Даёшь Альдебаран! (СИ) [Владимир Прудков] (fb2) читать онлайн

Annotation

Прудков Владимир

Прудков Владимир

Даёшь Альдебаран!

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

  В августе прошлого года на территории нашего дачного кооператива случилось невероятное событие. В огороде сторожа Елисея Чуракина приземлилась межпланетная летающая тарелка. Это произошло ночью, в котором часу Елисей Иванович не помнит. Он проснулся с сильной жаждой и первым делом направился к фляге. Припав к ковшику, боковым зрением заметил через окошко странное сияние. Но сначала утолил жажду, а потом уже вышел наружу.

  Да, это была тарелка! Довольно внушительная, занявшая чуть ли не треть участка в шесть соток. Из неё вышли двое, естественно, инопланетяне, но вполне похожие на людей. По два глаза, по одному носу, металлические усики над головами, видимо, антенки. Но только космические гости покруглее нас с вами, один с зеленоватым, а второй с бурым отливом - чисто овощи в разной степени созревания. Сторож переговорил с ними. Что характерно, их речь проникала непосредственно в мозг. Елисей Иванович, человек общительный, тотчас предложил им зайти в избушку. Приглашение высказал обычным способом, рожая членораздельные звуки.

  - Только вы наклоняйтесь, у меня притолока низкая, - предупредил он.

  Позже, рассказывая эту историю, Елисей Иванович уверял, что бражка инопланетянам понравилась, и будто они сказали, что у них, в созвездии Альдебарана, такой не делают. Он тотчас изъявил готовность дать им рецепт и, между прочим, спросил:

  - А имена-то у вас есть или только индэксы?

  Гости переглянулись и представились. Их имена звучали длинно, необычно, примерно, как у ирландцев именуется вулкан, запыливший весь мир. Елисей Иванович не запомнил.

  - Ну, и имена у вас, господа! Чёрт ногу сломит. Вот у меня простое: Елисей. Не путать с Енисеем. Это у нас река такая.

  Космические пришельцы, выпив по ковшику, заторопились в дальнейший путь. Сторож уговаривал их погостить подольше. Но они сказали, что это не входит в их планы; они остановились вынужденно, для ремонта анизотропной тяги. И дальше инопланетяне, польщённые приёмом, пригласили Чуракина в гости, в звёздную систему Альдебаран. Он не замедлил с ответом:

  - Мне сразу собираться?

  Тут надо пояснить, почему Елисей Иванович так бесшабашно ответил. Он уже год, как вышел на пенсию. До этого работал в котельной, обогревал людей и, вдыхая угольную пыль, зарабатывал себе льготу по вредной профессии. Но так-то, не считая внезапно нападавшего кашля, был ещё вполне здоровым мужчиной. Просидев зиму в городских четырёх стенах с наступлением весны стал искать работу и клюнул на вакансию сторожа дачного кооператива. . Дачи до сих пор не имел, а тут предоставили участок с вполне сносной избушкой.

  Одновременно с Елисеем Ивановичем вышла на пенсию его жена Евдокия Дмитриевна. Она тоже работала на вредной работе - в банно-прачечном цехе термической обработки. Но в отличие от мужа садом-огородом не заинтересовалась. Она записалась в хор бабушек, хотя бабушкой ещё и не стала. Трое сынов, которых произвела на свет, не торопились подарить внуков.

  Несмотря на сиюминутную готовность Елисея Ивановича посетить Альдебаран, космические гости ему вежливо отказали. Оказывается, тарелка у них рассчитана на троих (третий астронавт не покидал её), и лишнего принять не могли. Но альдебаранцы порадовались интересу землянина к их обители и его готовности нанести дружественный визит.

  - Прилетайте на своём звездолёте, - предложили они.

  - На каком это своём? - с недоумением спросил Елисей Иванович. - У меня даже лисапеда нет.

  Увы, Чуракины, потрудившись по три десятка лет, не нажили палат каменных и счетов банковских. Всё, что зарабатывали, тратили на пропитание, коммунальные услуги и детей. Зато сыновья, выучившись на менеджеров, приобрели себе классные японские автомобили. Но родителей, в виду занятости и пробок на улицах, навещали редко.

  Бурый альдебаранец, по-видимому, старший в команде, выслушал Елисея Ивановича и попросил недозрелого принести горсть дачной земли. Тот выполнил поручение, и капитан экспедиции сунул землицу в миниатюрный прибор.

  - Все элементы таблицы Йёхобудлайкю в наличии, - определил он и, открыв табакерку, протянул сторожу зёрнышко под вид пшеничного. - Вот, посадите.

  - А что вырастет?

  - То, что вам требуется. Летающая тарелка.

  - Ухаживать надо?

  Инопланетяне растолковали, что зерно с программой развития от и до, само возьмёт из почвы всё, что требуется. Ну, если будет засуха, то следует поливать трёхпроцентным раствором перманганата калия и рыхлить землю, чтобы кислороду побольше поступало.

  - Погодите, я запишу, - приостановил он их, надел очки на резиночке и простым карандашом записал то, что они надиктовали. - Бу сделано! А что вам привезти в подарок?

  - У нас всё есть. Однако, если пожелаете, прихватите какую-нибудь уникальную вещь, дающую представление о вашей цивилизации.

  Они улетели, и никаких следов не оставили, как будто их и не было. А может, и в самом деле не прилетали, потому что никто, кроме Елисея Ивановича, инопланетян не видел, а к его рассказу отнеслись крайне недоверчиво. В сторожку часто заходили люди вполне трезвые и достойные. Узнав о визите инопланетян и об интеллектуальном зерне, гости выспрашивали подробности. Елисей Иванович показывал клумбу, где посадил зерно, а посадку огородил колышками, чтобы случайно не затоптали. Разумеется, он не имел никакого опыта по выращиванию летающих тарелок, но старался. Запомнив совет инопланетян, уточнил у доктора наук Кварка, обитавшего на соседней даче:

  - Ферарий Ильич, шо це такое перманганат калия?

