Колдоискатели [Мишель Рут] (fb2) читать онлайн

Мишель Рут Колдоискатели

Часть 1 Краденое сердце

Глава 1

Я шла по улице. Обычной улице провинциального городка, где ухаб на рытвине и на два человека четыре магазина. Впрочем, я была одна и очень переживала по этому поводу, ибо поссорилась со своим парнем. «Я всё для него делаю, а он… неблагодарный… не ценит, хны-ык!..» Очень хотелось зареветь и броситься назад, к его дому, к самому любимому человеку, но впереди меня ждала грозная и неотвратимая, как злой рок, работа, опаздывать на которую не рекомендовалось категорически. Когда работаешь с людьми абсолютно чужими и далекими от тебя по интересам и ценностям, это хорошо для дела, но очень плохо для душевного самочувствия. Попадать под словесный обстрел коллег сразу после пережитого скандала я не хотела и прибавила шагу. Зря, на десятками лет неасфальтируемой улице это может стать смертельным номером. Нога попала в выбоину — короткий полёт — и лоб звучно встретился с деревом на обочине.

Когда я очнулась, улица была абсолютно пустынна. Ни одного прохожего, такое бывает, конечно, но редко. Часы уверяли, что на асфальте пришлось провести не менее пяти минут. Я встала, чувствуя какую-то пустоту внутри. «Гады, ни одна сволочь не попыталась помочь очаровательной девушке», подумалось неожиданно злобно. Не то чтобы я такая уж раскрасавица, конечно… Кудрявая шатенка студенческих лет, когда молодость — самое главное украшение. Ничего особенного, но всё равно обидно же… Нудные размышления на эту больную для любой женщины тему прервала и растолкала мысль: «На работу опоздаю!». Правда, почему-то она не вызвала такой паники, как обычно…

Я свернула с небольшой улочки на проспект, и людской водоворот вокруг меня завертелся, забулькал, словно закипающий чайник…

* * *

Коллеге не пофартило. По ее скибке арбуза, как выяснилось, ползала пчела… Но выяснилось это уже после того, как прожорливая тетка откусила большой кусок вместе с несчастным насекомым. Женщина страдала, коллектив прыгал вокруг нее, я же тихо и мерзко хихикала. Сотрудницу эту я недолюбливала, ибо любимым ее занятием было «ездить по ушам», причем в основном по моим. Да, да, нехорошо радоваться чужой беде, знаю. Тетка с укором глядела на меня.

— Вессехдешная ты, Настя, — пробормотала она, и я озадачилась было, как это перевести, как тут в комнату заглянула другая грымза.

— Спустись на проходную. К тебе пришли, — нелюбезно бросила она. Ну да, с утра я отшила её по рабоче-крестьянски, подумаешь. Стоит только проявить чуть меньше внимания к чужим, абсолютно неинтересным тебе проблемам, и вот, начинается. «Хамка, грубиянка, да что с тобой случилось сегодня?!» Мало всем того, что я терпеливо выслушивала чужое нытье с момента трудоустройства.

У крыльца меня поджидал Валера, еще недавно так нежно мною любимый, а нынче экс-парень.

— Настя, — деловито начал он. — Прости, я утром погорячился.

Так-так, уже интересно.

— Понимаешь, тут такое дело… Мне нужно заплатить по кредиту, сегодня последний день, а зарплата только на следующей неделе…

— Иными словами, занять на очередную гулянку, после которой ты валяешься в луже, как свинья? Нет.

Пораженный отказом, столь для него непривычным, Валера поглядел на меня внимательнее, затем попытался приобнять. Я увернулась.

— Пойми, мне очень-очень надо… Ты же самый близкий для меня человек…

— Нет. Ищи себе другую лохушку.

Я развернулась, уходя, но меня догнали его слова:

— Ты сегодня какая-то совсем другая, Насть. Злая, бессердечная стала.

Где-то я уже слышала нечто подобное. Причем сегодня. А, от сотрудниц нашего террариума. Сговорились они, что ли?

* * *

Привычный, уютный домашний бардак в квартире вполне устраивал меня, но не маму. Она, не разгибаясь, вела беспрерывный, но давно проигранный бой с пылью, мусором, хламом и тому подобным. Я удобно примостилась в кресле, собираясь отдать мозги на растерзание телевизору, но не судьба. Вместо рева фантастических монстров мне была уготована часовая лекция о моей нерадивости, неряшливости, что можно бы и помочь матери.

— Мам, я тебе всегда помогала, так что, нельзя чуть-чуть отдохнуть?

— Можно-то можно, но ты уже неделю и пальцем не шевельнешь! Отдых что, бесконечный? Раньше ты такая внимательная была, интересовалась, что у меня происходит, помогала опять же… Настенька, может, случилось что?

— Все в порядке, — резко произнесла я, встала и вышла в коридор. Оделась, несмотря на поздний час.

— Ты куда? — всполошилась мама.

— Гулять. Я взрослая и имею на это полное право, — отчеканила я, и, не прощаясь, хлопнула дверью.

Кутаясь в куцую джинсовую куртку, я шагала по улице и злилась. Уже неделю как на меня ополчился целый свет. Мол, и грубая, и наглая, и злобная, и раньше вообще не такая была…

Хм. Может, и не такая, пришло в голову. Раньше я действительно не отваживалась на такие резкие заявления знакомым людям.

Раньше я триста раз думала и переживала, не обижу ли я человека.

Хм…

— Настька-а! — раздался громкий возглас. Бывшие однокурсницы. Раньше я с ними не ладила — крикливые, хамоватые и пошлые. Проверим.

— Привет, девчонки! Как дела?

— Привет! — заводила, Машка, смерила меня взглядом. — Мы вот идем бухать, но ты же этого не любишь.

— Почему не люблю? Мне просто мало предлагают, — отшутилась я. И тут же почему-то остро захотелось водки.

— Ну так пошли с нами.

Дружной гурьбой мы ввалились в забегаловку, где желание водки было быстро реализовано. Аналитические чувства притупились. Я наслаждалась весельем и расслабленностью. Девочки оказались очень даже милыми, смешливыми. А вот мальчики за соседним столиком — наоборот. Что-то они такое про нас сказали… И что-то мы им, естественно, эдакое ответили. Водка делала свое дело, кто-то кого-то таскал за волосы, а потом мы резко помирились и, признавшись в любви друг другу, всей компанией шли по ночной уже улице, назло громко распевая песни. Из предыдущего дня только одно слово застряло у меня в голове и никак не желало выметаться оттуда — бессердечная. Эх, хорошо-то как в этом новом качестве! Но неужели последние перемены в характере — правда? Мной овладела легкая тревога. Надо это как-то проверить. Исключительно для эксперимента я взяла в руки камень и крикнула:

— Ха, смотрите, оружие пролетариата! А пойдемте бить буржуев!

И бросила камень в какое-то большое стекло.

Каким образом битье окон способствует выявлению бессердечности, я тогда не думала. Не думала об этом и позже, когда нас забирал патруль и везли куда-то. И уж тем более я не могла этого понять ближе к утру, когда пришла в себя за решеткой в районном «обезьяннике».

В здании было тихо. Мои более трезвые приятели, похоже, сумели внятно отбрехаться — из ночной компании остался только незнакомый парень, который изредка всхрапывал на узкой скамеечке под стенкой. Кроме него и меня в «обезьяннике» коротали ночь помятый, испитой и вонючий мужик бомжеватого вида, от которого я тут же отодвинулась в противоположный угол, и цыганка неопределенных лет, сидевшая рядом. По другую сторону решетки, напротив нас, полудремал за столом дежурный. Я не рискнула его будить — злой и невыспавшийся он может быть очень неприятным. К тому же у меня начинала классически ныть голова, и усугублять эти страдания разговором с представителем власти при исполнении не хотелось.

Цыганка несколько раз посматривала на меня — долгими, внимательными взглядами. Наконец, пододвинувшись ближе, негромко спросила:

— Как звать тебя, красавица?

Я демонстративно отвернулась и промолчала. Не люблю иметь дело с цыганами — начнут с копейки, заболтают и вытянут всё что есть в карманах.

— Послушай меня, девочка. Порча на тебе страшная, смертельная, — не отставала цыганка. Ну вот, началось.

— У меня денег нет, — сквозь зубы процедила я. Обычно эта фраза действует хорошо, но не в этот раз.

— Я не из-за денег, послушай, я помочь тебе хочу…

— А ну тихо! — рявкнул дежурный, приподнимая голову. — Гражданка, вы опять за свое?

— Я тихо, тихо-тихо…

— Имейте в виду, я все слышу. А вы, — кивнул он мне, — уже очнулись? Тогда будем составлять протокол…

Нарочито поискав на столе бумагу, и не найдя (хотя она лежала у него под папкой, я видела), он встал и грозно сказал:

— Я иду за бумагой. Чтоб без меня тут была тишина и порядок! Или такое вам устрою…

Парень на скамеечке согласно всхрапнул, остальные покорно молчали. Я хотела сказать дежурному, что вот же бумага — но вовремя сообразила, что ему, похоже, просто надо выйти по своим делам. Пришлось оставаться с цыганкой и прочими.

— Девонька, — снова заговорила цыганка. — Ты не думай, я не для выгоды своей к тебе обращаюсь. Здесь-то какая мне выгода?

Ага, загипнотизирует и припрется потом ко мне домой, мрачно подумала я.

— А потом разойдемся мы как кони в степи и не увидимся больше никогда, — словно прочтя мои мысли, продолжала она. — А я не могу пройти мимо человеческой беды. Понимаешь?

Нет. Ничего не понимаю. И голова болит еще хуже.

— А беда над тобой страшная, смертельная, — гнула свое цыганка. — Неужели не чувствуешь, что-то не то с тобой происходит?

В воздухе повисла пауза. Я тупо пялилась в пространство, но через несколько секунд ее слова все-таки дошли до моего больного мозга. Происходит, еще как происходит.

— Может, вы даже объясните, что именно? — едко сказала я, приготовившись выслушать тонны какой-нибудь пурги про порчи, проклятия и так далее. Мои неприятности и так налицо.

— Ты сердце потеряла, девочка, — проникновенно сказала цыганка, и я вздрогнула. Да, это было подмечено несколько раз за последнее время, разными людьми. — Даже хуже — украли его у тебя.

— Кто же? — встревожено спросила я. Цыганка настолько точно попала в цель, что я и думать забыла о склонности ее племени к обманам. — Мой… бывший парень?

Вот так жертвы и выбалтывают все беды гадалкам. Валера, щуплый и бледный, всплыл перед моим внутренним взглядом. Тут бы мне полагалось расстроиться, огорчиться, слезы на глаза, боль в груди… только я ничего не почувствовала. Только безразличие.

Цыганка пристально всмотрелась мне в глаза своим загадочным взглядом.

— Нет, — сказала она, и я поверила, что она меня не обманывает. Мошенница не преминула бы воспользоваться моими словами. — Он на такое не способен. Бывает, что люди неосознанно забирают сердце друг у друга, но потом оно постепенно возвращается. А ты… Слишком много для человека. Это сделал демон.

— Демон? — удивилась я. — Их же не бывает?

— Много чего в мире есть, во что ты не веришь, — наставительно произнесла цыганка, но тут же поправилась: — Хотя, в нашем мире его действительно нет. Он приходит к нам из чужих пределов… И сеет зло.

— И зачем же ему мое сердце? — прагматично вопросила я. Происходящее напоминало уже не криминальную хронику, а бредовую фантастику.

— Боюсь, — вздохнула цыганка, — что он им питается.

— Что?! — я аж подпрыгнула.

— Да, девочка. Ему нужна сила твоего сердца… как вы говорите, энергия. Он высасывает ее, а ты с каждым днем теряешь. И когда он высосет всё до дна, ты погибнешь.

С каждым словом я всё более покрывалась холодными мурашками. Бред, конечно, но в устах цыганки он звучал так убедительно…

— И долго мне осталось?

— Зависит от силы сердца… Но слабые ему не нужны. Недели три, наверное. Вспомни, у тебя это началось недавно?

Цыганка не уточняла, что «это», но я и так поняла. Мое поведение. Мысленно прокрутила события последней недели, вспомнила, как мало переживала по любому поводу. Хотя нет, расставание с Валерой прошло весьма эмоционально… Но потом я резко успокоилась, даже в тот день смеялась над нашими паучихами на работе… А перед тем упала, когда шла на работу, и даже не заплакала… Хотя до того прорыдала полдня и полночи. Точно! До падения — эмоции, после — как отрезало, холод и безразличие.

— Я упала, — сообщила я, — и потеряла сознание. И с тех пор всё началось…

Цыганка сочувственно кивала головой.

— Но постойте, — сквозь гудение в голове я вдруг спохватилась, и прижала ладонь к груди. Там, как и положено, слышался глухой стук. Может, чуть неровный, что неудивительно, учитывая бурную ночь и волнения, но всё же орган был на месте и, как ему и полагалось, исправно гонял кровь. Я вопросительно повернулась к цыганке, та с усмешкой покачала головой.

— Нет, милая, не там слушаешь. В груди, кроме органов, живет и невидимый огонь твоей души. Индусы называют его чакра, другие народы — по-своему. И это, второе сердце, надо тебе вернуть.

— Но как это сделать? — обреченно спросила я. — Где искать этого демона…

— Демоны живут в других, как вы говорите, измерениях. Но наш народ иногда призывает их — для гадания или ритуалов…

Цыганка пошарила по своей пестрой одежде и вытащила из незаметного карманчика медальон — металлический, размером с ладонь, истертый и потемневший от времени, с высеченными на нем непонятными значками.

— Сейчас я тебе расскажу… — она ещё что-то говорила, но я перестала слушать и зачарованно протянула руки к украшению. В ушах шумело, в глазах двоилось и летали мелкие искорки. Что-то в нем было невероятно притягательное, и, не думая, как ребенок, увидев яркую игрушку, хватает ее, я схватила медальон. Вокруг вспыхнуло сияние, ослепив, крутануло, будто ураганным ветром, скамейка вырвалась у меня из-под попы и, пролетев немного, я с размаху ударилась обо что-то твердое. Открыв глаза (оказалось, я их в ужасе зажмурила), я увидела себя лежащей на земле. Даже на травке. Вокруг возвышались деревья. Как, куда мог подеваться обезьянник и все, кто в нём были? Пропасть всего за несколько секунд? Или это со мной что-то не так? Скорей последнее. Я ошарашено помотала головой, но видение не проходило. «Вот же чертова цыганка, загипнотизировала, наверное. Или вколола что-нибудь незаметно». Вспомнив о медальоне, я подняла руку — тяжелый, металлический, он вдруг хрупнул в ладони и начал рассыпаться. Я потрясенно и вместе с тем отстраненно наблюдала, как он быстро превращается в пыль. Что ж, в галлюцинациях и не такое бывает. Я сначала села на землю, а затем, подумав, растянулась на траве. Голова болела даже в этом бреду, и разумнее всего было бы переждать наваждение.

Лес вокруг вполне соответствовал наркотическим видениям. Здесь соседствовали пальмы и берёзы, сквозь мох прорастали кактусы, листья на деревьях были далеко не всегда зелёными — синие и красные, белые и фиолетовые… Такое впечатление, что ребёнку впервые в жизни дали в руки фломастеры. Добили меня рыбки, порхавшие в воздухе аки птички. Моё подсознание словно специально издевалось над биологией.

Что-то коснулось ноги. Я дёрнулась, и тонкая ветка куста с белым венчиком на конце отпрянула. Покачалась задумчиво, мотнулась вверх и присосалась концом к порхавшей рыбоптице. Пленница затрепыхалась, но ненадолго. Я опасливо передвинулась к другому растению, похожему на привычный дуб.

Кошмар затягивался. Ну ничего, сейчас придет дежурный с бумагой — не может же он надолго оставить свой пост. Увидит, что я лежу как сосиска, и примет меры — труп на дежурстве ему точно не нужен. Вызовут врача, вколют что-нибудь, видения развеются и я очнусь. Даже немного жаль — всё-таки природа. Я вспомнила, как давно не выбиралась в лес. Трава и зелень деревьев были свежими и сочными, слышался щебет и чириканье. И поразительно свежий воздух, в котором не чувствовалось ни грамма дыма, бензина и прочих выхлопных гадостей. Что же происходит сейчас вокруг меня? Люди во сне вообще восприимчивы — если, например, в комнате, где спит человек, похолодает, то ему приснится зима. Может быть, меня несут по улице на носилках? По сравнению с затхлой вонью обезьянника уличный воздух покажется свежим.

Так вот почему люди привыкают к наркотику, отстраненно размышляла я. Р-раз, и нет тебе серых унылых стен, а есть природа и всё что пожелаешь, на что фантазия способна. Правда, потом ломка. Я видела это — у соседа-наркомана, и внутренне сжалась. Если от водки я так страдаю, что же будет потом… На секунду захотелось никогда не просыпаться.

Однако время шло, и никто не спешил пробуждать меня. Голова потихоньку прояснялась, и становилось даже скучно. Может, восприятие времени искажается? Для меня прошло полчаса, а для них пять минут. Отчего бы в это время не прогуляться немножко по собственным глюкам.

Куда идти? Вокруг только чудные деревья, ничто не указывает на близость опушки. И тем не менее меня явственно потянуло в одну из сторон.

Минуты тянулись, я всё бодрее ковыляла по светлому, надо полагать, утреннему лесу. Хотелось пробежаться, закричать от радости — настолько свежим был воздух. В городах такого не бывает, даже в парках. Я засмеялась, мне вторили. Что?!

Я умолкла и оглянулась. Справа, на высоте моих плеч, из кустов высунулась остренькая пушистая морда. Она тявкнула несколько раз.

— Простите, — пробормотала я, пятясь. Морда, не принимая извинений, зловеще оскалилась, обнажая четыре крупных клыка и неизвестно сколько мелких, и угрожающе двинулась на меня. За ней появились шея, когтистые лапы и худое тело с отвисшими сосками на брюхе. Самка! Наверное, где-то здесь ее детеныши, а я подошла слишком близко…

Я, конечно, как цивилизованный человек, много слышала о монстрах подсознания, которые воплощают наши психические проблемы. Конечно, зверя, порожденного галлюцинациями, не стоило бояться, и какой-нибудь Фрейд на моем месте, не дрогнув, начал бы флегматично анализировать тварь с точки зрения моих личностных тараканов. Но я, не будучи психоаналитиком, просто взвизгнула по-бабьи и кинулась бежать наутек.

Кошмарный монстр кинулся за мной. Погоня продолжалась недолго — скоростью бега я не отличалась даже перед ровесниками на занятиях по физкультуре, что уж говорить о диком звере в лесу. Повалив меня на живот, прижав лапами — когти больно впились в тело — она попыталась перегрызть мне шею. Я рванулась, и клыки сомкнулись на плече. Рыча, зверюга мотнула головой; я, кажется, орала от боли… Что-то мой кошмар был слишком реалистичным для галлюцинации, и проснуться в обыденном мире я всё никак не могла…

Сквозь боль пробились какие-то крики и шум. Зверь перестал теребить мою плоть, замер, а затем разжал зубы и пропал. Меня перевернули, но разглядеть смутные человеческие лица я не смогла — провалилась в беспамятство.

Глава 2

Очнулась я на кровати. Пахло смолой и выпечкой. Надо мной, заслоняя обзор, заботливо склонилась немолодая женщина в одежде из грубого серого полотна. Кажется, оно называется домотканым.

— Очнулась, детонька? — заботливо спросила женщина. — Как ты?

— Ничего так… Слабовато… — пробормотала я, не вполне осознавая, где нахожусь.

— Неудивительно, кузун тебя чуть не загрыз! Скажи спасибо господину Демжису, это он тебя спас!

Женщина отошла от кровати. Не все в ее словах было мне понятно, но я предпочла не напрягаться, а просто оглядеться. Небольшая комната с бревенчатыми стенами, обстановка старинного крестьянского дома: деревянные лавки, посреди комнаты стол; с одной стороны большая кирпичная печь, напротив неё в стене прорезано крошечное окошко, в которое виднелся отрезок сельской улицы и колодец — примитивнейший деревянный журавль. Всё это выглядело почему-то странно. Под потолком висели пучки и связки засушенных растений, в углу виднелись вышитые полотенца. Кроме всего, в комнате было несколько деревянных стульев, один из которых занимал субъект, полностью завладевший моим вниманием.

Молодой мужчина, с короткими черными волосами и пристальным взглядом, скрестив руки, молча смотрел на меня и хмурился. Я определенно внушала ему какие-то неприятные мысли. Одет он был смешно и странно — бархатный камзол средневекового вида, расшитый лентами, грубые сапоги и штаны в обтяжку.

— Это господин Демжис Рес Юдикат, — суетливо пояснила женщина. Мужчина явно внушал ей почтение, которое она пыталась донести и до меня. Бесполезно. К тому же не люблю навязываться. Раз он молчит…

— А вас как зовут? — спросила я.

— Юлри, детонька. А ты кто будешь?

— Я Настя… Анастасия… Короче, зовите просто Настя, — мило улыбнулась я.

Тут парень наконец решил вступить в разговор:

— Откуда ты родом?

— Из… Э… А где я? — спохватилась я, запоздало начиная соображать. В моем родном городе средневековых нарядов не носили, имена тоже какие-то странные… Может быть, я попала на слёт ролевиков? Но как, куда? Огромная старинная печь — а, несмотря на провинциальность, у нас почти все сельские дома газифицированы…

— Ты в селе Подкорье, — женщина тоже посмотрела на меня с опаской — что за странная гостья?

— А где это? — тупо повторила я.

— Подкорье, Дивский округ, Энегравтское владетельстве, — отчеканил парень, — а вот твоего места проживания я так и не услышал.

— Вы серьезно или ролевики? — слабым голосом спросила я. — Мы хоть в России?

— Что такое Россия и ролевики я тоже не знаю. — Парень смотрел на меня все неприятнее. — И шутить с тобой я совершенно не настроен.

Я со стоном отвела от него взгляд. Память постепенно возвращалась: улицы родного города, пьянка, битье витрин, «обезьянник» и цыганка, странные рассказы про якобы украденное у меня сердце… О, какой бред… Медальон и я в лесу, зверям на обед. Галлюцинация? Такая долгая, объемная и прочее?

На столе скромной горкой лежало содержимое моих карманов — несколько мелких купюр, горсть монет, ключи от квартиры, конфетный фантик и пуговица. В руках парень вертел мой мобильный телефон — так озадаченно, как будто впервые в жизни видел. Держа его двумя пальцами вверх ногами, он вопросил:

— Что это такое?

Я улыбнулась.

— Ребята, что вы тут разыгрываете? Спасибо что спасли, но я не из ролевиков, и сейчас поеду домой…

— Девочка, — оскорбительно-жестким тоном повторил тот, кого назвали Демжисом, — я тебя, кажется, ясно спросил, и, пожалуйста, отвечай на мои вопросы столь же ясно. Что это такое?

— Мобильный телефон, — я струсила. Судя по тону, Демжис считал совершенно нормальным такую манеру беседы.

— Для чего он?

— Чтобы разговаривать на расстоянии… Дайте мне его, пожалуйста! — теперь у меня закралась мысль о психически больных, которые держат меня в плену. В новостях однажды рассказывали про религиозных фанатиков, которые, заложившись в пещере, ждали конца света. А это какая-нибудь секта! Я внезапно поняла, что в комнате нет даже лампочки под потолком, а в маленьком окошке — стекла. В милицию или в скорую? — Отдайте мой телефон, мне надо позвонить!

— Нет, — отрезал парень. — Пока ты не объяснишь мне честно и доходчиво, что это такое, ты его не получишь.

Я почувствовала панику, переходящую в истерику. Как я объясню психу-фанатику принцип работы телефона, который, признаться, я и сама толком не знаю?!

— Ну хоть деньги мои отдайте, — упавшим голосом попросила я. Ничего, решеток на окнах нет, сбегу как-нибудь…

— Что из этого, — он кивнул на стол, — ты называешь деньгами?

О нет, у них и деньги другие?!

— Бумажки, цветные.

К удивлению, он взял со стола купюры и фантик и принес мне. Но при этом очень внимательно всмотрелся в мое лицо. Я потупилась и поскорее схватила свою наличность.

— Ты боишься, — уже другим тоном, более мягким и задумчивым, сказал он. — Ты знаешь кто я?

— Понятия не имею, — огрызнулась я. — И вообще, отпустите меня! Мои родные всю милицию на уши поставят, когда я не вернусь, и вас найдут!

Конечно, я сильно сомневалась в своих словах — ведь каким-то образом попала сюда прямо из городского «обезьянника», откуда априори трудно удрать незамеченной.

— Юлри, оставь нас вдвоем, — приказал Демжис женщине. Именно приказал, повелительным тоном. Она тут же вышла, а он придвинул свой стул к моей кровати.

— Кстати, спасибо что спасли меня, — наконец-то спохватилась я. Демжис кивнул, как нечто само собой разумеющееся.

— Давай проясним ситуацию. Я… узнаю, что в здешнем лесу появилось нечто странное и инородное. Мчусь на место происшествия, нахожу тебя. Ты говоришь мне какие-то непонятные слова, при тебе странные вещи, твоя одежда сделана из неизвестных тканей. Я не знаю откуда ты, не знаю зачем, но очень хочу в этом разобраться. И сейчас ты мне это расскажешь.

— Я, представьте себе, тоже не знаю, где я и почему. Сидела себе… э… на скамейке, — где именно находилась скамейка, не важно же? — беседовала со знакомой — и вдруг хоп! — и я уже в каком-то лесу в какой-то дыре. И эти ваши… — я напряглась, но названия мест, сказанные мне минуту назад, уже напрочь выветрились из головы. — В общем, никогда не слышала.

Демжис помолчал, вглядываясь в меня. Вблизи его глаза оказались зелеными, а лицо — неожиданно не злым, просто уставшим. Он скользнул взглядом по повязке на моём плече, я поспешно натянула сползшее одеяло до подбородка.

— Допустим, ты не врешь…

— Не допустим, а так и есть!

— Ладно. Только совершенный идиот мог сунуться близко к гнезду кузуна. Или человек, ничего не знающий об этих зверях. Похоже, ты случайно попала к нам из другого мира — какие у тебя предположения почему? Вспомни подробно, что ты делала, все странности?

Я хотела было выложить ему свою историю, но запнулась. Первый встречный незнакомец… Если это галлюцинация — разговаривать с ним бессмысленно. Если я у себя в России, и он меня разыгрывает — ни к чему позориться, рассказывая какой-то бред. А если (конечно, в это слабо верится, но уж очень много всего вокруг странного) слова цыганки про демонов — правда, и я каким-то образом нахожусь у них — тем более нельзя рассказывать всё первому встречному. Вдруг он и есть тот самый демон? И слушаются его все, и нашел он меня сразу же, и спас…

— Что-то я плохо помню детали, всё плывет… — я сделала максимально честные глаза.

Похоже, он мне не поверил, но допытываться почему-то перестал.

— Пусть так. А теперь приподнимись, — он властно взялся за край моего одеяла.

— Эй! — как я успела выяснить, на мне по пояс не было ничего, кроме перевязки. — Что ты себе позволяешь?!

— Дура. Я твой лекарь, — снисходительно пояснил он. — Ты же хочешь выздороветь? К тому же все что можно увидеть я уже видел.

— Ну так же неинтересно, — проворчала я.

Рана, скрывавшаяся под перевязкой, была впечатляющей — бурая полоса, толстая, неровная, начиналась на правой груди, взбегала на плечо и уходила к лопатке. Но — о чудо! — прямо под пальцами Демжиса стала бледнеть и уменьшаться. По телу пробежало приятное тепло, я расслабилась. Жаль, что наши врачи так не могут — без мучительных операций и швов!

— Вот бы сразу так. А то ломаетесь, вместо того чтобы идти навстречу удовольствию…

Правая рука у меня, увы, была недееспособна, но и левой я умудрилась залепить ему прекрасную пощечину. Он подпрыгнул, тепло исчезло.

— Следи за собой! Я же так не долечу тебя!

— Ну и пожалуйста, я дальше сама как-нибудь. — Я гордо отвернулась.

— Сомневаюсь, — серьезным тоном сказал он. — После моего лечения пациенты всегда встают на второй день. А твоя рана все время расходится, ее надо затягивать снова и снова каждые несколько часов. Такое чувство, что в тебе совсем нет жизненной силы.

— Если тебе интересно исследовать мой феномен, веди себя вежливо, — воспитательным тоном произнесла я, хотя вообще-то испугалась — может, цыганка права, и мою жизненную силу похитили?

— Ладно, девочка… как там тебя?

— Анастасия Александровна.

— Хм, ладно, Анала…

— Как ты меня назвал?!

— Сокращенно от Анастасия Александровна, а что?

— Нет уж, называй меня просто Настя.

— Ладно, Настя, давай сюда свою царапину.

Вдруг за маленьким нестеклёным окном, больше похожим на дыру в стене, потемнело, и в проём просунулось рыльце — похожее на поросячье, но длинное и зеленое.

— А-а-а!

Демжис отреагировал спокойнее.

— Кирли, что такое?

За рылом показались два блестящих, темных, как спелые сливы, глаза, острые ушки и светлая гривка.

— Мне же интересно. Магия, чудеса, девушки, — произнесла зеленая морда. При каждом слове пятачок шевелился, весьма реалистично для галлюцинации. А я всё ещё надеялась…

— Ее, видите ли, спасли от хищного зверя, рану затянули, бесплатно причем, а она нам истерики закатывает, — монстрик обнаглел окончательно, втиснулся в окно целиком и спрыгнул на пол. Ростом человеку по колено, из одежды — одна набедренная повязка, отвисшее зеленое пузо и перепончатые, как у летучей мыши, крылья за спиной. Зелёные волосатые ручки монстрик скрестил на груди и начал деловито прохаживаться по комнате.

— Итак, у нас имеется: незнакомая девица, невнятные показания… Не шпионка ли она? И не съесть ли нам ее?

— Кирли, замолчи, а то мне придется за нее заступаться.

Монстрик по имени Кирли обиженно хрюкнул, но умолк.

* * *

Едва я успела после сеанса лечения натянуть футболку, как послышался тяжёлый топот, дверь резко распахнулась и в комнату ввалилась исключительно живописная компания. Первым в дверной проём протиснулся плотный низенький мужичок, простецкого вида, с пышной кудрявой чёрной бородой и не менее выдающейся блестящей лысиной, одетый по-крестьянски, в грубые серые штаны и рубаху. Остановился перед Демжисом и смущённо шаркнул босой ногой по полу. На босые ноги я уставилась совершенно зачарованно — как горожанка в — надцатом поколении, разувающаяся только дома и на пляже, и непроизвольно потянулась обуться. За лысым проследовала высокая мрачная фигура, также босоногая, с длинными немытыми патлами, сжимая в накачанной руке шипастую булаву. Последним зашёл стройный русый парень, одетый чуть получше, с длинными ножнами на поясе, и, ради разнообразия, в сапогах.

Лысый-бородатый взволнованным басом заговорил:

— Господин, на деревню идут гвардейцы! Человек тридцать, не меньше, и скоро будут здесь!

— Совсем скоро, спустя несколько слов, — подхватил русый парень. — Надо уходить.

Демжис удивлённо поднял брови:

— И почему я слышу об этом только сейчас? Где вы, мои разведчики, были?

Троица смущённо потупилась. Патлатый с булавой промямлил:

— Но ведь Кирли…

— Кирли я всыплю отдельно, — пообещал Демжис, оглядываясь. Монстрик уже смылся в открытое окно, но зато парень заметил, какими круглыми глазами я наблюдаю за всем действом, и спохватился:

— Да, ребята, будьте знакомы — это Настя. Она пойдёт с нами.

— А если я не хочу?..

Демжис только щёлкнул пальцами, но меня словно парализовало — ни шевельнуться, ни слова сказать. Вот это да, как он так?! Что же он ещё может?

— Настя, а это мои друзья, — светским тоном продолжил Демжис. — Катрем…

Чернобородый лысик попытался улыбнуться.

— Маннен…

Русый парень с мечом сделал полупоклон.

— И моя верная спутница Крайяна.

«Это — женщина?!» — изумилась я, молча — паралич всё ещё действовал.

Крайяна не удостоила меня даже кивком, наоборот, отвернулась, подтвердив этим свою принадлежность к женскому полу куда больше, чем внешним видом. Закинула булаву на плечо.

— Так что, двинули? Или… ой!

Нас прервал раскат грома. Оглушающий, словно молния ударила прямо за стенкой. Я не успела удивиться, откуда молнии могли бы взяться в ясный солнечный день — Демжис схватил меня, бесцеремонно перекинул через плечо и выскочил на улицу. За ним побежали и его спутники.

В положении заплечного мешка видно было не очень хорошо, но главное было ясно: деревня горела. Причём пламя пылало так качественно, словно дома щедро полили бензином. Крестьяне с воплями носились по улице, кто-то нёс своё добро, кто-то, похоже, под шумок тащил чужое, несколько мужиков обступили колодезный журавль, и, отпихивая друг друга, пытались достать воду, хотя и ежу ясно, что вёдрами такую беду не загасить. Наша хозяйка, Юлри, с воплями выгоняла из сарая скотину и птицу, куры под ногами мельтешили и отчаянно пытались взлететь.

Демжис со товарищи, не принимая участия в спасении людей и вещей, понеслись к околице села, к опушке леса. Демжис на ходу щёлкнул пальцами свободной руки, возвращая мне подвижность, но на землю не поставил. Вопли позади усилились, я изогнулась крючком и увидела виновников.

Между домами, тесня крестьян, шагали люди в пёстрой жёлто-зелёной одежде. Они хватали людей, трясли, словно что-то выспрашивая, крестьяне вырывались. И только один из напавших молча шагал впереди и изредка взмахивал рукой, с которой срывались ослепительные молнии.

Один разряд — и колодец полыхнул громадной свечой.

Дым ел глаза. К счастью, мы уже выбежали из деревни, и, кашляя, нырнули под спасительную тень леса.

Проломились сквозь кусты, обдирая с себя прилипчивые гибкие веточки, попетляли между фиолетовых деревьев, и только тогда Демжис остановился и спустил меня с плеча на землю.

— Какого чёрта?! — это относилось и к пожару, и к способу моей транспортировки. Демжис покачал головой, глядя на мою согнутую фигуру, и отошёл в сторону. Оказывается, мы сделали крюк и снова вышли к опушке. Отсюда была прекрасно видна деревня, полыхающая, как взорванный нефтепровод. Между горящими домами без видимого вреда для себя разгуливали зелёно-жёлтые захватчики. Крестьяне со скотиной и скарбом сгрудились у околицы, горестные женские причитания долетели даже сюда.

— За что они их так? — потрясённо прошептала я.

— За нас, Настя, — отрешённо сказал Демжис. — За то, что эти несчастные нас приютили.

— Но почему? На кой вы им так сдались… и кстати, кому — им? Что это за попугаи в форме?

Вместо Демжиса ответил писклявый голосок сверху:

— Это гвардейцы нашего владетеля, они за нами давно гоняются…

— Может, мы сможем чем-то помочь? — перебил Катрем. — А, господин? Колдани что-нибудь…

— Я думаю, — процедил Демжис. — Если помните, огонь не моя стихия. Зато земля здесь совсем тонкая, а под ней…

Не договорив, он протянул руки вперёд, ладонями вниз, и, стиснув зубы, медленно повернул кисти рук. Повинуясь жесту, земля на деревенской улочке пошла крупными трещинами, как при землетрясении, затряслась, загудела разбуженным зверем. Крестьяне кинулись врассыпную, гвардейцы заметались, но поздно. Громадный пласт, на котором стояла деревня, опоясался трещинами, наклонился, и вдруг провалился, со всеми домами и людьми. А в трещины хлынула вода.

Нехилая же тут магия! Движением руки одни швыряют молнии, другие устраивают землетрясения. Всё чудесатей и чудесатей.

— …под деревней было подземное озеро, — удовлетворённо подытожил Демжис, глядя, как на поверхность освободившейся воды всплывают чёрные обугленные брёвна и уцелевшие гвардейцы. — А теперь уходим отсюда, и побыстрей.

— И ты им больше не поможешь?

— Оставаясь здесь, мы только подставляем крестьян дальше. Как видишь, наш правитель щедр на карательные мероприятия. Надо скрыться.

— А почему…

Не слушая меня дальше, Демжис развернулся и потопал в чащу, его товарищи потянулись за ним.

* * *

Леса в этом мире оказались большими, густыми, и отряд, кажется, мог бродить и скрываться от солдат до старости. Мы долго петляли, так что я совершенно разориентировалась и покорно плелась за своей новоявленной компанией. Лес по-прежнему выглядел дико для моих глаз: зелёными у деревьев были только стволы, ветки же, сине-фиолетовые, длинные, были спутаны в огромные узлы. Узлы шевелились, навевая нехорошие мысли. К счастью, местная фауна не показывалась.

Искоса поглядывая на спутников, я размышляла. Кто они? Если Демжис не врёт, и деревню подожгли правда из-за них, то я крепко влипла. Это ж как надо не поладить с властями, чтобы заслужить такое пристальное внимание? Вид у мужчин был угрюмый, и расспрашивать их я не рискнула. Ладно, понаблюдаю пока — деваться-то всё равно некуда.

Потому что как меня сюда занесло — похоже, загадка и для местных магов. А значит, вероятность вернуться домой… Ой, какая печальная математика получается…

Впрочем, вскоре я отупела от долгого пути и перестала что-либо соображать. Кроссовки натирали, рана начала ныть, и вообще захотелось есть.

— Привал, — скомандовал Демжис, оглядывая неуютную прогалину.

Мы так и попадали на голую, серовато-глинистую землю.

— Поесть бы, — озвучила общие желания Крайяна.

Никто не шевельнулся, зато все почему-то посмотрели на Демжиса.

— Я еды не начарую. Её надо поймать, или собрать. Например, подстрелить из лука…

— Которого у нас нет, — подытожил Маннен. — Дем, ну ты хоть подмани нам кого, а уж зарубим мы сами.

— Ладно. Разводи костёр.

Демжис подошёл к краю поляны, приговаривая что-то вроде «цыпа-цыпа». Через пять минут к нему подбежали несколько птиц, вроде куропаток, но с радужной попугайской расцветкой. Маг только щёлкнул пальцами — и они попадали; сгрёб тушки, подошёл и раздражённо плюхнул их возле костра.

— Они уже… того? — изумилась я.

Демжис равнодушно кивнул.

— А с людьми так же можешь?

— Могу. — Маг с интересом наблюдал за моей реакцией, но, заметив панику, поспешно добавил: — Но не делаю. Обычно.

С моим-то характером… Если я тут проживу дольше суток, это будет чудо.

Пока Катрем с Крайяной, как самые хозяйственные, разводили костер и доставали из своих тощеньких заплечных мешков посуду, я потянула одну птицу за крыло. Тушка соскользнула из кучи и тихо, покорно шлепнулась к моим ногам. Глаза птицы были полуприкрыты, шея страдальчески запрокинулась. Ещё теплая, казалось, пичуга вот-вот вскочит, снова зачирикает, захлопает крыльями… Но она, тоскливо таращась помутневшим глазом на родные кущи, лежала совершенно неподвижно. В горле защипало, в груди заныло, словно где-то за горизонтом только что погасла невыносимо прекрасная звезда. У себя дома я сталкивалась с курами исключительно в виде ощипанной, обезглавленной тушки.

— Эй, девка, что ты там делаешь? — крикнул Катрем, подходя поближе. Увидев, что я сжимаю в руке птичье крыло, одобрительно кивнул:

— Правильно, ощипывай их пока, да поторопись — мы голодные, а уже почти всё готово. А иначе съедим тебя!

Катрем всего лишь пошутил, но я не выдержала. Впервые за много дней. Слезы сами полились из глаз, я гладила птичью тушку и судорожно всхлипывала. Вот тебе и бессердечная, даже в чужом мире разнюнилась.

— Ты чего, девка? — опешил Катрем, привыкший, что в его родном хуторе женщины ощипывают птиц сноровисто и без лишних эмоций. — Дурная, что ли…

Подошел Демжис:

— Что происходит?

— Пти-ичку жа-алко… — провыла я, осознавая весь идиотизм своих слов, но не в силах остановиться. — Она же живая была, а ее уби-или…

Мужчины сочувственно смотрели, как я прижимаю к груди их будущий обед. Наверное, решили, что девка чокнулась.

— А как ты хотела, Настя, — Катрем попытался обратиться к моему разуму. Бесполезный номер. — Это жизнь, кто-то кого-то всегда ест. А ну как опять в заваруху попадём, что с тобой будет, когда мертвых солдат увидишь? Или нас…

Он умолк, сраженный моим горестным ревом. Представлять вместо мертвых птичьих тушек убитых людей оказалось ещё невыносимее.

— Катрем, оставь ее в покое, — приказал Демжис.

— А кто ощиплет тогда? Мы думали, эта ушибленная хоть по хозяйству нам помогать будет… Ты чем дома занималась?

— Я экономист-бухгалтер!

— Так экономки, они и на кухню должны заглядывать. Врешь небось!

Я только отмахнулась. Темнота неграмотная…

— Кто теперь птицу ощиплет, я что ли? — наступал Катрем. Похоже, в этом мире в ходу суровый домострой.

— В этом нет надобности. — Демжис замысловато шевельнул пальцами, и перья сами осыпались на траву. «Голые» тушки напомнили человеческую кожу…

Не обращая внимания на дальнейшую мою истерику, крестьяне принялись разделывать и жарить птицу. Катрем неодобрительно покачал головой:

— Балуешь ты бабу. А стирать белье кто будет — тоже ты за нее?

Демжис так жестко глянул в его сторону, что мужик даже согнулся.

— Сам постираешь, руки не отвалятся.

— Хорошо вам, господам магам, щелкать пальцами… — на грани слышимости пробурчал Катрем, и ретировался к костру, откуда уже доносился аппетитный аромат жареного.

Демжис проводил его взглядом, но, поколебавшись, присел возле меня.

— Настя, ну что ты расклеилась, а? Или вы там мяса не едите?

— Едим… Только у нас уже всё готовое продается. — Дома, глядя на куски мяса, я меньше всего думала о том, что оно в прошлом было частью живого существа. Демжис воззвал к логике:

— Это очень похоже на вранье самой себе, не находишь? Если ты ешь мясо, ты должна представлять, откуда и как оно берется.

Я кивала, намереваясь с этой минуты стать принципиальной вегетарианкой.

— Теперь пошли обедать.

Я замотала головой, хлюпая носом. В руках еще чувствовалась неподвижная тяжесть птичьей тушки, вызывая чувства, совершенно противоположные еде.

— Не хочу.

Демжис молча встал, пошел к костру и вскоре принес четыре поджаристых ножки.

— Нет!

— Как хочешь.

Невозмутимо взяв одну ножку, он принялся спокойно и с аппетитом ее обгрызать. Свежее жареное мясо распахлось на пол-леса, напоминая майские пикники с шашлыком у меня дома. В животе заурчало.

Через пять минут борьбы голода и принципов, рыдая и презирая себя, я грызла вторую ножку.

Компания, подобрев после еды, принялась дружно подшучивать надо мной.

— Гляди как ревет, аж вместо воды запивает.

— Это она солит мясо так — слезьми!

Я попыталась успокоиться. К тому же чем сильнее я ревела, тем сильнее ныло в груди — вот уж не думала, что мое физическое сердце такое слабое. Рядом Демжис растянулся на траве, блаженно разглядывая слишком мелких для охоты птичек в кронах деревьев.

— Демжис, извини, что я так расклеилась…

— А, ладно, что с вас, девушек, взять, — отмахнулся он. — Сколько я перевидал, все вечно плачут…

Слезы тут же высохли — от прилившей к щекам жаркой крови.

— Неправда, мы не все такие! И много ты повидал?

— Да уж достаточно… А что? — взгляд у него был донельзя лукавый. Похоже, он действительно знает, как разговаривать с девчонками.

— Ничего хорошего — в частой смене партнерш!

— Кому как.

Пакость черноволосая. Впрочем, зря я так, вдруг он хороший парень… Просто женщины вообще склонны злиться на любого, кто не поддается их чарам, сделала мудрый вывод я.

На лес накатился вечер. Местная флорофауна по такому случаю засияла, как Таймс-сквер в Рождество: длинные фиолетовые ветви мерцали, кусты переливались золотистыми искорками, плесень на стволах отливаласине-зелёным. Не лес, а карнавал. Но Демжис строго-настрого предупредил, что если я отойду без его позволения от костра дальше, чем на пять шагов, спасать меня вторично он не будет. Проверять не хотелось.

— Совсем ты зазнался со своей дурацкой магией! — я отвернулась, свернулась клубочком на куче веток. Впрочем, эмоции быстро прошли, а дрожь осталась — в лесу быстро холодало.

Маг и его товарищи доставали из заплечных мешков скатанные одеяла и расстилали на ночь.

— Демжис, а, Демжис! — тихонько позвала я. — А у вас нет случайно запасного одеяла… Или плаща… Или хоть куртки?

— Извиняйся, — послышалось с его стороны бормотание. — Я, между прочим, обиделся!

Настоящие женщины не извиняются. Они гордо отворачиваются и с негодованием мёрзнут, сохраняя собственное достоинство и презрительное выражение лица. Наверное.

— Извини, пожалуйста. Я погорячилась…

— А теперь остыла? — ехидно завершил фразу Демжис, и щёлкнул пальцами. Тёплый шерстяной плед упал на меня сверху и накрыл с головой.

— Спасибо! Магия — зашибенно классная штука! — искренне сказала я. — Может, и деревья можешь притушить?

Ещё один щелчок — и нас окутала темнота.

— Спи уже, — проворчала Крайяна.

Легко ей сказать. Это вам не пикник с ночёвкой. Ныли не только ноги, а вся нижняя часть тела, бурчало в животе. А эти спят, как ни в чём не бывало.

Нет, я явно чужая здесь. Хочу домой, к маме и папе. Прочь из этого дикого леса, от этих диких людей, в мягкую темноту родной квартиры, слушать, засыпая, как в соседней комнате бубнит телевизор, сосед дядя Саша за стенкой отбрёхивается от жены, а где-то льётся вода… Идти бы и идти туда…

* * *

Демжис никогда не ставил часовых — во-первых, без толку, всё равно ведь заснут. А во-вторых, чутьё мага работало куда лучше. Несмотря на крепкий сон, он моментально пробудился от шелеста листьев и хруста веточек под чьими-то ногами.

Несколько секунд Демжис лежал с открытыми глазами, не столько видя в ночном мраке, сколько вслушиваясь. Подсветить деревья? Спугнёт… Прижал пальцами глазницы, меняя зрачки на кошачьи. В проступивших серых очертаниях кустов торчала чья-то фигура, причём нисколько не скрываясь. По растрёпанным кудряшкам Демжис узнал Настю.

Девушка потопталась на месте, а затем, уверенно повернувшись на северо-восток, побрела сквозь подлесок. Прямо, ломая ветки и даже пытаясь обходить препятствия. Естественно, через десять шагов налетела на дерево. Демжис поморщился от стука, оповестившего о столкновении лба со стволом. Судя по звуку, растение явно умней.

— Настя! Что ты делаешь? Далеко собралась?

Но та, не обращая внимания ни на что, продолжала брести вперёд. Ударилась об следующее дерево, упала, встала на четвереньки и дальше уже поползла. Вздохнув, Демжис перешёл от наблюдения к действию, подскочил к девушке и бесцеремонно схватил за руки.

* * *

Я проснулась от того, что меня куда-то тащили. Грубо так, за запястья. В темноте захватчика было не разглядеть, я попыталась брыкаться наугад. Успешно — попала, кажется, по коленке, мы повалились на землю, и тогда по оханью я опознала Демжиса.

— Ты что со мной делаешь, развратник?! — мои руки он так и не отпустил.

— Это ты что делаешь, коза засланная! — пропыхтел он. — Куда ты побежала?

— Я спокойно спала, пока ты меня не потащил куда-то!

— Да неужели же?!

Демжис что-то шепнул, деревья вокруг ярко засияли. Оказывается, мы стояли метрах в десяти от лагеря, впрочем, он быстро приволок меня к костру. Остальные проснулись от шума.

— Господин, что там? На нас напали?

Кирли уже возбуждённо хлопал крыльями.

— Что, Дем, не дала она тебе добровольно? Гляди, девочку из другого мира уломать — это тебе не то же, что наших сельских баб!

— Заткнись, — огрызнулся Демжис. Плюхнул меня на лежанку, вперился взглядом. Я вздрогнула — зрачки у него были суженные, кошачьи. Впрочем, он тут же провёл ладонью по лицу и вернул им нормальный вид.

— Так куда ты отправилась посреди ночи? Отвечай не задумываясь!

— Может, в туалет, то есть в кустики, по нужде? Во сне захотелось? — неуверенно предположила я и прислушалась к организму. В кустики, кстати, хотелось, правда, больше от страха. — Демжис, я спала, честное слово! И проснулась только когда ты меня потащил за руки! Ну, может, у меня лунатизм! Хотя раньше такого никогда не было…

Демжис ещё некоторое время смотрел на меня.

— И как на деревья натыкалась, не помнишь?

— Нет… — я только сейчас почувствовала, что лоб и нос саднят, как от сильного удара.

— Пусть так… Не нравятся мне эти твои загадки… — пробормотал он, отпуская меня и возвращаясь к своему одеялу.

Глава 3

Под одеяло закралась утренняя сырость, прогоняя дрёму. Ночь окончилась, лес был укутан белесым туманом раннего утра. Резко пахло сосновой хвоей. И невдалеке — два голоса, тихие, но различимые в утреннем безмолвии. Первым собеседником был Демжис, он говорил невнятно и раздражённо. Затем умолк, и в воздухе послышался смешок, тихий, но явственный, определенно женский, и совсем не похожий на бас Крайяны. Я завертелась на жёсткой лежанке — неужели ещё одна девица, откуда бы, в лесной-то чаще? И зачем?

Женское любопытство никто не отменял даже в другом мире. Скрываемая кустами, стволами деревьев и туманом, я попыталась подкрасться к месту беседы. Ветки так и норовили треснуть под ногами или звучно хлестнуть меня, но обошлось — собеседники продолжали диалог.

— Нет, — вздыхал Демжис. — Не я это затеял. И не хочу продолжать.

Девушка оказалась чудо как красива, у меня аж снова затомило на месте сердца. Тоненькая, стройная, фигурку подчёркивает чёрное облегающее платье, правда, наглухо закрытое от самой шеи и с подолом до земли. Шикарные чёрные волосы до пояса довершали образ. Хотя нет… Она слегка повернулась, и я увидела её глаза. Тоже антрацитово-чёрные. Даже жутковато.

И она хорошенько разозлила Демжиса.

— Пусть люди сами разбираются между собой!

— Простые люди, — презрительно фыркнула чёрная, скрестив руки на груди. — Те, которые не думают дальше порога своего дома, и так легко обманываются? Люди, которые никогда не понимают головы к небу, пока на них оттуда не свалится кирпич? Ты на них будешь обижаться? Сынок, это так же глупо, как обижаться на ветер, который унес твою шляпу!

— Мама, сколько можно повторять — я хочу жить по-своему, и не хочу встревать в человеческие разборки! Они сами хотели такой жизни — пусть теперь получают!

Сынок? Мама?!

— Дем, мы либо сражаемся и побеждаем, либо убегаем и умираем. Тебе нравится трусливо убегать?

Уловка сработала. Демжис гордо вздернул подбородок.

— Я не убегаю! И не преувеличивай, мам, от того, что я живу в лесу, а не в душном городе, никакой катастрофы не будет.

— Ну-ну. И мы бежим, а за нами охотятся. Некрасиво. И не в твоем духе.

— А бросаться вдвоём на армию Пегдема — в духе самоубийцы.

— Пока ты тут околачивался, Чара собрала неплохие силы, так что не спеши отнекиваться. Хотя бы поговори с ней.

— Зачем, если я не желаю встревать в это дело?

Тёмная не подошла — подплыла поближе к Демжису, и приобняла его.

— Сыночек, ну ради меня. Я прошу тебя всего лишь увидеться с сестрой, неужели ты откажешь мне даже в этой мелочи? К тому же, мне кажется, у нас теперь есть козырь в кармане?

— Не факт.

Демжис, нахохлившись, смотрел, как она оборачивается ко мне.

— Теперь ты, девочка.

Я здорово струсила под этим чёрным, бездонным взглядом — за ним крылась какая-то дикая, невероятная мощь. Всё вокруг будто меркло, не давая убежать или соврать.

— Дем, ты даже не хочешь представить нас друг другу? Девочка, меня называют Тёмной Девой, и я — богиня земли.

— Одна из шестерых, — ввернул Демжис.

Вот так, ни больше, ни меньше.

— И мать этого несносного оболтуса, — вернула сыну шпильку Тёмная Дева. — Зачем ты пришла в наш мир?

— Почему вы решили… — начала было я.

— Потому что я — плоть от плоти этого мира, кровь от крови здешней жизни, и чую любое инородное создание. Демжис, ты с ней говорил?

— Она сказала, что ничего не помнит.

Значит, всё-таки параллельный мир. Я снова насторожилась, вспомнив про демонов, о которых говорила мне цыганка.

— А вы…

— Не спускай с нее глаз. — Сказав это, Дева отвернулась, подошла к дереву… и от дальнейшего зрелища у меня захватило дыхание — она шагнула в ствол, как привидения в стенку, и беззвучно «всосалась» в него. Как только край чёрного платья исчез в трещинах коры, пропал и запах хвои.

— Демжис, — пристала я к парню, пока мы неспешно возвращались к костру. — Как ты думаешь, твоя мама может вернуть меня обратно в мой мир?

— Полагаю, она бы это давно сделала, если бы хотела.

— А почему не хочет? Какой смысл мариновать меня тут?

— Неужели тебе так тяжело?

— Да!

— Наверное, у неё на тебя свои планы.

— Какие? Я простая девчонка…

— Спроси у неё.

Ладно, не получилось. Зайдём с другой стороны.

— А сколько лет твоей маме? Она так классно выглядит…

— И ты так хочешь? — усмехнулся Демжис. — Она — не человек, а воплощение земной магии, ровесница этого мира.

— А ты? Тоже молодой старичок?

Кандидат в старички замялся, но признался:

— Мне столько же, сколько и тебе.

— Двадцать три года?

— Ага, я узнал твой возраст!

Чёрт! А хитрый не по годам прямо. И довольно лыбится.

— Ха, ты, сын богини — и обычный человек?

— Как сказать, — Демжис помрачнел. — Отец был простым воином, а я — маг. Нас не так уж много в этом мире, обычные люди не владеют колдовством.

— И поэтому ты так презираешь их?

— В основном потому, что они достают меня глупыми вопросами.

— А кто такой Пегдем?

— Владетель Энегравта.

— Правитель вашей страны, что ли? Это его гвардейцы так лихо жгли деревню?

— Да, да! — Демжис опять отчего-то разозлился. — Настя, если тебе так хочется поболтать — у нас есть Кирли.

Расспрашивать его дальше я не рискнула.

* * *

Наша банда уже проснулась. Маннен скатывал одеяло в тугой рулон, Катрем гасил костёр. Крайяны не было, но она вскоре появилась на противоположном конце лужайки с булавой в одной руке и вымытыми тарелками в другой.

— Что говорила прекраснейшая из Дев? — сладко пропел Кирли, ловко подворачиваясь Крайяне под ноги. Та шлёпнулась, рассыпав тарелки, и запустила в крылатого свинёныша булавой. Конечно же, мимо.

— Много чего говорила… — пробормотал рассеянно Демжис, склонив голову набок. — Но вот кое-чего не сказала. Крайяна, ты никого у ручья не видела?

— Нет, господин. А должна была?

— Именно. Нас, между прочим, окружают гвардейцы.

Враги услышали последнюю фразу Демжиса и, больше не пытаясь прятаться, сквозь кусты ломанулись к нам. Их было не меньше десятка. Демжис торопливо вскинул руки, и несколько человек в жёлто-зелёной форме забились в ветках кустов, опутавших их, как верёвки.

Крайяна горестно покосилась в сторону булавы, но бежать за ней было поздно, поэтому просто швырнула в ближайшего гвардейца тарелками и тут же навалилась на него всем своим немалым весом. Кирли тоже вступил в схватку — шлёпнулся на голову солдату, кравшемуся ко мне сзади. Маннен красивым жестом выхватил меч, но так и не скрестил его ни с чьим — оставшиеся три гвардейца, не принимая боя, дружно кинулись за спину к четвёртому, самому немолодому, и, похоже, главному, с жёлтым обручем на лбу.

— Сдавайтесь, кузуны драные, задницы полосатые! — довольно храбро проорал тот, держа что-то небольшое в вытянутых руках.

— Шёл бы ты, — почти жалостливо посоветовал ему Демжис, шевельнув пальцами так, будто щёлкнул рычажком. Командир гвардейцев вздрогнул, захрипел, но, падая, успел-таки активировать загадочное нечто в руках. Его ладони вспыхнули светом, и сквозь них в воздух взлетели разряды молний.

Катрем, стоявший, оказалось, позади, обхватил меня и повалил на землю. Воздух взорвался светом и грохотом. Я увидела, как Крайяна выставила впереди себя плененного гвардейца, и тот вспыхнул как факел от попавшего в него разряда. Мы, да и наши враги, бросились прочь с поляны, но я не прошла и трёх шагов, как раненое плечо словно разорвали заново. Какого чёрта, оно же почти зажило! Катрем снова подхватил меня, потащил дальше, нервно оглядываясь. Да, я тяжеловата, знаю, не косись на меня так укоризненно.

— Будь тут! — проорал он, перекрикивая гром, сгрузил меня на землю и тут же исчез среди деревьев.

Кусая губы от боли, я скрючилась в сырой ложбинке неподалёку. Воздух, разрываемый молниями, ревел, в нескольких десятках метров за деревьями стояло слепящее зарево. Где же Демжис? Я запоздало поняла, что «молнии» наносят вред только людям, а растительность стоит целёхонькая. Что это за напасть? Оружие? Или тоже какая-нибудь магия? Плечо не просто болело — оно надрывалось болью, и, спустив рукав, я с ужасом увидела, что рана начала расходиться. Как не вовремя!

Внезапно надо мной материализовался Демжис, с виду целый, разве что оглушённый. Глянул на мою рану, без лишних слов подхватил меня поперёк талии и закинул себе на плечо. Протестую, господин маг, оно костлявое и неудобно врезается в живот!

— Тише, тише, — Демжис рассеянно похлопал меня по попе, видимо, не вполне соображая, что делает. — Нам надо срочно загасить эту дрянь.

— Раз молнии не жгут деревья, может, накрыть его чем-то деревянным? Бревном…

— Мысль, — одобрил маг, — но у меня есть идея получше… Катрем, подержи-ка её…

— Я уже двадцать три года как умею ходить сама! Поставьте меня на землю!

Катрем послушался, скорей всего, не желая слушать мой визг. Голова кружилась, шатаясь, я обернулась… Это что, наяву или мне уже мерещится?

Тоненькое деревце рядом выдергивало свои корни из земли. На неординарную растительность пристально глядел Демжис, грозно поводя бровями. Спасаясь от взгляда мага, деревце, шатаясь, перебирая корнями, поковыляло к полыхающей поляне, словно невиданный осьминог. Щурясь и прячась за стволами, мы наблюдали, как героическое растение, прикидываясь обычным кустиком, подбиралось к неподвижно лежащему гвардейцу и аккуратно разжимало ему руки корнями-щупальцами. Удалось — что-то выскользнуло из судорожно сведенных ладоней гвардейца, и на поляне тут же стало в десять раз темней и тихо до звона в ушах. После неистового зарева дневной свет показался ночью.

Демжис проковылял к поверженному врагу, поднял с земли загадочное что-то — прозрачный шарик размером с яблоко, с едва тлеющей искоркой внутри. Я завороженно потянулась к ней, но та, мигнув, исчезла.

Катрем помахал кому-то рукой. Из кустов вышел Маннен, перекошенный на один бок.

— Принял молнию на меч, и рука отнялась, — пояснил он.

— Все сюда!!! — раздался невдалеке истошный вопль Крайяны. — Убегают!

Мы бросились на крики. Крайяна, с всклокоченными и опаленными волосами, стояла на тропинке и грозила кулаком кому-то вслед. Тропинку украшали странные следы — трёхпалые, похожие на птичьи, только гигантские.

— Кирли, найди остальных, — скомандовал Демжис, нимало не сомневаясь, что крылатый проказник где-то рядом и услышит его странную просьбу. — Нам надо немедленно убираться отсюда.

— Уже, господин маг, — угодливо пискнуло сверху. Кирли висел на нижней ветке дерева, нагло нацепив на себя обруч командира гвардейцев. — Они в овраге слева.

Продравшись сквозь цепкие кущи, мы выбрались на край низкой пологой балки. Внизу, сбившись в огромную пушистую кучу, стояли самые настоящие… страусы.

— Выбирай, Настя, на каком поедешь, — весело сказал Демжис, но заметил, что мне совсем не до развлечений. Ехать? На чём, не на этих птичках же?

— А ты как думала? — в свою очередь удивился Демжис. Его товарищи уже обступили стаю, и, примерившись, хватали понравившихся птиц за ремешки, сложным образом оплетенные вокруг туши и шеи.

— Это уже чересчур, — сообщила я, картинно оседая на землю. И почти не обманула — мне было так плохо, так плохо, что хоть в обморок вались.

— Горе мне, — пробормотал Демжис, знакомым образом подхватывая меня. Надо научить его носить девушек по-невестински!

Изловив самую толстую и флегматичную птицу, он забросил меня к ней на спину, попытался закрепить как положено — руки вокруг длинной жилистой шеи, ноги по бокам упираются в недоразвитые крылья — но перья скользили, да и я упорно продолжала изображать бесчувственное тело. Цокнув языком, Демжис ладонью надавил мне на шею и я поняла, что прирастаю к страусу.

Сиамские близнецы могли бы немало поведать о подобном ощущении. В местах соприкосновения — общие сосуды, общая кожа. Общие нервы — я почувствовала блох в перьях, камушки под мозолистыми лапами птицы, её быстрое-быстрое сердце. Птичка, видать, тоже переполнилась новыми впечатлениями, потому что, не дожидаясь пинка Демжиса, громко, по-дурному заорала и понеслась во весь опор.

И тут я потеряла сознание по-настоящему.

* * *

Какая-то наглая свинья хрюкала мне прямо в ухо. Я рефлекторно попыталась отпихнуть её, и очнулась. Вокруг была полутьма. Кирли поспешно убрал пятачок от греха подальше и затерялся в сумраке.

Отряд Демжиса сгрудился в тесной земляной пещере. Над нашими головами сплетались корни, сырая земля вместо пола обещала простуду. Ну хоть рана не болит, наверное, Демжис её затянул, пока я валялась в отключке. Надо бы его поблагодарить.

На фоне светлого пятна выхода из пещеры нарисовался знакомый профиль.

— Я иду в город, — заявил он, в своей манере, безапелляционно.

Видимо, это стало сюрпризом не только для меня, а и для всех. Катрем тихонечко кашлянул и осторожно начал:

— Господин, но надо ли гулять под носом у стражи после всего, что мы натворили?

— Нелогично, — подтвердил Маннен. Даже в полутьме он выглядел обеспокоенным.

— Чего вы взъелись? Я пойду сам, вы ничем не рискуете. Надо разузнать подробней об этих штучках, — Демжис подбросил в ладони прозрачный шар, отнятый у стражника. — Да и вообще, что о нас говорят…

— И разведать, кто же это проехал в город полвосьмицы назад? — пропищало сверху. Кирли висел под сводом пещеры, уцепившись за толстый корень. — Можешь пустить меня на мясо, но это опрометчиво!

— Я именно так и сделаю, — пообещал Демжис. — Когда вернусь.

Он развернулся и вынырнул из пещеры. Я, забыв о самочувствии, подскочила на ноги.

— Стой, я с тобой!

Пролетев сквозь пещеру, не успела затормозить — и полетела вниз. Оказывается, наше пристанище было прорыто в обрыве, в паре метров над узким песчаным берегом реки.

К чести Демжиса, он меня поймал. Правда, тут же поспешно выпустил.

— Ты тем более никуда не пойдёшь! Во-первых, это опасно, ты же понимаешь, что нас ищут все гвардейцы владетельства. Во-вторых, ты ранена и еле стоишь на ногах.

Голубчик, чтобы упустить возможность поглядеть на город другого мира, меня нужно пришибить гораздо сильней. Я слишком сильно хочу в цивилизацию, ну хоть в какую-нибудь.

— Вот именно, ранена! — патетически начала я. — И рана может разойтись сама по себе, в любую минуту! И ты меня бросишь здесь умирать от потери крови? Нет уж, лучше я с тобой, от рук гвардейцев, если что…

Парень явно усовестился.

— Тогда поклянись во всём меня слушаться.

— Конечно же!

Демжис тяжко вздохнул, смиряясь с неожиданной обузой.

— А нам-то что делать? — догнал нас густой бас Крайяны.

— Собирайтесь здесь через… через шесть восьмиц! — запоздало распорядился Демжис и погрозил кулаком пятачку, торчащему из прибрежного куста с исключительно шпионским видом.

Вскарабкавшись по склонам обрыва (карабкалась я, Демжис непостижимым образом изящно взбежал по крутому склону), мы очутились в лесу. Опять! Деревья самых психоделичных расцветок приветственно запульсировали и зашумели ветвями. В чаще стрекотали и присвистывали незнакомые тварюшки.

— А когда это — «через шесть восьмиц»? — поинтересовалась я, пока мы ковыляли по пыльным колдобинам, претендующим на звание дороги. Страусов Демжис, к сожалению, разогнал, чтоб враги не засекли.

— Примерно на закате… пусть у нас будет побольше времени в запасе.

— А, это вы так время отмеряете?

— Всё время забываю, ты же из другого мира. Восьмица — это одна восьмая часть движения солнца по небу. Конечно, на глазок выходит не очень точно, и в городах есть солнечные времямеры.

Я попыталась подсчитать в уме, сколько это земных часов, но запуталась. Вдруг у них и сутки другие?

— А расстояния чем измеряете?

— Большие — перегонами, примерно сколько человек пройдёт за восьмицу… Что?

— Интересно, если у вас тут всё совсем другое, как же мы друг друга понимаем?

Демжис изобразил каменное лицо.

— Ты что, копался у меня в мозгах?!

— И вовсе не я, а моя мама!

Что ж, богине это под силу.

Демжис попытался отвлечь меня от скользкой для него темы:

— Смотри, сейчас будет город!

Деревья разбились на группки, в просветах впереди замелькали поля и приземистые избы. Затем желтые и красновато-коричневые лоскутки земли вовсе вытеснили деревья, и впереди показался вожделенный город. Увы! Я увидела длинную каменную стену исключительно средневекового вида. Худшие опасения, похоже, подтверждались — этот мир куда как уступает моему родному, как минимум, в социальной и технической стороне.

Демжис внезапно остановился возле узловатого, раскидистого дерева. Длинные ветви вроде ивовых почти скрывали нас от случайных взглядов.

— Итак, Настя, запомни: нам нельзя привлекать к себе внимание. Поэтому ты сейчас оденешься… — он обломал несколько длинных веток, встряхнул ими — и протянул мне уже готовый длинный плащ. Грязно-зелёный и колючий на ощупь, он скрыл мою футболку, джинсы и кроссовки. Для себя Демжис выломал палку потолще, подбросил в руке, и поймал уже ножны, из которых торчала рукоять меча. Эх, какой талант пропадает, у нас бы ему цены не было! Нет чтобы сотворить мне шикарное платье и сумочку от Армани… Впрочем, последнее здесь не оценят. Попрошу, когда найду способ вернуться к себе домой.

— И надень на правую руку этот браслет.

Кусок железа безо всяких узоров и прочих излишеств здорово напоминал половинку наручника. Точно такой же Демжис нацепил себе на левое запястье.

— Мы — муж и жена, я иду записываться в городскую гвардию. К семейным людям всегда больше доверия. Возражения не принимаются. Пока я не проявлю свои способности, никто нас не узнает.

Я и не думала возражать. Жена так жена, только браслеты эти смущают. Выполнять супружеские обязанности как-то пока не хочется! Нет, насчёт постельных я не против, парень он симпатичный. А вот все прочие…

Дорога была пустынна, по пути к городу нас обогнал только один страус, на котором ловко балансировал ездок.

— Раньше на этой дороге было не протолкнуться, — невесело сказал Демжис. — А теперь почти никто не едет в славный Земледар…

— Почему?

Демжис привычно отмолчался, да и мы уже подошли к воротам. Двое гвардейцев, обряженных в длинные жёлто-зелёные накидки, выражениями лиц до ужаса напомнили мне мою родную милицию — один скользнул ленивым взглядом по нашим лицам, скромной одёжке, браслетам, и переключился на ковыряние в зубах; второй повернул голову нам вслед, но и только. Я перевела дух. Вот бы и дальше так удачно!

— Неужели у них даже нет наших примет… А-а!

