Заклинатель идинов (СИ) [Timorous Beastie] (fb2) читать онлайн

========== I ==========

«Дронты» улетели. Атака быстро закончилась. Я не стала спускаться в убежище, осталась дома — так теперь поступали почти все.

Рядовые налеты не несли никакой реальной опасности, а закончить все расчеты было необходимо, потому что после обеда мне приказано отправляться на эту дурацкую «тренировку».

Дядя порадовал прямо с утра, не поленился позвонить и предупредить, прежде чем я получу обычную рассылку с распоряжениями Центра и свежими новостями.

— Тебе надо встряхнуться, девочка моя, ты слишком много работаешь.

Встряхнуться! Это он называет встряхнуться!

Я наконец поставила точку, отправила расчеты в Лабораторию, выключила ноутбук и потянулась так, что в шее что-то хрустнуло.

Из огромного, во всю стену, окна моей любимой квартиры открывался прекрасный вид на город.

Я еще помнила то время, когда в ночи он сиял огнями, а днем казался самым величественным городом во вселенной.

Теперь от его славы мало что осталось — разрушенные дома, обвалившиеся магистрали, покореженные машины и разбитые витрины заброшенных магазинов. Башня Центральной библиотеки была снесена прицельным огнем отряда «дронтов», и обломки ее торчали жалко и беспомощно, как пеньки выбитых зубов.

Тогда мы еще плохо держали Купол, сейчас, я думаю, этого бы не случилось, как и многих других непоправимых разрушений.

Теперь, когда мы наладили безопасность, жизнь потихоньку возрождалась и продолжалась: работала булочная и кофейная лавка, госпожа Фаина, моя соседка, держала парикмахерскую. Ездил старый автобус, хотя в основном жители предпочитали велосипеды: на машине теперь не везде можно проехать, а перетащить велосипед через развороченную дорогу ничего не стоит.

В чашке возле ноутбука еще на треть оставался холодный кофе. Вот, всегда так увлекаюсь работой, что забываю допить.

Еще сварить или не успею?

Я посмотрела на часы — лучше поспешить. Опаздывать на «инициативы» Центра не стоит, пусть даже ехать мне всего двадцать минут. Неизвестно, насколько сильно разбомбили дорогу, я давно там не была.

Посмотрела еще раз на город — пусть и почти уничтоженный, он все равно оставался для меня самым любимым и дорогим местом в мире.

В шее у меня опять что-то хрустнуло, когда я повернулась к шкафу с одеждой.

Да, похоже, дядя прав — мне пора немного встряхнуться.

Но все-таки не таким же образом!

***

Велосипед я без труда припарковала в специально отведенной зоне, хотя теперь она была больше чем на половину завалена камнями и мусором. Распоряжение Центра — все оставлять в запустении, чтобы сбивать прицел «дронтам». Уже было доказано, что разрушенные районы они не так активно бомбят.

Кроме моего велосипеда, я насчитала еще десяток — и ведь это не считая тех, кто пришел пешком! В моем центральном районе не было специального «поля» для этих самых — совершенно дурацких! — тренировок, поэтому нас приписали сюда.

Как, интересно, они будут тренировать сразу столько человек? По-моему, для такой затеи нужен индивидуальный подход.

Девушка на входе проверила мои документы — как у всякого сотрудника Лаборатории «А» у меня вместо паспорта было удостоверение, вбила данные в компьютер и посмотрела уважительно:

— Проходите.

«Поле» было закрыто куполом. Купол-5, старая версия, одна из наших разработок: снаружи большой матовый колпак, а изнутри кажется, что сверху ничего нет — стоишь как под открытым небом. Жалко, что это пока работает только на ограниченных поверхностях. Так легко было бы скрыть весь город от «дронтов».

Внутри «поле» было похоже на обычный манеж для верховой езды, только в три раза больше. Мягкий песок.

Чтобы не больно падать — подумала я невесело.

По стенке стояли около тридцати человек разного возраста, я кивком поздоровалась с крайним — пожилым мужчиной в очках — и встала рядом.

Все переминались с ноги на ногу и явно не знали, чего ждать.

Одна я знала — полной глупости!

Как еще иначе назвать эту затею Центра?

Пытаться посадить нас на идинов?

После того как мы стали воевать с Корпорацией Планет за независимость, сотрудники из Лаборатории «В», занимающиеся экологией, открыли странную закономерность.

Чем больше Корпорация бомбила нас, тем сильнее наша маленькая планета защищалась.

Но защищалась она по-своему.

На города стал наступать лес.

Поначалу эта новость — появившаяся в ежедневной общей рассылке — шокировала всех. Госпожа Фаина прибежала ко мне в слезах, упала на диван, и я отпаивала ее чаем. Она кричала, что мы все умрем, а я пыталась ей объяснить, что сожрать город, а тем более такой огромный, как наш, так быстро лесу не под силу, что есть время что-то придумать и в Центре непременно найдут решение.

Решение они нашли, но самое идиотское из всех возможных — вообразили, что нас спасут только идины!

Представляю себе госпожу Фаину на идине! Правда, мы записаны на тренировки в разные дни, и я этого ужаса не увижу.

Да что там — я и себя с трудом представляю на идине! Хотя я молодая и — как утверждает дядя — слишком худенькая. А бедная госпожа Фаина с ее больными ногами и ноющей поясницей…

Послышался топот копыт.

Все перестали переговариваться и с любопытством вытянули шеи.

Сбоку от нас неожиданно открылись ворота, и верхом на идине въехал всадник.

Он сидел так непринужденно, как будто рос из спины этого огромного животного.

Идин остановился, и всадник легко соскочил на землю.

На нем были высокие сапоги, и я почему-то отметила, что у него стройные ноги.

Посмотрела на свои — тоже вроде бы ничего, хотя и без сапог. И вдруг сообразила, что сегодня надела юбку. Как можно было сделать такую глупость! Нацепить юбку, когда придется залезать на этого чудовищного идина!

На него мне было страшно даже смотреть.

Огромное мощное животное с серой шкурой, которая, казалось, мерцает и переливается сама по себе. Длинная шея, вытянутая большеглазая морда. Но самое страшное — шипы. Два больших шипа торчали по обе стороны возле самой холки, остальные шипы — поменьше — украшали его шею по всей длине до самой морды. Держалась вся эта махина на тонких красивых ногах, да и весь идин, несмотря на свою мощь, казался очень грациозным, хотя и страшным. От него так и веяло силой.

Всадник меж тем поздоровался и внимательно нас оглядел.

Да уж, веселая компания собралась, представляю, как мы выглядим.

— Меня зовут Айлин.

Гм, ну и имечко! Такое ощущение, что он вырос в лесу. Или прилетел с планеты Кин? Хотя она уже лет сорок как высосана Корпорацией, а этот Айлин явно не намного старше меня.

Мне показалось, что все переглянулись, но наш наставник был совершенно невозмутим.

— Я буду учить вас искусству приручения идинов.

Я чуть не фыркнула — тоже мне, наука!

— Но для начала познакомимся. И мы с вами, и вы — с идином. Подходите ко мне по одному. Ну, смелее, — подбодрил он, когда женщина с другого края нашей шеренги сделала несколько неуверенных шагов вперед.

Я смотрела, как все подходят по очереди, Айлин им что-то говорит, они протягивают руку и трогают идина за шею.

Наконец настал мой черед, я двинулась к идину и наткнулась на взгляд Айлина. Почему-то мне стало неловко, и от смущения я споткнулась.

Айлин протянул руку, как будто хотел мне помочь, и это меня почему-то разозлило. Я бросила на него сердитый взгляд.

Идин вдруг всхрапнул и сильно ударил копытом о землю.

Я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Испуг неприятно оседал в животе, как метель во взбаламученном стеклянном шаре.

— Успокойтесь, — сказал мне Айлин, — и протяните к нему руку ладонью вверх.

«Да спокойна я!» — рявкнула я внутри.

Протянула руку к шее идина, но он отпрянул и высоко вскинул голову, кося на меня глазом.

Я опять чуть не подпрыгнула.

Айлин быстро что-то сказал на непонятном мне языке, идин тут же успокоился.

— Дайте руку, — велел Айлин, — нельзя одновременно злиться и бояться. Идины этого не любят. Вы должны быть настроены доброжелательно, если пока вам тяжело справиться со страхом.

— А что я виновата, что он… — начала было я, обернулась и осеклась.

Он как будто обжег меня стальным взглядом.

Обиделся, что ли, за свое животное?

Айлин взял мою руку и прижал ее к шее идина. Идин оказался приятно теплым, и его мерцающая шкура — бархатной на ощупь. Я заметила, что шипы на его шее не заострены, а как будто скруглены. О них нельзя было пораниться.

Потом идин повернул ко мне голову, и я увидела, что глаза у него глубокого бирюзового цвета. А еще они очень печальны.

Не такой уж он и страшный, этот идин, подумала я. Даже вполне симпатичный.

— Вот, так лучше, — сказал вдруг Айлин, как будто прочитал мои мысли.

Он отпустил мою руку, и я еще раз сама погладила идина по шее между шипов. Потом пошла обратно в строй.

— Не стоит приходить на занятия в юбке, — сказал Айлин мне вслед. — Вам будет неудобно.

Я обернулась и снова наткнулась на его взгляд.

Странный. Будто мерцающий. Прямо как волшебная шкура идина.

***

— Между прочим, ты у лучшего тренера, Лисса! — почти кричал дядя с монитора.