  Физика-теоретика незаслуженно отправили на пенсию из-за якобы прогрессирующего склероза. Однако он не пал духом и на своём дачном участке продолжал ставить эксперименты. Кварк построил наклонную башню, под вид Пизанской, и бросал с неё камни, проверяя с помощью высокоточного хронометра, не меняется ли при перепадах давления и температуры гравитационная постоянная.

  Учёный напомнил сторожу, что он доктор физико-математических, а вовсе не химических наук. Впрочем, пообещал узнать. Его жена в прошлом как раз химичила; сейчас же, на пенсии, с увлечением вышивала крестиком. Она порекомендовала обратиться в аптеку. Елисей Иванович отправился в ближайшую. Аптекарша оглядела его с ног до головы с явным подозрением. Этот самый перманганат калия, в просторечии именуемый "марганцовкой", приспособились использовать наркоманы для производства дури и террористы для изготовления бомб. Будучи женщиной ответственной, она прямо спросила:

  - Вы террорист или наркоман?

  - Ни то, ни сё, - честно ответил Елисей Иванович.

  - А зачем тогда вам перманганат?

  - Поливать летательную тарелку.

  - Без рецепта не отпускаем, - отказала аптекарша.

  - Где я его возьму?

  - Обратитесь к психиатру, он выпишет.

  Елисей Иванович послушно обратился к частному психиатру Шпильману, тоже владельцу дачного участка. Тот без расспросов выписал рецепт, только хитро улыбнулся, догадавшись, что сторожу марганцовка понадобилась для очистки самогона.

  - К вам можно будет потом зайти? - спросил он, подразумевая, что хочет попробовать.

  - Отчего ж нельзя, заходите, - приветливо кивнул Елисей Иванович.

  Близилась осень, ничего не менялось, хотя Чуракин усердно поливал и рыхлил клумбу. Наступила зима, навалило много снега. Сторожа обязали непременно быть на месте. Потому как зимой наблюдалось нашествие бомжей, которые жгли костры, справляли малые и большие нужды прямо в пустовавших дачных особняках. Но и с бомжами Елисей Иванович поладил, познакомившись и накоротко сошедшись с их лидерами Сифоном и Прошкой. Так что никаких эксцессов в садово-огородном кооперативе не наблюдалось.

  В ночь под Рождество, сторож выглянул в окошко и увидел, что над клумбой вьётся дымок. Вышел проверить. Дымок оказался паром. Живо зёрнышко-то! И само себя обогревает, черпая ресурсы из земли. Пришла весна, растаял снег, и Елисей Иванович обнаружил: а ведь что-то взошло!

  Дачник Верхогляд, один из первых узнавший о событии, указал перстом на росток:

  - Истинно вам говорю, Елисей Иванович. Если зерно, упавши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плодов.

  Дарий Богданович раньше преподавал марксисткую философию, но разуверился в ней и сейчас находился в поиске. Прежние его знания оказались никому не нужны. Он приобрёл неухоженный участок, на котором даже сортир отсутствовал, и постоянно проживал здесь. Ладно, что бывшие ученики, с его помощью защитившие кандидатские диссертации, теперь стали вахтовыми нефтяниками; они-то и прикатили ему большую бочку. В ней Дарий Богданович прятался в непогоду, коротая время в размышлениях.

  Зашёл к сторожу и селекционер Тимофей Мальков, тоже оставшийся не удел. Опытные поля, к несчастью находившиеся в центре мегаполиса, скупили строительные магнаты и стали возводить небоскрёбы. Тимофей Семёнович внимательно рассмотрел росток, формой уже напоминающий блюдце, и с удивлением заметил:

  - Хм, странное растение. Ни листьев, ни цветка, а сразу плодоносит. Наверняка генно-модифицированный продукт. А так-то, формой, походит на патиссон... Можно, я буду заходить и наблюдать за его ростом?

  - Да ради бога! У меня калитка всегда открыта, - разрешил Елисей Иванович. Он-то знал, что никакой это не патиссон, но будучи суеверным, преждевременно не хвастался, боясь спугнуть удачу.

  Хромой инженер Гаринча, тоже из постоянных дачных обитателей, был первым, кто определил, что проросшее чудо природы является вовсе не овощем и не фруктом, а техническим изделием. Гаринча был специалист по лазерам и мазерам. Он остался без работы из-за того, что опытную лабораторию, которой он руководил, перестали ассигновать, а "тему" передали в Сколково. Но Гаринча продолжал работать над передачей энергии на расстояние без проводов и уже сделал электромобиль, который подзаряжался на ходу от стационарной энергетической установки, установленной на мансарде его дачи. Она была похожа на ветряную мельницу без крыльев. Его электромобиль не был зарегистрирован в ГИБДД и выезд за пределы дачной территории грозил изобретателю немалым штрафом. Поэтому он кружил вокруг да около. Мало кто Гаринчу воспринимал всерьёз - чепухой, мол, занимаетесь. Но Елисей Иванович инженера уважал и спрашивал, как успехи. Гаринча докладывал, что количество кругов с подзарядкой от башни растёт, вот только финансовые проблемы не дают развернуться как следует.

  - Этот фрукт больше всего похож на миниатюрную летающую тарелку, - к радости Елисея Ивановича и вовсе без подсказки определил он. - По крайней мере, у этого изделия отличные аэродинамические качества.

