Братья (СИ) [Anastasia Collar] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

POV Том

Таким чистым, ясным и голубым небо я видел последний раз 5 лет назад. Как раз в тот день, когда меня посадили в тюрьму. И вот, спустя 5 лет я снова на свободе. День, который стал переломным в моей жизни, я никогда не забуду.

Это был обычный летний день. Он мало чем отличался от всех остальных дней, но именно в тот день всё зашло слишком далеко. Помню, как я сел пьяный за руль, помню, как сбил девушку и помню, отчетливо помню, как скрылся с места преступления. Да, я поступил как последний подонок, я бросил на дороге беспомощную девушку, которую сбил. Но на тот момент я вообще ничего не соображал. Я не оправдываю себя. Нет, ни в коем случае. К моему счастью, девушка осталась жива. А я понёс заслуженное наказание. Но только лишь спустя годы, я по-настоящему осознал свою вину и искренне раскаялся в содеянном.

POV Билл

Утром меня разбудила моя дорогая Дженни. Я благодарю Бога, что встретил её, что она стала моей женой. Мы в браке уже 6 лет. И на протяжении всех этих лет я всё больше убеждаюсь, что моя жена идеальна. Конечно, иногда у нас бывают ссоры, но, как правило, мы очень быстро миримся. Я люблю свою жену и знаю, нет, я уверен, что она меня тоже любит.

За 6 лет брака Дженни подарила мне двоих замечательных детей. Первенцем стала наша прелестная дочь Эмма, которой уже 6 лет. А спустя два года родился Сэм. Они просто чудо, а не дети. Я люблю их и горжусь ими. Мне тяжело быть строгим с ними. Я буквально заставляю себя проявлять строгость. Но, увы, у меня это выходит очень плохо. Несмотря на это мои дети не разбалованные. И в этом, должен признать, большая заслуга Дженни.

После того как моего брата посадили, группа ТН прекратила своё существование. Следовательно, я потерял работу. А мне надо было как-то содержать свою семью, да и себя. Поэтому я решил заняться дизайнерским и предпринимательским делом. Выпустил свою коллекцию одежды и открыл несколько магазинов, где бы могла продаваться эта одежда. В общем-то, дело шло хорошо. Моя семья жила в достатке. Были и плюсы и минусы такой работы. Я завел как новых друзей, так и врагов. Но так всегда, в любой работе, в любой профессии.

Благодаря моим мыслительным процессам, я не заметил, как собрался. На кухне меня уже ждала в полном составе моя любимая семья.

- Билл, тебе обязательно ехать? – спросила Дженни.

- Да, дорогая. Он ведь мой брат.

POV Том

Выйдя за ворота тюрьмы, я увидел своего брата, возле припаркованной машины. Билл практически не изменился с последней нашей встречи. А было это полгода назад, кажется на наше день рождение. Когда я сидел в тюрьме, мой брат навещал меня стандартно два раза в год. Одним из таких посещений, как раз и был день нашего рождения. Виню ли я брата в том, что он редко меня посещал? Пожалуй, нет. Я понимал, что у него своя семья, работа, новая жизнь. И отчасти в этом виноват я. Правда, честно признаться, мне было жутко обидно, что мой брат близнец навещает меня всего лишь два раза в год.

Я подходил всё ближе и ближе к Биллу. Какой будет его реакция, я не знал. Будет ли он рад? Или же он ненавидит меня? Но когда Билл, сдерживая слезы, обнял меня, все сомнения рассеялись. Он рад. Очень рад. А разве могло быть иначе?

- Я рад тебя видеть, рад, что всё закончилось и теперь ты снова со мной – улыбаясь, произнёс Билл.

- Я тоже этому рад.

После трогательного приветствия мы сели в дорогущую машину моего брата и поехали к нему домой. В последний раз я ездил на такой машине 5 лет назад, как раз в тот роковой вечер. Я был таким дураком. Просто взял и перечеркнул 5 лет своей жизни. А ведь за эти пять лет могло столько всего произойти… Я мог жениться, мог завести детей. А мог сделать ещё большую карьеру, стать продюсером, например. Быть может, у меня была бы сейчас новая работа и своя семья, как у Билла. Кстати, о его семье. С Дженни мы не особо ладили. Не знаю, как-то не получалось найти с ней общий язык. Может, я просто ревновал её к Биллу. Не знаю… Но сейчас, думаю, это уже не имеет значения. Надеюсь, что сейчас мне удастся начать с ней общение, так сказать, с чистого листа. Попытаться наладить с ней отношения. Так, а что насчёт детей Билла? Ну, Эмму я помню совсем крохой, ей тогда был годик. А Сэм так вообще на тот момент ещё не родился. Интересно, а они меня хоть знают?

Мы подъехали к совершенно незнакомому для меня месту. Сквозь окна машины я разглядел большой красивый дом, с ухоженным газоном и красивыми клумбами вокруг. Вблизи дом казался ещё больше и красивее. Я стоял как вкопанный, не решаясь сделать шаг и пройти внутрь. Билл заметил это и, подбадривая меня, открыл дверь. И вот, я оказался внутри этого чужого для меня дома. Делая неуверенные шаги, я прошел на кухню. За столом казалось, собрались все. Наши с Биллом родители, Дженни и их с Биллом дети. Все будто по команде уставились на меня. Стало очень неловко. Надо же, а я за столько лет отвык от столь пристального внимания.

- Том, рада твоему возвращению – неискренне произнесла Дженни.

Я видел, чувствовал её неискренность. Каждое слово, каждая буква была ей пропитана.

В ответ я кивнул головой и присоединился к ужину. Атмосфера царила не из лучших. Зажатость, неловкость, скованность, боязнь. Всё это просто витало в воздухе, и каждый вдыхал это. Я то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды детей.

- Я не хочу капусту, я её не люблю – ковыряясь в тарелке, произнёс Сэм.

- А знаешь, я её тоже не люблю – слегка улыбнувшись, поддержал племянника.

- Сэмми, сынок, ты должен кушать всё, что мама готовит. Так ты станешь сильным, умным и будешь похож на меня. Ты ведь хочешь быть как я? – Произнес мой брат.

- Да – улыбнувшись, ответил Сэм.

- Правильно Сэм, лучше быть похожим на твоего отца, чем на твоего дядю – вмешался Гордон.

Нависла губительная, удушающая тишина. Я сверлил глазами Гордона. А мама старалась сгладить накалившуюся атмосферу. Если честно, то я сдерживал себя только из-за мамы. Если бы не она, то я бы уже давно взорвался.

- Билл, дорогой, а ты не можешь поехать в Турцию попозже? – нежным голосом спросила Дженни.

- Прости, но нет. Закупщики будут ждать меня. Так что через 2 дня я уезжаю.

Все так огорчились, что Билл скоро улетает. И, похоже, все забыли, что этот ужин устроили в мою честь.

Ужин подошёл к концу. Я решил помочь Дженни с посудой, а заодно попытаться наладить с ней отношения.

- Дети такие взрослые. Вживую они выглядят совсем иначе, чем на фото. А вот ты всё такая же красивая и молодая – я решил начать разговор.

- Спасибо Том. Эм… Билл сказал тебе, что ты можешь пожить у нас первое время?

- Да. Я очень вам благодарен.

Дженни ничего не ответила. Кухню наполнила оглушающая тишина. Я не мог подобрать слов, а Дженни, казалось было неприятно находиться рядом со мной.

Следующий день прошел у меня как в тумане. За все эти 5 лет я наконец-то выспался. Проспал целый день, но не жалею об этом. Всё равно всем было не до меня. Они были увлечены сборами Билла. А меня не покидали тревожные мысли о том, как я буду находиться под одной крышей с семьёй Билла, которая для меня чужая. Какие у меня будут отношения с Дженни? С племенниками? А самое главное, хотят ли они впускать меня в свою семью?

========== Глава 2 ==========

POV Билл.

Самое ужасное в этих поездках, это расставание с моей любимой Дженни и детьми. К тому же Том наконец вышел из тюрьмы. Он снова рядом со мной. А мне нужно уезжать. Как бы я хотел провести время со своим братом. Но, увы, работа не может ждать. К тому же я уезжаю на 2 недели, не больше. За это время я улажу все дела и вернусь. Вернусь к своей семье, к брату. Только вот меня гложут тревожные чувства. Чего я боюсь? Чего переживаю? Хорошая ли это идея оставлять Тома с моей семьёй? Бил…неужели ты сомневаешься в собственном брате? В конце концов, он ведь не убийца, он просто оступился. И он изменился. Хватит грузить себя дурными мыслями. Всё будет хорошо.

Я вёл машину, погрузившись в свои мысли. Мимо проплывали дома, здания, деревья, город провожал меня. Вся дорога до аэропорта казалось, была устелена прощанием. Дженни и Том молчали. Я видел, что им неуютно находиться вместе, но они самые дорогие мне люди и им придётся уживаться вместе. Я лишь надеюсь, что за время моего отсутствия они смогут найти общий язык. Том теперь часть семьи. Он всегда был ей. Просто на время я забыл об этом.

Приехав в аэропорт, мы все вышли из машины. Я обнял детей, заверяя их в своей любви и прося слушаться во всём маму. Эмма куксилась и в который раз просила остаться. Знала бы она, как я хотел остаться… но я не мог. А Сэм, ну, он, как и полагается мальчикам, всего лишь крепко обнял меня и попросил скорее возвращаться. Боже, как же я это ненавижу. Ненавижу расставаться со своей семьёй. Что было бы, если бы группа до сих пор существовала, и мы бы колесили по странам? Как бы я раз за разом оставлял свою семью здесь, а сам бы был так далеко от них?

Кажется, я слишком увлёкся своими мыслями. Дженни обняла меня и поцеловала.

- Я люблю тебя. Помни об этом и скорее возвращайся – с нежностью и любовью произнесла моя дорогая жена.

- Я тебя тоже очень сильно люблю. И я сделаю всё, чтобы быстрее уладить все дела и вернуться раньше. Я обещаю.

Ещё раз поцеловав Дженни на прощание, я попросил оставить нас с Томом наедине. Том выглядел несколько растерянным. Но он старался не подавать виду. Только он забыл, что я его близнец, я могу чувствовать его на расстоянии.

- Том, я хотел кое о чём тебя попросить. Пожалуйста, держись подальше от неприятностей.

- Хорошо. А ты береги себя.

- Конечно. И ещё кое-что… - я выдержал небольшую паузу, а затем продолжил – позаботься о моей семье, пока меня не будет.

Том явно этого не ожидал. Он просто замер. Я протянул Тому кредитку. Он вопросительно посмотрел на меня, не спеша брать из моих рук карточку. Тогда я вложил её в его руку. Том попытался возразить, но я его тут же перебил.

- Это мой подарок тебе, на наше день рождение. Прими его, пожалуйста.

Том колебался, но всё же сжал в руке кредитку и кивнул головой. Почему-то совсем не хотелось двигаться. Краем уха я услышал объявление о регистрации и посадке, но я не мог заставить своё тело сделать хоть шаг. Том, видимо, почувствовал это, он подался вперёд и крепко обнял меня.

- Спасибо за всё. – прошептал он.

Том знал, он чувствовал, что мне было необходимо. После этого прощания я мог спокойно сесть в самолёт и полететь в Турцию. Мечтая лишь о том, чтобы поездка побыстрее закончилась.

POV Том

Прощание с Биллом было более трогательным, чем я ожидал. На душе остались неприятные чувства. Я не могу этого объяснить, это нужно прочувствовать самому. Наверное, я просто не хочу снова оставаться один. К тому же этот щедрый жест со стороны Билла, я не заслужил этого. Зачем он дал мне эту кредитку? Я знаю, он хотел как лучше, но я не привык к подачкам. Деньги с этой кредитки тратить я не буду. Единственное, может быть, куплю подарки для детей и для Дженни. Всё.

Дженни привезла меня домой, точнее, в их с Биллом дом. А сама с детьми уехала. Эмму она должна была отвезти в школу, потом ей вместе с Сэмом нужно было по делам. Я опять был предоставлен самому себе. Представляю, какого было Дженни оставлять меня одного дома. Небось, боялась, что я могу что-нибудь стащить. По ее меркам, если я сидел в тюрьме, то я вор, убийца и, вообще, виноват во всех смертных грехах.

Как только я зашёл в дом, решил воспользоваться моментом, и пока никого нет осмотреть все комнаты. За эти два дня я видел лишь гостиную, кухню и комнату, которую мне выделили. Мне было интересно посмотреть на остальные комнаты.

Первым делом я поднялся наверх и зашёл в спальню Билла и Дженни. Это была довольно просторная и светлая комната. В середине стояла огромных размеров кровать. Когда-то и у меня такая была. На комоде с противоположной стороны стояли разные рамки с фото. Я подошел ближе, чтобы лучше их разглядеть. С фото на меня смотрели счастливые Билл и Дженни. На одном фото была запечатлена их свадьба, на другом беременная Дженни и Билл, держащий руки на её животе. Затем фото с новорождённой Эммой и куча других фото семейной жизни Билла.

Внутри меня начало разгораться нехорошее чувство. Оно как змея опутывало меня, сковывая и обездвиживая. Я почувствовал комок яда, подступивший к горлу. Да, я завидовал собственному брату. Но сильнее во мне разгорелась обида. Как он мог забыть обо мне? Ни одной фотографии со мной. Я же был на свадьбе. Неужели он не мог поставить в рамку то фото со свадьбы, где мы стоим втроём? Да, мой брат за эти года постарался и вычеркнул меня из своей жизни. Хотя чего я ожидал? Ты сам виноват Том. Сам.

Не желая больше терзать себя неприятными чувствами, я поспешно вышел из комнаты и направился прямо по коридору, попутно заглядывая в каждую комнату.

Детская Эммы была выполнена в типичном девчачьем стиле. Все было в нежных сиренево-розовых тонах. Билл растит настоящую принцессу. А вот комната Сэма резко отличалась. Она была выполнена, не как я ожидал в голубом или синем цвете, а в молочно-кофейном. На полу, как у настоящего мальчика была разбросана одежда и игрушки. Моё внимание привлекла небольшая гитара, в углу комнаты. Что же, я, кажется, знаю, как расположить к себе племянника. Думаю, мы быстро найдём общий язык.

Не задерживаясь, я вышел из комнаты и зашёл в следующую. Это был рабочий кабинет Билла. На столе стояло множество фото. Я знал заранее что, а точнее, кто изображён на них. Но подойдя ближе, я был приятно удивлён. В стеклянных рамках были мы: я, Билл, вся наша группа. Самое первое наше выступление, группа на пике популярности времён альбома Zimmer 483, на презентации последнего альбома, фото нас с Биллом и множество других фото, на которых наша с ним жизнь, наша история. В груди приятно защемило. Он не забывал меня, он не вычёркивал меня. Просто теперь его жизнь была поделена на «до и после», равно, как и моя.

Почувствовав снова ком в горле, только теперь это был не яд, а сожаления, я быстро покинул комнату и спустился вниз. На сегодня хватит сентиментальности и меланхолии.

В животе заурчало, поддаваясь чувству голода, я прошёл на кухню. Готовить я толком не умел, но для того, чтобы сделать бутерброд много ума не надо. Полазив по холодильнику и сделав на скорую руку бутерброд, я заметил сломанную дверцу одного из шкафчиков. Взгляд уже автоматически оценил повреждения, а руки рефлекторно потянулись исправить поломку. Я отложил бутерброд, так и недоев его, и взяв инструменты, принялся чинить дверцу. Что мной двигало? Желание понравиться Дженни и показать, что от меня есть польза. К возвращению Дженни и детей, я уже закончил починку и удовлетворённо смотрел на свою работу.

- Том, что ты делаешь? – удивлённо спросила Дженни. Её взгляд скользил от меня к отвертке в моей руке.

- Я починил дверцу шкафчика – указывая отверткой, чтобы было яснее, произнёс я.

- Ты? Починил? – она всё ещё была удивлена. – Не знала, что ты умеешь.

- В тюрьме и не такому научишься – еле слышно пробормотал, я не хотел, чтобы дети это слышали.

- Надеюсь, там также учат быть ответственным и благодарным. А ещё, надеюсь, что там учат различать хорошее и плохое. – Дженни просто выплёскивала яд, даже не стараясь хоть как-то его замаскировать.

- Дженни, не начинай.

- Неприятно? Зато в следующий раз будешь думать. Да, кстати, ты решил, чем будешь заниматься?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты собираешься устраиваться на работу? Или так и будешь сидеть на шее у своего брата?

Слова Дженни вывели меня из себя. Да кто она такая? Как она смеет? Я держал себя в руках поначалу ради мамы, затем ради Билла. Но сейчас, уж простите, но больше я не намерен позволять смешивать себя с грязью.

- По-моему, ты забываешь, Дженни, - сделал акцент на её имени - что из нас двоих именно ты сидишь на шее у моего брата. Ты не работаешь. Билл полностью содержит тебя. Этот дом куплен на деньги Билла. Ты и ни цента не внесла сюда. Так, как ты смеешь упрекать в чём-то меня?

Слова вылетали сами, я не контролировал их. Дженни менялась в лице. Она была зла, разгневана и, кажется, возмущена моей наглостью. Её рот то приоткрывался в попытке сказать хоть слово, то гневно сжимался. В воздух просачивались взаимные обиды, претензии и гнев. Мы вдыхали вместе с кислородом злость и раздражение, а выдыхали отравляющий яд. Первым не выдержал я. Хлопнув дверью, перед этим не забыв демонстративно кинуть на диван отвёртку, я вышел из этого удушающего дома.

Немедленно покинуть эти стены, сменить атмосферу. Мысли, как отбивной молоток стучали по вискам. Прав ли был я? Почему сорвался на Дженни?

Я бродил по знакомому, но ставшему за эти 5 лет чужому городу. Улицы не встречали приветливо меня как раньше. Город был холоден ко мне. Он отторгал каждую частичку моей души. Мне здесь не место. Кому я нужен? Уголовник. Бывший гитарист TH, некогда звезда и кумир миллионов. А сейчас? А сейчас я преступник. Кто захочет брать меня на работу?

Груз навалившихся проблем и вопросов сдавливал образную верёвку на моей шее. И рядом не было человека, который мог бы в нужный момент обрезать верёвку и спасти меня. Рядом не было моего брата.

Город неустанно погружался в вечернюю атмосферу, а я безуспешно пытался пробить по старым связям номер нашего бывшего продюсера. За эти пару часов моего уединенного общения с городом, мою голову посетила бредовая идея. И сейчас я старался выгрызть себе билет в новую жизнь. Не помню, с какого раза, но я смог созвониться с Йостом и договориться о встрече.

- Том! – меня кто-то окликнул и, обернувшись, я увидел Дэвида – Я рад тебя видеть.

- Дэвид – я поприветствовал его рукопожатием – Прежде всего, я, хочу сказать тебе спасибо, что пришёл.

- Я не мог не прийти. Ты же знаешь, за столько лет, вы мне стали как родные.

- Да…эм…я хотел спросить, а точнее, попросить….черт, Дэвид, ты же меня знаешь, я ненавижу этого делать… - я наступил на свою гордость, нещадно давят и душа её голыми руками. Я слышал, кровавый всхлип моей гордости, но останавливаться мне было нельзя – Дэвид, ты можешь помочь мне с работой? Я хотел бы работать в студии звукозаписи. Знаю, звучит нагло, но хотя бы работать мастером по ремонту. Могу ремонтировать технику, могу чинить мебель.

Дэвид вздохнул и посмотрел на меня. В его взгляде читалась жалость. Он хотел помочь, но ему что-то мешало. Он сомневался, сильно сомневался. Молчание затянулось, стало неуютно. Я почувствовал себя настолько жалким, что захотелось отмотать назад время и избежать этого разговора, а ещё лучше вернуться на 5 лет назад и не садиться за руль.

- Знаешь, я не уверен, что смогу, но я попробую подыскать тебе место в студии – Дэвид, наконец, заговорил.

- Спасибо, огромное спасибо.

Мы попрощались и Дэвид уехал. Ну а я остался один посреди огромного ЛА. Куда идти? Вернуться в дом Билла? Я не хотел пока пересекаться с Дженни. Не был готов к разговору с ней. Поэтому я решил послоняться по городу. Рискованно. Опасно. Необдуманно. Опять играю с огнём.

Под утро я сильно хотел спать, веки были просто свинцовые, сверху придавленные мешками. Я уже настолько отвык от ночного образа жизни, что готов был лечь на первую попавшуюся скамейку и уснуть. А ведь раньше я гулял всю ночь напролёт, тусовался в клубах, пил, развлекался с красивыми девушками. Теперь же ничего из этого мне не светит. Да и надо ли мне это?

Прокравшись в дом, я, ступая тихо по лестнице, добрался до комнаты и рухнул на постель. Глаза закрылись сами по себе, и я погрузился в царство морфия. Своё пробуждение я не помню, точнее, не помню причину пробуждения. На часах было уже 6 часов вечера. Из кухни доносились голоса и очень вкусные запахи. Мой желудок напомнил о себе урчанием, отзываясь на аромат из кухни. Хотелось поскорее утолить голод и заглушить звуки желудка. Но вот чувство вины, из-за слов, которые я вчера наговорил Дженни, меня тормозило. В кармане заиграла короткая мелодия, оповещающая о входящем сообщении. Это было моим спасением от мыслей. Сообщение было от Дэвида, и оно гласило, что я получил работу. Сказать, что я обрадовался, значит вообще не передать мои чувства. Я был на седьмом небе от счастья. Мне представился шанс начать новую жизнь, доказать всем, что я что-то стою, что я изменился.

В потоке своих мыслей я не заметил Дженни, которая стояла, прислонившись к косяку двери.

- Ну и где ты был? Ты в следующий раз предупреждай, куда ты ушёл, чтобы я знала в какую тюрьму привезти твои вещи. – Сарказм и ехидство выплёскивались на меня безжалостным потоком.

- Дженни, слушай, прости меня, я вчера наговорил лишнего. – Я решил увести разговор в другое русло – А вот твои слова, они заставили меня задуматься. Я вчера встречался с Йостом, и он подыскал мне работу.

После моих слов Дженни неожиданно выпрямилась и подошла ближе. Она с недоверием и удивлением смотрела на меня. Как будто застала меня за воровством.

- Ты нашёл работу? – удивлённо спросила она.

- Да. Я буду работать мастером по ремонту в студии звукозаписи. Для начала неплохо. А там дальше, если получится, то может, сделаю карьеру продюсера. Но это пока просто мечта.

- Мастер по ремонту это тоже очень хорошо – все еще удивленно сказала Дженни. Я определено могу ее удивлять.

На минуту она замолчала. Я не знал, что можно ещё добавить. Дженни была крайне растеряна и удивлена. Я был более чем доволен произведенным эффектом.

- Я рада за тебя Том. Ты на верном пути. – Дженни смягчилась и слегка улыбнулась – Я приготовила ужин, спускайся, мы с детьми ждём тебя.

Ужин прошёл довольно хорошо. Скованности и напряжения больше не было. Дженни казалось, сменила гнев на милость. Я наконец-то мог вздохнуть с облегчением. Правда, присутствовала некоторая неловкость. Но если постараться, то получится избавиться и от неё. За столько лет я впервые почувствовал семейную атмосферу. И я был счастлив. С детьми мне также удалось наладить отношения. Сэму я пообещал, что научу играть его на гитаре. Паренёк очень этому обрадовался. А Эмма попросила помочь ей нарисовать генеалогическое дерево. Конечно же, я с радостью согласился ей помочь. Дженни попыталась ненавязчиво убедить Эмму, что будет лучше, если она ей поможет, а не я. Но эту маленькую принцессу не переубедить. Дженни сдалась и тем самым одобрила мою помощь Эмме. Ну, кажется моя жизнь начала налаживаться.

POV Билл

Турция встретила тёплым воздухом и всевозможными пряными ароматами. Резкий контраст с Америкой. Мне и раньше доводилось быть в восточных странах, но в Турции я первый раз. Если повезёт и сделка состоится, то периодически я буду здесь бывать.

Вместе с моим помощником мы отправились в отель. Я очень доверяю Джеймсу, мы с ним работаем уже 3 года. Он чуть младше меня, но у него также есть семья. А совсем скоро у него с женой родится ребёнок, сын. Уверен, Джеймсу, так же как и мне не терпится поскорее уладить все дела и вернуться обратно к своей семье.

Как только я вспомнил о семье, я невольно подумал о Томе. Если быть точнее, о том, как Том уживается с Дженни и детьми. Моя жена иногда бывает несправедлива к Тому. Надеюсь, она даст ему шанс. Тому просто нужно помочь, нельзя ставить крест на человеке, только из -за того, что однажды он оступился. Никто не идеален, все совершают ошибки. Мой брат понёс наказание. Теперь всё это в прошлом. Сейчас ему нужно просто начать новую жизнь. И как только я вернусь, обязательно помогу ему.

Дни в Турции летели со скоростью света, а я переживал, что всё будет с точностью до наоборот. К моему великому счастью я не успевал отмечать в календаре дни до окончания поездки. Мне удалось заключить выгодную сделку, закупщики остались довольны и теперь я мог с чистой совестью и чувством выполненного долга лететь назад домой. Мой бизнес расширился, дела идут в гору. Что же, это можно и отметить.

Вечером мы с Джеймсом решили отметить успех, и пошли в один из баров. Алкоголь приятно разливался по телу, согревая и разжигая одновременно все чувства и ощущения. Голова кружилась, крепительные напитки вперемешку с успехом опьяняли. Мы веселились. Кажется, я начал вспоминать свою беззаботную молодость. Дженни сейчас бы не понравилось моё состояние.

Вспомнив о жене, я почувствовал сильную тоску. Как же я хочу прямо сейчас оказаться рядом с ней, прижать её к себе и не отпускать. Покрывать её тело поцелуями, до одури, до неистового желания, до дрожи, хочу, чтобы она дрожала в моих руках и стонала.

Резко мотнув головой, я одним глотком осушил очередной стакан и жестом показал Джеймсу, что на сегодня хватит. Завтра у нас самолет и нам ещё нужно отойти после этой попойки. Мой помощник понял меня и без слов. Это качество мне нравилось в нём больше всего.

Выходя на улицу, я задел плечом какого-то турка. Ноги слегка меня не слушались, а как только я открыл дверь и вдохнул свежий воздух, моя голова закружилась. Следствием чего и стало столкновение. Турком оказался крепкий мужчина лет 35. Он толкнул меня к стене и начал что-то говорить на своём родном языке. Я пытался понять, что он от меня хочет. Но мысли путались, голова кружилась, а ноги не слушались. Джеймс попытался увести меня, однако сделав ровно три шага, к нам подлетели ещё два человека. Много ума не надо, чтобы понять, что это были дружки этого турка. К слову, выглядели они более щупло, что-то среднее между мной и Джеймсом.

Кажется, теперь ещё придется вспоминать и как драться. Джеймс встревожено посмотрел на меня. Отступать нет смысла. Бежать некуда. Я загнан в ловушку.

Я не помню драку. Всё, что я помню, это то, как я уворачивался от ударов и закрывал голову руками. Каким-то образом даже умудрялся наносить удары противнику. Джемс был где-то поблизости, стойко перенося удары и отчаянно размахивая кулаками. Трое надвое. Небольшой противовес, но не в нашу пользу. В определённый момент я заметил что-то сверкающее стального цвета. До моего сознания слишком долго доходило, что это нож. Доля секунды и этот нож оказался бы во мне. Но Джеймс вовремя подскочил и сзади набросился на турка. Было видно, что он не справляется, турок почти высвободился и уже заносил руку с ножом, чтобы совершить удар.

А вот что было дальше… Дальше огромная пропасть. Я падал в эту пропасть, мозг совсем отключился. Мной начал двигать инстинкт, я перехватил нож и занёс его, ударил с силой и всадил нож в бок этого турка. Ещё за пару секунд до этой роковой ошибки я услышал вой сирен, кто-то вызвал полицию. Джеймс, как ошпаренный, отскочил в сторону, шокировано уставившись на меня. А я смотрел, как турок медленно оседает на землю, теряя неспешной, завораживающей струйкой, кровь.

Что творилось у меня в голове в это время? Шум, какие-то голоса, крики, взгляды, холодное прикосновение к моей коже. Меня повалили на землю, застёгивая на моих руках железные кандалы, наручники. Джеймса повалили рядом. Кажется, именно в этот момент я протрезвел. Весь алкоголь выветрился, тело почувствовало боль, а голова взорвалась оглушающим пониманием, что произошло.

Я закрыл глаза. Это сон, это жуткий кошмар, я проснусь и всё забуду. Это не реально. Нет.

Нас усадили в полицейскую машину и повезли в неизвестном для нас направлении. Мои глаза были по-прежнему закрыты. А в голове крутилась всего одна мысль: Я вернусь к тебе Дженни. Я обязательно вернусь. Я вернусь к тебе, чего бы мне это ни стоило. Я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе.

========== Глава 3 ==========

POV Билл

Кому-нибудь знакомо чувство, когда его жизнь, словно жемчужные бусы, на шёлковой нити, рассыпаются на части? Каждая бусинка, отлетая, ударяется об пол, отскакивает и укатывается. Вот точно так же сейчас моя жизнь разлеталась на множество бусинок, ударяющихся об землю.

Всю дорогу, пока нас везли, я не открывал глаза. Я боялся, я не хотел признавать, что всё это происходит на самом деле. Но реальность, как опасный хищник безжалостно настигла меня. Открыл я глаза лишь, когда полицейские завели меня и Джеймса в участок. Оглядываться по сторонам и рассматривать обстановку не было ни сил ни желания. Всё что я хотел, это закрыть глаза, щёлкнуть пальцами и оказаться рядом с моей Дженни, с моей семьёй.

Джеймс стоял рядом, его трясло. Кажется, он даже плакал, но мастерски не подавал виду. Что он чувствует сейчас? То же что и я? Во что я втянул и его и себя? Как выбраться из этой западни? Вопросы, вопросы… сплошные вопросы. Где взять ответы? Опять вопрос.

Полицейские развели меня и Джеймса по разным комнатам, точнее, допросным. Наручники всё ещё стискивали мои руки. Тело болело, из губы и брови шла кровь, во рту чувствовался этот характерный металлический привкус крови. Было неудобно, больно, неуютно. Но разве есть кому-то до этого дело, если я задержанный преступник? Полицейский начал что-то говорить, но потом вдруг опомнился, что я ничего не понимаю по-турецки, и вышел. Вернулся он уже вместе с более молодым сослуживцем. Тот, что помоложе выступал в роли переводчика. Из всего разговора я понял, что мне грозит большой срок за убийство человека. Я пытался собрать мысли в кучу, ища как избежать наказания и скорее вернуться домой. В чём я виноват? В том, что защищался? Что не дал себя убить? Что защищал своего помощника? Да, я убил этого турка, но это была самозащита.

Все мои попытки убедить их, что это было не преднамеренно, что я всего лишь защищался, разбились в пух и прах. Нет доказательств. В отчаянии я начал умолять что-то придумать. Кажется, в какой-то момент я даже стал предлагать взятку. С минуту воцарилась тишина. Полицейский постарше заинтересованно посмотрел на меня, затем подозвал к себе того, что помладше и что-то прошептал ему. Сердце замедлялось, я пошёл на риск. Либо сейчас они примут моё предложение и освободят меня, либо я буду сидеть пожизненно за убийство и дачу взятки. Я глубоко вздохнул, готовясь ко всему. Вернуться к Дженни это всё, чего я хотел. Я должен сделать для этого всё. И да, я на всё пойду ради этого!

Неожиданно допросная наполнилась голосом. До меня начали доходить слова, фразы, и я, наконец, уловил суть разговора. Они согласны. Но есть одно условие. Они не могут просто так взять и отпустить меня. Я должен дать показания и свалить всю вину на Джеймса. Только на таких условиях они готовы пойти на сделку.

Во мне разгорелись противоречивые чувства. Я убил человека. Но это была самозащита. Я должен вернуться к Дженни. Но и у Джеймса тоже есть семья. Я не хочу в тюрьму. Но никто туда не хочет, мой помощник не исключение. Мою голову разрывали противоречия и моральные принципы. Что я должен делать? Поступить по совести и потерять Дженни, детей, семью, потерять всё. Или же наступить на горло морали и чести и поступить как подонок, но при этом вернуться к моей драгоценной Дженни и сохранить семью. Что мне выбрать?

