, едва уловимые визуальные сигналы, богатые информацией. Каждый может освоить это, необходимо лишь научиться обращать на них внимание.

Полевые исследования в гостиной

Моя научная специализация — этология, наука о понимании поведения животных как результата взаимодействия эволюции, генетики, обучения и окружающей среды. Этология стоит на фундаменте из хороших, надежных наблюдений. Это строгая дисциплина, использующая высокотехнологичные инструменты и математический анализ, необходимые для генетической, психологической и нейробиологической оценок. Но началом служат первичные наблюдения, которым может научиться каждый: следить за животным и записывать, что оно делает. Это звучит просто, потому что все, что для этого требуется — это вы, животное, карандаш и бумага. Не нужны никакие дорогостоящие приборы с мудреными названиями. Если под рукой нет собаки, сойдет любое движущееся животное (включая коллегу по офису, друга или супруга). Просто описывайте, что делают птичка за окном, собака дома или ваш коллега. Будьте конкретны и точны. «Мой пес ходит вокруг» — это неконкретно и неточно. «Мой пес идет медленно, делая примерно один шаг в секунду, держа голову параллельно плечевому поясу, уши расслаблены и наклонены под углом 40 градусов в сторону, но не прижаты назад» — это конкретно и точно. К моменту, когда вы изложите это на бумаге, животное давно уже будет делать совсем другое. Это простое упражнение быстро обернется разочарованием, но в конце концов пробудит в вас восхищение тем, насколько сложным может быть поведение животных.

Одна из моих излюбленных демонстраций на семинарах — просьба к аудитории посчитать вслух всего одну-единственную секунду. Пока они в унисон скандируют «тысяча один, тысяча два…»[9], я подпрыгиваю, верчусь, машу руками, улыбаюсь, хмурюсь, смеюсь и еще бог знает что выделываю. Если снять это на видео и проанализировать так, как это делает зоопсихолог, можно зафиксировать десятки отдельных действий, каждое из которых происходит в промежутке секунды. Секунда — это вечность для зоопсихолога, поскольку многие действия могут производиться менее чем за одну десятую секунды. Хорошее наблюдение — сложная штука, ведь слишком многое может произойти одновременно, чтобы ваш мозг, вообще, мог все это заметить, не говоря уж о том, чтобы записать на бумаге. Из-за того, что многие действия могут происходить одновременно, первое, чему учатся студенты-этологи — это концентрации внимания на одних действиях или участках и игнорировании остальных до наступления более поздней фазы наблюдения. По мере развития наблюдательности становится возможным ухватить больше деталей за то же время, но на самых начальных этапах избирательность оправдывает себя. Совершенствование вашего умения в наблюдении должно привести к улучшению поведения вашей собаки, поскольку то, что вы делаете на глазах у своей собаки, должно быть связано с тем, что делает она. То, что ее движения малозаметны, не означает, что они не важны.

После многолетней работы с собаками, которые кусали меня, если я неправильно прочитывала язык их телодвижений, у меня выработалась иерархия частей тела, за которыми надо наблюдать. Когда я впервые встречаю собаку, мое внимание главном образом концентрируется на ее центре тяжести и дыхании. Подается ли собака ко мне, от меня или равномерно стоит на всех четырех лапах? Выглядит ли она застывшей, дышит ли нормально или слишком часто и поверхностно? Я смотрю одновременно на пасть и глаза собаки — туда, где могу получить множество сведений, — но соблюдая осторожность, чтобы не посмотреть ей прямо в глаза. Хвост тоже важен, но не настолько, насколько выражение ее лица. Кроме того, просто невозможно ухватить сразу все источники информации. Если происходит много событий, к примеру, собака лает, бросается в мою сторону или хуже — стоит безмолвно, пристально уставившись на меня, выдвинув вперед уголки рта, — я, наверное, не буду иметь представления о том, что происходит с хвостом еще несколько секунд.

Спорт предполагает тренировки, не так ли?

Некоторые хозяева замечательно понимают своих собак с самого начала. Это «люди природы» — люди, которые, очевидно, притягивают животных, как магнит — этакие белоснежки в лесу среди лижущих им щеки оленей и птичек, играющих в их волосах. А далее — все остальные, включая меня, которым просто-напросто необходимо учиться понимать животных старым дедовским способом: практикуясь. Один их способов практических занятий — это наблюдение и запись увиденного. Художники и ученые знают это: мы на самом деле не видим нечто до тех пор, пока не просим наш разум перевести это в картинки или слова. Поэтому станьте своим собственным исследователем-приматологом. Возьмите на следующую прогулку с собакой блокнот (сойдет любая бумага с твердой подложкой) и начните наблюдать, описывать, зарисовывать определенные движения собаки. Сконцентрируйтесь на том, в какую сторону подается ее тело, запишите это и попытайтесь набросать картинку. Обратите внимание, выдаются или втянуты уголки ее рта (комиссура), и запишите, когда это происходит, а когда нет. Выглядят ее глаза жесткими или мягкими, когда она приветствует другую собаку? Как меняется движение ее хвоста, когда она видит другую собаку? Похоже ли это на то, что происходит при встрече человека? Концентрируйтесь каждый раз только на одной части ее тела, иначе ваш мозг утонет в информации, и вы не сможете по-настоящему сосредоточиться на конкретном действии. Пытайтесь держать свои записи и зарисовки в одном и том же журнале и почаще перечитывайте то, что написали.

Помимо этого вы можете попробовать записать на видео некоторых собак и раз за разом прокручивать запись в медленном темпе. Вас, вероятно, удивит, как много может произойти за короткий период времени, и как много можно увидеть в замедленном действии. По мере практики ваш мозг усовершенствуется в наблюдении за изменениями в поведении, и у вас выработается то, что называют «поисковым образом» для конкретных позиций. Разовьется способность видеть тонкие изменения, происходящие настолько быстро, что ваши друзья даже и не заметят их. Это позволит вам отвечать на запросы вашей собаки быстрее и адекватнее. Не прикладывая сверх этого никаких дополнительных усилий, вы повысите свою квалификацию тренера собственной собаки, и почти по волшебству она станет лучше себя вести.

Люди как генераторы случайных сигналов

Если мы, люди, понятное дело, весьма медленно реагируем на визуальные сигналы, которые посылают нам собаки, то в отношении сигналов, которые генерируем сами, мы, вообще, абсолютно тупы. Однако наши собаки в этом профессионалы: они замечают почти каждое наше движение. Вот эксперимент, который вы можете воспроизвести, концентрируясь на сигналах, подаваемых вами — осознанно или нет — собаке. Он на самом деле несложен, ибо теперь испытуемый — вы, а собака — наблюдатель. Ваша работа заключается в том, чтобы определить визуальные сигналы, на которые ваша собака выучилась реагировать. Уединитесь с собакой в тихом месте подальше от гвалта других членов семьи и других собак. Стойте расслабленно, но неподвижно и скомандуйте «сидеть», не двигая ничем, кроме губ. Первое, что я замечаю, когда делаю это — как трудно удержаться от лишних движений. Опустили ли вы голову вниз, лишь на чуть-чуть, но в тот момент, когда собака это видела? Подняли ли вы брови на миллиметр? Все эти движения легко улавливаются вашей собакой и могут служить для нее информационными сигналами. Теперь сядьте на пол, перестаньте двигаться, насколько это возможно, и попросите собаку сесть. Затем покиньте комнату и попросите собаку сесть в тот момент, когда она не может вас видеть (подсмотрите через окно украдкой или попросите друга посмотреть, что она делает).

А теперь попросите собаку сесть так, как вы обычно это делаете. Разрешите себе свободно двигаться, позвольте телу делать то, что оно обычно делает. Несомненно, что вы каким-либо образом будете двигаться. Во время этой игры не беспокойтесь о том, сидит собака или нет: я хочу, чтобы вы обращали внимание на свое поведение. Подняли ли вы руку или палец? Шагнули ли вперед? Наклонили ли голову? После того как вы понаблюдаете за собственным поведением, вместо того, чтобы утомлять собаку бесконечными командами «сидеть», подумайте: просматривается ли закономерность в том, при каких движениях она садится, а при каких нет. Экспериментируйте с различными движениями, и вы, вероятно, обнаружите, что ваша собака реагирует на конкретные движения не хуже, а то и лучше, чем на ваш голос.

Это справедливо не для всех собак. Некоторые из них научились игнорировать ваше тело и слушать ваш голос. Наиболее часто я встречала сценарий, когда люди не только сами по себе непоследовательны в двигательном сопровождении своих команд, но и члены их семьи сопровождают эти команды различными движениями. Папа протягивает руку, отдавая команду «сидеть» точно так же, как мама указывает на «место». Печально, что нередко от такой несогласованности в семье страдают больше всего самые умные и склонные к обучению собаки. Из их ушей разве что дым не валит, когда они отчаянно пытаются найти предсказуемый образец поведения в действиях своих хозяев.

Лучший способ обнаружить сигналы, которые вы посылаете собаке, — попросить друга записать вас на видео. Мало кто из нас по-настоящему осведомлен, какие мы совершаем движения во время социального общения. Это одна из причин того, почему, увидев себя на видео, мы можем здорово расстроиться. «Кто этот человек?» — ужасаемся мы, глядя на то, как привычно скребем подбородок или закрываем глаза, когда говорим. Но ваша собака знает намного лучше вас, как и когда именно вы двигаете каждой частью своего тела и, вероятно, обращает больше внимания на эти движения, чем на ваш голос. Попробуйте записать действия всех членов семьи и сравнить, какие движения совершает каждый из вас, когда вы подаете собаке сигналы. Если вы относитесь к большинству хозяев собак, вы начнете удивляться тому, как ваша собака все эти годы могла обходиться без помощи психиатра.

Как только вы будете осведомлены о своих движениях, считайте, что сделали половину работы, необходимой для того, чтобы помочь своей собаке лучше понимать вас. Благодаря постоянной осведомленности о своих движениях, совершаемых на глазах у собаки, можно сознательно выбрать ясные непротиворечивые визуальные сигналы, которые понимает собака. Я помню случай с милым маленьким спаниелем, сигналы хозяйки которого были настолько запутанными, что даже я не понимала, чего она хочет от своей собаки. Женщина обожала собаку, но та была опустошена попытками понять нелепую мешанину сигналов хозяйки. Когда женщина встала, чтобы уйти, ее собачка уселась позади меня и отказывалась сдвинуться с места. И не потому что я такая особенная: многие собачьи тренеры могут рассказать подобные истории. Бедная собака, наконец, нашла кого-то, кого могла понять, и не хотела расстаться с облегчением, пришедшим вместе с ясностью. Этот печальный неловкий момент сменился позднее счастливым воодушевлением, когда моя клиентка начала регулировать движения тела во время общения со своей собакой. Теперь они лучшие друзья, как это и должно быть.

Даже если вы знаете, какой сигнал посылаете, для вашей собаки он может означать нечто другое

Вчера я работала с Митси, помесью терьера, настолько симпатичной собакой, что она могла бы служить персонажем диснеевского фильма. Но ее поведение располагает к себе в меньшей степени. Она боязлива и лает как на высоких людей, которые к ней быстро подходят, так и на стариков с шаркающей походкой: подобная реакция часто сигнализирует о потенциале для агрессии. Прогуливаясь по окрестностям с ней и ее хозяйкой, я попросила трех любителей собак помочь нам: они должны были подбрасывать собаке угощения, проходя мимо. Наша цель состояла в том, чтобы научить собаку, что подходящие к ней незнакомые люди не просто безопасны, но от них к тому же можно получить лакомства. Хотя я объяснила, что следует делать, каждый из мужчин взял угощение в руку и вместо того, чтобы бросить его Митси, попытался подойти прямо к ней, затем наклониться к ее лицу и протянуть руку, чтобы дать ей лакомство. Третий из тех, кого я попросила, не просто наклонился к ней, он, можно сказать, что упал перед ней. Наверно, я должна была обратить большее внимание на то, что мы стояли прямо перед бордюром мостовой.

Но за исключением полета с бордюра действия всех добровольцев были естественным для всех нас — людей. Хотя все из участников выслушали мои инструкции: стоять в трех метрах от Митси и бросать угощение, — и кивнули головой, подтверждая, что именно так они и сделают, каждый попытался подойти прямо к собаке и протянуть к ней руку. Мне пришлось физически блокировать от нее каждого мужчину, поскольку я знала, что подойди они слишком близко, Митси встревожится и выучит абсолютно ложную вещь («Ага, я знала это. Люди действительно опасные существа»). Быстро, но вежливо, насколько это было возможно, я преградила им путь, улыбаясь как идиотка, дабы смягчить эффект от своего поведения. Моя работа учит искусству, как дружелюбно отодвигать людей. Несколько большее вмешательство гарантированно требуется тогда, когда некто, комически имитируя пьяного с шатающейся походкой, в заключение виснет на тебе, как мешок, в тот момент, когда ты пытаешься успокоить Митси: «Хооорррошая девочка, ты хооррошая девочка, — и одновременно другим уголком рта говоришь ее хозяйке: — Уводите собаку, спокойно, но сейчас же!» Это обескураживающее открытие для зоопсихолога и тренера собак, что на поведение других людей так трудно повлиять, но в этом есть определенный смысл. Поскольку мы люди, а не собаки, то не обладаем интуитивным знанием того, как собаки интерпретируют наши действия. Даже тогда, когда мы осведомлены о том, что делаем со своим телом, мы смотрим на происходящее через фильтр приматов, в то время как собаки настроены на собачий канал.

Приветствия: собачий стиль и стиль приматов

Представьте, что идете по улице и встречаете того, кого рады увидеть. Что вы будете делать? Большинство из нас назовут его имя, может быть, помашут рукой, чтобы привлечь внимание, и пойдут прямо навстречу ему. Особенно вежливо по мере приближения смотреть знакомому в лицо, идти прямо на него, глядя ему в глаза и улыбаясь. Когда вы подойдете достаточно близко, то, вероятно, протянете свою руку для рукопожатия или обхватите его тело руками в сердечном объятии. Возможно, вы приблизите свое лицо к его лицу и поцелуете его в щеку. Высшая степень дружественности — заглянуть глубоко в глаза и поцеловать в губы. Ммммм, как сладко и по-дружески! Но все это не годится, если вы собака! Никоим образом! Этот чрезвычайно вежливый подход приматов считается исключительно грубым в собачьем обществе. Вы можете с таким же успехом помочиться собаке на голову.

Приближение по прямой — лоб в лоб — может вызывать опасения у собак, особенно у боязливых, если они встречают незнакомых людей или сородичей. Посмотрите, как две хорошо социализированные собаки здороваются на улице. Самая вежливая из них постарается подойти со стороны, возможно даже под углом в 90 градусов. Они будут избегать непосредственного контакта глазами. С другой стороны, две собаки, стоящие лицом к лицу, глядящие друг другу в глаза — это проблема, большая проблема. Иногда я наблюдаю подобное в случаях агрессии между собаками. В отдельных случаях собаки могут приветствовать друг друга лицом к лицу, но это невежливо и ведет к трениям, а порой и к агрессии[10]. Когда мы по-обезьяньи подходим к собакам по прямой, лицом к лицу, они часто реагируют так, как если бы им угрожали. Я видела, должно быть, более тысячи собак, которые чувствуют себя спокойно, когда вы приветствуете их, стоя сбоку и позволяя им подойти самим, но делают выпады в вашу сторону и агрессивно лают, если вы начнете приближаться к ним по прямой, уставившись им прямо в глаза и протягивая руку к макушке их головы. Вежливые собаки не только избегают непосредственного приближения, но и не приветствуют незнакомых собак, кладя им на голову лапу.

Без преувеличения сотни клиентов со слезами на глазах описывали сценарии, подобные тому, что я рассказывала о Митси. Они идут по улице с собакой, нервно реагирующей на незнакомцев. Незнакомец приближается, двигаясь прямо на собаку. Мой клиент останавливается, недвусмысленно объясняет, что собака боязлива, с незнакомыми трудно положиться на ее поведение и просит: «Пожалуйста, не гладьте собаку!» Незнакомец говорит что-то вроде: «Но почему? — или — о, но я люблю собак», — затем наклоняется, становясь лицом к лицу с собакой, и протягивает руку над ее головой. Собака либо в страхе отступает, убеждаясь в очередной раз, что люди в общении идиоты, либо лает, огрызается или кусается.

Годы, потраченные на то, чтобы помочь боязливым собакам обрести спокойствие радом с незнакомцами, научили меня понимать, насколько в действительности сильна наша склонность к определенной манере приветствия. На начальных стадиях лечения боязливых собак важно, чтобы люди прекратили приближаться задолго до того, как собаке станет не по себе. Но стремление сблизиться с собакой лицом к лицу, протянуть руку и коснуться ее столь сильно, что буквально переполняет некоторых людей. Мы, похоже, просто не можем себя остановить. Эта непреодолимая потребность дотянуться собственными руками не пришла из ниоткуда: протянуть руку и погладить по голове — общий признак привязанности у многих приматов, включая людей и шимпанзе. «Протяни руку и прикоснись к кому-нибудь» — не просто известный в Америке рекламный слоган. Это напоминание о том, насколько глубоко укоренились такие аспекты нашего социального поведения, как действия «протянуть руку» и «прикоснуться».

Я работала с сотней случаев, похожих на случай Митси, и поняла, что не имеет значение ни то, что я скажу, ни то, что человек, с которым я говорю, ответит: двигаться прямо на собаку и протягивать руку во время приветствия настолько укорененное действие, что зачастую вам приходится физически останавливать людей от его совершения. Единственное решение — использовать двух людей: одного с собакой и второго, стоящего за спиной незнакомца и готового встать между ним и собакой, если последний не сможет удержаться от типичного приветствия приматов. Я научилась вежливо блокировать людей, пресекая их чрезмерное приближение и перехватывая протянутые ими руки: я просто бросаю им собачье угощение или мяч, чтобы они их поймали[11]. Точно так же, как обезьяны во время приветствия стремятся протянуть руки, так и мы, люди, похоже, не можем удержаться от попыток поймать нечто, что движется на нас. «Не кинете ли это угощение собаке?» — спрашиваю я, быстро бросая его доброжелательному человеку, приближающемуся по тротуару. Большинство людей настолько захватывает ловля объекта, что они перестают думать о том, чтобы подойти к собаке. Людей можно тренировать, честное слово! Просто это труднее, чем тренировать собак.

Во время приветствия мы, люди, движемся прямо навстречу друг к другу, вытягиваем руку и смотрим своему партнеру в глаза

Собаки, напротив, встречая другую собаку, избегают как прямого контакта глазами, так и прямого приближения, предпочитая при знакомстве вместо зрительного контакта использовать обоняние

Объятия

Протянуть руку собаке — это одно, но обнять — совсем другое. Во введении я упоминала, насколько сильно наше стремление обнимать, и как оно, по-видимому, связано с нашим происхождением. Благодаря стараниям сотен исследователей поведения животных мы знаем, что большинство приматов выражают привязанность посредством «вентральновентрального» контакта (грудь к груди и лицо к лицу), обнимая друг друга и поглаживая по затылку или по плечам. Джейн Гудолл в своем бестселлере «In the Shadow of Man» описывает приветствия знакомых друг с другом шимпанзе, они включают в себя поклоны, пригибание к земле, держание за руки, поцелуи, прикосновения, объятия и поглаживания. Если не считать людей, то главными «обнимальщиками» в мире животных являются шимпанзе и бонобо. Они обнимают друг друга, когда возбуждены, радостны, встревожены или крайне напуганы. Франс де Вааль в «Peacemaking Among Primates» описывает, как необузданно шимпанзе целовались, обнимались и гладили друг друга по спине, когда их выпустили в большой загон под открытым небом после долгой зимы, проведенной в тесных внутренних зимних квартирах. Но они, по всей видимости, точно так же льнут друг к другу, когда нервничают. Те же шимпанзе обнимаются для того, чтобы утешить друг друга после терзающей нервы схватки, которая огорчает всю стаю. Шимпанзе и бонобо к тому же помешаны на поцелуях: они целуются, когда взволнованы; чтобы помириться после социальных трений или драк и когда приветствуют друг друга после разлуки. Многие из нас могут удержаться от того, чтобы не поцеловать свою собаку? Другие приматы вроде павианов и горилл не обнимаются так часто, как люди, шимпанзе или бонобо, однако близкие друзья среди павианов обнимают друг друга, демонстрируя взаимную привязанность, а гориллы проводят много времени в тесном физическом контакте. У всех разновидностей обезьян матери и детеныши проводят продолжительное время во взаимных объятьях, наши дети растут живот к животу и лицом к лицу к нам большую часть своих ранних лет.

По моему опыту больше всего желают обнять и погладить мягкие живые «вещи» девочки-подростки и малыши в возрасте примерно от трех до пяти лет. Я работала с десятками семей, в которых собаки рычали, огрызались или кусали лица милых молоденьких девушек (к счастью, обычно не сильно), когда те обхватывали руками своего любимца. Подобно любым юным самкам приматов ими двигало побуждение прижаться и прикоснуться. Но в то время когда они были переполнены теплыми чувствами и любовью, собаки воспринимали их объятия как грубую, угрожающую демонстрацию доминирования. Пожалуйста, не подумайте, что я защищаю собаку, которая огрызается или кусается — ни в коем случае. Все мои собаки стерпят типичное для приматов поведение, не моргнув даже глазом. Не так давно женщина, посетившая мою ферму, обняла Люка за шею так сильно, что его глаза буквально начали вылезать из орбит, прежде чем я смогла ее остановить. «Хороший мальчик, хороший мальчик», — напевала я, спеша высвободить его из ее борцовского захвата. Он повернул голову и взглянул с несчастным видом, но даже не попытался вырваться.

Но не все собаки так терпеливы. Подобно людям, собаки обладают разными характерами и имеют за плечами различный опыт воспитания, и мы не можем ожидать от каждой собаки, что она будет проявлять ту же вежливость и учтивость, какую мы ожидаем от людей (да и в отношении людей эти ожидания сбываются далеко не всегда).

Собаки обнимаются, только когда самец обхватывает самку во время вязки, или когда самец или самка взбирается на другую собаку, демонстрируя доминирование, или играя со знакомыми собаками. Если собака кладет лапу на шею другой в первые секунды их начального приветствия, она нарушает социально допустимые границы собачьих хороших манер. «Лапа над» — предвестник того, что в этологии собак называют «стоянием над», и совершается подобное действие в контексте установления социальной иерархии. Я действительно вижу иногда собак, которые делают это в первые или почти первые секунды приветствия, но это не обязательно вежливые собаки. Подозреваю, что в собачьем обществе такое поведение столь же грубо, как у нас оттолкнуть человека в сторону, чтобы пройти в дверь первым. Конечно, знакомые собаки проделывают это много раз, но только после того, как подружились и подали визуальные сигналы о том, что хотят играть. Футболисты тоже делают на поле друг с другом то, что никогда не позволили бы себе за его пределами.

Количество людей, которые, очевидно, не представляют себе, как их поведение воспринимается собаками, угрожающе велико. Недавно я наблюдала, как Дэвид Леттерман, мой любимый ведущий ночного телевизионного ток-шоу, был покусан собакой на своей передаче. Он наклонился вперед, глядя собаке прямо в глаза, обхватил ее морду ладонями с обеих сторон и приблизил свое лицо на расстояние нескольких сантиметров от глаз собаки. После этого совершенно случайно он наступил собаке на хвост. Но, вопреки интерпретации Леттермана, не прищемленный хвост вызвал такую реакцию собаки. Еще до укуса я с ужасом наблюдала, как его глаза придвигаются все ближе и ближе к собачьим, и мое сердце колотилось от осознания неизбежности того, что вот-вот должно произойти. Я была так обеспокоена тем, что он будет покусан, что буквально подскакивала в кровати, крича в телевизор, как идиотка, будто Леттерман мог меня услышать. Для нетренированного человека, просто для человека как такового, смотреть собаке в лицо, было доброжелательным, дружественным действием. Точно так же Леттерман приветствует Джулию Робертс, и подобным же образом мы все приветствуем симпатичных нам людей. В собачьем обществе, однако, такие действия могли бы стать сценой из научно-фантастического фильма ужасов. Просто невозможно выглядеть грубее в глазах собаки — разве что подойти и укусить ее. Самый замечательный момент случая с Леттерманом заключается в том, что собака не укусила его раньше. Не судите с высоты приобретенных знаний: помните, что Леттерман вел себя так, как ведет себя человек.

В следующий раз, встретив собаку, которую вам захочется поприветствовать, остановитесь в паре метров от нее, лучше сбоку, чем прямо перед ней, и избегайте смотреть ей в глаза. Подождите, пока собака сама проделает весь путь до вас. Если нет, значит, она не хочет, чтобы вы ее гладили. Поэтому не гладьте. На самом деле, нет особенного смысла ее переубеждать. Хотели бы вы, чтобы каждый встречный незнакомец прикасался к вашему телу? Если собака подходит к вам больше с расслабленным, нежели напряженным телом, позвольте ей понюхать вашу руку, обращая при этом внимание на то, чтобы рука располагалась скорее под, чем над головой животного. Всегда гладьте незнакомых собак по груди или под подбородком. Желая погладить, не протягивайте руку над их головами. Чтобы вы подумали, если бы незнакомое животное размерами с Кинг Конга протянуло свою огромную руку к вашему затылку?

А объятья? Ах, объятья. Я тоже человек и на самом деле иногда просто не могу удержаться, чтобы не обнять Люка или свою пиренейскую горную собаку Тулип размером с пони, доставляя тем самым себе удовольствие. Мои собаки это терпят, потому что мы не чужие; потому что они готовы стерпеть любые глупости, лишь бы привлечь мое внимание; потому что я не делаю этого, когда они взволнованы; потому что они приучились ассоциировать это с приятными вещами вроде массажа, и потому что они сравнительно покорны людям и, вероятно, понимают, что не имеют особенного выбора. Помимо прочего, они знают, кто может достать мясо из холодильника.

Шимпанзе и люди нередко выражают чувство привязанности, обхватывая друг друга руками. Но для собаки передние лапы, поставленные на плечи сородича, как правило, связаны с демонстрацией социального статуса


Нет сомнений, что мастиф на сцене мог укусить меня, если бы хотел. Реакция у собак быстрее, чем у людей, и хотя я отступила, не сомневаюсь, что он мог бы меня схватить задолго до того, как мой мозг приказал телу ретироваться. Но, к счастью, для меня мастиф просто хотел, чтобы я покинула окружающее его пространство, и мне удалось превратить инцидент в полезную часть семинара. У нас с аудиторией состоялась замечательная дискуссия о важности визуальных сигналов. Я стояла к мастифу относительно близко (я не хотела, чтобы он усвоил урок, что бросок на людей заставляет их бежать прочь, но он также не извлек бы полезного урока, находись я слишком близко к нему) и, в конце концов, смогла добиться того, чтобы он стал нормально воспринимать мое присутствие рядом. Его владельцы многому научились в плане того, как управляться и обращаться с огромной собакой, опасной для незнакомцев. А я пошла в этот вечер спать, радуясь, что моя глупая ошибка не привела к худшему, — разве что дала мне почувствовать себя идиоткой. Иногда я думаю, что главная цель собак — напоминать нам, людям, о скромности. Любой тренер собак скажет вам, что они в этом на высоте.

Глава 2. Перевод с языка приматов на собачий

Как ваше тело «общается» с собакой, и как убедиться, что оно говорит то, что вы хотите

Моя клиентка Мэри приехала домой в первый снежный день зимы, укутанная от холода в свою новую длинную куртку. Теплая, мягкая погода, необычная для позднего ноября, быстро сменилась зимним бураном, и, чтобы защититься от ветра, Мэри посильнее натянула капюшон на голову. Она предвкушала радостное приветствие своего сенбернара, который всегда встречал ее в дверях, виляя всем телом, от плеч до кончика хвоста. Барон возбужденно лаял за дверью, пока Мэри открывала ключом дверь. Но как только она вошла в дом, Барон остолбенел. Какое-тонепродолжительное время он, не издавая ни звука, ошеломленно смотрел на хозяйку, а затем с глазами размером с блюдца гавкнул дважды и удрал в ванную комнату, запрыгнул в ванную и съежился.

Было очевидно, что с псом произошло что-то ужасное. Мэри побежала за ним, многократно называя его по имени. Обнаружив его в ванной, она протянула к нему руки, чтобы помочь, и это привело к тому, что пес, в страхе выкарабкавшись из ванной, сбил хозяйку с ног и нашел убежище в стенном шкафу. В течение почти десяти минут Мэри пыталась извлечь его оттуда, беспокоясь по поводу его диковинного поведения. Но все 100 килограммов втиснулись в шкаф и не имели ни малейшего желания сдвинуться с места — даже за лакомством, которым она пыталась выманить его наружу. В конце концов, она оставила все попытки и обескураженная присела на кровать. Ей стало жарко, поэтому она сняла свою куртку с капюшоном и бросила ее на кровать. Мэри вышла из комнаты, чтобы попить воду, и в этот момент Барон вылез из шкафа и потрусил за ней. Удивленная звуком шагов, она повернулась к собаке и тихо позвала по имени. Барон, теперь нежный и милый, вылизал, причмокивая, ее лицо своим огромным розовым языком.

Когда мы позже обсудили это в офисе, Мэри осознала, что Барон впервые появился у нее ранним летом в щенячьем возрасте и сталкивался только с людьми, одетыми максимум в легкие курточки. Он никогда не встречал никого, одетого в зимнюю куртку с натянутым на голову капюшоном. Равно как и не видел никого в шляпе. Он был нормальным дружелюбным щенком, разве что, пожалуй, несколько тихим в присутствии незнакомцев. Его первый в жизни лай предназначался мужчине из курьерской службы, который принес большую коробку. Мэри начала все это понимать, когда я вышла из комнаты и надела большую куртку с капюшоном. Когда я вернулась, Барон, увидев меня, застыл на месте, и пребывал в этом положении, пока я не сняла куртку. Он чуть не вздохнул от облегчения.

Силуэты

Не думаю, что собаки имеют представление о «съемных частях», каким обладаем мы. Если некто приходит в ваш дом в новой шляпе, вы не думаете, что он превратился в инопланетянина. Но собаки полагают именно так, по крайней мере, многие из них. Некоторые собаки лают, отвернув головы, когда их любимый хозяин приходит домой в шляпе с широкими полями, или выпячивают глаза от удивления при виде человека с рюкзаком (или почтальона с сумкой). Если подумать, то возникает вопрос: почему собаки должны понимать, что наши силуэты могут случайно изменяться? Мы знаем, что собаки обращают большое внимание на очертания. Немало собак в моем офисе начинали лаять на силуэт черного кота на стене. Еще больше собак выходили из себя при виде картины с Бо Пип — моей первой пиренейской горной собаки — в натуральную величину. Двух темных кругов (ее глаз) внутри белого овала в форме собачьего лица было достаточно, чтобы начать целый собачий концерт, способный поднять мертвого из могилы. Обычно собаки лают тогда, когда вы меньше всего этого ожидаете. Они поднимают глаза, бог знает почему: мы сидим комфортно… пока вдруг РРРР-РРРАВ не сотрясает стены и не опрокидывает наши чашки с чаем, словно землетрясение. Это просто визуальный образ, но этот визуальный образ предмета для другой собаки означает «собаку».

Итак, что думают собаки, когда видят нас, идущих с огромными круглыми угрожающими глазами (в солнечных очках) и со странными, пугающими наростами на головах (в шляпах) или с опасными, наверняка, продолжениями, растущими из рук или ног (тростями или костылями)? Нет никаких поводов для того, чтобы собаки, пусть и достаточно умные, понимали, что наши очертания (очень важные визуальные сигналы, регулярно используемые собаками для того, чтобы идентифицировать, кто или что к ним приближается) не постоянны, а имеют свойство изменяться. Робкие собаки особенно пугаются вида шляп, огромных пальто или сумок, поэтому если ваша собака, как вам кажется, насторожена в отношении всех странных форм, в которые облекают себя люди, помогите ей, походив дома в шляпе пару недель. Дайте ей привыкнуть к тому, что вы приходите домой с дорожной сумкой или с чем угодно, что, по вашему мнению, вызывает ее беспокойство. Большинство собак в итоге учится игнорировать наше напоминающее способность насекомых свойство изменять облик, но некоторым из них необходима небольшая помощь. Подумайте об этом. Даже я видела такие предметы одежды, которые хотелось облаять.

Когда вы подзываете свою собаку

Несколько лет назад я и мой бордер-колли Люк, находясь на поросших зеленой травой холмах Висконсина, вместе обучались тому, как работать в команде, чтобы разделять небольшую отару овец на две части. На профессиональном жаргоне это называется «разделение», которое в искусстве управления овечьей отарой считается «тройным лутцем»: требуются точный посекундный расчет и такой уровень контроля и сообразительности как от собаки, так и от человека, какой можно найти среди олимпийских фигуристов в парном катании. В момент, когда стадо находится между человеком и собакой, хозяин зовет к себе собаку, чтобы траекторией своего движения она отделила часть овец, а затем просит собаку сконцентрироваться на одной из образовавшихся овечьих групп, чтобы отогнать ее от другой. Люк такой же в этом деле новичок, как и я, несмотря на мой ясный сигнал рукой, все продолжал и продолжал сгонять нету группу овец, которую требовалось. Так продолжалось, пока наблюдение одного опытного загонщика не прояснило ситуацию. «Убедитесь в том, что ваши ноги и лицо направлены в сторону тех овец, которых должен собрать ваш пес». Ну вот. Проблема разрешилась. Будучи приматом, я и указывала, как примат, своей лапой — на овец, которых Люк должен был отогнать. Я, по всей видимости, поворачивала голову и смотрела на Люка в безнадежной попытке повлиять на его следующий шаг. В это время Люк следил за направлением моих ног и лица, которые всякий раз были устремлены в сторону не той группы овец, с которой он должен был работать. Я не обращала внимания на собственные ноги и лицо, и вместо этого была занята самым главным в тот момент: указанием на овец, которых он должен был преследовать. Но Люк не примат, он собака, и как все собаки он имеет обыкновение идти по направлению, которое я указываю лицом, а не рукой (видели ли вы когда-нибудь собаку, которая поднимает ногу и указывает лапой?).

Это этологическое наблюдение ведет к практической рекомендации, как побудить собаку подойти на зов. Наилучший способ — отвернуться от нее и двигаться в противоположном от нее направлении (которое в действительности является направлением «к вам» от того места, где находится собака). Для нас, людей, это настолько непривычно, что время от времени мне приходится брать своих клиентов за рукав и тянуть их прочь от собак, чтобы предотвратить их движения навстречу собаке. Собаки хотят идти тем же путем, что и вы, и для собаки это путь, который указывают ваши лицо и ноги. Тогда как мы, приматы, хотим стоять лицом к лицу с собакой и разговаривать с ней. Взгляните на то, как мы приближаемся к другим приматам: мы идем прямо на них. Но это может быть тормозящим сигналом для собаки. Когда вы приближаетесь прямо по направлению к собаке, то выглядите в ее глазах кем-то вроде уличного регулировщика, останавливающего поток машин. Поэтому, когда вы отдаете команду «ко мне» и идете вперед, ваш голос говорит: «Подойди сюда», а ваше тело: «Оставайся там». Кроме того, если вы идете по направлению к своей собаке, почему бы ей, оставаясь на месте, вежливо не подождать, пока вы не закончите приближаться? Самые мелкие детали вашего приближения могут оказать на нее сильное влияние. Даже небольшой наклон тела вперед может остановить восприимчивую собаку на ее пути. Лучший из известных мне способов подозвать собаку визуальным сигналом состоит в том, чтобы пригнуться, как это делают собаки, приглашая на игру другую собаку, отвернуться от нее и хлопнуть в ладоши. Эта человеческая версия приглашения к игре наиболее близка к сигналу на собачьем языке, который побуждает собаку к вам подойти. В конце концов, среди собак тоже отсутствует сигнал, который бы означал «немедленно подойди сюда». В книгах о домашних собаках и волках нет ничего, что для этих животных могло бы означать «подойди сюда сию же минуту». Я всегда говорю людям, что к выполнению этой команды надо относиться, как к цирковому трюку, а не к чему-то, что стоит автоматически ожидать от хорошей собаки. Хорошие собаки не появляются у нас с врожденным представлением о том, что они должны подбегать, когда вы говорите голосом «ко мне», а телом — «стоп». Кроме того, даже у людей нет сигнала «ко мне». Бросите ли вы журнал на пол и побежите стремглав на зов своего супруга? Не приходилось ли вам говорить: «Одну минуту», когда кто-нибудь пытался привлечь ваше внимание? Будьте уверенны, собаки говорят нам это постоянно. «Минуточку, мне кажется, я чую белку!» «Одну минуту, я обнюхиваю еду. Сейчас подойду». Существует ли повод для того, чтобы ваша собака была от природы более совершенной в послушании, чем вы?

В одной короткой главе не расскажешь всего, что могло бы гарантировать приход собаки на каждый ваш зов. Я обучала собственных собак подходить на зов в те моменты, когда ничто постороннее не отвлекало их внимания (хорошие учителя всегда помогают своим ученикам тем, что начинают с разумного уровня трудности). Я звала с помощью четкого, не меняющегося сигнала вроде «Тулип, ко мне» и в то же время хлопала в ладоши, немного нагибалась вперед, как бы приглашая к игре, поворачивалась в сторону и начинала удаляться. В то мгновение, когда моя пиренейская собака Тулип начинала двигаться ко мне, я принималась за похвалы: «Хорошая девочка, хорошая девочка», — и убегала еще быстрей. Это действие манило ее в мою сторону и в то же время служило наградой — одним из самых любимых занятий — игрой в догонялки. Собаки могут любить угощения и поглаживания, но они любят и хорошую пробежку. И такая возможность является, по всей видимости, чудесной наградой за выполнение команды «ко мне» (если ваша собака перевозбуждена и во время приближения начинает вас покусывать, остановитесь, прежде чем она нагонит вас, повернитесь к ней лицом, изобразите игровой наклон и дайте ей угощение).

Поэтому Тулип, которая любит побегать, научилась тому, что если я ее подзываю, и она оставляет все свои занятия, чтобы подойти ко мне, она получает в награду любимую игру. Часто, когда она подбегает, я бросаю мяч или лакомство позади себя, добавляя для большего удовольствия еще одну игру. Годы занятий в эту игру были вознаграждены недавно, когда взмыленная Тулип преследовала рыжую лисицу, выскочившую из амбара. Тулип мгновенно прекратила преследование, как только я крикнула: «Нет!» — и подбежала, когда услышала «ко мне». Меня до сих пор переполняет чувство гордости и благодарности. Тулип, по размеру напоминающая небольшую овцу и бегающая, словно олень, неслась во весь опор, находясь примерно в метре от лисицы; обе слаломом мчались через деревья к вершине холма. Ее работа состоит в том, чтобы охранять ферму от непрошеных койотов и лисиц, но в заборе была дырка, и я не хотела, чтобы собака оказалась за пределами фермы. Одно дело — заставить бордер-колли прекратить преследование, и совершенно другое — остановить в самый разгар погони пиренейскую горную собаку. Пиренейские собаки вроде Тулип не обязательно лучшие ученики по части послушания: они были выведены, чтобы жить среди овец, охраняя их от хищников, и они славятся своей независимостью. В определенном смысле они — антибордер-колли. Бордер-колли выведены для слаженной работы с человеком. Элементарную команду «сидеть» они превращают в навязчивое упражнение на точность («Сесть? Хорошо, я могу это сделать. Тебе хотелось бы, чтобы я сел так, подавшись немного вперед или, может, лучше назад на пару-тройку сантиметров? Я могу попробовать балансировать на хвосте, это подойдет?»), тогда как пиренейские горные собаки учтут вашу просьбу, но для них это всего лишь просьба.

Пока Тулип была подростком, я разучивала с ней команду «ко мне», должно быть, по пять раз на дню. Я звала «ко мне» радостным, но четким голосом, подкрепляя стимулы для ее прихода поворотом и движением от нее, вознаграждала за приход игрой в догонялки, а затем, когда она догоняла меня, бросала ей мяч или лакомство. Самым замечательным в опыте с Тулип было то, что мы могли извлечь пользу из того, что в нашем доме живет несколько собак. Пару раз в неделю я подзывала одновременно всех собак и давала лакомства первым трем показавшимся. Поскольку на первых порах Тулип всегда отставала, когда я подзывала собак, и реагировала медленнее всех, то продолжала приходить четвертой. «Жаль, Тулип, — говорила я, — у меня закончились лакомства. В следующий раз ты просто должна прибегать быстрее». И она стала прибегать быстрее. Не потому, что поняла, о чем я говорила, но потому, что усвоила: быстрая реакция вознаграждается.

Приведет ли ваш отворот от собаки вместо поворота лицом к ней к тому, что она подойдет к вам в момент, когда гонится за белкой? Не рассчитывайте на это, но если вы не будете забывать поворачиваться к собаке спиной, когда зовете ее, и вознаграждать «догонялками», мячом или лакомством, она будет подходить чаще, чем раньше, гарантированно (считаю, что с учетом данных обстоятельств, весьма полезно сначала научить собаку останавливаться по команде «нет!»).

Недавно я думала обо всем этом, ведя своих бордер-колли в местный собачий парк. Мы гуляли в течение часа, собаки бежали в 5–10 метрах от меня своей фирменной расслабленной рысью, припав к земле. Соблюдая этикет парка, я подзывала своих собак каждый раз, когда видела приближающуюся группу людей или других собак. В тот день было людно, и я подзывала своих собак, должно быть, раз тридцать. Они слушались и всякий раз отзывались, но я задавалась вопросом: что они могли думать о моих повторяющихся просьбах подойти, после которых могли тут же вернуться на прежнее место, туда, где только что были. Бедные собаки, они, вероятно, думали, что люди сошли с ума.

Пространство

Овцы и собаки, помогающие их пасти, научили меня тому, что каждый человек может контролировать поведение собаки, просто контролируя пространство вокруг нее. Бордер-колли делают то же самое все время: они отслеживают и «строят» других животных, к какому бы виду те не принадлежали, контролируя пространство вокруг них с помощью простых перемещений. Охранные собаки не могут надеть на овец или коров поводки и ошейники, поэтому должны контролировать их каким-либо иным способом. Они делают это, блокируя, по их мнению, нежелательный путь перемещения охраняемых животных, и оставляют им легкий доступ к желательному, с точки зрения собак, путь. Это похоже на работу футбольного вратаря: он должен охранять определенное пространство, а не контролировать поведение мяча. Если вы можете это перенять и научитесь управлять пространством вокруг собаки, то сможете прекратить полагаться на поводок и ошейник, чтобы заставить свою собаку делать то, что вам нужно. Не менее важно то, что в этом случае вы сможете перестать наклоняться к собаке для того, чтобы схватить ее за ошейник. Я встречаю слишком много собак, которые прикусывают или кусаются, когда владельцы протягивают руки к их ошейникам. Часто подобное происходит потому, что собака научилась ассоциировать это с резким рывком за поводок, удушьем или с тем, что ее отрывают от чего-то интересного.

Теперь я использую визуальные сигналы для управления пространством всегда, когда нахожусь со своими собаками. К примеру, я скомандовала Тулип «сидеть» и «место», а она приподнимается и обследует крошки кукурузного хлеба, которые я обронила на пол. Если она подается вперед по направлению ко мне и слева от меня, я противодействую ей своим движением вперед, делая один шаг вперед и в сторону — в точности на то место, которое собака вот-вот должна была занять. Я называю это «блокировкой телом». Всего лишь одного перемещения с моей стороны достаточно, чтобы остановить Тулип, чье туловище возвращается назад в изначальную сидячую позицию. Я отвечаю тем, что подаюсь назад, снимая прессинг с Тулип, но при этом готова двинуться вправо или влево вновь, если Тулип предпримет новую попытку. Конечно, чем быстрее вы среагируете, тем лучше. Когда вы станете в этом профи, вы сможете просто подаваться вперед на несколько сантиметров, как только ваша собака начнет первый перенос центра тяжести, чтобы сдвинуться с места. Я получаю отличные результаты, сочетая этологию с основами теории обучения, поэтому, помимо использования подходящих визуальных сигналов, даю собакам лакомство, пока они занимают нужное положение. Я помогаю им оставаться на месте, приближаясь с угощением в правой руке, в то время как левая рука вытянута вперед, словно рука регулировщика движения. Когда я подхожу к собаке, то незаметно подношу угощение прямо к ее рту и затем отступаю назад, продолжая держать вытянутую левую руку в качестве сигнала «место». Собаки усваивают, что «все хорошие вещи достаются тем, кто сидит или лежит на месте» и обретают способность ожидать на месте, которую трудно позабыть.

Я также использую блокировку телом, чтобы помешать непрошенным собакам вскочить мне на колени, запрыгнуть на грудь или станцевать на моей голове, как это пытался проделать один излишне дружелюбный доберман. Поскольку собаки не используют лапы, чтобы отгонять других собак, я начала наблюдать за собаками и волками, чтобы понять, как они распоряжаются пространством вокруг себя. Блокировки телом настолько хорошо известны этологам, изучающим волков, что они обозначили каждую из них отдельным действием: «толчки плечом» и «толчки бедром» наблюдаются в волчьих стаях всякий раз, когда один волк использует плечо или бедро, чтобы отвоевать пространство у другого волка. Фертильные самки, озабоченные сохранением своего лидерского статуса, которое гарантирует им право на размножение, известны свойством выставлять свои бедра в стороны на скорости, зажимая, подобно хоккейному игроку, других самок, чтобы «удерживать их на их месте». Я не предлагаю вам зажимать вашу собаку, ни в коем случае. Но намного проще работать с собакой после того, как вы стали разбираться в пространстве вокруг обоих — своем и своей собаки — и в том, кто (или что) в это пространство может попасть.

«Блокировки телом» выучить несложно, но они, по всей видимости, не даны нам от природы. Что естественно для всех приматов, включая нас, так это отгонять других руками (или передними лапами). Для собаки поднятая лапа может означать подчинение, просьбу поиграть или начало возвышения, имеющего отношение к доминированию, но, очевидно, никогда не означает «уходи прочь». Поэтому я прекратила отгонять собак лапами. Я держу руки сложенными на животе и отгоняю собак плечом или бедром, используя понятный им язык телодвижений. Попробуйте это в следующий раз, когда какая-нибудь пребывающая в чрезмерном энтузиазме собака начнет атаку на ваши колени, в то время как вы пытаетесь расслабиться в кресле. Задолго до того, как она подойдет вплотную, сложите руки на животе и наклонитесь вперед, чтобы блокировать ее плечом или локтем, а когда собака подвинется назад, займите прежнее положение. Большинство собак не сдастся сразу: они попытаются опять — несколько раз. В конце концов, их, возможно, на протяжении долгого времени поощряли, когда они взбирались на колени, даже просто уделяя им при этом внимание. В момент подобной блокировки не лишним будет отвернуться (мы поговорим о важности «взгляда в сторону» чуть позже в этой главе). Самое главное для вас — занять пространство прежде, чем это сделают они, точно так же, как делает это бордер-колли, когда несется стремглав влево, блокируя овцам проход через ворота!

К управлению пространством относится не только необходимое для блокировки территории перемещение из одного места в другое, но и то, насколько вы смещаетесь вперед или назад для контроля над другим животным — или, иными словами, какое «давление» вы оказываете на свою собаку.

Чувствуйте давление

Три барбадосские овцы, живущие на моей ферме, не похожи на большинство овец. Стильно выкрашенные в черный, коричневый и белый цвета, гладкие, как африканская антилопа, они смотрятся потрясающе на фоне по-ирландски зеленой травы в моем маленьком фруктовом садике. Барбадосские овцы и ведут себя иначе, не так, как другие овцы. Быстрые и непоседливые, при малейших признаках опасности они перемещаются, как шарики ртути. Они мчатся стрелой. Они прыгают. Они бросаются с дикими от ужаса глазами прямо на забор или вам на голову, если вы или ваша собака оказываете на них слишком большое давление. Они дикие, взрывные и иногда опасные, и я обожаю их. Адреналинозависимые особы (а кем еще может быть тренер, работающий с агрессивными собаками?), где бы они ни были, не смогли бы помочь этим овцам, их можно только любить. Поскольку они так быстры, вы и ваша собака должны соответствовать им по скорости, иначе можете с ними попрощаться. На одном из соревнований пастушьих собак, где вместо обычных длинношерстных овец принимали участие барбадосские, пять овец были потеряны. Они скрылись в кукурузном поле, и больше их никто не видел — по крайней мере до тех пор, пока через несколько месяцев одну из овец не нашли на заднем дворе многоквартирного дома. Другую обнаружили позже в общественном парке. Специалисты из зоопарка и природоохранной службы были в недоумении: каким образом животное, выглядящее как африканская антилопа, могла оказаться в пригороде Милуоки?

Барбадосские овцы сбежали с этих соревнований потому, что они очень чувствительны к прессингу, куда больше, нежели белые длинношерстные овцы, к чему не привыкли ни собаки, ни их хозяева. Окажи слишком большое давление на стадо барбадосских овец, и ты, возможно, никогда их больше не увидишь. Я не знаю ни одного другого животного, на примере которого можно было бы лучше усвоить эту столь важную идею. Хотя ваша собака, вероятно, постоянно пыталась вам в этом помочь.


Давление тоже связано с пространством и тем, насколько близко надо находиться рядом с другим животным, чтобы начать влиять на его поведение. Хорошие пастушьи собаки точно знают, какое давление нужно оказать на овец, чтобы вынудить их переместиться. Помимо блокирования вправо или влево, собаки должны найти тонкую грань в плане безопасного, с точки зрения овец, расстояния, поскольку стоит им зайти за нее слишком далеко, как овцы будут вынуждены развернуться и сражаться или припустить прямо в ваш новый забор. Эта работа всегда очень ответственна, так как предел допустимого давления изменяется в зависимости от дня, овцы и погоды. Хорошая, надежная собака с врожденным чувством давления ценится на вес золота, потому что она способна переместить овец и коров, не вызывая схватки или паники, аккуратно направляя стадо туда, куда вам нужно. У самых талантливых это выглядит так легко, что и не подумаешь, какие с этим связаны хлопоты, пока не понаблюдаешь за не имеющей подобного чувства меры собакой, которая мчится слишком быстро и приводит стадо в панику. Что касается вашего общения с собакой, это чувство меры настолько же важно, насколько оно важно при обращении пастушьей собаки с овцой. Хорошие тренеры собак знают о давлении все, тогда как плохие тренеры используют его неправильно, создавая тем самым неприятности, которых можно было бы избежать.

Вы тоже отдаете себе отчет о давлении, когда взаимодействуете с представителями собственного вида. Большинство приматов-людей знают пределы давления, которое они могут оказать на чье-либо персональное пространство, чтобы избежать беспокойства этой персоны. Мы все знаем, как это воспринимается с той стороны: если кто-либо приближается к нам слишком близко, мы обычно делаем шаг-другой назад. Другому человеку не обязательно до нас дотрагиваться, чтобы мы почувствовали его присутствие и захотели отодвинуться. Разница между комфортным и дискомфортным расстоянием при общении может быть очень мала; ее можно измерить сантиметрами, а то и меньшими единицами длины. То же самое наблюдается между вами и вашей собакой, равно как и между пастушьими собаками и отарой овец. Конечно, подобно тому, как допустимый предел давления разнится от отары к отаре и от человека к человеку, завися от личных качеств и культурного фона, так он разнится и от собаки к собаке.

Хорошие тренеры собак точно знают, как далеко необходимо податься вперед, чтобы оказать давление на ту или иную собаку, с которой они работают. Вернемся к примеру с командой «место». Если Тулип сказано «место», а она начинает вставать и двигаться вперед и влево от меня, я тоже смещусь влево, чтобы блокировать ее путь, а кроме того смещу свое тело вперед, чтобы блокировать ее движение вперед. Но в момент, когда она берет паузу, я должна прекратить подаваться вперед и «снять давление», вновь подавшись назад. Необходимо как блокировать ее в тот момент, когда она покидает место, так и вознаграждать за возвращение на прежнюю позицию, перестав оказывать на нее давление. Взаимодействие между вами и собакой, этот танец смещения вашего веса вперед и назад, требует некоторого времени для изучения точно так же, как спортивные упражнения или занятия танцами. Мой опыт говорит о том, что хотя люди и легко обучаются оказывать давление, на первых порах они заходят слишком далеко и не снимают его с достаточной скоростью. Вы можете попрактиковаться с людьми и собаками, но убедитесь, что хорошо знаете собаку до того, как сознательно начнете оказывать на нее давление. Каждая собака — это уникальная комбинация генетики и воспитания, но, как и в случае с людьми, большинство собак вписывается в общие категории. Некоторые глуповатые, социально невежественные собаки бросятся на вас вне зависимости от того, насколько осторожны вы были, шагнув к ним в абсолютно правильный момент. Чувствительные, подчиненные собаки попятятся назад от того, что вы всего лишь наклоняетесь вперед, — даже если вы находитесь в нескольких метрах от них. И вы, определенно, не захотите пробовать свои умения на вспыльчивых, борющихся за свой статус собаках с агрессивными наклонностями, поскольку те могут перейти в атаку и укусить вас.

Направление, в котором смещается тело собаки — вперед или назад — важнейшая информация для зоопсихолога. Собака может рычать, когда я встречаю ее в коридоре, но, если ее тело хотя бы немного смещено назад, я знаю, что она настроена скорее на защиту, чем на нападение. Не имеет значения, как сильно она рычит и скалит зубы, опасность невелика, если я не окажу на нее давления. Я гораздо более обеспокоена по поводу тихой собаки с напряженными лапами, которая стоит безмолвно, лишь немного сместившись вперед, и смотрит мне прямо в глаза. Собаки, которые меняют направление смещения тела то вперед, то назад, находятся в двойственном положении, разрываясь между желанием напасть и желанием ретироваться. Вы можете выяснить массу всего о собаке, научившись определять направление смещения ее тела. Как только у вас в голове возникнет «шаблон», вы обнаружите, что видите его всюду, например, у маленькой шелти, которая опускает плечо и немного подается назад, когда, забывшись, вы касаетесь рукой ее головы. Вы видите это на площадке для выгула, когда две собаки приветствуют друг друга: одна собака подается вперед, а другая смещается назад. Это бросается в глаза, словно огни рекламы, и вы удивляетесь, как раньше могли этого не замечать.

Конечно, наши собаки точно так же заняты чтением нас, как мы — чтением их. Если вы, приветствуя незнакомую собаку, научитесь немного смещать туловище назад, то, как правило, будете добиваться того, что собака не воспримет вашу позицию как угрожающую. Когда вы слегка отклоняетесь вбок, перемещая центр тяжести на заднюю ногу, вы избавляетесь от того, что этологи называют «намеренным движением» вперед. Собаки могут читать это так же, как мы доску объявлений. Это смещение не обязательно должно быть ярко выраженным, оно может быть едва уловимым для тех, кто об этом не знает. Конечно, захочется сделать прямо противоположное, когда работаешь с каким-нибудь глуповатым псом, который весь состоит из языка и лап и носится как одержимый, игнорируя все твои команды. Тогда специально двигаешься вперед, занимаешь пространство и используешь свое тело, чтобы продемонстрировать намерение установить контроль перед тем, как дать команду «сидеть».

Читайте по моим губам

Сэнди — кокер-спаниель золотистого окраса, кудрявый, словно королева красоты среди маленьких девочек, инфантильный и мягкий, как куколка. Однако в моем кабинете он стоял, будто кавалерийский офицер — натянутой струной, подав туловище вперед, словно перед схваткой. Твердым, как кремень, взглядом он впился в свою хозяйку. Она пришла ко мне потому, что Сэнди кусал ее — и не однажды, а много раз. Это были не покусывания, а глубокие и обширные укусы. «Множественные преднамеренные нападения», как их называют, когда собака кусает еще и еще и причиняет серьезные повреждения. Во время последнего — и самого тяжелого — инцидента Сэнди добрался до предплечья хозяйки, сделал несколько сильных укусов и, в заключение, вцепился мертвой хваткой в ее ухо. Женщина жила одна, и ей потребовалось много времени, чтобы оторвать от себя собаку. Ее рука была сильно поранена, но еще более глубокая рана осталась в ее сердце. Она любила Сэнди больше жизни, и я не сомневаюсь, что собака любила ее тоже. Большую часть времени.

Пес уставился на хозяйку, я подозреваю, для того чтобы побудить ее встать и достать ему что-нибудь из корзины с игрушками. Еще в начале нашей консультации он подходил к этой корзине, смотрел на хозяйку, а затем вновь смотрел на игрушку. Хозяйка привстала, чтобы принести ее ему. Корзина была низкой, открытой и легко доступной. Ничто не мешало Сэнди самому достать игрушку, кроме очевидного желания, чтобы за него это сделала его владелица. Я посоветовала, чтобы она позволила сделать это ему самому. Женщина объяснила, что всегда достает Сэнди игрушку, когда он просит. Я повернулась посмотреть на Сэнди, который, медленно виляя хвостом, продолжал стоять позади корзины, и теперь пристально смотрел на хозяйку. Та покачала головой и неуверенно сказала: «Нет, Сэнди, достань ее сам». Как только она это сказала, по обыкновению мягко, уголки его рта вытянулись вперед миллиметра на три (это представляется вам микроскопическим движением? Достаньте линейку и передвиньте палец на три миллиметра. Теперь вас, вероятно, удивит, сколь заметным может быть такое движение).

Это незначительное движение было для меня чем-то вроде мерцающей строчки неоновой рекламы. Благослови его чертово маленькое сердце за то, что я получила сигнал предупреждения. Я сумела вовремя бросить мешочек с бобами на пол перед Сэнди, чтобы избежать его броска на хозяйку. К моменту, когда перед ним приземлился мешочек, его взгляд был тяжел и губы полностью выдвинуты вперед, а готовые вцепиться зубы обнажены. Поскольку я заметила, что уголки его рта (комиссура) выдвинулись вперед, я смогла предугадать его следующее движение и остановить собаку прежде, чем она в очередной раз вцепится в хозяйку. В последующие месяцы Сэнди многому учился по части терпения, а его хозяйка — по части того, как стать доброжелательным лидером. Она также училась наблюдать орлиным взором за уголками рта своей собаки.

Надеюсь, что у вас нет таких же убедительных причин, как у хозяйки Сэнди, учиться читать сигналы своей собаки, но уголки ее рта могут многое сказать вам о том, что происходит внутри ее мохнатой головы. Это справедливо не только по отношению к собакам. Мы, люди, в улыбке отводим нашу комиссуру назад, и разумно предположить, что у собак, как и у людей, за этим стоят базовые эмоции. Отведение комиссуры назад означает у собак подчинение или страх. Иногда это имеет сходное значение и у людей: некоторые исследователи полагают, что человеческие улыбки произошли от гримасы подчинения, которую можно наблюдать у многих видов приматов. Все мы знакомы с радостными улыбками, но подумайте обо всех тех виденных вами улыбках, которые в определенной степени были связаны с нервозностью. Возможно, вам, как и мне, доводилось улыбаться, совершенно того не желая, например, в те моменты, когда вы ожидали результатов экзамена или когда заискивающе просили чиновника о помощи в разрешении вашего вопроса. У приматов тоже имеется подобное выражение лица: что-то напоминающее нервозную или подчиненную «улыбку», которая обозначается специальным термином «открытый рот, обнажающий зубы» и ассоциируется с дружественным социальным контактом. Неудивительно, что это наблюдается намного чаще у видов с относительно свободными социальными отношениями, нежели у видов с жесткой иерархией доминирования. Я бы отметила, что в определенном смысле улыбка может означать и то, и другое (заискивание и дружественный социальный контакт). Ведь социальная подчиненность редко ассоциируется с недружественной агрессией, а потому улыбка может сигнализировать незнакомцу о том, что вы не намерены причинить ему никакого вреда.

Приматы (включая людей, шимпанзе и макак резус) тоже могут подавать другим сигналы явной угрозы, вытягивая вперед комиссуру, но мы также можем выдвигать углы рта вперед и в выражении восхищения или приятного сюрприза (представьте свое лицо, когда вы общаетесь с младенцем или своей собакой: ваши брови поднимаются, глаза расширяются, а рот округляется с уголками, выдвигающимися вперед, как это происходит в момент произнесения «О-о-о!»). Но у собак это обычно знак нападения и его называют «агонистической гримасой». Любая собака, которая лает на меня с подобной формой губ, удостоится моего полного внимания. Это не собака, настроенная на оборону, это собака, готовая и желающая подкрепить свою угрозу действием — не с опаской, но с уверенностью.

Один из способов, которым я оцениваю темперамент собак, состоит в том, чтобы дать им игрушку, начиненную едой, а затем следить за уголками рта, когда начинаешь эту игрушку отбирать (теперь, благодаря блестящей идее тренера собак, консультанта приюта и замечательного докладчика Сью Стернберг, я делаю это с помощью искусственной руки). После десятилетия самозащиты с помощью реакции и способности к чтению собак, я была в восторге от возможности отправить свою руку на покой и «нанять» замену. Это, однако, все еще потенциально опасно, поскольку нет никаких гарантий, что какая-нибудь собака не доберется вверх по искусственной руке до моей настоящей руки или до самого лица. Словом, как говорят в таких случаях в рекламных роликах: «Все трюки выполнены профессионалами. Не пытайтесь повторить их дома».

Когда я смотрю на рот собаки, я обращаю внимание не только на то, смыкает ли она челюсти и скалит ли зубы, но и на уголки рта: выдвинуты ли они вперед или отведены назад. «Вперед» — имеет отношение к собакам, борющимися за статус, которых вы едва ли захотели бы завести, живя в семье с тремя маленькими детьми. Комиссуры, отведенные в защитной гримасе назад, даже тогда, когда собака на меня рычит, означают, что собака озабочена обороной и опасается или потерять свою еду, или чего-либо, что может вот-вот произойти. Каждая из таких собак способна укусить, но важно узнать по возможности больше о ее внутреннем состоянии до того, как дать прогноз и разработать план реабилитации. Если ваша собака внушает вам опасения подобного рода, с вашей стороны было бы разумно обратиться к опытному и гуманному тренеру или специалисту по психологии собак, который может помочь с индивидуальным планом лечения.

Драться или не драться?

Типичная ситуация непонимания между людьми и собаками возникает, когда хозяева позволяют своим находящимся на поводке собакам поприветствовать незнакомую собаку. Люди часто волнуются по поводу того, поладят ли собаки друг с другом, и если наблюдать за ними вместо собак, часто замечаешь, что люди задерживают дыхание и округляют глаза и рты, демонстрируя состояние боевой готовности. Поскольку такое поведение выражает в собачьей культуре наступательную агрессию, я подозреваю, что люди непроизвольно посылают в эфир сигналы напряженности. Если усилить это натягиванием поводка, как это делают многие хозяева, можно и в самом деле побудить собак к нападению друг на друга. Только подумайте: собаки в обстановке напряженного социального контакта, окруженные поддержкой своей человеческой «стаи», с людьми, формирующими вокруг напряженную, пристальную, до задержки дыхания, атмосферу. Не могу сказать, сколько раз я наблюдала собак, которые сначала кидали взгляд на застывшие лица своих хозяев, а затем, рыча, бросались на другую собаку. Вы можете избежать многих собачьих драк, расслабив мышцы лица, улыбаясь глазами, медленно дыша и отворачиваясь от собак, вместо того, чтобы наклоняться вперед и лишь усиливать напряженность.

Смотрите в сторону

И люди, и собаки отворачивают головы от себе подобных по разным причинам, многие из которых являются общими для обоих видов. Приматы, такие как люди, шимпанзе и гориллы, часто отворачивают лица, чтобы избежать социальных конфликтов. Приматолог Франс де Вааль подчеркивает важность уклонения от контакта глазами во время напряженных социальных ситуаций и его восстановления во время примирения у людей и шимпанзе. Ширли Струм описывает, как павианы анубисы отворачивают лица, чтобы держаться в стороне от конфликта с другим индивидом. Важный принцип в коммуникации между приматами, очевидно, следующий: если мы не видим друг друга, то не можем начать драки друг с другом.

В моей работе с собаками, агрессивными к сородичам, все мои бордер-колли играют роль опытных помощников. Я могу вывести их из офиса без ошейников и благодаря их натренированности быть уверенной в том, что они остановятся, сядут, лягут, встанут, двинутся вперед или назад по команде в то время, когда я сосредотачиваю внимание на проблемной собаке. Я никогда не учила их отворачивать голову в сторону, когда собака лает на них или делает выпад в их сторону. Однако они делают это, и я бесконечно благодарна им за этот эффективный способ снять напряжение. Недавно ко мне на ферму привели тридцати пяти килограммовую собаку, чтобы сделать ее поведение с другими собаками менее грубым. Абби лает и бросается на каждую собаку, которую видит, и мы работали над обучением ее более вежливой реакции. Люк спокойно сел у дома, как ему было сказано, и когда Абби бросилась на него (надежно удерживаемая на поводке на приличном расстоянии от Люка), медленно повернул голову в сторону, как будто отклоняя всю ее энергию волнения в сторону. Тюрид Ругос, тренер собак из Норвегии, называет поворот головы в сторону «сигналом примирения», и я согласна, что этот жест оказывает примиряющий эффект на собаку, которая его видит (хотя не думаю, что собаки обязательно делают это сознательно, чтобы успокоить других собак)[12].

Мы, люди, можем сознательно делать то, что исследователи волков называют «взглядом в сторону»: поворачивая головы в сторону, когда знакомимся с новой собакой или чувствуем возрастающую напряженность. Также можно приподнять голову вверх, чего никогда не совершит собака, находящаяся в напряженной готовности к нападению. Многие млекопитающие задирают голову, чтобы собрать побольше информации об окружающей обстановке, и они почти всегда делают это, когда интересуются чем-то, находясь в относительно расслабленном состоянии. Задрав голову, вы пошлете собаке сигнал о том, что расслаблены, который, соответственно, может снизить ее напряжение.

Поворот головы в сторону не только снимает напряженность. Как и в случае с улыбкой, он может иметь несколько значений. Моя пиренейская горная собака Тулип смотрит в сторону каждый вечер, когда заискивающая Пип подобострастно выпрашивает ее внимание. Пип ложится на бок, размахивает хвостом, держит голову низко, растягивает губы в заискивающей улыбке, подползая к Тулип, чтобы вымолить внимание альфа-самки. Такая глава стаи, как Тулип, редко снисходит до того, чтобы удостоить Пип внимания, которого та ищет. Тулип приподнимает свою квадратную голову, нюхает воздух и отворачивается от Пип. Собаки более низкого ранга ищут контакта, но собаки высокого статуса решают, удостоить их аудиенции или нет. Иногда Тулип снисходит до того, чтобы повернуться и обнюхать морду Пип (во время чего та явно тает от удовольствия). Но по большей части Тулип продолжает игнорировать Пип, поката не сдастся и не уйдет восвояси.

Что тогда должна думать ваша собака, если каждый раз, когда она к вам подходит, вы моментально бросаете все, что делали, и отвечаете лаской и вниманием? Кто расставляет приоритеты у вас дома? Ведь так просто натренировать собаку требовать вашего внимания. Это то, что вы неосознанно делаете, если каждый раз отвечаете на просьбу (или требование) вашей собаки, обращенную к вам. Спросите себя: чему она научится после этого? Возможно тому, что она всегда будет чувствовать себя важнее чего угодно, чем заняты вы. И наоборот: самые большие проблемы может создать то, чему некоторых собак не учат. В своем кабинете я регулярно имею дело с собаками, которые, точно двухлетний ребенок, просто не умеют справляться с разочарованием. Они всегда получали все, что хотели, но подобно любому ребенку, в конце концов, должны научиться переносить разочарования и отказы, однако не располагают опытом того, как с ними справляться. Недовольство и разочарование — распространенные причины агрессии у собак и любых других млекопитающих. Если хотите, чтобы ваша собака стала воспитанной домашней собакой — частью вашей семьи — вам следует растить ее так же, как любого ребенка, и учить, как переносить невозможность немедленно получать нечто желаемое.

Если ваша собака настойчиво требует, чтобы вы ее приласкали, когда вы заняты другими делами, прервите ваш визуальный контакт. Можно использовать тело, чтобы отогнать ее посредством «блокировки телом» (не забывайте о том, что не нужно использовать руки) или отвернуться (с приподнятым подбородком) в манере благожелательного королевского отказа. Изумительно, как быстро собаки уходят, когда мы прерываем с ними визуальный контакт. Так же удивительно, как трудно это дается нам, людям, когда мы пытаемся заставить собаку сделать что-либо. Все инстинкты побуждаютнас смотреть на собаку, подобно тому, как это делают приматы, когда пытаются установить непосредственную связь с другим членом стаи. И тем не менее, самое эффективное выражение лица, которым мы пользуемся, сами того не замечая, в общении с представителями собственного вида, — это то самое немного высокомерное и недоступное выражение лица, какое можно наблюдать, когда мы отворачиваемся в отказе. Это работает как с собаками, так и с людьми. Честно. Собаки могут недооценивать вас точно так же, как кто-либо в вашем социальном кругу, а большинство из нас терпеть не могут, когда их недооценивают. Возможно, от недооценки знакомых людей вам не избавиться, но вы не должны терпеть это от своей собаки.

Эти хозяева, чьими действиями руководят лучшие намерения, делают то, что предпринимает большинство из нас, желая подозвать собаку: тянут за поводок, повернувшись к собаке и глядя ей прямо в лицо. Каждое из этих действий необычайно эффективно — в том, чтобы убедить собаку оставаться на прежнем месте

Эрика демонстрирует правильный способ сделать так, чтобы собака пришла на зов: она движется в том направлении, в каком хотела бы видеть движущейся Тулип, улыбаясь и хлопая в ладоши, как если бы это было забавной игрой

Люди не единственный вид животных, выражающий чувство привязанности взаимными поцелуями, Шимпанзе и бонобо — эксперты мирового уровня по части поцелуев

Огромное количество собак любит облизывать лица людей, которых они хорошо знают, но несмотря на это многие из них избегают прямого зрительного контакта и предпочитают приближение сбоку. Большинство собак высоко ценят аналогичную вежливость и любезность со стороны людей и особенно незнакомых

Глава 3. Разговаривая друг с другом

Как по-разному используют звуки собаки и люди, и как изменить способ, который используете вы, чтобы добиться лучшего взаимопонимания с вашей собакой

Была весна, и моя пиренейская горная собака Тулип пребывала в экстазе. Каждая унция ее огромного тела вибрировала при виде дохлой белки, жадно впитывая запахи, исходящие от этого природного объекта утилизации. Одурманенная запахами Тулип, должно быть, слышала мой оклик, поскольку все же на мгновение повернула голову в мою сторону, а затем вновь вернулась к тому, что было действительно важным в жизни — наполнением своей длинной белой шубы этими дивными запахами. Тулип ценит возможность хорошенько вываляться в дохлом животном не меньше, чем я обожаю долгое пребывание в ванне с лавандовой пеной. Как часто мне доводилось наблюдать ее, развалившуюся на спине в состоянии приятной истомы, с широкой улыбкой на лице втирающей в свою шкуру экстракт дохлых белок или коровьих лепешек, мертвой рыбы или фекалий лисиц.

