Architect of love (СИ) [Proba Pera] (fb2) читать онлайн

– Эй, чувак, ты что, на мою задницу пялишься?! – спрашивая вполне миролюбиво.

– Нет.

– Пялишься, да еще через прицел. Со зрением проблемы или нужна подробная детализация?! Любишь затесаться среди толпы и понаблюдать за человеческими формами через увеличительное стекло? Так я могу подойти ближе.

– Говорю же, меня не интересует твоя пятая точка. И вообще, приятель, извини, что посмотрел в твою сторону.

– Да ладно тебе, чувак, расслабься. Это у меня такой способ знакомиться. Ну вот, я теперь стою совсем рядом с тобой. Чего у входа жмешься, в клуб не заходишь? Ждешь кого-нибудь?

– Да нет в общем…

– Хорошо, скажи честно, что не так с моим костюмом?

– Капитан Америка?

– Ага.

– Да вроде нормально. Правда, не совсем в духе Хэллоуина, – пытаясь не глядеть слишком оценивающе.

–Признаюсь, я набрал пару лишних фунтов и комбинезон на бедрах почти в облипку, – слегка засуетившись. –А ты, значит, Зимний солдат? Железная рука там и все такое?

– Вроде того.

– Вот только с помадой, чувак, перебор. Выглядишь слегка шлюховато.

– Это, наверное, от одной пьяной ведьмы, что меня недавно поцеловала, пытаясь закадрить…

– Давай сотру, – облизав языком большой палец и мазнув по чужим губам, потом, чуть усерднее, рукавом костюма. – Ну вот, теперь все в ажуре. Тебя как зовут?

– Джеймс.

– Да ты гонишь, мать твою!

– Нет. Меня зовут Джеймс Бьюкенен Барнс. Можно просто Баки.

– А я Стивен! Стив Роджерс! Чувак, ты можешь поверить в такое совпадение?!

– Ну, почему? Могу.

– Только ты на своего однофамильца лишь внешне похож. Молчаливый какой-то, сдержанный.

– А ты для Капитана Америки чересчур болтливый и бесцеремонный.

– Да мы просто созданы друг для друга! – забрасывая щит за спину и обнимая слегка опешившего парня за шею. – Послушай, красавчик, а не устроить ли нам наш собственный карнавал у меня дома?

– Ладно, пошли, – немного неуверенно обнимая в ответ за талию.

– Я соврал тебе, Баки, – соблазнительно шепча на ухо. – Помада была совсем не лишней, я чертовски завелся. И приревновал к тому же. Будут тебя всякие там ведьмы, медсестры и покойницы соблазнять и лезть целоваться. А вот хрен им!

– Я тоже тебе соврал, Стив, – с довольной улыбкой ответил Барнс, продолжая вразвалочку идти рядом, сместив ладонь на вожделенный объект своих мечтаний, чуть сжимая, поглаживая, дразня. – У тебя улётная задница.

========== Танец (Johnlock, Sherlock) ==========

Комментарий к Танец (Johnlock, Sherlock)

Писалось под: **Helloween - A Tale That Wasn’t Right**

http://savepic.net/10230364.htm

– Потанцуешь со мной, Джон?

– Что, прости?

– Ну, шаферу же положен один танец с женихом или… невестой?

– Это будет выглядеть…

– Смешно? Не волнуйся. Со мной это будет выглядеть, скорее всего, своеобразно и вряд ли кого-либо из присутствующих гостей удивит. Все давно уже привыкли к моей эксцентричности, так что не обращай внимание.

– Не обращать?! Песню ты заказал?!

– Да, попросил что-то о старой дружбе, преданности и отсутствии сна, по причине одиночества. А ты неплохо двигаешь бедрами, как для старого вояки…

– Почему именно эта песня?! Это, знаешь ли, удар ниже пояса…

– Как думаешь, у меня есть шанс увести тебя с собственной свадьбы? Понимаю, это нужно было сделать еще там, у алтаря, когда сакраментальное «да»…

– Господи ты, Боже мой! У тебя было достаточно времени, чтобы сделать это еще раньше, эксцентрик хренов!