Рядом со мной в одежде Демжиса вышагивал незнакомый мужик, лет на двадцать старше, с низким лбом, мясистым носом и квадратной челюстью. Только глаза были всё те же, зелёные, нахально-кошачьи.

— Маскировка, понимаю… — пробормотала я, переключая всё внимание на город.

Оказывается, здесь было на что посмотреть!

Глава 4

В этом городе нашлось чем меня удивить и даже напугать.

Первое, что встречало путника за городскими воротами — громадное пепелище. Даже не пепелище — целая площадь, покрытая словно бы застывшей лавой. По её краю из земли торчали тёмные каменные зубцы в два человеческих роста, похожие по размеру глыбы валялись внутри вперемежку с обугленными толстыми брёвнами.

— Что это? — прошептала я.

— Храм, — лаконично ответил Демжис. Подумал и добавил: — Бывший.

— Заметно, что не действующий, — я нервно хихикнула. — Но почему, что произошло?

Демжис не снизошёл до низменного удовлетворения любопытства иномирянки, а молча двинулся вдоль края пепелища к обычным домам, видневшимся впереди.

Хотя как — обычным. Архитектура здесь сильно отличалась от моей земной. Каждый дом стремился походить на дерево — от первого этажа-ствола вверх и чуть в стороны «росли» несколько башенок-ветвей, соединённых мостиками, а увенчивались эти башенки одной общей крышей, щедро украшенной где лепкой, где ковкой с листиками, птичками, зверушками и прочими природными мотивами. Дома поскромней ограничивались красочными росписями на ту же тему, так что город напоминал продолжение местного вырвиглазочно-яркого леса.

Я не успевала восторженно вертеть головой, Демжис почти тащил меня за собой. Пройдя через несколько кварталов нарядных домиков, мы вышли к рыночной площади. Выглядела она довольно уныло. Две трети прилавков пустовали. Редкие торговцы молча меланхолично помахивали ветками, отгоняя мух от своего товара — рыбы и фруктов, выпечки и сладостей. Вдоль рядов бродили редкие покупатели, но расставаться с деньгами явно не спешили.

Демжис тоже не заинтересовался торговлей и потянул меня в боковой узкий переулочек. Нет, надо наконец и характер показать!

— Куда ты меня всё время тащишь?!

— Тише.

— Имею я право это узнать или нет? Между прочим, я есть хочу!

И это была чистая правда. Утром из-за нападения подкрепиться не удалось, потом мы всё были заняты — то на страусах гоняли, то я без сознания валялась, то тащились пешком по лесу… Но, лишь только глаза увидали на прилавках еду, желудок возжелал её настолько страстно и громко, что даже Демжис услышал урчание. На его фальшивом лице проступило что-то вроде сочувствия.

— Успокойся. Мы идём в харчевню, и, если с моего последнего визита там ничего не поменялось, весьма неплохую.

Харчевня оказалась ещё в трёх кварталах отсюда. Я совершенно запуталась в улицах и заподозрила, что Демжис по каким-то соображениям дал сильный крюк.

Сначала мы её услышали — по птичьим вскрикам, и только потом вышли к простецкому, без архитектурных излишеств, длинному деревянному дому с узкими окошками, вдоль которого к горизонтальной жерди были привязаны несколько страусов. Благородные птицы, стянутые затейливой упряжью из кожаных ремешков, беспокойно топтались, взрывая песчаное подворье мощными жилистыми лапами, и норовили клюнуть друг дружку. Я обошла их по широкой дуге.

Внутри харчевни оказался длинный зал, полутёмный — свет почти не проникал сквозь узкие, незастекленные (откуда тут взяться стеклу?) прорези в стенах, только несколько факелов в глубине зала и позволяли не натыкаться сослепу на столы.

— Старый скряга, — пробормотал Демжис, пробираясь в тёмный угол. — Как будто в полумраке его блюда будут казаться вкусней.

— Ты же сказал, что здесь прилично кормят?

— Для таких заведений — да.

И верно, народ здесь собрался в основном не есть, а пить. В воздухе витал бражный дух, вызывавший ассоциации с рюмочными моего родного города. Публика, почти исключительно мужского пола, сидела шумными компаниями и вдохновенно обсуждала что-то житейское. Что именно, было непонятно — местные ругательства я ещё не выучила.

— Демжис, а почему задница полосатая?

— Поротая.

Дикари.

Оставив меня за дальним столиком под стенкой, Демжис сходил к стойке, потолковал о чём-то с толстым неприятным мужичком, и вернулся с ложками и двумя мисками. В одной лежал хлеб, в другой — какое-то месиво.

— Пиво сейчас принесут.

— И тут пиво, — вздохнула я. Как сладкоежка до мозга костей, не люблю этот горький напиток.

— А что ты любишь?

— Газировку… Это как пиво, только сладкое… эх…

— Сделаем, — пожал плечами Демжис.

Набравшись храбрости, я отправила в рот чуточку местного блюда. А с голодухи даже ничего, вроде овощного рагу. Правда, неизвестно когда приготовленного… Хлеб тоже подозрительно попахивал. Зато, мрачно размышляла я, тут уж всё точно без ГМ-технологий.

— А почему ты не наколдуешь еду из чего-нибудь… Веток дерева там, как наши плащи?

— Долго объяснять. — Демжис, похоже, не собирался есть. Он вроде бы рассеянно оглядывал зал с хохочущими людьми, но спокойный человек не сжимает руки так, как будто борьбу устраивает — левая рука сильней или правая.

— А мы куда-то спешим?

— Ты её не переваришь.

— Почему? Она ведь тоже будет состоять из молекул, как и обычная.

Демжис впервые взглянул на меня заинтересованно.

— Откуда ты знаешь про молекулы?

— Я образованная девушка!

Прислужница, которая в этот момент принесла нам пиво, покосилась на меня с явным сожалением, и, избавившись от массивных деревянных кружек, вытерла руки о замусоленный передник.

— Верно. Но они не будут питательными, понимаешь, о чём я?

— Конечно. Никаких калорий. Идеальное диетическое блюдо.

Демжис хохотнул, и накрыл ладонью мою кружку.

— Верно.

Я поскорей запила калорийную, но сомнительную пищу. Маг постарался — никакой горечи, сладкий сироп с тонким вкусом ванили.

Демжис вновь умолк, и, прихлёбывая пиво, вернулся к созерцанию дверей. Чего-то он ждал. Или кого-то.

— Ты говорил, что хочешь разведать, что это за шарики с молниями…

Маг неопределённо дёрнул плечом.

— Ты им соврал?

Молчание.

Вдруг дверь резко, от пинка сапога, распахнулась, и в зал вошла высокая, стройная и плечистая девица. В одежде она предпочитала кожу, заклёпки и металлические пластинки, и была обвешана сразу несколькими видами холодного оружия. Ещё одной её примечательной чертой была копна волос. Длинные и двухцветные — из чёрных и соломенно-жёлтых прядей. С порога девица метнула нож в столик в центре, и публика, занимавшая его, понятливо испарилась. Хозяин выбежал из-за стойки и помчался навстречу эффектной гостье.

— Что скажешь о ней? — шёпотом спросил Демжис. Его фальшивая внешность растаяла, он сидел уже со своим настоящим лицом, и на этом лице я ещё не видела такого восхищённого выражения.

«Курва» — подумала я, но вслух, пожав плечами, сказала другое:

— Стерва. Кто это вообще?

Курва шумно протопала через зал, плюхнулась на стул и что-то долго заказывала у почтительно согнувшегося крючком хозяина.

— Ещё какая стерва… Она наёмница, и одна из лучших, по прозвищу Оса. Вот скажи ты мне, как девчонка, что надо сделать, чтобы привлечь её внимание?

— Ну, не знаю… Что-нибудь очень крутое, наверное.

— После очень крутого от этой забегаловки не останется даже стен.

— Тогда что-нибудь романтичное… Можно наколдовать бабочек, чтоб летали в зале…

— Чтобы нас арестовали гвардейцы?

Я поморщилась. Девица не внушала мне ни грамма приязни, и очень хотелось посоветовать Демжису какую-нибудь гадость.

— Она прожжёная стерва, таких обычно интересуют только деньги. И если у тебя их нет… Впрочем, ты и это, наверное, можешь наколдовать.

Демжис скорбно вздохнул. Из левого кармана вытащил горсть небольших, с виду золотых монеток. А из правого — одну-единственную, и протянул мне.

— Найди различие.

Монетка из правого кармана была тяжёлой и холодной, с незатейливым рельефом, изображавшим пучок молний. Зато в самом её центре, словно бы в глубине металла, мерцала живая оранжевая искорка. Все монетки из левого кармана были точно такими же, но «без огонька».

— Магическая метка владетеля. Лучшая страховка от подделки.

Демжис рассеянно вертел монетку. Я пихнула его локтем.

— Спрячь, а? Издалека-то они похожи на настоящие, и на нас так смотрят… вожделенно…

Демжис спохватился и сгрёб деньги со стола. Мне показалось, что ближняя к нам часть зала жадно прислушивается к тихому звону, сопровождавшему этот процесс.

— И всё равно вопрос остаётся.

— Так это ради неё ты сюда притащился? — запоздало спохватилась я.

Ещё один тоскливый вздох.

— Тебе что, девок мало?

— А ты согласна её заменить?

— За кого ты меня принимаешь!

— Тогда не кричи, как ревнивая истеричка, а подскажи что-нибудь дельное.

Оса, развалясь на стуле, прихлёбывала пиво. Грудь голливудского размера выгодно обтягивал кожаный топ.

— Запусти ей таракана в декольте и героически спаси её, — зло буркнула я.

Глаза Демжиса загорелись.

— А это идея! — он встряхнул кисти, заметил на руке брачный браслет и досадливо сорвал его.

— Эй, я пошутила! Хотя…

Оса забеспокоилась. Выпрямилась, спешно поставила кружку на стол, опустила взгляд… И с диким воплем выудила из топика нечто мелкое, чёрное, и, как мне издали показалось, членистоногое. Это нечто немедленно полетело в хозяина заведения.

— Низкая тварь! Ты! Это не харчевня, а гадюшник! Смотри, что у тебя с потолка сыплется!

Загадочным образом Демжис телепортировался к столику бушующей наёмницы.

— Детка, он посмел тебя обидеть? Одно твоё слово — и я разнесу этот бардак в щепки!

Оса умолкла и смерила парня взглядом. Похоже, они уже встречались — наёмница хищно оскалилась, а, может, улыбнулась. Что он в ней нашёл?! Хотя… Есть что. Чего нет у меня…

— Что ж, разнеси. — И сучка развернулась, намереваясь уйти. Демжис заступил ей дорогу.

— Ты уже? Так быстро?

— Я здесь ничего не забыла.

— Я тоже ничего не забыл, знаешь ли.

Разговор был непонятным, но невольные его зрители наслаждались бесплатным цирком, разинув рот. И я в их числе, пока не почувствовала, что мой плащ будто колыхнуло ветром. Какой, к чёрту, ветер?! Из-за спинки стула метнулась низенькая тень. Поздно — я вцепилась человечку в воротник, и он не своим голосом завизжал:

— Я не вор, пусти-и!

— На деньги наши позарился? — догадалась я, вытаскивая неудачливого карманника ближе к свету. Наверное, непрофессионал — пожилой, толстенький, видно, пил пиво рядом, и не выдержал искушения жадностью. Внезапно он извернулся ужом и укусил меня за руку.

Мои пальцы разжались, воришка кинулся наутёк, но наступил на длинную полу моего плаща. Завязки не выдержали, ткань слетела с плеч, открыв всему честному народу джинсы и футболку.

А народ здесь подобрался сообразительный. Узрев столь странные одежды, они сразу почуяли, что дело нечисто, и прыснули из-за столов к выходу.

— Стража! — завопил хозяин, предусмотрительно заползая под стойку.

— Так-так, — процедила Оса сквозь зубы, и одним отточенным движением выхватила меч и приставила его к шее Демжиса. Он, надо сказать, не дрогнул. Хотя, с его-то способностями… И я бы не боялась. — Ты поплатишься за этот спектакль, сукин сын!

— Ты о чём?

— Я видела, что ты сидел с этой девкой!

— И?

— Стража, взять их!

Дорогу нам заступили два тощих и мрачных парня в печально знакомой жёлто-зелёной форме. Один из них поигрывал прозрачным шариком в руке.

— Идите за нами, оба, — приказал он.

— А если нет? — Демжис приподнял руки, будто сдаваясь, но меня уже не проведёшь.

— Да куда ты денешься…

«Похоже, сейчас желание Осы исполнится».

И точно. Клинок, угрожавший горлу Демжиса, превратился в одуванчик, мило растущий из рукояти, а стол, за которым только что обедала наёмница, красиво кувыркнулся в воздухе, заслоняя нас от белых молний, и рассыпался в пепел. Кажется, я запищала. Не нравится мне этот мир, в нём слишком часто происходят магические стычки!

Ножки соседнего стола отломились сами собой и нанесли гвардейцам сокрушительные ответные удары. Парни симметрично свалились на пол, один вправо, другой влево, Демжис дёрнул меня за руку к выходу. Дверь распахнулась ему навстречу, и знакомый голос весело пробасил:

— Точно, они тут!

Я заметила широкую фигуру Крайяны и лезвие меча Маннена, которое обрубало привязи страусов.

— Скорей, к ним!

Но Демжис совсем забыл про наёмницу. Рыча, девица выхватила у лежавшего без памяти гвардейца амулет и сжала. Ослепительный свет на миг залил харчевню, и Демжис рухнул замертво возле своих врагов.

Единственный человек, который в этом мире защищал меня.

А эта сучка…

Желание совершить подвиг припекло меня исключительно невовремя. Оса была опасным противником даже для опытного бойца, я же в её глазах была не страшней курицы. Всю жизнь я боязливо отступала при одном намёке на драку. Но когда вот так, на моих глазах убивать дорогого мне человека…

Да, я кинулась на неё с голыми руками. Лишь бы что-то сделать.

Оса лишь «отмахнулась» разрядом молнии. Белый свет, как от фотовспышки — но я его даже не заметила — прыжок — и вцепилась наёмнице в шею.

Стальные пальцы оторвали меня и швырнули в стену, но нашей команде хватило и этих секунд, чтоб ворваться в зал и подобраться на расстояние меча. Оса нервно затрясла амулетом, но тот, похоже, разрядился. Пришлось отступать — двуручник Маннена был длинней полуторного клинка Осы, и, пару раз лязгнув сталью о сталь, девица с проклятьями бросилась к лестнице на второй этаж. Догонять её не стали — сейчас полно забот поважней.

К тому времени я уже выволокла неподвижного Демжиса из харчевни и упала на колени рядом с ним. Дышит или нет? Бледное лицо и закрытые глаза пугали, нащупать пульс в такой суматохе было невозможно.

Вокруг, хлопая крыльями, с воплями носились страусы, нагнетая панику, один пребольно саданул лапищей по спине. К гвардейцам, валявшимся в харчевне, вот-вот должно было прийти подкрепление. Катрем поднял Демжиса, взвалил на плечи, и только и сказал:

— Бежим!

Мы бросились прочь. За харчевней начинались длинные кривые переулки, наподобие земных средневековых.

— Как… вы… нас нашли? — задыхаясь на бегу, спросила я у Маннена.

— Легко! Проследили за наёмницей, она столько людей посбивала с ног, когда въезжала в город, что её маршрут хорошо запомнили. А где она, там и он… — Маннен кивнул на Демжиса, который огромной куклой висел на плечах Катрема. — Стойте!

Мы сгрудились у слепой, без окон, глиняной стены. Позади слышались шум и крики.

— Надо срочно где-то прятаться, пока паника не утихнет.

— Вам что, неинтересно, живой он или нет?!

Я плюхнулась на колени. Слёзы лились из глаз, но, увы, не оказывали живительного действия, как в сказках. Мой защитник лежал неподвижно и не дышал…

Надо мной кашлянули, и знакомый голос сказал:

— Настя, я очень тронут твоим беспокойством…

Сзади, подпирая стенку, стоял Демжис, точь-в-точь такой же, как бездыханное тело на земле, но явно живой.

— А… а?!

— Успел скопироваться. Еле догнал вас!

Маннен по-братски обнял мага за плечи.

— Мы уже почти начали волноваться.

— А что ты с собой сделаешь? Ну, с этим…

Демжис равнодушно махнул рукой, рассыпая своё мёртвое тело в песок.

Катрем тем временем выглянул из-за угла.

— Ёй-ёй, за нами гонятся пяток гвардейцев!

— Плохо… В этом квартале нам не помогут… Бежим дальше!

Спотыкаясь на выбоинах булыжной мостовой, мы проскочили несколько переулков и вылетели на относительно прямую улочку.

— Вниз, к воротам? — предложил Катрем.

— Нет! Сейчас нам не прорваться, все посты на ногах. Вверх!

— Но, господин…

— Вверх!

Пыхтя, мы начали подъём. К моему удивлению, нам не встретилось ни единого прохожего. Подняв глаза, я заметила, что в окнах домов нередко мелькали лица, но все они, заметив нас, таяли как призраки. А самые предусмотрительные даже захлопывали тяжёлые деревянные ставни. Видимо, их девизом было «не вляпывайся».

Не так уж плохо?

Улица, похоже, вела обратно к центру города. Дома снова стали нарядными, с резьбой и росписью, на этот раз пестря звериными мотивами. Знакомые коты и кабаны перемежались с неведомыми созданиями, обычные птицы с двуглавыми, вроде российского герба, но что-то подсказывало мне, что здесь это не метафора.

В окнах появились цветы и занавески, вокруг домов запестрели палисадники с красиво подстриженными деревьями. Мы крались в тени под стенами, хотя понимали, что вряд ли это спасёт от нескромных глаз. Вдруг за очередным углом открылся восхитительный вид.

Дома в форме зверей!

Представьте себе скульптуру кошки, лежащей на животе. Огромную, высотой с трёхэтажный дом. В её «боках» были прорублены окна, а гигантская морда, лежащая на земле, с разинутой пастью, служила парадным входом. Где мог находиться чёрный ход, оставалось только представить.

Соседний дом изображал печально знакомого мне кузуна, да так живо, что рука сама потянулась к разодранному плечу. Плечо, кстати, ныло, но поняла я это только сейчас, когда мы остановились.

— И как ты думаешь скрыться в самом богатом квартале города? — ласково, как у повредившегося умом, спросила Крайяна Демжиса.

— Легко! Маннен, где наши преследователи?

Мечник склонил голову, вслушиваясь.

— Уже за улицу, наверное.

— Сейчас мы спокойным шагом, как так и надо, переходим улицу. К кошке.

Трудно, очень трудно было не бежать, слыша топот гвардейских шагов. Я даже различила вопли «Взять живыми или мёртвыми!».

Кустарники, выстриженные в форме мышек в разных позах, скрыли нас, прижатых к стене. Демжис пошатнулся, хватаясь за стену. Даже ему не так-то просто восстановиться после собственного убийства.

— И дальше что — геройская смерть?!

— Последнее, чего я хочу, это быть героем. Замки в доме нам не взломать, они зачарованы неподвластной мне силой… Но…

Демжис провёл рукой по стене, очерчивая прямоугольник в половину моего роста. Толкнул — и камень пропал. Пред нами была нора внутрь дома.

— Лезьте, живо!

Сам он проскользнул в дыру последним, и в уменьшающуюся за его спиной щель я увидела человечков в жёлто-зелёном, выбегающих на площадь.

* * *

Когда стена вновь стала сплошной, мы оказались в темноте.

— Вот и всё, — прозвучал над ухом слабый, но довольный голос Демжиса. — Теперь нам только надо найти комнату, где можно хорошенько отдохнуть.

— Вряд ли, — ответил баритон Маннена. — Ты хоть знаешь, в чей дом мы вломились?

— Не хуже тебя.

— Точно? Это же дом начальника городской стражи!

— Тем более, нас тут не будут искать! Не прикажет же эта шишка обшарить собственное жильё!

Кто-то из спутников нервно вздохнул и закашлялся.

— И он никогда не возвращается домой раньше вечерней смены караула у дворца наместника. Думаю, стражники уберутся отсюда гораздо раньше.

— А вдруг в доме его слуги?

— Пф, чтобы слуги сидели дома, когдаможно гулять в своё удовольствие? Главный сторожило не настолько добрый хозяин, чтобы так преданно ему служить. Максимум за полвосьмицы до его прихода они притащатся, чтоб состряпать ужин… А значит, у нас куча времени.

Под покровом темноты чья-то рука нащупала мою талию и уверенно её обхватила.

— Настя, будь доброй девочкой, помоги мне дойти до кровати.

Кровать отыскалась на втором этаже — огромная, двуспальная, застеленная тонкими кружевами. Демжис, как был, в грязной одежде и обуви, без зазрения совести плюхнулся на белые перины и с наслаждением растянулся на них. Я, рассудив, что терять уже нечего, развалилась на другом крае ложа, такого широкого, что между нами могли бы поместиться все остальные наши спутники.

Катрем и Крайяна явно не привыкли бывать в таких шикарных домах. Они замялись посреди комнаты, боясь ступать босыми грязными ногами по узорчатому паркету, восхищённо разглядывали изысканные шкафчики с резьбой, яркие гобелены на стенах. На одном был выткан, ни много ни мало, извергающийся вулкан, на втором резвились на лесной поляне полуголые феечки. Демжис ни на что не обращал внимания, словно такая обстановка была для него естественной, как пруд для утки. Маннен, тоже не слишком впечатлённый, задвигал воздушно-белые шторы огромного окна. Большое окно, со стёклами! Я блаженствовала.

Цивилизация! Она всё-таки есть здесь! Невольно мне вспомнилась жёсткая крестьянская лавка, на которой я очнулась в первый свой день здесь, колючее грубое покрывало и серые простыни. Какими глазами нищие крестьяне должны смотреть на людей, спящих на нежных перинах вроде этой?

Крайяна с любопытством тыкала пальцем цветные флакончики на зеркале. Катрем осторожно присел на краешек постели возле сапог Демжиса.

— Господин, как ты себя чувствуешь?

— Могло быть и хуже, — пробормотал маг. — Она могла меня убить… Но, к счастью, я нужен владетелю живым… пока.

— Наш фокус удался, — сообщил Маннен от окна. — Гвардейцы обшарили улицу и побежали дальше. Но заставы на выходе из города наверняка усилены… Как будем уходить?

Демжис неопределённо пошевелил пальцами.

— Не надо было тебе сюда лезть.

— Сам знаю… Принеси воды, а?

— А наколдовать — никак? — удивилась я.

— Воду — нет.

— Воду не можешь, молнию не можешь, огонь не можешь, — вслух подытожила я. — Какой же ты тогда маг?

— Маг земли, да будет тебе наконец известно, и всё, что тобой перечислено — не моя стихия. Настя, я сейчас не в настроении объяснять. — И Демжис прикрыл глаза с страдальческим выражением лица. Может, даже с излишне скорбным.

Всегда ему не до объяснений. Чёрт, уж не переметнуться ли мне на сторону его загадочных врагов, раз у них такие комфортные условия жизни? А то этот упырь меня опять в лес затянет. А у меня бочок болит. И попа. И, кстати, рана.

— Демжис, ты же меня полечишь?

Он вяло кивнул — мол, да, но попозже.

А вот будут ли меня лечить враги, это большой вопрос.

Глава 5

Из темноты то и дело доносились шепотки.

— Слишком благополучно всё идёт…

— Не каркай!

— Тихо вы!

Маленький отряд ещё сильней прижался к городской стене. Ночь пока успешно скрывала нас, позволив выбраться из дома начальника стражи и незаметно прокрасться улицами города. Сейчас Демжис знакомыми жестами вычерчивал дырку в городской стене. Минута — и мы благополучно выберемся из города, ставшего ловушкой.

Сразу за стеной начинались огороды — видимо, город давно не брали штурмом, и дополнительная оборона вроде рвов была ему без надобности. Я даже заподозрила, что стена построена больше для своих граждан. Ну, вроде нас.

Продираться в темноте через невысокие, но колючие живые ограды было гораздо трудней.

— Сворачиваем к тракту, — шепотом скомандовал Демжис. Его до сих пор пошатывало.

Счастье, что крестьяне рано ложатся спать. А ещё — что тут нет собак… Или кое-кто подколдовал, чтобы хозяйская живность ничего не чуяла?

Ответ нашёлся быстро. Позади меня раздалось смачное чавканье.

— Дурак! — охнул Катрем, кидаясь к нарушителю. — Простите, господин Маннен, но вы дурак!

Силуэт Маннена сжимал в руке большой надкушенный овощ. Или фрукт?

— Что ты несёшь! Я голоден, что от одного…

— Нам давали пройти, потому что мы ничего не трогали! А теперь огири…

Со стороны дома донеслось зловещее шебуршание. Мне не понравилось, как оно нарастало.

— Бежим, что ли?

— Да!

Мы кинулись напрямик по грядкам, но поздно — сверху на нас обрушилась волна мелких крылатых тварей.

Ох! Неведомые стражи больно щипали за кожу, рвали одежду и волосы. Закрыв лицо руками, я не замечала уже куда бегу. Сзади хлопнула дверь, хриплый спросонья голос заорал нечто неразборчивое, но явно недоброе.

Соседние домики тоже ожили. На шум выскакивали полуодетые люди с огоньками, и мы быстро оказались в окружении.

Внезапно летучие охранники отстали и разом осыпались на землю. Подняв голову, я увидела Демжиса с крылатой тушкой в руке. Ночные стражи огородов оказались похожи на летучих мышей, только с клювами. Видно, их специально выдрессировали.

— Что ж ты так долго копался? — упрекнула я.

— Надо было поймать хоть одну, чтобы подействовать сразу на всех. Огири очень увёртливые.

Нос и глаз мага стремительно наливались синевой даже в тусклом свете крестьянских лучин. Узрев эффектную расправу с огирями, местные благоразумно отступили подальше, образовав почтительный, но всё же замкнутый круг.

— Вы кто? — крикнул самый рослый и самый смелый из них.

— Вам какое дело? Дайте пройти, и лучше по-хорошему, — высокомерно ответил Демжис.

— Воров не пустим! — храбрился собеседник. — Почто в огород полезли?

— Мы шли мимо. И за пару случайно раздавленных ягод отчитываться не собираемся.

Крестьяне боязливо перешёптывались. Их явно смущал надменный голос, и связываться с кем-то сильнее себя не хотелось. Но отступаться было неприятно.

Демжис нервничал, поглядывая в сторону города. Стена была от нас в каких-то пятистах метрах. Стоит какому-нибудь стражнику побдительней выглянуть…

— Последний раз предупреждаю — расступитесь по-хорошему! — и Демжис шагнул вперёд.

И, словно в его поддержку, в небе вспыхнул огненный росчерк, и перед нами упала пылающая головешка. А за ней — ещё одна.

Крестьяне понятливо кинулись врассыпную. Мы — тоже, стремясь к садовым деревьям. Вытянувшись вдоль тоненького ствола, я наконец смогла проследить за траекторией головешек. Они летели с городской стены, а запускал их некто в длинном плаще. Вот он снова поднял руки с раскрытыми ладонями, в них замерцал огонь, высветив длинные светлые кудри, а затем огни сорвались с ладоней и понеслись к нам.

Наверное, мы были хорошей мишенью, стоя в кучкой круге сияющих лучин. Но точность прицела у стрелка была невелика, и он сменил тактику. Вместо угольков размером с кулак на нас дождём посыпались огненные искры. Долетая до земли, они не гасли, а поджигали всё вокруг.

«Да чёрт возьми! В нормальных мирах пожары тушат, а не разжигают постоянно!» — проносилось в моей голове, пока я под панические вопли догоняла Демжиса и компанию, с дивным для себя проворством перепрыгивая через огненные полосы, изгороди и разбегающуюся мелкую скотину. Село, мимо которого мы днём шли в город, было сплошь из деревянных изб, и после такого пожара тут мало что останется…

По счастью, тракт был недалеко. Мы вылетели на ровную дорогу и помчались к лесу, как зайцы. Демжис, всё ещё сжимавший в руке тушку огиря, приотстал. И чего он её не выкинул?

Мы тоже притормозили, кашляя от дыма. Повернувшись лицом к городу, Демжис красивым жестом протянул вперёд руку с тушкой. В красноватом отсвете разгоравшихся пожаров это выглядело прямо героически. Тушка задёргалась, внезапно ожила и стремительно стартовала вверх, в сторону городской стены. Вряд ли наш неприятель, стоявший наверху, мог её заметить, но следом за первым огирем от каждого дома взмыли в воздух стайки его сородичей. И все они устремились к фигуре мага на стене, метавшей огненные искры.

Обстрел прекратился, но тянуть было нельзя — из городских ворот выбегала толпа гвардейцев.

— Хорошо… что они… не на страусах! — пропыхтела я в спину Демжису. Мы снова бежали к лесу.

— А то… Уже поняли, с кем имеют дело… — в тон мне отвечал маг. — Птиц я мигом бы… разогнал…

— А людей… ох!.. так же… не можешь?

— У них… амулеты.

Продолжать разговор у меня не хватило дыхания.

К счастью, лес был недалеко. Напоследок Демжис обернулся к первым догонявшим нас гвардейцам и сделал ладонью рубящий жест. Под ногами дрогнуло, дорога с грохотом взорвалась, как от динамита. И пока вояки с воплями и ругательствами перебирались через трещины и провалы в земле, мы успели затеряться среди деревьев.

Из поля зрения врага мы пропали, но их крики постёгивали и дальше бежать без оглядки. Впереди летел, естественно, Демжис, лёгкий, словно тень — ещё бы, маг земли и живности в своей родной стихии, за ним, с военной выучкой, точь-в-точь копируя движения, нёсся Маннен, за ними по-простому ломились сквозь подлесок, как кабаны-переростки, Катрем с Крайяной. Последней, спотыкаясь, бежала я, изнеженная горожаночка двадцать первого века, представитель золотого миллиарда человечества, отставая с каждой минутой… Эх, все мои пропущенные по утрам зарядки! Эх, страх потеряться в лесу, подгони меня!

Демжис затейливо, не хуже зайца на охоте, петлял среди деревьев, на ходу что-то нашёптывая. Оглядываться было некогда, но краем глаза я заметила, что деревья за нами приходят в движение, переплетаясь в непроходимую чащу.

Шум и крики быстро отдалились, или я уже не слышала их — от шума крови в голове. Держите, сейчас упаду! Ну и пусть, что за нами всё ещё кто-то упорно бежит…

Бежит и кричит:

— Стойте!

— Да конечно, — буркнул впереди Демжис.

— Стойте, подождите! Не бросайте меня… в лесу… одного!

Задыхающийся голос звучал так жалобно, что мы всё же остановились и залегли в кустах. Вскоре пред наши очи выскочил молодой, наверно, и тридцати лет не будет, гвардеец в съехавшей набок жёлто-зелёной накидке. Русоволосый, полноватый, он согнулся от жестокой одышки, и недоумённо оглянулся, не видя никого вокруг. Похоже, это и был наш единственный преследователь. Со всех сторон парень услышал смешки, и Катрем, Маннен, Крайяна и я с облегчением выпрямились во весь рост. Демжис вышел вперёд.

— Отвечай, кто ты такой? — приказал он повелительным тоном, могущим обмануть незнакомого человека.

— Я Левсей Кринский, гвардеец великого владетеля, — отрапортовал парень, затем смутился и промямлил: — Бывший… наверное.

— Это как? — изумился Демжис.

— Сегодня ночью, стоя в карауле, я проиграл напарнику в кости золотой. Но у меня не было денег, мы заспорили… Нас услышал старшина, подкрался и увидел…

— А играть вам, конечно, было запрещено? — полуутвердительно сказал Демжис.

— Вплоть до ареста, господин. Я человек незнатный, заступиться за меня некому. Понял, что сейчас арестуют, и, эх!.. — бывший гвардеец Левсей так отчаянно зажмурился, что я поняла: участь проштрафившегося была незавидна. — И как пустился наутёк! Они за мной. Я из города. А тут вы бежите тоже из города. Я за вами, вместе ж прорваться легше, так?

Уяснив ситуацию, Демжис рассмеялся, а потом задумался.

— Но что нам с тобой делать? Отпускать нельзя — выдашь нас бывшим сослуживцам. Не сам, так под пытками, — строго добавил он, глядя, как Левсей испуганно трясёт головой. — Таскать тебя с собой нам тоже невыгодно.

— А вы хоть кто? — запоздало спохватился бывший гвардеец.

— Я — Демжис Рес Юдикат, наследник предыдущего Энегравтского владетеля, а, следовательно, смертельный враг нынешнего. Со мной мои товарищи…

— Ой, так вас ищут за разбой и грабёж, — вякнул Левсей и, тут же сообразив, что сказал, бухнулся на колени:

— Не убивайте, умоляю! Я вам пригожусь! Я всегда любил Божественных Дев больше, чем этого чёрта лысого… он нам жалованье задерживает! Я… буду помогать вам!

— Что ты умеешь? — деловито осведомился Демжис. Похоже, он к тому и клонил весь разговор, даже, прямо говоря, склонял.

— Я алебардщик, ну и копейщик тоже. Охотиться умею, силки ставить…

— Лучше б ты из лука умел стрелять, — тоскливо пробормотал Демжис. — Что ж, иди и покажи, как ты умеешь охотиться, добудь нам какой-нибудь дичи к ужину. И чтоб без лишнего шума, ясно? Иначе далеко не уйдёшь.

Левсей покорно закивал и скрылся за деревьями. Демжис прикрыл глаза.

— Кажется, и правда пошёл охотиться. Посмотрим, вернётся он к нам или нет. А если этот болван ничего не добудет через треть восьмицы, я сам что-нибудь принесу.

И он взялся начаровывать одеяла и тарелки взамен утраченных в утренней битве.

* * *

О нет, только не это кошмар снова.

Я зажмурилась, пытаясь вернуться в тёплый тающий сон. Потому что совершенно не хотелось открывать глаза и видеть эти гламурно-розовые деревья и прочую дичь. Мне снился дом, мама и работа. Вот уж не думала, что буду скучать даже по змеям-коллегам!

Крайяна разрушила все мои мечты о сне — своим зычным басом она выговаривала Левсею за потухший костёр. Горе-стражник вчера всё-таки вернулся к нам, естественно, без добычи — что можно поймать ночью в лесу голыми руками? Но, надеюсь, без задних мыслей.

Не только я стучала зубами, выползая из-под мокрого от росы одеяла. Утро было холодным и серым, даже флора вырвиглазочных расцветок потускнела. Наши «господа», Демжис и Маннен, выглядели одинаково унылыми, первый — из-за неудачной авантюры, второй — из-за глупо поднятого во время вчерашнего бегства шума. Без долгих рассуждений постановили собраться в путь и постараться уйти как можно дальше из этой области, где мы навели столько шороху.

— А куда? — оптимистично поинтересовался Левсей. — У вас есть какое-нибудь логов… то есть укрытие?

— Нет, — ледяным тоном отрезал Демжис. Я только вздохнула. Бомжи, как есть бомжи. И как они докатились до такой жизни?

Утро скрасил только неведомо откуда взявшийся Кирли.

— Ты как нас нашёл, свинья? — изумилась я.

— У них свой, особый нюх, — пояснил Демжис.

— Нас по нему не выследят? — забеспокоился Маннен.

— Не извольте беспокоиться! — пискнул Кирли. — Следы заметены по всем правилам боевого искусства!

* * *

С каждым шагом я все больше сокрушалась, что влипла в это дело. Даже направление, которым мы шли, тоже категорически не нравилось, хотя, казалось бы — кругом деревья одинаковые.

Ан нет. Отчего-то невыносимо хотелось повернуть назад, с каждым шагом всё сильней — как будто кто-то привязал меня на длинной резинке, которая с каждым шагом растягивается, растягивается… Но чем дальше уходишь, тем сильней невидимая привязь тянет обратно.

К моральным страданиям и воспоминаниям о далёком родном доме прибавились муки физические. А именно отсутствие душа. Голова зудит, дезодорант тоже остался дома… А эти мужики прут себе и прут, как будто и не слыхивали про гигиену. Впрочем, что я. Наверняка не слышали!

По привычке шагая возле Демжиса, я так отчаянно разглядывала грязные локоны, что маг даже забеспокоился:

— Что там у тебя? Укусил кто?

— Они грязные! — трагично воскликнула я. — Вы, темное средневековье, вообще моетесь когда-нибудь?!

— В деревнях есть бани, но мы туда пока не можем наведаться, ты же понимаешь. — Демжис замедлил шаг и наклонил голову, будто прислушиваясь. — Но на следующем привале будет большой ручей.

Тут я заметила, что сам Демжис от отсутствия бани нимало не страдает. Черные волосы блестят, никакого запаха, на одежде ни пятнышка, несмотря на все вчерашние похождения… Засмотревшись, споткнулась и позорно упала на землю.

— А как ты это делаешь? — поднявшись, требовательно вопросила я.

— Ну… — Демжис небрежно провел рукой по волосам, и они распушились, словно только что высушенные феном. — Магия, наверное.

— Но ты не говоришь никаких заклинаний…

— Что такое заклинания?

— Как, ты не знаешь? А как же ты тогда колдуешь?

— Просто думаю о том, что мне нужно, и всё. Я же сын богини, забыла?

— А… Научиться этому как-нибудь можно?

— Магами не становятся, это врожденная способность. Ее можно лишь тренировать.

— А вдруг у меня есть? — я припомнила истории, в которых попавшие в другой мир оказывались магами. Сомнительно, конечно — с чего бы это вдруг? Но сейчас мне так хотелось быть колдуньей! И, похоже, не только затем, чтобы помыть голову…

— Тогда представь свои волосы чистыми и проведи по ним рукой. Это элементарная вещь.

Я провела. Рука была грязная, в земле после падения, и волосы только испачкались еще больше. Никакие красочные воспоминания о прекрасной шевелюре не помогали.

— Я же говорил, — флегматично пожал плечами Демжис, и прибавил шагу, догоняя отряд. От огорчения, казалось, кожа зудела еще сильнее. Я побежала за ним:

— Демжис, а, Демжис! Ну пожалуйста…

Он остановился. Улыбнувшись, запустил пальцы в мои кудряшки, и те зашелковились, словно после классного шампуня. Зуд пропал, я завороженно уставилась на колдуна.

— Остальное тоже помыть? — нахально поинтересовался он, не выпуская из рук мою прядь.

— Э… нет, спасибо! — отступила я, изображая из себя честную девушку. Хотя бы внешне.

— Если что, обращайся.

И что он обо мне теперь думает, размышляла я, шагая дальше за широкой спиной своего защитника. Конечно, имея такие потрясающие возможности, можно многое себе позволить…

— Демжис!

— Что такое?

— И как тебе еще не поклоняются здесь? Ты же творишь чудеса!

Кажется, мне удалось удивить его. Но, отвечая, он помрачнел:

— Видишь ли, люди предпочитают таких богов, которые не вмешиваются в их дела. Которых можно использовать… Вертеть ими в своих целях.

— Дураки, — решительно сказала я. — А у нас таким людям поклоняются.

И прикусила язык, вспомнив участь Христа.

— Мне тоже показалось, что ваш мир более совершенен, — покладисто согласился Демжис. — Ну что же, я жду.

— Ждешь? Чего?

— Поклонения. Ты же сама только что сказала…

Сейчас он напомнил мне скорее лукавого черта, чем праведника. Но раз ему так хочется… Я перекрестилась:

— Спаси и сохрани меня! Хлеб мой насущный дай мне сегодня, защити от врагов моих…

— Скучно у вас богам поклоняются, — сказал Демжис и снова прибавил шагу — отряда уже не было видно, так сильно мы заболтались.

* * *

По крайней мере, оставался ручей. Он был нешироким, всего-то два шага вброд, и адски холодным, несмотря на теплое время года. Кое-где виднелись упавшие деревья и миниатюрные водопадики. Демжис подвел меня к одному из них, и предложил:

— Попробуй воду, она здесь особенно вкусная.

Преодолев внутреннее сопротивление (пить некипяченую воду из водоема?! В моем мире такое уже почти невозможно…) я зачерпнула воды в ладонь… Это было восхитительно. На моей земле я никогда не пила ничего подобного! Еще, как хочется еще…

— Осторожнее, так ты выпьешь весь ручей! — пошутил Демжис, но посмотрел на меня с беспокойством.

— Она правда очень вкусная…

Относительно утолив жажду (хотя напиться этой воды было, кажется, невозможно), я сообразила, что мне предстоит раздеться.

— Э, я сейчас буду переодеваться.

— Я ухожу, — благородно объявил Демжис, отворачиваясь.

— Нет… То есть, Демжис, а можешь ты покараулить, пока я купаюсь, чтобы… ну… за мной не подглядывали?

— Легко, — моментально согласился Демжис с таким видом, что сразу стало ясно, кто займет место подглядывающего. Что же, в отличие от сиволапых крестьян, он не вызывал у меня отвращения. Пускай себе… смотрит.

Вода была ледяной — как бы Демжису не пришлось лечить меня от простуды. Но очень мягкой. Лес профильтровал ее до кристальной чистоты. Жаль было бы загрязнять ее стиральным порошком или мылом… Но очень хотелось. Вещи никак не желали отстирываться от травы, крови, земли и еще неизвестно чего. Я глубоко вздохнула, принюхиваясь к лесным ароматам, и опять загрустила о цивилизации, заново оценив ее удобства.

Внезапно слева появилась тонкая рука с куском мыла. От неожиданности я дёрнулась, поскользнулась и шлёпнулась в холодный поток. А-а, м-мама дорогая, ледяной!

Передо мной на берегу сидела Тёмная Дева. От чёрного платья шёл знакомый хвойный аромат, и как я не сообразила…

Мать Демжиса ласково улыбнулась.

— Здравствуй, деточка. Я увидела, что у тебя не клеится стирка. Вот, возьми мыло.

— С-спасибо… — от неожиданности я забыла поздороваться и совсем смутилась. — Вы к Д-демжису?

— Сейчас я к тебе. Держи, — она извлекла откуда-то из складок своего черного платья небольшую сумку через плечо и протянула мне. — Там всякие вещи, необходимые молодой девушке.

Ёжась и клацая зубами, я сгребла подарок.

— Спасибо за заботу… Но почему?

— Считай это обычным гостеприимством, — Темная Дева улыбнулась и лукаво прищурилась — точь-в-точь как Демжис. Только глаза у нее не зеленые, а черные-черные, настолько, что даже не видно, где зрачок а где радужка. — Ты попала в наш мир не по своей воле, и я хочу, чтобы ты испытывала как можно меньше неудобств.

— А вы можете меня…

Не слушая, богиня грациозно склонилась к земле и растаяла.

Вот чёрт. Как будто она знала, что я хочу попросить её вернуть меня обратно. Если здешним богам это под силу… Хотя, если не под силу, какие они после этого боги?

Когда, довершив долгожданные гигиенические процедуры, я присоединилась к отряду, Демжис уже был там, и весьма не в духе. Может, я ему не понравилась? Что же, моя фигура не может похвастаться ни выдающимися формами, ни особой стройностью. Физическая подготовка тоже хромает на обе ноги, причем буквально — за пару дней я натерла мозоли на обеих ногах.

— Дождь, — только и сказал Демжис. Зло так сказал, как плюнул.

И впрямь, с густо-серых туч срывались первые капли. Затяжной, похоже, будет.

— Вы же не пойдёте дальше в плохую погоду? — жалобно пискнула я, с надеждой глядя, как Демжис взмахивает руками. Прямо дирижёр, только палочки не хватает, а вместо оркестра его слушаются деревья — склоняют свои макушки и тесно переплетают ветви, так, что получается живой шатёр. Левсей, новичок, следил за всем этим разинув рот. Я поглядела на него снисходительно, как бывалый путник. Как остальные смотрели на меня вчера.

— Этот дождь неспроста, — сообщил Демжис, первым ныряя в импровизированный шалаш. За ним внутрь забрались и все остальные. А что, даже уютно, на «полу» густая трава, и не темно — ветки-то светятся. — Нас ищут. Дождь — это их глаза…

— Погодь-ка, — соображал Катрем. — Мы ж вниз идём…

— В той стороне реки, болота, — поддержал его Маннен. — Дожди идут часто. Если они так могут нас выследить…

— Так давайте повернём в другую сторону? — бодро предложил Левсей.

В ответ ему не прозвучало ни слова. Все только переглянулись, и Демжис потупился, давая понять: других путей, менее опасных, у них уже нет.

— Кто — они? — встряла я в разговор, пользуясь паузой. — Гвардейцы что ли? При чём тут дождь? Не отмалчивайся, мне интересно, кто меня будет убивать!

— Маги стихии, — вздохнул Демжис. Снаружи капли застучали чаще и слились в один сплошной шум.

— Маги кого?

— Стихии. Я и мои… братья управляем землёй и всем живым, всем, что созидается. Мы — дети Тёмных Дев, шестерых богинь земли. Но, кроме них, есть ещё шесть богинь стихии, которые управляют огнём, водой, ветрами, в общем, всем, что несёт хаос и разрушение. Когда-то они объединились, чтобы создать человека — ведь человек соединяет в себе и плоть, и кровь, то есть землю и воду, дышит воздухом, а в душе его горит пламя чувств. Но, как я подозреваю, в процессе создания они перессорились, — Демжис не слишком почтительно ухмыльнулся, — и с тех пор недолюбливают друг друга… Это передалось и их детям.

— Погоди, значит, у этих богинь воды и огня…

— У Стихий.

— …да, у Стихий, у них тоже есть дети?

— Верно. Маги стихии, один из которых этой ночью нас так живо посыпал искрами.

— А кто сильней — вы или они?

Со всех сторон раздалось покашливание. Видимо, всех терзало любопытство, но только у одной меня хватило наглости задать такой нетактичный вопрос.

— В целом мы равны, — дипломатично начал Демжис. — В честной схватке один на один, хоть и земная магия — не боевая по сути. Огненные шары, молнии, ураганы, всё это магия Стихий. Моя — трансформация предметов, растения, люди. Но Пегдем недавно…

— Кто?

— Пегдем? Я же говорил, это владетель нашей страны… Забыла? Так вот, он нашёл какой-то способ консервировать магию, запирать её в амулеты, вроде тех шариков, что испускают молнии, и раздал их своим гвардейцам. Наверное, открыл ещё какой-то источник силы. Магов вообще не так уж много, вот он и получил численный перевес…

— И захватил власть в стране! — шёпотом закончил фразу Левсей. Он слушал с полуоткрытым ртом, совершенно забыв обо всём.

— Ага. Получается, власть в стране захватил маг стихии, с которым вы не ладите. И поэтому они тебя ищут?

Демжис как-то поскучнел.

— Дык ведь, — влез в беседу Левсей, до тех пор жадно слушавший. — Господин Юдикат законный владетель, а этот гад власть захватил!

— И чего я тебя вчера не пристукнул? — пробормотал Демжис. — Хватит болтать!

Левсей испуганно заткнулся, но было поздно. У меня уже возникли вопросы. Демжис это понял.

— Лекция окончена, вопросы не принимаются. А кто не согласен — отправляется в лес на съедение зверям.

— Звери сейчас по норам сидят! — расхрабрилась я.

— Для такого случая призову!

Я примолкла. Было о чём задуматься. В частности — при чём тут моя скромная персона и как жить дальше. И могут ли все эти боги и маги объяснить, что же со мной случилось и как попасть обратно домой?

А ещё, признаться, Демжис интересовал меня всё больше и больше… Нет, в этом признаваться никак нельзя!

Глава 6

За последние дни лес вокруг нас изменился. Деревья сильно потускнели, флора, фауна и их промежуточные варианты уже не баловали таким разнообразием форм и расцветок, хотя нет-нет, да и попадались кустарники с мелкими живыми глазами на концах веток, вместо ягод. Мы определённо забредали в глушь, куда редко забирались братья-экспериментаторы Демжиса. И вообще, мало кто забирался — ни сёл, ни дорог, только узкие звериные тропки. Единственными постоянными нашими спутниками стали мелкие летучие рыбки, которые, пусть изменённые магией для жизни в воздухе, предпочитали здешний сырой и дождливый климат. Рыбки щипали кожу, одежду, волосы, а на стоянках рвались к нашим грязным пяткам.

Несмотря на кажущуюся скуку, напряжение росло — вести с воздуха, от Кирли, были плохие. Мы пока ускользали от преследователей, но дождь следил за нами. Мелкая серая изморось преследовала отряд, опуская и без того не блестящее настроение ниже корней деревьев. В такие моменты Демжис командовал остановку, начаровывал навес из веток, и мы пытались обсохнуть и согреться у жиденького костра. И, конечно, зажарить дичь, или что удалось добыть.

К сегодняшнему обеду, для разнообразия, над костром на прутиках жарились толстенькие рыбы величиной с ладонь, нормальные, наловленные в реке. Но только я да Левсей смотрели на них с вожделением. Лица «стариков» отряда были кислыми.

— Хлебца бы, — наконец с тоской протянул Катрем.

— И сыра, — прогудела Крайяна, глядя в костёр звериными, тоскливыми глазами.

— И бутылку вина, настоящего, выстоявшегося, — печально прибавил Маннен. — Демжис, скажи, долго мы ещё будем терпеть лишения?

Наш горе-командир, развалясь на спине, жевал травинку и с отсутствующим видом созерцал, как рваные полотна облаков полощутся в небе. Услышав своё имя, он слегка вздрогнул.

— Сейчас узнаем. Кирли уже летит обратно.

Пять минут спустя на поляне воцарилось привычное хрюканье, сопенье и повизгивание. Крылатый поросёнок проинспектировал рыбные тушки, удостоверился, что его порция не исчезла в чужих желудках, и только тогда изволил отвечать на расспросы.

— Воздушная разведка показывает, — с достоинством доложил он, — что за нами идут три отряда, по двудесятку гвардейцев.

— Где именно? — Маннен извлёк из своего тощего заплечного мешка карту, изукрашенную завитушками, фигурками младых дев и прочей необязательной мишурой, прямо как у нас в старину. Карту запасливо прихватили ещё в доме начальника стражи, хотя Демжису она, разумеется, была без надобности — маг земли на ней и так прекрасно ориентировался. Я подползла поближе, размышляя, насколько точно местные картографы соблюдают масштаб.

— В одном перегоне отсюда, даже меньше. Левый отряд спускается по большой реке, средний идёт по нашим следам, правый застрял у петли маленькой речки. — Кирли презрительно хрюкнул. — Решили срезать и увязли в болоте.

— Слева от нас сейчас самая большая здешняя река — Буршина, значит, та мелкая справа — Ужка… О, гром и молния, они засекают нас на каждой переправе! Если мы двинем параллельно болотам… допустим, вправо, там и помельче… то завтра же с ними встретимся.

Коричневые ниточки на бумаге извивались среди кудрявых деревьев, толстели книзу и сходились почти все к большому, бесформенному тёмному пятну. Пятно было подписано витиеватыми незнакомыми буквами — «перевести» для моего сознания местную азбуку Тёмная Дева не догадалась либо не сочла нужным. Досадно! Хотя, к счастью, здесь грамотность не так сильно нужна, как в моём родном мире.

— Маннен, а это что за пятно?

— Это Зимняя Топь. Огромная трясина, тянется вдоль южной границы Энегравта.

— А почему Зимняя?

— Потому что холодная. Собственно, она сама по себе и есть лучшая граница — южные кочевники только потому нас не завоевали в своё время, что намертво в ней застряли.

— Ну-ну, Маннен, благодаря магам тоже.

— Кстати о магах. — Маннен выразительно помахал картой над Демжисом. — По-моему, они загоняют нас в это треклятое болотище, как зверей.

Демжис перевернулся на живот. Теперь он теребил несчастную травинку, рассеянно трансформируя её то в верёвки, то в камушки, то ещё во что-нибудь. Будь у него в руках ручка и блокнот, наверное, он бы в задумчивости рисовал почеркушки, как я иногда, болтая по телефону, или когда на работе получала задание, за которое неизвестно как взяться.

— Я не понимаю, почему они к нам так прицепились. Всё шло отлично. Пегдем правил, я жил в своё удовольствие инкогнито…

— Ну ограбили мы пару раз купцов на дороге, — иронично вставил Маннен. — Да пару десятков гвардейцев положили, если за всё время сложить.

— Раньше ему это не мешало. Мы отлёживались в каком-нибудь тёмном углу, и дело с концом. Но теперь нас окружают, и не поленились согнать для этого три двудесятка человек. Почему?

— Как раз после вылазки в Земледар.

Маннен деликатно опустил слова «твоей вылазки», но они напрашивались.

— Чего он хочет? Добраться до меня? Почему сейчас? — камушки в руке Демжиса превращались из прозрачно-сиреневых кристаллов в россыпь тёмно-красных крошек.

— Можем поискать ответы в бою. Рванём через реку?

Камни в ладони захрустели и рассыпался в пыль.

Катрем осторожно передвинул зад поближе к нам.

— Ежели дальше отступать, вообще в гов… хм, Настя! в навозе окажемся. Всё равно прорываться придётся, так лучше сейчас.

Но Демжис медлил с решением. Чёрт побери, это даже как-то немужественно с его стороны!

— Я так надеялся, что он отстанет, как было пару лет назад — помнишь?

— Трудно забыть, — Маннен усмехнулся, — месяц ночёвок зимой в женской бане!

Я содрогнулась, вообразив перспективу.

— Вы так давно партизаните?

— Уже пять лет, — пожал плечами Демжис. — Маннен, ты со мной уже два года, получается…

— Я долше всех, — похвалился Катрем, — третий год уж. Крайка, значит, меньше всех, ещё и года нет…

— Дольше всех со мной Кирли, — вздохнул Демжис. — Прицепился, паразит, на сеновале, вскоре после того, как Пегдем… В общем, ладно. Левсей, что, готова рыбка?

И он с преувеличенным энтузиазмом потянулся к ближайшей поджаристой тушке.

* * *

Речушка осталась слева от нашего маленького отряда. Этот её берег, глинисто-скользкий и пологий, густо зарос высоким кустарником с траурно-чёрными листьями. Впереди шёл Маннен — медленно, аккуратно раздвигая сплетённые ветки одной рукой, а в другой сжимая наготове меч. За ним — Катрем, выставив перед собой длинный дрын вроде посоха. Я находилась под защитой алебарды Левсея, нас прикрывала Крайяна с булавой наперевес. Замыкал шествие Демжис, с голыми руками, но потенциально опасней всех нас вместе взятых.

Наш план был прост, как две копейки: без лишнего шума попытаться обойти неприятеля с фланга и драпануть куда подальше. Гвардейцы Пегдема были совсем недалеко, как уверял нас Кирли, в двух прыжках бешеного страуса, и опоздай мы на полчаса — столкнулись бы с ними нос к носу.

Вода в речке отливала недобрым серо-зелёным цветом. Наверное, у меня от рассказов Демжиса про Стихий разыгралась паранойя — иначе с чего бы блестящая поверхность воды кажется оболочкой фантастического, огромного глаза?

— Демжис, — невольно прошептала я. — Глянь на реку.

Он только покосился в сторону, и жестом подманил Кирли.

— Поднимись повыше, посмотри на гвардейцев.

Мы продолжали идти, поглядывая наверх — что скажет наш воздушный разведчик? Кирли, натужно хлопая крыльями, поднялся к кронам деревьев — и, пролетев несколько метров, вдруг судорожно дёрнулся и камнем рухнул вниз, в кустарник.

— Гвардейцы! — крикнул Маннен, и, уже не таясь, ломанулся вперёд.

За ним помчались мы все, верней, ноги сами понесли меня вперёд, хотя чувство долга возмущённо завопило — а как же Кирли?! Его явно подстрелили, причём из-за нас… Ну и пусть, что он не человек, он же наш товарищ! А мы его бросаем?

Под беззвучные вопли совести и громкие — противника мы пронеслись сотню метров с горки. Гвардейцы, больше не таясь, рвались к нам, как свора собак на охоте. Заросли поредели, замелькали среди тонких деревьев жёлто-зелёные плащи. И правда, десятка два, растянулись редкой цепью… Демжис тоже это видит.

— Направо! Прорываемся!

Кажется, они нас услышали. Но — странное дело! Вместо того, чтобы последним рывком догнать наш куцый отряд, притормозили, а затем и вовсе отхлынули подальше. Мы, сбитые с толку, тоже остановились.

И услышали торжествующий голос:

— Что, кучка неудачников, вас поджарить прямо с этими кустами, или сдадитесь подобру-поздорову?

Вперёд вальяжно вышел, как человек, осознающий своё превосходство, полузнакомый маг. Кажется, это он обсыпал нас огненным градом со стены Земледара. По крайней мере, длинные светлые кудри были те же. Демжис глянул на него с ненавистью, только что не зашипел.

— Чтоб тебя разорвало!

Чёрт, это была не фигура речи! Белобрысый резко согнулся, на землю брызнуло красным. Но, падая, успел что-то сделать — воздух между магами взревел и полыхнул огнём и нестерпимым жаром.

Навстречу пламени вверх взметнулась земля — сначала завесой пыли, затем плотней, стремительно превращаясь в стену. Мага мы больше не видели, но он явно был жив — огонь с той стороны не угасал, а яростно искал путь к нам, расплавляя землю в кипящую лаву, разбегаясь дугой в обе стороны, надвигаясь на нас.

— Отступайте! Маннен, назад!

Другого пути у нас и не оставалось — огненная полоса земли наступала на нас раскалённым серпом, как на колоски в жатву. Не желая быть скошенными, мы попятились, так быстро, как только можно было двигаться спиной вперёд. Потому что не могли отвернуться от Демжиса. А он оставался на месте, наращивая стену между нами и преследователями — от края до края сколько хватало взгляда и высотой с пятиэтажный дом. Ну нифига ж у него возможности! А с виду обычный паренёк. Его противник активно украшал творение врага огненными потёками лавы и багровым заревом с той стороны.

Наконец, когда высота стены, или уже скорей горы, достигла минимум десяти этажей, Демжис обернулся и обнаружил пятерых очень-очень благодарных зрителей в нашем лице.

— Что стоите? Бежим!

— Там же болото, — заикнулся Левсей.

И правда. Земля косогором ушла вниз, деревья рассыпались на редкие кучки кривых стволов, словно лес провалился в трясину, как неудачливый отряд солдат. Начинаясь от наших ног, до горизонта протянулась грязно-серая равнина, усеянная кочками, с редкими ядовито-зелёными пучками травы. С виду не особо страшно.

Демжис первый ступил на ближайшую кочку. Под сапогом смачно чвякнуло.

— Идите за мной след в след.

В запале мы протопали сотню метров, но сырое дыхание болота быстро остудило пыл. Я оглянулась — гора, наколдованная Демжисом, стояла нерушимо, за и перед ней было тихо.

— Почему они нас не догоняют?

— Потому что для этого им надо перелезть через раскалённую отвесную стену. Или долго-долго обходить её.

Чвяк! Чвяк!

— К тому же я хорошо зацепил эту скотину. А без его команды, думаю, гвардейцы не захотят лезть на рожон.

— Всё равно мы тут как на блюде! — я демонстративно оглянулась. Купы низеньких деревьев редели и мельчали, а воды между кочками становилось всё больше. — Один прицельный удар молнией… Да даже стрелой!

— Нет. Не здесь. Болото — место смешения земли и воды. Оно гасит магию, и мою и его. А скоро мы вообще выйдем из радиуса действия…

— Ради уса… чего? — живо поинтересовался Катрем.

— И я, и он, можем колдовать только в пределах своего поля зрения. Ну, на сколько глазами видим.

После такого заявления все предпочли замолчать и активней шевелить ногами.

* * *

Вечер накатывался на равнину, милосердно покрывая теменью наше унылое шествие. Опушка, место нашей недобитвы, уменьшилась до тёмной полоски на горизонте. Все были подавлены неудавшимся прорывом, а потому молча плелись вслед за ссутуленным предводителем. Наконец он то ли счёл возможным остановиться, то ли просто выдохся, и сел-упал на поросшую щетинистой травкой кочку. Мы последовали его примеру. Жёсткие, колючие стеблинки больно впились в мой нежный зад, но усталость пересилила. Фиаско было полное. Маннен уныло разглядывал свой меч, так ни разу и не пущенный в ход, Катрем в щепки ломал свой посох. Опущенное лицо Крайяны не было видно за спутанной грязной копной волос, и что она думала, было непонятно, но вряд ли что-то весёлое.

Демжис сидел неподвижно, обхватив голову руками. Я первая не вынесла общего молчания:

— Не переживай так! Ну отступили, бывает. Что-нибудь придумаем…

— Тьма побери, если б я мог что-то сделать, я бы это сделал!

От вспышки гнева я сжалась и умолкла.

Молчание нарушила Крайяна. Указала пальцем вдаль:

— Гляньте!

К нам шёл человек. Один, тоненький, худой, и весь в чёрном. Плавно, не прыгая с кочки на кочку, как мы, а будто плывя по воздуху.

— Мама? — удивился Демжис.

Точно. Богиня предстала перед нами с величественно-скорбным видом, который слегка портил намокший подол длинного платья. Демжис подошёл к ней, мы сгрудились в сторонке, на расстоянии, одновременно и выказывающем почтительность, и дающем возможность слышать, о чём речь.

Но слушать не пришлось. Перво-наперво Дева отвесила сыну две смачных оплеухи — по левой щеке, затем по правой.

— За что?!

— Деточка, ты ещё имеешь наглость спрашивать. — Её тон был ледяным. — Ты, кто был рождён славным правителем, убегаешь от врага, как заяц. Во время переворота за тебя убили столько замечательных людей — и всё зря. Тебя загнали в эту топь…

— Я пытался прорваться!

— Значит, ты ещё и бездарь. Бесславный и никчемный. Я верила в тебя, а теперь… Поступай, как знаешь, но не смей звать меня! Я отправляюсь к твоей сестре. Пусть она слабей магически, но ей не всё равно, что творится вокруг. Прощай.

Демжис стоял столбом, глядя, как богиня удаляется неспешным шагом.

— Мама!

Молчание.

— Скажи только одно — они ушли или ещё здесь?

Несколько тягостных секунд, затем ветер донёс еле слышное:

— Они отступили и оцепили болото.

Тёмная фигура дошла до двух крючковатых деревьев и растаяла между ними.

Я оглянулась на понурых товарищей по несчастью. Все четверо отвели глаза. Похоже, обратиться к командиру снова выпало мне. Тихим голосом, со всем сочувствием, что имеется в моей душе.

— Как ты думаешь, она серьёзно?

— Вполне.

Теперь он попытался придать лицу невозмутимость, но бесполезно. С таким видом только топиться.

Видя, что грозы не будет, остальные подтянулись поближе. Маннен деловито осведомился:

— Где будем ночевать?

Я вздрогнула. Лежать наполовину в грязи, наполовину в воде… Да, вместо сочувствия вдруг захотелось ещё и добавить Демжису подзатыльник.

Маг вместо ответа сел на корточки и пальцами аккуратно ощупал ближайшую кочку.

— Недалеко отсюда. Идёмте.

Закат почти погас, ступать друг да другом в раскисшие следы стало совсем трудно. Через полчаса каждый из нас хоть по разу да провалился в ледяную грязь по бёдра. Ненавижу. Всех.

Внезапно в темноте сгустилось ещё более чёрное пятно. Ближе оно оказалось холмом в человеческий рост. Демжис обошёл его и поманил нас за собой в непроглядную полукруглую дыру в боку холма.

Естественно, я тут же поскользнулась и упала. Спутники невежливо протоптались по мне, застучал кремень, высекая искры, и через минуту в руках Левсея заполыхал факел, переколдованный из обломков Катремового посоха. Огонь осветил пещеру величиной с однокомнатную квартиру, с гладкими, светлыми полусферическими стенами, словно холм оказался пустым орехом. На «полу», конечно, болотная тина, но всё лучше, чем под открытым небом. Может, подсушим как-нибудь, и будет даже уютно…

Хотя нет!

Слева стену нашей пещеры пересекали глубокие трещины, уходящие вниз, под тину. Их рисунок казался странно узнаваемым.

— Демжис… А мы это где? И что это за трещины?

— А, Настя, это щели между зубами.

— Че-ем?!

— Мне казалось, ты поняла. Мы сейчас в черепе громадина, зверя огромных размеров. Когда-то их вывели наши маги, для войны. Но что-то напутали с контролем поведения, и зверюги удрали всем стадом, забрели в Зимние Топи и утонули. Этот остов — ближайший к берегу.

— О… — только и выдавила я. Ноги ослабели, не желая выводить хозяйку из горизонтального положения. Проще тут же развернуть одеяло и уснуть, где свалилась. — А они не оживут?

— Ты что, сказок наслушалась? Лучше скажи, ужинать будешь?

Катрем с Левсеем умудрились развести крошечный, жестокочадящий костерок. Дровами послужила неведомая вонючая травка. Или этот прелый душок от чьих-то портянок? Или от всех сразу? Пфе…

— Посижу на диете. Говорят, полезно для здоровья.

— Как скажешь, — радостно откликнулся Левсей. Слишком поздно я поняла, что мою порцию никто не собирается оставлять мне на завтра.

* * *

Неизвестно почему, но Демжис устроился спать возле меня. Может, караулит. А может, подальше от Крайяны, которая как-то очень задумчиво на него поглядывала. Так или иначе, это был удобный случай задать мучивший меня вопрос. Потому что отряду теперь не хватало писка, возни и сопения… Фраз невпопад…

— Демжис, скажи…

— М?

— Как ты думаешь, что сталось с Кирли?

— Он умер на месте. На его счастье. Если бы мы повернули его спасать, нас бы всех так перестреляли.

— Ужасно…

Глубокий вздох.

— Теперь ты понимаешь, почему я так не хотел ввязываться в бой? Каждый месяц отряд кого-то теряет. Приходят новые люди… Но ненадолго.

— Ты не любишь воевать?

— Ненавижу. Чему ты удивляешься?

— Ты так легко убиваешь. — Меня до сих пор передёргивало от одного воспоминания о первой стычке с гвардейцами.

— Только в ситуации «или мы или они». Но идти в бой, в атаку, вести людей на смерть — нет.

— За это тебя мама ругала?

— За это… и другое. Спи, Настя, завтра далеко идти.

Интересно, если я спрошу его прямо в лоб? Наверное, по лбу и получу… Лучше сказать что-то другое.

— А как она может тебя упрекать за нежелание убивать, она же сама богиня земли, жизни, плодородия…

— Земля — не только жизнь, но и смерть. Принимающая детей обратно в себя. Среди шестерых богинь есть и такая — седая старуха, которая всегда исчезает, рассыпаясь в песок. Её прихода боятся больше всего…

— Демжис, может, отложишь просветительскую работу на завтра? — сонно проворчал из темноты Маннен.

— Всё, Настя, спим.

Глава 7

Вроде бы они спали. Я же делала всё что угодно — мёрзла, ворочалась, скулила, но заснуть в этой промозглой сырости при всём желании не смогла. Если Демжис мне не поможет — пропали мои почки, органы дыхания и вообще всё, что можно простудить. Из черепа я вылезла с первыми лучами рассвета и, прыгая от холода, долго-долго любовалась облаками. Сначала бледные, они словно раскалялись на жаровне горизонта, багровели, наливались огнём и горели всеми оттенками пламени.

Полцарства за костёр! Впрочем, нет у меня ни царства, ни даже половинки. И костра не будет. Левсей с Катремом, ответственные за нашу полевую кухню, мрачно перетряхивали отсыревшие за ночь вещи. Кремниевые камушки, которыми они высекали искры, к счастью, «работали», но вот дрова… Наколдовать их в болоте Демжис не смог. Идти искать подходящие веточки вызвались все и сразу, в итоге разбрелись по двое в разные стороны. Я, естественно, увязалась с Демжисом.

Немного повертела головой, пытаясь увидеть что-нибудь деревоподобное и вообще не сырое. Не обнаружила и переключилась на самое интересное — своего спутника.

— Демжис! А ты что, правда был наследником трона? Левсей говорил, и Кирли, и твоя мама…

— Да. Было дело.

— А чьим?

Демжис поискал глазами хоть что-нибудь, способное помешать разговору. Не обнаружил — Зимняя Топь полностью оправдывала дурную славу безжизненного места. Только под ногами была немалых размеров лужа, или, верней, окошко воды среди скользкой болотной грязи. Ровная гладь отражала небо, прогоревшие рассветным пламенем облачка и помрачневшее лицо нашего мага.

— Я был наследником предыдущего владетеля Энегравта. Эвиен, тоже маг земли, милый старичок, готовился отойти в мир иной и передать дела мне, как самому сильному из нашего клана. А я не очень хотел их, дела, принимать. Однажды, лет пять назад, когда я выпи… хм, был в отъезде, произошёл переворот. Эвиена, похоже, убили, одновременно с ним — и большинство наших сторонников и управляющих в городах и областях. Власть захватил Пегдем, маг стихии. Вот и всё.

Пошлёт ли он меня за дальнейшие расспросы? Ну пусть пошлёт.

— Неужели ты не можешь вернуть себе власть? С такими-то способностями.

