WOAS. Этот безумный мир (СИ) [Just_KillBill] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Линди знает — на этом празднике жизни она чужая, и все эти яркие, красивые молодые девушки и парни никогда не станут относиться к ней так, словно она — часть их мира.

Линди знает, но это не мешает ей хорошо проводить время.

Да, ее пригласили в дом Майклсонов на благотворительный вечер лишь ради смеха: богатые девчонки из ее класса часто затевают такие шуточки.

Сначала они выбирают «золушку» — из семьи победней да похуже, естественно, — а затем превращают ее в «принцессу» на один вечер.

После они, конечно, разоблачают бедняжку и высмеивают при всех еще целую неделю, но Линди об этом не беспокоилась.

Она умела постоять за себя, и в случае чего дала бы отпор этим любительницам поглумиться над бедными.

К тому же, Линди свято верила, что бедность духовная гораздо страшнее, чем бедность материальная.

В ее собственном мире — мире книг и знаний, — она была гораздо богаче любой из этих надменных, пафосных девиц.

На самом деле, она была не из тех, кто мечтает о виллах и яхтах или о норковых манто разных цветов — чтобы на каждый день недели новое.

Но она, увы, была из тех, кто мечтает о прекрасных глазах Кола Майклсона — и только поэтому поддалась на уловку Слоан и ее фавориток, зазывающих ее на благотворительный вечер.

Слоан, кстати, была девушкой Кола — тем ироничнее был тот факт, что Линди пришла на праздник в ее платье и ради ее же бойфренда.

Но все это, на самом деле, не имело значения — ни горечь осознания того, что волшебство продлится недолго, ни чужое платье, ни косые взгляды и смешки свиты Слоан…

Значение имело лишь то, что сегодня Линди Тейлор была счастлива и ощущала себя истинной Красавицей — той самой, из сказки.

А все люди вокруг — пусть они будут чудовищами, и их манеры нужно принять как данность и отнестись со снисхождением…

— Ты и есть новая жертва Слоан? — Кол возникает рядом словно ниоткуда, и Линди даже вздрагивает от неожиданности.

И как она только его не заметила? Ведь она стояла в сторонке и думала именно о нем, выискивая его взглядом в толпе гостей.

— Что, прости?.. — растерянно переспросила девушка, когда поняла, что не уловила смысла его слов, а Кол явно ждет ответа.

— Ты — сегодняшняя «золушка»? — нетерпеливо повторил Майклсон свой вопрос. — У нас по программе показательный танец, я твой «прекрасный принц». Давай покончим с этим поскорее, иначе Слоан съест меня заживо. Она ужасно не любит отклоняться от сценария.

— Значит, ты в самом деле подыгрываешь ей, — с некоторым разочарованием взглянула Линди на Кола. — Я слышала об этом, но… Считала, что у тебя более твердый характер, что ли. Это же безумно нелепо, идти на поводу у Слоан и участвовать в этих дурацких выходках.

— Ты что же, меня критикуешь? — недоверчиво рассмеялся Кол.

— А это запрещено? — невинно поинтересовалась Линди.

Кол снова рассмеялся, уже более расслабленно:

— А ты забавная. Забавная…

— Линда, — подсказала ему девушка. — Но лучше зови меня Линди.

— Линди, — повторил Кол послушно. — Так, значит, Линди, «принц» тебе не нужен?

— Нет, — улыбаясь, отозвалась Линди. — Я и «золушкой»-то не планирую быть. Мне больше по душе Красавица, — призналась она, доверительно подавшись чуть вперед.

— Значит, мне придется стать твоим Чудовищем, — деланно вздохнул Кол. — Это же бал, главная героиня не должна оставаться без главного героя.

— Не хочу делать что-то в угоду Слоан, — пожала плечиками Линди.

— Тогда давай сделаем это просто для того, чтобы весело провести время, — предложил Кол и протянул девушке руку.

Линди колебалась всего несколько секунд, а затем вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь.

Быть может, завтра он даже не вспомнит ее имени, но сегодня…

Сегодня они будут Красавицей и Чудовищем, и этот бал будет только для них двоих.

========== Энзо Сент-Джон/Фрея Майклсон. TVD/TO. ==========

Незваный гость оказался достаточно настойчив и бесстрашен, чтобы требовать встречи с нею у разъяренного и всегда готового убивать Кола, и достаточно умен, чтобы обезопасить себя, назвав имя Стефана Сальваторе.

Это имя в доме Майклсонов можно было использовать как своеобразный пароль — Стефан был старинным другом Клауса, и хотя их разделяло множество разногласий, гибрид не потерпел бы, причини в его доме кто-то вред тому, кто явился от Стефана.

Фрея и сама помнила Сальваторе — его глубокие, вдумчивые глаза и приятный голос, его полную достоинства манеру держаться и его удивительную харизму…

Да, она понимала, почему ее сестра Ребекка когда-то была влюблена в Стефана.

Пожалуй, не будь он на момент их первой (и пока единственной) встречи объектом охоты безумной истребительницы вампиров, Фрея и сама бы поддалась его очарованию.

Но момент был неподходящий, и самое малое, что сейчас могла Фрея сделать в знак своей приязни к Сальваторе — это принять того, кто пришел с его именем.

Вампир был жгучим брюнетом, и имя, которым он представился, вкупе с его внешностью, заставили Фрею на миг подумать об Италии.

— Лорензо, — проговорила ведьма, словно пробуя имя гостя на вкус. — Что же привело тебя сюда?

— Стефан Сальваторе сказал, что ты самая могущественная ведьма, которую он когда-либо встречал. — проговорил Лорензо с акцентом, которому позавидовал бы сам Клаус. Во взгляде, обращенном к ней, было столько мольбы и надежды, что у Фреи невольно сжалось сердце в груди. — Моя любимая умирает. Медленно угасает день за днем, и всему виной я. Я пытался спасти ее, скрывая ее магические силы, и теперь магия покидает ее навсегда. Если кто-то и может помочь ей, то это ты.

Фрея хотела бы быть не просто сильной, но всемогущей в такие моменты.

Когда кто-то теряет свою любовь — это ли не самое страшное, что может произойти в этом жестоком мире?..

Увы, она была далеко не всесильна.

— Я не знаю, смогу ли… — начала было Фрея, но перехватив полный отчаяния взгляд Энзо, прибавила как можно более твердо: — Но я сделаю все, что в моих силах.

========== Реджина Миллс/Люцифер Морнингстар. OUAT/Lucifer. ==========

[В «LUX» проходит тематическая вечеринка]

— В смысле «вам здесь не место»? — уязвленно и даже обиженно уточнил Люцифер Морнингстар, когда Злая Королева бесцеремонно указала ему на дверь.

— Вечер только для членов клуба, — холодно отчеканила Реджина Миллс.

— Да, но поскольку ВАШ клуб собирается в МОЕМ клубе… — начал было Люцифер, но Злая Королева нетерпеливо замахала на него руками:

— Нет-нет-нет! Мы заплатили вам кучу денег, но это закрытая вечеринка, и вам на ней делать нечего. Благодарю за антураж, но Дьявол в наши декорации точно не вписывается.

— Это почему же? — упрямо нахмурился Люцифер. — Чем я хуже вашего Рурпменшильцеля… Румпельтильшеца… Да черт бы его побрал, в общем! — взъярился он после пары неудачных попыток произнести имя одного из гостей.

— Это вечеринка для СКАЗОЧНЫХ созданий, — Реджина презрительно выгнула тонкую бровь, явно насмехаясь, и сложила руки на груди.

Морнингстар не удержался и бросил на эту самую грудь в низком вырезе старинного платья долгий взгляд — в отместку.

— А чем я не сказочный? — не желал уступать он и принялся перечислять: — Сказочно красив, сказочно богат…

— Ага, а еще сказочно скромен, — с сарказмом поддакнула Злая Королева и ее высокая прическа чуть накренилась в сторону, когда она кивнула. — И сказочно ненавязчив, угу.

— Вы меня оскорбляете? — сощурился Люцифер, ощущая, что как-то он неуловимо проигрывает этой надменной красавице.

— О, и сказочно догадлив, — рассмеялась Реджина, даже не пытаясь скрыть издевку.

— Вы такая стерва! — в сердцах сообщил ей Люцифер.

— Я — Злая Королева, дорогой, — снисходительно усмехнулась Реджина. — Освободите помещение, Румпельшитльцхен уже на подходе. Не хочу, чтоб он застал вас здесь со мной наедине. Еще подумает бог весть что!

— Не упоминайте всуе, — вяло огрызнулся Люцифер и поплелся прочь из вип-зала.

Ох уж эти тематические вечеринки! Почему-то его вечно гонят с них в три шеи.

Впрочем, Реджина Миллс так просто от него не отделается: он уже заставил Мейз выведать все об этой женщине и непременно навестит ее в Сторибруке.

Когда он хотел познакомится с кем-то поближе, он непременно делал это — любыми способами.

========== Кол Майклсон/Элисон ДиЛаурентис. TO/PLL. ==========

Вечеринки в честь Хэллоуина были ее самыми любимыми — обычно именно на них происходило все самое безумное, самое захватывающее, самое опасное и самое постыдное.

Люди свято уверены, что маска или тщательно продуманный костюм гарантирует им анонимность.

И даже больше — безнаказанность.

Элисон ДиЛаурентис знает, что это срабатывает лишь в том случае, если ты непозволительно умен и дьявольски хитер — как она сама.

О, и здесь еще необходима чуточка коварства и непреодолимая тяга к авантюризму — то, что всегда было ей присуще.

Та самая вечеринка, которую затем примут за последнюю точку отсчета, та самая вечеринка, на которой позже скажут, что видели ее в последний раз — она проходила в доме у озера, который принадлежал родителям Ноэля Кана.

Эли той ночью скопировала один из образов Леди Гага — она блистала, несомненно выделяясь среди пестрой толпы гостей, и совсем не оттого, что костюм ее был так оригинален или так привлекал к себе внимание.

О, нет, Элисон брала другим — удивительно харизмой и особенной манерой держаться.

— Ты словно яркая звездочка чистого, ничем на замутненного, беспощаднейшего зла, — шепнул ей на ушко появившийся словно ниоткуда юноша с глазами-океанами и голосом, который сочился притягательным, едва уловимым британским акцентом.

— Ты пришел на свет? — рассмеялась Эли, разворачиваясь в руках приобнявшего ее за талию парня и, таким образом, оказавшись в его объятиях.

— Он так и манил меня, — отозвался парень, глядя ей в лицо с едва заметной усмешкой, а его глаза-океаны неумолимо тащили Эли куда-то в опасную глубину. — Я не смог удержаться. В конце-концов, кто я такой, чтобы сопротивляться зову тьмы?

— Я собираюсь разыграть своих глупых подружек, — произнесла Эли, устраивая ладони на груди незнакомца. Он был одет в безупречный смокинг, с идеально повязанной бабочкой. Интересно, кого он изображал?.. — И мне нужен кто-то, кто готов сыграть с бедняжками жестокую шутку.

— О, я как раз тот, кто знает о жестокости все, и даже больше, — словно змей-искуситель, шепнул ей незнакомец, приближая свои губы к ее виску. — Меня зовут Кол, милая. Сегодня мы будем играть вместе.

Они играют слаженно — словно бы целую вечность вместе насмехались над трусливыми Ханной, Арией и Эмили. Они играют хладнокровно — ничуть не заботясь о том, что наутро у Ханны на виске появится седая прядка, а Эмили придется еще долгое время бороться с паническими атаками. Они играют азартно — получая непередаваемое, нездоровое удовольствие от режущего уши визга, подпитываясь чужим страхом, словно энергетические вампиры…

Когда игра окончена, три глупые гусыни бегут прочь с праздника — в слезах, преисполненные ужаса и плохо понимающие, кто они и где вообще находятся.

Эли и Кол остаются наедине в старом сарае, где они и устроили несчастным жертвам свою жуткую ловушку.

Эли и Кол окидывают друг друга оценивающими взглядами.

В руках девушки тускло и призывно поблескивает лезвие ножа.

В очаровательной, многообещающей улыбке парня таится скрытая угроза…

Эли ничего не понимает до тех самых пор, пока он не склоняется к ней для поцелуя.

Острые клыки вспарывают ее губы не хуже любого ножа.

Она захлебывается криком еще до того, как ее голос успевает набрать силу.

Если она была звездочкой, то Кол определенно был луной.

Сияние его зла оказалось в сотни раз сильнее и ярче.

========== Питер Хэйл/Дженна Саммерс. TeenWolf/TVD. ==========

Было бы весьма наивно полагать, что любовь входила в планы Питера Хэйла, когда он приехал в Мистик-Фоллз.

Уж скорее, в его планы входило похищение мистического существа — двойника, за которым и без того охотилось множество сверхъестественных существ.

Дженна Саммерс оказалась неожиданным препятствием на пути к цели Хэйла — и препятствием, преодолеть которое у него неожиданно не достало сил.

— Так не должно было случиться, — недовольно бормотал сам себе под нос Питер, когда вновь обнаруживал себя утром рядом с работой Дженны с двумя горячими стаканчиками кофе в руках.

Да, так не должно было случиться, но случалось — снова и снова.

Он не только приносил Дженне кофе по утрам (о, да я просто проходил мимо, мне ничего не стоит, правда!), но и присылал ей милые букетики с краткой подписью (П.), приглашал ее поужинать и гулял по выходным с ней в парке (если кто-то узнает, что он кормил голубей и уток заранее припасенными булками, то это станет его позором на всю жизнь), беседовал о вреде наркотиков с ее племянником Джереми (на редкость противный мальчишка), но и подвозил по просьбе Дженны ее племянницу (того самого двойника, предмет его охоты) на свидание.

— Хэйл, ты там как вообще? Справляешься? Подмога не нужна? — ворчала на него по телефону Кейт Арджент, которая с недавних пор стала его партнершей в интригах и злых свершениях. Примерно с тех самых пор, как умерла от его же когтей и переродилась в оборотня.

— У меня тут… М-м-м… Непредвиденные обстоятельства, — ответил Питер. — Но я разберусь. Ты пока расслабься. Займись террором своей семьи — чтоб знали, каково это, когда тебя вечно преследуют.

— У тебя осталась неделя, — напомнила Кейт нервно. — Суперлуние ждать не будет, пока ты там разберешься с этими непредвиденными обстоятельствами.

— Неделя — это целая вечность, — фыркнул Питер, но «вечность» промелькнула так быстро, что он едва успел моргнуть глазом.

— Не хочу, чтобы ты уезжал, — мурлыкала по утрам ему на ухо сонная и восхитительно-растрепанная Дженна. — Не хочу, чтобы твои дела в Мистик-Фоллз заканчивались.

— Не волнуйся, любимая, — ласково рокотал в ответ Хэйл, поглаживая ее плечо. — Мое самое главное дело — быть с тобой. И я не собираюсь его заканчивать, поверь мне.

— Кейт… — откашлявшись в трубку, вкрадчиво начал Питер позднее. — А когда там у нас следующее суперлуние?..

========== Элайджа Майклсон/Фейт Лэхейн. TO/BTVS. ==========

— Только не говори мне, что она здесь надолго, — в один голос воскликнули Никлауси Ребекка, когда Элайджа вместе с Фейт появились во внутреннем дворике поместья Майклсонов.

— Они такие предсказуемые, — коротко рассмеялся Элайджа, перехватив искрящийся взгляд своей спутницы.

— Она пыталась меня убить! — мрачно напомнил Никлаус.

— Она пришла на вчерашний праздник в таком же платье, как и у меня, — оскорбленно прибавила Ребекка. — А это еще хуже, чем попытка убить Ника.

— Ах, вот как ты ценишь мою жизнь? — тут же взъелся Клаус на сестру, позабыв об Элайдже и его компании.

— Думаю, это надолго, — хмыкнул старший Майклсон. — Давай поднимемся в мой кабинет и выпьем чего-нибудь.

Фейт Лэхейн чувствует себя умиротворенной — впервые за очень долгое время она, наконец, может побыть собой: просто молодой девушкой, а не одержимой Истребительницей.

Элайджа спас ее — долгие годы ее безумие постоянно подвергало жизнь Фейт риску, а еще жизни тех, кому доводилось оказаться рядом.

Она жила без тормозов, ведомая лишь инстинктами убийцы, охотника, и все это не могло закончиться хорошо.

Так и случилось — в Новом Орлеане ее ждал плохой конец.

Элайджа не позволил братьям убить ее — отчаянную девчонку, пытающуюся покончить с ними сначала с помощью оружия, а затем с помощью огня.

Он разглядел в ней что-то…

Что-то, что заставило его сердце дрогнуть.

Элайджа сохранил ей жизнь и отвел ее к Ками ОКоннел, и Ками пыталась ей помочь несколько недель, но безумие, овладевшее девушкой, пустило корни так глубоко, что психология была бессильна.

К тому времени, как они осознали тщетность попыток унять безумие, Элайджа уже привязался к большеглазой, отчаянной Фейт настолько, что о том, чтобы опустить руки, и речи быть не могло

— Этично ли это? — в глазах Ками он тогда увидел тень осуждения.

— Я знаю, она поймет, — кратко, уверенно отозвался первородный.

Он избавил Фейт от ее демонов с помощью внушения — это был единственный способ, пусть и противоестественный.

И Фейт в самом деле поняла.

Даже больше — она не осудила, она испытала благодарность.

— Я даже дышу теперь иначе… — в глазах ее блестели слезы, но слезы облегчения и счастья. — Позволь… Позволь мне остаться с тобой хотя бы ненадолго. Я пыталась убить тебя и твою семью, а ты взамен подарил мне новую жизнь. Теперь моя очередь сделать что-то для тебя.

И она делала — каждый день озаряла его жизнь своим присутствием, пробуждала давно забытые им чувства и эмоции, дарила надежду на то, что он еще может обрести простое человеческое счастье, что было недоступно ему, как вампиру, уже многие столетия.

Она дарила ему веру — она и сама была его верой.

Его любимой, его темпераментной, дерзкой, огненной Фейт, которая пила неразбавленный виски, без конца подшучивала на Клаусом, доводила до истерик модницу Ребекку и так упоительно-сладко целовала его по утрам.

========== Энзо Сент-Джон/Баффи Саммерс/Фейт Лэхейн. TVD/BTVS. ==========

Баффи — темная.

Пусть и волосы ее окружают миловидное личико светлым ореолом, но она темная внутри — такая темная, что эта тьма безусловно притягивает себе подобное.

— Я слишком много убивала, чтобы оставаться хорошей, — равнодушно шепчет Баффи в ночь у распахнутого окна, а Фейт гасит в переполненной пепельнице очередной окурок и обнажает белые зубы в зловещей усмешке:

— Ты мне нравишься как раз такой, Би. От хорошей тебя меня все время тянуло блевать.

Энзо Сент-Джон — их третий угол.

Тот, кого тьма Баффи притянула так же, как притянула безумную Фейт.

Тот, кто не стал ее первым вампиром-любовником — Баффи знала и до него любовь вампиров.

Ангел.

Спайк.

— Три — на счастье, — усмехается она, подставляя изящный изгиб шеи навстречу обнажившимся для укуса клыкам. — Пей до дна, любимый.

— Однажды этот выродок так и сделает, — злобно стреляет глазами из темного угла в них Фейт. — Из ревности ко мне. Выпьет тебя до самого дна, чтобы ты не досталась мне.

— О, нет, если я решу заполучить ее для себя, и только, то сделаю проще. Я убью тебя, адская сука, — уверяет Энзо, бросая на Фейт жгучий, красноречивый взгляд.

— Меня хватит на двоих, — беспечно заверяет их Баффи.

И ее в самом деле хватит.

Но надолго ли?..

========== Фрэнк Касл/Эллисон Арджент. Daredevil/TeenWolf. ==========

[Эллисон во вселенной Daredevil, выступает вместо Электры]

Каратель является проблемой.

Мэтт повторяет это снова и снова, и Эллисон послушно кивает.

Она покинула команду Стика и вступила в команду Сорвиголовы — она пообещала Мэтту, что убийств больше не будет.

Она пообещала это даже себе.

Но она солгала.

Каратель является проблемой — но не для нее.

Эллисон Арджент берет свой арбалет и выходит по ночам на охоту, прикрыв лицо маской, не для того, чтобы помогать Мэтту чувствовать себя добрым самаритянином.

Эллисон Арджент выходит на охоту потому, что этому городу нужны настоящие герои.

Те, кто останавливает зло не на какое-то время, а те, кто останавливает зло навсегда.

Как она.

Как Каратель.

Впервые она встречается с Фрэнком Каслом лицом к лицу в подвале, где его пытали ирландцы — тогда они с Мэттом идут за Карателем, чтобы спасти его жизнь и передать его властям.

Мэтт считает, что Фрэнк Касл должен понести наказание за то, что совершил.

Эллисон считает, что Фрэнк Касл совершил еще слишком мало, чтобы быть остановленным.

Она пробивается к нему первой — и стягивает с лица маску, чтобы не только смотреть на него, но и дать ему видеть тоже.

Каратель ранен — он подволакивает ногу, его лицо испачкано своей и чужой кровью, один глаз заплыл, костяшки рук сбиты…

И он все еще смертоносен.

И он все еще готов драться.

И он не сдастся так просто.

— Уходи, — говорит ему Эллисон. — Сейчас. Я прикрою.

Сорвиголова приближается, прорываясь с боем, но когда он вламывается в подвал, Карателя там уже нет.

— Ты отпустила его, — обвиняет он Эллисон.

— Его там уже не было, когда я пришла, — твердо возражает она.

Когда они встречаются снова, то это происходит на улицах города.

Лицо Фрэнка Касла снова покрыто кровью — но на этот раз лишь чужой.

Уилсон Фиск вытащил его из тюрьмы, чтобы он мог продолжить свое дело, и Каратель трудится, не покладая рук.

Картели и бандитские группировки больше не нагоняют ужас — теперь они сами существуют в постоянном страхе.

Мэтт пока еще не знает, лишь смутно догадывается, чьих рук это дело, но Эллисон знает — это лишь вопрос времени. Он узнает, что Каратель на свободе.

Но не от нее.

— Уходи, — говорит она, и холодный ветер раздувает ее волосы, обжигает лицо. — И будь осторожен.

Каратель ни разу не сказал ей ни слова, но почему-то Эллисон чувствует — он ее родственная душа.

========== Кай Паркер/Малия Тейт(Хэйл). TVD/TW. ==========

— Нет, — твердо отвечает Малия на предложения Паркера сходить с ним в кино. — Ты больной, что ли?

— Ну, в некотором смысле, да, — ничуть не смутившись, усмехается Паркер. — Нехорошо обижать больных, ты в курсе?

— Ты болен не смертельно, — фыркает Тейт. — Психические отклонения не в счет.

— Ну, если я приду к тебе ночью с ножом, ты иначе заговоришь, — как бы невзначай роняет Кай.

— Если придешь ко мне ночью с ножом, я тебе всю физиономию когтями располосую, — обещает ему Малия с почти ласковой улыбкой и очень напоминает в этот момент своего родного отца. — О, ну и ты навсегда лишишься шанса уломать меня пойти с тобой на свидание.

— Ага, значит шанс все-таки есть? — довольно вскидывается Кай.

— Шанс есть всегда, — пожимает плечами Тейт и удаляется. — Скажешь Питеру, что я заходила.

Ее визиты к Питеру всегда проходят насыщенно и интересно — папочка вечно тащит к себе в лофт всякий сверхъестественный сброд.

Самое интересное, что чем симпатичнее и обаятельней оказывается очередной гость Питера, тем черней и ужасней у него биография.

Кай Паркер, к примеру, социопат, убийца и ведьмак.

О, а еще он романтик — в кино зовет, угрожает ножом…

«Твой отец мне сказал, что ты сожрала свою сестру в детстве,» — возвещает ее вечером телефон о новом сообщении.

«Мой отец такой же псих, как и ты, — пишет в ответ Малия, фыркая от смеха. — Это была авария. Несчастный случай. Я никого не жрала.»

«Жаль, — приходит отклик почти тут же. — Неужели у нас совсем нет точек соприкосновения?»

«Стоишь с ножом у моего дома?» — пишет Малия и отправляет следом смеющийся смайлик.

«Стою с цветами,» — отвечает Паркер и тут же раздается звонок в дверь.

Что ж, если представить на минутку, что она все же сожрала свою сестру, то ужин с чокнутым социопатом вполне бы вписался в ее график.

Что делать с этим дальше?

Ну, об этом она подумает завтра.

========== Реджина Миллс/Дэймон Сальваторе. OUAT/TVD. ==========

[Таймлайн 1 сезон, Генри покинул Сторибрук, чтобы найти Эмму]

Генри был единственным, кто мог покинуть Сторибрук.

Но давайте взглянем правде в лицо — вероятность того, что десятилетний мальчик в самом деле сделает это, была нулевой.

Но Генри был не обыкновенным мальчиком, и очень опрометчиво со стороны Реджины оказалось ожидать от него обыкновенного поведения.

Юный Генри Миллс сделал то, чего категорически делать не должен был — он покинул Сторибрук и Реджина, будучи опутанной Проклятием не меньше, чем прочие (чертовы ограничения распостранялись на нее точно так же, как и на всех этих жалких простецов, которых она заколдовала, потому что Румпельштильцхен никогда не играет честно), не могла последовать за сыном.

Она оказалась в ловушке, которую сама же и создала.

Но Реджина не была бы собой, если бы опустила руки — бездействие было совершенно не в ее стиле.

Да, никто из жителей Сторибрука не мог покинуть город, но кое-кто мог без труда попасть в их заколдованное местечко.

Для простых смертных Сторибрук был слепым пятном, крайне редко случались сбои, позволяющие чужакам проникнуть в волшебный город, но тот, кто и сам был достаточно волшебным, проблем с нахождением места на карте не имел.

Дэймон Сальваторе был вампиром — и широко известным частным детективом в кругах сверхъестественных и магических созданий.

— Я должен отыскать мальчишку?.. — скептически изогнул бровь Сальваторе.

Реджина встретилась с ним в заведении «У Бабушки», некоторое время наблюдая с улицы через панорамные окна, как вампир флиртует с Руби, которая разносила заказы по столикам в провокационно коротких красных шортиках.

Пижонистый вид и театрально-показушная мимика, если честно, не внушили Реджине особого доверия к детективу, но глупо было судить книжку по обложке.

— Моего сына, — пояснила она вампиру терпеливо. — Генри Миллса. Ему всего десять, но он очень смышленый мальчик.

— Да уж, если смылся в Нью-Йорк, улизнув от мамочки-мэра, — усмехнулся Сальваторе но, перехватив испепеляющий взгляд Реджины, несколько стушевался: — Какие-нибудь идеи по поводу того, зачем он туда отправился? Малейшие зацепки?

— Он вызвал такси по своему мобильнику от границы города, — отозвалась Реджина. — У меня есть все данные на автомобиль и водителя, с этого и начните.

— Я верну вам мальца уже к концу недели, — пообещал Сальваторе с самонадеянностью, которая жутко раздражала, но в то же время звучала достаточно уверенно и наверняка была оправдана.

— За те деньги, которые я вам плачу, вы должны вернуть его мне уже завтра к утру, — парировала Реджина, не удержавшись от искушения чуть приструнить этого хвастунишку.

— Хм, — отозвался Сальваторе, неожиданно открыто и искренне рассмеявшись. — Ваша правда, мэр Миллс. Но все же, я настаиваю на конце недели.

========== Кай Паркер/Аврора Де Мартель. TVD/TO. ==========

— Если кто-то однажды и полюбит меня так, как ты, то это будет безумец еще более ужасающий, чем ты, — выдохнула Аврора Де Мартель в лицо плененного ею Никлауса почти ласково, а затем закатила ему звонкую и унизительную пощечину.

Кай Паркер, наблюдающий за тем, как его одержимая местью невольная союзница пытает и осыпает насмешками бывшего возлюбленного, лишь сдавленно хмыкнул, сдерживая смех, и откинулся поудобнее в кресле.

Аврора была сумасшедшей — что-то в ней сломалось еще тысячу лет назад, до того, как она была обращена в вампира и приобрела, в довесок к своему психическому расстройству, еще и жажду крови.

Аврора была непредсказуема, но в то же время ее так просто было приручить.

Обиженная и брошенная девочка, которую держали в клетке целую вечность — сначала отец, а затем и брат.

Она всего лишь мечтала о любви — и здесь ее тоже ждало разочарование.

Никлаус Майклсон был принцем не ее романа, и, к счастью для Кая, спустя тысячу лет ничего не изменилось.

Мечтая о любви и ласке, эта израненная и заблудшая душа стала добровольной марионеткой для хладнокровного и деятельного Паркера.

Ему нужно было больше магии — а где еще искать магию, как не в Новом Орлеане?

Первородные вампиры и их могущественная сестра-ведьма были настоящей золотой жилой для Паркера.

Вот только подобраться к ним в одиночку было делом слишком непростым — и тогда он принялся искать тех, кто пачкал бы руки за него.

Разыгравшаяся драма с пророчеством оказалась прекрасным прикрытием для его манипуляций — на его счету уже была заточенная в гроб Ребекка, из которой он тянул силы, убитый укусом Касла Финн, жизненная сила которого так же перешла к Каю, а теперь вот они с Авророй взялись за Клауса.

Это было весело — наблюдать, как эта чокнутая беснуется, как выкрикивает слова, что нашептывает ей Кай и думает, что сама все придумала.

Его секрет был в том, что он использовал заклинание невидимости и просто проникал в головы своих марионеток — он нашептывал Каслу и Тристану, он указывал мятежным оборотням, он поднял смуту среди ведьм…

Но Аврора Де Мартель была его любимой игрушкой.

Кажется, она ему даже нравилась.

Все дело было в том, что он был таким же — сломанным много лет назад и получающим удовольствие от этого.

========== Лидия Мартин/Шанель Оберлин. TW/SQ. ==========

— У нас здесь случается… Всякое, — Шенель Оберлин улыбается приветливо, как и положено идеальной хозяйке.

Шанель Оберлин на Лидию Мартин смотрит снисходительно-ласково, как на бродячую собачонку, которой она бросила сахарную косточку.

Улыбка ее фальшивая насквозь, а во взгляде таится презрение — Лидия даже не пытается делать вид, что купилась на это показное радушие, потому что она слишком хорошо знает таких, как Шанель.

Дело в том, что Лидия сама — одна из этих богемных лживых сук, утомленных беззаботной жизнью, просто сейчас она оказалась на чужой территории и ей приходится играть по чужим правилам.

— Всякое? — переспрашивает она намеренно рассеянно, и смотрит на Шанель поверх пляшущего в ее пальцах огонька зажигалки.

— Люди умирают, — строит ей гримаску Шанель.

Мол, ох уж эти гребанные люди, как же они раздражают.

— Ох, ну конечно, — понимающе усмехается Лидия краешками губ и зажигает свечи в комнате.

Шанель хлопает в ладоши и свет гаснет — медленно затухает люстра под потолком, погружая общую гостиную Каппа Каппа Тау в приятный полумрак.

— Тебе понравится у нас, — обещает ей Шанель. — Но предупреждаю… Тебе придется много кричать здесь, милочка.

— О, поверь мне, я умею кричать, — заверяет ее Лидия, ощущая, как крик уже вибрирует внутри, зарождаясь. — Это, можно сказать, мое призвание.

— Правда? — вскидывает идеальную бровку Шанель. — Как интересно…

Она еще не знает, что самое интересное пока даже не начиналось.

Лидия Мартин — не просто новая студентка, прибывшая сюда за знаниями.

Лидия Мартин — банши, вестник смерти, прибывший на зов скорби.

Лидия Мартин — та, кто достоин истинного титула Королевы Крика.

========== Спайк/Лекси Брэнсон. BTVS/TVD. ==========

[другой вариант того, почему Спайк стал хорошим — ну, настолько хорошим, насколько это вообще возможно, мы ведь говорим о Спайке]

Ей нравилось бороться с трудностями.

А ему нравилось носит старый, длинный и потертый кожаный плащ, курить, сквернословить, убивать людей и придумывать унизительно-ласкательные прозвища женщинам.

Именно в таком порядке — у вампира по имени Спайк были свои приоритеты, и если это кого-то не устраивало, то тот мог катиться прямиком в ад — Спайк и Лекси предложил сделать то же самое, когда она попыталась помешать ему устроить бойню в одном уютном баре, после того, как какой-то жалкий человечишка выиграл у него три партии в бильярд кряду.

Лекси попыталась надрать ему зад — она, вообще-то, была хоть и кем-то вроде вампира-пацифиста, но и поразмяться была не прочь, особенно когда противник оказывался достойным.

Спайк был старше, сильнее, быстрее — естественно, он уложил ее на лопатки.

— Если собираешься убить здесь всех, сначала убей меня, — процедила Лекси, подмятая тяжестью блондина на пресловутом бильярдном столе.

— Да без проблем, pet, — ухмыльнулся ей в лицо Спайк и продырявил ее обломком кия, который пострадал в ходе их драки.

Пока Лекси пыталась избавиться от обломка дерева, который пригвоздил ее к поверхности стола, словно бабочку, этот чертов коллекционер вырезал всех и каждого, кому в тот вечер пришло в голову расслабиться за рюмашкой.

— Когда встретимся снова, проткну тебя еще разок, — подмигнул ей на прощание Спайк, его губы были выпачканы кровью и он улыбался. — Но надеюсь, что обстановочка другая будет, и тебе понравится куда больше, чем сегодня получилось.

— Я тебе все кишки повыдергаю, — пообещала ему Лекси злобно, на что блондин расхохотался:

— А я слышал, что ты из добреньких. Вот и доверяй после этого сплетникам!

Лекси нашла его через несколько дней — обуреваемая жаждой мести и чувством справедливости, она в самом деле собиралась убить этого засранца…

Но как-то так вышло, что в ходе яростной драки Спайк подмял ее под себя и поцеловал: насильно, крепко, прокусив ей губу и удовлетворенно расхохотавшись после того, как она прикусила ему губу в ответ.

— Я же обещал, что тебе понравится, pet, — шепнул он ей позже, когда Лекси блаженно растянулась на его плече, утомленная и обессиленная.

— Назовешь меня так еще раз, и я снова полезу в драку, — пообещала Брэнсон, усмехнувшись.

— Ну, тогда, как насчет sweetheart?.. — хмыкнул Спайк, рассеянно поглаживая ее плечико.

Он перестал убивать людей пачками через три недели.

Еще через две — убивал лишь изредка.

Спустя три месяца он ограничивался тем, что стирал человеку память после того, как питался им.

Лекси не только нравилось бороться с трудностями, она еще и неплохо умела это делать.

========== Клаус Майклсон/Кэролайн Форбс/Энзо Сент-Джон. TO/TVD. ==========

[Таймлайн где-то… Черт знает, какой это был сезон, но примерно тогда, когда началась отдельная линия TO.

Энзо уже появился, он друг Дэймона, который заявляется к Сальваторе для того, чтобы переждать неприятности, которых он себе нажил.

Форвуда уже нет, Хэйли в Новом Орлеане в плену у ведьм, Кэролайн на грани того, чтобы упасть в объятия Клауса, но появление Энзо меняет все]

— Она — особенная. Не такая, как другие. В ее волосах — солнце, в улыбке — нежность, во взгляде — любовь. Она — единственная для меня. Настоящая.

— Ты сошел с ума, Никлаус, — проговорил Элайджа в ответ на слова брата, неодобрительно покачав головой. — Кэролайн Форбс еще совсем ребенок, ее обратили в вампира до того, как ей исполнилось бы восемнадцать. Эта девочка абсолютно не та, кем кажется. Как ты можешь не видеть ее истинной сущности? Она…

— Еще одно слово, брат, и я вырву тебе печень, — пообещал Клаус холодно. — Я люблю ее. Кэролайн станет моей, и в Новый Орлеан я уеду лишь тогда, когда она согласится поехать со мной.

— Вырвешь печень? — хмыкнул Элайджа. — Серьезно? Брат, ты забываешься. Пелена, что упала тебе на глаза, становится опасной.

— Боишься, что от любви я впаду в маразм? — желчно усмехнулся гибрид. — Не волнуйся, я помню, что ты истинно бессмертен, и вырванная печень не погубит тебя. Но, согласись, лишиться печени дьявольски неприятно. Регенерация — противная штука…

— Мы не можем больше оставаться в Мистик-Фоллз, Никлаус, — прервал его Элайджа настойчиво. — Наш город нуждается в нас. Наша семья нуждается в нас.

— Эта шлюха и ее дитя, которое она понесла неизвестно от кого, совершенно не имеют отношения к моей семье, — досадливо поморщился Клаус. — Оставь меня, брат. Я не желаю больше говорить об этом.

— Она путается с тем вампиром, которого пустил под свою крышу Дэймон Сальваторе, — мрачно обронил Элайджа. — Твоя драгоценная Кэролайн. Кажется, его имя Энзо. Ребекка видела их вместе, мчащимися на его мотоцикле.

— Ложь, — глаза первородного гибрида опасно заблестели.

— Спроси у нее сам, — предложил Элайджа. — И пойми наконец, что эта девочка — совсем не то, чего ты ищешь. Ты явно не из тех, кто будет гонять ночи напролет на мотоцикле со своей любовницей. Тебе тысяча лет…

Вырванная печень и в самом деле не убила Элайджу, но доставила ему несколько неприятных мгновений.

***

— Я думал, ты не питаешься людьми, — протянул Энзо, с удовлетворением глядя, как Кэролайн отрывается от шеи своей жертвы и слизывает капельки крови из уголков собственных губ.

— Я сменила приоритеты, — отозвалась Кэролайн, томно улыбаясь.

В баре их было трое — бармен уже собирался запереть дверь, когда на парковке остановился мотоцикл, и очаровательная блондинка и ее спутник уговорили его передумать.

Кэролайн использовала внушение с явным удовольствием, да и клыки в горло бармена вонзила с упоением — и Энзо нравилось видеть, как она наслаждается своей сущностью.

В современном мире большинство вампиров были зажатыми и боялись любой тени — охотники свирепствовали повсюду, и обладатели клыков вынуждены были проявлять осторожность, сливаться с толпой, играть в людей, чтобы выжить.

Кэролайн была иной — дерзкой и жадной, упивающейся жизнью и каждым глотком крови…

Именно эта страсть, с которой юная блондиночка проводила каждую минуту, и притягивала Энзо к ней.

— Уедем со мной в Эл-Эй, красавица, — кажется, он предлагал ей это уже дюжину раз, и она снова ответила то, что говорила в таких случаях:

— Я не уверена, что это то, чего я хочу.

— Все еще колеблешься между мною и своим тысячелетним ухажером? — презрительно рассмеялся Энзо. — Неужели тебе так нравится всякая старая рухлядь?

— Дэймону не следует трепать своим поганым языком обо мне, — нахмурилась Кэролайн, отталкивая от себя бармена, который едва стоял на ногах от потери крови.

Бармен с глухим стоном упал на пол — как-то плавно опустился и затих.

Ни Кэролайн, ни Энзо не обратили на это особенного внимания.

— Я умею быть настойчивым в расспросах, Кэролайн, — отозвался Энзо. — К тому же, я должен знать о тебе все, раз планирую провести с тобой целую вечность.

— Ты так самонадеян, — хмыкнула блондинка. — Это что, моя карма? Все мужчины, которых я встречаю, уверены, что могут решать за меня.

— Ты даешь повод так думать, — отозвался Энзо, — Когда проявляешь свою благосклонность.

— Благосклонность еще не обещание вечности, — произнесла Кэролайн, а затем, чуть помедлив, шагнула вперед и обвила Энзо руками за шею, прильнув к нему. Ее шепот был едва слышен, но вампиру хватило и этого:

— Но искушение просто невероятное, — вот, что она сказала.

***

— Я ведь предупреждал тебя, брат, — проговорил Элайджа, наблюдая, как мрачный и злой Клаус напивается перед картиной, которую сам же и написал.

Это был портрет — портрет одной юной и очень ветреной особы, которая умчалась прочь с вампиром, который водил мотоцикл и обещал ей бесконечные развлечения.

— Я вырву тебе печень еще раз Элайджа, если ты вздумаешь злорадствовать, — предупредил гибрид далеко не дружелюбным тоном.

— Поехали в Новый Орлеан, Никлаус, — вздохнул старший брат. — Здесь тебя больше ничто не держит.

— Согласен, — неспешно кивнул Клаус. — И я уезжаю. В чертов Лос-Анджелес.

— Только не говори мне, что ты собираешься преследовать ее, чтобы сделать своей, — закатил глаза Элайджа.

Вырванная печень таким образом могла стать их милой семейной традицией.

========== Кол Майклсон/Фейт Лехейн. TO/BTVS. ==========

Фейт дикая, но именно это в ней и цепляет Кола.

— Я чокнулась на почве убийства вампиров и своей исключительности, — доверительно сообщила ему брюнетка в длинном, потертом кожаном плаще и приподняла стакан, почти до краев наполненный неразбавленным виски.

Они встретились в захудалом местечке, которое звалось баром, но скорее напоминало убогий притон.

Как ни странно, выпивка здесь оказалась хорошей — может, потому и народу в этом прокуренном клоповнике было под завязку.

— Это плащ Спайка, — протянул Кол, меряя девушку оценивающим и бесконечно-долгим взглядом. — Он с ним никогда не расставался. Этот плащ был дорог ему, как память…

— Я убила его, — просто отозвалась Фейт, и ее пухлые губы изогнулись в несколько хвастливой усмешке. — Убила клыкастого бойфренда своей подруги и напарницы, забрала его чертов плащ в качестве трофея и теперь тоже не стану с ним расставаться. Чтобывсе гребанные кровососы помнили и знали, что Фейт придет за ними. Так же, как она пришла за Спайком.

— О, да ты и вправду с катушек слетевшая! — в голосе Кола было больше восхищения, чем презрения, которое он обычно выливал на охотников. — Значит, ты гроза вампиров?

— Да брось, я знаю кто ты, — снисходительно хмыкнула Фейт. — Мы не будем играть в эти идиотские игры, когда ты внезапно раскроешь мне свой секрет, а я начну пытаться убить тебя. У меня нет оружия из белого дуба, первородный.

— Значит, даже не воткнешь мне серебряный кол в бок? — с неприкрытым разочарованием вздохнул младший Майклсон и, потянувшись, взял из пальцев охотницы стакан с виски, чтоб сделать из него пару добрых глотков.

— Я пришла сюда не для того, чтобы пытаться убить того, кто мне не по зубам, — Фейт отобрала свой стакан обратно и демонстративно приложилась губами к тому месту, где стекла коснулись губы вампира.

— Это был самый странный поцелуй в моей долгой жизни, — рассмеялся вампир, а затем резко оборвал смех и спросил прямо: — Так зачем ты пришла сюда, охотница? Я ждал Спайка, но приходишь ты, и заявляешь, что убила моего друга. Ты самоубийца, или в этом все же кроется какой-то более глубокий смысл?

— А что бы выбрал ты? — хищно и совершенно безумно улыбнулась ему Фейт.

— Для начала, я бы предался с тобой всем возможным порокам, — честно ответил Кол. — Затем организовал бы смертоносный тандем, а после… После, может быть, я бы оторвал тебе голову.

— В конце останется только один, — развратным шепотом подвела итог Фейт и Кол ощутил, как острый каблук ее туфли скользит вверх по его щиколотке.

Фейт была дикой и необузданной, и он пока даже не представлял себе, насколько.

========== Кэтрин Пирс/Мазикин. TVD/Lucifer ==========

— Не думала, что действительно скажу это… Но в аду определенно было веселее, — со скучающим видом вздохнула Кэтрин, сидя на отполированной до блеска ею же самой поверхности барной стойки.

— Нам стоит убить ее, и дело с концом, — Мазикин, с преувеличенным усердием протирающая пивные бокалы, чтобы не смотреть, как Люцифер вьется вокруг Хлои Деккер, бросила на подругу быстрый, но очень красноречивый взгляд.

В этом взгляде была вся ненависть мира — и Кэтрин подумала, какое счастье, что всю эту ненависть Мейз адресует женщине-детективу, а не ей.

— Он нам этого не простит, — медленно покачала головой Пирс, и крупные кольца ее темных волос, рассыпанных по плечам, шевельнулись, словно спящие дотоле змеи.

Что ж, в этом была толика правды — в новом истинном облике, который Кэтрин приобрела, поднявшись из Ада вместе с Мейз и ее господином, Люцифером, змеи в самом деле присутствовали.

Кэтрин больше не была вампиром, как не была и человеком — Дьявол благосклонно позволил ей переродиться в качестве демона, а Мейз сделала ее своей наперсницей и прихватила с собой в Лос-Анджелес.

— Кто-то же должен объяснить мне все это человечье дерьмо, — так она объяснила свою привязанность к Кэтрин.

— Не лги, — фыркнул ей на это Люцифер. — Просто я стал более гуманным, а она — такая же жадная до крови и чужих страданий убийца, как и ты. Тебе с ней весело, а со мной — скучно. К тому же, я все свое свободное время провожу с мисс Деккер… Но это ничего, Мейз. Я не против, что ты завела себе лучшую подругу.

— Мы не друзья, — презрительно скривилась Мейз в ответ.

— Я пять столетий была одиночкой, — поддержала ее Кэтрин. — И если бы я тратила время на такой бред, как дружба, то не протянула бы и первой сотни. Все эти слабости не для меня.

— Оу, девочки, вы такие милые, когда пытаетесь доказать мне, что ваши яйца больше моих, — с улыбкой умиления похлопал им Люцифер, и был таков.

Они обе, и Кэтрин, и Мейз, работали в LUX — выполняя множество различных функций, от бармена и вышибалы, до менеджера и бухгалтера.

А еще они берегли задницу Люцифера, которая из бессмертной внезапно стала превращаться в смертную — и это занятие было посложнее, чем суета в LUX, потому что Морнингстар постоянно лез на рожон.

Хлои Деккер — вот где крылся корень всех зол.

Именно из-за нее Дьявол размяк и превратился в мать Терезу, именно из-за нее он и слышать не желал о возвращении в Ад.

Аменадиль уже и не чаял образумить брата, да и Кэтрин была уверена, что Ад и Люци еще долго не станут единым целым.

До тех самых пор, пока детектив Деккер жива.

Одна лишь Мейз все еще верила, что Дьявола возможно наставить на путь истинный.

Смертью Хлои, например.

— Подумаешь, подуется немного, — фыркнула Мейз в ответ на предостережение Кэтрин. — Она все равно умрет однажды, она же смертна.

— И он тоже теперь, — напомнила Кэтрин, постучав кончиками ногтей по стойке. — Не забывай об этом, он изменился… Он становится таким же, как они.

— Люди, — брезгливо поморщилась Мейз. — Как же меня все это раздражает… Я хочу убивать. Только это может хотя бы немного поднять мне настроение.

— Я знаю одно славное местечко, где грешники скапливаются под самую завязку, — осклабилась в ухмылке Пирс. — Устроим праздник для своих черных душ?

— Кажется, смертные называют это дерьмо «девичник», — ухмыльнулась и Мейз в ответ. — Вход только для девочек.

========== Клаус Майклсон/Баффи Саммерс/Фейт Лехейн. TO/BTVS. ==========

— Это извращение, — хмыкает Кол. — Серьезно, братец. Это извращение, даже в моих глазах. А если я тебе говорю такое, то дело в самом деле серьезное.

— Давина Клэр и ее пухлые детские щечки сделали тебя ханжой, братец, — отмахивается Никлаус от младшего Майклсона и хлопает в ладоши, привлекая внимание своих домашних питомиц: двух юных и определенно сексапильных девиц, которые носят ошейники с золотыми цепями на шее.

Цепи достаточно длинные, каждая из девиц могла свободно передвигаться по комнате, но не более того.

Когда гибрид хлопает в ладоши, обе девушки оборачиваются к нему: знойная брюнетка с капризным изгибом губ, которые кажутся порочно-припухшими, и нежная блондинка, с чертами лица столь же тонкими, как и ее хрупкое телосложение.

— Баффи, Фейт, принесите нам с Колом выпить, — велит Клаус, не особо утруждая себя ласковым тоном, да и интонации его голоса определенно повелительные, а не просительные.

— Хочешь, чтобы мы сняли одежду и поднесли напитки обнаженными? — спокойно уточняет брюнетка, и, судя по ее пустому взгляду с характерной поволокой, она находится под внушением первородного.

— Только ты, Фейт, — усмехается Клаус. — Сними платье, но оставь белье.

— С удовольствием, — мурлыкает Фейт и скидывает бретели и без того очень символического платья с плеч.

Кол, зачарованно наблюдая, как брюнетка грациозно перешагивает через свой наряд и удаляется к мини-бару, где ее напарница уже готовит напитки, произносит с неприкрытым восторгом:

— А я-то думал, Элайджа преувеличивает!

— Ничуть, я в самом деле превратил двух Истребительниц в своих личных рабынь и посадил их на цепь, — смеется Клаус не без удовлетворения. — И теперь я унижаю их каждую свободную минуту, что несколько разгоняет мою извечную скуку.

— Пожалуй, я останусь сегодня на ночь у тебя, — решает Кол, когда Баффи и Фейт приносят для них напитки и вьются вокруг Клауса, напоминая мотыльков, летящих на огонь вопреки здравому смыслу.

========== Кай Паркер/Ребекка Майклсон. TVD/TO. ==========

[Кай не психопат и не был заперт во временной ловушке. Ребекка осталась в МФ в качестве девушки Мэтта]

— Мы встретились слишком поздно, Кай, — проговорила Ребекка, и ее тихий голос прозвучал виновато и даже немного испуганно.

— Ты убеждаешь в этом меня, или все-таки себя? — прямо спросил блондинку Паркер.

Они были вдвоем в Мистик-Гриль: Ребекка заехала за своим бойфрендом, Мэттом, но наткнулась здесь на Паркера почему-то.

Как выяснилось, он все подстроил — Мэтт давно уехал вместе с Алариком и Дэймоном, а Кай дожидался здесь Бекку, чтобы поговорить с ней наедине и выяснить, наконец. отношения.

Рик и Дэймон, кстати, еще получат свое — эти заговорщики подыграли Паркеру, устроив это рандеву, хотя предполагалось, что они должны радеть за Мэтта. Но, видимо, Донован все же не входил в их френд-лист, а вот Паркера туда вписали мигом.

Кай был братом невесты Аларика, Джо.

Он приехал в Мистик-Фоллз ради того, чтобы повеселиться на свадьбе сестры ну и. собственно, для начала помочь с организацией этой самой свадьбы.

Так уж вышло, что и Ребекка занималась организацией праздника — вместе с Кэролайн, Бонни и Еленой.

Кто бы вообще мог подумать, что ее жизнь так изменится и она вообще будет жить в захолустье типа Мистик-Фоллз и организовывать свадьбы в компании кучки неудачниц?

Любовь к Мэтту до добра не доведет — так говорил Бекке Кол, ее младший брат.

Был ли он прав?

Ну, в некоторых ситуациях сама Бекка была с ним согласна.

Но все же, все же… Она была счастлива с Мэттом в Мистик-Фоллз.

До тех самых пор, пока не появился Кай Паркер и его темные глаза не запали ей в душу.

— Мы не должны, — упорствовала Ребекка, избегая смотреть на Кая, потому что стоило ей взглянуть ему в лицо, и ее решимость неумолимо таяла. — Я люблю Мэтта.

— Но недостаточно, — настойчиво продолжал Паркер. — Если бы у тебя не было никаких сомнений насчет чувств к нему, ты бы сейчас так не нервничала.

— Я не нервничаю, — возразила Ребекка. — Пойми меня правильно, мне просто неловко отшивать тебя, потому что ты…

— Чертовски хорош собой, дьявольски обаятелен и демонически сексуален. — услужливо подсказал ей Кай. — Ты же это хотела сказать, да?

— Нет, — возмущенно вскинула на Паркера глаза Беккс и не смогла сдержать улыбки: — Но что-то вроде того. Ты славный парень.

— Но в сравнении с Мэттом проигрываешь? — снова попытался угадать ход ее мыслей Кай и состроил гримасу, достойную Дэймона: — Даже не начинай, это же бред. Я тебе нравлюсь, не отрицай это.

— Я от тебя практически без ума, — беспомощно призналась Ребекка, внезапно отбросив все «но», которыми останавливала себя. — И это так неправильно. Не знаю, что делать с этим, и не знаю, справлюсь ли с соблазном.

— Я бы хотел, чтобы ты поддалась, — честно отозвался на это Кай. — Как мне повлиять на твои муки совести?

— Простого поцелуя должно хватить, — шепнула Ребекка, поражаясь тому, как легко оказалось поддаться этому влечению.

И она не ошиблась — поцелуя в самом деле хватило, чтобы перестать сожалеть.

========== Кол Майклсон/Эмили Филдс. TO/PLL. ==========

[все персонажи - люди]

С ним что-то было не так.

Эмили всегда доверяла своей интуиции, и сейчас ее внутренний радар сообщал ей, что ситуация крайне подозрительна.

Кол Майклсон каким-то непостижимым образом очаровал всех — даже придирчивую, капризную и стервозную Элисон, которая налево и направо рассказывала о том, какой Кол душка.

Ханна, Спенс и Ария тоже попали под влияние харизмы новенького: Ария совершенно точно увлеклась им, Спенсер считала его потрясающе умным, а Ханна твердила, что Кол — добряк.