– Раньше я не мог.

– О, да! Я не по тем делам, Джон! Я повенчан с работой! Эта девушка тебе не подходит! С этой ты не будешь счастлив! Джон, старина, кого ты обманываешь?!

– Они, действительно, тебе не подходили. Разве только…

– Сперва ты отшил всех моих подружек…

– Они сами тебя бросили, понимая…

– Не перебивай! Взял, привязал к себе накрепко, а затем, голубем, спикировал с крыши, заставив страдать!

– Я предпочел бы орлом…

– Что?! Знаешь, сейчас твое гребаное красноречие как-то не к месту!

– Ладно, молчу…

– Потом ты неожиданно воскресаешь и, как ни в чем не бывало, являешься пред мои ясные очи, которые я давно выплакал, полагая, что я, подобно благочестивой вдове, надену на себя пояс целомудрия и буду хранить тебе верность! Так я, очень долгое время, так и делал, считая тебя погибшим! На могилу к тебе ходил, с пустотой разговаривал, как помешанный!

– Не с пустотой. Я был там. Я слышал тебя…

– Заткнись! А теперь ты смеешь что-либо предполагать! Шерлок, ты издеваешься?! После двух лет?!

– Ну, извини, если я пытался защитить тебя от Мориарти, пока ты влюблялся в Мэри Морстан.

– Мэри сюда не впутывай! Ты можешь себе представить, она сказала, что ты ей нравишься! А я бы сказал, что ты был и остаешься самым эгоистичным ублюдком на свете! Сказал бы, что не хочу тебя больше видеть!

– Почему?

– Потому что я любил тебя больше всего на свете! Потому что умер вместе с тобой в тот день! И эта песня, будь ты проклят! Может быть, я все еще люблю тебя! Может быть, я буду любить тебя всю оставшуюся жизнь, но это ничего не меняет!

– Нет, Джон, меняет.

– Что?!

– Потому что я тоже тебя люблю.

========== Знаешь, Элли (Pallison, TW) ==========

Комментарий к Знаешь, Элли (Pallison, TW)

https://pp.userapi.com/c639625/v639625142/5a18d/CPg8xn0CDkU.jpg

Писалось под **Океан Эльзы - Холодно**

Для милой RomKole, с Днем рождения, Настенька!

Знаешь, Элли, твой отец однажды сказал: «если со мной или Викторией что-нибудь случится, позаботься о моей девочке, Питер». Мне бы возмутиться, ведь Ардженты причинили столько боли и страданий, почти истребив всю мою семью. Но именно с Кристофером мы были дружны и я многим ему обязан.

Однажды он даже привел тебя ко мне, в тайне от всех. Еще совсем маленькую с гривой мягких, волнистых волос и в чудном платьице. И тогда я подумал, что ты очень похожа на Красную Шапочку, Белоснежку или героиню с таким же, как у тебя именем, попавшую в волшебную страну Оз.

Уже тогда твой отец желал для тебя лучшей участи, чем бродить по лесам с оружием наперевес, выискивая очередную жертву. Он не хотел лишать тебя юности, беззаботности и права выбора. Не желал, чтобы ты замарала свои руки кровью и взяла грех на душу.

Знаешь, Элли, если бы я верил в сказки, то захотел бы оказаться вместе с тобой в Изумрудном городе. Я бы скрыл тебя за семью печатями, спрятав от реального мира и твоих ближайших родственников. Отправился бы к Великому и Ужасному Гудвину и попросил бы у него сердце для твоего деда Джерарда и немного мозгов для твоей тети Кейт.

Хотя вряд ли бы это помогло. Останься ты с ними – стала бы такой же послушной марионеткой в руках опытного кукловода. Тебе бы твердили о наследии, родовой чести, опасности со всех сторон. Их не интересовал бы твой внутренний мир, симпатии и истинные желания. Со временем, твой взгляд стал бы коварным, расчетливым, умело маскирующим жажду мести за завесой ресниц, а линия манящих губ – жесткой и презрительной.

