Silentium (СИ) [Alfranza] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Тишина в доме. ==========

Молчание – начало всех начал.

© Машина времени

Каждый раз, когда Криспин оставалась одна в квартире на последнем этаже многоэтажного дома в Балтиморе, она мгновенно оказывалась окутанной тишиной, которая самозабвенно заботилась о ней все это время. А времени с того момента, как Криспин перестала разговаривать, прошло, казалось, очень много. Очень.

Каждый раз, когда к ней приходил доктор Йен Грифит, психолог и задавал разные вопросы о том, почему происходят разные вещи, ей хотелось закрыть уши руками и не видеть многозначительного выражения на лице мужчины. Она не понимала почему никто не может оставить ее в покое и вечно пытается тормошить, задавать глупые вопросы и лечить от того, от чего и не болеют.

Тишина давала ей все, что нужно. Покой, заботу, желание жить. Она не угнетала ее, как других, не наказывала за излишнюю болтливость в прошлом, она просто была с ней. Так, как не может быть ни один человек на свете.

Но однажды ее мама, отчаявшись узнать тайну ее молчания, привела в дом интересного человека. Хотя с виду это был обычный среднестатистичекий человек проживающий в Балтиморе. Но необычными были не методы и подходы, необычное было дело, которым занималась женщина по имени Мэгги Блю. Будучи учительницей по естествознанию в местной школе, Мэгги изучала… тишину.

- Крис, милая, ты не выйдешь к нам? – позвала мама. – Мне нужно тебя кое с кем познакомить.

Не хотелось выходить из своей уютной берлоги тишины, на слепящий разговорчивый свет, который нес всегда только хаос. Больше ничего. Только беспорядок, в порядке вещей. Но Криспин сделала над собой усилие.

Появившись в дверях, она заставила гостью едва не ахнуть.

- Она так похожа на Эмму, - воскликнула гостья. – На вашу сестру. Как две капли воды.

Энни Кертис всплеснула руками, опустив голову.

- Моя Эмма болтушка каких свет не видывал! – выпалила женщина, сама смутившись тому, как неэтично она отзывается о родной сестре.

Криспин молча разглядывала гостью. Невысокая, довольно ладная, как бы ее дядя Лукас сказал про красивую скамейку в саду. Белокурые волосы затемненные на кончиках, спадали на плечи. Лицо было милым и где-то даже детским, заостренный курносый нос, тонкие небольшие губы, не увлажненные помадой. Серые любопытные глаза, взирающие на Криспин. А Криспин нравилось, что женщина перед ней не выказывает того, чем обычно хвастаются доктора наук или какие-то медработники, кичатся своей профессией, исследованиями и знаниями. Ничего этого не было в Мэгги Блю. Она была проста, как пятьдесят центов и даже немного застенчива. Это нравилось, несомненно, нравилось Криспин. Она не любила напыщенных идиоток, которые сами не знаю куда идут и зачем живут. Их жизнь казалось безумно сложной и они сами еще больше усложняли ее бесконечными разговорами о смысле жизни.

А смысл жизни - в самой жизни порой. Так просто.

- Крис, это Мэгги. Она пришла в гости, когда узнала, что ты…

Энни не договорила, потому что изящная рука мисс Блю взмахнула перед ее носом, прекратив бессмысленный поток слов. Энни замолчала, наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Мэгги поднялась с дивана, и оказалось на несколько дюймов выше Крис. Затем она протянула открытую ладонь и кивнула на дверь, которая осталась открытой, когда Криспин вошла в гостиную.

Они быстро оказались в комнате Криспин, оставляя пораженную маму за пределами их мирка тишины. Мэгги кивнула на стул и приземлилась на него спустя несколько секунд. А потом она сказала:

- Я не знаю почему ты молчишь. Но я понимаю, что иногда слова просто кончаются, как вода в умывальнике. Обычно этому что-то предшествует. Что-то очень страшное и серьезное. События, происшествия, мысли, действия. Что-то что меняет одну комнату, на другую. Слова на тишину. Я это понимаю. Но каждый с кем я обменивалась тишиной, молчал по своей причине. Я пришла к тебе не для того, чтобы узнать эту причину. Я пришла для того, чтобы ты сама узнала ее и поняла, а нужно ли продолжать молчать.

Ее искусные слова, казалось, текли как ручеек по камешкам. Не напрягали, но до поры и не трогали. Начали затрагивать только когда мисс Блю сказала о том, что пришла не выведывать ее тайны, а понять почему люди молчат. Сами по себе или что-то заставляет. Криспин понравилось, что не она является причиной ее прихода сюда, а просто интерес в таким же живущим в тишине, как она. Видно, таких было много, раз Мэгги говорила о них во множественном числе.

- Энни сказала, что ты рисуешь. Можно посмотреть? – через короткую паузу спросила Мэгги.

Криспин ни с кем не делилась своими работами, слишком личными они были. Да и сейчас ей не хотелось показывать картины никому. Ей вдруг подумалось, что нарочитое понимание, которое демонстрирует Мэгги, может быть всего лишь ширмой, чтобы докопаться до недр ее души, и все же узнать почему она молчит. Какова причина тишины.

Поэтому Криспин просто жестом показала, что работы еще не готовы. Почему она показала о неготовности работ, хотя должна была показать совсем другое, она раздумывать не стала. Может, ей просто не хотелось обижать того, кто все же пришел помочь не ей, а ее маме.

- Я не настаиваю, - согласилась Мэгги.

И замолчала. Она сидела напротив Криспин и молчала. Это удивляло и поражало, ведь еще никто не молчал с ней в одной комнате, так долго. Мама Крис всегда пыталась докричаться до дочери, будто та была глухая. Ее раздражало молчание и она пыталась от него избавится, а тишина многих выматывает, и не дает спокойно сосуществовать.

Мэгги сидела в той позе, в которой села на стул. Она не ёрзала, не нервничала, ни издавала посторонних звуков, как некоторые посетители и доктора, которые в изобилии приходили к Криспин за последние семь месяцев. Эта женщина уже отличалась от всех их, просто потому что ей хотелось доверять.

Криспин вспомнила, что доктор Грифин на последнем сеансе психотерапии говорил о том, что иногда бывает, что пациент и врач находится на одной волне и начинают друг другу доверять. Но чтобы появилась эта волна, нужно либо много времени, либо «нужный» человек, «тот самый». Возможно, доктор Грифин был не так плох в своих умозаключениях, если бы еще он просто умел слушать…

Удивительно, но Мэгги просидела с Криспин в тишине почти два часа к ряду. Она ни коим образом не показала, что устала, что хочет уйти. Она наблюдала за Криспин, которая сперва просто сидела на кровати, а затем принялась рисовать на бумаге то, что приходило ей в голову. И нет, Мэгги не рвалась посмотреть, что там она рисует. Она продолжала сидеть на стуле в одной позе и мерно дышать, разглядывая иногда комнату, которая была завешана плакатами с природой и озерами.

Когда Мэгги Блю пришла домой, она не жаловалась своему молодому человеку на то, что устала, хотя это было видно невооруженным глазом. Она не пожаловалась и на то, что у нее разболелась голова от долгого сидения в тишине. Брюс легонько поцеловал Мэгги в щеку, направляясь на кухню, приготовить чай. Но когда он вернулся, его девушка уже спала сладким сном. Брюс легко поднял ее на руки и так же легко отнес в спальню, где накрыл пуховым одеялом и отправился в другую комнату, где его ждал недоделанный проект дома.

***

Тишина удивительный источник мудрости веков, вдохновения и идей. Она изобилует всем этим, если бы только люди научились это понимать, слушать себя, и внутри себя. Криспин поняла это, когда перестала говорить. Слова казались ей инородными телами, которые она не хотела впускать в свою тишину.

Она не понимала почему ее маму напрягает это. Криспин была достаточно взрослая для того, чтобы самой решить говорить что-то или нет. Ей было девятнадцать лет, она хорошо училась на дому и увлекалась рисованием. По сути рисованием она общалась. Но далеко не все понимали этот язык, да Криспин и не надеялась что кто-то поймет. Она не стремилась к тому, чтобы ее понимали все. Она стремилась найти одного-двух, которые бы понимали. К сожалению, в это чисто не входило ни ее мама, ни ее друг Хантер, ни даже ее дядя Лукас, который научил ее делать скамейки в сад.

- Я знаю, что тебе понравилась Мэгги, - говорила ей мать. – Правда, она хорошая? Мне кажется, что у нее есть именно то, что нужно вам двоим.

Что под «нужным» подразумевала мама, Криспин не понимала. Возможно, мама Криспин вообще не понимала ничего. Но Мэгги понравилась Криспин, это факт, от которого нельзя было просто уйти. Однако Крис мучил вопрос: почему Мэгги так поразило ее сходство с тетей, сестрой ее матери. Это же обычное дело, когда родственники похожи. Даже дальние родственники иногда удивительно схожи. Это не должно удивлять.

- Вот только Эмма не обрадуется этому, - добавила вдруг мама. – Если, не дай Бог, она узнает, что я пригласила Мэгги к нам домой, у нас появится еще одно молчаливое создание.

========== Глава 2. Терапия. ==========

Лукас Кертис не любил приезжать в дом своей сестры. Он и так был человеком достаточно замкнутым, а здесь, в этом доме его замкнутость казалась самоизоляцией. Энн объясняла для себя это тем, что Лукас был очень сильно привязан к ее младшей дочери Лейси, которую убили несколько лет назад. И хотя убийца давно сидел в тюрьме Эббот, в семье Кертис принято было иногда вспоминать об этом ужасном событии.

Криспин всегда любила дядю Лукаса, но после смерти сестры стала откровенно недолюбливать его. Не смотря на это, они все же занимались иногда вместе садоводством и резьбой по дереву, которыми Лукас научился работая плотником в Южном Балтиморе. Энни хвалила их обоих, когда они вместе мастерили скамейки и седушки для сада, в котором мать Криспин находила утешение. И все же, рядом с Лукасом Криспин часто чувствовала себя беззащитной. Психотерапевт, который ходил к ним каждый четверг, объяснил Энн, что это может быть пост-травматическим синдромом после смерти Лейси.

Никто даже не догадывался, что скрыто в недрах памяти Крис. Даже сама Крис. Но память удивительная штука, способная играть в странные прятки, а потом раскрывать истину, когда никто не подозревает о ней.

Крис не любила терапии доктора Крстаич. Лоретта Крстаич эмигрировала в Америку из Сербии двадцать лет назад и сейчас возглавляла Институт психотерапии в Балтиморе вместе с мужем Гордоном Уэстом, который баллотировался в Сенат. Криспин много и хорошо знала историю своего города, и еще до смерти Лейси интересовалась его жителями, каждому из которых было что скрывать.

