Сигареты (СИ) [SweeTina] (fb2) читать онлайн

========== О перерывах между лекциями и влюбленностях. ==========

«Его давно предупредили, что он помрет от первой же затяжки, с тех пор он экспериментирует ежедневно и все бесится, что его надули.»

Мариам Петросян. «Дом, в котором…»

В аудитории стоит тишина, нарушаемая лишь хриплым голосом стоящего у доски мужчины. На его парах всегда слишком тихо, за десять лет работы не нашлось еще смельчаков, решивших сорвать обучение. Шум Какаши не любил, и большая часть студентов об этом прекрасно знали, поэтому и не злили преподавателя. На сессии себе ведь дороже выйдет.

Пара уже подходила к концу, оставалось каких-то жалких десять минут. Дописав на доске формулу, мужчина положил мел на предназначающуюся для него узенькую полочку и задумался. Пожалуй, этих оболтусов можно отпустить сегодня чуть раньше.

Сказав группе, что они могут быть свободны, Какаши подошел к подоконнику и, расстегнув стоящую на нем сумку, достал из нее пачку сигарет. Новая, еще в обертке. Проверив, в кармане ли зажигалка, мужчина бросил туда же пачку и пошел к выходу. Совсем скоро студенты вывалятся из аудиторий и заполнят все коридоры. Точно как в муравейнике.

Идти надо было недолго. Вправо по коридору до упора, потом поворот налево до читального зала, а там совсем рядом проход к лестнице на крышу. Больше трех минут путь никогда не занимает.

На улице довольно прохладно. Уже второй день над Токио нависают темные тучи, но дождя пока так и не было, хотя синоптики обещают его в который раз. Учитывая это, зонт с собой Хатаке сегодня не брал, впрочем, пожалуй, это не из-за отсутствия ливня. Всему виной забывчивость, а ею Какаши начал страдать сравнительно недавно. Причин можно найти много, но вот какая из них верная только дьявол и разберет.

Холодный ветер развевал полы белого халата вышедшего на крышу физика. Глубоко вздохнув, мужчина поморщился. Холодный воздух словно разрывал переносицу, отдаваясь резкой головной болью, будто несколько маленьких человечков упорно бьют кувалдой промеж бровей. Впрочем, это не важно, скоро привыкнет и больно уже не будет.

Подходя к ограждению, мужчина заметил стоящую неподалеку девушку. Прищурился. Невысокая, розовые волосы. Возможно, что это она…

- Харуно! – позвал Какаши, остановившись в метре от девушки. Та резко обернулась, выронив из пальцев недокуренную сигарету. Мужчина поморщился. Курящие девушки его несколько раздражали, хотя сам-то сигарету изо рта не вынимает уже больше десяти лет. Четырнадцать, если точно.

- Какаши-сенсей! – удивленно воскликнула та, опершись спиной об ограждение.

- Не рано за сигареты взялась, Харуно? – усмехнулся он, вынимая из кармана свою пачку. – Будущий медик все-таки.

- А вам-то, какое дело? – негромко произнесла она, наблюдая за тем, как мужчина достает из пачки сигарету, не спеша прикуривает. Ей бы и самой сейчас не помешало зажать губами мягкий фильтр и наполнить легкие таким вредным никотином.

Внезапно Хатаке протянул ей открытую пачку и, не поворачивая головы, сказал:

- Угощайся.

Напоминать преподавателю о том, что он еще пару секунд назад чуть ли не отчитал ее за курение, Харуно не решилась, просто протянула руку и осторожно достала одну сигарету. Поблагодарив, Сакура наклонилась к своей сумке, оставленной на земле и, вытащив из бокового отделения зажигалку, тут же прикурила. Сигареты у Какаши крепкие, толстые, по сравнению со ставшими такими привычными для нее Эссе Блю. Дым горький и язык жжет невыносимо, видимо такими и должны быть настоящие сигареты.

Мужчина выдохнул облачко светло-серого дыма и, бросив взгляд на Сакуру, усмехнулся. Курильщик из нее вряд ли получится. Ну и, слава богу, пусть покурит немного, голову проветрит, а после с новыми силами за здоровый образ жизни. Впрочем, он тоже так думал четырнадцать лет назад, впервые взяв в руки сигарету, а потом уже просто не смог выпустить. Психологическая зависимость, как выразилась когда-то Цунаде, а может уже и никотиновая. Да и какая разница? Он-то уже не исправится.

Несколько минут на крыше было тихо. Оба молчали, хотя было видно, что каждому есть что сказать. Какаши прикрыл глаза, сосредотачиваясь на собственных мыслях. Уже совсем скоро день рождения Рин. Нужно будет обязательно навестить ее. Пожалуй, букет ее любимых цветов будет неплохим подарком. Да и к Обито не мешало бы заглянуть. Он ведь обещал ей, что будет приходить к нему почаще.

Тяжелый вздох стоящей рядом девушки отвлек мужчину от мыслей о предстоящем походе к друзьям. Повернув голову, он скользнул взглядом по ее печальному выражению лица, по искусанной нижней губе, по дрожащим от холода пальцам и усмехнулся.

- У тебя глаза на мокром месте, - не глядя на Сакуру, произнес Хатаке. – Что, с учебой проблемы?

- С чего вы взяли? – она немного удивлена, значит, дело не в учебе.

- Значит, с парнем поссорилась, - пожал плечами мужчина. Выглядело это так, словно проблемы Сакуры ничего не значат. В общем-то, так оно и было, для него ее проблемы ровным счетом ничего не значили.

- Он не мой парень! – вспыхнула девушка и тут же, опустив взгляд вниз, замолчала. Пора уходить, пока еще чего-нибудь лишнего не сболтнула.

- Тогда и переживать не надо, - сказал Хатаке, стряхивая вниз пепел. – По Токио много парней ходит.

- Да что вы понимаете?!

- Не кричи ты так, - тихо засмеялся Хатаке. Этой девчонке надо бы научиться меньше показывать свои эмоции. Совсем на ребенка похожа, когда злится. – Я же не серьезно. Влюбленность штука серьезная.

- Опять вы дразнитесь… - Сакура обижено чуть отвернула голову и, помолчав несколько секунд после очередной затяжки, спросила, - А вы влюблялись когда-нибудь, Какаши-сенсей?

Выпустив облачко светло-серого дыма, мужчина помял пальцами фильтр сигареты, задумался. Влюблялся ли он когда-нибудь на самом деле? Вопрос сложный. Хатаке никогда не мог разобраться в собственных чувствах. Впрочем, он никогда особо и не пытался, однако, если судить по описанию влюбленности со слов Асумы или Генмы, Какаши, к сожалению, с полной уверенностью мог заявить: он никогда не влюблялся. А там, черт знает, может он просто любит по-другому. Но, зачем лезть в это болото, если риск застрять в нем достаточно велик?

- Я не влюблялся, - спустя некоторое время ответил мужчина. – Влюблялись в меня.

- Точно как Саске, - совсем тихо фыркнула Сакура, надеясь, что сенсей ее не услышит.

- Что прости? – спросил он, хотя и так все прекрасно слышал. Саске, значит…

- Мысли вслух, - отмахнулась Харуно. – Не обращайте внимания.

- Не буду, - кивнул мужчина и спустя несколько секунд добавил, - Завязывай со своими переживаниями, а то я Цунаде расскажу, где ты пары прогуливаешь.

- Я не прогуливаю! – вновь злится. Смешная. И глаза у нее похожи на глаза Рин, хотя характеры совсем разные.

- Это сегодня последняя пара… - голос Сакуры чуть дрогнул. Похоже ей сейчас явно не хотелось оставаться наедине с собой. Глупая.

- Ну и хорошо, пойдешь домой, заваришь себе крепкий кофе и сядешь смотреть какой-нибудь романтический фильм.

- Какаши-сенсей! – оставшийся от сигареты фильтр летит в урну, а сама девушка видимо уже начинает злиться. – Вы тоже считаете всех девушек одинаковыми?!

«Так вот где собака зарыта» - подумал Какаши, но вслух произнес:

- А что, скажешь, нет?

- И скажу! Вы не правы, Какаши-сенсей, - с этими словами девушка резко развернулась и быстро пошла к лестнице. Хатаке усмехнулся, в очередной раз щелкая зажигалкой. Все-таки, когда Сакура злится, она очень похожа на ребенка. Так и хочется по волосам потрепать…

========== О судьбе и бананово-клубничной жвачке. ==========

Небо над Токио набухало, слезилось и сукровило холодной моросью, но и сегодня до дождя, похоже, дело не дойдет. И так уже неделю. И что там Маркес про рыб писал?*

Пепел падал на одежду, на запястье, на охуенно модные сапоги. И откуда столько похуизма? Неужто от Саске набралась?

Последняя затяжка. На кончике языка – горечь вперемешку с чем-то еще, уж очень на обиду похожим. Давай уже, Харуно, выпадай из своей прострации, а то на учебу опоздаешь.

Выбросив окурок, Сакура торопливо зашагала к учебному корпусу. Во рту тошнотворно расползалась приторная бананово-клубничная жвачка.

Учась на медицинском факультете, Сакура сама могла бы зачитать вполне себе нехеровую лекцию о вреде курения, но кто ж знал, что так все обернется? Уж точно не она. Сакура вообще себе свою жизнь представляла совсем не так. В ее мечтах все было омерзительно розовым, вплоть до блюющих радугой единорогов, а на деле все оказалось мышино-серым, как и она сама, впрочем. За две недели от старой доброй Сакуры только и осталось, что розовые волосы, да и те прокуренные насквозь.

Кончик ручки нервно выстукивал по деревянной парте. Это нагнетало. Это витало в аудитории, давя на виски. Уже к началу третьей пары Сакура была готова, наплевав на все и вся, встать посреди лекции и демонстративно покинуть помещение, чтобы не видеть его, сидящего на последнем ряду, закинув руку на плечо своей новой подружке. А ведь совсем недавно Харуно сидела на ее месте.

Мол, смотри и оценивай гордо масштабы потери! Мол, таких, как он, просто так не теряют.

Ей все-таки пришлось просидеть до конца пары. Дождавшись, пока их наконец отпустят, Сакура быстро схватила свою сумку и, сказав Ино идти обедать без нее, выскочила из аудитории. Хотелось добраться до своего укромного места до того, как коридоры заполнятся студентами. Проталкиваться через толпу не было никакого желания.

Раньше, проходя с Ино мимо кучки курящих в сторонке одногруппниц, Сакура не раз замечала, как подруга морщит носик и пренебрежительно фыркает. Эх, знала бы Ино, чем Харуно занималась в свободное от учебы время, точно бы прибила к херам. А может, так бы оно и лучше было? И ей бы не пришлось каждый день смотреть на то, как он лапает свою новую пассию прямо в коридоре, на глазах у всех, а потом извергать из своих легких горечь да клубы табачного дыма. Прямо в озоновый слой, мать его!

Выходить на крышу студентам было запрещено правилами, но с оценками Сакуры, даже если бы ее поймали там с сигаретой во рту, она бы отделалась, максимум, предупреждением. Не такая уж большая плата за то, чтобы выветрить из головы всю херню, что скопилась в ней за пять часов занятий и вывертов ее бывшего.

Толкнув тяжелую дверь, Сакура сразу же заметила у ограждения знакомую фигуру. Что ж, значит, сегодня у нее будет компания.

Поежившись от порывов ветра, Харуно посильнее укуталась в свой тоненький кардиган. Что ж за привычка-то такая злоебучая, одеваться так, чтобы выглядеть красиво, пусть даже эта трижды долбаная красота граничит с менингитом?! И ведь нет теперь того, кто мог бы поделиться толстовкой. Раньше-то хоть Саске свою одалживал. Сочился весь сарказмом правда, но все равно стаскивал с себя и протягивал ей. «Мучайся еще с тобой потом, когда заболеешь». А потом Сакура до конца дня ходила, окутанная вся его запахом.

А теперь это удел Карин. А ты, Харуно, как хочешь, так и живи.

Вытащив из сумки початую пачку сигарет, Сакура подошла к мужчине. Щелкнула ярко-розовая зажигалка. Дым заполнил легкие до краев. Задрало. Засукровило. Подставила лицо мокрому ветру. Еще одна затяжка. Отпустило, вроде.

– Судьба, – наконец уверенно произнесла Сакура, даже не удосужившись повернуться к мужчине.

– Странная у тебя, Харуно, манера с преподавателями здороваться, – хмуро протянул мужчина, так же, как и девушка, глядя куда угодно, только не на нее.

Прошло уже больше недели, как они впервые пересеклись на этой ебаной крыше. С тех пор им неплохо курилось вдвоем. И говорилось тоже неплохо. Душевно так.

Улыбнувшись своим мыслям, Сакура развернулась и оперлась спиной на ограждение. Пауза.

– Вы верите в судьбу, Какаши-сэнсэй? – задумчиво.

Тучи над городом продолжали сгущаться, готовые в любой момент обрушиться на головы несчастных студентов. Ох, не хотела бы она оказаться на улице, когда это произойдет. А так, блять, и будет. В этом розововолосая не сомневалась.

С тех пор, как она задала вопрос, прошло так много времени, что Сакура уже и не рассчитывала на то, что Хатаке ответит. Но тот ее удивил.

– Временами, – судя по его голосу, мужчина не особо горел желанием мусолить эту тему.

Девушка нахмурилась. Такой ответ ее явно не устроил.

– Хорошо, тогда… – затушив окурок, Сакура повернулась к физику. – Наша встреча. То, что мы оба пришли на эту крышу. Как Вы считаете, это судьба?

Бросив на нее короткий взгляд, мужчина улыбнулся краешком рта. Прямо как Саске. Аж мурашки по спине.

– Я не думаю, что это судьба, Сакура, – пожал плечами Хатаке, возвращаясь к своему занятию. – Тебя просто бросил парень. Ты ведь поэтому начала курить? Если бы не это, ты бы и не подумала сунуться на эту крышу. А я здесь часто бываю. Так что это чистой воды совпадение.

– Откуда Вы знаете? – на сей раз абсолютно серьезно спросила Сакура. Ох, как же ей хотелось залепить ему пощечину и уйти. Ладно, тебе ее проблемы кажутся незначительными, наплевать и растереть. Но ей-то ой как херово! Ей-то катастрофически! Мог бы и не вести себя, как скотина последняя.

– Может, это она и есть. Судьба. Может, так она и проявляется, – решила продолжить девушка. Раз уж все равно начала этот разговор. Лучше бы держала язык за зубами, ей Богу!

– Что, если Ваша жизнь вела Вас к этому моменту? – закончила розововолосая, требовательно скрестив руки на груди. Пусть теперь только попробует не ответить.

Мужчина тяжело вздохнул и, выкинув окурок в хуй знает куда, развернулся к девушке. Должно быть, выглядела она довольно забавно.

– Допустим. И что же ты предлагаешь?

На удивление в его словах Сакура не заметила ни намека на сарказм. В его темно-серых глазах читалось мрачное спокойствие. И о Саске уже больше как-то не думалось. Не до него сейчас.

Так бы они и стояли, глядя друг на друга, если бы у Харуно не завибрировал в кармане телефон. Сообщение от Ино. Подруга намекала, что Сакуре было бы неплохо появиться на занятии, если она не хочет, чтобы его засчитали как прогул.