Знаеш, Элли, когда ты улыбаешься до этих милых ямочек на щеках, твои глаза светятся счастьем. И я бы желал, чтобы она озаряла твое лицо еще долгие годы. Потому у нас с тобой поддельные документы, мы вынуждены переезжать с места на место, выдавать себя за овдовевшего отца с дочерью, или за дядю и племянницу-сироту, а ты довольствоваться моими скупыми и односложными ответами на массу вопросов.

Сейчас мы бежим, но скоро устанем от этого. Ты не преступница, а я не твой соучастник, и уж тем более не похититель. Скорее всего, верный, сторожевой пёс. Ты никого не предаешь, Элли. Нам просто нужно разорвать этот порочный круг. Чтобы родовая честь Арджентов не висела над тобой Дамокловым мечом, отбрасывая зловещую тень и лишая будущего.

На тебя никто не охотится – и ты не должна. Времена Жеводанского зверя давно прошли и всё, с тех пор, изменилось. Это всего лишь жажда власти и способ подчинения всего сверхъестественного старинному роду живодеров и убийц. И Изумрудный город стал бы для тебя отличным местом, чтобы укрыться от загребущих лап эгоистичного Джерарда.

Знаешь, Элли, я совсем забыл о третьем желании для себя самого. Если бы я встретил волшебника, то попросил бы у него немного смелости рассказать тебе о том, что душа моя в полном смятении, а сам я словно разрываюсь надвое.

Мне бы хотелось стать свидетелем того, как ты найдешь свою единственную и искреннюю любовь, и быть тому причиной. Повести тебя к алтарю, и с тем же трепетом и любовью ожидать тебя у него. Накрепко привязать к себе, и в то же время, скрепя сердце, отпустить, предоставив тебе право выбора, ибо, чем тогда я бы отличался от Джерарда и Кейт.

Знаешь, Элли, дети не должны нести ответственности за грехи родителей, юные девочки не должны становиться убийцами, пытаясь доказать свою храбрость и заслужить чье-то одобрение или любовь. Они не должны помышлять о смерти, став такими, как я, по воле случая. Даже с данным положением вещей можно смириться и продолжать жить.

Свой выбор я, наверное, уже сделал, моя девочка. Я буду любить тебя, даже если никогда больше не увижу. Придет время – и я все тебе расскажу. Попросишь отпустить – неволить не стану. Лишь бы ты сделала верный выбор. Лишь бы была счастлива. Лишь бы жила.

========== Два короля (Harringrove, ST) ==========

– Я сплю, или это, действительно, ты, Харрингтон?

– Да, это я, Харгров. Смотри, не обкончайся.

Билли чуть не давится сигаретным дымом от такой неслыханной дерзости и реакции собственного тела на подобную перспективу.

Надо же, а этот сельский пижон быстро учится достойно держать удар. Сколько бы его ни швыряли в грязь, он встает, отряхивается и с гордо поднятой головой шагает дальше.

Блядь, даже сейчас он с долей надменности смотрит ему в глаза с этой своей идеально уложенной шевелюрой, рядом с которой, собственные патлы Билли выглядят блеклыми сосульками.

Харгров буквально разрывается между желанием съездить по этой аристократической физиономии, с такой фамилией в роду Харрингтона определенно водилась знать, и, отшвырнув прочь окурок, смять губами чуть кривоватую ухмылку.

Может, отец прав – мальчики Билли тоже нравятся. Иначе как объяснить излишнее самолюбование, серьгу в ухе и странный интерес к Харрингтону сперва, как к потенциальному сопернику, действующему королю школы, а затем к обнаженному парню, принимающему рядом с ним душ после изнурительной игры в баскетбол?

Беднягу красавчика бросила подруга, а Харгрову почему-то хочется его утешить, уверяя, что таких «принцесс» у Стива будет еще вагон и маленькая тележка.