Раньше, когда они с Лейси ходили вместе из школы, они обязательно по пути заходили в местный магазинчик сладостей «Маффи Гран» и покупали конфеты. А затем уже шли к Хантеру Кроссу играть в «Монополию». Хантер рассказывал ей, что хочет стать частным детективом, как его двоюродный брат Уэсли. И надо сказать, у Крис и Хантера получалось выслеживать мелких грабителей и воришек к магазинчике сладостей. Хозяин магазина, мистер Харви, всегда хвалил их и угощал мороженным бесплатно. Им нравилось такое времяпровождение.

- Сегодня мы будем проверять твои способности логически мыслить, - произнесла Лоретта, едва попала в комнату Криспин. – Давай, не ленись, а то я скажу твоей маме, что ты мне не помогаешь тебя лечить. Не думаю, что ей понравится это.

У миссис Крстаич не было детей. Это первое, что Криспин выяснила, когда на первом сеансе женщина вышла из кабинета, а Крис не долго думая за несколько минут ее отсутствия проверила все не запертые ящики. Да и пару запертых, если честно. Дядя Лукас научил ее премудростям открывания замков, поясняя, что это нельзя делать с дверьми, просто потому что это не законно. Но с ящиками, такое вытворять можно.

Криспин удивляло, что человек у которого не было детей, работает в детской психотерапии, и судя по всему уже давно. До миссис Крстаич, ее мама обращалась как минимум к троим психотерапевтам, специфика которых – детская психиатрия. Но доктор Крстаич выделял подход, так считала ее мама. Криспин же думалось, что Лоретта понимает детей не более, чем саму себя. Но умение показать того, чего нет, работало на нее.

- Твоя мама очень хочет чтобы ты поправилась. Ты ведь любишь свою маму, правда?

Такие логичные на первый взгляд разговоры, только усугубляли желание не говорить. Не назло, а просто потому что Криспин не видела в Лоретте желания помочь ей, зато хорошо видела, что Лоретта старается изо всех сил понравится ее маме. Возможно потому что Энни Кертис неплохо зарабатывала, была сердобольной женщиной, а так же обещала миссис Крстаич, что если та поможет Криспин, то она вложит деньги в новейшие исследования мозга проводящийся в Институте где работала Лоретта. Именно поэтому Крстаич и старалась больше не для Крис, а для того чтобы заполучить деньги на исследования. Хантер рассказывал ей, что этим Институт и живет: вложениями толстосумов и благотворительностью.

- Любовь, девочка, это окрыляющее чувство, оно всепоглощающее и бескорыстное, поэтому если ты его испытываешь, значит подумаешь о том, что ты не можешь огорчать человека, которого любишь. Понимаешь, Крис? Твоя мама именно такой человек. Ты должна ей больше всех на свете.

Психотерапевт из Лоретты был сносный, а вот силой убеждения слабовольных и слабонервных она явно обладала. Только вот на Крис подобные разговоры не действовали и ее память и воспоминания были под замком, даже от самой девушки. Нужен был другой подход, метод или просто человек, который захочет понять причину тишины.

Лоретта не понимала. И не желала понимать. Она желала давить и убеждать в собственной правоте. Но ей было глубоко наплевать на чувства Криспин. Поэтому Крис просто молча сидела на кровати и рисовала пейзаж, застывший у нее в голове после сна.

***

Мэгги Блю пришла уже после обеда, когда Криспин сделала уроки по математике и английскому. Не смотря на то, что она не произносила слова, училась она на отлично. И мистер Вайз, который приходил из школы к ней домой, проверять задания, всегда был доволен. Это практически единственный учитель, которого Криспин всегда уважала в школе.

Когда Мэгги вошла в комнату Криспин, та сидела на полу и раскладывала паззлы, собирая из в удивительную картину из пляжа и пальм. Какое-то время Мэгги стояла в дверях и наблюдала за процессом, и только когда Крис обратила на нее внимания, кивнула в знак приветствия и прошла к столу.

Но стол она выложила книгу. Та была в потрепанной мягкой обложке. Такие книги в изобилии лежали на полках в привокзальном магазинчике, в который раньше Крис и Хантер часто захаживали.

- Я кое-что принесла тебе. Эта моя любимая книга. Думаю, может она тебе понравится тоже.

Криспин подошла к столу и глянула на название. «Тишина и одиночество» Кловес Брикли.

- Эту книгу написала моя подруга. К сожалению, ее уже нет в живых. Но она оставила великий дар своих произведений и приключений в романах, - с грустью поделилась мисс Блю. – Я не настаиваю в прочтении, но вдруг ты найдешь в ней что-то для себя.

Это и не выглядело как навязывание. Или как «обязательно к прочтению», как это хорошо получалось у Лоретты. Наоборот, после краткого экскурса об авторе, книгу захотелось прочесть, чтобы понять, что же так нравилось в ней мисс Блю.

- Я сегодня ненадолго. Мой друг заболел и мне нужно за ним ухаживать. Надеюсь, что ты не рассердишься, но я зайду в другой день.

Только сейчас Криспин заметила, что руки женщины дрожат, а голос немного сдавлен. Красные глаза выдавали либо бессонную ночь, либо работу допоздна, либо слезы в подушку. Конечно, Криспин данные дела не касались никак, но сейчас она впервые задумалась о том, почему же Мэгги все еще здесь и почему она вообще пришла, если заболел ее друг?! Крис подумала о том, что если бы заболел Харпер а ей нужно было бы куда-то идти, она бы послала письмо и сообщила в нем, что не придет. Это резонная причина, а не простое нежелание.

Что-то побудило Криспин на то, чтобы взять руку Мэгги и сжать ее.

То, что произошло после, Криспин впоследствии помнила плохо. Но картины которые словно бы врывались в ее сознание осколками прошлого, причиняли не просто боль, такое впечатление, что они грозились свести Крис в могилу.

В этих отрывках она видела двух людей, одного из которых она знала хорошо, а другого не знала совершенно. Она видела то, что они делали ужасные вещи вдвоем. Они знали, что это ужасные и злые вещи, но продолжали их делать. А потом она увидела Лейси и вокруг была кровь…

***

Криспин очнулась в белой палате, с трубкой во рту. Рядом спала мама. Пытаясь припомнить то, как она сюда попала, она в итоге не вспомнила ничего.

Единственное, что вертелось у нее на языке, это имя: «Харри».

========== Глава 3. Кусочки паззла. ==========

Пять лет назад.

Уэллвуд. 20 миль от Балтимора.

- Ах…

Эмма проснулась раньше положенного. Если бы она всегда могла просыпаться так. Но Эмма знала, что так как сейчас не будет всегда, это лишь мимолетные мгновения одного большого паззла. Вчера, когда она приехала сюда, ей было не до объяснений что и почему. Она просто хотела быть здесь. Но в результате она получила намного больше, чем ожидала. И сейчас глядя на вторую половину кровати, где сладко спало ее, как она думала, мимолетное увлечение дня, она не задумывалась, что будет когда она вернется домой, к мужу. А она вернется туда, ибо это ее долг возвращаться домой.

Вчера, вместо того, чтобы посидеть с дочерью свой сестры, она сорвалась с места, оставив девочку в надежных руках брата, и отправилась сюда. Если бы кто-то знал, как ей хотелось здесь остаться навечно. Но даже поведать об этом было некому. А телефон они отключили вечером совершенно намерено. ОН вечно им мешал раньше, и они решили что если останутся вдвоем – отключат его.

Сейчас теплым августовским утром просто не хотелось выбираться из постели, куда-то идти или ехать. Хотелось простого женского валяния в кровати до ланча, поход по магазинам, принятие вместе душа и уютно устроившись на диване на террасе просмотреть какую-то мелодраму, не особо вдаваясь в сюжет.

- Эмма, я думала, что ты разбудишь меня, - прошептала девушка, перевернувшись с живота на спину, обнажая красивую грудь, едва прикрытую легкой простыней. – Мне нужно утром позвонить в школу.

Пятница всегда отнимала у Эммы всех и вся, поэтому она совершенно сознательно не будила сегодня свою спутницу, надеясь, что та забудет о том, что ей что-то надо. Как эгоистично! Но девушка рядом, вовсе не разозлилась на Эмму, посчитав, что та просто забыла. С кем не бывает?

- Склероз замучил, - усмехаясь произнесла Эмма, все еще разглядывая нежную кожу на груди своей спутницы. – Старость – не радость, знаешь?

- Ты не старая, - коснулась девушка изящными пальцами уже не молодого лица. – Тебе просто сорок лет. Это не возраст для того, кто молод душой. К тому же, - девушка облизнула губу, - ты обещала мне поход на шашлыки, и ты не отвертишься от этого, Эм!

Не больно то и хотелось! Наоборот, Эмма была рада, что ее спутница помнила о том, что та обещала ей поход. Это было как-то ново и прекрасно. Они вдвоем, в одной палатке, вокруг никого, никаких телефонов и прочего, что только раздражает в современной жизни. Ничего, что помешало бы прекрасному уик-энду.

Вот уж не думала Эмма Кертис, что будучи замужем и имея двоих детей, она увлечется ни кем-нибудь, а молоденькой девушкой, которая вряд ли сейчас понимает, что такое семейная жизнь. Для нее, студентки педагогического университета и жизнь-то только началась. А у Эммы за плечами много романов с женатыми мужчинами, ловеласами на пару ночей и серьезными бизнесменами, которые платили за ужин и вино. Эмма уже не молода, и не особо красива. Крашеная брюнетка, с пышной грудью и выразительными глазами, превратилась в оседлую бабу, которая на заре молодости увлеченно проводит ночи со студенткой, забывая про надоевший быт, скучного мужа и подрастающих детей. Эмма каждый день в зеркало видела то, что она уже не может привлекать внимание своим видом, но еще может заболтать любого. Нынешнее увлечение слушает ее открыв рот, но Эмма понимала, что это ненадолго. Увлечение, как и влюбленность проходят, оставляя осадок. Эмме хотелось, чтобы этот осадок не был с горьким привкусом и она делала все, чтобы оставить о себе хорошие воспоминания.

- Может, позавтракаем на террасе? – предложила девушка, после поцелуя. – Я приготовлю чай с лимоном, а ты сделаешь гренки, м?

Заманчивое предложение, учитывая, что желудок все же требовал чего-то съестного. Эмма вспомнила, что вчера они пили только вино, а последний раз ее желудок получал еду в офисе, где-то после шести вечера.

- Заметано, красавица! – легко согласилась Эмма.