«Тулип!» — крикнула я снова и подошла к ней поближе. На этот раз она и ухом не повела. Ни малейшего признания моего присутствия. Однако теперь мой оклик прозвучал громче, поскольку я начала выходить из себя, раздраженная тем, что стою под проливным дождем, промокшая, и все потому, что моя громадная мокрая пиренейская собака меня игнорирует. Примерно через полчаса я ожидала гостей на изысканный обед. Не хотелось бы, чтобы он прошел в компании огромной мокрой собаки, пропахшей дохлятиной. И все же Тулип не вывалялась в хлюпающей под ней массе, потому что я пришла в себя и перестала быть владельцем собаки, а стала тренером животных. «Нет», — сказала я в этот раз спокойным, но низким, как земля, голосом. Тулип перестала нюхать и повернула свою огромную квадратную голову, чтобы посмотреть на меня. «Тулип, ко мне!» Это «ко мне» получилось как радостное приветствие соседа, которого приглашаешь на кофе. Быстро посмотрев на сокровище под собой, Тулип развернулась, как танцор, и подбежала ко мне. Мы вместе направились к дому, и я позволила ей еще раз испачкать многострадальные полы, пока мы неслись к холодильнику за любимыми лакомствами Тулип.

Тулип сделала точно то, что я просила ее в самом начале. «Тулип», — сказала я тогда, имея в виду «ко мне», но просто произнося ее имя и ожидая, что она поймет, о чем я ее прошу. Она вежливо признала мое присутствие, по-собачьи сказала что-то вроде: «Ух, погляди! Я нашла мертвую белку, и в ней есть личинки», и вернулась к тому, что делала, пока я ее не прервала. Повторный оклик по имени дал ей не больше информации, чем первый. Но когда я ясно довела до нее, чего я хотела, она сделала точно то, что я попросила. Тулип выучила, что «нет» означает «не делай того, что делаешь в этот момент», и что «Тулип, ко мне» означает «пожалуйста, перестань делать то, что делаешь, и немедленно подойди ко мне». Она сделала это, как только я взяла себя в руки и сказала ей, чего от нее хочу. Поскольку я зоопсихолог, профессиональный тренер собак, и моя диссертация была посвящена звуковой коммуникации между тренерами и их служебными животными, вы могли бы подумать, что у меня в этом плане все схвачено. Но здесь ловушка: я человек.

Извините, вы говорили со мной?

Если что и характеризует людей как вид, так это речь. Ученые на протяжении длительного времени ставили вопрос о том, что отличает людей от обезьян вроде шимпанзе или бонобо. Мы начали в XIX веке с длительного списка ответов, включив сюда использование инструментов, альтруизм, социально-политические системы и язык, и это лишь небольшая часть списка. Чем больше мы узнавали о наших ближайших сородичах, тем короче становился этот список. Вот, что писал Джон Митани в своей книге «Great Ape Societies» в 1996 г.:

«Продолжающиеся исследования в неволе и в естественных условиях существенно уменьшили бывший некогда длинным список свойств, которые можно использовать для различия африканских обезьян и человека, и по мере этих исследований становился все более и более ясным тот факт, что уникальность человечества может зависеть от единственной характеристики, а именно нашей способности использовать речь и язык».

И, мама родная, мы используем речь! Живые, дышащие, словесные пулеметы, мы непрестанно разговариваем с нашими собаками. Это настолько непреодолимо — разговаривать с собаками, — что я и любой из профессиональных тренеров, которых я знаю, разговариваем с глухими собаками, даже когда знаем, что они не могут нас услышать. Попытка не разговаривать настолько нас отвлекает, что просто мешает делу, поэтому мы все равно продолжаем говорить. Использование речи в такой степени присуще нашей натуре, что люди с расстройствами слуха придумали язык жестов, укомплектованный собственной грамматикой и синтаксисом. Дети, растущие без присмотра взрослых, создают свои собственные примитивные языки. Всеми людьми, вне зависимости от культуры и физических возможностей, очевидно, движет желание использовать язык для коммуникации. Речь в действительности играет для нас настолько огромное значение, что часто мы забываем о больших возможностях языка телодвижений.

Даже у шимпанзе и бонобо нет словесного языка, который приближался бы к нашему изощренному использованию звуков. Многие биологические виды — от китов до воронов и пчел — имеют сложные системы коммуникации, но ни один из видов не использует звук с изощренностью людей. Десятилетия исследований показали нам, что обезьян можно научить использованию визуальных символов, чтобы передавать сравнительно сложную информацию, и что серый африканский попугай по имени Алекс научился говорить десятки слов и отвечать на них, включая слова, выражающие абстрактные понятия, такие как больший, отличный или цвет.

Наше изощренное использование звука уникально, хотя, без сомнения, дальнейшие исследования коммуникации обнаружат больше свидетельств лингвистических способностей и разума у других животных, кроме человека. Тем удивительнее, что мы испытываем такие трудности, используя язык для коммуникации с нашими собаками. Взять, к примеру, прошлую историю с моим участием, где я необдуманно говорю: «Тулип», чтобы заставить собаку перестать обнюхивать беличью тушку и прийти домой. «Тулип» — что? Если кто-то называет вас по имени, когда вы поглощены неким увлекательным занятием, вы, вероятно скажете: «Что?» или «Да?», или «Одну минуту». Вы не обязательно будете знать, что ожидает от вас звавший. И, тем не менее, мы то и дело ставим наших собак в это положение, произнося их имя и после этого ожидая, что они прочтут наши мысли.

Собаки не приходят к нам со знанием языка, равно как и не приходят к нам с умением читать наши мысли. Если ваша собака не выполняет ваши команды, так, скорее всего, потому что она в замешательстве. Конечно, собаки способны выучить значение многих слов, и, подобно нам, обладая прекрасными слуховыми способностями, могут получать информацию об окружающем их мире с помощью звука. Счастливые, хорошо тренированные собаки извлекают массу информации из звуков, производимых их хозяевами. Собаки выучивают значения даже тех слов, которым мы не хотели бы их обучать: ваша собака может убегать под стол, когда вы произносите слово «ванная», или бросаться к буфету и лаять, когда вы спрашиваете свою двуногую подругу, не хочет ли она пойти с вами «поужинать». Но если тщательно проанализировать наше поведение, начинаешь думать: не чудо ли, что собаки, вообще, нас понимают?

Джон и Линда посвятили себя воспитанию своего нового щенка, и для них не было больше удовольствия, чем посещение курсов по тренировке собак. Они с энтузиазмом ходили на каждое занятие, смеялись над моими шутками (это им зачтется) и были переполнены любовью к своему новому золотистому ретриверу. «Джинджер, ко мне», — сказал Джон, подзывая собаку во время упражнения на приход по зову. Джинджер только что обнаружила печеночные лакомства на соседнем столе и даже не повела ухом. «Сюда, Джинджер, — повторил Джон, добавив, — давай, хорошая девочка, иди сюда. Вот сюда». Энергичные сигналы Джона привели лишь к одышке и разочарованию: они не убедили Джинджер бросить лакомства на столе. Но она научилась не обращать внимания на множество интересных шумов своего несчастного хозяина. Самое замечательное в этих шумах — это их изменчивость. Если предположить незнание собакой языка, то «иди сюда» звучит совершенно не так, как «Джинджер, ко мне». Но люди, похоже, поглощены единственной целью: использовать как можно больше слов для той же самой команды.


Если задуматься, в этом можно найти смысл. Одно из самых впечатляющих свойств нашего языка — его гибкость. Посмотрите на все те способы, которыми мы можем сказать одно и то же: «Сюда», «Вот сюда», «Давай сюда», «Иди сюда», «Подойди», «Эй, Джинджер» и так далее и тому подобное. Это богатое пиршество слов — благословение для нас, но проклятие для наших собак. Изучение иностранного языка и без того достаточно трудный процесс, а здесь еще слова, которые учишь, меняются ежеминутно. Что бы вы делали, если бы изучаемые вами иностранные слова изменялись по случайному принципу? Наверное, вы бы сделали то, что делают многие собаки: просто перестали бы слушать.

Чуть ли не в каждой из когда-либо написанных книг по тренировке владельцам собак советуют выбирать простые команды и использовать их неуклонно, и почти каждый хозяин в мире постоянно нарушает это правило. Как могут представители умнейшего вида на Земле проявлять такую глупость, когда дело касается такого простого правила? Я полагаю, что для этого есть как минимум две причины. Во-первых, мы, люди, постоянно используем синонимы, и учиться постоянно использовать одно и то же слово в качестве команды означает идти против нашей собственной натуры. В перемене слов есть большое преимущество: она позволяет выйти на обогащающий нас уровень нюансов и тонкостей. Но что это за испытание, должно быть, для наших бедных собак: жить все равно, что в чужеродной культурной среде, в которой хозяева используют разные слова для одних и тех же вещей! Удивительно, как наши собаки до сих пор не сбежали куда-нибудь в горы.

Вторая причина нашего частого неумения выбрать какую-то одну команду и следовать ей связана с тем, что почти каждый вид животного мира, от одноклеточной амебы до сложных млекопитающих, иллюстрирует поведение, называемое привыканием (habituation). Привыкание происходит, когда организм (и даже единичная клетка) начинает игнорировать нечто, происходящее раз за разом без каких-либо относящихся к делу последствий, и считается простой формой изучения, которую демонстрируют практически все животные. Этим явлением объясняется, почему люди не слышат поезд после нескольких месяцев жизни у железнодорожных путей и почему притесняемые супруги могут успешно игнорировать придирки своей «половины». И, может быть, по этой причине ваша собака даже не смотрит на вас: если вы звали «ко мне» слишком часто и затем беспомощно уходили, когда она не отвечала. Она усвоила, что звуки «ко мне» — нечто вроде шума раскачиваемых ветром деревьев, и ей необходимо концентрировать внимание на более актуальных шумах, к примеру, на шуме заводящейся машины или позвякивании ключей. Животные могут даже заниматься неосознанной профилактикой привыкания. Этим, например, объясняют то, что некоторые виды птиц варьируют звуки в своих песнях. И в этой профилактике кроется другая причина, по которой приматы-люди так легко переходят с одного слова на другое. Возможно, мы, не отдавая себе в этом отчет, бросаем один звук (особенно если он не сработал) и пытаемся перейти к другому или чтобы избежать привыкания, или в надежде, что другой звук сработает лучше. Это хорошая теория, но в итоге у нас заканчивается запас новых слов для команд, а наши собаки все равно продолжают нас игнорировать. Несмотря на неточное использование слов по отношению к собакам, есть много вещей, которые можно сделать, чтобы помочь вашим собакам понять вас, и большинство из них просты и не отнимают много времени.

Начните обращать пристальное внимание на слова, которые употребляете в обращении с собаками. Вы можете даже записывать, что из себя представляют, по вашему мнению, ваши сигнальные слова. Будьте точны в отношении того, какие именно слова используете. Говорите ли вы «сядь», «сесть» или «сидеть» или и то, и другое, и третье? «Ко мне» или «иди ко мне?» В конце концов, слова «опоздать» и «дать» имеют общие звуки, но означают для нас абсолютно разные вещи. Каким образом ваша собака должна догадаться, что «сесть» имеет то же значение, что и слово «сидеть»? Вы бы догадались, если бы услышали эти слова на суахили?

Подумайте о том, как вы произносите каждое из слов, которое используете в общении с собакой (вы можете произнести одно и то же слово по-разному и наделить его разным значением. Все мы знаем, как это происходит, когда слышим, что наше имя произносят нежным шепотом или выкрикивают в раздражении). Попытайтесь представить графический эквивалент того, как звучит каждое слово, когда вы его произносите. Звучит ли слово «место» с восходящей к концу интонацией (как при вопросе) или с нисходящей (как при утверждении)?

Начните прислушиваться к собственным словам и попросите своих родных и близких понаблюдать за тем, что на самом деле вы говорите своей собаке. Примерно после дня подобных наблюдений вы будете готовы заползти куда-нибудь в нору (не удивительно, что многие собаки любят свои контейнеры или будки). Большинство из нас беседует с собаками подобно словарю синонимов, заменяя одно слово другим для той же самой команды. Чтобы не испытать отвращение к самому себе, не стоит забывать, что вы — человек, и то, что вы делаете, свойственно людям. Если же, однако, вы обнаружите, что ваши команды ясны и неизменны, тогда примите мои самые сердечные поздравления. Можете позволить себе свежую аппетитную косточку.

Если вы решитесь на подобные самонаблюдения, попросите, чтобы вас записали на видео, или запишите себя сами. Попытайтесь сделать так, чтобы вас запечатлели в те моменты, когда вы этого не замечаете. Важно добиться ясности в отношении того, что на самом деле вы говорите своей собаке, насколько последовательны и непротиворечивы в этом вы сами и насколько последовательна и непротиворечива в этом вся ваша семья.

Как только ваш мозг начнет обращать пристальное внимание на то, что вы говорите, вы без особых дополнительных стараний станете более последовательны. Стандартный и проверенный метод изменения поведения заключается в том, что людей, которые садятся на диету или пробуют бросить курить, и тому подобное, просят вести записи того, когда и что они съели или выкурили. Даже без каких-либо специальных усилий люди начинают курить или есть меньше, просто потому, что концентрируют свои мысли на этих аспектах поведения, вместо того чтобы есть и курить, не задумываясь об этом. Поэтому просто обращайте внимание и автоматически станете более последовательным.

Что, вообще, означают все эти звуки?

Если вы озадачились тем, какие слова используете для коммуникации с собакой, на следующем этапе запишите точное значение этих слов. Иначе говоря: какие действия вы хотите получить от своей собаки после того, как говорите то-то и то-то. Это звучит так просто, но, тем не менее, даже профессиональные тренеры удивляются, когда садятся и составляют словарь своих команд. Многие из нас и сами до конца не понимают, чего именно ожидают от своих собак, отдавая те или иные команды. Не удивительно, что не понимают этого и собаки.

Например, многие из нас произносят команду «место», когда собака без позволения забирается на диван, и десять минут спустя тоже говорят: «Место», прося собаку лечь и не вставать до особой команды или оставаться на месте после того, как она села или легла по команде. Итак, что именно? Чего вы хотите от своей собаки, когда произносите: «Место»? Чтобы она прекратила делать что-либо (с вашей точки зрения неправильное)? Просто спрыгнула с дивана? Спрыгнула с дивана и перешла на свою лежанку? Или делаете акцент на том, чтобы она сделала что-либо правильное с вашей точки зрения? Хотите, чтобы она легла/села в указанном вами произвольном месте? Или чтобы ничего нового не делала, а продолжала сохранять прежнее положение? Конечно, вы знаете, что одно и то же слово может иметь различные значения в зависимости от контекста, но мы должны делать определенные вещи для наших собак более простыми, а не заставлять их круглый день выполнять тест на IQ. Жизнь вашей собаки сразу же улучшится, как только вы научитесь применять отдельную команду для каждого действия, которого вы от нее добиваетесь.

Вот другой пример того, как слова ставят наших собак в тупик. Немало тренеров учит владельцев собак тому, чтобы они просили своих питомцев садиться по команде «сидеть!», а затем, если собака правильно выполнила эту команду, хвалили ее, говоря: «Молодец, сидеть!»; если же она начинает приподниматься или сдвигаться, говорили ей: «Продолжай сидеть» или просто «Сидеть!». Но посмотрите на эти слова с позиции собаки. Если «сидеть» означает «опусти свои ягодицы на землю», и вы хотите, чтобы собака делала это каждый раз, когда вы произносите это, что может предпринять ваша собака, услышав «сидеть» после того, как она уже сделала это? Я знаю, что ваша собака умна, но ожидать от нее чтения ваших мыслей в тех случаях, когда «сидеть» означает «делай нечто» в противоположность тем случаям, когда то же самое «сидеть» означает «ничего не делай: моя команда относилась к тому, что ты уже сделала», чересчур оптимистично, даже в отношении умнейшей из собак. Перестановка порядка слов и употребление одного и того же слова в различных значениях относятся к грамматике, и ожидать от собаки понимания правил человеческой грамматики значит ожидать невозможного.

Я довела своих бордер-колли до помешательства, пытаясь в течение нескольких недель обучить их ждать перед дверью всей группой, а затем выходить на улицу поодиночке. Каждая собака могла выйти наружу после оклика ее по имени, сопровождаемого словом «хорошо». Не удивительно, что как только я произносила «хорошо», все собаки вставали гуртом и шли вперед, вне зависимости от того, чье имя было названо. Я знала, что это будет тяжело для них, поскольку ранее все они выучили, что применительно к каждой из них «хорошо» означает «иди вперед и делай все, что хочешь». Но я думала, что если буду ясной и проявлю терпение, они научатся идти, лишь услышав «хорошо» в связке с собственным именем. После пары недель я была расстроена, а мои собаки приведены в полное замешательство. Пип впала в такой стресс, что начала скулить. Она улавливает связь между звуком и действием быстрее любой другой собаки из всех тех, что у меня когда-либо жили, но так и не смогла понять, что «хорошо» относится только к ней, если этому слову предшествует ее имя. Когда она, сидя перед дверью, слышала мое «Люк, хорошо», то начинала двигаться вперед и назад, явно неуверенная в том, как действовать дальше, и отыскивая на моем лице подсказку. Когда я подходила к двери, у нее начинали проявляться признаки стресса. Она практически прикрывала уши лапами. Это так очевидно теперь, что даже тяжело вспоминать. Если «хорошо» означает «теперь можно встать», то понятно, что Пип реагировала на этот сигнал, когда слышала его.

Поэтому, если ваш Рекс может уловить слово «сидеть» из середины предложения, какое руководство к действию он получит из команд «продолжай сидеть» или «умница, сидеть!», если он уже сел? В случае с Пип я угодила в ловушку, используя слова так, словно говорила с человеком, и думаю, что и другие владельцы часто повторяют эту ошибку[13].

Есть и другие примеры того, как наша замечательная способность к использованию тонкостей языка приводит наших собак в замешательство. Многие люди говорят своим собакам: «Не лай», чтобы попросить их прекратить лаять. «Не лай» — звучит просто, поскольку это всего лишь два коротких слова. Но посмотрите на это с позиции вашей собаки. Прежде всего, учили ли вы ее тому, что означает «лай»? В конце концов, это слово — просто шум, который вы производите, и сам по себе он не несет для собаки никакой смысловой нагрузки до тех пор, пока вы не научили ее тому, что это такое. Единственное настоящее значение, которое ваше «не лай!» может иметь для собаки, состоит в том, что вы присоединяетесь к общему хору, а поскольку лай заразителен, вы таким образом, скорее, еще больше возбудите свою собаку, чем успокоите ее.

Кроме того, посмотрите на порядок слов: если вы сначала произнесете «не» и затем «лай», приведет ли это к тому, что ваша собака не начнет лаять снова, если она даже и будет знать значение слова «лай»? Мы опять возвращаемся к проблеме «продолжай сидеть» или «умница, сидеть!». «Не лай» — очередной пример того, что мы ожидаем от собаки понимания того, что предшествующее слово (в данном случае слово «не») изменяет значение последующего слова («лай»), Я знаю, что некоторые собаки на самом деле успокоятся после того, как хозяин скажет «не лай», но и просто «нет» сработало бы не хуже.

Даже если вы ясны и последовательны в своих сигналах, удостоверьтесь, что ваша собака трактует их тем же образом, что и вы. Например, я подозреваю, что большинство собак и их хозяев понимают простое слово «сидеть» по-разному. Если вы похожи на большинство владельцев собак, то, наверняка, обучали свою собаку сидеть, подзывая ее, говоря «сидеть» и поощряя после того, как она выполняла требуемое действие. Для нас сидеть — это поза, при которой задние конечности собаки согнуты, зад расположен на земле, передние конечности выпрямлены и равномерно опираются на землю. Сидеть. Просто. И, кажется, будто ваша собака считает точно так же, поскольку по большей части, услышав вашу команду «сидеть», она — бьюсь об заклад — выполняет именно ее. Но что она сделает, когда, находясь в положении лежа, услышит ваше «сидеть»? Если вы специально не тренировали ее садиться из положения лежа (т. е. приподнимая переднюю часть туловища вверх и распрямляя передние лапы), она, вероятно, останется лежать. Что, если она уже сидит? Многие собаки, к слову, ложатся при повторе команды «сидеть» в тот момент, когда они сидят. Что будет, если вы скомандуете собаке «сидеть», когда она находится в пяти метрах от вас? Если она подобна большинству собак, то радостно подбежит и сядет прямо перед вами — точно так же, как делала это, когда вы первый раз учили ее этой команде. Полагаю, большинство собак думает, что «сидеть» означает подойти к ногам хозяина, встать перед ним и частично опустить тело на землю.

Конечно, вы можете учить свою собаку садиться на расстоянии или садиться из положения лежа, т. е. перемещать часть тела вверх вместо того, чтобы из положения стоя перемещать часть тела вниз. Но вы должны обучать ее этому специально. Если только вы не заходите дальше того, чего добивается большинство хозяев, ваша собака, вероятно, трактует «сидеть» не так, как вы. Вы можете спросить себя, какие слова ваша собака может понимать иначе, чем вы? Мне вспоминается мой любимый мультфильм, в котором один глуповатый, ухмыляющийся пес говорил: «Привет! Меня зовут Нет Нет Плохая собака. А вас?»

Вообразите, что значит быть собакой по ту сторону поводка, постоянно пытаясь понять любимое, но приводящее в замешательство существо — собственного хозяина. У меня выработался новый взгляд на то, что значит оказаться на месте собаки, когда я провела два года, работая у профессора Чарльза Сноудона на кафедре психологии Университета Висконсина-Мэдисона, пытаясь интерпретировать сигналы крохотного южноамериканского животного, называемого буроголовым тамарином. Эти высокосоциальные приматы размером с белку живут в густой растительности и выработали впечатляющий репертуар голосовых сигналов. Подобно вашей собаке ученые могут только гадать, что эти звуки представителей другого вида означают на самом деле, используя в качестве наводки на их значение то, что происходило до и после тех или иных звуков этих животных. Но даже для представителя самого умного биологического вида интерпретация этих звуков оказалась поразительно трудной работой. Например, семейные группы тамаринов издают продолжительные крики, когда слышат звуки соседних групп. Кому предназначены эти звуковые послания: другим группам, членам собственной семьи или и тем, и другим? Что они означают? Как можно было бы это выяснить?

Интерпретация звуков другого биологического вида — дело непростое, и поверьте мне: ваша собака проходит через многое, пытаясь расшифровать ваши звуки. Означает ли «место, место, МЕСТО!!!» то же самое, что «место!»? Означает ли «ко мне» то же самое, что «ко мне, быстро!»? Уже одни только мысли о том, как вы используете слова в обращении со своей собакой, автоматически помогут сократить ваш словарь.

Никогда не повторяйте команду. Никогда не повторяйте команду. Никогда не повторяйте…

Каждый владелец собаки, прочитавший книгу по тренировке, пытался — обычно безуспешно — следовать совету не повторять команды. По моему опыту, повторять сказанное во время разговора с собаками — одно из наиболее универсальных свойств всех людей. Мы настолько одержимы стремлением повторять, что делаем это даже после того, как собака выполнила то, о чем мы ее просили. «Сидеть, сидеть, сидеть», — говорит Боб. Третье «сидеть» произносится после того, как Макс уже сел. Тренеры собак покидают собачьи школы, покачивая головами от безнадежных попыток заставить владельцев собак давать команду только один раз.

У меня имеется собственный весьма печальный пример повторения команд, случившийся, когда я впервые начала работать с собаками на хердинге овец[14]. Если вас интересует, как стать нервным, то представьте себе, каково пойти на большое поле и выпустить свою собаку среди стада животных, способных бегать со скоростью тридцать километров в час. Твоя работа — удерживать собаку от того, чтобы она не загнала овец за забор, на забор, иными словами — в могилу. В некоторых ситуациях овцы начинают преследовать собаку. Как бы то ни было, собака-новичок с хендлером-новичком — это гарантированный выброс адреналина, и как только обстановка стала накаляться, я начала (подобно большинству новичков в этой работе) слишком часто использовать команду «лежать» как своеобразный аварийный тормоз, предназначенный для того, чтобы приостановить бег событий, пока соображаешь что, черт возьми, делать дальше (хердинг — это как шахматы с живыми фигурами, и есть всего лишь долями секунды на принятие решения и выполнение следующего шага). «Лежать!» — кричу я, и за этим тут же следует: «ЛЕЖАТЬ! ЛЕЖАТЬ!!!». Я никогда не тренировала свою первую бордер-колли Дрифта ложиться по (и только по) команде «Лежать, ЛЕЖАТЬ, ЛЕЖАТЬ!!!» Поэтому, насколько я понимаю, прежде чем среагировать, он ждал полноценной команды, поскольку не мог знать, какая часть моей команды была основной.

Анализ магнитофонных записей звуковых сигналов неанглоязычных хендлеров рабочих собак, который я выполняла для своей диссертации, дал мне понимание того, насколько трудно определить основную составляющую сигнала. Когда баскский пастух, говоря сплошными согласными своего языка, произносит три коротких звука, делает короткую паузу и произносит то же самое снова, точно определить, что именно являлось командой, очень трудно. Состояла ли она из трех коротких звуков или из четырех? Когда все три звучат, как «грпх», тяжело понять, означает ли «грпх грпх грпх» то же самое, что и «грпх», но трижды повторенное, или это стоит понимать как-то иначе. Я билась над этим, рвала на себе волосы, ворчала и стонала, пытаясь точно сообразить, что, на самом деле, являлось командой в каждом случае. А ведь я считаюсь представителем умного биологического вида.

Склонность владельцев собак к повторению команд необычайно сильна. Если вы придете на любые занятия по тренировке собак в любом уголке страны, то услышите, как владельцы собак, отдавая команду, по нескольку раз повторяют «ко мне» или «сидеть», в то время как инструкторы, ухмыляясь со стиснутыми зубами, говорят только: «Обратите внимание на то, чтобы произносить „сидеть“ только один раз». «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста» — повторяем мы. Попытайтесь в этот раз не повторять это три или четыре раза.

Почему у нас, людей, так непреодолима тяга повторять сказанное, нанизывая слова, как бусинки на нитку? Представители любого биологического вида, среди которого можно найти таких гениев слова, как Шекспир или Достоевский, должны бы обладать умением воздерживаться от бессмысленной болтовни. Но нередко мы не в силах удержаться от этого, и, я полагаю, это не связано с идиотизмом (хотя в обращении с нашими собаками мы иногда и можем выглядеть, как идиоты). Определенно, столь сильная и универсальная поведенческая тенденция должна отражать нечто большее, чем просто твердолобость. Это еще одна ситуация, когда может быть полезным посмотреть на себя, как на приматов. Посмотрите как-нибудь видеозаписи с шимпанзе. Наш ближайший родственник среди других животных любит повторять звуки. «Ооо», — произносят они, после которого следует возглас: «Ооо, ооо, ооо». И это обнаруживается не только у шимпанзе: большинство приматов издают звуковые сигналы, в которых одни и те же звуки повторяются раз за разом. Возбужденные беличьи обезьяны наполняют воздух различными видами щебета, болтовни и трескотни. Капуцины-плаксы произносят «хехс» и «хухс» в быстром ритме. Буроголовые тамарины, которых я изучала с Чарльзом Сноудоном, пищат «ииии», когда видят аппетитное лакомство вроде личинки, но один звук легко превращается в шквал из «иии, иии, иии, иии», как только обезьяны становятся более возбужденными.

Если с первого раза не получилось, просто повторите громче!

Мы не престаем повторять одни и те же команды нашим собакам. Мы склонны каждый раз произносить их громче и громче. Мы не говорим: «Сидеть, сидеть, сидеть!», мы говорим: «Сидеть, сидеть, СИДЕТЬ!!!» И это происходит не только во время общения с собаками. Ученые-лингвисты обнаружили, что разговаривая с кем-либо, кто не понимает нас, мы склонны повторять то же, что сказали в первый раз, только громче.

Студентка Университета Висконсина-Мэдисона и я выяснили, что люди ведут себя точно так же по отношению к своим собакам. В ходе выполнения дипломной работы Сьюзэн Мюррэй просила участников занятий по тренировке щенков скомандовать своим собакам, чтобы они сели. Как и в случае межчеловеческой коммуникации, если собака не садилась после первого раза, владелец повторял команду. В двух третьих случаев он произносил ее громче, чем раньше.

Мы ведем себя так, как будто бы громкость сама по себе создает энергию, необходимую нам для стимуляции реакции собак. Эта склонность повторять громче является, очевидно, неотъемлемой частью нашего наследия приматов. Немногие животные могут конкурировать с рассерженным приматом, когда дело касается производства шума, буквально разрывающего ушные перепонки (на ум приходят разве что попугаи). Крохотные буроголовые тамарины, с которыми я работала, могли сотрясать стены своими неистовыми криками, если думали, что над кем-то из их стаи нависла опасность. Шум был настолько оглушающим, что находясь в той же комнате думать было просто невозможно. Наши ближайшие родственники — шимпанзе и бонобо — известны своим крещендо криков, издаваемых во время эмоционального возбуждения. Однако громкие звуки шимпанзе имеют отношение не только к состоянию взволнованности. Внутри стаи шимпанзе, в которой самцы всегда осведомлены о том, кто доминантен, а кто нет, способность вызывать шум может продвинуть по социальной шкале быстрее, чем покупка автомобиля BMW. Джейн Гудолл описывает стремительное возвышение в социальном статусе Майка, который научился усиливать свои громкие крики во время демонстрирования доминирования, опрокидывая металлические канистры из-под керосина. Вызванный этим шум так впечатлил других самцов, что все они, за исключением доминантного, тут же отстранились от прежнего лидера и подобострастно приблизились к Майклу. Он в конце концов стал доминантным самцом, и его способность добиваться звукового эффекта рок-группы, похоже, сыграла важную роль в его восхождении на престол.

Мы тоже используем всю амплитуду нашего голоса, и переключаемся на все большую громкость, если не получаем желаемой реакции. Словно от одной только энергии, которую мы вкладываем в наши голоса, зависит: произойдет нечто или не произойдет (подумайте над тем, как упорно вы работали, тренируя своего ребенка не стоять у телефона и кричать все громче и громче: «Мама», когда он первым снимает телефонную трубку, а отложить ее в сторону и пойти за вами). Но собаки не реагируют как приматы, и хотя громкий шум, несомненно, способен их встревожить или привлечь их внимание, они не обязательно отнесутся к нему с уважением.

Лающие собаки — часто испуганные собаки, и чем громче они лают, тем в большей они панике. Имейте в виду, что лай относительно редок у волков, особенно у взрослых[15]. Лай редко услышишь от опытных, уверенных в себе взрослых волков; это по большей части прерогатива юных волков. Обычно они делают это в ответ на ситуацию, которую незрелые волки воспринимают как тревожную. Вообще говоря, универсальная склонность взрослых домашних собак к лаю — это один из многих поведенческих маркеров того предположения, что взрослые собаки на самом деле являются подростковой версией взрослых волков. Лай, по-видимому, направлен двум адресатам. Первый — это, конечно, нарушителю границы («Я вижу тебя. Тебе не удастся подкрасться ко мне. Лучше поберегись!»), но лай также предназначается и остальным членам стаи («На помощь! Опасная ситуация на западной границе»). Стая обычно прибегает, реагируя на сигнал тревоги своего члена.

Собаки, от которых у меня стынет в жилах кровь — те, которых едва услышишь, которые стоят остолбенев, уставившись прямо на меня, издавая низкое тихое рычание. Если лай связан с ювенильностью (подростковостью) и подчиненным статусом, тогда сомнительно, чтобы собаки истолковывали наши громкие голосовые проявления как доминантные или впечатляющие. Они могут рассматривать их, скорее, как признак страха или свидетельство того, что мы не очень-то хорошо контролируем ситуацию. Многие люди, к которым собаки привязаны, немногословны и говорят тихо. Я полагаю, что нехватка у них «лая» воспринимается собаками как признак лидерства, и собак притягивает их чувство уверенности в себе.

«Тихо!» — крикнул он

Отыщется ли на всем белом свете хоть кто-нибудь, ни разу не прикрикнувший на свою собаку: «Замолчи»? Ирония этой безрезультатной реакции обычно ускользает от нас на пике момента. Но подумайте об этом. Поскольку желание присоединяться к лаю — естественное поведение собак, они, вполне возможно, предполагают, что мы тоже лаем, когда кричим: «Тихо»! — или — «Замолчи!». Спросите людей, у которых несколько собак, и они вам расскажут, что реакция их питомцев на лай — это не успокоение, а присоединение к общему лаю. У меня дома одно глухое «гав» Тулип может поднять крепко спящего Люка. Он поднимется, цепляясь лапами за деревянный пол, залает и кубарем кинется к входной двери, еще даже не проснувшись. Он выглядит совершенно по-дурацки, и я говорю ему об этом. «Люк, ты даже не знаешь, на что ты лаешь». Он смотрит на меня так, словно мне не дано этого понять. Возможно, так оно и есть. Лай — это групповая деятельность, и я не уверена, что для него, вообще, имеет значение, знает ли он, на что лает или нет. Что имеет значение, так это то, что Тулип лает, а потому Люк тоже начинает лаять.

Если собаку специально не учили тому, что означает слово «тихо», она, наверное, просто продолжит лаять. А даже если ее и учили значению этого слова, то учтите: когда вы громко его выкрикиваете, то, очевидно, существенно изменяете его акустику — так, что собака не может его распознать. Это так по-человечески, расстроившись, кричать «тише» все громче и громче, звуча для всех окружающих, как просто один из лающих членов стаи. Но это не очень эффективно[16].

Научить людей не выкручивать ручку усиления звука, а усвоить другие способы того, как убедить собаку замолчать, весьма не просто. Настолько не просто, что тренеры собак качают головой и испускают глубокий коллективный вздох разочарования. Самое важное состоит в том, чтобы дать возбужденным приматам (а данная характеристика, разумеется, описывает многих владельцев собак, жаждущих, чтобы их собаки прекратили лаять) какое-то руководство к действию, которое помогло бы их собакам перестать лаять и позволило избежать разочарования от беспомощности: именно это состояние и вызывает крик владельцев. Если ваша собака склонна к лаю, не пытайтесь остановить ее шум еще более громким криком. Вместо этого встаньте и подойдите к ней с аппетитным угощением в руке. Этот первый шаг кажется легче, чем он есть на самом деле. Убедить людей подходить к собакам в подходящее время — проблема для любого тренера. Поэтому знайте, что вам необходимо тщательно сконцентрироваться на этом действии, поскольку несмотря на кажущуюся простоту люди не склонны его совершать даже после того, как на моих занятиях кивают головой и говорят, что будут это делать.

Подготовьтесь заранее: под рукой всегда должны быть лакомства (не скупитесь, возьмите курятину или говядину или еще что-нибудь из того, что любит ваша собака, но кусочки должны быть очень маленькими). Как только ваш пес начнет лаять, скажите: «Хватит», после чего подойдите прямо к нему, поднеся угощение на расстояние пары сантиметров от носа, прищелкивая или причмокивая, чтобы привлечь его внимание. Если лакомство пахнет заманчиво и находится прямо у пса под носом, он отвернется от объекта, на который лаял, и обнюхает угощение. Но пока не давайте ему его, а зажмите в ладонь, приговаривая: «Хороший мальчик, хороший мальчик» и сманите его этим лакомством от объекта его лая. После этого дайте ему лакомство. Произошло следующее: ваш пес лаял, вы употребили команду, по которой он должен прекращать лаять, и создали своими иными действиями ситуацию, при которой он действительно прекратил лаять. После того, как он это сделал, вы подкрепили сделанное угощением. Во-первых, угощение действовало как приманка, чтобы отвлечь его от лая, а затем оно стало подкреплением для сохранения молчания. Начните эти упражнения только тогда, когда он не слишком возбужден, не начинайте их, когда он сходит с ума от возбуждения из-за того, что перед входной дверью стоит большая семья с двумя собаками. На начальных стадиях важно, чтобы вы контролировали ситуацию: тогда вашему псу (и вам!) будет не слишком сложно выполнить все правильно. Попросите своего друга постучать в дверь разок-другой и затем остановиться, в то время как вы начнете отвлекать вашего пса от дверей с помощью угощения.

Чтобы отвлечь внимание собаки от объекта ее лая, вам, возможно, придется подойти к нему совсем близко и держать лакомство на расстоянии лишь сантиметра от носа, но это нормально. Главное, что раз за разом вы воссоздаете ситуацию, при которой она лает, вы говорите «хватит», когда устраняете причину, из-за которой она лает, и затем выманиваете ее лакомствами. После того как собака отходит от двери и молчит несколько секунд (поначалу не ждите слишком долго), она получает угощение. Со временем выжидайте все более долгих пауз после «хватит». Это действие дается собаке значительно сложнее и тренируется труднее, чем, к примеру, команда «сидеть». Лай жестко связан с эмоциями и психологическим возбуждением (так же, как смех, визг и крик у детей), и для собаки прекращение лая может быть по-настоящему трудной задачей, поэтому проявите терпение. Возможно, потребуется несколько месяцев коротких тренировочных занятий пять-десять раз в неделю, и вы должны начинать, когда собака не настолько возбуждена, что не может вас слушать, но труды того стоят. Дождитесь того радостного момента, когда ваш пес, услышав «хватит», повернется от двери или окна и подойдет к вам за угощением сам. Как только это им усвоится, вы можете давать ему лакомства время от времени, а не постоянно.

Сделайте свой голосиллюстрацией того, что должна выполнить собака

Когда выполняя диссертационные исследования, я была на ипподроме на техасской границе, меня интересовал вопрос, зависят ли звуки, которые мы применяем, чтобы побудить наших животных ускориться или замедлиться, от языка, на котором мы говорим. К тому времени я уже собрала множество записей англоязычных тренеров собак, работников конюшен и т. п. Эта поездка была моей первой попыткой записать на пленку работающих с животными профессионалов, которые говорят не по-английски. К сожалению, мой поиск ипподромов на техасской границе обнаружил, что в Техасе нет тотализаторов. Отсутствие ставок означает недостаточное количество денег и отсутствие шикарных выкрашенных в белый цвет конюшен и пешеходных дорожек, выложенных кирпичом, подобных тем, что я когда-то видела по телевизору. Беговая дорожка и конюшни, которые я посетила в этот день, пришли в упадок и выглядели грязными и на удивление пустыми. Я не имела ни малейшего понятия о том, что скачки были приостановлены из-за двух убийств за последний месяц. Похоже, что ипподром был осиным гнездом двух видов продажи наркотиков: наркотиков для людей и наркотиков, которые дают скаковым лошадям, чтобы улучшить их достижения.

Я по наивности забрела в конюшни, обвешанная дорогими диктофонами, микрофонами и видеокамерами, заглядывая в темные уголки в поисках тренеров, с которыми контактировала ранее. В основном я помню вскакивающие при моем появлении силуэты, хватающие какие-то предметы и ныряющие в темные потаенные места подальше от дверей. За этот день я стала разбираться в определении шприцов, таблеток и бутылочек из-под «лекарств», перелетающих по воздуху за копнами сена на пути скрывающихся в тень людей. В каждом спорте, не важно, хорошо ли финансируемом или малобюджетном, встречаются тренеры, обходящие все правила На этом ипподроме в данном отношении явно приложили особые усилия, и посторонний с диктофонами и видеокамерами вряд ли был желанным собеседником.

Я находилась в поиске разноязычной выборки хендлеров и хотела получить информацию о том, как испаноговорящие жокеи ускоряют или замедляют бег лошадей. Позднее я предполагала сравнить их с жокеями и тренерами собак, говорящими на английском, баскском, китайском языках, языке перуанских индейцев кечуа и еще на 12 языках. Но в тот момент мне нужны были испаноговорящие испытуемые без знания английского языка. А все жокеи, болтавшиеся вокруг этого старого, пришедшего в упадок ипподрома, говорили или только по-английски, или на обоих языках.

«Подождите, пока появится Хосе — сказали мне. — Он может объявиться в любой день, и он знает полно тренеров и жокеев, не говорящих по-английски: он сведет вас с ними». Они были правы. Хосе знал всех, и все знали его, и хотя он был не меньше других в недоумении по поводу того, чего я здесь, собственно, делаю, он согласился свести меня с тренерами и жокеями, говорящими только по-испански с тем, чтобы я могла записать их на пленку во время работы с лошадьми. Проезжая через Хиллкантри, что на юге Техаса, мы остановились у магазинчика на краю городка. Хосе вернулся (это было 8 утра) с ящиком пива. Откупорив бутылку, он закурил джойнт[17] размером с сигару и сказал: «О’кей, Триша, мы доставим тебя ко многим парням, говорящим по-испански, о’кей? Хочешь затяжку?» Я отказалась и на всякий случай незаметно нащупала в кармане свой швейцарский армейский нож.

Хосе сдержал свое слово. Я записала, должно быть, пять пленок тренеров и жокеев, не говорящих по-английски. Быстро выяснилось, почему Хосе знал каждого и был рад меня к ним отвезти. Каждый раз, когда мы приезжали на новое место, я старательно игнорировала толстые продолговатые мешки, которые он исподтишка передавал тренерам. Я возилась со своей аппаратурой, пока Хосе заканчивал дела по своему основному заказу и затем объяснял, зачем я здесь. Бог знает, что он им говорил: мои ограниченные познания в испанском не позволяли следить за беседой. Все они, определенно, считали меня ненормальной, но тем не менее принимали, как вы бы принимали располагающего к себе, безвредного инопланетянина.

И в определенном смысле я и была инопланетянином, уделяя специальное внимание звукам, которые другие люди используют с животными, как если бы изучала другой биологический вид. Я чувствовала себя как Джейн Гудолл, благожелательно любопытствуя по поводу интересных звуков приматов вокруг меня, с той лишь разницей, что эти приматы по случаю оказались людьми. То, что я узнала об этих интересных звуках, оказало глубокое влияние на мою коммуникацию с собаками. Профессиональные тренеры животных, которые, как и любой другой, должны знать, как использовать звук при взаимодействии с животными, отличаются от обычных владельцев собак в одном строго определенном моменте. Они способны отделять собственное эмоциональное состояние от производимых ими звуков, издавая звуки, которые, скорее, вызывают необходимую реакцию животных, чем отражают их собственные чувства.

Это не так просто, как может показаться. Эмоции людей оказывают глубокое влияние на то, как они говорят, не только в смысле используемых слов, но и в смысле того, как произносится определенное слово. Это называется «просодическая сторона речи»[18]. Я уверена, что вы слышали фразу: «Важно не то, что вы говорите, а как вы это говорите». То, как мы произносим то или иное слово, иногда передает не меньше информации, чем само это слово. Просто послушайте, как по-разному вы можете произнести имя своей собаки. «Маги», — можете сказать вы с бархатной теплотой в голосе, когда прижимаетесь друг к другу, и она тычется мордой в ваше лицо. «Маги!» — кричите вы пронзительным и полным ужаса голосом, когда она начинает выбегать на дорогу. То, как мы произносим имя своей собаки или любое другое слово, фразу, часто обусловлено тем, как мы внутренне себя чувствуем. Просто припомните случаи, когда страх или нетерпение закрадывались в вашу речь, даже если вы этого не хотели.

Ранее мы говорили о том, как взволнованные приматы повторяют одни и те же звуки, когда уровень их возбуждения растет. Шимпанзе кричат быстрее и быстрее пропорционально количеству обнаруженной пищи. Звуки буроголовых тамаринов разрастаются до оглушительного повторяющегося щебета, когда они возбуждены из-за еды[19]. Свойство издавать то, что носит название структурированные звуковые сигналы, настолько распространено в животном мире, что десятилетия назад ученые построили на его основании гипотезу, согласно которой производимые животными звуки должны отражать исключительно их внутреннее состояние. Теперь мы знаем, что это не так, поскольку несколько хорошо изученных видов используют звук как отображение чего-то внешнего по отношению к ним (например, различные типы хищников). Но свойство связывать наши внутренние эмоции с производимыми нами звуками сильно и для его преодоления требуется необыкновенная энергия.

Звуки, которые мы, животные, производим, когда взволнованы, имеют значение отнюдь не только как индикаторы уровня нашего эмоционального возбуждения. Они также могут оказывать существенное воздействие на кого угодно из тех, кто их слышит, включая не только людей. Я вспоминаю моего дорогого друга Тодда, которого как-то раз усадили на неподходящего — нетренированного и возбужденного — коня. Тодд отчаянно повторял: «Вэу! Вэу! Вэу!», в то время как его конь переходил в безудержный галоп. Чем быстрее мчался конь, тем быстрее вылетало «вэу!» изо рта Тодда. Но чем быстрее он повторял «вэу!», тем быстрее бежал конь. Случилась эскалация общего возбуждения, которую так легко вызвать и так сложно остановить. Возбужденные люди производят звуки, которые отражают то, что они чувствуют внутри. Вместо того чтобы помочь животному делать то, что следует (или прекратить делать то, чего не следует), эти звуки часто лишь приводят слышащее их животное в состояние возбуждения.

Говорю это не просто так: я потратила 5 лет диссертационных исследований на эту самую тему. Образцы звука, которые, как я выяснила, используют профессионалы, работающие с животными, поразительно однотипны. Анализ 104 работающих с животными профессионалов и 16 различных языков выявил универсальное использование коротких, быстро повторяющихся звуков, чтобы поторопить животных, и единичного продолжительного звука, чтобы замедлить или остановить их. Виды звуков разнятся: от хлопков в ладоши до свиста, причмокивания и слов на языке работающего с животным. Но образец звука был всегда один и тот же: во всех языках люди подгоняли животных короткими, повторяющимися хлопками, причмокиванием, прищелкиваниями, словами или свистом. Говорящие по-английски, испански и по-китайски жокеи, наездники, участвующие в родео, хендлеры рабочих лошадей и наездники, объезжающие лошадей — все издавали повторяющиеся звуки прищелкивания и причмокивания, чтобы побудить лошадей бежать быстрее. Баскские тренеры пастушьих собак и их коллеги перуанские индейцы кечуа использовали короткий повторяющийся свист и короткие повторяющиеся слова, чтобы стронуть собак с места. Англоговорящие погонщики ездовых собак выкрикивали короткие повторяющиеся звуки слов вроде «Гоу! Гоу! Гоу!» и «Хайк! Хайк! Хайк!» или «Хайа! Хайа! Хайа!», чтобы добиться большей от собак скорости.

В противоположность этому, когда хендлеры хотели замедлить или остановить животных, они использовали единичный продолжительный по времени звук. Ни один хендлер во всей выборке ни разу не использовал прищелкивания, хлопки, шлепки, причмокивания или повторяющиеся короткие слова, чтобы притормозить рабочих животных, будь то лошадь, собака, водяной буйвол или рабочий верблюд. Распространенные английские команды по замедлению собак и лошадей — это «стоп», «вэу», «тише». Североафриканские хендлеры, которых я интервьюировала, рассказали мне, что верблюды обучены ложиться на звуки типа «хууш» или «кууш». Наездники из числа перуанских индейцев кечуа использовали как единичное длинное «счуу» (также используемое в совершенно другом языке — баскском — для остановки ослов), так и слово, звучащее как «ишххххта», чтобы остановить лошадей. Китайские жокеи притормаживали лошадей при помощи звуков, напоминающих «йууууу» и произносимых протяжно с постепенным понижением. Свист хендлеров пастушьих собак представлял собой единичный звук: или единичный тянущийся, чтобы замедлить собак, или одну резкую с переходом от высоких тонов к низким, чтобы остановить быстро несущихся собак. Этот образец с двумя версиями команды «замедления» воспроизводился во всей выборке: единичный длинный, непрерывный звук использовался, чтобы замедлить или успокоить животное, и один резкий звук — чтобы мгновенно остановить его, когда оно быстро мчалось. Если вдуматься, это логично, что «тормозящие» сигналы попадали в две различные категории. Ведь замедление и успокоение это абсолютно иная реакция, чем мобилизация энергии на то, чтобы резко затормозить на полном ходу.

Возможно, все эти работающие с животными профессионалы использовали похожие звуки потому, что они просто делали то, что обычно в таких случаях делают люди, а животные научились правильно на это реагировать. Но большинство профессиональных тренеров животных уверенно, что определенные типы звуков работают лучше других, когда вы хотите подстегнуть или поторопить животное. Хендлеры скаковых лошадей, которых я интервьюировала, свято верили в стимулирующий эффект коротких повторяющихся звуков «сч сч сч». Они поведали мне, что жокеям не позволено использовать «сч сч», когда они подгоняют лошадей к стартовым воротам, поскольку это окажет чрезмерный стимулирующий эффект на уже находящихся там лошадей.

Работающие с собаками на хердинге используют точно такие же виды звуков для того, чтобы стимулировать неуверенную собаку противостоять опасному барану. Баррель-рейсеры (баррель-рейсинг — разновидность родео, требующая особой быстроты и точности) используют такую совокупность звуков для влияния на лошадей: два-четыре щелчка — чтобы вызвать ходьбу; повторяющие причмокивания — чтобы перейти на галоп, и серии из «сч сч сч» — чтобы скакать с максимальной скоростью. В моих рабочих записях я обнаружила свидетельства семнадцати случаев, когда работающие с лошадьми отказывались повторять это «сч» в присутствии лошадей из-за опасений, что они перевозбудятся, и справиться с ними во время записи будет слишком сложно. Приматы не единственные животные, варьирующие использование коротких повторяющихся и длинных непрерывных звуков. Лошади, овцы и собаки (и список этим далеко не исчерпывается) — все используют короткие повторяющиеся звуки, когда подзывают свой молодняк. Маленькие щенки издают короткий повторный высокий визг, сигнализируя матерям о нужде и прося у них помощи. Самцы крыс, ухаживающие за самками тем более успешны в привлечении их внимания, чем чаще издают повторяющиеся звуки. «Похотливые» петухи добиваются большего, когда кукарекают быстрее и чаще: чем быстрее они повторяют свое «кукареку-ку-ку», тем больше кур к ним подходит. Исследования поведения птиц, таких как серебристые чайки и домашние воробьи, установили, что короткие повторяющиеся крики приводят к привлечению других членов стаи. Тот факт, что особь серебристой чайки издает эти крики только тогда, когда имеется достаточно пищи не только для нее одной, по-видимому, означает, что функция подобных криков — созывать других членов стаи.

Для своей диссертации я выполняла отдельное исследование, в котором проверяла гипотезу о том, что разные типы звуков оказывают разное влияние на щенков. Результаты были четкими и недвусмысленными. На основании числа шагов, сделанных передними лапами, мы обнаружили, что уровень активности щенков возрастает после четырех коротких свистов, но не после одного длинного и непрерывного. Любителям собак будет особенно интересно узнать, что четыре коротких свиста (сравнимых со слогами) оказались более эффективными, чем один продолжительный свист, в тренировке наших пятимесячных щенков подходить на зов. Это логично, учитывая, что приход на зов обычно означает усиление активности.

Такое совпадающее использование звука при работе с животными у людей, говорящих на разных языках, напоминает другие универсальные аспекты речи. Исследователи обнаружили, что люди говорят как с собаками, так и с младенцами схожим образом, и что люди по всему миру разговаривают с младенцами в похожей манере[20]. «Motherese» — это речь более высокого, чем обычно, тона, который поднимается и опускается в большей степени, чем при разговоре со взрослыми. Дело не только в том, что младенцы сильнее настроены на «motherese», но и в том, что вне зависимости от своего родного языка, родители говорят со своими младенцами на универсальном «языке». Некоторые элементы «motherese» полезны при разговоре с собакой (описано в приведенном ниже подразделе «Модуляция высоты голоса») и свидетельствуют об универсальной эволюционной связи между всеми нами — млекопитающими. Однако иногда эта форма разговора мало, что нам дает. Весьма маловероятно, что разговор, похожий на разговор с младенцем, сработает в случае с возбужденной собакой, которая готова преследовать белку. Поэтому чем гибче вы будете обращаться со своей речью, тем лучше будет ваша собака слушать. На следующих страницах я приведу специфические примеры того, как максимально эффективно использовать звук, чтобы побудить вашу собаку делать то, что вы от нее хотите.

Число звуков

Основное правило — использовать для стимуляции деятельности короткие повторяющиеся звуки, а для ее торможения — единичный звук. К примеру, вы хотите, чтобы ваша собака подходила, когда вы ее подзываете. Возможно, потому что многие из нас смотрят на это, как на упражнение в «послушании» (перевод: на проверку нашей власти), люди выкрикивают «ко мне!» или «сюда!», точно сержанты морской пехоты. Если записать на пленку звук и проанализировать его, он будет выглядеть точь-в-точь, как звуки, которые по всему миру используют, чтобы остановить животных. Можно заменить любые комбинации букв, и все равно останется единичный резкий, короткий звук, который интонационно воспроизводит «Вэу!» и «Хо!», которые я слышала от представителей шестнадцати различных языковых групп, когда они хотели добиться того, чтобы животные перестали двигаться. Я всегда поражаюсь тому, как владелец одной громкой командой выкрикивает «ко мне!» низким голосом. Некоторые собаки, действительно, подходят (хотя кое-кто из них с опущенной головой и поджатым хвостом), поскольку, в конце концов, мы можем преодолеть биологию упорными тренировками. Но зачем работать так тяжело? Используйте звук, который естественным образом побуждает к действию, а не тормозит вашу собаку, и тренировки станут более эффективными и, что немаловажно, более интересными.

Если у вашей собаки короткое имя, вы могли бы подзывать ее, дважды произнося ее имя и хлопая при этом в ладоши. Тренируя команду отзыва, попробуйте побудить маленьких щенков подходить, повторяя: «кутя, кутя, кутя, кутя» и, хлопая в ладоши, убегать от них. Сообразительные владельцы собак хлопают в ладоши, повторяют свист, похлопывают себя по ногам, и любой ценой избегают тяжелых единичных звуков, которые останавливают собаку на пути. Ваша собака подходит, но не достаточно быстро? Напевайте: «Хороший пес», когда она плетется к вам, затем начинайте хлопать в ладоши и убегайте.

Вы можете спросить, зачем я советую повторять команды или звуки в одних случаях и избегать их повторения в других? Разница в функции вашей команды. Если вы пытаетесь добиться увеличения уровня активность собаки, используйте короткие повторяющиеся звуки. Но если вы призываете собаку к действию, которое естественным образом тормозит ее активность, как, например, «сидеть» или «место», попытайтесь произнести это только раз, точно так же, как интервьюированные мной профессионалы. Думайте о слове, которое вы сказали, как о глаголе, а о том, как вы это сказали, как о наречии.

Но что, если ваша собака бросается через кустарник за оленем? Не так давно Тулип несколько дней вела себя как одержимая: ходила с диким взглядом, то и дело нюхая воздух. Когда я выпустила ее из дома, она чуть не сшибла меня и помчалась по холму за оленем, который ночевал в эти дни во фруктовом саду. Если бы я приветливо позвала: «Тулип, Тулип! Ко мне!» и хлопнула в ладоши, как это делаю обычно, когда ее подзываю, она продолжила бы преследование. В конце концов, я ведь говорила, что повторяющиеся звуки стимулируют активность, неважно, на что именно направленную. Последняя вещь, в которой Тулип нуждалась в этот момент, были звуки, предназначенные для ее стимулирования: она была так возбуждена, когда вернулась, что в течение десяти минут не могла отдышаться. Я хотела притормозить, а не усилить ее активность, поэтому сделала то, что делают баски, работающие с собаками на выпасе овец, и перуанские индейцы кечуа, тренирующие лошадей, когда им необходимо быстро остановить бегущее животное. Я выкрикнула короткое «Нет». Только когда она остановилась, я направила ее энергию назад ко мне хлопками ладоней и повторяющимися словами.

Подумайте о том, как вы используете свой голос в ветеринарной клинике, когда вы и ваша собака ожидаете приема. Одно дело дремать в приемной собственного врача, но пребывание в прихожей ветклиники не способствует расслаблению ни собаки, ни ее владельца. Дружелюбно настроен ли этот семидесяти пятикилограммовый сенбернар, или не его ли рык вы слышали, когда входили? Не бросится ли ваш Рекс за только что приведенным котом? Здесь у вас есть шанс использовать один длинный тянущийся звук, чтобы успокоить собаку, точно так же, как сделали бы хендлеры из любого уголка Земли. Вот когда может помочь: «Хооооррроооооший мальчик, Кэптен. Какой хоооорррооооший мальчик». А вот что точно не поможет (а такое я видела многократно), это когда слегка встревоженный владелец раз за разом повторяет короткие, отрывистые версии «хороший мальчик, хороший мальчик, хороший мальчик» или «тихо, тихо, тихо» в то время как его ретривер, вытаращив от испуга глаза, тянет за поводок. Слова часто сопровождаются столь же отрывистыми поглаживаниями, которые только больше возбуждают собаку. Здесь вам необходимо научиться отделять ваше собственное эмоциональное состояние от того, которого вы хотите добиться от своей собаки. Если хотите успокоить или притормозить ее, воспроизведите «тиииииииииише» тренера по выездке лошадей, которого я записывала на пленку, когда он притормаживал обеспокоенную лошадь. Или позаимствуйте «Вэээээээээуууу, малыш» у жокея беговых лошадей, успокаивающего лошадь перед скачками. Помните о «рооооооооооовно» погонщика ездовых собак в момент вхождения в опасный поворот. Точно в такой же манере говорят родители по всему миру, когда пытаются успокоить маленьких детей, но это дается тяжелее, когда человек возбужден сам. Потребуются сознательные усилия для того, чтобы ваши звуки были направлены на желательное для вас поведение вашей собаки, а не отражали то, как вы чувствуете себя изнутри. Однако здесь кроется и бонус: произнося слова растянуто и ровным тоном, вы, возможно, успокоитесь сами. И не забывайте о дыхании. Длинное глубокое дыхание замедляет все: от вашей манеры говорить до реакции вашей собаки.

Интонация

На интуитивном уровне мы все представляем, что при разговоре важна интонация. Сержанты морской пехоты не отдают приказаний высоким, визгливым голосом. Низкие, хриплые тоны могут привлечь внимание солдат, но не успокоят испуганного ребенка. Есть все основания полагать, что интонация столь же важна и для вашей собаки. Собаки и люди (равно как многие другие млекопитающие) схожи в интерпретации высоких и низких звуков. Низкая интонация выражает власть и уверенность как у волков, так и у приматов. То же самое, но сказанное более низким, чем раньше, голосом, может привести к разнице между игнорированием вас вашей собакой и ее послушанием. Мой Кул Хэнд Люк — отличный тому пример. Больше всего в жизни он обожает «строить» овец. Когда мы заканчиваем это занятие, я зову его дважды: «Люк, Люк», чтобы он бросил овец и последовал за мной, когда я выхожу из сарая. Его реакция столь предсказуема, что я готова держать пари, поставив на кон свою ферму: если я назову его имя, как обычно, — сравнительно высоким голосом, — он не поведет и ухом. Словно ничего не случилось. Если я скажу абсолютно те же самые два слова, не громче, но ниже, он развернется на 180 градусов и побежит ко мне. Это разница между тем, чтобы спросить или сказать.

Когда я участвовала в соревнованиях по хердингу, я месяцами практиковалась в том, чтобы произносить команду «лежать» низким голосом после того, как осознала, насколько мелодия моего голоса склонна повышаться, когда я нервничаю. Чем быстрее бежит моя собака, тем сильнее я тревожусь, и тем громче и выше становится мой голос. И, конечно, чем громче и выше становится мой голос, тем быстрее бежит моя собака. В целом, женский голос имеет тенденцию быть выше, чем мужской, поэтому точно так же, как и моим клиентам-женщинам, мне необходимо практиковаться в использовании тихого, низкого голоса, чтобы притормозить свою собаку. Тем более что, похоже, тональность женских голосов повышается, когда мы пытаемся говорить громче, тогда как мужчинам лучше удается говорить с силой, сохраняя низкую тональность. Я знаю, что не единственная женщина, тональность голоса которой склонна повышаться как раз тогда, когда я в наибольшей степени в нем нуждаюсь для проявления власти. С другой стороны, некоторым мужчинам необходимо тренироваться в использовании высокого голоса, когда они хвалят или подбадривают своих собак. Почти в каждой учебной группе есть, как минимум, один детина, который выкрикивает «Хорошая собака!» голосом, который останавливает всех собак и обычно половину людей.

На самом деле, правило весьма просто и к тому же почти универсально для млекопитающих: высокие звуки ассоциируются с волнением, незрелостью или страхом, тогда как низкие — с силой, угрозой или агрессией[21]. Работая с владельцами собак на курсах по тренировке и со своими клиентами на консультациях, я наблюдала, как люди делают постоянную ошибку, когда не изменяют в должной степени высоту голоса, особенно, когда они не понижают голос при командах, направленных на торможение активности. Поэтому практикуйтесь произносить «нет» или «место» низким, а не высоким голосом и используйте высокие нотки, когда командуете «ко мне!» или когда хвалите собаку. Если Рекс игнорирует вашу ласковую команду, перейдите к низкому раскатистому «нет!» и затем позовите: «Ко мне» снова, так же ласково, как до этого.

Модуляция интонации

Помимо того, чтобы быть относительно высокими или относительно низкими, звуки могут то повышаться, то понижаться. Такая модуляция может оказывать большой эффект на вашу собаку. Работающие с животными профессионалы, которых я интервьюировала, выработали простой набор правил, и я сразу включила его в свой репертуар. Они всегда использовали ровную, неизменную интонацию, чтобы успокоить или замедлить животных и противоположную, чтобы их простимулировать. И поэтому эти короткие повторяющиеся слова для возбуждения животных часто произносились с повышающейся интонацией. Но единичные слова или звуки, использовавшиеся, чтобы остановить быстробегущих животных, как правило, существенно разнились по тональности, то повышаясь, то понижаясь в пределах всего лишь одного слога. Например, «вэу» начинается с повышения тональности, а затем следует понижение. И если подумать, это логично: быстрая остановка требует большого мышечного усилия и не меньшего внимания. Звуки, которые заметно различаются по тональности, естественно, должны привлекать внимание животных больше, чем ровный, непрерывный звук.

Резюме

Итог: используйте короткие звуки вроде хлопков и причмокиваний для стимуляции активности своих собак. Используйте их, когда хотите, чтобы собака подошла к вам или ускорилась. Используйте один длинный, непрерывный ровный звук, чтобы успокоить или замедлить собаку, как это может понадобиться в ветеринарной клинике. Используйте взрывной единичный короткий высокомодулированный звук, чтобы вызвать немедленную остановку быстро движущейся собаки, произнося «нет!», «эй!» «стоп!», когда хотите, чтобы Джек обратил на вашу команду внимание и перестал гоняться за белкой на заднем дворе. Посмотрите на сонограммы — картинки звука на вкладке с фотографиями в середине книги, чтобы визуально представить, как выглядят звуки. Легче правильно использовать звуки, когда представляешь их картинку в голове.

Достаточно ли всего этого, чтобы остановить Честера в его постоянных попытках поймать, в конце концов, белку? Нет. Даже Паваротти на вашем месте не смог бы отозвать большинство собак, в момент, когда они устремляются от вас, если только вы с собакой не тренировались без устали заранее. Вы должны будете научить Честера тому, что есть серьезная причина прекратить преследование. Но ваш голос — мощный инструмент. И как в случае с любым инструментом, он работает лучше, когда вы обучаетесь применять его правильно.

Техас, январь 1985

Ближе к вечеру мы с Хосе поехали назад. Я была истощена и счастлива, и испытывала облегчение от сознания того, что сделала так много хороших записей испаноязычных хендлеров лошадей. Если забыть о пиве и джойнтах, то Хосе был предельно полезен. Круглый день он терпеливо отыскивал хендлеров, работал переводчиком, таскал аппаратуру и управлялся с капризными лошадьми. Солнце начинало садиться, когда он предложил свернуть к небольшому озеру, где мы могли бы припарковаться и понаблюдать закат. Я объяснила, насколько мне необходимо срочно вернуться домой, чтобы рассортировать сделанные записи. Последовала универсальная дискуссия между молодым здоровым самцом млекопитающего и невосприимчивой самкой млекопитающего. Хосе старался изо всех сил сманить меня на озеро, но никак не мог продвинуться даже на миллиметр. В конце концов, в отчаянии он сказал — женщине, которая была весь этот день одержима стремлением получить высококачественные записи звуков: «Триша, пожалуйста, пойдем со мной на озеро. Я сделаю для тебя такие красивые звуки».

Я надеюсь, что звуки, которые вы производите для своей собаки, тоже красивы, поскольку их легко распознать, легко понять и на них интересно среагировать.

Здесь представлены сонограммы, или изображения звука. На вертикальной оси показана высота звука, или частота в килогерцах, на горизонтальной оси отмечено время. На сонограмме выше изображен звук — четырехкратный щелчок языком, издаваемый хендлером для того, чтобы ускорить бег лошади

Шесть изображенных выше звуков — причмокивания, которые используются тем же хендлером, чтобы попросить лошадь перейти на быстрый галоп. Чем больших скоростей хендлер захочет добиться от своей лошади, тем с большей скоростью он будет повторять эти короткие звуки, распределяя больше мощности по оси частот

Эти долгие низкие звуки являются типичными звуковыми сигналами, которые подают профессиональные хендлеры, когда хотят успокоить или замедлить животное. Вы можете сделать то же самое, если скажете «стооооой» или «хороооооооший» низким, спокойным голосом

Этот одиночный, короткий звук подается всеми профессиональными хендлерами со всего мира, когда им нужно остановить быстро движущееся животное. Если вам нужно остановить вашу собаку, крадущую со стола ваш обед, быстро скажите ей: «Эй!», «Нет!» или «Ах!» Тем самым вы привлечете внимание и остановите ее (после этого вы обязательно должны сказать, что вы хотите, чтобы она выполнила!)

Глава 4. Планета запахов

У вас гораздо больше общего с собакой, чем вы думаете

Айла — маленькая кошка, идеальная кошка, которая каждую ночь мягко и нежно спит на моей груди. Три года назад, до того как я взяла ее в дом, она жила в амбаре, где холодными длинными ночами, свернувшись калачиком на спине у моей длинношерстной овцы, охраняла зерно от мышей. Однажды весной рабочий, стригущий овец, был изумлен, найдя войлок вместо шерсти на спине старой овцы по кличке Марта. У овец ее вида шерсть обычно не сваливается, но тепло и влага, исходившие от тела Айлы во время сна, превратили шерсть Марты в клубок войлока. Весьма идиллическая картина: вернувшись зимним снежным вечером домой на ферму, застать кошку, свернувшуюся калачиком на спине своей любимой овцы, обеих усыпанными снежинками и напоминающих елку с рождественского базара.

Но вот уже три дня, как Айла пропала. Я вернулась домой из командировки на третий день ее отсутствия и прочесала ферму, зовя ее по имени и повсюду заглядывая. Поздно вечером, обследуя территорию около амбара, я услышала однократное слабое «мяу» — или мне показалось? Такое тихое, и больше не повторившееся: это могла быть Айла или просто птица в лесу, усевшаяся в свое уютное гнездо. Я сходила домой за фонарем и провела еще час, всматриваясь в беспорядочные горы рухляди, которые в амбарах Южного Висконсина разрастаются, как водоросли. Ничего.

Рано утром следующего дня я вновь принялась за поиски. На сей раз, услышав тихий звук, я была уверена, что он принадлежит Айле. Она опять мяукнула лишь однократно, но теперь я расслышала его ясно и знала, что Айла была в амбаре; я также знала, что если не найду ее, она умрет; знала, что я уже искала и искала и понимала, что мои шансы найти ее в этом старом амбаре были хуже некуда.

Я поискала еще несколько минут, а затем села и расплакалась. Я уже провела в поисках часы, и мне было известно, что раненные кошки обычно заползают в укромные места и остаются там. Они редко мяукают, даже когда хозяева зовут их, придерживаясь главного желания: спрятаться, будучи раненными. Шансы найти ее в хаосе моего старого амбара были нулевыми. Мой амбар — это не просто пространство. Это верхний этаж огромного старого коровника с бесконечными проходами, с четырьмя сотнями тюков сена, кучами заборных столбов высотой с человеческий рост и проводами и заплесневелыми деревянными обшивками. В это холодное тихое утро я была уверена, что никогда не смогу отыскать Айлу, и что моя милая маленькая кошечка умирает где-то в нескольких метрах от меня.

Но мы с Айлой были не одни в амбаре. Моя бордер-колли Пип была со мной, вынюхивая, как обычно, голубиный помет и лисьи следы. Пип не читала книг о бордер-колли. Она виляет овцам хвостом, как поросенок Бэйб из фильма, и не смогла бы сдвинуть с места упрямую овцу, даже если бы от этого зависела ее собственная жизнь. Но бесполезная в работе с овцами, Пип как собака зоопсихолога — на вес золота, она излечила более сотни собак от агрессии, вызванной страхом по отношению к другим животным. Пип любит еду, теннисные мячи и других собак — именно в этой последовательности. Помимо этого она любит использовать свой нос, читая мир вокруг себя как газету, написанную запахами.

Я припоминаю, как приговаривала, плача: «О, Пип! Где Айла? Я не могу найти Айлу». Я изливала ей свою душу, как делают многие из нас, владельцев собак, без всякого ожидания, что она присоединится к поиску. Несколькими минутами позже я услышала шум, посмотрела вверх и увидела Пип, стоящую на вершине горы из тюков сена, высотой метра в два с половиной, которая заполняла половину амбара. Ее нос был зажат между двумя тюками, и она что-то откапывала и поскуливала. Она никогда не делала этого прежде, и никогда не делала этого после. Там должна была быть Айла.

Я, наверное, расшвыряла полсотни тюков сена, прежде чем нашла ее, прямо под тем местом, где копала Пип: трехкилограммовый комочек изголодавшейся, обезвоженной кошки с настолько отечными бедром и плечом, что в первый момент я не поняла, что это за анатомические образования. Айла выглядела мертвой. Ветеринар сказал, что она и умерла бы через несколько часов. У нее был жуткий укус плеча, который нагноился, и инфекция бушевала, пока кошка пряталась в тюке сена, медленно умирая.

Сейчас Айла в порядке. Она на пенсии в доме, где может свернуться калачиком на теплых, похожих на овчину подстилках. Иногда она посещает амбар, но теперь предпочитает дремать внутри дома, поближе к батарее отопления. В прошлом месяце я презентовала ей мышь, пойманную в мышеловку, но не убитую. Айла развернулась и пошла прочь. Определено, она относится к пребыванию на пенсии весьма серьезно.

Пип спасла жизнь Айле и сделала это с помощью носа. У меня тоже есть нос. Он работает вполне хорошо. Насыщенный мускусный аромат диких слив ударил в него, точно мягкой подушкой, прошлой ночью, когда я шла через долину. В моей спальне стоит аромат лаванды, а в свои командировки я прихватываю эвкалипт, чтобы отбить запахи дешевых номеров мотелей. Я не хуже других могу учуять запах мочи кошки на ковровом покрытии — умение, обязательное для зоопсихолога. Но мне никогда не приходилось использовать свой нос для того, чтобы попытаться найти Айлу. Конечно, мой нос работает не так хорошо, как у Пип, но предполагала ли я, вообще, использовать его для этой цели? Нет. Я смотрела Я слушала. Пип нюхала. Я человек. Она собака.