— Я не хочу, говорил же! Пегдем меня не трогает… до сих пор всерьёз не трогал, а я не рвался к дворцовой жизни.

— Да ладно! Неужели совсем не хочется быть правителем? Благородство так и прет?

Демжис сжал кулаки. Лицо у него было такое, словно я не на шутку его обидела.

— И ты туда же! Да, представь себе, мне не хочется провести жизнь в золотой клетке, из которой не выйдешь в одиночку побродить по трактирам, в замке, где у каждого второго придворного за пазухой нож, а у каждого первого — яд! Мне не нужна тонна лживых восхвалений и плевки в спину!

— А как насчет денег и власти?

— Настя, я маг. Прямой маг земли, у меня и так есть всё, о чем я только могу мечтать! А чего нет — добуду, и буду делать то, что хочу и что нравится! Владетель скован своей властью по рукам и ногам, а я свободен как ветер! И, да, если я еще раз услышу этот вопрос — придушу любого, честное слово!

— Теперь понятно, почему ты не хочешь воевать.

— Ещё бы. Убивать и посылать на смерть других ради того, что мне не нужно?

— А если бы было нужно?

— Иди ты… лесом!

Он окончательно разозлился и обиженно зашагал прочь, из-под сапог так и полетели комья грязи. Я сочувственно посмотрела ему в спину — видимо, сильно достали парня. И я туда же, танцевать на больных мозолях! Что ж теперь будет? Простит ли он мне такую бестактность? Что я наделала, что наговорила?! В груди сдавило дыхание, от волнения в глазах побелело, уши оглохли… Как я рухнула в ближайшую лужу — уже не запомнила.

Но пришла в себя уже в ней, мокрая по уши. Надо мной нависал Демжис, с таким искренним беспокойством на лице, что стоило упасть в обморок ради того, чтобы это увидеть. Не тратя слов, он подхватил меня на руки и понёс к нашему временному пристанищу, черепу. Кто-то из наших крикнул, не нужна ли помощь? Неудавшийся владетель только отмахнулся — мол, сам справлюсь. Сгрузил меня у входа в «пещеру», выволок несколько одеял.

— Со мной все в порядке, — пробормотала я, сражённая такой заботой, пытаясь привстать, но Демжис не купился на стандартную фразу:

— Я вижу, в каком ты порядке. Ляг на спину… давай-давай, не спорь!.. и не шевелись без особой надобности, а я пока тебя обследую.

— В каком смысле?

Не отвечая, Демжис встал возле меня на колени, раскинул руки ладонями вниз и прикрыл глаза. Несколько секунд ничего не происходило, а затем мое растянувшееся на одеялах тело начало бледнеть и стало полупрозрачным. Но вместо неаппетитных внутренностей под кожей засияли серебристо-голубые точки, их становилось все больше, они двигались, порхали внутри меня, как бабочки… Тело охватила легкость, казалось, я сейчас взлечу, как на цирковом сеансе, только без всякой ловкости рук — настоящей магией. Демжис открыл глаза и внимательно рассматривал моих «светлячков». Некоторые из них были совсем большими и походили на чакры из книжки буддистов. Демжис провел рукой надо мной — и я засветилась, как новогодняя гирлянда, только вот в груди мучительно заныло, совсем как при всяких переживаниях. Опять подступила дурнота. Демжис хлопнул в ладоши, сияние внутри меня померкло, и я обнаружила свою плоть в прежнем, неизменном состоянии. Неуклюже привстала, почему-то смущаясь, но Демжис ничего не замечал. Он словно мысленно беседовал с кем-то.

— Демжис?

— Да, да… — он опомнился. — Очень странная картина. У тебя нет грудного узла. Совсем нет, будто кто-то с корнем вырвал. Жизненная сила продолжает течь по телу, но сбивается, расплескивается. Связь между потоками жестоко нарушена, оттого и обморок.

— Ничего страшного, мы, девушки, склонны к потере сознания, — попыталась пошутить я. Но Демжис зло зыркнул на меня:

— Глупая! Обморок — это только начало. Чем дальше, тем чаще ты будешь проваливаться в беспамятство, пока однажды не сможешь выйти из него. Пока я могу тебя подпитывать, но процесс запущен и быстро нарастает.

— Ты уверен, что это не простуда от этого дурацкого болота?

— Абсолютно. Хотя болото, конечно, не лечит.

— И долго мне осталось?

— Недолго. Меньше месяца. С моей поддержкой — чуть больше. Так что, Настя, если хочешь жить — выкладывай мне всю правду. Кто ты, что с тобой случилось и как ты здесь оказалась.

Я струсила. С момента перехода в этот мир я чувствовала себя гораздо лучше (если не считать походных неудобств), и начала потихоньку забывать о своих домашних бедах. Но Демжис был настолько серьезен, что я, долго не задумываясь, выложила ему всё: и про обморок посреди улицы и начавшееся после него мое «бессердечие» к окружающим, и про цыганку (про свое дебоширство и арест я умолчала, но это же к делу не относится, правда?), и про цыганкины странные слова, и, наконец, про старинный амулет, который перенес меня сюда и рассыпался.

Демжис слушал очень внимательно. Ни разу он не рассмеялся, не зевнул, только иногда уточнял детали. Когда я закончила рассказывать, он встал и принялся расхаживать по поляне.

— А почему ты сразу ничего мне не сказала?

— Я думала, что ты и есть какой-нибудь демон, — призналась я. Демжис возмущенно глянул на меня. — А что, магией владеешь, и нашел меня сразу!

— Что сразу нашел — это естественно. Мама почувствовала, что ткань мира прорезало что-то новое и странное, и послала меня разобраться. Я успел как раз к тому моменту, когда тобой пытались пообедать. А уже после, оставив тебя на попечении крестьян, привел свой отряд в ту деревню. Ах, Настя, сколько же мы потеряли времени из-за твоего недоверия!

Звуки чавкающей под ногами топи возвестили о нарушении тет-а-тет. К нам с каменным лицом подошла Крайяна и продемонстрировала Демжису весь улов — несколько чахлых веточек, принесённых ветром из леса, и пучочек сухой травы. Демжис критически скривился в ответ, и бывшая крестьянка с неохотой зашлёпала обратно, за новой порцией дровозаменителей.

— Ей-богу, Демжис, она к тебе неровно дышит! По-моему, она подошла, чтоб послушать, о чём мы говорим.

— Да знаю я, можешь не подкалывать. А что с ней сделаешь? Нашёл её за околицей одной деревеньки с распоротым животом, вылечил… на свою голову. Не прогонять же…

— Какой ужас! За что её так?

— Она была служительницей храма Земли. По приказу Пегдема с теми, кто ему противился, расправились, когда он пришёл к власти. А они противились — ведь все храмы Земли разрушили.

С минуту я сидела под впечатлением рассказа, потом спохватилась, что обсуждать биографию человека без его участия и согласия, кажется, нехорошо, и снова переключилась на себя.

— Так ты говоришь, что мне… недолго осталось?

Он промолчал, и это напугало сильнее слов.

— Но как это могло получиться? Цыганка говорила, что такое бывает, если влюбиться в кого-то… — я больно прикусила губу, пытаясь вспомнить, что же ещё она такого рассказывала. После бурной недели, проведенной здесь (а кажется, не меньше месяца прошло!), сказка, услышанная на похмельную голову, подвыветрилась. — Но, вроде, тут же сказала, что это не про меня…

— Похоже, — согласился Демжис с важным видом Опытного Мага. — Но твоё сердце… будем называть его так для простоты… выдрано очень грубо и резко, как росток дерева с корнями. Простой человек так не сделает. Да и сохранить его после этого мало кто сумеет — а мне кажется, что твоё сердце где-то до сих пор хранится. Характер энергетических потоков… короче, твои силы будто уходят куда-то. Кому это надо — другой вопрос… Ты встречала каких-нибудь магов у себя? Их у вас как, вообще, много?

— Фальшивых — навалом. — Я скривилась, вспомнив газетных шарлатанов. — А настоящих, наверное, и совсем нет. Или никто о них не знает… Ну, я не верила, что магия вообще бывает.

— Странный у вас мир, я уже говорил это?

— И не раз. Но я думаю, что раз меня занесло именно сюда, и магия здесь есть в открытую, то и причины моего… вырванного сердца… здесь.

— Цыганка твоя тоже подозрительная. Но, поскольку перемещаться между мирами мы не можем… О нет, Настя, ну не плачь, пожалуйста! Попробуем что-нибудь разведать здесь!

Легко сказать «не плачь»! Только что меня почти приговорил к смерти!

Внезапно он сел рядом на одеяло и обнял меня за плечи — я даже дёрнулась от неожиданности, и сказал:

— Настя, честное слово, я сделаю всё, чтобы поправить твоё здоровье!

— И что ты можешь сделать?

— Есть один способ… Только чур, не возмущаться! Он может тебе не понравиться. Хотя я постараюсь.

Ничего, у нас процесс лечения почти всегда неприятное дело, потерплю.

— Говори.

— Если мы переспим вместе…

— Что?! Сволочь!!!

Я залепила ему пощёчину, вскочила на ноги и выдернула из-под гада одеяло. Смущённый, шантажист шлёпнулся на принесенные веточки и зашипел от боли.

— Да правда, Настя! Дослушай! Это способ такой — когда люди занимаются любовью, они делятся энергией! А не то, что ты подумала. Я никогда не опускался до использования девушек в безвыходных ситуациях!

Ну да, знаем мы вас.

— С Крайяной тоже спал, когда её лечил?

— Тьфу, дура! Ну не хочешь, откажись спокойно и помирай тихо, а не разыгрывай тут спектакль!

Он обиженно отвернулся. А вдруг я и правда зря его обидела? В любом случае, с потенциальным доктором надо мириться!

— Ну прости меня, пожалуйста! Я просто от неожиданности, честно! Последнее, что я предполагала услышать — это предложение постели! Пойми и меня тоже!

— Это не повод подозревать меня в низких замыслах.

Теперь нас прервал Катрем. Бросил к Крайяниным веточкам ещё столько же, позыркал по сторонам, и, догадавшись по умолкнувшему разговору, что ему не рады, утопал за напарницей.

— А что я должна была думать?

— Например, что молодой и красивый я соблазнён молодой и красивой тобой.

К нему уже снова возвращался шкодный вид кота, примеряющегося к банке сметаны.

— Мне очень лестно, но… Нет ли какого-нибудь менее радикального способа?

— А этот тебя чем не устраивает?

— Мне надо подумать. Как честной девушке.

— Что ж, мне тоже надо подумать, над другими методами лечения.

— Демжис! Не могу же я просто так, вдруг…

Что за день такой! Только начался, а я уже успела замёрзнуть напрочь и испортить отношения со своим местным покровителем. Что я самовольно назначила его на эту «должность», лучше не вспоминать. И ведь самое обидное — не то чтобы я против таких методов лечения! Даже за. Даже о чём-то таком я думала, засыпая на привалах — чтобы он меня согрел не только одеялом… И его задница весьма намозолила глаза, когда мы шли по лесам, он впереди, я — любуясь мужественной спиной. Но какая, чёрт побери, программа такая сидит в девушках, не давая им сразу соглашаться на интересные предложения симпатичных парней?!

Я села на мятое, мокрое уже одеяло и снова разрыдалась.

Демжис помялся на месте, глядя на такой оборот дела, и снова присел рядом.

— Не плачь, Настя. Я правда постараюсь придумать что-нибудь ещё.

— Обними меня… Может, я проникнусь…

Теперь я знаю, что такое «неловко обнял».

— Мне бы только с мамой посоветоваться… Хотя я и без неё попробую все средства. Хорошо?

Но, хотя раньше он выполнял подобные обязательства, я не смогла перестать плакать. К тому же ласковые объятия не способствуют этому, как ни странно — только усиливают слёзы. Так что преуспел в прекращении моих рыданий только Маннен, притащивший вместе с Левсеем, наконец, целое засохшее деревце, которое, судя по грязи, покрывавшей мечника и копейщика, они выкапывали из болотной жижи мечом и руками. Это и дрова, предвещавшие костёр, живо подняли настроение всем нам.

* * *

Гомункул был низенький — не доставал мне даже до пояса, и очень корявый. Демжис часа три лепил его из подсушенной болотной грязи, взмок сам с головы до пят, но с человеком это создание можно было спутать только в сильном тумане издалека. Грязно-серого цвета, безглазый, голый, хуже, чем детская поделка из пластилина.

Это было жутко.

— Ты умеешь создавать людей магическим способом?

— Только традиционным. Боги творили человека вместе, и в нём соединены два начала, Земли и Стихии. То есть зримая, осязаемая плоть и незримые, стихийные мысли и чувства. Если лишить человека одного из начал, он погибнет.

— Но твой «человечек» шевелится!

Гомункул, шатаясь, поковылял к кромке болота.

— Кое-что я могу сымитировать. Но он не может ни думать, ни чувствовать. Да нам от него это и не нужно. Главное, чтобы до черты дошёл.

Тонкая полосочка пламени тянулась слева направо вдоль кромки болота. Мы всем отрядом уныло взирали на неё.

— Сигнальная линия, — констатировал Демжис. Я, как обычно, не поняла, в чём дело.

— И что будет, если мы её пересечём? — Я напряжённо следила за нашим гомункулусом, покорно идущим к огненному рубежу.

— Зависит от класса линии. Может сжечь на месте, может просто оповестить хозяина о том, что мы пересекли границу Топей. И вскоре маг с гвардейцами устроят нам жаркую встречу.

— А сами они куда делись?

— На приграничной базе у края болота. Базы стоят в перегоне друг от друга, на случай, если заболотные кочевники опять решат к нам сунуться. Смотрите!

Гомункулус занёс ногу над линией… перешагнул. Язычки пламени размером с ладонь вдруг взметнулись на два метра вверх, поглотив глиняную фигурку. Пламя тут же опало. С ним упала и фигурка, развалившись на куски.

— Кисло, — подытожил Маннен. — Может, мы попробуем поискать помощи у кочевых? Приведём их к базе, захватим…

Демжис хмурился, но молчал. Идея приводить в свою страну потенциальных врагов как-то не слишком хорошо выглядит.

— А что это за базы? — подал голос Левсей. — Большие они?

— Человек на двадцать самая крупная, она как раз близко. Мелкие — на пару часовых.

— А они знают, как эту линию убрать?

— Вряд ли. Хотя…

— Может, пройдёмся мимо них, повысматриваем слабые места?

Демжис явно прикинул, что этот вариант откладывает встречу с кочевниками, и кивнул.

* * *

В неказистой коричневой траве призывно алели ягоды. Но от нашей тропы их отделяли несколько окошек воды, своим видом намекающие на печальную участь сборщика.

— Эти ягоды ядовитые?

— Наоборот, Настюша, съедобные и очень вкусные. Здешние жители их собирают и продают по всей стране, тут целая большая деревня этим живёт. Вон, смотри, ходит один, с лукошком.

Прищурившись против солнца, я различила полусогнутую фигуру.

— А что же мы от него не прячемся?!

— Местных нам бояться нечего.

— А как он за огненную линию-то проник? — удивился Катрем. — Может, поспрашиваем его?

— Давайте, — хищно согласился Демжис.

Через пять минут мужичок средней пожёванности, босой и в грязной домотканой одежде, был изловлен, успокоен и усажен на самую сухую кочку. Он тоскливо косился на своё лукошко в моих руках, пока я, не удержавшись, пробовала ягоды. Похожи на клюкву, кисло-сладенькие.

Демжис вёл допрос.

— Как это — никакой линии нету?

— Ей-право, господин! И так как вы говорите, мы бы за морюквой не попали.

— Наверное, управляющий выпросил исключение… У вас хороший управляющий?

— Скотина! Простите, господин, но как есть скотина! Оскурька звать. Бьёт, ягоду отнимает, бесчинствует!

— Ничего не понимаю…

* * *

— Ты уверен, что это — слабое место? — промямлила я, глядя сквозь камышовые заросли на мощную бревенчатую стену на берегу топи. За стеной виднелись крыши гвардейского приграничного поста. Того самого, крупного.

— Главное — сигнальная линия, — напомнил Демжис. — Здесь её нет.

Полоса пламени прерывалась у пологого глинистого спуска, и метров через пять возобновлялась. От этого «прохода» до ворот базы — каких-то пятьдесят метров, которые отлично просматривались. Мимо не проскользнёшь.

— Неужели бизнес на ягодах так дорог?

— Скорее, — поправил Маннен, — ими любит лакомиться кто-то знатный. Вот и приказал не перекрывать путь к болоту.

— Так мы что, можем тут легко пройти? — оживилась я.

— Но есть амулеты, — возразил Маннен. Он тоже недоверчиво обозревал укрепление. — Целый склад должен быть.

— Так мы и не будем брать их штурмом. Проникнем внутрь хитростью, застанем врасплох и обезвредим гвардейцев, и укрепление уже будет нашим, попробуй нас возьми!

— А какой хитростью мы туда проникнем?

Демжис замялся. В его плане это было самое слабое место.

— Давайте пока понаблюдаем за укреплением издали и вместе подумаем, — постановил он, поудобнее приминая стебли камыша.

Первое, что мы увидели — это трёх человек, идущих по дороге в казарму. Вернее, шли двое, в гвардейской форме, а третьего, в нищенских лохмотьях, они тащили на верёвке, накинутой на его тощую шею, словно какого-нибудь барана. Несчастный почти не упирался, только постанывал от особо жестоких рывков, и что-то приговаривал. Когда они проходили мимо наших камышей, ветер донёс несколько слов:

— …я такой же человек, как и вы…

— Заткнись, ты, грязная тварь! А то опять получишь плетей!

Не знаю как у спутников, а у меня всё внутри сжалось от жалости. Этот человек, которого так жестоко заволокли в казарму, не был похож на тех нищих, которых я так часто видела в своём мире. Его горе было неподдельным, зримым.

— Демжис, как ты думаешь, за что его так?

— Наверное, сказал что-то поперёк гвардейцам, — пожал плечами Демжис.

А Катрем с Крайяной потупились.

За следующие полдня мы установили, что гвардейцы в основном маются дурью и изредка тренируются — когда старшой их выгоняет. Деревенька была в часе ходьбы, и ближе к закату гвардейцы начали по двое-трое сбегать в её направлении. Наконец сбежал туда и сам начальник — верхом на страусе с раззолоченной сбруей.

— Удобный момент? — предположила я.

Демжис покачал головой. На входах и углах красовались часовые, которые бдительно требовали пароль у вернувшихся с гульбы соратников. Судя по ругани, зависть к оным придавала часовым злости и служебного рвения.

Солнце утонуло за болотной кромкой, сырость поднялась от земли, заставив клацать зубами и думать быстрей. Над землёй вился туман.

— П-подойдём ближе? — предложил Левсей, с вожделением глядя на факел над воротами.

Скрываемые темнотой и туманом, мы подобрались к укреплению метров на пятьсот.

Лично я готова была броситься штурмовать базу с голыми руками. Лишь бы не обратно в болото.

На дороге вдали появился силуэт страуса. Птица двигалась на диво медленно для своих тактических характеристик, потому что её наездник был пьян в зюзю и всё время сползал с раззолоченного седла. Это был сам командир укрепления.

— Есть идея, — вдруг сказал Демжис, хищно наблюдая за неуклюжими движениями горе-наездника. — Маннен, Левсей, идите за мной… Катрем, тоже иди, но держись позади, за их спинами, чтоб тебя было плохо видно. Девочки, побудьте тут.

Они, уже не скрываясь, дошли до края болота, поднялись по косогору и вышли прямо на дорогу, перегородив путь ездоку. Командир снова не удержался в седле, сполз на землю и длинно выругался. Демжис ответил ему не менее длинной и заковыристой тирадой.

— Какого… я, капитан элитного гвардейского спецотряда, должен торчать здесь и выслушивать оскорбления?! Мы два дня гоняемся за этими… подонками по всему болоту, не имея возможности даже нормально умыться, и натыкаемся на такой приём! Я обо всём расскажу в столице!

— В-виноват-с, — струсил командир, дрожащей рукой вцепляясь в повод. — Н-не признал-с…

— Как зовут? Какой чин? Отвечать!

— Черсин Оскурья, управляющий по ягодному сбору.

Я не могла поверить своим ушам. Это сколько же он должен был выпить, чтобы перепутать своих друзей с врагами?!

— Кто здесь ещё поддерживает нашу власть?

За следующие пять минут горе-управляющий не только перечислил все местные военные секреты, но даже сдал с потрохами своих осведомителей, проще говоря — стукачей из простых людей.

— С этим скотом построже надо, пожёстче! — распинался он. — Я только сегодня надавал по мордам нескольким крестьянам, и мало надавал! Надо было плёткой, да эти сволочи удрали!

— А с повстанцами так вообще надо расправляться на месте! — поддержал его Демжис. — Что бы ты сделал с беглым Рес Юдикатом, если бы поймал?

— Прирезал бы гадину на месте! — воодушевлённо заверил Оскурья.

Во время этого содержательного диалога ворота распахнулись, и к ребятам подошли несколько солдат. Я сжала кулаки на удачу, и заметила, что Крайяна сделала то же самое.

Но Демжис уже выведал все пароли и отзывы. Обменявшись ими, ребята вместе протопали к базе и скрылись за воротами.

Давненько у меня не было таких долгих минут. Даже, наверное, никогда не было.

Из-за створки высунулся Катрем и крикнул:

— Девчата, заходите!

Во дворе нас ждал сад живых скульптур: десяток гвардейцев, полураздетые, застыли в разных позах возле входа. Демжис деловито претворял чурбачки дров под стенкой в верёвки, остальные связывали неподвижных противников.

— Они что, живые?

— Пока да. Но долго человека держать в таком состоянии нельзя. Свяжем — и я их расколдую.

— Ой, так ты не будешь никого убивать? — этому факту я обрадовалась почему-то больше, чем нашей внезапной победе.

— В отличие от них. Настя, я не пойму, за кого ты больше переживаешь — за нас или гвардейцев? Они бы с нами не церемонились.

— А ты почему церемонишься?

— А я добрый. Что, не заметно?

— Просто вам победа легко досталась.

— Верно. Неприятельская казарма захвачена без единой царапины. Я настоящий военный гений!

— Это местный управляющий — настоящий придурок. А в доме никого нет?

Двухэтажная казарма с распахнутыми дверями и окнами выглядела и подозрительно, и притягательно.

— Уже нет. — Демжис ещё раз окинул взглядом связанных пленных и махнул рукой. Парни тотчас обмякли и попадали на землю, но, судя по вялой ругани, живыми и здоровыми.

— Тогда пойду обследую помещения. — Не дожидаясь согласия, я рванулась внутрь. Чур, лучшая постель — моя!

Глава 8

Ночь прошла чудесно. Может, кровать командира казармы была и не лучшей в мире, но я ей обрадовалась больше, чем любимому человеку, и наутро сияла.

Мои спутники, всю ночь подменявшие часовых, восторга не разделили. Пора было убираться отсюда. В любой момент могли явиться наши настоящие преследователи, и тогда пришлось бы принимать бой с неизвестным исходом. Мы, конечно, прихватили с собой все амулеты, какие только нашли, даже моя сумка распухла от стеклянных искрящихся шариков, и уже собрались покинуть этот неожиданно гостеприимный дом. Но на нашем пути возникло внезапное препятствие.

Казарму обступили крестьяне. Несчастный узник, отпущенный нами ночью на свободу, рассказал односельчанам обо всём произошедшем, и народ жаждал видеть героев. Вот только для чего? И зачем эти вилы и косы у них в руках?

— Надо идти, — постановил Демжис, и, подавая пример, первым вышел за ворота. Храбро выглядит. Хотя, что ему, полубогу, сделается? Я жутко трусила, но вышла вслед за всеми.

Нас тут же плотно обступили и прижали к дощатым воротам. Демжис, видя, что народ — сплошь смурные бородатые мужички в холщовых одёжках — мнутся и не решаются начать, взял инициативу разговора в свои руки:

— Любезные, вы что-то от нас хотели?

— А то! — заговорил ближайший к нам бородатый мужичок, подпираемый тычками товарищей сзади. — Мы потолковать за гвардейцев пришли. Чего-йто вы с ними сделали?

— Все солдаты связаны и лежат на заднем дворе казармы. Можете сами пойти и проверить.

— Што, они живые?

— А зачем бы нам мёртвых связывать? — изумился Демжис.

Народ загудел одобрительно, но как-то угрожающе. Кое-кто кровожадно потряс вилами. Причём почти перед моим носом. Похоже, связанных скоро ждёт незавидная участь.

Демжис об этом тоже догадался.

— Уважаемые! Советую вам не расправляться с нашими пленниками. Скоро сюда прибудут другие отряды, и вам может не поздоровиться.

— Вот по этому делу мы и здесь, — подхватил бородач. — Из-за вас ить с нами расправятся, а вы уже в леса уйдёте. Нехорошо.

Теперь вилы недвусмысленно тыкнулись каждому из нас в грудь.

— Так и вы уходите в лес, — предложил Демжис, косясь на кривые зубья с куда меньшим самообладанием.

— Во! Возьмите нас в свою кодлу, господин наследник! — выпалил мужик. — Совсем житья от гвардейцев нет, и прибытку нет, грабёж один! Поведи нас на правое дело, лучше тебе служить будем, нежели владетелю поганому!

— Соглашайся, — прошипел справа Маннен. Над ним орудием смерти нависла длинная изогнутая коса. — Иначе они нас сдадут гвардейцам!

Демжис окинул взглядом два десятка напряжённых лиц, бород и поднятых сельхозорудий.

— Тогда собирайте ваши пожитки и идите с нашим отрядом! Рад буду повести вас вперёд!

В какой перёд-то ты их собрался вести?

Мужики радостно заорали, и вилы наконец отхлынули от нас.

* * *

Три часа спустя мы бодро топали по сине-зелёному лесу — два десятка крестьян дружной кучей позади, я, Демжис и Маннен — сильно впереди, дабы никто нас не слышал. Демжис только что не заламывал руки:

— Ну вот как? Скажите мне, как так в жизни получается? Что внезапно ты делаешь то, чего меньше всего хотелось! Мало того! От чего много лет убегал!

— Ну скажи им, что пошутил.

— Тогда они меня порешат на месте.

— С твоими-то способностями?

— Если их разозлить, они и бога в гроб загонят.

— Так натрави их на Пегдема, — полушутя предложил Маннен. — Избавишься сразу от двух проблем.

Демжис обернулся. Катрем, назначенный непосредственным командиром, пытался построить крестьян, по совету Левсея, колоннами. На строй сейчас это походило меньше всего, а больше — на птичий базар, если, конечно, можно себе представить бородатых птиц.

— Сбагрю-ка я их сестричке, — решил он. — Заодно и мамину просьбу выполню. Доставай карту, будем прокладывать маршрут.

* * *

На свежем лесном воздухе, вдали от болот, угрозы Демжиса о моём здоровье поблёкли. Сам он никаких нетрадиционных способов лечения больше не предлагал. Может, всё и рассосётся — воздух и физическая активность, я слыхала, и не в таких случаях помогали. А физической активности хватало. Дорога пошла вверх, всё чаще лес взбегал на длинные холмы или спускался в каменистые овражины. Но мне, несмотря на пересечённую местность, отчего-то стало легче идти, даже несмотря на то, что за день я пару раз падала в обморок.

Гораздо легче, чем когда мы катились вниз, к болоту, отступая от гвардейцев, когда мне нестерпимо хотелось повернуть назад.

Меня так и тянуло вперёд, словно натянутая струна выходила из груди и тащила куда-то… к чему-то самому прекрасному на свете, за далёкой звездой, за солнцем…

— Эй, Настя, о чём задумалась?

— Демжис, а Демжис! А что находится там? — я ткнула пальцем в привлекавшем меня направлении.

— Дерево, — удивился он.

— Нет, я вообще спрашиваю. За лесом, впереди, там горы, или деревня, или что-нибудь интересное вообще есть?

Демжис взглянул на небо, сверился со сторонами света, прикинул что-то в уме, и вдруг с подозрением уставился на меня.

— Там столица.

— Вот как интересно, — я попыталась скрыть удивление от своей догадливости.

— Что интересно?

— Ну… Интересно там побывать.

Демжис нахмурился.

— Ты просто сундук с загадками, Настя.

— Да ладно, я просто спросила!

— Просто даже кузун не кусает.

Он даже объявил привал (все жутко обрадовались), отвёл меня в сторонку и как накинулся! С расспросами.

За следующие десять минут Демжис завязывал мне глаза, крутил на месте и требовал показать направление. Я ни разу не ошиблась — столица неизменно находилась в указанной мной стороне.

Эксперимент пришлось прекратить, когда подошел Катрем и поинтересовался, наигрались ли мы в жмурки. Отряд снялся с места. В этот раз Демжис плелся позади всех, не отвечая на мои вопросы, и о чем-то размышлял.

* * *

Бывшие крестьяне с видом заправских разбойников расселись на поляне — по пятеро вокруг крошечных костров. Огонь на фосфорических розовых веточках горел неохотно, и над отрядом сгущалась мрачная атмосфера.

— Они голодны и недовольны, — печально доложил Катрем Демжису. Мы, мозг отряда, сидели поодаль под раскидистым, сине-зелёным как неоновая реклама деревом. — И скоро выскажут недовольство открыто. Нам бы деньжат добыть, или хоть еды поболее.

Маннен и Демжис склонились над картой, я тоже сунула туда нос.

— Я сегодня разговаривал с лесом, — вздохнул Демжис. — До отряда Чары ещё минимум пять дней пути.

— И, как назло, по кратчайшей дороге раскиданы гвардейские укрепления, — подхватил Маннен, водя пальцем по драной бумажке карты. — Вот первое, заруб при Старой Грыче, уже завтра как-то обходить…

— Зачем? Может, мы и его захватим? — предложила я. — А что, одно укрепление же взяли! У нас теперь и амулеты есть!

Демжис аж поперхнулся.

— Как бы тебе сказать, Настя. Нам тогда очень повезло, что попался дурак-управляющий, и мы проникли внутрь без проблем. Да и маленький пограничный пост — не то, что волостной заруб. Это мощное укрепление и под ним будет большое кровопролитие, серьёзный бой. А на тех, кто в нём уцелеет, Пегдем вышлет регулярную армию.

— Как будто он так за нами не гонится! Сколько, твой лес говорит, гвардейцев идёт по нашему следу?

— Вот-вот. Мы ещё и в клещи себя загоним. Глупая мысль.

* * *

Закат расписал громады облаков всеми оттенками огня. Небо переливалось алым, как раскалённое, над контурами приземистого маленького городка. Домики рассыпались по долине беспорядочной кучей, а над ними, как наседка над цыплятами, возвышалась башня гвардейского заруба. Укрепление — несколько казарм, обнесённых мощным забором, выглядело грозно, но разве напугаешь людей, у которых нет ничего, кроме дырявого одеяла за плечами?

Наш отряд сейчас засел у лесной опушки на краю долины. Глаза вчерашних землепашцев и сборщиков ягод так сверкали от возбуждения, что этот блеск, казалось, должны были заметить дозорные на башне. Но они к концу дня, похоже, расслабились.

— Брать будем сейчас, на вечерней смене караула, — распоряжался Демжис. — Главное — внезапность. Палите, пока они не успели опомниться.

Все артефакты были розданы самым сообразительным из крестьян. Убедившись, что боевой дух на высоте, Демжис отошёл в сторону. Его место в сегодняшнем деле — в последних рядах, но не последнее по важности. Я подошла к нему.

— Демжис! Я, конечно, не владею оружием… но… может, смогу чем-нибудь вам помочь? — понятно, что в бою толку от меня никакого, но приличия требовали хотя бы спросить.

Маг не ответил. Катрем одобрительно похлопал меня по плечу.

— Разве что добрым словом, детка.

«Добрым словом я владею ещё меньше», — подумалось мне.

— Об одном тебя прошу, Настя, — внезапно сказал Демжис. — Не суйся под руку, сиди в безопасном месте. Лучше даже залезь на дерево, вот на это, и не слазь, пока бой не закончится.

— За кого ты меня принимаешь?!

— За слабую, изнеженную девочку.

Прав, чёрт возьми.

Ладно, зато с дерева лучше видно. От наших кущей до их стен метров пятьсот… Даже меньше. Деревья медленно, метр за метром, стали подползать к частоколу.

Наши залегли на позициях — слева и справа. Скрытая листвой, я видела дворик, на котором несколько человек кололи дрова и просто валялись на солнышке. Никакой дисциплины.

Это их и погубило. Всполохи наших молний застали гвардейцев врасплох — убить вроде никого не убили, но панику посеяли. С воплями они кинулись закрывать ворота, но тут частокол и передняя стена начали рассыпаться на глазах. Наши, с дубинами, деревянными кольями и дикими боевыми криками вломились во двор, навстречу им из окон ближайшей казармы полетели огненные сгустки, поджигавшие одежду. Началась каша, я перестала понимать, где чужие, где свои. Демжиса тоже не было видно.

Понятно, что обученные солдаты сражались лучше. Они оправились от шока и начали теснить наших…

Но тут стены всех построек и главной башни пошли трещинами и с грохотом рассыпалась. Крыша медленно осела на землю, погребая под собой амулетчиков, а обломки раскатились во все стороны, избирательно давя гвардейцев. Демжис взобрался на уцелевшую колоду, и начал демонстративно читать заклинание, картинно отмахиваясь от летевших в него стрел. Стрелы рассыпались в полете, земля начала недвусмысленно трескаться, из нее спешно прорастали какие-то плетистые растения, хватая за ноги и оплетая солдат живыми веревками. Уцелевшие наши, с палками и кольями, ободрились, ринулись вперёд, и враг, сраженный нашим превосходством и устрашенный пассами Демжиса, предпочел сдаться.

Наступление завершилось полным успехом. Я слезла с дерева и добежала до заруба к тому моменту, когда все неприятельские силы были связаны и обезврежены. О, нет!

Вблизи место схватки выглядело куда ужасней. Наши потери были велики — часть крестьян лежали на земле, кто неподвижно, кто со стонами и руганью. Демжис метался между самыми громко вопящими, затягивая ожоги. Уже мёртвых тут же в сторонке сжигали разрядами из амулетов. Я зажмурилась, отбежала подальше, но от запаха горелой плоти некуда было деться. И вот эту войну мужчины описывают с таким восторгом и восхвалением?! Ненавижу!

К счастью, «старички» нашего отряда все были целы. Маннен и прочие прошлись мимо строя захваченных в плен гвардейцев. Три десятка мрачных, расквашенных лиц взирали одинаково угрюмо, а тридцать первый внезапно сделал шаг вперёд.

— Господин! Я хочу быть в вашем отряде!

Из-за спины пленника высунулся Левсей.

— Это я его уговорил, — признался он. — Он лучник, мы вместе завербованы были… А вы говорили, что лучников нам не хватает…

Пленник был не старше Демжиса. Волосы до плеч, худое лицо, вообще весь какой-то длинный.

— Имя?

— Увирий…

— Если ты за него ручаешься… — Маннен неуверенно посмотрел на Демжиса. Тому, с ранеными, было глубоко не до мелочей.

— Развяжи его, Левсей.

Уцелевшие крестьяне деловито копались в развалинах — извлекали провизию, амулеты и всё что попадалось под руку. Рядом наконец возник Демжис, мокрый, шатающийся, словно лично разгрузил вагон кирпичей. Даже целый состав.

— Господин Демжис! — в пролом под крышей просунулась чья-то голова. — Там раненые есть — прикончить?

— Нет-нет! — встрепенулся маг и с тяжким вздохом полез в развалины. Оттуда поднимали зашибленных обломками стен гвардейцев.

— Нешто вы их лечить будете, господин?

По лицу Демжиса было ясно, что он мечтает их добить.

— Простых солдат мы милуем, — громко пояснил он. — Убирайтесь отсюда по домам и больше не смейте выступать против нас. Земля всех помнит — те, кто снова окажется среди солдат владетеля… — Демжис слегка запутался в словах. — Второй раз не будет пощады! Пошли все вон отсюда!

— Ты такой добрый, — восхищенно прошептала я, глядя, как бывшие солдаты, исцелённые, бормоча благодарности, спиной вперед выскакивают с территории бывшей базы и исчезают в лесу.

— Вовсе нет. Просто я вспомнил птицу, и подумал, что проще их отпустить, чем потом успокаивать тебя.

Подошел Катрем, улыбаясь, сияя даже лысиной.

— Во реклама! — одобрительно сказал он, выставляя большой палец. — Теперь о нас заговорят-то!

Боже, куда я попала. В мир, где элементарное милосердие — диковинка. Я тоскливо посмотрела в небеса. Оттуда прямо в лицо хлынули темнота и ледяной дождь.

* * *

Жители Старой Грычи, столпившись у околицы, уже ждали нас — причем с приветствиями и радушием, что особенно приятно. Жидкой толпой окружив Демжиса и Катрема, принялись наперебой жаловаться:

— Отнимають у нас — всё! Едва еды на живот хватает…

— А денег мы и не видим, забыли как они выглядят уже…

— Всё зерно вывез, изверг проклятый, для армии своей!

— А у меня неурожай, погибаю, а помочь некому, соседи-то такие же нищеглоды…

Вымокшие под дождём, они выглядели ещё более жалко, как толпа нищих.

— Мы обязательно вам поможем! — Катрем вдохновенно разглагольствовал, только трибуны не хватало. — Мы свергнем проклятого диктатора, и магия вернется на наши земли! Да, Демжис?

Демжис, подавив озноб, солидно кивнул.

— У нас снова будут урожаи! Все, кто хочет и может, вступайте к нам в отряд…

Тут Демжис пихнул оратора локтем и зашептал:

— Какие новобранцы, куда я их дену?

— Победа будет наша! — закруглился Катрем, и мы направились к ближайшей харчевне, где крестьяне уже собрали обед из гвардейских запасов с захваченного заруба.

* * *

Вместо окон здесь тоже были узкие незастеклённые прорези в стенах. В эти жалкие щели, казалось, вползали темнота и холод снаружи. После сегодняшнего вечера меня колотила дрожь. Раненые, убитые, свои, чужие проносились перед глазами.

— Выпей, — посоветовал Демжис, подсовывая мне небольшую кружку. Запах оттуда подозрительно напоминал самогонный. А, наплевать!

— Даже не поперхнулась, — удивился он. Знай наших!

— А ты?

— Я уже. Тут все уже.

И верно, в харчевне шло веселье, как на самых щедрых поминках. О нет, у них ещё и песни есть свои, народные… В отличие от голосов.

— А где мы будем ночевать?

— На втором этаже есть несколько комнат. А крестьяне разойдутся по окрестным домам.

— Проводи меня в мою, а?

Пьяненькие, опираясь друг на друга, мы одолели узкую скрипучую лестницу и ввалились в тёмную нетопленую комнату. Усталые ноги подкосились, наткнувшись на кровать.

Теперь Демжису надо бы уйти. Но он сидел рядом. Такой тёплый, что прогонять его совершенно не хотелось.

— Демжис… А твоё предложение лечить меня… ну, ты помнишь… всё ещё в силе?

— Вот прямо сейчас? — обречённо переспросил он.

— Ну ладно…

Молчание. И крепкие объятия.

— Конечно в силе.

* * *

Этим утром я впервые проснулась раньше Демжиса. Обычно он вскакивал ни свет ни заря раньше всего отряда, но вчерашние события упахали даже мага Земли. Худое лицо во сне выглядело трогательным, так что я не стала будить человека, только осторожно вытащила из-под него свою футболку. Демжис недовольно засопел и натянул одеяло до ушей.

Посмеиваясь неизвестно чему, я спустилась вниз в поисках воды для умывания. Неплохо было бы захватить в плен мага Стихии, для полного бытового комфорта, а? В зале харчевни было полно народу, в основном лежащего на полу и храпящего. Одна только Крайяна клевала носом, сидя за столом.

— Ну как? — лаконичнопоинтересовалась она.

Я застыла, а, сообразив, о чём она спрашивает, выскочила во двор. Нельзя, чтоб в отряде было две женщины, нельзя!

Ну как, как… Маг Земли отвечает в том числе и за плодородие. Конечно, отлично!

Кстати, о плодородии. Спьяну я кое о чём не подумала.

Обожаю этого человека. Обычно мужчины, если их так трясти, спросонья обругают и мать родную. А этот — ни словечка.

— Настя! Что за беда уже случилась?

— Мы же вчера забыли про контрацептивы!

— Что это?

— О, нет… Я же не хочу забеременеть!

— Расслабься, детка, я маг. Всё будет как скажешь.

Хорошая попытка зарыться обратно под одеяло, но запоздалая.

— Не называй меня деткой, я тебе не детка!

— Хорошо, цыплёночек.

— Демжис!

— Что?

— А мы тут долго пробудем? Крайяна пообещала, что в соседнем доме для нас затопят баню!

Я хочу нормально вымыться. Пожалуйста, ещё хоть раз перед смертью.

Вместо ответа Демжис уставился в окно, то есть в дыру в стене величиной в две ладони, как будто за ней притаилось чудовище.

— Какая восьмица сейчас идёт?

— Извини, я в вашем измерении времени не разбираюсь. Ещё утро.

— Мы должны были выйти на рассвете! За нами же погоня!

И, на лету запрыгнув в штаны, выскочил из комнаты. Уже с лестницы до меня донеслось: «Катрем! Маннен, задница полосатая! Собирайтесь живо!»

О нет, только не опять в лес. Пристрелите меня. Впрочем, здесь даже это не получится.

* * *

Солнце жалостливо взирало на нас из-за тучек. Демжиса на этот раз выгнали вперед, как предводителя. Наш разношерстный отряд пополнился недовольными жителями Старой Грычи и теперь не меньше полусотни крестьян тащилось через лес. Чем дальше, тем больше наш отряд напоминал кучку вшей, которых безуспешно пытаются выдавить из волос, то есть из лесов. Наглядность ассоциации придавал вид мужиков, постоянно чесавшихся.

Я постеснялась вышагивать рядом с Демжисом впереди всех, и отстала. Да и туалет мой несколько затянулся — что делать, походно-полевая пища не подходит для изнеженного желудка земной горожанки. Поэтому, когда я снова возвысилась над кустами во весь рост, отряд ушел уже далеко за пределы видимости и слышимости. А вот куда?

В панике я оглянулась. Сзади деревья, позади они же…

— Ау-у!!! Демжис! Кто-нибудь!

Попытка ориентироваться по следам провалилась. Вот трава, кажется, чуть примята… Но, в какую сторону ни кинься, лесные кущи везде выглядели одинаково. Я даже попыталась позвать Темную Деву, но безрезультатно — наверное, именно в этот момент все богини были заняты.

Я начала наугад продираться сквозь кусты, во всю мощь женских легких призывая кого-нибудь из наших. Потом сообразила, что меня могут услышать дикие звери, и лес сразу стал вдвое мрачнее. Крестьяне же начали казаться куда милее и симпатичнее.

— Эй-эй! — донесся до меня голос. Я радостно бросилась в ту сторону, и выскочила прямо на отряд… Но не наш. Дюжина мужчин были в жёлто-зелёной гвардейской форме.

Не теряя времени на мысли, я развернулась и побежала. Гвардейцы — за мной, шумно, напролом, как стадо кабанов.

— Демжис!

— Ага, эта девка ихняя! — донеслось сзади совсем близко. Нет, чёрт возьми, у вас тут на каждом шагу разгуливают партизанки в джинсах?

Две недели похода не пошли впрок — бегать по-прежнему получается плохо и недолго. Сумка лямками давила на грудь, мешая дышать, я зашвырнула её в кусты, но это не сильно помогло. Видимо, гвардейцев тут хорошо тренируют. Через две минуты они уже окружили и схватили бедную и слабую меня. Брыкаться было бессмысленно.

К удивлению, конвоиры не рукоприкладствовали, только подозрительно пристально разглядывали мою потрёпанную персону. Только связали руки. Зря, что я им голыми руками сделаю? Вот были бы при мне артефакты… Но после бурной ночи это было последнее, о чём я вспоминала. Расслабилась, привыкла быть под защитой Демжиса. И так его подставила. Он же начнёт меня искать…

Начнёт ли?

Ох, лучше об этом не думать, до хорошего не додумаюсь.

Тем временем отряд быстро шёл вперёд. Деревья вокруг поредели, в просветах засверкало небо, и вдруг мы вышли на край высокого обрыва. Под ним сверкала на солнце широкая, привольная река, за ней, на низком берегу, были густо рассыпаны дома, высокие и пониже, много, больше, чем в Старой Грыче — наверное, это уже город. А за городом простирались квадратики полей, и снова пёстрые перелески…

Но взгляды гвардейцев были устремлены на реку. Ровно посередине голубую гладь делил на две части большой остров, главной достопримечательностью которого был солидный каменный замок. От острова к обоим берегам тянулись мосты.

— Нам туда? — рискнула спросить я.

В ответ конвоир пихнул меня в спину в направлении пологого спуска вниз.

* * *

Вблизи замок выглядел ещё мощней. Тяжёлая решётка ворот, правда, ржавая, но всё равно жутковатая, толстые стены из больших камней, высокая арка главного входа, за которой дежурили четверо гвардейцев с мечами и алебардами. Здесь командир моих конвоиров остановился и начал по-приятельски трепаться со стражниками. Я пока разглядывала внутренний двор замка — немощеный, земляной, под стенами процветают лопухи. В центре двора возвышается башня с затейливыми окошками, с витражами — наверное, там живет командир. Между башней и стеной — несколько строений поменьше и попроще, для простых гвардейцев, и склады. На площадке некто в блестящем шлеме гоняет два десятка солдат — обучает, наверное.

Ах нет, я ошиблась, вход охраняют не четверо, а пятеро стражей. Один из них скромно стоял в тени, а теперь подтянулся поближе, послушать разговор. Анфас обычный человек, он скучающе повернулся в профиль — но вместо затылка я увидела ещё одно лицо и вторую пару рук — так, словно бы двух людей разрезали пополам и сшили две передние части. Это было настолько противоестественно, что меня чуть не стошнило. К тому же, на «задней» половине у него красовался длинный гибкий хвост, вроде осьминожьего щупальца, навевая непристойные ассоциации с тем же местом на «передней» части. Существо было одето только в штаны — ноги, хвала богам, у него были обычными, и опутан кожаными ремнями, на которых крепился двойной комплект оружия.

— Что, дэхэн, жалеешь, что тебя не было с нами? — обратился к нему командир отряда.

— Если бы я хотел идти с вами, пошёл. Пыльная работёнка, толку мало, беготни много, как раз для простых людей. Вы облажались, как я вижу.

— Эти свиньи опять от нас ушли! Наверняка какая-то магия Тёмных Дев.

Подозреваю, дюжине простых солдат просто не захотелось догонять полсотни партизан во главе с магом.

— Зато смотри, девку захватили, по приметам — та самая.

Я уже знаменита? Лестно, лестно.

— Если та самая, веди сразу к коменданту, — посоветовал дэхэн, и размашисто махнул саблей на главную башню, я еле увернулась. — Он у себя. Вечером-то в харчевню идём?

— Если не загадают ещё чего-нить, то железно идём!

И командир отряда невежливо пихнул меня в спину.

Тесная лестница в стиле «пытка для клаустрофобов» привела нас в просторную комнату с камином и огромным столом, заваленным бумагами. За столом сидел мужчина лет под пятьдесят, седой, коротко стриженый, в изящном костюме из малинового бархата, с кружевным воротником.

— Господин Марниц, это та самая девчонка.

— Отлично. Иди, я сам её допрошу.

Героям-партизанам положено молчать даже под пытками.

— Только не пытайте меня, я всё сама скажу!

— А ты что-то знаешь? — заинтересовался комендант.

— Нет, — совсем струхнула я.

— Тогда не визжи, а то и правда пытать начнём, — добродушно пошутил он.

Глава 9

У него за спиной бывшие крестьяне обустраивали лесной лагерь. Шумно ссорились и шутили, ставя шалаши и маскируя костры. Им придётся побыть здесь, пока он не вернёт Настю обратно.

Маннен кашлянул, привлекая внимание.

— Дем, ты уверен, что Настя в Ихэне?

Он ещё раз посмотрел на её чёрную сумку, которую до сих пор комкал в руках. Ничего не стоило сделать себе звериный нюх, чтобы пройти по Настиным следам. Ничего не стоило и начаровать подзорную трубу, чтобы внимательно разглядеть замок на острове.

— Точней некуда. Сам посмотри. — И Демжис протянул Маннену трубу.

Только один человек в этом мире носит такие синие штаны на хитрой застёжке. И именно эти штаны, свешенные из узкого окошка одной из башен, развевались на ветру.

— А ей не откажешь в сообразительности, — удивлённо признал Маннен.

— Что будем делать?

— Штурм замка ты даже не рассматриваешь?

— Он на острове — это раз. Там живёт Шуйфи — это два.

— Тот, которому ты распорол живот на болоте?

— Именно. Хотя он живёт не в самом замке, а в борделе за рекой, это ничего не меняет. В охране замка я вижу дэхэнов — это три.

— Так этих тварей ваши маги вывели, ты с ними должен за раз управиться.

— С чего бы? Маги создали дэхэнов из обычных людей, и им присущи все людские пороки, в частности жадность. А Пегдем им хорошо платит.

— Тогда задница полосатая… К ним даже мне не подобраться.

— Идеальные воины — ловкие, проворные, здоровые. С ускоренной регенерацией. Ну и две пары рук и глаз.

— Значит, нам остаются хитрости?

— Именно.

* * *

Солнце подбиралось к краю горизонта. Наверное, светилу надоело смотреть, какие дела происходят в мире, и оно хотело спрятаться от ужасных картин внизу. «Пора», — решил Демжис, стряхивая с себя пьяный туман.

— Пойдём проветримся, дружище?

«Дружищем» был молоденький гвардеец, после караульной смены коротавший время в харчевне. Он счастливо улыбнулся новому приятелю, так щедро угостившему его выпивкой.

Демжис незаметно ощупал лицо. Вроде бы начарованная физиономия пока на месте. Каждую восьмицу надо подновлять — ведь истинный облик проступает сквозь любую маску, таков закон творения.

Свежеиспечённые «друзья» в обнимку прошли по темнеющей улице. Гвардеец сначала не задавался вопросом, куда именно они движутся. А зря.

Стоило им завернуть за угол к слепой стене харчевни, как Демжис резко ткнул гвардейца пальцем в основание шеи. Бесчувственное тело сползло к его ногам.

По-хорошему, надо бы его прикончить. Но Демжис вдруг вспомнил, как возмущённо всегда пищит Настя: «Как ты можешь так легко убивать?».

Маг ещё раз посмотрел на молодого солдатика. Настя никогда об этом не узнает. Вздохнул. Создал кучу песка, чтобы скрыть неподвижное тело от случайных взглядов.

Через сутки гвардеец придёт в себя. А пока Демжис тщательно, как скульптор, ощупал его лицо, чтобы скопировать до последней детали.

Стражники на входе без вопросов пропустили в замок своего товарища, вернувшегося из увольнительной.

У входов в замок, конечно, стояли дежурные, но что они значат для человека, которому стена не помеха?

Пара мгновений — и он уже поднимается вверх по замковым лестницам. Однако, тут строгий режим — на предпоследнем этаже его чуть было не нагнал обход. Двое караульных, болтая, прошли мимо поворота. Где уж им заметить влившегося в стену мага. Наслаждаясь своим превосходством, Демжис поднялся на последний этаж, где была Настина комната. Дёрнул дверь… И та открылась. Безо всяких магических усилий.

Демжис влетел в камеру. Она была пуста. Может, ошибся? Он подскочил к крошечному окошку, сквозь решётки которого Настя днём вывешивала свои «джинсы». То самое, можно не сомневаться. Он слишком тщательно всё высчитал…

Да и запах, который он ощущал изменённым магией обонянием. Настя несомненно была тут, и совсем недавно. Ходила из угла в угол, стучала в стены, зачем-то заползала под лавку. И её следы вели в коридор… Демжис выскочил из камеры и беззвучно ругнулся. Караул шёл обратно, и он, несомненно, не одобрит поведение гвардейца, обнюхивающего полы.

Хотя, пусть идут.

Двое гвардейцев, его ровесники, притормозили, когда он шагнул наперерез.

— Куда перевели девчонку из этой камеры? Комендант послал меня привести её.

— С дуба упал? Её ж увезли, — изумился левый гвардеец. — Недавно совсем.

— Как увезли, куда?

— А тебе какое дело?

— Вот у коменданта своего и спроси, — поддержал товарища правый гвардеец.

— Странный ты какой-то, Зарка.

— Может, я что-то напутал, — поспешно согласился Демжис.

— И ты ж не на дежурстве сегодня. Иди-ка с нами.

— С чего бы?

— Пойдём, пойдём. Разберёмся, кто и куда тебя послал.

«Отвык я от замковой подозрительности», — размышлял Демжис, шагая между двумя караульными. Свернуть им шеи — дело двух щелчков, но зачем? Потом ещё ищи, где у этого коменданта комнаты. А эти приведут прямо к двери.

Здесь оказалось просторней. Целый зал, широкие деревянные лестницы вверх и вниз к апартаментам. Вот под лестницей вы, голубчики, и посидите… И благодарите ту девчонку, иначе я бы с вами не церемонился.

Затолкав неподвижные тела поглубже под ступени, Демжис распрямился. Дверь в кабинет коменданта прямо над ним, но вламываться внутрь с налёту неэффективно. Лучше тихо, испытанным приёмом, просочиться сквозь стенку, и, спрятавшись в самом тёмном углу, разобраться в обстановке.

Интересно, это называется повезло или нет? С одной стороны, место укромное — он скрыт от хозяина кабинета мебелью. С другой стороны, мебель эта — тот самый обитый чёрной тканью шкаф для уединения, в который удаляются с горшком по нужде. Демжис, морщась, спешно защёлкал пальцами, убирая из горшка содержимое последнего визита, но вот с воздухом ему было не совладать.

А вот обстановка в комнате оказалась более чем интересной. Комендант был не один, и вёл разговор таким непринуждённым тоном, что и ослу ясно: ему что-то очень, очень надо от собеседника.

— Господин градоправитель, — доносилось до Демжиса сквозь обивку, — вы, несомненно, замечаете, какие перемены происходят сегодня в обществе…

— Кое-что замечаю, господин Марниц, — осторожно ответил ему сытый голос, — но проясните…

— Наш славный владетель представляет собой мощный молот, требующий для своих великих дел денег, людей и натуральных сборов, продуктами и изделиями… А мы представляем собой наковальню, которая послушно плющится от ударов. Последний сбор был тяжёл и для вас, и для нас…

— Ужасно тяжёл, вы правы.

— Но мы не можем попросить Тёмных Дев о плодородии земли. А наш маг, Шуйфи, может только выжечь её окончательно.

— Верно подмечено, господин Марниц.

— И я как командир здешнего гарнизона, хочу спросить вас, градоправителя — не пора ли нам что-нибудь с этим сделать?

«Да тут, кажется, зреет заговор!» — Демжис чуть не засмеялся. — «Я очень к месту!»

— Возможно, хотя я и не представляю, что тут можно сделать. Маги Стихий очень сильны.

— Будьте уверены, случай представится. Я не так давно общался со своим другом, командиром Земледарского гарнизона, и он тоже ждёт удобного момента… Для нас важно сейчас ваше согласие, уверенность, что мы будем действовать сообща…

«Да сворачивай уже свою политику!» — разозлился Демжис, прикидывая, может ли он помочь двум болтунам ускорить прощание. Сидеть в нужном шкафу для жителя лесов было невыносимо. О! Пусть комендант захочет сюда попасть так же, как ему, Демжису, хочется выйти на свежий воздух!

Прощание, наконец, состоялось. Едва дверь захлопнулась за градоправителем, Марниц стремительно рванулся к шкафу, но внезапно путь ему преградил его собственный гвардеец.

— Ты откуда взялся, задница полосатая?! — рыкнул комендант, переминаясь с ноги на ногу.

— Это не так важно, гораздо интересней то, что я здесь услышал.

— Повешу сволочь! Нет, заколю!

Комендант хотел выхватить из ножен меч, чтобы на месте укоротить язык болтуну, но почувствовал, что не может шевельнуться. С ужасом он уставился на гвардейца, а тот внезапно начал меняться в лице. Причём радикально.

Демжиса осенило, что он всё ещё носит физиономию споенного в харчевне гвардейца, и он спешно снял личину.

— Так понятнее?

Комендант не смог ответить, только замычал. Тьфу, и это забыл убрать!

— Господин наследник, вы?

— Собственной персоной. И меня интересует только один вопрос — куда и когда увезли Настю, девушку, которая утром попала к вам в плен?

Марниц не смог сдержать скабрезной улыбки.

— Отвечай, или…

— Или убьёте? — сочувственно подсказал комендант. — Рискните. Шуйфи давно мечтает опробовать свою систему оповещения. Думаю, вам не хочется снова встретиться.

— Шуйфи может узнать о вашем разговоре с градоправителем.

— Вы лично ему скажете?

— Ему донесёт какой-нибудь гвардеец. А я умею быстро появляться и исчезать.

— Знаете, почему я до сих пор не вызвал его? — Марниц прислушался к буре в животе и решил в этот раз говорить прямо. — Я хочу, чтобы вы меня поддержали. Вы сколачиваете армию, приходите к власти, обезвреживаете магов — а от нас поддержка на местах.

— И ты говоришь, куда увезли девочку.

— Хорошо. И вы пускаете меня в мой нужный шкаф.

— Хорошо. — Демжис демонстративно расправил плечи, намекая, что не уйдёт с дороги, пока не добьётся своего.

— Её увезли в Райсгород, по главной столичной дороге, меньше трети восьмицы назад.

Как раз когда он пил с гвардейцем в харчевне!

— С чего вдруг?

— В обед пришёл приказ владетеля доставить её в столицу. Ну?!

Демжис посторонился, и комендант спешно ломанулся в шкаф, уже не глядя, как гость выходит из комнаты прямо сквозь стену.

* * *

Верные товарищи ждали его в ближайшей харчевне.

— Ты один?

— Настю увезли. Вы видели карету, выезжавшую из замка?

— Да их тут несколько было, катались туда-сюда…

— Мы сейчас едем за ней, по столичной дороге. У входа привязано несколько птиц…

— Но, господин, — заметил Катрем, — у каждой кареты была охрана! Дэхэны те же.

— И, по-моему, в замок приезжал этот белобрысый маг, — добавил Маннен.

Демжис призадумался.

— Ладно… Катрем, мчись в наш лагерь, собирай людей, и выдвигайтесь в сторону столичной дороги. Маннен, дай им карту… А мы скачем за Настей на страусах.

— Эй, — произнёс над их головами незнакомый голос. — Да тут, кажется, о чём-то сговариваются!

Демжис поднял голову и увидел четырёх гвардейцев, подходящих к столику.

— Выступаем прямо сейчас!

Гвардейцы перекрывали проход. Демжис решил, что в этом случае можно не церемониться, и замысловато махнул рукой. Часть стены с треском отделилась и полетела на стражей порядка, а заговорщики, не теряя времени, повыскакивали в пролом, прямо к привязанным птицам.

* * *

Если за ними и была погоня, она сильно отстала. Лесная дорога пустовала. Демжис, подгонявший своего страуса не только плетью, но и магией, нёсся первым, поэтому первым и увидел карету. Впрочем, она уже никуда не ехала, а стояла посреди дороги, нервно подёргиваясь — это бились в упряжи раненые страусы, дёргая за ремни.

У дверей с обеих сторон стояли по два гвардейца, с луками и амулетами наизготовку, и напряжённо вглядывались в кроны деревьев. В начале Демжис не понял, что их так заинтересовало, но вдруг свистнуло, и стрела прошила плечо одного из охранников кареты. Несмотря на напряжённую ситуацию, Демжис чуть не расхохотался. Ему помогли обычные разбойники!

В ответ на стрелу с треском вылетела молния, и ближайшие деревья зачадили дымом. Гвардейцы палили вслепую, разбойники экономили стрелы — это могло продолжаться долго. А Демжис спешил.

Дверцы кареты разом отломились и от всей своей деревянной души долбанули амулетчиков по голове.

В тот же момент из чащи на карету ринулись звери. Тут были и знакомые Насте кузуны, и дикие быки, и кабаны, и ещё что-то хищное, с двумя большими клыкастыми пастями. Засверкали молнии амулетов, но живность просто накрыла карету шерстяной лавиной, повинуясь зову хозяина.

— Благодарствую за помощь, господин Рес Юдикат, — хрипло сказал кто-то за спиной Демжиса. Он оглянулся и от удивления потерял нити контроля за зверьми. Рядом стояла та самая крестьянка, к которой он принёс раненую Настю. Юлри поклонилась, а затем хрипло гаркнула:

— В атаку, ребята!

Из кустов вокруг высыпала разбойничья банда, кто с кольями наперевес, кто с оружием, трофейным, наверное. Подскочили — и с воплями отпрянули.

Слева и справа из кареты выскочило по дэхэну. Четыре руки, вооружённые длинными узкими мечами, мелькали в воздухе, шинкуя зверей на заготовки для холодца, мускулистые хвосты расшвыривали в стороны упавших противников. В считанные секунды дорога покрылась кровью. Подкрасться со спины к монстрам было невозможно, и разбойные крестьяне без всяких команд повернули к спасительным кустам.

Один из дэхэнов бросил пару мечей, подскочил к карете и свободными руками вытащил оттуда Настю. Демжис рванулся вперёд. Вроде целая, хотя и растрёпанная, увидела его и что-то крикнула. Монстр схватил уцелевшего страуса, обрубил ремни и досадливо вскрикнул — птица упала к его ногам. Второй дэхэн уже рубился с чудовищем из лесной чащи — гигантским сухопутным осьминогом. Половина щупалец, отрубленные, извивались на дороге, когда зубастая дыра между ними всё же накрыла строптивую четырёхрукую добычу.

— Ты, вонючая падаль! — заорал Демжису оставшийся дэхэн, вычленив корень всех проблем. — Только посмей ещё что-то колдануть, и я твою девку прикончу, ясно!

Настя покосилась на мечи по обе стороны себя и даже не трепыхнулась. Дэхэн обрезал упряжки последнего страуса, стоящего на ногах. Демжис посмотрел на дорогу. Где-то близко, в паре поворотов отсюда, к ним летит погоня. А с ней маг — воздух уже скручивается смерчами, предвещая гибель всем наглецам. Надо что-то сделать, и быстро.

Моментально.

Земля под ногами дэхэна взорвалась, отрывая его от жертвы, мощные стебли плетями опутали конечности, не давая дотянуться. Настя, умница, сообразила, вскочила и бросилась бежать к нему. Не успела.

— Будь ты проклят!

В руке дэхэна прятался артефакт. Широкая полоса пламени вырвалась из него, прошлась по спинам убегавших разбойников и ударила девушке в спину. Фигура Насти окуталась оранжевым сиянием, затем погасла и безвольно шлёпнулась в пыль.

Глава 10

Отряд похоронным шагом плёлся через очередной перелесок. Надо бы быстрей… А, да ладно. Всё равно этих горе-партизан ещё не догнали только потому, что начальник гарнизона задумал бунт.

Да-да, Демжис мне всё рассказал, как он меня выручал. Ну, может, чуть-чуть приукрасил.

Маг остановился, посмотрел в небо, что-то прикидывая, а затем крикнул:

— Привал на обед!

И, подавая пример, уселся на ближайшем пригорочке. Левсей, Катрем, Крайяна и Юлри, которые теперь командовали частями отряда, занялись обустройством своих подопечных, Маннен принялся разделывать птиц, настрелянных по дороге.

Я поёжилась и отвернулась. Всё равно неприятно, хотя, конечно, уже привыкла, не то, что в первый день.

Пока Демжис копался в своём вещмешке, извлекая оттуда кресало для разведения костра, я аккуратно подсела к нему сбоку.

— Демжис!

— Что?

— Мне кажется, все на меня как-то странно смотрят.

— Естественно. Они думают, что ты моя любовница, и не слишком ошибаются, верно?

— Я боюсь, это из-за моего вызволения. Ведь несколько человек погибло, и с ними сын Юлри, а я живая и невредимая осталась.

— Да, Настя, это загадка, — признал Демжис, чиркая кремнем об кресало. Искры полетели на трут, и он весело полыхнул. — Загадка, одна из многих, связанных с тобой. Я подумаю над ней, но после обеда.

— Прости, что доставляю тебе столько хлопот…

— Ничего страшного.

— Правда? Ой, хорошо! А то я как мертвый груз — только напрягаю всех…

— Успокойся. Ты как кот.

— Кот?

— У меня в детстве был кот, — пояснил Демжис, разгибаясь. Крошечный костерок медленно, но верно разгорался. — Замечательный кот с шикарной серебристой шкурой, очень редкой породы. Я с ним тоже много возился — убирал, вычесывал…

— Что — тоже?! Ах, ты… Значит я для тебя — все равно что кошка?

— И шипел на меня, и глазищи делал вот очень похожие, — уже не скрывая довольства, договорил Демжис. Его явно смешило мое бешенство.

— Я человек!

— Мой кот считал себя вообще господином — ведь все за ним ухаживали, суетились вокруг… И был не так уж неправ.

Я вскочила, и, переполнившись чувством собственного достоинства, зашагала от него прочь.

Недалеко и ненадолго.

После обеда Катрем нашелся в ближайшем малиннике — с присущей ему маниакальной хозяйственностью он собирал в одну из пустых фляг спелые ягоды.

— Катрем!

— Чего тебе, девочка?

— А научи меня воевать, пожалуйста!

— Зачем тебе воевать, Настя? Не женское это дело. Грубое, грязное. Убьют еще…

— Я серьезно! Научите, я хочу быть полезной отряду!

Ради такого цирка все мужчины дружно отложили свои дела и кругом обступили нас. По очереди мне были предложены: двуручный меч, который при взмахе вырвался из рук и больно стукнул рукоятью по ноге; одноручный клинок, которым я порезала плечо; копье, полетевшее почему-то не вперед, а назад. В итоге я остановилась на ручном арбалете. Конечно, к этой штуке тоже поди приноровись, но Катрем одобрил выбор — мол, попадать в человека с пяти шагов у меня, пожалуй, получится. Демжис с улыбкой наблюдал за всей комедией, залечил мне порез на плече, но ничего не сказал.

* * *

В этом чёртовом походе я уже и забыла, что в мире существуют более презентабельные и комфортные обиталища, чем нищие крестьянские избы. Дом на поляне был сложен из светлых бревен, трёхэтажен и возмутительно благостен. В нем явно имелись чистые простыни, мягкие подушки, расписные тарелки и прочие прелести культуры.

— Дом Пузика… То есть Пудия Знатного, хозяина здешней лесозаготовки, — пояснил Демжис для меня и новобранцев в отряде. — Он на нашей стороне… По крайней мере, был полтора месяца назад, когда мы проходили здесь.

— Странно, — удивилась я. — Богатый по вашим меркам человек поддерживает отряды взбунтовавшихся крестьян? С чего бы?

— О, если мы с ним встретимся, ты услышишь об этом, — пообещал Демжис, и отправился к дому на разведку.

Хозяин был всё тот же, вид, правда, у него был запуганный. И без того лупоглазый от природы, при виде Демжиса он вытаращился так, что глаза чуть не выскочили из орбит. Пузо, и правда выдающееся, затряслось, но было поздно.

Демжис, Маннен и я подступили к нему, и, как самые «культурные», принялись расспрашивать о делах. Ответ пролился на нас потоком:

— Пегдем совсем жить не дает, налогами давит, выручку забирает почти всю, да командиры его от себя еще грабят. Я даже в столицу ездил — обещали разобраться, да толку-то от обещаний. Жить невмоготу, работников я распустил, на вас только надеюсь.

Демжис воспользовался паузой, чтобы заверить лесозаготовщика в своих усилиях и намекнуть, что для успешного продолжения борьбы бойцам очень помогла бы провизия.

Продолжая причитать, хозяин позвал слуг и дал распоряжение отсыпать нам зерна, каши, сыра, кусков копченого мяса и прочего.

— И все-таки, почему? — шепотом спросила я Демжиса. — Он бы мог мириться с властями и послать нас к черту.

— Потому, что солдаты Пегдема просто приходят и забирают, а мы вежливо просим… Правда, если слышим отказ, всё равно забираем… Но он верит, что у нас неплохие шансы на победу, а после нее он получит большие привилегии.

Касаемо шансов я сильно сомневалась, но промолчала. Демжис уловил мое настроение:

— Многие столетия на этих землях был культ Темных Дев. Маги земли, такие как я, правили страной, и она процветала. Пегдем смог поломать это дело, но за пятнадцать лет он умудрился восстановить против себя всех, кого только можно. Мы победим обязательно, вот увидишь.

— Ой, какой пушистик! — завопила я. Прерывая наш серьезный разговор, в комнату вползла милейшая зверушка, похожая на морскую свинку-переростка, размером с дворнягу — здешний домашний питомец. Демжис понял, что для дела я пропала как минимум на полчаса, вздохнул и пошел помогать отряду обустраиваться на лесопилке.