Раздумывать, не было времени, от меня требовали ответа немедленно. Может, я и не прощу себя за это, но я согласился. Да, я согласился на сделку. Я убил сегодня не только человека, но и собственную совесть, и моральные принципы. Я убийца. Но моя семья дороже всего и важнее всего. Я не хочу в тюрьму, я обещал Дженни вернуться. И я сдержу своё обещание. Пусть таким грязным способом, но я должен вернуться.

Мне принесли какие-то бумаги и указали где нужно расписаться. Не глядя на текст, я как бездушная машина поставил свою подпись везде, где было нужно. Затем я выписал чек на круглую сумму. Кажется, они остались, вполне довольны. На их лицах заиграла незаметная для кого-то, но ярко видная для меня, улыбка. Глаза светились от удовольствия, маслянистые, жадные взгляды скользили по чеку. Жалкие люди. Готовы скрыть преступление ради собственной наживы. Но как далеко от них ушёл я? Как низко я пал? Могу ли я упасть ещё ниже? Смогу ли я жить после всего, что сделал?

Мои мысли прервал голос полицейского – переводчика. Сквозь пелену собственных мыслей и терзаний, пробивались отдельные фразы. Я всё ещё был в смятении. Думал, что мой кошмар уже закончен. Наивный дурак. Кошмар продолжается и сейчас будет его кульминация. Полицейский объяснил, что я должен пройти с ними и при Джеймсе подтвердить свои показания. На мой вопрос, зачем это нужно, они лишь скомкано сказали, что так положено. Кажется, им просто нравится издеваться над людьми. А может, я просто всё это заслужил.

Полицейские с двух сторон подхватили меня, и повели по коридору. Мысленно я отсчитывал шаги и минуты до конца этого кошмара. Меня завели в небольшую допросную, где находился Джеймс и ещё один полицейский. Мой помощник непонимающе посмотрел на меня, а я не смог взглянуть ему в глаза. Остатки совести, что истекали кровью, из последних сил отгрызали от меня куски моей человечности. Полицейский, что постарше, прошептал что-то сослуживцу и тот одобряюще закивал. Дежавю. Мне дали слово. Сейчас я должен врать, сваливая всю вину на Джеймса. Глаза опустились вниз, концентрируясь на какой-то неопределённой точке. Главное не смотреть на Джеймса. Сейчас или никогда. Момент истины. Смогу ли я оклеветать человека, которого считал своей правой рукой, который был мне как друг? Или остатки здравого разума смогут помочь поступить правильно? Но что такое правильно? Если бы я не убил турка, то Джеймс, скорее всего, был бы уже мёртв, да и я тоже. Но из-за того, что вмешался, что я защищал себя, я теперь убийца, я могу сесть в тюрьму. Разве это правильно? Так что такое правильно? Как поступить, чтобы было справедливо? Где, вообще, эта справедливость? Жизнь. Здесь нет справедливости, здесь нет чётких понятий, что правильно, а что нет. Это жизнь и здесь выживает сильнейший.

Я медленно проговорил свои показания. Я врал, обвиняя в убийстве Джеймса. Полицейские записывали показания. Лицо Джеймса я не видел, моя голова была по-прежнему опущена. Не знаю, что было бы, если бы я сейчас взглянул на моего помощника. Быть может голос совести и рассудка заживо бы съел меня, может, я бы даже замолчал и… не знаю. Да и никогда уже не узнаю. Я сделал свой выбор, и назад пути нет. Договорив последнюю фразу, я замолчал, всё также смотря куда-то в пол. Джеймс поначалу никак не реагировал, молча всё слушая. Должно быть, он был в шоке и просто не понимал, что происходит. Не понимал, как я мог так поступить. Но когда до его сознания дошла чудовищность моего поступка, он просто сошёл с ума. Джеймс стал кричать, что это не правда, что убийца я, а не он. Затем умолял меня одуматься, ведь у него скоро должен родиться ребёнок, которому нужен отец. Но он не понимал, что этим он не давит мне на жалость, ведь у меня тоже есть дети, которым нужен отец. Это лишь подстёгивало правильность моего решения. Когда Джеймс понял, что слова бесполезны, он обезумел.

Всё произошло так быстро. Джеймс каким-то образом подскочил ко мне и попытался что-то сделать, но не успел. Полицейские расценили это как нападение и выстрелили. Лишь тогда я посмотрел в глаза Джеймса. И лучше бы я этого не делал. Холодные, стеклянные глаза в упор смотрели на меня. Этот взгляд я запомню на всю жизнь. Сегодня я стал убийцей. Я убил двух людей. Не осознавая, что меня трясёт, я просто стоял и смотрел, как моему помощнику закрывают глаза, которые он уже никогда не откроет. Вокруг тела растекалась бурая лужица крови. Комната заполнилась отвратительным запахом пороха и крови, всё это перемешивалось между собой, пропитывая всех, кто там находился. Что я чувствовал в этот момент? А что должен чувствовать в такой ситуации нормальный человек? Лично я ничего не чувствовал. Я просто оцепенел. Весь мой организм отторгал произошедшее. Мозг отказывался признавать всё случившееся. Закрыть глаза. Голова, как в тумане. И слова по кругу: это нереально.

Полицейские снова подхватили меня, и повели куда-то. Я был готов вздохнуть с облегчением, надеясь, что сейчас меня отпустят, и я смогу вернуться домой. Но у полицейских были свои планы. Они завели меня в камеру. Сняли наручники и защёлкнули замок клетки. Это свобода?

- Эй, мы так не договаривались! Вы обещали, что отпустите меня! Я всё сделал, как вы сказали! – я кричал, сам того не осознавая.

- Твой дружок мёртв, свалить вину больше не на кого. А ты у нас как раз убийца, которого нужно посадить. Не повезло тебе – на ухо прошептал мне молодой полицейский.

Я стоял, как загнанный и израненный зверь. Сам загнал себя в эту ловушку, сам расставил капкан и сам попался. Полицейские удовлетворенно рассмеялись. Я для них добыча, трофей. Они получили свою наживу и теперь просто издеваются над пойманным зверем, которого посадили в клетку, лишив его всех возможностей выбраться на свободу.

Я в тюрьме. Осознание. Отчаяние. Злость. Гнев. И снова отчаяние. Меня накрыло волной собственных эмоций. В голове пульсировала всё та же мысль, больно ударяя по вискам: я должен вернуться. Но что я могу сделать теперь, когда я в тюрьме? Что вообще со мной будет?

POV Том

Дни протекали в довольно странном и непривычном для меня темпе. Работа, дом, работа и так по кругу. Я не привык к такому. Но человек отличается тем, что привыкает ко всему. Поэтому к концу второй недели я уже окончательно привык к этому графику моей жизни. Мне даже удалось завязать пару знакомств и дружеских отношений с некоторыми людьми, которых встречал по работе. С семьёй Билла у меня установились хоть и вполне нормальные, но довольно прохладные отношения. Как это? А легко. Они всё ещё были для меня немого чужими. Но я искренне старался сгладить все углы и стать им чуть-чуть роднее и ближе. С детьми было проще. Сэма я учил играть на гитаре, мальчишка был безумно счастлив, когда у него начало получаться. Эмма любила, когда я помогала ей с уроками. А вот с Дженни…с ней по-прежнему было немного напряжённо. Хотя должен признать, что улучшения всё же были. Она перестала сильно цепляться ко мне, но всё равно в её словах в мой адрес проскальзывали холодность, колкость, ехидство и многое другое, что было мне жутко неприятно. Но мы старались находить общий язык. Если бы Билл сейчас нас увидел, то был бы очень рад этим существенным изменениям. Он всегда этого хотел.

По прошествии двух недель, все были в ожидании приезда Билла. По словам Дженни, он должен приехать буквально на днях. Но дни шли, а его не было. Никаких вестей от него, он не выходил на связь. У меня было плохое предчувствие, однако я глушил его, никому не рассказывая. Дженни сильно переживала, но предпочитала списывать задержку Билла на какие-нибудь неотложные дела, связанные со сделкой.

Утром я, как обычно, уехал на работу. Вестей от Билла по-прежнему не было. Вечером, после работы мы с друзьями зашли в бар и немного выпили. Просто захотели расслабиться, отдохнуть, ничего особенного. У меня была и собственная причина. Я хотел снять напряжение, царившее все эти дни, в связи с задержкой Билла. Выпив по паре стаканов виски, мы разошлись. Настроение заметно улучшилось, напряжение как рукой сняло. Даже не думал о том, что Дженни явно не понравится моё состояние. Мне попросту было всё равно. Давно уже хотел расслабиться. Лёгкое чувство эйфории, приятная слабость в теле, голова свободная от мыслей. О, как же я скучал по этому.

Подходя к дому, я заметил свет в гостиной. Неужели Билл вернулся? Ведь как ещё объяснить, что Дженни в это время не спит, находясь в нижней части дома. Обычно она укладывает детей спать и сама ложится, либо просто находится у себя в комнате. У меня такое хорошее настроение, не хочу портить его разборками с Дженни. Может, удастся быстро проскочить к себе в комнату? Но моему плану не суждено было сбыться. Как только я переступил порог дома, Дженни тут же подлетела ко мне. Выглядела она очень плохо. Глаза красные, опухшие, на голове беспорядок, в руках она сжимал до посинения телефон. Это же не из-за меня она такая?

- Где ты был? – Её голос дрожал.

- Мы с друзьями после работы немного отдохнули. Что тут такого? Не строй из этого трагедию.

- Билл…твой брат погиб – голос на последнем слове сорвался, она скорее прошептала это ужасное слово.

- Это что шутка? – Я отказывался верить в это.

- Том, его больше нет. Мне позвонили и сказали, что Билл вместе с Джеймсом оказались участниками какой-то драки и… - слёзы потекли по её лицу, голос сорвался на всхлипы – и их убили. Тела они не могут доставить в Америку из-за того, что идёт следствие или что-то в этом роде, я не помню, я…

Голос затих, дом наполнился тишиной, разрезаемой всхлипами Дженни.

- Мой брат погиб…Почему ты мне сразу не позвонила?

- Что? Я звонила, ты был недоступен!

Я никогда не задумывался над тем, что должен чувствовать человек, потерявший брата. Я чувствовал злость, пустоту, отчаяние и ужасную разрывающую меня на части боль. Стены дома давили, я задыхался здесь. Нужно бежать. Я не хочу, не могу здесь оставаться. Этого всего просто не может быть. Билл не мог так поступить. Он обещал беречь себя. Что мне теперь делать? Как осознать, что моего близнеца больше нет? Нет, нет, нет. Это всё ложь. Дженни всё врёт. Она специально это сказала, чтобы сделать мне больно. Мой братишка не мог умереть, он не мог меня оставить. Нет.

Я выбежал из этого дома. Город уже давно был погружен во мрак, что соответствовало состоянию моей души. Сердце пропускало глухие удары, готовое замереть и остановиться в любой момент. Ноги двигались сами по себе, ускоряя шаги, вскоре превращая их в бег. Я бежал. От себя, от этой жизни, от пугающей и причиняющей нестерпимую боль мысли, что моего Билла больше нет. Направление было неважно, главное убежать от разъедающей пустоты и боли. Мозг играл сомной в безжалостную игру, покидывая всё новые и новые воспоминания о счастливых моментах рядом с моим братом. Это невыносимо. Пусть это прекратится. Хватит. Я не могу. Пожалуйста…

Я понял, что плачу, лишь, когда облизал солёные губы. Да, я плакал. Бег ускорился, а слёзы ещё сильнее текли по моему лицу. В спину дул поднявшийся ветер, подгоняя меня. Даже он, казалось, понимал, как сильно я хочу сбежать. Боль продолжала опутывать и скручивать, её щупальца крепко обвили сердце и тащили его сквозь грудную клетку, вытаскивая наружу. А здесь его уже ждала чёрная пустота, в которую медленно, но верно засасывало моё вытащенное сердце.

Ноги привели меня к крыльцу дома родителей. Тело устало от бега, но душевная боль перекрывала эту усталость. Сколько я пробежал? Полгорода? А это имеет значение? Я сел на ступеньки, обхватив голову, слёзы продолжали скатываться мелкими бусинами по моим щекам. До слуха донёсся скрип двери, кажется, ко мне кто-то подсел и обнял. Мама. Её родной запах, успокаивающие поглаживания по волосам. Всё как в детстве. Кроме одного. Рядом нет моего брата-близнеца.

- Томми, мальчик мой, тише…Мы справимся, слышишь? – мама успокаивала меня, хотя её голос дрожал. Она тоже плакала, но старалась успокоить меня.

Это я должен сейчас обнимать её и успокаивать, я, а не она. Но я не могу. Не могу быть сильным. Я буду сильным ради Билла, но не сейчас.

- Мама, я не чувствую, что его нет. Я же его близнец, я должен чувствовать такое. Почему я не чувствую? Почему? Почему я не чувствую, что он мёртв? Мама, почему? – меня била крупная дрожь, кажется, я даже перешёл на крик.

Когда я немного успокоился, мама завела меня в дом. Всю ночь я не смыкал глаз, думая и вспоминая. Однажды я где-то читал, что есть несколько стадий принятия смерти. Стадия первая – отрицание. Успешно пройдена. Стадия вторая – злость. Я злюсь на себя, на Билла. Почему он не смог уберечь себя? Я ведь просил его! Почему он бросил меня? Как он мог? Стадия третья – почему он, а не я? У него семья. Лучше бы я погиб, а он остался жить. Боже, да я бы всё сделал, лишь бы поменяться с Биллом местами. Если бы моя смерть вернула его, то, не раздумывая, я тот час бы умер. Стадия четвёртая – принятие. Как скоро доберусь до этой стадии? Ведь я не готов пока принять, что Билла нет в живых. Буду ли я вообще когда-нибудь готов?

Следующие несколько дней можно смело назвать самыми ужасными в моей жизни. Все, не считая меня, решили устроить похороны Билла. На мой веский аргумент, что тела нет, а закапывать пустой гроб бессмысленно, мне сказали, что я просто ничего не понимаю. И я действительно не понимаю. Зачем это нужно? Неужели они не хотят, чтобы Билла помнили как живого? Для чего омрачать всё это показными похоронами? Эти похороны лишь наживка для СМИ, которые непременно захотят заработать на смерти Билла. Неужели никто этого не понимает? Если бы было тело, то да, это другое дело, тогда нужно было, как положено, похоронить Билла. Но пустой гроб…это сверх моего понимания. Со мной или без меня, но приготовления шли полным ходом. Мне лишь оставалось наблюдать за всем со стороны.

День похорон выдался на удивление очень солнечным, будто погода противилась смерти Билла, отказываясь считать его мёртвым. Мама позвонила мне и сказала, что почти все собрались, ждут только Дженни с детьми и меня. Я был готов, а вот Дженни пыталась собрать детей. Весьма безуспешно, кстати. Мне надоело их ждать, поэтому я решил вмешаться.

- Мама, я не хочу идти в этом платье. Оно некрасивое и колется – капризничала Эмма.

- А я не хочу идти в костюме, он неудобный – поддерживал её Сэм.

Дженни явно была нужна помощь, она не справлялась. Её нервы были на пределе.

- Прекратите! Вы должны пойти именно в этом, так положено! – Дженни едва сдерживала крик.

Я окинул взглядом Эмму, стоящую в длинном слегка расклешённом чёрном платье и Сэма, одетого в строгий чёрный костюм, ему даже галстук одели.

- Так, дети, вы не хотите идти в этой одежде? – вмешался я.

- Нет, дядя Том – хором ответили мои племянники.

- Отлично, тогда пойдёмте, подберём вам более подходящую одежду.

Я повёл детей наверх переодеваться, Дженни недовольно покачала головой. Однако спорить не стала. Просто не было на это времени. О, будь время побольше, она непременно начала спорить и ругаться. Обвиняя меня во всём, что только возможно.

Минут через 15 мы спустились, показывая результат. Эмму я переодел в синее платье, уговорив надеть на поверх чёрную кофту. Сэм оделся в темно-коричневые брюки и после небольшого подкупа с моей стороны, тёмную рубашку. Их мама оказалась вполне довольна. А это значило, что мы можем наконец-то поехать на похороны.

Сама церемония похорон, на мой взгляд, была растянута. Отовсюду к нам подходили малознакомые мне люди и выражали сочувствие. Кто-то был искренен, а от кого-то разило лицемерием, они будто вылили на себя весь флакон с названием «Лицемерие» и пришли сюда. Разнося этот аромат, который впитывался в меня. Хотелось поскорее смыть с себя всю эту фальшь. Неподалёку я заметил парочку папарацци и несколько журналистов. Всё как в старые времена. Эти стервятники ничем не брезгуют, всегда чуя, на чём можно нажиться. Как мне всё это противно и мерзко. Не хочу здесь больше оставаться. Хочу смыть с себя весь этот яд.

Может я поступил неправильно, но я пошёл в бар. Мне жизненно необходимо было напиться. Только так я мог отключить свой мозг и избавиться хоть на мгновение от мыслей, угнетающих моё сознание. Алкоголь дарит спокойствие и расслабленность. Я смешивал различные напитки, прекрасно осознавая, что утром мне будет ужасно плохо. Но сейчас я был полностью во власти алкоголя. Это прекрасное чувство опьянения, настроение поднимается, мне хочется смеяться. Как же это прекрасно.

Почему нельзя провести здесь всю оставшуюся жизнь? Ах, да, для этого нужны деньги, очень много денег. Увы, здесь я немножко не под рассчитал. Я заказывал столько алкоголя, что мне попросту не хватило денег. Бар закрывался, а у меня не хватало 50 долларов. Обратно в тюрьму я не хотел, звонить родителям тоже. Позвонить им, означает всю мою жизнь слышать от Гордона, какой я никчёмный. Оставалась только Дженни. Правда, я не был уверен, что она поможет. Пока я непослушными пальцами набирал номер, мысли пытались собраться в кучу.

- Эй, Дженни, это Том… Слушай, тут такое дело…я в баре и я должен 50 долларов. Можешь приехать? Пожалуйста.

На другом конце наступила тишина. Не было ни единого звука, даже дыхания не было слышно. Я уже даже начал думать, что разговариваю сам с собой. Но после минуты молчания, в телефоне раздался глубокий вздох.

- Вышли адрес, я приеду – Дженни была раздражена, но согласилась помочь.

Вау, это…странно. Мысленно я сделал ставку, 90 на 10, что она откажется. Но я проиграл. Дженни решила помочь. Что на неё нашло? Том, а тебе ли не всё равно? Главное, что она поможет, всё остальное не имеет значения.

Ждать пришлось недолго. Дженни появилась в баре, злая, с растрёпанными волосами, глаза, опухшие и красные. Она опять плакала. Вид у неё был тот ещё. Клянусь, её глаза метали молнии в мою сторону. Но вместо устрашающего эффекта мне было смешно. Мой пропитанный алкоголем мозг хотел веселиться.

- Дженни, смотри, у него нос похож на луну! – смеясь, произнёс я, указывая на нос бармена.

- Сейчас 3 часа ночи, а мои дети спят в припаркованной машине. По-твоему это смешно? – с раздражением сказала Дженни.

Я ничего не ответил, молча наблюдая, как она отдаёт деньги и прощается с барменом. Наверное, я немного переборщил. Дженни подъехала к дому и попросила отнести в комнату спящую Эмму. Сама она на руках несла Сэма.

Утром меня разбудил шум, доносившийся из кухни. Голова гудела, во рту всё пересохло, состояние как будто по мне грузовик проехался. Похмелье. Да, должен, признаться, я переоценил вчера себя. После стольких лет «сухого закона», я окончательно разучился пить. Ну почему никто не может придумать алкоголь после, которого не было бы жуткого похмелья? 21 век всё-таки. Неужели так сложно? Звук, доносившийся из кухни, словно колокольный набат, бил по ушам. Вот-вот и у меня пойдёт кровь из ушей. Не в силах больше это терпеть, я, закрывая уши руками, спустился на кухню, следуя за этим шумом. Моему взору предстала следующая картина: мои племянники вовсю орудовали на кухне, Эмма жарила блинчики, а Сэм мешал тесто. Источник шума я выяснил, осталось только его устранить.

- Сэм, прекрати шуметь, остановись.

- Не могу, - Сэм продолжал мешать тесто – Эмма сказала мешать не переставая.

- Мы делаем маме завтрак. Это сюрприз для неё, она увидит завтрак, и снова будет улыбаться - произнесла Эмма, переворачивая блинчик.

Спорить с ними бесполезно. Я потянулся к холодильнику и, достав из него апельсиновый сок, сделал пару глотков. Холодная жидкость приятно разлилась по горлу, смачивая и утоляя жажду. Сэм в это время за моей спиной подавал сестре миску с тестом. Кухня наполнилась вкусным ароматом блинчиков. Есть я не хотел, более того, меня слегка подташнивало. Но племянники настойчиво пихали мне тарелку с блинчиками на пробу.

- Эмма, я не хочу. Пробуй сама.

- Я готовлю, я не могу. Мне нужно мнение независимого эксперта – с важным выражением лица выдала моя племянница.

- Ты где таких слов набралась?

- Слышала, как папа такое говорит.

Билл… По коже прошёлся холодок. Его больше нет. Интересно, а они понимают, что их папа уже больше никогда не обнимет их, не похвалит, не поругает, не купит им ничего, не скажет, как сильно любит их… Знают ли они, что такое смерть?

- Эй, что это вы тут делаете? – мои мысли прервала Дженни.

- Мама! – вскрикнула Эмма – Это должен был быть сюрприз!

- Мы готовили тебе завтрак – следом проговорил Сэм.

- Ну, сюрприз удался. Спасибо вам, я вас очень люблю. А теперь марш умываться, вы все грязные – слегка улыбаясь, сказала Дженни.

Дети весело и беззаботно побежали наверх. А мы с Дженни остались одни на кухне. Чтобы как-то себя занять, она начала прибираться. Я же стоял посреди кухни с соком в руках. Выглядел я, наверное, как полный болван. Или как потерянный, провинившийся щенок, который не знает, выбросят его на улицу или нет.

- Слушай, эм…ты прости за вчерашнее – я начал разговор – Глупо вышло.

- Проехали Том.

- Дженни, я хотел спросить, можно я поживу здесь ещё какое-то время?

И снова кухня наполнилась тишиной. Вот он решающий момент. Выгонят щенка на улицу или нет. Дженни медленно повернулась ко мне и облокотилась об стол. Отвечать она не спешила. Её взгляд был несколько отрешённым, словно она пребывала сейчас не здесь, а глубоко в себе, своих мыслях, раздумывая о чём-то.

- Да, ты можешь пожить здесь. Я не собираюсь выгонять тебя. – Дженни, наконец, заговорила – Билл бы этого не хотел – эту фразу она произнесла уже тише.

- Спасибо – только и смог я ответить.

Мой брат даже после смерти умудряется мне помогать. А я…а я постараюсь не подвести его.

POV Билл

Оказавшись за решёткой, я всё ещё не мог поверить во всё случившееся. Устрашающий, леденящий душу взгляд Джеймса всё ещё стоял передо мной. Я никак не мог отделаться от его умирающего образа. Что я натворил? Как теперь жить, засыпая и просыпаясь с этим взглядом? Я перевернул свою жизнь буквально за мгновение. И только я в этом виноват. Так глупо попасться в расставленный собственными руками капкан. Что теперь будет с моей семьёй? С моим бизнесом? Что вообще теперь будет с моей жизнью? А жизнь ли это? Как мой брат смог отсидеть в тюрьме 5 лет? Каково это быть вдали от всех? Я не понимал, что пришлось пережить моему брату, не понимал, с чем он сталкивался, находясь в заключении. В глубине души я превозносил себя над ним, считая, что никогда не попаду в подобное заведение. Как же иногда жизнь любит ставить людей на место. Теперь я на собственной шкуре могу прочувствовать все прелести тюремной жизни. Мне даже бонус подарили – вместо обычной американской тюрьмы, иностранная, турецкая тюрьма. Просто верх моего везения.

Как там моя семья? Они знают, где я? Что со мной? Если бы я только мог связаться с ними. Так, главное не паниковать. Я должен найти способ выбраться из этой передряги. Должен же быть какой-то способ. Нанять адвоката, связаться с посольством, хоть что-то. Нужно понять, как действовать. И самое главное, нужно продержаться здесь максимально долго без происшествий, чтобы я мог вернуться домой живым, а не в цинковом гробу.

========== Глава 4 ==========

POV Том

Я не хотел, живя в доме Билла, с его семьёй быть для них обузой. Хотелось быть полезным. Помочь в чём-нибудь. Как-то делая уроки с Эммой, я узнал, что незадолго до поездки, Билл хотел немного переделать кухню. Тогда в мою голову закралась безумная идея. Что если я помогу им, сделав ремонт в кухне? А где взять деньги? У меня была кредитка, которую дал мне Билл. Я зарекался, что не потрачу неё деньги, но в связи с изменившимися обстоятельствами, думаю, можно снять деньги и сделать небольшой ремонт. Надеюсь, это поможет хоть как-то расшевелить Дженни.

После похорон прошла неделя. А она всё не могла прийти в норму. Наверное, я и сам так до конца не оправился. Но понимая, что теперь вся ответственность лежит на мне, я старался быть сильным ради Билла. Дженни же ходила как зомби. Она на автомате выполняла знакомые команды: приготовить еду, собрать детей, убраться. Её глаза потухли, улыбка через силу, слабая, только ради детей. Лицо припухло от частых бессонных ночей, веки вечно воспалены от непрекращающихся слёз. Образно говоря, она умирала. На неё было жалко смотреть. Я старался избегать её, чтобы лишний раз не провоцировать на ссоры и ругань.

На работе я решил взять отпуск на две недели. За это время надеюсь, что успею закончить ремонт в кухне. Я не собирался делать что-то грандиозное. Просто перекрасить стены, заменить пол, обновить кухонную мебель и сделать перестановку. Вроде несложно и недолго. Нашёл хорошую фирму, позвонил и договорился с работниками. Мне выделили трёх мастеров. Плюс я сам участвовал в ремонте.

Естественно, я ожидал что Дженни не оставит незамеченным начавшийся ремонт. Но, надеялся на её адекватную реакцию. Появилась Дженни на пороге кухни, как раз когда мы были заняты заменой полов.

— Том, что здесь происходит? — она была удивлена.

— Решил немного переделать кухню.

— Можно тебя на минутку? – о, кажется, появилась злость.

Отложив инструменты, я последовал за Дженни в гостиную. Кажется, меня ждёт очередной скандал. Может она уже пришла в норму, раз решила закатить истерику?

— Ты совсем рехнулся? — Она накинулись на меня. — Кто тебя просил? Ты забыл, что это не твой дом? — в словах Дженни полилась злость и раздражение.

— Я просто решил помочь, хотел сделать как лучше.

— В этом весь ты — ехидство снова преобладало в её речи.

— Т.е. мне пойти и сказать им, чтобы они бросили работу и оставили всё как есть? — как она, так и я, любезничать с ней не было желания.

— Что? Нет. Раз уж начал, так доделай. Но в следующий раз если снова захочешь сделать ремонт, что-то починить или что-либо сделать, сначала спроси у меня. Не надо самовольничать, это всё-таки мой дом.

— Ладно.

Дженни раздражённо выдохнула, а я вернулся к работе. В этот раз ураган начинавшейся ссоры удалось усмирить. Сколько ещё у нас будет таких стычек? Том, не грузи себя сейчас этим. Лучше сосредоточься на работе.

Спустя пару дней, с полами было закончено и мы перешли на покраску стен. Состояние Дженни за это время как мне казалось, не изменилось. Её взгляд по-прежнему был пустым, не выражающим никаких эмоций. Исключение составляли только злость и раздражение по отношению ко мне, когда я чем-то ей не угождал. Из неё будто высосали все эмоции и чувства, оставив только злость. На самом деле это очень страшно наблюдать, как человек медленно превращается в робота. Делает на автомате какие-то вещи, не замечая ничего вокруг. От него так и веет холодом. А если посмотреть в эти застывшие глаза, то тебя может затащить в чёрную пустоту, которую они источают. Жутко.

В коридоре послышались голоса. Моя мама привезла детей, они гостили у неё на выходных. Эмма и Сэм, веселясь, забежали на кухню. Но, не заметив привычного интерьера, удивлённо замерли, осматриваясь вокруг.

— Дядя Том, а что это такое? — спросила Эмма.

— Это ремонт. Сейчас мы красим стены.

— Я тоже хочу — подбегая ко мне, протараторил Сэм.

— Нет, детям нельзя красить стены. — Я пытался сделать голос строгим.

— Ну, пожалуйста! Мы очень хотим! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — заныли дети одновременно.

— Ладно. — Я сдался. — Но вы красите по 10 минут, а затем идёте дышать свежим воздухом.

Дети согласно закивали. Я велел им идти переодеваться, после этого я разрешил им присоединиться ко мне. Боже, надеюсь, их мать меня не убьёт. На всякий случай я перечитал этикетку на банке с краской, удостоверяясь, что краска нетоксична и безвредна. Дети с большим удовольствием и энтузиазмом принялись красить стену. Как Биллу удавалось отказывать этим мелким сорванцам? Им ведь невозможно в чём-то отказать. Состроят свои милые щенячьи глазки, поноют немного и всё, ты в их власти. Если откажешь, сердце кровью обольётся. Поэтому и соглашаешься на все их капризы. Тем более они это частица Билла. Смотришь на них и чувствуешь, будто Билл здесь, с тобой, что он рядом. Будто он и не умер вовсе.

Покраска стен шла полным ходом, мы не замечали времени, работая под неугомонный детский смех. Они заряжали своей мощной энергией, добром, радостью и чем-то беззаботным. Глядя на них тоже хотелось улыбаться. Пожалуй, именно в этот момент я ощутил, что начинаю приходить в норму. Я могу улыбаться. Исцеление начинает медленно, но верно происходить. Моё сердце возвращалось на место, закрывая зияющую пустоту, что была раньше.

— А я выше тебя! Ты здесь не достанешь! — дразнила брата Эмма.

Сэм насупился, дуясь на сестру. Я решил помочь ему, ловко поднимая его на руки и усаживая к себе на плечи. Сэм, радуясь такому заметному преимуществу над сестрой заразительно засмеялся. Все, кто находился сейчас на кухне, подхватили его смех.

— Это нечестно! — Эмма улыбалась, пытаясь состроить обиженный голос.

— Всё честно, принцесса. Если хочешь, потом будет твоя очередь.

Эмма согласно кивнула головой. С появлением детей на этой кухне атмосфера изменилась. Создалась такая уютная, окутывающая в мягкий плед и нежно баюкающая обстановка. Эмма напевала какую-то детскую песенку. Я улыбался глядя на неё. Эти дети моё спасение.

Неожиданно послышались шаги, Дженни спустилась вниз и прошла на кухню. Жалко, что я не видел в этот момент её лица. Представляю, какое у неё было выражение. Ну, главное, что она меня не убила, в ту же секунду, как зашла на кухню.

— И что вы делаете? — удивленно спросила она.

— Мама, мы красим стены! — воскликнули дети.

— И кто вам разрешил?

— Дядя Том — хором ответили мои племянники.

— Ну, разумеется. Можно было и не спрашивать. Кто же ещё мог до такого додуматься — съязвила Дженни.

— Мама давай с нами — предложил Сэм.

— Вот кисточка, — сказал я, подавая Дженни кисть — Ваше Величество — пошутил я.

— Ещё раз назовёшь меня «Ваше Величество», — ответила Дженни, забирая из моих рук кисть — и получишь в лоб этой кистью. Ясно? — она в шутку пригрозила мне кисточкой.

Я рассмеялся в ответ. Дженни тоже не смогла оставаться серьёзной, на её лице расцвела улыбка. Пожалуй, впервые за всё это время я увидел её искреннюю улыбку. А когда Эмма подбежала и, взяв её за руку, подвела к краске, Дженни уже заливисто смеясь, макнула кисть в краску и без зазрения совести обрызгала краской меня. Мы вели себя как настоящие дети, брызгались и пачкали друг друга краской. Наверное, рабочие, что всё ещё находились в комнате, считали нас сумасшедшими, которые им мешают. Ну и пусть. Нам было хорошо в этот момент. Мы оба обо всём забыли. Это было нужно. Мы так увлеклись беззаботным весельем, что не заметили, как нечаянно опрокинули банку с краской на одного рабочего. Я замер, смотря то на Дженни, то на рабочего.