Почему-то трудно улыбаться и удерживать глаза на уровне лица, шеи, груди, желая пройтись оценивающим взглядом по плоскому животу и чуть ниже.

Еще труднее держать руки при себе и мысленно заставлять свой член не рыпаться, а повиснуть стрелкой, четко указывающей на кафельный пол душевой.

Билли Харгров жадным никогда не был, но, обещая Стиву оставить для него парочку школьных цыпочек, вынужден был поймать себя на маленькой лжи. Похоже, этим сучкам придется идти лесом, так как Харрингтон для них слишком хорош, а проснувшиеся в Билли чувства к лицу одного с ним пола, вызывают дикое желание оставить милашку Стива исключительно для себя любимого.

Хочется трогать, обнимать, попробовать на вкус чуть припухшие губы, оставить на теле с десяток вишневых засосов. Правда, в данный момент, Харгров сильно озабочен поисками сестры, а эти фривольные мысли лишь распирают ширинку, заставляя давиться очередной порцией сигаретного дыма.

Харрингтон сам делает выбор, солгав о местоположении Максин, предварительно нахамив и, тем самым, нарвавшись на ответную грубость и твердый кулак Билли.

***

А спустя неделю, неизвестно каким хером, возможно, все то же влечение вместе с внезапно проснувшейся совестью, Харгрова несет к дому Стива. Парень долго мнется на крыльце, часто и жадно затягиваясь сигаретой, словно перед смертью. Звонок в дверь и ему открывает слегка удивленный Харрингтон.

– Впустишь? – неуверенно спрашивает Билли, потрясая в воздухе связкой баночного пива.

– Проходи, – в тон ему отвечает Стив, пропуская в прихожую.

– Ты как, вообще? – тянет Харгров, указывая на заживающие ссадины и синяки Харрингтона и протягивая ему одну из запотевших банок.

– Уже привык. Ты не первый, кто разукрашивал мой фейс за последнее время. Король умер, да здравствует король! – с долей иронии и цинизма выдавил Стив, отсалютовав своим пивом в сторону Билли.

– Я не против, если в старшей школе Хокинса будет два короля, – пожимая плечами, ответил Харгров.

– Да что ты?

– И еще, чувак, дерьмово, что вы с Ненси Уилер разбежались. Бабы – они, как погода, в большинстве своем ветрены и переменчивы. Так что, welcome to my club! – воскликнул Билли, протягивая свою банку, чтобы чокнуться.

– В клуб двух королей? – уточнил Харрингтон, отвечая на жест.

– Типа того. И пусть весь мир идет нахуй!

– Так ты пришел мне посочувствовать, Билли-бой, или хочешь загладить свою вину? – вздернув бровь, поинтересовался Стив.

– Зависит от того, красавчик, что ты подразумеваешь под словом «загладить», – лукаво заметил Харгров, подходя ближе некуда.

Возможно, сейчас самый подходящий момент это выяснить. У них ест пустая хата, холодное пиво, а так же пластинки Эллиса Купера. А еще просторный и удобный диван, на который хочется завалить Стива Харрингтона и извиняться, извиняться, извиняться…

========== Легенда, БОНУС (Hannigram, Hannibal) ==========

— Существует старая легенда, повествующая о двух полубогах полюбивших друг друга и возжелавших всегда быть вместе. Они не стали подчиняться божественному указу, запрещавшему их союз. И тогда, считая это достойным наказанием, оба божества были лишены бессмертия и обречены на вечную любовь в страданиях.

Через века они возрождались вновь, встречали друг друга, но в каждой из этих жизней их любовь следовала определенным курсом. Она приводила двух несчастных влюбленных к болезненному разрыву и возможной смерти.

Они не считали свою связь грехом и не нуждались во всеобщем прощении. И даже в свой последний час, перед тем как сложить голову на плахе, либо взойти на эшафот, они твердили о том, что если бы им была дарована еще одна жизнь и такая любовь, они не променяли бы ее ни на какую другую. Если этот мир покидал один — другой тотчас следовал за ним.