* * *

Прогулка по городу, рука в руке — это так романтично! Я решила закрыть глаза на то, что город тесный и грязный, а за руку Демжис меня взял, чтобы наверняка не потерять в извивающихся улочках.

— А в моём городе улицы шире раза в четыре… Или шесть! Посередине ездят автомоби… а, ладно… и в каждый дом подаётся горячая и холодная вода! Без всякой магии!

— А ещё этот твой мир находится неведомо где и неизвестно, как туда попасть. Так что мирись с природой и настоящей жизнью вокруг.

— Не хочу!

— Ну, не мирись, — позволил Демжис.

Улица ещё раз круто вильнула и внезапно влилась в небольшую площадь в форме звезды. Или нарезанного ломтиками торта, как посмотреть. В роли ломтиков выступали дома, острыми углами смотрящие на площадь. Перед одним из домов стоял фонтан, удивительный — каменный столб, струи из которого хаотично били во все стороны, всё время меняя силу и направление. Казалось, это какое-то живое существо сидит внутри столба и шевелит щупальцами. Бортик у фонтана был невелик, и каждый прохожий рисковал промокнуть. Нам тоже досталось.

— Настя, посмотри внимательно на этот дом, — предложил Демжис.

Ничего особенного, выглядит как старинные дома в моём городе. Фигурные окна, ажурные балкончики. Разве что стены закопчены, там где кольца для факелов у входа.

— Мы будем его обворовывать?

— Нет.

— Что, брать штурмом?

— В виде исключения, попробуем поговорить с его хозяевами. Но запомни две вещи: не показывай никаких эмоций, вообще, словно ты нечто каменное и равнодушное, и при первой же опасности драпай без оглядки. Ясно?

— Нет. С чего такие предосторожности?

— Потому что это дом известных магов стихий. Они квартероны, то есть внуки богини, поэтому маги послабей… Но и то, что они умеют, тебе мало не покажется.

— Ясно, молчу.

Внезапно Демжис ущипнул меня за ляжку.

— …?!

— Это проверка. Я же просил, никаких эмоций! Иначе не возьму с собой.

Ладно, вместо затрещины тебе будет ледяное игнорирование.

На стук дверного молотка вышла служанка, какая-то странная. На просьбу проводить нас к хозяину склонила голову набок, глядя в пространство, словно психопатка из телепередачи «Инопланетяне среди нас!», заставила так постоять на сквозняке (а мы, между прочим, промокшие после их фонтана!), и только потом закрыла дверь и повела за собой наверх.

А тут уютно. Ковровые дорожки, картины и гобелены в тёплых тонах, красивая мебель. И ненавязчивый ветерок гуляет повсюду.

Наконец, мы дошли до просторного зала. В нём неожиданно оказался рояль, большой, бежевый, почти такой же, как в моём мире, только крышка не плоская, а с целой резной башенкой, увешанной колокольчиками. Служанка молча поклонилась и удалилась.

— Полагаю, она предоставляет мне свободу действий, — пробормотал Демжис. — Настя, ни-ка-ких эмоций, слышишь?

Я состроила классический «покерфэйс», он же «рожа лопатой».

— Отлично, — выдохнул Демжис, подошёл к белой двустворчатой двери и рывком распахнул обе половины.

За дверями оказалась спальня. Даже будуар. Изысканная комнатка с альковом, пышным ложем с шёлковым пологом, напротив, между двух окон, зеркало от пола до потолка, полумрак и тонкий пряный аромат… А с ложа навстречу нам грациозно поднялась хозяйка этого помещения.

Полупрозрачное летящее платье не скрывало ни длинных ног, ни пышной груди, и, разумеется, подчёркивало тонкую талию. Длинные светлые кудри ниспадали на узкие нежные плечи…

Кажется, мне не удалось сдержать эмоции. Красавица стрельнула в мою сторону небесно-голубыми глазами, сверкнула в улыбке идеальными зубками, и снова перевела взгляд на Демжиса.

— Ты всё-таки решил навестить меня, мой ветреный странник?

И голос у неё нежный, серебристый. Моя одежда сразу показалась в три раза грязнее, а внешние данные — в десять раз хуже.

Он ещё и руку ей целует!

— Очаровательная Илисса, вы навсегда врезались в мою память, и видеть вас — это крайняя необходимость.

— В память, но не в сердце, — мило вздохнула Илисса, и нежно провела рукой по его щеке.

«Сдерживай эмоции!» Ты, чёрт тебя дери, пытался когда-нибудь сдержать извергающийся вулкан?!

— И какая же такая необходимость привела тебя ко мне? Признаться, после твоего исчезновения, без объяснений…

— Я оставил записку!

— Да, кажется… Но ты глубоко ранил меня, и, сам понимаешь, тебе придётся хорошо меня попросить…

Тут даже я заметила, что Демжис нервничает.

— Вообще-то, я пришёл к твоему брату, и то, что я стою здесь — исключительно твой каприз.

— Как ты груб.

— Мне сейчас не до условностей, если ты, конечно, изволила интересоваться последними новостями.

— Мне не до ваших грязных дел. А Варайса сейчас очень занят, у него важный эксперимент… Который продлится очень долго… И он очень разозлится, если его отвлечь.

Теперь они скрестили руки на груди и ходили по кругу, как борцы, примеряющиеся к схватке. И чем же она его не устроила, интересно знать?

— Ничего, у меня есть нечто, что его мигом успокоит и заинтересует.

— Да ну?

— Настя, подойди сюда.

Демжис вытащил из кармана амулет — тот самый стеклянный шарик, с помощью которого дэхэн уложил пятерых крестьян и меня… Ну, меня не смог уложить. Почему-то.

— На эту девушку не действуют амулеты. Я хочу знать, почему.

Илисса мягко забрала у Демжиса стекляшку, повертела, потом подошла ко мне и сверху вниз пристально оглядела, с нехорошим таким интересом. Профессиональным, как у патологоанатома-виртуоза.

— Тут есть какая-то связь, явно. Если ты позволишь…

— Нет. Отведи нас к Варайсе. Илисса, я по-хорошему прошу. А мог бы по-плохому.

Какое-то время они пялились друг на друга, я даже заскучать успела. Наконец, красавица сдалась, отвернулась.

— Илисса, ты владеешь передачей мыслей на расстоянии, а я нет. Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Идёмте. И, Демжис… Ты можешь не верить, но мне правда очень жаль.

Да когда же эта пытка красотой закончится!

Магесса лично повела нас. Мы опять прошли через весь особняк, мимо вереницы комнат, и спустились вниз. Здесь уже не было никакой отделки и картин, просто голые стены. Впрочем, нет… По стенам проскальзывали электрические разряды, змеились, складываясь в узоры, разноцветные искорки разлетались в стороны по гладкой поверхности. Наверное, это такое украшение стены, хоть Демжис и косится на них.

Коридор закончился огромной, тёмной, тяжеловесной дверью. Но Илисса лишь легко коснулась её.

— Братик, не дуйся на меня! Я принесла кое-что интересное, клянусь небом, тебе понравится!

— Молись, чтобы так и было!

Дверь приоткрылась. За ней прятался высокий, бледный юноша в белом халате до пят. Его светлые волосы стояли дыбом и были перемазаны сажей.

— Варайса, тут уникальный случай. Есть девушка, на которую не действуют амулеты. Взглянешь?

— Давай, — неприветливо буркнул маг.

Илисса бесцеремонно пихнула меня к двери, а за мной внутрь протиснулся Демжис.

Наверное, это была лаборатория. Здесь имелись колбы с жидкостями и пустые колбы, расставленные и раскиданные по нескольким столам и полкам, деревянный стенд и металлические трубки, а в углу — большая пустая труба. Возле стенда находилось грубое жесткое кресло. Судя по вделанным в ножки и подлокотники кольцам с верёвками, не все оказывались в нём добровольно.

— Садись, — весело предложил маг стихии, махая рукой на подозрительное кресло. — Рад тебя видеть, Демжис, несмотря ни на что… Кстати, слышал, какая за тебя награда обещана? Верней, за твою голову. Неси, озолотишься!

Демжис не рассмеялся шутке.

— Варайса, я тебя предупреждаю — девочка не должна пострадать ни капли.

— Да, твоё дурацкое человеколюбие, я помню. Зачем тебе эта морока с низшими существами? Мы могли быть чудесным исследовательским дуэтом!

— По-моему, низшие существа отличаются от высших только своими замыслами. Вот этот амулет…

— О, моё изобретение! — Варайса радостно сцапал шарик. — Я как раз доводил его до ума, когда ты расплевался с сестричкой… Да, Пегдем его у меня украл, считай, не заплатив…

— Твоё? И в чём его суть?

— В моей безграничной гениальности… Девочка, откинься на спинку кресла и положи руки на подлокотники. Любой человек это что? Это безвольный трупик плюс огонь жизни. Я беру от этого огонька искру, и волей великого меня запечатываю в другой сосуд, ну пусть в этот шарик. А дальше остаётся нажать на вот это углубление, оно развяжет магический узел и выпустит искорку наружу, вот так…

Струя огня толщиной в руку вылетела из стекляшки и ударилась в полку за спиной Демжиса. Сам маг земли уже сидел под столом, взирая оттуда на начинавшийся пожар. Варайса только протянул вперёд другую руку — с неё сорвалась струя воды, сбивая пламя.

— Надо же, тут ещё что-то осталось… Демжис… Ты чего? Я же не позволю тебе погибнуть, не узнав твоих секретов…

Ликвидировав пожар, он наконец подошёл ко мне. Простёр ладони, словно целитель из телепередачи, пошевелил пальцами. И, повинуясь его жестам, от моей груди к нему потянулись тонкие полупрозрачные нити, и правда похожие на узкое, дрожащее пламя. Под рёбрами заныло, руки занемели.

— Ничего интересного, приятель. Амулет заряжен энергией жизни этой девчонки, только и всего. Один и тот же…

Терпеть дальше было невозможно. Уши заложило, в глазах поплыло, и дальше я уже не услышала.

* * *

Пробуждение было приятным. В лучших традициях дамских романов: он, Демжис, на коленях перед моей кроватью, я, разметавшаяся на перине в розовом атласном платье… Стоп, откуда?

— Настя, ты что-нибудь помнишь?

— Неа. Где мы?

— Уже вернулись в дом Пузика.

— А. Я вырубилась… Сейчас…

Попытка встать не увенчалась успехом. Платье незнакомой коварной конструкции сдавило шнуровками, дыхание перехватило. Ой!

— Помню, что были у магов… Сучку белобрысую… Слушай, мне надоело везде натыкаться на твоих бывших любовниц!

— Так и знал, что это начнётся. А дальше? Ничего более важного не помнишь?

— Мы спустились в подвал, и её братец меня помучил… Говорил, что амулет заряжен моей энергией, что-то такое. А потом я потеряла сознание.

Демжис поднялся, сел на мою кровать, прямо на пышную юбку. Ткань затрещала, но он не заметил.

— Верно. Судя по всему, твоё сердце украл Пегдем, и нагло им пользуется. Создаёт из него артефакты. И, боюсь, ты далеко не первая и не последняя его жертва. Человек начинает болеть, через пару месяцев скоротечно умирает, и никто не виноват. Ты говоришь, в вашем мире нет магов?

— Скажем так, я никогда достоверно не слышала о настоящих магах.

— То-то Пегдем орудует безнаказанно.

— Но зачем ему всё это делать?!

— За извечным человеческим интересом — властью. Видишь ли, в нашем мире между магами изначально существует равновесие. Специально, чтобы избежать глупых войн и выяснений — веками мы соблюдаем баланс магии Земли и Стихии. Но Пегдем придумал, как обойти его в свою пользу — помимо своей естественной магии он привлек к себе еще одну мощную силу. До сих пор мы терялись в догадках — какую именно и откуда, но ты всё прояснила… Артефактами он вооружает простых воинов, и получает существенный перевес.

— А у нас понятия не имеют о таких вещах! — взволнованно воскликнула я. Ужасно, но даже если бы милиция поверила в существование мага из другого мира (что маловероятно), и работала бы надлежащим образом (что практически нереально), у нее бы просто не было средств обезвредить преступника!

— И где же моё сердце сейчас? Раскидано по всему вашему миру…

— Полагаю, в основном оно в столице, раз тебя туда так тянет идти. И если ты за ним придёшь и заберёшь себе, вполне вероятно, что ты выздоровеешь…

— И как бы мне это сделать, а? Ваш Пегдем добровольно его назад не отдаст!

Демжис запнулся, сообразив, что сказал.

Я поняла, что сейчас разрыдаюсь. Вот же безвыходное положение!

— Перестань, Настя, — Демжис наклонился и потянул меня к себе. — Я рядом, и сделаю всё, чтобы ты была здорова… Кстати, давненько я тебя не лечил, а? Может, возобновим сеансы?

— Не хочу! Чтобы мы вот так… Чтобы ты спал со мной просто из-за…

— Чего?

— Из-за лечения… И вообще, просто так! И не смей брать меня за подбородок, ясно!

Я стукнула его по протянутой руке и хотела вскочить. Проклятая юбка, проклятый дамский наряд, не убежать!

— А как тебя, хм, брать?

— …

Несколько секунд он вдумчиво смотрел на мои рыдания, а затем ласково приложил ладонь к моей щеке.

— Настя, так я ведь не всех, кого попало, таким способом лечу. У тебя, можно сказать, эксклюзивная методика.

— Правда?

— Мне поклясться?

— Не надо!

Нечего заставлять человека врать. Тем более что слёзы уже высохли сами собой после его слов. Всё-таки он прекрасно знает, как обходиться с девушками!

— И, Демжис… Когда мне надо будет одеваться… Принеси мужскую одежду, а?

Глава 11

Последние деревья остались за спиной, в низинке. Впереди простирались голые холмы, длинные, поросшие душистым пёстрым разнотравьем. Чем дальше, тем выше они становились, и на горизонте уже маячили горы, серо-голубые, издали как полупрозрачные.

Я сделала шаг вверх, оступилась и шлёпнулась носом в жёсткий кустарник.

— Демжис, — пробормотала я кусту, — я теряю силы.

— Отряд, привал!

Мужики, непривычные к длинным пешим переходам, втихую благодарили «нежную девчонку». Самим-то неудобно показывать мозоли.

— Поднимайся, Настя.

Я перекатилась на спину.

— Почему в вашем мире нет лошадей? Так было бы хорошо!

— Что такое лошадь? — заинтересовался Демжис.

— Ну, зверь такой… Четвероногий. На его спине можно ехать, он быстро скачет, и груз навьючить можно, гораздо удобней, чем страусы. У вас точно таких нет?

— До сих пор не было, — задумчиво сказал маг.

— Жаль. У нас на них всю историю ездили.

Демжис подошел к опушке и пальцем поманил что-то из кустов. Листва раздвинулась, и перед нами появилась пушистая зверушка, похожая на лисенка, только серо-коричневая.

— Чем она отличается от лошади?

— Всем, — удивилась я. — Лошадь выше, и без шерсти…

Демжис положил руку зверюшке на загривок, и она начала расти на глазах — сначала величиной с волка, потом — с кабана…

— Хватит, вот такая! — крикнула я, когда изумленная лисичка укрупнилась до лошадиных размеров. Демжис провел рукой, и она полысела.

— Перестань издеваться над зверем!

— Разве я издеваюсь? — удивилсяДемжис. — Я делаю лошадь. И по-моему, без шерсти она выглядит очень печально.

На зверушке снова отросла шерстка, коротенькая и пушистая.

— Что еще должно быть у лошади?

— Э-э… Она травоядная…

На этот раз Демжис возился дольше, водя руками по всей длине туловища. Наконец, клыки в пасти новоявленной лошади укоротились и трансформировались в более подобающие зубы.

— Ах да, у нее еще есть копыта… Правда, их надо подковывать…

Обстоятельно расспросив меня о копытах и подковах, Демжис решил не менять лапы — оставил как были, с когтями.

— Пусть еще и корешки выкапывает.

Получившаяся зверушка не слишком напоминала лошадь, но, загипнотизированная Демжисом, беспрекословно позволила мне на себя взобраться. Поводья Демжис нарезал и сплел из какой-то тряпки, правда, без удил, но заверил, что они не понадобятся — свежевыведенный зверь и так будет слушаться.

— Как же ты его назовешь?

— Это чудо-юдо? Хм…

— Юдо — хорошая кличка, — кивнул Демжис и отошел, давая мне попрактиковаться в верховой езде. Что же, пусть так.

— Юдо, вперед! Как вы раньше не додумались до такого удобного животного?!

— Судя по штуковине, которую ты называешь мобильник, не всё, что можно изобрести, у нас изобрели. Отряд, понимаемся!

В двух десятках метров от нас произошёл переполох. Под радостные вопли к Демжису подволокли какого-то парня. Я его припомнила — бывший гвардеец, который присоединился к нам под Старой Грычей. Кажется, Увирий.

— Господин, он сбежать хотел от нас! Поймали вот только!

Демжиса это застигло врасплох.

— Перебежчик, что ли?

Увирий потупился.

— Нет, господин… Просто надоело, голодно, ноги устали… Отпустите! Всё равно я стрелять не умею, вам от меня толку не будет!

— Как это — не умеешь? Ты же говорил, что учился на лучника!

Увирий совсем сник.

— Я начинающий…

— Что? Вот пособирались на мою голову! — теперь Демжис разбушевался. — У нас тут не приют для убогих!

— А по-моему, как раз приют, — вполголоса сказала я.

Но Демжис услышал. Зло плюнул, махнул рукой.

— А вы ещё хотите, чтоб я страной правил. Нет уж, хватит с меня и этого отряда! Если его можно так назвать. Катись отсюда!

Крестьяне с боязливым интересом наблюдали, как отпущенный Увирий спешно драпает в кусты.

— Кому ещё не нравится в моём отряде? Валите! — рявкнул Демжис, и щедрым жестом обвёл рукой лес вокруг. — В любую сторону… Главное — побыстрей! Чтоб я тебя не успел догнать и пришибить!

К моему удивлению, никто больше не шелохнулся. Демжис отвернулся, зашагал вперёд, и люди медленно потянулись за ним. Нас нагнал Катрем.

— Зря вы его отпустили… Повыболтает он гвардейцам, что у нас да как…

— Будто они без него не знают, — смущённо пробормотал Демжис.

* * *

Демжис постарался на славу — его чудо-лошадка легко и плавно несла меня. Плоскогорья почти неуловимо, но уверенно шли вверх, серые бугры на горизонте приблизились, превратились в тяжёлые, укутанные облаками горные вершины. Земля сменилась пористым серым камнем, поросшим низкими тёмными кустиками. Колючими, как я убедилась, потеряв равновесие и соскользнув со спины новоявленного зверя. Кроме того, ноздреватый камень слева и справа проседал, образуя воронки и трещины. Приходилось в оба смотреть под свои и лошадиные ноги, чтобы не застрять в скрытой кустами расщелине.

Одному Демжису всё было нипочём — наверное, каким-то магическим чутьём чуял все подвохи на пути. Поэтому он один глазел по сторонам и первым заметил в небе нечто сияющее.

— Смотрите!

Словно от солнца откололся кусочек и полетел к нам. Ближе, ближе… Мужики суеверно попятились, кто-то упал.

— Стоять! Не бояться!

Сияние слегка рассеялось, и в золотистой дымке перед нами с небес спустился ангел. Или кто-то, очень на него похожий. Верней, на неё.

Я говорила, что магесса стихий — красавица? Забудьте. Она уродлива по сравнению с этим небесным существом. Тонкая и грациозная, воздушно-манящая фигурка, нежное личико, полное женственности. Не волосы — волны расплавленного белого золота вились вокруг головы. Одежды не было — вряд ли полупрозрачные шарфики, которые ниспадают на самые пикантные места, сойдут за таковую. За плечами трепетали белоснежные крылья, только нимба не хватает.

— Госпожа богиня, — Демжис отвесил самый изысканный поклон, на какой был способен после многодневного пешего перехода.

Она не удостоила нас ни словом. Только обвела взглядом — её нечеловечески большие глаза переливались то льдом, то пламенем. И резким пламенным росчерком взвилась ввысь.

Сияющая точка описала над отрядом большой круг и растворилась.

— Что это за богиня? — потребовала я отчёта у моего покровителя.

— Одна из шестёрки Стихий, и, насколько я их различаю, мать Пегдема. Наверное, решила помочь сыночку, собрать информацию… Видишь, как кружила над нами.

— Значит, он…

Меня прервал очень громкий звук. Трубный рёв пронёсся над плоскогорьем, уши заложило, внутри всё дёрнулось. Что за новая напасть?

Демжис с озадаченным видом сел на землю. Закрыл глаза, приложил ладони к потресканному камню. Но пока он вопрошал землю магически, причина показалась обычному глазу.

Из-за ближайшей к нам горы, ну как ближайшей, километров пять минимум, выплывали длинные изогнутые шеи. Шеи крепились к массивным серым туловищам — ни дать ни взять динозавры из детской энциклопедии. Только вот, учитывая расстояние, каких же они размеров?

— О, — воскликнул Демжис, распрямляясь. — Да это ж Чара собственной персоной!

— Она так плохо выглядит?

Громадные зверюги вызывали желание драпать, пока не поздно, и, судя по лицам наших недопартизан, не у меня одной возникло такое чувство. По равнине пронёсся ещё один мощный рык.

— Это громадины. Ну же, Настя, мы ночевали в черепе одного из них!

— Ты вроде говорил, что они вымерли!

Катрем мялся рядом.

— Может, мы здесь подождём?

— Как вы в бой собрались идти? Вперёд!

Ха. Череп-то уже не живой, а тут он заполнен мышцами, тканями и всем таким, что может заглотнуть. Есть разница!

Через пару часов мы имели удовольствие рассмотреть громадных созданий в деталях. Да, изумительно похожи на динозавров. Наверное. Ноги, правда, скорей слоновьи, если слона увеличить раз в пять. Голова покачивалась на высоте крыши двенадцатиэтажки. Гигантам было абсолютно плевать на людей. С завидной флегматичностью они объедали кроны деревьев у подножия горы.

Источник дикого рёва нашёлся за скалистым уступом. Нога одного из громадинов застряла в расщелине, достаточной для прохода пары человек, но слишком узкой для эдакой живой колонны. Несчастное животное ревело от боли. Вокруг скакала щуплая шустрая фигурка. То ли помочь хочет, то ли добить, но ни то ни другое не получается.

Завидев нас, она мигом бросила зверя и переключилась на более интересный объект.

— Братишка, как я рада! Сто лет не виделись! Как возмужал!

Девушка повисла на шее Демжиса. Такая же черноволосая, с нежно-зелёными глазами, слишком яркими для простого человека. Я поморщилась. Пусть и сестра, а видеть любимого в чужих женских объятиях — ничего приятного.

— Я тоже рад, Чар. Мама говорила, что ты сколотила целое воинство, и я тебе привёл пополнение.

— Кучка бездельников, — отмахнулась Чара. — Лучше посмотри, каких я воссоздала громадинов! Полгода с ними мучалась, зато контроль — лучше прежних!

Бедный зверь, брошенный на произвол судьбы, тоскливо взвыл во все свои гигантские лёгкие. Ближайшее дерево брезгливо вытянуло корни из земли, и, перебирая ими на манер осьминога, поползло в более спокойное место.

— Поможешь, а?

— Нечего делать! И потом, — Демжис покосился на своих подопечных, прытко разбегавшихся от бродячего растения, — мы сразу обустроим лагерь!

* * *

Подножия гор были изрезаны узкими ущельями. В некоторых текли ручьи, другие поросли местными чудаковатыми деревьями. В одном из таких ущелий и расположился наш отряд, скрытый зарослями от божественных разведок с воздуха.

Демжис с сестрой обходили теперь уже совместную партизанскую армию, я увязалась за ними, дабы хозяйственный народ не припахал меня к чему-то общественно полезному.

Чара шагала впереди и, размахивая руками, распиналась:

— Ты не хочешь править — ладно, тогда передай трон мне! Я хочу! Хочу быть Владетельницей! Я смогу, вот увидишь!

Ведьма гордо запрокинула голову и тут же, перецепившись об корень, полетела носом в землю.

— Я не хочу лазать по этим дурацким лесам! Ты представляешь вообще, как это маг земли, маг земли мог споткнуться о корень?!

Демжис сдавленно похрюкивал от смеха.

— И это она у нас в семье самая адекватная, заметь.

— А почему ты тогда, пять лет назад, не передал свою власть ей?

— Потому что ей было четырнадцать. Рановато. И сейчас рановато, но так и быть, уступлю место, как истинный мужчина.

Мы дошли до нашего места ночлега — уютного шалаша. Видимо, там меня должен ждать рай.

— Доброй ночи тебе, мужчина. Я пошла к своим зверяткам, — деликатно улыбнулась Чара и оставила меня наедине с Демжисом.

Но любовь и рай не клеились. Мы оба устали, за день и за весь последний месяц, так что просто повалились на охапку веток.

Самое время задать наболевший вопрос.

— Что будешь делать дальше?

Демжис затянул с ответом. В полумраке шалаша не разглядеть выражения лица. Чёрт возьми. Чего доброго, он и правда решит, что миссия выполнена, квест сдан вместе с отрядом Чаре.

А мне нужно ещё кое-что. Выжить.

Маловероятное, если честно.

Я — действительно слабая. Не могу командовать армиями, ворочать деньгами, менять судьбы государства. Мне надо вырвать своё сердце из лап местного диктатора! А, как верно заметил Демжис, сил у меня не больше, чем у домашнего кота.

Но, как известно, миром на самом деле правят кошки. Главное — пушистость и правильный взгляд.

— Демжис! Ты же умный, сильный, кто как не ты может стать во главе движения? Победишь Пегдема…

— Как ты любишь повторять, какого чёрта! Почему бы мне не жить спокойно для себя, кто мне все эти люди?

— Потому что ты опять окажешься в болоте, как тогда, вначале!

— Может, ты и права, хотя логика тут сомнительная.

Хорошо, зайдём с другого конца.

— Ладно, ты нас бросишь. Чара слабый маг, ты сам говорил. Крестьян гвардейцы похватают и развесят по деревьям, я умру, потому что Пегдем высосет мою энергию. — Тут мне и правда захотелось плакать. — А ты, спокойный и весёлый, будешь после всего этого где-нибудь развлекаться…

— То есть, я должен делать то, что мне не хочется, только для того, чтобы оставаться честным человеком в твоём понимании?

А вот тут я действительно разозлилась.

— Делай как хочешь, скотина средневековая! Ненавижу ваш мир, ваши понятия, ненавижу тебя, эгоистичная тварь!

Я вскочила и хотела выбежать из шалаша. Не дал. Поймал меня.

— Хорошо, Настя, ты права, я всё сделаю, только не психуй.

— Правда?

— Я и сам это всё понимаю. Просто хотел тебя подразнить. Вышло неудачно.

Да конечно, ври больше. Но главное — он согласен! Самой не верится. Вот что я могу — подтолкнуть в нужном направлении того, кто может ворочать армиями и судьбами.

А вы говорите — кошки.

* * *

Наши партизаны сновали по ущелью туда-сюда, умываясь у ручья, подновляя костры для завтрака. Не бог весть какой комфорт, как и во всём нашем походе, но…

Теперь даже утренняя сырость в ущелье была нипочём — так поднялся мой боевой дух. Чара обрадовалась решению кузена не меньше меня, даже опять зависла на нём с объятиями.

— Ура, ты с нами, ты с нами!

— Вы меня за монстра какого-то принимаете, — смутился Демжис, пытаясь освободиться от рук девушки. — Разве я могу вас бросить на произвол судьбы? Вы же мне в кошмарах до конца жизни являться будете.

— Вот и умничка, — констатировал глубокий женский голос у нас за спинами.

Тёмная Дева, наверное, не умеет появляться не внезапно. Это была она — в своём глухом чёрном платье, с пронзительным взглядом и ароматом хвои. Мы ошалело застыли, Демжис, памятуя, как не сложился последний разговор с матерью, смотрел на неё с опаской. Она тоже молчала, теребя свои смоляные пряди волос, и так долго разглядывала Демжиса, что тот не выдержал:

— Ну что, мам? Радуйся, я делаю всё так, как ты хочешь!

— Я бы тебе кое-что сказала, да, боюсь, ты обидишься…

— На тебя? Ну что ты, мама, никогда.

— Ты обещал! — улыбнулась Дева, и внезапно сгребла Демжиса в цепкие материнские объятья, причитая: — Родненький ты мой! Совсем же малыш ещё!

Над её плечом Демжис умудрился одновременно скорбно улыбаться и скрипеть зубами. Люди вокруг посгибались от сдавленного смеха.

— Мам, давай серьёзно!

— А если серьёзно, — Дева отпустила Демжиса и снова напустила на себя ледяной вид, — где ваши караульные? Что вы вообще собираетесь делать с его армией?

— Какой армией?

— Сынок, ты бы выбрался из ущелья.

Мы переглянулись и понеслись наверх так быстро, как только позволял крутой склон.

* * *

Чара сидела, ощупывая лодыжку — подвернула, пока взбиралась. Я и Демжис стояли, изо всех сил вглядываясь в даль. От начала горного склона открывался чудесный вид: плоскогорья убегали вниз, превращаясь в холмы, холмы понижались к крошечным пёстрым квадратикам полей, которые тянулись до далёкого-предалёкого горизонта. И там, прямо по этим полям, двигалось нечто очень обширное. Словно ковёр наползал на равнины. Такой жёлто-зелёный ковёр…

— Они всё-таки собрали против нас армию, — мрачно подытожил Демжис.

— Верно, сыночек. Сюда идут части, согнанные со всей страны.

— То-то над нами вчера кружила Стихия…

— Сколько у вас человек?

— Мои плюс Чары — полторы тысячи примерно. Но оружием они владеют…

— Совсем не владеют.

— Мы их пытались научить…

— Пфе. Что ещё?

— У меня есть громадины! — вклинилась Чара.

— Умница, внучечка.

Демжис насупился. Он любил научные эксперименты не меньше кузины, но похвалы достаются ей!

— Ладно, детки. Я, как богиня, не имею права нарушать баланс и вмешиваться…

Богиня так лукаво нам подмигнула, что стало ясно — богини вмешиваются вовсю и будут это делать дальше.

— Сейчас мне пора исчезнуть.

Чёрная фигурка рассыпалась купой осенних листьев.

— Собираем военный совет! — скомандовал Демжис. — Пока гвардейские части будут тащиться по предгорьям, мы должны подготовить встречу. Чара! Стыд и позор, ты не можешь себе залечить ногу?

— Я что-то перепутала… Скажи, как сухожилие крепится к кости?

— Ох уж эти девочки! А как ты зверей выводила с таким знанием анатомии?

— Я их не выводила, просто поймала в горах…

— Мы все умрём, — пробормотал Демжис, подхватывая кузину и знакомым мне образом перекидывая через плечо. — Придётся тебе таки помочь.

— В благодарность обещаю забрать у тебя трон. — Чара застонала, пытаясь поудобней устроиться на плече у брата.

Мы начали спускаться обратно в ущелье. Меня грызло любопытство.

— Демжис! А что за баланс, про который говорила Тёмная Дева? Почему они как бы не вмешиваются?

— Наш политический расклад таков: странами правят маги, сыны и дочери богинь. Чтобы не воевать, богини, заключая договор, поделили все страны между своими наследниками. Островные и приморские достались, естественно, Стихиям, а внутренние, не имеющие выходов к морям — Девам. Энегравт был за моей матерью, а Навиор…

— Что?

— Соседняя страна, за горами, за Пегдемом. Но он решил расширить владения. Многим этого хочется, и богини даже втихую подзуживают своих наследников к захвату соседей, но без серьёзного перевеса в силе это нереально. И вот Пегдем этого перевеса добился, ты сама знаешь как. Ладно, это всё неинтересно…

— Интересно! Рассказывай!

Демжис загадочно улыбнулся.

— Вот за это ты мне и нравишься.

— Что?

— Ты интересуешься чем-то, кроме домашнего хозяйства, но при этом ты не стерва.

— Это плохо.

— Почему?

— Вам, мужчинам, нравятся стервы.

— Поверь, только до тех пор, пока не встретим их вживую.

— Так вот чего она тебе понравилась! — нетактично обрадовалась Чара.

* * *

Я лежала в полумраке шалаша. Внезапный приступ слабости свалил с ног, заболели такие места в теле, о существовании которых и не подозреваешь, пока всё в порядке. Наверное, Пегдем заряжает от меня очередную порцию амулетов.

Демжис, Чара и командиры наших отрядов собрались на военный совет. Что они смогут придумать при таком превосходстве сил противника?

Время тянулось, как дурной сон…

Наконец-то шаги! Я попыталась встать навстречу, но ноги не держали. Вошёл Демжис, закутанный в длинный плащ, даже в капюшоне. Ни слова не сказав, закинул за плечо свою и мою сумки, подхватил меня на руки и вынес на белый свет.

— Что вы решили? Ты какой-то мрачный…

Наши партизаны суетились, бегали туда-сюда, собирали пожитки и затаптывали костры. Я разглядела в толпе Маннена с Катремом, они отдавали распоряжения. Ни на кого не глядя, Демжис подошёл к чудо-юдо лошадке, посадил меня и сам запрыгнул впереди.

— Обхвати меня руками.

Я послушалась.

— Куда мы хоть собрались?

Вместо ответа он достал верёвку и связал мои кисти у себя на груди.

— Чтоб ты не соскользнула.

Юдо плавно тронулось, без особых проблем взобралось по склону ущелья — молодец Демжис, что привязал меня! Точно соскользнула бы с «лошадки».

И перед нами открылась панорама.

Армия Пегдема придвинулась, уже различимы были отдельные части. Они растягивались, видно, желая окружить нас. Там и сям проблёскивали вспышки разрядов.

А навстречу жёлто-зелёным величественно шли громадины. От каждого шага земля вздрагивала. За ними, растянувшись шеренгой, шли деревья, ни дать ни взять энты из «Властелина колец». Надо же, а я не любила этот фильм, думала, сказки какие-то бредовые…

Чара стояла у кромки ущелья. Полуобернулась, махнула нам рукой и снова отвернулась.

— Удачи! — крикнул ей Демжис, и стегнул Юдо плёткой.

Да что же это такое происходит?!

Мы помчались, но совсем не в сторону сходящихся армий. С одной стороны, у меня отлегло от сердца, в бой как-то не очень хотелось, тем более в первых рядах. Но мы несёмся вообще в противоположную сторону от поля будущей битвы, к двум горам, между которыми перевал прогнул каменную спину.

— Ты их бросаешь?

Молчание. Даже не обернулся.

— Так что, всё было зря? Наш отряд, вся борьба? Все укрепления, которые мы взяли?

Всхлипываю. Не действует.

— Их же без тебя разобьют!

Только свист ветра в ушах.

Бешеным галопом мы пронеслись по перевалу и скатились вниз, за скалистый выступ. Там Демжис притормозил «коня», скинул капюшон и обернулся:

— А? Настя, ты что-то говорила? Я ничего не слышал.

— Говорила! Что ты сволочь!

Глава 12

Все сколько-нибудь приличные здания Райсгорода пытались копировать природу. Дома в форме огромных животных и деревьев не скупились на отделку и архитектурные излишества. Сразу видно — столица, богатый город, не хухры-мухры.

Правда, наше жильё было бедным. Эта комнатка изображала гнездо ласточки — так же была прилеплена под крышей многоэтажного по местным меркам дома. В роли ласточек выступали я и Демжис. Он склонился над картой, я глазела в окно, разглядывая столицу. Оборачиваться не хотелось. Маленькая комната без ничего — Демжису пришлось самому наколдовать стол и стулья, а спали мы на полу на походных одеялах. Надо же, во время скитаний я мечтала очутиться под крышей хоть какого дома, а теперь душное жильё давит на виски, и хочется обратно в лес. К тому же местный нужник сильно проигрывает кустикам в свежести. Как тут жить?

— А гвардейцы не заметят, что в последнее время в городе стало много бродяг и нищих?

— Поверь, их всегда было предостаточно.

В дверь постучали, и, не дожидаясь позволения, вломились. Юлри, наша старая знакомая и верная партизанка, поклонилась Демжису. В её ладонях трепыхался крошечный светлячок.

— Мои молодцы прибыли в столицу. Шли за вашей светящейся букашкой, как приказали.

— Были у вас стычки с гвардейцами?

— Ни единой, господин. Букашка нас увела.

— Отлично. Пусть остаётся у вас. Она сообщит, когда выступать дальше. Место сбора — трактир «Солёный кабачок». Пока размещайтесь в городе на своё усмотрение. Иди.

Юлри с поклонами попятилась за дверь.

— Сто восемнадцатая группа прибыла, — пробормотал Демжис, записывая что-то на обратной стороне карты. Перо в его руках навевало мысли о романтическом Средневековье, поэте, слагающем стихи…

— Где остальные двести полосатых задниц, а?! — воскликнул маг, разрушая весь образ.

— Не кипятись. Наверное, трудно обойти все заставы владетеля.

— Если мама за что-то берётся, она это делает чисто. Если она раздала каждой группе наших бойцов светлячка-проводника, он покажет им самый лучший путь в обход гвардейцев. Но, боюсь, остолопов, пренебрегших даром Девы, больше, чем я думал.

— И пусть. Нам же легче без ненадёжных людей.

— Но мы потеряли пол-армии, как будто приняли тот бой!

Я обняла Демжиса. Нельзя упускать случай его пообнимать.

— Зато так человечнее. Ты дал им шанс, разбившись на группы, уйти из окружения. Кто пришёл после этого на твой зов в столицу — молодец, а кто нет — сам виноват.

— Чара до сих пор на меня дуется.

— Да! — заорал звонкий голос из соседней комнаты. — Чтобы прикрыть отступление твоих грязных людишек, мне пришлось напустить на гвардейцев громадинов! Ни один не выжил, бедные мои зверики!

— Демжис, ты точно уверен, что из неё выйдет хорошая владетельница?

— Из этой бестолочи ничего не выйдет, но надо же пристроить девочку.

— Я на вас обиделась! — Чара демонстративно прошагала мимо нас и выскочила из комнаты. Дробный стук подошв затих внизу лестницы.

— Надо бы и нам прогуляться, а, Настя?

Демжис встал, подошёл к окну. Лицо мага преобразилось — он улыбался, жадно вглядывался в даль — видно, что давно не был в любимом городе.

— Вон, смотри, — он указал на самые высокие сооружения на горизонте, — вот та тоненькая спираль — это Исчезающая лестница. Ее вместе строили Темные Девы и Стихии, и по ней проверяют магию в человеке. Обычный, как ты, не дойдет и до трети — ступеньки под ним начнут растворяться в воздухе. Я могу добраться до половины, опираясь на свою магию. А на вершину может взойти только истинная богиня.

— А вон те зубцы — это что?

— Это дворец владетеля, он напоминает цветок — из пяти башен в форме лепестков плюс центральная круглая башенка, и между ними тонкие мостики-переходы, арки, обзорные площадки вместо тычинок… Вот попадём туда, я тебе всё покажу.

Он умолк, разглядывая город, я тоже, ненадолго.

— А как ты думаешь, шпионы Пегдема нас не засекут?

Демжис не ответил. Вытянув шею, он напряженно что-то рассматривал в небе. Я тоже всмотрелась, но ничего не заметила. Внезапно он хрипло крикнул:

— Настя, беги!

— Куда? Почему?

— Беги, говорю! — и он бросился в сторону. Я заметалась по комнате, словно курица, приговоренная к супу. Куда бежать, что… Внезапно стекло со звоном вылетело, через него в комнату хлынула тьма, плотная, глухая, и накрыла меня и Демжиса, как пресловутый медный таз.

* * *

Очнулась я в незнакомом месте. Впрочем, по каменным стенам, сырости, отсутствию удобств и тяжёлым цепям на моих руках нетрудно было предположить, что это новое помещение — местная темница. И, надо заметить, КПЗ моего родного мира при всей своей непривлекательности выглядела куда приятнее.

Крошечное зарешеченное окошко над головой пропускало несколько лучей света — что же, хоть не под землей. За решётчатой же дверью камеры виднелся серый кусочек коридора. Я попыталась встать и подойти к ней, но ноги отказывались нести онемевшее тело. Да и цепи, тянувшиеся из каменной стены до моих запястий, были слишком короткими. Кто и за что меня сюда упек? Ничего не помню, ни допросов, ни обвинений, безобразие.

— Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда немедленно!

На мой вопль, подхваченный глухим эхом, приковылял омерзительного вида мужчинка — немытые пучки волос, лицо как коровой пожеванное, глаза красные, зубы гнилые и редкие, в общем, удивительная гармония с этим местом. Наверное, здешний надсмотрщик или что-то вроде того. Он поскреб в замке ключом, отпер дверь и подошел ко мне. Вблизи это существо оказалось еще и зловонным.

— Пришла в себя, девка?

— Как видите.

— Я тут один и вижу прекрасно, хе. — Мужичок зачем-то потыкал меня пальцем, я попыталась лягнуть его, но промахнулась. — Экая …! — (незнакомое ненормативное иномирское выражение). — Жди, я доложу о тебе господину.

— Какому господину?

Не отвечая, этот жуткий типчик ушел. Минуты медленно тянулись, но никто больше не спешил приходить. Я еще немного поорала, услышала издали нецензурные выражения, из чего заключила, что здешняя тюрьма большая и я в ней не одна. Затем принялась разглядывать свои оковы.

Тяжелые, железные. Ржавые, но прочные — моими силенками не сломаешь. Уже натерли кожу, какая гадость.

Сделаны грубо, крепко, но примитивно…

На этом месте своих размышлений я услышала эхо шагов. Вернулся мерзкий надсмотрщик, за ним следовал еще один человек. Узнать его в полутьме было нелегко, но у меня закрались подозрения…

Дверь опять с жутким скрежетом распахнулась, и незнакомец зашел в камеру. Одет он был очень хорошо — воротник обшит мехами, материи на камзоле явственно напоминали бархат, шелк и атлас. Человечек был невысок, практически лыс, с венчиком жидких светлых волос, возраста более чем среднего — лет под пятьдесят, я бы сказала, но старили его не сколько морщины и жировые складки, сколько выражение лица — одновременно брезгливое и жестокое. Казалось, он давным-давно разучился искренне улыбаться.

Так мы с минуту смотрели недруг на недруга, изучая. Затем он жестом отослал надсмотрщика (и на том спасибо!) и заговорил:

— Ты — Настя, девчонка, которая ходила с отрядом Демжиса?

— Я, а…

— Ты прибыла к нам из другого мира около месяца назад?

— Да, а вы кто?

— Я — Пегдем Энегравтский, повсеместный владетель земли и неба, — напыщенно представился собеседник. Худшие подозрения сбылись. Надо же, у такой красавицы-богини — и такой сын-урод. — Известно ли тебе, почему ты оказалась здесь?

— Нет, так что будьте любезны прояснить.

— Ты слишком дерзко себя ведешь для своего положения, — заметил Пегдем вместо объяснений. — Сама по себе ты мне не нужна. Но меня интересует твой дружок Демжис…

— Он здесь?! — почему-то мне до последнего не верилось, что Демжиса могли схватить.

— О да, он здесь. Прямо рядом с тобой, в соседней камере.

— Демжи-и-ис! — заорала я, наплевав на этикет. — Что с ним?!

— Не зови, он не откликнется, — самодовольно сказал диктатор. — Помимо обычных оков я опутал его и тебя магическими цепями, так что без моего ведома он не сможет даже пальцем шевельнуть.

— Сволочь! Скотина! — я попыталась лягнуть теперь уже Пегдема, но меня снова постигла неудача.

— О да, этот мальчишка попортил мне немало крови, — согласился маг-деспот.

— Ты! Ты тварь!

— Я?! — притворно удивился владетель. — Ты что-то путаешь, девочка. Я всего лишь мудрейший правитель, который заботится о стране и вылавливает смутьянов. Смотри, я даже забочусь о здоровье заключенных…

— Я не больна!

Но Пегдем не слушал меня. Он сделал пасс рукой, и мое тело сделалось прозрачным — как тогда, когда Демжис меня лечил. Только вспыхнувшие светляки были не серебристо-голубыми, а желтоватыми, и ощущения — ужасными. Пегдем словно пытался руками разобрать меня на молекулы. Я взвыла.

— Очень интересно, — пробормотал Пегдем, снимая заклинание. Я без сил сползла по стенке на холодный пол.

— Я еще загляну к тебе. И мы еще устроим общую беседу с твоим обожаемым Демжисом… Ты ведь любишь его? — неожиданно резко спросил он.

— Нет! — рявкнула я.

— Так я и думал. Что же, тем интереснее. А сейчас, прости, меня зовут важные государственные дела. Мир тебе!

Прощание в его исполнении звучало полнейшим издевательством. Исподлобья я смотрела, как он выходит из камеры, зовет надсмотрщика, как тот запирает дверь. Попыталась сосчитать шаги, но сбилась.

Надо что-то делать.

* * *

За следующие три часа я выяснила, что: надсмотрщик проходит вдоль камер не чаще раза в час; коридор, похоже, имеет ответвления — так как появлялся он всегда с одной стороны, а обратно шел какой-то другой дорогой; чары владетеля, наложенные на цепи, на меня не действуют.

Ну, еще бы. Они же взяты из моего сердца. Ничья в этом мире магия их не переборет — ни Демжиса, ни Дев, ни Стихий. Только Пегдем. И я. Ха!

Конечно, оставались еще замки. Материальные, весомые, грубые. Правда, очень примитивные — полагаясь на магию, Пегдем не слишком изощрялся. Будучи помощницей главного бухгалтера, я часто открывала замки без спроса — например, когда срочно требовалось поставить печать фирмы, а любимые директора отсутствовали, или я забывала что-то сделать и не хотела их об этом информировать… Но тогда у меня под руками были мои верные заколки для волос. А здесь…

Я обреченно похлопала себя по волосам и одежде. Предусмотрительные тюремщики опустошили мои карманы. Заколки все порастерялись еще в начале похождений. Что же делать? Неужели из-за какой-то мелочи я так и скончаюсь от опытов этого изверга Пегдема?

А я не сомневалась, что зажиться он не даст.

В камере тоже ничего подходящего не нашлось. Вместо скамейки — каменный уступ, от которого не отколешь щепку. Посуды, хотя бы тарелки и ложки, тоже не видно — и даже не похоже, чтобы несчастную узницу собирались кормить. Никакого мусора… Ни-че-го.

В унынии я повисла на цепях, репетируя издохшую. Долго не продержалась — в поясницу поддувало, рубаха неудобно перекрутилась, да и…

Меня как током ударило. Вот же оно, мое спасение! Ближе, чем рукой подать!

Я торопливо полезла к себе за воротник. В большинство моделей лифчиков вставляются твёрдые скобки для более жесткой фиксации. Некоторые производители, наследие великого и могучего прошлого, делают эти вставки металлическими. Иногда это даже удобно. Вот сейчас, например, очень кстати!

Мимо камеры проковылял надсмотрщик, зыркая по сторонам. Я замерла, дожидаясь, пока он пройдет, а затем попыталась разорвать, а потом и прогрызть материю, в которую были вшиты спасительные скобки. С энного раза получилось… А дальнейшее было уже делом техники.

Справившись с наручниками, я побежала к решетке. Дверь угрожающе скрипнула, но хватило и узкой щелки — в походе я сильно отощала. Просочилась в коридор, прокралась вдоль стены. Пегдем не соврал — Демжис действительно был в соседней камере.

Торопливо расковыряв замок, я бросилась к нему. Бедняга, что с ним делали?! Одежда изодрана, весь в кровоподтеках, он без сознания повис на цепях, которых было куда больше, чем на мне. К счастью, заклинания, выстроенные на силе моего же сердца, меня не тронули, а замки здесь были не сложнее. Освобожденный от оков, Демжис безвольно шмякнулся на пол.

— Демжис! Ну очнись, пожалуйста! — Я потрепала его по впавшим щекам, потрясла за плечи. Безрезультатно. Щипки и щекотка тоже не помогли. Наверное, его так замучили, что он потерял всякую чувствительность. И что теперь делать?! Я представила, как надсмотрщик находит меня здесь, утаскивает в другую камеру и приковывает заново, уже без возможности сбежать. Демжис, очнись, прошу тебя!

Я обняла его и разрыдалась. В лучших традициях героических фильмов, но какая разница?

Наверное, слезы сработали как холодная вода — Демжис дернул шеей, уворачиваясь от моего «отсыревшего» лица. Открыл глаза, оценил обстановку и, не сказав ни слова, обхватил меня покрепче и втянул прямо в камень.

Я видела, как исчезает Темная Дева — словно растворяется в любом подходящем и не подходящем предмете. Но не знала, что Демжис тоже так умеет. Меня окружили кромешная тьма и каменный холод, словно атомы тела смешались с атомами камня в нечто единое, ни вздохнуть, ни дёрнуться, а затем нас словно выбросило из глубины на поверхность, под солнечный свет. После темницы свобода была настолько прекрасна, что не смущала даже придорожная канава, в которой и оказались мы с Демжисом.

Похоже, парня слишком сильно били по голове. Приподнявшись, он зачерпнул в ладонь мокрую, грязную землю и принялся есть, да еще так жадно, будто изысканное кушанье. Мой отчаянный визг его ничуть не смутил.

— Спокойно, Настя, я всего лишь восстанавливаю силы. Этот мерзавец высосал из меня почти все.

Заглотнув пригоршню придорожного месива, он встал и помог мне подняться. Мы оказались с задней стороны дворца, за облупленными хозяйственными пристройками. Парадные полукруглые башни-лепестки вздымались в полукилометре отсюда, протыкая небо заостренными шпилями. Демжис торопливо захромал по улице, спеша затеряться между домами. По пути он все время срывал то ветку, то бурьян с обочины, но я побоялась его теребить.

Внезапно он остановился, притянул меня к себе.

— А как ты себя чувствуешь? — заметив мой растрепанный воротник и торчащий из него лифчик, он изменился в лице. — Что они с тобой делали?!

В его голосе было столько заботы и беспокойства!

— Все в порядке, — я торопливо объяснила, каким образом мне удалось вскрыть замки. Демжис вздохнул с облегчением.

— Похоже, я недооценивал женщин.

— Ещё как!

Чем ближе мы подходили к парадному входу, тем больше вокруг нас становилось шума и суматохи. Люди пробегали мимо, что-то кричали друг другу из окон. Вдали слышался мощный гул. Демжис хмурился.

— Что там творится?!

Ему ответил раскат грома. Мы с надеждой глянули в небо — ни облачка. Значит, это была рукотворная молния.

Демжис схватил меня за руку и побежал. Справа от нас была каменная кладка стены дворца, слева стояли ухоженные домики, явно богатые, но на их балконах и крышах я заметила людей, которых вряд ли пустили бы на такой чистый порог. Добровольно.

— Стой, я боюсь! Там какая-то заваруха!

— Вот я и хочу узнать, какая.

— Для этого обязательно лезть в гущу событий?

— Настя, уймись, тебя прикрывает самый лучший маг страны.

— А вдруг я тебя потеряю?

Демжис, не замедляясь, взмахнул рукой, и в ней появился мой арбалет, даже заботливо заряженный.

— Держи оружие.

— Как я буду стрелять на бегу?! Ты псих, понял!

Стена справа начала закругляться, и за поворотом нам открылась дворцовая площадь. По её краю было полно народа.

Люди в серых обтрёпанных одёжках заполняли улицы, подходившие к площади, забирались на крыши домов вокруг, но подойти к дворцу не решались — парадный вход прикрывали дэхэны, вооружённые четырьмя разнокалиберными мечами сразу, и гвардейцы, лупя молниями по всем, кто рисковал сунуться ближе.

— Наши выступили на штурм без сигнала! — возмутился Демжис. — Идиоты! Их же перебьют!

— А чего поделать, — ответили ему сзади. Обернувшись, мы увидели нескольких мужичков с испитыми весёлыми лицами. Похоже, их очень бодрила заваруха в городе. — Слух пролетел, что господина наследника схватили. Они его вызволять и пошли.

Из верхних этажей дворца вылетели две струи огня, и щедро прошлись по фасадам ближайших домов. Люди кинулись врассыпную, но ими кто-то хорошо командовал — толпа сгрудилась за другим зданием, подальше.

Демжис схватился за голову.

— Настя! Ох, что с тобой ещё?

Меня била дрожь. Сейчас упаду…

— Держись. Надо отключить Пегдема от твоего сердца, иначе их точно разобьют!

Короче, помирать будем на бегу.

Демжис не стал терять время на поиски дверей, а, обхватив меня, просочился сквозь стену. Шум битвы отдалился, мы оказались в чистых, тихих и прохладных коридорах.

Наверное, тут красиво. Если бы туман так не застилал глаза…

В пылу последних впечатлений я забыла об этом, но сейчас зов сердца возобновился с новой силой. Демжис глянул на меня:

— Веди, Настя. Мы должны как можно скорее попасть в его лабораторию и отрезать от магической подпитки.

Струна тянула куда-то к центру дворца. Я озадаченно уставилась на стену.

— Нам сюда…

— Там коммуникации… Придётся бежать в обход, — и Демжис потянул меня за собой по коридору.

— А нас не поймают? Часовые… — я вспомнила, что даже в захудалом провинциальном замке охрана была ого-го.

— Во-первых, все сейчас внизу. Во-вторых, Пегдем не любит часовых. Боится предательства, выстрела в спину. Он полагается на свою магию.

Переход, лестница, галерея. Справа сплошная стена, увешанная гобеленами, картинами, уставленная статуями, парочку которых мы с разгону сшибли. Слева ряд окон, в них мелькает площадь, как кинокадры плёнки. Кадр — народ вываливает из боковой улицы, кадр — на них накатываются гвардейцы с оружием, кадр — гвардейцам в тыл заходит отважная кучка повстанцев, кадр — на площадь обрушивается водопад, и тут же замерзает; все участники действа скованы льдом, повстанцы не могут убежать, и гвардейцам остаётся только расправиться с противником…

— Пегдем вступил в игру. — Демжис что, не запыхался? Я уже задыхаюсь, в груди колет.

Галерея вильнула влево, и мы затормозили, словно на стену налетели. У распахнутого окна стоял владетель Пегдем собственной персоной.

Похоже, он нас ждал — не здороваясь, вскинул руку, и с неё сорвалась шаровая молния. Демжис едва успел выставить на её пути скульптуру.

И закипело. Ребята не тратили слов — да их и не услыхать в таком грохоте. Пегдем пёр на нас танком, обстреливая, как пулемёт на ножках. Или огнемёт? Демжис не успевал атаковать в ответ — только выставлял преграду за преградой. Меньше чем за минуту в коридоре не осталось ни одной целой скульптуры, вазы, шкафчика. Эх, дичь, наверняка тут столько произведений искусства погибло!

Стоять уже не было сил. Я упала и поспешно отползла назад, чтобы гад не смог захватить меня в заложницы. Демжис, у тебя есть хоть какой-то план? Наверное. Уворачиваясь, он подобрался к окну. Вдруг стекло вылетело вместе с рамой, и мой любимый ловко вскочил на подоконник. Наверное, там был карниз — потому что Демжис тут же скрылся за стеной с той стороны. Хотя, он же маг, наверное, и к голой стене приклеиться может.

Пегдем зарычал, и, развернувшись, всадил в стену, скрывшую Демжиса, такой разряд, что она разлетелась на куски.

Нет!

Хуже нет, чем наблюдать, как любимый человек погибает, и ничего не сделать. Хоть бы кинуть чем-то в эту сволочь, в урода, который подходит к краю и торжествующе выглядывает в пролом… Я пошарила рукой в поисках обломка покрупней, и вдруг нашарила арбалет.

Стрелять в спину, каюсь, неэтично. Но здесь и сейчас этика — последнее, что меня волновало.

Болт вылетел. Пегдем качнулся на краю пролома, с его кистей даже сорвалась пара разрядов, но они не помогли — и тело рухнуло вниз.

Я не смогла встать. По осколкам подползла к дыре, в которую рвался ветер. Внизу, если застланные слезами глаза не лгут, высота шестнадцатиэтажного дома и какие-то большие пятна на брусчатке…

Я не могла сдержаться больше, ведь тот, кто меня мог пристыдить, лежал теперь где-то там, внизу… Не хочу, не могу пока заставить себя туда глянуть! Я уткнулась в сорванную и валявшуюся на полу занавеску, беспардонно сморкаясь в дворцовый шёлк. Ветер трепал мои кудряшки, словно пытаясь утешить… Стоп! Это чьи-то руки! Чьи-то руки попытались взять меня за плечи, но нахал тут же отпрянул, сражённый громким воплем не хуже, чем иным оружием.

Твою ж дивизию. Это был Демжис, ни дать ни взять! Парил над пропастью безо всяких крыльев, словно закон притяжения не для него писан, целёхонький и очень довольный. Правда, недолго.

— Что случилось, почему слёзы?

— Ты же расшибся там!

— А! Глупости, Настя, разве может сын Земли убиться об землю же? Ты что, из-за меня так разволновалась?

— А ты как думал?! И почему ты летаешь?

— Маги Земли повелевают и такой земной силой, как гравитация, — подмигнул Демжис, переступая с воздуха в дворцовый коридор.

На этот раз он обнял меня совершенно беспрепятственно, помог подняться и внимательно всмотрелся в моё лицо.

— Честно? Не думал…

Но от его поцелуев только сильней заныло в груди, требовательно, не давая забыться.

— Мне нужно найти моё сердце…

— Верно. Бежим скорей!

За годы изгнания Демжис не забыл планировку дворца, я, как компас, указывала направление, так что мы быстро и уже беспрепятственно достигли цели. Лаборатория оказалась в самом центре замка, за внушительной, окованной железными полосами дверью. Я вцепилась в тяжеленный металлический замок и истерически загремела им.

— Отойди! Настя, эй!

Демжис чуть не силой отодрал меня от двери и сшиб замок. Мы ворвались внутрь.

Наверное, там было много всего, и даже интересного, но я ничего не уловила даже краем глаза — всё мое внимание притянула одна из тонких прозрачных колонн, наполненная слепящим светом, и манящая таким теплом… Забыв обо всём, я рванулась к ней, и этот свет поглотил, растворил в себе…

* * *

А в чувство меня привели холодные капли воды и какая-то очень грубая и твёрдая поверхность, на которой я лежала. Уже месяц, как я не сталкивалась с этим материалом, но узнала его с одного косого взгляда.

Асфальт.

Колдобистая безлюдная улица, мелкий серый дождь… Я рывком села. Образы битвы, кипевшей только что на моих глазах, стремительно таяли, а сквозь них проступали квадратные витрины, облупленные стены и бордюры и обычный, скучно-зелёный придорожный бурьян…

Я что… вернулась?

Не сразу до меня дошло, что я наделала. Но когда дошло, скрючилась от боли так, словно у меня снова вырывали сердце, причём безо всякого наркоза.

А я с ним даже не попрощалась!..

Эпилог.

Родители уже не ожидали увидеть свою дочь в целости и сохранности, и, конечно, безумно обрадовались, когда я, пусть ободранная, несчастная и в странной одёжке, но живая и здоровая, появилась на пороге квартиры. Пришлось что-то придумывать на расспросы, где была, что случилось… Чтобы не загреметь в психушку, пришлось соврать, что ничего не помню.

Конечно, я счастлива, что вернулась.

Но на самом деле я ничего не забыла.

И в том мире, жестоком и неустроенном, всё же было кое-что, чего мне не хватало здесь. Вернее, кое-кого.

Похоже, один маг оттуда опять украл моё сердце.

Часть 2 Колдоискатели

Глава 1

Я шла по улице. По той самой колдобистойулице моего родного города, на которой три месяца назад потеряла сознание. Шла медленно — некуда спешить… Перебирая воспоминания — что случилось после того обморока. Теперь, среди проводов, машин и магазинов, казалось нереальным, что я действительно побывала в другом мире, больше похожем на средневековье, но где реально существует магия… оказалась в центре мятежа против местного диктатора и умудрилась даже сыграть роль в его, ха-ха, падении. Но самым невероятным воспоминанием казался человек… маг… полубог… Что мы любили друг друга. Согласитесь, такое встречается реже всякой магии.

За месяц, столь бурно проведенный в мире параллельном, в родном я потеряла работу и сейчас находилась в бесплодном поиске новой. Июльский зной не способствовал этому делу. Одурев от жары, я просто скользила взглядом по сторонам, высматривая на дверях магазинов объявления в духе «требуется консультант с традиционной ориентацией и второй помощник полотёра». Со стеклянных дверей на меня пялилось собственное перекривленное отражение — миловидная, но невыразительная мордашка в обрамлении растрёпанных каштановых кудрей… Стоп! В витрине ближайшего бутика мелькнуло другое лицо. Причём знакомое.

Нет. Не может этого быть. Между нами не то что расстояния — измерения!

Померещилось от жары, наверное…

Но только я собралась отвернуться от соблазнительного обмана зрения и направить свои мысли в более продуктивное русло, как вдруг манекены в витрине начали падать, а между ними засуетился парень, не столько поправляя, сколько окончательно разрушая композицию.

Спортивная фигура, короткие чёрные волосы и вызывающе зелёные глаза, заметные даже издали и сквозь стекло. Но — здесь, в джинсах и футболке?!

Уже не задумываясь, я рванулась к магазину.

Там на парня-хулигана уже насели продавщицы и охранник.

— Ты что, с. ка, совсем о. ел?! Щас милицию вызову!

— Молодой человек, что вы делаете!

Он неловко оглядывался.

— Простите, пожалуйста, я нечаянно…

— Иностранец, что ли? — почему-то решила продавщица и неуверенно поинтересовалась: — Ду ю спик инглиш?

Да, это вылитый он… Но…

— Демжис! — Я замахала рукой. — Это ты или не ты?

Он просиял и рванулся ко мне.

— Настя! Это я!

— Этот… придурок… с вами? — уточнил охранник.

— Да, со мной, он иностранец, из… очень-очень издалека, простите…

— Понаехали тут, — передёрнула плечиками продавщица. Остальные консультанты уже навели на витрине порядок, материального урона Демжис не нанёс, так что нас отпустили с миром.

Моё сокровище, любимый мой человек, как ты…

— Как ты тут оказался?!

— Сам не знаю, — Демжис остановился, оглядываясь по сторонам. — Три дня назад я разбирал лабораторию нашего диктатора, которого ты так лихо пристрелила, взял в руки какую-то штуку — и бац, уже стою посреди этой улицы. Я сразу понял, что это твой мир…

Он указал на машины, которые я ему так подробно описывала, пока мы пешком бродили по его диким лесам.

— Но как найти тебя среди толпы? Я только надеялся, что ты здесь недалеко живёшь или ходишь мимо…

— Угадал, — я улыбнулась. — Я тут часто прохожу.

Правда, уже не на работу, а просто так…

— Поэтому я прятался здесь, среди тряпок. Ночевал в примерочной…

— Да, и где ты взял эту одежду?

— А, трансформировал из своей, по вашей моде.

И правда, бархатные камзолы с кружевами и позументами сейчас не в ходу.

— Выглядывал тебя из витрины — а когда заметил, понял, что надо срочно привлечь внимание.

Он улыбнулся, но улыбка только подчеркнула его усталый вид и тревогу в глазах.

Мимо потоком шли прохожие. Кто-то любопытно косился на нас, кто-то толкнул. Невдалеке пара мужичков курили и толковали о своём.

— Нам надо поговорить, но не здесь. Поехали ко мне домой, родители сейчас на работе, никто не помешает.

— И какие темы будем обсуждать? — Демжис будто невзначай обнял меня ниже талии. Даже в другом мире не изменился.

— Сначала — деловые. — Я как можно решительней перехватила его руку и потянула к автобусной остановке.

* * *

Первую в жизни поездку на автобусе Демжис перенёс почти нормально — только вначале минут пять дёргался при особо резких рывках и трогательно пытался прикрыть меня собой на случай, если эта железная коробка на колёсах перевернётся. Но потом привык.

Сейчас он с жадным интересом осматривал квартиру — потрёпанную родительскую двушку. Обычная квартира в хрущёвке — шкаф, диван, столик, телевизор, компьютер… Выслушал мой краткий инструктаж по использованию смесителей и унитаза и строгое наставление «не трогать никакую технику вообще», которое тут же нарушил — полез в холодильник.

— Магическое чутьё подсказывает мне, что тут есть котлеты!

— Ты потрясающе быстро освоился.

— Прости. — Демжис пальцами выудил из кастрюли котлету и проглотил почти не жуя. — Три дня не ел — стянуть продукты у вас гораздо сложней.

Я обречённо потянулась за вилкой, мысленно прикидывая, чем оправдать пропажу котлет перед родителями. Не знакомить же их с этим дикарём. Они всё ещё надеются выдать меня замуж за приличного человека.

Насытившись, Демжис перекочевал в мою комнату. Благосклонно осмотрелся, потыкал пальцем в экран монитора.

— Интересный материал, гладенький… У вас много неприродных вещей.

— Это да.

Повисла пауза. Диалог не клеился. Я тщательно гнала из головы самый глупый на свете вопрос — любит ли он меня всё ещё… И любил ли… Там, тогда, мы так и не успели договорить.

— Что у вас было после моего исчезновения? Ты заполучил трон?

— Пришлось заполучить. Моя мама всё-таки богиня, и если она задумала сделать единственного сына владетелем страны, трудно отвертеться.

— Неужели совсем не понравилось править?

— Скажешь тоже. Проблем — выше дворцовой крыши: поля выжжены, люди разбежались по лесам, в стране бардак… Я даже рад, что меня перенесло сюда. Поживу ещё вольной жизнью.

— Ты хоть скучал по мне? — само вырвалось из груди.

— Ну… — Вопрос застал мага врасплох.

— Понятно. Был слишком занят.

— Что ты, Настя! Я очень расстроился, когда ты исчезла. Но ничего не смог сделать…

— Ясно. — Лучше сменить тему. — Объясни ещё раз, как ты сюда попал?

— Говорю же, разбирал лабораторию злодея, но в магии стихийников столько непонятного… Просто взял какую-то маленькую белую коробочку, хлоп, и оказался у вас!

— И что ты теперь будешь…

Нас перебил звон ключей.

Родители? Так рано?

— Настюша, ты уже дома?

Мама!

— Демжис, срочно прячься! — шёпотом взмолилась я. Куда? Под стол — увидят, под кровать — не поместится…

— В шкаф, живо!

Ибо мама считает, что заходить ко мне в комнату в любое время дня и ночи — это естественное мамское право. И что с того, что доце пошёл третий десяток.

Демжис понятливо зарылся в куртки и пальто, и я помчалась встречать родительницу.

— Отпросилась пораньше, из-за жары давление поднялось, — мама включила вентилятор и плюхнулась на диван. — Как твои дела, работу не присмотрела? Ещё не убирала в квартире? Что приготовим на обед и ужин?

Остаток дня пришлось честно пробатрачить на благо семейного очага, и только вечером, когда родители умостились перед телевизором и привычно начали делить пульт, я смогла ускользнуть к себе с бутылкой воды, хлебом и сосисками. Заперла дверь на замок, задёрнула шторы и только тогда решилась открыть шкаф и шёпотом позвать:

— Демжис! Ты ещё живой там?

— Нет… — вяло донеслось из недр гардероба. — Пал смертью храбрых в неравном бою с твоей шубой…

— Тогда я сама съем сосиски.

— Эй, ради такого дела я воскресну! — Помятый, но бодрый, Демжис вынырнул из вороха одёжек, и, усевшись прямо на полу, жадно накинулся на еду.

— В туалет хочешь? — запоздало спохватилась я.

— Уже, — пробормотал он.

— Как?! — я подозрительно принюхалась. Колдун возмутился.

— Не принимай меня совсем за дикаря! Прокрадывался в ваш туалет, пока никто не видел. Кое-какие способности у меня всё же остались…

Он осёкся.

— В смысле — «кое-какие способности остались»?

— Понимаешь, Настя, — Демжис резко посерьёзнел, даже отставил полупустую тарелку на ковёр. — Я не до конца понимаю, что случилось, но, похоже, в твоём мире я не могу колдовать. Я пытался — но не смог сотворить ни пылинки, не смог изменить ни крупицы вещества. Здесь моя магия не действует.

Он выглядел ужасно расстроенным, даже пристыженным. Каково человеку, у себя дома творившему горы мановением руки, рушившему крепости щелчком пальца, сыну богини и сильнейшему магу страны, в момент лишиться способностей и стать беспомощным?

— Но ты говоришь, что не всё…

— Да. Я по-прежнему могу чувствовать предметы. Например, — он потянулся к телевизору и осторожно провёл по его боку кончиками пальцев, — я ощущаю, что находится внутри этой коробки, какое устройство каждой вещи. Наверное, это можно сравнить с книгой: писатель может её править как хочет, вдоль и поперёк, но читатель, взявший в руки чужую книгу, может только читать её. Здесь не я автор, мне позволено только читать.

— А твоя одежда…

— Принадлежит моему миру, не то пришлось бы обокрасть магазин.