Она лежала на боку, наблюдая, как девушка перед ней поднялась с кровати, накидывая только легкий халат и упорхнула в кухню. Эмме нравилось думать, что сегодня можно не беспокоится о муже, детях и кредите, который они с Майклом взяли за дом. Дом и правда у них был шикарный, но Эмме нравился маленький и уютный здесь, в Уэллвуде, пригороде Балтимора.

Завтрак был ими обеими приготовлен весьма скоро. Они обе предвкушали целый день в обществе друг друга, ведь по сути они это заслужили. Но едва они сели за стол, в дверь постучали.

Девушка улыбнулась Эмме и пошла открывать. Через какое-то время дверь со скрипом закрылась и увлечение Эммы вернулось в кухню. На ней не было лица, а точнее оно было белым как мел.

- Что случилось? – не на шутку испугалась Эмма. – Эй…

Девушка не отвечая на вопрос, подошла к тумбочке и включила Первый канал Балтимора. Через какое-то время спортивную утреннюю программу прервал экстренный выпуск новостей, где рассказывалось о страшном происшествии на Денисон стрит.

Едва они услышали фамилию Кертис, Эмма выронила кружку с кофе и та упав на пол, разлетелась на мелкие кусочки. Это утро, могло стать началось чего-то большего, а стало концом всего… для Эммы и Мэгги.

***

Криспин сидела за столом и читала книгу, которую принесла мисс Блю. Долгое и нудное повествование в начале рассказа, которое длилось примерно двадцать страниц, сменилось почти детективным пересказыванием фактов о Балтиморе, городе, где самая лучшая полиция. Главный герой романа попадает в странный дом, проходя насквозь который, оказывается в другом мире, в другом времени. А там все люди, общаются молча, посредством телепатии. И ему, человеку, который привык много думать и говорить, становится не по себе в мире тишины. Сперва, он рвется найти дорогу домой, ведь там его ждет мама и брат, но постепенно он свыкается с мыслью, что на самом деле попал сюда не случайно и решает выяснить почему же.

До того, как сделать перерыв, Криспин одним махом прочла почти четверть книги. Не смотря на то, что девушка не очень любила фантастику, рассказ был настолько притягательным, что когда Крис отложила его, он все равно манил продолжить чтение. Крис поддалась, погружаясь в мир, который ей более чем понятен.

Но уже в середине книги, она вдруг поняла, что не просто ассоциирует себя с главным героем, но и переживает все его перипетии вместе с ним, словно в реальности. Одно только беспокоило… Повторяющееся имя в тексте.

Харри.

- Криспин, милая…

Девушка открыла глаза. Около кровати в палате стояла мама, она пыталась улыбаться, но слезы все равно текли по щекам. Она радовалась, что с Крис все впорядке.

- Я так рада, что все хорошо. Доктор сказал, что ты упала в обморок от стресса. Наверное просто нужно дать мозгу отдыхать. Мы с Эммой решили, что можем устроит тебе пикник. Пригласим Хантера. Что скажешь?

Криспин все еще не отошла от сна, поэтому туго соображала что случилось и где она в данный момент находится. Только спустя несколько минут, она вспомнила, что ее мозг стал давать сбои и кажется давал понять, что есть что-то что она забыла. И не пора ли это вывести на свет?

Она огляделась. На прикроватном столике лежала газета. Крис взяла ее и показала, что ей нужно домой и читать. Энн за это долгое время неразговорчивости дочери, уже немного стала понимать жесты и намеки, говорящие о том, что именно хочет в данный момент Крис. Крис хотела домой и Энн решила, что надо ее забрать.

Уже дома, когда Энн оставила Криспин в своей комнате, она позвонила Эмме и попросила ее приехать. Пока Крис была без сознания и доктора пытались понять, что с ней такое, Мэгги все время была рядом. Она слышала от врачей тоже что и Энн. А именно то, что амнезия, поразившая Крис после смерти ее сестры начинает рассасываться, выпуская наружу то, что возможно мало кому понравится. То, что человек видел до того, как получить шок. Это очень напугало Энни и она решила, что сестра обязана присутствовать , ведь ее это тоже касается.

Эмма не была в восторге снова ехать к сестре. Тот дом не вызывал у нее никаких положительных эмоций, скорее наоборот. К тому же у сестер были явно натянутые отношения. Но все же, Эмма должна была ехать и успокоить Энни, ведь Лукас не станет заниматься этим.

Оставшись одна, Криспин взяла карандаш и бумагу и стала рисовать те отрывки, которые она видела до того как потерять сознание на полу своей комнаты. Она рисовала так быстро, что рука затекла от сильного нажима и хаотичных движений.

Когда рисунок был закончен, Криспин поразилась сама его реалистичности. У нее несомненно был талант художника, но сейчас эту картину рисовала будто бы не она. Кто-то другой водил ее рукой, пока она пребывала неизвестно где. Она читала, что подобное называют «автоматическим письмом», но дело в том, что она не писала, а рисовала. Она ли?

На рисунке четко были изображены двое мужчин спиной к рисующей. Один мужчина был полноват и выше другого. На нем была клетчатая рубашка в красно-белых цветах, в одной руке он держал нож. Другой, был меньше и по ходу младше мужчины, юноша. Он тоже стоял спиной на его куртке была нарисовала эмблема «Балтимор Рэйвенс», баскетбольного клуба из ее города, имевшего сине-бело-черные цвета с золотой окантовкой и символом клуба всегда был ворон. Криспин знала этот клуб, потому что за него болел дядя Лукас. У юноши в руках был пакет и веревка. Они оба склонились над чем-то напоминавшим тело ребенка, но Криспин был не решилась утверждать, что это так и было. Весь рисунок был изображен на черно-синем фоне ночи. Той ночи, которую Криспин не помнила.

========== Глава 4. Страх. ==========

Никогда таких реалистичных рисунков Криспин не рисовала. И сейчас смотря на это чудо она ужасалась тому, что хранит ее память. Явно что-то страшное. Но почему это активировалось когда она коснулась руки мисс Блю?

Раньше Криспин всегда думала, что память запоминает всё. Важное и не очень, нужное и ерунду и не способна на то, чтобы скрыть то, что скрывать не стоит. Но защитные возможности организма порой непредсказуемы, они защищают психику и самосознание лучше, чем это мог бы сделать сам человек. Может поэтому Криспин после смерти Лейси заинтересовались ученые из Денвера. Они приезжали в дом Кертисом и исследовали Криспин. Задавали вопросы, проводили анализы, выясняли не утратила ли она совсем дар речи. Их любопытство нарастало, пока однажды Энн Кертис не надоели толпы журналистов у дома и толпа народа, которая рассматривала ее дочь, словно экспонат из прошлого.

Мама Криспин в прошлом сама общалась с большим количеством народа каждый день. Она работала менеджером в супермаркете и ужасно уставала от людей. После похорон Лейси она нашла себя в садоводстве и ландшафтном дизайне, весьма прибыльном деле Балтимора, городка, где почти каждый обеспеченный человек мечтает о красивом саде. Семья Кертис ни в чем не нуждалась, однако Энн посчитала нужным работать в сфере обслуживания и дальше. Только теперь они с молодой напарницей Честити Фольк и двумя подрядчиками Вольфом и Кэссиди принимали заказы на садово-парковые работы. Честити нравилась Криспин и это было взаимно. Молодая женщина, весьма спортивного телосложения и круглого лица, очень импонировала Крис. Хантер объяснял эту мощь тем, что мисс Фольк лесбиянка и ходит в качалку минимум три раза в неделю.

- Я слышал от Стюарта, что она пыталась и твою маму перетянуть на «их сторону», - шепотом сообщал Хантер, когда приходил навестить Криспин после больницы. – Зачем такие люди нужны миру, они же даже потомства не могут создать.

Хантер не единственный, кто навещал Крис. Была еще одна девочка, с которой она общалась. Ее звали Белла Харрис. Она была англичанкой и переехала в Балтимор вместе с отцом, который здесь получил работу архитектора. Белла была молчалива от природы и Криспин очень удивляло, что светловолосая девушка не любит разговаривать. Хотя теперь, Криспин в молчании понимала куда больше, чем кто-либо. Ведь когда молчишь, мир перед тобой меняется. И люди… Они становятся другими, даже сами того не желая. Они даже вещи другие делают, те, что им не свойственны.

Белла заходила к Криспин пару раз в неделю. Иногда не приходила целый месяц. Она никак не объясняла это. Просто говорила что у нее были дела. Но когда она приходила, то всегда приносила интересные темы для бесед. Правда развивать эти темы приходилось ей одной, а Криспин слушала мысли восемнадцатилетней девушки и понимала, что они обе очень похожи. Белла призналась однажды, что она никогда и ни с кем не говорит так много, как с Крис. Белла выглядела младше своих лет и наивнее. Ее мысли который довелось слушать Криспин сходились на том, что мир вот-вот должен поменяться, ведь уже самое время для перемен. Из-за всех этих детских размышлений, Крис вспоминала рассказы, которые ей читала мама в детстве, о том, что каждый может изменить мир. Если захочет.

Однажды Беллы не было около трех месяцев, а потом Криспин узнала, что их с отцом сбила машина. Отец всего лишь сломал ногу, а Белла впала в кому. И уже больше двух месяцев она пребывает где-то между жизнью и смертью.

- Сестра Грин сказала, что она может никогда не проснуться, - сообщил Хантер. – Знаешь, когда-то так было с моим старшим братом. Он попал под машину и так же лежал в коме, а потом нам сообщили, что он умер. Его мозг просто отказался работать. Я очень скучаю по нему. Он был старше и показывал мне всякие интересные штуки, вроде того, как летают самолеты, из чего делаются барабаны и многое другое. Мама сказала, что организм Харри просто не выдержал перегрузок и вышел из строя.

Криспин уставилась на Хантера, который все еще с хмурым видом вспоминал о брате. Харри. Именно это имя звучало в ее голове, когда она смотрела калейдоскоп картинок, а потом потеряла сознание.

- Вот вы где, - обрадованно воскликнула тетя Эмма. – А я зефир привезла! Ай-да чай пить!

Тетя Эмма в последнее время приезжала редко. Ссылалась на занятость, но чувствовалось что у них с мамой Криспин были натянутые отношения. Сложно приезжать в гости к сестре, если та ей не рада.

- Миссис Кертис, я думаю, что Криспин хотела бы навестить Беллу Харрис, - практически озвучил желание Крис Хантер. – Это та девушка, что попала в аварию на нашей улице.

Тетя Эмма скользнула озадаченным взглядом по лицу Криспин и кивнула.

