Маска (И) [Lis-Bet] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1. Глава 1. Как все начиналось ==========


— Мама? – почти неслышно произнес маленький мальчик, осторожно переступая порог своего дома.

Но ответа не последовало, лишь где-то со второго этажа слышался приглушенный звук работающего телевизора. Мальчик глубоко вздохнул и начал тихо подниматься по лестнице, зажимая левой рукой наливающийся синяк на боку.

Стараясь не издавать никаких звуков, он быстро прошмыгнул мимо чуть приоткрытой в комнату матери двери, аккуратно вставил маленький ключик в замок в соседнюю и бесшумно провернул его два раза. Укрывшись в самом защищенном месте в доме – в своей комнате – мальчик, закрыв дверь, тяжело сполз по ней на пол.

Просидев так несколько минут, давя рыдания боли и обиды, он встал и, все так же зажимая рукой бок, дошел до небольшой тумбочки, что стояла недалеко от кровати. Маленькие ручки, сплошь заклеенные пластырями, быстро перерыли содержимое небольшой коробочки, которую достал мальчик. Перекись, бинты, пластыри и мазь от синяков были самыми лучшими друзьями ребенка, которые уж слишком часто помогали ему. Взяв их, мальчик подошел к двери и, приложив к ней ухо, прислушался, ничего не изменилось: все так же было слышно лишь звуки телевизора.

Быстро провернув ключ два раза, мальчик осторожно выглянул и, убедившись, что в коридоре никого нет, забежал в ванную.

Тщательно умывшись и обработав раны, мальчик взглянул на себя в зеркало, что висело над раковиной. На него посмотрел нескладный, весь в пластырях и кое-где в бинтах ребенок с большими цвета топленой карамели глазами и спутанными каштановыми волосами. Его неумело наложенные повязки все время норовили сползти, открывая жуткие последствия спора с матерью, после которого ему пришлось спасаться бегством. Мальчик вздохнул и, повинуясь неясному желанию, прикоснулся к своему отражению.

— Хочу к папе… — едва слышно произнес он, но тут же боязливо отдернул руку и оглянулся назад. За спиной никого не было. Мальчик поежился, будто от холода, и машинально потер бок. Это был худший день рождения…

***

8 лет спустя.

Красивый молодой мужчина в дорогом, даже на вид, костюме неспешно шел между рядами однообразных домов, изредка читая фамилии жильцов на табличках. Прямо за его спиной начинало вставать солнце, окрашивая мир в нежные оранжево-желтые тона. Приятный легкий ветерок пробегался по улицам, разнося по ним звонкое пение только что проснувшихся птиц.

Свернув на очередной развилке, мужчина наконец нашел тот дом, который искал. Он достал из кармана пиджака аккуратно сложенный конверт и опустил его в почтовый ящик семьи Савад. Мужчина был уверен, что его точно пригласят в этот дом в качестве репетитора, а потому расположился неподалеку, наблюдая за местностью.

Каково же было его удивление, когда хозяйка дома просто-напросто скомкала и выкинула его объявление! А буквально через каких-то полчаса вышел оттуда хиленький поцаненок, нервно оглядываясь и что-то бурча себе под нос. На нем была целая куча пластырей и кое-где даже бинты!

Решив, что насмотрелся достаточно, мужчина достал из кармана пиджака телефон и решительно набрал давно знакомый номер.

— Да? — послышался из трубки сонный голос.

— Иемитсу, ты верно ошибся адресом, когда говорил мне, где живет твоя жена и сын, — сразу припечатал собеседника мужчина.

— О чем ты, Реборн? — невнятно спросил Иемитсу. — Я уверен, что адрес дал тебе верный. А что случилось-то? — взволнованно произнес он.

— Твоя жена только что выкинула мое предложение о репетиторстве, а сын выходил из дома так, будто его двор — минное поле. И к тому же он был весь в синяках, — с непонятным даже самому Реборну недовольством ответил он.

— Ну-ну, Реборн. Нана верно просто думает, что наш мальчик и так умный и не нуждается в помощи. А Тсуна просто слегка неуклюжий и часто падает, вот и в синяках весь. Ты чего так разволновался? — задорно спросил Иемитсу, по-видимому уже проснувшись. — Сейчас я позвоню Нане и все улажу.

— Давай, — только и произнес Реборн, прежде чем положить трубку. Что-то было определенно не так, интуиция настойчиво шептала о чем-то. Но о чем именно, мужчина ответить не мог.

Буквально через несколько минут калитка отворилась, и оттуда выглянула красивая женщина в забавном фартуке в горошек. Заметив Реборна, она слегка махнула рукой в приветственном жесте и поинтересовалась:

— Вы Реборн-сан?

— Верно. Иемитсу попросил меня помочь вашему сыну с учебой, — ответил мужчина, внимательно оглядев невысокую шатенку.

— О! Проходите, пожалуйста. Иемитсу стоило предупредить меня заранее, что вы приедете, — легко рассмеялась женщина. — Вы наверное уже знаете, но я все равно представлюсь. Меня зовут Савада Нана, а моего сына — Тсунаеши. Он у меня очень умный мальчик, поэтому я и не нанимала для него репетиторов, думала, что у него все хорошо получается, — на последних словах Нана сокрушенно покачала головой, видимо, осознав, что ее сын не так умен, как она думала.

— Он сейчас в школе? — уточнил Реборн, переступая порог дома Савад.

— Да, — закивала Нана и направилась в сторону кухни. — Вы, наверное, голодны, присаживайтесь, сейчас я чем-нибудь вас угощу, — снова рассмеялась женщина и засуетилась у плиты.

***

— Я дома, — неловко стягивая обувь, произнес Тсуна. Ответа, как всегда, не последовало. Пожав плечами, шатен слегка улыбнулся и, стараясь не шуметь, направился в свою комнату. Он вернулся из школы в хорошем настроении, ведь сегодня учителя его совсем не спрашивали, а одноклассники почти не дразнили. Что может быть лучше тихого и спокойного дня?

Теперь парень мечтал лишь о том, чтобы стащить с кухни чего-нибудь съестное и почитать какую-нибудь книгу. Тсуна так задумался о своих планах, что едва не врезался в мужчину, что с непонятным интересом оглядывал его.

— С возвращением. Нана ушла в магазин, — произнес он глубоким, красивым голосом, отвечая сразу на невысказанный вопрос парня. Взгляд шатена сразу приковал общий вид этого незнакомца: дорогой черный костюм, неяркая оранжевая рубашка с закатанными до локтей рукавами, стройное и явно накаченное тело, — С сегодняшнего дня я твой репетитор-киллер. Меня зовут Реборн.

— Репетитор? — нервно переспросил Тсуна, выпучив глаза. Вот этого он точно не ожидал!

— Киллер, — с садистской ухмылочкой добавил мужчина. — Ты будущий босс мафиозной Семьи Вонгола в десятом поколении. Я здесь, чтобы научить тебя всему, что поможет тебе стать достойным боссом, — пафосно изрек Реборн и уже тише добавил: — если ты, конечно, выживешь…

— Что? Ну уж нет! Мне не нужны никакие репетиторы-киллеры! Я не буду никаким боссом! — тут же запротестовал Тсуна, размахивая руками. При этом он едва не попал по носу Реборну, которому явно это не понравилось. А иначе как объяснить то, что он профессиональным движением перехватил руку шатена и завел ее ему за спину, да так, что парнишка взвыл от боли.

— Ай-ай-ай! Сдаюсь-сдаюсь.

— То-то же, — протянул мужчина и отпустил уже не сопротивляющегося юношу. Тсуна, явно этого не ожидавший, неловко приземлился на пол своей пятой точкой. — Итак, сейчас я проверю, что ты вообще знаешь и умеешь, а потом будем думать, что с тобой делать, — почти дружелюбно усмехнулся Реборн и направился вверх по лестнице.

Тсуна поспешил следом за мужчиной, недоумевая, как мама вообще решилась впустить этого подозрительного типа. С какой стороны не глянь, а он явно ненормальный. Называет себя киллером, говорит, что Тсуна станет Десятым боссом какой-то там семейки. Даже не просто семейки, а Мафиозной Семьи! Даже звучит глупо… И что ему, Тсуне, теперь делать?

Едва не навернувшись на ступеньках, шатен резво забежал в свою комнату вслед за Реборном. Стоп. Но он же закрывал ее на ключ!

— Я вскрыл его, — словно прочитав мысли парнишки, пожал плечами Реборн, поигрывая связкой отмычек, выглядел он так, будто замки взламывал каждый день. Хотя если поверить во все сказанное им, то это вполне вероятно. — Твой, не сказать, что совсем далекий, предок Джотто основал в Италии мафиозную Семью Вонгола, которая вначале была лишь небольшой группировкой из него и его друзей и называлась Виджиланте. Ты унаследовал его кровь, и поэтому становишься кандидатом на пост главы этой Семьи.

— Да ладно, — недоверчиво протянул Тсуна, облокотившись на стену, в то время, как Реборн удобно расположился на его кровати. — И ты действительно думаешь, что я в это поверю? — как-то незаметно для себя шатен стал обращаться к мужчине на «ты», а тот, кажется, и не был против.

— А что тебе остается? — фыркнул Реборн, показывая насколько, по его мнению, это был глупый вопрос. — Может продемонстрировать тебе, что я действительно киллер, например, убить тебя разок? — мужчина как-то странно посмотрел на подростка и снял с плеча своего хамелеона, которого до этого Тсуна там не замечал. Под ошарашенный взгляд шатена этот самый хамелеон превратился в пистолет, а Реборн направил его прямо на парня и спустил курок.

Умирая, Тсуна сожалел, что у него нет такого хамелеона и, если бы у него была такая возможность, он бы отобрал его у Ребона…

***

— Ай-ай-ай, почему у меня так болит все тело? — потирая затылок, Тсуна непонимающе оглянулся и только спустя полминуты заметил Реборна. Мужчина выглядел как-то странно, и странность эта заключалась не в его внешнем виде или чем-то подобном, хотя в руке у него был не маленький такой молот*, а во взгляде его черных, как безлунная ночь, глаз. Он смотрел будто с удивлением и смятением, но в то же время заинтересованно.

— Небольшой побочный эффект от пули Возрождения, — Реборн пожал плечами так, будто это все объясняло. — Но ты лучше скажи мне, зачем тебе понадобился Леон?

— Леон? — переспросил шатен, немного дезориентированный происходящим и тем, что почти ничего не помнит за последние пять или чуть меньше минут. Постепенно до него начало доходить, что его вообще-то убили только что, — Т-ты! Ты убил меня! — понимая, как глупо звучит фраза, все равно воскликнул Тсуна, вскакивая на ноги с пола, на котором почему-то сидел.

— Ну да, — просто кивнул Реборн, видно наслаждающийся паникой и полным непониманием ситуации в глазах своего ученика. — Но ты мне все-таки ответь, зачем тебе мой хамелеон — Леон.

— Ну… — еще не сильно понимая, что вообще происходит, протянул Тсуна. — Я не знаю, он прикольный и… это просто было спонтанное желание, — не зная, как объяснить, что ему просто понравился меняющий форму хамелеон, выдал Тсуна, отводя глаза в сторону. — Так почему я жив? — парень задал самый странный, по его мнению, но от того не менее важный для него самого вопрос.

— Потому что это была не простая пуля, а пуля Возрождения или Посмертного желания, — наконец снизошел до объяснения Реборн, откладывая молот, и продолжил с видом бывалого лектора:— При попадании она не убивает, а на пять минут снимает с тела все ограничители и позволяет исполнить последнее желание жертвы или то, о чем она сожалела.

— А если бы я не сожалел? — испуганно воскликнул подросток, на что Реборн кровожадно ухмыльнулся:

— Ну, я же киллер.

***

Тсуна ворочался на кровати всю ночь, сначала его мучило кое-что пострашнее каких-нибудь кошмаров, его донимали мысли. Парнишка не мог, просто не мог, поверить, что с ним под одной крышей, в соседней комнате проживает убийца. И не просто убийца, а его репетитор! Ну что за абсурд?

К тому же он, если верить этому Реборну, должен будет встать во главе мафиозной семейки. А это значило, что он в скором будущем будет злодеем. Кровожадный шатен будет хладнокровно отдавать приказы об уничтожении всех неугодных ему, будет сам убивать и в конечном итоге станет сущим демоном. Так думал парнишка, уткнувшись носом с свою подушку.

Перевернувшись на бок, Тсуна решил хотя бы попытаться заснуть, и перед глазами тут же возникла картина его смерти. Реборн, направивший на него пистолет, почему-то с рогами на голове и хвостом за спиной, кровожадно улыбался, скаля острые клыки. «Ну, я же киллер…» — рыкнув, сказал этот демон и…

И бедный шатен открыл глаза. За окном, кажется, начинало светать, и первые лучики солнца пытались проникнуть к нему в комнату сквозь не задернутые занавески. Тсуна посмотрел на время, похоже, он все-таки заснул, но сумел поспать всего три с половиной часа. Тяжело вздохнув и понимая, что уже точно не заснет, да и смысла в этом уже не было, шатен достал из-под кровати толстенную книгу и принялся читать.

В то время в соседней комнате, даже не подозревая о мучениях своего подопечного, сладко спал Реборн. Ему снился какой-то, явно хороший, сон: молодой мужчина слегка улыбался и умиротворенно сжимал правой рукой краешек одеяла. А что? Даже самые опасные киллеры могут просто поспать!

Тсуна на минуту оторвался от книги, услышав легкие шаги проснувшейся матери. Вчера Реборн сказал, что она не должна ничего знать о мафии и что для нее мужчина всего лишь самый обычный домашний репетитор, которого, кстати, нанял Иемитсу, отец шатена. Папа Тсуны оказался не просто шахтером, как он всегда говорил, а Внешним Советником этой самой Вонголы, потому-то парнишку и выбрали в кандидаты на пост главы.

К слову, Реборн так и не проверил «что знает и умеет» его ученик. Нана вернулась из магазина как раз после того, как киллер объяснил, в чем состоит «прелесть» пуль Возрождения и позвала их ужинать. А после приема пищи Нана оставила Тсуну для разговора, от воспоминаний которого парень до сих пор передергивает плечами, будто от холода.

— Тсу-кун, — позвала тогда его мама.

— Д-да? — неловко развернувшись, Тсуна с некоторой опаской взглянул на женщину.

— Тсу-кун, не поможешь мне с посудой?

— Конечно… — ответил матери паренек и краем глаза отметил, что Реборн уходит с кухни и что сам шатен остается один на один с Наной.

— Ты же помнишь тот наш разговор? Когда Иемитсу приезжал на твой день рождения, — выждав некоторое время, спросила женщина, видимо удостоверившись, что Реборн действительно ушел.

— Д-да, помню.

— Ты же не подведешь мамочку? — протирая большой кухонный нож, улыбнулась Нана.

— Нет, я ничего не расскажу… — едва скрывая дрожь в теле и боясь посмотреть на мать, тихо прошептал Тсуна и, как только Нана отпустила его с кухни, быстро убежал в свою комнату и закрылся на ключ, который, по идее, должен был его защитить.

Тсуна решительно захлопнул книгу и стал собираться в школу. В то же время к нему в комнату, снова вскрыв замок отмычкой, вошел Реборн и явно был удивлен тем, что шатен уже встал. По его взгляду Тсуна понял, что тот хотел его разбудить каким-то жутким способом.

— И ничего не жутким, — опять словно прочитав мысли парнишки, как-то странно произнес Реборн. — А всего лишь в стиле Вонголы!

Мда… Кажется, спокойная жизнь закончилась, Тсунаеши.

Комментарий к Часть 1. Глава 1. Как все начиналось

*Однотонный Молоток: Хоть он и был показан в аниме только в комических сценах, в манге у Однотонного Молотка есть способность, которую может использовать лишь Реборн, если он ударит кого-то им, их Пламя Посмертной Воли погаснет. Это может также использоваться в качестве нормального оружия. В аниме Леон использует свои преобразовывающиеся способности, чтобы стать молотком, но в манге, молоток — отдельное оружие.

Бечено

Итак, надеюсь, вам понравилась первая часть)

ПБ к вашим услугам, ибо беты пока у меня нет)


========== Часть 1. Глава 2. Дымовая бомба Гокудера Хаято ==========


Тсуна ускользнул из дома, пока Реборн завтракал, и со всех ног помчался к школе, надеясь, что там он сможет все обдумать более продуктивно, чем ночью. Тот кошмар, что ему приснился, до сих пор заставлял его нервно передергивать плечами и всеми силами заставлять себя думать о чем-нибудь хорошем. Но еще раз поразмыслить над тем, что сказал Реборн, надо, хотя шатен понемногу начал понимать, что уже не отвертеться от титула, которым его наградил отец.

Проносясь мимо ворот школы, Тсуна успел только кивнуть на приветствия двух рядовых членов Дисциплинарного Комитета. Буквально взлетев на третий этаж, где располагался кабинет ГДК, шатен вдруг замер в нерешительности. А вдруг Кея еще не пришел? Или Тсуна ему чем-нибудь помешает?

— Чего под дверью пасёшься? — послышался над головой грубоватый голос хозяина кабинета, пока Тсуна мучительно решался входить ему, или нет. — Раз пришел — заходи, зверек.

— Это… я… — слегка растерянно пробормотал Тсуна, но тут же прошмыгнул через открытую дверь. — Спасибо, Кея-кун.

Парень привычно уселся на диванчик, расположенный боком перед столом ГДК, и достал книгу. Многие в школе, в том числе и учителя, удивлялись, как это Тсуна умудрился подружиться с Кеей. Ведь ГДК был известен своей любовью к сражениям с сильными противниками и по праву занимал первое место в списке самых опасных людей в Намимори. А тут этот хилый шатенчик, носящий прозвище «Никчемный Тсуна», свободно заходит в кабинет ГДК, называет Хибари по имени, а тот еще и защищает это недоразумение! В общем слухов, почему эти двое хорошо общаются было много, начиная от тех, где они любовники и заканчивая тем, что Кея держит в заложниках семью шатена, вынуждая несчастного парня во всем себе подчиняться. Эти слухи наводнили школу с тех пор, когда Тсуну вместе с Хибари заметили вполне спокойно разговаривающими в школьном коридоре, и теперь передавались из уст в уста с самыми неожиданными подробностями и домыслами.

Что Тсуне, что Кее на это было глубоко плевать, ведь история их дружбы куда банальней, нежели то, что выдумывают в школе. На самом деле шатен в детстве частенько играл один на улице и почему-то никак не мог завести себе друзей, наверное, дело было в том, что он был слишком доверчив и добр ко всем, и все, даже дети, этим пользовались. Однажды маленький Тсуна встретил черноволосого мальчика с красивыми глазами цвета грозового неба, который предложил поиграть. Так просто и началась дружба этих двух, казалось бы, несовместимых людей, которым впору ненавидеть друг друга, а не заботиться друг о друге.

— Что, опять не завтракал? — заметив бледность лица шатена, спросил Кея и подошел к электрическому чайнику и небольшой пиале с печеньем.

— Ты же знаешь, — Тсуна открыто улыбнулся и неловко почесал затылок, зная, друг его поймет. Шатен довольно часто прибегал в школу намного раньше начала занятий и коротал время за чтением книг в кабинете ГДК.

Кея неодобрительно покачал головой на слова Тсуны, но ничего не сказал. Он уже привык, что парнишка прибегает к нему, не позавтракав, поэтому завел у себя привычку покупать не только чай, но и разные сладости к нему. Кея давно заметил, что Тсуна не равнодушен ко всем кондитерским изделиям, и частенько баловал шатена, покупая что-нибудь новенькое и, по словам самого Тсуны, невероятно вкусное.

— Я говорил тебе, что к вам сегодня переводится ученик из Италии? — заваривая чай, спросил Кея, не ожидая, что от его слов парнишка едва не свалится с дивана и жалобно переспросит: «Из Италии?». — Ну да. Гокудера Хаято, кажется, — еще не понимая реакции Тсуны, произнес Кея.

— Ну за что мне такое наказание? Чем я прогневал Небеса? — картинно упав на диван и закрыв глаза рукой, провыл шатен, и затем принялся объяснять-жаловаться. — Ко мне вчера приехал какой-то подозрительный тип, который представился как репетитор-киллер Реборн. Он из Италии. А приехал он за тем, чтобы сделать из меня Десятого босса мафиозной Семьи Вонгола. А выгнать его нельзя, потому что папа сказал что-то такое маме, что она стала без ума от этого Реборна, — путано объяснил Тсуна, отчаянно жестикулируя руками. — И теперь все, что касается Италии, меня пугает и вводит в уныние.

— А что, других кандидатов нет? — выгнул бровь Кея, понимая, что его друг абсолютно не подходит на эту роль. Просто, Тсуна слишком добрый, отзывчивый и явно не создан для теневого мира, где правит насилие.

— Нет, вроде. Реборн говорил, что одного застрелили на вылазке, другого утопили, а от третьего остались только кости, — тяжело вздохнул шатен, разделяя невысказанное мнение друга о том, что все это не для него. — Во всяком случае, может Реборн и сам поймет, что толку из меня не выйдет и найдет кого-нибудь более подходящего? — Тсуна посмотрел на Кею жалобным взглядом, будто от его ответа зависит дальнейшая судьба шатена. Хибари неопределенно повел плечом и поставил на столик около дивана две кружки с чаем и пиалу печенья.

— Как бы то ни было, а сейчас ешь и иди на урок, — в своей привычной манере немного грубо сказал Кея, но каким-то необъяснимым образом заставляя Тсуну почувствовать себя гораздо лучше. Хотя, казалось бы, шатену надо бы обидеться, но парень знал, что Кея на самом деле волнуется за него и эта его грубость, лишь подтверждение.

— Спасибо, Кея-кун, — искренне улыбнулся Тсуна.

***

— Так, класс, с сегодняшнего дня с вами будет учиться переведенный ученик из Италии, Гокудера Хаято.

Как и сказал Кея, в классе Тсуны сегодня было пополнение, и шатена это совсем не радовало. Парень из Италии, появившийся как раз после прихода Реборна, это более чем подозрительно. Тсуна пригляделся к новенькому, отмечая, что тот игнорирует школьный дресс-код и выглядит слишком вызывающе, как только Кея его увидит — забьет до смерти.

Все девчонки в классе перешептывались о том, какой красавчик этот итальянец, и, кажется, организовывали его фанклуб. С такой защитой, в лице влюбленных по уши девиц, Гокудера может рассчитывать пожить несколько дольше, потому как Кея не слишком любит избивать представительниц слабого пола. В таком случае, он будет, словно хищник, выслеживать свою добычу и ждать, когда та потеряет бдительность и ее можно будет разорвать на куски. Но что-то мысли Тсуны завели его немного не туда, куда следовало…

А пока шатен размышлял, как и когда забьют до смерти новенького, сам Гокудера уже некоторое время пристально изучал Тсуну, отчего-то хмурясь и бормоча проклятия, скорее всего, на итальянском. Когда он проходил мимо парты шатена, то со всей силы пнул ее, вызывая взрыв хохота в классе и полное непонимание со стороны самого Тсуны.

— Эй, ты знаешь его, Тсуна? — шепнул с соседней парты Ямамото Такеши. Этот парень был единственным, кто относился к шатену нормально, не смеялся над его неудачами и не дразнил его, как все остальные «Никчемным Тсуной». Девчонки души в нем не чаяли, ведь он был не просто хорошим парнем, так еще и звездой школы по бейсболу. К слову, у него, как теперь и у Гокудеры, есть свой фанклуб.

— Нет, не знаю, — ответил парню Тсуна, стараясь не коситься взглядом на новенького. А то мало ли, что ему в голову взбредет?

Тяжко вздохнув и мысленно посетовав на несправедливости судьбы, Тсуна перевел взгляд в окно и чуть не заорал на весь класс. Удобно расположившись на толстой ветке дерева, сидел Реборн! Заметив ошалелый взгляд шатена, мужчина приложил указательный палец в губам, растянутым в усмешке. И, как ни в чем не бывало, продолжил чистить пистолет.

***

Тсуна шел по коридору школы, направляясь на крышу, чтобы почитать в компании спящего Кеи и, может быть, снова посокрушаться над своей участью. Проблемы так и сыпались на шатенистую голову подростка: сначала пришел Реборн, заявив, что он вообще-то киллер, а сам парень будущий босс мафиозной семейки, потом оказалось, что папа Тсуны вовсе не шахтер, а большая шишка в этой же Вонголе, теперь этот странный новенький, который имеет что-то против самого шатена. Да и к тому же Нана ведет себя очень странно, будто решила заботиться о своем сыне. Вот уж с чего бы ей это делать после стольких-то лет?

Задумавшись, Тсуна даже не понял, что держит курс по опасному пути. А опасным путь был потому, что на шатена надвигалась троица громил бандитской наружности, в одного из которых врезался парень. Тот с мерзкой ухмылочкой стал разминать кулаки, но сделать ничего не успел — Тсуна со скоростью света вылетел из школы и скрылся в неизвестном для этой троицы направлении.

— А ты просто восхитительная размазня, — послышался сбоку грубый голос новенького. Только Тсуна подумал, что в безопасности, так на тебе, наткнулся на Гокудеру, который к тому же курил на заднем дворе школы, куда шатена занесли его ноги.

— Я, пожалуй, пойду, — пролепетал Тсуна и уже собирался стартовать, как услышал самую страшную для себя фразу, которая подтверждала все его опасения.

— С таким боссом, как ты, Вонгола — дело прошлого, — презрительно смотря на шатена, буквально выплюнул Гокудера. — Я единственный, кто достоин носить этот титул! — пафосно изрек курящий подросток, в то время как Тсуна судорожно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Сбежать ему явно не дадут, более того, его наверняка попытаются убить, Реборн скорее всего не будет против такого, а Кея сейчас спит на крыше и даже не подозревает, во что вляпался его друг.

— Стой-стой, давай без насилия! — только и выкрикнул Тсуна, когда Гокудера кинул в него не весть откуда взявшиеся динамитные шашки. Прогремела серия немаленьких взрывов, от которых шатен, к счастью, смог увернуться.

— Ты серьезно насчет того, что если я убью это недоразумение, то стану Десятым? — куда-то себе за спину спросил Гокудера, вновь потянувшись за динамитом. Тсуна только сейчас заметил, что там стоит Реборн и лениво наблюдает за паникой своего ученика.

— Конечно, так что заканчивай, — мужчина кивнул головой и весело усмехнулся, наслаждаясь видом прекрасной игры, которую про себя окрестил «догони меня динамит». — В отличии от тебя, Гокудера Хаято уже имеет определенную известность в мафиозных кругах, — в перерыве между взрывами произнес Реборн. — Говорят, его тело полностью состоит из динамита, за что его прозвали Дымовая Бомба.

— Хи! Он же убьет меня! — резво отпрыгивая от динамитных шашек, кричал Тсуна, на что получил от Реборна лаконичный ответ «Не хочешь умереть — сражайся». «Или убегай!» — мысленно сам добавил парень и, выждав подходящий момент, попытался покинуть поле боя. Однако этого ему не удалось, потому как Гокудера профессионально загнал его в тупик.

Все здравые мысли тут же покинули голову шатена, на прощание помахав ручкой. А ведь они могли помочь Тсуне найти выход из сложившейся ситуации. Теперь парнишка остался один на один со своим противником и полностью пустой головой.

— Получай! — выкрикнул Гокудера, кидая новую порцию динамита в шатена. Тсуна каким-то немыслимым образом успел отпрыгнуть в сторону, избегая взрыва. — Раз так, то удваиваю! — и снова целая куча динамита летит в Тсуну. Парень, сам не понимая, что делает, резво бежит в сторону Гокудеры, проносясь под летящими шашками и спустя миг слыша за спиной серию взрывов, ударной волной его слегка подталкивает вперед, но ему удается удержаться на ногах. Хаято, явно не ожидавший такого поворота событий, одном прыжком разрывает дистанцию между ним и шатеном, готовя новые бомбы. — Утраиваю!

Динамита в руках оказывается больше, чем может удержать молодой киллер и они, выскальзывая из пальцев, с глухим стуком начинают падать под ноги парня. Растерявшись, Гокудера не сообразил, что может отпрыгнуть от шашек и хотя бы уменьшить урон, который он получит, как только догорит фитиль. Все, что он сделал — это опустил руки, подумав: «Вот и смерть…»

Тсуна с отчаянием посмотрел на Реборна, но тот ничего не предпринял, чтобы спасти юного киллера. Лишь когда шатен отвернулся, он молниеносным движением схватил Леон-пистолет и выстрелил в Тсуну.

Умирая, подросток сожалел, что не смог спасти этого странного новенького и, будь у него такая возможность, он бы потушил все фитили.

— Реборн! Я потушу все фитили! Со мной сила! — сверкая зелеными трусами в красную клеточку, Тсуна на огромной скорости принялся исполнять свое предсмертное желание.

Гокудера, уже готовый к смерти, смотрел на шатена широко распахнутыми глазами и не мог поверить, что этот парень, бывший в безопасности, кинулся спасать его. Всю свою жизнь Хаято был одиночкой, ни на кого не полагался, сам ни кого не пытался спасти, надеялся только на себя и свои силы и никому не доверял. И теперь поступок этого паренька казался ему чем-то невероятным, из ряда вон выходящего. Но в то же время, он увидел свет, исходящий от шатена, его силу, но не столько физическую, сколько духовную. Мало кто готов броситься тушить фитили динамита, который рассыпал себе под ноги его враг.

— Ва! Я думал, что умру! — Тсуна упал на землю, тяжело дыша, не столько от усталости, сколько от страха. Не каждый день он тушит фитили динамитных шашек на заднем дворе школы, спасая новенького одноклассника!

— Я ошибался! — падая на колени и упираясь лбом в землю, воскликнул Гокудера. Тсуна чуть не подпрыгнул от неожиданности, однако Хаято не обратил на это внимание, преданно заглядывая в глаза шатена. — На самом деле, я вовсе не хотел становиться Десятым. Я слышал, что выбрали кандидата из Японии и что он моего возраста, вот и захотел проверить его силу. Но ты превзошел все мои ожидания! За то, что ты подверг себя опасности, спасая мою жизнь, я вверяю ее тебе! Приказывай мне, Джудайме!

— Может, просто останемся одноклассниками? — предпринял заведомо провальную попытку образумить парня Тсуна. Гокудера тут же, сверкнув глазами, сказал, как отрезал: «Нет».

— Поздравляю, никчемный Тсуна, в твоей Семье появился первый член, — Тсуна уже успел забыть, что Реборн был где-то рядом и что он опять воспользовался пулей Возрождения.

— Но Реборн, я не могу распоряжаться его жизнью! — воскликнул шатен, действительно не желавший делать это.

— Таков закон: слабый подчиняется сильному. Гокудера проиграл, значит его жизнь в твоих руках,

— как-то беспечно пожал плечами Реборн.

— Н-но…

— Так-так-так, первогодки прогуливают? — мерзко ухмыляясь и разминая кулаки, грозно надвигался тот громила, в которого не так давно врезался Тсуна. Рядом с ним были еще два дружка такой же бандитской наружности. Выдав свое привычное: «Хи!», шатен уже готов был броситься бежать от этой угрозы, но его остановил уверенный голос Хаято.

— Я с ними разберусь, Джудайме.

— Гокудера-кун, стой!

***

Уже вечером, проигрывая в голове события прошедшего дня, Тсуна никак не мог понять, что сподвигло его на этот опасный поступок. Может, так подействовал адреналин в крови, или то чувство, что помогало ему уклоняться от атак Хаято. Тсуна не знал. Во всяком случае, если бы он мог вернуться в прошлое и все изменить, то он бы все равно бросился спасать новенького одноклассника, несмотря на опасность.

Парень улыбнулся, вспоминая Хаято. Кажется, у него появился еще один друг, еще одна опора и поддержка, которые так ему нужны здесь, в этом доме, где парень вынужден скрывать правду от единственного человека, который мог бы ему помочь. Как бы он хотел все рассказать! Но это, к сожалению, уже не возможно…

Комментарий к Часть 1. Глава 2. Дымовая бомба Гокудера Хаято

Выставляю на ваш суд) Приятного прочтения)

P.S. ПБ к вашим услугам)

Бечено


========== Часть 1. Глава 3. Ямамото Такеши и плакса Ламбо ==========


Кто-то однажды сказал, что утро начинается с кофе… Нифига! Утро начинается с целого ведра холодной воды, а затем сильного пинка, которым тебя сталкивают с кровати! Так, по крайней мере, думал Тсуна, потирая ушибленный при падении локоть и направляясь в ванную, после обещанного Реборном пробуждения в стиле Вонголы.

Прошло уже пара дней с тех пор, как в класс шатена пришел Гокудера Хаято, известный в определенных кругах как Дымовая Бомба, и вызвал парнишку на бой. Вспоминая тот день, Тсуна невольно улыбался, хотя в тот момент был готов умереть от страха и кучи динамитных шашек. Гокудера не казался тогда плохим парнем, что-то подсказывало шатену, что парень борется вовсе не за титул Десятого Вонголы, а за нечто большее. Вот только за что именно, Тсуна так и не понял.

С самого детства парнишка хорошо понимал чувства людей, что-то будто подсказывало ему, что тот или иной человек лжет или, наоборот, говорит правду. Тсуна всегда мог безошибочно определить, что чувствует, например, Кея, хотя по лицу парня сделать это практически невозможно, даже если знаешь его всю жизнь. То же самое с Гокудерой, шатен чувствовал, что его новый одноклассник прячется за маской грубости и его нападение было каким-то… неправильным.

Странно, что, пусть и очень молодой, но киллер, уже зарекомендовавший себя в мире мафии, мог так просто уронить собственное оружие себе под ноги и не пытаться избежать смерти. Его лицо в тот момент было наигранно растерянным и испуганным, но глаза выдавали в нем чувство какого-то облегчения. Будто подросток решил таким образом покончить с собой и сбрасывал с себя непомерный груз. Размышляя над этим, Тсуна хмурился и бормотал что-то непонятное, невольно заинтересовывая этим Реборна.

Кстати, этот репетитор-киллер входил в число тех людей, чувства которых шатен не мог распознать. В основном это из-за того, что Реборн носит шляпу и постоянно скрывает глаза ее полями, но даже без нее мужчина остается загадкой для парня. То, что Тсуна не может распознать чувства своего репетитора, во многом заставило его принять за правду все, сказанное Реборном. Ведь, по мнению самого шатена, киллеры не должны выставлять на показ все, что есть в душе, они должны скрываться под масками.

Еще один человек, чувства которого Тсуна не мог распознать — это его отец. Никогда прежде шатен даже не подозревал, что его папа будет работать не шахтером, а внешним советником Вонголы. Иемитсу, когда был дома, обычно много кушал, играл с маленьким Тсуной, отдыхал и вел себя немого безалаберно. Но ведь для такой высокой должности человек нужен серьезный, собранный, а не… папа Тсуны. Обдумывая все это, шатен понимал, что никогда не мог засечь, врал Иемитсу, или нет. Единственное, что точно знал парень, так это то, что его отец любит его и Нану.

Нана. Тсуна скривился, когда мысли перетекли на эту женщину. Вот уж у кого точно все на показ, по крайней мере для самого парнишки. Мать Тсуну не любила, это он точно знал, более того, она родила его только потому, что Иемитсу настаивал на наследнике, и была счастлива, когда с первого раза получился мальчик. Когда отец был дома, она строила из себя примерную и заботливую мать: много и вкусно кормила своего сына, называла его «Тсу-кун» и даже гуляла с ним. Но как только Иемитсу уезжал, Нана становилась злой и раздражительной, если и кормила Тсуну, то только для того, чтобы тот не падал в голодный обморок, постоянно называла его «никчемным» и не брезговала рукоприкладством.

Однажды Иемитсу приехал домой на шестой день рождения своего сына. Он был так рад, что удалось отпроситься с работы на эти пару дней, что все время провел с маленьким Тсуной, гуляя с ним и даря много разных подарков. Маленький мальчик тоже был счастлив, но ровно до того момента, когда самолет с его отцом не взмыл в небо.

Нана кричала, обзывала Тсуну, била его только за то, что Иемитсу провел эти несколько дней не с ней, а с их общим сыном. В тот день маленький шатен впервые сбежал из дома, пока его мать отвлеклась и на некоторое время оставила его без внимания. Он бежал, спотыкался и падал, и всем сердцем хотел оказаться рядом с единственным здесь близким человеком. Он бежал к Кее.

Они с Хибари в то время уже сдружились и Тсуна даже пару раз был у него в гостях. Забежав через калитку, в уже знакомый ухоженный сад, шатен сразу наткнулся на Кею, сидящего под деревом и что-то делающим. В тот момент для Тсуны было неважно, чем именно занят друг, он просто бросился к нему и зарыдал от обиды и боли.

Кея не сразу понял, что случилось и почему его маленький друг так плачет, но потом заметил наливающиеся синяки на руках чуть повыше локтя, царапины от ногтей на шее, стертые, скорее всего об асфальт, коленки. И мальчик понимал, что это далеко не все те раны, что есть на теле маленького Тсуны.

Чувствуя крепкие объятия своего друга и его успокаивающий шепот, шатен потихоньку заснул, обессиленный долгим бегом и морально истощенный. Как ни старался впоследствии, Кея так и не смог добиться ответа от Тсуны, кто это с ним сделал. Решив, что на друга напали хулиганы, мальчик пообещал разобраться со всеми, кто причинил вред шатену.

Так появился на свет гроза всех хулиганов, страх и ужас опаздывающих учеников и учителей, самый опасный человек в Намимори — Глава Дисциплинарного Комитета Хибари Кея-сама!

Тсуна так и не рассказал никому, что в тот день его избила собственная мать. Нана весьма убедительно попросила оставить все в секрете, и маленький шатен не мог не послушаться.

С такими нерадостными мыслями и воспоминаниями Тсуна вышел из своего дома и направился к школе.

— Доброе утро, Джудайме! — послышался сзади радостный голос Гокудеры.

— Доброе, Гокудера-кун, — подождав, пока одноклассник догонит, улыбнулся Тсуна. Улыбка вышла не слишком радостная, видимо поэтому Хаято недоверчиво взглянул на шатена и обеспокоенно спросил:

— У тебя все нормально?

— Извини, просто вспомнил кое-что… — Тсуна отвернулся сторону, избегая взгляда одноклассника.

— В таком случае, я тебя развеселю! — воодушевленно воскликнул парень и принялся рассказывать о каких-то незначительных мелочах и забавных ситуациях, с которыми он сталкивался на миссиях. Тсуна сначала слушал вполуха, но сам не заметил, как через пару минут хохотал вместе с Гокудерой. Грустные воспоминания отошли на второй план с приходом одноклассника. Так, болтая и смеясь, парни дошли до школы.

— Смотрите! Там кто-то есть!

— Это Ямамото?

— Он собирается прыгать!

На крыше школы стоял тот самый одноклассник Тсуны, который единственный относился к шатену нормально. Этот вечно улыбающийся, добрый и отзывчивый парень стоял за перегородкой и собирался прыгать. Кто-то кричал Такеши спуститься, кто-то пытался найти учителей, а Тсуна со всех ног помчался на крышу, еще не зная, что скажет и как остановит одноклассника.

Но уж точно не так, как остальные! Они лишь смотрели, кричали и ничего не пытались предпринять, никто так и не вызвал соответствующие службы спасения или попытался подойти к Такеши и убедить его не обрывать свою жизнь.

Когда Тсуна выскочил на крышу, а вслед за ним поднялся туда и Гокудера, Ямамото стоял все так же, решительно настроенный покончить с собой. Рядом не было ни души, но что-то подсказывало шатену, что скоро сюда прибудет еще один человек.

— Ямамото, стой! — Тсуна выкрикнул первое, что пришло в голову. — Зачем тебе прыгать? Не надо. Ты… Это из-за руки? — заметив, что правая рука юноши перебинтована, спросил Тсуна, незаметно для Такеши приближаясь к перегородке.

— Ха-ха, врач сказал, что я перестарался на тренировке и теперь не смогу так же играть в бейсбол, как раньше… — хоть Ямамото и попытался улыбнуться, но это больше было похоже на трещину в маске, ведь он полагал, что для него жизнь кончена, потому как единственное, что у него хорошо получалось — это был бейсбол. Он не был силен в учебе, у него была куча приятелей и знакомых, но не было настоящих друзей.

Ямамото смотрел на парнишку, который пытался его остановить, и не понимал, зачем этот шатен так старается. Тсуна же и сам не знал, почему его так заботит судьба Такеши. Сколько себя помнил, шатен всегда был неудачником. Его дразнили в школе «никчемным Тсуной», так называла его мать, но он почему-то не сдался, не сломался, а продолжил жить, надеясь, что впереди у него будет куда лучшее будущее, чем это паршивое настоящее. Возможно, так повлиял на него Кея, ведь Тсуна знал, что если он умрет, его другу будет больно. Наверняка, Хибари станет обвинять себя в его смерти и с горя забьет до смерти всех жителей их небольшого городка.

— Ты эгоист, — твердо взглянув в глаза Ямамото, сказал Тсуна, шокируя этим двух своих одноклассников. — Ты… У тебя же есть отец! Думаешь, он обрадуется, узнав, что его единственный сын покончил с собой из-за какой-то дурацкой игры! Ты эгоист! Ты думаешь только о себе и своем горе, а как же он?! Бейсбол — это не жизнь, потеряв его, ты можешь начать заниматься чем-то новым, но умерев, ты уже ничего не сможешь. Ты исчезнешь из этого мира, оставив после себя только горе от утраты и боль!

«Так странно… Этот парень… сияет?»

— Я… — Ямамото растерянно смотрел на своего одноклассника, того самого неудачника и неумеху, который всегда улыбается, несмотря на все издевательства и постепенно понимал, что он и правда эгоист. Он совершенно не подумал о своем отце, а зациклился на своем горе. — Ты прав, я…

Договорить парень не успел, перегородка, за которую он держался, жалобно скрипнув, сломалась. Ямамото полетел вниз под испуганные крики бесполезной толпы одноклассников, мысленно уже прощаясь с жизнью, но внезапно он почувствовал, как кто-то схватил его за левую руку. Падение прекратилось. Открыв глаза, Такеши увидел лицо того самого шатена - Тсуны, парень каким-то чудом сумел поймать его руку и теперь пытается удержать его. Тут же руку Ямамото схватил еще один его одноклассник - Гокудера, крича что-то о том, что поможет Десятому. Но даже вдвоем подростки вряд ли смогли бы затянуть парня обратно на крышу, они этопонимали и с полными отчаяния и безнадеги глазами смотрели на Такеши, но не отпускали его.

— Хочешь сдохнуть — делай это за пределами школы, — тот, кого меньше всего ожидал увидеть Ямамото, помог Тсуне с Гокудерой спасти его. Черноволосый Глава ДК, Хибари Кея, хмуро смотрел на бейсболиста и, уже приготовив тонфа, хотел избить его за нарушение школьных правил, когда ему на шею кинулся бесстрашный самоубийца (по мнению Ямамото) Тсуна:

— Кея-кун, стой! Ему и так досталось! — не давая ГДК сделать ни шагу, кричал шатен, повиснув на парне. Однако Хибари не оставлял попыток сбросить слишком доброго зверька и надавать по башке бейсболисту-суициднику. — Ну вот, еще один самоубийца мне на голову… — между фразами простонал Тсуна и наконец отлип от друга, понимая, что тот уже остыл и бить никого не будет. Во всяком случае сейчас.

«Еще один? Это он про меня?» — мелькнуло в сознании Гокудеры. Парень незаметно для своего босса вздохнул и грустно улыбнулся. «Надо же, меня раскрыли, да еще и так быстро…».

— Спасибо, Тсуна, — на этот раз улыбка Ямамото вышла искренней, ведь он действительно был рад, что остался жив.

***

— Удивительное дело… — думал Реборн, из тени наблюдая за своим учеником. — Я рассчитывал, что ему тут понадобится пуля Возрождения, но он обошелся без нее. К тому же он в дружеских отношениях с Хибари Кеей, который считается тут самым опасным и сильным. Хм… Он не так плох, как был вначале Дино. Может из него выйдет толк, хотя…

Реборн направился прочь от школы, зная, что все интересное уже позади и его помощь, пусть и своеобразная, сегодня уже не понадобится. Следовало обдумать дальнейшие действия и испытания, которые бы не только тестировали паренька в различных экстремальных ситуациях, но и тренировали его.

К тому же киллера не покидало чувство, что он что-то упускает, что-то связанное с самим Тсуной. Вот только, что именно? Быть может, странное поведение паренька, несколько сбило Реборна с толку? Когда шатен видит свою мать, он будто разрывается между желанием разреветься и рухнуть в обморок. Но Иемитсу расписывал Нану, как замечательную женщину и великолепную мать, да и она ведет себя согласно этой характеристике.

Киллер нахмурился, стоит лучше присмотреться к взаимоотношениям в этой семье, тогда, возможно, он поймет, что его так беспокоит.

— Ответ… три? — уже вечером «помогая» шатену с домашней работой, его репетитор-киллер в очередной раз поражался полному отсутствию способностей Тсуны к математике и вообще точным наукам.

Единственные два предмета, в которых был силен парень, были японский и литература. Почти каждый вечер Тсуну можно было застать, сидящим в своей комнате с кружкой какого-либо напитка и книгой в руках. Парень любил читать, а потому бережно относился ко всему, что было связанно с книгами, и хотя его комнате всегда царит жуткий беспорядок, на полках, где они были расположены не было ни пылинки.

— Ты у меня спрашиваешь? — выгнув бровь, спросил Реборн и стал подкидывать в правой руке явно не игрушечную гранату. В ответ Тсуна с громким стуком двинул лбом стол, пробурчав что-то о том, что математика — это не его. — Наказание, — просто сказал Реборн, молниеносным движением вытягивая чеку и легким движением руки отправляя ее в полет в направлении Тсуны.

-Хи! — только и выкрикнул парень, неведомым образом выкидывая гранату в окно. — Ты меня чуть не убил! Кто ж так учит? — испуганно закричал на Реборна шатен, на что тот пожал плечами и ухмыльнулся:

— Я.

Тсуна тяжело вздохнул и на мгновение перевел взгляд в окно: ничего необычно, просто пятилетний мальчик в костюме теленка, сидя на ветке дерева, целится из настоящего пистолета в его репетитора-киллера. Судя по тому, как мальчик растерянно спускает курок, патронов у него нет. Зато есть граната! Тсуна повернулся к Реборну, надеясь, что мужчина что-нибудь предпримет, но тот сделал вид, что ничего не заметил и продолжил листать учебник в поисках нужных ему заданий.

Как только в окно влетела граната, Реборн, не глядя, отправил ее назад, где уже далеко не в первый раз за сегодняшний вечер прогремел взрыв. Через пару минут этот самый ребенок, громко хлопнув дверью, стоял на пороге комнаты Тсуны, сжимая в руках нож.

— Запомни вот этот метод, он пригодится для решения подобных задач… — Реборн и бровью не повел, когда мальчик в костюме теленка бросился атаковать его. Киллер отмахнулся от него, как от назойливой мухи, правда, впечатав в стену.

— Ай, больно… наверное, споткнулся… — пробурчал ребенок, старательно сдерживая подступающие слезы, — Я Ламбо-сан, пять лет, наемник из Семьи Бовино, споткнулся! Любимая еда: виноград и конфеты. И я, Ламбо-сан, встретивший Реборна в баре, споткнулся! — прокричал он, вытирая глаза рукавом.

Раз за разом мальчик, применяя все больше оружия самых разных видов и размеров, атаковал Реборна, который его полностью игнорировал. А Тсуна в это время недоумевал, где Ламбо все это хранит и как долго еще будет пытаться убить киллера. Всерьез этот мальчик никем не воспринимался, однако он твердо пытался достичь своей цели, ведь его босс дал ему это очень важное и ответственное задание, с которым, по словам все того же босса, может справится только Ламбо-сан.

— Тсу-кун! — перед ужином Нана позвала своего сына и указала на мальчика в костюме теленка. — Он сказал, что друг Реборна, присмотри за ним.

В голове Тсуны после этих слов была каша: ну кто поверит, что пятилетний ребенок — друг, пусть и молодого, но уже мужчины! Было бы более логично, если бы этот Ламбо был сыном Реборна, хотя о таком даже думать страшно… Тяжело вздохнув и отойдя от матери подальше, Тсуна слегка улыбнулся мальчику.

Так у шатена за один день появилось целых два друга - Ямамото Такеши и Бовино Ламбо.

Комментарий к Часть 1. Глава 3. Ямамото Такеши и плакса Ламбо

Прим.Автора: Приятного всем прочтения) И спасибки бете :3

Прим.Беты: Бечено. Ня^_^


========== Часть 1. Глава 4. Испытание боем ==========


Комментарий к Часть 1. Глава 4. Испытание боем

Прим.Автора: Приятного прочтения) Незабываем ставить + и оставлять комментарии)) И спасибо Бете))

Прим.Беты:Бечено.Ня ^_^


Жизнь Тсуны превратилась в ураган. Все происходило слишком быстро и не давало времени обдумать и принять все то, что обрушивалось на парня. Все больше странных людей появлялось в его доме, все сложнее становилось контролировать себя рядом с матерью и ничем не выдавать свой страх перед ней, все чаще он оказывался в ситуациях, где один неверный шаг мог повлечь за собой ужасные последствия.

Казалось бы, у Тсуны появились друзья, репетитор, и теперь-то его жизнь должна засиять новыми красками, но… Это совсем не то, чего хотел шатен. Он мечтал о спокойной, мирной жизни со своими друзьями, а не постоянную, хотя и немного абсурдную, подготовку к становлению боссом Вонголы, когда каждый день приносит новые испытания. Сначала все это не казалось таким уж сложным, но со временем «тренировки» Реборна становились все жестче, а испытания — сложнее. Каждый раз после них Тсуна, едва переставляя ноги, шел домой, мечтая только об одном: упасть на кровать и заснуть.

Кроме того, Тсуна хотел, чтобы от друзей у него не было секретов, однако сейчас он не мог рассказать о матери, которая ненавидит его уже за то, что он родился. Причиной этому был страх. Тот самый страх, который живет в нем еще с детства, когда каждый день Нана била его и унижала. Даже Кея не знает правды о том страшном времени.

Но даже если бы и знал, что бы изменилось?

Никто не поверит, что Савада Нана, эта милая женщина, которая всегда улыбается, окажется ужасной матерью, люто ненавидящей своего собственного сына. Отец тоже ничем помочь не сможет, ведь он сейчас в Италии, да и его голова забита лишь делами Вонголы. Так Тсуна вновь остался один среди целой толпы людей, которые в теории могли ему помочь.

Каждый раз, когда парень думал об этом, он зябко ежился и обхватывал свои худые плечи руками, но вовсе не от холода. Тсуна чувствовал себя одиноким, думая, что тот же Гокудера, который, словно приклеенный, следует за ним по пятам, видит не самого шатена, а лишь следующего босса Вонголы. Если бы не этот титул, Хаято даже не посмотрел бы в сторону парнишки.

Ямамото же видит в Тсуне спасителя, которому обязан жизнью и, находясь рядом, ждет момента, чтобы вернуть долг. И, хотя бейсболист никогда плохо не отзывался о шатене, он также не пытался подружиться или хотя бы пообщаться. А ведь Тсуна был великолепным собеседником! Он был начитан, знал много интересных вещей, мог поддержать любой разговор, но из-за своей стеснительности и скромности никак не мог подойти первым и заговорить.

Единственным человеком, с которым Тсуна чувствовал себя свободно, был Кея. С ним можно было не только поговорить на самые разнообразные темы, но и просто посидеть в уютной тишине. Однако Хибари, как и все остальные, не знал об отношениях в семье Савада. Тсуна не хотел вмешивать друга в это, отчасти потому, что тот ничем бы помочь не смог. Забрать шатена к себе жить — Нана заявит в полицию, ведь она «примерная и заботливая» мать. Тсуну вернут, и его жизнь снова станет прежней, а может быть и еще хуже, но у семьи Хибари начнутся проблемы.

Были сотни причин, почему шатен не мог никому поведать о своих отношениях с Наной, оставалось только ждать, когда же кто-нибудь заметит это сам. Надеждой Тсуны стал Реборн. Репетитор живет с ними под одной крышей и вынуждает мать постоянно играть свою роль, но рано или поздно она сделает ошибку. Киллер заметит это, или возможно, он уже заметил, и тогда вся правда раскроется, Тсуну спасут, и он наконец заживет счастливой и спокойной жизнью!

— Эх… Это лишь мечты… — тихо произнес Тсуна в тишине спящего дома.***

А в это время Реборн сидел на высокой ветке дерева и наблюдал за спящим городом: одной из его обязанностей, помимо тренировок Тсуны, была охрана семьи Савада. Однако сейчас его мысли были заняты вовсе не защитой дома, они сосредоточились на самом ученике.

Парень был явно способный, и это не мог не заметить наметанный глаз киллера, но было кое-что, что не давало Реборну покоя. Тяжелая, давящая атмосфера за обеденным столом, странные взгляды Тсуны, обращенные к матери, его реакция на ее голос, отсутствие каких-либо семейных фотографий — все это заставляло Реборна не просто заинтересовываться происходящим, но и всерьез задумываться о реальных взаимоотношениях Савад.

Начать хотя бы с того разговора, что состоялся в день прибытия киллера. Тогда, после ужина, Нана попросила Тсуну помочь ей с посудой. Она сказала это мягким, немного усталым голосом, но парень дернулся от него так, словно его кнутом ударили. Он неловко развернулся и будто с опаской взглянул на мать. Создавалось ощущение, что он не ожидал чего-то. Может быть, самой просьбы, может, интонаций, а может, и своего имени в такой мягкой форме «Тсу-кун».

Реборн не был дураком и сразу определил, что парнишка играет, что на самом деле он не такой уж и неуклюжий, каким хочет казаться. Да, Тсуна часто падает, особенно с лестницы, но неосознанно приземляется всегда так, чтобы получить наименьший урон. Такое умение циркачи и каскадеры вырабатывают годами, ведь это сводит на минимум риск серьезной травмы.

Но в таком случае возникает вопрос, почему на теле шатена так много синяков? Но вот тут и выплывает самая большая странность. Синяки-то вовсе не от встречи с асфальтом или любой другой поверхностью, они имеют совершенно другую природу. Тогда очевидно, что Тсуну кто-то избивает! (Реборн не в счет, оставленные им самим или его тренировкой синяки он узнает когда угодно и где угодно).

Вот только, кто может избивать парня? В его ближнем окружении только два человека: его мать и Хибари Кея. Многие бы подумали на ГДК, ведь он постоянно карает нарушителей дисциплины и вполне может в свободное время практиковаться на несопротивляющейся тушке. Но…

Так же Реборн не отрицал, что и Нана может скрываться за маской. В своей жизни киллер многое повидал и прекрасно знал, насколько могут быть коварны и непредсказуемы представительницы слабого пола. У нее мог быть свой мотив, тогда бы это объясняло очень многое. Например, почему шатен так реагирует на ее голос и на ласковое «Тсу-кун». Каждый раз, когда мать зовет его, у Тсуны появляется такое выражение лица, будто его линчевать сейчас будут.

Все эти наблюдения приводили Реборна к тому факту, что его ученик боится собственной матери. А отсюда следовал вывод, что Нана вовсе не та, за кого себя выдает. Но знает ли об этом Иемитсу? Очевидно нет. Он расписывал свою жену как прекрасную, любящую мать и потрясающую женщину, значит он не в курсе. Это осложняет дело. Ведь Иемитсу ни за что не поверит, если рассказать ему, кем на самом деле является Нана, пусть даже и сообщит ему об этом его друг - Реборн. В таком случае киллеру оставалось только наблюдать и тщательно собирать информацию и подтверждения своей теории, чтобы потом предъявить все это Иемитсу и спасти… Да, спасти Тсуну.

***

С той самой ночи Реборн буквально стал тенью Тсуны, следовал за ним повсюду, отмечая, с кем тот общается, как ведет себя с ними, но особенное внимание киллер проявлял в доме Савада. Нана улыбалась, много и вкусно готовила и, вроде как, заботилась о сыне, но она ни разу не прикоснулась к нему. Обычно такие матери, какой она хочет казаться, часто обнимают своих детей, даже если те упираются, ласково ерошат их волосы или целуют в лоб. Но Нана, как впрочем и Тсуна, держала дистанцию «на вытянутые руки». Парень вообще, как только оказывался слишком близко к матери, едва не отпрыгивал, как ошпаренный. А когда они оба считали, что Реборна нет поблизости, то не разговаривали вовсе и даже не смотрели друг на друга.

Недавний приезд Бьянки сильно подсобил киллеру в сборе информации. Ядовитый Скорпион быстро влилась в повседневную жизнь семьи Савада, и со стороны могла показаться, что все вполне счастливы, однако… Нана с улыбкой приняла девушку и согласилась предоставить той жилье, но выражение ее лица было вовсе не таким радостным, как она пыталась показать.

Тсуна же отнесся к Бьянки с опаской, будто ждал от той какого-то подвоха помимо киллерства, но поймав ласковый взгляд от матери тут же заулыбался девушке и всячески делал вид, что рад ее видеть в доме. Реборн видел эту фальшь и от Тсуны, и от Наны, про себя отмечая все недочеты их игры. Так же киллер заметил, что в окружении шатена не было ни одной девушки, даже с одноклассницами тот не общался и старался их избегать.

Гораздо теплее Тсуна принял мальчика по имени Фуута. Ребенку требовалась защита, потому он и пришел к шатену. Удивительной способностью де ла Стеллы было составление рейтингов, которые всегда оказывались верными, за что Фууту и преследовал кто-то из мафии.

Народу в доме Савада сильно прибавилось: Ламбо, Фуута, Бьянки и девочка по имени И-пин, которая прибыла немногим позже теленка — все они поселились именно здесь. За столом теперь стало более оживленно, да и давящую атмосферу разбавили веселые крики Ламбо и нравоучения китаянки. Тсуна, казалось, посветлел и стал чаще улыбаться, особенно когда присматривал за детьми и рассказывал им сказки на ночь.

Почти каждый день, после школы, в гости к шатену приходили Гокудера и Ямамото. Вместе парни делали домашнее задание или просто общались на разные темы, как самые обычные друзья-подростки. Нана же всеми силами делала вид, что ее нисколько не заботит, что ее дом превратился в проходной двор, и теперь здесь ошивается кучка малолетних убийц. Но то и дело ее взгляд леденел, отчего Тсуна едва не подпрыгивал, начиная озираться.

Знает Нана о мафии, или же нет… Этот вопрос долгое время мучил Тсуну, но ни к какому конкретному ответу парень так и не пришел. С тех пор, как в дом Савада пришел Реборн, у парня появилась надежда. Надежда на то, что киллер сможет разглядеть истинное лицо Наны, которое она прячет под маской. Надежда, что Реборн скинет маску с него самого, и Тсуне уже не надо будет прятаться, не надо будет падать и выставлять себя неуклюжим, чтобы скрыть побои матери. Эта надежда придавала ему сил, помогала улыбаться и смеяться рядом с… Да, рядом с друзьями.

Тот самый внутренний свет, который так старательно гасит Нана, все еще горит в шатене, даже более того, он становится все сильнее с каждым прожитым днем. Тсуна обладает невероятным внутренним стержнем, ведь он все еще может улыбаться, несмотря на все то, что делала с ним жизнь. Возможно, во многом стоит благодарить Кею, ведь он всегда поддерживал Тсуну, заботился о нем, конечно, в весьма своеобразной форме, но все же.

— Кея-кун! Не надо, это слишком опасно! Кея! — Реборн оторвался от созерцания неба и посмотрел на Тсуну, который с силой сжимал телефон в руках.

За последние несколько недель произошел целый ряд событий, имеющих большое значения для парня. Во-первых, Тсуна познакомился и, кажется, даже подружился с экстремальным боксером средней Намимори - Сасагавой Реохеем. Парень очень способный, правда со странностями, но, в целом, кажется хорошим человеком. Во-вторых, как уже было сказано, прибыли Бьянки, И-пин и Фуута. И, в-третьих, началось первое испытание, придуманное Девятым — испытание боем.

Из самой охраняемой тюрьмы теневого мира сбежал крайне опасный заключенный — иллюзионист Рокудо Мукуро. Сейчас он скрывается неподалеку от Намимори, в заброшенном парке развлечений Кокуе-ленде. Парень люто ненавидит мафию и наверняка нацелится на Тсуну, ведь он является последним кандидатом на пост главы Вонголы.

«Ха! Удивительно стечение обстоятельств!» — с сарказмом думал Реборн, для которого была абсолютно очевидна схема, придуманная Девятым.

Ведь все гениальной — просто! Люди Вонголы поспособствовали побегу Мукуро, тут же слили ему информацию о местонахождении кандидата в боссы, подкинули ему идею напасть на парня, и сделали все настолько чисто, что Рокудо будет искренне полагать, что все это — его задумка. Далее Тсуна победит, а сбежавшего узника вернут в тюрьму. Из-за своей доброты шатен будет всеми силами пытаться спасти Мукуро и, в конечном итоге, парня освободят, сделав вечным должником Вонголы.

Все продуманно, все предусмотрено. Тсуной будут вертеть точно так же, как и иллюзионистом, а он даже не будет об этом подозревать…

Почему-то Реборну стало обидно за своего ученика, ведь с Дино в этом плане было легче: там не было такого большого количества интриг и поломанных жизней, все было гуманнее. Здесь же, кажется, и смерть Тсуны уже рассчитали.

Однако вернемся к событиям, что разворачиваются на просторах тихого городка. Все началось несколько дней назад, когда один за другим стали попадать в больницу ученики средней Намимори. Кто-то нападал на них и вырывал зубы. У первой жертвы не осталось ни одного, у второй — один и так далее… Казалось, что нападения совершались хаотично, но это было вовсе не так. Последовательность, которую сразу не заметишь, но которая очевидна для Реборна.

— Что случилось? — лениво поинтересовался киллер, уже зная ответ.

— На Сасагаву-семпая напали, он сейчас в больнице. А Кея пошел разбираться с той бандой в одиночку! — Тсуна с силой сжимал в руке телефон, будто тот виноват в произошедшем. Глаза парня безостановочно бегали по комнате, выдавая нервозность шатена, а губы побелели и превратились в тонкую линию. Тсуна медленно выдохнул сквозь сжатые зубы и неожиданно твердым взглядом посмотрел на Реборна. — Я иду в больницу, потом на поиски Кеи.

И больше не сказав ни слова, вышел из комнаты. Киллер задумчиво потеребил край своей шляпы и хмыкнул: «Кажется, за своими наблюдениями я совсем не разглядел его силу. Старею, наверное…».

Быстро нагнав ученика, Реборн последовал за ним в больницу, где лежал новообретенный друг шатена. Необычно твердая походка, сведенные к переносице брови, сжатые в кулаки руки и янтарные всплохи в глубине карамельных глаз — Тсуна сейчас мало походил на самого себя. Парень выглядел сильным, уверенным, точно знающим, что надо делать и как.

Как никто другой шатен сейчас напоминал Первого Вонголу — Джотто. Это был по истине удивительный человек. В эпоху страха и отчаяния, криков и крови, смертей и слез он едва ли не в одиночку создал оплот чести и справедливости. Он карал за насилие и жестокость, защищал слабых, но больше всего он дорожил своей семьей. Ходили легенды о том, как Джотто любил и оберегал их, как он готов был отдать за них собственную жизнь и как его семья дорожила им.

Кровь — не вода. В жилах Тсунаеши течет кровь Примо, и сейчас парень преобразился в точную копию основателя Вонголы. Его слабость — доброта и сострадание ко всем окружающим, его сила — в его слабости. За своих друзей, пусть даже обретенных совсем недавно, он, подобно своему предку Джотто, готов не просто убить, а растерзать, разорвать и разметать их останки по полю боя.

Леон на шляпе Реборна довольно потянулся и зажмурился. Весь сегодняшний день хамелеон непрерывно изменял свою форму, не останавливаясь ни на одной. Это было верным знаком того, что скоро ученика киллера ждет серьезное испытание. Однако из этого также следовало, что Тсуне придется справляться без помощи специальных пуль, максимум на что способен сейчас Леон — это один выстрел…

А тем временем нападению банды Кокуе подвергся Гокудера, а Фуута бесследно исчез, из Италии пришел приказ от Девятого об устранении всех сбежавших узников, а так же состоялся бой между Хибари Кеей и Рокудо Мукуро. Через пару часов был собран небольшой отряд из Тсуны и его друзей, который должен был выполнить поставленную главой Вонголы задачу и спасти ГДК.

Итак, испытание боем началось…


========== Часть 2. Глава 1. Битвы ==========


Тсуна бежал по давно знакомым тихим улицам родного города. Редкие прохожие провожали его удивленными взглядами, но, спустя миг, забывали о хрупком пареньке, что мчался куда-то. У них было полно своих забот: работа, учеба или еще что-то непременно важное, что они не могли не сделать. Их проблемы казались им самыми страшными в мире, а испытания — самыми тяжелыми. Их вовсе не волновали невыполнимые задачи других, как, например, этого паренька с каштановыми волосами.

Шатен бежал куда-то, судорожно сжимая кулаки и не смотря по сторонам, он бежал так, словно за ним гнались гончие из Ада. В его карамельных глазах отражались лишь тревога и волнение, влажные от пота волосы липли на лоб, мешая разглядеть дорогу, дыхание давно сбилось, но он не останавливался. Он бежал, потому что боялся не успеть.

Его друг в опасности, но он не знает об этом. Об этом Тсуна сам узнал лишь пару минут назад. Те нападения были совершены вовсе не в хаотическом порядке, а по четкой схеме. Точнее, по списку. Рейтинг сильнейших бойцов средней Намимори — вот что использовали нападавшие, выбирая цель. К тому же сам создатель рейтинга — Фуута — исчез.

Девятый Вонгола прислал приказ, в котором была раскрыта личность главаря банды Кокуе — сбежавшего из тюрьмы иллюзиониста Рокудо Мукуро. Дон велел захватить преступника или убить его. В противном случае убит будет сам Тсуна и вся его немногочисленная семья. По мнению Реборна, этот приказ сродни самоубийству, ведь, как бы ни был хорош учитель, но за столь короткий промежуток времени невозможно натренировать обычного гражданского на бой с человеком, родившемся и выросшем в окружении врагов.

Рокудо умеет убивать, он сам вырезал всю свою семью Эстранео, когда был еще ребенком. Это была семья безумных ученых, которые ставили опыты на собственных детях. Неудивительно, что они сгинули от своего же ребенка. Но за это Рокудо был осужден Вендеттой и заключен в тюрьму, откуда сбежал, прихватив с собой двух друзей, которым так же не посчастливилось родиться в Эстранео.

Их побег кажется верхом глупости, ведь рано или поздно, но их поймают и тогда заключат на самый нижний уровень, куда не проникает даже свет. Но их жажда свободы ощущается почти физически. Дети, выросшие в страхе, в боли, не доверяющие никому, кроме себя, видевшие, как уводят очередного из них, который больше не вернется. Конечно, они захотят сбежать, и не важно, какой ценой! Сломленные, с покалеченными душами и изуродованными телами, они сделают все, лишь бы спрятаться там, где их никто не найдет.

Вонгола ловко сыграла на чувствах бедных детей, в очередной раз показав, насколько сильно прогнила изнутри. Реборн никогда не принадлежал этой семье, он был вольным киллером и брался за выполнение задания лишь из уважения к Девятому, который в то время еще пытался следовать пути Примо. Но теперь и старик пошел по кровавому пути, ведя за собой всю семью и опуская ее все глубже во тьму. Реборн поклялся себе, что это будет последнее задание, которое он выполнит для Девятого. Он поклялся себе, что воспитает Тсуну так, что парень не сойдет с пути, что он останется таким же светлым, несмотря ни на что. Он поклялся себе, что защитит его…

***

— Гокудера-кун ушел? — переспросил Тсуна учителя, но уже не слушал ответ.

Он опоздал. Тсуна чувствовал, что опоздал и его друг уже втянут в бой. И без того бледное лицо шатена потеряло все краски; он не знал, что делать. Раньше Тсуна не сталкивался с подобным, его единственным страхом была мать, но теперь шатена волнует судьба других людей. Тех, кого он стал считать друзьями. Семьей.

Как поступить? Что делать? Тсуна не знал ответов на эти вопросы. Но тем не менее, он сорвался с места под аккомпанемент грозных криков учителя вернуться. Тсуна снова бежал, почти не разбирая дороги, он сворачивал тут и там по наитию, по указке чего-то, что помогло ему в битве с Хаято. Кажется, Реборн что-то говорил о гиперинтуиции Вонголы — иными словами прокаченном чутье, что помогает в критических ситуациях. Оно ли ведет Тсуну или нет, шатену было все равно, сейчас он хотел только одного — найти Хаято и хоть как-то помочь ему.

А в это время Гокудера неспеша шел домой, даже не догадываясь о надвигающихся неприятностях. В школе последние дни было много отсутствующих: едва ли не половина класса не приходили на занятия, навещая избитых товарищей. За дисциплиной следить было некому, так как практически весь комитет сейчас находился в больнице. Единственными, кто остался из комитета, были Кусакабе — заместитель ГДК — и пара новичков. Хибари же, разозленный действиями банды Кокуе, пошел в одиночку разбираться с ними. С тех пор о нем ничего не известно.

— Ученик средней Намимори Гокудера Хаято, цель номер три.

Гокудера остановился и обернулся на голос, по привычке закуривая и кладя руку на динамитную шашку. Перед ним предстал парень в форме Кокуе со странным штрих-кодом на левой щеке.

— Чего тебе? — грубо бросил Хаято, внутренне напрягаясь.

— Школа Кокуе Какимото Чикуса. Я пришел, чтобы избавиться от тебя, — представившийся парень привычным для себя жестом поправил очки и достал из карманов йо-йо.

— Не в моих правилах отказываться от хорошей драки, — ухмыльнулся Гокудера и уже тише добавил, — хотя это и случилось тогда, когда я захотел обычной жизни.

— О! Смотри-ка, назревает драка!

— Выглядит интересно.

Двое парней, проходивших мимо, остановились и начали с интересом смотреть в сторону подростков и, не скрываясь, обсуждать будущую драку. Легким, молниеносным движением Чикуса отправил несколько десятков игл с помощью своего йо-йо, мгновенно вырубая их. И, будто ни к кому не обращаясь, сказал: «Это не шоу».

Гокудера резво отпрыгнул, выбирая удобную для себя дистанцию, и достал динамит. С таким противником надо быть настороже, ведь он и глазом не моргнув, покалечил невинных людей. То, как он использует йо-йо да и весь его вид в целом говорят о том, что Чикуса убивал и не раз, для него это способ выживания. Гокудера тоже не святой, но убивал он только когда другого выбора уже не было, когда вставал вопрос «или он, или я». Стоящий перед ним парень не станет раздумывать, он просто прикончит противника, даже если тот уже будет не опасен.

— Начнем.

Слова Чикусы словно сорвали невидимые путы: оба противника перешли в атаку. Иглы пролетали в опасной близости от тела Гокудеры, но он будто не замечал этого, уворачиваясь и выбирая для себя момент. Десяток динамитных шашек взлетел в небо, призванный взорвать врага, но так и упал, не причинив вреда. Со спокойным лицом, не выражающим ничего, кроме разве что скуки, Чикуса затушил все фитили своими йо-йо.

-Наконец мы нашли одного… — невнятно произнес Какимото, остановившись. — Назови своего босса и других членов Семьи.

«Это он про Джудайме? Черт, надо разобраться с ним и предупредить остальных!» — подумал Хаято, выкрикивая привычное «Двойные бомбы!».

Как и раньше, Чикуса с легкостью затушил все фитили, атакуя с двух сторон своими иглами. Понимая, что не успеет увернуться, Гокудера бросил себе за спину несколько маленьких шашек, которые вывели его из зоны атаки. Поморщившись от резкой боли, он, не сбавляя данной бомбами скорости, помчался на врага, пытаясь достать его в рукопашную.

— Как медленно, — протянул, увернувшись, Чикуса.

— Тогда… — резко разворачиваясь, Гокудера кинул новую порцию шашек. — Выкуси, двойные бомбы!

— Как глупо.

Чикуса было перешел в контратаку, но не все шашки удалось потушить: несколько маленьких оказались около его лица, сливаясь с теми, что были дальше и визуально обманывая. Прогремел взрыв, от которого не смог увернуться парень. Дезориентированный, он также не смог скрыться и от следующей атаки, которая пришлась на все его тело.

Какимото Чикуса проиграл сражение с Правой Рукой будущего Десятого босса Вонголы.***

— Ты главарь этой банды? — сверкая тонфа, Хибари Кея надвигался на парня, что сидел на старом, местами дырявом и с выглядывающими пружинами диване.

Прежде чем дойти, ГДК пришлось уложить немало шестерок, рьяно защищающих это место, поэтому его настроение стремительно приближалось к отметке «забить до смерти все, что движется, а что не движется — подвинуть и забить». К тому же он начал странно себя чувствовать, как только вошел в здание, словно дышать стало труднее.

Конечно, он не догадался связать это с недавней встречей с школьным доктором. Тогда Кея разговаривал по телефону с Тсуной, предупреждая, что уходит. Доктор Шамал проходил мимо и случайно задел его, а излишне раздраженный последними событиями ГДК принял его за врага и атаковал, но тому удалось неловко увернуться. Так как Шамал был далеко не обычным школьным врачом, а киллером, то по привычке использовал свое оружие — москитов, переносящих различные болезни. Он заразил Кею болезнью непереносимости цветов сакуры.

— А что если и так? — ответил на вопрос Хибари парень. Он вольготно расположился на старом диване, закинув ногу на ногу и сверкая невозможно яркими глазами из тени, что легла на его лицо.

— Рокудо Мукуро, я потратил много времени, чтобы найти тебя. Сейчас я забью тебя до смерти! — сказав это, Кея встал в боевую стойку. Но его тело почему-то слушалось его с трудом, он чувствовал жар, а в глазах начало темнеть.

— Заметил наконец, — протянул Мукуро с издевкой. — Кто же знал, что такой выдающийся киллер, как Трайдент Шамал, окажется здесь, в этом маленьком городишке, — будто размышляя вслух, говорил парень. — Он использует москитов, переносящих смертельные болезни, таким образом убивая своих врагов. Ты тоже заражен, — с видимым наслаждением едва не пропел Мукуро. — Сакура-кура, так называется твоя болезнь. Я очень торопился, но все же успел подготовить это до твоего прихода…

Взмах трезубца, появившегося в руках парня словно по волшебству, и с потолка начинают падать нежные лепестки сакуры. Рокудо неспеша подошел к Кее, замершему от усилившихся симптомов, и, поигрывая трезубцем, продолжил говорить:

— Этот город нуждается в контроле. Я установлю здесь новый порядок, как только прикончу тебя.

— Этому не бывать! — даже чувствуя во всем теле слабость и жар, Кея нашел в себе силы сделать выпад и атаковать Мукуро. С металлическим лязгом тонфа отскочила от трезубца, а следующий миг и вовсе упала на пол. Эта атака вытянула из Хибари оставшиеся силы, и теперь он сомневался, что вообще сможет стоять на ногах еще хоть немного времени. Он больше не мог сопротивляться болезни, а Мукуро, заметив это, начал атаковать его.

Удары древком трезубца перемешивались с рубящими взмахами наконечника. Боль смешалась с жаром. Зрение и слух подводили, а голова будто раскалывалась на части. Кея упал на пол, его мысли путались, тело ныло от многочисленных ударов, а из ран тонкими струйками вытекала кровь. Не было сил чтобы встать или защититься.

— Похоже, я победил, — подняв голову Кеи за волосы, Мукуро довольно улыбнулся, а Хибари почувствовал, что падает в бездну. В глазах мгновенно потемнело, а тело обмякло.

Рокудо Мукуро победил в схватке с Главой Дисциплинарного Комитета Средней Намимори.

***

Тсуна бежал, полагаясь на интуицию и слыша вдали знакомые звуки взрывов. Ужасное чувство беспомощности овладело им, он понимал, что ничего не может сделать для своих друзей в такой опасной ситуации. Даже предупредить не смог. Тсуна был зол на себя за эту слабость, он хотел помочь, но не мог. Он поклялся себе, что попросит у Реборна больше тренировок, будет делать все, что он скажет. Все ради того, чтобы в будущем суметь защитить близких людей.

— Гокудера-кун! — Тсуна вбежал на небольшую улочку, сразу замечая одноклассника, спокойно курящего посреди дороги.

— Джудайме! — обрадовался Хаято. — Что ты тут делаешь?

— Реборн понял, что банда Кокуе нападает в определенном порядке. По рейтингу Фууты. Ты был третьим, — быстро произнес Тсуна и сник, чувствуя свою вину перед другом.

- Ты пришел, чтобы предупредить меня? — будто не веря, спросил Хаято, но спустя миг просиял искренней улыбкой. — Спасибо, Джудайме. Я уже позаботился об этом парне. Он вон там, — указав вправо от себя, сказал Гокудера, но тут же напрягся, так как Чикуса исчез.

— Вы дали мне достаточно времени своими разговорами, — пошатываясь, парень стал приближаться к Тсуне с Хаято и достал свое оружие — йо-йо.

— Джудайме, назад! — вмиг вскочив на ноги и задвинув себе за спину шатена, Гокудера принял на себя весь удар игл Чикусы. Сам же он рухнул на землю от боли и потерял сознание.

— Теперь ты, — Чикуса перевел взгляд на Тсуну, который был не в силах пошевелиться от шока. Хаято защитил его, пожертвовав собой. Он лежит сейчас у ног шатена с улыбкой на губах. Как можно улыбаться, сделав что-то настолько безрассудное?! Тсуна перевел взгляд на Чикусу и, словно в замедленной съемке, увидел, как иглы вылетают из йо-йо и приближаются к нему. В голове пусто, тело оцепенело, а интуиция, спасшая его в битве с Хаято, предательски молчит. В последний момент он почувствовал, как что-то тянет его в сторону и вниз, уводя с линии атаки.

— Это называется Скользящий в базу! — Тсуна услышал над головой задорный голос Ямамото. — Я шел домой и услышал, что школьник Намимори ввязался в драку с Кокуе и подумал, что это можешь быть ты или Гокудера.

— Гокудера-кун… он… — Тсуна беспомощно посмотрел на друга, что лежал недалеко. Взгляд Ямамото изменился, как только он увидел Хаято. Привычная улыбка пропала, на ее место пришла ледяная маска холодной ярости, так нехарактерная бейсболисту.

— Значит, это сделал ты… — не спрашивал, утверждал Ямамото, касаясь рукой чехла с битой. Той самой битой, которую Реборн подарил ему на одной из тренировок. Бита, предназначенная специально для него, с помощью разработок Вонолы превращающаяся в катану, если замах превышает определенную скорость.

— Не стой у меня на пути, — одновременно с атакой произнес Чикуса, пуская вперед йо-йо.

С характерным стуком йо-йо отлетели в стороны и упали на землю, так как Ямамото отрезал нити, что контролировали их полет. Лишившись своего оружия, Чикуса предпочел отступить, сказав напоследок:

— Ученик средней Намимори Ямамото Такеши, цель номер два. Ты цель Кена, он обидится, если я вмешаюсь…

Как только Чикуса ушел, Тсуна с Ямамото, подхватившим на руки Гокудеру, поспешили к Шамалу, чтобы тот вылечил своего бывшего ученика. Реборн сказал, что в больнице сейчас опасно, поэтому Хаято отнесли в школу в мед. кабинет, где за ним вызвалась присмотреть Бьянки.

Уже через несколько часов отряд по поимке Рокудо Мукуро с сообщниками был сформирован и готов к исполнению своего предназначения. Тсуна, Ямамото, Реборн, как наблюдатель, внезапно выздоровевший Хаято и Бьянки, приглядывающая за братом, составили этот отряд. Теперь перед ними встали две основные задачи: найти и спасти Хибари и схватить Рокудо Мукуро.

Комментарий к Часть 2. Глава 1. Битвы

Так-так, я наконец вышла из транса и вернулась) надеюсь, тут осталась хотя бы пара читателей))

Извиняюсь за это) и постараюсь больше так не делать)

Бечено

Приятного прочтения ^,^


========== Часть 2. Глава 2. Ямамото Такеши против Джошимы Кена ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 2. Ямамото Такеши против Джошимы Кена

Итак-итак, вот и еще одна часть). ПБ к вашим услугам))

Приятного прочтения ^,^

P.S.Тапки, печеньки и проч. принимаю))

Бечено

Шаг за шагом будущее Десятое поколение Вонголы приближалось к Кокуе-ленду. Месту, ставшему базой опасному преступнику Рокудо Мукуро и его сообщникам. Подростков не покидало ощущение, что они заходят в клетку с голодным львом. Атмосфера вокруг них была раскалена до предела, казалось, напряжение можно потрогать руками. Но тем не менее они продолжали идти вперед, навстречу опасностям и трудностям.