— Уже кое-что, — как можно бодрей сказала я. Эх, прощай, мечта о сумочках-копиях Армани! Но шутки шутками…

— Всё равно, в моём мире ты будешь самым крутым экстрасенсом! Деньжищи грести лопатой…

— Экстра… это как?

Я пустилась в объяснения, основанные на передачах Кашпировского и «Битве экстрасенсов». Демжис скривился.

— Это какой-то получается ярмарочный артист. Не того я хочу! Мне нужна настоящая магия…

В дверь стукнули.

— Настенька, рыбонька, ты ещё не спишь?

— Уже иду, мам!

Знаками я загнала Демжиса обратно в шкаф. Утро вечера мудреней, завтра сообразим, что дальше делать.

По крайней мере, я пока нужна ему, хотя бы как гид.

Глава 2

Сон растаял от ощущения, что на кровати кто-то сидит. Ой! Разлепив глаза, я увидела над собой мускулистый мужской торс, выгодно обтянутый футболкой. Это был Демжис! Чёрт, совсем забыла, что он вчера свалился мне на голову из своего параллельного мира. Демжис задумчиво разглядывал меня.

— Твои родители уже ушли на работу.

— Всё равно лезь обратно в шкаф и не смотри на меня, пока я не наведу красоту… Что там у тебя?

В руках Демжис держал книгу, правда, вверх ногами. Он печально приподнял томик повыше, и я опознала «Сказки народов мира».

— Пожалуй, мне надо выучить ваш язык. Ты понимаешь меня потому, что моя мать вложила тебе в голову знание моего языка, но хотелось бы объясняться и с остальными людьми.

— Твою ж… То есть, это не быстрое дело.

— Не бойся. Всё, что мне надо — это несколько минут, и чтобы ты посидела неподвижно. Я прочитаю знания в твоей голове и запишу в свою, это мои возможности позволяют.

— А вдруг ты выведаешь все мои секреты?

— Обязательно! — Демжис хитро улыбнулся. — Но потом ты обзаведёшься множеством новых!

— Другого выхода, видимо, нет, — пробормотала я, покорно усаживаясь удобнее. Демжис обхватил мою голову ладонями и притянул к своему лбу.

…Через несколько минут я ошалело захлопала глазами. Всё на месте, комната на месте, воспоминания, руки и ноги тоже. Демжис держал книгу уже правильно и аккуратно переворачивал странички.

— А ты немало знаешь. Придётся подождать, пока новые знания приживутся в голове.

— Ты мне льстишь. Что будем делать? Э-э, кроме интима! У себя дома я, вообще-то, честная девушка, и так сразу не позволяю!

— Жаль, — Демжис подозрительно послушно убрал руку с моего бедра, вздохнул, стряхивая шаловливый настрой. — Тогда займёмся другой проблемой. Я полночи обдумывал способы магических перемещений, но все они бесполезны здесь. Надо потолковать с кем-нибудь из ваших богов, перенять структуру вашей магии…

— Дерзко. Но в нашем мире это большая проблема. Разные религии сильно расходятся во мнениях по поводу высших сил. Не факт, что тут вообще есть хоть один бог.

— Должен быть. Мир без бога — как тело без души.

— Существование души — тоже большой вопрос. Может, в нашем мире люди по-другому устроены.

Выросшая в атеистической семье, я привыкла относиться к чудесам крайне скептически. Конечно, Демжис наглядно доказал, что не всё так однозначно, однако пока не увижу в нашем мире таких же явных проявлений магии — ни за что в них не поверю.

— Проверим. У вас есть места, где много дикой, необработанной земли?

* * *

— Сойдёт, — кивнул Демжис, оглядывая нашу зону отдыха. Илистая речушка с песчаным берегом, живописные купы ив, полянки вытоптанного бурьяна со следами кострищ и тополиная роща, почти даже не замусоренная — типичный пейзаж гидропарка. Людей почти не видно — майское шашлычное безумие уже закончилось, все кто мог разъехались по морям и дачам.

Но Демжис понял, что за более дикой природой ему придётся ещё минимум час трястись в душной повозке по имени «маршрутка», и решил, что лучше найти местечко почище здесь.

Краем глаза наблюдая за магом, я проводила свой обряд — отдыхательный: расстелить на берегу коврик, раздеться до купальника, достать крем… Демжис же, на непосвящённый взгляд, вёл себя не как колдун, а как укурившийся пацан: то бродил, полусогнувшись, хватая верхушки чертополоха; то садился на землю, упираясь в неё ладонями, и, закрыв глаза, раскачивался на месте; то ходил по кругу и махал руками как мельница. Тщетно, только деревья под ветром равнодушно склоняли верхушки из стороны в сторону, словно качали головами, и шелестели: «Не выйдет, не старайся». Наконец он совсем взмок и повалился на землю возле меня.

— Глухо. Будто стучусь в дверь пустой комнаты. Вроде бы всё живое, всё как и должно быть — но мой зов уходит в никуда, никакого отклика.

Я ещё ни разу не видела его таким растерянным. Боги, глядя на него сейчас, должны были бы тут же устыдиться своей неотзывчивости. Внезапно он предложил:

— Знаешь, а попробуй ты! Может, ваши Высшие отзываются только своим.

— Ох, а что надо делать? Можно не вставать?

— Просто обратись мысленно к ним и взмахни руками.

К кому — ним? Силы небесные… ээ… Первым в голову, конечно, пришло самое наболевшее: дайте мне денег, ну пожалуйста! Я взмахнула руками, и застёжка купальника на спине лихо расстегнулась.

— Это как, считать за ответ, или за знак свыше? — проворчала я, возвращая одежду на место.

Демжис вымученно улыбнулся.

— Уже кое-что. Продолжай в этом духе, у тебя получается.

— Тогда в продолжение обряда натри мне спину кремом?

Эта процедура его приободрила.

По реке скользили байдарочники. Из кустов на нас зыркала кошка, беспородно-полосатая, но холёная, наверное, на лодочной станции живёт. Мир, покой, солнце…

— Не расстраивайся так. Можешь ещё попытаться поговорить с нашими священниками, они вроде как к Богу ближе всех. Авось чего и подскажут.

— Мысль, — одобрил Демжис. — Завтра же и займёмся…

* * *

К следующему дню Демжис пролистал Библию (через пару часов бесплодного штудирования я догадалась подсунуть ему версию для детей), сборник греческих мифов, сказки народов мира, путеводитель по скандинавской мифологии, купленный мною в пору увлечения Толкином, и даже завалявшуюся брошюрку кришнаитов. Ясности в наше положение эти книги не внесли, пришлось лично отправиться за истиной.

В церкви я не бывала, чтоб не соврать, уже лет десять, и совершенно об этом не жалела. По обе стороны от входа сидели нищие и с деловитым видом хозяйствующих субъектов собирали дань. От нас не дождались, но уже перед входом я спохватилась, что женщинам положено быть в платке. Пришлось раскошелиться на него в специальной лавке — Демжис уже рвался внутрь.

Ой, кажется, при входе надо было перекреститься?

Внутри церковь мало изменилась, разве что в тяжёлые золочёные люстры были вкручены витые лампочки-экономки, а служитель божий, который внушительно-невнятным голосом читал что-то, подсвечивал книгу офисной лампой, вроде той, что была у меня на столе на последней работе. Я зажмурилась, пытаясь выгнать из головы непотребные мысли. В Храм всё-таки пришли, к Богу. Вроде бы.

Наверное, мы попали на службу. Полтора десятка прихожан, в основном в платках, стояли редкой цепочкой и внимали, изредка крестясь. Скорбные лики провожали меня и Демжиса печальными и неодобрительными взорами. Иномирский колдун аккуратно, по-кошачьи прошёлся туда-сюда, сунул нос к тяжёлым, богатым окладам, помедитировал на горящие свечки, а затем, игнорируя косые взгляды, начал водить руками в воздухе. Пламя свечей заметалось на фитильках, протестуя.

Я вцепилась магу в локоть двумя руками и запищала:

— Ты что! Нельзя! Подумают, что ты колдуешь!

— Собственно, я этим и…

— Нельзя, это считается грехом!

Ближайшая прихожанка нагнулась к уху другой и что-то зашептала. Я метала взгляды с Демжиса на зелёненькую табличку «EXIT» над резными дверями.

— Нащупал хоть что-нибудь?

Демжис выглядел озадаченным.

— Даже не знаю. Очень спокойное место… Замкнутое, не за что зацепиться…

— Давай в другую зайдём.

— Подожди, я тут не всё посмотрел. — Демжис повернулся к иконостасу с вратами.

— Туда нельзя! Кажется.

— Так может, там и есть…

— Демжис, пожалуйста! Тебе что, нужны лишние проблемы?

— Логично. Наведаемся, когда никого не будет…

О нет. Если у них есть всякие технические штуки, лампочки и таблички, то и сигнализация может быть!

Демжис взглянул на моё изменившееся от паники лицо и смилостивился.

— Ладно, пойдём. Ясно, поговорить с высшими силами тут не удастся.

Я застыдилась.

— Ты хотел расспросить священников…

— Я отсюда вижу, что нет смысла. Чувствую эмоции. Он верит в то, что читает, верит — но не понимает.

— Так правильно, оно же так и называется — вера! За пониманием надо идти к учёным, только они про параллельные миры ничего не скажут. А тебя сдадут спецслужбам на опыты, долгие и мучительные…

— Тупик, — подытожил Демжис. Мы наконец-то вышли на свежий воздух, и я с радостью содрала платок с головы. — Что дальше?

— Давай ещё куда-то зайдём.

Дорогу нам неспеша перешла облезлая кошка, обляпанная природой во все оттенки охры. Дёрнула хвостом и скрылась в клумбе.

Я напоследок оглянулась — купола стояли ровно и недвижимо, словно огромные негасимые свечи.

За полдня мы обошли несколько больших и малых православных церквей, заглянули в католический костел, побывали во дворе мечети и возле синагоги (входить внутрь я забоялась, так как плохо представляла нормы поведения в этих заведениях).

— Что скажешь? Поедем ещё к кришнаитам?

Демжис приуныл.

— А они такие же? В смысле, тоже церковь и обряды? Тогда нет смысла. Теперь я понимаю, почему ты до знакомства со мной не верила в колдовство.

— Так я была права, и эти церкви — просто большие копилки для сбора средств!

— Тоже нет. В них скрыто нечто, но я не могу уловить… Такое чувство, будто нырнул в реку с головой, плыву, и не понимаю, а где же вода.

Я хмыкнула и оглянулась. Вокруг нас шла самая обычная мирная жизнь. Люди гуляли, спешили по делам, болтали по телефону; машины гудели, трамваи грохотали — и так уже десятки лет. Налаженная жизнь безо всяких потрясений, без войн и революций, даже без существенных повышений цен — милая сердцу обыденность. С чего бы вдруг мне во что-то уверовать?

Демжис шумно принюхался. У меня созвучно заурчало в животе. Виной тому была пиццерия, мимо которой мы как раз проходили.

— Как насчёт поесть, а, Настя?

— Никак, — мрачно отрезала я. — Во всяком случае, не здесь. Если ты забыл, я сейчас не работаю, и денег у меня нет. А вместо того, чтобы искать работу, хожу с тобой по церквям. Если найдём какого-нибудь бога — стребую с него материальную компенсацию.

Демжис с сожалением оглянулся на вывеску, потом на меня.

— Скажи, почему ты до сих пор не замужем? Не надо было бы работать.

— Во-первых, по меркам нашего мира я ещё слишком молода. Во-вторых, средневековый ты мужчина, знай, что домашний труд ничуть не легче, да ещё и зависеть от мужа материально — фу…

Я не стала вслух озвучивать, что мало кто польстится на такую феминистку-атеистку.

— А третья причина?

— Ещё, наверное, я никогда никого не любила. Ну, то есть настолько, чтоб хотеть замуж…

Демжис странно покосился на меня и замолчал. Я воспользовалась паузой для смены темы:

— Сейчас заглянем на базар. Надо восполнить убыль продуктов в холодильнике, а то мама и так уже боится, что у меня глисты — ем как не в себя.

— А у тебя — я, — пошутил Демжис.

— Вот паразит, — согласилась я. И точно.

Перед нами шли ноги. Конечно, они комплектовались туловищем, и даже, возможно, руками и головой, но Демжис пялился именно на нижнюю часть. Пока не получил локтем под рёбра, не сильно, но обидно.

— Эй! У меня, между прочим, филе не хуже! Любой девушке надеть каблуки и мини-юбку, и будет так же круто.

— Я в чисто исследовательских целях осматриваюсь! Вижу, у вас тут много свободных, самостоятельных и незамужних девушек.

— Это да.

И очень плохо для меня. В родном мире Демжиса, больше похожем на наше домостроевское Средневековье, я была уникальной и исключительной, свободной от условностей и стереотипов о женской роли в обществе. А у нас таких дамочек — хоть пруд пруди.

— Ты вообще когда-нибудь хотел жениться?

— Хотел. Но попозже, лет через двадцать-тридцать, взять девочку лет шестнадцати, чтоб сидела дома, с детишками, вела хозяйство, пока я буду…

— …где-то болтаться?

— Примерно так. Да успокойся, шучу.

Хорошо быть свободной девушкой. Подумать страшно, такую пакость несносную — да в мужья!

Глава 3

Базар, к которому мы пришли, был велик, богат и хаотичен. Овощные ряды, домашние питомцы, секонд-хенд, строительство, букинисты, рыба, молоко…

Пока я тщилась уличить ярко накрашенную торговку в обвесе и выгадать морковки, Демжис заинтересованно наблюдал за двумя помятыми, сутулыми мужиками, сидевшими на ящиках в конце ряда. Азартно, забыв обо всём, они резались в карты.

— Настя, просвещай — чем заняты эти господа?

— Какие господа? Бомжи эти, что ли? В карты режутся. Игра такая…

— А, — Демжис прищурился и кивнул. — Вспомнил…

— В твоём мире разве тоже играют в карты?

— Из твоих воспоминаний увидел. Ты умеешь играть в дурака.

— Я в него умею только жить, — жалкие остатки денег в руках утверждали меня в этой печальной мысли. — А с картами никогда не везло, вечно проигрывала…

Мы прошли мимо мужичков. С бомжами я погорячилась. Один игрок был здешним торговцем, холостым пьющим букинистом, и сейчас он, похоже, проигрывал всю свою небогатую выручку. Его удачливый напарник, серенький, низенький человек, азартно, с шуточками выбрасывал карты, заставляя соперника горячиться.

Демжис замедлил шаг, наблюдая за финалом партии.

— Н-на тебе погончики! — серенький мужик бросил на ящик последние две карты, валетов, и отработанным жестом сгрёб выигрыш — несколько купюр — в карман.

— Не, подожди! — горячился букинист. — Тебе опять карта шла, так нечестно!

— Другой раз и тебе пойдёт.

— Ты, брат, жулишь!

Я потянула Демжиса:

— Идём скорей, тут сейчас может драка быть. Попадаются карточным мошенникам…

— Иди сама. — Демжис не сводил взгляда с игроков. — Я тебя догоню.

— Что ты задумал?

А Демжис уже скользнул к месту карточной битвы и вкрадчиво обратился к букинисту:

— Вы зря обвиняете этого человека в мошенничестве. Тут всё дело в удаче. Я могу сыграть вместо вас, для проверки.

— Демжис, ты чего?! Продуешь же, не связывайся!

— Юноша дело говорит, — серенький мужичок только что не потирал руки. — Можно и ещё сыграть, для проверки. Сколько поставите?

Поскольку у Демжиса денег не было, сговорились, что он ничего не ставит, но если выиграет — серенький платит.

Демжис проиграл.

— Доволен? Идём!

— Стой, Настя, дай отыграться! Я, кажется, понял принцип.

Я чуть не взвыла, но что можно сделать с парнем вдвое тяжелее и вчетверо сильнее меня! Пришлось опустить на землю увесистую сумку с овощами, встать тут же и наблюдать. Не бросать же балбеса одного.

Вторую партию Демжис выиграл, и получил десятку, которую тут же поставил на следующую партию. И снова выиграл.

Серенький мужичок мрачнел, букинист злорадствовал, а я начала догадываться. Если этот пакостник «видит» сквозь дверцу холодильника, то может и…

После очередного выигрыша Демжиса я решительно подошла к игрокам:

— Хватит, наигрался! Пошли!

Демжис послушно встал, сунул в карман джинсов мятую «котлету» из купюр и галантно подхватил мою сумку с покупками.

— Приятно было познакомиться, ребята! Счастливо оставаться!

Букинист провожал нас восторженным взглядом, а серенький — очень неприятным.

Я всё ускоряла шаг. Пока шла игра, торговый день закончился, многие прилавки уже сворачивались или свернулись, ряды быстро пустели.

— Теперь ты не упрекнёшь меня в том, что на меня уходит много денег, — прервал молчание Демжис. — Я заработал…

— С каких пор в моей памяти «мухлевать в карты» считается работой?!

— Он тоже нечестно играл, так что всё справедливо!

— Забудь свои дикие понятия о справедливости! В моём мире другие правила!

— Я перебирал разные способы заработка денег в твоей памяти, и скажи сама, что ещё я могу сделать? Вспомнить свои навыки грабежа, когда мы партизанили в лесах?

— Похоже, сейчас именно это и придётся сделать.

Мы уже дошли до края рынка, и шагали по последнему ряду, длинному и пустому, как вдруг проход впереди перегородили два плечистых парня в спортивных костюмах.

— Гляди, как бегут.

— А чё так быстро, пацанчик.

Я оглянулась — сзади дорогу заступил плечистый «шкаф» самого мрачного вида.

— Гони бабки назад, пока целый.

Демжис молча озирался.

— А то щас подрихтуем тебя, и подружку твою.

Не дожидаясь продолжения, Демжис лихо, с разворота вломил первому и второму «пацанчикам» — от магического кулака те полетели на асфальт, отскочил, крутанул сумку с покупками и запустил в шкафоподобного. Учитывая общий вес продуктов, удар должен был выйти хороший, но изучать последствия мы не стали, и совсем не геройски бросились наутёк, не слушая маты, несущиеся вслед. За последним торговым рядом гудела автомагистраль, а дальше тянулись мирные улицы, заполненные гуляющими.

Люди изумлённо косились на исцарапанную до крови девицу, которую аккуратно поддерживал целёхонький парень.

— Колдун хренов, скажи, чего ж тебе не живётся нормальной жизнью?!

Маг покаянно отмалчивался.

* * *

Хвала теоретическим богам, в ванную удалось проскользнуть незаметно от родителей, и отец, поджидавший меня на кухне, не заметил на дочке никаких следов вечерних приключений. Что поделаешь, возраст, седина, отдышка, подслеповатость… Однако шила в мешке не утаишь.

— Настенька, у меня к тебе серьёзный разговор.

Я замерла, как мышь под веником.

— Кого ты прячешь в своей комнате? Да, я знаю, что он живёт у нас в шкафу, не смотри на меня так, доча, я в своей квартире всех тараканов в усы знаю, что уж целый парень.

— Папа, это… э… человек, который меня спас! Когда я тогда потерялась, он помог мне добраться домой. А сейчас он приехал ко мне, но у него мало денег и негде жить…

— Хм, да? Но ты хорошо его знаешь? Где работает, учится, кто родители…

— Папанупрекратияужевзрослая!!!

С папой легче разговаривать — подняла крик, и вот, он уже сдаётся.

— Ладно-ладно, не вопи. Я уж боялся, не аферист ли…

— Ты знал — и столько молчал?

— Так, дочкино счастье же! Только маме не говори, хорошо?

В комнате меня уже караулила мама. С такой же самой отдышкой, как и у отца, нажитой за годы совместной жизни, и с такой же заботой.

— Доченька, скажи маме по секрету, пока папа на кухне, он там ещё долго котлеты есть будет… скажи — что это за симпатичный мальчик у тебя прячется?

И рассмеялась, глядя на моё замешательство. Ёшкин кот, я думала, будет страшный скандал, но не это!

— Да что я, любовников по шкафам в молодости не прятала? Ещё как! Только папе не говори, хорошо? Разволнуется…

* * *

Ну и видок у меня. С такими рубцами не на собеседование идти, а на большую дорогу! И, честно говоря, очень хочется.

— Демжис!

Из-под одеяла рядом со мной послышалось бурчание. Ну да, вчера вечером он решил, что хватит спать в шкафу, а поскольку диван в моей комнате только один…

— Слушай план действий: я с утра бегу на собеседование, ты прячешься. Обещай вести себя хорошо!

Когда через несколько часов я вернулась, дом стоял на месте, и даже в квартире всё было как прежде. Зато в моей комнате царил бардак. Заскучавший Демжис перерыл все книжные полки, не утруждая себя складыванием вещей на место. На полу валялись старые школьные учебники, детские энциклопедии и разнообразные ненаучно-популярные книги вперемежку с фантастикой и прочей беллетристикой. Мой пришелец развалился на диване и увлечённо листал очередную выкопанную из глубин шкафа книгу.

— Как собеседование?

— Мрак. Мне не удалось скрыть, что я ничерта не смыслю в издательском деле. Теряю квалификацию, раньше такие фокусы прокатывали. А ты чем занимался?

— Читал, и не зря. А ты говоришь, в вашем мире нет волшебников! — победно сказал Демжис, демонстрируя в руках томик «Гарри Поттера».

— Это выдумка, сказка, написанная для развлечения!

— Ты уверена? — маг ухмыльнулся.

— Уверена! — отрезала я. — Это в твоём мире колдовство — обычное дело, а в моём я за всю жизнь не видела ничего, доказывающего существование магии. Если они и есть, то очень хорошо прячутся.

— Но откуда-то же ваши писатели берут сведения! Давай расспросим кого-нибудь из них.

Я представила, как мы с Демжисом врываемся в дом Джоан Ролинг, ловим почтенную даму по всему особняку, а затем, прижав к стенке, на моём убойно-корявом «инглише» выпытываем адреса и явки волшебников.

— Может, начнём с русских авторов? — я ногой поддела корешок «Ночного Дозора». — Их хоть меньше охраняют, легче добраться. А если серьёзно, всё это пишется на основе мифов и легенд. Так что говорить особо не с кем, разве что с газетными шарлатанами… Правда, они требуют денег, а родители на такое не дадут ни копейки.

— Деньги у нас со вчера есть. — Демжис отложил книгу и встал, уступая мне место; я благодарно плюхнулась на диван. — Удивительно: ты не веришь ни во что сверхматериальное, но почему тогда читаешь книги об этом? Любишь сказки?

— Раньше любила.

— А теперь?

— А теперь тебя встретила, — отшутилась я.

В школе, да и в институте, не было для меня ничего лучше увлекательной фэнтези-книжки. Но напряжённая учёба, потом работа в офисе забирали всё больше и больше времени и сил… И я уже давненько ничего не читала.

— Давай попробуем заглянуть к вашим шарлатанам, — вернулся к своей мысли Демжис. — Попытка не пытка, как у вас говорят.

— Смотря какая попытка.

Глава 4

Итак, мы вооружились списком адресов местных экстрасенсов-прорицателей и двинулись в новый поход за истиной.

Едва я захлопнула дверь квартиры, как краем глаза уловила движение на лестничной площадке между этажами. Кошка или собака залезли в подъезд?

— Что там? — полюбопытствовал Демжис, видя, что я перегнулась через перила и оглядываю, насколько можно, лестничные пролёты.

— Вроде бы зверь пробежал, надо выгнать, а то нагадит в подъезде…

— У вас же звери четырёхлапые?

— А у этого было сколько?

— Стоял на двух, как человек, только маленький.

— В смысле, это был ребёнок?

— Нет, вряд ли. Оно было волосатое. Мелкое, двуногое и волосатое.

Я недоверчиво уставилась на Демжиса.

— Ты уверен? Может, показалось?

— Может, — покладисто согласился Демжис. Наверное, понял, что уточнение деталей сильно задержит наш выход на улицу.

Я на всякий случай прошла несколько лестничных пролётов, но никого и ничего не увидела.

Раскалённое солнце клонилось к горизонту. Улицы ещё были полны дневным жаром, но из теней, подворотен и углов уже выскальзывали язычки прохлады. Через несколько часов они наберутся сил и атакуют землю, загоняя в ветровки хрупких мерзлячек вроде меня.

Поплутав по старому центру города, мы завернули в облупленную подворотню и храбро вошли в тёмный подъезд. Старинная лестница уводила вверх, в пыль и тишину. Я зашуршала бумажкой, разбирая адрес.

— Потомственный ясновидящий Василий, второй этаж, направо… Никогда им не верила! Если шарлатан — задушу! И его, и тебя. — Атмосфера вокруг давила, и я с каждым шагом накручивала себя всё больше.

— Не трудись, — буркнул Демжис. — Ещё одна неудача, и я сам разозлюсь всерьёз.

На втором этаже тем временем распахнулись двустворчатые старинные двери. В слабо освещённом проёме нарисовались двое. Один — мужчина зрелых лет, лысый, но с щегольски выбритой бородкой, в чёрных одеждах, расшитых серебряной нитью, грудью теснил робкую худую женщину.

— На здоровье не гадаю! Идите к врачам!

– А может глянете…

— Нет!

Демжис, подходя, скользнул глазами по женской фигуре.

— У вас поджелудочная, — сочувственно сообщил он.

И, пользуясь секундным остолбенением мужчины, протиснулся мимо него в прихожую.

Опомнившись, женщина закричала:

— Спасибо, мальчик! Благослови тебя Господь, а то врачи никак диагноз не поставят…

— Она что, тебе поверила? — изумилась я. — Без доказательств?

— Да кто вы такие? — рявкнул бородатый.

— Она, — Демжис кивнул на меня, — Настя, записывалась к вам на приём на вашем сайте. А я с ней. Вы Василий.

Он констатировал, а не спрашивал. Василий не сдержал сарказма:

— Раз уж вы такой ясновидящий, зачем пришли ко мне?

— А вот об этом мы и будем говорить.

И Демжис, не спрашивая разрешения, прошёл дальше, в комнату.

Я, признаться, заробела, и шепнула:

— Что-то ты совсем его не уважаешь.

— У этой женщины было пустяковое дело, слабейший чародей провидел бы. А этот юлит.

Я кивнула, разглядывая кабинет. Надо признать — обставлено красиво, как и положено прорицателям — всё, чтоб нагнать таинственности. В центре стол с «магической» утварью — хрустальный шар, колоды карт, вверх «рубашками», расписанными пентаграммами; вдоль стен стоят книжные шкафы, забитые толстыми золочёными томами. Свечи в затейливых подсвечниках бросают на всё зыбкие отсветы. В углах залегли тени, и шевелятся от каждого движения язычков пламени. То есть постоянно, навевая жуть. Теперь понятно, почему наши предки сочиняли столько сказок и фольклора — у них свечки горели каждый вечер.

Позади нас стукнула дверь. Василий обошёл стол, но садиться в бархатное кресло не стал, и в упор посмотрел на Демжиса. Выглядело внушительно, словно и впрямь за ним стояли какие-то невидимые силы.

— Чего вы хотите?

Демжис помолчал, прищурясь, глядя на гадателя.

— Вам должно быть известно, что ваш мир не единственный, и кроме него есть множество иных.

— Конечно же, — согласился Василий. — И я регулярно к ним обращаюсь…

Демжис вздохнул свободней.

— Тогда всё просто. Я сам маг, по недоразумению попал к вам из одного такого мира, но вернуться домой не могу — структура вашей местной магии непонятна. Хочу, чтобы вы помогли мне.

Глаза Василия во время этой короткой речи выпучивались всё сильней, а теперь медленно полезли на лоб.

— Видите ли, — медленно начал он, очень тщательно подбирая слова, — в своей практике я ещё никогда не сталкивался с подобными случаями… И это не мой профиль. Я занимаюсь гаданиями, анализом жизненных ситуаций, как поступить…

Демжис нахмурился и сделал шаг вперёд. Василий попытался храбро выдержать взгляд мага, но позорно дрогнул и попятился.

— Вот и анализируй! Рассказывай мне, как поступить!

— Вы ведёте себя по-хамски! Внутреннее Око не терпит насилия! — пафосно изрёк гадатель, и мощным жестом указал на дверь. — Покиньте эту комнату, иначе вас ждут печальные последствия!

Это он напрасно сказал. Местные высшие силы ещё не видели злющего мага из иномирья.

Демжис перегнулся через стол, сгрёб горе-ясновидца за грудки и тряхнул так, что серебристая вышивка с треском порвалась. Всё величие разом слетело с Василия, он растерянно заелозил ногами по полу, не пытаясь вырваться.

— Дай ему в третий глаз и пойдём! — с досадой посоветовала я Демжису. Он не послушался.

— Говори, как гадать? Что надо делать?

— Берут карты… — пролепетал Василий, кивая на колоды на столе.

Демжис отпустил прорицателя и схватил наугад одну из колод, потолще. С любопытством просмотрел картинки — а как же, там ведь немало обнажённых девиц вкупе с монстрами, есть на что глянуть!

— Давайте их мне.

Демжис протянул колоду Василию, тот хотел взять — но его руки дрожали, и колода врассыпную полетела на стол. Большинство — «рубашками» вверх, но некоторые карты перевернулись картинками.

— Похоже, это и есть ваш ответ, — удивлённо произнёс Василий. Склонился над столом с картами, и пережитый испуг на его лице сменился азартом.

— Вижу, что у вас есть большая сила… Вы ей овладеете — видите карту со львом?

Но мой взгляд был прикован к другой гадальной карте, где костлявая фигура в чёрном плаще взмахивала косой. Печально узнаваемая картинка.

— Это смерть!

— Не пугайтесь, девушка, — Василий впал в профессиональный, покровительственно-утешительный тон. — Эта карта редко означает физическую гибель, чаще — просто разрушение чего-то старого… Хотя, — вполголоса перебил он сам себя, — расклад идёт странный, Свершение покрывает Силу… Одно через другое… Первосвященник — фанатизм, и он ведёт к успеху…

— В общем, дальняя дорога и казённый дом, — проворчала я.

— Зря смеётесь, дорога вам и впрямь предстоит, — укорил Василий.

— Куда дорога-то? — перебил Демжис.

Василий задумался, и в наступившей тишине я услышала завывание сирены. Оно приближалось.

— Это милиция! — Василий побледнел. Я тоже — как любой законопослушный гражданин этой страны, предпочитаю держаться от людей в форме на расстоянии.

— А почём вы знаете, что не скорая или пожарная? Стоп, это вы её вызвали?!

Экстрасенс кивнул и предусмотрительно шарахнулся в угол, подальше от длинных рук Демжиса. Но нам было уже не до Василия.

— Бежим, пока нам казённый дом не устроили! — завопила я.

Демжис с разбегу в прыжке лихо высадил ногой раму окна вместе со стеклом. Сквозняк задул свечи, и ясновидящий мог разве что пресловутым третьим глазом увидеть, как его конкурент из параллельного мира лихо спрыгнул из окна второго этажа, поймал подружку, и куда удалился топот их ног.

Затем нашарил в темноте выключатель, зажёг свет и, переводя взгляд с «тревожной кнопки» под столом на недоистолкованные карты, бормотал что-то насчёт «специфических клиентов».

Глава 5

Воскресным ранним утром, часика в четыре, центр города, такой оживлённый в будние дни, совершенно пуст. Город, в дымчато-сером предрассветном сумраке, с непривычно чистым воздухом, в звонкой тишине, казался только что сотворённым. И, как Адам с Евой, по его улицам шли первые прохожие — парень и девушка… То есть мы.

Отстоявшийся за ночь воздух далеко разносил звуки. Демжис вполголоса рассуждал:

— Если из моего мира в ваш разные люди перемещаются в одно и то же место, это неспроста. Поэтому внимательно смотри вокруг, ищи что-нибудь странное. Ты лучше знаешь, как у вас вещи должны и не должны выглядеть.

Спросонья в такую рань я вообще ничего не видела, а из-за зевков не могла нормально говорить.

— А какого… ыыхааа… именно сейчас?

— Чтоб не привлекать внимания. В твоей памяти есть информация про психушки. Если мы будем на глазах у всех пристально оглядывать и облапывать стены, деревья и тротуары, нас, возможно, туда отвезут.

— И правильно сделают, давно пора. Тыыыы-хаа… не мог рассказать об этом перед выходом из дома?

— Ты так долго просыпаешься и встаёшь, что я побоялся упустить время за разговорами.

— Твоя правда.

Жаль, спички не взяли, в глаза вставлять. Я вяло озиралась, ёжась и цокая зубами от утренней прохлады, Демжис же, закалённый суровыми условиями родного мира, бодро вертелся, разглядывая дома, витрины, закрытые размалёванными роллетами, припаркованные авто.

Наконец мы добрались до того самого места, с которого начались все мои приключения.

— Вот тут я потеряла сознание, ударилась головой о бордюр… И тут пришла в себя, когда вернулась из твоего мира обратно.

Демжис стремительно подошёл ко мне — и вдруг с нецензурным звуком полетел на асфальт. Выбоины асфальта до сих пор не удосужились заделать, и единственное, куда здесь нужно смотреть — это под ноги.

— Сильно ушибся? — я присела рядом. Демжис не торопился подниматься.

— Ерунда. Но здесь кое-что интересное. — Маг встал на четвереньки и указал пальцем вперёд, на колдобину у края проезжей части.

— Да ладно, интересное? Таких ям на дорогах полно.

— Ах да, ты не видишь сквозь асфальт! Под этой дорогой такая… площадка, сложенная из камней, плоская и длинная…

— Глубоко?

— По-вашему будет метра четыре вниз, а сама площадка где-то два на три метра длиной. — Демжис, не разгибаясь, пополз на четвереньках вперёд. — На ней пепел, кости какие-то…

— Чьи? — Я содрогнулась.

— Животных, не бойся. Хотя… А, нет, это вырезанное… — Колдун ощупал рукой асфальт. — Из дерева что-то вырезанное.

Зашумели шины, серое в утренних сумерках авто пронеслось мимо, возмущённо бибикнув на наше непотребное поведение. Мы отпрянули. С другого конца улицы показалась компания молодёжи, судя по воплям и опережающему их запаху перегара — шли из клуба. Пришлось встать и переждать.

— …я его послала, а он мне даже… — донеслись обрывки разговоров.

Эх, нет забот у людей.

Едва компания отдалилась, Демжис снова рухнул на колени и начал азартно обползать кусок дороги, поводя ладонью, словно металлоискателем, в сантиметре над асфальтом. Я беспокойно следила, не едет ли машина.

— Кажется, я поняла. Здесь неподалёку историки находили древнее городище. Раскопки проводились…

— Тогда всё ясно, прямо под нами — жертвенник, — заключил Демжис. — Я чую древние остатки крови и концентрацию боли на этой каменной площадке.

Я содрогнулась уже не от холода.

— Кому могли приноситься такие жертвы?

— Сейчас узнаем. Здесья вижу деревянный столб, на нём что-то вырезано.

— Машина показалась, скоро доедет сюда!

— Да, сейчас… Тут неглубоко, метра два… Узкий… Вот его верхушка, — и Демжис положил руку на ровный асфальт точно посреди дороги.

Из-под его ладони вырвался сноп ослепительного света.

Завизжали тормоза машины. Демжис вскочил и отпрыгнул. Водитель, матерясь, распахнул дверцу.

— Что вы тут взрываете! Щас как вызову!

— Это не мы! — крикнула я, вцепляясь в Демжиса. Вспышка, ослепив, погасла, но земля под ногами завибрировала, как будто к нам неслось что-то очень большое и тяжёлое. Прыжками. — Что это?!

— Он проснулся, — ошеломлённо сказал Демжис. — Прямо под моей ладонью… Отозвался на мою маги…ю!

Асфальт в том месте вспучился горбом, трескаясь, и разлетелся на куски. Мы еле увернулись, невезучий водила кинулся к машине — там разлетелось лобовое стекло. Запрыгнул внутрь и сообразительно развернул машину назад.

Мы же так просто смыться не могли — если уж разбудили эту силу, надо хоть понять, что это! И она не заставила ждать.

Из дыры посреди дороги высунулось острое метровое рыло и распахнуло зубастую пасть. Рёва я не услышала, но земля снова загудела. За рылом последовали лапы, туша, и зверюга метров пяти удивительно проворно выскочила на дорогу.

Биологической классификации это не поддавалось — безглазое, тёмно-бурое, но словно бы не плотное — все его члены двигались текуче, неестественно для существа, давимого гравитацией и атмосферным столбом.

— Настя? — Демжис обнаружил меня за своей спиной, куда я предусмотрительно сбежала. — Оно, кажется, тупое… Сейчас я подойду к нему.

Однако чудо-юдо без всяких глаз прекрасно вычислило цель, и само кинулось на нас, по пути налетев на припаркованный автомобиль. Машина ирреально пошла волнами, колыхнулась и пропустила монстра сквозь себя.

Но не факт, что я и Демжис отделаемся так же. Мы кинулись наутёк, петляя. Материальные преграды вроде деревьев и машин не слишком задерживали пробуждённого злыдня. Добежав до перекрёстка, мы свернули на другую улицу, и вдруг Демжис резко затащил меня за угол дома. Монстр протопал мимо, недоумённо замедляясь.

— Его можно сбить с толку!

— А ликвидировать?

— Как? У тебя есть оружие? Я в твоём мире бессилен!

Демжис потянул меня дальше, перебежками вдоль ряда киосков. Огибая то один, то другой ларёк, я представляла, как стражи правопорядка поливают чудище пулями. Будет ли ему от обстрела хоть что-то?

— Мне это не нравится. Где он? — шепнул Демжис, отступая за угол голубенькой будки.

Монстр вынырнул из-за наших спин, взметнулся над асфальтом, как кит над водой, в полёте разевая пасть. Я успела заметить ряды густых акульих зубов — но Демжис со своей фантастической реакцией рванул меня вбок. Не устояв, мы покатились по земле, а монстр по инерции продолжил движение, заглотнув вместо поживы табачный киоск, за которым мы только что прятались.

Заглотнул — упал — и забился в чудовищных конвульсиях, от которых загудела земля.

— Там был яд, в этой будке. Много яда, — удовлетворенно пояснил мне Демжис, наблюдая за корчами твари.

— «Куренье — это яд», знаем… Но разве он действует на нежить?

— Как видишь.

— Откуда ты это знал?

— Просто попробовал. Не сработало бы, другое придумал.

Судороги монстра стихали, и вскоре сошли на нет.

— Сдох, — констатировал мой колдун, поднимаясь и отряхиваясь. Его ссадины и царапины заживали на глазах. Чего не скажешь о моих синяках и ушибах. Опять! Демжис галантно помог мне встать.

— А что мы будем с этим…

Я запнулась. Тёмная туша на глазах светлела и опадала. Сквозь неё проступили углы ларька, и скоро на этом месте осталась только перевёрнутая табачная будка.

Демжис уловил мой молчаливый вопрос:

— Насколько я чувствую, нежить почти не имеет плоти, в основном это концентрированный дух. Концентрация боли жертв.

— Но сожрал бы он нас вполне материально.

— Конечно. И сконвертировал наши тела в своё. Переварил бы. И это его энергией Пегдем пользовался при перемещениях…

Я всё пялилась на перевёрнутый киоск, и вместо первого, инстинктивного ужаса перед зубастой тварью, на меня накатывал вполне осознанный страх.

Никогда на моей памяти ничего подобного не водилось в нашем городе. За весь мир не поручусь, но, судя по газетным сводкам и научному скепсису, монструозная нежить на матушке-Земле не наблюдалась уже очень давно. А тут — тварь за тварью. И та, позавчерашняя, на лестнице, наверное, тоже — прямо в доме!

Невдалеке послышался тонкий задушевный вой. Покрутившись, я увидела источник — на фонарном столбе, обхватив его шестью когтистыми лапами, сидела огромная фиолетовая птица с зазубренным клювом. Головой ручаюсь, биологи такой не знают.

Демжис, сверкая кошачьим взглядом, молча и пристально наблюдал за мной.

Похоже… скорей всего… да точно, это он пробудил всех этих демонов. Наверное, они чуют его магический дар, а мы ещё и лезли в самые колдовские места. И лезть будем.

А значит, мы теперь всегда в опасности.

Первым побуждением было бежать домой, но я вовремя спохватилась — мы же приведём эти исчадия магии за собой! А дома папа и мама, они не слыхивали о таком никогда. Нет, домой нельзя!

Теперь я с негодованием уставилась на Демжиса.

— Со мной теперь опасно, — подтвердил он. — Так что возвращайся домой, а я продолжу поиски сам. Когда найду — вернусь за тобой, обещаю.

Обещает он, да. А потом триста раз успеет забыть.

— А как же ты будешь сам в незнакомом мире?

— Я же скопировал все твои знания. Не пропаду.

— Вот как, отделаться от меня хочешь?!

Такого оборота он не ожидал.

— Ты что? О твоей безопасности думаю, между прочим!

— А если пробуждённые монстры будут следовать не только за нами? Я и о других людях тоже думаю!

Раньше, конечно, я предпочла бы об этом не думать. Закрыла бы глаза, вернулась домой, и ждала бы, работая где-нибудь… Долго-долго…

Но это было до моих похождений в параллельном мире. Теперь-то я знаю, что способна на большее, чем просто сидеть на стуле!

…и вообще, его только отпусти — найдёт ещё там себе какую-нибудь девку побойчей, и пиши пропало!

…а я не хочу его терять…

Мы ещё поборемся!

— Так что я иду с тобой! И вообще, мне, может, тоже интересно про богов узнать!

Демжис откровенно просиял.

— Но заметь — я тебя не уговаривал, ты сама так решила!

— Типа если потом что не так — сама виновата?

— А то. Но, — он обнял меня, — если серьёзно, я очень рад твоему решению.

Знала бы я, во что влезла… Вот так иногда по глупости люди и совершают подвиги.

* * *

Мы остановились перед моим подъездом.

— Демжис, пожалуйста, постой тут десять минут… И постарайся, чтобы тебя не съели, ага? Я возьму деньги, документы…

В квартире было тихо — родители спали… А, нет, мама, конечно, бдит.

— Настя, почему в такое время?

— Тише, мам… — Пользуясь темнотой от задёрнутых штор, я прошмыгнула в свою комнату. Хоть бы не увидели, в каком дочурка состоянии — извалявшаяся по земле, обцарапанная… До конца жизни не выпустят чадо из квартиры.

…косметичка, бельё, депиляторы… Как же трудно выбрать самое-самое! Деньги я давно копила на новую шубу и путешествие на море. Вот на путешествия они и пойдут. Смартфон, запасной старый телефон, все украшения… Ой нет, телефоны нельзя, по ним же милиция выследит! Черт, если мы собираемся в путь, неизвестно, когда придётся снова принять душ, а не хочется перед Демжисом выглядеть страховидлом… Я же с ним отправляюсь, чтоб удержать возле себя, а не отпугнуть насовсем! Оставить родителям хоть записку, чтоб не сходили с ума от страха…

Через час, когда я вышла во двор, небо совершенно просветлело, яркие летние лучики солнца пронизали воздух, а Демжис в лучших традициях бомжей дрых на скамеечке. Хорошо быть мужчиной, чёрт возьми. Ещё и выспался, ыы-эхх-аа-а…

— Не зевай так, монстра проглотишь, — пошутил Демжис. Не открывая глаз — магическим даром видит, конечно же. Какой крутой был бы экстрасенс! Сделали бы шоу, зашибали бабки…

— Как тут, всё было тихо?

— Шуганул пару мелких, но они безобидные были, то ли призраки, то ли бездомные, даже не понял, уснул дальше. Теперь ты готова?

Я попыталась прижать локтем сумочку. Дизайнеры задумали её прямоугольной, но сейчас это больше походило на шар, столько туда было упихано.

— Нет, конечно. Но куда деваться?

Глава 6

Всю дорогу до вокзала меня грызли сомнения в правильности наших действий, но они сгинули, едва перед нами показалось старинное здание, за которым лежали рельсы и свистели поезда. День выдался солнечный, кудрявые облака вольно летели по синему небу в дальние дали. Сердце потянуло в дорогу, скорей, всё равно куда, лишь бы в путь!

— Но куда? — логично вопросил Демжис.

— В любом случае, не дальше границы. — Я всучила ему тяжёлую сумку и подошла изучать расписание поездов. — Она у нас строго на замке, а у тебя вообще никаких документов… В общем-то, и у меня никаких виз.

— Можем попытаться обмануть ваших стражей. Я отслежу, когда они отворачиваются, теряют бдительность.

— Зато техника не теряет бдительности. Датчики, видеокамеры… Не в том дело. Может, нам туда и не надо. Что мы хотим найти?

— Бога. Богов. Магов.

Демжис оценил тяжесть моей сумочки и пошёл искать свободную скамейку. Мы пристроились на краю перрона. Мимо проходили люди, смеялись, занятые своими делами. Никто не обращал внимания на наши более чем странные разговоры.

— В церквях мы уже были, у магов тоже.

— И всё-таки… — Демжис в задумчивости так дёрнул ремешок сумки, что искусственная кожа лопнула. Я спешно выхватила свой скарб у него из рук. — Настя, тебе не кажется, что проявления магии вокруг нас нарастают? В первые дни мы не видели совершенно никаких проявлений, а сегодня утром даже ты перестала сомневаться в существовании нежити.

— Глупо было бы спорить. Но к чему ты клонишь?

— Можно ещё раз попытаться заглянуть в ваши церкви. У вас есть какие-нибудь ещё, покрупней и постаринней?

— Есть целые религиозные центры, куда съезжаются паломники со всего мира. Но это всё как раз в других странах.

— У средневекового мира свои преимущества, — вздохнул Демжис. — Уж с границами мы так не заморачиваемся.

— Разве что в Москву податься, — раздумывала я. — Там и центр православия, и старинные соборы, и доехать отсюда можно на поезде без пересадок…

…Когда-то давным-давно, когда я была маленькой невинной девочкой, мне довелось побывать в московском Кремле, на Соборной площади, окружённой царскими церквями. Площадь была затоптана туристами, но Успенский собор возвышался над ними, как над легкомысленными волнами высится утёс, об который разбился не один десяток кораблей. Тёмный, будто закопчённый за полтысячелетия, он притягивал невольный взгляд, заставлял понижать голос. От его камней, повидавших столько крови и ужаса, безо всякой магии веяло силой и древностью…

На жёсткой скамейке заныла, затекла спина, подталкивая к скорейшему решению.

— Пойду брать билет на Москву. — Я встала, но Демжис бесцеремонно удержал меня за локоть.

— Билеты, кажется, выдают за деньги?

— Ещё бы. И немаленькие. Буду брать самый дёшёвый плацкарт, уж не обижайся, не миллионерша же.

— Предлагаю сэкономить. Используя мои скромные таланты, попытаемся пройти на поезд без билета.

— Ты что! Проводники нас изловят, оштрафуют, ссадят с поезда!

— Ну… когда ссадят, тогда и купим билет!

* * *

Вагон нёсся вперёд, часто погромыхивая на стыках чиненых-перечиненых рельс. В такт им хлопала незакрывающаяся дверь в тамбур вагона. Народу ехало немало, еле удалось разыскать свободную скамью в отсеке возле туалета. Эйфория дальних странствий уже постепенно сменялась дурнотой укачивания, а я всё ещё не могла поверить, что у нас получилось просочиться на поезд «зайцами».

— Теперь главное, чтобы они всю дорогу не видели нас так же, как и на входе.

— Проводники всего лишь люди. И ты бы проскользнула мимо контроля, если бы наверняка знала, когда они отворачиваются и не видят тебя. — Демжис наглядно помахал перед моим носом моей же сумочкой. — Ты даже не заметила, как я её взял.

— Идеальный ворюга. — Я отняла сумочку. — Что купишь на сэкономленные деньги?

— Поесть, — не задумываясь, ответил маг, и взглядом поискал проводницу, явно «прощупывая» людей даже сквозь перегородки купе. — Куда запропастилась? Кстати о ворюгах: за две перегородки от нас кто-то потрошит чужую сумку безо всякой магии.

Тьфу, пропасть. И смолчать некрасиво, и вляпываться в очередные приключения не греет совсем!

— Ой! Надо бы сказать про вора! — прижав к груди свой скарб, театрально воскликнула я. Достаточно громко — меня услышали за перегородкой. Тать, оказавшийся коротко стриженым мужчиной невыдающегося вида, в спортивном костюме, всполошился, метнулся по проходу, люди растерянно повскакивали с мест, но пока сообразили, что к чему, виновник скрылся.

— Надо бы и нам сменить дислокацию, — промолвил Демжис и встал.

— Думаешь, вернётся за нами?

— Зачем? Он поднял слишком много шума. И сейчас тут будут и проводники, и люди в синем, которых ты боишься.

Правоохранителей, которыми комплектуется любой уважающий себя поезд, я и правда видеть не жаждала. Мы бочком, избегая благодарностей за вовремя поднятую тревогу, протолкнулись сквозь короткую очередь в туалет к двери в соседний вагон. Прошли его, провожаемые скучающими взглядами мужчин и любопытными — женщин, вышли в прокуренный тамбур, где за маленькими грязными стёклами дверей проплывали с обеих сторон серо-зелёные ленты русских лесов.

Внезапно дверь напротив, что вела в громыхающую перемычку между вагонами, распахнулась, и оттуда на нас надвинулся мужчина. Его внешность можно было бы назвать располагающей: аккуратные светлые одежда и волосы, широкое лицо, взгляд открытый, даже чересчур, на грани глупоты. Но я никогда не верю людям, чьи черты лица непропорционально искажены относительно друг друга, словно их скривили внутренние страсти. Или пороки.

За располагающим типом мелькнул другой — пониже, посерее. Так нарочито неприметный, что это даже бросалось в глаза.

Они не спешили проходить дальше. Вошли в тамбур, в котором сразу стало тесно, Закрыли дверь, в которую вошли, и заслонили её спинами.

Демжис нахмурился, но пока ещё вежливо сказал:

— Дайте пройти.

— Сначала поговорим, — ответил светловолосый располагающий мужчина. Тут же вторая дверь, через которую мы вошли сюда, раскрылась, и вошёл давешний вор. Откуда только взялся, он же удрал в противоположном от нас направлении? Я сразу поняла, что разговор будет неприятным.

В тамбуре стало совсем тесно. Нас оттёрли от дверей в вагоны и прижали к выходной, опасно стучащей, но вроде бы крепко запертой на время движения. Демжис прижался к ней задом, заложил руку за спину и нервно вцепился пальцами в запоры.

— Ты недавно моего братишку обыграл, — сообщил неприметно-серый. — Нечестно.

— По его правилам играл, — холодно отозвался Демжис. — Неужели из-за этого пустяка нас искали?

— Не искали, судьба сама свела, — оскалился светловолосый. — Наш братан шепнул, что вы ему дело сорвали. Плохое развлечение себе нашли.

— И что дальше? — Демжис совсем вжался в дверь, так что на очередных стыках рельс они затряслись вместе.

— Дальше, — светловолосый достал узкий нож, — доставай бабки, живо. Нечего за нами ходить и наше дело на себя брать…

— Ёрш твою! — вдруг крикнул неприметный, направив указующий палец себе по ноги.

Там сидело нечто полупрозрачное, ростом с трёхлетнего ребёнка, так же сунув в рот короткую тонкую ручку. Всхлипнуло жалобно, так, что аж плакать захотелось, и второй ручонкой подёргало светловолосого за штанину. Тот подскочил:

— Что за на?

За ту секунду, пока бандиты пялились на нечто у ног, Демжис рывком распахнул дверь поезда, схватил меня в охапку и мощным прыжком вылетел из вагона в поток обтекающего ветра.

Нас крепко припечатало к земле-матушке. Удар на себя принял Демжис, и по тому, как судорожно его руки впились в меня, было ясно, как ему больно. Я же получила всего несколько ссадин, перекатившись по инерции.

Встала на четвереньки, тряхнув головой. Поезд унёсся, грохоча вдали, на рельсы наползала тишина. Демжис тихо всхлипывал, сжавшись, зажмурясь от боли, лёжа на земле. Я протянула руки, чтоб приподнять его и оттащить подальше от путей.

— Не… трогай… — прошипел он сквозь зубы. Пальцы судорожно взрывали чужую ему, пыльно-серую землю полосы отчуждения. Я замерла, с ужасом глядя на разодранную одежду у него на спине. По моим понятиям, там должны были быть раны, хлещущие кровью.

Но крови не было. То ли поезд наш был не сильно скорым, то ли, что вероятней, магия Демжиса действовала в нём самом во всю мощь, но через пять минут он уже перестал скрипеть зубами и открыл глаза, а через десять — бодро сел и оглянулся.

— Досадный случай. Где мы, по-твоему, оказались?

Я полезла в сумку, которую во время падения прижимала к себе так же бережно, как Демжис — меня, и вытащила смартфон. По такому случаю можно и включить — если милиция нас тут найдёт, я, ей-богу, только обрадуюсь. Навигатор показал, что мы вывалились в просторы между Рязанской и Владимирской областями.

— Мне названия ничего не говорят. Что ты знаешь об этих местах?

Я пожала плечами, вертя масштаб карты. Демжис скептически покосился на гаджет.

— Полезнее осмотреться вокруг. Мои глаза видят лес.

— Эй! Ты далеко собрался?

Но Демжис уже шёл прочь от рельс, к деревьям. Я неуверенно потащилась за ним, глядя на карту и непроизвольно напевая: «В заповедных и дремучих, страшных Муромских лесах…»

Лес, тихий, сырой, настороженный, принял нас без восторга. Проломившись сквозь подлесок у края, мы вошли под сумрачную сень высоких деревьев, кажется, дубов, под которыми уже не росла кустистая мелочь. Лиственный опад под ногами, мягкий, как ковёр, съедал звуки наших шагов. Наверное, и не только наших… Хотя, да кому тут ещё быть, в лесной глуши-то? Всё же люди не часто выпрыгивают из поездов на ходу.

Глава 7

Несколько минут я покорно шла за Демжисом, вполне доверяя его колдовскому чутью. Но лес тянулся и тянулся, всё такой же сырой и неприветливый, и я наконец вспомнила, что мужчинам доверять нельзя.

— Мы хотя бы к жилью идём?

— Нет, — как-то удивлённо ответил Демжис.

— С ума сошёл! Как мы выберемся? Надо было шагать по рельсам, хотя бы к людям…

— Ш-ш. Ты разве не слышишь?

Я поставила скандал на паузу и навострила уши. Птицы почти не пели, ветра не было, и совсем нетрудно было услышать откуда-то справа: хрусть-хрусть! Будто сухие веточки ломают. Молчание, а потом внезапно слева — хрусть-хрусть! И, с секундной заминкой, из-за спины — хрусь!

— Кто это? Бандюки за нами спрыгнули?

Демжис покачал головой, всматриваясь в чащу.

— Дикие звери?!

Тут же и волки есть! Наверное.

Хруст прекратился, и вместо него послышалась нежная мелодия. Кто-то совсем невдалеке, за деревьями, наигрывал на дудочке, что-то простое, но очень складное.

— Туда! — Я рванулась на звук, но Демжис не пустил. Молча пошёл вперёд сам, медленно и бесшумно. Впрочем, зря — я-то не маг, и неуклюже топала и шумела за двоих.

Деревья стали тоньше, вокруг них запушился орешник, к сожалению, без орехов. Вокруг корней земля повлажнела — наверное, в глубине кустарника прячется ручей. Резко захотелось пить.

Демжис тронул меня за плечо и указал влево и вверх.

На самом пышном кусте сидела девушка. Но как? Тоненькая ветвь орешника даже не сгибалась под её весом. Я впилась глазами в чудо природы. С виду обычная, в зелёном длинном платье, босая, с длинными распущенными волосами, она и играла на дудочке из камыша, закрыв глаза, с мечтательным выражением лица.

Разочарование и отчаяние! Это наверняка очередная нежить. Ну хоть красивая и не злая.

Демжис вежливо кашлянул. Музыка смолкла.

— Милая девушка! Два путника просят совета.

Хорошо сказал. Со мной бы так церемонился.

Девушка опустила дудочку и открыла глаза, огромные, тёмные и какие-то водянистые — словно гладь реки, скрывающая омут.

— Чего хочешь?

Я хотела одного.

— Подскажите пожалуйста, как пройти к ближайшему населённому пункту. Деревне или городу…

Демжис, видимо, хотел спросить что-то другое, и уже обернулся ко мне, но высказать ничего не успел. Девушка с дудочкой неприятно скривила рот и вдруг высоко, до звона в ушах, завизжала:

— Тут живые! Двое! Хватай их!

Хруст, который мы уже слышали, раздался на этот раз со всех сторон. На ближайшем дереве кора пошла трещинами, оттуда потянулись к нам длинные бледные ветвящиеся отростки, а за ними выступило нечто коротенькое, в половину моего роста, поросшее мхом, но очень проворное. И двинулось к нам.

— Бежим! — взвизгнула я не хуже нежити, и рванулась было обратно в сторону железной дороги — единственной понятной мне вещи на этом пятачке мира. Поздно. Со всех сторон к нам лезли уродливые создания самых разных видов — похожие на мужчин, на женщин, а то и вовсе не антропоморфные, но все как на подбор с когтистыми длиннющими руками, лапами, щупальцами, все исключительно мрачных расцветок, сверху, с веток деревьев, сбоку, из-за стволов, а то и прямо из-под земли. Древние мифы ожили, и на нас напирали лешие, кикиморы, злыдни, нави и прочая нечисть.

Демжис остался стоять, подпуская первого монстра поближе. Тот подскочил, захлестнул на его руке длинные плетистые корни, раззявил тёмный провал рта и хотел надкусить колдуна, но тот перехватил нежить за гибкие ветки и раскрутил в воздухе, дубася этим живым пнём по новым нападающим.

На меня насели сразу четыре морщинистых карлицы в грязных лохмотьях, с нечеловечески длинными зубами. Одна потянула длинную руку с землистыми ногтями, но получила кроссовком в лоб. Вторая тоже отлетела от пинка, но две оставшиеся схватили меня за обе руки, и одна тут же впилась зубами в левое плечо.

— Демжис!!!

Но он не мог прийти на помощь, хоть и очень старался. Несколько леших оплели его своими корнями-ветками, как верёвками, и пока он пытался разорвать одни путы, на него уже накидывали вдвое больше новых. Какая-то кикимора попыталась цапнуть его за лодыжку, но с отвращением отпрянула, фыркая и плюясь.

Зато моё мясо пришлось нечисти по вкусу. Ещё одна пасть вцепилась сзади в лодыжку. Я взвыла от отвращения и боли. Попыталась отпихнуть нападавших, но из-под ног вырвались толстые корни, по-змеиному обвили ноги, а грудь обхватила белёсая тощая ручка. Заалели тусклые искры глаз, и длинные зубы впились мне в шею под ухом.

…когда-то давно, на приёме у стоматолога, мне удаляли нерв из зуба без наркоза. Не помню уже, почему так вышло, помню только, как больно было, когда инструмент дошёл до мягкой ткани…

От места укуса по нервам током побежала боль, её становилось всё больше, а света в глазах — всё меньше…

* * *

Демжис стоял на коленях возле моей безвольно лежащей тушки, левой рукой притянув меня к себе, а правой сжимая вырванное с корнем молодое деревце. Как он отбился от нечисти — ума не приложу. В злых зелёных глазах полыхал неземной магический огонь.

Прямо перед нами сидел чёрный пёс, большущий, с кабана ростом. Морда у него была добродушная, узкие глазки лукаво изучали нас.

— Зачем корни рвать? — произнесла «собачка», старательно разевая пасть. Опять магия, собачья гортань для речи не годится.

— Вы с ума все сошли, накидываться на посла богов чужого мира? — крикнул Демжис.

Пёс вопросительно оглянулся на пёструю толпу нежити, которая окружала нас плотным кольцом. Девушка с дудочкой (кажется, их зовут мавками), теперь висела вниз головой, зацепившись за ветку ногами; на вопрос виновато сморщила носик:

— Откуда мы знали, что посол! Думали, глупые живые забрели…

— Что вам живые сделали, что вы нас ненавидите? — вякнула я из-под надёжной Демжисовой руки. Он дёрнулся, быстро заглянул мне в глаза, и, видя, что я не собираюсь пока отдавать концы, чуть заметно выдохнул.

— Меньше живых — больше нас, — туманно пояснила мавка. — А больше нас, когда меньше живых…

Тут я наконец вспомнила, что меня, вообще-то, загрызли. Провела пальцами по шее — ни следа от ран. Это что, был сон или бред?

— Чего желает посланник чужих богов? — вежливо спросил пёс, поводя ушами.

— Сначала назовись, — потребовал Демжис, не опуская деревца.

— Семр-ргл, — прорычал-промурчал зверь. — Повелитель корней, сторож семян, проводник туда и оттуда. Пошто корни рвёшь, расти не даёшь?

— Я желаю встретиться с вашим богом, — надменно ответил Демжис. — Ему и буду отчитываться.

Пёс совершенно по-звериному почесал задней лапой за ухом, и, помолчав, изрёк:

— Трудная задача. По тем тропам мне хода нет. Разве что братья-сиды подскажут, они мастера.

— Кто они, как мне с ними встретиться?

Пёс словно ждал этого вопроса.

— Вам невероятно повезло. Под нынешним восходом луны у них праздник. Могу отвезти, ежели не боитесь.

— Будем признательны. — Демжис встал, бросил вырванное деревце и помог мне подняться. Нечисть вокруг, понимая, что поживы сегодня не будет, стремительно таяла, снова вбираясь в свои деревья, ручьи и землю. Пёс Семаргл заботливо прикопал лапами вырванные корешки, повернулся к нам — и тут его толстые бока развернулись двумя мощными крыльями.

— Р-располагайтесь.

Демжис оглядел костистые лопатки зверя, за которыми звериная шерсть непринуждённо переходила в перья, и вспрыгнул на холку. Меня усадил перед собой, крепко прижал и прошептал:

— Только не визжи, ладно?

— Не обещаю. Верхом на крылатых собаках меня ещё не возили!

Зверь без предисловий прыгнул, захлопал крыльями и ломанулся к облачному небу прямо сквозь кроны деревьев. Нас порядочно отстегало крепкими дубовыми ветвями, потом зелень ушла вниз, и полёт выровнялся. Руками и ногами мы держались за мощную шею, и в какой-то момент мне даже стало нравиться…

Деревья стали редеть, понижаться, и под нами открылась блестящая излучина реки. Лес взбегал на её высокий берег, склонялся над крутым десятиметровым обрывом, посылая приветы заливным лугам на другом, низком берегу. Серебро воды мелькнуло под пузом зверя, но он отчего-то не полетел дальше. Снизился, развернулся над лугом, и полетел, набирая скорость, назад. Прямо на стену обрыва.

– Эй, поворачивай! Ты куда-а-а…

Тут уж завизжала не только я, но и Демжис. Серая стена, изъеденная стрижиными норами, мелькнула перед носом — и мы влетели в обрыв.

Но удара не было. Нас накрыла абсолютная темнота, а каждая клеточка тела словно перемешалась с почвой. Земля всосала нас в себя, впитала и потянула по своим жилам, подземным сетям. Неизвестно, как долго это продолжалось — в отсутствие привычных ориентиров счёт времени теряется. Но когда тьма превратилась в просто темноту, а лёгкие снова нормально задышали воздухом, мы с Демжисом очутились в ночном лесу.

— Ждите. За вами скоро явятся. Удачи! — и пёс растворился во мраке.

— И как далеко ты нас занёс? — вопросила я темноту. Демжис уже трансформировал свои зрачки в кошачьи и спокойно осматривался.

— Поразительно. Уже глубокая ночь… Это совсем другой лес. Другие растения, запахи.

Я потянула носом. Душистый аромат хвойной смолы смешивался с запахами цветущих трав, речной свежести, прохлады, лёгкого дымка костра… и серы.

— Рискнём подкрасться к огню? — предложил Демжис. В лесу стремительно холодало, и я согласилась. Крадучись, мы заскользили от ствола к стволу.

Огонь оказался огромным кострищем посреди широкой поляны. На фоне пламени мелькали тени, слышался визг и хохот, хрюканье и блеянье.

Мы хотели перебежать к соседнему дереву, обещавшему лучший обзор, но не успели. Что-то узкое и твёрдое садануло по спине, раз, другой, и я вылетела на поляну. Рядом со мной шлёпнулся Демжис, и нас опять окружила толпа. Человеческий рост и глаза, но — тела, покрытые шерстью, рога и ноги, заканчивающиеся копытами. Похоже, это те, кого мы искали.

Глава 8

Сжавшись в комок, я ожидала, что нас опять начнут пробовать на зуб. Но нет, черти будто забыли про свою добычу. Вокруг костра двигались, кривляясь и хохоча, уродливые карлики с факелами. Дальше гудели и хлопали крыльями всевозможные гибриды из частей волков, орлов, козлов и людей.

Демжис помог мне встать на ноги, шёпотом спросил:

— Как думаешь, кто у них здесь главный?

— Может, ещё не явился, — предположила я.

Если действом кто-то и руководил, его не было заметно, но бурлящая толпа нежити явно имела программу. Окружив костёр кольцом, они на миг смолкли, а затем грянул их дружный хор, отдалённо музыкальный, под аккомпанемент бубнов, флейт и стука копыт. Это была неистовая пляска изначального буйства сил.

Затем, как по взмаху дирижёра, всё вмиг смолкло и замерло. Мощные дрова в костре уже прогорели, пламя упало, и оказалось, что над поляной в небо выкатилась полная серебряная Луна. Она плыла по тёмному, чистому летнему небу, и лишь тонкая флейта, родившаяся из тишины, дрожащим звуком провожала светило. Лунное сияние окутало каждое дерево, куст и травинку, и они засияли в ответ, закачались — и тысячи крошечных светляков вдруг вынырнули из листвы и потянулись к небу.

Они двигались неспеша, торжественно, и, когда несколько крылатых точек пролетали мимо меня и Демжиса, я увидела, что это не насекомые вовсе, а крошечные человечки с крыльями. Так вот вы какие, эльфы-фэйри-феи!

Мелодия резко оборвалась, всё опять застыло в воздухе. Мы вздрогнули, несмотря на жар близкого пламени. Из рядов карликов, гномов, химер и гаргулий послышался ропот, невнятный, нарастающий. Из грозного гула выделились крики:

— Лу! На! Са! Лу-на-са!

Зачарованная действом, я бы так и стояла, глядя вокруг и забыв обо всём, но Демжис сегодня оказался практичней. Глубоко вдохнув, он повернулся к рокочущей толпе и крикнул:

— Кому вы служите?! Где тот, кто главней вас всех?

Нежить недоумённо примолкла, а затем обидно расхохоталась сотней хриплых глоток. Кривая гаргулья, приплясывая на когтистых лапах, хекала:

— Мы никому не служим!

— Ишь, чего захотел!

— Лу-на-са! Лунаса!

Два морщинистых карлика, замотанных в серые тряпки, выступили вперёд. Мне их физиономии сразу не понравились.

— Кто хочет лицезреть Владыку, тому надобно пройти особый ритуал.

— Какой?

Третий карлик откуда-то из задних рядов выволок чёрного козла на верёвке. Козёл помотал образцовыми рогами и уставился на нас мутным, блудливым взглядом.

— Целуй зад чёрного козла!

— Чего? — выдохнул Демжис.

— Надобно! Целуй! А не то сам на закуску нам пойдёшь!

Ошеломлённый, Демжис оглядел свистящую и гикающую толпу. Человек простой, как я, давно струсил бы, но выдержка наследника богов сегодня испытывалась слишком часто.

— Издеваетесь?!

И тут я увидела, как психуют маги. Глаза Демжиса заполыхали зелёным огнём, торс покрылся острыми шипами в ладонь длиной, сам он увеличился в росте, взмахнул когтистыми руками и заревел совершенно нечеловеческим трубным гласом:

— Я! Сын богини Земли! Вы, ничтожные твари, окажете мне почёт! Трепещите!

Рыла перестали скалиться. Тревожную паузу нарушил хозяин козла:

— Докажи-ка!

Неудачный оборот! И где его черти взяли? Я с яростью глянула на карлика и зарычала. Вышло на диво внушительно — он отшатнулся.

— Сила земли во мне! — вещал тем временем Демжис, и шагнул так, чтобы отгородить меня от монстров. — Почувствуйте её все — и склонитесь!

Все горящие глаза скрестились на нас, и поляну потряс дружный вопль:

— ЛУНАСА ЗДЕСЬ!!!

И всё исчезло.

Как свечку задули.

Оборвался крик. Исчез костёр и толпа тварей, растаяли во тьме эльфы. Мы стояли в тишине, на тёмной прогалине самого обычного лесочка. Даже луна будто сдулась, и, потускнев, печалилась о концовке праздника.

— Что это было? — пробормотала я, шатаясь и ёжась. Июльские ночи бывают очень прохладны. Обернулась к Демжису, пискнула и отпрыгнула — он всё ещё стоял в том диковинном виде, который принял перед нежитью.

— Сейчас, — прогудел он и на глазах съёжился, принимая нормальную форму.

— Вот как ты можешь…

— Моё тело не принадлежит вашему миру, поэтому с ним я могу делать всё, что хочу.

— Даже разрастаться?