Айла — кошка, спасенная Пип, устроилась на теплой, шерстяной спине овцы в холодный зимний день

Нос знает

Мы все знаем, как хорошо работают носы у собак. Мы видим вынюхивающих бомбы собак в аэропортах и слышим об ищейках, идущих по следу потерянных в лесу детей. Мы наблюдаем, как наши собаки нюхают под хвостами у других собак, и задаемся вопросом, что они таким образом узнают друг о друге. Чего мы не знаем, так это того, насколько хорошо функционируют носы у нас. Наши способности могут поблекнуть в сравнении с биглем, которого я с симпатией называю «нос с лапами», но для нас, людей, запах также чрезвычайно важен. Похоже, большую часть времени мы просто не осознаем этого.

Как описано в книге Дайан Экерман «A Natural History of the Senses», данные научных исследований способности людей к обонянию, как минимум, изумительны. Люди могут определить, кто носил тот или иной атрибут одежды, мужчина или женщина, просто понюхав его, даже если до этого сказали, что это им не под силу. Матери могут правильно распознать запах собственных младенцев, даже если говорят, что просто пытаются угадать. По запаху дети могут сказать, когда в комнату входят их матери. Матери могут отобрать футболки, которые носили их собственные дети, среди футболок, которые носили другие дети. Женщины могут даже распознавать зрелость человека исключительно по его запаху, точно отличая младенца от ребенка постарше, подростка или взрослого. Подобно собакам, мы можем сказать, исходит ли запах от мужчины или от женщины. Хелен Келлер, слепая и глухая после перенесенной в младенчестве скарлатины, утверждала, что она могла сказать по одному лишь запаху людей, чем они занимались: эти ароматы леса или кухни приставали к ним на долгое время после того, как они переходили в другие места.

Чувство обоняния определяет наше поведение в большей степени, чем мы это себе представляем. Женщины, живущие рядом друг с другом, начинают менструировать синхронно — всего лишь по причине запахов, которые не осознают[22]. У мужчин, живущих половой жизнью с женщинами, волосы на лице растут быстрее, чем у мужчин, которые половой жизнью не живут, а у девочек, растущих в окружении мужчин, половое созревание наступает раньше, чем у девочек, растущих исключительно в женской среде. Обоняние даже является важным компонентом сексуального наслаждения: добрая половина людей, потерявших чувство обоняния во взрослом возрасте, сообщает об уменьшении полового влечения. Исследования репродуктивных феромонов (запах которых самому часто вообще невозможно осознанно уловить, даже если и пытаться) привели к использованию в парфюмерии феромона, называемого альфа-андростенол. Помимо того, что он привлекает представителей противоположного пола (и нашего вида, и свиней: будьте осторожны с парфюмерией на свинофермах), мужчины оценивают фотографии женщин как более привлекательные, если он содержится в воздухе, и в его присутствии женщины инициируют взаимоотношения с мужчинами с большей вероятностью.

Хотя запах оказывает на наше поведение существенное влияние, многое в нашей реакции на него находится вне сферы осознаваемого. Мы, люди, можем быть чемпионами в животном мире по части самосознания и сознания, но наши собаки дают нам сто очков вперед, когда это касается осознанной реакции на запахи. Нам просто даже трудно говорить о запахе: попытайтесь описать аромат кому-то, кто никогда его не ощущал. Экерман в «A Natural History of the Senses» называет запах «немым чувством, чувством без слов». Мы вообще никак не обозначаем недостаток обоняния: имеются слова для обозначения людей, которые не могут слышать или видеть, но у нас нет общеупотребительного термина для человека, лишенного обоняния. Жить без чувства обоняния — не какой-нибудь пустяк. Это опасно по следующей причине: представьте себе невозможность уловить запах дыма, газа или испорченной пищи. И, тем не менее, мы никогда не говорим о людях с нарушениями обоняния. Можно подумать, что речь идет о предмете, недостойном нашего внимания.

Даже многие ученые, особенно изучающие млекопитающих, обращают мало внимания на обоняние. В книге «The Human Brain», выпускаемой ВВС в паре с научно-популярным сериалом, имеется главы, посвященные памяти, языку, зрению, движению, страху и сознанию, но нет ничего об обонянии. В «The Biology of Mind» M. Дерика Баундса, блестящей книге о разуме и сознании, содержится лишь один параграф по обонянию, да и тот в главе, посвященной памяти. Я потратила часы, изучая в своей библиотеке алфавитные указатели книг по поведению людей и приматов. Очень немногие из книг имели какие-либо, вообще, отсылки к аромату, запаху или обонянию. Самое заметное исключение — литература о насекомых, где представлено огромное количество исследований о передающихся воздушным путем сигналах, называемых феромонами, которые определяют многое в поведении насекомых. Возможно, это легче для нас — ассоциировать такое примитивное чувство, как обоняние, с существами, которые отстоят от нас так сильно.

Приматы чутки к зрительным сигналам, но имеется и длинный список их впечатляющих реакций на различные запахи. Самки буроголовых тамаринов отвечают на запах овулирующих незнакомых самок требованием секса от своих партнеров. Запаха собственной матери достаточно, чтобы подавить овуляцию у половозрелой, живущей с самцом самки буроголового тамарина, даже если она проживает со своим новым «бойфрендом» отдельно от родителей. Недавнее исследование обнаружило удивительные обонятельные способности беличьих обезьян, которые были способны различать некоторые запахи лучше крыс или собак. Многие приматы помечают свои территории ароматическими метками: беличьи обезьяны мочатся даже на собственные лапы и принимают «ванну наоборот», размазывая мочу по всему телу, чтобы оставить на своем пути стойкий запах. У некоторых приматов имеются специализированные ароматические структуры на груди, горле или запястьях (те места, которые мы, люди, опрыскиваем духами). Приматы, с которыми я работала: буроголовые тамарины и карликовые игрунки, помечали запахом прутья своих клеток для сообщения с собственной семьей и другими группами обезьян, располагавшимися дальше по коридору, которых они могли слышать, но не видеть. Иначе говоря: все приматы интенсивно используют обоняние, но мы, люди, мало о нем думаем.

За эти годы я время от времени поддавалась любопытству, становилась на четвереньки и обнюхивала те места, над которыми моя стая собак засасывала воздух, как пылесос. Несколько раз мне не удавалось вынюхать причину их интереса, но чаще я оказывалась под впечатлением насыщенного, плотного запаха, который резко отличался от запаха земли всего в нескольких сантиметрах от этого места.Мои собаки явно получают большее удовольствие от подобного моего поведения, чем я: они нюхают с еще большим рвением, виляют хвостами, и лижут друг друга и меня, так, словно происходит нечто особенное. Возможно, и происходит. Возможно это не такой уж пустяк, когда мы, люди, начинаем более осознано, чем обычно, интересоваться запахами. Одна лишь работа над этой главой оказала влияние на то, как я воспринимаю мир (я уже собиралась написать: «вижу мир» и была поражена еще одним примером того, насколько над нами довлеет зрительное восприятие. Тогда я обратилась к толковому словарю в собственной голове на предмет какого-то другого слова, имеющего иной корень, чем слово «видеть», и «словарь» выдал: «какими глазами я смотрю на этот мир». Приехали. Опять зрительное. Вот видите, — ох, снова из той же оперы, — это большая проблема, когда мы пытаемся расширить нашу осведомленность о чувственном восприятии).

Всего лишь после часа исследований для этой главы, я начала обнюхивать свой путь по дому, словно какой-нибудь сумасшедший кролик: поводя носом, прищурив глаза, издавая короткие сопящие звуки, сопровождающие меня как барабанная дробь. Я узнала многое. Прежде всего, мой дом оказался даже грязнее, чем я думала. Многие вещи пропахли пылью и затхлостью, хотя воздух в доме свежий и хороший. Но это печальное открытие не могло заслонить того, что целый неведомый ранее мир только и ждал, когда на него обратят внимание. Почти каждый объект, который я обнюхивала, имел свой собственный, отличный от других, запах. Я не ожидала, что каждая книга, которую я обнюхивала, будет пахнуть не так, как остальные, но именно так и было. Здесь имелись определенные тенденции. Старые книги в бумажной обложке пахли затхлым, новые книги в твердом переплете пахли деревом. Блузка, одетая лишь однажды и к тому же поверх футболки в прохладный день, сильнее всего пахла подмышками. Мои простыни все еще пахли стиральным порошком. Старая сухая кость из зоомагазина пропахла пылью; телевизионный пульт имел резкий запах какой-то химии.

Попытайтесь обнюхать свой собственный дом и дворик. Имейте в виду несколько моментов, которые естественны для собаки. Прежде всего, вы захватите больше запаха, если будете делать нюхательные движения носом маленькими короткими очередями, а не продолжительно и однократно. Есть причина, по которой ваша собака нюхает «стаккато». Понюхайте что-либо в один длинный вдох носом, может быть в течение секунды или вроде того, а затем обнюхайте тот же предмет четырьмя-шестью быстрыми нюхами за тот же самый временной интервал. Часто вы учуете намного больше короткими быстрыми нюхами (не пытайтесь нюхать усердно: короткие мягкие нюхи — это все, что нужно). Во-вторых. Не бойтесь приложить свой нос прямо к предмету. Как бы хорошо собаки не улавливали запахи, они не боятся погрузить свой нос во все что угодно их интересующее. Не робейте.

Будьте очень осторожны, если у вас серьезная аллергия. Я бы не хотела, чтобы ваш эксперимент обернулся приступом астмы. И учитывайте так называемую «обонятельную адаптацию». Мы все знаем о ней: это причина, по которой за один раз можно опробовать лишь ограниченное число различных духов. Достигнув насыщения, ваша обонятельная система должна перезапуститься; она просто не может эффективно различать новые запахи после того, как уже переполнена старыми. Поэтому обнюхайте несколько предметов и затем дайте своей обонятельной системе какое-то время для восстановления перед тем, как продолжить.

Самый большой сюрприз ожидал меня, когда я обнюхала шерсть на шеях своих собак. Я предполагала, что собаки будут пахнуть весьма по-разному, но была настолько поражена тем, как велика эта разница, что моя голова задралась вверх, как у животных из мультфильмов Гарри Ларсона. Пип, которая накануне вывалялась в какой-то гадости и после этого была вымыта, до сих пор пахла шампунем. Люк пах чем-то вяжуще-травяным, тогда как запах Лесси был более мягким и более фруктовым. Большая пиренейская собака Тулип, охраняющая овец, принимала водные процедуры чаще, чем положено сторожевой собаке и реже, чем собаке, живущей в доме. В итоге у нее очень сильный, особенный, как бы горько-сладкий запах. Мне он не неприятен, но в качестве духов его не продать. Самый слабый запах исходил от шерстки Айлы, кошки, которую Пип учуяла под тюком сена Я, вообще, едва смогла уловить ее запах.

Неведомая планета запахов

Однажды, когда мы с моим другом собирались на велосипедную прогулку, я была озабочена последними хлопотами, закрывая окна и двери и проверяя, не осталась ли на открытых местах еда. Пип может стоять перед окном с широко раскрытыми глазам, когда я отъезжаю, но она не расстраивается из-за моего убытия. Преимущественно она наблюдает, чтобы удостовериться, что я действительно покидаю дом, и затем начать рыскать в поисках съестного. По пути к выходу я обнаружила на тумбе буханку хорошего, свежего хлеба, и вернулась, чтобы положить его в буфет. «Прошу прощения, — сказал мой друг — я не убрал буханку, поскольку не думал, что собаки могут ее унюхать. Она в целлофановой обертке». Мой друг не имел опыта жизни с носами, которые посрамят шпионские конторы. Титановая упаковка — и та не остановила бы нос Пип, когда она в поиске еды. Если мне суждено когда-нибудь оказаться погребенной под лавиной, пожалуйста, пусть Пип окажется рядом наверху, и будет в состоянии использовать свой нос. Она найдет меня. Я в этом уверена… если кто-нибудь не обронит шоколадный батончик метрах в пяти от этого места. В таком случае я буду умирать от удушья, слушая, как Пип без устали выкапывает батончик из-под снега.

У собак имеется около двухсот двадцати миллионов обонятельных рецепторов, тогда как люди могут похвастаться лишь где-то пятью миллионами. Вот откуда происходит распространенное мнение о том, что собаки могут нюхать в срок четыре раза лучше людей. Но обонятельная восприимчивость связана не только с числом нейронов в вашем носу. Как отмечает Стивен Будянски в своей книге «The Truth About Dogs», она также зависит от того, что именно нюхают в данный момент. Собаки могут обнаружить некоторые запахи, которые люди в состоянии заметить лишь при пятидесятикратной концентрации этого запаха. Другие запахи собака может почувствовать при концентрации в сотни раз менее интенсивной, чем та, которая улавливается людьми. У каждого биологического вида имеются специфические комбинации запахов, которые улавливаются лучше, и это справедливо и для собак.

Собаки спроектированы как обонятельные машины: с подвижными ноздрями (попытайтесь подвигать вашими вправо или влево, не двигая при этом головой), со специальной костной структурой, вомероназальным органом (сошниково-носовым органом), на который, как на клейкую пленку, прикрепляются большие молекулы запахов, и с обонятельной луковицей в мозгу, которая в четыре раза больше нашей. Собаки могут обнаружить человеческий запах на предметном стекле, к которому люди едва притронулись, а затем оставили на две недели под открытым небом или на месяц внутри дома. Для них элементарно использовать запах, чтобы отличить палку, которую вы подобрали и выбросили вчера, от всех остальных палок, лежащих во дворе. Они могут различить рубашки, одетые однояйцевыми близнецами, которые ели различную пищу. Собаки используются по всему миру для обнаружения закопанных в землю мин. Просто не существует никакого другого доступного метода, поскольку мины теперь чаще всего изготавливают из пластика, так что металлодетекторы бесполезны. Глен Джонсон в своей замечательной книге «Tracking Dog: Theory and Methods» описывает свою немецкую овчарку, которая выявила 150 мест утечки газа вдоль 150 километрового подземного трубопровода, проложенного глубоко под слоем сухой глины. Джонсон и его собака были использованы эксплуатирующей трубопровод компанией как последняя попытка обнаружить утечку; до этого компания опробовала все доступные технологии, и ни одна из них не сработала.

В медицинском центре Корнельского университета изучается возможность использования собак для выявления рака. К этому пришли после того, как определенное число клиентов[23] впервые обратилось за медицинской помощью только потому, что их собаки реагировали так, словно учуяли что-то плохое. Стэнли Корен в книге «Как разговаривать с собакой», рассказывает о случае с овчаркой Трисией, которая все беспокоилась по поводу родинки на спине хозяйки. После того, как Трисия попыталась откусить эту родинку, женщина, в конце концов, упомянула о ней своему врачу, который диагностировал опасную злокачественную опухоль — меланому. Даже Рин Тин Тину или Лесси подобное и не снилось.

Несмотря на то, что мы знаем, как хорошо развито обоняние у собак, нам известно поразительно мало о том, что они на самом деле обоняют. Например, мы не уверены, на чем именно сконцентрировано обоняние ищейки, когда она идет по чьему-нибудь следу. Мы действительно знаем, что у всех людей отпадают мельчайшие частички омертвевшей кожи, которые следуют за нами, как дым за перемещающейся сигаретой. Мы «откладываем» запахи на земле с каждым своим шагом, который делаем, и собакам не так уж много из этого нужно, чтобы найти нас. Примерно от одной до четырех миллиардных долей грамма пота оставляет на земле среднестатистический человек с каждым шагом. Этого, верите вы или нет, более чем достаточно для собаки.

Но это лишь некоторые из ингредиентов в винегрете из запахов, который мы оставляем за собой. Мы топчем траву, нарушаем поверхность почвенного покрова и рассеиваем частички волос, молекулы от наших кремов после бритья, дезодорантов, одежды и обуви. Проблема для собаки обычно состоит не в нахождении того или иного нового запаха, а в отборе из множества уже находящихся «в поле ее обоняния». Даже погода оказывает влияние на то, как много ваша собака может учуять: сухо или влажно, прохладно или тепло, ветрено или спокойно — все эти факторы изменяют условия каждый раз, когда ваша собака опускает нос к земле и пытается взять след.

Чтобы больше понять о том, как ваша собака ощущает окружающий мир, попытайтесь пристроить ее на курсы для ищеек. На курсах, которые я посещала, мы, новички, быстро сблизились и вместе подсмеивались над нашими неуклюжими попытками справиться со следом и хохотали над своим первоначальным невежеством по отношению к миру запахов. Когда мы сравнили заметки по поводу первых попыток самостоятельно проложить след для наших собак, выяснилось, что у каждого из нас имелась сходная непритязательная история. Привязав собаку к дереву или столбу, мы осторожно шли вперед, чтобы создать след, внимательно и продуманно ступая каждой ногой. На ранних стадиях обучения ищейки важно дать ей один простой, четкий след, по которому она должна идти, без каких бы то ни было путающих пересекающихся следов. Поэтому каждый наш шаг был выверен. На каждый нечетный след от собственной ноги мы клали лакомство, чтобы поощрить собаку в ее неукоснительном следовании по запаху наших шагов. Но, по крайней мере, один раз, когда мы, новички, подходили к концу нашего тщательно проложенного пути запахов, каждый из нас вздыхал с гордостью за свое достижение и затем радостно возвращался к собаке кратчайшим путем. При этом мы шли прямо через след, который только что закончили прокладывать, и делали винегрет из запахов, которые так тщательно оставляли на прокладываемом пути. Это замечательный пример того, как нетипично для людей сознательно думать о запахах.

Моим любимым занятием на курсах было наблюдать, как влияет на собак ветер. Ветер, дующий слева, относил запах вправо от следа. Собаки перемещались туда-сюда, двигаясь по синусоидальной Э-кривой, пытаясь следовать за молекулами запаха, когда те распространялись по воздуху, теряя их, когда те рассеивались, и затем, возвращаясь к источнику запаха, всегда выискивая самую высокую концентрацию тех молекул, на которых фиксировали внимание. Запах, как туман: физическая субстанция с собственной физической характеристикой. Подобно туману, запах стелется в низинах, разносится ветром, перемещается и течет в пространстве. Невидимый для нас, но отчетливый, как яркий свет, для наших собак.

Ученых из Норвегии и Швеции заинтересовало, могут ли собаки определить направление, в котором перемещается объект, оставивший след, который они берут. Поскольку мы, люди, обычно запускаем собак с начала следа, они, естественно, все равно идут в направлении перемещения оставившего след объекта. Исследователи задались вопросом: если спускать собаку с середины следа и не давать ей информации о том, в какую сторону следовать, выберет ли она направление, в котором перемещался оставивший след (а не обратное направление)? На самом деле — выберет правильное направление, но только при определенных интересных условиях. Если след состоял из прерывающихся скоплений запахов, как, например, следы от шагов, собака следовала в направлении, в котором шел оставивший след. Но если след был оставлен чем-то, что непрерывно соприкасалось с землей, типа колес велосипеда или мешка, который волокли по земле, собака с равной частотой выбирала оба направления. Возможно, непрерывный след не давал собаке достаточной разницы в относительной силе сигналов для определения направления перемещения. Подобный же эффект у собак был получен в одном из исследований с футболками. Собаки различали футболки однояйцевых близнецов, только в тех случаях, когда эти футболки находились на некотором расстоянии друг от друга. Если же они соприкасались друг с другом, то их запахи, вероятно, перемешивались, маскируя разницу и затрудняя выбор.

Трудно правильно интерпретировать реакцию собаки на следы запахов с учетом того, насколько мало мы знаем о собираемых собаками сведениях. Определенно, необходимо больше исследований по их способностям, связанным с обонянием. В настоящий момент мы, с нашими примитивными обонятельными способностями и нехваткой исследований, можем только гадать о многих аспектах жизни собак. Например, не редкость, когда кошка нападает на живущую вместе с ней в доме и состоящую с ней в дружбе другую кошку после того, как та побывала в ветеринарной клинике и принесла с собой новые запахи. Меня интересует, может ли это случаться у собак. Пахнут ли плохо свежевымытые собаки для других собак? Может ли неприятный запах изо рта вызвать социальную изоляцию у собак, как это происходит у людей? Или, поскольку собаки любят запахи, вызывающие отвращение у нас, может быть, подобный «неприятный запах» пахнет для собак хорошо?

Я часто задавалась вопросом, какую роль играет запах в поведении агрессивных собак? Самый распространенный тип агрессии между собаками из виденных мною — это когда собаки рычат, лают и делают попытки броситься, проходя мимо другой, находящейся на поводке, собаки. Но удивительно часто владельцы проходят с собаками, которые, казалось бы, готовы умереть, лишь бы поиграть с этим милым пуделем на противоположной стороне улицы. Типично, что начальная стадия проходит хорошо: обе собаки принимают дружественные приветственные позы, а затем, на второй или третьей секунде приветствия, собака «под подозрением» взрывается и атакует другую собаку. Часто мы имели возможность исключить распространенные причины, вроде непреднамеренных сигналов владельца (натягивание поводка, задержка дыхания, округление рта) или ответа на реакцию другой собаки. Меня не оставляет мысль, не является ли запах важным фактором, как минимум, в некоторых из таких случаев? Не могла ли атакованная собака пахнуть, как другая собака, с которой агрессор когда-то имел проблемы? Или, возможно, гормональный статус собак — жертв нападения — вызывает агрессивную реакцию? А, может, они просто плохо пахнут.

Как-то я взяла на реабилитацию боязливую маленькую австралийскую овчарку, которая была настолько психологически травмирована, что жила со мной часть лета. Она испытывала ужас по отношению к моему тогдашнему мужу, Патрику, который встал во весь свой почти двухметровый рост, когда собака впервые зашла в гостиную. Она отреагировала тогда панически: лая и делая выпады в его строну с огромными от страха глазами, и в дальнейшем так и не преодолела этого страха. Я могла просто поднести его ключи к ее носу, и она начинала рычать, как только ощущала их запах. Определенно, память о запахе, связанном с неприятным опытом, могла влиять и на столкновения собак друг с другом. У меня был клиент, чья собака нападала на посетителей редко и, как казалось, по случайному принципу: приветствуя большинство людей у двери как друзей, по которым соскучилась, но иногда вдруг превращалась в монстра. Она несколько раз кусала людей, и семья, в которой жила эта собака, отчаянно пыталась защитить своих друзей и не расстаться при этом с собакой. Мы все упорно работали над ее реабилитацией, но необходимо было найти закономерность. Что такого было в тех посетителях дома, которые выводили ее из себя? А может быть, дело было не в самих этих посетителях, а в чем-то еще? Мы не могли определить закономерности в том, кого она любила и на кого нападала: это все не было связано с обычными факторами: полом, ростом, прической или шляпами. Наконец мы вычислили. Это была пицца. Похоже, что доставляющий пиццу парень пнул ее, когда ей было около 6 месяцев: возраст, в котором впечатления у собак западают особо, и поэтому, когда кто-то заходил в дом, поедая на ходу пиццу, с ним приключалось неладное. Мы приучили ее ассоциировать посетителей, пахнущих пиццей, с замечательными вещами (например, позволением поесть пиццы), и с тех пор проблемы прекратились.

Не подскажете, где здесь туалет? Я не могу его учуять

Когда мы, люди, находимся в общественных местах, и нам надо в туалет, мы все ведем себя одинаково. Во-первых, используем глаза для поиска знака «Туалет» или М или Ж. Потерпев в этом неудачу, используем звук: «Простите, не подскажете где здесь туалет?» Но собаки не высматривают место для отправления естественных надобностей, равно как и не сообщаются в его поисках посредством скулежа, лая или воя. Они опускают нос вниз и отыскивают его по запаху. Вот почему вы должны устранить любой запах мочи или кала дома, если у вашей собаки есть проблемы с отправлением нужд вне дома. Собакам, которые ходят по малой или большой нужде дома, трудно противиться химическому «указанию» на вашем ковре: «Ходи здесь». То, что это написано запахом, а не буквами, не снижает убедительности. Даже собаки, которых на самом деле приучали к хождению в туалет на улице, справляли нужду дома, потому что собаки определяют понятие «дом» не так, как их хозяева. Мы воспринимаем дом как нечто окруженное стенами, но большинство собак, похоже, понимают «дом» как место, где вы проводите время и, следовательно, место, где имеется наиболее сильный запах «стаи». Многие из собак моих клиентов справляют нужду только в задней гостевой комнате, месте, где отсутствует знакомый запах семьи. В большинстве таких случаев, просто устранив запах мочи и затем пометив место другим запахом, можно побудить собаку снова ходить в туалет в правильном месте. Когда это место станет свободным от запаха и чистым, присядьте на ковер вместе с собакой и какой-нибудь книжкой. И проводите там каждый день понемногу. Всего через несколько дней это место будет пахнуть для вашего щенка как гостиная, а не как туалет.

Также здорово помогает, если поощрять собаку лакомством каждый раз, когда она ходит в туалет вне дома: сразу, как только она сходит, а не когда она уже бежит рысью домой. Я всегда поражаюсь тому, что столь многие владельцы этому противятся. Когда наши собаки преодолевают щенячий возраст, у нас, похоже, появляется что-то типа веры в наше право на то, что выросшие собаки должны ходить в туалет вне дома, потому что теперь «они должны это знать лучше». Но если они ходят в туалет дома, вы можете либо расстраиваться из-за этого и принимать угрожающий вид (как это сделал бы любой возбужденный примат, пугая до невероятности свою собаку), либо это преодолеть и давать ей лакомство, когда она сходит в туалет вне дома. Поверьте, последнее срабатывает гораздо лучше.

Носы, которые никогда не ошибаются?

Точно так же, как мы не можем составить компанию собакам в этом замечательном мире запахов, в котором они живут, мы равным образом не осведомлены о его ограничениях. Точка зрения, что не все собаки используют носы одинаково хорошо, может показаться чрезмерно упрощенной, но иногда мы склонны стричь их всех под одну гребенку, как чудо-собак. Однако их навыки и способности существенно варьируют, и как генетика, так и опыт, играют в этом важную роль. Представители одних пород с большей вероятностью, чем представители других пород, имеют хорошее обоняние. В книге «Dog's Behavior: The Genetic Basis» исследователи Джон Пол Склотт и Джон Л. Фуллер описывают, как они поместили нетренированных биглей, фокстерьеров и скотч-терьеров на поле размером в полгектара и выпустили на него мышь. Биглям потребовалась около минуты, чтобы найти мышь, у терьеров это заняло пятнадцать минут, а скотч-терьерам найти мышь не удалось вовсе. Но генетика это не все. Опыт важен в работе носа настолько же, насколько и в любых видах нашей деятельности. Иногда имеется множество сильных запахов, и тогда требуется большой опыт собаки, чтобы разобраться в этой гамме конкурирующих между собой запахов. Иногда же отслеживаемый собакой запах настолько слаб, что едва ощутим даже собакой.

То же самое постоянно происходит и с нами, просто обычно — со слухом или зрением. Я прошла через это в сельской глубинке Вайоминга, представляющей из себя скопление овечьих ранчо. Там «сельская дорога» — это любое место на пустынных землях, на которых удастся найти следы от колес, оставленные за последние два года. Глаза подскажут вам, как найти шоссе или эти сельские дороги, но куда проще следовать по шоссе, если, конечно, вы не выросли на овечьем ранчо. Однажды под вечер я проехала 26 миль по такой «дороге», и к моменту, когда достигла цели (вообще-то, мой грузовик с прицепом сломался где-то в миле от дома на ранчо, куда я ехала, поэтому я не могу сказать, что на самом деле достигла цели), мое зрение было истощено от попыток различить едва заметные очертания, оставленные колесами других грузовиков от едва заметных пятен, оставленных чем-то еще. Иногда собакам приходится сталкиваться с подобными же проблемами применительно к обонянию, и только предельно мотивированные и опытные могут справиться с этим, невзирая на обстоятельства. Кстати, такие поглощенные чем-то одним натуры (замечательное качество для собак ищеек и спасателей), как домашние собаки, могут представлять из себя проблему. Когда бигли и ищейки припадают носами к земле, я подозреваю, что весь остальной мир для них уходит в небытие. Подумайте о подростке с наушниками от плеера и поймете, что я имею в виду.

Помните, как в детстве вы представляли, что могущество взрослых беспредельно? Определенно, что некто, кто мог управлять машиной, открывать пакет сока и дотянуться до кухонного крана, мог бы остановить и дождь. Мне представляется, что подобные же ожидания имеются у нас применительно к нашим собакам и их способности чуять. Поскольку они так здорово используют свои носы, мы полагаем, что они могут учуять все что угодно в любое время. Но собаки используют также и другие органы чувств, и мозг как людей, так и собак имеет свойство концентрироваться в каждый конкретный момент на каком-то одном чувстве. Нередки случаи, когда собаки нападали на владельцев, когда те возвращались домой с новой прической или в новом пальто. Удивленные незнакомым силуэтом, вваливающимся в дом, эти собаки использовали глаза вместо носа. Их обоняние, возможно, замечательно, но оно не всегда включено.

Даже если собаки и хотят, они не могут ничего учуять до тех пор, пока летучие, распространяющиеся по воздуху частички не попадут в их носы. Собаки, может, способны учуять зернышко кокаина на складе, полном кофейных бобов, но они не смогут учуять ничего вообще, если не войдут в физический контакт с некоторыми из этих переносящихся воздухом молекул. Если ветер отнесет частички вашего запаха в сторону от вашей собаки, она сможет учуять вас не лучше вашего соседа.

Различия в обонятельных предпочтениях

Каждый год лисица растила детенышей в норе позади амбара, но этой весной она туда не вернулась. Ее отсутствие, вероятно, связано с преждевременной смертью от чесотки. В прошлом году эпидемия чесотки смела лис, койотов и волков Висконсина. Скорее всего, эта лисица была одной из трех, которые в течение лета постепенно теряли вес и волосяной покров, пока, в конце концов, не умерли, истощенные от голода и покрытые грязью в моем амбаре. Чесоточные клещи, готовые при первой возможности перепрыгнуть с «затонувшего корабля» на живого хозяина, конечно, тоже появились на ферме. Тулип подхватила их первая, после того как гордо сбежала с верха амбара с размякшей тушкой лисицы, свисающей из пасти. Затем тяжелой чесоткой заболел Люк. Некоторые участки его кожи полностью лишились шерстяного покрова: начиная с середины хвоста и до нижней части крестца Он стал походить на согнувшегося со сползающими штанами комического персонажа. Трудно выглядеть благородно с почти полностью лысым хвостом и выставленной напоказ расщелиной между ягодицами.

Я перелопатила тьму исследований о чесоточном клеще и множество разнообразных методов лечения, пока, наконец, не смогла декларировать победу над ним. Никто не испытывает удовольствия от того, что его собаки болеют саркоптической чесоткой, но представьте, что это означает, когда ваши собаки часть вашей профессии. Все мои собаки упорно работали на наш общий заработок; они не имеют цены в моей работе при агрессии между собаками, и они привлекают массу внимания на моих выступлениях и при подписании экземпляров книг. И вот, они, как и вся ферма, оказались на месяцы на карантине.

Несмотря на это я испытываю смешанные чувства в связи с исчезновением моей лисы. Конечно, прошлым летом у меня вошло в обыкновение беспокоиться при виде любой лисицы, как бы она вновь не занесла чесотку. Но до эпидемии, которая приходит и уходит, как большинство циклов в природе, я была воодушевлена ее присутствием. Каждую весну я наблюдала, как она растит своих детенышей, расположившись между дорогой и крутым склоном леса, всего в полусотне метров от моего амбара. Я любила ее малышей, играющих чудесными вечерами на переднем газоне и прыгающими, как лягушки вокруг розовых и белых кустов пионов. Я любила слушать ее похожий на кашель лай, наблюдать, как рано по утрам она целеустремленно переходит районное шоссе с едой для своего молодняка.

Но даже до того как грянула эпидемия чесотки, лиса принесла с собой нечто, что умерило мое удовольствие: запах, настолько крепкий и отвратительный, что он мог бы вас удушить. Если бы она ограничивала его собственной персоной, это одно. Но она так не делала. Она старательно помечала запахом мою ферму каждую ночь, оставляя аккуратную маленькую кучку своих экскрементов на моей передней террасе. Проблема была не в этих кучках. Она была в моих собаках, так как они со страстью плюхались на эти отходы и втирали их в свои холки. Словно это было нечто бесценное. Если вам не приходилось нюхать запах, исходящий от собаки, вывалявшейся в испражнениях лисицы, значит, ваша жизнь несколько лучше моей, ибо это жуткий, вонючий, отвратительный запах, и он пристает к собачей шерсти, как репейник.


Я никогда не стала бы делать вид, что понимаю, что происходит в мозгу у моих собак, когда они катаются на фекалиях лисиц. И, конечно же, не только лисий помет привлекает внимание моих собак. Для всех собак, чем вонючее запах, тем привлекательнее издающий его объект, включая дохлую рыбу, свежие невысушенные коровьи лепешки (чем жиже, тем лучше) и частично подсушенные тела белок. Личинки — это плюс, приносящий добавленную стоимость товара в собачьей экономике. Невозможно представить, что собаки не наслаждаются, катаясь на этой слизи. Их глаза начинают блестеть, рты искривляются в расслабленной улыбке, когда они погружают плечи в отвратительные, зловонные массы и втирают их в свои спины. Удостоверившись в том, что правильно себя обмазали, они бегут рысью домой с «высоко поднятой головой» и «уверенной походкой», которые свойственны нам, когда жизнь хороша, и день удался.

Миллиард теорий пытается объяснить, почему собаки вываливаются в зловонных массах, но все эти теории — лишь догадки. Одна из наиболее известных предполагает, что собаки откладывают свой собственный запах на данный «ресурс», чтобы пометить его как собственный. Я в этом не уверена, с учетом того, что собаки то и дело помечают своим запахом всевозможные ресурсы, мочась или испражняясь на них или вокруг них (Тулип, которая росла, получая пищу вне дома, все еще иногда делает лужи на веранде, когда съедает там последний кусочек ужина). Возможно, собаки катаются на том, что позднее могут захотеть положить себе в рот, и именно поэтому они катаются на предмете, а не мочатся на него. Я видела так много собак, слизывающих мочу, что скептически отношусь к подобному предположению (хотя и не отметаю его начисто). Другие предполагают, что, будучи хищниками, собаки пытаются замаскировать свой запах для потенциальной добычи, пытаясь пахнуть как кто-то другой. Я подозреваю, что это просто приведет к тому, что они будут пахнуть, как собака (или волк), но вывалявшаяся в чем-то вонючем. Кроме того, если бы я была потенциальной жертвой и учуяла бы запах движущейся на меня сорокакилограммовой мертвой белки, я, наверное, начала бы немного нервничать. Но прежде всего я не сторонница теории «ароматического камуфляжа» из-за поведения самих объектов охоты хищников. Работа бордер-колли с овцами дает хорошее представление о том, как животные, по крайней мере, парнокопытные, следят за окружающей обстановкой. Овцы, олени и лошади обладают прекрасным зрением и всегда высматривают, нет ли сигналов о приближении хищников. Это одна из причин того, что их глаза расположены по бокам головы: это позволяет им следить за окружающей обстановкой даже тогда, когда головы наклонены к траве. Запах, несомненно, важен для обнаружения хищников у некоторых биологических видов, но вид приближающегося волка, наверняка, оказал бы существенное влияние на оленье стадо, даже если бы волк действительно пах, как мертвый кролик.

Моя любимая теория — это то, что я называю «гипотезой о парне с золотой цепью». В ее основе — то, как собаки и другие виды из рода собачьих находят себе средства пропитания. Собаки и волки не просто охотники, они еще и падальщики, а падальщики не могут быть слишком разборчивыми в плане того, чтобы раздобыть мясо посвежей. Они едят то, что доступно, и, более того, хотят жить на территории, где много доступной пищи. Существует предположение о том, что собаки катаются на дохлятине или вонючих фекалиях в качестве своеобразной рекламы для других собак. «Эй, посмотрите на меня! Я живу в престижном районе, полном хороших вещей». Это, на мой взгляд, самая правдоподобная теория.

Но, возможно, имеется что-то еще. Может быть, они делают это по той же причине, что и мы, когда используем духи. Они любят запах. И точно так же, как мы можем душиться, чтобы привлечь других, мы также душимся и для собственного удовольствия. Может быть, это заставляет собак пахнуть хорошо как для себя самих, так и для других собак. Стэнли Корен предложил эту же теорию в своей книге «Как разговаривать с собакой». Я люблю главу, в которой он заявляет, что вываливание в противных запахах (противных, как минимум, для нас) это некий эквивалент «того же ложного чувства эстетики, побуждающего людей одевать кричащие, цветастые гавайские рубашки». Впредь, когда я буду купать очередную, вымазанную зеленоватой слизью собаку, будет полезно представлять ее в лилово-оранжевой рубашке в цветочек, дополненной мешковатыми шортами и неподходящими по цвету носками.

Но хватит о собаках. Как насчет нас? Мы, люди, тоже наносим чужеродные запахи на наши тела. Просто мы предпочитаем другие. Что должны думать собаки о представителях биологического вида, которые выдавливают или измельчают желе из брюха оленя (мускус), эссенцию из кишечника кашалотов (амбра), секреты из анальных желез (цибет), и гениталии растений (цветы — просто-напросто репродуктивные органы растений), чтобы смазать этим все тело? Мы любим эти вещи так же, как собаки любят хорошие тушки мертвых белок. Парфюмерия — это индустрия с оборотом пять миллиардов долларов в год. Новые ароматы разрабатываются в секретных лабораториях, охраняемых столь же тщательно, сколь и разработка биологического оружия. Духи и приятно пахнущие продукты типа масла для ванны — общепринятые подарки на Рождество и ко дню рождения. Почти каждому нравится хорошо пахнуть и нюхать хорошо пахнущие вещи. Эти аспекты мира запахов мы никогда не упускаем из внимания. Мы замечаем, свеж и приятен ли запах воздуха или тяжел и зловонен. Неприятный запах изо рта может испортить беседу и стать социальным кошмаром для его обладателя. Некоторые люди могут тосковать по запаху любимого или ребенка, словно голодающий по жизненно необходимым продуктам. Почти все, что мы покупаем, ароматизировано, замечаем мы это или нет. Производители мебели, например, знают, что хорошо пахнущая мебельная политура оценивается покупателями как более эффективная по сравнению с точно такой же, но без добавления аромата.

Наша одержимость хорошими запахами не нова. Древнегреческие атлеты натирались ароматическим маслами перед олимпийскими играми. Александр Македонский обожал духи и ладан, как и все мужчины античных времен. Сирийцы, вавилоняне, римляне и египтяне — все были помешаны на аромате цветов, сандалового дерева и шафрана. Даже первым подарком Христу-младенцу был ладан. Итак, хотя мы игнорируем чувство обоняния во многих аспектах нашей жизни, мы разделяем со своими собаками радость от нанесения на себя таких пахучих субстанций, которые вызывают у нас и других приятные ощущения.

Что мы не разделяем с ними — это критерии «хорошего» запаха в противоположность «плохому». Мы не единственные, кого ужасают обонятельные предпочтения животного на той стороне поводка. Не пробовали ли вы надушиться любимыми духами или одеколоном после бритья и дать их понюхать вашей собаке? Я просто нанесла на свое запястье немного духов «Шанель № 5» — настоящей классики из жасмина и других цветочных пряностей — и попросила своих собак понюхать. Люк и Лесси понюхали, вывернули в сторону головы (хорошо, что не желудки) и отступили назад. Тупил и Пип упорно игнорировали мое запястье и вынюхивали, нет ли какого лакомства в моем кулаке. В заключение, удостоверяясь, что его там нет, они обнюхали мое запястье и наморщили носы. Если бы они могли, я полагаю, они бы поставили меня во дворе под шланг, смывая этот мерзкий запах духов и бормоча какую-нибудь собачью версию: «Не упрекай меня за эту ванну, ведь не я вымазала этой гадостью твое тело».

Это логично, что мы и собаки испытываем влечение к различным типам запахов. Всеядные, вроде наших ранних предков человекообразных обезьян, всегда находились в поисках спелых, сочных фруктов, и это наследие вызывает нашу тягу к фруктовым и цветочным запахам. Собаки — охотники и падальщики, и они скорее тяготеют к запаху спелых… тушек мертвых животных. По гамбургскому счету, одно влечение имеет не больше смысла, чем другое. Если вдуматься, то ванны с гениталиями растений или субстратом из кишечника кашалотов, на самом деле не более разумны, чем вываливание в коровьих лепешках. Такое видение проблемы здорово мне помогает, когда я не проявляю достаточной оперативности, чтобы остановить одну из своих собак от блаженного валяния в каких-нибудь отвратительных, зловонных массах. Но с учетом способности запаха привлекать — или в данном случае — отвращать, это, по правде говоря, помогает недостаточно. В следующий раз, когда Тулип заявится домой улыбающаяся и провонявшая до предела лисьими экскрементами, я обмакну ее в ведро с «Шанелью № 5». Это послужит ей уроком.

Тулип катается по дохлой мыши. Как и для многих других собак, для Тулип нет ничего лучше, чем как следует вываляться в чем-нибудь ароматном — и чем зловоннее и жиже этот предмет, тем лучше

Мы тоже обожаем сильные запахи, но обратите внимание, как Тесс, дочь Лесси, отворачивает голову от духов, которые я нанесла на свое запястье. Ее просто воротит от тех ароматов, что нравятся мне, так же, как и меня от «одеколона из мертвых мышей»

Глава 5. Удовольствие и игра

Почему собаки и люди играют, как дети, на протяжении всей своей жизни, и как сделать так, чтобы игры с собаками были не только интересными, но и безопасными

Тулип была тем самым щенком в помете большой пиренейской собаки, про которого я точно знала, что это не мой выбор. Отделенная решеткой от игр с остальными щенками из своего помета она была единственным белым пушистым комочком, приходившим в неистовство по этому поводу. Ее сестры сидели спокойно, смирившись с ролью наблюдающих за шумной возней других. Тулип вскакивала, лаяла и вытворяла немыслимые вещи, разве что только не хватала решетку лапами и не сотрясала ее, как узник из низкопробного фильма о тюрьме. Я приехала посмотреть щенков, чтобы отобрать подходящего для меня и моей фермы. Боу Пип, моя первая пиренейская горная собака, неожиданно умерла от рака, и ее смерть оставила зияющую брешь в моей ферме, подобно утерянному фрагменту пазла. Мои овцы стали беззащитными без большой белой сторожевой собаки с глубоким и низким, как у пушки, лаем. Мне не хватало ее мягкой квадратной морды, покоящейся на моем животе: я лежу на пастбище на холмах, плотно прижавшись к земле, овцы вокруг нас жуют под солнечными лучами траву.

Итак, я прибыла сюда с тем, чтобы найти себе новую собаку, охраняющую овец, и была покорена этими щенками с огромными лапами. Но кто из них мог бы быть самым походящим? Боу Пип была идеальной собакой для меня и фермы. Мягкая с людьми, как топленое масло, благородная и спокойная с овцами, Боу Пип была образцовым примером инвалида, преодолевшего ограничения. У нее имелась только одна задняя конечность, и та была слабой и ненадежной. Родившись с коленными чашечками, развернутыми в стороны, она на протяжении ряда лет не давала возможности расслабиться ни мне, ни ветеринарам: операции, длительная послеоперационная реабилитация. Одну лапу анатомически восстановили, но она так никогда нормально и не функционировала; другую лапу пришлось, в конце концов, ампутировать. Она могла сделать несколько шагов, опираясь на три лапы, но в большинстве случаев просто радостно подтягивала заднюю часть тела вслед за крепкими передними конечностями. Передвигаясь, скорее, как тюлень или морской котик, чем собака, Боу Пип, тем не менее, с лихвой отплатила нам за наши реабилитационные усилия. За девять лет, что она работала сторожевой собакой, охраняя овец и уток, ее инвалидность не препятствовала выполнению «служебных обязанностей». Большую часть времени собаки, охраняющие домашний скот, защищают своих подопечных косвенно, лая или помечая территорию своим запахом. То есть это не то, чтобы быть всю ночь находиться вне дома, сражаясь с окрестными медведями. Здесь, на юге Висконсина, хищники, нападающие на овец, — это койоты и бродячие собаки, и им свойственно избегать ферм, охраняемых собаками, величиной с самих овец. Но в редких случаях сторожевые собаки должны защищать непосредственно. Боу Пип заслужила место на доске почета сторожевых собак, схватив тридцатикилограммового бродячего пса, который покидал двор с уткой по кличке Дядюшка Бёрт в зубах. Боу Пип, передвигаясь неожиданно быстро, в несколько секунд проделала путь через весь двор, схватила пса за загривок и удерживала его до тех пор, пока тот не выпустил Дядюшку Бёрта. Затем она затолкала носом утку назад — в укрытие амбара. Но теперь ее не стало, и в ее отсутствие мои животные нуждались в защите, а мне требовалась собака с медвежьей головой и тюленьими глазами, чтобы заполнить пустоту в моем сердце.

Это не просто — подобрать замену собаке, шанс найти которую составляет один на миллион. Я хотела собаку вроде Боу Пип, послушную, но бесстрашную, чтобы я могла доверять ей, когда она с детьми, и которая была бы спокойной и мягкой с овцами. Чаще всего охраняющие овец собаки терпят неудачу из-за того, что слишком любят играть: дело кончается тем, что играя, они доводят некоторых из подопечных до смерти. И пятикилограммовые ягнята, и пятидесятикилограммовые собаки любят порезвиться. Но они не лучшие партнеры на игровой площадке. Собаки получают от этого больше удовольствия. Поэтому, когда я аккуратно перевернула Тулип на спину и удерживала ее неподвижной другой ладонью за грудь, я искала собаку, которая поизвивается немного, лизнет мою руку и затем устроится с милым смирением.

«Милое смирение» — не из лексикона Тулип. Я могла бы назвать ее Элоиза в честь героини чудесной серии книг о маленькой девочке, которая вылила воду в трубу для почтового сообщения в отеле Плаза в Нью-Йорке. Барахтаясь, как рыба, под моими руками и извиваясь в знак протеста, Тулип глядела мне прямо в глаза. Но это был не тот тяжелый взгляд, от которого стынет в жилах кровь, какой я видела на лицах некоторых щенков. Ее глаза вспыхивали, как искры фейерверка в День Независимости, светясь радостью и ликующей игривостью. Мы заглянули глубоко в глаза друг другу, и в этот короткий момент, я была переполнена любовью. Подобно глупенькому подростку, я позволила Тулип украсть мое сердце меньше, чем за секунду.

О, к своему оправданию, я сказала заводчикам, что это не самый подходящий для меня щенок. Я мудро выбрала спокойного, послушного щенка. Но он умер до того, как я могла забрать его домой, и заводчики решили сохранить для меня мой второй выбор. В итоге я взяла домой свой третий выбор, отвергнув Тулип как слишком энергичную для собаки-охранника овец.

Щенки пиренейских горных собак выглядят почти на одно лицо, но тот, которого я принесла домой, выглядел подозрительно не похожим на того, которого я купила. К моменту, когда я попала домой, я была уверена: сверток из шерстки, лапок и блестящих глаз, который улыбался рядом со мной, был ничем иным, как моим игривым,неисправимым другом. После нескольких телефонных звонков, подтвердивших непреднамеренную подмену, я покорилась своей судьбе. Я назвала щенка Тулип в честь белых цветов, которые посадила, когда умерла Боу Пип.

В то время как я это пишу, Тулип находится дома и лежа на диване охраняет весенних ягнят. Теперь, в семилетием возрасте, она зрелая сука и давно миновала возраст, в котором большинство млекопитающих склонны к играм. Но ее глаза все еще искрятся, и она по-прежнему скачет и вертится, как щенок, во время возни со мной и бордер-колли на вершине холма. Несколько лет назад я нашла ее, лежащей на пересечении холмов поодаль от стаи. Она не поднялась, когда я ее позвала, что на нее не похоже. Подойдя поближе, я обнаружила недельного ягненка, зажатого между ее толстых белых лап. Меня переполняло чувство благодарности, что моя сторожевая собака охраняла то, что, казалось, должно было быть больным ягненком. Плохо, что эта мысль оказалась лишь фантазией, и я осознала это, когда совершенно здоровый ягненок попытался встать и вернуться к маме. Тулип наблюдала его марш-бросок в паре метров от него и затем с заблестевшими глазами погналась за ним, как за футбольным мячом: мягко останавливая ягненка своими огромными квадратными челюстями, прижимая его к траве и ложась позади него. Тулип не защищала ягненка: она играла с ним, подобно тому, как мои другие собаки играют с теннисными мячами. Поэтому, хотя она и выросла, но каждую весну «берет отпуск» в качестве сторожевой собаки до тех пор, пока ягнята не станут старше. Она играет и со мной, и с собачьими игрушками, которые для этого подходят больше, чем новорожденные ягнята. Вот она только что подошла и ткнулась своей теплой мордой в мои колени. Мое сердце все еще принадлежит ей, но это нормально. Она будет охранять его хорошо.

Вечная юность людей и собак

Собаки и люди не совсем типичные млекопитающие. Большинство млекопитающих много играют в юности, а затем постепенно становятся все более спокойными. Это происходит не только потому, что животные постарше слишком заняты проблемой безопасности или поиском еды. Мои взрослые овцы, обеспеченные едой, водой и охраной, не играют, подобно ягнятам. Бело-рыжие телята моего соседа носятся по большому кругу вокруг своих ухоженных, но пассивных матерей. Конечно, взрослые коровы могут позволить себе немного порезвиться под полуденным солнцем; единственную опасность для них представляют койоты, которые могут предпринять попытку ночного рейда за новорожденными ягнятами. Но взрослые коровы играют редко. Они едят, жуют свой корм, временами лежат, чтобы дать отдых ногам. Как и большинство видов животных, взрослые просто не играют много.

Помимо собак и людей, имеются еще несколько видов животных, для которых характерна высокая интенсивность игр во взрослом возрасте. Если хочется от души посмеяться, посмотрите видео о речных бобрах, скатывающихся с мокрых глинистых берегов, или о группе попугаев кеа (горных новозеландских попугаев), развлекающихся разборкой автомобиля в Новой Зеландии. Однажды я с удивлением наблюдала, как вороны один за другим сбрасывали снег со своих гнезд на верхушках фонарных столбов на проходящих под ними прохожих. Каждая птица сидела на своем столбе, метрах в десяти от другой, и как только человек проходил под ее столбом, сбрасывала снег ему на голову. Когда человек оглядывался в испуге от свалившегося на голову снежного кома, все вороны взрывались в какофонии карканья. Я не претендую на точное знание того, что те вороны делали на самом деле, но «игра в некую игру» представляется мне лучшим объяснением. Однако такие животные, как вороны, бобры и люди, совсем не типичны. Большинство взрослых животных просто-напросто не играют много.

Но собаки? Мои достигшие среднего возраста бордер-колли живут только ради намека, что я вот-вот возьму в руки мяч. Семилетняя Тулип играет сама с собой, предпочитая свой собственный мяч, который она попеременно то бросает, то преследует с самозабвением щенка. Необузданность Тулип, возможно, необычна, но большинство взрослых собак все еще любит играть в игры и по достижении весьма зрелого возраста. И я попадаю в эту же категорию, точно так же радуясь играм, как и собаки. В возрасте 53 лет меня трудно отнести к подросткам, но я по-прежнему люблю играть. И мои друзья тоже, равно как и все мировое сообщество людей и собак. Наши биологические виды одержимы игрой: мы либо участвуем в ней сами, либо наблюдаем, как другие играют для нас. Мы превращаем каждое новое изобретение в игрушку. Посмотрите на компьютеры — машины, предназначенные для изощренной обработки данных, скучнейшее и серьезнейшее из всех занятий, — которые стали основой для многомиллиардной индустрии компьютерных игр. Ироническое высказывание «Кто умрет с наибольшим числом игрушек — победит» звучит забавно только потому, что подчеркивает фундаментальную правду о нашем биологическом виде: мы фиксируемся на игре еще долгое время после достижения взрослого возраста.

Конечно, с возрастом мы играем меньше, чем в детстве. Почти все млекопитающие играют в юном возрасте так много, что эта игра определяет юность больше, чем любая другая деятельность. Юные ягнята подпрыгивают с места и на высоте прыжка поворачиваются в воздухе вокруг себя. Наблюдать за группой таких ягнят, попеременно то подпрыгивающих в воздухе, то приземляющихся, сродни наблюдению за приготовлением попкорна. Годовалые винторогие антилопы сражаются друг с другом рогами понарошку. Кошачьи любых разновидностей, от котят до тигрят, поддевают и переворачивают лапами все, до чего могут дотянуться: от листьев и бабочек до скомканной бумаги. Юные лабораторные крысы гоняются друг за другом, кидаются друг на друга и вовлекаются в такое действие, которое выглядит ни чем иным, как щекоткой. Двух-трехлетние шимпанзе практически ничего не делают, кроме как едят и играют. Иногда они играют поодиночке, раскачиваясь на деревьях и вращаясь по кругу, чаще играют вместе, гонясь друг за другом, запрыгивая друг на друга, изображая драку и борясь.

С возрастом частота игр у большинства животных снижается вплоть до полного прекращения. Но такие питерпэноподобные биологические виды, как люди и собаки, сохраняют склонность к играм и во взрослом возрасте. Я не хочу это слишком упрощать: животные вроде волков и шимпанзе продолжают играть и повзрослев, но не на столь интенсивном уровне, как собаки и люди. Эта наклонность продолжать буйную игру и во взрослом возрасте — один из факторов, который побуждает большинство ученых относить собак и людей к педоморфным, или ювенилизированным, версиям их более «взрослых» родственников. Педоморфизм — это сохранение детских и(или) подростковых характеристик в период половой зрелости, характеристик, которые обычно исчезают, когда животное взрослеет. У педоморфных животных процессы, характерные для обычного возрастного развития, задерживаются на такой долгий срок, что иногда такие животные не взрослеют вообще. Почти у каждого животного, неважно насколько простого, есть различия в характеристиках на ранних стадиях его развития по сравнению с имеющимися в зрелом возрасте. Иногда эти характеристики физические. Например, ювенильные формы некоторых насекомых чрезвычайно отличаются от их форм во взрослом состоянии. Мы все знакомы с превращением гусеницы в бабочку. «Ювенилизированные» насекомые эволюционировали таким образом, что никогда не превращаются во взрослые формы своих предшественников: они становятся взрослыми, выглядя детьми. Но иногда эти характеристики поведенческие. Иногда имеется связь между анатомией, физиологией и поведением, и животные не только выглядят, как юные представители своих эволюционных предшественников, но и ведут себя, как они, даже повзрослев. Педоморфизм — захватывающий биологический феномен, которому, боюсь, я не смогу уделить должного внимания в этом коротком отступлении. Что важно в нашей отсылке к людям и собакам, так это то, как изменения в процессе развития могут создать взрослых животных, которые сохраняют такую же склонность к играм во взрослом состоянии, какая свойственна большинству млекопитающих в ювенильном периоде.

Изменения в процессе развития способны многому научить нас в отношении того, как и почему собаки могут так отличаться от волков и все же принадлежать к тому же виду. Российского ученого Дмитрия Беляева заинтересовало, каким образом процесс одомашнивания приносит «плоды» в виде животных менее агрессивных, чем их предки. Одолжив группу лисиц на русских зверофермах, Беляев избирательно скрещивал только самых послушных лисиц. Ему приходилось выбирать тщательно, ибо большинство животных, с которыми он работал, не воспринимали дружелюбно людей. Из каждого помета он скрещивал лисиц, которые были наименее склонны сбежать или укусить и наиболее склонны лизнуть протянутую руку экспериментатора и приблизиться добровольно. Всего через 10 поколений 18 процентов рожденных лис принадлежали к тому, что он классифицировал как «домашняя элита»: охотно устанавливали контакты с незнакомцами, скулили и облизывали лица экспериментаторов, подобно щенкам собак. К двадцатому поколению 35 процентов лисиц стремилось к тому, чтобы их погладили, вместо того, чтобы попытаться убежать или укусить, как сделало бы большинство взрослых лисиц.

Что делает это исследование таким интересным и важным для науки, так это то, что хотя исследователь отбирал лисиц только по одному свойству — послушанию, изменения произошли по множеству иных аспектов поведения, анатомии и физиологии лисиц. Опущенные уши, характерные для щенков из семейства псовых, сохранялись у этих лиц и во взрослом возрасте. Представители взрослой «домашней элиты» продолжали себя вести, как щенки, даже в солидном возрасте, проявляя меньше страха перед незнакомыми вещами в позднем возрасте, чем нормальная популяция лисиц, и реагируя спокойно на незнакомцев: протягивая лапу, скуля и виляя всем телом. Поразительно, что у них появились участки белого цвета на шкуре, как у многих наших домашних животных[24].

У выведенных Беляевым лисиц также появились проблемы с излишним смыканием или, наоборот, с недостаточным смыканием челюстей (точно так же, как и у наших домашних собак), с кудрявостью хвостов вместо типичной для взрослых волков и лисиц прямошерстности, с вьющейся или волнистой шерстью на туловище, со снижением производительности надпочечников и с высоким уровнем производства серотонина. Два последних изменения в физиологии имеют отношение к общему уровню стресса у животного. Низкий уровень производства кортикостероидов надпочечниками и высокий уровень производства серотонина ассоциируются с персонами, менее подверженными стрессу при контакте с незнакомыми вещами и более открытыми к изменениям. В своей книге «Собаки» об эволюции собак Раймонд и Лорна Коппингеры высказали хорошее предположение о том, что все это сводится к «подлетной дистанции», то есть к тому, насколько вероятно, что животное насторожится при приближении чего-то незнакомого. Взрослые животные более осторожны, чем их детеныши. В конце концов, отчасти удовольствие от наблюдения за детьми и щенками связано с их наивной неискушенностью по отношению к окружающему их миру. Это действует чрезвычайно освежающе: удается на время отложить в сторону растущее бремя постоянной настороженности. Возможно, эта одна из причин того, почему игра так полезна для нашего здоровья.

Объединяющим фактором для всех этих свойств беляевских лис является педоморфизм, или сохранение ювенильных свойств у взрослых особей, которые также воспроизводятся у наших одомашненных собак: взрослые собаки намного больше похожи на ювенильных волков, чем на взрослых. Эта селекция ювенильных характеристик в случае с собаками может иметь два объяснения. Традиционное исходит из предположения, что домашние собаки произошли от волков благодаря искусственной селекции, посредством которой люди избирательно сохраняли и скрещивали самых послушных волков. Согласно другой гипотезе послушание развилось в процессе естественного отбора, в результате которого собаки с более короткими «подлетными дистанциями» стали собираться вблизи человеческих поселений, роясь в пищевых отходах[25]. Мне лично по душе точка зрения, исходящая из естественного отбора, хотя я заметила бы, что оба процесса могли происходить одновременно. Что существенно для нас — на нашем конце поводка — это то, что по какой бы то ни было причине взрослые собаки имеют набор свойств, ассоциирующихся с ювенильными волками. Одно из этих свойств — выраженная склонность к играм.

И мы, люди, склонны к развлечениям и ребячливости в пожилом возрасте, мы играем вместе со своими собаками до того момента, пока кто-то из нас больше не может подняться с дивана. Это свойство привело к предположению о том, что люди — педоморфные приматы. Нельзя сказать, что это совсем новая гипотеза: человек по имени Джон Фиске высказал данное соображение еще в 1884 году, но оно продолжает оставаться разумный и по сей день. Пищу для предположения о роли «вечной юности» в нашей эволюции дает не только наша склонная к играм натура. Одна из определяющих характеристик людей — способность к творчеству, наше стремление опробовать новые вещи и новые способы взаимодействия с окружающей средой: все эти свойства обычно ассоциируются с юностью.

В целом, юные представители нашего вида, как и юные представители большинства млекопитающих, гораздо быстрее приветствуют всякого рода изменения, чем старшее поколение. Не только у людей пожилые косо смотрят на открытость молодых к изменениям. В ныне знаменитом эксперименте исследователи ознакомили стаю японских макак со сладким картофелем. Подростки, а не взрослые начали первыми есть новое «блюдо», хотя некоторые из более молодых взрослых, в конце концов, последовали их примеру. Одна предприимчивая двухгодовалая самка по имени Имо научилась заходить в океан, чтобы смывать песок с картофелин. Позднее она изобрела похожую технологию, при которой она зачерпывала пригоршню зерен пшеницы, лежащих в песке, и бросала зерна на поверхность воды. Песок оседал, а зерна оставались на поверхности: чистые, хорошо сохранившиеся и хорошо подсоленные, готовые к употреблению, без неприятной скрипучей примеси. Это поведение, в конце концов, распространилось на стаю, за исключением самых маленьких, которым недоставало двигательных навыков, чтобы отфильтровать зерна, и пожилых обезьян, которые явно не проявляли интерес к этим новомодным идеям детей.

Но, несмотря на то, что люди более восприимчивы и более гибки в молодом возрасте, с точки зрения широкой сравнительной перспективы взрослые люди поразительно гибки в сравнении с взрослыми представителями иных биологических видов. Можно утверждать, что часть нашего поразительного успеха как вида связана с нашими способностями взаимодействовать с окружающей средой новыми способами. Наша любовь к играм идет рука об руку с этой гибкостью, и это одна из определяющих характеристик нашей связи с собаками. И те и другие находят новые способы игры друг с другом, особенно странным круглым предметом под названием мяч.

Играй в мяч!!!

Два рыжих лисенка, родившиеся в норе позади моего амбара, как-то вечером забежали в мой передний двор и привлекли мое внимание свое игрой. Они скакали, как лягушки, вокруг кустарника и через него.

В момент, когда девочка мчалась вдоль правой стороны живой изгороди, мальчик распластывался в подстерегающей позе с другой стороны и, когда сестра появлялась, прыгал прямо на нее. Иногда он не мог или не хотел ждать и тогда подпрыгивал вверх, перелетал через кустарник и приземлялся на спину сестричке. Время от времени игра превращалась в одну из разновидностей потешной борьбы, но вскоре они опять возвращались к своей версии салочек. Они играли так долгие минуты, а я, затаив дыхание и замерев, стояла у окна. В какой-то момент я заметила теннисный мяч, лежащий, возможно, метрах в пяти от эпицентра их игры. Я отчетливо помню, как гадала, что бы они с ним делали, если бы наткнулись на него. Я предполагала не столь уж многое, если, вообще, хоть что-нибудь. У них не было опыта «общения» с мячами как предметами для игры, а кроме того, они были заняты другими играми. Но стоило мне подумать: «Замечательно было бы, если бы один из них подобрал мяч», — как один из них это сделал. Он без раздумий взял его, и, опустив голову вниз и в сторону, приготовившись, подбросил мяч вверх по высокой дуге, на пять метров от земли. Когда мяч приземлился на землю, лисенок бросился к нему, подобрал и подбросил снова. Затем он повернулся к сестричке, и так же внезапно, как пришли, они целеустремленно потрусили со двора и вниз по дороге.


Я была очарована. Но что произвело на меня большее впечатление, чем чистое восхищение резвящимися лисицами, это — насколько распространена притягательность мяча. Наша общая любовь к этим круглым предметам, которые мы называем мячами, действительно поразительна. Я знала золотистого ретривера по имени Макс, который буквально жил и дышал с желтым теннисным мячом во рту. Во всех породах есть собаки, которые сделают почти все, что угодно, лишь бы найти еще один мяч. Палевый лабрадор-ретривер моей подруги Деб, Кати, настолько одержима мячами, что ищет их везде. Она и находит их везде, в том числе в природоохранном парке в Скалистых горах, несмотря на то, что Деб специально оставляла дома собственные теннисные мячи, чтобы хотя бы однажды можно было нормально погулять с собакой вместо того, чтобы часами беспрерывно бросать ей мячи. Мой бордер-колли Люк, которому обычно свойственны настолько мягкие манеры, что я сравниваю его с Эшли из «Унесенных ветром», безжалостно грабил свою кузину Пип, если той случалось найти мяч первой, несясь бок о бок с ней в бешеном темпе и выхватывая мяч из ее рта прямо на ходу. А что касается нас, людей, вы можете включить телевизор прямо сейчас и найдете пятнадцать игр по всему миру, связанных с этими странными круглыми предметами.

Должна признаться, что не совсем понимаю игры в мяч, являясь в этом смысле чем-то вроде мутанта в Висконсине, где перипетии мячей для американского футбола и гольфа, футбольных, бейсбольных, баскетбольных и теннисных мячей ежедневно становятся главными новостными заголовками. Во время моей обязательной практики по софтболу в начальной школе я стояла в правом поле и взывала, задержав дыхание: «Пожалуйста, не бросайте мяч в меня, пожалуйста, не бросайте мяч в меня». Но, конечно, они бросали, зная мое обыкновение бежать прочь от этих твердых, быстро летящих ракет, нацеленных на мою голову. Меня утешает, что я не одна такая. Вокруг полно собак, не читавших книг о том, что они должны любить мячи, и они либо игнорируют пролетающий мимо мяч, либо шарахаются от него. Моя бордер-колли Мист никогда даже не поворачивала голову в сторону движущегося мяча, скорее, она занималась «хердингом» с моими приносящими мяч бордер-колли, как если бы те были овцами: бегая большими кругами вокруг них, останавливаясь, когда те останавливались, постоянно подкарауливая их в те моменты, когда они ждали, что я брошу им мяч. Но мы, имеющие проблемы в отношениях с мячами представители обоих биологических видов, — исключения, окруженные подавляющим большинством людей и собак, которые бросают, пинают, ударяют, гоняют и отбирают все, что катится.

Столь распространенные среди людей и собак, каковыми они являются, игры с мячом или игры с предметом не относятся к типичному поведению большинства представителей мира животных. Даже у юных особей игра в одиночестве или с чем-то, кроме родственника, замечена только у нескольких видов птиц (особенно у попугаев и таких представителей семейства врановых, как вороны) и у некоторых млекопитающих (большинство приматов и плотоядных, козлы, рыжие олени, дельфины бутылконосы (афалины) и куньи вроде выдр), но никогда у насекомых, рыб и земноводных[26]. Вполне разумно предположить, что игра с предметом встречается преимущественно у всеядных биологических видов, чьи способы добывания пищи сопряжены с постоянной необходимостью захвата или подхвата предмета лапами и манипулирования им. Это справедливо в отношении приматов, которые все в той или иной степени играют с предметами. Шимпанзе — чемпионы среди обитателей дикой природы по части манипулирования предметами. Они используют тщательно модифицированные для охоты за термитами палки и вдумчиво выбирают инструменты для того, чтобы колоть орехи[27]. Они также превращают некоторые виды листьев в губки и используют их, чтобы впитывать воду из расщелин. Потому не удивительно, что их дети растут, играя с палками, листьями и иными интересными предметами, которые могут найти и подобрать. Орангутанги в неволе известны своей способностью манипулировать предметами, проявляя особое уменье в открытии замков.

Игра, непосредственно нацеленная на предметы, у всех приматов: человеческих и нечеловеческих, на протяжении первого года жизни одинакова. До двенадцатимесячного возраста большинство людей и отличных от людей приматов взаимодействуют с предметами окружающей среды посредством их исследования: обнюхивая, касаясь и, особенно, беря в рот все, что возможно к нему притянуть. Но только человекообразные обезьяны (шимпанзе, бонобо, гориллы и орангутанги) и единственный вид нечеловекообразных обезьян (капуцины) были замечены в играх, включающих швыряние предмета. Правильнее было бы сказать: только человекообразные обезьяны, обезьяны-капуцины и люди, поскольку наши дети — обычно чемпионы по части разбрасывания предметов на кухонном полу прямо перед приходом гостей. С возраста восьми-девяти месяцев человеческие детеныши впервые начинают намеренно ронять или отшвыривать предметы с тем, чтобы потом, как известно всем родителям, их поднять.

Это обыкновение людей и собак играть с предметами вроде мячей основано на нашем эволюционном наследстве приматов и псовых. Но, как всегда, природа (наш генетический проект) обеспечивает фундамент, на котором окружающая среда может строить. То, как мы растем, влияет на то, как мы играем — с предметами или без. Собаки, вызволенные из мест, где с ними плохо обращались и содержали в замкнутом, пустом пространстве, зачастую вовсе не играют с игрушками. Один из самых моих печальных профессиональных случаев был связан с оценкой состояния группы собак, которые в течение всей предшествующей жизни содержались на короткой цепи в темном амбаре. Встреча с этими собаками разбила бы ваше сердце. После целого года реабилитационных усилий в Ассоциации по защите животных «Фокс Валлей» на севере Висконсина (собак нельзя было разместить по домам до прояснения юридических аспектов), собаки все еще настолько пугались новых людей, что некоторые из них испражнялись от страха, когда я заходила в комнату. Помимо этого чистого ужаса перед незнакомцами, наиболее примечательным в их поведении было полное отсутствие интереса к игрушкам. Они не играли с мячами, не грызли жевательные косточки и после беглого обнюхивания игнорировали любой предмет, положенный в их помещение.

Недостаток интереса к игре с игрушками почти универсален для собак, выращенных в скудном на раздражители окружении, это не то же самое, что равнодушие к ним моей Мист, у которой просто изначально отсутствовала естественная склонность приносить предметы. В отличие от тяжело травмированных собак из описываемого случая, Мист радовалась, грызя жевательную кость, и у нее были излюбленные игрушки. Собаки, выращенные при полном отсутствии стимулов окружающей среды, как многие собаки в питомниках для разведения, часто становятся взрослыми, которые не желают играть ни с какими предметами вообще: ни с мячами, ни с жевательными косточками, ни с фрисби. Возможно, имеется «критический период» для освоения игры с предметом, точно так же, как и для социализации, в течение которого собаки запрограммированы на изучение того, как и с чем играть.

Это влияние окружения на игру не прерогатива собак. Хотя основные формы того, как дети играют с предметами, универсальны, объем и сложность игры зависят от доступных для них возможностей. В общинах охотников-собирателей не было детских садов в соседнем квартале, но женщинам все равно приходилось выполнять много работы, которая требовала обеих рук и сильной концентрации. Из-за этого некоторые дети проводили большую часть своих ранних лет привязанными к спине или груди своей матери. Привязывание детей к телам позволяет матерям не только выполнять работу, но и оградить детишек от опасности. У детей, которые растут привязанными к матерям, ограничена возможности играть с окружающими предметами, и позднее в жизни они демонстрируют предсказуемое снижение частоты и сложности с играми, связанными с предметами. Одно замечательное исключение представляют собой дети культуры Кунг, которые хотя и пристегнуты к матерям круглый день, могут играть — и играют — мамиными замысловатыми со сложным орнаментом ожерельями.

Я мало что знаю о реабилитации детей из скудной на стимулы среды, но точно знаю, что собаки, проведшие, как в ловушке, свои ранние годы в пустых клетках питомников или на цепи, иногда могут научиться играть с предметами. На это может потребоваться год или два, но если использовать полые игрушки и начинять их едой, собаки могут усвоить: вначале — что предметы интересны, поскольку могут содержать еду, и в конце концов, — что предметы интересны сами по себе (это также срабатывает и с собаками, у которых все в жизни складывалось замечательно с самого начала, но которые просто не проявляют интереса к мячам. Владельцы, которые непременно хотят играть в мяч со своими безразличными к нему собаками, могут выпотрошить теннисный мяч, начинить его едой, и в некоторых случаях сделать собаку столь же одержимой мячами, сколь они сами).

А ну-ка, отними!

