Когда закончится война [СИ] [Николай Владимирович Беляев] (fb2) читать постранично, страница - 2

родного города?

Сигналя, выезжали с боковых улиц машины. Прокатил огромный хромированный мотоцикл — на голове мотоциклиста красовалась каска, по форме напоминающая фашистскую. В руках людей щёлкали фотоаппараты необычной формы — от огромных, похожих на подзорную трубу, до маленьких, размером с папиросную пачку. Вдоль улицы прохаживались люди в тёмно-синей форменной одежде… с надписью «Полиция» на спине! Что это такое? Что происходит?

Васька не сразу заметил многочисленные транспаранты, растянутые над улицей от края до края. Огромные, украшенные в середине трёхцветным флагом, по краям — чёрно-оранжевой гвардейской лентой, в центре — изображение ордена Отечественной войны. Странное соседство… но очень знакомый орден. Неужели это всё же наше будущее? То самое, которое мы собирались строить после войны? Мир без русских слов, Ленинград в путанице ярких вывесок, люди, выглядящие как попугаи? Кто и что сделал не так? Мы, наши дети или наши внуки? Или… или это нормальный ход истории? Но всё же непонятно… почему??? Они вообще помнят о той войне?

Мяукнул клаксон. По проспекту неторопливо проползла бело-синяя, похожая на обмылок машина с надписью «полиция» и с красно-синей мигалкой на крыше. А за ней… Ваське показалось, что во сне начался новый сон.

По улице шла колонна хорошо знакомых автомобилей.

Несколько зелёных командирских «газиков». Виллисы. Пара сверкающих «эмок», украшенных красными флагами. Броневики — довоенная угловатая «двадцатка» и рубленный «шестьдесят четвёртый». Огромный американский додж, какими таскали пушки. Студебеккер, полуторка…

На них сидели люди. Люди в привычной военной форме с погонами. Зелёной армейской, тёмно-синей милицейской, чёрной флотской… Пилотки, фуражки, танковые шлемы… Лица молодые, лица старые, лица худые и полные… Люди в форме приветственно махали руками и пилотками, и слышалось:

— С праздником, товарищи! Урааааа!!!

Колонна шла мимо, и Васька, инстинктивно стараясь встать по стойке «смирно», думал, что этот мир словно распался на две грани. Какая-то из них настоящая. Какая-то — ряженая. Но что же настоящее? Все те пёстрые шуты на улице или эти вот ребята в столь знакомой форме?

В груди закололо, и он почувствовал, как ноги становятся ватными.

— Дедушка, вам плохо? — раздался откуда-то сбоку голос…

…и Васька вынырнул из сна.

Над ним была плащуха палатки. Снаружи, в ногах, потрескивал костёр.

Судорожно извернувшись, Васька вылез под тёмное небо. Петрович, кажется, и позы не поменял. Посмотрел на взъерошенного комсомольца:

— Ты чего такой встрёпанный, Васёк? Уже выспался? Пяти минут не прошло…

Васька снова подсел к костру. Нащупал флягу, открыл, сделал большой глоток.

— Сон видел, Петрович… странный сон.

— Плохой? — нейтрально поинтересовался старшина, тыкая палкой в поленья.

— Даже не понял, — Васька посмотрел на огонь. Пламя плясало, облизывая поленья, угли светились оранжево-багровым. — Одно понял, Петрович — работать нам действительно придётся много. Очень много и тяжело. Иначе покатится оно всё незнамо куда…