— Иллюзия… Совёнок тоже кажется в два раза больше, когда перья встопорщит. Как думаешь, они не вернутся?

— Не знаю…

Какое-то время мы стояли, ожидая подвоха или пакости, что всё снова включится так же внезапно, как и выключилось. Но покой вокруг нарушали только обычные звуки ночного леса. Стрекотали насекомые, шуршали ветви, где-то уныло поскрипывали стволы.

— Мы хоть где? — уныло вопросила я, шаря в сумочке. Как истинно славянская женщина, несмотря на всё пережитое за последние часы, своё имущество я держала мёртвой хваткой. Увы! Смартфон разрядился и не включался. В звёздах я не разбиралась, да и не помогли бы ничем стороны света — поди знай, в какой из них люди ближе!

— Придётся опять действовать по старинке. — Демжис оглянулся, принюхался, пожал плечами. — Идём наугад. Лес не особо мощный, надеюсь, далеко не тянется.

Я двинулась за ним, тут же оступилась на кочке, упала и запуталась в густой дикой траве. Демжис, ни слова не говоря, поднял меня, подхватил на руки и понёс. На этот раз не через плечо, а как положено, по-невестински.

Вежливость и здравый смысл хором заговорили, что так кататься нехорошо — каким бы сильным ни был мой мужчина, он вымотался не меньше меня. Но навалившаяся усталость была такой тяжёлой, что задавила невеликую совесть.

— По-моему, мы нашли больше, чем искали.

— Отнюдь.

— Я и не подозревала, что в моём мире найдётся столько пакости.

— А толку! — Демжис досадливо двинул ногой кустик, запутался и чуть не упал. — Они как эти растения. Просто живут себе. Прыгают, бесятся… Но того, чего я ищу, в них нет.

— И чего тебе не хватает?

Демжис в задумчивости даже остановился.

— Если б я знал, наверное, нашёл бы сразу. Не могу сформулировать. У вас всё не такое, как я привык. Нет обычных богов и магов…

— Так может, ты первый в очереди будешь? Возглавишь эту орду…

Он серьёзно отнёсся к шутке.

— Проверим. Эй, лесной дух! Нам нужен провожатый!

Искорка лунного света замелькала перед глазами. Один из крошечных эльфов с сияющими крылышками спикировал Демжису на плечо и изо всех силёнок закричал — что для нас прозвучало комариным писком:

— Следуйте за мной! Я отведу вас, куда пожелаете!

— Я бы ему не верила.

— Дай им шанс. — Демжис поколебался, но я здорово оттягивала ему руки, и он сжалился — то ли надо мной, то ли над собой: — Веди нас к живым людям кратчайшей дорогой!

Эльф запорхал впереди, и, не прошло и десяти минут, как вывел нас к кустистой изгороди, за которой виднелась широкая просека.

— Тут люди! Я не могу быть дальше рядом, прощайте!

— А мы уже не люди? — пробормотала я, но ответа не услышала.

Искорка света пропала. Демжис поставил меня на землю. Продравшись сквозь заросли, мы очутились на обычной асфальтовой дороге. Даже, пожалуй, шоссе — очень уж она аккуратная и гладкая. За поворотом послышался шелест шин. Я оттеснила Демжиса в сторону и вытянула руку, голосуя.

Фары, ослепившие нас ярким светом, наверное, выхватили очень жалкую картину: девушка, растрёпанная, в изодранной одежде, с трясущейся вытянутой рукой… Машина вежливо затормозила, и, проморгавшись, я увидела скромный «Фольксваген». За опущенным стеклом сидел аккуратный мужчина средних лет.

— Пожалуйста, подвезите нас, мы заблудились…

— Ich verstehe nicht! Sie Ausländer? — непонятно ответил водитель, и у меня сердце зашлось. Кажется, это немец?!

Хоть бы он знал английский, пожалуйста…

— Ду ю спик инглиш?

— Йа, йес! — закивал немец.

Уф! Знает! Теперь английский надо вспомнить самой. Объяснить, что мы в беде…

— Плиз… Ви ин… эээ… бед хеппинесс…

— Сит доун, плиз! — немец жестом пригласил нас сесть в машину.

Комфортабельный автомобиль после дикого леса казался нереальной, инопланетной техникой. Для Демжиса так оно и было — маг изрядно попутался в ремнях безопасности. Я же пыталась выяснить, куда нас занесло, хотя бы какой город ближайший:

— Телл ми, воч зе сити… э, нот фар эвей?

— Биг сити из Кёлн.

Этого я не поняла.

— Воч каунтри а ю? — спрашивал немец, всё больше хмурясь. — Мейби, ю нид хелп? Колл ту полис?

Только не звонок в полицию! Попрошу отвезти нас в ближайший город, а на месте разберёмся.

— Но, но! Ви а рашн… Плиз, транспорт ас ин зе сентер оф сити! Ин плейс ви андестенд…

Я молитвенно сложила руки, и немец смилостивился. Демжис молча наблюдал, и хмурился синхронно с водителем, словно был его отражением.

Машина уже неслась по безупречной дороге, но один вопрос слишком сильно глодал меня, чтоб молчать. Всё-таки, какая это страна?

— Телл ми, плиз… Ви а… воз лосинг ту матч… Воч из зыс каунтри?

Немец, явно жалевший, что сразу не вызвал полицию, тем не менее вежливо ответил:

— Зыс из зе Дойчланд. Ви а турист?

— Йес… — выдохнула я. Германия! Ну, Семаргл, ну, птица-зверь!

Единственный плюс ситуации — годы экономических штормов приучили людей хранить деньги зелёными, и мои сбережения, припрятанные в сумочке, не были исключением. Хоть что-то… Правда, от немецкой полиции они нас не спасут.

Лес по краям дороги закончился, потянулись домики, и мы нырнули в тёплое сияние городских огней.

Демжис внимательно смотрел в окно машины. Через несколько минут одноэтажные домики сменились многоэтажными, появились разъезды и сложные перекрёстки. Машина нырнула под длиннющую эстакаду, по которой мчались поезда, выкатилась из-под неё на круг, посреди которого на клумбе красовалось странное колесо. Водитель сбросил скорость, поворачивая. Внезапно маг наклонился вперёд и старательно выговорил:

— Плиз, стоп зе кар ин зыс плейс.

— Демжис, ты чего?

— Потом объясню.

Немец прокатил ещё немного в тихую боковую улочку, выискивая парковку. Высадил странных пассажиров, и, не задавая лишних вопросов, не слушая благодарностей и не дожидаясь, пока я откопаю в сумочке хоть какие-то деньги, укатил. Люблю такой темперамент, а то дома без лишних вопросов не отделаешься.

Мы поспешили уйти с проезжей части в тень аллеи. Напротив виднелось длинное кирпичное здание промышленного вида, за аллеей тепло сияли окна аккуратных домиков. Глянув туда, я чуть не завыла. Там мягкие кровати, душ, еда! Последний раз мы перекусывали аж в поезде! Причём этот зеленоглазый гад ухомячил запасы подчистую. Царапины по всему телу саднят… Ещё и одежда изодрана в кустах, а я даже удовольствия не получила.

— Теперь объясняй, что мы здесь забыли.

— Идём, — Демжис махнул рукой в дальний конец улицы. — Я вспомнил твой город, а ваши города, кажется, все устроены похоже. Чем ближе к центру, тем меньше природы.

— Я природой сыта по горло! Хочу в цивилизацию! Не все тут колдуны, и не все могут обходиться без удобств!

Колдун опустил взгляд на асфальт, но твёрдо парировал:

— Не у всех тут есть ваши бумажки — документы! А я заметил, пока мы ехали, несколько патрулей в форме.

Логика была железной. Двух бродяг без документов моментально загребут. И в отель не пустят, никуда…

— Я, конечно, могу вскрыть замок какого-нибудь дома, где нет хозяев…

— Нет!

— …но так и подумал, что ты не захочешь.

— А ты хочешь?

— Считай, то ты научила меня думать о других людях.

— Да ладно.

— Кроме всего, взламывать чужой дом глупо и неосторожно. Поэтому, если мы хотим провести ночь спокойно, нам придётся спрятаться где-нибудь тут.

Частные домики остались позади, слева потянулся заросший пустырь, справа начиналась ограда парка. Свет фонарей не проникал за плотные кроны, и в глубине, за стволами, царила темень. Туда-то Демжис и указал.

— Я помогу тебе перелезть через ограду.

— А вдруг там опять какие-то черти начнут нас жрать без соли?

— Отобьёмся!

Демжис увернулся от тычка.

— Шучу! Все силы уже успокоились — когда развеялись.

Я не хочу рассказывать про перелазанье через забор. Это слишком комичное и позорное зрелище.

Не так уж тут и темно. Парк оказался совсем маленький — просто клин зелени между улицей и железной дорогой. Как заправский маньяк, Демжис завёл меня поглубже, уселся на землю под раскидистым дубом.

— Садись ко мне на колени.

— А ты не простудишься, сидя на земле?

— Я-то? Ха.

Вообще мне надо было хорошенько обдумать своё положение. Но в кольце горячих сильных рук оказалось так уютно, что сон быстро одолел усталый мозг.

* * *

Сон — это когда голову наполняет темнота. И в этой темноте ступали беззвучные мягкие лапы. Чёрная кошка прокралась в сон, подошла к глубине глаз. Как и тогда, когда в мире была одна тьма, и только чёрная кошка бежала в ней… Устала, свернулась клубочком и заснула. И на том месте возник мир…

Глава 9

Проснуться на сильной мужской груди было чертовски приятно. Утренние лучи солнца придавали всему вокруг радостный вид, птички пели, и я почувствовала себя девочкой, впервые вкусившей «романтику в кустах».

Демжис не спал.

— Ты так всю ночь и сидел?

— С детства я готовился к походной жизни. Хотелось быть не изнеженным мальчиком на всём готовом, а уметь что-то самому. Внезапно пригодилось.

После недолгой отлучки в кусты по естественным надобностям я застала Демжиса нервно ходящим взад-вперёд. Пять шагов от клёна до берёзы и назад, мимо приютившего нас дуба. Мощные корни вспучивались из-под земли. Усевшись на один и выбрав наименее неудобное положение, я извлекла из сумки зеркальце, расчёску и принялась исправлять ущерб, нанесённый внешности ночными похождениями.

— Что тебя гложет?

— Думаю, как быть дальше.

— Тебя чем-то не устраивает лидерство над здешней нежитью. — Я зашипела, выпутывая сучки из кудряшек. — Почему?

— Они… пустышки. Заметь, весь вчерашний день мы натыкались на самых разных тварей, и я так ничего и не узнал о природе вашей магии. Что я делаю не так? — Демжис прекратил беготню и уселся рядом, закусил губу. — Только чуть тебя не загубил.

Он провёл пальцем по моей шее, там, куда вцепилась русская кикимора. Я через зеркальце осмотрела кожу — ничего.

— Ни следа от укуса. Наверное, нам показалось…

— Не показалось.

— Брось, я немаг. У меня бы ранки так просто не зажили. Вон, смотри.

Я предъявила Демжису исцарапанные руки.

— Тебе не надо было идти со мной… Если отсюда можно добраться в твой город — отправляйся. Я сам прекрасно справлюсь.

— Посмотрим.

Честно говоря, мне и самой этого хотелось. Почему я связалась с этим ненормальным?

— Сначала посмотрим, где мы очутились. И мне нужна новая одежда.

Мы вышли из парка — на этот раз, как культурные люди, через калитку, вернулись к странному памятнику с колесом и пошли по дороге, надеясь, что куда-то да выйдем.

С каждым шагом, как ни странно, ко мне возвращался задор. В далёкие студенческие годы, в дружеской компании, практически нищие, мы путешествовали автостопом, в стиле «голь на выдумки хитра». В кафешке можно не только перекусить, но и вымыться в туалете. Футболку пришлось купить, а надорванные джинсы пусть будут — так даже модней. Если путешествуют обыватели, они обращают внимание на отель, сервис; я же никогда не хотела быть мещанкой. Отели и в своём городе есть, за ними не надо тащиться за тридевять земель. Неповторима лишь новизна других стран.

Наверное, потому я и не бросила Демжиса — уж ярких впечатлений с ним было в избытке.

Он же недолго страдал угрызениями совести, и уже через час корил меня за то, что я в школе плохо учила английский. Мол, моих воспоминаний об уроках мало, чтобы развернуться здесь по-настоящему.

Вдоволь наплутавшись, мы решили держаться самой большой улицы, и за очередным поворотом внезапно вышли на широкий мост. Впереди разливалась мощная мутноватая река, а на другом берегу над зеленью и домиками тянулись в небо два тёмных готических шпиля и старинные башни. Изредка я видела их в интернете или по телевизору, и теперь что-то встало на место в голове.

— Вчера водитель сказал нам, как называется город.

— Да, что-то вроде «Келн».

— Кёльн. Демжис, мы в Кёльне.

— Радоваться или огорчаться?

Я помедлила, разглядывая знаменитый собор, а затем с таким визгом бросилась ему на шею, что он испугался.

— Задушить меня хочешь за то, что притащил тебя сюда?

— Что ты! Поблагодарить! Путешествия, заграница! — я даже подпрыгнула от радости. Всё-таки нет худа без добра. — Красота! Айда смотреть собор!

* * *

Протолкавшись по тесной от туристов пешеходной улице, мы оказались на площади перед собором. Естественно, и тут было людно. На Демжиса шикали — он проходил прямо перед фотоаппаратами и за пять минут испортил десяток снимков. Пришлось провести ему экспресс-ликбез по фотографии, впрочем, он и после этого не слишком церемонился.

Собор был выше людского копошения. Десятки скульптур взирали на смертных кто сурово, кто со скорбью. Мне опять показалось, что глаза святых следят за нами, и от этого пробирала дрожь. Даже маг из параллельной вселенной впечатлился.

— Мощно и прекрасно. — Он протянул руку, словно пытаясь ощупать незримое. — Здесь так много…

— Чего? Силы?

— Не то… — Демжис сник и махнул рукой. — Ускользает опять. Пойдём.

Войдя в собор, мы словно попали в другой мир. Другие краски, звуки, другие запахи. Всё мягче, но ярче. Огромное пространство неслось ввысь, заполненное красотой. Каждая ручка деревянной скамьи, покрытая резьбой, была произведением искусства.

И только люди оставались те же. Негромкий гул голосов отчётливо напоминал самый большой вещевой рынок Европы, когда я там покупала… Ай, неважно. Жаль, молчит орган — говорят, он похож на глас Божий. Тут и впрямь хочется молиться.

Через огромный зал мы пришли к золотому ларцу с мощами, больше похожему на миниатюрный дворец.

— Что там? — полюбопытствовал Демжис.

Я пожала плечами, но, к удивлению, колдун получил ответ. Молодая, но несимпатичная женщина в двух метрах от нас обернулась и по-русски пояснила:

— Здесь находятся мощи Волхвов, которые принесли Дары новорожденному Спасителю.

— Э, спасибо, — на всякий случай я всё же оттеснила ухмыляющегося Демжиса в сторонку от благожелательной туристки. — А ты что видишь своим рентгеновским взглядом?

— Мощи, — без энтузиазма ответил маг. Снова и снова оглядывался, на тонкие колонны, громадные красочные витражи, и вниз — на скамеечки и бродящих между ними людей. Храм мог вместить сотни верующих.

— Ну ладно я, — внезапно произнёс он. — А зачем сюда пришли они?

— Кто?

— Все они, — Демжис кивнул в сторону туристов. — Я хочу понять суть магии вашего мира. А что нужно простым людям?

— Молятся за исполнение своих желаний. Просят счастья, здоровья, денег… Грехи замаливают. Просто пришли полюбоваться на красивый собор. Да мало ли!

— Что-то в этом есть…

— Да ладно, — саркастически поддела я, — может быть, тысячелетняя мудрость человечества?

Демжис очнулся от размышлений.

— Я имею в виду — где-то тут кроется ключ к разгадке. Но не вижу…

Он повернулся лицом к залу. Солнечные лучи, пронзая огромные витражи, наполняли воздух красками.

— Как мне найти твою суть… — прошептал Демжис.

За нашей спиной раздался тихий низкий гул. Он быстро нарастал, добавляя в свой голос разные ноты, высоты и тона, и я догадалась — это орган. Ура, удастся послушать его знаменитую игру!

Но нет, это не было похоже на музыку. Словно кто-то дул в мощные трубы безо всякой системы, как дует ветер, как летит ураган. Пятна света в воздухе задрожали, вспыхнули ярче — и сложились в огромные сияющие фигуры, будто объёмные проекции витражей. Четыре из них, особенно яркие, поплыли в нашу сторону.

С людьми в соборе, естественно, творилось что-то страшное. Они падали на колени, воздевая руки, громко молились, рыдали, кричали… Самые завзятые пытались снимать на телефоны и камеры. Кто-то бежал к выходу, кто-то (их было гораздо меньше) — к центру собора, поближе к благодати; иные забились под лавки. Я, закоренелая грешница, тоже склонялась к этому варианту. С учётом последних дней я и конец света могу увидеть. А то и устроить.

А Демжис всё стоял лицом к залу, распрямившись, не обращая внимания на ветер, трепавший его чёрные пряди. На лице — решимость, но сжатые кулаки выдали волнение.

Сияющие фигуры в три человеческих роста замерли над нами. Разных возрастов — от старцев до юношей. Призрак мужчины среднего возраста, с азиатским разрезом глаз, заговорил первым:

— Мы перед тобой, дитя.

— Приветствую вас. — Демжис решил не цепляться к обращению. — Я посланник другого мира, сын Земли, пытаюсь познать суть здешней магии. Откройте мне её, если можете! Или укажите, где искать ответ.

Волхвы остолбенели от такого наглого требования. На их месте я бы стёрла в порошок умника, лезущего в тайны мироздания. К счастью, древние силы оказались выше подобного примитивизма.

Старейший волхв, с истинно колдовской седой бородой, зашевелил губами. Не знаю как, но мы услышали голос, отвечавший:

— Твой путь лежит на юг и восток. Тебе не нужен мир; у тебя есть сила. И, освобождённого, да приведёт тебя Дух…

Глас свыше был перебит завываниями сирены. Наверное, скорая помощь — многим людям было явно плохо. Мне тоже подурнело от волнения и органного рёва. На счастье, призраки волхвов, спугнутые мирской паникой и техникой, умолкли, и, задрожав, развеялись. Ветер стих, орган умолк. Демжис постоял ещё, но, видя, что продолжения банкета не будет, досадливо цокнул языком, обернулся и застал меня за ближайшей скамьёй на полу, на четвереньках.

— Мотаем отсюда, — прошептала я, вцепившись в его плечо.

— Мало услышали. Надо бы подробней расспросить… Ладно, ладно, уходим.

Удивительно, на нас почти не обращали внимания. Призраки были огромны, их видели все, а мы стояли в глубине зала. Мало кто догадался, в чью честь весь сыр-бор. Затерявшись в толпе пострадавших, которых медики и пожарники сноровисто выводили, а кого, стонущего, и выносили, мы очутились на улице. Площадь была запружена машинами и репортёрами.

На углу Демжис ещё раз обернулся. Кажется, одно из каменных чудищ на скате собора шевельнулось.

— Не искушай судьбу, пойдём. По-моему, мы и так получили свыше всех ожиданий.

— Но я так и не узнал…

— Тайны мира? Вот так сразу тебе вынь да положи! Радуйся, что они вообще на русском с тобой говорили. Им вроде на арамейском положено.

— Разве на русском? Мне казалось, на моём родном… Хотя откуда им его знать.

— Магия! — хором закончили мы. И отправились искать скамейку. Надо было отдышаться, успокоиться и решить, что же дальше.

* * *

Почти рядом со старинным собором оказался совершенно футуристический вокзал из стекла и стали, блиставший в полуденном солнце. Наблуждавшись в его переходах, мы причалили к небольшой кафешке на вокзальной площади. Кока-колу Демжис одобрил, но при виде гамбургера презрительно скривился:

— Не забывай, что я вижу насквозь.

— Неужели немцы подсунули что-то плохое?

— Как посмотреть. Ты не отравишься, но его состав…

— А, на состав мне по барабану. — Я жадно вгрызлась в подозрительную еду. Мой полубог не спешил разделить трапезу и рассеянно оглядывался. Молодёжь, поодиночке и кучками, сидели прямо на мостовой, то ли ждали поезда, то ли просто тусовались.

— Ты точно не хочешь домой?

— Ещё чего! Теперь и мне интересно. Ты и Господа Бога достанешь.

Демжис не уловил двусмысленности.

— Не знаю. Загадка на загадке — когда мы ходили по церквям в твоём городе, ничего подобного не случалось.

— Этот собор куда древней.

— Непринципиально… Хотя, я уже ничего не понимаю. Смотри-ка, — он указал на молодую женщину, катившую потрёпанный чемодан. — Она совсем необычно поела.

— У кого что болит, — усмехнулась я. — И что же?

— У неё в желудке капсула.

— Подумаешь. Таблетка.

— Нет, я уже научился различать. Эта больше, слишком плотная, полая. А в капсуле какое-то вещество… — Демжис вытянул руку вперёд и прищурился. Я слушала, ничего не понимая, и вдруг, похолодев, шлёпнула его по руке. Вышло очень звучно, все обернулись, и женщина с чемоданом в том числе.

Ухоженное лицо, даже симпатичное, если бы не нагловато-хищный взгляд.

Демжис тоже уставился на меня.

— Дурак! Молчи, и идём отсюда!

Я бросила недоеденный гамбургер, и правда невкусный, залпом допила напиток и потащила недоумевающего колдуна в сторону, противоположную маршруту женщины с необычным рационом. Не рискуя говорить вслух, зашептала на ухо:

— Таким способом перевозят наркотики! Запрещённые вещества, к которым человек привыкает… И от этого криминала надо держаться подальше, а ты в неё чуть не пальцем тыкал!

— Значит, сматываемся, — подытожил Демжис. — Мда, здесь трудней будет попасть в вагон «зайцем»…

— Чёртовы документы! — в отчаянии я дёрнула себя за локон, чуть не вырвала, но зато случайно чувствительно стукнула локтем по пузу какого-то дядечку, подкравшегося сзади.

— Извините!

— Это вы меня извините, — внезапно на русском заговорил мужчина. Средних лет, уже оплывающий жирком, от которого не спасают редкие походы в тренажёрный зал. — Я услышал родной язык, и понял, что вы в трудном положении и хотите уехать.

— А вам какое дело?

— Просто хотел предложить свою помощь! Могу подвезти вас, если не слишком далеко. Моя машина стоит за углом.

Мне вспомнился немец, который ночью так бескорыстно вывез нас из леса. Всё-таки мир не без добрых людей!

— Это было бы кстати. Демжис, что скажешь?

Демжис только кивнул.

— Тогда идёмте! Меня зовут Александр, здесь просто Алекс. А вас?

— Настя, а он… Женя.

— Очень приятно! Вы путешествуете? А я веду бизнес, торгую всем помаленьку…

Балагуря, Алекс провёл нас через привокзальную площадь. Мы завернули за крайнюю постройку и пошли вдоль напряжённого шоссе. Здесь уже не ходили пешеходы. Слева возвышалась эстакада с рельсами, под её перекрытиями уходили в темноту какие-то служебные въезды, закрытые металлическими щитками. У въездов прятались припаркованные машины.

— А вот и моё авто, — Алекс указал на небольшой фургон с глухими, без окон, стенками. Но подошёл почему-то не к водительской дверце, а к задней части машины, и поманил нас к себе.

— Вот вы, ребята, и приехали.

В его руке вдруг оказался баллончик, и на нас брызнула струя какой-то гадости. Я хотела крикнуть, но не смогла — в глазах, носу, горле люто запекло, не давая вдохнуть, мир поплыл и сознание выключилось.

Глава 10

Из беспамятства меня вывела тошнота. Несколько минут сознание пыталось собрать данные из разных концов тела в одну картину. Спина ныла, будто избитая. Глаза поведали, что сквозь мутную пелену и жжение различаются серые бетонные стены без всякой отделки. Руки оказались за спиной, чем-то связанные, и пошевелить ими было нереально, так затекли. Наверное, давно валяюсь, хотя мне много не надо, чтоб почувствовать себя паршиво.

Что произошло? Алекс из баллончика брызнул мне в лицо… Зачем?

Мы хотели уехать… А перед этим Демжис «увидел» наркоту у девки, и мы от греха подальше, чтоб не связываться с криминалом… Мы заметили — и Алекс нас упаковал. Он — из наркобизнеса? Чёрт, чёрт, вот это влипли!

Уши донесли слабый стон. Справа на голом каменном полу лежал Демжис, похоже, ещё в отключке. Ноги оказались свободны и я, перекатившись на бок, легонько пнула его по ляжке.

Чёрное в дальнем конце комнаты вдруг шевельнулось, выросло и с тяжёлыми шагами приблизилось. Высокий парень, похоже, охранник, в чёрной одежке и берцах, жевавший жвачку, наклонился и протянул ко мне руку. Я дёрнулась и приготовилась лягаться.

— Пришла в себя, девчонка?

Видно, русский мафиози набрал подручных своей нации.

— Типа того.

— А этот…

Охранник потормошил Демжиса. Тот дёрнулся и приоткрыл глаза.

— Лежать тихо. Я позову босса.

Тяжёлая бронированная дверь грюкнула за вышедшим охранником, трижды клацнул замок.

— Как ты? — удивительно внятно спросил Демжис.

— Дерьмово. А ты?

— Аналогично. Полчаса уже валяюсь, изображаю беспамятство, жду, пока ты очнёшься.

— Как думаешь, где мы?

Окон в этом каменном мешке не было, только мерзкая неоновая лампа без абажура светила с потолка прямо в болевшие глаза. Кроме нас, в помещении был раскладной стул — для охранника, вёдра, швабра и тряпки. Но Демжис-то видит сквозь стены!

— Мы в доме у этого… — Демжис помолчал, выбирая из моей памяти подходящее слово. — Наркодилера. Алекса. Он на втором этаже, как раз возится с упаковками порошков.

— Большой дом?

— Да. Мы в подвале, над нами несколько этажей, вокруг сад, вдали гаражи…

— Как охраняется?

— Трое человек, вместе с тем, который смотрел за нами. И сам их босс.

— Ты можешь что-то с ними сделать?

— Сложно. Голова трещит, не могу собраться… Идут сюда!

Вошли двое — сам Алекс и уже знакомый нам охранник. Последний нёс в руках небольшую картонную коробку, в которой что-то глухо звякало. Демжис прошил коробку взглядом и нахмурился.

— Хэй, котятки, — бодро заговорил Алекс и развалился на стуле. — Не бойтесь, если вы мне всё честно расскажете, коробка нам не пригодится. Верней, то, что в ней лежит, хе-хе!

Охранник вытащил из коробки длинную иголку, многозначительно повертел в руке и положил обратно. Судя по звукам, там было ещё кое-что, покрупней.

— Давайте по порядку. Кто вы такие?

— Просто люди! — выпалила я.

Демжис вздохнул, перебивая меня:

— Прежде всего, кто такие вы? Почему ты на нас напал, связал? Мы тебе ничего не сделали, и требуем нас отпустить!

— И что, даже никаких предположений нет? — осклабился Алекс.

— Представь себе.

— Отчего же вы спешили убраться из Кёльна? У простых людей такая горячка к путешествиям редко встречается.

— Хотели сэкономить на билетах.

— Как трогательно! Но я бы придумал легенду получше. — Наркодиллер согнал с лица ухмылку и подался вперёд. — Живо выкладывай все каналы, сколько ты знаешь, откуда, кто стукнул, куда слил инфу.

— Я даже не понимаю, о чём ты, — почти искренне ответил Демжис.

— Жаль. Бурый, начинай с девчонки.

Охранник шагнул ко мне, деловито поставил коробку на пол и достал уже виденную иголку.

— Мне жаль, бэйби, но бизнес есть бизнес.

— Не надо, — Демжис с усилием приподнялся и теперь сидел. Его руки за спиной были обмотаны скотчем от кисти до локтя. Мои, надо полагать, в том же состоянии.

— Ага, — Алекс снова развалился на стуле. — Это всегда работает, знаешь ли. Но выкладывай живей, не то мы продолжим.

Охранник замер, стоя надо мной, ни дать ни взять хирург над пациентом.

— Проблема в том, — Демжис смотрел куда-то мимо Алекса, — что ты мне всё равно не поверишь. Но я постараюсь доказать…

— Доказательства — это хорошо. Не пытайся врать.

— Правда удивительней сказок. Дело в том, что я обладаю сверхъестественными способностями. Умею видеть предметы насквозь. Человек-рентген. И на вокзале просто видел ту девку насквозь, что у неё внутри. Но мы никому об этом не сообщали.

Алекс воспринял новость удивительно спокойно.

— Неожиданно. Предъявляй доказательства, котёнок.

Видно, наркодилеру приходилось слышать и не такой бред.

— Могу рассказать о твоих потрохах. Вижу больную печень. Желудок на грани язвы. И простата пошаливает. А у твоего охранника… — Демжис запнулся, зло глядя на парня. — Всё у него в порядке… Пока. Вижу, нос был сломан, уже давно.

Алекс безмолвствовал, только крутил большими пальцами рук. Охранник забыл жевать жвачку, глядя на Демжиса во все глаза.

— Ещё? Хорошо. В коридоре прямо за дверью стоит большой горшок с пальмой. Пластиковой. Дальше налево ступеньки. Обои бело-голубоватые. Что, мало?

— Это ты мог видеть, когда тебя сюда несли, — отозвался Алекс. — А про здоровье догадался.

— Спроси меня о том, чего я не мог видеть! Под этим подвалом есть второй, тайный, где лежат запасы вашей наркоты. Пакеты с порошком, мешки с травкой.

— А вот это интересно, откуда ты мог узнать. Кто стукнул?! — рявкнул вдруг Алекс.

Демжис начал разъяряться.

— Это правда, тупоголовый! У тебя под курткой пистолет! В переднем кармане мелочь и чек, а в заднем презерватив и пуговица! Не веришь ещё — испытай меня, баран недорезаный!

Алекс вскочил и замер. Его лицо дёргалось, словно мысли, мечущиеся в голове, перетягивали мышцы. Заговорил охранник, слушавший с раскрытым ртом:

— Лекс, а вдруг правда? Я в интернете читал, и друганы говорили, что бывает такое…

— Иди молись зубной фее, олух. Меня не проведёшь.

— Он правду говорит, честно-честно! — пискнула я. — Принесите карты, и он их вам все угадает, и обыграть любого может так!

Алекс всё ещё молчал, но его глаза заблестели по-другому.

Охранник подал голос:

— У меня есть карты, может, принести…

— Неси, — кивнул Алекс.

Грюкнула дверь, закрываясь за охранником. Наркодилер заговорил тихо и быстро:

— Если ты правда такой крутой, у вас есть шанс получить свободу. Ты, — он кивнул Демжису, — пойдёшь со мной и будешь выигрывать. А девочка будет здесь, гарантией, что не сбежишь. Обманешь нас — оба умрёте.

— Без неё я никуда не пойду и ничего на тебя делать не буду.

— Он ещё не понял, — ухмыльнулся Алекс. — Ты всё будешь делать, что я скажу, иначе твоей цыпочке будет плохо.

По кислому лицу Демжиса стало ясно, что он всё прекрасно понял.

Вернулся охранник с колодой.

— Лекс, тебе наверху трезвонят.

Наркодилер выхватил из кармана телефон, ругнулся.

— …ая связь в этом подвале! Ладно, котятки, подумайте над моими словами. Я ухожу, но скоро вернусь, хе-хе!

— Когда — скоро? — заныл охранник.

— Как все точки объеду. Тебе чего?

— Пусть их Сыч караулит, я уже насиделся в этом погребе!

— Заткнись! Давно асфальт не мыл?

Алекс ушёл. Охранник зло плюхнулся на стул, выругался.

— Чего вылупились? Будете вякать — получите…!

Демжис брезгливо поморщился на очередные маты.

— Не ори. Девушке уже и так плохо.

— Чего?

— Мне нормально, — удивилась я. Конечно, так нормально, как может быть после газового баллончика и долгого лежания на голом каменном полу.

— Видишь, запугал её, она и признаться боится! — Демжис повысил голос. — Ты совсем уже скотина бесчувственная!

— Тоже мне барышня, — неуверенно огрызнулся парень, но встал и пошёл ко мне. Демжис, как только от него отвернулись, скорчил мне страшную рожу и подмигнул. Я начала догадываться. Заговорила слабеющим голоском:

— Вообще да, немного плохо… О-о…

Для достоверности закатила глаза, изобразила конвульсии и больно приложилась затылком об пол. Ох, теперь играть не надо, правда плохо, тошнит…

Охранник растерялся. Не то чтоб он привык церемониться с жертвами, но мы походили на ценную добычу, которую не стоит дубасить без приказа.

— Эй, ты! — он наклонился надо мной, неумело похлопал по щекам, достал телефон. — Грёбаная связь! Я сейчас приведу кого-ни…

И вдруг рухнул на меня.

Миг спустя тело охранника откатилось, и я увидела Демжиса. Во время моего импровизированного спектакля он отрастил на руках острые кромки, которыми вспорол скотч, вскочил и одним профессиональным ударом свалил потерявшего бдительность парня.

— Думаю, нам пора убираться.

— Согласна. Он убит?

Демжис уже разрезал мои путы.

— Без сознания, надеюсь, надолго.

Я едва шевелила онемевшими руками. Демжис нашарил в кармане охранника ключи, и мы выскользнули в коридор, точь-в-точь такой, как его описал Демжис в разговоре с Алексом: пальма, обои, лестница.

Благодаря ключам и рентгеновскому зрению моего мага вскоре мы уже были во дворе.

— Гаражи! — кивнула я.

Две стальные двери были заперты, третья раскрыта.

— Там фургон и Алекс, — определил Демжис.

Под стенкой мы проскользнули до гаражных ворот и затаились за мощной железной створкой.

— Так просто не выберемся, — шепнула я.

— Боишься охранников?

— Камеры. — Над воротами серела типичная пластиковая трубка. — Мы пяти метров не пройдём.

— Тогда… Живо!

Демжис потянул меня из-за двери, но не увёл в сторону, а толкнул в полутьму гаража. Прямо перед нами был зад автофургона. Алекс уже сидел за рулём и заводил машину. Демжис рванул дверь, и она с мягким щелчком подалась. Уже сидя внутри, в темноте и духоте, я поняла, почему. Русский не немец, поленился возиться с запираниями-отпираниями пустого кузова.

Демжис, невидимый во мраке, поддерживал меня при рывках машины и попутно исполнял роль окна в мир, шёпотом рассказывая, что творится снаружи:

— Затормозили перед воротами… ворота открылись… выехали на улицу… едем по какой-то деревушке.

Я выдохнула. Получилось! Не заметили!

Наверное, мы ехали не очень долго, но без внешних ориентиров время тянется сильней. Захотелось в туалет.

— Ну что там?

— Наверное, выехали из Кёльна, домов уже не видно. Вокруг деревья…

— Надо выбираться, пока он не приехал к кому-то опять!

— Попробуем.

Демжис толкнул дверь, но та не поддалась. Тщательно ощупал створки, которые захлопнул с разгону после того, как мы влезли внутрь.

Но в этом, грузовом, отделении не было никаких ручек. Двери открывались только снаружи, и немецкий, на совесть, замок крепко держал их.

Глава 11

И я, и Демжис растерянно молчали. За глухой перегородкой, разделяющей кабину водителя и грузовой отсек, включилось радио, зазвучал бодрый мотивчик. В душной темноте фургона он звучал особенно издевательски.

— Я попробую выбить замок… — предложил Демжис.

— Нет! Ты вылетишь на дорогу, на всей скорости… Лучше…

Я прислушалась к звукам из кабины. К гулу мотора, шороху шин и звукам песни добавился голос. Невозможно поверить своим ушам — наркодилер Алекс напевал песенку! Человек, который управляет поставками смертельной «дури», у которого в подвале лежат (как он полагает) два связанных человека, обречённых жить плохо и недолго, совершенно беззаботно напевает песенку!

— Лучше проломим эту стенку и возьмём его за горло, — прошипела я, разъяряясь. Демжис согласно угукнул, и две пары рук ударили в перегородку.

Что хотел сделать Демжис, я не видела. Мои ногти скользнули по пластику, издавая отвратительный скрежет. Естественно, водитель не мог не услышать это безобразие.

— Сбавляет ход и паркуется, — шепнул Демжис. Это я и сама почувствовала — машина пару раз вильнула и остановилась.

— Вылез, идёт к задним дверям… Сиди тут, — Демжис толкнул меня в угол, отступил и затаился.

Щёлкнула ручка, одна из створок приоткрылась, но Алекс не показывался.

Демжис, сидевший, как оказалось, напротив, махнул мне рукой:

— Он стоит за той дверью, с пистоле…

Не дожидаясь конца речи, Алекс сунул дуло в щель и стрельнул. В тот же момент я прыгнула на створку, за которой прятался бандит. Второй выстрел ушёл в небо — наркодилера приложило дверью, а затем сбила с ног взбесившаяся фурия. То есть я.

За те секунды, что мы, борясь, катались по дороге, Демжис подбежал, отнял пистолет и стукнул негодяя так же, как и его охранника в подвале — ребром ладони по шее. Алекс столь же моментально и качественно вырубился, и мы наконец смогли перевести дух.

На наше счастье, Алекс, предвидя нештатную ситуацию с применением насилия, остановился на обочине пустынной дороги, по краям которой тянулся знакомый лес из смеси самых разных деревьев.

— Неожиданно, — сказал Демжис, в упор меня разглядывая.

— Ну, — я потупилась, глядя на бандита, на котором откуда-то появились глубокие царапины и медленно сочились кровью, — я тоже могу действовать иногда.

— Я не о том! — Демжис схватил мою руку и поднёс к глазам. Я вскрикнула: вместо ногтей на руках красовались длинные, сантиметра по три, плотные и острые серые когти. Так вот откуда на Алексе царапины! И на стенах фургона, теперь распахнутого настежь, виднелись глубокие борозды.

— А во рту у тебя клычки, — добил Демжис.

— Мама родная… Но… Унеси этого! — взвизгнула я, тыча когтем в бесчувственное тело наркодилера.

Демжис послушно отволок его в придорожные кусты. Мне даже стало немного совестно — за то, что ни капли не стыжусь содеянного. Учитывая, что он хотел с нами сделать, мы просто добряки: он-то полежит, очнётся, вызовет попутку и вернётся домой.

Нам было куда сложней. Вернулся Демжис с оттопыренными карманами — видно, переложил туда содержимое карманов Алекса. Средневековая привычка, конечно, но наши реалии иногда похожи на те, увы.

Мы даже залезли в водительскую кабину.

— Рассказывай, как заставить эту повозку двигаться.

— Чтоб я знала!

Машины в нашей семье не было, и водить я не умела. Да и надобности не было, до этого дня.

Мимо проехал автомобиль. Ещё один. Время шло, а мы не могли придумать ничего путного.

— Скопируй у Алекса память, как у меня.

— Без толку. Тут не только знания нужны, — Демжис уныло повертел баранку, — а ещё и навыки. Пока они приживутся в другой голове, мы тут на неделю застрянем. Вот что вы, люди, делаете, если эта штука ломается?

— Вызывают эвакуатор, — начала перечислять я. — Просят помощи у других водителей. Иногда буксируют…

— Это как?

— Поломанную машину специальным тросом цепляют к кому-нибудь…

Демжис просиял, чмокнул меня в щёку и выскочил из кабины. Через минуту вернулся, держа в руках буксирный трос.

— В кузове валялся, я ещё чуть не упал из-за него.

Мы вышли на дорогу, но машины, как назло, решили устроить перерыв — ни одной не было видно. После десяти минут ожидания Демжис сунул трос мне, а сам упёрся руками в заднюю часть машины, напрягся и покатил её вперёд.

— Идеально! — восхитилась я. — Так и кати всю дорогу.

— Она короткая, — Демжис опять не уловил сарказма. — Дальше поворот на большую трассу.

Тут он преувеличил. Чуть более оживлённая, «трасса» не отличалась от просёлочной дороги. Такая же чистенькая и идеально ровная. Германия же.

Несколько легковушек мы пропустили, боясь, что они не потянут фургон. Следующим вдали показался дальнобойщик — этот длиннющий многоколёсный монстр дорог.

— То, что надо! Настя, залазь в кабину.

Пока я послушно усаживалась и пристёгивалась, Демжис прицепил трос к нашей машине и взял другой его конец наизготовку. Это показалось мне странным, но всю беду я поняла слишком поздно. Демжис не голосовал, не просил притормозить, только смотрел, прищурясь, как белый «корабль дорог» величаво тащится мимо. Но как только дальнобойщик отъехал на пару метров, мой средневековый парнишка ловко метнул трос, так, что зацепил им перекладину на заднице грузовика, и запрыгнул в кабину, лихо, как на коня.

— Что ты натворил!

— Где? Он даже не заметит…

Трос натянулся, нас потащило за грузовиком, но недалеко. Демжис слишком плохо понимал в машинах. Это не санки на верёвочке, её и заносит, и рулить при буксировке всё равно надо, и тормозить… И вообще мы им, кажется, бампер оторвали своим тросом.

Уже через пять минут водитель-дальнобойщик, смуглый, поджарый, с проседью, стоял вместе с нами у обочины, и, размахивая руками, бешено ругался на неведомом мне языке. Правда, что-то вроде «идиоты» явно повторилось несколько раз.

Мы виновато слушали. То есть, я виновато, Демжис — вдумчиво.

Сделав жалобные глазки, я заныла:

— Простите, мы в отчаянном положении…

Водитель запнулся, помотал головой: не понимаю. Я молитвенно сложила руки — международный, вроде бы, жест.

— Помогите, мы в трудной ситуации… Ду ю спик инглиш?

Мужчина опять помотал головой, но ругаться перестал. Сделал руками движение, будто раскрывал книжку. Наверное, хотел посмотреть наши документы, подумала я с тихой паникой… Но Демжис лучше истолковал жест шофёра, и достал из кармана купюру. Ого. Алекс, видно, мелочи с собой не носил.

Водитель совсем умолк, но из-за его спины вылез второй, сначала я его не заметила. Низенький, почти что карлик, тоже брюнет, но более молодой и азартный, он, увидев деньги, явно решил не упускать их. Напарники малость покричали друг на друга, Демжис достал из кармана ещё несколько купюр, и дело решилось. Ребята помогли нам правильно закрепить трос, жестами, звуками и ругательствами загнали в кабину, и карлик уселся за баранку, показывая Демжису, как рулить, тормозить, переключать передачи и прочие премудрости. Маг сидел рядом. Меня же отправили в кабину грузовика, к поджарому дальнобойщику.

День клонился к закату. Теперь, когда наши шкуры в безопасности, настал черёд других потребностей. Я изучила свои когти. Не так уж и страшно, на первом курсе института у меня уже были похожие, только нарощенные в маникюрном салоне. К сожалению, вскоре выяснилось, что мальчики предпочитают безопасных и не когтистых.

Водитель не обратил на странные ногти особого внимания. Мурлыкало радио. В желудке заурчало.

— Хм… Мужчина…

— Ий Михоэль! — откликнулся тот. Постучал себя по груди. — Михоэль!

— Я Настя!

Улыбка не нуждалась в переводе. Подумав, я изобразила Михоэлю, будто ем воображаемой ложкой и скорчила вопросительную мину. Пантомима имела успех — мне достался большой бутерброд с копчёной колбасой и сыром и бутылка пепси. Героическим усилием я сдержалась, чтоб не слопать всё и оставить хоть чуть-чуть Демжису.

Через несколько часов, когда грузовик причалил к автозаправке, я уже знала от сдержанно-приветливого Михоэля всё, что могла, и скорей побежала к Демжису, делиться добытыми новостями и бутербродом.

— Демжис, а Демжис, что я знаю! — я плюхнулась на пассажирское место, а он перебрался за руль. Карлик-водитель пошёл с напарником на заправку.

— Я узнала, что они едут в Турцию. Развозят немецкую технику по южной Европе, а потом за барахлом в Стамбул.

Демжис отреагировал вяло, даже бутерброд жевал словно только из вежливости.

— А, ты же не знаешь географию. Это значит, мы будем с ними ехать на юго-восток, как и предсказали волхвы в соборе! Хоть когда-то нам повезло… Да что ты такой мрачный?

— Если повезло, то я рад.

— Не вижу! Рассказывай, что не так?

Демжис молча бесцельно теребил руль. Потом ухмыльнулся.

— Я тут пытался скопировать из головы Матьяса — так зовут этого водителя — его знания об управлении машинами. Но мозг не гамбургер, мне надо сосредоточиться, приблизиться почти вплотную, а он всё время дёргается. И я не могу ему объяснить, мы не знаем языков друг друга!

— Вырубать его до потери сознания нет смысла…

— Да. Угрожать пистолетом, чтоб сидел тихо, тоже не вариант. Хотел я ему денег дать. Он вроде заинтересовался. Я к нему наклоняюсь, беру за плечо, и вдруг он как заорал, и чуть мне глаз не подбил!

Я вообразила эту сцену и расхохоталась.

— Так он принял тебя за этого…

— Любителя мужеложества. Боюсь, больше мы в одной кабине сидеть не сможем.

Демжис улыбался, но его взгляд остался печальным и сосредоточенным. Что-то заботило его куда сильней, чем недоразумения с чужестранцами.

Есть две стратегии женского поведения. Первая — лаской, угрозами, обвинениями, прочими крючками вытащить из мужчины его мысли; вторая — дать ему всё обдумать спокойно, раз он не хочет делиться неготовыми выводами. Вздохнув, я остановилась на последнем способе. Не потому что мудрая. Просто уже хотелось спать.

За окном, в холодном свете прожекторов, виднелись ряды припаркованных грузовиков, а за ними какие-то постройки, может, мотели, где ребята ночевали. Но нам, беспаспортным, туда хода не было.

Заклевав носом тут же, на сиденье, я уже не слышала, что происходило вокруг.

* * *

Ясным розовым утром наш караван из грузовика и фургона тронулся в путь. За несколько часов холмы на горизонте подросли, зазубрились каменными пиками, и леса с их склонов сбежали к дороге, обступили слева и справа. Воздух ощутимо похолодел. Огибая Зальцбург, мы ехали уже сквозь австрийские Альпы.

Демжис, строгий и собранный, сидел за рулём, маневрируя на прицепе у грузовика, и предоставил меня своим мыслям. Это он зря.

Решив, что утро вечера мудреней, я вернулась к вчерашнему разговору.

— Что мы дальше будем делать?

— Посмотрим.

— То есть, у плана у тебя нет?

— Чтобы строить планы, надо быть в чём-то уверенным.

— Предлагаешь плыть по течению?

— Что?

— В смысле, действовать по обстоятельствам?

— Угу.

Да как же его разговорить?

— Удивительно, что нас никто не преследует. Бандиты что, не ищут свою машину?

— Думаю, им не хочется лишний раз общаться с полицией. Да и невелика ценность — в соседнем гараже у этого парня стояла машина покруче.

— Фи! — вклинился в наш междусобойчик третий, новый голос, из-за спины. Таким баском говорят подростки, когда их голос начинает ломаться.

От неожиданности я чуть в штаны не наложила, и медленно обернулась.

Серая пластиковая перегородка, что разделяла шофёрскую кабину и кузов фургона, уже не была ровной и гладенькой. Она вспучилась, пошла складками, из которых вылепилось карикатурное подобие лица. Губы, длинноватый нос, на месте глаз два круглых выступа, которые светились желтоватым светом, как фары.

Демжис остался невозмутим. Ему даже оборачиваться не пришлось, чтобы опознать явление.

— Тихо, Настя. Это дух нашего автомобиля.

— Хозяин! — гордо поправил колдуна дух. — Во мне — моторрр! И я круче того плюгавого джипчика! Он только блестеть умеет, а если перевезти что, сразу ко мне!

— Хорошая машинка, ты нам тоже нравишься, — пролепетала я на манер «хороший пёсик». Пластиковая рожица расплылась в улыбке.

— Следите за дорогой! Красный справа подрезает!

Демжис кивнул, учитывая подсказку. Я закатила глаза.

— Представь, если нас остановит полиция!

Демжис нахмурился, но отрицательно мотнул головой:

— Если бы мы их заинтересовали, нас уже давно остановили бы. Да не бойся, уж с полицией мы что-нибудь придумаем.

— Мы их — рррррр! — обгоним!

Что с автодуха взять.

— Придумаем, с полицией? Ты говоришь так, будто есть проблемы пострашней.

Пойманный на слове, Демжис замялся. Я, поймав нить, настаивала:

— Ты боишься чего-то, с чем не сможешь справиться, более могущественного. Что же это?

— Ваши боги.

— Думаешь, съедят? — моя рука непроизвольно потянулась к месту укуса на шее.

— И это тоже.

— А ещё?

Он не смотрел на меня, да и на дорогу, кажется, тоже. С пустым взглядом, словно сам не знал, что сказать.

— Боюсь, что мы их так и не найдём. Такой долгий и опасный путь, и что нас ждёт в конце?

— Брось. Мы уже повидали толпы всяких чертей, значит, дойдём и до богов. Вон, очередное диво прямо в машине проклюнулось! Что тебе не так?

— Вся эта нежить — не то… Их толпы, но ни одна харя не сказала внятно, где же находятся повелители этого мира, как их искать и вызывать.

— Много хочешь! Никто такой секрет не расскажет запросто.

— Кажется, они и не знают. Я их спрашиваю — а они гнут своё. Меняю тему — и всё равно слышу одни и те же слова. Вот смотри…

Демжис, убедившись, что дорога перед нами относительно прямая и свободная, обернулся к пластиковому духу.

— Как тебя хоть называть?

— Фурррргон! А вы добрые! Тот хозяин меня никогда не спрашивал.

— Мы другие, — подтвердил Демжис. — Нам всё интересно. Расскажи, откуда ты взялся?

Над точками глаз наметились морщинки. Автодомовой то ли удивился, то ли задумался.

— Как это — взялся? Я тут всегда был!

— Тут — в машине?

— Да! По дорррогам — рррр! Других — подрррезали! А потом — на рррремонт…

— А с тем хозяином ты разговаривал?

— Говорил ему, а он не слушал. Вы добрррей!

— А у других машин духи есть?

— У всех есть! Дай газу, хозяин, и мы обгоним грррузовик!

— Обгонять мы не будем…

Машин вокруг прибавилось, и Демжис отвернулся к дороге.

— Не буудем… уррруууу… — автодух явно обиделся. Свечение «глаз» погасло, перегородка разгладилась. Последними исчезли надутые губы.

— Видишь? С ними всеми бесполезно разговаривать. Они будут отвечать, как эта машина.

— Думаешь, они, как машины, один раз для чего-то сделаны, запрограммированы… — Я даже заёрзала от ощущения, что истина близко. — Но кто их создал?

Демжис только вздохнул.

— И зачем? Что они делают, кроме как грызут и дурачат живых людей?

— Ты аборигенка, ты и должна знать ответ.

— Я уже ничего не знаю. Даже кто я сама. Всю жизнь была простой девчонкой, и вдруг когти, клыки… Что со мной? Вдруг на этом дело не закончится!

Руки Демжиса дёрнулись, выдавая тревогу, машина резко вильнула. Я упала духом. Если уж опытный колдун боится… Всё время я старалась не паниковать, понимая, что при малейшей слабине он просто отошлёт меня домой — и всё, прощай шанс совершить в жизни что-то действительно интересное и важное! После приключений в параллельном мире я уже не могу быть домашним зверьком, который ходит от миски до порога. Хотя… Уй! Кусая губы от волнения, я поцарапала их новоприобретёнными клычками.

— Любопытно, что сказали бы наши учёные? Хотя они почему-то не замечают всей этой нежити…

— И ты не видела, пока не встретила меня.

— Наверное, потому, что они исследуют материальный мир, а этот… не совсем… Ох. Может, мне им показаться? Пусть замерят клыки, просветят рентгеном, когти на химический анализ возьмут… Шучу, не бойся!

Глава 12

Дух фургона натужно рычал и пыхтел на подъёмах. Горные пики приблизились и побелели, а деревень на обочинах становилось всё меньше. Дорога то и дело ныряла в тоннели. Мы ехали сквозь центральные хребты австрийских гор.

— Д-д-долго нам ещё? — без курточки я клацала зубами от холода.

Демжису всё было нипочём.

— Если я правильно понимаю ваши карты, — он протянул мне одолженную у Михоэля бумажную версию навигатора, — с такой скоростью ещё несколько часов, но горы уже скоро станут ниже.

— Мы прррибавим газу! — взопил за спиной дух фургона, наш автодомовой.

— Фурчик, мы-то прибавим, а грузовик нет! — я попыталась объяснить духу ситуацию. — А нам обязательно надо ехать вместе.

— Я попрошу его — фррр! — и он тоже прибавит!

— А так можно?

— Я его уговорю!

И правда, через пять минут грузовик рванул вперёд, что стало для наших шоферов неприятным сюрпризом. Остановившись, они принялись искать поломку; пользуясь случаем, я начала жестами клянчить у Михоэля его тёплый свитер. Но сегодня водители были хмурыми и замкнутыми, не то что вчера. Михоэль, когда я с ним заговорила, даже шарахнулся в сторону, потом, правда, смягчился и свитер дал. Матиас тоже избегал обращаться к нам.

— Что с ними, как думаешь? — спросила я Демжиса, когда мы вернулись в кабину. — Может, надо подбросить деньжат в костёр их заинтересованности?

— Может, просто боятся застрять с поломкой на горной дороге.

— Ты прав… Видишь, Фурчик, мы не можем своевольничать.

Дух сник.

— Жизнь моя жестянка! И он мне тоже это говорит.

— Кто — он?

— Мой брат из грузовика. Он зависит от Главных Синих Машин.

Он сказал это именно так: торжественно, словно каждое слово с большой буквы.

— Что за машины? А, полиция?

— Да! Они и сзади, и впереди нас. Но мы их обгоним!

— Демжис! Что скажешь? Случайность или нас всё-таки ищут?

Демжис прищурился, рискованно переведя свой супер-взгляд с дороги на дальние, невидимые простому глазу вещи.

— Понаблюдаем… Две полицейские машины, вроде конвоя… Хм.

Мы снова нырнули в пасть тоннеля и томительно долго тащились по нему, пока машины не вынырнули опять на солнечный свет. Здесь горы были ниже, увалистей, заросшие тёмным лесом почти до самой плешивой макушки. У дороги местами деревья расступались, и там были раскиданы аккуратные, будто большие игрушки, светлые домики посреди зелёной травы. Только голубых коров не хватало для полной идиллии.

Демжис обернулся к пластиковой рожице автодуха:

— Поддать газу ты, значит, можешь. А как насчёт притормозить? Или это для вас сложно?

— Ерррррунда! Но зачем, лучше гнать!

— Мне просто здесь очень нравится, хочу ненадолго остановиться.

Я подметила лёгкую фальшь в его голосе, но пока молчала.

— Только нам надо остановиться вместе, грузовику и тебе, сможешь?

— Хоть сейчас!

— Погоди… По моей команде. Настя! Твои вещи при тебе? Отстегнись, и, когда мы затормозим, выскакивай и беги к обочине, под деревья. Теперь… — Демжис сощурился, оглядывая пейзажи, несущиеся мимо за окном. — Жди… жди… жди… Стоп!

Обе машины затормозили разом так резко, что я чуть не покинула кабину кувырком через лобовое стекло. Но удержалась, распахнула дверь, и точно по инструкции рванулась через трассу, наперерез машинам, под крики и визг тормозов, к жиденькой оградке. Демжис уже былрядом, помог перелезть, и в считанные секунды мы уже скрылись в лесистом урочище за трассой.

Бегство было неожиданным даже для меня, что уж говорить о наших преследователях. Демжис удовлетворённо отметил, что погони нет, и с видом профессионального Сусанина потащил меня в самый тёмный и сырой бурелом.

* * *

Многолетний хвойный опад слегка пружинил под ногами. Со всех сторон нас обступали длинные стволы. В таком густом лесу деревья не могли себе позволить ветвей у земли, в полутьме, и сплетали их высоко над нашими головами. Все стороны казались совершенно одинаковыми, а два человека в этой глуши — такими чужими, потерянными… Одни-одинёшеньки. Плохое место для скандала, но мне уже невтерпёж.

— И куда мы идём?

— Подальше от людей и их поселений, — уверенно отозвался Демжис.

— Эй, а со мной ты не мог посоветоваться, для начала? Может, я не хочу уходить подальше от цивилизации в этот сырой, холодный…

— Мир?

— Лес! Он мне уже надоел по самое…

Как по заказу, деревья расступились, и мы вышли на каменистый склон, голый и неприветливый. Внизу, под крутой мелкой осыпью, шумел дикий поток. Впереди простирались увалы гор, то тёмно-зелёных, лесистых с проплешинами, то скалисто-серых, с оголёнными каменными рёбрами Земли. Но нигде, ни в одну сторону, не было видно человеческого жилья.

— Ты хочешь, чтобы мы… здесь?! — что именно мы здесь будем делать, я цензурным словом описать не смогла. — Тут даже присесть некуда, я уж не говорю о лечь и заснуть! И опять всякие монстры полезут…

— Нас ищет полиция.

Я повернулась к ближайшей ёлке, которая с краю леса распушила ветви до земли. Ель в ответ явственно помахала веточкой.

— Да не всех же они оповестили! Мы не опасные маньяки. И вообще, я вот дома новости почти не смотрю… Мы можем прийти в какое-нибудь место, где есть покой и удобства?!

Тут Демжис, до этого смотревший куда-то в дымчатую даль, развернулся ко мне.

— Послушай, Настя! Я слышу об «удобствах цивилизации» с первого момента встречи с тобой! И помню о них, потому что я тоже человек! Но неужели кроме удобств ты ничего не ценишь? Мой мир был для тебя чужим, но здесь, сейчас, вокруг — твой, родной! Прекрасная земля, которой любуюсь я, чужестранец, а ты не хочешь с ней соприкасаться!

— В вашем диком мире ещё не открыли пирамиду потребностей человека? Самые первые, базовые — физиологические, потом — безопасность… — я поискала глазами палку, чтобы начертить на земле пирамиду Маслоу, но ближайшая сломанная ветка была такой толстой, что можно было разве что огреть ею Демжиса за недопонимание. — А всякие эстетические потребности — на самой верхушке пирамиды, в последнюю очередь!

— А я-то думал, человек сам решает, что ему нужней. Мы договаривались, что нам важно найти магическую суть мира, и ты вызвалась мне помочь.

— Что-то мы не так делаем! И не там, мне кажется! — Я обвела рукой пейзаж. — Где он… оно… они?

Демжис не ответил, опять разглядывая противоположный горный склон. Там, где он почему-то не зарос елями, мелькали камни, будто их кто-то подбрасывал в воздух и ловко жонглировал.

— Что там?

— Кажется, что-то магическое. Это не маленькие булдыжники.

— Мы что, пойдём туда?

— Исключено. Пока мы не узнаем, кто это… А лучше, обезвредим…

— Обезвредим? Ловить по горам не пойми что?

— Предлагай другие варианты.

— Уже предложила — вернуться к людям, постели и душу, ну пожалуйста, дорогой боженька!

Загадочный метатель камней унялся и затаился. Мы обошли осыпь, спустились ещё ниже и остановились перед горной рекой. Мелкая, но опасная — берега усеяны каменными обломками, посередине несётся течение, аж вспенивается на стремнине. И как тут переправиться? Я встала на камень у самого края воды. Перескакивать по таким, мокрым и скользким, через русло — рискованно…

— А вот и душ!

И Демжис ткнул меня в спину, да так ловко, что я с визгом плюхнулась в воду и окунулась с головой.

Надо ли добавлять, что вода была ледяная?!

Поборов судороги, я полезла к нему, оскалив новые зубы-клыки.

— Идиот! Я же простужусь!

— Хочешь сожрать — догоняй!

Демжис горным козлом проскакал по камням на другой берег и пустился бежать. Я — за ним, оскальзываясь и превозмогая течение. Хорошо хоть тут совсем мелко, моей злости и так не было предела! Я уже хорошо научилась бегать за время скитаний!

Надо признать, уловка вышла замечательная — пока я его догоняла и ловила, мы и путь проделали быстрей, и подурачились, и согрелись. Демжис отдал мне свою, сухую одежду, и я отложила его загрызание до появления первых симптомов простуды.

— Кстати, я тебя обрадую — у нас будет отличный ночлег. Почти человеческое жильё.

— Почти? Как это понимать?

— Смотри, моя прекрасная дама, — Демжис взял меня за руку и с торжественным видом провёл вверх по склону. Правда, метров через пять подъёма отдышка сбила весь пафос.

— Долго ещё?! У меня в груди колет! Вот упаду прямо здесь и усну вечным сном!

— Меньше болтай, и дыхания хватит.

На опушке я была уже не прекрасной дамой, а, опять, загнанной козой. Но вид того стоил.

То, что издали было похоже на груду камней на верхушке горы, вблизи оказалось развалинами замка. Что-то ужасно старинное, ещё тех времён, когда твердыни брались штурмом, со всеми предосторожностями вроде толстенных стен, крошечных редких окошек и бойниц. Правда, башни превратились в руины, уцелела только часть стен и ворота. Хоть бы и внутри что-то сбереглось!

Но подходить почему-то было боязно. Это вам не экскурсия, он… дикий, что ли.

— Почему его оставили?

— Землетрясение, — Демжис махнул рукой за наши спины, где горбатились голые каменные складки, смятые исполинскими силами Земли. — Он вообще-то был ниже, а у подножия — деревенька. Под верхним слоем земли видны остатки… Мы сюда пришли по их же бывшим дорогам.

— Ты уверен, что всё заброшено и там нас никто не встретит?

— Разве что совы.

— Тогда вперёд! Возьмём их штурмом, как в средневековье!

Но стоило нам подняться ещё несколько метров вверх, к крепости, как в воздухе свистнуло и нам под ноги упал сгусток огня.

— Совы отстреливаются?!

— Ну… — Демжис растерянно сощурился, но невидимый защитник крепости не дал ему времени оглядываться — ещё два сгустка нашли бы свои цели, но мы рванули назад.

Демжис спрятался за дуплистой елью, непонятно, от кого больше — защитника крепости или от меня.

— Кто это было?!

— Не знаю. — Демжис впервые выглядел таким ошарашенным. — Я ничегошеньки не увидел. Возможно, нам противостоит настоящий маг.

— Твой третий глаз помутнел?

— Кое-кто полоскал мне мозги всю дорогу!

— Это была критика!

— Вот и прими её к сведению.

Мы выглянули из-за деревьев. Маг разумно не спешил кидаться огнём в деревья, но определённо что-то готовил — из-за стены шёл легкий дымок.

— Ясновидец ты мой, может, ну его, этот замок? Сколько до человеческого жилья?

— Полдня пешего пути. По горам. И я не хочу оставлять за спиной неизвестно кого. Пошли в обход, может, с другой стороны подкрадёмся ближе и рассмотрим.

Стараясь не высовываться, но и не терять из виду замок за деревьями, мы обошли угол разрушенной башни.

— Здесь пролом в стене, можно попро… ать!!!

Демжиса рвануло вверх, и через секунду он повис в паре метров над землёй, стянутый крупной сеткой, сплетённой из каких-то ползучих стеблей.

— А я ещё думал, что за растение странное по земле стелется… — донеслось до меня сверху. Маг бился в силке, как рыба. — Ничего, я быстро… Настя, он слева!

Я рванулась вправо, надеясь скрыться от врага за как раз удобным валуном, как оттуда на меня выпрыгнул полуголый, в одних штанах, старик с горящими глазами. Подчиняясь дикому гипнотическому взгляду, я поскользнулась и упала, он, не рассчитав бросок — тоже, на меня, а на голову нам обоим рухнул Демжис.

Короткая возня закончилась победой Демжиса, который заломил врагу руку, повалил на живот, и уселся ему на спину. Я со стоном отползла вбок — старичок для такой белой седины оказался на диво сильным, на руках синяки будут.

— Демжис! А где второй?

— Кто второй?

— Про которого ты кричал, что он слева.

— Этот и был слева!

— Тьфу, запутал меня. То есть, тут больше никого нет?

— Вокруг нас — нет. Может, в крепости остались…

Старик, который удивительно спокойно слушал наш разговор, внезапно подал голос, ровный и глубокий:

— Йа тут един.

— Что?

— Немного похоже на русский, — заметил Демжис.

— Тука живим сам. — Старик увидел наше недоумение, и старательно выговорил на школьном английском: — Ай эм онли уан. Ноубади азер пиплз.

— Кажется, он утверждает, что кроме него тут никого нет, — предположила я.

— Так мы и поверим. — Демжис приложил свою ладонь к виску пленника. Тот удивлённо повернул голову.

— Может, и не врёт… Но как тут скопируешь воспоминания, он же тихо сидеть не будет. А ты мне не поможешь…

— Почему?

— Не станешь же ты держать нож у его горла…

— Фу! А вдруг он дёрнется?

— То-то. Поэтому подожди, я схожу на разведку…

— Я с ним не останусь!

Демжис тяжко вздохнул, как человек, которому надо в одной лодке перевезти козу, волка и капусту.

— Ладно, идём, он впереди, ты за его спиной, если что…

Это было тоже не слишком приятно, но деваться некуда.

Пленённый старик сидел с удивительно спокойным видом. Демжис связал его, не встречая сопротивления, помог ему встать и мы втроём поковыляли к руинам замка.

На этот раз подъём прошёл без приключений. Внутри развалин было светло, солнце пробивалось сквозь бойницы и проломы в стенах. Пол из плоских каменных плит был расчищен от завалов и сорняков, потолок из грубо обтёсанных брёвен защищал от непогоды. Утвари мы не увидели, но в одном из залов, особенно хорошо закрытом, даже с дверями, вкусно пахло. С потолка свешивались куски копчёного мяса, вяленые рыбьи тушки и пучки трав. В животе словно бомба взорвалась. Еда!!!

— А вот и трофеи! — радостно объявил Демжис.

Старик, который со связанными руками стоял в сторонке, только глубоко вздохнул и возвёл глаза к небу. Я представила, как, наверное, трудно было всё это мясо заготовить, и вдруг, перекрывая боль в животе, в голове что-то как перевернулось.

— Демжис, подожди! Тебе не кажется, что мы что-то не так делаем?

— М? — Демжис замер с протянутой к мясу рукой.

— Он тут живёт. Мы припёрлись незваные. Связали его…

— Он в нас стрелял, вообще-то.

— Так он имел на это полное право! Это его дом! А мы вломились и ещё хотим сожрать его запасы, как грабители какие-то!

— Мог бы выйти и сказать по-человечески, что тут занято, — пробурчал Демжис, но руку опустил и явственно смутился.

— Может, боялся нас. Мы ж его скрутили, как только он вышел.

— И что ты предлагаешь?

— Давай развяжем его и попросим нас приютить.

— Думаешь, он согласится? — Демжис подошёл к старику, который слушал нас с безмятежностью и неподвижностью йога. — Что же, если не согласится, свяжем снова…

— Демжис!

— Ладно-ладно.

Одним рывком он сорвал путы со старика и отступил подальше. Я заподозрила, что будь наш пленник настроен драться, самодельные верёвки его бы не сдержали. Мускулатура у него была замечательная, никакого брюшка, поджарый, словно высушенный солнцем. Пока он разминал руки, мы на смеси русского, английского и жестового языков рассыпались в извинениях и объяснили, что попали в беду, хотим есть и спать. Я бы на его месте выгнала наглецов пинками, но загадочный старик улыбнулся, показав идеально белые зубы, и махнул рукой на запасы — мол, выбирайте. Достал из-за груды веток в углу котелок и поманил за собой.

Через полчаса в бывшем внутреннем дворе бывшей крепости горел костёр, в котелке кипела родниковая вода, а я и Демжис, сидя на брёвнах, угощались из самодельной деревянной посуды. Быть гостями оказалось куда приятнее, чем захватчиками.

Если честно, мне до сих пор было стыдно. Ладно мой колдун-дикарь, но я, человек третьего тысячелетия, вести себя как подзаборный гопник… А ещё богов ищем.

— Демжис! Тебе перед ним не стыдно?

— Скажем так, в твоих рассуждениях есть правда. На его месте мы бы тоже защищались.

— Я просто подумала… Может, мы потому и не можем найти высшие силы, что ведём себя так? Ведь все религии предусматривают нравственное совершенствование…

— Чепуха! Магия это стихия, от морали не зависит. Другое дело, куда эта дорога ведёт.

— И всё-таки… Кстати, а что твоя мама-богиня говорит по поводу рая и ада? У вас такое есть?

— В эти вещи она меня не посвящала. Сказала, доживу — узнаю сам, а дурные дела аукнутся мне ещё на этом свете. Так уж устроено. Например, этот старик, если бы ты не уговорила развязать его, мог ночью освободиться и зарезать нас, — пояснил он, видя мой скепсис.

— Потому, что мы не профессиональные преступники. Те, кто умеют всё это обставить…

— Тоже плохо заканчивают. Что-то ты начала с проповеди добра, а теперь защищаешь криминал.