Даже Ноэль Кан, который терпеть не мог конкуренции и очень щепетильно относился к своей репутации самого популярного старшеклассника, внезапно записал Майклсона себе в лучшие друзья вместо того, чтобы надрать ему задницу за то, что он занял чужой пьедестал.

А Кол определенно занял — он был у всех на устах, он был всюду приглашен первым, о нем вздыхала каждая ученица старшей школы…

Но Эмили ни секунды не верила в то, что этот парень — не фальшивка.

— Невозможно нравиться всем, — обронила она хмуро в ответ на очередную оду Колу, которую возносили Спенс и Ханна. — Где-то кроется секрет.

— Секрет? — хмыкнула Ария. — Боже, Эм, прекрати, он просто идеален, и все.

— Он просто притворяется идеальным, а это разные вещи, — возразила Эмили подруге. — А вы все ведете себя, как глупые курицы из его фан-клуба.

— На школьном сайте реально есть такой, — захихикала Ханна. — Кто-то создал фейковую страничку и организовал…

— Избавь меня от подробностей, — закатила глаза Эмили. — Этот парень сам — фейк.

Следующим вечером Кол Майклсон подкараулил Эмили у ее дома — она как раз собиралась к Ханне, чтобы сделать друг другу маникюр и посмотреть фильм, и тут мистер Все-Меня-Любят возник перед ней во всей своей красе.

— Привет. — поздоровался он, лучезарно улыбаясь, но Эмили удостоила его лишь хмурым взглядом и хотела обойти.

Кол замахал на нее руками:

— Нет-нет, постой, Эмили, не уходи! Дай мне всего одну минуту, окей?

— Ровно шестьдесят секунд, — предупредила его Эм и сложила руки на груди с крайне недружелюбным видом.

— Я знаю, я тебе не нравлюсь, — начал Кол быстро. — Твои подруги сказали мне, что…

— Они жаловались тебе на меня? — возмутилась Эм. — Ох, черт побери, я убью каждую из них!

— За что? — возмутился, в свою очередь, Кол. — Я собираюсь встречаться с Арией, между прочим, и я стану частью вашей компании, так что я просто хочу наладить с тобой контакт.

— Со мной, и с каждым человеком на планете, — саркастично прибавила Эм. — Это странно. Я не люблю лицемеров.

— Да кто сказал, что я лицемер? Может, я просто в самом деле клевый? — широко улыбнулся Кол. — Ну же, хватит смотреть букой. Дай мне шанс. Всего один вечер. Пообщайся со мной и составь мнение.

— У меня уже есть мнение, — напомнила Майклсону Эмили. — Так что — пардон, но я спешу.

— Да брось, неужели вот так и уйдешь? — всплеснул руками Кол.

— Именно, — подтвердила Эмили и в самом деле ушла.

Правда, Майклсон не отступил — следующим утром он заявился к ней домой с круассанами и кофе и за пять минут очаровал ее маму.

Может быть, интуиция все же подвела ее?..

========== Дерек Хэйл/Ария Монтгомери. TeenWolf/PLL. ==========

[Дерек Хэйл — большая любовь Арии, вместо Эзры]

Пора взрослеть, Ария — она говорит это сама себе каждое утро, просыпаясь одна в постели и с закрытыми глазами пытаясь по привычке нащупать рядом горячее, сильное тело Дерека.

Тщетно — его половина постели давно пуста.

Пора взрослеть — твердит она себе, когда на веселых дружеских вечеринках, вместо того, чтобы петь в караоке или пить вино, танцевать, смеяться и забыть о проблемах, она тайком отходит в сторонку, чтобы проверить свой телефон на наличие новых сообщений от Хэйла.

Их всегда ровно ноль.

Пора взрослеть, Ария — говорит она себе каждый раз, когда на улице в толпе прохожих ей чудится знакомый разворот плеч, или кажется, что глаз зацепился за навсегда запавший в душу профиль…

Дерек оставил ее уже почти полгода назад — без объяснений и даже без прощаний.

Он просто исчез, бросил ее одну: отправился утром на работу и больше не вернулся в их уютную квартирку.

А она все еще не убрала с полок их совместные фото в рамочках и все еще не в силах стереть их совместную запись на автоответчике.

« — Привет, — говорит она на этой записи бодрым голосом. — Вы дозвонились Арии…

— И Дереку, — подхватывает следом густой голос Хэйла. — Нас сейчас нет дома, но вы можете…

— Оставить сообщение, и мы перезвоним вам! »

Смешно, глупо, грустно — но она иногда прослушивает эту запись, чтобы просто услышать его голос.

Чтобы просто подумать о том, что он жив — и счастлив, да, пусть где-то там, без нее.

Чтобы просто помечтать о том, что он может однажды вернуться к ней.

========== Кай Паркер/Хоуп Майклсон. TVD/TO. ==========

[Клаус прячет повзрослевшую дочь во временной ловушке, из которой Кай так и не выбрался]

Тетя Фрея сказала, это ненадолго.

Отец сказал, что это что-то вроде курорта.

Дядя Кол ухмыльнулся и прибавил, что ей стоит поставить раскладушку прямо в супермаркете, в секции алкоголя, и теперь Хоуп понимала, почему он сказал так.

Это была какая-то временная ловушка.

Прошлое, замкнутое на себе самом.

Абсолютно пустое прошлое, без людей.

Хоуп оказалась в Мистик-Фоллз в мае 1994 года, каждый день ей выпадало удовольствие наблюдать за солнечным затмением и, черт побери, через неделю она в самом деле так пресытилась этим чудесным природным явлением и полнейшим одиночеством, что в самом деле прихватила раскладушку и отправилась в супермаркет с твердым намерением остаться жить возле стеллажа с виски.

Если беспробудно пьянство поможет ей ускорить ход времени, то так тому и быть — дядюшка Кол плохого не посоветует.

Ну, это его собственные слова — отец же уверял, что Колу нельзя доверять даже в простых вещах.

Но когда это Хоуп беспрекословно слушалась отца?..

— Даже не думай, — хмыкнул темноглазый брюнет, погрозив ей пальцем, и поднял вверх стакан с виски. который держал во второй руке. — Этот супермаркет принадлежит мне. Найди себе свой и делай там, что хочешь, а здесь спать могу только я.

Хоуп опешила, стоит сказать.

Долгих семь дней она была уверена, что застряла здесь одна-одинешенька — и внезапно обнаружился этот парень, который развалился в викторианском кресле у стойки с бурбоном (кресло наверняка приволок из особняка Сальваторе, мебель там что надо) и явно не рад ее появлению.

— Ты кто? — только и смогла вымолвить девушка.

— Нет, это ты кто? — недовольно поправил ее незнакомец. — Потому что я-то известно кто. Я — хозяин этого провала во времени, психопат и убийца, заключенный здесь навеки и упивающийся своим наказанием. В буквальном смысле упивающийся, — ухмыльнулся он, вновь приподнимая стакан с алкоголем. — Малакай Паркер, но можешь звать меня просто Кай. Впрочем, нет, не можешь. Я же собираюсь изгнать тебя к чертовой матери со своей территории.

— Что за бред? — пробормотала Хоуп, недоуменно разглядывая Паркера. — Тетя Фрея сказала, здесь будет безопасно…

— Правильно, бойся меня, — меланхолично кивнул Кай и пригубил свой бурбон. — Я очень злой. Как тебя зовут, кстати?

— Хоуп. Хоуп Майклсон. — отозвалась девушка.

— Хоуп? Майклсон? Никогда не слышал, — равнодушно хмыкнул Кай, а затем оживился: — Ладно, поболтали — и хватит. Выметайся, покуда я не сделал с тобой что-нибудь плохое.

— Как что, например? — воинственно вскинулась Хоуп тут же.

— Как, например… — Кай сделал вид, что серьезно задумался, и Хоуп закатила глаза, давая понять, что думает об этом спектакле. — Могу выколоть тебе глаза, ну, или вырвать ногти…

— Господи, если ты думаешь, что этим напугал меня, то нам определенно не о чем больше разговаривать, — раздраженно прервала «хозяина» Хоуп и повернулась, чтобы уйти. — Найду себе другой супермаркет, в самом деле. И если заявишься туда, то отрежу тебе уши.

Кай засмеялся:

— Ух ты, какая ты милая. Ну, постой, не уходи. Я же пошутил.

— Насчет чего именно? — не преминула уточнить Хоуп.

— Да насчет всего, — звякнул бутылкой Паркер, наполняя свой стакан снова и подхватывая второй. — Я так долго надеялся на компанию, что уже и не верил, что кто-то появится. Выпей со мной. Я здесь торчу уже столько лет, что разучился флиртовать с девушками.

— О, так это был флирт? Надо же, сразу не догадалась, — саркастично хмыкнула Хоуп в ответ, но уходить передумала.

В конце концов, лучше такая компания, чем одиночество.

К тому же, кто знает, может этот парень в самом деле просто подрастерял навыки общения и ему нужна практика.

Стоило дать ему шанс.

========== Клаус Майклсон/Кэролайн Форбс/Люсьен Касл. TO/TVD. ==========

- Ну здравствуй, милая.

В голосе Клауса - немного ревности, смешанной с непонятным для его соперника весельем.

На дне его глаз - звериные янтарные искорки.

В уголках его губ - усмешка, которую Кэролайн прежде видела уже не один раз.

- Признай, ведь ты не ожидал этого, так ведь, Ник? - взгляд Люсьена напряженный и нервный, мечущийся от застывшего лица своего создателя и вечного соперника, к лицу своей возлюбленной.

Впрочем, Кэролайн больше не уверена в том, что она в самом деле возлюбленная Люсьена.

В тот самый миг, когда в их с Каслом уютном домике внезапно объявился Клаус, ее новая головокружительная история любви стала выглядеть скорее дешевой трагикомедией.

- Ох, ну почему же каждая посредственность так свято уверенна в своей исключительности, - театрально вздохнул Клаус, одарив Люсьена коротким, но весьма уничижительным взглядом. - Столетиями в этом убеждаюсь. Ты хотел удивить меня, дорогой Люсьен? Что ж, я должен огорчить тебя, у тебя не вышло. Я ни на секунду не выпускал мисс Форбс из виду после того, как был вынужден покинуть Мистик-Фоллз, а она отказалась уехать со мной. Как раз на случай того, что кто-то вроде тебя попытается использовать ее как оружие против меня.

- Серьезно? - только и произнесла Кэролайн, укоризненно уставившись на Люсьена.

- Ты права, милая, ничего более банального и пошлого, кроме как вскружить тебе голову, чтобы насолить мне, этот идиот не смог придумать, - поддержал ее в этом негодовании древний. - Может, вернешь ему обручальное кольцо?

- Может, не будешь указывать мне, что мне делать? - упрямо сложила руки на груди Кэролайн.

- Я тебя обожаю, - заявил гибрид, не скрывая своего искреннего восхищения и совершенно игнорируя Касла. - Ты неподражаема.

- Лесть тебе не поможет, - отрезала Кэролайн на это.

- О, да брось, - разочарованно отозвался Клаус. - Я же видел, как засияли твои глаза, когда я вошел в гостиную! Ты была рада меня видеть.

- Я просто опешила, - фыркнула блондинка.

- Это должна была быть драма с элементами моего триумфа, - осадил эту парочку Люсьен. - Кэролайн…

- И ты тоже не пытайся мне указывать, Люсьен, - хмуро взглянула на своего жениха Форбс. - Так и знала, что ты что-то скрываешь. Красив, обаятелен, богат, хорош в постели…

- Теперь мне придется убить его, - недобро сузил глаза Клаус.

- Я возвращаюсь в Мистик-Фоллз, вы оба - идиоты, - повысила голос блондинка. - Как вы вообще смеете впутывать меня в свои вековые разборки, будто я какая-то вещь.

- Ты не просто вещь, милая, - приподнял бровь Клаус. - Ты моя любимая вещь. Лучшая.

- Я, к слову, и вовсе не считаю тебя вещью, - изящно ввернул Люсьен.

- Я же говорю - идиоты, - закатила глаза Кэролайн. - Люсьен, вот твое кольцо. Я тебя презираю. Клаус, вызови мне такси, но помни: тебя я презираю тоже.

- Твое презрение честь для меня, - посмеиваясь, отозвался первородный.

- Все должно было быть иначе, - буркнул Люсьен, когда они с Клаусом одни остались в гостиной, поскольку Кэролайн отправилась собирать свои вещи.

- Ты понятия не имеешь, как нужно обращаться с этой женщиной, - усмехнулся Клаус. - Она тебе не по зубам. Все идет по моему плану - а ты, дружок, как всегда - проиграл.

- Она почти вышла за меня замуж, - огрызнулся Касл нервно. - Я знаю, как с ней обращаться.

- Угу. И поэтому она сейчас уедет на такси со мной. - вкрадчиво отозвался первородный.

Пока тысячелетние вампиры вяло ссорились, потешая собственные безразмерные эго, Кэролайн ушла через второй выход, и была такова.

Мужчины должны знать свое место.

Тем более, Клаус все равно найдет ее позднее - где бы она не была.

========== Элисон ДиЛаурентис/Джексон Уиттмор. PLL/TW. ==========

— Ты меня преследуешь!

Услышав этот возмущенно-приглушенный вопль, изданный обычно таким высокомерным и невозмутимым Уиттмором, Элисон ДиЛаурентис не смогла не рассмеяться.

— С чего ты взял? — томно хлопнула она длинными ресничками.

— С того, — раздосадованно отозвался Джексон, — Что это МУЖСКАЯ раздевалка, Эли.

— Оу, правда? — изобразив из себя дурочку, протянула блондинка с разочарованием, окидывая обнаженный и покрытый капельками воды торс Уиттмора. — А я-то думаю, почему вокруг одни мускулистые красавчики… Оказывается, я просто забрела на их территорию. Совершенно случайно, естественно.

— Оставь меня в покое, ладно? — буркнул Джексон, несколько расслабляясь, и приблизившись к шкафчику. на котором значилось его имя. — Было забавно, но в последнее время напоминает хреновый молодежный недоужастик про старшеклассницу, преследующую бедолагу, который ее ненароком трахнул.

— Было ЗАБАВНО?.. — из голоса Элисон в одно мгновение исчезли все игривые нотки, осталась лишь угрожающе звучащая сталь. — Ты меня с кем-то путаешь, Уиттмор, предупреждаю. Я не девочка на одну ночь. Меня нельзя трахнуть ненароком.

— Послушай, Эли, — терпеливо, но с явным намеком на то, что он сыт ситуацией по горло, Уитмор захлопнул дверцу шкафчика.

Он уже успел снять полотенце, которым были обернуты его бедра, и даже надеть джинсы.

От него не укрылось, каким беглым, но жаждущим взглядом, окинула его ДиЛаурентис с ног, до головы.

— Я трахнул тебя целых три раза, так что не нужно этих душераздирающих сцен, — продолжил парень холодно. — Я не думаю, что спутал тебя с гребанной принцессой этого городка, потому что, знаешь, здесь принцесс не водится. Я ни к чему тебя не принуждал, ты сама вставала на колени, детка.

— Сукин ты сын… — начала было Элисон, но Уиттмор прервал ее, повысив голос:

— Не унижайся. Не стоит караулить меня в раздевалке или где-либо еще, я терпеть не могу назойливых девиц. Жаль, если ты считала, что я сочту это сексуальным. А теперь — прошу простить меня, но я опаздываю на важную встречу.

— Со мной нельзя вот так, ты, урод! — злобно крикнула Эли в спину удаляющемуся Джексону, но он не только не обернулся, но и даже ухом не повел.

Сын нового мэра Роузвуда оказался слишком крепким орешком — не по зубам девушке, которая привыкла получать желаемое любой ценой.

Но если она не могла получить то, чего хотела, это вовсе не означало, что она не станет мстить.

Если Джексон Уиттмор не хочет любви, то он получит войну.

========== Клаус Майклсон/Ария Монтгомери. TO/PLL. ==========

[все персонажи - люди]

— У меня странный папа, — предупреждала ее Хоуп еще до того, как Ария все же решила принять предложение подруги и погостить у нее в перерывах между семестрами. — Но если научиться спокойно реагировать на его причуды, ему быстро надоедает испытывать на прочность моих друзей.

Выслушивая эти слова, Ария лишь понимающе улыбнулась — она-то думала, что причуды мистера Майклсона окажутся достаточно типичными и вполне себе безобидными: ну, там, громко смотреть телевизор, когда все спят, или разгуливать по дому в нижнем белье.

Но Ария определенно не готова была увидеть отца Хоуп с окровавленным лицом перед ужином — впрочем, она была бы не готова к этому и после ужина, и в любое другое время дня.

Как вообще можно оказаться готовой к тому, что моложавый и приятный во всех отношениях папа твоей лучшей подруги будет выглядеть так, словно он современный граф Дракула?

Вместо старомодного плаще с воротником и красной подкладкой к него был стильный костюм, да и клыков вроде не наблюдалось, но этот выпачканный алым рот, драматические и жуткие потеки от уголков губ и вниз…

— Вы что, кого-то съели? — вырвалось у Арии прежде, чем она смогла бы себя остановить.

— К сожалению, нет. — невозмутимо ответил Никлаус Майклсон, и девушке стало очень и очень не по себе, потому что мужчина улыбнулся кровавым ртом и выглядело это жутковато. — Но я пытался. Жертвы нынче шустрые пошли.

— Э-э-э… — только и смогла вымолвить Ария, уставившись на отца Хоуп и все никак не в силах решить, то ли ей засмеяться и сделать комплимент его непостижимому чувству юмора, то ли завопить от ужаса и броситься бежать, покуда Никлаус не попытался съесть и ее тоже.

— Папа, ну я же просила, не запугивай Арию! — возмущенный возглас Хоуп вывел юную мисс Монтгомери из оцепенения, а мистер Майклсон довольно рассмеялся:

— Но она такая забавная, когда находится на грани паники! Ты ведь купилась, да, милая? Купилась?

— Ох уж эти чокнутые художники, — проворчала Хоуп, бросая в отца полотенцем. — Пойдем, Ария, нас ждут ребята из джаз-клуба. А ты, папочка, смой краски с лица и вспомни, наконец, что тебе уже давно больше сорока пяти лет!

— Я молод душою, — парировал Никлаус, все еще смеясь, и подмигнул Арии.

— Из вас вышел бы отличный вампир, — шепнула ему девушка, когда Хоуп увлекла ее прочь.

========== Питер Пэн/Хоуп Майклсон. OUAT/TO. ==========

— Что это за магия? — допытывался мрачный юноша, укутанный в не по размеру большое для него пальто. — Кто научил тебя ею пользоваться?

— Это мой дар, — сдержанно ответила Хоуп, которой не так давно минуло семнадцать лет и которая наконец получила от своего отца разрешение практиковаться со своими волшебными силами.

Девушка с любопытством разглядывала мальчика — может, это было и невежливо с ее стороны, но не каждую ночь в твоей комнате оживает детская сказка.

— Мне знаком этот взгляд, — раздраженно проговорил мальчик. — Хочешь пощупать, чтобы убедиться, что я реален?

— Нет, — смутилась Хоуп, — Конечно, нет. Прости, я всего лишь… Ну, не была уверена, что смогу вызвать Питера Пэна.

— Вообще-то, до сегодняшнего дня это было невозможно, — мальчик, который и был Питером, хмуро окинул взглядом комнату и его глаза остановились на девушке, которая робко улыбнулась.

— Я очень талантлива. — проговорила она и поспешила скромно прибавить: — Так говорит моя тетя. Она очень могущественная ведьма. Это она обучала меня, и заклинание твоего вызова я создала, основываясь на…

— Оставь эти ненужные пояснения. — поморщился Питер недовольно. — Лучше скажи, зачем ты сделала это? Ты вроде уже великовата для того, чтобы грезить о Нэверленде. К тому же, идиот, написавший сказку, явно преувеличил мою доброту и приукрасил условия, на которых я…

— О, нет, я не твоя фанатка, — рассмеялась Хоуп, покачав головой. — Я просто… Надеюсь, тебя это не оскорбит, ведь ты только что намекнул, что считаешь себя плохишом…

— О чем ты? — резко спросил Пэн. — Что ты пытаешься сказать? Зачем ты вызвала меня?

— Я решила, что попытки призвать магических существ стоит начинать с кого-то априори безобидного, — вкрадчиво поведала Хоуп, опуская взгляд.

— Безобид… В смысле, ты сейчас фактически сравнила меня с какими-нибудь Томом и Джерри? — недоуменно уставился на девушку Пэн.

— Ну, примерно так, — вынуждена было сознаться Хоуп. — Прости, ладно? Я ведь даже не была уверена, что это сработает. Никогда не верила в тебя.

— Решила уничтожить мою самооценку окончательно, да? — хмыкнул Пэн. — Ладно, спасибо хотя бы за честность… Я могу лететь, или скажешь еще какую-нибудь гадость напоследок?

— Нет-нет, что ты, — взмахнула руками девушка. — Ты свободен, прости, что побеспокоила и заставила явиться ко мне.

Уже тогда, когда хмурый юноша в большом пальто стоял на подоконнике, готовый нырнуть в провал распахнутого окна и взмыть в ночное небо, к звездам, которые укажут для него путь, Хоуп окликнула его:

— Питер!

— Да? — обернулся к ней мальчик.

— А где же твой зеленый костюмчик? Ведь в книгах написано…

— А ты сама-то попробуй летать по ночам в одном легком костюме, — ухмыльнулся мальчишка и его мрачное лицо переменилось в одно мгновение. Озорной блеск глаз превратил его в того, кто в самом деле принадлежал сказке.

На короткий миг Хоуп даже захотелось попросить его взять ее с собой, но Пэн слишком быстро ринулся вперед и растворился в ночи…

========== Елена Гилберт/Кэссиди. TVD/Preacher. ==========

— Ты, может, думаешь, что я какой-то полулысый ирландский хрен… Ну, хотя я и есть полулысый ирландский хрен, но давай не будем заострять на этом внимание. Суть-то в другом. Мы встретились на кладбище, и со стороны это выглядит, как будто я шизанутый маньяк и подстерег тебя, но, детка, поверь мне, это не так. Я просто тут гулял.

— Гулял?.. — тупо переспросила Елена, которой напрочь вынес мозг очень вдохновенный и эмоциональный монолог парня, который вынырнул из-за ближайшего памятника, что тот черт из табакерки, как раз в тот момент, когда она отложила свой ежедневник, в котором делала очередную грустную запись о бренности бытия, и собралась чуточку поплакать.

— Ну, я гуляю, а ты тут в дневничке записи делаешь, — парировал незнакомец чуточку желчно. — Кто из нас более странный? Давай не будем спорить, я и так сегодня притомился, у меня был тот еще сраный день. В твоей сумке не завалялось бутылочки с сивухой?.. Хотя, о чем это я, у тебя такой ботанский вид. Но ботаны по кладбищам не трутся, с другой стороны. Что ты здесь делаешь? У тебя какие-то стремные отклонения в психике, или ты одна из инста-девочек, страдающих херней, но уверяющая всех, что у тебя социофобия?

— Что… Нет… Я вообще не понимаю, чего ты ко мне пристал! — наконец, опомнилась Елена и рывком поднялась на ноги: она, как это часто случалось в последнее время, сидела около могилы своих погибших родителей.

Этот странный парень, который на самом деле льстил себе, называя себя «полулысым ирландским хреном» (больше он походил на цыпленка, но определенно страдающего рахитом, с этой своей тощей шеей и с гребнем волос на голове), сначала испугал ее своим неожиданным появлением, затем сбил с толку неконтролируемым потоком слов, но теперь уже стал вызывать в ней глухое раздражение.

Она, может, и казалась милой и безобидной рохлей, но на деле Елена Гилберт никогда не позволяла никому обижать себя.

— Еще раз заговоришь со мной — получишь разряд, — пообещала девушка, выудив из сумки шокер, который уговорила ее таскать с собой тетя Дженна. Как оказалось, не зря: вот и пригодился.

— Ха-ха-ха, — скорчил рожу незнакомец, паясничая. — Да ты опасная, я смотрю.

— А ты псих с кладбища, так что да, я — опасная, — парировала Елена хмуро.

Парень смешно склонил голову, — ну ей-богу, цыпленок-переросток! — несколько секунд задумчиво и весьма пристально поизучал Елену и внезапно вполне миролюбиво выдал:

— Слушай, а ты тут моего сомбреро не видела, а? Большого такого…

— Какого еще сомбреро? — с раздражением выставила вперед руку с шокером Елена, предупреждая попытку незнакомца подойти ближе.

— Мексиканского, — пояснил парень с таким видом, будто его поражает тупость собеседницы. — Оно мне позарез нужно, а то сейчас солнце из-за тучек выйдет, и мне пиз…

— Слушай, ты реально странный, — прервала незнакомца Елена, не желая вдаваться в его проблемы. — Не видела я никакого сомбреро, иди своей дорогой, и мне тоже уже пора.

— В смысле? — нахмурился парень обиженно и выпятил губу.

Он выглядел таким комичным, что Гилберт едва сдержала смех.

— В смысле — что? — уточнила она, внезапно осознав, что раздражение ушло, и осталась лишь удивительная легкость, разлившаяся в воздухе между нею и этим ненормальным.

— В смысле, так и уйдешь? — пояснил парень. — Меня бесит реальность, потому что во всех приличных бестселлерах и ничегошных фильмах симпатичная девушка, если встречает одинокого и загадочного вампира, непременно влюбляется в него, а не грозится рубонуть его током.

— Одинокий и загадочный вампир? Это ты про себя, что ли? — на этот раз Елена все же прыснула от смеха, прикрыв ладошкой рот.

— Ну, да, — большой цыпленок приосанился и состроил ей очередную гримасу. — Кэссиди, ирландский потрошитель. Секси, — прибавил он хвастливо, и Елена разразилась откровенным хохотом.

Когда Кэссиди даже не улыбнулся в ответ, она немного сбавила обороты:

— Эй, стоп… Ты… Ты серьезно, да? Ты серьезно?

— Абсолютно, — произнес Кэссиди не без пафоса, но с огромным чувством собственного достоинства.

Елена хитро сощурилась:

— Чем докажешь, Кэссиди?

Так началась история хорошей девочки и плохого вампира — с потерянного на кладбище сомбреро, шокера и искреннего смеха.

========== Элайджа Майклсон/Нора Хильдегард.TO/TVD. ==========

— Итак, что я должен сделать? — Элайджа, даже когда выполнял чьи-то поручения, каким-то непостижимым образом умудрялся оставаться полным чувства собственного достоинства и невероятного и порой даже неуместного аристократизма, проявляющегося в излишней церемонности.

— Убей их, — велела ему Кэролайн и ее глаза блеснули так же кровожадно, как у Клауса, по поручению которого Элайджа и прибыл на помощь к его зазнобе. — Убей их всех.

— Ладно, — индифферентно изрек первородный, помедлив всего секунду, которую потратил на то, чтоб стряхнуть невидимую пылинку с лацкана своего безупречно сидящего и неприлично дорогого пиджака. — Мне принести тебе чью-нибудь голову в доказательство, или что-то вроде того?

— Серьезно? — с упреком взглянула на него Кэролайн.

Нет, все же, до Клауса она пока еще не дотягивает.

Но когда гибриду наконец удастся ее захомутать, он научит ее плохому — он в этом мастер.

— Я просто спросил, — чопорно приподнял уголки губ Элайджа и отправился в поместье Сальваторе, разбираться с еретиками, оккупировавшими Мистик-Фоллз.

***

— Элайджа?..

— Нора?..

— Вы знакомы? — вклинился в удивленно-радостные возгласы первородного и открывшей ему дверь вампирши возгласы третий голос, высокий и не предвещающий ничего хорошего никому из участников диалога. — Нора, кто этот лощеный пижон в костюмчике и почему он пускает на тебя слюни, а ты до сих пор не вырвала ему его бесстыжие глаза?

— Это что, твоя строгая мама воскресла из мертвых? — одарив агрессивную блондинку уничижительным взглядом, спросил у Норы Элайджа.

— Моя мама была брюнеткой, и ты прекрасно это помнишь, — мягко укорила Хильдегард первородного. — Это Мэри-Луиз, моя близкая подруга.

— Мы собираемся поженится, вообще-то, — с очень высокормерной миной поправила Нору блондинка, и Элайджа не сдержал пренебрежительного хмыканья:

— Какая досада, что этот праздник жизни обречен. Я пришел убить вас, милые дамы.

— В самом деле? — усмехнулась Нора, ничуть не испугавшись.

— Я позову Лили, — а вот Мэри-Лу, напротив, восприняла слова первородного весьма серьезно.

— Я не стану говорить с ней, — осадил блондинку Элайджа. — Только с Норой.

— Давай прогуляемся, — решила Хильдегард и шагнула за порог дома, защищающего ее от Элайджи.

Мэри-Луиз хотела было пойти следом, но Нора остановила ее едва уловимым жестом:

— Я справлюсь.

***

— Значит, еретики?.. Что за пошлое, глупое слово, — кривит губы Элайджа, пряча улыбку.

Они с Норой бок о бок неспеша прогуливаются по улице — их руки почти соприкасаются, но никто из них не делает попытки переплести пальцы, хотя сделай это хоть Нора, хоть Элайджа, то жест вышел бы бесконечно правильным и милым.

— Это Лили придумала, — едва заметно пожимает Нора плечами и улыбается, скосив на первородного взгляд.

— Что? — спрашивает он, перехватывая этот взгляд и умиляясь тому, что едва заметные веснушки на ее курносом носике все еще видны. Будто не прошло полтора столетия с тех самых пор, как он украдкой целовал эти веснушки в саду Хильдегардов, пока не видит строгая матушка Норы.

— Ты такой смешной в этом костюме, — поясняет Нора причину своего веселья.

— Костюм от Армани, между прочим, — немного обиженно говорит Элайджа.

— Я сто лет была заперта в пространственно-временной ловушке, так что слово Армани мне ни о чем не говорит, — отмахивается Нора и кокетливо прибавляет: — Я все еще помню твои длинные кудри и тот зеленый пиджак, он так был тебе к лицу…

— Ну, ты теперь тоже не при корсете, — напоминает Элайджа и, не удержавшись, отпускает шпильку: — Да и белокурые истерички тебе теперь милее кудрявых брюнетов.

— Ты ничего не знаешь обо мне и Мэри-Лу, — роняет Нора, мгновенно теряя всю легкость и замыкаясь в себе. — Прошло много лет… Все изменилось.

— Ну да, ты стала лесбиянкой и порождением зла, — с искренним недоумением кивнул первородный. — Прости, но что за бред здесь происходит? Лили Сальваторе собрала армию ненормальных, которые вырезали целый город и перешли дорожку любви всей жизни моего брата, а мой брат в разы ненормальнее любой армии ненормальных. Я приехал сюда для того, чтобы устранить проблему без ужасающих последствий, но я в ступоре. Ты — среди тех, кого я намерен убить. Ты, девушка, которую я хотел когда-то сделать своей женой.

— Поверь мне, я не выбирала для себя всего этого, — горько отозвалась Нора на эти слова. — Лили — моя семья теперь, и япросто…

— Уедем со мной в Новый Орлеан, — просто предложил Элайджа. — И я стану твоей семьей. Что-то мне подсказывает, что в качестве семьи я буду получше, чем Лили.

— Элайджа, я…

— И получше Мэри-Луиз, гарантирую. В конце-концов, в меня ты была влюблена на полтора века раньше, чем в нее.

— Весомый аргумент, — не могла не признать Нора. — Могу я хотя бы подумать?

— Нет, — ответил Элайджа. — Или сейчас, или никогда.

Нора никогда не пожалела о том, что согласилась.

========== Кэролайн Форбс/Джексон Уиттмор. TVD/TW. ==========

— Он спятил, — со священным ужасом поведал парням из команды по лакроссу лучший друг Джексона, Дэни. — Он совершенно, абсолютно, тотально, мать его, спятил!

— Опять подсел на «травку»? — понимающе хмыкнул в ответ Айзек Лэйхи. — Да ладно, что такого, я вот тоже иногда…

— Он не про травку, чувак, заткнись, — встрял Стилински.

— Он насчет Кэролайн, — поддакнул Стайлзу МакКолл.

— Насчет какой еще Кэролайн? — недоуменно уточнил Айзек.

— Кэролайн Форбс, тупица, — укоризненно взглянул на него Дэни. — Завязывал бы ты с «травкой», а. Совсем мозгов уже нет.

— Заткнись, — обиженно буркнул Айзек, но через мгновение встрепенулся: — А, ну так что там с Джексоном и Кэролайн?

— Кэролайн? Кто сказал — Кэролайн? — в школьной раздевалке появился сам Джексон Уиттмор, сияющий, что та новая монетка. — Она — мой личный рай!

— Я же говорил, — многозначительно поджал губы Дэни.

— А что такого-то? — недоуменно уточнил Лэйхи, до которого и в самом деле чуток медленно доходило.

— Кэролайн — она как Стайлз. — пояснил для него Скотт. — Только девушка.

— В смысле, тоже вечно трещит без умолку и размахивает руками? — наконец, дошло до Айзека.

— Хватит завидовать мне, придурки, — рассмеялся Уиттмор. — Я влюблен в лучшую девушку во вселенной и счастлив!

— И я не вечно трещу без умолку, — обиженно прибавил Стайлз, а сам следующие полчаса выносил Айзеку мозг монологом на тему, что он не приставучий и гиперактивный надоеда.

***

Кэролайн Форбс стала для Джексона откровением: она была столь же красива и изысканна, популярна и одарена чувством стиля, как и Лидия, но при этом напрочь лишена любой заносчивости и всякого жеманства.

Форбс была, словно солнышко — яркая, теплая, приносящая счастье.

О, она приносила с собой и суматоху тоже, несомненно, но именно рядом с Кэролайн Джексон и ощущал себя действительно живым и живущим — она постоянно была чем-то занята и увлечена, она постоянно делала какие-то добрые дела, что-то организовывала, кому-то помогала…

И Джексон изменился рядом с этой невероятной девушкой, стал лучше, добрее. отзывчивей: ему и самому теперь нравилось быть другим, не-пафосным, открытым парнем.

— Мне кажется, ты моя добрая фея, — говорил он своей белокурой возлюбленной.

— Главное, чтобы не крестная, а то это попахивает каким-то извращением, — смеялась в ответ Кэролайн и подставляла ему губы для поцелуя.

========== Стефан Сальваторе/Ария Монтгомери. TVD/PLL. ==========

Ария — хорошая девочка.

Из тех, которые умудряются оставаться всеобщими любимицами, даже если поступают гадко.

Впрочем, Ария вряд ли хоть когда-нибудь делала что-то действительно плохое.

Апогеем ее бунтарского прошлого (славные шестнадцать лет) были две ярко-розовые пряди в волосах, тогда как ее подруги стремились привлечь к себе внимание посредством алкоголя, случайных связей и скандальных выходок.

Ее самым темным секретом было сокрытие от собственной матери того факта, что у отца интрижка на стороне — и это в самом деле угнетало ее, в самом деле мучило и терзало, словно бы она совершила страшное преступление.

Для Арии так и было — она умолчала, оставив мать в неведении, а это было равносильно предательству.

Стефан много раз пытался убедить ее, что она не была виновата в разводе родителей, и что расскажи она матери о похождениях отца на четыре года раньше, это ничего бы не изменило.

Ария винила себя — и искренне считала плохой дочерью.

А еще она считала себя плохой подругой — потому что позволила Эли умереть, потому что не стала разбираться в деталях и просто покинула Роузвуд, когда некто под псевдонимом Э стал ее шантажировать.

Она просто пошла в полицию, а затем ее родители увезли ее прочь, а жизнь и смерть Элисон ДиЛаурентис остались где-то в прошлом, но даже спустя четыре года ей порой снились кошмары о той ночи, когда Эли пропала.

Стефан любил ее, и серьезно относился к ее переживаниям, но в глубине души он всегда боялся того дня, когда Ария Монтгомери узнает о нем правду.

Когда она поймет, что никогда не была плохой.

Когда поймет, что даже в самых жестоких своих поступках она не приблизилась ни на йоту к тому кошмару, который окружал его вот уже более полутора столетий.

— Я не верю, — прошептала Ария, когда наконец увидела его истинное обличье. — Это не ты. Вампиров не существует. Ты не можешь быть…

— Монстром? — подсказал ей Стефан, утирая кровь с губ и подбородка, и сеточка черных вен вокруг его глаз медленно сходила на нет, истаивая. — Хотел бы я, чтобы так оно и было в самом деле. Но кто тогда убил Майка?..

Тело ее брата, изломанное и истерзанное, скорчилось на полу за диваном, и кровь натекла по полу прямо к ногам Стефана.

Ария не могла оторвать взгляда от этой алой, загустевающей лужи.

Ария впервые в жизни осознала, что ничего не знает о плохих вещах.

========== Лив Паркер/Джексон Уиттмор. TVD/TW. ==========

Ей отчаянно не везло в любви — и Лив к этому уже почти привыкла.

Ее брат Люк говорил, что по-настоящему одаренная ведьма никогда не познает радости взаимных чувств. Плохая карма — вот как он это называл.

А ее, Лив, он звал чудо-девочкой: за то, что она плела магические паутины с той же легкостью, с которой дышала.

Она была не просто талантлива — она была фантастически, невероятно и погающе пропитана магической силой.

— В нашем Слиянии у меня не будет шансов, — посмеивался Люк.

Кажется, его совсем не пугала и даже не беспокоила мысль о том, что когда им обоим исполнится двадцать один год, Лив придется убить его и поглотить его магию.

В их ковене такие вещи были нормой — из двух близнецов выживал лишь один.

Люк даже не помышлял о том, чтобы нарушить ход вещей и отвергнуть варварскую традицию.

Он готовился умереть — в запасе у него оставалось всего три года жизни, и потому он курил травку, поглощал крепкий алкоголь бутылками и менял любовников едва ли не каждую ночь.

Лив не мешала ему — пусть себе наслаждается отрывом в выпускном классе, впереди еще колледж и выходки посерьезней и потяжелее.

О, и впереди у него долгая жизнь — потому что Лив не собиралась проходить ритуал Слияния.

Она искала способы избежать этого — любые способы.

В крайнем случае, она твердо решила, что уж скорее совершит суицид, чем позволит Люку умереть.

Вот тогда-то она и встретила Джексона Уиттмора — когда была тотально поглощена учебой, поиском заклинаний и мыслями о том, каким способом лучше покончить с собой, чтобы долго не мучиться и умереть наверняка.

Джексон Уиттмор был высок, голубоглаз и атлетически сложен.

Он играл в лакросс — и был капитаном команды, к слову.

Люк тоже поигрывал в лакросс — расслабленно и для галочки, чтобы кадрить спортивных красавчиков в перерывах между играми в раздевалках.

Собственно, Люк тогда играл на выезде — и Лив поехала с командой брата в качестве группы поддержки в соседний городок.

Городок назывался БиконХиллз, выглядел он практически идентичным Мистик-Фоллз, а Джексон показался ей до боли похожим на Тайлера Локвуда, который безжалостно разбил ей сердце несколько месяцев назад.

Нет, Джексон внешне был совсем другим, но вот манера держаться на публике — о, да, этот продуманный высокомерный взгляд, этот гордый разворот плеч, и снисходительный тон, который он использовал, обращаясь к кому-то…

Лив словно разряд тока прошиб, когда они с Уиттмором встретились взглядами после игры — она следила за ним и его передвижениями по полю весь матч, и он, конечно же, заметил это.

Его голубые глаза были полны чувства собственного превосходства и самоуверенности, которой мог бы позавидовать даже Тайлер.

Когда он направился к раздевалкам, Лив не раздумывая пошла следом.

Они целовались в тесной каморке, которая несомненно принадлежала тренеру, до умопомрачения.

Ищущие, настойчивые руки Уиттмора были повсюду — и Лив не возражала.

Он даже не спросил, как ее зовут, когда через час они разошлись в разные стороны, делая вид, будто ничего не произошло.

Лив увидела его чуть позже с рыжеволосой красавицей — он держал девушку в объятиях, словно какое-то сокровище, и нежно касался ее губ поцелуем.

Лив понимала, что глупо с ее стороны ревновать — он ничего не обещал ей, это была всего лишь наспех утоленная страсть, вспыхнувшая ниоткуда.

Но она совершенно точно осознала, что хотела бы оказаться на месте рыжей и почувствовать, каково это, когда тобою дорожит Джексон Уиттмор.

И пусть бы это стоило ей магических умений — магия все равно не сулила ей ничего хорошего.

Но, увы, не в силах Лив было изменить данность их жизней.

========== Дерек Хэйл/Хейли Маршалл. TW/TO. ==========

Дерек — свободный волк.

Вот только свобода ему не нужна — он не знает, что с нею делать.

Хейли — одиночка, волчица, которую нельзя приручить, но которая вынуждена искать защиты среди себе подобных.

Для нее невыносимо жить в стае, но у нее нет выбора — и эта необходимость делает ее характер еще более скверным, чем он есть на самом деле.

Питер говорит, что Маршалл — бриллиант, который огранить никому не удастся.

Дерек приходит в лофт каждый день, чтобы не сдохнуть от тоски, чтобы быть в компании таких же, как он сам, и ему плевать, что в лофте ему не рады.

Питер насмешливо хмыкает:

— Ты же говорил, что я урод, с которым ты не желаешь иметь ничего общего.

— Я все еще так думаю, — отвечает Дерек. — Но ты мне нужен. Ты — моя семья.

После смерти Коры (она погибла в битве со стаей альф, которых привел Девкалион) и после того, как был убит Стайлз (его растерзал Жеводанский зверь, а Дерека даже не было в городе), младший Хэйл превратился в тень себя прежнего и медленно угасал от чувства вины.

— Он был влюблен в мальчишку, которого бросил здесь, и который погиб, так и не дождавшись его возвращения, — слышит Дерек, как Питер рассказывает волчице его историю.

Ему все равно — он не ждет ни жалости, ни понимания.

Но волчица, обычно такая грубая, держащаяся особняком и мрачно глядящая на всех из своего угла, неожиданно подступает к Дереку и молча идет рядом, когда он покидает лофт Питера, чтобы уйти на ночь в полуразрушенный дом в лесу.

Она молчит даже тогда, когда вместе с ним входит в дом: там она забивается в угол потемнее и попыльнее и оттуда глядит на Хэйла блестящими, страшными глазами.

В ее глазах — пустота.

В ее глазах — бездна боли.

— Я тоже потеряла тех, кого люблю, — говорит она хриплым голосом, когда на рассвете уходит на охоту. — Я тоже не знаю, как теперь жить.

Она остается с Дереком, и вместе они перестают приходит в лофт Питера.

Нет, они не станут любовниками и не излечат друг друга, но они смогут дать друг другу то, чего не могут дать им остальные.

Они будут защищать друг друга.

Она будут одиноки, но вместе.

========== Ребекка Майклсон/Ханна Марин. TO/PLL. ==========

Что может объединять капризную, воистину придирчиво-стервозную Ребекку со наивной голубоглазой блондиночкой с очаровательно пухлыми щечками?

— Ничего, — в унисон отозвались бы ее братья и сестра, и были бы глубоко неправы.

Да, Ребекка искренне недолюбливала всех женщин, кроме себя самой — она никогда и не пыталась это скрывать.

Мисс Майклсон слишком любила внимание, чтобы делить его с кем-то еще.

Но Ханна Марин была совсем другим делом — Ханна Марин была чем-то кроличьей лапки, неизменно приносящей Ребекке удачу.

И не только Ребекке, к слову — она приносила удачу всем.

Эта дружба зародилась случайно — Беккс решила поступит в колледж и немного поиграть в полуподростка, и на одной из шумных вечеринок она приметила Ханну.

Ханна скромно стояла в уголке, обхватив себя руками за плечи, и без особой надежды наблюдала влюбленными глазами за каким-то отвязным красавчиком.

Беккс тогда была немного пьяна, ну и решила сделать доброе дело: она внушила красавчику подойти к Ханне, но, видимо, немного перестаралась с указаниями, и чуть позже сама же случайно спасла Ханну от почти-изнасилования.

Ей стало отчего-то жаль неуверенную в себе девчонку, всхлипывающую и жалующуюся ей на жизнь, и Беккс решила поиграть еще и в Пигмалиона.

Она стала проводить время с Ханной, помогать ей со стилем, наставлять ее в отношениях с парнями и в пикировке с сучками вроде Эли ДиЛаурентис, которая была в колледже кем-то вроде звезды и одновременно самой гадкой шлюхи…

В общем-то, Беккс неожиданно привязалась к своей питомице (так насмешливо звал Ханну Кол, навещающий время от времени сестру в колледже) и осознала, что они в самом деле стали подругами.

А новая версия Ханны — более гламурная и уверенная в себе, оказалась настолько классной, что однажды Беккс застукала Кола за приглашением Ханны на свидание.

Ханна, к слову, пошла Колу на пользу — он даже перестал быть таким отпетым маньяком и искренне старался быть хорошим.

Беккс и сама изменилась благодаря дружбе с этой девушкой — стала мягче, терпеливее, милосерднее.

Черт, да она даже почти перестала ненавидеть других женщин!

Может, у них с Ханной и было не так уж много точек соприкосновения, но дружба определенно скрепила их лучше цемента.

========== Клаус Майклсон/Малия Тейт(Хэйл). TO/TW. ==========

Прогулочный двор в Доме Эйкена огорожен сеткой-рабицей.

Не ахти какая мера предосторожности — так думала Малия, пока не узнала, что по сетке запускают электрический ток.

Мужчина, который цепляется за сетку и, прильнув к ней, молчаливо оглядывает посетителей, поднимающихся на крыльцо Дома Эйкена, психопатом не выглядит.

Но то, что он совсем не ощущает электроудара, говорит об обратном.

Малия видела однажды, как два санитара оттаскивали его прочь — с обожженным лицом, на котором отпечатались узоры рабицы, и все такого же молчаливого и безучастного.

В его глазах не было жизни.

Может быть, он давно уже был мертв изнутри.

Малия приходила в Дом Эйкена, чтобы навещать своего отца.

Настоящего отца, Питера Хэйла — она сама была одной из тех, кто поместил его в заточение на третьем, секретном этаже психушки, и заточение это должно было стать пожизненным.

Мужчина у сетки-рабицы заинтересовал ее постепенно — и однажды их взгляды встретились.

Он пустым взглядом обозревал посетителей, взошедших на крыльцо и проходящих обязательную проверку, а Малия была поглощена своими невеселыми мыслями и просто блуждала взглядом, их глаза остановились друг на друге, и что-то произошло.

Нет, это определенно не было любовью с первого взгляда, и даже отдаленно не имело отношения к чему-то романтическому.

Скорее, это было взаимное сочувствие.

Малия ощутила ужасающую пустоту, которая (вот парадокс!) наполняла мужчину, и он ответил ей тем же: ощутил то, как одинока она в толпе, окружающей ее.

«Помоги мне,» — слышать его голос в своей голове было совсем не странно.

Малия уже давно подозревала, что он — не человек.

Она навела справки (да что там — она попросила Стайлза взломать базу данных Дома Эйкена) и прочла досье этого мужчины.

Никлаус Майклсон — так его звали.

Его диагнозом был параноидальный психоз, но вездесущий Алан Дитон сказал, что на самом деле этот пациент должен содержаться вместе с отцом Малии — потому что он являлся сверхъестественным существом и определенно был опасен.

— Он — гибрид. Наполовину оборотень, наполовину — вампир, — сказал Дитон. — Он в Доме Эйкена по собственной воле. Более того, он заставил персонал принять его туда и содержать его там.

— Почему? — только и спросила Малия.

— У меня есть лишь одно объяснение, — пожал плечами Дитон. — Он в самом деле безумен.

«Ты — безумен?» — мысленно спросила Малия, когда снова стояла на крыльце Дома Эйкена, а охранник перетряхивал содержимое ее сумки.

«О, да,» — прошелестел в ее голове бархатный баритон Никлауса Майклсона, и его пустые глаза смотрели прямо на нее, пока на лице его, прислоненном к рабице, появлялись ожоги.

«Как мне помочь тебе?» — спросила Малия, не особенно надеясь на ответ.

«Присоединяйся,» — отозвался голос в ее голове.

Так просто.

Будто по ту сторону сетки она смогла бы обрести новый — хоть какой-то — смысл.

Будто по ту сторону сетки он знал какую-то тайну, которая помогла бы ей не чувствовать себя лишней в этом мире.

Когда она пришла в следующий раз, то поймала себя на мысли о том, что в самом деле думает о том, чтобы присоединиться к нему.

Он улыбнулся ей сквозь рисунок рабицы — и тогда Малия поняла, что однажды так оно и будет.

Она будет стоять бок о бок с Никлаусом Майклсоном.

Может быть, они даже будут держаться за руки.

========== Кай Паркер/Кира Юкимура. TVD/TW. ==========

[Кай во вселенной TW, друид]

Огненная Лиса и Кира Юкимура — суть одно, но Кай все еще не понимал, как такое возможно.

Беспощадная, грозная и могущественная кицуне и одновременно неуклюжая девчонка в плиссированной юбке — был здесь какой-то диссонанс.

Впрочем, Каю нравились диссонансы — в любых проявлениях.

Он и сам был далек от совершенства — что отнюдь не мешало ему считать себя самим совершенством.

Все дело в том, как ты сам себя воспринимаешь — окружающие видят тебя прежде всего через ту призму, через которую ты сам себя для них пропустишь.

Призма Киры была пропитана неуместной скромностью, граничащей с неуверенностью в себе и даже боязнью быть отверженной.

Призма Кая была исполнена уверенности в собственном обаянии и безнаказанности — и это работало, черт подери.

Пока Юкимура падала со школьных лестниц, неловко подвернув ногу, Кай заводил знакомства с местной элитой и с теми, кто был ему куда интереснее, чем богатенькие детишки мэра или племянник местного наркобарона.

Он отыскал меланхоличного Питера Хэйла и его вечно хмурого племянника Дерека, предложив им свои услуги — и был отвергнут Питером по причине молодости и неопытности.

А вот Дерек представил его Скотту и его стае: койоту со скверным нравом по имени Малия (скверный нрав после объяснился близким родством с Питером), рыжеволосой и капризной банши Лидии, скромной и вечно смущенной кицуне Кире и мальчишке, который никогда не затыкался и был усыпан родинками так, что его следовало бы назвать не Стайлз, а Родинка.

Что делал в стае мальчишка, который не был абсолютно никаким сверхъестественным существом (впрочем, он сошел бы за чудовище под названием Гиперактивный Болтун), было для Кая загадкой, но очень скоро он смирился со Стилински.

Феномен Киры же не давал ему покоя даже спустя несколько месяцев, как Скотт официально принял его в стаю, как друида.

Кира была особенной — и даже сама не понимала этого.

А Скотт, который, вообще-то, числился ее парнем, как-то не мог до нее этого донести.

Кира не использовали и половины своих возможностей, раскрыла свой уникальный потенциал едва ли на треть, и Каю дьявольски хотелось треснуть Скотта по шее и попросить его оставить эту девушку в покое.

В Кире скрывался дьявол — огненный трикстер, которого Скотт небезосновательно опасался, так что вечный герой МакКолл тормозил Киру вполне осознанно, прикрываясь любовью и стремлением уберечь ее от опасности.

Кай же мечтал однажды подарить Огненной Лисе свободу — потому что у него внутри скрывался свой собственный дьявол и он знал, каково это — постоянно бороться со своей сущностью.

Дарак и Огненная Лиса — вместе они были бы непобедимы.

Но пока ему приходилось об этом только мечтать — Кира принимала все его знаки внимания с пугливым недоверием, отводила взгляд, если их глаза встречались, и всегда цеплялась за ладошку Скотта так, словно он был каким-то мессией.

Но на самом деле ее мессией был Кай — и однажды она это поймет.

========== Шанель Оберлин/Элисон ДиЛаурентис. Scream Queens/PLL. ==========

Дружить против друг друга — это особое искусство.

Шанель Оберлин освоила его благодаря Элисон ДиЛаурентис — и ни секунды не пожалела об этом.

Ни одна из ее глупых и покорных сателлиток не стоила и мизинца этой мастерицы интриг — Элисон умела создать скандал из ничего и использовать его себе во благо.

Она плела тончайшую паутину лжи столь искусно, столь выверенно и столь вдохновенно, что сложно было не отдать ей должное.

Элисон ДиЛаурентис умела создавать тайны и умела хранить их.

А Шанель…

Ну, Шанель умела убивать людей и громко, убедительно кричать — если бы за призывы на помощь давали «Оскар», то мисс Оберлин имела бы уже не один десяток наград.

Они сошлись изящно и хлестко: Королева Тайн и Королева Крика.

Это была битва не на жизнь, а на смерть.

В «Каппа Каппа Тау» должна быть лишь одна правительница — так уж повелось.

Но к концу первого семестра и Шанель, и Элисон осознали, что борьба слишком утомительна и ни к чему не приводит.

Идея объединиться против всех стала гениальным решением — и единственно верным в их пиковой ситуации.

— Но не думай, что при случае я не воткну тебе в спину нож, — предупредила Шанель во время заключения перемирия.

— Я не доверяю даже самой себе, — снисходительно улыбнулась в ответ Элисон. — Именно поэтому я все еще и на самой вершине.

— На вершине вдвоем тесновато… — вздохнула Шанель притворно, а затем широко улыбнулась: — Избавимся от этой мерзкой старой суки декана и снова займемся друг другом.

— Конечно, — деловито кивнула Элисон.

Она не собиралась просвещать Шанель, что даже сейчас продолжала военные действия, заменив их более холодным вариантом.