— Извините, мы не хотели. — Дженни немного растерялась – Я, эм, сейчас принесу что-нибудь из одежды, чтобы вы могли переодеться.

Рабочий хотел было возразить, но Дженни уже вышла из кухни. Я жестом показал ему, что всё нормально. Да и продолжать работу, когда ты весь по уши в краске, неприятно. После ухода Дженни прошло минут 10, а её всё не было. Отправив детей дышать свежим воздухом во дворе, я решил подняться наверх, и проверить где застряла Дженни. Наверное, это была не самая моя лучшая идея. Тихонько подкравшись, я сквозь щелку наблюдал за самой настоящей истерикой. Дженни с психом вытаскивала вещи из шкафа, нещадно сдёргивая их с вешалок и кидая на пол. Это были вещи Билла. Она срывала злость на вещах. Не представляю, что творилось в этот момент в её душе. Каким-то образом я выдал своё присутствие или Дженни просто почувствовала, что я рядом. Вытерев слёзы и схватив ворох одежды, вышла из комнаты. Конечно же, сразу она наткнулась на меня.

— Тебя долго не было — я не знал, что говорю.

— Да… Эм, вот. — Дженни протянула мне одежду — Надеюсь, что-то подойдёт.

С этими словами она вернулась в комнату и захлопнула дверь. Минут через пять я услышал тихие всхлипы. Она снова плакала. Это удивительно как меняется человеческое настроение. Ровно 15 минут назад она была весёлой, улыбалась и даже смеялась. А теперь она плачет. Дженни снова закрылась в себе. Она сейчас была словно ракушка, плотно закрывшая свою раковину. Если пытаться открыть её насильно можно только повредить. Что подтолкнуло её к такой быстрой смене настроения? Воспоминания? Или осознание в очередной раз больно накрывавшее волной, от которой начинаешь тонуть.

POV Дженни

Как бы я хотела, чтобы это Билл сейчас делал ремонт, играл с детьми, смешил меня. Билл… Как ты мог? Ты обещал, что вернёшься! Обещал! Ты клялся на нашей свадьбе, что никогда меня не оставишь! Как ты посмел?!

Его одежда, его запах. Всё напоминает о нём. Я не могу, не хочу жить без него. Он был моей жизнью, моим светом. Теперь он мёртв и осталась только тьма. Как мне снова начать жить? Как вообще жить после его смерти? Быть может я плохая мать, раз думаю о таком, не учитывая, что должна жить ради детей. Наверное, меня все осуждают. Но для того чтобы я начала жить ради детей, мне сначала нужно найти силы.

Лечь на кровать, уткнуться в подушку и рыдать. Это моё любимое занятие все эти дни после кошмарной новости. За это время я должна была выплакать все слёзы, но каждый раз их становится всё больше и больше. Мне говорят, что я должна отпустить Билла. Но как? Он был моим мужем 6 лет. Как я могу взять и забыть все эти годы? Это невозможно. Я не хочу его отпускать. Я не могу без него. Не могу. Я так люблю его…

В детстве моя мама всегда говорила мне, что какие бы удары ни наносила жизнь, нужно всегда стойко всё переносить. Упасть может каждый, а вот подняться только сильный. Спасибо ей за такие мудрые советы. Пожалуй, благодаря этому я каждый день понемногу находила в себе силы. Я пыталась жить дальше. Ради детей. Они потеряли отца, нельзя чтобы они потеряли ещё и мать. Огромную помощь оказывал ещё и Том. Я была приятно поражена его стальным характером. У него невероятно сильный дух. Он сблизился с детьми, проводил с ними время, старался дать им то, что мог бы дать Билл. Никогда бы не подумала, что Том на такое способен. Он очень сильно изменился. Не знаю, что тому причина. Может смерть брата так его изменила?

Ремонт на кухне шёл уже две недели. Втайне я мечтала поскорее воспользоваться кухней, т.к. питаться полуфабрикатами надоело, да и это вредно. Вернувшись из магазина, я не услышала привычных голосов и шума. В доме стояла подозрительная тишина. Это странно. На лестнице, ведущей, на второй этаж лежала записка. Надпись на ней гласила: «Не ходи сюда». Рядом на полу лежала ещё одна записка, со стрелкой: «Иди сюда». Что они задумали? На полу были разложены стрелки, ведущие в кухню. Я шла в предвкушении по этим стрелкам. Они привели меня в полностью отремонтированную красивую кухню. А из-за угла выскочили Том, дети и родители Тома.

— Сюрприз! — хором прокричали они.

Я была в шоке. Но это было приятное удивление. Улыбка сама по себе появилась на лице. Однако это ещё не всё. Том и дети достали из холодильника огромный торт и поставили его на стол передо мной.

— Это мы сами пекли — гордо произнёс Том.

— Я… я в шоке. Огромное вам всем спасибо. — Кажется, моё лицо светилось от счастья. — Ну что будем пробовать торт? — предложила я.

Все дружно подхватили мою идею. Том разрезал торт. Должна признать в жизни не пробовала столь вкусный торт. Наверное, всё, что приготовлено с душой, автоматически становится вкусным. В магазине продают то, что рассчитано на массы, а здесь они готовили этот торт специально для меня. Я буду вечно должна им за огромную поддержку, что они мне оказывают. Быть может, они сами этого не осознают, но они возвращают мне краски и эмоции, я снова могу чувствовать. Пустота медленно отходит на второй план. Знаю, что до конца от неё не получится избавиться, она всегда будет жить глубокого во мне, но я могу научиться заглушать её.

Поздно вечером, когда родители Тома ушли, я расположилась в гостиной. Прошёл месяц после смерти Билла и мне предстояло принять очень важное решение. Откладывать его в долгий ящик уже было просто невозможно. Я обложилась документами, пытаясь сосредоточиться. Мысли не слушались, разбегаясь, глаза не могли сконцентрироваться на тексте. Как принять решение, когда я элементарно не могу сосредоточиться на документе? Груз ответственности давил на меня. Такое ощущение, будто на меня навалили сверху целую тонну всевозможных проблем. Они прижимали меня к земле, я задыхалась под ними. Мне нужен кислород. Мне нужна помощь.

— Я уложил детей спать — неожиданно поблизости раздался голос Тома.

— Спасибо Том — не отрываясь от бумаг, произнесла я.

— Да не за что. Помощь ещё нужна? — спросил он, указывая на бумаги.

— Если только ты разбираешься в бизнесе — я усмехнулась.

— Это документы на бизнес Билла? — Том присел рядом со мной.

— Да. И я должна решить, что с ним делать — вздох сорвался с моих губ.

— И что ты решила? — он не унимался.

— Наверное, продам.

Я оторвалась от бумаг и посмотрела на Тома. Он пару секунд шокировано смотрел на меня. Что-то в его взгляде показалось до боли знакомым. Кажется, такой взгляд был у Билла, когда я в первый раз сказала ему, что беременна. К горлу от таких воспоминаний подступил болезненный ком.

— Ты с ума сошла? Его нельзя продавать! — Том вывел меня из воспоминаний.

— Это ты сошёл с ума Том. Я ничего не смыслю в бизнесе. Как прикажешь вести бизнес Билла, если я к тому же в дизайнерских разработках полный ноль?!

— Кто ты по профессии? — Он что не собирается сдаваться?

— Бухгалтер-финансист. К чему ты клонишь?

— Во-первых, ты как финансист можешь обращаться с деньгами, что для бизнеса уже очень хорошо. Во-вторых, я на сто процентов уверен, что у Билла была целая команда дизайнеров, которые для него разрабатывали коллекции. Просто контролируй их работу. Вот и всё. Ну, а если хочешь, чтобы вообще всё было идеально, то можешь нанять меня личным консультантом. Я прекрасно знаю, какой вкус был у моего брата. Так что я могу помочь тебе.

На минуту я задумалась. Есть ли здравый смысл в его словах? Не звучит ли всё это утопично? Как это будет на практике? Слова звучат вполне неплохо. А вот что будет, когда слова превратятся в дела? Сомнения. Я никогда не была нерешительным человеком. Но сейчас я готова была раствориться в сомнениях. Если бы не Том, наверное, так и сделала бы.

— Быть может, я реально сошла с ума, но, наверное, ты прав.

Лицо Тома в этот момент было просто незабываемо. Взгляд счастливый, глаза наполнены неподдельным, искренним светом. Губы изогнулись в легкой улыбке.

— Значит, ты не продашь бизнес и сама его возглавишь? — как-то по-детски наивно спросил Том.

— Да.

— И ты наймёшь меня в качестве консультанта?

— Посмотрим на твоё поведение — я рассмеялась.

Том был вполне удовлетворён таким ответом. Он поднялся с дивана и потянулся, разминая затёкшие мышцы.

— Уже поздно, я пойду спать. Да и ты не засиживайся.

— Спокойной ночи Том.

— Спокойной ночи Дженни.

POV Том

Мои дела пошли в гору. Жизнь постепенно приходила в норму. Наверное, это будет звучать как-то неправильно, но после смерти Билла в моей жизни всё поменялось в лучшую сторону. Да, звучит странно. Но мне стало необычайно везти в последнее время. На работе спустя два месяца мне разрешили сесть за микшерный пульт. Меня повысили. Я был так счастлив снова заниматься музыкой, моим любимым делом. И я был просто вне себя от счастья, что не потерял свой талант. Я доказал, что снова могу вернуться в музыку, наладить свою жизнь. Это ощущение нужно испытать самому, чтобы понять какого это. В этот момент я был так горд собой. Только одно омрачало это счастливое событие. Смерть Билла. Ни на минуту я не переставал думать о брате. Просто я научился жить с мыслью, что Билл теперь только в моём сердце.

На выходных было решено отпраздновать два счастливых события: моё повышение и то, что Эмма получила самый высокий балл на контрольной. Местом для празднования мы выбрали каток. Точнее, это дети выбрали, нам с Дженни всего лишь пришлось смиренно согласиться. Не то чтобы я жаловался, но будь у меня возможность, выбрал что-то другое. Почему? Да просто я уже лет 10, наверное, не стоял на коньках. Ну, может чуть меньше. Но факт остается фактом, я давно не катался. Не хочу опозориться.

До катка мы шли пешком, он находился неподалёку. Сэм всю дорогу весело прыгал и убегал вперёд. Непоседа. Он так напоминает Билла в такие моменты. Как будто я снова вернулся в детство. Весёлое и беззаботное. Где ни я, ни он не знали страшного слова смерть, где мы строили иллюзии и мечты. Клялись, что несмотря ни на что всегда будем вместе. Мы же близнецы, что нас может разлучить? Как наивны мы были.

— Сэм похож на папу, да? — отвлекла меня Эмма.

Я посмотрел вперёд на убегающего племянника и пытающуюся догнать его Дженни.

— О, он такой же непоседа! — честно признался я.

Взгляд Эммы погрустнел, она тихонько вздохнула и отвела глаза.

— Знаешь Сэм ещё маленький. И пока сложно сказать, на кого он больше похож. Но ты старше и у тебя уже проявляется характер твоего отца. К тому же внешне ты просто копия папа.

— Правда? — Эмма посмотрела на меня таким трогательным взглядом, что внутри всё сжалось.

— Конечно.

Я не врал. Она действительно была копия Билла. Те же глаза, те же черты лица, характер похож на Билла. Замашки принцессы. О, всё это было присуще Биллу. Эти дети словно зеркальное отражение моего брата. Видеть их каждый день одновременно и больно и безумно счастливо. Сквозь поток мыслей я почувствовал, как крохотная тёплая ладошка осторожно берёт меня за руку. Я улыбнулся, крепче сжимая руку Эммы. Это непередаваемое чувство. Внутри всё переворачивается. Тебя накрывает целым спектром эмоций. Ответственность, гордость, счастье, забота, нежность и что-то ещё. Что-то такое, что не поддаётся объяснению.

Мы догнали Дженни с Сэмом и все вместе дружно пришли на каток. А вот теперь начинается веселье. Стоит ли говорить, что я как мог, оттягивал свой выход на лёд? С горем пополам, нацепив, коньки я потихоньку вышел на лёд. Чувство как будто ты в цирке где-то. Все на тебя глазеют и ждут, когда ты сделаешь что-нибудь смешное, упадёшь например. Главное, не показывать, что мне страшно. Да, да, я взрослый человек боялся. Мне не стыдно признаться в этом. Ну ладно, может, немного и было стыдно. Дженни наблюдала за мной, я чувствовал это. При этом на её лице постоянно была ухмылочка. О, она, безусловно, обо всём догадалась. Теперь Том можешь ждать ехидных шуточек в свой адрес.

— Да ладно Том. Не бойся. Это как на велосипеде кататься — ну вот, первая шутка.

— Я на нём лет 15 не катался — тихо пробубнил я.

Прежде чем я успел опомниться, ко мне с грацией и лёгкостью подъехала Эмма и, схватив за руку, поволокла за собой. Естественно, я не удержал равновесия и свалился прямо на попу, попутно отбивая всё что можно. У меня останутся синяки. Много синяков. Дженни поблизости наблюдая за всем этим, заливалась смехом. Это был настолько настоящий, искренний, счастливый, радостный смех, что я засмотрелся на неё. Кажется, именно такой я увидел её впервые. Будто и не она вовсе пару месяцев назад была убита горем, цепляясь ко мне по пустякам, ходила зажатая, замкнутая, с потухшим взглядом и полным отсутствием жизни внутри, словно зомби. Дженни исцелилась. Я не знаю, что творилось у неё в сердце, но самое главное, что она снова могла быть счастлива. И это счастье было связано не с человеком, а с простыми вещами. Она переборола себя, смогла жить дальше. Не просто существовать, а жить, радуясь жизни.

Дженни продолжала смеяться. Опомнившись, я решил не спускать ей это с рук и немного отомстить. Я подполз к ней и хитро улыбнулся. Она, прикусив губу, заинтересованно смотрела, видимо, решала насколько нагло я поступлю. Ну что ж, я решил действовать нечестно. Обхватив её ноги, я резким движением потащил её вниз. Как и ожидалось, она упала. Правда кое-чего я не учёл, падая, она зацепилась за меня и повалила за собой. Мы оба засмеялись, хоть и было немного больно. Лёд никак не мог смягчить падения, а если учесть, что в ту же секунду на нас накинулись дети, придавливая сверху, то можно смело говорить, что на мне живого места не осталось. Но в такие моменты не обращаешь внимание на боль. Тебе хорошо. Ты счастлив. Что-то может быть лучше этого?

На катке мы пробыли ещё часа два. За это время у меня даже стало получаться кататься на коньках. Мозг и мышцы вспомнили, как это делать. Я мог уже смело кататься, не боясь, что вот-вот упаду. В этот день мы очень много смеялись, и я мог с уверенностью отнести этот день к самым лучшим дням во всей моей жизни.

— Ну что накатались? Идём домой? — спросила Дженни.

— Да — хором ответили дети.

— Эм, вы идите. А мне надо ещё по делам сходить — я неловко сунул руки в карманы.

— Ладно. Только не задерживайся. Мы будем ждать тебя к ужину.

Я кивнул головой. Дженни вместе с детьми направились в сторону дома. Проводив их взглядом, я развернулся и направился в противоположную сторону. Мне было необходимо уладить одно дело. По сути, я должен был сделать это уже давно. Однако всё не решался. Почему-то именно сегодня пришло осознание, что тянуть больше некуда. Пора окончательно порвать со своим прошлым. Поставить жирную точку, чтобы прошлое больше никогда не вторглось в мою жизнь.

POV Билл

Через сколько человек привыкает к новым обстоятельствам? А сколько я уже здесь нахожусь? Неделю? Месяц? Больше? По моим ощущениям целую вечность. Здесь нет отсчёта времени, оно попросту застывает тут. Ты будто находишься вне времени и пространства. Отрезанный от внешнего мира. Это жутко. Но ещё ужаснее просыпаться среди ночи от кошмаров, в которых холодные, липкие, перепачканные кровью руки Джеймса душат меня. Я просыпался, обливаясь потом, после чего подолгу не мог заснуть. Каждый раз как я закрывал глаза, передо мной стояли стеклянные, умирающие, пронизывающие кости и леденящие душу глаза Джеймса. Это был мой кошмар во сне. Но кто-то, видимо, посчитал, что мне этого мало.

Поначалу единственной проблемой был языковой барьер. Здесь все в основном говорили на турецком. Лишь пару человек, как и я на английском. Мне было тяжело понимать происходящее вокруг. Но вскоре я полагался больше на интуицию и наблюдательность. Можно многое понять при помощи одних жестов. Некоторые полицейские-охранники разговаривали на английском. Это облегчало какие-то моменты. Я даже начал думать, что всё не так плохо. И, видимо, поэтому с того момента всё пошло под откос. Я попросту не заслужил нормальной жизни в тюрьме. Именно тогда начался мой личный кошмар наяву.

В столовой как никогда было слишком много заключённых. Моё привычное место было занято, поэтому я сел на свободное. Почти тут же ко мне подошли несколько человек. Двое были примерно с меня ростом, все в татуировках, третий чуть ниже, но более мускулистый. Тот, что посередине как я понял, он был главным начал говорить по-турецки. Я попытался объяснить ему, что не понимаю. Его это, похоже, только больше разозлило. В одну секунду я оказался на полу. Двое его людей скинули меня со скамьи. Попытка встать была лишней. Они расценили её как наглость и неуважение. Главный одним кивком головы скомандовал своим людям, и они тут же подхватили меня, крепко удерживая на месте. Вырываться было бесполезно. Ждать помощи не от кого. Здесь каждый сам за себя. И даже охранники попросту закрывают на происходящее глаза. Тот, что главный подошёл ко мне, всем своим видом показывая превосходство надо мной. Выдохнуть и закрыть глаза. Кошмар начинается. Первый удар я стойко стерпел. Но последующие больно отражались по всему телу. Во рту уже давно чувствовался привкус крови, я задыхался. Но он и не думал останавливаться. Когда я не в силах больше стоять на ногах, повис, те два что держали меня, кинули на пол. Затем все трое принялись избивать меня ногами. Их тяжёлые ботинки с каждым ударом оставляли на моём теле новые раны. Ужасная боль, пронзающая всё тело. Ни на секунду не сменяющиеся удары. Какой-то хруст. Это мои кости? Кажется, я начал терять сознание. В этот момент подошли охранники и оттащили их от меня. Я лежал не шелохнувшись. Любое движение отдавалось нереальной болью. Рот наполнился кровью. Легкие сжимались, начался кашель. Против моей воли я кашлял, задыхаясь и захлёбываясь собственной кровью. Было так больно. Меня подхватили и резким движением поставили на ноги. Охранники. Им всё равно. Они ещё безжалостней. Завели меня в камеру и бросили там. Я аккуратно лёг на койку, кашель не прекращался, ещё чуть-чуть и я выплюну собственные лёгкие. Глаза закрывались. Нельзя терять сознание. Нельзя.

Чудом мне удалось выжить. Тело всё ещё болело. Я не мог ни сидеть, ни лежать, даже шаги отдавали болью. Но я в тюрьме. Здесь нет никаких человеческих понятий. Как вообще выжить здесь? Все эти заключённые хуже, чем самые дикие звери.

С того дня начался мой личный персональный ад. Я считал, что они отстанут от меня, что им хватит одного избиения. Так сильно я ещё никогда не ошибался. Побои продолжились на следующий день. Они избивали меня регулярно. Каждый день. Иногда давали небольшую передышку, день, максимум три. Затем всё начиналось по кругу. Я стал грушей для битья. Тело было покрыто синяками всех оттенков. Синие — самые свежие, жёлтые, тёмные — уже проходившие. Пару раз у меня были подозрения на сломанные кости. Я похудел. Но всем плевать. Самое сильное избиение случилось чуть позже. Нас всех вывели в тюремный двор на прогулку. Больше это похоже на выгул собаки во дворе дома. Ты держишь её на коротком поводке, не давая сделать и шагу. Точно так же нас держали на образном поводке. Вокруг были полицейские — охранники с оружием, колючая проволока и высокий забор не давали сделать и шагу. Только небольшое пространство. Я хотел просто подышать воздухом. Всё. Но разве я этого заслужил? Нет.

Ко мне подошли, привычным жестом схватили и начали держать. Рик, так звали их главаря, снова и снова начал наносить мне удары. Он бил кулаками, оставляя на теле вмятины. На старые синяки наносились новые. Мои внутренние органы будто сжались, ища убежища. Рик не останавливался. Вскоре ему надоело просто бить меня. Он заломил мне руки до хруста и со всего размаха швырнул меня на землю. Наступил на пальцы своей тяжёлой ногой в ботинках. Боль. Эта боль разрывала сознание. Как долго человек может терпеть такую боль? Сколько мне ещё её переносить? Он схватил меня за голову и, притянув ближе к себе, плюнул мне в лицо. Его дружки весело рассмеялись. Кто-то неподалёку откликнулся на это зрелище и засвистел, поддерживая эту троицу. Рик, взбудораженный такой поддержкой, скомандовал своим людям крепко держать мне руки и ноги. Они будто распяли меня. А сам он начал бить ногами. Удары приходились на всё моё тело. Куда он доставал туда и бил. Рёбра в очередной раз не выдержали, характерный хруст и они сломались. Кровь уже давно перемешалась с грязью. В этот раз они не щадили даже лицо. Я медленно умирал. Боль начинала отступать, я уже ничего не чувствовал. Сознание терялось, оно уходило из моего еле живого тела. В последний раз закрыть глаза.

Звуки, боль, яркий свет. Пробуждение оказалось не менее мучительным. Глаза заплыли, тяжёлые свинцовые веки не хотели открываться. Тошнота, всё плывёт. Где я? Уже умер? Почему всё ещё больно? Что происходит? Надо мной кто-то навис.

— Эй, ты очнулся? — спросил грубый голос.

— Лучше сразу убей меня — еле прохрипел я.

— Не, я руки марать не буду — до меня не сразу дошло, что мы говорим на английском.

Я наконец разглядел его. Это был один из заключённых. Я всё ещё в тюрьме и я живой. Попытка осмотреться вокруг с треском провалилась. Как только я повернул голову, всё тело отреагировало мучительной болью.

— Ты бы полегче крутился. Тебя всё-таки с того света спасли.

— Я в мед пункте? — голос всё ещё не слушался меня, он хрипел.

— Да.

— Как долго я здесь? — закрыв глаза, шёпотом спросил я.

— Двое суток. — Он замолчал, мне даже показалось, что он ушёл. — Слушай, ты вроде тоже иностранец, я за тобой уже давно наблюдаю. Всё ставил ставки, как скоро ты здесь окажешься — нарушил он молчание.

— Наблюдал, но не помог?

— Репутация превыше всего. Мне через два месяца на свободу. Не хочу лишних проблем. Мне нужно провести эти два месяца как можно спокойнее.

Минут 5 я переваривал слова, сказанные им. До моего воспалённого сознания, наконец, дошёл смысл его слов. Ему скоро на свободу. Я ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. В голове начал выстраиваться план. У меня снова может появиться надежда.

— Ты можешь мне помочь? Можешь помочь связаться с посольством, нанять адвоката, связаться с семьёй? Хоть что-то, пожалуйста!

— Эй, эй, стоп. Не наглей. Давай ты сначала мне расскажешь, кто ты, откуда ты и как ты сюда попал. А там посмотрим.

Я, превозмогая боль начал рассказывать. Многое я упустил. Например, я сказал лишь, что защищался и нечаянно, в попытке защититься, убил турка, который первый на меня напал. Рассказал, как дал взятку, а меня обманули. Про Джеймса я умолчал, ни слова про него. Ему уже ничем не поможешь, а мне нужно выбраться отсюда. Этот заключённый в свою очередь рассказал историю о себе. Меня это абсолютно не интересовало. Мне нужно было, чтобы он мне помог. Остальное неважно.

— Мне тебя, конечно, жаль, но обещать я тебе ничего не могу. — Начал он. — Через месяц я встречаюсь со своим адвокатом. Могу попробовать передать информацию ему. Если всё срастётся, то может даже получится встречу вам устроить. А там дальше сами будете с ним решать.

— Только через месяц? — раздосадовано спросил я.

— В этом месяце я уже с ним встречался. Следующий визит только через месяц. Ты главное продержись это время.

Легче сказать, чем сделать. Один раз меня уже избили до полусмерти. Выдержу ли я второй раз? Не будет ли он роковым? Как мне продержаться целый месяц? Я должен выжить, должен. Я обещал Дженни вернуться. Мне нужно вернуться. Сейчас, когда у меня снова появился лучик, пусть даже и крохотный, надежды, мне необходимо приложить все усилия, чтобы протянуть целый месяц. Если я не вернусь домой, я сойду с ума. Или меня просто убьют здесь.

========== Глава 5 ==========

POV Том

Как только ноги привели меня до пункта назначения, сердце взволнованно забилось в груди. Я должен покончить с прошлым. Но теперь, когда от него меня отделяет всего одна дверь, весь запал решимости куда-то пропал. Голову словно тёмные мрачные тени, заполонили сомнения. Что если я сделаю только хуже? Может лучше не бередить старые раны? Нет. Хватит. Это нужно сделать. Сейчас или никогда.

Я занёс руку, сжатую в кулак перед дверью. Пару секунд колебался, но затем выдохнул, готовясь как перед прыжком, и постучал. Открывать мне не спешили. Может, попросту никого нет дома? Или мне дали неверный адрес? Это повод для радости или огорчения? Однако порассуждать над этим мне не дали. Дверь неожиданно приоткрыли, и сквозь маленькую щелку просунулась светловолосая голова с испуганными глазами.

— Что вам нужно? — голос такой же испуганный.

— Я хочу просто поговорить.

— Поговорить или добить меня? — девушка уже была готова захлопнуть дверь.

— Послушай, я всего лишь хочу извиниться. Я должен был сделать это уже давно. И сегодня, наконец, решился на это. Просто выслушай мои извинения.

Дверь всё-таки захлопнулась. Кажется, поставить точку сегодня не удастся. Неужели прошлое будет преследовать меня? Ответом послужила открывшаяся дверь и приглашение войти внутрь. Признаться, я был немало удивлён. Но тут же взял себя в руки и воспользовался выпавшим мне шансом. В доме было очень чисто и уютно. Домик хоть и небольшой, но красивый и светлый. Настоящая домашняя, тёплая обстановка. Мы прошли в гостиную и сели на диван. Чувствовалось сильное напряжение и неловкость. Было ощущение, будто меня поместили в узкое помещение, стены которого с каждым вздохом сужались и давили. Ещё чуть-чуть и они раздавят меня. Сейчас я должен наконец-то отпустить прошлое. Именно поэтому я пришёл к девушке, которую сбил 5 лет назад. Её звали Кэтрин и мне нужно извиниться перед ней. Как это сделать? Я готовил целую речь, но столкнувшись с Кэтрин лицом к лицу, слова испарились.

— Кэтрин, мне искренне жаль, что я поступил тогда, как подонок. Знаю, что все мои слова ничто по сравнению с тем, что я натворил. Но я, правда, хочу извиниться перед тобой. Прости меня. Если бы можно было вернуться назад, я бы исправил эту чудовищную ошибку.

Слова закончились. Кэтрин сидела не шелохнувшись. Она молчала. Тишина, неуютная, сковывающая, окутывала комнату тонкой пеленой. Что я ждал от Кэтрин? Ну, хотя бы каких-то слов. Хоть чего-то. Почему она до сих пор не прогнала меня? Почему молчит? Мне встать и уйти?

— Первые несколько месяцев после аварии — тихий вздох, а затем она продолжила — я жила словно в кошмаре. Я не могла спать, ужасная боль попросту не давала мне заснуть. Я заново училась ходить. Ты знаешь, сколько раз мне ломали кости из-за того, что они неправильно срослись? Ты меня чуть не убил — Кэтрин замолчала.

Я сглотнул ком, что подкатил к горлу. Раньше мне и в голову не приходило, через что я заставил пройти эту бедную девушку.

— Но сейчас, когда уже всё в прошлом, твой поступок, — Кэтрин снова заговорила после паузы – то, что ты здесь и просишь прощения, говорит о том, что возможно, ты и правда изменился. Это говорит, что ты проявил смелость, придя сюда и смирение. Думаю, нам обоим это было нужно.

Кэтрин неожиданно протянула мне руку в качестве мирного рукопожатия. На моём лице появилась лёгкая полуулыбка. Прошлое медленно растворялось. Я почувствовал такое облегчение. Как будто в одно мгновение скинул сотни тяжёлых мешков, что нещадно давили и прижимали к земле. Потрясающее чувство свободы. Можно выдохнуть с чистой совестью. Атмосфера разрядилась, сковывающие цепи, словно упали, позволяя вести себя чуть расслабленно. Мы с Кэтрин ещё долго болтали. Она оказалась очень разносторонней личностью, очень приятным человеком. Друзьями нам с ней, увы, не стать. Но вот хорошими знакомыми вполне.

Помня, что меня ждут к ужину, я попрощался с Кэтрин и направился в сторону дома. Настроение было приподнятым, на лице против воли появилась улыбка. Никогда бы не подумал, что искупление вины вызовет столько радости и счастья. Мысли постоянно возвращались к моменту рукопожатия. Вот он момент прощения. Я ведь могу гордиться собой?

Войдя в дом, нос тут же уловил очень вкусные, ароматные запахи ужина. Из кухни доносились голоса и звон посуды. Навстречу мне выбежали дети.

— Дядя Том, мы уже накрыли на стол — улыбаясь, сказала Эмма.

— Ну, тогда пойдёмте ужинать.

Племянники взяли меня за руки, и повели на кухню. Там уже находилась Дженни. Глядя на нас она улыбалась. Это была всё та же искренняя, настоящая и счастливая улыбка, как пару часов назад на катке. Я тоже улыбался. А разве можно по-другому? Когда ты счастлив, то просто излучаешь это чувство, не в силах его скрывать. Да и почему это нужно скрывать? В этом нет ничего постыдного. Пусть все знают, что ты счастлив.

Ужин был очень уютным и домашним. Обстановка по-настоящему семейной. Мы смеялись, разговаривали, шутили. Мы были почти семьёй. Я, наверное, почувствовал себя на месте Билла. Это хорошо или плохо? Ответ неважен. Главное, что все были счастливы.

После вкусного ужина, что приготовила Дженни, я помог ей убрать со стола. Дети находились в гостиной и смотрели мультики, а мы с Дженни мыли посуду.

— Я уже говорил, что ты удивительно вкусно готовишь?! – О, это чистая правда.

— Кажется, нет. Спасибо — Дженни вытерла тарелку и убрала её в шкафчик.

— Ты прирождённый повар.

— Хватит подлизываться. — Дженни прищурилась — Ну и чего ты хочешь?

— Ну…давай поменяемся? Мне надоело мыть посуду — жалобно произнёс я.

Дженни всё так же прищуриваясь, подошла к раковине, забрала недомытую тарелку и включила напор воды сильнее. Неужели она так легко согласилась? Или что-то тут не так? Ответа ждать, долго не пришлось. Почти в ту же секунду, Дженни начала брызгаться водой. Её тайный умысел был раскрыт. Вот как значит. Ну, хорошо. В ход пошла тяжёлая артиллерия. Я налил с графина воду в стакан и тоже начал обливать Дженни водой. Наверное, мы бы так и баловались, если бы не звонок, что неожиданно раздался. Это была моя мама. Я и забыл, что она должна была заехать за детьми. Мама периодически брала их к себе с ночёвкой. Мы с Дженни проводили их и закрыли дверь, оставаясь одни в огромном доме. Это не первый раз. Нам и раньше приходилось оставаться одним, но тогда мы обычно расходились каждый по своим комнатам. Сейчас же этого совершенно не хотелось. Судя по Дженни ей тоже. Поэтому было решено продолжить праздновать моё повышение. Дженни открыла бутылку хорошего вина, и мы расположились в гостиной, сидя у камина. На ноутбуке мы включили музыку, чтобы она играла фоном. Я рассказал Дженни о своём визите к той девушке, что сбил. Рассказал, что попросил у неё прощения.

— Да ладно? И что, она тебя вот так просто простила? — Дженни была удивлена.

— Угу — отпивая вино, произнёс я — я искренне извинился, она меня простила. Мы пожали друг другу руки в знак мира. Знаешь, она оказалась очень хорошим человеком. Мы хорошо пообщались — я сделал ещё один глоток.

— Вау — она была поражена. — Погоди, но как ты вообще нашёл её?

— Приложил немало усилий. Связался со своим адвокатом и после уговоров, убедил его найти мне её адрес.