Рок их любви заключался еще и в том, что один из них был проклят хранить воспоминания о всех прошлых жизнях и, тщетно пытаясь изменить свою судьбу, каждый раз терпел неудачу. В то время как другой возлюбленный, переживал эту боль снова и снова.

— Какая печальная, но вместе с тем интересная история.

— Простите, я не представился. Меня зовут Ганнибал Лектер.

— Уилл Грэм.

— Говорят, когда две половинки единого целого снова встречаются, на них снисходит божья благодать. Душа наполняется теплом, светом и ты, на короткое время, не в состоянии сделать очередной вдох.

— Ваше лицо, голос… Простите, Ганнибал, мы… Мы не встречались раньше?

БОНУС

[– Я смотрю на тебя и вижу перед собой всю свою оставшуюся жизнь. Открой глаза, Уилл. Взгляни на меня.

– Я не могу.

– Почему это?

– Тогда… ты бы понял, насколько я в тебе нуждаюсь.

– Ты чувствуешь меня?

– Да.

– Я достаточно близко?

– Нет.

– Хочешь, чтобы я был ближе?

…

– Да.]

========== Спокойной ночи, Баки ==========

Спокойной ночи, Баки. Знаешь, это чертовски обидно и невыносимо больно видеть тебя вот таким. Словно Белоснежка в хрустальном гробу безмятежно заснула в ожидании принца на белом коне и поцелуя истинной любви.

Я бы все отдал, чтобы вернуть прежнего Джеймса Бьюкенена Барнса, но сейчас это не возможно. Я бы постарался спрятать тебя от всего мира и изо всех сил сдерживал бы страшного и неуправляемого демона, ставшего твоей неотъемлемой частью, но ты этого не позволил.

А ведь мне только и было нужно, чтобы ты был рядом. Дышал со мной одним воздухом. Смотрел на солнце и звезды. Радовался и грустил вместе со мной. Чтобы я мог коснуться твоей теплой кожи, а не бездушного стеклянного кокона, в который ты сам себя заключил.

И что же мне теперь делать? Приходить сюда время от времени, как на место твоего упокоения, разговаривать с пустотой, вспоминая веселые и трогательные моменты совместной жизни? Рассказывать тебе как прошел мой год, десятилетие, вечность без тебя? Может, вместо спокойной ночи сказать «покойся с миром, Баки»?

Однажды я устану ждать и надеяться. Устану от всего. Останется лишь моя безграничная любовь к тебе. И вот тогда я буду страстно желать вернуться в холодные льды Антарктики, чтобы получить долгожданное забвение. Хотя знаешь, придется попросить ученых и докторов сделать капсулу побольше. Принц должен быть рядом со своей Белоснежкой, чтобы разделить с ней счастливый миг пробуждения или уснуть на веки вечные.

Ну а пока, спокойной ночи, Баки.

========== Избранник(Bourboncest), БОНУС ==========

— Я никак в толк не возьму, Филипп, что ты нашел в этом слащаво изысканном, расфуфыренном павлине де Лоррене?

— Придворные Версаля делятся на две категории: на тех, от которых что-то нужно мне, и тех, которым что-то нужно от меня.

— Скорее от тебя. Шевалье подает дурной пример. Он самовлюбленный нарцисс, прожженный мот и безрассудный кутила. А еще надменный выскочка и светский сплетник, рот просто не закрывается. Будь он дамой — ему бы цены не сложить.

— И он был бы в твоей постели, уж поверь мне. Его рот — это нечто. Имей твои слова под собой почву, ты бы отнял у меня и его. Хвала Господу, что у mon cher ami* есть член.

— А еще он заядлый картежник и любитель дорогих побрякушек, за которые ты вынужден платить из своего кармана. Смотри, как бы твой «дорогой» друг не пустил тебя по миру.

— Кто при дворе вашего величества не любит звона монет? Я признаю за Шевалье некоторую расточительность и манерность.

— Некоторую? А эти приступы раздражения и публичные сцены ревности? Вы похожи с ним на двух сучек, не поделивших сахарную кость, когда в очередной раз выясняете отношения и устраиваете пьяный дебош.

