Вольт (СИ) [Ie-rey] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

просто им всем мерещится.

Смущало лишь то, что Сюмин не стал бы так забавляться.

― Ничего не скажу. Я не чувствую его.

― Совсем? ― уточнил озадаченный Чен.

― Совсем. Там пусто.

― Там не пусто, ― возразил Сюмин. ― Это “мясо”. Особый дар ― телепортация, поэтому на нём специальный ошейник, который сделан для него с использованием генных маркеров и не позволяет ему выйти за пределы “Дворца”. Если он это сделает, ошейник начнёт сжиматься. Сначала ― удушье, потом перережет…

― Тогда цепи для чего? ― здраво вопросил Крис, явно не заинтересованный в подробностях.

― Это не всё. Он может забирать дары у всех прочих и использовать их. Поэтому цепи. Мы не можем позволить ему свободно разгуливать по “Дворцу”.

― Он дикий?

― Нет. Нашли его полгода назад и обучали. То есть, старались обучать. Он постоянно пытался сбежать. И он не поддаётся обучению в полной мере. Вы все знаете, как редко встречается дар телепортации. Он ценен, потому что мог бы возвращаться и позднее получить более высокий статус. Он ценен, но совершенно неуправляем.

― Как он забирает чужие дары? ― нахмурившись, поинтересовался Хань.

― Мы не знаем.

― То есть? ― удивился Лэй.

― Когда он это делал, то убивал. А по трупам уже нельзя определить, на время они лишились дара или навсегда, как и по какой причине. У трупа дара не остаётся, вы знаете. Насколько мы смогли понять, ему требуется прикосновение, чтобы забрать дар. Тактильный контакт. После этого те, у кого он дар забирал, умирали. Сразу после прикосновения. И он использовал их силу. Тао досталось накануне. Всё в порядке, волноваться не о чем, через пару дней Тао вновь будет в строю.

― Отнятый дар остаётся у него? Или он владеет им временно? ― снова Крис: сухо и по существу.

― Временно. Предположительно. Мы не знаем точно. Он ни разу не использовал отнятые дары дважды.

― Всё лучше и лучше, ― хмыкнул Чен, фривольно развалившись на своём месте и уставившись на лампы под потолком.

― Он ценен, ― повторил Сюмин, ― поэтому, Хань, ты должен поработать с ним.

― Что? ― Хань легко уловил волну беспокойства, исходившую от Лэя. Беспокойства о нём.

― Ты хочешь подставить Ханя под удар? ― холодно уточнил Крис. ― После того, как сам сказал, насколько этот мальчишка опасен?

Вместо благодарности Хань испытывал сейчас глухое раздражение. Потому что прозвучавшие слова принадлежали Крису, а не кому-то другому.

“Спасибо, но в твоей защите я не нуждаюсь. Точно так же, как и прежде”.

― Я не смешиваю работу с личным, если ты об этом. И да, мальчишка опасен ― я рассказал, чем. Но такой шанс выпадает очень редко. И это ― наша работа. Мы должны хотя бы попытаться. Хань, даю тебе разрешение убить его, если возникнет угроза твоей жизни. В любом случае, если у тебя ничего не выйдет, мальчишку придётся ликвидировать. Он слишком ценен ― для нас. И слишком опасен, если мы не сможем управлять им. Свободны.

Будто услышав Сюмина, человек в клетке вскинул голову. И Ханю вдруг захотелось пригнуться под его тяжёлым взглядом. Этот взгляд прожигал насквозь, прибивал к полу и сдавливал грудь так, что невозможно было сделать обычный вдох. Ненависть, усталость и непреклонность сразу, концентрированные и мощные, словно накопленные за несколько жизней.

Будет непросто. Будет очень непросто, но…

― Я попробую, ― тихо произнёс Хань.

Когда он забирал подопечного, в клетку его сразу не пустили. Оказалось, цепи обеспечивали куда большую защиту, чем можно было подумать. Они медленно втягивались в отверстия в стене, из-за чего заключённому пришлось встать. Через пару минут он прижался спиной к стене, почти распластался по ней.

― Теперь можно зайти, ― кивнул Ханю охранник и протянул папку с отчётом. Как раз отладили освещение, и Хань смог заглянуть в бумаги. Цзинь Чжунжэнь. Или Ким Чонин, если по-корейски. Кореец, телепортация и вероятный дар заимствования, есть несколько травм, которые нельзя полностью исцелить. И пометка: агрессивен и опасен.

Вернув папку охраннику, Хань зашёл внутрь. Заключённый стоял у стены и жмурился из-за яркого света. Прежде всего, в глаза бросались худоба и смуглота, а ещё тёмные пятна синяков, царапины и ссадины. Вроде бы ничего такого страшного, но пересчитать его рёбра Хань мог не сходя с места и даже сквозь тёмную ткань рубахи.

Веки заключённого дрогнули, после чего он медленно открыл глаза. То же самое ощущение: Ханю будто с силой надавили на плечи, чтобы заставить пригнуться, и одновременно попытались прожечь насквозь. И теперь воздействие стало гораздо сильнее, чем тогда ― через стекло. Заключённый явно видел в Хане врага и не ждал от него ничего хорошего. Неверная позиция, но исправить