Ей нравились тайны — в самом деле.

========== Кол Майклсон/Ханна Марин. TO/PLL. ==========

Это была чертовски сумасбродная идея — пригласить Кола на вечеринку в домике у озера.

Впрочем, сумасбродные идеи сопровождали Ханну всю ее жизнь — и очень часто выливались во что-то необычное и классное.

Поступать импульсивно и следовать зову сердца всегда было немного страшно, но определенно весело.

Правда, в ситуации с Колом пока было только страшно и — спустя уже два часа, как он опаздывает — обидно.

Впрочем, она особенно не верила в то, что он придет — он всегда держался не просто особняком, он был где-то «над» всеми прочими, и хотя числился в элите старшей школы и был вхож во все популярные компании, Кол Майклсон не упускал случая подчеркнуть свое презрение к этим самым компаниям.

С девушками тоже было все сложно — у него их было великое множество, и в то же время ни одной.

Казалось бы — классический бабник, но на самом деле он просто был слишком требователен и популярные красавицы попросту не дотягивали до заданной им планки.

Ноэль Кан ехидно шутил, что королева Елизавета уже старовата для него, так что придется умереть одиноким.

Ханне Кол нравился — Кол вообще всем нравился, но Ханну это не смущало.

Он в самом деле был интересным парнем, настоящей личностью — в отличие от пустышки Кана, в котором не было ничего, кроме смазливой внешности.

Кола упрекали в дурном характере — но у Ноэля характер был воистину отвратителен, тогда как Кол просто был прямолинеен и не лебезил ни перед кем.

Пригласить его на вечеринку Ханну подбила Спенсер — она и сама позвала туда Тоби, который тоже был не из самых легких в общении парней.

— Будем бороться с трудностями вместе, — усмехнулась Хастингс. — Вдруг хотя бы одной из нас повезет?

Ханна была бы не против, если бы повезло именно ей, но пока что везло Спенсер — они с Тоби мило болтали в уголке гостиной, каким-то непостижимым образом уединившись среди трех десятков гостей, снующих повсюду, и Ханна даже немножко завидовала им: потому что ее классное красное платье и безупречно уложенные локоны пропадали зря.

Кол, похоже, решил не приходить — ей некого было впечатлять на этом празднике жизни.

Ханна уже окончательно повесила нос и намеревалась по-тихому улизнуть домой, когда Майклсон все же появился: они столкнулись в дверях, и Ханна неловко попятилась, чтобы не врезаться в него, а Кол чуть улыбнулся. вытаскивая наушники из ушей.

— Уходишь? — поинтересовался он с явным сожалением.

— Вечер как-то не задался, — вздохнула Ханна, ощущая приятную дрожь от его близости.

— Моя сестра взяла мою машину без спроса и угодила в полицию, — это было чертовски похоже на оправдание, но звучало искренне. — Я не собирался опаздывать.

— Значит, ты все-таки хотел быть здесь со мной? — улыбнулась парню Ханна.

— Я же согласился прийти, так что да. И я все еще хочу быть здесь с тобой. Если ты, конечно, согласишься остаться.

Кол протянул ей руку с раскрытой ладонью, и Ханна колебалась лишь долю секунды, прежде чем вложить в эту ладонь свои пальцы.

Кажется, везение не обошло стороной и ее тоже.

========== Тайлер Локвуд/Лидия Мартин. TVD/TW. ==========

— Если мне что-то нужно, то я просто беру это.

— Довольно смелое заявление, — изогнула идеальную бровь Лидия Мартин, одарив парня одной из тех снисходительных улыбок, которые так чужеродно выглядят на лицах юных красавиц.

Такие улыбки куда больше подходят зрелым, умудренным жизненным опытом женщинам — но молодые всегда отчаянно спешат повзрослеть.

— Оно оправдано, — заверил рыжеволоску парень, обжигая ее взглядом внимательных темных, почти черных, глаз. — До сих пор никаких сбоев не случалось.

— Успех почти всегда зависит от умения себя подать, — кивнула Лидия. — Но это не наш с тобой случай. Я знала самонадеянных красавчиков и прежде, Тайлер.

— О, поверь мне, я тоже знал прежде заносчивых и капризных красоток, — в тон девушке отозвался Локвуд. — Так что это как раз стопроцентно наш с тобой случай.

— Я бы не стала так категорично рассуждать об этом, — погрозила парню пальцем Лидия.

— Мы обсудим мою тактику позже, когда ты признаешь ее эффективность, — белозубо усмехнулся Тайлер.

— Я не поеду в Мистик-Фоллз, Локвуд, — холодно отозвалась на эту реплику Лидия, и всякая игривость исчезла из ее голоса. — Мои способности банши не разменная монета в чужой игре, и, уж тем более, я не ценный приз, который достается самому сексуальному парню в плохой компании.

— Моя компания не так уж и плоха, — хмыкнул Локвуд невозмутимо. — К тому же, ты неверно истолковала мои слова. Я прошу о помощи, а не требую твоего вмешательства. Просто прошу очень настойчиво — ведь на кону жизнь моих друзей. Что же до того, кому достанется приз… Здесь все предельно ясно: ты пока понятия не имеешь о том, чего на самом деле хочешь. Но я готов подождать немного.

— Боюсь, что такого обширного запаса времени у тебя нет, — хмыкнула в ответ Лидия.

***

— Это неслыханно!

Казаться грозной и пылать праведным гневом весьма непросто, когда ты висишь вниз головой на чьем-то плече, но Лидия Мартин честно пыталась.

Правда, ее возмущенные крики и даже удары, которыми она осыпала его спину, ничуть не замедляли Локвуда и уж тем более не трогали его.

— Немедленно отпусти меня, ты, грубое животное! Я же сказала, что никуда не пойду с тобой!

— А я сказал, что если мне что-то нужно, то я просто беру это, — напомнил в ответ Локвуд спокойно. — Тебе стоило поверить мне, Лидс.

Да, ей стоило поверить — как и стоило бы вырываться поактивнее, или даже применить свою суперсилу банши.

Но он же сказал, что сбоев не было.

А Лидии Мартин отчего-то совсем не хотелось становиться его первым сбоем.

========== Ребекка Майклсон/Лидия Мартин. TO/TW. ==========

— Я хочу посмотреть, что она умеет, — холодная блондинка произнесла эти слова так, словно говорила вовсе не о Лидии Мартин, а, к примеру, о кофеварке.

Кофеварке какой-то неизвестной фирмы, которую нужно проверить на прочность и количество режимов.

Кофеварка в таких случаях никогда не бывает против тест-драйва.

На то она и кофеварка — вещь.

А вещи против не бывают.

Но Лидия Мартин определенно не была вещью — и уж точно никогда не ассоциировала себя с кофеваркой, или даже с чем-нибудь более изящным и изысканным.

И молчать она совершенно точно не привыкла — когда кто-то обращался с ней снисходительно, она непременно ставила наглеца на место.

В данном случае, нахалку.

— Не припомню, чтобы в мои планы входил показательный номер моих удивительных способностей в утреннем холодном лесу, — сухо произнесла рыжеволосая Мартин, складывая руки на груди в жесте, полном упрямства.

— Хм, — выдала блондинка почти одобрительно, а в следующую секунду размытым пятном бросилась на Лидию, оскалив острые и наверняка смертоносные клыки.

Впрочем, Лидия не стала проверять, насколько остры эти клыки — у нее была отличная реакция, так что вампиршу отшвырнуло звуковым ударом к ближайшему дереву еще до того, как она успела бы коснуться банши.

— Я же говорил, она чудо как хороша. Настоящий самородок! — восхищенно воскликнул чопорный Элайджа Майклсон, который, собственно и привел с собой на встречу эту наглую блондинку. — Вставай, Ребекка. И извинись перед Лидией. Нехорошо нападать на союзников.

— Хорошо, мамочка, — проворчала блондинка, отряхиваясь.

Она сломала дерево, ударившись о ствол — Лидия не могла не оценить, что после этого ее укладка все еще выглядела безупречно.

***

Нет, их нельзя было назвать подругами.

— Терпеть не могу других женщин, — фыркала Ребекка презрительно. — Никчемнейшие создания, всерьез убежденные, что могут составить мне конкуренцию.

— У тебя такая очаровательная жизненная философия, — усмехалась в ответ на это Лидия.

Они традиционно выбирались в рейд по городским барам каждое воскресенье и по пятницам непременно обедали у Элайджи — он устраивал дьявольски стильные сборища и Лидия не могла упустить случая блеснуть в обществе пафосных Стрикс, мнительных новоорлеанских ведьм и вечно настороженных вервольфов.

— Признай, что на самом деле ты просто хочешь Элайджу, — ухмылялась Ребекка.

— Мне больше по нраву Кол, — загадочно улыбалась Лидия.

Нет, они не были подругами.

— Мне кажется, она могла бы быть нашей сестрой, — как-то обмолвилась Элайдже Ребекка.

— К счастью, это не так, — сдержанно ответил Элайджа, но Ребекка-то заметила особый блеск в его темных глазах.

Им суждено было стать семьей — а это сильнее, чем дружба.

========== Ребекка Майклсон/Энзо Сент-Джон. TO/TVD. ==========

[таймлайн — где-то после 6 сезона, еретики уже в городе, но МФ еще не зона отчуждения. Мэтт уже получил должность шерифа]

Энзо знает в этом скучном городке всех наперечет — и тем паче всех миловидных блондинок с дерзкой усмешкой и адовой бездной на дне глаз.

Их в Мистик Фоллз целых ни одной — Кэролайн снова вернула себе человечность, а в глазах Мэри-Луиз слишком мелко: до бездны ей не дотянуть.

— Кажется, мы не знакомы, — бархатным голосом мурлыкает вампир, пока блондинка откровенно разглядывает его, оценивающе прищурившись.

— Увы, я опаздываю на важную встречу, — притворно вздыхает она, закончив свои придирчивые смотрины и, судя по усмешке, оставшись довольна результатом. — Но как насчет исправить наше общее упущение вечером?

— В Мистик-Гриль все еще подают неразбавленный бурбон, — отвечает Энзо. — Я буду там в восемь.

— Я люблю опаздывать, — предупреждает его блондинка и, удаляясь, бросает через плечо свое имя: — Ребекка.

***

— Я бы велела тебе убить ее, но она одна из Первородных, — хмурится Лили.

— Неужели это та самая Ребекка, о которой старина Мэтти прожужжал мне в свое время все уши? — пропуская негодование Лили мимо ушей, сам себя спрашивает Сент-Джон.

— Мы должны защитить семью! — с одержимым блеском в глазах, Лили вновь заводит любимую песню. Энзо невольно морщится, когда мама-Сальваторе вцепляется пальцами в его запястье: его сейчас обуревают мысли более заманчивые, чем ее маниакальная идея спасти маленькую армию дикарей, коими являются ее «дети».

— О, и мы защитим, Лили, — уверяет он мягко, отводя ее руку от своей. — Особенно я. Обещаю.

— Этот Мэтт Донован! — гневается Лили. — Это все его происки! Вызвал сюда свою любовницу, чтобы она уничтожила нас! А я ведь говорила, нам нужно бить первыми!..

— Давай повременим с ударами, по-моему, и так достаточно крови было пролито, — увещевает Энзо женщину. — Я разберусь. Предоставь Ребекку мне.

— О, Энзо, ты такой заботливый! — притворно умиляется Лили.

— Лучший сынуля в мире, — язвит Энзо с ангельским видом, и Лили ласково треплет его по щеке.

Энзо начинает казаться, что у него были проблемы с головой, когда он всерьез думал, что влюблен в эту фанатичку и манипуляторшу.

***

— Значит, враги? — Ребекка Майклсон опаздывает на целый час, но Энзо ничуть не затруднило дождаться ее.

Она выглядит потрясающе с распущенными волосами, так и хочется запустить в эти светлые пряди пальцы и испортить идеальную укладку — Энзо готов биться об заклад, что она выглядит еще сексуальнее, когда ее волосы растрепаны из-за любовных ласк.

— Мы можем обсудить это, — дипломатично отвечает он, подталкивая к ней стакан с бурбоном.

— Я терпеть не могу переговоры, — доверительно сообщает Ребекка, чуть подавшись вперед.

— Какое счастье, я тоже не сторонник этих глупостей, — в тон ей отвечает Энзо, а через десять минут они уже срывают друг с друга одежду в его квартирке, которая находится совсем рядом.

Ее волосы и в самом деле бесподобны, когда рассыпаны по подушкам — он не ошибся.

***

— Могла бы и дождаться утром, пока я проснусь, — укоризненно замечает Энзо, подловив Ребекку следующим днем около полицейского участка. — выпили бы вместе кофе.

— Увы, у меня были неотложные дела, — с мнимым сожалением пожимает Первородная плечами.

— Ну да, что может быть важнее, чем оторвать голову Норе и Мэри-Луиз, — усмехаясь, кивает Энзо, изображая полную солидарность.

Ребекка смотрит на него с вызовом и немного выжидающе, и мелодично смеется, когда он дает совет:

— Но я бы на твоем месте начал с Валери, она такая заносчивая сука.

— Но мы все еще враги, — предупреждает Ребекка.

— Я думал, мы это обсудили, — вскидывает бровь Энзо.

— Обсудим еще раз, — принимает решение Первородная.

— Надеюсь, не один, — дополняет Энзо и, насвистывая, удаляется.

У него тоже есть кое-какие дела.

Например, отделить от тела голову Мэтта Донована — в любви он конкурентов не терпит.

========== Элайджа Майклсон/Нора Хильдегард. TO/TVD. ==========

[Нора — супруга Элайджи, обращенная им же в вампира пару столетий назад]

Жизнь в Новом Орлеане никогда не бывает скучной — порой Норе даже хочется, чтобы их дни были заполнены рутиной, но в последний раз она жила тихо и мирно лет эдак сто семьдесят тому назад: каждое утро тщательно заплетала волосы в замысловатые косы, сидела у окна с вышивкой, смиренно молилась перед обедом и играла на пианино перед матушкой.

А затем в ее размеренной жизни появился Элайджа Майклсон — и мир преобразился.

Нора влюбилась без памяти — и влюбилась взаимно.

Матушка была против — и юная Хильдегард решила бежать, чтобы быть рядом с любимым.

Он раскрыл ей правду о себе и своей сущности накануне побега — и Нора не дрогнула, не испугалась и не испытала отвращения.

Для истинной любви пара клыков не помеха — к тому же, вскоре она обзавелась такой же собственной парой: перспектива разделить с Элайджей вечность была настоящим подарком судьбы.

Нора знала — они способны любить друг друга не просто вечность, но и гораздо дольше.

Семья Майклсонов была настоящей бомбой с часовым механизмом: очень скоро Нора выяснила, что отец Элайджи ведет на своих детей охоту, а братья и сестры не очень хорошо ладят между собой, демонстрируя коварство и хладнокровие в попытках насолить друг другу так или иначе.

Они с Элайджей постоянно скрывались: то от Майкла, то от Никлауса, то от Финна, то от Кола.

Порой случались времена союзов и перемирия — но это редко длилось дольше пары-тройки лет, затем вражда и соперничество возобновлялись с новой силой, интриги и драмы постоянно сопровождали Майклсонов.

Когда Никлаус призвал Элайджу на помощь в новом тысячелетии, Нора не предполагала, что они осядут в Новом Орлеане.

Элайджа обычно не стремился долго жить рядом с Никлаусом — слишком коварным и слишком жестоким был младший брат, слишком непредсказуемым и ревнивым к чужому счастью и чужим успехам.

Но все изменил ребенок — тогда еще не родившийся.

Элайджа жаждал уберечь племянницу от всех невзгод — и Нора понимала его.

Для них самих возможность зачать ребенка была лишь мечтою, и хотя они на протяжении прожитых лет уже воспитали нескольких детей, взятых из приюта, бессмертное дитя было совершенно иным шансом.

Шансом любить частичку себя всю ту вечность, что им отведена.

И началось безумие — первородные истово боролись за власть в городе с Марселем Жераром, с ведьмами, с оборотнями, с вернувшейся из мертвых Эстер, с воскресшим Майклом. А еще оставались семейные распри и недопонимания — Норе пришлось видеть всякое.

Элайджа был укушен Никлаусом и несколько дней провел в горячечном бреду, вызванном ядом оборотня.

Женщина Клауса и мать бессмертной малышки, Хейли, посягала на их семейное благополучие, тайно добиваясь Элайджи.

Внезапно объявилась их давно утерянная сестра Фрея, поначалу настроенная очень агрессивно и жаждущая мести…

Нет, рутина и Майклсоны были совершенно несовместимы.

Вот и это утро началось весьма своеобразно: Нора едва успела выпить свой кофе, заблаговременно сваренный заботливым мужем и оставленный для нее на плите, когда Элайджа явился весь измученный и, на ходу сдирая с себя рубашку, явил ее взору кровавые письмена по всему торсу, возникающие на его теле ранами.

— Я даже не уверена, что хочу знать, что это такое, — вздохнула Нора, понимая, что это неизбежно.

— Новое заклинание Фреи, дорогая, — отозвался Элайджа, морщась от боли, пока новая надпись отпечатывалась на его ребрах. — Ты не могла бы записать все это, пока записи не исчезли? У нас не так много времени.

— Как обычно, — усмехнулась Нора и с легким укором, больше похожим на беспокойство, прибавила: — Ты делаешь для этой семьи больше, чем они заслужили.

— Это ради Хоуп, ты же знаешь, — отозвался Элайджа.

***

— Итак? — Нора сложила руки на груди, поглядывая на супруга с неким вызовом. — Теперь пора объяснить, что все это значило, не так ли?

— Неужели думаешь, что я утаил бы от тебя что-то? — мягко улыбнулся старший Майклсон.

Он восседал в своем любимом кресле, изучая записанные Норой в большой ежедневник слова, которые она считывала с его тела.

На нем уже был один из его элегантных костюмов, и выглядел он бесконечно идеальным: будто его тело не кровоточило всего пару часов назад.

Нора бесконечно уважала его за это умение быть собранным — сама она далеко не всегда могла похвастать столь безупречным самообладанием.

— Все эти слова должны сложиться в древнее пророчество, — пояснилЭлайджа. — Разгадкой займется Фрея, конечно, но…

— Значит, есть шанс, что Люсьен Касл не лжет? — у Норы тревожно екнуло сердце.

— Мы справимся, если так, — заверил ее Элайджа, заметив тень тревоги, пробежавшую по лицу жены. — Ведь иначе быть и не может, Нора. Мы справимся, ты и я.

— Всегда и навеки, — улыбнулась ему Нора ласково. — Я знаю, милый. Но разве могу я не переживать за тебя? Ты так отчаянно бросаешься в любую битву…

— Я не могу оставаться в стороне.

— За это я тебя и люблю: ты никогда не оставишь тех, кто тебе дорог.

Пророчество сулило много бед и опасностей, и Нора знала: будет тяжело.

Возможно, они окажутся в отчаянном положении, но преодолеют это вместе — как было всегда.

========== Дэймон Сальваторе/femСтайлз Стилински. TVD/TW. ==========

[Стайлз — кузина Елены и Джереми, живущая в БиконХиллз]

— Ты не рад меня видеть, — упрекнула Стайлз, швыряя в брата диванной подушкой. — Иначе бы не сваливал куда-то в первый же вечер моего приезда.

— Да брось, ты приехала на две недели, — состроил умоляющую гримасу младший Гилберт. — А моя девушка так и не станет моей, если я не приложу сегодня последние усилия к тому, чтоб очаровать ее окончательно.

— Он все еще сходит с ума по жуткой Викки Донован, — вклинилась в разговор Елена не без ехидства, которое в ней вот так сразу никто заподозрить не мог.

— У вас это семейное, ты же встречалась с ее жутким братом, — поддразнила Стайлз, негласно принимая сторону Джереми, который обиженно вскинул подбородок и приготовился защищать свою зазнобу. Возможно, даже нецензурными выражениями.

— Вечно ты за Джера, — чуть разочарованно протянула Елена. — Но чего еще я могла ждать? Вы, малявки, всегда были одной бандой.

— Малявкам уже девятнадцать, — напомнил Джереми. — Когда ты уже завяжешь со своей возрастной дискриминацией, бабуля?

— У нее это старческое, — подмигнула Джеру Стайлз и они дружно расхохотались.

***

— Еще раз объясни мне, зачем ты тащишь меня на свидание к своему новому парню? — Стайлз, влекомая Еленой по живописной аллее, ведущей к старому особняку Сальваторе, на ходу пыталась посмотреться в карманное зеркальце.

— У моего нового парня есть брат, — отозвалась Елена кратко, она явно не желала углубляться в объяснения, и Стайлз догадывалась, почему.

— Я — отвлекающий маневр, правда? — без обиняков уточнила она у кузины.

— Ну, не совсем, — виновато замялась Елена, отводя взгляд.

— Значит, все гораздо хуже, — усмехнулась Стайлз. — Я — орудие мести?

— Дэймон ужасно достает нас со Стефаном, — пожаловалась Елена с плаксивыми нотками в голосе.

Стайлз подавила желание сказать что-нибудь обидно остроумное и проговорила:

— Окей, раз так. Я поняла, чего ты от меня хочешь.

— Спасибо, — просияла Елена. — Я знала, ты поймешь!

Стайлз ничего не ответила — потому что она на самом деле не понимала.

Елена была ничего, но ее уверенность в том, что она центр вселенной и все в этом мире должны создавать для нее атмосферу счастья и беззаботности поражала.

Кузина могла быть удивительно благородной и чуткой, но временами прорывающийся эгоцентризм перекрывал все ее плюсы.

Стайлз куда ближе был Джереми — он по крайней мере всегда был собой, даже если зачастую это далеко не всех устраивало (особенно — родителей).

Елена же отчаянно стремилась быть хорошей для всех — но получалось у нее не очень-то, как на вкус Стайлз.

Лично ее фальшь отталкивала.

Впрочем, Стайлз любила кузину даже несмотря на ее манеру ненавязчиво ставить себя выше других — просто потому, что такова уж была Елена, а Стилински привыкла принимать людей такими, какие они есть.

Она бы, конечно, предпочла провести первый после своего приезда в Мистик-Фоллз вечер в компании Кэролайн, развлекаясь на танцах, но раз уж Елене так необходима помощь в укрощении какого-то там невыносимого брата ее парня — так тому и быть.

***

Его звали Дэймон, у него были невообразимые зеленые глаза и столько сарказма, что его можно было бы смело разделить на десятерых.

Стайлз три раза облила его вином, пару раз наступила ему на ногу, вывалила на него остатки лазаньи из своей тарелки и весь вечер отчаянно и демонстративно строила ему глазки и лезла к нему с дурацкими вопросами, тем самым не оставив ему ни секунды на то, чтобы язвить Стефану с Еленой, а после ужина и вовсе с невинным видом потребовала, чтобы он отвез ее домой.

— Что это за хрень была? — без лишних церемоний спросил Дэймон, когда Стайлз с видом ангелочка устроилась на пассажирском сидении его пижонского авто.

— Мы поужинали и славно повеселились, — отозвалась Стилински. — Неужели ты не получил удовольствие?

— Мой изнасилованный мозг не в силах оценить всю мощь этого самого удовольствия, потому что оно таки было весьма сомнительным, детка, — процедил Сальваторе, подаваясь вперед так. что они со Стайлз оказались нос к носу. — Тебя Елена подговорила?

— Это же очевидно, дурашка, — потрепала его по щеке Стайлз с нарочитой снисходительностью. — Вряд ли можно быть такой чокнутой по жизни, но вообще, было не плохо. Когда я вывалила на тебя лазанью, у тебя было незабываемое выражение лица! Я думала, ты разорвешь меня на части.

— Я собирался, — буркнул Дэймон, повернул ключ в зажигании и вдохнул поглубже.

Стайлз смотрела в окно, улыбаясь, пока они в тишине выезжали на шоссе и сворачивали в центр.

— Значит, пробудешь в городе неделю? — нарушил молчание Сальваторе.

— Угу. — отозвалась Стайлз. — Не волнуйся, на ужин больше не приду — я больше не обязана оказывать услуги своей любимой кузине, одной хватит.

— И чем будешь заниматься здесь?

— Не знаю… Потусуюсь с Кэролайн, она классная, мы неплохо ладим.

— Если она будет говорить обо мне гадости, не верь ни единому слову, — предупредил Дэймон.

— Наш пострел везде поспел? — поддразнила Стайлз. — Окей, я вообще не фанатка сплетен.

— Хочешь заедем в Гриль? — предложил парень, проезжая мимо дома Гилбертов, даже не притормозив. — Если честно, со мной веселее, чем с Кэролайн.

— Не боишься, что я снова пролью на тебя что-нибудь? — рассмеялась Стилински.

— Без надзора Елены и Стефана я смогу найти на тебя управу, — заверил девушку Сальваторе и выразительно поиграл бровями.

— Звучит заманчиво, но немного опасно, — оценила Стайлз. — А я люблю рисковать.

— Ты не пожалеешь, — пообещал Дэймон, и ведь не солгал.

========== Давина Клэр/Энзо Сент-Джон. TO/TVD. ==========

Красные розы источают запах смерти — отчего-то Энзо Сент-Джону всегда так казалось.

Едва бутоны оказываются срезанными с куста, к их тонкому аромату примешивается смрад неизбежного разложения — все в этом мире так

недолговечно, и красота увядает тем скорей, чем она удивительней.

Давине Клэр было суждено умереть в день ее совершеннолетия — Энзо наблюдал за тем, как юная ведьма берет в охапку большой букет алых роз, прижимает к себе на короткое мгновение, ее губы раздвигаются в счастливой и мечтательной улыбке, а затем она ставит букет в вазу, вытащив один цветок и надломив стебель, чтобы украсить цветком свои блестящие волосы, изящными локонами спадающие вокруг гладкого лица с еще совсем по-детски пухлыми щеками.

Розы прислал ей он — не тайный поклонник, безнадежно влюбленный в прекрасную нимфу, а беспощадный палач, не чуждый неких сантиментов.

Энзо Сент-Джон наблюдал за Давиной, стоя через дорогу от магазинчика, который принадлежал ее матери и тете, и сквозь большие панорамные стекла во всю стену видел каждый ее шаг, каждый жест, и даже мог сосчитать каждый вдох.

Привычка скрупулезно изучать свою жертву порой становилась навязчивой идеей — в случае с Давиной Клэр, он истратил уже почти неделю на наблюдения.

Заказчик нервничал и торопил его — но Энзо не желал нарушать столь приятного и успокаивающего для себя ритуала.

Аромат красных роз — аромат смерти — окружал Давину Клэр плотным, неосязаемым облаком.

Сегодня ей исполнился двадцать один год — с этого самого дня она официально становится сама себе хозяйкой.

С этого дня она может совершать любые безрассудства и никто не поставит ей это в укор.

С этого дня перед нею открыты все дороги — но пойти суждено ей лишь одной.

Дорогой смерти.

Красные розы — его собственная черная метка.

Красные розы — вовсе не символ страсти и восхищения.

Острые клыки, вспарывающие нежную кожу на шее Давины Клэр под покровом опустившейся на Новый Орлеан ночи — вот вся правда о красных розах.

— Привет от Кола Майклсона, красавица, — почти нежный шепот, касающийся ушей умирающей: таковы красные розы.

«У меня новый вызов с Той Стороны», — смс от Бонни приходит как раз тогда, когда Энзо шагает прочь, поплотнее кутаясь в укороченное пальто, оставив позади себя тело юной ведьмы в луже крови такой же красной, как и рассыпанные вокруг розы: она выронила букет, пока боролась с убийцей.

«Я готов к новым свершениям, — быстро пишет Энзо в ответ. — Свяжись с Колом. Его оскорбленные чувства отомщены».

[Энзо и Бонни ведут особенный бизнес — убивают по заказу призраков с Той Стороны в обмен на то, что они помогают Бонни не погибнуть из-за экспериментов Арсенала.

Давина после смерти Кола полюбила другого и не пыталась вернуть Майклсона — за что и поплатилась]

========== Кол Майклсон/Кэролайн Форбс/Ребекка Майклсон. TO/TVD. ==========

Никто так и не смог объяснить ей внятно, почему Первородные — плохие.

— Они хотят убить Елену, — сказал Дэймон, но был неправ: Первородные как раз-таки намеревались сохранить Елене жизнь.

— Они хотят причинить Елене зло, — перефразировал брата Стефан, но так же ошибался: новые вампиры в городе хотели использовать Елену, но отнюдь не хотели ей вредить.

— Они людей убивают, — сообщил Дэймон гневно, и вот тогда-то Кэролайн откровенно рассмеялась ему в лицо: он сам был засранцем куда большим, чем любой из этой древней семейки.

— Ты не можешь дружить с ними, — потрясенно покачал головой Стефан, увидев у нее в инстаграме новые фотографии с Ребеккой. — Они злые!

— Но ты же дружишь с Клаусом, — напомнила ему Кэролайн в ответ на это.

— Это совсем другое, — нахмурился Стефан. — У нас с ним просто общее прошлое.

— Ох, ну конечно же, — демонстративно закатила глаза Кэролайн. — Я сама буду решать, с кем мне дружить, Стефи. Без тебя, Дэймона и Елены — у вас свой кружок по интересам, у меня — свой. Довольно с меня и того, что я мертва из-за вас троих.

— Тебя Кэтрин убила, а не мы, — оскорбился Стефан.

— О, ну конечно, вы-то здесь совершенно не при чем, — язвительно улыбнулась Форбс и тем же вечером пошла с Ребеккой в Мистик-Гриль, проигнорировав предложение Елены и Бонни устроить совместную ночевку и Гилбертов.

— Барби и Барби-Клаус — вы вообще в курсе, что все вас так называют? — ухмыльнулся Кол, подсаживаясь за столик к сестре и ее новой подруге.

— Думаешь, нам есть дело до этих жалких обывателей? — фыркнула Ребекка.

— Мы выше этого дерьма, парень. — поддержала ее Кэролайн и пафосно провозгласила: — Потому что мы Королева и Королева.

— Надеюсь, вы не против, что наследный принц разделит с вами бутылочку бурбона? — поддержал ее тон Кол.

— Наследный принц обречен на то, чтобы однажды стать королем, — кокетливо улыбнулась младшему Майклсону Кэролайн. — Мы определенно не побрезгуем твоим обществом.

— Это самая приятная вещь, которую я слышал за весь день, — заулыбался Кол своей самой очаровательной улыбкой. — Впрочем, что угодно было бы приятнее, чем «зря я вытащил из твоей груди кинжал, мелкий ублюдок» и «если сейчас же не заткнешься, я уложу тебя обратно в гроб сию же минуту».

— Ваши старшие братья такие же чокнутые шизики, как братцы Сальваторе, — оценила Кэролайн. — Или даже хуже.

— Иу, вы что, флиртуете друг с другом? — вклинилась в этот диалог Ребекка с нарочито брезгливой гримасой.

— Немного, — не стала отрицать Кэролайн.

— Клаус точно убьет меня, — расплылся в довольной улыбке Кол. — Но можно мне проводить тебя домой сегодня?

Они поженились следующей весной — в Венеции, потому что из Мистик-Фоллз их выжили братья Сальваторе, а из Нового Орлеана — уязвленный тем, что его отвергли и променяли на самого мелкого Клаус.

Ребекка была подружкой невесты — иначе и быть не могло.

— Теперь ты будешь Барби-Кол, подружка, — поддразнила она, помогая Кэролайн прикрепить к прическе фату.

— Надеюсь, это продлится вечно, — отозвалась счастливая Кэролайн.

Иначе и быть не могло — ведь они были бессмертны.

========== Эллисон Арджент/Колдер. TeenWolf/The Last Witch Hunter. ==========

Колдеру никогда ее не забыть — тетива лука в руках Мэри-Джин Вале пела песнь смерти так изящно, так завораживающе.

Колдеру никогда ее не забыть — ее смоляные кудри рассыпались по белым, хрупким плечам, так красиво и так трогательно, что щемило сердце.

Колдеру никогда ее не забыть — как не забыть и ее трепещущего еще сердца в когтистых пальцах Королевы и леденящего душу хохота.

Мари-Джин умерла — а он остался жить навечно, но вечность без нее была нескончаемой мукой.

И ни секунды в этой вечности он не ощущал себя героем — он ощущал себя убийцей, ведь именно ради него Мари-Джин тогда отправилась на свою последнюю охоту.

***

— У меня есть сюрприз для тебя, — улыбнулся Долан, и Колдер оторвался от изучения собственного ежедневника, где вместо того, чтобы делать пометки, он снова и снова рисовал профиль Мари-Джин.

Рисовал веками.

Его руки уже делали это в совершенно автономном режиме, никак не связывая процесс с мыслительной деятельностью.

— Сюрприз для меня? — Колдер улыбнулся в ответ, отмечая, как много новых морщин избороздили лицо его верного друга и советника. Долан постарел — и постарел непозволительно для своей должности.

— Новый Долан прибудет уже сегодня, — сообщил старик, и Колдеру стало нестерпимо тоскливо: он знал, что этот момент неизменно настанет.

Знал, что ему придется отпустить друга — ему всегда приходилось.

Доланы сменяли друг друга, кто раньше, кто позже — но это был непрерывный цикл.

Неизменной константой был лишь сам Колдер — последний охотник на ведьм, шагнувший сквозь века, хранящий баланс и карающий тех, кто преступал черту.

— Если ты хотел обрадовать меня, дружище, то вышло как-то не очень, — проговорил Колдер, качая головой. — Ты же знаешь, я совсем не готов отпустить тебя и принять замену.

— С ней ты поладишь быстро, — загадочно улыбнулся Долан.

— С ней?.. — заинтересованно выгнул бровь Колдер, но ему не удалось вытащить из Долана больше ни слова.

Старик лишь таинственно улыбался в ответ, да обронил что-то вроде того, что от судьбы не уйдешь.

***

У нового Долана волосы черные, как смоль, и спускаются ниже плеч.

У нового Долана высокие, изящные скулы, и сильные, цепкие пальцы.

Новый Долан встречает Колдера в саду, ведущему к церкви, и спускает тетиву лука, выпуская охотнику под ноги стрелу с серебристым оперением.

На стреле высечен герб — и Колдеру он незнаком.

— Я знаю, ты привык звать нас Доланами, но я все же предпочитаю свое настоящее имя. Эллисон.

Колдер глядит на нее и ощущает, как мир вокруг него смазывается и исчезает.

Мари-Джин Вале мертва уже много веков — но вот она стоит перед ним, с луком на изготовку, и дерзко улыбается.

У нее на щеках все те же очаровательные ямочки — и Колдер согласен с Доланом, от судьбы не уйдешь.

***

Эллисон Арджент — Долан нового уровня.

Она принадлежит к старинному роду охотников, которые, по слухам, умертвили Жеводанского Зверя — Колдер не оспаривает этого, оборотни никогда не были его профилем.

— Орден хочет, чтобы мы охотились вместе, — сообщает Эллисон.

— Доланы не охотятся, — сдержанно улыбается ей Колдер, напоминая непреложную истину.

— Но я не Долан, я Эллисон, — в свою очередь, напоминает ему девушка.

— Хорошо, — кивает он покорно. — Выпьешь со мной что-нибудь?

— А Доланы разве пьют с тобой? — выгибает бровь Арджент.

— Ты же Эллисон, — усмехается Колдер.

Вечером они встречаются в баре и волосы ее — смоляные, длинные и блестящие — вьются по хрупким плечам невероятно красиво и трогательно.

— Я не потеряю тебя, — говорит ей Колдер, зачарованный ее схожестью с Мари-Джин.

— Но и не надейся, что я стану твоей только потому, что она — мой предок, — предупреждает Эллисон, поднимая свой бокал с коктейлем. — Хотя ты мне, конечно, нравишься.

— Я вообще пользуюсь спросом у женщин, — весело хмыкает Колдер, а затем уже серьезно спрашивает: — Значит, у Мари-Джин были дети?

— И муж, — кивает Эллисон, и Колдер не может скрыть своей горечи и разочарования. — Но, знаешь, Колдер…

— Только не говори мне, что я был ей дорог, чтобы утешить меня, — качает охотник головой. — Я уже большой мальчик, чтоб переварить, что не был светом в окошке для той, кто была для меня всем.

— Я и не стану, — говорит Эллисон, вынимая из сумочки какой-то очевидно древний лист, упакованный в прозрачную пленку-файл. — Просто взгляни на это.

Колдер касается листа пальцами, пододвигая к себе по гладкой поверхности стола, и глядит сам на себя: на бородатого, косматого, завернутого в меха варвара, чьи губы трогает едва различимая усмешка.

— Это нарисовала она, — Эллисон могла бы и не говорить этого, Колдер понимает сразу. — В нашей семье мы храним это, как память о ней.

Ему нечего сказать — в горле стоит ком.

Эллисон касается его руки:

— Я думаю, тебе стоит забрать это себе.

========== Люсьен Касл/Кэтрин Пирс. TO/TVD. ==========

[События сериалов не учитываются]

— Ненавижу тебя, — простонал Дэймон Сальваторе, но прежде жадным взглядом окинул ладную фигурку гостьи, и от внимания Кэтрин не укрылось то, как взгляд этот задержался на ее декольте.

— Поверить не могу, что у тебя хватило наглости заявиться сюда, — негодующе прибавил Стефан, складывая руки на груди. Он стоял рядом со старшим братом и, стоит заметить, так же паршиво, как и старший, изображал недовольство от ее визита.

— Только не говорите мне, что не скучали, — томно улыбнулась братьям Сальваторе Кэтрин. — Я ваша создательница. Можно сказать, ваша вторая мать…

— Мы, кстати, совсем недавно убили первую, — вставил Дэймон, как всегда, напрасно полагающий, что его юмор имеет место быть.

— Я в курсе, — отмахнулась Кэтрин небрежно. — Тем более, вы должны быть рады, что я вас навестила… Стефан, не сваришь ли кофе? Он у тебя всегда отменно выходил.

— Я что, похож на твоего слугу? — мрачно уточнил Стефан.

— Честно? — невинно хлопнула ресничками Кэтрин и прибавила веско: — ДА.

— Ненавижу тебя, — буркнул Стефан, повторяя приветственные слова Дэймона, но поплелся на кухню.

— Что? — вскинулся Дэймон, едва только Пирс успела открыть рот. — Сейчас отправишь меня набирать для тебя ванну? Даже не думай! Я серьезно, тебе придется использовать узы создателя, так просто я не сдамся!

— Ой, да брось, не такая уж я и стерва, — рассмеялась Кэтрин, встряхнув кокетливыми кудряшками, что обрамляли ее милое и вечно юное личико. — Я всего лишь собиралась попросить тебя принести мои чемоданы.

— Да, и еще ты собиралась велеть ему пригласить в дом меня, — раздался недовольный голос от парадной двери.

— Это еще кто такой?.. — нахмурился Дэймон.

— О, это всего лишь мой жених, — успокоила его Пирс. — Давай же, пригласи его в дом. Люсьен, погоди еще минутку.

— Люсьен? — с презрением переспросил Дэймон. — Господи, да где ты вечно берешь этих ненормальных? Ты специально подбираешь тех, у кого имя поуродливей? Элайджа, Никлаус, теперь вот Люсьен…

— Я сдеру с тебя кожу живьем, — пообещал этот самый Люсьен с улицы.

— Он душка, — рассмеялась Кэтрин, хлопнув в ладоши. — Давай же, Дэймон.

— Заходи, кто бы ты ни был, — закатил глаза старший Сальваторе.

— Люсьен Касл, и запомни это имя, — входя, надменно бросил вампир в дорогом костюме. — Твоя вампирская мамочка очень скоро станет миссис Касл.

— Какой ты мечтатель, — хмыкнул Дэймон.

— Испортишь мне любовь, и я превращу твою жизнь в ад, — пообещала ему Кэтрин вкрадчиво.

— У тебя мерзкие дети, — сморщился Люсьен, обнимая ее.

— Ты еще не видел младшего, он ничего, — возразила Кэтрин.

В это время Стефан, топающий с кухни с подносом, на котором возвышался кофейник в окружении чашек, с шумом выронил поднос, завидев Кэтрин в объятиях незнакомца.

— У нас что, опять новый «папа»? — обреченно взглянул он на Дэймона.

— И многих ты сюда приводила? — ревниво осведомился у Кэтрин Люсьен.

— Почитай на досуге дневнички Стефана, он все задокументировал, — посоветовал Каслу Дэймон.

— Не слушай их, милый, они просто злятся, что я не навещала их почти сорок лет, — испепелив обеих Сальваторе взглядом, Кэтрин прильнула к плечу своего жениха.

Посреди ночи она, конечно же, застала Люсьена в кабинете, потрошащим бесчисленные дневники Стефана.

Это всегда заканчивалось одинаково — мужчины всегда остаются собственниками, вампиры они, или нет.

Если братья Сальваторе продолжат в таком духе, ей в самом деле придется остановить свой выбор на одном из них.

А на котором — ну, можно бросить жребий…

========== Кай Паркер/Элисон ДиЛаурентис. TVD/PLL. ==========

Ему всегда нравилось ходить на вечеринки: вопреки всеобщему мнению, социопат и социофоб — далеко не одно и то же.

Кай Паркер любил находиться среди людей — на шумных вечеринках всегда найдется идеальная жертва, которую можно с упоением выследить после праздника, или же можно пойти ва-банк и испытать судьбу на удачу, подкараулив жертву прямо здесь, на чужом празднике жизни, и отнять ее собственную где-нибудь в уборной…

Убийство украдкой обеспечит множество острых ощущений, но эстетического удовольствия принесет мало.

Каю, все-таки, нравилось убивать медленно — чтобы прочувствовать каждое мгновение, и чтобы послевкусие смерти невинного еще долго оставалось на языке: срывать прощальные поцелуи с окровавленных губ было так приятно и так волшебно, черт побери!

Наверное, он был чудовищем — Кай знал это почти наверняка, читал это в глазах своих многочисленных жертв, но никогда всерьез не задумывался о том, правы ли те, кого он убил, в своих суждениях о нем.

Он никогда никого не судил — невероятно, но факт, Паркер ни разу не убил кого-то только потому, что этот кто-то был плохим (по его или чьему-то еще мнению) человеком, или нагрубил ему, или повел себя неправильно и некрасиво…

Он убивал лишь тогда, когда между ним и жертвой проскакивала искра — и здесь не играли роли ни пол, ни цвет кожи, ни личные предпочтения, но что-либо еще.

Это было так, будто смерть сама выбирала и направляла его — о, да, так это было для него.

Итак, поскольку он сам никогда не разделял людей на плохих и хороших, то его не особенно заботило и то, считают ли его монстром или даже просто странным парнем другие.

Он просто был — был собой, таким, каков есть, и ему это нравилось.

Кроме того, он никогда особенно не задумывался о том, а что, если бы на очередной вечеринке он встретил бы кого-то такого же, как и он сам.

Но однажды это в самом деле случилось — и он безошибочно понял, кто перед ним.

Это были не искры, как бывало с жертвами, нет — это было нечто иное.

Это был фейерверк — будто бы небо над его головой взорвалось и осыпалось вниз яркими звездами, запутавшись в ее волосах.

Кай глядел на нее, будто зачарованный, а она глядела на него, и в ее глазах застыло то же выражение узнавания и удивления, что и в его собственных.

— Я — Элисон ДиЛаурентис, — она заговорила первой, и ее голос сладкой музыкой коснулся его ушей. — И это моя вечеринка. Не припомню, чтоб приглашала тебя…

— Я друг твоего брата, — отозвался Паркер, все еще блуждая взглядом по ее миловидному личику с отпечатком порока. — Кай, Кай Паркер.

— Кай Паркер… — повторила Элисон, растягивая гласные и выгибая бровь. — Что же мы с тобой будем делать, Кай?..

Конфликт интересов был налицо, но они нашли компромисс.

========== Кэтрин Пирс/Калеб Риверс. TVD/PLL. ==========

Ах, эти юные и самоуверенные красавчики!

Кэтрин Пирс их обожала — они рвутся перегнать даже самого дьявола по пути в ад, столько в них задору.

Они поднимаются с колен с завидным упорством снова и снова, они бесстрашны, они амбициозны и они полны страсти — той самой страсти, утратив которую (годам эдак к тридцати) они превращаются в пустое место.

Их век так короток — и они просто упоительны.

В самом прямом смысле упоительны — Кэтрин если чем и упивается до самого рассвета, так это кровью своего нового любовника.

Калеб Риверс прекрасен — с темными волосами, завивающимися на затылке, с гладкой кожей, с рельефными мускулами…

Он едва вышел из того возраста, когда мужчину называют мальчишкой, но до того, когда он уже заслуживает зваться мужчиной, еще не дотянул.

Увы и ах, ему суждено так и погибнуть — между двух рубежей разных возрастных категорий, между лаской и пыткой, что дарит ему Кэтрин.

Он чем-то напоминает ей Дэймона — у Калеба тот же непокорный блеск во взгляде, та же вызывающая усмешка, та же манера брать на себя гораздо больше, чем сможет вынести.

Вот только сколько бы кожаных курточек на себя не надел милашка Калеб Риверс, сколько бы колких фраз не выдал, он не останется в памяти Кэтрин так же надолго, как Дэймон.

— Обрати меня, — шепчет ей Калеб жарко в шею, пока ее острые ногти терзают разы на его груди. — Я хочу быть с тобой вечно, Кэтрин.

— О, ну конечно хочешь, — смеется Кэтрин, томно откидывая голову назад. — Но решать здесь мне, малыш. Всегда решаю лишь я, помнишь?

Он помнит — и осознание ее превосходства во всех смыслах, наверное, остается единственным, что он теперь помнит постоянно.

Все остальное так неважно — смазывается и вылетает из головы, остается где-то на заднем плане, теряется и меркнет.

Его хватает на целых две недели — и Кэтрин даже немного жаль, когда он тихо умирает в ее постели, выпитый до дна.

Эзра Фитц протянул лишь четыре дня, и не был и на треть так же хорош, как Калеб.

Следующим в ее списке идет Тоби Кавана — но до тех самых пор, пока он не испустит последний вздох, она будет звать его Калебом.

========== Бонни Беннет/Джейк Райли. TVD/Containment. ==========

[Бонни — человек, события сериалов здесь не происходили]

Он снова приходит ее навестить — и Бонни это раздражает, просто невыносимо раздражает, и хочется кричать и топать ногами, и даже швырнуть в него чем-нибудь…

Но она не может этого сделать — потому что за ними беспрестанно наблюдают любопытные медсестры, и еще другие посетители…

— Офицер Райли, — ее усмешка откровенно сардоническая, но сурово сдвинутые брови Джейка Райли никакими сардоническими усмешками не проймешь.

— Здравствуй, Бонни, — он кивает на диванчик напротив, приглашая ее присесть, и у нее нет особенного выбора, так что, да, она устраивается напротив и закидывает ногу на ногу.

— Обожаю то, как дерзко ты вскидываешь свой подбородок, даже находясь в психушке, — морщинка меж бровей Джейка разглаживается, и он смеется. — Бонни, ты просто нечто.

— Вот выйду отсюда, и превращу твою жизнь в ад, — обещает ему Беннет мрачно.

— Все еще считаешь меня виноватым в том, что сама оплошала? — удивляется Райли. — Пора бы уже признать очевидное: в твоих проблемах виноват не я. Я — скорее как твой личный ангел-хранитель…

— Я в психушке из-за тебя оказалась, — напоминает Бонни еще более мрачно.

— Лучше реабилитация в психушке, чем шесть месяцев в тюрьме, — справедливо возражает ей Джейк. — Могла бы хоть «спасибо» сказать за то, что я хлопотал о тебе.

— Ты это не ради меня сделал, а ради себя, — Бонни все еще пытается быть грубой, но Райли уже давно выработал к ее грубостям иммунитет.

— Ради себя я бы должен был забыть о тебе еще тогда, когда ты бросила меня и связалась с тем ублюдком, который пристрастил тебя к наркотикам, — спокойно отвечает он. — Но я все еще люблю тебя, и мне не плевать на то, где ты окажешься, и что с тобой будет.

— Ненавижу тебя за это идиотское благородство, — бросает Бонни и, поднимаясь на ноги, стремительно уходит прочь, обратно в свою палату.

— Я приду на следующей неделе, — слышит она голос Джейка за спиной.

Слезы жгут Бонни глаза — Джейк Райли слишком хорош для нее.

Жаль, что она осознала, что все еще любит его, только когда оказалась где-то на дне выгребной ямы.

Тащить за собой Джейка она права не имела — вот только его визиты свидетельствовали о том, что он сам способен принимать важные решения.

========== Элайджа Майклсон/Валери Тулл. TO/TVD. ==========

Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.

Холодные глаза Валери Тулл, словно два синих айсберга, изучали его лицо с подчеркнутым презрением — он прожил более тысячи лет, и был уверен, что познал все виды боли и выработал к ним иммунитет, но, как оказалось, к ее не-любящему взгляду иммунитета у него не было.

— Валери… — проговорил Элайджа Майклсон, и в его голосе смешались противоречивые чувства: и радость от встречи, и недоверие к тому факту, что это именно она, и горечь от осознания того, что это ее магия стоит у истоков всех бед, что обрушились на него и его семью.

— Ты, конечно же, не ожидал увидеть меня, Элайджа, — произнесла ведьма Тулл, неприятно усмехнувшись. — Но именно на это я и рассчитывала. Что ты до последнего не будешь знать, кто уничтожает вас одного за другим.

— Зачем, Валери? Зачем? — ему. наверное, стоило бы ринуться вперед, используя свои сверх-силы, но даже мысль о том, чтобы причинить этой женщине вред, претила ему.

Когда-то Элайджа любил ее.

— Когда-то ты любил меня, — словно прочтя его мысли, проговорила Валери, и в ее голосе первородному почудились ностальгические нотки, но затем ее линия рта стала еще жестче: — А затем твой ублюдочный братец Кол шутки ради изнасиловал меня, а когда бросил полумертвую и искалеченную, то напоил своей кровью. Я умерла — но вовсе не от ран, которые он нанес мне. После того, как он ушел, появился еще один твой брат. Финн. Мерзкая крыса, падальщик, жалкий тайный вредитель! Это он убил меня — и сказал, что я родилась для того, чтобы однажды уничтожить нечто, что уничтожить невозможно. Первородных, Элайджа. Он сказал, что у его матери было видение об этом. Сказал, что это она отправила его ко мне. Сказал, что я особенная.

— Нет… — в ужасе прошептал Элайджа, отшатнувшись: но бежать было некуда, и спрятаться от истины он не мог.

Валери с помощью своей магии заперла его в поместье, и пришла за ним так же, как до этого пришла за Колом и за Клаусом, за Беккой и Фреей, за Хейли и Хоуп.

— Твоя любовь и твоя проклятая семья уничтожили мою жизнь, — глаза ведьмы лихорадочно блестели, и это не сулило Элайдже ничего хорошего. — Я пришла, чтобы отомстить вам. Всем и каждому. Ты — последний, Элайджа. И ты будешь страдать гораздо ужаснее, чем все они вместе взятые, потому что я тоже когда-то любила тебя. Я доверяла тебе.

Когда она швырнула в него заклятье, Элайджа принял свою кару с покорно опущенной головой.

Он заслужил эту ненависть — потому что в его памяти все еще свежи были воспоминания о прелестной Валери, чьи пшеничные кудри переливались на солнце золотом, и чьи очаровательные щечки покрывались стыдливым румянцем при каждом его появлении.

Когда-то она любила его — и это превратило ее в монстра.

Но разве можно было винить ее за это?..

========== Клаус Майклсон/Валери Тулл. TO/TVD. ==========

— Твой осуждающий взгляд меня не волнует, — Клаус сразу предупредил ведьму о своей позиции, а она ведь едва успела войти в кабинет.

— А мой осуждающий монолог длиною как минимум в полчаса тоже останется незамеченным? — раздраженно уточнила Валери и, приблизившись к столу, за которым сидел первородный гибрид, уперлась напряженными ладонями о гладкую столешницу. — Посмотри мне в глаза, Ник. Я хочу знать, какого дьявола ты это сделал?!.

— Сделал что именно? — невозмутимо и даже невинно вскинул брови Клаус.

— Твой шарм на меня не действует, — напомнила ему Валери мрачно. — У нас был план. Ты вообще в курсе, что если у тебя есть план, то ему нужно следовать? Особенно — если это не только твой план, а общий!

— Прекрати отчитывать меня, я не позволял этого даже своей матери, — усмехнулся первородный, продемонстрировав ямочки на щеках.

— Я выхожу из игры, раз так! — взъярилась Валери окончательно и, отпрянув, вознамерилась уйти.

— Это из-за Стефана, да? — вкрадчиво поинтересовался первородный, когда ведьма уже обхватила пальцами дверную ручку и стала поворачивать ее.

— Не смей говорить мне о Стефане! — от ее негодующего возгласа у милых семейных фото в рамочке, что стояли у Клауса на столе и запечатлели лежащего в гробу Кола с кинжалом в груди, треснули стекла.

— Точно, из-за него! — рассмеялся гибрид, но быстро посерьезнел: — Он жив, можешь не беситься. Не только у вас с ним долгая и запутанная история взаимоотношений.

— О чем ты? — насторожилась ведьма.

— О том, что мы со Стефаном старые друзья, — сентиментально возведя глаза к потолку, сообщил Клаус. — Сирена у меня, защищающий ее Дэймон — мертв, а безутешный Стефан заперт в подземелье. Когда немного утешится и перестанет орать, что сожрет меня живьем, мы его выпустим.