— Милые бранятся — только тешатся. Хорошая потасовка иногда служит залогом бурных интимных отношений, ты разве не знал?

— Возможно, тебе стоит поискать менее жеманного и более мужественного любовника?

— Это приказ?

— Нет, дружеский совет.

— Благодарю, сир, но учитывая, что вышеперечисленными достоинствами обладает почти вся знать Версаля это практически невозможно. Что же до мужественности и других скрытых талантов, а так же собственных предпочтений, мой возможный избранник состоит со мной в очень близком родстве и, увы, не свободен. Он не разделяет некоторых моих взглядов и, являясь монархом великой державы, ставит чувство долга превыше всего.

Такой ответ тебя устроит, Луи? Или ты как всегда лениво мне улыбнешься и отправишься заниматься государственными делами, посчитав мои слова ересью и ребячеством? Ибо будь я проклят, гореть мне в преисподней и тебе вместе со мной, если в твоих расспросах и словах не сквозят недовольство и ревность!

— Я давно уже в аду, брат мой. А сейчас я, действительно, должен идти, чтобы дать тебе время подумать над тем, нужно ли тебе это на самом деле и будет ли достаточно того, чего так страстно желаешь?

БОНУС

(Филипп/Шевалье)

— Как тебе моя шляпа, любимый?

— Я иду на войну.

— Может, добавить перьев или золотой тесьмы?

— Я говорю, что иду на войну, а ты спрашиваешь меня о своей дурацкой шляпе? Меня могут убить.

— Что ж, тогда я помолюсь за тебя Всевышнему. Так перо или тесьма?

— А еще там будет много солдат. Потных, разгоряченных, необузданных.

— Что ж, прекрасно, милый. Но знай только, что мои горькие слезки будут целиком и полностью на твоей совести.

— Шикарная шляпа. Смотри, не затми ею короля.

________

mon cher ami* — дорогой друг (фр.)

========== Король и лев (Stustin, ST) ==========

Комментарий к Король и лев (Stustin, ST)

По сериалу “Очень странные дела”

https://vk.com/doc63678917_454671088

— Флушай, Фтив, а мы неплохо ф тобой поработали и вообще хорошо фмотримфя вмефте. Фперва Дарта выманивали, а теперь вот ты меня к школе на бал подвозишь. Давай, я буду твоим верным оруженофцем Айвенго, а ты моим королем Ришардом Львиное Фердце.

— Что?! Только не Ричардом!

— Пошему? Из-за того, што некоторые ифторики фшитают его голубым?

— Что?! Нет!

— Не парьфя. Этот шувак помимо нетрадиционной фекфуальной ориентации принеф много пользы для фтраны и народа.

— А ты откуда знаешь? Про ориентацию и вообще?

— Я нашитанный. И потом, мне вфё равно голубой ты или нет.

— Я не гей!

— Тебе видней.

— Ладно, умник, шагай на свой зимний бал и порви там всех.

— Как лев, р-р-р-р-р.

— Не делай так, ладно? И хватит уже про всяких там львов. Давай, удачи.

Провожая чуть нескладного парнишку взглядом, Стив Харрингтон ловит себя на мысли, что если в скором будущем их дружная компашка распадется и им, по каким-либо причинам, суждено будет расстаться, больше всего он будет скучать вот по этому чуду в перьях. По его кудряшкам, чеширской улыбке, доброте и бесстрашию. И чего уж там, Стиву дико будет не хватать этой умилительной шепелявости.

— Сдается мне, приятель, совсем скоро ты разобьешь немало сердец, — бубнит себе под нос Харрингтон, — заводя свой автомобиль. — Король и его верный львенок, — тянет с чуть кривоватой улыбкой, примеряя это прозвище и все, что с ним связанно на себя и Дастина. — А почему, собственно, нет?