– Предлагаю Вам вернуться к студентам, пока они не решили, что пары отменяются, – улыбнулась девушка, словно и не было этого разговора.

Подобрав с пола сумку, она засунула обратно пачку сигарет и, бросив на прощание «До свидания, Какаши-сэнсэй», покинула их убежище.

И снова этот приторный вкус. Клубника и банан.

И снова этот, мать его, Учиха, тискающийся со своей подружкой на задней парте.

_____________________

* – «Воздух был настолько пропитан влагой, что рыбы могли бы проникнуть в дом через открытую дверь, проплыть по комнатам и выплыть из окон».

Габриэль Гарсиа Маркес, «Сто лет одиночества»

========== О ноябре, смерти и студентке в белом халате. ==========

Какаши ненавидел ноябрь, хотя особых причин на это не было. Он просто его ненавидел. С этим месяцем связано много неприятного. Он знал, что ноябрь-то, в самом деле, и не виноват вовсе, но перестать ненавидеть его не мог, только чаще стал покупать сигареты. Так было намного проще.

Закончив объяснения, мужчина закрыл глаза и усмехнулся, вспоминая вчерашний разговор с Сакурой. Стоило тогда держать язык за зубами. Он уже не раз пожалел о том, что рассказал ей. Интересно, придет ли она сегодня, или того разговора все-таки было достаточно, чтобы ненужные мысли выветрились из ее головы? Нелегко было признавать, но ему не хотелось, чтобы она так быстро приходила в себя. У него уже давно не было достойного собеседника.

***

На улице в этот день холоднее обычного, а она снова в своей тоненькой кофточке и короткой юбке. Красивая, но стоит ли эта красота будущей простуды. Хорошо, если только простуды, без осложнений. И волосы ее снова на ветру развеваются. Какаши кажется, что он может наблюдать за ней долго. Успокаивает не меньше сигарет, это грустно немного. Сразу напрашивается вопрос - почему? Впрочем, и ответ находится сразу, потому, что она уже скоро придет в себя, и он снова будет стоять на этой крыше в одиночестве, и в нем нет ничего гордого. Это просто одиночество. Оно сильнее сжимает ледяные пальцы на шее, а может и скребет на душе, словно кошки, — Хатаке за столько лет так и не смог определиться с ощущениями. Пожалуй, это тоже неважно.

Мужчина медленно подошел к ней, на ходу расстегивая пуговицы белого лабораторного халата. Пусть он и не согреет, но возможно хоть немного защитит от ледяного ветра. Сакура даже не обернулась, услышав звук приближающихся шагов. На крышу редко кто приходит, особенно в середине ноября. Здесь холоднее, чем в парке, где и собираются все курильщики. Однако была еще одна причина, по которой студенты, да и некоторые преподаватели избегали это место. И имя этой причины – Какаши Хатаке. Ему было все равно, есть кто на крыше или нет, просто многие не могли вынести повисшую вокруг мужчины тяжелую атмосферу.

Какаши снял с себя халат и накинул на ее плечи. Девушка обернулась, непонимающе посмотрела на мужчину, ожидая ответа на свой невысказанный вопрос.

- Заболеешь ведь, - пожал он плечами, опираясь об ограду. – Цунаде такую способную студентку потеряет.

- Это не смешно, – фыркнула девушка, застегивая халат на одну пуговицу, чтобы не улетел от ветра. Он пахнет его одеколоном. Приятный запах, лучше, чем одеколон Саске.

- Не смешно, - покачал головой Хатаке, после наклонился и достал из кармана халата пачку сигарет. Мевиус Интернешнл. Нет, Сакуре такие не нравятся, слишком крепкие, а ему, похоже, в самый раз. – Мало ли чем заболеть можешь, так и помереть недолго.

- Ничего страшного, - усмехнулась Харуно, стряхивая с сигареты пепел. - Вот умру и посмотрю, кто горевать будет.

- Дура, - фыркнул Какаши и, поймав недовольный взгляд девушки, пояснил, - Многие говорят: “вот умру и посмотрю, кто ко мне на похороны придет! Умру и буду смотреть!” Нет, не будешь. После смерти ничего нет. Ты думаешь, почему так много самоубийц среди подростков? Они же дети! Они не понимают! Одного подростка, пытающегося совершить самоубийство, спрыгнув с моста, спросили, что он чувствовал в этот момент. Он сказал, что сначала было не страшно, а потом подумал, что хотел бы все это отменить, но нельзя, ведь ты уже летишь с моста. А что на самом деле будет после смерти, черт знает.

Сакура молчала. Какаши сделал очередную затяжку и задумался. Он тоже когда-то так думал. Всерьез думал о смерти, надеясь, что там, на той стороне вновь встретится с теми, кто, когда-то умер на его глазах, с теми, кого не смог спасти. Он думал над этим до тех пор, пока сам не оказался на пороге смерти. Змеиный укус, даже смешно немного. Но это помогло многое переосмыслить, особенно в отношении вопроса о жизни и смерти.

- Вы так серьезно отнеслись к моим словам? – спросила Харуно, выкидывая оставшийся от сигареты фильтр куда-то в сторону. Сейчас достанет из своей пачки еще одну. Она всегда выкуривала две сигареты, как раз хватает для того, чтобы закончить разговор. Потом Сакура уходила первой, а он оставался на крыше, чтобы выкурить третью в одиночестве и обдумать все ею сказанное.

- Знаешь, за свою жизнь я видел достаточно много смертей, да и сам однажды чуть не умер, - негромко ответил мужчина, слова давались ему тяжело, но почему-то он хотел рассказать ей об этом. – Видеть, как умирают дорогие тебе люди – невыносимо. Я до сих пор все это помню так четко, словно это все только вчера произошло. И знаешь, как бы я ни пытался избавиться от этих воспоминаний, не получается. Приходится мучиться.

- Вы… поэтому на крышу приходите? – запнувшись, спросила Сакура.

- Может и так, - Сакура опустила взгляд в пол, не решаясь посмотреть на преподавателя. Видимо, не ожидала таких последствий от своих слов о смерти. Впрочем, он тоже хорош. Мог ведь и промолчать, так нет, надо было лекцию прочесть. Теперь вот настроение девочке испортил. Дурак.

А Сакура молчала. Было заметно, что она хочет что-то сказать, но не решается. Сигарета в ее пальцах медленно тлела, пепел, срываясь с ее кончика, падал вниз, а полоска светло-серого дыма поднималась верх и растворялась где-то на середине пути. Какаши почувствовал неприятное чувство подступающей к горлу тошноты. Видимо не стоило сегодня пренебрегать завтраком, да и от предложенных Тензо бутербродов не надо было отказываться. Теперь вот терпеть придется.

Бросив взгляд на часы, Хатаке посмотрел на Сакуру и сообщил ей, что звонок уже через пару минут, а ей еще до лабораторного корпуса добираться. Девушка тут же выбросила докуренную сигарету и, схватив сумку, пошла к двери, но остановилась, не пройдя и двух метров.

- А вам, Какаши-сенсей, на пару не пора?

- У меня окно, так что я могу стоять тут еще полтора часа, - сказал он, стряхивая с сигареты пепел. Сакура вздохнула и пошла к выходу. Хатаке, вспомнив об одной важной вещи, резко повернулся и с усмешкой сказал,

- Халат-то мой верни, студентка. Люди не то о нас подумают.

- Пусть думают, - засмеялась Харуно, но халат все же отдала. Хотя она бы с удовольствием поносила его еще немного, наслаждаясь приятным запахом преподавательского одеколона. Какаши наблюдал за ее удаляющейся фигурой, думая, что с этими разговорами пора завязывать. Похоже, их отношения уже не похожи на те, что бывают между преподавателями и студентами. Если это выльется в нечто большее, Цунаде ему этого не простит. Стоит быть осторожнее и все-таки начать контролировать свой язык, чтобы не получилось, как сегодня.

========== О йогурте, слухах и боли, которую мы причиняем. ==========

Взбегая на следующий день по лестнице на крышу, Сакура чувствовала себя, как и говорил Черчилль*. Казалось, ее только что за волосы проволокли нахуй по всем девяти кругам Ада.

Утро не задалось с самого начала. Жуткая погода, не прозвонивший вовремя будильник. Как следствие, Харуно проспала к херам первую пару. А вот к началу второй еще могла успеть, если бы поторопилась.

Одевшись, Сакура зашла на кухню. На столе стояла миска с фруктами, а в холодильнике нашлась бутылка йогурта. Для завтрака сойдет. Она-то думала, что хуже уже быть не может, когда загружала всю эту хрень в блендер, но когда крышку сорвало и содержимое окатило ее с ног до головы, поняла, насколько ошибалась. И как тут не возненавидеть этот злоебучий день нахуй и заранее?!

О завтраке пришлось забыть. Йогурт был везде. На полу, на стенах, на волосах, на одежде. Он стекал бело-розовыми слюно-соплевыделениями с ресниц по щекам, капал вниз, образуя под ногами лужицу. Есть больше не хотелось. Послать все к хуям – да.

Следующие двадцать минут Сакура потратила на то, чтобы скинуть с себя грязные вещи и помыть голову. На то, чтобы высушить, времени катастрофически не хватало. Если она пропустит еще одну пару, то проще уже вообще не идти. Только вот как потом за прогулы отчитываться?

На голову пришлось натянуть старую серую шапку с абсолютно абсурдными ушками, которую она носила еще в школе. Дернув на себя дверцу шкафа, Харуно с охуевшим видом уставилась на кучу барахла, сваленного на полки. Так вот о чем говорила мама, когда ругалась, что Сакура не убирается в своей комнате. Надо же такой срач развести! И что ей теперь с этим делать?

Вытащив из горы шмоток более-менее немятый розовый свитшот и видавшие виды джинсы-бойфренды, Харуно тяжело вздохнула. Придется идти в этом. Либо так, либо голышом. Зато теперь точно нет смысла пренебрегать здоровьем и надевать тонкий кардиган. Старая добрая толстовка, кросы, и Сакура выбегает из дома на автобусную остановку.

Вбежав в здание, Харуно рванула по коридору в направлении нужного кабинета. С начала второй пары прошло всего пять минут, а значит, еще не все потеряно. Около самой двери ее кто-то окликнул по имени, но девушка не обратила внимания, входя в аудиторию. Следом за ней, как назло, туда же ввалился не менее запыхавшийся, чем она сама, Наруто.

Ох, пропади оно все пропадом и нахуй! Все взгляды присутствующих были направлены на них. Даже Саске, который, похоже, в этот момент напрочь забыл о существовании своей новой подружки. Все его внимание было приковано к Сакуре, вошедшей в кабинет с его главным соперником…

– А Куренай-сэнсэй еще не пришла… – протянула Ино, вопросительно взирая на парочку. Судя по ее дернувшейся вверх брови, Сакуре предстоял неслабый допрос. Ох, лучше бы она и правда осталась дома!

– Фух, пронесло, – выдохнул Наруто, закинув руки за голову и расплывшись в улыбке. Капитан команды по футболу сообразительностью не отличался, поэтому, похоже, еще не понял, в чем его вот-вот обвинят. А вот Сакура уже поняла. Да уж, влипла она так, что мама, не горюй.

– А почему вас двоих не было на первой паре? – задала интересующий всех вопрос Тен-Тен.

Бам! Как удар под дых. Только новой порции долбаных сплетен ей и не хватало для полного счастья.

– Я проспал, – Узумаки пожал плечами. Он правда до сих пор не вкурил или притворяется?

Сакура вздохнула и обреченно опустила голову. Пиздец тебе, Харуно. Может, документы заберешь?

– Судя по вашему виду, не ты один, – заржал Инудзука, и Сакуре захотелось врезать ему по его наглой физиономии.

Она уже собиралась заявить, что все не так, и это совсем не то, о чем они подумали. Наруто провел вчерашний вечер вовсе не с ней, а с Хинатой. Харуно точно знала, потому что вчера заходила к нему домой отдать тетрадь. Они с Узумаки были в одной команде по лабораторной. И там, в его квартире была Хината. Эти двое абсолютно точно встречались, но никому не говорили.

И теперь Сакура собиралась выложить все карты на стол, раскрыв одногруппникам правду об их отношениях, но в последний момент напуганное лицо Хинаты заставило ее захлопнуть рот. Нет уж, она не станет ее подставлять. Особенно учитывая то, что в кабинете так же находился ее брат. Неджи. А уж он-то от этой новости точно будет не в восторге, учитывая, как он опекал сестру.

К счастью, в этот момент в кабинет вошла Куренай-сэнсэй, и Наруто с Сакурой пришлось в срочном порядке занимать свободные места…

Сразу после звонка, пока Сакура собирала свои вещи, к ней подвалила компания, состоявшая из наследника клана Учиха, его красноволосой подружки, Джуго, а также местного хейтера – Хозуки Суйгецу. Последний явно пребывал в отличном настроении, о чем кричала его довольная ухмылка.

– Сакура-Сакура… – протянула Карин, привлекая к себе внимание, заставляя розововолосую поднять на нее затравленный взгляд. – Расскажи, каково это – пасть так низко. Еще вчера ты встречалась с моим Саске, а теперь проводишь время в компании Наруто. Что, подобрала не глядя?

Закончив собирать сумку, Сакура вышла из-за парты и остановилась перед одногруппниками. Куренай-сэнсэй все еще была в классе, а значит, сделать ей хоть что-то Карин не могла. Просто не рискнула бы.

– И не противно тебе, – Харуно скрестила руки на груди, – Говорить такое о собственном брате?

В ответ на ее высказывание красноволосая фыркнула и гордо вскинула подбородок:

– Он – балбес. Это всем известно.

– По крайней мере, он не использует людей, чтобы потом, когда они больше не будут ему нужны, выбросить их на помойку, – на сей раз Сакура обращалась к Саске. Ее взгляд был прикован к его лицу. Что, Саске, нечего ответить? Но Учиха лишь безразлично отвел глаза.

– Эй, хватит пялиться на моего Саске! – не выдержала Карин, вернув Харуно в реальность.

– Твоего Саске? – переспросила Сакура. Захотелось рассмеяться прямо суке в лицо. – Еще три недели назад он встречался со мной, а ты бегала за ним, словно повернутая фанатка.

– Саске всегда был моим, – грозно прошипела Карин, прижимая к себе руку брюнета. Учиха стоял рядом с таким видом, будто его это вообще не касалось.

А ведь еще три недели назад Сакура была на месте Карин. И это она держала его за руку. И это с ней он целовался в коридоре, правда не так демонстративно. Харуно не любила быть в центре внимания и всегда выбирала пустые коридоры или темные уголки.

А теперь он встречался с Карин, которую раньше называл долбаной извращенкой и всеми силами избегал, а Сакура стояла перед его компанией и должна была оправдываться за то, что вошла в кабинет в одно время с Наруто.

Неужели то, что между вами было, для тебя, Саске, нихуя не значит?