  - Да-да! Гости из Альдебарана так мне и сказали.

  Сторож ему первому рассказал все подробности про визитёров. Гаринча высказал ещё одно наблюдение:

  - Видимо, посаженное вами зерно является программным устройством и, черпая элементы из почвы, обеспечивает развитие изделия до конечной формы.

  Присутствующий при разговоре физик-теоретик Кварк обошёл тарелку со всех сторон, заглянул снизу и признал правоту инженера.

  - Готов согласиться с вами, Николай Эмильевич, - согласился он. - Только вот не пойму: в чём принцип её движителя?

  Гаринча, недолго раздумывая, сел на любимого конька:

  - Вероятно, гости из Альдебарана в совершенстве овладели методом передачи энергии на большие расстояния. Предполагаю, что излучатель у них там, в их созвездии, а приёмник - здесь.

  Они продолжали захаживать, наблюдая за эволюцией необычного аппарата. Тарелка всё росла и росла. Проходящий мимо народ удивлялся:

  - Надо же какой большой патиссон!

  Когда оный достиг в диаметре метра и стал достоин, чтобы его называли с большой буквы, об уникальном овоще прослышали газетчики. Они намеревались приехать, запечатлеть на кинокамеру и сделать заявку в книгу рекордов Гинесса. Но началась весенняя распутица, и на машине до дачного участка невозможно стало добраться, а вплавь никто не пожелал. Поэтому вместо очерка об уникальном овоще, известный в городе журналист Наскоков написал задорную полемическую статью: "Когда же наши направления превратятся в дороги?"

  Елисей Иванович остерёгся начавшегося ажиотажа и возвёл ангар - без крыши, чтобы проникали солнечные лучи, необходимые для развития тарелки. Он уже и сам точно уверился, что растёт вовсе не овощ и не фрукт. Внешняя оболочка Патиссона стала плотной и прочной - пальцем не сколупнешь. Ангар пришлось перестраивать, расширять, так как аппарат интенсивно увеличивался в размерах и вскоре достиг в диаметре несколько метров, а в высоту поднялся выше роста хозяина.

  В июле Чуракин отлучился в город - на день рождения жены, но её не застал. Его Дуняша сделала головокружительную карьеру. Сначала она стала солисткой в хоре бабушек. Когда хор репетировал, её голос из коридора услышал главный режиссёр оперного театра Марк Шейдер и поразился:

  - Бог ты мой! Колоратурное сопрано!

  Познакомившись с Евдокией Дмитриевной и досконально аттестовав, предложил ей сольную партию в опере "Кармен". И пошли репетиции за репетициями, выступления на городских подмостках, а затем и первые иногородние гастроли.

  - Дусю по телику показывали! - с восторгом сообщила соседка Алина, симпатичная блондинка, переменившая трёх женихов и не остановившая выбор ни на одном из них.

  Елисей Иванович порадовался за жену, но и огорчился, соскучившись. В тот вечер в отчий дом приехали сыновья и привезли для именинницы одинаковые торты, хотя и не сговаривались.

  - А где наша мама? - спросили они.

  - Нету вашей мамы, - грустно объявил Елисей Иванович.

  - Где же она? - насторожились все трое.

  - На гастролях. Ваша мама стала прима-балериной.

  - Танцует, что ли? - удивились сыновья.

  - Поёт, - поправил он и почесал затылок. - А может, и танцует.

  - Ну, мать! Во даёт! - удивились сыновья. - А ты, батя, чем занимаешься?

  Он заколебался, сообщать или нет, и решил, что скрывать не стоит: родные же дитяти.

  - Летательную тарелку я выращиваю.

  Братья посмотрели на отца внимательней, выявили внешнюю непрезентабельность и посоветовали меньше пить.

  - А то допьёшься до того, что улетишь на своей тарелке в небеса необетованные, - сказал старший, занимающийся торговлей пылесосов.

  Елисей Иванович обиделся. И после встречи с зазнавшимися сыновьями утвердился в желании лететь на Альдебаран. "Никто даже не заметит моего убытия, - с горечью подумал он. - Дунька на гастролях, дети в бизнесе".

  Процесс созревания Патиссона шёл полным ходом, тарелка становилась всё больше и больше. Но к августу рост прекратился, и, видимо, начались внутренние процессы. В начале сентября отпал толстый отросток, соединяющий аппарат с землёй-кормилицей. Теперь тарелка повисла в воздухе на высоте в спичечный коробок и ни чем не поддерживалась. Физик-теоретик Кварк заметил и обалдел до глубины души.

  - Вот это да! Это же в корне противоречит закону всемирного тяготения! Елисей Иванович, куда подевалась гравитационная постоянная?

  Сторож только плечами пожал.

  Ещё через неделю на восточном боку Патиссона обозначилась входная дверь. А за ночь, с девятого на десятое августа, появилась дверная ручка. Энтузиасты с благоговением зашли вовнутрь и обследовали, что там есть. Всё просто, никаких излишеств. Кресла с мягкой обивкой, приборная панель, на ней кнопки, сигнальные лампочки, дисплей, стрелочный прибор со шкалой в десятичных дробях.

  - Сдаётся мне, что это спидометр, - сказал инженер Гаринча. - И скорость измеряется никак не иначе, как отношением к скорости света.

  - Но скорости света достичь нельзя! - возразил Ферарий Ильич. - Иначе мы очутимся за горизонтом событий.

  - Что вы говорите? - резво включился в разговор философ Верхогляд. - За горизонтом событий? Вот это да! Я хотел бы там оказаться!