Реборн шел позади всех, держа в руках Леона, который совсем недавно перестал беспрерывно менять форму и превратился в кокон, отбросив хвост. Случилось это, когда он с Тсуной был в больнице, навещая Сасагаву Реехея. Киллер нахмурился и взглянул из-под полов шляпы на своего ученика. Поведение Тсуны в больнице было очень странным, хотя в какой-то степени и предсказуемым, если взять за правду теорию Реборна о взаимоотношениях его ученика со своей матерью. Но то, что произошло дома, начало подтверждать эту теорию, что совсем не радовало киллера. Пожалуй, надо обо всем по порядку.

Итак, как только Тсуна с Реборном пришли в больницу, они сразу направились в палату Сасагавы, однако там он был не один. С ним была его сестра и одноклассница шатена — Киоко. Девушка стирала с глаз крупные слезинки и пыталась добиться от брата, где и как он получил все эти раны, на что тот уверенно врал ей, что это «просто растяжение после тренировок». В который раз Тсуна подумал, что мир слетел с катушек. Ну кто поверит, что весь перебинтованный парень с шестью сломанными костями, семью треснутыми и пятью вырванными зубами просто растянул связки?

Постепенно шатен начинал задумываться о том, что все вокруг него давно знают о его предназначении и играют свои роли, хорошие или плохие. Одноклассники ли, знакомые ли, внезапные помощники — никому нельзя доверять. Нужно полагаться только на себя и на тех, к кому окажется благосклонна интуиция. Сейчас она работает на максимуме, проверяя всех и каждого, и по ее мнению безоговорочно доверять можно только Реборну. Гокудера и Ямамото вызывают у нее симпатию и даже больше, однако она предостерегала оставаться на чеку и лишний раз не подставлять спину. Их еще необходимо проверить. Что касается остальных, то на них можно положиться в критической ситуации, однако так же с оглядкой. У всех есть свои мотивы помогать Тсуне и они могут быть далеко не такими благородными, как их пытаются подать.

С детства Тсуна опасается представительниц слабого пола. Мать внушила ему страх, она унижала его, била, вымещая на хрупком ребенке свою злобу и ненависть. В раннем возрасте Тсуна физически не мог сопротивляться, а повзрослев это стало привычкой, неотъемлемой частью жизни. Всякий раз, когда Нана надвигалась на него, желая побить, его тело замирало, а в голове не было ни одной мысли о сопротивлении или побеге. Он переносил все, что она с ним делала, не пытаясь бороться, потому что с детства знал, что это бессмысленно.

Поэтому Тсуна на подсознательном уровне боялся всех женщин, поэтому с такой опаской принял Бьянки и поэтому старается не пересекаться со своими одноклассницами и держаться подальше от женщин вообще. Тсуна замер от неожиданности, когда понял, что Реехей не один в палате. Он напрягся, словно кобра перед броском, с подозрением следя за каждым движением девушки. Реборн почувствовал, что с учеником что-то не так и, взглянув на него, едва сдержал себя, чтобы не потерять челюсть.

Тсуна стоял бледный, как мел, с горящими глазами и сжимал-разжимал кулаки, таким образом пытаясь успокоиться. Киоко еще не заметила его, но Реехей, кажется, был очень рад его приходу. Казалось, он уже не знает под каким предлогом спровадить сестру домой, чтобы там она успокоилась и перестала сыпать соль на раны. Ее слезы только расстраивают боксера, напоминая, что он проиграл и получил столько травм.

Реборн, внимательно наблюдающий эту сцену, вновь скосил взгляд на ученика, состояние которого казалось только ухудшилось, и положил руку ему на плечо. Тсуна вздрогнул от неожиданности, но, чувствуя успокаивающее пламя Солнца, смог немного расслабиться и даже улыбнулся Реехею, когда тот приветственномахнул рукой.

- Сасагава-сампай, как ты? — чуть дрогнув голосом, спросил Тсуна, на что боксер широко улыбнулся, демонстрируя щели между зубами.

— Я в порядке! Киоко, ну хватит плакать. Во имя экстрима, иди домой, нам нужно поговорить о мужском! — наконец определился с предлогом боксер, сжав ладонь сестры.

— Братик… — жалобно протянула Киоко, но, встретившись с горящими глазами Реехея, отступила и, попрощавшись, покинула палату.

Тсуна выдохнул с облегчением, как только за ней закрылась дверь, а Реборн убрал руку под благодарный взгляд карамельных глаз. Разговор вышел чисто деловой, Реборн и Тсуна узнали, что на боксера напал странный тип в форме Кокуе, когда тот был на пробежке. Они пожелали ему скорейшего выздоровления и покинули палату, дав боксеру наконец отдохнуть.

Далее Реборн рассказал Тсуне о выясненном порядке нападения на учеников Намимори, и парень сорвался с места на поиски Гокудеры, ставшего следующей целью. Лишь на миг он остановился, чтобы полным грусти и сожаления взглядом проводить заместителя ГДК Кусакабе, которого только что доставили в больницу в тяжелом состоянии. Реборн же отправился домой, желая сопоставить несколько фактов и продумать план действий. Ему, конечно, запретили вмешиваться, но пару дельных советов еще никто не отменял.

Когда шатен вернулся домой, его одежда была испачкана, а сам он выглядел расстроенно.

— Я не успел, — заметив Реборна в своей комнате и уже не удивляясь его присутствию, сказал он и опустил взгляд в пол. — Гокудера-кун справился, но потом тот парень очнулся и напал на меня. Я… Гокудера-кун прикрыл меня и сам серьезно пострадал… Нас спас Ямамото-кун, — шатен был раздавлен случившимся, он говорил так, будто оправдывался, но по тому как горели его глаза, было очевидно, что он злится на себя и свою слабость.

— В таком случае есть повод увеличить тренировки, — со своей излюбленной садистской ухмылочкой протянул киллер, ожидая негативной реакции, но парень кивнул, соглашаясь. Что ж… неожиданно, зато можно теперь разогнаться по полной и не щадить паренька.

— Тсу-кун, выйди на минутку, — внезапно раздавшийся стук в дверь и ласковый голос матери заставили шатена нервно подскочить на месте и неуверенно направить взгляд к запертой двери. — Идем, мне нужна твоя помощь, — Тсуна задрожал, видя тот самый блеск в глазах Наны, который всегда преследовал его в ночных кошмарах и наяву. Она злится. Но почему? Что он сделал не так?

Нана отвела его в свою комнату и закрыла дверь, неслышно провернув замок, запираясь. Тсуна стоял не в силах пошевелиться и лишь беззвучно повторял одними губами: «Спасите». Нана подошла ближе и резко оттянула за волосы его голову назад, вырвав болезненный вздох из груди сына. Сладко прошептав: «Ни звука», она хорошо выработанным движением нажала на болевую точку на спине, заставив Тсуну судорожно вдохнуть воздух и закусить нижнюю губу. Нет, нельзя. Если он прокусит губу, а это скорее всего случится, Реборн заметит это и тогда мать будет избивать его сильнее.

Нана не стала размениваться на мелкое нажатие на болевые точки, использовав первое в качестве приветствия, и ударила Тсуну коленом в живот. Кто бы мог подумать, что в таком хрупком теле такая сила. Ее удар был похож на удар Реборна на тренировке. Тсуна задрожал и опустился на колени, сжимая руками живот и посмотрел на мать. «За что?» — скользило во всем его взгляде. На что Нана пожала плечами и блаженно улыбнулась: «Я соскучилась по этому». Еще несколько точных ударов пришлись в солнечное сплетение, левый бок и правую ногу, прежде чем Нана отпустила его.

— Спасибо за помощь, Тсу-кун, — открыв для него дверь, сказала Нана, когда парень поднялся на ноги. — Ой, Реборн, ты был здесь? — сыграла удивление она. — А Тсу-кун помог мне поменять лампочку, он такой хороший мальчик, — щебетала Нана, пока Тсуна проскочил мимо киллера и добравшись до своей комнаты, быстро вытащил мазь от синяков из аптечки, замотав ее в первую попавшуюся толстовку, прихватил штаны и исчез в ванной.

Реборн проводил взглядом своего ученика и вернулся в комнату, обдумывая произошедшее. Как только за Наной и Тсуной закрылась дверь, киллер стал прислушиваться к тому, что там происходит. Но надо отдать должное звукоизоляции в этом доме — она была на высоте. И все же Реборн расслышал тихий шепот Наны, который, впрочем, не смог разобрать. Когда ключ в замке вновь пришел в движение, киллер сделал вид, будто возвращается с кухни и с интересом заглянул в комнату. Ничего необычного. Нана поблагодарила Тсуну за помощь и исчезла на кухне, в то время как парень схватив одежду едва ли не бегом направился в ванную.

Шума воды не было, зато были сдавленные ругательства, от которых бы даже Занзас удивленно вскинул бровь. Через двадцать минут вернулся Тсуна, он был бледным и то и дело незаметно прижимал руку к животу. Разработка плана не заняла много времени, Реборн с Тсуной прекрасно понимали, что составлять сложный план нет смысла, ибо Десятое поколение еще не готово следовать приказам своего босса, а сам босс еще не готов командовать. Решили просто зайти внутрь Кокуе-ленда и действовать по обстоятельствам, но выбрали приоритеты: Тсуна настоял, чтобы сперва найти и, если понадобится, спасти Кею, затем уже разбираться с главарем банды.

Решив это, Тсуна связался со всеми членами своего пока еще маленького клана, которые были невредимы, назначив место и время встречи. Стоило на всякий случай перестраховаться, и потому Реборн велел Ламбо и И-пин оставаться дома и приглядывать за Наной, а Шамала отправил в больницу следить за безопасностью учеников Намимори.

— О! Я помню это место! — внезапно воскликнул Тсуна, привлекая всеобщее внимание. Они были уже внутри Кокуе-ленда, пару секунд назад расплавив огромный замок на воротах кулинарией Бьянки. — Там должно быть стеклянное здание зоопарка, — махнув немного в сторону, сказал шатен.

— Похоже, память подводит тебя, — сказала Бьянки и опустилась на корточки, разглядывая что-то на земле. К ней присоединился Ямамото. — Это следы когтей.

— Здесь тоже, — Такеши отошел к дереву и провел рукой про крупным царапинам на коре. — Возможно, это какое-то животное, — с беззаботной улыбкой протянул он.

— А там клетки, — Бьянки махнула рукой в сторону раскуроченных железных прутьев. Что за зверь мог сотворить подобное?

— Внимание! — насторожился Гокудера. — Что-то приближается. — несколько секунд продолжалось напряженное ожидание, пока Хаято, обернувшись, ни крикнул. — Оно позади!

Но отреагировать никто не успел. Волк бросился на Ямамото, который успел только закрыться рукой от атаки. Его глаза расширились от удивления и ужаса, когда он, заблокировав удар, оказался забрызган кровью:

— Это существо… Оно уже мертво!

— Что за черт?! — успел выкрикнуть Хаято, прежде чем и на него напал волк… или то, чем стало несчастное животное.

— Отходим! — крикнул Тсуна, не желая драться с этими существами и почти уверенно повел остальных по знакомым дорожкам в лес. Шатен был здесь раньше и на удивление четко помнил, что расположено и где. Они часто гуляли здесь с папой, когда ему удавалось выкроить время и приехать домой. Это были одни из самых счастливых воспоминаний Тсуны. Жаль только, что Кокуе-ленд закрыли, а после прошедшего пару лет назад урагана отменили и реконструкцию. Теперь парк развлечений больше был похож на пристанище призраков, коим и стал являться после появления этих тварей.

Пробежав пару метров, Ямамото внезапно упал, сбитый с ног новым врагом, выпрыгнувшим буквально из-под земли. Бейсболист уже потянулся за своей битой-катаной, когда земля под ним стала проваливаться. Он удивленно вздохнул, прежде чем исчезнуть в яме.

— Ямамото-кун! — Тсуна бросился к пролому и заглянул вниз, где в свете солнца сидел его друг и потирал затылок, которым видимо не слабо приложился. Он, как обычно, беззаботно смеялся над произошедшим.

— Надо же, а Тсуна был прав, — удивленно произнесла Бьянки, но шатен не сразу понял, о чем она говорит.

— Видимо, оползень накрыл это здание и теперь мы стоим на крыше, — кивнул словам девушки Реборн.

— Бейсбольный придурок, осторожно, там кто-то есть! — крикнул Гокудера, до этого времени пристально вглядывающийся в темноту и туман поднявшейся пыли.

Ямамото напрягся и стал оглядываться в поисках угрозы. Недалеко от него стояло существо, покрытое шерстью, оно опиралось на все четыре конечности и было похоже на какой-то подвид обезьян. Однако также оно имело и когти, опасно сверкающие в свете солнца, пробивающегося сквозь отверстие в потолке.

— Ямамото Такеши, — внезапно сказало оно низким, рычащим голосом, заставив табун мурашек пробежать по спине бейсболиста. — Знаешь, Какипи сейчас спит, а у меня есть задание, — существо поднялось на ноги и сделало шаг в сторону Ямамото. — Жертва сама пришла ко мне, это делает меня счастливым, — рычащие нотки почти пропали из голоса существа вместе с шерстью и когтями. Оно вышло на свет и оказалось парнем в форме школы Кокуе. — Сначала я разберусь с тобой, а уже потом с твоими дружками наверху.

Парень резко сделал выпад, пытаясь когтями достать Ямамото, но промахнулся. Снова затерявшись в тенях, он выскочил с другой стороны, с нечеловеческой скоростью атакуя. Такеши выхватил биту, вмиг ставшую катаной, заблокировав удар, и будто в замедленной съемке увидел, как по металлическому лезвию пробегают трещины и оно ломается в месте, где парень с Кокуе нанес удар своими клыками.

Показушно высунув длинный язык, парень стряхнул осколки катаны и широко ухмыльнулся.

— Тебя будто подменили… или это такая маскировка? — задумчиво склонив на бок голову, спросил Ямамото.

— Почти. Это все равно, что играть на приставке, — довольно протянул парень, будто только и ждал подобный вопрос. — Вставляя разные диски, ты играешь в разные игры. Тут так же. Меняя челюсти, я получаю силу различных животных, — парень вставил другую челюсть, и его тело стало больше. — Обличие гориллы!

Парень атаковал Ямамото мощными и сильными ударами, однако все они не достигали цели. Такеши мастерски уклонялся, однако и не бил в ответ.

— Почему он не атакует? — удивился Хоято.

— Он бережет тело, помнишь тот случай, когда он сломал руку? — не отрывая взгляда от сражения внизу, ответил Тсуна.

— Черт, там слишком темно… я не могу прицелиться, — желая помочь, Хаято достал динамит, однако Реборн отобрал у него шашки.

— Сделаешь это, и все здание рухнет.

— Черт… — прошипел подрывник и пробурчал что-то по-итальянски, видимо, нецензурное.

— Если так хочешь помочь ему — вперед! — прежде, чем Тсуна успел что-то понять, Реборн с одной из самых жутких садистских ухмылочек отправил шатена в полет в дыру. Приземлившись весьма неудачно, Тсуна сквозь зубы прошипел несколько крепких слов и потер левый бок, по которому недавно не слабо врезала мать, а теперь он еще и ударился им о землю.

— Тсуна! — взволнованный крик Ямамото, заставил шатена резко сесть и испуганно посмотреть в сторону друга. На Тсуну надвигался тот парень из Кокуе, но, не добежав пары метров, он был сбит с ног камнем, весьма точно брошенным в голову.

— Я твой противник, — хоть Такеши и улыбнулся, его глаза стали пугающе серьезными. Он подбрасывал вверх достаточно крупный камень и, вмиг прицелившись, бросил его во врага. Парень из Кокуе увернулся и с животным рыком устремился к бейсболисту. Еще несколько камней пролетели, едва задевая ноги и руки противника, прежде чем Ямамото, выставив руку в защитном жесте, принял удар острейших клыков.

— Попался, — сказал он и нанес удар рукоятью катаны. Враг упал на землю в глубокой отключке.

— Извини, Ямамото-кун, — подбежав к другу, Тсуна уставился на рану, прикидывая, как лучше ее перевязать. — Это все из-за меня…

— Нет, — беззаботно засмеявшись, выдал Такеши. — Тот человек, что ценил бейсбол больше друзей умер, когда прыгнул с крыши. К тому же я все еще могу играть.

Искренние улыбки и облегченный смех ознаменовали первую победу…


========== Часть 2. Глава 3. М.М. и Птичник ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 3. М.М. и Птичник

Приятного прочтения)

Бечено

Осмотрев рану Ямамото, Тсуна вытащил из кармана толстовки бинт и обеззараживающее. Под удивленный взгляд бейсболиста шатен профессиональным движением обработал его рану и для проверки велел ему немного подвигать рукой.

— Ого, Тсуна, потрясающе. Почти не болит, — парень широко улыбнулся и поднял взгляд вверх. — Но как мы выберемся отсюда?

— Джудайме! — услышали они бодрый голос Хаято. — Сейчас мы спустим вам веревку.

Парни выбрались из заваленного зоопарка и вместе с остальными направились дальше, прекрасно понимая, что это было лишь приветствие и дальше их могут подстерегать куда большие опасности. Тсуна нервно стискивал рукава толстовки и шел, опустив глаза в землю.

Ему было страшно. Он боялся. Этот парень, Мукуро — псих. Сильный, безжалостный, готовый на все. Он творит ужасные вещи: сначала стал нападать на учеников Намимори, вырывать зубы у поверженных подростков, а теперь эти трупы животных, что напали на них, и парень из его банды, Кен, обладающий невероятной силой трансформации в животных. Вне всяких сомнений, Мукуро тоже силен, он тоже обладает какими-то способностями. Интуиция подсказывала Тсуне, что от этой силы будут страдать все, особенно друзья.

Друзья… Парень закусил губу, Кея так и не вернулся, и его телефон недоступен. Неужели он проиграл? Как Мукуро удалось победить его в честной схватке? Ведь Кея — сильнейший человек в Намимори. Он всегда защищал Тсуну, и шатен не раз видел, как Хибари раскидывает толпы нарушителей дисциплины своими тонфа. Он налетает на врага, словно хищник на жертву, и разрывает на куски, наслаждаясь пьянящим запахом свежей крови. Вся та грация и сила, блеск тонфа, мерцающих в руках — таков Кея. Он сильный, временами беспощадный, но наедине со своим «зверьком» он добрый и заботливый, словно старший брат. Он сильный, он справится. Даже если сейчас он проиграл, Тсуне нужно всего лишь спасти его, чтобы он смог вновь наводить страх и ужас на нарушителей спокойствия в его городе.

Задумавшись, Тсуна неловко споткнулся и уже приготовился поцеловать землю, как его прошибла сильная, невыносимая боль. Это его от падения спас Гокудера, перехватив поперек талии и случайно задевая огромный синяк, оставленный матерью. Едва справившись с неожиданно захлестнувшей его болью, Тсуна выдавил из себя улыбку и, поблагодарив за помощь, нетвердой походкой побрел за остальными.

Реборн прищурился, глядя на ученика, и скомандовал:

— Привал.

Никто не стал возражать против этого, разумно рассудив, что нужно использовать время с пользой и немного отдохнуть, раз уж никто не нападает. Бьянки заметила недалеко несколько столиков. Видимо, тут когда-то было кафе, однако от него уцелели только каменные столики и лавки. Кому вообще взбрело в голову делать их из камня — непонятно. Но факт остается фактом — после урагана только столики и уцелели.

— Тсуна, за мной, — не терпящим возражений тоном сказал Реборн, пока Бьянки и Ямамото с улыбками доставали из рюкзаков еду. Создавалось впечатление, что эти двое вышли на пикник, а не пробрались в логово врага, чтобы поймать его.

— Реборн, в чем дело? — как только они отошли достаточно, Тсуна попытался как можно беспечнее задать этот вопрос, внутренне напрягаясь. Неужели заметил? Он одновременно надеялся, что Реборн поймет, что над ним издевается мать и боится этого. В последнее время Тсуна все чаще стал скрывать это, старательно натягивая на лицо маску. Ему вдруг начало казаться, что Реборн разочаруется в нем и откажется его учить, что он уедет и расскажет обо всем отцу и тот возненавидит его, как и мать. Но почему-то мысль о том, что его возненавидит отец не так пугала, как та, где в нем разочаровывается наставник. За время обучения Тсуна привязался к нему, стал считать не просто учителем, а… другом. Тем, на кого он сможет положиться в любой момент, тем, кто придет на помощь несмотря ни на что. Но все полетит прахом, если он узнает. Этого нельзя допустить! — Э? Реборн?

Киллер молчал, лишь буравил нечитаемым взглядом бездонных черных глаз. Черт, и почему они вдруг показались Тсуне такими привлекательными? Сейчас не о том думать надо. Пока Тсуна метался в своих мыслях, перескакивая то с того, какие красивые у Реборна глаза, до тех, где обдумывал как отмазаться от разговора, киллер решительно сделал шаг к парню. Не дав тому ничего сообразить, он резко потянул вверх толстовку под шокированный и испуганный взгляд карамельных глаз.

Реборн почувствовал, как его захлестнула ярость. Огромный синяк посередине живота рядом с более мелкими ярко выделялись на фоне белой, почти прозрачной кожи. Слева виднелся еще один, точнее его часть, остальную скрывала ткань толстовки. Тсуна неловко пытался прикрыть побои и одновременно отстраниться от киллера, но потерпел неудачу. Реборн схватил его за запястье и посмотрел прямо в глаза.

Испуганный, затравленный взгляд карамельных глаз, в котором едва не плескались слезы, заставил ярость внутри Реборна клокотать с удвоенной силой. Он приблизил свое лицо к шатену и на грани слышимости прошептал:

— Кто?

— Н-никто… — заикаясь и отчаянно отводя взгляд, пробормотал Тсуна. — Я сам упал…

— Упал, говоришь. На что? На колено Наны или на ее кулак? — Реборн свободной рукой взял за подбородок ученика и заставил его посмотреть на себя. Глаза шатена стремительно наполнялись слезами, он часто моргал, пытаясь избавится от них. — Не ври мне. Я заметил ее фальшь и твою, — чуть смягчив голос, сказал Реборн. — Я знаю, кто она.

Теплая рука наставника переместилась с подбородка на живот Тсуны и засветилась едва уловимым желтым светом. Вместо ожидаемой боли парень почувствовал, как гематома проходит, исчезает, словно залечивается с удвоенной силой. Странное чувство безопасности и полного спокойствия овладело им и, поддавшись внезапному порыву, Тсуна прижался дрожащим телом к груди наставника, ожидая, что его точно оттолкнут. Но вместо этого его обвили сильные руки, через которые киллеру удалось залечить множество ран на теле паренька, доверчиво жмущегося у него на груди в поисках защиты.

Пару секунд спустя Тсуна ярко покраснел, когда до него наконец дошло, что он сейчас делает. Он тут же отстранился и, стараясь не смотреть в глаза киллера, пробормотал: «Спасибо за помощь», - и умчался к остальным бороться с захлестнувшим его смущением. Реборн довольно хмыкнул на реакцию ученика и тоже направился к каменным столикам, где уже разложили суши и напитки. Его руки все еще ощущали тонкую талию Тсуны, его дрожь, тепло его тела. Он и дальше мог витать в облаках, вспоминая бархатную кожу подростка, если бы один из напитков Бьянки не взорвался, а вслед за ним и все остальные.

— Что это? Новый вид отравленной кулинарии? — закричал Тсуна, на которого едва не попало ядовитое содержание стакана.

— Это не я, — спокойно ответила девушка и принялась осматриваться.

— На нас напали! — сказал очевидную, но не менее пугающую вещь Хаято. — Какой странный звук… — пробормотал парень, а затем резко кинул пару динамитных шашек в ближайшее здание.

— Какое грубое оружие, — услышали они девичий голос, доносившийся из-за столба еще не осевшей пыли. — Удивительно, что такие неудачники как вы смогли победить Кена и Какипи.

Пыль осела, открыв взору Тсуны девушку, держащую в руках какой-то музыкальный инструмент. Кларнет, кажется. Она была одета в форму Кокуе и презрительно взирала на группу подростков, сидя на высоком камне.

— Мукуро-чан неплохо заплатит мне за ваши головы, — весело сообщила девушка. — В этом отношении он лучший, всегда хорошо платит. Знает же, что деньги — главное в жизни, — будто размышляя вслух, сказала она. Девушка тут же направила кларнет на подростков, и оставшиеся несколько стаканов с напитками взорвались.

Спрятавшись за столом, они пытались придумать, как победить эту девчонку, однако идей не было. Приближаться было опасно. Она каким-то образом взрывала все, на что направляла свой кларнет. Единственный боец дальней линии — Хаято.

— Ты не права. Главное в жизни — любовь! — опередив брата на секунду, Бьянки выскочила из-за укрытия. Тсуна подавил неуместный смешок. Да, в ее биографии есть столь забавная страничка. Бьянки когда-то была напарницей Реборна и по уши влюбилась в него. С тех пор у нее какой-то пунктик на любви и прочих амурных делах. — Я твой противник. Чешуйчатая атака!

Бьянки невесть откуда выхватила два огромных блюда с отравленной кулинарией и помчалаль вперед, прямо на девчонку. Та заиграла. Еда на блюдах начала взрываться, но Бьянки этого будто не замечала, она продолжала стремительно приближаться.

— Используешь еду как щит? Умно, — оторвавшись от кларнета, сказала девчонка. — Но ближний бой — тоже моя специальность!

Кларнет распался на несколько составных частей, между которым были соединяющие цепи, и, повинуясь своей хозяйке, сильно ударил Бьянки, заставив ее отлететь на несколько метров.

— О, нет! — выдохнул Ямамото, выхватывая новую биту, которую ему дал Реборн, как только они выбрались из зоопарка.

— Стой, — ему на плечо опустилась рука Гокудеры. — Все уже кончено.

— Сейчас я поджарю твой мозг! — азартно выкрикнула девчонка и прислонилась губами к инструменту…

Полный отвращения и ужаса крик прозвучал прежде, чем бессознательное тело девушки упало с камня. Бьянки довольно хмыкнула и под полные непонимания взгляды парней принялась объяснять:

— Девчонка использовала кларнет как микроволновку, то есть заставляла молекулы вибрировать, из-за чего взрывалось тело. Я использовала отравленную кулинарию как щит, чтобы подобраться к ней, а затем использовала свою завершающую технику и превратила ее кларнет в отравленную кулинарию. Она отравилась.

Закончив рассказ, Бьянки довольно улыбнулась, скосив взгляд на Реборна. Он кивнул в знак одобрения, и девушка расцвела, словно бутон розы.

— Хорошо, что вы разобрались с этой жадной маленькой девочкой, — новый противник не заставил себя ждать и явился в виде старикашки, говорившего хриплым, булькающим голосом. — Обратите внимание сюда.

Стена, что была за стариком, превратилась в экран, на котором были отображены Нана и Сасагава Реехей. Мать Тсуны как обычно возилась на кухне, а боксер спал, утомленный еще одним посещением сестры.

— Смотрите, там что-то есть! — испуганный голос Тсуны заставил всех напрячься и смотреть на экран с удвоенным вниманием.

— А… — протянул старик. — Это близнецы-убийцы, они просидели в заключении около 10 лет за зверские убийства. Абсолютные психопаты, для которых убийства — несравненное наслаждение. И они полностью подчиняются мне, — старик хрипло засмеялся, вызывая отвращение. — Теперь слушайте. Я прикажу им убить этих двоих, если вы откажетесь исполнять мои приказы.

— Да что ты о себе возомнил? — с рыком Хаято бросился на старикашку и приподнял за грудки.

— Не советую этого делать, я могу отдать приказ близнецам и из такого положения, — старик несильно ударил Хаято по руке, и парень послушно отпустил, принимая условия. — Итак, мой первый приказ: кто-то из вас должен ударить Десятого Вонголу!

— Нет!

— Ни за что!

— Отказываюсь!

Одновременно раздалось со всех сторон от Тсуны. Парень шокировано уставился на старика, невольно вспомнив мать. Она получала несравненное удовольствие, избивая его. Теперь он пытается заставить его друзей сделать то же самое.

— Быстрее! Иначе мать Десятого и его друг умрут! — гневно воскликнул старик. За спиной Наны поднялся один из близнецов, проводя зажигалкой в опасной близости от ее волос. Над Реехем склонился второй близнец, зеркально повторяя движения брата.

— П-просто сделайте это! — Тсуна умоляюще посмотрел на друзей, косясь на экран. Жизнь Реехея сейчас зависела от этого решения. И жизнь матери тоже… нельзя сказать, что Тсуна желал ей смерти, но она причинила ему столько боли. Может, она заслужила этого, но сейчас ее жизнь и жизнь боксера связанны. Если не исполнить приказ старика погибнут оба, а смерти Реехея Тсуна допустить не мог.

— Я не могу, Джудайме… — беспомощно опустил руки Хаято. Ямамото отвел взгляд в сторону.

— Мне не привыкать быть плохой… — прошептала Бьянки прежде, чем влепить Тсуне кулаком в лицо. Парень отлетел на метр и неуклюже упал на землю. Хаято чуть не бросился на сестру с кулаками, на что она лишь отвернулась и сложила руки на груди.

«Совсем не больно.» — подумал Тсуна, потирая ушибленную скулу. Он благодарно посмотрел на Бьянки, та кивнула и слегка улыбнулась.

— Хорошо, — хрипло рассмеявшись, сказал старик. — Очень хорошо. Это было первое задание, теперь второе, — Гокудера с Ямамото бессильно заскрежетали зубами, пока старик доставал из кармана нож. — Вонзите этот нож в тело Десятого Вонголы. По рукоять.

Тсуна побледнел, а друзья сделали шаг вперед, пытаясь защитить его. Бьянки опасно сузила глаза, а в ее руках будто по волшебству появилось отравленное печенье. Даже Реборн напрягся и положил руку на кобуру.

Близнецы в это время достали серную кислоту в колбах и стали размахивать ею около голов жертв. Тсуна нервно дернулся, но с решительным видом поднял нож, брошенный стариком.

— Я сделаю это, — вперед вышла Бьянки, под гневный оклик брата. — Не волнуйся, я сразу же вызову скорую.

— Нет… — тихо пробормотал Тсуна. — Я сам.

Его рука, держащая нож, нещадно дрожала, как и он сам. Он зажмурился, и перед глазами вновь появились картины, мучающие его уже несколько дней. Гокудера, закрывший его во время битвы с Какипи, Ямамото, пожертвовавший рукой ради победы над Кеном, избитый Реехей… Его друзья страдают, в то время как он не получил ни царапины.

— Я не могу вечно прятаться за вашими спинами, жизни Рехеея и… мамы зависят сейчас от меня,

— слегка запнувшись, но тем не менее уверенно сказал Тсуна. — Я должен сделать это.

— Джудайме! — Хаято бросился к Тсуне, надеясь остановить парня, но он уже занес руку для удара, нацелив нож себе в ногу.

«Ну давай, давай же!» — мысленно ликовал старик, наблюдая, как хрупкий парнишка готовится нанести себе смертельный удар. Нет, он вовсе не метит в жизненно важные органы, но яда, что тонким слоем покрывает лезвие ножа, хватит, чтобы завалить слона. К тому же его сила такова, что даже маленькая царапина приведет к гибели. — «Мукуро-сама будет доволен.»

— Так достаточно?! — выкрикнул Тсуна, готовясь нанести себе удар. Должно быть, будет больнее, чем побои матери, но это необходимо, чтобы спасти Реехея. Не важно, что интуиция кричит об опасности, буквально разрывая голову на части. Не важно, что друзья бросились к нему, надеясь выхватить нож. Не важно, что гадкий смех старика наводит на мысли о неизбежной смерти. Все не важно…

Сейчас главное — спасти друга!


========== Часть 2. Глава 4. Фальшивый Рокудо Мукуро ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 4. Фальшивый Рокудо Мукуро

А: Приятного прочтения) и огромная благодарность бете :3

Б: Вао, глава такая большая, автор просто радует нас! Приятного прочтения! Всем чая!

— Так достаточно?! — выкрикнул Тсуна, направляя острый нож себе в ногу.

Побледневшие друзья кинулись к нему, надеясь выхватить оружие, но в то же время понимали, что не успеют. Бьянки молниеносным движением вытащила телефон из кармана и уже набирала номер скорой помощи, кинув полный волнения взгляд на шатена. Тсуна не мог в полной мере утверждать, какие чувства одолевали Реборна, но то, как он сжал кобуру и натянул полы шляпы едва ли не на нос, говорили о том, что киллер по крайней мере беспокоится.

Интуиция пронзительно взвизгнула, заставляя Тсуну остановится в миллиметре от ноги и, отбросив нож, схватиться за голову. В глазах поплыло, а ноги начали подкашиваться. Невероятными усилиями шатен заставил себя устоять и посмотреть на экран.

Вот о чем закричала интуиция. Доктор Шамал появился внезапно, но тут же уложил одного из близнецов-убийц, склонившегося над спящим Рехеем. Мать же спасли И-пин и Ламбо с помощью десятилетней базуки, обезвредив второго близнеца.

Тсуна вздохнул с облегчением, когда понял, что друг в безопасности. Заметно расслабились и остальные, проследившие за взглядом шатена. Хаято легкой походкой приблизился к боссу и, подхватив с земли нож, швырнул его в старика, еще не до конца осознавшего свой проигрыш. Острое лезвие пролетело в миллиметре от его лица и вонзилось в один из экранов, где И-пин и Ламбо уже в своем обычном возрасте клянчили у Наны вкусняшки.

Старик противно взвизгнул, посмотрев на экран, и тут же перевел взгляд на подростков. В его глазах отразились страх и понимание, что последует за поражением близнецов. Гокудера стал надвигаться на него, похрустывая пальцами, Ямамото с жутковатой улыбкой поигрывал битой, а Бьянки готовила свой фирменный отравленный обед.

— Все кончено, упырь! — сказал Хаято и смачно вмазал старику в челюсть. Тот повалилия на землю и затих. — Неужели с одного удара? — разочарованно протянул парень и пару раз пнул тело, лежащее перед ним. Тело признаков активности не подало. Хаято закурил с разочарованным и в какой-то степени даже обиженным выражением лица, помахал рукой, показывая старшей сестре и Такеши, что враг повержен и в ближайшее время не очухается.

Тсуна за спинами друзей облегченно выдохнул и невольно кинул взгляд на Реборна. Тот стоял со своей обычной непроницаемой маской на лице и рассматривал подростков, склонившихся над телом старика. И все-таки он был чертовски красив. Стройное накаченное тело в черном костюме, который только подчеркивает достоинства киллера. Его усмешка, пронзительный взгляд черных, как смоль, глаз, хищная походка. А то, с каким выражениеи лица он гоняет Тсуну на тренировках…

Какой-то частью сознания, где еще остались рациональные мысли, Тсуна понимал, что откровенно пялится на своего репетитора, но ничего с этим поделать не мог, ровно до одного момента. Будто почувствовав на себе взгляд, киллер посмотрел на Тсуну, лишь на мгновение пересекаясь с ним взглядом.

Юноша ярко покраснел и поспешил отвернуться, чтобы Реборн не увидел его пунцовое лицо, но тут же отдернул себя. А чего ему собственно стесняться? Он же ничего такого не делал, просто смотрел на киллера. Долго смотрел. С чувством.

Но поводов краснеть при Реборне все же хватало. Во-первых, киллер раскрыл его секрет. Во-вторых, Реборн с каким-то странным повышенным вниманием рассматривал его синяки, оставленные матерью. И, наконец, сам парень, словно сопливая девчонка прыгнул к нему в объятия.

На последнем мозг забуксовал, а сердце вздумало сделать кульбит, уши предательски заалели, и все тело шатена мелко задрожало, вспоминая тепло Реборна и его сильные руки, обвившиеся вокруг талии паренька. Тсуна безуспешно пытался скрыть все это, чем вызвал легкую усмешку и пронзительный взгляд черных глаз. Шатену почудилось, будто этот взгляд, что пытался прожечь дыру у него между лопаток, был заинтересованным, хотя… Да ему просто почудилось! И вообще, о чем он только думает, стоя на вражеской территории, где каждый куст представляет угрозу?

Тсуна медленно выдохнул, концентрируясь на задании, а не на том, как сильно скачет его сердце и как хочется еще раз понежиться в кольце сильных рук. Реборн сзади него довольно хмыкнул, тоже вынырнув из мыслей с весьма интересным содержанием. Иемитсу его, наверное, голыми руками задушил бы, узнай он, о чем думал киллер. За своими переглядками и самокопанием в легкой форме они не заметили, что Бьянки уже какое-то время всматривается в лес.

— Выходи! — громко выкрикнула девушка, заставив всех, за исключением Реборна, вздрогнуть. — Я знаю, что ты там!

Все напряглись. Еще один приспешник Мукуро? Третий бой подряд? Такими темпами они выдохнутся раньше, чем найдут сбежавшего иллюзиониста. За деревьями послышался шорох, после чего маленькая фигурка вышла из тени и предстала перед подростками. Ею оказался пропавший Фуута.

— Это я, — слабо улыбнулся мальчик.

— Фуута! — Тсуна бросился к нему, не веря своему счастью. Шатен так волновался все это время, думал, что его схватил Мукуро. Но даже если и так, сейчас мальчик здесь, живой и, кажется, невредимый.

— Не подходи, — Фуута выставил руки вперед в защитном жесте. — Я теперь с господином Мукуро. Вы должны уйти!

— О чем ты? — замерев, спросил Тсуна. — Фуута, идем домой. Все будет хорошо, я обещаю! — шатен развел руки в стороны, будто пытаясь обнять мальчика и продемонстрировать, что он будет в безопасности и никто не причинит ему вреда.

Вместо ответа Фуута сорвался с места и убежал в чащу. Выкрикнув короткое: «Стой!», Тсуна бросился за ним. Кажется, Гокудера и Ямамото что-то кричали шатену вслед, но он не слушал. Он бежал, не разбирая дороги, царапаясь о ветки деревьев и спотыкаясь о корни, он старался не упускать из виду маленькую фигурку.

«Сначала Кея, теперь Фуута… Этот Мукуро ответит за то, что причинил вред моим друзьям!» — яростно продираясь сквозь ветки, думал Тсуна. На миг шатен застыл, потеряв из виду Фууту. Он попытался идти дальше, внимательно смотрел по сторонам, но мальчик, словно растворился в воздухе.

Растеренно оглядываясь посреди чащи, Тсуна понял, что не только потерял Фууту, но и теперь понятия не имеет где он и как вернуться к друзьям. Шатен вглядывался в просветы между деревьями, надеясь увидеть хоть какой-нибудь ориентир, но не находил ничего, кроме веток и листвы.

«Черт, и что мне теперь делать?» — в отчаянии подумал Тсуна, еще раз оглядевшись кругом. Интуиция в голове стала подавать тревожные звоночки, но парень только отмахнулся от нее. Он и так понял, что заблудился.

— Вы здесь, чтобы спасти нас? — Тсуна подскочил от неожиданности, когда за его спиной раздался голос. Но ведь секунду назад там никого не было.

— Эм… типа того, — ответил он, поворачиваясь. Парень перед ним был одет в форму Кокуе, его иссиня-черные волосы закрывали один глаз, но вид он имел несколько растерянный и напуганный. — Ты из Кокуе?

— Да, они держали меня в заложниках, но мне удалось бежать… — парень нервно оглянулся назад.

— А Кея? — выпалил Тсуна. — Ты видел там Хибари Кею?

— Да, его держат с остальными, — парень счастливо закивал. — А… — он замялся. — Вы же спасете нас?

— Конечно! — видя надежду и страх парня, тут же заверил его Тсуна. — Как только я вернусь к остальным, мы продолжим нашу спасательную миссию.

— У вас, наверное, сильная команда… — протянул парень не то с восхищением, не то с недоверием. Ну да, такой хлюпик, как Тсуна, не шибко вселяет надежду.

— Да не то, чтобы и сильная, — почесав в затылке, признался шатен. — Единственный взрослый не помогает… То есть открыто…

— Как-то косвенно? — подсказал парень, на что Тсуна неопределенно повел плечом. Интуиция стала настойчивей сверлить черепную коробку своего обладателя.

— А где держат заложников? — шатен решил перевести тему, пока у него из ушей не пошел пар и не полетели опилки.

— Здесь я задаю вопросы! — сильно изменившись в лице, прошипел парень. Челка дернулась в сторону, открыв Тсуне его второй глаз. Алый, с иероглифом вместо зрачка.

— М-мне пора, надо найти остальных и продолжить миссию… — слегка запнувшись, все же выдавил шатен, пятясь, а затем и вовсе срываясь с места обратно, откуда он, по его мнению, пришел. Его неслабо напугала перемена в настроении парня, имя которого он, кстати, забыл спросить. Что-то с ним было не так. Интуиция на этой мысли согласно тренькнула.

***

— Джудайме! — успел выкрикнуть Хаято прежде, чем шатен скрылся из виду.

Такеши дернулся за Тсуной, но был вынужден поспешно отступить на исходную позицию. В опасной близости от него что-то пролетело и снесло приличную часть здания, заблокировав проход. Хаято в это время попытался обойти обломки, но и его постигла неудача. Все пути, по которым можно было догнать Тсуну, были перекрыты. Все, кроме одного.

Высокий мужчина в форме Кокуе с огромным металлическим шаром на цепи преграждал им путь. На его лице была низко посажена фуражка, так, что закрывала глаза. В отличии от предыдущих врагов он молчал и не пытался ни запугать, ни заставить отступить.

— Похоже, нам придется завалить этого парня, чтобы догнать Тсуну, — Ямамото ухмыльнулся и цепко оглядел местность.

— Если попадешь под металлический шар, считай, ты труп, — предупредил бейсболиста Хаято.

Ему очень хотелось побыстрей закончить здесь и догнать босса, ведь они не знают, сколько еще киллеров на службе у Мукуро. Однако у его тела были другие планы. Внезапно Гокудера почувствовал сильный жар, на лбу мгновенно появилась испарина. Его тело задрожало, и он почувствовал невыносимую боль. Упав на колени, он беспомощно начал хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

«Не сейчас… только не сейчас…» — безостановочно мысленно повторял он, молясь, чтобы приступ прошел быстрее. Его бой с Чикусой не прошел бесследно, Хаято получил множество ран. Однако ему удалось уговорить своего бывшего наставника, Шамала, использовать одного из его москитов. Боль тогда прошла, а тело перестало быть столь слабым, но Шамал предупредил, что могут быть и побочные эффекты. Это скорее всего один из них.

Прохладная рука сестры опустилась ему на лоб, даря минутное облегчение. Бьянки пораженно прошептала: «Ты весь горишь!» и, вероятно, хотела добавить что-нибудь о его несомненно глупом поступке, но замолчала.

Противник, что стоял перед ними снял свою фуражку. Суровое лицо, которое они все уже видели, пусть не в живую, искривилось на миг, когда на него обрушился хор пораженных голосов:

— Это тот парень! — прохрипел Хаято, стараясь подняться.

— С фотографии… — выдохнула Бьянки, поддерживая брата.

— Мукуро, — закончил за них Ямамото, теряя весь свой задор. Улыбка исчезла с его лица, глаза неотрывно следили за противником. Бейсболист сделал два шага вперед, загораживая собой Хаято и Бьянки. — Я буду твоим противником.

— Не имеет смысла, — низким голосом со стальными нотками произнес Мукуро, начиная вращать свой шар так, будто тот ничего не весил. — Вы все умрете!

Огромный металлический шар вращался на цепи, описывая в воздухе большую окружность. С громким лязгом звенья цепи сталкивались друг с другом, вращая смертоностное оружие. Мукуро спокойно стоял, выжидая подходящий момент. Ямамото также не двигался с места, не решаясь приближаться и первым вступать в бой. Почему-то он был уверен, что Мукуро хорош и в ближнем бою.

Прошло несколько мгновений прежде, чем шар, повинуясь своему обладателю, взмыл в небо. Проследив за траекторией полета оружия противника, бейсболист нахмурился в замешательстве. Зачем Мукуро подкинул вверх свой шар? Он же полностью себя открыл!

Словно прочитав мысли Ямамото, Мукуро сщурил глаза и встал в стойку. Шар падал вниз. Однако ему не суждено было долететь до земли. Как только шар оказался на уровне груди Мукуро, он одним движением отправил его в полет прямиком на Такеши.

«Слишком предсказуемая атака», — подумал он, уклоняясь. Какой-то неведомой силой его тут же потянуло назад, прямо под атаку. Ямамото казалось, что все кости в его теле сломались разом. Он не мог вздохнуть, боль казалось струилась по венам, сознание поплыло. А ведь он использовал свою биту в качестве щита.

— Ха-ха. Как хорошо я придумал! — демонстрируя ошарашенным Бьянки и Хаято не только свой «щит», но и свою обычную беззаботную улыбку, Ямамото мысленно порадовался, что настолько хорошо владеет своим лицом. Удар был не просто сильный, он был сокрушительный. Такеши едва удалось остаться в сознании и встать на ноги.

— Бессмысленно, — безэмоционально произнес Мукуро, вновь начиная вращать свой шар.

— Эти змеи, — будто не обращая внимания на опасность, начал Ямамото. — Это ведь не просто рисунок, так? — Мукуро не ответил, он лишь нахмурился, сильнее сжимая цепь. — Что-то притянуло меня к шару… — продолжал Ямамото, в то время как противник уже занес руку для удара. — И сейчас я узнаю, что это было!

Шар полетел на бейсболиста. С помощью биты Такеши поднял столб пыли, который тут же раскрыл секрет атаки Мукуро. Змеи на шаре были вовсе не рисунками, а выемками, в которые попадал воздух. Именно благодаря им Ямамото и притянуто прямо под атаку. Бейсболист довольно ухмыльнулся, растянув губы и демонстрируя свои белые зубы. Но хоть секрет и раскрыт, победа все так же далека. Приблизиться к шару не представляется возможным, что является плохой новостью для парня, сражающегося в ближнем бою.

Атаки Мукуро не прекращались. Он снова запустил свой шар в Ямамото, но парню удалось проскользить под ним, не получив вреда. Такеши было атаковал сам, но поспешно отступил, когда Мукуро, возвращая шар, едва не снес ему голову.

Единственный способ одалеть врага заключался в последнем трюке Ямамото.Если проскользить под шаром с достаточной скоростью, а затем, не сбавляя темпа, атаковать непосредственно самого Мукуро, то, возможно, у бейсболиста и получися нанести вред противнику. Осталось только выждать момент и…

Ямамото пристально следил за движениями Мукуро. Вот он раскручивает цепь. Вот подкидывает шар вверх. Вот ударяет по нему ладонью, отправляя его в парня. Вот закрывает глаза. Стоп. Закрывает глаза?

Такеши быстро тряхнул головой, выбрасывая ненужные мысли, и уже собирался претворить свой план в жизнь, когда шар завращался в обратном направлении! Потоки воздуха переменились, теперь план Ямамото оказывается бесполезным, а сам парень попадает под атаку. На этот раз бита не спасла.

Металлический шар под крики Бьянки и Хаято врезался в бейсболиста, отбросив парня на несколько метров и с силой впечатав в дерево. Ямамото потерял сознание, а Мукуро только вновь повторил свою фразу о том, что все они погибнут.

— Черт, я тебя… — Хаято попытался подняться, но со стоном боли уткнулся лбом в землю. Его тело все еще нещадно горело, а боль не прекращалась. Он знал, что должен сейчас сражаться. Ради Ямамото, этого бейсбольного придурка, который сейчас валяется позади него. Ради сестры, которая выступила вперед в отчаянной попытке защитить парней. Ради Джудайме, который вот-вот найдет их.

— Теперь ты сразишься со мной! — держа в обеих руках по огромной тарелке с отравленной кулинарией, крикнула Бьянки.

Она загородила собой парней, но знала, что этого противника ей не одолеть. Ее способностей не хватит, чтобы тягаться с такой силой. А Реборн, к сожалению, ничем не мог помочь. Киллеру ясно дали понять, что будет, если он вмешается. Тсуна, его семья и друзья окажутся в немилости у Девятого Вонголы, что означает, если не смерть, то нечто очень близкое к этому.

Реборн натянул полы шляпы пониже, закрывая глаза. Он всем своим видом выражал спокойствие и даже легкую скуку, надеясь приободрить этим спокойствием Бьянки и сбить с толку Мукуро. Однако в душе киллер был в бешенстве. Он не мог помочь, выживший из ума старик запретил это делать. Он не знал, где Тсуна. У него осталась всего одна пуля, а Леон по прежнему изображает кокон. Реборн в ярости сжал кобуру.

Ну давай, парень, сейчас лучший момент, чтобы вернуться!

Мукуро атаковал. Его шар, словно орудие смерти, надвигался на Бьянки. Девушка растерянно и напуганно смотрела, как огромная металлическая конструкция летит на нее. Бесполезные тарелки выскользнули из рук. Это… конец.

— Реборн! — яростный крик заставил Бьянки открыть глаза и наткнуться взглядом на щуплую спину будущего Десятого Вонголы. В его волосах горел огонь невероятной силы. Он сиял, как никогда прежде. В его взгляде обычно теплых карамельных глаз сейчас был лишь черный гнев. Тсуна, держа в руках шар Мукуро, сделал шаг вперед. — Ради моих друзей я уничтожу тебя!


========== Часть 2. Глава 5. Ради моих друзей! ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 5. Ради моих друзей!

А: Вот и новая часть) комментируем и ставим + ^,^

Приятного прочтения и огромная благодарность бете))

Б: Какая глава, мы просто все сильнее хотим знать, чем это все обернется! А что будет потом… Не можем дождаться! Автор молодец! Всем чая! Бечено) Нам приятно, когда нас хвалят)

Тсуна перепрыгнул очередной валун, отодвинул ветку в сторону и посмотрел вперед. После того, как он сбежал от того странного парня, он пытался найти путь назад, к своим друзьям. Он так опрометчиво покинул их, ринувшись за Фуутой, и теперь не мог избавиться от плохого предчувствия. Что-то случилось. Тсуна чувствовал это даже не интуицией, а сердцем.

Реборн постоянно повторяет, что он — босс и должен заботиться о своей семье. И хотя шатен яростно отрицает то, что станет во главе Вонголы, он все равно не хочет, чтобы его друзья страдали. Ведь они стали для него лучиком света в царстве вечной тьмы.

С самого детства у Тсуны был всего один друг — Кея, своенравный, свободолюбивый, сильный, бесстрашный. Можно и дальше перечислять все те достоинства, которыми наградил друга шатен, но их количество слишком велико. Кея всегда приходил на помощь Тсуне, он защищал его от хулиганов, заботился о нем как о родном брате. Он даже разрешал ночевать у себя, когда Иемитсу приезжал. Кея думал, что у Тсуны плохие отношения с отцом, поэтому он от него бегает, но никогда не настаивал на ответах, потому что знал, шатен сам расскажет, когда будет готов.

С тех пор как в доме Тсуны появился Реборн, жизнь в корне поменялась. И дело было даже не в матери и ее странном во всех отношениях поведении, а в том, что теперь у шатена стали появляться друзья. Посиделки в компании Гокудеры и Ямамото, их совместное решение непонятых в школе задач или просто жаркие битвы в видеоигры — все это стало таким обыденным и правильным, что, порой, Тсуна начинал бояться, что это лишь сон. Шатену иногда казалось, что он сейчас проснется и снова увидит пустую комнату, начнет перевязку старых ран и отправится в школу слушать оскорбления и насмешки в свой адрес.

Тсуна тайком шипал себя за руку и сильно-сильно зажмуривал глаза, молясь про себя, чтобы это был не сон. А если все-таки сон, то он молился никогда больше не просыпаться. Но когда он открывал глаза, то все еще видел широкие спины друзей и их улыбки. Тогда его грудь заполняло теплом и счастьем, он смеялся и радовался, на миг забывая о многих годах кошмара.

Конечно, Тсуна этого не знал, но через несколько дней после его встречи с Гокудерой парня подловил Кея. ГДК быстро и доступно объяснил, где и как закопают Хаято, если он осмелится причинить вред его названному братишке. Подрывник на это бодро закивал и поклялся защищать босса даже ценой собственной жизни. Казалось, такой ответ удовлетворил Кею и он, понаблюдав за общением Тсуны и Хаято, даже стал иногда закрывать глаза на нарушение дисциплины со стороны подрывника. Пару раз они даже вполне спокойно поболтали на крыше школы, пока Тсуна дежурил в классе.

В общем, Кея не был против других друзей шатена, наоборот, он радовался за него, хоть и тщательно проверял каждого, кто осмеливался подойти к парнишке. Для него всегда на первом месте было благополучие и блеск в карамельных глазах братика.

Сейчас же Тсуне предстоит сложное испытание, в ходе которого уже пострадали многие ученики Намимори, пропали Кея и Фуута и были ранены Хаято и Такеши. Сейчас шатену как никогда нужно собрать всю свою волю в кулак и выступить против сильного врага. Неважно, как ему страшно. Неважно, что его могут ранить.

Он должен победить ради своих друзей!

***

Тсуна побежал быстрее, увидев просвет между деревьями. Он уже хотел с радостными криками броситься к друзьям, но замер, увидев ужасную картину. Ямамото сидел, прислонившись к дереву и все еще сжимая в руке погнутую биту. Его голова была низко наклонена, и он не шевелился. Рядом с ним Хаято корчился от боли, сжимая руками то место, в которое его ранил Чикуса. Динамитные шашки валялись рядом.

Лишь Бьянки была на ногах, она судорожно сжимала два огромных блюда с отравленной кулинарией. На ее лице были безнадежность, страх и отчаянное желание защитить парней, лежащих позади нее. Она знала, что не победит. Ее кулинария бесполезна против этого оружия, но она упрямо стояла на месте.

Ее противником был молодой мужчина, тот самый, с фотографии. Рокудо Мукуро. Его огромное оружие стремительно приближалось к беззащитной девушке, из рук которой выпали бесполезные блюда. Он закрыл глаза.

Реборн, стоящий немного в стороне от битвы, выхватил пистолет со странным выражением его черных глаз. Что-то в них было такое, сильно похожее на выражение лица Бьянки. Он хотел кого-то… защитить? Неужели Гокудеру и Ямамото? А может, Бьянки? Что вообще происходит там? Реборн нацелился на цепь, но в последний момент почему-то сменил мишень.

Тсуна в отчаянии бросился к Бьянки, какой-то частью сознания отмечая детали, на которые он бы обычно не обратил внимания. В него попала пуля, и он стал заваливаться назад. Он удивленно распахнул глаза, когда голубое небо на миг отразилось в них.

« Если бы я только успел спасти Бьянки…» — настойчиво билась мысль в угасающем сознании.

— Реборн! — яростный крик едва не затерялся в гуле, создаваемом огромным шаром.

Тсуна почувствовал, как его с невероятной силой швырнуло назад, в тот момент когда он поймал шар, защищая Бьянки. Обычно в состоянии Посмертной Воли он, если и чувствовал боль, то лишь самую малость, однако сейчас его тело буквально разрывалось на части от нее. Шатену казалось, что каждая кость в его теле пошла трещинами и готова вот-вот сломаться. Гематома, оставленная матерью, заболела с удвоенной, если не утроенной силой. Сознание поплыло, перед глазами летали разноцветные искры. Но Тсуна будто не замечал этого, он посмотрел поверх шара на врага и едва не зарычал:

— Ради моих друзей, я уничтожу тебя!

Сзади порывисто выдохнула Бьянки, Реборн хмыкнул, сверкая своими чёрными глазами, Гокудера смог лишь поднять голову и устало улыбнуться при виде босса, живого и пока ещё не сильно раненного. Он хотел было встать, помочь, но со стоном боли опустился вновь на землю. Он все ещё не мог сражаться.

Тсуна нахмурился. Человек, стоящий перед ним — Рокудо Мукуро, подлец и негодяй, посмевший навредить его Семье. Он серьёзно ранил Ямамото, едва не убил Бьянки и именно он стоит за всеми нападениями на учеников Намимори, он держит в заложниках Фууту и Кею и он, несомненно, дорого заплатит за все, что сделал.

У Тсуны больше нет сомнений — он уничтожит врага!

Ярость поднималась внутри парня: пьянящее, клокочущее где-то внутри чувство заставляло его пламя плясать на лбу, постепенно охватывая все тело. Оно словно чувствовало настрой шатена и подбадривало его, обещая защитить и помочь в битве.

Яркий янтарь сменил теплую карамель. Жёсткий, цепкий взгляд холодных как лед глаз прожигал дыру в теле Мукуро, отвечающего не менее холодным взглядом. Напряжение и взаимную ненависть, казалось, можно было потрогать руками, оба противника готовы были сорваться с места и, наконец, атаковать друг друга, но выжидали, кто же из них сделает первый ход.

У Тсуны было ограниченно время, лишь пять минут, за которые он может победить. Шатен прекрасно понимал, что медлить нельзя, поэтому сжал покрепче шар, надеясь выкинуть его куда-нибудь подальше и помешать Мукуро вновь использовать его. Однако у мужчины были другие планы. Звякнув послушной цепью, он резко потянул ее на себя, вырывая шар из стальной хватки Тсуны. Все-таки сил у Рокудо было побольше, чем у шатена, даже находящегося в гипер-режиме. Тсуна по инерции сделал несколько шагов вперёд, тут же срываясь с места и сокращая дистанцию.

Если Мукуро использует оружие, значит он плох в ближнем бою, и этим нужно воспользоваться!

Навязать рукопашную оказалось на удивление легко, стоило лишь проскользнуть под атакой шара и крутануться в полуприсиде, делая подсечку. Мужчина тут же резко подкинул своё оружие вверх, пока шатен отскакивал на безопасное для него расстояние, и занял оборонительную стойку, вытянув одну руку вперёд и будто приглашая парня атаковать. Тсуна плавно ушёл влево, надеясь достать противника мощным ударом, но встретился с блоком. Отпрыгнув на пару шагов назад, парень вновь попытался атаковать, но снова потерпел неудачу. Все его удары уводились в стороны или натыкались на железные блоки, от которых болели руки и ноги.

— Этот шар мне не особо нужен. Он служит лишь для того, чтобы я лишний раз не пачкал руки о всякий сброд, — Мукуро перехватил руку шатена и, не отпуская ее, несколько раз ударил парня коленом в живот. Тсуна задохнулся от боли. Опять по той же гематоме! — На самом деле моя специализация… — не давая парню опомниться, мужчина швырнул его через себя на землю и добил его сокрушительным ударом в солнечное сплетение, — это сражения с людьми, использующими силу пуль Посмертной Воли!

Тсуна все ещё был в сознании, хоть оно и норовило ускользнуть от него. Он лежал на земле, пытаясь справиться с адской болью. Дышать было тяжело, каждый вдох сопровождался кровавым кашлем, и Тсуна давился собственной кровью, не в силах перевернуться на бок. Грудная клетка сострясалась, тревожа пострадавшие ребра, все тело было тяжёлым и неповоротливым.

«Больно…» — думает шатен, часто моргая глазами, чтобы убрать надоедливые искры. — « Я должен встать… » — Тсуна морщится, поворачивая голову в сторону, и видит черные глаза Реборна, Гокудеру и Ямамото, Бьянки. Он переводит взгляд снова в небо и с ужасом понимает, что шар, подкинутый Мукуро, возвращается, набирая скорость. — «Должен сражаться…» — Тсуна со стоном пытается подняться, но тут же падает обратно на землю, придавленный тяжелой ногой Рокудо. — «Ради тех, кто мне дорог,» — шар все ближе, и Тсуна делает попытку вырваться, но безрезультатно. — «Ради тех, кто пострадал из-за меня,» — шар совсем близко. Шатен чувствует на себе испуганные взгляды дорогих ему людей. Тех, кого он хочет защитить. — «Ради моих друзей!»

Грохот металлического шара, соприкоснувшегося с землёй, смешивается с отчаянным криком Бьянки. Гокудера, не веря своим глазам, смотрит на руки и ноги Тсуны, что видны из-под шара. Его босс, его друг, его брат… Реборн нятягивает на глаза шляпу, судорожно пытаясь вспомнить, сколько ещё должна действовать пуля и действует ли она сейчас.

— Парень мёртв, — спокойно сообщает им Мукуро, открыв глаза. Он уверен, что победил. Ещё никому не удавалось выжить после такого. — Теперь вы отправитесь вслед за ним.

Это не угроза, а констатация факта. Мукуро надвигается на Бьянки, в чьих глазах плещутся слёзы. Да, они с Тсуной не были лучшими друзьями, но неплохо ладили, несмотря на весь тот холод, с которым впервые встретил её парень. Неужели он действительно погиб? Неужели все, что происходит — правда? Это просто невозможно. Он же не мог так умереть!

Мукуро неумолимо приближался, подхватив цепь. Он уже не обращал внимания на шар и парня, погребённого под ним. Он знал, что тот мёртв. По другому и быть не могло. Однако мужчина, сосредоточивший внимание на друзьях Тсуны, не увидел как шевельнулись его пальцы, как дернулась рука и неистово вцепилась в металл.

Сзади послышался грохот, на который тут же обернулся Мукуро да так и застыл, пораженный увиденным. Шар сиротливо лежал недалеко от шатена, что сидел в неглубокой яме, проделанной мощным ударом нескольких десятков килограмм металла. Сам же Тсуна, шатаясь, встал на ноги, небрежным жестом стер кровь, сочившуюся из разбитого носа и посмотрел на Мукуро.

В его взгляде больше не было той ярости, того холода, ненависти. Он смотрел на мужчину своими тёплыми карамельными глазами, сиявшими от доброты и наивности. Он больше не пытался атаковать, так и застыл на том месте, где его чуть не убило пару мгновений назад.

— Вы ведь вовсе не злой, — как-то даже по-детски сказал Тсуна, делая осторожный шаг к Мукуро и смущенно улыбаясь. Мужчина напрягся, словно кобра перед броском, и спустя миг стремительно налетел на шатена. В его взгляде читалась ярость, животная и необузданная. Но лишь Тсуна заметил в его глазах, движениях и действиях страх.

— Да что ты знаешь, пацан!

Тсуна поразительно ловко увернулся от удара, поднырнул под рукой Мукуро и, что есть силы, ударил мужчину в солнечное сплетение. Рокудо закашлялся и повалился на землю. Он пытался встать, сражаться, но не мог. Его тело будто сковали тысячи крепчайших цепей.

Почему? Почему этот парень смог победить? У него не было ни шанса! Шар должен был сломать каждую косточку в его теле, так почему он цел? Кто он, чёрт возьми, такой?

— Это из-за чувства вины в вашем сердце… Каждый раз перед тем, как нанести смертельный удар, вы закрывали глаза, — Тсуна склонился над поверженным врагом и присел рядом с ним. Пламя погасло, и теперь вместо боли ощущалась усталость и какая-то опустошенность. Он говорил мягко, спокойно, будто общался с ребенком. — Вы не можете смотреть, как умирают люди от вашей руки, закрывая глаза, вы даете им шанс спастись. Значит вы не такой уж и плохой человек, каким пытаетесь казаться. Знаете, вы очень похожи на малыша, живущего у меня дома. Я не чувствую от вас реальной опасности.

Бьянки во все глаза уставилась на Тсуну, а её челюсть страстно целовалась с землёй. Этот парень доведет ее до преждевременной седины. Она ведь почти поверила, что он мёртв! Хотя теперь, видя его живым, она готова расцеловать этого глупого шатена, что сейчас вздумал проводить исправительную беседу со сбежавшим из тюрьмы преступником.

— Ты прав, парень, — мужчина потери лицо ладонью. — Теперь понятно, почему Мукуро тебя так боится, — будто невзначай обронил он, ни к кому не обращаясь. Лицо Тсуны тут же вытянулось от удивления, а глаза стали размером с блюдца.

— Так ведь ты же Рокудо Мукуро!

— Вовсе нет, — горько усмехнулся мужчина. — Я — фальшивка. Настоящий Мукуро никогда не фотографировался. — Тсуна неверяще уставился на мужчину, пытаясь переварить новую информацию. — Он умеет подчинять людей, разрушать жизни. Я уже и не помню, когда последний раз был собой…

— Это невозможно, — шатен покачал головой. Что же здесь происходит?

— В детстве я был сиротой и меня приняли в Семью, где я вырос, — начал рассказ мужчина, погружаясь в неприятные для себя воспоминания и будто переживая заново все те дни. — Чтобы как-то отблагодарить Семью за их тепло и доброту, я стал защитником Семьи и вскоре прославился как сильнейший человек тех мест. Спустя время босс привёл ещё одного сироту, совсем ещё мальчишку. Казалось, босс в нем души не чаял, а потому доверил мне приглядывать за ним и помогать ему. Все шло хорошо, пока однажды я не вернулся в залитый кровью особняк. Вся Семья была убита. Я был в ярости, я желал найти того, кто сделал это, и уничтожить его! Но моё расследование привело меня к тому, что именно я и убил всех! — мужчина прижал ладони к глазам, будто пытаясь отгородиться от воспоминаний. — С тех пор я стал часто засыпать ни с того ни с сего, а просыпаться посреди трупов и рек крови. Я пытался убить себя, но ничего не вышло. Этот чертов мальчишка управлял и управляет мной! Он опасен, пацан, и ты единственный, кто может остановить его.

— Но я… — Тсуна растерялся, он не знал, как реагировать. Это Мукуро — монстр! Как он сможет справится с тем, кто умеет подчинять себе людей?

— Пацан, послушай, это ещё не все, — мужчина серьёзно посмотрел на парня. У Тсуны внутри все перевернулось от этого взгляда. — Настоящая цель Мукуро — эт…

Тень мелькнула среди деревьев, скрывшись так же быстро, как появилась. Несколько десятков отравленных игл вонзились в тело фальшивого Мукуро, повалив его на землю.

— О нет!

— Он уже скрылся!

— Никто не ранен?

Тут же разом закричали Бьянки, Гокудера, наконец оправившийся от приступа, и Тсуна. Фальшивый Мукуро лежал на спине, тяжело дыша и едва оставаясь в сознании.

— Наконец, я могу присоединиться к своей Семье… — хрипло сказал он, улыбаясь.

— Нет, держись! Ты не должен умирать! — Тсуна в отчаянии схватил руку мужчины, крепко сжимая ее своими теплыми ладонями, покрытыми кровью. — Скажи своё имя!

— Ланчия. Меня зовут Ланчия, — голос уже не поддавался мужчине, он едва смог произнести своё имя. Тьма заполонила сознание мужчины, и он уже почти не слышал, как Тсуна звал его, но все равно был счастлив через столько лет услышать своё имя. Он закрыл глаза. Пора к Семье.

Реборн подошёл неслышно, положил руку на плечо ученика и довольно ухмыльнулся, видя его взгляд. Тсуна знал, что козыри закончились, пули больше нет, значит и помощи ждать неоткуда, но все равно решительно выступил вперёд.

Рокудо Мукуро поплатится за все, что сделал! Тсуна об этом позаботится.


========== Часть 2. Глава 6. Вперёд! ==========


Победа. Говорят, она пьянит, заставляет забыть об осторожности, делает человека самоуверенным. Она столь же опасна, сколь и желаема. Нередко ради нее человек жертвует всем, даже жизнями товарищей или своей. Одолеть врага, превозмочь обстоятельства, защитить близких — значит победить.

Победа сладка на вкус, ею упиваются, а потому отчаянно пытаются достичь. За одной победой может последовать другая, за ней третья, четвертая. Такая череда особенно опасна, ведь человек начинает ощущать себя непобедимым, всесильным, неуязвимым. Он теряет бдительность и в конце концов умирает, переоценив себя и свои силы.

Быть победителем — значит помнить о трудностях и испытаниях, что преследовали во время пути, а не зацикливаться на победе.

Однако для Тсуны очередная победа стала поражением. Поражением с противным металлическим привкусом на языке. Сначала все шло более-менее хорошо: Ямамото удалось победить Кена, Бьянки одалела М.М, Шамал, Ламбо и И-пин разобрались с близнецами-убийцами, а Гокудера позаботился об Птичнике. Сражения были сложными, каждый раз казалось, что они проиграют, но нет, они побеждали и шли вперед навстречу новым врагам.

Когда появился фальшивый Мукуро, Тсуны не было рядом с друзьями, он не помог им, не защитил. Погнавшись за Фуутой, он оставил позади своих друзей, которых тут же атаковал невероятно сильный враг. Гокудера не мог сражаться из-за прошлой травмы, полученной в битве с Чикусой, когда подрывник прикрыл своим телом шатена. Ямамото пытался защитить друзей, отвлечь врага, чтобы те смогли атаковать или хотя бы убежать. Однако ничего не вышло. Такеши проиграл, получив множество ран.

Тсуна винил себя за это, ведь он смог победить Ланчию, хоть и пришел в последний момент. Из-за его импульсивного порыва Ямамото серьезно ранен, а Бьянки едва смогла избежать такой же участи. Ну и какой он, после этого, босс?

Можно сколько угодно ненавидеть Мукуро и его приспешников, но Тсуна знал, он сам во всем виноват. Это его ошибка, не первая, но и не последняя. Со страхом он осознал, что поверил в непобедимость их группы, ведь стольких врагов они уже сумели одолеть. Он забыл о травмах друзей, забыл об опасности, не воспринял все всерьез…

«Глупый Тсуна, что ты наделал? Нужно думать головой, прежде чем действовать. В противном случае, однажды ты можешь не успеть и все, кто тебе дорог, погибнут!»

Тсуна сжал кулаки — он должен сражаться ради своих друзей!

Но он почти не умеет драться. Не знает, как наиболее эффективно использовать пули. Не может сообразить в нужный момент. Тогда, как говорится во многих книгах, не умеешь что-то — учись. И Тсуна научится. Он сможет защитить всех, он справится! А рядом будет Реборн, который объяснит, покажет, исправит. В своем стиле, конечно. Но ведь иногда, чтобы двигаться вперед, нужен именно такой сильный садистский пинок.

Почему-то Тсуна уверен, что репетитор не бросит его. Это вселяет надежду. Может, все не так плохо? Они смогут справиться… вместе.

***

Здание кинотеатра выглядело более, чем жутко. Оно было, словно декорации к фильму ужасов: выбитые стекла, потрескавшиеся стены и никого на многие метры вокруг. Будто специально, усугубляя картину, небо заволокло серыми тучами, подул легкий, но пронизывающий до костей ветер.

Тсуна поежился и обхватил свои худые плечи руками. Будь другое время и другие обстоятельства, он бы ни за что на свете не приблизился к этому страшному месту, но сейчас именно туда он стремится попасть больше всего. Ведь где-то там Кея и Фуута, и они ждут его.

Сейчас их осталось четверо: Гокудера, Бьянки, Реборн и сам шатен. Ямамото пришлось оставить недалеко от места сражения с Ланчией, ведь он так и не очнулся. Тсуна оказал ему первую помощь, но парень в любом случае не смог бы продолжать идти вперед вместе со всеми, даже если бы и пришел в себя. Однако и оставлять его вот так, без охраны, одного и беспомощного Тсуна не хотел. Впрочем, выбора особого и не было, пришлось с тяжелым сердцем спрятать бессознательного друга в кустах и идти дальше, надеясь разобраться с Мукуро как можно быстрее, чтобы не подвергать Ямамото опасности.

Дверь протяжно скрипнула, впуская гостей в кинотеатр. От этого звука по спине шатена пробежал табун мурашек размером с кулак. Под ногами противно шуршал всякий мусор, пока они искали хоть какие-нибудь признаки жизни.

— Вероятнее всего, Мукуро находится на верхних этажах, — через пару минут сказал Реборн. — Ищите лестницу.

Сказать, он сказал, но лестницу найти оказалось проблемой. Все они были разрушены, причем основательно. Продолжая поиски, Гокудера случайно нашел телефон Кеи, что подтвердило догадки, что всех пленных держат где-то здесь.

— Но почему Мукуро разрушил все лестницы? — осматривая очередные развалины, спросил Тсуна.

— Потому что таким образом сужаются направления возможных атак, — пожал плечами Реборн. — Так гораздо легче защищать базу, ведь знаешь, откуда нападут. Хотя с другой стороны, ты отрезаешь себе пути отступления, — киллер фыркнул. — Этот Мукуро весьма самоуверен.

— Смотрите, запасная лестница! — воскликнул Тсуна, увидев наконец то, что они искали.

Он уже хотел подойти и подняться на второй этаж, как интуиция пронзительно взвизгнула, заставив обернуться. Гокудера рядом тоже почувствовал опасность, и в его руке, будто по волшебству, появился динамит. Из-за угла неспешно вышел Чикуса, поигрывая йо-йо.

— Этот парень… — почти прорычал Хаято, атакуя врага первым. Тсуна ожидал большого взрыва и даже прикрыл лицо руками, но вместо этого из шашек пошел дым. — Босс! Иди вперед, оставь этого мне!

— Но Гокудера-кун! — попытался возразить парень, но подрывник его уже не слушал.

— Хаято, послушай, — Бьянки понизила голос, так чтобы слышал только брат и взволнованно зашептала. — Москиту, что спас тебе жизнь, нужно время. Тот приступ боли был именно потому, что ты слишком многого хочешь от своего еще не оправившегося тела. Ты не можешь сражаться в таком состоянии!

— Я знаю это, — Хаято не смотрел на сестру. — Именно поэтому я остаюсь.

— Гокудера-кун… — снова позвал парня шатен, почти не надеясь его переубедить. Горящий решимостью взгляд подрывника говорил за парня больше, чем любые слова.

— Как только закончим здесь, давай повеселимся хорошенько? — широко улыбнулся Хаято. Это было обещание.

— К-конечно! — тут же отозвался Тсуна и, бросив еще один взволнованный взгляд на друга, вместе с Бьянки и Реборном бросился к лестнице.

Их не преследовали, Чикуса лишь провел их безразличным взглядом, от которого Тсуна едва ли не взлетел по ступенькам. Поднявшись на второй этаж они продолжили делать то же, что и на первом — искать. Правда на сей раз уже Мукуро. Заглядывая в каждые двери, если они были, компания осторожно и тихо продвигалась вперед. Тсуне казалось, что даже если бы они и шумели, то все равно никого бы не встретили. Рокудо слишком уверен в победе, поэтому когда они найдут его, то он наверняка будет сидеть в величественной позе и говорить пафосные речи.

Второй этаж оказался пустым, Мукуро нигде не было. Тсуна, Реборн и Бьянки поднялись на третий этаж так же по единственной уцелевшей лестнице. По воспоминаниям шатена, здесь должен был быть кинозал, в направлении которого он уверенно зашагал. Приоткрыв дверь он, услышал смутно знакомый голос и увидел силует, сидящий на диване в окружении нескольких подушек:

— Я рад видеть тебя вновь.

— Это же ты! — воскликнул Тсуна, узнав в парне того ученика Какуе, которого он встретил в лесу, когда гнался за Фуутой. — Здесь держат заложников? Мы спасем тебя! — шатен сделал несколько быстрых шагов в сторону парня.

— Давай, подойди поближе, — со странной интонацией произнес он и сверкнул алым глазом. — Десятый босс Вонголы.

— Что? — понимание накрыло Тсуну, заставив нервно сжать кулаки и отступить на шаг. — Ты — Рокудо Мукуро! — не спросил, констатировал шатен.

Парень довольно ухмыльнулся и скосил взгляд куда-то в сторону. Бьянки и Тсуна проследили за ним и вздрогнули, по спине парня скатилась капелька пота. У стены стоял Фуута, и, хотя он не видел раненым, что-то с ним было определенно не так. Шатен внимательно всматривался в знакомые черты мальчика и пытался понять, что именно не дает ему покоя. Наверное, это были глаза. Фуута смотрел спокойно, безэмоционально, словно сквозь Тсуну, будто и не видел его вовсе. Он будто был не здесь, а где-то далеко.

Он сделал несколько неуверенных шагов к Бьянки и поднял на нее свой пустой взгляд. Девушка вытянула руки, будто собиралась его обнять. В этот момент Тсуна почувствовал опасность, но даже находясь в шаге от Бьянки, он все равно не успел. Фуута с жутко улыбкой проткнул живот девушки странным небольшим трезубцем. Бьянки в шоке открыла глаза и, пошатнувшись, упала. По ее животу расползалось кровавое пятно…

***

— Ты так просто позволил им уйти, — Гокудера неспешно и нарочито расслабленно прикурил.

— Таков был приказ Мукуро-сама, — поправив очки, ответил Чикуса.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Хаято резко выбросил несколько шашек динамита и скрылся за углом. Прогремел взрыв, а подрывник продолжал бежать по коридорам, оставляя тут и там шашки динамита. Слева прилетела порция отравленных игл, от которых парень едва смог увернуться. Хаято снова бросился по коридорам, удачно заманив Чикусу в свою ловушку. Средних размеров взрыв прогремел совсем близко к парню, отбросив его на пару шагов и подпалив его.

Развернувшись, Гокудера швырнул еще порцию шашек, смешав большие и маленькие, как в их прошлой битве. Но Чикуса заметил это и без труда обезвредил шашки. Однако местность давала Хаято огромный плюс, чем он постоянно пользовался. Пока Какимото отвлекся на атаку сверху, подрывник подкинул ему динамита под ноги, от которого парень никак бы не смог увернуться.

Огонь поглотил Чикусу, и Гокудера уже хотел добить парня, как почувствовал ужасную боль. Она волнами растекалась по телу, парня бросило в жар. Он оперся на стену, переводя дух. «Как не вовремя!» — мелькала мысль в его голове. Динамит выскользнул из ослабевших пальцев.

— Это мой шанс! — сзади послышался уже знакомый Хаято голос с рычащими, животными нотками. Грудь пронзило болью, когда острые нечеловеческие когти вонзились в нее, разрывая кожу. Хаято задохнулся от боли, в глазах потемнело.

Огромными усилиями он смог отодрать руку Кена и отпрыгнуть на пару шагов в сторону. Но на этом силы у него закончились, Хаято почувствовал, что падает. Боль была невыносимой, особенно после атаки зверо-парня. Гокудера хотел опереться на стену и дать телу хоть пару секунд на отдых, но за спиной оказался прикрытый тряпкой проход в подвал. Неловко схватившись за тряпку и содрав ее, парень упал, проскользив почти до конца лестницы.

«Черт… Не могу пошевелиться…»

— Прикончи! Прикончи! — над головой подрывника летала одна из птиц того старикашки.

«Даже птица смеется надо мной… Дерьмо… Молодец, Хаято, проиграл… Хорошая же из тебя Правая рука босса!»

— Утопающая в зелени Намимори. Не большая и не маленькая, средняя — самая лучшая…

«Это же гимн школы…»

Хаято хрипло рассмеялся, несмотря на боль. Чикуса и Кен удивленно посмотрели на него, наверное, решив, что он спятил. Но Гокудера улыбался, он знал, кто там, за стеной. Он поможет и сможет победить этих двоих.

Рука с динамитом сильно дрожала, поджечь фитиль удалось далеко не с первого глаза. Но когда это ему все же удалось, вздох облегчения вырвался из его груди. Он посмотрел на маленькую желтенькую птичку и кинул пару шашек через голову, в противоположную сторону от врагов. Взрыв снес стену, подняв облако пыли, от которого подрывник закашлялся. Но все же он улыбался.

— Куда ты вообще целился?! — громко смеялся Кен.

— Только ты мог научить птицу петь гимн нашей школы. Тсуна очень волнуется, нам надо к нему…

***

— Фуута, прекрати! Очнись! — Тсуна пытался дозваться до мальчика, которого, похоже, кто-то контролировал. Его взгляд был все так же пуст, а движения были дерганными. В руках сверкал трезубец, по которому медленно скатывались красные капли. Кровь Бьянки.

Девушка лежала без движения, похоже, она была без сознания, но точно жива. Рядом с ней был Реборн, он осматривал рану и недовольно хмурил брови. Тсуна продолжал уклоняться от атак Фууты, во всю пользуясь подсказками интуиции.

— Реборн, что мне делать? — в отчаянии выкрикнул парень.

— Используй это, — киллер швырнул в него кнут. — Я позаимствовал его у Дино, делай с ним, что хочешь, — Реборн говорил отрывисто, немного грубо, но Тсуна не обижался. Он знал, что репетитор просто переживает за Бьянки и пытается придумать, что им делать.

— Но я не могу драться с Фуутой! — поймав кнут, воскликнул Тсуна, следя за движениями ребенка.

Надо что-то делать… Но что? Тсуна не может и не хочет навредить мальчику, хотя у Фууты, похоже, задачка как раз наоборот. Он всеми силами пытается попасть по шатену. А интуиция велела не допускать даже царапинки от этого странного оружия.

Сбоку послышался смех. Очень странный смех. Мукуро наблюдал за Тсуной и Фуутой, подперев щеку рукой. Он выглядел расслабленно, а в его глазах читалось веселье. Черт возьми, он просто играет с ними! Тсуна замер на миг, когда ему в голову пришла идея, и чуть не пропустил удар.