Мы не просто разделяем любовь к мячу с собаками: мы разделяем с ними склонность играть в те же самые игры. Варианты «а ну-ка, отними!» так же популярны у собак, как и у детей. Некоторые из моих клиентов расстраиваются, когда собаки не приносят им обратно мяч. Но почему собаки должны это делать, если они могут играть даже в более захватывающую игру, называемую «поймай меня (и мяч), если сможешь?» И, мама родная, собаки действительно любят эту игру! Похоже, что предмет их гордости — «выиграть» предмет и держать его на расстоянии от коллег по игре, особенно если те сами хотят заполучить этот мяч. Собаки — чемпионы по части того, чтобы стоять аккурат вне досягаемости, но достаточно близко, чтобы поддерживать вашу вовлеченность в игру. Они делают это не из садизма, хотя это и может выглядеть именно так. Они просто играют в игру, в которую они играют с другими собаками, и в которую хотят играть с вами. Поскольку мы те, кто мы есть, мы не можем этому сопротивляться и принимаем правила игры. Беспомощные жертвы нашей собственной одержимости мячами, мы просто не можем примириться с мыслью, что бросили мяч и не получили его обратно! В конце концов, если бы мы не были столь же помешаны на мячах, сколь они, мы бы не затеяли все это с самого начала. Шимпанзе тоже играют в «а ну-ка, отними!». Джейн Гудолл описывала юных шимпанзе, приближающихся к другим в развалку своеобразной «игровой походкой», с игрушкой в лапах. Если другой шимпанзе тянется за ней, инициатор убегает, все время оглядываясь через плечо. Ни шимпанзе, ни собакам просто будет не интересно, если больше никто не захочет получить то, что ты добыл.

Некоторые собаки продвигаются в этом направлении на один шаг дальше. Люку не достаточно схватить мяч и умчаться с ним; Люк затем бежит по направлению к другим собакам, словно пытаясь привлечь их внимание, держа мяч высоко, как победитель олимпийских игр с национальным флагом во время круга почета Если это не некий элемент поддразнивания языком телодвижений, тогда я увольняюсь со своей работы с собаками и принимаю предложение по работе с фруктовыми мушками.

На самом деле, не так уж трудно убедить собаку принести мяч обратно, если только научишься — как. Для начала полезно понять, что собаки просто пытаются научить вас играть в их игру, в то время как вы пытаетесь научить их играть в вашу. Кто кого в итоге будет тренировать, в первую очередь зависит от вас. Имейте в виду, что собаки прирожденные тренеры животных, тогда как люди — нет, поэтому вам бы лучше быть настороже, когда будете пробовать «апорт» с новой собакой. Но если сможете придерживаться всего нескольких правил, то будете иметь дело с собакой, гораздо более склонной принести мяч обратно, чем оставить его себе. Начиная заниматься с молодыми собаками, бросайте мяч только на короткое расстояние. Большинство людей, осваивающих это с собаками, бросает мяч слишком далеко: собаке в таких случаях трудно сохранить концентрацию на мяче. Не бросайте также поначалу мяч слишком часто: достаточно лишь двух или трех раз. Десятилетний Люк теперь зациклен на мячах. А когда он появился у меня в годовалом возрасте, не проявлял к ним никакого интереса. Спустя несколько месяцев он гонял мяч и подносил его (не до конца) обратно, но лишь три или четыре раза, а затем терял интерес и переключался на что-нибудь новое. Поэтому я прекращала игру до того, как он терял интерес: после двух или трех бросков. Постепенно он оставался заинтересованным дольше и дольше, а теперь останавливается только тогда, когда сбивает дыхание или когда я беспокоюсь, что он перегревается.

После того как бросите мяч, подождите пока собака не возьмет его в зубы. Как только она это сделает, ваша задача — двигаться в противоположную сторону от мяча, хлопая в ладоши и причмокивая, чтобы манить ее по направлению вашего движения. Если вы пойдете по направлению к собаке, то просто инициируете игру в догонялки. В конце концов, мяч у нее, ваше внимание направлено на нее, и вы двигаетесь к ней. Что остается при этом делать любой хорошей собаке? Она побежит от вас, потому что вы начали первую фазу «салочек», побежав к ней, то есть за ней. Но если сможете преодолеть свое собственное естественное побуждение вовлечься в ее версию «а ну-ка, отними!», то вам по силам перехитрить собаку и втянуть ее в гонку за вами. Кто-то должен гнаться за кем-то: это правило, которое разделяют оба биологических вида. Вы должны решить, кто за кем гонится.

Повернитесь так, чтобы не стоять лицом к собаке, хлопните, причмокните и сделайте несколько шагов от нее, так чтобы она начала гнаться за вами. Теперь ваш черед быть преследуемым. Если вам повезет, то собака проделает весь путь к вам и бросит мяч у ваших ног. Но не рассчитывайте на это. Более вероятно, что она сделает несколько шагов и бросит мяч в паре метров от вас. Или бросит мяч в тот самый момент, когда вы позовете ее и помчится к вам с пустым ртом. Другой распространенный вариант — пробежать часть пути назад к вам с мячом во рту и развернуться в надежде побудить вас погнаться за ней. Ваша задача — «сформировать» поведение собаки, так чтобы поощрялось успешное приближение к тому, что вы хотите. Если в первое время она проходит в правильном направлении три шага и затем роняет мяч в трех метрах от вас, это хорошо.

Медленно подойдите к мячу (возможно, лучше повернуться боком, чтобы собака не начала от вас убегать) и снова бросьте мяч. Вы также можете бросить второй мяч, как только она бросит первый. Но в следующий раз попытайтесь побудить собаку подойти несколько ближе к вам, энергично убегая от нее по мере ее приближения. Ожидайте, что постепенно она будет подходить все ближе и ближе, и, в конце концов, станет приближаться вплотную.

Если она бросает мяч до того, как подбегает к вам, попробуйте звать ее несколько спокойнее или, прежде чем звать, удостоверьтесь, что она надежно схватила мяч. Если это не помогает, подойдите к мячу и поводите им перед лицом собаки, чтобы вернуть ее интерес к нему, затем отбросьте его всего лишь на полметра. С другой стороны, если она начинает приносить мяч, но разворачивается при приближении к вам, тогда возьмите над ней верх в ее же собственной игре. Перед тем, как она может свернуть в следующий раз, развернитесь вы и побегите в другом направлении, стараясь сделать это лучше и быстрее, чем она.

Но что, если ваша собака подходит прямо к вам с мячом во рту, но не дает вам его забрать? Не пытайтесь разнять ее челюсти и не проявляйте в связи с этим резкости или злости. Подумайте о маленьких детях, которые приветствуют вас в дверях со своим новым «сокровищем», но просто не в состоянии с ним расстаться даже на мгновение. Вы же не выходите из себя, когда трехлетний ребенок не хочет отдать вам игрушку; вы терпеливо учите его, что это не страшно, если он вам ее передаст. Подобно детям, собакам необходимо усвоить, что они ничего не потеряют, в конечном счете, если отдадут мяч, и вы тот, кто может научить этому свою собаку. Есть много способов научить ее тому, что это интересно — отдать мяч. Прежде всего, помните о том, что когда бы она ни отдала мяч, вы должны немедленно бросить его ей назад. Это немедленно означает «не медля ни секунды». Не двумя секундами позже, после того, как вы прижали ее к груди и сказали: «Хорошая собака. Какая хорошая собака!» Она не хочет ваших похвал и ласки, ради Бога, не сейчас! (подумайте, был бы ваш ребенок признателен за поглаживание по шее в разгар игры в мяч с приятелями?). Ей хочется мяч. Дайте его ей, быстро!

Просто научившись мгновенно отдавать или вновь бросать мяч, который выпускает изо рта собака, можно решить примерно половину проблем с возвратом мяча собаками. Большинство других проблем решаются, когда люди обучаются двигаться от своей собаки, а не к ней, чтобы побудить ее принести бросаемый предмет. Прежде всего, помните, что и шимпанзе, и собакам не интересно возиться с мячом, если партнер по игре не проявляет к нему интереса Если ваша собака просто не прекращает подразнивать вас, не возвращая мяч, отвернитесь от нее, скрестите руки, смотрите в сторону и всячески демонстрируйте, что не обращаете на нее внимания. Я раньше разворачивалась и стремительно шла в дом, когда Люк слишком заигрывался. Это оказывало магическое воздействие. Я не могу вам сказать, сколько собак, о которых мои клиенты говорили, что их невозможно заставить принести мяч, буквально клали мяч к моим ногам, если я, как следует, старалась этого добиться. Просто помните, что надо бросать его в ту же долю секунды, что вы его и получаете (пытайтесь воспротивиться желанию сказать: «А ну-ка, отними!»).

Игра может быть опасной

Люди и собаки разделяют еще один способ игры, но, в отличие от игры мячом, эта игра может привести и у нас, и у наших собак к неприятным последствиям. И те, и другие любят вовлекаться в то, что приматологи называют «грубая и шумная игра» или игровая борьба. Тут, собственно, особенно нечего и описывать: уже одно только название вызывает в воображении картину собак или детей, борющихся на ковре. Но хотя это поведение свойственно обоим биологическим видам, у приматов оно более распространено среди самцов, чем среди самок. Самцы приматов не только играют в борьбу чаще самок, они играют при этом грубее и интенсивнее.

На самом деле самки почти всех видов приматов избегают игровых схваток с самцами. Они, вообще, не так часто этим занимаются, как самцы, но когда занимаются, то с другими самками. И у людей, и у других приматов игровая борьба обычно происходит между представителями того же возраста, того же пола и сходных физических возможностей.

Иначе у собак: и самцы, и самки, похоже, в равной мере любят кувыркаться и бороться друг с другом. Известный исследователь игр животных Марк Бекофф не обнаружил половых различий в игровой борьбе у серых волков, койотов, кустарниковых собак и лисиц-крабоедов. Если взять «менее научные» наблюдения, то я никогда не замечала очевидной разницы между полами в частоте или интенсивности «грубой и шумной игры» ни у моих щенков, ни у моих взрослых собак, ни у собак моих клиентов. Я ни разу не слышала, чтобы кто-то предполагал, что кобели заняты игровой борьбой больше, чем суки[28].

Мы, люди, можем предпочитать игры с собаками, а не с шимпанзе, но особенности нашей игровой борьбы больше похожи на особенности игровой борьбы наших сородичей-приматов, чем на оные у собак. Как и у большинства приматов у нас есть большие различия в особенностях игр у самцов и самок. Даже среди нашего биологического вида борьба — это преимущественно мужская забава. Если только одна «половинка» из приходящей ко мне в офис пары любит бороться с собакой, готова каждый раз биться об заклад, что это будет мужчина. Я могу припомнить разве что два случая из четырех тысяч за тринадцать лет, в которых женщина любила «играть в борьбу» с собакой, а мужчина — нет. Но все собаки любят это, и люди, которые «играют в борьбу» со своими собаками, похоже, любят это, как некоторые из нас любят свежий воздух и хорошую еду. Поэтому мне нелегко это дается, когда я советую некоторым владельцам собак перестать играть в «грубые и шумные игры» со своими собаками. Мне не нравится моя работа, когда замечаешь, как тухнет взгляд и сходит с лица улыбка у выглядевшего только что счастливым мужчины, словно я лишила его любимейшей в жизни игры. Как могу я быть таким фельдфебелем в юбке! Тетя Триша говорит: «Нет, нет, нет, ребята! Никаких развлечений дома: на горшок и спать».

Но я, действительно, даю подобные советы в отдельных случаях, ибо видела столько разбитых сердец в связи с последствиями игровых схваток между людьми и собаками. Я знаю, что сотни тысяч, если не миллионы, пар людей и собак играют в борьбу всю свою жизнь под одной крышей без каких бы то ни было проблем. Но затем, вдруг, некая собака, которая всегда замечательно вела себя с детьми, превращает «грубую и шумную игру» в кошмар. В одном трагическом случае владелец золотистого ретривера сказал в нашем интервью: «По крайней мере, он не укусил его в лицо, он схватил его за заднюю часть шеи». В разгар буйной игровой борьбы с десятилетним соседским мальчиком пес с быстротой молнии перешел от игры к настоящей схватке. Его застали рычащим, прижавшим ребенка к земле, с зубами, впившимися в заднюю поверхность его шеи. Он оставался в таком положении, пока хозяин не сумел его оттащить. Моя кровь похолодела, когда я услышала эту историю. Такой укус мог убить, ребенок остался жить по чистой случайности. До сих пор передо мной стоят огромные беззащитные глаза и стекающие по щекам слезы владельца собаки, когда мы обсуждали эвтаназию его лучшего друга (он дал согласие, хотя это разбило его сердце. Он решил, что не может взять на себя риск повторения подобного инцидента).

К счастью, большинство проблем не столь серьезны и драматичны. Чаще я встречаюсь с такими случаями, когда, например, помесь колли и лабрадора, который каждый вечер весело играет со стокилограммовым Бобом, а затем, не в силах остановиться, весь следующий день прихватывает зубами и кусает пятидесятикилограммовую Джулию. Ее руки были покрыты царапинами и синяками, когда мы встретились; она выглядела так, словно стала жертвой жестокого обращения. Боб с собакой находили это замечательным. Джулия и я — нет. Я не хочу это преувеличивать: игровые схватки не обязательно приводят к неприятностям. Но если не хотите искушать судьбу, или у вашей собаки уже имеются проблемы с укусами, то хорошенько подумайте над тем, как вы с ней играете.

Пока вы обдумываете это, вспомните, что дикие животные играют в борьбу только с эквивалентными им партнерами, которые имеют сходный вес и сходные физические возможности. Это может соответствовать ситуации со стокилограммовым Бобом и его сорокакилограммовой помесью лабрадора (Боб больше, но собака быстрее), но сорокакилограммовая собака, вся из мускулов и зубов, имеет все шансы против любого человека с весом в пятьдесят килограмм, вне зависимости от его быстроты и отваги. Если бы у Боба и Джулии был пятнадцатикилограммовый ребенок, пара «на борцовском ковре» была бы еще менее сбалансированной. В этом смысл соответствия размеров, возрастов и физических возможностей во время игровой борьбы, поскольку даже когда участники хорошо соответствуют друг другу, время от времени кто-либо из них получает травмы или ранения. И в борьбе с вашим лучшим приятелем из числа людей, один из вас может подвернуть ногу, что, в конечном счете, приведет к операции по поводу разорванных связок.

Кроме того, когда люди борются с собаками, возникают другие ошибки в игровых схватках. Мы захватываем «лапами», тогда как собаки — ртами. Наибольшее различие между структурой игровой борьбы у наших детей и у животных заключается в том, что люди не используют укусы в игровых боях, тогда как собаки — используют[29]. Исследователи игрового поведения обнаружили, что в целом цель людей в борьбе — получение преобладающей над партнером позиции, тогда как цель собак — нанесение символических укусов. У некоторых из нас довольно сильные руки, но эти руки не имеют острых, как ножи, зубов, которые есть в пасти у собак. Мы используем наши руки, они используют свои рты, и их рты предназначены для того, чтобы разгрызать жесткую кожу оленя или лося. Подумайте о возможности открыть свой кошелек с помощью зубов, а не молнии. Ваша собака может сделать это в мгновение. И в мгновение одна крошечная ошибка вашей собаки может привести к рваной ране на предплечье или щеке вашего ребенка. Ошибки, подобные этой, не часты, ибо и собаки и люди способны к самоограничению и довольно искусны в смягчении своего воздействия, когда играют с кем-либо слабее и меньше, чем они. Способность собаки контролировать давление своих челюстей, даже на высоте возбуждения, действительно поразительна. Но все же ошибки могут происходить и происходят, и они могут быть настолько серьезными, что их риск перевешивает любые иные соображения.

Другая распространенная проблема с игровыми схватками, которая, по моему опыту, вызывает большинство проблем, состоит в том, что подобно тому, как это бывает с детишками на переменах, у собак может испортиться настроение в самый разгар игры. Почему бы нет? Мы представители вида с большим интеллектуальным контролем за нашими действиями и эмоциями и, несмотря на это, взрываемся во всевозможных ситуациях. На игровых площадках шумные игры в любоймомент могут обернуться обидами, слезами и иногда агрессией. Учителям не просто так приходится выходить во двор и наблюдать за детьми на переменах. Игра возбуждает — отчасти по этой причине мы, с нашим пристрастием к драме, любим ее. Но эмоциональное возбуждение может вызвать недостаток торможения, и не только у детей. Посмотрите, что творится во время и после популярных спортивных мероприятий. Тысячи людей бесчинствуют на улицах после некоторых матчей, бьют стекла и поджигают машины — даже если их команда выиграла. Шутка «Я пошел на драку, и вдруг начался хоккейный матч» смешна потому, что в ней так много правды. Я была в своей жизни всего на одном профессиональном хоккейном матче и провела это время, уворачиваясь от стаканов с колой и кулаков, которые с одинаковым упоением выбрасывали перед собой болельщики вокруг. Собаки тоже возбуждаются, но они не могут кричать на судью, и они не очень хорошо бросают стаканы с колой. Поскольку это оставляет им единственную возможность выражать экстаз — зубами, радуйтесь, что они не вовлечены в организованный спорт.

Иногда беда происходит не из-за возбуждения или вспышки раздражения, а от того, что собаки считают адекватным воспитательным воздействием. Люк однажды наказал свою двухгодовалую дочь Лесси в разгар бурной игры, включавшей катанье, броски и имитацию укусов. Я не знаю точно, что именно с ее стороны заставило Люка применить к ней исправительную меру, но он наказал рычащим лаем и символическим укусом в морду, который был настолько быстр, что мой мозг не обращал на него внимания его до тех пор, пока он не был сделан. Похоже, что это не было связано с эмоциональным возбуждением, как минимум со стороны Люка. Потому что все закончилось менее чем через секунду, и Люк выглядел хладнокровным, спокойным и бесстрастным. Хотя в процессе игры роль доминирующего нередко переходит от одного животного к другому, я подозреваю, что существуют правила собачьей игры, и малолетки могут быть наказаны за их нарушение. Многие игровые схватки у диких животных заканчиваются потому, что один из участников становится слишком грубым. В ее возрасте игра может взвинтить Лесси до неистовства, и я предполагаю, что Люк просто напомнил ей, что необходимо научиться регулировать уровень своего возбуждения, невзирая на то, насколько волнующа игра Вероятно, один из ее символических укусов оказался на деле слишком близким к реальному, и Люк дал ей знать, что она перешла границы допустимого. У собак наказание включает быстрые, «поставленные на ограничитель» поверхностные укусы в морду (вероятно, поэтому так много укусов детям делается в лицо, хотя, несомненно, тот факт, что лица детей находятся прямо на уровне головы собаки, тоже играет роль). Хорошо социализированные, доброжелательные собаки вроде Люка осторожны со своими челюстями и не наказывают своих малолеток настолько серьезно, чтобы причинить вред. Но кожа на лице пятилетнего ребенка не эквивалентна коже на лице собаки, и достаточно жесткий укус, направленный на привлечение внимания щенка — это сильный укус, способный прокусить щеку ребенку.

В идеале игра радостна и ребячлива и является физически и психологически здоровым упражнением и для людей, и для собак. Психологи и психотерапевты — все советуют нам включать как можно больше игр, подобным детским, в нашу жизнь. Я думаю, это замечательный совет: игра хороша для нашего душевного состояния, нашего организма и нашего ума. Она учит нас — и людей и собак — координировать наши совместные усилия с другими, учиться торможению даже в возбужденном состоянии и делиться мячом даже тогда, когда мы хотим оставить его себе. Поэтому, пожалуйста, не трактуйте мои слова в том смысле, что я советую вам не играть с вашей собакой. Я играю со своими собаками ежедневно. Я бросаю им мячи, и я только что купила большой ящик цветных мелков для себя.

Но тот факт, что игра ребячлива и радостна, не означает ее тривиальности, поскольку то, как вы играете со своей собакой, имеет серьезные последствия. Самый безопасный способ игры с собакой — занятия апортировкой, «интеллектуальные» игры вроде розыска специально спрятанных вами предметов (прекрасный способ занять вашу молодую собаку на время приготовления обеда), игры на распознавание вроде «иди и возьми свою большую жевательную косточку» и обучение ее непритязательным безопасным трюкам. Оставьте игровую борьбу для хорошо соответствующих друг другу представителей одного и того же биологического вида, и тогда игры с собакой всегда закончатся радостью и смехом, а не слезами и разбитым сердцем.


Вчера вечером меня посетил Эдгар, жесткошерстная такса-подросток. Через 20 секунд его нос обнаружил под диваном теннисный мяч. Он стал, скуля, его «откапывать», отчаянно пытаясь извлечь этот пушистый золотистый шар. Мы показали ему косточки, жевательные игрушки, игрушки из крученой веревки, интерактивные резиновые игрушки и бог знает что еще. Он хотел мяч. В этот же вечер, позже, я смотрела местные телевизионные новости. Перипетиям мячей для гольфа, бейсбола и баскетбола было посвящено столько же времени, сколько борьбе за мир, голоду на планете и эпидемиям. Не удивительно, что мы так любим собак. Никто другой не поймет так хорошо нашу одержимость мячами.

Кул Хэнд Люк

Лесси

Пип и ее потомство

Люк, Лесси и Пип перед моим цветочным садиком

Тулип и ее овцы

Тулип на своем любимом посту по охране овец — диване

Люк гонит отару, перемещая ее прямо ко мне путем блокировки ходов к отступлению в других направлениях

Первая встреча Лесси с огромной отарой овец. В прошлом ей приходилось встречаться с отарами не более чем в 30 овец, тогда как эта отара состоит более чем из 150 голов. Вы можете видеть, что она слегка напугана, поскольку несмотря на то, что ее задняя часть подалась вперед, плечи и передние лапы не сделали этого. Овцы способны читать эти едва приметные изменения в собачьем теле, а ваша собака также легко может читать ваши

Люк всегда готов поиграть с мячом

Глава 6. Члены стаи

Социальная сущность людей и собак

Кальвин, маленький белый пушистый клубок, свернувшийся на коленях моей клиентки, попал в дом Мэри из зоомагазина, когда ему было почти семь месяцев. Его первые шесть недель жизни прошли на фабрике по разведению собак. Родившись вместе со своими братьями и сестрами в маленькой металлической клетке, которую он ни разу не покидал до той поры, пока его не отвезли в зоомагазин, он провел свои следующие 5 месяцев в еще одной клетке, которую, правда, ежедневно чистили. Защищенный от микробов стеклом между ним и людьми он редко контактировал с кем-либо, помимо сотрудников магазина, и никогда не встречал других собак, кроме бывших некоторое время вместе с ним брата и сестры. Время от времени, но не регулярно продавец, любитель собак, позволял ему выходить из клетки после закрытия магазина, чтобы поиграть. Когда Мэри обнаружила его, он лежал один, свернувшись в клубок — его брат с сестрой были проданы — два больших карих глаза в море пушистой шерсти.

Мэри была обречена с того момента, как увидела его. Недавно разведенная она была усталой и одинокой, и вид маленького Кальвина, необыкновенно милого и отчаянно нуждавшегося в спасении, нажал на все ее клавиши. Мэри необходимо было кого-то спасти, поскольку она нуждалась в спасении сама. Ей хотелось кого-то обнять, приласкать. Кальвину было необходимо спастись от своего тоскливого, одинокого существования. Вы можете подумать, что такое совпадение могло быть спланировано на небесах, но в данном случае это обернулось сущим адом.

Я всегда спрашиваю своих клиентов о главной проблеме, которая заставила их прийти ко мне, и над которой мы должны поработать, но хозяйке Кальвина было трудно выделить только одну. Ее симпатичный маленький пес, теперь уже трехлетний, мочился и испражнялся в своем контейнере, на кровати и повсюду в доме. Каждый день, возвращаясь после трудного рабочего дня, Мэри приходилось купать Кальвина и отмывать его контейнер: они были перепачканы мочой и калом. Но это была только одна проблема. Кальвин также приходил в ужас при виде посторонних и лаял без перерыва, когда у Мэри были гости. С возрастом его лай стал более угрожающим, и в прошлом месяце он вцепился в щиколотку соседа Мэри. Это не был серьезный укус, но на прошлой неделе он сделал это опять и на сей раз укусил до крови.

Его поведение было настолько деструктивным, что в последнее время Мэри почти ни с кем не встречалась вне работы и стала все больше и больше полагаться на Кальвина для общения. Но она начала терять друзей и, что еще хуже, Кальвин становился агрессивным и по отношению к ней самой. Она начала брать его на руки, прежде чем открыть дверь своим редким гостям, и в последний раз, когда она это сделала, он щелкнул на нее зубами. Кальвин спал на кровати Мэри и недавно начал рычать, когда она нечаянно скатывалась на него ночью. Он даже как-то раз укусил Мэри за ногу, когда та крепко спала.

Поначалу Кальвин боялся других собак, и так сильно, что Мэри пришлось бросить занятия в собачьей школе. Но позднее дрожь от страха сменилась рычанием и выпадами в сторону других собак, и теперь ее прогулки по округе превращались в кошмар, ей приходилось держаться подальше и от других собак, и от людей. И все же, как бы Мэри ни устала и ни была расстроена, она обожала Кальвина, а Кальвин определенно обожал ее. Эта стая из двоих была неразделима. Он приветствовал ее с безграничной радостью, когда она приходила с работы домой, следовал за ней, как тень, по комнатам и любил сидеть, прижавшись к ней на диване, не меньше, чем это любила она. В моем офисе Кальвин следил за каждым ее движением, и Мэри не могла оторвать от него руки.

Когда я пыталась вступить в контакт с Кальвином, он четко давал понять, что не желает никаких взаимоотношений со мной. Счастливый только на коленях у Мэри, он замирал и переставал дышать, когда я заговаривала с ним. Он не брал угощений от меня, даже самых лучших, которые я бросала на пол так, чтобы он мог держаться поодаль от меня. Когда Мэри спустила его на ковровое покрытие, Кальвин запаниковал и начал учащенно дышать. В итоге ей пришлось вновь взять его на колени. Мэри отчаянно искала помощи. Она так любила Кальвина, но не могла больше продолжать жить так. Она хотела понять, что она может сделать, чтобы исправить его. Я спросила, сколько у нее есть времени на процесс лечения.

Прежде всего, я сообщила ей хорошую новость: есть немало возможностей, которые она могла бы задействовать, чтобы сделать жизнь — свою и Кальвина — лучше, и она может начать их использовать сразу. Но имелась и плохая новость: последствия раннего развития Кальвина полностью преодолеть невозможно. Подобно людям, собаки — высокосоциализированный вид, чье нормальное развитие требует социальных взаимоотношений в строго определенные периоды их щенячества. Кальвин может научиться чувствовать себя более комфортно с незнакомыми людьми, но он никогда не станет хорошо адаптированным псом, таким, каким бы стал, если бы воспитывался в нормальной среде. Мой прогноз по поводу его проблем с отправлением естественных надобностей был осторожным, поскольку собаку, научившуюся с ранних лет справлять нужду там, где она спит, чрезвычайно трудно переучить делать это во взрослом возрасте. Из всех проблем лучшие шансы на коррекцию имелись у поведения Кальвина по отношению к Мэри, но для этого было необходимо, чтобы Мэри перестала относиться к Кальвину, как к маленькому щенку, и стала бы воспринимать его как выросшего, зрелого «парня», каковым он уже и являлся. Представьте на месте Кальвина двадцатипятилетнего сына, живущего в доме Мэри, окруженного вниманием, получающего еду и массаж только потому, что он так мил. Ей не нужно было становиться с ним жестким или перестать его любить: чтобы изменить его ожидания восторга, достаточно было осознать, что, несмотря на свое милое маленькое лицо, Кальвин уже не маленький ребенок, которому для выживания требуется ее постоянный уход за ним.

Через полгода усилия Мэри стали приносить плоды. Кальвин начал ассоциировать гостей с замечательными угощениями, больше не лаял на них и не пытался укусить. Он предпочитал, чтобы гости не гладили его, но больше не воспринимал их как захватчиков с другой планеты. Кальвин продолжал обожать Мэри, но начал осваивать некоторые манеры цивилизованного общения и перестал проявлять вспышки гнева при раздражении. Потребовалась масса усилий, чтобы научить его не вступать в конфликт с другими собаками, но теперь Кальвин мог гулять по округе, не лая и не рыча на проходящих мимо собак. Он никогда не перестанет ходить в туалет дома, но теперь в этом отношении он ведет себя гораздо лучше. В течение дня ему позволено находиться вне своего «домика», и Мэри больше не надо мыть плохо пахнущую собаку каждый вечер по возвращении с работы домой[30]. Теперь, когда она уходит, он справляет нужду в специальный собачий туалет в задней комнате. Это не идеально, но достаточно приемлемо для Мэри и ее любимого маленького пса: одного из миллионов представителей собачьего племени, которых непрерывно калечат в щенячьем возрасте люди, производящие и продающие их, как газировку.

Завязывание социальных контактов

Самое ужасное в этой истории то, что проблемы Кальвина можно было, в основном, предотвратить. Как и у людей, у собак имеются определенные временные промежутки в их умственном развитии, в которые они постигают окружающий мир. Один из таких временных промежутков носит название «критический период» социализации. В результате обширных исследований поведения собак обнаружилось, что щенки, изолированные от человеческих контактов в промежутке между пятью и двенадцатью неделями жизни, в дальнейшем не способны нормально реагировать на людей. Называемые ныне «чувствительным периодом», поскольку, похоже, здесь не все так жестко и прямолинейно предопределено, как думали раньше, эти ранние недели оказывают глубокое влияние на поведение взрослой собаки. В течение этого времени щенки — и их кузены — волчата, заряжаются информацией о том, кто является их социальными компаньонами. Это так важно, что волчат в Волчьем Парке — научно-исследовательской базе в Индиане — забирают от матерей в возрасте восьми — десяти дней и растят исключительно в человеческой среде до той поры, пока позже не возвращают жить в стаю. Без подобного общения в этот важный для развития период, взрослые волки никогда бы не пустили людей в свой вольер. Времени, эквивалентному «чувствительному периоду», в жизни представителей семейства псовых больше не предусмотрено: невозможно воскресить упущенное время. Если обеспечить взрослому волку такую же интенсивность человеческих контактов за то же самое время, эффект будет меньшим. То же самое справедливо и для собак. Вот почему так важно понимать эффект раннего развития на поведение взрослых собак. Если собака выросла, вы не сможете вернуться назад. Как и в случае с Кальвином, можно добиться существенного прогресса, но работать придется с тем, что вы уже получили.

Недостаток общения в важнейшие месяцы раннего развития приводит у некоторых собак к ужасу перед незнакомыми людьми. Особенно это проявляется у собак, имеющих генетическую предрасположенность быть пугливыми. Уже с четырех — пяти недель, все еще находясь у заводчика, щенкам необходимо знакомиться с людьми, многими людьми, и учиться тому, что люди любых форм и размеров — часть нормального мира. Попав в свой новый дом, щенки должны проводить какое-то время не только со своей новой семьей, но и с приходящими в дом посетителями, и, настолько скоро, насколько позволяют соображения безопасности, их необходимо выводить на улицу, чтобы они могли встретить соседей из окрестных домов. Я не могу назвать вам точный возраст, с которого вы должны выводить своего щенка на такие прогулки. Все владельцы должны сами принимать решения на этот счет, поскольку имеются риски, о которых вы должны быть осведомлены. Например, до того как ваш щенок не будет полностью иммунизирован, примерно до пятнадцати — шестнадцати недель вам желательно минимизировать возможность его заражения патогенными агентами, такими как парвовирус. Но первый и самый важный период социализации заканчивается на двенадцатой — тринадцатой неделе, поэтому вам необходимо сбалансировать медицинский риск с поведенческим, который связан с изоляцией щенка до окончания чувствительного периода социализации. Увы, эти два риска вступают в конфликт. Многие владельцы решают эту дилемму таким образом, что обеспечивают своему щенку возможность встретить много людей прямо дома и ходят с ним в различные безопасные новые места (вроде окруженного забором соседского заднего двора) до тех пор, пока щенок не получил две необходимые комбинации прививок. Обычно это происходит между девятой и десятой неделями. Избегайте потенциально проблемных мест, в которых может циркулировать инфекция (например, собачьих площадок и других мест массового выгула) до того момента, пока щенок не станет полностью иммунизированным: весь тот период, пока он продолжает постигать, что люди и собаки вне его семьи — это члены его расширенной социальной группы.

Необходимы компания и время

Не останавливайтесь в тринадцать недель. Исследования показали, что границы этих периодов не незыблемы и точно так же, как и дети, не все щенки развиваются с абсолютно одинаковой скоростью. Существуют и другие важные периоды в социальном развитии собаки, что не удивительно с учетом того, насколько обширный опыт необходим для достижения социального благополучия представителям вида со сложными социальными взаимоотношениями. Кажется, собаки проходят через важный период своего развития где-то в раннем подростковом периоде, обычно примерно с шести до одиннадцати месяцев. Поэтому обязательно продолжайте социальное обучение своей собаки на протяжении, как минимум, первого года ее жизни.

Моя бордер-колли Пип — хороший тому пример. Как щенок зоопсихолога и тренера, она жила насыщенной социальной жизнью. В течение первых семи месяцев жизни она встретилась с массой людей на тренировочных занятиях и во время визитов к моим друзьям. Но однажды, в восьмимесячном возрасте, она спряталась за моими ногами, когда к ней приблизился незнакомый мужчина, словно она никогда в своей жизни не встречала незнакомых мужчин. Учитывая, что у собак своих клиентов я замечала осторожность именно в этом возрасте, я среагировала немедленно, не дожидаясь, пока это приведет к проблемам. На протяжении нескольких месяцев я просила каждого мужчину, которого могла попросить, бросить Пип теннисный мяч до того, как он приблизится к ней на расстояние пяти метров (недавно, объясняя этот процесс на семинаре, я сказала: «И в течение трех месяцев каждому мужчине, которого она встречала, предшествовали мячи». Если бы я могла говорить такие смешные вещи специально, а не по оговорке!). Теперь она обожает мужчин и полагает, что все парни, которые ей встречаются, пришли поиграть с ней в апорт.

Я встречала столько уверенных в себе щенков, ставших боязливыми в отрочестве, что, в конце концов, для удобства в объяснении дала этой тенденции название «наступающая ювенильная пугливость». Это поведение вовсе не то, что естественный ранний «период страха» более мобильных щенков псовых, который развивается у них как жизнесберегающий осторожный подход к окружающему миру. В этом случае мы имеем дело со щенками, которые достаточно уверены в себе до тех пор, пока не натыкаются на некий важный подводный камень в развитии и не становятся осторожными в подростковом возрасте[31]. Поскольку у некоторых собак эта осторожность может приводить к связанной со страхом агрессии, всем собакам необходимо поддерживать хороший уровень общения в течение, как минимум, их первого года жизни.

Ваш щенок тоже нуждается в общении с другими собаками, равно как и с людьми. Того, что у вас есть другая собака или того, что соседская собака каждый день играет с вашим щенком, недостаточно. У таких социальных животных, как собаки и люди, сильно развито чувство «знакомого» и «незнакомого», и собаку необходимо учить, что встречи с незнакомыми людьми и собаками являются частью нормальной жизни. Как специалисту по поведению, мне стало гораздо легче разбираться в их поведении, как только я стала понимать, каким образом собаки делят мир на знакомое и незнакомое. Возьмите, для примера, бедного маленького Кальвина. У него отсутствовал опыт взаимодействия с любыми собаками, за исключением братьев и сестер, и ему был почти год, когда Мэри его приобрела. Затем из спокойной квартиры его привезли в маленькую комнату с двенадцатью шумными, лающими собаками для занятий в собачьей школе (на курсе послушания). Он был охвачен ужасом и, когда стал старше, демонстрировал угрозу, чтобы держать других собак подальше от себя.

Когда я занималась изучением поведения собак в рамках своей диссертационной работы и задолго до того, как стала вести занятия по тренировке собак, я не знала об этой важности различения знакомого и незнакомого. Я к тому времени приобрела нового щенка бордер-колли по имени Мист, но была перегружена учебой в аспирантуре и потому не водила собаку на занятия по социализации собак и в места, где было много дружелюбных незнакомых собак любых форм и размеров. Мист встречалась с массой людей и была настолько надежна с маленькими детьми, как ни одна из собак, которые у меня когда-либо были. Но я работала над своей диссертацией целыми днями, по 12–14 часов напролет и полагала, что пятерых других собак на моей ферме будет достаточно для социализации Мист. В это время у меня жила моя первая пиренейская горная собака Боу Пип и четыре других бордер-колли. Это была впечатляющая стая, и Мист жила с ними, играла с ними и спала с ними в доме. Но за первый год своей жизни она встретила очень мало незнакомых собак. Повзрослев, она стала агрессивной с незнакомыми собаками.

Поведение Мист имело истоки не только в окружающей среде раннего периода жизни: поведение и у людей, и у собак — всегда результат сложного взаимодействия между генетикой и окружающей средой, и Мист родилась с особенностями, лишь усугублявшими эту проблему. Подобно многим владельцам, я нашла способы коренного улучшения ее поведения, и если процесс ее знакомства с новой собакой находился под моим контролем, Мист можно было доверять в ее последующих с ней взаимоотношениях. Но если бы я с самого начала знала то, что знаю теперь, мне бы не пришлось прикладывать столько усилий для исправления. Подобно людям, собакам необходимо встречаться со множеством новых людей и собак, чтобы научиться чувствовать себя комфортно среди чужаков. Собственно, собакам необходимо усвоить, что чужаки — не чужие. Иначе это может привести к собачьей версии того, как некий отшельник прячется в хижине, угрожая нарушителям своего уединения пистолетом из окна.

Социальные до мозга костей

Людям тоже необходимы социальные взаимоотношения в период развития, чтобы прийти к своему нормальному предназначению. Подобно лабораторным приматам, изолированным от собратьев, человеческие детеныши, обделенные близким, заботливым физическим контактом и социальными взаимоотношениями со стороны взрослых, начинают с возрастом обнимать и укачивать самих себя. Если им удается вырасти, то, как правило, они никогда не способны проявить сочувствие к другим или сформировать позже сколько-нибудь значимую привязанность в своей жизни.

Но выращенные нормально, мы, люди, являемся антиподами отшельников в животном мире, находясь в постоянных поисках компании и социальных контактов. Кто-то из нас может предпочитать более уединенное времяпрепровождение, чем другие, и нас может утомлять слишком большое число людей или телефонных звонков, но мы редко ищем полного уединения на длительное время. Действительно, наивысшим наказанием в тюрьме является заключение в одиночную камеру. В наше время мы используем «тайм-ауты» в случае плохого поведения детей, но эта идея не нова. Детей в Англии в наказание «посылали в Ковентри»: под этим подразумевалось отлучение от социальных контактов. Бойкот используется повсеместно как наказание за неподобающее поведение. В некоторых культурах целые семьи подвергаются бойкоту за социальные прегрешения кого-либо из их членов. Индейцы Чайени бойкотируют целые семьи. В одном случае семья была отлучена за социальные проступки одного из ее членов, хотя во время сражения члены этой семьи рисковали своей жизнью и убили много врагов. Но, несмотря на их доблесть, совет племени отказался признать или поощрить их действия. Поскольку они были отлучены, то функционально не существовали, и их непризнание рассматривалось как тяжелейшее из всех возможных наказаний — хуже смертной казни или пыток.

Принудительное уединение как особо тяжкое наказание — отличный пример важности социальных взаимоотношений для нашего биологического вида. Если бы это было не так, то отлучение от социума не было бы столь болезненным. Эта зависимость от социума характерна не для всех животных. Многие животные — от медведей гризли до тигров — во взрослом состоянии живут уединенно. Гораздо больше видов, например, некоторые рыбы и бабочки проводят много времени в группах, но это не означает, что они вступают в интенсивное социальное общение. Бабочки, к примеру, собираются вокруг ценного для них ресурса вроде минералов в луже на посыпанной гравием проезжей дороге, но их привлекает нужда в одних и тех же ресурсах, а не привязанность друг к другу.

Приматы, которые во всех других отношениях необыкновенно разнящаяся по своим свойствам группа, однородны в своей высокой степени социальности. Их социальным взаимоотношениям свойственна сложность, которая включает взаимоотношения, отличающиеся по степени близости и интенсивности с различными особями. Самцам шимпанзе свойственны такие сильные социальные узы, что ни один самец не сможет достичь доминирования без коалиции других самцов в его поддержку. Франс де Вааль имел веские основания назвать свою книгу о таких коалициях «Chimpanzee Politics»: борющиеся за статус самцы шимпанзе играют в сложные игры по привлечению на свою сторону влиятельных представителей властной группировки, одновременно постоянно оценивая возможности для захвата власти при поддержке другой группы. Некоторые персоны делают все возможное, чтобы играть на стороне обеих партий, оставаясь в хороших отношениях с находящимися у власти, но всегда готовы перебежать, если это будет отвечать их собственным интересам. Если бы шимпанзе был избран в Палату представителей Конгресса США, у него были бы проблемы с языком и абстрактными концепциями, но он разбирался бы в перипетиях борьбы за власть не хуже других[32].

Существует предположение, что сравнительно большой неокортекс (передний мозг) большинства приматов — результат нашей необходимости поддерживать сложные социальные отношения. Без достаточной мощности мозга трудно держать в памяти информацию о десятках представителей твоей социальной группы (а если еды в достатке, то, возможно, и о сотнях), у каждого из которых имеются интенсивные, вечно меняющиеся отношения друг с другом. Наши социальные взаимодействия не происходят случайно. Все человеческие культуры — от охотников-собирателей до урождённых обитателей мегаполисов — разделяют определенные универсальные характеристики в способах, которыми мы как приматы взаимодействуем друг с другом. Эта социальная судьба оказывает сильное влияние на то, каким образом мы вступаем во взаимоотношения с нашими собаками. Иногда мы можем вовлечь себя (и своих собак) в массу неприятностей, когда наше приматоподобное социальное поведение сталкивается с естественным поведением собак. Многое в оставшейся части главы описывает эти проблемы и способы их избегания. По иронии, даже некоторые из общих для людей и собак аспектов социального поведения, могут привести к проблемам.

Социальная близость

Мы можем отличаться от собак в визуальных сигналах, которые используем, когда приветствуем членов наших социальных групп, как это описано в главе 1, но в определенных моментах мы совершенно не отличаемся. Для обоих биологических видов характерно осознание персонального пространства и важность соответствия физической близости с социальной. Помните, как парень приветствовал свою новую жену в «Кто хочет выйти замуж за миллионера»? Он подошел прямо к женщине, которую никогда до этого не встречал в своей жизни, обхватил руками ее голову и протолкнул язык ей в глотку. Я не могу даже писать об этом без отвращения. Гарантированно, ни одна женщина, добровольно поставившая себя в такое положение, не получит мою похвалу за благоразумие, но я буду первой, кто за нее вступился бы, если бы она его ударила. Его поведение было настолько неподобающим, что выглядело агрессивным. Собаки в этом плане не очень-то отличаются: оба биологических вида всегда сознают, какая степень близости возможна в каждом случае. Как бы вы себя чувствовали, если бы от вас во взрослом возрасте ожидали, что вы позволите каждому незнакомцу хватать вашу голову и прижать к ней свою. Конечно, мы, люди, различаемся в своей чувствительности к прикосновениям. Некоторые люди с радостью обнимают незнакомых, тогда как другие редко обнимают даже собственных детей. Собаки тоже отличаются в своих реакциях: от типичного счастливого лабрадора, полагающего, что все люди так же рады прикосновениям, как и он, до полной достоинства акиты-ину, выражающей привязанность тем, что медитирует у ваших ног. Поэтому, пожалуйста, учитывайте как различия, так и подобия между приматами и псовыми, когда видите симпатичную собачку, идущую по улице. Может быть, только может быть, вы выглядите для этой собачки как этот приставучий тип на вечеринке, который придвигается слишком близко, слишком быстро и вынуждает вас сбежать. Вообразите, если бы вы были на поводке и не могли бы исчезнуть?

Немножко в сторону?

Груминг[33] — это еще один вид поведения из тех, что люди разделяют со многими своими родственниками — приматами. У большинства видов груминг заключается в том, что одна особь тщательно разделяет волосы другой и удаляет грязь и паразитов. Но наведение чистоты не единственная функция груминга. Он играет большую роль в социальных отношениях большинства видов приматов, способствуя сплочению и снимая напряжение во взаимоотношениях. Вероятно, поэтому большинство приматов проводит поразительно много времени за грумингом друг друга. Медвежьи макаки 19 % своей рабочей деятельности тратят на груминг. Макаки резус, ворчуны в мире приматов, занимаются грумингом только 9 % своего времени, но на самом деле это все равно достаточно большой временной отрезок дня, в основном занятого поисками еды. Наиболее затратная по времени деятельность самок павианов — груминг самцов. Шимпанзе и бонобо самозабвенно отдаются грумингу, каждый раз проводя не менее часа в тщательном разделении волос на теле другого члена стаи. Объект груминга часто выглядит подобно тому, как мы, когда нам делают хороший массаж — блаженно расслабленным.

Свойство реагировать на прикосновения расслаблением присуще не всем животным. Быть «социальным» для многих биологических видов означает быть физически близкими к другим индивидам и иметь определенный тип социальных взаимодействий с ними, но эти взаимодействия не обязательно включают частые касания друг друга. И все же на каждом отрезке жизни наши ближайшие родственники среди животных проводят много времени, касаясь друг друга и ассоциируя прикосновение с приятно расслабленным и склонным к игре состоянием. В дикой природе шимпанзе и бонобо постоянно настроены на прикосновения, они тратят гораздо больше времени на прикосновения к другим, чем большинство биологических видов. Детеныши шимпанзе и бонобо находятся почти в постоянном контакте с матерями. Когда они развиваются, то проводят часы в физической игре с приятелями, существенную часть которой занимает физический контакт. По мере взросления и снижения интенсивности игр растет и время, затрачиваемое на груминг.

Испуганные приматы, даже взрослые, льнут друг к другу, как репейник, когда страх достаточно велик. Это в неменьшей степени справедливо и для нашего биологического вида. Можно необыкновенно легко найти картины испуганных людей: жертв естественных катастроф или военных трагедий, плотно прижимающихся друг к другу, охваченных руками другого человека. Эти сцены почти точные копии картин испуганных или обезумевших шимпанзе, обхватывающих друг друга для утешения. Большинство животных не льнут друг к другу и не обнимают, когда испуганы — они просто убегают. Испуганные лошади и овцы хотят убежать прочь, а не прижиматься к своему соседу. Испуганные птицы и кошки обычно не хотят, чтобы их гладили: они хотят, чтобы даже их партнеры оставили их в покое, дав возможность спрятаться. Иначе говоря, для нашего биологического вида, как и для других приматов, очень важно соприкосновение друг с другом, и наш акцент на физический контакт — в существенной части результат нашего генетического наследия. С членом ли собственной семьи или даже с незнакомцем во время кризиса или катастрофы эта необходимость физического контакта, как в хорошие, так и в плохие времена, глубоко укоренена в нашей душе. Тактильное ощущение — может быть, самое важное из имеющихся у нас чувств. Несмотря на все трудности, многие люди в достаточной мере приспосабливаются к потере зрения, слуха и обоняния и продолжают жить насыщенной, содержательной жизнью. Но потеря тактильного чувства немедленно привела бы к полному разрыву связей с миром, с просто невообразимыми для большинства из нас последствиями. Возможно, этим объясняется то, что иногда мы просто не можем убрать руки со своих собак.

Даже в лучшие времена, когда мы не обеспокоены и не нуждаемся в успокоении, многие из нас наслаждаются, гладя собаку, в неменьшей степени, чем другими радостями от общения с ней. Это непустячная необходимость. Спокойное поглаживание может существенно изменить физиологические параметры вашего организма, замедлив частоту пульса и снизив кровяное давление. Оно высвобождает эндогенные опиаты — внутренние химические агенты, которые успокаивают нас и играют значительную роль в поддержании здоровья. К счастью для нас, большинство наших собак обожают, когда их гладят. Большая часть нормальных, хорошо социализированных собак наслаждаются, когда им потирают живот, массируют голову и почесывают зад. Многие собаки настолько любят груминг, что готовы работать ради него, подавая лапу или лая, когда необходимо напомнить хозяевам о том, что им не стоит прекращать процесс.

Но так же, как некоторые люди не хотят обниматься на протяжении всего вечера, так и собаки не в восторге от слишком продолжительных или частых физических контактов, предпочитая лежать на ковре позади хозяев, а не прильнув к ним. Но собаки и владельцы могут не соответствовать в этом друг другу, например, обожающий обниматься хозяин и суховатый пес, и наоборот. Некоторые из таких вариантов приводят к серьезным последствиям, когда собака после нескольких лет безуспешных попыток «сказать» хозяевам: «Пожалуйста, перестаньте трогать меня!», теряет терпение и вытворяет что-нибудь нехорошее. Другие собаки любят, когда их гладят, но не тогда, когда они к вечеру устали и их раздражает поглаживание, которым бы они наслаждались утром[34].

Хотя даже у нас, приматов, столь восприимчивых к прикосновениям, бывают моменты, когда груминг или прикосновения кажутся неуместными или надоедливыми. Одно дело, когда друг нежно целует вас в лоб наедине, и совсем другое дело, если вы в это время находитесь в дилерском центре и ведете переговоры о цене машины. Я думаю, это справедливо и для собак. Вероятно, самое неуместное использование поглаживания — это когда владелец гладит собаку по голове за то, что она подошла на его зов в непростой ситуации. Итак, Спайк, немецкий короткошерстный пойнтер, играет с тремя другими псами, и его владелица подзывает его. Спайк возбужден, он в самом разгаре напряженной состязательной игры с однополыми сверстниками-приятелями, но он хороший парень, которого правильно тренировали, поэтому он мчится к хозяйке, чтобы узнать, чего она хочет. «О, хороший мальчик!», говорит она, наклоняя свое лицо к его морде в свойственной нам, приматам, грубой манере, и гладит его по голове. Если Спайк подобен тысячам собак, которых я видела в аналогичных ситуациях, он разве что не скажет: «Вот зараза!» или некий собачий эквивалент «Ах, мама, ну перестань». Спайк настроен на игру; он в самом разгаре соревнования с другими собаками, и может быть, только может быть, он действительно не хочет, чтобы его гладили прямо в этот момент. «О, но он любит, когда его гладят, говорит мне его владелица». Я тоже люблю, но не тогда, когда играю в спортивные игры.

Я использую эти очеловечивающие примеры для большей наглядности, хотя имеется опасность неправильной интерпретации поведения собаки, если ставить себя на ее место. Владелец, предполагающий, что его собака испражняется в гостиной, потому что зла на него за то, что ее оставляют одну в течение дня, забывают, что собаки заворожены фекалиями. Собаки проводят продолжительное время в исследовании экскрементов, нюхая и иногда поедая их. У индейцев Навайо слово собака звучит примерно как «thlee shaw» и означает «пожиратель лошадиного кала». Если бы ваша собака действительно была бы в обиде на вас, то какой смысл ей преподносить вам такой чудесный подарок? Некоторые люди думают, что их собака испражняется на ковер назло им, поэтому они кричат на нее, возможно, тычут ее носом в сделанное или, хуже, физически наказывают ее. Собаки, с которыми так обращаются, испытывают ужас (а не чувство вины), когда владелец возвращается домой, но с еще большей вероятностью будут испражняться на ковер из-за нервозности или страха, поскольку кто знает, что еще сделает этот маньяк, вернувшись домой следующий раз.

Поэтому иногда, мысленно ставя себя на место собаки, мы можем создать проблемы, но в других случаях подобный подход может быть полезен. В случае с поглаживанием он представляется мне полезным, поскольку может объяснить факт, что некоторые собаки будут подходить менее часто, если в качестве поощрения за это используется поглаживание по голове. Для многих собак в данных обстоятельствах это наказание, а не награда. Вы должны видеть лица этих собак на наших тренировочных занятиях, когда владельцы гладят их по голове: они отворачиваются, их губы искривляются, как у человека, который только что понюхал тухлые яйца. Они не хотят, чтобы их гладили: не сейчас, они играли с приятелями и хотят это продолжать. Что со стороны владельца может доставить удовольствие собакам-спортсменам во время игры так это — больше игры. Возможно, следует бросить мяч, когда собака подходит, а не устраивать сеанс массажа. Иногда простое «хорошо» и позволение вернуться доиграть с приятелями, это отличный способ вызвать у собак приятные ассоциации с тем, что они пришли на вызов. Похоже, это восхищает их. «Я могу поиграть еще? Ух ты, ты такой замечательный!». В таком случае Спайк будет рад, что пришел, и с большей вероятностью сделает это, когда владелец позовет его в следующий раз. С такой активной собакой отложите массаж на потом, когда вы, свернувшись калачиком, вместе смотрите телевизор. Конечно, если ваш пес сделает все что угодно, лишь бы услышать ваше воркование и ощутить, как вы потираете его грудь, то поглаживание и похвала в ответ на его приход по зову во время групповой игры, сработают просто здорово. Но точно так же, как вы, ваш пес, вероятно, хочет разных вещей в разные моменты времени, и он, возможно, не желает ласкаться на игровом поле.

Другой случай, при котором надо избегать поглаживаний — это когда ваша собака сильно возбуждена или взволнованна. Собаки и люди разделяют нечто вроде порога возбуждения: уровень эмоционального возбуждения, который изменяет нашу реакцию на прикосновение. До достижения этого порога прикосновение успокаивает, как в случае, когда ваша собака слегка встревожена в приемной у ветеринара или когда вы нервничаете в приемной у доктора. В этих случаях «груминг» ощущается успокаивающим и полезным.

Для нас, приматов, естественно стремиться успокоить животное, положив руку на него, и не всегда только из соображения пользы для успокаиваемого. Просто зрелище других индивидов, находящихся в расстроенных чувствах, само по себе расстраивает многих из нас. Джейн Гудолл нашла объяснение тому, что в моменты волнения наблюдаемые ею шимпанзе проявляли не только альтруизм, когда пытались успокоить других: они делали это ради собственной пользы. Она предположила, что шимпанзе, подобно людям, расстраиваются, наблюдая других в моменты эмоционального смятения. Вот почему груминг, который, очевидно, имеет очень важную функцию ослабления социального напряжения, может иметь определенное предназначение не только для того, кому его делают, но и для того, кто его делает. У шимпанзе за схватками почти всегда следуют интенсивные сеансы груминга. Приматолог Франс де Вааль даже заметил, что изучаемые им шимпанзе демонстрировали большую интенсивность груминга, когда были помещены в маленькое внутреннее помещение, где социальные трения, согласно ожиданиям, должны были достигнуть более высокого уровня, чем в вольере под открытым небом. В таком маленьком пространстве напряженные отношения могут иметь серьезные последствия с учетом того, что индивидуумы не могут скрыться друг от друга, поэтому животные компенсаторно увеличивали время, затрачиваемое на успокаивание другого посредством груминга. Этокажется очень естественным: положить руки на кого-то, пытаясь его успокоить. Возможно, и мы прикасаемся к собакам не только, чтобы успокоить их, но и для того, чтобы предотвратить переход их расстройства на нас.

Но прикосновение не всегда успокаивает тех, кто его получает: уж точно — не в тех случаях, когда они взбудоражены и взволнованы. Я видела нескольких владельцев, покусанных собственными собаками после попыток погладить ее, чтобы успокоить в момент взволнованности и возбуждения. Часто такой владелец рассказывают мне, что он уверен: собака укусила его не намеренно, она, должно быть, думала, что это была другая собака, напавшая на нее, когда она почувствовала прикосновение. Иногда я полагаю, что это правда, а иногда вполне уверенна, что нет. Люди могут повернуться против тех, кого любят, когда эмоционально перегружены и расстроены: оттолкнуть от себя значащих для них людей, и порой — не особенно вежливо. Такой тип «переадресованной» агрессии обычен для многих биологических видов, от птиц до грызунов, и нет причины полагать, что это должно быть неожиданным в случае с собаками.

Однако если ваша собака не слишком возбуждена, вы можете помочь ей успокоиться прикосновениями, но важно понимать, как вы ее касаетесь. Владельцы, которые сами встревожены, обычно гладят собак короткими, быстрыми маленькими движениями по голове или шее. Проделайте это на себе и посмотрите как это успокоительно (не очень). Точно так же, как необходимо сохранять спокойный тон голоса в отличие от тона ваших внутренних эмоций, когда вы пытаетесь повлиять на свою собаку, так и необходимо научиться массировать ее долгими, медленными поглаживаниями, когда вы хотите успокоить ее, даже если сами нервничаете. Это все, что я могу сделать в приемной ветеринарной клиники, дабы удержать себя от того, чтобы не наклониться и мягко не остановить чью-то руку от хаотичного похлопывания собаки по голове. Хлопок, хлопок, хлопок, хлопок. Чем быстрее это происходит, тем возбужденнее становится собака. И, конечно, чем тревожнее становится собака, тем тревожней становится ее владелец. К тому времени, как меня вызывают, я уже в состоянии нервозности от увиденного.

В этот эмоциональный порочный круг легко вовлечься, однако, его легко и изменить. Как только вы начнете осознавать, что вы делаете, то сравнительно просто сможете сознательно взять себя в руки. Ничто не помогает мне расслабиться больше, чем концентрация на дыхании и глубокие, долгие дыхательные движения. Замедлите свое дыхание, и это поможет успокоиться вашей собаке. Это улучшит и ее и ваше настроение и, возможно, поспособствует даже снижению напряжения у других владельцев и их собак в приемной ветклиники.

Один последний комментарий о поглаживании: не все собаки в восторге, когда по ним похлопывают, как по барабану. Одни собаки действительно любят крепкое, звучное похлопывание, подобно тому, как некоторые парни любят энергичные удары по бицепсам, но другие собаки предпочитают более сдержанные прикосновения. Как социальные животные, мы и сами учимся приспосабливать прикосновение к конкретному партнеру. Не так много зрелых мужчин будут приветствовать жену ударом кулака по руке, но они могут таким способом приветствовать приятелей в баре. Предпочтения в поглаживании у собак, похоже, не зависят от пола, но подобно людям собаки отличаются тем, какие прикосновения им приятны. Некоторые из этих вариаций зависят от породы: крепкие ретриверы из рабочей линии прочесывают кусты вереска и ледяную воду в поисках птицы, и поэтому они часто гордятся, получая много поощрительных шлепков по крестцу. Борзые были выведены для бега по песчаным пустыням и могут быть не менее чувствительны к прикосновениям, чем принцесса на горошине. Каждая собака разная, и если вы обратите внимание на ее реакцию, она даст вам знать, что ею воспринимается хорошо, а что нет.

Мораль этой истории в том, что необходимо быть вдумчивым, когда прикасаешься к своей собаке. Сам по себе факт, что собака «любит поглаживания» не означает, что каждое ваше прикосновение каждый раз воспринимается, как драгоценный подарок. Будьте внимательны, когда сами находитесь в эмоционально нестабильном состоянии и начинаете гладить свою собаку больше обычного. Одни собаки любят это, но для других это будет слишком. Третьи начнут вас эксплуатировать этим (см. следующую главу) и становиться все более и более требовательными. И то обстоятельство, что это собака, а не ребенок, не означает, что вы можете колотить ее по ребрам и шлепать по голове, а ей будет все это нравиться.

Ах, посмотрите! Щенок!

Люди слетаются, как мухи, на щенков. Мы таем, как масло в июле, каждый раз, когда их видим. Выйдите на улицу со щенком, и вас окружат улыбающиеся люди, которые просто должны его погладить. Они будут ворковать и сладко улыбаться, как будто это их собственный младенец, станут милыми и забавными, хотя всего минуту назад казались занятыми и отчужденными. Конечно, мы воркуем не только со щенками. Мы сбегаемся на любого детеныша млекопитающего — от котят до слонят.

Для этого есть причина, и она идет от нашей сущности как социальных животных, полностью зависимых в выживании от взрослых. Беспомощные при рождении мы не имеем шансов в этом мире без интенсивной, охватывающей длительный период родительской заботы. Этот длительный период развития под родительской опекой — характеристика приматов, и она отделяет нас от многих других животных. Посмотрите на жеребят, ягнят и юных антилоп: все они рождаются способными бегать бок о бок с матерями всего через несколько часов после появления на свет. Но многие умные и высокосоциальные животные, такие как приматы, слоны, волки и домашние собаки рождаются беспомощными и нуждающимися в опеке, и им требуется родительская забота не только непосредственно после рождения, но и на долгое время вперед. В этом смысле мы, приматы, больше похожи на собак, чем многие другие животные.

Хотя щенки рождаются такими же беспомощными, как и новорожденные младенцы, собаки растут куда быстрее, чем мы[35]. К трехнедельному возрасту щенки начинают свои первые нелепые шаги (хотя, признаться, они обычно происходят в обратном направлении). К году собака может и не быть еще физически зрелой, но она сильна, быстра и способна к определенной серьезной работе. Годовалые собаки блестящи в таких собачьих видах спорта, как игры с мячом и фрисби (хотя чрезмерная игра может им навредить), а годовалая собака на хердинге достаточно быстра, чтобы справиться с самыми летучими из овец. Но годовалый ребенок находится лишь на границе возраста, в котором начинают учиться ходить и говорить, и вряд ли готов к началу уроков игры в теннис. В сравнении с ягнятами собаки развиваются медленно, но в сравнении с собаками мы, люди, созреваем со скоростью черепахи.

Такое медленное развитие имеет свою подоплеку. Для того чтобы вписаться в такое сложное общество, какое характерно для приматов, требуется многому научиться и приобрести солидный опыт. В случае шимпанзе, бонобо, горилл и людей это занимает десятилетия. В течение этого медленно текущего процесса развития дети могут быть зависимы, но они не лишены некоторой силы. Дети вооружены набором визуальных сигналов, которые могут заставить взрослого капитулировать. Милое личико большеглазого двухлетки обладает силой, способной растопить даже самого сурового взрослого. Наши малыши не выглядят, как миниатюрная копия взрослых. Их анатомические характеристики извлекают из взрослых заботу, подобно свету, привлекающему порхающих ночных мотыльков. Относительно остального тела у детей голова и глаза больше, чем у взрослых, и это сочетается с большим лбом, большими «лапами» и более широко расставленными глазами. Этот набор типичных для малышей пропорций вызывает непроизвольную реакцию. «Ах», — говорим мы, увидев фото малыша, реагируя с теплотой и заботой. Эта реакция настолько универсальна, что психологи называют ее «ах-феномен». Покажите слайд с симпатичным малышом на экране, и аудитория выдохнет в унисон: «Ах»! Эта реакция вовсе не глупа и не относится к тем, которыми можно пренебречь — она важна биологически. Если взрослые не реагируют на такие сигналы, тогда из них не выйдет успешных родителей. Если они не станут успешными родителями, они не передадут многие из своих генов. Поэтому естественный отбор создал вид, который тает при виде малышей и детских черт. В конце концов, если бы двухлетние дети не выглядели так необыкновенно привлекательно, как они выглядят, сколько из них дожило бы до трех лет? Любой ребенок, требующий так много от родителя, как юный примат (неважно, человек или шимпанзе), в таком случае должен бы быть вооружен весьма эффективной артиллерией, поскольку ему потребовалось бы что-то, чтобы заставить своих многострадальных родителей оставаться вовлеченными в этот многолетний процесс его развития.

Почти всякое млекопитающее со слишком большими головой и лапами относительно тела вызывает обычно чувства симпатии и заботы. Щенки, котята, медвежата — все вызывают ту же самую реакцию у большинства людей, потому что обладают универсальным набором «детских» черт, которые воздействуют непосредственно на наши сердца. Так, словно, реагируя на этот особый зрительный сигнал, мы не можем уклониться от желания позаботиться о ком-то. Это срабатывает даже с грызунами. Уолт-диснеевский Микки Маус, появившийся в конце 1920-х, выглядел, скорее, как взрослая крыса, нежели как сегодняшний большеглазый, с большими лапами милый маленький мышонок. Эксперт по эволюционной биологии Стивен Джей Гулд написал статью о нашем тяготении к детским чертам, включавшую сравнительное измерение того, как персонаж мультика стал более популярным, когда начал больше походить на малыша.

Другие виды тоже пленяются детскими чертами. Возможно, самый известный пример — это Коко, горилла, заботившаяся об Ол Болле — бесхвостом котенке породы «мэйнская кошка», которого она воспитывала, пока тот не погиб от несчастного случая. Несмотря на габариты, напоминавшие размеры Гаргантюа, Коко бережно переносила крошечного котенка с места на место и ухаживала за ним, как ухаживала бы за своим собственным младенцем. Она определенно была опустошена, когда Ол Болл погиб: стала вначале апатичной, а затем начала выть, как это делают гориллы, сигнализируя о беде. Не только приматы реагируют на детские черты: некоторые певчие птицы могут стать жертвами обмана рыб, которые приподнимают голову над водой и разевают рот. Разинутый рот — это черта, вызывающая родительское поведение у птиц, птичий эквивалент большой головы и больших глаз, и поэтому бедные птицы опускаются вниз и снабжают едой рты рыб, вместо клювов своих птенцов.

Мы, люди, реагируем на щенков, как на маленьких детей, потому что они тоже имеют непропорционально большие головы, лбы, ноги и руки. Большие глаза и нелепые лапы приводят миллионы собак в гостиные с ковровым покрытием и в подогретые взбитые собачьи постели. Эти черты, вероятно, сыграли в прошлом существенную роль в процессе перехода собак в наши дома, когда сельские жители просто не могли удержаться от того, чтобы не взять с собой некого большеглазого щенка. Но наша тяга к детским чертам имеет и свою темную сторону. Слишком много людей реагируют на эти черты и берут щенков, когда они, на самом деле, совсем не хотят иметь собак. Они видят щенка и хотят заботиться о нем, но щенячество длится лишь несколько месяцев. К пяти месяцам щенок начинает превращаться в долговязого подростка, не склонного слушаться старших. Общества защиты животных и приюты могут найти место для стольких щенков, скольких они принимают, но они борются за то, чтобы пристроить множество брошенных подростков, переполняющих их помещения. Когда собаки теряют свой «фактор симпатичности», они теряет одну из своих приманок, придающих работе по их воспитанию особенную ценность. К сожалению, им, как и человеческим подросткам, все еще необходимо уделять массу времени и энергии в этом возрасте, но эти временные и энергетические затраты не всегда воспринимаются взрослыми как вознаграждение. Вне зависимости от того, имеются ли у подростков по две ноги или по четыре лапы, необходим ответственный и преданный человек, способный справиться с их воспитанием в подростковом возрасте, когда те становятся трудными и теряют свою былую детскую привлекательность.

Трагедии фабрик по выращиванию щенков

Одно из самых трагических последствий нашей реакции на миловидность — невольная поддержка фабрик по выращиванию щенков. Фабрики по выращиванию щенков — это собачьи фабрики, «линии сборки» для щенков, на которых скрещиваемые кобели и суки содержатся в тошнотворных условиях. Эти фабрики существуют по всей стране, хотя процветают в первую очередь в южных штатах и на Среднем Западе. Они являются одним из самых тщательно охраняемых секретов американского общества и причиняют немыслимые страдания бессчетному числу животных. В последнем таком заведении, которое я посетила, каждый помет содержался в маленьких, подвесных проволочных клетках. Моча и кал, по задумке, должны были падать через проволоку вниз за исключением, конечно, большей их массы, остававшейся в клетке, так что щенки играли в этом, не имея иных занятий (дай бог этим щенкам приучиться в будущем не ходить в туалет дома!). Их матери были заключены со своими выводками на все семь недель их развития, пока щенков не отсылали в зоомагазины. Не позволять собаке выходить за пределы крохотной клетки семь недель — весьма жестоко, но не позволять матери отлучаться от своих щенков даже на несколько минут — совершенно чудовищно. В этом заведении имелось триста взрослых собак и один взрослый служитель. Не предпринималось никаких попыток работать с какой-либо собакой индивидуально, и поэтому не имелось никаких возможностей судить о темпераменте собак, которых там выводили. Владелец сказал мне: «Конечно, все собаки мирные, даже дети служителя могут заходить в их загоны».

Но невозможно точно предсказать, как собака из пустого загона будет вести себя, когда станет частью типичной оживленной семьи. Когда я там была, то видела разнообразие темпераментов: от трусливых, робких собак до ершистых и требовательных. Одна группа собак постоянно нападала на другую собаку из той же клетки каждый раз, когда мы проходили мимо. Собака была, по сути, в заключении, содержась в клетке вместе с бандой, которая ежедневно ее изводила и избивала У многих собак имелись серьезные физические пороки вроде слишком выдающейся вперед или назад нижней челюсти. Эти проблемы могут быть тяжелыми и генетически передающимися, поэтому ни один ответственный заводчик не станет вязать таких собак. Десятки собак были постоянно покрыты непрерывными сплетениями свалявшейся шерсти с волосами, натягивающими почти каждый сантиметр их кожи. Самое для меня удручающее то, что эту фабрику по разведению щенков (до сих пор, кстати, процветающую) ни в коем случае нельзя отнести к худшим из подобных заведений. Я натолкнулась на другую, в которой постоянные клетки были составлены по три в высоту, собаки, находившиеся на самом верху, мочились и испражнялись на собак снизу. Каждая ниже располагающаяся собака жила на 60–80-сантиметровом в высоту слое спрессованных мочи и кала. Их плоть была покрыта воспаленными красными болячками. Грязные миски для воды также были заполнены этими массами с добавлением пены зеленых водорослей[36].

Скрытые от глаз эти концлагеря для собак поставляют миллионы щенков в зоомагазины и «агентам»[37], и ничего не подозревающие любители собак бросают один взгляд на этот милый пушистый шар в углу и… просто должны взять его домой. Даже люди, которые знают это лучше, не могут противиться побуждению спасти этого бедного щенка: в конце концов, он тут, такой большеглазый и беспомощный, и что с ним случится, если кто-то не заберет его домой? Как только щенок перестает выглядеть щенком, он теряет большую часть своей ценности[38]. Магазины точно не могут забить собаками задние полки, пока не подоспеют осенние распродажи. Это не только проблема для магазина, это потенциальный кризис для щенка. Даже пребывание в магазине более недели, может испортить развитие щенка. Зоомагазинные «щенки» (читай — подростки) приучаются облегчаться там, где спят, и в будущем зачастую их уже никаким образом не переучить. Другие так социально травмируются, что несчастны в лучшем случае и опасны в худшем. Покупая такого симпатичного маленького щенка, вы поддерживаете фабрики по их разведению, позволяя продолжать выращивать некачественных животных, рожденных от несчастных, порабощенных родителей.

Надежные места для приобретения щенков

Не покупайте щенка, если не хотите собаку. Вы можете купить щенка, но через каких-то жалких три месяца ваш щенок превратится в долговязого подростка, нуждающегося в прививках и тренировке, общении и упражнениях, игрушках и груминге. Этот перечень можно продолжить, и он растянется на многие годы. Все это отнимает массу времени и денег, и 98 % этого тратится на собаку, а не на щенка. Собаки могут жить от десяти до двадцати лет, и этот короткий трехмесячный период восхитительного щенячьего детства останется довольно смутным воспоминанием, когда вы будете отмывать следы диареи со стен после того, как ваша собака-подросток порылась в мусоре. Я не пытаюсь разубедить вас взять щенка, если вы приняли обдуманное решение растить собаку. Но важно взвесить реальные обстоятельства и напомнить себе, что покупку щенка лучше описывать, как покупку будущей собаки.