— Так он жив, — прошептала ведьма с видимым облегчением.

— Ну, мы же так и договаривались, — хмыкнул Клаус. — Ты помогаешь мне пленить сирену, а я спасаю для тебя Стефана. Я никогда не нарушаю условия сделки.

— К счастью для тебя, — Валери вновь напустила на себя враждебный вид. — А не то я бы устроила тебе такое, что ты надолго бы запомнил.

— Ах, этот Стефан! Умеет же он кружить головы женщинам, я ему завидую, честное слово! — вновь рассмеялся Клаус.

Валери не ответила — в конце-концов, Майклсон был прав, у Стефана был талант.

========== Дэймон Сальваторе/femСтайлз Стилински. TVD/TW. ==========

Стайлз не особенно любила бывать у Форбсов — в Мистик-Фоллз она чувствовала себя чужой, да и кузина Кэролайн была той еще ревнивицей и не особенно хотела сводить Стилински со своими друзьями, так что на вечеринки ходила одна.

— Ты, конечно, меня не затмишь, — говорила она в таких случаях. — Но мало ли? В холодильнике есть мороженое, посмотри музыкальный канал, если заскучаешь.

В БиконХиллз тоже был музыкальный канал — но Кэролайн упорно делала вид, что это не так, и Бикон находится где-то в недрах тундры или посреди пустыни.

Именно поэтому Стайлз не приезжала к тете Лиз лет эдак с пятнадцати — чтобы не просиживать зад на чужом диване и не изнывать от скуки на каникулах.

Дома был Скотт, с которым можно было заниматься всякой ерундой (ничего такого — видеоигры и покатушки на великах, лакросс и монополия, только так!), и мама Скотта, которая готовила им сногсшибательные тако, и еще был папа, за которым нужно было подбирать разбросанные носки и для которого нужно было готовить завтрак, обед и ужин… Ну, короче, дома было весело. Веселее, чем у Форбсов — это точно.

Но эти каникулы обещали стать адом — папа взял отпуск, чтобы навестить свою сестру Лиззи, и Стайлз должна была ехать с ним.

— Должен же кто-то там будет собирать мои разбросанные носки, — вполне резонно заметил Джон Стилински.

Что ж, спорить с ним все равно не имело никакого смысла.

***

Стайлз в этом году исполнилось восемнадцать — как и Кэролайн. Кузины не виделись три года, даже чуточку больше, но вот Кэролайн ничуть не изменилась.

Она была все той же воображалой в ярком платье с сумочкой наперевес и идеальными локонами.

Судя по сморщенному носику Кэр, она так же сочла, что Стайлз нисколько не поменялась — осталась все той же неуклюжей девчонкой в худи с вечно растрепанной шевелюрой.

— На ужин придет мой парень со своим братом, причешись хотя бы, — велела Кэролайн тоном, не терпящим возражений, в ответ на что Стайлз состроила ей гримаску.

Естественно, к расческе она и не притронулась — о чем, впрочем, пожалела, когда появились обещанные гости.

Парень Кэролайн, которого звали Стефан, оказался таким же занудой с идеальной причесочкой, как и сама Кэр, а вот его брат…

Пожалуй, Дэймон был даже сексуальнее папиного помощника — а Стайлз до этого дня искренне считала, что Джордан Пэрриш самый сексуальный мужчина в мире.

— Прости, Джордан, — вырвалось у Стайлз, когда бездна голубых глаз Дэймона поглотила ее всю, без остатка.

— Это ты мне? — состроил ей мину Дэймон.

В эту гримасу нельзя было не влюбиться — все вокруг были такими чопорными и идеальными, даже папа пытался вести себя, как джентльмен, и Стайлз была искренне счастлива, что в доме Форбсов есть еще кто-то, кто корчит рожи, когда ему этого хочется, а не тогда, когда это позволено этикетом (то-есть, никогда).

— Как тебя занесло на этот ужин? — спросила его Стайлз. — Ты вроде не робот из высшего общества.

— Да, но зато я брат такого робота, — фыркнул Дэймон в ответ. — Ты не представляешь, каким он может быть настойчивым. Проще согласиться на что угодно, чем выслушивать эти причитания и упреки. А ты вообще из этой семьи? Выглядишь слишком адекватной.

— О, я — белая ворона, — рассмеялась Стайлз. — Худи расценивай как знак моей маргинальности.

— Нам стоит удрать отсюда, когда предложат идти хлебать супчик, — решил Дэймон. — У меня дома полно бурбону.

— Я не пью, но мне определенно стоит начать, — отозвалась Стайлз, глядя, как папа пытается отвесить поклон Стефану.

Благодаря Дэймону эти каникулы оказались не такими уж ужасными.

И она ни разу не включила музыкальный канал.

========== Дэймон Сальваторе/femДерек Хэйл. TVD/TW. ==========

[Таймлайн Дэймона — первый сезон ДВ, для Дерека — перед первым сезоном Волчонка]

— Если и ты скажешь, что ищешь Стефана, то я заплачу, — выдал Дэймон Сальваторе, когда во второй раз за это утро ему довелось распахнуть дверь поместья Сальваторе и увидеть перед собой жгучую брюнетку.

Первой была Елена — ничего особенного, просто копия Кэтрин и потенциальная новая жертва для старшего Сальваторе, но эта…

Вторая незваная гостья выглядела крепким орешком — очень сексуальным и очень крепким орешком, о такой и клыки обломать не грех.

Пронзительный взгляд зеленых глаз ощущался почти физически — прежде Дэймон такого взгляда ни у кого не встречал. Так и хотелось поежиться и спросить, в каком углу лучше всего пойти и умереть.

Густая копна непокорных темных волос обрамляла скуластое бледное лицо — нужно сказать, что светлая кожа лишь добавляла девушке шарма, она казалась похожей на одну из античных статуй: само совершенство, запечатленное в мраморе.

Но у этого совершенства — Дэймон готов был зуб дать, — наверняка был убийственный хук справа.

И еще острые когти и смертоносные клыки, особенно для него — потому что незнакомка была оборотнем.

Судя по запаху, она совсем недавно обращалась: возможно, еще пару часов назад она рыскала поблизости в обличье волка.

— Я ищу не Стефана, — голос у нее оказался грудной, чуть хрипловатый: будто она была заядлой курильщицей. Ну, или пожирала на холоде сырое мясо и чуток простыла.

О втором думать не особо хотелось — пусть лучше курит.

Заиметь поблизости оборотня-людоеда — так себе перспектива.

— И ты ищешь не Дэймона тоже, потому что вот он я, но мы совершенно точно не знакомы, — продолжил вампир. — Так… Чем могу быть полезен?

— Я ищу своего брата, Лорана Хэйла, — ответила девушка. — Я — Дэрика. Лоран связался со мной и назначил мне встречу неподалеку, но так и не появился.

— И ты решила, что он тусуется у нас? — вскинул бровь Дэймон. —Раскрою тебе один секрет, дорогуша: волки как-то не особенно хорошо ладят с вампирами. Здесь нет твоего брата, и не было никогда…

— Он упоминал вампиров Сальваторе, — прервала его Дэрика. — Так что, возможно, я все-таки ищу Стефана.

— Блеск, — заключил Дэймон кисло. — Всем нужен Стефан. Проходи, выпьем чего-нибудь. Только чур не кусаться.

— Я не имею привычки тащить в рот что попало, — осклабилась Дэрика и, потеснив вампира, прошла в гостиную. — Миленько тут у вас. Награбили за парочку столетий жизни?

— Давай без оскорблений, детка, — высокомерно отозвался Дэймон. — Во-первых, я не так стар, до парочки столетий мне еще лет сорок. А во-вторых, все добро честно нажито предками — вампиры тоже получают наследство.

— Надо же, — хмыкнула волчица. — Пахнет здесь не очень… Кто-то сдох в подвале?

— Мой дядя Зак плохо себя вел, — состроил гримасу Дэймон. — Ну, ты знаешь, как это бывает.

— О, да, — внезапно согласилась Дэрика. — Мой дядя тоже то еще дерьмишко. Мы с тобой непременно поладим.

Когда пришел Стефан, то застал Дэймона за флиртом с какой-то весьма горячей особой холодной внешности.

Выяснилось, что она разыскивает оборотня Лорана — и Стефан действительно был знаком с ним.

Он рассказал Дэрике, что Лоран отправился в БиконХиллз, не дождавшись сестру: возникли непредвиденные обстоятельства.

— Жаль, что ты должна уехать так скоро, — искренне проговорил Дэймон, провожая гостью.

— Кто знает, может, однажды мы еще встретимся, — ответила Дэрика. — Выпьем бурбону, обсудим родственников.

— Я бы зашел дальше, — подмигнул ей старший Сальваторе.

— Тогда мы непременно встретимся еще раз, — усмехнулась Дэрика и, прежде чем уйти, крепко его поцеловала.

Он запомнил этот поцелуй надолго — к сожалению, Хэйл так и не вернулась.

========== Дерек Хэйл/Дженна Саммерс. TW/TVD. ==========

Звериный рык, разорвавший повисшую в воздухе напряженную тишину (лишь дрова в костре равнодушно потрескивали), буквально парализовал Дженну Саммерс.

Ноги молодой женщины словно приросли к земле — рот раскрылся в беззвучном крике ужаса, и она задохнулась, не в силах поверить, что происходящее реально.

— Дженна, только не беги, — взмолилась стоящая за ее спиной племянница.

Жуткое создание, которое вышло из леса и стремительно приблизилось к охотничьему домику Гилбертов, где в сумерках сидели у костра Дженна и ее племянница, вновь угрожающе зарычало.

Это был полу-человек, полу-зверь: Дженна никогда прежде ничего подобного не видела.

Существо имело человеческие очертания, но его пальцы на руках венчали острые звериные когти, лицо было деформировано так, что на нем проступали волчьи черты, а обнаженные в оскале клыки, несомненно, были смертоносными.

Глаза чудовища полыхали мистическим алым цветом — и это добавляло кошмарности общей картинке.

Полу-человек был одет вполне современно — в кожаную куртку и джинсы, и на какое-то мгновение этот образ даже показалось Дженне до боли знакомым — но затем существо вновь пришло в движение, и она позабыла обо всем на свете. бросаясь монстру наперерез. чтобы заслонить собой Елену.

Голос вернулся к ней — спазм, сжавший горло, отпустил, и Дженна закричала: и от страха, и для храбрости.

Чем громче кричишь, тем меньше думаешь о том, что делаешь: а думать о том, что сделают с ней когти этого полу-зверя ей совсем не хотелось.

Она уже зажмурилась, готовясь принять на себя смертельный удар этой огромной руки-лапы, как внезапно прямо рядом с ней раздался голос ее нового бойфренда, Дерека:

— Дженна, прекрати. Я не собираюсь причинять тебе вреда.

— Что?.. Что?.. — только и смогла прошептать Дженна дрожащими губами, когда несмело распахнула глаза и увидела, как прямо на ее глазах звериные черты на лице монстра истаивают и перед ней возникает Дерек Хэйл.

Она лишилась чувств прежде, чем Дерек успел что-либо ответить — и, если честно, была этому рада.

*

Очнувшись, Дженна некоторое время тревожно прислушивалась к голосам в соседней комнате.

Сама она была бережно уложена на постель в спальне — это монстр постарался, никак иначе, Елена слишком хрупкая для того, чтобы дотащить ее с улицы в домик.

— Вам не стоило приезжать сюда в полнолуние, — выговаривал Дерек за стеной Елене. — Я мог причинить вам вред, если бы не умел так хорошо контролировать свою истинную сущность.

— Я пыталась удержать Дженну дома, как только могла, — обиженно отвечала ему Елена. — И не спихивай вину на меня, Дерек! Ты обещал нам со Стефаном, что расскажешь ей правду! Это здорово упростит все, знаешь ли.

— Стефан тоже не сразу признался тебе, что он вампир, — защитился Дерек. — Это не так-то просто: сказать любимой женщине, что ты монстр!

— Да уж, гораздо проще просто показать ей, — эти слова произнесла уже сама Дженна, выходя из спальни к Елене и Дереку.

— Я вас оставлю, — тактично обронила Елена, мгновенно ретировавшись.

— Дженна, я… — начал Дерек с бесконечно виноватым выражением лица и попытался подступить к ней, но молодая женщина отпрянула, выставив перед собой руку в предупреждающем жесте:

— Не приближайся и не трогай меня, Дерек.

— Я могу все объяснить, — попытался уговорить ее мужчина, но, глядя на него, Дженна уже даже не была уверена, человек ли он, а потому — можно ли считать его мужчиной.

— Я увидела достаточно, чтобы попытаться переварить это и не сойти с ума, — отрезала Саммерс категорично. — Я не хочу видеть тебя прямо сейчас, и я… Я не уверена, что захочу после.

— Дженна, умоляю…

— Кем бы ты ни был, Дерек, я к этому не готова. Уходи, — оборвала она его.

Уже по дороге домой, когда тетя и племянница в гнетущей тишине возвращались в город на семейном авто, Дженна наконец заговорила:

— Ты знала?

— Да, — опустив голову, не стала отрицать очевидного Елена. — Знала, потому что Стефан…

— Вампир, — кивнула Дженна. — Я слышала ваш с Дереком разговор. Вампир, черт подери! Вампир! — она внезапно нервно рассмеялась, а затем гневно воскликнула: — Чем ты думала, связываясь с вампиром, безумная девчонка?

— Тебя что, только вопрос моей безопасности волнует? — рассмеялась Елена, чувствуя, как напряжение между нею и тетей спадает.

— Я твой опекун, глупая, как же иначе! — отозвалась Дженна, подхватывая смех девушки, но ее собственный звучал все еще несколько истерически. — Так он… Дерек… Он тоже вампир, или?..

— Оборотень, — с готовностью подсказала Елена. — Он не опасен, честно. Дерек никогда не причинял зла людям. Как и Стефан — он даже кровь берет у животных…

— Господи, не нужно подробностей, — взмолилась Дженна. — А то меня сейчас стошнит.

— Нет уж, ты куда крепче на самом деле, чем думаешь, — отмахнулась Елена и нетерпеливо продолжила: — Так ты дашь ему шанс объясниться?

— Прекрати, — потребовала Дженна. — Если я не загремлю в психушку, то подумаю об этом, но не смей давить на меня, пользуясь тем, что я безоговорочно тебе доверяю.

— Это не ответ, — ничуть не смутилась Елена. — Ты ведь любишь его, Джен. А Дерек любит тебя. Так какая разница, кто он — человек, или что-то иное?

— Не знаю, — честно ответила Дженна. — Не знаю, Елена. Может быть, никакой. А может это меняет все в корне. Я должна подумать.

Елена не стала больше настаивать на своем, позволив тете вести машину, погрузившись в свои мысли.

Она помнила, в каком смятении находилась сама, когда Стефан раскрыл ей правду о себе.

И она точно знала — Дженна справится с этим.

Дженна — сильная.

========== Дэймон Сальваторе/Китнисс Эвердин. TVD/The Hunger Games. ==========

Недоверчивое удивление, отразившееся на лице Дэймона, когда дверь квартиры Аларика Зальцмана распахнулась перед ним, было столь же неподдельным, как и смешанное с испугом замешательство, которое явственно читалось на лице молодой женщины, которая, собственно, и распахнула перед Сальваторе дверь.

— Китнисс?.. — вампир нарушил камнем застывшее молчание первым, и Эвердин отшатнулась от него, словно от призрака:

— Как ты нашел меня, Дэймон?

— К чему этот враждебный тон? — поморщился вампир уязвленно. — Я не искал тебя, ты ведь тогда совершенно определенно дала мне понять, что отребье вроде меня тебя не интересует.

— С тех пор почти девять лет прошло, и ничего не изменилось, — сухо отозвалась Китнисс.

— Разве что глаза твои стали казаться еще ярче, — ввернул Сальваторе и усмехнулся, но Китнисс не улыбнулась в ответ.

— Твое очарование на меня давно не действует, помнишь? Убирайся, — велела она.

— Я бы с радостью, но… — вампир демонстративно вытянул шею, заглядывая через голову Китнисс в глубь квартиры. — Я же сказал, что пришел не к тебе, солнышко. Это ведь квартира Аларика Зальцмана, если я не ошибаюсь?..

— Что тебе нужно от Аларика? — еще более враждебно поинтересовалась Эвердин, складывая руки на груди.

— Твое недружелюбие достигло охренеть какого пика, — оценил Дэймон. — Со мной такое впервые, честное слово. Обычно мои бывшие любовницы продолжают любить меня до самой своей смер…

— Я давно осознала свою ошибку, — прервала его Китнисс. — Не вороши прошлое, это вызывает во мне нестерпимое желание всадить тебе в сердце кол и забыть о том, что когда-то я была от тебя без ума, уже навсегда. Я спрашиваю еще раз: какого черта нужно тебе от моего мужа?

— От твоего му… Что?!. — Дэймон опешил, и он ожидал чего угодно, но совершенно точно не этого.

— Видимо, годы берут свое. Глохнешь, — язвительно отозвалась Китнисс.

— Ты — жена Аларика Зальцмана?.. — на всякий случай переспросил Сальваторе, но по ее взгляду понял, что не стоило. — Ох, черт, это… Сродни удару ниже пояса, знаешь. Рик не говорил мне, что женат, хотя мы с ним вроде как друзья.

— Мне он тоже не говорил, что у него в друзьях теперь есть вампир, которого я презираю, — отозвалась Эвердин. — Вот что, Сальваторе. Убирайся прочь, и оставь меня и моего мужа в покое, и я не попытаюсь убить тебя при случае.

— Я бы рад, — хмыкнул Дэймон. — Но не выйдет, детка. Это мой город, а вы, охотники, сами лезете не в свое дело. Я и Рик, мы теперь повязаны, нравится тебе это, или нет. Хочешь, чтобы я оставил вас в покое? Уезжайте прочь. Но ты ведь ни за что этого не сделаешь, правда?

— Стоит признать, ты все-таки хорошо меня знаешь, — губы Китнисс раздвинулись в мрачной усмешке. — Этот город нуждается в спасении, и мы с Риком никуда не уедем. Но учти…

— Давай без угроз, — закатил глаза Сальваторе. — Я и так знаю, чего ты хочешь. Рик не должен узнать, что мы с тобой когда-то были близки настолько, что…

— Заткнись прямо сейчас, Сальваторе. — потребовала Китнисс. — И проходи, Рик скоро вернется.

— Надеюсь, ты не изрубишь меня на кусочки, пока его нет, — ухмыльнулся вампир, входя в квартиру. — Или не попытаешься заняться со мной любовью по старой памяти.

— Не льсти себе, — фыркнула Эвердин, скептически окидывая его взглядом. — Я больше не сплю с живыми мертвецами.

— Но когда-то тебе нравилось, — напомнил Дэймон нагло. — Не так уж и давно это было, чтобы выветриться из твоей памяти.

— Поверь мне, в моей жизни теперь полно гораздо более достойных вечной памяти вещей, — усмехнулась Китнисс, ничуть не уступая ехидной манере вампира вести диалог. — А вот ты, похоже, скучал по нашим пикировкам… Бурбон, как обычно?

— В точку, — устраиваясь на диване, подтвердил Сальваторе. — Я себе не изменяю.

— А стоило бы, — обронила Китнисс прежде, чем скрыться на кухне.

— И что это должно значить, по-твоему? — буркнул Дэймон ей вслед.

Эта женщина была невыносима — и была невыносимо хороша при этом.

А еще она его ненавидела.

Само собой, что с этой секунды вся его жизнь полетела к чертям — так уж случалось, что если поблизости была Китнисс Эвердин, то больше ни о ком и ни о чем он думать не мог.

Теперь это представляло проблему из-за Аларика — большую и некрасивую проблему, но…

Сердцу не прикажешь.

Осталось только убедить в этом Китнисс.

========== Клаус Майклсон/Сибил. TO/TVD. ==========

В подвалах Арсенала темницы были куда более современные, чем те, которые предпочитал содержать сам Клаус у себя в поместье в Новом Орлеане.

Легкий налет средневековья его успокаивал — все-таки, когда тебе тысяча лет, ностальгию по былым временам унять не так просто.

Но стоило признать — красавицу-серену содержать в одном из его собственных казематов было бы истинным кощунством.

Современная клетка из стекла и стали подходила Сибил куда больше — и даже каким-то непостижимым образом подчеркивала всю драматичность ситуации.

Серена, несомненно, ощущала себя жалкой, бессильной и несчастной.

Клаусу это чувство было знакомо — он и сам бывал повержен порою.

Победителей не судят, зато проигравшим достается сполна — это он тоже знал, и пришел сюда вовсе не злорадствовать, хотя на губах его и читался намек на усмешку.

Но усмешка скорее была бы многообещающей — если бы все же расцвела на губах.

Когда первородный приблизился к стеклу, разделяющему его свободу и неволю сирены, Сибил подняла голову и одарила его долгим, оценивающим взглядом.

О, он знал блеск, который зажегся в ее глазах — это была надежда.

Дерзкая, безрассудная, неубиваемая надежда, на которую способны лишь безумцы и величайшие злодеи, уверенные в том, что миру тьма гораздо необходимей, чем свет.

Клаус и сам был из таких — потому и пришел сюда.

Сирена поднялась с жесткой койки, которая заменяла ей любую мебель, и приблизилась к стеклу.

— Я знаю тебя, — проговорила она неспешно, пытливо изучая лицо первородного. — Я видела тебя в голове у Стефана.

— И у Кэролайн, — мягко подсказал Клаус. — И, надеюсь, картинки тебя впечатлили.

— Вполне, — туманно отозвалась Сибил и прищурилась: — Для чего ты здесь?

— А ты разве не можешь заглянуть в мой разум? — полюбопытствовал Клаус.

— Стефан и Аларик целыми днями пытают меня с помощью камертона, — презрительно процедила Сирена. — Я истощена и измучена… Но уверена, что твой разум мне бы понравился.

— Я пришел освободить тебя, — не стал напускать туману первородный. — И предложить тебе союз, который будет выгоден нам обоим.

— Сейчас ты предложишь мне нечто очень предсказуемое и нелепое, но настолько коварное, что отказаться я не смогу, — предположила Сибил.

— Вроде того, — согласился Клаус. — Я освобожу тебя, и мы вместе уедем в Новый Орлеан. Там тебя ждет не одна сотня черных душ, которые ты сможешь скормить своему господину до тех пор, пока мы не найдем способ сожрать его самого и дать тебе долгожданную свободу.

— А взамен?..

— А взамен ты заберешь себе Стефана, — просто ответил Клаус. — Поверь мне, как верный солдат-убийца он куда полезнее и лучше, чем Дэймон.

— Я заберу Стефана, а ты…

— А я заберу Кэролайн, конечно же, — вот теперь первородный усмехнулся, и усмешка эта была достойна самого дьявола. — Я тоже всегда мечтал об июньской свадьбе. Вот только Стефан в ней фигурировать не должен. По крайней мере, не как жених.

— Хочешь, чтобы я промыла обоим мозги? — уточнила Сибил спокойно.

— Я слышал, что у тебя это прекрасно выходит, — вскинул бровь Клаус.

— Камертон мы должны унести с собой, — это было единственное условие, которое Сибил поставила гибриду прежде, чем он открыл ее клетку.

========== Клаус Майклсон/femДэймон Сальваторе. TO/TVD. ==========

— Ты — воплощение порока, — медленно, торжественно произнесла Деми Сальваторе, разглядывая свое отражение в зеркале.

— Сочту за комплимент, — демонстрируя ямочки на тронутых щетиной злодейских щеках, отозвался Никлаус Майклсон, наблюдающий за ней из постели.

— Я говорила не с тобой, — томно отмахнулась Деми. — Это совет от моего нового психотерапевта: начинать день с нескольких приятных фраз, обращенных к себе самой.

— С каких это пор ты ходишь к психотерапевту? — хмыкнул Клаус недоверчиво.

— С тех самых, как Стефан вбил мне в голову, что убивать людей ради того, чтобы взять немного их крови ради пропитания — плохо, — отозвалась Деми. — Не нужно мне было налаживать отношения с братом, ох, не нужно.

— Ты же вроде убила Лекси, — напомнил Клаус. — разве это не она насаждала в голове Стефана все эти бредовые идеи?

— Он и без Лекси чудесно умеет генерировать всякий бред и толкать его в массы, поверь мне, — скривилась Деми. — Скоро он создаст целую секту последователей и истребит всех белок на планете. Боюсь, что стану его правой рукой.

— Ты же не серьезно все это сейчас говоришь, да?.. — со смесью сомнения и опасения в голосе поинтересовался гибрид.

— Конечно, глупенький! — рассмеялась Деми, выдержав для начала драматичную и тягостную паузу, во время которой Клаус уж было принялся лихорадочно искать глазами по всей комнате свою одежду. — Я хожу к психотерапевту, потому что мне нравится издеваться над своими жертвами, прежде чем их порешить. Разве не за это ты меня любишь?

— Есть ряд других причин, — деликатно отозвался древний. — Но позволь уточнить, милая, ты ходишь к психотерапевту, потому что он — новая жертва, или все же…

— Скажи честно, ты же сам за моей спиной продолжаешь тусоваться со Стефаном? — усмехнулась Деми. — Клялся же, что вы больше не друзья с ним.

— О, да брось, он же твой брат! — закатил глаза Клаус. — К тому же, с ним я знаком гораздо дольше, чем с тобой.

— На тебя он влияет еще хуже, чем на меня, — категорично заявила Деми. — Потому что я-то совершенно точно убью своего психотерапевта, а вот то, что ты в этом сомневаешься, меня настораживает.

— Прекрати во мне сомневаться и подозревать меня в человеколюбии, — оскорбился гибрид.

— Иначе убьешь всех. кого я знаю? — ехидно поинтересовалась Деми. — Ну-ну. Со Стефана тогда начни.

— Ты — воплощение порока, — согласился Клаус и швырнул в сестру Стефана подушкой.

Первородному всегда нравились сложные женщины — Деми была как раз одной из таких.

========== Дэймон Сальваторе/Ребекка Майклсон. TVD/TO. ==========

[Стефан стал риппером и уехал с Клаусом, обменяв свою лояльность на жизнь брата, место действия — Новый Орлеан]

Ребекка Майклсон терпеть не могла никакой агрессии по отношению к себе — уж слишком часто ее брат Никлаус укладывал ее в гроб лет эдак на сто, чтобы она теперь могла адекватно воспринимать кого-то, кто силой зажимает ей рот, нападая сзади.

К счастью, быть первородной вампиршей — это означает ряд некоторых преимуществ, вроде впечатляющей физической силы, так что Ребекке не стоило большого труда вывернуться из захвата и самой схватить налетчика за горло.

— Дэймон?.. — признаться, она была даже слегка разочарована, потому что брат Стефана никогда ей особенно не нравился, и уж точно она не желала, чтоб старший Сальваторе ее преследовал.

— И тебе привет, блонди, — усмехнулся Дэймон придушенно и неловко взмахнул рукой: — Может, отпустишь?

— Может, — отозвалась Ребекка. — Но сначала ответь, какого дьявола ты схватил меня. Ты ведь это первый начал.

— Справедливо подмечено, — не стал спорить Дэймон. — Но я просто не хотел, чтоб ты шумела…

— Твоя логика прекрасна, — оценила Ребекка, разжимая пальцы на горле вампира. — Ее нет. И как ты умудряешься выживать уже почти двести лет?

— Я везунчик, — честно ответил Дэймон. — Стефан случайно за тобой не идет?

— С чего бы вдруг? — хмыкнула Ребекка. — Он живет в поместье Клауса. Как-то не вышло у нас романа по старой памяти.

— Ну, может оно и к лучшему? — фальшиво улыбнулся старший Сальваторе. — Характер у него тот еще. Они с твоим братцем столько народу уже перемочили, что даже мне не по себе становится. А я, знаешь ли, не особенно человеколюбив…

— Чего тебе нужно от меня? — прервала его Ребекка, которая не любила, когда ходят вокруг да около дольше, чем нужно.

— Так… Это… — Дэймон подпустил очарования во взгляд и подступил поближе. — Я надеялся…

— Что я помогу тебе спасти Стефана? — попыталась угадать Ребекка. — Нет, прости. К тому же, он и вправду стал слишком кровожаден, мне иногда кажется, что это Ника уже пора спасать от его приятеля-риппера. Поезжай домой, в свое захолустье. Я тебе не помощница.

— И шансов тебя уломать у меня нет? — кисло уточнил Дэймон.

— Ни единого, — категорично ответила мисс Майклсон. — Выметайся из моей квартиры.

— А я надеялся, что ты меня переночевать пустишь, — укоризненно отозвался Дэймон. — Я же один в чужом городе…

— Вон, — приказала Беккс, указав ему на дверь.

На следующий день они встретились снова — в поместье у Клауса, Стефан топил брата в фонтане снова и снова, когда она приехала пообедать по приглашению Ника.

— Он же твой брат, — укорила она Стефана. — Одного раза было бы вполне достаточно.

— Один раз не заставит его уехать, — возразил риппер. — А вот повторяющая снова и снова пытка — вполне возможно. У него низкий болевой порог.

— Ты чудовище, — брезгливо обронила Ребекка.

Захлебывающийся Дэймон сделал попытку помахать ей рукой — это оказалось почти мило.

Ну, если бы он снова не умер.

В последующие пару недель они виделись регулярно — то Стефан сбивал его на машине прямо перед домом Ребекки, то нашпигованный пулями Дэймон валялся в центре города, то его гоняли по округе нанятые Стефаном оборотни…

— Останься у меня сегодня, — предложила Ребекка старшему Сальваторе, когда в очередной раз встретила его в центре, израненного, но по-прежнему не сломленного. — Хотя бы раны залечишь и передохнешь, иначе травля не прекратится. В моей квартире ты точно будешь в безопасности.

— Но я же тебе не нравлюсь, — напомнил первородной Дэймон.

— Это было раньше, — поправила его Беккс. — Ты упрям и готов на все ради спасения брата. Это мне по душе.

— Звучит как обещание помочь мне, — вскинул бровь Сальваторе.

— Вообще-то, это предпосылка к тому, чтобы затащить тебя в постель, — без обиняков призналась Ребекка. — Но поживем — увидим. С тобой, оказывается, не стоит зарекаться.

Дэймон с ней спорить не стал — он уже давно усвоил, что если тебе везет, то не стоит пугать удачу.

========== Мэтт Мердок/Клара Освальд. Daredevil/DoctorWho. ==========

[Клара — обычная девушка, которая обращается в «Нельсон и Мердок»]

Мэтту кажется, что лицо у нее непременно круглое, даже напоминает сердечко по форме, и на щеках есть ямочки, когда она улыбается.

— Ну, она как-то не улыбалась, пока сидела в приемной, — ревниво роняет Карен, подслушивая разговор Мердока и Фогги.

— А жаль, — тут же подхватывает предатель Нельсон. — Ей бы пошла улыбка! Мэтт прав, на щеках у нее точно появятся ямоч… Карен?..

Пейдж хлопает дверью, демонстративно оставляя друзей одних в кабинете, и уходит к себе за стол, где очень громко перебирает папки на столе, швыряя их с места на место.

— Она в тебя влюблена, — вздыхает Фогги несколько завистливо.

— Кто? Клара Освальд? — рассеянно улыбается Мэтт.

— Ты идиот, приятель, — отвечает Фогги на это. — Наверное, именно поэтому ты так и нравишься женщинам. Мы собираемся помочь ей, верно?

— Конечно, — подтверждает Мердок. — А еще мы собираемся послать ей цветы, когда все закончится. Точнее, я.

— Только Карен об этом не говори, — по-дружески советует Мэтту Фогги.

*

Брат Клары Освальд, несправедливо осужденный за преступление, которого он не совершал, выходит на свободу спустя полтора месяца — Нельсон и Мердок добиваются оправдательного приговора и вместе с чеком на довольно скромную сумму (богатых клиентов у них так и не водится) получают моральное удовлетворение и огромную благодарность Клары.

Мэтт Мердок получил кое-что еще — и это стоило любых денег.

— Это ведь вы послали мне цветы, мистер Мердок? — она ждала его около конторы, и Мэтт безошибочно определил ее по аромату парфюма и особым интонациям голоса, присущим лишь ей одной. В ее голосе чувствовалась улыбка: Мэтту не нужно было иметь зрение, чтобы знать это наверняка.

— Надеюсь, вам нравятся лилии, мисс Освальд, — ответил он, тоже улыбаясь.

— На самом деле, не очень… — призналась девушка, о которой он грезил уже слишком долго, чтобы это ничего не значило. — Но это цветы от вас, так что я польщена и даже счастлива.

— Мисс Освальд, у вас ведь есть ямочки на щеках, правда? — он слишком долго думал об этом, чтобы оставить этот вопрос не выясненным.

— Я хочу, чтобы вы убедились в этом сами, а не полагались на мои слова, — отозвалась Клара, а в следующее мгновение Мердок ощутил касание ее пальцев к своей ладони.

Клара взяла его руку и приложила к собственному лицу.

Если ямочки на щеках могут быть идеальными, то самыми идеальными, несомненно, были ямочки Клары Освальд.

— Теперь я точно знаю, что выражение «прикоснуться к прекрасному» — не просто слова, — проговорил Мердок с неким благоговением.

Позже они договорились, что их роман начался именно тогда — с мгновения, которое было едва ли не романтичней первого поцелуя.

Но это, конечно же, уже совсем другая история…

========== Кай Паркер/Эллисон Арджент. TVD/TW. ==========

[Кай — охотник, приезжает в БиконХиллз вместе с другими, чтобы помочь Крису разобраться со стаей Альф]

Если бы Кейт была жива, она сказала бы: «Эй, этот парень горяч! Дай ему шанс, иначе это сделаю я!»

Эллисон знает это так же совершенно точно, как и то, что у них с тетей Кейт были абсолютно разные вкусы касательно мужчин, потому что Кейт притягивали безумие и опасность, а Элли предпочитает уют, тишину и спокойствие.

Кай Паркер излучает опасность настолько явно, что в ушах звенит.

Элли хочется эти самые уши зажать руками и неистово мотать головой, отгоняя навязчивые кровавые образы, появляющиеся в голове каждый раз, как молодой охотник появляется рядом.

Он не горяч — он убийственен, и это совсем не комплимент.

— Я ничего не чувствую, — шепчет Лидия, которую Эллисон приводит домой однажды после занятий, чтобы лучшая подруга прощупала Кая своим банши-радаром. — Он такой же, как и ты, по ощущениям. Просто человек, никаких вибраций, или другого опасного дерьма…

— С твоими способностями что-то не так, — сердится Элли, у которой перед глазами снова плывут алые пятна из-за близости Паркера. — Ты не можешь этого не чувствовать!

— Очень даже могу, — парирует Лидия спокойно. — Просто нечего чувствовать, Элли. Этот парень — не зло. Он сексуальный охотник. Очень сексуальный. На твоем месте, я бы…

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты начинаешь подсовывать мне парней, — хмурится Эллисон.

— Ну да, ты же примеряешься к Айзеку, — смеется Лидия снисходительно. — Он, конечно, хорош, я не спорю… Но лично я бы выбрала Кая.

— К счастью, я — это не ты, — ворчит Эллисон, но улыбается в ответ.

*

— Приветик, солнышко, — Паркер не стучится, просто распахивает дверь и вырастает на пороге ее комнаты, насмешливо улыбаясь и помахивая рукой. — Собираешься с нами в рейд?

— Как видишь, — сдержанно отвечает ему Эллисон. Она собирает арбалет и проверяет экипировку: этой ночью их отряд отправится в лес, прочесывать местность. — Тебя за мной послал отец? Уже пора?

— Крис сегодня не идет на охоту, — говорит Кай, его темные глаза прикованы к девушке и пристально следят за каждым ее движением. — Какие-то проблемы, он вынужден был уехать еще час назад. Группа сегодня выходит под моим началом.

— Хорошо, — коротко кивает юная охотница.

Ей должно быть все равно, кто отдаст приказ — но отчего-то это не так.

Ей чудятся отрезанные головы, разрубленные напополам тела и реки крови, журчащие по темной земле и исходящие паром.

Кай Паркер улыбается, словно знает о том, что творится в ее голове, и его улыбка пугает ее.

*

Мертвое тело у ее ног разрублено пополам, а в руках у нее — тяжелый двуручный меч.

Эллисон совершенно не помнит момента, когда взяла меч в руки, или когда взмахнула им.

Не помнит, что происходило с нею в последние несколько часов: она просто вышла из дома с арбалетом за спиной, села в машину с другими охотниками и растворилась в черной бездне беспамятства, чтобы внезапно вынырнуть из нее над остывающим трупом молодого оборотня.

Скрюченные пальцы с еще по-волчьи острыми и опасными когтями вцепились в ее тяжелый ботинок.

— Отлично! — раздается возглас Паркера и он принимается хлопать в ладоши где-то у нее за спиной, Эллисон оборачивается и видит его, в окружении остальных охотников.

Мужчины стоят полукругом, с Каем во главе, и лицо его выпачкано кровью и искажено каким-то первобытным экстазом, тогда как у остальных охотников лица похожи на безучастные, пустые маски.

— Что здесь происходит?.. — шепчет Эллисон онемевшими губами, из ее ослабевших рук выскальзывает меч и глухо ударяется о землю.

— О, не переживай, милая, — улыбается ей Паркер утешительно. — Всего лишь старое-доброе жертвоприношение. Это шокирует лишь первые пару-тройку раз, а затем привыкаешь.

— Это… Не… — Эллисон сама не знает, что хочет сказать или спросить, слова застревают в саднящем горле.

Ей нужно обернуться, чтобы еще раз взглянуть на тело.

Оцепенение потихоньку отпускает разум, и она должна убедиться в том, что ей почудилось.

Такого ведь не может быть — она бы никогда не сделала такого, даже в беспамятстве, даже под влиянием чьих-то необъяснимых сил!

— Хочешь знать, кто я? — Паркер понимает ее лепет по-своему, и раскидывает руки в пафосном жесте, словно он — представляющий себя фокусник на сцене третьесортного цирка. — Темный друид, солнышко, к твои услугам. Хотя, нет, что это я? Это ТЫ к моим услугам!

Паркер смеется, так заразительно и весело, словно выдал отличнейшую шутку, и раздражающий звук его смеха помогает наконец Эллисон окончательно очнуться от морока.

Она поворачивается на пятках, а затем падает на колени, чтобы зарыться трясущимися пальцами в окровавленные кудри Айзека Лейхи, которого сама же и убила.

Крик, прорезавший ночь, полон боли и отчаяния — но самое страшное в том, что это еще не конец.

Этот крик знаменует начало, а не завершение.

Начало кровавой жатвы, которую Эллисон проведет под чутким руководством темного друида.

========== Эллисон Арджент/Кол Майклсон. TeenWolf/The Originals. ==========

Семейный ужин не задался — и это мягко сказано.

Эллисон одним глотком допила остатки своего коктейля, и алкоголь на дне обжег горло. Так хотя бы можно было притвориться, что слезы на глазах выступили не от обиды, а из-за водки — Кол вечно перебарщивал с ней, и коктейли у него выходили убийственные, иначе и не скажешь.

— Расстроилась? — голос младшего Майклсона звучал слишком вкрадчиво. Он чувствовал себя виноватым, хотя на самом деле вряд ли в случившемся был виноват он. Разве только тем, что его братья и сестра — высокомерные снобы, за которых он отвечать не в силах.

— Немного, — зачем-то солгала Арджент, зная, что Кол на самом деле читает ее. словно открытую книгу, и прекрасно знает, что она в ужасном настроении после того унижения, которое он ей невольно обеспечил.

— Прости, — выдохнул Кол, обходя стол и обнимая сидящую девушку сзади за плечи. — Это в самом деле было ужасно, и я полный идиот, что вообще допустил…

— Я сама хотела этого, Кол, — напомнила Эллисон, касаясь его руки. Кол переплел их пальцы: жест, который всегда казался ей бесконечно романтичным и трогательным. — Я сама настояла на знакомстве с твоей семьей. Мне стоило послушать тебя, когда ты говорил мне, что они не обрадуются охотнице на нечисть в качестве твоей возлюбленной.

— Они просто тысячелетние идиоты, пляшущие под дудку своей паранойи, — раздраженно фыркнул Кол. — Наш род бессмертен — я же рассказывал тебе. Действительно бессмертен! Но они все равно шарахаются от охотников так, словно те способны причинить им вред.

— Ты совсем не похож на них, — задумчиво проговорила Эллисон, вспоминая краткий визит его семьи и беседу с ними.

— Именно поэтому я единственный из них, у кого есть любовь и счастье, — усмехнулся Кол, но в словах его скользила горечь. — Они уничтожат сами себя однажды, Элли… Но мне будет плевать, знаешь. Все, что меня волнует — это ты, и наше с тобой будущее.

Наверное, ей стоило сказать что-то благородное, обронить мудрую фразу о том, что семью не выбирают — но Эллисон не сделала этого.

Кол был прав — важнее них двоих больше ничего не было.

Она отреклась от своего наследия ради него, он пойдет на то же самое ради нее — и это было правильно.

— Я люблю тебя, Кол, — проговорила она, прижимаясь щекой к его щеке. — Ты прав, лишь это имеет значение.

========== Стефан Сальваторе/Фрея Майклсон. TVD/TO. ==========

[Стефан уже работает на Када, Майклсоны перед своим падением]

Мир рушится — мир, о котором она так долго мечтала, о котором грезила, выстраданный и заслуженный ею счастливый мир, где она наконец рядом со своей семьей, и магия, теплящаяся на кончиках ее пальцев, ничем не может ей помочь.

Фрея разбита, раздавлена, уничтожена — кажется, впервые за все свое существование она четко осознает, что спасения нет, и помощи ждать неоткуда.

Трясущимися руками она шарит по столу в полутьме, разыскивая забытые в спешке ингредиенты для очередного бесполезного заклинания — в доме напротив мечется в лихорадке отравленный Элайджа, мертвый (уже в который раз) Кол скорчился на диване, а обезумевшая от горя Хейли едва слышно напевает колыбельную дочери, которая никак не может взять в толк, отчего никто не играет с нею и не умиляется ее выходкам.

Фрея понимает, что новый отвар никого не спасет — он даже не облегчит страданий Элайджи, но бездействие сводит с ума, давит и заставляет ощущать себя едва ли не соучастницей Марселя. Она должна хотя бы попробовать — она должна, должна, должна…

— Всюду пахнет смертью, — этот голос ей знаком, но мертвые, холодные интонации сбивают с толку.

Фрея вздрагивает, шепчет магическое слово и в камине вспыхивает огонь. освещая комнату и человека, который вальяжно откинулся в кресле, рассматривая ее с отстраненным интересом, смешанным с брезгливостью.

— Стефан?.. — недоверчиво шепчет она, голос плохо слушается, да и губы онемели.

Воздух кажется тяжелым, и во рту появляется неприятный металлический привкус.

Стефан чуть склоняет голову, ничего не отвечая, просто смотрит на нее — так глядит преданный пес на своего хозяина, и даже голову он склоняет так же.

Вот только в глазах у верного пса не отражается адское пламя — как в глазах этого незваного гостя.

— Стефан Сальваторе? — еще раз пробует Фрея, и застывший в кресле вампир улыбается в ответ.

Более жуткой улыбки прежде ей не доводилось видеть, и ведьма невольно отступает назад.

— Привет, Фрея, — произносит Сальваторе. — Я искал Клауса, но, кажется, немного опоздал… Где все? Повсюду смердит смертью и страхом. Кто-то опередил самого вестника ада и выполнил за меня всю самую веселую работенку? Кад будет недоволен.

— Что происходит? — Фрею захлестывает паника, в одно мгновение — в то самое, когда вампир приходит в движение и хватает ее, стискивая пальцы на ее плечах.

В глазах Стефана — безумие и восторг, он хищно втягивает воздух носом, наслаждаясь ароматом страха ведьмы, а затем бархатисто смеется: Фрея шепчет заклятия, но на него они почему-то не действуют.

— Нет-нет, милая, теперь играем только по моим правилам.

— Ты не Стефан, — испуганно бросает ему в лицо Фрея. — Кто ты?

— О, я Стефан, — уверяет ее вампир. — Просто более раскованная его версия. Та самая, которая любит убивать. Клаус бы оценил — он всегда говорил, что в качестве риппера я куда как интереснее… Так где он, кстати?

— Марсель Жерар забрал его, — на глаза Фреи набегают жгучие, неуместные слезы. — Марсель Жерар…

— Убил мой главный подарок Каду? — разочарованно уточняет Стефан. — Что ж, тогда ему самому придется стать заменой. Но пока что… Прости, милая, с пустыми руками я возвращаться не привык.

Крик не успевает зародиться в горле — он срывает ее голову с плеч за мгновение до этого.

========== Клара Освальд/Эрик. (Доктор Кто/Дивергент) ==========

Она была просто невозможной — от макушки до пяток, раздражающе-восхитительная Клара Освальд собственной персоной.

Эрик понятия не имел, как она стала одним из лидеров Бесстрашия — его гораздо больше беспокоила ее манера перечить ему с видом кротким и от этого еще более вызывающим: лукавый огонек в ее глазах было невозможно замаскировать никакой кротостью.

Она издевалась над ним! Да, самым откровенным образом издевалась, постоянно высмеивала и выставляла идиотом перед прочими лидерами, и при этом умудрялась каким-то образом остаться непричастной к этому.

Стоит ли говорить, что Фор боготворил ее за это? Фор, вечно озабоченный тем, что Эрик плохой, злой, ни черта не благородный и чересчур жестокий. Фор, который сам не умел утереть Эрику нос — каким счастьем для него были колкие фразочки Клары, отпущенные словно невзначай. Однажды он забудется и попытается повторить хоть одну из них — и вот тогда-то осторожный Фор, опасающийся явных конфронтаций, получит как минимум сломанную челюсть. И Клара уж точно не пойдет навещать его — Эрик точно знает.

Фор — совсем не типаж Клары. Не то, чтобы Эрика это в самом деле волнует: чувства и эмоции — это слабость. Оправдан лишь побуждающий к активным действиям гнев. Да и то, его нужно уметь контролировать и направлять. Розовые сопли любви и симпатии — это не для Эрика.

Для Эрика — интенсивные тренировки, агрессивный подход ко всему на свете и непонятная, раздражающая робость в присутствии Клары.

Он бы с удовольствием свернул ей шею, если б мог!

Но не может — если она умрет, то ее язвительные реплики больше не будут изводить его, а ее внимательные и смешливые карие глаза больше не будут наблюдать за ним.

О, ну и его казнят к чертям — она же лидер, недопустимо покушаться на одного из лидеров!

— О чем мечтаешь, мрачный громила? — Клара, как всегда, попадается ему на глаза не вовремя. Или это он попадается ей на глаза? Гораздо приятнее думать, что это она его преследует, чем оказываться преследователем самому.

— Не думаю, что ты в самом деле хочешь это знать, Освальд, — бурчит Эрик в ответ.

— Не решай за меня, — скидывает бровь Клара, никогда не упускающая возможности поставить его на место. — К слову… У меня к тебе дело.

— Насколько я помню, прежде ты осыпала меня насмешками без прелюдий вроде заговорщицкого вида, — все так же мрачно отозвался Эрик.

— Не знала, что ты способен так изящно выражаться, — оценила Клара не без улыбки. — Выучил кучу новых слов специально, чтобы поразить меня в самое сердце?

— Освальд… — начал было Эрик, еще толком даже не зная, что именно собирается сказать ей, но определенно это должны были бы быть ругательства, как Клара прервала его:

— Я хочу, чтобы ты нанес мне новые татуировки.

Это было неожиданно. Нет, это было даже подозрительно в большей степени, чем неожиданно.

Нанесение татуировок для Бесстрашия — процесс серьезный, важный, знаковый и даже интимный.

Это новички получают первые татуировки едва ли не в режиме конвейера — чем ты опытнее и значимей во фракции, тем трепетнее относишься к своим меткам. Особенно — если речь идет об одном из лидеров.

Эрик напрягся — и Клара, несомненно, заметила это.

— Почему я? — только и спросил он, буравя ее тяжелым взглядом.

— Потому что никому другому я это не доверю, — просто ответила Освальд, и в ее таком насмешливом обычно взгляде Эрик впервые увидел нечто большее.

Что он ощутил при этом?

Как яростный противник розовых соплей, он никогда бы никому не рассказал, что был взволнован и чертовски тронут.

========== Дерек Хэйл/Кэролайн Форбс. TW/TVD. ==========

[Кэролайн — оборотень по рождению]

Их первая встреча закончилась не особенно романтично — она сдала его копам.

Когда Дерек ехиднонапоминает об этом жене, Кэролайн лишь закатывает глаза:

— Эй, а чего еще ты ожидал? Ты — огромный агрессивный верзила с трехдневной щетиной, а я — хрупкая маленькая блондинка. К тому же, моя мама — шериф. Вызывать копов в случае опасности — это что-то вроде условного рефлекса.

— Но я ведь не собирался причинять тебе вреда, — с укоризной говорит на это Дерек всякий раз.

— Угу, твой дядюшка каждый раз так говорит, а потом всплывают подробности о том, как он похоронил кого-нибудь заживо, украл семь миллионов долларов у кого-нибудь, кто непременно придет мстить, или еще чего в том же духе, — хмыкает Кэролайн. — Я знала, что вы родственники. Мой отец с младенчества внушал мне, что Хэйлам доверять нельзя.

— Не все Хэйлы одинаково ужасны, детка.

— Ты прав, любимый. Один из них благороден, честен и все еще не переметнулся на темную сторону. В семье не без урода.

— Ох, ну спасибо.

— Это не мои слова — это сказал твой дядюшка Питер.

Подобные шутливые перепалки неизменно заканчивались объятиями и поцелуями: новый альфа стаи оборотней Мистик-Фоллз был суров и брутален только на публике, а с любимой женой позволял себе расслабиться: дурачился и нежничал вволю.

Между ними не всегда было все так гладко: когда вожак стаи, Билл Форбс, погиб при загадочных обстоятельствах полтора года назад, в городе началась самая настоящая борьба за власть между оборотнями.

Когда в Мистик-Фоллз объявились еще и Хэйлы — оборотни из городка БиконХиллз, расположенного неподалеку, — то ситуация накалилась до предела.

Хэйлы были достаточно известным кланом — эти волки слыли властолюбивыми, амбициозными и жестокими, и они своей репутации противоречить не спешили.

Питер Хэйл заявил о своем желании занять место альфы на совете стаи — заявил агрессивно, сразу же принял три боя один за другим, и все три выиграл.

Очевидно было, что волки в Мистик-Фоллз слабее него и в конечном счете им придется склонить головы перед чужаком и признать его лидерство. Очевидно и то, что стаю такие перспективы не радовали.

Мать Кэролайн, Лиз, уже всерьез подумывала о том, чтобы вопреки всем правилам оспорить претензии Питера на лидерство и попытаться убить его: волчица не могла принять обязанностей вожака, но чувствовала себя должной защитить свою осиротевшую стаю.

Дерек явился к Форбсам домой без предупреждения, с непроницаемым лицом и отрешенным взглядом.

Момент был не самый удачный — Кэролайн вызвала копов еще даже до того, как он успел позвонить в дверь.

Откуда ей было знать, что мрачный громила в кожаной куртке приехал не для того, чтобы, например, убить ее, а для того, чтобы помочь бороться с захватчиком-Питером: конкретно этого Хэйла не любила даже его собственная семья.

В конечном счете, союз был заключен: Дерек разобрался с Питером и гремучей смесью из шантажа и грубой силы выдворил его из Мистик-Фоллз и даже за пределы штата, Лиз все же заняла временно место вожака стаи, а Кэролайн…

Ну, она как-то незаметно для самой себя потеряла голову от младшего Хэйла и без особого труда покорила и его тоже: юная мисс Форбс была той еще кокеткой и умела нравиться мужчинам.

Они поженились чуть больше года спустя — за это время Дерек стал для волков Мистик-Фоллз своим, и когда пришло время наконец избрать нового и постоянного альфу, его авторитет был бесспорным.

Питер, к слову, в последнее время частенько звонил Хэйлам в Мистик-Фоллз: намекал, что хотел бы приехать в гости, и что он изменился и больше никаких заговоров или посягательств на чужую территорию от него ждать не стоит.

Лгал, конечно же — горбатого исправит лишь могила, а в случае Питера даже это утверждение казалось весьма и весьма спорным.

Впрочем, Дерек определенно не боялся нападок дядюшки или конкуренции с его стороны. Он был в своем праве, полон сил его поддерживала любимая жена: он мог бы свернуть горы, а не то, что остановить поползновения любимого дядюшки-интригана.

Волчий Мистик-Фоллз жил и процветал — благодаря любви, уважению и взаимопониманию, которые царили в семье вожака.

========== Стайлз Стилински/Ария Монтгомери/Эзра Фитц. TW/PLL. ==========

— Мичислав! — Эзра Фитц каждый раз смакует смущение, с которым Стайлз Стилински реагирует на свое настоящее имя. Стайлз — это и не имя вовсе, это просто прозвище, которое прилипло к мальчишке второй кожей.

Мичислав Стилински — сущая заноза в заднице Эзры.

Нет, вовсе не потому, что он плохой ученик — Стилински, пожалуй, один из первых среди отличников, его успеваемость безупречна, но все же Фитц нового ученика терпеть не может.

Причина банальна до отвращения — всему виной женщина.

Очень юная, но не по годам развитая: во всех смыслах.