— Для местной полиции мы и есть преступники.

— Это да. Вон как нас ищут — летающую машину в воздух подняли.

Демжис умолк, и я различила дальний гул вертолёта. Вскочила.

— Чёрт! Ты бы ещё позже сказал!

— Что такое?

— Извините, мистер… Сударь… Как же к вам обратиться…

Старик, который молча, с большим интересом прислушивался к нашему разговору, улыбнулся.

— Малг, Настя! Май нейм из Малг.

— Малг, надо затушить костёр! Его могут увидеть с вертолёта!

* * *

Стемнело. Малг куда-то ушёл, предоставив нам комнату с запасами еды и самодельные свечи. Демжис натаскал веток, сделал из них «постель», и теперь мы оба сидели и медитировали на пламя свечи. Крохотный язычок, казалось, освещал только сам себя, стены терялись во мраке. Холодало, но разводить костёр было страшно — вертолёт уже несколько раз возвращался и пролетал над нами. Вот и сейчас рокочет вдали.

Я тоскливо прислушалась.

— Демжис! А давай найдёмся!

— Там полиция.

— Я уже сдаюсь! Холодно…

— Странно. Твой организм меняется таким образом, что ты не должна мёрзнуть. Вон, в ледяной речке проплылась и ничего, раньше я бы тебя неделю лечил.

— Не напоминай! — Я отчаянно заскребла когтями по камням. Звук вышел упоительно-мерзким. — Теперь ещё и страшно! Что дальше — шерсть, хвост? Потеря речи и разума?

— Не преувеличивай. В твоих переменах есть закономерность, пока неясная, но я думаю над этим. Потерпи совсем чуть-чуть.

Я свернулась клубком на охапке веток и тихонько хлюпала носом. Сверху меня накрыла куртка Демжиса.

* * *

Рокот вертолёта становился всё громче, пока не перерос в ураганный рёв. Наши спасатели садились на каменной площадке перед руинами замка.

— Если мы сдадимся… И покажем наши способности… Тогда попадём в цепкие лапы учёных. Они всё это изучат, может, подскажут нам что-то.

— В этом есть смысл, — задумчиво сказал Демжис. — До сих пор мы обращались за помощью только к вашей религии. А в твоём мире сильно развита наука, сильней веры. Может, и есть смысл обратиться к ней…

— Ты спросишь у них про богов, а меня пусть лечат. Уже напрягает превращаться в неведому зверушку.

— Значит, решено.

Рука в руке, мы вышли к месту посадки вертолёта. Навстречу нам уже выскакивали люди в форме, с фонарями, аптечками и наручниками.

Потом вертолёт нёс нас над тёмными горами, над дорогами и огоньками домов к большому скопищу огней. Там, за заборами с очень-очень колючей проволокой, нас уже ждали.

Глава 13

Аккуратный дом старинной архитектуры выглядел бы совершенно мирно, если бы его не окружал мощный забор. Нас провели по длинным пустым коридорам, где-то сбоку мелькнула решётка местного обезьянника — но молчаливые люди в синих форменных куртках подтолкнули меня и Демжиса дальше, к единственной раскрытой двери, из которой прямоугольник света выпадал на дорожку в коридоре.

В кабинете было почти чисто. Всё портили только следы работы — бумаги, раскиданные на столе, открытые дверцы шкафов, криво сдвинутый ноутбук. За столом сидел грузный мужчина с седыми усами. Он окинул нас непривычно-проницательным взглядом. Рядом с усатым стоял пухлый рыжий австриец с растерянным лицом. Я заподозрила, что он и есть хозяин кабинета, но более важная шишка согнала его с тёплого кресла.

Перед столом стояли два стула и несколько человек. И, право, стулья были в лучшем состоянии. Двое полицейских выглядели замученными, из-под форменных беретов на нас уставились красные от недосыпа глаза. За широкими полицейскими плечами внезапно обнаружилось знакомое лицо — наркодилер Алекс. Его руки были скованы наручниками, взгляд пылал ненавистью. Так вот кто навёл их на наш след!

Последний в этой комнате человек, гражданского вида, худой и сутулый, неожиданно обратился к нам по-русски:

— Добрый вечер, господа. Присаживайтесь.

Я охотно подчинилась, Демжис тоже.

Сутулый продолжал:

— Я ваш переводчик. Вы находитесь в следственном отделе…

— А в чём нас обвиняют? — перебила я. Демжис нахмурился.

Усатый следователь что-то сказал, переводчик ответил по-немецки.

— Дело в том, что вчера в пригороде Кёльна местный патруль задержал русского иммигранта Александра Рыбова, известного как криминальный авторитет Алекс. Полиция Евросоюза давно пыталась распутать сеть поставок наркотиков, поэтому Алекс был быстро опознан и допрошен. Однако в процессе допроса он сообщил довольно странные сведения — о молодом человеке и его девушке, которые, якобы, обладают паранормальными способностями. В это никто, конечно, не поверил, — переводчик позволил себе улыбнуться, — но, поскольку вы незаконно завладели транспортным средством, был проведён розыск и задержание…

Усатый следователь оборвал переводчика, что-то строго сказал и кивнул рыжему полицейскому. Тот схватил со стола планшетку и ручку и начал писать.

— Итак, опустим формальности, начнём допрос, — обратился к нам переводчик. — Ваши имена?

— Нижегородцева Анастасия Александровна, а он… э…

— Демжис Рес Юдикат, — Демжис зыркнул на меня — тихо, мол, буду говорить сам.

— Есть ли у вас какие-либо документы, удостоверяющие личность?

— Нет, Алекс отнял!

— Когда, где и как вы пересекли границу Евросоюза?

Я в панике уставилась на Демжиса. Рассказать, что нас перенесла на себе сквозь землю огромная птицесобака? Хотя, так мы быстрей попадём к врачам… Демжис подмигнул — беру это на себя.

— Боюсь, вы нам не поверите.

Переводчик поморщился.

— Вы уж постарайтесь объяснить. И от себя посоветую — не тяните время, спать же хочется!

— Что ж. Меня и Настю сюда принесло сюда волшебное существо Семаргл.

Переводчик вытаращился на нас.

— Что же вы? Переводите, не тяните время.

— Это издевательство! Вас серьёзно спрашивают!

Алекс выразительно закатил глаза. Кажется, он мстительно наслаждался ситуацией.

Демжис же начал злиться. Отбросил с трудом усвоенный вежливый тон.

— Слушай, займись своим делом. Переводи мои ответы. Пусть следователь сам решит, верить или нет.

Полицейские выслушали перевод с каменными лицами. Усач кашлянул, спросил.

— А вы, девушка, что скажете? Как вы попали в Германию?

— Демжис правду говорит.

— Он на вас не давил?

— Ну, один раз на ногу наступил, но это не нарочно.

— Тьфу, идиоты!

Демжис понял, что дело затягивается.

— Слушай внимательно, переводчик: я сейчас покажу часть своих способностей. После этого я требую, чтобы с нами говорил кто-то более толковый и компетентный, или путь нас отведут куда-нибудь, где можно будет выспаться. Переводи.

Выслушав речь, полисмены синхронно положили руки на оружие. Алекс напрягся. Только следователь остался спокоен и кивнул Демжису.

Мой ненаглядный первым делом избавился от наручников — истончил руки так, что браслеты свалились на пол. Затем пару раз поменял черты лица, и наконец отрастил небольшие козлиные рожки. Ему очень шло.

Я ойкнула — моя одежда стала менять цвет и узор. С опозданием я вспомнила, что Демжис отдал мне свою куртку. В подтверждение колдовской природы я мило оскалилась, показав клыки.

— Пока всё, — объявил Демжис.

Австрийцы наконец проявили эмоции. Мало кому из фокусников достаётся столько смеси ужаса с восторгом. Только на лице Алекса было написано горькое раскаяние дельца, упустившего прибыльное дело. Мы же были у него в руках!

Местный рыжий полицейский трясущейся рукой сунул планшетку усатому начальнику. Он явно сожалел, что это дело заварилось на подведомственной ему территории. Может быть, будь он один, он даже отпустил бы нас на все четыре стороны… Но свидетелей было слишком много.

Больше нас не допрашивали. Отвели в камеру, которая была чище и удобней гостиничных номеров в моём родном городе. В таком далёком городе…

— Теперь за нами должны прийти специалисты, — заключил Демжис. — Как думаешь?

— Непременно… Только вряд ли врачи… То есть, они тоже, но раз уж мы в полиции, дело пойдёт по их каналам, в службу безопасности, а то и разведку… Врачи — обязательно, а вот учёным придётся подождать.

— Но мы так и предполагали. — Демжис хотел притянуть меня к себе. Я уклонилась.

— Ты что! Тут наверняка камеры наблюдения!

— Ох, да, я вечно о них забываю…

— Запоминай. Отныне мы больше никогда не будем одни. Пока мы в этих стенах… А отсюда просто так уже не выпустят.

* * *

Ноздри щекотал дымок. Я разлепила тяжёлые от сна веки и, ничего не понимая, уставилась на грубую каменную кладку. Местами камни выпали, и в дыры заглядывали солнечные лучи и голубое небо.

— Ты спала как сурок, — сообщил мне Демжис. Он сидел на корточках перед небольшим костром, в одних джинсах, вся остальная его одежда была свалена на меня.

— Стой! Разве мы не арестованы, и где следователь…

— Тебе что-то наснилось.

Внимательно выслушав мой рассказ, Демжис покачал головой и начал одеваться.

— Наверное, что-то такое и произошло бы, найди нас вертолёт. Но я хорошо замаскировал костёр. А ты просто заснула за разговором и видела сон. Так что не волнуйся, мы всё ещё в горах и совершенно свободны.

— Как я счастлива!

Но счастье длилось недолго. Стоило высунуться из-под кучи тряпок и веток, наваленных на меня для утепления, как утренняя свежесть, а проще — холодрыга, тут же крепко обхватила исхудавшее в походе тело.

— Умываться! — бодро объявил Демжис, отнимая у меня свою одежду. — У здешнего хозяина есть источник… Что такое? Ты же любишь водные процедуры?

— Я люблю их в ванной, с горячей водой… Ладно, молчу!

Мы прошли через лабиринт полуразрушенных стен, вышли за них и немного спустились по склону. Там, среди серовато-коричневых каменных сколов, проклёвывался родник, миниатюрным водопадом плескался на землю и убегал вниз, к реке. За века струя выдолбила в камне небольшую чашу, всегда наполненную кристально чистой и свежей водой. Холодной, конечно.

Около воды сидел и вчерашний старик, Малг. Улыбнулся нам приветливо, подвинулся. Пока Демжис, подавая мне пример, с наслаждением умывался, я обратилась к старику, совсем забыв про языковые барьеры народов, по-русски:

— Малг, почему вы тут живёте? Это же неудобно, и страшно, звери всякие… И холодно…

Но, как ни странно, он мне ответил:

— Натюре. Лепо! — Помолчал, и добавил: — Русский?

— Русский…

— Я есть учить русский школа. Давно.

Мои симпатии к старичку сразу возросли.

— Я было жить хороший жизнь. Жена, дети, дом было. Но печально. День раз, день два, вся жизнь. Я быть хотеть искать правда. Настоящее жизнь. Ходить сюда. Тут красота. Природа. Она моя мать, любит меня. Мы вместе, и здесь правда.

Я оглянулась. Утренний горный воздух был безупречно прозрачен и спокоен. Солнце сияло, и каждая живая душа радовалась ему. В лесу заливались какие-то пичуги, повествуя о бесконечной радости бытия. Даже суровые горы вокруг спрятали скрытую в них силу и наслаждались нерушимым покоем. Мир стоял, будто заново сотворённый, будто подарок, который нам протягивала жизнь.

И жизнь была вокруг. В каждом из кустиков, которые вдруг перестали выглядеть досадной помехой на пути, в каждом деревце, которое больше не было нелепой декорацией — это всё было одним мощным дыханием планеты Земли.

Как и я.

Я — на поверхности родной планеты.

В чём-то старик был прав.

Но лирическое очарование продлилось ровно до того момента, когда я вслед за Демжисом подошла к ручью. Идеально чистая вода отразила меня… Нет, нет! Какую-то страшную дикую бабу каменного века, немытую, нечёсаную, с веточками в волосах, в драной шкуре… То есть в моей изодранной и грязной после вчерашнего футболке. И что обо мне думает Демжис!

Малг, всё так же улыбаясь, смотрел на нас. Конечно, он давно уже отвык от нормальной жизни, но за спрос не бьют в нос.

— Скажите, а у вас случайно нет мыла, зубной щётки, расчёски…

Предчувствуя длинный перечень, он оборвал меня:

— Нет, нет. Всё в дом быть, внизу, в город.

— А что случилось с домом? — сочувственно спросила я. Наверное, у человека произошла какая-то катастрофа, трагедия, которая выгнала его…

— Стоять в город. Всё есть, и дом, и жена, я ходить к она, редко-редко.

Я была потрясена. Добровольно жить тут! Это же как надо любить природу и красоту…

— Здесь я брать сила жить. Я старый-старый. А ещё хотеть жить много. — Малг улыбнулся и подмигнул мне, ничуть не смущённый моим затрапезным видом.

Я смутилась, отвела было взгляд, но тут же снова посмотрела на старичка. Социальные понятия в голове стремительно брали верх над духовным поиском.

— А знаете, мы в чём-то товарищи по несчастью. Я и мой друг, мы тоже ищем высшую силу… Хотим у неё попросить исполнения желаний.

Демжис изумлённо уставился на меня. «Молчи, молчи, пожалуйста!»

— Он будет просить колдовскую силу, я — любовь и красоту. А вы можете попросить молодость и бессмертие. Хотите с нами? Вместе будет легче найти!

— Эй, Настя, стой! — Демжис схватил меня за руку, оттащил на несколько метров от старика и зашипел: — Ты что несёшь? Какие желания, какие «пойдём с нами»?!

Отвечать честно я не смогла. Ежу ясно, что Демжис будет против — моё страстное желание вернуться в лоно цивилизации прямо-таки противоречит его поискам, которые вечно заводят нас в натуральную глухомань.

— Понимаешь…

— Пока нет.

— Я тут подумала… — Сейчас я действительно усиленно думала. Изобретала аргументы.

— О чём?

— Этот старик… Он сказал, что нашёл тут истину и жизненную силу… Вот! Может, он маг? То, что мы ищем! Его надо расспросить…

— Во-первых, с чего ты взяла, что он маг? Вчера я скрутил его как обычного человека.

— Может, он просто не хотел с нами драться! А кто каменными глыбами жонглировал, кто огненными шарами в нас кидался? И ты не мог его увидеть вчера!

— Да, загадки, — признал Демжис. — Но что мешает нам просто поговорить с ним? Зачем ты наплела про исполнение желаний…

— Хотела к нему в гости набиться, в его нормальный дом! Помыться и причесаться! — вырвалось моё наболевшее.

Демжис возвёл глаза к небу, но там привычно отмалчивались. И он опрометчиво согласился.

Малг с серьёзным видом ждал нас.

— Что вы от меня хотеть?

— Приютите нас, пожалуйста, в своём доме! В том, настоящем, в городе. Всего на денёк, и мы втроём пойдём дальше!

— Но вы ли чародеи? То есть правда?

— Демжис, пожалуйста!

— От меня-то что надо?

— Покажи свой фокус какой-нибудь!

Колдун презрительно фыркнул, но изобразил на своём лице стремительное одряхление — покрылся морщинами, а затем так же быстро вернул прежний молодой вид.

Пару секунд Малг молчал, затем встал.

— Уес. Я хотеть с вами.

Глава 14

Малг вёл нас по склону горы, и не то чтобы по тропинке. Под ногами коварно осыпались мелкие камушки, подлесок слева и справа густел и сырел. За его зелёной стеной слышался гул водного потока.

— Как ты думаешь, — зашептала я Демжису, — он нас туда ведёт? Или сейчас как заманит и…

— Вода течёт вниз, — логически рассудил маг земли. — Большие города находятся в низинах. Значит, нам нужно идти по течению реки. Чего ты вообще струсила?

— В этой компании я единственная не колдую!

Река отыскалась между двумя горами. Быстрая, усеянная крупными серыми камнями, в долине она, повинуясь рельефу, делала изгиб, в излучине разливаясь синей бархатистой гладью. На берегу нас услужливо ждала лодка. Красивая, с красной ватерлинией.

— Да ладно. — Я даже подобрала ветку и сначала потыкала ею в борт лодки. Вдруг это очередной монстр замаскировался и нас так приманивает? А когда мы сядем внутрь — ам! И съест.

Но лодка была настоящей. Волны глухо бились об металлическое днище, толкали борта. Малг приглашающе махнул рукой, ловко вспрыгнул на корму, к рулю. Лодка была безмоторной, вёсла нашлись на дне.

Мужчины гребли, я наслаждалась видами. Жаль только, что плыли недолго — до первых порогов.

— До берега идём! — скомандовал Малг.

— Только не это! Не снова пешком! — Я вгляделась в пороги по курсу. Крупные, но не сплошной стеной — хаотично разбросанные глыбы. — Может, можно как-то проскользнуть… Сплавляются же люди по рекам!

— Я с жидкостью не дружу, — печально напомнил Демжис.

В задумчивости я опустила руку в до боли холодную воду. Быстрое течение вспенилось вокруг когтистых пальцев, волной накрыло кисть, и вдруг вода превратилась в холодную прозрачную петлю, сжалась вокруг руки и дёрнула меня вниз.

Демжис успел схватить меня за ногу, как дедка за репку, одной рукой, а другой, бросив вёсла — за скамейку в лодке. Водяная тварь рванулась вперёд, не выпуская меня, и поволокла нас с лодкой прямо через порог.

Как мне не вырвало суставы, не знаю. Металлическое днище лодки скрежетало о камни, брызги воды заливали глаза, и я только понимала, что мы несёмся вперёд. Налетаем на камни, подскакиваем вверх, снова плюхаемся в воду, нас заливает с головой, но жуткая сила тащит дальше по течению, вслед за бурунами, брёвнами и ветками, сквозь…

Как только моя голова снова оказалась на воздухе и смогла вдохнуть, я заорала:

— Спасите! А-а-а!!!

Сквозь мои вопли пробился спокойный голос Малга:

— Так, это не вы чаровать?

— Что, не видно?! — рыкнул Демжис из-за моей спины. Он тоже частично нависал над бортом.

— Я думай, вы для быстро бежать призвали. Окей.

Щурясь и часто мигая, я вывернула шею и увидела, как Малг что-то достал из кармана своих штанов, шагнул к нам и резко повёл руками.

Надо мной полыхнул огонь. Демжис сгрёб мои кудри, и струя пламени упала мимо, в воду. Но не погасла, а продолжала гореть, расходясь по поверхности реки.

Хватка неведомого существа исчезла, и Демжис наконец втянул меня на борт лодки. Кашляя, я подняла взгляд и поперхнулась — из воды торчали полупрозрачные фигуры, с текучими тонкими лицами и конечностями, непринуждённо скользя вокруг потерявшей управление лодки. Одна из них потирала руку точно так же, как я свою. Огонь уже погас, но явно причинил боль созданиям из воды.

— Пора бы уже и привыкнуть, Настя, — пожурил Демжис. Он разглядывал водяных совершенно спокойно.

Я повернулась к Малгу.

— Что вы с ними сделали? Колдовали, да?

Старик усмехнулся и показал мне зажигалку. Самую что ни на есть обычную.

— Огонь. Они — вода. Я думать, они боятся это.

— Чего они вообще за нами увязались? — недоумевал Демжис. — Эй, девочки, что вам надо?

«Девочки», не знаю как он определил их пол, разозлились ещё больше.

— Неблагодарные! — возмущённо зазвенело в воздухе, и все водяные нырнули под днище лодки.

От такого толчка не устоял даже Малг, повалился на днище. Вцепившись в скамьи, мы с ужасом ждали своей участи, взирая на несущиеся мимо берега. Река вильнула, и за поворотом показалась деревня — несколько живописных домиков. Лодка неслась прямо на них.

Не сбавляя скорости, под дружное, в три глотки, «Аааа!!!», наше судно, подброшенное неземной силой, взмыло в воздух, пролетело над прибрежными кустами, галькой, травой, над по-европейски низеньким забором, и с оглушительным звуком врезалось в утоптанную землю дворика.

Полуоглохшая от удара, я боялась прислушиваться к организму, чтоб не услышать боль переломанных костей. Мужчины же быстро очухались, поднялись, и Малг, махнув рукой на подворье, невозмутимо произнёс:

— Мой дом. А это, — он кивнул на пожилую женщину, выбегавшую из дома нам навстречу, — моя жена, Пепка.

Демжис даже рот открыл от изумления.

— Вот это доставка. С чего это нежить нам помогает, Настя, как думаешь? Э, Настя? Ты цела?

— Как будто…

Все дальнейшие звуки утонули в криках и ругани жены Малга.

* * *

Жена Малга со смешным именем Пепка, тощая, высокая, морщинистая, но на диво активная старуха, загорелая на солнце и воздухе, ругалась профессионально. Явно за всю жизнь у неё было много поводов оттачивать навыки неизящной словесности, особенно с таким мужем. В глубине души я её понимала — до того момента, как она переключилась на меня и Демжиса.

С удивлением я разобрала среди незнакомых слов русский мат.

— Оказывается, русский язык в Австрии популярней, чем я думала.

— То ни Остеррейх, — флегматично откликнулся Малг. — То е Словенийе.

Демжис попытался истолковать:

— Кажется, он хочет сказать, что мы уже в другой стране, да?

— Да. Словенийе. Давно быть мало Югославия.

Похоже, я могу пересечь границу только при помощи чуда и высших сил.

Малг покорно пережидал фонтан красноречия супруги, даже не пытаясь вставить хоть слово. Мда, от такой я бы тоже сбежала, и не исключено, что ещё дальше. Судя по жаркому приёму, наш ночлег под угрозой.

Демжис вряд ли волновался за то же, что и я, но ему надоело стоять и ждать. Заслонив меня своей широкой спортивной спиной, он выдвинулся на первый план, повернулся к хозяйке и включил всё своё мужское обаяние.

Первым делом он отвесил ей поклон, полный аристократического сдержанного достоинства. Пепка, которой мужчины давно ласкового слова не говорили, обомлела от изумления и умолкла.

— Уважаемая госпожа! — заговорил Демжис своим чувственным баритоном. — Простите за столь бесцеремонное вторжение. Мы — путники издалека, заблудились и сейчас ищем приюта, и смиренно просим вас оказать нам снисхождение и дозволить ночлег в вашей благословенной обители.

Я героически старалась не хрюкать от смеха. Где у меня в голове он выкопал подобный словарный запас?!

Впрочем, слова соответствовали — благородная осанка, открытый взгляд, правильные черты одухотворённого лица… Если бы не растрёпанные чёрные патлы и современные шмотки, то хоть пиши с него картину «Последний благородный дворянин»!

Пепка тоже впечатлилась. Видать, вспомнила свою молодость, настолько давнюю, что в те времена благородные люди на земле ещё встречались. Её лицо смягчилось, и внезапно она улыбнулась, показав белые зубы с тёмными дёснами.

На меня, правда, был брошен строгий взгляд, но после всех приключений я не то что на конкурентку — вообще на девушку не походила, так что и особой ревности старухи не вызвала. Посему вся наша компания была допущена в дом.

* * *

Даже в затерянной в горах деревушке, где всего-то десяток домишек, всё было налажено по-европейски: туалеты с новой сантехникой, горячая вода. Наверное, сюда время от времени заезжали туристы — в просторном доме было несколько свободных комнат с постелями. Пепка то ли из целомудрия, то ли из вредности отвела нам с Демжисом разные комнаты, но я этому только обрадовалась. Надо было снова обдумать своё положение, и серьёзно.

В окно вползала чернильно-чёрная ночь. Погасив лампу, я свернулась под тяжёлым плотным одеялом, наслаждаясь теплом, чистотой постели и собственного тела. В дремотной тишине уснувшего дома послышался шорох. Во тьме сверкнули две белые точки. Я дёрнулась от ужаса, но это оказалась всего лишь хозяйская кошка.

— Кисонька, ты кисонька или чёрт знает что?

— Мяу!

Кошка вспрыгнула на кровать и зарылась под одеяло. Поглаживая тёплую шерстку, наслаждаясь тихим мурлыканьем, я словно падала в глухую, бесконечную темноту без дна, кувыркаясь в собственных размышлениях.

Я не могу дальше идти с Демжисом.

Я не могу бросить Демжиса и спокойно жить дальше.

Причём у второго пункта причины уже не высокоморальные, как вначале — любовь там, долг… Мы просто слишком далеко зашли. Мой организм мутировал чёрти во что и процесс этот, возможно, продолжается. Выпростав руку из-под одеяла, я напрягла кисть, выпустила когти и дала им втянуться.

К тому же «ищут пожарные, ищет милиция». То есть, полиция Евросоюза. Без сверхспособностей Демжиса я попадусь им в лапы сразу же, как курица. И вряд ли уже вернусь домой. Мы и сейчас здорово рискуем, учитывая, что даже крохотный посёлок оборудован всеми современными средствами связи. Вся надежда на то, что по обочинам Европы порядка меньше.

«Проскользнём» — нашёптывало мурлыканье кошки.

«Но, — возражала я убаюкивающему шёпоту, — я не выдержу всех этих манёвров по лесам и кустам!»

«Преступники похлеще вас годами прячутся от полиции и прекрасно живут. Словения — не самая причёсанная страна, а есть и другие, где бардак куда больше».

«И как я заманю туда Демжиса?»

«О, — подключился третий голос, — что ты делаешь? Ты хочешь подсунуть Демжису ложный, бесполезный маршрут только ради своего удобства?»

«Что за бред? Ты кто вообще?»

«Совесть твоя, если не узнала!»

«Не собираюсь я ему вредить! Когда не знаешь, куда идти, всё равно, какой дорогой двигаться! Почему бы не выбрать из них самую удобную?»

«А ты правда думаешь, что можно спокойно, сидя на попе ровно, взять и раскрыть тайны мира?!»

«Мяу!»

Кошка снова замурлыкала, втягивая в сети уюта и комфорта. Что же будет? Я прокручивала в голове вчерашний сон, который так детально продемонстрировал ответ на этот вопрос. Так, а чего мой мозг вообще отправил нас в лапы полиции?

Так, совесть, кажется, мне есть чем тебя заткнуть!

«Отмазки, всё отмазки!»

«Пусть это Демжис решит».

Глава 15

Демжис не спал; одетый, лежал на кровати. Увидав меня на пороге своей комнаты, довольно улыбнулся.

— А я всё гадал, захочешь ты сама ко мне прийти или нет?

Мне стало стыдно, ведь я пришла явно не за тем, на что он надеялся. И прихорошилась в меру возможности не для соблазнения, а для убедительности своих аргументов.

— Просто хотела тебе кое-что сказать… То есть не просто, а серьёзно поговорить…

Демжис понял, что романтики не будет, и обречённо вздохнул.

— Начинай.

— Думаю, нам надо изменить тактику поисков. Мы побывали и в храмах, и на природе, но в моём мире изучением устройства всего занимается ещё и наука! Надо попробовать пообщаться с учёными, потихоньку, не привлекая внимания… С физиками, например. Они больше всех знают о свойствах нашего мира, его происхождении…

— Звучит неплохо. Но если физики такие всеведущие, почему ты вспомнила о них только сейчас?

— Да… — он прав. — Инерция мышления! Ты говорил о богах, вот мы и пошли по церквям, которые тоже о богах говорят.

— А что о богах говорят твои учёные?

— Н-ну… Вообще-то они говорят, что их нет… Но если дать им материал для исследований…

— Не понимаю.

— Ты мог бы им что-нибудь продемонстрировать! Трансформировать свою одежду, например… А они бы тебя, то есть её, замерили бы… Вольтметром там, рентгеном… Вникли бы в суть процесса и нам тогда подсказали бы…

Осознавая нелогичность и провальность своей речи, я умолкла. Демжис ничего не ответил, просто смотрел на меня, и понять его молчание я не могла. Поэтому заговорила снова:

— Нам всё равно надо ехать в город!

— В какой? Зачем?

— Да в любой! Мы же не будем вечно прятаться, это и невозможно!

Демжис опять промолчал. Я не выдержала:

— В конце-концов, мы, может, и не найдём никаких богов, ты сам мне это говорил! И что тогда ты будешь делать? Кем ты будешь, как собираешься жить? Надо же как-то устраиваться, найти себе дело в нашем мире… Чтобы деньги зарабатывать, жить нормально…

Демжис рывком сел на кровати. Лицо у него искривилось так, будто я ему врезала под дых.

Но он всё равно молчал.

— Ну скажи уже что-нибудь! Сам-то ты что думаешь делать дальше?!

— Я не знаю.

— Тогда, — уже жалобно продолжала я, — может, всё-таки отправимся в город? Раз это уже другая страна, может, получится увильнуть от полиции…

Демжис размышлял.

— Допустим. Но как ты это объяснишь Малгу?

— А что ему? — опешила я.

— Как же. Ты обещала человеку вечную молодость в обмен на душ и ночлег.

Под его взглядом я почувствовала себя негодяйкой. Чувство нарастало, пока не стало невыносимым.

— Возьмём его с собой… Скажем, что не всё так просто и быстро, и что нам надо… Придумаю что.

— И все втроём поедем в город неизвестно зачем?

— Э…

Под дверью мяукнула кошка, напоминая о комфорте цивилизации.

— Да!

Демжис изобразил жест, в интернете называемый «рука-лицо», но почему-то согласился. Не иначе, чтоб потом посмеяться надо мной.

Не представляю, как я выкручусь. Ведь теперь этих богов и впрямь нужно, хоть расшибись в лепёшку, а найти!

* * *

У Малга, как оказалось, был гараж, и в нём даже стояла машина. К идее поездки он, конечно, отнёсся очень плохо, но я с загадочным видом утверждала, что без посещения «наших больших друзей в столице» ничего не выйдет. Демжис отсчитал деньги на бензин, и это решило дело.

Первую часть пути я провела лёжа на заднем сиденье, на коленях у Демжиса, жестоко страдая от укачивания, поскольку дорогой это каменное крошево можно было назвать лишь условно. Машина тряслась, подскакивала и увязала, по сторонам тянулись однообразные зелёные кущи, заслонявшие виды гор.

Поэтому, когда машина выскочила на асфальтированную дорогу, я поблагодарила все высшие силы скопом.

Горы понизились, на их пологих склонах замелькали поля и милые домики, маленькие, но современные. Затем появились нарядные посёлки с старинными церквушками. Тут мужчинам пришлось сделать остановку у первого же магазина одежды. Потом ещё одну, возле косметического… В общем, к столице Словении, Любляне, я подъезжала уже прекрасной девушкой, крепко сжимая в руке новую сумочку со всей дамской начинкой. Демжис с задумчивым видом пересчитывал сильно похудевшую пачку денег.

Дома подросли на несколько этажей и потянулись вдоль дороги сплошняком, на дорогеприбавилось машин. Ясно, что неподалёку большой город.

— Где делать стоп? — спросил Малг.

— У вас есть университет? Чтоб там были учёные, профессора…

— Есть! — гордо ответил Малг. — Большой, старинный!

— Нам в самый большой.

Поколесив по историческому центру города, старик высадил нас перед мощным серым каменным фасадом.

— Это старинный?

— Это большой. Новый корпус от старинный.

Договорились встретиться тут же вечером. Малг укатил на стоянку, и мы с Демжисом остались вдвоём посреди толпы студентов.

После огромных, нечеловечески величавых гор, после всех лесов и просторов, странно было видеть много людей вокруг. Идут потоком по тротуарам, завихряются у магазинов, и всё незнакомые, всё чужие. Слишком много и тесно, плотно, близко они друг к дружке.

Весёлые парни и девчата сновали туда-сюда, кто поодиночке, но больше шумными компаниями, ещё не изнурённые сессиями — учебный год только начинался. Я ностальгически вздохнула и потянула Демжиса за руку к дверям. Прокатим за студентов. Может быть.

Из-за многочисленных остановок в дороге мы приехали уже к концу учебного дня, и ребята дружно валили на улицу. Но нам это было на руку — преподаватели уже освободились от лекций, но ещё будут работать по кафедрам допоздна.

Здесь Демжис безоговорочно признал моё лидерство. Восхищённо присвистнул, глядя, с какой мощью выстроен храм науки.

— Теперь я понимаю тебя. У вас на учёбу тратится больше, чем на религию.

— Где как. Но в развитых странах — да.

— И боги не обижаются?

— По-моему, им до… всё равно. Может, обиделись и ушли.

— Всё-то у вас не так… Подожди! — спохватился он, видя, что мы углубляемся в лабиринт коридоров с множеством дверей. — Как ты собираешься найти тут хоть что-то?

— Таблички над каждой дверью.

— Они, наверное, на местном языке.

— Разумеется. Но, мой лесной друг, научные термины на всех языках звучат примерно одинаково. Электрон — он и в Африке электрон. И на русском, и на турецком, и на словенском. Так вышло исторически…

Однако блуждания по университету сбили с меня самоуверенность. Найти-то мы нашли — и надписи на тему физики, латиницей на золочёных табличках, и химические и биологические аудитории, заставленные колбами и пробирками в лучших традициях безумных учёных, и даже забрели на этаж с лабораториями, где жутко воняло реактивами. Из-за дверей доносились гул студентов и правильная, чёткая речь преподавателей — но, увы, непонятная. Несмотря на схожесть славянских языков, уловить мы могли разве что отдельные слова. Об обсуждении сложных материй вроде природы Вселенной не могло быть и речи, простите за каламбур.

Демжис молча ходил за мной следом. Он бросался в глаза — плавными и точными движениями лесного хищника, спортивной фигурой среди тощих подростков-студентов, цепким выражением лица, ярко-зелёными глазами дикого зверя. Но сам он замкнулся, исчезло его лихое веселье и лукавое озорство, азарт сменился каким-то мрачным упрямством. Даже хорошенькие студентки, которые обстреливали парня взглядами и смешками, не пробудили в нём улыбки.

— Давай выйдем отсюда и поедим, — предложил он наконец.

— Ладно, — из-за трудной дороги я о еде ещё не думала, желудок только приходил в себя, но парня надо кормить. — Хотя тут должен быть буфет, посмотри сквозь этаж… А я спрошу. Девушка! Извините…

Стройная блондинка в официальном костюме, шагавшая мимо, обернулась.

— Скажите, где тут буфет… Столовая.

— Сорри, — пожала плечами блондинка.

— Плиз, хелп! Ви а элиен…

— Ты бы лучше сказала «иностранцы», а не «пришельцы», — поправил меня Демжис. Этот чёрт уже наловчился в английском лучше меня.

— Молчи! Ты как раз пришелец.

Блондинка скользнула взглядом по Демжису. Он вдруг подмигнул, в глазах снова вспыхнули лукавые искорки.

— Кам фор ми, — девушка внезапно поманила нас за собой.

— Ты чего? — зашипела я, спеша за длинными ногами девицы.

— Просто заставил её поменять отношение.

— Гад!

Мы пришли к массивным двустворчатым дверям. За ними оказался кабинет — видимо, какая-то кафедра. Столы, компьютеры, захламленные книжные полки, цветочные горшки, кипы бумаг повсюду — та особая атмосфера интеллигентского уюта, когда никто не заморачивается с аккуратностью, но зато весело и душевно.

Девушка подвела нас к коренастому пожилому мужчине с высоким лбом, переходящим в выдающуюся лысину. Что-то длинно и певуче сказала.

— О! Русские! — Внезапно заговорил он, вставая нам навстречу. — Редкие гости у нас, хоть Люблянский универститет и международный… Позвольте представиться — профессор Матьяж Дорогожный, преподаватель филологических наук. Учился в Москве. Откуда вы? Что сейчас в России? Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?

Я опустилась на стул и принялась объяснять.

* * *

Профессор Матьяж слушал меня и хмурился.

— Вы, может, сектанты? — он покосился на Демжиса, чьи мужественные черты лица не несли отпечатка высшего образования.

— Нет-нет, что вы! — заверила я. — Но вопросы веры, Бога, души — это же очень важно! Неужели вы сами никогда не задумывались над тем, откуда возник наш мир, мы сами? Что такое жизнь? Почему люди так верят в разных богов, магию, приметы, и есть ли что-то за ними? Многие подтвердят, что есть, и магия работает — и что это, неужели всё случайности и шарлатанство?

— Боюсь, вы обратились не по адресу, — дипломатично ушёл от ответа профессор. — Это лучше в церкви…

— Мы там были! Но кто ответит на вопросы об устройстве мира лучше, чем учёные, которые изучают этот самый мир и его законы?

— Тогда обратитесь к физикам, химикам…

— Они не понимают по-русски! — я махнула рукой на дверь, за которой где-то были искомые профессора. Видя, что наш преподаватель встаёт, я запаниковала — неужто разговор окончен?!

— Демжис, ну сделай что-нибудь! Скажи ему!

— Что? — мрачно ответил колдун. — Ты всё правильно говоришь. Только он не физик.

Профессор Матьяж вытаращился на нас, как на нечто изумительное, и аж подался вперёд.

— Позвольте… На каком языке вы сейчас говорили?

— А? — я растерянно оглянулась на Демжиса.

— Ты невольно обращаешься к жителям моего мира на нашем языке, так моя мать тебя зачаровала.

— А что такое? Профессор Матьяж?

Тот снова шлёпнулся на стул, во все глаза глядя на нас.

— Я никогда не слышал подобного языка, понимаете, никогда! Удивительный звуковой строй… Откуда ваш молодой человек, говорите?

— Издалека, — уклончиво ответила я. Разговор принимал нежелательный оборот. — Что же, раз вы ничем не можете нам помочь, мы, пожалуй…

— Как же, могу, очень даже могу! — замахал руками Матьяж. — Агата, будь добра, позови сюда профессора Драгана и профессора Томаша. И профессора Клемена, если он ещё здесь, тоже пригласи. Я буду вашим переводчиком для них. Вы затрагиваете действительно интересные вопросы, и признаться, каждый мыслящий человек желал бы получить на них ответы…

Демжис удивлённо наблюдал резкую перемену настроения профессора.

— Чего он от нас хочет?

Я пожала плечами.

— Интеллигентных людей не поймёшь.

* * *

Когда помощница профессора Матьяжа привела с собой трёх преподавателей, на столе уже было расчищено место, извлечены из шкафов разномастные кружки, электрический чайник закипал, а профессор выставлял из недр стола пачку чая, банку ароматного кофе, коробку шоколадных конфет и бутылку пятизвёздочного коньяка.

— Благодарности от студентов. Что делать, не запретишь же им… Настя, Демжис, знакомьтесь: профессор физики Драган…

Низенький, осанистый мужчина с седыми остатками волос вокруг лысины степенно кивнул и сел за стол.

— Профессор химии Томаш…

Худощавый, морщинистый мужчина с острым взглядом без церемоний протянул к коньяку руку с длинными тонкими пальцами.

— И профессор биологии Клемен.

Кареглазый живчик улыбнулся и отсалютовал нам чашкой.

Пока Матьяж переводил коллегам цель нашего с Демжисом визита, чашки наполнились чаем и кофе, в который преподаватели по вкусу добавляли коньяк. Видно, тяжёлая у них работа, если после лекций приходится так расслабляться.

Выслушав, физик наклонил голову и заговорил, звучно, но неспешно, так что Матьяж успевал переводить его речь почти синхронно:

— Разумеется, мы изучаем законы материи, её происхождение и свойства. Но я вас разочарую — никаких подтверждений существования богов или сверхъестественных сил мы не нашли. Верующие физики существуют только на страницах брошюрок свидетелей Иеговы и иже с ними, но лично я ни одного верующего коллеги не встречал.

— И что же, мир и жизнь возникли сами собой? — мне уже и правда было интересно.

— Возможно, что некие существа, находящиеся на неизмеримо высшем уровне развития, чем мы, создали нашу Вселенную — «зажгли» Большой взрыв. Но если мы достигнем такого же уровня развития, то сможем и сами, в свою очередь, создать свои миры, для которых тоже будем являться в каком-то смысле богами.

Я помолчала, пытаясь усвоить информацию и как-то связать её в голове с темой наших с Демжисом поисков. Краем глаза покосилась на моего волшебника, и чуть не поперхнулась чаем: он незаметно подливал профессорам в чашки больше коньяка! Перехватил мой взгляд, убрал руку и хитро подмигнул.

— Но магия, — я вернулась к теме, — это тоже определённые действия, которые вызывают определённые результаты. То есть, тоже какие-то законы…

Профессора со снисходительной усмешкой слушали перевод моих слов. Химик, Томаш, до тех пор слушавший, кашлянул и заговорил скрипучим голосом. Матьяж перевёл:

— Деточка! Всё на свете имеет причину и следствие. Что до магии — я её каждый год показываю первокурсникам. Бесцветная жидкость становится малиновой, а потом опять бесцветной. Чем не колдовство?

— А можно посмотреть? — заинтересовался Демжис.

Согласие профессоров можно было объяснить только изрядным количеством коньяка — бутылка уже почти опустела. Мы прошли несколько извилистых коридоров и вошли в просторную пустую аудиторию. Длинные столы под стенами были уставлены колбами, пробирками, держателями и прочей всячиной из репертуара «сумасшедший учёный».

Томаш скрылся в подсобке и вернулся с несколькими пузырьками. Взял две колбы, налил в них что-то прозрачное, на вид вода водой. Но стоило ему капнуть из одной колбы в другую, как прозрачная жидкость вмиг стала пурпурной.

Разумеется, этот опыт я помнила ещё со школы, но Демжис был впечатлён. Жмурился так и эдак, во все глаза глядя на пробирки.

— Щёлочь и фенолфталеин, — скучающе прокомментировал химик. — Но стоит мне капнуть туда кислоты…

Он капнул в пробирку немного из третьего пузырька, и жидкость снова стала прозрачной.

— Демжис, ну что? — горячо зашептала я. — Это похоже на твою магию?

Демжис был озадачен.

— Скажите, — обратился он к Томашу, — а если бы вам понадобилась синяя жидкость?

— Тогда надо взять краситель. — Профессор флегматично убрал химикаты и посуду.

— То есть всё равно надо что-то взять. А единственно силой мысли? Своей волей трансформировать материю?

— Я провёл множество опытов, — вмешался в разговор биолог, до того смаковавший напиток в прихваченной с кафедры чашке. Видимо, чашка опустела. — Но то, о чём вы говорите — душа и тому подобное — не видел никогда.

— А пресловутые двадцать один грамм… — начала я.

— Это лишь физиология. Если человек думает что-то сделать, у него есть только один способ перевести мысли в реальность — своими руками. Действиями. Ик!

Последняя чашка, кажется, была лишней.

— И неужели вы никогда не видели ничего чудесного? Почему о нём столько говорят? Так поклоняются высшим силам…

— Это вам к психологу, — сочувственно посоветовал биолог.

— Или к нашему культурологу, — добавил химик, и все, даже флегматичный физик, заухмылялись.

— Так что спасибо за увлекательную беседу, — подвёл итог физик.

Профессор Матьяж распрощался с коллегами и повёл нас обратно.

— А ведь культуролог — это мысль! Давайте зайдём к ней.

Мы снова сделали несколько манёвров по лабиринтам этажей, и в узком полупустом коридоре Матьяж окликнул пёстро одетую женщину:

— Аполония!

От профессора Аполонии прямо-таки веяло культурой. Яркая одежда в этническом стиле, большие металлические серьги, чудная причёска — всё это почти скрывало сеть морщинок, опутавших красивое усталое лицо.

Похоже, она совсем не спешила с работы домой, и охотно пошла с нами на уже знакомую кафедру. Увидела распитую бутылку, вздохнула то ли осуждающе, то ли с сожалением.

— Почему на Земле столько религий и верований? — доедая конфеты, рассуждала она (Матьяж опять переводил). — Вероятно, потому, что сколько людей, столько и мнений. Каждому хочется верить в лучшее… Или объяснить свои проблемы.

— Вы говорите как неверующий человек, — удивилась я. От культуролога-религиоведа это было неожиданно слышать.

— Точно. Я уже давно ни во что не верю, — меланхолично подтвердила профессор и возвела свои томные глаза на Демжиса. Он прищурился, как рыбак, забрасывающий крючок:

— Но всё же есть одна, мощная религия, которая сильней всех других — христианство. Разве это не свидетельство в её пользу?

— В Ватикане вам бы обрадовались. Но христианство выросло из более древних верований, и впитало в себя множество традиций, от египетских до эллинских. И, если уж говорить о влиянии, нашу культуру куда больше сформировали древнегреческие идеи. В любом городе вы увидите их архитектуру — портики, в любом языке найдёте следы греческих слов, а в любом нашем учебном заведении — наследие их философов.

— И что это за культура? — заинтересовался Демжис уже по-настоящему. Я зашипела:

— Стыдись! Ты читал у меня дома «Мифы Древней Греции»!

— Просматривал. Но они какие-то бессвязные. Непонятно, откуда произошли все эти боги…

— Как свидетельствует «Теогония», изначально был всеобъемлющий Хаос. И была Гея — мать-земля, рождающая всё. А силой оплодотворяющей был Эрос — Любовь…

Аполония вновь послала томный взгляд Демжису — похоже, решила, что он потрясён её красотой и эрудицией. Мой колдун и правда был взволнован.

— Мать-земля? Как интересно! Не могли бы вы рассказать поподробнее?

Профессор вдохновенно открыла рот, а я почувствовала острую нехватку листика для рисования почеркушек, как не раз бывало в институтах на долгих лекциях.

* * *

Через пару часов мы брели по улицам Любляны. Солнце уже скрылось за горными склонами, обступавшими столицу, но его розовые лучи ещё окутывали дома и скверы тёплым мягким светом.

Вечер скрасили пара смачных хот-догов и кола. Я жевала, Демжис, ничего не замечая, размахивал своим стаканчиком и повторял:

— Мы должны попасть в Грецию! Гея! Богиня-мать! Это именно то, что нам нужно!

— Успокойся, поедем. Но не так быстро. Я тут как раз видела вывеску частной поликлиники, и мой долг перед организмом — хотя бы сдать анализы. Документов там не требуют, так что…

— Это недолго?

— Недолго, но ты пойдёшь со мной.

— Зачем? Что мне там делать?

Я поскорей дожевала и принялась объяснять, что из организма берут на анализ в первую очередь. С каждой фразой глаза у Демжиса округлялись всё сильней.

— Ты хочешь, чтобы я… То что в туалете… В банку и туда?!

— Именно! Ты как будто шокирован?

— Я не хочу.

Демжис тоскливо огляделся на мирные улицы с гуляющими людьми.

— Успокойся, все так делают, ничего тут нет страшного или стыдного…

— Как это похоже на весь твой мир. Много маленьких людей, которые суетятся, работают, живут в тесноте друг с другом, не стыдясь, как муравьи…

— И ничего тут нет плохого! — обиделась я за свой мир. — Смотри, как тут хорошо и красиво!

Мы как раз вышли из старинной улочки прямо на мост. Узкая речка была сжата небольшими особняками, стоявшими прямо у края зелёного берега. Ивы задумчиво полоскали длинные ветви в воде. Где-то играла музыка.

— Не спорю. Но маленькая жизнь — не по мне. — Демжис посмотрел вдаль, потом на меня. — Я не уживусь в твоём спокойном мире. И сегодня же отправляюсь в Аттику.

— Что ж, поедем, — вздохнула я. Хорошо, что не к эскимосам.

Демжис растроганно притянул меня к себе.

— Что для тебя сделать, верная моя?

— Да ничего… Жаль только, что я не маг, и опять будут вопросы с душем и прочим… Впрочем, это не твои заботы.

— Ещё чего. Когда мы вместе, твои проблемы — это и мои проблемы. Я подумаю, что можно сделать.

Мы повернули к центру города. Надо ещё добраться до места встречи с Малгом.

Подходя к университету, мы замедлили шаг. Ещё издали было видно, что, несмотря на поздний час, на крыльце стоит много людей. А напротив припарковались две полицейские машины. Мне даже показалось, что я различаю несчастного профессора Матьяжа, который что-то отчаянно доказывал ведущим его полицейским.

— Быстро они нас нашли, — прокомментировал Демжис и спокойно повернул назад. Малг уже ехал нам навстречу и махнул рукой — мол, садитесь скорей.

Глава 16

Ночевали в машине, остановившись где-то в лесу, у просёлочной дороги. Я выспалась плохо — слушала завывания волков и беспокоилась, как бы они не приняли нас за консервы в этой железке. Но обошлось.

Наутро Демжис развернул карту автомобильных дорог Европы и обнаружил неприятный сюрприз — между Словенией и Грецией лежало несколько стран, не входящих в Евросоюз. А значит, документы. А значит, путь закрыт — переходить границу тайком, лесами, Демжис побоялся даже предлагать.

— Можно море, — посоветовал Малг. И неодобрительно добавил: — Там охрана плохо. Через них бежат толпа черных жопых в хорошо Европа.

— То что надо для нас, — выдавила я сквозь смех.

* * *

Всю дорогу до побережья мы спорили. Я ратовала за маленький городок. Демжис, как человек, несколько лет скрывавшийся от властей, не соглашался:

— Лучше в большой город. Там меньше порядка. Там можно затеряться среди толпы. И возможностей больше.

Спор решил Малг, который просто молча привёз нас в большой город, не опускаясь до споров с женщиной. Я это мстительно запомнила.

Самый большой портовый город Словении назывался Копер, и оказался, несмотря на малоизвестность, прелестным южным уголком. Воздух пах солью и смолой — по краям дороги тянулись пушистые южные сосны. Улицы петляли по старому городу, солнечному, будто сошедшему с картин. Наконец, вдоль древней кирпичной стены, мы доехали до причала.

— Разделимся, — скомандовал Демжис. — Настя, есть хочешь? После тряски не хочешь? Всё равно бери половину денег и погуляй тут пару часов. Мы с Малгом по-быстрому осмотрим порт…

— Чего это вы от меня отделываетесь деньгами?

— Мы будем вести мужские разговоры. К тому же, возможно, придётся иметь дело с нечестными людьми.

— Море — женщина — плохо! — назидательно добавил Малг. — Они бояться!

— Тьфу на вас с вашими тупыми приметами! — обиделась я. Вот сейчас докажу этим… этим… мужланам, что женщины не хуже!

Но деньги, конечно, взяла.

Мужчины укатили дальше, в сторону грузового порта, где в синее небо тянулись огромные краны, а я осталась на пассажирском причале. Слева качались одноместные парусники и яхты, сверкали белыми боками на солнце. Можно угнать один… Если Демжис, конечно, хоть что-то смыслит в судоходстве.

Мурлыча «шаланды, полные кефали», я отправилась дальше. Миновала небольшое пассажирское корыто для катания туристов вдоль берега. За низеньким зданием пассажирского порта виделось что-то белое и очень, очень большое…

Моему взору предстал огромный красавец-лайнер, из тех, на которых, попивая виски, путешествуют богатые джентльмены и их ослепительные дамы, усыпанные брильянтами. Круиз на таком стоил бы мне годовой зарплаты. Я шмыгнула носом и устремилась дальше, стараясь не глядеть на шикарную публику. Бомжиха, млин.

На этом интересное заканчивалось. Дальше тянулся забор огромного грузового порта. Не шибко страшный, можно и перелезть, но не нужно — «левого» человека сразу засекут.

Вернувшись к причалу, я зашла в кафе. От морского воздуха люто захотелось есть. Назаказывала половину меню повкусней, устроилась возле окна, чтоб не пропустить возвращение моих спутников, и вдруг перехватила пристальный взгляд.

Пара мужчин, худых, с грубой кожей, с синими наколками на костистых руках. Либо с зоны, либо моряки. Учитывая, что мы в порту, скорей второе.

Один из них поднялся и подошёл ко мне.

— Не бойся, сестричка, мы свои, русские, не обидим, — обратился он. — Долго мотались по всяким странам, соскучились по родному, а тут слышим — девочка заказ на русском говорит. Не против, если вместе поедим?

Я быстро прикинула риски и выгоды, и прямо-таки почувствовала, как внутри просыпается изобретательность, спавшая в присутствии авторитетных спутников. Кивнула.

Через полчаса я уже знала от моряков всё, что надо.

* * *

Матросы сильно разочаровались, когда увидели, что мне с улицы машут двое крепких мужчин. Я распрощалась и поскорей рванула к Демжису.

— Тебя нельзя оставлять одну, — он ревниво пригрёб меня к себе.

— Ой, ладно, зато сколько я узнала! А… Малг, где ваша машина?

— Продать. Деньги будет нужно.

Демжис глянул в сторону кафе, наткнулся на две пары злющих глаз и повернул к другому заведению.

— Мы разузнали два варианта, — подытоживал он, шагая по набережной. — Первый — это взять напрокат катер у кого-нибудь из местных…

— А ты знаешь, куда плыть? И как?

— Спрошу, — Демжис махнул рукой в сторону моря. Там из воды высоко взметнулась полупрозрачная фигура с шлейфом брызг вместо волос. В одной руке фигура сжимала трезубец, другой слишком уж приветливо помахала нам, и опять скрылась в волнах.

Я поёжилась.

— Это получаются «три мудреца в одном тазу пустились по морю»… а, ты не знаешь. В общем, морской транспорт перемещается сильно медленней наземного, и даже на самом быстром судне до Греции плыть около полутора суток. А в среднем — не меньше двух.

— Правда? — встревожился Демжис. Малг, словно не понимая нас, шёл рядом и невозмутимо жмурился на солнышке.

— Это мне только что рассказали профессиональные мореходы. Так что, какой второй вариант?

— Пробраться на грузовой корабль. Мы с Малгом пробрались в порт и немного побеседовали с вахтенными матросами. Один из контейнеровозов идёт в Азию, и будет дозагружаться в Греции. Попробуем договориться с капитаном, или заберёмся в один из контейнеров при погрузке…

— А ты уверен, что сможешь? — я представила себе гигантские, как кузов дальнобойщика, наглухо опечатанные контейнеры.

— Думаю, да.

— Тогда почему бы нам не пробраться на более комфортный корабль? — возмутилась я, и картинным жестом указала на лайнер. — Вот он тоже через три дня будет в этой Греции, причалит в Пирее!

— Это тоже моряки сказали? — Демжис озадаченно глянул на лайнер. — Давай посмотрим… Мы ехали другой дорогой, и его не видели.

— Потому что он для всех людей на причале стоит, балда! А тебе лишь бы забраться в какую-то задницу! Мужик!

— Виноват, — развёл руками Демжис без малейшего раскаяния.

Возле входа фланировали пассажирки под руку с респектабельными пассажирами. Кто-то был одет попроще, шорты и футболки, кто-то уже в рубашке и брюках — похоже, на корабле действовал дресс-код.

— Подлезть с моря не выйдет, — сказал Демжис, глядя на высокие гладкие идеально ровные борта.

— Да как туда заходят? — Я вытянула шею, пытаясь разглядеть что-то в тёмном на ярком свету солнца проёме, в который вёл трап.

Демжис просканировал пассажиров цепким взглядом, невзначай прошёлся вблизи пожилой четы супругов, что-то увлечённо обсуждающих, и подошёл ко мне, вертя в руках пластиковую карточку вроде банковской.

— Это.

На карточке были выбиты ФИО, номера каюты и палубы и прочая информация.

— Там магнитный чип внутри?

— Да. — Демжис, закрыв глаза, подержал карточку в сложенных ладонях. Потом догнал пару и вежливо сказал, отдавая пропажу:

— Простите, вы уронили…

Женщина с завитыми седыми волосами шумно обрадовалась и затараторила на незнакомом мне языке, схватила карточку, и, видно, приняв Демжиса за нищего аборигена, попыталась сунуть ему в награду десятку евро. Он отбился, смущённый, вернулся к нам.

— Не было бы никаких проблем, если б я мог наколдовать карточку… Но здешняя материя всё ещё не даётся мне в руки.

— Идти немного хорошо холод, — предложил Малг, указывая на край набережной, где под старинной стеной густые кроны пиний отбрасывали прохладную тень. Мы спрятались от солнцепёка, шуганули с клумбы кошку, но что делать, не знали.

— Но себя-то ты трансформируешь.

— Предлагаешь отрезать мне палец?

— Лучше! — меня вдруг осенило. Демжис опасливо шагнул назад. — Да успокойся, не ты! Одежда твоя! Оторви кусок рукава или штанины…

— Йес, бэйби! — Демжис тоже просиял. Дёрнул рукав, отрывая ткань по локоть. Тряпка обвисла, мутируя в истинный облик — чёрный бархат с узором, шитым золотой нитью. И через минуту мы уже держали в руках три пластиковые карточки с нашими именами.

А ещё через десять минут мы шагали по роскошной ковровой дорожке самого шикарного из всех коридоров, где мне когда-либо приходилось бывать.

Демжис был помилован.

* * *

Пока я и Малг сидели в зале с круглосуточным шведским столом, Демжис, как обладатель рентгеновского зрения и криминальных умений, разыскивал и открывал нам пустые каюты. Получив ключ, сотворённый из второго рукава Демжиса, Малг исчез в своей комнате, так ни разу за день и не переменив ровно-благожелательного выражения лица.

Я была эмоциональней, и, влетев в нашу с Демжисом каюту, ринулась к койке… Простите, к широченному сексодрому, и запрыгала на нём, как на батуте.

Это всё было великолепно. Неправдоподобно. Слишком…

У нас было три райских дня.

О дальнейшем лучше было не думать.

Впрочем, качка… Хотя, тут можно и потерпеть!

* * *

Наутро, то есть около полудня, я и Демжис замерли за дверью; мой колдун сквозь стену оглядел коридор, чтоб не нарваться на стюарда или ещё кого-то из обслуги этажа, кто мог бы знать, что каюта вообще-то свободна и быть тут никому не полагается. Убедившись, что всё «чисто», выскользнули наружу.

Малг нашёлся в ближайшем баре. Потягивая напиток, он беседовал с яркой девицей. Кажется, девица приняла его за богача и пыталась охмурить, он же не спешил её разочаровывать. Заметив нас, Малг незаметно махнул рукой — мол, у меня всё окей, проходите.

— Он начинает меня раздражать, — пробормотал Демжис, пока мы шли по коридорам и лестницам. — Смотрит на тебя… Напомни, на кой чёрт мы его с собой тащим?

— Мы подозревали, что он колдун.

— И ошиблись. Перед тем, как продать машину, он выкинул из багажника несколько камней, обмазанных смолой. Это и были его «огненные шары» — поджигал и кидал.

— Ловкость рук…

— Да. Он бывший циркач. Зацепка оборвалась. — Демжис свернул на лестницу наверх.

— Куда ты меня ведёшь?

— Хочу выйти на свежий воздух. На той палубе меньше всего людей.

То, что Демжис назвал палубой, представляло площадку с бассейном под открытым небом, по краям обсаженную живыми растениями, уставленную шезлонгами и столиками. Купаться в бассейне, находясь посреди моря — это как-то…

Я не додумала мысль, посмотрев на единственного здесь человека кроме нас. Молодой парень сидел на краю бассейна, сильно наклонившись, рискуя упасть в воду, но не падал, будто что-то подпирало его. И, подойдя ближе, мы увидели, что.

В бассейне плескалось существо, больше всего похожее на русалку. В наличии были рыбий серебряный хвост, человеческий торс и голова, длинные синие волосы, пухлые губы и пронзительные аквамариновые глаза без белков. Длинными бледными руками она упиралась парню в грудь и что-то мурлыкала. Он заворожённо слушал, таращась остекленевшим взглядом. И на меня накатило дурное предчувствие, что после этой встречи он уже не жилец.

Демжис не растерялся. Подскочил к парочке, ногой отпихнул парня от бассейна — тот шмякнулся на пол и потерял сознание. Русалка отшатнулась, рыбой ускользнула от рук Демжиса в воду, и уже с другого края бассейна нечеловечески сладко заговорила:

— О незнакомец, бурный и желанный! Поверь же мне, мужчина долгожданный, я лишь любви хочу… Приди ко мне! Утешь влюблённую, горящую в огне!

Не знаю, как мужчины, но я задумалась над тем, зачем ей такие пышные груди, она что — млекопитающее? Сюда бы люблянского биолога-пьяницу…

Демжис сел на край бассейна, и я подошла поближе, так, для страховки.

— Как ты сюда попала? — любезно спросил Демжис. — Высоковато над уровнем моря.

Море и впрямь плескалось где-то на пять этажей ниже.

— Желание моё, зов сердца и тоски несли меня…

— Не трудись, девочка, меня не околдовать.

Русалка надула губки и сменила тон.

— Тогда что ты тут делаешь?

Демжис опешил.

— Я просто гуляю. А ты подлавливаешь несчастных одиночек с разбитым сердцем и добиваешь их тело?

— Жестокий обвинитель! Они хотят меня видеть — и видят. Хотят моей любви — и получают! Я нужна им, а они мне.

— Тебе зачем их убивать? — Демжис перебрался по краю бассейна так, что оказался между ним и бортом корабля. Наяда, отрезанная от пути домой, зашипела, как кошка.

— Не знаю я, почему они умирают! Я хочу лишь чувств ко мне! Любви и веры, как океан безбрежной! О, почему же ты не мой, герой нездешний!

Демжис усмехнулся и протянул руку. Наяда поплыла ему навстречу, но тут мои нервы не выдержали, и в морскую нежить полетели полотенца, чьи-то тапки, пластиковый стул… Стул не успел. Плеснув хвостом по воде, русалка взвилась в воздух, пронеслась над Демжисом, пригнувшимся от моего обстрела, и красивой дугой ушла за борт, в морскую синеву.

— Зачем ты её спугнула!

— Зачем ты с ней вообще говорил? Один такой вот уже лежит без памяти! Надо его скорей отнести куда-то, или позвать стюардов… — я кивнула на парня. Тот застонал и наконец открыл глаза.

Нас прервали. На площадку вышёл Малг, ведя за собой китаянку в униформе. Девушка заохала, кинулась к пострадавшему.

— Как вы узнали, что мы тут и нам нужна помощь? — удивилась я.

— Итс мэджик! — улыбнулся Малг и хитро подмигнул. — Я терял вас. И надо хотел искать.

— Идёмте, — бросил Демжис. — Теперь тут слишком людно, доктора уже на подходе… Да ничего ему не будет, парню этому.

— Оправдываешь русалку?

— Пытаюсь понять, что ей нужно. Помнишь, мы говорили, что нежить берётся неизвестно откуда и неясно, зачем? А тут такой экземпляр. Жаль, что нас перебили, мог бы узнать…

— Ты достаточно узнал! И в другой раз тренируйся, пожалуйста, на нежити мужского пола!

— Что поделаешь, я мужчина, ко мне липнут девы… За что подзатыльник?!

Глава 17

Мы снова убегали от осени, дальше к жаркому югу. Греческое солнце не знало меры, опаляя море, палубу, корабль, воздух, нас. Берега то пропадали из виду, то возникали, гористые, сизые издали, вблизи — с причудливо изломанными скалами, покрытыми яркой, неувядающей зеленью. Иногда виднелись города, тесно, как ласточкины колонии, облепившие склоны над удобными бухтами. В шёлковом, в складочках волн, море покачивались белые паруса, навевая романтические мысли и воспоминания о зубрёжке Лермонтова в школе. Лайнер шёл мимо многочисленных островов и островков Эгейского моря.

На третий день плавания я решилась.

— Демжис! Ты должен провести меня на нос корабля!

— Зачем? — Демжису было вполне уютно в шикарном мягком кресле в каюте. Словно сытый кот.

— Ну кис-кис! То есть пожалуйста! Такова романтическая традиция в нашем мире!

Но после долгого петляния по палубам выяснилось, что проход на нос со всех сторон огорожен и запрещён строго-настрого. Рабочая зона. Как раз перед нами стюард заворачивал назад сразу три разочарованные парочки.

— И правда, традиция! — удивился Демжис. — Откуда?

— Неважно. — Пересказывать «Титаник» долго и бессмысленно. — Ого, сколько парусников!

— Похоже, мы подплываем, — решил Демжис. Морской простор внезапно стал теснее из-за множества катеров, парусников, лодок и прочих скорлупок.

— Корабли ходят, — наставительно произнесло вдруг над ухом патлатое нечто в тельняшке. — А плавает только г*но!

— Ну так плыви отсюда, — посоветовал Демжис. Я нырнула ему за спину, предчувствуя мужской разговор с кулаками, но рядом вдруг материализовался Малг. Патлатый, оценив расстановку сил, слился.

— Ты прям экстрасенс, — сказала я Малгу. — Чуть что у нас происходит, тут как тут!

— Слежу за вами! — улыбнулся тот. Старик загорел на зависть мне, и вообще выглядел очень довольным жизнью.

— Врёт, — шепнул Демжис мне. — Я же вижу, он за нами не ходит.

— Но он ведь не колдун.

— Мы в этом сомневались.

* * *

Собрав скудные пожитки — то есть сумку с моей новой косметикой — мы втроём вышли на палубу. Вода за бортом стала мутно-зелёной, гористый берег понизился и посерел — всё здесь было давно и безнадёжно застроено домами и укатано в асфальт. Копер, казавшийся мне большим портом — просто карлик по сравнению с Пиреем, главным портом Греции, морскими вратами Афин.

Корабль ужасно медленно, томительно вошёл в горловину порта. Слева и справа на рейде теснились самые разные корабли — первыми бросались в глаза огромные балкеры, пустые и ровные, но с непропорционально торчащими толстыми «мачтами»-кранами, и нагруженые доверху контейнеровозы. Дальше потянулся причал, забитый пассажирскими судами, и я даже забеспокоилась, найдётся ли тут место для нашего огромного лайнера. Пассажиры уже роптали — несмотря на феноменальный комфорт и роскошь плавучей гостиницы, многим не терпелось сойти на берег. Особенно дамам с зеленоватыми лицами.

Через несколько часов малопонятного лавирования и причаливания мы, наконец, смогли выбраться на родимую сушу. Демжис, всю дорогу крепившийся, вздохнул с облегчением. Вода, царство чуждого Нептуна, его порядком нервировала. Малг, как всегда, подставил лицо Гелиосу, исправно палящему с широких голубых небес.

Так далеко на юг я ещё не забиралась.

— Ой, пальмы, смотри, прям на газоне! Ух ты, а там какая красивая церковь!

— Настя, мы не туристы, — устало прервал меня Демжис. — Нам нужно скорей добраться до святилищ Геи. Или найти хоть кого-то, кто нам в этом поможет.

— О, это не вопрос. — Я широко обвела рукой вокруг. Народу здесь и впрямь хватало.

Богатеньких туристов атаковала толпа местных: чёрные, настырные торговцы сувенирами, прямо в руки тыкавшие связки брелков, горластые гиды, таксисты и просто невнятные пронырливые типы. Одного из них Демжис саданул по руке, тянувшейся к карману Малга.

— Настя, только не говори, что и тут другой язык! — взмолился Демжис.

— Другой, конечно. Страна-то другая. Да не волнуйся, тут полно русских туристов, и английский все понимают.

— Но я-то английский не понимаю!

Мы начали разглядывать таблички на руках гидов. Многие были с наклеенными фотографиями развалин и колоннад.

— Вот это Парфенон, главный храм, — узнала я по картинке из учебников. — Можно туда…

— Та-та-та! — затараторил гид, кареглазый жгучий брюнет, и ослепительно улыбнулся мне.

— Не надо! — сурово отрезал Демжис.

Но нас уже взяли в кольцо. От предложений экскурсий по храмам, островам, горам и развлекательным центрам закружилась голова, тут и Демжис растерялся, чего с ним не бывало даже в бою. Там врагов хоть можно бить (и нужно!), а тут как отделаться?

Один Малг был лучезарно-спокоен.

— Какой бог надо просить?

— Землю… То есть Гею… То есть её святилище, ну, остатки…

Малг повёл рукой, как лозоходец палкой, и указал на пёструю табличку с фотографией трёх одиноких колонн, и надписью «Delfi».

— Здесь.

Увесистая, ярко накрашенная тётка, обрамлявшая табличку, всё поняла правильно, тут же взяла нас под свою опеку, и, раздвигая толпу, как лайнер волны, вывела к автобусной остановке. Конечно, экскурсия стоила половину цены машины Малга, но Демжис согласился, и, расплатившись, тут же влез в автобус, хотя до отправления было ещё прилично времени. Наступил на хвост облезлой, пыльно-серой кошке, которая пыталась нагадить под нашим местом.

— Ты чего нервничаешь? — зашипела я, неистово обмахиваясь ладонью — жара в автобусе была как в железной печке. — Поискали бы вариант подешевле, наверняка тут есть обычные маршрутки для местных…

Демжис помолчал, наблюдая, как водитель с руганью мечется по салону, пытаясь выгнать кошку из автобуса. Кошка сновала под сиденьями и отчаянно орала. Я ощерила клыки и негромко рыкнула. Сработало — животина пулей выскочила в раскрытую дверь.

— У меня такое чувство, — наконец ответил Демжис, — что за нами следят. Но хоть убей не пойму, кто и где.