Так быстро, как он только мог, шатен помчался на Мукуро. Раз Фууту кто-то контролирует, то это может быть только Рокудо, ведь именно он долгие годы управлял Ланчией, заставляя того совершать ужасные вещи. Однако Фуута не собирался отставать, он преследовал Тсуну с еще большим рвением. Сделав взмах рукой с кнутом, шатен попытался задеть Мукуро, но лишь неловко упал, споткнувшись.

Мукуро снова засмеялся, наблюдая неуклюжие попытки Тсуны атаковать его. Шатен выдохнул сквозь сжатые зубы и мысленно простонал. Ну и как он сможет одолеть Рокудо, если не умеет обращаться с кнутом?!

Сзади послышалось какое-то копошение. Тсуна обернулся и увидел, что Фуута запутался в кнуте, а трезубец выпал из его руки. Мальчик яростно пытался выбраться из ловушки. Сзади все так же смеялся Мукуро. Тсуна был в растерянности, он замер и не шевелился, что дало Фууте время выбраться и снова схватиться за оружие. Словно в замедленной съемке шатен видел, как мальчик поднимает трезубец и с пустым взглядом бросается на него.

Взгляд. Да, точно! Его взгляд такой же, как был у Ланчии!

— Ты не виноват! — выкрикнул Тсуна. Трезубец замер. — Ты ни в чем не виноват, Фуута! Все нормально, пойдем домой вместе. Чтобы ни случилось, мы не отвернемся от тебя и мы ни в чем тебя не виним!

Фуута схватился за голову, из его носа пошла кровь. Трезубец выпал из ослабевших пальцев, а сам мальчик упал на пол, прошептав: «Братик Тсуна». В его голове бились две воли: его собственная и воля Мукуро. Слова Тсуны смогли перебить контроль Рокудо, но мальчик все еще был в опасности.

«Разрушил мой контроль… интересно», — думал Мукуро, внимательно оглядывая шатена. Ничего не говорило о его силе: мелкий, щуплый, нет даже намека на мышцы, в глазах постоянно растерянность и страх. Но как-то же ему удалось перебить волю Мукуро. Этот парнишка не так прост, как кажется на первый взгляд. С ним надо быть на чеку.

Тсуна склонился над Фуутой и проверил его пульс. Мальчик был жив, но из его носа и ушей шла кровь, сам он был бледным, а под глазами залегли тени.

— Он не спал уже десять дней, — сказал Мукуро насмешливым тоном. — Он был первым, кого мы захватили. Мне нужна была информация о тебе, Десятый Вонгола, но он сослался на омерту и не сказал ни слова. После он закрыл свое сердце, тем самым оборвав свои ранговые способности.

— И поэтому вы использовали его старые рейтинги, — сказал Реборн.

— Верно.

— Так зачем же ты держал его, если он был бесполезен? Он не составлял тебе никаких рейтингов. Забрал бы лист и отпустил его! — закричал Тсуна, сжимая кулаки. — Кто для тебя люди вообще?

— Люди? — насмешливо переспросил Мукуро. — Люди всего лишь мои игрушки…

Комментарий к Часть 2. Глава 6. Вперёд!

Всем приятного прочтения)) Не забываем ставить + и комментировать))


========== Часть 2. Глава 7. Победа? ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 7. Победа?

Всем приятного прочтения)

Автору будет очень приятно, если вы оставите комментарий или поставите +)))

Было страшно. Мукуро не просто пугал, он вселял ужас. Его глаз сиял ярким кроваво-красным цветом в полутьме кинозала. Проникновенный шепот, резко сменяющийся громкими восклицаниями, сбивал с ритма. Его движения, походка — все говорило о том, что он убийца, хищник, нашедший свою жертву.

У Тсуны дрожали колени, он нервно сжимал рукоять кнута Дино. У его ног лежал бессознательный Фуута, чуть дальше — Бьянки. Они оба были очень бледны и истекали кровью. Смотреть на это не было сил, но и отвести взгляд от раненных друзей казалось почти невозможным. Тсуна боялся, что как только он отвернется, то они перестанут дышать, их сердца остановятся, и они умрут. Но в то же время шатену следовало сосредоточиться на противнике, ведь чем скорее он победит Мукуро, тем быстрее друзьям можно будет оказать помощь. Парень был уверен, что раз это все устроил Девятый, то мед. команда где-то поблизости и ждет развязки. Действующий босс едва ли допустит смерть приемника и его друзей.

Снизу, с первого этажа, слышались приглушенные взрывы. Хаято сражался с Чикусой, и Тсуна молился, чтобы друг справился и как можно меньше пострадал. Парень медленно выдохнул и перевел взгляд на врага.

Надо сражаться ради друзей… Надо сражаться… Надо…

Но колени дрожат, а интуиция кричит отступать и не связываться со столь сильным противником. Мукуро смеется странным смехом. «Ку-фу-фу». Его оружие странное — трезубец, наконечник которого недавно пронзил живот Бьянки. Как он только оказался на древке? Ведь Фуута его уронил! От вида и поведения Мукуро по спине шатена пробежали мурашки, но парень, собрав воедино все крохи храбрости, сделал резкий выпад вперед.

Иероглиф в глазу Мукуро сменился на 4, и он тоже бросился вперед. Но так легко и повседневно, будто никакой опасности для него не было. Впрочем, так и было. Миг и Тсуна понимает, что ни разу не успел задеть Мукуро. Еще миг и его тело отзывается жуткой болью. На майке и штанах образовалось множество дыр, из ран потекла кровь, медленно окрашивая одежду парня в алый цвет.

Ранения были не смертельными и даже не опасными, мать порой и похуже оставляла. Просто царапин было очень много и каждая болела, заставив в первый момент вскрикнуть и упасть на колени. Реборн недовольно бурчал за спиной, обзывая шатена глупым, хотя он, наверное, так пытался подбодрить парня. Все же забота у него была весьма своеобразная. И даже самые обидные слова из его уст почему-то совсем не задевали шатена.

— Его глаз… Он горит пламенем Посмертной Воли? — Тсуна широко раскрыл глаза, удивленный увиденным.

— О, ты видишь, — протянул Мукуро и пожал плечами. — Это Путь Демонов, он увеличивает мои боевые способности. Помимо него я прошел еще пять путей: Путь Ада, Путь Голодных духов, Путь Зверей, Путь Людей и Путь Небес.

— Цикл смертей и перерождений. По другому шесть путей реинкарнации, — задумчиво протянул Реборн. — Каждый из Путей дает тебе определенную силу, навык.

— Верно. И мое тело помнит каждый из них, — Мукуро довольно ухмыльнулся.

— Тогда ты просто монстр, — хмыкнул киллер, прищурившись.

— Не тебе это говорить, аркобалено, — хоть Рокудо и улыбался, в голосе почувствовалась сталь. Его взгляд, ранее сверливший киллера, переместился на Тсуну.

Парень зажимал рукой самый сильный порез на плече и внимательно слушал разговор репетитора и врага, пытаясь собраться и немного восстановиться. Похоже, Реборн специально заговорил с Мукуро, дав шатену пару минут. Иллюзионист, казалось, только рад был собеседнику и поводу похвастаться умениями и запугать и без того перепуганного шатена.

— Пришло время показать тебе все мои способности, — впившись взглядом в Тсуну, сказал Мукуро и стукнул древком трезубца у своих ног.

Началось какое-то безумие. Пол задрожал, пошел трещинами, из-под него повеяло невыносимым жаром. Послышался грохот, треск ломаемых досок, и под ногами разверзлась бездна. Бьянки соскользнула с выступа, некогда бывшего частью пола, и полетела вниз, через пару мгновений скрывшись в красно-черных всполохах. За ней последовал Фуута, а после и Реборн.

Интуиция в голове надрывалась. Но о чем она говорила? Об опасности? Но парень и без нее прекрасно видел, в какой переплет угодил. Тсуна руками и ногами вцепился в доски, беспомощно наблюдая, как гибнут друзья. Он кричал Мукуро остановиться, прекратить, но тот лишь продолжал смеяться, искренне веселясь от увиденного. Пальцы, мокрые от пота, заскользили, и парень медленно начал съезжать в бездну. Он в ужасе закричал и крепко зажмурил глаза.

Звонкая пощечина заставила Тсуну дернуться и раскрыть глаза. Перед ним сидел чем-то очень недовольный Реборн. Стоп. Реборн?! Парень непонимающе огляделся. Все было, как и прежде, цело и невредимо. Бьянки и Фуута лежали недалеко от него, и пол не проваливался. Что это вообще было?

— Это была иллюзия, глупый Тсуна, — ответил Реборн, будточитая мысли парня. Хотя у того и так все на лице написано.

— Иллюзия? — тупо переспросил шатен.

— Путь Ада, — вклинился в их разговор Мукуро, покручивая в руке трезубец. — Навык уничтожения разума через бесконечный кошмар. Ты действительно нечто, аркобалено, — Рокудо улыбнулся. — Смог увидеть сквозь мою иллюзию, да еще и мальчишку вытащил. Между вами определенно есть связь. Пока еще не глубокая, но нарастающая с каждым днем. Ты ведь его наставник.

— Неверно, — Реборн ухмыльнулся, а Тсуна внезапно почувствовал прилив сил. — Я его домашний репетитор.

— Вот как… — Мукуро пожал плечами и прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, то иероглиф снова сменился, на этот раз на цифру 3.

У ног Тсуны что-то зашипело, парень перевел взгляд на пол и едва не подпрыгнул от неожиданности. Там были змеи! Несколько десятков злобных тварей, готовых разорвать Тсуну на куски и заразить смертельным ядом. Шатен побледнел, но вспомнил о том, что Мукуро недавно заставил провалиться пол. Может это тоже иллюзия, и на самом деле пол чист?

— Э-это ведь тоже иллюзия? — озвучил свои мысли Тсуна, отползая от особо резвой змеи.

— Нет, — явно наслаждаясь видом беспомощности парня, сказал Мукуро. — Это Путь Зверей, он дает мне способность призывать животных. Если не веришь, дотронься до одной из этих милашек.

Тсуна в панике замер и уже начал прощаться с жизнью, ведь змеи наверняка ядовиты, других бы иллюзионист не призвал. Шатен посмотрел на Реборна, но мужчина никак не мог ему помочь. Внезапно Мукуро резко крутанул трезубцем, отбивая что-то. С характерным металлическим звуком тонфа встретилась с древком и упала на пол.

— Босс, берегись! — прозвучал откуда-то сбоку голос Хаято, Тсуна посмотрел вверх и тут же закрыл голову и шею руками, сжавшись в комочек. Прогремел взрыв, почти не задевший шатена, но Тсуна будто и вовсе не заметил его. Он видел только их: Хаято и Кею.

— Гокудера-кун! Кея-кун! — закричал он и бросился к друзьям.

— Мы немного опоздали, босс, — слабо улыбнулся подрывник, поддерживаемый Хибари. Кея осторожно опустил парня у стены и крепче сжал тонфа в руке.

— Прости, что заставил поволноваться, зверек, — Хибари потрепал по голове подбежавшего Тсуну и отодвинул его в сторону. Сам же ГДК свирепо уставился на Мукуро и начал надвигаться на него.

— Что там произошло? — быстро осматривая раны Хаято, спросил шатен. Зрелище было не очень: вся грудь была в крови и по ней явно прошлись когти Кена, все остальное тело подрывника было в ссадинах и мелких порезах.

— Я почти проиграл, уже не мог двигаться… — начал без утайки Хаято, поморщившись. — Потом услышал, как птица поет гимн Намимори. Так и нашел Кею. Он разобрался с Кеном и Чикусой, и мы поспешили сюда.

— Как его раны? Ты видел их? — взволнованно спросил Тсуна, краем глаза наблюдая за Реборном и Мукуро, опять о чем-то разговорившихся.

— Очень плохо. Я вообще не представляю, как он стоит на ногах, — честно ответил Хаято, а Тсуна после его слов побледнел еще сильнее. Он как никто другой знал, что Кея сейчас держится на одном только упрямстве, и его тело может быть очень серьезно ранено.

— Ты готов умереть? — холодно поинтересовался Хибари, приближаясь к Мукуро и слегка покачиваясь. Сохранять равновесие становилось все труднее.

— Оя, как ты вообще на ногах стоишь? — Мукуро, кажется, был правда удивлен. — Я столько костей тебе сломал…

Кея рыкнул и бросился вперед, Рокудо не отставал от него. Зал наполнился звуками соприкосновения оружия и глухими ударами. Тсуна открыл рот и не мог поверить своим глазам, они сражались так быстро, что он едва мог разглядеть их движения! Внезапно они отскочили друг от друга, тяжело дыша.

— Не недооценивай его, Мукуро, — ухмыльнулся Реборн.

— Если бы он не был ранен, исход битвы было бы трудно предсказать, — будто по команде, из плеча Кеи полилась кровь, пропитывая некогда белую рубашку. Он пошатнулся, но устоял на ногах. — Покончим с этим!

Повинуясь приказу Мукуро, потолок расцвел нежными цветами сакуры. Кея дернулся, как от удара и проводил упавший рядом с ним лепесток ошарашенным взглядом. Тсуна испуганно уставился на друга, ведь у того была болезнь Сакура-кура. Рокудо медленно подошел к Кее и, наклонившись, заглянул ему в глаза.

— Ну же, встань на колени, — наслаждаясь превосходством, едва не промурлыкал иллюзионист. Хибари пошатнулся и начал заваливаться вперед. Тсуна злобно уставился на Мукуро и хотел было броситься к нему, но его остановил Хаято, схватив за запястье. В это время Кея, что есть силы, ударил Рокудо в живот тонфа.

— Ха, ты слишком самоуверен! — сказал Хаято. — Я получил от Шамала противоядие, теперь сакура ему не страшна!

— Оя? — как-то даже растерянно выдохнул Мукуро прежде, чем отлететь на несколько метров от сокрушительной серии ударов тонфа. Кея победно улыбнулся, когда тело иллюзиониста упало на пол. Сакура пропала. Мукуро не шевелился.

— Неужели… все закончилось? — Тсуна с надеждой посмотрел на репетитора.

— Да, — кивнул он. — Однако ты был бесполезен, — киллер сложил руки на груди и недовольно уставился на ученика.

— Да отстань! — махнул на него рукой Тсуна и побежал к Кее. — Ты как? — Хибари не ответил. Почувствовав знакомую теплую маленькую ладошку, он покачнулся и упал в заботливые руки лучшего друга. Тсуна тут же принялся осматривать его тело и оценивать, насколько все плохо.

— Он боролся наполовину бессознательно, — рядом присел Реборн и помог шатену перевернуть Кею на спину. Сзади, ковыляя, подошел Хаято. — Скоро прибудет мед. команда Вонолы.

— Гокудера-кун, присядь, осталось продержаться еще немного, — Тсуна тут же захлопотал около друзей, переживая за их ранения больше, чем они сами.

— Мед. команда вам не понадобится, — слабый голос Мукуро заставил Тсуну вздрогнуть. — Выживших не будет, — ледяным тоном сказал он, сжимая в руке пистолет, направленный на шатена.

— Босс, назад! — вмиг вскочив на ноги, Хаято закрыл своим телом Тсуну и достал динамит. Однако Мукуро не выстрелил, под удивленные взгляды он приставил пистолет к своему виску.

— Прощайте…

Выстрел.

Мукуро упал на пол и перестал шевелиться. Реборн странно хмыкнул, но ничего не сказал. Гокудера же отвел взгляд в сторону:

— Не могу поверить, что он сделал это…

— Скорее всего он решил, что лучше умереть, чем быть схваченным, — киллер пожал плечам. Он не в первый раз видел смерть, можно сказать, что они ходят рука об руку.

«Что это… за чувство?» — Тсуну парализовал липкий страх, он дрожал. Но почему, не знал. Какое-то странное чувство, будто смерть совсем рядом, будто она своей костлявой рукой сжимает его горло. Парень прижал руку ко рту, тошнота подступала. Воздуха перестало хватать. Да что это такое?!

— С Мукуро покончено? — слабый голос Бьянки вывел Тсуну из мыслей. Шатен обернулся с улыбкой и подошел поближе к девушке.

— Как я рад, что ты очнулась!

— Сестра! — не менее радостно крикнул Хаято, тоже приближаясь к Бьянки.

— Не подашь мне руку, Хаято? — что-то заставило Тсуну вздрогнуть от слов девушки. Страх, отступивший на какое-то время, вернулся, усилившись во много раз. Интуиция в голове заревела раненным зверем.

— Ну… ладно… — сконфуженно произнес Гокудера и протянул сестре руку.

— Нет, стой! — выкрикнул Тсуна раньше, чем подумал. Реборн и Хаято удивленно уставились на него, а подрывник так и застыл с протянутой рукой. Бьянки внезапно схватила ее и, потянув на себя, заставила брата наклониться. Тем самым наконечником трезубца Мукуро она порезала щеку Хаято.

— Ты что делаешь? — отскочив от нее, закричал Гокудера.

— И правда, что я делаю? — Бьянки посмотрела на оружие в своей руке и перевела взгляд на Тсуну.

— Бьянки, ты только что ранила своего брата. Что с тобой? — Реборн присел перед девушкой и взял ее лицо в свои ладони. Бьянки дико улыбнулась и попыталась задеть еще и Реборна, но киллер уклонился и отошел на пару шагов.

— Это контроль сознания? — спросил Тсуна, пытаясь справиться с тем ужасным чувством. Выходило не очень, точнее совсем никак.

— Не похоже, такое чувство, что ее кто-то захватил, — Реборн внимательно осмотрел бледного, как мел, ученика. Тсуна слабо улыбнулся и кивнул, показывая, что в порядке. Киллер бросил на него недоверчивый взгляд, но ничего не сказал.

— О чем вы? — Бьянки улыбнулась и протянула руку, незанятую оружием, к Тсуне. — Это же я.

«Нет, это точно не Бьянки…» — думал Тсуна. Интуиция настойчиво звенела в голове, но парень не понимал. Решение было где-то на поверхности, где-то совсем рядом. Бьянки кто-то контролировал, она сама никогда бы не ранила брата. К тому же с такой раной она и двигаться вообще не должна. Ее проткнули трезубцем! Как она еще и улыбается? Боль должна быть невыносимой.

Реборн явно разделял мысли Тсуны, и, кажется, уже разгадал эту загадку. Гокудера же кажется вообще ни о чем не думал. После слов о том, что тело его сестры кто-то захватил, он начал читать какие-то мантры. Видно опять начитался всяких журналов про НЛО и прочее.

Тсуна сосредоточился. Надо понять, кто контролирует Бьянки. Ее внезапное пробуждение сразу после того, как застрелился Мукуро, трезубец в руке, ненормально для нее поведение. Ну конечно! Вот откуда это чувство!

— Рокудо Мукуро…


========== Часть 2. Глава 8. Пуля Контроля ==========


— Рокудо Мукуро… — тихо, но уверенно произнес Тсуна, смотря на Бьянки. Лицо девушки тот час изменилось: губы расплылись в жуткой улыбке, в глазах появился безумный блеск. Она поднялась на ноги, сжимая в руке наконечник трезубца.

Странно, но теперь, когда Тсуна узнал, кто управляет девушкой, страх исчез. Липкое, давящее чувство пропало, будто его и не было. Однако теперь он ощущал какие-то отголоски отчаяния и боли, принадлежащие кому-то другому. В голове всплыл рассказ Реборна о Мукуро и его банде.

Они ведь всего лишь жертвы, они не просили, чтобы над ними ставили опыты, они не хотели такой жизни. Они ведь просто пытались выжить… Но за это были осуждены Вендиче и приговорены к заключению. Из одной клетки они перебрались в другую. Не удивительно, что они сбежали. Тсуна бы и сам сбежал, окажись на их месте.

Но что парень может для них сделать? Его миссия — захватить или убить Мукуро, затем его, наверно, заберет Вонгола, которая неизвестно что будет с ним делать. Тогда иллюзионист лишь снова поменяет клетку, он не будет свободным. Столько лет быть запертым… Рокудо заслуживает нормальной жизни или хотя бы права самому решать, как поступить и что делать.

Но перед этим он сначала получит знатных люлей от Тсуны, которому уже надоело, что его друзья страдают. Серьезно, можно было найти и другие способы решения конфликта! И Тсуна до сих пор так и не понял, чего конкретно добивался Мукуро всей этой заварушкой.

— Мы снова встретились! — хриплым голосом отозвалась Бьянки, в теле которой был иллюзионист. Ее правый глаз окрасился алым, иероглиф вместо зрачка стал цифрой 6. — Я вернулся из глубин Ада, чтобы закончить начатое.

— Босс, оставьте это мне! — Хаято уверено вышел вперед, загородив собой шатена. Подрывник немного дрожал от боли в ранах и сжимал рукой рубашку у груди: его одежда была пропитана кровью.

— Но это же твоя сестра! — Тсуна схватил друга за запястье и с беспокойством заглянул ему в глаза.

Гокудера улыбнулся и мягко выбрался из захвата тонких, но цепких пальцев своего босса. Он знал, что должен делать. Тсуна сзади неверяще хлопал глазами. Неужели подрывник и правда навредит Бьянки? Даже если это ради их защиты, она ведь их друг, а для него — сестра.

Но Хаято удалось в который раз удивить, нет, ошеломить Тсуну. Парень внезапно начал читать какое-то заклинание изгнания. И ладно бы Мукуро никак не отреагировал на него, так нет же, он схватился за сердце и начал оседать на пол. У Тсуны нервно задергался глаз, а уголок рта неконтролируемо начал подрагивать. Серьезно? В голове шатена в этот момент билось два вопроса. Во-первых, неужели все будет так просто? Во-вторых, где, черт возьми, Хаято научился этому заклинанию?

Бьянки упала и не шевелилась, шатен осторожно приблизился к девушке. Он протянул руку, чтобы нащупать пульс, когда почувствовал опасность. Интуиция взревела. Обернувшись, Тсуна увидел лишь Хаято, но…

— Гокудера-кун? — неуверенно произнес он и следующее мгновение уворачивался от острого трезубца. — Мукуро!

— А ты неплох, парень. Ты первый, кому удалось с одного взгляда понять, что человек одержим мной, — голосом Гокудеры произнес Мукуро.

Это было по-настоящему жутко. Словно картина из фильма ужасов, где главного героя убивает его же друг, одержимый какой-то нечистью. Мукуро говорил голосом Гокудеры, атаковал его телом, держал его сознание в своих руках. Как сражаться теперь? Тсуна не может навредить Хаято или Бьянки, в телах которых может вселяться иллюзионист.

— Теперь мне все ясно, — сзади поднялся Реборн, до этого оказывающий Кее первую помощь. Тсуна дернулся в его сторону и в тот же миг перекатом ушел в другую, в то место, где он был секунду назад, вонзился трезубец. — Ты использовал запретную пулю. Пулю Контроля, если быть точнее, — будто не обращая внимания на ученика, продолжил киллер.

— Верно, — Мукуро улыбнулся и на время прекратил попытки достать Тсуну.

— Это типо пули Посмертной Воли? — спросил Тсуна, используя краткую передышку, чтобы отдышаться и отступить поближе к киллеру. И хотя шатен знал, что репетитору запрещено вмешиваться в «испытание», придуманное Девятым, рядом с Реборнм он чувствовал себя несколько увереннее.

— Вроде того, — кивнул ему киллер. — Однако эта пуля была запрещена. Ее изобрела семья безумных ученых Эстранео, но мир мафии посчитал ее слишком бесчеловечной и опасной, а потому запретил ее использование.

— Контроль сознания? — полувопросительно произнес Тсуна, скосив взгляд на Фууту. Состояние мальчика оставляло желать лучшего, но он по крайней мере был жив.

— Нет, это другое, — Мукуро хищно улыбнулся и провел рукой вдоль тела. — Пуля дает мне полный контроль над телом человека. От макушки до пяток, — издевательски протянул иллюзионист и для наглядности провел кончиком трезубца по руке Гокудеры. На бледной коже, покрытой синяками, выступили алые капли крови.

— Прекрати это! — Тсуна в ужасе смотрел, как красные капли скатывались по руке и капали на пол.

— Ку-фу-фу, — иллюзионист засмеялся, наслаждаясь выражением отчаяния на лице шатена. — Десятый Вонгола, настал твой черед встать под мой контроль, — Мукуро в теле Гокудеры оскалился и замахнулся на шатена. Тсуна проворно увернулся от удара и отскочил в сторону.

— Так вот чего ты хочешь добиться. Ты хочешь разрушить мафию изнутри, используя Тсуну, — Реборн натянул полы шляпы на глаза, наблюдая за учеником, что во всю пользовался интуицией, сам того не замечая.

— Месть. Это то, что мне нужно, — в очередной раз промахнувшись, сказал Мукуро. — Он, — иллюзионист показал трезубцем на Тсуну, — лишь средство для достижения моей цели.

— Остерегайся его трезубца, — сказал Реборн своему ученику. — Одна царапина, и все кончено.

— Ку-фу-фу, — Мукуро снова засмеялся, а Тсуна поежился. — Ты прав, аркобалено, но это еще не все, — иллюзионист в теле Гокудеры неожиданно метнул свое оружие в шатена. Тсуна присел, и трезубец пролетел над его головой. — Если я сделаю так… — послышался уже голос Бьянки, шатен резко обернулся и увидел девушку, чей глаз был алым. Она поймала брошенный трезубец и ранила им Кею. Сзади с глухим ударом упал Хаято, а через несколько секунд и Бьянки. — Боже, и как он вообще мог двигаться с таким-то телом, — резкий выпад, и Мукуро в теле Хибари бьет Тсуну в живот тонфа. Шатен невольно вскрикивает, ведь удар в который раз пришелся на обширный синяк, оставленный матерью. Реборн недовольно морщится, видя боль в глазах ученика. Парень падает, рядом с ним приземляется тело Кеи, — Ку-фу-фу, это тело сломалось…

— Кея! — Тсуна бросился к другу, без движения лежащего рядом. Приложив дрожащую руку к его шее, он судорожно выдохнул. Пульс есть. Он жив.

— Осторожней, Тсуна. Мукуро до сих пор управляет Гокудерой и Бьянки, — предупредил парня Реборн.

Словно по команде, тела друзей зашевелились, и они поднялись на ноги. Тсуна вздрогнул и попятился от них. Скрипнули старые доски под шагами еще двоих людей, шатен резко обернулся и едва не вскрикнул. Перед ним стояли Кен и Чикуса. Их тела были изранены, кровь стекала из ран, а глаза горели алым светом.

— Четыре? Он сразу в четырех людях? — испуганно воскликнул Тсуна.

— Никогда о таком не слышал… — тихо произнес Реборн.

— Это еще не все!

Иероглиф в глазах каждого, кто был под контролем Мукуро, сменился на цифру два. Гокудера достал динамит, Бьянки свои отравленные блюда, Кен челюсти, Чикуса йо-йо. Все четверо одновременно атаковали, на Тсуну и Реборна посыпались удары. Парень едва успевал уклоняться, а Реборн больше ничего не мог сделать.

«Тупой старый хрыч! Клянусь, это последнее задание, что я взял у Вонголы!» — скидывая пиджак, в который тут же вонзились несколько десятков отравленных игл, думал Реборн, краем глаза продолжая следить за своим учеником. Тому приходилось тяжелее, он уже устал, его раны мешали ему двигаться, отзываясь тупой болью.

Взрывной волной Тсуну отбросило вперед, он упал, сдирая кожу на коленях и ладонях. Пол начал нагреваться, и едва парень успел отпрыгнуть в сторону, как в том месте вырос столб чистого огня. Тсуна вытер пот со лба, под рукой снова чувствовался жар. Едва успевая уклоняться от вырастающих то тут, то там огненных и лавяных гейзеров, шатен побежал ближе к Реборну.

Над головой киллера появились динамитные шашки, брошенные Гокудерой. Прогремел взрыв. Он был настолько огромен, что всё на несколько метров вокруг заволокло дымом и огнем. Тело Реборна полностью скрылось от глаз Тсуны. Его шляпа с подпаленными краями медленно опускалась на пол.

— Реборн! — в отчаянии закричал Тсуна.

«Нет… Нет. Нет!» — парень смотрел на дым, что медленно рассеивался. Шляпа Реборна приземлилась у его ног. Тсуна дрожащими руками поднял ее и провел большим пальцем по обожженным полям. «Я не верю… он не мог погибнуть…». Слезы скапливались в уголках глаз, и парень судорожно вздохнул. Враги замерли, мерзко улыбаясь. Тсуна поднял на своих друзей глаза, в которых плескались боль и отчаяние. Лицо Гокудеры дрогнуло, Бьянки перестала улыбаться, остальные подконтрольные Мукуро нахмурились и будто сильнее сосредоточились.

— Хаос.* Из-за вас моя шляпа теперь в пыли, — Тсуна неожиданно для себя попал в кольцо рук, и из его пальцев мягко высвободили шляпу. Спиной парень почувствовал сильную мужскую грудь, в которой слегка учащенно билось сердце. Чувство тепла и защищенности окутало его, пока он находился в этих полуобъятьях.

— Реборн… — на выдохе произнес Тсуна и счастливо улыбнулся.

Киллер как-то ребячески нацепил свою шляпу на голову парня и вернул руки в прежнее положение. Лицо шатена залила краска и он неловко приподнял полы, чтобы взглянуть на лица захваченных Мукуро. Это даже было забавно. То, как вытянулись их лица, вырвало нервный смешок из груди Тсуны. Серьезно, тут только что был смертельный бой, а теперь он стоит глупо улыбается, пока его репетитор-киллер обнимает его. Похоже, примерно об этом же думал и Мукуро, судя по его красноречивому взгляду.

— Тсуна, я не могу вмешиваться. Так что вперед, — Реборн мягко сжал плечи юноши и легко толкнул его в направлении врагов. Тсуна по инерции сделал два шага и обернулся. Шляпа была ему велика, поэтому ему пришлось рукой приподнять полы, чтобы хоть что-то видеть. Он испуганно посмотрел на киллера, мужчина едва заметно улыбнулся. Тсуна снял шляпу и протянул ее ему со словами:

— Не хочу, чтобы она порвалась.

— Это все, конечно, очень мило, — Мукуро в теле Гокудеры вытащил динамит, — но тебе конец, Десятый Вонгола!

С еще одного легкого толчка в спину Тсуна вновь начал бегать, уворачиваясь. Удары сыпались со всех сторон: динамит, отравленные кексы, иглы. Дыхание давно сбилось, мышцы ныли и болели. Сердце заходилось в диком ритме от страха и напряжения. Киллера тоже не оставили без внимания, его атаковал Кен, от которого мужчина грациозно уклонялся.

Это была игра на истощение. Кто первым совершит ошибку — тот проиграл. Тсуна прекрасно понимал, что сил почти не осталось, его движения замедляются, уклоняться все сложнее, но и враги были на пределе. Неизвестно, кто победит. У Мукуро преимущество в количестве, у Тсуны в интуиции и в относительно целом теле. Все, захваченные иллюзионистом, ранены, они не смогут долго продолжать бой.

— Тсуна, сверху! — голос Реборна заставил шатена резко вскинуть голову и застыть в ужасе. На него летели несколько десятков динамитных шашек, готовых вот-вот взорваться. Тсуна слегка присел и дернулся в сторону, защищая руками голову и шею. Взрыв отбросил его в сторону, подпалив одежду и кожу.

«Больно…», — мысленно простонал Тсуна, часто моргая глазами, чтобы убрать разноцветные мушки. Тело почти не слушалось, голова кружилась, а в ушах до сих пор звенело, так что все звуки казались приглушенными. Реборн что-то прокричал ему, судя по лицу неодобрительное, но парень не понял, что именно.

Тсуна тряхнул головой, наконец ощущая, что туман рассеивается. Парню понадобилась еще пара мгновений, чтобы более-менее прийти в себя и оценить окружающую обстановку. Реборн продолжал уклоняться от атак, но теперь уже Бьянки и Гокудеры. Чикуса надвигался на самого Тсуну с трезубцем в руке, позади него стоял Кен.

Шатену удалось сесть, но подняться на дрожащие ноги все никак не получалось. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди от страха. Но внезапно Чикуса упал, из его руки выпало оружие и прокатилось по полу в направлении Тсуны, не достигая парня лишь пару метров. Шатен с ужасом смотрел, как из раны Какимото льется кровь.

— Ну вот… — протянул Кен, подбирая трезубец. — Еще одно тело сломалось.

— Сломалось? — эхом повторил Тсуна, и его глаза раскрылись в ужасе. — Ты заставляешь их тела двигать с такими ранами. Но ведь это твои друзья!

— Ку-фу-фу. Их тела принадлежат мне, и я решаю жить им или умереть, — Чикуса поднялся. Смотреть на это казалось пыткой, пол был весь в крови, но Мукуро это будто не волновало. — В чужих телах я не чувствую боли.

— Ты ужасен! — закричал Тсуна, на что иллюзионист только продолжил смеяться.

«Что мне делать? Я…», — шатен посмотрел на Реборна, рядом с которым стояли Гокудера и Бьянки, готовые атаковать. — «Сколько крови…»

Из ран друзей сочилась красная жидкость, сами они были слишком бледными. У них уже огромная кровопотеря, их нужно срочно доставить в больницу, иначе они могут погибнуть. Тсуна смотрел на Мукуро с яростью, болью и отчаянием. Иллюзионист внезапно в теле Кена щелкнул пальцами и указал на шатена кончиком трезубца.

— Припоминаю, как ты готов был разрезать себя, лишь бы защитить свою мать и друга. Может, повторим? — улыбка была слишком широкой и безумной.

У Тсуны перехватило дух, он мог спасти друзей! И потерять их… Сдаться Мукуро, или же нет? Если да, то где гарантии, что друзья не погибнут от его собственной руки. Иллюзионист может заставить Тсуну убить их, а тот ничего не сможет с этим поделать. Но если продолжить бой, то кто знает, чем все кончиться…

— Хватит думать, глупый Тсуна, а то мозги из ушей полезут! — несильный, но довольно ощутимый подзатыльник выдернул парня из панически метающихся мыслей. Шатен посмотрел на Реборна, тот был хмурым, но в глазах было что-то такое, что заставило парня едва заметно покраснеть. Беспокойство? — Покажи им свои истинные чувства! Таков будет ответ Вонголы!

— Истинные чувства? — прошептал Тсуна.

«Мои истинные чувства, да? Я лишь хочу защитить своих друзей, но, сдавшись, только подставлю их под еще больший удар. Мукуро в моем теле убьет их моими руками. Я не могу этого допустить. Они — луч света в моем царстве тьмы. Они показали, что я еще кому-то нужен, что есть люди, которым я дорог. Я знаю ответ.»

— Я надеру тебе зад, Мукуро!

Комментарий к Часть 2. Глава 8. Пуля Контроля

* Хаос - приветствие взрослого Реборна, в аниме и манге оно выглядит как “Чаос” из-за маленького тела, неспособного выговорить некоторые буквы.

Та-дам! Всем приятного прочтения!))

Со следующей главы начнем потихоньку ломать канон, хи-хи-хи *,*

P.S. отставляйте комментарии, ставьте +))


========== Часть 2. Глава 9. Пуля Упрека ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 9. Пуля Упрека

Всем приятного прочтения)

Автору будет очень приятно, если вы оставите отзыв или поставите +))

Pov Реборн.

И все-таки он странный, этот мальчишка. Он силен духом, но в то же время слаб. Он бросается в бой, но у него дрожат колени. Он изранен, но не побежден. Любой другой на его месте уже бы отступил и сдался. Еще пару месяцев назад он был обычным школьником, а теперь по приказу Девятого босса Вонголы сражается с опасным преступником, сбежавшим из тюрьмы. И это при том, что он не умеет драться и у него нет никого оружия.

Савада Тсунаеши. Иемитсу много рассказывал мне о своем сыне, когда отлынивал от работы. Его буквально невозможно было заткнуть, особенно если он начинал рассказывать о проведенном вместе с сыном времени. То, как они ходили в парк аттракционов или зоопарк, в кинотеатр на мультики, ездили всей семьей в горы или просто гуляли по городу и ели мороженное. Если бы Иемитсу написал о Тсуне книгу, уверен, она была бы не меньше трилогии Толкиена. Но он все же любит своего ребенка в отличие от матери.

Нана казалась на первый взгляд доброй и заботливой. «Прекрасная жена и восхитительная мать!» — так восторженно охарактеризовал мне ее Иемитсу. Он рассказывал, где и как они познакомились, через сколько поженились и как рады были рождению ребенка. По всему выходило, что семья у них счастливая и не испытывающая ни в чем нужды. Но реальность оказалась во многом не такой, какой я ожидал. Ожидал я увидеть маменькиного сынка, ни на что не способного и всем обеспеченного с детства, возможно, ленивого или самовлюбленного. Но Тсуна был забитым, закомплексованным подростком, вздрагивающим от любого шороха.

Сначала я не особо придавал значения его странностям, но синяки на его теле, появляющиеся вовсе не из-за неуклюжих падений или моих тренировок, заставили меня присмотреться к нему. Почти все время в школе он вел себя как обычный подросток: учился (с переменным успехом), общался с Хибари или читал книгу. Но стоит появиться на горизонте девушке или женщине, как он тут же закрывался в себе и старался уйти подальше. Это можно было бы списать на смущение, но он дрожал и заикался от страха.

Самое странное начинается дома, в присутствии Наны. В первые несколько дней, что я был у них, я замечал косые взгляды, что Тсуна бросает на свою мать во время приема пищи. Складывалось ощущение, что он не может поверить, что ему можно съесть все, что лежит на тарелке, будто раньше его так не кормили. Тсуна смотрит на Нану с немым вопросом, и та улыбается, казалось, искренней улыбкой, но парень вздрагивает и быстро утыкается взглядом в стол.

Если вдруг Тсуна случайно прикасается к матери, то едва ли не отпрыгивает в другой конец комнаты. Он испуганно смотрит на женщину и будто ждет, что та его ударит или еще как-то навредит. Он бледнеет и заикается, когда отвечает на ее вопросы, старается говорить быстро и коротко.

Конечно, что Нана, что Тсуна прекрасно умеют скрывать свои эмоции и контролировать свои действия. Они легко могут сыграть счастливую семью перед обычными людьми, но не передо мной. Как киллеру мне жизненно необходимо разбираться в человеческой мимике, чтобы правильно подгадать момент и выполнить заказ. Зачастую такой навык полезен при общении с заказчиком или подставными лицами. Он был необходим мне, когда я только начинал, но и сейчас он является неоценимым подспорьем.

Тсуна пытался скрыть от меня правду, но во время нашей миссии в Какуе, я наконец подтвердил свою теорию. Нана избивает его, скорее всего еще и морально унижает. Но что-то в ней не так. Она не просто домохозяйка, у нее великолепно поставлен удар, и она знает, куда бить, чтобы причинить больше боли. Ужасный синяк на животе, который я заметил во время привала, подтверждает это. Не может обычная, хрупкая женщина, какой умело притворяется Нана, так сильно бить.

Однако в тот момент я меньше всего думал о ней. Пока я исцелял его раны, он внезапно обнял меня. Дрожащий, полностью уверенный, что его сейчас оттолкнут, он напоминал мне маленького зверька, ищущего защиты. На несколько мгновений я выпал из реальности, ощущая его тоненькое тельце, которое, казалось, можно переломить одной рукой. Видимо, он тоже был где-то далеко в своих мыслях, так как через пару минут, осознав, что делает, неловко вывернулся и, старательно пряча глаза, буркнул «спасибо за помощь» и смылся. Я даже не успел закончить его лечение пламенем Солнца!

У меня еще долго не выходил из головы образ Тсуны, такого маленького и доверчивого, обнимающего меня. Такое приятное, теплое чувство поселилось в груди, какое я не испытывал уже много лет. Тсуну хочется оберегать, защищать от всех. А в особенности от Наны. Я больше не позволю ей избивать его, оскорблять или еще хоть как-то ранить. А для Иемитсу соберу толстенную папку доказательств, которую потом ему отдам. Пусть сам решает, что делать с этой ужасной женщиной, которая собственноручно пытается убить их ребенка. Возможно, если бы не Кея, всегда поддерживающий Тсуну, и невероятная сила воли самого шатена, он бы давно покончил с жизнью. Ведь находится под таким слоем ненависти и давления столько лет… Невероятно, что Тсуна отделался лишь страхом перед матерью и всем женским полом.

Однако сейчас не самое лучшее время для размышлений. Рокудо Мукуро удалось захватить контроль над Бьянки и Гокудерой, которые теперь вместе с Кеном и Чикусой пытаются нас убить. Удивительно, что Тсуна еще держится. Должно быть, это интуиция Вонголы помогает ему, ведь парень совершенно не умеет драться. Девятый совсем обезумел! Ну как можно было отправить на подобное задание практически не подготовленного подростка? Тут даже его Хранителям пришлось бы попотеть. Ведь Мукуро с самого начала лишь игрался и только теперь показал свои настоящие силы. Даже думать не хочу, что бы было, если бы он с самого начала был серьезен.

Тсуна уже получил огромное число ран и несколько ожогов от динамита, но все еще не сдался. Даже после того, как его накрыл огромный взрыв. Если честно, то в первое мгновение, когда я увидел динамит над его головой, холод пробежал у меня между лопаток. При всей своей скорости он бы не успел уклониться, и я это понимал. Я успел лишь крикнуть и предупредить его. Но мое сердце сжалось, когда я увидел его огромные карамельные глаза, в которых плескался страх.

Я не мог ничего сделать, и это бесило. Старый маразматик запретил мне любую помощь наследнику, кроме советов и пуль. Я мог лишь наблюдать, как Тсуна в последний момент делает рывок и прикрывает руками голову и шею. Теперь я понял, почему он был так рад, когда я появился у него за спиной после подобного взрыва. Он думал, что я мертв. А теперь я не могу дождаться, когда же дым рассеется, и я наконец увижу, что стало с Тсуной.

Глупо обманывать самого себя, поэтому я не стану этого делать и признаю, что Тсуна дорог мне. Я переживаю за него и хочу его защитить. Даже если мне придется пойти против всей Вонголы — я не отступлю. Этот мальчишка одним своим видом заставляет тепло распространиться в груди, а улыбка, которую он дарит всем и каждому, заставляет улыбаться в ответ так же искренне и радостно, как улыбается сам шатен.

Сдавленный кашель вызвал у меня совсем не уместную здесь радостную улыбку, которую я превратил в ухмылку. Он жив. Это главное. Я выкрикнул несколько не самых ласковых слов в адрес Тсуны, но он, кажется, не понял, что я говорил. Его не слабо потрепало взрывом, но он еще держался. Когда Мукуро рассказал про особенность своей техники и то, что у тел есть определенный порог до того, как они «сломаются», Тсуна будто перестал чувствовать усталость и не на шутку разозлился. Если бы можно было убить взглядом, то Рокудо умер бы не меньше тридцати раз. Однако дальнейшие слова иллюзиониста заставили нас напрячься. И если я точно знал, что надо делать, то Тсуна метался в своих мыслях и понятия не имел, что предпринять.

На его лице буквально была видна работа мысли: он то едва заметно улыбался, то бледнел, то злился. Он нервно сжимал кулаки и до крови закусил губу. Мукуро наслаждался видом растерянного паренька и даже прекратил все атаки, что позволило мне подойти к моему ученику. Плечи Тсуны дрожали не то от страха за друзей, не то от напряжения. Но стоило мне прикоснуться к нему, как он тут же успокоился.

— Хватит думать, глупый Тсуна, а то мозги из ушей полезут! — я не сильно, но довольно ощутимо дал ему подзатыльник и заглянул в его глаза. Щеки и кончики ушей парня порозовели. Видимо, в моих глазах он увидел больше, чем я рассчитывал. — Покажи им свои истинные чувства! Таков будет ответ Вонголы!

Даже не думал, что мои слова так поднимут его дух. Секунду он колебался, но затем, резко вскинув голову с горящими янтарем глазами, он выкрикнул: «Я надеру тебе зад, Мукуро!». Сказать, что иллюзионист был удивлен — значит, ничего не сказать. Он был поражен, хотя и сумел вновь собраться за пару мгновений. Когда Мукуро начал атаковать, я заметил, что, как бы странно это ни звучало, мой карман светится. Это был Леон. Едва я успел его вытащить, как он поднялся под потолок и ярко засветился, ослепляя всех нас.

Леон готов отдать оружие, сделанное специально для Тсуны. Теперь я уверен, что мы победим.

End Pov Реборн.

— Что это? — выкрикнул Тсуна, закрывая глаза от яркого света.

— Когда Леон становится коконом — это сигнал, что моего ученика ждет серьезное испытание, — охотно пояснил Реборн, придерживая полы шляпы. — Так Дино стал Дробящим Мустангом.

— Что бы это ни было, я прикончу его! — Кен не стал слушать разговоров Тсуны с Реборном, он бросился к хамелеону, сжимая в руке наконечник трезубца.

— Леон! — шатен побежал вперед, надеясь как-нибудь остановить парня, но не успел. К тому моменту, как он приблизился, хамелеона уже разрубили надвое. Тсуна присел около странного вида массы, когда-то бывшего питомцем Реборна, и грустно склонил голову.

— Не забывай, что Леон не простое животное, он — изменяющий форму хамелеон, — Реборн не выглядел грустным или пораженным, наоборот, он довольно ухмылялся. — К тому же он уже создал для тебя оружие.

Тсуна задрал голову вверх и увидел нечто сияющее. Трудно сказать, чем это было, пока оно парило под потолком. Но это, несомненно, должно было быть чем-то мощным, что позволило бы победить Мукуро. Реборн сказал, что Дино, побывав в подобной безвыходной ситуации и получив от Леона оружие, смог стать Дробящим Мустангом. Если бы появилось что-то подобное Энзо, то это бы значительно увеличило шансы на победу. Но, если задуматься, то черепашка — детеныш Леона… Нет, не стоит искать здесь логику. Когда речь заходит о мафии, можно смело отметать все, что имело здравый смысл.

Половинки тела Леона постепенно срастались, и хамелеон принимал свою обычную форму. Оружие, что он создал, прекратило сиять и упало прямиком на голову Тсуне. Парень осторожно снял с головы предмет и с удивлением обнаружил, что это всего лишь варежки! Разочарование накрыло его с головой, и шатен уже попрощался с победой, о которой мечтал пару мгновений назад.

— Серьезно? — он всплеснул руками, негодуя. — Реборн, зачем мне варежки? Какой смысл дарить мне хорошее кровообращение во время битвы?

— Оружие Леона уникально, если он создал его, значит так надо, — киллер лишь пожал плечами и погладил своего вымотанного питомца. — В любом случае, надень их.

Тсуна посмотрел на Реборна, даже не стараясь скрыть во взгляде скепсис, но перчатки все-таки натянул на руки. Кто знает, может это и правда супер-оружие? Рядом громко засмеялся Мукуро в теле Кена и с животным рыком бросился на Тсуну, замахнувшись трезубцем. Из всех нападавших тело Джошимы было менее ранено, поэтому для активных действий Мукуро использовал именно его.

За краткий миг сократив расстояние, Кен нанес удар, от которого, без сомнений, Тсуна не смог бы уклониться. Единственно, что успел сделать шатен — это выставить вперед руки в защитном жесте. Раздался короткий лязгающий звук соприкосновения металла и удивленный вздох. Кен, не ожидавший этого, отпрыгнул, пока Тсуна вытряхивал из правой перчатки предмет, спасший ему жизнь.

— Пуля? — шатен рассматривал небольшую пулю без опознавательных знаков.

— Никогда такой не видел… — хмыкнул тихо Реборн и уже громче сказал Тсуне: — Брось ее мне!

— Будто я позволю! — крикнул Кен, атакуя парня. Шатен, едва увернувшись от острого наконечника трезубца, вскочил на ноги, бросая пулю киллеру. Все захваченные Мукуро, будто очнулись, и с яростными криками стали бросаться в бой. Без труда поймав пулю, Реборн профессиональным движением вставил ее в обойму, попутно увернувшись от удара Бьянки. Тсуна же в это время пытался не попасть под динамит Гокудеры, который щедро разбрасывал парень. Несколько шашек взорвались прямо за спиной Тсуны, отбрасывая его вперед и заставляя упасть на колени. Из-за этой заминки шатен не заметил следующей атаки, что недавно уже поразила его. Над головой Тсуны было несколько десятков динамитных шашек, готовых вот-вот взорваться и уничтожить нерасторопного юношу.

Реборн нацелил пистолет в голову ученика и спустил курок. Раздался взрыв, и пламя напополам с дымом поглотили тело шатена. Со всех сторон стали раздаваться победные выкрики подконтрольных Мукуро и едкие комментарии о репетиторских способностях киллера.

«Опять не успел увернуться…» — слабо думал Тсуна. Тело почти не ощущалось от боли и усталости, изнеможденное от бесконечных битв сознание норовило ускользнуть и окунуть шатена во тьму. — «Больше не могу, это слишком сложно. Мне не победить… Я…»

— Опять этот никчемный Тсуна разбросал всю одежду. Неужели так сложно убирать за собой? — голос матери, будто наяву, отчитывал его. Она снова была недовольна беспорядком в комнате.

«Странно… Почему я вспомнил это?» — от удивления Тсуна даже не испугался голоса Наны в своей голове. Раньше, даже от воспоминаний, неприятный холодок пробегал по спине.

— Боже. Всего двенадцать баллов по тесту? И зачем только Тсуна спрятал его в классном журнале? — теперь в голове слышался голос одноклассницы, Курокавы Ханны.

«Это же мой тест по математике… Что происходит?»

— То, что ты слышишь, происходит в реальном времени. Это упреки, — Тсуна с трудом сконцентрировался на ногах подошедшего Реборна.

«Упреки? Какого черта я должен слышать упреки в таком положении? Что за пуля такая?»

— Куда они отправились? — теперь в ушах звучал взволнованный голос Кусакабе, заместителя Кеи, с которым Тсуна неплохо ладил. — Они с ума сошли лезть на базу врага?! — Тетсуя покачал головой и вздохнул. — Эх, Тсуна весь в Ке-сана, такой же храбрый и временами безрассудный. Но я верю в него, он справится…

«Кусакабе-сан…»

— Во имя экстрима, с ними все будет в порядке, Ламбо! — голос Реехея, как всегда, был бодрым и очень громким. — Тсуна сильный! Он не вернется, не выиграв бой!

«Реехей…»

— Не совершай моих ошибок. Я знаю, ты сможешь защитить тех, кто тебе дорог.

«Ланчия-сан…»

— Полагаю, мои упреки озвучивать не нужно, — Реборн присел рядом, и Тсуне даже удалось разглядеть его довольную ухмылку. Парень улыбнулся и заглянул в глаза репетитора. В карамельных глазах плескались янтарные искры. Во взгляде читалась непоколебимая решимость. Реборн почти невесомо коснулся его плеча и отошел. Теперь он полностью уверен — его ученик справится.

«Ради моих друзей! Я…»

— Мне надоело это! Твое тело станет моим! — Кен бросился на Тсуну и нанес удар трезубцем.

«Ради тех, кто мне дорог! Я…»

Удар не достиг цели. Перехватив оружие за один из зубцов, Тсуна с силой сжал его. Перчатка засияла, преображаясь, зубец покрылся трещинами и, в конце концов, разрушился, заставляя Мукуро в теле Кена отскочить назад и раскрыть глаза от удивления.

«Я…»

— Что за?.. — слова застряли в горле иллюзиониста, когда он перевел взгляд с трезубца на Тсуну. Шатен сиял, в его лбу горело яркое оранжевое пламя, распространяющееся с каждой секундой все больше, охватывая все тело. На перчатках горел знак «Х». Глаза парня поменяли цвет, став полностью янтарными.

«Я больше никому не позволю страдать! Я защищу всех! Чего бы мне это ни стоило!»

— Даже если я умру, я все равно не сдамся!


========== Часть 2. Глава 10. Вы не заберете его! ==========


p.s. Ставим + и оставляем комментарии) Поддерживаем и вдохновляем автора))

Яркое. Теплое.Удивительно родное пламя вырывалось, казалось, из самого сердца, из глубин души, стремясь очистить собой все зло в этом мире. Оно ластилось, словно маленький котенок. Мягко обволакивало тело, будто пуховое одеяло. Глаза потеряли свой естественный карамельный цвет, сменив его на янтарный, но… быть может, это и есть естественный? Хотя сейчас это не так важно.

Тсуна медленно выдохнул и поднялся с колен. Он чувствовал небывалые уверенность в своих силах и ледяное спокойствие. Кристально чистый разум уже составлял планы и схемы, с помощью которых парень бы одолел Мукуро. Интуиция будто научилась говорить, предупреждала обо всем ясно и четко. Тсуна чувствовал гармонию тела и духа, поэтому без труда поймал занесенную для удара руку Кена, подкравшегося сзади. Потянув ее на себя, шатен заставил парня сделать шаг вперед, открыв шею. Точный удар в нервную точку, и Джошима падает на пол, парализованный.

Досадно цыкнув, Чикуса выпустил порцию смертоносных игл на Тсуну, но парень не сдвинулся с места. Интуиция молчала, значит опасности нет, и это всего лишь иллюзия. Настоящий противник справа! Шатен сделал резкий рывок, и искалеченное тело приспешника Мукуро не успело увернуться, получая удар в то же место на шее, что и Кен. Наконечник трезубца с металлическим лязгом отлетел и вошел в стену, несильно пробив ее.

— Что ж, ты не побоялся сражаться с ними, — Бьянки страшно оскалилась и кивком указала на два лежащих тела. — Но сможешь ли ты навредить своим друзьям?

Гокудера бросился на Тсуну, оставив свое оружие, и ударил парня в скулу, заставив отступить на один шаг. Там уже поджидала Бьянки, которая атаковала с ноги в спину. Тсуна мягко сводил все удары на нет, выжидая момент для собственной атаки. Мукуро в теле друзей неприятно смеялся, растягивая губы в безумной и отчаянной улыбке. Он кричал сдаваться, отступить, позволить ему завладеть собой. Но Тсуна не слушал, он выбрал момент и, осторожно перехватив руку Хаято, обездвижил его тело. То же самое он проделал с Бьянки, которая попыталась достать его сбоку. Подхватив оба тела, Тсуна осторожно опустил их на пол, прошептав одними губами:

— Простите, что так долго… — парень перевел взгляд на своего репетитора. — Реборн, присмотри за ними, — дождавшись кивка, Тсуна посмотрел на тело иллюзиониста, лежащее без движения. — Вставай, Мукуро, я знаю, что ты жив!

— Ку-фу-фу, — иллюзионист поднялся с пола и небрежным жестом стер кровь с виска. Он с насмешкой посмотрел на шатена, поигрывая древком трезубца. — Не думай, что одолел меня, парень. У меня припасен туз в рукаве.

— Туз? — Тсуна медленно переместился, закрывая собой друзей и Реборна, оказывающего им медицинскую помощь.

— Я показал тебе пять из шести Путей. Пора тебе увидеть последний! — Мукуро взмахнул трезубцем, перекидывая его в левую руку, и поднял правую на уровень глаз.

— Путь Людей, — Реборн отвлекся от своего занятия, пристально вглядываясь в движения иллюзиониста. — Будь осторожен, Тсуна.

С холодящим душу хлюпаньем Мукуро погрузил два пальца в свой глаз. Тсуна резко выдохнул, ощущая подступающую тошноту. Кровь потекла по щеке иллюзиониста, алыми каплями орошая пол. В здании будто понизили температуру и потушили свет — было темно и холодно. Вокруг Тсуны сгущался мрак, но не только наяву. Мысли стали путаться, тело слушалось неохотно, а интуиция настороженно притихла, тоненько и безнадежно позвякивая.

— Мир, в котором мы живем, уродлив. Он прогнил насквозь, — хриплым, нечеловечески рычащим голосом сказал Мукуро, с таким же противным хлюпаньем, что и раньше, вытаскивая пальцы.

Его аура изменилась: стала тягучей, словно желе, но острой, словно нож. Мукуро давил почти физически. Тсуна бы давно уже упал бы на колени, если бы эта аура не была… знакомой. Знакомой настолько, что годами не давала спокойно вздохнуть, заставив свыкнуться с собой. Да, это точно она. Аура, что всегда преследует Тсуну во снах и тихо, вкрадчиво шепчет: «Зачем сопротивляться? Легче и правильней — сдаться…».

Нана. Она обладала, если не такой аурой, то очень похожей. Гнилой, воняющей затхлостью и сыростью, острым чувством безнадеги и отчаяния. Хотя нет. У матери отчаяние было чужим, она впитывала его, как губка, пока причиняла боль. Но здесь все было иначе: отчаяние принадлежало Мукуро! Тсуна чувствовал его так же, как и боль, страдания, страх…

Неужели иллюзионист живет с этим? Как он еще не сломался? Неужели ненависть к мафии — это все, что им движет, все, за что он может ухватиться?

Тсуна помотал головой, прогоняя лишние сейчас мысли. Нужно сосредоточиться на бое, потом все остальное. Пока Тсуна барахтался в своих мыслях, Мукуро, тяжело дыша, сделал несколько шагов в направлении шатена. Всю правую сторону его лица залило кровью, а алый глаз с иероглифом 5 смотрелся по-настоящему жутко. Словно шлейф, за ним тянулась его черная аура, а древко трезубца воинственно постукивало по полу при каждом шаге своего обладателя.

— Ужасно, — помимо воли Тсуна сморщил нос и отвел взгляд. Вид ауры Мукуро не пугал, хотя должен был, он вызывал отвращение. Сложно представить, что довелось пережить этому подростку, что сделало его таким.

— Ужасно? — Мукуро даже остановился на миг. — Да, ты прав, это ужасно. Ты же видишь ее, да? Ты видишь мою ауру? — не спрашивал — утверждал иллюзионист, растянув губы в отчаянной улыбке. — Она чернее ночи, но именно она дает мне силу. Путь Людей самый отвратительный, но, тем не менее, дарующий огромную силу. Когда я использую его, мои физические показатели несравнимы с человеческими!

Последние слова Мукуро прокричал, бросаясь на Тсуну и обрушивая на него сокрушительный удар древком трезубца. Не ожидав такого, шатен согнулся, пытаясь сдержать его, но тут же отлетел в сторону, когда на удивление сильный кулак иллюзиониста врезался в его живот. На трясущихся руках Тсуна попытался подняться, но его отбросило к стене, с силой впечатав в нее.

— Ку-фу-фу. И это все? Ты так слаб, ты не сможешь победить меня! — Мукуро победно ухмыльнулся, он был уверен, что пареньку конец. Его боевой дух сейчас должен быть ниже плинтуса, а серия ударов должна была нанести ему серьезный урон. Иллюзионист, поигрывая трезубцем, медленно надвигался на облако пыли, в котором скрылся шатен. Мукуро демонстрировал свое превосходство всеми доступными методами, но к его удивлению Тсуна не только остался жив и в сознании, но он даже не испугался, а наоборот, он взбодрился. Парень уверенно улыбнулся и разжал кулаки.

— Спасибо. Благодаря тебе я понял, как работают эти перчатки.

Тсуна поднес руки ко лбу, и пламя яркими всполохами засияло на них. Заворожено разглядывая перемигивающиеся искры, парень довольно хмыкнул. Вот теперь можно навалять самоуверенному иллюзионисту! Шатен встав в защитную стойку и поманил Мукуро пальцем, предлагая атаковать. Иллюзионист на удивление легко поддался на провокацию, и уже через секунду древко трезубца с противным, металлическим лязгом было согнуто Тсуной.

— Что за?.. — кулак шатена прошел в паре сантиметров от лица Мукуро, который едва успел увернуться, ошарашенный тем, что его трезубец погнули, можно сказать, голыми руками. А ведь древко было сделано из высококачественного материала с повышенной прочностью! Рокудо рефлекторно потянулся к щеке, около которой еще недавно был кулак Тсуны, было ощущение, будто рядом вылили кипяток воды. Неужели его перчатки способны генерировать настоящий огонь?

— Это еще не все! — Тсуна сделал резкий рывок в направлении иллюзиониста, который попытался тут же достать его сломанный трезубцем, но промахнулся. Шатен исчез! — Я здесь, — Мукуро едва успел обернуться и выставить перед собой трезубец, чтобы защититься от атаки. Как этот пацан оказался у него за спиной? Рокудо отлетел на несколько метров от силы удара и посмотрел на трезубец, его оружие кое-где все еще пылало остатками огня Тсуны, оно было покорежено и представляло собой печально зрелище.

Мукуро в ярости вскочил и наслал иллюзию себя-зверя на Тсуну. Интуиция шатена молчала, значит опасности нет, или… Парень со стоном боли упал на пол, Мукуро в иллюзии припрятал камни, которые попали точно в лоб и сбили с ног.

— Не недооценивай его, глупый Тсуна! — Реборн покачал головой, нахмурив брови. Сколькому еще надо научить паренька! — Сверху!

— Знаю, — Тсуна отнял руку от лица и, игнорируя пульсирующую боль, грациозно переместился за спину наддающего Мукуро. Иллюзионист снова не успел за движениями шатена, получив прямой удар в челюсть и хорошенько прокатившись по полу.

— Ну же, давай, Вонгола, убей меня! — лежа на животе, Рокудо даже не пытался подняться. — За мной все равно придут. Уж лучше умереть в бою, чем сгнить в тюрьме.

«Это так похоже на битву с Гокудерой!» — пронеслось в голове Тсуны. Он никогда не забудет то, что видел во время боя с Хаято. Его глаза полные какого-то иррационального спокойствия, облегчения. Он шел на смерть, зная это. И сейчас слова Мукуро были искренними, он действительно предпочел бы умереть, чем сидеть за решеткой. Но что же тогда должен сделать Тсуна? Возможно ли, что все это план Девятого? Старик наверняка просчитал, что Тсуна не сможет убить. И что тогда? Мукуро заберут в тюрьму, а потом?

— Я… не могу… — Тсуна отвернулся от противника, сжав кулаки. Недалеко от него был Реборн, который тоже о чем-то крепко задумался. Что же делать? Быть может, надо…

— Какой же ты наивный! — Мукуро резко поднялся и схватил руки Тсуны чуть ниже локтя там, где огонь перчаток не мог ему навредить. Шатен издал короткий болезненный стон, когда жесткие руки иллюзиониста с силой сжались. Тсуна попытался вырваться, но Мукуро, стоящий у него за спиной, заехал ему своим лбом в затылок.

«А голова у него чугунная…» — мелькнула шальная мысль в голове шатена, пока он пытался избавиться от разноцветных искр в глазах. Мукуро что-то насмешливо шептал прямо в ухо парня, но Тсуна не слушал его. Очередной удар заставил парня коротко вскрикнуть и начать сильнее вырываться из стальной хватки. Иллюзионист внезапно отпустил одну руку Тсуны, но тут же потянув за вторую, развернул его к себе лицом. Шатен слишком поздно понял задумку врага и уже никак не мог защититься от удара ноги в живот.

— Ку-фу-фу! Ты умрешь из-за своей доброты, Вонгола!

— Тсуна, обернись! — Голос Реборна заставил шатена открыть слезящиеся от боли глаза и посмотреть себе за спину. Тсуна летел прямо к острому наконечнику трезубца, отлетевшему в тот момент, когда парень обезвреживал Чикусу.

— Тебе конец! Невозможно уклониться в воздухе! — Мукуро почти физически чувствовал победу. Еще немного и тело шатена станет принадлежать ему, тогда весь мир мафии поплатится за все те страдания, что пережил иллюзионист.

— Покажи ему силу Х-перчаток! — Реборн, как всегда, говорил спокойно, довольно ухмыляясь, вселяя надежду и уверенность в своих силах.

Пламя вырвалось огромным потоком из перчаток шатена, остановив его полет в десятке сантиметров от трезубца. Не теряя времени, Тсуна выпустил еще одну волну пламени, на огромной скорости приближаясь к Мукуро. Иллюзионист даже не успел ничего сообразить, как его накрыло теплым коконом из пламени. Странно, но оно не обжигало. Оно будто очищало, возвращало в те далекие, редкие моменты, когда еще у Рокудо была надежда. Когда он еще считал себя обычным ребенком.

«Надо же, как он сияет…» — была последняя мысль уставшего разума, погрузившегося во тьму.

— Все закончилось, — Реборн положил руку на плечо шатена, неподвижно стоящего перед поверженным врагом.

— Да, — янтарь постепенно угасал, уступая место карамели. Тсуна выходил из гипер-режима, снова становясь собой. Даже не верилось, что все закончилось. Жуткий бой позади, враг повержен, а друзья, хоть и ранены, живы. Прикрыв глаза, парень вздохнул, теперь бы расслабиться и просто отдохнуть, но…

— Что случилось? — Реборн почувствовал, как напрягся его ученик. Оглядевшись по сторонам, он не заметил никаких признаков опасности. Но что же тогда заставило Тсуну так занервничать?

— Что-то приближается… — парень поежился, по его спине прошелся табун мурашек, заставив передернуть плечами. От дверей зала повеяло могильным холодом, странный, позвякивающий звук доносился оттуда. Рядом напрягся Реборн и приготовился к бою. Темный туман расстилался по полу, окружая киллера и Тсуну.

— Виндиче… — прошептал Реборн и крепче сжал плечо ученика.

Темные стражи закона вселяли страх даже в самые отважные сердца. Реборн поежился, ведь даже он чувствовал себя неуютно рядом с ними. Страшно представить, как сейчас тяжело Тсуне, впервые встретившемуся с Виндиче. Даже просто смотреть на них тяжело: они с ног до головы замотаны в бинты, на плечах висят старые, местами дырявые плащи, а на головах шляпы-цилиндры. Даже глаза скрыты белыми марлями, что создает жуткое ощущение, когда они смотрят на кого-либо.

— Что вы делаете? — внезапно воскликнул парень, когда стражи сковали ошейниками Мукуро, Кена и Чикусу.

— Не вмешивайся, себе дороже выйдет, — осадил его Реборн. Киллер тоже не был в восторге от того, что и без того искалеченные дети снова окажутся в тюрьме, но иначе было нельзя. Всем известно, что Виндиче — правосудие, они сами решают, кто преступник, а кто нет. Им плевать на войны, торговлю людьми или опыты до тех пор, пока на это есть причины. Они следят за соблюдениями негласных законом мира мафии и жестоко карают тех, кто осмелится нарушить их.

— Ну уж нет! — Тсуна скинул руку Реборна и побежал к Мукуро, которого забирали стражи. Киллер грязно выругался и последовал за учеником, уже размышляя, где и как ему скрываться от Вонголы, после того как их наследника упекут за решетку. — Вы не можете забрать его! Он ничего не сделал!

— Ошибаешься, наследник, — произнес один из стражей тихим, но пробирающим до костей голосом. — Он сбежал из тюрьмы, за это его поместят на самый нижний уровень, где он проведет остаток своей жизни. В пустоте, где нет ни звуков, ни света.

— Разве он уже не настрадался? — словно не слыша криков собственного разума, продолжил настаивать Тсуна, ведомый интуицией. — Он с рождения, как в тюрьме! Неужели вы не понимаете, что он снова сбежит. Такой человек, как Мукуро, найдет способ, он снова вернется и станет творить зло большее, чем когда-либо!

— Тогда мы снова схватим его, — прохрипел страж.

— Но он успеет убить сотни невинных людей! Он снова нарушит законы!

— И что ты предлагаешь, наследник? — насмешливый голос донесся от дверей. Еще один страж вошел в зал, из-под бинтов разглядывая парнишку. Остальные Виндиче уважительно поклонились вошедшему и будто безмолвно пересказали ему разговор.

— Я… — Тсуна на миг растерялся, он не ожидал такого вопроса.

— Глупый мальчишка, не вмешивайся в это, если не хочешь оказаться в соседней камере с этим преступником, — страж кивком головы указал на Мукуро, приоткрывшего глаза и явно не понимающего, что происходит.

— А если я перевоспитаю его? — вдруг выпалил Тсуна. — Если я сделаю так, что он больше не станет нарушать закон?

— Перевоспитаешь? — хрипло засмеялся страж, заставив Тсуну и Реборна вздрогнуть, а Мукуро прикинуться мертвым. — Ты хочешь, чтобы мы дали этому преступнику испытательный срок? — отсмеявшись, спросил Виндиче. Тсуна уверенно кивнул, хотя внутри в него все сжималось от страха. — Я не стану этого делать.

— Но почему? — только шатену показалось, что страж согласится, как тот развеял его надежду.

— Ты, наследник, сейчас не представляешь для нас никакой ценности. Ты не можешь поручиться за него, — страж покачал головой. Мукуро мысленно вздохнул, не стоило ему вообще просыпаться. Тсуна едва не плакал, он не мог спасти всего-навсего одного человека. И какой он после этого босс? Не может договориться о свободе всего одного человека!

— Я поручусь за него, — Реборн сделал шаг вперед, мысленно проклиная всех и вся на этом свете. Чтоб этого Тсуну! Ну ничего, если все будет в порядке, киллер устроит ему «веселую» жизнь. Домой будет в лучшем случае приползать!

— Аркобалено Солнца? — казалось, страж был удивлен, впрочем, как и Тсуна, что сейчас ошарашено смотрел на своего репетитора, который, к слову, был удивлен не меньше всех присутствующих. — Хм… а почему бы и нет? Да, хорошо. Как глава Виндиче я, Бермуда фон Вихтенштайн, отпускаю этого заключенного, Рокудо Мукуро, с испытательным сроком восемь лет под ответственность аркобалено Солнца Реборна! Отпустить заключенного, — властно махнул рукой страж и в два шага приблизился к Тсуне. — Бесплатный совет на будущее, наследник. Будь осторожен, в твоем окружении есть страшный враг, за которым мы в скором времени явимся…


========== Часть 2. Глава 11. Возвращение домой ==========


Комментарий к Часть 2. Глава 11. Возвращение домой

Приятного всем прочтения))

Комментирует и ставим +))

Виндиче ушли, а Тсуна не знал, радоваться ему или плакать. С одной стороны Мукуро и его, пусть не самая честная, но преданная банда спасены. А с другой, своими действиями он подставил Реборна, которого за любую оплошность иллюзиониста посадят в тюрьму. И вообще не факт, что Тсуна сможет, как он ранее выразился, перевоспитать Мукуро.

— Черт… — простонал шатен, устало потерев глаза, и подошел к лежащему на полу Рокудо. Тсуна решил сразу показать, кто здесь главный, чтобы в будущем избежать множества проблем. — Значит так, Мукуро. Согласно законам мафии побежденный подчиняется победителю, иными словами твоя жизнь теперь в моих руках, — Тсуна присел рядом с иллюзионистом и сурово посмотрел в его разноцветные глаза. — Меня не волнует, что ты ненавидишь мафию и желаешь ее уничтожить. Хочешь ты этого или нет, но ты уже погряз в теневом мире и из него так просто тебе не вырваться, — иллюзионист попытался сказать что-то, по-видимому, отрицательное, но захлопнул рот, когда глаза Тсуны стали наливаться янтарем. — Молчи и слушай! Я подарил тебе свободу! Я сделал так, что у тебя появился шанс прожить жизнь под солнцем, а не под землей и за решеткой! Твоя жизнь принадлежит мне! — Тсуна старался придать голосу побольше суровости и силы, но в конце все же не удержался и мягко улыбнулся. — Однако я сделаю все, чтобы твоя жизнь стала такой, какой ты захочешь. Пока ты будешь вести себя хорошо, то есть не нарушать законов и не причинять людям вред, ты можешь заниматься, чем хочешь, — в глазах Мукуро было столько неверия и надежды, что Тсуна не удержался и потрепал его по голове. — Но знай, что, если ты нарушишь закон, предашь меня или навредишь моим близким, я убью тебя, — несильно ущипнув парня за ухо, серьезно сказал шатен. Сейчас иллюзионист напоминал ему маленького напуганного зверька, которого хотелось потискать и успокоить. Мукуро только хлопал глазами и не мог ничего ответить на монолог Тсуны. — Надеюсь, мы поняли друг друга? — шатен заглянул в глаза иллюзиониста, и тот несмело кивнул в ответ. — Вот и славно, а теперь спи, — Тсуна мягко прикрыл ладонью глаза Мукуро. Иллюзионист слабо дернулся, но внезапно почувствовал непреодолимое желание провалиться в царство Морфея и, сладко зевнув, засопел, объятый невидимым, но таким теплым и мягким пламенем шатена. — Теперь ты в безопасности… — напоследок сказал Тсуна, уверенный, что иллюзионист спит и не слышит. Робкая улыбка появилась на губах Мукуро.

Может и правда стоит довериться этому яркому парнишке?

— Ты молодец, глупый Тсуна, — как только шатен отошел от иллюзиониста, сказал Реборн. Выражение легкости и радости тут же покинуло лицо парня, и он бросился к репетитору с беспокойством и страхом.

— Реборн, прости! Я не думал, что так получится… Я хотел, чтобы они… чтобы я… — Тсуна сбился, нервно теребя рукав разорванной толстовки. Киллер вздохнул и махнул рукой.

— Расслабься, это было мое решение. Но в твоих интересах перевоспитать Мукуро и его банду, — шатен кивнул, давя в себе глупое, по его мнению, желание схватить репетитора за руку. — А вот и команда медиков, — потрепав Тсуну по голове, Реборн отошел к прибывшему вместе с врачами представителю Девятого Вонголы, а сам парень подскочил к первому попавшемуся медику и стал спрашивать о своих друзьях, их ранах и общем состоянии.

Несмотря на то, что тело периодически сводило судорогой, Тсуна отказался от помощи врачей, позволив им только перевязать свои раны и дать обезболивающее. Он сам проверял состояние своих друзей, следил, чтобы Мукуро и его банде оказали нормальную помощь и даже помогал врачам.

Реборн в это время разговаривал с представителем Девятого Вонголы, который поздравлял его с успешно завершенной миссией и напоминал, что босс ожидает подробного рассказа о способностях и действиях своего приемника. Только многолетняя выдержка удерживала киллера от того, чтобы просто послать этого напыщенного индюка и уйти к ученику, который наотрез отказался отдыхать. В очередной раз фыркнув на слова собеседника, Реборн выдал пару дежурных фраз и поспешил попрощаться, не слушая дальнейшие разглагольствования мужчины. Ему жутко надоело мусолить одну и ту же тему уже двадцать минут, учитывая то, что важную информацию он получил еще в первые две.

Спешно ретировавшись от собеседника, Реборн направился к Тсуне, чтобы оценить насколько парень успел себя загонять. Шатен и без того устал после всех тех боев, а сейчас, вместо того, чтобы дать своему телу и разуму отдохнуть, он мечется между друзьями, осматривая их раны. Его лицо и так белее мела, а руки трясутся, как у нервнобольного, но Тсуна упрямо отказывается от помощи. Наверное, он не доверяет вонголовцам и не чувствует себя в безопасности.

— Девятый поздравляет тебя с успешным окончанием миссии, — с усмешкой сказал Реборн. Сейчас эта фраза не имела того веса, какой должна была. Парень неловко обернулся и пару минут вглядывался в лицо киллера, стараясь понять, что сейчас сказал его репетитор. Когда до уставшего разума дошли значения слов, Тсуна криво улыбнулся и медленно моргнул.

— Отлично, — саркастично протянул он, ссутулив плечи. Как-то разом навалилась дикая усталость, и моральная, и физическая. — Реборн… я…

Попытавшись что-то сказать, Тсуна покачнулся и потянул руки к вискам. В глаза потемнело, и тело стало заваливаться назад. Парень уже приготовился к удару затылком об пол, но его не последовало. Вместо этого его подхватили сильные руки репетитора. Тсуна невольно улыбнулся, чувствуя полную защищенность, и опустил голову на плечо Реборна. Киллер покрепче сжал свою удивительно легкую ношу и пошел к ближайшей машине.

Миссия выполнена. Пора возвращаться домой.

***

Пробуждение было… обычным, если не учитывать адски болящие мышцы. Тсуна сонно протер глаза и огляделся: он был в своей комнате. Осторожно, стараясь не делать резких движений, шатен сел на кровати. Тело слушалось очень плохо и отзывалось острой болью на любое неосторожное движение. Держась за спинку кровати, Тсуна встал на ноги и, едва сгибая колени, побрел на кухню.

Хотелось есть и пить, а еще в душ. Хотя одежда на нем была чистая, тело было в пыли и грязи. Тсуна не помнил, как оказался в комнате, ровно как и то, что его переодевали и, по-видимому, меняли бинты. Усталость никуда не исчезла даже после десяти часов спокойного сна, поэтому парень потер переносицу, даже не пытаясь ничего вспомнить. Позже ему все равно все расскажут.

А сейчас перед ним встала другая проблема и имя ей — лестница. Кряхтя, как старый дед, Тсуна стал медленно спускаться, глубоко в душе проклиная новую пулю. Своим действием она перегрузила мышцы, и парень теперь должен мучиться отходняком. Наконец преодолев препятствие, Тсуна вошел в кухню. За плитой стояла Нана.

— О, Тсу-кун, ты уже проснулся? — ласково прощебетала женщина, мгновенно оборачиваясь к сыну. В руках она сжимала кухонный нож. — Ты голоден?

— Я… — слова застряли в горле. — Н-немного… — тихо прошептал парень, опустив голову.

«Нет… Нет. Нет! Только не снова!» — бились панические мысли в голове шатена. Вся его сила, вся храбрость и решительность, которые он продемонстрировал в битве с Мукуро, вмиг исчезли, стоило ему увидеть мать. Кровь отхлынула от лица, а руки мелко задрожали. — «Страшно…»

— Я не слышу тебя, дорогой. Говори погромче. Мы здесь одни, — Нана сделала шаг к Тсуне, из-за чего парень попятился. Нож опасно блестел в руках женщины, заставляя шатена нервно сглатывать.

— Я не хочу есть… — дрожащим голосом произнес парень, когда Нана подошла к нему вплотную. Нож просвистел в миллиметре от носа Тсуны, и он едва сумел сдержать вскрик.

— Реборн рассказал мне, что ты заступился за какого-то паренька, и тебя неслабо поколотили, — медовым голосом пропела мать, схватив Тсуну за волосы и потянув его голову назад. Она обманчиво обеспокоенным взглядом обвела выглядывающие из-под одежды бинты и свежие синяки. — Как глупо с твоей стороны. Ты как всегда никчемен, бесполезен, — Нана наслаждалась своей властью над сыном, он был полностью в ее руках. Она могла сделать с ним все, что только пожелала бы. И сейчас ей хотелось его раздавить, заставить страдать, почувствовать себя ничтожеством… Нож слабо прошелся по нежной коже шеи, заставив Тсуну задрожать от страха и боли. Несколько алых капель проступили из свежей раны и скатились куда-то под одежду. Нана растянула губы в безумной улыбке и снова занесла нож, однако громкий звук прервал ее действия. Хлопнула входная дверь, и мать тут же отступила на несколько шагов, вернувшись к готовке. Через секунду вошел Реборн. Первым, что он увидел, было мертвенно бледное лицо его ученика. Тсуна слабо тряхнул головой и попытался взять себя в руки. Вышло не очень.

— Я буду в своей комнате, — тихо сказал парень и скрылся за дверью. Реборн провел его взглядом и недовольно нахмурился.

— Нана, вы не будете против, если мы с Тсуной пообедаем у него в комнате? — Реборн обольстительно улыбнулся и, взяв у хозяйки поданный ему поднос с едой, последовал за своим учеником.

Привычно взломав замок, киллер открыл дверь. Тсуна сидел на кровати, подтянув к груди колени, и невидящим взглядом уставился в стену. Он все еще был очень бледным, а руки время от времени подрагивали. Поставив поднос на письменный стол, Реборн подошел к Тсуне, но парень никак не отреагировал на его появление. Он просто продолжал пялиться в стену, не замечая ничего вокруг.

— Что она сделала? — спросил киллер, но ответа не последовало. Тсуна будто и не услышал вопроса. — Тсуна, что тебе сделала Нана? — с нажимом повторил Реборн. Шатен наконец отмер и поднял на него взгляд. Киллер едва не отшатнулся: в глазах, что всегда сияли ярче солнца, была пустота. Лицо шатена не выражало абсолютно ничего. Никаких эмоций, только безразличие. — Тсуна?

— Ничего. Со мной все в порядке, — тихо прошептал парень, уткнувшись лбом в колени. Он даже не вздрогнул, когда рядом с ним опустился Реборн. Он свернулся в клубочек, будто стараясь стать маленьким и незаметным, чтобы все проблемы и страхи потеряли его хотя бы на время. Теплая рука сначала опустилась ему на голову и едва ощутимо потрепала по волосам. Затем она переместилась на плечо и потянула шатена на себя. Тсуна попал в плотное кольцо рук, и хотя он знал, что сейчас, рядом с Реборном, он в безопасности, тело все равно дрожало, а в глазах стояли слезы.