Ария Монтгомери его ученица, но Эзра не знал этого, когда в конце лета познакомился с очаровательной девушкой в кафе и пригласил ее на свидание.

Он потерял от нее голову мгновенно — вот еще вчера его жизнь была полна амбиций и беззаботной праздности, а вот наступило сегодня, где значение имеет лишь Ария и то, взаимны ли его чувства к ней.

Конечно, когда они столкнулись в школе — уже как учитель и ученица — начались проблемы. Эти отношения не имели права на существование — с какой стороны не взгляни, а Эзра выходил мерзавцем и едва ли не соблазнителем… Но чувства оказались сильнее, и их с Арией отношения продолжились: конечно, они сохраняли свою любовь в строжайшей тайне, и ни одна живая душа не догадывалась о том, что сердце прелестной мисс Монтгомери занято ее преподавателем английского языка.

Увы, Мичислав Стилински об этом не догадывался тоже — и потому он усердно пытался пригласить Арию на свидание с тех самых пор, как перевелся в школу Роузвуда.

Настойчивость паренька была бы достойна похвалы, если б он пытался ухаживать за кем-то другим, но он избрал своей целью добиться именно расположения Арии, и не уставал подкатывать к ней даже не пресловутом английском, который проводил у них Эзра, собственно.

— Мистер Эф, я же просил вас, зовите меня Стайлз, — буркнул Стилински, когда учитель окликнул его. Одетый в извечную яркую клетчатую рубашку, с взъерошенными волосами, он возмущенно возвел на Фитца взгляд выразительных глаз, и во взгляде этом читалось весьма и весьма явно: «чувак, ты дебил? неужели мне нужно повторять снова?»

— Я забыл, — заявил Эзра чопорно и бросил взгляд на Арию: украдкой, конечно же. Она что-то увлеченно рисовала на полях своей тетради. — Но речь сейчас не о вашем имени, Стилински. Речь о вашем эссе.

— Хотите зачитать его классу? — самоуверенно усмехнулся паренек, откидываясь на спинку стула до предела. — Окей, валяйте, я не про…

— Оно ужасно, — хладнокровно оборвал Стайлза Фитц, и Стилински чуть не свалился со стула. — Это не просто неудовлетворительно, это вопиющее недоразумение…

— Мистер Эф, вы в себе? — к слову, Стилински не отличался особой субординацией или чувством такта. Если его несло, то несло по полной. — Я в жизни никогда не получал за эссе ничего, кроме высшего бала! Вы посмотрите на меня! Я ж ботан!

Это был истинный крик души, и Эзра, скептически окинув юношу взглядом, врядли стал бы с ним спорить — он и вправду был ботан, пожалуй. Просто чуть более бунтарского типа, чем сам Фитц со своими свитерками в ромбиках и галстуками с неведомыми загогулинами, которые упорно дарила ему мама.

Но еще он был, увы, враг.

Да, это было мелочно, и очень подло, и бла-бла-бла, но совладать с собой Эзра не мог — это была месть за Арию.

— Не спорьте со мной, Мичислав, — постучал он ногтем по столу, призывая Стайлза к порядку. — Ваше эссе…

— Вопиющее недоразумение! — возмущенно подхватил Стилински. — Угу, а ваш галстук тогда мы как назовем? Апокалиптическая жесть? Зубодробильная тошниловка?

— Я вас сейчас выставлю вон, — едва скрывая злорадство, пообещал Фитц.

— Да я и сам уйду! — оскорбился Стилински и в самом деле ушел.

Это было не очень хорошо для его посещаемости, но зато на перемене Эзре не пришлось наблюдать, как он вьется вокруг Арии.

Ария, к слову, прекрасно поняла причины неприязни Эзры к Стилински.

— Это ужасный и недостойный тебя поступок, — пожурила она Эзру, задержавшись в его классе последней. — Но, знаешь, Эзра… Эта идиотская детская ревность и месть мне льстит. Нам двоим должно быть стыдно!

— О, мне стыдно, и еще как, — совершенно бессовестно солгал Фитц. — Поужинаем сегодня вместе?

— Конечно, — с улыбкой пообещала Ария.

Едва она вышла за дверь, как Фитц услышал голос вездесущего Стилински:

— Эй, Ария! Я тут хотел спросить… Может, поможешь мне эссе исправить? У меня завал просто, ну никак нельзя все испортить сейчас.

М-да уж, подумал Эзра, едва не заскрипев зубами от досады, одним эссе тут не обойтись. Придется придумать что-то посерьезнее, чтобы отделаться от Мичислава!

========== Клаус Майклсон/Нора Хильдегард. TO/TVD. ==========

[Когда-то в прошлом Клаус и Нора были знакомы]

Она была иллюзией, несомненно, но для его измученного и вконец истерзанного разума ее образ послужил чем-то вроде холодного компресса, приносящего такое долгожданное облегчение мечущемуся в лихорадке больному.

— Нора… — прошептал Никлаус Майклсон одними губами, но она услышала его: услышала и улыбнулась, и внезапно все вокруг них переменилось.

Он не находился больше в подземелье, не был скован цепями, не ощущал в своей груди медленные, нагнетающие агонию повороты лезвия клинка Папы Тунде.

Это была его гостиная — залитая ярким дневным светом, который лился в комнату сквозь настежь распахнутые окна, и из сада опьяняюще веяло ароматом цветущих деревьев.

— Ты всегда любила весну, — для него было так странно ощущать ямочки на собственных щеках6 он улыбался, впервые за много-много месяцев своего жуткого заточения, и хотя делал это вполне искренне, но улыбка далась ему с трудом.

— Да, — подтвердила Нора, глядя на него все тем же дерзким и вместе с тем влюбленным взглядом, которым глядела на него более сотни лет назад, — Весну, цветущие яблони, и тебя, Никлаус…

— Я всегда ужасно ревновал к тому, что ты не ставишь меня на первое место, милая, — укорил ее первородный мягко.

Нора в его видении выглядела совсем по-домашнему, словно его дом был и ее домом тоже: на ней был шелковый халат, небрежно запахнутый на груди, из-под которого выглядывала кокетливая пижамка.

В самом деле, она бы смотрелась очень гармонично в роли хозяйки этого дома — даже в столь прозаичном виде Нора Хильдегард оставалась неотразимой и даже аристократичной.

— О, я ставила, на самом деле, — проговорила Нора, а затем, стремительно приблизившись к нему, нежно коснулась щеки Клауса: — Что с тобой случилось, Ник? Кто так жестоко с тобой обошелся?

— Кто-то, кто решил воздать мне по заслугам, милая, — печально усмехнулся первородный в ответ, накрывая ее ладонь своею. — Кто-то, кто уверен, что ему сойдет это с рук… Но ты же знаешь меня. Я переживал вещи и пострашнее. А ты?.. Что случилось с тобой, Нора?

— Я мертва, Никлаус, — понуро ответила девушка, которую он когда-то любил. — Я мертва и должна уйти на другую сторону, но прежде… Прежде я увидела тебя здесь, в том жутком месте, где нельзя ни умереть, ни остаться живым.

— Мне жаль, милая, — прошептал Клаус, поцеловав Нору в макушку и на мгновение заключив ее в объятия. — Мне жаль, что твой путь окончен… Но обо мне не волнуйся. Я сильнее всех, кого ты знаешь, и хоть однажды мы с тобой воссоединимся где-то там, куда ты уходишь, это случится не теперь. Через маленькую вечность.

— Я не стану говорить, что буду ждать тебя, Ник. Ты должен жить.

Ее образ растаял, оставив после себя лишь легкий аромат цветущей яблони, и заточенный в подземелье первородный гибрид именно в то мгновение сделал первый шаг к своему освобождению из заточения.

Он вновь обрел веру в себя.

========== Кол Майклсон/Нора Хильдегард. TO/TVD. ==========

[Еретики захватили МФ, Кол едет туда по поручению Никлауса, чтобы убедиться, что некая белокурая особа цела и невредима в оккупированном городе]

Это была сущая блажь со стороны Ника — Кол был чертовски раздосадован этим поручением отправится в Мистик-Фоллз и играть там роль миссионера в то время, как в Новом Орлеане у него были дела поважнее да и, честно говоря, куда как интереснее.

Но нужно знать Клауса — когда он скалит зубы, лучше подчиниться, а не то вновь лет на сто упокоишься в роскошном гробу с кинжалом в груди, весь осыпанный пеплом белого дуба, словно сахарной пудрой. Эдакий идеальный кексик. Идеально мертвый — ни тебе благ цивилизации, ни красивых женщин, ни выпивки, ни божественного вкуса горячей крови во рту.

Кол не впервые попадался Нику под горячую руку — он в принципе был постоянно неугоден своей семейке, поскольку не желал играть по их скучным правилам, так что решил не нервировать гибрида без особой на то надобности.

В конце-концов, можно попытаться превратить эту скучнейшую вылазку в небольшое приключение — Ник ведь не велел ему быть паинькой.

Возможно, несколько особо кровавых убийств чуточку поднимут ему настроение перед встречей с Кэролайн — только Клаусу могла запасть в душу такая болтливая и невыносимая в своем занудном перфекционизме особа. А уж ее навязчивая идея читать всем мораль — будто она имеет на это какое-то право, уф…

— Какими судьбами первородный забрел в наш город?

Кол как раз вознамерился выпить несколько добрых порций виски и закусить барменом, когда в Гриль-баре к нему подсела курносая красавица с упрямой линией бровей и мягкими локонами темных волос, которые свободно струились по ее плечам.

— «Наш»? — переспросил Кол, усмехнувшись. — Кто-то успел ввести монополию на это убогое местечко, пока меня не было? Не думал, что кому-то здесь может понравиться настолько, что…

— Ты наверняка знаешь, кто я, — прервала его напускную болтовню девушка, она явно не была склонна к светским беседам. — Я одна из тех, кого называют Еретиками, и я…

— Даже я не настолько пафосен, — фыркнул Кол, которого в самом деле забавляла эта серьезность и строгость, с которой незнакомка обращалась к нему. — А я ведь первородный, ну, ты в курсе… Ты что, пришла ко мне требовать, чтоб я покинул вашу территорию?

— Ну, в общем-то, да, — несколько стушевавшись под его насмешками, призналась девушка. — Лили Сальваторе…

— Сальваторе? Ваш лидер? — быстро прикинул Кол и ухмыльнулся еще шире: — С ума сойти, да от этих Сальваторе вечно одни проблемы, ну и развелось же их! Лили Сальваторе, значит, требует, чтоб я убрался?

— Примерно так, только в чуть более вежливой форме, — не стала отрицать очевидного девушка.

— Мило, — оценил Кол. — Как тебя зовут, посланница?

— Нора, — отозвалась девушка, строгости в ее тоне поубавилось, она определенно не знала, как вести себя дальше.

— Нора, — повторил ее имя Кол, и удовлетворенно кивнул: — Красивое имя… Выпьешь со мной виски, Нора? Или сразу приступим к главному блюду? Я бы не отказался перекусить, ну и привнести немного беспорядка в ваше скучное существование.

— Лили не одобряет, когда мы убиваем людей открыто, — хмуро произнесла Нора.

— Да и плевать, — отмахнулся от ее слов Майклсон. — Я вашей Лили не подчиняюсь… Скажешь, что я угрожал тебе смертью и вынудил тебя содействовать мне. К слову, я ведь и вправду могу это сделать.

— Не стоит, — сдержанно проговорила Нора, а затем сверкнула дерзкой улыбкой: — Но Лили я скажу именно это.

Все-таки, если умеешь веселиться, то даже в скучнейшей поездке можно найти себе и развлечение, и хорошего компаньона.

========== Питер Хэйл/Спенсер Хастингс. TW/PLL. ==========

[Спенсер — помощник шерифа в БиконХиллз]

Ей было 27, она приехала в БиконХиллз из местечка под названием Роузвуд, где над нею с самого детства коршунами зависли требовательные родители, измеряющие счастье в деньгах, и где она погрязла в неприятных семейных тайнах.

— Не люблю вспоминать о прошлом, — лениво щурится она, вытягивая ноги на диване в его лофте, пока Питер варит для них кофе.

— Прекрасно тебя понимаю, — криво усмехается Хэйл в ответ на это. — Разговоры о прошлом и меня не вдохновляют тоже… Но разве это нормально?

— Имеешь ввиду, между нами? — уточняет Спенсер рассеянно, посылая ему улыбку. — Да брось, Питер. Мы уже достаточно взрослые, чтобы не устраивать эти выворачивания себя наизнанку перед каждым новым партнером. Честно говоря, я вообще никогда не видела в этом смысла.

— Ты для меня не просто очередная партнерша, — возражает Хэйл, впредь он не был таким щепетильным, но Хастингс слишком колючая, слишком далекая даже тогда, когда согрета его объятиями. Расколоть ее становится делом принципа. Впервые ему действительно хочется, чтобы женщина ему доверяла — прежде ему на такие мелочи было плевать.

— Я не это имела ввиду, — успокаивает его Спенсер мягким жестом руки. — Ты для меня тоже не просто один из многих. Просто…

— Так их было много? — поддевает он, скорее чтобы разрядить немного обстановку, чем в самом деле потому, что для него это важно. Обладать этой женщиной теперь — вот что имеет значение, а вовсе не то, кто обладал ею ранее.

— Не могу предъявить тебе полный список, потому что как-то не вела учет, — смеется Спенсер, качая головой. — Давай лучше фильм посмотрим, а? У меня был дикий день, шериф Стилински отправил меня на настоящую расчлененку смотреть, до сих пор потряхивает… Оставим попытки откровенничать на другой раз, идет?

— И ты, конечно же, сделаешь все возможное, чтобы этого самого «другого раза» не случилось, — проницательно подметил Хэйл.

— Для того, чтобы любить друг друга, нам вовсе не обязательно знать все тайны друг друга, Питер, — серьезно проговорила Спенсер, выдержав его внимательный и чуть насмешливый взгляд. — И подумай о том, что после того, как узнаешь обо мне все и даже больше, то и тебе самому придется раскрыть карты. Ты к этому готов?

Теперь был черед Питера выдерживать испытующий взгляд — и он, к слову, предпочел отвернуться.

========== Кол Майклсон/Эллисон Арджент. TO/TW. ==========

— Ты могла бы дать мне шанс, Элли.

Кол плевать хотел на любые условности, он привык получать то, что хочет.

Он умел быть настойчивым — когда живешь на свете тысячу лет, большую часть из которых проводишь заколотым в гробу, то невольно становишься очень и очень терпеливым.

Арджент ему не просто отказывает — Арджент злобно скалится и проклинает его, обещая отправить в преисподнюю, если он не оставит ее в покое.

— Прости, солнышко, но не могу, — театрально разводит руками Кол. — Я влюблен в тебя. Мы должны быть вместе.

— Я ненавижу тебя, мерзкое отродье, — сквозь зубы цедит охотница. — Ты все еще жив только потому, что шантажом вынудил меня прекратить охоту на тебя.

— Это была вынужденная мера, — хмыкает Кол, ничуть не смущаясь. — Сложно воссоединиться с кем-то навеки, если этот кто-то все время норовит продырявит тебя из арбалета.

— Ты убил моего отца, ублюдок, — напоминает Арджент сухо, в ее голосе горечь и ненависть смешались воедино, а в глазах пылает жажда мести. — Неужели ты в самом деле думаешь, что я после этого стану твоей?

— С твоим отцом все было сложно, — отмахивается Майклсон, поморщившись, словно от зубной боли. — Либо он меня, либо я его, третьего не дано. Я не планировал умирать, особенно тогда, когда встретил любовь всей своей жизни.

— Меня, — надтреснуто смеется Эллисон. — Ты и жалок, и мерзок одновременно. Ты внушил моим друзья покончить с собой, если я попытаюсь причинить тебе вред. Неужели в твоем больном мозгу в самом деле все понятия настолько извращены, что ты уверен, что после всего этого у тебя есть шанс на взаимность?

— Я умею ждать, солнышко, — заверяет охотницу Кол. — Однажды ты все равно уступишь мне.

— Я скорее умру! — с вызовом бросает ему в лицо Арджент.

— Обожаю твою категоричность, — усмехается Кол снисходительно. — Я напомню тебе о ней через какое-то время, когда ты уже и жизни своей без меня помыслить не сможешь.

========== Лидия Мартин/Джейк Райли. TW/Containment. ==========

— Кто ты вообще такая? — он так долго бился над разгадкой этого, казалось бы, простого вопроса, что в конце-концов осознал: правильнее будет сдаться на ее милость и спросить напрямую.

— Я? — удивленно вскидывает идеальные брови рыжеволосая красавица, а затем не без кокетства улыбается: — Лидия Мартин. Девушка, в которую ты чертовски влюблен, помнишь?

— Так и знал, что ты скажешь это. Но это ведь не все, правда?

— Джейк Райли, — нарочито подозрительно хмурится зеленоглазая Мартин, — Ты что же, намекаешь на то, что я ведьма? Бессовестно околдовала тебя, хорошего парня, и бессовестно пользуюсь твоей беззащитностью перед моими чарами?

— Я бы скорее назвал тебя своей доброй волшебницей, — возражает Джейк, накрывая ее пальцы своими ладонями. — Ты совершила чудо для меня, самое настоящее чудо.

— Вытащила тебя из твоего стального панциря? — понимающе хмыкает Лидия. — Но это было не просто, Джейк. Ты сражался за свое угрюмое одиночество, словно лев.

— Смешно, — признает Джейк, — Но и грустно тоже. До тебя я был всерьез уверен, что не создан для отношений.

— Я тоже раньше обожала подобные пафосные выражения, — смеется Лидия. — Со временем понимаешь, что счастье куда важнее громких слов.

— Мне для этого, очевидно, понадобилось куда как больше времени, чем тебе.

— Для этого нужно не время, Джейк. Для этого нужен подходящий человек, — неожиданно серьезно поправляет его Лидия и тянется, чтоб поцеловать его.

Джейк встречает ее губы с упоением — до Лидии он понятия не имел, что можно любить кого-то так сильно, дорожить кем-то так же всецело, как он дорожил теперь ею.

Встретить своего человека — да, пожалуй, ради этого стоило пережить и карантин, и реабилитацию после него.

Доктор Лидия Мартин, возможно, поступила не очень профессионально, когда закрутила роман со своим пациентом, но все же успеха она достигла: Джейк Райли был не только психологически здоров, но и счастлив.

========== Стайлз Стилински/Елена Гилберт. TW/TVD. ==========

[Ханахаки — болезнь, во время которой больной, страдающий от неразделенной любви, выплевывает лепестки цветов во время приступов кашля. Избавиться от неё можно только в том случае, если чувства станут взаимны]

Первое першение в горле Елена чувствует на школьных танцах, устроенных в честь начала нового учебного года — Лидия Мартин со скучающим видом обнимает Стайлза за плечи, вяло утыкается в его плечо лбом, строит гримаски, а Елена не может отвести от этой парочки глаз и пытается проглотить комок в горле.

Наверное, это что-то психосоматическое, говорит ей Эллисон. Прямо как по Луизе Хей, стоит изучить таблицу, там можно найти много интересного.

Елена не уверена, что ее интересует Луиза Хей или ее таблицы, но она совершенно точно желает зла Лидии Мартин — лучшие подруги не должны так делать, но здесь замешан Стайлз, и здравый смысл летит к чертовой матери.

Первый цветок, окрашенный кровью из ее легких, появляется спустя пару недель — после того, как Елена застает Стайлза и Лидию целующимися в женской раздевалке.

Цветок белоснежный, и напоминает ей нежные лепестки цветущей сакуры, вот только пахнет он кровью, а не там одуряющим ароматом весны и сладостных грез, как и положено сакуре.

Луиза Хей, кажется, здесь не при чем, вынуждена признать Эллисон.

Приходится привлечь Киру, чтобы разобраться с происходящим — и Кира приносит не самые радостные вести.

— Ханахаки? Я умру из-за цветов? — недоверчиво усмехается Елена, но на самом деле ей страшно.

Цветов все больше, и ночью она просыпается от удушья — горло ей забили десятки белых лепестков, обагренных кровью ее разбитого сердца.

«Нам нужно поговорить, давай встретимся, » — пишет она сообщение Стайлзу.

«Мы уже давно поговорили обо всем, что было важно, » — отвечает Стилински, и Елена точно знает, что в тот момент, когда он пишет ей ответ, в экран телефона через его плечо смотрит Лидия, а сам Стайлз досадливо морщится.

«Пожалуйста, » — простое слово, еще одно унижение в бесконечной череде тех, которые она переживает ежедневно, оказавшись в роли бывшей девушки, все еще надеющейся на то, что прошлое возможно вернуть.

«Я все еще бегаю по утрам, » — пишет Стайлз в ответ, и это с натяжкой можно расценивать как приглашение к живому диалогу.

Елене это подходит — по большому счету, у нее нет выбора.

Впрочем, шансов у нее тоже нет, но она не может не попробовать.

— Господи, да что с тобой?!. — восклицает Стайлз со смесью вполне понятного отвращения и страха, когда ее рвет кровью вперемешку с цветами прямо у него на глазах.

Они в перелеске рядом со сгоревшим домом Хэйлов, и Елена с беспомощным стоном приваливается спиной к стволу первого попавшегося дерева и сползает на землю.

— Я умираю, — шепчет она, стирая с губ кровь, но из ее рта через мгновение низвергается новая порция кровавых цветов.

— А я-то что могу с этим поделать? — только и спрашивает Стайлз, пораженный происходящим.

— Можешь полюбить меня снова, — слабо улыбается Елена, прекрасно понимая, как жалко это звучит.

Стилински ничего не отвечает — он просто уходит, ему нечего сказать и что делать с этим он тоже понятия не имеет.

Когда Кира и Эллисон объяснят ему, в чем дело, будет слишком поздно: все, что останется от Елены, это море кровавых цветов.

Впрочем, он все равно не смог бы помочь — увы, осознание этого не отменяет чувства вины.

========== Тристан Де Мартель/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========

[AU, в котором Елена живет в Новом Орлеане. После того, как она стала вампиром, Гилберт осознала, что не любит ни одного из братьев Сальваторе и желает отныне идти собственным путем. Элайджа Майклсон предлагает ей свое покровительство (сениментальный и благородный, он делает это в память о любви к Катерине и из искренней симпатии к Гилберт), и Елена принимает его. Она вхожа в дом Майклсонов, близка с Хейли Маршалл и Элайджа медленно, но верно дает ей понять, что заинтересован в ней. События развиваются в момент, когда в город прибывают Люсьен Касл и Тристан Де Мартель, которые нависают угрозой над Майклсонами]

— Люсьен всего лишь жалкий клоун, — презрительно процедил Никлаус.

Вся семья собралась сегодня за обедом, и трапеза напоминала скорее военный совет, чем что-то иное.

— Значит, его нам опасаться не стоит? — с сомнением уточнила Фрея, которая предпочитала быть осторожной в любой ситуации и просчитывать каждый свой шаг.

— Я солидарен с Никлаусом, — проговорил Элайджа, который не так часто поддерживал брата в его суждениях. — Люсьен Касл — трус, а вот кого нам действительно стоит опасаться, так это Тристана Де Мартеля.

— И Стрикс, — услужливо подсказала Ребекка.

— Суть одно и то же, — не стал спорить с ней Элайджа. — Этот человек могущественен и беспощаден, и у него старые счеты с нашей семьей.

— Вот только не нужно этих укоризненных взглядов! — раздраженно взвился Клаус в то же мгновение. — Кто из нас в свое время не совершал ошибок?

— Из всех присутствующих здесь? — усмехнулась доселе молчавшая Хейли. — Кажется, одна лишь святая Елена.

— Боюсь, я так же не могу похвастать безгрешностью, — отозвалась сидящая рядом с Элайджей Елена Гилберт. — Можно мне еще вина?..

— Читаешь мои мысли! — подхватила Ребекка последнюю фразу. — Кажется, только галлоны алкоголя способны унять мою нервозность в это проклятое время!

— Но напиваться не выход, — чопорно возразила Хейли, пряча усмешку: на самом деле, она просто поддразнивала и Елену, и Бекку, стремясь хоть немного разрядить напряженную атмосферу.

— В данный момент ничего другого нам не остается, — потянувшись к бутылке, подвела итоги Фрея.

Никлаус успел перехватить бутылку до того, как пальцы сестры ее бы коснулись:

— Позволь мне, сестра. Я поухаживаю за дамами.

— Что так нетипично для тебя, — не удержалась от шпильки Хейли.

— О, да, мне всегда казалось, что запугивания и пытки тебе больше по душе, — поддержала ее Елена.

— Все эти эмансипированные женщины с правом голоса начинают меня утомлять, — рассмеялся Клаус, обращаясь к Элайдже. — Нам стоит найти для них более полезное занятие, чем насмешки надо мной.

— Я уже позаботился об этом, — заверил брата Элайджа. — Наши прелестные дамы займутся изящным шпионажем. Тристан Де Мартель пригласил меня и девушек на сегодняшний праздник.

— Я о чем-то не знаю? — сощурился Клаус подозрительно.

— Марсель Жерар официально вступает в ряды Стрикс этим вечером, — любезно подсказала Ребекка, но по ее напряженному взгляду было ясно, как ее беспокоит этот факт.

Что ж, это был удар ниже пояса.

— Этот предатель спятил окончательно! — мгновенно взбесился гибрид. — Может, и мне стоит заглянуть на этот праздник, чтобы вырвать из его груди его гнилое сердце?

— Ты обещал мне, что не убьешь его, — напомнила Ребекка, так же вспыхивая.

— О, нам наверное стоит пойти и заняться выбором нарядов на вечер, чем слушать все это, — обратилась к Елене Хейли. — Все эти сугубо семейные разборки вызывают у меня изжогу.

— Увидимся вечером, — шепнула Элайдже Елена, и вместе с Хейли они выскользнули из-за стола, где разгорался нешуточный скандал.

— Они могут упрекать друг друга вечно, но я и так наслушалась уже на пару жизней вперед, — рассмеялась Хейли, когда они с Гилберт вышли из дома и направились на противоположную сторону улицы, где волчица теперь обитала со своим мужем Джексоном и малышкой Хоуп. — Как же здорово жить отдельно от этих безумцев!

— Не могу не согласиться, — улыбнулась в ответ Елена. — Хотя в моменты, когда они едины, я им чертовски завидую.

— Элайджа отдаст за тебя жизнь, — серьезно проговорила Хейли. — А значит, и все они тоже. Ты стала частью этой семьи, хочешь ты этого или нет.

— Иногда меня это пугает, — призналась Елена, отводя взгляд. — Это накладывает слишком большую ответственность, а мои плечи не так широки. Что, если я подведу их?..

— Ты? Святая Елена? — фыркнула Хейли недоверчиво. — Не смеши меня, если и существует в этом мире кто-то, кто не способен на предательство, так это ты!

О, если бы ты только знала! — пронеслось у Елены в голове, но вслух она этого, конечно, не произнесла.

*

Хейли настояла на том, чтобы она выбрала для этого вечера красное платье с открытыми плечами и заколола волосы на одну сторону, обнажив шею.

Елена давно уже не была той юной девочкой-школьницей, которая смущалась собственной красоты и сексуальности, но сегодня ей хотелось бы смешаться с толпой, а в красном платье сделать это будет весьма проблематично.

— Боюсь, что у тебя нет выбора: все ставки сегодня будут сделаны на тебя, — поставила ее перед фактом Хейли. — Все в этом городе знают, что ты дорога Элайдже. Тристан Де Мартель в первую очередь будет заинтересован в тебе, и ничего с этим поделать нельзя. Будь осторожна в выборе фраз… Хотя, мне ли тебя учить?..

Она вошла в банкетный зал рука об руку с Элайджей, и каждый вампир, находящийся здесь, наблюдал за нею — для всех она была женщиной старшего Майклсона, мишенью.

Наверное, это насмешка судьбы — быть мишенью в человеческой жизни, и оставаться ею даже обретя бессмертие.

Елена Гилберт не желала больше быть классической «девушкой в беде», но разворачивающиеся вокруг события вновь не оставляли ей выбора.

Вечер был томен и полон шампанским и классической музыкой.

Светские беседы балансировали на грани угроз и неприятных намеков, и приходилось держать хорошую мину при плохой игре.

В какой-то момент Элайджу увлекла прочь темнокожая красавица с холодным взглядом, Айя, и Елена осталась одна посреди зала, в котором все были разбиты на небольшие группки.

Она не видела поблизости ни Ребекки, ни Хейли, ни Фреи, и понятия не имела, где они могут быть.

Вот тогда-то уверенная, сильная ладонь и легла ей на талию.

— Мисс Гилберт, — вкрадчивый, нарочито негромкий голос обволакивал, приятные обертоны ласкали слух. — Не подарите ли вы мне танец?

— О… Но никто ведь не танцует… — слабо воспротивилась она.

— Так мы станем первыми и зададим тон. В конце-концов, все здесь — мое, и люди, и их мнения, так же как и их желания и стремления.

Тристан Де Мартель властно увлек ее за собой, поближе к живому оркестру, и неспешно закружил в танце. Он вел так умело и так непринужденно, с такой грацией и достоинством, что в его руках невозможно было не ощущать себя особенной.

— Ты сегодня особенно прекрасна, — проговорил лидер Стрикс, взглянув в лицо Елены с тем особым блеском в глазах, который предназначался ей одной.

— Благодарю, — отрывисто проговорила девушка. — Но стоит ли нам так открыто…

— Но именно этого от меня все и ждут, любовь моя, — улыбка Де Мартеля была и успокаивающей, и пугающей одновременно. — Что я попытаюсь расставить сети для женщины Элайджи. Позволь мне сыграть эту роль — она мне по нраву, ведь сегодня вечером ты в моих объятиях совершенно официально.

— Я не настолько хорошая актриса, как ты, — неуверенно улыбнулась Елена.

— Это твой собственный выбор, — напомнил ей Де Мартель с некоторым недовольством, проскользнувшим в его голосе. — Двери моего дома открыты для тебя в любое время, и я терпеливо жду, когда ты наконец решишься сделать наши отношения достоянием общественности.

— Они сочтут это предательством, ты ведь знаешь, — меж бровей Елены пролегла горестная морщинка. — Тристан, я… Я должна придумать, как сказать им, я должна…

— С каждым днем промедления ложь становиться все больше, — напомнил ей Де Мартель. — Разве это не есть предательство, моя милая Елена?.. Нет, молчи, вопрос риторический, — мягко рассмеялся вампир. — Но помни, что я не позволю никому причинить тебе вреда.

— Я знаю, — прошептала Елена.

В это мгновение ей как никогда хотелось прильнуть щекой к груди Тристана и позволить ему решать за нее, но это было бы слабостью, которую она не могла себе позволить.

Любовь к этому мужчине грянула громом среди ясного неба, огнем горела в венах, сводила с ума и заставляла забывать о благоразумии, но все же…

Все же, она хотела сделать все правильно.

Уйти из-под опеки Элайджи не как предательница, не как та, кто обманул его чувства.

Вот только Тристан, скорее всего, был прав — с каждым днем ложь становилась все больше, и перспектива раскрыть ее казалась все ужаснее.

Ей нужно было решиться — в одно мгновение, одним махом разрубить этот гордиев узел.

Вот только не сегодня — нет, не сейчас.

Сегодня пусть будет классическая музыка, и танец, и пьянящая, запретная близость любимого, и адреналин, и шампанское…

Может быть, она сделает это завтра.

========== Бонни Беннет/Давина Клэр. TVD/TO. (броманс) ==========

[Бонни и Давина вместе учились в университете Сорбонны и снимали квартирку на двоих. Они остаются подругами спустя семь лет и ведут переписку. Девушки очень близки, и единственный секрет, который они хранят друг от друга — это свои магические силы. Дэймон Сальваторе и Майкл Майклсон — люди]

*

From: BonnieSalvatore@mail.ru

To: DavinaMikaelson@mail.ru

«Дорогая Давина!

Этим утром я проснулась со удивительным чувством — будто бы мне снова 17 и я студентка Сорбонны, а ты с раннего утра готовишь свой любимый кофе с корицей и перцем в нашей уютной квартирке на двоих. Какое же беззаботное это было время! Кажется, сотня лет прошла, хотя на самом деле сколько? Всего лишь семь? Дэймон говорит, что я навечно застряла в семнадцати, но я-то знаю: если бы это было так, я бы никогда не вышла за него замуж и уж точно бы не согласилась переехать в Чикаго!))

Так о чем это я? Ах, да, о воспоминаниях!

Я так соскучилась по тебе, что даже рискнула приготовить сама твой фирменный кофе — ты догадываешься, какая гадость у меня получилась, и наверняка сейчас смеешься. Понятия не имею, что я делаю не так — это как раз тот случай, когда я следую инструкции от и до, и каждый раз выходит все хуже и хуже. Наверное, всему виной твое особое волшебство — да-да, я все еще считаю, что только ведьма способна приготовить этот напиток так же безупречно, как это делаешь ты!))

Близится День Независимости — наши планы еще в силе? Дэймон собирается бронировать отель. Надеюсь, Майкл не уедет в какую-нибудь неожиданную командировку прямо накануне праздника? Даже я ненавижу его работу, так что я представляю, что по этому поводу думаешь ты!

Ответь мне как можно скорее, потому что я собираюсь сегодня за подарками для твоих малышей.

Если наши выходные накроются, тебе придется самой брать их в охапку и ехать к нам!)

С любовью, Бонни.»

*

From: DavinaMikaelson@mail.ru

To: BonnieSalvatore@mail.ru

«Дорогая Бонни!

Как приятно начинать день с письма от лучшей подруги — пусть даже оно и электронное!

Я как раз закончила со своим фирменным кофе и сейчас наслаждаюсь и тем, и другим — нет-нет, я не ехидничаю, просто пришлось к слову… (ха-ха!)

К слову, я сама вчера вспоминала Сорбонну — в последнее время меня все чаще одолевают приступы ностальгии, наверное, это потому, что мы не виделись с тобой уже почти полгода.

Майкл клятвенно обещает, что даже если в самый последний момент его попытаются отправить с важным докладом куда-нибудь подальше от дома, то он пошлет своего босса к черту — и для его же блага будет лучше, если так тому и быть! Ты же знаешь меня в гневе — помнишь, как в той же Сорбонне я двинула в челюсть пареньку по имени Айзек, который пролил на тебя пиво на той идиотской вечеринке? Мне до сих пор немного стыдно за это — парень-то, как оказалось, был не виноват…

Кэйли и Кайл ждут твоих подарков так, как не ждут Санту на Рождество — иногда мне кажется, что близнецы любят тебя гораздо больше, чем родную мать. Но ты же крестная, в конце-концов — только этим себя и утешаю)) Они рисуют для тебя картину под руководством своего старшего брата (только тс-с-с, это секрет, просто хочу, чтоб ты была морально готова восхищаться этой психоделической мазней))))- помнишь Никлауса? Они с Майклом в последнее время нашли общий язык — меня это радует, но и немного пугает. У моего мужа есть дети, которые старше меня — все-таки, это не может не смущать даже при том, что я запретила себе мыслить стереотипами. Если меня начнет сильно заносить, вправь мне мозги — никто, кроме тебя, сделать этого не способен!

Передавай привет Дэймону, и скажи ему, что я уже купила его любимые сигары)

На этом пока все, близнецы проснулись: я слышу, как Кайл зовет меня, потому что Кэйли похитила его тапочки.

Целую тебя, твоя Ди.

P.S. О, и я ведьма не более, чем ты!))»

*

========== Кол Майклсон/Елена Гилберт/Клаус Майклсон. TVD/TO. ==========

— Уходить так рано совсем не обязательно.

Бесстыдный в своей наготе, но совершенно великолепный, Кол замер в дверях ванной комнаты.

На его плечах и груди призывно поблескивали капельки воды, так и маня Елену прикоснуться, смахнуть их разгоряченными ладошками и даже попробовать на вкус… Но это займет слишком много времени — с Колом иначе не бывает, — а она намеревалась улизнуть пораньше.

— У меня много дел сегодня, — извиняющимся тоном отозвалась девушка, с явным сожалением отводя взгляд от фигуры младшего Майклсона.

— И первым в списке стоит не повстречать Ника в гостиной, — проницательно подметил Кол, не скрывая усмешки.

Щеки Елены мгновенно вспыхнули: ах, ну когда же она наконец перестанет смущаться по поводу и без?!.

Впрочем, с Майклсонами это попросту невозможно — они умеют ставить ее в неловкое положение снова и снова, каждый раз изобретая что-то новенькое.

Выработать к ним иммунитет — да ей жизни на это не хватит!

— Я не люблю такие ситуации, Кол, — уклончиво отозвалась девушка, надеясь, что Кол не станет развивать эту тему дальше.

Но Кол, конечно же, не желал облегчать ей жизнь:

— Он и без того в курсе, что ты проводишь в моей спальне как минимум три ночи в неделю. К тому же, после вчерашнего приема он видел, как мы вместе поднимались наверх. Для него не станет сюрпризом то, что утром ты желаешь выпить кофе и получить приличный завтрак. Он, к слову, отменно готовит блинчики…

class="book">— Ты удивительно жесток к своему брату, — укорила Кола Елена.

— А ты несколько переоцениваешь свою значимость для него, — совершенно спокойно заявил Кол, чем вызвал у девушки вполне понятный приступ раздражения:

— Давай закроем эту тему, хорошо? Мне пора, встретимся завтра.

— Я позвоню тебе, — пообещал Кол и со смехом уточнил вслед торопливо ускользающей Елене: — Что, даже не поцелуешь на прощанье, любимая?

Елена не ответила, но Кол в этом и не нуждался.

Порой его шуточки и подковырки оказывались на грани, но в конечном счете Елена любила его, а он любил ее, и эти чувства сглаживали все острые углы.

Быстро спустившись по лестнице, девушка так же стремительно преодолела гостиную и прихожую, толкнула входную дверь и оказалась на улице.

Свежий воздух приятно овеял разгоряченное лицо, она накинула на плечи прихваченную с собой толстовку Кола и зашагала по гравийной дорожке, на ходу затягивая волосы в «хвост»: в кармане толстовки обнаружилась резинка.

Она едва ли успела расслабиться и вдохнуть полной грудью, понадеявшись, что утро обошлось без неловкостей, как навстречу ей попался тот, кого она так надеялась избежать: старший брат Кола, Никлаус.

— С добрым утром, Елена.

Клаус заговорил с нею первым — Елена в его присутствии всегда робела и чувствовала себя едва ли не деревянной: вот и сейчас ноги словно приросли к земле, а в горле стремительно пересохло.

Они обменялись жгучими взглядами: Клаус оглядывал ее жадно, требовательно, словно бы пытаясь отыскать следы бурной ночи с Колом на открытых участках ее тела, и в этом взгляде сквозили укоризна и ревность.

Каждый раз этот взгляд словно безмолвно кричал ей: «Это должен быть я, ведь это я узнал тебя первым, я! Ты — моя!»

Елена глядела на него со смесью некоего испуга — этот мужчина необъяснимо подавлял ее, обладая потрясающей энергетикой, — и некоего чувства вины: она в самом деле где-то на уровне подсознания ощущала, что должна была принадлежать ему, ведь именно симпатия к нему привела ее в дом Майклсонов, но затем вмешался Кол, и все изменилось…

— Доброе утро, Ник, — тихо проговорила девушка, первой отводя взгляд.

— Уходишь так рано? — в его голосе так и сквозило раздражение истинного собственника, оказавшегося не у дел. — А я принес круассаны к завтраку. Здесь рядом небольшая кондитерская…

— У меня много дел сегодня, поэтому, к сожалению, я должна…

Обмен дежурными и нелепыми фразами был в тягость обоим, и Клаус не стал ее долго мучить.

— Позавтракай по пути, — проговорил он, протягивая ей бумажный пакет с выпечкой. — Мы с Колом предпочитаем начинать утро с чего-нибудь посерьезнее, чем круассаны. Собственно, я нес их для тебя.

— Спасибо, — только и успела сказать Елена, а Клаус уже шагал к дому, не потрудившись попрощаться.

Не было смысла во всех этих любезностях — они все равно безнадежно застряли в этом нелепом треугольнике, и сколько не бейся в конвульсиях вежливости, это не отменит того факта, что им как минимум стоило переспать до того, как она выберет Кола.

*

— Ты выглядишь жалкой, — Кэтрин никогда не подбирала выражений помягче, но Елене и не нужно было, чтобы сестра с ней нежничала. Она нуждалась в совете, а Кэтрин могла ей этот совет дать, так не все равно ли, в какой манере она сделает это?

— Я и чувствую себя такой же, — созналась Елена, протягивая сестре покат с круассанами. — Мне кажется, еще немного, и я просто взорвусь.

— Так и будет, — хмыкнула Кэтрин, запустив в пакет руку и выудив круассан, от которого не замедлила откусить. — Если ты не поймешь и не примешь одну простую истину.

— Какую же? — только и спросила Елена.

— Любить их обоих — нормально, — заявила Кэтрин тоном, не терпящим возражений.

Елена и не стала возражать — она попыталась это обдумать.

*

— Ты меня избегаешь? — Кол не собирался устраивать ей сцену, он просто пришел, чтобы узнать, в чем дело. Ни намека на скандальность в его тоне, лишь внимательный, заинтересованный взгляд.

— Я еще не решила, — честно призналась Елена. — Прости, мне стоило ответить на звонок…

— Их было несколько, — заметил Кол. — Но это ничего… Я все равно хотел поговорить с тобою лично.

— Звучит угрожающе, — оценила девушка, натянуто улыбнувшись. — Словно ты пришел порвать со мной.

— В некотором роде, — усмехнулся на это Кол, но усмешка была скорее успокаивающей. — Но по большей степени это просто новый уровень наших отношений. Сначала тебе это покажется диким… Но со временем, я уверен, ты оценишь.

Елена затаила дыхание — она сама вряд ли когда-нибудь бы посмела предложить ему нечто подобное, и даже теперь, когда Кол говорил это, то не могла быть уверенной, что верно понимает его.

До того самого мгновения, пока в комнату не вошел Никлаус — не менее взвинченный, чем она сама, но его жадный, жаждущий взгляд странным образом успокоил Елену.

«Любить их обоих — нормально», — вспомнила она слова Кэтрин, и внезапно поняла, что сестра права.

Может быть, это утверждение не всегда будет верным, но прямо сейчас лишь оно способно разрешить их патовую ситуацию.

Она закрыла глаза, когда оба брата приблизились, и ресницы ее взволнованно трепетали, а сердце рвалось из груди, когда две пары крепких рук коснулись ее.

— Моя, — почти прорычал Клаус, прижимаясь к ее губам и срывая наконец с них тот поцелуй, который она так давно ему задолжала.

— И моя, — мягко вторил ему Кол, оставляя невесомые и дразнящие поцелуи на ее шее и затылке.

— Ваша… — прошептала Елена, растворяясь в этой квинтэссенции страсти и забывая обо всем на свете, кроме того, что она наконец счастлива.

========== Лив Паркер/Айзек Лэйхи. TVD/TO. ==========

[Таймлайн для Айзека — после смерти Эллисон, таймлайн для Лив — после смерти Люка. Действие происходит в Европе]

Лив не боится темноты, и возвращаться одной поздно ночью после работы для нее не проблема.

Она теперь много работает, до изнеможения — так меньше времени остается на осознание и бесконечное переживание боли от потери Люка.

Здесь, в Европе, в затерянной в горах деревушке, ей дышится легче, чем в Штатах: она ненавидит Мистик-Фоллз, ненавидит Вирджинию, да и любой другой штат ненавидит тоже. Все в Америке пропитано смертью ее брата — ужасной, несправедливой, жестокой гибелью ее близнеца, без которого она никогда уже не станет цельной снова.

Она уходит из бара последней, запирает заднюю дверь и неспешно бредет по переулкам, переходит улицу и сворачивает на лесную дорогу — ее крохотный съемный домишко расположен в отдалении от прочих, и Лив это нравится.

Она не вздрагивает, заслышав за спиной шорох.

Не вскрикивает, когда слышит приближающиеся и все более ускоряющиеся шаги.

Что же она делает, когда перед ней возникает угрожающая полуразмытая фигура то ли человека, то ли зверя с горящими янтарем глазами?..

Она смеется.

Монстр оскорбленно лязгает клыками:

— Ты серьезно?

— У меня к тебе тот же вопрос, — все еще смеясь, Лив небрежным жестом освобождает свою магию и позволяет ей устремиться вперед, невидимым кулаком нанести удар этому незадачливому преследователю и отшвырнуть его прочь на несколько метров. — Волчатам не стоит шутить с ведьмами, запомни это.

Когда она проходит мимо, этот горе-сталкер все еще валяется на земле и ошарашенно трясет головой — Лив хмыкает на прощанье и отмечает, что у него кудрявые волосы и скуластое лицо.

Что-то подсказывает ей, что это не последняя их встреча.

*

— А вот и ты, — Лив улыбается парню слишком приветливо для той, кто не далее как прошлой ночью вышиб из него весь дух, используя лишь ментальные силы.

— А вот и я, — подтверждает парень, у него и в самом деле кудряшки, и Лив бесцеремонно треплет их, а он даже не пытается увернутся, только на губах его появляется какая-то горькая улыбка.

— Кажется, помимо кудрявых волос у нас есть еще и общие тайны, о которых ты не прочь поболтать? — подсказывает ему Паркер, когда приносит для него кофе.

— Я не поэтому тебя преследовал, — медленно качает головой парень.

— Правда? — искренне удивляется Лив. — Скажешь, почему?

— Тебе не понравится, — честно предупреждает он.

— Мне вообще мало что нравится, — пожимает плечами Лив.

— От тебя пахнет отчаянием и смертью. Болью и тоской. — говорит парень, глядя ей в лицо немигающим взглядом, и его серо-голубые глаза напоминают две бездны. Наверное, им полагалось бы быть черными, но серо-голубой тоже вполне подходящий цвет для кошмара, длиною в целую жизнь.

— Ты ищешь кого-то, кто сможет понять твои чувства, — Лив понимает.

Лив касается его пальцев своими.

Лив спрашивает, как его зовут.

*

Айзек Лэйхи по ночам спит еще тревожнее, чем она — Лив часто просыпается от его метаний и гладит его по лицу, волосам, буквально баюкает его в своих объятиях, а он в полусне называет ее «Эллисон».

Она рассказывает ему о Люке — каждый день, хотя бы немного, и плачет у него на плече, благодарная за возможность говорить вслух о том, как ей плохо без брата, как она по нему скучает.

Айзек не рассказывает ей об Эллисон — никогда, и она не просит, и его взгляд всегда полон немой благодарности за это.

Ей, чтоб не сломаться, необходимо давать волю слезам.

Ему, чтобы выжить, необходимо быть для кого-то надежным и крепким плечом.

Им вместе хорошо — настолько хорошо, насколько вообще может быть хорошо тем, кто лишился частички своей души.

*

Тайлер появляется без предупреждения — просто поднимается на крыльцо ее домика и стучит в ее дверь, и Лив чертовски рада его видеть, и его объятия такие тесные и родные, привычные и правильные, что она внезапно осознает, что бесконечно сглупила, когда сбежала и от него тоже.

— Значит, уедешь? Вот так просто?.. — Айзек кажется потерянным, наблюдая, как она поспешно запихивает вещи в обшарпанный чемодан.

— Прости, — коротко просит она, бросая на него полный сожаления взгляд снизу вверх. — Но да, я уеду.

Тайлер забирает ее чемодан и уверенным жестом берет ее за руку.

Лив точно знает, что не пожалеет, уходя с ним — по крайней мере, не теперь, когда Лэйхи подлечил ее достаточно для того, чтобы она оказалась способна сосуществовать с Локвудом.

Когда они уходят прочь по лесной дороге, Айзек стоит на крыльце и смотрит им вслед почти без сожалений — кажется, еще немного, и он научится терять людей уже профессионально…

========== Скотт МакКолл/Кэролайн Форбс. TW/TVD. ==========

[первосезонный Скотт, первосезонная Кэролайн]

Быть влюбленным в нее — это как шагнуть прямо под несущийся на тебя поезд.

Никаких шансов.

— Можешь быть, как я, — успокаивающе хлопает друга по плечу Стайлз. — Любить на расстоянии это не так уж и плохо.

Скотт совсем не хочет быть, как Стайлз, который влюблен в Лидию Мартин, наверное, с самого детского сада. Лидия исправно обливает Стайлза ледяным презрением и высокомерно смотрит сквозь него, встречается с не менее высокомерным и презрительный Уиттмором и, скорее всего, даже не знает, как Стайлза зовут, хотя он навязчивой тенью вечно бродит где-то на периферии ее зрительной зоны.

Нет, Скотт так не хочет, потому что он хочет любить взаимно и держать свою девушку за руку утром по пути в школу, и приносить ей кофе во время ланча, и идти на тренировку по лакроссу, зная, что она придет посмотреть, и по вечерам смотреть с ней Нетфликс и заказывать пиццу и суши…

Впрочем, пока все это за него делает Гринберг — именно с ним встречается дочка мэра города Билла Форбса.

Гринберг, который и двух слов внятно связать в кучу не может. Гринберг, который в лакросс играет даже хуже Скотта и, чего уж там, хуже Стайлза — а это уже совершенно точно показатель, потому что Стайлз и лакросс это вещи абсолютно противоположные и несовместимые.

Зато у Гринберга так же много денег, как у Уиттмора, его отец работает в мэрии и Гринберг, несомненно, куда более выгодная партия, чем какой-то там сын медсестры Скотт МакКолл.

Увы, но Кэролайн Форбс наверняка точно так же, как и в истории Лидии и Стайлза, даже понятия не имеет, кто такой Скотт и как его зовут.

И пусть ему совсем не хочется оказываться в положении Стайлза, но реальность такова, что его мнения никто не спрашивает.

Они со Стилински в одной лодке — как всегда, впрочем.

*

Тренер ополчился на Гринберга как-то внезапно и очень в своем стиле — спустив на своего еще вчерашнего любимца всех собак.

Скотту в тот день просто повезло — его выпустили на поле потому, что половина команды подхватила какой-то кишечный грипп, и почти вся скамейка запасных вышла на поле.

— Гринберг! Ах ты, мать твою, Гринберг! Тупой, как рожа папаши Эстеванеса! Видели рожу папаши Эстеванеса? Это же просто кошмар!.. Гринберг, пошел вон! Оставь свою клюшку, и скидывай шлем, придурок! Всю жизнь мне поломал, угробил всю карьеру! Позорище, куда ты со своими корявыми руками лезешь? Да тебе даже на скамейке запасных места нету!..

— Что происходит? — озадаченно взглянул на Стайлза Скотт, пока тренер орал на Гринберга и яростно размахивал руками у парня перед лицом.

— М-м, это очень крутой и маргинальный скандальчик, дружище, — ухмыльнулся Стайлз, который всегда всё знал, потому что его отец был шерифом. — Вчера ночью весьма затуманенный алкоголем разум мистера Гринберга-старшего решил, что испражниться в бассейн нашего тренера — отличная идея. Тренер вызвал копов, Гринберг позвонил мэру… Короче, ситуацию как бы замяли, но ты же видишь, что месть все равно неизбежна.

— Тренера уволят к чертям за такое, — покачал головой Скотт. — Гринберг же расскажет отцу.

— Мне кажется, тренеру это как-то пофиг, — отозвался Стайлз. — Смотри, что вытворяет.

Тренер уже лупил беднягу Гринберга своим увесистым ежедневником и требовал снимать футболку, поскольку недостойным нечего носить форму его команды.

— Ты отстранен, лузер! Навсегда! Тотально! Полностью! Я найду себе нового Гринберга и сделаю его звездой! Да любой идиот сможет занять твое место, и будет в миллион раз лучше тебя! Например… Вот… Вот… МакКолл! Иди сюда, живо! Шевели своей тощей задницей, ты теперь мой новый Гринберг! Давай, надевай его футболку! Живо!

Вот так внезапно Скотт получил пристальное внимание всех, кто присутствовал на тренировке — в том числе и Кэролайн, которая сидела на трибунах и ждала своего бойфренда.

К слову сказать, ушла она еще до окончания тренировки и без Гринберга.

*

Конечно же, Скотт ни на секунду не воспринял слова тренера о «новом Гринберге» всерьез.

У него были кое-какие соображения и планы насчет своей жизни, но в них определенно не входило превратиться в чьего-нибудь клона.

Но во время ланча на следующий день он все же набрался наглости (или смелости, или и того, и другого сразу) и подошел к Кэролайн, которую заприметил на школьном дворе, одиноко сидящей на скамейке под деревом с большим стаканчиком из Стар-Бакс и учебником по социологии.

Конечно, он не был Гринбергом, но и Гринберга рядом с ней не было, и она, между прочим, смотрела прямо на Скотта.

— Эй… Привет, Кэролайн, — он чувствовал себя ужасно неловко, стоя перед Форбс, но точно знал, что если не попытается поговорить с ней и как-то навести мосты, то будет ненавидеть себя вечно за трусость.

— Привет, «новый Гринберг», — проговорила блондинка, окидывая его оценивающим взглядом. — Значит, знаешь мое имя? Только не говори банальностей типа «твое имя знают все», хотя так оно и есть. Банальностей мне хватает и от настоящего Гринберга.

— Меня зовут Скотт, — МакКолл растерялся на несколько секунд, но быстро взял себя в руки. — Мы с тобой пересекаемся на…

— Да знаю я, где мы пересекаемся, — отмахнулась девушка. — И фамилию твою я тоже знаю. У тебя прекрасная мама — я время от времени помогаю в больнице в качестве волонтера.