========== Неловкость (Drarry, НР) ==========

Комментарий к Неловкость (Drarry, НР)

https://vk.com/doc63678917_455029328

Гарри Поттер был тем парнем, который чувствовал себя крайне неловко почти в каждой ситуации. И вот теперь, мельком взглянув на этих влюбленных голубков, он просто не знает как быть.

Одна его часть побуждает Поттера послать неловкость куда подальше, галантно прокашляться, встать и покинуть купе, предоставив другу и его девушке немного интима. Пока они милуются и воркуют, Гарри бы, набравшись смелости, совершил небольшой экскурс в вагон Слизеринцев.

Презрев ехидные насмешки и двусмысленные взгляды, как можно тверже и убедительнее, вызвал бы Малфоя на серьезный разговор тет-а-тет. И там, в затемненном тамбуре, он бы прижал блондина к стенке и на его испуганно-заполошный взгляд, прошипел бы в губы:

— Мерлин тебя возьми, неужели ты так глуп и слеп, что не видишь, что между нами происходит?! Что я с ума по тебе схожу! А ты, Драко?! Будь хоть раз честен, сбрось с себя эту наигранную спесь и надменность, и скажи, что ты чувствуешь ко мне то же самое!

Вместо этого зад Гарри словно прирос к дивану купе, а сам он, с той же неловкостью, пряча взгляд, продолжает сидеть на месте, играясь откидным подлокотником. Молчит и сосредоточенно фантазирует о том, как на месте Браун стоит Малфой, выписывая на стекле всякий романтический бред, типа H + D = L. Как выдыхает «я скучаю!» , пожирая влюбленными глазами.

Поттер по-белому завидует Рону и восхищается Лавандой за то, что та, не боясь смешков и пересудов, так открыто и смело заявляет о своих чувствах.

========== Я здесь, БОНУС (Stucky,Marvel) ==========

Это сложно, спустя три четверти века, оставаться прежним. Особенно, когда у тебя отобрали привычный уклад вещей, мечту, будущее. Когда тебя вытащили с того света, чтобы превратить твою жизнь в ад, практически лишив личности и светлых воспоминаний.

С некоторых пор Стив Роджерс ненавидит ночи, но лишь те, что вынужден провести без Барнса. Потому что твердо знает, Баки не сомкнет глаз, как бы ему ни хотелось уснуть. Он будет изводить себя просмотром кинофильмов, и пить литрами кофе.

— Я не хочу спать без тебя, Стив. Не могу заснуть. Ты же знаешь…, — а взгляд такой затравленный, усталый, извиняющийся.

Барнс не может уснуть, потому что боится своих снов. Потому что в них он другой. В них он невинная жертва с растерзанной плотью и искалеченной душой, превращенная в безжалостного и хладнокровного убийцу. В них он вновь проходит через все свои миссии, словно через круги ада, стократно ощущая чужие боль и страдания.

Баки давно забыл о физической боли, он был запрограммирован ее не чувствовать. Покоя не дает ментальная боль, приходящая в ночных кошмарах и врывающаяся с пробуждением в реальную жизнь. Ну почему, подобно роботу или машине, нельзя его вырубить, отключив питание или нажав на кнопку. Чтобы Барнс мог восстановить силы, ничего не чувствуя.

Он остро нуждается в Стиве, словно испуганный ребенок в заботливой матери. Как слепец в опытном поводыре, как блуждающий во тьме путник, надеющийся на крохотный проблеск света.

Роджерс его д р у г. Бесценная часть его прошлого. Значимая и незаменимая часть его настоящего. Его п р и с т а н и щ е, д о м, х р а м, в котором можно укрыться от бед. Его единственная л ю б о в ь и последняя н а д е ж д а обрести себя.

Потому Баки удается нормально выспаться лишь тогда, когда Стивен рядом. Когда ощущает на спине и предплечьях его теплые ладони, а под щекой мерно бьющееся любящее сердце.

Проваливаясь в дрему, Барнс нет-нет, да и вздрогнет, выкрикнув его имя. Всхлипывая, начнет шарить обезумевшим, сонным взглядом, полагая, что снова один, в непроглядной пустоте, лицом к лицу со своими демонами.