— Я горжусь тобой. Ты проявил большую смелость, придя к ней. Искренне раскаялся. Ты молодец. Я, правда, тобой горжусь.

Мы улыбнулись, глядя друг на друга. Это очень приятно. В тот момент, когда Дженни признала, что гордится мной, внутри разлилось тепло. Мне давно не говорили таких слов. Вдвойне приятно и радостно было, что это сказала именно Дженни. Почти одновременно мы отпили ещё вина и поставили бокалы на пол. Я вспомнил, что у меня уже пару недель в кармане валялась пачка сигарет, которую я постоянно перекладывал из одних брюк в другие. Как-то идя с работы, я купил её, но так и не скурил. Не было особой тяги. За время нахождения в тюрьме я отучился курить. Слишком дорогое это удовольствие, когда ты в тюрьме. Но всё же, изредка, я курил, в основном, когда выпивал. Было это редко. Сейчас под действием алкоголя я вспомнил про пачку сигарет, и организм захотел почувствовать никотин. Вытащив пачку, я нервно покрутил её в руках.

— Ты…не против? — неуверенно спросил я.

— Только при условии, что ты мне дашь одну.

Я был поражён. Наверное, у меня было очень удивлённое лицо, я не шевелился, так и замер с пачкой. Дженни закатила глаза и, выхватив у меня пачку, достала одну сигарету. Опомнившись, я полез в другой карман за зажигалкой и прикурил.

— Никогда бы не подумал — указал я на Дженни.

— Ну, иногда по праздникам можно и расслабиться — пожала плечами Дженни, делая затяжку.

По ноутбуку заиграла песня, точнее рэп, некогда моего любимого исполнителя. Эта песня погрузила меня в воспоминания. Моя молодость. Кажется, это было так давно. Веселье, выпивка, друзья, слава, карьера, девочки, клубы, тусовки. Это хорошее описание моей молодости. Только надо дополнить его проблемами, которые были из-за такого образа жизни. Сигарета начала тлеть в руках и Дженни легонько толкнула меня в плечо.

— Ты чего? — спросила она.

— Просто когда-то это была моя любимая песня.

— Моя тоже — небрежно бросила Дженни.

Наверное, она меня сегодня окончательно добьёт. Так сильно я ещё никогда не был удивлён.

— Да ладно?! — воскликнул я.

— Ой, Том, как будто ты не знал — Дженни затушила сигарету и отпила вино.

— А ты, оказывается, очень плохая девочка, Дженни — с коварством произнёс я.

Дженни засмеялась, закинув голову. Сдерживать свой смех просто невозможно. Я тоже смеялся. Было так хорошо, весело и приятно.

— Знаешь, а ведь сейчас ты так похожа на ту Дженни, что я увидел тогда в клубе, почти 7 лет назад. — Я разлил вино по бокалам, отставляя пустую бутылку в сторону.

— Да, я помню. Это была незабываемая встреча — она поднесла к губам бокал.

— Почему ты тогда отшила меня? — этот вопрос мучил меня уже давно.

— Том, вспомни, каким ты был тогда. Что тебя интересовало? Выпивка, слава и красивые девушки. Ты был плохим парнем с ужасной репутацией. Я не хотела становиться очередной подстилкой на ночь.

— Поэтому ты отшила меня, а потом спустя три месяца познакомилась с Биллом.

Дженни кивнула головой. Воспоминания о брате неприятно кольнули. Не хотелось сейчас портить это прекрасное настроение. Но мысли уносили меня далеко. Я вспомнил нашу первую встречу с Дженни. Да, тогда в клубе я обратил внимание на невероятно красивую девушку, она отличалась от других, чем привлекала к себе внимание. Но она меня отшила. А затем через три месяца я узнал, что она познакомилась в том же клубе с моим братом. Очень удачное совпадение, не правда ли? Я был в тот день в клубе, я видел её, но зная, что она опять меня пошлёт, наслаждался компанией фанатки, которая сделала бы для меня всё. И пока я был с ней в туалете, Билл знакомился с Дженни.

— Ты никогда не задумывалась, что было бы, если бы ты не отшила меня? — этот вопрос меня тоже волновал.

— Не знаю… — Дженни задумалась — Наверное, я бы сейчас одна воспитывала ребёнка и носила тебе передачки в тюрьму.

— Ах, значит, ты такого плохого мнения обо мне? — шутя, спросил я.

Дженни снова засмеялась. Пожалуй, её смех можно слушать бесконечно. Он очень красивый. Я наблюдал за ней, как она запрокидывает голову, когда смеётся, как загораются её глаза, как лицо озаряется искрящимся светом. Перестав смеяться, она предложила отрыть ещё одну бутылку вина. Я с большим удовольствием поддержал её идею. Мы распивали уже вторую бутылку вина. Разговор шёл в совершенно разных направлениях. Соскакивали то с одной темы, то с другой. Много шутили и смеялись. Треск камина, размеренный огонь, музыка, играющая фоном, алкоголь, всё это действовало на сознание. Пробуждая когда-то забытые чувства. Приятная расслабленность, подаренная алкоголем не только в теле, но и в сознании. Мы потерялись в себе, в своих ощущениях. Мы приблизились друг к другу. Как в переносном значении, так и в буквальном. Наши тела двигались навстречу. Чуть повернуть голову, до губ миллиметры. Закрыть глаза и поддаться бушующему омуту. Наши губы соединились, двигаясь в неспешном темпе. Боязно, неуверенно. Чуть сильнее надавить, более требовательно, углубляя поцелуй. Перерастая в страсть. Огромная волна подобная цунами накрывала с головой, снося своим мощным потоком. Запустить руку в волосы, притянуть ближе, ещё ближе. Почувствовать её вкус. Сильнее. Окончательно раствориться в страсти и утонуть. Одно неловкое движение и бокал с оглушающим звоном разбивается, приводя наше разгорячённое сознание в чувство. По телу пробегает удар тока, и мы как ошпаренные отстраняемся друг от друга. Пару секунд мы шокировано смотрели друг на друга, ничего не говоря.

— Мне нужно на воздух, здесь слишком жарко — первой не выдерживает Дженни.

Она резко подрывается и выбегает на улицу. А на меня наваливается осознание произошедшего. Оставаться в гостиной я не больше не мог. Нужно спрятаться, убежать. На улицу нельзя, там Дженни. Выходом остаётся только комната. Быстро поднявшись к себе, я закрылся в комнате и сел на кровать. Лавина угрызений совести лилась на меня нескончаемым потоком. Что я натворил? Что теперь будет? Чудовищность моего поступка ни с чем не сравнить. Так подло и мерзко. Она жена моего брата. Он умер, а я… Как я мог? Но я первый её увидел. Боже, что мне делать? Билла нет в живых. Дженни свободна. Но Билл был моим братом и это нечестно по отношению к нему. Почему я вечно всё порчу? Почему? Зачем я её поцеловал? Я всё испортил. Всё. Билл прости меня. Мне так стыдно. Мне очень жаль, слышишь? Жаль.

Эмоции, совесть и чувство вины нещадно давили на меня. Я не мог совладать с собой. Вскоре я заметил, что плачу. От безысходности. Мне нравилась Дженни. И в глубине души я был рад, что её поцеловал. Но в то же время понимал, что всё это неправильно. Я чувствовал вину перед Биллом. Наверное, мне необходимо просто давить в себе любые чувства к Дженни. У меня ведь получалось. Получится и дальше. Да, так будет правильно.

POV Дженни

Выбежать на улицу, это самое мудрое решение за весь этот вечер. Что я только что натворила? Зачем я его поцеловала? Что на меня нашло? Во всём виноват алкоголь. Я просто слишком много выпила.

Прижаться к стене, запрокинуть голову и жадно глотать холодный воздух. Моё тело остужалось, мысли приходили в норму. Это то, что мне сейчас необходимо. Осознание моего ужасного поступка вызвало чувство вины. Почему я поцеловала Тома? Я не должна была этого делать. Этому поступку нет оправдания. Я просто сошла с ума. О чём я только думала?

В голову тут же пришли мысли о мягких губах Тома, его аромате. Да что со мной такое? Быть может, Том просто напоминает мне Билла? Раньше я не замечала, как сильно они похожи друг на друга. Но сейчас я очень ясно в этом убедилась. Моё сознание просто сыграло со мной в злую шутку. Целуя Тома, я представляла Билла. Да, именно так. Или нет? Или я целовала именно Тома, прекрасно понимая это? Может, более того, я хотела этого? Какой кошмар. Зачем я всё испортила? Я плохая жена, плохая мать. Мой муж совсем недавно погиб, а я вовсю целуюсь с его братом. Это неправильно. Нет. Больше этого не повторится. Это была большая, огромная ошибка. И я её больше никогда не совершу. Да.

Утром просыпаться совершенно не хотелось. Похмелье вкупе с вчерашним событием отбивали всякое желание подняться с постели. Если бы не ужасная сухость во рту и чувство жажды я так бы и провалялась целый день в постели. Переборов себя я всё-таки встала. Подошла к зеркалу и ужаснулась. Прошлый вечер словно проехался по мне. Спускаться вниз в таком виде категорически нельзя. Быстро умывшись, кое-как привела себя в порядок. Ну, вид, конечно, не из лучших, но для человека, который только что после сна вполне сойдёт. Почему меня вообще волнует, как я выгляжу? Это ведь не связано с Томом? Нет. Просто я, как и любая другая девушка хочу хорошо выглядеть вне зависимости от людей и ситуаций. Вот и всё. Том здесь совершенно ни при чём.

Спускаться вниз было волнительно. Сердце нервно стучало, ещё чуть-чуть и оно грозилось выпрыгнуть. Да что с тобой такое? Это просто Том. В гостиной никого не было. Не знаю, что я почувствовала больше разочарование или облегчение. Воспоминания откинули меня назад к вчерашнему вечеру. К поцелую с Томом. Зачем? Ну, зачем я вспомнила об этом? Так, всё, ничего не было.

Тряхнув головой, отгоняя воспоминания, я прошла на кухню. Конечно же, там был Том. Он стоял возле крана и пил воду. Ко мне он был повёрнут спиной, предоставляя мне вид на его шикарную накаченную спину. О чём я думаю? Я просто пришла попить воды. Дженни сосредоточься.

— Привет — Том неловко повернулся ко мне.

— Доброе утро — сказала я, избегая смотреть ему в глаза.

— Слушай, ты не против, если я ещё поживу здесь? Я просто привязался к детям, да и они ко мне — он решил, что после вчерашнего я выгоню его из дома?

— Конечно. Я не против. Можешь жить здесь сколько угодно — зачем я ляпнула это?

Том немного удивлённо посмотрел на меня и поблагодарил. Затем сказав, что хочет ещё немного поспать, ушёл к себе в комнату. А я осталась одна посреди кухни. Зачем я сказала последнюю фразу? Конечно, я не собиралась выгонять его, но что будет, если он останется здесь надолго? Это будет хорошо? Или возникнут сложности? Том действительно очень сблизился с детьми. По сути, он в чём-то заменил им отца. Мне самой стало легче, после того как Том взял на себя ответственность. Но как быть после вчерашнего? Не будет ли это отражаться на нас и мешать? С другой стороны, как я и решила ещё вчера, нужно просто вести себя, будто ничего не было. Таким образом, надеюсь, мы сможем общаться и уживаться, как и раньше, до вчерашнего вечера. Главное постараться не вспоминать произошедшее.

POV Билл

В медпункте меня продержали всего неделю. За это короткое время мой организм полностью не смог восстановиться. Но я же в тюрьме. Здесь к нам относятся как к зверям, даже хуже. Мы преступники, а значит, не люди и не заслуживаем нормального обращения. С тела ещё не сошли следы побоев, раны толком не зажили, а про переломы я вообще молчу. Я старался лишний раз не делать каких-либо движений, т. к. всё это отдавало мне ужасной болью, терпеть которую не было сил. Меня поддерживала и грела лишь надежда, что скоро мне удастся связаться с адвокатом. Но для начала мне необходимо было продержаться оставшиеся три недели.

Первую неделю после того как перевели снова в камеру, меня никто не трогал. По прошлому опыту я знал, что это всего лишь затишье перед бурей. В столовой, стараясь держаться ото всех подальше, я ловил косые взгляды заключённых. Наверное, все они уже думали, что я покойник. Но не тут то было. Мне удалось выжить. Назло всем. Я не сдамся так быстро. Не теперь. Сейчас у меня появилась спасительная надежда, жизнь словно подарила мне шанс на спасение. И я собираюсь крепко ухватиться за него и сделать всё, чтобы выбраться отсюда. У меня попросту нет другого выхода, мне нельзя здесь оставаться. Ночные кошмары всё ещё преследовали меня. Я тешил себя мыслью, что это из-за тюрьмы, ведь именно здесь Джеймс погиб. А стоит мне вернуться домой я смогу снова спокойно спать.

Вторая неделя началась с того, что выйдя на жалкое подобие прогулки, я уже издалека заметил «святую троицу», Рик и его люди. Меня они, похоже, тоже заприметили сразу. К горлу подступил неприятный ком. Воспоминания больно ударили по сознанию. Тело, словно почувствовав угрозу, заныло, растеребив старые раны. Мозг усиленно кричал об опасности. Но что я могу сделать? Бежать некуда. Можно лишь смиренно принять неизбежное. К моему удивлению, трогать меня они начали не сразу. Выждав какое-то время, они медленно надвигались на меня. Как кот, нападая не сразу на беззащитную мышку, наслаждаясь процессом, игрой, заманивая в ловушку, так и они получали удовольствие, загоняя меня в тупик. К моменту первого удара я уже успел приготовиться к боли. Когда у тебя есть цель можно очень многое стерпеть. Плюс я понимал, что если меня сейчас сильно изобьют, то я, скорее всего, попаду в медпункт. А это значит, что хотя бы одну неделю я снова проведу в безопасности. Главное чтобы они не убили меня.

Я снова валялся на земле, еле живой, в крови. Медленно теряя сознание, хотел лишь одного, закрыть глаза и очнуться дома. Но, увы, моим желаниям не суждено сбываться. Очнулся я в медпункте. В принципе и это неплохо. Теперь можно расслабиться. Неделя будет в полном спокойствии. Вот только моё состояние оставляет желать лучшего. Рёбра сильно болели, они вновь были повреждены. Каждый вдох и выдох причинял мучительную боль. Как будто кто-то зажал в тиски мои рёбра, сжимая их сильнее с каждым разом, как я хотел вдохнуть или выдохнуть. Голова кружилась, всё плыло. Меня жутко тошнило. Ощущения даже хуже, чем в первый раз. Но это того стоило.

В камеру меня перевели чуть раньше. Соответственно избивали меня как обычно, либо через день, либо через 3 дня. На одной из прогулок я нашёл острый камень и, спрятав его, прошёл в камеру. Там на стене я сделал что-то наподобие календаря. Каждый день я зачёркивал дату, считая, сколько мне ещё ждать. На самодельном календаре дней оставалось меньше. И наконец, настала та самая дата. Сегодня тот заключённый, как же его звали… кажется Майкл, да, точно, он сегодня встречается с адвокатом. Именно сегодня всё решится. Я был на нервах. Не мог усидеть на месте, ходя по камере. Видел бы меня сейчас кто-нибудь. Со стороны жуткая картина. Еле живая тень ходит из угла в угол, нервно озираясь на проход и периодически хватаясь за бок. В эту ночь я снова не спал. К кошмарам прибавилась ещё и тревога. Я думал о семье. Как они без меня? Как мой брат? Что с ним там? Как они живут? Увижу ли я их? Получится ли у меня выбраться отсюда?

Утро наступило мучительно долго. Я еле дождался прогулки. Ещё в тот раз мы договорились встретиться на ней. Но нужно было действовать очень аккуратно. Поэтому мы решили разыграть нападение. Он якобы наехал на меня и принялся бить. Это был спектакль для остальных. Во время, которого он передал мне ценную информацию. Ему удалось передать всё адвокату. Тот заинтересовался моим делом и попробует в ближайшее время выбить встречу. Я облегчённо выдохнул. Неужели мне действительно выпал шанс выбраться из этого кошмара? Неужели? На лице появилась еле заметная улыбка, с губ сорвался шёпот: «Спасибо». Но Майкл тут же меня предостерёг, что ещё не факт, что адвокат выбьет встречу, а даже если это у него и получится, то не факт, что сможет взяться за моё дело. К тому же у меня сильно запутанная ситуация, очень трудно доказать, что это была самооборона. Нет доказательств. Изначально я понимал, что шансы невелики. Но надеялся на чудо. Сейчас было подтверждение в очередной раз, что чудес не бывает. Или жизнь попросту издевается надо мной. Сначала даёт надежду, а затем вдребезги её разбивает, нещадно ломая всякую мысль о возвращении домой. И что теперь делать? Просто ждать? А у меня есть другой выбор? Нет. Мне опять остаётся ждать. И выживать. Это всё, что я могу в этих обстоятельствах.

Мой календарь пополнился числами. Каждый раз, зачёркивая очередной день, я надеялся, верил и ждал, что завтра обязательно всё решится. Но дни проходили, а ничего не менялось. Слабый фитилёк надежды, что был, начинал угасать. Избиения с каждым разом всё труднее переносились. Я уже начал сомневаться осталось ли на моём теле хоть одно живое место. Мне становилось хуже. И, похоже, не от кого ждать помощи. Я снова сам по себе. И я снова без шанса вернуться. Я заперт в тюрьме. Не знаю, сколько ещё протяну.

POV Том

С того самого дня мы с Дженни предпочитали не вспоминать о поцелуе. Она выбрала хорошую тактику, делая вид, будто ничего не было. Я тоже её избрал. Это сглаживало различные углы. Поначалу было сложно. Мы всё время сталкивались, было неловко, некомфортно, даже стыдно. Но затем постепенно получалось всё лучше делать вид, словно ничего не произошло. Мы снова могли наслаждаться компанией друг друга без стеснения, неловкостей и дискомфорта. Вместе с детьми мы ходили на выходных то на каток, то в кино. Либо просто гуляли в парке. Детям безумно нравились такие выходы. А мы были счастливы видеть их радостные улыбки и светящиеся глаза. В моей жизни всё окончательно наладилось. Я наконец-то обрёл тихое семейное счастье. Не совсем такое, как у всех или как было у моего брата. Но я был вполне доволен тем, что имею.

По обыкновению уложив детей спать, я спустился вниз. На диване держа в руках бокал вина, сидела Дженни. На столике лежали эскизы коллекции. Несложно догадаться, что она работала. Вести бизнес Билла было тяжело. Много нового и непонятного. Каждый день принимать ответственные решения. Безумно сложно. Вести переговоры, общаться с работниками. И всё это лежало на хрупких плечах Дженни. Я старался ей помогать. Уговорил её нанять помощника. В принципе, с приемом на работу помощника, часть обязанностей висевших на Дженни, ушла. Но она не была бы собой, если бы не контролировала всю работу.

— Ты опять работаешь допоздна — присаживаясь рядом, произнёс я.

— Это в последний раз, честно. Будешь? — сказала она, указывая на вино.

— Опять вино и опять вечер? — я усмехнулся.

Дженни цокнула языком и закатила глаза. А я рассмеялся. На столе стоял пустой бокал. Она его приготовила специально для меня? Налив в бокал тёмно-бордовую жидкость, я сделал глоток. Алкоголь приятно растёкся, согревая всё внутри.

— Мне нужно либо утвердить, либо забраковать коллекцию. А я не могу решить.

— Ну, тогда к вашим услугам ваш личный консультант — улыбаясь, я отсалютовал бокалом.

На это Дженни рассмеялась, подавая мне бумаги. Минут пять я внимательно рассматривал эскизы на них. Кто, как не я прекрасно знаю, какой вкус был у моего брата. Поэтому именно от меня зависело, будет ли иметь успех эта коллекция или же она провалится.

— Знаешь, я уверен, что её можно утверждать.

— Точно? — недоверчиво переспросила Дженни.

— Да.

Она облегчённо вздохнула и положила голову мне на плечо.

— Спасибо Том. Не знаю, чтобы я без тебя делала — тихо произнесла она.

От этих слов на лице расцвела улыбка, а внутри стало так тепло и приятно. Я почувствовал себя нужным и ценным. Мне было очень приятно услышать такое от Дженни. Да что скрывать я мечтал об этом. А ощущение её головы на моём плече просто сводило с ума. Так правильно, уютно и хорошо. Я бы ни за что на свете не променял этот момент. Я не двигался, боясь спугнуть её. А Дженни, похоже, настолько устала, что тепло моего тела и алкоголь, оказались для неё самым лучшим снотворным. Она спала. Чуть повернув голову, я уловил её тёплое размеренное дыхание. Будить её подобно греху. Поэтому аккуратно взяв Дженни на руки, я отнёс её в комнату. Уложил на кровать и заботливо накрыл одеялом. Сейчас она была похожа на спящую красавицу. Во сне она невероятно красива. Так безмятежна. Она казалась такой хрупкой и нежной, как хрусталь. Чуть задень, он пошатнётся и вдребезги разобьётся. Нужно аккуратно и бережно к нему относиться. Так и Дженни. После смерти Билла, она чуть было не сломалась, разбившись на мелкие осколки. Но благодаря бережному, нежному, заботливому и аккуратному отношению она расцвела, стала необычайно красивее и самое главное она снова научилась быть счастливой.

Я поймал себя на мысли, что стою и тупо пялюсь на спящую Дженни. Да, со стороны, наверное, я выгляжу как маньяк. Быстро опомнившись, я ушёл к себе в комнату. Спать не хотелось. Слишком много мыслей. Они крутились, окутывая и утягивая далеко за собой. Во мне боролись два человека. Тёмная и светлая сторона. И я старался давить ту тёмную, что жила во мне. В чём заключалась темнота? А в том что мне нравилась Дженни как девушка. Это ведь неправильно. И нужно перебороть это. Однажды я уже смог справиться с чувствами к ней. Смогу и в этот раз. Наверное.

Время летело просто стремительно. Месяц шёл за месяцем. Со смерти Билла прошло уже полгода. А такое впечатление, будто это было целую вечность назад. Столько всего произошло после, что жизнь кардинально изменилась. С Дженни мы стали самыми близкими друзьями. Большего мы себе не позволяли. Максимумом для нас были объятия и прикосновения. Никаких поцелуев. Иногда только в щёку. Всё. Между тем мы по-настоящему сблизились. Доверие друг к другу значительно выросло. Мы стали самой настоящей семьёй. По вечерам после работы я спешил, скорее, домой, чтобы поужинать очень вкусным ужином вместе с Дженни и детьми. А после поиграть с детьми, сделать с Эммой уроки, отточить мастерство Сэма игре на гитаре. Даже сложилась своеобразная традиция, уложив детей спать, я и Дженни спускались вниз и просто разговаривали. Делились впечатлениями от прошедшего дня. Иногда коротали вечер за бокалом вина. Также я старался помогать Дженни и по дому, и по работе.

Сегодня был выходной, поэтому вернувшись из кино, я и дети пошли во двор играть. Мы баловались водяными пистолетами. О, это была самая настоящая битва. Проигрывать никто не хотел. Но я подавался. Это ведь дети. Смех наполнял весь двор. Они так громко и заливисто смеялись. Дженни из окна на кухне наблюдала за нами. Она тоже улыбалась. Тут просто невозможно сдержать улыбку. Неожиданно она исчезла из поля зрения. В душе стало как-то волнительно. Нахлынуло непонятное чувство. Как будто что-то плохое вот-вот случится. Какой-то страх.

Сказав детям, что отойду на пару минут, я зашёл в дом. Дженни стояла, прислонившись к стене, вся бледная, в руках она сжимала телефон. На лице просто нечитаемая смесь эмоций. Неопределённость, страх, радость, волнение, потерянность, сомнения. Казалось ещё чуть-чуть, и она потеряет сознание.

— Дженни, что-то случилось? — взволнованно спросил я.

— Да… т.е. нет… — было видно, что она пытается собраться с мыслями — Мне только что позвонили из посольства. Том, твой брат, Билл, он жив. И завтра он прилетает домой.

Бум. Это как удар по голове, выбивающий тебя из колеи. Кажется, это я сейчас потеряю сознание.

========== Глава 6 ==========

POV Том

Новость о возвращении Билла как гром среди ясного неба. Нет, я был счастлив, что мой брат жив, что он будет рядом. Но… моя устоявшаяся жизнь полетела к чёрту. Просто в одно мгновение всё перевернулось. Что теперь будет? Я эгоист раз не радуюсь возвращению своего брата. Это ужасно. Мне должно быть стыдно. Всё так сложно. Весь вечер я провёл в смятении. Я не находил себе места. Что я должен чувствовать? Наверное, я так до конца и не осознал, что моей привычной жизни пришёл конец. Обстановка, что сложилась, угнетала и накаляла и так обострившееся напряжение между мной и Дженни. В этот вечер мы просто разошлись по своим комнатам. И я почти уверен, что она, как и я не спала, лёжа в кровати и всю ночь думая.

А утром мы все вместе поехали в аэропорт встречать Билла. Как там говорят, перед смертью не надышишься? Пора уже понять неотложную истину. Билл вернулся, и он снова займёт своё место. До уничтожения моей жизни осталось полчаса.

Мы уже были в аэропорту в ожидании приземления самолёта Билла. В зале ожидания было на удивление не так много человек. Никто не обращал внимания на двух взрослых людей, погружённых глубоко в себя. Дженни положила руку на подлокотник сидения, а я накрыл ладонью её руку. Она никак не отреагировала. Тогда я чуть сжал её руку. Это всего лишь дружеская поддержка.

Диспетчер объявила о прибытии рейса. Её голос звучал сквозь пелену моих мыслей. Я понимал, о чём она говорит, но это словно ты находишься у водопада, его шум заглушает все остальные звуки, и ты не можешь чётко их разобрать. Таким водопадом были мои мысли. Из-за них я не мог расслышать всего остального. Очнулся я из-за того, что почувствовал отсутствие тепла руки Дженни. Она встала и вместе с детьми направилась встречать Билла. Я последовал за ними. Один, два, три… уничтожение моей жизни успешно закончено.

В тот момент, когда я увидел Билла я, наконец, осознал, что как прежде уже не будет. Но по мере того как он приближался к нам чувства во мне молниеносно сменялись. Вид у моего брата был болезненный. Нереально худющий, впалые щёки, подстрижен почти на лысо, бледный, руки все в заживающих ссадинах. От этой картины внутри всё перевернулось. Я забыл о себе, о своих чувствах. На первый план вышел Билл. Кто с ним сделал такое? Что с ним произошло? У меня было очень много вопросов, и позже я надеялся получить ответы.

Поравнявшись с нами, Билл крепко обнял Дженни, целуя её. Я отвернулся, смотря куда-то вбок.

— Боже, Билл, как же я рада — тихо произнесла Дженни.

Она отстранилась от него, давая возможность детям обнять отца. Билл присел на корточки и развёл руки в стороны, приглашая детей. Они тут же подбежали к нему, крепко ухватившись своими маленькими ручками. Билл поцеловал их и подошёл ближе ко мне. Настала моя очередь. Мы обняли друг друга, замирая в таком положении на несколько секунд.

— Ты ведь обещал беречь себя — не выдержал я.

— Ну, я же вернулся — слабо улыбнувшись, сказал Билл.

Я ничего не ответил. Похлопав друг друга по спине, мы отстранились. Приветствие было окончено. Можно ехать домой. В машине пока мы ехали, Билл рассказал, как оказался в тюрьме, что его помощника Джеймса убили при задержании, т.к. он попытался оказать сопротивление. Рассказал, как благодаря одному заключённому ему удалось связаться с адвокатом. Я слушал, с трудом представляя, через что прошёл мой брат. Конечно, я знал, что такое тюрьма. Но понятия не имею, что значит попасть в другой стране в тюрьму, находясь невероятно далеко от своей семьи. Много месяцев думая, что нет ни единого шанса выбраться. Чем больше я смотрел на брата, тем больше мне было его жаль, я сочувствовал ему. И я должен признать, я рад, что он жив, что он вернулся. Он мой близнец. Какой бы счастливой ни была моя жизнь, если в ней нет его, то всегда будет присутствовать часть пустоты. От этого никуда не денешься. Можно лишь закрыть глаза, но иногда эта пустота всё равно будет ощущаться.

Мы подъехали к дому. Дети весело забежали внутрь. Кажется, они всегда жизнерадостны. Или они просто маленькие и многого не понимают в этой жизни. Проследовав за детьми, мы оказались в доме. Я отказался от приглашения Дженни пообедать вместе. Не хотел мешать им. Поэтому поднявшись к себе в комнату, я взял свои вещи, которые собрал ещё вчера ночью и спустился вниз попрощаться. В этом доме мне больше нельзя оставаться. Я просто не видел себя здесь с появлением Билла. Зачем создавать всем дискомфорт? Однако меня очень удивила реакция Билла, он не стал ничего спрашивать или просить остаться. Ничего. Я не ожидал, что он сразу же кинется умолять меня остаться, но ему было будто всё равно. Абсолютное равнодушие.

— И куда ты пойдёшь? — зато Дженни волновалась за меня.

— К другу. Я звонил ему сегодня. Он будет меня ждать — это правда.

Дженни проводила меня взглядом, в её глазах читалась тревога, волнение, переживание и сожаление. Заметив, что я ухожу, тут же подлетели дети и кинулись обнимать меня, прося остаться. И я бы остался. Но я не их отец. Я всего лишь их дядя. А их отец стоит прямо сейчас и наблюдает за происходящим. Я почувствовал что-то неправильное в этой ситуации, поэтому быстро попрощался со всеми и ушёл. Покидая этот дом, я словно оставлял часть себя там. Навечно хороня под толстым слоем воспоминаний.

Заехав к одному другу, у которого договорился пожить какое-то время, пока не найду подходящее жильё, я оставил у него свои вещи. Вечер было решено провести в баре. Сидя в гордом одиночестве и распивая крепкие напитки, я предавался мечтам о нереальной жизни. Возвращение моего брата, безусловно, радостное событие, но только оно с привкусом горечи. Это как есть грейпфрут, вроде и сладко, но чувствуешь горечь во рту. То, что Билл вернулся это и хорошо и плохо одновременно. А может всё дело во мне? Быть может это просто я ужасный человек? Совесть мучила меня. Пытаясь её заглушить, я топил её на дне алкоголя. Снова забыться. Отключить свой мозг и эмоции. Где этот переключатель чувств? Щёлкнул и тут же ничего не чувствуешь. Ах да, вот же он, алкоголь.

POV Билл

Момент, когда ко мне в камеру зашёл охранник и сказал, что меня ждёт посетитель, я запомню на всю жизнь. Ломать голову кто же это может быть, не было смысла. Естественно, это был адвокат. Первую встречу я запомнил хорошо. А дальше всё, как сменяющиеся кадры. Встречи с адвокатом, рассказы о том, как всё было, утаивая информацию о Джеймсе, несколько судов, долгожданная свобода и выписка чека на крупную сумму за услуги адвоката. Я осознал, что свободен, лишь сидя в самолёте. Весь полёт я думал о семье. Полгода. Никогда расставался с ними на такое длительное время, до этого случая. Перед глазами так некстати предстал окровавленный образ Джеймса. Я резко тряхнул головой, отгоняя это видение. Всё в прошлом.

Приземление самолёта в аэропорту ЛА было самым волнительным. Не знаю, что заставляло моё сердце биться быстрее, осознание, что я наконец-то дома, на свободе или что я вновь увижу свою семью. В голову почему-то стали лезть бредовые мысли. Узнают ли они меня? Ждут ли меня? Знают ли, что произошло там в Турции?