  Елисей Иванович вертел головой, прислушиваясь к беседе учёных мужей. Сколько она продолжалась бы, неизвестно, но тут над приборной доской, замигала зелёная лампочка. Вероятно, она сигнализировала готовность к полёту.

  Когда Елисей Иванович окончательно убедился в том, что на его участке произрастает летающая тарелка, то стал подумывать, кого привлечь в межзвёздное путешествие. Он предполагал, что придётся уговаривать. Ибо кому охота покидать насиженные места и удаляться в неведомое пространство. Однако ошибся. Желающих нашлось много! Видимо, этому способствовал очередной кризис, разразившийся в нашем отечестве. Обделённые, сокращённые, выброшенные на пенсию мужчины, а также разведённые женщины вопрошали: "Кому мы тут нужны?"

  Садово-огородный сезон близился к завершению; всё чаще погода портилась, начинал накрапывать унылый дождь и впереди ждала долгая никчемушная зима. В сторожку к Елисею Ивановичу забредал разный люд. Почти все дачники уже знали о предстоящем полёте, и разговоры вертелись вокруг да около. Сторож угощал гостей чаем из трав или кофеем из корней одуванчиков и прикидывал, кого взять с собой.

  Конечно, кандидат номер один - Николай Эмильевич Гаринча. Куда в полёт без инженера?

  И того долго упрашивать не пришлось.

  - Где тут маршевые двигатели, где элементарные соплы? - обходя Патиссон, вопрошал тот. - Нет ничего подобного! Значит, я в своём предположении не ошибся. Мы имеем дело с аппаратом, который получает энергию от какого-то мощного источника беспроводным путём из глубин космоса.

  - Из Альдебарана, - подсказывал сторож. - Значит, ты не против составить мне компанию, Никола?

  - Ещё бы! Я надеюсь, что получу новые сведения. Сто лет назад передавать энергию на значительные расстояния пробовал мой тёзка, сербский учёный Тёсла. Ему даже удалось переместить фрегат "Паллада" за пять тысяч вёрст. Но как он это сделал, осталось тайной за семью печатями. Видимо, использовал неизвестные ещё нам, землянам, силовые линии. То есть я предполагаю, что он, как и вы, общался с инопланетянами.

  В беседах с другими кандидатами Елисей Иванович тоже был настроен благосклонно и ненастойчиво выяснял, кто из них и с какой целью желает посетить Альдебаран. Дарий Богданович Верхогляд, например, разъяснил, что он хочет узнать, как высокоразвитая цивилизация решила вопрос о смысле жизни.

  - А разве мы сами ещё не решили? - полюбопытствовал сторож, угостив философа самодельным вином из хорошо уродившейся малины.

  - Не хотите ли вы мне подсказать, Елисей Иванович, что истина в вине? - спросил тот, отхлебнув пару глотков. - Нет, мы окончательно запутались. Коммунизм с его намерением построить рай на Земле, мы упразднили, но и религиозная платформа, по мере того, как народ богатеет, мало кого устраивает. Ибо невозможно упитанному верблюду пролезть в игольное ушко. Вот вы, Елисей Иванович, в бессмертную душу веруете?

  - А вы, Дарий Богданович?

  - Если честно, я в сомнениях. На концептуальный вопрос моего коллеги, заведующего кафедрой марксизма-ленинизма Благонравова, а ныне священника Тихона: верую ли я в воскрешение Лазаря, - я уклонился дать положительный ответ. Тогда пришлось бы объявить несостоятельной биологию, медицину, как науки, и уповать на Бога. Но ведь его существование до сих пор не доказано! Аргументы теософов, освобожденные от хлама лишних слов, наивны. Нам, нужен смысл жизни. А смысл не возможен без Бога. Только он гарантирует нам спасение и вечную жизнь. Следовательно, Бог существует. Он не может не существовать! Заметили ошибку в построении их силлогизмов?

  - Хм, - почесал затылок сторож и по-крестьянски рассудил: - Вы хотите сказать, что они телегу ставят впереди лошади?

  - Вот именно, вот именно!

  - Значит, вы согласны лететь на Альдебаран?

  - Хоть к чёрту на кулички! Ибо единственное, что меня занимает в этой жизни - обретение истины. Если окажется, что Христос вне истины, я вполне обойдусь без него. Хотя, конечно, не отрицаю огромный вклад христианства в историю. Цивилизации бы вовсе не было, если б палестинские пастухи не выдумали Новый Завет.

  - Вон как! - задумчиво сказал сторож. - Значит, не было бы?

  - Да. - Дарий Богданович поднял стакан и посмотрел на свет. - И вашего чудесного напитка тоже не было бы. Люди сожрали бы друг друга, не успев открыть процесс перегонки.

  Гость ошибся. Изготовляя малиновую наливку, Елисей Иванович самогонным аппаратом не пользовался. Но он не стал поправлять несведующего в этом деле философа.

  Не меньшим энтузиазмом пылал Ферарий Ильич Кварк. Он желал узнать, открыли ли альдебаранцы единую теорию поля и сумели ли проникнуть в кротовые норы. Академик уже лет двадцать, как не пил и не курил, и Елисей Иванович его потчевал душистым травяным чаем.

  - Вам погорячее или как? - спросил он. - Может, с сушками будете?

  - Нет, у меня зубы слабые, - отказался Ферарий Ильич. - Мне без ничего.

  - Так вы думаете, что на полях Альдебарана водятся кроты?

  - Да нет, - с досадой возразил Кварк. - Кротовые норы существуют без кротов. Это своего рода тоннели в пространстве-времени. Теория относительности допускает их существование, хотя, правда, для этого необходимо, чтобы пространство было частично заполнено материей с отрицательной плотностью. А та должна создавать сильное гравитационное отталкивание и препятствовать схлопыванию этих нор.