— Ты — волонтер в больнице? — недоверчиво переспросил Скотт.

— Ну, да, — подтвердила Кэролайн и усмехнулась: — А что, кажусь слишком стервой для того, чтобы по своей воле помогать кому-то?

— Не стервой. То-есть, не совсем, — рассмеялся Скотт, не зная, как объяснить. — Скорее слишком далекой от этого всего, более… Утонченной.

— Не все дети богатых родителей должны быть похожи на Джексона, — отозвалась Кэролайн с некоторой прохладой в голосе. Похоже, ее задело, что Скотт считал ее поверхностной: как и многие, впрочем. — Ты подошел, чтобы пригласить меня на свидание?

— Ну, я не настолько самонадеян, — сознался Скотт, взъерошив свои темные вихры. — Но я надеялся, что мы хотя бы поговорим, и, может, ты согласишься как-нибудь выпить со мной кофе…

— Что ж, мы поговорили, — заключила блондинка. — А насчет кофе… Думаю, ты знаешь, что у меня есть парень. И уверена, для тебя сейчас окажется шоком, что я с ним вовсе не из-за его денег или положения в команде по лакроссу.

— Я вовсе не думал, что…

— Честно говоря, мне все равно, о чем ты там думал, МакКолл, — прервала его Форбс. — Ты и я: у нас ничего не выйдет. По куче объективных причин, самая главная из которых, что стереотипами живешь и мыслишь из нас двоих именно ты.

Быть влюбленным в нее — это как шагнуть прямо под несущийся на тебя поезд.

Никаких шансов.

К сожалению, его теория подтвердилась, и поезд только что сшиб его и размазал по путям.

========== Тристан Де Мартель, Люсьен Касл, Клаус Майклсон, Кол Майксон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========

[AU, в котором все люди. Отец Елены — влиятельный человек в Новом Орлеане, Де Мартель, Касл и Майклсоны — деловые партнеры Гилберта. Единственное, что останется по канону — все любят Елену, не ищите причин тому, примите как факт]

— Это очень важное мероприятие, дорогая, — кажется, Грейсон Гилберт сказал это уже в сотый раз, и Елена, хотя и очень любила своего отца, невольно поморщилась:

— Я поняла, пап. Этот вечер должен пройти безупречно, а я должна сыграть роль примерной и послушной девочки.

— Ну, ты ведь и так примерная девочка? — шутливо нахмурился Грейсон, но Елена видела, что отец на самом деле взволнован куда как сильнее, чем ему хотелось бы показать. — И послушная, верно?

— Да, пап, — заверила Елена Грейсона и, потянувшись, поцеловала его в щеку. — Я сделаю все, как обещала. Буду очень любезна со всеми твоими гостями, и особенно с теми, которых ты упоминал за завтраком. Только помни и ты, что обещал мне. Не пытайся продать меня подороже. Мы в двадцать первом веке, выгодные партии и покорность судьбе — это не про меня.

— Я даже и не думал…

— Судя по возмущению на твоем лице, именно этим ты и занимался весь день, — рассмеялась Елена, и Грейсону не осталось ничего другого, кроме как подхватить смех своей проницательной дочери.

Она была еще слишком юной, чтобы понять, как устроен этот мир, но принудить ее против воли Грейсон ни к чему не смел — когда-то он поклялся себе, что его дети никогда не ощутят на себе того давления, которое он сам ощущал на себе с малых лет. Держать обещание было сложно, но он справлялся-и наградой ему служила его красавица-дочь, независимая и благодарная за эту независимость.

*

Вечерний прием в поместье Гилбертов, как и любое устраиваемое этой семьей празднество, был событием, о котором говорил весь город, и на котором присутствовали все, кто имел какой-либо вес в Новом Орлеане.

Елена выбрала для этого вечера простое, но элегантное длинное черное платье на тонких бретелях и оставила волосы свободно ниспадать по плечам и спине — она прекрасно знала, что именно в самых своих простых образах она смотрится выгоднее всего. Юная, очаровательная, свежая, непосредственная — а вместо бриллиантов ее украшала искренняя улыбка, и все вокруг неизменно любовались ею, не скрывая своего восхищения.

Первый жгучий взгляд, который девушка ощутила на себе, принадлежал Клаусу Майклсону — мужчина выглядел безупречно в черном фраке с белоснежной бабочкой, а небольшая щетина, тронувшая его щеки, придавала ему вид несколько пижонский и вместе с тем соблазнительный.

Заметив ее ответный взгляд, Майклсон отсалютовал ей бокалом шампанского, и Елена смущенно, но приветливо улыбнулась ему в ответ.

— Надеюсь, эта очаровательная улыбка предназначается мне, мисс Гилберт? — этот мягкий, вкрадчивый голос принадлежал Люсьену Каслу: молодой человек стоял перед Еленой с двумя бокалами шампанского и предлагал один из них ей. — Потому что если вы улыбаетесь так кому-то еще, то я ревную.

— Ах, Люсьен, а разве я давала вам повод для ревнсти? — изящно осадила этого наглеца Гилберт, принимая бокал. — Вы вечно куда-то торопитесь, мне за вами не успеть.

— Это все потому, что вы никак не желаете, чтоб я вас подстегнул, — с нескрываемым разочарованием протянул Касл и тут же расплылся в широкой улыбке: — Но чем вы неприступнее, тем сильнее мой азарт.

— Это очередной сомнительный комплимент, Люсьен, — рассмеялась Елена в ответ. — Но все же, спасибо…

— Этот невыносимый юнец наверняка уже успел утомить вас своей болтовней, я прав, мисс Гилберт?

— О, привет, дедуля, — ехидно поприветствовал Люсьен подошедшего к ним мужчину средних лет в костюме от Армани. — Со мной, по крайней мере, не уснешь.

— Тристан, — обрадовалась подошедшему Елена. — Рада вас видеть! Ваша сестра тоже здесь?

— Аврора? Да, конечно, — рассеянно улыбнулся Де Мартель, окидывая девушку теплым взглядом, в котором не было и следа той жадности, с которой смотрел на нее Люсьен, но явно читалось восхищение, которое не могло не быть лестным. — Она так же надеялась, что вы будете присутствовать на этом празднике жизни.

— Вы простите мне, если я отправлюсь поискать ее среди гостей?

— Не стоит и спрашивать, милая Елена, — улыбнулся Де Мартель, пока Люсьен не успел возразить, а он именно это сделать и собирался.

Елена оставила мужчин заскользила среди гостей, выглядывая Аврору, но в зале ее подруги не обнаружилось, и тогда она вышла во внутренний дворик, зная, что Авроре там нравится, и Де Мартель может находится там.

Впрочем, Авроры там не оказалось, зато Елена наткнулась на Кола, младшего брата Клауса.

Облачением в костюм тот себя утруждать не стал, явился в футболке и джинсах, да и куртка в стиле милитари тоже не особенно подходила для торжественного приема. Но Кола такие мелочи не волновали — куда важнее для него был собственный комфорт.

— Вечер только начался, а ты уже сбегаешь от гостей? — вместо приветствия обратился он к Елене.

— Не сбегаю, — возразила девушка. — Я просто ищу Аврору.

— Она была здесь, — отозвался Кол. — Ушла пару минут назад, ей кто-то позвонил и она вышла на улицу… И раз уж мы заговорили о звонках, то ты парочку моих проигнорировала.

— Ты знаешь, почему, Кол, — вздохнула Гилберт.

— Ну да, — согласился младший Майклсон. — У нас нет будущего и все эти бла-бла-бла.

— Ты забыл про «это было ошибкой» и «я влюблена в другого», — напомнила Елена.

— Влюблена в другого, но целовалась со мной, — с нажимом напомнил, в свою очередь, Кол.

— Ты поцеловал меня насильно, — парировала Елена. — Так что это не аргумент.

— Но признай, что тебе понравилось, — ухмыльнулся Кол.

— Даже и не подумаю, — состроила ему гримаску Елена. — Если снова увидишь Аврору, передай, что я ищу ее.

— Даже не надейся, — состроил ей мину в ответ Кол, они обменялись короткими улыбками и Елена вернулась к гостям.

Этим вечером ей бесчисленное количество раз пришлось танцевать с Люсьеном Каслом, много беседовать с обаятельным Тристаном и еще пару раз весело пикироваться с Колом, но все же самая искренняя ее улыбка была для Клауса Майклсона, оказаться рядом с которым ей удалось лишь в конце вечера.

— Ты сегодня прекрасна, милая, — бархатным голосом произнес он перед тем, как нарочито церемонно прикоснуться губами к руке Елены. — Впрочем, как и всегда.

— Не могу дождаться, когда наконец можно будет сбежать отсюда, — призналась Елена заговорщицки.

Невесомое прикосновение его губ к ее коже было таким волнующим и таким приятным, а невозможность прямо здесь и сейчас прижаться к этому мужчине и поцеловать его в ответ лишь придавала ситуации остроты.

— Я буду ждать тебя в роллс-ройсе у второго входа, — отозвался на это Клаус. — Через четверть часа, милая. К тому времени твой отец как раз подпишет сделку с Де Мартелем и тебе не придется больше играть роль хозяйки вечера.

— Почему я чувствую себя так, будто он все-таки умудрился продать меня сегодня?..

— Ах, милая, это риторический вопрос, но ты же знаешь, что я могу на него и ответить, — на щеках Клауса появились ямочки, когда он улыбнулся. — Ты играешь в игры столь же хорошо, как и твой отец. Я не считаю это чем-то недостойным.

— Потому что ты любишь меня? — дерзко улыбнулась мужчине Елена.

— Именно поэтому, — подтвердил Майклсон.

-

========== Кол Майклсон/Елена Гилберт, Стефан Сальваторе/Ребекка Майклсон. TO/TVD. ==========

[Елена и Стефан никогда не были парой — только друзьями. Единственный ее парень (уже бывший) — это Мэтт. Дэймон покинул Мистик-Фоллз после того, как выяснилось, что Кэтрин жива — он уехал вместе с Пирс. Таймлайн — что-то около третьего сезона, в городе появляются первородные вампиры в лице Ребекки и Кола. Клаус в прошлом не стирал Стефану память, так что он помнит Ребекку и знает, кто такие Майклсоны]

— Если ты сейчас снова скажешь, что я в опасности, то я начну нервно хихикать и тебе придется сдать меня в психушку, — вместо приветствия выдала стоящему на пороге ее дома Стефану Сальваторе Елена. Это должно было быть шуткой, но вот Стефан не улыбнулся, так что Гилберт вздохнула: — Но что-то подсказывает мне, что твои сурово сдвинутые брови как раз таки и означают то, что у нас опять проблемы.

— Поверь мне, я совсем этому не рад, — отозвался на это младший Сальваторе серьезно. — Но сегодня я видел в городе Ребекку и Кола, а это вряд ли можно назвать хорошей новостью.

— Понятия не имею, кто такие Кол и Ребекка, но ты расскажешь мне за кофе, — Елена распахнула перед вампиром дверь пошире, пропуская его в дом. — Входи, но кофе варишь чур ты.

*

— Значит, они первородные вампиры?.. — спустя какое-то время уточнила Елена сведения, которые выложил ей Стефан. — Самые-самые крутые и действительно бессмертные?

— Куда как бессмертнее, чем я, — мрачно усмехнулся Стефан. — Они те, от кого пошли все кровные линии вампиров. Они сильнее всех, быстрее всех, кровожаднее всех и беспощаднее всех. Им по тысяче лет.

— Да уж, за тысячу лет даже самое доброе сердце обратилось бы в камень, — невесело хмыкнула на это Гилберт. — Думаешь, они здесь из-за меня?

— Вспомни, что сказала Кэтрин на прощанье, — предложил Сальваторе.

— «Чао, лузеры»? — не сдержала улыбки Елена. — Или «на этот раз вам повезло»?

— Я говорю о «я — это еще цветочки, когда ты увидишь ягодки, то пожалеешь, что не позволил мне убить эту жалкую копию меня», — возразил Стефан и Гилберт состроила ему гримаску:

— Мог бы не напоминать о «жалкой копии». Столько презрения, как она, на меня еще никто не выливал.

— Это Кэтрин, — пожал плечами Сальваторе, как бы констатируя этим факт. — Но в целом… Думаю, она могла иметь ввиду первородных.

— Да, но… Зачем им я? — непонимающе нахмурилась девушка. — У меня нет никаких сверхспособностей, я ничего не умею.

— Ты двойник, — веско напомнил ей вампир. — Кэтрин не просто так охотилась за тобой. Уверен, она не сказала нам самого главного — она ненавидит раскрывать карты. Версия о том, что она хотела убить тебя просто потому, что для нее невыносимо быть не единственной в своем роде, весьма правдоподобна, но…

— Есть что-то еще, — уловила его посыл Гилберт и вздохнула: — Всегда есть что-то еще, господи. Как я скучаю по временам, когда я могла просто ходить в школу и переживать только о том, что провалю тест.

— Я дам тебе списать, не волнуйся, — утешил девушку Стефан и заключил в дружеские объятия.

Он умел разрядить обстановку, да.

Хотя бы ненадолго.

*

— Ребекка.

Произносить ее имя спустя не один десяток лет было странно, тревожно и в то же время приятно.

Стефан нашел белокурую красавицу-вампиршу за одним из столиков в Мистик-Гриль с хорошей порцией виски — она весьма органично вписывалась в атмосферу современного бара в модном ярком платье и с кокетливо украшенной косами прической.

Сальваторе помнил ее несколько иной — в ту пору она носила платья, которые теперь зовутся «винтажными» и укладывала волосы сложными кудрями волосок к волоску. Перчатки до локтя были неизменным атрибутом ее гардероба, а еще она обожала различные ожерелья и крупные бусы…

— Это столетие нравится мне куда больше, — словно угадав его мысли, проговорила Ребекка, делая приглашающий жест рукой. — Садись, Стефан. Я все гадала, как скоро ты отыщешь меня. Даже решила облегчить тебе задачу и пришла сюда — ты всегда был привлекателен, но мышление у тебя довольно примитивное. Не хотела, чтоб ты долго ломал голову и…

— Это такой способ сказать мне, что ты соскучилась? — губы Стефана едва заметно дрогнули, словно он сдерживал улыбку. — Через унижение?

— Если помнишь, я всегда любила доминировать, — мягко мурлыкнула Ребекка. — И тебе это нравилось, кстати.

— Я не собирался ничего отрицать, — Стефан все же улыбнулся, устроившись напротив этой нордической красавицы с лукавым взглядом. — Выпьем вместе?

— Я рассчитывала не только выпить, — без обиняков призналась Майклсон. — Сразу после нашего вынужденного расставания Клаус снова уложил меня в гроб, я совсем недавно вернулась к жизни… И я безумно соскучилась по ее разнообразным радостям.

— В этом столетии быть порочной уже не так пикантно, как тогда… Но это все еще делает тебя обворожительной, — ответил на это Стефан. — Кто я, чтобы устоять перед тобой?

— Но что-то на дне твоих глаз подсказывает мне, что перед тем, как упасть к моим ногам, ты все же хотел бы знать, что я делаю в Мистик-Фоллз, и правда ли Кол здесь вместе со мной, — проницательно подметила Ребекка.

— Что ж, ты видишь меня насквозь, Бекка, — вынужден был признать Сальваторе.

— Я скажу тебе только после того, как завтра утром проснусь в твоих объятиях и осознаю, что полностью измождена твоими ласками, — поставила категоричное условие Ребекка. — А если этого не произойдет, то ты продолжишь меня умасливать.

— Ребекка…

— Дай угадаю, — усмехнулась первородная, — Кто ты, чтобы устоять передо мной?

*

«Побудь сегодня вечером дома», — это сообщение Елена получила от Стефана уже тогда, когда была на полпути к дому своей подруги Бонни: они запланировали пижамную вечеринку еще несколько дней назад, и отменить ее как-то не пришло девушке в голову.

Да, конечно, Стефан предупредил ее о новой угрозе, но если бы она тряслась за свою жизнь каждый раз, когда Стефан говорил бы ей что-то подобное, то пришлось бы навсегда заточить себя в четырех стенах.

Елена не хотела умирать — но не хотела она и становиться постоянной заложницей обстоятельств и вечной «девицей в беде».

Если ей суждено погибнуть от клыков тысячелетних вампиров, то так тому и быть — вряд ли им со Стефаном удастся остановить кого-то столь крутого, как эти существа.

А если ей суждено выжить, то она выживет. Но не станет проводить свои вечера, спрятавшись дома от всего мира, пока ее спасают — она хотела жить и быть счастливой вопреки всему, а уютные моменты с подругой это как раз и есть счастье.

«Окей», — написала она ответ на ходу, не собираясь уточнять, что проведет вечер не у себя дома, а дома у Бонни. В конце-концов, дом и есть дом — какая разница, чей он. Вряд ли Бонни успела пригласить к себе первородных вампиров — она вампиров вообще недолюбливает, мягко говоря…

— А ты и вправду похожа на нее, словно две капли воды.

Юноша, возникший на ее пути, словно из ниоткуда, испугал ее: Елена не сдержала негромкого возгласа и замерла в нескольких шагах от незнакомца, тревожно вглядываясь в его безмятежное и несомненно привлекательное лицо.

— Я имею ввиду Кэтрин, — любезно пояснил юноша, видимо, посчитав ее молчание признаком недоумения. Ну, или же он издевался, как вариант. Елена бы этому не удивилась: она уже усвоила, что большинству вампиров подобные игры по душе.

— Ты — Кол? — спросила Гилберт, уже заранее зная ответ. Молчать больше не имело смысла, и стоило с чего-то начать диалог.

— Майклсон, — подтвердил юноша не без удовольствия и чувства собственного превосходства. — А ты — та самая Елена Гилберт, двойник, в котором так заинтересован мой безумный братец…

— И ты, — закончила за Кола Елена. — Ты тоже, верно?

— Конечно, иначе меня бы здесь не было, — стремительно и неуловимо приблизившись, вампир обхватил теплыми ладонями лицо девушки и проникновенно заглянул ей в глаза: — Я собираюсь убить тебя, милая. Но не прямо сейчас. И, возможно, еще очень не скоро… Послушай, что я скажу тебе.

— Я принимаю вербену, ты не сможешь внушить мне, — с вызовом вскинула подбородок Елена.

— Я первородный, солнышко, — весело рассмеялся Кол ей в лицо. — Вербена для меня не проблема. А ты… Ты влюблена в меня по уши и преданна мне до последней капли крови.

— Я влюблена в тебя, — покорно шепнула Елена, в одно мгновение становясь податливой глиной в его руках. — И до последней капли крови преданна…

— Это очень важно, дорогуша. Кровь, запомни это хорошенько.

— Кровь очень важна, — повторила Елена послушно.

— А теперь давай поцелуемся, — довольно рассмеялся Кол, — Скрепим наш союз, так сказать, и отправимся на небольшую вечеринку моей сестры. Твой приятель Стефан тоже приглашен, кстати. Будет весело, вот увидишь!..

Подставляя губы для поцелуя первородному, Елена смутно осознавала где-то в глубине души, что это неправильно, что что-то здесь не так…

Но игра началась, и карты у мисс Гилберт, увы, были самые паршивые.

========== Ренесми Каллен/Хоуп Майклсон. TwilightSaga/TO. ==========

[Такие, как они, рождаются раз в несколько столетий. Уникальные в своем роде. Вселенная просто ликует, когда появляется подобное дитя, и щедро наделяет его дарами. Чаще всего это связь. Чем старше становится ребенок, тем крепче связь с другим таким же одаренным]

— Она… Она разговаривает со мной!.. — шептал изумленный и восторженный Эдвард, касаясь живота своей возлюбленной.

— Мне кажется, я ощущаю что-то… Какую-то особенную силу и… Любовь?.. — далеко-далеко от дождливого Форкса вампир по имени Никлаус Майклсон не менее осторожно, чем сам Эдвард Каллен, прикасался к животу женщины, которая в скором времени собиралась подарить ему дочь.

Ни один из них не подозревал, как похожи они в этот особенный момент, и ни один из них не знал, насколько тесно окажутся переплетены их жизни, так ни разу и не соприкоснувшись.

Но Ренесми и Хоуп — они знали.

Знали, потому что чувствовали друг друга еще тогда, когда руки их отцов нежно касались животов их матерей — они чувствовали тепло, любовь и друг друга.

*

Сначала это было просто невинной игрой, шалостью, которой Ренесми развлекала себя, оставаясь одна.

Ее разум воспроизводил самые любимые ее моменты в картинках и транслировал их всюду, куда придется — просто так, от скуки и из чистого любопытства.

На ее трансляции всегда отзывался отец, порой реагировал Джейкоб (как правило, он улавливал Несси тогда, когда находился в обличье волка), но был и еще кто-то.

Кто-то, кто наблюдал с осторожностью и со щекочущим интересом — когда наблюдатель пытался заглянуть дальше, то Несс и вправду становилось так щекотно, что даже хотелось чихнуть.

Прошло целых пять лет, прежде чем безмолвный некто наконец смог дотянуться до Несси в ответ и своим разумом тоже — и его трансляция была удивительной, немного пугающей и одновременно полной самого настоящего волшебства.

«Я давно тебя знаю, — рожденный в голове Несси образ воплощался в рыжеволосой девчушке, вокруг которой плавали по воздуху самые разные предметы, и девчушка улыбалась ей. — На самом деле, я знала тебя всегда. Просто я расту не так быстро, как ты, и поэтому тебе пришлось меня так долго ждать.»

«Ты скажешь мне свое имя? — ментально потянулась к ней в ответ Ренесми, закрыв глаза и отправив сквозь расстояния свой образ, — Меня зовут Ренесми, но лучше зови меня просто Несси. Так меня называют друзья.»

«Несси! — подхватила девчушка, широко улыбнувшись. — А меня зовут Хоуп, и мой папа — вампир, а я — самая настоящая ведьма!»

«Тебе нравятся волки, Хоуп?»

«Я их обожаю. По секрету — но мой папа не обычный вампир. Иногда, когда очень захочет, он может стать и волком тоже.»

Так они наконец научились разговаривать друг с другом, а не просто подсматривать и смутно ощущать, что они не одиноки.

*

«Кажется, Джейкоб хотел поцеловать меня вчера.»

«Фу, но тебе же всего семь!»

«Семнадцать, Хоуп. Я выгляжу гораздо старше, помнишь?»

«Вчера в торговом центре я слышала твои мысли. Ты заглядывалась на барби, Несс. Тебе семь. Джейкоб извращенец!»

«Эй, полегче! Я вообще-то люблю этого парня! И давай смотреть правде в глаза — все девочки засматриваются на барби, моя бабуля Рене может это подтвердить. Да и бабуля Эсми тоже, если на то пошло.»

«Убеждай, сколько влезет, бе-бе-бе! Твой волк пытался сунуть язык тебе в рот?»

«Фууу, Хоуп, прекрати! Он только хотел, я же сказала тебе!..»

Наверное, любые другие родители забеспокоились бы и отвели свое чадо к психологу, заметь они, что ребенок заливисто хохочет над собственными мыслями и время от времени бормочет что-то себе под нос, но Каллены и Майклсоны вовсе не были обыкновенными родителями.

Ренесми и Хоуп были столь же особенными, сколь и одинокими в своих не менее особенных семьях — и над Калленами, и над Майклсонами постоянно довлели какие-нибудь невзгоды, так что странности девочек оставались их небольшой тайной, помогающей обеим сохранить некую нормальность, как бы парадоксально это не звучало.

В моменты, когда одной из них бывало тоскливо, или страшно, или же когда хотелось поделиться с кем-то своей радостью или болью, они всегда были друг у друга, не зависимо от того, какие расстояния их разделяли, какие правила их семей стояли между ними и суждено ли им было хоть когда-нибудь увидеть друг друга по-настоящему.

«Ты моя сестра, Несси, — ласково шептала в ее голове по вечерам Хоуп, засыпая. — Моя маленькая большая сестра.»

«Я тоже люблю тебя, Веснушка,» — улыбалась ей мысленно Несс, собираясь на свидание с Джейкобом. — Не подглядывай сегодня. Я потом сама тебе все расскажу.»

========== Клаус Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========

[Елена здесь не двойник, а скорее на месте Кэролайн, таймлайн — третий сезон, наверное]

Письмо, которое он написал ей, Елена прочла несколько раз.

Такие простые слова для такой непростой истории — не раз при прочтении ее губ попеременно касалась то горькая усмешка, то ностальгическая полуулыбка.

«Я не ожидал, что ты узнаешь меня и не собирался сближаться с тобой.

Но увидев тебя тогда на приеме у Локвудов, в самый первый раз встретившись с тобой взглядом, я понял — это неминуемо.

Мне нельзя было делать первый шаг, я должен был отвернуться и забыть о тебе. Должен был позволить тебе оставаться на своей стороне, и сам не пересекать той линии, за которой я уже не враг тебе.

Но тогда мне не стоило целовать тебя — ни в первый раз, ни уж тем более во второй.

Этот свет в тебе — он заставляет меня быть тем человеком, которым я всегда хотел быть и забыть то, кто я есть на самом деле.

Встретив тебя, узнав тебя, я наконец понял кое-что важное о себе. Я могу любить. И я люблю тебя, Елена.»

Полгода назад

— Будет грубо, если ты откажешь мне в танце.

Елена чувствовала себя неловко в этом пышном шикарном платье: слишком взрослой, слишком очаровательной она казалась, тогда как на деле у нее буквально поджилки тряслись, когда несколько минут назад Дэймон буквально втолкнул ее в парадную дверь поместья Локвудов и фактическиприказал взять «удар на себя» — он называл это так.

Стефан, всегда такой чопорный и правильный, на этот раз тоже оказался не на ее стороне. Он был солидарен с Дэймоном и как эксперт по первородным гибридам авторитетно заявил, что Елена «идеальный вариант».

Она чувствовала себя идеальной жертвой, агнцем на заклание на алтаре у чудовища, образом которого ее успели запугать до потери пульса…

Впрочем, внешне он оказался так же привлекателен, как оказался и приятен слуху его бархатный голос.

Никлаус Майклсон вовсе не казался ей безжалостным убийцей, который явился терроризировать город и выкачивать кровь из ее лучшей подруги.

Но братья Сальваторе предостерегали, что Клаус многогранен и обаятелен…

— Ну, это же традиция, — непослушными губами отозвалась Елена. — Все танцуют на балах в честь Дня Основателей. Я для этого и пришла.

Когда его рука легла ей на талию — такая сильная, уверенная рука, — Елена ощутила себя невероятно хрупкой и действительно особенной.

То, как этот мужчина вел ее в танце, как он смотрел на нее — никогда прежде она не испытывала ничего подобного.

— Ты должна быть приманкой, ведь правда? — спросил он чуть позже, вкрадчивый и улыбающийся ей с неприкрытой симпатией.

Они гуляли в саду, и Елена понятия не имела, как так вышло — у нее голова кругом шла то ли от шампанского, то ли от близости Клауса.

— Вот только мне кажется, что я делаю что-то не так, — слабо улыбнулась она.

— Например, вот это?.. — склонившись над нею, первородный коснулся ее лица пальцами, приподняв его за подбородок, и мягко, но вместе с тем требовательно накрыл ее губы своими.

Да, это было неправильно.

Но это был лучший поцелуй в ее жизни.

Спустя несколько дней, наполненных мыслями о нем, Дэймон и Стефан отправили ее на очередную миссию в Мистик-Гриль, где она встретила Клауса в компании еще одного первородного. Младший брат, заноза в заднице, неуправляемый и слишком ершистый — о, она знала об этом кое-что, и в конце-концов они с Клаусом оказались в парке, обсуждая трудности общения с младшими братьями.

Он вознес ее на самый верх колеса обозрения, чтобы там, высоко, сказать ей, что думал о ней все это время, и она смущенно улыбнулась, и Клаус сказал, что это то, именно то, что ему в ней нравится — отсутствие жеманства и умение искренне смущаться.

Она сама поцеловала его — не ради Стефана и Дэймона, не ради своей подруги, но ради самой себя.

Той же ночью она умудрилась едва не свалиться с крыши — одно пиво несомненно было лишним, но Клаус поймал ее. И эти надежные, бережные объятия были для нее куда значимее всего, чем полнилась ее жизнь в последний год.

— Я знала, что ты поймаешь меня, — прошептала она, и это была чистая правда.

Следующий праздник грянул совсем скоро — и Елена пригласила Клауса быть своим спутником уже совсем не потому, что ее попросили об этом друзья. Она сделала это потому, что сама хотела этого — быть с ним рядом.

— Один танец. Я не укушу, — с улыбкой проговорил он, протягивая к ней раскрытую ладонь, и Елена не могла не улыбнуться в ответ, делая шаг навстречу, в его объятия.

Пока они танцевали, братья Сальваторе ограбили дом Клауса и попытались убить Кола — что ж, Елена сыграла роль приманки прекрасно, хотя и не собиралась делать этого.

— Зачем ты здесь? — довольно грубо спросил Клаус, когда она явилась к нему, чтобы извиниться и поговорить. — Чтобы сказать, что понимаешь мою израненную душу и склонить голову мне на грудь, пока твои приятели нападут на мою сестру?

— Не будь засранцем, — осадила первородного Елена, и Клаус невольно рассмеялся, а затем жестом предложил ей войти.

— Слушай… Я совершила много ошибок в своей жизни, — начала Елена, не желая откладывать разговора в долгий ящик. — Но ты — не одна из них.

— И что дальше? — приближаясь, спросил первородный. — Ты пришла попрощаться, или чтобы остаться?

— Я не знаю, — честно ответила она. — Я не знаю…

*

Шесть месяцев метаний между ним и друзьями, тайные упоительные встречи, бесконечное чувство вины, ложь, ложь и еще раз ложь и вот — в ее руках письмо, и он ждет ее на мосту Виккери, чтобы в последний раз взглянуть ей в глаза перед тем, как уедет прочь навсегда.

— Ты свободна от меня, — тихо говорит он, и в глазах его плещется боль. — Ты свободна от выбора, который не можешь сделать.

— Нет! — твердо возражает она, потому что мчалась сюда сломя голову не для того, чтобы отпустить его. — Ты не можешь принимать такие решения за меня. Если ты уйдешь, то только для себя, потому что я знаю, чего я хочу. Я наконец знаю, и всегда знала… Просто я боялась сказать это.

— Так чего же ты хочешь? — безжалостно спрашивает он, и его взгляд темнеет. Кажется, он ждет какой-то подлости, насмешки… А она выдыхает:

— Я люблю тебя.

Кажется, он оглушен этим признанием гораздо больше, чем мог бы быть оглушен словами о том, что он ей безразличен.

Кажется, он растерян.

Но спустя мгновение он уже целует ее, и Елена знает — он счастлив.

Если они и уедут отсюда, то только вместе.

========== Кол Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========

[Елена вместо Давины — она ведьма по фамилии Клэр и все по сюжету Древних, от Жатвы до любви с Колом и его воскрешения и по итогу своей собственной гибели. Переносимся в 4.10, где Пустота возрождает ведьму Клэр перед Колом и требует его лояльности. С убийством Пустоты я поступила весьма своевольно — в этой версии достаточно лишь того, что Хейли как ее потомок должна совершить убийство своей рукой]

— Не делай этого, Кол, — умоляет испуганная Елена, возрожденная с помощью чуда, которое стоит скорее отнести к разряду ужасных происшествий. — Она лжет. Она заставит тебя…

— Заткнись, ведьма Клэр, — небрежно обрывает Елену Пустота и взмахивает рукой, и ведьма Клэр внутри магического круга падает на колени и вскрикивает от боли, стискивая виски руками. — Решение примет Кол, ты права голоса не имеешь.

— Не причиняй ей боли! — кричит Кол, которого сводит с ума невозможность помочь любимой. — Не делай с ней ничего плохого, я пойду на что угодно, только бы она была жива и рядом!

— Все ради любви. Как предсказуемо, — смеется Пустота презрительно. — Я так и знала.

В это мгновение Хейли Маршалл хватает ее сзади за волосы, тянет на себя и взрезает глотку Пустоты волчьими когтями, которыми увенчаны ее пальцы.

— Попыталась найти слабое звено самым примитивным способом. Как предсказуемо. — скалится волчица. — Я знала.

Барьеры, сдерживающие Елену, падают, и Кол заключает возлюбленную в объятия — ведьма Клэр снова жива, а ведь он уже и не чаял вновь ощутить тепло ее тела рядом и жар дыхания на своих губах.

*

— Я должен был бы убить тебя, — хмуро подмечает Клаус, когда видит Кола в компании Елены Клэр, живой и невредимой, и ничуть не выглядящей пристыженно. — Пришла в мой дом после того, как пыталась принести меня в жертву…

— Я искренне хотела помочь разобраться с Пустотой, — парирует Елена, крепче цепляясь за руку Кола. — Твоя смерть была бы не напрасной. В конце-концов, мы квиты — ты тоже никогда не был ко мне особенно добр.

— Я был вынужден, — еще более хмуро отвечает Клаус.

— Ник, оставь мою невесту в покое, — велит брату Кол. — Ее оправдания равноценны твоим, и если ты уверен, что твои объяснения хоть кого-то могут устроить, то тебе следует попросту заткнуться и порадоваться за меня. Елена Клэр снова жива, твой брат счастлив!

— Ну хоть кто-то, — ворчит Клаус. — Дорогая Елена Клэр, раз уж ты здесь, так может принесешь пользу семье, к которой собираешься примкнуть официально?

— Именно ради спасения Элайджи я и пришла, — сдержанно улыбается девушка.

Елена и Фрейя объединяют силы, к ним присоединяется могущественная малышка Хоуп и вместе три ведьмы возвращают Элайджу к жизни в его истинном теле.

Кажется, что все идет прекрасно — и так оно и есть.

В тот самый день, когда Кол намеревается увезти Елену прочь из Нового Орлеана, чтобы устроить семейное гнездышко где-нибудь в Праге, приходит Винсент.

— Я подумал, что ты можешь захотеть свое место регента ведьм Нового Орлеана, Елена, — говорит он. — Оно твое, если ты того пожелаешь.

— Мое место рядом с Колом, Винсент, — улыбаясь, качает головой девушка. — Всегда было, теперь я знаю это. Ты — лучший регент, который только может быть у этого города. А я предпочитаю быть лучшей женщиной для Кола Майклсона.

— Так оно и есть, Елена Клэр, — уверяет ее Кол, обнимая девушку крепко-крепко. — Прости, Винсент, но это больше не наш город и не наша ноша. Тащи ее на своих плечах сам, ты достаточно вынослив.

В Праге они проводят несколько лет, а затем перебираются в Италию, после живут на побережье одного из тропических островов — им нравится быть свободными, нигде конкретно не оседая надолго.

Быть может, однажды — Кол не исключает, что Елене того захочется, — они и обоснуются где-то насовсем, но пока перед ними целый большой мир и еще множество открытий, которые они хотят совершить вместе.

========== Кол Майклсон/Давина Клэр/Скотт МакКолл. TO/TW. ==========

[Действие происходит в БиконХиллз, все персонажи — люди]

Давина Клэр имеет каких-то родственников в Новом Орлеане, у нее прелестные ямочки на щеках и мелодичный смех, в следующем году у нее выпускной — вот и все, по сути, что Скотт МакКолл знал о девушке, в которую был влюблен.

— Хочешь, наведу о ней справки? — деловито предлагал Стайлз время от времени.

— Бро, шериф твой папа, а не ты, — напоминал МакКолл лучшему другу. — Какие еще справки? Кто с тобой, лузером, говорить станет?

— Ну, ты же говоришь, — справедливо подмечал Стайлз.

— Потому что я такой же лузер, как и ты, — смеялся в ответ Скотт и Стилински нечем было крыть.

— Окей, тогда оба будем любить безответно и тайно девушек, которые на нас никогда и не посмотрят, — заключал он. — Но помни, Скотти, я предлагал тебе.

— Не забуду, — обещал Скотт. Он, конечно же, понимал, что никакие наведения справок ему не помогут сблизиться с Давиной Клэр. Помочь могли лишь общие интересы, общая компания — но как-то так выходило, что Давина общалась с теми, кто Скотту друзьями бы никогда не стал, да и увлечения ее были далеки от того, что интересовало самого МакКолла.

Тем не менее, он не терял надежды однажды улучшить момент и пригласить Давину в кино или на прогулку в парк — вот только пересекались они лишь мельком в школьных коридорах или случайно в городе, когда каждый спешил по своим делам в компании родителей или друзей. Это все не очень располагало к более близкому знакомству, так что Скотт продолжал восхищаться девушкой издалека и мечтать о том, что у них когда-нибудь завяжутся отношения.

*

Давина Клэр понятия не имела о том, что является чьей-то тайной любовью и мечтой — она была слишком поглощена учебой и общественной деятельностью при школе, слишком увлечена чтением книг на досуге и изучением своего семейного древа, которое вело ее к новоорлеанским ведьмам, благодаря чему она изучала различные легенды и предания и была очарована мистикой.

О, ну и у нее была любовь — любовь в лице парня из колледжа, который жил по соседству и каждый уик-энд приезжал домой, чтобы провести с ней время и вечером воскресенья снова умчаться на кампус.

Давину такие отношения устраивали — Кол не поглощал все ее время без остатка, но в то же время окружал ее нежностью и делал счастливой. Чего еще желать в семнадцать лет?..

Впервые она по-настоящему заметила Скотта МакКолла тогда, когда заболел ее кот и ей пришлось мчаться с Мистером Ямми в ветеринарную клинику — тем вечером дежурил как раз Скотт.

МакКолл ловко управился с Мистером Ямми, который, как оказалось, подавился комком своей шерсти, и даже посоветовал Давине витамины для ее любимого пушистого пройдохи, и они немного поболтали уже после — просто из вежливости.

Вот тогда-то и выяснилось, что они учатся в одной школе, только Скотт — на класс старше, и что он, вообще-то, ее вроде как знает, просто Давина никогда на него не обращала внимания. Они посмеялись и условились отныне замечать друг друга, и так и повелось — теперь Давина непременно лучезарно улыбалась МакКоллу в школьных коридорах и издалека махала рукой, но делала она это абсолютно без какого-либо умысла — просто она была сама по себе улыбчива и открыта и не стремилась флиртовать.

Влюбленный Скотт, конечно же, интерпретировал эти улыбки по-своему — хотя голос разума и подсказывал ему, что он ошибается, но сердце в такие моменты непременно оказывается сильнее.

Однажды в пятницу МакКолл заметил Давину в компании какого-то незнакомого парня на школьном крыльце, и решил: была не была!

— Эй, привет, Давина! — окликнул он девушку, подходя поближе. — Как дела?

— О, Скотт, — улыбнулась ему девушка приветливо. — Привет. Все отлично, как у тебя?

— Тоже хорошо, — отозвался МакКолл и, отбросив смущение, перешел к делу: — Я тут подумал, может мы сходим в кино? Сегодня неплохой фильм показывают…

— Она в курсе, — прервал Скотта незнакомый парень, который слушал все это с очевидным интересом и теперь усмехнулся весьма язвительно: — Потому что уже идет в кино вечером со своим парнем. Со мной.

— Оу… — выдал Скотт, понимая, как он сглупил. — Ну… Эммм…

— Познакомься, Скотт, это Кол Майклсон, мой парень, — с улыбкой миротворца Давина взяла своего бойфренда за руку. — Кол, а это Скотт МакКолл, тот самый парень из ветклиники, который спас моего Мистера Ямми.

— А, рыцарь с витаминками для кошек, — усмехнулся Кол понимающе. — Все ясно. Спасибо, что спас котяру, МакКолл, но уж походы в кино своей девушке я организую сам.

— Да, не сомневаюсь, — кисло улыбнулся Скотт. — Простите, ребята. Это было глупо.

— Ну что ты, все в порядке, — заверила МакКолла Давина. — Обязательно сходим в кино на неделе. Как друзья, — подчеркнула она деликатно, но весьма твердо.

— Да… Ну, пока, — пробормотал Скотт и поторопился оставить этих двоих в компании друг друга.

— Сходишь с ним в кино на неделе? — ревниво переспросил Кол, обнимая девушку весьма собственническим движением и притягивая к себе. — Давина Клэр, не заставляй меня хотеть убить этого юного ветеринара.

— Ох, брось, Кол, ты же знаешь, я люблю только тебя! — рассмеялась девушка, и в ее глазах в самом деле было столько чувств, что усомниться в искренности ее слов было бы бесконечно глупо.

— Знаю, — подтвердил Кол и склонился, чтобы коснуться губ девушки в нежном поцелуе. — И тоже люблю тебя. Так сильно, что и вправду мог бы убить конкурента.

— Это излишне, — заверила Давина Клэр возлюбленного, и он ей поверил.

========== Тристан Де Мартель/Лидия Мартин. TO/TW. ==========

— А я уж совсем было отчаялся увидеть тебя снова.

Лидия Мартин невольно вздрогнула, когда мягкий, обманчиво-успокаивающий голос мужчины раздался в застывшей тишине давно опустевшего лофта Хэйлов.

— Снова ты? — у нее всегда самообладания хватало с лихвой, вот и сейчас рыжеволосая Мартин достаточно быстро справилась с замешательством и взглянула на человека, преследовавшего ее, с некоторым презрением: она умела сделать это так изящно, что тому, на кого она глядела так, впору было пойти и спрыгнуть с крыши.

Впрочем, ее преследователя такие взгляды не впечатляли — может, потому что он не был человеком в полной мере.

Тристан Де Мартель был вампиром, существом, прожившим не одну сотню веков, но при этом не превратился в пережиток прошлого, кутающийся в черный плащ и грозно поблескивающий острыми клыками.

О, нет, это был ухоженный и импозантный мужчина в дорогой рубашке, который носит платиновые запонки с потрясающей небрежностью и в каждом выверенном движении которого чувствуется истинная порода.

И опасность.

— Снова я, — подтвердил Де Мартель, улыбнувшись, и Лидия досадливо улыбнулась: ну почему в ее жизни то и дело появляются такие обаятельные чудовища? Было бы гораздо проще ненавидеть его, не будь Де Мартель так харизматичен и хорош собой.

В лофте царил полумрак, и Лидия не сразу поняла, что с Тристаном что-то не так: уж слишком расслабленным он выглядел с этим расстегнутым на три пуговицы воротом рубашки. То, что на его шее с двух сторон запеклась кровь, она заметила не сразу, а когда заметила, то чувства сработали оперативнее, чем разум.

— Ты ранен? — слишком безрассудно, слишком стремительно она бросилась к нему и, вытянув руку, коснулась раны на его шее.

— Пустяки, я же практически бессмертен, — перехватив ее запястье, Де Мартель одарил ее взглядом, способным расплавить железо: в хорошем смысле. Кажется, он был более чем доволен тем, что она обеспокоена его состоянием. — Меня не так просто убить… Хотя на этот раз попытка была что надо.

— Ты поэтому и позвал меня? — Лидия отступила, и Тристан неохотно разжал пальцы, отпуская ее запястье.

— Нет, — ответил он, снова улыбнувшись. — Я позвал тебя, потому что хотел тебя видеть. У меня был тяжелый день, и твоя улыбка это единственное, что могло бы…

— Какой же ты чертов льстец, — прервала вампира Лидия, качая головой.

— Восхищаешься или упрекаешь? — уточнил Де Мартель, рассмеявшись.

— И то, и другое, — все-таки, она тоже улыбнулась ему, и даже в этом полумраке девушке показалось, что взгляд вампира значительно потеплел.

— Спасибо, — негромко и очень серьезно сказал он. — Для меня в самом деле это важно. Ты, твоя улыбка. Осознание того, что ты все-таки меня не ненавидишь.

— Но я должна бы, — напомнила ему Лидия вполне резонно. — Должна, потому что ты тот еще сукин сын. Жаль, не могу…

НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД

— Ты выполнишь для меня кое-какую работу, — жесткие пальцы грубо обхватили ее подбородок, и привязанная крепко-накрепко к стулу в холодном подвале Лидия Мартин едва ли могла мотнуть головой, чтоб избавиться от этой стальной хватки.

— Иди к черту, — прохрипела она, взглянув в равнодушное и надменное лицо незнакомца, склонившегося над ней. — Я в эти игры не играю.

— Твоего согласия я не спрашивал, банши, — мягко, но весьма угрожающе произнес тогда мужчина ей в лицо. — Ты сделаешь то, чего я пожелаю, или станешь предвестницей собственной смерти, хоть это и нонсенс.

— Плевать я на твои угрозы хотела, — отрезала Лидия в ответ. — Если бы они имели за собой хоть что-нибудь, то…

Лицо незнакомца в одно мгновение превратилось в жуткую маску смерти, испещренную черными прожилками, и острые клыки впились в шею Мартин столь же безжалостно, сколь и неожиданно.

Сила, заключенная в ней, взбунтовалась и поддалась панике — незнакомец похищал ее жизнь!

Крик банши был столь громок и столь сокрушителен, что ее мучителя отшвырнуло прочь звуковой волной и из его глаз и ушей хлынула кровь, но вот только вреда ему это не причинило.

Криво улыбнувшись, он взглянул на Лидию взглядом, в котором вспыхнуло истинное восхищение…

СЕЙЧАС

— Жаль? — переспросил Тристан Де Мартель с сомнением. — Тебе и вправду жаль, Лидия?

— Ты причинил мне много боли, Тристан, — ответила девушка, покачав головой. — Ты использовал меня. Ты пытался меня сломать.

— Но ты не поддалась, — справедливости ради, подметил вампир. — Те времена позади, Лидия. Я очарован тобой. Я жажду тебя, и готов дать тебе все, что пожелаешь. На этот раз — никакого подвоха. Просто ты и просто я.

— Нельзя доверять злодеям, Де Мартель, — отозвалась Лидия с горькой усмешкой. — Я должна бы уже выучить этот урок назубок. Но я, видимо, не такая уж и умная, как принято считать.

Вампир раскрыл для нее объятия, и Лидия Мартин шагнула в них с отрешенностью, которая смешалась с восторгом.

========== Клаус Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========

[Действие происходит после 8 сезона ДВ и после 4 сезона Древних. Елена не принимала лекарство от вампиризма]

Почему он все еще был здесь, в Маноске? Что держало его здесь?

Очевидно, что не позабывший свои кровные узы Элайджа — насколько был осведомлен Никлаус, его старший брат вот уже три недели как покинул не только город, но и саму Францию.

А он сам все еще оставался здесь, зачарованный разрушенными Городскими воротами Обет, замком Грассо и статуей Черной Мадонны в церкви Нотр-Дам-де-Ромижье — или убеждал себя в этом.

Нет, в Маноске определенно было нечто особенное — здесь сам воздух был пропитан чем-то возвышенным и несколько печальным…

Таким же печальным, как и расколотая на навеки несовместимые осколки семья Майклсонов.

В конце-концов, не все ли равно, где медленно угасать от одиночества и боли?

Не все ли равно, где страдать?

Пусть это будет Маноск, решил он, и остался.

Встретить в этом городе Елену было действительно неожиданно — так далеко от Мистик-Фоллз, да еще и одну, без компании Дэймона…

Никлаус сначала даже решил было, что ему мерещится, но нет, это была она — Елена Гилберт, в прошлом его жертва, а ныне — неожиданная знакомая где-то далеко от дома.

Она сидела за одним из столиков уличного кафе, сосредоточенно выводя что-то в кожаном ежедневнике, перед нею дымилась чашка с горячим кофе, а яркий букетик каких-то красных цветов то и дело щекотал ей нос, когда она склонялась слишком низко над своим ежедневником.

Клаус наблюдал за ней несколько минут, решая, пройти ли ему мимо, или все же потревожить девушку и навязать ей свое общество.

Их не связывали теплые совместные воспоминания, он всегда был для Елены угрозой и врагом, но отчего-то сейчас, глядя на нее, первородный не смог сдержать улыбки.

Превращение в вампира изменило ее — он слышал это от Стефана, слышал это от Кэролайн, слышал это от Ребекки. Определенно, Елена Гилберт больше не была ни наивной юной девушкой, ни вечной жертвой. Во всем ее облике читалась какая-то новая для нее уверенность, и это придавало ей шарма.

Клаусу никогда не импонировали «девицы в беде».

В конце-концов, он решил, что не стоит вторгаться в ее личное пространство и вознамерился уйти, но как раз в это время Елена его заметила.

Она почувствовала чужой взгляд на себе, подняла глаза и первородный не мог не заметить, как дрогнули ее губы, когда она увидела его.

На мгновение ему даже показалось, что сейчас эти губы исказит гримаса презрения, но этого не случилось — Елена улыбнулась ему. Удивленно, сдержанно, но совершенно точно без какого-либо отвращения.

Клаус счел это приглашением к диалогу, и все-таки присоединился к ней за столиком.

— Не ожидал встретить тебя здесь, Елена, — произнес он, окидывая девушку цепким взглядом.

— Как и я не ожидала встретить здесь тебя, Клаус, — отозвалась Елена. Тембр ее голоса тоже изменился, стал более грудным, с хрипотцой. — Какое странное совпадение… Но я, кажется, рада тебя видеть.

— Я собирался сказать то же самое, — усмехнулся гибрид, невольно отмечая, что ему нравится, как держится новая, неизвестная ему Елена: она не боялась его, как многие, но и не ненавидела. Она вела себя с ним, как с равным.

— Ты в Маноске один, без свиты?

— Одинёшенек, это теперь мой печальный девиз… А что же ты? Где твой верный пес Дэймон?

— Больше не приходится говорить о верности. Наши пути разошлись, — обронила Гилберт, но Клаус не увидел печали в ее глазах.

— Тогда не стану сдерживать злорадства — мне всегда казалось, что ты сделала ошибку, оставив Стефана ради него, — произнес он. — Мой единственный друг был идеален для тебя. Впрочем, таковым его считали многие — включая мою сестру.

— Я скучаю по нему, — тихо, грустно призналась Елена и прижала свой ежедневник к груди. — Он снова пожертвовал собой ради других… Когда я очнулась, освобожденная от проклятия Кая Паркера, то поняла, что больше не могу так. Больше не могу продолжать все это. Вся моя жизнь — будто сплошной фарс, и гора мертвецов вокруг… Все это моя вина, мне следовало давно уйти и начать с чистого листа, но всегда не хватало сил или смелости. А после смерти Стефана… Знаешь, я поняла, что никогда не смогу быть счастлива с Дэймоном. Не тогда, когда он всегда будет напоминать мне о том, что сделал ради нас Стефан.

— Значит, ты сбежала от прошлого под гнетом чувства вины? — невесело усмехнулся Никлаус. — Что ж, это хотя бы был твой собственный выбор. Перед тобой изгой поневоле, милая.

— Что случилось с тобой, Клаус? — темные глаза Елены пытливо вглядывались в его лицо. — Ты… Это словно и ты, и не ты. Будто тень самого себя. Я помню тебя совсем другим: жестоким, кровожадным и беспощадным существом, которое идет к своей цели вопреки всему. Разговоры по душам за чашкой кофе с потенциальной жертвой — это немного не твое, разве нет?

— Ты права, — на этот раз улыбка гибрида была чуть более теплой. — Все дело в моей дочери и в моей семье, Елена. Так уж вышло, что не только тебя без конца преследовали враги. Возможно, это даже расплата за то, что когда-то я был твоим мучителем: но я заплатил сполна, поверь мне… Чтобы спасти мою малышку, мою Хоуп, мне и моей семье пришлось провести некий ритуал, который навеки расколол нас. Мы не должны никогда больше собираться вместе, если не желаем принести смерть Хоуп. Отныне я — сам по себе, и даже не смею помыслить о том, чтобы приблизиться к дочери.

— Это… Ужасно, — сочувственно проговорила Елена, выслушав первородного. — Значит, встретились два одиночества?

— Я не верю в случайности, Елена Гилберт, — покачал головой Клаус.

— Что ж, значит так тому и быть, — заключила девушка. — Что ты делаешь вечером? Я знаю одно местечко, где потрясающе играют джаз.

*

Кто бы мог подумать, что Елена Гилберт станет его лекарством от одиночества и безумия?

Кто бы мог подумать, что он сам станет врачевателем для ее исстрадавшейся души?

Маноск стал их приютом, их убежищем, их общим новым началом — и они узнавали друг друга с новой стороны, они раскрывались друг перед другом, они учились доверять друг другу и понимать друг друга.

Для начала это была просто дружба — дружба двух печальных одиночек, но со временем все изменилось.

Впервые поцеловав ее и получив отклик, Никлаус Майклсон ощутил нечто, весьма похожее на умиротворение: у него впереди была вечность, и осознание того, что теперь ему есть, с кем эту вечность разделить, было бесценным.

Елена Гилберт стала его спасением — и он отплатил ей тем же.

========== Тео Рейкен/Элисон ДиЛаурентис. PLL/TW. ==========

[Элисон во вселенной Волчонка, она — банши]

— Все мы злодеи в глубине души, — говорит Элисон рассеянно и глядит куда-то вдаль, поверх его головы.

Ей нравится избегать его взгляда и ускользать от его прикосновений — она любит опасные игры. Ей кажется, что удача всегда будет на ее стороне — до Тео Рейкена у нее не случалось стоящих соперников, а он пока играет гладко и не нарушает установленные ею правила, и потому она беспечно не чует подвоха.

И он, и она друг друга недооценивают, вот в чем дело.

— Я знаю твой секрет, — говорит Элисон и таинственно улыбается, а когда он спрашивает, какой именно, то лишь прижимает палец к губам, призывая его к тишине.

Она умеет хранить секреты — вот в чем дело.