Но как только мои ноги ступили на родную землю, я обо всём забыл. Важным стало лишь то, что я наконец-то на свободе, в своем городе и от моей семьи меня отделяют всего несколько шагов. Успешно преодолев те самые шаги, я увидел их — мою семью. Они были растеряны, взволнованы, но искренне рады и счастливы. Их бурное проявление чувств ко мне было тому доказательством. Я отвык от этого, поэтому, наверное, выглядел зажатым и холодным. Но они понятия не имели, как я был счастлив оказаться снова рядом с ними. Боясь пропустить хоть секунду, я наблюдал за ними, подмечая все изменения. Дети подросли. Дженни, как всегда была красива и неотразима, но изменения затронули и её. Понять, что именно в ней изменилось, мне пока не удавалось. Том стал, как мне казалось домашним, я бы даже сказал уютным. В глаза бросилось то, как он сблизился с моими детьми. Сидя в машине всю дорогу, что мы ехали, я видел, как он общается с ними. В голове возникли сотни вопросов. Но меня опередили, спрашивая и прося рассказать, что же произошло. Ещё раньше я готовился к подобному. Заранее составлял рассказ. Состоял он всего лишь из нескольких частей, украшенных враньём. Из чего конкретно он состоял? Я сказал, что в Турции на нас с Джеймсом напали, он в попытке защититься убил турка. Приехала полиция. Джеймс пытался оказать сопротивление и его убили. А меня посадили в тюрьму. Про избиения я умолчал. Им незачем знать об этом. Сказал лишь, что при помощи одного заключённого мне удалось связаться с адвокатом. И вот, я наконец-то на свободе. Наверное, мне можно дать Оскар за враньё. Они всему поверили. Не было никаких вопросов, ни капли сомнения или недоверия. Для меня же лучше. Я придумал лишь основу, верхушку айсберга, не углубляясь в подробности, не доставая до дна.

Переступив порог дома, я словно окунулсяв воспоминания. Дом. Здесь безопасно. Можно расслабиться. Всё в прошлом.

В гостиной всё также неизменно стоял мой любимый диван. Я сел на него, жестом приглашая детей. Они с радостью запрыгнули на диван, усаживаясь по обе стороны от меня. В этот момент с вещами спустился Том. До моего сознания начинала медленно доходить одна мысль. Он что жил всё это время здесь? Нет, я, конечно, сам привёл его сюда, сам предложил пожить здесь. Но он жил в моём доме все эти полгода под одной крышей с моей семьёй. Это.. это… даже не знаю… Меня посетили странные, смешанные чувства. И хоть я и хотел побольше побыть с братом, я не стал уговаривать его остаться. Зато Дженни довольно странно отреагировала на уход Тома. Кажется, она была расстроена.

— Дорогой, я сейчас накрою на стол, и можем обедать — Дженни чмокнула меня в щёку.

— Папа! — воскликнула Эмма — Пошли мы покажем тебе ремонт в кухне!

— Да, папа, мы делали его вместе с дядей Томом! — гордо сказал мой сын.

А вот это уже интересно. Дети повели меня на кухню, наперебой рассказывая о том, как они делали ремонт с дядей Томом. Судя по всему, мой брат здесь время зря не терял. Надо отдать ему должное, ремонт действительно был шикарным. Но на этом рассказы о моём брате не закончились. Весь обед дети без умолку говорили, какой дядя Том хороший. Пока меня не было, он играл с ними, гулял, делал с Эммой уроки, учил Сэма играть на гитаре. Словом, он заменил меня. И что прикажете чувствовать? Хотя я понимал, что должен был радоваться, что Том не бросил в трудный момент мою семью, что он заботился о них. Однако я чувствовал себя словно ненужная вещь, которая со временем надоедает или про неё попросту забывают, а на смену ей приобретают новую, более улучшенную версию. Быстро же меня списали со счетов.

Вечером, готовясь ко сну, я пошёл умываться, предварительно закрыв дверь в ванную. Скинул футболку, оставаясь в лёгких штанах, и открыл кран. Мощным потоком полилась прохладная вода. Я наклонился, подставляя ладони под воду. Смыть с себя усталость и мысли, что наполнили голову после сегодняшнего дня. Хотелось, чтобы они растворились и стекли вместе с каплями воды. Успокоив сознание прохладной водой, я выпрямился, потянувшись за полотенцем. Неожиданно дверь открылась и в ванную зашла Дженни. Слегка улыбаясь, она приобняла меня и поцеловала в спину.

— Я кажется, закрывал дверь — смотря на Дженни через зеркало сказал я.

— Щеколда сломана — не отстраняясь, ответила моя жена.

— Значит, завтра починю — я отошёл от Дженни, кидая полотенце в стирку.

Моя жена немного растерянно посмотрела на меня и предприняла ещё одну попытку. Она вновь обняла меня и попыталась поцеловать.

— Дженни ты мне мешаешь.

Она как-то странно посмотрела на меня, но послушно отошла.

— Хорошо. Я пойду спать.

Дженни вышла из ванной, оставляя меня одного. Я снова закрыл дверь. Это моё личное пространство и никто не должен влезать в него. Даже Дженни.

В спальне было уже темно. Дженни спала. Аккуратно откинув одеяло, я лёг рядом. В этот момент рука Дженни легла поперёк моей груди.

— Спокойной ночи Билл — сонно пробормотала она.

— Спокойной ночи — я положил свою руку поверх её.

Через пару минут я услышал тихое размеренное дыхание жены. Она заснула. А я боялся закрыть глаза. Казалось, образ Джеймса не покинет меня даже здесь. Но вскоре усталость взяла вверх и мои веки потихоньку сомкнулись. Я погрузился в сон.

Темнота. Вокруг никого. Я хочу сделать шаг, но меня откидывает назад к стене. «Кто здесь?» — кричу в пустоту. Ответом служит пронизывающий, скрежещущий шёпот на ухо «Убийца! Ты должен умереть!». Из чёрной бездны тянутся окровавленные руки, они хватают меня за шею и душат. Я задыхаюсь, не могу пошевелиться. Разносится оглушающий, злорадный, противный смех. В темноте загораются холодные, неестественно белые, без зрачка, мертвые глаза Джеймса. Последний вздох и липкие холодные руки моего помощника с хрустом сворачивают мне шею.

Я резко открыл глаза и подскочил. Это сон. Всего лишь жуткий кошмар. Всё в прошлом. Я дома. Я в безопасности. Всё осталось там.

После этого жуткого кошмара, заснуть я уже не смог. Провалялся до утра, тупо уставившись в потолок. Я так надеялся, что дома все эти кошмары прекратятся. Но, похоже, они будут преследовать меня везде, где бы я ни находился. Дело не в месте или обстоятельствах. Всё дело во мне.

POV Том

Наутро я уже не был рад, что прошлым вечером устроил алкогольный тест драйв. Всё-таки нужно прежде думать о похмелье. Радовало лишь то, что мне сегодня не на работу. Поэтому полдня я провалялся в постели, а остальные полдня предпочёл погулять по городу. Несколько раз я порывался написать Дженни. Но отдёргивал себя. На улице становилось холодно. Руки автоматически спрятались в карманах. Этот город медленно погружался в темноту, освещаясь искусственными источниками света. Ночная жизнь ЛА необычайно красива. И я раньше любил её. Но с тех пор очень многое изменилось. Сейчас я бы с большим желанием и удовольствием оказался рядом с Дженни и племянниками. Всего пару дней назад мы в это время были все вместе. Я укладывал детей спать, после чего мы болтали с Дженни. А сегодняшний вечер я провожу в одиночестве, гуляя по холодным улицам ЛА. Всё в этой жизни не постоянно. В одно мгновение может измениться вся твоя жизнь. Это уже происходило со мной. Произошло снова. Наверное, это своего рода карма за то, что я пытался занять место брата. Но что такого плохого я сделал? Пытался заменить детям отца, стать ближе к Дженни. Это плохо? Если да, то я вообще ничего не понимаю в этой жизни.

Глубокий вздох. Руки нащупали пачку сигарет, ту самую с того вечера когда мы поцеловались с Дженни. Как же давно это было. Поднести сигарету к губам, зажечь и вдохнуть горький никотин вперемешку с горько-сладкими воспоминаниями. Закрыть глаза и просто наслаждаться. В ушах стоит звонкий смех Дженни, перед глазами её красивый образ, а губы чувствуют прикосновения её нежных пухлых губ. Не хочу, чтобы всё это заканчивалось. Эта сигарета моя личная машина времени. И как только она начала тлеть в моих руках, меня откинуло в настоящее, в жестокую реальность. Дженни жена моего брата. Я должен прекратить думать о ней как о девушке. Мы просто друзья.

Следующий день я провёл на работе. Там я мог хоть на какое-то время отвлечься, занимаясь любимым делом и не думать о грузе свалившихся в последнее время проблем. Однако как только закончился рабочий день, желание узнать как там Дженни и дети превысило настолько, что все сомнения отошли на второй план. Достав телефон, я пару секунд нервно его покрутил, а затем быстро набрал сообщение. «Привет. Хотел узнать как вы там. Как дети? Как мой брат?». Ответ не приходил очень долго. За это время я успел накрутить себя плохими мыслями. Прозвучала короткая мелодия, и я с нетерпением перешёл к чтению смс. «Привет, Том. Всё хорошо. Дети играют. Твой брат, он, нормально». Что-то меня насторожило в её ответе. Как-то странно она написала о Билле. Но через минуту снова пришло сообщение от Дженни. На сей раз оно гласило: «Знаешь, мы тут решили в выходные пойти на каток. Ты идёшь с нами. И это не обсуждается». В конце предложения прилагался улыбающийся смайлик. Интересно у неё действительно хорошее настроение или она просто не хотела, чтобы я беспокоился? Надеюсь, что всё-таки первый вариант. Самому приглашению я обрадовался. Отличная возможность увидеться и с детьми и с Дженни. Да и по брату я уже успел соскучиться. Он ведь мой близнец и несмотря ни на что я люблю его. И очень счастлив, что он жив.

Дождаться выходных казалось просто нереально. Время, как назло, шло очень медленно. Я бы даже сказал, оно ползло. В голове успело выстроиться пару фантазий как пройдут выходные. Я мечтал о весёлом, дружном и семейном времяпрепровождении на катке. Как раньше. Только теперь с Биллом. А ещё я ужасно сильно соскучился по детям. Никогда бы не подумал, что настолько к ним привяжусь.

Наконец настали выходные. Обговорив время, мы встретились на катке. Дети тут же подбежали ко мне, я, смеясь, опустился на колени и сгрёб племянников в крепки объятия. Как же мне этого не хватало. С Биллом мы обменялись быстрыми объятиями и рукопожатием. А с Дженни ограничились улыбками и обычным приветствием. Дети снова обступили меня, и повели на лёд. Вскоре к нам присоединилась и Дженни. Билл же остался сидеть на скамейке неподалеку.

Я мог наконец-то насладиться общением с племянниками. Они веселились, хватали меня за руки и тащили за собой. Дженни смеялась с моих неуклюжих попыток устоять на коньках. Затем дети предложили сыграть в догонялки. Конечно, мы поддержали их идею. Счастье, смех, радость и веселье снова окутывало нас, создавая своеобразный кокон и не пуская отрицательные чувства. Мы играли, догоняя друг друга. Сначала мы с Дженни пытались поймать детей, а затем я старался догонять Дженни. В какой-то момент, так и не овладев в совершенстве техникой катания на коньках, я запнулся и, падая, зацепил Дженни. Мы с характерным звуком упали, стукаясь об лёд. Дети мигом оказались около нас и хитро переглянувшись, упали прямо на нас.

— Вы попались! — хором прокричали они.

— Хорошо, вы выиграли. А теперь разбегайтесь, мы будем вас ловить! — весело произнёс я.

Дети, визжа, слезли с нас и быстро отъехали подальше, выкрикивая, что мы их не догоним. Я медленно повернул голову, смотря на Дженни, она, как и я улыбалась. Подмигнув ей, я встал, помогая подняться Дженни, и не отпуская её руку, мы вместе начали догонять детей. В этот момент я был снова счастлив. Дженни и дети рядом. Мы играли, веселились, всё как раньше. Только я не учёл одного. С нами теперь Билл. И он за всем наблюдал. Не знаю, сколько прошло времени, но мою голову посетила мысль, что нужно проверить как там мой брат. Всё-таки это немного некрасиво. Оставили его там одного, а сами развлекаемся. Поэтому предупредив Дженни, я переобулся и прошёл к Биллу, усаживаясь рядом.

— Эй, ты чего не катаешься? — легко толкая в бок, спросил я.

— Не хочу. У меня только недавно переломы зажили, не хочу получить новые — Билл улыбнулся одними уголками губ.

Откуда у него переломы? Его кто-то избивал? Почему он ничего не рассказал мне?

— Билл, ты ведь знаешь, что можешь мне всё рассказать — это было утверждение.

Билл лишь кивнул головой, всматриваясь вдаль там, где была его семья. Я тоже невольно перевёл взгляд на них.

— Я хотел поблагодарить тебя Том. Спасибо, что позаботился о моей семье.

— Я ведь обещал тебе.

Наступила тишина. Стало жутко неуютно. Атмосфера будто накалилась. Почему, я не знаю, но чувствовал что что-то не так. Настроение Билла передавалось мне. И было в этом какое-то непонятное настораживающее ощущение.

— А, знаешь, ты неплохо смотришься с ними. — вдруг произнёс Билл.

— Наверное, потому что я твой близнец — усмехнулся я.

Мне казалось, что Билл просто неудачно пошутил. И я попытался поддержать его.

— У тебя было что-то с Дженни? Ты спал с ней? — Билл повернулся лицом ко мне.

— Что? Эй, ты в своём уме? — я не понимал, что нашло на моего брата. — Конечно, нет. Она ведь твоя жена! Я бы никогда так не поступил.

— Дженни очень красивая, правда? Всё нормально Том, я всё понимаю. — Билл не унимался — Вы считали, что я мёртв. Я смогу смириться с тем, что вы спасли вместе.

Мой брат говорил на полном серьёзе и, похоже, он совсем меня не слышал.

— Эй, Билл, что на тебя нашло? — я приобнял его за плечи — Что творится у тебя в голове? — легонько постучал пальцем по голове брата.

— Я вижу, как вы с Дженни счастливы вместе. Вы светитесь, стоит вам только взглянуть друг на друга. Вы выглядите как два влюблённых подростка.

Отстранившись от Билла, я сидел, качая головой. Это ведь неправда. Всё вовсе не так. Не может быть такого. Мы с Дженни всего лишь друзья. Быть может, Билл просто неправильно всё понял? Он истолковал дружбу как влюблённость.

— Братишка послушай, тебе просто показалось. Дженни любит тебя. Ты слышишь? Не выдумывай бред. Лучше иди к своей семье.

Я подтолкнул Билла, чтобы он пошёл к Дженни и детям. Но он не успел сделать и двух шагов, как к скамейке стали приближаться дети, а следом и Дженни. Оказалось, что дети проголодались, поэтому было решено разойтись по домам. Я медленно брёл по городу, идти домой к другу, у которого жил пока не хотелось. В моём сознании назойливой мухой поселилась мысль о влюблённости в Дженни. Я пытался разобраться в себе, своих чувствах, понять, что происходит с моим братом. Его поведение мне показалось несколько странным. Он раньше никогда не сомневался ни во мне, ни уж тем более в Дженни. А может это я странный? Может, я просто не могу набраться сил и признаться, что втрескался в жену своего брата?

Стоя на мосту и смотря, как город погружается в вечерние сумерки, я ковырял своё сердце, доставая из него давно похороненные чувства. Это словно старая болячка, которая никак не может зажить, потому что её всё время ковыряют. Точно так же сейчас моё сердце болело и истекало кровью из-за того, что я начал медленно, но верно ковырять его, бередя давно зажитые чувства к Дженни, делая рану в сердце ещё больше и глубже. Наверное, я мазохист. Или просто идиот. Я думаю только о себе, своих чувствах. А как же мой брат? Он любит Дженни. Да и она любит его. Разве могло быть иначе? Они ведь законные муж и жена. А я всего лишь брат её мужа.

POV Дженни

Всю дорогу с катка до дома мы шли молча. Дети были под впечатлением, смеясь, и подшучивая друг над другом. А мы с Биллом шли позади них. Я пыталась начать разговор, но Билл казалось, был погружен в свои мысли. И почему-то пропадало любое желание растормошить его. Не было в глазах Билла той искры, какая была раньше. Я не узнавала его. Он стал необычайно замкнут. Меня тревожило состояние моего мужа. Но я ничего не могла сделать, ведь не знала причин таких изменений. Пока мне нужно просто поддерживать и любить Билла.

На следующий день к нам пришла жена Джеймса, Грейс, вместе с новорожденным сыном. Я провела её в гостиную, и мы расположились на диване. Грейс делилась своими чувствами и переживаниями. Рассказала, как она справляется. Я прекрасно её понимала. Ведь совсем недавно я считала, что мой муж мёртв. Мне было проще подбирать нужные слова.

Неожиданно в проходе появился Билл. Он как замороженный стоял и, не шевелясь, смотрел на ребёнка Грейс. Затем он медленно перевёл взгляд на меня, а после и на саму Грейс.

— Билл, здравствуй. — в ответ он кивнул головой — Скажи, ты ведь был там с ним, с Джеймсом. Как он погиб? — голос Грейс дрожал.

Чтобы хоть немного её поддержать я взяла её за руку, некрепко сжимая.

— Да, я был. Но я не видел его смерть.

Минутку, он, что сейчас врёт? Билл опустил взгляд. Это странно.

— Подожди, но ты же говорил, что на момент его смерти ты был рядом — я не выдержала и вмешалась.

— Всё правильно, — он на полминуты замолчал, видимо, обдумывая слова — просто все те события словно кошмар. Я был в шоке и многое не помню, точнее, всё смешалось в одну кашу. В тот момент всё произошло так быстро. Нас с Джеймсом задержали, и когда он попытался оказать сопротивление, полицейский застрелил его.

Глаза Грейс наполнились слезами. Мне пришлось обнять её. Билл в этот момент быстро покинул комнату. Что-то в его словах мне показалось странным. У меня появились вопросы. Но где взять ответы, если твой муж ходит, словно набравший в рот воды? Было ощущение, будто меня поместили в какой-то детективный сериал.

Вечером, когда уже Грейс ушла, мы поужинали. За столом не было привычного веселья и радости, как было при Томе. Было сухо и пресно. Билл сидел, будто не живой. Он здесь за столом, но такое впечатление, что здесь только его тело, а все мысли, чувства и разум остались там, в Турции.

Уложив детей спать, я тоже не стала засиживаться и легла спать. Одна. Билл захотел ещё какое-то время посидеть внизу.

Ужасный звон, доносившийся откуда-то снизу, сквозь сон настойчиво будил меня. Рука на ощупь дотянулась до телефона. Яркий свет ослепил меня. Резко зажмурив глаза, я села на постели. Звук всё ещё отчётливо раздавался в моих ушах. Вторая попытка посмотреть время оказалась более удачной. На дисплее ярко вырисовалась цифра 02:00. Постель с другой стороны по-прежнему оставалась пустой. Билл что так и не ложился? Накинув халат, босиком ступая по деревянному полу, я спустилась вниз. Мне открылся очень странный вид. На кухне Билл переставлял посуду то с одного шкафчика, то с другого, гремя ей. Что он вообще хочет? Не слишком ли поздно для перестановки посуды? На улице раздался лай чей-то собаки. Чтобы Билл меня не заметил, я спряталась за дверным косяком, продолжая наблюдать за своим мужем. Он прошёл к окну и, задрав шторку, всматривался вдаль. Затем достал из-за угла биту и, открыв дверь на кухне, вышел во двор. Откуда в нашем доме бита? Что она здесь делает? На меня нахлынуло довольно жуткое ощущение. Холодок страха медленно окутывал меня, вонзая свои холодные острые шипы. Пока Билла нет, я быстро поднялась наверх и решила проверить детей. К моему облегчению они мирно спали, даже не подозревая о происходящем. Сердце медленно успокаивалось, закрыв дверь в комнату Сэма, я развернулась в сторону спальни. Но неожиданно, будто из ниоткуда возник Билл, преграждая собой проход.

— Почему ты не спишь? — холодно спросил Билл, биты в руках уже не было.

— Я просто решила проверить всё ли в порядке у детей — голос начал предательски дрожать. — Эмма жаловалась, что у неё болит горло — я врала, взяв себя в руки. — Пойдём спать? — мягко спросила я.

Билл кивнул головой, и мы легли в постель. Я отвернулась, делая вид, что сплю. На самом же деле после увиденного спать я уже не могла. Страх снова начал сковывать меня. Что происходит с моим мужем? Это словно совсем другой человек. Где мой Билл? Что произошло в этой Турции? Что он мне недоговаривает?

Проворочавшись до утра, так толком и не поспав, мне пришлось встать. Билл сказал, что поедет в магазин и заедет к родителям. Услышать это было просто огромным облегчением. После увиденного всё ещё было немного жутко. Мне нужно время, чтобы всё обдумать и успокоиться.

За приготовлением еды к ужину, я почти забыла о вчерашнем. Я создала своеобразный барьер, фильтр, который не пускал в голову дурные мысли. Лёгкая музыка и весёлый смех детей, доносившийся из гостиной, создавали ощущение уюта и спокойствия. Даже пропустила момент, когда хлопнула входная дверь, оповещающая о том, что пришёл Билл. Лишь только по крику, тут же раздавшемуся в гостиной, я определила, что вернулся муж.

— Сэм! — Билл кричал, нисколько не смущаясь, что перед ним маленький ребёнок — Сколько раз тебе повторять, нельзя разбрасывать игрушки! — Билл не сбавлял громкость.

Я никогда за все 6 лет не слышала, чтобы мой муж кричал. Тем более на ребёнка. Бедный Сэм, не понимая, что происходит, пытался спрятаться за сестру. А на лице Билла расцветала угрожающая эмоция — гнев.

— Билл успокойся — вмешалась я. — Я всё уберу. А сейчас давайте ужинать.

Все прошли на кухню и сели за стол. Естественно, атмосфера накалилась. С лиц детей исчезла вся радость. Каких-то пару минут назад они были счастливы, а сейчас их глаза потухли, они были напуганы. Я тоже чувствовала себя неуютно. Эта недосказанность мне надоела. Если бы не дети, я бы тут же накинулась на Билла с допросом.

— Эмма прекрати чавкать — строго сказал Билл.

В его голосе появилась злоба, раздражение. Он любил своих детей. Что изменилось?

— Я не чавкаю, я так ем — ответила Эмма.

— Не смей перечить отцу! Ты совсем разбаловалась! — Билл снова повысил голос — Тебя давно не наказывали, да?! — он уже кричал.

— Хватит! — я не выдержала, пришлось самой крикнуть — Билл успокойся! Что на тебя нашло? — уже спокойно спросила я.

Надеялась услышать вменяемый ответ? Ну, так вот Дженни, обломись. Ответом стало то, что Билл просто встал из-за стола и поднялся наверх. Боже как я устала.

— Мама, а дядя Том скоро придёт? — неожиданно спросила Эмма.

Хотела бы я знать. В этот момент я чётко поняла, насколько сильно мне не хватает его поддержки.

— Не знаю милая. — слабо улыбнувшись, я продолжила — Почему бы тебе не позвонить ему? Бери брата, идите к тебе в комнату и позвоните дяде Тому.

Дети с большим воодушевлением приняли мою идею. Оставаясь одна, закрыла глаза и тяжело вздохнула. За что мне всё это? Что вообще происходит? Может, я просто схожу с ума? Силы и терпение покинули меня. Кто-нибудь скажите мне, что это всего лишь ужасный, дурацкий сон. И пожалуйста, помогите пробудиться от него.

Открыть глаза, глубоко вдохнуть и отправиться наверх, пытаясь спасти брак.

Билл сидел на кровати, смотря куда-то в окно. Я тихо подошла и села прямо перед ним. Руки легли на его колени. Лёгкие, нежные, успокаивающие поглаживания. Билл перевёл взгляд на меня. В его глазах застыл холод, не было ни капли тепла. Он хоть любит меня? Есть ли у него эмоции и чувства, кроме злости, агрессии и гнева?

— Билл, дорогой, расскажи мне, что случилось? Что произошло там, в Турции? — попытка наладить общение и выяснить ответ.

— Ты спала с ним? — Билл, похоже, не слышал меня.

— Что? — я правда не понимала о чём он, точнее, при чём здесь это.

— Ты спала с моим братом?

— Нет! Как ты мог подумать такое?! — возмутилась я.

— Тогда что между вами? Дженни не делай из меня идиота! Вы жили полгода под одной крышей. Вы считали, что я мёртв! — Билл начинал заводиться, повышая голос — И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты с ним не спала?!

Как он может так думать обо мне? Я ни разу не давала ему ни малейшего повода для ревности. Я всегда любила его. Неужели он забыл об этом?

— Послушай, я не изменяла тебе — повисла пауза.

Набрать в легкие побольше воздуха, решаясь на отчаянный шаг. Но может он вернёт моего мужа?

— Мы поцеловались. Всё. Больше ничего. Всего лишь один поцелуй. Я скучала по тебе, думала, что уже никогда не увижу тебя. А Том, он, он же копия ты. Вы близнецы! Я представляла тебя! Мне нужен был ты! — я отчаянно пыталась оправдаться, сама не понимая за что.

— Это правда? — безэмоционально спросил Билл.

— Да, конечно. Билл я люблю тебя, только тебя.

— И поэтому ты мне изменила? Думаешь, я поверю во всю эту сказку? Я что похож на идиота?

Билл грубо отшвырнул меня. Падая на пол, я ударилась об угол прикроватной тумбочки. Так больно и обидно мне никогда не было. За что он так со мной? Почему?

Я даже не пыталась встать. Смысл? Сидя на полу, сжавшись в маленький беззащитный комочек, я наблюдала за тем как Билл уходит. Внизу раздался щелчок двери. Билл ушёл. На часах 12 ночи. Куда он пошёл? Что у него на уме? Что с ним происходит? Это не мой муж. Мой Билл никогда не был таким. Его просто подменили.

По лицу скатывались горько-солёные слёзы. Нужно быть сильной. У всего ведь есть конец. Должен же он быть и у этого кошмара?

Кое-как поднявшись, я вытерла слёзы. До моего сознания достучалась тревожная мысль. Нужно предупредить Тома. Я не знаю, куда пошёл Билл, не знаю, на что он способен в таком состоянии. Мне стало по-настоящему страшно за Тома.

========== Глава 7 ==========

POV Билл

Покинуть этот дом, атмосферу, не видеть сейчас Дженни, никого. Мне нужно пространство. Если я останусь не знаю, что натворю в таком состоянии. Бежать. Куда угодно, лишь бы подальше. Мне нужно столько всего обдумать. Моя голова просто не выдержит такой поток информации. Хотелось остановиться, упасть на землю и, обхватив голову руками, закричать: «Хватит!». Но вместо этого мои ноги ускоряли темп, пробегая по ночным холодным улицам города. Выбегая из дома, я даже не захватил с собой куртку. Но сейчас холод не мешал, наоборот, он помогал привести в норму сознание. Остужал мысли, чувства и эмоции.

Вскоре тело устало, ноги начали постепенно замедляться, переходя на размеренный шаг. Город жил своей жизнью. Неужели я когда-то был частью этой жизни? Кажется, это было так давно. Целую вечность назад. Остались только воспоминания. Раньше всё было так просто. Не было всех этих проблем. А что сейчас? Ну, сейчас у меня семья, которой я не нужен.

Когда я окончательно выбился из сил, найдя первую попавшуюся скамейку, я сел. Мысли плавно перетекали на семью, на то, что случилось сегодня. Что на меня нашло? Почему сорвался на детей? Они-то в чём виноваты? Наверное, меня взбесило то, как они души не чают в моём брате. Для них дядя Том лучше, чем я, их родной отец. Кому будет приятно такое услышать? Да и ещё вдобавок ко всему у меня есть все основания полагать, что моя жена изменила мне с моим братом. Она ведь почти призналась. Они целовались. Я прекрасно знаю своего брата. Одним поцелуем дело явно не ограничилось. Они жили полгода под одной крышей, они считали, что я погиб. Дженни призналась, что они поцеловались. Ко всему этому я вижу их взгляды. Я же не слепой. Между ними что-то есть. Почему они всё отрицают? Зачем отрицать очевидное? И так всё понятно. Если бы они честно признались, то… А что собственно изменилось бы? Наверное, ничего. Но так, по крайней мере, я бы не чувствовал себя идиотом, которого пытаются обвести вокруг пальца.

Чувства и эмоции начинали стихать. Однако возвращаться домой, пока не хотелось. Мне нужно время, чтобы понять, что делать дальше, как поступить, как жить. Я потерял себя. Кто я теперь? После всего, что я натворил, что произошло, через что я прошёл, кем я стал после этого? Чувство вины вновь начало заживо съедать меня. Как избавиться от этого? Почему прошлое никак не оставит меня в покое? Я уже заплатил сполна. Хватит. Не могу больше. Не хочу чувствовать это. Я ни в чём не виноват. Ни в чём.

Я вновь бродил по ночному городу. Необычайно красивые яркие огоньки, что горели повсюду, поддерживали жизнь этого города. Манящего, привлекающего, необъятно огромного города, в котором легко потеряться. ЛА город обмана. Как только ты всё теряешь, ты здесь никто, ты не нужен в этом городе. Ты лишний. Прямо как я сейчас.

Ближе к утру окончательно всё обдумав и успокоившись, я направился домой. Спать не хотелось. За время проведённое в тюрьме, я научился спать совсем чуть-чуть, при этом, не боясь заснуть где-нибудь на ходу. Вот и сейчас мне удалось побороть сон при помощи всего лишь одного стаканчика кофе, купленного за деньги, чудом валявшиеся в кармане моих брюк. Страх, волнение и чувство вины угнетали меня. Как сейчас появиться перед своей семьёй? Захотят ли они меня простить? А может они даже обрадовались, что я ушёл? Тут же позвонили Тому и он снова с ними? Ну, это уже совсем бредовая мысль.

В доме было тихо. Наверное, все ещё спали. Потихоньку ступая по полу, я прошёл в спальню. Я ожидал увидеть всё что угодно. Спящую Дженни, её и моего брата вместе, вообще пустую комнату. Но я никак не ожидал увидеть Дженни, стоящую около окна и нервно сжимающую в руке телефон. Я оглядел её. Волосы не уложены, глаза красные и чуть опухшие, взгляд тяжёлый, сосредоточенный куда-то вдаль. Она стояла в легкой ночной рубашке, сверху был накинут халат. Она не спала? Стояла здесь и ждала меня всю ночь? Или к ней приезжал Том и это она после ночи с моим братом такая? Взгляд упал на расстеленную кровать. Когда я уходил, кровать была застелена или расстелена?

— Где ты был? — Дженни медленно повернулась, голос непривычно твёрд и холоден.

— Я бродил по городу. — комнату заполнила пауза — Мне нужно было о многом подумать.

Дженни заглянула мне в глаза. Я только сейчас заметил усталость, сомнения и неуверенность в её взгляде. В чём причина?

— Билл, что происходит? Ты вернулся из Турции сам не свой. Что там на самом деле произошло? Что ты от меня скрываешь? — голос смягчился, усталость просочилась и сюда.

— Я тебе уже рассказывал — говорить всю правду я не собирался.

Она кивнула головой, вздохнула и снова отвернулась от меня к окну. Что или кого она пытается там рассмотреть?

— Дженни, прости меня. — начал я после паузы — Мне правда жаль. Я…наверное мне нет оправдания. Сам не знаю, что на меня нашло. Просто постарайся понять меня и мои чувства. Полгода меня не было, я вернулся и узнаю, что всё это время ты жила вместе с моим братом. Потом ты признаёшься, что вы целовались. Что я должен думать? Как я должен чувствовать себя? — Дженни не спешила смотреть на меня, оставаясь в прежнем положении. — Я люблю тебя. Больше всего на свете я боюсь потерять тебя. Прошу дай мне шанс всё исправить.

Я замолчал, обессилено смотря на жену. Что ещё можно сделать? Огромный мир сузился до размеров спальни, в которой я находился. Вся моя вселенная — это моя семья. И сейчас я либо рассыплюсь на тысячи атомов, либо получу шанс на исцеление.

— Ты напугал меня вчера. Ты испугал детей. Я не хочу вновь пережить подобное — Дженни оторвалась от окна и наконец, смотрела прямо мне в глаза.

— Такое больше не повторится. Я клянусь тебе, — сделал неуверенный шаг, приближаясь к Дженни — я исправлюсь.

Встать вплотную к ней, тела соприкасаются, ловить её чуть учащённое дыхание, смахнуть тёплой рукой одинокую слезинку, скатившуюся с её щеки. Моя драгоценная Дженни дрожала в моих руках. Я и забыл как она хрупкая и беззащитна, как высок я по сравнению с ней.

— Я люблю тебя, так сильно. Люблю, слышишь? — шёпот прямо в губы.