  - Чему препятствовать? - уточнил Елисей Иванович, разжёвывая сушку; зубы у него были ещё крепкие. - Схлопыванию?

  - Именно! Ведь тогда нора станет непроходимой. А зачем нам такие норы? В них возможно будет влезть, но выбраться - никак. Нет уж, Елисей Иванович, для нас куда более привлекательна проходимая червоточина.

  - И чем же она привлекательна? - спросил сторож, чувствуя, что ещё минута подобного научного шквала и он заснёт от умственного переутомления.

  - Так она ж нам даёт возможность путешествовать во времени! - воскликнул учёный. - Потому как один из её входов будет двигаться относительно другого. Вы ещё не поняли? Ну, хорошо. Объясню подробней. Рассмотрим, как поведёт себя сигнал светового фронта, передвигаясь вдоль геодезических линий, пересекающих червоточину. Так как узкая её часть имеет конечный размер, есть надежда, что эффект Казимирова не нарушит усреднённое состояние в окрестностях с нулевой кривизной. Вот вам и возможность прыжка - по крайней мере, в будущее!

  Елисей Иванович доел сушку и всё-таки вздремнул. Тому, кроме продолжительной и непонятной речи учёного, способствовал гипнотический шелест начавшегося за окном осеннего дождя. Но про возможность скачка в будущее, заявленное громко, услышал и, проснулся.

  - Вон оно что! - одобрительно сказал.

  Позже ему пришлось буквально отбиваться от многих товарищей, узнавших о предстоящем полёте и пожелавшим присоединиться. Уволенный и разобиженный экономист Кобзев сказал без обиняков, что он тоже хочет составить компанию. Его, дескать, очень интересует сохранилась ли на Альдебаране частная собственность, и если да, то как трансформировалась основная формула капитализма "товар-деньги-товар".

  - А почему это вас так интересует? - полюбопытствовал Елисей Иванович.

  - Судя по тарелке, выросшей из ничего, их цивилизация намного опередила нашу, - пояснил Кобзев. - И мне очень хотелось бы узнать, какая экономическая платформа ожидает землян. Ибо эволюция, по всей видимости, прокладывает единообразный путь во всех уголках Вселенной. И разница только во времени её старта.

  - Ну, эволюция, может, и единообразна, - глубокомысленно заметил сторож. - Но ведь пути господни неисповедимы.

  В полёт рвался и отставной полковник Бондарь с дальней дачи. Он хотел узнать, как на Альдебаране функционирует система государственной безопасности, имеются ли там диссиденты и как с ними борются. Елисей Иванович вспомнил, что альдебаранцы изъяснялись телепатически, а это вряд ли возможно без того, чтобы не прийти к полному единосогласию. Он высказал Бондарю свои догадки, и полковник, поняв, что и здесь получит отставку, с досадой пробурчал:

  - А вы хоть сообщили в компетентные органы о намерении посетить Альдебаран?

  - Дак, а к чему им это?

  - Ага, умолчали! - полковник нахмурил брови. - Товарищ Чуракин, чтобы не прослыть стукачом, заранее довожу до вашего сведения, что я намерен сообщить о вашем намерении куда следует.

  Елисей Иванович озадачился. Но ему помог зашедший отведать очищенной самогонки психиатр Шпильман. Но услышав для какой цели Елисей Иванович использовал перманганат калия, тоже пожелал слетать на Альдебаран. На вопрос - зачем? - при его-то вполне успешной деятельности на Земле, ответил немудрёно: за компанию, мол, готов куда угодно удалиться.

  - Боюсь, что вам не следует докладывать, - подсказал он полковнику.

  - Это почему? - вскинулся тот.

  - А что вы доложите: сторож Чуракин, мол, собрался на Альдебаран? Боюсь, что ваши сослуживцы сочтут это бредом и упекут вас в специфическую больницу, из которой вы скорее всего выйдите овощем.

  Полковник пробурчал, что этого он не учёл, внял предупреждению психиатра и доносить никуда не стал.

  В экипаж также хотел записаться вполне преуспевающий бизнесмен Бобух. Он скупил пять дачных участков, снёс все "скворечники" и построил дворец, где и почивал на лаврах. Елисей Иванович диву давался, зачем Бобуху понадобился Альдебаран. Бобух ответил, что для расширения рынка сбыта. Но вскоре выяснилась истинная подоплёка его желания. Оказывается, на хвост бизнесмену сели налоговые органы. Даже за границу нельзя смыться - им заинтересовался Интерпол. Так что всюду ему светило небо в клетку, вот он и хотел получить прибежище на дальней звезде. Но полного созревания тарелки не дождался: ночью за ним приехали маски-шоу с короткоствольными автоматами, взяли под белые ручки и увезли в неизвестном направлении.

  А однажды днём у сторожки остановилась празднично разукрашенная машина с разноцветными лентами, шарами, и громадным пупсиком. Из салона вышла молодая пара, заехавшая сюда после обряда бракосочетания. Девушка в подвенечном платье, жених в костюме-тройке, с цветком в кармашке.

  - Возьмите нас с собой! - попросили они.

  - Это ещё зачем? - с недоумением осведомился Чуракин.

  - Хотим валить из Рашки, - разъяснил жених. - Тут ловить нечего.

  На их просьбу Елисей Иванович откликнулся неодобрительно. Хватит того, что у него заграница жену поглотила. По последним сведениям Евдокия выступала уже далеко-далеко - за океаном. Небоскрёбы Нью-Йорка бросало в дрожь от её мощного колоратурного сопрано. Наведывалась в сторожку повариха тётя Феня из ближней дачи. Завод, где женщина работала, распилили, станки продали на металлолом. Кухонные баки и плиты, из чугуна и стали, тоже неплохо потянули в весе.