Вот только Тео на это плевать — он презирает секреты и их хранителей так же, как презирает тех, кто не видит ни черта дальше своего носа.

У Тео иные цели, у Тео иные методы, глубокие поцелуи на заднем сидении его машины — это просто способ расслабиться.

Ее кожа под его пальцами такая тонкая, такая уязвимая и нежная, так и манит выпустить волчьи когти и вспороть ее, оставив кровавые полосы на память.

Вот только не выживет — он уже такое проходил, все эти белокурые девочки с кукольной внешностью непременно умирают, и их призраки осаждают его по ночам, картинно рыдая в его кошмарных снах и вопрошая «за что?»

— Я кое-что слышу иногда, по ночам. Когда все спят, — теперь она хочет, чтобы Тео тоже знал ее секреты.

Ему это не нужно, вот в чем дело.

Да только ДиЛаурентис все равно рассказывает, а он почему-то слушает, и она все еще кажется ему наивной дурочкой, заигравшейся в стерву из старшей школы, но ее образ в целом становится более интересным.

Возможно, он сможет использовать ее не только для секса.

— Когда я кричу, кто-то умирает, — шепчет Элисон, и, наверное, ждет, что он испугается, но Тео-то знает, как работает сила банши.

— Ты не призываешь смерть, ты ее лишь чувствуешь, — роняет он отрезвляюще. — У тебя нет власти. Но… Ты хотела бы?

— Да, — признается Элисон, даже не раздумывая.

Все мы злодеи в глубине души, вот в чем дело.

— Умирать не страшно, — обещает он. — Быть химерой — удивительно. Ты научишься призывать смерть, если доверишься мне.

— А если я призову твою?

— Я бы хотел испытать, каково это, — улыбается Рейкен, а она подставляет ему свое беззащитное горло и позволяет ввести себе сыворотку Докторов.

Она умирает в серебряной луже — на заднем сидении его машины, обнаженная и уверенная в том, что вскоре ее власть над другими станет безграничной.

Она оптимистка, вот в чем дело.

Тео не сказал ей о том, что он — ее альфа, и все ее способности принадлежат ему.

Она привыкла выигрывать, тем приятнее будет поставить ее на место.

У него — иные цели и иные методы, и раз уж она готова примкнуть к злодеям, то пусть учится настоящему коварству.

— Любви нет, — говорит Элисон, когда воскресает у подножия Неметона. — Ведь ты обманул меня, правда?

— Тебе понравится со временем, — уверяет ее Тео, накидывая ей на плечи свою куртку.

— А тебе — нет, — злорадно усмехается она и демонстрирует ему свое запястье, где клеймом проступает его имя, но имя, выжженное самой судьбой буквами слишком крохотными, чтобы позволить ему быть доминантом.

— Это невозможно! — рычит Рейкен и скалит клыки, но запястье вспыхивает огнем: имя Элисон проступает крупными буквами, втаптывающими его в грязь.

— Тебе понадобится все свое красноречие для того, чтобы убедить меня в том, что любовь все-таки существует, — говорит Элисон.

Они соулмейты, вот в чем дело.

И пощады не будет.

========== Реджина Миллс/Элайджа Майклсон. OUAT/TO. ==========

Когда ты Злая Королева, то положение невольно обязывает.

Реджина Миллс слишком долго была заложницей своего сказочного образа — так долго, что едва не потеряла себя настоящую.

К счастью, она вовремя осознала, что стоит на самом краю пропасти, шагнув в которую она уже не сможет вернуться обратно.

Легко ли далось ей решение покинуть Сторибрук навсегда и начать новую жизнь, в которой она больше не будет ни мэром города, ни приемной матерью, стремящейся стать родной, ни Злой Королевой, желающей подобреть, но бесконечно срывающейся в рецидив?

Конечно, нет.

Она обдумывала это долгие месяцы, взвешивала все «за» и «против» снова и снова терзалась сомнениями и попеременно исполнялась решимости, но в конце концов пришла к выводу, что лишь ее окончательный отъезд освободит их всех — и ее саму, и Генри, и Эмму, и Прекрасных, и всех-всех, кто обитал в Сторибруке.

В первую очередь — ее саму.

Да, это было несколько эгоистично.

Но Реджина Миллс хотела жить — и жить счастливо, а в Сторибруке у нее на это не было ни малейшего шанса.

Ей помог мистер Голд — кто, как не Румпельштильцхен, еще смог бы придумать, как обойти проклятие Сторбрука и сберечь при этом не только свою память, но и свои силы?

Возможно, ей не стоило делать на этом акцент — возможно, стоило отречься от магии в пользу абсолютной «нормальности», но Реджина желала оставаться собой. Не Злой Королевой больше, но все той же женщиной, которая обуздала магию.

Первые несколько месяцев своей новой, свободной жизни, Реджина посвятила путешествиям — она наслаждалась возможностью передвигаться вольно и дышать полной грудью, заводить новые знакомства и представать в глазах незнакомцев не априори шаблонной злодейкой, от которой только и жди подвоха, а очаровательной женщиной, к которой так и тянет, словно магнитом.

Это было волшебно — и не требовало ни капельки магии при всем при том!

В городе Маноск, что во Франции, Реджина задержалась — это было удивительное, тихое местечко с потрясающими видами и культурными памятниками, уехать отсюда так просто было бы настоящим кощунством.

К тому же, она, прогуливаясь как-то вечером, случайно наткнулась на небольшой уютный бар, где играл потрясающие и пронизывающие до глубины души мелодии пианист, чьи руки так невесомо и умело порхали по клавишам, что хотелось плакать от переполняющих тебя эмоций во время прослушивания.

Реджина стала бывать в этом баре каждый день — она заказывала кофе и наслаждалась музыкой, порой выпивала немного коньяку и затем возвращалась в свою арендованную квартирку в прекрасном расположении духа и с мыслями об этом великолепном музыканте.

Он был зрелым мужчиной, неизменно одетым в хороший костюм, темноволосым и темноглазым, с волевым подбородком и задумчивым, глубоким взглядом.

Когда он играл, то взгляд его скользил по всему бару, нигде не задерживаясь, и казалось, что он не замечает ничего и никого вокруг, погруженный в мелодию.

Но, как оказалось, музыкант все же кое-кого заметил: спустя полторы недели постоянных визитов в полюбившееся ей заведение, официант принес за столик Реджины бутылку шампанского и сообщил, что это комплимент от пианиста.

Что ж, Реджина с удовольствием выпила пару бокалов, отсалютовав при этом музыканту. и получив в ответ теплую улыбку и удовлетворенный кивок.

Честно говоря, она надеялась, что пианист тем же вечером подойдет к ее столику, но этого не случилось — мужчина закончил играть и растворился среди посетителей, а мисс Миллс вернулась домой одна.

Впрочем, она не разочаровалась в этом мужчине — пожалуй, он лишь сильнее заинтриговал ее, так что следующим вечером их взгляды вновь скрестились в переполненном баре и они улыбнулись друг другу.

Кажется, это был флирт.

Сердце Реджины трепетало — она ощутила себя такой живой, такой настоящей, такой счастливой!

Так шли дни — точнее, вечера, и это безмолвное общение с помощью взглядов и улыбок продолжалось и обещало перерасти во что-то особенное, и Реджина не задумывалась пока о том, чтобы покинуть Маноск: может быть, потом, когда история с пианистом завершится…

Новый виток эта самая история получила совершенно неожиданно — одним теплым, приятным августовским вечером мисс Миллс с мечтательной улыбкой возвращалась домой, размышляя о том, как прекрасна ее новая жизнь, как внезапно на пустой в довольно поздний уже час улице на нее набросился человек в черном.

Впрочем, человеком это существо назвать было бы не совсем правильно — у людей не бывает звериных когтей и клыков, и глаза их не полыхают опасным янтарным огнем.

Реджина не испугалась — попросту не успела, поскольку наперерез оборотню метнулась еще одна фигура, невероятно быстрая и оттого кажущаяся размытой, и в считанные секунды все закончилось: вырванное сердце разом обмякшего оборотня упало к ее ногам, а ее таинственный пианист, вытирая окровавленные пальцы белоснежным носовым платком, улыбнулся ей с некоторым сожалением:

— Я планировал, что завершающий этап нашего знакомства будет более романтичным, но раз уж так вышло… Я — Элайджа. Элайджа Майклсон, твой личный рыцарь в сияющих доспехах.

— Доспехи, несомненно, от Армани, — оценила Реджина, ничуть не дрогнув и не выказав и тени страха или хотя бы смущения произошедшим. — Реджина Миллс. И, к слову, я сама бы неплохо справилась, но как же приятно временами ощутить себя просто слабой женщиной, которую готовы спасать. Благодарю, Элайджа.

— И эта благосклонная, чуть саркастичная, но определенно наипрекраснейшая из всех виденных мною улыбок означает, что я могу проводить вас домой? — уточнил вампир церемонно.

— Что-то мне подсказывает, что прежде вы уже делали это.

— Тайно, — не стал отрицать Майклсон. — Но мне бы хотелось изменить правила игры.

— Что ж… Я не против, — благосклонно отозвалась Реджина, и с этого момента все изменилось для них обоих.

Элайджа был джентльменом до мозга костей, но за его безупречной вежливостью Реджина видела нечто большее — этот собранный, порой даже чопорный мужчина, чьи действия всегда были тщательно продуманы, на самом деле был человеком глубоких страстей.

В нем таились и гнев, и ярость, и жажда — он всего лишь умел сдерживать это.

Умел играть безукоризненно свою роль — и Реджина понимала это. Более того, она желала для него освобождения, которое получила сама — он уже заочно нравился ей без маски, и подталкивать его к тому, чтобы сбросить ее окончательно, было увлекательно, местами опасно и определенно стоило того, чтобы тратить на это время.

— Я хочу, чтобы ты открылся передо мною. Совершенно, без страха. Просто был собой, — однажды вечером, тая в его крепких объятиях, шепнула Реджина.

— Я не хочу, чтобы ты от меня сбежала, Реджина, — темные глаза Элайджи казались непроницаемыми, когда он взглянул на нее. — Я только нашел тебя. Я только обрел счастье.

— Оно может быть ярче, сильнее, еще больше, — уверила его Реджина. — Как только ты отпустишь себя… А я никуда не уйду, Элайджа. В конце-концов, ты обнимаешь Злую Королеву, я знаю кое-что о том, как быть антагонистом. Это не всегда наш выбор. Порой это просто то, что мы есть…

— Я и сам не всегда понимаю, кем именно являюсь, — признался Элайджа. — К тому же, я уже терял дорогих мне людей из-за того, что вселял в них страх.

— Меня не так просто напугать, милый. Я останусь с тобой, — пообещала Реджина и оставила на губах вампира мимолетный поцелуй. — Я слишком долго ждала свой счастливый конец, чтобы отказаться от него.

И Элайджа поверил ей — Реджина отметила, как потеплел его взгляд, и осознала, что отныне она никогда уже не будет одна.

Отныне рядом с ней всегда будет ее любимый пианист.

========== Питер Хэйл/Хейли Маршалл/Дерек Хэйл. TW/TO. ==========

[Для Хейли и Хоуп таймлайн после четвертого сезона. Они уезжают не в Мистик-Фоллз, а в БиконХиллз. Для Хэйлов таймлайн… Да кто его знает, просто представим, что оба обитают в Бикон и без конца соперничают за власть и лидерство, события Волчонка не учитываются]

— Неограниченные возможности, — произнес Питер Хэйл веско, и на губах его появилась та самая усмешка, которую Дерек терпеть не мог: та, которая не обещала ничего хорошего никому в радиусе сотни миль вокруг. Уж если его дядюшка что-то задумал, то это будет масштабно, кроваво и беспощадно. И еще — абсолютно бессмысленно, поскольку, будучи опьяненным жаждой власти, Питер начинал игру безупречно, а заканчивал неизменным провалом: слишком торопился.

— Твоя идея-фикс меня утомила уже очень давно, — разжав сведенные гримасой недовольства скулы, ответил Дерек на слова дяди. — Для чего тебе на этот раз понадобились «неограниченные возможности», Питер?

— Для того же, для чего и всегда, — невозмутимо отозвался Питер и блеснул серыми глазами: — Чтоб втоптать тебя в грязь и захватить власть в этом городе, став единственным альфой. Дальше — больше, но начну я, конечно, именно с БиконХиллз и с тебя.

— А рассказываешь ты мне о своих планах, чтобы?.. — напустил на себя озадаченность Дерек, он-то прекрасно знал склонность своего дяди изводить окружающих угрозами до изнеможения.

— Чтобы ты жил в страхе и совершал ошибки, идиот, — рассмеялся Питер в ответ на это. — Хреновый из тебя стратег.

— О, да я вообще тот еще лузер, — подыграл ему Дерек, но затем отрезал с дерзкой усмешкой: — Вот только я все еще альфа, с которым ты вынужден считаться.

— Гордыня тебя погубит, малыш, — погрозил ему пальцем Питер, пытаясь сохранить ухмылку, но настроение у него было подпорчено. — Гордыня и я, само собой.

— Жду не дождусь, — хмыкнул младший из Хэйлов. — Еще что-нибудь, дорогой дядюшка, или на этом все? У меня сегодня чертовски много работы.

— Ах, ну да, тебя же ждут клиенты, — издевательски протянул Питер. — Ты меня позоришь, Дерек. Хэйл, работающий в автосервисе — что за дичь?

— Это мой личный автосервис, — напомнил дядюшке Дерек, — Я честно веду малый бизнес, а не занимаюсь непонятными махинациями с ценными бумагами, как некоторые.

— Это потому что у тебя ума на махинации с ценными бумагами не хватает, малыш, — снисходительно хмыкнул на этот раз уже Питер.— Поэтому ты живешь в обшарпанном лофте, а у меня квартира в центре. И поэтому я вожу раритетный «порш», а ты рассекаешь на допотопном «харлее», как шпана.

— Обожаю твое слепое самодовольство, — искренне выдал Дерек. — А теперь, все же, проваливай. У меня в самом деле полно дел.

— О, да без проблем. Но помни — скоро, совсем скоро мы будем уже не на равных.

— Я внесу в свой плотный график пункт о том, чтобы поплакать от страха за свою судьбу, — пообещал младший Хэйл, на том и разошлись.

***

— Подождешь меня здесь, солнышко? Я скоро, обещаю, — Хейли поцеловала рыжую макушку дочери и, убедившись, что Хоуп поглощена игрой в своем гаджете, вышла из машины.

Перед ней простиралось внушительных размеров здание довольно мрачного и обшарпанного вида — вполне возможно, что когда-то это место было заводом, при чем заводом заброшенным, но сейчас оно обзавелось большой вывеской с надписью «Автомастерская Хэйла» и совершенно точно работало — о чем свидетельствовала вереница припаркованных рядом машин и люди, то и дело снующие вокруг.

Никакой опасности Хейли не ощущала — а паранойя у нее в последнее время разыгралась нехилая, что и неудивительно, после всего того, что им с Хоуп пришлось пережить в Новом Орлеане.

В любом случае, у них теперь новая жизнь, и вздрагивать от каждого шороха и опасаться каждого встречного глупо!

Так что, встряхнувшись, Хейли уверенно проследовала в автомастерскую — ей необходимо было что-то сделать с пикапом, который даже по ее скромному и далекому от мнения специалиста суждению дышал на ладан.

Навстречу ей вышел чумазый работник — молодой парнишка, усыпанный родинками, и с улыбкой во все тридцать два. Выслушав ее проблему, он обернулся куда-то в глубь рабочих помещений и позвал:

— Эй, Дерек! Тут, похоже, по твоей части! Я-то все больше изолентой пользуюсь при починке, — лукаво подмигнул он, обращаясь уже к Хейли, и она не сдержала улыбки. — Сейчас шеф подойдет к вам, одну минутку… Вон там стоит автомат с кофе, он бесплатный. Угощайтесь, если хотите.

Парнишка ретировался в один из боксов, где трудился над яркой легковушкой, а Хейли и вправду угостилась кофе из автомата, пока ждала босса — кофе, к слову, оказался весьма неплох.

То, что владелец автомастерской — оборотень, да еще и альфа, она поняла еще даже до того, как обернулась и встретилась с ним лицом к лицу.

Такие, как они, друг друга распознают безошибочно — по запаху, по колоссальной энергии, создающей ауру вокруг…

Маленькие волоски на ее шее встали дыбом, а верхняя губа невольно поползла вверх, чтобы обнажить клыки — она так и не смогла понять, для того ли, чтоб угрожающе зарычать, или же для покорного скулежа, потому что вовремя взяла себя в руки и подавила своего внутреннего зверя.

Если что Хейли Маршалл-Кеннер и умела хорошо, так это владеть собой — особенно в таких ситуациях, как эта.

Она обернулась, нацепив на лицо одну из самых своих непроницаемых улыбок — с такой она и появлялась на званых ужинах у Майклсонов, и разрывала глотки врагам, которые имели неосторожность недооценить ее.

Местный альфа, кстати, явно не производил впечатление парня, который не умеет распознавать скрытую угрозу.

Он был высок, плечист, скуласт, небрит и обладал тяжелым, проницательным взглядом. Твердая линия его подбородка говорила об упрямстве и мужестве, а гордый разворот плеч — об уверенности в себе.

Он был хорош собой — Хейли не могла этого не отметить, ни как женщина, ни как волчица: такие, как этот мужчина, неизменно притягивают к себе противоположный пол. Они слишком харизматичные, слишком яркие, слишком сильные, чтобы оставить кого-либо равнодушным.

Мужчина рассматривал Хейли совершенно откровенно, ничуть не скрывая того, что он заинтересован ее персоной и даже заинтригован.

— Клан Полумесяца?.. — вскинул он бровь несколько недоверчиво, и его глубокий, низкий голос приятной вибрацией коснулся слуха Хейли.

— В некотором роде, его «королева», — отозвалась Хейли. Она не видела смысла скрывать такие вещи: альфа узнает правду так или иначе, а ей нечего стыдиться своего происхождения и принадлежности к клану, который является волчьей элитой.

— Неограниченные возможности, — губ альфы коснулась едва заметная усмешка, словно он понял что-то важное для себя, и Хейли скорее по инерции, чем в самом деле из интереса переспросила:

— Что?

— О, ничего важного, — заверил ее альфа, встрепенувшись. — Мое имя Дерек Хэйл, я владелец этого места.

Прозвучало весьма двусмысленно — он и в самом деле был владельцем. И этого здания, и этого городка, по сути.

Что ж, Хейли и не собиралась оспаривать его права.

— Хейли, — представилась она. — Хейли Маршалл, я в БиконХиллз всего пару недель, обустраиваюсь понемногу… Это славный городок, мне и моей дочери здесь нравится, и я не хочу проблем. Все, что мне нужно, это просто починить мой пикап. Кажется, если им не заняться вплотную, то ему недолго осталось.

— Именно этим я и занимаюсь. Чиню автомобили, — Хэйл улыбнулся ей, и ничего угрожающего не было в этой улыбке, так что Хейли в какой-то мере расслабилась. Он не агрессивен, а она не ищет неприятностей. Все может получится. Они смогли бы сосуществовать мирно. Возможно, придется как-то обрисовать границы территорий, но это не критично: она ведь ни на что не претендовала. Им с Хоуп просто нужно было место для жизни, и БиконХиллз казался ей неплохим вариантом.

— Пойдемте посмотрим на ваш пикап, мэм. Если надумаете оставить его здесь, я помогу с временной заменой — мы здесь даем авто напрокат.

— Это было бы здорово, учитывая то, что мне нужно возить дочь в школу и добираться до работы каждый день, — улыбнулась Хейли, и в какое-то мгновение, когда они с Дереком Хэйлом бок о бок направлялись к ее пикапу, где покорно ждала Хоуп, она вдруг поняла: между ними нехило так замкнуло, и эти искры, которые сейчас между ними проскакивают, непременно выльются во что-то большее, чем ремонт пикапа и обмен любезностями.

Иногда о таких вещах просто знаешь, потому что чему-то неминуемо суждено произойти.

У них с Хоуп отныне новая жизнь — что ж, да будет так.

***

— За мной следят, — проговорила Хейли, она стояла у окна, рассеянно вглядываясь в темноту ночи, обнаженная и прекрасная, с рассыпавшимся по плечам и спине каскадом темных волос, томная и вместе с тем опасная. Истинная королева, грациозная волчица.

— Это должно было произойти рано или поздно, — Дерек приблизился к ней, обнял, и Хейли спиной ощутила, как горяча его обнаженная же грудь, как ровно и сильно бьется его сердце. Его близость умиротворяла. — Я даже удивлен, что он ждал так долго.

— Он? — переспросила Хейли, но без особой тревоги. Дерек не казался взволнованным, а это значит, что и ей опасаться нечего.

— Мой дядя, — пояснил Дерек негромко. — Питер Хэйл.

— Тот самый второй альфа, который жаждет власти если не над всем миром, то хотя бы над твоими территориями? — усмехнулась Хейли, припоминая то, что рассказывал ей Дерек о своем ближайшем родственнике.

— Его одержимость порой доставляет массу неудобств, — Хейли в оконном отражении увидела, как поморщился ее Хэйл, словно его дядюшка был зубной болью. — Но в целом мы с ним ладим… С попеременным успехом надираем друг другу зад, но это скорее милый семейный ритуал, чем настоящая вражда.

— Или он хочет, чтобы ты считал так, — подметила Хейли проницательно.

— Питер часто обещает убить меня, но он никогда этого не сделает, — уверенно возразил ей Дерек. — Мы с ним — единственные выжившие Хэйлы. Семейные узы даже для такого беспринципного сукина сына, как он, значат слишком много.

— Надеюсь, что так, — прошептала Хейли, разворачиваясь в крепких объятиях Дерека, чтобы иметь возможность взглянуть ему в глаза. — Потому что лично мне не страшны одержимые альфы, я умею постоять за себя в случае чего. Но если твой дядюшка посмеет хотя бы приблизиться к Хоуп…

— Этого не произойдет, Хейли, — твердо пообещал ей Дерек. — Я не позволю никому причинить вреда ни Хоуп, ни тебе. Тем более, Питеру. Что бы он там не задумал, я остановлю его.

— Я не сомневаюсь в тебе, Дерек, — отозвалась Хейли и потянулась поцеловать его. Хэйл утробно зарычал в ответ на ласку: этот мужчина был ненасытен, но Хейли не имела ничего против его ищущих, требовательных и умелых рук на своем теле.

***

— Значит, вот как выглядит современная королева? С небрежно убранными волосами, в футболке с логотипом местного пива и за барной стойкой?..

Конечно же, Хейли учуяла оборотня еще до того, как он заговорил с ней, но намеренно игнорировала его до тех пор, пока он не устроился за барной стойкой и сам не обратил на себя ее внимание с помощью сарказма.

— Я бесконечно далека от пафосных штучек вроде короны с изумрудами или пресмыкающихся передо мною подданных, — ровно в тон мужчине отозвалась она.

Он изучал ее так же пристально и нагло, как и она его.

Что ж, родство с Дереком было налицо — этот альфа был так же внушителен габаритами, обладал теми же скулами и той же линией подбородка, вот только взгляд с прищуром серых глаз был даже более цепким, чем взгляд Дерека.

Это был взгляд змеи, не волка.

Хейли ощутила исходящие от оборотня волны опасности каждой клеточкой своего тела — возможно, Дерек здорово ошибается насчет своего дядюшки, и он вовсе не так безобиден.

— Видимо, вы с Дереком нашли общий язык как раз на фоне плебейских занятий: автомастерская, бар средней паршивости… — продолжил старший Хэйл. — Терпеть не могу дурновкусия.

— Так что же тогда такой эстет позабыл в такой дыре, как эта? — справедливо ткнула его носом Хейли.

— Элементарно, дорогая, — театрально закатил глаза Хэйл. — Я здесь ради тебя и неограниченных возможностей.

— Это, должно быть, весьма глубокомысленное изречение, — усмехнулась волчица, — Но мой плебейский разум постичь его не в силах. Чего тебе нужно от меня, Питер Хэйл?

— Сразу к делу, — оценил Питер такой поворот событий. — Что ж… Я не против. Но для начала, все же, плесни мне виски. Двойной, льда не нужно.

— У нас здесь, в этой выгребной яме, льда отродясь не было, — состроила ему гримаску Хейли и Питер, оценив ее сарказм, рассмеялся.

Притягателен — этого у него не отнять. Харизма у Хэйлов, видимо, заложена где-то на генетическом уровне. Или просто это особенность всех злодеев?

Впрочем, ей ли не знать, насколько условно понятие «злодей» — она так много времени провела рядом с Майклсонами, что понятия добра и зла давно уже превратились в нечто расплывчатое.

— Итак, ваше высочество, — глотнув виски, Питер наконец перешел непосредственно к той части, где он выкладывает, зачем явился. — Ты и мой племянник. Ваш альянс…

— Никакого альянса не существует, — прервала старшего Хэйла волчица. — У нас с ним отношения. Любовь, знаешь ли. Ничего кроме, просто мужчина и женщина, которым хорошо вместе.

— И это верное решение, поскольку альянс с этим неудачником для королевы Полумесяцев — это крайне несерьезно, — невозмутимо заявил Питер. — Но альянс, все же, необходим.

— Дай угадаю, — наигранно вздохнула Хейли. — Альянс с тобой?

— Я твой идеальный вариант, милая, — нагло ухмыльнулся Хэйл. — Дерек никогда не сможет обеспечить тебе и твоей маленькой принцессе тот же уровень защиты, что и я.

— Не стоит вмешивать в свои игры престолов мою дочь, — мягко произнесла Хейли, но Питер не мог не уловить угрозу, которую она вложила в эти слова. — Мне не нужны заступники. Врагов у меня здесь нет, а если заимею… Что ж, я умею справляться с трудностями, как любая приличная королева.

— Враги в БиконХиллз и его окрестностях вещь настолько обыденная, что коренные жители уже не обращают на них внимания, — Питер ничуть не смутился и продолжал гнуть свое. — Но чужакам стоит быть осмотрительнее и правильно выбирать друзей. Грамотно расставить приоритеты порой куда как важнее, чем полагаться на то, что у тебя стальные яйца, королева. Особенно в том случае, когда никаких яиц у тебя и вовсе нет.

— Ты мне нравишься, — осклабилась Хейли, продемонстрировав в равной степени и раздражение, и восхищение. — Но давай начистоту. Ты моей поддержки не получишь, а если станешь лезть ко мне и моей дочери, то я разорву тебе глотку безо всяких сантиментов, к которым склонен Дерек. Нас не объединяют кровные узы, а даже если бы и объединяли… Я это уже проходила. Пощады не будет.

— Даже если мы не станем союзниками, нам чертовски необходимо переспать. Хотя бы разок. — моргнув, заявил Питер Хэйл невозмутимо. — Твой темперамент потрясает.

Хейли ничего не ответила, ограничившись жгучим взглядом, и Хэйл покинул бар, оставив деньги за выпивку на стойке. О чаевых он тоже не забыл.

***

— Нарушаешь порядок вещей, — подметил Питер, когда, вернувшись заполночь домой, обнаружил в своей квартире племянника. — Разве ты не слишком презираешь меня, чтобы первым искать встречи?

— Не сомневайся, презрение на месте, — мрачно отозвался Дерек на это. — Но не оно привело меня сюда.

— Я знаю, зачем ты явился, — отмахнулся Питер от племянника, как от назойливой мухи. — Станешь угрожать. Ты так предсказуем, Дерек…

Всего лишь доля секунды понадобилась младшему Хэйлу, чтобы выпустить клыки и когти и одним мощным рывком пригвоздить старшего к стене, полыхая по-звериному янтарными глазами.

— Не смей приближаться к Хейли и ее дочери, Питер, — прорычал он. — На этот раз все серьезно. Я не отступлю, если ты нарушишь границы. Это будет война, Питер. Не до первой крови. До смерти.

— У-у-у, как страшно, — издевательски ухмыльнулся Питер, в ответ полыхнув ярко-голубыми глазами волка-убийцы. — Я весь дрожу малыш. Чувствуешь? Нет? То-то же и оно.

Старший Хэйл отшвырнул Дерека прочь, и казалось, что никаких особенных усилий ему это не стоило.

— Я давным-давно готов к войне и к смерти, — продолжил он тоном, в котором звенела сталь. — К твоей смерти, Дерек. Готов умереть за королеву? Вот и чудненько. Я как раз готов убить за нее.

— Что ж, тогда решено, — глухо проговорил Дерек.

— Я устрою тебе пышные поминки, малыш, — пообещал ему на прощанье Питер в своей обычной саркастической манере.

Вот только на этот раз он в самом деле говорил серьезно.

***

— Мне стоит уехать, — зябко обхватив себя за плечи, произнесла Хейли.

Она заехала к Дереку на работу перед тем, как отправиться за Хоуп в школу, и застала Хэйла в весьма мрачном расположении духа.

Он пересказал ей свой разговор с Питером — вкратце и без лишних подробностей, естественно, но Хейли была достаточно сообразительна, чтобы понять, что отношения между дядей и племянником обострились до предела и время игр прошло.

На кону жизнь одного из них, и никак иначе.

Увы, катализатором в этой ситуации выступила она, пусть даже и невольно.

— Уехать? — переспросил Дерек непонимающе, откладывая бумаги, которые заполнял до прихода волчицы и поднимаясь из-за стола, чтобы подойти к ней. — О чем ты, Хейли?

— Мы с Хоуп всего лишь искали место, где никто не будет озабочен тем, кто мы и чего можно достичь с нашей помощью, — потупилась Хейли. — Нам нужен дом, Дерек, а не очередное поле битвы. Кроме того, теперь и ты втянут во что-то, чего не хотел…

— Все, чего я когда-либо хотел, это встретить свою родственную душу, — Дерек обхватил ее предплечья своими большими ладонями и заглянул волчице в лицо. Его взгляд лучился нежностью, но и тревогой. — И вот, я встретил тебя. Я не потеряю тебя теперь, Хейли. Не потеряю и малышку Хоуп тоже, потому что она так же дорога мне. Если для этого мне придется убить Питера, что ж… Я убью его.

— Но ты не убийца по своей природе, — покачала Хейли головой.

— Я — хищник, — напомнил ей Дерек. — Так же, как и ты. Так же, как и Питер. И я буду отстаивать свою территорию и свою собственность.

— Я не твоя собственность, Дерек Хэйл, — улыбнулась Хейли невесело. — Но в целом, конечно, я уже растаяла.

— Это я еще не сказал тебе, что люблю тебя, — мягко улыбнулся Дерек, привлекая ее к себе, и Хейли пришлось запрокинуть голову, чтоб смотреть ему в лицо.

— Так скажи это, мой Хэйл, — шепнула она, закрывая глаза.

— Я люблю тебя, — шепнул в ответ Дерек, а затем поцеловал ее.

Возможно, Питер и предоставлял теперь реальную проблему.

Возможно, Питер был лишь самой первой реальной проблемой изо всех последующих, беда ведь не приходит одна, как известно.

Но разве могла она сбежать теперь?

Нет, только не из объятий Дерека.

Он прав, он ее не потеряет, а она — не потеряет его.

У нее теперь тоже есть свое собственное «всегда и навечно».

========== Эллен/Джейк Райли. ToTheBone/Containment. ==========

Ей было плевать на все, когда она впервые увидела Джейка Райли.

Буквально плевать — у нее все равно больше не было причин ни бороться с медленно убивающей ее анорексией, ни тем более остерегаться вируса, поражающего один город за другим: медленно, но верно пожирающего всю страну.

Ее отец, сестра, ее мачеха, ее мать и подружка ее матери — они были мертвы, все они.

Они умерли еще до того, как Эллен вернулась домой.

Все, что ей досталось — это урна с прахом, который не факт что принадлежал ее родным, да горсточка личных вещей, снятых непосредственно с их тел: перстень отца, кулон сестры, обручалка мачехи, цепочка матери…

— Мне жаль, — глухо пробормотал Джейк Райли, вручая ей пакет с личными вещами и одну-единственную урну. — Здесь прах… Нет времени упаковывать каждый отдельно, нет времени даже разбираться, чей он, просто… Нужно иметь хоть что-то, чтобы отдать последние почести. Я понимаю это, и я… Я подумал, что тебе это нужно.

— Понимаешь? — высоким, ломким голосом переспросила его тогда Эллен. — Ни хрена ты не понимаешь, понял? Принес мне кучу золы, кучу чужих сожженных костей, и делаешь вид, что это должно меня утешить!

— У меня нет ничего другого, — просто, тихо сказал Джейк Райли, и ком в горле Эллен вырвался наружу сдавленным рыданием. Пока она плакала, Джейк Райли осторожно обнимал ее хрупкий стан, позволяя прятать изможденное, искаженное страданиями лицо у себя на груди, а когда слезы иссякли, он не стал травить ей душу пустыми словами утешения.

— Если я буду тебе нужен, ты всегда найдешь меня на улицах, — сказал он на прощанье. — или в крематории.

Только после того, как он ушел, Эллен осознала — он в самом деле п о н и м, а л — это он был тем, кто сжигал бесконечные тела зараженных и бережно собирал скорбные свертки с личными вещами для близких умерших.

Он понимал гораздо больше, чем ему хотелось бы.

Ей не стоило быть с ним столь резкой — но извиняться было уже поздно.

Может быть, в другой раз — если они снова встретятся.

*

Мысли о Джейке Райли не преследовали ее неотступно, нет.

Ее терзали мысли об отце, о сестре, о мачехе. О матери. О том, чего она не успела сказать, и чего никогда уже не скажет.

Но Джейк Райли и его усталые глаза — да, порой она думала о нем.

О том, как он выживает в этом аду, в этом новом мире, где не осталось ничего, кроме смерти, и о том, как он пытается помочь выжить другим.

Даже ей — когда принес ей вещи погибших близких…

Нет, она не искала его на улицах специально, но в конце-концов мысли о том, что даже в такие страшные времена есть смысл бороться, появились в ее голове именно благодаря воспоминаниям о том, как Джейк Райли смотрел на нее — с невероятным упрямством в темных глазах. Упрямством человека, которого не сломить.

— Хочешь стать волонтером? Серьезно?.. — он даже не попытался спрятать усмешку, когда Эллен предстала перед ним со своим заявлением. — Да тебя же малейшим порывом ветра сдует.

— Не сдует, если ты дашь мне бронежилет и дубинку, — возразила Эллен, тщательно сохраняя серьезность, хотя хотелось улыбнуться в ответ.

Интересно, знает ли Джейк Райли, как заразительна его улыбка?

— Придется ходить с тобой в патруль самому, — заключает Джейк. — Мало ли, вдруг и вправду ветер… А бронежилеты у нас на вес золота.

Эллен знает, что он присматривает за ней, и Эллен ему за это благодарна.

Она тоже пытается за ним присматривать. Джейк Райли — невероятно сильный духом, но и ему порой нужен кто-то, кто положит руку ему на плечо в момент отчаяния.

Иногда, когда ему приходится проводить в крематории целые сутки, он становится бледной тенью самого себя: жизнерадостного, забавного Джейка с вечной дурацкой улыбочкой, от которой у Эллен неизменно теплеет внутри.

Джейк — тот, кто снова научил ее смеяться, верить, дышать полной грудью, любить жизнь.

Джейк — тот, кто бережно сжимал ее тонкие пальцы в своих больших ладонях и обещал, что все будет хорошо. И она верила.

И в моменты, когда он обхватывал голову руками и надолго замирал в этой скорбной позе, раздираемый печалью о десятках и сотнях, тысячах погибших, Эллен была рядом, с чашкой горячего чая и объятиями наготове.

Может, это было и глупо, но она вновь ощущала себя живой среди этого бала смерти — благодаря Джейку и тому, что была нужна ему.

Может, это и было глупо — но это делало ее счастливой.

Это ее спасло.

========== Кай Паркер/Эллисон Арджент. TVD/TW. ==========

[Действие во вселенной Дневников Вампира, Эллисон охотится на еретиков и возглавляющего их Кая]

Кляп больно врезается в уголки рта, и Эллисон яростно мычит, когда мужская ладонь небрежно треплет ей волосы.

Она крепко-накрепко привязана к стулу — даже пальцем не шевельнешь.

Похититель постарался на славу, она знает эти узлы. Вязать такие же ее учил Джерард — из них не вывернешься.

— Ты следила за мной.

Мужчина стоит за ее спиной, он говорит негромко, но звук его голоса заполняет собою все подвальное помещение, где он держит ее. Этот голос, кажется, вытесняет даже воздух.

По телу невольно бегут мурашки — это вообще нормально, испытывать возбуждение в такой ситуации?

Шансы выжить у нее, честно говоря, минимальны — Эллисон это прекрасно понимает.

— А я, знаешь ли, следил за тобой.

Мужчина склоняется ниже, и его дыхание опаляет ей затылок и шею.

Эллисон зажмуривается на мгновение-другое: ей нужно держать голову ясной, ей нужно оставаться хладнокровной, ей нужно придумать что-то, чтобы выпутаться из этой переделки.

— Мне, признаться, даже нравится мысль о том, что за мной кто-то наблюдает. Это заводит… — шепчет мужчина. — А что насчет тебя, Эллисон?

Она, конечно же, не может ответить — у нее во рту кляп.

А если бы его и не было, то что ей стоило бы сказать?

Пожалуй, ей стоило бы рассыпаться в угрозах и обещаниях скорой смерти, но уж никак не совершать провокационные и неуместные признания.

— Я знаю, кто ты, и зачем ты явилась в Мистик-Фоллз, — мужчина выпрямляется и обходит ее так, что теперь он стоит перед ней.

И, на самом деле, он не совсем и мужчина в том смысле, что он очень молод: едва ли намного старше, чем сама Эллисон. Парень, вот как стоит его называть.

Вот только этот парень — самое смертоносное и опасное дерьмо, которое встречалось ей в жизни за всю ее пока еще недолгую карьеру охотника на нечисть.

Он — еретик.

Ведьмак, обращенный в вампира, плюс социопатические и маниакальные наклонности — этот безумец был не просто исчадием ада, он сам являлся адом.

Эллисон собиралась убить его, но слишком долго медлила. Слишком долго наблюдала. Слишком долго пыталась разгадать его феномен и, черт побери, увлеклась настолько, что он обыграл ее и поймал ее первым.

Теперь ей придется заплатить за это жизнью.

— Ты убила Мэри-Луиз и Бо, — продолжил свой монолог лидер еретиков. — Это ничего, к слову. Они все равно мне не особенно нравились, но… Они ведь были моими людьми. Я должен отомстить — иначе прочие не поймут. Но, знаешь, Эллисон… Я совсем не хочу убивать тебя.

Эллисон могла бы купиться на этот мягкий тон, на этот участливый взгляд — но только если б она была наивной дурочкой.

А она не такая.

Она знает, кто такой Кай Паркер, и знает о его методах решения проблем.

Она глядит ему в глаза, упрямо вздергивая подбородок — он не дождется от нее проявления слабости, она не станет его умолять. Если суждено умереть, то так тому и быть — она каждый день готова умереть, потому что такова ее жизнь, жизнь охотницы. Джерард научил ее принимать это как данность, и она в этом преуспела.

И, наверное, от Джерарда ей досталась и эта безумная, разрушительная тяга к чужой тьме.

Эллисон боролась с этим всеми силами, но в глубине души…

В глубине души ей хотелось проделать с Каем Паркером много грязных вещей, которые не имели отношения к пыткам, до того, как она убьет его.

Узнать, каковы на вкус губы жестокого убийцы — какая милая мечта для юной девушки, не так ли?..

— Я знаю, о чем ты думаешь, — смеется Кай и, приблизившись, вынимает кляп из ее рта. Он действует отнюдь не осторожно и делает ей больно, Эллисон раздраженно шипит и пытается укусить его, а он восторженно смеется:

— Ах, дикарка!

— Лучше убей меня сразу, — говорит она, буравя его мрачным взглядом. — Иначе у меня может появится возможность убить тебя первой.

— У меня были другие планы на тебя. На нас. — Кай глядит немигающим взглядом, от которого ее пробирает сладкая дрожь.

Это так неправильно, так убого — неужели она в самом деле испытывает влечение к этому чудовищу?..

— Я сейчас развяжу тебя, Эллисон, — предупреждает он. — Не разочаруй меня.

Она не разочаровывает его — она разочаровывает себя, сгорая в его удушающих, слишком крепких и требовательных объятиях.

Она предает не только все свои принципы, но и самое себя — она никогда прежде не падала так низко и не упивалась этим фактом.

Она разочаровывает саму себя, когда у нее и мысли не возникает, чтобы попытаться убить его, когда он небрежно целует ее на прощанье.

Все, о чем она может думать, это то, что и он так же не попытался ее убить.

Это значит, что они встретятся снова.

Значит ли?..

========== Питер Хэйл/Элайджа Майклсон. TW/TO crossover. ==========

Поместье Майклсонов выглядело заброшенным, но Питера Хэйла никогда не пугали полуразрушенные дома и запущенные до дикого состояния сады.

Пожалуй, в этом мире и вовсе можно было сосчитать по пальцам вещи, которые его пугали.

— Я вырву твое сердце, если ты сделаешь еще шаг.

Тысячелетние вампиры, скрывающиеся в заброшенных поместьях, в этом коротеньком списке так же не значились.

Оборотень замер посреди захламленного внутреннего дворика, безошибочно определив, что звук идет сверху, с выходящего на этот самый дворик балкона — вампир стоял там, прямой и напряженный, угрожающий, несмотря на нарочито спокойное и даже флегматичное выражение лица.

Вопреки тем вещам, что Питер слышал о вампирах, этот не выглядел мертвым и не источал трупного смрада, хотя от него, вне всяких сомнений, исходила некая смертоносная энергетика. Но это было скорее «время умирать, ребятки», чем «я мертв и это факт».

Что ж, дело принимает другой оборот — Хэйл рассчитывал, что все окажется куда как проще, но раз уж на то пошло, то так даже интереснее.

Пресные проблемки утомили его еще во времена возни с малышами из БиконХиллз.

БиконХиллз давно в прошлом, как и детишки оттуда.

Все, кроме Лидии, конечно.

Но Лидия никогда и не была «одной из» — она не принадлежала ни к этим никчемышам из стаи МакКолла, да и в какие-то иные рамки она никогда не вписывалась тоже.

Лидия всегда была где-то выше, над всеми ними — даже над ним самим, именно поэтому он сейчас и был здесь, именно поэтому он и намеревался вступить в противостояние с тысячелетним живым мертвецом, который мертвецом совсем не выглядел.

Ради Лидии он и с самим дьяволом бы поборолся.

Впрочем, кто сказал, что вампир уступит дьяволу хоть в чем-то?..

— Какое восхитительное гостеприимство, — оценил Хэйл, хмыкнув, но все же благоразумно остался стоять на месте. — И тебе привет, Элайджа Майклсон. Я как-то не захватил дежурную бутылочку вина, но случай не совсем тот.

— Раз тебе известно мое имя, — бесстрастно проговорил вампир, не сводя с оборотня холодных, внимательных глаз, — То известно и то, что я не любитель незваных гостей.

— О, я не гость, — заверил его Питер, усмехнувшись. — Я скорее тот, кто вторгается без спросу для того, чтобы забрать свое.

— Здесь нет ничего, что принадлежало бы тебе, Питер Хэйл.

Казалось, вампира невозможно заставить проявить хоть чуточку эмоций — отстраненный и собранный, Майклсон, в своем безупречном костюме (костюм, к слову, был дорогим, и совершенно не вписывался в царящую вокруг атмосферу тотального запустения), походил на ожившую мраморную статую.

Но Питеру и не нужны были эмоции — ему нужна была Лидия.

— Ты забрал мою банши, мертвец, — мягко, вкрадчиво произнес он, оспаривая фразу вампира о том, что в поместье нет ничего, что принадлежало бы ему. — Мою женщину.

— Я не забирал ее. Лидия ушла со мной по своей воле, — губы вампира едва заметно дрогнули, словно он сдерживал снисходительную улыбку. Но Питер заметил. Он всегда замечал такие вещи — благодаря своей наблюдательности он и протянул гораздо дольше всех прочих Хэйлов.

— По своей воле, — повторил он, словно бы пробуя слова на вкус, и вкус этот, очевидно, был ему не по нраву. — Так, может, спросим ее саму, не желает ли она теперь уйти отсюда по своей же воле?

— Я ведь говорил тебе, что не люблю незваных гостей? — вампир неспешно вытянул руки и методично принялся закатывать рукава своей белоснежной рубашки, поддернув пиджак. — Они меня несказанно раздражают, волк. Но не все. Исключением являются те, которых я убил. И ты стремительно приближаешься к тому мгновению, когда станешь одним из них. Мертвецом.

Питер не колебался ни единого мгновения, прежде чем выпустить когти и позволить своему волку выглянуть наружу, позволив зверю зажечь его взгляд ярким голубым светом.

— Посмотрим, кто первым вырвет чье сердце, — прорычал оборотень.

Лидия всегда следовала за смертью — увы, ее тяга увлекла ее неверным путем, в страшное место, к страшному созданию.

Питер всегда следовал за Лидией — с тех самых пор, как узнал ее.

Если ему суждено умереть, следуя за ней — так тому и быть.

Вот только он был не из тех, кто легко сдается.

Он принадлежал к тем, кто выживает — всегда, любыми способами.

Элайджа Майклсон еще не в курсе, но всего через миг, когда они сцепятся, он все поймет.

Выживет сильнейший.

========== Питер Хэйл/Лидия Мартин, Малия Хейл, Диана Мид. Две дочери Питера. TW/TSC. ==========

Заявка:

Питер узнает, что у него не одна дочь, а две; хуже всего, что они близняшки. Лидия помогает ему примириться с этим фактом

— Нам нужно поговорить, — Лидия ворвалась в лофт Хэйлов без лишних церемоний, буквально оттолкнув с дороги Питера, открывшего дверь на ее настойчивый стук.

— Что? Я уже купил тыкву, — состроил гримасу за ее спиной старший из Хэйлов и обреченно последовал за своей рыжеволосой возлюбленной вглубь помещения. Перечить ей, когда она чем-то взволнована или озабочена, было смерти подобно: уж он-то это знал точно, поэтому не собирался лезть на рожон. Чем скорее примешь свою участь, тем безболезненнее пройдет экзекуция — вот вам небольшая мудрость от Питера Хэйла.

— К черту тыкву! — категорично отозвалась Лидия и устремилась прямиком к кофе-машине. — Мне нужен двойной американо. И коньяк. У тебя есть коньяк?

— Ты пьешь коньяк? — удивленно изогнул бровь Питер.

— Он нужен для тебя, — заявила Лидия и одарила оборотня многозначительным взглядом, от которого ему стало не по себе.

— Кто-то умер? — осторожно спросил он. — Лидс… Если это Дерек, то ничего страшного. Ты же знаешь, мы с ним не особенно…

— Никто не умер, милый, — напряженно улыбнулась Лидия. — Даже наоборот. В полку Хэйлов в некотором роде прибыло…

— О, только не говори мне, что Кора залетела от какого-нибудь оборотня-байкера и родила мне двоюродного племянника, которого я должен воспитывать по каким-нибудь абсурдным и неправдоподобным причинам! — а вот теперь уже Питер занервничал.

Ему никогда не нравились младенцы, и перспектива повесить одного из них себе на шею как-то не особенно радовала.

— Что? Нет, Кора здесь не при чем! — даже как-то возмутилась Лидия. — Она, конечно, легкомысленная девчонка, но уж точно не безмозглая. Дело в другом, Пит.

— Так, может, ты наконец скажешь мне, в чем именно? — откровенно раздраженно предложил старший Хэйл. — Сегодня Хэллоуин, а не день идиотских викторин. Я купил гребанную тыкву, а не колпак полного кретина.

— Не злись, — примирительно протянула к нему руки Лидия, и Питер покорно взял ее пальцы в свои ладони. Долго сердиться на эту девушку у него никогда не получалось.

— Выкладывай, — проворчал он, делая вид, что все еще недоволен. — Что такого стряслось, что ты переживаешь за мое эмоциональное состояние?

— Я нашла твою дочь, Питер, — заявила Лидия, взглянув ему в лицо чистейшими зелеными озерами глаз. — Точнее, дочерей. Их, вообще-то, двое. Они близняшки.

Питер молчал несколько долгих мгновений, прокручивая в голове десятки опасных комбинаций и анализируя воспоминания, что привело его к весьма неутешительному выводу, что он вполне себе может оказаться чьим-то папой.

— Ты права, — сказал он как можно спокойнее, но в голосе все же проскользнула паника. — Мне нужен коньяк.

*

Он все-таки вырезал тыкву — под неусыпным надзором Лидии, которая утверждала, что сосредоточенность на каком-то определенном занятии непременно его успокоит, и спорить с ней, конечно же, было бесполезно.

Он вырезал тыкву, а Скотт и Стилински приперлись с ворохом искуственных летучих мышей и гирлянд из лже-паутины, и обвешали этой дрянью весь лофт. С ними пришли Эллисон и Кира, и их Питеру не так уж сильно хотелось выгнать: они приготовили отличный пунш. Впрочем, превосходный вкус пунша оказался заслугой Лэйхи — судя по его поблескивающим из-под шарфа глазам, это он влил туда хорошую такую порцию алкоголя. Ну хоть кто-то в бывшей стае Дерека удался на славу — этот Лэйхи вообще ничего так, может, стоит переманить его на свою сторону и попытаться захватить с его помощью власть…

Впрочем, Лидия все равно не позволит — она за мир во всем мире.

Чего только не сделаешь ради любви — даже позабудешь о своих амбициях и мечтах захватить если не мир, то хотя бы один-единственный город и подчинить его себе…

— Они сейчас будут здесь, — шепнула Лидия, подходя со спины и трогая Питера за локоть. — Ты снова пьешь пунш?

— Он вкусный, — отсалютовал девушке стаканом Хэйл, поворачиваясь к ней лицом.

— Ты пьян? — подозрительно сощурилась мисс Мартин.

— Вовсе нет, — показушно обиделся Питер и нашел себе другое оправдание: — Это все твоя тыква меня так… Умиротворила.

— Я сейчас пойду и умиротворю этого юного алкоголика Лэйхи, — мрачно пообещала Лидия. — Повешу на его же шарфике.

— Не стоит, он только начал мне нравится, — хмыкнул Питер. — Так они… Они уже близко?

— Более чем, — затаив дыхание, Лидия вцепилась в предплечье Питера и кивнула ему на входную дверь, которая как раз отъехала в сторону и в разверзтую пасть лофта, украшенного для Хэллоуина, шагнули две девицы.

Вообще-то, они оказались довольно взрослыми — Питер ожидал иного. Лет десять тому назад была у него одна умопомрачительная интрижка… Ну, этот вариант отпал разом.

Девицы были одного возраста с… Ну, с Лидией, да.

Как-то неловко, конечно, но кто сказал, что будет легко?

Увы и ах, если они в самом деле такие взрослые, то их матерью с вероятностью процетов на девяносто является Коринн, которую прозвали Пустынной Волчицей.

Премерзкая была женщина — его первая любовь, всю душу ему изорвала и бросила в момент самой унизительной слабости.

Это из-за нее он так мерзко относился всю жизнь к женщинам — до Лидии, само собой.

— Они красавицы, правда? — с умилением произнесла Лидия, подталкивая его вперед.

— Эээ… Да, — согласился Питер, разглядывая девиц с некоторым подозрением.

— Это ты, что ли, наш отец? — одна из них, одетая в шорты и клетчатую рубашку (какой-то клон Стилински, ей-богу, только в девчачьем обличьи), решительно шагнула к Питеру и уставилась на него таким дерзким взглядом, что он тут же уверился, что перед ним его дочь. У Хэйлов это в крови — нарываться на всех подряд и ерепениться.

— Малия, полегче, — вторая девица вцепилась первой в руку и мило улыбнулась. — Это не только для нас сюприз, но и для… Папы.

— О, Ди, не будь такой приторной, меня сейчас стошнит, — закатила глаза Малия. — Этот «папа» нам никто, и я понятия не имею, зачем мы…

— Ну вылитый Дерек, — неожиданно для самого себя умилился Питер. — Тот тоже считает себя прямолинейным и брутальным, но на самом деле просто хам.

— Дерек — это наш дядя? — тут же поинтересовалась та, которую назвали Ди. — Ох, я, кстати, Диана, и я очень, очень рада…

— А вот эта — вылитая ты, — сделала вывод Лидия. — Бесконечно обаятельна, но наверняка попытается тебя использовать по полной.

— Обнимемся? — предложил Диане Питер, ухмыляясь.

— Я принесу пунш, — решила Лидия и отошла, предоставив новоявленному отцу пообщаться с дочерьми наедине.

— А кто это, в шортиках? — пристал к ней Стайлз, подловив у чана с пуншем. — Познакомь-ка, а. Я любил тебя всю свою жизнь, а ты разбила мне сердце, связавшись с Питером, так что ты теперь должна мне, учти!

— О, Стайлз. Я обожаю твою логику, — рассмеялась Лидия. — Ее зовут Малия, она дочь Питера.

— А вторая? — рядом нарисовался Лэйхи, обмотанный уже не только шарфом, но и бутафорской паутиной.

— Они близняшки, чувак, — состроил ему мину Стилински. — Сечешь, что это значит?

— Что я отрежу ему уши, — любезно подсказала Эллисон, подкравшись со спины. — Зачем тебе эта информация, Айзек?

— Да просто интересно, — кисло улыбнулся Лэйхи. — Всем же интересно. У Питера есть дочки, это же круто.