Хорошо, что обычно я выключаю видео, оставляю только звук, и он меня не видит, а то сразу начнутся советы-вопросы-пожелания: «ты похудела, ты побледнела, ты много работаешь».

— Я узнавал! Это лучший знаток идинов в нашем городе!

Как будто мне легче от того, что он лучший!

Я стала варить себе кофе, краем уха слушая, как дядя продолжает восторженно рассказывать про Айлина. Насчет леса я не ошиблась — оказалось, что он рос с отцом-лесником и с детства учился понимать идинов. Отец его был заклинателем. Знал их язык. И Айлин тоже знает. Говорят, что это дар — говорить с идинами. Или умеешь, или нет. А вот приручить их и ездить верхом может — при должном старании — каждый.

Дяде страшно нравилось, что я попала именно к Айлину. Остальных тренировали не заклинатели, а просто сотрудники Лаборатории «В», проходившие стажировки в лесу и специализировавшиеся на идинах. Кое-где, рассказывал дядя, чуть не захлебываясь, — людей учат вообще простые любители! А мне страшно повезло.

Повезло, да уж. Нам всем просто фантастически повезло с этими идинами, к которым не во всяком настроении, оказывается, подойдешь. Подумать только, и на них вся надежда Центра!

— Лисса, ты меня слушаешь?

— Да! — бодро ответила я, наливая кофе в чашку, и решила сменить тему: — Ты не знаешь, что нового по разработкам леса? Что говорят «вэшники»?

Дядя сразу растерял весь свой напор. Это означало, что он опять поругался с Райной — руководителем Лаборатории «В». И Райна ему ничего не рассказала. Но признаваться в этом дядя не хотел, поэтому быстро свернул разговор и попрощался со мной.

Ну ладно, на сегодня действительно хватит, я почувствовала, что сильно устала.

Открыла ноутбук и принялась не спеша читать новости, прихлебывая кофе.

Но сосредоточиться никак не удавалось.

В голове вертелись мысли о сегодняшнем дне. О бирюзовых глазах идина, в которых застыла печаль. И…о других глазах, сердитый взгляд которых обжигает.

«Не надевайте юбку, вам будет неудобно.»

А вот назло приду снова в юбке!

Я допила кофе и закрыла ноутбук.

Да, вот и «встряхнулась» — никак не могу успокоиться. Слишком много впечатлений, для меня это просто непривычно.

Но скоро и это станет рутиной — если прилежно заниматься, как велит Центр.

А пока — спать.

Я выключила свет, разделась, глядя в окно на город, который больше не сиял, а скромно мерцал редкими огнями, и забралась в постель.

Из-за туч выплыл Гилеон и озарил мою комнату своим призрачным светом. Гилеон — так мы зовем нашу необитаемую планету-спутник — по форме она напоминает фантастического зверя гилеона, о котором сохранились предания в старинных книгах. У него голова льва и крылья орла.

Гилеон как будто спал, уткнув голову между лап.

И я смотрела на него, пока тоже не уснула.

========== II ==========

Мы держали Купол изо всех сил. Сегодня обещали большую атаку «дронтов». Из лаборатории «Б», нашей разведки, шли слухи о более страшном оружии, чем привычные нам старые машины, которым мы хотя бы научились противостоять.

Корпорация готовила что-то страшное. Когда оно придет — никто не знает.

Но пока надо пережить этот налет.

В Куполе не должно быть ни одной дырки, ни одной лазейки. Пальцы я держала на клавиатуре, а глазами сканировала монитор.

— Сектор Б!

Я увидела это до того, как прозвучало объявление.

Красная вспышка. Надо срочно латать.

Пока я занималась этой дырой, «дронтов» стало больше.

На общем большом мониторе во всю стену разворачивалась полная картина происходящего, но смотреть туда мне было некогда.

— Сектор М!

И снова закрываем. Я успела поднять голову и ахнула — на общем мониторе было черным-черно от «дронтов».

— Сектор Д!

Дыра разрасталась. Я видела, как справа на экране растекается красное пятно. По клавишам я стучала с такой скоростью и силой, что, казалось, могу разнести клавиатуру на куски.

Пятно уменьшилось, но тут же вспыхнуло новое:

— Сектор И!

Каждое дежурство начинается эта безумная гонка, сумасшедшая игра — не дать разрушить Купол, держать, держать любой ценой, из последних сил.

Вдруг на экран выскочило и замигало сообщение.

«Оповещение: тренировка по езде на идинах, обновите данные» — пояснил мне компьютер культурным женским голосом.

Я забыла выключить оповещения!

Рука у меня дрогнула, но окошко с сообщением уже исчезло.

— Лисса!!! — закричала Сагинат, наш координатор.

Сектор И расползался и наливался уже не просто красным, а багровым. Я его упустила.

Из-за моей глупости могут погибнуть люди!

Я застучала по клавишам так, что затрещала клавиатура.

— Закрываю И! Подстрахуй остальные!

Мой косяк, значит, и моя работа.

Уже не отвлекаясь на другие сектора, я закрывала сектор И. Багровый цвет бледнел, постепенно становился красным, потом розовым.

Уф, обошлось.

Атака сходила на нет.

Время от времени вспыхивали красные точки, но быстро гасли.

Я посмотрела на большой монитор — «дронты» почти исчезли. Несколько штук еще покружили над городом, а потом тоже стали удаляться.

Все выдохнули — на сегодня, будем надеяться, все.

— Лисса, как ты могла! — сказала Сагинат несчастным голосом, берясь за сигарету. — Ну как можно быть такой растяпой!

— Кто хочет кофе? — спросила я. Отвечать ей мне не хотелось.

Один раз в жизни я забыла выключить оповещения! Один только раз!

Проклятые идины. Все из-за них.

Я налила кофе себе и Сагинат — больше никто не хотел. Снова села за компьютер и нашла злосчастное сообщение.

«Обучение езде на идинах. Изменение графика тренировок.

Уважаемые учащиеся! С этого дня для увеличения эффективности обучения каждый ученик будет заниматься лично с тренером не менее 30 минут. Просим вас прислать нам сообщение с указанием наиболее удобного для вас времени тренировок, мы постараемся учесть его при составлении общего графика. Данные нужно отправить не позднее 18:00

С уважением, Спортивный центр западного района (подчинение категории „В“ и „Г“)»

Интересно, кто составлял сообщение? Айлин? Неужели он писать умеет? Сомневаюсь, после жизни в лесу-то…

Наверное, девушка на проходной писала, она же вводила данные в компьютер.

Ладно, напишу им, что мне удобно после обеда. С утра я люблю работать.

***

Я стояла перед шкафом в раздумьях. Что надеть?

Вот уж вопрос, который обычно никогда меня не занимает! Сейчас же я никак не могла определиться.

Мне очень хотелось надеть юбку. Назло ему. Не думаю, что широкая юбка помешает мне сесть верхом на идина. Точнее, если что и помешает — то не юбка.

Я надела юбку, а потом, подумав, натянула под нее короткие велосипедные штаны. Если вдруг действительно придется садиться на этого идина — в чем лично я сомневалась — пусть будут и штаны.

Повернулась перед зеркалом — юбка до колен, как раз штаны прикрыты. Я приблизила к зеркалу лицо, рассмотрела придирчиво свое отражение — поправила прядку волос.

Глаза у меня зеленые, а волосы темно-рыжие. Госпожа Фаина говорит, что я похожа на лесную фею из старинных книг. Но, честно говоря, я не люблю лес. Меня пугает его темный, пахнущий сыростью мир. Непроходимая чаща, где не выживают люди. Глубокий мох, раздающийся под ногами и поглощающий любого незадачливого путника.

Я хочу жить в городе. Я привыкла к своей просторной квартире с огромным окном, к работе за ноутбуком, к дежурствам и кофе. К городу — пусть и разрушенному войной, но любимому.

Нет, в лес я не хочу.

Я вдруг увидела в зеркале отражение настенных часов.

Ой, время!

За всей этой суетой с переодеваниями я перестала следить за временем.

В оповещении, которое мне прислали после того, как я указала удобное для занятий время, была настоятельна просьба — не опаздывать. График очень плотный, ученики идут один за другим.

Так что пора.

Я спустилась вниз на лифте, открыла гараж и вывезла велосипед.

Позавчерашняя атака, пришедшаяся на мое дежурство, не должна была нанести серьезных повреждений городу. Но по дороге мне попадались новые разрушения, которых я не наблюдала, когда ехала здесь в прошлый раз.

А вот полуобвалившаяся арка моста — наше памятное место. Сюда мы приходили с дядей Эдусом на мое совершеннолетие. Вспоминали нашу встречу почти двадцать лет назад.

Я почти ничего не помнила, ведь мне было всего три года. Зато дядя Эдус помнил хорошо.

Во время той страшной атаки у него погибла дочь, у меня — родители. Я, ничего не понимая, растерянно стояла возле их распростертых тел, глядя в небо, откуда к нам летела смерть. Тогда Корпорация еще не объединилась, тогда еще не было «дронтов» — нас бомбили люди. Теперь мне кажется, что я — тогда еще маленькая — видела лицо убийцы, планирующего над городом. Убийцы, который теперь летел убить меня.

Конечно, я это выдумала после. Может быть, дядя рассказывал мне так подробно, что эти страшные минуты сложились для меня в жуткий короткий фильм.

Схватив меня на руки, дядя спрятался под этой аркой. Мы пережидали налет. Он плакал, потому что потерял ребенка, я плакала тоже — потому что он не пускал меня к папе с мамой. Тогда я еще не понимала, что их больше нет. И не понимала, что моя жизнь навсегда изменится.