  - Возьмите меня, - попросила она. - Я вам обеды буду варить.

  - Борщ умеешь? - спросил Елисей Иванович, соскучившийся по домашней пище.

  - А как же! - заверила тётя Феня. - Ложка в ём будет стоять.

  Ну и как отказать такой замечательной женщине, тем паче, когда жена в отъезде? Всё же Елисей Иванович вынужден был сказать ей "нет". Он заранее предугадал, что возникнут проблемы с перегрузкой, а тётя Феня была женщиной дородной, поперёк себя шире. После разговора с ней призадумался. Лететь к Альдебарану, наверно, придётся долго. Ладно с борщом, но сухарями и водой в пластиковых бутылках из-под пива следовало бы запастись. Да, может, и пивка прихватить.

  Заходили бомжи Сифон и Прошка, постоянно обитавшие на прилегающей к дачному массиву городской свалке. Они, правда, не очень настаивали на полёте, понимая, что куда им со свиными рылами в калачный ряд. Однако испив малиновой бражки, взбодрились и на всякий случай заверили, что, в случае чего, завсегда готовы! Мол, им пуститься в дорогу дальнюю, при их имущественном положении, довольно просто: только подпоясаться.

  Запросился в полёт свежеиспечённый маг и астролог Формазонов, принимающий клиентов в круглой башне без окон, что как раз напротив сторожки Чуракина.

  - Значит, собрались на Альдебаран, - без предисловия сказал он. - Знаю таковое созвездие, как же! Мы, астрологи, хорошо осведомлены о нём. Там есть планетка, похожая на Землю. Тамошние обитатели называют её Шуми-Ер, а себя шумерами. Они ещё в глубокой древности прилетали к нам на Землю. Возможно это были Адам и Ева. Так что все мы альдебаране.

  - Вон даже как! - удивился Елисей Иванович.

  - И наше желание попасть туда, есть ничто иное, как естественное стремление вернуться в свою колыбель. Вам составить гороскоп полёта?

  - Нет, пущай что случится, то и будет, - замотал головой сторож. - А то мне неинтересно путешествовать, когда заранее всё известно.

  Напрямки Формазонов не сказал, что тоже готов пуститься в экспедицию, но стало ясно, что и он, считающий себя потомком шумеров, не против. Ну, и как не взять с собой человека, обладающего такими глубокими познаниями?

  Елисей Иванович по доброте характера готов был удовлетворить просьбы всех желающих. Останавливало лишь, что летающая тарелка не резиновая. И ещё одна небольшая проблемка требовала разрешения. Сторож помнил о своём обещании привезти альдебаранцам, то есть шумерам, подарок. Он долго не мог сообразить, чем их порадовать. Ясно, в технике они ушли далеко вперёд и, например, мобильником "Нокия" их не удивишь. Да и операторы связи там другие. Так что же? Он вспомнил, что у жены есть утюг, оставшийся от бабушки, а может, и от прабабушки. Такой, для которого не нужно электричество. С поддоном для углей. Самое то! Вполне уникальная вещь, как гости и пожелали.

  Однажды жёнушка ему дозвонилась.

  - Алло, ты откуда? - спросил он.

  - Из Сант-Яго. У меня через пять минут концерт, - торопливо разъяснила она. - Как ты там, дорогой?

  - Нормально. Слушай, ты же чугунным утюгом не пользуешься?

  - Зачем он тебе?

  - Хочу подарить альдебаранам.

  - Каким ещё альдебаранам?

  - Ну, шумерам, - пояснил он. - Нашим дальним родственникам.

  - Ой, уже третий звонок! - заторопилась она. - Ладно, делай, что хочешь. Только на ноги себе не урони, утюг тяжёлый.

  - Спасибки, Дуся, - поблагодарил Чуракин жену, обрадовался и поехал за утюгом.

  Зашла блондинка Алина, поинтересовалась, где сейчас Евдокия Дмитриевна. Услышав ответ, завистливо спросила: - А вы куда собираетесь, Елисей Иванович?

  - На Альдебаран полечу. По их приглашению.

  - И утюг с собой прихватите? - не без иронии поинтересовалась Алина, глянув на чугунину.

  - Да. Штаны будет чем погладить.

  - Ой, Елисей Иванович! Возьмите меня с собой! Надоело мне тута сериалы про любофь смотреть. Хочется самой влюбиться, - томно сказала Алина и поправила отсутствие бюстгальтера. - А наши юноши сами знаете, какие. Хочу с альдебаранцем познакомиться.

  - Я посоветуюсь с экипажем, - пообещал Елисей Иванович, поддавшись её обаянию.

  Он перевёз уникальный утюг на дачу. А также прикупил пакет древесного угля. Дабы продемонстрировать альдебаранцам глажку в действии. В конце концов, после долгих раздумий и переговоров он решил взять с собой троих спутников, проявивших наибольший энтузиазм: инженера Гаринчу, физика Кварка и философа Верхогляда. Конечно, помнил, что посадочных кресел всего три, но самоотверженно решил: "А я и на коврике пересплю".

  Четвёрка отважных аргонавтов взошла на борт Патиссона. Физик-теоретик Кварк взял с собой пару книг по квантовой механике и монографию Эйнштейна. Гаринча положил в рюкзачок последнее своё изобретение: миниатюрный двигатель, не требующий топлива. Философ Верхогляд тоже прихватил с собой стопку книг, по его мнению, самых выдающихся из когда-либо написанных людьми.