— Думаешь, полиция может засечь нас здесь?

— Возможно…

— Бандиты уже должны отцепиться, мы хорошо попетляли по Европе…

— Возможно…

— Демжис, тебя заело? Возможно?

Он усмехнулся и замолчал, глядя в окно.

Наконец группа собралась и мы тронулись. Однотипные двух-четырёхэтажные домики с балконами и пальмами в горшках быстро закончились, за окном потянулись коричневые лысые выжженные холмы. Над нашими головами ожил дисплей, и из документального фильма для туристов я, наконец, сообразила, куда же затащил нас Малг. Дельфы, знаменитое святилище с дельфийским оракулом! Правда, посвящённое Аполлону, но я не стала расстраивать Демжиса этим сообщением. Во-первых, все боги так или иначе, а связаны с землёй, а во-вторых, поговорить с мускулистым красавцем Аполлоном было бы тоже неплохо. Для меня, конечно.

Гид активно комментировала фильм на английском, жестикулируя и изображая героев в лицах. Аполлон из неё, конечно, был никакой, а вот гигантское чудовище Пифон, которое перед основанием храма сразил лучезарный бог, получилось очень даже похоже. Жрицы, бившиеся в экстазе от ядовитых паров, и под дурманом изрекающие пророчества, тоже вышли жизненно. Но лучше всего ей удалось изобразить варваров, разрушивших святилище где-то за полторы тысячи лет до моего рождения.

Под этот театр одного актёра мы проехали мимо реденьких зелёных лесов над выжженной солнцем жёлтой травой, мимо полей и мелких городков. Горы, всё время маячившие на горизонте, придвинулись и ушли вниз. То есть, это дорога пошла вверх, петляя по склонам. Я занервничала, поглядывая на каменистые обрывы и пропасти за окном. Автобус и не думал сбрасывать скорость. Видно, хотят успеть пораньше — ведь за всеми высадками-посадками и дорогой день уже клонился к вечеру.

Демжис тихонько рассказывал мне и Малгу план действий:

— С экскурсией возвращаться назад не будем, переждём, пока туристы уйдут…

— Пообедаем!

— Да… Потом, когда люди разойдутся, попробуем обратиться к Гее.

— А если не выйдет?

— Заночуем в городке. По-моему, эта страна не такая строгая, и нас могут пустить на ночь просто за небольшую плату… — Демжис досадливо покосился на Малга, портившего всю романтику. — А утром снова попробуем.

Внезапно автобус остановился у вымощенной булыжником площадки. Туристы радостно высыпали на воздух. Мы приехали.

После набега на придорожную остановку, туалет и киоск, наше стадо, жующее хот-доги и сникерсы, двинулось вверх по склону горы. Там, в обрамлении кипарисов и кедров, простиралось величественное и печально-прекрасное зрелище — руины древнего храма.

Даже безвозвратно разрушенное, оно до сих пор было удивительным. Мраморные останки колонн, золотисто-розовые в закатных лучах, высились, гордые, над пейзажем, глядя на долину где-то далеко внизу, и на череду лесисто-зелёных гор, уходивших вдаль по другую сторону долины. Под нашими ногами мощные каменные плиты, тянувшиеся от скалистой стены с одной стороны и до самого города с другой, напоминали о былом величии, о том, что тысячи и тысячи лет назад тут уже ходили другие люди. Люди, от которых не осталось и следа, кроме этого…

А когда я забралась на амфитеатр, и, впечатлённая панорамой, позвала своих спутников, мой голос на диво музыкально раскатился по ступеням каменной раковины, слыхавшей ещё древние трагедии Эсхила и Софокла и пение кифар забытых мастеров.

Без фотоаппаратов мы выглядели очень странными туристами, поэтому отбились от группы и ушли в сторону, где храмовая площадка заканчивалась и переходила просто в горный склон. Над нами нависала крутая скала, внизу была единственная здесь дорога, по которой автобусы подвозили туристов, верней, увозили — огненно-медное солнце уже почти коснулось зазубренного горизонта. Я сидела на горячем камне, краем глаза глядя на своих мужчин — Малг и Демжис тынялись неподалёку, перед фронтоном бывшего храма, и слушала, как смолкают голоса и становится слышно тихое журчание потока где-то в ущелье.

— Экскурсовод говорил, что этот камень — пуп земли, — рассуждал Демжис, обходя большой серый валун. — Связующий наш мир и потусторонний… Или запирающий вход на тот свет, я не очень понял…

— Люди полно лгать, — фыркнул Малг.

— Проверим. — Демжис, понатужившись, спихнул валун с места. Тот с грохотом перевернулся, прокатился несколько метров и замер. Ничего не случилось.

— Горы суть сила Земля! — проникновенно говорил Малг. — Самая большая сила!

Глядя в синеющую даль, в необъятные просторы, я не могла не согласиться. Дремлющие гиганты гор, тёмные, овеваемые ветром, были полны покоя. Неизъяснимого. Изначального… Но если они проснутся, если густые тени, залёгшие в ущельях, рванутся вверх…

Мои мысли прервал скрип тормозов внизу, на дороге. Красные лучи заката блеснули на автомобильных стёклах хищно и кроваво. Я, выдернутая из медитации, недоумённо смотрела, не понимая, что же в них не так? Что-то мне категорически не нравилось.

Тем временем заповедник, похоже, закрылся — на руинах не осталось никого, кроме нас.

— Мы начать звать Гею? — спросил Малг. Демжис кивнул.

Старик повернулся спиной к долине, лицом к амфитеатру и скалистому обрыву за ним. Раскинул руки. И замер.

Воцарилась тишина, даже цикады умолкли. Только поток журчал, да ветер шелестел.

Демжис опустился на колени, то ли в молитве, то ли в растерянности. Положил ладони на тёплые каменные плиты. Сказал очень тихо, но в тихом воздухе слова разнеслись неожиданно далеко:

— Мать-земля, отзовись мне. Прошу, отзовись…

Говорят, от тишины бываютгаллюцинации?

Как музыка из нот, из частей-звуков — стука падающих камушков на склоне, плеска капель воды на перекатах, шороха кипарисовых ветвей… складывались шуршащие, еле различимые слова:

— Кто ты? Зачем позвал меня?

Малг изумлённо завертел головой. Он явно не ожидал, что нам прям вот так и ответят!

Демжис тоже нервно дёрнулся:

— Я — сын другой Земли. Ищу твоих сыновей. Тех, кто знает истинную суть.

Почва под ногами дрогнула, и вдруг ощутимо завибрировала. Шорох осыпающихся камней стал громче, и я некстати вспомнила дорожный знак «Камнепад». Нет, только не сейчас! В панике оглянулась вниз. На дороге прибавилось чёрных джипов, и я наконец поняла, что они напоминают — машины криминальных тузов. Чёрт! Чёрт, только не это!

Голос Земли стал громче, загудел:

— У меня было много сыновей, но никого нет сейчас… Слишком много… Слишком долго…

— Чего? Что случилось? — повысил голос Демжис и поднял голову. Я, не рискуя встревать в разговор, замахала руками, показывая на нас, на дорогу, и изображая пальцами стреляющий пистолет. Демжис мотнул головой — мол, позже!

Плиты под ногами задрожали ещё сильней. Это уже похоже на землетрясение! Интересно, те, на дороге, его чувствуют? Я подбежала к краю, и в ужасе увидела, что сюда несутся несколько полицейских машин. Побежала к Демжису, и рванула за плечо вверх — мол, вставай, бежим!

И покачнулась от толчка под пятками.

Гул нарастал, с верхушки скалы срывались уже тяжёлые камни. Глас Геи перерос в безумный рёв:

— Мои дети… Все ОНИ… ВСЕ ВЫБРАЛИ ПУТЬ БОЛИ!!!

Скала над нами затряслась и медленно двинулась назад. Демжис понял, что продолжать слишком рискованно. Вскочил и глянул в сторону дороги, города, сквозь заборы и деревья. Присвистнул:

— Ого! Мы окружены! Дорога в город оцеплена полицией, а внизу те «конкретные» ребята! Идут сюда… Ты, чёрт возьми!

Последнее относилось к кошке. Непонятно откуда взявшись, она кинулась нам под ноги, мявкнула и поскакала дальше, к скале, дрожащей, залитой красным закатным пламенем и зловещей донельзя.

— Туда! — крикнул Малг. Впервые с момента нашего знакомства он потерял спокойствие.

Я бы и рада была кинуться в другую сторону, но выбора не оставалось — ни к бандитам, ни к полиции попадать было нельзя.

Втроём мы побежали вверх, за храм, за амфитеатр, к скале… К тому месту, где она только что была. И застыли.

Земля перед нами расходилась гигантской трещиной. То, что я приняла за красный закатный отблеск, оказалось светом из недр, вроде вулканического. Гора расходилась на две части — словно перед нами разверзалась гигантская пасть. Мы оказались у самого её края. Я, честно, едва не побежала назад к бандитам, у них мы хотя бы были и остались живы. Демжис схватил меня за руку.

А кошку картина ничуть не смутила. Она мявкнула, проскакала по нашим ногам взад-вперёд, снова мявкнула, задрав голову и глядя на нас… И сиганула прямо в пропасть.

Мы глянули вниз. Бездна полыхала всеми оттенками огня, но жара, как ни странно, не было.

— Кот показать — мы туда как он, — дрожащим голосом сказал Малг.

— Да вы что! Демжис, скажи ему…

Но Демжис нахмурился.

— Настя… Это не просто кошка. Они всю дорогу вокруг нас тёрлись — помнишь?

— Ну да! Так их и полно везде!

Сзади нас послышались голоса. Кто-то похрабрей выбегал на площадку храма — полиция или нет, я не разглядела, ослеплённая инфернальным заревом.

— Настя, слушай, я думаю, это не случайность. — Демжис говорил очень быстро. — И это — сама богиня, Земля. Решайся, скорей!

— Решиться на что? Прыгнуть вниз за чокнутой кошкой?

— Ну да!

Я глянула на него. Он прыгнет в неведомую пылающую бездну, он такой. А я… Собственно, и так уже пошла за ним на всё. В голове всё сжалось от напряжения, но, кажется, я кивнула.

И мы, как были, в обнимку, полетели вниз, как камни, всё быстрей под беспощадным притяжением. Где-то в метре над нами летел Малг и орал благим матом.

Первые секунды я стеснялась кричать в руках у Демжиса, но потом на нас накатил свет и нестерпимая боль.

Глава 18

Не знаю, что со мной было. Может, всё тело вывернули наизнанку и назад. А может, оно разорвалось на атомы, и потом мучительно собиралось снова, уже как-то по-новому.

Но прошло немало времени до того момента, когда я почувствовала себя в своём теле. Потом вспомнила, собственно, кто я. И свою жизнь. И что я делала. И что со мной рядом должен быть Демжис.

Я открыла глаза.

Он сидел рядом и держал меня за руку. В глазах было бессилие и мучительное раскаяние.

— Ты как?

— А… — Я внезапно осознала, что, в целом, нормально. Боли как не бывало. Но что-то было не то. — Всё окей, но как-то странно… Мы хоть где?

— Не знаю.

Демжис отодвинулся, и я оглянулась. Более странного места невозможно вообразить. Здесь не было ничего, вообще ничего. То есть совсем.

Ни потолка, ни стен — со всех сторон нас окружала коричневатая темень. Никаких источников света, но я отчётливо видела Демжиса и себя. Сидели мы на чём-то вроде бы твёрдом, но ни тёплом, ни холодном.

И я поняла, что было странным. Мне ни холодно, ни жарко. Не хочется есть, пить, в туалет. Меня будто бы нет.

— Это какое-то Никогде. Мы что, умерли?

— Какое меткое слово. Не знаю, Настя. — Он крепко прижал меня к себе. — И мне очень жаль, честное слово, что я тебя сюда втянул. Прости…

— Ну… Двум смертям не бывать, а одной не миновать, как у нас говорится. Пока даже всё выглядит не так плохо, — ободрила я. — Кстати, а где Малг? Он вроде за нами сиганул…

— Его я не видел.

Посидели, помолчали. Возможно, времени тут тоже не было.

— Пойдём, а? — предложила я. — Вдруг тут не везде так…

Демжис молча встал, и мы побрели наугад, неуверенно ступая по невидимой плоскости.

Стерильная пустота пугала. Я первой не выдержала молчания.

— Интересно, перед нами в расщелину прыгнула кошка. Почему? И где она сейчас?

Демжис молча пожал плечами.

— Мяауу! — раздалось вдруг.

Из бесцветной полутьмы перед нами нарисовалась кошка. Подошла неспеша.

— Ух ты! Значит, и Малг где-то тут должен быть! — воскликнула я.

— Тут, — отозвался из-за спины знакомый голос. Да, это был Малг, причём впервые с нашего знакомства сильно озадаченный.

— Это прям как в той… — неуверенно начала я, но оформлявшуюся в голове мысль нагло перебили.

Кошка подскочила, вытянулась, укрупнилась и на наших глазах превратилась в эффектную девицу. Причём самого развратного вида: из одежды на ней были только какие-то болтающиеся лоскутья, совсем не прикрывавшие интимных мест. А все женские выпуклости были раздуты непропорционально, словно увеличены озабоченным пластическим хирургом.

Я вцепилась в руку Демжису. Тот, впрочем, проявил ум, и отступил от подозрительной девахи назад:

— Ты кто?

— Я твоя кошечка, сладкий. Мррр… — жеманно протянула она, поглаживая себя. — Иди же за мной…

— Может, пояснишь, куда ты нас заманила, и зачем?

Видя, что Демжис не спешит пускать слюни, девица скривилась:

— О, если так хотите — смотрите и наслаждайтесь!

И взорвалась десятками летучих мышей.

Мы рефлекторно прикрыли лица от крылатых когтистых тварей, и в этот момент пространство начало меняться. Тьма комковалась, изгибалась, текла и лепилась в самые разные формы: справа вставал мрачный голый лес, слева рисовались горы и карьеры, сквозь дым вверху запылал огненно-красный шар, а внизу — такие же раскалённые потоки лавы. Завоняло какими-то испарениями. Мы оказались на краю гигантского каньона, и пейзаж с него открывался на редкость жуткий.

— И что это, по-вашему, за место? — я обернулась к спутникам.

Малг первый сообразил:

— Тартар. Вниз земля.

— Точно… — Меня аж затрясло. — Мы провалились под землю в Греции, а в их мифологии там что-то вроде ада! Но где река и старик-перевозчик… И вообще, другие люди? Грешники? Черти? Нет, это из другой мифологии…

Демжис не участвовал в разговоре, только оглядывался. Подошёл к голому кусту, стал выламывать из него ветку потолще.

— Ты что?

— Отбиваться. Малг, подбирай камни, ты их хорошо метаешь.

Мне до его спокойствия было далеко. Между призрачно-серых стволов деревьев зашевелились огромные тени, поползли к нам. Чёрт, я и обычных собак боюсь, а тут такое! В багровых отсветах нарисовались гигантские мохнатые паучьи лапы, среди которых скалилось нечто зубастое и явно плотоядное. Я не стала приглядываться, завизжала:

— Бежим!

— Тихо! — рявкнул Демжис, перехватывая палку. — Далеко не убежим, они быстрей. Попробуем отпугнуть их!

Первые твари были в нескольких метрах от нас, когда в них угодили камни Малга. Монстры качнулись на тонких ногах, зашипели, защёлкали, и, разъярённые, прыжками понеслись на нас.

Тут уж настала очередь Демжиса. Он отскакивал, палкой с размаху бил по членистым суставам мохнатых лап, снова отскакивал… Булыжники Малга, тяжёлые, размером с трехлитровую банку, добивали подбитых Демжисом.

Я тоже попыталась швырять камни, но это было как слону дробинка.

— Целься в уязвимые места! — крикнул Демжис.

Щас. С моей школьной двойкой по метанию это выглядело, как кидание крошек голубям-переросткам.

Но мужчины справлялись неплохо — паучары и впрямь, как стая собак, притормозили, сбиваясь в кучу. Демжис даже опустил палку, переводя дух. Рано, ой, рано. Они просто выжидали.

Реальность ломалась. Каньон пошёл трещинами, взорвался, глыбы полетели вертикально вверх вопреки физике и гравитации, а из трещин хлынула вонючая болотная жижа. И из неё, естественно, тоже полезло.

Опять-таки гигантские, как осьминоги, только с щупальцами более длинными и тонкими, как склизкие удавки. Лес задрожал, разваливаясь на куски, и над ним что-то топало, вообще громадное, изрыгающее пламя.

— Теперь бежим! — скомандовал Демжис.

Малг напоследок прицелился, и метнул камень вверх, в гиганта. Судя по громоподобному рёву, даже попал.

Куда тут бежать, было совершенно непонятно. Пространство менялось каждую минуту. Оно то смерзалось в арктические глыбы и кололо ледяным ветром, так, что отнимались руки и ноги. То нас опаляло вулканическим жаром, на головы сыпался пепел, и невозможно было дышать от серного смрада. В воздухе стоял грохот. Со всех сторон на нас наскакивали монстры всех мастей и форм, порождения наркоманского бреда, от которых мы чудом отбивались или убегали в последний момент. Пока без жертв, но так долго продолжаться не могло. Хоть бы найти какое-нибудь убежище, хоть на пять минут…

Заметив скалу с пещерой, мы ринулись туда, за нами — стая крысособак с поистине саблезубыми клыками. Первым в расщелину запрыгнул Демжис, втянул меня, последним протиснулся Малг, ловко пнул в рыло крайнюю тварь и завалил вход гигантским валуном.

В темноте Демжис отрастил себе волосы и заставил их фосфорецировать. Крошечная пещерка тускло осветилась. Не пещера даже, так, раковина в скале.

С минуту мы молчали из-за дикой отдышки. Мужчины, конечно, оправились раньше меня.

— Боюсь, это ненадолго, — уныло сказал Демжис. — Тут реальность меняется каждый миг, и наше убежище может растечься или расплавиться…

— Молчи… балда! — увы, я ещё не могла говорить из-за колотья в боку.

Стены и правда задрожали.

— Ты… не понял?!

Камни пошли трещинами и стали осыпаться прямо на нас, грозя похоронить в этой мышеловке.

— Здесь случается всё, о чём ты говоришь!

Несколько обломков пребольно саданули меня, перед тем, как Демжис что-то сказал…

И мы снова оказались в самом начале. Среди стерильной пустоты.

Малг только досадливо плюнул.

* * *

Мы смущённо переглядывались. Ситуация и впрямь вышла глупая, к тому же мы теперь боялись не то что сказать — подумать лишнего.

— Так получается, — я снова первая не выдержала, — тех первых монстров, пауков…

В нескольких шагах от нас возник «паук».

— Да, вот такой, исчезни, тебя нет…

Тварь беззвучно растворилась.

— Это ты их придумал? Демжис?

— Я боялся, что на нас что-то эдакое выползет… — виновато признался он.

— Да-а, и конструировать всяких бестий у себя дома ты умеешь как никто!

Малг тем временем что-то прикидывал. Сжал кулаки и вдруг начал преображаться. Кожа разгладилась и посвежела, морщин как не бывало, волосы потемнели до черноты, глаза засверкали. На нас глядел уже не старик, а мужчина в расцвете лет.

Мы с Демжисом, онемев, смотрели на это превращение. Это что же, я, получается, выполнила своё обещание, и он снова молод? Но что же дальше, если мы, похоже, на том свете?

Вдруг в тишине раздались медленные звучные хлопки. Это давешняя развратная тётка-кошка издевательски аплодировала нам. Теперь её одежду составляли узкие стальные полоски, обвивавшие тело. Само собой, ничего они не прикрывали.

— Браво, котятки. Но вы ещё не всё осмотрели. Добро пожаловать на следующий план!

— План? — озадачилась я.

— План бытия! — кошка расхохоталась, раскинув руки, и вокруг нас снова заклубились тени, лепясь в нечто, не сулящее ничего хорошего.

* * *

На первый взгляд это выглядело более мирно. На нас никто не прыгал, не кидался, ничего не взрывалось. Со всех сторон проявлялись обычные человеческие фигуры, поодиночке, парами и группами.

— О, тут есть и другие люди! — обрадовалась было я.

Но Демжис был зорче.

— Лучше бы их тут не было, — мрачно заверил он.

Я тоже присмотрелась и охнула.

Неподалёку от нас один человек лежал на земле, второй склонился над ним, как я думала, чтоб помочь. Наивная. Оказалось, он, заломив руку лежащему, исступлённо резал его ножом.

В другой стороне стоял примитивный механизм, знакомый по картинкам из учебников истории средних веков. Двое растягивали третьего на дыбе. Несчастный был без сознания, но палач окатил его водой, и тот, очнувшись, завыл от боли.

Напротив них солдат с автоматом без тени эмоций расстреливал мечущихся безоружных людей. А дальше — я болезненно сжалась — несколько парней насиловали девчонку. Земля под ними была в крови….

Все эти люди, или, верней сказать, нелюди, убивали, пытали, истязали других, будто не видя ничего вокруг, не замечая творящегося рядом ужаса, словно ослеплённые.

Мимо нас пробежал щуплый парень, которого тут же догнал типичный «бык» в спортивном костюме и с кастетом, и принялся жестоко избивать. Ясно было, после таких побоев мальчик не жилец. Прикрываясь руками, он заорал:

— Помогите!

«Бык» не успел обернуться, как Демжис подскочил, и своим отработанным ударом ладонью по шее вырубил его. Подошёл к парнишке, валявшемуся на земле, помог встать.

— Цел?

— Ага. — Пацан встал, отряхнулся, и вдруг, нехорошо осклабившись, выхватил откуда-то нож и всадил Демжису под ребро.

Неблагодарный мальчишка, сбитый ударом Малга, не таким изящным, но тоже действенным, свалился на землю рядом со своим преследователем. Я с визгом кинулась к Демжису.

— Тише, — он выдернул нож из своего тела, осмотрел и с отвращением швырнул прочь. — К счастью, для мага это не смертельно.

Рана заросла на глазах, но оставила след внутри. Больше мы не подходили ни к кому. Попытались уйти подальше, но быстро поняли, что это бессмысленно — вокруг, сколько хватало взгляда, разыгрывались ужасные сцены, будто кто-то поставил гигантский спектакль, воспроизводящий жестокость и человеческую бесчеловечность всех времён и народов.

Я заткнула уши, чтоб не слышать стонов и криков, сама заскулила от отчаяния, зажмурилась и уткнулась в грудь Демжису.

— Больше не могу это всё видеть!

— Я тоже, — ответил он, приглаживая мои волосы. — И Малг закрыл лицо ладонями.

— Как ты думаешь, а они… они не нападут на нас?

— Вряд ли. Кажется, нас просто кто-то пугает.

— Ого!

— Кто-то могущественный… И я бы хотел с ним поговорить.

Поверх всех страдальческих воплей громыхнуло, и раздался мощный глас:

— ТОГДА — ГОВОРИ.

* * *

Над нами в воздухе парило нечто сверкающее, вроде гигантского бриллианта. На нём виднелась огромная человекоподобная фигура. Малг потянулся было снова за камнем поувесистей, но Демжис удержал помолодевшего старика и выступил вперёд.

— Кто ты?

— Я — ВЛАДЫКА. ГОВОРИ, ЕСЛИ ТЕБЕ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ.

— Во-первых, если ты владыка, убери эти декорации, — Демжис обвёл рукой вокруг.

— УБРАТЬ? — раздался громовой хохот. — Я ЭТО НЕ СОЗДАВАЛ. ЛЮДИ САМИ ВЕРШАТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ.

— И сбавь тон, — на удивление твёрдо потребовал Демжис. Видно, привычка говорить с богами сказывается. Я бы уже залезла под стол, если б он тут был. Но раз Демжис держится, то вставлю свои пять копеек:

— Да! Это выглядит как дешёвые спецэффекты!

Пыхнуло дымом и багровым пламенем, и всё вокруг пропало — мучители и жертвы, земля и свет, верх и низ.

А когда пространство снова прояснилось, мы уже стояли в чертоге… здешнего владыки?

Глава 19

Всё в этом зале соответствовало дворцам правителей: инкрустированные колонны, стены с орнаментом, причудливый узорчатый пол… Вот только тема оформления была своеобразная.

Этот стиль я бы назвала «омерзение». Узоры и орнаменты, неприятно-асимметричные, изображали всё те же сцены мук и пыток, и под взглядом вскользь, даже, казалось, шевелились. В наличии были и традиционные кости и черепа. Один из черепов, высотой в два человеческих роста, обильно украшенный бриллиантами, стоял в центре зала, прямо перед нами. А в носовой впадине этого черепа, как в кресле, расположился мужчина респектабельного вида, в совершенно неуместном тут чёрном деловом костюме.

— Поговорим спокойно, — произнёс он. — Кто вы и чего хотите?

— Мне думается, — заговорил Демжис со сдерживаемой яростью, — что ты о нас прекрасно знаешь, и неспроста сюда заманил, так что лучше сам представься и объясни, что тебе от нас надо!

— Верно, — легко согласился респектабельный господин. — Я за вами давно слежу. Ю, дорогая, явись-ка!

Возле трона материализовалась девка-кошка, «одетая» в полоски меха. Эротично опустилась на колени перед троном.

— Чрезвычайно удобно иметь посланниц-кошек. Они повсюду, и никогда не вызывают подозрений. Что может быть естественней кошки? Это — одна из моих суккубиц, Ю. Ты верно послужила. Теперь брысь.

Прислужница с мявом растаяла.

Я схватилась за голову. Верно… Кошки были везде! Вот чёрт… Чёрт? Точно! Этот красавец-мужчина — вылитый дьявол из моего вскормленного Голливудом воображения!

Демжис молчал. Малг нервно провёл рукой по омоложённому лицу.

— Они-то и донесли мне, — продолжал Сатана, — что вы ищете нечто, способное менять мир. Колдовство. Высшую силу, которая правит всем. Что ж, вот он я. Зачем вы меня искали? Учтите, мало кто удостаивается чести лицезреть Меня.

Глаза Демжиса горели, на лице было написано сомнение. Неужели этот омерзительный типчик и есть то, чего мы так долго искали? Нет-нет, если есть чёрт, должен же быть и бог! Я хотела мимикой показать это Демжису, но он выступил вперёд, и не видел…

— Верно, — медленно сказал он. — Мы искали такую силу. Я хочу знать принципы магии в этом мире, и иметь возможность колдовать. Ты ведь знаешь, я — сын другой Земли. И хотел бы свободно перемещаться между мирами.

Несмотря на ситуацию, у меня дрогнуло сердце. Он хочет не просто вернуться к себе и всё! Он хочет возвращаться сюда… ко мне? Ах, если б ко мне! Малг недоумённо уставился на моё неуместно просветлевшее лицо, и я спохватилась.

— Но, — продолжал Демжис, — разве можешь ты дать мне это? Верно ли, что ты тот, за кого себя выдаёшь? Верно ли, что ты — это ты?

Дьявол расхохотался в лучших злодейских традициях.

— У меня много ликов, тут ты прав. — Пыхнув серой, он вмиг обратился из приличного человека в звероподобного монстра, с длинными козлиными рогами, алыми горящими глазами, кошлатой серой шерстью голого туловища, но выпирающим человеческим членом. Я скривилась и спешно отвернулась, чтоб не вырвать прямо тут, хотя чего уж стесняться-то… Снова пыхнуло, и Сатана принял прежний, людской облик.

— Но я решил, что этот будет удобней для разговора.

— Точно, — досадливо сказал Демжис, подгребая меня к себе. Я благодарно пожала его руку — человек заботится о моей духовной чистоте больше, чем я сама!

— В моём могуществе не сомневайтесь. Я — властитель всего на земле! — Он снова эффектно расхохотался. — Просто сила не раздаётся даром. Заплатите — и будете магами хоть все трое. Хотя ты, мальчик, интересуешь меня больше всего.

— И почём всемогущество? — Демжис, сжав кулаки, шагнул вперёд. Я тоже разозлилась — устала стоять.

— О, ничего особенного. Ничего такого, что вы не делали бы раньше, сами, по своей воле. Я просто собираю своих — как это в людском мире называется? — агентов влияния. Вы думаете, я подстрекаю людей на преступления, соблазняю? О нет и нет! Они делают всё это сами, совершенно добровольно, моя армия тут ни при чём! Моя задача — лишь донести до них, кто истинный правитель мира. Чтобы они не морочили себя глупыми сказками о каких-то богах, рае и аде. Чтобы они знали — всё, что бы они ни делали, нормально и в порядке вещей. Я хочу освободить их от ложных оков и иллюзий! Разве это не благородная задача, достойная таких людей, как вы?

Кто как, а я прямо-таки чувствовала, как лапша оттягивает мои уши.

— Это очень… неожиданное предложение. Нам надо… обдумать всё. — Демжис тянул время. Слишком явно!

— Логично, — кивнул дьявол, и с благостной улыбочкой сложил руки. — А чтобы вам лучше думалось…

Пространство вокруг нас ринулось в стороны. Демжис рванулся ко мне, хотел схватить за руку — но впервые его реакции не хватило. Нас троих разметало, понесло, и мои спутники исчезли. Я очутилась во всё той же пустоте — но совсем одна.

Нет, не совсем. За моей спиной стоял Сатана, продолжая лыбиться.

— …посидите и поразмышляйте по отдельности.

* * *

— Какой антураж предпочитаете? — с любезностью джентльмена спросил дьявол. — Дворец? Гостиную? Кофейню?

— Тюремную камеру, — зло буркнула я.

— Как скажете!

Вокруг нас выросли стены из серого крупного камня. Стало влажно и душно, где-то капала вода. Под грубой деревянной лавкой возилась мерзкого вида крыса.

— Присаживайтесь, — издевательски предложил чёрт.

Я вздохнула и села. Если ему нужно моё здоровье, крыса не тронет. А если не нужно, в любом случае укусит, где бы я ни стояла.

— Разумно, — одобрил дьявол.

— Чего вы хотите от меня? Я думала, вы будете уговаривать Демжиса.

— О, его уговаривают без меня, и весьма активно. — Мой собеседник повёл ладонью, превращая кусок стены напротив нас в экран. Там я увидела Демжиса. Видно, он избрал антураж гостиной, и я порадовалась, что не купилась на это предложение: комната в мрачных тонах, с драными обоями с рисунком на сатанинскую тематику, на столике треснувшая ваза с завявшими цветами и сгнившими фруктами, а, судя по позе Демжиса, грязный диван, на который он сел, был ещё и неудобным.

Впрочем, может, ему мешало сидеть ещё кое-что. Ракурс изменился, стал виден центр комнаты, где на полу лежала давешняя суккубиха. Причём не просто лежала, а извивалась в самых непотребных позах. Будто порно-ролик.

— Надеюсь, — ядовито сказала я, — вы для моей агитации не станете биться голый на полу? Предупреждаю — на такое не ведусь!

— Как знать, девушка, — бархатисто пропел чёрт, и махнул рукой, «выключая телевизор». Я понадеялась, что Демжису хватит моральных сил устоять. — Впрочем, не бойтесь, не стану. Наоборот, хочу воззвать к вашему разуму. Ведь вы умная девушка?

Спорить не хотелось.

— Поэтому рассудите сами. Чем скорее ваш возлюбленный согласится на моё предложение, тем скорее вы все отсюда выйдете. Ведь в гостях хорошо, а дома лучше, правда? Хе-хе. С другой стороны, если вы откажетесь — зачем, спрашивается, ваша компания мне дальше нужна? Лишние свидетели, как говорят. Хе-хе. Поэтому, барышня, в ваших же интересах согласиться. И в интересах вашего милого. Всемогущество, знаете ли, много чего можно совершить… Понимаете?

— Конечно. Но я-то что могу сделать?

— Сущие пустяки, милашка. Просто уговорите вашего парня согласиться на моё предложение. Вас он послушается скорее, чем меня.

— Мне надо подумать, — тупо повторила я слова Демжиса. Других мыслей в голове не было.

— Думайте-думайте. И не забывайте — ваш молодой человек в этот момент тоже думает.

Дьявол встал, издевательски поклонился мне и вышел. Тяжёлая стальная дверь натурально грюкнула, закрываясь.

Крыса под лавкой прыгнула мне на ногу. Я завизжала, вскочила, но зверюга пока не собиралась меня кусать. Всего лишь царапнула коготками за икру, махнула хвостом и ускакала в щель в стене. Пока.

Я снова плюхнулась на лавку, схватилась за голову и захлюпала носом. Что же делать-то?

* * *

Без понятия, сколько прошло времени с тех пор, как Сатана вышел из моей камеры. Хорошо, что в этом безвременье хоть ни есть, ни в туалет не хочется. Остальные мысли, одолевавшие голову, были тягомотно-безнадёжными.

Всё это пространство контролируется дьяволом. Соответственно, он фиксирует любые наши в нём перемещения. И бежать куда-то смысла нет — мы попадём ровно туда, куда хочет здешний господин.

И всё-то тут ужасное, беспросветное. Если мебель — то грязная, если еда — то гнилая, если люди — так преступники-ублюдки. Есть ли тут хоть что-то светлое? Да просто красивое, что радует глаз? Или вот он, ад — это когда вокруг сплошное беспросветье? Да, похоже, так и есть.

Но если так, тогда…

Мои мысли прервало движение воздуха. Свет замерцал, и прямо из пустоты ко мне на колени вывалился Демжис.

— Фух, что за чертовщина сейчас была!

— Знаю. Мне показывали, — саркастично ответила я, помогая ему отряхнуться от грязи.

— Кто?

— Сатана, кто ж ещё.

— Он был тут?

— Ещё как был. Агитировал меня! А ты-то как здесь? За нами наверняка следят!

— Ещё бы. Значит, он не против нашей встречи. Я воспользовался твоим методом — просто подумал о тебе, что хочу находиться рядом. И перенёсся.

— В жизни бы так легко! — вздохнула я. — Давай рассказывай, что у тебя там было с той сукой? В смысле, суккубихой?

— О нет, что он тебе такое тут наговорил? Расскажи мне… Хотя нет, дай-ка я лучше скопирую твою память. Скорей, Настя, у нас мало времени!

Кроме него, мне некому здесь было верить, и я согласно наклонила голову.

Когда Демжис вскоре оторвался от меня, вид у него был потрясённый.

— Так ты что… пустилась в этот весь поход, за мной, только ради того… чтобы меня не увели какие-нибудь сучки?!

— Чем тебе плоха эта причина? Поэтому давай по-хорошему рассказывай, как тебя здесь «уговаривали».

— Да ничего не было, — Демжис вообще потерял терпение. — Поползала, я её кышнул как кошку драную, тогда убежала. Поцарапала только за ногу, уже зажило. Лучше скажи, что ты надумала? Мы соглашаемся или нет?

Я почуяла, что озвучивать ответ смертельно опасно. Крыса где-то под скамьёй, и не одна. Только взглядом, движением глаз попыталась ему просигналить: «Нет! Ни в коем случае!».

— Того же мнения. Я был в растерянности, но твоя последняя мысль… которую ты думала перед моим приходом… натолкнула меня на… Похоже, это и есть ответ! Если не это, что же ещё нам остаётся?!

— Кстати, а Малга ты видел? Его тоже агитируют?

— Не знаю. Сейчас проверим… Малг, мы хотим, чтобы ты оказался здесь! Настя, думай об этом!

Через две секунды между нами из воздуха вывалился наш молодой старик Малг, и на удивление чисто и правильно — не иначе магия! — затараторил по-русски:

— Ребята, я понял, знаю! Мы не умерли, мы живые! И он мне это подтвердил — но мы можем умереть! Прямо отсюда, а можем и снова отправиться на землю! Жить!

Демжис напряжённо улыбнулся и крепко-крепко стиснул мою руку.

— Если так, нам, конечно, на землю жить. Настя, запомни…

Тесные стены узилища колыхнулись и вдруг завертелись воронкой-водоворотом. Пропали пол и потолок, и из вихря вокруг нас лишь проступила огромная, в человеческий рост, физиономия, теперь без прикрас — безносая, клыкастая, с чёрными провалами вместо глаз.

— ВЫ ПРИНЯЛИ РЕШЕНИЕ?

— Да! — Заорал Демжис. — Мы хотим вернуться обратно на землю, и для этого… Настя, Малг! Думайте о прекрасном!

Рожа взревела, как будто Демжис невесть в чём её жестоко провёл, и щёлкнула зубами, пытаясь нас проглотить. Но Демжис воспарил вверх, как гелиевый воздушный шарик. Я болталась у него на руке, как балласт на верёвке.

— Настя! Думай о хорошем! О прекрасном! Вспомни природу… Картины… Что-то хорошее в жизни… Давай, соберись!!!

— Не могуууу…

Как назло, в голову лезли недавние виды ада — люди, истязающие друга… Нет, хорошее, надо хорошее… Да что у меня в жизни было хорошего?

Демжис явно мыслил позитивней — и его неудержимо тащило вверх, где над нами лютый водоворот вдруг разомкнулся, и в крошечном окошке вверху сверкнуло голубое небо. Солнечные лучи, будто в глубокий колодец, потянулись к нам. Вот-вот они достанут до пяток Демжиса, болтающихся вверху, и наши руки разорвёт!

Я непроизвольно глянула вниз. Злобная морда рвалась за нами, как бешеная собака, лязгая клыками. Ниже меня болтался Малг, сложивший руки на груди. Он должен бы унестись вперёд нас, любитель красот природы! Молнией в голове вспыхнули картинки — величавые горы, задумчивый лес, звёзды в ручье…

Полметра вверх, к светлому пятнышку.

— Настя, давай ещё! — Демжис так дёрнул мою руку, что чуть не вырвал из сустава. Он тащил меня, хотя мог быть сам давно наверху… За ним я прыгала… Он — и есть прекрасное в моей жизни! Мой зеленоглазый бог…

Сердце и тело стали лёгкими, как газ, и мы понеслись вверх. Огромные лапы попытались преградить путь, но что-то ослепительно белое и крылатое метнулось наперерез — и они отдёрнулись, будто ожёгшись об сияние. Кувырок, другой, до головокружения — и нас с размаху впечатало во что-то очень твёрдое. Вокруг снова стало темно и холодно.

Глава 20

— Где-е мы… — застонала было я, но рот тут же зажала сильная рука. Демжис зашептал:

— Тихо! Прижмись к стене…

Только сейчас до меня дошло, что правый бок холодит каменная стена; с другой стороны нас покрывало что-то чёрное, упругое, но не твёрдое. Вроде плотной ткани.

— Как думаешь, мы выбрались из ада?

— Скорее всего. Тсс!

Но я не могла молчать, слишком велик был стресс.

— А где мы? Почему темно? Где Малг?

— Малга я не вижу. Вокруг нас какой-то дворец, а мы под материей в его центре.

— Что за чушь?

— Не ори, кругом люди! И они нам не обрадуются…

— Много людей?

— Десятки, а вдали может и сотни. Это здание очень большое. Будем прорываться.

— Ой!

— Тсс! — Демжис придвинулся вплотную и зашептал на грани слышимости: — Ничего не бойся, они безоружные. Не отвлекайся никуда, и на свою внешность тоже, слышишь?!

— А что…

— Тс! Я сейчас приму облик чудовищного зверя. Мы выскальзываем через прорезь в материи, и ты бежишь за мной. Не отставай!

— Я плохо бегаю…

Но Демжис уже не слушал, а полз. Я вцепилась ему то ли в рукав, то ли в штанину — в темноте не понять, и так мы поднырнули под край ткани.

В щель была видна огромная площадь, окутанная нежными розовыми сумерками, скорей всего рассветными — в лицо дунул чистый свежий ветерок. Да, мы явно вырвались из ада! Ура!

Но когда в поле зрения появились люди, которые неспешно шли большой группой мимо нас, у меня душа рухнула в задницу.

Это были мусульмане! А вдали, на фоне светлеющего неба, рисовались высоченные шпили минаретов. Не дворец это, а мечеть! Да не абы какая, а гигантская!

— Пшли! — выдохнул Демжис, и первым вынырнул из-под края ткани на белые гладкие плиты площади. Я рванулась за ним, с ужасом воображая нашу участь — неверные в мечети, да ещё и девка с непокрытой головой, наверняка подлежат ужасной каре за осквернение святыни! Но Демжис уже скакал вперёд, отрастив по всему телу длинные шипы, на четырёх мохнатых лапах, и оставаться без него не хотелось.

Мы перескочили через невысокий каменный барьер и галопом понеслись мимо людей в белых длинных одеждах. К счастью, ловить нас они и не подумали, напротив, с ужасом отшатнулись и завопили на все голоса.

Площадь была бесконечно огромной, и мне казалось, что мы не летим как бешеные, а еле тащимся. По счастью, в столь ранний час молящихся было не слишком много. Наконец мы добежали до изящной узорчатой колоннады и нырнули в её сень.

Я не удержалась и, на секунду притормозив, оглянулась. Посреди белой площади возвышался огромный, с пятиэтажку, чёрный куб, из которого мы выскочили. Кааба!

Мы в Мекке!

Ох уж эти высшие силы, удружили… Хотя, если это Аллах и его ангелы вытащили нас из ада — хвала им! И я по такому случаю готова даже принять мусульманство… Если живой отсюда выберусь!

Я в несколько прыжков догнала Демжиса — бежать было на диво легко, и мы понеслись по галереям и просторным расписным коридорам мечети, расшвыривая в стороны коврики и расталкивая попадавшихся на пути людей. Впрочем, они и сами спешили убраться с дороги. Женщины истошно голосили, вопли преследовали нас, в отличие от охраны. Хотя нет, вот завыла сирена, замелькали в проходах серые полицейские мундиры… Но мы уже пролетели сквозь выход.

Ещё одна площадь, поменьше, ещё один выход — Демжис двумя ударами могучих звериных лап разбросал охрану — и мы уже летим по улице. Вслед нам гремят выстрелы, и остаётся только истошно молиться Аллаху — не для того же он нас спас, чтоб через пять минут застрелить?

То ли со стрельбой по бегущим мишеням у арабов было туго, то ли, что вероятней, они боялись палить на улице, полной народу несмотря на ранний час, но мы благополучно унесли ноги от мечети. Прохожие, конечно, тоже вопили и разбегались, а иные, что посмелей, выхватывали телефоны и камеры и снимали нас. Давайте-давайте, когда ещё в гости заглянет иномирянин-метаморф!

Улицы в Мекке, прямо скажем, впечатляли. Гигантские небоскрёбы высились, как вавилонские башни, нарядные, в огнях. Правда, чем дальше от мечети, тем ниже и серей они становились. Демжис на перекрёстке свернул вправо, ещё раз вправо, заводя в пустынные проулки. Асфальт стал грубей, каменистей, лапы заныли от бега, засаднили подушечки. Чёрт, как же кошки и собаки в городах обходятся?

Демжис гнал, как бешеный, не оставляя времени на раздумья. Не успела я осознать, что же в моих мыслях не так, как мы опять свернули в какой-то совсем уж серый и разбитый квартал. Впрочем, оно и понятно — здесь ещё только строили. Над головой вверх щетинился частокол из кранов, гигантских, колющих небосвод. Стройки будущих небоскрёбов были огорожены жиденькими заборами из металлических листов. Через один из них Демжис с разбегу перемахнул, я за ним, и чуть не вывихнула конечности, приземлившись на кучу камней.

Рабочих ещё не было — или они были в другом конце этой мегастройки. Мы влезли в оконный проём и, поднявшись немного вверх, забились в дальнюю комнатку. Наверное, тут будет очередная громадная гостиница для толп паломников. Что ж, считай, мы — первые её постояльцы.

Отдышавшись и убедившись, что погони нет, мы наконец посмотрели друг на друга.

Демжис вернул себе человеческий облик, и вид у него оказался чрезвычайно унылый и виноватый.

— Настя, — осторожно начал он, — ты только не кричи, ладно?

— Не обещаю, — зловеще оскалилась я. В голове уже вырастала целая куча вопросов.

— Пожалуйста, — он умоляюще сложил руки. Глядя в его расстроенное лицо, я смягчилась.

Он оторвал рукав своей куртки, трансформировал в зеркало и протянул мне.

Я дёрнулась, как от удара — в зеркале вырисовывалась жуткая картина. Глаза были моими, человеческими, но губы сузились и растянулись, зубы тоже изменились — передние резцы стали мелкими, как у хищников, клыки выступили ещё сильней; из растрёпанных кудряшек торчали уши — и они были нечеловеческими, заостренными и пушистыми, покрытыми светло-коричневой шёрсткой. Эта короткая шерсть шла вниз, по шее, и… о нет, она покрывала всё тело! Кроме подушечек рук… сбитых и исцарапанных…

Только тут я осознала, что от Каабы бежала за Демжисом на четырёх конечностях.

Демжис растерянно смотрел на мою истерику, не зная, что делать, и тут же огрёб:

— Как это получилось?! Ты же вышел из ада нормальным! А я превратилась в какого-то зверя-мутанта! Почему! Ещё и в этой дурацкой мусульманской стране отчего-то вдруг!

— Может быть, причина в наших мыслях — кто о чём думал, когда мы рвались наверх…

— И о чём же думал ты? О прекрасных гуриях?!

Демжис смутился, подтверждая догадку.

— Я вспоминал красивые узоры и храмы. Всё правильно, туда нас и выбросило. А у тебя не получалось сконцентрироваться на духовном…

— Я думала о тебе!

— Бедная моя. — Демжис с риском для здоровья протянул руку ко мне — истерящей гигантской «кошечке». — Мы всё исправим, прекрати…

От почёсываний за ушком стало немного спокойней.

— Кстати, женщина-полукошка — это тоже интересно. Я бы даже хотел…

— Уйди, извращенец! Не до шуток! — я стукнула его по руке лапой. Без когтей, конечно.

— Тсс. Если серьёзно, я уверен, что мы скоро найдём богов. Надо ещё раз наведаться в этот храм…

— Мечеть.

— Да. Нам здорово повезло, что женщины здесь скрывают лица. Может, это и не случайно…

— Думаешь, тут много таких?! И где мне взять паранджу?

— Не знаю, та женщина, у которой я это взял, была самой обычной. — Демжис выудил из-за пояса мятый платок.

— Ты что, сорвал его с кого-то?! А вдруг она не переживёт позора!

— Всё так серьёзно?

— Хуже, чем ты думаешь. И вдруг нас по платку опознают, лучше купить другой…

— Посмотрим. Ты можешь ходить на двоих ногах?

— Ох… Боги, боги…

Распрямиться было трудно, я прямо ощутила себя первобытным человеком, впервые вставшим на две задние. Но получилось.

— Денег у нас, увы, нет. Последние остались у Малга, а он, даже если вырвался, оказался очень далеко от нас.

— Чёрт! И где мы их возьмём? Я хочу пить, прямо адски! И есть…

Демжис пожал плечами, поправил мне платок на голове, усмехнулся:

— А хорошая традиция. Вернусь домой — тоже заведу такую. И не царапайся, ты должна выглядеть смиренно!

* * *

Отойти далеко от стройки мы не успели. Стоило перелезть забор и пройти немного по улице, как Демжис беспокойно заоглядывался.

— Тут слишком хорошее место для бандитов и грабителей. Настя, за мной!

Мы притаились за углом ограды. Демжис прошептал:

— На нас идёт человек. Один. Богатый. Не местный, кажется, заблудился.

— Нет! Не вздумай его грабить! — у меня перед глазами встали картины ада, и от одной мысли о насилии передёрнуло. Мы не такие!

— Что ты, нет. Мне теперь тоже противно. А на него сейчас нападут другие.

— Ой! А мы не можем спасти человека?

— Можем опередить. Мы выскакиваем, якобы нападаем первые — это собьёт бандитов с толку и они притаятся. Заодно и язык выучим — я его держу, ты пугаешь, чтоб он не дёргался, через пару минут я скопирую его языковую память и объясню, что мы спасители! И нас за это поблагодарят.

— Деньгами? Вперёд!

По сигналу Демжиса мы ринулись вперёд, наперерез незадачливому арабу. Демжис юркнул ему за спину и так ловко сгрёб, что бедолага и не подумал трепыхаться. Ещё молодой, смуглый, щекастый, заворожённо уставился на меня, глядя, как — редкое зрелище! — незнакомка разматывает платок на голове.

Действительность превзошла самые смелые его фантазии. Узрев мохнатые ушки и оскал хищного зверя, он жалобно завыл. Минуту, вторую… Где только воздух берёт?

Демжис тяжело вздохнул и развёл руки. Заговорил по-арабски. Несколько секунд парень оторопело слушал, и вдруг кинулся бежать, только полы белой одежки замелькали.

— Что ты ему сказал?!

— Что мы не хотим причинить ему вред, а, наоборот, защищали от нападения… Он не дослушал.

— Тьфу! Я была лучшего мнения о восточных мужчинах.

— Не волнуйся, тут и другие есть. — Демжис напряжённо глянул на забор, точней, сквозь него. — Накинь платок, к нам идут. Настоящие грабители.

Я хотела предложить сбежать, но не успела. Вокруг нас, словно из воздуха, появились четверо мужчин.

Глава 21

— Будем прорываться?

— Нет. Один бы я рискнул, но…

Четверо арабов вокруг нас были непохожи на паломников — никаких празднично-белых балахонов, простые джинсы, футболки и белые арафатки на головах. В лучших мусульманских традициях я юркнула Демжису за спину, но приготовилась оттуда швыряться камнями, благо, на недостройке их было в достатке.

Демжис заговорил первым. Ему ответил, видимо, главарь этой банды, рослый, тощий и будто закопченный здешним безжалостным солнцем. Его глаза, темные, широко раскрытые, сверкали, как у фанатика. По-арабски я не знаю ни слова, и только по тону, выражению лиц и жестикуляции гадала, сильно ли мы влипли. Наверняка сильно, у нас иначе не бывает.

Через пару минут арабы развернулись и пошли; Демжис взял меня под локоть и потащил за ними.

— Эй! Ты бы мне хоть перевёл, до чего вы дотрынделись!

Местные, не привыкшие к такому наглому поведению, любопытно таращились на меня.

— Мы едем с ними.

— Да кто они?!

Демжис отвечал неохотно — видно, идея ему самому не нравилась.

— Кажется, они — здешний криминалитет. Спросили кто мы, я сказал, что паломники. А он вдруг предлагает мне какое-то дело.

— Что за дело?

Арабы привели нас к машине, очень старому, обшарпанному джипу. Солнце уже стояло в зените, и все нормальные люди давно попрятались в номерах с кондиционерами. Не знаю как мужчины, но я под широким платком, да с новоприобретенной шерстью, уже давно взмокла. Сухой горячий ветер нёс мелкие песчинки, дышать было трудно. Пахло пылью и раскалёнными камнями.

Так что я даже не сильно расстроилась, когда нас затолкали в машину — там, на удивление, был кондиционер. Араб, который говорил с Демжисом, сел за руль, его товарищ рядом, мы развалились на задних сиденьях.

— Так что они хотят от тебя?

— Говорит, скажет на месте. Обещал заплатить и даже показать древнюю местную святыню.

— Хорошо, но слишком щедро. Вдруг он нас завезёт и убьёт?

— Ерунда. Зачем? Взять с нас нечего. Да и он мог сделать это на стройке, вокруг же никого не было. Тут что-то другое.

— Не знаю, я всё равно боюсь. Он странный.

— Мы тоже.

Мы катили по широким городским дорогам. И как тут асфальт не плавится? Идеальные шоссе, сложные развязки… Кажется, мы ехали на окраину Мекки.

Ветер гонял по улицам пыль, трепал объявления. На некоторыхсреди арабской вязи бросалось в глаза знакомое по фильмам английское слово WANTED.

— Демжис! Кого-то разыскивают, вдруг нас? Объявления повсюду расклеены…

— А, я видел. Нет. Под их описание подходит половина арабов, но никак не мы.

— Ой! А вдруг это этот… Как его хоть зовут?

— Саттам.

Водитель дёрнул плечом и посмотрел на нас через зеркало. Карие глазищи горели ещё сильней, с каким-то мрачно-торжествующим видом.

— Настя, перестань паниковать. Мы в Мекке всего несколько часов. Какова вероятность за это время столкнуться с самым разыскиваемым тут человеком?

— Не знаю, не знаю. В нашем квесте уже было немало совпадений.

Демжис закатил глаза. Я надулась и умолкла, про себя молясь всем подряд, чтоб эта эпопея скорей закончилась и мы нашли ответы на все загадки. Хотелось уже не столько есть, сколько пить.

Джип выскочил на магистраль и прибавил скорость. Дома закончились, мы неслись уже далеко за городом. Ландшафт здесь был фантастический — горы всех оттенков охры, без единого зелёного пятнышка, веками прокалённые солнцем. Словно мы катили по безжизненным марсианским долинам. Как люди могут тут выжить?

Клочки редкой зелени виднелись только возле посёлков, сначала нарядных, с затейливыми домами, потом всё скромней… Через несколько часов езды машина свернула раз, другой, и затряслась по гораздо худшей дороге.

— Нас что, хотят использовать в сельскохозяйственных работах? — недоумевала я. — Рабов себе налавливают? Может, сбежим от них, пока не поздно, с двоими-то мы справимся…

Араб, сидевший рядом с водителем, вряд ли меня понял, но на беспокойный тон отреагировал мгновенно — достал увесистый чёрный пистолет, покрутил в руках и положил на колени.

— Сбежим в любой момент, — пробормотал Демжис, изображая равнодушие.

Казалось, мы заехали совсем уж в пустыню, по обочинам каменистой грунтовой дороги тянулись только голые холмы и выпаленные солнцем скелетики кустов и деревьев, но водитель вдруг пронзительно засигналил. За очередным холмом открылся посёлок — низкие плоские домики белели в стороне. И оттуда, к дороге, встречать нас, уже спешила целая толпа мужчин и верблюдов.

Когда джип остановился, его окружили. Даже не верилось, что тут может жить столько людей. Мужчины самого разного возраста, больше молодые, возбуждённо шумели, и это переполнило меня плохими предчувствиями.

— Саттам? — вопросительно окликнул Демжис водителя.

Тот обернулся с такой неприятно-торжествующей улыбкой, что я тихонько, по-звериному зарычала.

Демжис резко заговорил по-арабски, но Саттам его перебил. Похлопал рукой по карману — кажется, там тоже был пистолет, и заговорил, обводя рукой вокруг. Демжис слушал с каменным лицом, но вдруг кивнул.

— Похоже, это выход.

— Вы о чём?

— Слушай, Настя, — Демжис даже взял меня за руку. — У них тут есть местный обряд призыва божества. Меня приглашают в нём участвовать. Я пойду…

— Что за чушь? Зачем им в местном обряде незнакомый чужак, неверный?

— Потом объясню. Ты жди меня здесь, я схожу с ними, посмотрю что к чему, а к ночи вернусь…

— Ты с ума сошёл? Я иду с тобой! Я хочу пить, есть, и вообще что-то тут нечисто!

Зря я перешла на крик. Арабы переглянулись, Демжис быстро заговорил по-арабски.

— Эй, что…

Демжис, предатель, крикнул что-то вроде «три-четыре!», и по этой команде все трое мужчин выскочили из машины и захлопнули двери прежде, чем я успела хоть что-то сделать.

Я рванула одну ручку, вторую… Все дверцы были заблокированы. Демжис за стеклом виновато разводил руками — мол, извини, а как ещё тебя удержать? Мужчины в толпе откровенно веселились.

Разъярённая, я сорвала с головы платок, и нечеловечески, по-звериному зарычала. С клыками и когтями, царапающими стекло, вышло эффектно, народ отхлынул от машины и весёлые возгласы сменились паническими. Чёрт, можно же их как-то выбить, эти стёкла?! Джип раскачивался от ударов лап, но держался.

Быстро вымотавшись, я упала на сиденье и бессильно глядела, как арабы подхватили Демжиса под руки и увели в посёлок. Что он мне насвистел, какой такой обряд?

Джип стоял на обочине дороги, на самом солнцепёке. Без кондиционера в машине быстро стало жарко и душно. Эдак я до ночи тут задохнусь или тепловой удар словлю. Надо выбираться.

Руки и ноги окончательно трансформировались в лапы, похожие на львиные — огромные, с кошачьими втяжными когтями, покрытые песчаной шерстью. Я заскулила от отчаяния — эдак никакая депиляция не поможет — но почувствовала, что только зря извожу последний кислород в кабине. Вот почему они меня не пристрелили — зачем пачкать салон, если странная тварь и так обречена в этой душегубке?

Теперь я не билась, а методично скребла когтями стекло. Трудно сказать, сколько ушло времени, но, наконец, триплекс закрошился, и в нос ударил горячий ветер пустыни.

Выбравшись наружу, я потопталась, прикидывая, как удобней — на двух или на четырёх. Эх, наверное, побегу по-звериному, прощай, обувь. Тело тоже изменилось — наверное, похоже на львиное, только голова человечья. Общение с адскими кошками не прошло бесследно. Прав мой колдун, надо было активней думать о прекрасном, вон как животное начало возобладало…

Из посёлка послышалось громкое, заунывное и нестройное пение. Я опасливо высунулась из-за автомобиля.

Глава 22

От домов к пустынным каменистым холмам двигалась процессия. Нарядные люди в белых одеждах торжественно пели и кланялись, все, кроме нескольких человек впереди — те несли на плечах что-то длинное. Даже на таком расстоянии я звериным нюхом учуяла запах крови.

В несколько прыжков одолев расстояние, я догнала шествие — и окостенела от ужаса.

Несколько человек тащили огромный деревянный крест, на котором был растянут Демжис. Это такой у них обряд?!

— Демжис!

Не знаю, слышал ли он меня, не знаю, был ли он в сознании. В толпе раздались крики, и главарь шествия — тот самый водитель — выхватил пистолет.

Первые выстрелы заставили меня попрыгать, но когда другие мужчины достали оружие, пришлось драпать. Увы, я — слишком крупная мишень.

Надо как можно скорей отбить у них Демжиса, пока он жив, но как? С расстояния, прячась за камнями и сухими кустами, я следила за толпой. Пройдя с полкилометра, они торжественно, с пением и приплясываниями, водрузили крест на вершине одного из холмов. Фигура Демжиса бессильно обвисла в позе распятия. Болван, ну зачем, зачем тебя понесло туда?!

Задыхаясь, смаргивая слёзы, тут же высыхавшие на горячем ветру, я подкралась ближе. Увы, возле креста, совершенно по-библейски, стояло несколько человек охраны, и выстрелы опять вынудили меня отступить.

К атаке следовало подготовиться. Я уже буквально падала от жажды и теплового удара. Нужно срочно найти источник — он обязательно должен быть, такие селения всегда строятся вокруг оазисов.

Родник нашёлся по радостному визгу детворы, плескавшейся в мелком ручье. При первом же рыке они разбежались, и несколько минут я пила и плескалась вволю. Затем подтянулись взрослые, и пришлось делать ноги. Может, захватить какое-нибудь дитё в заложники и устроить обмен? Поздно, все уже заперлись по домам и сидят начеку. Эх, хорошая мысля приходит опосля… Когтями я содрала с тела мокрую одежду — стесняться тут некого, да и ни к чему зверям, обросшим шерстью, тряпки.

В гладкой воде отражалась львица с человечьей головой. Сфинкс, короче. Пора идти душить людей.

Солнце скатилось к горизонту, налилось алым и окрасило пустыню во все оттенки крови. Как заведенная, я кружила у холма с крестом. Подбегала ближе, надеясь, что охранники расстреляют все патроны — но мерзкие людишки предпочитали бить наверняка. От голода задавила зверька вроде мыши, но есть не смогла. Опять бегала вокруг, умом понимая — поздно, бесполезно, он уже давно мёртв от потери крови, от жары, солнца и жажды, но а вдруг, он же маг с даром регенерации, он не может вот так вот…

Ночь пришла быстро. Дохнула тьмой и прохладой, гася последние лучи света, без долгих мучительных сумерек. На иссиня-чёрном небе обильно проступили брызги звёзд.

Может, в темноте мне удастся подобраться к стражам? То, что им, возможно, придётся свернуть шеи, уже не волновало. Те, кто посмел убить Демжиса, для меня не были людьми.

Однако, пока я тихонько подползала к кресту, со стороны селения подошло ещё несколько человек. Недолгая перекличка — и все они, вместе с охранниками, гурьбой покинули холм. Я ломанулась к кресту.

Кеды Демжиса были на уровне моего носа. Я когтями потянула за штанину, потеребила его ноги, отказываясь верить чутью, не желая думать, что надо мной уже просто мёртвое тело. Так я его не сниму, надо свалить крест, может, подрыть землю…

На горизонте, за волнами холмов, засияло холодное белое зарево. Я насторожила уши, опасаясь новой пакости, но это была всего-навсего луна, ослепительно полная. Не глядя больше на восход ночного светила, я зашуршала камешками, подкапывая лапами основание креста.

— Оставь. Пусть они себе играются, — послышался тихий голос.

Я присела и оглянулась. Никого… Схожу с ума? Может, это Демжис на кресте очнулся?

— Не туда смотришь. Обернись.

Теперь, присмотревшись внимательней, я различила в серебристом сиянии мерцающий контур человека. Словно гора с души свалилась!

— Демжис! Ты жив!

— Да как тебе сказать.

Я подошла ближе, ближе… И прошла сквозь неясную фигуру. И он не пах, вообще никак.

— Наверное, я стал призраком. Привидением, или ещё что… Пойдём отсюда.

Бесплотная фигура поплыла вниз с холма, я тупо побрела следом, пытаясь обдумать случившееся. Но после пережитого шока мысли не шли в голову.

Мы остановились в какой-то долине, они тут все похожи — камни, высохшие за знойное лето редкие кущи, и голые скалистые увалы вокруг. Резко похолодало, и я прижалась к нагретому за день валуну.

Полная луна ярко сияла, заливая всё белесым светом. Демжис, точь-в-точь такой, как был перед смертью, только полупрозрачный, сел на землю рядом со мной и говорил, еле слышно, не знаю даже, услыхала бы я его, если б не по-звериному чуткие уши:

— Здесь живёт какая-то секта, давно, может, сотни лет. Они не совсем мусульмане, почитают Ису-Христа больше Мухаммеда. Конечно, всячески скрывают это от властей. Но раз в год они проводят обряд утверждения веры — распинают кого-нибудь в память о своём пророке. Ловят для этого паломников. Их здесь миллионы ежегодно, несчастные случаи нередки, и один человек, пропавший без вести, никого не удивит.

— Это же ужасно! Какое отношение такая дичь может иметь к вере? Зачем ты туда отправился?

— Я вспомнил, как у вас в одной книге описывалась такая казнь…

— Ещё бы! В Библии!

— И подумал, что, может, это такой способ приблизиться к высшим силам.

Я задумалась.

— Что же, в каком-то смысле — ты воскрес! Как, чувствуешь себя святым?

— Скорей вашим котом Шредингера. То ли я есть, то ли меня нет…

Его голос печально шелестел, перекрываемый ветерком и шорохом сухих веток. Но до меня всё никак не доходило наше положение. Он говорит, думает — значит, жив! Значит, всё в порядке!

— Настя, я не умер, наверное, потому, что не принадлежу вашему миру. Но в чём магия — по-прежнему не понимаю…

Он попытался подпереть голову руками, но призрачные конечности прошли сквозь бесплотную голову.

— Хотя магия должна быть где-то тут, совсем рядом! Ты превратилась в волшебное существо, я тоже состою из неизвестно чего, нематериального…

— Но тебя нельзя сравнивать с Христом. Ты учения не создал, учеников… тьфу, не к месту цитата… Малг, пропавший в аду, не считается. — Я запнулась, столкнувшись с пустым взглядом призрачных глаз, и не стала развивать параллель. — Хотя, может, он и выбрался, если сильно хотел…

— Хотел… — эхом откликнулся Демжис. — Да, в том аду главным было желание…

Мы долго смотрели в ночное небо, с плывущей луной. Над головой проносились летучие мыши, где-то ухала сова, пищали и посвистывали тихонько незнакомые зверушки. Ночь была полна бесконечным покоем.

— Тебе сильно больно было?

— Угу. Никому не советую.

— А когда ты появился… Ну, опять?

— Ещё днём. Но ты меня не видела на свету, да я не хотел привлекать внимание людей.

— Что же, если с этими верами не получится, у нас в запасе ещё одна мировая религия — мы совсем не трогали буддизм!

— И не тронем.

— Почему?

— А как? Настя, да что с тобой? Куда мы сможем пойти и что сделать — ты в виде зверя, и я — бесплотный призрак?

Я умолкла, переваривая фразу. Радость от воскрешения Демжиса была такой сильной, что всё отчаяние положения доходило не сразу.

Но он прав… Мы пришли к финалу. И никуда уже отсюда не денемся… Несколько километров туда-сюда по пустыне роли не играют.

И снова мы долго молчали, следя за ходом звёзд в небе. Спешить было некуда — земная жизнь для нас закончилась. Не до конца осознанные, эти мысли будили призраков отчаяния.

— Знаешь, — заговорил вдруг Демжис, — почему я сразу не обратился к буддистам? В одной твоей книге я вычитал, что у них нет таких строгих привязок к месту, и по-настоящему просветлённый человек может прикасаться к божественному где угодно — хоть сложить три камешка — вот ему и храм. Ну я и решил, раз так, то нечего и спешить, успею.

— Что за ерунда? Не помню такого… — я лапой сгребла несколько камней в аккуратную кучку. — Держи храм, медитируй.

— Ты права, — вздохнул Демжис, — это глупо. Нигде мы не видели ни одного, хоть слабенького, мага.

— Так всё же Малг не колдун, ты решил?

— Явно он что-то смог только в аду, когда мы не были связаны земными условиями, и там нужно было просто захотеть…

Демжис умолк, глядя на кучку камней, а я смотрела на его серебристый дрожащий контур… Вдруг его призрачные глаза широко раскрылись, он поднял взгляд…

И исчез.

Я вскочила.

— Демжис!

Только ветер вокруг.

— Демжис!

Метнувшись туда-сюда, я снова улеглась на то же нагретое место. И до рассвета молчала, не смыкая глаз — только однажды коротко взвыла от отчаяния.

А когда раскалённо-красный диск солнца поднялся над пустыней, закрыла глаза, но не шелохнулась. Мне некуда идти, и больше нечего в этом мире делать.

* * *

Может, я спала, а может, бредила от жары и обезвоживания. В мозгу плёлся беспросветный кошмар, из которого меня выдернула чья-то рука. Кто-то бесстрашно и беспардонно дёргал сфинкса за волосы.

— Очнись, Настя, ну же!

Скосив глаза, я вздрогнула. Передо мной сидел Демжис, целёхонький, из плоти и крови, вон как взмок на солнце. И румяный, будто успел где-то отъесться. Брежу, что ли?

— Ладно, вижу, тебе совсем плохо.

Он обхватил меня поперёк туловища.

— Ты откда взлся? — мой язык еле ворочался.

— Я разгадал секрет магии! Перенёсся тут же домой, в смысле к себе, воссоздал тело… Ну, отбился от расспросов родни… И сейчас тебя заберу с собой. Там вернём тебе облик…

— И в чём… секрет…

— Никто из живых не может колдовать! Чем больше человек жив, тем меньше у него возможностей, чем дальше он от жизни, тем больше в нём магии. А для истинного колдовства надо умереть, но остаться, как я!

Жара как выключилась, мир рассыпался на молнии и искры, и собрался уже в отшлифованные камни и зубчатые стены дворца. Того, что в мире Демжиса…

— И уже тогда свою энергию направить в желание…

Тут моё сознание померкло.

Эпилог

Я нежилась в огромной ванне из розового опала. В пене плавали цветочные лепестки. Такой ванны, да и таких изысканных покоев, ни у кого из моих знакомых нет!

Демжис и его приятель, маг стихий, постарались на славу, обустроив в средневековом замке привычные мне условия. Иначе бы я в диком Демжисовом мире не осталась!

А вот и он, зашёл в ванную, заметил мою насмешливую улыбку и поспешно снял корону. До сих пор не могу присутствовать, как королева, на государственных заседаниях — смех нападает в самый неудобный момент.

— Ну как, дорогая?

— Всё чудесно, не хватает только тебя.

Он уклонился от брызг, подошёл ко мне.

— Я почти готов к путешествию. Но неужели моё присутствие так обязательно?

— Конечно! Если родители видят меня раз в полгода и не могут навещать, они должны хотя бы убедиться, что я счастлива замужем!

— Иногда я жалею, что сказал тебе, что теперь могу беспрепятственно перемещаться между мирами. Сидела бы в моём дворце…

— И я жалею, что ты можешь беспрепятственно таскаться где ни попадя. Мало ли к кому ты там ходишь! — я кокетливо выставила из пены длинную хорошенькую ножку.

— Ну что ты. Где я ещё найду такую… — он шутливо ущипнул мою ногу, но закончил неожиданно серьёзно: — Такую беззаветно преданную.

Я совершенно растаяла. Да, определённо стоило пройти все те трудности — ведь они закончились таким полнейшим хэппи-эндом!

Оглавление

Часть 1 Краденое сердце

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

Часть 2 Колдоискатели

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Эпилог