- Ну, конечно же! Что за вопрос, обязательно навестим Беллу. А пока, помогите мне помыть посуду.

Палата, где лежала Белла была голубого цвета. Криспин вспомнила, что там, где лежала она, стены были выкрашены в белый. Видимо это сделано чтобы как-то различать палаты с особо тяжелыми и не очень. И хотя Хантер, который напросился пойти с ними, возразил этой теории, Криспин подумала, что она права.

- Побудь я ней, а мы с кафе за пончиками сходим, - сказала тетя Эмма и они с Хантером ушли, оставляя Криспин с Беллой.

Сложно было поверить, что перед ней лежит человек. Столько трубок Криспин не видела давно. НЕ смотря на свой девятнадцатилетний сознательный возраст, она не чувствовала в себе смелости воспринимать мир по взрослому и всегда страшилась того, что с ней может произойти что-то что с Харрис. Незавидная участь не просто молчать, а по сути быть мертвой, с поправкой на то, что ты не мертв, а просто твое сознание в глубокой безсознанке. У Крис сложилось впечатление, что она словно смотрит из прошлого в будущее, как тогда в этом калейдоскопе. Она видела все со стороны, не участвуя. И сейчас у нее было тоже самое.

Присев возле кровати, она бегло осмотрела девушку. Сейчас лицо Беллы было уже не так уж молодо. Словно за какие-то два с половиной месяца она постарела. Хотя возможно все же действие лекарств. Они иссушают организм, хоть и помогают.

Веки Беллы подрагивали так, будто она просто спала. Но создавалось жуткое впечатление, что перед Криспин живой мертвец. На мгновение, Криспин показалось, что она стояла над телом своей сестры Лейси и рассматривала раны на ее груди. Их было много и все рваные.

Она едва не подпрыгнула на стуле, когда холодные пальцы сжали ее запястье и Белла не приходя в сознание сказала:

- Скажи им! Скажи!

На приборах стали скакать какие-то цифры, а тело Беллы затряслось. Она выпустила из своей руки запястье Криспин и тот час в палату вбежали врачи, поэтому Криспин вывели в коридор.

Пульс пришел в норму через несколько минут. Страх, царствовавший в голове стих и Криспин мерно размышляла о чем таком ее просила сказать Белла. А может это была не она?!

- Что случилось? Почему там врачи? – перепугались Хантер с Эммой, когда пришли на этаж с пончиками и кофе.

Криспин был не до того, чтобы разбираться почему это случилось. Она четко воспроизвела в памяти голос. И он принадлежал не Белле Харрис. Он принадлежал ее сестре – Лейси Кертис. Мертвой сестре!

========== Глава 5. Цена тайны. ==========

Страх способен на некоторое время парализовать все системы жизнеобеспечения в организме. Но по прошествии нескольких часов, ты понимаешь, что только стал лучше мыслить и все само собой укладывается на полочки в самом идеальном порядке.

Криспин не верила в мистику, но верила в логику. Сейчас как никогда хотелось закричать, что бы все стало на свои места, но Криспин молча смотрела через стекло, как врачи пытались вернуть с тобой света Беллу Харрис. Удивительное дело, но она не чувствовала как ее за плечо трясла тетя Эмма и Хантер что-то дико кричал в ухо. Время замедлило свой бег, концентрируясь больше на смерти, чем на жизни. Криспин отчетливо видела перед собой лицо сестры. Лейси улыбалась ей и просила «все рассказать». Криспин понятия не имела на тот момент, что именно она должна рассказать и кому, но улыбающееся лицо Лейси, от которого нельзя было оторвать глаз, светилось в золотом ореоле света и казалось каким-то реальным, живым, обычным.

- Асистолия, - сказал кто-то из врачей и взмахнул руками.

Криспин почувствовала теплую волну прошедшую сквозь ее тело, словно кто-то облил ее с ног до головы теплой водой.

- Теряем ее…

В тот самый момент, когда врач пустил через сердце Беллы электрошок, Криспин увидела перед собой картину, которую она рисовала на листе бумаге у себя в комнате. Только эта картина двигалась, словно немое кино, показывая, что же было за пределами того, что рисовала Крис. А было там… убийство. Убийство двух мужчин одной девочки, Лейси.

Вот тут Криспин не выдержала и закричала.

***

Когда свет следующий раз ослепил глаза, Криспин увидела перед собой не маму, а мисс Блю. Та стояла над ней и молчала, как и тогда, когда они встретились впервые. У нее было такое выражение лица на данный момент, что Криспин без объяснений поняла, что Беллу не спасли. Но сейчас она уже осознала почему. Белла должна была передать ей важное сообщение, и ей это удалось. Теперь Криспин знает то, что должна делать.

- Мне очень жаль, - сказала, наконец, Мэгги. – Белла была хорошим человеком, но сейчас она в лучшем мире.

Это были четкие правильные слова и Криспин поняла, что других слов и не надо. Белла училась у Мэгги в классе литературе и поэзии, поэтому скорее всего мисс Блю искренне сочувствовала мистеру Харрису и ей. Не было в произнесённых словах фальши, смерть – это реально грустное событие.

- С тобой все в порядке? – спросила Мэгги Блю. – Ты помнишь, как кричала в больнице?

Криспин помнила всё. Даже то, что и не хотела бы. Но в ее голове сейчас царил такой хаос, что она не знала что сон, а что явь. Это будто бы она узнала в один миг все секреты мира и теперь не знала что с ними делать.

И она не знала. Все смешалось в ее памяти: тайное и явное. И она не знала как отфильтровать то, что реально важно, а что просто является второстепенными моментами жизни.

Показав жестом, что с ней порядок, Криспин поднялась с постели и быстро оделась. Она сидела перед мисс Блю и ей подумалось о том, что Мэгги как-то причастная к этому всему. С нее начались эти калейдоскопы видений и она стала тем конденсатором взламывания кластером памяти. Детективом ее мозга.

- Я смотрю, ты начала читать принесенную мной книгу, - натужно улыбнулась мисс Блю, переводя тему в другое русло. – Это отвлечет тебя, уверена.

Мисс Блю была совсем не уверена, что отвлечет, но профессия учителя учит лжи во благо, лучше, чем правде как она есть. Мисс Блю нравилось проводить время с Криспин, просто проводить и наблюдать, а не изучать как это делали все психиатры. Мисс Блю не очень нравилось находится рядом с мамой Криспин, ибо она чувствовала бесконечный груз вины, а вина это тяжкая ноша, которую приходится порой таскать на плечах всю жизнь.

А еще мисс Блю встретила Эмму. Они не виделись пять лет. С того самого дня, когда погибла Лейси. Странно было сейчас ощущать себя старше на пять лет, но Мэгги ощущала и другое. Она не перестала любить Эмму и похоже это было взаимно. Однако Эмма не обрадовалась визиту Мэгги в их дом, когда Энн объяснила, что пригласила мисс Блю как человека, который учил Криспин в школе и может просто понять ее как ученицу.

Все это было странно для Эммы, но она согласилась, что порой учителя могут гораздо больше, чем психологи.

Криспин вспомнила, что даже не открывала книгу подаренную мисс Блю, но она видела сюжет во сне. И была уверена, что этот сюжет правильный. Но обижать человека, к которому тянешься душой было нехорошо и Крис улыбнулась, когда Мэгги говорила о сюжете.

- Мне пора на работу, - спохватилась мисс Блю. – Я зайду к тебе завтра, хорошо?

Вот тут Криспин словно бы окончательно проснулась. Она схватила клочок бумаги со стола и стала писать. Мисс Блю наблюдала за этим, волнительно крутя в пальцах ключи от машины. И когда Криспин протянула ей листок, она не была удивлена, словно ждала нечто подобное.

Криспин тут же изобразила руками «принцип молчания» и Мэгги не стала зачитывать содержания записки вслух, как и хотела Криспин. Она только попрощалась с ней и вышла вон.

Когда через несколько минут в ее комнату вошла мама, Криспин открыв учебник по литературе делала вид, что читает задание, что принесла мисс Блю. Поэтому Энн решив, что раз дочь читает, значит все хорошо, удалилась так и не произнося слова. Через несколько минут, Криспин услышала как они ругаются с Эммой и та очень эмоционально напоминает ее маме, что она не идеал, и что они с Лукасом всегда терпели ее несносный властный характер, и сейчас пытаются сделать так, чтобы всем было комфортно.

Дядя Лукас немного отдалился от семьи, но все же приезжал навестить сестру. Криспин казалось, что он избегает сюда приезжать и не понимала почему. Но так или иначе, все переживания и дискомфорт можно было списать на гибель ее сестры.

Единственное, что хотелось знать Криспин, зачем Лейси или ее душа, показывало ей картины убийства ее самой, если виновный в них уже наказан. По логике вещей, раз Лейси показывает ей что-то, значит это что-то настолько важно, что нужно было показать именно таким страшным образом. Подобное вытесняется подобным, именно так психолог говорил Криспин, и пытался ее пугать, чтобы понять причину молчания и пост-травматического синдрома. Но сейчас Криспин, которая на пять лет словно застыла в четырнадцатилетнем возрасте начинала понимать, что ей пора расти в своем жизненном образовании. И именно то, что она сейчас знает, поможет ей адаптироваться к жизни, которая не стоит на месте.

И если Лейси показала двух людей, лица которых разобрать не удалось, значит Криспин стоит начать вспоминать тот день, с которого началось молчание. Раньше она не хотела знать: почему. Сейчас это стало необходимо. Но у каждой тайны есть цена. И какую именно цену заплатит Криспин тоже было важно.

Но в одиночку ей не справится с тем, что она задумала. Ей нужен кто-то, кому можно верить. И Криспин избрала мисс Блю, просто потому что с нее началось что-то странное и неведомое в ее жизни. Криспин предполагала, что мисс Блю имеет какое-то отношение к тете Эмме и к дяде Лукасу, не прямое, а косвенное. Но какое именно и почему, нужно было думать.

Перед тем как прийти в класс, мисс Блю долгое время сидела в своей машине на стоянке школы. Она смотрела на клочок бумаги врученный ей Криспин, на котором было написано: «Нужно поговорить. Пригласите меня в гости в субботу, скажите, что дополнительные занятия вне дома по литературе, мама поверит». Удивительно, но мисс Блю поверила в эти слова сразу. Она тонко чувствовала, что у Криспин за долгое время молчания… Есть. Что. Сказать.