Она подалась вперёд, ловя мои губы. Раствориться без остатка в этом нежном и таком желанном поцелуе. Быть мягким с ней, нежным, как раньше. А в ответ получить отдачу, её тело шло навстречу ко мне, я чувствовал, как оно горит под моими прикосновениями. Поцелуй начинал перерастать в нечто большее, губы двигались быстрее, жадно лаская друг друга, кусая губы чуть ли не до крови.

— Мне не хватало тебя. — Дженни разорвала поцелуй — Люблю тебя — она обняла меня за шею, скрестив руки, и слегка улыбнулась.

Я был готов снова потянуться за поцелуем и перейти к более интересной части, но внизу послышался шум и голоса. Дети проснулись. Теперь мне предстояло завоевать прощение у своих детей. И я надеялся, что это не вызовет больших трудностей.

Дженни отстранилась от меня, но, не желая окончательно терять связь друг с другом, мы, взявшись за руки, вместе спустились вниз к детям. Увидев меня, они как по команде выстроились по стойке смирно, умолкли и опустили глаза. Я не хотел производить на них такой эффект. Раньше при виде меня они тут же подбегали, чтобы обнять меня, весело смеясь. А теперь мои дети боятся даже просто посмотреть на меня. В этот момент я почувствовал себя настоящим монстром.

— Эмма, Сэм, я так виноват перед вами. — опустившись на колени рядом с моими детьми, я просил у них прощение — Мне очень жаль. Простите меня. Я обещаю вам, больше такого никогда не повторится. Я никогда больше не повышу на вас голос. — дети исподлобья посмотрели на меня, всё ещё боясь — Я так вас люблю, простите меня.

— Всё хорошо, пап — сказала моя дочь.

Эмма и Сэм сделали неуверенный шаг ко мне и обняли. Их маленькие невинные сердца потихоньку оттаивали. Я долго не выпускал детей из крепких объятий, повторяя при этом, как сильно люблю их. Они простили меня и приняли. Я чувствовал каждой частицей своей души, что моя семья, наконец, приняла меня. Мне выпал шанс всё наладить. И я не должен упустить его. Неужели всё возвращается на свои места?

POV Дженни

Придя в себя и кое-как собрав мысли, я позвонила Тому. Мне далось большого труда уговорить Тома не приезжать. Он мог только ухудшить ситуацию. Если бы Билл вернулся и увидел меня вместе с Томом, то страшно подумать о последствиях. К тому же я надеялась, что Билл остынет и не наделает глупостей, что он вернётся домой. Конечно же, о сне можно было забыть. В последние 48 часов мне вообще не удавалось нормально поспать. Мой организм начинал адаптироваться к новым обстоятельствам. Всю ночь я не находила себе места. Понять, что происходит всё равно, что разгадывать невероятно сложный ребус. Мне казалось, что мою жизнь разбили на мелкие детальки мозаики и теперь, чтобы понять что происходит, чтобы увидеть целую картину нужно аккуратно и долго собирать этот пазл воедино. Как у меня ещё голова не взрывается от перегрева.

Ночью всё кажется другим. Чувства, обстоятельства, люди, всё это меняется. Ночь окутывает туманом таинственности, вседозволенности и желанности. Вокруг всё кажется таким необъятным, лёгким, кажется, что всё возможно. Только ночью можно оставшись с собой наедине позволить откровенность. Но вместе с красотой и лёгкостью, ночь приносит боль, отчаяние и неизвестность.

Можно сойти с ума не спав всю ночь, при этом разрывая голову мыслями. Примерно как это делала сейчас я. Мысли как жужжащий рой не покидали голову. Как мне быть? Что происходит с мужем? Как ему помочь? Почему он меня не слышит? Почему не верит?

Наблюдать за рассветом из окна спальни, пожалуй, одно из самых красивых зрелищ. Солнце медленно поднималось, озаряя своим ярким, чистым светом, холодный темный мир вокруг. С рассветом наступает новый день. Новые радости, новые трудности. Груз старых проблем толстым слоем ложится на новый день. И где-то под этой пыльной, тяжёлой толщей проблем и вопросов лежу я.

Заметить приближение Билла было нетрудно. Окна в спальне расположены очень удобно, открывая прекрасный широкий обзор. Когда-то лет 5 назад, когда мы только покупали этот дом, я точно так же стояла здесь и смотрела в это окно. Я сразу же сказала Биллу, что именно здесь будет наша спальня. Он тогда рассмеялся, поцеловал меня и, взяв на руки, сказал, что сделает для меня всё что угодно. Что изменилось с тех пор? Где тот любящий и заботливый муж? Я не узнаю в этом угрюмом, холодном и агрессивном человеке своего мужа.

Когда он оказался в спальне, у меня было дикое желание закрыть глаза и просто испариться. Почему я должна пытаться спасти этот брак? Биллу вообще нужна семья? Ответы посыпались почти сразу. Он начал извиняться. Сколько в этом мире стоит слово? Оно ничто. Вес имеют лишь дела. А пока дела Билла расходятся с его словами. И я не знаю, искренни ли его извинения. Я очень хотела, чтобы он и вправду смог измениться. Возможно, я совершила ошибку, возможно, наоборот я поступила правильно, но я дала ему шанс. Ради нас, ради детей.

Поцелуи с Биллом не обжигали как тогда с Томом. Не было той зажигающей искры, что ничем не потушить. Всё было по-другому. Моё тело реагировало на прикосновения Билла, но это было скорее рефлекторно, чем желанно. Я любила Билла, однако, что-то изменилось. И меня пугали мысли об этом. Никогда бы не подумала, что шум в гостиной может стать моим спасением. Но как бы глупо это не звучало именно он спас меня от дальнейших действий Билла. Я прекрасно понимала, к чему ведут эти поцелуи и прикосновения. Но пока я не была готова к этому. Билл будто снова стал для меня чужим, незнакомым человеком. Мне нужно было время. Телом я была готова отдаться ему, но только не душой.

Спустившись вниз, я наблюдала за тем, как Билл просит прощения у детей. Видя их страх, непонимание и неуверенность моё сердце больно сжималось. Никогда я не видела, чтобы мои дети кого-то так боялись. При Томе было иначе. Они были счастливы, радостные, весёлые, они почти всегда смеялись. А что сейчас? Испуг на их детских лицах, глаза, некогда горевшие и беззаботные, померкли, ища взглядом хоть какую-то защиту. Хотелось накрыть их, как заботливая птица накрывает своим крылом маленьких птенцов, защищая от всего. Но я не могу лишить своих детей отца. И сейчас он просит у них прощения заверяет их в своей любви. Я дала Биллу шанс, смогла сделать это, должны суметь и наши дети.

Мы всей семьёй собрались за завтраком. Дети немного пришли в себя, чуть оживились. Я держала Билла за руку. Конечно, вся кухня была пропитана скованностью, обидами, непониманием, вопросами, боязнью, но сквозь этот густой туман пробивался маленький лучик надежды на прежнее счастье. И чтобы не спугнуть его, нам всем нужно предпринять определённые шаги. Мне, например, необходимо перестать думать о Томе. Если я хочу сохранить семью нельзя допускать ни малейшей мысли о нём, уж тем более нельзя копаться в себе, пытаясь выяснить, что я чувствую к Тому. Мой муж Билл. И я люблю его. У нас всё наладится.

POV Том

Я как раз собирался ложиться спать, когда мне позвонила Дженни и сказала, что Билл устроил ей скандал, а затем ушёл куда-то. Первой реакцией было тут же приехать к ней. Но выслушав её вполне разумные доводы, я понял, что это не лучшая идея. Всё что мне оставалось это сидеть и ждать, не понять чего. К Дженни приехать нельзя. Идти искать Билла бессмысленно. И что остаётся? Правильно, ничего. С Дженни мы договорились, что как только Билл вернётся, она мне тут же сообщит. Всю ночь я прождал хоть чего-нибудь от неё. Звонка или смс, неважно, лишь бы знать всё ли в порядке. Я переживал и за Дженни и за своего брата. Ещё тогда на катке его странное поведение не давало мне покоя. Мы близнецы и я чувствовал, что с ним что-то не так. Что-то в нём поменялось. И связано это с Турцией. Со всеми событиями, что произошли там. Если бы мне только удалось выяснить правду. Билл ведь явно что-то недоговаривает. Откуда у него были переломы? Что произошло с ним в тюрьме? По собственному опыту знаю, что бывает в таких заведениях. К моему счастью я сумел поставить себя среди заключённых и ко мне относились боле менее. Да и среди кого я сидел? Так, в основном воры, мошенники или такие как я, покалечившие, но не убившие. А, насколько мне известно, Билла поместили в тюрьму, где содержались убийцы. Сложно представить, что там могло происходить. Возможно, это отложило свой отпечаток на моего брата. А иначе как ещё объяснить все эти изменения?

Мысли подобно волнам накатывали и уносили далеко за собой, в самую глубь моря — мои жуткие тёмные мысли. Комната медленно заполнялась ярким светом поднявшегося в небе солнца. Рассвет. Надо же, а я и не заметил, как кончилась ночь. Вестей от Дженни по-прежнему не было. Что думать и делать? Собраться и на свой страх и риск всё-таки поехать к ней? А если именно в этот момент появится Билл? Как это будет выглядеть? Прямо сюжет из какого-то дурацкого фильма. Нет, нужно ждать. А чтобы хоть немного развеяться я пошёл в кафе. Бессонная ночь бесследно не прошла. Организм отвык не спать по ночам. И поэтому сейчас меня жутко клонило в сон. Я заказал эспрессо в надежде, что оно поможет разогнать сонливость. Сейчас нельзя думать о себе. Сон может подождать.

Мой заказ принесла довольно миловидная официантка, молоденькая, среднего роста с коричневато-рыжим оттенком волос. Наверное, она смутилась бы, что я так открыто её разглядываю, если бы сама в ответ не разглядывала меня.

— Извини, ты Том Каулитц? — голос у неё оказался очень нежным.

— Он самый — я усмехнулся, давно меня никто вот так не узнавал.

Приятно окунуться в прошлую атмосферу, хоть на миг вернуть те ощущения. Девушка оказалась довольна услышанным, она улыбнулась и, оглядевшись по сторонам, подсела ко мне за столик.

— Меня зовут Кэри. Знаешь, когда я была подростком, я обожала вашу группу. Можно сказать, я выросла вместе с вами на ваших песнях — она немного грустно улыбнулась, предаваясь воспоминаниям.

Группа… как давно это было. Оглядываясь назад, я понимаю, что тогда все те проблемы были просто ерундой. Мы наслаждались жизнью, не думая о последствиях. Сейчас же я осознаю, что каждое моё слово, каждое действие создаёт тысячи последствий.

— Ой, прости, ты, наверное, кого-то ждёшь — Кэри спохватилась и встала из-за столика.

— Не особо — лениво ответил я.

— Я была очень рада встретиться с тобой. — она медлила, не хотя уходить — Ммм… ты не против если я оставлю тебе свой номер? Если будет нужна компания, звони, с удовольствием составлю.

— Ладно, оставляй.

Она быстро записала свой номер на листке в блокноте и, выдрав его, отдала мне. Почему я не отказал ей? Быть может, мне просто приятно внимание. Она дала почувствовать себя значимым. Было приятно окунуться в беззаботное прошлое. Однако дальнейших шагов к сближению с этой девушкой я не собирался предпринимать. Зачем? Нет смысла. Я сунул бумажку с номером в карман, даже не подозревая, что скоро, возможно, это знакомство может сыграть мне на руку.

Когда я вышел из кафе, солнце уже вовсю набирало обороты, утро вступило в свои законные владения. А от Дженни всё так же не было новостей. Я честно прождал всю ночь, но сейчас моё терпение было на исходе. Я достал телефон и набрал сообщение: «Всё в порядке?». Если она не ответит мне в ближайшие минут пять, я плюну на всё и приеду к ней. Но она будто прочла мои мысли, ответ от неё пришёл буквально через минуту. «Да, всё хорошо. Билл вернулся домой. Спасибо тебе за поддержку. Но, знаешь, я думаю, нам пока не стоит общаться».

Минут десять я пытался понять содержимое её сообщения, вчитываясь в ровные буквы. Что это значит? О чём она вообще? Т.е. как не общаться? Почему? Она помирилась с моим братом, и он запретил ей общаться со мной? Что? Что я вообще должен думать?

Эмоции перекрывали здравый разум. Я набрал номер Дженни, в телефоне послышались гудки, а через пару секунд она сбросила. Т.е. она даже не хочет объяснить мне причину. Вот так просто? Я не понимаю… Писать ей нет смысла, если она не ответила на мой звонок, то уж тем более не ответит на сообщение.

Вернувшись в дом, я по-прежнему не мог успокоить свои мысли и чувства. Я искал непонятные причины, накручивал себяпустыми мыслями. Меня начали даже терзать сомнения. А может, Дженни права? И нам ни к чему общаться? Что может дать это общение? Новые вспышки ревности моего брата? Я не хочу разрушать их семью. Но Дженни стала мне действительно близка и я не хочу терять такого друга, как она. Почему я не могу просто по-дружески общаться с ней? Хотя кого я пытаюсь обмануть? Разве можно поддерживать дружеские отношения с девушкой, которая тебе нравится? Что из этого выйдет? Ничего.

Моё сознание начинало успокаиваться. Я начал думать разумнее. В словах Дженни была доля мудрого решения. Просто я не хотел вот так вот обрубать все связи с ней. Но, по-видимому, мне придётся смириться с решением Дженни. А что ещё я могу?

Последующие пару дней были довольно странными. Я работал, занимался любимым делом, но мысли все были направлены на другое. Снова и снова я прокручивал разговор с Дженни. Мне хотелось выяснить причины такого решения. Но вместе с тем прекрасно понимал, что Дженни права. Моё сердце разрывалось на две половины. Одна кровоточила, а другая истекала кровью.

С последнего разговора с Дженни прошла ровно неделя. Всё это время было ощущение непонятной пустоты. Но благодаря музыке, благодаря работе, удавалось забыться на какое-то время. Отработав, я чуть задержался, на улице уже начинало темнеть. Но куда мне спешить? Жильё я так и не подыскал. Семьи у меня нет. Не к кому и не куда спешить. Поэтому когда я вышел из студии и увидел Дженни, стоявшую около её припаркованной машины, я был немало удивлён. Что она здесь делает?

— Здравствуй, Том — сказала Дженни, как только я встал рядом.

— Привет. Рад тебя видеть.

Меня мучило так много вопросов, что я не знал с чего начать. И пока я собирался с мыслями, Дженни достала из сумочки небольшую открытку и протянула её мне.

— Ты, наверное, помнишь, что у Эммы день рождения через три дня. Она хотела, чтобы я лично передала тебе приглашение.

Точно. День рождения Эммы. Так вот, что это за открытка. Я взял её, нервно теребя в руках. Так много хочется спросить, но нужно задать правильный вопрос. Я видел, что Дженни уже собиралась уходить. Нельзя допустить этого.

— Дженни я хотел узнать, как там мой брат? – о, этот вопрос должен задержать её.

— Хорошо — коротко ответила она.

Это ведь чистой воды враньё. Неужели она думает, что я поверю в это?

— Ты ведь врёшь сейчас — я усмехнулся.

— Том, да, твой брат изменился — она вздохнула. — Но мы все изменились, все эти события отложили свой отпечаток. Билл старается, он приходит в норму. Ему просто нужно время. — Дженни украдкой посмотрела на меня — Ладно, мне уже пора — она развернулась и открыла дверцу машины.

— Дженни постой — я стоял сзади неё, рукой перекрывая доступ к дверце.

Моё дыхание обжигало её, я чувствовал еле заметное дрожание, тела отделяли друг от друга всего лишь несколько сантиметров. Она замерла в ожидании.

— Скажи, прекратить общение было инициативой Билла?

— Нет. Это было моё решение. Так будет лучше — голос Дженни дрожал, выдавая её.

Сил терпеть всё это просто не было. Пора поставить точку. Хватит мучить обоих. Я резким движением развернул Дженни к себе лицом и прижал к машине. Она оказалась в ловушке между моим разгорячённым телом и холодной машиной. Главное не сорваться от этой сводящей с ума близости.

— Почему? — только и смог прошептать я.

— Потому что я замужем за твоим братом — сказала Дженни глядя мне прямо в глаза. — И я люблю его — договорив, она отвернулась.

— Прости.

Я отступил назад, давая ей шанс спокойно сесть в машину, и уехать домой к Биллу, к своей семье. Ну, а мне пришлось в одиночестве слоняться по городу, пытаясь понять, как можно быть таким идиотом. Конечно же, Дженни любит моего брата. Неужели я рассчитывал, что будет как-то по-другому? Мой поступок сегодня был просто ужасен. Что вообще на меня нашло? Нет, так нельзя. Нужно что-то делать. В кармане так кстати, нашёлся номер той официантки. Может, вселенная подаёт мне знак? Хм…кажется, у меня есть идея.

Тем же вечером я позвонил Кэри и договорился с ней о встрече. Вкратце я рассказал ей, что буквально на днях у моей племянницы день рождение и мне нужна помощь с выбором подарка для неё. Кэри, конечно же, согласилась. Так уже на следующий день мы весело проводили время в поиске подарка. Если честно, то на удивление Кэри была приятна не только на внешность, но и на общение. Она была интересной девушкой. Когда-то именно такие как она могли легко вскружить мне голову. Но времена прошли. Сейчас меня увлекал запретный плод. Хотя чтобы быть честным с самим собой, должен признать, у меня промелькнула в голове мысль начать отношения с Кэри. Вдруг у меня получилось бы с ней то, что уже никогда не получится с Дженни. Кто знает, может именно эта девушка поможет мне забыть Дженни, может, именно с ней я обрету семейное счастье. Так или иначе, я не знаю, что меня ожидает, у меня нет дара предвидения. Пока что я не сомневаюсь в одном, из Кэри выйдет хороший друг, и она мне поможет в ещё одном деле.

После того как нам удалось выбрать подарок для Эммы я поблагодарил Кэри за помощь и в качестве благодарности пригласил её пойти вместе со мной на день рождения к Эмме. Девушка была явно в шоке от моего приглашения. Она растерялась, и у меня даже появилось ощущение, что она откажется. Но к счастью она быстро взяла себя в руки и согласилась. Отлично, полдела сделано. Осталось только дождаться праздника.

В который раз убеждаюсь, что ожидание явно не мой конёк. Все эти пару дней меня мучили сомнения в правильности моего поступка и решения. Но отступать было уже поздно.

И вот вечером мы вместе с Кэри подъехали к дому Билла. Я волновался. Сколько я уже не видел брата? Запутался в числах. В последний раз я видел его тогда на катке. Да, прошло уже прилично. Будет ли он рад меня видеть? А Дженни? Нужен ли я племянникам? Ужасное чувство дежавю.

Ну, сейчас узнаем ответы. Я постучал, и через пару секунд дверь открыла Эмма. Она улыбнулась, увидев меня, и уже хотела кинуться обниматься, но заметив за моей спиной Кэри, замерла. Я наблюдал, как на её детском личике сменяются эмоции, от радости до недовольства.

— Привет, принцесса — я улыбнулся.

— Дядя Том, а кто это? — Эмма указала на мою спутницу.

— Это моя подруга Кэри.

В дверях показалась Дженни. Мы встретились взглядами. А затем она точно так же, как и её дочь, замерла, только на лице Дженни было написано удивление.

— Я не один, ничего?

— Эм…нет. Проходите в дом, тебя — она запнулась — вас уже все ждут.

Я и Кэри зашли в дом. Чтобы немного разрядить обстановку и расположить Эмму, я дал знак Кэри и мы вместе поздравили её. После чего Кэри вручила ей подарок.

За столом действительно уже все собрались. Билл, наши с ним родители, Дженни и мои племянники. Воспользовавшись прекрасной возможностью, я представил Кэри как мою подругу. Дженни с интересом разглядывала её. Что Дженни, неужто ты думаешь, чем она привлекала меня?

Мама тактично расспрашивала Кэри, Дженни всё время кидала взгляды то на меня, то на Кэри. Было забавно за всем этим наблюдать. Эмма сидела крайне недовольная, улыбка с её лица сошла в тот момент, как я вместе с Кэри переступил порог этого дома. Билл искренне старался влиться в общую беседу. Кажется, в этой семье и вправду всё возвращается в норму.

— Кэри, ты сказала, что учишься на врача и подрабатываешь. А мне интересно, как вы познакомились с Томом? – о, Дженни, что это, нотки ревности в твоём голосе?

— Я подрабатываю в кафе, там мы с ним и познакомились — Кэри улыбнулась, посмотрев на меня.

Дженни хотела что-то ещё спросить, но всё внимание перетянули на себя дети, которые начали ссориться из-за какой-то игрушки, не сумев её поделить.

— Эмма прекрати. Отдай брату игрушку и веди себя уже прилично! — строго сказал мой брат.

— Между прочим, папа — она выделила голосом последнее слово — ты обещал подарить мне куклу после того, как приедешь. Ну и где мой подарок?

— Мы поговорим об этом позже. А сейчас веди себя нормально и не позорь меня! –раздражение просачивалось сквозь голос Билла.

Эмма обиженно надула губы и подняла с пола воздушный шарик.

— И как давно вы с Томом дружите? — спросила Дженни

— Ну, пару дней — неловко ответила Кэри.

Дженни спрятала усмешку за стаканом сока. Ладно, признаю своё поражение, но счёт 1:1. Мама начала спрашивать Кэри о её учёбе в медицинском. В это время Эмма проводила ногтями по шарику, создавая неприятный скрежет. Причём она усиливала его каждый раз, как только говорила именно Кэри. Какая муха укусила мою племянницу?

— Эмма! — прошипел Билл

Конечно же, она никак не отреагировала, продолжая создавать скрежет. Между тем все прекрасно заметили поведение Эммы, но старались не подавать виду. Выдержке Кэри можно позавидовать. Всё-таки она удивительная девушка.

— Так вы просто друзья или вы встречаетесь? — спросила моя мама

Мы с Кэри переглянулись, она смущённо опустила глаза. Ну, видимо отдуваться придётся мне.

— Нет, пока мы просто друзья.

Сказав это, я тут же перевёл взгляд на Дженни, всматриваясь в её реакцию. Дженни же не выдержав моего взгляда, перевела его на Кэри. Зачем я ляпнул «пока»? Чтобы заставить Дженни ревновать? А мне это удалось? Скрежет от шарика перекрывал все мысли. Но то, что произошло дальше, было только хуже.

Билл резко встал из-за стола и, выхватив шарик из рук перепуганной Эммы, со всего размаха проткнул его вилкой.

— Я сказал, хватит! — крикнул после этого Билл

Эмма расплакалась, все замерли, смотря на Билла и Эмму. Думаю, я не один пребывал в состоянии шока в этот момент.

— Ты злишься, потому что мама любит дядю Тома, а не тебя! — сквозь слёзы кричала Эмма — Мама всё это время была с дядей Томом, они спали вместе, и им было хорошо. Нам всем было хорошо без тебя!

Все взгляды устремились на меня и Дженни. А мы сидели, замерев от шока, и со страхом ожидали реакции Билла.

========== Глава 8 ==========

POV Дженни

— Эмма! Зачем ты врёшь?! — воскликнула я.

Моя дочь ничего не ответила, продолжая тихо глотать слёзы. Билл не сводил с неё глаз. Только бы он её не ударил. Боже, прошу, пусть он не сорвётся.

— Быстро встала и пошла в свою комнату! — голос повышен, закипала злость и раздражение — Живо! — Билл перешёл на крик.

Эмма молча встала из-за стола и ушла к себе. Сэм, спрятался под стол, боязливо наблюдая за происходящим. Неужели всё началось заново? Комната устилалась толстым слоем напряжения, неловкости, страха и непонимания. Как маляр слой за слоем наносит краску, сейчас на ещё один не засохший слой обид, гнева и злости, наносился новый, свежий слой. Что в таких ситуациях принято делать и говорить?

— Мне, пожалуй, уже пора. Завтра на учёбу, надо подготовиться — первая не выдержала Кэри. — Спасибо за гостеприимство, мне было приятно с вами познакомиться — она встала из-за стола, улыбка на её лице была натянута.

Какой кошмар, вся эта сцена произошла при совершенно постороннем человеке. Зачем Том притащил её сюда? Показать, что он такой крутой и может склеить любую девушку? Непонятно только зачем это демонстрировать мне.

— Кэри, подожди, — Том встал и побежал догонять её — я провожу тебя.

Вот, значит как, да?! Том решил просто бросить меня одну, оставив наедине со всеми этими проблемами. Ну конечно, у него ведь теперь есть Кэри. Сейчас он проводит её до дома, затем попросит остаться на ночь, а на утро они уже начнут встречаться. Все счастливы. Так, стоп. Неужели я ревную Тома? Господи Дженни, ты совсем с ума сошла? Я замужем за Биллом, у нас с ним семья. О чём я думаю? Какой Том? Какая ревность? Мне нужно пытаться спасти брак, а не разрушать его.

Родители Билла через пару минут тоже собрались и ушли. Помощи и поддержки ждать не от кого. Теперь я один на один с проблемами. И что делать я совершенно не знаю. Билл сидел за столом с отсутствующим видом, в руках он сжимал ту злосчастную вилку. К моему горлу начал подступать ком страха. Может попробовать поговорить с мужем? Или лучше сейчас его не трогать?

— Билл, дорогой, я, — это будет сложнее — послушай, всё, что сказала Эмма ложь. Я не знаю, почему она это сделала — замолчать, подбирая слова. — Я хочу, чтобы ты знал, я люблю тебя.

Аккуратно наклониться, поймать его голову в свои руки, разворачивая к себе лицом. И ужаснуться от пустого леденящего душу и прожигающего насквозь взгляда. Ты будто смотришь в бездну, красивого светло-карего цвета бездну. Где мой муж? Кто это? Кто этот человек передо мной?

— Билл, я люблю тебя — едва сдерживая слёзы.

Но Билл никак не отреагировал. Что происходит?

— Оставь меня ненадолго, мне надо побыть наедине — через минуту сказал Билл.

Послушно согласиться, кивнуть головой и подняться наверх. Почему у меня такое чувство, будто сегодня, будет роковой день? Ничем хорошим всё это не закончится. Внутреннее напряжение нарастало. Одно неверное движение или слово и Билл может взорваться. Это к лучшему, что он попросил остаться наедине. Сейчас он успокоится, и мы поговорим. Я всё объясню, он поймёт, и мы сделаем вид, будто ничего и не было. Или нет? Что если всё будет с точностью до наоборот? Лучше не думать об этом сейчас. На душе и так тревожно. Вся эта неизвестность и неопределённость давили. Спальня с каждой секундой сжималась, уменьшаясь в размерах и сжимая меня между холодными стенами. Сколько ещё это продлится? По-моему, я окончательно сошла с ума. Одинокий параноик ищет спасения, прячась в небольшой психушке. О, это я, приятно познакомиться.

Вовремя спохватившись, я решила проверить детей. Они уже около часа не выходили из комнаты Эммы. При этом не было слышно ни их голосов, ни плача, ни смеха. Тишина. Для них это крайне нехарактерно. Может они чувствуют свою вину? Собственно сейчас я это и выясню.

Приоткрыв дверь в комнату Эммы, я прошла внутрь. Дети сидели на кровати. Эмма что-то рисовала, а её брат играл в игру на планшете. Кажется ничего не обычного. Если не учитывать одного факта. Мои дети не были счастливы. И если Сэм ещё не совсем всё понимал, просто впитывая, как губка общую атмосферу и настроение, то Эмма, несмотря на свой возраст уже многое понимала. Я аккуратно присела рядом и заглянула в её рисунок. Она изобразила нашу счастливую семью. Вот только вместо своего родного отца она нарисовала своего дядю Тома.

— Эмма, — спокойным голосом позвала дочь — скажи, почему ты соврала сегодня?

Я пыталась понять и разобраться в чувствах дочери. Что побудило её совершить такой поступок? Не помню, чтобы когда-нибудь я учила её врать. Моя дочь оторвалась от рисунка и посмотрела на меня своими карими глазами, точно такими же, как у её отца.

— Потому что я боюсь папу — тихо призналась она. Слышать это было больно. — Мне кажется, я больше не люблю его — каждое слово разбивало меня на мелкие части. — Я хочу, чтобы вместо него с нами был дядя Том.

— Да, мам, — подключился мой сын — с дядей Томом было намного лучше и веселее. Давай мы снова будем жить с ним! Я больше не хочу жить с папой, я хочу жить с дядей Томом!

Ну и что мне делать? Их слова как наждачная бумага проходились по моему сердцу. Я смотрела на детей, подбирая слова, а комната в это время утопала в моих чувствах и сомнениях.

— Послушайте, ваш папа, — я запнулась, правильно формулируя мысль — он просто немного изменился. Но он очень вас любит, и он старается исправиться. Дайте ему немного времени — я улыбнулась, смягчая обстановку. — А дядя Том может приходить каждые выходные и проводить с вами время — боже, что я несу?

Эмма и Сэм были недовольны, но последняя фраза смогла растопить их замерзающие сердца. Только не знаю, как мне удастся организовать эти встречи. Сейчас Билл будет настолько уязвим ко всему, что касается Тома, что мне вовсе не хочется доставлять ни ему, ни себе новую порцию скандала. Но, в конце концов, если Билл хочет, чтобы мы снова были семьёй, то ему придётся смириться с тем, что его дети хотят видеться со своим дядей. Я не вижу в этом ничего плохого. А то, что Билл ревнует…

Хм, что такое, вообще, ревность? Ревновать значит не доверять, сомневаться. Ревность прожигает насквозь, оставляя в былых чувствах лишь пепел. Она убивает всё хорошее и светлое. Чем раньше Билл поймёт это, тем больше шансов, что этот брак ещё можно спасти. Потому как с каждой секундой я чувствую неизбежное приближение гибели. Нужно предотвратить это. Но с моей стороны было приложено и так много сил и стараний. Теперь очередь Билла. Невозможно спасти кого-то, если он сам этого не захочет.

Прошло примерно полтора часа, может, чуть больше, я не следила за временем. Билл так и не поднялся наверх. Более того, внизу было совершено тихо, ни шагов, ни звука, ничего. Может, он вовсе ушёл из дома? Но я не слышала хлопка входной двери. Вся эта подозрительная тишина мне не нравилась. Затишье перед бурей. Именно так это ощущалось. Чтобы развеять это ощущение, я аккуратно спустилась вниз. Создавать шум почему-то не хотелось. Наверное, у меня хорошо развита интуиция. Я остановилась на предпоследней ступеньке, ведущей вниз. То, что я увидела, повергло меня в оцепенение. В гостиной перед камином сидел Билл. Вроде ничего необычного. Только он сидел, держа в руках бокал виски, а на его коленях покоилась та самая бита. Воспоминания мощной волной откинули меня в тот вечер. По телу расползался леденящий страх, его цепкие когти больно впивались, опутывая и сковывая длинным хвостом. Что Билл собирается делать? Он ведь не просто так взял биту. Где он вообще её прятал? Я осматривала дом в его отсутствие, биты нигде не было. Для чего она ему? В голове как тревожный сигнал прозвучала мысль: бежать. Мой внутренний голос кричал, срываясь и просто вопя, что нужно предпринять хоть что-нибудь пока не поздно. Пока есть время.

Так же тихо, но уже быстрее я поднялась по лестнице. Мысленно благодаря Бога, что в доме нет скрипучих полов. До спальни всего несколько сантиметров, спокойно Дженни. Быстро прошмыгнуть в неё и закрыть за собой дверь. Сейчас самое главное не привлекать внимание и не шуметь, чтобы Билл ничего не заподозрил. Это странное и жуткое ощущение, будто ты находишься в каком-то триллере и теперь ты жертва, запертая в собственном доме, а внизу тебя поджидает маньяк. И ты в полной растерянности, не зная, что делать.

Нужно взять себя в руки, для начала. А затем найти телефон. Не включая свет, я на ощупь искала телефон. Почему когда он так нужен его никогда нельзя найти? Руки тряслись, как у алкоголика, ну или невротика, выдавая моё внутреннее состояние. Найденный телефон предательски выскочил из рук, но к счастью он упал на застеленную кровать. Кому звонить? Этот вопрос отпал сам собой. В голове тут же возникло только одно имя.

— Том — на выдохе произнесла его имя.

— Дженни, что-то случилось? — у него был обеспокоенный голос.

— Я не знаю. Мне страшно Том, я не знаю, что творится в голове Билла. Он пугает меня — еле сдерживая свой голос, произнесла я.