Но мне кажется, именно в тот момент я стала той, кто я есть, — защитницей своего города.

***

В манеж я зашла осторожно — мало ли что там происходит.

Издалека слышался топот копыт, как будто идин подпрыгивал.

Так и есть — вдалеке Айлин носился верхом. На дальнем конце манежа были сооружены «естественные препятствия» — стволы деревьев, мох, длинные лианы. Ведь лес — это непроходимая чаща, нужно привыкать к новым условиям обитания, буреломам и завалам.

Айлин перепрыгивал через них так легко, как будто был одни целым с идином. Зрелище почему-то завораживало, и я поняла, что просто стою, смотрю и…улыбаюсь.

Заметив меня, он развернулся, подъехал поближе, спешился и поздоровался.

— Очень хорошо, что вы пришли чуть раньше. Предыдущий ученик заболел.

Я ждала, что он заметит юбку и рассердится. Но он не заметил.

— Сегодня вы попробуете сесть верхом.

Вот так новость!

— Не бойтесь. Вы, кажется, уже знаете главное правило — не бояться. Если не можете преодолеть страх, постарайтесь просто настроиться на дружелюбный лад. Идин никогда не причинит вреда человеку. Если вы сами на него не нападете, конечно.

Рассказывая, Айлин не смотрел на меня, а разглядывал идина. Зато я разглядывала его. Русые волосы немного взмокли и потемнели у висков, на щеках легкий румянец: ну да, он только что носился на идине сломя голову. Серые глаза. Думаю, он немногим старше меня, но есть в его глазах какая-то странная серьезность. Или скрытая грусть. Хотя, может быть, мне так только кажется?

Он вдруг посмотрел на меня, и я смутилась — заметил, как я на него пялюсь!

— Готовы? — спросил он.

Я кивнула.

Айлин сказал что-то идину, и вдруг огромное животное опустилось на колени.

— На идина можно забраться только так, — пояснил Айлин. — Они не потерпят ни узды, ни седла. Но с ними всегда можно договориться.

Я с опаской посмотрела на гладкую серую спину. Но какая все-таки у идина красивая мерцающая шкура! Потом вздохнула, решительно перекинула ногу и села верхом. Юбка, конечно, сбилась, но у меня же были велосипедные штаны.

Айлин как будто ничего не заметил. Я почувствовала себя глупо. Вот дура, решила что-то сделать «назло», а ему и дела нет.

Идин неожиданно поднялся, и я чуть не вскрикнула.

Попыталась поймать равновесие и схватилась руками за шипы по обе стороны холки.

— Верно, — сказал Айлин спокойно. — Именно так на идине и сидят. Держитесь за шипы.

Он коснулся рукой шеи идина, что-то сказал ему, и мы двинулись шагом. Но после нескольких кругов Айлин остановил идина и вдруг скомандовал:

— А теперь самостоятельно.

Ох! Только не это!

— Троньте его слегка обеими ногами. Не сильно.

Айлин отошел в середину манежа, продолжая внимательно следить за мной. Я отчаянно боролась со страхом.

— Хорошо, хорошо, — собираясь с духом, шептала я — то ли себе, то ли идину. — Все хорошо.

Мне казалось, что как только я начну шевелиться, он поскачет сломя голову. Я чувствовала его силу, мощь, еле сдерживаемую энергию, и меня это пугало.

Наконец я нерешительно подтолкнула его ногами. Но идин никуда не пошел.

Да уж!

— Смелее! — крикнул Айлин.

Я еще раз толкнула, потом еще.

Идин продолжал стоять.

Более того, он опустил голову и принялся чесать глаз о колено. Я чуть не съехала по его шее вниз.

Айлин подошел к нам, и мне показалось, что он пытается скрыть улыбку.

Надо мной смеется, конечно же! Жалкое зрелище — сотрудник лаборатории «А» в сбившейся юбке, старых штанах и верхом на животном, которое над ним издевается.

Конечно, стоило Айлину тронуть шею идина, как он опять спокойно и мягко пошел шагом.

История повторялась несколько раз — как только Айлин шел рядом, идин слушался, стоило ему отойти — и начинались издевательства. В конце концов, идин так резко остановился и опустил голову, что я все-таки потеряла равновесие и скатилась по его шее вниз, пересчитав мягким местом все шипы.

Плюхнулась прямо на мягкий влажный песок, испачкав и юбку, и велосипедные штаны.

— Время вышло, — сообщил мне Айлин.

Мне казалось, что он еле сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Я проигнорировала протянутую мне руку, поднялась, отряхнулась и пошла из манежа.

— До встречи! — донеслось до меня издалека.

Я обернулась — Айлин уже снова уносился прочь на своем бестолковом идине.

— До слишком скорой, — буркнула я мрачно.

Ух, как я их ненавидела!

И идина, и Айлина.

Навстречу мне попался тот самый мужчина в очках, которого я видела на первом занятии.

Бедный, похоже, его тоже ждут издевательства двух лесных дикарей.

========== III ==========

В Центре все совершенно свихнулись. Теперь я в этом была уверена на все сто. Поначалу мне казалось, что затея с идинами — это идея Лаборатории «Г», которая занимается социальными вопросами и внутренней безопасностью.

Никогда не понимала «гэшников». По мне так они даром едят свой хлеб, так как ни одной толковой инициативы за все время своего существования не предложили. Хрупкое равновесие нашей планеты лежит на плечах нас — «ашников», которые обеспечивают защиту от нападений Корпорации, и частично — «вэшников», потому что они следят за экологией. Лаборатория «Б» — темный лес, у разведчиков, как всегда, сплошные секреты, но, впрочем, пару раз они давали дельные советы и всегда успевали предупредить о новых кознях Корпорации.

«Гэшники» же занимались не пойми чем. Но я никогда не думала, что они окажут такое влияние на Центр!

Центр просто захлебывался рассказами об идинах по всем каналам связи. Я не смотрю популярные новости, получаю только необходимую всеобщую рассылку и избранные обновления по интересующим меня темам, на которые подписана.

Но идеологическая обработка лезла буквально изо всех дыр, выскакивала неожиданными сообщениями прямо посреди совершенно посторонних текстов.

«Идины — наше будущее!», «Планета спасет себя сама», «Наша жизнь — в наших руках», «Лес как новое оружие в борьбе с захватчиками».

Картина вырисовывалась следующая. «Вэшники» сообщили Центру, что наступающий на города лес обладает удивительным свойством — он создает над собой непроницаемый и невидимый купол.

То, над чем мы, ученые Лаборатории «А», бьемся уже не первый год, образовалось само собой. Лес не виден ни «дронтам», ни разведчикам Корпорации. Более того, его энергетика считывается снаружи как нулевая или даже отрицательная, то есть, по версии ученых, если всю нашу планету затянет лесом, Корпорация просто потеряет ее из виду.

О таком куполе мы могли только мечтать! Наша команда шла к этой разработке так долго, я лично каждый день работала над расчетами, и вот оно, пожалуйста, как все на самом деле просто и без всяких усилий.

Только одна загвоздка — в лесу мы не выживем. Да, в нем есть лакуны, приспособленные для человеческого жилья. Есть реки, есть земля, годящаяся под пашни, есть годная в пищу дичь, грибы и ягоды в отдельных местах. Но все эти оазисы не имеют друг с другом никакого сообщения. Лес непроходим и враждебен. В нем выживают только особые существа — дикие и опасные. А еще идины. Идины, способные на своей спине переносить человека по враждебной территории. Идины, единственные из лесных существ, которых можно приручить. И на которых — по мнению Центра — теперь должны ездить все, чтобы спокойно жить в лесу!

Сказать, что меня это возмущало, значит ничего не сказать.

Вместо того, чтобы продолжать работу по защите планеты, наш Центр решил сложить руки и больше ничего не делать. Все переселяемся в леса! Все садимся на идинов! Старые, больные, маленькие, большие — все теперь ездят верхом.

А уж кто-кто, а я-то прекрасно понимаю, что с этими идинами каши не сваришь.

С занятиями у меня выходила какая-то ерунда. Я старалась изо всех сил, и даже выпросила у Сагинат старый эквилибристический тренажер, на котором когда-то занималась ее сестра-циркачка.

Я работала над равновесием, качала пресс, разминала спину, и вообще стала бегать по утрам, не отлынивала и занималась даже перед дежурством!

Но дни шли за днями, недели за неделями, прошло уже три месяца, а проклятый идин не слушался. Нет, если я сильно стучала по нему ногами, он даже делал попытки скакать, а мне даже удавалось на нем усидеть. Когда он шел шагом, я вообще не боялась и держалась уверенно. Но я понимала — идин меня не любит точно так же, как я его. Он был для меня трудной работой, в которой я должна была — обязана была! — добиться успеха, но и я была для идина работой, которую — как я полагаю — он выполнял, потому что его просил Айлин. Если бы Айлина не было в манеже, идин бы тут же выбросил меня.

За это я тоже ненавидела Айлина. Каждый раз он — вросший в серую гладкую спину, обхвативший идина своими стройными ногами в высоких сапогах — был для меня немым укором. Он — какой-то, подумать только, сын заклинателя из леса — в манеже был героем, а я, сотрудник Лаборатории «А», защитница города — бестолковой неумехой. Он, легкий, ловкий, собранный и стройный как будто назло мне именно перед моим приходом прыгал через немыслимые буреломы, через наваленные кучи деревьев, запутанные лианы, и я, в очередной раз вынуждена была наблюдать, как идин выносил его из этого лесного кошмара, в который скоро — из-за в конец сбрендившего Центра — должны были попасть все мы, нормальные люди!