========== Глава 6. Нет возврата. ==========

Время застыло на месте и для мисс Блю. С того самого момента, как она узнала страшную новость в собственном доме, в Уэллвуда, время для нее почти остановилось.Тот день, который начался так сладко ушел в историю и Мэгги пять лет пыталась стереть из памяти бледное лицо Эммы, когда та положила трубку. Их безответственность привела к тому, что случилось страшное событие. Тогда они немедля собрались и уехали на машину в Балтимор. Но то, что случилось уже там, мисс Блю до сих пор вспоминала с содроганием. Безответственность перевернула ее жизнь с ног на голову и мисс Блю начала думать, что ей надо лечиться от ее болезни и любви к своему полу. Убеждала ее в этом и мама, пока была жива. И Мэгги борясь с чувством отвращения к себе самой стала другой. Но поменялась она только внешне, становясь замкнутой и нелюдимой. Она приняла правила игры та том жизненном этапе, повстречав Брюса Тёрнера, который готов был разделить с ней жизнь. Но что-то в ее жизни все же было неправильно, какой-то паззл не складывался и выпадал из общей картины бытия. Если бы она только могла все исправить, она бы никогда не пригласила Эмму Кертис на свидание. Но кто же знал, что это может привести к таким последствиям.

Доктор Йен Грифит стоял на пороге дома Кертисов. Уже который день он размышлял над тем, почему Энн Кертис не отвечает на его звонки и даже не пускает его к пациентке. Сегодня утром главный врач больницы Святой Маргаретт – Сэйдж Брэйвуд, его коллега по Институту Психиатрии сказал ему, чтобы тот оставил пациентку Криспин Кертис другому врачу. И вот он здесь, чтобы получить объяснения от матери Криспин, но похоже дома нет никого.

Грифит считал себя хорошим специалистом и очень хотел помочь девочке, которая по видимому многое знает, но память в целях безопасности сблокировала многие события. И его отстранение от лечения пациентки было для Йена новостью. Он же почти добрался до разгадки молчания Криспин.

Не желая сдаваться, доктор Грифит обошел дом стороной, входя на частную собственность без видимых причин. Но он очень хотел получить ответ от Энн Кертис, однако наткнулся за домом совершенно не на нее.

- Это частная собственность, - невысокий голос заставил доктора вздрогнуть. – У вас есть разрешение или документ, который заставит меня опустить оружие?

Эмма за пять лет научилась хорошо обращаться с оружием, пытаясь хоть как-то оправдать свой развод с мужем. И уж точно она бы не промахнулась с семи футов. Она не видела со спины, что за человек стоит на газоне дома ее сестры, но когда он повернулся, она едва не нажала на курок машинально.

- Ты?! Какого черта ты здесь делаешь?!

Грифит тоже явно не ожидал увидеть Эмму с оружием в руках. Он и не предполагал, что она приехала в Балтимор. Он думал, что более никогда ее не увидит. Особенно после того, как узнал, что она стала невольной виновницей трагедии в семье своей сестры. Тогда, пять лет назад, когда Йен Грифит был по уши влюблен в красивую и страстную Эмму, он даже не предполагал, что его правда может разрушить чью-то жизнь. Но она разрушила жизнь Эммы и ее семьи, хотя по сути никто бы не узнал об их связи с учительницей, если бы ни Йен, который в порыве ревности все рассказал Энн и Лукасу Кертис. Он разрушил ее жизнь до основания, тогда, пять лет назад. У Эммы сейчас было полное право жать на курок. Но жить с еще одним грузом – это слишком.

- Я пришел к твоей сестре, - ответил доктор на вопрос, пытаясь мыслить ясно.

Но сложно мыслить ясно, когда на тебя направлен ствол винтовки. Йена даже не интересовало в тот момент, откуда у Эммы такое оружие. Сейчас его интересовало, когда Эмма его опустит.

- Моей сестры нет дома. Ты это понял, когда она не открыла тебе дверь, не так ли?

Грифит молчал. Ему нечего было сказать, проще потянуть время.

- Я имею полное право стрелять, ты на частной собственности. У тебя нет разрешения или другого документа, где было бы сказано, что это вторжение правомерно. Так что ты скажешь в оправдание?

- Я ошибся, - ответил Грифит. – Думаю, мне лучше уйти.

Эмме не хотелось отпускать того, кто разрушил ее жизнь, не имея на то никакого права. Но убийство – не выход. Жизнь Эммы уже не склеишь, а месть ничего не исправит.

- Думаю, что тебе лучше не возвращаться.

Грифит кивнул и отправился обратно. И пока он не свернул за угол следующего дома, он чувствовал, что ему тычет в спину прицел винтовки.

В доме мисс Блю было светло и уютно. Большая терраса, у окна которой стоял стол заваленный тетрадками. Наверняка здесь мисс Блю проверяет сочинения одноклассников Криспин. Справа стояла тумбочка, на которой в свою очередь стоял телевизор. Он был накрыт сверху тряпичной салфеткой, но Криспин разглядела полосы пыли. Слева, недалеко от входа висела картина художницы Ники Боэм «Маяк». Когда-то давно мисс Блю рассказывала в классе, что очень любит творчество этой художницы. Дверь в сам дом оказалась закрыта, но через окна было видно, что живет мисс Блю не богато, но вполне комфортно. Рядом с дверью в дом, на невысокий лежанке стал серый пушистый кот.

- Это Гарольд, - махнула рукой мисс Блю на кота. – Его принес Брюс.

Кот даже ухом не повел, когда они появились на террасе, продолжая спать.

- Ты хотела поговорить? Давай присядем на диван.

Диван стоял в углу, перед телевизором. Небольшой, но удобный, он был идеально вписан в интерьер вытянутого помещения террасы. Мисс Блю словно чувствовала, что разговор будет долгим и напряженным, поэтому на небольшом журнальном столике, возле кота стояли чайные чашки и чайник.

Усевшись на диван, Криспин сразу же протянула мисс Блю конверт. Он запечатан не был и Мэгги ловко извлекла содержимое. Криспин кивнула на то, что перед разговором, она хочет чтобы мисс Блю прочла три страницы написанного на тетрадных листках.

Криспин написала письмо перестраховываясь. Очевидно, что после неимоверно долгого периода молчание связки отказывались работать так, как хотелось бы. Поэтому нужно было как-то рассказать мисс Блю об этом, чтобы она не испугалась, если что-то пойдет не так. Да и напрягать связки больше, чем надо, тоже не стоит.

Пока Мэгги внимательно читала письмо, Криспин поднялась и подошла к окну. За ним солнце отплясывало славный танец на ведрах и садовой утвари. Изумрудный газон переливался словно россыпь нефритовых камней и лазурных глянцев. Чуть поодаль стоял мужчина с лопатой на плече. Он явно устал на солнце, и сейчас просто стоял расслабившись. Но что-то в его такой позе насторожило Криспин. Она неожиданно вспомнила свой рисунок о странных мужчинах на фоне изумрудного газона. Один из них напоминал мужчину с лопатой.

Криспин тряхнула головой, но перед взором все еще стоял рисунок. Все это должно куда-то вести. Обязательно.

Она вздрогнула, когда на ее плечи сзади осторожно легли руки мисс Блю и легкий голос, произнес:

- Я понимаю, что значит молчать столько лет. Я сама не говорила почти два года, мне просто нечего было сказать людям, которые не хотели слушать и знать.

Голос мисс Блю успокаивал, и гнал тот рисунок из памяти, напоминая Криспин зачем она сюда пришла. И что надо сделать, перед тем, как возврата не будет.

Она повернулась к мисс Блю, и оказалась в интимной близости к женщине, которая ласково смотрела ей в глаза, ожидая словно чуда.

- Я знаю очень много о том дне, когда все изменилось, - тихо, почти шепотом сказала Криспин, смотря как расширяются зрачки серых глаз мисс Блю.

После слов сказанных Криспин, между ними грозовой тучей повисла томная тишина, прерываемая только дыханием обеих.

Осознавая слова сказанные Криспин, мисс Блю подумала о том, что ее неимоверно тянет к этой девушке. Тянет не по-дружески, не как учителя к ученице, не как психолога к пациенту, а так… по запретному. Так, как тянуло ее к Эмме Кертис и так, как уже давно ни к кому не было такой тяги. Одергивая себя, пытаясь привести мысли в порядок, Мэгги коснулась ладонями плеч Криспин и та вздрогнув, снова увидела калейдоскоп.

========== Глава 7. Истинные виновники. ==========

Повторенная ошибка становится виной.

© Публилий Сир

Как оказывается много за пять лет пропустили обе. Неимоверно много событий, о которых нигде не прочтешь. Просто потому что их тщательно скрывали все это время, но которые каким-то образом копились в кластерах памяти, словно собираемые невидимым сборщиком, который запер все это до какого-то определенного времени, когда все должно быть обнародовано.

Так Криспин узнала тайну, которую скрывали двое. Она четко увидела на постели тетю Эмму и мисс Блю, так тела жгла страсть, а потом наступила расплата за это. И потом, что было потом тоже. Как эта связь вскрытая ревностным человеком, разрушила жизни обеих женщин, навсегда.

Когда Криспин взглянула в глаза Мэгги, по ее щекам текли слезы. Увидела ли мисс Блю тот же самый калейдоскоп, что и Крис, даже не важно. Но факт того, что мисс Блю стала невольной виновницей гибели ее сестры, тут же повлияло на обеих.

И вот тогда, Криспин начала говорить. Она говорила и говорила, даже не замечая, как плачет около нее Мэгги. Она договорилась до того, как ее связки просто не выдержали. И когда она замолчала, Мэгги Блю знала все то, что знает Криспин Кертис. Все, до единой увиденной картинки, описанного воспоминания. Всё.

Какое-то время они обе молчали. Мэгги нечего было сказать, а Криспин было больно. Казалось, что время опять застыло и висит над ними словно туман над лесом. Мисс Блю пыталась переварить все сказанное девушкой и осознать часть своей вины снова. Она была виновна, несомненно. Но кто-то явно спланировал все до того, как она пригласила Эмму на свидание. Не могло ли случиться так, что не пригласи она ее, смерти могло быть две?!

Она хотела озвучить данные опасения Криспин, но в это время на террасу вошел Брюс. Он остановился в дверях, устало взирая на двух женщин.

- Что тут происходит? – наконец спросил он, оставляя лопату за дверью.

Мэгги быстро утерла слезы и заулыбалась, будто и не было ничего. Будто бы она не плакала навзрыд, когда Криспин рассказывала о том, что она видела и знает.

- Привет, милый. Это моя ученица, Криспин Кертис. Мы немного занимались поэтикой. Увлеклись.

Как искусно умела лгать мужчинам мисс Блю, оказывается. Может ей пришлось этому научиться ради собственного благополучия и выживания.

