Kriegerlegende I: Состязание оружейников (СИ) [Astrid Martell] (fb2) читать постранично, страница - 19

привязанного мужика по плечу. Меч вошел в тело и, кажется, пробил кость, лицо мужчины исказила неимоверная боль… но он не заорал. Тогда девушке принесли второй меч, она отошла на несколько шагов назад и с разбегу вонзила клинок жертве в живот. И вот тогда он наконец заорал! Меч легко пробил кожу и вошел в живот, но не очень глубоко. Третьим ударом удалось пробить ребра. Эдан, заворожено глядя, как клинок проходит слева от сердца, узнал в нем работу своего мастера. Четвертый удар пришелся на шею. Мужчина уже давно потерял сознание, а может, даже умер от болевого шока. Меч хорошо вошел в шею, но замер где-то у позвоночника. И тогда девушке подари пятый меч. Она вдруг почему-то замерла, разглядывая клинок.

- На этом клинке нет украшений, как на прочих. Его ножны стары и убоги и не годятся для гордого воина. Но в сердце его – прекрасный узор. Чья это работа? Мастер Вилфрид? Мастер Гунтер?

В воздухе над толпой застыло молчание.

- Хорошо. Посмотрим, на что он годится.

Тогда она замахнулась над растянутым бесчувственным телом. Эдан сжал кулаки. Ротгер мял в руках рукава плаща. Меч серебряным лучом опустился вниз, и тело преступника рухнуло, повиснув на одной привязанной руке: предплечье второй отлетело в сторону, окрасив сугроб ярко-красным соком.

- Он перерубил кость, - объявила девушка, хотя все прекрасно видели, в чем дело. – Отец, этот меч лучший.

- Кто мастер?

И вот тогда из толпы, расталкивая прохожих, выскочил Ротгер, таща за собой Эдана под локоть.

- Это наша работа! Я - Ротгер сын Бьерна из Баумдорфа, ученик мастера Гунтера, а вместо со мной – Эдан сын Ора из Вальдендорфа, ученик мастера Вилфрида. На обивке меча написаны наши имна.

Дочь конунга поднесла гарду к глазам и подтвердила слова мальчика.

- Кто может засвидетельствовать, что вы говорите правду?

- Я свидетельствую! – крикнул Гунтер, подняв руку. – Думаю, мой товарищ по ремеслу сделает то же самое.

- Я свидетельствую, - ответил ему Вилфрид, тоже выступив из толпы.

- Я свидетельствую! – взвизгнул третий голос. – Я Скади из Вальдендорфа, сосед Ора, и я свидетельствую, что эти юноши сбежали из своих семей, не получив благословения, пойдя против воли родителей, отказались работать на земле и должны быть судимы конунгом!

10

Обычно разбирательства проводились в длинном доме конунга, но сейчас было слишком много любопытных и слишком мало времени. Конунг, немного почесав свою бороду, приказал дружинникам подвести мальчишек к себе, прямо на ристалище, и отправил младшую дочь отыскать Ора из Вальдендорфа и Рори Баумдорфа, которых три дня назад принимал у себя.

Юношей привели к креслу конунга, куда он уселся. Когда Эдан увидил наконец Ора, который шел к нему торопливым, насколько позволяли сугробы, шагом, то понял, что Скади не врал: отец поседел и постарел, и был угрюмей обычного. За ним шел старик лет пятидесяти, дед Ротгера.

Конунг громко хлопнул в ладоши и объявил, что суд начался. Все ждали, что он начнет отпрашивать отца и деда, но вместо этого он сказал:

- Гунтер и Вилфрид, клянетесь ли вы, что не помогали своим ученикам делать этот меч?

Мастера поочереди поклялись именем Тюра. Тогда конунг попросил мужчин объявить, являются ли осужденные юноши членами их семей. Рори сказал, что он – отец Бьерна, отца Ротгера,который погиб во время похода семь лет назад, и несколько человек из толпы подтвердили, что знают его.

- Ротгер и Эдан сбежали из своих семей и поступили в ученики к оружейникам, не спросив благословления и позволения у деда и отца. В течение трех лет они скрывались и не подавали о себе весточки. По нашему обычаю они должны возвратиться в свои наделы и подчиниться воле родителей до тех пор, пока не унаследуют или пока старший родич не позволит им отправиться куда-либо еще. Хотят ли юноши что-то сказать в свою защиту?

Ротгер только молча глядел на деда. Впервые он глядел на старика с ненавистью.

- Да! – вдруг крикнул Эдан. – Я хочу сказать! Конунг, Ор из – Вальдендорфа – отец мне, но ты – отец нам всем. Суди же меня, как отец своего сына, не на благо одной семьи, но на благо всей общины. Я и мой товарищ поступили в услужение лучшим оружейникам города, которые обычно не берут учеников, но нашли нас достойными. Может ли быть, что так нам предназначено судьбой? Проучившись у них три года, мы с Ротгером выковали меч, который превзошел мечи мастеров, а значит, что теперь мы сами стали мастерами и с этого мгновения являемся свободными мужчинами! Мы прибыли в город с целью служить нашему конунгу, и теперь, когда мы оба стали хорошими кузнецами, мы желаем стать хорошими воинами, вступить в твою дружину и защищать этот город. Суди же меня по праву отца.

Конунг нахмурился.

- Что на это скажет община?