Но заниматься я все равно продолжала — упорно и без пропусков.

Потому что защитники города никогда не сдаются.

***

Дядя позвонил ровно в тот момент, когда я отправляла расчеты в Лабораторию. В этот раз он был не таким бодрым, как обычно, в голосе чувствовалась тревога и даже растерянность.

«Бэшники» продолжали пугать. Дядя Эдус, конечно, был в курсе всех последних слухов, поэтому новости планетного масштаба я, как правило, узнавала первой. Вот и теперь дядя сообщил, что слухи о новом оружии Корпорации совсем не преувеличены, как мы раньше думали, что более сдержанные атаки «дронтов» в последнее время — предвестье грядущих перемен. Корпорация продолжает нас бомбить, но не так активно, потому что новое оружие призвано уничтожить все наши защиты, и пока врагам нет резона тратить большие силы на рядовые и в целом бесполезные атаки. Более того, по мнению отдельных «бэшников», новое оружие уже готово к использованию и может быть приведено в действие в любой момент.

Я слушала дядю, допивая кофе и проглядывая одним глазом новости. Опять идины, идины, планета спасет себя сама, лес — наш ответ Корпорации… Я неудачно дернула пальцем и случайно включила видеосвязь.

— Лисса! — обрадовался дядя. — Девочка моя!

Я улыбнулась. Дядя Эдус, с его забавным седым пушком на полысевшей голове, смотрел на меня с монитора.

— Ты прямо похорошела! Я так и знал, что физические занятия пойдут тебе на пользу!

Ну, началось! Выключать видео будет уже невежливо, так что придется терпеть.

Дядя продолжал что-то говорить о том, как я изменилась, потом плавно перешел на идинов. Ему-то эта инициатива нравилась, хотя на занятия он не ходил — вот всегда так! А если спросишь: «Дядя Эдус, а как же ты будешь жить в лесу, если не умеешь ездить на идине?», он смертельно обидится и скажет, что я придираюсь и вообще стала какой-то грубой «из-за твоей работы». Логики, конечно, ноль.

Выждав еще некоторое время, я сообщила, что мне пора на занятия. Дядя сразу попрощался — конечно, конечно, это же так важно.

А я, вздохнув, стала собираться. Настроение было ужасным.

Во-первых, опять ехать в манеж, где эти ненавистные идин и Айлин и где у меня ничего не получается.

Во-вторых, дядя меня расстроил. Корпорация что-то затевает, а мы не знаем, что. Мы еще продолжаем работать над расчетами по надпланетному куполу, но что если перед новым оружием он бессилен?

Конечно, я не считала свою работу бесполезной, я была глубоко убеждена, что только мы-то и спасем нашу планету, а никак не затея с переселением в лес и с ездой на идинах. Но почему «бэшники» не могут добыть точных данных? Мы бы начали новые разработки, если бы хотя бы примерно представляли, что нас ждет. Иначе мы тратим силы зря.

Вот все-таки мое мнение, что никто, кроме нас, не умеет нормально работать!

За всеми этими грустными размышлениями я вывезла велосипед из гаража и отправилась на тренировку.

Небо было чистым и безоблачным. Ни одного «дронта» уже третьи сутки.

Ох, точно жди беды.

***

— Я вижу, что вы стараетесь, — сказал Айлин.

Я смотрела на его сапоги. Они всегда у него чистые, сияющие — конечно, он же никогда не падает в мох или грязь. Он вообще никогда не падает. Он растет прямо из идина и не ходит по грешной земле.

— И вижу, что у вас не получается, — продолжал он. — Вы все делаете правильно и равновесие у вас очень даже неплохое, но связи с идином нет.

Мне стало как-то совсем тоскливо. Как будто я сама не понимаю, что связи у меня нет!

Идин опустился на колени по приказу Айлина, я привычно взобралась верхом. Но идин почему-то не вставал.

— Вы относитесь к нему, как к тренажеру.

А как еще мне относиться?

— Но он — живое существо, он личность, как и вы. И ваша задача — почувствовать это.

Угу, учтем.

— Поэтому я решил сегодня провести для вас стрессовую тренировку, — Айлин вдруг легко запрыгнул на идина позади меня.

Идин тут же встал.

— Ничего не бойтесь.

Да я даже не успела еще испугаться! Смысл выражения «стрессовая тренировка» до меня пока не дошел.

Я почувствовала только, как руки Айлина крепко, но бережно обхватили меня за талию.

И идин тут же поскакал.

Быстро и мощно, совсем не так, как у меня.

Я вцепилась в шипы у холки.

Галопом мы летели вперед, к дальнему краю манежа, где был организован «лес». Иногда я шагала на идине по мху самостоятельно, удивляясь, как огромное животное не проваливается под своей тяжестью там, где мох легко может поглотить даже человека. Впрочем, в манеже мох хотя и лесной, но оторванный от настоящей почвы.

Сейчас же мы летели прямо на спутанные растянутые лианы.

— Отпустите шипы, — велел Айлин мне на ухо.

Я почему-то послушалась и разжала руки.

Идин прыгнул, а Айлин легко приподнялся, потянув и меня за собой.

Крик зародился где-то у меня в животе и осел, так и не вырвавшись. В том месте, где меня держали руки Айлина, что-то екнуло и провалилось. Наверное, сердце упало в живот. Идин снова набирал ход, теперь мы подлетали к бревнам.

— Аа-хх… — вылетело из меня.

Я видела, как передо мной выросла холка идина, но Айлин снова поднялся вместе со мной. Мы перескочили и на этот раз.

Сердце у меня отчаянно колотилось там, куда упало.

Больше всего мне хотелось, чтобы это безумие прекратилось.

— Не бойтесь, просто успокойтесь, — говорил мне Айлин в ухо. — Почувствуйте силу идина. Закройте глаза.

Я опять почему-то послушалась. Что-то заставляло меня ему подчиняться. С закрытыми глазами я действительно перестала сжиматься в комок. Все равно я ничего не могу сделать, остается только довериться — идину, Айлину, обнимающим меня рукам.

Прыжок!

На этот раз я вдруг почувствовала, что мне легко и даже почти не страшно. А еще — что мощь идина как будто становится моей мощью. Как будто я тоже становлюсь одним целым с ним, напитываюсь его силой…

Я открыла глаза, мы летели к очередному бурелому.

И тут вдруг отчаянно завыла Особая Сирена.

Уровень опасности — красный!

Айлин резко дернул меня в сторону, как только идин перескочил через препятствие.

Небо с землей менялось у меня перед глазами несколько раз, пока я не поняла, что мы с Айлином упали в мох и скатились под бревна. Сверху что-то гудело. Айлин перевернулся еще раз и закрыл меня собой.

Сирена продолжала выть.

Красный, лихорадочно соображала я. Красный уровень опасности означает конец. Мы с детства приучены при воющих звуках Особой Сирены падать на землю, забиваться в укрытия, закрывать голову руками.

Ни разу на моей памяти Особая Сирена еще не срабатывала по-настоящему.

Неужели это новое оружие?

Я смотрела вверх, на небо, сквозь невидимый купол манежа.

По небу летели обычные «дронты». Ничего не понимаю.

Вдруг сирена вырубилась.

— Сбой в системе, — сообщил механический голос из динамика. — Уровень опасности синий. Повторяю: уровень опасности синий.

— Это всего лишь «дронты», — сказала я, облегченно выдохнув и улыбнувшись.

— Вообще за такое надо снимать с должности, — сказал Айлин, тоже улыбаясь. — Тех, кто за это отвечает.

Он посмотрел мне в глаза, и я вдруг смутилась. Потому что неожиданно почувствовала на себе тяжесть и тепло его тела. Его руку, которая прижимала мою руку к земле. Его запах. Учащенное дыхание. Увидела его лицо очень близко.

Он перестал улыбаться. И смотрел на мои губы.

Я тоже как завороженная смотрела — на его.

Что-то внутри меня как будто тянулось навстречу против моей воли.

Так он же меня сейчас поцелует!

Сердце екнуло и провалилось, как только что во время скачки на идине.

Мне снова захотелось послушаться Айлина, хотя он ни о чем не просил. Просто закрыть глаза и довериться.

И вдруг рядом всхрапнул идин. Длинная морда наклонилась к нам и ткнулась Айлину в плечо.

Айлин тут же встал, помог мне подняться.

— Не ушиблись?

— Нет.

Свою гордость я ушибла, вот что! Ужасно было стыдно за свою минутную слабость. Поцелует! Как я могла даже подумать такое!

— Ну, думаю, на сегодня хватит, — сказал Айлин спокойно.

Он отряхивался, я тоже.

Тебе все просто показалось — сказала я себе строго. Не будь дурой.

— Да, конечно, — сказала я как можно равнодушнее.

— Идину тоже хватит, так что уроков сегодня больше не будет. Ну, я поговорю с адимнистрацией. В конце концов, они сами виноваты, надо быть внимательней с сиреной.

— Да, конечно, — повторила я все так же равнодушно. — До свиданья.

— До встречи.

Безукоризненная вежливость.

Я выбралась из мха на песок и оглянулась. Айлин гладил идину шею, что-то говорил ему на ухо, успокаивал.

А сапоги, между прочим, уже не сияют, отметила я. Испачкались.

А еще почему-то мне хотелось плакать. Наверное, из-за стресса.