— Тебе нечего бояться, пока я рядом, — уверенно сказал киллер, покрепче сжимая юношу. Полузадушенный всхлип вырвался из груди Тсуны, но он не позволил себе заплакать, до крови прокусив нижнюю губу и мертвой хваткой вцепившись в рукав репетитора.

Реборн, слегка привстав со своей ношей, пересел поглубже на кровать, облокотившись на стену. Тсуна слегка расслабился, и уже не дрожал так сильно, но и отпускать рукав киллера в ближайшее время был явно не намерен. Через пару минут Реборн с удивлением заметил, что парень уснул, пригревшись в его объятьях. Однако все попытки встать и переложить шатена нормально провалились: Тсуна вцепился в него, словно утопающий в соломинку. Вздохнув, киллер дотянулся до одиноко лежащей книги и, за неимением ничего другого, принялся читать.

***

Было так тепло и уютно, что открывать глаза совершенно не хотелось. Создавалось ощущение, что это все еще сон и, проснувшись, он все потеряет, снова останется один. Против воли руки сильнее сжали какой-то материал. Сначала Тсуна подумал, что это одеяло, но текстура ткани была какой-то необычной. Из такой обычно шьют костюмы… Неужели это?..

— Если ты и дальше продолжишь сжимать мой рукав, ты его оторвешь, — чуть насмешливый, но такой родной голос заставил Тсуну резко раскрыть глаза и нос к носу столкнуть со своим репетитором. Оказалось, что парень лежал на груди Реборна, а тот еще и обнимал его за спину свободной рукой! Вторая же держала книгу, которую он по-видимому до этих пор читал.

— Что?.. — Тсуне потребовалась еще пара мгновений, чтобы осознать, в какой позе и на ком он сейчас лежит. Подскочив, как ошпаренный, и не рассчитав силу, шатен упал с кровати, встречаясь затылком с полом. Он густо покраснел и стал старательно отводить взгляд от своего репетитора. Реборн же, как ни в чем ни бывало, встал и прошел к столу, на котором стоял остывший обед.

— Садись есть. Твой живот урчал так громко, что я не слышал собственных мыслей, — расставив тарелки по письменному столу, сказал Реборн, в душе радуясь, что Тсуна вновь стал собой. Его глаза снова светились жизнью, а с лица ушла та мертвенная бледность.

— Спасибо за еду, — кивнув, парень несмело взял палочки и приступил к трапезе. Когда он более-менее смог побороть смущение, он решил задать несколько вопросов своему репетитору. — А где Мукуро и его банда?

— Я разместил их в квартире Гокудеры. М.М., Птичник и близнецы-убийцы почти сразу скрылись, но о них не стоит волноваться. Они из тех, кто делает все ради денег, поэтому, пока им не заплатят, они и пальцем не пошевелят. Ланчия ушел перед тем, как ты проснулся. Сказал, что пойдет к семьям убитых им людей и будет вместе с ними скорбеть. Остались только Кен, Чикуса и сам Мукуро. Гокудеру я отправил к Ямамото. В квартире дежурят Шамал и Ламбо с И-пин, — Тсуна удивленно посмотрел на киллера. — Можешь не волноваться, Мукуро с бандой сильно ранены, даже если они попытаются сбежать, их легко остановят.

— Хорошо, — Тсуна кивнул и задумчиво прикусил нижнюю губу. — Мне надо с ними увидеться. Они не доверяют нам, и это вполне очевидно, поэтому надо проследить, чтобы они не наделали глупостей. Плюс надо найти им жилье, нельзя же отбирать у Гокудеры-куна его дом. А еще надо навестить остальных, посмотреть, как их раны. И как-то рассказать им об испытательном сроке Мукуро…

— Лучше решать проблемы по мере их поступления, — Реборн отпил из кружки давно остывший чай и едва заметно поморщился. Все-таки горячий он намного вкуснее. — Сейчас тебе и всем остальным нужно восстановиться. Однако наладить контакт с Мукуро все же стоит. К тому же скоро у тебя не будет столько свободного времени: во-первых, тебе надо наверстать все упущенное в школе, во-вторых, твои тренировки еще никто не отменял. С завтрашнего дня будем вводить тебя в форму, потому что еще несколько таких отходняков твое тело просто не выдержит.

— Думаешь, мне придется еще раз использовать новую пулю? — уныло спросил парень.

— Думаю, что еще не раз, — с садисткой улыбочкой ответил Реборн, хотя на душе скреблись кошки. Что еще задумал старый хрыч для проверки своего наследника?

***

Тсуна зашел в суши-бар, принадлежащий отцу Такеши, за стойкой стоял мужчина средних лет. Он ловко нарезал рыбу, готовя очередное блюдо. Приход нового посетителя он заметил сразу и, кивнув в знак приветствия, указал на дверь за своей спиной. Тсуна вежливо поздоровался и, пройдя по небольшому коридорчику, остановился перед входом в комнату Такеши.

— О, Тсуна! — как только шатен поднял руку, чтобы постучать, дверь распахнулась, и перед ним предстал его друг, широко, но натянуто улыбаясь. — Проходи, все уже собрались. Я сейчас вернусь, возьму еще суши.

Тсуна кивнул и вошел в комнату. Атмосфера была напряженная, казалось, еще чуть-чуть, и начнут летать молнии. Все молчали и взглядом сверлили Рокудо Мукуро. Гокудера стоял у стены и недовольно хмурился и, как бы невзначай, крутил в руках динамитную шашку. Реехей боксировал с невидимым соперником, то и дело скашивая взгляд на иллюзиониста. Ямамото, не выдержав давления, смылся за новой порцией суши. А Кея… казалось, еще немного, и он прожжет между глаз Мукуро дырку. Сам же иллюзионист насмешливо скалился в ответ, будто не чувствуя напряжения.

Тсуна вздохнул и сложил руки на груди. Ну и как действовать в этой ситуации? Да, он хотел увидеться с Мукуро, но один на один. Без всех этих убийственных взглядов и оружия. Надо было насторожиться, когда Реборн предложил свою помощь, но тогда Тсуна не придал значения его чересчур довольной ухмылке. А зря…

«Давай, Тсуна! Ты же будущий босс!» — мысленно подбадривал сам себя шатен.

— Так, парни, хватит, вы скоро дырку в нем прожжете, — сказал Тсуна вместо приветствия и подошел поближе к Мукуро, удобно расположившемуся на кровати Ямамото. Комната не была рассчитана на такое количество людей, поэтому Гокудера и Кея подпирали стену, а Тсуна, не долго думая, сел неподалеку от иллюзиониста. — Реборн вам уже что-нибудь рассказал?

— Все. Кроме того, что он здесь делает, — Хаято выразительно посмотрел на Мукуро. Иллюзионист лишь фыркнул на эти слова. В комнату вошел Ямамото с целой тарелкой суши. Поставив ее на стол, он сел на подоконник и уже оттуда наблюдал за происходящим.

— Значит слушайте, — слова Тсуны тут же заставили парней напрячься. Взгляды всех присутствующих скрестились на шатене, заставив его слегка занервничать от слишком пристального внимания. — Так, начнем с того момента, когда я победил Мукуро. Будем считать это начальной точкой, потому что все, что происходило ранее, вам должно быть известно, — Хаято за всех кивнул, подтверждая слова Тсуны. Он был невероятно горд за своего босса, хотя и не сомневался в его силе. — После этого в зал прибыли Виндиче. Как я понял, это тюремщики, что следят за соблюдением негласных законов мира мафии. Они должны были забрать Мукуро и запереть его до конца его дней…

— Там ему самое место, — негромко фыркнул Кея, но его все равно все услышали. Тсуна метнул недовольный взгляд в друга, но не упрекнул его ни в чем. Он имеет право злиться.

— Во время нашего боя я понял, что Мукуро не настолько ужасен, как мы о нем думали. Ему многое пришлось пережить, что сказалось на его характере и поступках, но я знаю, что душа у него добрая, — все без исключения смотрели ни шатена с нескрываемым скепсисом. Даже Мукуро скосил на парня свои разноцветные глаза, ничуть не смущаясь, что о нем говорили в его присутствии, но тем не менее удивляясь откровениям шатена. Тсуна закатил глаза и всплеснул руками. — Я чувствую это, ясно? К тому же, если бы Мукуро был по-настоящему злым, все те ученики, что пострадали, были бы мертвы! Ведь так поступают настоящие злодеи? Убивают, насилуют, расчленяют… мне продолжать?

— Расслабься, зверек, ты читаешь слишком много манги, — примирительно протянул Кея. — Нам просто сложно поверить, что, после всего произошедшего, Мукуро не представляет для нас угрозы.

— Я не собираюсь вам вредить. По крайней мере в ближайшие восемь лет, — впервые подал голос иллюзионист. Он говорил искренне, и это почувствовали все. — Тсунаеши-кун договорился с Виндиче, и мне дали испытательный срок. О таком я мог только мечтать. Теперь, если, как выразился Тсунаеши-кун, я буду вести себя хорошо, то смогу до конца дней жить под солнцем, а не на нижнем уровне тюрьмы. Думаете, я настолько глуп, чтобы упускать такую возможность? — Мукуро все же ухмыльнулся и приподнял бровь, Тсуна на это довольно улыбнулся и кивнул, безмолвно призывая друзей поверить парню.

— Здесь главный Тсуна, поэтому мы примем любое его решение, — после некоторого молчания взял слово Гокудера. Он отлип от стены и подошел к бывшему врагу. — Но знай, что тебе мы не доверяем. Мы будем следить за тобой, за каждым твоим шагом до тех пор, пока ты не докажешь, что не причинишь Тсуне вреда.

— Ку-фу-фу, торжественно клянусь, — ехидно протянул Мукуро, но стушевался под строгим взглядом шатена. — Ладно-ладно, я не причиню никому из вас вреда, даже косвенно. Знаете ли, свободой не разбрасываются, и я сделаю все, чтобы остаться здесь.

— Вот и хорошо, — кивнул Тсуна. — А теперь давайте расходиться, ваши раны еще слишком свежи для активного времяпрепровождения, — парни дружно вздохнули и стали стягиваться к выходу. Они были хорошо знакомы с гипер-заботой своего босса, поэтому даже не пытались с ним спорить. — Гокудера-кун, пока ты поживешь у Ямамото-куна, хорошо? — Хаято кивнул, соглашаясь. Компания бейсболиста оказалось не такой ужасной, как он боялся. К тому же здесь делают прекрасные суши и за небольшую помощь в ресторане ими очень щедро угощают. — Мукуро, я пойду с тобой. Хочу поговорить с твоими друзьями, — уже на улице сказал Тсуна иллюзионисту, которого сопровождали до его временного дома Реехей и Хибари. Они вызвались присматривать за парнем, когда он находился вне стен дома. Их сила и скорость позволили бы им в случае чего схватить Мукуро и, если понадобиться, обезвредить. Сам же иллюзионист фыркал на такую компанию и закатывал глаза, однако не отказывался от нее. — Просто дай им время. Уверен, вы подружитесь, — шепнул ему на ухо Тсуна и пошел вперед, в то время как сам Мукуро застыл посередине дороги, задумчиво глядя в спину шатена.

«Он так ярко сияет… Неудивительно, что он смог победить меня», — думал иллюзионист. — «У этого парня есть все шансы перевоспитать меня. Остается только один вопрос: сопротивляться или сдаться?..»


========== Часть 2. Глава 12. Решения ==========


Pov Мукуро.

Сколько себя помню, я был подопытным у собственной Семьи. Я и остальные дети жили в маленькой комнатке с минимальными удобствами и витающим внутри запахом смерти. Каждый день кто-то из взрослых приходил и забирал одного из нас. Иногда дети возвращались, тогда они были измученными, обвитыми бинтами, заплаканными и очень напуганными. Чаще всего они умирали через несколько дней в той же комнате, где мы жили. У нас на руках. А иногда дети не возвращались… Тогда каждый из нас трясся от страха, надеясь, что следующим будет не он.

Из нашей банды первым забрали Кена. Его не было несколько дней, и мы уже решили, что он не вернется. Но однажды дверь открылась, и в комнату грубо швырнули мальчишку. Сначала мы даже не поняли, что это Кен. Из-за многочисленных бинтов, скрывающих все его тело и изменившегося почти до неузнаваемости лица. У него были какие-то звериные черты, и первое, что мы от него услышали, было животным рыком.

Очень долго он вел себя как зверь. Рычал на нас и забивался в угол, пытался укусить или оцарапать когтями. Но со временем он стал возвращать себе человеческие черты. Наблюдая за нами, за нашим редким общением и действиями, он потихоньку стал вспоминать, что он тоже человек. Потребовалось еще немало времени после нашего побега, чтобы научить его нормально разговаривать, ходить на двух ногах, а не на четырех, не рычать, и не обнюхивать новых людей.

Вторым забрали Чикусу. Сейчас сложно в это поверить, но раньше он был веселым парнем, насколько это вообще было возможно в наших условиях. Он был оптимистом, говорил, что однажды нас спасут и мы заживем счастливой жизнью. Он больше всех заботился о Кене, когда тот не понимал ничего и действовал на инстинктах. Именно его первым принял в свою стаю мальчик-зверь и доверился.

Дети, хоть почти и не общающиеся между собой, были невероятно сплочены. Они пытались всеми силами выходить очередного вернувшегося или хотя бы облегчить его страдания перед смертью. Чикуса был одним из главных, он всегда старался ради других и помогал всем, кому только мог. Однако пришел день, и его забрали. Дети со слезами проводили его до дверей, где он, обернувшись, улыбнулся. Это была его последняя улыбка…

В отличие от других детей я не отсвечивался, но это вовсе не значит, что я не страдал. За каждого уходящего у меня болела душа, я мечтал спасти всех, помочь им, освободить из этого ада, но с уходом Чикусы надежда таяла. Вечно веселый парень ушел, а мы в растерянности остались в комнате и тихо молились, чтобы он вернулся. В моей душе постепенно скапливались страх и злость, которые другие дети выплакивали изо дня в день. Что-то черное поселилось внутри меня и ждало своего часа, чтобы вырваться на свободу.

Чикуса вернулся. Точнее это был не он, а его тело. Пустая оболочка. Не было больше улыбок, выдуманных историй о внешнем мире, мечтаний о счастье. Он стал тенью, и нам никак не удавалось его расшевелить. Кен жалобно скулил и терся о его ноги, но мальчик никак не реагировал, лишь скользил безразличным взглядом по комнате и молчал. Тьма внутри меня разрасталась. Я злился и хотел убить всех взрослых. Я возжелал уничтожить мафию.

Словно насмехаясь надо мной, детей стали забирать чаще, и больше никто не возвращался. Очень скоро мы поняли, что каждый следующий идет на смерть. Кен и Чикуса были все еще невменяемы, а из детей остались только я и еще одна девочка. Сейчас я уже и не вспомню ее имени, но она была очень сильной. Не телом, но душой. Она стойко приняла, что забирают ее, и на прощание, улыбнувшись, шепнула мне: «Будь сильным. Я верю, ты сможешь вытащить Кена и Чикусу».

Больше я ее не видел, а через несколько дней пришли за мной. Я не плакал, не кричал,не сопротивлялся, но по какой-то неведомой мне причине, наверное, на инстинктах стал скапливать всю злость и ненависть внутри себя. Тьма поглощала меня изнутри, и только она помогла мне выжить. Было больно, я кричал и извивался под какими-то приборами, а потом все стихло.

Внезапно я почувствовал силу, в руке появился наконечник трезубца, и во все стороны полыхнуло пламя. Дезориентированные взрослые не сразу поняли, что происходит, а уже через четверть часа мертвыми лежали в лужах собственной крови. Но на этом я не остановился, я убивал каждого, кого встречал на пути. Я шел исполнить последнюю просьбу той девочки — освободить Кена и Чикусу, единственных выживших после этих бесчеловечных экспериментов. За мной тянулась дорога из трупов, а все мое тело было в крови поверженных врагов. Именно в таком виде я предстал перед последними детьми этой Семьи.

— Ку-фу-фу, вы со мной? — сказал я, протягивая руку. Кен недоверчиво понюхал ее и, оскалившись, довольно рыкнул. Тогда он был больше зверем, чем человеком. Чикуса же посмотрел в мои глаза долгим, изучающим взглядом, так непохожим на свой прежний, и ухватился за мою руку.

Перепрыгивая через трупы, мы отправились к свободе. Солнце, чистый воздух, не пропитанный медикаментами и смертью, сделал нас невероятно счастливыми. Мы бежали от проклятого здания и смеялись, ведь мы были свободны! Трава приятно щекотала ноги, речушка, в которой мы отмывались от крови, дарила прохладу и восстанавливала силы. Кен фыркал и радостно плескался, точно маленький щенок. Чикуса с едва заметной искрой в глазах, тщательно отмывшись, помогал мельчику-зверьку.

Я же просто наслаждался. Мы столько лет жили в страхе, в заточении, а теперь мы можем делать, что хотим. Это было несравненное чувство. Я будто опьянел, настолько был счастлив. И, наблюдая за безрезультатными попытками Чикусы вымыть Кена, не мог сдержать улыбку. Они были похожи на братьев. Будто сроднились душой, и это не возможно было не заметить.

Однако уже через несколько месяцев наше счастье закончилось. Подслушанный у города разговор заставил нас сорваться с места и пуститься в бега. За нами шли Виндиче. Мы прятались, как могли, учились сражаться и использовать новые силы, последний подарок нашей жуткой Семьи. Кен, оказалось, мог принимать звериную форму. Чикуса метал предметы с невообразимой точностью. А я создавал иллюзии.

Мы научились красть деньги и еду, убегать, предчувствуя опасность, драться. Целый год мы, не иначе как чудом, ускользали от стражей, пока однажды нас не принял в Семью какой-то мафиози. Он создал нам оружие и помог разобраться в наших силах. Его Семья тепло отнеслась к нашему появлению и искренне заботилась о нас.

В то время тьма поглощала меня все сильнее, и я уже не мог сопротивляться. Мои иллюзии больше не были безобидными цветочками и бабочками, на их место пришли огненные столбы и ядовитые лианы. Трезубец помогал мне подчинять людей своей воле, а тьма велела уничтожать мафию. Кен и Чикуса видели мое состояние, пытались помочь, но не преуспели. Я вырезал всю Семью одним из ее членов. Его звали Ланчия.

Через несколько месяцев нас схватили Виндиче. Мы снова оказались в клетке, но теперь нас охраняли не люди в белых халатах, а живые мумии в черных плащах. В том месте тьма разрасталась сильнее и быстрее, окончательно затмевая разум. Через несколько лет безрезультатных трепыханий я сдался, и она полностью поглотила меня.

Я наблюдал за собой будто из-за мутного стекла. Я не мог ничего предотвратить, изменить, и тем более вернуться. Чтобы окончательно не исчезнуть во тьме собственного разума я создал вокруг себя кокон, где надежно укрылся до того времени, когда мрак отступит.

Шли годы, а я продолжал спать глубоко в своем подсознании, пока однажды яркий свет не поманил меня за собой. Мой кокон разбился, но вместо тьмы я увидел оранжевый свет, что весело перемигивался всевозможными оттенками. Надо мной окруженный этим светом стоял парнишка. Я принял его за ангела, так он сиял. Он смог очистить меня, вернуть…

Савада Тсунаеши.

Он подарил мне не просто свободу, он подарил мне жизнь.

End Pov Мукуро

***

— О чем задумался? — Тсуна заглянул в глаза Мукуро. Иллюзионист загадочно пожал плечами и улыбнулся:

— О тебе.

Шатен отчего-то смутился и опустил взгляд в пол. Сейчас они были в квартире Гокудеры, временно отданной банде Мукуро. Тсуна настоял на личном разговоре с Кеном и Чисусой, поэтому велел Кее и Реехею отправляться домой, а Шамалу подождать окончания беседы на кухне. Удивительно, но все послушались и разошлись. Хотя Тсуна чувствовал, что без внимания его все же не оставили и где-то прячется кто-то из друзей, следящий, чтобы его не убили.

— Я не хочу вам докучать пустыми разговорами о перевоспитании и том, как важно вести себя хорошо и не подставлять ни меня, ни себя, — начал шатен, как только смущение удалось побороть. Мукуро рядом ухмыльнулся, про себя отмечая, как очаровательно краснеет его спаситель. Яркий румянец на скулах, постепенно переходящий на щеки и кончики ушей. Вот подрастет и будет сводить с ума всех девчонок в школе. — Однако все-таки прошу вас сначала думать, а уже потом действовать. Испытательный срок Мукуро вы проведете рядом со мной, так сказать, во избежание. Но это вовсе не значит, что я посажу вас на привязь, — тем временем продолжил парень. — Вы можете заниматься чем угодно. Хотите — идите в школу, хотите — на работу, только не связанную с убийствами и прочим. Я буду рад вам помочь в любом начинании.

— А какая тебе от этого выгода? — подозрительно сощурился Кен.

— Никакой, — не медля ни секунды, ответил Тсуна. Ни Джошима, ни Чикуса не поверили его словам. — Насколько я знаю вашу историю, жизнь вас не сильно баловала. Я лишь хочу помочь вам хотя бы иногда чувствовать себя обычным подростком, хотя бы на время забыть о боли и страданиях, — слова шатена должны были задеть за живое, но то, как он это говорил, не оставляло сомнений, что сам парень имел далеко не счастливое детство. Он знал, что такое боль и отчаяние, пусть и не такое сильное, какое довелось чувствовать им, но он понимал их. Он не жалел, он просто хотел помочь. Как когда-то Мукуро, когда освобождал их из застенков и показал свободу. — Я не прошу довериться мне прямо сейчас. Просто примите помощь. А если хотите мне заплатить, то не влипайте в неприятности и не ругайтесь с моими друзьями. Им тоже нужно время, чтобы привыкнуть к вам.

— Ты странный, — сказал обычно молчаливый Чикуса, в упор уставившись на шатена. Он пытался разглядеть в его глазах хоть что-то, кроме доброты, искреннего желания помочь и тихой, затаенной боли. — Мы не доверяем ни тебе, ни твоим друзьям, но ради Мукуро мы готовы постараться.

— Отлично, — Тсуна облегченно выдохнул. Какой-никакой, а прогресс с обеих сторон. По крайней мере, они не будут пытаться убить друг друга при каждой встрече. — И все-таки мне интересны ваши планы на будущее. Я не тороплю, но вам стоит определиться.

— Нам нужно немного времени, — сказал Мукуро, Кен и Чикуса согласно кивнули.

— Хорошо, — Тсуна задумчиво прикусил нижнюю губу. — Но охрану я пока не сниму, вы уж извините. Хорошо бы, если бы вы постоянно были у меня на виду… — протянул парень без задней мысли, а Мукуро загадочно ухмыльнулся.

— Ку-фу-фу, Тсунаеши-кун, не хотелось бы злоупотреблять твоей добротой, но нам нужно жилье, — только иллюзионист умел говорить так: вроде и насмешливо, но в то же время серьезно.

— Я пытаюсь решить этот вопрос, — тяжело вздохнул шатен и устало потер переносицу. — Пока поживете здесь, а там посмотрим. Думаю, смогу уговорить папу немного подсобить мне в этом деле.

— Мы можем вернуться в Какуе-ленд, — не слишком уверенно протянул иллюзионист.

— Ну, уж нет! — внезапно воскликнул Тсуна, а Кен от неожиданности чуть не свалился с дивана. — Во-первых, это далеко. Во-вторых, там грязь, и вся мебель превратилась в рухлядь. В-третьих, там жуткие сквозняки, и вы можете подхватить простуду или что-нибудь еще хуже. Там же антисанитария! Я поражен, что вы до сих пор более-менее здоровы! — по мере перечисления шатеном причин, глаза всей троицы расширялись не то от ужаса, не то от удивления. — И вообще…

— Тсунаеши-кун, — неуверенно прервал парня Мукуро. Тараканы в голове шатена иногда пошаливали, и тогда парень конкретно зацикливался на здоровье окружающих. Об этой его странности поведал Реборн, пока сам парень валялся в отключке. Киллер говорил, что в такой ситуации спорить бесполезно и лучше смириться. Мукуро на это только рассмеялся, но сейчас пожалел об этом. Тсуна был реально повернут на здоровье его банды. Первым делом, когда они пришли, шатен лично осмотрел каждого и спросил о самочувствии. — Расслабься, я просто предложил.

— Ой, извините… — Тсуна резко стушевался и сел на свое место, мило краснея. — Меня иногда заносит, — шатен тряхнул головой, собираясь с мыслями. — В общем, пока решайте, что будете делать дальше, а я поищу для вас новый дом. Если вы не против, я зайду к вам через пару дней.

С этими словами парень ретировался, оставив банду обдумывать недолгий разговор. Мукуро проводил его задумчивым взглядом и обернулся на своих друзей. Кен валялся на диване, сжимая в руках подушку и кусая ее уголок. Чикуса наблюдал за ним с легкой полуулыбкой. Даже не верилось, что все происходит на самом деле.

— Мукуро? Что-то не так? — заметив грустный взгляд предводителя, забеспокоился Какимото. Кен перестал терзать подушку и перевел на парня обеспокоенный взгляд.

— Нет. Все в порядке, — иллюзионист встал и в два шага преодолел разделяющее их расстояние. Он погладил Кена по голове и едва ли не в первый раз в жизни счастливо и искренне улыбнулся. — Все в порядке.

***

Бах!

«Ну, и где мне найти им дом?» — Тсуна вот уже два часа не мог ответить на этот вопрос. Вариантов особо и не было, но ведь должен же быть хоть один приемлемый! Нельзя же лишать Гокудеру его жилья. Хотя он и у Ямамото прижился, даже съезжать не хочет. Он, разумеется, ничего такого не говорил, но иногда его можно читать, как открытую книгу. И когда только они успели так сблизиться?

Бах!

«А еще Вонгола! Как Девятый отреагировал на то, что Мукуро теперь на испытательном сроке? Он лишь похвалил за успешно выполненное задание…» — мысли лихорадочно метались в шатенистой голове, перескакивая одна на другую и смешиваясь в кашу. Тсуна никак не мог привести их в порядок или хотя бы в нечто подобное. Голова уже гудела, словно потревоженный улей.

Бах!

«Боже! А что я творил во время боя, и потом… в комнате…» — мысли каким-то чудным образом соскочили на Реборна, и нездоровую реакцию шатена на репетитора. То он бросается в объятия, то киллер сам обнимает его! И все эти взгляды, что он бросает из-под полов шляпы… Как жаль, что его эмоции так сложно прочитать! Лицо Тсуны против воли залило краской.

Бах!

— Если ты пытаешься пробить головой стену, я с радостью помогу тебе, — не отрываясь от каких-то бумаг, будничным тоном сообщил Реборн.

Бах!

Тсуна еще раз приложился лбом о стену. Все это слишком сложно. Он не создан для роли босса. Как он найдет дом для банды Мукуро? Что скажет Девятому? Разберется ли со своими чувствами к репетитору?

— Реборн, что мне делать? — жалобно простонал Тсуна и отошел наконец от несчастной стенки.

— Для начала не распускать нюни, — усмехнулся он и отложил бумаги в сторону. Шатен с размаху плюхнулся в кровать и стиснул в руках подушку. — Все не так плохо, как ты думаешь. Дом для Мукуро выделяет Вонгола, кстати, тот, что напротив.

— Но там же тетушка Рин! — возмутился парень. Соседка была прекрасной женщиной, доброй, понимающей. Она всегда угощала маленького Тсуну конфетами и давала поиграться со своими многочисленными кошками.

— Ее внезапно повысили на работе и перевели в Токио. Она собирает чемоданы.

— Ну, если так… — протянул шатен. На самом деле он был рад, теперь тетушка Рин будет жить в большом городе, как и мечтала, но все же было грустно, что она уезжает.

— Кстати, Девятый говорит, что ты молодец. Он хвалит тебя только за хорошо выполненное задание. О Мукуро он не упоминает, — Тсуна фыркнул, а Реборн усмехнулся. — Читай между строк, это не входило в его планы. Возможно, он тебе еще что-нибудь такое устроит.

Тсуна жалобно застонал и уткнулся носом в подушку…


========== Часть 3. Глава 1. Надвигающаяся угроза ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 1. Надвигающаяся угроза

Приятного всем прочтения!)

Плюсики и комментарии вдохновляют автора!))

Тсуна широко зевнул и потер глаза. Уже утро, а он за всю ночь глаз не сомкнул. Что-то надвигалось, и интуиция настойчиво звенела в голове, мешая спать. Промучившись полночи, он решительно откинул одеяло и, схватив с полки недочитанную книгу, провел с ней остаток бессонной ночи. Сосредоточиться почти не получалось, поэтому он продвинулся лишь на какие-то жалкие пару десятков страниц. Интуиция звенела где-то под черепом, но ничего конкретного не говорила, или это Тсуна просто не научился ее понимать. В любом случае, парень был на взводе и мысленно готовился к чему-то плохому.

Прошло уже несколько дней с того разговора с бандой Мукуро, теперь парни живут в доме напротив, а у Тсуны на столе стоит маленькая фарфоровая фигурка львенка — прощальный подарок тетушки Рин. Соседка, едва ли не пританцовывая, побежала на вокзал, посылая во всех на своем пути лучи добра и счастья. Тсуна улыбался, радуясь за женщину, и всем сердцем желал, чтобы у нее в жизни было все хорошо.

Банда заселилась сразу, как только дом освободился, и его заставили новой мебелью. Надо отдать Вонголе должное, она не поскупилась и на совесть обустроила новое жилище бывших преступников. Мукуро довольно улыбался и принялся с неожиданным энтузиазмом обживать новый дом. Кен и Чикуса во всем следовали за своим лидером и, кажется, тоже были счастливы. Однако никто из троицы так и не ответил на вопрос, чем они будут заниматься в будущем. Мукуро только загадочно ухмылялся и говорил Тсуне, что это сюрприз.

Друзья Тсуны, следуя указаниям своего босса, постепенно привыкали к банде и старались вести себя сдержанно рядом с ними, но до сих пор не доверяли им и следили за каждым шагом. Иллюзионист не возражал, даже одобрял рвение друзей Тсуны защитить своего босса, а шатен пожимал плечами, думая, пусть развлекаются, а заодно и тренируются. Тсуна каждый раз ежился на этом жутком слове «тренировка». Реборн, как и обещал, начал гонять шатена да так, что тот едва приползал домой. Сил хватало только на душ и на то, чтобы ползком добраться до кровати. Складывалось впечатление, что он за что-то мстит. Знать бы только, за что?

Тсуна снова душераздирающе зевнул и поплелся в ванную. Что-то в доме было не так, но сонливость и усталость мешали установить, в чем заключалась странность. Может, все дело в том, что Реборн не разбудил его в стиле Вонгола? Интересно, а он вообще где? Тсуна ополоснул лицо холодной водой, от чего мысли прояснились. Однако разгадать загадку ему все же не удалось.

Спускаясь по лестнице на кухню, Тсуна мечтал свиснуть кружку чая и еще что-нибудь, что бы потом можно было съесть в комнате. При матери кусок в горло не лез, и шатен вечно оставался голодным, потому что боялся сделать что-нибудь не так и разозлить Нану. Было ужасно сидеть за столом, вдыхая приятный аромат, но не иметь возможности съесть блюдо.

Тсуна остановился, как в копаный. Вот оно что! Запах! В доме пахнет так, будто Нана решила принять участие в конкурсе, кто больше наготовит. А это могло значить только одно: сегодня лучше не показываться ей на глаза. А еще лучше на время переселиться к Кее или Гокудере. Тсуна резко развернулся и буквально взлетел в свою комнату. Быстро заперев дверь, парень начал лихорадочно искать свою школьную форму и конспекты.

Через пять минут он уже был готов и открывал окно. Счастье, что рядом росло дерево, не раз его спасавшее от разъяренной матери, а одна из его веток была расположена аккурат около его комнаты. Подхватив рюкзак, Тсуна стал осторожно вылезать, стараясь быть максимально тихим и незаметным. Лучше ускользнуть сразу, чем потом ловить на себе испепеляющие взгляды или что-нибудь похуже…

Тсуна едва заметно выдохнул: на самом деле он не любил сбегать, но это было необходимо. Сегодня приедет Иемитсу, а это значит мать не потерпит присутствия нелюбимого сына рядом с мужем. Отец, конечно, расстроится, да и Тсуна будет потом полночи реветь в подушку, но испытывать терпение Наны он больше не рискнет. Хватило и того дня рождения, после которого шатен впервые убежал из дома. До сих пор мурашки пробирают.

— Теперь ты решил полетать с дерева? — насмешливый голос, донесшийся откуда-то с земли, сбил концентрацию парня, заставляя его вздрогнуть и потерять равновесие. Тсуна беспомощно взмахнул руками и полетел вниз, предчувствуя не самое приятное приземление, однако… — Оп, поймал! — Тсуна лишь спустя долгих несколько секунд осмелился открыть глаза, и тут же увидел довольную донельзя ухмылку Реборна. Он держал парня, как принцессу, и, кажется, не собирался отпускать. — Ну, и что ты там делал? — Тсуна тут же вспыхнул, как спичка, краснея до кончиков ушей. Вот это неловкая ситуация!

— О-отпусти, мне надо в школу, — заикаясь от смущения, попросил шатен.

— Уроки начнутся только через час, — Реборн шире ухмыльнулся и прижал Тсуну к себе покрепче. — Но если ты так хочешь, мы можем пойти прямо сейчас.

С этими словами киллер со своей ношей уверенно зашагал к калитке. Пару мгновений Тсуна пробыл в ступоре, но потом начал неистово вырываться и шипеть не хуже кобры, требуя, чтобы Реборн опустил его на землю. Репетитор только легко рассмеялся и выскользнул на улицу. Хорошо еще, что было рано, и людей не было. Хотя нет, из дома напротив выглядывало два слишком знакомых лица, которые весело хихикали и явно наслаждались данной картиной.

— Кен, Чикуса, что вы там застыли? — Мукуро в забавном фартушке в горошек подошел сзади к парням и, проследив за их взглядом, широко ухмыльнулся. — Ну, ну, не смущайте голубков, — пропел иллюзионист, а Тсуна покраснел еще сильнее и спрятал пылающее лицо в ладонях. — Завтрак на столе, — подмигнув Реборну, Мукуро скрылся в доме, за руки уводя друзей, решивших как можно дольше наслаждаться смущением Тсуны.

— Ну, что? — киллер несильно подкинул шатена, перехватывая поудобнее и заставляя парня коротко вскрикнуть от неожиданности. — В путь!

***

Тсуна вот уже четверть часа прожигал стену испепеляющим взглядом. Реборн донес его не просто до школы, но еще и до кабинета Кеи. Во время пути Тсуна всерьез пытался овладеть навыком невидимости ну или телепортации, потому что просто-таки изумленные взгляды прохожих, казалось, до сих пор прожигают в его теле дыры. А еще он очень завидовал рядовым членам ДК, они прекрасно умели контролировать свои эмоции. Увидев друга Хибари-сана в столь необычном положении, они лишь переглянулись и на этом закончили обмен мнениями.

Но Кея! Кея поразил Тсуну! Когда Реборн торжественно внес пунцового от смущения шатена в кабинет, ГДК сперва выгнул бровь, а затем с улыбкой поздравил их. После он даже пожал киллеру руку и взял с него обещание всегда заботиться и защищать Тсунаеши.

Да что за цирк они устроили?!

— Ну, зверек, не злись. Мы всего лишь пошутили, — перед шатеном опустилась кружка ароматного чая. С бергамотом, как он любит. Но Тсуна в ответ только фыркнул и отвернулся, сложив руки на груди.

— Ты выглядел подавленным, и я решил устроить тебе тренировку смущением. Настоящий босс не смущается, запомни это, — с другой стороны появилась пиала с печеньем и конфетками. Рот моментально наполнился слюной, а живот издал звук погибающего кита, напоминая, что шатен сегодня не завтракал. А вчера почти не ужинал.

Тсуна хотел было и дальше мучить Реборна и Кею, посмевших разыграть его, но голод оказался сильнее обиды, поэтому шатен цапнул с пиалы печенье и схватил кружку. Лица киллера и друга детства просияли, и они одновременно, словно заранее договорившись, улыбнулись.

Тсуна вообще удивлялся, как эти двое так спелись. Они проявляли удивительное единодушие во многих вопросах, особенно тех, что касались самого шатена. Кто бы мог подумать, что так будет! А уж как рад был Тсуна, когда узнал, что Кея неплохо ладит и с остальными. Друг детства всегда был необщительным, даже замкнутым, но сейчас он спокойно разговаривал с Гокудерой и Ямамото, изредка отчитывая их за несоблюдение дисциплины. С Реехеем они вместе иногда тренируются, хотя боксер знает, что не затянет ГДК в свой клуб. С Мукуро они не дерутся, и то хорошо. А к Ламбо Кея относится с несвойственным ему снисхождением, даже конфеты для теленка носит.

Тсуна, заметив это, был так рад, что едва не задушил Хибари в объятиях. А уж когда Кея легко засмеялся, шатен подумал, что расплачется от счастья. Его друг — нет, брат — наконец, начинал оттаивать и подпускать к себе людей помимо самого Тсуны.

— Так и быть, прощаю, — царственно кивнув, сказал шатен и опустил пустую кружку на стол.

— Премного благодарим Вас, Ваша Светлость! — склонив голову в шутливом поклоне, ответил ему Кея. — Через двадцать минут у тебя начнется урок, посидишь еще немного или пойдешь в класс? — уже в своем обычном стиле спросил парень, начиная убирать со стола. Тсуна хотел помочь ему, но под недовольным взглядом стальных глаз, послушно сел на место.

— Пойду, наверное, — вздохнул парень и тут же скривился. — Будет физика, лучше прийти пораньше и подготовиться. Ты же знаешь, как меня любит Ичия-сенсей.

— Да, уж, — хмыкнув, протянул парень, вспоминая сварливого преподавателя, вечно цепляющегося к ученикам и по какой-то причине недолюбливающего Тсуну. — Тогда жду тебя на обеденном перерыве, — потрепав шатена по волосам, сказал Кея и двинулся к своему столу, заставленному аккуратными стопочками различных бумаг.

Тсуна еще раз тяжело вздохнул и поплелся в нужный кабинет, мысленно проклиная и физику, и гадкого препода. Шатену никак не давалась эта наука, как бы долго и кропотливо он на ней бы ни сидел. У него просто не получалось понять, что происходит в задаче и как ее, собственно, решать. Поэтому на каждый урок шел, как на плаху. Кому вообще нужен этот предмет? Лучше бы на литературу сходил, почитал, проанализировал пару произведений великих людей. Но нет же, он должен целых сорок пять минут сидеть, слушая насмешки учителя и одноклассников! Хотя теперь это не самое страшное…

Папа в городе. Так хочется его увидеть, обнять, поговорить, а не прятаться и дрожать от страха. Но мать не позволит провести с ним больше нескольких минут, а если это все же случится, то можно будет ждать скорой расправы. У Наны рука тяжелая и бьет она сильно, хотя это и удивительно для ее комплекции. Синяки от ее ударов долго не сходят и болят гораздо сильнее тех, что оставляют тренировки Реборна. Хотя, казалось бы, должно быть наоборот! Но, так или иначе, домой пока лучше не возвращаться.

У дверей класса Тсуна возвел глаза к потолку и взмолился всем известным ему богам, чтобы Ичия-сенсей сегодня не зверствовал и оставил его в покое. Шатен незаметно проскользнул к своей парте, сел и достал учебник. Вчитываясь в непонятный текст, где местами проскальзывали знакомые слова, преимущественно междометия, Тсуна едва не проморгал тот момент, когда кабинет заполнился одноклассниками, а у его парты разгорелся спор. Конечно же, это были Гокудера и Ямамото, слишком рьяно обсуждающие бейсбол и, почему в него стоит/не стоит играть.

— Доброе утро, босс! — заметив, что Тсуна отвлекся от книги, поздоровался Хаято.

— Утро, Тсуна! — как обычно широко улыбнулся Такеши. — Это что, физика? — дождавшись ответного приветствия от шатена, с удивлением протянул спортсмен и скривился. — Терпеть ее не могу.

— Как ты можешь так говорить?! — воскликнул Хаято и всплеснул руками. — Бейсбольный придурок! — с негодованием вынес вердикт подрывник и запальчиво продолжил: — Физика — родная сестра Математики, царицы наук! Ее нельзя не любить, ведь она прекрасна! Она поз…

Звонок прервал Гокудеру на полуслове, заставив парня недовольно цокнуть и проследовать на свое место, пообещав друзьям продолжить разговор на следующей перемене. Тсуна и Ямамото понимающе переглянулись и расплылись в одинаковых широких улыбках. На следующей перемене они сделают все, чтобы перевести тему разговора на что-нибудь другое, ведь рассуждать о своих любимых предметах Хаято мог не один час, в чем уже сумели убедиться оба парня.

Дверь открылась, и в класс вошел мужчина средних лет с чересчур цепким, неприятным взглядом. Ичия-сенсей окинул хмурым взглядом учеников и начал перекличку. Тсуна уронил голову на руки и всем сердцем пожелал, чтобы урок закончился как можно быстрее. Ямамото за соседней партой разделял его мнение, поэтому спрятался за учебником и изо всех сил делал вид, что он предмет интерьера.

— Ичия-сенсей, позвольте сделать объявление, — послышался низкий грудной голос классной руководительницы Тсуны, Юки-сенсей. Женщина вела биологию, к которой шатен так же, как и к физике, не испытывал теплых чувств, но, тем не менее, уважал учителя. Юки-сенсей не терроризировала подопечных, старалась без лишней нужды не трогать класс и никогда не цеплялась ни к кому с глупыми придирками и претензиями.

— Конечно, — тем временем ответил Ичия-сенсей и отошел немного в сторону, позволяя коллеге встать за учительским столом.

— Итак, у меня для вас хорошие новости, — сказал она, под шушуканье класса. — К нам перевелись два ученика из Италии. Они долгое время жили заграницей и теперь вернулись на родину, — Тсуна перевел полный подозрения взгляд на дверь и нахмурился. Неужели, они? — Позаботьтесь о них! — напутствовала сенсей и велела переведенным ученикам войти в класс. Девчонки тут же заохали и принялись спешно поправлять прически и блузки, а парни только тяжело вздыхали, наблюдая за ними. И почему к ним не перевелась какая-нибудь красивая иностранка?

— Джошима Кен, — представился первый парень, хищно улыбаясь.

— Какимото Чикуса, — типичным жестом поправив очки, сказал другой.

Тсуна неловко улыбнулся, про себя размышляя, хорошим ли решением было со стороны парней поступить в школу, да еще и в его класс? С одной стороны, этого стоило ожидать. Даже хорошо, что они здесь, ведь теперь парни будут постоянно на виду. К тому же, им будет полезно пообщаться с обычными людьми, не связанными с мафией. А с другой стороны, Кен и Чикуса будут видеть, как Тсуна постоянно лажает на всех предметах, кроме японского и литературы и как над ним смеются все: и одноклассники, и учителя.

Но, как ни крути, а плюсы все же перевешивают минусы. Если здесь банда сможет почувствовать себя обычными подростками, такими, как все, то Тсуна потерпит. Ведь терпел же издевки столько лет.

Далее пошел типичный скучный урок, на котором — слава Ками — Тсуну ни разу не спросили. Настроение шатена поднялось на пару пунктов, и к перемене он уже улыбался, мечтая поздравить банду с приходом в школу. Однако сделать это он смог только многим позже. Сразу после звонка в класс ворвалось нечто неимоверно счастливое, молнией метнувшееся к шатену.

— Тсунаеши-кун! — пропело это «нечто» и кинулось обнимать порозовевшего юношу. Хаято с нецензурными криками принялся отдирать иллюзиониста от босса, Ямамото с широкой улыбкой помогать другу, а с Кеном и Чикусой, смеясь, наблюдать за бедламом. Когда Мукуро наконец отлип от Тсуны и прекратил восторженно вещать о первом уроке, прозвенел звонок, и парень бодро ускакал в свой класс, ибо «Кея-кун не любит, когда опаздывают.».

Тсуна почесал в затылке и улыбнулся. Такой иллюзионист нравился ему намного больше.

***

— Как всегда опаздываешь, — Реборн со своей обычной усмешкой пожал протянутую руку собеседника. — Ты обещал встретиться еще утром.

— Только не начинай снова, — взмолился мужчина, смеясь. — Ну, как он?

— Старается. Лучше, чем Дино, но все равно все плохо. Никакой физической подготовки, логического мышления, реакции…

— Ладно-ладно, я понял, — мужчина вытянул руки в защитном жесте и снова засмеялся. Реборн фыркнул и тоже улыбнулся.

— Почему ты приехал? Приказ Девятого? — после продолжительной паузы спросил Реборн, сощурившись, и посмотрел на собеседника долгим взглядом.

— Вроде того, — кивнул он и враз помрачнел. — Это случилось снова.

— Что? — изумился киллера, несвойственно себе распахнув глаза и не поверив своим ушам. — Кто?

— Мелкая семья, ничем не выделющаяся; пару месяцев назад они попали под перекрестный огонь. У нас была стычка с семьей Серпента. Так, небольшая перестрелка. Даже убитых не было. Не знаю, почему именно ее, но…

— Подчистую?

— Даже детей.

— Кто бы он ни был, ему самое место в Виндетте!

— Верно, и стражи уже с ног сбились в его поисках. Он неуловим. После него выживших не остается, а над местом «зачистки» стелется кровавый туман.

— Да уж, семнадцать лет скрываться от самых опасных существ планеты… Он и правда неуловим.

— Девятый приказал мне обезопасить наследника: проверить его окружение, припугнуть местных якудза, оставить наблюдателей…

— Ты недоговариваешь. Девятый не мог послать тебя только ради этого.

— Ты как всегда проницателен, старый друг. Еще одно испытание, на сей раз проверяющее его собственную силу и силу его хранителей. Боюсь, это будет нелегко, ты должен подготовить наследника. Тсуне предстоит раскрыть все свои скрытые навыки только для того, чтобы выжить…


========== Часть 3. Глава 2. Первый шаг ==========


Тсуна нервно ерзал на стуле и постоянно переводил взгляд на большие настенные часы, что висели над школьной доской. До конца урока оставалось всего ничего, и с каждой минутой шатен все больше начинал паниковать. Страх своими ледяными руками, казалось, схватил его трепещущее сердце и начал сжимать. Медленно, словно мечтая продлить агонию. Тсуна теребил уголок тетради, безуспешно пытаясь отвлечься.

Гокудера и Ямамото смотрели на него с беспокойством, не понимая, что с ним происходит. Нервозность и откровенный страх шатена передались им, заставляя каждую секунду быть настороже и высматривать несуществующую угрозу. Словно в насмешку за окном ярко светило солнце и дул легкий ветерок. По мнению Тсуны, лучше бы разразилась гроза с сильным, непрекращающимся дождем и чудовищными порывами ветра. Тогда погода в точности отражала бы ту бурю, что царила внутри парня. Его страх, панику, смятение, печаль…

Но светило солнце, за окном пели свои песни птицы, да несколько облачков лениво плыло по небу, подгоняемые ветерком. Было тихо и спокойно. И это даже не было затишьем перед бурей, это был всего лишь обычный теплый день, так неподходящий этим событиям.

Звонок прозвенел внезапно, и Тсуна едва не подпрыгнул, услышав его. Словно лавина, на него обрушилось осознание того факта, что сейчас придется идти домой, где мать уже придумывает наказания, а отец не замечает странностей жены. Иемитсу слишком ее любит, чтобы хотя бы предположить подобное. А Нана делает все, чтобы он ничего не замечал. За каждый миг, проведенный с отцом, она будет наказывать, жестоко и беспощадно. На теле не останется ни одного сантиметра, где бы не было обширных гематом или длинных, безобразных порезов. Она будет наслаждаться болью и отчаянием сына, заставлять его хрипеть сорванным в крике горлом и молить искусанными в кровь губами о пощаде.

Тсуна с усилием потер лицо ладонями: слишком уж реалистичной вышла картина незавидного будущего. Нет, он не вернется домой. Только не к этому демону. Все будет в порядке, если он просто исчезнет на недельку, спрячется у Кеи или погостит у Хаято…

Но почему же на глаза наворачиваются слезы, а в горле встает тугой ком?

— Босс, все нормально? — Гокудера, едва прозвенел звонок, подлетел к Тсуне и принялся с беспокойством разглядывать его лицо. Шатен был очень бледен, а его глаза сияли совсем не так, как обычно. Он потер плечи, будто ему вдруг стало очень холодно, и отвел взгляд.

— Д-да, — Тсуна попытался улыбнуться, но вышло очень криво. Парень быстро собрал учебники и тетради и, стараясь смотреть куда угодно, но только не на друзей, вскочил со своего места. — Я домой, увидимся завтра, — скороговоркой произнес он и выбежал из класса. Такеши и Хаято недоуменно переглянулись и, пообещав себе завтра же во всем разобраться, пошли конвоировать Мукуро, Кена и Чикусу до их жилища. Друзья знали, что бегает Тсуна очень быстро, поэтому попыток догнать его не предпринимали, они даже не удивились, когда ни во дворе школы, ни по дороге не увидели его. Добавлял спокойствия и тот факт, что Реборн наверняка был рядом с шатеном. Уж кто-кто, а киллер точно сможет защитить его в случае чего.

Хотя Тсуна и сказал, что пойдет домой, в реальности он даже не думал об этом. Вместо этого он отправился в самое свое любимое место — на крышу. Там всегда было легче: страх немного отступал, мысли приходили в порядок, и даже самая ужасная и безвыходная ситуация уже не казалась такой безнадежной. Ощущение свободы — мимолетное — принесенное ветром, дарило надежду, робкую, краткую, но такую желанную. Быть может, однажды все изменится?

Тсуна вздохнул полной грудью и присел около ограждения. Он обхватил руками колени и положил на них голову. Будто издалека слышались голоса учеников, обсуждающих очередную контрольную или планы на вечер. То и дело слышался смех и задорные крики. Тсуна наблюдал за всем этим с грустью, ведь сейчас все эти дети придут домой, где их ждут родители. Взрослые будут спрашивать о школе, хвалить за успехи или ругать за оплошности, но потом все они сядут и в теплой, семейной атмосфере поужинают, весело болтая и обсуждая последние новости. Тсуна по-доброму завидовал всем им, ведь его-то никто никогда не хвалил, а только ругали и били.

Нане всегда было все равно, как учится ее сын. На собраниях она картинно вздыхала и охала, когда говорили о неудачах Тсуны, но, придя домой, лишь бросала презрительный взгляд на мальчика и не говорила ни слова. Конечно, она знала, что Кея, будучи ГДК, не позволит исключить Тсуну, поэтому ничего и не делала. Шатену было многое непонятно из школьной программы, но спросить было не у кого, ведь мать, в лучшем случае, игнорировала его, а отец слишком редко бывал дома, чтобы еще помогать ему с учебой. Единственный, кто помогал Тсуне, был Кея, но парень был всего на год старше шатена, поэтому в некоторых вопросах и сам терялся.

Год за годом Тсуна пытался учиться, старался понять материал, но каждый раз терпел неудачу. Сперва учителя старались помочь ему, но, видя неудачи подростка, довольно скоро решили, что это бесполезно, и прекратили, а одноклассники, подражая взрослым и видя в шатене лишь наивного и неуклюжего простачка, сделали его предметом насмешек и издевок.

Было обидно до слез осознавать, что на тебя махнули рукой все: и взрослые, и дети. А самое горькое было то, что никто вокруг не понимал, как тяжело жить один на один с матерью, которая ненавидит и презирает своего ребенка. Больно было и от незнания отца, но его ли винить в этом? Разумеется, если бы он бывал дома чаще, все было бы по-другому, но и Тсуна виноват в его неведении. Если бы сам парень переборол свой страх, рассказал обо всем, что делает Нана, он хотя бы посеял в сознании отца семена сомнения, и Иемитсу со временем увидел бы истинную картину.

Как ни печально было это признавать, но Тсуна, от части, сам был виноват в своих страданиях. Это угнетало. Душа рвалась на части, но изменять что-либо было уже слишком поздно…

— Прячешься, — Тсуна едва заметно вздрогнул, услышав знакомый голос. — А ведь друзья волнуются.

— Они все равно не смогут ничем помочь. Уже слишком поздно, — горько ответил парень, не глядя на собеседника. Грустные мысли и болезненные воспоминания никак не хотели покидать голову шатена. Он даже не сразу сообразил, что сказал правду, которую столько лет скрывал. Молчание затянулось.

— Ты не прав, — Тсуна снова вздрогнул, он опять ушел в свои мысли и уже забыл о собеседнике, чей голос вдруг стал таким решительным, твердым. — Ты знаешь не хуже меня, что никогда не поздно все изменить. Ты показал мне это. Ты вернул меня к жизни. И именно ты очистил мою душу от скверны, — Мукуро присел рядом с шатеном и заглянул в его глаза. Тсуна сильнее сжал руками колени и прикусил нижнюю губу.

— Я не смогу… Это… — голос предательски дрогнул, и парень отвел взгляд, стыдясь своей слабости. Почему-то рядом с Мукуро, Тсуна не мог сдержаться и говорил то, что думал. Маска, которую он создавал и носил годами, трусливо прячась за ней, вдруг треснула.

— Наши судьбы похожи, — неожиданно сказал иллюзионист и посмотрел куда-то поверх головы Тсуны. — С самого рождения я не был свободным, сперва меня использовали как подопытного, затем заперли в тюрьме. Много лет я каждый день думал, а смогу ли я хоть как-то изменить свою участь? Смогу ли сбежать? Смогу ли стать свободным? И знаешь, что стало мне ответом? — Тсуна покачал головой, а Мукуро по-доброму ухмыльнулся. — Это был ты. В тот момент, когда ты схватил меня и пропустил через меня свое пламя, мой разум прояснился. Я был скован собственными страхами и ненавистью, но ты помог мне преодолеть их. И посмотри на меня теперь. Я учусь в школе, у меня есть дом и друзья, а впереди я вижу свободу. Всего восемь лет, и я смогу распоряжаться своей жизнью сам, как захочу. Ты подтолкнул меня к изменениям. Да, не все приходит сразу, но то, что уже есть, заставляет поверить в лучшее. Я верю, ты сможешь справиться. Пусть постепенно, но ты все преодолеешь. А рядом с тобой будут друзья, что поддержат и приободрят. Ты не один.

— Ты сказал, что наши судьбы похожи. Ты знаешь, что я не свободен, откуда? — Тсуна нахмурился и испытывающее посмотрел на иллюзиониста, что сейчас был так не похож на себя обычного. Не было ни ехидных ухмылочек, ни пошлых шуточек, только искренность и желание помочь.

— По твоим глазам, — Мукуро загадочно улыбнулся, но больше ничего не сказал, мастерски делая вид, что не замечает недоуменных взглядов шатена.

Тсуна хмыкнул и перевел взгляд на небо. Время пролетело так быстро. Казалось, еще пару минут назад солнце было в зените, а сейчас неумолимо приближается к горизонту. Оно окрасило небо в приятный оранжево-розовый цвет, сделав это так прекрасно, что Тсуна, залюбовавшись, на миг позволил себе забыть о страхах. Морщинка на его лбу разгладилась, и лицо, наконец, приняло умиротворенный вид. Мукуро поднялся, не собираясь мешать парню наслаждаться спокойствием, но шатен вдруг схватил его руку и несколько испуганно, попросил:

— Не уходи, останься.

И он остался. Мукуро сидел рядом с Тсуной и крепко держал его за удивительно тонкую и холодную руку. Солнце садилось все ниже, а подростки продолжали сидеть бок обок и тихо разговаривать ни о чем, старательно обходя больные темы. Пару раз иллюзионисту даже удалось вызвать улыбку у Тсуны, но почти сразу же она пропадала под грузом невеселых мыслей и переживаний.

— А почему ты здесь один? Я думал, Гокудера-кун и остальные все еще не доверяют тебе, — спросил в какой-то момент шатен.

— Они все еще не могут отличать иллюзию от реальности, — по-кошачьи усмехнулся Мукуро, явно довольный тем, что смог провести друзей Тсуны. Шатен же только фыркнул, уже думая, как бы научить подростков видеть сквозь иллюзии. В перспективе это более, чем нужный навык.

Снова воцарилось молчание. Оно не было угнетающим или неловким, а наоборот, оно было таким уютным. Казалось, будто они сидят так уже целую вечность, и будут продолжать это еще столько же, ведя неторопливую беседу под тихую песнь ветра. Уходить совсем не хотелось, но это было необходимо.

— Пора домой, — сказал Тсуна, когда разговор сам собой сошел на нет, и не сдержал тяжелого вздоха, почти сразу спохватившись и испуганно взглянув на Мукуро. Иллюзионист сделал вид, что ничего не заметил, однако про себя отметил эту немаловажную деталь.

— Ты прав, — кивнул парень, спустя пару мгновений.

Ноги были тяжелыми, словно налитыми свинцом, хотелось развернуться и побежать в противоположную сторону, но Тсуна упрямо шел вперед. Домой. У него было такое чувство, будто над ним навис огромный, остро заточенный меч, что в любую секунду готов сорваться и разрубить его голову надвое. Слова Мукуро помогли и немного рассеяли панику, что одолевала шатена, однако так просто страх не отпустил. Он был уже где-то в глубинах сознания, как неотъемлемая часть его личности.

Но под этой огромной толщей страха притаилась единственная выжившая храбринка Тсуны. Именно она, опасливо выглядывая из своего укрытия, убеждала парня в правильности его действий. Она говорила ему, что он должен вернуться домой, к отцу, прежде всего. Нана не станет бить его в присутствии мужа, а значит, пока опасности нет. Можно будет поговорить с Иемитсу, намекнуть как-то о происходящем дома, или просто, хотя бы немного побыть с человеком, который действительно любит и ценит своего сына.

Хотя, вряд ли у Тсуны хватит смелости сделать все, что он задумал, но ведь начинать нужно с малого, верно? Пусть это будет первым шагом на пути к свободе и к счастью.

***

«Я должен найти его! Я не могу подвести учителя!» — зажимая рукойкровоточащую рану на боку, думал парень лет четырнадцати на вид. Он был измотан долгим путешествием и болью. Его лицо было бледным, волосы спутались и неопрятно торчали во все стороны, одежда во многих местах была разорвана и пропитана кровью, кое-где она же использовалась как бинт. Резко выдохнув, парень осторожно выглянул из своего укрытия и тут же бросился бежать.

— Врой! — закричал его враг неимоверное громким голосом. — Вот ты где, щенок!

Парень лишь в последнюю секунду смог уклониться от смертоносного удара меча. За ним последовала новая атака, затем еще и еще одна. Парень едва успевал блокировать удары — сказывались усталость и ранения. Он был на пределе, чем его враг и воспользовался. Точным ударом ноги мужчина отправил его в полет с одного из невысоких домиков в спальном районе.

Тело парня проскользило несколько метров по асфальту. На дрожащих руках он попытался подняться и тряхнул головой, унимая шум в ушах. Из-под некогда дорогого и качественно сшитого пиджака выскользнула маленькая дорого украшенная коробочка с резным гербом на крышке. Заветный груз едва не выпал из кармана, чем немало напугал парня, заставив его покрепче прижать драгоценность к груди. В голове билась лишь одна мысль: он должен выполнить задание!

Найти Саваду Тсунаеши!


========== Часть 3. Глава 3. Новые проблемы ==========


Тсуна испуганно вскрикнул, когда перед ним откуда-то сверху на землю упал подросток примерно его возраста. Он хрипло дышал и пытался подняться. На его лбу тускло горело голубое пламя Посмертной Воли. На крыше одного из невысоких домов показался силуэт мужчины, к руке которого был прикреплен меч. В неярком свете фонарей Тсуна разглядел его улыбку. Нет, точнее оскал. Мужчина грациозно спрыгнул на землю и стал медленно надвигаться на подростков.

— Назад, Тсунаеши-кун, — привычно насмешливо, но необычайно твердо сказал Рокудо и задвинул шатена себе за спину.

— Мукуро-кун, только без глупостей, — сжав рукав друга, попросил Тсуна, видя, как тот материализовывает трезубец. Сам же шатен, скосив взгляд в сторону, обратил куда большее внимание на парня, что лежал на земле. Его раны были ужасны, одежда вся в крови, под скулой наливался синяк. Когда их взгляды пересеклись, глаза незнакомца засияли, и он, собрав все оставшиеся силы, поднялся.

— Савада-доно… — слабо произнес подросток и протянул Тсуне какую-то дорого украшенную шкатулку. — Я должен передать это вам, — его рука дрожала, но он упрямо протягивал ее шатену. Однако Тсуна не спешил принимать посылку. После появления Реборна парень понял, что ни в коем случае нельзя доверять всяким незнакомцам, особенно если они в крови, с врагом на хвосте и что-то пытаются ему передать. Ко всему прочему интуиция, заливаясь соловьем, обещала Тсуне очень много проблем от того, что находится в маленькой шкатулочке.

— Врой! — тем временем мужчина, издав боевой клич, одним прыжком преодолел расстояние до подростков.

— Оп-па! — насмешливо протянул Мукуро, грациозно блокируя удар меча трезубцем. В глазах мужчины на миг отразилось удивление, но затем он хищно оскалился. Он резко отпрыгнул назад и перешел в новую атаку, обрушивая на Мукуро целый ряд сокрушительных ударов. Иллюзионист, будто играючи, блокировал каждый выпад противника, чем начинал злить мужчину.

— Не знаю, кто вы, парни, — начал он, как только меч с металлическим лязгом в который раз был раз блокирован трезубцем, — но вы совершили огромную ошибку, решив помочь этому мусору. Вы покойники! — не то радостно, не то зло выкрикнул мужчина. В следующий миг Мукуро со стоном отлетел к стене дома, больно приложившись об нее. Иллюзионист с раздражением посмотрел на врага, меч которого хранил в себе маленький секрет, а точнее динамитную взрывчатку. Не успев вовремя среагировать, Рокудо попал под атаку и теперь с явным усилием пытался встать на ноги. — Так-так, отдай мне шкатулку, и я, так и быть, не стану разрезать тебя на куски, — тем временем сказал мужчина, подойдя к Тсуне.

— Нет! — отчаянно выкрикнул за него израненный подросток. — Она принадлежит Савада-доно! — парень резко поднялся, атакуя врага своим адским треугольником*. Мужчина с легкостью блокировал удар и точным ударом ноги отправил парня в полет. Тсуна со страхом наблюдал за развернувшимся сражением, замерев на месте и судорожно сжимая в руках маленькую шкатулку. Мужчина нанес еще несколько ужасных ударов незнакомому пареньку, и когда тот упал на землю без чувств, обернулся к Тсуне.

— Врой! Ты труп! — замахнувшись мечом, крикнул он.

Тсуна, словно в замедленной съемке, видел, как остро заточенный меч летит прямо на него. В голове, как на зло, было пусто, а тело не двигалось из-за страха. В последний момент Тсуна почувствовал тепло в груди и, подчиняясь интуиции, направил все силы на его увеличение. В глазах зажглись янтарные искры, а спустя миг нападавший мужчина с удивленным вздохом отступил на шаг. Ему казалось, что он столкнулся с невидимой преградой, которая не только свела на нет его удар, но и будто с силой отбросила его меч от шатена.

— Что за?.. — выдохнул он и перевел взгляд на полностью растерянного и сбитого с толку Тсуну. Похоже, он сам не понял, что сделал. Но высвободить такое количество чистого пламени за раз? … он не так прост, как кажется на первый взгляд. — Ясно, ты тот самый парнишка, о котором мне рассказывали, — протянул мужчина и в следующий миг выбил шкатулку у потерявшего бдительность шатена. Поймав драгоценный груз, он оскалился и довольно улыбнулся акульей улыбкой. — Тогда я тем более заберу это! А тебя ждет только одно: смерть. Врой!

Тсуна вжал голову в плечи и зажмурился. Что бы он не сделал минуту назад, повторить это он не смог бы при всем желании. К тому же силы как-то подозрительно быстро закончились, словно кто-то высосал их из него. Усталость накрыла его с головой, но упасть прямо здесь и сейчас он не мог по той простой причине, что страх сковал его тело. Мужчина, забравший шкатулку, вот-вот опустит свой меч на голову Тсуны, а он никак не сможет защитить себя.

— Ну нет, — краем сознания шатен отметил слова Мукуро. Иллюзионист шипел не хуже змеи, его глаза гневно сверкали, а руки с силой сжимали древко трезубца. — Ты думаешь, я позволю тебе убить Тсунаеши-куна?! — яростно закричал Рокудо, вмиг оказавшись на пути меча. Взмахнув трезубцем, он ударил им о землю, заставляя дюжину огненных столбов вырваться из почвы. Тсуна прикрыл голову руками и инстинктивно сжался, еще помня собственное сражение с Мукуро.

— Врой! — резво уклоняясь от столбов, выкрикнул мужчина.

Огонь постепенно затух; Мукуро, тяжело дыша, оперся на трезубец и перевел взгляд на врага. Мужчина довольно скалился и явно намеревался порубить на куски нахального иллюзиониста, но в тот момент, когда он уже занес руку с мечом для удара, молниеносно переместившись к подросткам, замер. Его атаку что-то остановило. Хотя, точнее будет сказать не что-то, а кто-то. Переведя взгляд на свою руку, мужчина фыркнул, узнав кнут своего старого знакомого.

— Не будь таким грубым с детьми, — послышался со стороны знакомый голос. Тсуна оглянулся и едва не закричал от радости напополам с удивлением, — иначе, я стану твоим противником.

— Дино-сан?! — все-таки не сдержал себя шатен.

— Дробящий Мустанг, — прошипел мужчина и сжал в руке шкатулку. — Убить тебя было бы неплохо, — ухмыльнувшись, сказал он, — но сейчас у меня нет времени на игры с тобой! — он активировал взрывчатку на своем мече. Минибомбы полетели во все стороны и, взрываясь, подняли в воздух пыль, скрыв мужчину. — А это я заберу с собой! Врой! — последнее, что услышали все, прежде, чем мужчина скрылся под прикрытием взрывов.

— Кольца… Вонголы… — слабо простонал неизвестный Тсуне подросток, протягивая руку вперед. Однако на большее его не хватило: силы кончились, и он потерял сознание. Рядом тяжело осел на землю Мукуро, все еще сжимая в руках трезубец. Он был бледен и, тяжело дыша, прикрывал правый глаз ладонью.

— Мукуро-кун! — заволновался Тсуна, подскакивая к парню. Тот вымучено улыбнулся, стараясь показать, что он в порядке. Однако шатен только нахмурился и, бросив быстрый взгляд на подчиненных Дино, оказывающих первую помощь незнакомому пареньку, подставил свое плечо иллюзионисту. Мукуро благодарно улыбнулся и растворил в воздухе свое оружие.

— Кто это был? — выдохнул иллюзионист, с помощью Тсуны поднимаясь на ноги.

— Я отвечу на все ваши вопросы, как только мы доставим его в больницу, — кивнув на бессознательного парнишку, непривычно серьезно ответил Дино и направился к машине.

На его слова Тсуна недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Аккуратно поддерживая ослабевшего иллюзиониста, он повел его в том же направлении, куда ушел Дино. Его мысли сейчас метались, как пчелы в растревоженном улье. И главными среди них были: «Во что он опять вляпался? Кто этот парнишка? Что было в той шкатулке? Кольца Вонголы? Но что это?»

Кроме того его одолевало беспокойство за Мукуро. Иллюзионист еще не оправился после их боя, и применение силы может обернуться ему боком. И Тсуна, и сам Рокудо это прекрасно понимали, но в сложившейся ситуации, если бы Мукуро не вмешался, то не только того парнишку нашинковали мелкой стружкой, но и шатена. Стойкое ощущение, что за одним врагом придут и другие, не покидало Тсуну. Было ясно, как день, что его снова будут испытывать в экстремальных условиях, то есть грядет вторая проверка боем.

Тсуна искренне надеялся, что его интуиция на этот счет ошибается, ибо, где битвы, там раны и беспокойство за жизнь друзей. Мукуро все еще не восстановил свои силы, Ямамото и Гокудера неопытны и вряд ли выстоят против бывалого вояки, Реехей чересчур импульсивен и предпочитает сначала делать, а уже потом думать, Кея может наломать дров из-за своей любви к сражениям, а Ламбо вообще ребенок! С таким раскладом будет не то, что сложно победить — выжить.

***

— Ничего не понимаю, — выдохнул Тсуна и сложил руки на груди. — Этот парень…э?

— Базиль, — подсказал Дино запнувшемуся названному братику.

— Да, он не из Вонголы, но на моей стороне? — вопросительно протянул Тсуна и оглядел собравшихся в комнате. Сейчас они были в больнице, куда принесли этого паренька Базиля. Кроме Дино и его бессменного подчиненного Ромарио здесь еще были Реборн и Мукуро. — А тот, что напал на нас, из Вонголы и он враг, верно? — не дожидаясь ответа на первый вопрос, Тсуна тут же задал следующий.

— В общих чертах. — расплывчато протянул Дино.

— Кольца пришли в движение, — многозначительно сказал Реборн, чем тут же удостоился не то испуганного, не то возмущенного взгляда от ученика. — За всю историю Вонголы вокруг них пролилось больше крови, чем когда-либо. Они ценнейшая вещь Королевской Семьи.

— Тогда хорошо, что тот длинноволосый забрал их, — с явным облегчением выдохнул Тсуна, приложив руку к груди.

— Ну, не совсем так… — со смущенной улыбкой сказал Дино и подошел к шатену. Он слегка наклонился, чтобы их глаза были на одном уровне и вытащил из внутреннего кармана то, что едва не заставило Тсуну поседеть. — Вот они! — с широкой улыбкой демонстрируя шкатулку, радостно сообщил он.

На несколько мгновений Тсуна растерялся: он не знал, кричать ему от ужаса или падать в обморок от него же. В итоге он просто выдал свое фирменное «Хи!» и отскочил от Каваллоне в другой конец палаты. Краем глаза он заметил, что Реборн как-то чересчур резко натянул полы свой шляпы едва ли не до носа. Похоже, он нашел весьма забавной реакцию ученика.

— Но их же украли! — все никак не хотел признавать очевидного Тсуна.

— То были фальшивки, — еще шире улыбнулся названный старший брат. — Я здесь именно для того, чтобы отдать тебе настоящие. Меня попросил об этом один человек…

— Не-не-не! — Тсуна отчаянно замахал руками. — Мне они не нужны! — выкрикнул он и, схватив свою школьную сумку и подставив плечо Мукуро, на первой космической вылетел из палаты.

Дино слегка растерянно посмотрел ему вслед, невольно поражаясь скорости, с которой выбежал Тсуна да еще и с ношей в виде иллюзиониста. Реборн хмыкнул, про себя думая, какие бы ему составить тренировки для трусливого ученика, чтобы отучить его от привычки постоянно убегать. В его голове сразу же стали рождаться идеи одна забавнее другой. Однако таковыми они были только в сознании киллера, но кого волнуют такие мелочи?

— Так Базиль был приманкой? — между тем спросил он, кивнув на спящего подростка.

— Да, но вряд ли он знал об этом, — с жалостью ответил Дино, — Похоже, он знал, что так и будет, — выделив голосом «он», после небольшой паузы добавил Каваллоне. — Должно быть, это было нелегкое решение. Он должен был сам отдать кольца Тсуне.

— Он не разделяет твоего мнения, — хмыкнул Реборн и покинул палату.

***

Было уже за полночь, луна ярко сияла на небе, будто огромный фонарь, освещая путь. Звезды же, напротив, были едва видны. Они малозаметной россыпью обрамляли владычицу ночного неба, будто верные подданные. Тсуна некоторое время смотрел на все это великолепие прежде, чем тихо открыть калитку и войти в сад своего дома. Некоторое время назад он отдал в заботливые руки Кена и Чикусы Мукуро, засыпающего на ходу от усталости. Теперь же он набирался храбрости, стоя в двух шагах от калитки.

Его недавняя уверенность в первом шаге несколько пошатнулась воспоминаниями, что нахлынули на него, словно лавина. Он помнил, как в кухне Нана с дикой улыбкой оставляла на его теле тонкие порезы, как в гостиной била его головой о стену, как душила в своей комнате, иногда она набирала в ванной воды и с явным удовольствием окунала его, заставляя задыхаться и беспомощно трепыхаться под ее удивительно сильной рукой. Она не скупилась на оскорбления и при любой возможности вымещала свои гнев и раздражение на сыне. А Тсуна же только и мог, что тихо молить о пощаде и ждать удобного момента, чтобы сбежать куда-нибудь и спрятаться.

Парень помотал головой и потер лицо ладонями. Как бы то ни было, но надо вернуться домой и попробовать поспать, ведь школу завтра никто не отменял. С этой мыслью Тсуна прокрался к дереву, не раз спасавшему его, и забрался на него. Он аккуратно приоткрыл окно и тихо залез в свою комнату. Как вор какой-нибудь — подумалось вдруг Тсуне.

Казалось бы, уж здесь он должен был почувствовать себя в безопасности, но нет, как раз в своей комнате на него нахлынул весь тот ужас, что он вспоминал в саду. Тсуна мелко задрожал и сел на подоконник. Ему хотелось убежать отсюда, куда-нибудь, где бы его не нашла ни мать, ни Вонгола. Почему именно он удостоился всех этих страданий? Почему мать его так ненавидит? Почему он должен встать во главе мафиозной Семьи?

«Потому что тебе не повезло не удушиться пуповиной, » — мерзко ответило ему из глубин его сознания нечто, обладающее голосом Наны.

Тсуна подтянул под себя колени и сжал их руками. Черт возьми, а голос-то прав! Было бы гораздо лучше, умри он еще в утробе Наны. Или все-таки нет? Он смог встретить столько замечательных людей, пусть и не сразу. Хаято, Такеши, Реехей, Ламбо, Кен, Чикуса, Дино, Рокудо, Кея, Реборн. У него теперь столько людей, готовых прийти на помощь! А он сидит и страдает от воспоминаний! Все-таки надо перебороть себя и сделать первый шаг! Быть может, все-таки удастся вывести Нану на чистую воду и зажить счастливой жизнью?!

Тсуна грустно улыбнулся и посмотрел в небо. Оно было таким величественным, высоким, недостижимым и таким одиноким. Парень свесил ноги и, опершись руками о подоконник, стал наблюдать за луной и ее едва видными подданными. Сзади послышалось какое-то шуршание, и спустя миг на голову Тсуны опустилась чья-то теплая рука. Шатен хотел было развернуться, но его тут же захватили в плотное кольцо рук, лишая движения.

— Что ты делаешь? — смущенно спросил парень, впрочем, не пытаясь вырваться. Ведь эти руки он узнает, где угодно и когда угодно. Да, теперь он в безопасности.

— Смотрю на звезды, — хмыкнув, ответил Реборн, обжигая своим дыханием ухо парня.

Больше они не проронили ни слова. Да и зачем? Они просто смотрели в небо и думали каждый о своем. И если мысли Тсуны периодически соскакивали на киллера, то размышления самого Реборна оставались для него загадкой. Уже знакомое тепло помогло шатену расслабиться, и спустя некоторое время он, сам того не заметив, уснул. Тсуна лишь почувствовал, как его аккуратно подхватили под колени и уложили в кровать, заботливо прикрыв одеялом.

Реборн же с теплотой во взгляде смотрел на своего измученного ученика. Парнишка пытается бороться, сражается с собственными страхами, но пока проигрывает большинство сражений. Слишком уж долго он находился под гнетом Наны, и так просто он не сможет вырваться. Понадобятся годы, чтобы он пришел в норму и перестал бояться свою мать и всех представительниц слабого пола.

А тут еще и новые проблемы приближаются. Кольца пришли в движение. Когда враг распознает подделки — лишь вопрос времени. А это значит, что они придут за оригиналами, один из которых Реборн нехотя надел на Тсуну. В лучшем случае у них есть неделя, чтобы подготовиться. Затем начнется бойня. И, если быть честным, Реборн не был уверен, что они смогут выстоять. Как-никак, против них независимый отряд убийц Вонголы — Вария. А ее лидер — приемный сын Девятого, Занзас, человек обладающий самой мощной и разрушительной силой — Пламенем Ярости.

Едва ли кучка подростков сможет хоть что-то противопоставить опыту и силе Варии. Что же задумал Девятый? Этот старый маразматик совсем с катушек слетел. В последние несколько лет он совсем сдал, и его решения становятся все более странными. Даже его Хранители отметили сей настораживающий факт. Но пока нет никак доказательств, что Девятый находится под чьи-то контролем или не является собой — никто не сможет оспорить его решение.

Реборн вздохнул и поправил Тсуне одеяло. Значит, будет бой и с этим ничего не поделаешь, придется усиленно тренировать не только своего ученика, но и остальных. И параллельно с этим прощупывать Вонголу на наличие предателя или любых слухов, связанных с Девятым. К тому же надо будет присмотреть за Наной, чтобы она не навредила Тсуне.

Дел по горло, а времени в обрез. Впрочем, ничего нового. Так даже интересней.


========== Часть 3. Глава 4. Встреча с отцом ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 4. Встреча с отцом

Приятного прочтения)

Не забываем про + и комментарии!!!)))

Тсуна резко открыл глаза и уставился в потолок. Что-то разбудило его, но он не понял что. Парень перевернулся на бок и устало прикрыл глаза: часы на столе показывали 4:07. Хоть он и спал, но совсем не отдохнул. Во сне его преследовал мужчина с мечом и, крича, пытался прирезать. За ним повсюду следовала дорого украшенная шкатулочка и почему-то голосом Реборна говорила: «Кольца пришли в движение…». А завершал эту картину неясный силуэт мужчины, единственное, что можно было разглядеть в котором — это шрамы и жуткий оскал.

— Тсуна! — громко хлопнув дверью, радостно завопил отец парня, заставляя того подскочить на кровати от неожиданности.

Иемитсу широко улыбнулся сыну, сердце которого заходилось не то от страха, не то от волнения. Тсуна сжал пальцами одеяло и постарался, как можно незаметнее, вглядеться в черты своего папы. Иемитсу не было два года, и теперь, когда он, наконец, приехал, он ничуть не изменился. Все та же глупая, широкая улыбка, родной прищур глаз, щетина, непонятного происхождения майка, шахтерские штаны — Тсуна старался отметить каждую деталь, каждую мелочь, чтобы сохранить их в своей памяти до следующей встречи. Его сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, и шатен всерьез опасался, что оно пробьет грудную клетку.

«Папа! Папа дома!» — билась в голове радостная мысль, пока Тсуна разглядывал мужчину. Он даже не думал, что настолько соскучился по этому вечно веселому, бесшабашному, но такому родному отцу. Лишь увидев его на пороге своей комнаты, он осознал, как нуждался в нем все это время, как хотел увидеть, поговорить… Да хоть просто помолчать! Только бы быть рядом с ним!

Тсуна сильнее сжал одеяло от переполнявших его эмоций и почувствовал, как в горле встает тугой ком. Ему хотелось кричать от радости, танцевать, плакать, смеяться — и все это разом. Он хотел вскочить с кровати и броситься в объятия к отцу. Хотел, чтобы тот ласково, как в детстве, погладил его по голове. Хотел, чтобы Иемитсу спросил у него об учебе, о друзьях. Хотел, чтобы отец рассказал ему о своих делах, о жизни в Италии. Хотел, погулять вместе с ним по тихим улочкам Намимори. Хотел…. хотел… Он столько всего хотел, что, если бы он изложил все это на бумаге, ему не хватило бы и целой книги, но…

— Как насчет поймать нам завтрак? — бодро спросил отец, сжимая в руке удочку.

— Н-нет, я пас… — сказал Тсуна прежде, чем успел осмыслить фразу. Он тут же стал проклинать себя последними словами и, уже набрав в грудь воздуха, чтобы изменить решение, как вдруг перед глазами предстал образ Наны. Шатен ощутимо вздрогнул и едва заметно передернул плечами. Мать, будто наяву, надвигалась на него со злой улыбкой, некрасиво искажающей ее миловидное лицо. Она многозначительно молчала, разминая кулаки, и, Тсуна готов был поклясться, она взглядом обещала ему суровую кару.

— Как хочешь, — мягко улыбнулся ему отец и прикрыл дверь.

Парень не знал, о чем тот подумал, но, видимо, ничего страшного в отказе не было. Казалось, будто Иемитсу ожидал этого. Но от этого не становилось легче. Тсуна упал на подушку и накрылся одеялом с головой. Теперь в горле встал тугой ком по другой причине. Он не смог, опять! Почему он не согласился? Почему позволил себе отказать? После всех тех чувств, что он испытал, он сам лишил себя возможности провести время с отцом. Слабак! Он снова испугался Нану! Ну почему, почему он не сказал «да»?!