Брюс выглядел немного растерянным и усталым. Высокий, какой-то нескладный еще молодой парень, но в волосах уже проглядывала лысина, лишь по бокам густо росла темная шевелюра. Криспин он напоминал какого-то актера, но покуда телевизор она смотрела редко, она не могла вспомнить имени актера. Но у того тоже были широкие скулы лица и заостренный подбородок. Единственное, что выбивалось из всего этого – нелепые рыжие усы, небрежно постриженные. Карие глаза почему-то с опаской смотрели на Криспин, а короткий нос раздувал ноздри, будто готовился ринуться в бой.

Криспин смотрела на мужчину и осознавала, что она его где-то видела, но мозг по-прежнему не выдавал всех тайн, будто бы предупреждая, что некоторые из них могут быть опасны для здоровья.

- Ладно, - сказал он, негромко. – Я поднимусь наверх, отдохну. Почти доделал сад.

Мисс Блю кивнула, даже не посмотрев на него, и он быстро удалился в дом. У Криспин сложилось впечатление, что они оба живут друг с другом по принуждению общественности или еще кого. Возможно тот факт, что мисс Блю нравятся люди своего пола сыграло немалую роль в том, что сейчас она живет с человеком, к которому явно не испытывает ничего.

- Все должно остаться между нами. Даже то, что я с вами говорила, - прошептала Криспин, не в силах говорить в полный голос.

Мисс Блю и так поняла, что она избранная Криспин и не собиралась подводить девушку. В конце концов они должны узнать, кто те двое мужчин, что причастны к убийству Лейси Кертис. Мэгги верила каждому сказанному слову своей ученицы и между ними определенно была какая-то иная связь, от которой нельзя просто так отмахнуться и Мэгги не станет.

Неделю спустя.

Дом мисс Блю теперь располагался на пятой улице, всего в пяти кварталах от дома Кертисов. Она переехала для удобства из Уэллвуда, оставив домик за городом матери. Что касается нынешнего жилища, то его пришлось снять на двоих. Брюс платил немало денег за все. К тому же руки у него были золотые и он почти доделал сад, который создавал исключительно для Мэгги. Любил ли он мисс Блю, сказать навскидку и со стороны было сложно. Но с его сторона была защита и забота, это Криспин увидела сразу. Однако почувствовала она и другое, а именно то, что Брюс Тёрнер что-то скрывает и Криспин очень хотелось знать, зачем ему что-то скрывать от Мэгги.

Криспин один раз в неделю встречалась с мисс Блю в ее доме. Они не столько говорили, сколько логично мыслили и Криспин показывала Мэгги рисунки, которые делала после пробуждения. Однажды мисс Блю пришлось отлучиться на полчаса и Криспин не зная как еще себя занять, пошла гулять по саду.

Сад был прекрасен и явно сделан с заботой и любовью. Каждый цветок к многообразии клумб был подписан и Криспин увлеченная чтением надписей сама не заметила, как пришла к ладному сараю. Мэгги рассказывала, что сарай построил Брюс, он хранил там свои архитекторские наброски и садовую утварь, чтобы так не мокла под дождем. Но дело в том, что она никогда не заходила в этот сарай, предпочитая верить мужчине на слово. Криспин же одних слов уже было мало.

Ведомая любопытством и отсутствием на участке кого-либо, она заглянула внутрь через замызганное стекло. На двери висел большой амбарный замок и Криспин начала размышлять зачем закрывать садовую утварь на ключ, если частная собственность участка и так огорожена высоким забором. От кого закрывать сарай? От мисс Блю?

В небольшом помещении, которое Криспин увидела из окна все было прибрано и все на своих местах. Небольшой красивый верстак у стены, рядом лопаты и различные садовые инструменты. Посредине стол, на котором лежали скорее всего архитекторские наброски мистера Тернера. Но одно все же выбивалось из общей картины обычного сарая.

Спортивная куртка с эмблемой клуба «Балтимор Рэйвенс». Именно такую Криспин видела в своих воспоминаниях-калейдоскопах и именно такая была нарисована на листке бумаге. Опасное совпадение. И хотя Криспин понимала, что Брюс скорее всего учился когда-то в их школе, а значит запросто мог заниматься и в спортивной секции и даже быть болельщиком баскетбольного клуба, это все равно было странно. Тем более, что куртка была уже не новая, старого образца. Криспин знала, что на данный момент у команды немного другие цвета, она встречала молодых людей города в таких куртках. У эмблемы ворона сейчас нет золотой окантовки.

- Криспин! – раздался голос мисс Блю, откуда-то с крыльца.

Выходя из-за кустов декоративного репейница к мисс Блю, Криспин решила ничего ей не говорить про куртку и свои предположения. Кто знает, что еще скрывает Брюс Тернер в этом сарая. Крис не хотелось еще одной трагедии, а она начала уже предполагать, что возможно один из мужчин на ее рисунке именно Брюс.

Придя домой, Криспин первым делом вышла в свой сад. У них в саду тоже был сарай, а у дяди Лукаса вроде как тоже была куртка «Балтимор Рэйвенс». Нового образца. Он ее оставлял здесь, чтобы приезжать и работать в ней.

Но куртки на гвозде не висело. Возможно он забрал ее, когда приезжал.

- Вот ты где? – обрадованно вскричал Хантер, когда обнаружил Криспин в сарае. – Пойдем, я кое-что тебе принес.

Кое-чем от Хантера оказались новые карандаши для рисования. Парень не смотря на шестнадцатилетний возраст предпочитал проводить время у Крис, нежели с друзьями, которые собирались в местном карт-клубе и обсуждали гонки на авто. Криспин это удивляло, но потом она решила, что ей вообще все равно. Сейчас ей совершенно не до странных привычек Хантера.

- А это мой брат, - неожиданно сунул Хантер ей фото под нос. – Смотри, он тут еще настоящий спортсмен! Мы с ним немного похожи, правда?

У Криспин едва земля не ушла из-под ног, когда она увидела лицо парня, которого она определенно видела ранее. Причем видела она его относительно того, что произошло пять лет назад с Лейси. Молодое холеное лицо, веселые глаза, тонкие губы и сильные руки. А еще… добрый взгляд. Такого не бывает у убийц.

Наверное взгляд Криспин был странный и удивленный, потому что Хантер пустился в объяснения того, почему его брат больше с ними не живет. И он рассказал Криспин, что его брат погиб в тот день, когда и Лейси. Странное совпадение. И почему-то оно казалось Криспин не логичный и каким-то выдуманным. Конечно, вряд ли Хантер Кросс мог выдумать все это, он не был таким фантазером. Но если Харри Кросс мертв, то почему Криспин помнит его лицо, как живое. Будто она видела его совсем недавно. Обозналась?

А что если Харри Кросс тоже причастен ко всей этой убийственной истории?! Нужно было разбираться. И срочно. Пока еще кто-нибудь не пострадал. Почему-то Криспин казалось, что если она не разберется с этим, может произойти еще одно убийство.

========== Глава 8. Невиновный. ==========

Два года спустя после тех событий, Харри Кросс проснулся в камере невиновным. Он смотрел в потолок одиночной камеры и понимал, что его жизнь кончилась, в принципе, так и не успев начаться как следует. Доктор Сейдж Брэйвуд единственный, кто навещал его в этом заточении. Молодой, но уже изрядно поседевший врач, говорил с ним не так, как остальные. Как с человеком. С невиновным человеком. По какой-то причине Брэйвуд видел других виновных в страшном преступлении, но Харри было уже все равно. Все улики вели на него, да и не особо он помнил тот день. Единственное, что он хорошо помнил, это как еще живая девочка в его руках говорила ему: «Беги. Расскажи все».

Только спустя два года, доктор Брэйвуд принес Харри старую газету, где было написано о смерти Лейси Кертис. Харри знал Лейси Керсис, она была сестрой Криспин, с которой они вместе ходили на биологию. Но он по-прежнему ничего не мог вспомнить о ной ночи. Доктор Брэйвуд пояснил ему, что его забывчивость имеет свои причины. На тот момент у Харри наблюдалось когнитивное расстройство психики из-за какого-то страшного события увиденного им еще до смерти Лейси. Но так вышло, что полицейские из «Убойного отдела» нашли Харри на месте преступления с окровавленными руками. А потом они нашли нож, на котором были отпечатки Харри. Это и привело к его задержанию и осуждению на пятнадцать лет без права обжалования приговора.

Но самое страшное для Харри таилось не в этом приговоре, а в том, что его родители так и не разу не зашли к нему. И брат. Их словно не существовало в этом городе. Доктор Брэйвуд никак не пояснил этот момент, просто намекнув Харри о том, что он теперь сам по себе. И сейчас ему уже семнадцать лет.

- Я не помню тот день, почему? – задавал он вопросы доктору Брэйвуду. – Я хочу вспомнить, но не могу.

Доктор Брэйвуд двадцать лет проработал в психиатрическом отделении. Он реально лечил многих пациентов, возвращал им воспоминания и память. И он хотел помочь и Харри. В тот самый момент, когда того привезли в отделение психиатрии после баскетбольного матча. У родителей Харри не было денег чтобы лечить сына и они об этом честно сказали. Но Брэйвуд и не просил. Он знал что многие семьи в Балтиморе едва сводят концы с концами, поэтому ничего не просил. Он хотел сказать родителям Харри, что может лечить и наблюдать их сына бесплатно. Однако в тот день, когда он хотел забрать Харри в специальное отделение психиатрии под надзор, молодой человек сбежал из больницы. Санитар сказал, что он слышал разговор, в котором родителям сказали, что их сын будет подопытной крысой в лаборатории больницы. Совет больницы так и не смог узнать, кто был тем врачом, который впоследствии сказал родителям Харри, что их сын погиб под колесами грузовика и был доставлен в морг в таком состоянии, при котором опознание не производится.

Доктор Брэйвуд очень сожалел о том, что он не сумел найти человека, реально сломавшего судьбу Харри. Но он нашел самого Харри, однако ему как доктору было запрещено долгое время говорить с подозреваемым, иначе его могли лишить лицензии. Пришлось Брэйвуду ждать долгих три года, пока Харри сам не попросил психиатра, когда понял, что он находится в тюрьме.

- Твоя психика оберегает тебя, сынок. Ты помнишь день баскетбольного матча, когда «Балтимор Рейвенс» играли против «Блэк Дог Роверс»? Что произошло тогда?

- Мы проиграли пять очков, - просто ответил Харри. – А после этого в раздевалке была драка. Я тоже дрался, но в какой-то момент меня просто отключило сознание от происходящего. Когда я очнулся, я помню только что мне разбили голову и боль, адскую боль.