Лидия обернулась на Питера и его дочерей — все трое оживленно о чем-то беседовали, при чем Малия тыкала папулю пальцем в грудь и явно бузила на него.

— Счастливого Хэллоуина, ребята! — закричал Скотт, которому было невероятно весело, потому что пунша он выпил раза в три больше, чем даже Питер. — А давайте в караоке петь?

— Песенку про папу надо найти, — ехидно кашлянула в кулак Эллисон.

Вечеринка по случаю Хэллоуина определенно удалась — теперь задачей Лидии было не дать ей превратиться в катастрофу.

========== Клаус Майклсон/Эллисон Арджент/Айзек Лэйхи. TO/TW crossover. ==========

[Эллисон не погибла в битве с Они. Айзек уехал в Новый Орлеан со своим новым опекуном, Эллисон приезжает к нему на каникулы]

— Ты меня будто бы разлюбила.

Новый Орлеан сделал Айзека невыразимо старше, заставил его чувствовать острее и действовать мягче, но с Эллисон все было прежним: он вновь превращался в того мальчишку, который потерял от нее голову и страдал от собственной неловкости и неумения раскрыть свои чувства. А Эллисон, кажется, стала лишь еще более красивой, уверенной в себе и мрачной.

Когда Айзек узнал ее, она уже из яркой девочки-хохотушки превратилась в замкнутую, таинственную и опасную юную охотницу, но за прошедший год, что они провели в разлуке, эти ее качества стали выражены не просто более резко, они заняли доминантную роль.

Пугало его это, или все же ему это нравилось? Айзек пока не разобрался.

— С чего ты взял? — голос у Эллисон ровный, она не переживает, как переживала бы любая другая девушка ее возраста. Она просто спрашивает: все эти любовные трагедии мало ее занимают, она знает цену и преданности, и предательству, и давно уже для себе все решила. Она может и юная снаружи, но внутри она куда как старше даже своего отца. Старше, но не мудрее — хотя ей кажется наоборот. Она все еще способна быть безрассудной, вот только позабыла об этом.

— Ты больше не улыбаешься. — Айзек не обвиняет, но сетует, хотя и берет ее при этом за руку, переплетая их пальцы. — Мне не улыбаешься, Элли. Винсенту ты за завтраком улыбалась.

class="book">— Он твой опекун, — пожимает Арджент плечами. — Я думала, ты хочешь, чтоб я была с ним милой.

— Честно говоря, мне плевать, — сознается парень. — Винсент хороший человек, он добр ко мне, но будешь ты с ним милой или нет, меня не заботит. Я хочу, чтобы ты была милой со мной.

— Это так глупо, — на губах Эллисон появляется намек на легкую улыбку. — Ты совсем как мальчишка с этими претензиями. Я приехала в Новый Орлеан ради тебя, трачу свои каникулы на это, вместо того чтоб охотится с отцом и Джерардом, а ты…

— «Это» — так ты называешь наши отношения? — хмыкает Айзек, но не оскорбленно, он скорее позабавлен. Эллисон слишком серьезная, она так заигралась во взрослую, что, кажется, совсем разучилась получать удовольствие от жизни.

— Я не это имела ввиду, — понимает свою оплошность Арджент и сжимает его пальцы своими. — Я люблю тебя, Айзек. Ты же знаешь, люблю. Просто… Все сложно в БиконХиллз и в округе сейчас, я просто не могу себе позволить расслабиться.

— Можешь, — возражает ей Лэйхи. — Ты сейчас не в БиконХиллз, Элли. Ты в Новом Орлеане, со мной, и именно здесь и сейчас ты должна расслабиться.

— Да, ты прав… Наверное, ты прав… — шепчет Эллисон и прижимается к нему, но она по прежнему такая напряженная…

Айзеку кажется, что он теряет ее — но лишь до тех пор, пока она не находит его губы своими.

Ее поцелуи все такие же крепкие и сладкие.

***

На кладбище Лафайет тихо — так тихо, как может быть лишь в обители смерти.

Эллисон слышит чужие шаги — осторожные, но твердые, уверенные, отчего-то пугающие, но в то же время манящие.

Она уже и не понимает — преследует ли сама она эти шаги, или это они преследуют ее.

Как она вообще попала сюда, что привело ее на кладбище, чего ради она кружится в этом лабиринте надгробий уже который час? Где Айзек, отчего она совсем не помнит, как уходила от него, что сказала ему перед уходом?..

Последнее, что она помнит — это завтрак, который приготовил для них Винсент.

Винсент, приятный, располагающий к себе темнокожий мужчина, муж покойной тетки Айзека по линии отца — человек, который забрал Айзека к себе и заботился о нем, как о собственном сыне.

Эллисон нравился Винсент — он в самом деле кажется хорошим, а еще он варит изумительный кофе.

Кажется, она выпила целых три чашки этим утром?..

Мужчина в укороченном пальто поджидает ее за большим памятником в виде ангела, он стоит в полоборота и на его губах играет непонятная улыбка, от которой в груди Эллисон сердце принимается выводить тревожную дробь.

Она видит мужчину так четко, гораздо четче, чем все, что происходит и находится вокруг — видит намек на ямочки на его покрытых легкой щетиной щеках, видит мимические морщинки в уголках глаз…

«Я тебя знаю?» — хочется спросить ей, но мужчина с загадочным видом прикладывает палец к губам в немом призыве смолчать и ей.

Эллисон покоряется, отчего-то покоряется ему: ей хочется покориться первому встречному, и все это как-то глупо и даже страшно.

Он уходит, то и дело оглядываясь, жестом приглашая за собой, и Эллисон следует за ним, очарованная и отстраненная: во всем мире существует лишь она и звук шагов мужчины, который ведет ее в неизвестность.

***

Айзек берет ее след у кладбища Лафайет.

— Мне жаль, — сказал ему Винсент, когда он очнулся вечером со стойким привкусом желчи во рту и с затуманенной головой. — Мне жаль, Айзек, но мне пришлось. Майклсоны слишком сильны, мне приходится идти у них на поводу, чтобы уберечь своих людей, чтобы уберечь и тебя в том числе.

Ему было жаль, а Айзек ничего не понимал, кроме того, что произошло что-то ужасное.

Эллисон исчезла.

Кто-то забрал ее, кто-то причинил ей зло.

— Ты уже ничем не поможешь ей, — пытался увещевать его Винсент. — Никто не поможет ей, понимаешь? Мне пришлось, пойми.

Ему тоже пришлось: пришлось сделать Винсенту больно, чтобы выяснить, где нужно искать — сделать очень больно, но он выживет.

Или нет — все будет зависеть от того, найдет ли Айзек Эллисон, и в каком она окажется состоянии.

Наркотический туман в его голове уже не такой плотный, но все еще не рассеялся.

Сердце стучит где-то в горле, звериные когти, венчающие его пальцы, ощущаются такими чужеродными…

— Эллисон?.. — зовет он, неразборчиво: клыки во рту мешают говорить. — Элли?..

След приводит его на задворки кладбища — наверное, когда-то сторож хранил здесь различный инвентарь, но теперь это просто полуразвалившийся сарай, который лишь чудом еще не рухнул.

Все вокруг пахнет Эллисон. И кровью. И расплавленным воском.

Ее безжизненное тело распластано на земляном полу посреди начертанной пентаграммы, увенчанной погасшими огарками свечей.

Она мертва — Айзек знает это еще до того, как прощупает пульс.

Он не слышит ее сердцебиения.

Он потерял ее — и на этот раз это правда.

Где-то поблизости протяжно воет в небо волк.

Никлаус Майклсон тычется волчьей мордой в ладонь Фрейи и подставляет под ее ласку серебристый загривок.

Заклинания, требующие человеческих жертвоприношений, неизменно истощают ее, но она будет в порядке.

Как и плачущий над телом охотницы мальчик-оборотень: он тоже будет в порядке, пусть недолго, но будет.

Ровно до того момента, когда придет мстить — вот тогда придет и его черед тоже.

========== Кол Майклсон/Лекси Брэнсон. TO/TVD. ==========

///

— В следующий раз, убивая всех в очередном баре, убедись, что никто такой же крутой как и ты, не будет против.

У нее была кожаная куртка, алая помада и длинные белокурые волосы, вьющиеся мягкими локонами. А еще она вела себя слишком дерзко, но отчего-то хотелось спустить ей это с рук, просто за красивые глаза.

— Ты поучаешь всех вампиров, которые встречаются тебе на пути, крошка?

У него была смертная скука в анамнезе и очередной кровавый срыв на подходе, ну и кожаная куртка тоже, да.

— Да плевать мне на других вампиров, у меня уже есть один протеже, у которого сносит крышу время от времени и для которого я играю роль заботливой мамочки. Я сделала тебе замечание, потому что это был мой любимый бар, засранец.

У нее появлялись ямочки на щеках, когда она улыбалась, а он как раз был без ума от подобных мелочей, так что эта случайная встреча в крошечном баре в Праге оказалась судьбоносной.

— Я покажу тебе другой бар, не хуже этого. Там круто, тебе не захочется уходить оттуда никогда.

— Почему-то у меня такое чувство, будто на самом деле ты имеешь ввиду свою койку в местном отеле, а не бар.

— На самом деле, так и есть… Ты против?

— Нет, но предполагалось, что я не должна этого говорить. Если играть по правилам, то я должна ломаться и кокетничать, а ты должен настаивать и проявить себя альфа-самцом.

— К счастью, мы не играем по правилам.

— Да. Повезло тебе…

— Кол. Меня зовут Кол Майклсон.

— Алексия Брэнсон, но друзья и любовники зовут меня Лекси.

Он никогда не звал ее Алексией — да, для него она с самого начала была Лекси, любовница и возлюбленная, раз и навсегда вошедшая в его жизнь.

///

— Твою мать, Кол… Мы же договаривались не убивать никого у нас дома.

У Лекси локоны давно уже не вьются, теперь она носит прямую стрижку чуть короче плеч, но алая помада и кожаная куртка все еще с ней.

— Мне казалось, ты обещала не запрещать мне быть собой, детка.

У Кола давно уже нет той непреодолимой тяги крошить в пальцах чужие жизни без разбора, но порой все же его охватывает голод столь первобытный и глубокий, что гармонии, которую в его жизнь привнесла Лекси, становится недостаточно, чтобы сдержать зверя.

— Да чтоб тебя, Майклсон! Я и не собиралась запрещать тебе, но это же наш чертов дом, ты уделал всю нашу гостиную! А новая горничная? Ты хоть понимаешь, каких трудов мне стоило найти эту? Да она же была идеальной!

— И на вкус тоже ничего.

— Сукин ты сын, смотришь мне в глаза и зовешь другую женщину вкусной? Мне казалось, ты клялся, что вкуснее меня никого не пробовал.

— Это другое, Лекс.

— Правда?

Ее голос падает до игривого полушепота, и сама она превращается в большую, томную и грациозную кошечку, которая готова запустить в непослушного мальчишку свои коготки.

Им снова придется переехать, но, черт побери, как же им хорошо вместе — даже посреди залитой кровью гостиной, даже в компании растерзанного тела идеальной горничной.

Когда люди созданные друг для друга, встречаются — это чудо, когда встречаются два созданных друг для друга вампира — это больше похоже на катастрофу.

Не для вампиров, нет — для окружающих.

Для горничных, например.

///

У них в холодильнике пакеты с донорской кровью ровными стопочками, тихое «oh, death» нараспев из радиоприемника, огонь в камине и поддельная медвежья шкура перед ним — Кол не любит фальшивки, но Лекси отказывается по вечерам валяться на натуральном меху, она жалеет всех и каждого, медведей в том числе.

Ее забота о Стефане Сальваторе для Кола такое же гиблое дело, как спасение медведей посредством покупки поддельных шкур, но все же он никогда не скажет этого вслух. Если Лекси попросит, он поможет ей угомонить Риппера и будет нянчить его вместе с нею неделями напролет — такова сила любви, ребята. Кол иногда ловит себя на мысли, что сам не заметил, как стал до противного х о р о ш и м парнем — но находясь рядом с этой женщиной, он не чувствует, что принес себя в жертву.

Лекси против убийств, против убийств уже слишком давно, чтобы вот так просто поступиться своими принципами, но иной раз, заставая Кола с окровавленным ртом рядом с истерзанным телом, она думает: «к черту! мы же хищники! пусть только сегодня, только на этот раз… этого не повторится снова.»

Если бы о ее маленьком секрете знал Стефан, он никогда бы не позволил ей снова поучать его. Но Стефан не знает, к счастью — потому что Стефана нужно спасать.

А Кол не такой, ему не спасение нужно, а вера, любовь, поддержка. Лекси должно быть стыдно — она влюбилась в плохиша, который никогда не изменится, и это ли не лицемерно? Втайне она и сама наслаждается реками крови, которые время от времени проливает Кол.

Даже если она и лицемерка, всегда можно сказать, что всему виной любовь.

— Ты любишь меня, детка?

— Больше всего на свете, засранец. Больше всего на свете.

Аминь — вот и весь сказ.

========== Стайлз Стилински/Елена Гилберт. TW/TVD. ==========

[Стайлз во вселенной «Дневников Вампира». Клаудия Стилински умерла, когда Стайлзу было 16 лет]

Однажды, говорил его отец, наступает такой момент, когда стоит рискнуть. Наплевать на страх, забыть о неловкости и смущении, перебороть все на свете дерьмо, мешающее тебе это сделать. Никто не гарантирует тебе успех, вот в чем соль. Ты получаешь все, или ничего — но даже если результатом окажется то самое «ничего», ты все равно не проиграешь. Потому что как бы ты ни было, ты будешь знать — ты смог. Ты сильнее, чем думали все вокруг. Сильнее даже, чем думал ты сам.

Стайлз Стилински не то, чтобы особенно любил эти минутки философии от отца, но иногда он реально говорил важные вещи. У них никогда не было так уж много свободного времени, чтобы болтать о всяком: до того, как умерла мама, отец много работал, а уж после ее смерти и подавно. Стайлз, в свою очередь, взял с него пример и замкнулся на учебе.

Мелисса МакКолл однажды сказала, что они оба сойдут с ума от перенапряжения, если продолжат в том же духе. Отец прислушивался к этой женщине — пожалуй, после смерти мамы миссис МакКолл единственная поддерживала их и пыталась как-то помочь, — и потому попытался внять гласу разума в ее лице, рассудив все немного по-своему.

Он уволился со свой должности в полицейскому участке БиконХиллз, запросил перевод по округу на должность менее ответственную и трудоемкую, и в конечном итоге принял решение, убедившись, что старшая школа в городке под названием Мистик-Фоллз подойдет его сыну.

Так они и переехали — чтобы не сойти с ума и не взорваться от того самого перенапряжения, до которого методично себя доводили, притворяясь при том, что все прекрасно.

В Мистик-Фоллз жизнь потекла несколько иначе — здесь и Стайлз, и Ноа Стилински каждый по-своему утешились. Ноа больше не был шерифом, но он получил место помощника шерифа, и шериф Фобс оказалась вполне приятной женщиной, с которой Стилински очень сблизился. У них не назревало романа, ничего такого, но они в самом деле стали хорошими друзьями, и Элизабет часто звала своего помощника к себе на барбекю по выходным.

Барбекю, так уж вышло, готовили дети: гиперактивный и несколько гикнутый Стайлз, и не менее гиперактивная и несколько замороченная на контроле Кэролайн.

Поначалу эти двое не особенно поладили, но пара-тройка барбекю все же свела их поближе, так что со временем младшие Стилински и Форбс тоже стали хорошими друзьями.

У них нашлось множество схожих интересов, и даже проблемы у них, как оказалось, тоже из одной оперы.

— Безответно влюбиться в тихоню — ну что может быть более унылым и в то же время более переживательным? — вздыхала Кэролайн, когда Мэтт Донован на своем старом раздолбанном пикапе криво пристраивался на школьной парковке.

— Не знаю, как по мне, так это лучше, чем влюбиться в местную суперзвезду, которая разобьет тебе сердце, — парировал Стайлз, помогая подруге выбраться из не менее старого и раздолбанного, чем пикап Донована, джипа, который он недавно купил на скопленные карманные деньги. — Любить тихонь не так волнительно, как любить всеобщих любимцев, но это не умаляет ценности наших чувств.

— Но это уныло, — гнула свое Кэролайн. — Если бы я влюбилась, например, в Локвуда, все было бы иначе! Он бы терзал мое бедное сердечко, но жизнь моя была бы похожа на фейерверки! Быть влюбленной в Мэтта — это ни черта не фейерверки. Это всего-то — наблюдать за ним в его смену в Гриле. Знаешь, что он там делает? Ящики с пивом таскает на склад, — со скучающей гримаской сообщила она.

— Не утрируй, Кэр, — отмахнулся Стилински. — Я счастлив быть влюбленным в Елену, потому что она особенная. Да, она совсем не такая взрывная и яркая, как ты, например, но вот влюбись я в тебя, ты бы точно меня высмеяла при всех, а она разве так сделает?

— Считаешь меня стервой, что ли? — сощурилась Кэролайн. — Стилински, я тебя уничтожу! И на самом деле, откуда тебе знать, что она бы тоже тебя не высмеяла? Не такая уж она и хорошая, между прочим!

— «Тоже» обозначает, что ты б меня все-таки высмеяла, да? — тут же уцепился за фразу Стайлз. — Так и знал, что ты стерва! Так и знал!

— Ну, может быть, совсем немного, — созналась Кэролайн. — Но серьезно, Стилински, думаешь, Елена на такое не способна?..

Елена не была способна на такое — Стайлз головы бы дал на отсечение, так он в этом был уверен. Как, увы, был уверен и в том, что она абсолютно не видит в нем своего бойфренда.

Они сдружились благодаря Кэролайн: ну, как, сдружились — Стайлз втюрился в нее без памяти, а она давала ему почитать свои любимые книги, звала к себе на чай и предлагала вместе сходить в кино, брала поносить его толстовки и доверяла ему свои маленькие милые секретики, но никогда, никогда она не смотрела на него так же, как он смотрел на нее. Для Елены Гилберт Стайлз был примерно на том же уровне, что ее младший брат Джереми — и только-то.

Иногда Стайлза это доставало. Он хотел бы стать круче, хотел бы привлекать ее именно как парень, а не как друг, но он слишком много болтал, слишком мало занимался спортом и был слишком прямолинейным и смешным, чтобы стоять вровень с теми школьными красавчиками, на которых засматривалась Елена. Да, иногда его это доставало, но что он мог поделать? Сердцу не прикажешь, увы…

Впрочем, этим летом произошло кое-что страшное, что несколько изменило их с Еленой отношения.

Она попала в автокатастрофу вместе со своими родителями и, так уж вышло, сама выжила, но лишилась и матери, и отца в одночасье.

Она была убита горем, замкнулась в себе — винила себя, хотя ее вины в случившемся, конечно же, не было. Даже ее младший брат винил ее — ох и придурок же он был!

Стайлз понимал ее — он и сам не так уж давно потерял мать, и ему были знакомы все те чувства, которые теперь обуревали Елену, поэтому он поддерживал ее изо всех сил, и именно благодаря ему к началу нового учебного года она вновь была способна улыбаться и пыталась жить если не как прежде, то хотя бы перестала тотально замыкаться в себе.

В ее отношении к Стайлзу появилось куда больше теплоты и доверия, и у него даже появилась робкая надежда…

Впрочем, очень скоро эта самая надежда была безжалостно разбита о суровую реальность.

Прошло что-то около месяца нового учебного года, когда Кэролайн объявила ему, что в школе появился новенький.

— У него умопомрачительная фигура, шикарные скулы и какой-то смешной, но явно дорогущий крошечный автомобиль. Кожаная куртка в комплекте, что само собой, ну и плюс он весь такой неприступный и таинственный, что аж дрожь берет.

— Неприятная? — зачем-то уточнил Стайлз.

— Наоборот, — не пощадила его чувств Кэролайн. — Наиприятнейшая, дружище. Я видела, как он сегодня разговаривал с Еленой у мужского туалета.

— Что ты делала у мужского туалета, Кэр?

— Да просто проходила мимо, господи, это что, запрещено? Так вот, они разговаривали, и видел бы ты лицо Елены!

— Только не говори мне, что на нашем с ней прогрессе можно поставить крест, — мрачно взмолился Стайлз.

— Ну, если ты так хочешь, то я использую другие выражения, приятель. Всем твоим мечтам капут, так сойдет? Стефан Сальваторе получит девушку, и это факт. Поверь мне, я в таком разбираюсь.

У Стайлза не было оснований не доверять чутью Кэролайн — она крайне редко ошибалась, не ошиблась и в этот раз.

Очень скоро Елена и Стефан Сальваторе стали неразлучны — они ходили вместе на занятия, они вместе же ходили на тренировки школьной футбольной команды и их группы поддержки, после школы они вместе ходили в кафе, а по вечерам сидели в Гриле и после прогуливались в парке.

Каждый раз, когда Стайлз звал куда-нибудь Елену, она только извиняющеся улыбалась — ее уже ждал Стефан.

Неприятнее всего вышло в вечер осеннего бала: школа устроила тематическую вечеринку для выпускных классов, и Стайлз решил таки воспользоваться советом отца и рискнуть.

Он пригласил Елену, но она отказала ему — мило улыбнувшись, она сообщила, что уже идет туда со Стефаном, и Стайлз не получил ничего.

Впрочем, ощущение того, что он все-таки смог перебороть себя и сделать важный шаг, и в самом деле чуток подсластило горькую пилюлю.

Кэролайн повезло больше — она тоже рискнула и пригласила Мэтта, и Донован согласился, так что на осеннем балу мисс Форбс сияла от счастья.

Стайлз же хмуро отсиживался в углу, наблюдая, как девушка его мечты танцует с чертовым Сальваторе.

— Как же он бесит, а, — Локвуд не часто снисходил до того, чтобы поговорить о чем-то со Стайлзом, но в этот вечер все было иначе: Локвуд был лучшим другом Мэтта, который пришел на вечеринку с Кэр, а Кэр вытащила на праздник своего лучшего друга Стилински, так что они все вроде как пришли одной компанией.

— Кто именно, чувак? — вяло уточнил Стайлз, когда сообразил, что Тайлер разговаривает именно с ним, а не с кем-то еще.

— Да этот гребанный Стефан, — пояснил Локвуд. — Ты же на них с Еленой пялишься весь вечер. Бесит, да? Заявился в наш город, получает все, чего пожелает. Ты в курсе, что его хотят сделать капитаном нашей футбольной команды? Охренеть, да что он о себе думает, а? Я-то не претендую, но как бы это место должен получить кто-то, кто сделал для команды чуток побольше, чем просто приперся и стал всеобщим любимчиком. А теперь он еще и девушку твою присвоил.

— Да она и не была моей девушкой, вообще-то, — возразил Стайлз справедливости ради. — Но ты прав, этот Сальваторе обнаглел.

— Я ему задницу надеру, — пообещал Локвуд задиристо. — Вот увидишь, надеру.

— На кого ты уже наезжаешь, чувак? — обратился к Локвуду Мэтт, который только что освободился после очередного танца с Кэролайн и подошел к парням.

— Он про Сальваторе, — услужливо подсказал Стайлз.

— А, — понимающе хмыкнул Донован. — Понимаю. Ему и вправду стоит надрать задницу. Что он о себе возомнил?..

— Эй, Стилински, хочешь пива? — внезапно предложил Тайлер. — У меня есть в машине. Придется сходить на парковку и выпить его там, потому что если мы притащим сюда алкоголь, то задницу надерут уже нам.

— Или ты не пьешь? — уточнил Мэтт.

Стайлз раздумывал всего секунду — ну, а почему нет, собственно? У него никогда не было по-настоящему своей мальчишеской компании. Если Локвуд и Донован готовы принять его в свою, то что в этом плохого?

— Пойдемте, чуваки, — решил он. — Но чур именно сегодня мы ничьи задницы надирать не будем. Кэролайн сотрет нас всех в порошок, если мы испортим ей вечер.

— Это да, она может, — засмеялся Донован в поддержку его слов. — Помнишь, Тай, как она в шестом классе отлупила тебя палкой за то, что ты вытоптал у нее цветы под окном?

— Ой, да не позорь меня, это сто лет назад было! — засмеялся и Локвуд.

Однажды, говорил отец, наступает такой момент, когда стоит рискнуть.

И Стайлз собирался сделать это снова — у него не вышло с девушкой, но быть может сложится с новыми друзьями?..

========== Люцифер Морнингстар/Ребекка Майклсон. Люцифер/Древние. ==========

— Я ненавижу, когда эта блеклая выскочка заявляется сюда по утрам так, словно имеет на это какое-то право, — голос Ребекки Майклсон, как обычно, звучал томно и с нотками стервозности, а тягучий акцент лишь прибавлял этому голосу мелодичности.

— Я, вообще-то, все это слышу, — мрачно напомнила Хлоя Деккер из угла комнаты.

— Я в курсе, — небрежно обронила Ребекка. — Ты пялишься, как я лежу в постели Люцифера, обнаженная, прикрытая лишь тончайшей шелковой простынкой. Тебя так будоражат соблазнительные изгибы моего тела, или этот бешеный взгляд выдает зависть и желание занять мое место?

— О, бога ради… — сквозь зубы процедила Хлоя, закатывая глаза.

— Убирайся вон из нашей спальни, идиотка, — уже без лишних церемоний велела ей Ребекка, и в ее сладком голоске зазвенела сталь. — И в следующий раз, если тебе срочно понадобится Люцифер, то просто постучись и останься снаружи. Так делают все, у кого есть чувство такта и хотя бы чуточка мозгов. Хотя, откуда тебе знать, верно?

— Люцифер!.. — гневно вскинулась Хлоя, надеясь на поддержку своего напарника, но тот, выходя из ванной и поправляя ворот белоснежной рубашки, лишь ослепительно улыбнулся:

— Помнишь Бекку, детектив? У нас с ней все серьезно, так что в следующий раз и вправду лучше стучись.

Ребекка Майклсон появилась в Lux одной из упоительно-пьяных лос-анджелесских ночей и перевернула все с ног на голову — даже Мейз, всегда такая критичная и придирчивая до невозможности, вынуждена была признать, что эта женщина так же горяча, как адское пламя, и подставить шею под ее острые зубки слишком заманчиво. Куда как заманчивей, чем играть в опостылевшие уже полу-любовные, полу-дружеские кошки-мышки с детективом Деккер.

Пора было признать очевидное — момент, когда у Люцифера с Хлоей что-то могло получиться. был безнадежно упущен. А появление в его жизни Ребекки Майклсон перечеркнуло возможность попытаться снова — Хлоя и вправду становилась невыразительной и блеклой, когда белокурая Бекка появлялась рядом, затмевая собою весь белый свет, да и самую черную ночь тоже.

— Непостижима, — даже Аменадиль признал это, хотя он крайне редко бывал солидарен с Люцифером, и особенно — если речь шла о людях. Но Ребекка ведь, в конце-концов, и человеком-то не была.

— Она куда ближе к демонам, — мурлыкала Мейз, кокетливо улыбаясь тысячелетней красавице с сердцем, которое разбивали так часто и так безжалостно, что оно в итоге окаменело.

— Мне больше по вкусу дьявол, — парировала Бекка и с ленивой благосклонностью протягивала руку Люциферу, а он галантно целовал кончики ее пальцев, но неистовый блеск его глаз обещал ей куда более чувственное продолжение.

Дьявол был по вкусу ей, а она была по вкусу дьяволу — так сошлись звезды.

— Ребекка, ты должна вернуться домой, — когда чопорный вампир в безупречном костюме явился за его порочной и восхитительной белокурой барби, Люцифер был уверен, что Бекка не оставит его. Но Бекка не колебалась и секунды:

— Что ж, а я все думала, как долго вы без меня протянете… Всегда и навечно, Элайджа. В какое бы дерьмо вы не впутались, я с вами.

— А я? — спросил ее Люцифер чуть позже, когда она собирала какие-то вещи в небольшой ридикюль. — Ты вот так просто уедешь?

— Это моя семья, Люци, — Ребекка взглянула на него так, как глядят на неразумных детишек, сказавших ерунду и бестактность. — Я нужна им, и я буду с ними. А ты подождешь столько, сколько нужно.

— Значит, выбор даже не стоит? — Люцифер был задет за живое, да и попросту не мог понять такой отрешенной преданности семье. Он и его братья, так уж повелось, всегда соперничали перед отцом, какое уж тут единство?

— Если выбор все-таки встанет, мой ответ тебе не понравится, дорогой, — безжалостная улыбка Ребекки, тем не менее, не позволила ему думать, что ей на него плевать. Она отталкивала его не навсегда, а лишь на время, и. пожалуй, это он мог принять. При условии, что она вернется, конечно же.

— Ты вернешься? — задавать прямые вопросы было правильно, потому что Ребекка, как и он сам, предпочитала не лгать.

— Вернусь однажды, — отозвалась Бекка, блеснув жемчужными зубками в усмешке. — Может быть, даже в этом десятилетии… Надеюсь, ты не променяешь меня на унылую мисс Детектив Антисекс?

— Если только ты не убежишь разбираться с проблемами твоих братьев лет эдак на сорок, — в тон ей ответил Люцифер. — Но в целом… В целом, я предпочел бы увидеть тебя рядом как можно скорее.

— Новый Орлеан не так уж далеко, Люци, — подмигнула ему Ребекка на прощание.

Что ж, она была права, расстояния — ничто, и только истинные чувства имеют значение.

У Ребекки было свое «всегда и навечно», так, может, она не откажется включить в него и его, Люцифера?..

========== Ханна Мэрин/Кэссиди. PLL/Preacher. ==========

[Ханна — младшая сестра Кэссиди; Кэссиди покинул отчий дом, когда его сестре исполнилось семь лет и с тех пор они не виделись; на момент описанных ниже событий Ханне семнадцать лет]

— Калеб — то еще дерьмо, — изрекла Эли ДиЛаурентис, прищурив глаза в своей стервозно-пренебрежительной манере. — Радуйся, что это сейчас раскрылось. До того, как ты бы с ним переспала и он растрепал всем об этом.

— Я радуюсь, — вяло отозвалась Ханна Мэрин, и это было сущей ложью, ни черта она не радовалась, она находилась в том состоянии, в котором обычно находится желе: трясущееся нечто, которому на все плевать. — Хватит об этом, ладно, Эли? Давай я принесу нам еще кофе.

— Мне ванильный, — согласно махнула рукой Эли, она никогда не протестовала, если кто-то хотел за ней поухаживать.

Сегодня подруги были в кафе вдвоем: Эмили и Ария со Спенсер были заняты какими-то тестами, но на самом деле Ханна просто подозревала, что ее подругам не особенно интересно в миллионный раз мусолить предательство Калеба, пусть даже и кофе с пончиками им оплатит Ханна.

Что ж, Ханна не могла их винить за это — ей и самой уже осточертели разговоры о Калебе, вот только Эли этой ситуацией откровенно упивалась, а противиться ее натиску всегда было сложно. Особенно Ханне — она была на редкость слабохарактерна и ведома, знала об этом и была от этого не в восторге, но как-то это изменить не пыталась. В силу ли своей слабохарактерности, или лени — какая разница?..

Ханна оставила Элисон за столиком и, подхватив уже опустевшие пластиковые стаканчики, стала продвигаться к прилавку, чтобы заказать новую порцию и по пути выбросить в урну пустые. Миссия была успешно выполнена, но когда она возвращалась к Эли уже с новой порцией напитков, на нее буквально налетел какой-то мужчина в мятой рубашке и выбил кофе у нее из рук.

— Эй! — только и успела вскрикнуть Ханна, а затем завопил уже мужчина: он обжегся, кофе из одного из стаканчиков опрокинулся ему на грудь, и это совершенно точно было не самое приятное, что могло произойти.

— Мне так жаль, — приговаривала Ханна, кружась рядом, пока кто-то совал пострадавшему салфетки и стаскивал с него рубашку. — Ох, мне так жаль!

— Ладно, пойдем отсюда, — это была Эли, и она потянула Ханну прочь, зацепив ее под руку. — Парень хорош, но ситуация так себе. Хватит кудахтать, выглядишь глупо.

— Ты как никто умеешь подбодрить, — хмыкнула Ханна, но покорилась и позволила увести себя прочь.

А дома, спустя пару часов, ее ждал сюрприз мужчина из кафе, в мятой и залитой кофе рубашке, стоял посреди гостиной и оглядывался вокруг с таким видом, будто имел на это какое-то право, а мама смотрела на него с немым восхищением, прижав руки к груди.

— Что происходит, мам? — недоуменно поинтересовалась Ханна.

— Твой брат наконец вернулся домой, — выдохнула Эшли, не сводя светящегося взгляда с мужчины из кафе. — Кэссиди, милый! Добро пожаловать! Ханна, иди же, обними его!

— Надеюсь, кофе у тебя нет? — мягко рассмеялся Кэссиди, и Ханна через мгновение уже подхватила его смех и сама не успела понять, как оказалась в объятиях брата, которого не видела целую вечность.

***

— Он кла-а-ассный!.. — мечтательным шепотом твердила каждый раз Спенсер, когда в поле ее зрения оказывался Кэссиди. Ария откровенно строила ему глазки, Эли как-то заявила, что переспит с ним еще до конца осени, и даже тихая и скромная Эмили, которой, вообще-то, нравились девушки, в присутствии Кэса смущенно рдела.

— Вы все отвратительны, — искренне заявляла подругам Ханна. — Это же мой старший брат!

— И что? — вскидывала бровь Эли скептически. — Мой брат — Джейсон, так что я знаю все о том, как круто иметь горячего братишку. Все хотят его, а ты можешь обозвать его уродом и по утрам видишь, как он чешет задницу по пути в туалет. Это власть, детка!

— Ты спятила, Эли.

— А ты зануда, — парировала ДиЛаурентис. — Замолвишь перед Кэсом за меня словечко?

— Фу, отстань от меня! Мы с ним почти не разговариваем даже! Мы десять лет не виделись, он фактически чужой взрослый мужик…

— Это дьявольски сексуально, Ханна, — плотоядно облизывалась Эли. — Ты хочешь его, м?

— Фу-у-у, Эли!!! Ты дрянная девчонка!

Эшли Мэрин порхала по дому, окрыленная возвращением сына, а вот Ханне иногда дышать становилось тяжело от этих ее восторгов, которые сама Ханна разделить с матерью не могла.

Кэссиди был ее братом, да, но, как она и сказала Элисон, он был чужаком.

Между Ханной и братом пропастью пролегли десять лет, за которые она выросла и из забавной, неуверенной в себе пышечки превратилась в настоящую красавицу. А Кэс… В детстве он для Ханны был героем, ее спасителем и ее божеством, а теперь же это был мужчина с колючим, внимательным взглядом, с легкой небритостью и в вечно мятых рубашках, в котором очень смутно угадывался тот, кто дул на ее разбитые коленки и целовал ее перед сном в лоб.

— Ты меня избегаешь, да?

Ханна вздрогнула, когда голос брата раздался у нее за спиной.

Она была уверена, что мама уже спит, а Кэса нет дома: он вечно пропадал где-то ночами напролет, и потому самозабвенно копалась в холодильнике, не беспокоясь о шуме, который создает.

— С чего ты взял? — с набитым ртом поинтересовалась она: это была индейка, чертовски нежная и вкусная, и Ханна хотела сделать с ней сэндвич.

— Ты все время сбегаешь, когда я вхожу в комнату, — пожал плечами Кэссиди, ненавязчиво приближаясь. — Почти не говоришь со мной, и обняла меня всего один-единственный раз…

— Я просто не особенно сентиментальна, — попыталась отшутиться Ханна. Ей было неловко находиться с Кэссиди наедине, особенно когда он стоял совсем близко. Совсем не брат чудился ей, совсем не сестринские чувства пробуждались от этой провокационнной близости. Это было неправильно, гадко, странно, но ее разум никак не желал принять этого мужчину как близкого родственника.

— Ты меня боишься, или что? — Кэссиди нахмурился, шутка на него не подействовала, он явно хотел расставить все точки над i. — Ханна… Ты считаешь меня чужим?

Как же в точку, хотелось сказать ей. В самую чертову точку, Кэссиди! Но вместо этого она сказала:

— Нет, что ты… Я просто… Просто… Мы так давно не виделись, и я уже не та малышка, которая постоянно висела на твоей шее, брат. Теперь мне это не нужно, я… Не фанатка телячьих нежностей больше.

И если ты обнимешь меня, то я невольно начну анализировать каждое твое движение и искать скрытый сексуальный подтекст — этого она не прибавила, конечно.

Но Кэссиди, кажется, и в сам понял это.

Он снова смотрел на нее слишком пристально, слишком жадно — этот взгляд она то и дело ловила на себе, и взгляд этот смущал, дизориентировал, пугал. Не так брат должен смотреть на сестру.

— А помнишь, как в детстве ты плакала из-за того, что этот ушлепок Джейсон обзывал тебя коровой? — внезапно спросил Кэссиди, и Ханна невольно улыбнулась.

— Да уж, как такое забудешь… Он сказал, что я такая жирная, что на мне никто и никогда не женится. Вот козел.

— Я потом его отмутузил, — хмыкнул Кэссиди. — Сукин сын клялся, что больше и слова плохого тебе не скажет.

— А он и не сказал, — подтвердила Ханна. — Я знала, что ты ему врезал. Но на самом деле чаще вспоминала не это, а то, что ты сказал, когда утешал меня.

— Что я сам женюсь на тебе, если никто не захочет? — мягко рассмеялся Кэссиди, и Ханна, отбросив смущение, порывисто обняла брата и спрятала лицо у него на груди.

— В детстве такие вещи кажутся нормальными, — пробормотала она. — Ну, я и за папу замуж собиралась, помнишь?

— Ты была очень любвеобильной девочкой, — согласился Кэс весело. — И особенной, Ханна. Для меня.

— Я скучала по тебе, Кэс… Но я, кажется, больше не умею любить тебя так, как раньше, — проговорила Ханна, чуть отстраняясь и поднимая лицо, чтоб взглянуть брату в глаза. — Честно, Кэс… Мне так неловко, но…

Кэссиди нежно коснулся ее щеки пальцами, и Ханна невольно закрыла глаза. Эта ласка была такой интимной, такой волнующей, и она ощущала себя такой хрупкой в объятиях брата… Это было так волшебно и так порочно одновременно.

— Я всегда знал, что мы найдем путь друг к другу, Ханна. Ты и я, — прошептал Кэссиди, его дыхание опалило Ханне висок, она так разомлела и настолько поддалась очарованию момента, что очнулась лишь тогда, когда губы Кэссиди мягко накрыли ее собственные в совсем не родственном поцелуе.

— Это безумие! — выпалила девушка, отталкивая брата. — Никогда больше, Кэс! Никогда, ты понял?!.

Она бросилась к себе в комнату, позабыв о сэндвичах с индейкой и вообще обо всем на свете, кроме как о том, что она — чудовище, трепещущее от поцелуев родного брата.

Ее тошнило всю ночь, буквально выворачивало наизнанку, и к утру Ханна уже подумывала о том, чтобы вызвать себе скорую, как наконец все прояснилось.

Она слышала об этом прежде — об этой редкой, странной болезни, которая в большинстве случаев заканчивалась летальным исходом.

Кровь и соцветия — ханахаки притаилась прямо у нее в груди и откашлялась белоснежными лепестками с алыми прожилками, символизируя ее запретную любовь к Кэссиди. Ее смертный приговор был прекрасен и изящен — романтичным девочкам о таком только мечтать. Но Ханна не мечтала, Ханна была в ужасе, Ханна хотела жить, хотела быть счастливой, Ханна хотела…

Комната Кэссиди находилась рядом, и Ханна остервенело колотила кулаками в дверь, а в кулаках были зажаты белоснежные лепестки: как доказательство греха и как мольба о помощи. Кто же поможет ей теперь, если не ее герой?..

— О, Ханна, что за шум? — мама, выглянувшая из своей комнаты, казалась расстроенной.

— Мне нужен Кэссиди, — мрачно отозвалась Ханна, продолжая стучать к брату.

— О, Ханна… Ханна, прекрати! Кэса нет в комнате. Он… Он уехал рано утром.

— Куда уехал? — внутри у Ханны все похолодело, она опустила руки и позволила тревожному предчувствию захлестнуть себя. — Мама! Куда уехал Кэссиди?

— Он сказал, что не может оставаться дома, — невнятно проговорила Эшли Мэрин. — Сказал, у него теперь другая жизнь. Сказал, что мы не должны винить себя или тосковать. Он уехал ради нас, так он сказал…

— Уехал ради нас?.. — переспросила Ханна и стала оседать на пол, пальцы ее разжались и лепестки упали ей на колени.

«Никогда больше!» — крикнула она вчера Кэсу, и он сделал все так, как она и хотела. Он всегда делал так, как хочется ей, был ее героем.

Вот только на этот раз он немного просчитался.

Новый приступ кашля свел горло спазмом — Ханна Мэрин откашливала новые и новые цветы, обагренные собственной кровью, и слезы катились по ее щекам. Как долго она протянет? Впрочем, имеет ли это теперь хоть какое-то значение?..

========== Клаус Майклсон/Кэтрин Пирс. TO/TVD. ==========

— В следующий раз, — цедит он на прощанье сквозь зубы, — Ты умрешь, когда мы встретимся.

— Можешь не тратить время на то, чтобы расписывать, как это будет больно и мучительно, — томно усмехается Кэтрин Пирс, вытянув ноги у камина. — Сегодня совсем не хочется трепетать от страха… Уверен, что не хочешь выпить на дорожку?

Ответом ей была лишь захлопнувшаяся за ним входная дверь, и Кэтрин хмыкнула ему вслед — она не была разочарована, нет. Некоторые вещи никогда не меняются и это, пожалуй, даже хорошо. Ее смертельный враг навсегда останется таковым — а она навсегда останется его слабостью. Он, конечно же, все еще верил в то, что контролирует ситуацию. Он, конечно же, считал себя хозяином положения. Был уверен, что это именно он пользуется ею и унижает ее, уходя на рассвете без прощального поцелуя.

Ах, этот наивный, глупенький тысячелетний мальчишка! Он бывает поразительно слеп, когда речь заходит о привязанностях — а все потому, что он отчаянно боится привязаться к кому-то.

Кэтрин была идеальным вариантом для него — не возлюбленная, но жертва. Так он думал, сжимая пальцы на ее горле и неистово целуя хрупкие ключицы; так он думал, наматывая на кулак черное золото ее волос и требуя подчинения; так он думал, угрожая убить ее, но вместо этого снова и снова возвращаясь в ее постель, безошибочно находя ее где бы она не спряталась и как далеко бы не сбежала.

Он находил ее, сидящей у зажженного камина — они неизменно коротали ночи втроем: он, она и пламя, бликами играющее в ее волосах, отражающееся в радужке ее глаз и окрашивая в мягкий, теплый цвет ее белую кожу.

Он был уверен, что ненавидит ее — вот ведь чудак, в самом деле!

А Кэтрин… Что ж, она принимала правила игры и испуганно вскрикивала, когда он грубо хватал ее за запястье, молила о пощаде, когда он швырял ее на диван, или на стол, или даже прямо на пол. Кричала, порой даже плакала — о, она умела быть идеальной жертвой, ведь когда-то давным-давно она и в самом деле такой была. Играть саму себя, но быть сильнее, лучше — это было особым видом извращений, которые стоит отнести скорее к психологическим.

Навеки мучитель и жертва, навеки хозяйка и ее верный пес — вот кем они были, и вот кем они собирались оставаться.

Дрова в камине уютно потрескивают, бурбон в бутылке становится теплым, но Кэтрин это даже нравится — теплая горечь струится по горлу так похоже на кровь.

Скоро он вернется, ее преследователь, мучитель и любовник.

Скоро он вернется — ее любимый.

— Клаус, — шепчет она беззвучно, и улыбка касается ее искусанных и припухших от поцелуев губ.

Он вернется гораздо скорее, чем планировал сам — в последнее время только так и бывает.

========== Хлоя Деккер/Клаус Майклсон. Люцифер/Древние. ==========

На вопрос «какого дьявола» у него уже был подготовлен ответ:

— Блондинки с обостренным чувством справедливости — моя слабость.

Немножко шантажа, немножко откровенных угроз, изящная попытка подкупить и, в конечном счете, беспроигрышный вариант — внушение, и вот уже детектив Уилл Кинни лишь невнятно пожал плечами перед своей коллегой из Эл-Эй, выражая свою неспособность хоть как-то воспрепятствовать происходящему.

— Мистер Майклсон наш внештатный консультант по всякого рода кошмарам, — обронил он, старательно глядя себе под ноги. — Для вас же это не в новинку, правда, Деккер?

— К сожалению, нет, — вздохнула детектив Деккер, откровенно недружелюбным взглядом смерив с головы до ног мужчину, которого представили ей как Никлауса Майклсона. — Но я так надеялась, что хотя бы в командировке отдохну от Люцифера.

— Кто бы он ни был, со мной ему не сравниться, — самодовольно сообщил Майклсон, изучая Деккер не менее откровенно, чем она его.

— А как по мне, одно и то же, — без тени улыбки отозвалась Деккер и переключилась на Кинни: — Итак, Уилл… Ритуальное убийство или инсценировка? Каковы ваши догадки на этот счет? И как в эту картину вписывается мой беглец?

— Насчет ритуальных убийств у нас мистер Майклсон эксперт, — вяло ответил Кинни. — А вашего беглеца сюда приплели из-за его отпечатков пальцев, вы что, не читали рапорт?

— Он не умеет сотрудничать, совершенно асоциальный тип, — оттеснив Кинни, Майклсон заложил руки за спину: жест был весьма пижонский, и усмешка добродушно-язвительная, ну в самом деле — Люцифер, только блондинистый!

— Я тоже в какой-то мере асоциальна, мистер Майклсон, — сурово отозвалась Хлоя Деккер, надеясь, что навязанный и навязчивый консультант «по всякого рода кошмарам» поймет, что они не подружатся ни при каких условиях, и стоит держаться в рамках.

— Зовите меня Клаус, детектив, — благодушно предложил Майклсон. Не понял. Что ж, видимо, он из тех, кому в лоб следует говорить, куда им идти и как надолго. Ну, с Люцифером-то она справляется — кое-как, но все же… Справится и с этим красавчиком, вместе с его вязким британским акцентом, тремя слоями деревянных бусиков на шее и обжигающе-наглым взглядом голубых глаз. Или серых? Или какая ей вообще разница?..

***

— Чтобы раскрыть дело, нам нужно сидеть в баре? — скептически вскинула светлую бровь Хлоя Деккер. — Знаете, мистер Майклсон…

— Клаус, — любезно поправил ее мужчина, пододвигая к Хлое чашку с кофе. — Попробуйте, это чертовски вкусно.

— У меня командировка не резиновая, Клаус, — это прозвучало грубо, да, но Хлоя так и хотела. Вот только Майклсону как будто и все равно было — даже ухом не повел.

— Детектив, — произнес он, загадочно улыбаясь, и на небритых его щеках обозначились ямочки. Хм, а он кокетка, подумалось Хлое.

— Зовите лучше меня Хлоя, — попросила Деккер, потому что «детективом» звал ее Люцифер, у нее и так было дикое дежавю, довольно с нее. — И не тратьте мое время зря, окей? Мы здесь ради кофе, или все-таки по работе? Потому что я…

— Я вас раздражаю, потому что кажусь вам легкомысленным и праздным, — взгляд Майклсона внезапно потемнел, стал более цепким. — вы меня с кем-то сравниваете… Но вы меня совсем не знаете, Хлоя. Быть благодушным, даже праздным — это такой способ получать то, чего я хочу.

— Этот способ не всегда срабатывает, — отметила Деккер, не смутившись. — К примеру, на мне его применять бесполезно.

— Я слышал это прежде, — хмыкнул мужчина. — Но к чему эти лирические отступления, вы ведь предпочитаете сразу к делу. Этот бар — место, в котором традиционно собираются все ведьмы Нового Орлеана.

— Вы имеете ввиду, те люди, которые выдают себя за ведьм? — снисходительно улыбнулась Хлоя.

— Если вам будет так угодно, — не стал возражать Майклсон. — Так вот, Хлоя. Если кто-то и знает что-то о ритуальном убийстве в городе, то этого человека нужно искать здесь. Так уж вышло, что я даже знаю, кого спросить, чтобы нам указали верное направление.

— У вас обширные связи среди шарлатанов? — теперь уже был черед Деккер хмыкнуть. — Вы один из них, или что-то вроде того?

— Что-то вроде того, — расплылся в еще более загадочной улыбке Клаус Майклсон, а через мгновение оживился: — О, а вот и тот, кто нам нужен! Винсент, старина! Не присоединишься ли?..

***

— Ты с катушек слетел, или как? — улыбаясь во весь рот, Кол Майклсон наблюдал, как новоявленная «напарница» Клауса бродит по гостиной дома Майклсонов, изучая интерьер.

— Мне скучно, — отозвался Клаус с капризными нотками в голосе. — Я что, не могу развлечься на досуге? В отличие от тебя, я не убиваю девственниц и не вырезаю целые кварталы.

— А зря, — хмыкнул Кол. — Это весело, тебе бы понравилось.

— У нас с тобой разные понятия о веселье, Кол. Держись от детектива Деккер подальше, понял?

— А то ты убьешь всех, кого я знаю, — рассмеялся ничуть не напуганный Кол. — Знаю, угу. Ты совсем спятил после того, как мы уехали из Мистик-Фоллз. Может, все-таки поехать и притащить тебе эту твою непокорную блонди?

— Я пока прекрасно провожу время и в компании мисс Деккер, — охладил пыл брата Клаус. — Она с характером.

— Да, ты вечно западаешь на ненормальных, — кивнул Кол. — Помощник детектива, ну надо же… А Элайджа вообще знает? Да что там Элайджа, надо Ребекке рассказать!

— Убью всех, кого ты знаешь, — мрачно напомнил Клаус.

— Мы долго еще будем ждать вашего информатора? — подала голос Хлоя из другого конца комнаты. — Я тороплюсь, вы же помните?

— Она тебя ни в грош не ставит, — подметил Кол.

— С характером, — поправил брата Клаус назидательно.

***

— Это все не имеет никакого смысла, — вздохнула Хлоя Деккер, вороша кипу разложенных на столе фото и прочих официальных бумаг. — Я понятия не имею, как все это складывается в одну картинку, потому что это и в самом деле какое-то…

— Ведьмовство? — услужливо подсказал Клаус, маячащий за ее плечом.

— Я не верю в это, — отмахнулась Хлоя. — Ты же знаешь.

Они успели перейти на «ты», выпить по три дюжины чашек кофе, раз сорок поссориться за эти пять дней, что детектив Деккер провела в Новом Орлеане, но, как ни странно, они сработались. Прагматичная, упрямая и пытливая Хлоя и склонный к мистицизму (или просто водящий ее за нос всеми этими штучками) Клаус — они буквально перевернули город вверх дном, но все-таки вышли на беглеца, которого Деккер преследовала из самого Эл-Эй и поймали его. Поймали и даже доказали его причастность к ритуальному убийству — вот только мотивы убийцы были слишком фантастическими.

— Невозможно просто так брать и приказывать людям убить кого-либо, — покачала Хлоя головой. — Или в Новом Орлеане каждый второй владеет гипнозом?

— Ты весьма близка к истине, — усмехнулся Клаус. — Но в рапорте этого, конечно, не напишешь.

— Я вообще не понимаю, что писать в рапорте, — созналась Деккер. — Убийца был под влиянием ведьм?

— Он, вообще-то, о вампирах твердил, — вкрадчиво напомнил Клаус. — Но знаешь… Как по мне, он просто спятил. Покажешь его доктору, там подтвердят.

— И он избежит наказания, потому что чертов псих… Как думаешь, он нарочно говорит все это?

— Думаю, что тебе не стоит так переживать об этом в свой последний вечер в Новом Орлеане, Хлоя.

— Звучит так, будто у тебя есть предложение получше, — хмыкнула Хлоя. — Надеюсь, это не кофе?

— К черту кофе, сегодня я угощу тебя бурбоном, — пообещал ей Майклсон. — Ты запомнишь этот вечер надолго.

— Я думала, ты скажешь «навсегда», — подначила мужчину Хлоя.

— Я самоуверен, но не настолько, — рассмеялся Клаус в ответ. — Пойдем, покажу тебе одно потрясающее местечко.

— И почему это звучит так, словно в конце-концов мы окажемся в твоей спальне?

— Не ломай интригу на корню, Деккер. Ты такая зануда!

— Но тебе это нравится, верно?

Спорить он не стал, и Хлое это понравилось. Как понравилось и пить бурбон, сидя с ним бок о бок в каком-то полуподвальном древнем баре, где в живую пели джаз, смеяться над его шутками и расслабленно прижиматься щекой к его плечу, вдыхать его запах и не думать ни о чем, кроме того, что у них есть только сегодня, а завтра… Завтра будет совсем новый день.

В его спальне они оказались под утро — до ее рейса еще оставалось несколько часов, и Хлоя Деккер провела их в самом деле незабываемо. В конце концов она пришла к выводу, что самодовольство и самоуверенность Майклсона были не беспочвенными…

И безграничными — это она осознала уже две недели спустя, когда Майклсон нашел ее в Эл-Эй и с невозмутимой улыбочкой поинтересовался:

— Ну ты же в восторге от сюрприза, да?

Если бы Хлоя ответила «нет», то солгала бы.