Шатен часто-часто заморгал, силясь прогнать слезы, но не преуспел в этом. Хрустальные капельки потекли по щеке и носу, впитываясь в хлопок наволочки. Тсуна поджал ноги и обнял себя руками, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Он злился. Злился на себя за слабость, за трусость. Но в то же время ему было больно от собственных слов, сказанных отцу. Он всем сердцем отчаянно желал, чтобы тот вернулся. Пусть даже и увидел бы сына в столь жалком состоянии, но был бы рядом. Быть может, даже утешил, помог.

Но шли минуты, а дверь по-прежнему была заперта. И не на ключ, как обычно это делал Тсуна, она была просто прикрыта. Но даже так она казалось непреодолимым препятствием, гигантской стеной, которую, казалось, невозможно было как-то обойти. Тишина комнаты давила на Тсуну, заставляла его сильнее прижимать к груди колени от неясного страха и мечтать о наступлении утра. Ему казалось, что с восходом солнца, исчезнет хотя бы часть проблем и страхов, и он сможет вздохнуть спокойнее.

Словно в насмешку, циферблат часов слишком медленно отсчитывал минуты, будто желая продлить мучения Тсуны. Слезы уже высохли, неприятно стянув кожу и оставив сырость на подушке. Однако плечи парня по-прежнему дрожали, а пальцы сжимались в кулаки. Тсуна утомленно прикрыл воспаленные глаза и попытался расслабиться — ничего не вышло. Страхи заполонили его разум, а уставшее сознание просто не находило в себе сил бороться с ними. Оно будто погрязло в какой-то липкой жиже, что спутывало мысли и лишало сопротивления.

Однако спустя некоторое время Тсуне все же удалось забыться темным, сумбурный, лишенный всякого смыла и логики сном. Не было нечего удивительного в том, что проснулся парень в совершенно разбитом состоянии. Тело неприятно ломило из-за неудобной позы, в глаза будто песок насыпали. Он постоянно зевал и то и дело тер руками лицо, в попытках взбодриться.

Тсуна неторопливо подошел к окну, через которое со двора доносились какие-то крики. Кажется, это был Ламбо. Хотя шатен различал и тоненький голосок И-пин. Парень недоуменно приподнял бровь, отмечая, что дети расшумелись гораздо сильнее, чем обычно. Только Тсуна задумался о причине веселья, как вдруг Ламбо показался на уровне его окна, смеясь и крича. Буквально подпрыгнув к окну, шатен опустил взгляд вниз и с немалым удивлением и беспокойством посмотрел на игру Иемитсу с детьми.

Отец слишком высоко подкидывал Ламбо в воздух, отчего тот визжал от восторга. Оба явно не осознавали опасности сего действия. Тсуна обеспокоенно смотрел то на отца, то на «теленка», надеясь, что ничего страшного не случится, но… В очередной раз подкинув ребенка на высоту второго этажа, Иемитсу отвлекся на И-пин и не сумел вовремя поймать мальчика. Тсуна со скоростью, которой позавидовал бы любой профессиональный атлет, выбежал из своей комнаты и, даже не споткнувшись на лестнице, подскочил к Ламбо.

— Сильно ушибся? Где болит? — с тревогой осматривая ребенка на наличие травм, спросил Тсуна. Рядом присел на корточки отец и, глуповато улыбаясь, просил прощения за свою невнимательность. Ламбо пару секунд смотрел на так вовремя появившегося шатена и широко улыбнулся.

— Все нормально, Тсуна! Нья-ха-ха! — задорно рассмеялся мальчик под облегченный вздох шатена.

— Ну раз все в порядке, тогда пойди поиграй с И-пин, — взлохматив пышную шевелюру Ламбо, мягко улыбнулся Тсуна. «Теленок» кивнул и подбежал к китаянке, тут же начав что-то увлеченно ей рассказывать. Через минуту дети убежали в другой конец сада, весело крича о чем-то.

Тсуна проследил за ними взглядом и хотел было обернуться к Иемитсу, но застыл изваянием, чувствуя, как между его лопаток образовывается дыра. Не было никаких сомнений в том, кому принадлежал этот яростный взгляд. Чуть заметно поежившись, шатен посмотрел на довольно улыбающегося отца. Мужчина, заметив внимание к своей персоне, засмеялся:

— Ну, что Тсуна? Как школа? — Иемитсу глуповато поглядел на сына, который оставил слова родителя без внимания. — Ха-ха, развее математика не веселый предмет? — не дожидаясь ответа на предыдущие вопросы, продолжил Иемитсу.

Он будто бы не замечал, как напряжен сын. Насколько бледно его лицо и плотно сжаты губы. Если бы Иемитсу обратил чуть большее внимание на Тсуну, то заметил бы, как тот напуган. Парня буквально парализовало, он не мог и шага сделать из-за тяжелого, не сулившего ему ничего хорошего взгляда. Тсуна хотел вернуться в комнату, но не мог, пытался что-то ответить отцу, но в голове была пустота. Он в отчаянии сжал кулаки, решительно не зная, что делать.

— Смотри-смотри, Тсуна! Пока я жил заграницей, я делал себе разные пометки, о чем бы я хотел тебе рассказать! — Иемитсу достал откуда-то блокнот и принялся неторопливо пролистывать его.

У Тсуны защемило в сердце: отец думал о нем! Он хотел поделиться с ним впечатлениями, рассказать о чем-то интересном, и этого было настолько много, что в блокнотике не хватило страниц для записи всего, поэтому, то тут, то там торчали уголочки вкладышей, сплошь исписанные каллиграфическим почерком. Кто бы мог подумать, что этот безалаберный мужчина умеет так красиво писать? Хотя, с учетом его работы, это не так уж и удивительно. Все же заместителю руководителя крупной, пусть и мафиозной, организации не пристало писать, как курица лапой.

Иемитсу тем временем немного нахмурился: сын почти никак не реагировал на его слова. Тсунаеши просто стоял рядом, смотря, как он листает страницы блокнота. Но он был каким-то бледным… Может, еще не отошел от недавнего сражения? Так или иначе, а с ним должно быть все в порядке, ведь рядом постоянно находится хороший друг Иемитсу — Реборн, он-то уж не даст в обиду его сына.

В конце концов, дома нужно расслабляться и отдыхать, хотя бы немного — думал Савада-старший. Из-за постоянного внутрисемейного напряжения он во всем стал искать подвох и скрытую сторону. Да, наверное, это развивается паранойя. Что может быть дома страшного и ужасного? Нана, как и всегда, с улыбкой хлопочет по дому, готовя массу вкусных блюд и наводя везде порядок. Милая и любимая женщина каждый раз с искренней улыбкой встречает его после долгого отсутствия, она почти не спрашивает, где он был, просто наслаждается тем, что муж рядом. Тсуна же тоже искренне рад его приезду — это видно по глазам, по тому, как они сияют. Возможно, у него какие-то проблемы в школе или с девочками, но ведь это не смертельно. А в его возрасте вообще в порядке вещей.

Иемитсу довольно потянулся. Наконец, он дома, рядом со своей семьей.

— О, что это, Тсуна? — почти искренне удивился мужчина и пальцем указал на шею парнишки. — Подвеска?

— А? — шатен недоуменно взглянул на отца, а затем туда, куда он указывал. Это была его первая реакция на слова отца за весь разговор. Достав из-под ворота пижамы цепочку, Тсуна едва удержал себя, чтобы не заорать в полный голос. Там было Кольцо Вонголы! — Хи! — выдавил он из себя удивленное восклицание и, развернувшись на пятках, побежал к лестнице на второй этаж.

— Если у тебя какие-то проблемы, ты можешь обсудить их с папочкой! — донесся Тсуне вслед голос его родителя, но шатен не прекратил движения. Прокричав это, Иемитсу с теплой улыбкой проводил убегающего парнишку взглядом и пошел в сторону кухни, откуда доносились дивные запахи только что приготовленной еды.

— Реборн! Это ты повесил мне кольцо на шею, не так ли? — влетев в комнату киллера, закричал шатен. Реборн перевел на него свой обычный спокойно-насмешливый взгляд и продолжил чистить пистолет.

— Нет, — и глазом не моргнув, соврал он. — Хотя сейчас это не так и важно. То, что кольцо у тебя, доказывает твое право на кресло босса, — Тсуна горько вздохнул и возвел глаза к небу, а точнее к потолку. Он думал, что раз кольца забрал тот длинноволосый мужик с мечом, то ему уже ничего не грозит. Но потом пришел Дино, говоря, что в украденной шкатулке были фальшивки, а настоящие — у него. Сбежав оттуда, Тсуна искренне надеялся, что эти кольца найдут себе других хозяев, а не шатена и его друзей. Как выяснилось, напрасно он мечтал об этом. Теперь одно из колец висит у него на шее, словно удавка, а остальные наверняка уже разошлись по друзьям. — Хотя я считаю, что для тебя обладать кольцом еще рано, мы все же решились на этот шаг.

— Мы? — переспросил Тсуна.

— Твое кольцо — доказательство законного наследника, — не обратив внимания на вопрос, продолжил Реборн. — Того, кто в будущем обретет огромную власть. Но есть и те, кто охотятся за ними.

— Тот длинноволосый!

— Верно. Его имя Скуало Суперби. Он один из членов независимого отряда убийц Вонголы, Варии, — Реборн отложил пистолет в сторону и посмотрел на ученика. — Раньше эта организация славилась своей непогрешимой верностью Вонголе, но с тех пор, как в ее главе встал Занзас, над Варией потеряли контроль.

— Нам точно конец! — Тсуна жалобно застонал и вцепился руками в волосы. Он так и знал, что они будут сражаться с маньяками-психопатами! — У нас никаких шансов на победу!

— Расслабься. Фальшивки очень качественные, пока Вария разгадает обман, пройдет не менее десяти дней, — беззаботно пожав плечами, произнес Реборн. Но Тсуна как-то не стал выглядеть более ободренным. Спокойствие репетитора, конечно, вселяло надежду, но парень не был уверен, что в такой ситуации стоит быть настолько расслабленным.

— Но десять дней это очень мало! — воскликнул он, эмоционально всплеснув руками.

— Это время, которое нам дал Базиль, — сказал Реборн и посмотрел на ученика серьезным взглядом. — К тому же, кто тебе сказал, что мы будем бездельничать все эти дни? — тут же насмешливо поинтересовался он. По его губам скользнула предвкушающая улыбка, от которой Тсуна невольно поежился. Опять его репетитор задумал какую-то пакость!

Однако додумать мысль о том, что задумал репетитор, шатену было не суждено. Невольно его взгляд упал на настольные часы, циферблат которых непрозрачно намекал, что парень опаздывает в школу. Выдав короткий, но очень эмоциональный возглас, парень умчался в свою комнату. Переодевшись и покидав учебники и тетради за рекордные сроки, Тсуна лихо выпрыгнул в окно, целясь на свою любимую ветку. С равновесием у него никогда проблем особых не было, поэтому единственной опасностью лазания по деревьям для него, как правило, являлась его невнимательность и не сосредоточенность.

Тсуна мягко спрыгнул на землю и, не заметив выходящего с кухни Иемитсу, помчался в школу. Мужчина же провел сына несколько удивленным взглядом и озадаченно почесал затылок. Он явно не ожидал увидеть в своем нескладном и неуклюжем Тсуне такую ловкость. Сзади неслышно подошел Реборн.

— И когда он только этому научился? — не обращаясь ни к кому конкретному, пробормотал Иемитсу. Киллер за его спиной хмыкнул и сделал несколько шагов к калитке.

— У него было достаточно времени, чтобы овладеть эти навыком. — обернувшись, сказал он. — Ровно, как и стимулов…

***

Тсуна приветливо махнул рукой двум дежурившим членам ДК и, миновав школьные ворота, подбежал к группе подростков, ярко контрастирующей с остальной серой массой. И дело даже было не в их внешнем виде, ведь все они были одеты соответственно дресс-коду, а в атмосфере, что была вокруг них. Для начала стоит сказать, что состояла эта компания из самых знаменитых людей средней Намимори. А именно: главы ДК Хибари Кеи, переведенного итальянца Гокудеры Хаято, лучшего бейсболиста округа Ямамото Такеши, экстремального боксера Сасагавы Реехея и группы новеньких учеников из Какуе, Рокудо Мукуро, Джошимы Кена и Какимото Чикусы.

Все они о чем-то слишком оживленно разговаривали, можно сказать, ругались, но с приходом хрупкого шатена прекратили пререкания. Только самый ленивый школьник не гадал, как и почему все эти по-своему удивительные люди слушаются какого-то неудачника. Они еще и защищают его! Вступаются перед учителями, подтягивают по школьным предметам, не дают хулиганам даже приблизиться к щуплому парнишке и постоянно ловят его, когда он в очередной раз запнется о собственную ногу. Они, будто ангелы-хранители, оберегаю его. Для них он важен и ценен. Вопрос только: почему?

Подростки с улыбками поприветствовали Тсуну и под его негодующе-испуганные возгласы продемонстрировали кровавые украшения Вонголы. После того как шатен вдоволь посокрушался над их участью, парни стали неспешно двигаться по направлению к зданию школы. Шатен принялся по дороге возмущенно пересказывать друзьям свой разговор с Реборном, состоявшийся этим утром, на который парни иногда вставляли какие-то реплики или качали головами.

— А кольцо-то висит у меня на шее! — взмахнув руками, сокрушенно воскликнул Тсуна под конец своего повествования. — И я полагаю, что если сниму его, то меня Вонгола и без всякой Варии прибьет, — шатен тяжело вздохнул и скосил взгляд на Хаято. Сегодня подрывник вел себя несколько иначе. Конечно, он, как обычно, бодро вышагивал, вставляя свое слово в каждый разговор, но что-то было не так. Тсуна чувствовал это не гипер-интуицией, а сердцем. Беспокойство также вызывал и Такеши, улыбка которого то и дело меркла и отдавала фальшью. Казалось, парней что-то гложет. Это было видно еще и по тому, с какой силой Реехей наносил удары воображаемому противнику. Кого бы боксер не представлял на его месте, он явно был уже заочно трупом.

К слову, Кея был еще более немногословным, чем обычно. А вымуштрованные рядовые члены ДК, которые едва ли не по струночке стояли у ворот, подтверждали догадки Тсуны о том, что сегодня им уже за что-то досталось. Глаза Хибари из нежно-серого перекрасились в цвет грозового неба, что являлось лучшим доказательством того, что сегодня ГДК почему-то в ярости. Когда все стали расходиться по классам, Тсуна не на долго задержался у кабинета, смотря задумчивым взглядом в спины друзей.

— Не переживай за них, — послышался сзади голос Рокудо. — Они просто злятся.

— Злятся? Но на кого? — спросил Тсуна, обернувшись к иллюзионисту и пытаясь поймать его взгляд. Но Мукуро смотрел куда-то поверх плеча шатена и явно размышлял о чем-то своем.

— Конечно, на себя, — пожав плечами, ответил парень. — А злятся они потому, что вчера их не было рядом с тобой, когда тебе угрожала опасность. И еще потому, что защищал тебя я, человек, которому они доверяют меньше всего, — по губам Мукуро вдруг скользнула улыбка. — Ну и, разумеется, они в бешенстве от того, что я провел их, отправив домой вместо себя иллюзию. Ку-фу-фу, — сверкнув разноцветными глазами, довольно протянул Рокудо, вызвав этим у Тсуны легкую улыбку.

— И все же, — спустя пару секунд молчания, вздохнул Тсуна, — думаешь, с ними все будет в порядке?

— Конечно, ведь они твоя семья…


========== Часть 3. Глава 5. Домашние репетиторы ==========


Савада Иемитсу — Внешний Советник мафиозной Семьи Вонгола. Второй по значимости в ней. В отсутствие босса именно на него ложится обязанность управления Семьей. Также он возглавляет CEDEF — высококвалифицированную разведывательную организацию, обособленную от Вонголы, но являющуюся важнейшим аппаратом поддержки Семьи. Кроме того, Внешний Советник может выдвигать кандидатуры на пост следующего босса, ровно, как и сам Дон. Если их мнения вдруг разойдутся, то организовывается, так называемый, Конфликт Колец — бой между кандидатами и их хранителями за титул босса Вонголы.

По мнению Иемитсу, все это просто красиво названная бойня, в которой, к его сожалению, примет участие его собственный сын. Его маленький, хиленький Тсунаеши будет вынужден сражаться с опытными убийцами не столько за кольца, сколько за собственную жизнь. Но едва ли ему и его друзьям удастся выбраться из этой кошмарной переделки без потерь. Против них выступит не кто-нибудь, а Вария — независимый отряд убийц и просто сборище психопатов и маньяков. Им ничего не стоит убить кучку подростков и забрать кольца. А ведь все должно было быть иначе…

Изначально, и Дон Тимотео, и Иемитсу единогласно выбрали в кандидаты Тсуну. Его удивительная внешняя схожесть с Примо, кровь Джотто Вонголы, что течет в его жилах, невероятные объемы пламени в теле — все это повлияло на их выбор. Однако до последнего Иемитсу не соглашался подвергать своего сына такой опасности, как становление боссом мафиозной семьи. Савада-старший всем сердцем желал для него спокойной, размеренной жизни без всяких боев, ран и смертей. Именно поэтому было еще четыре кандидатуры, которые рассматривали Дон и Внешний Советник.

Однако один за другим они стали погибать: одного утопили, другого застрелили на вылазке, а от третьего остались только кости. Было ли это несчастными случаями или же намеренным устранением конкурентов — неизвестно. Однако спустя некоторое время, Занзас, приемный сын Девятого, устроил переворот с целью захвата власти, но потерпел поражение и был закован в лед на долгие восемь лет. Примечательно, что такие мысли и радикальные решения были приняты им довольно неожиданно и чересчур импульсивно. Этот факт долгое время не давал офицерам Варии, оставшимся без босса, покоя. Поэтому они приложили все усилия, чтобы разморозить своего лидера и узнать истинную причину его странного поведения накануне переворота.

Но, так или иначе, единственным, кто мог занять пост босса Вонголы, стал Тсунаеши. С принятием этого решения в Японию, дабы тренировать наследника, вызвали лучшего киллера в мире — Реборна. Он должен был в течение нескольких лет готовить мальчика, тренируя его физически и духовно, но…но, как только он прибыл на место, все пошло наперекосяк. Сперва в Вонголе поползли странные слухи о Девятом. Говорили, будто бы его подменили или контролируют, ведь решения, которые он принимал, с каждым разом становились все непонятнее. Внешний Советник и сам заметил перемену в Доне, но списал все на возраст и перенапряжение.

Однако на этом странности не заканчивались. Следующим шагом Девятого было освобождение безумного иллюзиониста Рокудо Мукуро из Вендикаре. Только лишь от одной мысли об этом у Иемитсу пробегал холодок по спине. Ведь если вдруг вскроется, что побег Мукуро был подстроен, то стражи не станут искать, кто прав, а кто виноват, они просто запрут всех, кто был замешан в этом деле. А Савада-старший, хоть и не принимал активного участия, но знал о плане и предоставлял Девятому людей для его реализации. Дон же озаботился тем, чтобы иллюзионисту подкинули информацию о юном наследнике, и тот загорелся идеей убить парнишку. Как в последствие Дон говорил Иемитсу, все это было для того, чтобы закалить Тсунаеши и проверить его в экстремальных условиях. Сам Внешний Советник тогда открыто высказал Девятому свое неодобрение, но был мастерски проигнорирован и отправлен в Японию, чтобы удостовериться в безопасности наследника и навестить семью.

Примерно в это же время Дон внезапно изменил свое решение относительно кандидата на пост главы Вонголы. Теперь он продвигал своего приемного сына Занзаса, недавно освободившегося изо льда. На все вопросы и недоумения Иемитсу, Девятый только улыбался своей старческой мудрой улыбкой и переводил разговор в другое русло. Сам же вариец ухватился мертвой хваткой за идею становления боссом и немедленно потребовал кольца Вонголы. Понимая, что с таким человеком, как Занзас, Семья утонет в крови, Иемитсу отправил своего ученика Базиля в Японию с фальшивками, пока сам добирался обходными путями.

Стоит отметить, что принятие этого решение для Иемитсу проходило очень тяжело. Для него Базиль был словно сын. Мужчина невероятно привязался к парню и не хотел, чтобы он серьезно пострадал. В основном эта связь образовалась из-за того, что Базиль был одногодком Тсуны и очень сильно его напоминал. Такой же добрый,старательный и вежливый мальчик с теплыми, правда не карими, а голубыми глазами.

Вария тоже не заставила себя ждать. Заместитель Занзаса, человек, в одиночку сумевший удержать отряд психов в узде в отсутствие лидера, явился, чтобы забрать половинки колец. Отчаянное положение тогда спас Каваллоне Дино, по просьбе Иемитсу доставляющего настоящие половинки колец. Дробящий Мустанг был одним из тех, кто открыто поддерживал Саваду-старшего в том, что Занзас не тот человек, которому можно доверить управление Вонголой.

Все эти подозрения, нервное напряжение, постоянные поиски не то предателя, не то соглядатая, заставили Иемитсу в последнее время сильно вымотаться. Мужчина уже подсознательно ожидал каких-то подвохов и скрытых сторон, поэтому, когда отправлялся к семье, твердо решил, что все проблемы Вонголы отойдут на задний план хотя бы на пару дней. Ему хотелось банально отдохнуть и провести время с теми, кого он любит больше жизни.

Иемитсу был так рад, когда снова оказался в тихом домике в Намимори, как всегда пахнувшем свежей выпечкой и цветами, и увидел любимую Нану с малышом Тсу. Все посторонние мысли вылетели у него из головы, поэтому он просто наслаждался спокойствием и отдыхал душой и телом. Он не заметил странных косых взглядов Наны, затравленного выражения лица сына, намеков Реборна. Он не ощущал напряжения за обеденным столом. Он просто не мог и не хотел замечать все это, ведь семья — это единственное место, где царит покой, для него она по-настоящему важна и ценна, в ней не может быть ссор, обид и предательств. Его семья — это любовь, забота и нежность. По крайней мере, в его утомленном сознании.

***

Семь колец Вонголы — величайшая ценность семьи и доказательство приемничества. За свою четырехсотлетнюю историю они повидали немало крови, не единожды они становились причиной ссор и размолвок, почти в каждом поколении за их обладание бились насмерть. Говорят, в них сокрыта огромная сила, которой обладал сам Примо Вонгола. Но как бы то ни было на самом деле, никто после него в полной мере так и не смог ею овладеть.

Для Вонголы во все времена кольца являлись неким символом чести и духовной чистоты. Джотто создавал свою семью как оплот надежды и справедливости, ярко сияющий во тьме страха и страданий. Он словно был Небом, — таким же безграничным, добрым и недостижимо высоким. Его окружало шесть Хранителей, каждый из которых по своему характеру соответствовал одному из шести состояний Неба. Ураган, Дождь, Облако, Туман, Гроза и Солнце. Каждый из атрибутов был по-своему силен и уникален, ровно, как и друзья Джотто.

И хотя сейчас идеалы, которым следовал Примо, померкли и подернулись пеленой времени; кольца все еще являются ценнейшей реликвией Королевской Семьи, которую может унаследовать только достойнейший из претендентов. В Десятом поколении таких претендентов, по мнению Внешнего Советника и Девятого, оказалось два — Савада Тсунаеши и Скайрини Занзас. По этой причине организовался Конфликт Колец — бой за право стать во главе Вонголы.

Сейчас Тсуна и его хранители усердно тренируются, ожидая скорого появления Варии. По прикидкам Реборна в запасе у них есть в лучшем случае десять дней, за которые подростки должны сравняться по силе с элитным отрядом убийц. Задача эта — невыполнимая. И это понимают все. Но тем не менее, они учатся, в тайне надеясь на чудо. Но произойдет ли оно? Или же все они погибнут? Вопросы, ответов на которые нет.

С громким всплеском и жалобным стоном Тсуна упал в воду со скалы. Парень выполз на берег и устало лег на землю. Тренировки Реборна стали совсем уж адскими, ведь если раньше после них у него еще хватало сил идти домой, то в последние несколько дней он засыпал прямо здесь, у реки. Репетитор обычно заботливо доносил его до его кровати, но каждое утро будил в стиле Вонголы и отправлял на тренировку, подгоняя не только ехидными комментариями, но и гранатами, пулями и прочими прелестями киллерского снаряжения.

Из-за всего этого Тсуна перестал ходить в школу, а потому увидеться с друзьями стало в разы сложнее. Реборн объяснил, что у каждого из членов его семьи появился свой репетитор, который должен научить его сражаться, и поэтому в ближайшее время все будут заняты тренировками. Так же киллер рассказал, что в соответствии с их характерами и стилями боя им были выданы разные кольца, и все они стали носить титул Хранители. Хаято досталось кольцо Урагана, Такеши — Дождя, Реехея — Солнца, Кеи — Облака, Рокудо — Тумана, а малышу Ламбо — Грозы.

Это известие не вызвало в душе шатена ни гордости, ни чего-то подобного, ведь парень считал, что они в принципе не должны сражаться. Ему было тяжело, что из-за связи с ним его друзья подвергаются смертельной опасности и оказываются втянутыми в этот глупый, по мнению Тсуны, Конфликт Колец. Если бы он не появился в их жизни, все было бы по-другому… Но с другой стороны, он в какой-то степени был рад. Ведь не стань он кандидатом на пост Вонголы, он бы никогда не повстречал всех их, никогда бы не подружился с ними, и они бы никогда не стали частью его семьи.

— И это все? — склонившись над парнем, протянул киллер и тыкнул ботинком в лежащие ничком тело. Тсуна вяло простонал что-то неразборчивое в ответ и перевернулся на спину. Он тяжело дышал и прикрывал глаза от слепящего солнца. Через пару минут он, сделав над собой усилие, сел и вытер пот со лба.

— Это невозможно, — жалобно выдохнул он, за что тут же получил по голове легким подзатыльником. Парень с недовольным видом посмотрел на Реборна, но киллер только сощурил глаза на его слова. — Серьезно, это безумие! Как мне взобраться на эту скалу?! — всплеснув руками и слегка поморщившись от тянущей боли в мышцах, воскликнул Тсуна.

— Своей силой, — пожал плечами его репетитор. — Это первый этап твоей тренировки, на котором мы не можем останавливаться и тратить слишком много времени, — Реборн присел на небольшой валун у реки, как бы давая шатену понять, что сейчас будет экскурс в историю и небольшой отдых. Тсуна про себя горячо поблагодарил Небеса и сосредоточился, готовясь слушать. — За всю историю Вонголы ее боссы использовали самое разное оружие. Пистолеты, ножи, трость, и даже вилки. Но единственный, кто, как и ты, использовал в бою перчатки, был Первый Вонгола. Эту тренировку придумал он, и он же ее прошел, добившись тем самым огромной силы, — наставительно произнес киллер. — В твоем случае мы пытаемся повысить выносливость и силу твоего тела, ну и твои шансы на выживание, — с усмешкой закончил Реборн. — А теперь, раз уж ты отдохнул, продолжим! — воодушевляющее сказал киллер, не дав Тсуне и пяти минут на отдых.

Шатен взвыл, но послушно поднялся и поплелся к скале, с которой падал уже бессчетное число раз. Он угрюмо посмотрел вверх, куда ему предстояло взобраться, и тяжело вздохнул, хватаясь за первый выступ. Тренировка продолжалась.

Сосредоточившись на задании, Тсуна не заметил, что за ним наблюдал кто-то из тени деревьев. Это был высокий мужчина в форме шахтера с киркой в руке. Он, тепло улыбался, наблюдая за попытками парнишки одолеть скалу, и вспоминал собственную молодость и свои тяжелые тренировки. Когда он поймал взгляд Реборна, то слегка кивнул и скрылся среди деревьев. Помимо собственного сына, Иемитсу нужно было проверить и остальных Хранителей.

***

Нана злилась. Нет, она была в бешенстве! Женщина раненым зверем носилась по дому, заламывая руки и проклиная собственного сына. Ей хотелось разнести полдома, но она не могла, ведь в таком случае у Иемитсу появятся вопросы, а ей это не нужно. Тогда, чтобы успокоиться, она прикрывала глаза, представляя, как избивает Тсуну, как оставляет на его теле уродливые синяки и длинные порезы, как топит его, словно неразумного котенка, а он пытается сопротивляться и барахтается, силясь выбраться. Эти грезы помогали ей несколько расслабиться и примириться с действительностью. Ведь это было так замечательно!

Она всегда мечтала изуродовать миленькое личико Тсуны, так похожее на ее собственное и лицо Иемитсу. Она хотела оторвать ему руки, отрезать ноги и искалеченного и изуродованного выбросить, как жалкий мусор. Для нее было бы счастьем, если бы он вдруг исчез куда-нибудь. Или… нет. У нее было желание получше. Она желала убить его! Да, убить! За то, что он так похож на ее мужа, за то, что он забрал его у нее, за то, что он вообще родился. Она ненавидела его всем сердцем и каждую ночь перед сном представляла, как она собственными руками наносит ему смертельный удар.

Так почему же после всего, что она сделала, он все еще жив?! Да кто он такой, этот пацан?! Кем он себя возомнил?! Этот щенок уже давно должен был быть мертв! Так почему же он раз за разом остается в живых? Даже в детстве, когда Нана избивала его до полусмерти, ему каким-то чудом все время удавалось убегать от нее. Его будто что-то оберегало. Какая-то сила. Она не давала Тсуне умереть. Быть может, все дело в его предках и…

Нана раздраженно смахнула со стола какую-то книгу и сжала кулаки. Ничто не дает Тсуне право забирать ее любовь! Этот мальчишка горько пожалеет о том, что вообще родился! После того, что грядет, он точно не сможет вернуться живым. Даже если в его жилах течет кровь Джотто Вонголы, это его не спасет. Он не выстоит против той огромной силы, что направила на него Нана. Теперь для него все будет кончено!

— Ты умрешь, Тсу-кун, — сладко пропела женщина. — Клянусь, ты умрешь, а перед смертью познаешь настоящее отчаяние! Ты труп! — Закричала Нана в пустоту дома и разразилась страшным, безумным смехом, что едва слышным эхом отразился от стен…

***

Гокудера с остервенением бросал динамит в плавно летящие бумажные самолетики. Он злился на себя, но в то же время отчаянно желал обрести силу. Он прекрасно понимал, что провалился как Правая Рука босса и как его Хранитель. Его не было рядом в нужный момент, и Тсуну защищал этот Мукуро. Этот чертов иллюзионист провел его и Такеши, отправив вместо себя двойника, пока сам пошел к шатену. Если бы они все еще были врагами, то Тсуна мог бы серьезно пострадать или… Хаято помотал головой. О таком даже думать нельзя!

Парень угрюмо посмотрел на самолетики и вздохнул. Чтобы суметь защитить босса, он должен, как минимум, пройти эту тренировку, а лишние эмоции будут только мешать. Хоть подрывник и привык, что внутри него бушует ураган чувств, сейчас это сильно его отвлекает. Но ради Тсунаеши он постарается и несмотря ни на что сумеет стать сильнее, чтобы впредь всегда защищать его. Он даже пройдет эту глупую тренировку, придуманную Шамалом, который теперь вновь стал его учителем, и постарается не вспоминать, каких усилий ему стоило переломить собственную гордость и попросить о помощи.

Единственное, что примиряло со столь удручающим фактом, это то, что все это ради Тсуны. Его босса, друга, брата.

***

Ямамото, сидя на коленях, внимал своему учителю — отцу. Парень осваивал непревзойденный стиль Шигуре Соэн Рю. Он также, как и Хаято, хотел стать сильнее и прежде всего не ради себя, а ради Тсуны. Этого светлого парнишки, что спас его, уберег от самоубийства. Тогда, на крыше школы, он помог ему вновь обрести смысл жизни, хотя сейчас кажется, что это было так давно, будто много лет назад.

Тсуна, словно небо, такой же светлый и недостижимый. Он сияет и дарит надежду. Но даже небу иногда нужна защита. Именно поэтому Такеши тренируется, не щадя собственного тела и не зная отдыха. У него есть цель, к которой он стремится и которая сейчас видна так четко и ясно, как никогда. Он защитит Тсуну. Он сделает так, что светлому парнишке больше не придется волноваться и полагаться на всяких непроверенных иллюзионистов. Он укроет его от опасностей, от печалей, от страхов. Он сделает все, что в его силах и даже больше. Ведь именно таков долг Хранителя!

***

На обычно тихой крыше средней Намимори сегодня весь день раздавались звуки боя. ГДК с неприкрытой злостью пытается забить до смерти Дино Каваллоне — своего, как молодого босса с усмешкой назвал Реборн, домашнего репетитора. И дело было даже не в том, что Дробящий Мустанг проник на территорию средней Намимори вопреки всем школьным правилам. Так Кея просто пытался сбросить накопившуюся ярость.

Парень наносил удар за ударом, но перед глазами все стоял его маленький зверек. Тсуна, будто наяву, широко раскрывал глаза от страха и пятился от врага. На его теле уже были ссадины и порезы, а сам парень был сильно измотан. И самое страшное в этом видении было то, что рядом с шатеном не было Кеи, который бы его защитил. От этого становилось еще больнее, ведь Хибари прекрасно осознавал, что это его ошибка. Он должен был быть там, а не патрулировать город и разгонять шпану. Шатен ведь совсем не создан для сражений! Это прерогатива Хибари забивать всех до смерти, а задача Тсуны с улыбкой встречать его после каждой стычки и заботливо обрабатывать раны. Он не должен подвергать себя опасности или становиться каким-то там боссом. Никогда!

Кея с силой запустил тонфа в не ожидавшего такого подвоха Дино и сощурил глаза. В его мыслях и чувствах сейчас был хаос, но и перед ним была прекрасная боксерская груша. Если этот парень так хочет быть избитым, то это его дело. А от хорошей драки Кея никогда не отказывался, тем более, что это тренирует ГДК и делает его сильнее.

Чтобы ни случилось в будущем, Кея отныне всегда будет рядом с Тсуной, чтобы защитить его.

***

Реехей лежал на полянке в лесу недалеко от Намимори и глядел в небо. Его учитель Колонелло сказал, что это такая тренировка, но боксеру она было не по душе. По своей сути гиперактивная натура Сасагава Реехей жаждал действий, а не простого отдыха. Для него было бы счастьем, если бы его мышцы потом ныли и требовали покоя. Но все же он продолжал лежать и заниматься тем самым, что обычно игнорирует или упрощает до невозможности — думать.

Его маленький друг Савада Тсунаеши не так давно встрял в заварушку, но защищал его в ней не кто-то из друзей, а иллюзионист Рокудо Мукуро, чьи приспешники лишили Реехей полдюжины зубов и сломали немало костей. Этот факт невероятно злил боксера, ведь, по сути, все Хранители, включая его, оставили своего друга на врага. А это не допустимо.

Для Реехей Тсуна словно младший брат. И, как и полагается старшим, Сасагава должен его защищать, а не надеяться на других. Недавние события показали, что все Хранители еще очень слабы, а это значит, что все они должны усердно тренироваться, чтобы суметь защитить своего босса. Хотя Тсуна и выглядит слабым и хилым, не стоит забывать, что именно он одолел Рокудо. Будущий Десятый берет верх не физической силой, как большинство его Хранителей, а духовной. Именно это и делает его таким замечательным лидером.

Но даже лидерам нужна защита, и впредь Реехей обеспечит Тсуну ею.

***

Иемитсу довольно улыбнулся и отправился домой. Он проверил всех Хранителей, за исключением малыша Ламбо, и их тренировки. В глазах подростков была решимость. Они знали, что делать и как. С таким настроем их шансы на выживание возрастают еще на пару пунктов, но о победе все же речи не идет. Как бы не было неприятно это признавать, но Тсуна с Хранителями не сможет победить Варию, даже если все их тренировки принесут максимальные плоды. Бороться с элитным отрядом убийц — это….самоубийство. Но другого выхода все равно нет, и с этим придется смириться.

А пока есть еще несколько дней до прихода Варии, за которые Иемитсу собирался немного отдохнуть и провести время со своей семьей. Может, после Конфликта Колец, стоит съездить на пикник? Иемитсу так понравилась эта мысль, что он немедленно записал ее в ежедневник и несколько раз обвел в кружочек. Он был уверен, что и Нана, и Тсуна будут не против этого. А у него появится возможность провести еще некоторое время с теми, кого он любит.

Решено! После Конфликта Колец вся семья Савада отправляется на пикник!


========== Часть 3. Глава 6. Прибытие врага ==========


День сменялся днем, и тренировки шли полным ходом. У Тсуны теперь совсем не было времени, чтобы просто встретиться со своими Хранителями, да и они слишком были заняты. Все пытались стать сильнее перед грядущим боем, поэтому некоторые даже несколько сверхмеры отдавались тренировкам. И Тсуна понимал их. Ему тоже было кого защищать. Ведь не только Хранители должны оберегать своего босса, но и босс должен присматривать за своими Хранителями.

Сначала Тсуна переживал за своих друзей, пытался найти способ избежать сражения или свести все к битве один на один. Он боялся потерять дорогих ему людей и не хотел, чтобы они пострадали. Он ведь совсем недавно обрел семью, поэтому так боялся ее утратить. Однако, видя огонь решимости в глазах друзей, их стремление защитить его и их волю к победе, он был вынужден пересмотреть свое решение. Конечно, в первые дни после этого он мучился угрызениями совести и разрывался от противоречивых мыслей. Но тогда ему на помощь пришел Реборн. Киллер в своей излюбленной манере сперва устроил Тсуне разнос за такие мысли, а затем велел ему самому посмотреть на тренировки Хранителей. Именно тогда парень и осознал, как отчаянно стараются его друзья и как он был неправ. Для них это был не просто бой за кольца, это был бой за честь, за семью.

Даже Мукуро под присмотром одного из подчиненных отца — его сильнейшего иллюзиониста — тренировался и старался войти в форму после собственного сражения. Его физическое состояние оставляло желать лучшего, но он не желал и слышать ничего об отдыхе. Кен и Чикуса присматривали за своим лидером и тренировались вместе с ним. Они поклялись себе, что будут всеми силами помогать Мукуро и Тсунаеши в их борьбе.

Иемитсу довольно улыбался, глядя на подростков, ведь он как никто другой видел их решимость и понимал их чувства. Мужчина вместе с каждым из них радовался их успехам и огорчался поражениям. Он помогал советом и старался объяснить, если что-то было непонятно или требовало уточнения. По сути, Иемитсу стал для всех Хранителей еще одним мудрым наставником, которого они стали уважать и к которому прислушивались. В каждом Хранителе Внешний Советник видел воина — сильного, готового идти до конца, он признавал силу каждого, чем и заслужил их доверие.

Отдельно в своих мыслях Иемитсу выделял собственного сына, который за последние несколько дней не раз поражал его. Тсуна был все таким же неуклюжим, добрым и наивным, каким мужчина его помнил, но Иемитсу видел, что что-то в парне изменилось. Не сразу, но Внешний Советник понял, что заставляло его смотреть на сына с гордостью, — это были глаза Тсуны. По-детски открытые теплые карамельные глаза — вот, что помнил Иемитсу, но сейчас взгляд парня был острым, быстрым, с янтарными всполохами и затаенной силой. Такой взгляд мог быть только у решительного человека, готового к предстоящему испытанию.

Однако несмотря на то, что Иемитсу очень любил Тсуну и сильно скучал по нему, пока был в Италии, он ему единственному не помогал в тренировках. Этому было несколько причин. Во-первых, мужчина постоянно был занят с Хранителями и мог лишь иногда наблюдать за подготовкой сына. Во-вторых, ему было несколько неловко вернувшись спустя два года начать гонять Тсуну, учитывая, что сам Внешний Советник, фактически, втянул парня в разборки мафии и заставил его принять кольца. С его стороны это было бы как минимум подло. Ну и в-третьих, Реборн еще в первый день тренировок недвусмысленно намекнул Иемитсу, что он сам справится с подготовкой Тсуны и в помощниках не нуждается.

Вообще, по мнению Иемитсу, друг вел себя странно. То есть более странно, чем обычно. Реборн всегда отличался своеобразным видением мира и садистскими методами, но, как ни странно, здесь он почти не проявлял свою натуру. Да, он гонял Тсуну и заставлял его проходить подчас жуткие тренировки, но киллер по какой-то причине старался не допустить серьезных травм у своего ученика. Он оберегал его.

Так же Иемитсу знал, что всякий раз после очередной тренировки Реборн аккуратно поднимал заснувшего Тсуну на руки и нес домой, где бережно опускал на кровать, укрывал одеялом и подлечивал синяки и ссадины пламенем Солнца. Так же он часто говорил фразы, которые подолгу потом не выходили из головы у Внешнего Советника. Например, брошенное вскользь: «У него было достаточно времени, чтобы овладеть этим навыком. Ровно, как и стимулов…». Иемитсу, разумеется, понимал, что киллер не одобрял его жизни вдали от семьи и каждый раз говорил ему об этом. Но вот окончание фразы, заставило мужчину всерьез задуматься. Почему у Тсуны было столько стимулов, чтобы научиться залезать в свою комнату по дереву, растущему рядом с домом? Нет, как ему вообще в голову пришло подобное?

Иемитсу стал тщательней присматриваться к сыну, невольно замечая, каким маленьким и хрупким кажется Тсуна. Раньше мужчина не обращал внимания на этот факт, потому как редко бывал дома и считал, что вся энергия организма парня уходит в рост и развитие, но сейчас по какой-то причине это бросилось в глаза. Но худоба Тсуны не единственное, что заставило Иемитсу понервничать, еще были странные отметины у него на шее. Будто когтями прошелся кто-то или ножом…

Было что-то странное и в доме, будто стало неуютно и стены внезапно начали давить. Мужчина, не понимая, в чем дело, неосознанное старался сбежать на тренировки к Хранителям, отсутствуя с самого утра и до позднего вечера. На эти действия со стороны Иемитсу Реборн сверкал своими невозможно черными глазами с таким видом, будто Внешнему Советнику нужно лишь сделать шаг, чтобы отыскать ответы на мучавшие его вопросы. Но как бы он ни старался, Иемитсу все еще не понимал в чем дело, и это заставляло его быть в постоянном напряжении.

Что касается самого Реборна, то, можно сказать, что он старался подвести своего друга самого к правильному выводу. Киллер прекрасно понимал, что Иемитсу не поверит в то, что Нана издевается над Тсуной, даже если он скажет об этом лично. Савада-старший просто не примет этого и из природного упрямства не станет замечать ничего странного, что бы ни происходило в семье. Поэтому его следовало аккуратно, но настойчиво подталкивать к мысли, что Нана не та, за кого себя выдает.

Сделать это оказалось гораздо сложнее, чем казалось. В основном потому, что все идеи Реборна упирались в Тсуну и то, чтобы Нана сорвалась на нем при Иемитсу. Но в таком случае шатен бы пострадал, а киллер был решительно против этого. Поэтому данная идея отбрасывалась еще на стадии разработки. Был еще один, так называемый, пассивный вариант, в котором Реборн в совместных с Иемитсу и Наной разговорах часто переводил бы тему на Тсуну и его успехи или же неудачи в школе и вообще. В этом случае, как бы это ни было предсказуемо, отец шатена тут же переключал бы на Тсуну свое внимание, что в корне не устраивало бы Нану. Рано или поздно, женщина бы вспылила или еще как-то выдала себя.

В идеале, провернуть все это надо было до окончания Конфликта Колец, то есть до отъезда Иемитсу обратно в Италию. Но вся сложность была в том, что мужчина стал проводить почти все время с Хранителями Тсуны и днями не бывал дома. Таким образом, он сводил на нет все старания Реборна вывести Нану на чистую воду. Хотя в то же время прекрасно и сам с этим справлялся. Его постоянные отсутствия дома сильно нервировали женщину, и по ней было видно, что до срыва осталось не долго.

«Главное, быть рядом в этот момент и защитить Тсуну» — думал Реборн, задумчиво глядя на небо.

***

Первый этап тренировки Тсуне, к счастью, удалось закончить в срок, как и хотел Реборн. Киллер не двусмысленно намекнул парню, что с ним случится в противном случае. «Воодушевленный» таким ультиматумом, Тсуна выкладывался на все сто, из-за чего постоянно отрубался прямо там, у реки. Когда же ему наконец удалось взобраться на скалу и пару минут порадоваться своему достижению, Реборн тут же осадил его, с садистской улыбочкой заявив, что теперь его ждут спарринги.

Тсуна тогда мысленно взвыл от этой новости, но покорно поплелся навстречу своему партнеру — Базилю. Хотя шатену решительно не хотелось сражаться, пусть даже это и была тренировка, другого выбора у него не было. Особенно после того, как Реборн доступно объяснил, для чего предназначен второй этап: спарринги разовьют в Тсуне не только бойцовские способности, выносливость и силу, а так же они помогут увеличить время пребывания в гиппер-режиме, что необходимо для дальнейшего продвижения. Ко всему прочему Базиль оказался отличным бойцом, способным многому научить шатена. Также он был приятным, вежливым подростком, готовым прийти на помощь в любой момент. Хотя это не помешало ему как следует вывалять Тсуну в пыли во время спаррингов.

Так прошло еще несколько дней, пока однажды Тсуна не проснулся с самым дурным предчувствием, которое когда-либо вообще испытывал. Интуиция просто кричала об опасности, едва ли не разрывая черепную коробку парня. Тсуна, сжимая руками голову, сел на кровати и зажмурился, как будто это помогло бы ему снять боль. Он медленно встал и поплелся в ванную, надеясь, что прохладный душ сможет хоть немного ослабить давление внутри его черепа. Шатен даже не подумал проверить, есть ли кто-нибудь за дверью, прежде чем выйти, и, как оказалось, зря. Как только он ступил в коридор, то едва ли не нос к носу столкнулся с Наной. Ее глаза на миг удивленно расширились, видимо, она тоже не ожидала встретить Тсуну, но затем зловеще заблестели.

Женщина вмиг приблизила свое лицо к сыну и сжала рукой его шею. Парень дернулся в стальной хватке и, мертвенно побледнев, с ужасом уставился на мать. Зловещий оскал озарил лицо Наны, когда она сильнее сжала пальцы на тонкой шее сына. Тсуна задрожал и попытался сделать шаг назад, чтобы освободиться, но не смог. Воздуха с каждой секундой становилось все меньше, а сердце, как назло, заходилось в бешенном темпе, мешая думать.

— Ты мне за все ответишь, — прошипела Нана, наслаждаясь паникой в глазах Тсуны. — Как только Иемитсу уедет, ты познаешь ад!

Тсуна хрипел и старался вырваться, но с каждым его движением хватка матери становилась сильнее. Не было никакой возможности вырваться или позвать на помощь. Парень беспомощно смотрел на Нану, молясь, чтобы кто-нибудь пришел и спас его. Лицо женщины выражало такую злобу и ненависть, что у Тсуны подкашивались колени от осознания того, что она могла сделать в таком состоянии. Страх своими липкими объятиями сковал Тсуну так же сильно, как Нана. Парень взмолился Небесам, чтобы они послали ему помощь, и вдруг он не услышал, а почувствовал, как кто-то поднимается по ступеням.

— Тсуна! — послышался с лестницы голос Реборна. Нана тут же отступила от сына, недовольно нахмурив брови и метнув в парня убийственный взгляд, и скрылась в своей комнате. Судорожно вздохнув, Тсуна прижал руки к груди и оперся на стену, потому что после пережитого ужаса ноги подкашивались, и шатен всерьез опасался, что рухнет на пол. — Тсуна? — Реборн быстро преодолел разделяющее их расстояние и опустил руки на плечи парня. Тсуна мелко дрожал и, закрыв глаза, старался прийти в себя. — Что случилось? — спросил киллер, стараясь как можно тщательней скрыть свое беспокойство. Однако его глаза, не скрытые полами шляпы выдали его в тот момент, когда он заметил пока что едва видные следы удушения. Волна ярости на ту, кто это сделал, и волнение за Тсуну накрыли киллера так, что он едва смог удержать маску спокойствия на лице. Однако он не смог скрыть своего состояния от собственного ученика: как только Тсуна заглянул ему в глаза, то сразу же увидел всю то бурю чувств, что бушевала в его наставнике. На сердце у Тсуны потеплело, и он, поддавшись внезапному порыву, шагнул вперед, охватывая руками своего репетитора.

— Пожалуйста… — едва слышно прошептал парень, сильнее сжимая руки и утыкаясь лицом в грудь Реборна. — Всего одну минуту…

Тсуна боялся и ждал, что киллер сейчас же отстранит его, ведь то, что он сейчас делал, было проявлением слабости, которую не может себе позволить будущий босс. Однако вопреки этому шатен почувствовал, как сильные руки его репетитора легли на его спину и затылок, прижимая ближе. На лице Тсуны расцвела легкая улыбка, которую не увидел, но почувствовал Реборн. Киллер буквально кожей ощущал, как его подопечному становится лучше, и от этого губы самого репетитора растягивались в улыбке, а не привычной ухмылке.

В душе обоих вдруг стало так спокойно, что на миг все проблемы оказались настолько ничтожными, что не стоили внимания. Их сердца забились в унисон, наполняясь теплом и… чем-то новым и неизвестным, тем, чего они пока не могли разобрать. Было так легко и радостно, будто это не Тсуну еще пару минут назад душила собственная мать, а Реборн, почувствовав что-то неладное, едва ли не взлетел по лестнице от беспокойства. Они просто наслаждались мгновением спокойствия и тепла, в тайне мечтая, чтобы он длился вечность.

Однако, как известно, все однажды кончается. И этот миг тоже закончился. Прошло несколько минут, Реборн, вздохнув, взъерошил волосы шатена и сказал:

— Нам пора на тренировку. Не думаю, что у нас осталось много времени. Вария уже скоро будет здесь.

— Ты прав, — кивнул Тсуна, нехотя разжав руки. Он поднял взгляд на Реборна но, встретившись с ним, покраснел и поспешил отвернуться, стараясь скрыть смущение. Киллер на это усмехнулся и, ребячески щелкнув шатена по носу, ушел вниз, где собирался найти Иемитсу и обсудить с ним тренировки Хранителей. Хотя сейчас он меньше всего думал о предстоящем сражении, в его мыслях все еще был его ученик, такой хрупкий, доверчивый и невинный.

А как только Реборн скрылся из поля зрения шатена, парень прижал ладонь к сердцу, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Эти пару минут, что Тсуна провел в сильных руках своего репетитора, превратили его утро из полного кошмара в нечто не столь ужасное, можно даже сказать хорошее. Настолько хорошее, что Тсуна сам не заметил, как сама собой унялась его головная боль и притихла интуиция.

«Наверное, она пыталась предупредить меня о матери» — подумал парень, шагая в ванную. Интуиция на это промолчала, что несколько обеспокоило Тсуну, но затем он махнул рукой, решив, что время покажет, о чем там кричала эта противная женщина.

***

Весь день прошел как-то слишком быстро и незаметно для шатена. Он до обеда потренировался с Базилем и был избит в лучших традициях их спаррингов. Затем два часа занимался с Реборном, изучая различные блоки, удары и увертки. Кстати, эти занятия Тсуна любил больше всего, ведь вопреки всеобщему мнению, его репетитор мог все-таки нормально что-то объяснить и исправить, если потребуется. Реборн в такое время сперва показывал прием, потом они с Тсуной отрабатывали его, и киллер рассказывал о сильных и слабых сторонах той или иной техники, наглядно демонстрируя, как можно ее обезвредить.

Киллер считал — и всегда говорил об этом Тсуне — что победа в сражении определяется не только за счет сильной техники, но и за умение сражаться без нее. То есть смысл был в том, что, даже если у тебя есть какая-то невероятная техника, ты можешь просто не успеть исполнить ее. Именно поэтому Реборн после нескольких часов спаррингов Тсуны и Базиля разбирал с ними их ошибки и то, как можно было бы их исправить. Он показывал, как можно было обезвредить врага или вырваться из его захвата, после чего парни разучивали эти приемы и в следующем бою старались их применить.

После обеда и двухчасовой тренировки Тсуну вновь ждали спарринги с Базилем и разбор ошибок от Реборна. Обычно после такого насыщенного дня шатен засыпал где-нибудь у дерева, как обычно решив на секунду присесть и перевести дух, но сегодня что-то не давало ему расслабиться, и он, даже ощущая дикую усталость, не мог и думать об отдыхе. В кой-то веки он пошел домой на своих двоих, по дороге разговаривая с Базилем обо всем и ни о чем. Мыслями шатен был где-то далеко, что не мог не отметить его спарринг-партнер. Так, за неспешной беседой они дошли до дома Тсуны, где их уже поджидал неприятный сюрприз.

— Папа? Ты куда-то идешь? — встретив у входной двери Иемитсу, удивленно спросил шатен.

— Да, — загадочно сверкнув глазами, кивнул мужчина. — Незваные гости прибыли раньше, чем мы думали.

— Невозможно, еще слишком рано для их прибытия, — возразил Реборн.

— Думаю, интуиция Занзаса помогла им понять, что кольца — фальшивки, — как будто беззаботно пожал плечами Иемитсу. — В любом случае, я и Базиль удостоверимся в безопасности Хранителей и разъясним им ситуацию, — сказав это, мужчина перевел взгляд на сына, — Тсуна, я хочу, чтобы ты позаботился о своем Хранителе Грозы, хорошо?

— Д-да, но… — нерешительно пробормотал шатен, не успевая за развитием событий. Такого отца он еще никогда раньше не видел — сильного, решительного, отдающего приказы и ждущего их безукоризненного исполнения. Да, теперь он похож на человека, стоящего во главе мафиозной организации CEDEF.

— И помни: ни слова маме, — широко улыбнулся Иемитсу и, как в детстве Тсуны, взял с него обещание на мизинчиках. Парень постарался не подать вида, что одно упоминание о Нане заставляет его ежиться, и кивнул отцу. Мужчина потрепал его по волосам и вместе с Базилем покинул дом. Время не ждет, и пока они разговаривают, Вария уже может найти Хранителей.

— Нам тоже пора, — как только за Иемитсу закрылась дверь, сказал Реборн.

— Хранитель Грозы — это же Ламбо, да? — беспокойно спросил Тсуна, одновременно с этим прислушиваясь к своей интуиции. Она снова начала предупреждать об опасности, но на сей раз она четко говорила, что цель вовсе не сам парень, а кто-то другой… Тсуна нахмурился, пытаясь понять, кто же им окажется, и тут же вздрогнул от собственного предположения. Возможно ли, что целью Варии станет малыш Ламбо? Если так, то Тсуна должен во что бы то ни стало должен найти и защитить теленка.

На эту мысль интуиция одобряюще звякнула и оповестила, что мальчика, как и Фууты с И-пин, нет в доме. А это могло означать только одно: теперь не только Ламбо в опасности, но и остальные дети. Тсуне нельзя тратить ни минуты.

Он должен защитить свою семью!


========== Часть 3. Глава 7. Вария ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 7. Вария

Дорогие читатели, я решила заранее предупредить вас, чтобы вы не гневались. Проды могут выходить с задержками, а все потому, что я *плак-плак-плак* одиннадцатиклассница, и на меня наехало, аки грузовик, ЕГЭ. Надеюсь на ваше понимание, и все же буду стараться выкладывать проду вовремя.

Спасибо за внимание!)

Приятного прочтения)) Не забываем о + и комментариях)

— Ламбо! — кричал Тсуна, надеясь, что ребенок отзовется. — Фуута! И-пин!

Однако ответа не было. Дети ушли гулять еще днем, но до сих пор не вернулись. Это сильно взволновало Тсуну, особенно после того, как отец сообщил о прибытии Варии. Пока не ясно, кого убийцы выберут в качестве своей первой жертвы, поэтому необходимо было найти и предупредить всех Хранителей, чем сейчас и занимался Иемитсу с Базилем, поручив Тсуне заботу о Ламбо. Теленок имел при себе половинку кольца Грозы и подвергался куда большей опасности, чем остальные, ведь, в отличие от них, ребенок был еще совсем маленьким и не мог дать отпор убийцам, пожелавшим захватить его часть кольца. Следовало как можно скорее найти его, пока не случилось непоправимое.

Впереди послышались крики, и Тсуна побледнел, узнавая голоса. Это были Ламбо, И-пин и Фуута! Дети пытались убежать от мужчины, одетого в какую-то военную форму, но он достаточно быстро настигал их. Тсуна бросился наперерез противнику, надеясь отвлечь его на себя, однако мужчина и не думал оставлять детей в покое. Он молниеносно достал из-за спины свое оружие и направил его на Ламбо. Теленок закричал, а у Тсуны похолодело внутри: он понимал, что никак не успеет помешать врагу расправиться с Ламбо. Его сердце пропустило удар, когда он представил, что сейчас случится.

Однако удача сегодня была на его стороне. Нападавший вдруг отлетел от детей с такой силой, будто его сбил, по меньшей мере, грузовик. Тсуна наконец добежал до Ламбо и обнял его, облегченно выдыхая. Теленок сжал своими маленькими пальчиками толстовку парня и уткнулся лбом ему в плечо. Чуть улыбнувшись, шатен погладил мальчика по голове, представляя, как он испугался. Тсуна и сам едва не поседел, что уж говорить о пятилетнем ребенке!

— Йо, Тсуна! — поприветствовал шатена их спаситель. Им оказался ни кто иной, как Сасагава Реехей. Однако ответить на приветствие Тсуна не смог: будто из неоткуда выскочил еще один враг, а за ним и другой. Шатен задвинул себе за спину детей и сжал кулаки, но спустя миг один из нападавших вдруг упал, как подкошенный, а другого вырубил взрыв.

— Гокудера-кун! Ямамото-кун! — тут же узнал Тсуна своих друзей, которые, довольно улыбаясь, любовались своей работой. Парни сжимали в руках свое оружие: Такеши — катану, а Хаято — динамит, и они были решительно настроены победить любого, кто бы не появился перед ними. Спустя миг, будто из воздуха, материализовались Кея и Мукуро, глаза которых выражали не то предвкушение, не то ярость. Хранители заняли круговую оборону, готовые отбиваться от врагов по всем направлениям.

Видя решимость в глазах друзей, Тсуна и сам почувствовал себя уверенней. Сейчас он был словно за каменной стеной. Ему казалось, что никакой враг теперь не страшен, ведь его семья здесь и они сделают все, чтобы защитить своего босса. Однако и Тсуна не станет бездействовать: он будет сражаться вместе со своими Хранителями, ведь это долг настоящего лидера! Вместе, прикрывая друг друга, они смогут одержать победу, во что бы то ни стало — верил Тсуна.

— Внимание! — предупредил Гокудера, первым заметив приближение нового врага и заставив шатена напрячься.

— Так мой противник — сопливый ребенок? — показался спустя пару минут тот, о ком предупреждал Хаято. Это был высокий, широкоплечий мужчина с пирсингом на лице и странным оружием, похожим на зонтики, за спиной. Он презрительным взглядом окинул группу подростков и потянулся за своим оружием. Тсуна пристально следил за каждым его движением, а Хранители занимали удобные для атаки стойки.

— Стой, Леви! — внезапно раздался чей-то голос, и его обладатель, вместе с остальными варийцами, показался из тени. Это был мужчина весьма экстраординарной внешности, которого не сразу опознаешь как представителя сильного пола. Рядом с ним стоял парень, на вид — ровесник Тсуны, на его голове была диадема, а на лице улыбка, который позавидовал бы и Чеширский кот. Чуть в стороне был молодой парень в капюшоне, скрывающем все лицо. А позади компании статуей возвышался огромный робот. — Дай и нам поразвлечься, — протянул ярко одетый мужчина. Тсуна от происходящего передернул плечами: было абсолютно ясно, что в Варии не только убийцы, но и редкостные психи. Один внешний вид этой компании чего стоил! Однако среди них был и тот, кого не сразу заметили подростки.

— Врой! — шагнув из-за спин других Хранителей, закричал Супербия Скуало. — Как вы посмели подсунуть мне фальшивки?! — слишком громко спросил он, яростно размахивая мечом. Скуало посмотрел на лица вмиг побледневших подростков и ядовито ухмыльнулся: эта мелочь ему не соперники! — Врой! Кто из вас Хранитель Дождя?! — издав боевой клич, продолжил кричать вариец.

— Я, — без тени привычной улыбки, с абсолютно серьезным выражением лица отозвался Ямамото. Бейсболист сильнее сжал рукоять деревянной катаны, невольно вспоминая перепуганное лицо Тсуны, рассказывающего о напавшем на него и Мукуро мужчине с мечом.

— Я порублю тебя на кусочки! — с широкой улыбкой прокричал Скуало, взмахнув своим оружием. Он хотел добавить что-то еще, но его грубо оттолкнули в сторону, и вперед вышел человек, чье лицо было сплошь покрыто шрамами.

У Тсуны подкосились колени: от этого человека исходила ужасная, давящая аура. Нечто подобное шатен испытывал, когда сражался с Мукуро, но сейчас она была в разы сильнее и темнее. Если аура Рокудо была во многом похожа на ауру матери, то аура Занзаса была неотличима от нее. Такая же гнилая, черная, состоящая из отчаяния, боли и смерти. От одного присутствия человека с такой аурой, Тсуну начинало тошнить, а в глазах плыло.

Шатен тряхнул головой, стараясь сосредоточиться на том, что сейчас говорил этот страшный человек. Хранители рядом тоже были на взводе, но несколько по иной причине. Они буквально кожей ощущали невероятную силу не только лидера нападавших, но и его подчиненных. Внезапно Тсуна нахмурился и прижал одну руку к виску, интуиция кричала о чем-то, но шатен никак не мог понять о чем. Он всмотрелся в местность, ища скрытую угрозу, перевел взгляд на друзей, затем на врагов… И тут его, точно током ударило!

Аура Занзаса. Она вдруг стала уплотняться и закручиваться вокруг мужчины в кокон. Тсуна видел, как эта черная масса буквально проникает в тело врага, отчего его глаза начинают наливаться каким-то черным потусторонним светом. Его ярость росла под влиянием черной ауры, и Занзас уже почти полностью окунулся в нее. Его Хранители нервно поглядывали на своего босса, однако были не в силах что-либо сделать. Внезапно Тсуну накрыло волной подавляющей воли Занзаса, от чего у него подкосились колени, и он лишь чудом смог устоять на ногах.

— Не могу… пошевелиться, — выдохнул рядом Хаято, который пусть и не видел ауры людей так, как его босс, но прекрасно ощущал их действие. Остальные Хранители тоже замерли, парализованные волей Занзаса. Тсуна же вдруг почувствовал, что аура босса Варии несколько изменяется, теперь она стала закручиваться не полностью вокруг мужчины, а только около его правой руки. Это было странно и пугающе, особенно от того, что больше никто не мог так, как Тсуна, увидеть все то, что происходило сЗанзасом.

— Савада Тсунаеши, — прорычал тем временем мужчина, вытягивая правую руку вперед ладонью вверх. На ней появился сгусток сильно уплотненного пламени, от вида которого варийцы, все как один, побледнели и стали отступать от своего босса, — Я уничтожу тебя!

— Не могу поверить, что он делает это, — резво отскочив от Занзаса, сказал ярко одетый мужчина и закрылся руками.

— Врой! Решил и нас убить заодно?! — прокричал Скуало, также отступая от своего босса, который, казалось, не слышит слов своих подчиненных.

— Это плохо, — пробормотал Реборн, в два шага преодолевая расстояние до Тсуны. В это время Занзас, зло сверкнув глазами, крикнул «Умри!» и послал сгусток пламени прямо в шатена, окруженного Хранителями, — В рассыпную! — скомандовал киллер и, подхватив Тсуну, резко ушел в сторону. Хранители, заметив маневр Реборна, последовали его примеру и, подхватив детей, отскочили на несколько метров.

Там, где они были пару секунд назад, образовался кратер. И им даже не хотелось думать о том, что случилось бы, не успей кто-то убежать. Друзья Тсуны, как и он сам, стали переглядываться, чтобы удостовериться, не ранен ли кто. Затем они перевели взгляды на Занзаса и его подчиненных, которые, кстати, не выглядели радостными от того, что их противникам пришлось не сладко. Казалось, они либо не понимают, либо не одобряют действий своего босса, но и не высказывают ему этого. Тем временем Зназас стал формировать второй сгусток пламени, заставив этим Тсуну и его Хранителей побледнеть. Однако мужчине не удалось завершить технику: прямо у его ног вонзилась в землю кирка.

— Достаточно, Занзас! — сказал кто-то так громко, что все услышали. Босс Варии с недовольством обернулся на человека, посмевшего прервать его технику. Хранители Тсуны, как и он сам, тоже перевели взгляды на новое действующее лицо. Человеком, спасшим их, оказался отец шатена — Савада Иемитсу.

— Как всегда опаздываешь, — ухмыльнулся Реборн при виде друга. Внешний Советник широко улыбнулся в ответ и кинул что-то киллеру. Без труда поймав посылку, Реборн рассмотрел ее и передал Тсуне: это оказалось письмо, предназначенное кандидату на пост Десятого Вонголы.

— Я задержался, так как ждал ответа от Девятого, — сказал Иемитсу, как только Занзас получил такое же письмо. Тсуна аккуратно вскрыл свое и с немалым удивлением обнаружил там пламя Посмертной Воли, однако прочитать нечего не смог: все было написано по-итальянски. — В этом письме говорится, что Девятый, ранее продвигающий кандидатуру Тсуны, решил изменить свое решение. Теперь он считает, что достойным кресла босса является только его сын — Занзас. Так как я, Внешний Советник Вонголы, не согласен с этим решением, то, с согласия действующего босса, я проведу Конфликт Колец. Иными словами бои один на один между Хранителями одинаковых атрибутов.

На несколько мгновений площадку накрыла тишина. Все молча приняли или старались принять тот факт, что, возможно, через пару мгновений кому-то придется сражаться. Тсуна оглянулся на друзей и сжал в руке письмо, он уже начинал ненавидеть этого старика Девятого. Сколько можно портить жизнь ему и его друзьям? Почему нельзя было решить этот вопрос миром? Зачем все эти сражения?

— Спасибо за ожидание! — раздались откуда-то сбоку голоса. Из тени вышли две девушки с розовыми волосами и черными масками на лицах. Он выглядели одинаковыми, словно близнецы, и даже говорили вместе. — В данном Конфликте Колец мы, Семья Червелло, будем судьям. Наши решения можете считать решениями Девятого, — сказав это, они продемонстрировали всем присутствующим приказ Дона, скрепленный его Пламенем. — Господин Занзас, вы согласны с этим? — спросила одна из девушек. Босс Варии лишь кивнул, тогда представительницы Червелло по-видимому собирались уходить, но их остановил голос Иемитсу.

— У меня возражение, — сказал он. — Я никогда не слышал о вашей организации. Как я могу доверить вам судить Конфликт Колец?

— Возражение откланяется, — хором ответили девушки, даже не взглянув на мужчину. — Мы подчиняемся только Девятому, поэтому Внешний Советник не имеет власти над нами, — Иемитсу зло посмотрел на них, но ничего не сказал. — Бои будут проходить в средней Намимори. Завтра в одиннадцать часов вечера состоится первый бой между Хранителями колец Солнца.

Девушки ушли, вслед за ними покинула это место и Вария. Тсуна посмотрел на своих Хрантелей и смял в руке письмо Девятого. В его душе сейчас бушевала целая буря. Он боялся за своих друзей и больше всего за Реехея, ведь боксер будет первым среди них, кто выйдет на бой. Словно отражая чувства Тсуны, мрачная атмосфера накрыла это место — все понимали, что время сражений пришло, и никому не удастся сбежать. Бои будут не на жизнь, а на смерть.

Почти в полном молчании Хранители провели Тсуну с детьми до дома и, скупо попрощавшись, разошлись. Их, так же как шатена, одолевали невеселые мысли относительно завтрашнего и всех последующих сражений. Они увидели силу Варии, сравнили ее со своей и сделали неутешительные выводы: едва ли они смогут победить. Против них не кто-нибудь, а отряд элитных убийц. Эти люди с детства росли в мире мафии, долгие годы учились сражаться и убивать, для них разобраться с кучкой подростков — легче самого простого задания. В то время как в семье Тсуны лишь Хаято и Рокудо с малых лет тренировались и выживали в суровом подпольном мире. Такеши, Реехей и Кея узнали о мафии чуть позже самого Тсуны, и хотя они далеко не слабые бойцы, им все-таки не одолеть грубой силой опыт и призвание.

До самого утра шатен не мог уснуть, снедаемый беспокойством. Он много думал о предстоящих боях, и от этих мыслей у него пробегал холодок по спине. Тсуна старался представить, что его друзья победили, но не мог. Разум хладнокровно выдавал раз за разом картины смерти его Хранителей. Тогда парень воззвал к интуиции, но та лишь тихо прошептала ему, что только от его веры будет зависеть исход битвы. Затем Тсуне вспоминался Занзас, объятый черной аурой. Мужчина был, словно демон, страшен, безжалостен и силен. Он напоминал мать, причем не только практически идентичной аурой, но и взглядом, полным презрения и злобы, который он бросал на шатена.

Было действительно страшно. Тсуна чувствовал, как по его спине бегают мурашки, и даже теплое одеяло не спасало от холода, пробирающего до костей. Шатен сжался в клубочек на своей кровати и прикрыл глаза, надеясь все же уснуть, хотя бы на пару часов. Однако всякий раз, когда он смыкал веки, перед его взором проносились ужасные картины будущих боев, и потому Тсуна, промучившись до рассвета, взял с небольшой полки над письменным столом любимую книгу и попытался сосредоточиться на тексте.

Перед завтраком к нему в комнату вошел Реборн и отменил тренировку, объясняя это тем, что шатен должен увидеться со своими Хранителями перед первым боем. Домашние репетиторы друзей так же отпустили их на целый день. Казалось бы, это известие должно было обрадовать Тсуну, ведь можно было отдохнуть, но парень на слова Реборна лишь кивнул и ушел собираться. Мысли, что не давали ему покоя ночью, никуда не делись, поэтому шатен все утро был рассеянным и чересчур задумчивым. И Реборн, и Иемитсу отметили этот факт, однако не спешили ни подбадривать шатена, ни как-то еще поднимать его боевой дух. Они знали, что лишь Хранителям под силу вселить уверенность в сердце их босса.

Как-то сумбурно для Тсуны пролетело время до начала занятий, затем и сам школьный день. Парень никак не мог сосредоточиться на уроках и то и дело скашивал взгляд то на Такеши, то на Хаято. На большом перерыве он собрал всех Хранителей на крыше и обсудил с ними непростую ситуацию, в которую они попали. Его друзья старались выглядеть уверенно, говорили о победе, но Тсуна видел их истинные чувства: они были готовы сражаться до самого конца, но не за кольца, а за него. Создавалось ощущение, что они шли на смерть, и шатену это очень не нравилось.

Одно дело сомневаться в победе, но стараться выжить, а другое — идти в бой с мыслью о своей неизбежной гибели. С таким настроем можно даже не пытаться одолеть врага, ведь на психологическом уровне эта задача будет невыполнимой. Размышляя над этим, Тсуна вдруг почувствовал в своей душе невероятное раздражение. Он разозлился на своих друзей за их настрой, поэтому, перед самым началом урока, резко встал на ноги и оглядел их.

— Сегодня первый бой, — сказал он, привлекая внимание подростков. — Признаюсь, мне страшно. Но не от того, что все мы вскоре будем сражаться, не от того, что сила Варии столь велика, не от того, что наши шансы ниже некуда. Мне страшно от того, какие у вас взгляды. Только что вы говорили о победе, и невольно я тоже начал желать ее, пусть этот Конфликт Колец до сих пор кажется мне ужасной затеей, — Тсуна резко выдохнул и поочередно посмотрел в глаза каждого из своих друзей, чтобы удостовериться, что его слушают и слышат: — Однако по вашим глазам я вижу — вы идете на смерть! Я вижу, что в вас нет истинного желания победить! — Тсуна сжал кулаки и свел к переносице брови; в его глазах стали появляться янтарные искры. — Мне страшно, больно и горько от осознания этого факта. К черту победу! — закричал Тсуна, взмахнув рукой, будто рассекая что-то в воздухе. — К черту Вонголу с ее Конфликтом Колец! Мне не нужны никакие титулы и кольца! Я не хочу становиться боссом! — шатен не смотрел на друзей, он говорил, уставившись в пол и сжимая кулаки. — Я лишь хочу, чтобы вы были рядом, живые и здоровые… мне ничего не нужно, только чтобы мы были вместе… — Тсуна низко опустил голову и, спустя миг, убежал с крыши.

Кея резко встал и сделал несколько шагов вслед за названным братишкой, но остановился. Он обернулся на остальных Хранителей, в глазах которых начало отражаться понимание слов их босса. Хаято нервно закурил сигарету, искренне не понимая, почему его накрыло такой волной отчаяния. Рядом с ним хмурился Такеши, даже не пытаясь натянуть на лицо улыбку: Тсуна был прав, они думали идти на смерть… но почему? В стороне тихо вздохнул Мукуро, сбрасывая с себя наваждение. Странно, что и он — иллюзионист — подвергся этому влиянию. Реехей сильнее обычно боксировал с невидимым противником. Пусть он и не был сторонником долгих раздумий и анализов собственных действий, но даже он понимал, что его недавний настрой — нечто необычное, из ряда вон. Гиперактивый, вечно оптимистично настроенный и неунывающий боксер, просто не понимал, что же произошло. Кея же сощурил глаза и поднял глаза к небу: чтобы с ними ни случилось, Тсуне удалось их вытащить. Однако это вовсе не повод расслабляться, ведь пока неизвестно, было ли это просто коллективным приступом отчаяния или же чьим-то намеренным влиянием. В любом случае, сейчас стоило сосредоточиться на первом бое и проявлять повышенную бдительность.


========== Часть 3. Глава 8. Бой Солнца ==========


Вечернее солнце медленно клонилось к горизонту, будто в насмешку растягивая минуты. Последние лучи заката освещали улицу, окрашивая ее в оранжево-розовые тона. Было тихо и спокойно — точно затишье перед бурей. И эта оглушающая тишина давила на уши, оставляя неприятное чувство где-то под сердцем. Волнение, заставляющее дрожать пальцы, а ладони покрываться потом, поселилось в душе Тсуны, от чего парень нервно ерзал и все время бросал взгляд на электронные часы. Тсуна перевел взгляд в окно на небо и разглядел первую звезду — верный признак того, что скоро на мир опустится ночь. В голове шатена с новой силой начало метаться бессчетное число мыслей, из-за которых парень то и дело ежился и потирал, будто от холода, плечи.

Шатен был одновременно и подавлен, и разозлен — ему не хотелось, чтобы его семья участвовала в этом безумии. Сидя на кровати в позе лотоса, он нервно теребил пальцами рукав своей толстовки и прокручивал в голове варианты развития событий. Но от этого становилось только хуже. Тсуна ждал и боялся этого боя, который станет для него и его Хранителей первым в череде бесконечных сражений. И дело уже даже не столько в самом Конфликте Колец, сколько в шепоте интуиции, пересказывающей парню будущее, полное битв и нелегких выборов.

Недалеко от него, опершись на подоконник, стоял Реборн. Киллер выглядел не то скучающим, не то задумчивым. Вся его поза была расслабленной, однако глаза все же выдавали его — в них плескалась ярость. Реборн был против этого глупого Конфликта Колец, ведь его ученик, как бы способен он ни был, едва ли смог бы одолеть босса Варии. И о чем только думал Девятый, устраивая эту бойню? Неужели он захотел смерти прямого потомка Примо? И вообще, что с ним происходит? Такие мысли одолевали киллера, пока он и Тсуна ждали назначенного срока, чтобы отправиться на первый бой.

— Пора, — тихо выдохнул Тсуна, как только электронные часы показали «22:30». Парень свесил ноги с кровати и, будто этот шаг отделял его от пропасти, встал в полный рост. Почему-то начало казаться, что назад дороги уже не будет. Хотя, наверное, так и было.

Мотнув головой и погоняя из нее лишние мысли, Тсуна сжал кулаки и посмотрел на Реборна. Киллер кивнул и, к удивлению парня, ловко выпрыгнул в окно, прямо на любимую шатеном ветку. Слегка улыбнувшись, Тсуна последовал за ним, в душе благодаря за то, что он не заставил его лишний раз видеть мать. От этого в груди у шатена разлилось уже знакомое тепло, а щеки покрылись едва заметным румянцем.

Когда они покидали дом, ни киллер, ни Тсуна так и не заметили, что Наны не было ни в одной комнате, а вокруг дома витало едва ощутимое пламя Тумана.

***

У ворот школы Тсуну уже ждали все его друзья. Подбежав к ним, шатен несколько неуверенно взглянул на своих Хранителей. В его голове снова заметались мысли, от которых он содрогался все время до прихода в школу. Вновь вспомнился Занзас, его ужасающая аура, Вария в целом, бой со Скуалло. Тсуна побледнел от всех этих мыслей, нахлынувших разом, и перевел взгляд на Реехея — первого из них, кто будет сражаться. Шатен хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле, и он смог лишь приоткрыть рот и с беспокойством посмотреть в глаза друга.

Что решили Хранители? Приняли ли к сведению слова Тсуны, сказанные им на крыше? Какую задачу они поставили перед собой: победить или выжить?

У Тсуны сжалось все внутри, пока он пытался выискать ответы на все эти вопросы в глазах друзей. Парень переводил взгляд с одного Хранителя на другого, но не мог ничего понять. Он видел уверенность в своих силах и веру друг в друга. И еще какое-то отчаянное желание, которое он никак не мог понять. Сзади подошел Реборн и окинул подростков взглядом свих черных глаз. Хмыкнув, он почти сразу отошел в сторону, ведь для него не было никакой проблемы узнать чувства Хранителей Тсуны.

Что касается самого шатена, то его эмоции мешали ему разобраться в желаниях друзей. Если бы он хотя бы на минуту перестал так сильно переживать за них, он бы услышал голос своей интуиции, ясно и четко дающей ему ответ. Однако Тсуна не мог перестать волноваться: его первые друзья втянуты в жуткое сражение из-за него, и шатен едва ли переживет, если кто-нибудь из них погибнет. Он будет корить себя до конца жизни тем, что не смог защитить их.

Внезапно на середине одной из ужасающих мыслей на плечи Тсуны опустились чьи-то руки. Парень вздрогнул от неожиданности и обернулся. На него с некоторым укором смотрели родные глаза цвета грозового неба. Под этим взглядом Тсуна смутился и уставился себе на ноги. Хранители молчали, но чувствовалось, что все они будто связанны и сейчас разделяют одну и ту же мысль.

— Зверек, мы приняли решение, — сказал Кея голосом, которым обычно говорил с ним наедине. Мягким, теплым, мелодичным. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы выжить. Перед нами не тот противник, которого мы сможем с легкостью одолеть. Но не забывай, что и мы уже не те просты школьники, которых можно было бы запросто убить, — Кея говорил спокойно, но в то же время уверенно. Его уверенность постепенно передавалась и Тсуне, который слушал лучшего друга с широко распахнутыми от испуга глазами. — Поверь в нас, зверек, мы справимся, — Кея едва заметно улыбнулся и сжал хрупкие плечи названного брата. Тсуна кивнул, хотя и не мог похвастаться таким хладнокровием, которое проявил Хибари.

— Тсуна, экстремально не беспокойся! — в два шага преодолев расстояние до шатена, громогласно произнес Реехей, сверкая улыбкой. Шатен слегка улыбнулся: боксер был уверен в себе, весь его вид кричал о том, что парень знал, что надо делать и как, и от этого на душе Тсуны стало немного легче.

— Приветствуем! — со стороны послышался сдвоенный голос представительниц Червелло. Девушки вышли из тени и указали вглубь школьного двора, где Реехею и его противнику Луссурии предстояло сразиться. — Просим вас пройти. Мы подготовили этот ринг специально для Хранителей Солнца.

— Ринг! — обрадовано прокричал Сасагава, взметнув руку вверх. — Это экстремально моя территория!

Тсуна не смог сдержать улыбку, видя искреннее счастье боксера. Такеши засмеялся и блеснул глазами, ведь он, как никто другой, понимал чувства Реехея. Для спортсмена нет ничего более воодушевляющего, чем бой на знакомой территории. В такие моменты начинает казаться, что сама местность помогает победить. Рядом с Ямамото усмехнулся Мукуро, а Хаято и Кея лишь беззлобно фыркнули, в душе разделяя чувства спортсменов. Сасагава в предвкушении боксировал с невидимым противником и едва ли не сиял от ожидания предстоящего боя. Видя это, Тсуна невольно начал успокаиваться, решая довериться другу. Однако это вовсе не означало, что он перестал переживать за него.

— Хранители Солнца, подойдите к центру ринга! — тем временем сказали Червелло. Противник Реехея, Луссурия, бросив что-то о том, что поиграет с милым мальчиком, проследовал в указанное место. Когда Сасагава уже хотел последовать его примеру, его вдруг остановил недоуменный голос Такеши.