========== IV ==========

Гилеон, все из-за него.

Я ворочалась в постели, сон никак не шел.

А завтра, между прочим, на дежурство!

Комната была залита призрачным светом, и тут я пожалела, что давно сняла все шторы. Мне так нравилось смотреть на ночной город. А теперь уснуть решительно невозможно.

Я натягивала одеяло на голову, закрываясь от нашего зверя-хранителя, верного спутника Гилеона, но стоило мне оказаться в теплой темноте постели, как сразу появлялся запах.

Его запах. Запах Айлина.

Неуловимый, тонкий аромат, который преследовал меня весь день и заставлял без конца проигрывать в голове одну и ту же сцену: мы падаем с идина в мох, Айлин переворачивается, закрывая меня собой.

Я чувствую его тепло и тяжесть. Его руки на себе. И еще что-то внутри себя — что? То, что заставляло меня как будто тянуться ему навстречу. То, что как будто звало, взывало, требовало обратить на себя внимание…

Я скинула одеяло, встала, налила себе воды.

Перестань, сказала я себе, глядя на Гилеон. Ты сотрудник Лаборатории «А», а он…

«Какая разница!» — закричало вдруг что-то внутри, то самое, что звало и требовало. «Сама знаешь, что он тебе нравится!»

Я поперхнулась водой.

Ну как так можно? Как можно быть такой дурой? Неужели я влюбилась в какого-то лесного дикаря, только потому что вместе упала с ним с кошмарного животного в мох?

«Сама знаешь, что он не дикарь!»

Я быстро допила воду и нырнула в постель.

Спать!

Но стоило мне закрыть глаза, как я снова почувствовала уверенные, сильные руки, которые так бережно меня обнимали.

«Ничего не бойтесь!» — вспомнила я.

Казалось, что я не на кровати, а на спине идина, и он снова летит — мощно, стремительно, легко.

И снова — сирена, падение…

Проклятый Гилеон, из-за него я завтра просплю дежурство!

***

Дежурство я не проспала, хотя встала позднее, чем обычно, и даже не выпила кофе.

Глаза у меня слипались — ну нельзя приходить на работу в таком виде. Тем более, ответственную работу по защите города, когда так важна концентрация, внимательность, реакция.

Прямо с утра вчерашнее происшествие начало крутиться в голове, как бесконечный ролик. Я отгоняла эти мысли, но время от времени выпадала из реальности.

Даже Сагинат спросила, что случилось.

— Упала с идина, — сообщила я мрачно.

Все ахнули, стали расспрашивать, я вдохновенно врала, как он выкинул меня, испугавшись сирены. Все тут же начали делиться историями про идинов, хвастаться успехами и рассказывать о неудачах.

Я молча возилась с кофе.

Как пережить сегодняшний день? Я и кофе-то с трудом варю, а если сейчас начнется атака?

Но пока ничто не предвещало нападения. Мониторы были чисты и сияли ровным зеленым цветом.

Время близилось к обеду. Мы все скучали без работы, даже болтовня стихла — всем надоело разговаривать.

Я решила заняться расчетами, хотя голова соображала с трудом. Но надо чем-то занять мозг, иначе я с ума сойду от бесконечного кино в голове — сирена, идин, мох, Айлин…

Сагинат решила заказать обед в соседнем кафе, спрашивала, кто чего хочет, и собирала деньги, когда на ее мониторе загорелась синяя кнопка вызова, и компьютер сообщил, что ей следует пройти в 5-й кабинет.

Начальство?

Мы все оживились. Что случилось, интересно?

— Ребята, разберитесь сами, — сказала Сагинат, сложив собранные деньги на стол.

Стоило ей выйти, как все разом заговорили. Синяя кнопка — это не рядовое начальство, а самое что ни на есть высокое! Сагинат повышают? Или будет выговор за косяки на дежурстве? Я сразу вспомнила злосчастный сектор «И», но ведь мне же все удалось его закрыть! Не будут же Сагинат вызывать из-за такой ерунды, которая, к тому же, случилась несколько месяцев назад. А больше я ничего такого за собой не припоминала — дежурства как дежурства, Купол мы удерживали хорошо.

Сагинат вернулась через три часа, когда мы уже успели пообедать заказанной едой и по второму разу пили кофе. Вид у нее был растерянный — от всегда боевой и собранной Сагинат я этого не ожидала.

Она плюхнулась на стул, повертела в руках пустую чашку, оглядела нас, пожала плечами и сообщила:

— Нас расформировывают…

***

Дядя продолжал меня утешать — как всегда, многословно, бестолково и восторженно. Он неисправимый оптимист. А я слишком хорошо понимаю, что ждать от Центра умных решений теперь бессмысленно.

Наши исследования свернули «в связи с появлением у противника оружия новой формации». Формулировочки у них!

Ладно, если они считают, что наши разработки уже бесполезны, так почему нельзя дать нам данные по новому оружию?

Или «бэшники» опять сваляли дурака?

Но гораздо хуже другое — зачем-то расформировали наши группы защиты. Это вообще за гранью.

«В связи с уменьшившейся опасностью нападений» — но если у противника «оружие новой формации», то группы надо усиливать, а не расформировывать! Они считают, что на дежурстве достаточно оставить двух человек, ну, хорошо, это сейчас, пока мало «дронтов» и атаки редки. Но применения нового оружия ждут буквально со дня на день!

А я — защитница города — из-за этих глупых решений в такие напряженные дни осталась без работы!

Я отказывалась понимать эту глупость и нелогичность.

— Кстати, — продолжал дядя с монитора, — я позаботился о твоем новом назначении.

— Что? — переспросила я.

— Ну, ты же не можешь без работы, моя девочка, — сказал дядя радостно. — А идины тебе так нравятся, ты так стараешься, мне говорили.

Кто?!

— Новый приказ Центра — усиленно заниматься всему населению, вот, может, и я сподоблюсь прийти… Так что везде нужны люди. Я похлопотал, чтобы тебя перевели в помощницы к этому вашему… к Айлину.

Я уронила свою любимую чашку, и она со звоном разлетелась на куски, выплеснув коричневую кофейную жижу на пол.

***

Я просто не понимала, что со мной происходит.

Вечером я зашла к госпоже Фаине и попросила сделать мне красивые локоны. Она оживилась, принялась болтать, налила мне чаю и отрезала кусок пирога, который почему-то не лез мне в горло.

Завтра утром мне надо явиться на новое место работы.

И накануне я отправляюсь делать красивую прическу! Как это понимать?

Объяснить я это не могла, я просто чувствовала — теперь мне почему-то не все равно, как я выгляжу. Мне хочется быть красивой. Мне хочется, чтобы… да, чтобы ненавистный Айлин вдруг в меня влюбился!

Не все же только ему красоваться в сапогах! Я тщеславна, и это мой порок, увы.

«Да ты просто влюблена!»

Заткнись, сказала я этому голосу, который вел себя просто неприлично. Я не буду тебя слушать.

Госпожа Фаина рассказывала последние новости и сплетни. Она обожает передачи о всяких ужасах и аномальных явлениях, насмотрится, накрутит себя, а потом пугается.

В очередной передаче рассказали про лес — он уже начал поглощать дальние районы города.

— Ученые говорят, не пройдет и трех месяцев, как лес уничтожит город!

Я слушала госпожу Фаину и смотрела на себя в зеркало. Мое лицо теперь обрамляли красиво уложенные локоны, струящиеся по плечам, от чего мои темно-рыжие волосы как будто засветились, а глаза заблестели.

Все-таки госпожа Фаина — мастер!

Человек на своем месте всегда прекрасен. Как прекрасен, например…

«Айлин на идине!»

Заткнись.

Одна я не на своем месте — с моего места меня выгнали. Защищать свой город — единственное, что я по-настоящему люблю и умею, и теперь этого у меня нет.

— Как я рада, Лиссонька, что теперь ты будешь нас тренировать!

— Тренировать я не буду, я просто буду помогать. Спасибо, очень красиво.

Я тряхнула локонами перед зеркалом, отчего они взметнулись, как языки темного пламени.

«Ох, как хороша! Ему понравится!»

Замолчи немедленно!

— Ну, спокойной ночи, госпожа Фаина.

— Спокойной ночи, дорогая.

***

«Видела, как он на тебя смотрел? Видела?» — повторял совсем распоясавшийся, ликующий голос, который невозможно было заткнуть.

Видела, конечно.

Девушка на проходной просмотрела мои документы, на лице ее отразилось удивление: из Лаборатории «А» — сюда?!

— Нас расформировали, — ответила я на ее невысказанный вопрос. — Кажется, городу больше не нужны защитники.

Она растерянно кивнула и велела отправляться в манеж — получать от Айлина указания.

Теперь он мой начальник, с ума сойти!

Ничего, если мне не понравится, попрошу дядю перевести меня на другую работу.

«Понравится!» — заверил голос, — «Ты ведь сама этого хочешь! Чего сразу-то на другое место не попросилась, а?»

Я решила ему даже не отвечать. Может, тогда замолкнет.

В манеже было пусто, и я прислонилась к стенке. Эх, кофе бы добыть! Вставать пришлось ни свет, ни заря. Обычно я люблю проснуться не слишком рано, позавтракать, не спеша приняться за работу. А тут…

— Простите? — раздалось сзади. — Вы ко мне?

Как он неслышно подошел!

Я обернулась, тряхнув локонами.

— Это вы? — глаза у Айлина расширились. В них читалось изумление и…восхищение. Взгляд его быстро скользнул по моему лицу, задержался на локонах.