Брэйвуд мог сказать тогда Харри, что на самом деле произошло с ним. Но он все еще боялся того, что у него отберут лицензию и лишат практики. Поэтому он промолчал в очередной раз, позволив Харри самому вспоминать и разбираться, благо времени у него было много. Одно тревожило доктора: Харри действительно был невиновен и он, психиатр с большим стажем не просто предполагал это, он это знал. А вот откуда уже вопрос другой.

***

Криспин проснулась рано утром от ощущения того, что она лично знает Харри Кросса. Хантер рассказывал ей когда-то, что ее брат был талантливым центровым в баскетбольной команде, поэтому Криспин едва спустила ноги с кровати, кинулась разбирать старые фотографии, где они с Лейси ходили на баскетбол. Она нашла фотографии сделанные Беллой Харрис, где они с Лейси и Хантером сидят на правой трибуне, а за спиной идет атака «Балтимор Рейвенс». Этому снимку было около пять лет. Как раз столько времени прошло с ее последнего «выхода в свет» для развлечения.

Интернет в их доме подключен не был, поэтому Криспин решила пойти к Хантеру в гости, оставив тете Эмме записку. Дом Хантера располагался в квартале от ее собственного, как раз напротив была баскетбольная площадка, которую Крис сразу распознала. Она была раньше на ней, но не играла в баскетбол. Она ходила сюда смотреть за тренировками Харри. Они с Лейси, если быть точнее.

- Криспин, как хорошо, что ты зашла к нам в гости! – обрадовалась миссис Кросс. – Хоть вытащишь Хантера из компьютерных игр.

Криспин очень давно не была в доме Кроссов. Она только помнила, что Хантер рассказывал, что у их фамилии были швейцарские и немецкие корни. А отец Хантера – Говард был вообще англичанином и до десяти лет жил в Лондоне. Тем не менее их семья жила более чем скромно, однако Хантеру, как единственному на этот момент сыну, родители давали всё. Даже Интернет в неограниченном количестве.

- Крис! Я уже убил двести сорок шесть монстров! Хочешь со мной? – обрадовался Хантер, когда завидел в дверях Криспин. – У меня получается лучше с поддержкой.

Криспин присела рядом на другой стул и протянула Хантеру записку. Парень поставил игру на паузу и развернул листок. Хантер уже привык, что его одноклассница и подруга никогда ничего не говорит. Тем не менее, ее просьбы были важнее монстров и игр, он старался не бросать Криспин, учитывая, что их жизни весьма похожи. Понимал ли он – насколько, не факт. Но Хантер старался не делать жизнь Криспин еще тяжелее.

- Я пойду принесу нам Кока-Колу, - сказал Хантер и удалился, оставляя Криспин время чтобы посмотреть информацию.

Оказалось, что «Балтимор Рейвенс» уже не существует как профессиональной команды. Она была расформирована и лишена статуса профессионалов именно пять лет назад, как было написано в официальном листе: «Из-за хулиганских обстоятельств болельщиков и игроков, которые устроили бойню в раздевалке и гибели двух членов команды». Так же Криспин нашла фамилию и игровой номер Харри Кросса в заявочном листе на тот проигранный матч. «Вороны» проиграли пять очков «псам». После этого, видимо состоялись разборки в раздевалке, что и до этого матча было не редкостью, как рассказывал Хантер. После того матча команду дисквалифицировали из-за инцидента лишив ее статуса профессиональной. А всю атрибутику клуба потом очень хорошо распродали на аукционах и вещевых базарах, которые ежегодно устраивались в городе. Кто же не хотел иметь куртку, которая через пять лет станет раритетом?! Но самое интересное, что в том составе был заявлен и еще один игрок, который впрочем на поле не вышел. Это Брюс Тернер. Он играл на позиции разыгрывающего защитника, но по каким-то причинам не явился на матч вообще.

У Криспин после прочитанного сложилось впечатление, что этот матч проходил как раз в тот самый день, когда погибла Лейси. Она с трудом, но припомнила момент, когда Хантер звал их на матч, говоря о том, что есть два хороших места на трибунах, но Криспин ответила ему, что … в гости приезжает дядя Лукас, и Лейси хочет побыть с ним. Как-то все это было связано с отсутствием в том день мамы и самой Криспин в доме. Как не старалась Крис, она не могла вспомнить, почему мамы не было дома, и где в момент гибели сестры была она.

Зато, когда Хантер принес Кока-Колу и сказал, что: «Харри был бы рад, что ты заходишь к нам», она вспомнила, что была здесь перед тем, как Харри заболел. Она приходила отдать ему книжки, которые он забыл в классе по биологии. Тогда дверь ей открыл именно Харри. Он был улыбчив и взволнован, весь в предвкушении игры на полуфинал Кубка, как он сказал. Это было ровно в тот день. Но что же было потом…

========== Глава 9. Отвращение. ==========

- Знаешь, а мисс Блю тоже болела за «Балтимор Райвенс», - задумчиво сказал Хантер, попивая Кока-Колу – Она даже газеты собирала о победах команды.

Криспин даже не подумала о том, чтобы саму мисс Блю спросить о Харри, ведь он учился в их школе, и тоже ходил на литературу, а значит, мисс Блю может знать, как на самом деле все было тогда.

Попрощавшись с Хантером, Криспин решила не заходя домой, прийти к Мэгги. Было послеобеденное время, и учительница должна быть дома. Однако Криспин открыл дверь Брюс. Он кивнул ей и пропустил в дом, объясняя отсутствие Мэгги тем, что та позвонила что задержится, ибо зайдет в продуктовый магазин.

- Ты можешь подождать ее на террасе, - на этих словах он развернулся и удалился в сад.

Нахождение в одном доме с этим молодым человеком напрягало Крис. Но если участок перед домом был большой и в нем можно было затеряться, то дом – нет. Почти все комнату дома мисс Блю хорошо просматривались из сада. Поэтому сложно было пройти наверх незамеченной. Криспин надеялась, что Брюс не станет проверять куда она ходит, но уверенности в этом не было, просто потому что она чувствовала, что молодой архитектор что-то скрывает, а значит, будет держать ухо востро.

Хантер сказал, что однажды был в доме у мисс Блю и она доставала газеты из небольшого старого стола, в котором было два больших ящика. Ящики никогда не были закрыты, не были они закрыты и сейчас. Поэтому Криспин легко открыла их находя газеты пятилетней давности о победах и поражениях «Балтимор Рэйвенс».

На самом деле Криспин не знала, что именно искать. Поэтому она стала просматривать все газеты, начиная с первой победы клуба за три месяца до произошедших событий. А потом она наткнулась на статью, которая была в выпуске спустя пять дней после гибели Лейси и там говорилось о том, что Харри Доу подозревается в изнасиловании и убийстве восьмилетней школьницы. Следующий выпуск повествовал уже о том, что бездомного по имени Харри Доу осудили за преступление.

Преступление, которого он не совершал. И Криспин ясно поняла это, когда увидела затертое фото совершенно не похожего на себя Харри Кросса, которого в полосатой форме сажали в машину. Криспин точно знала, что Харри невиновен, просто потому что на ее рисунке изображены реальные виновные в этом жестоком преступлении. Только лиц этих преступников она не могла вспомнить. Однако Харри среди них не было. Два мужчины, которые на ее рисунке стояли к ней спиной были темноволосые, а Харри – блондин.

Криспин шумно выдохнула, чувствуя как подходит к горлу злость. Она совсем близко к разгадке и то, что ей надо сейчас сделать стоит всего ее расследования. Она должна навестить в тюрьме Харри Кросса и узнать другую часть головоломки. Это нужно было сделать в ближайшее время, иначе может быть для кого-то поздно.

- Ты действительно считаешь, что Харри Кросс не виновен? – удивилась мисс Блю, когда услышала слова от Криспин. – Крис, его нашли на месте преступления и на ноже его отпечатки. Это прямые улики.

- Это не он! – настаивала Криспин, пытаясь уложить всю картину в логическое измышление. – Были другие виновные.

- Кто же?

На этот вопрос Криспин пожала плечами и достала из рюкзака рисунок.

***

Когда Криспин изъявила желание увидеть Харри, мисс Блю не смогла отговорить ее от этой затеи. Пришлось только сопроводить ее. Все же пока они не нашли истинных виновников случившегося пять лет назад, Харри все еще сидит за убийство Лейси Кертис. И не стоит оставлять Криспин одну в такой ситуации, тем более, что никто не мог сказать, как поведет себя заключенный, увидев сестру убитой.

Когда Харри появился в наручниках на руках и ногах перед Криспин, никто не знал что произойдет. Тем более, что никто заранее не предупредил Харри, что к нему придет сестра погибшей Лейси. Офицер, который привел Харри остался стоять у дверей гостевого холла, а мисс Блю осталась стоять с другой стороны за стеклянными дверьми, ожидая хоть какой-то реакции Харри или Криспин.

Конечно, Харри знал кто перед ним. И знал о том, что Криспин с тех самых пор не разговаривает. Доктор Брэйвуд объяснил, что это посттравматический синдром, после страшных событий. Но никто не знал, что почувствовал сам Харри, когда увидел Криспин. Сидя в одиночке пять лет он мечтал увидеть хоть кого-то из знакомых, потому что доктор Брэйвуд говорил Харри, что для того, чтобы вспомнить все события пятилетней давности, ему нужно увидеть знакомое лицо. Он уже потерял надежду, увидеть хоть кого-то кроме докторов и охранников.

Криспин же предполагала, что Харри что-то скажет но он просто стоял и смотрел на нее. И тогда она жестом показала, что они могут присесть. Но то, что произошло потом, никто из наблюдавших не мог объяснить.

Когда они оба присели за стол, Криспин неожиданно взяла руку Харри в свою и сжала ее до боли…

Харри очнулся в тюремном госпитале через два дня. Доктор Брэйвуд и пара охранников стояли возле его койки. Они как-то странно улыбались, а возможно Харри просто так показалось спросонья. Его как-то уже клали в больницу при тюрьме, но тогда очнувшись, он обнаружил, что его руки пристегнуты к койке. Сейчас же ничего подобного не было.

- Что произошло, сынок, ты помнишь? – спросил доктор Брэйвуд.