— А мы разве не сделаем круг? — спросил он, наивно хлопая глазами. Несколько секунд стояла гробовая тишина, пока Реехей, буквально едва ли не загоревшийся от этой идеи, ни похватал друзей, притягивая всех вместе. Надо ли говорить, что кроме спортсменов эту идею никто не одобрил? Однако ничьи причитания так и не были услышаны: спустя пару мгновений все Хранители Тсуны, как и сам шатен, уже стояли в кругу, склонившись вперед. Оглядев друзей, шатен едва сдержал смешок: Хаято покраснел до кончиков ушей, стоя слишком близко к бейсболисту, рядом с ним широко улыбался Такеши, будто ничего не замечая, с другой стороны от подрывника был сильно растерянный Мукуро, на скулах которого выступил румянец. Рядом с Тсуной стоял Реехей, а с другой стороны Кея, чье лицо шатен впервые видел с таким выражением. Казалось, ГДК не может решить, хочет он забить всех до смерти или провалиться сквозь землю.

— Реехей, вперед! — тем не менее прокричали все разом и выпрямились. Удивительно, но это незатейливое действо подняло боевой дух Тсуны, да и всех Хранителей, как бы они не смущались в процессе.

— Я чувствую, как меня переполняет сила! — воскликнул Реехей и, вскинув руку вверх, направился к рингу, где его уже ожидали Червелло и Луссурия.

— Пожалуйста, покажите ваши кольца, чтобы мы могли удостовериться в их подлинности, — протянув руки, сказали девушки. Когда они убедились, что половинки не фальшивые, они обратились к соперникам и начали инструктаж. — Чтобы победить в этом бою, вам необходимо собрать полное кольцо Хранителя Солнца. Для этого вы должны будете совместить две половинки. Тот, кто сделает это, будет считаться победителем.

— Экстрим! — выкрикнул Реехей свой боевой клич, настраиваясь на бой.

Он почти не боялся человека, что стоял перед ним. Парень был уверен в своих способностях и силе бокса. К тому же учитель Колонелло много рассказывал ему о различных стилях борьбы и том, как им противостоять. И хотя они не отрабатывали ни блоков, ни уверток, ни атак, Реехею все равно добавляли уверенности эти знания. Однако будет неправильным утверждать, что парень был абсолютно хладнокровен. Нет, Реехей чувствовал непривычное волнение и старался скрыть его от друзей за предвкушением хорошей битвы. Даже себе он не признавался, что страх сидит где-то в глубине его сознания.

Не добавляло оптимизма и то, что не так давно произошло на крыше. Тогда все они, Хранители Тсуны, впали в какое-то отчаяние и будто потеряли веру в победу. Раньше, какой бы тяжелый бой ни предстоял ему, Реехей никогда не опускал руки и не думал о проигрыше. Но в тот день всем им казалось, что победа — нечто недосягаемое. Эта мысль не покидала их сознания, выталкивая собой другие. Почему-то она казалось инородной, будто не своей, но, словно пиявка, намертво прицепившейся к ним.

Тогда Тсуна спас их, хотя, наверное, сам так и не понял, что сделал. Так или иначе их хрупкий шатен скинул с них оковы отчаяния и позволил вновь ясно мыслить. Это вне всяких сомнений было очень хорошо. Однако же не отменяло того факта, что всем Хранителям теперь было необходимо проявлять повышенную бдительность, ведь инцидент, если он был преднамеренным, может повториться. Кто бы ни сделал это, он не отступится так просто. В этом были уверены все Хранители.

— Итак, бой Хранителей Солнца, Сасагавы Реехея и Луссурии, начался! — громко оповестили Червелло, покидая ринг. Противники тут же заняли оборонительные стойки, приготовившись к сражению. Внезапно всем в глаза ударил яркий свет, источником которого служили невероятно мощные лампочки, установленные на «потолке» ринга.

— Что происходит?

— Свет?!

— Я ничего не вижу!

Послышалось со всех сторон от Тсуны. Хранители, прикрывая слезившиеся глаза руками, пытались что-то разглядеть, но цветные пятна, возникшие после яркого света, мешали что-либо увидеть. Тсуна непроизвольно отступил на шаг, даже боясь думать, что сейчас испытывает Реехей. Боксер же замер на миг от удивления, но затем согнулся пополам от ужасной боли. Это его атаковал коленом в живот его противник, молниеносно приблизившийся к нему. Луссурия носил солнцезащитные очки, поэтому для него свет не был такой уж большой проблемой.

— Воспользуйтесь этим, чтобы видеть бой, — одна из Червелло протянула Тсуне темные очки, которые парень незамедлительно надел. Теперь он видел гораздо лучше, хотя свет все еще мешал разглядеть детали. И кто вообще придумал это сооружение? — Этот ринг называется «Колизей Солнца», его сконструировали специально для данного мероприятия. Он отражает истинную суть Хранителя данного атрибута, — словно прочитав мысли парня, пояснила девушка. Тсуна не особо заострял внимание на ее словах, сейчас он хотел хоть как-то помочь Реехею, ведь ему сейчас приходилось очень тяжело.

Луссурия, по полной пользуясь своим преимуществом, наносил все новые и новые удары боксеру, в то время как сам Реехей никак не мог попасть по противнику. Каждая попытка открыть глаза заканчивалась одним и тем же: веки сами смыкались, а перед внутренним взором летали разноцветные искры. Из-за этого на теле парня уже было множество повреждений, ведь Луссурия не сдерживал свою силу. Сопровождая каждую свою атаку комментариями о «прекрасном теле» Реехея и том, что парень его «тип», вариец без труда брал верх над парнем.

— Нечестно, что у Луссурии очки! Мы должны дать их и Реехею, чтобы уровнять шансы! — закричал Тсуна, делая несколько шагов к рингу и уже поднимая руку к лицу, чтобы снять свои очки и отдать их другу.

— Остановитесь, — возникла перед ним одна из Червелло. — Если вы сделаете это, мы дисквалифицируем его. Контакты с кем-то вне ринга запрещены, как и передача чего-либо.

Тсуна в бессильной злобе заскрипел зубами. Он не мог видеть, как его друга избивают, а он ничем не может ему помочь. Глупые правила глупого Конфликта Колец! Да еще и по другую сторону от ринга остальные варийцы, мерзко ухмыляясь, комментировали особенно сильные удары Луссурии. Хранители Тсуны едва сдерживали себя о того, чтобы просто броситься на помощь другу. Они прекрасно слышали, что будет за вмешательство в бой.

В какой-то момент Тсуна не сдержал восхищенного вздоха, когда, казалось, Реехей все же смог достать своего противника. Луссурия отлетел к противоположному краю ринга от сокрушительного удара, однако шатен, как и остальные Хранители все же поспешил радоваться. Еще в воздухе вариец кувыркнулся и самодовольной улыбкой показал, что атака его ничуть не задела. Он просто играл с Реехем!

«Где он?» — думал боксер, точно знавший, что его удар задел Луссурию, — «Он… в воздухе?» — промелькнула мысль, и он, едва открыв глаза, заметил смазанную тень, приближающуюся к нему. С размаху, Реехей попытался попасть по противнику, однако вместо привычного ощущения удара о чужое тело, он почувствовал ужасную боль. Боксер не смог сдержать крика и упал на колени, сжимая правой рукой предплечье левой. По ощущениям Луссурия наградил его переломом.

— Бедняжка, ты попал прямо по металлическому наколеннику, — неприятно сказал вариец, будто с сожалением в голосе. Реехей, тяжело дыша, попытался подняться, но его тело, словно стало гораздо тяжелее. Каждый вдох опалял легкие, а по телу рекой лился пот. Лампы давали не только невероятно яркий свет, но и раскаляли воздух, тем самым увеличивая температуру. С ужасом Реехей начал замечать первые признаки обезвоживания своего тела.

— Реехей! — услышал боксер взволнованный голос своего хрупкого босса. Перед его внутренним взором, будто наяву, предстал Тсуна с широко распахнутыми глазами и нервно закушенной нижней губой. Реехей снова попытался встать, движимый мыслью о том, чтобы защитить своего друга. Ведь если сражение будет проиграно, неизвестно, что станет со всеми ими.

— Вставай! — внезапно раздался громкий голос со стальными нотками. Боксер дернулся, узнавая его. Это был его учитель, Колонелло! — Пришло время показать свою силу! В бой!

У Реехея будто открылось второе дыхание. Он поднялся на ноги под едкие насмешки и комментарии варийцев. По его левой руке текла кровь, орошая пол красным цветом. Сжав в кулак правую, Реехей сосредоточился, выжидая лучший момент для атаки. Он не видел противника, но смог почувствовать его приближение и, выкрикнув «Максимум Канон!», вмиг нанести сокрушительный удар. Казалось, Луссурия наконец получил прямой удар, однако это было не так.

— Это было опасно, — протянул он, мягко приземляясь на пол. — Но такими простыми ударами ты никогда не попадешь по мне.

— А я целился вовсе не в тебя, — спустя миг ответил ему Реехей, и, будто по его команде, осколки ламп дождем посыпались на ринг. На несколько мгновений на поле боя воцарилась тишина. Боксер открыл глаза и твердо посмотрел на своего противника. — Теперь и я вижу тебя.

— Молодец, Реехей! — обрадовано закричал Тсуна.

— Кто бы подумал, что он догадается использовать кристаллы соли, оставшиеся от испарившегося пота, чтобы разбить лампы! — присвистнул Хаято, переглянувшись с Такеши.

Однако, хотя Реехей теперь мог видеть Луссурию, ему все еще не удавалось задеть его. Вариец был слишком быстр и на голову превосходил боксера в опыте. Как бы ни старался, Реехей не мог совладать с ним. После каждой своей атаки он оказывался лежащим на полу ринга с все новыми повреждениями. В ходе одной из таких атак он наткнулся на металлический наколенник здоровой рукой и повредил ее почти так же сильно, как до этого левую. Казалось, что в тот миг исход стал предрешен.

— Братик! — будто из неоткуда выбежала Киоко, следом за которой показалась и Кана. При приближении девушек Тсуна шарахнулся в сторону, не сумев вовремя сдержать себя. Парень случайно налетел на Мукуро, который, будто не замечая откровенной паники в карамельных глазах, помог ему устоять на ногах. Тсуне потребовалось несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и натянуть на лицо маску, скрывающую его страх перед девушками. Шатен отошел от Мукуро, перед этим скупо поблагодарив и мастерски избегая зрительного контакта. — Братик, ты же обещал больше не драться! — между тем кричала Киоко, прижимая к груди сжатые в кулачки руки.

«Она серьезно думает, что это обычная драка?» — мелькнуло в голове Тсуны, пока он поражался не то глупости одноклассницы, не то наивности и корил себя за свою несдержанность.

— Когда мне разбили голову, я пообещал тебе… — с трудом поднимаясь на ноги, начал Реехей, — я пообещал, что ты больше не заплачешь по моей вине… — занимая оборонительную стойку, боксер не сводил взгляд с противника, но обращался к сестре, — но тогда я добавил, что это будет потому… — Реехей глубоко вдохнул, концентрируя силу в правом кулаке. Луссурия, не дожидаясь окончания разы, перешел в атаку: — что я больше не проиграю!

Удар неистовой силы пришелся на наколенник варийца. На миг будто время замерло. Все смотрели на боксера и его противника и гадали, чья же атака окажется сильнее. Тсуна видел, как по руке Реехея с новой силой потекла алая жидкость. Киоко испуганно расширила глаза и прижала ладони ко рту. Сзади ее за плечи обняла Кана, также не сводившая взгляда с ринга.

Лишь спустя долгие несколько секунд, Тсуна и его Хранители, смогли наконец радостно закричать. Удар Сасагавы разбил в дребезги металлическую защиту Луссурии, а сам вариец отлетел на другой конец ринга. Противник Реехея не шевелился. Боксер вскинул руку вверх, ведь это могло означать только одно: победа!

Первый бой завершился победой Сасагавы Реехея!


========== Часть 3. Глава 9. Приоткрытая правда ==========


Тсуна, затаив дыхание, смотрел на ринг, где пару мгновений назад Рёхей отправил в полет Луссурию. Даже не верилось, что такое вообще могло произойти, ведь за весь бой боксеру ни разу не удалось задеть противника. В первый момент Тсуна подумал, что глаза подводят его, и он видит лишь то, что ему хочется. Однако нет, Рёхею действительно удалось нанести сокрушительный удар по Луссурии.

— Он смог! — вдруг выкрикнул Тсуна, улыбаясь.

Казалось, что его слова сняли со всех какое-то оцепенение. Хранители шатена тут же загомонили, выкрикивая поздравления и похвалы. Рёхей улыбался, с ринга глядя на друзей, выглядел он при этом донельзя довольным, ведь смог одолеть настолько сильного врага. Варийцы же лишь презрительно ухмылялись, смотря на своего поверженного товарища. Внезапно Тсуна ощутил, как его до костей пробирает какой-то необъяснимый холод. Вся радость победы вмиг улетучилась под давлением липкого страха, заполнившего все мысли парня.

Тсуна нервно оглянулся, но не обнаружил ничего, что могло бы быть источником опасности. Его взгляд прошелся по друзьям, затем по врагам, однако интуиция молчала. Глаза шатена на миг встретились с глазами Киоко, и хотя Тсуна едва удержал себя от того, чтобы в панике отскочить от девушки, опасности от нее он так и не почувствовал. Это было странно. Ведь что-то же заставило его нервничать. Но если это не враги, что стоят перед ним, не друзья, от которых опасность и не может исходить, тогда кто же это?

Тсуна настолько погрузился в мысли, что едва не пропустил тот момент, когда Луссурия пошевелился и с каким-то странным блеском в глазах встал и принял защитную стойку. Мужчина был напуган и явно паниковал. Это читалось в каждом его движении и слове. Он попытался вновь сразиться с Реехеем, но прежде, чем смог что-либо сделать, ему в спину выстрелили собственные товарищи. А точнее огромный робот, что стоял позади варийцев.

На несколько минут на поле боя опустилась тишина. Казалось, даже время замерло. Никто из друзей Тсуны, как и он сам, не мог предположить, что такое случится. Хранители шатена переглядывались, будто ища в глазах друг друга подтверждение тому, что все это неправда. Но, к сожалению, глаза их не обманывали — Луссурия действительно истекал кровью после чудовищного выстрела. Это было просто безумие! Как можно атаковать своего товарища, да еще и в спину? Зачем вообще делать это? Так думал Тсуна и все его Хранители.

После выстрела в рядах Варии послышались смешки, а на их лицах ее членов появились едкие усмешки. Увидев это, Тсуна скривился и отвел взгляд в сторону: он просто не мог смотреть, как варийцы смеются над своим поверженным товарищем. Это было ужасно, и до боли напоминало поведение матери. Она тоже всегда наслаждалась неудачами Тсуны, но она еще получала неописуемое удовольствие от того, что сама причиняла ему боль. Ей нравилось смотреть, как ее сын корчится от ран и размазывает по лицу слезы, перемешанные с кровью, она любила слушать его крики и, конечно, она испытывала истинное счастье, когда ей удавалось довести Тсуну до истерики. Шатен помнил, как не раз, и не два, после особенно сильных ударов Наны, он начинал громко смеяться, дрожа всем телом и стараясь стереть слезы, что непрекращающимся потоком лились из глаз. В такие моменты его сознание будто уплывало, он как бы смотрел на все со стороны, не имея никакой возможности что-либо сделать. Тсуна хотел бы навсегда забыть эти ужасные дни, но никак не мог — его постоянно мучили кошмары, где он раз за разом переживал все те ужасы, что творила с ним Нана.

Тсуна отчаянно затряс головой, пытаясь прогнать жуткие воспоминания. В это время Червелло поднялись на ринг и засвидетельствовали победу Рёхея. Так же они объявили о следующем бое Грозы, что должен состояться на следующую ночь. Противником Ламбо выступит Леви-А-Тан, суровый убийца, всегда выполняющий задания и не щадящий ни женщин, ни стариков, ни детей. Один его вид заставлял табуны мурашек бегать по спине, что уж говорить о битве с ним…

После подведения итогов первого боя Вария исчезла, как и Червелло. Незаметно для других Тсуна с облегчением выдохнул, ведь даже без Занзаса он чувствовал удушающий запах гнилой ауры смерти, который исходил от всего отряда убийц. Это слишком сильно напоминало о Нане и посему вызывало неприятную дрожь.

Казалось, после ухода Варии Хранителям Тсуны и ему самому можно было бы немного расслабиться и порадоваться победе, однако… Среди всех друзей шатена не было того, кто бы сейчас мог смеяться. Хотя победа была у них, их не отпускало какое-то горькое чувство. Возможно это было из-за того, что они увидели настоящих убийц и их силу. И пусть Рёхей одолел врага, но в процессе он поранил обе руки и едва не погиб от жара и смертоносных ударов. Возможно неприятный осадок был из-за отношения варийцев друг к другу. В противовес сплоченности подростков, они лишь презрительно улыбались и едко комментировали неудачи своего товарища. А возможно, им не давало покоя все то, что было на ринге. И смертельная опасность, и сам бой, и его исход…

В любом случае, и Тсуна, и все его Хранители коротко поздравили Рёхея с победой и предоставили ему право вешать лапшу на уши Киоко и Хане о том, что все это лишь вольная борьба сумо. Почти сразу же после окончания сражения за кольцо Солнца все разошлись по домам, но уже в постели никто не мог уснуть. Все раз за разом прокручивали в голове события первого боя, стараясь представить собственные поединки и их исход.

Тсуна не был исключением, и также пролежал всю ночь, не смыкая глаз. Однако его волновали не только будущие бои за кольца. За последние несколько дней шатен почти не виделся с семьей: ни с матерью (к его счастью), ни с отцом. Рано утром он уходил на тренировки, а возвращался уже под покровом темноты, залезая в свою комнату через окно. Не то, чтобы его волновало, что об этом думает Нана, но все-таки он был удивлен, что она еще ничего с ним не сделала. Но вот то, что он видел отца только мельком, сильно огорчало его. Иемитсу постоянно пропадал на тренировках с Хранителями, присматривая за их обучением. Кроме этого мужчина все свое свободное время тратил на выяснение обстановки в Италии и на выслушивание докладов от разведывательного отряда.

У Иемитсу со всеми его делами как главы CEDEF не оставалось времени на семью, что огорчало Тсуну и нервировало Нану. Однако, несмотря на это, женщина внешне выглядела спокойно, хотя порой бросала на сына убийственные взгляды. Догадывалась ли она, что Иемитсу был занят Тсуной и его друзьями или же нет, шатен не знал. Но по тем горящим ненавистью взглядам, что прилетали ему от матери, он полагал, что да, она догадывалась. Оставался только один вопрос: почему она еще ничего с ним не сделала?

Быть может, Нана решила разобраться с Тсуной, как только уедет Иемитсу. И это было наиболее вероятным развитием событий. Интуиция шатена тревожно зудела где-то под черепом, намекая на это, но ничего конкретного не говорила. Сейчас она больше всего была нацелена на предстоящие бои, поэтому о Нане предупреждала весьма расплывчато и непонятно. И хотя сейчас все было спокойно, Тсуна знал, что рано или поздно мать отомстит ему за то, что Иемитсу проводит время не с ней. Ей будет все равно, чем на самом был занят муж, она просто выместит весь свой гнев и обиду на сыне. И Тсуна боялся того дня, когда Иемитсу вернется в Италию, ведь он не был уверен, что даже Реборн сможет его защитить…

***

— Я не думаю, что это хорошая идея, — в который раз произнес Реборн, устало натянув полы шляпы на глаза. Его собеседник тяжело вздохнул и закрыл лицо руками. — Даже если ты прав, что ты сможешь сделать? Не спорю, ты один из самых сильных людей, которых я знаю, но даже ты не справишься, Иемитсу.

Савада нахмурился и убрал руки с лица. Этот разговор длился уже не один час, но друг до сих пор не одобрял его плана. Реборн не пытался его отговорить, но ставил его перед такими аргументами и фактами, которые просто кричали о самоубийственности этой задумки. Киллер, как никто другой, всегда умел тонко чувствовать опасность и смотреть на два шага вперед, что не раз спасало его, поэтому Иемитсу часто просил у него совета, когда собирался на опасные задания. И сейчас мужчина оказался в такой ситуации, что и Реборн против плана, и разум, однако долг кричит об обратном.

Раздумывая над словами друга, Иемитсу скользнул взглядом по окружающей обстановке. Сейчас он и Реборн были в небольшом уютном кафе, в котором сейчас почти не было посетителей из-за раннего времени. Стены здесь были приятного карамельного оттенка, на окнах были красивые ажурные занавески, а на деревянных столиках лежали белые декоративные салфетки. Вся обстановка расслабляла и дарила умиротворение. Однако Иемитсу не мог унять ураган чувств, бушующих внутри него.

— А что ты предлагаешь?! — всплеснув руками, воскликнул Иемитсу в ответ киллеру, незаметно для себя вложив в эти слова гораздо больше, чем хотел. Реборн неопределенно повел плечом и задумчиво погладил Леона. Смысл в словах Внешнего Советника определенно был, однако и опасность, грозившую ему, не стоило отрицать. Прошло несколько минут прежде чем киллер дал ответ.

— Если ты полностью уверен в своей правоте, то, думаю, есть смысл рискнуть, — медленно сказал он. — Однако это все еще не значит, что ты справишься. Помни, что против тебя не тот враг, которого можно одолеть парой ловушек и грубой силой. Это Туман, а он непредсказуем и коварен. В битве с ним нельзя полагаться на свои органы чувств, ведь ими с легкостью будут управлять, — киллер поправил шляпу и скользнул взглядом по Иемитсу: — С другой стороны, ты мог и ошибиться, на что я искренне надеюсь. В этом случае тебе следует просто незаметно все разведать. И сделать это настолько тихо, чтобы никто ничего не заподозрил раньше времени, — Реборн по старой привычке постучал пальцем по столу, что выдало его внутреннее волнение, и взглянул прямо в глаза Иемитсу: — Я бы помог тебе, но не могу бросить твоего сына сейчас, когда Конфликт Колец только начался. Единственно, что я могу сделать для тебя, это раздобыть как можно больше информации.

— Этого будет достаточно, — кивнул Иемитсу с облегчением. Хоть Реборн так и не одобрил его плана, но теперь он не был так категорически против него, как вначале. Внешний Советник поднялся со своего места, уже обдумывая все, даже самые мелкие детали предстоящего дела. В душе Иемитсу было смятение, порожденное противоречивыми мыслями, но он старался не подавать вида, что это так. Его интуиция предупреждала его об опасности, но мужчина теперь и не думал отступать. Он сделает все, что будет в его силах, ведь он Внешний Советник мафиозной Семьи Вонгола.

— Тебе лучше вернуться живым, — вслед уходящему другу сказал Реборн и многозначительно добавил: — Хотя бы ради Тсуны.

***

С самого утра Тсуну не покидало тревожное чувство. Оно давило на нервы и постоянно отвлекало шатена от тренировок с Базилем и Реборном. Парень не мог сосредоточиться и пропускал почти все, сказанное репетитором мимо ушей. Интуиция вопила во все горло, будто стараясь разорвать голову Тсуны на части. Но даже без нее шатен прекрасно понимал, что ничем хорошим сегодняшний бой не закончится.

Ламбо — ребенок, он не сможет одолеть такого врага, как Леви-А-Тан. Уже один вид мужчины наводит ужас, а уж об его способностях и вовсе думать страшно. Но, тем не менее, теленок обязан выйти на бой, ведь по какой-то причине он Хранитель Грозы. Если бы кто-нибудь спросил Тсуну, согласен ли он с этим, то шатен бы, не раздумывая, ответил отрицательно. Кому вообще в голову могла прийти такая мысль? Подвергнуть пятилетнего ребенка смертельной опасности! И это не в обычном бою, а в сражении против элитного отряда убийц Королевской Семьи! Если Ламбо победит, то не иначе, как чудом.

Вообще, если размышлять логически, то и Рёхею в битве Солнца просто повезло. Тсуна всю ночь думал об этом и пришел к выводу, что что-то в этом бою было не так. Нет, шатен не сомневался в силе друга, но все-таки победить того, кто родился и вырос, сражаясь, — это практически невыполнимая задача для обычного школьника. Да и Луссурия вел себя не как первоклассный убийца… Можно подумать, ни разу за всю его жизнь, ему не ломали наколенник! Учитывая его род деятельности, это должно было случатьсяпостоянно в начале его «карьеры». А уж паниковать перед врагом — это совсем не в стиле убийц.

Из всего этого, Тсуна сделал вывод, что Луссурия сражался не в полную силу или не мог сделать этого по какой-то причине, а победу им просто подарили, когда огромный робот выстрелил в мужчину. Почему он так поступил, до сих пор не ясно, но важно то, что теперь необходимо понаблюдать за членами Варии и узнать, был ли Луссурия ранен до этого боя, являлся ли он слабейшим звеном в отряде или же существовала иная причина его проигрыша. В то, что Рёхей мог победить самостоятельно, как бы это ни было обидно для боксера, Тсуна не верил.

Теперь же время пришло для второго боя. Его исход Тсуна никак не мог предсказать, как бы сильно не напрягал свою интуицию. Однако одно он знал точно — ничем хорошим битва Грозы не закончится. Тсуна только надеялся, что Ламбо останется жив, а Леви-А-Тан просто снимет с него кольцо. Конечно, это были лишь мечты шатена, ведь разум подсказывал, что Хранитель Варии, даже если в этом не будет необходимости, все равно будет стараться убить теленка. И Тсуна даже не представлял, что ему делать в этом случае. Червелло ясно и четко дали понять, что тот, кто поможет или спасет сражающегося, будет вынужден отдать свое кольцо и кольцо того, кого он спас. Иными словами, любые контакты строго запрещены и караются дисквалификацией.

Мысли о том, как помочь Ламбо, не оставляли Тсуну до самого начала боя Грозы. Даже их круг, опять предложенный спортсменами, не смог поднять боевой дух парня, который продолжал волноваться. Однако по-настоящему шатен испугался за мальчика после того, как увидел огромную конструкцию, называемую «Электрическая Цепь». Она притягивала к себе молнии и при малейшем прикосновении обрушивала весь накопленный заряд на свою цель. Одно попадание — и ты труп. Увидев в действии «Электрическую Цепь», Тсуна пытался отговорить Ламбо от сражения, но тот лишь ответил ему:

— Я сделаю это, Тсуна.

И ушел в центр поля, где Червелло проверяли подлинность колец. Сказать, что Тсуна был удивлен словам Ламбо — значит, не сказать ничего. Однако в его сердце разлилось приятное тепло, а любовь к гиперактивному ребенку еще сильнее возросла. Ламбо же, вопреки всеобщему мнению, не воспринимал все как игру, он всерьез хотел помочь своему юному боссу добыть кольцо. Но в силу возраста, он все же не осознавал всей опасности.

Ламбо был очень привязан к Тсуне, ведь шатен заботился о нем, в отличии от его настоящей семьи Бовино, отправившей его на самоубийственное задание. Теленок знал, что парень всегда найдет для него время, поиграет с ним, поучит читать или писать, успокоит, если что-то вдруг расстроит, посидит рядом с его кроваткой, если Ламбо почему-то не сможет заснуть. Поэтому сам мальчик старался больше времени проводить с И-пин и давать Тсуне отдохнуть от себя. Теленок не раз видел, как шатен засыпал, сидя за столом и стараясь сделать домашнее задание, как парень заматывал бинтами последствия тренировок с Реборном и Базилем, как устало выглядел в течение дня. Тсуна не замечал, как Ламбо наблюдал за ним. А сам мальчик на удивление хорошо маскировался, при надобности умел бесшумно передвигаться и мастерски прятаться.

Сейчас Ламбо ставил перед собой цель забрать кольцо у этого страшного огромного мужчины и вернуться к Тсуне живым, ведь в ином случае парень расстроится. Однако в первые же секунды боя все пошло совсем не так, как было в детском воображении Ламбо. Сперва, на все его тело пришелся чудовищный удар молнии, который, хотя и не нанес ему серьезного вреда, прошиб болью все от макушки до пяток. Заплакав от боли, теленок под обеспокоенные крики Хранителей и Тсуны выстрелил в себя из базуки десятилетия.

На несколько мгновений его тело заволокло розовым дымом, а спустя еще миг появилась его взрослая версия. Казалось, теперь стало чуть больше шансов на победу, однако Леви-А-Тан так не считал. Мужчине не составило труда поймать Ламбо в ловушку и атаковать его своим странным оружием — зонтиками. Оказалось, они не только являются неким аналогом меча, но еще и умеют притягивать молнии, перенаправляя их на врага. Мощность такой атаки была сравнима с мощностью «Электрической Цепи», а может, была и еще больше.

Взрослый Ламбо не смог уклониться и получил прямой удар; даже его кожа, проводящая электричество, не уменьшила урона. Дезориентированный, Бовино не смог вовремя заметить летящий в него зонт, что прошил насквозь его плечо. Кровь брызнула из раны, а где-то, будто вдалеке, от ужаса закричал Тсуна. Все затмилось болью и страхом перед беспощадным убийцей, Ламбо видел только один выход из этого положения. Нащупав свою базуку, он, не раздумывая, выстрелил ею в себя.

На поле боя воцарилась тишина. Все, даже варийцы, хотели узнать, что же будет, если использовать десятилетнюю базуку дважды. Затаив дыхание, все устремили свой взор на облако розового дыма, из которого в скором времени проявился молодой мужчина. От него веяло силой и хладнокровием. Он был уже совсем не тот плакса, каким был в детстве. Нет, это был воин, на которого можно было положиться и который мог победить.

Тсуна просто не верил своим глазам — этот Ламбо из двадцатилетнего будущего теснил Леви-А-Тана! Он смог обратить его технику против него же самого и даже нанес ему урон своими атаками. Вариец не мог ему ничего противопоставить ни в силе, ни в опыте, что давало определенные надежды. Атаки Ламбо стали в разы сильнее, а его хладнокровие просто поражало. Однако только Тсуна и его Хранители начали задумываться о победе, как раздался хлопок и на месте взрослого Бовино появился пятилетний.

Исход боя был решен. Леви-А-Тан, испытавший унижение от собственного бессилия, решил выместить свой гнев на Ламбо и убить его. Тсуна хотел было броситься к нему на помощь, но его остановил спокойный голос Реборна, напоминающий о дисквалификации. Остановившись лишь на мгновение, чтобы заглянуть в черные глаза своего репетитора, шатен твердо сказал:

— Пусть забирают мое кольцо. Я не стану бездействовать, когда дорогого мне человека убивают прямо на моих глазах.

Яркое пламя окутало все тело Тсуны, пока он плавил «Электрическую цепь». Его решимость придавала ему сил, вырываясь оранжевыми всполохами из перчаток и лба. Как завороженные, его Хранители наблюдали за ним, в то время как Червелло уже спешили забрать кольцо у него и Ламбо. И хотя это битва была проиграна, главное, что теленок остался жив. Да, сейчас он в тяжелом состоянии, и его пришлось отнести в больницу, солгав врачам, что в него ударила молния, и оставить его на попечение Наны, но все же он был жив.

Женщина вдруг решила проявить заботу, и вместе с Бьянки осталась у кровати Ламбо. Тсуна не знал, почему она сделала это, но даже думать об этом у него уже не было сил. Решив, что Нану попросил об этом Иемитсу, шатен вернулся домой, чтобы переодеться, и отправился на тренировку. Произошедшее с Ламбо подстегнуло его усерднее заниматься, чтобы в будущем защитить своих друзей.

А в это время Нана, сидя у кровати мальчика, обмотанного бинтами, читала записку, которую нашла на столе в кухне своего дома. В ней было всего несколько слов. И если бы в тот момент Бьянки не вышла из палаты, она бы заметила, как полыхнули глаза Наны ненавистью и гневом.

«Без вопросов. Присмотри за Ламбо.

Иемитсу.»

Записка полыхнула и сгорела в черном пламени, но никто так не увидел этого. Для всех Нана все так же являлась скромной, наивной женой Внешнего Советника Вонголы, даже не подозревающей об истиной работе своего мужа…


========== Часть 3. Глава 10. Это приказ! ==========


— Начнем третий этап тренировки, — с усмешкой произнес Реборн, и Тсуна мог бы поклясться, что киллер едва удержал себя, чтобы ни потереть руки от предвкушения. — Этот этап называется «Прорыв точки Нуля».

— Легендарная техника, которой владел только Примо Вонгола, — восторженно подхватил Базиль.

— Именно, — кивнул Реборн и вытащил пистолет из кобуры: — Для начала, мы проведем спарринг между вами в гиппер-режиме, чтобы вы прочувствовали свое пламя. Затем непосредственно перейдем к освоению техники.

После слов Реборна, Базиль сразу же проглотил две особые таблетки, которые помогли ему высвободить его пламя. Однако по нему было видно, что переход в гиппер-режим дался ему нелегко, а его поддержание сильно выматывало. Но, несмотря на это, Базиль был готов приступить к тренировке и во что бы то ни стало помочь Тсуне овладеть легендарной техникой. Через пару секунд и сам шатен перешел в гиппер-режим с помощью особой пули, метко попавшей ему в лоб.

Тренировка почти ничем не отличалась от предыдущих. Реборн все так же следил за каждыми ошибками парней, позднее разбирая их и объясняя, как можно было бы их исправить. Тсуна почти полностью сосредоточился на тренировке, но одна назойливая мысль не давала ему покоя. Шатен все время возвращался к событиям прошлой ночи, а точнее бою Ламбо. Он винил себя за то, что позволил мальчику сражаться и не смог его отговорить. Для Тсуны это было не просто двойное поражение, ведь забрали кольца и Неба, и Грозы, — нет, это было самое настоящее фиаско! Провал!

Причем речь шла не только о боях, но и о Тсуне в качестве босса. Шатен не мог смириться с тем, что его маленький друг был так сильно ранен. Сейчас Ламбо, опутанный кучей проводов и с кислородной маской на лице, находился в больнице под присмотром Бьянки и Наны. Все тело теленка было в бинтах, под которыми скрывались ужасные ожоги от удара молнией. Повезло еще, что у Ламбо была необычная кожа, которая существенно уменьшила урон, ведь в противном случае малыш мог погибнуть.

Тсуна винил себя за страдания теленка, поэтому с удвоенной силой принялся за тренировки. Он внимательно слушал все, что говорили его наставники в лице Базиля и Реборна, и, не щадя себя, выполнял это. Пластырей и бинтов на его теле прибавилось, но это вовсе не останавливало шатена. Тсуна хотел отомстить Варии за своего друга и был уверен, что справится.

Реборн наблюдал за эмоциональным состоянием ученика и был более чем доволен. Сейчас глаза шатена пылали огнем решимости, он не жалел себя и на полную выкладывался на тренировке. Несмотря на причину, побудившую парня к действиям, киллер был рад такому настрою шатена. Поэтому, пока у Тсуны не пропал запал, Реборн старался вбить в его голову все те знания, которые помогут ему выжить.

***

Бой Хранителей Урагана обещал быть жарким, причем во всех смыслах. Противником Хаято будет Бельфегор, заслуживший себе прозвище Принц-Потрошитель. Вариец отличался большим безумием, чем остальные, что делало его самым опасным противником. Сражаться с сумасшедшим сложно, ведь далеко не всегда удается предугадать его следующий шаг. А уж если загнать такого в угол, то можно только гадать, что он предпримет.

Для Хаято это будет самый тяжелый бой за всю его жизнь, и Тсуна, хоть и верил в друга, отнюдь не тешил себя надеждами о победе. Бельфегор внушал страх похлеще Леви-А-Тана, и у шатена по спине пробегали мурашки, когда он представлял будущий бой. Хаято, похоже, тоже понимал свое положение, поэтому пропадал с Шамалом на тренировках. Тсуна только надеялся, что со своей преданностью подрывник не решиться на какое-нибудь безумие.

Уже вечером, перед самым боем, Тсуна заметно нервничал, что выражалось в бегающем взгляде и сжатых в кулаки руках. Вот-вот должно было начаться сражение, но Хаято до сих пор не было. Подрывник опаздывал, и Червелло уже предупреждали о дисквалификации за неявку. Варийцы ухмылялись и отпускали ехидные комментарии по этому поводу. Ситуация накалялась, а стрелки часов, что висели на стене неумолимо отсчитывали последние минуты до начала боя.

Тсуна не отрывал от них взгляда, будто так пытаясь заставить время остановить свой ход. В последнюю секунду, когда шатен уже отчаялся и смирился с еще одним поражением, появился Хаято. Причем чертовки эффектно. Он взорвал часы, тем самым громко заявив о своем приходе. Остальные Хранители Тсуны, как и он сам, выдохнули с облегчением и без лишних слов затащили упирающегося подрывника в круг.

— Хаято, в бой! — прокричали все вместе и, пожелав парню удачи, отправили к Червелло.

— Сегодня полем боя будет весь третий этаж, — начали девушки, махнув руками в себе за спину. — В некоторых местах мы установили «Ураганные турбины» — особые приборы, способные посылать воздух на огромной скорости в любую из четырех сторон. С помощью кольца эти потоки можно усилить. Так же в каждой турбине установлена бомба, которая сработает в определенное время. Они будут взрываться одна за одной, и в худшем из случаем заберут жизни обоих Хранителей, — девушки замолчали, пока все старались принять жестокие правила нового боя. — А теперь мы просим вас предъявить кольца, дабы мы смогли удостовериться в их подлинности.

— Удачи, Гокудера-кун, — прошептал Тсуна, смотря в прямую спину своего друга.

— Я справлюсь, босс! — обернувшись, с уверенной улыбкой ответил ему Хаято.

Подрывник был сосредоточен как никогда. Перед ним был опасный противник — сам Принц-Потрошитель, гений убийств и самый юный член варийского состава. Говорят, этот парень убил собственного брата-близнеца и с тех пор обезумел, наслаждаясь каждым новым убийством. Он виртуозно владел стилетами и был известен как лучший боец средней дистанции. Для Хаято это было не самым приятным известием, но все же подрывник хотел сделать все, чтобы победить, ведь это был его долг как Правой Руки будущего Десятого Вонголы.

— Уверен, что не хочешь сдаться? — почти промурлыкал Бельфегор, проходя мимо и кладя ладонь на плечо Гокудеры. Подрывник в ответ ощетинился и выбил сигарету, прикуривая. Этот парень определенно раздражал его!

— Итак, битва за кольцо Урагана между Гокудерой Хаято и Каваллини Бельфегором началась! — хором провозгласили Червелло, и их последние слова потонули в грохоте первой атаки.

Гокудера бросился в бой, используя все знания и умения, которые получил от Шамала. Однако его противник мастерски парировал все его атаки. Бельфегор без труда тушил фитили, как когда-то Чикуса, и загнал подрывника в ловушку, окружив стилетами. Хаято едва успел выйти из-под смертельной атаки, только чудом не получив ран.

— Ладно, — выдохну парень, доставая динамит. — Двойные бомбы!

Как и раньше, Гокудера выкрикнул название техники, но теперь пристально смотрел за реакцией и действиями своего противника. Так, он хотел понять его стиль боя и построить на нем свою атаку. Вопреки его ожиданиям, Бельфегор не стал тушить фитили или разрезать динамит своими стилетами. Нет, он просто неспешно стал идти прямо на него! Что он задумал? Это ведь безумие, подставляться под атаку!

— Упс, — протянул принц, когда порыв ветра чудовищной силы выбил динамит и часть стены. — Я очень чувствителен к ветру, — сказал парень так, будто это все объясняло.

Хаято пробурчал что-то на итальянском, по-видимому, нецензурное, и хотел было повторить попытку напасть, но в следующий миг был вынужден упасть на пол, закрывая голову и шею руками. Ураганные турбины стали срабатывать одна за другой, мешаю парню атаковать. Ужасные порывы ветра кружили в воздухе битое стекло и пыль, застилая обзор.

«Не могу сражаться в таких условиях», — пронеслось в голове Хаято, но тут же там родилась и умная мысль: — «Его оружие чем-то похоже на мое, а это значит, что он тоже не сможет достать меня».

Стоило парню осознать эту мысль и порадоваться ей, как Бельфегор легким движением руки отправил в него пару стилетов. По идее, они должны были тот час вылететь с ветром, однако ничуть не изменили траектории. Едва успев увернуться, Хаято выбил своим телом окно в какой-то класс и прижался спиной к стене. Его разум лихорадочно пытался понять, почему Бельфегор смог атаковать при таком ветре, однако ответа так и не последовало.

Хаято осторожно выглянул из-за угла, в то время как принц, поигрывая своим оружием, направлялся к тому месту, где прятался подрывник. За секунду перед очередной атакой Гокудера смог разглядеть, как Бельфегор кладет стилет на бушующий поток воздуха, а тот, в свою очередь, будто плывет по вихрю. Резкая боль прошила его щеку и, когда Хаято повернулся в ту сторону, то увидел тот самый стилет, вонзенный в стену.

«Черт, он смог использовать невыгодную ситуацию и переделать ее в преимущество», — думал подрывник, уклоняясь от очередной атаки. — «Противно признавать, но он и впрямь гений».

Ситуация была более чем безнадежная. На каждый выпад Бельфегора Хаято никак не мог ответить, его оружие было бесполезно при таком ветре. Но ураган, казалось, совсем не мешал принцу, ведь по непонятной причине все его ножи каждый раз достигали своей цели. Подрывник был еще жив только благодаря своим рефлексам и опыту выживания в суровом мире мафии.

После очередной атаки варийца Хаято, используя динамит как прикрытие, засел в одном из классов. Он рассудил, что если не может атаковать напрямую, то, возможно, ловушки смогут помочь одолеть противника. Подрывник собирался установить их и дождаться, когда Бельфегор попадется, чтобы нанести заключительный удар. Эта идея казалась вполне удачной, но ровно до того момента, пока несколько стилетов ни ранили его в бок.

На несколько мгновений парень задохнулся от боли. В его голове заметали сотни мыслей. Он не понимал, как ножи каждый раз летят на него. Было такое ощущение, что они сами знают направление, а принц только следует за ними. Это было странно. Какой-то подвох, какая-то хитрость…

«Уверен, что не хочешь сдаться?» — эхом прокатилось в сознании Хаято. Парень вспомнил, как Бельфегор сказал это и дотронулся до его плеча. Могло ли это быть ответом? Подрывник задумался и потрогал свое плечо, с немалым удивлением и раздражением обнаружив там леску. Теперь все стало очевидно — стилеты летели по этой леске, как по рельсам, поэтому всегда могли найти его. Хмыкнув, Хаято сменил цель, заставив Бельфегора атаковать манекен из класса биологии.

— Я понял природу твоей техники, — выйдя в коридор, сказал подрывник, демонстрируя искусственное нашпигованное ножами тело. — Больше это не сработает.

— Ши-ши-ши, — странно засмеялся Бельфегор, чем-то напомнив Хаято Мукуро. — Молодец, но ты все равно не сможешь достать меня. Не при таком ветре.

— Думаешь? — улыбка подрывника была уверенной и предвкушающей. У него в запасе был отличный козырь, которому его научил Шамал, и пришло время его использовать. Выбросив в направлении противника несколько динамитных шашек, Хаято следил за Ураганными турбинами, которые продолжали выпускать потоки воздуха во всех направлениях.

— Это не сработает, — спокойно заметил принц, даже не пытаясь уклоняться.

Бельфегор знал, что вот-вот на пути к нему выстрелит очередная турбина, которая снесет весь динамит в сторону. Однако какого было его удивление, когда выстрелившая турбина снесла лишь стену, да выбила окно! Динамит изменил свое направление дважды и миновал поток воздуха. Уклониться от него уже было невозможно, и взрыв огромной силы поглотил принца.

— Королевская кровь… — спустя несколько мгновений, когда дым стал рассеиваться, послышался голос Бельфегора. Он странно дрожал и то и дело срывался на смех. — Пролилась!

Безумие затопило все его сознание, он видел свою кровь, а оттого смеялся в голос. Хаято не стал ждать, пока Бельфегор придет в себя, он повторил предыдущую атаку, надеясь закончить бой. Но принц вдруг бросился прямо на динамитные шашки, будто забыв о своем оружии. Подрывник не мог понять его действий, неужели его так изменило безумие? Однако принц не собирался подставляться по удар, он проскользнул под динамитом и использовал его как ускоритель.

Бельфегор бросил несколько своих ножей, но Хаято удалось легко уклониться от них. По крайней мере, он так думал. Резкая боль резанула по его лицу, и кровь тут же засочилась из ран. Снова в голове подрывника заметались мысли: как его ранило, если стилеты не коснулись его? Но в тот момент было уже не до рассуждений — принц перешел в атаку, замахнувшись своим оружием. Единственным выходом из этой ситуации было использовать минибомбу, чтобы отбросить Бельфегора, но в таком случае еще и ранить себя. Выдав нечто нецензурное, Хаято бросил динамитную шашку, тут же закрывая голову от взрыва.

Его план удался. Принц упал на пол, но и самого подрывника неслабо задело. Хаято тряхнул головой и, встав, побежал дальше по коридору, надеясь разорвать дистанцию. Бельфегор следовал за ним по пятам, не давая и секунды расслабиться. Принц то и дело бросал свои стилеты, но каждый раз мазал. Однако, несмотря на это Хаято продолжал получать ранения.

Засада в библиотеке стала отличным решением. Именно там подрывник понял природу странных атак противника. Бельфегор продолжал использовать леску, раня тем самым не самими ножами, а незаметными нитями. Идея родилась в голове Хаято внезапно и в тот момент показалась верхом гениальности. Позволив загнать себя в ловушку, он поджег заблаговременно рассыпанный порох и взорвал окружающие его стеллажи с книгами. Нити Бельфегора опали, и он потерял преимущество. Следующей атакой Хаято завершил сражение.

Казалось, все кончено — принц без сознания, а Ураганные турбины еще не взорвались, оставалось только забрать половинку кольца, но именно в этот момент начались проблемы. Бельфегор внезапно вскочил и бросился на Хаято с голыми руками, стараясь отобрать кольцо. В этот же момент по всему третьему этажу прокатилась волна взрывов, которая вскоре должна была дойти и до библиотеки. Хаято почувствовал подступающую панику и изо всех сил старался достать кольцо варийца.

Секунды таяли, а взрывы становились все ближе. Ситуация никак не поменялась, и подрывник уже решил для себя, что погибнет — но достанет кольцо. Он — Правая Рука Десятого, он не может проиграть! Тем более какому-то сумасшедшему принцу, который оказался на удивление сильным и в рукопашной борьбе. Наверное, Хаято пожертвовал бы собой ради победы, если бы не услышал взволнованные голоса из динамиков.

— Хаято хватит! Вернись!

— Осьминожья башка, прекращай!

— Возвращайся скорей!

Его друзья звали его, они не хотели, чтобы он погиб. Хаято слышал их, но не мог отступить, ведь до победы оставалось всего ничего. Только бы достать кольцо… Всего лишь пара минут, и подрывник смог бы одолеть принца…

— Гокудера-кун! — вдруг услышал он испуганный и одновременно разозленный голос. Только один человек умел так совмещать несовместимое — Тсуна. — Возвращайся к нам, хватит! Неужели ты забыл то, что я сказал на крыше? Неужели ты забыл, за что мы сражаемся? — голос шатена дрожал, но он отчаянно старался перекричать бушующие взрывы. — Возвращайся сейчас же! Это приказ!

Если бы Хаято мог видеть своего босса, то заметил бы, как его глаза налились янтарем. Однако ему хватило и голоса, что был полон ярости и беспокойства. Не раздумывая больше ни мгновения, подрывник бросился к своим друзьям. За его спиной гремели взрывы, а битое стекло врезалось в кожу. Было больно и обидно. Но затем, когда Хаято увидел счастливые лица своих друзей, в его душе поселилась какая-то легкость. Он слабо улыбнулся и упал в руки Тсунаеши, пока парень судорожно осматривал его раны и просил Такеши достать аптечку.

Бой Урагана завершился победой Варии.


========== Часть 3. Глава 11. Отчаяние ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 11. Отчаяние

Итак, вот мы и добрались до этого момента)

Приятного прочтения) и не забываем оставлять + и комментарии))

Бой Хранителей Дождя должен был состояться этим вечером. Противником Такеши стал Скуалло. Он был серьезным противником, которого не стоило недооценивать. По словам Реборна, именно Суперби удержал всех психов Варии в узде в отсутствие Занзаса. Он был не только невероятно силен, но и опытен, что играло против Такеши, только начавшего постигать путь меча. Ямамото был предельно сосредоточен и наблюдал за своим противником еще до начала сражения. Бейсболист подмечал любую деталь, мелочь, которая могла помочь ему в бою.

Солнце уже давно зашло за горизонт, что означало скорое начало боя. Варийцы уже собрались и с привычными насмешливыми улыбками смотрели на подростков. Из последних собрались все, кроме Тсуны и Кеи. И если отсутствие ГДК можно было легко объяснить, то опоздание шатена заставляло Хранителей нервничать. Спустя пару минут, от ворот школы послышались быстрые шаги, обладателем которых оказался Хибари. Подростки почувствовали некоторое разочарование, ведь надеялись, что это был их босс.

— Где Тсуна? — бросив быстрый взгляд на товарищей, спросил ГДК.

— Он еще не пришел, — нервно закурив, ответил ему Хаято и поморщился от боли в ранах: — Мы договаривались встретиться здесь, но…

— Внимание! — оборвав парня на середине фразы, хором сказали Червелло. — Пришло время для битвы за кольцо Дождя.

Парни переглянулись, молчаливо решая, что делать. Они точно знали, что Реборн не проводил тренировок во время битв, а значит Тсуна был не с ним. Киллер не так давно обмолвился, что хотел приглядеть за Варией в спокойной обстановке и вполне мог сейчас методично обшаривать отель, в котором они остановились, или следить за Занзасом. Базиль же предупредил, что уйдет на какое-то секретное задание с Каваллоне, поэтому не сможет присутствовать на этом бое. Да и Тсуна не тот человек, который бы без предупреждения мог не явится на столь важное событие.

— Хранители Дождя подойдите, дабы мы удостоверились в подлинности колец, — тем временем произнесли Червелло.

— Что будем делать? — без своей привычной улыбки спросил Такеши, стискивая в руках деревянную катану. Последовало минутное молчание, во время которого напряжение, казалось, можно было потрогать руками.

— Сделаем так, — мазнув взглядом по Варии, начал Кея, слегка нахмурившись. — Сасагава и Мукуро остаются с Ямамомто и в случае чего вытаскивают его отсюда.

— Экстримально понял! — взмахнув рукой, кивнул Реехей, он, как и остальные, был предельно серьезен.

— Ку-фу-фу, согласен, — материализовав трезубец, Рокудо растянул губы в жестокой усмешке, которая не сулила ничего хорошего тем, кто посмел бы нарушить правила или как-то навредить Такеши.

— Мы с Гокудерой найдем Тсуну.

Уже привычно сделав круг, который сегодня означал гораздо большее, чем ранее, подростки отправили Такеши к Червелло, а сами разделились на две группы. Мукуро и Реехей остались в школе и пристально следили за каждым движением варийцев. Иллюзионист, будто просто так, крутил в руках трезубец и временами менял иероглиф в глазу. Сасагава же боксировал с невидимым противником, молниеносными ударами разрезая воздух. Кея и Хаято на предельной скорости бросились к воротам школы.

— Ты знаешь, где его искать? — спустя пару минут бега спросил подрывник. Хибари ответил не сразу, лишь спустя долгую минуту он заговорил. Его голос был лишен каких-либо эмоций, что могло значить только одно — ГДК сильно взволнован.

— Есть всего одно место, где может быть Тсуна, — произнес он и резко остановился, прижавшись спиной к забору какого-то дома. Хаято последовал его примеру, пока ГДК осторожно выглядывал из-за угла. Осмотревшись, Гокудера понял, что они в двух шагах от дома Тсуны. Невольно он передернул плечами, здесь было до ужаса тихо и темно, будто все живое вымерло, поэтому не удивительно, что парни решили действовать скрытно. — Следуй за мной.

Прокравшись к забору Савад, подростки легко перемахнули через него и, пригнувшись, подбежали к дереву, что росло у окон комнаты Тсуны. Сначала взобрался на него Кея, затем он подал руку подрывнику и помог ему влезть на ветку. Первое, что бросилось в глаза парням, было разбитое стекло. Переглянувшись, они осторожно забрались в комнату через окно, непроизвольно достав свое оружие.

«Здесь повсюду следы борьбы…» — пронеслось в сознании Хаято, пока они рассматривали разрушенную комнату шатена. Под их ногами хрустело битое стекло, мебель была перевернута и кое-где обгорела, на стенах были странные длинные порезы. Сердца обоих подростков на миг замерли, но затем стали барабанить о грудную клетку. Страх за Тсуну поселился в их душах, пока они выходили из комнаты, дверь которой, казалось, была выбита чем-то мощным.

По всему второму этажу виднелось то же самое, что было в комнате шатена. Но здесь Кея обнаружил кровь и красные, подсохшие следы пальцев на стенах и полу. Взглядом он велел подрывнику принести аптечку из ванной, в душе боясь даже представить, что стало с его маленьким братишкой. Спускаясь по лестнице, парни постоянно оглядывались, чтобы вовремя заметить атаку, если та последует.

С металлическим звоном тонфа выскользнули из рук Кеи, и в тот же миг Хаято перешел на итальянский, тихо, но емко браня этот мир. Около последней ступени лестницы лежало тело в неестественной, сломанной позе. Подбежав к нему и перевернув на спину, подростки почувствовали, как кровь стремительно покидает из лица. Их сердца грозили пробить грудную клетку, а ступор полностью накрыл их тела. Первым пришел в себя Кея.

— Быстро, звони Шамалу, пусть готовит операционную! — рявкнул он на подрывника, глаза которого увлажнились. Деревянными пальцами парень набрал давно знакомый номер и судорожно стал вслушиваться в протяжные гудки.

В это время Кея осматривал Тсуну, что без движения лежал перед ним. На его теле не было ни одного места, где бы ни наливались синяки или ни тянулись длинные безобразные порезы. Лицо шатена полностью залила кровь из раны на лбу, а на шее виднелись следы от удушья. Но самое страшное было не это. Из его груди торчало нечто, напоминающее оружие Леви-А-Тана. Острый зонт пронзил шатена в районе сердца.

Дрожащими руками Кея обхватил шею Тсуны и попытался нащупать пульс, одновременно с этим вслушиваясь в крики Хаято в телефонную трубку и быстрые описание состояния шатена. Прошел миг, другой, третий… Сердце Кеи готово было разорваться на части, но вдруг он почувствовал слабое движение под пальцами. Пульс! Слабый, но он был!

— Я связался с Шамалом, — присел рядом Хаято и внимательно осмотрел торчащий из груди Тсуны зонт. — Он подготовит операционную. Дино предоставит нам машину, чтобы мы смогли добраться до больницы, — дрожащим голосом отчитался подрывник и прикоснулся к плечу Тсуны, — Он же не…

— Пульс есть, но очень слабый, — перебил его Кея, не дав закончить фразу. — Нужно вытащить из его груди… — говорить становилось все сложнее. Для Хибари мир рушился, ведь шатен всегда был для него островком тепла и света. А сейчас он лежал перед ним и истекал кровью…

— Дай мне, — оттеснил его Хаято, видя, что Кея не может сосредоточиться. — Я часто наблюдал за Шамалом, когда он кого-то оперировал или спасал. Поверь, я не сделаю хуже.

Кея смог только кивнуть и прикрыть глаза, чтобы не видеть, как оружие выходит из груди Тсуны. Однако леденящий душу чавкающий звук заставил его вздрогнуть и сжать кулаки. Спустя миг оба парня накладывали повязки на тело шатена, стараясь остановить кровь. Под ним уже была приличная лужа, и Хаято всерьез опасался, что такая большая потеря может дорого обойтись Тсуне. С улицы послышались торопливые шаги, и подростки замерли, переглянувшись.

— Продолжай накладывать повязки, — шепнул Кея. — Я задержу его.

Подрывник кивнул и вернулся к делу, пока ГДК поднимал тонфа и вставал в защитную стойку. Его глаза сияли гневом и болью, он был готов на все, чтобы защитить едва дышащего друга, что без движения лежал позади него. Шаги становились громче, и их обладатель уже подходил к входной двери. Кея замер, готовый атаковать в любой момент, и нажал одну из потайных кнопок на своем оружии, что отвечала за появление острых шипов.

Дверь распахнулась, ГДК занес руку для удара, но на пороге появился Реборн. Послышался облегченный вздох от подрывника, и Хибари тоже на мгновение позволил себе прикрыть глаза, видя, что перед ним союзник. Киллер в два шага приблизился к своему ученику и присел перед ним. Его глаза скрывали полы шляпы, но Хаято все же увидел, сколько гнева было в них. Киллер аккуратно приподнял тело шатена и прижал к себе. Его руки засияли желтым светом, который быстрым потоком переходил на Тсуну. Дыхание шатена стало более отчетливым, но все еще слишком слабым.

С визгом затормозила машина у ворот дома Савад. В следующую минуту вбежал взъерошенный Дино, за которым следовали двое его подчиненных. Реборн, не останавливаясь, вливал пламя Солнца в своего ученика, даже когда шел к машине и во все время пути к больнице. Персонал не стал задавать лишних вопросов и сразу указал на неприметную дверь в конце коридора, где уже ждал непривычно серьезный Шамал.

***

Время ожидания длилось ужасно медленно. Уже несколько часов Шамал боролся за жизнь Тсуны, отбросив свою вечную песню о том, что он лечит только девушек. Полчаса назад в больницу влетел Мукуро и без слов ворвался в операционную. Как позже объяснил Дино, иллюзиониста вызвал Реборн, чтобы тот проник в разум Тсуны и заставил его подсознание бороться. Чуть позже прибыли остальные Хранители в лице Реехея и Такеши. Бейсболист победил в сражении, но был подавлен тем, что произошло. Даже вечно громкие Сасагава и Хаято были молчаливы.

Ожидание убивало. Подростки уже перестали считать, сколько они вот так сидят на полу перед операционной и ждут. Их мысли затопило отчаяние, каждый из них винил себя в произошедшем. Они переглядывались между собой и будто делили общую боль. Иногда в больницу заходил Кусакабе и докладывал Кее, что Нана, мать Тсуны, до сих пор не найдена. Женщина словно сквозь землю провалилась. Ее не было в больнице, когда на шатена напали, но и дома она так же не была.

Никто не знал, где она, а потому Кея приказал Дисциплинарному Комитету обшарить каждый угол в городе, но найти ее. Поиски велись не один час, но никаких результатов не было. Оставалось только надеяться, что она жива и просто где-то спряталась. Однако Кея почему-то не верил в это.

Наконец, спустя несколько часов, двери операционной распахнулись. Первым оттуда вышел Шамал, доктор оглядел подскочивших подростков, и слегка улыбнулся. Мужчина выглядел уставшим, но все же рассказал, почему за жизнь Тсуны боролись так долго.

— Зонт прошел в миллиметре от сердца и только чудом не зацепил его, — сказал он. — Однако он был смазан сильным ядом, который почти сразу распространился по телу Тсуны. Он потерял много крови и слабел с каждой минутой, но я все же нашел противоядие. Сейчас его состояние стабилизировалось, но в ближайшее время он не очнется.

Шамал ушел. Хранители почувствовали себя не в пример лучше, но все еще сильно волновались за жизнь своего босса. Двери снова распахнулись и оттуда, покачиваясь, вышел Мукуро. Иллюзионист, не сделав и десятка шагов, тяжело осел на пол и дышал, как загнанная лошадь. Подхватив его по руки, Кея и Реехей помогли ему сесть на кушетку, что стояла там, а Хаято сбегал за бутылкой воды. Напряженные взгляды скрестились на иллюзионисте. Мукуро выглядел каким-то потерянным, казалось, его раздирают противоречия. Он взглянул на лица остальных Хранителей и вздохнул.

— Я был в сознании Тсунаеши-куна, — тихо произнес он. — Меня вызвал Реборн, чтобы я заставил его бороться и вернул желание жить, но там… я… — Мукуро запнулся и опустил глаза в пол. — Когда я проникаю в чужой разум, то вижу самые яркие воспоминания из жизни человека. Они далеко не всегда светлые, очень часто они пропитаны болью и горем… — иллюзионист замолчал на несколько мгновений не в силах рассказать об увиденном. — Я не могу передать словами то, что там было… я могу показать вам…

Мукуро протянул свою руку вперед, безмолвно прося подростков положить свои ладони поверх его. Хранители переглянулись, и первым это сделал Кея, за ним Хаято, а позже и Реехей с Такеши. Мукуро напрягся и из последних сил погрузил их в общую иллюзию. Там они видели все глазами Тсуны…

Все началось, как обычный день, только вот шатен почему-то сильно нервничал и то и дело поглядывал на дверь в свою комнату. Внезапно болты, удерживающие ручку, стали выкручиваться, а сознание Тсуны поглотил страх. Спустя минуту, в комнату вошла Нана с отверткой в руках. На ее губах была злая улыбка, а в следующий миг она бросила инструмент в Тсуну. Боль пронзила тело шестилетнего мальчика и тех, кто наблюдал за происходящим. Нана схватила сына за руку и влепила ему сильную пощечину, от которой голова шатена метнулась в сторону, а в глазах заблестели слезы. Следующий удар пришелся на живот ребенка, после него женщина заставила сына кубарем прокатиться до ближайшей стены, а затем с силой пнула его ногой.

Удары сыпались со всех сторон, Тсуна кричал и плакал, но мать не останавливалась. Сердца Хранителей обливались кровью, а разумы отказывались принимать это. Наконец, женщина услышала телефонный звонок и вышла, чтобы ответить. Шатен едва смог подняться и, держась за стену, дошел до окна. Собрав все оставшиеся силы в кулак, он вылез через окно на ветку, спустился с дерева и побежал. Он падал, стирая колени и ладони об асфальт, но не останавливался — страх подгонял его. Тсуна бежал к своему единственному другу — к Кее.

Воспоминания померкли. Затем темнота стала вновь приминать очертания дома Савад. Тсуна стал немного старше, но здесь точно так же боялся и старался быстрее сбежать из дома. Нана снова поймала его и, схватив за волосы, потащила к ванной. Она окунала шатена в воду, что-то приговаривая и крепко держа, чтобы он не смог вырваться. Так продолжалось долгое время, пока женщине это не надоело. Она резко подняла Тсуну на волосы и, дико смеясь, разбила его головой зеркало. Шатен смотрел на свое отражение в осколках и плакал, видя, как кровь растекается по его лицу. Нана бросила его на пол и, напоследок пнув ногой, ушла. Тсуна так и остался лежать в ванной посреди осколков зеркала и разбрызганной воды.

Хранители увидели еще несколько таких же эпизодов, в которых Нана избивала своего сына. Она была весьма изобретательна, а потому каждый раз было что-то новое. Ее жестокости не было предела, ровно как и ненависти. Лишь когда Иемитсу приезжал, она становилась доброй и заботливой, но тем не менее не упускающей случая поиздеваться над сыном. Тсуна боялся ее, а потому ничего никому не рассказывал. Он терпел все, переносил побои и оскорбления, но позже все равно улыбался Кее и заверял его, что просто упал.

На Хибари было больно смотреть. Его взгляд еще никогда не был так потерян, а руки слабы. Он бы сейчас и тонфа не смог удержать. Он столько лет дружил с Тсуной и ни разу не заподозрил, что Нана так издевается над своим сыном. Его глаза подозрительно заблестели, но он сдержал себя. Рядом с ним заходился бранью Хаято, а Реехей, прислонившись к стене, прикрывал глаза рукой. Такеши поддерживал в конец ослабевшего Мукуро, который едва держался, чтобы не потерять сознание.

Все молчали. Ужасная правда открылась им и многое объяснила. Например, почему Тсуна постоянно падал, почему с опаской относился к одноклассницам и почему побаивался всех женщин, хоть и старался этого не демонстрировать. Хранители были потрясены и только вслушивались в тихое попискивание приборов, что доносилось из операционной.

***

— Иемитсу, тебе лучше сесть, — мрачно сообщил Реборн в коммуникатор.

— Когда ты так говоришь, я жду по меньшей мере конца света, — донесся с той стороны взволнованный голос, пытающийся разрядить обстановку шуткой. Ведь киллер связался с Внешним Советником по экстренному каналу, да еще и во время задания. Реборн никогда так не делал, что могло означать только то, что случилось что-то ужасное.

— Я буду краток. Тсуна серьезно ранен, он в коме, — Реборну показалось, что что-то с той стороны упало. Иемитсу стал часто дышать и смог ответить далеко не сразу.

— Я вылетаю, — коротко сообщил мужчина, затем, собрав крупицы своего самообладания, добавил: — У меня тоже ужасные новости. Девятый мертв, мы нашли его тело, и экспертиза подтвердила, что это он.

Реборн ничего не ответил, лишь хмыкнул с какой-то странной интонацией.


========== Часть 3. Глава 12. Исход Конфликта Колец ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 12. Исход Конфликта Колец

Всем приятного прочтения!)

Плюсики и комментарии вдохновляют автора ^,^

Иемитсу со спокойной душой оставил сына в Намимори и вылетел в Италию, чтобы проследить за особняком Вонголы и узнать, что случилось с Девятым. Дон стал вести себя совсем странно, что вызывало подозрения не только у приближенных к нему людях, но и у простых рядовых. По Семье прокатилась волна слухов, и многие стали поглядывать в сторону выхода. Как Внешний Советник Иемитсу был обязан проверить все лично, а потому отправился в Италию сразу после завершения первого боя Конфликта Колец.

Мужчина не стал тратить много времени на разведку — его подчиненные уже не один месяц беспрестанно следят за резиденцией. Взяв небольшой отряд из самых проверенных людей, Иемитсу проник в особняк. Рядом с ним были Тумерик, Орегано и Лар Милч. Все они умели действовать быстро и тихо, а потому являлись отличными кандидатами на выполнение такого задания.

Проникнуть в резиденцию не составило труда, ровно как и найти Девятого. Дон был в своем кабинете и перебирал бумаги. Он выглядел как обычно, но что-то заставило Иемитсу положить руку на кобуру, а его подчиненных напрячься. Сначала они не понимали, в чем дело. Ни в обстановке, нив словах или действиях Девятого не было чего-то странного. Однако его взгляд выдал его.

Это был взгляд безумца. Одержимого. Дон был не в себе, и, когда Иемитсу попытался достучаться до него, громко засмеялся, дрожа всем телом. По спине Савады прошелся холодок. За свою жизнь в теневом мире он повидал многое, но такое он увидел впервые — Дон захлебывался безумным смехом, а затем, неестественно выгнувшись, обмяк в своем кресле. Орегано осторожно приблизилась к нему и приложила руку к его шее. Спустя минуту, она покачала головой, безмолвно дав понять, что Девятый мертв.

— Нужно забрать тело и отнести на экспертизу. Возможно, это был вовсе не Дон, — совладав с собой, произнес Иемитсу. Тумерик тут же завернул труп в штору и взвалил его себе на плечо.

Перед отрядом встала задача покинуть особняк так же тихо, как они проникли сюда. Это им почти удалось, уже у выхода их поджидал отряд. Завязалась перестрелка, но подоспевшее подкрепление помогло Иемитсу и его людям уйти. Все прошло лучше, чем ожидал Внешний Советник, несмотря на то, что Девятый умер. Когда он составлял план и обговаривал его с Реборном, то предвидел отчаянное сопротивление рядовых и Хранителей Дона. Однако последние даже не появились, что наводило на определенные мысли.

Экспертиза показала, что человеком, которого нашел Иемитсу, все же был Девятый. Туманники, так же исследовавшие его тело, говорили о присутствии чужеродного пламени их атрибута в теле Дона. Они утверждали, что его воздействию Девятый подвергался много лет. Вероятнее всего, именно оно и свело его с ума. Для Иемитсу это было ужасное известие: Вонгола в одночасье потеряла своего босса, но еще даже не знала об этом. Мужчина тут же распространил среди рядовых мысль, что Дон решил лично присутствовать на Конфликте Колец и отбыл в Японию. Это на время могло удержать панику и смятение.

Во время очередного разведывательного задания, на котором Иемитсу пытался найти ответы на мучавшие его вопросы, его коммуникатор подал сигнал о входящем вызове. Сердце мужчины ухнуло куда-то в пятки. На эту частоту мог звонить только один человек, и он не стал бы делать этого по пустякам. Канал экстренной связи — именно по нему пытался связаться с Иемитсу Реборн.

— Иемитсу, тебе лучше сесть, — донесся с той стороны мрачный голос его друга. Мужчине показалось, что мир перевернулся, ведь таких интонаций он не слышал от киллера много лет. Если быть точным, то с тех пор как умерла Луче.

— Когда ты так говоришь, я жду, по меньшей мере, конца света, — стараясь скрыть дрожь в голосе, попытался пошутить Иемитсу.

— Я буду краток. Тсуна серьезно ранен, он в коме, — Внешнему Советнику стоило огромных усилий удержаться на наблюдательном посту и не свалиться с дерева, на котором сидел. Но все же он сильно покачнулся назад и лишь в последнюю секунду смог ухватиться за ветку.

— Я вылетаю, — коротко сообщил он, крепко зажмурившись и стараясь прогнать жуткую картину искалеченного сына из головы, которую тут же нарисовало воображение. Пытаясь собраться с мыслями, он все же решил рассказать Реборну о своем задании. — У меня тоже ужасные новости. Девятый мертв, мы нашли его тело, и экспертиза подтвердила, что это он.

Ответом ему послужило молчание.

***

Иемитсу ворвался в палату сына, едва не сорвав дверь с петель. У кровати Тсуны в самых разных позах спали его Хранители, утомленные ночью ожидания. На полу, в ногах шатена, растянулись Такеши и Сасагава, чуть в стороне от них, у стены, сжимая в руках трезубец, сидел Мукуро. Кея, забыв о вечной холодности и маске строгости, держал ладонь Тсуны в своей и спал, положив голову на кровать. С другой стороны от него, облокотившись спиной о больничную койку, дремал Хаято, хмурясь.

Взгляд Иемитсу опустился на Тсуну. Его сын был едва ли не полностью обмотан бинтами, рядом с ним попискивали приборы, отсчитывая удары сердца и пульс. Шатен был бледен, под глазами залегли круги, а щеки впали, будто он лежал так уже не один месяц. Его ресницы подрагивали, а грудная клетка неровно вздымалась. Сердце мужчины сжалось при виде такого состояния сына, его глаза увлажнились, но Внешний Советник не позволил чувствам взять верх. Нет, не сейчас. Может позже, когда тот, кто сделал это, отправится к праотцам или на нижний уровень Вендикаре.

— Он так выглядит из-за того, что я лечил его пламенем Солнца, — сзади неслышно подошел Реборн, заставив своими словами Иемитсу вздрогнуть, и смачно зевнул. Киллер был без своей шляпы, поэтому мужчина смог разглядеть выражение усталости на его лице и залегшие под глазами тени — свидетельства долгого использования пламени, и как следствие изнурение организма. — Идем, я расскажу, что случилось.

Немного позже в соседней палате Реборн с наслаждением потягивал экспрессо, пока Иемитсу маялся ожиданием. Киллер не спешил начинать, он был слишком измотан бессонной ночью и сейчас приводил мысли в порядок, чтобы связно описать Внешнему Советнику ситуацию. Сказать по правде, Реборну было нелегко, ведь, по сути, это была его ошибка. Он знал, что такое может случиться, но понадеялся, что до конца Конфликта Колец угрозу для шатена может предоставить только Вария, однако… Реборн вздохнул, отогнал лишние сейчас мысли и начал рассказ:

— Я уже давно задумывал это и лишь выжидал лучшего момента. Вчера был именно такой. Идеальное время, чтобы последить за Варией и понять причину их странного поведения, — Реборн пригубил кофе и поморщился, слегка обжегши губы. — Я слишком увлекся и пробыл там до начала Битвы Дождя. Когда я прибыл в школу, там были только Сасагава и Мукуро, они сказали мне, что Тсуна не пришел, и Кея с Хаято отправились его искать. В тот же момент мне позвонил Дино и сказал, что Тсуна ранен, — Реборн сжал руки в кулаки и метнул убийственный взгляд куда-то в стену. — Когда я пришел, Кея и Хаято уже вытащили зонт из его груди и обработали самые опасные раны. Я стимулировал его тело пламенем Солнца много часов, пока Шамал старался вывести из его крови яд, которым был смазан зонт. Нам пришлось даже вызвать Мукуро, потому что сознание Тсуны подверглось сильнейшему пламени Тумана. Его состояние стабилизировалось, но он в коме, и мы не знаем, как скоро он очнется.

— Черт, — выдохнул Иемитсу, слыша из уст друга вовсе не оправдания, а констатацию фактов. Реборн был зол, но не показывал этого, он винил себя и был в некоторой степени растерян. Для киллера это было далеко не типичное состояние, а это значило, что Тсуна стал ему очень дорог. В обычное время Иемитсу непременно подшутил бы над другом, но сейчас он мог думать лишь о своем хрупком сынишке, что не просыпался. — Подожди, — вдруг сказал Внешний Советник, вскочив со своего места. — Но ведь мои люди следили за домом двадцать четыре часа в сутки! Мышь бы не проскочила незамеченной!

— Они мертвы. Все, до единого, — Реборн посмотрел на старого друга долгим взглядом своих черных глаз и покрутил в руках опустевший стаканчик, в котором недавно был кофе. — На каждом наблюдательном пункте я обнаружил кровавый туман.

— Быть не может… Зачем ему понадобился мой сын? — все краски вмиг сошли с лица Иемитсу, в мгновение ока он будто постарел на дюжину лет. Мужчина тяжело опустился на кушетку и закрыл лицо руками. Он решительно не понимал, что творится в обычно тихом и мирном Намимори.

— Есть еще кое-что, — как-то странно, будто неуверенно, произнес Реборн, тем самым заставив сердце Савады сделать кульбит. Киллер вышел и через пару минут в палату вошел бледный Мукуро. Иллюзионист протянул руку мужчине, пока тот недоуменно смотрел на Реборна, вошедшего следом за парнем. — Рокудо видел воспоминания Тсуны, ему есть, что тебе показать.

Иемитсу с некоторой опаской ухватился за ладонь парня и почувствовал, как его затягивает в иллюзию. В любой другой ситуации он бы ни за что на свете ни доверился Туману, но сейчас он думал, что увидит, кто напал на его сына. Лишь ради этого он позволил Мукуро затянуть себя в воспоминания Тсуны. Однако с каждой минутой, проведенной там, лицо мужчины бледнело, а брови хмурились. Реборн видел, как ему тяжело, но знал, что Иемитсу должен увидеть все сам, иначе не поверит. Сейчас для мужчины важно увидеть жестокость Наны, вспомнить одну из фраз аркабалено и сложить вместе оба факта. Тогда он придет, хоть и к ужасающе невероятным выводам, но все же тем, которые помогут ему в будущем спасти Тсуну. Спустя четверть часа, Мукуро открыл глаза и устало опустился на кушетку.

— Я надеюсь, вы больше не заставите меня показывать это. Я больше не хочу видеть страданий Тсунаеши-куна, — горько сказал он, ведь, погружая кого-то в воспоминания шатена, он каждый раз видел боль и страх парня и испытывал все то же, что и он. Мукуро было тяжелее остальных, потому что эмоции Тсуны он ощущал ярче, ровно как и боль.

Палату на несколько минут накрыла тишина. Реборн пытался прочитать эмоции Иемитсу, который, кажется, разрывался между желанием рухнуть в обморок или пустить себе пулю в лоб. Мукуро бледной тенью сидел на кушетке, прикрыв глаза рукой и тяжело опираясь на трезубец. Вчера, когда Реборн понял, что Тсуна не просыпается не только из-за огромного числа ран и яда, но и еще чего-то, он вызвал иллюзиониста, чтобы тот сперва проверил эту догадку. Испуганный ужасными новостями, что передали подчиненные Дино, Рокудо сорвался с середины битвы Такеши и буквально прилетел в больницу. Услышав, что от него требуется, парень приступил к работе.

Реборну почти некогда было отвлекаться на что-то кроме поддержания тела своего ученика пламенем Солнца, но, когда палату в буквальном смысле стало накрывать тьмой, он волей-неволей посмотрел на парня. Из его проклятого глаза, прикрытого веками, сочилась кровь, а лицо напоминало застывшую восковую маску. От большого напряжения иллюзии Мукуро начали выходить из-под контроля в реальном мире — по полу поползли лианы, а вся комната стала погружаться во тьму.

Как позже объяснил измотанный парень, в сознании Тсуны был некто, мешающий ему проснуться. Мукуро не удалось разглядеть лица этого человека, однако он запомнил запредельно огромную силу иллюзиониста, во много раз превосходящую его собственную, волосы каштанового цвета, собранные в низкий хвост и яркие алые глаза. Его фигура была даже несколько хрупкой, однако это обманчивое ощущение едва не стоило Рокудо жизни, когда неизвестный атаковал его странными черными цепями, похожими на те, что использовали Вендиче.

Кто бы ни был этот иллюзионист, он оставил малую часть своей силы, чтобы сковать сознание Тсуны и не дать ему очнуться, даже если его тело полностью восстановится. Рокудо долго сражался с незнакомцем на просторах пустынного Намимори, бывшего внутренним миром шатена, однако так и не смог одолеть врага. Ослабить его влияние — да, но не уничтожить. Этот черный туман все еще был в сознании Тсунаеши, и Мукуро все время думал, как от него избавиться.

Ему активно мешали в этом воспоминания шатена, которые Рокудо волей-неволей увидел. Так случалось постоянно, когда парень проникал в чужое сознание — он видел самые яркие моменты из жизни захваченного им человека. Обычно он забывал о них уже через пару минут, какими душещипательными они ни были бы, однако здесь все было по-другому.

Мукуро замечал за шатеном странности, вроде случая с Киоко во время боя Реехей или общего отношения Тсуны к слабому полу, но как-то не предавал большого значения этому. И, как оказалось, зря. Шатен за вечно доброй улыбкой скрывал искалеченную душу и израненное сердце. Страх заставил его молчать, он же не давал сопротивляться матери, чем та постоянно пользовалась. Когда Мукуро просмотрел первое воспоминание, относящееся к периоду жизни в шесть лет, ему показалось, что он падает. На несколько мгновений его захлестнула печаль, затем на ее место пришла ярость, а за ней боль. Для Рокудо — человека, спасенного чистотой пламени Тсуны и его добротой души, увиденное стало ударом. Он и предположить не мог подобного! Однако погружаясь в сознание шатена все глубже, иллюзионист все сильнее испытывал все эти чувства. Боль. Страх. Отчаяние.

Ему вспомнился разговор с Тсуной, когда шатен пришел налаживать отношения с его бандой. Тогда, увидев что-то в его глазах, они рискнули согласиться, почти не понимая причин такого поступка. В глубине карамельных глаз за искренней добротой и заботой скрывалось отчаяние, которое было так похоже на их собственное. Сейчас Мукуро, как никогда ясно понимал, насколько силен шатен, но вместе с тем слаб. Проиграв сражение в его сознании, иллюзионист поклялся, что обязательно вытащит своего хрупкого босса из этого кошмара, даже если для этого ему придется перевернуть весь мир.

***

— Бой за кольцо Тумана сейчас начнется, где Хранитель Савады Тсунаеши? — именно таким вопросом поприветствовали Червелло Реборна и Иемитсу, пришедших к воротам школы.

— Он не придет, — спокойно ответил аркобалено, на что девушки лишь синхронно вскинули подбородки в немом вопросе. — Мы просим приостановить Конфликт Колец на неопределенный срок.

— Ши-ши-ши, — мерзко засмеялся Принц-Потрошитель, привычно растягивая губы в безумной улыбке. — Лучше сразу сдайтесь, не отсрочивайте свою судьбу.

Реборн ничего не ответил на это высказывание, лишь бросил короткий взгляд на варийца. Рядом с киллером стоял Иемитсу и, хотя сейчас он старался держать свои чувства под контролем, он все равно больше смахивал на тень, чем на Внешнего Советника. Воспоминания Тсуны, которые, как совершенно точно знал мужчина, нельзя было подделать, сломили его. Новость о том, что Нана лгала ему и издевалась над их общим сыном, заставила едва ли не поседеть. А ведь он искренне полюбил эту женщину, хотя и познакомился с ней лишь из-за того, что в ней была кровь Первого Вонголы. Она предала его, и от этого хотелось выть волком, но вот драть на себе волосы Иемитсу хотел уже из-за того, что эта женщина едва не убила Тсуну.

— Отклоняется! — тем временем ответили Реборну Червелло. Киллер хмыкнул и пожал плечами, такой исход был слишком очевиден, а оттого проработан и согласован.

— В таком случае, мы сдаемся, — швырнув шкатулку с кольцами в одну из девушек, сказал Реборн, шокируя этим абсолютно всех. Червелло переглянулись, проверили подлинность колец и непонимающе уставились на Занзаса, который соизволил присутствовать на данном сражении.