Сакуру драло изнутри, выворачивало и выламывало. Ей хотелось его ударить. Хотелось, чтобы Карин забрала своих друзей и съебалась нахуй, чтобы они с Саске могли побыть наедине. Объясниться. А еще хотелось, чтобы хоть кто-то ее защитил. Как это бывало раньше, когда они с Саске еще встречались. Чтобы хоть кто-то встал на ее сторону. Их четверо, а она одна, и это нихуя не честно! Где же ты, Ино, когда ты так нужна? Небось опять со своим Саем где-нибудь в подсобке тискаешься!

– Что-то я не припомню, чтобы он называл твое имя, когда трахал меня, – выплюнула Сакура прежде, чем смогла подумать над тем, что только что сказала. Неужели она и правда так думала?

Раздался хлопок. Голова Сакуры дернулась в сторону, а щека налилась болью. Захотелось расплакаться. Не так уж и больно, вообще-то, скорее обидно.

– Закрой свой рот! – выкрикнула Карин. Если бы не Суйгецу, влезший между ней и Сакурой, так легко Харуно бы не отделалась.

Благо в этот момент к ним подошла Куренай-сэнсэй:

– Эй, вы двое, что здесь происходит? – должно быть, женщина заметила, в каком состоянии пребывала Сакура, потому что не прошло и трех секунд, как она повернулась к Карин и ее компании. – Так, уведите ее отсюда, – Юхи серьезно посмотрела на красноволосую, – Если не хотите продолжить этот разговор у директора.

– Идем, – пробурчал Суйгецу, толкая очкастую к выходу. Цунаде его, откровенно говоря, недолюбливала, так что парень старался как можно реже попадаться ей на глаза. А тут эта сука психованная с цепи сорвалась. Не хватало, чтобы ему из-за нее влетело. Ебаный Саске совсем за своей девкой не следит!

Подождав, пока компания покинет кабинет, Куренай развернулась к студентке. Сакура провела кончиками пальцев по щеке и наткнулась на что-то мокрое. Поднесла пальцы к глазам. Кровь. Похоже, Карин порвала кожу ногтем.

– Дай посмотреть, – произнесла брюнетка, повернув лицо Сакуры к себе. – Нужно обработать…

***

Выйдя из аудитории с пластырем на щеке, девушка поняла, что оказалась в центре внимания. Уже второй раз за день все присутствующие смотрели на нее.

Нет уж. Это перебор даже для нее.

Глаза задрало с новой силой. Лица студентов начали становиться расплывчатыми.

– Сакура… – попыталась позвать ее Ино, но Харуно резко развернулась и начала пробиваться сквозь толпу к выходу из этого ебаного порочного круга. И плевать ей, если ее поймают, ей срочно нужно к человеку, который ее понимает!

С силой толкнув дверь, Сакура вытащила себя из этого долбаного мирка на обдуваемую холодным пронизывающим до костей ветром крышу. Судя по удивленному взгляду Хатаке, даже он от нее такого грандиозного появления не ожидал. Может, так оно и лучше. Хоть перестанет считать ее предсказуемой.

Поправив шапку, девушка, не произнося ни слова, двинулась вперед, пока не поравнялась с физиком. Сигареты она забыла дома, так что оставалось ждать, пока Хатаке предложит ей свои.

К счастью, долго ждать не пришлось. Мужчина вытащил из кармана пачку и, открыв ее, протянул девушке. Харуно с трудом выдавила из себя благодарную улыбку, вытаскивая сразу две и прикуривая одну своей зажигалкой. Хоть ее не забыла.

Сакура знала, что Хатаке смотрит на ее щеку. От его взгляда по коже бежали мурашки, но девушка старательно игнорировала и их, и серые глаза Какаши, изучающие ее лицо. Затяжка. Дым разъедает глотку, головной болью бьет по вискам.

Харуно облокотилась на железную ограду, глядя вниз, на снующих по двору студентов. Критически захотелось стать одной из них, как это было раньше, когда она встречалась с Саске. Еще одна затяжка. Головная боль начинает отпускать. Ей бы напиться, да вот Сакура не пьет. А ведь раньше и не курила. Все этот ебаный Учиха!

Докурив первую сигарету, Харуно выбросила окурок в уже ставшее таким привычным хуй знает куда и поднесла к губам вторую, на сей раз уже не спеша, растягивая, смакуя. Хатаке все еще стоял чуть позади, и девушка повернула голову, чтобы пошутить, что сегодня его горькие сигареты как нельзя кстати, но ее взгляд замер на его лице.

– Выглядите неважно, Какаши-сэнсэй, – произнесла она, разглядывая синяки под глазами.

Выглядел Хатаке и впрямь охуеть, как паршиво. Да и чувствовал себя так же. Глаза чесались, нос начинало закладывать, в горле першило. Все признаки простуды на лицо. А еще эта долбаная слабость. Хотелось наплевать на все, отменить последние две пары и уехать домой, чтобы завалиться там в теплую кровать. Но за лежание в кровати никто ему платить не собирался, так что приходилось терпеть.

– То же самое могу сказать и о тебе, Харуно, – ответил мужчина, делая еще одну затяжку.

– Ну, спасибо, – рассмеялась Сакура, делая шаг в его сторону, чтобы проверить температуру.

Хатаке напрягся, когда ее маленькая ладошка легла на его лоб. Сейчас он впервые пожалел, что Сакура была медиком. На ее прикосновения тело реагировало довольно странно, и нихуя это не радовало. Скорее наоборот, напрягало. К счастью, девушка убрала руку прежде, чем он успел что-то сказать.

– Температуры, вроде, нет, – пожала плечами Сакура, – Но в больницу все-таки зайдите. Лишним не будет.

Сказав это, она снова вернулась к своему занятию, а точнее – проебыванию своего здоровья посредством курения. Хатаке нахмурился. У Сакуры была эта странная, свойственная только ей манера ронять пепел похуй куда, но не туда, куда надо. Он падал на одежду, на запястье, на волосы, на самого Какаши. Совсем девчонка курить не умеет…

– Какаши-сэнсэй, Вы когда-нибудь причиняли боль людям, которые были Вам дороги? – как-то уж совсем тихо прошелестела студентка. От улыбки не осталось и следа. Из Сакуры как будто высосали жизнь. Даже глаза стали какими-то пустыми.

«Про Саске думает», – догадался Хатаке.

Сакура и правда думала про Саске. Все копалась в себе, анализировала, пыталась понять, почему же он так с ней поступил. Все ведь было хорошо.

– Причинял, – выдохнул Хатаке, делая последнюю затяжку и выкидывая обугленный с одного края фильтр туда же, куда и Сакура пару минут назад. – Не стой здесь долго, а то продует.

– А Вы куда? – быстро среагировала Харуно, поворачиваясь к нему всем телом. Оставаться здесь одной ей совсем не хотелось. Возвращаться на занятия – не хотелось вдвойне.

– К себе. У меня окно, а потом еще две лекции, – ответил Хатаке, собираясь уйти, но девушка перегородила ему путь. Она явно хотела что-то сказать, но не решалась. Этот пластырь на щеке делал ее какой-то уж совсем несчастной.

– Какаши-сэнсэй, – наконец заговорила она, – А можно с Вами?

Этот вопрос застал его врасплох. Что же там такого случилось, что девчонка так не хотела туда возвращаться? И что ему, блять, со всем этим делать? Все эти вопросы крутились в голове Какаши, пока он смотрел на девушку сверху вниз.

Заметив его замешательство, Сакура поспешно отступила назад и с улыбкой опустила голову. Вот дура-то! Он теперь ее до конца года сторониться будет.

– Простите, Какаши-сэнсэй. Не знаю, что на меня нашло, – печально проговорила она, подбирая с земли сумку. – Я лучше пойду. До свидания, – с этими словами Сакура поспешила к выходу, но в последний момент замерла у самой двери. – Какаши-сэнсэй… Обязательно покажитесь врачу…

____________________

* – «Если вы идете сквозь ад – идите, не останавливаясь».

Уинстон Черчилль

========== Об Обито, болезни и кофе из автомата. ==========

До пятнадцати лет он болел очень редко, и пользовался этим. На зависть многим знакомым мог пройти по холоду в одной футболке, зимой ходил в легкой куртке, даже прогуляться под ливнем без зонта не было проблемой. Болезни обходили его стороной, словно боялись приблизиться к Хатаке. Он гордился этим. Все же не многие могли так же похвастаться столь крепким иммунитетом. Но кто же мог знать, что уже через месяц после его пятнадцатого дня рождения все настолько изменится. Авария. Какаши всегда знал, что в тот день должен был умереть он, а не оттолкнувший его Обито. Жизнь перевернулась с ног на голову. Все изменилось.

Хатаке помнил все смутно, как в тумане. В голове все путалось и не желало превращаться во что-то более понятное. Он долго пытался вспомнить, но все попытки так и оставались тщетными. Единственное, что помнил отчетливо – последние слова Обито. Его последние два слова: мне больно. Только одно это уже сводило с ума, а что случилось бы, всплыви вдруг все до мельчайших подробностей? Что тогда? Картина вырисовывается не радужная. Нет, лучше уж вообще не помнить этот ужас…

Обито всегда был слаб здоровьем, по сравнению с тем же Хатаке, и проводил в больнице по несколько дней в каждый из трех учебных промежутков. Стоило ли говорить, как сильно это влияло на его успеваемость? Какаши, навещая его в больнице, всегда говорил, что тот просто обычный лентяй, нашедший себе неплохой способ отлынивать от учебы. Обито не обижался, знал, что у друга просто такой поганый характер, и не спорил. Какаши никогда не упускал возможности упрекнуть Учиху за столь частое посещение больниц, а на следующий день после той злополучной аварии заболел сам. Две недели в больничной палате под надзором врачей, а дальше, как положено, по несколько дней в каждый из трех учебных промежутков. Первые полгода ему казалось, что Какаши Хатаке тогда на самом деле умер, просто находился почему-то в тот момент в теле Обито. Думал, что они просто поменялись телами в самый последний момент. Потом понял, что это, конечно, полная чушь, но вот болеть так и не перестал. Впрочем, сам Какаши считал это расплатой за свою спасенную тогда жизнь, а так ли это на самом деле? Ему и знать не хотелось.

***

Вернувшись вечером домой, Какаши сразу же поспешил снять верхнюю одежду и прилечь на диван. Еще днем он чувствовал себя неважно, а к вечеру стало совсем плохо. Нос заложило, душил сухой кашель, голова болела не сильно, неприятно, но вполне терпимо. Приложил руку ко лбу. Горячий, но температуры, возможно, нет.

Переодевшись в домашнюю одежду, мужчина сразу же померил температуру. Тридцать семь и пять. Ничего, терпимо. Значит, можно не названивать Цунаде на ночь глядя, а то ведь еще и приехать может.

Бросив взгляд на стоящий на кухонной тумбе электрический чайник, Какаши некоторое время раздумывал, заваривать чай или нет? Все-таки спать хотелось неимоверно. Веки, казалось, налились свинцом, и Хатаке решил, что вполне обойдется пастилкой от кашля. Температура небольшая, к утру сама пройдет. Главное не забыть будильник поставить, не хотелось бы проспать работу.

Утром Какаши осознал всю масштабность своей ошибки. Нос заложило по полной программе, горло болело так, словно Хатаке заставили есть песок, голова раскалывалась на части и казалась слишком тяжелой, да и работу он все-таки проспал. Разбудил его только звонок Цунаде и ее гневный вопль, едва ли не оглушивший и так болеющего мужчину. Кое-как объяснив ей сложившуюся ситуацию, Какаши, не сбрасывая вызов, померил температуру. Тридцать восемь и шесть. Достаточно большая разница по сравнению со вчерашними показателями.

Какаши молча выслушал наставления Цунаде, после чего сбросил вызов, завернулся в теплое одеяло, нехотя встал с постели и поплелся на кухню. Ноги держали его плохо. Хотелось привалиться к ближайшей стене, сползти по ней на пол и сидеть там. Нет, нельзя. Пол холодный, а он и без того болеет. Нужно срочно выпить жаропонижающее, а потом обратно в постель, спать.

На следующий день Какаши чувствовал себя еще хуже. Голова ужасно болела, дышать было сложнее обычного. Несмотря на горячие батареи, мужчине было ужасно холодно и жарко одновременно. Глаза закрывались, но спать ему не хотелось. Померив температуру, Какаши даже не сразу поверил, что за ночь она могла так сильно подскочить. Всего лишь за каких-то два дня поднялась с тридцати семи и пяти до тридцати девяти и семи. Хатаке ужасно знобило. Бросив взгляд на часы, взвесил все «за» и «против», схватился за телефон, набирая номер Цунаде. На часах восемь утра, так что, вряд ли он сейчас ее разбудит.

Получив подробнейшие инструкции и обещание обязательно заехать вечером, мужчина отключил звонок и, кое-как поднявшись, поплелся на кухню. Ноги едва ли держали, и в глазах странно темнеть начало. Не к добру это. Однозначно не к добру.

***

День для Сакуры начался не самым лучшим образом. Впрочем, это уже не в первый раз, и сказать честно, ей порядком надоели эти мелкие неприятности, которые портили все настроение. Единственное, что еще как-то ее поддерживало, были недолгие встречи с преподавателем. За короткий промежуток времени они успевали поговорить так, что она еще не раз прокручивала в голове каждый диалог, запоминая каждое слово этого мужчины. Не нарочно, конечно.

Этот день Сакура считала неудачным по нескольким причинам. Первая -опоздание на первую пару. Не сильное, едва ли пять минут прошло от начала лекции, но все же это было опоздание. Вторая причина – порванные колготки, а ведь она их только вчера купила, дорогие. Третья неприятность, случившаяся с ней – это столкновение с ненавистным Учихой. Сакура сделала это не специально, просто задумалась и, решив, что Саске хорошо видит в ее руках стаканчик с кофе и вполне может позволить себе чуть-чуть подвинуться, прошла мимо. Может, она не учла упрямство и самовлюбленность бывшего парня, а может быть, просто рука сама дернулась, но столкновение было неизбежно и кофе, который девушка бережно несла в руке, оказался на светлом свитере брюнета. Выслушивать крики Карин и выдерживать на себе злобный взгляд Саске было тяжело, но Сакура чувствовала себе отомщенной. Не полностью, но отомщенной. А пролитый кофе все-таки было жалко…

Едва отсидев пару, девушка сразу же, как прозвенел звонок, собрала вещи и под заинтересованные взгляды подруги выскочила из кабинета. Куда Харуно так спешит каждый день, однокурсники могли только догадываться, но кто знал, что их догадки так далеки от истины? Впрочем, Сакуру эти домыслы не слишком-то волновали. После прошедшей волны слухов о ее, так называемых, отношениях с Наруто, девушку уже мало что могло заставить поволноваться.

Прежде чем уйти на крышу, в этот раз Сакура решила взять себе новый стаканчик кофе, взамен вылитого. Мимо проходили студенты, и девушка невольно им завидовала. У них-то пары уже кончились. Стаканчик быстро наполнялся горячим ароматным напитком. Кофе из университетского автомата, конечно, был очень дешевым, но умопомрачительно вкусным. Да и другие напитки тоже не уступали, особенно чай со смородиной, что так нравится Ино. Услышав неприятный писк, оповещающий о готовности, Харуно осторожно вытащила стаканчик, стараясь ничего не пролить и не обжечься.