Да, совершенно точно — локоны он оценил!

— Я, — ответила я весело. — Говорили, что вам нужен помощник…

— Но из Лаборатории «А»?..

Ах, он в курсе про мою работу? Забавно!

— Нас расформировали. Городу не нужно столько защитников. По версии Центра.

Последняя фраза прозвучала очень ядовито. Ну да ладно, я не скрываю того, что думаю.

— Ясно.

Он явно не знал, что еще сказать. Утешать меня собирался? Потом добавил:

— Ну, раз вы решили мне помогать, то добро пожаловать. Пойдемте, покажу, где живут идины и введу вас в курс дела.

Мы вышли через боковые ворота манежа, и тут же оказались в полутьме. Купол-8, конечно же! Делали для экологов, я помню.

«Видела, как он смотрел?»

Я с тобой не разговариваю.

Плиточная дорожка подсвечивалась снизу маленькими зеленоватыми лампочками, торчащими из мха. Во все стороны от нее расстилался лес — мох, деревья, лианы. Интересно, искусственный или настоящий? Наверное, искусственный, ведь настоящий сожрет все вокруг довольно быстро, да и дорожки в нем не проложишь.

От дорожки расходились дополнительные тропки, уже не плиточные, а песочные. Мы свернули на одну из них и оказались на маленькой полянке, тоже подсвеченной несколькими лампочками, которые свешивались с ближайших деревьев.

Айлин свистнул, и через минуту из глубины чащи к нам вышел идин. Он подошел к Айлину, фыркнул, потерся о его протянутую руку.

— Теперь вы.

Я тоже протянула руку, идин тронул ее мягкими, бархатными губами. Заглянул мне в глаза.

Мне было так спокойно и хорошо, что даже удивительно. Я же не люблю лес! Впрочем, в лесу-то я никогда и не была, слышала о нем только по рассказам, видела в новостях.

А вот какой он на самом деле!

И идин в лесу смотрится совсем иначе, чем в манеже. Какой он…сказочный!

Идин смотрел на меня своими печальными бирюзовыми глазами. Я перенесла руку на его шею и случайно коснулась пальцев Айлина. Он тоже гладил идина.

Щеки у меня вдруг вспыхнули. Хорошо, что в полутьме это было незаметно. Я слишком поспешно отдернула руку и вспомнила, как мы лежали под бревнами.

«И хотела, чтобы он тебя поцеловал!»

Да, хотела! Доволен теперь?

— Пойдемте, подготовим его к занятию. Через полчаса придет первый ученик.

Ничего на самом деле не происходит, мне все только кажется.

«А все равно ты в него влюбилась!»

========== V ==========

Работать с идинами оказалось интереснее, чем я думала. Раньше я была уверена, что это настолько не мое — все эти животные, весь этот нелогичный, неупорядочный мир леса, ведь я всю жизнь только и делала, что занималась точными науками и работала в основном головой, а не руками.

Теперь же мне приходилось делать кучу совершенно непривычной работы. В том числе и физической. Но самое интересное — эта работа мне нравилась!

Идинов при школе было десять — каждый делал не больше трех уроков в день, а учеников насчитывалось около тридцати. Чтобы подготовить идина к занятиям, надо было его почистить, вывести в манеж и немного поводить там, чтобы он привык к другому освещению, температуре и запаху.

Мы с Айлином кормили идинов, давали им дополнительные витамины, следили за искусственным лесом, прибирались, регулировали температуру и освещение.

Кроме того, Айлин каждую свободную минуту учил меня ездить на идине, и это получалось у меня все лучше и лучше.

Может быть, потому что я постепенно привязалась к идинам и больше не относилась к ним, как к неприятной, но необходимой работе, а может быть, потому что меня учил Айлин.

Это было как наваждение. Скрываться от самой себя было невозможно, я призналась себе честно — я, сотрудница (ну ладно, бывшая) Лаборатории «А» влюблена в лесного дикаря.

Впрочем, нет.

Дикарем он не был.

Сколько я ни пыталась принизить его в собственных глазах (чтобы избавиться от наваждения, конечно!), у меня ничего не выходило. Я понимала — это я его недостойна, а не он меня. Пожалуй, это и было самое ужасное.

Я старалась не смотреть, как он скачет на идине, потому что мне тут же хотелось броситься ему на шею. Я отворачивалась, уходила, но иногда все-таки смотрела, как он летит, сломя голову, через наваленные бревна, лианы, как поднимается во время прыжка, сжимая ногами бока идина — легкий, стройный, собранный, сосредоточенный и бесконечно прекрасный. Словно созданный для идина. Как идин — для него.

Я не могла не восхищаться им. Его скромностью и нежным отношением ко всему живому. Безукоризненной вежливостью со мной и другими учениками. Несмотря на наши глупые ошибки, они ни разу не повысил голос и ни на кого не накричал, он терпеливо отвечал, объяснял, успокаивал. Ко всему прочему я поняла, что он умен и начитан, хотя мне было неловко спрашивать, где он получил образование.

А еще мне хотелось его слушаться. Мне нравилось его слушаться. Я — взрослая, образованная, самостоятельная девушка, защитница города! — начинала вести себя в его присутствии, как идин.

У меня была с ним связь. Он действовал на меня как заклинатель.

А вот у него со мной связи не было. Ему было все равно.

Каждый вечер после работы мне хотелось плакать и смеяться. Я могла часами сидеть и улыбаться над остывшим кофе, вспоминая все — до мельчайших подробностей — детали наших встреч: взгляды, случайные прикосновения, слова, наполненные, как мне казалось, особым смыслом.

А потом я плакала, потому что моя гордость получала удар за ударом. Мало того, что я влюблена, так еще и безответно. Он со мной вежлив, он меня уважает — и только. Господи, да за что меня любить? Чем я могу похвастаться? Умом? Образованием? Должностью? Я теперь даже в Лаборатории не работаю!

Хорошо хоть у меня отлично получалось скрывать свои чувства.

Думаю, Айлин ни за что бы не догадался о моем безумии.

А мне оставалось только ждать, что оно все-таки пройдет — потому что ничто не вечно под Гилеоном.

***

Каждый вечер я ходила к госпоже Фаине и просила сделать мне локоны.

В конце концов, пусть Айлину и все равно (хотя я помнила тот его восхищенный взгляд!), зато эта прическа мне идет и доставляет радость. А госпоже Фаине доставляет радость болтовня со мной.

Она каждый вечер пересказывала мне все новости, которые услышала за день в своих любимых передачах. Лес наступает. В некоторых местах даже появились мутанты.

— Ну, это уж слишком! — сказала я один раз. — Мутанты — это выдумки!

И зря.

Госпожа Фаина всплеснула руками и даже бросила расческу. Она начала рассказывать мне, что ее любимый ведущий Охтод Дах (мама, ну и имечко!) в передаче «Я всё вам объясню!» все как раз и объяснил про мутантов, и он не может ошибаться, он ведь сам ездил в лес, жил там неделю, сидел в засаде и почти заснял мутанта, только кадры утеряны, потому что мутант на него напал, разбил аппаратуру, да и вообще чуть не убил, так что спасибо, что Охтоду удалось вообще остаться в живых и рассказать нам про этот ужас.

Чтобы больше не слушать лекций о бравом Охтоде, я решила не реагировать даже на самые смелые заявления — хотя это меня не спасло и про Охтода я слушала каждый вечер не менее получаса.

Впрочем, в мире действительно многое изменилось за последние полгода.

«Дронты» перестали нападать вообще. Активность их и так все время снижалась, но вот прошла неделя, потом другая — а атак не было. Ни одного «дронта» на горизонте!

Кто-то этому даже радовался. Самые отчаянные журналисты вообще заявляли, что Корпорация оставила нас в покое.

Но Охтод Дах — как рассказывала госпожа Фаина — утверждал, что готовится что-то страшное. И тут я с ним была полностью согласна: верить, что наша планета больше не представляет интереса для Корпорации, по меньшей мере наивно. Энергетический потенциал 700 000 — и Корпорация откажется его забрать? Да никогда!

Им и так постоянно не хватает ресурса, а тут такой лакомый кусок.

Просто они хотят покончить с нами одним ударом.

Дядя Эдус тоже был обеспокоен. Я видела, что он не хочет меня пугать и на мои расспросы отвечает слишком уклончиво, но я довольствовалась этим и не сильно его мучила.

В конце концов, государственные тайны — это тайны, и нарушать секретность, да еще так открыто, общаясь по видеосвязи — просто глупо.

Мне достаточно было понимать, что надо готовиться к худшему.

Лес ведь действительно наступал.

Я заметила это неожиданно. Однажды, глядя в окно на город, я вдруг поняла, что темно-зеленая кайма вдалеке, появление которой долгое время было мне непонятно — это на самом деле лес.

Он уже поглотил дальние, самые заброшенные районы.

Я поставила чашку с кофе, обхватила себя руками и долго смотрела туда, где логичная упорядоченная цивилизация сталкивается с диким, необъяснимым миром.

Неужели город действительно обречен?

Но почему-то теперь это не так сильно расстраивало меня, как раньше. И идея Центра о переселении в лес не казалась мне такой уж идиотской.

«Особенно если переселиться в лес с…»

Молчи, пожалуйста, молчи!

***

— Двух первых учеников не будет, — сказал мне Айлин, когда я вышла через боковые двери манежа в искусственный лес.

Он вел уже почищенного идина мне навстречу.