Второе, если вы покупаете собаку, покупайте ее в правильном месте. Три надежных места, где можно приобрести щенка, это: ответственный заводчик, общество защиты животных (приюты для животных) или организация по спасению. Под «ответственным заводчиком» я имею в виду не просто каждого, показывающего свою собаку в разных дог-шоу и имеющего массу рекламы в журналах. Я подразумеваю того, кто серьезно относится к выращиванию собак, физически и ментально здоровых, который озабочен нахождением хороших постоянных хозяев для живых существ, созданных им. По моему определению, ответственные заводчики берут ответственность за своих щенков на всю жизнь щенка, точка. Обсуждению не подлежит. Два года назад я взяла назад собаку, которую продала щенком девять лет назад на молочную ферму. Владельцы покидали ферму, а я настаивала, когда продавала щенка, чтобы они вернули мне его, если они не захотят больше его держать. Я была благодарна, что они вернули мне его назад, даже несмотря на то, что последнее, в чем я нуждалась в тот момент, была еще одна собака. Но любые другие соображения отошли на второй план, по сравнению с ответственностью за собаку, к появлению которой на свет я была причастна. Ответственные заводчики приходят в ужас при мысли, что их щенки могут в итоге прозябать в каких-нибудь приютах и готовы свернуть горы, чтобы отслеживать судьбу этих щенков в течение всей их жизни. Если вы рассматриваете вопрос о покупке щенка у кого-то, кто не дает гарантий, что возьмет его назад в любое время вне зависимости от причины (или кому вам было бы некомфортно его возвратить), поблагодарите его и обратитесь в другое место.

Другие ответственные за свое дело места, где можно приобрести собаку, — это общества защиты животных или группы спасения. Миллионам собак просто необходим второй шанс, и приют или группа спасения — чудесное место, в котором можно найти таких собак. Там нет такого количества щенков, как подростков или взрослых, но животные оттуда нуждаются в доме точно так же, если не больше, чем любой щенок. Как часто я слышу слова людей: «О, я не мог бы даже зайти в приют! Я бы чувствовал себя так плохо!» Но многие приюты вполне приличные, благополучные места, в которых проверяют темперамент собак, и в которых имеются команды добровольцев, играющие, занимающиеся с собаками и тренирующие их; и им необходима ваша помощь, чтобы эти усилия привели к счастливому концу. Если вы ощущаете в себе непреодолимую тягу к заботе о животных и их спасению, может быть, вам даже стоило бы направить свою энергию на помощь таким приютам. Группы спасения собак тоже нуждаются в помощи: и в поиске новых хозяев для собак, и в нахождении временных мест их передержки. Группы спасения обычно связаны с определенной породой, и их члены тратят удивительно много времени, энергии и денег на то, чтобы пристроить нуждающихся в этом собак определенной породы в хорошие руки. Часто они располагают обширной информацией о собаке, которую передерживают, поэтому вы можете взять собаку, которая, скорее всего, хорошо подойдет вашему дому и семейной атмосфере.

Что бы вы ни делали, не позволяйте «загипнотизировать» себя зоомагазинам, «агентам» или якобы приютам — тем, в которых выращивают по 10 пометов щенков в год. Относитесь настороженно к длинным историям людей, размещающих в газетах коммерческие объявления: «Мать щенков живет у моей сестры, но сестра так занята на работе, что я решила забрать щенков из ее дома в Айове, чтобы помочь их продать». На самом деле «сестра» — это, как правило, владелец фабрики по разведению щенков, на которую работают агенты, продающие щенков ничего не подозревающим людям.

Тяжело принять обдуманное решение при виде маленького, свернувшегося в клубок самого очаровательного щенка из тех, что ты когда-либо видел в жизни. Детские черты производят такой сильный эффект на нас, что всего лишь взгляда на щенка может быть достаточно, чтобы изменить баланс гормонов в организме. Эти гормоны нельзя сбросить со счетов, они являются важными силами внутри вас, которые могут оказать существенное влияние на то, что вы делаете. Поэтому, когда вы смотрите на щенков, просто помните о птицах, которые не могут удержаться от того, чтобы не покормить рыб вместо собственных птенцов, и задайте себе вопрос: что стоит за вашим решением взять домой этого большеглазого маленького щенка, на которого вы смотрите — «ах-феномен» или взвешенное решение о том, что вам хочется собаку в следующие пятнадцать лет жизни? Я не буду даже смотреть на выводок щенков, если не знаю, нравятся ли мне их родители, поскольку как только я присаживаюсь перед группой сладких, с бархатистым животиком щенков, я вся их. Однажды, когда я пришла посмотреть на помет щенков пиренейской горной собаки, заводчица попросила меня постоять во дворе, пока она не уберет их мамашу, поскольку «она несколько защищает своих щенков». Собака, которая не доверяет незнакомым людям своих детей, не обладает необходимым мне генетическим набором, поэтому я поблагодарила ее и уехала. Заводчица, которая действительно разводила отличных собак для охраны овец, не могла поверить, что я даже не зайду взглянуть на щенков, но я знала, что как только я это сделаю, дело кончится тем, что я прислушаюсь к своим гормонам и возьму домой щенка, которого не должна брать.

Если несмотря на все эти советы, вы окажетесь в зоомагазине (или в каком-то ином месте), где продают щенков, и преисполнитесь желания взять одного из них домой, выясните у продавца, откуда поступил щенок, и настаивайте на том, чтобы съездить туда — посмотреть это место самому. Сотрудники любого из известных мне зоомагазинов заверят вас, что их магазин никогда бы не взял щенков с фабрики по разведению, но, возможно, вы заметили, что масса приятных продавцов в массе приятных магазинов скажет вам массу приятных вещей, которые не всегда на поверку оказываются чистой правдой. Настаивайте на встрече с родителями щенка или с растившими его людьми. Требуйте возможности посмотреть, где содержится мать щенков в период их младенчества. Поговорите с глазу на глаз с наблюдающим за собаками ветеринаром. Если все в порядке, тогда хорошо, покупайте щенка. Если нет, жалуйтесь в зоомагазин, звоните в общество защиты животных, свяжитесь с вашим конгрессменом и, как минимум, позвольте кому-нибудь еще, кто не так, как вы, в этом плане просвещен, купить этого щенка. Попытайтесь спасти несчастных родителей щенка и вызволить их из этого ада. Тот факт, что они больше не очаровательные щенки, не означает, что они не нуждаются в вашей помощи.

Симпатичный, как кнопка

Другая проблема нашей тяги к детским четам — это сравнительно недавний тренд выведения собак со щенячьими лицами. Помимо диспропорционального размера некоторых частей тела, плоские лица — другая особенность юных млекопитающих. Все щенки появляются на свет с плоскими маленькими лицами и выглядят, как крохотные «бобби-кары»[39], квадратные и приплюснутые спереди. По мере созревания их мордочки раздаются и принимают форму, позволяющую хватать и есть мясо. Многие из наших нынешних пород (многие из которых на удивление молоды: им примерно сто лет) являются результатом усилий вывести собаку с чертами, подобными игрушечным мишкам Тедди: с большими глазами, большими лбами и плоскими щенячьими мордочками. Но то обстоятельство, что мы находим плоские лица приятными, не означает, что они хороши для собак. Лицо симпатичной собаки с приплюснутым носом вроде французского бульдога или мопса — результат ненормального укорочения лицевых костей, называемого брахицефалией. У людей это считающееся тяжелой патологией отклонение вызвано мутацией, которая затрагивает жизненно важные процессы — дыхание и поддержание нормальной температуры мозга. Такие анатомические особенности могут выглядеть подкупающими для многих людей, но благополучие собаки ставится под угрозу. Собаки, подобные бульдогу, просто не могут нормально ни дышать, ни отдышаться, как подтвердят это владельцы, которые прислушивались к их храпу по ночам или пытались с ними бегать. Укоротив их морды, мы создали носовые проходы, которые не могут выполнять свою работу, и челюсть, которая с трудом вмещает все зубы.

Я вовсе не хочу концентрироваться здесь на определенных породах[40], поскольку столь свойственная нам, людям, предрасположенность очаровываться детскими чертами не единственная тенденция, которая может привести собак к неприятностям. Людей также привлекают вещи, отличающиеся от привычных: мы питаем склонность к животным, чья внешность бросается в глаза, чьи размеры превышают или значительно меньше размеров других животных. Посмотрите, например, на индейцев североамериканских прерий, предпочитающих пятнистых лошадей одноцветным. Примерно за столетие результат, которого добились европейские заводчики в размерах собак, был потрясающим. Собаки, размножающиеся независимо от людей, весят примерно 12–17 килограммов, но многие породы, выведенные людьми недавно, весят от полутора килограммов и меньше и до девяноста килограммов и больше.

Возможно, наше стремление к созданию экстремальных форм и размеров идет рука об руку с нашей склонностью быть вечно ребячливыми и любопытными, увлеченными новизной и драмой, как большинство подростков, а не тяготеть к стабильности, как это характерно для животных в солидном возрасте. Любопытство и тяга к необычным вещам могут хорошо служить нам во многих направлениях: вполне возможно, что люди так успешны из-за своей способности справляться с вызовами новой среды. В наше время сохранение этой подростковой любознательности во взрослом возрасте приводит к продвижениям во всех сферах жизни — от открытия новых источников пищи и трудных хирургических операций, спасающих жизнь, до понимания того, как лучше всего растить здоровых и счастливых детей. Но этот интерес к новым и необычным вещам не всегда улучшает жизнь наших собак: не тогда, когда мы выводим собак настолько крупных, что они могут жить лишь девять или десять лет, или настолько мелких, что они не могут родить без полостной операции, или настолько физически искалеченных, что они не могут комфортно дышать. Легко бичевать некоторых заводчиков и клубы пород, как это стало популярным в определенных кругах, но обвинения не приводят к чему-либо полезному. Чем переводить любителей собак в оборону, куда полезнее с точки зрения помощи нашим собакам, сначала попытаться понять, почему мы делаем то, что делаем, и затем принять обдуманное решение в отношении того, что делать теперь.

Не то чтобы люди, разводящие сверхбольших, сверхмалых или плоскомордых собак, не любят их. Это, вообще, не о любви, вовсе нет. Я провела жизнь с людьми, которые разводили собак разных пород, жили и играли с ними, и, поверьте, было бы хорошо, если бы так любили вас. Но любые поведенческие достоинства в определенных условиях могут обернуться неприятностями. Наш интерес к получению нового очаровательного цвета шерсти или милого маленького личика при селекции собак играет роль соблазнителя и может привести к анатомическим отклонениям, которые просто нехороши для собак. Знайте во всем меру — хороший совет и для заводчиков собак тоже. Я вспоминаю высказывание: «Наши недостатки — это продолжение наших достоинств». Собаки были сформированы такими, какие они есть, не случайно, и наша склонность манипулировать их анатомическими данными может быть достоинством, если это в меру, но может испортить их нормальное существование, если станет чрезмерной. Ох, я знаю, что это наблюдение ранит. Но когда мы играем роль Бога, как это делали с домашними собаками в течение веков, нам необходимо быть уверенными, что наше могущество не опережает нашу мудрость. В конце концов, разве мы не должны быть их лучшими друзьями?

Только лишь глядя на лица людей, вы можете видеть, насколько мы любим обнимать собак. По причине нашего наследия приматов, мы стремимся к так называемому «вентрально-вентральному» контакту — взаимному сдавливанию наших грудных клеток — как способу выражения привязанности и чувства единства

Посмотрите на лица собак с фотографий, размещенных выше. Выглядят ли они так же счастливо, как и люди?

Глава 7. Правда о доминантности

Связь социального статуса с поведением людей и собак

Кобели чесапик-бей-ретривера — это собаки с широкой грудной клеткой и развитой мускулатурой, собаки, которым обычно нравится энергичное, с нажимом на ребра, глубокое поглаживание. Выведенные для того, чтобы в холодную погоду ломать лед в Чесапикском заливе для охотников на уток, они славятся своей твердостью, независимостью и некоторым (но не чрезмерным) упрямством. Хотя я и пытаюсь избежать стереотипного взгляда на породы, поскольку он может помешать распознать истинную сущность собаки, с которой работаешь, но когда я впервые увидела этого пса в своем офисе, он выглядел, как иллюстрация классического представителя своей породы. У него была огромная квадратная голова — признак, сопутствующий высокому содержанию тестостерона у людей и животных (представьте себе форму челюсти классического красавца-мужчины в сравнении с челюстью у красивой женщины с изящным подбородком). Он выглядел мускулистым, как тяжелоатлет, и сильным, как маленький бычок.

Я выпрямилась, сделала вдох и спросила о сути проблемы. «Доминантная агрессия, диагностированная ветеринаром», — сказал мне владелец собаки Джон. С его слов складывалась картина, что Честер враждебно воспринимал коррекцию своего поведения. Когда Джон, находясь дома, говорил псу: «Нет!», тот бежал в спальню, запрыгивал на кровать, ждал, пока Джон приблизится к нему и затем, глядя ему прямо в лицо, задирал лапу и мочился на подушку. Поговорив с Джоном несколько минут, я занялась обычной оценкой, чтобы в процессе общения с собакой составить о ней впечатление. Один из моментов, который меня при этом интересует — среагирует ли собака на мои манипуляции холодным тяжелым взглядом, направленным мне прямо в глаза. Холодный взгляд — один из визуальных сигналов, который собака высокого ранга подает другой как предупреждение. «Держись подальше, приятель, не то я осуществлю эту угрозу» — неплохой перевод с собачьего. Не нужно иметь ученую степень, чтобы понять: если такая большая собака, как Честер, застывает и смотрит тебе прямо в глаза своим твердым, как кремень, взглядом, можно попасть в неприятную ситуацию. Но как бы мы сами не холодели от такого прямого взгляда, он является полезным визуальным сигналом, помогающим объяснить, почему собака делает то, что она делает. Поэтому я стала работать с Честером, чтобы понять, смогу ли я добиться от него такого взгляда.

Мало кому из собак, будь то кобель или сука, лидер или подчиненный, нравится, когда люди берут их лапы в руки. Как же они в этом отличаются от нас: мы, люди, любим держаться за руки, нам нравятся массаж рук и маникюр. Некоторые псы особенно не любят, когда трогают их задние лапы, и деликатно взяв собаку за заднюю лапу, можно многое узнать о ней. Кто-то будет лизать вашу руку, кто-то застынет в беспокойном ожидании с отведенными назад в испуганной гримасе уголками рта. А другие застынут и уставятся на вас тяжелым и холодным, как сталь, взглядом. Большинство собак никогда так не смотрят. Если вы не профессиональный тренер или не владелец особенно проблемной собаки, то, вероятно, никогда с этим не сталкивались. Я видела подобное в глазах помеси волка и собаки: животное уличило момент и выстрелило в меня взглядом-пулей перед тем, как погрузить свои зубы мне в руку (я бросила кусок мяса в паре метров от того места, где этот метис грыз кость, подобрала кость, пока он ел угощение, и вручила ему обратно кость — все это для того, чтобы научить его не беспокоиться, когда кто-либо подбирает его «сокровища». Менее чем через полсекунды он взял кость из моей руки, выплюнул ее, метнув в меня гневный взгляд, и затем больно и глубоко укусил меня за другую руку).

Обычно этот взгляд — настоящее предупреждение, которое дает время, примерно четверть секунды, среагировать на него, прежде чем собака укусит. При моих действиях у собак нет нужды выполнять свои угрозы, и опасность невелика. Я никогда не оказываю на собаку такого давления, при котором у нее не останется иного выбора, кроме как среагировать. Деликатно держа ее заднюю лапу, уголками глаз я слежу за ее лицом. Еще я приближаюсь к ней, когда у нее во рту кость, чтобы посмотреть, изменится ли ее реакция, или осторожно удерживаю переднюю лапу, когда собака пытается ее убрать. Благодаря всем этим тестам, я узнаю о собаке достаточно много: как она реагирует на что-либо умеренно неприятное, что она делает, когда я начинаю отбирать ее «сокровище». Один из способов реакции собаки — застывшая поза и тяжелый взгляд, которые связаны с настоящей наступательной агрессией: не защитной агрессией, обусловленной страхом, не подчинением и не пассивной беспомощностью. Я вижу это у собак, не желающих уступить ни миллиметра и подчеркивающих готовность реализовать свою угрозу, которую они только что продемонстрировали. Я вижу это у тех собак, которых, как мне кажется, можно точно описать как доминантно-агрессивных, вроде метиса волка с собакой, чей взгляд я интерпретировала, как «не смей никогда больше так делать», и который наказал меня для наглядности единичным, но серьезным укусом.

Протянув руку к задней ноге Честера и держа его за заднюю лапу, я была готова к тому, что он мгновенно превратится из большого дружелюбного парня, которым был до сих пор, в доминантного агрессивного пса[41]. Глаза Честера не изменились ни на йоту, оставшись такими же мягкими и светлыми. Он продолжал вилять всем телом от плеч до кончика хвоста. Когда он облизывал мое лицо, его рот оставался открытым и расслабленным, хвост низко опущенным и свободным. Я попросила его лечь. Он лег, виляя хвостом так сильно, что в такт с ним двигалось все его тело. Я аккуратно перевернула его, и он с шумом вылизал мои руки своим огромным смешным языком. Я разрешила ему встать, дала косточку, начиненную сыром, и затем наклонилась, чтобы ее забрать. Он поднял глаза и лизнул мою руку, после чего вернулся к косточке. Я дотянулась до косточки и забрала ее. Он стоял, ухмыляясь. И позволил мне сделать это.

Честер, хотя и имел сложение профессионального борца, но не вел себя в моем офисе, как доминантный пес. И, похоже, он не был таким и дома. Джон поведал, что мог гладить Честера в любое время, расчесывать его, снимать шелуху растений с его хвоста, забирать его игрушки и миску с едой и сгонять с кровати без всяких проблем. Честер обожал гостей; он позволял детям играть с его игрушками, бурно с ним обниматься и сидеть на нем, как на лошадке. Собственно говоря, единственная проблема с Честером у Джона возникала тогда, когда он говорил ему слово «нет».

Ничего не было понятно. Я вернулась к основной проблеме и снова попросила Джона рассказать свою историю. Он объяснил, что в самом начале его предупредили, что чесапик-бей-ретриверы могут быть упрямыми, своенравными собаками, и что «надо сразу продемонстрировать им, кто в доме хозяин». Первый раз, когда Честер, только прибыв в семинедельном возрасте в новую семью, сходил в туалет дома, Джон преисполнился решимости преподать ему хороший полноценный урок. «Нет», — прогудел он и, подбежав к Честеру, схватил его за загривок, как учил заводчик, и сильно его встряхнул. В последующие несколько дней это повторялось неоднократно, причем Джон усиливал громкость «нет» и интенсивность встряхивания за загривок. Никаких телячьих нежностей с этой крепкой охотничьей собакой, хоть она и была всего лишь щенком. На второй день Честер помочился (подчиненные собаки часто делают это при испуге), когда Джон прокричал: «Нет!» и приблизился к нему. Но когда Честер прижал уши, перевернулся на спину и помочился, Джон осознал, что его наказание зашло слишком далеко, и немедленно прекратил свое наступление на Честера. Тот же сценарий: Джон вопящий «нет!» и бегущий к собаке, испуг Честера и мочеиспускание — несколько раз повторился в последующие пару дней.

Теперь вы можете связать все пункты воедино. Честер понял, что если он помочится в ответ на «нет!» Джона, тот прекратит свою атаку. Позднее Честер научился комбинировать мочеиспускание с захватывающей игрой «Догони меня, я здесь!», которой он успешно обучил Джона и превратил в забаву «Возня на кровати и задирание лапы над подушкой». Его взгляд, обращенный на Джона с кровати, вероятно, не был похож на холодную угрозу. Держу пари, что Честер просто наблюдал за Джоном, чтобы увидеть, что тот предпримет дальше. Мое собственное предположение на этот счет заключается в том, что Честер, как и многие подростки, любил наблюдать за своими взрослыми, когда они вне себя от расстройства, и нашел идеальный способ заводить Джона. Честер здесь не был на сто процентов беспомощной жертвой: он применил то, чему научился, и использовал это, чтобы вывести из себя Джона, но это бесконечно далеко от доминантной агрессии. Где здесь, вообще, была агрессия, в конце концов? Честер никогда даже не рычал на Джона, и тем более не пытался его укусить. Проблема поведения пса была преодолена, когда Джон заменил «нет» на «неверно». Честер усвоил, что если, услышав команду «неверно», он прекращает делать то, что делал, происходит что-то хорошее. Он полюбил новую игру, и, согласно последним сведениям, Джону не приходится менять простыни из-за Честера уже достаточно продолжительное время.

Доминантность?

Поведение Честера имеет мало общего с доминантной агрессией. Это была реакция умной собаки, которая научилась нейтрализовать неадекватные агрессивные воспитательные меры своего хозяина. Это не привело к настоящим неприятностям в данном случае, поскольку владелец был достаточно мудр, чтобы найти квалифицированную помощь, вместо того, чтобы действовать на основе неправильного диагноза и плохого совета приятелей. Но неправильный диагноз доминантной агрессии и все эти слишком распространенные советы «показать собаке, кто в доме хозяин» в действительности очень часто приводят к плохим последствиям, и иногда результаты могут разбить ваше сердце.

Я никогда не забуду впечатление от просмотра видеозаписи Скутера, большеглазого шестнадцатинедельного щенка золотистого ретривера. Один взгляд на Скутера — мягкого и золотистого, с головой, как у малыша, и большими лапами — и вы бы захотите взять его домой и прижать к груди. Слишком поздно — Скутер мертв. Его усыпили в возрасте четырех месяцев из-за доминантной агрессии, ставшей результатом ужасного совета, который дали его «хотевшим, как лучше» хозяевам тренеры собак. Скутер, как и большинство ретриверов, был одержим предметами. Он обожал игрушки с первого дня пребывания дома и гордо рысил по дому с чем угодно, что только мог взять в рот. Добросовестные хозяева отвели Скутера в группу по обучению щенков и попросили у тренеров совета, как поступать, когда он утаскивает носки из стирки, пульт дистанционного управления с журнального столика (излюбленное занятие многих собак) или туфли из шкафа. «Вы должны делать то же, что делают волки! — сказали тренеры. — Подойдите к нему, схватите за загривок, и смотрите прямо ему в лицо. Крикните „Нет!“ громким, раскатистым голосом. Вы должны сразу дать ему понять, что вы главный, что вы доминантный, и что он не может просто так уйти с похищенными вещами».

Владельцы послушались: я видела их попытки на видеозаписи. Скутер на первых этапах своего «исправления» выглядел озадаченным и испуганным. Плотно зажав во рту детскую игрушку, Скутер вздрогнул, когда его хозяйка (которая выглядела не менее несчастно) схватила его за шкуру на шее и трясла, твердя «нет!» снова и снова. Но Скутер не бросил игрушку. Не думаю, что ему, вообще, пришло в голову сделать это. Он понял только то, что хозяйка напала на него. Он напряг все свои мышцы, закрыл глаза, попытался принять примирительную позу и подождал, пока она уйдет. Но, конечно, это не привело к тому, что игрушка выпала из его стиснутого намертво рта, поэтому владелица закричала громче, приблизила свое лицо вплотную к его и начала трясти снова. Дальше на записи Скутер начинает рычать на хозяйку, трясущую его за шею и приблизившую свое лицо на расстояние нескольких сантиметров от его морды, и, в конце концов, начинает рычать и делать выпады в ее сторону всякий раз, когда та проходит мимо предметов, которые он считает своими сокровищами, даже еслиони не находятся у него во рту.

Финальная сцена, действительно, ужасающая. Скутер с широко раскрытыми глазами рычит и делает выпады в сторону своей несчастной хозяйки, когда она приближается на расстояние метра-двух к лежащим у его ног игрушкам. Я до сих пор чувствую себя больной, думая о его смерти. Скутер не был маленьким ангелом. Его чувство собственности по отношению к предметам было экстремальным, и я никогда бы не оставила на него дом с маленькими детьми. Но я беседовала с ветеринарным техником, которого вызвали позднее, и она сказала мне, что щенок никогда не рычал при других обстоятельствах, обожал маленьких детей и был звездой на занятиях по послушанию в собачьей школе. Конечно, многие собаки не реагируют агрессивно на суровые наказания и угрозы, но данный владельцам совет поспособствовал тому, что чувство собственности пса по отношению к предметам значительно усилилось, что, в конечном счете, его и погубило. В этом случае особенно печален тот факт, что собаки с ярко выраженным чувством собственности по отношению к предметам, но послушные во всех других обстоятельствах, имеют крайне высокие шансы успешного излечения, и большинство трехмесячных щенков может быть обучено аккуратно отдавать вам то, что они держат в своей пасти. Если собаки усвоят, что они получат нечто сверхзамечательное, когда вы приблизитесь к ним и их «сокровищу», они быстро научатся обмениваться. После нескольких месяцев тренировки с использованием положительного подкрепления вместо насилия почти любая собака выпустит изо рта предмет, если ее спокойно попросить, независимо от того, держите ли вы лакомство в руке или нет. Как-то раз я вознаградила пятимесячного щенка бордер-колли за то, что он отдал мне разложившуюся тушку дохлого кролика, возвратив ее ему на несколько минут. Люди, наблюдавшие это, ужаснулись, но собака была покорена, и стала полностью мне доверять и в будущем.

Я хотела бы, чтобы истории подобные тем, что произошли со Скутером и Честером, были редкими, но они нередки. Точно так же, как людей учили жестко наказывать своих детей за те или иные проступки, так на протяжении многих лет со всех сторон раздавались советы вроде «добейтесь доминирования над вашей собакой», а доминирование нередко означает проявление агрессии. Даже монахи Нового Скита[42], чья книга «How to Be Your Dog's Best Friend» стала источником вдохновения для меня и, по меньшей мере, нескольких миллионов других, советовали хозяевам собак вести себя подобно волкам: совершать «альфа-броски» — переворачивать собак на спину, чтобы обеспечить признание ими лидерского статуса владельцев. Джоб Майкл Эванс, главный автор книги, позже заявил, что глубоко сожалеет об этом совете.

Хорошо социализированные, здоровые собаки не прижимают других собак к земле. Подчиненные индивиды занимают это положение сами. Это положение — сигнал одного животного другому, сигнал примирения, а не результат борцовского маневра. Принуждение собак к «подчиненности» и крик им в лицо — прекрасный способ вызвать защитную агрессию. Вполне логично, что собака в подобной ситуации может укусить, или, как минимум, угрожать укусом. С точки зрения ее социального окружения вы действуете, как ненормальный. Более того, даже зрелый волк никогда не стал бы нападать на щенка, который в этот момент держит что-то во рту. Он может рычать на щенка, чтобы предупредить его держаться подальше от предмета, лежащего между ними, но если предмет уже находится у щенка во рту, взрослый волк позволит ему держать его и дальше. Зрелые волки поразительно терпимы к щенкам, они позволяют им утаскивать игрушки, жевать их хвосты и беспощадно к ним приставать.

Но помимо всего прочего, волки делают массу вещей, которые нам нет никакого смысла перенимать: от поедания плацент своих новорожденных до уничтожения пришельцев из других стай, — поэтому рекомендации нам, людям, делать что-либо просто потому, что это делают волки, не слишком убедительный аргумент. Да и собаки не поведенческие копии волков. В итоге мы имеем четыре причины не использовать альфа-броски для наших собак: в первую очередь, собаки не копии волков, волки и сами не используют альфа-броски в воспитательных целях по отношению к другим волкам, это воздействие провоцирует защитную реакцию, а порой агрессию, и учит собаку не доверять вам.

Совет использовать угрозы, чтобы добиться доминирования над собакой, поразительно популярен. Его взяли на вооружение владельцы и тренеры собак, ветеринары, тренеры питомников для полицейских собак и ваш сосед за углом. Мне кажется полезным призадуматься, почему люди, которые никогда бы не ударили своего ребенка, так легко вопреки всем своим инстинктам, готовы последовать совету «экспертов» и использовать физическое насилие по отношению к своей собаке, чтобы добиться «доминирования» над ней. Полагаю, это основано, хотя и приблизительно, и неточно на фундаментальной истине, которую от природы понимает каждый человек: социальный статус важен и для людей, и для собак, и мы все это знаем.

Любой человек, даже с минимумом социальных навыков, может войти в комнату, полную незнакомых ему людей и быстро определить персону с наивысшим статусом. Остальные соберутся вокруг этой персоны, так что она окажется в центре внимания. Люди с большей вероятностью будут приносить ей еду и напитки, открывать перед ней двери и пытаться привлечь ее внимание. Вы также можете посмотреть, кто к кому прикасается: чем выше чей-либо социальный статус, тем менее вероятно, что кто-либо из остальных прикоснулся к этому человеку без его позволения. Подумайте о том, как бы вы вели себя на встрече с коронованными особами, и насколько вероятно, что вы подбежите и обнимете кого-то из них. Помните, как во время визита английской королевы в США какая-то женщина из Нью-Джерси заключила королеву в типично американские объятия? Британцы ужаснулись. Но если бы королева сама захотела обнять эту женщину, она бы выступила инициатором объятия, и никто даже не упомянул бы об этом[43].

Люди могут получить высокий статус различными способами, но независимо от того, каким образом они его добились, и кажется это справедливым или нет, личности с высоким социальным статусом могут делать вещи, которые остальным не позволены. Эрик Цимен, один из самых видных исследователей волков, биологического вида с выраженным осознанием статуса, так охарактеризовал это в своей книге «Wolves of the World»: «Доминантные отношения между двумя животными выражаются степенью социальной свободы, которую позволяет себе каждое из животных во время встречи». Конечно, у находящихся у власти представителей нашего и иных видов все равно есть социальные ограничения, но они меньше ограничивают тех, кто у власти, чем остальных. Недавно я видела по телевизору выступление губернатора Миннесоты Джесси Вентуры, который хвастался тем, что превышает допустимую при езде на машине скорость, когда только захочет, до 230 километров в час, зная при этом, что ему не грозит штраф. Он был уверен, что его социальный статус губернатора дает ему такую свободу, которую остальные из нас не имеют. Вне зависимости от того, приятно вам превышение скорости или нет (и хвастовство этим), все мы понимаем, что социальный статус губернатора выше, чем у остальных из нас. Обычно это представляется подобающим (я вспоминаю конференции Общества исследователей поведения животных, на которых статусные ученые могут позволить себе одеваться неформально и отпускать такие шуточки, которые — на таком собрании — аспиранты не позволили бы себе даже в мечтах).

Значение социального статуса точно так же очевидно во взаимоотношениях между собаками, которые ежедневно напоминают нам, насколько это для них важно. Подобно шимпанзе, использующим каждую церемонию приветствия для прояснения или подтверждения рангов, собаки используют определенные телодвижения, чтобы обозначить социальный статус во время встречи. Понаблюдайте за хвостами двух собак, когда они приветствуют друг друга, и вы получите прекрасное представление о том, как каждая собака воспринимает себя на фоне другой. Посмотрите, кто поднимает основание хвоста, а чей хвост опускается (следите за основанием их хвостов, а не за кончиком). У некоторых пар различия чрезвычайны: хвост одной поднят, как флаг, а хвост другой покорно поджат под животом. В других случаях эти различия могут быть более тонкими, но остальные телодвижения также могут служить сигналами: одна собака может податься туловищем вперед больше, чем другая, возможно, будет стоять при этом выше и прямее, ее уши будут направлены вперед, а не назад — это собака с более высоким социальным статусом. Если обе собаки выглядят как зеркальное отражение друг друга: с высоко поднятыми хвостами, выпрямленными и неподвижными туловищами, — тогда лучший совет — отвлечь их и побудить думать о чем угодно, но не друг о друге. Обе собаки посылают сигнал, что хотят более высокого социального статуса. Большое спасибо, но это зрелище редко бывает приятным, особенно когда два претендента на высокий социальный статус впиваются друг другу в лицо.

Собаки также демонстрируют свое отношение к иерархии, когда мочатся в строго определенном порядке: высшие по статусу ставят свои метки после меток, оставленных мочой других. Это можно видеть каждый вечер у меня дома. Перед тем, как всем нам подняться в спальню, я вывожу собак на последнее пи-пи. Когда мы только приступили к этому ритуалу, низшая по рангу Пип была первой, кто садился, тогда как Лесси и Тулип ждали окончания ее «работы» с тем, чтобы помочиться следующими: сначала Леси, затем Тулип. Это порядок можно наблюдать у волков: высокостатусные особи ставят своей мочой метки поверх меток низкостатусных. Если у вас живет несколько собак, особенно собак одного и того же пола, понаблюдайте за тем, имеется ли порядок в том, кто когда мочится, и предсказуемо ли, что определенная собака «перемечивает» своей мочой метки, оставленные мочой других собак. В последнее время в собачьем ритуале моих собак произошли изменения, поскольку прошлой зимой мне надоело ждать на холоде в 10 часов вечера, пока четыре собаки обнюхают все последние новости о бурундуках. Я стала давать им лакомства, как только они закончат, чтобы подстегнуть их (это действо творит чудеса). Теперь они склонны придавать куда меньшее значение тому, кто сходит первым, и концентрируются на том, чтобы получить лакомство. Но я все еще не видела, чтобы Пип мочилась поверх лужи, оставленной Лесси, и вы все еще можете поставить на то, что Люк будет ждать, когда Лесси сделает свое дело, чтобы иметь возможность помочиться после этого.

Социальный статус также очевиден во время игры, и хотя многое в социальной иерархии во время игры игнорируется (как и у нашего биологического вида), эти различия имеют значение. Тулип отберет мяч у Пип, но Пип положит мяч перед Тулип, даже если получила его первой. У меня никогда не было собаки, которая так любила бы играть в мяч, как Пип, но королева Тулип пользуется большей социальной свободой, чем Пип, и это означает, что она получает мяч, если хочет этого. Иногда она просто не хочет его, поскольку, подобно другим королевам, Тулип может сказать, что именно важно для нее и когда.

Люди и собаки предрасположены к иерархическим социальным системам, поскольку оба биологических вида нуждаются в способах разрешения конфликтов, которые неизбежно возникают при совместном существовании индивидов в любой группе. Эти потенциальные конфликты могут возникать из-за того, кто проходит в дверь первым, кто получает лучшее спальное место, или кто с кем должен спариваться. Как мы, люди, хорошо это знаем, один из способов разрешения подобных конфликтов — драка. Но драка не лучшее решение, когда конфликты происходят один за другим в течение одного дня: это опасно и отнимает много энергии. Особи могут избегать вовлечения в драку каждый раз при возникновении конфликта, используя систему социальных рангов, при которой каждая особь обладает в группе определенным статусом. Это должно быть достаточно хорошим решением перед лицом неизбежных конфликтов при групповом существовании, поскольку распространено среди всех социальных животных. Ранг особи может изменяться, и в эгалитарных обществах он весьма подвижен, но место, занимаемое каждой особью в каждый данный момент, настолько же реально, насколько и ее физическое присутствие.

Представление доминантности в истинном свете

Должна признаться, что я бы предпочла вообще не касаться темы социального статуса, потому что она стала яблоком раздора и средоточием кипящих эмоций в среде тренеров собак, так что я могу заслужить некий эквивалент коррекции при помощи злектроошейника за то, что все-таки ее затрагиваю. Вместо того чтобы рассматривать всю концепцию социального статуса, фокус в тренировке собак пал на «доминантность», и, к несчастью для наших собак, доминантность часто приравнивалась к агрессии. Это разные вещи, но склонность путать доминантность с агрессией настолько распространена, что в некоторых кругах все разговоры о доминантности считаются политически некорректными. Некоторые остепененные зоопсихологи, ветеринары с зоопсихологическим уклоном и тренеры даже против использования термина доминантность. На одной из наших профессиональных встреч это слово получило такой эмоциональный окрас, что мы с Уэйном Хунтхаузеном, ветеринаром с зоопсихологическим уклоном, начали в шутку называть этот термин «понятием, ранее относимым к доминантности». Мои симпатии на стороне тех, кто против использования этого слова, я, на самом деле, тоже против. Этот термин настолько часто неправильно употреблялся, что есть соблазн совсем исключить его из нашего словаря.

Но мы не можем игнорировать тот факт, что люди и собаки произошли от животных, живущих в тщательно организованной социальной системе. Наши взаимоотношения с собаками выиграют в наибольшей степени, если мы попытаемся понять, как эти социальные системы организованы у обоих биологических видов, и затем установим, как это знание может повлиять на наше поведение в отношении собак.

Чтобы получить некоторое представление об этой сложной теме, полезно взглянуть на то, как представители различных биологических видов обращаются друг с другом. Уместно начать с наших ближайших родственников: шимпанзе и бонобо. В обществе шимпанзе масса социальной энергии расходуется на проблему ранга, особенно у самцов. В этом коллективе доминируют самцы, и высокостатусные самцы обладают большей социальной свободой, чем самки. Альфа-самцы шимпанзе имеют доступ к лучшей еде и могут вступать в половые отношения с самками, когда вероятность забеременеть у тех наиболее сильна[44]. Высокостатусные самцы получают больше внимания и груминга, чем другие, им уступают дорогу при передвижении. Низкостатусные члены стаи приветствуют их, выражая свое подчинение жестами, которые все мы немедленно бы распознали. Низкостатусный шимпанзе может протянуть руку, склониться к земле, покорно согнуться, опустить вниз голову или предъявить свои гениталии.

Статус у самцов шимпанзе особенно интересен, поскольку основан на формировании коалиций, в которых ни один из самцов не может достичь власти и удержать ее без группы поддерживающих самцов. В своей книге «Chimpanzee Politics» Франс де Вааль описывает нового, восходящего к власти самца, которого травили другие, еще не полностью признавшие его лидерство. Группа напала на него (у шимпанзе огромные зубы, и животные могут сильно поранить друг друга), и он скрылся на верхушке дерева, где сидел, крича и гримасничая от страха. Самая старая и высокостатусная самка взобралась на дерево, поцеловала беглеца, сопроводила его вниз и оставалась рядом с ним, показывая, что признает его положение. В конце концов, он получил власть над группой, но только при поддержке активной коалиции самцов и последующих вмешательств пожилых самок. Последние играют в группе крайне важную посредническую роль в конфликтах между самцами. Во многих случаях пожилая самка способствует примирению двух соперничающих самцов, успокаивая одного из них поцелуями и грумингом, а затем берет его за руку и сажает рядом с соперником. Она будет сидеть между ними, пока напряжение не спадет настолько, что она сможет покинуть конфликтовавших, чтобы позволить им общаться друг с другом непосредственно. Эта роль самок в поддержке определенных самцов и примирении соперников — распространенное явление в группах шимпанзе (звучит знакомо?).

Бонобо также сосредотачивают массу энергии на социальном статусе, но отличаются от шимпанзе двумя важными моментами. Шимпанзе часто применяют демонстрацию угрозы, то и дело раскачивая ветки деревьев, крича, топая ногами и всерьез вступая в драки, когда борются за власть. Шекспир предпочел бы шимпанзе, но телеканал «Плейбой» выбрал бы бонобо. Вы не так часто видите сюжеты о бонобо в передачах о природе, как сюжеты о шимпанзе, отчасти потому, что бонобо не считаются подходящими героями для передач американской телевизионной сети, выходящих в эфир в прайм-тайм. В отличие от шимпанзе, бонобо улаживают конфликты при помощи секса[45]. Будучи видом, который придерживается принципа «секс для всех в любой момент», бонобо вступают в половые сношения друг с другом так же свободно, как мы пожимаем руки (разве что они, как и мы, избегают инцеста). Они занимаются гетеросексуальным сексом, гомосексуальным сексом, фронтальным сексом, оральным сексом и сексом в обмен на яблоко. И это еще только до завтрака. Бонобо олицетворяют лозунг «Лучше любовь, чем война», поскольку разрешают социальные трения и конфликты с помощью секса, а не угроз и агрессии (в иные моменты, когда я поражаюсь свойствам нашего собственного вида — а мне это свойственно большую часть времени — я спрашиваю себя: не соединяем ли мы в себе крайности бонобо и шимпанзе — готовые к агрессии, если нам угрожают, но помешанные на сексе?). Подобно шимпанзе, бонобо свойственно выраженное чувство социальной иерархии, но у них главенствуют самки, а не самцы.

Эта концентрация на социальном ранге не исчерпывается приматами[46]. Она обнаруживается у значительного числа видов, которым свойственна внутренняя конкуренция за ресурсы. Осы, гиены, даже мои собственное овцы — все имеют очевидного лидера и социальную иерархию[47]. Моя Харриет — старая мудрая овца, прямо как из фильма про поросенка Бейба, и она принимает все решения о том, когда и куда переместиться отаре. Коровы тоже имеют иерархию, это выяснили многие новички в молочном животноводстве, когда пытались загнать коров в хлев в «неправильном» порядке. Коровы сами решают, кто из них идет первой, и мудрый фермер, понимая важность социальных коровьих соглашений, оставляет им право поступать на их усмотрение. Овцы и коровы обращают так много внимания на то, кто есть кто, что собаки на хердинге могут определить лидера за несколько секунд, даже если они никогда раньше не видели эту отару овец. Когда опытный бордер-колли бежит по большому кругу, чтобы зайти к овцам с тыла, он поворачивает голову каждые несколько секунд, чтобы взглянуть на стадо. Хендлеры бордер-колли (включая меня) считают, что собаки проверяют реакцию овец на свои перемещения и смотрят, определяя, какая из овец является лидером. Это та овца, на которой собака должна сконцентрироваться, когда начнет загонять стадо, поскольку она единственная обладает властью решать, когда и куда будет перемещаться ее группа.

Некоторые собаки настолько концентрируются на лидере, что пробегают прямо через отару. Моя восьмилетняя бордер-колли Лесси все еще порой забывается и позволяет овцам разбежаться в стороны, когда, подобно лазеру, устремляется за овцой-лидером. Поскольку это приводит к тому, что она пригоняет одну овцу вместо тридцати, мне приходится напоминать ей, что, вообще-то, мне нужны все овцы. Она останавливается, оглядывается вокруг, делает то, что выглядит, как повторный захват оставшихся позади нее овец, после чего вновь поворачивается к овце-лидеру. Я не знаю, о чем она думает, но представляю, что это должно быть нечто вроде: «Да, да, я знаю, но эта, которая здесь, самая важная!»

«Самая важная» — это концепция, которую мы, люди, тоже интуитивно понимаем по причине нашей осведомленности — сознательной или нет — о социальном статусе.

Вы то, что вы едите

С недавнего времени в мире, связанном с тренировкой собак, наблюдается некоторая путаница по поводу того, какие роли играют статус и иерархия в поведении собак. Некоторые люди выдвигают аргументы в пользу того, что иерархия, подобная иерархии волчьей стаи, не имеет отношения к собакам, поскольку наша домашняя собака произошла, вероятно, от питающихся отбросами деревенских собак, которые не жили в стаях, в отличие от волков. Картина исторической собаки, питающейся, подобно голубям и крысам, отходами человеческой жизнедеятельности, может и не очень романтична, но это отличный аргумент, и он заслуживает внимания[48]. Деревенские собаки, или «собаки-парии», обнаружены на окраинах поселений почти по всему миру. Они меньше волков (их вес находится в пределах 14–16 кг), меньше волков боятся новых вещей, и что особенно важно для интересующего нас вопроса, не обязательно живут в жестких стайных образованиях, свойственных волкам. Ограниченное число наблюдений, имеющихся по деревенским собакам, позволяет предположить, что они жили либо поодиночке, либо в маленьких свободно организованных группах. Волки охотятся преимущественно на крупную добычу вроде лосей и оленей и зависят от сплоченности стаи, которая служит для координации охоты в группе и для исключения постоянной драки за трофеи. Каждый волк имеет собственный социальный статус по отношению ко всем остальным.

Поскольку социальные взаимоотношения питающихся отходами деревенских собак, по всей видимости, должны быть иными, чем внутри волчьей стаи, некоторые тренеры собак пришли к заключению, что социальный статус и иерархия не затрагивают наших собственных домашних собак. Но эта гипотеза, если учесть то, что мы знаем, как ведут себя наши собственные собаки, противоречит интуиции и в ней не хватает понимания того, как поведение и окружающая среда взаимодействуют друг с другом. Хотя ученые провели поразительно мало исследований социальной структуры домашних собак[49], мы многое знаем о формировании социальных структур у диких животных и можем использовать это знание для получения информации о наших собственных взаимоотношениях с нашими собаками.

Подобно многим социальным от природы биологическим видам, псовые проявляют замечательную гибкость в том, как они структурируют свои взаимоотношения. Например, койоты Вайоминга сбиваются в стаи зимой, когда они в основном питаются трупами лосей. В другие сезоны, когда в окрестностях появляется недостаток высококачественной пищи, койоты разделяются и живут в одиночку за счет мелких животных, ящериц и ягод. Невыгодно жить вместе, когда доступная скудная еда рассредоточена на большом пространстве. Похожие трансформации в социальной структуре при изменении распределения пищи происходят у многих биологических видов, включая приматов. Многие из них, называемые «факультативно социальными видами», разделяются, когда пища скудна, и сразу же возвращаются к групповому проживанию, как только появляется достаточное количество пищи. Равномерное распределение низкокачественной пищи (подобной ящерицам и ягодам у койотов и мусору у деревенских собак) приводит обычно к относительно свободной социальной структуре. Нет смысла целой группой искать еду в мусорной куче и драться за выброшенные кости и пустые банки из-под супа, если подобное «добро» разбросано по всей округе. Но если те же самые особи оставят подобный источник пищи и начнут жить в среде, в которой доступна еда более высокого качества, но менее равномерно рассредоточенная, они будут успешнее действовать в группе, а группе необходим социальный механизм, чтобы избежать серьезных конфликтов за трофеи.

Этой изменчивой природой социального порядка можно объяснить, почему домашние собаки ведут себя так, как если бы социальная иерархия была для них важна, хотя они и произошли от питающихся отходами деревенских собак, которые, возможно, были меньше заинтересованы в сохранении табели о рангах. Собаки, которые живут на отбросах и мусоре и питаются отходами, находятся в экологической нише, подобной той, что наблюдается у койотов летом. Но возьмите тех же самых собак и поместите их в ситуацию группового проживания, где вкусная еда приходит из одного центрального места, и все изменится.

Я встречала несколько спасенных уличных собак из Северной Африки и Центральной Америки: они после жизни в домах с кондиционерами и экологически чистых собачьих обедов, приготовленных из цыпленка и баранины, не вели себя, как животные, неспособные к пониманию иерархии. Не в пример собакам, чьи возможности ограничиваются ковырянием пустых пакетов из-под еды и человеческих фекалий, наши домашние собаки сидят на настоящей золотой жиле ресурсов — от вкусной пищи до бесплатного массажа каждый вечер. Если эта жила не стоит того, чтобы за нее конкурировать, то я тогда не знаю…

Хороша гипотеза о том, что, хотя социальный статус имеет самое непосредственное отношение к собакам, они намного меньше одержимы им, чем волки. Собаки куда ближе к ювенильным, чем ко взрослым волкам, а юные волки менее заинтересованы в социальной иерархии, чем взрослые. В своем исследовании волков Эрик Цимен (в «Wolves of the World») показал, что «различия по рангам более заметны среди высоко статусных волков, менее отчетливы среди низко статусных и молодых волков и не существуют среди щенков». В этом есть правда, и она применима и к нашему биологическому виду, хотя, конечно, у людей все выглядит гораздо сложнее. Очень маленькие дети не осознают статуса вообще: нам по мере взросления приходится постигать, что некоторые люди «равнее» остальных.

Если мы, наконец, сможем выполнить хорошее, методически выверенное исследование социальной системы американских домашних собак, то, я полагаю, даже внутри этой категории найдем различные уровни отношения к важности статуса в зависимости от условий жизни собак. Я вижу гораздо больше связанных со статусом проблем поведения у собак, живущих в доме, чем у собак, живущих в вольере питомника или во дворе в собачьей будке. Поэтому, необходимо быть осторожным, говоря о социальном поведении собак как таковых, поскольку та же самая собака может вести себя по-разному в зависимости от окружающей среды.

Правда о доминантности

Понимание социального статуса особенно важно потому, что неправильная трактовка значения термина «доминантность» приводила и приводит к жестокому обращению с собаками. Множество традиционных подходов в тренировках по послушанию могут быть охарактеризованы фразой: «Делай так, как я тебе сказал, иначе я сделаю тебе больно». В основе этого метода лежит предположение, что собаки должны делать то, что мы им говорим, потому что мы это им велели: в конце концов, мы люди, а они собаки, и конечно, люди имеют более высокий социальный статус, чем собаки. Но этот подход терроризирует многих собак и приводит к тому, что они боятся своих владельцев или становятся защитно-агрессивными, поскольку постоянно чувствуют над собой угрозу атаки.

Несколько лет назад две мои клиентки рассказывали, что их собака, помесь австралийской пастушьей собаки, была непослушна и доминантна. Когда я спросила, почему они думают, что она доминантна, они ответили: «Потому что она не поддается воздействию альфа-броска». Я попросила их это продемонстрировать, чтобы понаблюдать за собакой. Одна из женщин, с виду добрая и любящая, схватила собаку за загривок, потрясла в воздухе и швырнула на спину. Затем, следуя инструкции местного тренера, она встала над замершей от страха собакой и зарычала ей в лицо. Это все произошло так быстро, что я не смогла остановить начавшееся «действо». Могу вообразить, что думала бедная маленькая собака. Я сама была ошеломлена, а ведь это не я подвергалась подобной экзекуции. К счастью, владелицы были рады исключить этот «альфа-бросок» из своего репертуара. Им претило его выполнять, но они чувствовали себя обязанными делать то, что им посоветовали.

Несчастная австралийская пастушья — лишь один пример из миллиона собак, которые ежегодно под видом «тренировки» подвергаются жестокому физическому обращению. Многие люди приравнивают доминантность к агрессии и быстро перенимают использование агрессии для достижения желаемого. Ирония заключается в том, что доминантность на самом деле — это социальный инструмент, предназначенный для уменьшения уровня агрессии, а не для содействия в ее нагнетании. Иерархическая социальная система позволяет индивидам разрешать конфликты, не прибегая к драке. Любой индивид, на самом деле имеющий высокий социальный статус, обладает достаточной властью, чтобы не нуждаться в использовании силы. Можно сказать, что применение силы в действительности отражает отсутствие реальной власти, поскольку в случае, когда индивид располагает настоящей властью, у него не возникает необходимости применять силу. Я могла бы скомандовать вам «сидеть» и «место», указав на стул, и, если бы обладала в ваших глазах достаточно высоким социальным статусом, одни мои эти слова заставили бы вас подчиниться. Если бы мне не хватало связанной со статусом власти, я могла бы угрожать вам пистолетом, или — хуже — тем, что оставлю своих четырех собак на неделю у вас дома. Иными словами, если бы я нашла способ оказать нужное силовое воздействие, я могла бы заставить вас подчиниться, но нуждалась бы в этом только в том случае, если бы не имела достаточной власти с самого начала.

Статус, доминантность и агрессия — совершенно разные вещи, и путаница в этих понятиях не приносит нашим собакам ничего хорошего. Статус — это место или ранг в обществе, тогда как доминантность описывает взаимоотношения среди индивидов, при которых один имеет более высокий статус, нежели другой — в определенном контексте. Агрессия не обязательно является компонентом доминантности. Агрессия, как она определяется биологами, — это действие, целью которого является причинение вреда, тогда как доминантность — это место в иерархии. Кровавый мятеж, во время которого убивают монарха, — это пример человеческой агрессии, тогда как сам по себе факт существования монарха — пример социальной иерархии. Этот монарх или президент, или вожак стаи мог быть избран без насилия, возможно, благодаря родству с прошлыми монархами или на выборах. Таким образом, агрессия и угроза ее применения могут быть использованы для достижения более высокого социального статуса, но зачастую в них нет необходимости.

Моя подруга, тренер собак Бет Миллер, зовет моего Люка «естественный альфа». Люк — спокойный, уверенный в себе пес, который не боится за свое место в мире и, похоже, не чувствует потребности доказывать это. Он приветствует посещающих наш дом собак с дружеской уверенностью: хвост вверх, уши вперед, — истинный Самец Номер Один среди собак на нашей ферме[50]. Между тем у Люка была масса возможностей продемонстрировать агрессию. Он еженедельно работает со мной по случаям агрессии между собаками и пережил несметное число ситуаций, когда другие собаки пытались вовлечь его в опасный конфликт (я не подвергаю его риску физического ранения, не беспокойтесь). Но сам по себе факт того, что Люк — собака с высоким социальным статусом, «доминантный» по отношению к другим собакам, не означает, что он агрессивен. Если собака лает на него и делает выпады, Люк просто отворачивает голову, отклоняя ее напряжение и не оставляя ей энергии, которая могла бы служить опорой для продолжения. Единственное, что бы он не стерпел, так это попытку другого самца взгромоздиться на него (хотя бы частично). Такие попытки имеют отношение к социальному статусу, а не к полу, конечно, если только речь не идет о течной суке. Если собака пытается запрыгнуть на Люка или «облокотиться» на него, Люк издает короткий рык или иногда сопровождает его выпадом в сторону другой собаки, ясно обозначив, что он может постоять за себя и будет это делать в случае посягательств. Собаки принимают эту демонстрацию статуса и уступают ему без сопротивления[51].

Концепция, ранее относимая к доминантности

Если доминантность — не то же самое, что агрессия, то что же это такое? Впервые использованный десятилетия назад в исследованиях поведения животных термин доминантность описывает взаимоотношения между двумя животными. Под доминантностью понимался «приоритетный доступ к предпочтительным, ограниченным ресурсам» — не более и не менее. Это одна кость на земле, две особи, которые хотят ее заполучить, и тот, кто ее получит. Это то, какой самец шимпанзе спарится с самкой, когда этого хотят двое. Это приоритетный доступ (мне достанется это первому) к предпочтительным (я действительно хочу это), ограниченным (их недостаточно, чтобы хватило всем) ресурсам (лучшая пища, лучшее спальное место, лучший офис и т. д. и т. п.).

Аспект доминантности, который важен для владельцев собак — это связанная с ним социальная свобода Некоторые собаки будут непрерывно к вам приставать, требуя, чтобы вы гладили их, но зарычат на вас, когда позже вы протянете руку, чтобы погладить их на их лежанке. Добивающиеся статуса собаки и собаки, осознающие себя на высоких позициях социальной иерархии, ощущают достаточную свободу, чтобы касаться вас и требовать поглаживания, когда чувствуют к этому расположение, но попросят вас держаться подальше, если вы сами предпримите попытку воспользоваться подобной социальной свободой[52]. В следующей главе я буду говорить о практическом значении наших взаимоотношений, связанных со статусом, но на данный момент важно сконцентрироваться на этологии социальных иерархий.

Иногда люди приходят в замешательство по поводу социального статуса и доминантности, поскольку все это выглядит так, словно собаки непоследовательны: одна собака всегда первой подберет кость, а другая первой пройдет через дверь. Но доминантность, или высокий социальный статус, не означает того, что один индивид получает каждый раз все, что он хочет, в тот самый момент, когда он этого хочет. Доминантный индивид не обязательно получает первым доступ ко всему. Тулип, вне всякого сомнения, наиболее высокостатусная собака на моей ферме. Ни одна из бордер-колли даже и не подумала бы взять кость или мертвого кролика, которые лежат у ног Тулип. Но есть другие вещи, которые не столь важны для нее, поэтому низкостатусная Пип может спать на диване, не нарушая социальный порядок. Хотя Тулип тоже любит на нем спать, для нее диван не настолько важен, насколько важна кость. Доминантные особи имеют возможность сами определять, что для них важно. Это часть социальной свободы, которой они наслаждаются.

Социальный статус не всегда касается лишь инициативы наиболее могущественных индивидов, поскольку иерархии намного сложнее этого. Высокостатусные индивиды часто зависят от поддержки других членов группы и без этого не могут удерживать власть. Доминантный самец шимпанзе сохраняет свою позицию только в том случае, если его поддерживает коалиция сторонников. Деспотичные доминантные волки могут быть свергнуты совместными усилиями стаи. Как все мы знаем, даже высокостатусные люди могут утратить чувство реальности и лишиться власти из-за того, что перешли допустимые границы.

Важно также иметь представление о том, что у животных с социальной иерархией группа не делится на «доминантного» индивида и «всех прочих членов группы». Типичная социальная группа состоит из трех основных категорий особей: альфа, или доминантного, индивида; бета — группы индивидов, находящихся в поиске возможности улучшить свое положение в иерархии, и омега — группы индивидов, которые просто ни за что не конкурируют. У волков, к примеру, омега-группа всегда включает щенков и ювенильных особей, но в нее также могут входить зрелые волки, которые просто не относятся к числу тех, кто хочет быть лидером. Роль лидера у любого из видов животных сопряжена с ответственностью и риском, точно так же, как и у нашего вида. Все свидетельства, которыми мы располагаем на данный момент, заставляют полагать, что представители многих видов животных существенно разнятся в своем желании быть «главной собакой». Определенно не все собаки хотят быть доминантными, хотя некоторые тренеры полагают обратное. Правда, многие собаки, как и некоторые люди, постоянно стремятся подняться вверх по социальной лестнице и всегда обращают внимание на то, как их положение воспринимается другими. Большинство этих собак сделают все возможное, чтобы улучшить свою позицию в жизни, а затем примут то положение, которое в конечном итоге сложилось у них в стае. Однако я встречала нескольких собак, которые были одержимы идеей достижения полной социальной свободы. Такие собаки редки, но они очень опасны, поскольку готовы заплатить любую цену, чтобы добиться того, что хотят, и им абсолютно все равно, ранят они вас или нет.

Другие индивиды, люди или собаки, похоже, равнодушны к этому. Не каждый хочет нести на своих плечах груз ответственности за всю группу. Мы все знаем людей, которые тратят массу энергии, улучшая свое жизненную положение, и все мы знаем людей, которые явно счастливы работать с девяти до пяти, радуются садику возле дома и детям и не конкурируют за внимание и власть, которые дает статус. Нет ничего правильного или ложного в каждой из таких позиций. Общества, подобные нашим, вероятно, нуждаются в таком разбросе, чтобы нормально функционировать. Если бы каждый человек отчаянно хотел стать председателем комитета или президентом компании, это могло бы привести к большому беспорядку, и этот универсальный принцип точно так же справедлив для собак, как и для людей.

Не дайте себя, однако, провести собакам (или людям), которые иногда демонстрируют образцы необыкновенно покорного поведения. Всего лишь тот факт, что собака быстра на демонстрацию подчиненности по отношению к другой, не означает, что она не стремится поднять своей статус. Я видела много собак (особенно сук), которые демонстрировали запредельные версии подчиненного поведения в некоторых обстоятельствах, но затем, спустя время или после изменения состава стаи, становились наиболее вероятными претендентами на лидирующую позицию. Другие собаки, вероятно, прекрасно знали, что эти собаки просто сделали ставку на свое время и ожидают открытия вакансии, точно так же, как мы зачастую можем распознать карьеристов, даже если они пресмыкаются у наших ног. Иногда люди, прикладывающие максимум стараний, чтобы вести себя подчиненно, в большей степени озабочены статусом и заинтересованы в том, чтобы добиться высокого положения. У меня как-то был студент в университете, который разве что не целовал край моей юбки, превознося каждую мою фразу, как перл мудрости. Осыпая меня умиротворяющими словами верноподданного, он подбирался все ближе и ближе, требуя специального внимания, которое выходило далеко за рамки того, о чем могли мечтать другие студенты (он хотел, чтобы я встречалась с ним после каждой лекции и слово в слово повторяла лекцию для него). Его поведение было такой поразительной комбинацией настырности и «чего изволите», что я изобрела новое выражение для его описания — агрессивное подобострастие, и теперь использую его и для описания собак.

У меня была сука бордер-колли Бесс, которая приветствовала новых собак на ферме классической высокостатусной позой: все ее тело от ушей до хвоста устремлялось вверх и вперед. Она высоко приподнималась, как бы вытягивая туловище вверх, и целенаправленной и уверенной рысью подбегала к вновь пришедшим. Те немедленно сигнализировали: они понимают то, что посещают ее территорию, и что Бесс имеет на ней права, которых нет у них. Они опускали головы и хвосты, подавались туловищем назад, а не вперед, и позволяли Бесс обнюхивать их, где ей угодно. Но однажды пришла с визитом ширококостная помесь хаски, и на этот раз Бесс встретила себе подобную. Когда она целенаправленно подбежала поприветствовать гостью, та стояла спокойно и сохраняла свою — хвост вверх, голова вверх — позу. Она взорвалась в рычащем лае, когда Бесс потянулась понюхать у нее под ногой. Менее чем через четверть секунды Бесс распласталась на земле, разложив задние лапы в так называемом «паховом представлении», вздернув вверх передние лапы и повернув голову в сторону. На сей раз гостья проделала обряд обнюхивания, и все оставшиеся выходные Бесс обращалась с хаски, как с находящейся в гостях особой королевской крови. Они играли и возились вместе, вместе гонялись за кроликами и спали бок о бок на ковре в гостиной, но высокостатусная Бесс моментально превратилась в подобострастное пресмыкающееся, постоянно облизывая губы Ее Величества Хаски, прогибаясь и стелясь перед ней по высшему разряду. Однажды утром я стояла рядом с другими собаками, наблюдая это подобострастное поведение Бесс. Через несколько минут мы с собаками обменялись взглядами, совсем, как это бывает между друзьями у людей. Я не могу знать, что было в их головах, но все еще задаюсь вопросом: были ли они столь же удивлены, как и я. Если бы вы только увидели Бесс около хаски, вы бы описали ее как одну из самых покорных из когда-либо виденных вами собак. Поэтому помня о Бесс и хаски, не думайте, что все собаки, демонстрирующие покорность, хотят находиться в подчиненном статусе всю оставшуюся жизнь — не больше, чем агрессивно подобострастные люди хотят оставаться на низших ступенях социальной иерархии.

Хочу стать альфой

Важно знать, добивается ли индивид более высокого статуса, поскольку большая часть агрессии в социальных иерархиях многих биологических видов идет от стремящихся к высокому статусу индивидов — представителей бета-группы, которые не достигли доминирования, но находятся в борьбе за более высокую позицию. Например, доминантный самец волка редко присоединяется к группе, когда волкисреднего ранга из его стаи нападают на «козла отпущения» группы. Это нападение — распространенное явление в волчьей стае и обычно инициируется бета-самцами — вторыми по рангу после альфы. Исследователь Эрик Цимен писал, что самцы волков альфа-ранга почти всегда «показывают исключительную степень терпимости» (он обнаружил, что среди бета-самцов агрессия встречалась в три с лишним раза чаще, чем среди любой иной категории волков в стае).

Агрессия среди бета-категории типична для многих биологических видов с социальной иерархией, включая и людей. Любой социолог скажет вам, что самая напряженная и выраженная агрессия в корпорации — среди менеджмента среднего уровня, и приматологи, изучающие обезьян, скажут вам то же самое. Это определенно понятно на интуитивном уровне, если подумать о поведении людей, борющихся за власть. Вашингтон не делится на президента и массы внестатусных прочих. Там имеется большая бета-группа людей, постоянно конкурирующих за власть и положение, и, судя по новостным репортажам из американской столицы, при этом в ход нередко идут «зубы». Многие люди хотят оказаться на самом верху бета-категории, чтобы быть допущенными к уху доминантного индивида — со свободным доступом к трону, занимает ли его альфа-самец или президент Соединенных Штатов. Я называю это феноменом Киссинджера[53], который нередко наблюдаю у собак.

Важность статуса также зависит от ранга самих индивидов. У волков, например, разница в рангах более явна среди высокостатусных волков и менее выражена среди особей низкого ранга. Среди нашего собственного вида статус, очевидно, становится более важным по мере возрастания социального статуса индивида. Что важнее: разница между золотой или серебряной медалью на Олимпиаде или между двадцать третьим или двадцать четвертым местом на тех же соревнованиях? Если бы я выиграла золото, и некто поздравил бы меня с выигрышем серебра, я бы поправила его. Но если бы разница была между двадцать третьим и двадцать четвертым местом, не уверена, что я стала бы делать замечание.

Помимо прочего, значение имеет ценность ресурса. Я видела, одни и те же люди благородно игнорировали разногласия, стоившие им первого места на небольшом соревновании пастушьих собак, но, не колеблясь, повышали голос, если чувствовали, что проиграли первое место на большом и важном соревновании.

Могут ли представители двух видов быть в одной и той же стае?

Учитывая, что ранг важен и для людей, и для собак, как он влияет на их взаимоотношения друг с другом? Недостаточно ясно, могут ли индивиды из двух разных групп, людей и собак, слиться в единую социальную единицу и сохранять при этом различное положение в иерархии. Этот вопрос заслуживает куда больше внимания со стороны ученых, тренеров и любителей собак. Как-то вечером за коктейлем мы с Джоном Райтом, другим сертифицированным специалистом по поведению животных, долго и увлекательно обсуждали, воспринимают ли собаки людей как часть своей социальной иерархии. Он сказал «нет», я сказала «да», и ко второму джину с тоником мы уже оба думали, что не так уж важно, кто из нас прав, но этот вопрос сам по себе является первостепенным. Мое собственное мнение заключается в том, что собаки и люди могут сосуществовать в пределах одной и той же иерархии по причине значения самих понятий доминантности и социального статуса. Если доминантность — «приоритетный доступ к ресурсам», который дает право на большую социальную свободу одному индивидууму по сравнению с другими, тогда логично предположить, что индивиды, живущие вместе в доме, полном ресурсов, разделяют те же проблемы, что и проживающие в группе животные где угодно еще. Если вы уроните свиную отбивную между собой и своей собакой, вы станете двумя индивидами, каждый из которых желает одну и ту же вещь, но не хочет делить ее с другим.

Я обычно встречаю собак, чье поведение может быть вызывающим по отношению к членам семьи, которых они воспринимают как низкостатусных (особенно, если это с невысокие заботливые женщины с мягким голосом), но они ни разу не ослушались бы более авторитетных членов семьи. Помимо этого, собаки приветствуют людей теми же самыми визуальными сигналами, которые используют при приветствии представителей собственного вида: поднимая или опуская голову, размахивая хвостом или оставляя его в неподвижности. Большинство собак не подходят таким образом к представителям любых других биологических видов: они обнюхивают их как интересный объект, играют с ними, как с игрушками (как это делает Тулип с ягнятами) или обращаются, как с добычей. Конечно, встречаются исключения, но чтобы собаки приветствовали отличных от человека животных как социальных компаньонов — относительно редкие случаи, за исключением того, когда они живут вместе. Собаки ведут себя так, как если бы они воспринимали нас как часть их социального круга, и мне понятно, почему. Хотя мы и относимся к двум разным биологическим видам, но живем вместе, спим вместе, едим вместе и конфликтуем из-за ресурсов.

Хотя многие из наблюдаемых мною серьезных историй, в которых собаки рычали или кусались, имеют мало общего с доминантной агрессией, бывают случаи, когда социальный статус, очевидно, является одним из факторов, приведших к неприятным ситуациям. Собака могла и не быть доминантной, но это не означает, что социальный статус был ни при чем. Я полагаю, что масса драк между проживающими вместе собаками связана со статусом, и думаю, что некоторые из укусов, которые я вижу у владельцев, вызваны конфликтами по поводу социального порядка. Собачьи драки внутри одного дома наиболее часты (и наиболее травматичны) между индивидами одного пола (у каждого пола имеется своя табель о рангах, как, например, у волков, овец, лошадей и многих видов приматов). Драки происходят обычно тогда, когда подросток переходит в зрелый возраст: статус приобретает значение, и драки часто возникают из-за ресурсов вроде еды, места и внимания. Но восприятие социального ранга нетривиально в коллективе, включающем людей и собак, поскольку даже самым испорченным собакам приходится ждать, чтобы их владельцы открыли дверь, достали еду, надели на них поводок. Я подозреваю, что наиболее статус-ориентированные собаки воспринимают себя представителями верхушки бета-категории или полагают, что находятся в процессе сложных и переменчивых переговоров по обретению альфа-позиции. Если ваша собака подобного типа, следующая глава даст вам некоторые представления о том, как быть доброжелательным лидером, пока ваша собака учится быть терпеливой и вежливой.

Кроткие (и умные) будут владеть землей

Имеется еще один аспект социальной структуры, который следует понимать тем из нас, кто живет с собаками, и Пип служит тому хорошей наглядной иллюстрацией. Она, вне всякого сомнения, имеет самый низкий социальный ранг на ферме и больше всех боится конфликта. Она бы не стала спорить с Тулип за кость, даже если бы голодала. Но прошлым вечером, когда все собаки лежали около меня в гостиной, Пип забрала жевательную косточку Тулип. Пока Тулип в центре комнаты грызла косточку, лежащая в трех метрах от нее Пип начала ухмыляться и бить хвостом, глядя на Тулип. Держа голову низко и покорно отведя назад губы, она поползла по полу, медленно и неустанно приближаясь к Тулип. В итоге она, оказавшись рядом с ней, начала смачно лизать ее в губы, все еще держа голову опущенной и колотя хвостом. Этот тип поведения, называемый активной подчиненностью, является демонстрацией примирения, снимающей агрессию в обществе собак с хорошими манерами. Поэтому Тулип не зарычала на Пип, она просто продолжала жевать свою косточку, пытаясь игнорировать длинный влажный язык Тулип. Пип все продолжала лизать — быстрее и быстрее, — пока Тулип, в конце концов, не закрыла глаза и не отвернула голову. Она выглядела так же, как выглядим мы, когда хотим, чтобы кто-либо просто-напросто убрался с глаз долой. Но тот факт, что Пип покорна, не означает у нее отсутствия настойчивости. Она продолжала извиваться, ползать и все вылизывать и вылизывать королеву Тулип, пока та, наконец, не встала и не удалилась прочь. Тогда Пип с победоносным видом устроилась поудобнее и начала с удовольствием и расслабленно грызть освободившуюся косточку, а я сидела с отвисшей челюстью, в который раз пораженная способностью Пип получить то, что она хочет, несмотря на низкий ранг в иерархии.

Как показывает история успеха Пип, социальный статус не единственный путь получения желаемого: настойчивость в сочетании с поведением примирения и успокоения срабатывает ничуть не хуже. Поведение Пип — хорошее напоминание о двух важных принципах, которые неплохо было бы понимать всем владельцам собак. Во-первых, социальный статус имеет значение в наших взаимоотношениях с собаками, но он лишь один из многих аспектов наших с ними отношений. В отношении некоторых собак, и особенно тех, которые не заинтересованы в обретении более высокого социального статуса, внимание, уделяемое доминантности, несоразмерно его истинной значимости. Во-вторых, это касается собак, для которых социальный статус является самоцелью, последнее, что должны делать владельцы — прибегать к грубым ориентированным на наказания тренировочным техникам. Они необходимы крайне редко и должны рассматриваться как неприемлемые, точно так же, как теперь считается недопустимым бить жен и детей. Имейте в виду, что существуют, в основном, три типа домов, в которых может жить ваша собака: дом, где люди используют силу и запугивание, чтобы сделать собаку послушной; дом, где ваша собака располагает полным социальным контролем и получает все, что хочет; или мирный гармоничный дом, где вы — мудрый, доброжелательный лидер. Выбирать Вам. Просто помните, что ваша собака не в состоянии сделать за вас этот выбор.