— Ты должна успокоиться — в трубке послышалась какая-то возня, я отчётливо слышала звук застёгивающейся молнии.

— Не могу. Твой брат что-то задумал. Я боюсь. Том, ты можешь приехать?

— Конечно, — незамедлительно последовал ответ — скоро буду.

Я отключила телефон и положила его в карман кофты. Мысль, что скоро приедет Том действовала как успокаивающее. С Томом я снова буду чувствовать себя в безопасности. А пока может попытаться поговорить с Биллом? Хотя я ведь знаю наперёд, чем это закончится. Он, как всегда мне ничего не скажет, а может и того хуже, снова начнёт обвинять в измене. Нет, лучше сидеть здесь. Нужно просто дождаться Тома. Всё. А что будет, когда Том приедет? Что он сделает? Поговорит со своим братом? Неважно. Том и Билл близнецы, они должны понять друг друга. Том должен знать, что делать и как помочь брату.

Почему-то чем больше я думала об этом, тем сильнее внутри меня разгоралась тревога. Языки пламени давно обхватили мои мысли, в голове разбушевался самый настоящий пожар. Предчувствие плохого подсказывало, что мне могут понадобиться ключи от машины. Мало ли. Всякое может случиться. Кстати где они? Медленно оседая на кровать, я вспомнила, что оставила ключи в гостиной на столике. Что же, кажется это знак. Видимо, отсидеться, прячась, как маленький ребёнок в своей комнате, мне не удастся. Мне нужно быть взрослым, бесстрашным человеком и столкнуться со своим страхом лицом к лицу. В конце концов, только так можно его победить.

Спускаться вниз было страшно и волнительно. Но отступать нельзя. В гостиной Билл по-прежнему сидел перед камином. Кажется, он даже не шелохнулся за всё это время. Мои глаза начали искать ключи от машины. Найдя их я, медленно не делая резких движений, подошла к небольшому столику. Немного небрежно, чтобы не создавать подозрений, я взяла ключи и положила их в карман. Они, как назло, звякнули, соприкасаясь с задней панелью телефона. Дурацкие ключи.

— Ты куда-то собралась? — голос Билла, так неожиданно прозвучавший, нарушил тишину.

Внутри меня всё замерло. Сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть. Кровь в моих венах застывала, переставая течь. Сейчас я представляла собой огромный ледяной куб.

— Нет — я сделала небольшую паузу. — Просто хотела узнать всё ли у тебя в порядке? — голос отчего-то начал хрипеть.

— А разве ты не видишь? — Билл рассмеялся.

— Поговори со мной — ещё одна отчаянная попытка. — Что происходит?

— Да ничего особенного — Билл встал, швыряя бокал об стену.

Осколки со звоном разлетелись по углам. Страх уже вовсю уносил меня далеко за собой. Но мне нельзя подавать виду. Глубокий вдох, а затем выдох. При этом наблюдая, как Билл крепко сжимает биту в руке и подходит ко мне. Его глаза наполнялись безумием. Некогда светло-карие глаза стали сейчас практически чёрными. От него веяло холодом и пустотой. Ощущение будто из него выкачали душу. Он действительно в этот момент был похож на маньяка.

— Ты спала с ним — он выплёскивал яд, которым была пропитана каждая буква.

— Нет — как можно спокойнее и при этом убедительно произнесла я.

Билл обошёл меня, направляясь в сторону кухни. Моё дыхание учащалось, сердце бешено колотилось в груди. Ещё немного и я услышу, как оно выпрыгнет.

— Не строй из меня идиота! — Билл крикнул, вновь оказавшись рядом со мной.

Я невольно вздрогнула, его крик оглушал. К горлу предательски начинал подкатывать ком. В глазах застыли слезы. Только не плакать. Не сейчас.

— Ты спала с моим братом! И хватит отрицать это! — Билл кричал, поддаваясь агрессии — Лживая стерва! Ты мне изменяла!

— Билл! — я отчаянно пыталась достучаться до мужа.

— Не смей меня перебивать — он неожиданно ударил меня по лицу.

Щека неприятно жгла, но это было ничто по сравнению с той болью, которую чувствовало моё сердце. Его словно голыми руками вытащили из моей груди, бросили к моим ногам, а затем нещадно растоптали, не оставляя ни единого кусочка. Контролировать слёзы становилось всё труднее.

— Я люблю тебя — голос Билла стих, выражение лица смягчилось. — А ты…

Билл сделал паузу. Что он хочет от меня? Услышать в ответ заверение в любви? Он только что ударил меня. А затем сказал, что любит. Как это возможно? Я больше не могу. Пожалуйста, кто-нибудь прекратите это.

— Ты хоть знаешь, что я сделал ради тебя?! — лицо Билла мгновенно поменялось, снова этот холод и безумная агрессия. — Ты знаешь, что я сделал для того, чтобы вернуться к тебе?! — снова крик — Я своими собственными руками — он резко замолчал.

— Прошу тебя, успокойся. Давай поговорим — наверное, это бесполезно.

— Поговорим?! О чём? О том, что ты грязная шлюха, которая спала с моим братом? — слова, словно плетью больно били, оставляя на моей душе глубокие кровоточащие раны.

Пытаться что-то сказать или тем более оправдываться просто бесполезно. Слёзы против моей воли текли по щекам. Билл, взбешённый моим молчанием, крепче сжал биту. Всё что произошло дальше можно описать всего двумя словами: настоящий ад. В одно мгновение бита в руках Билла взметнулась вверх, а после нанесла удар по шкафчику на кухне. Грохот прокатился мощной волной по всей кухне, отдаваясь оглушающим эхом во всех уголках дома. На этом Билл не остановился. Он громил кухню, нанося удары тяжёлой битой по всем предметам не жалея ничего и никого. Я стояла в полном ужасе. Потерянная, испуганная, так отчаянно нуждающаяся в защитнике. Билл выкрикивал что-то, но я его просто не слышала. Шок и страх, смешиваясь, создавали убийственный коктейль, напрочь парализуя. Краем глаза я заметила, что дети выбежали из своих комнат и теперь сверху наблюдают за происходящим. Страх так ярко читался на их лицах, Сэм ухватился за сестру, крепче прижимаясь к ней. А моя бедная маленькая Эмма еле сдерживала слёзы. Билл ни на секунду не останавливался, круша кухню, выплёскивая всю злобу и ярость. Мои губы непроизвольно начали дрожать, сдерживая рыдания, я накрыла рот ладонью. В голове подстраиваясь под темп ударов, стучалась лишь одна мысль: Том, где ты?

POV Том

Наверное, это неправильно и некрасиво, что я сбежал, оставляя Дженни один на один с Биллом и всей этой ситуацией. Но мне почему-то кажется, что лучше не вмешиваться. Билл и Дженни должны сами во всём разобраться. Я не часть их семьи. Я сам по себе.

Кэри я догнал уже на улице. Она гордо вышагивала в одиночестве на своих каблуках, стук от которых раздавался эхом по пустой улице. Я взял её за локоть, останавливая и аккуратно разворачивая к себе лицом. Она посмотрела на меня своими пронзительными глазами. Не было ни намёка на осуждение или укора, лишь немой вопрос, застывший в её красивых глазах. Почему я не дал ей уйти? Почему остановил и так упорно пытаюсь сохранить те хрупкие отношения, что сложились за эти пару дней? Ну же Том, будь искренен с самим собой. Всё просто. Кэри привлекательна, умна, красива, у неё удивительный характер. Если бы я встретил её раньше… Но лучше поздно чем никогда. Верно? Она мой шанс, мой счастливый лотерейный билет, чтобы забыть Дженни и обрести, наконец, собственное счастье.

— Кэри, мне жаль, что ты стала очевидцем всего этого — слова, как назло, улетучились из головы. — У Билла сейчас очень сложный период и он, — я сделал паузу, к горлу подкатывал неприятный ком — ему сложно, иногда он срывается на детей. А его дочь, таким образом, решила позлить его — я вздохнул. — Между мной и Дженни ничего не было, и нет – это, правда, но кажется, в голосе закралось сожаление.

— Почему ты мне всё это говоришь? — Кэри выглядела абсолютно спокойной и даже равнодушной.

— Просто не хочу, чтобы у тебя складывалось неверное мнение. — Кэри кивнула головой — Слушай, я не уверен, что готов, но ты мне нравишься, и я бы хотел для начала лучше узнать тебя. Мы можем сначала стать друзьями.

Ну вот, я сделал это. Не так уж это и больно. Кэри минуту задумчиво и отстранённо смотрела сквозь меня. А затем я увидел, как на её лице расцветают счастливые эмоции. Уголки её губ дрогнули и растянулись в улыбке, глаза заблестели.

— Подумать только сам Том Каулитц хочет со мной дружить! — она наиграно воскликнула — Кому скажи, не поверят! — она уже заливисто смеялась – Ах, лет шесть назад я себе такого даже представить не могла!

— Издеваешься, да? — я сам не смог сдержать улыбку.

— Прости — сквозь смех произнесла Кэри.

Я легонько ткнул её вбок и сам рассмеялся. Напряжение, что до этого сковывало и удерживало на месте, моментально спало. Я снова могу двигаться, я свободен. Это прекрасное чувство, словно ты увидел радугу после дождя. И пусть всё ещё есть последствия непогоды, ты знаешь, что дождь закончился, теперь яркое солнце исправит всё, что натворил дождь. Солнце изгладит из памяти неприятную бурю.

Кэри взяла меня под руку, и мы направились по тёмным улицам, проходя мимо красивых домов с аккуратными садами, абсолютно не замечая происходящего вокруг. Смех заполнял не только пустоту улиц, но и пустоту души, мягко обволакивая израненное сердце. Именно этого мне и не хватало. Простого дружеского веселья, непринуждённого общения.

Через какое-то время мы подошли к небольшому ухоженному домику. Разглядывать его было немного неловко, поэтому я лишь ограничился беглым взглядом. Недавно выстриженный газон, красивый двор, приятного светло-голубого цвета внешняя отделка дома.

— Спасибо, что проводил, да и за вечер в целом — она искренне улыбнулась.

— Это тебе спасибо за прекрасную компанию.

Кэри кивнула головой, а затем, повернувшись ко мне спиной, открыла дверь. Ну, вот и всё. Я должен идти. Чувство пустоты снова окутало меня. В тот момент, как я уже сделал несколько шагов, ко мне подбежала Кэри и поцеловала в щёку. Но от неожиданности я чуть повернул голову и её губы со щеки легли на мои губы. Мы замерли, никто не решался пошевелиться. Однако поддаваясь чувству любопытства и эмоциям, неспешно, боясь собственных ощущений, я поцеловал её. Кэри поначалу никак не реагирующая, всё-таки сдалась, видимо, попадая в плен страсти. Она отвечала на поцелуй, углубляя его, её руки сжимали мои волосы на затылке. О, эта невинная девочка может быть настоящей искусительницей. Мои руки опустились чуть ниже её талии, крепче прижимая к себе. В голове, как назло, появился образ Дженни. Мысленно прогнать это видение. Сейчас передо мной Кэри, её тело, её губы. Но мозг, похоже, не собирался сдаваться, активно подбрасывая воспоминания о Дженни, о том вечере, когда мы точно так же целовались. В конце концов, какая разница кто сейчас передо мной.

Кэри вцепившись в рукава моей куртки, потащила за собой в дом. Я расстегнул её платье, пытаясь его снять, а в это время ловкие пальчики девушки расстёгивали мои брюки. И именно сейчас по всем законам жанра в моём кармане заиграла мелодия, поставленная специально на Дженни. Меня будто облили холодной водой. Затуманенный, воспалённый, возбуждённый разум резко осознал все последствия сложившейся ситуации. Мелодия настойчиво продолжала играть, напоминая о необходимости ответить на звонок. Собственно это я и сделал. На другом конце раздался взволнованный и испуганный голос Дженни. Она говорила быстро, но тихо. Толком ничего, не понимая, я велел ей успокоиться. Но мои слова, похоже, произвели на неё обратный эффект. Надо как-нибудь потом напомнить себе, что говоря кому-то успокоиться, ты делаешь только хуже. Взгляд упал на Кэри, она, убирая волосы, застёгивала своё платье. Да, похоже, вечер испорчен. Чтобы не стоять со спадающими брюками, я кое-как застегнул их. В телефоне в это время словно натянутая струна звучал голос Дженни. У неё начиналась паника. Она умоляла меня приехать. В глубине души закралось нехорошее предчувствие. Волнение Дженни передалось и мне. Так или иначе, я причина раздоров в их семье. Билл должен срываться не на Дженни и детях, а на мне. Заверив Дженни, что скоро буду, я сунул телефон в карман, растерянно переводя взгляд с пола на Кэри. Как объяснить ей, что я променял ночь с ней на семейные разборки? Судя по её виду, она обо всём догадывалась. Кэри уже полностью привела себя в порядок, не оставляя ни намёка на то, чем мы занимались. Взгляд задумчивый, пальцы нервно теребят браслет на правой руке. Нужно ведь что-то сказать, как-то объяснить. Как же всё сложно.

— Я…мне нужно ехать — начал неуверенно я. — Мой брат, он, ему сейчас нужна моя поддержка — немного вранья, но я не решился признаться, что еду только потому, что Дженни попросила.

— Хорошо, езжай. Я всё понимаю — спокойно ответила Кэри.

Меня поразило её спокойствие. Ей всё равно? Или она просто скрывает за маской безразличия обиду и свою уязвлённую гордость?

— Я бы хотел остаться, но не могу. Прости.

— Том, всё в порядке — она сделала шаг ко мне навстречу — Знаешь, это даже к лучшему. Мы слишком поторопились сегодня. Ты действительно пока не готов. Лучше будет остаться друзьями, до тех пор, пока ты не разберёшься в своих чувствах.

Я кивнул головой, в который раз жалея, что не встретил её раньше. Кэри проводила меня. Будучи всё ещё в смятении и совершенно смешанных чувствах, я поймал такси. Почти на автомате назвал адрес и отвернулся к окну. Надо бы уже купить собственную машину, деньги вроде позволяют. Но об этом я подумаю потом. Сейчас все мои мысли должны быть направлены на Дженни. Что мой брат опять натворил? Когда он уже успокоится?

Сквозь стекло я наблюдал за проплывающими мимо домами, улицами и людьми. Каждый занят только своей жизнью. И никто не подозревает о настоящей драме, царившей последние дни в нашей семье. Что я скажу, когда увижу Билла? Все мои оправдания и отрицания не имеют никакую силу. Билл просто не верит, не хочет верить. В голове ни единого плана действий. Абсолютная пустота и неизвестность.

Расплатившись с таксистом, я вышел из машины. Сделал глубокий вдох, закрывая на пару секунд глаза. Резкий выдох, подготовка к неизбежному. Я не успел сделать и пары шагов, как отчётливо услышал шум и крики. Ноги ускорили шаг, сердце взволнованно забилось в груди. Я остановился перед дверью, она оказалась не заперта. Крик и шум стали сильнее. Легко толкнул дверь и увидел поистине страшную картину. Правду говорят иногда некоторые двери лучше вообще не открывать. Посреди гостиной стояла перепуганная бледная Дженни. Её трясло, а из глаз текли слёзы. Дети наверху забились в угол, цепляясь друг за друга. А мой брат кричал и с яростью громил кухню. Он размахивал битой, круша ей мебель, и ломая всё, что ему попадалось. Выкрикивая обвинения в измене и всякие гадости про Дженни. Я никогда не видел своего брата в таком состоянии. Когда-то у нас с ним случались стычки, мы дрались, один раз даже стульями дрались. Но это было ребячество. Это проходило минут за десять. Сейчас же Билл был в агонии. Им управляла ярость, агрессия и безумство. В таком состоянии он способен на всё.

— Билл! — я громко позвал брата. – Эй, это я, Том. — Билл замер, рука, крепко сжимающая биту, повисла в воздухе — Билл, успокойся, — мысленно дал себе подзатыльник за это слово — давай поговорим. Я готов тебя выслушать. Ты же мой брат. Мы близнецы — я специально говорил медленно, отчётливо проговаривая каждое слово.

Билл опустил руку с битой, неторопливо разворачиваясь ко мне лицом. Чёрная пустота — вот что я увидел в его глазах. Стало жутко, но нельзя поддаваться чувствам. Аккуратно, не делая резких движений, я не спеша подходил ближе к брату.

— Всё хорошо, слышишь? Билл, всё хорошо — я продолжал приближаться, произнося ничего не значащие фразы, просто чтобы отвлечь.

Не знаю, получилось у меня это или нет, но Билл, замерев, стоял, смотря только на меня. Сделав незаметный жест, я указал Дженни, чтобы она увела детей. Им незачем видеть всё это. Их неокрепшая детская психика не должна подвергаться такому ужасу. Всего пара шагов и я почти вплотную оказался перед своим братом. Неспешно поднимая руки верх, я обнял Билла. Его внутреннее напряжение передавалось мне. Понятия не имею, что творилось у него в голове, но чувства и эмоции я прекрасно ощущал. Злость, растерянность, отчаяние, вина, агрессия, целый микс ощущений, смешанный воедино. Как он может чувствовать всё это одновременно?

— Я твой близнец. Ты можешь мне доверять — сказал я, крепче обнимая брата.

Билл по-прежнему никак не реагировал. Он словно восковая фигура. Может, он не заметит, если я попробую забрать у него биту? Главное действовать незаметно. Рука, недавно обнимающая брата, сползла вниз и легла на рукоятку биты. Нельзя делать резких движений. Плавно, но крепко обхватить рукоятку и попробовать забрать биту из рук Билла. Однако это послужило спусковым крючком для него. Он с силой оттолкнул меня, так что я ударился спиной об угол стола. Боль неприятно пронзила тело.

— Ты предал меня! — в глазах Билла снова закипала ярость — Я доверял тебе! А ты меня предал! Тебе наплевать на меня и на мои чувства! — слова эмоционально раздавливали меня.

— Билл, всё не так! Я никогда бы не поступил так с тобой!

Я снова сделал пару шагов, поравнявшись с Биллом. Но сейчас им обуревала ярость и гнев. Он замахнулся рукой сжатой в кулак, больно ударяя меня прямо по лицу. Драться с собственным братом не было в моих планах. Мне этого просто не хотелось. Однако у Билла были совершенно иные планы. Выронив биту из рук, он накинулся на меня, нанося удары. Где он драться-то научился? Отвлёкшись, я получил ещё один удар кулаком прямо в челюсть. Губа неприятно заняла, во рту появился уже забытый привкус крови. Я старался уворачиваться от ударов, не нанося их в ответ Биллу. Но когда он с силой швырнул меня к кухонному столу, угол которого снова проехался по моей спине, оставляя новые ссадины и синяки, а затем Билл, словно окончательно озверев, стал хаотично наносить удары по моему лицу. Вот именно тогда я понял, что если не ударю в ответ, то могу попрощаться со своим здоровьем. Я согнул колено и пнул им Билла, рукой ударяя в живот. Билл отстранился и согнулся, хватаясь за место удара, я решил воспользоваться этим. Я отбежал на безопасное расстояние и попытался пробиться в сознание брата.

— Билл, пожалуйста, остановись — голос хрипел, из носа и губы текла кровь.

Слова в пустоту. Сейчас в этом доме, в этой комнате был совершенно не мой брат. Билл поднял биту и, приблизившись, хотел было замахнуться, как услышал вой сирен. Видимо кто-то из соседей не выдержал и вызвал полицию. Я стоял не шевелясь. Только бы Билл не наделал сейчас глупостей. Дженни тоже услышав, сирены, спустилась вниз. Она была всё такая же бледная и испуганная. А увидев последствия, нашей с братом драки, её глаза снова наполнились слезами. Она хотела подойти ближе, но я покачал головой, предупреждая её не делать этого. Билл, окинув меня взглядом, вышел на улицу через кухонную дверь, ведущую во двор. Нехорошее предчувствие заиграло новыми красками. Я тут же рванул следом за ним. Этот идиот сейчас может совершить одну из главных ошибок в его жизни. По шагам, раздавшимся сзади, я понял, что Дженни не послушала меня и тоже выбежала.

Дом окружили несколько вооружённых полицейских. Чувство будто я переместился в боевик. Ужасный фильм, где я и Билл в главных ролях. И какой будет финал, никто не знает. Но хеппи-эндом тут явно не пахнет.

Билл вышел на середину двора и раскинул руки в стороны, по-прежнему держа в одной руке биту.

— Ну, же, стреляйте! Чего вы ждёте?! — кричал мой брат — Давайте! Я всё равно никому не нужен! Что струсили?! Слабо, да?! Стреляйте! — он совсем сошёл с ума.

Полицейские кричали в ответ, чтобы он бросил биту и лёг на землю. Они уже были готовы открыть огонь. Господи что мне делать? Я не могу стоять и смотреть, как вот-вот могут убить моего брата.

— Дайте мне с ним поговорить! — я вмешался, умоляя полицейских — Я его брат-близнец. Пожалуйста!

Один полицейский, должно быть, старший по званию, едва заметно кивнул головой. Мне дали шанс. Сейчас всё в моих руках. Жизнь моего брата зависит сейчас от меня. У меня нет права на ошибку. Я не могу, мне нельзя его подвести.

— Билл, послушай меня, это я Том, твой брат-близнец — начал я. — Прошу тебя, брось биту, сделай то, что тебя просят. Пожалуйста! — я сделал шаг к брату, полицейские напряглись — Билл, ты помнишь, если мы уйдём, то только вдвоём, ты — это я, в наших венах течёт одна кровь. Мы всегда будем поддерживать друг друга, куда бы ни поехали, где бы мы ни оказались. Я не хочу здесь быть один, давай уйдем вместе. Я слышу каждый твой вздох, ведь у нас одна участь на двоих. Не отпускай меня, возьми меня с собой. Билл, ты мой близнец. Мы едины. Я люблю тебя.

Слова и строчки из давно забытой песни сами собой лились из моей головы. На глазах навернулись слёзы. Но, кажется эта песня, эти строки, они подействовали. Билл, не скрывая слёз, уронил биту. Он повернулся и посмотрел прямо в мои глаза. Моё сердце сжалось от боли. Я наконец-то увидел моего младшего беззащитного братишку. Моего Билла. В голове образовался полнейший вакуум. Ноги ватные, грозившиеся в любую секунду подкоситься и упасть. Всё как в тумане. Где-то на фоне плакала Дженни. Соседи повыскакивали из своих домов. Полное отсутствие ощущения реальности. Как будто это всё происходит не со мной.

Полицейские, подбежав, повалили моего брата на землю и застегнули на его руках металлические наручники. Что теперь ждёт моего брата? Что теперь будет с Биллом?

========== Глава 9 ==========

POV Билл

Слова Эммы вывели меня из себя. Если даже ребёнок признался, то почему Том и Дженни продолжают делать вид, будто ничего не было? Я топил свою злость и обиду на дне алкоголя. Но виски действовал на меня совершенно противоположно. Он подбрасывал в разгорающийся костёр эмоций всё новые и новые дрова. Огонь ярко пылал, сжигая меня насквозь, а едкий дым от него застилал сознание. Я всего лишь хотел услышать правду. У меня есть на это право. После всего, что я натворил, что я сделал, чтобы вернуться домой, к семье, я заслуживаю услышать наконец признание, а не оправдания и жалкую ложь. Но что я получаю в ответ? Блеяние Дженни, что всё не так. Как же! Только слепой не заметит их влечение друг к другу. Отдаваясь эмоциям и злости, я поднял руку на Дженни. Да, я ударил свою жену. В тот момент я не жалел об этом. Наверное, потом придёт сожаление и раскаяние. Однако сейчас меня держали вплену совсем другие мысли. Лавина осознания, что все те ужасные вещи, которые я натворил в Турции, были зря, снесла меня с ног. Противный голос Джеймса вновь раздался в моей голове. Он насмехался надо мной, обвиняя в его смерти, называя меня убийцей. Всё было зря. Я зря убил человека, зря подставил помощника. Отчаяние, злость, вина и обида — всё это двигало мной. Сдерживать и подавлять это в себе, уже не было сил. Так удачно попалась кухня с ненавистным мне ремонтом. Громя её, я чувствовал нереальное наслаждение. Ярость, накопившаяся глубоко внутри наконец нашла свой выход. Больше в этом доме ничего не будет напоминать о Томе. Мой собственный брат предал меня. Тот, кто клялся, что всегда будет поддерживать и помогать мне, самый близкий и дорогой человек. Только на словах. На деле всё как всегда. И мне плевать, что они считали, будто я мёртв. У них не было права предавать меня!

Ярость и агрессия вспыхивали с новой силой. Кухни стало мало, хотелось разгромить весь дом, всё, что меня окружало. Вещи вокруг были для меня чужими. Я изменился. И я больше не чувствую себя частью этого мира, который создавал годами. Эта сумасшедшая любовь к Дженни топила меня, нещадно убивая, не оставляя шанса на спасение. А Дженни было всё равно. Она влюблена в моего брата. Том…

Мне показалось или я услышал до боли знакомый родной голос? Повернуться и замереть. Передо мной стоял мой брат. Странное ощущение. В голове как яркие звёзды зажглись тысячи вопросов. Что он здесь делает? Зачем он приехал? Чего он хочет?

Ступор. Вот что я чувствовал. Том обнял меня, нос уловил едва заметный аромат женских духов. И вот оно осознание. Меня ударило, будто электрическим током. Ему позвонила Дженни. Вот почему он здесь, из-за неё. Я резко оттолкнул от себя брата. Мне было противно находиться рядом с ним. Предатель. Он не достоин называться моим братом. Жалкий эгоист. Ненавижу его. Как он посмел предать меня? Я столько всего сделал, чтобы вернуться к семье, к нему. А они просто растоптали меня, мои чувства!

Мной сейчас управляло только одно желание — сделать Тому так же больно, как он сделал мне. Не понимая, что я делаю, я начал избивать своего брата. Перед глазами всплыли как кинокадры воспоминания о тюрьме. Злость ещё мощнее опутала меня. Мне столько всего пришлось перенести. И ради чего? Чтобы узнать, что мой брат спал с моей женой?

Превратить наглое лицо Тома в кровавое месиво — вот какая была у меня цель. Но ему надоело сносить удары, и он неожиданно ударил в ответ. Боли я не почувствовал, лишь лёгкое покалывание. Ох, Том, ты даже не представляешь, что это ничто для меня. В тюрьме я получал избиения намного сильнее. А к таким ударам у меня выработался иммунитет. Это даже приятно. Даёт почувствовать себя живым. Том прохрипел что-то о том, чтобы я его пожалел. Наивный глупый Том. Сейчас я был бездушной машиной, роботом, зомби. Можно назвать по-разному. Смысл один: мне плевать. Я лишь совершаю команды. И в данный момент шёпот в моей голове хочет, чтобы я причинил боль Тому.

Неожиданно послышался вой сирен. Решили сдать меня копам? Их я тоже уже не боюсь. Я вообще ничего не боюсь. Окинув взглядом Тома, я вышел на улицу. Полицейские, словно коршуны, окружили мой дом. Ненавижу их. Вся моя жизнь пошла под откос из-за них. Сдаться им после этого? Ни за что. Пусть лучше убьют меня. Мне незачем больше жить, у меня никого не осталось. Моя семья предала и отвернулась от меня. Я чужой, изгой, я лишний здесь.

В тот момент, когда я уже был готов принять свою смерть, я снова услышал этот родной голос. Том настойчиво пробирался в моё почерневшее сознание. Его голос словно путеводная звезда звал за собой. Знакомые слова вытаскивали из памяти светлые счастливые воспоминания. Эти строки — это та самая песня. Я и Том. Мы едины. Он мой брат. Боже, что я натворил? Я изо всех сил ухватился за его голос, выбираясь из чёрной бездны. К свету, к своему спасению. Злость и агрессия покидали мой разум, как трусливые животные, испугавшиеся яркого света. Постепенно я приходил в себя. Вина заполняла освободившееся место. Я столько всего натворил. От отчаяния на глазах выступили слёзы. Слишком далеко зашёл. Слишком.

Снова холодные наручники соприкасались с моей кожей, нещадно стискивая руки, снова полицейская машина, снова меня везут в участок под вой сирен. Дежавю. Только теперь у меня есть опыт. Я откинул голову назад, прижимая к кожаному сидению. Смириться с неизбежным и покорно принять свою участь. На этот раз всё будет по-другому. Я заслужил наказание. Хватит убегать от себя. И совершенно неважно, что со мной произойдёт. Мысли, как бурный поток реки уносили меня далеко в воспоминания. Все те страшные моменты сегодняшнего вечера всплывали перед глазами. Своими собственными руками я разрушил семью. Сам. В этом больше нет ничей вины. Только моя вина. Глаза неприятно защипали, еле удерживаемые слёзы просились наружу. Мои руки по локоть в крови. Я убийца.

Сирены стихли, полицейские вытолкали меня из машины и завели в участок. А затем, уже заранее мысленно предугадывая их действия, меня закрыли в камере. Снова за решёткой, будто и вовсе не уходил отсюда. А, может, здесь мне самое место?

Всю ночь я не спал, не переставая думать о содеянном. Ни Дженни, ни дети, ни тем более Том не простят меня. Это даже и к лучшему, что меня посадят, так я не увижу их. Потому что я не знаю, как после всего, что я натворил, после того как причинил им столько боли, смотреть им в глаза. Да и с чего я вообще взял, что они захотели бы меня видеть?

Утром неожиданно пришёл полицейский и сказал, что за меня внесли залог и я свободен. Поначалу мне показалось, что это шутка или какая-то ошибка. Но полицейский, уже начиная нервничать и раздражаться снова повторил, что я свободен. Переступая порог клетки, я сделал несколько неуверенных шагов. Может, я просто сплю? Это сон? Однако толчок в спину и команда «Живее», развеяли мою теорию о сне. Это реальность и меня отпустили. Чем я заслужил такой подарок? Неужели жизнь решила, что и так забрала у меня слишком многое и теперь решила подарить свободу? Да, жизнь определённо преподнесла мне сюрприз. Только я ещё не знал, что нет никакой свободы. Я всего лишь меняю одно заключение на другое. Меня не посадят в тюрьму, но и свободу мне не подарили. Я по-прежнему был скован и заперт, только уже в другом месте.

POV Том

Слёзы застилали глаза, всё, что происходило, я видел мутным взглядом. Когда моего брата увезли, я всё ещё стоял в растерянности. Мозг упорно отказывался соображать, что делать дальше. Куда идти, кому звонить, как помочь брату, что я должен делать? Что? Что?

Я рассыпался на миллионы вопросов, оставшиеся навсегда без ответа. За этот вечер столько всего произошло. Эмоционально я был опустошён. Из меня словно выжали все соки, не оставляя ни капли. Но беря себя в руки, приказывая себе быть ещё немного сильным, я сдвинулся с места и обнял Дженни. Ей сейчас нужна поддержка больше чем мне. Дженни колотила крупная дрожь, она беззвучно рыдала, прерываясь на редкие всхлипы. Её тело было настолько ледяным, что казалось, будто я обнимаю ледяной куб. А, может, это просто я горю? Неважно.

Я сильнее прижал Дженни к себе, пытаясь согреть и успокоить её. Рукой, нежно и легко, я гладил её волосы, шепча в макушку, что всё будет хорошо. Не знаю, кого больше пытался этим успокоить. Наверное, себя. Повторяя, как мантру «всё будет хорошо» пытался внушить, намертво вбить эти слова у себя в голове.

Если бы можно было провести остаток жизни, стоя в таком положении, я бы так и сделал. Но жизнь не стоит на месте, против твоей воли она продолжает двигаться вперёд. Когда Дженни перестала дрожать, я немного отстранился и посмотрел в её глаза. Столько боли, страха и отчаяния мне не доводилось видеть. Тёплыми кончиками пальцев я аккуратно вытер её слёзы. Какая же она сейчас беззащитная. Хочется закрыть её собой и навсегда избавить от всей боли и страданий. Дженни замерла, не отрывая от меня взгляда. Губы чуть приоткрыты, дыхание неровное. Я сглотнул ком. Во мне просыпалось опасное желание — поцеловать её. Но каким человеком я буду после этого? Собрав всю свою волю, сжимая и раздавливая неистовые, неправильные желания, я окончательно выпустил Дженни из своих объятий.

— Ты можешь проверить как там дети? Успокой их и попробуй уложить спать. Я не хочу, чтобы они видели меня такую — еле проговорила Дженни.

— Конечно.