  - Это Библия, - пояснял он сторожу, проявившему неподдельный интерес к литературе.

  Елисей Иванович с благоговением взял в руки Библию.

  - А это Коран.

  Елисей Иванович полистал Коран.

  - Это Тора.

  Сторож попробовал на вес Тору.

  - А это "Капитал" Карла Маркса.

  "Капитал" оказался ещё увесистей.

  - А это "Приключения Швейка", - заключил философ, подавая ему коричневый кирпич в суперобложке.

  Явились провожающие. Тётя Феня настряпала в дорогу пирожков с капустой и с картофелем. От борща Елисей Иванович отказался ещё раньше, остерегшись что с жидкой субстанцией в невесомости возникнут проблемы. Пирожки принял и поблагодарил. Когда разместились в Патиссоне и задраили входной люк, на панели управления замигала красная лампочка.

  - Перегруз, - предположил Гаринча.

  - Я тоже остерегался, - вздохнул Чуракин.

  Последовательно избавились от трудов Эйнштейна, Карла Маркса, Корана, Торы, Библии. Оставили Швейка для чтения вслух во время перелёта. Но лампочка продолжала мигать. Тогда Гаринча с неохотой расстался с "вечным двигателем". Нет результата. Тёти Фенины пирожки пока не трогали. Елисей Иванович выбросил коврик, на котором предполагал спать.

  - А что у вас за тяжесть в коробке? - спросил инженер.

  - Утюг, в подарок альдебаранам, - пояснил сторож.

  Избавились и от утюга; всё одно перегруз. Посмотрели друг на друга. Понимали, кому-то надо покинуть корабль. Да и кресел-то три: у альдебаранцев всё рассчитано. Гаринча высказался сразу и решительно:

  - Без меня никак. Вот свет погаснет, что вы будете делать?

  - Лампочку заменим, - быстренько ответил Ферарий Ильич.

  - А где вы тут видите лампочку? - этим вопрос Гаринча поставил всех в тупик.

  Свет шёл неизвестно откуда.

  - Ну, а вы что сделаете? - полюбопытствовал Елисей Иванович.

  Николай Эмильевич усмехнулся и вытащил из кармана фонарик.

  - Какое простое решение проблемы! - воскликнул Кварк.

  - То-то же, - торжествующе заключил инженер.

  Затем учёные мужи - философ и квантовый физик - не сговариваясь, посмотрели на сторожа. И Кварк первым насмелился озвучить возникшее у них сомнение:

  - Собственно, а вы с какой целью устремляетесь на Альдебаран, Елисей Иванович?

  Вот те раз! Чуракин об этом как-то и не задумывался.

  - Да, будьте любезны, ответьте, - подхватил Верхогляд. - Скажем, по прибытии надо будет провести пресс-конференцию. И что вы скажете по случаю встречи двух цивилизаций?

  - А вы? - как обычно, вопросом на вопрос ответил сторож.

  - Да я-то готов хоть два часа речь держать.

  - Елисей Иванович, а позвольте узнать, какое у вас образование? - насел физик.

  Только Гаринча ничего не сказал, он стоял, играясь с фонариком, и ухмылялся. Его кандидатура сомнениям не подлежала.

  - Да уж, я академиев не кончал, - признался сторож.

  - А конкретно? - наседал Кварк. - Что вы закончили?

  - Четыре класса в сельской школе. Четвёртый - как раз в тот год, когда Гагарин в космос полетел. И я, охваченный всенародным энтузиазьмом, написал письмо, что тоже хочу в космос. Хоть кем, хоть в качестве кочегара.

  - И что? - спросили трое мужей с высшим образованием.

  - Моя мечта сполнилась частично. Кочегаром я-таки стал. Но только не в космическом корабле, а в котельной нашего района. И вот сейчас, наконец-то!

  - Увы, Елисей Иванович, кочегар в полёте не нужен, - осадил его инженер Гаринча. - Тут совсем другие технологии. Даже дров некуда подкладывать.

  - Как же так, - расстроился Чуракин. - Я первый поверил, что вырастет летательная тарелка. А если б не поверил, так наверняка вырос обыкновенный патиссон.

  - Остаётся только поблагодарить вас, Елисей Иванович, - тактично сказал философ Верхогляд. - Но сами посудите, всё же будет лучше, если земную цивилизацию представим мы, дипломированные учёные, почетные члены нескольких академий.

  - Эх! - огорчённо вздохнул сторож и, осознав собственное невежество, покинул корабль.

  Он присоединился к группе провожающих и с печалью смотрел на своё детище, дожидаясь старта. Но не тут-то было! Аргонавты опять открыли люк. Оказывается, красная лампочка не перестала мигать. Больше того! Без Елисея Ивановича недовольно заверещал скрытый за панелью динамик.

  - Вернитесь, - сдались члены экипажа. - Без вас никак. Очевидно, альдебаранцы запрограммировали интеллектуальное зерно на ваше обязательное присутствие.

  - То-то же! - довольно сказал сторож. - Пущай кто-нибудь другой выйдет.

  Никто не хотел выходить, и тогда Елисей Иванович сказал физику:

  - Ферарий Ильич, вы же сколько раз твердили, что эксперимент - основной инструмент в познании природы. Дак в качестве эксперимента и выйдите.

  - Хорошо, - согласился Кварк. - Я, конечно, за эксперименты. Только для их полноты требую соблюдения очереди. Пусть первым выйдет Дарий Богданович.