Завернув за угол, девушка едва не столкнулась со знакомой первокурсницей. Хорошо, хоть кофе в этот раз остался в стаканчике. Портить одежду Моеги очень не хотелось, тем более, что она пришла сегодня в потрясающем белом платье. Видимо совсем новое, раз Сакура его ни разу не видела.

- Привет, Моеги! – улыбнулась Сакура. – Ты сегодня отлично выглядишь.

- С-спасибо, Сакура-сан, - щеки девушки покраснели еще сильнее, чем обычно. Харуно явно была не первой, кто сделал ей комплемент.

- Ты уже уходишь? – поинтересовалась Сакура, заметив, что Моеги смотрит в сторону выхода, впрочем, до встречи с ней первокурсница явно направлялась именно к нему.

- Да! – радости студентки не было предела. – Какаши-сенсей сегодня заболел и, как сказала Цунаде-сан, взял больничный на пару дней. Вроде как что-то серьезное, так что физику у нас отменили! Правда завтра наверняка поставят замены, но хоть сегодня мы можем быть свободны!

После услышанного, Сакура крепко сжала в руке стаканчик, стараясь не сломать его. Что-то ответив убегающей Моеги, направилась к кабинету. Чем можно заняться на большой перемене, она даже не представляла. Отвыкла видимо. Все-таки две недели в компании с Какаши сильно на нее повлияли.

Стоит ли говорить, что на крышу в тот день она так и не пошла?

***

Вернулся Какаши только в понедельник после трехдневного больничного и двух выходных. Правда выходить на работу ужасно не хотелось. Дома было тепло, еду и лекарства приносили заботливые Гай и Ямато. Пару раз навестили Генма с Анко и прочая компания. За эти дни Хатаке не скучал. Хотя не раз вспоминал об одной страдающей студентке, которая заодно с ним портит легкие на университетской крыше и проветривает голову, избавляя от ненужных мыслей.

Какаши вздохнул. Она-то от ненужных мыслей избавлялась, а в его голове они начали появляться с завидным постоянством. И все о ней. За время болезни, мужчина не раз прокручивал в голове их разговоры, сохранившиеся в его память едва ли не слово в слово. Не нарочно, конечно. Хатаке часто думал о том, что многого не должен был говорить Сакуре. Ведь, скорее всего, именно из-за этих самых ненужных, по его мнению, слов, их отношения перестали быть прежними. Они больше не преподаватель и студентка, но и друзьями их назвать нельзя. Они – нечто совсем не похожее, не друзья, не влюбленные. Просто, что-то непохожее.

***

В этот раз Какаши тянуло на крышу словно магнитом. Мужчина чувствовал себя уже достаточно хорошо. Следов болезни не осталось, да и кашель успел пройти, так что Какаши снова решил, что выйти на крышу в одном халате не такая уж и плохая идея. Открывая дверь, Хатаке постоял немного, задумался. Мысли мужчины еще во время болезни разделились, так сказать, на два лагеря. Первая, более разумная его часть, надеялась, что Сакуры на его любимом месте не будет и изменения в их отношениях, наконец-то, прекратятся. Другая же никак не желала выбрасывать девчонку из головы, заставляя испытывать уже знакомые ранее, но не такие сильные, чувства. С Рин такого не было.

Какаши огляделся, вздохнул отчасти разочарованно. Сакуры на крыше не наблюдалось. Медленно подошел к ограждению, достал пачку. Зажал между губами сигарету, но прикурить так и не успел. Дверь достаточно громко скрипнула, и на крышу вышла улыбающаяся Сакура, держащая в руках стаканчики с чем-то горячим, пар, идущий от них, Хатаке заметил почти сразу.

- Какаши-сенсей! – радостно воскликнула девушка, подойдя ближе. – Я вам кофе принесла. Надеюсь, что вы его любите.

- Спасибо, конечно, но… - попытался отмахнуться мужчина, стараясь при этом не выронить не прикуренную сигарету.

- Вам после болезни нельзя много на холоде стоять, так что просто возьмите кофе и пейте, - спокойно ответила девушка. – Покурить вы и потом можете.

- А сама-то? Не лезь, куда не просят, Сакура, – Какаши как-то грустно усмехнулся и покачал головой, но сигарету все-таки спрятал и стаканчик из ее рук тоже взял. Все же она старалась, через три этажа их пронесла. Он-то порой через толпу студентов протиснуться не мог, а Сакура с напитками пройти смогла. Похвально.

- Знаете, Хатаке-сенсей, обычно в таких случаях люди говорят спасибо, а не то, что сказали вы.

- Спасибо, - послушно сказал Какаши. Лучше уж сделать так, как ей хочется. Сегодня он не в настроении спорить.

- Прозвучало не искренне, - Сакура все же осталась недовольной. Сделав еще один глоток остывающего напитка, произнесла, - Ну, ладно, и так сойдет.

Какаши вздохнул. Нет, все-таки их отношения уже не вернутся к тому, что было еще месяц назад. Да и черт с ним! Никому же хуже не будет, наверное…

- У меня есть к тебе одно предложение, - сказал мужчина, сделав пару глотков остывающего на холоде напитка. Вкус у этого кофе действительно замечательный. – Давай перейдем на «ты»?

Сакура опешила, чуть не выронила из рук стаканчик. Неужели все так просто?! Она-то волновалась, планы строила… А все получается так просто…

- Хорошо, - ответила она, не узнав своего голоса. – Какаши-сенсей, а какая у тебя была заветная мечта в детстве?

Вопрос немного неожиданный. Мужчина немного задумался, после, улыбнувшись, взглянул на часы. Что ж, время поболтать до начала пары у них еще вполне достаточно…

========== О предчувствии, Саске и серьезных отношениях. ==========

Этим утром Сакура поднималась по лестнице к учебному зданию с четкой мыслью, что грядет что-то охренеть-какое-недоброе. Если бы не Ино, с которой Харуно столкнулась по дороге, она бы, наверное, вообще не пошла. Слишком уж плохое у нее предчувствие.

Во-первых, впервые за последние три недели Сакура не проспала, а проснулась аж за двадцать минут до будильника. Приняла душ без каких-либо казусов. Даже не грохнулась на мокром полу, выходя из кабинки. Черные обтягивающие джинсы ничуть не сели после стирки и смотрелись на ней просто охуенно. Да и любимая футболка оказалась заботливо сложенной на самом видном месте. Завтрак также не закончился катастрофой. Никакого йогурта в волосах и на одежде, идеальное утро.

Вот тут-то Сакура и заподозрила что-то неладное. С ее-то везением хоть что-то, да должно было пойти не так. Но все было просто заебись, как хорошо. Она даже на пару не опоздала, потому что стоило ей подойти к остановке, как подъехал автобус. И даже несмотря на час пик, народ не вываливался из дверей. Да Сакуре даже удалось занять последнее свободное место, чтобы Вы понимали.

В данном случае варианта всего два: либо она хуй знает, каким способом, прокачала свою карму, либо это долбаное затишье перед бурей. И сама Сакура больше склонялась ко второму.

Ох, как же она была права…

Затишье продолжалось до середины второй пары, придя на которую студенты узнали, что их учитель по химии – Орочимару-сэнсэй – уехал со своим племянником Кабуто из города и в ближайшие две недели его не будет. Что означало, что заменять его снова будет сама Цунаде-сэнсэй. Но на сегодня у нее была запланирована какая-то встреча, так что занятие пришлось отменить.

Сакура сидела в столовой, нервно озираясь по сторонам. Напротив нее устроилась Ино, пока Сай пошел за обедом для них троих.

Розововолосая задумчиво прикусила нижнюю губу. Учитывая то, сколько хорошего свалилось на нее сегодня, давно уже должно было рвануть. Заляпать ее дерьмом с ног до головы, да так, чтобы она потом еще неделю не могла отмыться. Например, кто-то мог узнать, что она до сих пор спит с подаренным ей Саске на месяц их отношений плюшевым кроликом. Или о том, что на первом курсе Сакура подкладывала в лифчик вату, чтобы грудь казалась больше. О, или в кругу учителей могли всплыть те фотки с ее первой пьяной вечеринки, на которой она танцевала на столе в нижнем белье.

Из прострации девушку вывел возмущенный голос подруги:

– Да что с тобой сегодня?!

Рука невольно дернулась, и Сакура чуть было не пролила поставленный перед ней стаканчик с латте из автомата. А ведь будь этот день обычным, горячий напиток уже был бы на ее охеренных джинсах, а сама она скакала бы по всей столовой, вызывая хохот присутствующих, потому что охуеть, как горячо!

– Все еще о своем Учихе думаешь? – подозрительно прищурилась Ино.

Сай уже успел вернуться с целым подносом еды и теперь сидел за столом рядом со своей девушкой.

Харуно фыркнула:

– Вот еще, – а затем взгляд упал на преподавательский стол. Там никого не было, но Сакуре вдруг захотелось, чтобы был. Как бы ей хотелось, чтобы сейчас там сидел Хатаке. Потягивал бы кофе. Со своей книгой, в белом халате.

Так, Харуно, это уже совсем никуда не годится! Ты что, запала на своего учителя? Да ты для него просто очередная влюбленная дурочка. Студентка, да еще и хер пойми что о себе возомнившая, раз уж решила, что тебе по зубам встречаться с преподавателем. Тем более с Хатаке.

Но ведь он сам предложил перейти на «ты». Сакура его об этом не просила. Ей и так нормально было. А теперь вот мучайся, анализируй, значит ли это, что он к ней тоже что-то испытывает, или ему просто удобнее, когда в нерабочее время к нему обращаются на «ты».

– Что ж, это хорошо, – протянула Ино, глядя уже не на подругу, а куда-то за нее. – Потому что он как раз идет сюда. Не оборачивайся, – добавила она, откидываясь на спинку стула и скрещивая руки на груди.

Сакура напряглась. Пальцы сжали стаканчик. Вид подруги не предвещал ничего хорошего. Да и дыхание Саске за спиной отдавалось в теле паскудным ознобом и ярко выраженной аритмией.

Неужто еще не отпустило? Не улеглось? А ведь ей казалось, что после того случая с Карин, когда Учиха просто стоял в стороне, пока его ебаная подружка устраивала ей разборки, она к бывшему парню окончательно остыла.

– Привет, Саске, – с приторно-сладкой улыбкой произнесла Ино, да так, что часть студентов, сидевших неподалеку, обернулась на ее голос.

Сакура еще сильнее закусила губу и обреченно возвела глаза к потолку. А тучи сгущались… Интересно, если она прямо сейчас встанет, подойдет к окну и выпрыгнет нахуй с третьего этажа, эти двое хотя бы обратят на нее внимание? Или так и продолжат сверлить друг друга охереть-какими-недобрыми взглядами? Нет, проверять она не собиралась, особенно после того разговора с Какаши. Она не из тех пропитанно-прослоенных жалостью к себе, блюющих буквально своими слюнями-соплями, суицидников. Но что-то же нужно предпринять, пока эти двое друг друга не поубивали.

– Я хочу поговорить с Сакурой, – не тратя время на приветствие, сообщил Саске. У Харуно от его голоса чуть кофе ледяной коркой не покрылся.

– С Сакурой? – Яманака явно была не намерена отставать от младшего Учихи. – Ты про ту Сакуру, которой твоя подружка лицо своими ногтищами расцарапала?

Харуно смутилась. Еб твою мать, Ино, только все об этой истории забыли, так тебе обязательно нужно было напомнить! Пластырь Сакура сняла уже на следующий день, чтобы привлекать поменьше внимания. А болячку до сих пор тщательно замазывала тональником. Ох, только бы шрама не осталось…

– Может, ты уже угомонишься и дашь мне поговорить с моей девушкой? – прошипел Саске, неотрывно глядя на белобрысую стерву.

– Бывшей девушкой, – парировала Ино, – И ты знаешь, Саске, я так хорошо сижу, что вставать уж точно не собираюсь, – в подтверждение своих слов она закинула ногу на ногу.

Сай заметно напрягся, потому что юбка девушки от этого движения задралась выше положенного. Но блондинку, похоже, это абсолютно не волновало.

– Так что будь добр, – продолжила она, – Подойди как-нибудь в другой раз. Или лучше вали к своей очкастой подружке, а к нам больше не суйся. Обидишь Сакуру еще раз, и клянусь, я сама тебе наваляю. Еще не забыл, что мой папа – бывший военный?

Саске закатил глаза. Только этой ненормальной ему и не хватало для полного счастья. Что, Харуно, нашла себе телохранителя?

– Хочешь обсудить, чей отец влиятельнее, Яманака? – отразил ее выпад брюнет. Надо отдать ему должное, на его лице не было ни намека на раздражение. Только его фирменное безразличие. С детства тренировал. – Пойдем, – с этими словами парень схватил Сакуру за руку, и вот на сей раз она пролила на себя долбаный кофе. Благо того оставалось немного, а еще он успел остыть, так что было не так уж и больно. Но обидно до жути. Любимые же, блять, джинсы! А вот на руке от пальцев Саске синяки точно останутся.

Не успела девушка возмутиться, как блондинка вскочила со своего места и со всей дури – а у Ино ее было охуеть, как много, на троих таких же хватило бы – толкнула наследника клана Учиха в грудь. Саске даже отступил на шаг от неожиданности.

– Руки от нее убрал, козлина! – что ебаная фурия, прошипела Яманака. Казалось, она и впрямь была готова прописать парню нехеровый такой пиздюль, как учил Иноичи-сан.

– Все в порядке, Ино, – поспешила вмешаться Сакура, влезая между этими двумя, пряча от глаз подруги покрасневшее и вздувшееся запястье. Они и так уже привлекли слишком много внимания. Еще чуть-чуть, и завтра о них поползут такие сплетни, что мама, не горюй. А Сакура твердо решила, что с нее хватит этой херни.

– Ты же, вроде, не собиралась вставать, – Саске растянул губы в самодовольной ухмылке, обращаясь к стоящей у Харуно за спиной Ино, после чего его взгляд упал на розовую макушку. – Нам нужно поговорить, – холодно выдохнул парень.

Сакура подняла голову. А Саске у нее высокий все-таки. С тех пор, как они расстались, их постоянно что-то разделяло. То парта, то коридор, то новая компания Саске. Но сейчас они стояли почти вплотную. И блять, как же ей нужен был этот тактильный контакт! Последний раз. Чтобы разобраться уже, наконец, в себе.

Проще всего сейчас было бы уткнуться носом в его темно-серый хенли, обхватить тонкими руками вокруг ребер и просто стоять, впитывая в себя его запах. Может, так ей и следовало поступить? Только вот как она после этого будет смотреть в глаза Ино? Или Саю. Или Какаши. Ведь если Сакура снова начнет встречаться с Саске, то вход на крышу ей будет заказан. Учиха не позволит своей девушке шляться туда каждую большую перемену. А это значит, что не будет больше этих разговоров с сэнсэем. Только Саске, которому на нее наплевать и размазать.

– Давай выйдем, а то здесь слишком много любопытных глаз, – прошептал парень, прежде чем взять Харуно за руку. И почему это больше похоже на приказ, чем на просьбу?

– Никуда она с тобой не пойдет! Проваливай к своей психически неуравновешенной подружке и дружку-вуайеристу! – слишком громко заявила Яманака. Теперь на них смотрела вся столовая. Еще бы, такая, мать ее, словесная мясорубка!