Вы не сможете ошибиться в том, кто из запечатленных на фотографии приматов доминантный, а кто — подчиненный. У большинства социальных видов высокостатусные индивиды выражают своей социальный ранг, распрямляясь и стараясь выглядеть как можно выше и больше, тогда как подчиненные индивиды сгибаются и пытаются казаться меньше

Учитывая разницу в наших размерах, даже самые доброжелательные приветствия человека собаке могут показаться демонстрацией доминантности

Во время первого знакомства Тулип выросла над Коди, который в это время пытался казаться как можно ниже и меньше, чтобы успокоить ее

Коди не реагирует на подчиненных собак, поэтому, приветствуя Пип, он не стал ложиться. Он стоит прямо, тогда как Пип пытается уменьшиться в размерах

После первого игрового наклона Коди лег на землю, а Пип пригнула свою голову, стараясь стать ниже и меньше Коди

Глава 8. Терпеливые собаки и мудрые люди

Ваша собака станет счастливее, если вы научите ее терпению и вежливости и будете вести себя как доброжелательный лидер

Бордер-колли по имени Домино вбежал в мой офис, вежливо ткнулся носом мне руку и затем продолжил обнюхивать свой путь по комнате. Пока он это делал, мы с его хозяйкой Бет говорили о причине ее визита ко мне, хотя багрово-желтые синяки на ее предплечье рассказывали сами за себя. Он покусал ее, причем не единственный раз и неоднократно. Хотя укусы и не были глубокими, а кровоподтеки на руке заживали быстро, доверие, которое хозяйка прежде испытывала к собаке, было серьезно подорвано.

На прошлой неделе Домино игнорировал Бет, когда та пыталась отвлечь его от лая из окна. Его лай становился более агрессивным, когда люди проходили мимо дома со своими собаками. Он настолько возбуждался, что Бет боялась, как бы он не выпрыгнул через окно (ее озабоченность не была беспочвенной: подобное случилось у двух моих клиентов). Когда Бет попыталась повысить свой голос, чтобы заставить Домино прекратить агрессивно лаять, он не обратил на это ни малейшего внимания, поэтому она взяла его за ошейник и начала тянуть назад. В одно мгновение он повернулся и укусил ее, не один раз, а три, после чего продолжил лаять из окна. Бет была не только покусана, но и шокирована. У нее всю жизнь до этого были собаки, и ни одна из них никогда на нее не бросалась. Домино был восхитительным щенком и главным предметом ее любви за последний год и даже больше. Теперь он превратился в красивого юного пса, но она все больше и больше его боялась. Несколько раз он поворачивался и щелкал перед ней зубами, когда она брала его за ошейник, но теперь он укусил ее по-настоящему. Прошлым вечером он зарычал на нее, когда Бет пыталась перевернуть его на спину на диване. Бет чувствовала себя обманутой и напуганной поведением собаки, которая до этого была ее лучшим другом.

В тот самый момент, когда мы заканчивали сбор предварительной информации, мимо окна моего кабинета прошел человек с бассет-хаундом. Домино выждал мгновение, а затем бросился к окну — от его лая могли лопнуть барабанные перепонки. Бет явно отпрянула назад на несколько сантиметров. «О, хорошо!» — сказала я, поскольку теперь я могла видеть Домино в действии. Соблюдая осторожность, я подошла к нему, чтобы не протягивать руки, и тихонько наблюдала, как он исходил лаем на собаку за окном. Бет не преувеличивала: Домино действительно был неуправляем. Причем не только ею: он довел себя до такого возбужденного состояния, что не в силах был контролировать себя сам. Не сомневаюсь, что если бы я взяла его за ошейник, он бы в смятении укусил мою руку точно так же, как неделей раньше укусил руку Бет. Его глаза были огромными и круглыми, а зрачки полностью расширенными. Его шерсть от плеч до крестца стояла дыбом — верный признак высокой степени возбуждения собаки. Его рот был широко открыт, дыхание было поверхностным и частым, а тело, казалось, двигалось одновременно в трех направлениях. Даже наблюдение за его поведением было изматывающим. Я позволила ему продолжать, любопытствуя, как много времени ему понадобится, чтобы успокоиться после того, как прохожий с собакой покинут поле его зрения. Понадобилась целая минута, чтобы он перестал лаять и, как минимум, пять минут, чтобы его дыхание вернулось в норму.

Спросите себя: как бы вы описали Домино? Кто-то сказал Бет, что укус на ее руке — явный пример «доминантной агрессии». Но сам по себе факт того, что собаки кусаются, не означает, что они доминантны. Я надеюсь, это стало ясным из предыдущей главы. Другой друг предположил, что у Домино, должно быть, имеются серьезные проблемы, связанные с агрессией по отношению к другим собакам, поскольку он истерически лаял только тогда, когда мимо дома проходила какая-либо собака. Но Домино играл на всей собачьей площадке, и у него было полно собачьих приятелей в округе. Бет никогда не слышала, чтобы он рычал на другую собаку, если только он не сидел у окна. Домино был самой податливой для тренировок собакой из всех, которые когда-либо жили у Бет, и являлся звездой в своей группе в собачьей школе на занятиях по послушанию. Он явно обожал Бет, сопровождал ее всюду, и был таким же любящим, как и она, настолько же готовым к тому, чтобы лизнуть ее в лицо, насколько она была готова почесать у него за ухом. Мне требовалось больше информации, чтобы прийти к какому-либо заключению, и поэтому я стала работать непосредственно с Домино.

После того как он успокоился, я достала теннисный мяч, и Домино немедленно вытянулся в классической подкрадывающейся позе бордер-колли и на протяжении нескольких минут играл со мной в интенсивную игру с этим мячом. Затем я намеренно спрятала мяч и перевела свое внимание с него на Бет. Однако у Домино не было намерения бросать игру. Он подошел ко мне и толкнул мою руку. Я нарочито проигнорировала его. Он толкнул руку опять и сопроводил это лаем. Я продолжала разговаривать с Бет и попросила ее оставаться спокойной и не обращать внимания на Домино. Одна очередь лая следовала за другой. Домино стоял, уставившись прямо на меня, издавая один короткий лай за другим снова и снова, как делают собаки, когда хотят привлечь внимание. Я позволила ему продолжить, поскольку не тренировала, а оценивала его и хотела посмотреть, что произойдет, если не вмешаюсь. Его лай стал быстрее и ниже, и он вперился взглядом прямо мне в лицо. Я не могу сказать, что на уме у собаки (или иной персоны в подобном случае), но в тот момент Домино казался одержимым. С другой стороны, Бет нервничала и все время просила меня бросить ему мяч. Домино отчаянно хотел играть. А она отчаянно хотела, чтобы он был счастлив. Она объяснила, что броски мяча были единственным способом, который мог занять его дома, их она могла делать, смотря телевизор, работая на компьютере или разговаривая по телефону. Когда он начинал на нее лаять для того, чтобы она бросила мяч, Бет не могла голосом заставить пса остановиться, но поняла, что может достичь мира и спокойствия, если бросит мяч. В итоге игра в мяч в ее доме прекращалась лишь тогда, когда Домино уставал. Здоровые годовалые бордер-колли не очень хорошо понимают слово «устать», поэтому рука Бет работала, как у вбрасывающего бейсболиста в высшей лиге, а Домино получал игру в мяч по первому своему требованию, то есть большую часть вечера.

Домино не только играл в мяч, когда хотел, он получал поглаживания, когда касался Бет лапой, и лакомства, когда лаял на кухонный шкаф. Домино напомнил мне хнычущего в ресторане ребенка, который требует десерт перед обедом, и чьи «осажденные» родители, в конце концов, уступают, лишь бы его успокоить. Домино усвоил, что требование внимания к себе с помощью грубого настойчивого поведения срабатывает, даже если с первого раза он в этом и не преуспеет. Он в конечном итоге добьется желаемого, если не отступит. В результате Домино рос, получая почти все, что хотел, каждый раз, когда этого хотел.

Пиная автомат с газировкой

Каждый индивид, человек или собака, который растет, получая все, что хочет буквально каждый раз, когда он этого хочет, вырастет в индивида, у которого отсутствует терпимость к разочарованиям и отказам. В конце концов, разочарование — это производное самих ожиданий. Когда мы не рассчитываем получить вознаграждение от каждой нашей попытки, как, например, в случае с игровыми автоматами, мы не досадуем, если первая проба не принесла результатов. Но когда мы непременно ожидаем результата, как, например, в случае с долларом, который мы кладем в автомат с газировкой, мы расстраиваемся, если ничего не выходит. Несколько лет тому назад я читала новостной репортаж о человеке, который достал пистолет и выстрелил в автомат с кока-колой, поскольку тот после того как он опустил в него монеты, не выдал ему напитка. Я видела людей, деликатных во всех остальных случаях, которые пинали автоматы с напитками, и у меня несколько раз тоже случаях возникал подобный соблазн (хорошо, хорошо, я все-таки сделала это однажды!). Разочарование и вызванная им досада — это снадобье для запуска агрессии, спросите у любого, работающего со случаями бытового насилия в семьях. Хотя большинство из нас не применяет насилие во взрослом возрасте, разочарование, граничащее с агрессией, знакомо каждому.

То же самое справедливо и для Домино, чей истеричный лай из окна имеет главной своей причиной разочарование из-за несбывшихся ожиданий. Домино не хочет нападать на других собак, когда впервые видит их из окна — он хочет выйти на улицу, чтобы поиграть с ними. Но он не может это сделать, и поэтому начинает лаять, чтобы получить то, чего хочет. Как бы сильно он ни лаял, он не получает желаемого, что для него невыносимо. Домино пинал автомат с газировкой, и Бет оказалась на пути его гнева.

Допустимость потери контроля над собственными эмоциями у людей и собак зависит от их возраста. Нет причины беспокоиться, когда двухлетний малыш с покрасневшим от раздражения лицом кричит из-за того, что его мороженное выпало из рожка на тротуар. Но по мере взросления детей, мы ждем от них умения справляться с эмоциями разочарования и досады. Если вы видите двенадцатилетнего мальчика, закатывающего сцену, подобно двухгодовалому ребенку, вы обращаете на это серьезное внимание, а если бы это был тридцатилетний мужчина, вы бы прижали к себе своих детей и поскорее направились бы к машине. Когда мы по-настоящему раздосадованы, у нас может появиться ощущение, что мы вот-вот впадем в буйство, но на практике у большинства из нас до этого не доходит, поскольку пока мы росли, мы научились контролю эмоций. Если собаки собираются жить в качестве членов семьи, им необходимо научиться тому же. Собаки, живущие независимо от людей, не сильно переживают из-за того, что не получают желаемого: трудности жизни сами учат их этому. Но у некоторых из нас любовь к нашим собакам выливается в сдувание с них пылинок, в результате чего собаки не могут научиться переносить разочарование и крушение ожиданий.

Как собаки реагируют на наше воспитание, зависит от их натуры. Собаки, как и люди, рождаются с различными характерами, и некоторым собакам необходимо учиться терпимости к разочарованиям и крушению планов больше, чем другим. Других собак можно баловать всю жизнь, и они останутся милыми и терпеливыми до самой смерти. Но иногда встречается мудрый опытный владелец собак, никогда не имевший проблем с собаками, пока у него не появился Чарли, у которого так мало терпимости по отношению к разочарованию и несбывшимся ожиданиям, что он делает несчастной жизнь каждого, включая себя. Поэтому помните, что некоторых собак можно баловать, не беспокоясь о том, что это может привести к каким-либо проблемам, но, как и большинство людей, большинство собак необходимо учить тому, как справляться с разочарованием.

Обучение собак терпимости к разочарованию не всегда развлечение для владельцев, точно так же, как и воспитание детей — тяжелый труд. Многие мои клиенты вырастили или растят своих детей и им хотелось бы, чтобы собаки были в определенном смысле, как внуки: милыми созданиями, которых любят и лелеют, не занимаясь тяжелой работы по установлению ограничений и не принуждая соблюдать правила. Ведь так трудно сказать «нет» умоляющей собаке с ясными карими глазами и таким располагающим к себе пушистым лицом. Изначальное чувство заботы, которое собаки вызывают у нас, делает особенно трудным отказ ей, когда она выпрашивает внимание. Помимо обладания всеми внешними характеристиками, которые подталкивают нас к заботе о них, живущие в наших домах собаки целиком зависят от нас и неспособны использовать слова для общения. Подобно младенцам, они не только нуждаются в постоянной заботе, но также вынуждают нас «вычислять», что именно им нужно, и обеспечивать им требуемое по максимуму наших возможностей. Но когда наши дети становятся старше, они перестают нуждаться в том, чтобы мы опекали их до такой степени, — не нуждаются в этом и наши собаки. Однако некоторые люди, невзирая на возраст своих собак, стремятся выполнить любое их желание в любом возрасте, как если бы те все еще пребывали в младенчестве. Отсюда поглаживания по первому требованию, бесконечные угощения и постоянное внимание, как только собака появляется, чтобы его получить. Большинство этих людей никогда бы не обращались со своими детьми подобным образом, а методически приучали их к соблюдению правил хорошего поведения в доме. Если вы не из той породы людей, что любит постоянно угождать своей собаке, у вас может возникнуть соблазн посмеяться над ними. Но наша склонность к заботе не достойна пренебрежения: без нее мы бы вымерли. Но, как и все излишнее или неуместное, такая забота может создавать проблемы.

Намного легче перестать угождать собаке, если знать, что после достижения примерно трехлетнего возраста она уже зрелое взрослое существо и прекрасно способна к эмоциональному самоконтролю, необходимому всем социальным животным. Когда я объяснила одной моей клиентке, что ее лхасо апсо, которой она «завязывала шнурки» на протяжении ряда лет, соответствует паразитирующему на ней тридцатипятилетнему мужчине, она вскочила со стула от ужаса. Ее пушистый среднего возраста друг, развалившийся на ее коленях в моем офисе, свалился при этом от негодования на пол (правда, не ушибся). Он покусал свою хозяйку, когда та взяла его за ошейник, чтобы оттащить от обертки из-под еды, которую собака нашла на заднем дворе. Он был раздосадован и вышел из себя, когда не смог получить желаемого. Собакам характерны их собственные способы выражения досады: они набрасываются и пускают в ход зубы, когда переполнены эмоциями, связанными с раздражением. Точно так же маленькие дети используют руки. К счастью для нас, взрослых, на их руках нет зубов.

Совсем не сложно помочь собаке научиться справляться с досадой и разочарованием. Каждый раз, когда она подходит и вымаливает еду или внимание, просто представьте себе своего взрослого друга, который входит и говорит: «Эй, ты там! Эй, человек, погладь меня, сейчас же!» Я не утверждаю, что вы не должны дать своей собаке угощение или проявить к ней внимание, когда она этого хочет. Я глажу своих собак десятки раз в день, когда они подходят ко мне для этого. Но не делайте это просто из-за чувства того, что у вас нет выбора. У вас есть выбор, и вашей собаке необходимо, чтобы вы время от времени это ей демонстрировали. Подумайте о том, что вам приходилось усваивать, когда вы росли. Сам по себе факт того, что вы хотели стаканчик мороженого, не означал, что вы получите его. То, что вам доставил бы удовольствие немедленный массаж, не основание для того, чтобы ваш друг бросил все, чем занимается в данный момент, и тот час же направился бы к вам. Поэтому не испытывайте чувства вины, если в данный момент вам не до почесываний собаки. Честное слово, она переживет это. Если нет, то еще больше поглаживаний — последняя вещь, в которой она нуждается.

Ваша реакция на поведение вашей собаки в определенной степени зависит от ее возраста. Собаки младших возрастов, совсем как люди, еще не научились контролю над своими эмоциями и желаниями, и помочь им в этом деле нужно вам. Многие юные собаки не хотят ласки или внимания в такой степени, в какой хотят активного досуга, и они подходят к владельцам, чтобы попросить их начать игру. Конечно, это происходит, когда многие из нас гладят собак, вместо того, чтобы пойти на улицу и играть с ними. Мы устали, и, наконец, получили возможность посидеть и не хотим вставать прямо сейчас. Поэтому мы вместо игры гладим собаку, постепенно приучая ее к тому, что если она не может получить необходимых ей упражнений, она хотя бы может выпросить у нас массаж. Решение здесь простое, хотя и не обязательно легкое. Если у вас молодая здоровая собака, тем более круглый день спящая на подстилке, то либо заставьте себя выходить на улицу и заниматься с собакой, либо найдите кого-то, кто будет делать это за вас.

Я говорю об этом, поскольку огромное число проблем поведения, которые я наблюдаю, проистекают из скуки. По иронии, проблема со скукой усугубилась после того, как мы стали уделять больше внимания своим собакам и перестали позволять им гулять без сопровождения. В пятидесятых, когда я была ребенком, мы «выгуливали» нашу собаку по кличке Фадж, открывая дверь по утрам. Фадж мчалась к соседскому дому и подбирала там длинношерстную колли. Эта пара соединялась с третьей собакой, и они проводили утро, контролируя посадку детей в школьный автобус, терроризируя мусорщика, гоняясь за кроликами, ящерицами и занимаясь черт знает чем еще. Когда Фадж заходила вечером домой, не возникало споров, кто будет прогуливать собаку. Она делала это сама. Вполне предсказуемо, что возникали собачьи драки, а одна собака погибла под колесами машины. Поэтому я бы больше не открыла дверь пригородного дома и не выпустила бы на самостоятельную прогулку свою собаку, как я это делала, будучи ребенком. Это слишком опасно для собаки и не очень уважительно по отношению к людям и их собственности. Но не стоит ожидать хорошего поведения от собак, проводящих большую часть дня и всю ночь на лежанке — с перерывом на пятнадцатиминутную прогулку на поводке в качестве света в окошке[54]. Поэтому, прежде всего важна очередность. Если вы хотите, чтобы ваш пес перестал к вам приставать, дайте ему то, в чем он нуждается до того, как он должен к вам с этим пристать. Но вне зависимости от количества требуемых вашей собакой упражнений, от умения справляться с разочарованием выигрывает каждая собака. Далее описывается легкий гуманный способ обучения их некоторому контролю эмоций.

Хватит значит хватит

Всем моим собакам известно слово «хватит», которое означает прекратить какую-либо деятельность (вроде просьб погладить или приставаний с мячом) и оставить меня в покое. Этому легко обучиться, и это чудесный способ дать вашей собаке знать, что как бы вы ее ни любили, у вас есть личная жизнь. Все что вам необходимо сделать, это сказать «хватит» низким спокойным голосом, и затем быстро похлопать собаку по голове два раза. Если она не уйдет (чего большинство собак первые несколько раз не сделают), встаньте и уведите собаку на пару метров от дивана, используя свое умение применять блокировку телом. Скрестите руки и поверните голову в сторону, когда сядете снова. Если она вернется, когда вы сядете, снова похлопайте ее по голове и при помощи блокировки телом уведите ее от дивана еще раз. Когда она вернется, не забудьте применить «взгляд в сторону», чтобы не вступать с ней в зрительный контакт (я всегда поражалась тому, как часто мы, люди, говорим нашим собакам уйти и, тем не менее, продолжаем сохранять с ними зрительный контакт, тогда как собака отчаянно вглядывается в ваше лицо, пытаясь отыскать подсказку: что же, черт возьми, вы пытаетесь ей сказать. Если вы отворачиваете свою голову от собаки, то тем самым говорите, что общение окончено, и многие собаки определенно это поймут и уйдут. Если же вы продолжаете смотреть прямо на нее, используя слова, чтобы попросить ее уйти, она, в свою очередь, будет продолжать смотреть на вас, будучи уверенной, что посредством визуальных сигналов вы пытаетесь передать ей какую-то важную информацию, и будет отчаянно пытаться угадать — какую, всматриваясь в ваше лицо).

Два этих маленьких хлопка по голове — важная составляющая сигнала. Когда гости в моем собственном доме впервые сталкивались с четырьмя большими собачьими мордами, тычущимися им в колени, я пыталась найти рецепт, в отношении которого была бы уверена, что мои гости тоже смогут его использовать. Я пробовала другие способы, которыми мои гости могли бы подать сигнал «хватит» (как, например, «уйди»), но ни один из них не работал достаточно хорошо. Собаки усваивали намеки, но гости их не использовали, как бы сильно они не хотели, чтобы собаки ушли. В конце концов, я поняла, что все мои гости чувствовали себя нормально, сказав «хватит» и дважды похлопав по собачьей голове, когда не были готовы к сильному дыханию собаки прямо в лицо. Даже собаки на занятиях в собачьих школах отходят, когда владельцы похлопывают их по голове, хотя таким образом несчастные владельцы, до того как освоят лучшие методики, обычно пытаются похвалить собаку за то, что она сделала что-то правильно, с помощью этого действия.

На сей раз наша приматоподобная склонность похлопывать собаку по голове дает хороший результат, и мы можем этим пользоваться. Это идеальная ситуация: люди рады похлопывать собак по голове, но собаки на самом деле этого не любят (помните, что похлопывание — не то же самое, что поглаживание: большинство собак обожает массажеподобное поглаживание, точно так же, как и мы). Один хендлер волков подтвердил полезность этой техники, рассказав мне, что она и ее коллеги отвлекали волков от приставания к ним, похлопывая их по голове два или три раза Это неагрессивно или угрожающе, это просто слегка неприятно, поэтому и собаки, и волки решают уйти (вероятно, к человеку сидящему рядом с вами).

Мои племянницы называют эти похлопывания «счастливыми шлепками». Они изобрели это выражение после того, как пришли посмотреть запись «Petline» — телепередачи с советами по поведению животных на телеканале «Animal Planet», которую я вела вместе со своим бывшим мужем Дагом МакКоннеллом. Во время посещения студии они с ужасом наблюдали, как туда влетела гостья передачи — ветеринар, одетая, как танцовщица из Лас-Вегаса Она оставила своего крошечного пса на ковре, где тот немедленно помочился, испражнился и едва не убил приглашенного для участия в передаче попугая кореллу, в то время пока хозяйка переодевалась в то, что позже стали называть костюмом «пчелы-убийцы». Одетая в желто-черную лайкру с полосками (продюсер, в конце концов, заставил ее вновь переодеться), она попросила меня одолжить Люка для демонстрации чистки зубов у собак. Люк — «солдат», поэтому я сказала «конечно».

Люку пришлось сидеть и стоять на столе, пока режиссеры, четыре оператора и обычная толпа ассистентов продюсера крутились вокруг, готовясь к съемке. Наконец, включили камеры. Наша гостья-ветеринар объяснила аудитории важность чистки зубов собакам и затем, не говоря ни слова, без единого дружелюбного прикосновения она схватила рот Люка и открыла его так, как открывают сумку в жаркий напряженный день, когда не могут найти кошелёк. Глаза Люка стали огромными, а я в это время беззвучно шептала: «Хороший мальчик, хороший мальчик» и за камерой вытягивала руку в универсальном сигнале «место». После издевательства над пастью Люка, длившегося пару минут (я бы укусила своего стоматолога, будь он так груб), гостья повернулась к Люку и дважды похлопала его по макушке в знак благодарности. Она не знала, что мы только что отсняли фрагмент передачи, в котором объяснялось, что большинство собак терпеть не может, когда их шлепают по макушке таким способом, который она только что проиллюстрировала. Вся съемочная команда разразилась хохотом, так что нам пришлось снимать этот сюжет снова (за исключением хлопков по голове). Бедный Люк, благослови, Господи, его терпеливое, доброжелательное сердце!

На следующий день мои изобретательные племянницы Энни и Эмили Пиа написали и исполнили сатиру на шоу, в которой механическое приспособление для переворачивания оладий автоматически хлопало собаку по голове в качестве похвалы за поведение. Они назвали его «счастливой шлепальницей», поэтому я советую владельцам собак использовать «счастливые шлепки», чтобы побудить дружелюбную собаку уйти. Это последняя вещь, которую нужно делать с незнакомой собакой или собакой, которая может бояться людей: вспомните, как пугливые собаки боятся, когда люди дотрагиваются до их головы. Но если к вам пристает дружелюбный дурень, а вам хочется сделать небольшой перерыв, скажите низким голосом: «Хватит» и дайте ему несколько «счастливых шлепков» по макушке. Возможно, вам придется дополнить это несколькими блокировками телом или поворотом головы в сторону, однако это действует лучше, чем что-либо еще из того, что мне доводилось пробовать.

Пожалуйста, не подумайте, что я советую вам перестать уделять внимание своей собаке. Я окутываю вниманием своих четырех собак так, словно намазываю масло на горячий початок кукурузы. Но я решаю, когда должна это делать, и не подкрепляю их грубое и настойчивое поведение поглаживанием, когда они тычутся своими мордами мне в руку. Это нелегко, поскольку Люк — профи в привлечении внимания, которое он обожает. Его излюбленные мероприятия — банкеты, на которых он слоняется по комнате, получая курочку и массаж от каждого стола за свой джентльменский облик и элегантную белую опушку на груди. Он чем-то напоминает Рета Батлера[55] на балу и хорошо вписывается в изысканную обстановку торжественных обедов. Ему не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что он может продолжить получать массаж, тычась в обедающих, когда те перестают его гладить. Если это не срабатывало, просовывание морды под руку и последующий толчок ею вверх быстро приводили к необходимому эффекту, поскольку в результате применения этой техники обычно проливаются напитки и летит столовое серебро. Тяжело есть, когда твоя посуда взмывает ввысь, поэтому обедающие бросали попытки осилить резиновую курицу и вместо этого снова переключались на массирование Люка.

Люк пытался перенести эту технику домой, но это последнее, что я бы хотела поощрять. Сейчас Люку одиннадцать лет: взрослый, зрелый пес, и ему не пристало вести себя, подобно щенку. Но это было бы куда легче, не будь я человеком — приматом, заряженным на неустанный уход за другими и ищущим прикосновений, как мотыльки — света. Как и многие люди, я люблю гладить своих собак. Я не просто примат, я примат, у которого эта склонность погладить, прикоснуться или обнять развита особо. Я ложусь спать, гладя мою кошку Айлу, которая мурлычет у меня на груди. По вечерам я опускаюсь на пол и нежусь со всеми моими собаками, стараясь охватить как можно большую часть их тела своими прикосновениями. Я люблю держаться за руки, когда смотрю кино. Но мне не нужна собака, которая получает все, что пожелает, благодаря своей настойчивости. Точно также у меня нет нужды обращаться с Люком, как с хрупким младенцем, действительно требующим внимания по первому зову. Поэтому я не глажу Люка, когда он подталкивает к этому меня, я слежу за тем, чтобы гладить его, когда он ведет себя вежливо, а не настырно. Иногда, когда он пристает ко мне с массажем, я отворачиваю от него свою голову, не забывая при этом надменно задрать нос, чтобы продемонстрировать решительное отсутствие интереса, а не мягкость. Если я действительно хочу его погладить в то время, когда он мне докучает, я прошу его сделать что-либо по команде, например, «сидеть» или «лежать», чтобы я могла погладить его в качестве подкрепления хорошего поведения, а не плохого.

Вы тоже можете помочь своей собаке научиться прекращать вам докучать и занимать себя самой, дав ей, после того как она уйдет и уляжется на своем месте, полую игрушку, начиненную едой. Не вскакивайте с места, чтобы дать ей жевательную косточку, когда она пришла ее выпрашивать. Иначе это научит ее лишь тому, что попрошайничество даже более эффективно, чем она полагала. Лучше скажите «хватит», когда она скребет вашу ногу (или какая у нее еще версия обозначения своих требований?) и побудите ее вернуться назад при помощи блокировок телом. Как только она уляжется на своем месте и успокоится, встаньте (оставаясь молчаливым: нет никакой нужды говорить) и дайте ей игрушку, начиненную лакомствами, которые вы предусмотрительно припасли на кухне специально для подобного момента. Положите ее прямо на то место, где расположилась собака, даже если она встала, чтобы сопровождать вас в ваших дальнейших передвижениях. Теперь ваша собака усвоила: когда лежишь на своем месте на полу, это вознаграждается, в отличие от использования вас в качестве «автомата с газировкой». Это особенно полезно для юных собак, которые едва могут сдерживать себя: разве не так же мы поступаем в ресторане, давая маленьким детям в руки что-нибудь, что может их занять, пока мы будем доедать наши блюда? Умные родители не дожидаются трудностей, они предупреждают их заранее, давая детям возможность делать что-либо подходящее, а не ждут, пока те не привлекут их внимание неприемлемым поведением. Вы можете подобным же образом поступать со своими собаками — и выкроите больше времени на отдых.

Выходя из дома, не забудьте хорошие манеры

Вы бы ужаснулись, посетив дом, где дети сбивают вас с ног, выбегая из двери, однако многие из нас позволяют делать своим собакам именно это. И ведь нельзя сказать, что я не люблю буйного веселья — люблю. Но мы учим наших детей, что всему есть время и место, и вполне логично ожидать подобного понимания и от наших собак. Если они собираются быть частью нашей семьи, то мы должны воспитывать их вежливыми[56].

То обстоятельство, что это собаки, а не дети, не основание считать их неистовство милым. Если собаки собираются жить с нами, им необходимо освоить контроль над своей импульсивностью и научиться определенному «взрослому» терпению. В дикой природе собственная семья научила бы их этим манерам, поэтому не отказывайтесь от своей ответственности старшего и научите свою взрослую собаку не вести себя, как малое дитя.

Однако имейте в виду, что важность подобной тренировки во многом зависит от личных свойств вашей собаки. Некоторые мягкие или чрезвычайно послушные собаки никогда и не подумали бы вывалиться из двери впереди хозяина. Если ваша собака из этой категории, отложите на минуточку книгу в сторону и скажите ей, какая она особенная. Все остальные собаки не такие, честное слово. Другие собаки с удовольствием иллюстрируют, почему в футболе запрещены подсечки: многие из моих клиентов получили серьезные повреждения, когда их опрокинули собственные собаками, вылетающие из двери (итог — три операции на колене, два случая перелома костей и одно сотрясение мозга). У меня было еще больше случаев, когда собаки вступали в серьезные драки в дверях, подобно перевозбужденным фанатам на какой-нибудь игре в мяч. Я знаю о десятках собак, которые выскакивали из дверей и исчезали на часы или дни. В некоторых случаях это заканчивалось смертью под колесами машины или неприятным судебным иском. Поэтому хорошие манеры в дверях — это не пустячный вопрос для собак и для любящих их людей.

Научить собак быть вежливыми в дверях сравнительно легко. Одна из причин того, почему я полагаю, что проход через дверь имеет особое значение для собак, состоит в том, что они быстро усваивают правила поведения в дверях, тогда как другие упражнения, например, выполнение команды «рядом», требуют многомесячной работы (в команде «рядом» для собак нет, вообще говоря, ничего, несущего смысловую нагрузку. Мой собственный перевод этой команды с позиции собаки таков: «Плетись с черепашьей скоростью у колена твоего хозяина и не обращай внимания на интересные вещи»). В подобной тренировке нет необходимости использовать еду или игрушки, поскольку доступ на улицу — уже сам по себе награда. Если Джек ведет себя вежливо, его выпускают наружу — этого он хочет больше всего. Если нет — его не выпускают. Достаточно просто, а простота всегда хороша, когда и люди, исобаки учатся чему-либо новому.

Начните с решения, какую команду использовать, чтобы попросить вашу собаку остановиться и подождать перед дверью. На наших тренировочных занятиях мы используем «ждать», но лично я применяю «помнить» (сокращенное от «помнить о манерах»), поскольку «ждать» звучит слишком похоже на одну из моих команд в хердинге. Просто подберите слово, которое не звучит, как другие команды, которые вы применяете, и будьте в этом последовательны. Помните о необходимости использовать тихий, но низкий голос и произносить слова так, чтобы это звучало как утверждение, а не вопрос («ждать», произнесенное, как вопрос, переводится как что-то типа: «Не рассмотришь ли ты возможность подождать? Ты собираешься в этот раз послушаться, а? Может быть? Пожалуйста?»).

В целях безопасности, если дверь, которую вы собираетесь использовать для тренировки, выходит на неогороженную территорию, обязательно держите собаку на поводке. Однако не используйте поводок для того, чтобы оттащить собаку от двери, поскольку вследствие этого собака будет только сильнее тянуть его (и вас!) к двери. Мышцы всех млекопитающих работают в противоположном направлении любому сопротивлению, поэтому, когда бы вы ни натягивали поводок, это автоматически приводит к тому, что собака натягивает его в обратном направлении. Если вы постоянно оттягиваете поводок назад, вы не тренируете собаку тому, чтобы она перестала тянуть вперед, вы, напротив, поощряете такое поведение. Поэтому держите поводок свободным, когда тренируете поведение при проходе через дверь, хотя я первая же предупрежу вас о том, что это не всегда легко. Это такое искушение для нас — натянуть поводок, когда он в наших руках, — что лучше попросить кого-либо еще держать собаку за поводок, когда вы отрабатываете «ждать» перед дверью. Вы также можете привязать поводок к ограде или к вашему ремню, если собака маленькая, и тогда вы не будете использовать его, чтобы пытаться оттащить собаку от двери. Ваше тело, а не поводок, должно удерживать собаку от того, чтобы она не выскочила из двери.

Когда вы оказываетесь перед дверью, встаньте перед своей собакой, так чтобы вы были между ней и дверью. Стойте спиной к двери, а лицом к собаке, чтобы иметь возможность видеть, что она делает, и реагировать на это. Если она напирает в сторону двери (что будет делать большинство собак), побудите ее подвинуться назад, двигаясь прямо на нее, и отгоняя ее от двери с помощью блокировок телом. Проделывайте это спокойно и деликатно, двигаясь в ее направлении маленькими спокойными шажками, так чтобы у нее не оставалось выбора, кроме как отступать. Если она попытается обежать вокруг вас, быстро сдвиньтесь вправо или влево, чтобы блокировать ее телом. Просто воображайте себя вратарем, чья работа — предотвращать попадание мяча в ворота Когда вы спокойно и деликатно подвинете ее на метр от двери, подойдите спиной к двери и подайте собаке команду вроде «помнить» или «ждать» низким ровным голосом и затем приоткройте дверь.

Следующий ваш шаг зависит от поведения собаки. Большинство собак устремляется вперед, когда видит, что дверь приоткрылась (или даже, когда вы начинаете двигаться спиной к двери), поэтому будьте готовы использовать тело, чтобы блокировать путь к двери. Сконцентрируйтесь на том, чтобы не повторять голосовые команды (не удивительно, что поначалу это потребует определенной практики) и просто используйте тело, чтобы воспрепятствовать ее продвижению вперед. Некоторые люди предпочитают закрыть дверь до того, как собака сможет проникнуть через нее, вместо того, чтобы использовать тело для блокирования ее «прорыва». Это учит собаку тому, что если она попытается прорваться, дверь закроется до того, как она достигнет цели, но если она будет сидеть и терпеливо ждать, дверь откроется. Если вы используете этот метод, следите за тем, чтобы не защемить собаку дверью. Я видела, как это случается, поэтому предпочитаю использовать тело для блокировки прохода через дверь, однако работают оба метода. Как только ваша собака взяла паузу (или просто прекратила свое продвижение вперед, или — в идеале — остановилась и посмотрела на вас) даже лишь на мгновение, скажите «хорошо» и позвольте ей пройти через дверь. Скорость вашей реакции здесь трудно переоценить. Крайне важно подкрепить собаку, когда она впервые «снимает свое давление» с двери. Поэтому внимательно наблюдайте за ней и будьте готовы открыть дверь полностью и сразу же, как только собака возьмет первую паузу, пусть и кратчайшую. С течением времени вы можете ожидать, что она будет совершенствоваться в терпении, но в начале помогите ей своей наблюдательностью и готовностью выпустить ее, как только она сделает что-либо приблизительное от того, что вы от нее хотите.

В то время как вы работаете над этим, противьтесь такому естественному для людей стремлению, как заслонить собой проход через дверь, чтобы предотвратить проникновение через него. Вы хотите, чтобы ваша собака научилась делать выбор для себя: ей необходимо усвоить последствия ожидания или попытки прорваться. Оставьте проход через дверь свободным, но стойте совсем рядом с ним и будьте готовы занять его, если это понадобится. Если ваша собака выберет ожидание (хорошая девочка!), будьте готовы выпустить ее, мелодично и напевно произнеся ее имя или используя свое обычное слово, которым вы пользуетесь, когда отпускаете ее, например, «хорошо» или «можно». Если она попытается прорваться, используйте тело, чтобы блокировать ее, после чего дайте ей еще один шанс взять паузу. Большинство собак схватывают, что к чему невероятно быстро, поскольку усваивают, что если вежливо ждешь, то попадаешь на улицу, а если пытаешься прорваться, тебя останавливают.

Позвольте мне теперь перечислить вам наиболее распространенные ошибки, которые совершают люди, чтобы вы могли предупредить их.

• Повторение звуковой команды снова и снова (вспомните шимпанзе). Концентрируйтесь на том, чтобы дать ее только раз и затем позвольте вашему телу делать остальное.

• Использование поводка, а не тела для того, чтобы остановить собаку (опять-таки, еще одно типичное для людей проявление: почти невозможно не делать нечто с поводком в нашей руке). Используйте тело, а не поводок.

• Приближение или смещение центра тяжести навстречу собаке, когда она уже прекратила движение по направлению к двери. Помните, что блокировки телом — очень мощный визуальный сигнал, и в то самое мгновение, когда собака перестает подаваться вперед и оказывать «давление на дверь» (вы можете почувствовать это, даже не касаясь собаки), вы должны немедленно отреагировать, прекратив собственное движение вперед по направлению к собаке. Продолжение движения или смещение центра тяжести вперед создает слишком большое напряжение на собаку и может вызвать проблемы.

Не путайте команды «ждать» и «стоять». «Стоять» означает, что ваша собака должна находиться в строго определенном месте, пока вы ее не отпустите, тогда как «ждать» означает, что собаке нельзя двигаться, пока вы ее не отпустите. Если вы скажете «ждать», и ваша собака провернет от двери на 180 градусов, это абсолютно нормально. «Ждать», по сути, означает «не продолжай двигаться вперед без дальнейших инструкций». Перед дверью вы определенно можете использовать команду «стоять», если вам это нравится, и это другой хороший способ остановить вашу собаку от попыток прорваться через дверь, но не забывайте, что это другое понятие («не двигайся, пока я не разрешу»). В этом контексте я предпочитаю отрабатывать команду «ждать», поскольку полагаю, что это хорошо для собак — самим соображать, как подавлять свои импульсы, вместо того, чтобы это делали за них мы.

О, он же так дружелюбен!

По правде говоря, вы не должны позволять своей собаке танцевать у себя на голове. Если вам нравится, что при встрече ваша собака подпрыгивает и ставит на вас лапы — это прекрасно, но нет причины, из-за которой она должна настолько вас не уважать, чтобы сбивать с ног. Другие собаки никогда не позволили бы ей вести себя так грубо, не должны позволять и вы. Одной из первых собак в моей практике был Дюк — огромный доберман с мягкими ушами, которого его пожилая владелица Эдит держала для защиты. В первый год своей жизни Дюк рос, окруженный любовью, но без всяких запретов, и когда я встретила его в дверях, он поднялся и с размаху опустил свои громадные лапы на мои плечи. После того как он почти опрокинул меня (Дюк свалил с ног нескольких пожилых приятелей Эдит), пес продолжил носиться по гостиной, запрыгивать на столы и стулья, скидывать лампы и книги в экзальтированном неистовстве, пока, наконец, не расположился на моих коленях, снова положив лапы мне на плечи, и начал шумно вылизывать мое лицо. Вытирая слезы от смеха, Эдит поведала мне, как она любит неистовство Дюка. Но если бы он испробовал этот приветственный ритуал на собаках на площадке для выгула, он в секунду бы стал социальным изгоем. Взрослые собаки учат маленьких глупых щенков тому, что запрыгивать на голову другому и забывать о его личном пространстве — невежливо. Нет причин, по которым собаки не должны учиться уважительно относиться и к вашему персональному пространству.

Я бы не хотела видеть собаку, которую заставляют сесть/встать каждый раз, когда она приветствует человека — не больше чем я хочу видеть детей, делающих реверанс, когда взрослые входят в комнату. Но все социальные животные имеют понятие о личном пространстве других членов общества, и когда они созревают, то обучаются быть вежливыми и не тыкаться в чужие лица, даже когда взбудоражены. Вообще говоря, научить собаку быть вежливой, когда она приветствуют тебя, или когда хочет взобраться на диван, чтобы приласкаться, очень легко. Вы просто должны престать действовать, как человек, и научиться двигаться, как собака. Вместо того чтобы отпрянуть, когда дружелюбная, но грубоватая собака бросается к вам, используйте блокировки телом, о которых мы говорили в во второй главе, чтобы оградить личное пространство вокруг себя. Скажем, вы сидите на стуле, а Дюк со скоростью света несется через комнату. Ясно, что через три шага он «приземлится» на ваши колени. Вместо того чтобы сделать то, к чему вас толкает естественная реакция, а именно: податься туловищем назад, чтобы избежать столкновения с этой мохнатой ракетой (такой маневр лишь создаст пространство для проникновения собаки), подайтесь вашей грудной клеткой и плечами вперед и встретьте его на полпути. Отверните свое лицо, держите руки скрещенными на животе и используйте плечи и корпус, чтобы блокировать собаку от вторжения в непосредственно окружающее вас пространство.

Как только она прекратит попытки взобраться на ваши колени, поощрите ее поглаживанием, похвалой, угощениями или игрой в тот момент, когда все ее четыре лапы стоят на земле. Обычно приходится повторять блокировки телом несколько раз до того, как все четыре лапы окажутся на самом деле на земле, но поразительно, как много собак исключают после этого из своего репертуара запрыгивание на человека. Некоторые люди испытывают чувство вины, останавливая своих собак в попытке на них запрыгнуть. Они не должны испытывать угрызений совести, конечно, если не имеют обыкновения разрешать взрослым людям запрыгивать себе на голову и плечи, когда тем вздумается. Если вам нравится, что ваша собака, приветствуя вас, подпрыгивает и кладет при этом на вас лапы, — пожалуйста, позволяйте ей это, но не разрешайте ей нестись на людей, не обращая внимания на их безопасность и личное пространство[57].

Звук молчания

Другой вклад, который мы все можем внести, чтобы помочь нашим собакам стать воспитанными членами семьи, вообще, не связан с тренировкой собак. И, тем не менее, если вы такой же, как и большинство из нас, вам, возможно, необходимо научить кое-чему себя, но, как знают все тренеры, тренировать людей тяжелее, чем собак. Однако, то, чему вы должны научить себя — просто, и это — замолчать.

Может это звучит несколько невежливо, но правда в том, что мы имеем обыкновение говорить с нашими собаками так много, что не только ставим их в тупик, но и чрезмерно их стимулируем и иногда пугаем. Чтобы вы не подумали, что я груба, пожалуйста, знайте: я включаю и себя в категорию людей, которые бы только выиграли, если бы стали тише со своими собаками. Мы, люди, — приматы, безустанно использующие звуки, и бывают моменты, когда я болтаю со своими собаками, как идиотка. И даже хуже: иногда я повышаю голос, говоря все громче и громче, если они не делают то, чего я от них хочу. И так продолжается до тех пор, пока я не беру себя в руки и не начинаю действовать, как хороший тренер собак. Конечно, с каждым годом я совершенствуюсь в использовании тихого голоса со своими собаками, и теперь редко повышаю его, когда не должна этого делать. Но это все еще происходит от случая к случаю, поскольку это так по-человечески — становиться громогласными, когда мы расстроены, и, как мы видели в первой главе, похоже, это свойство мы разделяем с нашими родственниками — шимпанзе. Но хотя шимпанзе Майк, возможно, и добился власти с помощью драматического крещендо звенящих металлических банок, громкий голос вряд ли научит вашу собаку быть терпеливой и вежливой.

Ранее мы говорили о том, как важно оставаться тихим, но использовать низкие тональности голоса, когда желательна ответная реакция собаки, но сейчас я хочу сказать о том, какой эффект оказывает крик на восприятие вас вашей собакой. Громкий голос может привлечь внимание вашей собаки, точно так же, как он привлек бы внимание учащихся в классе, но какое послание такой крик передает им о вас? Крича, вы производите впечатление испуганного и утратившего самообладание человека. Крик, возможно, привлечет внимание вашей собаки, но не создаст о вас впечатление спокойного и собранного лидера: он не является образцом поведения, которое вы хотели бы видеть у такого лидера. Крик может в краткосрочной перспективе сделать вашу собаку хуже, а в долгосрочной — вызвать утрату веры в вас. Я говорю это, опираясь на свой опыт. Как я упоминала раньше, когда я только начала работать с пастушьими собаками, то легко впадала в панику, если создавалось впечатление, что ситуация выходит из-под контроля. А такое случалось примерно 95 % времени. Тот мой высокий нервный голос был чем-то вроде бензина при пожаре, и Дрифт, мой первый бор дер-колли, стискивал зубы и бежал на овец еще быстрее. Я целое лето во время пастушьей работы училась использовать тихий, спокойный голос в моменты возбуждения. Я могу теперь это делать примерно 90 % времени, а то и больше. Но некоторые хендлеры могут говорить спокойно со своими собаками даже тогда, когда овцы с шумом уносятся из контролируемой зоны, собака выглядит так, будто она вот-вот прыгнет и съест овцу, а вся сцена разыгрывается вблизи оживленной дороги. Эти люди для меня, как боги, и я пытаюсь провести как можно больше времени рядом с ними в надежде, что это умение получится перенять.

Похоже, собаки любят спокойных, хладнокровных и собранных людей и предпочитают сидеть рядом с ними, а не рядом с другими. Мы, люди, тоже тяготеем к тем редким индивидуумам, от которых исходит ощущение спокойной и благородной силы. Один из обладателей такой ауры — Джулия Симпсон, первая женщина, победившая на Высшем первенстве международного общества пастушьих собак в Великобритании. Она мало говорит с собаками, а когда все же делает это, то обычно мягким голосом, но от нее исходит такое чувство внутреннего спокойствия и уверенности. На практическом семинаре по тренировке собаки слышали Джулию, когда она находилась в сотне метров от них и говорила тихо. Возможно, вам не под силу излучать такое же чувство, которое излучает Джулия, но вы можете побудить свою собаку обращать на вас больше внимания, если будете выглядеть источником спокойной уверенности, а не громкого — по любому поводу — голоса.

Думайте о том, что вы говорите своей собаке и, чтобы она обращала на вас внимание, учитесь подходить к ней ближе, а не повышать голос издалека. Вспомните Ганди и Далай Ламу. Дышите. Улыбайтесь. Чувствуйте себя комфортно, устанавливая границы, дальше которых собака в своем поведении заходить не должна. Это делают все хорошие тренеры. Иметь собаку, уважающую вас как спокойного, уверенного лидера, на которого можно положиться, — замечательное ощущение: настолько же хорошее, как иметь собаку, которая вас любит. К счастью для нас, мы можем испытывать оба этих чувства одновременно. Часть этой возможности — просто научиться говорить меньше, а не больше.

Доброжелательный лидер

Лидер — это еще один затертый термин в тренировке собак. Концепция доминантности настолько неправильно использовалась и неверно понималась, что в определенных кругах вышло из моды даже слово лидерство. Это досадно, поскольку большинство социальных животных выигрывают благодаря благоразумию умных лидеров. Обучение собак терпению и вежливости в сочетании с собственным поведением любящего и доброжелательного лидера помогло сотням моих клиентов, имевших проблемы с собаками. Я не знаю, были ли проблемы между некоторыми из моих клиентов и их собаками обусловлены социальными взаимоотношениями или же отсутствием у собак терпимости к отказам и расстройствам планов, но советы, представленные в данной главе, могут помочь в обоих случаях. Возможно, владелец начинает действовать в большей степени как доброжелательный лидер, и, как и в случае с проблемным подростком, который, в конце концов, находит мудрого, старшего по возрасту наставника, это само по себе улучшает поведение. Или, возможно, собаки усваивают, что они могут получать желаемое, если будут терпеливыми и вежливыми, а не грубыми и настойчивыми, и обучаются переживать разочарования и несбывшиеся ожидания без агрессии и потери контроля над собой.

По моему мнению, это зависит от собаки. Одна собака отличается от другой: некоторые по-настоящему добиваются более высокого ранга и ведут себя лучше, когда их владельцы берут лидерство на себя; другие не умеют регулировать собственные эмоции, не контролируют свои импульсы, и им необходимо учиться терпению. Самые проблемные собаки, из мною виденных, представляют собой комбинацию обоих типов — это легковозбудимые особи, не знакомые с контролем эмоций, которые реагируют на все, что угодно, воспринимая это как вызов собственному социальному положению. С другой стороны, некоторые собаки настолько послушны — я называю их «люденепробиваемыми», — что мы не смогли бы сбить их с правильного пути, даже если захотели бы. Если у вас одна из таких, отнеситесь к оставшейся части главы, как к интересному интеллектуальному упражнению, и озадаченно улыбнитесь по поводу остальных из нас, у которых дома живут самые обычные собаки.

Кто, в конце концов, в доме хозяин?!

Несмотря на то что в прошлом тренеры собак преувеличивали важность социального статуса в ряде случаев он все еще имеет значение. У меня были клиенты, чьи собаки контролировали любое социальное взаимодействие: они лаяли, когда хозяева говорили по телефону, требовали специального внимания, если другая собака подходила поздороваться, решали, когда они будут играть, когда их следует погладить и когда покормить. То, в какой форме и когда ваша собака получает внимание — не всегда лишь вопрос обучения терпению и терпимости к разочарованию. Это также важный аспект социальных взаимоотношений, поскольку возможность получить внимание по требованию зависит от ранга в социальной иерархии. Высокостатусные шимпанзе, бонобо, люди и волки (и это не полный список) всегда находятся в центре зрительного внимания своей группы. Высокостатусные индивиды решают, принять или отвергнуть просьбу младших по рангу о социальном контакте. Последние могут инициировать подобные контакты чаще, но именно персоне с высоким рангом дано право решать, когда и в какой форме вступать во взаимоотношения. Низкостатусная Пип постоянно пытается привлечь внимание королевы Тулип тем, что лижет ее в губы и валяется у ее ног. Большую часть времени Тулип смотрит в сторону, отказываясь выделить Пип «время для аудиенции» (моя подруга Бет Миллер напомнила мне о том, что тот же самый сценарий разыгрывается на детских игровых площадках по всей стране, когда «крутые» ребята игнорируют «неудачников»). Подумайте о том, какую роль эти асимметричные социальные взаимоотношения играют у вас дома. Если ваша собака получает все внимание и контролирует все взаимоотношения, тогда она, возможно, интерпретирует ваше поведение как поддерживающее ее в качестве высокостатусного члена группы. Некоторые собаки настаивают на контроле над тем, кто, к кому и когда прикасается. Часть этих собак не проявляет никакого уважения к личному пространству своего владельца, запрыгивая на его колени и тычась в его лицо всегда, когда им того хочется. Они также часто решают, когда и где к ним следует прикасаться, и могут зарычать на владельца, если он инициирует контакт. Посмотрите снова на взаимоотношения во время груминга у представителей различных биологических видов. У большинства социальных видов низкостатусное животное занимается грумингом высокостатусного, а не наоборот. Если ваша собака требует, чтобы вы бросили все, чем заняты, и гладили ее по первому запросу, тогда, по ее мнению, вы не имеете права подобрать с пола свиную отбивную, которую уроните позже вечером.

Собаки, добивающиеся статуса, могут претендовать на право собственности над всеми предметами в доме, включая кровать, являющуюся одним из самых ценных предметов в домашнем кругу и у людей, и у собак. До того как я начала работать зоопсихологом, я не представляла, как много людей не могут снова лечь на свою кровать, после того как сходят в туалет. Кто бы мог предположить, что страна полна мужчин, бродящих ночью по дому из-за того, что собака их жены не позволяет им снова лечь в кровать после того, как они встали справить малую нужду? Это на первый взгляд выглядит забавно, но становится не смешно, когда эти угрозы оборачиваются укусами (некоторые люди, тем не менее, думают, что это смешно. Я никогда не забуду выражение лица одного мужа, когда его жена гоготала по поводу последнего из укусов, полученных им от ее лхасо апсо. Она полагала, что это был плод истерического воображения, хотя его рука выглядела, как свежий гамбургер. Мы с ее мужем не находили это забавным. Моя первая рекомендация была: обратиться к консультанту по семейным отношениям).

Хотя я думаю, что доминантная агрессия — это обычно неправильное описание того, что происходит с собакой, бывают случаи, в которых социальный статус имеет значение. Некоторые из этих наблюдаемых мной проблем касаются не столько собак, которые «доминантны», сколько собак, которые просто живут в состоянии замешательства относительно того, кто есть кто. Иногда кажется, что они имеют максимальную свободу, а иногда — люди. Если это действительно так, если в определенном домашнем коллективе отсутствует явный лидер, тогда имеет смысл прояснить социальные взаимоотношения между человеком и собакой. Если собаки живут в окружении, в котором они ощущают себя носителями высокого статуса, но относятся к полной напряжения бета-категории, тогда, основываясь на том, что мы знаем о социальных иерархиях, они, скорее всего, одержимы статусом и пытаются продвинуться вверх в своем окружении.

Мой любимый способ работы со статус-ориентированными собаками состоит в том, чтобы учить, что социальный статус — не все, что важно в их доме, поскольку они могут получить то, что хотят, за счет терпения и вежливости, а не настойчивости и осознания своего статуса. Если владельцы способны помнить, что ни собакам, ни людям не нужен социальный статус, чтобы чувствовать себя любимыми, они могут создать дома более гармоничную атмосферу, в которой их собаки будут ощущать себя нежно любимыми, но не будут пытаться улучшить свое положение в иерархии. Вы уже знаете, с каким стрессом связано пребывание на среднем уровне менеджмента, поэтому окажите любезность собакам из бета-категории и не ставьте их в тупик противоречивой информацией. Имейте в виду, что это относится только к собакам, добивающимся статуса, и что многие собаки не будут пытаться лезть вверх по социальной лестнице, даже если она пропитана печеночным соком. Если вы отнеслись внимательно к рекомендациям этой главы и ожидаете, что ваша собака научится быть терпеливой и вежливой, когда созреет, то избежите многих проблем, которые могут создать статус-ориентированные собаки.

Поберегите кнут, и собака станет только лучше

Нет никакой необходимости использовать физическую силу, чтобы произвести впечатление на свою собаку. Если вы делаете это, то посылаете сигнал о том, что у вас нет реальной власти и нет альтернатив, за исключением силы или запугивания. Печально, что мы так долго не можем исключить угрозы или физическое насилие из репертуара тренировок животных любых биологических видов. Вы, может быть, и добьетесь покорности от собаки при помощи запугивания, но главное, чего вы добьетесь, это того, что ваша собака станет вас бояться. Слишком часто в результате подобной практики собака обучается защищать себя посредством ответной агрессии. Агрессия порождает еще большую агрессию, и многие из тех укусов собак, что я видела, были сделаны в порядке самозащиты. Конечно, встречаются и другие собаки, которые любят хорошую потасовку, и не могут (не в последнюю очередь именно поэтому) дождаться вашего прихода с работы. Вы можете выиграть схватку с этими собаками, но вы не выиграете войну, да и, в конце концов, кто хочет превратить свою гостиную в поле битвы?

Само по себе неоправданное количество насилия в тренировке плохо. Но особенно проблематично то, что наши собаки не воспринимают подобные действия как воспитательные меры. Собаки для этой цели используют молниеносный контролируемый укус в морду: прием, который я крайне не рекомендовала бы вам воспроизводить. Верьте мне, вы никогда не смогли бы сделать это достаточно быстро, вам, вероятно, не удалось бы сделать это с такой же контролируемой интенсивностью, как собаке, и все бы кончилось тем, что покусали бы вас самого. При этом вы получите еще и полный рот собачьих волос. Собаки не наказывают в воспитательных целях других собак, кусая их за загривок: укусы в эту область применяются при оспаривании иерархии или соответствуют чему-то вроде потасовок в пивной.

Многие люди применяют силу из-за мифа о «достижении доминирования» над своими собаками. Но кричать на собаку, хватать ее за ошейник и трясти — это типичное для приматов поведение, а не нечто понятное от природы для самой собаки. Это может заставить ее бояться вас, и это может заставить ее относиться к вам с большим вниманием, но это не научит ее делать то, чего бы вы от нее хотите. Резко рвануть собаку за поводок — это как ударить на уроке ребенка по руке, когда он дает неверный ответ. Такой способ может заставить ребенка бояться новой ошибки, но он не поможет научить его правильному ответу.

Как исправить собаку

По моему опыту, люди обычно применяют силу по отношению к своим собакам, когда те делают что-либо «неправильное». Большинство из моих клиентов, ударивших или трясших своих собак, действительно не знали, что можно сделать вместо этого. Убеждать людей не обращаться грубо со своими собаками, а затем не предлагать им никакой альтернативы, нехорошо. Поэтому ниже приводится альтернатива, которая работает почти для всех собак и почти для всех людей[58].

Если ваша собака делает что-то с вашей точки зрения нежелательное, то ваша задача — сделать две вещи. В первую очередь, отвлеките ее от этой деятельности, переключив ее внимание на нечто, вызывающее удивление или любопытство. Нет необходимости причинять ей боль или запугивать: просто прервите ее предыдущую деятельность шумом, который вызывает так называемую «старт-реакцию млекопитающего». Если вы постучите по стене или столу, уроните книгу или бросите на пол пустую жестянку из-под колы с несколькими монетками на дне, собака должна на мгновение отвлечься, чтобы посмотреть, чем был вызван этот шум. Со скоростью молнии, вы должны воспользоваться этим и переключить ее внимание на приемлемую для вас деятельность. Скажем, ваш восьмимесячный лабрадор грызет ножку кофейного столика. Ваша задача — прервать эту деятельность и моментально перенаправить ее на нечто более подходящее, например, на то, чтобы грызть жевательную косточку, которую вы приобрели вчера за немалые деньги. Скажите «нет» низким, спокойным голосом и немедленно произведите шум, чтобы отвлечь его внимание. В ту же долю секунды, в которую он оглядывается, скажите: «Хороший мальчик», чтобы поощрить его за то, что он прекратил предыдущую деятельность, щелкните или причмокните языком, чтобы удержать его внимание на себе, и затем перенаправьте его на что-либо более подходящее.

Ключ к успеху в том, чтобы быть готовым воспользоваться этой половиной секунды (или меньше) внимания, которые вы получите, когда он оглянется. Это не будет длиться долго, и большинство начинающих упускают момент, глядя в ответ на свою собаку и решая, что делать следующим. Их собаки понимают, что ничего интересного не происходит, поэтому, почему бы не вернуться к предшествующему занятию — грызть ножку стола? Будьте готовы действовать в ту же долю секунды, когда ваша собака оглянется, и обнаружите, что это работает, как волшебство. Это звучит просто, но, как и любой аспект тренировки собак, требует определенной практики, поскольку ваша реакция должна быть синхронной поведению собаки. Работайте над тем, чтобы реагировать на действия своей собаки настолько быстро, насколько возможно. Даже если скорость вашей реакции еще не на уровне олимпийских достижений, вы здорово выиграете, если будете придерживаться главного: прерывать проблемное поведение и немедленно перенаправлять его на что-нибудь другое.

Однако если ваша собака абсолютно одержима тем, что она делает, скажем, лает из окна на соседского пса, любящего ее дразнить, тогда, вероятно, никакой производимый вами звук не сможет отвлечь ее от этого занятия. В подобных случаях прекратите попытки привлечь ее внимание громкими звуками на расстоянии и подойдите к ней поближе. В подобных ситуациях я предпочитаю сманивать собак лакомством, которое держу перед самым их носом, подобно тому, как сманивают осликов морковкой, и затем, когда они отвлекаются от предмета своего соблазна, прошу их сделать что-нибудь другое. В некоторых случаях собаки настолько возбуждены, что можно лишь спокойно взять их за поводок и использовать его вместе с приманкой, чтобы увести животных от источника их раздражения. Затем скажите собаке «дай лапу» или «возьми мяч», или «пойди наверх и разбуди…» (подставьте имя того члена семьи, который всегда «позволяет» вам после пробуждения отправиться на прогулку с собакой). Когда она усвоит, что ваш голос — индикатор чего-то более интересного, нежели то, чем она занята, вы, по мере ее совершенствования, сможете исключать из своего репертуара приманки едой.

Эти рекомендации не заменяют собой полное руководство или хорошее видео по тренировке собак, а лучше — хорошие курсы, на которых у вас будет тренер, готовый помочь вам в непростых ситуациях. Но если вы сможете выработать обыкновение прерывать нежелательную для вас деятельность собаки и просто-напросто переключать ее на то, чего вы от нее хотите, и вы, и ваша собака станете счастливее. Это так по-человечески — фиксироваться на негативном: «нет», похоже, выходит из нашего рта так же легко, как выдох. Но «нет» не учит собаку тому, что делать, оно лишь удерживает ее внимание на отрицании, и больше ничего. Если бы я сказала: «Перестать думать о красном. Немедленно, я подчеркиваю, перестань думать о красном!» — насколько легко было бы последовать этому пожеланию-приказу? Но если бы я сказала: «Не думай о красном: думай о голубом — красивом холодном голубом цвете. Думай о голубом!» — было бы легче не думать о… кстати, а что это был за цвет? Имеется масса вещей, которые ваша собака может делать неправильно, и лишь несколько, которые она может делать правильно. Почему бы не облегчить себе жизнь и не научить собаку правильным вещам вместо того, чтобы продолжать говорить «нет» по поводу еще одной вещи, которая неправильна?!

Итак, когда ваша собака делает что-то неприемлемое, скажите спокойно: «Нет», используйте звук, шум, чтобы благодаря «старт-реакции млекопитающего» переключить ее внимание, и затем перенаправьте собаку на желательную для вас деятельность. Не думайте о том, чтобы наказать ее физически — думайте о том, чтобы ее научить. Замените горячую красную агрессию старомодных систем тренировок собак спокойной прохладной доброжелательностью голубого неба. Это замечательный цвет.

Глава 9. Личности

Каждая собака отличается от других, но некоторые собаки отличаются от других больше

Я пишу это спустя десять минут после того, как Люк едва не погиб. Я переполнена страданием от одной мысли о том, что могло бы случиться, и облегчением, потому что это не произошло. Я с трудом могу печатать в данный момент: пальцы онемели, и меня начинает колотить. Не могу вынести мысли о смерти Люка, и осознание того, что он находился на грани трагической гибели всего лишь несколько минут назад, оглушило меня, словно удар об стену.

Мои соседи нашли Люка на дороге примерно в полукилометре от фермы, идущего по середине правой полосы районного шоссе, которое проходит около моей фермы, и доставили его домой. Он был на вершине крутого холма, который начинается сразу за резким поворотом шоссе. Ограничение скорости — 90 километров в час, но люди есть люди, и многие из моих соседей ездят намного быстрее. Видимость на этом участке дороги плохая, и четыре или пять раз в году люди сбивают здесь оленей и затем стучатся в мою дверь в два часа ночи, чтобы вызвать шерифа, в то время как я всматриваюсь из окна под аккомпанемент глухого лая Люка или Тулип. Этим утром на шоссе было особенно много машин, обычное утреннее движение усиливалось настоящим парадом грузовиков с гравием, которые сновали туда-сюда, обслуживая стройку.

Люку одиннадцать лет. Ни он, ни другие мои бордер-колли никогда в их жизни не были на шоссе. Я могу оставить Люка, Лесси или Пип без поводка во дворе на несколько часов (хотя и не практикую это), и они лягут, удобно устроившись, на террасе. Я тщательно обучала их держаться в стороне от шоссе, и из-за этой тренировки и личных качеств, они даже не заносили на него лапу. Олени могут выскочить из моего сада и рвануть через шоссе, мелькая своими белым хвостами, но даже если собаки охвачены горячкой преследования, они остановятся перед проезжей частью. Они не обращают внимания на велосипедистов, бегунов и машины, хотя однажды, выпучив глаза, облаяли лошадь со всадником. Даже Тулип будет сторониться шоссе. Признаться, тренировка этой выдержки заняла у меня несколько лет: Тулип — пиренейская горная собака, чье предназначение — работать независимо, и она особенно своенравна в этом отношении, но на прогулке она обязательно остановится на обочине дороги, даже если преследует оленя. Правда, я никогда бы не оставила Тулип одну вне дома без поводка, поскольку, в конце концов, она ушла бы с места, и риск этого превышает любые прочие преимущества.

В отличие от пиренейских горных собак, генеалогия бордер-колли восходит к роду фермерских собак, которые всегда остаются во дворе, ожидая очередной работы по хозяйству. И так шло до тех пор, пока этим утром Люк, насколько я понимаю, не убежал из дома Как обычно, он и другие бордер-колли находились во дворе, где я разрешаю им по утрам справить свои нужды перед тем, как мы пойдем в хлев, чтобы позаботиться об овцах. Я разговаривала по телефону с офисом, когда подъехала группа рабочих, чтобы завершить работу по разбору моей крыши и замене ее на новую. От этого ужасного мероприятия, грязного и шумного, страдал каждый из нас. Слушать, как стучат восемь часов подряд, достаточно неприятно, но это особенно раздражает, когда стук идет непосредственно над твоим рабочим кабинетом. Все это усугублялось жарой, духотой, температурой за 35 и почти стопроцентной влажностью. Погода была настолько плохой, что один мой ягненок погиб из-за жары. Поэтому я не могла оставить собак в машине или в хлеву. Не имея особого выбора, я решила попробовать поработать дома и понять, сможем ли мы со всем этим справиться.

Когда стук начался, я бросила собакам для поднятия настроения мяч и дала им игрушки, начиненные лакомствами. Им явно не нравился шум, но создавалось впечатление, что они озабочены им меньше, чем я предполагала изначально. Люк и Пип, пожалуй, больше льнули ко мне и быстрее реагировали на звуки по ночам, но во время дневной «канонады» лежали у моих ног. Я думала, что Люк справлялся с ситуацией. Я была не права, и это едва не стоило ему жизни.

Люк, должно быть, покинул двор, когда прибывшие кровельщики вновь начали стук. Я все еще была на телефоне, когда мои соседи Джон и Кони Мьюдор спустя несколько минут появились с Люком. Это чудо, что его не задавили. Я никогда не видела такого интенсивного движения на нашем шоссе.

Я так люблю всех своих собак, что иногда у меня щемит от этого сердце. Но как бы я ни любила каждую из них, к Люку я испытываю особенные чувства. Я влюбилась в него сразу, как его приобрела и все еще отчаянно в него влюблена. Люк — та самая, одна на миллион, собака, которой никогда не будет у большинства людей, даже у тренеров собак и заводчиков, через чьи руки проходят сотни собак. Время от времени кто-нибудь приходит ко мне на семинар и начинает рассказывать о своем эквиваленте Люка — о собаке, настолько особой, что он не может говорить о ней без слез. Быть может, у вас тоже когда-то была собака с такими достоинствами, что ваше сердце вздымалось, когда вы думали о ней. Может быть, такая собака есть у вас сейчас. Значит, вам повезло.

Люк — самая красивая собака из всех, кого я когда-либо встречала. Но я работала с очень многими собаками, имевшими замечательную внешность, но плохой характер, чтобы продолжать придавать значение внешнему виду. Люк выглядит, как красавец Рет Батлер из «Унесенных ветром», но ведет себя, как Эшли — положительный, добрый, этичный Эшли, тот, за которого Скарлетт вышла бы замуж, если бы ее IQ превышал размер ее талии. Люк благороден, искренен и прост. Он обожает людей, но вместо того, чтобы сбивать их с ног в приступе энтузиазма, он подходит к ним и садится рядом, как бы демонстрируя удовольствие от нахождения в столь уважаемой компании. Люк — дзен-собака: он всегда живет в настоящем, всегда излучает то, что воспринимается как духовное свойство мира — Далай Лама среди собак.

Люк любезен с другими собаками и неизменно вежлив с детьми. Он блестящ в пастушьей работе с овцами: атлет, сообразительный и преданный делу. У него замечательное «чувство овец», и он знает лучше меня, что собираются предпринять овцы задолго до того, как они это сделают. Именно Люку я доверяю загнать в грузовик предназначенных для продажи на рынке ягнят. Именно Люка я всегда беру с собой, когда иду на пастбище, на котором пасется агрессивный баран. Именно Люк рисковал собственной жизнью однажды и в итоге, возможно, спас и мою.

Меня тогда загнала в угол хлева Коллин, взбешенная, рогатая овца, которая, похоже, настойчиво стремилась убить меня. Угрюмая шотландская черномордая овца[59] Коллин только что родила ягненка, и я пришла дать ей еды и свежей воды.

Но ее материнская настроенность на защиту обернулась бешенством с красными глазами, и она, опустив голову вниз, раз за разом пыталась вдолбить меня в цементную стену. При каждой атаке я уворачивалась, и она попадала в стену, а не в меня. С каждым ударом хлев сотрясался, куски краски облетали со стен. Я подобрала валявшуюся доску и, когда она приблизилась следующий раз, ударила ею овцу по голове и рогам, надеясь отогнать ее, чтобы прорваться к воротам. Доска сломалась об ее толстый костистый череп так, что от этого удара сотряслись мои плечи. Она, похоже, даже не обратила на это внимание. Я, вообще, думаю, что она мало что могла заметить в этот момент. Это нападение не было рассчитанным. Коллин находилась вне себя: это был тот же тип неистовства, который я наблюдаю у агрессивных собак, полностью выходящих из-под контроля.

Коллин с обезумевшими глазами продолжала бросаться на меня и ударять по стене, куски краски летели, я уворачивалась влево, затем вправо. Мое раздражение сменилось страхом, когда устали ноги и начали дрожать колени. Казалось абсурдом, что я не могу выбраться. Я работаю с агрессивными собаками, большими и маленькими, — собаками, которые ранили людей и которые хотели ранить меня. Собаки каких только разновидностей не бросались на меня с оскаленными зубами, круглыми глазами и тяжелым взглядом. Далеко не первый год я держала овец, в том числе барана, которого назвала Бивисом (хотя ему больше подошла бы кличка Баттхед[60]). Он был настолько агрессивен, что мой 190-сантиметровый друг после контакта с ним пролетел по воздуху метра три. Но на сей раз случилось нечто иное. Я не могла ничего добиться в этой игре и не могла из нее выпутаться. Колин, вооруженная рогами, загнала меня в угол — усталую и одинокую на богом забытой ферме. Это было субботнее утро, и я не должна была прийти на работу до понедельника. Долго бы пришлось ждать помощи, получи я тяжелую рану. Я должна была провести это утро, радуясь своим фермерским заботам и улыбаясь ягнятам, а не находясь в ловушке у этой чертовой, взбесившейся овцы, которая пытается меня убить. В конце концов, она все же задела меня: я получила тяжелый, болезненный порез на правом бедре.

Я помню всю эту картину как поразительно беззвучную, за исключением глухого стука в конце каждой атаки Коллин. Возможно, поэтому звук от ударов лап Люка по верхушке деревянной перегородки стойла остается в моей памяти таким ясным и по сей день, как будто я только что услышала его. Свап. Передние лапы Люка зацепились за верхушку стены стойла и, прежде чем я успела сообразить, в чем дело, он бросился между мной и овцой клубящейся вспышкой черного и белого, направленной, какпатрон, на ее голову. Коллин повернулась к нему. Ее низко опущенный нос едва не доставал до хвоста, так что вся ее голова смотрела назад, и только костный участок между рогами был направлен на стоящего перед ней Люка. Теперь она пыталась размазать о стену Люка вместо меня. Люк весил двадцать два килограмма, и если бы она прижала его к цементной стене, он мог бы погибнуть в мгновение ока. Но Люк быстр, как молния, и способнее меня в обращении с агрессивным животным, поэтому вскоре мы оба сманеврировали через загон к воротам, за которыми оказались в безопасности.