Мы зашли в дом, я поднялся наверх, а Дженни осталась в гостиной. Было волнительно и тревожно оставлять её сейчас одну. Правда, ещё больше я переживал за детей. В их возрасте пережить подобное просто немыслимо. Бедные дети. Что они чувствуют сейчас? Как подобрать слова? Они ведь ещё маленькие.

Перед дверью в комнату Эммы я набрал в лёгкие побольше воздуха, а затем открыл её и прошёл внутрь. Мои племянники забились в угол комнаты, тихо плача. Боже, это просто невыносимо. Сердце рвалось как тонкая бумага на мелкие части. Неспешно подойдя к ним, я не успел даже обнять их, как они сами кинулись ко мне, ища защиты в моих объятиях. Эти маленькие ни в чём не повинные дети были напуганы. Еле-еле успокоив их и уложив спать, несмотря на то, что они напрочь отказывались засыпать, я тихо вышел из комнаты, прикрывая дверь. Теперь мне нужно успокоить Дженни. Я видел и чувствовал, что она лишь маскирует свои эмоции, но стоит остаться одной, она сорвётся и снова начнёт плакать. Собственно что-то похожее и произошло. На кухне, она пыталась навести порядок, после погрома, который устроил Билл. Наблюдать за этим было невозможно. Повсюду осколки, мусор, щепки, пластик, всё это было разбросано по всей кухне. Одно неосторожное движение и можно пораниться. Как, например, сейчас Дженни порезала себе руку осколком от стакана. Всё больше я на это смотреть не могу.

— Иди, отдохни, я сам здесь всё уберу — сказал я, подставляя её руку под холодную воду.

— Том… — она так и не договорила.

— Дженни, я сказал, я сам справлюсь. Тебе нужно отдохнуть — настаивал я.

Она сдалась. Почти беззвучно прошептав «спасибо», Дженни ушла в спальню. Ну, а я остался один в разгромленной кухне и пытался навести порядок. Одновременно я пытался навести ясность и чистоту в своих мыслях. Ни о чём не хотелось думать. Усталость вовсю давала о себе знать. Ещё чуть-чуть и я рухну прямо под этими завалами. Тело ныло после драки с Биллом, кожа неприятно жгла там, где были свежие ссадины. Нельзя раскисать. Нужно многое сделать. Сейчас Дженни, как никогда необходима моя помощь и поддержка. А о себе я могу подумать позже.

Почти всю ночь я наводил порядок в кухне и устранял погром, стирая, словно ластиком все следы действий Билла. Мысли по кругу против воли крутились в голове, я думал о Дженни, о произошедшем, о своём брате. Обо всей этой ситуации. Во многом виноват я. Это всё из-за меня. Может, я не давал в открытую повод, но мы с Биллом близнецы и он наверняка чувствовал моё отношение к его жене. Наверняка видел все взгляды и улыбки, отсюда и ревность. Да, я довёл брата. Я ведь с самого начала понимал, что это неправильно. Почему продолжал тешить себя несбыточными надеждами? Это так глупо. В конце концов, что мне дороже, отношения с братом или собственные эгоистические желания? Думаю, ответ очевиден.

Утром я позвонил родителям и рассказал им о произошедшем. Они тут же приехали и все вместе мы отправились в участок, где держали Билла. Почти всю дорогу родители отчитывали меня как пятилетнего ребёнка за то, что я не рассказал им о странностях Билла раньше. Досталось даже Дженни. Мы сидели в машине, опустив головы и не смея перечить. Надо было раньше им всё рассказать. Я проявил полную безответственность. Целиком и полностью моя вина. Чуть позже родители успокоились. И остаток пути мы ехали молча. Каждый обдумывал что-то своё. В участке родители внесли залог, чтобы Билла отпустили. Однако их дальнейшее решение выбило меня из колеи. Мои родители решили отправить Билла в реабилитационную клинику. Словно он какой-то душевнобольной. Даже Дженни подержала их решение. Лично я считал, что моему брату будет намного лучше дома. Но они продолжали настаивать на своём. Якобы ему в этой клинике окажут необходимую помощь. Ну да, конечно, он же псих и ему просто жизненно важны психотерапевты, которые промоют ему мозги. Ага, как же. Так или иначе, меня отодвинули в сторону. Билла отвезли в одну из лучших реабилитационных клиник. Мне так и не удалось увидеться с братом. Я лишь мельком взглянул на него, когда он выходил из полицейского участка. Затем родители увезли Билла, а я поехал к Кэри. Мне хотелось с кем-нибудь поговорить, выговориться. Держать всё в себе больше не было сил. С Дженни я не мог поговорить т.к. ей самой была нужна поддержка. Друзей не хотелось грузить своими проблемами. Ну, а Кэри была немного в курсе всей ситуации, и я знал, что если расскажу ей всю правду, она не станет осуждать или в чём-то обвинять меня. Она выслушает и поддержит. Поэтому позвонив и предупредив её, я незамедлительно направился к ней. Девушка действительно встретила меня очень гостеприимно. Мы расположились на кухне, она приготовила ароматный кофе, то, что мне сейчас так нужно. Кэри не засыпала меня вопросами, не смотрела в упор, как на экспоната. Она терпеливо ждала, когда я сам начну рассказывать, когда я буду готов к этому. Но я не мог подобрать слов, мысли разбегались, я не знал с чего начать. А затем, меня будто прорвало. Я начал рассказывать, не останавливаясь и не прерываясь. Я рассказывал о том, как познакомился с Дженни, о своих чувствах к ней, о том, как душил их в себе, когда узнал об её отношениях с моим братом. Рассказал, как сидел в тюрьме, о событиях произошедших после. О том, как мы сближались с Дженни, думая, что Билл погиб, обо всех событиях, которые произошли после, когда вернулся Билл. Я изливал свою душу, выворачивая её наизнанку. Прежде никогда так не делал, предпочитая всё копить в себе. Но сейчас я чувствовал, что внутри меня за столько лет просто больше нет места. И если я не поделюсь с кем-нибудь, если не освобожу место, то не смогу жить дальше. Моя душа была похожа на переполнившуюся флешку, которую было необходимо отформатировать, чтобы она и дальше могла работать. Теперь, вытащив всё наружу, очистив место, я почувствовал облегчение и опустошение. Чувство двоякости, эмоционально мне полегчало, но требовалось заполнить чем-нибудь освободившееся место, чтобы не ощущать пустоты.

Кэри внимательно меня слушала, это был неподдельный интерес, ей правда было искренне интересно. Она не перебивала и не лезла с дополнительными расспросами. В её глазах чётко отражалось понимание, сочувствие и забота. Когда я закончил свой рассказ и замолчал, Кэри осторожно положила свою ладонь на мою руку.

— Я… — сделала короткую паузу — никогда бы не подумала, что ты через столько всего прошёл. Во многом я понимаю тебя. И я даже могу оправдать некоторые твои поступки. Также я теперь понимаю, что связывает тебя и Дженни — она отвела взгляд ненадолго. — Думаю, ты правильно сделал, что поделился со мной своими чувствами, чем-то сокровенным. Да, мы с тобой мало знакомы и, возможно, ты пришёл ко мне от отчаяния, но ты и правда, можешь мне доверять. Я очень хочу помочь тебе, хочу стать твоим другом — Кэри улыбнулась.

— Спасибо. Ты удивительная.

— А ты не знал? — она всё ещё улыбалась, однако через минуту снова стала серьёзной — Знаешь, по поводу твоего брата, я как человек непосредственно связанный с медициной, могу с полной уверенностью сказать, что ему в клинике окажут квалифицированную помощь. В таких клиниках работают лучшие психологи, психотерапевты и врачи. Биллу там будет лучше. Можешь не сомневаться в этом — её голос выражал искреннее участие и заботу.

Её слова подействовали на меня успокаивающе. Мне уже не казалась идея родителей поместить Билла в клинику такой ужасной. Я начал рассуждать логически, во многом благодаря Кэри. Если исходить из того, что она сказала про клинику, то Биллу там на самом деле будет лучше. Моему брату окажут именно ту помощь, в которой он нуждается. И всё снова встанет на свои места. Да, для моего брата эта клиника пойдёт только на пользу.

— Видимо, быть врачом твоё призвание. Ты буквально исцеляешь меня — легкая полуулыбка на моём лице.

— Ну, тогда на правах твоего лечащего врача, я прописываю тебе вкусный, сытный завтрак. Потому что я на сто процентов уверенна, что ты со вчерашнего вечера ничего не ел — фразу она договорила, уже возившись около плиты.

Спорить бесполезно. Да и смысл? Она права. И пока Кэри готовила завтрак для меня, я был погружён глубоко в свои мысли. В этой жизни я сделал достаточно ошибок. Хватит наступать на одни и те же грабли. Пора извлекать уроки из прошлого, из прошлых ошибок. Необходимо окончательно разобраться в себе и своих чувствах. Но что важнее всего мне нужно поговорить с Дженни и поставить в конце да концов эту жирную точку.

Позавтракав под весёлый смех Кэри, который заражал своей радостью и позитивом, я принял решение поехать к Дженни и поговорить с ней. Возможно, если бы я дал время улечься недавним событиям, то всё сложилось бы по-другому. Тем не менее, я предпочёл решить всё сразу. Наверное, к лучшему, что всё сложилось именно так. Подгоняемый нетерпением, волнением и собственными эмоциями, я вошёл в дом. Дженни находилась в гостиной, детей не было. Они гостили у моих родителей. Сама Дженни сидела на диване, уставившись в телефон. Увидев меня, она отложила его и вздохнула.

— Как ты? — я решил сначала всё-таки разузнать о её состоянии.

— Не знаю — она пожала плечами.

— Слушай, знаю сейчас не самое лучшее время, но нам надо поговорить — неловко сел рядом, боясь взглянуть в её глаза.

— Том, — она снова тяжело вздохнула — о чём ты хочешь поговорить?

Вот оно. Тот самый вопрос, та самая черта. Сейчас я либо подведу границу, либо расширю ограничительную линию. Третьего не дано.

— О нас — на выдохе произнёс я.

Дженни молчала, отвернувшись и смотря в стену. Я понимаю, такие вопросы не решаются на больную голову. У неё сейчас и без меня проблем хватает. Однако нам нужно выяснить всё раз и навсегда. Именно сейчас.

— Дженни, ты знаешь, что ты мне нравишься. Давно нравишься. И я понимаю, что это неправильно, я не должен этого чувствовать, но это так.

— Послушай, - она, наконец, повернулась и, посмотрев на меня, заговорила — я не знаю, я — она запиналась, выламывая себе пальцы – да, ты мне тоже нравишься. Но между нами ничего не может быть. Том, я замужем за твоим братом. Я люблю его.

Ну, что-то подобное я и ожидал услышать. Да и я не надеялся на что-то другое. Теперь я должен собрать всю свою силу воли и перебороть чувства к Дженни.

— Может нам стоит опять прекратить общение? — тихо сказала Дженни.

— Я не думаю, что нам это поможет — так же тихо признался я. А затем более твёрдо и громче сказал — Дженни, почему бы нам не остаться друзьями? У нас ведь это хорошо получалось — прозвучало как-то глупо. — Я бы не хотел терять такого друга, как ты.

— Ну, — начала неуверенно Дженни — наверное, ты прав.

Уже второй раз за этот день я испытал чувство облегчения. Как будто после тяжёлого дня наконец-то оказываешься дома. Все заботы и проблемы отходят на второй план, уступая место уюту и комфорту.

Спустя пару минут напряжённого разговора, мы уже беззаботно болтали ни о чём и искренне улыбались друг другу. Атмосфера немного рассеивалась и прояснялась, хмурые тучи медленно, но верно уходили. Небо, нависшее над нами, очищалось, появились первые лучики яркого тёплого солнца — светлой надежды, что всё будет хорошо. И пусть за окном всё ещё бушуют проблемы, здесь в этой комнате наш личный солнечный островок.

Через неделю мы встретились с лечащим врачом Билла. По его настоянию мы не могли видеть Билла целый месяц. Это была одна из основ его терапии — изоляция на месяц. Для меня всё это было трудно понять, да и я не представлял как это, но раз врач сказал, значит так нужно.

Весь этот месяц мы с Дженни старались поддерживать друг друга, при этом помня о границах. Лишь изредка в присутствии детей, зная, что не сорвёмся при них, мы позволяли себе объятия. Чувствовать близость и тепло её тела было по-прежнему невыносимо, но у меня хорошо получалось контролировать себя и свои желания. Я учился видеть в Дженни жену моего брата и свою подругу, но не более. Поначалу было очень сложно. Практически каждую ночь мне снились сны с ней, с нами, сны о том, как всё могло случиться, не будь моего брата. Я просыпался среди ночи, коря себя в ужасных мыслях. Но затем, постепенно я вытеснил из головы эти грёзы. И хоть иногда на меня и накатывала грусть и сожаление, но всё же это было не так часто и почти всегда мне удавалось переключиться на что-то другое. Возникали и некоторые неловкие ситуации с Дженни. Спасибо чувству юмора, ведь благодаря этому получалось сглаживать все неловкости. Я снова отремонтировал кухню, только на этот раз ремонт пришлось делать полностью и соответственно нанимать профессионалов, а не самому участвовать, как в прошлый раз. Однако ремонтом я оказался вполне доволен, собственно, как и Дженни. А видеть счастливую улыбку на её лице, её искрящиеся радостные глаза, это самое прекрасное, что когда-либо можно увидеть. Дети тоже были счастливы. Только их счастье заключалось в том, что я был рядом. После того вечера я боялся, что они замкнутся в себе, станут зажатыми, нелюдимыми. К счастью все мои опасения были напрасны. Мои племянники по-прежнему были жизнерадостны и веселы. Мне нравилось проводить с ними время. Правда, учитывая, что я всё же не их отец, а всего лишь дядя, я не пытался занять место Билла. Вместе с Дженни мы объяснили им, что их папа немного болен и лежит в больнице. Но как только он выздоровеет, то вернется домой и всё снова будет хорошо. Он снова будет тем любящим и заботливым папой, какого они помнят. Не знаю, получилось ли у нас убедить детей или мы убеждали себя…

В то же время я сближался с Кэри. Мы проводили много времени вместе, узнавали больше друг о друге. Её незаурядный характер, великолепный ум и потрясающая красота завораживали и привлекали. Мы стали по-настоящему хорошими друзьями. С ней можно было легко отвлечься и забыться обо всём. Часто я ловил на себе её долгие изучающие взгляды. А когда спрашивал в чём дело, она лишь опускала глаза и смущённо улыбалась, отвечая, что ни в чём. Конечно, я понимал, что нравлюсь ей. Да и она мне начинала нравиться, но на данном этапе я не был готов начать отношения. Предпочитая не торопиться и просто плыть по течению, наблюдая за происходящим.

Через месяц врач разрешил навестить Билла. Коллективным решением была выдвинута моя кандидатура на право первого посещения. Я испытал и радость, и огорчение и волнение. Всё это одновременно. Нет, конечно же, мне хотелось увидеть брата, но с другой стороны, что я скажу Биллу? Будет ли он рад меня увидеть? Ну, ответы я узнаю, как только навещу брата.

На следующий день сев в свою машину, которую я наконец-то купил, я поехал в неизвестность. Прибыв на место и встретившись с врачом, который дал мне пару рекомендаций, я с волнением ждал встречи с Биллом. И вот навстречу мне двигался человек очень похожий на него. Вглядываясь в родные черты лица, я узнавал моего близнеца и вместе с тем глубокие следы, оставшиеся после всех тех ужасных событий, что он пережил. Поравнявшись со мной, Билл неожиданно обнял меня, после чего мы сели на скамейку.

— Том, прости меня. Я так сильно виноват перед тобой — начал мой брат.

Минутку, это я должен извиняться, а не он. После его извинений я ещё сильнее почувствовал себя виноватым. Ужасное чувство.

— Стой Билл, ты не виноват. Это ты меня прости. Выслушай меня сейчас и не перебивай, хорошо? — врач просил этого не делать, но я больше не могу обманывать брата.

Билл кивнул головой, приготовившись слушать. А я набрал побольше воздуха, готовясь к словесному прыжку с трамплина.

— Я никогда не говорил тебе этого, но я был знаком с Дженни за три месяца до вашего с ней знакомства. Мы познакомились с ней в том же самом клубе, она мне понравилась, однако она меня отшила. А затем через три месяца я узнал, что вы начали встречаться — в горле резко пересохло. — Когда я вышел из тюрьмы, у меня уже не было никаких чувств к Дженни. Наверное, чувства к ней прошли после вашей свадьбы — немного отвлёкся, глотая откуда-то взявшийся ком. — Поначалу после того, как ты уехал, мы с Дженни были как кошка с собакой, мы не могли найти общий язык. Но когда нам сообщили, что ты погиб — на этом слове голос дрогнул, мне до сих пор страшно вспоминать об этом — горе нас сблизило. Мы стали необычайно близки, мы стали друзьями. И один раз, поддаваясь воспоминаниям, я поцеловал её. Но дальше поцелуя дело не зашло. Я понимал, что это неправильно, что это предательство по отношению к тебе — сделал паузу. — Я не скрываю, мне нравится Дженни. Однако мы с ней просто друзья. Это просто дружба, Билл. И больше ничего.

Билл кивал головой, совершенно спокойно и адекватно реагируя на услышанное. Даже как-то непривычно. Морально я уже был готов ко всему. Но последующие слова брата удивили меня.

— Спасибо за честность. Думаю теперь многое встало на свои места. Том, знаешь, я много думал о сложившейся ситуации и кое-что решил. Если у вас с Дженни есть чувства друг к другу, то я приму это. Я дам ей развод. Для меня самое главное, чтобы вы были счастливы.

— Стоп. Нет. — Ему там, что мозги вконец промыли? — Ты себя слышишь? Ты ведь любишь её. Не пари горячку. Я же говорю, да она мне нравится, но не настолько, чтобы разрушать вашу семью. К тому же сейчас в моей жизни появилась одна девушка, которая помогает мне забыться обо всём. С ней мне хорошо и я счастлив. Мы пока друзья, но я надеюсь, в скором времени эта дружба перерастёт в нечто большее.

— А как же Дженни? — Билл посмотрел на меня.

— Ну, она ведь твоя жена, так что это вопрос к тебе, а не ко мне. Я уверен, у вас всё наладится.

— Сомневаюсь — вздохнул мой брат. — Я столько всего натворил. Дети меня ненавидят, как и Дженни.

— Вовсе нет. Они любят тебя и Дженни тоже.

Билл слегка улыбнулся. На горизонте показался медбрат, видимо моё время подходило к концу. Но мне так не хотелось расставаться с Биллом.

— Кстати, я же купил дом недалеко от твоего. Теперь мы с тобой соседи, как ты и хотел.

— Да, когда-то я мечтал об этом.

— Ну, осталось дождаться твоего возвращения, и мы можем отпраздновать моё новоселье — я улыбнулся.

— Том, спасибо тебе. Спасибо, что заботишься о моей семье.

— Ты нужен мне, Билл, скорее возвращайся — сдерживая слёзы, проговорил я.

Напоследок я обнял брата, снова чувствуя родное тепло. Сейчас это был тот самый Билл, которого я знал, мой младший брат, мой близнец. Он часть меня. Я люблю его, и он всегда будет для меня дороже всего на свете. Ради него я готов от много отказаться. Если будет счастлив он, значит, буду и я. Ведь его счастье превыше всего.

POV Дженни

Все события, произошедшие за последнее время, перевернули мою жизнь. Этот начавшийся кошмар с возвращения Билла закончился лишь, когда его поместили в реабилитационную клинику. Я, наконец, ощутила безопасность. Конечно, меня ещё многое тревожило, например, что мне делать дальше, но я могла с облегчением вздохнуть и не жить больше в постоянном страхе. Мои дети приходили в себя. События того вечера кажется никак не повлияли на них. Они смеялись, веселились и играли с их любимым дядей Томом. Как прежде до всех этих сбивающих с ног событий. Том снова был частью нашей семьи. Правда, в этот раз он был всего лишь частым гостем, он купил собственный дом неподалёку от нашего. Таким образом, мы могли ходить друг к другу в гости, дети любили оставаться с ночевкой у Тома. В такие свободные одинокие вечера я много думала, пытаясь разобраться в своих чувствах. Мы с Томом решили быть друзьями, при этом зная, что испытываем симпатию друг к другу. И пока мы вроде неплохо с этим справлялись. Порой я ловила себя на мысли, что представляю на месте Билла его брата, Тома. Однако затем, понимая, как низко я падаю, отгоняла все эти мысли. Это неправильно. Чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что Том мне нравится лишь потому, что он близнец Билла. В нём проснулись те качества, в которые я когда-то влюбилась, когда ими обладал Билл. До этой ужасной поездки в Турцию у нас с мужем было всё прекрасно. Даже когда Билл уехал, а я знала, что он скоро вернётся, у меня и мыслей не было об отношениях с Томом. Мы ладили, но не более того. А затем, когда случилось горе, мы с Томом сблизились, я считала, что уже никогда не увижу, не прикоснусь к моему любимому Биллу. Тут кстати пришёлся Том. Общие воспоминания, его поддержка, помощь, его заботливое отношение к детям, ко мне, это всё сыграло роль. Во мне что-то щёлкнуло. Билл и Том ведь близнецы, одна кровь, они словно один человек. Я всё ещё любила мужа, но мне стал нравиться и Том. Когда Билл вернулся его изменившееся поведение, его отношение к семье начало отталкивать. И, напротив, поведение Тома, его внимание и забота подкупали. Однако невозможно усидеть на двух стульях. Нужно выбирать. И я выбрала сохранить семью. Я не знаю, что будет дальше. Не знаю было ли верным моё решение, но я надеюсь, что всё будет хорошо.

Поначалу было немного трудно относиться к Тому просто как к другу, не ревновать его к Кэри, с которой он довольно много общался и проводил время. Постепенно я училась контролировать свои чувства. Мне даже удалось наладить общение с Кэри. Она действительно милая и хорошая девушка. И я буду очень рада и счастлива, если у них с Томом что-то получится. Он заслужил это.

Месяц пролетел незаметно. Все волновались т.к. скоро каждый мог навестить Билла. Первым этот шанс получил Том. Было решено, что так будет лучше. А следующей буду я. Нервы решили пожить своей собственной жизнью. Казалось, я превратилась в один воспалённый комок нервов. Я не могла усидеть на месте, постоянно дёргая ногой или стуча ей по полу. Волнение захлестнуло меня и топило в своих мощных глубоких волнах. В голову лезли разные мысли: как пройдёт встреча, каким будет Билл, что ему сказать. Все эти мысли не давали мне покоя. Ещё и от Тома нет никаких вестей, хотя мы договорились, что он сразу же позвонит мне. Поэтому чтобы окончательно не сойти с ума, я решила навести порядок в доме. А начала я с кабинета Билла. В эту комнату последний раз заходили месяц назад, как раз Билл и был там. Наверняка уже образовался толстый слой пыли за целый месяц.

Вооружившись необходимыми инструментами, я приступила к уборке. Протирая пыль, переставляя различные фотографии, я погружалась в воспоминания. Это успокаивало. Уборка полезное занятие. Успокаиваешь нервы и наводишь чистоту, два в одном. Правда, надо быть аккуратной, чтобы не задеть ничего. Но, увы, сегодня аккуратность меня покинула. Нечаянно смахнув со стола папку полную бумаг, мне пришлось собирать с пола вылетевшие листки. Не могу назвать себя любопытным человеком, однако увидев среди бумаг конверт с моим именем, меня начало съедать любопытство. Незапечатанный конверт, подписанный рукой Билла на моё имя, был словно лакомый кусочек для меня сейчас. Никому ведь не будет хуже, если я его открою. В конце концов, раз он на моё имя, значит, и принадлежит мне. Моя железная логика всё-таки убедила меня открыть конверт и посмотреть его содержимое. Отложив папку в сторону, я взяла конверт, и сев на диван раскрыла его. Внутри лежали несколько сложенных пополам листков. Руки тряслись, непослушными пальцами я развернула один листок и принялась читать содержимое, написанное почерком Билла.

«Дорогая Дженни, я не знаю, получила ли ты это письмо, но буду писать в надежде, что всё же ты его прочитаешь.

Наверное, ты уже знаешь, что я нахожусь в тюрьме. Это ужасное место. И я выживаю здесь только благодаря мыслям о тебе, о нашей семье. Ты моё солнце и моя жизнь. Ты моя надежда. Знаешь, ради тебя я готов на всё. Наверное, это ненормально, но я болен тобой. Моя любовь к тебе настолько сильна, что я не смогу жить, если вдруг потеряю тебя. И теперь оказавшись так далеко от тебя, невозможность увидеть и прикоснуться к тебе, сводит меня с ума. Хочу, чтобы ты знала, я сделаю всё что угодно лишь бы вернуться обратно. Ни перед чем не остановлюсь. Это пугает меня. Вместе с тем я понимаю, что и так натворил уже очень многое. Дженни, чтобы ты сделала, если бы узнала, что я кое в чём виноват? Что я запятнал свои руки, но сделал это ради тебя. Ты бы ведь поняла меня, да?

Помнишь нашу первую встречу? Меня тогда будто ударило током и парализовало. Ты нереальная, Дженни. Иногда мне кажется, что всё это сон, что я тебя не заслуживаю. И тогда раз за разом ты доказываешь мне обратное. Я так сильно люблю тебя, что просто схожу с ума сейчас, находясь вдали от тебя. Это невозможно терпеть. Каждая моя клеточка хочет к тебе, я погибаю без тебя. Меня спасают лишь воспоминания и надежда, что мы снова будем вместе. Я обязательно сделаю всё для этого. Можешь не сомневаться.

Дженни, я готов в миллионный раз признаться тебе в любви. Ты моё спасение, моя жизнь, ты весь мой мир. Я буду вечно тебя любить. И мне ничего не нужно взамен от тебя, ты и так слишком многое дала мне, я лишь прошу о возможности принимать мою любовь».

Письмо обрывалось на этих строках. Не представляла, что Билл настолько сильно меня любит. Целый шквал эмоций обрушился на меня. Как я могла быть такой неблагодарной? Почему вообще позволила развить чувства к другому?

Глаза стали влажными, слёзы вот-вот грозились скатиться по щекам. Но взгляд поймал ещё один листок, про который я уже успела забыть. На нём стояла более свежая дата. Это были наброски слов для песен, которые написал Билл примерно месяц назад, за пару дней до того рокового вечера. Глаза тут же забегали по строчкам.

«Мне нравится твоя простота, твоя походка. Тебе нравилась моя простота, ты влюбилась в мою манеру говорить. С тобой я был на вершине блаженства. Я даже не думал, что когда-то это закончится. Я выключаю свет. Иногда сердца отказываются от любви…. Но я не могу отпустить тебя, растопи своё сердце. Вспомни любовь, вспомни меня. Я не могу отпустить тебя, растопи своё сердце. Вспомни нас, вспомни меня. Влюбиться и остыть — это про нас. Я всё ещё верю в тайные обещания. Ты разбила меня вдребезги словно стекло

****

Ты такая красивая. Только не уходи. Ты мне так нужна. Умирая от этой боли, которую мы разделяли. Умирая от того счастья, которое у нас было. Всё кончено. Всё кончено. Но я навсегда останусь принадлежащим тебе. Принадлежащим тебе».

Слёзы застилали глаза. Боже, до какого отчаяния я довела мужа? Какая я дура! Если бы он знал, что я всё ещё люблю его. Ничего не кончено! Нет. Мои чувства к нему всё ещё сильны.

Боль, отчаяние и злость на саму себя охватили меня, плотно укутывая в кокон. Так нельзя. Почему я раньше не разобралась в себе? Зачем так мучила и себя и Билла? Идиотка. Как я могла сомневаться в любви мужа?

Весь оставшийся вечер, я провела лёжа в постели, перечитывая снова и снова всё, что написал Билл. С каждой строчкой я сильнее впитывала ту боль и те чувства, что он вложил в эти слова. И сильнее ощущала, как он мне нужен.

Утром, оставив детей с Томом, я поехала навстречу с Биллом. Волнение всё ещё присутствовало, однако в голове были подобраны слова, которые я хочу сказать. Врач привёл моего мужа, оставляя нас наедине. Первые минуты мы растеряно смотрели друг на друга. Затем Билл кивнул в сторону небольшого парка, прилегающего к территории клиники, и предложил прогуляться.

— Ты очень красивая сегодня — сказал мой муж.

— Спасибо. Эм, я нашла письмо, которое ты написал для меня. И я прочитала его. Билл, ты всё время винишь себя в чём-то. Расскажи мне. Я готова тебя выслушать — на мои слова Билл покачал головой.

— Я люблю тебя и мне неважно, что ты сделал. Я всё равно буду тебя любить.

— Это я убил турка, — тихо начал Билл — я защищался и тем самым спас Джеймса. Но нас задержали и грозились большим сроком. Я предложил взятку, они согласились, но при одном условии. Мне нужно было подставить Джеймса, обвинить во всём его. Это был единственный способ вернуться к тебе. Я дал согласие. Только они обманули меня и убили Джеймса. Всё остальное ты уже знаешь.

Новый поток информации нещадно свалился на меня. Однако зная причины и все факты, я поняла, что толкнуло моего мужа на эти поступки. Да, конечно, мне было тяжело свыкнуться с тем, что Билл замешан в таком грязном и подлом деле. Но из любви к нему, понимая, что сейчас мне нужно не обвинять его, а постараться заверить в любви и поддержки, иначе всё лечение напрасно, я старалась оправдать его. К тому же всё это в прошлом. И пусть потом я мысленно вернусь к этой информации, пусть мне предстоит перебороть все отрицательные чувства, на данный момент важно совсем не это. Билл раскаялся, он доверился мне. Это главное.

— Ты меня ненавидишь? Я тебе отвратителен?

— Нет. Вовсе нет. Я люблю тебя — аккуратно взяла его за руку, переплетая наши пальцы.

— Дженни, если вы с Томом счастливы вместе, то я готов отпустить тебя.

— Ты слышишь меня? Мне не нужен Том. Ты мой муж и я люблю только тебя.

Билл посмотрел в мои глаза и улыбнулся, остановившись, я обняла его, вдыхая любимый аромат. Его крепкие тёплые руки обвились вокруг моей талии. Так хорошо и так знакомо. Словно я оказалась дома. Билл мой дом. Он моя семья. Какую бы симпатию я ни чувствовала к Тому, мне всегда нужен будет Билл. Его никто никогда не сможет заменить. Моего Билла, человека, которого я люблю вот уже семь лет. И это никогда не изменится. Мы выдержим любые испытания. Вместе.

POV Билл

Лечение в клинике вопреки моему мнению шло мне на пользу. Я провёл месяц наедине с собой, разобравшись, наконец, что со мной происходит, покончив с чувством вины. Не до конца правда, но лечение ведь ещё продолжается. В этой клинике мне предстоит провести ещё пару месяцев.

Увидеть брата было особенно приятно. Как бы я на него ни злился, как бы ни обижался, что бы между нами ни происходило, но нашу связь ничем не разорвать. А разговор с ним расставил всё на свои места. Многое стало понятным. Я ещё больше зауважал Тома за его искренность, смелость и преданность. Он самый лучший брат. И я очень хочу счастья для него. Он один из самых близких и дорогих мне людей.

Встреча с Дженни прошла не так, как я представлял. Это даже к лучшему. Её слова убедили меня, что я всё ещё имею шанс исправить то, что натворил. Я смогу восстановить прежние отношения и сохранить свою семью. Признавшись ей в том кошмаре, что столько времени мучил меня, я почувствовал огромное облегчение. Вся темнота исчезла из моей души, Дженни, словно источник света наполнила меня светлыми мыслями. До полного выздоровления, возможно, мне понадобится ещё какое-то время. Всё же уже сейчас я чувствую, как возвращаюсь к жизни.

И теперь наблюдая издалека затем, как из подъезжающей машины выходит Том, обнимает Дженни и помогает ей сесть в машину, при этом на заднем сидении сидят мои дети. Я не чувствовал злости или ревности. Дженни любит меня. А Том никогда не предаст меня, он не причинит мне боль. Пусть между ними есть симпатия, которую они стараются упорно отрицать, пусть они ведут себя друг с другом чуть больше, чем просто друзья. Несмотря на это я доверяю и Дженни и моему брату. Через пару месяцев я вернусь к Дженни, которая всё ещё любит меня, всегда любила и будет любить. Точно так же как и я её.