– Эй! – раздалось из-за стола неподалеку. – Сколько раз можно повторять? Я просто проходил мимо. Я не виноват, что ты разгуливаешь по дому голышом! – Суйгецу скрестил руки на груди.

На третьем курсе он подрабатывал официантом в одном из ночных клубов Токио. В тот вечер у него была смена, и один амбал-переросток отказался платить ему чаевые, просто потому что ему, видите ли, рожа Суйгецу не понравилась. Тогда парень вежливо объяснил зажравшемуся гондону, кто он такой и куда ему следует пойти. Ах да, и еще – куда Суйгецу ебал его и его чаевые.

После этого Хозуки пришлось со всех ног удирать от здоровенной детины. Что-то ему подсказывало, что эта татуированная гора мускулов не успокоится, пока не переломает в его организме все кости. Чувак-то явно был на стероидах. Угораздило же Суйгецу тогда спрятаться у Ино на заднем дворе. Нет, правда, он же не знал, что Яманака только что вышла из душа и решила подкрепиться, пока папочки не было дома. Вот крику-то было, когда девушка через окно увидела вылезающего из кустов одногруппника. Уж лучше б он тогда попался в руки того ебаного качка, чем так. Все равно ведь толком ничего не рассмотрел…

– Да вы друг друга стоите! – продолжала Ино. Понесло девчонку в истерические дали.

Сакура уже была готова сквозь землю провалиться. Задницей ведь чуяла, что не нужно сегодня на учебу идти. Лежала бы себе сейчас дома, телек смотрела, жевала бы что-нибудь. Но нет же, блять! Вот и стой теперь здесь, прямо в центре событий, пока твое доброе имя втаптывают в грязь. Это ведь грязь, да?

– Звездный мальчик, маньяк-извращенец, психопатка, помешанная на Саске и всем, что с ним связано, и Джуго. Как ты вообще в эту компанию попал? – последний вопрос был адресован парню, сидевшему за столом рядом с Суйгецу.

– Захлопнись, Ино-свинина! – устало произнесла Сакура, сплетая пальцы младшего Учихи со своими.

Этот жест явно не остался незамеченным. Яманака аж язык прикусила. Она тут за нее заступается, а эта дурочка розововолосая хочет снова быть со своим Саске?

Фыркнув, блондинка развернулась и села за стол со своим парнем. Спиной к подруге. Пусть Сакура и дальше унижается, раз ей это так нравится. Это уже не ее дело. Ино сделала все, что могла.

***

Выйдя из столовой, Саске сразу же прижал девушку к ближайшей стене, вгрызаясь в губы властным поцелуем и запуская руки под футболку. Вот она, его Сакура. Эта девчонка никогда не умела ему отказывать. Даже когда они учились в школе и еще не встречались. Уже тогда Сакура принадлежала только ему, и парень этим нагло пользовался.

Поначалу Учиха даже не заметил, что ее руки упираются ему в грудь, пока Сакура, с чьими желаниями здесь явно не собирались считаться, не укусила его за губу.

– Твою мать, – зашипел брюнет, отталкиваясь от стены. Во рту четко ощущался медный привкус. Блять, до крови ведь прокусила, маленькая дрянь!

Саске уже собирался ее как следует наказать, но стоило ему поднять взгляд на девушку, как к нему вернулось его привычное хладнокровие. Похоже, девчонка не собиралась кидаться на него по первому зову, как это было раньше. Не-ет. Сакура стояла перед ним, скрестив руки на груди, и в ее зеленых глазах плескалась обида.

– Ты сказал, что у тебя ко мне есть разговор, – устало выдохнула девушка, глядя на Учиху. Неужели он ей правда нравился? – Если ты собирался тупо трахнуть меня в коридоре, то я пойду, – с этими словами она развернулась и собиралась уйти, но ее остановила рука Саске, которую парень выставил перед собой.

– Да, я хотел с тобой поговорить, – в его голосе снова сквозило безразличие.

Сакура горько улыбнулась уголком рта. Она и не знала, что может разговаривать с Саске так. Раньше она боялась, что он ее бросит, но ведь это уже произошло. Больше ей терять нечего.

Повернувшись к парню лицом, розововолосая вздернула подбородок:

– Так говори. Я тебя слушаю.

Парень тяжело вздохнул, глядя не на Сакуру, а куда-то поверх ее головы. И что его отец в ней нашел? Когда Фугаку-сан узнал, что Саске расстался с Сакурой, то чуть не прибил сына на месте. Сказал, либо возвращай, либо готовься лишиться нахер наследства.

– Я хочу, чтобы ты снова стала моей девушкой, – вот так просто, ни единой эмоции на лице. Да он даже посмотреть на нее не удосужился, самовлюбленный мудак!

Харуно пыталась переварить информацию. Снова стать его девушкой? После того, как он с ней поступил?

– Понятно, – понурив голову, выдавила она. И почему так противно? Почему так хочется завыть раненым зверем?

– Я так понимаю, это значит «нет», – холодно заметил Саске. Забавно, он-то думал, эта влюбленная дурочка от счастья прыгать будет, а она вон стоит с таким лицом, будто только что кота похоронила. Бровь дернулась вверх. Похоже, он ее недооценил. А еще, похоже, накрылось его наследство медным хуем. – Это из-за него? – безразлично. Но все же, он ведь должен знать, на кого его променяли.

Уголки рта дернулись в улыбке. Он что, ждет, что она будет перед ним оправдываться?

– Если ты о той истории, то с Наруто я не встречаюсь. Мы просто оба в тот день опоздали.

– Я не о Наруто.

Эти слова заставили девушку вздрогнуть и резко поднять глаза на парня. Если он говорил не о Наруто, тогда о ком? Внутри все паскудно сжалось. Что он знает?

– Я о Хатаке, – вот оно. Саске, наконец, перевел взгляд на испуганное лицо девчонки. Значит, угадал. Значит, не врут ебаные слухи. Пока он с Карин по углам обжимался, Сакура с учителем трахалась? Да уж, умеет она удивлять.

– Откуда ты знаешь? – окончательно зарыла себя этим вопросом Харуно.

Тонкие бледные губы растянулись в ухмылке. Да, Сакура, бойся его.

– У меня свои источники.

Харуно стиснула зубы. Вот он, Учиха Саске, мальчик, в которого она по уши влюбилась еще в школе. Стоит перед ней и упивается ее болью. Они встречались четыре долбаных года, и что? Теперь это ничего не значит.

– Дай пройти, – выплюнула девушка, отталкивая от себя руку брюнета. Никому он не расскажет. Потому что это бы значило, что его, Учиху, променяли на кого-то еще. А такого Саске не допустит.

Парень послушно убрал от девчонки руки, пряча те в карманы черных джинсов. Делать ему больше нечего, как держать ее насильно. Но настроение он ей подпортит. Так же, как и она ему.

– Стой, – его голос застал ее у самых дверей, ведущих в столовую.

Сакура застыла. Неужели еще не все?

– Спроси у своего Хатаке про моего дядю. Учиха Обито. Интересно, что он тебе ответит, – с этими словами брюнет развернулся и пошел в противоположную сторону. Возвращаться к друзьям он явно не собирался. Да он их и друзьями-то никогда не считал. Так, на пару раз, чтобы скучно не было.

А Сакура стояла, глядя парню вслед, и не знала, что ей дальше делать. В конце концов она решилась зайти в столовую. Да будь что будет. Не станет она Саске слушать, проебись он пропадом.

***

Вернувшись за стол к друзьям после разговора с Учихой, Сакура чуть было не получила смачный подсрачник. Пришлось объяснять подруге, что она нарочно пошла с Саске, потому что он бы все равно не отстал. Ино фыркнула, но, вроде, сменила гнев на милость. А после рассказа Сакуры о том, что там произошло, вообще кинулась обнимать подругу, на что Сай лишь натянуто улыбался. И когда она его так обнимала?

– Почему ты мне не рассказала? – наконец опомнилась Яманака, пока розововолосая оттирала джинсы влажными салфетками. – Это же так круто! Ты и Какаши-сэнсэй.

– Тише ты, – взмолилась Сакура, уже жалея, что решила рассказать о Хатаке подруге. – Между нами ничего нет. И быть не может. Я студентка, а он – учитель. У нас разница в возрасте.

– Это вообще не имеет никакого значения, – заявила Ино, вытаскивая из сумочки косметичку, чтобы поправить макияж. – Ох, я уже представляю Вашу свадьбу… – пропела она, нанося на губы новый слой темно-сливового хуй пойми чего.

Сакура от неожиданности аж лбом об стол уебалась. Что ж ты за человек-то такой, Яманака?

***

Подниматься в тот день на крышу было как-то особенно тяжело.

«Только надень пальто, а то простудишься», – сказала Ино, выпроваживая подругу на так называемое свидание, и Сакуре пришлось послушаться, потому что какой бы раздражающей Ино ни была, тут она права. Ей только свалиться с температурой не хватало.

Ступенька за ступенькой. Пальто, казалось, тянуло вниз. А ведь это Ино заставила ее его купить. Они просто шлялись по магазинам от нечего делать, когда Яманака увидела его на манекене. И все. Пришлось купить. Потому что не сделай она этого, Ино бы от нее не отстала.

Сакура вздохнула. У нее тут, можно сказать, судьба решается, а она про долбаное пальто думает!

Скрипнула дверь, и девушка поежилась от пронзительного ветра, подхватившего розовые волосы. Он был здесь, разумеется. Какаши. Курил свои горькие сигареты и, казалось, не обращал на нее ровным счетом никакого внимания. А у Сакуры колени дрожали от волнения. С чего бы? Не под венец ведь идет.

Сделав глубокий вдох, Харуно уверенно преодолела разделявшее их расстояние:

– Какаши-сэнсэй!

Мужчина обернулся. Он-то уж начал подумывать, что она не придет. Сегодня без кофе. Жаль.

– Давно тут стоишь? – как-то чересчур радостно спросила девушка, подпирая спиной ограждение.

Хатаке удивленно приподнял бровь. Сакура вела себя странно. Да он еще с порога заметил, что ее что-то тревожит.

– С начала перемены, – спокойно произнес мужчина, снова переводя задумчивый взгляд на крыши домов. – А вот ты припозднилась… – добавил он, делая еще одну затяжку и стряхивая пепел вниз, на головы своих же студентов.

– Меня задержали, – смущенно выдохнула девушка, заправляя розовую прядь за ухо, что не укрылось от внимания Хатаке. Она что, с ним флиртует?

– Да, я слышал про инцидент в столовой, – выдохнул Какаши, выбрасывая сигарету и вытаскивая из пачки новую.

Сакура нахмурилась:

– Да? И что говорят?

– Что ты снова с Учихой, – расслабленно. Это вообще не его дело. В конце концов, он пытался себя в этом убедить.

Щелкнула зажигалка.

– Врут, – фыркнула Сакура, резко разворачиваясь и выхватывая сигарету у Хатаке изо рта.

Мужчина удивленно вздернул брови. Так, это что-то новенькое. Но останавливать не стал.

Сделав затяжку, Харуно закашлялась. Блять, а она уже и забыла, какую гадость курит Хатаке.

Какаши тихонько рассмеялся, забирая сигарету обратно. Сакура повернулась. Ей нравился его смех. В голове стрельнуло. Вот же он, тот самый подходящий момент. Чтобы спросить, кто такой Учиха Обито. Саске не стал бы говорить это просто так. Была какая-то причина. Он знал о Хатаке то, чего не знала Сакура.

– Какаши… – практически шепотом выдохнула девушка.

Хатаке вздрогнул. Как же ее голос сейчас был похож на голос Рин. Еще одна затяжка. Ебаный организм, как никогда, нуждался в никотине. И почему у него такое предчувствие, что ему ее вопрос нихуя не понравится?

Сакура кусала губы. Давай, Харуно, это же так просто! Кто. Такой. Учиха. Обито. Просто спроси.

Она уже почти открыла рот, когда поняла. Ей все равно. Она не хочет знать. Не сейчас. Что-то подсказывало ей, что для Хатаке это больная тема. Вряд ли Саске сказал бы ей об этом, если бы это было не так. Она обязательно спросит Какаши про Обито. Потом. Когда они оба будут готовы к этому разговору.

– Почему ты ни с кем не встречаешься? – выдала Сакура первое, что пришло ей в голову. А с чего она, собственно, решила, что это так?

Внутри что-то противно так зашевелилось. Хатаке ведь никогда не говорил о личной жизни. А что, если у него есть девушка? А она тут уже себе напридумывала.

Мужчина вздохнул. Вопрос не самый простой, но все не так плохо, как он думал. В конце концов, должна же она была рано или поздно об этом спросить. Почему бы не сейчас?

– Я не хочу серьезных отношений, – вот так просто, без лишних объяснений. Четко и ясно. У девчонки аж сердце удар пропустило. И засаднило. Засукровило, сука.

Не хочет отношений. Звучало как приговор. Обломись, Ино-свинина, свадьба отменяется. Он не хочет серьезных отношений.

– Понятно, – с горькой улыбкой выдавила студентка, опуская глаза. Уже второй раз за день. Ей все понятно.

На этом вопросы закончились. Так они и простояли следующие пятнадцать минут. Не говоря ни слова.

– Я, наверное, пойду. Скоро пара начнется, – подавленно произнесла Сакура, прежде чем двинуться в сторону выхода.

Хатаке мысленно выругался. Блять, да кто ж его за язык-то тянул? Опять она все не так поняла.

За спиной паскудно скрипнула дверь. Нет, ну, не бежать же ему за ней, в самом деле. Он все-таки преподаватель. А она – его студентка. Мало ли что про них подумают. Да Цунаде с него три шкуры спустит!

Сделав последнюю затяжку, мужчина выбросил окурок и выпрямился. Блять, угораздило же его из всех знакомых выбрать именно это розововолосое недоразумение! Хотя он и не выбирал. Взял, пока давали.

В заднем кармане завибрировал телефон. Пора возвращаться, у него как-никак лекция. А объясниться с Сакурой он еще успеет…

========== О старой знакомой, способах расслабиться и восьми шагах. ==========

Затушив сигарету и выкинув окурок, Какаши достал из кармана телефон. Увидев высветившееся на дисплее имя, чуть скривился. Эта женщина никогда не звонила просто так, значит, ей что-то от него нужно. Лишь бы не заняла много времени. Он сейчас не настроен на долгие разговоры.

Ответив на ее звонок, мужчина уже не мог уйти с крыши. Разговор, что они вели уже в течение пяти минут, был не для чужих ушей, да и посвященным в их отношения людям тоже нежелательно было бы слышать. Обычно Хатаке предпочитал не разговаривать с этой женщиной по телефону, предпочитая общение с ней в горизонтальном положении. И ее, похоже, все устраивало.

- Я заберу тебя после работы, - сказал Хатаке и, закончив разговор, положил телефон обратно в карман. Пара уже совсем скоро начнется, так что стоило поспешить. Впрочем, все его студенты уже привыкли к регулярным опозданиям. Но сейчас он почему-то хотел отказываться от своих привычек, хотя бы от одной из них.