Вместе рухнув на солому в хлеву, мы оба тяжело дышали и жадно заглатывали воздух. Бока Люка вздымались, уголки его рта были растянуты в гримасе из-за недостатка кислорода. Из его рта сочилась кровь: два зуба были сломаны выше уровня десен. Тогда меня осенило, что, прыгая в загон, Люк рисковал своей жизнью. Я уверена: он осознавал опасность! У Люка за плечами был многолетний опыт работы с овцами, а собаки, работающие на хердинге, быстро усваивают, какие ситуации опасны, а какие — нет. Люк достаточно часто оказывался между мчащимися копытами и бывал прижатым к стене, чтобы не понимать физики пастушьей работы с овцами. Он ни разу не вел себя таким образом, чтобы его можно было бы заподозрить в боязни быть раненым. Это не потому, что он бордер-колли, это потому, что он Люк.

Пип тоже бордер-колли, но она никогда не поднялась бы против Коллин, даже в обмен на бифштексы и обед до самого конца жизни. Она испытывает ужас перед физической болью и считает, что позволить постричь когти — величайшее проявление героизма. Дочь Люка, Лесси, вступила бы в противоборство с Коллин, хотя, думаю, она была бы по-настоящему испугана, и сомневаюсь, что могла бы выдать такую силу и самоотверженность, которую показал в то утро ее отец. Если бы там оказалась Тулип, она бы бросилась в атаку, как рассерженная медведица. Я в этом уверена, поскольку однажды она проделала подобное, когда баран Бивис зажал меня между землей и оградой и не останавливался даже тогда, когда Люк несколько раз атаковал его в голову[61]. Тулип при этом ревела, как паровоз, рычала, лаяла и сверкала зубами, так что баран развернулся, как испуганный конь, и поскакал прочь. Какой бы дружелюбной ни была Тулип, она не позволит кому бы то ни было нападать на другого, и она может перейти в полную боевую готовность в мгновение ока. Но даже с учетом миротворческих наклонностей Тулип и стремления Лесси делать то, что правильно, я не думаю, что кто-либо из моих собак, за исключением Люка, решился бы на такое: вскарабкаться почти на полутораметровый забор, чтобы прыгнуть в эпицентр схватки. Люк не совершенен, но когда он думает, что кому-то требуется его помощь, рядом едва ли не раздается звук мчащейся кавалерии, представленной его персоной.

Может быть, я так его люблю, потому что чувствую: я всегда могу рассчитывать на его помощь. А может — нет: возможно, это просто объяснение из разряда тех, которые мы придумываем задним числом, чтобы попытаться дать рациональное объяснение нашим чувствам. На самом деле не важно, почему я люблю Люка так, как никогда не любила ни одну собаку. Я просто люблю его, и после того давнего случая в хлеву моя любовь к нему только продолжала расти. Он — моя родственная по духу собака, и если попросить меня перечислить трех моих лучших друзей во всем мире, его имя попадет в этот список. Я до конца своей жизни буду благодарна тому, что он не погиб бессмысленно на шоссе в это утро, когда я вновь осознала, как уникальна каждая собака, и какой глубокой может быть любовь между человеком и собакой.

Каждая собака отличается от других

Моя любовь к каждой моей собаке разная, потому что одна собака отличается от другой. Каждая моя собака обладает уникальным набором достоинств и недостатков, точно так же, как и каждый из моих двуногих друзей. Мы называем это личностным своеобразием, натурой, характером или просто личностью, подразумевая набор психологических и поведенческих характеристик, которые уникально определяют каждого из нас. Но наделение животных личностными свойствами является радикализмом для тех, кто все еще является приверженцем механического представления о животных как о машинах типа «стимул-реакция». Я ужаснулась, получив в прошлом году электронное письмо от студентки университета, которая рассказала о том, что ее профессор философии сказал на занятиях, будто животные не способны чувствовать, мыслить и учиться. Он полагал, что животные могут иметь не больше личностных качеств, чем часы. Одно дело читать это у давно умершего философа семнадцатого века, такого как Декарт, но мысль о том, что образованный профессор университета будет учить этому студентов в 2001 году, как минимум, поражает. Я соглашусь, что вопросы, относящиеся к «мышлению животных, отличных от людей» запутаны и сложны, но источниками нашего понимания базовых принципов того, как учатся люди, являются исследования на крысах и мышах. Ради всего святого, одноклеточные организмы могут учиться, и высказывания о том, что животные не способны к этому — очевидный абсурд. Настолько же абсурдно отрицать явные различия в поведении индивидов таких сложных биологических видов, как собаки или кошки.

Владельцы собак знают, что каждому питомцу свойственно личностное своеобразие, и многие объективные исследователи сообщают о подобном же феномене у диких животных. Несмотря на то что большинство исследователей поведения животных ищут общие тенденции, лишь маскирующиеся индивидуальными различиями (различаются ли самцы красноплечих черных трупиалов от самок в своих реакциях по отношению ко вторгнувшимся на их территорию; больше или меньше склонны старые японские макаки к опробованию новой пищи, чем их ювенильные сородичи?), исследователи часто сообщают о непреодолимых различиях в поведении особей внутри многих видов. Ширли Струм, признанный в экспертных кругах исследователь, на протяжении нескольких десятилетий наблюдавшая павианов анубисов, описывает одну высокостатусную самку Пегги, как «сильное, спокойное, социальное животное, уверенное в себе, но не настырное, умеющее убеждать, но не склонное к тирании». Несколько позже в своей книге «Almost Human» она описывает дочь Пеги, Ти: «Ти, вообще говоря, была стервой. Она была второй в группе по статусу, уступая первое место своей матери, и использовала это тиранически: была склонна к неспровоцированной агрессии, запугивала других самок в ситуациях, в которых Пегги мирно справилась бы с проблемой посредством одного лишь укоризненного взгляда или приблизившись и выжидая разрешения ситуации в нужном для нее ключе»[62].

Стив Суоми — приматолог, без колебаний признающий в макаках-резус те или иные личности. Этот вопрос находился в центре внимания его научных исследований на протяжении нескольких десятилетий. Он и его коллеги обнаружили, что у этих обезьян стабильные различия в личностных свойствах могут быть заметны уже с месячного возраста. Многие из описываемых им различий у обезьян близки к различиям личностных свойств у собак и людей. Некоторые макаки точно так же, как некоторые люди и собаки, пугливы в незнакомых ситуациях или вблизи новых предметов, тогда как других можно назвать разве что раздражительными и быстро теряющими самообладание. Эти черты настолько интересны и схожи с открытиями исследований личности человека потому, что способны обнаруживаться на ранних этапах жизни и быть относительно стабильными в течение периода взросления животного, тогда как опыт раннего развития оказывает глубокое воздействие на поведение животного на последующих этапах его жизни.

Например, пугливость распространена и у людей, и у собак, а также и у макак-резус, и, судя по всему, это свойство имеет как генетическую, так и обусловленную окружающей средой составляющие. Уже много лет известно, что у пугливых собак очень часто рождаются пугливые щенки: классические исследования по генетической основе поведения собак Джона Пола Скота и Джона Л. Фуллера выявили, что пугливость — одна из поведенческих черт, в наибольшей степени подверженных влиянию генетики. Хорошие заводчики знают, что скрещивание двух пугливых родителей может привести к крайне робким щенкам, хотя это редко проявляется столь неумолимо однозначно. Более вероятно, что помет будет представлять собой смесь из очень пугливых, умеренно пугливых и, возможно, одного-двух совершенно не робких щенков.

Ученые проводили исследования пугливости у людей, в которых умело разделяли генетику и окружающую среду, изучая приемных младенцев. Они обнаружили корреляцию между робкими детьми и робкими биологическим матерями, даже когда детей растили неробкие приемные родители. Имеются многочисленные свидетельства того, что робость частично передается генетически. Согласно Стиву Суоми, примерно 15–20 % популяций нескольких биологических видов реагируют с большей опаской, чем другие, на незнакомые вещи. Робость, по-видимому, является, как говорят биологи, «консервативной» чертой, в том смысле, что эта черта имеет тенденцию наблюдаться в популяции и передаваться по наследству примерно с одинаковой частотой. Это имеет под собой рациональную основу, поскольку Суоми также обнаружил, что робкие макаки-резус в определенной обстановке более успешны, чем их храбрые сверстники. Например, юные самцы макак в раннем периоде созревания должны покидать стаю, в которой родились, и эмигрировать в другую. Это опасный период для обезьян, и примерно половина самцов погибает в процессе миграции. Наиболее успешные самцы — самые большие, и поскольку робкие самцы более осторожны, они покидают группу и пускаются в собственное плавание позже, чем их сверстники. Поскольку они старше на момент ухода из первоначальной стаи, то имеют тенденцию быть большими по размерам и, по иронии, более успешными, чем их храбрые сверстники.

Но исследователи также нашли и убедительные свидетельства влияния окружающей среды. Скот и Фуллер обнаружили, что если щенки не имели контактов с людьми в ранний период своей социализации, то во взрослом возрасте они всегда испытывали нервозность в присутствии людей. Исследователи поведения кошек выяснили, что котята от смелых родителей проявляют робость по отношению к незнакомцам, если они не контактировали с людьми в юном возрасте: наиболее важны ранние контакты в промежутке между тремя и семью неделями. Суоми обнаружил, что дети робких макак-резус, генетически предрасположенные к пугливости, могут, тем не менее, быть сравнительно общительными, если воспитываются приемными матерями, которые очень заботливы и в то же время способствуют их контактам с другими.

Имеется масса свидетельств того, что у всех сложных животных личностные свойства индивидуума являются результатом взаимодействия генетики и окружающей среды. Поэтому в этом важном смысле мы тоже очень похожи на наших собак, а наши собаки похожи на нас. Вопрос о том, является ли поведение каждого их нас обусловленным генетикой или внешней средой, эквивалентен вопросу: создается ли хлеб ингредиентами или процессом, при котором они перемешиваются друг с другом. Если сварить яйца до того, как смешать их с мукой, не получишь каравай, даже использовав все необходимые ингредиенты.

Вне зависимости от того, что оказывает влияние на личности людей и собак, они могут сосуществовать в полной гармонии или раздражать друг друга, как раздражает звук мела, царапающего школьную доску. Так, многое из того, ладят ли друг с другом человек и собака, и воспринимается ли собака «послушной», основано на сочетании их натур. Все взаимоотношения определяются алхимией личностных свойств в рамках подобного сочетания, и это настолько же разумно во взаимоотношениях между нами и нашими собаками, насколько во взаимоотношениях между нами и другими людьми. Большинство людей и большинство собак попадают в распространенные категории типов личности: от общительных до замкнутых, от доверчивых до подозрительных, от капризных до неуравновешенных и от активных до пассивных.

По всей видимости, счастье любителей собак состоит в том, чтобы иметь такую собаку, чьи личные свойства вызывают в них приятные чувства: будь то вечно радостная болтливая светская девица, неугомонный живчик, наслаждающийся общением с миром, или спокойный, пассивный созерцатель, который любит поудобнее устроиться на мягкой лежанке в гостиной и смотреть вместе с вами старые фильмы. Далее следуют кое-какие размышления о личностях собак и некоторые советы о том, как выбрать собаку, с которой будешь счастлив, и которая будет счастлива с тобой.

Я не думал, что золотистые ретриверы могут кусаться!

Каждый владелец собаки, которого я знаю, заявит, что его собака имеет неповторимую комбинацию личностных свойств, но парадоксальным образом многие люди воспринимают всех собак поведенческими клонами в пределах той или иной породы. Некоторые люди склонны думать о предназначении породы, как о рецепте, словно каждая собака — таблетка в упаковке: в каждой гарантировано одинаковое содержание ингредиентов. Я узнала, насколько распространена вера в это, когда стала работать с агрессией у собак. «Что делает здесь эта собака? Я не думала, что золотистые ретриверы могут кусаться». Я слышала подобные фразы сотни раз: просто замените золотистого ретривера на лабрадора, на метиса, на кокер-спаниеля или любую другую породу, которая якобы не должна была иметь проблем поведения. Собаки могут кусаться, если они могут открывать и закрывать рты, и я видела массу собак из «послушных» пород, которые попадали в крайне неприятные ситуации из-за своих зубов. Большинство золотистых ретриверов могут быть ласковыми и услужливыми, но некоторые индивидуумы из этой породы упрямы, как ослы.

Люк, Пип и Лесси — все бордер-колли, но, тем не менее, они настолько же отличаются друг от друга, насколько я отличаюсь от других людей со сходным генетическим багажом. Пип — моя диванная бордер-колли — выглядит слегка глуповатой и чем-то напоминает метиса лабрадора, хотя на самом деле она из чистокровной линии пастушьих собак. Ее дружелюбная натура позволила ей исправить почти сотню собак, которые из-за страха агрессивно реагировали на других собак. Раз за разом Пип ложилась метрах в шести от лающих и рычащих собак и оставалась там столько времени, сколько требовалось, чтобы убедить их, что она не замышляет против них ничего плохого. Она не обращала никакого внимания на их защитный рык. И, в конце концов, они прекращали рычать, успокаивались и становились друзьями. У десятков моих клиентов появлялись слезы на глазах, когда они наблюдали, как их собака играет с Пип — впервые в жизни они видели, что их ранее агрессивная собака играет с другой.

А теперь — Лесси, дочь Люка, собака, которую многие люди наивно рассчитывают заполучить, не осознавая, как на самом деле редки подобные собаки. С того дня, как она у меня появилась, Лесси всегда выполняла все, о чем я только ее ни просила. Она подошла ко мне в первый же раз, как только я ее подозвала, хотя в тот момент неслась за группой собак в увлекательной гонке. Такой уровень послушания обычно требует не одного года тренировки, но у Лесси это произошло само по себе. С первого дня она была одной из тех замечательных собак, которые всегда знают, чего ты от них хочешь и, что более удивительно, счастливы это делать. Благодаря собакам вроде Лесси, такие тренеры, как я, производят впечатление блестящих, хотя на самом деле мы практически с ней ничего не отрабатывали. Вот почему я назвала ее Лесси — в честь чудесного телевизионного персонажа, собаки, которая всегда знала что делать, услышав команду вроде: «Лесси, сбегай по этой дороге в город, возьми шерифа и приведи его к старому колодцу примерно в миле к северу отсюда». Лесси — резкая, эмоциональная, статус-ориентированная с другими собаками, но не с людьми, привязанная ко мне и неустанно послушная. Пип — добросердечная, послушная, сообразительная и боящаяся конфликтных и рискованных ситуаций. Она может удивить людей и упрямством. Люку свойственны благородные манеры, он физически бесстрашен, послушен по отношению к людям и естественный лидер среди собак: он весьма сконцентрирован на этом, но является командным игроком. Все они — бордер-колли, и имеют много общего. Они все атлетичны, быстро обучаются подбегать к овцам с тыла и приводить их ко мне, и все они могут фокусировать свое внимание, как лазеры. Тем не менее, они здорово отличаются друг от друга, точно так же, как вы отличаетесь от других, разделяющих с вами тот же самый генетический и культурный багаж.

На прошлой неделе два моих клиента привели собаку, которую долгое время считали метисом. Ветеринар думал, что это, возможно, помесь таксы с терьером, но пес оказался показательным примером малого вандейского бассета-гриффона, или, как любовно называют его по первым буквам американцы — пи-би-джи-ви[63]. Хотя в долгосрочном аспекте для хозяев это не важно, но было забавно показать им фотографии дорогой и редкой породы, представителем которой оказался их бывший «метис». Когда владельцы пса узнали о его истинной породной принадлежности, они сказали: «Хорошо, когда в следующий раз мы будем приобретать другую собаку, это тоже будет пи-би-джи-ви, поскольку наш пес такой замечательный». Я содрогнулась внутренне: хотя многие пи-би-джи-ви на самом деле восхитительные собаки, подкупало людей в данном конкретном случае — послушание собаки и ее готовность учиться. У следующей собаки следовало бы искать именно эти качества. Вполне может статься, что определенные породы, по сравнению с другими, имеют более высокую частоту подобных особей, но дальновиднее сконцентрировать внимание на основных чертах личности. Они не менее важны, чем порода как таковая. Я видела в своем офисе много разочарованных клиентов, поскольку их собаки не соответствовали ожиданиям этих людей. Когда их предыдущий питомец умирал, они приобретали другую собаку той же породы, ожидая получить такое же ласковое и любящее животное, какое у них жило до этого. Но если их первая собака была послушной, следующая оказывалась капризной, или если собака номер один была энергичной, собака номер два оказывалась флегматичной. Их опыт — хорошее напоминание о том, что хотя выбор правильной породы увеличит ваши шансы на получение того, что вы хотите, внимательный взгляд непосредственно на личность каждой собаки как индивидуума, повысит эти шансы еще больше.

Необходимость обращать внимание на личность не нивелирует значения поведенческих характеристик каждой породы. Как группа, каждая порода имеет свои собственные характерные черты — и физические, и поведенческие. В конце концов, порода — это группа собак, выведенных из небольшого подмножества всех возможных генов собак — генов, которые обеспечивают «дизайн» как физического, так и поведенческого облика собаки. В настоящее время у большинства пород селекция концентрируется в первую очередь на структуре скелета, движении и шерсти, что приводит к тенденции, при которой каждый индивид выглядит очень похожим на других представителей той же породы. Но большинство пород изначально выводились для определенных функций, и поэтому можно иметь обобщенные представления в отношении того, как будут вести себя собаки той или иной породы. Большинство ретриверов любят играть с мячом, а любимое занятие большинства биглей — опустить нос и вынюхивать кроликов. Поэтому, не упуская из виду значение уникальной натуры индивидуумов, важно располагать информацией о поведенческой предрасположенности породы собак, которыми вы интересуетесь в целях приобретения. Если, допустим, в случае бигля восемь из десяти щенков будут одержимы преследованием кроликов, тогда готовьтесь к тому, что у вас будет собака, которую трудно будет удержать во дворе без забора.

Например, бордер-колли — для большинства семей ужасные собаки. Иметь бордер-колли в качестве домашнего животного — это как иметь наделенную мозгами спортивную машину, которая прокручивает вхолостую собственный мотор в гараже, если вы недостаточно много на ней сегодня ездили. Бордер-колли сообразительнее многих людей, и если бы они были спортивными машинами, то додумались бы, как открыть дверь гаража и въехать в гостиную, чтобы привлечь ваше внимание. Возможно, читая истории про моих бордер-колли, вы смотрели на их фотографии и думали: «Это идеальная собака для меня!» Это так — если вы готовы купить своей собаке овечью ферму вместо недорогой игрушки, если вам интересно ходить на долгие прогулки в отвратительную погоду, и если вы планируете стать профессиональным тренером собак. Большинство бордер-колли нуждаются не только в физической тренировке, им необходимы также умственные упражнения. Поэтому, если вы слишком заняты, чтобы завести нового ребенка в доме, не заводите бордер-колли.

Идея об умной собаке вроде бордер-колли привлекательна для многих людей, но когда люди рассказывают мне, что их собака особенно сообразительна, я обычно говорю: «Какая жалость!» Умные собаки выучиваются открывать мусорные баки, настраивать вас против вашего мужа и проходить в дверь кабинета, который, как вам казалось, был наглухо закрыт. К тому же они полны энтузиазма: «Привет! Ух ты! Утро! Здорово, не правда ли? Так… Не встали ли коровы? Что? Пять утра? Я знаю, я знаю — поздно!.» Конечно, как я упоминала в этом разделе, каждый бордер-колли отличается от других. Люк и его дочь гораздо больше склонны к энтузиазму, чем их кузина Пип — самая выдержанная из всех известных мне бордер-колли. Люди поступали бы правильно, если бы тщательно изучали типичное поведение породы, которой интересуются, перед тем как завести собаку этой породы у себя дома. Моя близкая подруга хотела собаку, которая жила бы во дворе ее «деревенского домика» и не трогала бы при этом цыплят. До того как я об этом узнала, она взяла двух щенков хаски из одного помета. Щенкам сейчас всего пять месяцев, а популяция цыплят (сожалею, что приходится об этом говорить) уменьшается с вызывающей тревогу скоростью.

Собаки не читают книг

Принимая решение о выборе собаки, важно учитывать как личностные свойства, так и общие характеристики породы, но, читая что-либо о характеристиках породы, держите в голове важное предостережение: собаки не читают описаний пород. Мир полон бордер-колли, которые не хотят загонять овец; доберманов, которые прячутся за юбку хозяйки, и настырных статус-ориентированных ретриверов. Каждая собака особенная, потому что поведение этой собаки — результат уникальной комбинации генов и окружающей среды. Никогда не будет другого Люка, точно так же, как никогда не будет абсолютно точной копии вас самих. Это преимущество полового размножения: секс приводит к самым разным проблемам (и не только у нас, людей), но он гарантирует, что гены двух индивидуумов перемешиваются и заново упорядочиваются таким образом, что каждый из потомства будет уникален. Вот почему даже лучшие из заводчиков не могут предугадать, какими окажутся их щенки. Каждый раз заводчик полагается на вероятность того, что определенное спаривание приведет к желательным породным характеристикам и личностным качествам. Но как все мы знаем, хорошие шансы не дают точных гарантий по поводу того, чем окончится то или иное событие. Если вы посмотрите на сто собак определенной породы, скажем, на сто пуделей, большинство из них будут примерно одного и того же размера, атлетичными, умными и жизнерадостными. Но некоторые из них — меньшее число — будут крупнее или мельче, или, может быть, не настолько умными, или, возможно, не настолько привязанными и послушными. Это как шансы на скачках: хорошие шансы означают что, если ваша лошадь участвует в десяти заездах, она может выиграть семь из них, но это ничего не скажет вам о том, будет ли следующий заезд одним из семи, которые она выиграет или одним из трех, которые проиграет.

Правильный материал

Помимо знаний о поведенческих склонностях интересующей вас породы, вы также должны располагать представлением о том, какие специфические качества собак предпочитает заводчик. Ваши приоритеты в этом могут не совпадать с его приоритетами. Сейчас большинство заводчиков вознаграждается за разведение собак, побеждающих на выставках или соревнования охотничьих собак, а не за разведение ласковых и послушных животных, которым вы могли бы доверять. Голубые ленты и внимание кинологического сообщества преимущественно сконцентрированы на физических признаках, вроде качества шерстяного покрова, правильного плечевого угла и на поведенческих чертах, таких как уверенность и устремленность. На выставках судьи отдают предпочтение собакам, которые «хорошо себя представляют», то есть они уверенны, настойчивы и шагают по рингу так, словно он находится в их собственности. Заводчики, которые вместе со своими собаками соревнуются на состязаниях охотничьих собак, нуждаются в животных с феноменальным внутренним импульсом и выносливостью, которых не остановит ни ледяная вода, ни шипы кустов. Люди, которым необходимы хорошие рабочие собаки для пастушьей работы, нуждаются в собаках, способных работать по 12 часов подряд в метель. Но ни одно из этих качеств не относится к тому, что большинство людей в первую очередь хотели видеть в своих семейных собаках. Уверенные, настойчивые собаки могут выглядеть замечательно на ринге, но с ними будет слишком сложно справляться в доме с тремя детьми дошкольного возраста. Ретриверы, которые не сдаются, что бы ни случилось, будут использовать свою выносливость и драйв, чтобы найти еще один способ добраться до мусорных отходов. Пастушьи собаки, способные работать двенадцать часов в день, превращаются в маньяков, когда их ежедневные упражнения ограничиваются получасовой прогулкой на поводке.

Хотя многие заводчики обращают большое внимание на нрав собаки, остается фактом, что они получают крайне недостаточные стимулы для разведения ласковых, послушных собак. Им перепадают деньги, всяческие голубые и пурпурные ленты и общественное признание за разведение собак, соответствующих утвержденным стандартам пород; собак, которые кочуют с одной выставки на другую или которые могут выполнить задание на охоте, апортировке или хердинге, но не за разведение собак, которых легко тренировать и которые хорошо ладят с детьми. «Семейные собаки» часто продаются за меньшие деньги, чем «выставочные», словно собака, от которой зависит, станет ли семейная жизнь раем или адом, обладает меньшей ценностью, чем та, которая выиграла голубую ленту на соревновании. «Семейные собаки» обычно так же здоровы, как и «выставочные», но их шерсть не совсем правильного цвета или их морда слишком узка для выигрыша голубой ленты, поэтому они продаются как семейные домашние животные.

Что, по моему мнению, наиболее важно для тех из нас, чьи собаки живут в домах как компаньоны, это чтобы они были здоровы и не причиняли никому вреда Некоторые заводчики заявляют, что их собаки никогда не смогли бы конкурировать на выставках, не будь у них хорошего нрава, но как ни печально это говорить, я видела массу собак с долгой историей участия на выставках, которые могли быть вежливыми на собачьих выставках, но невежливыми дома. Тем не менее, остается еще много заводчиков, для которых нрав собаки — важнейший критерий в разведении, но они не получают большой поддержки или признания за это, хотя мы знаем, что целенаправленное разведение может повлиять на послушание (помните эксперимент с послушными ручными лисицами?). Я знаю заводчиков пастушьих собак, разводящих их для работы на ферме. Эти собаки могут укусить быка в нос, если понадобится, но скорее провалятся сквозь землю, чем укусят ребенка. Я знаю заводчиков выставочных собак, которые хотят победить в Вестминстере[64], но никогда не стали бы разводить собак, которым они не смогут доверить своих внуков. Они не получают голубых лент, денежных наград или признания на общенациональном телевидении за это: эти почести закреплены за собаками со сбалансированной походкой и хорошим экстерьером. Может быть, мы и доживем до того момента, когда на каком-нибудь ночном шоу, полном шарма и глянца, будут в присутствии многочисленных звезд прославлять заводчиков, которые разводят ласковых, послушных собак. Но сегодня будущие владельцы собак должны использовать иные критерии, нежели собачьи выставки и соревнования, чтобы быть уверенными, что получат хорошую семейную собаку.

Конечно, поведение собаки только отчасти обусловлено генетикой: окружающая среда, в которой она растет и живет, оказывает глубокое влияние на то, будет собака кусаться или нет. Почти каждую собаку можно вынудить укусить, и я наблюдала несколько печальных случаев, когда у действительно хорошей собаки просто не оставалось иного выбора. Но я видела и не меньшее число собак, которым был дан хороший старт в жизни, они жили с хорошими людьми и, тем не менее, терроризировали семью, используя свои зубы. Через мой офис прошло, как минимум, тридцать щенков, которые рычали и кусали в лицо, когда им было всего лишь восемь или девять недель отроду. Я говорю не о щенках, которые просто не знали, как соблюдать «правила вежливости» при использовании своих ртов и становились несколько кусачими во время игры. Я говорю о щенках, чей взгляд становится тяжелым, когда они пристально смотрят на вас и которые выдвигают уголки ртов вперед в гримасе наступления прямо перед тем, как попытаться вас укусить. Оторопь берет, когда видишь такое юное животное, действующее с такой энергией, и хотя некоторых из этих собак можно воспитать так, что, повзрослев, они при определенных условиях будут безопасными, они вряд ли относятся к категории тех собак, которых большинство людей хотели бы иметь дома.

Что бы вы как заводчик или покупатель ни делали, вы не можете гарантировать, что собака, которую вы вывели или купили (или имеете сейчас), никогда никого не укусит. Это просто невозможно. Поведение собаки зависит от такого сложного взаимодействия различных факторов, что сделать точные прогнозы просто невозможно. Что вы, однако, можете сделать, так это добиться того, чтобы шансы были в вашу пользу. В своем офисе я видела множество людей, которые говорили: «Я не знаю, какой нрав у матери или у отца моей собаки. Я не смог подойти к ним поближе, поскольку они лаяли и рычали». Ох, мои дорогие! Могу я высказать предположение, что лай и рычание могут служить намеком? Приобретая щенка необходимо обращать пристальное внимание на поведение его родителей и избегать покупки щенка от родителей, которые не отличаются вежливым поведением. Поведение родителей скажет вам о нраве щенка к тому моменту, когда он вырастет, намного больше, чем его же поведение в семинедельном возрасте. Если вы не можете погладить мать, ласковый маленький щенок, которого вы собираетесь взять домой, может не пустить ваших гостей в дом, когда станет взрослым. Конечно, как я сказала ранее, нет гарантий, что щенки будут вести себя так же, как их родители или дедушка с бабушкой, но почему бы не сделать так, чтобы шансы были на вашей стороне?

Один из способов увеличить их — задать заводчику очень конкретные вопросы о поведении родителей, бабушки и дедушки щенка[65]. Как бы вел себя отец щенков, если бы кто-то проник ночью в дом (вам может нравиться идея настроенной на защиту собаки, но не забывайте, что этот человек может быть пожарником, пытающимся спасти вашего ребенка)? Что произошло бы, если бы маленький ребенок попытался забрать настоящую косточку у матери щенка? Многие заводчики не знают, что могло бы произойти в подобной ситуации, поскольку они никогда не допускают подобных ситуаций. Но то, как они ответят на вопрос, скажет многое о том, какой уровень послушания они ожидают от собаки. Некоторые заводчики скажут вам, что не ожидали бы, что собака станет терпеть подобное нарушение «своих прав», тогда как другие ответят, что их собаки не повели бы и бровью, и что их пятилетний племянник сделал именно это прошлым вечером, и что Квини лизнула его за это в лицо.

Когда вы беседуете заводчиком щенков или с бывшим владельцем взрослой собаки, есть масса вопросов, которые необходимо задать. Позволяет ли собака людям снимать колючки с ее хвоста? Разрешают ли родители щенка, чтобы их расчесывали и трогали руками? Как насчет стрижки когтей? А когда забирают любимую игрушку? Как ведет себя собака у ветеринара? А с другими собаками: знакомыми, незнакомыми? Лает ли она из окна на протяжении нескольких секунд, когда прибывают гости, или лай не останавливается минут десять? Рычала ли она когда-либо, сверкала ли зубами, пыталась ли укусить, прихватывала ли или кусала кого-либо по какой бы то ни было причине? По-разному ли ведет себя собака с незнакомыми и со знакомыми людьми?

Важно задать очень конкретные вопросы, а не общего плана типа «дружелюбна ли собака?» Дружелюбна может означать много вещей. Я встречала сотни собак, называемых владельцами самыми милыми и нежными собаками, которых только можно себе представить. Все эти собаки могли многократно кусаться, но все еще обладать чудесным нравом — согласно мнению своих хозяев. И это была правда в некотором смысле, поскольку собака могла вести себя замечательно с семьей, каждый вечер ласкаясь на диване с дочерью-подростком. Но позвольте только незнакомцу войти в дом, даже желанному гостю — и гляди в оба! Итак, в данном случае собака была «дружелюбна» по отношению к знакомым людям, но не по отношению к незнакомым. Вот почему вопрос должен быть конкретным. Как и у людей, поведение собак существенно разнится в зависимости от условий, в которых оно происходит, и нужно спросить про поведение собаки в стольких различных ситуациях, сколько только можно вообразить, чтобы получить ясную картину, с что она на самом деле из себя представляет. В конце концов, Джеффри Дамер[66] был мил в течение всего рабочего дня на шоколадной фабрике.

Если вы спрашиваете о юной собаке, помните, что возраст оказывает существенное влияние на поведение. Как и люди, большинство собак ведут себя иначе по достижении зрелого возраста, нежели когда были моложе. Сам по себе факт, что ваш пес-подросток прячется за ваши ноги, когда приходят гости, не означает, что он будет делать это, когда достигнет трехлетнего возраста. К тому времени он может избавиться от своих страхов или может стать более склонным действовать, основываясь на них, и атаковать ваших гостей, используя зубы.

Как насчет упражнений? Опять-таки, не забудьте о конкретике, поскольку для разных людей упражнение означает разные вещи. Две за день короткие прогулки на поводке не согреют даже вельш-корги. Годовалый лабрадор ретривер почти не способен думать, если ему не позволить два-три раза в день хорошо побегать. Юная австралийская пастушья собака может спокойно сидеть часами не больше, чем пятилетний ребенок.

Перечень вопросов растет и растет. Составьте свой собственный список, основываясь на том, что важно для вас. Если вы чувствительны к шуму, вы, вероятно, не захотите иметь собаку, которая много лает, тогда как для других людей это может не играть никакой роли. Некоторым собакам требуется частый и тщательный уход за шерстью, а для некоторых людей это проблема. Я с трудом могу поддерживать свою-то прическу в порядке, и я была бы ужасной хозяйкой для лхасо апсо. Поэтому если вы ищите собаку, хорошенько подумайте о том, чего именно вы хотите. Очень полезно изложить свои мысли на бумаге, поскольку это сконцентрирует внимание на том, что важно. Да и тем из нас, у кого уже есть собака, полезно задать те же самые вопросы и получить ясную оценку того, с кем живешь. Будьте полевым исследователем в собственной гостиной и сделайте объективное описание вашей собаки как индивида. Вас может удивить то, что вы получите в итоге.

Красив тот, кто ведет себя красиво

Несколько лет назад мне позвонил специализирующийся на молочном животноводстве фермер, который хотел хорошую рабочую собаку и слышал, что я развожу бордер-колли. «Нет ли у вас собак с коричневым пятном на ухе?» У меня был помет щенков от хороших рабочих собак, поэтому я спросила его, что, собственно, он ищет. «Мне не нужна престижная собака. Мне необходима собака, которая будет выполнять повседневную работу: отсортировывать телок, отгонять быков, охранять ферму в наше отсутствие и быть поистине хорошей и мягкой с моими внуками. У меня был хороший пес подобного типа раньше, но он умер. У него было коричневое пятно на ухе, поэтому я ищу другого — точно такого, как он». Как я ни пыталась, я не смогла убедить звонившего, что хотя у моих щенков нет коричневых пятен на ушах, у них есть хороший потенциал стать отличными рабочими собаками, которые также были бы ласковы с детьми. Определенно, у звонившего был чудесный пес, единственный с коричневым пятном на ухе из всех, когда-либо живших у него собак, и он пришел к заключению, что коричневое пятно было ключом к его доброму нраву. Прежде чем испытать чувство превосходства в связи со взглядами старого и, по-видимому, не слишком образованного фермера, примите во внимание, что многие люди, которых я вижу, включая обладателей научных степеней и врачей, придают огромное значение тому, как выглядит собака.

На протяжении ряда лет я спрашивала всех владельцев собак, которые приходили в мой офис, почему они выбрали именно того щенка, которого выбрали, когда в их распоряжении был целый помет. Первым критерием был пол, причем большинство людей предпочитало какой-то определенный. Но после отсортировки пола 85 процентов людей выбирали собаку, основываясь на внешности, а не на поведении. Им нравился щенок с преобладанием белой окраски или щенок, больше похожий на их предыдущую собаку. Они не хотели щенка с одним голубым глазом или, наоборот, они хотели только щенка с одним голубым глазом. Им нравилась длинная шерсть, а не короткая, или, наоборот, короткая, а не длинная, опущенные уши, а не стоячие, или черные носы вместо розовых. Некоторые физические черты универсально привлекательны (например, симметрия), но каждый из нас реагирует по-своему на внешний вид разных собак. Опрос работников центрального офиса Dog’s Best Friend, Ltd. иллюстрирует тенденцию всех нас «неровно дышать» к различным типам собак. Директор по тренировкам Эйми Мур — фанат пушистых, особенно белых, собак. Офис-менеджер Денис Сведлунд, возможно, и думает, что белые и пушистые симпатичны, но кремовые золотистые ретриверы заставляют таять его сердце. Джеки Боланд, офисный ассистент, не может устоять перед короткошерстными лабрадор ретриверами, а доктор[67] Карен Лондон, зоопсихолог, любит выглядящих по-детски и игривых собак. Мы все можем предпочитать различные типы внешности, но внешность, как таковая, играет немалую роль в нашей привязанности к собакам.

Полагаю, наша фиксация на внешности не удивительна, если иметь в виду насколько значимо зрение у нашего биологического вида, и то, что внешность необыкновенно важна в наших взаимоотношениях с людьми. Привлекательных людей с большей вероятностью нанимают на работу и с большей вероятностью повышают, их чаще отпускают, если они попадаются на краже в магазине, и их считают более умными в сравнении с менее привлекательными людьми. Имея подобное наследие, не удивительно, что мы придаем так много значения тому, как выглядят наши собаки. Но попадая под обаяние хорошей внешности, покупатели щенков могут столкнуться с проблемами, как сталкиваются с ними люди, когда ищут «свою половинку». Хорошенькие фигуры и красивые лица могут оказывать на нас сильный эффект в начале отношений, но они не гарантируют счастье в долгосрочной перспективе. Когда вам требуется забрать кость из пасти вашей собаки, вас не очень будет волновать, симпатичны ли ее глаза. «Красив тот, кто ведет себя красиво» — точно так же применимо к нашим собакам, как и к людям. Помните, как внешне привлекательный парень, с которым вы встречались, оказался недоумком? Выбор самого хорошенького щенка может привести к такому же результату, поэтому посмотрите повнимательнее на простую черную собаку, которую все остальные игнорируют: она, как раз, может оказаться лучшей.

Но он никогда не делает этого дома!

По какой-то причине мы, люди, удивляемся, когда наши собаки ведут себя по-разному в разных обстоятельствах. «Надо же, он всегда ладил с собаками», — говорит владелец метиса спаниеля и акиты, подравшегося в доме у соседа с другими собаками. Но выяснилось, что пес до этого был в компании только тех собак, которых знал, а не тех, которых никогда не встречал. При встрече у соседей с новой незнакомой собакой проявится другой пес, не тот, что делит ковер с другом детства кокер-спаниелем. Изменения в окружающей обстановке так же, как у людей, влияют на поведение вашего питомца. Собака, взволнованная и взвинченная в зоомагазине, не будет реагировать, как довольная и расслабленная собака на заднем дворе. Все мы знаем, что люди по-разному ведут себя в разных обстановках: вы можете быть одним человеком во время приятной весенней прогулки на природе и совсем другим в жаркий, влажный день в пробке. Но по какой-то причине, мы не переносим это знание на наших собак. Различная обстановка вскрывает разные качества вашей собаки, и вы, на самом деле, не можете знать свою собаку, пока не увидите ее во множестве непохожих друг на друга ситуаций.

Это объясняет, почему члены семьи не соглашаются друг с другом в оценке поведения своей собаки. «Он не делает этого», — скажет женщина, раздосадованная тем, что ее муж описывает то, чего ее собака никогда не делала в своей жизни. Увы, но ее собака, вероятно, делала это, неважно о чем именно идет речь, просто в ее отсутствие. Точно так же, как мы с вами при одних обстоятельствах совершаем поступки, которых никогда бы не совершили при других обстоятельствах, так и собакам свойственно разное поведение в разных местах и с разными людьми. Рокки может рычать дома на хозяйку, но не на хозяина. Джинджер может приносить теннисный мяч в гостиной, но не на заднем дворе. Дюк может быть лапочкой в ветеринарной клинике, но грубым и требовательным дома. Поэтому не вступайте в схватку с женой из-за ее «ложного» описания поведения собаки. Может статься, что она просто описывает нечто, что произошло тогда,когда вы этого не видели.

Хорошо бы, чтобы тренеры собак и ветеринары больше доверяли тому, что рассказывают им клиенты. Я встречаю поразительное число расстроенных владельцев собак, которые с грустью говорят: «Никто не поверит мне, но честное слово, клянусь вам, он смотрит прямо мне в глаза и рычит на меня!» У меня были клиенты, обычно женщины, которые показывали мне свои рубцы и кровоподтеки — результаты укусов собак; с победным облегчением можно было сказать: наконец-то, они имели свидетельства того, на что жаловались месяцами. Между тем, в моем офисе их собаки блестяще изображают «совершенное» домашнее животное, но я объясняю владельцам, что собаки ведут себя по-разному в разных местах, и мне не трудно представить себе, что большой глупенький, ласковый мальчик в моем офисе будет совершенно другим дома[68].

Собаки не только ведут себя по-разному в разных обстановках, но они ведут себя по-разному и в той же самой обстановке, но в разное время дня. Это тоже, кажется, является неожиданностью для многих владельцев: «Как он мог быть таким милым этим утром и таким раздражительным прошлым вечером?» Вероятно, по той же причине, по которой вы милы в одну минуту и раздражительны в следующую. Мало кто из нас совершенно одинаково реагируют на каждое из досадных обстоятельств. На прошлой неделе счастливая и отдохнувшая после замечательных выходных я разбила одну из своих любимых ваз и отнеслась к этому, как к пустяку. Несколькими днями позже изнеможенная и полная стресса, накопленного за неделю, я уронила стакан, который для меня ничего не значил, и выругалась так громко, что мои собаки покинули комнату. Для нас так типично — переживать хорошие и плохие дни, а всегда терпеливые и доброжелательные люди кажутся нам святыми. Этот уровень постоянства настолько же редок среди собак, насколько среди людей. Так же, как и мы, собаки могут быть утомленными, расстроенными, голодными или раздраженными, и так же, как мы, они не реагируют одинаково каждую минуту. На поведение сложных млекопитающих влияет гигантское число факторов: от уровня сахара в крови и механизмов обратного захвата серотонина и допамина в мозгу до условных рефлексов на опасные столкновения с другими, — поэтому сослужите своей собаке добрую службу и не удивляйтесь гибкости ее реакций. Для нее будет куда лучше, если вы потратите свою энергию на выяснение того, чем именно вызвано ее поведение, удивившее или разочаровавшее вас, и перестанете озадачиваться его непостоянством.

Это естественное свойство — реагировать различным образом в разное время и в разных местах — объясняет очень многое из того, что выглядит как «непослушание». Так же, как актерам свойственно забывать текст роли, когда они впервые одевают костюмы персонажей, так и наши собаки забывают свои уроки, когда мы просим их сделать то или иное в новой для них обстановке. Вот почему профессиональные тренеры собак тратят так много времени, «пропитывая» свою собаку — добиваясь того, чтобы она чувствовала себя комфортно в новой обстановке, перед тем, как взвалить на нее бремя выполнения команд. Ваша собака будет вам признательна, если вы последуете подобным примерам. «Сидеть» на кухне перед обеденным столом — не то же самое, что перед входной дверью с гостями по другую ее сторону. «Сиди спокойно» в гостиной не переходит автоматически в «сиди спокойно» в приемной у ветеринара, поэтому будьте готовы к тому, что в новой обстановке собаке потребуется ваша помощь, позвольте ей то, что позволяете себе: иметь время на необходимую адаптацию к новой обстановке и разрешите ей практиковаться в командах в тех условиях, в которых вы по жизни будете их использовать. Ваша собака скажет вам за это спасибо, я обещаю.

Возможно, одна из самых хороших вещей, которые вы можете сделать для своей собаки, это понять, что, подобно нам, людям, у каждой собаки есть как уникальная натура, так и куча характеристик, которые она разделяет с остальными, и что краеугольный камень её личности каждую секунду подвергается влиянию внешних и внутренних факторов, действующих на собаку двадцать четыре часа в сутки. Каждая собака, действительно, особенная и заслуживает человека, который позволит ей быть самой собой, мягкой и робкой или смелой и дерзкой. Ожидать от нее совершенства несправедливо, хотя, как и мы, некоторые собаки могут быть к нему гораздо ближе, чем другие.


Я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что Люк совершенен, поскольку это не так. В юности он был слишком настырным с овцами — ему не хватало тонкости, которую он обрел с опытом и зрелостью. Случалось, что при работе с овцами он терял над собой контроль, как это произошло, когда мы лидировали на крупном соревновании пастушьих собак. Мы были на завершающей стадии самого лучшего в нашей жизни выступления, и загнали всех овец, кроме одной, в ворота. Если бы нам удалось загнать внутрь последнюю, и я смогла бы закрыть ворота в течение следующих двух минут, мы бы выиграли соревнование. Мое сердце билось так громко, что я могла слышать его, но толпа болельщиков хранила гробовое молчание, ожидая дальнейшего развития событий. Четыре раза подряд строптивая овца отпрыгивала от ворот как раз тогда, когда, казалось, она вот-вот должна была войти в них. Толпа стонала от острого разочарования каждый раз, когда овца удирала, и каждый раз мой разгоряченный, усталый пес подбирал ее и гнал назад до самого входа в ворота. Она убежала вновь, но на этот раз Люк прижал уши и укусил ее. Это не было допустимым легким покусыванием, необходимым для того, чтобы развернуть ее назад, это был идущий от раздражения укус в правое бедро. Он укусил раз и тут же отпустил, но определенно связал это с ее глупостью. Каждый, кто когда-либо серьезно работал с собакой на хердинге, поймет, что Люк был просто раздосадован. Судья определенно знал это и сказал (вполне справедливо): «Спасибо», что на соревнованиях пастушьих собак является эквивалентом фразы «пожалуйста, покиньте место проведения соревнования — вы и ваша собака дисквалифицированы».

Полагаю, я могла бы пребывать в бешенстве от поступка Люка, поскольку если бы он не вышел из себя, мы могли бы выиграть соревнование. Но каждый из нас, кто выращивал овец, понимает его чувства: все мы испытывали свое терпение, пытаясь сдвинуть овец в летнюю жару или в жгучий зимний холод, теряя драгоценное время, необходимое для того, чтобы увести их от люцерны, наевшись которой, они могли бы умереть от вздутия кишечника, или — от барана, который перепрыгивал через забор. Но нет нужды выращивать овец, чтобы понимать, что такое — выйти из себя. Люк — хороший, благородный и храбрый, но иногда он может выйти из себя, работая с овцами. Я тоже хотела бы быть хорошей и благородной, и храброй, но не мне оценивать себя. Я, однако, могу выходить из себя. Может быть, это еще одна причина, по которой мы с Люком так хорошо ладим друг с другом.

Глава 10. Любовь и потеря

Когда вашим собакам необходим новый дом, а вам — сочувственное объятие

Кэтрин, поникшая, сидела в моем офисе и горько рыдала. Можно было буквально ощущать биение ее сердца на расстоянии, и вскоре я тоже позволила своим слезам течь по моим щекам. Ее немецкая овчарка Таша, обладательница мягкого взгляда, лизала ей лицо, пока мы говорили о том, насколько трудно порой справиться со смертельной враждой между некоторыми собаками-суками. Две ее собаки — Таша и Синка — просто льнули к людям, но на протяжении ряда лет ненавидели друг друга Их драки стали опасными для жизни. Последняя драка, к которой присоединилась третья семейная собака, огромная сука ньюфаундленда, длилась 10 жутких минут, прежде чем ее удалось остановить. Сообразить, как вмешаться в собачью драку, не простая задача для каждого из нас. За что схватить? Как проникнуть в эпицентр драки так, чтобы тебя не ранили? Вообразите попытки оттащить друг от друга трех огромных, дерущихся собак, когда каждая из них настроена убить другую.

Во время последней драки и Таша, и ее хозяйка получили серьезные ранения. Кэтрин уже на протяжении более чем года пыталась разрешить проблему, но без видимого успеха. Бывает, что удается исправить положение с конфликтами между двумя собаками женского пола, проживающими в одной семье, но с учетом буйных схваток между Ташей и Синкой было очевидно, что либо одна собака убьет другую, либо их придется разлучить. Не оставалось иного выбора, кроме как переместить одну из них на новое место жительства, но мысль о разделении семьи была для Кэтрин невыносимой. Она любила обеих собак и, вместе с тем, не могла спокойно жить, зная, что следующая жуткая драка, возможно, с трагическим исходом, может случиться в любой момент.

Таша, в конце концов, переселилась в другую семью, а Синка осталась с Кэтрин. Подобно большинству психологически здоровых собак, попадающих в новые дома, Таша легко перешла из одной стаи в другую. Она была несколько беспокойна в первый день в новой семье, но играла с мячом, получала явное удовольствие, когда ее гладили по животу, и ела свой обед, как делала это обычно. Кэтрин — человеческая частичка этой межвидовой семьи, горевала по поводу отсутствия Таши, как по поводу ее смерти. Только через несколько дней к ней вернулась способность нормально есть. Она рыдала целый месяц. Кэтрин совершенно нормальная, вполне приспособленная к жизни женщина, но, отослав Ташу в новую семью, она чувствовала себя так, словно предала собственного ребенка.

С той поры как Таша переехала, прошло около двух лет и у нее, окруженной любовью новой семьи, определенно все в порядке. Кэтрин знает, что сделала правильный выбор. Таша счастлива в своем новом доме. Оставшиеся у Кэтрин собаки ладят друг с другом хорошо, и как сама хозяйка, так и ее питомцы наслаждаются миром, пришедшим вслед за хорошим решением. И все же даже спустя годы, несмотря на то что Кэтрин знает, что она сделала правильный выбор, бывают моменты, когда боль возвращается, и тогда она думает о дне, когда ее собака легко перешла в новую стаю, тогда как она сама чувствовала себя так, будто распалась ее собственная стая.

В большой любви нет места для собственника

Некоторые из самых тяжелых случаев, которые мне приходится наблюдать, выпадают на долю любящего ответственного владельца, который мало что может сделать, кроме как найти другой дом для своей собаки. Однажды днем я сидела в своем офисе, слушая рыдания пожарника, поскольку его собака покусала его сына, и было ясно, что у них с женой нет иного выхода, кроме как передать собаку новым хозяевам. Представьте себе: сидит здоровый отважный мужчина, смело врывающийся в горящие здания, от которых все прочие убегают в панике, и плачет навзрыд. Его маленький черный пес слизывал слезы с его лица. Когда они ушли, я медленно закрыла за ними дверь, положила голову на стол и заплакала, как ребенок. Я все бы отдала, чтобы иметь возможность предложить им способ решения проблемы, но я не могла. Их пес обладал наихудшими личностными свойствами с точки зрения общения с маленькими детьми. Он был нервным, сверхреактивным и скорым на использование зубов. Он приходил в ужас от любого в возрасте до двенадцати. Шансы на то, что их шестилетний сын опять будет здорово покусан, были чрезвычайно велики. Все, что я могла сделать, это прямо сказать им: «Многие проблемы поведения поддаются исправлению, а иногда и полному устранению, но собаки вроде „хочу быть альфой“, не способные контролировать свои эмоции (ребенку наложили больше сотни швов) — не тот тип собаки, который можно „вылечить“, если речь идет о семье с детьми».

Когда я начала свою деятельность зоопсихолога, меня предупреждали, что большинство из случаев, с которыми мне придется работать, будут связаны с серьезной агрессией. Я была готова слушать о рычании и укусах и работать в условиях, которые влекли за собой определенный физический риск для меня самой. Но я не была подготовлена к эмоциональной боли, которую испытываешь, помогая людям вырабатывать решения, разбивающие их сердца. То, что люди так любят своих собак, не было для меня неожиданностью. Я росла в семье любителей собак, и моя мать до сих пор любит собак, как саму жизнь. Поэтому меня не удивляло то, насколько глубокой может быть любовь между людьми и собаками. В конце концов, если бы люди не любили своих собак так сильно, они не искали бы моей помощи в разрешении проблем поведения своих питомцев. Но даже после 14 лет работы иногда я все еще переполнена острой болью, которая приходит, когда мои клиенты решают, что должны отослать свою собаку в другую семью.

Я не могу избавить своих клиентов от горя, когда им приходится сказать «прощай» дорогому другу. Но я могу сказать нечто, что помогало многим людям в этой ситуации, и это: «Переселение вашей собаки в место, где она будет находиться в безопасности и чувствовать себя счастливой — не предательство». И, тем не менее, я видела владельца за владельцем, который печалился, предвосхищая потерю своего друга, но чья невыносимая боль шла от ощущения того, что перемещение собаки в другую семью, означало бы предательство ее доверия. Однако я не думаю, что собаки интерпретируют это подобным образом.

Дочь Люка Лесси — хороший тому пример. Она была продана хозяйкой ее матери одинокой женщине с тремя детьми из Милуоки. Это было замечательное место для бордер-колли, чтобы испортиться. Умные, крайне энергичные, но предоставленные сами себе собаки всегда найдут занятие: просто это обычно не совсем то, что вы могли бы одобрить. В соответствие с этим правилом, Лесси сводила свою хозяйку с ума, копая, непрерывно лая, разрывая в клочья игрушки. Подобно большинству бордер-колли она была ужасным питомцем для загруженной своими делами семьи с маленькими детьми. Заводчица согласилась взять ее назад, а я согласилась передержать Лесси до тех пор, пока заводчица ездила в свое свадебное путешествие. Когда она вернулась, мы обе стали искать хороший дом для Лесси, в котором она могла бы получить необходимые ей физические и умственные упражнения.

Лесси прибыла ко мне на ферму в одиннадцать часов вечера. Слишком поздно, чтобы заняться чем-то серьезным. Поэтому я привязала ее поводок к кровати и лежала всю ночь, касаясь рукой ее мягкой спины. Утром я взяла ее на прогулку с остальными собаками. Пип услышала кролика на вершине холма за домом, и вся стая пустилась вперед, точно падающие друг за другом домино. Все в черно-белом, несущиеся через золотистые кустарники осеннего Висконсина. Я не знаю, почему мне вздумалось окликнуть Лесси по имени: вероятно, для проверки, хотя каковы могли быть шансы на то, что собаку, с которой вы только что познакомились, удастся остановить в самый разгар атаки? Она развернулась прямо в воздухе. Я помню это черно-белое «U»[69], как бы зависшее над землей на мгновение и затем помчавшееся ко мне, отталкиваясь от земли. Она едва не ткнулась прямо мне в ноги, сделала еще одно «сальто», чтобы оказаться сбоку от меня и посмотрела на меня, улыбаясь.

В первое утро она казалась несколько беспокойной. Она то лежала, то вставала, подбегала к окну и смотрела — кто ее знает на что, затем возвращалась и снова ложилась рядом со мной. Несомненно, ей было несколько не по себе. Но это был не тот случай, когда собака находится в состоянии чрезвычайного волнения. Она резвилась, играла и лизала мне лицо. Она жадно ела, по-собачьи влюбилась в своего отца и принимала такое участие в пастушьей работе с овцами, словно занималась этим всю свою короткую жизнь. К концу первого дня я воспринимала ее как «свою собаку». Мне она очень понравилась, и я тем же днем позвонила заводчице, чтобы спросить, могу ли я оставить собаку у себя. Лесси, очевидно, тоже прониклась ко мне симпатией и уже через несколько часов после прибытия вела себя так, словно я была «ее человеком». К третьему дню вы бы даже не заподозрили, что она не живет здесь всю свою жизнь. Теперь она очень любит меня. Я в этом уверена. Я также уверена в том, что случись со мной что, она сможет быть счастливой и с другим человеком, который будет изъясняться на понятном ей «языке», по вечерам почесывать ее живот, и у кого будут овцы, необходимые ей для работы.

Я вовсе не хочу сказать, что раздавать собак, как старые книги в бумажном переплете, это нормально. Я говорю о другом: хотя Лесси необходим кто-то, кто любит ее, одной только любви не всегда достаточно. Каждая собака особая, и это означает, как и в случае с людьми, что каждой собаке необходима обстановка, которая выявляет в ней лучшее. В одиннадцать месяцев Лесси попала в место, для которого ее и выводили, и ее проблемы поведения испарились. Она не лаяла, не жевала чего не надо, не копала там, где не надо. Лесси попала домой благодаря владелице, которая оказалась достаточно мудрой, чтобы понять, что ее городской дом и занятость на работе — это не то, что требуется умной, активной маленькой собаке, нацеленной на применение своих возможностей в работе.

История Лесси подобна история сотен других собак, принявших жизнь в новой семье с тем же философским спокойствием, с которым собаки, похоже, принимают большую часть их жизни. Что касается меня, то я считаю, что собаки подобны людям по части переживания необыкновенно сильной эмоциональной привязанности к другим. Как я говорила ранее, у меня нет проблем в том, чтобы называть это любовью. Но не в пример людям, собаки могут сравнительно легко переключаться на новые привязанности, если это не случается слишком часто. Полагаю, что это отчасти связано с тем, что собаки больше живут настоящим, чем мы, люди; возможно, это преимущество отличия их интеллектуального состояния от нашего.

Если вдуматься, то нет причины для того, чтобы собаки интерпретировали изменение обстоятельств как предательство со стороны людей, которых они любят. Волчьи стаи могут быть весьма изменчивы по составу: эти изменения зависят от обилия пищи и периодов размножения. Некоторых особей выгоняют из стаи, тогда как другие избирают добровольный уход. Даже многие виды приматов покидают свою первую стаю и переходят в другую по достижении зрелого возраста. У шимпанзе и горилл наиболее часто покидают отчий дом для перехода в новую стаю самки, тогда как у павианов и макак такие переходы обычно совершают самцы. Помимо этого, мой партнер Карен Лондон отмечает, что наши собственные дети, в конце концов, тоже покидают дом и образуют свои собственные семьи. В первое время это не всегда легко: или для тех, кто покидает, или для тех, кого покидают, но в конечном итоге это к лучшему. Я пришла к убеждению, что когда животное приходит в нашу жизнь, на нас ложится ответственность по использованию всех имеющихся ресурсов и разума для того, чтобы обеспечить ему как можно более хорошую жизнь. Секрет в том, чтобы, тщательно изучив собаку, понять, в чем она нуждается для настоящего счастья, и отбросить собственное «я» с этого пути.

Несколько лет тому назад мне потребовалось больше времени, чем полагалось бы, прежде чем я поняла, что моему бордер-колли по имени Скотт, было бы лучше в другом доме. Я профессиональный тренер собак, которая действительно хорошо обращается со своими собаками. Я живу в сельской местности, и у меня есть овцы, с которыми нужно работать — что может быть лучше для бордер-колли? К тому же я очень любила Скотта. Но ему приходилось делить обязанности по хердингу маленькой отары овец с тремя другими бордер-колли, и это никоим образом не соответствовало уровню работы, который был действительно ему необходим. Скотт так сильно хотел работать, что ночь напролет гонял по дому кошку. Это в равной степени сводило всех нас с ума — меня, Скотта и осаждаемую кошку. К тому же Скотт был робок и терпеть не мог новых вещей, тогда как я много путешествовала, и мои собаки постоянно сталкивались с новыми местами, новыми людьми и новыми собаками. Во время поездок он испытывал стресс, и ему не нравились визиты клиентов и друзей на нашу ферму. В конце концов, я нашла Скотту дом с парой сотней овец, нуждающихся в ежедневном перегоне с одного места на другое, с редкими посетителями и с двумя взрослыми людьми, которые обожали его. Я не хотела бы притворяться, что это было легко. Это было не просто. Но через два дня после того, как я уехала (при этом слезы текли так обильно, что приходилось съезжать на обочину дороги и пережидать), я почувствовала, как гора свалилась с моих плеч, после телефонного звонка, подтвердившего, что его новые хозяева закрывают глаза на все его причуды и в восторге от его способностей к работе с овцами и его дружелюбного нрава. Скотт был в раю, моя бедная кошка получила передышку, а я испытывала облегчение и радость.

В первый день на новой ферме Скотт был довольно-таки дезориентирован, как и все животные (включая людей), когда они попадают на новое место и в окружение новых социальных партнеров. Но так же, как и люди, как только вещи становятся более знакомыми, собаки обустраиваются в новой обстановке, давая нам, людям, сто очков вперед в мирном восприятии того, что происходит вокруг.

Если собаке действительно необходим новый дом — ради ее благополучия или благополучия других, важно найти именно подходящий для нее дом. Меня поражает, как много чудесных людей вокруг, которые не просто готовы, но счастливы помочь нуждающемуся в помощи домашнему животному. У меня был друг, который покидал страну, и он был в отчаянии, поскольку думал, что должен усыпить свою пятнадцатилетнюю кошку. Он только что узнал, что у нее диабет и ей необходимо постоянное лечение, включающее ежедневные двухразовые инъекции инсулина. Он был уверен, что никто не возьмет ее себе, и ему придется ее умертвить. Я подбадривала его, советуя не терять веру и дать объявление в прессе, что он в итоге сделал. Это кончилось тем, что ему пришлось выбирать из пяти чудесных семей, которые хотели бы взять кошку себе. Нет сомнения, что некоторым собакам тяжелее найти хорошие места жительства, чем другим, и определенно безответственно перекладывать серьезные проблемы поведения на ничего не подозревающего нового владельца. Я не хочу, чтобы люди использовали это в качестве оправдания раздачи собак направо и налево, как фруктового пирожного. Есть предел тому, как часто собака сможет адаптироваться к новому дому, и важно попытаться найти подходящее место с первой попытки. Но если вы обнаружили, что неспособны дать собаке то, что ей необходимо, вы не обманите ее доверия, если найдете способ, благодаря которому она будет хорошо обеспечена. Вы предадите ее, если не сделаете этого.

Я вижу слишком много не занятых упражнениями или работой собак, которые доводят своих хозяев до сумасшествия, постоянно что-то жуя, лая, и никогда не успокаиваясь. У некоторых из них имеются психологические проблемы, но многим просто необходима цель в жизни, а прогулок, единственное предназначение которых — сходить в туалет, недостаточно, чтобы вдохновить собак. Другие собаки хорошо ведут себя с одними людьми, но не с другими. Возможно, у вас пес, который замечателен со взрослыми, но в ужасе от детей, а вы ожидаете рождения ребенка через полгода. Это тот пес, который, как никто другой, будет вам благодарен, если вы найдете для него дом, где ему не придется переживать стресс из-за ребенка, тянущего к нему свои руки. Это не предательство — это акт любви.

Конечно, это возможно — предать собаку. Люди делают это постоянно. Они оставляют их на тихих сельских дорогах или привязывают к столбу и уезжают навсегда без всякого намерения вернуться. Они отправляют их в приюты обществ защиты животных просто потому, что собаки стали старыми и больными, не очень-то волнуясь об их будущем. Легкость, с которой некоторые люди жестоко обращаются со своими животными, — это болезненное напоминание о темных сторонах человеческого поведения. Но я думаю, что собаки также могут быть преданы любящими их людьми: владельцами, которые так сильно хотят иметь собаку, что не способны принять во внимание, в чем действительно нуждается их собака. Даже лучшие хозяева не могут обеспечить подходящую обстановку для каждой собаки. Это жестоко — выбросить собаку, как старый свитер, но может потребоваться ответственность и подлинная любовь, чтобы признать, что вне зависимости от того, насколько ты любишь данную собаку, ты не можешь дать ей то, в чем она нуждается. Собаки не могут принимать решение об уходе из вашей «стаи», даже если это в их интересах. Большая любовь превыше чувства собственности, когда вы хотите переселить скучающего, лишенного возможности вести активный образ жизни золотистого ретривера в дом, в котором он будет по-настоящему счастлив, даже если это разобьет ваше сердце[70].

Печаль

Я узнала о том, что моя собака Мисти больна, вечером в четверг. К вечеру следующего вторника она была мертва. Мисти была изящно сложенной маленькой бордер-колли, но крепкой, как гвоздь, и я всегда предполагала, что она доживет до шестнадцати лет. Но в двенадцать с половиной она начала терять вес и плохо есть. Я думала: возможно, ее беспокоят зубы. Мой ветеринар заподозрил что-то серьезное, но позволил мне роскошь нескольких часов неведения. «Давайте для ясности сделаем ей рентген, — сказал он. — Почему бы вам не вернуться через несколько часов?» Когда я вернулась, чтобы ее забрать, мои мысли крутились вокруг проблем клиентов и завтрашней лекции в университете. Лицо доктора Джонса остановило меня на моем пути. Оно имело то неподвижное выражение, которое можно встретить на лице доброго человека, ищущего способ сказать вам нечто болезненное. У Мисти была геморрагическая саркома, страшный рак, который превратил ее печень в подобие швейцарского сыра и нафаршировал ее тело кровоточащими опухолями.

На следующий день терапевт с ветеринарного факультета Университета Висконсина сказал, что собака может продержаться несколько недель или умереть в ближайшие пять минут. Она начала кровоточить в выходные: внутренние кровотечения, которые невозможно было остановить. Я провела выходные, гладя ее живот, кормя курицей и плача горько-сладкими слезами любви и печали. Постепенно ее живот отекал и раздувался из-за крови, и к утру вторника я заметила, что она не может больше найти себе удобного положения. Мисти постоянно меняла его, пытаясь добиться облегчения, устраивалась даже посередине обеденной комнаты — места, на которое она не ложилась все двенадцать с половиной лет своей жизни. Доктор Джон в этот вечер пришел к нам, и пока я держала ее и плакала, Мисти умерла.

Я позволила ее телу лежать на полу посередине гостиной, куда мы положили ее ранее. Пип, ее внучка, была первой собакой, подошедшей к ее телу. Пип была собакой, которая нравилась Мисти больше всего. По этой причине Пип была единственной собакой, которая, вообще, нравилась Мисти. Мисти любила людей, но другие собаки отравляли ее существование. Покорность Пип проливала бальзамом на душу Мисти, которая была законченной «хочу быть альфой». Неуверенная, испытывающая страх перед физической болью Мисти, тем не менее, хотела править фермой и сосуществовала с двумя другими собаками женского пола только потому, что не имела другого выбора. Лесси и Тулип не столь покорны, как Пип, и у них отсутствовали малейшие намерения подлизываться к такой задире, какой могла быть Мисти. Зная об этих трениях, я неукоснительно поощряла вежливое поведение и постоянно отслеживала признаки, предвещавшие конфликты. Раз в несколько месяцев Мисти вперивалась тяжелым взглядом в Лесси или Тулип, и я научилась реагировать на это моментально. Мисти в течение часа выполняла команду «лежать/ждать», а я на несколько недель ужесточала правила на ферме.

Дольше всего кружила вокруг тела Мисти Пип, не подходя при этом ближе, чем на тридцать сантиметров к умершей и ни разу не наклонившись, чтобы ее обнюхать. В конце концов, громко зевнув, она с бесстрастным лицом улеглась рядом, и оставалась на этом месте больше часа. Лесси, чье лицо способно выражать эмоции ярче, чем лица большинства людей, выглядела объятой ужасом. Она пряталась за моими ногами, время от времени выглядывая из-за моих коленей, бросая взгляд на Мист и тут же отворачивая голову. Затем любопытство вновь овладевало ей, и она снова выглядывала. Лесси держалась на большем удалении от Мисти, чем когда та была в живых. Не знаю, что происходило в ее голове, но выглядела она до крайности испуганной. Лесси вела себя, как собака, которая не понимает, чего ожидать от Мисти, и поскольку предсказуемая Мист была довольно конфликтной, то непредсказуемая внушала ужас. Люк, в свою очередь, вел себя так, словно не осознавал присутствия Мисти. Он не смотрел на нее и не подходил, чтобы понюхать ее, но и не изменял своего маршрута, чтобы избежать ее. Для него Мист как будто не существовало. Он искал свои игрушки, садился рядом со мной, упражняясь в своем взгляде благородного колли и ожидая нового рабочего задания.

Мист лежала «на постаменте» всю ночь. Три раза за это время я спускалась из спальни и гладила ее мягкую, черную шерстку, то плача, то нет, пытаясь построить мост между жизнью с Мисти и жизнью без нее. Когда рассвело, собаки проснулись и нашли меня вновь сидящей рядом с Мист. Пип, обнюхавшая тело Мисти за ночь несколько раз, возможно, не находила причины подойти еще раз. Лесси, с округленными глазами и фыркая, все так же металась туда-сюда, как чистопородный жеребенок, первый раз в жизни увидевший поезд. Люк по-прежнему выглядел так, словно был в неведении, пока я, в конце концов, не подозвала его, постучав по боку Мист легкими короткими хлопками, которые привлекают внимание собак. Люк наклонил свою голову, чтобы понюхать, и затем вскинул ее вверх, как если бы был шокирован. Его глаза округлились, как блюдца, он посмотрел мне в глаза с выражением чистого изумления, и затем обнюхал каждый сантиметр тела Мист. Он тыкался в нее носом и толкал им ее тело, облизывал ее, скулил — все это перемежалось со взглядами на меня, прямо мне в глаза, словно он задавал мне вопрос.

С момента смерти Мист прошло три года. Мне все еще не хватает ее маленькой деликатной мордочки, донкихотской увлеченности, какую можно было наблюдать, когда она гоняла голубей, ее дружелюбия по отношению к людям. Я наплакалась, пока писала это. Мист умерла относительно недавно, а жизнь ее была достаточно долгой, чтобы эти воспоминания вновь разбередили мое раненое сердце. Люк лежит посередине гостиной, ровно на том месте, на котором лежала Мисти в ту долгую мрачную ночь. Если бы настало время, когда мне было бы позволено узнать, о чем думает собака, я бы спросила его: что, по его мнению, произошло с Мист, где она находится сейчас, и скучает ли он по ней.

Пройдет еще много времени, пока мы, наконец, поймем, что происходит в голове у собак, когда кто-то из их социального окружения умирает. У меня были клиенты, чьи собаки, похоже, горевали, совсем как люди. Одна собака ждала у окна больше полугода маленького мальчика, который уже никогда не вернется домой. Ребенок погиб в автомобильной аварии, а его приятельница, золотистый ретривер, каждый полдень все поджидала у двери возвращения мальчика. Прождав несколько часов, Голди тяжко вздыхала, ложилась удрученная и отказывалась играть или выходить на прогулку. Ее владелец связался со мной, поскольку собака ела настолько мало, что находилась на грани голодной смерти.

Мы просто не знаем, существует ли у собак представление о смерти. Разумные предположения из книги «Wild Minds» Марка Хаузера говорят о том, что животные, вероятно, просто расстроены «странным» поведением другого или страдают из-за утраты социальных взаимоотношений с компаньоном, при этом в действительности не обладая представлением о смерти. Боль от потери и понимание смерти — две разные вещи, и учитывая то, что наши дети не понимают концепции смерти до достижения примерно восьми- или десятилетнего возраста, этот вопрос имеет под собой серьезные основания. Известно несколько поразительных историй о таком поведении животных, которое можно интерпретировать как процесс оплакивания. Исследователи слонов, такие как Синтия Мосс, наблюдали, как несколько слонов отчаянно пытались поднять умершую слониху на ноги и пытались «заставить» ее есть, вкладывая траву в ее рот. Слоны известны тем — и это не досужие вымыслы, — что не покидают тела умерших членов семьи на протяжении дней, периодически охватывая их ногами и хоботом. Известны случаи, когда шимпанзе и гориллы носят тело умершего младенца по несколько дней, даже тогда, когда труп начинает разлагаться. Научный ассистент из проекта по бутылконосым дельфинам бухты Монтерея однажды заметил группу знакомых дельфинов, плывущих в непривычном порядке. Они плыли настолько медленно и настолько скоординировано, что наблюдатели описали это термином «процессия». В центре группы была самка с мертвым новорожденным на своем «носу» (роструме), которую медленно сопровождали другие так, чтобы она оставалась в центре группы. Видевшие это люди были настолько тронуты, что, отдавая дань уважения, не стали докучать группе своим дальнейшим наблюдением.

Энди Бек, этолог из White Horse Farm, поделился поразительной историей о «групповом трауре», который он наблюдал в табуне лошадей. Три жеребенка умерли в течение семидесяти двух часов, и в последовавшие за этим три дня весь табун стоял в кругу лицом к умершим. Лошади отлучались только для того, чтобы попить из близлежащего ручья и затем возвращались, занимая прежнее место. Бек никогда не видел ничего подобного ни до этого случая, ни после.