— Хотите позаниматься сейчас?

Я кивнула.

Мы поводили идина по манежу, чтобы он привык к свету и запаху. Я украдкой поглядывала на Айлина.

«Мамочки, какой он все-таки красавец!»

Помолчи.

«И как ему идут сапоги, правда?»

Ты заткнешься когда-нибудь? Хотя бы на время работы?

Ох, какая ты дура, Лисса, вот просто дура.

Я взобралась на идина, Айлин повел меня в «лесную» часть. Почти все ученики уже научились азам и тренировались теперь в «боевых» условиях, так что большую часть манежа занимала именно имитация леса. Мы с Айлином вместе конструировали и укрепляли ее каждый день. Конечно, так, как Айлин, прыгать никто не мог, я даже и не пыталась, но пройти шагом через лабиринт заграждений — с этим я справлялась легко.

Сегодня Айлин был как-то особенно задумчив. Я, уже сидя верхом, смотрела на него сверху, ожидая указаний. Наконец он поднял голову:

— Мне почему-то кажется…возможно, я могу ошибаться, но вот не могу отделаться от мысли, что у вас получится.

Что?

— Я чувствую, что вы можете иметь с идином связь, необходимую для полного слияния.

— Вы хотите, чтобы я прыгала, как…как вы? — вырвалось у меня.

Он вдруг улыбнулся.

— Если честно — да. Попробуете?

Я снова почувствовала себя идином, который хочет только одного — слушаться заклинателя.

— Попробую, — согласилась я.

Как можно быть такой дурой, Лисса! Ты же убьешься!

Айлин сразу оживился.

— Сначала галоп.

Я вернулась в тренировочную часть манежа и перевела идина в галоп. Это уже давалось мне легко.

— Теперь почувствуйте, что вы с ним — одно целое. Настройтесь на него. Ощутите себя идином.

Господи, да рядом с Айлином я все время чувствую себя идином. Что тут еще представлять!

— Теперь — сюда!

Он перешел в лесную часть манежа, вытащил бревно и поставил мне небольшое препятствие.

— Когда будете прыгать, думайте об одном. Вы с идином — одно целое. И при этом вы — против всего мира. Вы должны победить — вдвоем.

Я летела галопом к бревну. Господи, как страшно! Но я ведь знаю, как прыгать.

Нет — мы с идином знаем.

— Вперед! — скомандовал Айлин.

Прыжок!

Я приподнялась, держась за шипы, а потом приземлилась.

— Отлично!

Айлин улыбался. Подошел, похлопал идина по шее и дал ему кусочек вкусного корешка — любимого идинского лакомства.

— Я же говорил, что у вас получится? Ведь вы не боитесь?

— Не боюсь, — храбро соврала я.

— Еще?

Конечно, разве я могу что-то возразить! Я веду себя как идин и делаю то, что говорит заклинатель. О, моя несчастная гордость!

Я снова разогнала идина и снова прыгнула.

На этот раз Айлин решил поставить препятствие повыше. Он стоял рядом, когда я летела к бревнам. Я смотрела на него и поэтому забыла подняться.

Удар по мягкому месту был не таким уж сильным, но почему-то я вылетела вперед, кувырнулась, успела схватить идина за шею, ударилась о шипы, не удержалась и отлетела в сторону.

Меня кто-то поймал. Хотя понятно — кто. Мы упали в мох. Как тогда. Только теперь я оказалась сверху.

Айлин смотрел мне в глаза.

Сердце, конечно, екнуло и провалилось вниз.

— Ведь Сирены не было, — пролепетала я, пытаясь отшутиться, чтобы только не сделать какую-нибудь глупость — например, поцеловать его.

— Не было, — согласился он, глядя на меня серьезно.

Я сделала попытку подняться, потому что все это было невыносимо. Потому что руки сами тянулись обнять его за шею. Потому что хотелось подставить ему для поцелуя губы. Закрыть глаза. Слушаться. Довериться. И будь что будет.

Я дернулась, но его руки крепко меня держали.

У меня кружилась голова, внутри все тянулось к нему на встречу, как будто из меня пытался прорасти какой-то огромный и прекрасный цветок. Я крепилась из последних сил, чувствуя, что сейчас просто разрыдаюсь.

— Отпустите, — попросила я еле слышно. — Я так больше не могу.

— И я так больше не могу, — прошептал он и раздвинул губами мои губы.

Я вздохнула, окончательно сдаваясь. Теперь мне все равно.

Пусть думает, что хочет. Пусть я дура, пусть я делаю глупость, о которой потом пожалею, но это — потом.

Сейчас есть он и я.

Он перевернулся со мной в руках, и я почувствовала, что проваливаюсь в мох. Вздохнула и обняла Айлина за шею. Закрыла глаза, отдаваясь этой жаркой волне, которая поднималась у меня изнутри, раскрываясь навстречу — его рукам, губам, теплу и тяжести его тела. Огромный цветок внутри, уже ничем не сдерживаемый, стремительно прорастал наружу и вдруг в перерыве между поцелуями вырвался каким-то вздохом-всхлипом:

— Я тебя люблю…

Он поднял голову и посмотрел на меня изумленно.

— Что?.. Как ты сказала?

Я растерялась и была готова уже все отрицать. Какая я идиотка! Призналась в любви!

— Ты сказала это на языке идинов, — сказал Айлин растерянно.

— На языке идинов? — пролепетала я. — Я не знаю их языка.

— Знаешь, — он улыбнулся, поднялся и помог подняться мне. — Я чувствовал, что ты из заклинателей. Еще когда ты только в первый раз вошла в манеж, я понял, что ты, несмотря на свой гордый вид и работу в Лаборатории «А», сможешь поладить с идинами.

— Я не могу знать язык идинов, ведь я всю жизнь работала с программами и расчетами, я никогда не была в лесу, я…

— Это дар от рождения. Ему не учатся — он либо есть, либо нет. Возможно, твой отец был заклинателем или мать.

Родители… Ведь я их не помню! И даже не знаю, где искать родственников. Дядя Эдус пытался, но никого не нашел. Отец мог быть заклинателем? Или мама? Они жили в лесу?

Айлин подозвал идина.

— Попроси его опуститься на колени, — сказал Айлин.

Я смотрела на идина и ничего не могла сказать.

— А если так? — спросил Айлин и обнял меня сзади.

Внутри опять стал подниматься и раскрываться диковинный цветок. Но я больше не хотела вести себя, как идин. Это глупо! Призналась ему в любви, целовалась с ним, а он…он ведет себя, как заклинатель и делает со мной, что хочет. Нет уж!

Я решительно высвободилась из объятий Айлина.

— Я не знаю языка идинов, все, что сейчас произошло — чистая случайность, — сказала я как можно суровее. — Извините меня. Это было какое-то помрачение. Возможно, я ударилась головой, когда упа…

Айлин притянул меня к себе и обнял так крепко, что я задохнулась.

— Хватит, — сказал он спокойно. — Я тебя так давно люблю и так давно этого жду, что больше не хочу терять ни минуты.

— Давно? — переспросила я изумленно.

Он кивнул.

— Еще когда ты только первый раз здесь появилась. В этой своей юбке. Сердитая и гордая. Лесная фея. Я даже и мечтать не мог, что ты, сотрудник лаборатории «А», защитница города, такая умная и красивая девушка, когда-нибудь обратишь на меня внимание…

Я внимательно посмотрела Айлину в глаза — нет, он надо мной не смеялся.

— Все что мне оставалось, это красоваться перед тобой на идине, постоянно прыгать через препятствия, чтобы ты видела… так что не думай, что только ты делаешь глупости. Видишь, я тоже признался.

— Значит, ты все это специально…

Он кивнул.

— А еще помнишь, когда мы упали в первый раз… Я еще тогда хотел тебя поцеловать. Так что больше я тебя никуда не отпущу.

Он опять наклонился к моим губам. И опять я чувствовала себя идином, и опять внутри что-то стало подниматься к нему навстречу — ну и пусть, пусть он мой заклинатель!

— Айлин, — прошептала я, крепче обнимая его за шею. — Айлин…

В дверях манежа раздалось нарочитое покашливание. Мамочки! Мы совсем забыли про учеников!

— Можно я войду? — тоном оскорбленной императрицы поинтересовалась пожилая дама, с которой у нас с Айлином было больше всего хлопот.

— Да, конечно, — ответили мы хором, отпрыгнув друг от друга, и тут же оба хихикнули.

Дама, поджав губы, протопала к нам, неодобрительно качая головой.

Айлин подозвал идина, и мы начали урок.

***

Вечером мы никак не могли расстаться. Айлин провожал меня до дома, мы везли мой велосипед, и останавливались, чтобы целоваться, под каждой аркой моста, у каждого разрушенного здания. Мир плыл и качался у меня перед глазами, мы шатались как пьяные, и выкатившийся на небо Гилеон двоился и казался огромной призрачной бабочкой.

В самый неподходящий момент дозвонился встревоженный дядя. Час поздний, а меня нет дома! Он оставлял сообщения, звонил госпоже Фаине, звонил мне, но я не слышала, потому что телефон стоял на беззвучном режиме и вибрировал в сумке, которая лежала в корзине-багажнике велосипеда.

Честно говоря, мне было не до телефона и не до велосипеда, из-за которого мы шли еще медленнее, чем могли бы, но если бы мы не уронили велосипед вместе с сумкой и выпрыгнувшим из нее телефоном, то я не услышала бы звонка и дядя, наверное, совсем сошел бы с ума.