***

Хатаке покидал университет быстрым уверенным шагом. После ухода Сакуры с крыши он чувствовал себя опустошенным и, пожалуй, подавленным. Захотелось выкурить еще парочку сигарет, впрочем, и от стакана виски Какаши сейчас вряд ли бы отказался, хотя прекрасно знал, что это не поможет.

Сидя в машине, мужчина еще раз прокрутил в голове разговор с Сакурой и устало закрыл глаза, покачал головой, пытаясь выбросить из головы, по его мнению, ненужные мысли. Думать о девушке ему сейчас как-то не особо хотелось. Она и так в последнее время не покидает его больную голову. И сейчас этой голове требовался основательный отдых…

Анко стояла на крыльце офиса, засунув руки в карманы бежевого пальто. Нужную машину она заметила сразу. Бросив взгляд на лежащий в сумке зонт, она махнула рукой и, несмотря на довольно внушительные каблуки, быстро побежала к машине. Дождь был слишком сильный. Крупные капли барабанили по крыше и стеклам, стекая вниз, образуя на асфальте огромные лужи. Какаши смотрел на стекающие по лобовому стеклу капли и положил голову на скрещенные на руле руки. Он не знал, чего хотел больше, спать или избавиться от непонятного чувства тяжести, распространяющегося от головы по всему телу.

Перебежав дорогу, женщина открыла дверцу и села на переднее сидение, рядом с Хатаке. Кивнув в знак приветствия, он на пару секунд задержал взгляд на лице Анко. Ее брови слегка нахмурены, взгляд усталый. Видимо, и у нее сегодня выдался весьма неудачный денек.

- У тебя найдется выпить? – спрашивает она, роясь в сумке в поисках сигарет.

- Виски подойдет? – разговаривать сейчас не хотелось, да и спутница не была сейчас особо разговорчива. Не очень-то похоже на Анко.

- Пойдет, - бросила она, найдя-таки заветную пачку. – Это лучше, чем то дерьмовое саке, что мы пили в прошлый раз.

- Ты сама его покупала, - устало усмехнулся мужчина и, бросив недовольный взгляд на пытающуюся закурить женщину, добавил, - И не кури в машине. Весь салон провоняет.

- От тебя самого куревом несет, - фыркнула она, но пачку все же убрала обратно в сумку. – С чем это связано?

- Анко, не сейчас.

- Хорошо, - кивнула, чуть запрокидывая голову. – Поговорим после обещанного виски.

Какаши хмурится, но молчит. Он уже готов к тому, что разговора ему не избежать. Впрочем, может быть после эта непонятная тяжесть оставит его в покое?..

Обещанный разговор состоится после трех выпитых бокалов виски и двух часов обсуждения прошедшей недели, хотя не виделись эти двое намного дольше. Анко внимательно слушает, не перебивает, но видно, что ей все труднее становится сдерживать себя. Ей все стало понятно с само начала. Влип ее друг явно серьезно. И самое страшное, пожалуй, было в том, что разбираться в этом придется ему самому. В таких делах помощников быть не может. Уж она-то об этом знала как никто другой.

- Ну, скажешь что-нибудь? – спросил мужчина, подливая виски в стакан.

- Ничего не скажу, - вздохнула Анко.

- Обычно ты многословнее, - усмехнулся Какаши, расстегнув очередную пуговицу на рубашке. В комнате весьма

жарко.

- Хатаке, - произнесла она, поднимаясь со стула. – Тебе нужно расслабиться, и мне, как ты понимаешь, тоже.

Больше им слова нужны не были. Только ее холодные пальцы, расстегивающие оставшиеся пуговицы его рубашки. Только его руки, спускающиеся с талии вниз по бедрам. Рубашка летит на пол почти сразу. Какаши поворачивает женщину спиной к себе, расстегивает платье, слегка прикусывает нежную кожу возле шеи. Темно-синяя ткань сползает с плеч, обнажая бледную спину. Анко красива, и он не мог не признать этого. У Сакуры, наверное, такая же нежная кожа…

Вот черт!

Анко резко поворачивается, переступает платье, лежащее на полу бесформенной тряпкой, и вновь целует любовника. Какаши не сдерживается и прикусывает ее нижнюю губу, проводит по ней языком. Руки сами находят застежку бюстгальтера. Сегодня им не хочется долгой прелюдии. Оба понимают, что их, возможно, последний раз должен быть именно таким, запоминающимся.

***

Утро наступает незаметно, и Хатаке понимает, что больше всего ему не хочется идти на работу, где определенно придется столкнуться с Сакурой. И дело вовсе было не в том разговоре и даже не в самой девушке, просто не хотелось лишний раз оказываться в центре волны университетских слухов. Не особо это приятно.

Спящая рядом Анко заворочалась и нехотя открыла глаза. В отличие от Хатаке ей удалось взять вчера парочку отгулов, так что она вполне могла позволить себе поваляться в теплой постели еще немного. Бросив на женщину недовольный взгляд, Какаши вздохнув, встал с кровати и поплелся в ванную. До выхода из дома осталось чуть менее часа. Стоило поторопиться, все же позавтракать ему хотелось.

Анко делает ему вкусные бутерброды и заваривает любимый чай, зная, что кофе он не любит, но себе в любимом напитке не отказывает. У Хатаке всегда в шкафчике припрятана баночка черного растворимого. Когда Какаши приходит на кухню, они почти не разговаривают. Молча завтракают, договариваются о ключах, что он ей оставит, и расходятся. Он – на работу, она – обратно в его спальню. Они уже не раз так делают, все до зубного скрежета привычно, и это уже надоедает. Нет, секс друг с другом, конечно, их весьма устраивает, но оба чувствуют, что почему-то устали.

Погода сегодня тоже глаз не слишком радовала. Небо было совсем темное, ливень, сопровождаемый громкими раскатами грома и сверкающими вдалеке молниями, шел, не переставая, уже второй или третий час, Хатаке не особо следил за временем.

Отчитав лекцию, мужчина отошел от исписанной мелом доски, сел за стол. Уставился в окно, словно думая о чем-то, а в голове на самом деле совершенно пусто, ни единой мысли. Какаши чувствовал себя ужасно уставшим, и причину этой усталости он понять не мог никак. И даже вчерашняя близость с Анко не принесла должного результата, а Хатаке надеялся. Давно уже он не чувствовал себя так паршиво. И курить хотелось невыносимо.

Дождь закончился как раз к началу большой перемены, словно ждал именно этого момента. Какаши вздохнул, достал из сумки сигареты и зажигалку, закинул в карман и поплелся к выходу из аудитории. Он хотел курить. Плевать, что на крыше холодно и мокро. Ему хочется зажать губами фильтр сигареты и вдохнуть, наконец, этот горький, отравляющий, желанный никотиновый светло-серый дым.

И вновь тот же трехминутный маршрут. Вправо по коридору до упора, потом поворот налево до читального зала, а там совсем рядом проход к лестнице на крышу. Студентов там пока немного, пока еще не все успели вывалиться из своих аудиторий. Оно, пожалуй, и к лучшему.

На крыше, правда, холодно и мокро, еще немного пусто. Черт, все-таки он уже привык к ее компании. Усмехается, а мысли снова разрываются на две части. Хочется остаться в одиночестве, ничуть не гордом и таком привычном, но и присутствия Сакуры ему не хватало. И это Хатаке совсем не нравится, но поделать с собой уже ничего не может.

Мужчина подходит к ограждению и кладет руки на мокрый металл. На рукавах халата сразу же появляются влажные полосы. Он не обращает внимания, достает из кармана пачку сигарет, прикуривает. Первая затяжка – самая лучшая. Все отходит на второй план, горький дым наполняет легкие, думать ни о чем совершенно не хочется.

Первую сигарету он всегда скуривает непозволительно быстро. Рука тянется за второй. Щелчок зажигалки, и вновь тот же горький дым. Теперь можно окончательно расслабиться. И усталость, кажется, проходит…

За спиной скрипнула дверь, но Какаши едва заставляет себя не оборачиваться. Он и так догадывается, нет, знает, кто медленно приближается к нему. Считает шаги.

Первый – мужчина вдыхает горький дым.

Второй – клубы светло-серого дыма поднимаются в небо. Оно совсем темное. Кажется, скоро после этого короткого перекура дождь вольет с новой силой.

Третий – позади слышится всплеск воды. Видимо, она все-таки наступила в одну из луж. Какаши уже посчитал, их на крыше всего пять.

Четвертый - она вдруг останавливается, и сердце Хатаке, кажется, тоже.

Пятый шаг неуверенный. Мужчина это чувствует, а может быть, ему просто кажется.

Шестой – Хатаке стряхивает с сигареты пепел и вновь затягивается. Он немного волнуется, но это чувство где-то очень глубоко, поэтому он не считает нужным обращать на это внимание.

Седьмой – она шумно вздыхает, но почему-то вновь останавливается. Какаши знает, что она совсем рядом, но оборачиваться не хочет.

Восьмой - Сакура становится рядом, и Хатаке, так и не повернув к ней голову, краем глаза видит стаканчик с горячим кофе, и кажется, даже чувствует его запах.

Они оба молчат, а Сакура, кажется, еще и не дышит. Замерла, положив руки на мокрое ограждение. Она явно хочет что-то сказать, но не решается. Впрочем, Какаши это устраивает. Просто стоять рядом с ней тоже весьма неплохо.

За временем никто не следит. Хатаке отсчитывает его сигаретами, он докуривает уже третью, а Сакура медленно потягивает кофе, так и не решаясь произнести ни слова. Выкинув окурок, мужчина не выдерживает и все-таки задает вопрос, что уже второй день вертится у него в голове:

- Зачем ты приходишь сюда, если не куришь?

Она молчит, правда не долго. Полминуты, не больше. А Какаши ждет, он знает, что она не оставит вопрос без ответа.

- Знаешь, Какаши, я в сигаретах больше не нуждаюсь, - Сакура опустила взгляд вниз и, продолжила, - Но, мне нравится стоять здесь с тобой и разговаривать. Ты же не против? Или мне обязательно нужны сигареты, чтобы просто поговорить с тобой?

Он поднимает взгляд вверх, на затянутое темными тучами небо. На щеку упала мелкая дождевая капля, но мужчина не обращает внимания. В голове крутятся ее слова, и Какаши знает, что нужно на них ответить, но все же продолжает молчать. Кажется, он делает это непозволительно долго. Он видит, как начинает меняться выражение лица Сакуры. Она нервно кусает нижнюю губу, сжимает пальцами пустой стаканчик и смотрит вниз, не решаясь поднять глаза на мужчину. Он молчит еще немного, не думает, просто молчит, и наконец, произносит:

- Не против.

Раздался оглушительный раскат грома. Крупные капли вновь упали на землю. Перекур закончился, дождь снова напоминает о себе. Какаши делает глубокий вдох и чувствует любимый с детства запах. Запах пыли после дождя.

========== О поминках, внутренних демонах и переполненномавтобусе. ==========

Комментарий к О поминках, внутренних демонах и переполненном автобусе.

Последняя глава нашей первой (подчеркнуто) совместной работы с замечательным автором Stir. Огромное спасибо всем, кто нас читал и поддерживал в процессе написания. Мы прочли все Ваши комментарии, и они нам безумно понравились! Надеемся, что не разочаровали Вас. В ближайшее же время постараемся порадовать новыми работами.

Ах да, отдельное спасибо тебе, дорогая Stir. Я ни на секунду не пожалела, что решила поработать с тобой. Это было круто. Ты охуенна. И сама знаешь, из моих уст это высшая похвала. Ты куришь, я матерюсь – идеальный тандем. И так просто его не нарушить. Так что надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Хотя это мы еще перетрем.

А вот теперь… Финальная глава в моем исполнении. И как так вышло, что мне выпало завершать эту историю? Автор старался, как мог. Что из этого вышло – судить Вам, дорогие читатели.

Еще учась на первом курсе, Ино победила в конкурсе красоты, который устраивали спонсоры их учебного заведения, разгромив своих соперниц в пух и прах. И с тех самых пор Яманака гордо носила звание самой охуенной девушки в университете. Большая часть парней мечтала ей засадить, были и те, кто предлагал встречаться. Только вот характер у красавицы был такой, что папа не горюй. А папа и не горевал, обучая дочку стандартным приемам самозащиты, так что Ино без труда могла навалять любому, кто рискнул бы к ней полезть.

Эх, повезло ей встретить Сая. Ему хоть хуй на голове теши – спокойный, как гусь в духовке. Да и папочка его одобрил, а Иноичи-сан к вопросу об ухажерах своей дочки относился крайне серьезно. Сколько он их таких, желающих подкатить к его принцессе, из дома выкинул? А Сай ему сразу понравился. Особенно после того, предыдущего, с дорогущим байком, зализанными белыми волосами и отвратительной манерой материться при его малышке. Слава Богу, она сама его бросила…

Ино с Саем встречались уже полтора года. За это время парень успел изучить свою девушку вдоль и поперек. И разумеется, он, как и все, кто общался с Ино, знал о ее маленькой слабости. Ино любила спать. Даже больше, чем шляться по магазинам и выносить мозги козлам, вроде Саске. И не дай Бог тебе когда-нибудь ненароком нарушить ее сон. Билет в нокаут тебе обеспечен. А если в дело вмешивались ПМС, то все, пиздец. Здравствуйте, постоянные сопли-слезы, нездоровая еда и, кровать, куда же без тебя, родимая?

Поэтому когда в пять утра Ино разбудил стук в дверь и стоящая за этой самой дверью, мать ее, Харуно, блондинка была готова отвесить подруге такой смачный подсрачник, чтобы та вылетела нахуй с порога ее дома. Такой сон обломала! Но стоило ей увидеть, в каком виде предстала перед ней Сакура, как злость куда-то испарилась.

Растрепанные розовые волосы, дрожащие губы, опухшие глаза.

– У меня бабушка умерла, – вместо приветствия. Харуно зябко куталась в свою толстовку, виновато взирая на стоящую в проходе блондинку. Да уж, выглядела Ино спросонья так, словно бухала неделю.

– Так какого хера ты все еще на пороге стоишь, дура пизданутая? – пробурчала Яманака, прежде чем пропустить подругу в дом и, закрыв дверь, чтоб голую задницу не надуло, прижать замерзшую идиотку к себе. Для этого ведь и нужны друзья, да?

Так они и стояли в прихожей, обнявшись, пока Сакура плакала в футболку Сая, которую Ино, как и все нормальные девушки, использовала в качестве пижамы. Сама же Яманака гладила подругу по волосам, зная, что сейчас ее лучше не прерывать. Сама расскажет. Эх, бедная бабуля Чие.

Ино помнила ее с тех пор, как им с Сакурой было лет по пять. Они тогда без спроса взяли поиграть одну из ее жутких марионеток и случайно отломили той ногу. Так Чие-сама их потом за это чуть не выдрала. Целый час от нее по всему дому с криками гонялись. Оказалось, что эту куклу сделал ее покойный внук.

Эх, как же им тогда было стыдно. Пришлось чинить. Сделали все, что могли, заматывая ногу скотчем. Чие-сама так смеялась, когда они ей эту куклу обратно вручили. Зато после того случая они частенько у нее в гостях бывали.