Бек подчеркивает, однако, что не обнаружил единой реакции на смерть у лошадей с фермы, даже у кобыл после смерти их жеребят. Одна кобыла, родившая мертвую двойню с пороками развития, не проявила никакой реакции вообще, тогда как у других отмечались признаки настоящего расстройства, когда люди забирали их мертвых жеребят. Бек предполагает, что одним из факторов, могущих объяснить различие в реакции, является биологическое последствие смерти. Если посмотреть с биологической, а не с эмоциональной позиции, молодая кобыла мало что потеряла, когда ее первая репродуктивная попытка окончилась неудачей. Однако кобыла в солидном возрасте, не имеющая потомства, у которой осталось мало шансов передать свои гены, может реагировать на такое событие совсем иначе. Это интересная гипотеза, и, возможно, та, что поможет нам когда-нибудь понять, что происходит в умах животных и что движет их эмоциями, когда животные сталкиваются со смертью других индивидов из своего социального круга.

Тот же разброс реакций, который Бек отмечает у лошадей, можно видеть и у собак в ответ на смерть человека или другой собаки. Некоторые собаки явно очень сильно страдают, тогда как многие (если не большинство) ведут себя так, словно ничего не случилось. Первый из моих бордер-колли, Дрифт, умер в пятнадцать с половиной лет: его усыпили у меня дома, и ветеринар забрал его с собой. После этого в поведении моих собак не наблюдалось никаких изменений, которые я могла бы отметить. Я не знаю, связано ли это с тем, что в последнее время перед смертью Дрифт был почти слепым и глухим и не очень вписывался в активную группу более молодых собак. Тем не менее, они постоянно пытались привлечь его внимание. По большей части он игнорировал их, за исключением тех случаев, когда они переходили определенные границы, например, случайно врезались в него в дверном проеме. Возможно, это обусловило их реакцию (или отсутствие таковой) на его смерть.

Но некоторые животные действительно демонстрируют признаки депрессии, и их поведение очень напоминает поведение опечаленных людей. У меня были клиенты, чьи собаки неделями чахли от тоски после смерти собачьего друга. В моем диссертационном исследовании одна из моих племенных сук убила своих десятидневных щенков[71]. После того как мы забрали несчастные маленькие тела, мать провела три дня, воя и ища своих щенков.

Что нам известно наверняка, так это то, что в некоторых случаях, по всей видимости, полезно позволить животным провести некоторое время с телами умерших. Я впервые услышала об этой практике на примере лошадей. Раньше на White Horse Farm из соображений гигиены и профилактики болезней трупы жеребят всегда, как можно скорее, убирали от их матерей. Обычно кобылы реагировали крайне беспокойно: дико ржали и сотрясали в неистовстве стойла. Но однажды жеребенок умер в отсутствие людей, и прошло много часов, пока его тело смогли убрать. Кобыла не обратила на это никакого внимания и продолжала есть овес. Похоже, что часы, проведенные с телом жеребенка, позволили ей спокойно отнестись к тому, что несколько позднее его забрали. Благодаря этому наблюдению, на ферме с тех пор кобыл намеренно на несколько часов оставляют с телами их умерших жеребят. Теперь, когда забирают мертвые тела жеребят, кобылы выглядят спокойными. Я думала об этой истории, когда моя Мист умерла, и оставила ее временно «на постаменте» в надежде, что это сможет помочь другим моим собакам.

Я, однако, не осознавала, насколько это поможет мне самой. Это стало утешением для меня — провести время с ее телом, чувствуя его своей рукой. Ведь всего за несколько дней до ее смерти я еще не знала, что она больна. И хотя у меня и были выходные, чтобы смириться с потерей, ее уход из моей жизни казался непереносимым. Я не должна удивляться тому, насколько ценной была возможность находиться рядом с ее телом, поскольку из человеческого опыта нам известно, что нахождение тела погибшего дорогого человека — одна из важнейших частей траурного процесса. Мы идем на очень многое, чтобы найти тела погибших людей, сознавая, что в случае, если тело не будет обнаружено, справиться с горем будет намного труднее. Возможно, у других видов так же, как и у людей, тело играет роль моста между жизнью тех, кого мы любим, и жизнью без них. Этот мост позволяет всем нам двигаться в будущее.

Оставить тело скончавшейся собаки хотя бы на несколько часов — решение, подходящее не каждому. Некоторых людей пугает уже сама мысль об этом, и если вы из их числа, даже не рассматривайте подобную возможность. Нам известно, насколько лично прощание с умершим. Каждый из нас должен делать то, что чувствует правильным, а не то, что другие люди думают по этому поводу. Но если сложилась такая ситуация, что вам приходится усыпить дорогого старого друга и вы озабочены тем, как ваши другие собаки могут среагировать на это, рассмотрите возможность взять их в ветлечебницу, чтобы они обнюхали тело перед тем, как его предадут земле. Если ветеринарный врач будет делать эвтаназию у вас дома, подумайте о том, чтобы оставить тело на несколько часов, чтобы вы и ваши другие собаки отдали дань уважения умершему.

Есть еще кое-что, чем можете быть обеспечены вы, но чего не могут получить ваши собаки, а именно — поддержку друзей. Все мы знаем, насколько важна поддержка наших друзей, когда мы переживаем утрату близких. Невозможно представить время, когда семья, друзья и соседи более важны, чем время смерти тех, кого мы любим. Но у собак иначе. Реакция людей разнится в зависимости от их собственных взаимоотношений с животными. Некоторые люди понимают, насколько глубокой может быть наша любовь к собаке, и что чувство горя и утраты может быть переполняющим. Другие пожмут плечами: «Надо же, соболезную по поводу твоей собаки… Послушай, а не хочешь ли сходить на эту клевую вечеринку сегодня вечером?» Этот существенный разброс в реакции наших друзей — от слез сочувствия до едва заметного признания — может осложнить здоровый процесс траура. Психологические исследования показали, что люди проходят через те же эмоциональные стадии оплакивания своего домашнего животного, что и любимого человека. Стадии развития и разрешения могут быть быстрее, но любители животных проходят через отрицание, возмущение, печаль и конечное разрешение точно так же, как и в том случае, когда оплакивают члена семьи-человека.

Какой бы ужасной ни была потеря человека, существует надежная система поддержки людей, потерявших близкого члена семьи. Когда умер мой отец, помощь людей позволила мне приостановить обыденную жизнь, чтобы сосредоточиться на его смерти и моей печали. Кто-то пришел ко мне домой, чтобы позаботиться о собаках и овцах. В университете, где я преподавала, сказали: «Можешь не выходить на работу столько, сколько потребуется. Мы подменим тебя». Я никогда бы не поставила на одну доску смерть родителя со смертью собаки, но все же те первые несколько дней после смерти Мист, были мучением. Когда она умерла, у меня не было недостатка в выражении сочувствия, но возможность того, что я могла бы не вести занятия на следующий день, даже не рассматривалась. Я думаю, это важно — взять небольшую паузу в обыденном течении жизни, если возможно, и осмыслить уход дорогого друга. Поскольку я так часто помогала своим клиентам справляться с потерями (специализироваться на серьезной агрессии — это как быть онкологом: к моменту обращения многие случаи просто не поддаются исправлению), то когда Мист умерла, я знала: есть очень многое, что можно было бы сделать, чтобы помочь себе нормально пройти процесс оплакивания. Я сделала фотоколлаж ее жизни в ту первую ночь; я написала ей письмо на следующую. У меня все еще хранится ее пепел, и я жду подходящего дня для шумного празднования в ее честь, на котором мы с моими приятелями сможем рассказывать истории из ее жизни, и возможно в заключение вместе с собаками повоем на луну.

Важно не позволить другим принизить любовь к вашей собаке. Подобно многим людям, раньше я стыдилась проявлять эмоции по поводу своих собак и кота, предвосхищая, как минимум, мысль, если не комментарий: «Черт возьми, держи себя в руках — это всего лишь животное». Теперь я покончила с этим, поскольку хотя и обожаю логику и строгий анализ, но не меньше ценю и подлинные эмоции. Ученый во мне прекрасно уживается с любителем животных, и мы оба рады совместно прославлять чудо наших взаимоотношений с собаками.

Послесловие

Люк положил нечто мокрое и песчаное в мою руку, словно это была драгоценность. Он никогда не делал ничего подобного ни до, ни после этого. «А ну-ка, отними» — его любимая игра, и хотя на него можно положиться в том, что он отдаст игрушку по команде, проще сказать, что это происходит против его натуры. Люк прибирает «к рукам» игрушку, когда только может, и ему неплохо бы научиться не отбирать ее у Пип, в случае если та ловит ее первой. Но в этот раз он выпустил предмет в мои руки с неким серьезным благородством, после чего отошел и спокойносел передо мной. Сначала я даже не понимала, что это: просто влажная горсть чего-то коричневого. Постепенно, однако, я начала различать крохотные лапки и хвост. В моих руках оказался едва не утонувший бурундук. Его дыхание было поверхностным, глаза плотно сомкнуты, крошечные лапки стиснуты. За последние двенадцать часов выпало почти 130 миллиметров осадков. Мой двор превратился в поток воды, у гаража образовался настоящий водопад. Бурундучок, должно быть, попал в наводнение, которое захватило нашу ферму во время этой грозы.

Бурундуки, в целом, нежеланные гости на фермах Висконсина: они прогрызают дырки в мешках с зерном и устраивают гнезда в коробках со старыми фотографиями на чердаке. Но это задыхавшееся маленькое млекопитающее нашло свой путь к моему сердцу: я очистила его и согрела. Через полчаса бурундучок был теплым и сухим и совершенно не расположенным находиться в коробке на моем кухонном буфете. Выпустив бурундука, мы с Люком наблюдали за его легким бегом через гараж.

Я никогда не узнаю, почему Люк подобрал и вручил мне его столь бережно. Это не было связано ни с какими-либо хищными побуждениями, ни с его желанием играть. Невозможно не заметить его ярко выраженную игровую позу во время игр с мячом: его голова и хвост опускаются, когда он пригибается в предвосхищении погони. Но в этот раз он выглядел по-другому. Он был спокойным и серьезным, при этом его взгляд был мягок, и он двигался, словно в замедленной съемке. О чем думал Люк, когда выпустил бурундука из своей пасти и принес его мне, как приносят в больнице новорожденного родителям? Сознательно ли Люк спас жизнь бурундучка? Эта мысль кажется мне глупой: остальные мои бордер-колли — страстные охотники на грызунов. Но, с другой стороны, Люк обращает мало внимания на мышей и крольчат и всегда деликатно обращается с ягнятами. Люк рисковал собственной жизнью, чтобы спасти меня, хотя я никогда не узнаю, спасал ли он меня от опасности сознательно или просто хотел поучаствовать в происходившей потасовке. Возможно, вид бурундучка привел его в замешательство, тот был как бы не на своем месте, и он принес его мне, чтобы вернуть ход вещей в нормальное русло. Я не знаю.

Вы уже знаете, что Люк — один из моих лучших друзей. После трудного рабочего утра, погрузив овец в грузовик, мы с Люком сидим рядом, ощущая невероятную близость, источником которой являются упорная работа, обоюдное уважение и некоторая не поддающаяся описанию связь, существующая между нами всегда. Но я никогда не узнаю, что было у него в мыслях, когда он подобрал этого мокрого бурундучка. Это просто не те вопросы, которые могут обсуждать собаки и люди.

В очень многих проявлениях мы удивительно похожи на наших собак: разделяя радость резвых игр на весенней траве, прижимаясь друг к другу во время дремы в сонные воскресные дни, пребывая в экстазе по поводу прогулки по прохладным осенним лесам. И, тем не менее, нас разделяет бесконечность: индивидуальные и видовые различия слишком масштабны, чтобы построить мост через разделяющую нас пропасть. Как сказал Генри Бестон в «The Outermost House»:

«Животных нельзя мерить человеческой меркой. В мире, более старом и более полном, чем наш, они двигаются законченно и совершенно, одаренные уровнем чувств, который мы утратили или которого никогда не достигали, живя с голосами, которые мы никогда не услышим. Они не наши собратья, они не наши подчиненные: они другие нации, попавшие вместе с нами в одни и те же сети жизни и времени, пленники великолепия и тягот земного существования».

Замечательно то, что в известном смысле не имеет никакого значения, понимаю ли я вообще, что именно делал Люк. Любовь — не то же самое, что понимание. Каждый, кто был озадачен поведением своего супруга или ребенка, знает об этом.

Конечно, для обеспечения хороших условий для животных очень важно, чтобы любители собак достаточно о них знали. Такое знание позволяет людям помочь своим собакам быть счастливыми, здоровыми и вежливыми, вместо того, чтобы непреднамеренно им вредить. Первая вещь, которую знает каждый тренер собак — это то, что большинство проблем, которые люди имеют со своими собаками, а собаки со своими людьми, основаны на недопонимании. Его можно предупредить. Поэтому цель этой книги состояла в том, чтобы повысить уровень понимания поведения людей и собак в надежде, что это улучшит взаимоотношения между нами и нашими питомцами.

Но существуют различные уровни понимания, и, возможно, существует и уровень понимания, который нам и нашим собакам не так уж необходим. Возможно, ценным является такое взаимоотношение, которое стремится разделить то, что может и мирно принимает свои ограничения.

Мне нравится, что Люк не маленький пушистый четырехногий человек. Мне повезло с многими человеческими друзьями. И мне не требуются собаки в качестве их заменителей. Кое-что из того, что я получаю от своих собак, похоже на то, что я получаю от моих отношений с людьми. Но также, как я не могу обсуждать проблему глобального потепления с Тулип, существует нечто, что я получаю в результате моих взаимоотношений с ней, но не могу получить от моих других — человеческих — друзей. Я даже не совсем точно представляю, что именно это такое, но это нечто глубокое, первостепенное и хорошее. Это в определенной степени связано с тем, чтобы быть связанным с Землей и разделять планету с другими живыми существами. Мы, люди, в таком странном положении: с одной стороны, мы — животные, чье поведение отражает поведение наших предков, а, с другой стороны, мы уникальны и не похожи ни на одно другое животное на нашей планете. Наша «самость» разделяет нас с остальным животным миром и предрасполагает к забвению того, откуда мы пришли. Возможно, собаки помогают нам помнить о глубине наших корней, напоминая нам — животным на другом конце поводка — что пусть мы, вероятно, и особые, но не одинокие в этом мире. Не удивительно, что мы считаем их своими лучшими друзьями.

Библиография

Введение
Среди замечательных, прекрасно написанных и доступных источников информации, сравнивающих поведение шимпанзе, бонобо и людей, необходимо упомянуть книги этолога Франса де Вааля, в том числе «Chimpanzee Politics», «Peacemaking Among Primates», «Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals», а также «The Ape and The Sushi Master». Изящная книга, объединяющая текст и фотографии бонобо, включая те, которые открывают нам их потрясающую схожесть с человеком, носит название «Bonobo: The Forgotten Аре» и написана Франсом де Ваалем и Франсом Лантингом. Захватывающий рассказ о поведении горилл (а также драму, основанную на реальных событиях и посвященную борьбе за их защиту) вы найдете в книге «In the Kingdom of Gorillas» Билла Вебера и Эми Веддер.

Более подробные сведения об этих книгах и тех источниках, которые использовались для написания или упоминались в тексте этой главы, вы найдете в следующем списке:

Coppinger, R. and L. Coppinger. 2001. Dogs: A Startling New Understanding of Canine Origin, Behavior and Evolution. New York: Scribner.

Delson, E. et al. eds. 2000. Encyclopedia of Human Evolution and Prehistory. 2d ed. New York: Garland Publishing.

de Waal, Frans. 1989. Peacemaking Among Primates. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1998. Chimpanzee Politics, Power and Sex Among Apes. Baltimore: Johns Hopkins University Press.

Diamond, Jared. 1992. The Third Chimpanzee: The Evolution and Future of the Human Animal. New York: Harpers.

Gibson, Kathleen R. and Tim Ingold. 1993. Tools, Language and Cognition in Human Evolution. New York: Cambridge University Press.

Harrington, Fred H. and Paul C. Paquet, eds. 1992. Wolves of the World: Perspectives of Behavior, Ecology and Conservation. Park Ridge, NJ: Noyes Publications.

Ingold, Tim, ed. 1994. Companion Encyclopedia of Anthropology: Humanity, Culture and Social Lift. New York: Routledge.

Jolly, Alison. 1985. The Evolution of Primate Behavior. 2d ed. New York: Macmillan Publishing Co.

Morris, Desmond. 1967. The Naked Ape. New York: McGraw-Hill Book Co. Peoples, J. and G. Bailey. 1997. Humanity: An Introduction to Cultural Anthropology. Belmont, Calif.: West/Wadsworth.

Serpell, James, ed. 1995. The Domestic Dog: Its Evolution, Behaviour and Interactions with People. New York: Cambridge University Press.

Weber, Bill and Amy Vedder. 2001. In the Kingdom of Gorillas. New York: Simon and Schuster.

Wills, Jo and Ian Robinson. 2000. Bond for Lift: Emotions Shared by People and Their Pets. Minoequa, Wis.: Willow Creek Press.

Глава 1. Обезьяна видит, обезьяна делает
Литературы, посвященной поведению приматов — масса, и я хотела бы посоветовать читателям подробнее изучить поведение человека как примата с помощью книг, видео и информации в Интернете. Лучший в стране источник сведений о поведении приматов — Библиотека центра изучения приматов при Университете Висконсина-Мэдисона, сайт которого размещается по адресу: www.primate.wisc.edu. Два хороших учебника, с которых стоит начать изучение этологии приматов: «Animal Behavior: Mechanisms, Ecology and Evolution» Дрикамера, Весси и Микла, а также «Perspectives on Animal Behavior» Гудэнаф, МакГуайр и Уоллеса. Каждый, кто серьезно интересуется поведением собак и их людей, может получить огромную пользу от самостоятельного изучения основ этологии — неожиданно важной науки о поведении.

К числу таких книг, а также прочих хороших источников информации, описывающих визуальные сигналы приматов и псовых, можно отнести следующие:

Abrantes, Roger. 1997. Dog Language. USA: Wakan Tanka Publishers.

Darwin, Charles. 1872/1998. The Expression of Emotions in Man and Animals. Definitive edition, with commentary by Paul Ekman. New York: Oxford University Press.

de Waal, Frans. 1989. Peacemaking Among Primates. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

Drickamer, Lee C., Stephen H. Vessey, and Douglas Miekle. 1995. Animal Behavior: Mechanisms, Ecology and Evolution. New York: McGraw Hill.

Fox, Michael W 1978. The Dog: Its Domestication and Behavior. New Houghton Garland STMP Press.

Goodall, Jane van Lawick. 1971. In the Shadow of Man. Boston: Mifflin Company.

Goodenough, Judith, Betty McGuire, and Robert A. Wallace. 2000. Perspectives on Animal Behavior. New York: John Wiley & Sons.

Jolly, Alison. 1985. The Evolution of Primate Behavior. 2d ed. New York: Macmillan Publishing Co.

Kummer, Hans. 1995. In Quest of the Sacred Baboon: A Scientist's Journey. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Mech, David. 1970. The Wolf The Ecology and Behavior of an Endangered Species. Minneapolis, Minn.: University of Minnesota Press.

Snowdon, Charles T In Press. «Expression of Emotion in Nonhuman Animals.» In Handbook of Affective Science, edited by R. J. Davidson, H. H. Goldsmith, and K. Scherer. New York: Oxford University Press.

Strum, Shirley C. 1987. Almost Human. New York: Random House.

Zimen, Erik. 1982. «A Wolf Pack Sociogram.» In Wolves of the World: Perspectives of Behavior, Ecology and Conservation, edited by Fred H. Harrington and Paul C. Paquet. Park Ridge, NJ: Noyes Publications.

Предупреждаю всех читателей, желающих больше узнать об использовании классического контробусловливания для лечения собак, испытывающих страх перед приближением незнакомцев, которое кратко упоминалось в этой главе в связи со случаем собаки по кличке Митси: не стоит браться за эту методику, пока вы хорошо ее изучите. Подробности этого метода можно найти в моей брошюре, написанной для моих клиентов — «The Cautious Canine: How to Help Dogs Conquer Their Fears». Однако владельцам очень пугливых и потенциально агрессивных собак перед началом процесса рекомендую подыскать квалифицированную помощь, поскольку неверное обусловливание может только испортить дело. Процесс и/или использование классического контробусловливания описывают нижеперечисленные надежные источники.

Campbell, William. 1975. Behavior Problems in Dogs. Santa Barbara, Calif.: American Veterinary Publications.

Campbell, William E. 1995. Owner's Guide to Better Behavior in Dogs. 2d ed. Loveland, Col.: Alpine Blue Ribbon Books.

Dodman, Nicholas. 1996. The Dog Who Loved Too Much. New York: Bantam Books.

Hetts, Suzanne. 1999. Pet Behavior Protocols. Lakewood, Col.: AAHA Press.

McConnell, Patricia B. 1998. The Cautious Canine: How to Help Dogs Conquer Their Fears. Black Earth, Wis.: Dog's Best Friend Training, Ltd.

Overall, Karen. 1997. Clinical Behavioral Medicine for Small Animals. St Louis, MO: Mosby.

Ryan, Terry. 1998. The Toolbox for Remodeling Your Problem Dog. New York: Howell Book House.

И несколько чудесных книг с восхитительными историями о пастушьих собаках:

Billingham, Viv. 1984. One Woman and Her Dog. Cambridge, U.K.: Patrick Stephens.

Halsall, Eric. 1980. Sheepdogs: My Faithful Friends. Cambridge, U.K.: Patrick Stephens.

McCaig, Donald. 1998. Eminent Dogs, Dangerous Men. New York: Lyons Press.

Глава 2. Перевод с языка приматов на собачий
Главы 2 и 3 посвящены тому, каким образом мы, люди, можем общаться с собаками наиболее эффективным способом, а эффективная коммуникация есть ключ к обретению хорошо воспитанной собаки, о которой мечтает большинство из нас. Ниже приводится список некоторых из моих самых любимых книг по тренировке собак — советую посмотреть хотя бы несколько и уделить особое внимание тем вопросам, в которых согласны все авторы. Каждый, кто начал изучать литературу по тренировке собак, может подтвердить, что в мире существует огромное множество различных методов тренировки, однако среди них можно выделить некоторое количество универсальных, которые, по всеобщему мнению, являются наиболее простыми и занятными как для людей, так и для их собак. Держитесь подальше от руководств, предлагающих в качестве основного способа коммуникации с собакой физическую коррекцию ее поведения (в том числе с помощью «шлепков поводком»). Правда, что в особенных, крайне редких случаях я могу использовать физическую коррекцию, однако знание того, когда и как применять физическую коррекцию — удел высококвалифицированных профессионалов, а не новичков. Почти во всех случаях положительное подкрепление оказывается гораздо более эффективным и куда более занимательным методом и для людей, и для собак.

Все те, кому нужна помощь профессионального зоопсихолога или тренера собак, могут найти необходимые контакты на сайте Общества изучения поведения животных по адресу www.animalbehavior.org, в Американском обществе ветеринарии и поведения животных, в Американской ассоциации ветеринарных врачей или Ассоциации тренеров домашних собак на сайте www.apdt.com.

В качестве замечательных источников информации о визуальных сигналах собак, которые следовало бы научиться распознавать, могу порекомендовать следующие книги:

Booth, Sheila. 1998. Purely Positive Training: Companion to Competition. Ridgefield, Conn.: Podium Publications.

Coren, Stanley. 2000. How to Speak Dog. New York: Free Press.

Donaldson, Jean. 1996. The Culture Clash. Berkeley, Calif.: James and Kenneth Publishers.

Dunbar, Ian. 1998. How to Teach a New Dog Old Tricks. Berkeley, Calif.: James and Kenneth Publishers.

Kilcommons, Brian. 1992. Good Owners, Great Dogs: A Training Manual for Humans and Their Canine Companions. New York: Warner Books.

McAuliff, Claudeen E. 2001. Lucy Won’t Sit: How to Use Your Body, Mind and Voice for a Well-Behaved Dog. Neosho, Wis.: Kindness K-9 Dog Behavior and Training.

McConnell, Patricia B. 1996. Beginning Family Dog Training. Black Earth, Wis.: Dog’s Best Friend, Ltd.

Milani, Myrna. 1986. The Body Language and Emotion of Dogs. New York: Quill.

Reid, Pamela. 1996. Excelerated Learning: Explaining in Plan English How Dogs Learn and How Best to Teach Them. Oakland, Calif.: James and Kenneth Publishers.

Rogerson, John. 1991. Understanding Your Dog. London: Popular Dogs Publishing Co.

Rugas, Turid. 1997. On Talking Terms with Dogs: Calming Signals. Kula, Hawaii: Legacy By Mail[72].

Ryan, Terry. 1998. The Toolbox for Remodeling Your Problem Dog. New York: Howell Book House.

Weston, David. 1990. Dog Training: The Gentle Modern Method. New York: Howell Book House.

Следующие книги являются важными источниками информации о визуальных сигналах приматов:

de Waal, Frans. 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1998. Chimpanzee Politics, Power and Sex Among Apes. Baltimore, Md.: Johns Hopkins University Press.

Goodall, Jane van Lawick. 1971. In the Shadow of Man. Boston: Houghton Mifflin Company.

Snowdon, Charles T. In Press. «Expression of Emotion in Nonhuman Animals.» In Handbook of Affective Science, edited by R. J. Davidson, H. H. Goldsmith, and K. Scherer. New York: Oxford University Press.

Strum, Shirley C. 1987. Almost Human. New York: Random House.

Глава 3. Разговаривая друг с другом
Книги из списка литературы к главе 2 содержат важную информацию о том, как наилучшим способом использовать свой голос. Если вам понадобится подробнее разобраться в вопросе использования звуков профессиональными хендлерами животных, рассматриваемых в моей диссертации, вы можете обратиться к академическому изданию «Animal Behavior» или «Perspectives in Ethology» (сведения о которых представлены ниже) или же к популярной статье «The Whistle Heard Round the World» из «Natural History».

Нижеперечисленные источники — лишь верхушка айсберга литературы, посвященной вокализации животных. Для широкой публики, интересующейся использованием голоса и звуков приматами, могу порекомендовать книгу Дороти Чейни и Роберта Сейфарта «How Monkeys See The World».

Читатели, желающие глубже исследовать эту тему, могут поискать журналы Общества исследования поведения животных под названием «Animal Behaviour». Почти в каждом его выпуске можно найти замечательные статьи о вокализации различных биологических видов, от насекомых до приматов (следует заранее предупредить, что это академический журнал, статьи в котором написаны в научном стиле). Чтобы познакомиться с примерами статей из этого журнала, посетите веб-страницу по адресу: www.animalbehavior.org и перейдите в раздел «Animal Behaviour». Вы также можете поискать печатную версию журнала в библиотеке местного колледжа или университета.

Barfield, R. J., P. Auerback, L. A. Geyer, and T. K. McIntosh. «Ultra-sonic Vocalizations in Rat Sexual Behavior.» American Zoologist 19.

Berger, C. R. and P. de Battista, 1993. «Communication and Plan Adaptation: If at First You Don't Succeed, Say It Louder and Slower.» Communication Monographs 60: 220–238.

Booth, Sheila. 1998. Purely Positive Training: Companion to Competition. Ridgefield, Conn.: Podium Publications.

Cheney, Dorothy and Robert Seyfarth. 1990. How Monkeys See the World. Chicago: University of Chicago Press.

Frost, April. 1998. Beyond Obedience: Training with Awareness for You and Your Dog. New York: Harmony Books.

Gibson, Kathleen R. and Tim Ingold. 1993. Tools, Language and Cognition in Human Evolution. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press.

Goodall, Jane van Lawick. 1971. In the Shadow of Man. Boston: Houghton Mifflin Company.

Hirsh-Pasek, K. 1981. «Doggerel: Motherese in a New Context.» Journal of Child Language, 9.

Harrington, E H. and L. D. Mech., 1978. «Wolf Vocalization.» In Wolf and Man: Evolution in Parallel, edited by R. L Hall and H. S. Sharp. New York: Academic Press.

Marler, P. A. Dufty, and R. Pickett. 1986. «Vocal Communication in the Domestic Chicken: II. Is a Sender Sensitive to the Presence and Nature of a Receiver?» Animal Behaviour 43: 188–193.

McAuliffe, Claudeen E. 2001. Lucy Won't Sit: How to Use Your Voice, Body Mind and Voice for a Well-Behaved Dog. Neosho, Wis.: Kindness K-9 Dog Behavior and Training.

McConnell, Patricia B. 1988. «The Effect of Acoustic Features on Receiver Response in Mammalian Communication.» Dissertation: Madison, Wis.: University of Wisconsin-Madison.

McConnell, Patricia B. 1990. «Acoustic Structure and Receiver Response In Canis Familiaris.» Animal Behaviour 39: 897–904.

McConnell, Patricia B. 1991. «Lessons from Animal Trainers: The Effect of Acoustic Structure on an Animal's Response.» In Perspectives in Ethology. Vol. 9. edited by P. P. G. Bateson and Peter H. Klopfer. New York: Plenum Press.

McConnell, Patricia B. 1992. «The Whistle Heard Round the World.» Natural History 101, no. 10: 50–59.

McConnell, Patricia B. 1992. «Louder than Words.» AKC Gazette 109 (May) no. 5: 38–43.

McConnell, Patricia B. and Charles T Snowdon. 1986. «Vocal Interactions Between Unfamiliar Groups of Cotton-top Tamarins (Saguinus oedipus oedipus).» Behavior 97- 3/4: 273–296.

Mitani, J. C. 1996. «African Ape Vocal Behavior.» In Great Ape Societies, edited by William McGrew, Linda Marchant, and Toshissanda Nishido. New Yak: Cambridge University Press.

Morton, E. S. 1977. «On the Occurrence of Motivation-Structural Rules in Some Birds and Mammals Sounds.» American Naturalist 3: 981.

Snowdon, Charles T In Press. «Expression of Emotion in Nonhuman Animals.» In Handbook of Affective Science, edited by R. J. Davidson, H. H. Goldsmith, and K. Scherer. New York: Oxford University Press.

Глава 4. Планета запахов
Увлекательное исследование обоняния человека можно найти в потрясающей книге Дайан Экерман «A Natural History of the Senses». Прочитав главу, посвященную запахам, вы больше не сможете безоговорочно доверять своему собственному носу. Замечательный раздел о запахах есть в книге Стэнли Корена «How to Speak Dog». За вдохновением по поводу удивительных способностей собаки, чей нос может удивить вас и всех ваших друзей, обращайтесь к великолепной книге «Fun Nosework for Dogs» Роя Хантера.

Ackerman, Diane. 1990. A Natural History of the Senses. New York: Vintage Books. Bownds, M. Deric. 1999. The Biology of Mind. Bethesda, Md.: Fitzgerald Science Press.

Budiansky, Stephen. 2000. The Truth About Dogs. New York: Viking Press. Coren, Stanley. 2000. How to Speak Dog. New York: Free Press.

Ganz, Sandy and Susan Boyd. 1990. Tracking from the Ground Up. St. Louis, MO.: Show-Me Publications.

Gilling, Dick and Robin Brightwell. 1982. The Human Bran. London: Orbis Publishing.

Hunter, Roy. 1995. Fun Nosework for Dogs. Eliot, Maine: Howln Moon Press.

Johnson, Glen R. 1977. Tracking Dog Theory and Methods. Rome, NY: Amer Publications.

Laska, M., A. Seibt, and A. Weber. 2000. «Microsomatic’ Primates Revisited: Olfactory Sensitivity in the Squirrel Monkey.» Chemical Senses 25: 47–53.

MacKenzie, S. A. and J. A. Schultz. 1987. «Frequency of Back-tacking in the Tracking Dog.» Applied Animal Behavior Science 17: 353–359.

Sanders, William. 1998. Enthusiastic Tracking. Stanwood, Wash.: Rime Publications.

Scott, John Paul and John L. Fuller. 1965. Genetics and the Social Behavior of the Dog. Chicago: University of Chicago Press.

Steen, J. B. and E. Wilsson. 1990. «How Do Dogs Determine the Direction of Tracks?» Acta Physiologica Scandinavica 139: 531–534.

Washabaug, Kate and Charles Snowdon. 1998. «Chemical Communication of Reproductive Status in Female Cotton-top Tamarins (Saguinus oedipus oedipus).» America! Journal of Primatology 45:337–349.

Глава 5. Удовольствие и игра
Помимо моих собственных наблюдений, важными источниками информации по сравнению игр людей и собак служат две прекрасные академические книги: «Play and Exploration in Children and Animals» Томаса Дж. Пауэра, а также «Animal Play: Evolutionary, Comparative and Ecological Perspectives» под редакцией Марка Бекоффа и Джона Байерса. Дополнительные сведения об этих и других использованных при написании этой главы книгах приведены ниже.

Bekoff, Marc and John A. Byers. 1998. Animal Play: Evolutionary, Comparative and Ecological Perspectives. New York: Cambridge University Press.

Bolhuis, Johan J. and Jerry A Hogan. 1999. The Development of Animal Behavior. Oxford, U.K.: Blackwell Publishers.

Budiansky, Stephen. 1999. Covenant of the Wild. New Haven, Conn.: Yale University Press.

Coppinger, R. and L. Coppinger. 2001. Dogs: A Startling New Understanding of Canine Origin, Behavior and Evolution. New York: Scribner.

Fiske, A. 1884. The Destiny of Man Viewed in Light of His Origin. Boston: Houghton-Mifflin.

Hunter, Roy. 1995. Fun Nosework for Dogs. Eliot, Maine: Howln Moon Press.

Itani, J. and A. Nishimura. 1973. «The Study of Infrahuman Culture in Japan: A Review.» In Precultural Primate Behavior, edited by E. W. Menzel. Basel: Karger.

Power, Thomas G. 2000. Play and Exploration in Children and Animals. Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.

Главы 6 и 7. Члены стаи и Правда о доминантности
Я объединила комментарии к этим двум главам, поскольку большая часть научных сведений, использованных при их написании, содержится в одних и тех же книгах. Существует огромное количество подходов к познанию социальной природы людей, других приматов, собак и прочих псовых, от красивых историй до результатов специализированных исследований. Одна из моих любимых книг на эту тему — великолепная книга Кэролайн Кнапп «Pack of Two: The Intricate Bond Between People and Dogs». Замечательные истории о своих собаках написала также Элизабет Маршалл Томас, в том числе в книге «The Social Life of Dogs: The Grace of Canine Company». «Dogs: A Historical Journey» — отличная книга об исторической связи между людьми и собаками.

За научными сведениями по поводу социальных систем у приматов рекомендую обратиться к «The Evolution of Primate Behavior» Элисон Джолли и к «Primate Social Conflict» Уильяма Мейсона и Салли Мендозы. Среди огромного количества превосходных популярных книг, посвященных поведению приматов, стоит отметить книги Франса де Вааля, Ширли Струм, Джейн Гудолл, Билла Вебера и Эйми Веддер. Также горячо рекомендую любителям собак почитать книги о поведении разных, интересных им видов животных, поскольку очень важно окинуть взглядом поведение различных видов с более высокой точки зрения, ведь нельзя хорошо разобраться даже в особенностях дерева, не изучив леса, в котором оно растет.

Проблема с рекомендациями книг о поведении приматов кроется в том, что выбор лежит между, буквально, тысяч возможных вариантов. К сожалению, проблема с рекомендацией хороших, основанных на современных научных знаниях книг, посвященных социальному поведению собак, заключается в равно противоположном. Очевидно, дружеские отношения порождают неуважение к объекту изучения, ведь академические исследования поведения собак необычайно редки (к примеру, вопросам вокализации домашних собак посвящено очень небольшое количество работ, в то время как вокализация красноплечего черного трупиала рассматривается в тысячах опубликованных исследований). Рада сообщить, что в этой тенденции начали наблюдаться изменения. За последние несколько лет было проведено несколько солидных исследований поведения домашних собак. На настоящий момент среди лучших, основанных на современном научном знании книг, посвященных поведению собак, нужно отметить «The Domestic Dog: Its Evolution, Behaviour and Interactions with People» Джеймса Серпелла. Также интересную книгу о наших отношениях с собаками под названием «The Truth About Dogs: An Inquiry into the Ancestry, Social Conventions, Mental Habits, and Moral Fiber of Canis Familiaris» написал Стивен Будянски.

«Bond for Life: Emotions Shared by People and Their Pets» — замечательная книга с фотографиями и цитатами, украшающая мою комнату. Рекомендую ее всем. Помимо нее существует, разумеется, огромное количество других подобных книг, и сведения о некоторых из них наряду с информацией о книгах, непосредственно связанных с этими главами, вы найдете ниже.

Существует несколько книг, представляющих ярко выраженные мнения по поводу последствий выбора людьми тех или иных критериев селекции собак. Среди наиболее актуальных книга Марка Дерра «Dog’s Best Friend: Annals of the Dog-Human Relationship», а также «Dogs: A Startling New Understanding of Canine Origin, Behavior and Evolution» Раймонда и Лорны Коппенгер. За совершенно противоположным взглядом обращайтесь на сайт Американского клуба собаководства: www.akc.org. Веб-сайт Волчьего Парка, штат Индиана, доступен по адресу: www.wolfpark.org.

Beck, Alan M. 1973. The Ecology of Stray Dogs: A Study of Free-Ranging Urban Animals. Baltimore, Maryland.: York Press.

Beck, Alan and Aaron Katcher. 1983. Between Pets and People: The Importance of Animal Companionship. New York: G. P. Putnam's Sons.

Beckoff, Marc, ed. 1978. Coyote Biology, Behavior and Management. New Yak Academic Press.

Bolhuis, Johan H. and Jerry A. Hogan, eds. 1999. The Development of Animal Behavior. Oxford, U.K.: Blackwell Publishers.

Brazleton, T Berry. 1983. Infants and Mothers: Differences in Development. New York: Delacorte Press.

Campbell, William E. 1995. Owner's Guide to Better Behavior in Dogs., 2d ed. Loveland, Col.: Alpine Blue Ribbon Books.

Delson, Eric, Ian Tatersall, John A. Van Couvering, and Alison S. Brooks, eds. 2000. Encyclopedia of Human Evolution and Prehistory. New York: Garland Publishing.

de Waal, Frans. 1989. Peacemaking Among Primates. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1996. Good Natured: The Origins of Right and Wrong in Humans and Other Animals. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.

de Waal, Frans. 1998. Chimpanzee Politics, Power and Sex Among Apes. Baltimore, Md: Johns Hopkins University Press.

Dodman, Nicholas H. 1996. The Dog Who Loved Too Much. New York: Bantam Books. Goodall, Jane van Lawick. 1971. In the Shadow of Man. Boston: Houghton Mifflin Company.

Gould, Stephen Jay. 1979. «Mickey Mouse Meets Konrad Lorenz.» Natural History 88. no. 5: 30–36.

Gould, Stephen Jay. 1982. «A Biographical Homage to Mickey Mouse.» Pp. 95–107 in The Panda's Thumb. New York: W. W. Norton.

Harlow, Harry F. and Margaret K. Harlow. 1962. «Social Deprivation in Monkeys.» Scientific American 207(5): 136–46.

Ingold. Tim, ed. 1994. Companion Encyclopedia of Anthropology: Humanitys Culture and Social Lift. New York: Routledge.

Jolly, Allison. 1985. The Evolution of Primate Behavior. 2d ed. New Yak: Macmillan Publishing, Co.

Knapp, Caroline. 1995. Pack of Two: The Intricate Bond Between People and Dogs. New York: Dial Press.

Llewellyn, Karl, and E. Adamson Hoebel. 1941. The Cheyenne Way. Norman, Okla.: University of Oklahoma Press.

Mason, William A. and Sally P. Mendoza, eds. 1993. Primate Social Conflict. Albany, NY: State University of New Yak Press.

McConnell, Patricia B. 1998. The Cautious Canine: How to Help Dogs Conquer Their Fears. Black Earth, Wis.: Dog’s Best Friend, Ltd.

McGrew, William C., Linda E. Marchant, and Toshisada Nishida, eds. 1996. Great Ape Societies. New York: Cambridge University Press.

Monks of New Skete. 1978. How to Be Your Dog’s Best Friend. Boston: Little, Brown and Company.

Patterson, Francine. 1985. Koko’s Kitten. New York: Scholastic.

Peoples, James and Garrick Bailey. 1997. Humanity: An Introduction to Cultural Anthropology. 4th ed. Belmont, Calif.: Wadsworth Publishing Co.

Ryan, Terry. 1998. The Toolbox for Remodeling Your Problem Dog. New York: Howell Book House.

Scott, John Paul and John L. Fuller. 1965. Genetics and the Social Behavior of the Dog. Chicago: University of Chicago Press.

Serpell, James, ed. 1995. The Domestic Dog: Its Evolution, Behaviour and Interactions with People. New York: Cambridge University Press.

Strum, Shirley C. 1987. Almost Human: A Journey into the World of Baboons. New York: Random House.

Thomas, Elizabeth Marshall. 2000. The Social Lives of Dogs: The Grace of Canine Company. New York: Pocket Books.

Walker, Peter. 1995. Baby Massage: A Practical Guide to Massage and Movement for Babies and Infants. New York: St. Martin's Griffin.

Wendt, Lloyd M. 1996. Dogs: A Historical Journey. New York: Howell Book House.

Wills, Jo and Ian Robinson. 2000. Bond for Lift: Emotions Shared by People and Their Pets. Minoequa, Wis.: Willow Creek Press.

Zimen, Erik. 1982. «A Wolf Pack Sociogram». Pp. 282–322 in Wolves of the World. edited by Fred H. Harrington and Paul C. Paquet. Park Ridge, NJ: Noyes Publications.

Глава 8. Терпеливые собаки и мудрые люди
Ряд мнений по поводу роли «доминантности» и социального статуса в отношениях и проблемах поведения вашей собаки можно обнаружить в следующих книгах:

Dodman, Nicholas. 1996. The Dog Who Loved Too Much. New York: Bantam Books.

Donaldson, Jean. 1996. The Culture Clash. Berkeley, Calif.: James and Kenneth Publishers.

Dunbar, Ian. 1998. How to Teach a New Dog Old Tricks. Berkeley, Calif.: James and Kenneth Publishers.

Hetts, Suzanne. 1999. Pet Behavior Protocols. Lakewood, Col.: AAHA Press.

London, Karen L. and Patricia B. McConnell. 2001. Feeling Outnumbered? How to Manage and Enjoy Your Multi-Dog Household. Black Earth, Wis.: Dog’s Best Friend, Ltd.

McConnell, Patricia B. 1996. Beginning Family Dog Training. Black Earth, Wis.: Dog’s Best Friend, Ltd.

McConnell, Patricia B. 1996. How to be Leader of the Pack and Have Your Dog Love You for It. Black Earth, Wis.: Dog’s Best Friend, Ltd.

Overall, Karen. 1997. Clinical Behavioral Medicine for Small Animals. St. Louis, MO: Mosby.

Wright, John C. and Judi Wright Lashnits. 1999. The Dog Who Would Be King. Emmaus, Penn.: Rodale Press.

Глава 9. Личности
Каждому, кто ищет собаку, было бы полезно для начала найти опытного тренера собак или зоопсихолога, который помог бы оценить личные качества потенциальной новой собаки. Огромную роль в прогнозировании того, как собака из одних условий окружающей ее среды, будет вести себя в других условиях, играет некоторый опыт. Знание общих черт породы может помочь в том случае, если вы ищите «породистую» собаку, однако многие миллионы замечательных собак не могут похвастать «родословной», кроме того, как было сказано в этой главе, собаки все равно не читают книг.

Несмотря на то что большая часть стандартов пород, принятых Американским клубом собаководства, касается физических черт собак, иногда чтение стандартов клубов определенных пород может дать некоторую информацию об общих индивидуальных чертах индивидов, принадлежащих к той или иной породе (имейте в виду, что Американский клуб собаководства — лишь одна из «канцелярий», которые отслеживают генеалогию собак. И, несомненно, самая крупная. Однако «документы» АКС, как и документы других «канцелярий» подобного рода, являются всего лишь списком производителей, которые не гарантируют никакого качества). К стандартам пород и их описаниям нужно всегда относиться критически, поскольку они создаются людьми, отдающими предпочтение породистым собакам, и нередко пишутся так, как если бы каждый представитель определенной породы мог бы считаться клоном любой другой собаки той же породы. Тем не менее, видя в стандарте или описании породы слова вроде «держится на расстоянии от незнакомцев», будьте бдительны. Такая порода может быть не самым лучшим выбором для того, кто привык к большому числу гостей в своем доме, если только ему не удастся найти нескольких представителей этой породы, никогда не читавших стандартов.

Книгой с лучшими описания пород собак я считаю «The Atlas of Dog Breeds of the World» Бонни Вилкокс и Криса Валковича, которая не так давно была дополнена и переиздана. В этой книге содержится исчерпывающая информация о бесчисленном множестве пород собак, а также полезные сведения об их происхождении. Обратите особенное внимание на происхождение пород, к примеру, тибетский мастиф, выведенный для работы в полной изоляции от людей, по природе своей относящийся с подозрением ко всем прочим собакам, может быть не лучшим выбором в качестве собаки для проекта по послушанию вашего сына-участника «4-H»[73]. Если вы нуждаетесь в помощи в связи с поиском подходящей для вас породы и подходящей собаки этой породы, лучший вариант — начать с чтения книг и поиска в Интернете, после чего перейти к непосредственным контактам с заводчиками и их собаками.

Не стоит пренебрегать дворнягами. Если у собаки нет документа, это не значит, что она не может быть хорошей собакой. Что бы вы ни делали, будьте внимательны и действуйте сознательно, стараясь избегать импульсивных, необдуманных покупок, связанных с увиденными вами страданиями и болью животных и людей.

Cambell, William. 1975. Behavior Problems in Dogs. Santa Barbara, Calif.: American Veterinary Publications.

de Waal, Frans. 1998. Chimpanzee Politics, Power and Sex Among Apes. Baltimore, Md.: Johns Hopkins University Press.

Etcoff, Nancy. 2000. Survival of the Prettiest: The Science of Beauty. New York: Anchor Books.

Karsh, Eileen B. and Dennis C. Turner. 1990. «The Human-Cat Relationship.» In The Domestic Cat: The Biology of Its Behavior, edited by Dennis C. Turner and Patrick Bateson. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press.

Scott, John Paul and John L. Fuller. 1965. Genetics and the Social Behavior of the Dog: The Class Study. Chicago: University of Chicago Press.

Strum, Shirley C. 1987. Almost Human. New York: Random House.

Suomi, Stephen J. 1998. Genetic and Environmental Factors Influencing Serotonergic Functioning and the Expression of Impulsive Aggression in Rhesus Monkeys. Plenary Lecture: Italian Congress of Biological Psychiatry, Naples, Italy.

Suomi, Stephen J. 2001. How Gene-Environment Interactions Can Shape the Development of Socioemotional Regulation in Rhesus Monkeys. Round Table: Socioemotional Regulation, Dimensions, Developmental Trends and Influences, Johnson and Johnson Pediatric Round Table, Palm Beach, FI.

Wilcox, Bonnie and Chris Walkowicz. 1989. The Atlas of Dog Breeds of the World. Neptune City, NJ: T.F.H Publications.

Zimbardo, Philip G. 1977. Shyness: What It ls, What to Do About It. Reading, Mass.: Addison-Wesley.

Глава 10. Любовь и потеря
В «Wild Minds: What Animals Really Think» Марк Хаузер поднимает интересную дискуссию о переживании животными потери социального партнера. Работая над этой главой, я нашла данную работу очень полезной. Это отлично написанная книга, которая объединяет множество исследований, посвященных когнитивным способностей животных, для всех любителей животных, не являющихся учеными.

Веб-сайт «White Horse Farm», где Энди Бек наблюдал странное поведение «групповой тяжелой утраты» в табуне лошадей, размещается по адресу: www.equine-bahavior.com.

Очень хорошую книгу о том, как справиться со смертью питомца, написала Джули Кауфман. Она называется «Crossing the Rubicon». Также обратите внимание на «It’s OK to Cry» — сборник историй людей, потерявших своих любимых домашних животных. Авторы этой книги рекомендуют читать за раз лишь небольшое число историй, и это хороший совет, поскольку в случае, если вы чем-то похожи на меня, то будете рыдать уже через пару прочитанных страниц.

Ниже представлен список литературы, использованной при написании этой главы:

Beston, Henry. 1992. The Outermost House: A Year of Lift on the Great Beach of Cape Cod. New Yak: Henry Holt.

Harrington, Fred H. and Paul C. Paquet, eds. 1992. Wolves of the World. Perspectives of Behavior, Ecology and Conservation. Park Ridge, NJ: Noyes Publications.

Hauser, Marc D. 2000. Wild Minds: What Animals Really Think. New York: Henry Holt and Company.

Kaufman, Julie. 1999. Crossing the Rubicon: Celebrating the Human-Animal Bond in Life and Death. Cottage Grove, Wis.: Xenophon Publications.

Kay, William J. et al. 1984. Pet Loss and Human Bereavement. Ames, lowa: lowa State University Press.

Quintana, Maria Luz, Shari L. Veleba, and Harley King. 1998. It’s OK to Cry. Perrysburg, Oh.: K & K Communications.

Об авторе

Патриция Б. МакКоннелл — преподаватель зоологии Университета Висконсина, сертифицированный специалист по поведению животных с почти двадцатилетним стажем, колумнист журнала «The Bark», радио- и телеведущая, автор многих книг и брошюр, в прошлом — редактор этологического журнала «Journal of Comparative Psychology».

МакКоннелл — один из основателей компании Dog’s Best Friend Ltd., специализирующейся на тренировке собак и решении проблем поведения; докладчик, участвующий в семинарах по всему миру.

Ее книги на протяжении многих не перестают обрушивать на себя шквал рецензий и отзывов профессиональных тренеров, ветеринаров, ученых и простых любителей собак.

Примечания

1

Это может звучать необычно, но спросите любую заводчицу, которая расхаживает по комнате в ожидании щенков, о том, насколько тесно связанной со своей собакой она себя чувствует, и как льнет к ней собака непосредственно перед родами.

(обратно)

2

Скрещивание собак с волками может вызвать множество биологических проблем, и я категорически против этой практики.

(обратно)

3

Книги Десмонда Морриса (опубликована на русском языке под названием «Голая обезьяна»), Джареда Даймонда, а также Кэтлин Гибсон и Тима Инголда соответственно — прим. пер.

(обратно)

4

Существует два вида приматов, которых раньше называли шимпанзе. Обычные шимпанзе (Pan troglodytes) больше по размерам и лучше известны. Этот вид изучала Джейн Гудолл. Как это принято, я буду обозначать их как «шимпанзе». Другой вид, который иногда обозначают как карликовый шимпанзе, теперь называется бонобо (Pan paniscus). Обезьяны бонобо меньше, более склонны к двуногой походке, чем шимпанзе и настолько сексуальны, что многое из их поведения нельзя показывать в телевизионных передачах о природе. Последнее говорит о многом с учетом того, что представители нашего вида вытворяют на телеэкране.

(обратно)

5

Преимущественно непризнанная героиня, которой вместе с ее мужем Билом Вебером принадлежит наибольшая заслуга в сохранении горных горилл в Руанде. Вы можете прочитать их захватывающую историю в книге «In the Kingdom of Gorillas».

(обратно)

6

Я защитила диссертацию по зоологии, получила первоначальное университетское образование по психологии, а моя специальность — этология, т. е. изучение поведения животных.

(обратно)

7

Я преподаю на курсах по тренировке собак более 12 лет.

(обратно)

8

По четыре щенка из пометов биглей, кавалер-кинг-чарльз-спаниелей, бордер-колли, австралийских пастушьих собак, цвергшнауцеров и далматинов.

(обратно)

9

Способ максимально точного отсчета секунд без помощи часов — прим. пер.

(обратно)

10

Если собаки состоят в большой дружбе, то, как и люди, позволяют себе социальные вольности, которые никогда бы не позволили незнакомым. Поэтому иногда можно увидеть, как собаки — верные друзья — нарушают все правила собачьего церемониала приветствия.

(обратно)

11

Не пытайтесь это делать без занятий с опытным профессионалом, если ваша собака когда-либо угрожающе вела себя с незнакомцами.

(обратно)

12

Подробнее об этом читайте в книге Тюрид Ругос «Диалог с собаками: сигналы примирения» — прим. пер.

(обратно)

13

Кстати, теперь я выпускаю каждую собаку за дверь, называя их по имени мелодичным голосом. Вздох облегчения.

(обратно)

14

Работа в паре с собакой по сгону, разделению и направлению в нужную сторону овец или коров — прим. пер.

(обратно)

15

Вой, конечно, обычное явление у взрослых волков и служит средством передачи информации о местоположении стаи. Он, также, играет роль в сплочении стаи. Полагаю, это явление того же порядка, что и пение прихожан в церкви или песни племени перед охотой.

(обратно)

16

Я встречала некоторых собак, которых лай других собак, похоже, раздражал не меньше, чем временами он раздражает нас. Я была свидетелем того, как собаки делают угрожающий выпад в сторону непрерывно лающего члена стаи и в воспитательных целях прихватывают его за морду. Как только наказанная собака прекращает лаять, «воспитатель» возвращается на прежнее место и мирно располагается сзади Конечно, я не могу быть на 100 % уверенной в причинах такого поведения, но обратите внимание, что собаки с подлинно сторожевой жилкой никогда не лают на других собак. Скорее, они реагируют молча, не в пример нам, шумным людям.

(обратно)

17

«Косяк», самокрутка с марихуаной, изготовленная из специальной сигаретной бумаги — прим, пер.

(обратно)

18

Интонационная окрашенность — прим. пер.

(обратно)

19

Чарльз Сноудон обнаружил, что по мере того, как тамарины возбуждаются все больше, изменяется структура последовательностей звуков их щебета, равно как и частота их повтора. За более детальной информацией о корреляции между акустической структурой и внутренними эмоциями производящих звук животных обращайтесь к разделу «Библиография».

(обратно)

20

См. раздел «Библиография», где приведены статьи по теме «motherese» и «doggerel».

(обратно)

21

См. в разделе «Библиография» ссылку на классический научный труд Юджина Мортона, в котором говорится об универсальной тенденции агрессивных криков быть низкотональными и широкоамплитудными (как рычание), в то время как крики от страха или мольба о помощи имеют тенденцию быть высокотональными и с узкой амплитудой (как вой).

(обратно)

22

Если дать женщине каждый день нюхать нечто, что впитало запах подмышек другой женщины, то примерно через три месяца она начнет менструировать в те же промежутки времени, что и женщина, запах которой она нюхала.

(обратно)

23

С позднее подтвержденным онкологическим диагнозом — прим. пер.

(обратно)

24

У диких и одичавших коров, лошадей и собак имеется тенденция к недостатку белого цвета в окрасе. На расстоянии они выглядят коричневыми или черными. У их одомашненных родственников вроде коров голштинской породы (черно-пестрый скот), пегих лошадей пинго и спрингер-спаниелей часто имеются такие же пегие шкуры, какие непреднамеренно вывел Беляев у своих «одомашненных» лис.

(обратно)

25

См. библиографию для большей информации по захватывающей теме эволюции домашних собак.

(обратно)

26

Сообщения ученого по имени Гордон Бургхардт о живущих в неволе черепахах, которые играют с баскетбольными мячами, инициировали интересные исследования на предмет возможности игр с предметами у рептилий.

(обратно)

27

Эти навыки, позволяющие выполнять предельно сложные действия, обрели только некоторые шимпанзе, обитающие в определенных местах.

(обратно)

28

Но я не встречала и ни одного исследования по половым различиям в игре домашних собак. Замечательно, как мало, на самом деле, выполнено исследований по поведению домашних собак в сравнении с их дикими кузенами — волками.

(обратно)

29

Укусы не предусмотрены правилами дажетаких серьезных «игровых» схваток, как боксерские поединки, как это обнаружил Майк Тайсон, когда укусил на ринге Эвандера Холифилда.

(обратно)

30

В главе 8 приводятся некоторые из советов, которым следовала Мэри, чтобы улучшить поведение Кальвина, особенно по отношению к ней. Полное объяснение всего того, что делала в этом плане Мэри, потребовало бы написания отдельной книги (см. источники в разделе «Библиография»).

(обратно)

31

Несколько лет я работала с трудными подростками и обнаружила, что молодые люди проявляют ту же тенденцию становиться пугливыми или излишне чувствительными в эквивалентном возрасте.

(обратно)

32

Журнал Newsweek писал, что Ньют Гингрич (бывший спикер Палаты представителей конгресса США, консервативный республиканец) говорил, что он использовал «Chimpanzee Politics» в качестве модели для получения большинства в Палате представителей.

(обратно)

33

Этологический термин: поведение животных, направленное на очистку поверхности тела — прим. пер.

(обратно)

34

Иногда нетерпимость к прикосновениям может сигнализировать о требующей внимания медицинской проблеме, поэтому обязательно исключите физическую причину, если ваша собака не переносит поглаживаний. Печально, когда собака, жаждущая прикосновений и контакта, живет с хозяином, к этому не расположенным. Это напоминает человеческую пару, имеющую столь различные физические потребности, что ни один из них, на самом деле, не получает того, что хочет.

(обратно)

35

Они рождаются глухими и слепыми и остаются в этом состоянии несколько первых недель жизни.

(обратно)

36

По различным причинам эти фабрики по разведению щенков ужасно трудно закрыть. На данный момент лучший способ, которым любители собак могут помочь выдавить эти заведения из бизнеса, это ни при каких условиях не покупать выращенных там собак. См. следующий раздел в качестве совета, как избежать таких покупок.

(обратно)

37

Агенты — это посредники в продаже собак для больших коммерческих операций, часто представляющиеся семьей любителей собак, у которых «просто по случаю» оказались щенки на заднем дворе.

(обратно)

38

Я спрашивала в нескольких зоомагазинах, что они делают с собаками или кошками, которых не могут продать. Мне отвечали, что, в конце концов, животные всегда находят покупателей. Мне, как человеку, вовлеченному в бизнес, в это верится с трудом.

(обратно)

39

Детская прогулочная машинка — прим. пер.

(обратно)

40

Не могу сказать, что мне не нравятся поведенческие характеристики многих из пород с брахицефалией. Я влюблялась в бессчетное число мопсов и бульдогов, и я знаю, что их хозяева тоже горячо их любят. Но несмотря на то, что это весьма болезненно, важно объективно, насколько это возможно, проверить эффект, который мы оказываем на домашних собак.

(обратно)

41

С некоторыми собаками это упражнение может быть опасным, и я не рекомендую его делать никому, кроме опытных тренеров и зоопсихологов.

(обратно)

42

Новый Скит — общее обозначение трёх православных монастырских общин в Кембридже, штат Нью-Йорк, широко известных разведением и тренировкой немецких овчарок, в первую очередь, для помощи слепым и инвалидам, а также тренировкой на послушание других пород — прим. пер.

(обратно)

43

Ну, возможно, все-таки упомянули бы, учитывая репутацию королевы как весьма сдержанной особы, но вокруг этого события не было бы разговоров о нарушении ею социальных норм.

(обратно)

44

Это отличие не так просто, каким раньше казалось ученым: недавние исследования показали, что поразительное число детей являются результатом «тайной» связи между самками и низкостатусными, но исключительно тихими самцами. Выяснилось, что подобные пары прячутся за камнями и совокупляются молча, при этом низкостатусные самцы скрывают свою эрекцию, когда высокосгатусные самцы смотрят в их сторону!

(обратно)

45

Имеются и другие причины, по которым бонобо нечасто появляются в телепередачах: бонобо находятся на грани исчезновения и живут в труднодоступных местах, поэтому их очень трудно заснять в естественных условиях. Человеческая агрессия в форме гражданской войны еще больше затруднила ученым изучение, а фотографам — съемки этих очаровательных животных.

(обратно)

46

Я не хочу здесь упрощать: социальные системы у различных видов приматов сильно изменчивы. Для некоторых видов, типа макак резус, характерна жесткая, почти деспотическая иерархия, а другие, например, паукообразные обезьяны и игрунки, живут в довольно эгалитарных социальных системах.

(обратно)

47

У копытных роль лидера часто играет высокостатусная самка, тогда как доминантный самец держит группу вместе и «защищает» ее членов от других самцов. Он не обязательно защищает их от опасности, хотя возможно и такое, однако на него можно положиться в том, что он будет защищать свое право собственности на них. Доминантный жеребец может заставить самку-лидера остаться со стадом или убежать от другого жеребца, но он подчинится ее решению, куда он должен отправиться на выпас.

(обратно)

48

См. книгу «Собаки» Раймонда и Лорны Коппингер, чтобы получить более подробную информацию об этой интересной гипотезе, также предложенной Робертом Вейном из Калифорнийского Университета в Лос-Анджелесе.

(обратно)

49

См. раздел «Библиография», в котором приведены ссылки на исследования Алана Бека и наблюдения Раймонда и Лорны Коппингер.

(обратно)

50

Э. М. Томас в своей книге «The Social Life of Dogs» использовала словосочетание «Самка Номер Один» (среди собак). Мне так нравится это выражение, что я использую его здесь.

(обратно)

51

Однако встречаются собаки, готовые заплатить любую цену, чтобы получить более высокий ранг по отношению к другой собаке, также встречаются собаки, которые получают удовольствие от драки как таковой. Я соблюдаю осторожность и не допускаю своих собак к контактам с этими типами собак.

(обратно)

52

Будьте осторожны, полагая, что подобное поведение во всех случаях объясняется соображениями социального статуса. Некоторые собаки ведут себя подобным образом, когда испытывают боль и могут защитить себя от нее, если сами инициируют контакт, но не тогда, когда вы протягиваете к ним руки по собственной инициативе.

(обратно)

53

Генри Альфред Киссинджер — государственный деятель, политолог, который, помимо прочего, с 1977 года был консультантом по вопросам внешней политики и разведки в администрации президента Рейгана — прим. пер.

(обратно)

54

Было бы намного легче, если бы нынешняя мода на рабочих и пастушьих собак в качестве комнатных животных (бордер-колли и австралийская гуртовая собака — хорошие тому примеры), сошла на нет. Бордер-колли из-за своих средних размеров и готовности к командной работе приобретают все возрастающую популярность в качестве домашних собак, но они так же плохо приспособлены для жизни в большинстве жилых помещений, как и горные козлы. Они были выведены для работы в суровой местности в Шотландии, чтобы каждый день бегать по обширным холмистым просторам, настолько зеленым и округлым, что могли бы заставить ваше сердце петь (и вызвать жжение в ваших пятках). Если приходя домой с работы, вы не надеваете джинсы и не идете на пару часов туда, где ваша собака может побегать свободно, не заводите бордер-колли. Возня в саду во дворе вашего дома в то время, когда ваша собака вынюхивает кроликов — не в счет. Чтобы быть здоровыми, этим собакам необходимо бегать часами и применять свои незаурядные мозги для решения задач. В своем офисе я сталкиваюсь с душераздирающим числом рычащих, крутящихся юлой, истеричных бордер-колли, и большинство из них было бы в полном порядке, если бы жило там, где могло бы тренировать и мозги, и тела, как это было заложено при выведении этой породы.

(обратно)

55

Один из главных героев романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» — прим. пер.

(обратно)

56

Необходимость обучения собак тому, как соблюдать хорошие манеры в дверях, стала спорным моментом в среде собачьих тренеров. В социальных отношениях людей вопрос, кто первым проходит через дверь, имеет важное значение, и некоторые люди полагают, что это справедливо и для собак, тогда как другие тренеры и зоопсихологи придерживаются противоположной точки зрения. Мы точно знаем, что прохождение через дверь — важный аспект для людей: мы имеем обыкновение позволять тем, кому подчеркиваем свое высокое уважение, проходить через двери первыми. По моему собственному предположению, основанному на рассказах сотен моих клиентов по поводу собачьих драк в дверях, этот вопрос имеет определенное социальное значение и для собак. В чем я точно уверенна, так это в том, что проход через дверь является еще одной ситуацией, в которой собаки могут либо научиться управлять своим возбуждением, либо позволить своим эмоциям разыграться до предела.

(обратно)

57

Многие тренеры собак сконфуженно признаются друг другу, что позволяют запрыгивать на себя своим собственным собакам: это намного легче, чем наклоняться, чтобы гладить их. Большинство из нас учат своих клиентов не позволять этого вообще, поскольку тяжело учить собаку тому, что она может периодически делать. Мои собственные собаки встанут, чтобы сказать «привет» и положат на меня свои лапы, если я скажу: «Будь плохой», но никогда не сделают этого без моей просьбы. Полагаю, это идеальное решение, но оно требует серьезной тренировки.

(обратно)

58

Я не могу представить себе ни одного совета, который подходил бы для любой когда-либо появлявшейся на свет собаки. Самое лучшее, что может сделать советчик, — это положиться на вероятность, что его совет, который срабатывает в большинстве случаев, сработает и на сей раз.

(обратно)

59

В этой породе рога есть даже у самок.

(обратно)

60

Персонажи-подростки популярного американского мультсериала «Beavis and Butthead» — грубые, отвратительные подростки, взращенные телевидением, чипсами и хеви-метал Имя второго персонажа в очень мягкой форме может быть переведено, как дурак, пустоголовый — прим. пер.

(обратно)

61

Может сложиться впечатление, что мои овцы необыкновенно агрессивны: некое мутантное стадо бешеных, опасных шерстяных бестий. Но драматические инциденты, которые я описала, запечатлелись в моей памяти по той простой причине, что были крайне редки К настоящему моменту, я содержу овец на протяжении примерно шестнадцати лет, и большую часть этого времени они были спокойными, мирными животными, с которыми приятно находится рядом.

(обратно)

62

Еще одно свидетельство противоположностей натур «доброжелательных лидеров» и «хочу-быть-альфой».

(обратно)

63

PBGV — Petit Basset Griffon Vendéen — прим. пер.

(обратно)

64

Культовая выставка собак в США — прим. пер.

(обратно)

65

Если имеется другой помет от этих же родителей, даже лучше поговорить с владельцами их детей.

(обратно)

66

Американский серийный убийца, расчленявший и поедавший своих жертв — прим. пер.

(обратно)

67

Ph.D — ученая степень; в англо-саксонской системе научной аттестации эквивалентна как степени кандидата, так и доктора наук российской системы научной аттестации — прим. пер.

(обратно)

68

Вот почему хорошие зоопсихологи и тренеры всегда предпочитают видеть вас в домашней обстановке, хотя это и труднее для нас и дороже для вас.

(обратно)

69

В английском языке буква «U» используется для обозначения поворота на 180 градусов — прим. пер.

(обратно)

70

Если вы устраиваете собаку в другую семью, никогда не отдавайте ее бесплатно. Люди, не способные заплатить за нее 75 долларов, вряд ли потом смогут обеспечить ее достаточной заботой. Если они могут выплатить эту сумму, но не желают платить ее, то это равносильно тому, что они сказали бы вам, что собака не очень важна для них, и такие люди ее не заслуживают. Прежде всего, прощупайте намерения людей по телефону, и до того как отдать собаку постарайтесь настоять на визите в их дом. Посетив дом потенциальных владельцев собаки, вы получите хорошее представление о них и сможете решить для себя, можно ли быть уверенным в том, что собака обретет счастье в их доме.

(обратно)

71

У нее было кесарево сечение, и я полагаю, что частое кормление щенков, в процессе которого задевались зоны вокруг разреза, раздражали ее, хотя это всего лишь догадка.

(обратно)

72

Тюрид Ругос. Диалог с собаками: сигналы примирения. — Издательство Догфренд Паблишерс, 2008 — прим. пер.

(обратно)

73

4-H — организация в США и Канаде, цель которой — развитие гражданских лидерских качеств и жизненных навыков у подростков. Юношам-участникам предлагается принять участие в интересных им проектах, в том числе связанных с сельским хозяйством и животноводством — прим. пер.

(обратно)

Оглавление

  • От автора
  • Благодарности
  • Введение
  • Глава 1. Обезьяна видит, обезьяна делает
  •   Маленькие движения оказывают большое воздействие
  •   Эй, люди! Я пытаюсь вам кое-что сказать!
  •   Полевые исследования в гостиной
  •   Спорт предполагает тренировки, не так ли?
  •   Люди как генераторы случайных сигналов
  •   Даже если вы знаете, какой сигнал посылаете, для вашей собаки он может означать нечто другое
  •   Приветствия: собачий стиль и стиль приматов
  •   Объятия
  • Глава 2. Перевод с языка приматов на собачий
  •   Силуэты
  •   Когда вы подзываете свою собаку
  •   Пространство
  •   Чувствуйте давление
  •   Читайте по моим губам
  •   Драться или не драться?
  •   Смотрите в сторону
  • Глава 3. Разговаривая друг с другом
  •   Извините, вы говорили со мной?
  •   Что, вообще, означают все эти звуки?
  •   Никогда не повторяйте команду. Никогда не повторяйте команду. Никогда не повторяйте…
  •   Если с первого раза не получилось, просто повторите громче!
  •   «Тихо!» — крикнул он
  •   Сделайте свой голос иллюстрацией того, что должна выполнить собака
  •   Число звуков
  •   Интонация
  •   Модуляция интонации
  •   Резюме
  •   Техас, январь 1985
  • Глава 4. Планета запахов
  •   Нос знает
  •   Неведомая планета запахов
  •   Не подскажете, где здесь туалет? Я не могу его учуять
  •   Носы, которые никогда не ошибаются?
  •   Различия в обонятельных предпочтениях
  • Глава 5. Удовольствие и игра
  •   Вечная юность людей и собак
  •   Играй в мяч!!!
  •   А ну-ка, отними!
  •   Игра может быть опасной
  • Глава 6. Члены стаи
  •   Завязывание социальных контактов
  •   Необходимы компания и время
  •   Социальные до мозга костей
  •   Социальная близость
  •   Немножко в сторону?
  •   Ах, посмотрите! Щенок!
  •   Трагедии фабрик по выращиванию щенков
  •   Надежные места для приобретения щенков
  •   Симпатичный, как кнопка
  • Глава 7. Правда о доминантности
  •   Доминантность?
  •   Представление доминантности в истинном свете
  •   Вы то, что вы едите
  •   Правда о доминантности
  •   Концепция, ранее относимая к доминантности
  •   Хочу стать альфой
  •   Могут ли представители двух видов быть в одной и той же стае?
  •   Кроткие (и умные) будут владеть землей
  • Глава 8. Терпеливые собаки и мудрые люди
  •   Пиная автомат с газировкой
  •   Хватит значит хватит
  •   Выходя из дома, не забудьте хорошие манеры
  •   О, он же так дружелюбен!
  •   Звук молчания
  •   Доброжелательный лидер
  •   Кто, в конце концов, в доме хозяин?!
  •   Поберегите кнут, и собака станет только лучше
  •   Как исправить собаку
  • Глава 9. Личности
  •   Каждая собака отличается от других
  •   Я не думал, что золотистые ретриверы могут кусаться!
  •   Собаки не читают книг
  •   Правильный материал
  •   Красив тот, кто ведет себя красиво
  •   Но он никогда не делает этого дома!
  • Глава 10. Любовь и потеря
  •   В большой любви нет места для собственника
  •   Печаль
  • Послесловие
  • Библиография
  • Об авторе
  • *** Примечания ***