— Мусор, — емко и весьма информативно выдал он, однако больше ничего не сказал.

— Кхм, — ошарашенные девушки подошли к боссу Варии и протянули ему шкатулку. — Так как Савада Тсунаеши сдался, мы объявляем победителем Конфликта Колец Скайрини Занзаса.

Глава убийц, бросив взгляд алых глаз на Червелло, скривился и велел Бельфегору забрать кольца. Однако поле несостоявшегося боя никто не спешил покидать. Занзас будто лениво наблюдал за Реборном и неестественно бледным Иемитсу, гадая, что сподвигло их на это решение. Эти двое знают, что варийцы обещали перебить всех школьников и их недобосса, как только завладеют кольцами. Но почему же тогда аркабалено решил так рисковать?

— Мусор, почему вы сдались? — все же спросил Занзас, когда молчание совсем уж затянулось.

— Ты же знаешь, кто такой Кровавый Туман? — казалось бы невпопад спросил Реборн, но опытный босс Варии сразу почувствовал, что за этим вопросом лежит нечто большее.

— Ши-ши-ши, — раздалось от Бельфегора. — Кто же не знает легендарного убийцу, вырезающего целые Семьи и уже семнадцать лет скрывающегося от Вендиче? — протянул с насмешкой принц, тем не менее с любопытством уставившись на Реборна через густую блондинистую челку.

— Верно, — кивнул тот и внезапно стал предельно серьезен. — Кровавый Туман в Намимори, он выкосил две дюжины лучших людей CEDEF.

— И какое нам до этого дело? — поинтересовался Занзас, слегка поморщившись от боли в висках. В последнее время у него стала часто болеть голова и, что удивительно, вовсе не от похмелья. На мгновение ему показалось, что силуэт одной из Червелло «поплыл», но, моргнув несколько раз, он не заметил больше ничего такого. Решив про себя не забивать свою голову всякой чепухой, Занзас перевел взгляд на Реборна, который как раз собирался ответить на его вопрос.

— Мы знаем личность этого человека. Более того, мы намерены его поймать.


========== Часть 3. Глава 13. Любящий отец ==========


Pov Тсуна

Я почти не помню, что произошло. Мои воспоминания начинают прерываться с того момента, когда я стал собираться на бой Такеши. Сначала все было спокойно, дом был тих и безмолвен, поэтому я решил, что мать сейчас находится в больнице рядом с Ламбо. Меня все еще преследовало чувство вины перед теленком, но ради того, чтобы такое не повторилось вновь, я стал усердно тренироваться и стараться стать сильнее. Для меня всегда были и будут важны мои друзья, и я всегда буду хотеть их защитить, ведь они стали мне семьей. Той самой, которой у меня никогда не было…

Внезапно, прервав мои мысли, интуиция закричала так, что у меня потемнело перед глазами. Она велела убираться из дома сейчас же, однако я, уже успев забраться на подоконник, чтобы вылезть на ветку, замер. Что-то сковало меня, но я не видел пут. В ту же секунду страх своими ледяными руками впился мне в сердце, а тело начало дрожать. Я не понимал, что происходит. Подумал даже, что это Вария решила меня устранить «без шума и пыли». Однако в следующую минуту я едва не поседел.

Выбив дверь в мою комнату, Нана с безумным оскалом стала приближаться ко мне. Паника накрыла меня с головой, я смотрел в ее алые глаза и не мог сопротивляться. Что-то черное, склизкое и неприятное стало проникать в мой разум, затуманивая его. Мелькнула мысль, что, возможно, это было пламя Тумана, но она исчезла, так до конца и не оформившись. Далее я помню лишь урывками, отдельными кусками.

Вот Нана уже в шаге от меня и протягивает руку, чтобы стянуть с подоконника, но в моей голове почему-то звучит мягкий, добрый и какой-то знакомый голос. На мгновение я вижу призрачный силуэт мужчины, что стоит позади матери. На его лбу горит такое пламя, какое умею высвобождать я. На его плечах красивый плащ, что окутывает всю его фигуру, а на руках такие же перчатки, как у меня. Я даже подумал, что это что-то вроде моей будущей версии, пришедшей на помощь, однако в голове мелькнуло имя незнакомца. Джотто.

«Борись!» — сказал призрак Первого Вонголы, и у меня словно появились крылья. Я проскочил под рукой Наны и бросился бежать. Не ожидавшая такого женщина сначала несколько раз удивленно хлопнула ресницами, но затем с безумным оскалом принялась меня догонять, попутно круша все, что ей попадалось под руку. Ее оружием были странного вида черные цепи, которые она использовала, словно они были продолжением ее рук.

Воспоминания обрываются. Следующее, что я помню, это кровь на моих руках. Я в коридоре на втором этаже, позади меня разрушенная комната и обезумевшая мать. Рана на боку тянет и мешает двигаться, алая жидкость капает на пол, а руки, которыми я оперся о стену, оставляют кровавые следы. Я все еще могу уклоняться от ее ударов, но сил с каждой минутой остается все меньше. Она будто высасывает из меня энергию!

Последнее, что я помню, это свое загнанное дыхание и хриплые крики-стоны, вырывающиеся из искусанных губ. Нана, склонившись надо мной, хватает рукой за волосы и с силой бьет об пол. Мир взрывается болью, перед глазами все плывет, в горле саднит, а высохшие слезы неприятно тянут кожу. Силуэт матери размывается, но я вижу, как она замахивается каким-то странным предметом, похожим на зонт. За секунду до удара я теряю сознание и погружаюсь во тьму.

Когда я открыл глаза, то находился в каком-то странном месте. Позже я понял, что это был пустынный Намимори. Я будто парил над городом и разглядывал его с высоты. Мне безумно нравилось смотреть на этот тихий город и бродить по опустевшим улочкам. Здесь не было сражений, не было боли и страха, не было безумной матери, не было Варии, никого не было. И мне это нравилось, ведь, наконец, я обрел покой.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я наслаждался этим. Но в какой-то момент я услышал звуки соприкосновения металла о металл. Это было странно и чуждо моей обители покоя. Меня стала накрывать ярость, пока я мчался к месту, откуда доносились звуки сражения. Я не хотел снова видеть кого-либо! От людей лишь боль и печаль! Я больше не хочу страдать!

Так думал я, останавливая свой полет над нарушителями покоя. Каково было мое удивление, когда я увидел мать, которая сражалась с Мукуро! Мой друг был уже вымотан, но все еще держался, яростно атакуя Нану. Женщина же, будто играя, наносила удар за ударом и громко смеялась. От этого по моей спине прошел холодок, ведь она всегда так хохотала, когда избивала меня.

Мукуро еще не заметил моего присутствия, хотя, кажется, велел матери отпустить меня. Что бы это значило? Что Рокудо хотел этим сказать? Я не знал ответа на эти вопросы, но чувствовал возрастающее раздражение, глядя, как они рушат мой тихий мир. Мне хотелось вышвырнуть их обоих отсюда, ведь я хотел остаться здесь один! Навсегда! Ярость затопила мое сознание, а в ответ на мое состояние небо над Намимори заволокло тучами и поднялся ветер.

Я бросился к нарушителям, но на полпути был перехвачен черными цепями. Они быстро опутывали мое тело и лишали движения; я пытался вырваться, но мои попытки провалились. В следующий миг цепи затянули меня в темную комнату без пола, стен или потолка, в которой я остался прикован. Только здесь я понял странность и неправильность своего поведения, ведь я собирался навредить не только матери, но и Мукуро! Что на меня нашло? Почему я так разозлился?

Насколько мне позволяло мое положение, я покачал головой — я не знал, что случилось. Внезапно предо мной предстал призрачный силуэт Джотто. Как и в прошлый раз, у него во лбу горело пламя, а на плечах покоился плащ. В его глазах плескалась печаль, увидев которую, я устыдился, ведь находился в столь унизительном положении. Призрак на мгновение прикрыл глаза и протянул руку к моей голове.

— Дечимо, — мягким голосом сказал он, касаясь моего лба. — Ты должен продолжать бороться.

Темную комнату постепенно поглотил свет…

End Pov Тсуна

***

— Мы знаем личность этого человека. Более того, мы намерены его поймать.

Слова Реборна погрузили место несостоявшегося боя в молчание. Иемитсу, для собственного спокойствия положа руку на кобуру, внимательно следил за варийцами. От его взора не укрылось, как в удивлении расширились глаза Занзаса, а затем полыхнули алым. Но лишь на мгновение, затем они вернулись в норму, чего нельзя было сказать об их обладателе. Вдруг босс Варии нахмурился и приложил руку к виску, будто у него болела голова. Одна из Червелло бросила на него взгляд, и Занзас раздраженно мотнул головой из стороны в сторону.

— Мы пас, — сказал он хриплым голосом с рычащими нотками. — Разбирайтесь с этим мусором сами. Но если попадетесь нам под руку — щадить не будем.

Занзас развернулся, чтобы покинуть школу. Его свита последовала за ним, но на какое-то время Принц-Потрошитель замер, пристально разглядывая стоящих перед ним мужчин через блондинистую челку. Улыбка, что всегда была на его лице, пропала. По его выражению лица было видно, что внутри него идет какая-то борьба. Наконец, Бельфегор отмер и, растянув губы в загадочной усмешке, поспешил за своими товарищами.

Реборн лишь хмыкнул — они с Иемитсу предвидели такой исход. Киллер был даже рад такому, ведь во время обсуждения плана с Внешним Советником был далеко не один вариант, что на их слова Варии ответит нападением или чем-то подобным. Однако им повезло и Отряд Убийц решил занять нейтралитет. То, что Вария останется в стороне, было в некотором роде даже хорошо, ведь ее члены пока не собирались перебить Хранителей Тсуны и его самого. Но вот их боевая мощь могла пригодиться во время боя с Кровавым Туманом. Ну, так или иначе, это был не самый плохой исход из всех возможных. Поэтому нужно довольствоваться этим.

Вернувшись в больницу, где изменений в состоянии Тсуны пока не наблюдалось, Иемитсу отправился выслушивать доклады от подчиненных, выставленных для охраны периметра. Внешний Советник провел весь день у кровати сына, отвлекаясь лишь для того, чтобы раздать указания своим людям. Он категорически отказывался покидать палату и был там даже во время перевязок. Иемитсу смотрел на своего сына, обмотанного бинтами и лежащего под капельницами, и все думал о том, как такое могло произойти.

Во времена своей молодости, он, уже будучи Внешним Советником Вонголы, задумался о создании собственной семьи. Тогда обстановка в мире мафии была спокойной, ведь Альянс жесткой рукой поддерживал порядок. Девятый полностью одобрил его решение и даже дал ему отпуск на пару месяцев, чтобы Иемитсу «подыскал себе ту единственную». Но Внешний Советник все же был мафиози и как член теневого мира хотел озаботиться сильными потомками.

Много дней он методично просматривал родословную всех боссов Вонголы и тех, чье Пламя и навыки в свое время были выдающимися. Таких людей было много, однако женщин, а особенно тех, кто еще не состоял ни в одной семье — почти не было. Когда Иемитсу уже хотел отправится в Палермо, чтобы понаблюдать за одной из возможных кандидаток, ему на глаза попалось имя Фуками[1] Наны — девушки, являющейся прямым потомком Примо Вонголы.

Фотография, прилагающаяся к досье, очаровала Иемитсу. На ней была красивая шатенка с мягкой улыбкой на губах и сиянием в невероятных карих глазах. Не медля ни секунды, молодой мужчина вылетел в Японию в небольшой городок под названием Намимори. Там в одном из небольших кафе работала красавица-Нана, что обворожительной улыбкой и добрыми словами привлекала людей в скромное заведение. Изменив своим привычкам, Иемитсу не стал долго наблюдать со стороны, а буквально через пару дней познакомился с девушкой.

Ее голос, походка, фигура, речь — во все этот тут же влюбился Иемитсу. Не прошло и двух недель, как молодые люди начали встречаться. Это было похоже на сказку, в которой мужчина встречал свою избранную после рабочего дня с цветами и билетами в кино. Они много гуляли и разговаривали, каждый вечер посещали театр или парк, и в целом наслаждались жизнью и друг другом. Реборн, которому Иемитсу почти каждый вечер звонил и рассказывал о Нане, о ее красоте и доброте, только посмеивался и желал им обоим счастья.

Совсем скоро состоялась свадьба. Тихая и душевная, на которой присутствовали только самые близкие люди. Видя необъемлемую любовь и счастье молодоженов, Девятый отпустил Иемитсу на целый год с наказом иногда читать отчеты и интересоваться жизнью своего отряда. Сказать, что мужчина был рад — не сказать ничего. Для него время, проведенное с Наной, было наполнено бесконечной любовью и неподдельным счастьем. Однако еще больше этих чувств он испытал, когда его молодая женушка рассказала о том, что она беременна.

С нетерпением Иемитсу ожидал рождения ребенка и как был рад, что им оказался мальчик. Для него он был, словно маленький ангелочек, сошедший с небес. В его день рождения мужчина решил, что сделает все возможное, чтобы оградить свое дитя от ужасов мафии. Он даже попросил Девятого запечатать его мощное с детства Пламя, чтобы не втягивать в теневой мир.

Но вот прошел год, и грянуло событие, потрясшее все Семьи Альянса. Кровавый Туман — ужасный убийца, уже три года бесчинствующий в мире мафии, начал вырезать всех без разбору. Почти каждый день Иемитсу, экстренно вернувшемуся в Италию, приносили отчеты, в которых говорилось об очередной погибшей Семье. CEDEF без устали пытались найти хоть след, ниточку, которая привела бы их к Кровавому Туману, однако все было тщетно. Альянс трясло, как в лихорадке, ведь четверть Семей, входивших в него, была полностью вырезана. Даже их дети погибли.

Ужас длился два года, в течение которых Иемитсу почти не мог приезжать к своей любимой Нане и ангелочку-Тсунаеши. В то же время Девятый начал вести себя странно, а его сын Занзас вдруг вышел из-под контроля и напал на резиденцию Вонголы. Дон заморозил его техникой Первого и оставил во льду на целых восемь лет. Ходили слухи, что подверженные «Прорыву Точки Нуля» остаются в сознании и могут видеть и слышать все, что происходит рядом с ними. Так это было или нет, Иемитсу, к своему счастью, не знал, но ему было даже жаль Занзаса, которого столь сильно покарали за его проступок.

Однако Внешнему Советнику почти не было времени волноваться о других, он все еще старался установить личность Кровавого Тумана. Но по прошествии двух лет с момента начала резни, которую после назвали «Кровавой баней», убийца вдруг прекратил свои нападки. Затишье сначала показалось всем дурным знаком, но оно продержалось год, два, три… Казалось, Кровавый Туман исчез, но иногда он все же показывал свое лицо в виде очередной бесследной исчезнувшей Семьи.

Вслед за событиями Кровавой бани и последующих лет затишья последовали новые проблемы. Три родных сына Девятого стали гибнуть один за другим. Все подозревали в этом Варию, лишившуюся босса, а оттого озлобленную на всю Вонголу, однако доказательств причастности Отряда Убийц не было. Оставалось два кандидата за кресло босса — замороженный Занзас и Тсуна. Иемитсу ни в какую не соглашался возложить на сына такой груз, но Девятый был непреклонен.

В конце концов, Внешний Советник, видя, как ослабела Семья без наследника, с болью в сердце согласился. Он утешал себя мыслью, что в Тсуне течет кровь Примо, а его Пламя очень сильно, но все равно у него разрывалась душа, когда он думал о том, что его маленькому ангелочку придется убивать и командовать Семьей, насчитывающей несколько тысяч членов. Иемитсу было стыдно перед Тсуной, он не мог спокойно посмотреть ему в глаза, а потому число его возращений домой резко сократилось. Шаткая обстановка внутри Семьи и всего Альянса так же не способствовала семейному отдыху.

Шли годы, Тсуна рос и однажды Девятый послал к нему в качестве репетитора лучшего друга Иемитсу — Реборна. И с этого момента завертелись события со скоростью взбесившейся карусели. Сначала освобожденный Доном Рокудо Мукуро, затем новое нападение Кровавого Тумана, а после и Конфликт Колец. У Иемитсу каждый раз останавливалось сердце, когда он узнавал о новом испытании сына. Он был готов сорваться в любой момент, чтобы прийти ему на помощь, но Девятый запретил ему делать это. Скрепя зубами, мужчина оставался на своем месте, ведь не мог противиться прямым приказам босса.

И вот наконец ему удалось вырваться в Японию. Правда не при самых радужных обстоятельствах, но все же. Иемитсу был бесконечно рад видеть своего ангелочка, пусть тот, кажется, не разделял его счастья. Но его ли в этом винить? Он не видел Иемитсу два года, и имел право злиться на него. Время, проведенное в Намимори, резко подошло к концу, когда Внешний Советник получил тревожное известие от своих людей — с Девятым происходит что-то странное.

Иемитсу сорвался в Италию, чтобы увидеть обезумевшего Дона и его смерть. Мужчина был потрясен этим, ведь в свое время Тимотео заменил ему отца, помог подняться на ноги, сделал своим Внешним Советником. Как бы Иемитсу ни скрывал этого, но смерть Дона стала для него ударом. Однако буквально через несколько дней он в свои тридцать восемь[2] обзавелся сединой на висках, когда услышал короткую фразу от своего лучшего друга:

— Я буду краток. Тсуна серьезно ранен, он в коме.

Иемитсу чувствовал, как тяжело и больно Реборну говорить это, но его собственное сердце, казалось, вот-вот остановится. Мужчина почти не помнил, как отдавал приказы и садился в свой самолет. Огромный опыт и долг перед семьей заставили его перед вылетом пустить слух среди рядовых, что Девятый так же отправился в Японию. Так, паника и упадок Семьи была отсрочена.

Но мысли Иемитсу больше не занимала Вонгола, он думал о своем сыне, о его ранах, состоянии. Воображение рисовало ему больничную палату и кровать с белоснежным бельем, в которой, едва дыша, лежал его сын. Мужчина, будто наяву, видел его искалеченное, маленькое тельце, бледное лицо с кислородной маской, тоненькие ручки с вколотыми в вены иглами капельницы. К его ужасу, эта картина была почти полностью верной. Только бинтов и ран на теле Тсуны было еще больше.

В первый момент, когда он влетел в его палату, он увидел его утомленных Хранителей, заснувших рядом со своим боссом. У подростков были искусаны губы, а под глазами залегли тени — свидетельства их страха и переживаний за Тсуну. Один из них, Кея, кажется, сжимал ладонь его сына с таким выражением лица, будто, если он отпустит ее, шатен исчезнет. Привязанность Хранителей легла бальзамом на израненную душу Иемитсу, но состояние Тсуны ввело его в отчаяние.

Однако пришедший Реборн добил и без того едва державшееся душевное равновесие мужчины. Воспоминания его сына — вот что сломило его. Его маленький ангелочек страдал всю свою жизнь, а он даже не знал об этом. Нана оказалась злой, жестокой садисткой, издевавшейся над своим ребенком. Память Тсуны предоставила мужчине ужасные кадры избиений, но не содержала недавнего. Хотя оно и не было нужно, ведь и так было ясно, кто виновен в страданиях сына. Так же, Внешний Советник в тот же миг установил личность Кровавого Тумана. Для Иемитсу это стало шоком, его сердце разлетелось на тысячи осколков, но любовь к сыну помогала ему сохранить его частицы.

Только ради Тсуны Иемитсу продолжал жить. Только ради своего ангелочка он дышал. Иемитсу был благодарен Хранителям сына, бросившимся на его поиски при исчезновении шатена. Он надломленным голосом поблагодарил их, но услышал в ответ извинения. Парни решили, что это их вина и, как бы Иемитсу не переубеждал их, стояли на своем и клялись впредь защищать Тсуну даже ценой собственных жизней. Однако Иемитсу знал, что тот, кто должен был просить прощения — это он, ведь именно он мало времени уделял своей семье и позволил такому случиться.

Так же Внешний Советник от всего сердца поблагодарил Шамала, несколько часов боровшегося за жизнь его сына и совершившего чудо. Яд, что был введен в кровь Тсуны, был неизвестного происхождения с содержанием сильного пламени Урагана, разрушающего тело на клеточном уровне. Изготовиться для него противоядие и полностью вывести его из организма всего за несколько часов — настоящее чудо. Особенно для Иемитсу, едва не потерявшего сына.

Поддержка Реборна тоже помогла мужчине. Лучший друг не говорил пустых слов, только положил руку ему на плечо и пообещал в порошок стереть Кровавый Туман. Черные глаза киллера в тот момент, казалось, потемнели еще сильнее, а Иемитсу понял, что Реборн в лепешку расшибется, но сдержит слово. В тот момент Внешний Советник почувствовал, что он не один. Рядом с ним столько людей, разделяющих его боль. Хранители Тсуны, Реборн, Шамал, Бьянки, Фуута, И-пин, Ланчия, Кен, Чикуса… Для всех них его сын — дорогой человек, которого они вылечат и впредь будут еще сильнее оберегать и защищать.

А Сава… Фуками Нану — Кровавый Туман — они убьют!


========== Часть 3. Глава 14. Мысли Принца ==========


Бельфегор мерил шагами выделенную ему в отеле комнату и напряженно размышлял. Ему не давали покоя слова Реборна о том, что киллер знал личность Кровавого Тумана. Это было невероятно! Никто, даже гений Варии, коим являлся парень, не смог даже приблизиться к разгадке тайны легендарного убийцы. Однако Реборн так легко заявил об этом… Быть может, он блефовал?

«Нет, аркабалено хотел, чтобы мы помогли поймать Кровавый Туман, а значит его слова — правда» — думал парень, покусывая нижнюю губу. — Но как он узнал? И как собирается ловить Кровавый Туман? Даже Вендиче гоняются за ним уже семнадцать лет и безрезультатно! Что аркабалено задумал?.. »

Вопросы… вопросы мелькали в гениальной голове Бельфегора со скоростью света, но ответов на них у него не было. Это заставляло парня нервничать, ведь слишком много непонятного было в последнее время. А потому сейчас был один из тех редких моментов, когда Принц не знал, что делать. Ведь кроме загадки легендарного убийцы на него разом обрушилась целая куча проблем! Ведь после гибели Скуало именно на него свалились все обязанности капитана, так как он был единственным, кто мог их выполнять. Луссурия никогда не мог усидеть над бумажками, которые были неотъемлемой и самой «прекрасной» частью бытия капитаном, Маммон даже не думал делать это бесплатно, Леви-А-Тан был слишком туп для этого, а потому оставался только юный гений Бельфегор, которого не особо-то и спрашивали. Теперь рядовые, что были вызваны в Намимори в качестве запасного плана, пачками присылали ему отчеты и требовали к себе внимания, словно маленькие дети, и, подобно им, норовили угодить в какую-нибудь неприятность.

Однако сейчас Бельфегор меньше всего думал об этом «счастье». У него еще было время до того, как он в полной мере примет обязанности Скуало, а потому он продолжал размышлять о Кровавом Тумане. Но поток его мыслей был прерван звоном разбитой посуды и приглушенным рыком Занзаса. Услышав это, Бельфегор закатил глаза, скрытые густой челкой. В последнее время их босс совсем с резьбы слетел, и это стало даже слишком заметно. То он велит поддаваться во время боев, то обещает лично убить при поражении, а теперь, заполучив столь желанные им кольца Вонголы в свои руки, просто сидит и пялится на шкатулку, в которой они находятся!

И ведь это еще не самое странное! Знал бы кто, сколько раз Бельфегору приходилось пробираться в кабинет своего босса и перераспределять миссии для рядовых и офицеров… Хорошо еще, что Занзас, раздавая задания, не перечитывал их содержимое, а просто швырял папку тому, кого он выбрал для его выполнения. Принцу порой казалось, что босс просто хотел их всех перебить. А вообще у него создалось впечатление, что Занзас будто был одержим чем-то, и Бельфегор даже догадывался чем. А точнее, кем. По его мнению, Кровавый Туман — был тем, кто пленил разум их босса, но для того, чтобы понять, когда это произошло, стоило точно вспомнить события почти девятилетней давности.

В то время Принц лишь пару месяцев состоял в Отряде. Сейчас в это сложно поверить, но тогда Занзас даже не думал о кольцах Вонголы, ему вполне хватало Варии. В ней у него было гораздо больше свободы, чем было бы, будь он боссом Королевской Семьи. В то время он по-настоящему заботился о своем Отряде: часто устраивал тренировки офицеров с рядовыми, поровну деля их на «команды», или велел туманникам устраивать небольшие ловушки в особняке и за его пределами, чтобы научить своих подчиненных если не видеть сквозь иллюзии, то хотя бы быть внимательными к мелочам. И рядовым, и офицерам очень нравилось такое, ведь в такие моменты они чувствовали себя не просто машинами для убийств, а единым отрядом, семьей. И главой это семьи был всеми любимый и уважаемый босс, горячий нрав которого нередко заканчивался реставрацией особняка. Но это мелочи…

Ведь одним из солнечных дней, которыми так славилась Италия, все изменилось — Занзас вдруг приказал штурмовать резиденцию Вонголы. Не сказать, что это было чем-то слишком неожиданным, ведь отношения между Варией и Королевской Семьей уже тогда были более чем натянутыми. Поэтому, даже не зная истинной причины происходящего, Принц, как и остальные, принялся за дело, даже не думая надоедать боссу пустыми вопросами.

Было весело расправляться с рядовыми Вонголы, видеть их растерянность и страх, ведь тогда еще новичок Бельфегор редко мог отправиться в крупномасштабную вылазку. Где-то недалеко от него бушевал Леви, забавлялся Маммон и смеялся Луссурия — они тоже радовались интересному делу. Босс же со Скуало отправился к Девятому, к которому у него были какие-то претензии. Тогда Бельфегор не придал большого значения гневно сияющим глазам Занзаса и его злости, в тот момент его больше интересовало, сколько людей он сумеет покалечить, пока их не отзовут.

Однако его веселье резко прекратилось, когда из-за угла, шатаясь, вышел Скуало. Его форменная куртка была пропитана кровью, лицо побледнело до синевы, и даже меч поднять он был не в силах. Когда его мутный взгляд наткнулся на Принца, то капитан со стоном стал заваливаться вперед. Бельфегор едва успел поймать его, гадая, кто мог его так изранить, и почему с ним не было босса. Мечник бормотал что-то, но парень смог разобрать только несколько слов: «приемный», «лед» и «демон». Счастье, что в тот момент Луссурия был неподалеку и смог позаботиться о капитане, пока сам парень, обескураженный таким появлением сильнейшего офицера Варии, отправился на поиски Занзаса.

Было достаточно просто отыскать его, ведь разрушения, которые мог оставить только он, явно указывали на направление его недавнего движения. Бельфегор даже порадовался вспыльчивости босса, пока шел по следам, которые чуть позже вывели его в один из тайных подземных залов. Здесь почти все было в руинах, лишь огромные каменные своды остались нетронутыми. Взгляд Бельфегора тут же привлекла огромная глыба льда, в которой, к его изумлению, был заморожен Занзас. Босс застыл, яростно вперив взгляд в пустоту и занеся руку для удара. А в следующий момент по спине Принца пробежали мурашки — взгляд Занзаса был осмысленным!

Не медля больше ни секунды, Бельфегор попытался разбить лед. Однако ни его Пламя, ни стилеты, ни тонкая леска, без труда разрезающая плоть, кости и любые твердые предметы, не справились с задачей. На льду не было ни трещинки, несмотря на все усилия Принца. Тогда, поняв тщетность своих попыток, он развернулся и побежал к остальным офицерам, думая, что с их опытом они смогут найти решение. Однако им так же не удалось нанести хоть какого-то вреда непробиваемому льду.

В то же время рядовых начали теснить силы Вонголы во главеподоспевшими Хранителями Девятого. Поражение Варии, в одночасье лишившейся босса и капитана, стало вопросом времени, а потому офицеры приняли решение отступить, оставив босса в тайной комнате резиденции. Им было тяжело, но они поклялись себе, что во что бы то ни стало вызволят Занзаса из ледяной тюрьмы, а пока ни сделают этого, будут стараться удержать позиции Варии.

Сделать это оказалось гораздо сложнее, чем они думали. Во-первых, после боя многие рядовые были ранены, а Скуало и вовсе впал в кому, во-вторых, информация об отсутствии Занзаса, хоть и тщательно скрываемая варийцами, просочилась в мир мафии и привела к мгновенным нападкам со стороны Семей Альянса. Сейчас офицеры не могли даже вздохнуть свободно — слишком много проблем навалилось со всех сторон. Луссурия не покидал лазарета, Леви-А-Тан пытался организовать малую часть здоровых рядовых, Маммон искал способ разморозить босса, а Бельфегор пытался отстоять Варию, которую мечтала подмять под себя Вонгола и которую хотели уничтожить остальные Семьи.

Спустя месяц в строй вернулся Скуало, но упорно отмалчивался о том, что происходило в тайном зале резиденции Вонголы. Принц в свободное время искал информацию о загадочном льде и пытался понять, что вообще произошло. Внезапный приказ атаковать, затем полумертвый Скуало, замороженный босс — все это не укладывалось в его голове. Он искал ответы, но так ничего и не смог найти.

Через восемь лет случилось чудо — офицерам удалось растопить лед с помощью колец Вонголы, которые они незаметно выкрали из сейфа Девятого. Казалось бы, теперь все должно было наладиться, ведь их босс вернулся из ледяного плена, однако…

«Однако это был вовсе не он» — думал Бельфегор, вспоминая те дни.

Занзас изменился до неузнаваемости, и дело было даже не в шрамах, появившихся на всем его теле. В его глазах больше не было того огня, который Принц видел восемь лет назад, в них плескалось безумие и ярость. Занзас вел себя странно, но, казалось, все были так счастливы его возвращению, что не замечали этого. Однако спустя всего пару месяцев Вария стала резко слабеть — рядовые гибли на заданиях целыми группами. Офицеры возвращались едва живые и тут же получали следующие миссии. Тогда-то Принц и стал пробираться в кабинет босса и перераспределять задания. Вера, что с Занзасом творится что-то странное, — крепла, пока Бельфегор искал подтверждения своей теории.

И он их нашел. Незначительные заметки, слухи, случайные обрывки фраз — парень по крупицам собирал информацию. Но когда он понял, какие именно сведения в его руках, то содрогнулся. По его данным, легендарный убийца Кровавый Туман имел способность проникать в умы людей и подчинять их своей воле. Одним из таких людей стал Занзас. Это многое объясняло, но так же создавало еще больше загадок.

А потому, когда Реборн сказал о том, что знает личность неуловимого туманника, Принц едва удержал себя от того, чтобы не подбежать к киллеру с расспросами. Теперь же Бельфегор размышлял, стоит ли соваться в логово врага ради этих сведений. По всему выходило, что стоило, ведь эта информация могла спасти Занзаса и всю Варию. Однако Принцу, даже вместе с Леви, Маммоном и всеми рядовыми, что сейчас в Намимори, едва ли удастся справиться с Кровавым Туманом. Будь у них Скуало и Луссурия, может быть им бы и удалось, но не сейчас, когда от их состава оставалась лишь половина.

Со вздохом Бельфегор поднял глаза к потолку, принимая самое отвратительное, по его мнению, решение. Если он сможет убедить сторону Савады в полезности союза с офицерами Варии, то, возможно, чаша весов все же качнется в их сторону. К тому же Реборн явно намекал на это, но босс все испортил своим отказом. Теперь, если Бельфегор примет предложение о союзе, возникнет слишком много вопросов, на которые он не сможет ответить. Однако, если составить четкий план, то союза можно будет достичь…

Решено. Бельфегор отправляется к Саваде и его Хранителям!

***

— Ши-ши-ши, Принц знал, что это произошло, — сказал вариец, эффектно появляясь на подоконнике платы Тсуны. Бельфегор и раньше подозревал, что кто-то успел отделать шатена до них, раз уж его отец и Реборн приходили к школе с переговорами. К тому же то, что сторона Савада сдались, а киллер заговорил о Кровавом Тумане почти не оставили сомнений варийцу. Однако сейчас исчезли и они. В ту же секунду, когда Бельфегор заговорил, он тут же был окружен разномастным оружием, готовым уничтожить его. В глазах Хранителей Тсуны был гнев и готовность убивать за своего босса. А потому парень поднял руки и растянул губы в привычной улыбке, демонстрируя невраждебные намерения. — Расслабьтесь, простолюдины, Принц пришел с миром.

Позади друзей шатена показался Реборн и нечитаемым взглядом просканировал вторженца. Около кровати, вскочив со стула, Иемитсу загородил сына своим телом и приготовился отражать атаку, если та последует. Однако Бельфегор не двигался с места, ожидая следующих действий присутствующих. Реборн перевел взгляд с варийца на подростков, наставивших оружие на Бельфегора, и довольно хмыкнул — парни среагировали молниеносно, как и полагается Хранителям. Они научились на своей горькой ошибке, и теперь были готовы на все и даже больше ради своего босса.

— Расслабьтесь, — сказал Реборн подросткам, спустя минуту. — Выслушаем, что он скажет.

— Ши-ши-ши, разумно, — Бельфегор царственно кивнул, внутренне радуясь, и оглядел Хранителей Тсуны, нехотя убирающих оружие. — Однако Принц предлагает перейти в соседнюю палату, ведь больному нужен покой, — как ни странно для остальных, но в его словах не было скрытого подтекста или насмешки, хоть его губы по-прежнему были растянуты в несколько безумной улыбке.

Бельфегор соскочил с подоконника и вслед за Реборном вышел из палаты. Переглянувшись, Хаято, Такеши и Мукуро последовали за ними, а Реехей и Кея остались охранять Тсуну. В последнее время им не нужны были слова, чтобы согласовать действия, теперь каждый знал свою роль и превосходно играл ее. Внешний Советник, поколебавшись минуту, все же не решился оставлять сына.

— Итак, зачем ты пришел? — когда все расположились, спросил Реборн. Хранители Тсуны грамотно заняли выгодные позиции и держали оружие наизготовку, чем позабавили варийца, ведь совсем недавно подростки были еще зелеными новичками. Похоже, ранение их босса произвело на ни сильное действие. А потому Хаято подпирал собой дверь, Такеши стоял у окна, а Мукуро расположился у стены — так, они лишали Бельфегора возможности покинуть комнату, не вступив в бой.

— Ши-ши-ши, Принц пришел, чтобы обменяться информацией, — улыбка парня хоть и стала шире, но теперь он был предельно серьезен, и это почувствовали все. Не удивительно, что они гадали: что же такого ему понадобилось, что он прибыл в место, где находилось такое большое число его врагов?

— Хм, предположим, что мы согласимся, — вскинув руку и таким образом призывая к молчанию возмущенных подростков, продолжил вести переговоры Реборн. — Но что мы получим взамен нашей информации? — Бельфегор едва не зааплодировал, все шло по его плану!

— Принц ответит на любой вопрос, — сказал парень так, будто это ничего для него не значило. Реборн тут же вскинул бровь, выражая свое удивление, но задумался. Возможность задать вопрос Бельфегору дорогого стоила, и он это понимал, ведь парень был гением и знал о Варии больше, чем любой из ее членов. Кроме того, он владел и многими другими полезными сведениями. Но не факт, что, получив информацию, парень станет правдиво отвечать на вопрос, заданный ему.

— Скажи, какого рода тебе нужна информация, и мы подумаем соглашаться нам на сделку или нет.

— Кровавый Туман, — улыбка принца чуть померкла, но лишь на секунду. — Мне нужно знать все: имя, возраст, Пламя, способности, оружие… — Реборн просканировал взглядом вмиг ставший напряженным силуэт парня и, хмыкнув, кивнул. Похоже, он все-таки понял, что Бельфегору просто необходимы эти сведения, а потому, спустя пару минут начал говорить.

— Кровавый Туман — Фуками Нана, предположительно она владеет пламенем Тумана, а в качестве оружия использует цепи, на подобии тех, что у Вендиче, — глаза Хранителей Тсуны потемнели, но Бельфегор почти не обращал ни на что внимания. Информация… с ним делились необходимой ему информацией, и она была гораздо более полной, чем он мог себе представить! — Тридцать четыре года. До этого момента являлась женой Внешнего Советника и матерью Тсуны.

— Ши… — протянул Принц, жадно внимая данным. Его глаза, скрытые челкой, вперились в киллера, но прочитать эмоции парня по ним все еще было невозможно. Несколько минут в комнате царила тишина, Бельфегор напряженно обдумывал полученные данные, а четыре пары глаз следили за каждым его движением. Наконец, кивнув своим мыслям, Принц перевел взгляд на Реборна, — Можете задать свой вопрос.

Реборну не потребовалось много времени, чтобы придумать ответ. Да, хотелось спросить о многом, особенно учитывая, с кем он разговаривал, однако в данной ситуации круг возможных тем сужался до одной. Интуиция киллера, пусть и развитая не так хорошо, как у Тсуны, одобряла его решение, ровно как и опыт. Аркабалено потребовались лишь доли секунды, чтобы собраться и четко сформулировать вопрос:

— Что такого произошло с Занзасом, что ты отправился добывать эту информацию у нас, своих врагов?

В ответ Принц оскалился в улыбке, ведь ждал именно этих слов. Все точно следовало его плану, и Бельфегор не мог не радоваться этому. Теперь ему оставалось только заинтересовать Реборна своими сведениями, и тогда можно уже и думать о союзе.

— Ши-ши-ши, — хоть Принц и засмеялся, но внутренне он был напряжен, как струна. Сейчас был самый важный момент переговоров, который повлияет на все. Нельзя допустить ни единой ошибки, иначе весь план может рухнуть. — Правильный вопрос, аркабалено, — сказал он, выигрывая себе время для точного и правильного формулирования рассказа. — Ваши сведения оказались даже более полезными, чем я ожидал, а поэтому с моей стороны было бы некрасиво дать вам меньшее в ответ, — Принц незаметно вздохнул и смял руками края своей форменной куртки. — Итак, все началось чуть меньше, чем девять лет назад. Можете мне не верить, но в то время Занзас был ни коем образом не заинтересован в кресле босса Вонголы, — Бельфегор усмехнулся, поймав четыре скептических взгляда, и, разведя руками, продолжил рассказ. — Вария, хоть и была частью Семьи, но все же была в стороне, а потому, зная, внутреннее устройство Вонголы, могла ярче других видеть изменения, происходящие в ней. В то время Девятый начал вести себя… несколько странно, — слегка запнувшись и подбирая нейтральное определение, сказал Бельфегор. — Сначала мы считали, что…

— Врой! — вдруг раздалось от двери, а Принц ощутимо вздрогнул. Он будто наяву услышал, как с треском рушится его план. В его голове с бешеной скоростью метались мысли, пока дверь в палату открывалась, и в комнате появлялись новые действующие лица.

— Капитан… — тихим, ледяным голосом произнес Бельфегор, буравя взглядом человека перед собой.


========== Часть 3. Глава 15. Решение Скуало ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 15. Решение Скуало

Приятного прочтения)

Не забываем о + и комментариях)

— Скуало! — воскликнул Такеши, узнав в замотанном с головы до ног силуэте своего недавнего противника. Капитан Варии сидел в инвалидном кресле, так как его раны, полученные от акулы, не позволяли ему даже стоять. Он гневно сверкал глазами, уставившись на Бельфегора, у которого с лица исчез даже намек на улыбку. Внутренне Принц был в ярости и смятении — его план был разрушен появлением капитана! Теперь о союзе не могло быть и речи!

— Каваллоне… — тем временем удивленно произнес Хаято, видя, кто привел Скуало в эту палату. Дино лишь устало прикрыл глаза, и не думая ничего объяснять. Его подчиненные в это время так же, как и при входе в комнату, держали в руках пистолеты, направленные на капитана Варии. Они готовы были убить его, если бы тот сделал хоть одно неправильное движение.

Комната погрузилась в молчание. Для Реборна появление Суперби не стало такой уж неожиданностью, ведь он прекрасно знал о том, что Скуало выжил, однако не думал, что Кавалоне приведет его сюда, да еще и сейчас. Но вот для Хаято, уже слышавшего об окончании боя Дождя, и Такеши появление мечника стало потрясением, а для Бельфегора настоящим шоком. Принц понимал, что его задумка только что потерпела крах, и это было плохо, а потому парень старался как можно быстрее придумать новый план с учетом присутствия Скуало, но в голову, как назло, ничего не приходило.

— Ты вздумал предать Варию, Бел?! — спустя минуту, закричал Дождь Варии, прожигая парня убийственным взглядом. Принц едва вздрогнул от громкого звука, больно ударившего по ушам, и натянул на лицо привычную улыбку.

— Ши-ши-ши, о чем это вы, капитан?

— Врой, ты действуешь за спиной босса! — продолжил на повышенных тонах Скуало, пока все присутствующие мечтали закрыть уши руками. — Вздумал якшаться с врагами? Насколько низко ты можешь еще пасть?

В комнате резко потяжелел воздух, в руках у Бельфегора замелькали стилеты, а его улыбка превратилась в оскал. Капитан перешел черту, и Принц не собирался больше терпеть претензии не разобравшегося в ситуации начальства. Два стилета просвистели в миллиметре от лица Скуало и вонзились в стену, так никого и не задев. Хаято, Такеши и Мукуро переводи взгляды с одного варийца на другого и решительно не понимали, что между ними происходит. Реборн же, скрыв полами шляпы глаза, размышлял над ситуацией.

Он был достаточно опытен, чтобы заметить повышенный интерес Принца к Кровавому Туману. Парень умело скрывал свои истинные чувства, но Реборн видел, как важны для него эти сведения и как еще более важен его собственный ответ на заданный киллером вопрос. Бельфегор почему-то сам хотел рассказать им о чем-то, однако по ряду причин мог сделать это только таким образом — сделкой. Информация за информацию. Но это вовсе не отменяло того факта, что Принц мог задумать и что-то недоброе.

— Мне все равно, что вы думаете, капитан, — прошипел парень, разозленный словами Скуало. — Однако я не намерен больше подчиняться одержимой кукле.

Слова парня так и повисли в воздухе. Все изумленно уставились на Бельфегора, но Принц будто не замечал этого. Он вперил гневный взгляд, скрытый челкой, в мечника, который отвечал ему не менее яростным и убийственным. Казалось, еще секунда и от накопившегося в комнате напряжения замелькают молнии. Ведь оба варийца знали, что сведения Принца невероятно ценны для Отряда Убийц, но так же и опасны. То, что собирался сделать Бельфегор, могло уничтожить Варию. Или же спасти…

Молчаливая борьба Скуало и Бельфегора продолжалась несколько минут, в течение которых никто из присутствующих в комнате не проронил ни слова. Время будто застыло, но никого это не волновало. В умах Хранителей Тсуны и Реборна были лишь предположения, расскажет ли Принц то, что хотел, или же отступит. Как бы это ни выглядело, но Бельфегор уважал Скуало и редко шел против его приказов. Однако сейчас он не мог не поступить так, ведь видел только такой способ спасения Варии и их босса.

— Ши-ши-ши, — смех Принца разрезал липкую тишину и прозвучал слишком жутко. Глаза Скуало на миг расширились, ведь мечник, хоть и не видел взгляда, которым одарил его парень, но почувствовал его. В нем было безумие. Слишком похожее на то, какое охватывает Принца при виде собственной крови. Бельфегор был уже на грани, он был готов идти до конца, даже зная, что ожидает его за предательство, ведь по-другому сделку с врагом и не назовешь. Спасение Занзаса стало его целью, которую он был намерен достичь, даже если на кон придется поставить собственную жизнь.

— Врой, — через минуту как-то устало выдохнул Скуало и, насколько ему позволяли ноющие раны, махнул рукой. — Делай, что хочешь. Вот только не жди, что я стану прикрывать тебя перед боссом и остальными.

Слова капитана прозвучали не так уверенно, как он того хотел, ведь в глубине души он понимал чувства Принца, однако и предавать Занзаса, связываясь с врагами не хотел. Для Скуало босс был одним из тех немногих, кого он безмерно уважал, однако и Бельфегор был по-своему дорог ему. Решение, принятое мечником, далось ему нелегко и он, как никогда четко осознал, что Принц все же был прав, придя сюда.

Парень же, услышав слова капитана, сперва удивился, но тут же довольно заулыбался и даже спрятал стилеты, которые хотел метнуть в Дождь Варии. Да, он подумывал прирезать Скуало, чтобы тот не мешал, но оставлял этот вариант на самый крайний случай. Все же он хотел спасти Варию, а не ослабить ее еще сильней. Но слова капитана порадовали Бельфегора — ему давали полную свободу действий. Хотя Скуало и не одобрял его идеи, но в то же время он понимал, что, возможно, это единственный способ вернуть прежнего босса, которому он когда-то поклялся в верности.

Что ни говори, а Занзас изменился. И это просто невозможно было не заметить. Мечник сначала думал, что так на него повлияло заточение в Колыбели, однако со временем в его сердце стало поселяться сомнение. Он видел Занзаса, но не узнавал его. Все его поступки, слова были странными, нелогичными, неправильными. Когда-то заботливый и строгий босс стал настоящим тираном, которого едва могли сдержать его офицеры. Рядовые боялись даже просто попасть в поле зрения Занзаса, ведь он мог пустить в них пулю Пламени уже потому, что у него плохое настроение.

Скуало до последнего не хотел верить, что босс уже не тот, кем был раньше. Однако измученный, израненный Отряд, едва держащиеся от усталости на ногах офицеры, постоянные реставрации особняка и, как апогей, Бельфегор, тайно перераспределяющий миссии — все это убедило Скуало и привело к неутешительному выводу, который он и сейчас не хотел признавать. Однако о действиях Принца капитан узнал чуть меньше, чем месяц назад, и это без преувеличения ввергло его в состояние шока.

В тот день Скуало допоздна разбирал отчеты о миссиях в своем кабинете и вышел из него уже за полночь. Усталость брала свое, особенно учитывая то, что он не так давно выполнил две непростые миссии по зачистке подряд. Отрядов противника оказалось гораздо больше, чем было указано в задании, и мечник не смог уйти невредимым.

Когда он уже направлялся в свою комнату, то услышал едва уловимый шорох, доносившийся из кабинета босса. Скуало насторожился, ведь точно знал, что Занзас не стал бы перебирать бумаги в такое время. Единственный логичный вывод, который пришел ему на ум, было то, что какой-то смертник решил выкрасть из их особняка документы. Поэтому, тщательно скрывая свое присутствие, капитан варийцев незаметно приоткрыл дверь в кабинет босса и осторожно заглянул в комнату.

Его удивлению не было границ, когда в лунном свете, проникающем через окно, он увидел Бельфегора, перебирающего бумаги на столе Занзаса. Принц делал это быстрыми, отточенными движениями, так, будто проворачивает такое уже не в первый раз. Он пробегал глазами по листам бумаги и то и дело кривил губы. Порой он и вовсе сжигал те или иные документы, развеивая пепел по ветру, что гулял за окном. Скуало уже хотел было войти в кабинет босса и потребовать объяснений, однако вдруг остановился.

Принц выглядел изнуренным, а его тело почти на всех открытых участках было перевязано бинтами. Нездоровая бледность в лунном свете делала лицо парня едва ли не синего цвета. Вмиг капитан вспомнил, что Бельфегор всегда после миссий запирался в своей комнате и не показывался по нескольку дней, до тех пор пока его не вызывали для следующего задания. Принц чаще остальных офицеров оказывался в лазарете, однако не давал никому видеть свои ранения. Да и перед тем, как кто-либо из офицеров уходил на задание, Бельфегор подкидывал ему информацию, которую не указали заказчики.

Как озарение, Скуало вдруг вспомнил, что Бельфегор — гений, причем не только по части убийств. В голове капитана стали всплывать картины выполненных им миссий, которые стали на порядок сложнее и опаснее. И хотя Отряд Убийц славился своей силой, однако даже сильнейшие из него не могли сражаться против армий, а в последнее время именно это и приходилось делать.

«Неужели он забирает себе самые опасные миссии, от которых нельзя отказаться?» — мелькнуло в сознании Скуало, и от этой мысли он едва не закричал.

Вдруг все стало до ужаса логичным: и раны Бельфегора, и его усталость, и тайные перераспределения миссий… Парень просто не давал им погибнуть, самостоятельно бросаясь в пекло! Но неужели задания босса настолько сложны, что некоторые из них Принц просто уничтожает? Почему такое вообще происходит? А как же пресловутый «Уровень Варии»? Отбор и выполнения миссий, где успех составляет как минимум девяносто процентов!

В тот день Бельфегор из-за усталости так и не заметил забывшего о маскировке Скуало, а тот, спустя несколько десятков минут наблюдения за парнем, нетвердой походкой отправился к себе в комнату. Однако на следующий день капитан уже сам проник в кабинет босса и пересмотрел все миссии. В большинстве своем успех составлял чуть больше, чем семьдесят процентов, однако у Принца он был меньше шестидесяти. Задание за тотальную зачистку огромной вражеской Семьи, насчитывающей несколько сотен хорошо обученных бойцов — вот что предстояло выполнить Бельфегору. Сделать что-либо, чтобы передать это задание кому-то другому или уничтожить его, не представлялось возможным — Занзас уже направлялся в кабинет, а миссия была приказом Девятого. Но уже в последнюю секунду, перед тем, как мечник покинул кабинет босса, кое-что зацепило его взгляд — это едва видная пометка, написанная рукой Занзаса и старательно затертая Бельфегором. Она гласила «Суперби Скуало», а это значило, что миссия предназначалась ему…

— Итак, я продолжу, — тем временем произнес Принц, пока капитан предавался воспоминаниям.

Перед глазами Скуало все еще была картина, которую он уже не сможет забыть — Бельфегор, стоящий среди трупов, заляпанный с ног до головы кровью и пытающийся обрывком рубашки перевязать огромную рану на руке. Мечник помнил, как отправился вслед за парнем, узнав, что тот отправился на миссию, и застал его, уже завершившего дело. В тот момент Скуало видел не ужасного убийцу, расправившегося с вражеской Семьей, а изнуренного подростка, на плечи которого свалился неподъемный груз.

Сам Принц не помнил, как оказался в Особняке Варии, последнее, что осталось в его памяти — это резкая боль и вид собственной крови. Бельфегор не знал, скольких он убил, а скольким удалось сбежать, для него это было уже не важно. Он лишь хотел отдохнуть хотя бы несколько дней. Однако уже через пару часов после того, как он очнулся перевязанными ранами и почему-то в своей комнате, а не среди трупов в особняке той самой Семьи, Занзас собрал своих офицеров и велел выдвигаться в Японию, чтобы собрать информацию о неком Саваде Тсунаеши — кандидате в боссы Вонголы.

Бельфегор почти ничего не помнил о той миссии, но Скуало до сих пор не мог забыть, какие чувства его охватили в тот миг, когда тело парня покачнулось, и он стал заваливаться назад. Подхватив Принца у самой земли, капитан с ужасом смотрел на его раны и не мог поверить, что тот мог сражаться в таком состоянии. Рваное дыхание Бельфегора и удушающий запах смерти — вот что сопроводило ужасное осознание капитана Варии. Босс хотел отправить его на вероятную смерть, однако Принц принял его участь на себя.

После того дня сомнения Скуало начали превращаться в уверенность, но преданность не давала права сомневаться в Занзасе. Скуало оказался на распутье, и только горящий гневом и отчаянием взгляд Бельфегора помог ему принять решение. Да, босс изменился, он стал другим, и Принц был прав, подозревая Кровавый Туман в этом, ведь кроме него не было на свете такого иллюзиониста, который смог бы побороть железную волю их босса.

Однако он невероятно силен и опасен. Никто не знает ничего о его стиле боя или оружии, ведь выживших никогда не было в тех местах, где бушевал Кровавый Туман. Даже всеми силами Варии не одолеть такого противника, особенно учитывая то, что босс находится под его контролем. Союз… Быть может, это не такая уж ужасная идея, ведь их противник по истине силен, и справиться с ним поодиночке не представляется возможным.

— Как я уже сказал, девять лет назад босс был едва ли не полной противоположностью себя прежнего, — тем временем начал говорить Бельфегор, пока Скуало, прикрыв глаза, принимал решение. — Я не стану расписывать тогдашние его качества, все равно не поверите, но главное это то, что он стал повторять судьбу Девятого. Думаю, что все и так уже заметили, что дон Темотео стал будто одержим чем-то, — ответа на реплику парня не последовало, но по хмурым лицам Реборна и Дино все и так было ясно. — Я не смог найти этому прямых подтверждений, однако могу заверить, что это с ним сделал Кровавый Туман. То же самое он проделал и с боссом, когда мы нашли способ освободить его из ледяного заточения. Единственное, что мне было непонятно — так это его мотивы, — Бельфегор покачал головой, признавая здесь свое поражение, но тут же махнул рукой в сторону двери. — Хотя сейчас все стало на свои места…

— Что ты имеешь в виду? — спустя миг, спросил Хаято, пристально вглядывающийся в недавнего противника.

— Когда я узнал личность Кровавого Тумана, то мне оставалось только сложить два и два, — Принц задумчиво покусал губу, но продолжил говорить. — Если я правильно восстановил картину, то все выходит следующим образом. Фуками Нана, она же Кровавый Туман и бывшая жена Внешнего Советника, начала свои карательные рейды через год, после того как обвенчалась с Савадой. Однако уничтожать целые Семьи она начала задолго до этого. Если вспомнить всех тех, кто пал от ее руки, то можно проследить закономерность — все они так или иначе контактировали с Савадой, и их общение было не самым приятным. Думаю, так она расправлялась с теми, кто представлял угрозу для ее мужа, — Принц ненадолго замолчал, пока Хранители Тсуны с удивлением осознавали разумность его слов. — Однако так же тут присутствовала и ревность. И доказательством этому может служить сын Савады, точнее то, что Кровавый Туман с ним сделала. Очевидно, что она ревнует Внешнего Советника ко всем, в том числе и к своему сыну. Она готова убивать уже за то, что они просто находятся рядом с ее мужем.

— Как-то натянуто… — фальшиво улыбнулся Такеши, не в силах поверить, что все это правда. Слишком это было… жутко. Убивать потому что ревнуешь, это дико, как и издеваться над своим сыном по этой же причине. Если бы парень не видел воспоминаний Тсуны, он бы не поверил в слова Принца. Нана всегда казалась ему такой доброй, отзывчивой, заботливой, сложно представить, что все это была лишь ее маска. Ее истинное лицо безобразно и уродливо, и это сейчас подтверждает Бельфегор.

— Почему же? — вопросом ответил Принц на реплику Такеши и обернулся к нему, пока остальные с нетерпением ожидали его слов. Что ни говори, а Бельфегор и впрямь гений, ведь понял все это, даже не видя воспоминаний Тсуны, где Нана издевалась над ним. Даже если в его теории есть недочеты, в целом, она пока является единственным логичным объяснением происходящего. — Все иллюзионисты в той или иной мере сумасшедшие. Кто-то больше, кто-то меньше, но это так, — Бельфегор пожал плечами, будто говорил нечто обыденное. — Сумасшествие Фуками Наны берет начало от ненормальной любви к Внешнему Советнику, которая и заставляла ее вырезать целые Семьи и из-за которой едва не погиб сын Савады.

— Если смотреть с этой точки зрения, то твоя теория не лишена смысла, — кивнул Реборн, задумчиво гладя Леона. — Тогда понятно, зачем ей понадобились Девятый и Занзас.

— Верно, — Бельфегор улыбнулся, ощущая, что его наконец поняли, — С их помощью она хотела убить сына Внешнего Советника, чтобы подозрения не пали на нее. Думаю, и иллюзиониста не обошли стороной, — Принц перевел взгляд на Мукуро, но тот ничего не ответил, лишь стиснул посильней трезубец. В его жизни и без того хватало тьмы, чтобы научиться отличать одну от другой, но Нана вполне могла помочь ему окунуться в одну из них.

— Хм, в таком случае у нас общий враг, — хмыкнув, сказал Реборн, краем глаза следя за подозрительно тихим Скуало. Мечник же после его слов перевел взгляд на Бельфегора, уставившись в то место, где должны быть глаза.

— Именно так, — чуть помедлив, ответил Принц. Некоторое время царило молчание. Ни одна из сторон не хотела первая предлагать союз, ведь это бы означало признание слабости. Хранители Тсуны и подчиненные Кавалоне уже начинали нервничать, а слова, так просившиеся на язык, до сих пор не были сказаны.

— Врой! — вдруг закричал Скуало, чем заставил многих крупно вздрогнуть от неожиданности. — Хватит сопли жевать! Будет вам союз!


========== Часть 3. Глава 16. Их чувства ==========


Pov Реборн.

Еще одна кружка кофе. Раньше я любил этот напиток, но сейчас его горечь оставляет лишь неприятный привкус на языке. Не думал, что когда-нибудь снова наступит такой момент, когда я буду чувствовать себя настолько паршиво. Нет, дело не в том, что я не сплю уже третьи сутки и почти ничего не ел, просто в соседней комнате лежит едва дышащее лохматое чудо, которое едва не заставило мое сердце остановиться.

Все началось, когда я пришел на бой Дождя, в тот момент я был лишь едва недоволен тем, что забыл о времени и провел в отеле Варии слишком долго. Тогда мне были интересны их мотивы и планы на будущее, поэтому я тщательно изучал каждый сантиметр их номеров и прислушивался к каждому слову, сказанному офицерами или же самим Занзасом. Из всего, что мне удалось узнать, действительно важным было то, что босс Варии вел себя странно, и это едва слышными намеками сквозило в разговорах офицеров. Впрочем, даже это было уже полезным, но ровно до того момента, когда я пришел к школе, где проводился бой Дождя.

Первым, что бросилось мне в глаза, были встревоженные лица Реехея и Мукуро и их напряженные стойки. Парни будто были готовы сорваться в бой в любую минуту, и это меня напрягало. Что могло случиться всего за пару часов, что меня не было? Вопрос, ответ на который мне совсем не хотелось знать, ведь он был однозначно связан с какими-то проблемами. Как оказалось, Тсуна пропал, и его друзья небезосновательно решили, что к этому причастно Вария. Шатен не пришел на бой, и его Хранители заволновались, решив разыскать его. Они разделились на две команды, одна из которых осталась с Такеши и должна была в случае чего прикрывать его, а другая отправилась на поиски Тсуны.

Я, не медля ни секунды, бросился за Хаято и Кеей, ведь, как и остальные, понимал, что ученик не стал бы игнорировать столь важное событие, как бой одного из его Хранителей. Вероятнее всего, с ним что-то случилось, а это было плохо. Не добавляло оптимизма и то, что улицы Намимори, по которым я бежал, были абсолютно пусты. В домах даже свет не горел, а оттого создавалось ощущение, что все живое вымерло в этом районе. И это оказалось почти правдой.

У самого дома Савад я стал ощущать уже едва заметное пламя Тумана, а чуть в стороне обнаружил кровавое пятно на одном из заборов. Пройдя еще несколько шагов, я увидел останки тел, превращенных в фарш. Эмблема, лишь чудом сохранившаяся на одежде одного из трупов, гласила «CEDEF». Люди Иемитсу, вероятно, приставленные для охраны его жены и сына, были безжалостно растерзаны, но тут же встал вопрос, что же случилось с самими Савада? Однако найти ответ на него мне помешал звонок телефона, на дисплее которого высветилось «Никчемный Дино».

— Реборн, у нас проблемы, — слишком серьезно сказал мой бывший ученик, а у меня почему-то похолодело в груди. — Со мной только что связался Шамал, по его словам Хаято и Кея нашли Тсуну раненого, и его состояние критическое.

Мое сердце ухнуло куда-то в пятки. Я уже и забыл это ощущение, и, если честно, надеялся больше никогда его не испытывать. Слова Дино не застали меня врасплох, но даже так выбили почву из-под ног. Мой ученик, этот никчемный Тсуна… сейчас, возможно, умирает… Я… Я должен был спасти его! В тот момент для меня было не важно, кто это сделал. Не важно, как. Не важно, почему. Мне было все не важно, пока я, не помня себя, бежал к дверям дома Савад.

Там меня встретил Кея с тонфа наперевес и горящим болью и отчаянием взглядом. Позади него Хаято спешно, но качественно, накладывал повязки на тело Тсуны. Оба парня были до ужаса бледными, а их руки дрожали — верно, они были слишком потрясены увиденным, чтобы контролировать свои эмоции. Даже мне стоило больших трудов сохранить подобие невозмутимости, ведь в первый момент, когда я увидел своего ученика, мне показалось, что мир потерял все краски. В луже собственной крови, израненный и бледный лежал Тсуна. Его ресницы слабо подрагивали, а грудь едва вздымалась. Недалеко от него валялось то, чем была проткнута его грудь, и невольно я подумал, как он вообще еще мог дышать?

Не знаю, как я выглядел со стороны в тот момент и, если честно, не хочу знать, но на деревянных ногах я подошел к Тсуне и присел рядом с ним. Мое сердце билось, как бешеное, дрожь рук едва удавалось сдержать, а перед глазами было только бледное лицо ученика. Мои мысли метались, как пчелы в растревоженном улье, но я все же смог сосредоточиться и начать вливать в тело Тсуны свое пламя Солнца.

Едва-едва я ощущал огонек его пламени Неба, но он был так слаб, что, казалось, еще секунда, и он погаснет. Осознание этого обрушилось на меня стремительным потоком, от которого по спине пробежал холодок. Перед внутренним взором, словно кинопленка, замелькали воспоминания. Я снова видел того пугливого мальчишку, который боялся даже маленькой соседской собачки, того неумеху в учебе и спорте, того вечно паникующего, но такого доброго, всепрощающего и яркого Тсунаеши. Я видел его боль и страх, но так же его невозможно теплую и солнечную улыбку, которую он дарил всем вокруг. Я видел его силу, кристально чистое пламя Неба, а теперь… А теперь я видел только раны и кровь.

Признаюсь хотя бы себе — в тот момент мне было страшно. На моих руках умирал Тсуна, а все, что я мог сделать — это пытаться поддержать его своим пламенем. Я чувствовал, как он слабеет с каждой секундой, но не мог с этим ничего сделать. Нечто темное, чужеродное мешало мне, не давало пламени полностью проникнуть в тело Тсуны и начать регенерацию. Те крупицы, каким это все же удавалось, едва ли могли хоть немного улучшить состояние ученика. Осознание собственной беспомощности больно резануло по сердцу, ведь я действительно мало чем мог помочь Тсуне. Но не мне одному было тяжело.

Хранителям ученика было не легче. Хаято и Кея молчаливыми тенями сидели возле меня, накладывая повязки на бесчисленные раны Тсунаеши. Их лица не выражали ничего, кроме боли. Пусть не физически, но они ощущали каждый синяк, каждый порез, каждый перелом, как свои собственные. Для них видеть своего босса в таком состоянии было тяжелым испытанием, а осознавать, что они не смогли защитить его — пыткой.

Это касалось и меня. Внешне я старался не показывать своих чувств, но внутри меня бушевала буря. Кто бы мог подумать, что я так привяжусь к этому карамельному чуду… К его улыбке, к смеху, к по-детски наивным глазам. До этого ужасного момента я до конца не осознавал глубину той связи, что была у нас, но теперь, видя окровавленное, едва дышащее тельце Тсуны, я наконец понял, насколько он дорог мне. Для меня он уже был не просто учеником, а тем, для кого я готов был перевернуть весь мир.

Поначалу меня в нем зацепила его невероятная схожесть с Луче — глаза Тсуны сияли так же, как у нее. От них обоих исходила необычная аура, которая внешне была спокойна и мягка, но в любой момент могла стать убийственной. Но это было лишь в начале нашего знакомства. Чем дольше я жил рядом с Тсуной, тем отчетливей понимал, насколько он силен и прекрасен своей душой. Со временем я стал замечать, что мои мысли, если они не заняты чем-то важным, крутились вокруг этого карамельного чуда, все чаще я ловил себя на том, что откровенно засматриваюсь на него.

Если бы Иемитсу узнал, какие мне порой снились сны с участием его сына, он прикопал бы меня под ближайшем деревом. И плевать бы он хотел, что мы друзья детства. Однако на мое счастье, он об этом даже не подозревал. Ровно, как и сам Тсуна, который, к слову, тоже проявлял интерес к моей персоне. Не заметить его любопытный, неосторожный взгляд было невозможно, но я специально делал вид, что это не так. Было забавно наблюдать за сменой эмоций на лице Тсуны, который даже не знал, что его прекрасно видно. Сначала он внимательно изучал мое тело с поистине невозмутимым видом, но затем начинал краснеть. Румянец, появляющийся сперва на скулах, распространялся дальше, охватывая щеки, и плавно перетекал на кончики ушей. Эмоции Тсуны, едва ли не «CapsLk-ом» написанные на лице, также заставляли умиляться. Догадаться о содержании его мыслей было очень просто, но от того не менее приятно.

Я нравился ему, быть может, даже больше, чем думал, но и он уже тогда был мне не безразличен. Однако понять и принять свои чувства я смог только в Какуе Ленде, после того, как увидел жуткие синяки на его теле, оставленные Наной и узнал правду об этой женщине. Но не это заставило мое сердце пропустить удар, и затем пуститься вскачь, а глаза Тсуны. В них плескалось море страха и затаенной боли, но по соседству с ними я увидел облегчение и надежду. Он не мог сам рассказать о том, кем на самом деле была его мать, Нана позаботилась об этом, запугав сына до полусмерти, однако он ждал и боялся, когда же кто-нибудь поймет все сам.

Этот хрупкий, слишком добрый и чересчур наивный паренек всего за пару месяцев сумел привязать меня к себе. Теперь я желал защитить его, оградить от трудностей и испытаний, хотя и понимал, что мне это едва ли удастся. За него слишком плотно взялась Вонгола, ведь она бы не отпустила наследника Примо. Тсуна слишком важен для нее, но методы, которые выбирал Девятый для его «тренировок», были слишком жестокими, даже по моим меркам. Уже и не знаю, сколько раз мне приходилось скрывать глаза полами шляпы, чтобы никто не увидел мое беспокойство, однако, когда я увидел окровавленное тело Тсуны, я уже ни о чем не думал.

Мой мир едва не рухнул. И хотя внешне я почти никак не проявил своих чувств, мне стоило больших трудов не сорваться на поиски этой сволочи, что посмела причинить моему Тсуне вред! В тот момент меня остановило только то, что без моего пламени Солнца, и без того едва действующего на тело ученика, он погибнет. Долгие часы операции, что заставили даже Шамала попотеть, прошли для меня, как в тумане. Я помню свои четкие приказы: вызвать Мукуро, извлечь яд из тела Тсуны, выставить охрану периметра… Но все слова, что срывались с губ, были механическими, продиктованными опытом, мыслями я был далек от всего происходящего. Наверное, это будет звучать странно и несвойственно мне, но в тот момент я думал лишь о том, смогу ли я когда-нибудь снова увидеть его улыбку…

Надежда на это таяла. Шамал сказал, что Тсуна впал в кому, а Мукуро показал страшные, полные страданий воспоминания ученика. Невольно у меня возник вопрос: как он до этого вообще мог смеяться? Пережить столько и не утратить внутренний свет может далеко не каждый, если вообще хоть кто-то.

На Иемитсу, в одночасье узнавшего о предательстве жены и тяжелом состоянии сына, было больно смотреть. То, что случилось с Тсуной, произвело на него очень сильное впечатление, и теперь он боялся даже на несколько часов оставить сына. Он не покидал палату и спал рядом с кроватью Тсуны на неудобном стуле. Единственный раз, когда он вышел за пределы комнаты, был вечером следующего дня после боя Дождя. Тогда мы вдвоем направились на встречу с Варией, чтобы прекратить Конфликт Колец. Но уже покидая палату Тсуны, Иемитсу настоял на том, чтобы все Хранители находились рядом с его сыном и были готовы в любой момент отразить атаку.

По-моему, караулить свое Небо хотели все Хранители и близкие Тсуне люди. Однако каждый раз с болью в сердце я уходил координировать поиски Наны или раздавать приказы относительно безопасности периметра больницы, вместо того, чтобы быть рядом с моим Тсуной. «Если не я, то кто?» — так я оправдывал себя, хотя в глубине души и понимал, что просто не могу смотреть на полностью замотанного бинтами ученика. За эти несколько дней, что прошли с момента нападения, я заходил к Тсуне всего два раза, причем первый был, когда Иемитсу прибыл в Намимори, а второй, когда в палату пробрался Бельфегор.

Когда Принц и прибывший чуть позже Скуало предложили, в своем стиле конечно, союз, я тут же ухватился за их предложение. Во-первых, с их силой у нас появлялось гораздо больше шансов победить Нану, а во-вторых, за составлением плана атаки я мог проводить бессонные ночи. Три дня я не смыкал глаз, ведь каждый раз перед внутренним взором начинали проноситься картины воспоминаний Тсуны и виды его израненного тела. И хотя усталость брала свое, я по-прежнему не мог даже думать о сне.

Все мои мысли были рядом с учеником, ровно как и сердце. Теперь я понимал, что чувствую к нему, но не мог ничего ему рассказать. Тсуна спал и, по словам Мукуро, нашедшего в его сознании тень Кровавого Тумана, не мог проснуться в ближайшее время. Единственное, что мы могли сделать, чтобы спасти его — это победить Нану. Непростая задачка, особенно учитывая то, что с большой вероятностью у нее под контролем находится босс Варии. Но ради моего карамельного чуда я, как и все Хранители и близкие Тсуны, готов на все, даже совершить невозможное.

Жди нас, мой драгоценный ученик, мы обязательно спасем тебя…

End Pov Реборн

***

PovТсуна

Темно. Я все еще в этой странной комнате без пола, потолка и стен. Мои руки жестко зафиксированы цепями, которые полностью лишают движения и сил. Я не знаю, как долго я уже нахожусь тут. Быть может, день, неделю или всего час? Мои мысли путаны и бессвязны. Порой я слышу какие-то голоса, и тогда в моей груди будто разгорается огонь! Но в следующий миг все гаснет, и я уже не знаю, почудились мне полные доброты и любви слова или нет.

«Дечимо…» — вдруг снова услышал я чей-то голос. В нем все так же звучала бесконечная доброта и нежность, но были еще нотки печали, волнения и силы. Мое сердце забилось чаще почему-то, а в голове стал нарастать гул. Насколько мне позволяли цепи, я огляделся, но кроме темноты ничего не увидел. Разочарованный, я снова повис на своих оковах, решив, что все это галлюцинации моего уставшего разума.

«Дечимо…» — снова раздалось отовсюду, и я встрепенулся. Мне не послышалось! Кто-то действительно звал меня! Но почему он так странно называл меня? Что это слово вообще означало?

Я снова стал вглядываться в непроглядную тьму, невольно вспоминая, как оказался здесь. Кажется, кто-то из дорогих мне людей пытался меня спасти меня, но… Я нахмурился, ведь моя память снова подводила меня. С тех пор, как я попал в эту комнату, я стал замечать, что ее темнота будто меня пожирает изнутри. Мои эмоции, мысли, чувства, память — все это постепенно исчезало. Наверное, я должен был бы бояться, но почему-то ничего, кроме безразличия я не ощущал.

«Дечимо…» — голос стал громче и настойчивей, а у меня в груди потеплело. Не знаю, кто этот человек, что зовет меня, но я бы хотел знать, почему мне так приятно слышать его голос. Как бы я хотел, чтобы он был здесь!

Словно в ответ на мою мысль, темная комната постепенно начала светлеть, а недалеко от меня появился какой-то маленький огонек. Он был красивого оранжевого цвета, и, приглядевшись, я заметил, что он еще и переливается всеми цветами радуги. Почему-то я не был удивлен, увидев его, мной это воспринялось, как нечто обыденное, но от того не менее радостное. Я буквально чувствовал тепло, исходящее от него, и от этого хотелось улыбаться.

Вдруг в голове зашумело сильнее прежнего, а комната стала стремительно темнеть. Я вздрогнул, понимая, что огонек сейчас исчезнет и ощутил… страх. Да, я испугался. И это было странно, ведь это чувство я потерял едва ли не первым, когда оказался здесь. Внезапно я понял, что часть моих эмоций вернулась, а голоса, что я слышал лишь изредка стали звучать громче.

— Джудайме, пожалуйста, вернись…

— Тсуна, только держись…

— Экстремально борись!

— Сынок, прошу тебя, очнись…

Все они кричали мне не сдаваться, их голоса сливались в один, а я не мог вспомнить, кому они принадлежат. Их отчаянные, но полные заботы и любви слова достигли моего сердца. Я слушал их взахлеб и не мог насытиться, что-то светлое и бесконечно большое начало распространяться в моей груди. Но комната все сильнее погружалась во тьму, заставляя голоса замолкать. Нет!

Я бился в оковах и кричал, я молил голоса остаться. Мне было тепло и радостно, пока я слышал их, но чем тише они становились, тем больше меня охватывал страх и могильный холод. Слезы отчаяния потекли из моих глаз, когда я понял, что еще мгновения, и я снова останусь один посреди нескончаемой тьмы. Я собрал все силы, что остались во мне и вложил их в крик, надеясь, что он достигнет этих голосов:

— Прошу, останьтесь! Не бросайте меня одного!

На миг комната вспыхнула и своим светом ослепила меня. Огонек, что до этого был едва ли больше моего кулака, стремительно увеличивался в размерах, пока не достиг в высоту роста взрослого человека. Я с непониманием смотрел на это, испытывая странное чувство дежавю. А в это время огонек стал принимать очертания человека, и я увидел перед собой красивого мужчину в черном плаще и тем самым огоньком во лбу.

— Наконец, я смог пробиться к тебе, Дечимо, — с облегчением выдохнул он. Я же только и мог, что хлопать глазами, не в силах вспомнить имени этого мужчины. Кажется, он являлся ко мне раньше, когда я только попал в эту комнату, однако он почти сразу же исчез, будто что-то вытолкнуло его отсюда. — Ты прав, Дечимо, та, кто захватила твой разум, смогла закрыть от меня твою душу, — прочитав мои мысли, сказал он. И в этот момент в моей голове надоедающий шум превратился в воспоминание. Я понял, кто этот мужчина, — он был Примо Вонгола!

— Джотто! — вслух воскликнул я, чувствуя, как чужая воля постепенно отпускает меня, а чувства возвращаются. Призрак Первого Вонголы улыбнулся и слегка кивнул, блеснув радостью в глазах.

— Дечимо, ты должен выбраться отсюда, — сказал он через секунду, но я лишь покачал головой. При всем желании мне это не удалось бы, ведь темнота комнаты лишает меня всякой связи с реальным миром и поглощает мои чувства и мысли. Удивительно, что сейчас мой разум не затемнен ее силой. Цепи же не дают даже вздохнуть полной грудью, не то, чтобы попытаться вырваться, — Ты не прав, тебе не нужна сила, чтобы покинуть это место, — сказал Джотто, а я с изумлением и надеждой посмотрел на него. — Тебе нужно только услышать голоса, что зовут тебя и идти на них, всем сердцем пожелав вернуться. Твоя решимость вновь оказаться с Семьей поможет тебе.

Я потянулся в цепях, ощущая в сердце ноющую боль от расставания с дорогими мне людьми, и что есть силы, пожелал увидеть их. Их лица, улыбки, глупые потасовки. Я хотел снова услышать их голоса и смех, и почувствовать то прекрасное чувство полной защищенность, что появлялось, когда он был рядом. Мой любимый репетитор… Из моих глаз брызнули слезы, когда я вспомнил его и отца. Я так хотел быть рядом с ними! Я так хотел вернуться к ним! Я так любил их обоих, пусть и разною любовью, и скучал! Я…

— Ну же! Сюда! — услышал я голос Джотто и почувствовал, как его теплая река тянет меня куда-то вверх. Куда-то ближе к свету…

End Pov Тсуна


========== Часть 3. Глава 17. Операция “Мышеловка” ==========


Прошла неделя с тех пор, как Тсуну нашли едва живого в его доме. Как ни странно, но Нана все это время никак не проявляла себя, исчезнув со всех радаров. Казалось, эта передышка должна была помочь всем восстановить силы и подготовиться к грядущим сражениям, однако и Хранители, и Иемитсу, и даже Реборн восприняли ее как затишье перед бурей. Никто даже не думал об отдыхе, подсознательно каждую секунду ожидая удара.

В состоянии Тсуны практически не было изменений, он все так же не просыпался. Мукуро каждый день тратил все силы, чтобы пробиться в его сознание, но раз за разом терпел неудачу. Блоки Наны были слишком сильны, и даже вместе с Маммоном ему не удавалось их пробить. Шамал тоже разводил руками, неустанно размышляя, как помочь Тсуне. В общем, исходя из этого, не трудно представить, каким был общий настрой всех, кто находился в больнице. Лишь одно заставляло их не опускать руки – состояние шатена было стабильным.

Пока оно оставалось таковым, лучшие умы из Варии и со стороны Тсуны объединились, дабы начать разрабатывать совместный план атаки на Кровавый Туман. Стратегами выступали Реборн, Хаято, Бельфегор, Скуало и Иемитсу, в то время как остальные приглядывали за городом и больницей, посменно дежуря двадцать четыре часа в сутки. Однако дело вдруг осложнилось тем, что подтвердилась информация о захвате разума Занзаса Наной. Мукуро, уже знающий ее пламя, смог проникнуть в разум босса Варии и обнаружить там его, плотно скованного цепями.

Сказать, что эта информация сильно ударила по боевому духу офицеров – ничего не сказать, они были просто раздавлены ею. Однако Скуало, как истинный боевой капитан и Дождь Семьи, смог перенаправить плохое настроение Отряда на Нану, заставив их всем сердцем возжелать поймать женщину и покарать ее, дабы вернуть своего босса. К слову, сам Занзас спустя четыре дня после нападения на Тсуну исчез. Его следы не были обнаружены ни в аэропорту, ни на вокзале, ни вообще где-либо. Создавалось впечатление, что он просто растворился в воздухе, хотя, зная силу и умения Наны, возможно, так и было.

Так или иначе, сейчас все были заняты охраной территорий и составлением планов. Последнее давалось особенно тяжело, ведь скоординировать Хранителей Тсуны и офицеров Варии было очень сложно, особенно после фактически незавершившегося Конфликта Колец. Жаркие споры, доносившиеся из дальней палаты, можно было услышать в любое время суток, а взъерошенные гении обеих сторон уже не вызывали ни у кого паники и желания выпрыгнуть в окно. Поэтому никто не удивился, когда Бельфегор с криво надетой диадемой выскочил из палаты, в которой отдыхал, и едва ли не бегом направился во временный штаб совещаний.

- Я знаю! – закричал он, едва открыв дверь. В палате были только Реборн и Хаято, которые тут же перевели на Принца красные от недосыпа взгляды. Иемитсу сейчас снова был с сыном и, наверное, рассказывал ему что-то, искренне веря, что он его слышит, а Скуало увели на перевязку его ран, все же акула смогла сильно навредить ему. – Я знаю, что делать! – повторил Бельфегор, плюхаясь на один из стульев перед средних размеров столиком, на котором лежала карта Намимори и всех прилегающих территорий.

- Ну, так просвети нас! – недовольно буркнул Хаято, потирая виски. Он уже не помнил, когда в последний раз нормально спал. Наверное, еще перед Конфликтом Колец.

- Мы слишком усердствовали, придумывая планы, - начал Принц под удивленные взгляды двух стратегов. – Мы боялись, что Нана раскусит их, поэтому выдумывали все более сложные схемы, - Реборн и Хаято одновременно хмыкнули, ведь Бельфегор был прав. Они действительно опасались такого исхода, но ничего другого, способного выгодно задействовать всех членов их союза, не могли придумать. Это был самый настоящий тупик, и стратеги не один день бились, споря до хрипоты, как лучше поймать Кровавый Туман. – Только что мне в голову пришла идея: мы должны сделать так, чтобы Нана даже не подумала бы о ловушке или, наоборот, знала о ней, но все равно полезла в пекло.

- И как ты предлагаешь это провернуть, гений? - с явным скепсисом поинтересовался Хаято, не веря, что такое вообще возможно, однако Реборн был другого мнения.

- Кажется, я понял, что ты хочешь сказать, - с задумчивым видом покивал киллер, - Ради кого Нана готова на все? Даже рискнуть своей жизнью и быть пойманной Вендиче?

- Ну конечно! – через минут воскликнул Хаято, тоже поняв задумку Принца. Как говорится, все гениальное – просто, что и подтвердилось только что. Не нужно было столько времени убивать на продумывание сложных комбинаций и схем, ведь Нана могла сама прийти к ним в руки. – Отличная идея! И как мы сразу не подумали об этом? – головную боль, как и сон, будто рукой сняло.