Бабуля Чие не была родной бабушкой Сакуры. Она считалась давним другом семьи Харуно. Но то, что они с Сакурой были близки, знали все. Это ведь благодаря бабуле Чие Сакура решила стать медиком. Сама-то Ино на медицинский пошла так, за компанию. Да и хорошими оценками не блистала. Не то, что подруга.

Почувствовав, что рыдания начинают стихать, Яманака закатила глаза. Не судьба ей сегодня продрыхнуть до обеда.

– Пойдем, чаем тебя напою что ли… – с этими словами блондинка прошаркала своими домашними тапочками на кухню. Сакура последовала за ней. Стоит ли говорить, что на пары в тот день они не пошли…

***

Какаши стряхнул пепел с сигареты. Сегодня курилось как-то без особого желания. Он бы и вовсе выбросил едва начатую сигарету, но нужно же было себя чем-то занять. А ведь это уже третья.

Сегодня впервые за последние три недели сквозь тучи проглядывало солнце. Но небо все равно сукровило, что гнойный нарыв. Да уж, ну и погодка.

Хатаке сделал еще одну затяжку и усмехнулся. Сакура не пришла. Забавно, только он решил, что из этого может что-то получиться, как она исчезла. А может, он просто напридумывал себе? Может, ей это и не нужно вовсе? Или это спор такой?

Какаши помнил, как во времена учебы Анко на спор пыталась соблазнить их учителя, Минато-сэнсэя. И как его жена, Кушина, узнав об этом, пришла в университет и чуть не спустила Митараши с лестницы.

Мужчина тяжело вздохнул. Хорошие были времена. Его собственная голубая таблетка, как у Фрай*.

Докурив, Хатаке выпрямился и подставил лицо порывам влажного ветра. А ведь он уже привык смотреть, как в такие моменты развеваются розовые волосы. Права была Анко, влип он по самое не хочу.

Ебаные мысли продолжали лезть в больную голову. В том, что он болен, Хатаке даже не сомневался. Только вот на сей раз дело нихера не в простуде. А в навязавшейся ему буквально студентке. Что же ты, Сакура, с ним сделала, что он целыми днями только о тебе и думает? Прокручивает в памяти разговоры раз за разом, как будто ему заняться больше нечем.

Пара должна была начаться через пять минут, но возвращаться в класс совершенно не хотелось. Обито бы поржал. Хатаке Какаши кинули.

Мужчина устало прикрыл глаза. Нет, не могла она. Заболела, должно быть.

С этими мыслями в тот день Какаши и покинул крышу, потому что хочешь не хочешь, а учить безмозглых студентов физике все равно придется.

***

Ино не любила утро. Утро не любило Ино. Иноичи-сан любил дочь, но на учебу все-таки выпроводил, несмотря на ее попытки изобразить человека при смерти. Эх, зря она в свое время театральный кружок бросила! Хорошо хоть Сай за ней заехал на машине, а то пришлось бы на метро добираться. С ее-то короткими юбками это было бы верхом безрассудства.

Плетясь по коридору вслед за своим парнем, Ино проклинала Сакуру на чем свет стоит. Весь день вчера валялись в кровати и жрали всякую дрянь ложками, а сегодня у нее на лбу вылез здоровенный прыщ – как реакция на сладкое. Вдобавок еще и ПМС.

В эти дни Ино позволяла себе расслабиться. Не все время же ей быть охуенной. Иногда нужно побыть и ебаной ведьмой с лысой горы. Ни грамма косметики, на голове черт те что, но сбоку, как и полагается, бантик. Завершали образ мягкие домашние угги. От каблуков спина болела пиздец как.

А вот у Хатаке Какаши, в отличие от Ино, болела вовсе не спина. Его с самого утра мучила тупая головная боль. А все потому что вчера вечером он переборщил с гребаным виски, оставшимся после нашествия Анко. Вроде, и выпил-то всего два бокала, а по башке ударило так, что мама не горюй. Все эта Харуно, черт бы ее побрал.

Не удивительно, что после первой же лекции его в коридоре поймала сама Цунаде.

– Какаши, с тобой все в порядке? – подозрительно покосившись на физика, спросила женщина.

Хатаке вздохнул. Только этого ему и не хватало. Запустил пятерню в торчащие волосы на затылке, постарался беззаботно улыбнуться. Вроде, получилось, хотя черт знает.

– Да, Цунаде-сан.

Женщина прищурилась, словно решала, стоит ли верить Хатаке или лучше самой убедиться, устроив ему полное медицинское обследование. Сегодня. После занятий.

– Уверен? – грозно уточнила она. – Если узнаю, что ты мне соврал, больше на дом приезжать не буду. Ляжешь в больницу, как и все.

Мужчина уже собирался ответить, как взгляд Цунаде переключился на что-то за его спиной:

– Эй, Яманака, а ну-ка подойди сюда!

Хатаке облегченно вздохнул. Вот так повезло.

Дождавшись, пока растрепанная, как черт, блондинка почтит их своим присутствием, Цунаде скрестила руки на груди:

– Скажи-ка мне, где твоя подруга?

– Подруга? – наигранно удивилась девчонка. Молодец, Ино, самое время включить дурочку.

Какаши покачал головой. Весь вид Сенджу сейчас говорил о том, что шутить с ней не стоит. Хотя разговор его заинтересовал. Так значит, Сакура и правда вчера не пришла на занятия. И дело вовсе не в нем. Это радовало.

– Да, – сдерживаясь из последних сил, чтобы не наорать на студентку, подтвердила Цунаде. – Харуно вчера не было на парах, да и сегодня я ее на своей утренней лекции не видела.

– А, Вы про лобастую, – протянула Яманака, зачем-то покосившись в сторону Хатаке. Была бы здесь Сакура, отвесила бы ей таких пиздюлей, что мало бы не показалось. Но Сакуры здесь нет, а у Ино состояние такое, что так и хочется кого-нибудь довести.

Мужчина нахмурился. Так-так, а это еще что такое? Ему абсолютно точно не нравился этот хитровыебанный блеск в голубых глазах. Хотя глупо было надеяться, что Харуно ей ничего не рассказала.

– У нее бабушка умерла, – наконец продолжила Яманака, все еще глядя на учителя физики, что не скрылось от внимания Сенджу. – Сегодня должны были кремировать. Хотите, я ей позвоню? – закончила девчонка, торопливо вытаскивая из сумочки телефон. К счастью, Цунаде прервала ее действия.

– Нет.

Губы блондинки дрогнули в торжествующей улыбке, но она быстро спрятала ту за удивленным выражением лица. Все-таки хоть чему-то она научилась в своем театральном кружке.

– Передай Сакуре, чтобы зашла ко мне завтра перед занятиями, – на сей раз абсолютно спокойно произнесла женщина. – Можешь быть свободна, – кивнула она, переключив свое внимание на все еще стоящего рядом Хатаке. – А тебе предстоит мне многое объяснить, – полушепотом. У Какаши аж внутри все паскудно скрутило.

А на что ты рассчитывал? Что никто не узнает? Привыкай, Хатаке, раз уж сам решил в это дело ввязаться.

– Позже, – снова повысила голос Цунаде, – Сейчас у меня лекция. Но не думай, что сможешь избежать этого разговора.

С этими словами Сенджу оставила Какаши наедине со своими мыслями. О том, что между этими двумя что-то было, она догадалась еще неделю назад, когда увидела, как Сакура поднимается по лестнице, ведущей на крышу. Но останавливать не стала, хоть это и было запрещено правилами. В конце концов, Хатаке лучше, чем этот ее Учиха.

А Какаши так и стоял в коридоре, среди снующих вокруг студентов. Бабушка, значит? А он-то себя накрутил. От осознания, что Сакура его не бросила, а не пришла лишь потому, что у нее были семейные проблемы, на душе как-то отлегло. И задрало с новой силой.

Неправильно это. У нее член семьи умер, а он думает хер пойми о чем.

Решение пришло так же внезапно, как и само известие. Достать номер телефона Сакуры оказалось несложно. Короткий разговор с секретаршей в деканате, обаятельная улыбка, и Югао уже переписывала цифры на листочек. На вопрос, зачем ему понадобился номер студентки, Хатаке уклончиво ответил что-то про дополнительное задание и, еще раз улыбнувшись девушке на прощание, поспешил удалиться до того, как его застукало начальство в лице Цунаде. Ему и так предстоял с ней серьезный разговор, не хватало еще, чтобы она начала считать его долбаным преследователем.

А именно так себя и чувствовал мужчина, пока пытался придумать, что же ему написать. Студенты лишь подозрительно косились в сторону учителя. Еще бы, он ведь не предупреждал о контрольной, а тут на тебе. Не хотелось ему сегодня объяснять новый материал, учитывая, что у них и со старым-то херня полная.

В конце концов Хатаке остановился на одном из вариантов и нажал «отправить». Оставалось лишь дождаться ее ответа. И будь уже что будет. Он смирился.

***

Когда пришло сообщение, телефон Сакуры лежал в сумке, в то время как сама девушка стояла перед собравшимися, чтобы проститься с Чие-самой, и произносила свою заученную назубок речь. Они ее с Ино вчера весь вечер сочиняли. Получилось довольно весело, как раз в духе бабули Чие. Хоть глаза у Сакуры и слезились почем зря.

А потом были поминки, и у нее не нашлось времени, чтобы проверить свой телефон. О том, что ей пришло сообщение, Сакура узнала только вечером, когда гости начали расходиться, и она поднялась ненадолго в свою комнату.

Незнакомый номер. Девушка нахмурилась, открыв сообщение на полный экран:

«Только сегодня узнал. Соболезную. Х. К.»

Внутри все волнительно сжалось. Какаши? Больше знакомых с инициалами «Х. К.» у нее не было. Но подпись снизу развеяла все ее сомнения:

«Без тебя на крыше скучно».

В следующую секунду телефон был крепко прижат к груди, а сама Сакура была готова прыгать от счастья. Какаши написал ей. Сам. Но хорошее настроение быстро улетучилось, стоило ей вспомнить, по какому поводу было отправлено это сообщение. И стало так противно от самой себя. Права было Ино. Дура ты, Сакура! Бабуля Чие умерла, а ты только о мужиках и думаешь.

Отбросив телефон на кровать, девушка поспешила вернуться к гостям. Она подумает об этом завтра. Сегодня ей не до того…

***

Какаши стоял на крыше, докуривая первую сигарету. Он понятия не имел, что ему делать дальше. Вчера он так и не дождался ответа от Сакуры, и уверенности это уж точно не прибавляло.

Утром пришло сообщение. Хатаке уж было обрадовался, но это оказался его старый приятель – Сарутоби Асума. У того сломалась машина, и он просил Какаши одолжить ему на день свою, потому что у него сегодня была назначена какая-то невъебенно важная встреча, которую он просто не мог пропустить. А приехать туда на автобусе было все равно, что проиграть нахер сделку века.

Какаши лишь обреченно вздохнул. В конце концов, Сарутоби нередко его выручал.

До работы пришлось добираться на метро. А он уж и забыл, какая там толкучка в час пик. Да уж, хорошо утро началось. Вдобавок за ночь неибово так похолодало, а он, похоже, чересчур легко оделся. Не хватало снова с простудой слечь. Поэтому черный хомутный шарф наматывался в несколько слоев и аж до самого носа. От греха подальше. Ибо нехуй. Нельзя ему болеть.

Первые три пары прошли на удивление спокойно. Сакуру он так и не видел, но это нормально. Она и раньше нечасто попадалась ему на глаза, слишком уж разное у них расписание. Поэтому он ждал большой перемены. Чтобы поговорить.

Пепел эпично слетал с сигареты в хуй знает куда. Он так и не придумал, что скажет ей. Оставалось лишь надеяться, что она начнет разговор первой. В конце концов, он-то свой шаг сделал еще вчера. Теперь ее ход.

Но вот дверь позади скрипнула. Заскрипело что-то и в душе у Какаши. И снова эти шаги за спиной.

Сакура остановилась у самого ограждения. Порыв ветра подхватил розовые волосы. В руках – кофе из автомата. В правом ухе – наушник.

Щелкнула зажигалка. Мужчина закурил вторую сигарету. Легкие наполнились горьким дымом. Молчание становилось невыносимым.

– Сакура… – попытался начать Какаши, но девушка его прервала.

Она развернулась к нему лицом. Искусанные за вчерашний день губы растянулись в доброй улыбке:

– Я не очень хочу разговаривать. Можем мы вот так просто постоять?

Какаши нахмурился. Сегодня на Сакуре было надето платье. Причем довольно короткое. Поверх девушка накинула длинную толстовку на меху. Предусмотрительная. Не то, что он. Сапоги на платформе делали девчонку выше, но если бы Хатаке решился ее обнять, Харуно все равно уткнулась бы носом в его ключицы, так и не достав до плеча.

Почему-то срочно захотелось проверить эту теорию. Прямо здесь, на долбаной крыше. Но мужчина лишь кивнул:

– Конечно.

Сакура благодарно улыбнулась и вытащила второй наушник, молча протянув его Хатаке. Мужчина усмехнулся, но наушник все-таки взял. На удивление плейлист у Харуно оказался вполне себе сносным, никаких тебе девчачьих соплей. И пока какой-то американский солист признавался в своих грехах и боролся с внутренними демонами*, Какаши принимал своих собственных, краем глаза наблюдая за розовыми волосами.

Кофе пился нарочито медленно. Сакура куталась в толстовку. А потом прозвенел звонок, и они просто разошлись каждый по своим классам. Она учиться, он – вести занятия. На крыше остался лишь пластиковый стаканчик с недопитым кофе…

***

Закончив с работой, Хатаке Какаши собрал свои вещи и вышел из учебного здания. Первым, что бросилось ему в глаза, были розовые волосы. Сакура стояла на крыльце, глядя в телефон и все так же кутаясь в свою толстовку.

«Не такая уж и длинная», – отметил мужчина, наблюдая за тем, как девчонка переминается с ноги на ногу.

За последние несколько часов температура опустилась еще ниже. Это уже было похоже на ебаный заговор. Какаши подошел к студентке, которая не обращала на него ровным счетом никакого внимания:

– Кого-то ждешь? – расслабленно.

Сакура подпрыгнула на месте и испуганно уставилась на учителя. Секунда, и ее губы дрогнули в смущенной улыбке.

– Ино обещала подвезти меня до дома. Но, похоже, они про меня забыли. А телефон не отвечает.

Хатаке задумчиво кивнул. Понятно. Достал из кармана початую пачку сигарет, вытащил одну, закурил.

– А ты почему так долго? – в голосе девчонки звучало любопытство.

Какаши усмехнулся, выпуская изо рта белый дым. Как ребенок, ей Богу! Угораздило же его в такую…

– Контрольные проверял.

Теперь пришла очередь Сакуры кивать. Мол, понятно. Да уж, что-то как-то не клеился у них разговор.

Затяжка.

– Ты не ответила на сообщение.

Девушка подняла глаза на Какаши. Красивый он все-таки.

– Но я же пришла, – вот так, просто и ясно, без обиняков. У Хатаке от этого заявления аж сердце удар пропустило. Тяжело ему с ней придется. Но, похоже, оно того стоит. В конце концов, он готов рискнуть.