  Они немного поспорили, устанавливая очередь, но эксперимент произвели. И при отсутствии любого из них лампочка переставала мигать. Кому-то из двух надлежало покинуть борт корабля. Они опять заспорили, выясняя, кто из них нужнее, и спор затягивался. Елисей Иванович предложил бросить жребий. Нехотя кандидаты согласились. Но каким образом? Сторож припомнил, что бывало раньше в котельной, кому бежать за поллитрой, они решали с помощью спичек, выдёргивая по очереди, одну из них укорачивали. Но спичек ни у кого не оказалось. Тогда он взял два пирожка и от одного из них откусил. Вкусно! Затем, разжевав и проглотив откушенное, оба спрятал за спину - в правую и левую руку.

  - Выбирайте!

  Философу достался цельный пирожок, и степенный мужчина запрыгал от радости, а надкушенный достался Кварку, и убелённый сединой могикан науки с великим сожалением покинул космическую тарелку.

  Задраили люк. Красная лампочка перестала моргать. Ровным светом загорелась зелёная. Расселись по креслам и пристегнулись.

  Старт!

  Стояла дивная осенняя пора. В багрец и золото оделись дачи, закурлыкали в чистом небе улетающие на юг журавли. В толпе провожающих находились: обиженный физик Кварк, тётя Феня, психиатр Шпильман, астролог Формазонов, полковник Бондарь, и ещё много других дачников, а также бомжи Сифон и Прошка. Разумеется, при сём торжественном событии присутствовал ваш покорный слуга, автор хроники. Я и не претендовал на полёт. Незадолго до этого моя молодая жена родила двойняшек. Может быть, в связи с рождением малышей меня посетила консервативная мысль: а зачем куда-то стремиться? Наша колыбель, наша голубая планета тоже чудесная, правда, нами же загаженная. Так, может, прежде чем куда-то лететь, надобно её очистить? А то, право, неудобно будет перед гостями из других Галактик.

  В самый последний момент к дачам на шикарном белом Мерседесе подъехала Евдокия Дмитриевна. Она только что вернулась в родные пенаты после завершения гастролей, напоследок сорвав аплодисменты в Мельбурне. Увидев выглядывающего в иллюминатор мужа, примадонна воззвала звучным колоратурным сопрано:

  - Ты куда, Елисей?

  Но сторож её не услышал. Он только прощально помахал рукой. Тарелка поднялась над дачным посёлком. Потом включила сумасшедшую скорость и исчезла для земных наблюдателей.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

  Евдокия Дмитриевна обеспокоилась. Казалось бы: что ей муж? Она стала самодостаточной, успешной женщиной. При нынешних-то доходах ей только свистнуть - молодые любовники тут как тут примчатся. Да ещё передерутся меж собой за право обладать примадонной. Ан нет! Евдокия Дмитриевна оставалась верна мужу, она прошла с ним через все земные мытарства, народила детей, считала счастьем получение двухкомнатной хрущёвки и всё такое прочее, накрепко связавшее супругов в горестях и в радостях.

  - Куда мой подался-то? - повторила она вопрос, обратившись к Кварку.

  - На Альдебаран полетели, - буркнул теоретик.

  Он всё ещё был обижен тем, что его не включили в экспедицию.

  - А далеко дотуда? - продолжала расспрашивать Евдокия Дмитриевна.

  - Шестьдесят пять световых лет, - ответил Ферарий Ильич, но видя, что женщина упала духом, успокоил: - Правда, возможно, что альдебаранцы уже освоили перемещение по кротовым норам, и тогда их аппарат доставит экскурсантов практически мгновенно.

  - Ну, слава богу! - облегчённо вздохнула примадонна.

  - Но до кротовой норы тоже нужно добраться, -продолжал резать правду-матку Кварк. - Да ещё угадать в окрестность с нулевой кривизной. Иначе эффект Казимирова не сработает.

  Тут я подменю учёного и попробую элементарно изложить информацию, сообщённую им ничего не понимающей и встревоженной женщине. Оказывается, вся беда в том, что в нашей солнечной системе кротовых нор не существует. Космологи обнаружили их ближе к ядру Галактики, до которого тоже не ближний свет. Конечно, если наши путешественники достигнут субсветовой скорости, то и до кротовой норы доберутся довольно быстро, потому как время для них свернётся воронкой. Короче, в лучшем случае домой они вернутся в прежней физической форме, но когда по нашему летоисчислению минует не меньше века.

  Эту цифру и озвучил в заключение обстоятельного экскурса Ферарий Ильич.

  - О, горе мне! - воскликнула бедная женщина. - Что же это я теперь? И не вдова, и не мужняя жена...

  - Евдокия Дмитриевна, вы только не волнуйтесь. - Из Мерседеса вылез обеспокоенный Марк Шейдер, продюссер и постановщик. - А то у вас уже голос пропадёт.

  Позже, затосковав по мужу, примадонна решила написать ему письмо. Сообщить о своих успехах, поделиться новостью о появившихся (вскоре) внуках. Автору сего репортажа довелось это послание прочесть. Евдокия Дмитриевна попросила меня проверить письмо, ибо сомневалась правильно ли расставила знаки препинания. Я исправил несколько ошибок, но, разумеется, тайну личной переписки обнародовать не смею. Письмо сейчас хранится в швейцарском банке, в специальном сейфе, рядом с тем, в котором лежат миллиарды Абрамовича, и будет оно дожидаться адресанта хоть тысячу лет.

  К сожалению, больше мне сказать нечего. В своём документальном повествовании я не хочу ничего придумывать и сочинять. А возможность его продолжить появится лишь тогда, когда вернутся путешественники. И вряд ли я смогу расспросить у них, как живут разумные существа на Альдебаране. И не узнаю, приходятся ли они нам родственниками или нет. Все это станет известно, ой, как не скоро. Но я надеюсь, что вторую часть этого научно-документального очерка продолжат другие авторы...