Харри попросил воды, а потом начал говорить. Тогда, когда Криспин сжала его руку, он увидел то, что уже пять лет не мог вспомнить. Он увидел как он бежал от больницы пытаясь скрыться в кустах шестого квартала и услышал крики о помощи. На самом деле это были стоны умирающего. Он юркнул в кусты и оказался на полянке залитой светом фонаря. Там на полянке он увидел как Криспин Кертис пытается помочь своей сестре… Он подбежал. Всюду была кровь. Криспин тоже была в крови, она умоляла его помочь. Он склонился над изуродованным телом восьмилетней девочки, это была сестра Криспин – Лейси. Он помнил, как отбросил в сторону нож, а потом зажал рану. Криспин кричала и плакала. Тогда Харри сказал, чтобы она бежала быстрее в полицию или привела другую помощь а он останется с Лейси. Когда Криспин убежала за помощью, Харри пытался вспомнить то, чему его учили в школе и как оказывать первую помощь. Но все же травма головы полученная накануне в драке после баскетбольного матча, не дала ему вспомнить практически ничего.

А потом пришли полицейские и задержали его. Харри был в состоянии шока и не мог должным образом ничего объяснить. Только позже ему сказали, что он обвиняется в убийстве и может быть приговорен к пожизненному заключению, если не скажет что случилось. А он не мог, не помнил и мысли путались. Голова болела адски…

- Я невиновен, сэр. Я… Мы с Криспин пытались спасти ее сестру, я невиновен.

После этих слов Харри уткнулся в подушку и заплакал. Он еще не знал, что Криспин тоже вспомнила всё.

Мисс Блю выслушивала о себе нелицеприятный отзыв от мамы Криспин, но думала о том, что на самом деле это надо было сделать давно. Всем рассказать, что Харри Кросс жив, что на самом деле никакого расследования не велось и факты подтасованы. Она долгое время знала очень многое, но боялась говорить, не хотелось терять работу, и кто знает там, что еще.

- Миссис Кертис… погодите, послушайте…

Но Энн Кертис не хотела слушать о безответственности ее сестры и мисс Блю. Здесь могла вмешаться только сама Криспин, но она могла полировала взглядом угол комода. А потом демонстративно хлопнула ладонью по столу.

Эмма, Энн и мисс Блю замолчали, хотя до этого наперебой пытались что-то сказать друг другу. Но им тут же стало не до того, когда Криспин ясно и четко сказала:

- Лейси убили дядя Лукас и Брюс Тернер. Я видела. Харри Кросс невиновен.

========== Глава 10. Вскрывая правду. ==========

Иногда правда не приносит покой, а наоборот, бередит старые раны. Иногда ложь, даже милосерднее, чем истинные намерения кого-либо, жестокие, злые.

Возвращаясь в тот день, Энн Кертис винила и себя тоже. Ведь она оставила свою младшую дочь своей сестре. А та в свою очередь переложила свои обязанности сиделки на Лукаса Кертиса, хотя они обе знали, что Лукас не самая лучшая кандидатура на роль няньки. Лукас Кертис в юношестве привлекался за педофилию, но тогда обвинения с него были сняты за недостаточностью улик. Энн Кертис тогда решила, что ее брат чист, и его просто ложно обвинили в содеянном, проще говоря подставили, ведь он подавал неплохие надежды в баскетболе. Эмме Энн не доверяла и вовсе, особенно после того, как Эмма на отдыхе в Далласе соблазнила какую-то малолетку, но тогда обвинения так и не были предъявлены и дело замяли. Но Энн Кертис тогда решила, что надо давать своим родным по крови второй шанс, тем более, что ей в одиночку с двумя детьми было сложно и она пыталась хоть иногда ходить на свидания. Тот день был именно таким. Кто же знал, что этот поход с мужчиной в кино обернутся для Энн угрызениями совести по полной программе.

Но всего этого могло и не быть, если бы к Лукасу в гости не пришел уже изрядно подвыпивший Брюс Тернер. Молодой человек учился у Лукаса в классе домоводства и очень увлекался архитектурой, хотел проектировать дома. Лукасу многое спускал Кевин Шорнер, его бывший сослуживец, а тогда, пять лет назад, директор школы. Именно он пригласил Лукаса преподавать, зная о его неравнодушии к детям. Но знал он не только это. Он был чуть ли не единственным человеком, который понимал страсть Лукаса к детям с другой стороны вопроса. Шорнер не раз говорил Лукасу, что если он напортачит, тот его выгораживать не станет. Но дело приобрело такой оборот, что Шорнеру пришлось сфабриковать обвинения против Харри Кросса.

Брюс Тернер был начинающим педофилом, наверное поэтому они и встретились с Лукасом как-то в баре. Разговорились и стали подельниками в их нелегком деле. Брюс завлекал детей в сарай, где его уже ждал Лукас, а после происходило то, о чем не знал никто. Или… как они думали, что никто не знал. Лейси Кертис стала случайным свидетелем такой вот забавы, и поплатилась за это жизнью.

Вряд ли восьмилетний ребенок мог помешать им и дальше творить свои дела. Если бы не увлечение Лейси фотографией. Энн Кертис подарила фотоаппарат Криспин, но Лейси таскала фотоаппарат из комнаты сестры, чтобы пробовать себя в этом деле. Эмма утверждала что у нее талант захватить то, что не видят другие. Именно это увлечение стало роковым в тот день. День полнолуния.

Все сошлось в одну фатальную точку, всего один удар ножом. Криспин и Харри коснувшись друг друга увидели разные картинки, но их объединяло одно. Они оба были на месте преступления, и оба пытались спасти Лейси. Когда Харри попросил привести помощь, Криспин схватила велосипед валявшийся у дома и помчалась в полицейский участок, находившийся в пяти кварталах от места. Но до полицейского отделения она так и не доехала, вывернув из-за угла она не заметила грузовика, который и сбил ее. Когда Криспин очнулась в больнице, в ее голове звучал голос сестры: «Расскажи им. Расскажи». Она понятия не имела что надо рассказать, она просто ничего не помнила.

- Если бы я была осторожнее, - сказала она мисс Блю, когда они остались наедине. – Я могла ее спасти. Я виновата. Из-за меня Харри провел пять лет в тюрьме…

Странная штука жизнь. Когда молчишь, в голове столько вопросов, а когда начинаешь говорить, хочется молчать.

После показаний в суде и повторного пересмотра дела, виновные наконец-то получили свое наказание. Но далеко не все. Не обошлось без очередных потрясений. Криспин решила проводить мисс Блю до дома, когда Брюс схватил ее за горло, приставляя к сонной артерии своей девушки пистолет. Он плакал и клялся, что не виновен. То это все сделал Лукас. Но его вина в том, что он просто смотрел как совершается преступление, и ничего не предпринял. А ведь бездействие тоже преступление в данных обстоятельствах.

- Если бы ты молчала, - повторял он, обращаясь к остолбеневшей Криспин. – Если бы ты только молчала, сука! Все было бы хорошо…

Криспин в тот момент словно внутри умерла снова. Как тогда, когда ей сообщили, что у нее больше нет сестры. Она очень долго молчала, просто пытаясь переосмыслить дни, ночи, жизнь, смерть. Она молчала и у нее была причина. А потом, у нее была причина заговорить, чтобы те, кто считал себя неуязвимыми получили свое наказание. Брюс тоже должен был его получить, но он струсил в очередной раз. Ровно так же как в тот день, когда явился к Лукасу пьяный после драки в баскетбольном матче. Именно в тот день он в порыве злости проломил голову своему другу Харри Кроссу, пытаясь доказать тому, что он не чмошник. Он пришел к Лукасу чтобы тот прикрыл его задницу, и тот сделал это. Но они влипли в еще большее дерьмо, спонсором которого стал алкоголь, наркотики и педофилия.

Когда раздались полицейские сирены, Брюс оттолкнул от себя Мэгги, и Криспин уже думала что сейчас произойдет еще одно преднамеренное убийство, но Брюс Тёрнер приставил пистолет к голове и вышиб себе мозги…

Некоторые не желают отвечать за собственные поступки, считая, что ничего плохого они не делают. Жизнь как правило дает шансы или забирает их. Но то и другое зависит от наших решений. Как мы о себе думаем, то мы и есть. Но в итоге каждый получит именно то, что заслужил.

Лукаса Тернера осудили к отбыванию пожизненного срока. После того, как расследование преступление возобновилось, нашлось и пара улик против доктора Бишопа, который сказал родителям Харри, что их сын умер под колесами грузовика. А еще одна пара наручников досталась Кевину Шорнеру, того с позором отправили на нары, отбывать двухлетний срок за подельничество в педофилии и насилии.

Отвращение – вещь жестокая. Криспин испытывала его не только в отношении своей матери, Брюса и дяди Лукаса. В отношении себя тоже. Но единственным светлым пятном на фоне всего этого кошмара стала для нее Мэгги Блю. Она единственная, кто защищал ее и ее молчаливые тайны до финальной развязки. Именно она не нарушала клятв и обещаний. И была рядом, когда Криспин пришлось рассказывать следствию о том, что дядя Лукас и раньше распускал руки. И не только на ее сестру, ее саму, но и на своих родных сестер. В процессе суда выяснилось масса нелицеприятных подробностей семьи Кертис. Но все они так или иначе влияли на психику Криспин казалось бы незаметно, но влияли.

Самое трудное для Криспин был смирится с тем, что никто не сказал родителям Харри, что он жив, здоров и его просто подставил друг. Она обвиняла себя в том, что не смогла помочь в результате никому, кого любила. Даже Хантера она не могла винить в том, что какое-то время парень забыл дорогу к ее дому. Возможно он тоже не мог простить Криспин того, что в итоге хоть она и сократила тюремный срок Харри, парень провел взаперти и в одиночестве пять лет.

И хотя виновником были просто стечении обстоятельств, самый главный процесс обвинения состоял из того, что даже с виной придется жить всю жизнь. Не важно длинную или короткую, но эту жизнь еще предстояло прожить. И Энн Кертис, и Криспин, и мисс Блю.

Спустя месяц.

В саду дома мисс Блю играло на ведрах солнце. На какое-то время казалось, что солнце решило поселиться в этом прекрасном саду, который мисс Блю сама переделала в альпийскую горку. Криспин смотрела на залитый солнцем изумрудный газон и ей вспоминалось время, когда по этому травяному полю, они с Харри бегали за мячом. Тогда им было всего по десять лет. Сейчас им по двадцать и жизнь продолжается дальше, не смотря на то, что произошло совсем недавно.

- Вот ты где, - весело сказала мисс Блю. – Я принесла лимонад, раз уж мы сделали перерыв. Не против?

С чего бы Криспин быть против красивой женщины с лимонадом в руке? Слишком много раз она реально была против того, что ей пытались впихнуть раньше. Хватит, пора взрослеть!

Взглянув на коротенький халатик Мэгги, Криспин облизнулась и сказала:

- Думаю, что не время сейчас для «мисс Блю», Мэгги…