– Позволишь проводить тебя до дома? – будничным тоном, как будто о погоде спрашивал. А погодка-то, кстати, портилась.

Сакура шумно сглотнула. Он это серьезно? А как же его «не хочу серьезных отношений»?

– Ты на машине? – спросила девушка первое, что пришло в голову. Воображение уже активно рисовало, чем могла бы закончиться эта совместная поездка.

Какаши покосился на девчонку. Удивляла она его все больше. Бледные губы дрогнули в ухмылке.

– А ты только на машинах ездишь? – должно быть, прозвучало слишком грубо. Сакура аж дернулась, что от пощечины. Она ведь просто спросила.

– Нет. Одолжил другу, – выбросив окурок, мужчина повернулся к девушке. В ее огромных зеленых глазах плескалось столько обиды, что Какаши не удержался. Рука сама потянулась к розовым волосам, заправляя те за ухо.

Сакура невольно затаила дыхание. От его прикосновения по коже побежали мурашки, но она не отстранилась. Так и стояла, глядя на Хатаке.

– Пойдем? А то совсем замерзнешь, – хриплый мужской голос вывел девушку из прострации.

Моргнув, Сакура поспешно кивнула. Действительно, что это с ней? Их ведь могли увидеть. Мало ей сплетен. От недавней обиды не осталось и следа. Если они не поспешат, то опоздают на автобус. И тогда придется ждать следующего, а это, между прочим, двадцать минут на такой холодрыге.

Спускаясь за девчонкой по лестнице, Какаши лишь усмехнулся. Хатаке Какаши ухаживает за студенткой. Был бы здесь Обито, он бы… Нет. Почему-то Какаши был уверен, что его другу Сакура бы понравилась. Она была похожа на Рин, и в то же время отличалась от всех, кого он когда-либо знал. Может, из этого что-то и получится… Хотя черт знает, ему лень об этом думать.

***

Они стояли в переполненном автобусе, тесно прижавшись друг к другу. И это, вроде как, непозволительно, потому что он все еще учитель, а она – его студентка. Но ни один из них не спешил нарушить эту долбаную идиллию. Потому что блять, как же приятно прижиматься к кому-то не только телом, но еще и душой! Вдыхать, впитывать в себя, прирастать.

Ощущать горячую ладонь Какаши на своей талии, даже сквозь одежду, было так запретно, но так охуенно! От запаха дорогого мужского одеколона кружилась голова. Хотелось уткнуться носом в его шею и просто наслаждаться этой близостью. Впервые. А ведь с Саске так не было.

Придерживать ее за талию, чтобы она не упала, потому что из них двоих только он дотягивался до поручня, было волнительно. Давно Какаши такого не испытывал. С тех пор, как был еще мальчишкой. А Фрай-то снова прав оказался – жизнь, мать ее, прекрасна*. И впервые за долгое время курить совсем не хотелось. Зато чертовски хотелось дотронуться, наконец, до этих розовых волос, пропустить их между пальцев, а потом, переместив руку на ее затылок, притянуть девчонку к себе.

Да, так он и сделает. Но не автобусе. И не сегодня.

Они все еще стояли в переполненном салоне, прижатые друг к другу, а к стеклам лип первый ноябрьский снег…

____________________

* – «Воспоминания – волшебная голубая таблетка от «сегодня».»

Макс Фрай, «Книга одиночеств»

* – James Arthur – Confessions

* – «Жизнь, тем не менее, фантастически прекрасна. Крутится, зараза сладостная».

Макс Фрай, «Книга одиночеств»

========== Бонус. О кофе без сахара, глупом Какаши и Дне Святого Валентина. ==========

Комментарий к Бонус. О кофе без сахара, глупом Какаши и Дне Святого Валентина.

Чудесная, волшебная и безумно романтичная праздничная зарисовка от одного из авторов. Замечательная и талантливая Stir решила порадовать Вас, дорогие читатели, вот таким вот атмосферным бонусом.

Саундтрэк к части:

Sinead O’Connor – Angel

С Днем Всех Влюбленных Вас, дорогие друзья. И приятного прочтения.

На улице сегодня ужасно холодно. Впрочем, как и на душе у сидящей на подоконнике девушки. Розовые волосы растрепаны, пряди спадают на лицо, мешая нормально вдыхать отравляющий никотиновый дым, что наполняет ее теплом. Неправильным никотиновым теплом, которое, в общем-то, дальше легких и не распространяется. А тепла, черт возьми, хочется! Хочется, мать твою! А того, кто может его дать, нет, только теплый плед, кофе и пачка сигарет. Его любимых Мевиус Интернешнл. Слишком крепких, но они о нем напоминают. Лежащая возле оголенного бедра синяя пачка просто не может не напоминать Сакуре о человеке, что еще прошлой ночью держал ее в своих руках. В пепельнице на балконе еще осталось несколько окурков. Она так и не успела их все выкинуть. Впрочем, черт и с ними тоже.

Из-за открытого окна в комнате ужасно холодно. Немеют пальцы, но Сакура упорно достает из пачки еще одну сигарету. Щелкает зажигалкой, прикуривает. Этот светло-серый дым тоже о Какаши напоминает. От него все чаще в последнее время пахнет сигаретами. Этот запах она терпеть не могла, но смешанный с хатакиевским одеколоном, он становился привычным и даже родным, пожалуй. Черт, как же ей сейчас его не хватает! Твою же мать!

Рукав белой мужской рубашки, нагло отобранной у того же Хатаке еще в первый месяц их отношений, слегка развернулся, из-за чего Сакуре пришлось крепко зажать между зубов мягкий фильтр, чтобы его поправить. Кофе стоящий на другом конце подоконника, уже давно остыл, рядом с кружкой, на небольшой тарелочке одиноко лежит окурок, а играющая на телефоне песня сменилась другой. Заиграла тихая музыка и приятный женский голос пропел:

Дорогой, мне не нравится,

Когда ты говоришь о себе плохо.

О, пожалуйста, не надо так больше.

Ты так прекрасен…

Я хочу, чтобы ты видел то, что вижу я.

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Сакура потянулась рукой, чтобы переключить на что-нибудь другое, более подходящее ее нынешнему настроению, но в последний момент остановилась. Пусть играет, музыка-то вроде приятная. А в голову Сакуры так и лезут ненужные мысли, которые так и хочется к чертовой матери выбросить, но они, суки, надежно так засели. Мысли о том, что ей и правда не нравится, когда Какаши занимается самобичеванием, притом что делает он это все чаще в последнее время. А Сакура и не просит его остановиться, зная, что это вряд ли поможет. Нет, она просит, но только мысленно. Да и на ангела он совсем не похож, и никогда, пожалуй, не был…

Что с того, что ты поступал неправильно,

Когда просто не видел иного выхода?

Надо провести черту под этим черту,

И с этого момента всегда стараться быть на высоте.

Что с того, что тебя кто-то не любит?

Это просто значит, что они не знают твое сердце,

Которое, подобно самому глубокому океану,

Наполнено добротой и состраданием.

А сколько раз он поступал неправильно? Сколько раз ошибался в своей жизни? Сакура не раз задавалась этими вопросами, но ответа на них найти так и не смогла, а спрашивать у Какаши не хотелось. Ему и так по жизни немало досталось. Еще она тут со своими вопросами ненужными примашется. Единственное, что удалось понять за эти месяцы, что несмотря на все свои ошибки, этот человек смог подняться, когда многие в подобных ситуациях опускают руки и уходят на дно, и удержаться на этой высоте. Пожалуй, именно поэтому многие его и недолюбливают. И слыша где-нибудь в курилке или в стенах института что-то неприятное о возлюбленном, Сакуре так и хочется закричать во всю глотку о том, что они ничерта не понимают! Они ведь не знают, какой он на самом деле, впрочем, сразу же напрашивается совсем другой вопрос, хотя похожий. А ты-то сама его хорошо знаешь, девочка?

Сакура усмехается и стряхивает с сигареты пепел. Он падает за окно, мгновенно теряясь из виду. Пальцы совсем онемели и почти не сгибаются. Стоило бы закрыть окно и завязать с курением, но Харуно хватает лишь на согревание ладоней собственным дыханием. Она еще не нагрустилась, чтобы так просто завязывать, да и не курила она уже больше трех месяцев. Какаши бы ее сейчас по головке не погладил.

Твою мать! Ну и черт с ней, с головой этой! Пусть хоть оторвет, лишь бы рядом был. Его тепла Сакуре не хватало больше всего. А вместо этого теплый плед, открытое настежь окно и полупустая синяя пачка Мевиус Интернешнл. Его любимых.

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Я не хочу ни обручального кольца,

Ни блестящих драгоценностей на руку.

Мне хочется лишь золотую цепь,

Чтобы повесить на нее свою любовь…

Чтобы повесить на нее свою любовь…

Чтобы повесить на нее свою любовь…

Да не ангел он никакой! Дурак, если только…

Сакура смеется. Действительно, он просто дурак, который просто взял и оставил скучающую по нему девушку в пустой квартире, а сам укатил куда-то там на какую-то конференцию… Дурак!

А песня-то о многом заставляет задуматься. И Харуно уже хочет и ее послать к черту. Четыре минуты, а столько мыслей ненужных и сравнений таких же, которых из головы не выкинешь. Плотно, суки, засели.

А в песне о кольце поется, которое и не нужно совсем. Сакура в нем тоже, между прочим, не нуждается. Правда на золотой цепи ей сейчас хочется только удавиться вместе со своей этой любовью. А певица вот на нее свою любовь хочет повесить. Харуно думает, что они обе глупые… Она-то уж определенно.

Не прячь от меня свои глаза -

Иногда ангелы становятся падшими,

Они могут и ослепнуть -

Это случается часто….

О, пусть твои глаза посмотрят в мои…

Ты же знаешь, что я любила тебя всегда.

Я любила тебя всегда.

О, как я скучала, когда тебя не было рядом

Сакуре тоже хочется сейчас в его глаза заглянуть. Да и не только в глаза, в общем-то. Она бы во многие места заглянула… Плохая девочка…

Харуно фыркнула, взяла в руку кружку, сделала первый за это время глоток холодного кофе. Вздохнула. Девушка тянется к телефону, чтобы выключить, наконец, эту песню, а может, чтобы написать Какаши… Но, она ведь обиделась и обещала ему не писать все это время, чтобы он помучился и соскучился посильнее, а в итоге она и страдает. Глупая. А певица уже отскучалась, и Сакуре даже немного завидно. Ей-то еще два дня скучать придется в пустой квартире с чашкой кофе и теплым пледом.

Я пролила так много слез,

Как маленький ребенок.

Но сейчас те дни ушли,

И я с тобой.

Я буду любить тебя даже после своей смерти.

А вот этого Сакуре, пожалуй, вспоминать совсем не стоило. Перед глазами тут же предстал образ Саске, из-за которого она в свое время пролила немало слез. Неприятные воспоминания отдались горечью во рту, а может, это всего лишь от кофе. Сахар-то она не добавляла. В романах же всегда пишут, что если собрался грустить, то бери сигареты и кофе без сахара… Твою мать, как же глупо.

Харуно вспоминает их с Саске свидания, которые зачастую заканчивались хорошим таким сексом, только вот никаких положительных эмоций от этих воспоминаний она не получила. Только холодное равнодушие. Впрочем, наверное, Сакура даже была немного благодарна ему за эти слезы и горечь, ведь именно из-за этого она впервые тогда схватилась за сигареты, что после свели ее с самым замечательным мужчиной… Которого сейчас нет рядом.

А Сакура ведь так ждала, даже шоколад купила… Хотела съесть его перед Хатаке, а после целоваться. Страстно и как можно чаще. Сладкое-то он любит только с ее губ. Черт возьми, у нее ведь были такие охренительные планы на день влюбленных! Все опять коту под хвост! Который год уже, и не смешно даже…

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Ты ангел,

И я навсегда хочу стать ангелом, таким как ты…

Я не хочу ни обручального кольца,

Ни блестящих драгоценностей на руку.

Мне хочется лишь золотую цепь,

Чтобы повесить на нее свою любовь…

Чтобы повесить на нее свою любовь…

Чтобы повесить на нее свою любовь

Песня закончилась, и комната на несколько секунд погрузилась в тишину. Кружка, что девушка держала в

руках, опустела на половину, плед от холода перестал спасать и пальцы совсем замерзли. Хочешь не хочешь, пришлось сползать с полюбившегося подоконника. На часах без двадцати семь и девушка, решив, что вполне заслужила отдых в горячей пенной ванне, отправилась набирать воду.

В помещении витал приятный цветочный аромат, белая пена пушистым ковром лежала поверх горячей воды, маня к себе девушку. Сакура себя долго ждать не заставила. Ноги обжигало, но это было до одури приятно. Конечно, это тепло нельзя было сравнивать с тем, что дарили ей объятия любимого преподавателя, но и оно было весьма неплохим. Только вот все равно хотелось большего…

Телефон, лежащий на стиральной машине, завибрировал, оповещая о получении нового сообщения. Харуно, решив не обращать ни на что внимания, погрузилась в воду по самый подбородок, из-за чего бледные коленки показались наружу. Тишина, нарушаемая только негромкими всплесками воды. Твою мать, как же приятно.

Еще одна вибрация, и Сакура, скривившись, привстала, вытянув руку, схватила телефон. Если это опять Ино, то завтра Харуно определенно устроит ей «райскую жизнь». Сколько раз она уже мешала ей спокойно насладиться ванной!

- Вот хоть бы раз… - пробормотала Сакура, открывая полученные сообщения. Сердце пропустило удар. Сообщения-то нихрена не от Ино пришли, а от Какаши. Того самого, на кого Харуно была чертовски обижена. А любопытство-то все же мучает.

«Я ужасно соскучился» - текст короткий, но вызывает у девушки улыбку. Уже сейчас она готова простить ему все его ошибки, даже те, которые еще не совершены. Впрочем, нет, она уже простила ему все.

Во втором сообщении он интересуется ее делами, спрашивает, чем сейчас она занимается. Сакура в красках описывает и сразу же отправляет. Пусть помучается немного, глупый Какаши.

«Я был бы не против к тебе присоединиться» - пишет глупый Какаши и почти сразу же приходит еще одно сообщение: «Как только вернусь, обещаю, мы обязательно отметим все, как и хотели».

Обещает он… А Сакура все же верит. Уж эти-то обещания он всегда выполняет, по крайней мере, за прошедшие три месяца Какаши пока не подвел, и Харуно ждет его возвращения с еще большим нетерпением.

«Тогда мне, наверное, не стоит есть шоколад, что я купила тебе в подарок?» - спрашивает она и почти сразу же получает ответ:

«Я думал, что ты не станешь есть мой подарок без меня…»

«Тогда возвращайся поскорее» - пишет Сакура, прикрыв на секунду глаза, а после добавляет:

«Я тоже ужасно соскучилась»

«Я люблю тебя» - в пришедшем сообщении всего три слова, но от них внутри стремительно разливается то тепло, которого Сакуре все это время ужасно не хватало. Теперь не нужны ей ни сигареты, ни плед, ни кофе без сахара. Достаточно только этих трех слов… И Харуно знает, что по возвращению, она обязательно заставит Хатаке их повторить. Еще не один раз заставит.