Стратеги принялись бурно обсуждать внезапно родившуюся задумку, понимая, что она, наверное, самое лучшее из всего, что они уже придумали. План строился с поистине невероятной скоростью: за каких-то пару часов для каждого варийца и Хранителя Тсуны была отведена своя роль в предстоящем плане, было выбрано место его проведения и учтено все, даже самые незначительные детали. Дело оставалось за малым – сообщить всем о дате атаки и рассказать, в чем заключается роль каждого.

Но это были уже мелочи, а пока неимоверное уставшие стратеги, едва передвигая ноги, разбрелись по пустующим палатам, коих было, по счастью, очень много, и опустились на жесткие пружины больничных коек. Однако в этот момент они показались им не твердыми как камень досками, а мягкими перинами, отсыревшие подушки стали ватными облаками, а тоненькие покрывала – великолепные пледами. Впервые за многие дни они спокойно проспали целую ночь, не терзаемые тяжкими думами.

***

- Мукуро, Вайпер, давайте, - скомандовал Реборн, пока иллюзионисты выставляли защиту. Было необходимо обезопасить комнату от любого прослушивания со стороны Наны, ведь в противном случае весь план мог сорваться. Сейчас в палате, временно переделанной под штаб совещаний, собрались почти все, кто состоял в Союзе. Отсутствовали только Хаято и Иемитсу, уже и так знающие все детали. Их задачей было охранять Тсуну, пока Реборн и Бельфегор посвящают остальных в суть разработанного плана.

- Ши-ши-ши, начинаем, - сказал Принц, когда в комнату вошел последний член Союза, и вмиг в палате воцарилась гробовая тишина. – Нам удалось придумать план, как поймать Кровавый Туман, - начал он под восхищенные взгляды собравшихся.

- Врой! Он прост, как табуретка, но от того не менее эффективен! – подхватил его речь Скуало, восторженно размахивая мечом. Мечник был доволен придуманной Принцем схемой и тем, что всем стратегам удалось грамотно распределить каждую боевую единицу по выгодным позициям, с учетом их сил, способностей и нынешнего физического состояния. Что ни говори, а даже он, Скуало, сейчас не мог бороться в полную силу, как впрочем и Бельфегор, и Луссурия, и Такеши, и Хаято. Поэтому он, так же участвовавший в составлении плана, был солидарен с Реборном в том, чтобы всех сильно раненных отправить в запас, как последнюю поддержку. Боевой капитан даже согласился с тем, что он будет одним из них, ведь раны, оставленные акулой, не позволяли ему даже нормально стоять, не то, чтобы сражаться.

Слова Скуало о простоте плана были чистой правдой, в чем и убедились все присутствующие, после того, как Реборн закончил разъяснять основную идею. На лицах все, находившихся в палате, была видна работа мысли. План действительно был хорош, и это отметили все, но был все же в нем один изъян.

- Значит… - неуверенно протянул Такеши, переглянувшись с Реехеем, - Мы ловим «на живца»?

- Именно так, - кивнул Реборн, которому тоже не нравилась эта часть. Однако поделать с ней он ничего не мог, ведь именно на ней и строился весь план.

- А Иемитсу согласился на это? – теперь вопрос прозвучал уже от Дино.

- Да, поэтому мы и собрали вас здесь, - кинул ему Бельфегор, сияя своей привычной улыбкой. - План уже составлен, осталось только вас посвятить в детали. Его исполнение назначено на завтра, так что советую слушать внимательно.

- Не нравится мне это, - негромко произнес названный брат Тсуны, но тут же тряхнул головой, стараясь привести мысли в порядок. – Однако, если вы говорите, что это единственный вариант, думаю, вы правы. Но зачем так торопиться? Не лучше ли сначала как следует все проверить и…

- Нет, - оборвал его Бельфегор и указал на Мукуро, - Он чувствует приближение Кровавого Тумана. Чтобы наш план сработал, мы должны нанести удар первыми, заманив ее в ловушку, а не наоборот, - Дино на это лишь прикрыл глаза и кивнул, признавая правоту парня.

- Итак, - слово взял Реборн и указал на карту Намимори, которую для удобства повесили на стену, - Здесь, на старых, заброшенных заводах, недалеко от Какуе Ленда будет проводиться операция, кодовое имя которой «Мышеловка»…

***

- Раз-раз, проверка связи, - прозвучал голос Хаято в наушниках членов союза. – Все меня слышат? – спросил он, отслеживая показания приборов, выведенных на огромном числе мониторов, что стояли перед ним. Операция должна была начаться через несколько минут, а потому сейчас шли последние проверки. После своего вопроса подрывник услышал нестройный гул голосов, подтверждающий исправность устройств связи. - Командиры отрядов, доложите свое текущее местоположение.

- Отряд разведки, - отозвался наушник голосом Мукуро, - на позиции. Видим цель.

- Отряд основных сил, - теперь уже звучал голос Реборна, - на месте, ждем дальнейших указаний.

- Врой! Отряд поддержки, на позиции, - выдав свой фирменный клич, отчитался Скуало.

- Отряд защиты, - произнес Дино, – готовы отразить атаку в любой момент.

- Отряд сдерживания, - отозвался Базиль, - через десять минут достигнем цели.

- Принято, - сказал Хаято, выводя на монитор положения всех членов союза. Черная точка, отмеченная как Кровавый Туман, стремительно двигалась в сторону заброшенных складов, расположенных недалеко от Какуе Ленда. Зеленые точки, обозначающие союзников, были на положенных местах и ждали команды начала операции. По решению стратегов, Хаято был выбран координатором данной миссии, а потому в последний раз проверив показания приборов, произнес: – В таком случае, операция «Мышеловка» началась!

- Принято! – отозвались командиры отрядов, и на линии связи повисла напряженная тишина.

Отряд основных сил, в котором состояли все те, кто был менее всего ранен в предыдущих сражениях, а именно Леви-А-Тан, Такеши, Бельфегор, Реборн и Иемитсу приготовились к бою. Черная точка на запредельной для человека скорости приближалась к заводам, где они ее уже ждали. Их задачей было нанести как можно больший урон Нане, в идеале – убить ее. В наушниках Хаято едва слышно раздался звук снимаемого с предохранителя пистолета, легкий перезвон металла и треск электрических разрядов.

- Отряд разведки, - сказал Хаято, отслеживая передвижения Наны. – Подтвердите нахождение цели в трех километрах от базы.

- Ку-фу-фу, подтверждаем, - отозвался Мукуро, следуя попятам за Кровавым Туманом. Их отряд, состоящий из Рокудо, Маммона, Кена и Чикусы, должен был следить за ее передвижениями и сообщать, если вдруг она оставляла вместо себя иллюзию. На мониторах Хаято это не отображалось, ведь Нана была столь сильна, что запросто могла обмануть даже технику.

- Принято, - произнес координатор, следя за положением множества точек. – Отряд основных сил, цель будет у вас через две минуты.

- Мы готовы, - отозвался Реборн.

- Цель приближается, - в полной тишине на линии связи продолжил Хаято. - Два километра, - все, затаив дыхание, ждали нападения, как сигнала. Напряжение буквально повисло в воздухе. – Километр, - тишину прерывал лишь писк приборов из соседней палаты, да короткие фразы координатора. - Шестьсот метров, - Кровавый Туман все так же двигалась в направлении базы, а члены Союза обнажали оружие. - Триста метров, - Хаято буквально прилип к монитору, следя за каждой точкой, - Метр, - тишину наушников разрезал звук выбитой двери, а с экранов Хаято исчезли все изображения базы. - Она у вас…

Несколько мгновений ничего не происходило. Хаято прижимал наушник, стараясь уловить хоть что-то, однако на том конце была полная тишина. Приборы показывали, что Нана в здании, однако зеленые точки, обозначающие отряд Реборн, почему-то не двигались. Происходящее нравилось подрывнику все меньше, его пальцы запорхали по клавиатуре, пока он старался вывести на один из экранов изображение с одной из камер, что вмиг перестали передавать изображения.

- Штаб, - вдруг услышал он несколько взволнованный голос Мукуро. – Чувствую три источника пламени, похожие на Кровавый Туман, движутся в вашу сторону! - Хаято на секунду замер – приборы не регистрировали новых противников. Однако они уловили кое-что другое, не менее опасное.

- Всем отрядам, - не переставая пытаться получить изображения с камер, произнес Хаято. – Приборы показывают приближение нового врага, если верить их показанием, у него пламя Ярости. Всем быть начеку, он будет у базы через пять минут!

- Ши-ши-ши, плохие новости, - как-то совсем не весело засмеялся Принц. На фоне его голоса, звучали чьи-то еще, но Хаято не стал слишком вдаваться в подробности разговора на периферии слышимости. Он и так знал, что сперва отряд основных сил должен был задержать Нану, а только потом вступать в бой. Так, они хотели дать больше времени отряду сдерживания, состоящему из Базиля, Орегано и Турмерик. Их задача была одной из самых сложных, но и одной из самых важных.

- Отряд поддержки, будьте наготове, - сказах Хаято, отслеживая наконец появившиеся на экране три новые черные точки и не переставая пытаться получить изображение из базы. - Отряд защиты, три противника будет у вас через две минуты.

- Принято! – прозвучал сдвоенный ответ, а секундой позже и звуки обнажаемого оружия.

Хаято почти не обратил на это внимания, ему наконец удалось получить изображение из базы. На нем он увидел Нану с горящими гневом глазами, сжимающего верную кирку Иемитсу и остальных, нацеливших оружие на женщину. Она что-то яростно говорила им, на что Реборн, хмурясь, лишь качал головой. С безумием в глазах она бросилась на него, но киллеру удалось увернуться. В следующий миг уже было не разобрать где и кто, оружие летало во все стороны, участники битвы перемещались с невероятной скоростью так, что камера просто не успевала за ними.

- Штаб, это отряд поддержки, - прозвучал в наушниках голос Реехея, на фоне были слышны какие-то взрывы и грохот. – Занзас прибыл, он атаковал нас.

- Принято, отряд разведки, разделитесь по двое и отправляйтесь на помощь основным силам и поддержке, - скомандовал Хаято, мысленно сетуя на то, что три противника с пламенем Кровавого Тумана приближаются слишком быстро. – Отряд сдерживания, вы достигли цели?

- Еще нет, - отозвался Базиль, тяжело дыша. – Мы будем на месте через несколько минут.

- … - Хаято хотел было ответить ему, но взрыв, прогремевший всего в паре метров от него, заставил его упасть на пол и схватиться за динамит. Когда пыль рассеялась, он увидел нечто ужасное: странных созданий, человекоподобной формы с длинными когтистыми руками и даже на вид острыми клыками. Их глаза горели потусторонним огнем, а из горла вырывалось рычание.

Один из этих чудищ замахнулся на Хаято и стал с неимоверной скоростью опускать огромную лапу. От участи быть разрубленным пополам подрывника спасли Кея и Дино, появившиеся в комнате. Понимая, что в замкнутом пространстве динамит только ухудшит их положение, Хаято, схватив ноутбук, проскочил мимо чудовищ и натянул наушники, продолжая координировать ход операции. Даже если что-то пошло не по плану, его задача оставалась все та же – предупреждать союзников об опасности и помогать им перегруппировываться.

Ситуация всех отрядов была незавидная – всех теснили превосходящие силы противника. Нана с легкостью отбивалась от всех атак и даже сумела ранить Леви, который едва избежал худшей участи. Она видел сквозь иллюзии Мукуро так хорошо, будто их и не было вовсе, а от атак Принца и Такеши лишь отмахивалась. Единственный, кто почти не подвергался опасности был Иемитсу, однако и помочь союзником почти не мог, бывшая жена все время уклонялась и не давала даже вскользь зацепить себя.

У отряда поддержки дела были не лучше. Скуало, Луссурия и Сасагава противостояли Занзасу, который не стал мешкать и сразу достал свое сильнейшее оружие – пистолеты. Учитывая то, что двое из отряда были далеко не в лучшей форме, справлялись они даже неплохо. Подкрепление в виде Маммона и Чикусы не сильно улучшило положение, хотя и дало пару лишних секунд на восстановление.

Отряд сдерживания все еще не достиг цели, хотя Базиль заверял, что они уже в двух минутах от Вендикаре. Чем быстрее они достигнут стражей закона, тем больше шансов у союза на победу, ведь с обладателями пламени Мрака будет тяжело в открытом бою даже Нане. Оставалось только продержаться до этого времени…

Итак, операция «Мышеловка» шла полным ходом.


========== Часть 3. Глава 18. Сила Кровавого Тумана ==========


Как метко выразился Скуало на брифинге, план был «прост, как табуретка, но от того не менее эффективен». Вся задумка заключалась в том, чтобы выманить Нану и навязать ей открытый бой. А пока часть союзников сражается, другая движется в Вендикаре, чтобы предложить стражам закона поймать опасного преступника. Вот и весь план. Однако медлить было нельзя, ведь и Нана начала делать какие-то приготовления. Так как ее задумка была никому не известна, а недооценивать ее силу и умения было неразумно, то было решено начинать операцию «Мышеловка» сразу же, как только все члены союза будут посвящены в детали собственного плана.

Местом ловушки был выбран один из заброшенных заводов за городской чертой. Именно туда планировалось выманить Нану, используя в качестве приманки того, перед кем она не смогла бы устоять. Иемитсу. Для мужчины не было таким уж трудом согласиться на эту роль, ведь после того, что его бывшая жена сделала с их сыном, он хотел отомстить ей. Вкупе с этим шла обида, непонимание и злость за столькие годы лжи и притворства. Однако Иемитсу был бы нечестен с самим собой, если бы сказал, что теперь Нана стала для него никем. Нет, он все еще любил ее. Вернее ту ее часть, которая всегда была мила с ним и улыбалась. Ему было почти физически больно от осознания того, что та, кому он отдал свое сердце, предала его и столько лет носила маску, бывшую ее полной противоположностью. То, что Нану было необходимо поймать и передать в Вендикаре, отдавалось глухой болью в его сердце. Однако даже все эти чувства не смогли повлиять на его решение.

Нана совершила большую ошибку, навредив Тсуне, и Иемитсу позаботится о том, чтобы она пожалела о содеянном! Пусть у него будет болеть сердце и разрываться душа, но он сделает все ради своего сына. В конце концов, зная, кто Нана на самом деле, Иемитсу уже не сможет ее простить. На ее руках слишком много крови –крови Тсуны, людей CEDEF, мафиозных Семей, которых она вырезала десятками. Нет, как бы тяжело ни было, но такого монстра необходимо поймать и передать Вендиче…

Операция «Мышеловка» началась с заходом солнца, и первым ее этапом стали слухи. Люди Каваллоне рассредоточились по всей территории города, старательно делая вид, что ищут кого-то. То и дело на линии связи звучали доклады о том, что цель не найдена. Варийские офицеры тем временем должны были осторожно, но не незаметно выйти за пределы города и продвигаться к заводам. Новость о том, что Дино и его люди ищут кого-то, не могла не дойти до Наны, а маленький намек в виде едва уловимого следа пламени Иемитсу должен был подтвердить ее догадки.

Так, в сознании женщины должна была укрепиться мысль, что Вария захватила ее мужа и держит недалеко от Какуе Ленда. Действуя именно так, как и рассчитывалось, Нана бросилась туда, чтобы спасти его, однако там ее уже ждал отряд основных сил, возглавляемый Реборном. Первая фаза плана завершилась успехом, и теперь в силу вступал следующий этап. Он был самым опасным и важным — необходимо было задержать Нану до прихода Венидиче. Однако в то же время следовало не ослаблять бдительность и следить за общей обстановкой, ведь никто не знал, сколько людей были захвачены Наной помимо Занзаса.

С этого момента начались проблемы. Первое, что не уложилось в план, было нападение босса Варии на отряд поддержки. Несмотря на то, что Скуало, Луссурия и Реехей тщательно скрывали свое присутствие, Занзас каким-то образом сумел отыскать их. Бой был явно не в пользу членов союза, их едва ли не на голову превосходили в силе и скорости, а потому о победе никто даже не думал. Подкрепление в виде Маммона и Чикусы несколько улучшило положение, но лишь в том плане, что образовалось несколько секунд на то, чтобы подлечиться пламенем Солнца.

Следующим, что выходило за рамки плана, была атака на штаб, из которого Хаято координировал членов союза. Три ужасных чудовища проломили стену, врываясь в здание. Они были огромные, с ненормально длинными руками, скрюченной спиной и острейшими клыками в пастях. Их глаза сияли потусторонним огнем, а от их рычания кровь стыла в жилах. Хаято повезло, когда один из монстров замахнулся на него, ворвавшиеся в раскуроченную комнату Дино и Кея смогли отвести от него атаку.

Однако, пожалуй, именно нападение на штаб стало наиболее страшным из ответных шагов врага. Дело было в том, что, во-первых, никто не мог даже предположить о существовании тех монстров, что вторглись в здание, а во-вторых, штабом являлась больница, в которой все еще спал Тсуна. Перевозить парня в другое место запретил Шамал, аргументируя это тем, что тело шатена может не выдержать этого. И так было счастьем, что Тсуна выжил, а потому не стоило подвергать его большей опасности. На непредвиденный случай в штабе все же остался отряд защиты, состоящий из Дино, Кеи, лучших людей Каваллоне и, в самом крайнем случае, Хаято. Однако подрывник должен был до последнего заниматься координацией отрядов, чтобы ни происходило вокруг. Поэтому, когда появились эти создания, шансы на победу союза резко упали едва ли не до нуля.

***

— Иемитсу, — выбив дверь, Нана вошла в зал, где ее уже ждал отряд основных сил. — Отдайте мне Иемитсу!

Ее голос был хриплый, с нотками безумия, он заставлял мурашки пробегать по спине. Члены союза при ее появлении обнажили оружие и направили его на нее, однако женщина будто не замечала этого. Ее взгляд был прикован к Иемитсу, а Внешний Советник лишь хмурил брови, угрюмо смотря на нее. Между ними будто шел безмолвный разговор, сути которого никто кроме них двоих не знал. Вся боль, обида и ненависть, что плескалась в их глазах, едва ли не физически давили на присутствующих в зале.

— Я хочу знать лишь одно, — негромко сказал Иемитсу, спустя минуту. — Почему ты напала на Тсуну? — в голосе мужчины звучала только боль, его брови были нахмурены, а губы — сомкнуты. Лицо Наны после его слов перекосилось от гнева. Отвечая, она едва ли не шипела.

— Потому что он ничтожество, недостойное твоей любви! — от интонаций, какими была произнесена эта фраза, Иемитсу едва заметно дернулся. Столько ненависти было в голосе той, которую он когда-то любил. — Он лишь преграда между нами! Я всегда его ненавидела, жаль только, что не убила его раньше…

Комната на несколько мгновений погрузилась в тишину. Иемитсу ничего не ответил на слова бывшей жены, он опустил голову, понимая, что этой фразой она разрушила все то, что связывало их. Теперь он не будет сомневаться, не будет жалеть или страдать. Такой монстр, как Нана, должен быть заперт в Вендикаре, иначе — нельзя. Рядом с ним Реборн спрятал глаза за полами шляпы, тщетно пытаясь унять клокотавшую внутри ярость. Чуть в стороне стояли Такеши и Леви-А-Тан, они оба были поражены сказанными словами, но, как никогда, четко понимали, что именно они и позволят им без угрызений совести сдать Кровавый Туман стражам законов мира мафии.

Лишь Бельфегор не выглядел злым или удивленным. Он с самого начала предполагал подобное, хотя и не думал, что Нана вот так выскажет правду. Гений Варии лишь широко ухмылялся, довольный тем, что его теории оказались верными. Однако это не мешало ему, поигрывая стилетами, представлять, как он разделается с этой двуличной сволочью. Все же даже он, Принц-Потрошитель, не мог просто так принять то, что Нана издевалась над собственным ребенком столько лет. Даже в кровавом мире мафии есть границы, отличающие киллеров от маньяков.

— Твоим поступкам нет оправдания, — в полной тишине раздался голос Реборна. — Сейчас я говорю не только Тсуне, но и о всех тех, кого ты убила. Лучше сдавайся и не отягощай своего положения.

— Сдаться? — переспросила Нана, а затем захохотала, держась рукой за живот. В пустом зале ее смех эхом отлетал от стен и, казалось, шел со всех сторон. Реборн покачал головой, видя безумие в некогда карих глазах. Подумать только, Нана дурачила его ни один месяц! Кто мог знать, что та простоватая домохозяйка, какой она умело претворялась, на самом деле окажется самым разыскиваемым преступником мира мафии? — Ты предлагаешь мне сдаться? — прервав мысли киллера, переспросила Нана, резко перестав смеяться. В следующий же миг она уже кричала, направляя свое оружие, цепи, на Реборна. — Я не собираюсь сдаваться! Я уничтожу всех вас и заберу Иемитсу! Он — мой!

Одновременно с криком, Нана создала иллюзорную лаву, что стала распространяться по залу, заставляя отряд резко отступить. Ее техника была настолько сильна, что в реальности лавы почти никто не сомневался. Жар, что исходил от нее, огонь, что пожирал все на своем пути, пепел, что летал в воздухе, — все это не было иллюзией. Или было? Никто не мог ответить на этот вопрос, да и времени на размышления уже не было — с потока посыпались змеи и пауки, а по стенам поползли, словно живые, лианы. Реборн мастерски уклонялся от всех иллюзий, краем сознания отмечая, что они настолько сильны, что даже он не всегда может отличить фальшь от реальности. Что уж говорить об остальных — они просто старались не попадаться ни на одну атаку, что едва у них получалось.

— Леви-Вольта! — прозвучало откуда-то справа, а через секунду зал озарила зеленая вспышка.

— Выстрел Хаоса! — не теряя времени, добавил Реборн, надеясь, если не первой, то второй атакой задеть Нану.

Однако женщине не только удалось увернуться от обеих техник, но и поймать в ловушку Леви-А-Тана, сковав того цепями. Как ни старался, мужчина не мог выбраться — пламенные звенья буквально высасывали из него силы и жизненную энергию. Всего за несколько секунд он потерял пламени больше, чем на сложном задании по зачистке. Оставаться в сознании ему удавалось с большим трудом, ведь настолько резкая и быстрая потеря пламени была равносильна серьезному физическому ранению.

— Мечник, прикрой меня! — махнув Такеши, негромко, но требовательно сказал в передатчик Бельфегор, осторожно обходя по дуге Нану. Бейсболист едва заметно кивнул и встал в стойку.

— Шигуре Соэн Рю, — на мгновение прикрыв глаза, прошептал он. А в следующий миг сделал резкий выпад в направлении иллюзионистки, — Пятая атакующая форма: Самидаре!

Клинок разрубил Нану пополам, заставив Такеши от удивления распахнуть глаза и на мгновении потерять бдительность. Однако то, что поразил бейсболист, не было Кровавым Туманом. Это была очередая иллюзия! Вдруг фигура перед Такеши «поплыла», а затем взорвалась с невероятной силой. Прежде, чем кто-либо успел что-либо сделать, парень, не сумев уйти от атаки, был отброшен до ближайшей стены и оставил на ней своим телом вмятину. В то же время Бельфегор подобрался к Леви-А-Тану и освободил его из цепей Наны, однако ни он, ни Гроза Варии не смогли уйти из-под следующей техники Кровавого Тумана. Гигантская волна накрыла их, смывая.

Цокнув языком, Реборн кивнул Иемитсу, и они оба прислушались к своим ощущениям. Нана скрыла свое присутствие, однако свои чувства ей не удавалось спрятать. Идя по отголоскам ненависти, они сумели отыскать ее и одновременно атаковать. Иемитсу резко рванул вперед, обрушивая на бывшую жену сокрушительный удар, который она приняла на цепи. Спустя секунду Реборн открыл огонь по Нане, но ни одна пуля не достигала цели. Цепи защищали свою хозяйку, даже без ее непосредственного приказа.

Внезапно на линии связи пошли помехи. Несколько минут назад Мукуро сообщил о появлении трех источников пламени, что двигались в направлении штаба. Меньше минуты назад Реехей доложил о приходе Занзаса, а Хаято разделил отряд разведки на два и отправил его на помощь сражающимся. Сейчас же, после какого-то грохота, Гокудера перестал отвечать на позывные, а связь с остальными отрядами постоянно прерывалась.

— В чем дело, Реборн? — между атаками прокричал Иемитсу, уверенно тесня Нану. Женщина слишком боялась причинить ему вред, а потому только защищалась.

— Помехи на линии связи. Думаю, на штаб напали, — крикнул в ответ киллер, направляя пистолет на Кровавый Туман.

Внешний Советник едва заметно поморщился, но не прекратил атаковать Нану. Сейчас для нее он выступает сдерживающим фактором. До тех пор, пока он здесь, женщина не станет применять свои сильнейшие атаки и бить по площади, ведь она побоится зацепить его. Поэтому, понадеявшись на Кею и Дино, Иемитсу вновь и вновь наносил удары киркой, которые с легкостью блокировались бывшей женой.

Пока мужчина атаковал в лоб, его прикрывали Реборн и Бельфегор, в основном защищая от цепей Наны, которыми она хотела сковать его и вывести из игры. Чуть позже присоединился и Такеши, оправившийся от полета до стены, но вот Леви уже не мог в полной мере продолжать сражение. Все его пламя забрала Нана, высосав при этом и все физические силы. Через две минуты прибыли Мукуро и Кен, иллюзионист принялся оказывать поддержку, предупреждая о техниках врага и атакуя в самые неожиданные для женщины моменты.

— Реборн! Слышите меня? — раздался голос Хаято в коммуникаторе киллера.

— Слышу, — подтвердил Реборн, отстреливаясь от цепей Наны, что хотели схватить его. — Что случилось?

— На штаб напали, но Кея и Дино пока держат оборону, — на фоне голоса парня звучали приглушенные удары и грохот. — Мне удалось связаться с отрядом сдерживания, они достигли цели и сейчас предлагают Вендиче поймать Кровавый Туман. Думаю, в течение десяти минут они будут у нас.

— Слишком долго, — недовольно отозвался Реборн, уворачиваясь от очередной атаки и видя, как Бельфегора с силой отбрасывает одна из техник Наны. Спустя секунду участь Принца постигает и Такеши. — Едва ли мы продержимся столько!

— Я потороплю их, но ничего не обещаю, — сказал Хаято, но его голос почти полностью потонул в грохоте упавшей стены. — Или нет… — было последнее, что успел сказать парень прежде, чем связь снова оборвалась.

— Черт, — выдохнул Реборн, вслушиваясь в помехи.

Однако долго отвлекаться ему не дали — внезапно со всех сторон на киллера полетели цепи. Они, словно змеи, извивались и хотели своими острыми наконечниками пронзить его. Увернувшись от первой волны, Реборн на мгновение замер, видя приближение второй. Цепей было в несколько раз больше, что совсем не радовало мужчину. Увернуться от всех не удалось, несколько острых наконечников оцарапали щеку киллера, его правую руку и превратили в решето его пиджак, который он скинул для отвлечения внимания.

Обернувшись, Реборн увидел, что не он один не смог увернуться от атак. Почти у самой стены были Такеши и Бельфегор, Принц спешно накладывал повязку на предплечье бейсболиста, а тот морщился от боли. Сам же Гений Варии тоже выглядел не лучшим образом — форменная куртка кое-где была пропитана кровью, да и на левую ногу он старался не опираться. Мукуро и Кен пока были относительно целы, но вот уже Леви был без сознания, а Иемитсу оставался единственным, кто не получил ни царапины.

Огорчало то, что и у Наны не было ни синяка. Удивительно, но женщина смогла раскидать невероятно сильную ударную группу, при этом оставшись целой сама. Даже лучший киллер в мире, Внешний Советник Вонголы, два офицера Варии, подающий большие надежды мечник и второй в мире* по силе иллюзионист не смогли не то, что одолеть Кровавый Туман, — ранить ее. Теперь стало понятно, как ей удавалось вырезать целые мафиозные Семьи и скрываться от Вендиче. Уровень ее силы за гранью понимания обычного человека.

Однако даже у таких монстров, как она, должно было быть слабое место. Для Наны это был Иемитсу — тот, кого она любила до крайности. Казалось бы, с тем, кого Кровавый Туман боится ранить, победить должно было быть легко, но нет! Нана лишь с легкостью блокировала атаки Внешнего Советника, осторожно пытаясь поймать его в ловушку цепями. При этом ей еще удавалось отражать все техники остальных членов отряда и бить в ответ.

— Ши-ши-ши, дело — дрянь, — совсем не весело рассмеялся Принц, с трудом поднимаясь на ноги. Такеши молчаливо согласился с его мнением и поднялся, тяжело опираясь на меч. Перед глазами парней уже все плыло, они больше не могли отличить даже слабые иллюзии от реальности. Их раны ныли и сковывали движения, а подавляющая аура Наны не способствовала прояснению мыслей.

Чуть в стороне от них упал Мукуро, попавший под атаку цепей. Во время боя иллюзионист беспрестанно менял иероглиф в своем глазу, стараясь сбить Нану с толку постоянными сменами стиля атак. В первое время, когда Мукуро вступил в бой, ему удавалось почти задеть женщину, однако с течением времени его иллюзии начинали слабеть под натиском техник Наны. Сейчас он уже почти ничего не мог ей противопоставить.

Она подстраивалась под стили боя с невероятной скоростью и уже через несколько минут могла прочитать все атаки противника. Это было невероятно и пугающе. Даже техники Реборна не могли достать ее, а ведь он был лучшим киллером в мире. Гений Варии тоже потерпел неудачу, когда ни один из его планов не сработал, а сам он получил серьезное ранение, вовремя не заметив контратаку.

Ситуация на заброшенных заводах была чуть лучше, чем ужасная. Радовало только то, что никто из союзников еще не умер. Но надолго ли?


========== Часть 3. Глава 19. Невероятно! ==========


Комментарий к Часть 3. Глава 19. Невероятно!

Приятного прочтения)

Как только будет достигаться необходимое число “Жду продолжения”, сразу будут появляться следующие главы)

Пальцы Хаято с невероятной скоростью порхали над клавиатурой, пока парень пытался в очередной раз восстановить связь. Почти десять минут назад три чудовища, подконтрольные Нане, проломили стену больницы, заставив подрывника отступить и спрятаться в палате шатена, координируя членов союза оттуда. Контроль передвижений и врагов, и друзей был его первоочередной задачей, а потому сражение с монстрами он оставил на Дино, его людей и Кею.

Ситуация в местах сражений была более, чем плачевная. Всего за четверть часа Нане удалось серьезно ранить почти всех членов отряда основных сил; единственный, кто был еще цел, — Иемитсу. За то же время Занзасу удалось вывести из игры Луссурию и Чикусу. А три чудовища, что вторглись в больницу, убили пятерых сильнейших бойцов Каваллоне. Не давало опускать руки только то, что Базиль доложил о том, что его отряд достиг тюрьмы Вендикаре.

— Реборн! Слышите меня? — спустя минуту, Хаято прижал наушник, следя за показаниями приборов и молясь, чтобы связь восстановилась.

— Слышу, — отозвался с той стороны Реборн, стараясь перекричать шум битвы. — Что случилось?

— На штаб напали, но Кея иДино пока держат оборону, — доложил обстановку парень и перевел обеспокоенный взгляд на дверь, которая разделяла его и сражающихся с чудовищами друзей: — Мне удалось связаться с отрядом сдерживания, они достигли цели и сейчас предлагают Вендиче поймать Кровавый Туман. Думаю, в течение десяти минут они будут у нас.

— Слишком долго, — недовольно отозвался Реборн, но конец его фразы потонул в грохоте очередной атаки Наны. — Едва ли мы продержимся столько!

— Я потороплю их, но ничего не обещаю, — ответил Хаято, краем уха слыша подозрительный шум. Парень тут поднял взгляд с экрана ноутбука на дверь в палату и едва удержал себя от того, чтобы начать сквернословить. Теперь связаться с Базилем он бы при всем желании не смог бы. В метре от него стена пошла трещинами, а в следующий миг Кея пробил ее своим телом. — Или нет… — выдавил из себя парень, смотря, как ГДК, морщась, пытается подняться.

Парень пару раз тряхнул головой, но это не помогло ему избавиться от звона в ушах и летающих перед глазами мушек. Кея чувствовал, как вытекает кровь из раны на руке, которую оцарапало одно из чудищ, а потому небрежно затянул ее лоскутом своей рубашки. Он прекрасно понимал, что это не поможет, но сейчас он думал об этом меньше всего. Недолгое сражение с монстрами оказалось неожиданно тяжелым и выматывающим. Создания Наны атаковали с немыслимой скоростью и невероятной силой. Получив прямой удар, причем на скрещенные тонфа, Кея буквально услышал, как хрустят его кости. Что уж говорить о том, что после этой атаки он пробил собой стену?

ГДК еще раз тряхнул головой и скользнул затуманенным взглядом по разрушенному больничному коридору. Недалеко от него лежал Дино и слабо шевелился. Ему достался удар еще большей силы, чем ему, и Дробящий Мустанг только чудом остался жив, хотя и получил серьезное ранение. На его груди было две скрещенные отметины от когтей чудовищ, и из них медленно сочилась кровь. Дино со стоном попытался подняться, но тут же упал обратно на пол. Он сжимал рукоять верного хлыста, но мысленно проклинал себя за слабость. Он должен был защитить Тсуну!

Но как сделать это, если тело отказывается повиноваться, а сознание норовит ускользнуть? Каваллоне прошипел ругательство сквозь зубы и предпринял еще одну попытку подняться. Однако, тщетную. В бессильной злобе он ударил кулаком об пол, но резкое движение вызвало новую вспышку боли. Дино зажмурился и сжал кулаки, пытаясь отвлечь. В это время все три монстра прошли сквозь дыру в стене, которую пробили телом Кеи и, переступив через него, оглянулись.

Чудовища обратили свои взоры на спящего Тсуну, и их глаза полыхнули алым. В следующий миг они бросились к шатену с немыслимой скоростью. Глаза Кеи расширились в ужасе, ведь он понимал, что не успеет спасти названного брата. Однако Хаято удалось это сделать, только чудом успев выхватить парня из-под лап монстров. В его руках Тсуна повис безвольной куклой и тяжело дышал, ведь кислородная маска слетела с его лица. Подрывник перевел взгляд с босса на противников и увидел, как один из созданий Наны замахивается своей когтистой лапой, и все, что он мог сделать в тот момент, — это бросить несколько дымовых шашек, на мгновение сбив этим с толку чудовищ. Подхватив бесчувственное тело шатена, он отпрыгнул к дальней стене и одной рукой сжал несколько динамитных шашек. В его голове мелькала только одна мысль:

«Я защищу Тсуну, даже если это будет стоить мне жизни!»

Кея приподнялся на трясущихся руках, буквально заставляя свое тело двигаться, несмотря на адскую боль в груди. Кажется, у него было сломано несколько ребер. Слегка пошатываясь, он встал на ноги и сжал тонфа. Глубоко вдохнув, он сделал резкий выпад, сбивая одного из чудовищ и отправляя его в полет до ближайшей стены. Хаято воспользовался секундным замешательством врага и подкинул несколько динамитных шашек на уровень головы другого монстра. Одновременно с этим подрывник проскочил в просвет между противниками, вынося Тсуну из опасного места.

Прогремел взрыв. Однако вместо падения одного из монстров Кея и Хаято с ужасом увидели, что атака подрывника не нанесла абсолютно никакого урона. Монстр только наклонил голову в сторону и оскалился, а два других стали зажимать парней в кольцо. ГДК в несколько шагов преодолел разделяющее его и Гокудеру расстояние и выставил тонфа в защитном жесте. Умом он понимал, что не сможет остановить атаку, однако все равно не отступал.

Словно чувствуя его отчаянный настрой, чудовища стали медленно приближаться, будто в насмешку оттягивая неизбежное. Кея прищурился и сильнее сжал свое оружие. В его душе не было страха, только печаль от того, что он не смог защитить своего босса, друга, брата… Он знал, что сейчас последует, ровно как и Хаято. Их мысли сходились и, даже не переговариваясь, они знали, что сейчас бросятся в последнюю атаку, которая, возможно, унесет их жизни. Они будут сражаться до последней капли крови, мысленно надеясь, что подкрепление успеет спасти их драгоценного Тсуну.

Время будто начало замедляться. Кея и Хаято видели, как чудовища начинают стремительно приближаться, занося когтистые лапы для удара. Тонфа выставляются в защитном жесте и тут же разлетаются металлическими осколками, не выдержав силы атаки. Кея отлетает к стене, лишь краем уха слыша взрывы динамита и ругань Хаято. Все будто в тумане. Оглушенный атакой, ГДК не понимает, что происходит. Однако видит, как подрывник, держа Тсуну, пытается уклониться от атак, а когда это не удается, лишь в последнюю секунду успевает отбросить шатена и принять удар на себя. Кровь брызнула из ран парня, а сам он, издав короткий крик боли, упал на пол. Чудовища приблизились к парню, желая закончить начатое. Когтистая лапа с размаху полетела на Хаято, чтобы пронзить его тело. Подрывник, будучи не в силах пошевелиться, зажмурился в ожидании удара.

Прошла секунда… другая… третья…

— Ничтожества, как вы посмели напасть на моих друзей?

Чей-то холодный голос, будто ножом, разрезал тишину, а вслед за словами раздался отчаянный вопль чудовищ и какой-то треск. Когда Хаято открыл глаза, то не поверил увиденному, — перед ним стоял Тсуна! Его глаза полыхали яростью, а с лица исчезла болезненная бледность. Странно, но на его руках были его перчатки, а во лбу горело Пламя. Вся фигура босса выражала силу, даже несмотря на то, что сам парень все еще был в больничной пижаме. Позади него, едва видный, стоял Джотто Вонгола, направляющий внука. Создания Наны, издав последние крики, попали в вечное заточение льда.

— Прорыв Точки Нуля: Фаза I, — одновременно сказали Примо и Дечимо, пока Хаято боролся с желание потереть глаза или ущипнуть себя. Через секунду он услышал удивленный вздох Кеи, очнувшегося после полета до стены. Однако долго восторгаться выздоровлению Тсуны парни не смогли, шатен развернулся к ним, сверкая янтарными глазами.

— Где она? — коротко спросил он, и Хаято вдруг понял, что не может не ответить.

— Заброшенные заводы недалеко от Какуе Ленда, — сказал парень, кивнув на ноутбук, только чудом уцелевший в этой битве. — Джудайме, ты…

— Я справлюсь, — перебил его Тсуна, не дав закончить фразу. — Я должен, — веско сказал он. — Поручаю тебе заботу о Кее и Дино, не подведи меня.

— Д-да, босс, — только и успел произнести подрывник прежде, чем шатен, выпрыгнув в окно, улетел в направлении заводов.

Хаято медленно сел, огляделся и потер глаза. То, что сейчас произошло, никак не хотело укладываться в его голове. Тсуна очнулся и даже более того, он отправился на бой со своей матерью! От него веяло огромной силой, а за его спиной виднелся призрак Первого Вонголы! В первый момент, когда Хаято увидел эту картину, он подумал, что его слишком сильно приложило атаками чудовищ Наны. Хотя чего уж греха таить, он и сейчас так думал. Все же это было слишком внезапно и невероятно.

Но, как бы там ни было, монстры запечатаны, а Кее и Дино нужна срочная помощь. Подрывник и сам едва двигался, но, перевязав свои раны, отправился к ним. Воображение это было, или нет, но босс отдал приказ, и Хаято должен его исполнить. Ведь он Правая Рука будущего Десятого Вонголы.

***

Реехей устало опустил руки, но в следующий миг снова бросился в атаку. Бинты на его кулаках уже давно пропитались кровью, а пальцы почти не слушались. Боксер из последних сил сдерживал натиск Занзаса, прикрывая остальных товарищей. Чикуса и Луссурия уже некоторое время лежали где-то позади него без сознания, а Скуало едва мог поднять свой меч. Только Маммон еще держался, сбивая с толку Занзаса своими иллюзиями.

Реехей не знал, сколько еще они смогут продержаться. Казалось, силы у босса Варии никогда не кончатся, в то время как у них самих их почти не осталось. Не прибавляло оптимизма и то, что связь со штабом была потеряна несколько минут назад, и до сих пор она не была восстановлена. Что там произошло, для отряда поддержки оставалось загадкой. Они могли лишь предположить, что на больницу напали, но не хотели даже думать об этом. Ведь в таком случае их мысли были бы сосредоточены на шатене, а это только мешало бы в бою.

Ситуация с каждой минутой все ухудшалась. Казалось, еще пара секунд и все члены их отряда падут под натиском босса Варии. Он сам по себе был силен, но с помощью Наны он превратился в нечто невероятное, нечто, выходящее за грань понимания простого человека. Занзас не скупился ни на силу ударов, ни на их количество. Еще в самом начале битвы каждый из отряда понял, что пропусти он хоть один удар — тяжелое ранение станет лучшим исходом.

— Осторожно! — успел выкрикнуть Реехей, видя, как Занзас нацеливает свое оружие на Маммона. Лишь в последнюю секунду иллюзионист смог уклониться с линии атаки. Однако от следующего удара ему не удалось уйти. Издав короткий крик, Маммон упал на землю, и больше не шевелился. Он определенно был жив, но продолжать сражение не мог.

Реехей встал в защитную стойку, готовясь к атаке. Из всех членов их отряда он остался один, и это ему решительно не нравилось. Занзас, смотря на него, зло усмехнулся и нацелил свои пистолеты на него. Реехей резко выдохнул, прикрыв глаза, и молниеносно уклонился от первой атаки. Последовала целая серия выстрелов, от которых боксер едва успевал уворачиваться. С каждой секундой становилось сложнее. Раны, полученные в бою с Луссурией и здесь, нещадно болели, отвлекая. Усталый разум едва мог подсказать стратегию, а двигался боксер уже лишь благодаря рефлексам.

В очередной раз пытаясь уйти с линии атаки, Реехей вдруг споткнулся и стал заваливаться вбок. Пламенная пуля приближалась, а он не мог ничего сделать — ноги отказывались повиноваться ему. Выставив руки в защитном жесте, он попытался сгруппироваться, чтобы хоть немного уменьшить будущий урон. Умом он понимал, что его уже ничего не спасет от прямого попадания, а потому зажмурился, ожидая вспышку боли.

Однако вместо нее боксер ощутил лишь легкость и чьи-то тонкие руки. Когда он открыл глаза, то увидел того, кто спас его. Это был Тсуна! Реехей не поверил своим глазам, особенно когда этот хрупкий, еще недавно лежащий в коме шатен атаковал Занзаса. Он летал вокруг противника, используя свое пламя как ускоритель, и не давал боссу Варии прицелиться. Тсуна выжидал момент для собственной атаки.

Рядом с ним был Джотто, он подсказывал внуку как лучше напасть и предостерегал об ответных шагах врага. Глаза Тсуны сияли силой и уверенностью, он точно знал, что ему необходимо было сделать. Нет, он не собирался убивать Занзаса, для своего возраста молодой мужчина уже и так настрадался. Тсуна только хотел помочь ему, избавить от контроля Наны. Но для этого он должен был максимально приблизиться к нему, иначе ничего бы не вышло.

Тсуне потребовалось несколько минут постоянного кружения около Занзаса, чтобы подгадать момент и резко атаковать мужчину в солнечное сплетение. Идеальный выбор времени способствовал успешному нападению, а потому шатену оставалось только направить в мужчину свое пламя, сметая контроль матери. Через несколько секунд Занзас упал на землю, а рядом с ним приземлился сам Тсуна.

— Врой! — выкрикнул Скуало и, шатаясь, приблизился к своему боссу. — Что ты сделал с ним?

— Я избавил его от контроля Наны, — только и ответил парень, осматривая поле боя. А посмотреть было на что! Все было в рытвинах от взрывов, везде лежал пепел, а кое-где все еще горел огонь. То тут, то там лежали тела союзников, оглушенных атаками Занзаса. Реехей, придерживая левой рукой правую, медленно подошел к Тсуне, все еще не веря своим глазам.

— Тсуна, ты… — слова так и застряли в горле боксера, ведь перед его внутренним взором все еще стояла недавняя картина. Больничная палата, писк приборов, белые простыни и кислородная маска на лице избитого подростка. Реехей не мог забыть все те чувства, которые он испытал за последние дни, поэтому сейчас, видя Тсуну здесь, сразившего босса Варии, он просто не мог поверить в происходящее.

— Я в порядке, — аккуратно сжав плечо друга, сказал шатен. — Реехей, позаботься об остальных, мне еще нужно помочь папе и Реборну, — глаза Тсуны так сияли, что боксер не нашел в себе сил возразить ему. Он смог лишь коротко кивнуть, на мгновение прикрыв глаза. Сейчас он, как никогда, четко понял, почему последовал за этим хрупким парнишкой со стальной волей. Когда Тсуна уже развернулся, чтобы уйти, его вдруг остановил хриплый голос.

— Эй, мелкий, — шатен оглянулся на Занзаса, который с помощью Скуало пытался сесть. Мужчина был несколько бледным, но от того не менее сильным. Несколько секунд босс Варии вглядывался в глаза Тсуны, пока наконец не ухмыльнулся, — Не смей проигрывать этой ведьме.

Шатен, лишь улыбнувшись, кивнул. Он видел во взгляде Занзаса только облегчение и благодарность. Гордый мужчина не смог бы сказать этого вслух, однако для Тсуны это и не было нужно. Шатен был рад, что смог спасти его, однако теперь перед ним вставала более трудная задача — одолеть собственную мать. Парень никогда не испытывал к Нане теплых чувств, но дело было даже не в этом. Тсуна, как никто другой, знал, на что способна мать, а потому, не тратя больше времени, взмыл в небо.

Он летел к заброшенным заводам, где сражались Реборн, Иемитсу и остальные члены отряда основных сил. Рядом с ним все еще был Джотто. Предок не собирался оставлять своего внука, он знал, что Тсуне нужна его поддержка. Хотя шатен выглядел сильным, уверенным, но на самом деле его трясло. Парень боялся, он не хотел снова видеть ту, которая его едва не убила. В голове шатена то и дело мелькали картины того ужасного вечера перед боем Дождя. Он сумел сохранить хладнокровие перед друзьями, потому что годами скрывал свои страхи и потому что чувствовал поддержку Джотто. Не будь предка рядом Тсуна бы не смог даже проснуться, а потому был всем сердцем благодарен ему за все, что тот делал.

Однако страх был не единственной проблемой шатена. Его раны все еще представляли угрозу, хоть Реборн и старался заживить их пламенем Солнца. Боль волнами распространялась по телу, но Тсуна старался не замечать ее, что давалось ему с большим трудом. Каждый вдох обжигал легкие, а раны горели огнем при движении. Мысли путались, а давление пламени Наны ощущалось за несколько километров. Могильный холод и липкая тьма витали буквально в воздухе.

Было тяжело, было больно, было страшно. Но Тсуна даже не думал отступать, он приближался к своей цели. Он должен был победить Нану ради всех своих друзей, ради отца и ради самого себя.


========== Часть 3. Глава 20. Безнадежное положение ==========


Это был неравный бой. По силе Нана на голову превосходила всех своих противников, чем и пользовалась. Ею двигала ненависть, она же придавала ей сил. Никто не мог не то, что победить ее, — ранить. В ответ сама женщина наносила жесткие удары по своим противникам, выводя их из боя одного за другим. Даже поддержка в виде прибывших Вендиче и людях CEDEF не принесла видимых изменений в расклад сил. Нана все еще была недостижима по количеству Пламени и мощности атак.

Сколько себя помнила Фуками всегда была одна — она выросла в приюте, где ей с малых лет приходилось выживать. Ведь все дети там были озлобленные и жестокие, они признавали только силу и ничего больше. Борьба стала смыслом существования Наны. Бороться за свою еду, которая была безвкусной и холодной, бороться за место в общей комнате, где стояли только старые кровати с заржавевшими пружинами, бороться за игрушки, коих было очень мало, бороться за саму себя — вот что ей приходилось делать изо дня в день…

Для Наны ее детство стало школой жизни. Она поняла, что просто так ничего не дается, что для получения желаемого нужно трудиться… или идти «по головам». Да, она осознала это, и стала этим пользоваться. Еще в приюте она создала себе репутацию сильного и беспощадного бойца и сумела подмять под себя все группировки детей, которые там были. Фактически она стала главой приюта. Теперь у нее была самая большая порция еды, самая удобная кровать и несколько десятков прихвостней, готовых выполнять ее приказы.

Однако настоящим подарком для нее стал тот момент, когда она обнаружила в себе пламя Тумана. Теперь ее способности стали несравнимы с прежними. Нана постигала искусство создания иллюзий невообразимыми темпами и к своему совершеннолетию стала сильнейшим обладателем пламени Тумана во всем мире. Она быстро влилась в мир мафии и зарекомендовала себя как киллера, всегда четко выполняющего предоставленную задачу.

На деньги, заработанные таким способом, она снимала небольшую квартиру в тихом Намимори, где решила обосноваться. Все же даже высококлассным киллерам нужно место для отдыха. Когда она не выполняла задания, то работала в кафе официанткой. Там она могла постоянно следить за людьми, наблюдая за их реакциями, мимикой и движениями, чтобы затем качественно воплощать их в своих иллюзиях. У Наны почти идеально получалось создавать людей, однако она хотела добиться истинного совершенства.

Так она прожила несколько лет, пока однажды ни увидела его. На одном из заданий Нана мельком заметила красивого молодого мужчину, что выполнял собственную миссию вместе с отрядом Вонголы. Когда она пригляделась к нему, то ее сердце пропустило удар, а мир на миг взорвался красками. Лицо мужчины, его походка, телосложение — все это показалось Нане совершенным. Она забыла, как дышать, когда увидела его. И почувствовала черный гнев, когда на отряд Вонголы напали. Атаку отразили, а пораженная силой и умениями командира отряда Нана отправилась домой, где еще долго думала об этом мужчине.

Позже она узнала, что мужчину звали Савада Иемитсу и что он был Внешним Советником Королевкой Семьи. Она нашла всю доступную информацию по нему и в свободное время наблюдала за ним издалека. Она не приближалась к нему, но жестоко карала тех, кто смел угрожать ему. За свою беспощадность и методы уничтожения потенциально опасных, по мнению Наны, Семей, она была прозвана Кровавым Туманом. А за черную ненависть, злобу и ревность женщина получила Пламя Мрака.

Зная, что Вендиче не оставят безнаказанным того, кто вырезает целые Семьи, она стала учиться скрываться. Новый атрибут помогал ей в этом. В отличие от остальных семи типов, пламя Мрака было полностью неизученным, а потому обладало целым рядом свойств, о которых можно было только мечтать. Нана научилась чувствовать все атрибуты на больших расстояниях и полностью подавлять свое пламя, становясь незаметной для радаров, как обычные гражданские.

Неожиданно это принесло намного большие результаты, чем ожидала женщина. Она стала неуловимой, словно тень. Ее не могли поймать даже легендарные Вендиче, что не могло не радовать. Весь мир мафии дрожал при упоминании ее имени, пока сама Нана продолжала наблюдать за Иемитсу и делать его окружение менее «опасным» для него. Так прошло три года, и в один из самых обычных дней свершилось настоящее чудо.

Иемитсу пришел в кафе, где работала Нана, и первым заговорил с ней! Женщина была на седьмом небе от счастья — она ликовала, одновременно веря и не веря в случившееся. Все казалось сном: и эти легкие разговоры, и комплименты, и прогулки, и цветы, и подарки, и сам Иемитсу. Тихая свадьба, спустя каких-то полгода, и несколько месяцев супружеской жизни. Все это было великолепным, пока тест на беременность ни дал положительный результат…

Для Наны это было ужасом. Она не хотела ребенка! Сама мысль о том, что свою любовь Иемитсу разделит с кем-то еще, приводила ее в состояние неконтролируемой ярости. Иемитсу должен принадлежать только ей! Нана мечтала избавиться от ребенка, но уже не могла, мужчина заметил все. Он спросил у нее об этом с таким сиянием в глазах и широкой, полной надежды улыбкой, что она не смогла солгать в ответ. После этого Иемитсу только и мечтал о пополнении их семьи, пока Нана копила злобу на еще не родившегося сына.

Как только на свет появился Тсунаеши, и женщина достаточно окрепла после беременности и родов, она продолжила свои рейды на семьи Альянса. В ее душе были ярость и ненависть, которые она выплескивала на всех, кто попадался ей под руку. Она зачищала территорию, не щадя ни детей, ни женщин и оставляя над полем боя туман из крови и пепла. Однако особенное наслаждение она получала не от самих убийств, а от криков детей. Нана представляла на их месте своего сына и с безумной улыбкой на губах лишала жизни одного ребенка за другим, получая немыслимое удовольствие от этого.

В тот же год ей в голову пришла идея, как сделать так, чтобы Тсунаеши умер, а подозрения не пали бы на нее. По крови ее сын был потомком Примо в десятом поколении, а значит, был одним из претендентов на кресло босса Вонголы. Поэтому ее задачей стала самая малость — лишить Королевскую Семью остальных кандидатов, а после подстроить несчастный случай и избавиться от этого недоразумения, коим был ее сын. Для этого Нана подчинила своей воле Девятого, который сначала отчаянно сопротивлялся, но все же не смог противостоять силе Кровавого Тумана.

Однако Дон не зря стоял во главе Вонголы, он день за днем пытался сбросить влияние Наны и, как итог, смог добиться того, что его люди замети за ним странности. Его приемный сын, Занзас, не сумевший достучаться до него простыми словами, попытался сделать это боем, атаковав резиденцию. Он считал, что выброс большого количества пламени Неба, поможет его отцу вернуться, и был прав, если бы не одно «но». Нана была рядом и крепко держала разум Дона в своих руках.

Отчаянная попытка Занзаса не принесла никаких положительных результатов, а сам он попал в ледяной плен, созданный Девятым. Штурм резиденции захлебнулся. Дон, видя, что натворил со своим сыном, был разбит, а потому почти перестал сопротивляться Нане. Так она убрала первого кандидата и получила власть над всей Вонголой. Однако она не остановилась на этом. Еще три претендента погибли, и в итоге, единственным, кто мог наследовать Вонголу, стал Тсуна. Все шло по плану, но Нана все равно решила перестраховаться.

В одной из лабораторий Эстранео она обнаружила мальчика с невероятно мощным пламенем Тумана, почти таким же, какое было у нее в его возрасте. Без зазрений совести, она заставила ребенка перебить свою семью и окунуться во тьму, прививая ему ненависть ко всему миру мафии. То, что за мальчиком стали охотиться Вендиче, не взволновало ее, ведь при необходимости она могла и из Великой Тюрьмы его вытащить. В будущем он должен был стать ее первым оружием, которым она попытается убить своего сына.

Вторым Нана решила сделать Занзаса. Молодой мужчина, пребывая во льду, все еще был в сознании, и женщина не могла этим не воспользоваться. Тихий шепот и воздействие мощным пламенем Мрака подчинили босса Варии, сделав его диким зверем, не щадящим никого на своем пути. Он должен был сослужить ей хорошую службу, но позже, когда первое оружие потерпит крах.

Для Наны не было чем-то зазорным ломать чужие жизни или играть с людьми, как с игрушками. Они были всего лишь ее инструментами, которые легко можно было выбросить или заменить. Нана была настолько же безжалостна, насколько сильна. У нее была одна цель — убрать все помехи с их с Иемитсу счастья. И ей вовсе было не важно, будь это целая мафиозная семья, миловидная соседка напротив, отряд киллеров или ее собственный сын.

Она готова была перебить всех людей на планете, только бы ее Иемитсу был с ней.

***

Реборн уже сбился со счета, сколько раз он был на волосок от смерти за этот бой. Только многолетний опыт и рефлексы помогали ему уклоняться от мощнейших атак. Нана бушевала, ее иллюзии уже невозможно было отличить от реальности, а удары с каждым разом становились все мощнее. Даже Вендиче были бессильны. Стражи законов пытались захватить женщину цепями, однако та защищалась собственным оружием или мастерски уклонялась от всех атак. С каждой минутой сил у членов союза оставалось все меньше, а к победе они не приблизились ни на шаг.

Однако надежда на успешный исход миссии таяла на глазах не только из-за колоссальной разницы в силе, но и из-за сокращения числа членов союза. Вслед за Леви Нана вывела из боя Такеши. Парень сражался изо всех сил, но неопытность подвела его, когда он бросился в атаку, а Кровавый Туман заманила его в ловушку. Единственное, что Такеши успел сделать, чтобы сохранить свою жизнь, — это выставить ладонь перед сердцем, защищая важный орган. Острый наконечник цепи Наны пробил ему руку, а две последующие атаки, бьющие наотмашь, откинули его к дальней стене, где он и потерял сознание. Принц наспех перевязал ему кровоточащую рану и оттащил в сторону, чтобы его не добило отрикошетившей пулей или тому подобным. На большее не было ни сил, ни времени.

Следующим выбыл Кен. Парень продержался лишь на пару секунд дольше Такеши. Слишком быстрый темп боя вымотал его раньше, чем он предполагал, а потому, когда рядом с ним из стены стали вырастать колья, он не смог не только понять, что они иллюзия, но и уклониться от них. Острейшие копья пронзили его тело, только чудом не задевая жизненно важных органов. Парень упал на пол, истекая кровью, и Реборну пришлось срочно отступать, чтобы наполнить тело Кена живительным пламенем Солнца. Состояние парня перестало быть критическим, но все еще оставалось опасным.

После Кена пал Принц. Бельфегор был ранен еще во время боя с Хаято, а потому старался брать не силой, а хитростью. Его ловушки из лески и стилетов несколько раз едва не задевали Нану, что давало надежду ему и остальным. Однако прошлые раны дали о себе знать в самый неподходящий момент — тогда, когда он атаковал Нану. Его удар мог задеть ее! Но в последнюю секунду перед его глазами поплыло, мир перевернулся, а из ослабевших пальцев выпал стилет. Беспомощно взглянув затуманенным взглядом на врага, Бельфегор только и успел закрыться руками, защищая сердце и шею. В следующий миг из него выбил дух удар чудовищной силы, Принцу показалось, что он слышит треск собственных костей. Проваливаясь во тьму, он отрешенно отметил, что у него сломано четыре ребра и обе руки.

Орегано и Базиль выбыли в последующие три минуты, не сумев вовремя уклониться от атак Наны. Руководимые самим Бермудой, Вендиче пытались окружить женщину, однако она пресекала любую попытку взять ее в кольцо. Стражи действовали вместе и по отдельности, они комбинировали свои атаки с атаками членов союза и прикрывали последних, если те не успевали уклониться. Вендиче делали все, чтобы одолеть Нану. Они знали, что с таким противником невозможно сражаться малой группой, даже если эта малая группа — хорошо обученные киллеры. Поэтому Стражи старались защитить каждого члена союза, если была возможность, а в ответ те защищали их.

Бой все продолжался. От некогда большого здания остались только щепки — остальное разлетелось от одной из атак Наны. Теперь битва проходила под открытым небом, что играло против членов союза. Такое положение существенно снижало шансы на победу, ведь в прямом столкновении преимущество в силе и скорости было у Наны, а атаки из засады стали невозможны.

— Реборн, сзади! — прокричал Иемитсу, видя, что друг не замечает удара со спины. Глаза киллера на миг расширились, но в следующий миг он выдохнул и резко ушел в сторону, едва успевая уйти с линии атаки. Нана скривила губы в жестокой усмешке и внезапно переключила на него все свое внимание. Удары посыпались на киллера со всех сторон, но далеко не все из них ему удавалось отразить.

Иемитсу попытался прийти на помощь другу, но Нана, сверкнув глазами и безумно рассмеявшись, создала иллюзию землетрясения. Почва под ногами мужчины пошла трещинами и начала расходиться. Внешнему Советнику пришлось срочно отступить, чтобы не упасть в пропасть. Однако он не оставил попыток прорваться к другу. С другой стороны на помощь Реборну поспешили Вендиче, но Нана и их поймала в ловушку. Иллюзорные лианы, появившись внезапно, сковали стражей, не давая им и шелохнуться.

Реборн почти не обращал внимания на остальных, атаки шли на него со всех сторон. Леон беспрерывно менял форму, стараясь защитить хозяина, сам он не стоял на месте ни секунды, безостановочно выпуская пули из дула пистолета, но даже все это не могло защитить его. В какой-то момент Реборн почувствовал, что его правая нога не двигается. Опустив взгляд, он понял, что одна из цепей Наны добралась до него. В мгновение ока он оказался опутан оружием Наны, что заставило его припасть на одно колено. Силы стали стремительно покидать его тело, а из-за резкой потери большого количества пламени его сознание затуманилось, что дало шанс Нане нанести ему смертельный удар.

— Ты дорог ему, — вместо того, чтобы атаковать, произнесла женщина и подошла к скованному цепями киллеру, смотря на него безумным взглядом. На фоне ее голоса Реборн услышал крики Иемитсу и его слова о том, чтобы она отпустила его. Киллер перевел на Нану злой взгляд и попытался вырваться из пут. — Интересно, чем ты его так привлек? — продолжила спрашивать женщина, наслаждаясь своим превосходством. Реборн скрипнул зубами, когда отток пламени усилился, но не оставил попыток освободиться. — Хотя я знаю, чем! — воскликнула она. — Ты стал для него тем человеком, которого у него никогда не было. Тем, о котором он мог лишь мечтать. Ты был рядом с ним в самые тяжелые для него дни, ты поддерживал его и направлял. Неудивительно, что это недоразумение влюбилось в тебя по уши, Реборн. Но чего еще ожидать от такого неудачника, как он? Все это напоминает мне дешевую комедию с второсортным сюжетиком!

Нана расхохоталась, держась одной рукой за живот. А киллер лишь сощурил глаза, стараясь не показать насколько больно ему слышать слова женщины. В тот момент он как никогда четко понял, насколько все это время был одинок его ученик. У Тсуны за всю его жизнь не было человека, которому он смог бы довериться, открыться. Показать, какой он на самом деле. Он всегда жил в страхе, в ненависти, в отчаянии. Чтобы справиться с этим ему пришлось выстроить маску неудачника, чтобы скрыть побои и свои реакции на многие, новые для него вещи.

В отличие от других детей, он не всегда знал, как вести себя в той или иной ситуации. Ему просто никто не говорил, что надо делать. Единственным источником информации для него стали книги. Именно из них он вынес для себя правила жизни и выстроил манеру поведения. Именно к ним он относился с большей любовью и нежностью, чем ко всем людям. Тсуна всегда был один, а Нана, вместо того, чтобы исполнять свой родительский долг, сейчас стояла и насмехалась над чистотой души своего сына. Она считала это глупым и смешным, для нее страдания Тсуны были развлечением. И раньше, и сейчас…

— Замолчи, чудовище, — прошипел сквозь зубы Реборн, не в силах больше терпеть это. — Ты ничего о нем не знаешь.

— Правда? — будто бы изумилась Нана, но затем резко приблизила свое лицо к лицу киллера, — Уж я-то знаю о нем все. Он неудачник, он позор, он ошибка, которую я намерена устранить. Я знаю, что ты спас его и готова признать, что это мой прокол, но уверяю тебя, как только я разберусь здесь, я обязательно оборву его никчемную жизнь, — женщина растянула губы в жестокой усмешке, от которой Реборна едва заметно передернуло, — хотя постой, — вдруг она о чем-то задумалась, а в следующий миг в ее глазах отразилось понимание: — Так ты тоже влюблен в него? — полувопросительно произнесла она, а затем громко расхохоталась, видя реакцию Реборна на свои слова. Киллер не смог совладать с эмоциями, вопрос был задан слишком внезапно.

Реборн почувствовал, как его сердце пропустило удар. Было страшно представить, что Нана может сделать, имея такую информацию у себя в руках. Похоже, и она задумалась над тем, как бы ей лучше распорядиться данными сведениями. Во всяком случае, она на некоторое время отвлеклась, что дало Реборну шанс вырваться. Цепи держали крепко, однако киллеру нужно было только дотянуться до Леона и придать ему форму пистолета, с помощью которого можно было бы сломать цепь…

Реборн полностью сосредоточился на своей цели, лишь краем сознания отметив, что в их сторону направляется мощный источник пламени. Его сознание все еще время от времени пыталось ускользнуть от него, мешая четко видеть и чувствовать поле боя. Киллер почти дотянулся до Леона, когда Нана вновь перевела на него взгляд и дико улыбнулась.

— Я знаю, — едва не промурчала она. — Я знаю, что мне с тобой сделать! — весело прокричала она и наклонилась так, чтобы их глаза были на одном уровне. — Если я убью тебя, то это недоразумение будет сломлено. Он никогда не оправится!

Не успел Реборн до конца осознать сказанную Наной фразой, как она замахнулась, держа в руке острый наконечник одной из цепей. Где-то на периферии киллер услышал крики друзей, пытающихся прорваться к нему, и почувствовал, что тот источник пламени совсем рядом. Словно в замедленной съемке, он видел, как рука Наны приближается к его сердцу. Краем сознания Реборн отметил, что ни друзья, ни он сам не успеют помешать Кровавому Туману убить его. Это конец.

«Прости, Тсуна. Как бы я хотел сказать тебе, что люблю тебя…» — пронеслась в его голове мысль за миг до удара.

Кровь брызнула из раны. Прошла секунда. Другая. Третья…

Поле боя погрузилось в тишину…

Комментарий к Часть 3. Глава 20. Безнадежное положение

Всем приятного прочтения!)

Не забываем о + и отзывах ^,^


========== Часть 3. Глава 21. Битва за свободу ==========


Казалось, у каждого на поле боя замерло сердце, когда рука Наны была в миллиметре от груди Реборна. Сам киллер прикрыл глаза, чтобы не видеть лица женщины, такого похожего на лицо Тсуны. Время для него замерло, он вдруг вспомнил и свое знакомство с парнишкой, и дни, проведенные рядом с ним. Словно кинопленка, воспоминания в его голове сменяли друг друга, но показывали лишь самые светлые моменты и события. За какой-то миг Реборн увидел все это и почувствовал ноющую боль в груди. Как бы он хотел еще хоть раз увидеть своего Тсуну!

Киллер застыл в ожидании удара, однако прошла секунда, за ней другая и третья, а боль все еще не пронзала его тело. Поле боя погрузилось в тишину. Реборн открыл глаза, чтобы посмотреть, почему Нана не убила его, и его удержал себя от того, чтобы открыть рот. В свете оранжевого пламени, с призраком Примо за спиной, перед ним стоял Тсунаеши. Брови шатена были нахмурены, а в глазах плескалась сила и ярость.

— Не смей трогать его, — прошипел парень, сжимая кулаки.

Реборн не мог поверить своим глазам. Перед ним стоял Тсуна! Но ведь еще недавно он был в коме, и Шамал говорил, что шансов мало на то, что он вообще очнется. Однако сейчас он здесь, полный сил и готовый сражаться с собственным кошмаром. Реборн видел, что в глазах Тсуны была не только ярость, но и страх. Да, он все еще боится Нану, но все равно не отступает. Он знает, что должен победить ее, чтобы скинуть с себя оковы отчаяния.

— Ты жалок, сынок, — издевательски протянула мать, сделав шаг ему навстречу. — Ты не сможешь победить меня. Ты никогда не мог противиться мне, — продолжала Нана, все ближе подходя к парню. — Ну же, не сопротивляйся и дай мне убить тебя, — почти прошептала она, стоя в нескольких сантиметрах от Тсуны.

Парень ничего не отвечал. Он смотрел, куда угодно, но только не на мать. Старые страхи дали о себе знать, заставив его тело оцепенеть в ожидании удара. Умом Тсуна понимал, что должен противиться Нане, должен бороться с ней, должен преодолеть ее влияние. Однако тело прекрасно помнило все то, что мать делала с ним, а потому отказывалось подчиняться. Видя все это, Нана широко улыбнулась и занесла руку для атаки.

— Борись, внук!

— Ну же, Тсуна!

Вдруг одновременно закричали Примо и Реборн, и с Тсуны будто слетели невидимые путы. Парень резко присел, пропуская удар у себя над головой, и сделал подсечку, от которой Нане удалось увернуться. Женщина скривила губы и атаковала снова.

Реборн смотрел на схватку матери и сына и почти не мог уследить за ними. Скорости, на которых они двигались, были почти запредельными для человека. Он видел их лишь смазанными тенями, летающими над землей. Бой полностью перешел в небо, которое теперь сотрясалось от мощных техник Наны. Женщина настолько увлеклась боем с сыном, что ослабила контроль над цепями, сковывающими киллера.

— Реборн, ты сильно ранен? — подскочил к нему Иемитсу и помог выпутаться из ловушки. Ноги киллера подкашивались, а перед глазами плыло, ведь Нана забрала у него почти все пламя. Однако он все равно нашел в себе силы встать рядом с другом, что поддерживал его, и посмотреть в небо, где сражался его любимый ученик.

— Я в порядке, — соврал Реборн, не отрывая взгляда от битвы.

Тсуна двигался несколько иначе, чем на тренировках. Возможно, это потому что его направлял Джотто, а быть может, потому что это был реальный бой, а не спарринг. Все же здесь была велика вероятность погибнуть, в то время как на тренировке она обычно сводилась к нулю. Тсуна пытался достать мать, однако она все время уклонялась или защищалась цепями, одновременно с этим атакуя в ответ.

«Мне бы только коснуться ее…» — билась в голове шатена мысль, пока он кружил вокруг Наны, выискивая слабые места в защите. Это был один из первых уроков Реборна, а потому, когда киллер увидел действия своего ученика, он почувствовал прилив гордости за него. Но все же он заметил стремление Тсуны не столько ударить мать, сколько дотянуться до нее. У парня был план, но без телесного контакта он, похоже, не работал.

— Нам нужно отвлечь Нану хотя бы на пару секунд, — шепнул Реборн Иемитсу. Внешний Советник кивнул и сжал свободной рукой верную кирку, пока сам киллер снимал с плеча Леона, трансформирующегося в пистолет. Сзади к ним неслышно подошел Мукуро, держа в руках трезубец. А спустя секунду и Бермуда.

— Надо окружить их и затем одновременно атаковать, — негромко посветил Иемитсу в план всех остальных. Задумка была проста, но от того не менее эффективна. Идею поняли все сразу, а потому незаметно для сражающихся в небе стали выдвигать на нужные позиции. В это время Тсуна в очередной раз уклонялся от атаки Наны и на несколько мгновений скосил взгляд на землю. Там он встретился с глазами киллера, что безмолвно передали ему готовность их отряда помочь ему. Едва заметно кивнув, шатен вернулся в бой с Наной, атакуя ее яростнее и больше, чем до этого. Он делал все, чтобы отвлечь ее от передвижений союзников.

Женщина так увлеклась битвой с ним, что не замечала ничего вокруг. Перед ней был тот, кого она ненавидела больше всего на свете, а потому она с неистовством пыталась убить его. Для нее этот бой был важен, как жизнь. Если она сможет убить Тсуну, а за ним Реборна и всех остальных, то Иемитсу навсегда останется только с ней. Он будет принадлежать только ей! Их любви больше никто не помешает!

— Я убью тебя, отродье! И Иемитсу будет мой! — прокричала она в ярости, атакуя сына снова и снова. Тсуна едва успевал уклоняться от ее ударов, однако его все равно задевали наконечники цепей или появляющиеся из неоткуда колья, змеи и другие реальные иллюзии. Раны, полученные от атак Наны, хоть и болели, но не останавливали Тсуну. Он бросался вперед снова и снова в надежде задеть мать.

В какой-то момент шатен услышал голос Джотто, предупреждающий об атаке с земли. Резко набрав высоту, Тсуна посмотрел вниз, на мать, и увидел, как та, на секунду удивленно распахнув глаза, зарывается цепями, чтобы обезопасить себя от удара со всех сторон. Взрыв от общей атаки получился мощный, и Тсуна, ведомый интуицией и Джотто, спикировал прямо в облако дыма, в центре которого находилась Нана.

Он почти ничего не видел, однако это и не нужно было. Он чувствовал ее, ее ненависть, ее ярость, ее гнев. Следуя за ними, он вскоре обнаружил мать, что ослабила защиту цепей, чтобы разглядеть хоть что-то среди дыма. Понимая, что другого шанса уже не будет, Тсуна резко набрал скорость, буквально влетая в ее кокон и хватая ее за предплечья. Ужас на миг отразился в глаза женщины, когда она поняла, что хотел сделать с ней сын.

— Нет! — закричала она, отчаянно вырываясь и будто забыв о всем своем оружии и иллюзиях. — Ты не посмеешь!

— Прорыв Точки Нуля: Фаза I, — прошептал парень, а в следующий миг все, кто был на земле, увидели, как облако дыма разлетается, являя им последние мгновения Кровавого Тумана.

Нана кричала и извивалась, ее цепи ожили и стали стремительно приближаться к незащищенной спине сына. Прочнейший лед, что невозможно было растопить без колец Вонголы, сковывал ее и ее оружие. Она была почти полностью запечатана, когда скосила взгляд на Иемитсу. Он стоял среди других членов союза, образованного для борьбы с ней, и без сожаления смотрел на то, как их общий сын заковывает ее в лед.

В ее сердце образовалась пустота. Она поняла,что Иемитсу больше не любит ее и никогда не полюбит. Она сама разрушила их счастье, еще в тот момент, когда возненавидела еще не родившегося сына. А если бы она тогда приняла его? Быть может, все было иначе? Может быть, они, словно в сказке, жили бы долго и счастливо все вместе, разделяя горе и радость? Может быть, она совершила ошибку?..

Тсуна опустился на землю вслед за упавшей ледяной глыбой. В ней была запечатана его мать, она стояла, прикрыв глаза, будто в задумчивости, а ее цепи обвивали ее, словно ручные змейки свою хозяйку. Сейчас, умиротворенная и спокойная, она была даже красива. Жаль только, что внешность была столь обманчива и являлась лишь маской, за которой скрывалось истинное зло.

— Ты справился, внук, — потрепав призрачной рукой волосы шатена, тепло улыбнулся Джотто. Тсуна вдруг почувствовал, что с его плеч свалилась по крайней мере целая скала. Теперь его собственная маска тоже разрушилась, ведь в ней отпала необходимость. Все те годы страха и страданий остались позади, теперь он был свободен!

— Тсуна! — кто-то окликнул его, а когда парень развернулся, то попал в такие желанные объятия. Иемитсу осторожно сжимал в руках хрупкое тело своего сына и едва мог сдержать слезы. Однако когда он почувствовал несмелые, неумелые ответные объятия, он просто разрыдался: — Прости меня, Тсуна! Прости!

— Все в порядке, папа, — прошептал парень, роняя слезы облегчения и радости.

Неужели все это было правдой? Неужели кошмар закончился? Теплые лучи солнца, выглянувшего из-за туч, осветили поле боя. Они прошлись по фигурам отца и сына, что были так рады воссоединению, что не замечали ничего вокруг. Чуть в стороне от них стоял Реборн с довольной улыбкой на лице. Он был счастлив наблюдать эту картину. Мукуро, тяжело опираясь на трезубец, по-доброму ухмылялся, и даже Вендиче, казалось, из-под бинтов с теплотой смотрели на отца и сына.

— Мы заберем ее, — спустя пару минут сказал Бермуда. Тсуна и Иемитсу разжали объятия, но не сделали и шага друг от друга. Мужчина только кивнул на слова Главы Стражей, от переполнявших его чувств он не мог и слова произнести. — Можете не волноваться, мы поместим ее на нижний уровень, куда не проникает даже свет. Она больше не потревожит вас, — предупреждая вопросы, сразу сказал Бермуда и, дав сигнал своим Стражам, исчез в черном пламени Мрака. Сковав цепями глыбу льда, где навечно была запечатана Нана, остальные Вендиче так же растворились в воздухе, переносясь в Великую Тюрьму.

— Неужели все закончилось? — тихо спросил Тсуна, посмотрев на отца.

— Да, теперь все будет хорошо, — с улыбкой ответил ему Иемитсу.

Тсуна с облегчением вздохнул и внезапно стал оседать на землю. Его тут же подхватил Реборн и стал осматривать его тело на наличие опасных ранений. Иемитсу присел рядом и со страхом следил за манипуляциями друга. Только сейчас они заметили, насколько Тсуна был бледным, и вспомнили, что еще пару часов назад он был в коме.

— Не волнуйтесь, — прошелестел над мужчинами теплый голос Джотто. — Дечимо просто уснул. Он потратил много сил на этот бой, дайте ему время отдохнуть, с ним все будет в порядке.

***

Тсуна проснулся с ощущением легкости и свободы. А еще тепла. Когда он открыл глаза, то обнаружил себя, лежащим на плече Реборна, который в свою очередь читал какую-то книгу. Киллер не сразу заметил, что шатен проснулся, что дало Тсуне время полюбоваться на него. Реборн одной рукой перебирал его волосы, а другой держал небольшую книгу в кожаном переплете. Он выглядел таким умиротворенным, что Тсуна невольно засмотрелся на него.

Наверное, он еще долго бы так пролежал, если бы дверь в палату ни приоткрылась. На пороге показался отец Тсуны. Видя, что сын проснулся он не смог удержать счастливую улыбку. Простояв так пару секунд, Иемитсу подмигнул Тсуне и, кивнув головой на Реборна, вышел из палаты. Сейчас он был там лишний.

— Намеки Иемитсу, как всегда, незаметны, — с сарказмом и улыбкой протянул киллер, опустив книгу.

Тсуна тоже улыбнулся и сел в кровати. Сейчас они были в больнице, но это почти не волновало парня. Он посмотрел на Реборна легко и радостно, его сердце забилось быстрее от мысли, что его любимый репетитор рядом с ним. Все казалось сном, а потому Тсуна ущипнул себя, чтобы удостовериться в реальности происходящего, чем вызвал у Реборна легкий смех.

— Я здесь и никуда теперь от тебя не уйду, — сказал он и притянул шатена за руку к себе. Их лица оказались в миллиметре друг от друга. Сердца обоих забились в унисон. — Я люблю тебя, Тсунаеши.

— А я люблю тебя, Реборн.

Их губы соприкоснулись в легком поцелуе, ознаменовавшем победу. Наконец, тяжелая битва была окончена, и теперь можно было немного расслабиться. Нана отправилась на нижний уровень Великой Тюрьмы и уже ни за что не смогла бы покинуть его. Стражи пообещали пристально наблюдать за ней и обеспечивать ей полную изоляцию от внешнего мира. Для них это было делом чести, ведь она, по сути, являлась одной из них, ведь так же, как и они, обладала пламенем Мрака.

Хранители Тсугы отдыхали в соседних палатах, утомленные битвами, но счастливые от их завершения. Когда Реборн и Иемитсу рассказали им о битве шатена и Наны, подростки были потрясены силой их босса, но горды, что именно за ним они последовали. И пусть они были ранены в битвах, пусть они сто раз теряли надежду на победу, сейчас они были счастливы. Теперь они точно знали, что за Тсуной они пойду и в огонь, и в воду. Да хоть в Ад! За своего босса они будут рвать глотки, ведь лучше него нет на свете человека, и не будет.

На этаж выше Хранителей Тсуны расположилась Вария, все еще не до конца поверившая в возращение их любимого босса. Даже Занзас все еще был потрясен, что теперь он принадлежит сам себе. Восемь лет контроля Наны не прошли для него даром, но теперь он был счастлив освободиться и был безмерно благодарен Тсунаеши за то, что тот спас его. Он поклялся себе, что как только парнишка станет боссом Вонголы, Вария станет его тенью. Они будут верно служить ему и не позволят кому-либо причинить ему вред. С таким человеком, как Тсуна, Вонгола изменится и станет поистине Королевской Семьей.

Хранители Занзаса разделяли его мысли. Для них хрупкий шатен стал героем, спасшим их дорогого босса. Они не могли найти в себе слов, чтобы выразит свою благодарность ему, однако знали, как показать ее делом. Вслед за своим боссом, они станут тенью Тсуны, оберегающей его. Они не предадут его и навсегда останутся подле него, ведь он станет лучшим боссом Вонголы со времен Примо.

Сейчас всем следовало отдохнуть и набраться сил, ведь впереди было еще много испытаний. Без Девятого Вонгола существенно ослабла, и это необходимо было исправлять. Единственным кандидатом на кресло босса оставался Тсуна, но Иемитсу решил, что до совершеннолетия сына он сам будет управлять Вонголой. У парнишки не было детства, и Внешний Советник надеялся, что хотя бы эти несколько лет Тсуна просто будет наслаждаться жизнью.

Раньше Иемитсу сказал бы, что хочет, чтобы его сынишка нашел себе девушку и познал прелести первой любви. Однако сейчас он прекрасно видел, каким взглядом Тсуна смотрит на Реборна, и как сам киллер отвечает ему. Они любят друг друга, и Иемитсу был рад за них обоих. Ведь не так важно, кого выбрать девушку или парня, главное, чтобы в сердце разливалось тепло при виде дорогого человека. Остальное не так и важно.

Битва позади, а перед глазами длинный путь со своими испытаниям, печалями и радостями. Рядом друзья, отец и любимый человек. Чего еще можно желать?