— Лисса! Ты понимаешь, что я говорю?

— Понимаю… — лепетала я, ничего, конечно, не понимая.

Айлин обнимал меня, целовал куда-то в шею, зарываясь лицом в волосы, что-то говорил на ухо, и если бы он меня не держал, я бы упала, потому что ноги меня не слушались вообще.

— Лисса, что с тобой?

— Ничего, я просто… задержалась… после работы!

Последнюю фразу я выпалила слишком громко, потому что отбивалась от Айлина, который мешал мне говорить.

— Обожаю твои локоны…- прошептал он мне на ухо, развернул меня к себе и снова принялся целовать. Моя рука с телефоном против моей воли обняла Айлина за шею.

— Лисса! Я волнуюсь! — рвался из трубки дядин голос. Дядя и правда был встревожен, да я бы сама встревожилась на его месте. Всегда такая суровая и пунктуальная Лисса теперь лепетала, как пьяная, не дошла до дома в такой поздний час, не отвечала на звонки… — Я немедленно за тобой еду! Где ты?

А где я, кстати?

— Где я? — спросила я у Айлина шепотом.

Он огляделся, посмотрел вверх.

— Под Гилеоном.

— Дурак!

— Лисса, с кем ты там говоришь?! Что вообще происходит?!

Я встряхнулась. Надо немедленно взять себя в руки, если я не хочу, чтобы у дяди случился инфаркт.

— У меня сломался велосипед! И я в секторе «И»! Недалеко от Банковской башни.

С Айлином мы попрощались за минуту до того, как подлетел дядя. Он не признает ни велосипедов, ни машин, у него старый проверенный двухвинтовой «аксель», впрочем, ему, как сотруднику Центра, можно пользоваться любым транспортом.

Дядя довез меня до дома, проводил до квартиры. Хорошо хоть ему не пришло в голову проверить исправность велосипеда.

— Завтра вечером будет собрание, — сказал он, закрыв глаза и печально склонив набок лысую голову, обрамленную с седым пушком.

Я вдруг подумала, что он сильно постарел.

— Только для особых членов Совета. Что-то затевается. Но тебя я буду держать в курсе дела.

Я кивнула, не сильно задумываясь над его словами, чмокнула дядю в щеку, зашла в квартиру и улыбнулась мерцающему Гилеону.

Айлин, я тебя люблю!

Телефон тихо тренькнул, и на экране высветилось сообщение:

«Я тебя обнимаю и целую нежно-нежно. Спокойной ночи, любовь моя!»

========== VI ==========

Утром я с трудом открыла глаза. Но, вспомнив вчерашний день, тут же соскочила с кровати. Скорее к Айлину!

День выдался пасмурным. Стоя с чашкой у окна и наскоро глотая кофе, я смотрела на город. Лес надвинулся еще сильнее. Темно-зеленая масса уже казалась не каймой, а целым полем, край которого терялся за горизонтом.

Города скоро не будет.

Но почему-то мне не было грустно.

Я представила, как…мы с Айлином будем жить в лесу. Построим себе домик в тени огромного дуба. Я устрою уютную кухню, где буду варить кофе и сидеть с ноутбуком. У нас будут идины. И…дети. Наверное, кто-то из них тоже станет заклинателем?

Я улыбнулась, и тут же завибрировал телефон.

— Лисса! Лисса! — кричал в трубку дядя.

— Привет, — поздоровалась я.

Но он не услышал приветствия и кричал:

— Лисса, сегодня лучше останься дома! Нет, лучше отправляйся сразу в убежище! Я не знаю, что будет, но…

— Дядя Эдус, ты же знаешь, что мне надо на работу, — сказала я спокойно.

— Это неважно! Если хочешь, я позвоню и договорюсь…

— Нет! — выпалила я поспешно.

Вот еще, чтобы я не поехала к Айлину?

— Лисса, ты слышишь? Это серьезно! У меня нет точной информации, но…

— Дядя Эдус, я тебя поняла, не волнуйся, — ответила я, выключила телефон и добавила: — Но я сама буду решать, что мне делать.

Чтобы я сидела, как дура, в убежище? Потому что «это серьезно, но точной информации нет»?

Напевая, я оделась и расчесала локоны. Они немного смялись, а вчера я вернулась поздно и к госпоже Фаине не успела. Ну ничего, сойдет и так!

Я глянула на себя в зеркало — глаза у меня сияли, на щеках горел румянец. Я себе определенно нравилась.

Как там поется в старинной песне? «Украшает девушку любовь»? Надо спросить у госпожи Фаины, она обожает старые романсы.

***

Айлин подлетел ко мне на идине, как только я перешагнула порог манежа. Протянул ко мне руки, и идин сразу же присел на колени.

— Стрессовая тенировка? — успела спросить я, до того как Айлин меня поцеловал.

Он кивнул, усадил меня перед собой.

— Да, сегодня будем прыгать, — заявил он весело. — Я из тебя сделаю заклинателя!

Я не возражала. Я была готова, чтобы он делал из меня что угодно.

Идин сразу же полетел вперед.

Мне совершенно не было страшно, и целых три препятствия мы перепрыгивали хохоча. А особенно громко мы захохотали, когда взвыла Особая Сирена. Айлин сдернул меня с идина, и мы снова упали под бревна.

— Три — счастливое число, — сказала я, с трудом переводя дыхание — то ли от скачки, то ли от счастья. — Третий раз падаем.

— Они там совсем сошли с ума, с этой своей сиреной, — Айлин улыбался. — Но мы все делаем по инструкции. Упали, лежим.

Я быстро поцеловала его:

— Это тоже по инструкции?

И улыбнулась.

Но он вдруг перестал улыбаться, посмотрел на меня внимательно, и опять мне показалось, что взгляд у него странный, мерцающий, как это был в день нашего знакомства.

— Ты что? — спросила я.

Он перевернулся со мной в руках и начал целовать меня — уже не в шутку, а серьезно, страстно и жарко. Я отвечала ему, чувствуя, что совершенно теряю голову, и где-то краем сознания отмечая, что мы увлекаемся уже слишком сильно и что…да, что мне не страшно так увлекаться. Будь что будет. Я даже уже не слышала продолжающую завывать Сирену. Только шум крови в ушах, биение сердца. Его рука прижимает мою руку к земле…

И тут раздался взрыв.

Он был такой силы, что нас подкинуло и затрясло. Где-то в стороне заржал идин. Мне показалось, что я оглохла, потому что Айлин что-то говорил мне, но я не слышала. Он потянул меня за руку, и мы поднялись, растерянно оглядываясь.

Я посмотрела вверх — небо внезапно потемнело так, что на нем ничего нельзя было различить.

В правом ухе затихал звон, но как только он прекратился, раздался второй взрыв. Меня отбросило в сторону от Айлина, и я увидела, как рушится купол над манежем. Оторванная часть корежилась, сгорая и рассыпая сноп искр.

Я поднялась, шатаясь, схватилась за бревно.

Айлин стоял у других бревен, и между нами сыпались искры со свисающих проводов разбитого купола.

Земля тряслась, я никак не могла поймать равновесие и сделать хотя бы шаг.

Третий взрыв раздался, как мне показалось, уже у меня в мозгу.

И тут из темноты неба пробились ослепительные узкие лучи. Они шарили по всему манежу, и там, где они попадали на землю, она чернела и дымилась.

— Идин! — услышала я крик Айлина. — В лес!

В ту же секунду морда идина ткнулась в мою руку. Идин опустился на колени, я с трудом взобралась верхом. Подскакать к Айлину, чтобы он сел позади меня…

Лучи вдруг сгруппировались и метнулись к Айлину, как будто наконец нашли нужную цель.

Я закричала и зажмурилась, потому что там, где стоял Айлин, осталось только ослепительно-яркое пятно и черный дым.

Раздался четвертый взрыв, и идин вылетел из манежа.

Он скакал, а я кричала, закрыв лицо руками. Я ничего не видела и не понимала. Мне казалось, что вместо сердца у меня выжженное пятно. Что душа моя вывернута наружу и уничтожена ослепительно-ядовитыми лучами.

Я не держалась за идина, я хотела упасть, умереть, исчезнуть, но как будто приросла к его серой гладкой спине.

А идин упорно скакал и скакал, унося меня от смерти в лес.

***

Все взрывы наконец стихли. Наступила страшная, неживая тишина.

Мы с идином стояли в лесу, глядя, как на небо медленно выплывает Гилеон. Там, где был город, тлело страшное багровое зарево. И Гилеон в клубах темного дыма и отсветах пожара казался облаченным в траур.

— Его больше нет, — сказала я идину.

— Нет, — ответил мне идин, и я почему-то не удивилась, что поняла его.

— Зачем мне тогда жить? — спросила я.

По лицу у меня катились слезы, хотя мне казалось, что слез у меня уже давно не осталось. Но они лились и лились.

Идин повернул голову набок, и из его бирюзового глаза тоже капнула слеза.

— Чтобы помогать людям, — ответил идин.

Я легла на его шею, прижавшись щекой к теплой бархатистой шкуре.

На нее стекали мои слезы. Мы были с ним одни — вдвоем против всего мира.

Я должна отплакать здесь, вместе с идином, пока никто не видит моей слабости. А потом вернуться в город.

Я заклинатель идинов. Я соберу и отвезу в лес тех, кто остался в живых. Я помогу наладить жизнь в лесу. Я научу людей ездить на идинах — ведь пока это единственный способ выжить.

Я должна это сделать.

Потому что я — защитница города.