The Magic in our veins (СИ) [S Lila] (fb2) читать постранично, страница - 2

Далёкие образы прежнего мира стремительно улетучивались всё больше и больше с каждым днём, проведённым в этих водах, что она нарекла своим домом на долгие века бессмертной жизни.

Ведь сердце в груди, некогда трепетно бьющееся и гоняющее горячую кровь по венам, уже охладело, став совсем как морская вода. И она ощущала, как с каждым днём ей становится легче, едва помня уже собственное имя, так и играющее на языке последними аккордами, готовясь раствориться в морской пене.

В каждом отзвуке вод был слышен голос её свободы. Свободы от оков, что пронзают сердце, крепко-накрепко привязывая к другому человеку нерушимыми толстыми цепями, принося в итоге лишь удушливую боль и вынуждая терять самого себя под конец очередной печальной истории, горькие песни о которых она слышала каждый день из-под толщи соленой воды. Эти слова были слышны в гулких ударах их сердец, в которые хотелось с силами вцепиться пальцами, разодрав плоть острыми зубами до крови, чтобы освободить ещё одного страдальца от мук губительной любви. Такова ведь участь русалки.

И кровь оказалась на вкус куда более приятной, чем она могла прежде воображать. А последний вздох, касающийся её губ вместе со сладостью солёной воды, имел привкус пьянящей свободы. Они ведь были свободны отныне, убаюканные ласковыми объятиями нежного океана, утягивающего с собой на шелковистое дно. Боль уходила совсем быстро, стоило только погрузиться в него, позволить окутать волнам и унести далеко-далеко…

Ласкающее касание морской воды заставило её вздрогнуть внезапно и беспокойно оглянуться по сторонам, скользнув внимательным взглядом карих глаз, ставших на несколько оттенков темнее сейчас. Вот только не видно было ничего кроме цветастых ракушек, что усеяли песчаное дно, и грубых булыжников, давно покрытых толстым слоем болотно-зеленой тины. Всё было совсем привычным, кроме того, как пели ей на ушко волны, зовя её по почти забытому имени и касаясь неторопливо блестящей чешуи.

«Фиби» — мужской голос раздавался так ласково и нежно, почти так же, как и волна, касающаяся песчаного берега в полный штиль.

Голос этот ей показался смутно знакомым, доносившимся будто бы из прошлой жизни. Вот только понять, кому он принадлежит она так и не смогла, стараясь изо всех сил вспомнить и понимая запоздало, что отвечать на зов не стоит.

И всё же, повинуясь странным порывам, спустя несколько минут метаний двинулась нерешительно за ним, позволяя водам вести себя, ощущая странное покалывание в области груди, где совсем не билось охладевшее сердце. Голос же этот всё звал и звал её, с каждым разом называя имя с ещё большим отчаянием, вызывающим отчего-то горечь и вынуждая сердце в груди невольно издать едва заметный удар, принесший с собой вспышку позабытых за томительные годы образов.

Фиби совсем не знала, сколько времени она провела в океане. Быть может, слишком долго, и ей теперь не увидеть сестёр?

Осознание этого заставило её разозлено шлепнуть хвостом по морской глади, создав всплеск солёных брызг, сверкнувших в лучах заходящего солнца. А сердце в груди мгновенно отозвалось на эту едкую вспышку боли, вновь стремительно холодея и унося с собой её боль на далёкие мили, растворяя её в небольших волнах.

Позволила тут же соленым каплям коснуться её языка, силясь приглушить воспоминания и запрятать их глубоко-глубоко, на самое дно бескрайнего океана; туда, куда даже солнечные лучи не в силах достать. И вслушиваясь в этот хрипловатый голос вновь, она уловила нотки куда большей горечи, чем прежде доводилось ей слышать. Именно так и звучит кровоточащее сердце, что медленно погибает изнутри, моля освободить его от той боли, что заставляет сгибаться пополам и жадно вдыхать ртом кислород.

Фиби видела мужскую фигурку, стоящую на скалистом берегу, и с осторожностью наблюдала за ним из-под толщи воды, ласкающе рассекая водную гладь пальцами. Слушала музыку его сердца, слышала его зов всё громче и громче, подчиняясь сильнейшему инстинкту его спасти.

И вынырнув на поверхность, она подплыла осторожно ближе, смотря на него снизу вверх с лёгким прищуром холодных карих глаз, совсем не узнавая, запрещая попросту сердцу постараться узнать. Не видела страха на его лице, лишь лёгкую улыбку, коснувшуюся мужских губ, с которой он приблизился к ней ближе, присаживаясь перед ней и позволяя себе скользнуть взглядом по её фигурке.

В последний раз у него не вышло помочь ей, не смог достучаться ведь до неё и избавить от боли, что была им вызвана. Она лишь сбежала от него тогда, скрываясь поспешно под толщей зелено-голубой воды, оставляя за собой брызги от мощного удара массивного хвоста и страдания израненного сердца, окутанные неподдельным страхом потери.

— Фиби, — произнёс он с осторожностью, видя недоумение блеснувшее во взгляде карих глаз, породившее в его сердце