— Ш-ш-ш… Ш-ш-ш… Все хорошо. Я здесь, Баки, — тихо прошепчет в макушку Стив, покрывая ее легкими поцелуями.

Роджерс не сомкнет глаз, пока не услышит ровного дыхания и спокойного ритма сердца, бьющегося в унисон со своим собственным. Пока не будет полностью уверен в том, что сну его любимого ничего не угрожает.

БОНУС

Я люблю смотреть как ты спишь, или делаешь вид, что спишь. Люблю будить тебя легкой щекоткой из жаркого дыхания и цепочки поцелуев, глядя как ты улыбаешься и втягиваешь шею в плечи, все еще не желая открывать глаза.

Мне нравится досконально изучать твое тело и находить губами особо чувствительные зоны. Под этой горой мышц все тот же Стив, мой храбрый воробушек, чуткий, нежный, ранимый и вместе с тем сильный, гордый и отчаянный.

Возможно одна из моих рук кажется тебе грубой и безжизненной, а вместо теплой человеческой ладони твоего тела касается холодный металл, знай лишь одно, я обнимаю тебя своим сердцем и хочу чтобы этот миг длился вечно.

========== Аид и Персефона (Pydia, TW) ==========

В моей черной душе царили мрак, пустота и лютый холод, пока я не встретил тебя. Ты покорила меня своей красотой, молодостью, вдохнув любовь, весну и саму жизнь в мое черствое сердце. Рядом с тобой я чувствую себя мальчишкой, готовым совершать безрассудные поступки. Мне хочется слагать поэмы о твоей неземной красоте и стелить под ноги россыпь из звезд. Мне хочется любить тебя, девочка. Такую юную, нежную, доверчивую. Любить всем сердцем, душой и телом.

Я держу в руке гранат и думаю, сколько зерен тебе дать? Будь моя воля, я бы похитил тебя и оставил на веки вечные в своем подземном царстве, но понимаю, что сорванный мной цветок будет чахнуть день ото дня без привычной среды обитания и теплых солнечных лучей. Чего мне, действительно, хочется прямо сейчас так это бережно обронить тебя в шелковистую траву и восторгаться огнем твоих волос, изумрудами глаз, кораллами губ. Поднести гранат к твоим приоткрытым устам и выдавить из него весь сок, потом попробовать его, упиваясь терпкостью вкуса, смешанного со сладостью твоего сбивчивого дыхания.

Я не могу быть долго вдали от своего царства, но уже не вижу смысла жить в нем без тебя. Стань его владычицей! Будь королевой моего сердца!

Я не стану тебя неволить, зная как тебе дороги солнечный свет, пение птиц, буйство красок весной, летом и осенью. Потому, дам тебе только три зерна, чтобы лютую зиму на земле ты провела здесь, со мной. Не считай это обманом, девочка, и уж тем более вынужденной жертвой. Просто побудь со мной рядом и подари немного своей любви. Этим ты сделаешь мою жизнь краше, заставив на время забыть о смерти и забвении.

========== Инстаграм (Joavin,Riverdale) БОНУС ==========

— Привет, красавчик.

— Хоакин?! У тебя же не было страницы в инстаграме!

— Теперь есть.

— Господи, где ты?! Как доехал?!

— Нормально. Я среди своих, в одном гадюшнике, где мне в общем-то и место.

— Как ты, Хок?

— А по фоткам разве не видно, как мне пиздецки весело? Ты вон лыбишься, дурачишься, окружен подружками, а я у тебя только со спины. Уже наскучил? Стесняешься, что танцевал, лизался и трахался с бандитом и лжецом? Или всё руки не дойдут сменить фото со мной на очередную пассию?

— Какой же ты все таки придурок, Де Сантос! Почему именно эта фотка?! Да потому что так безопаснее для тебя! Потому что ты все еще мой! Да, я улыбаюсь! Только моим друзьям и отцу ведомо, какими затравленными и пустыми иногда бывают мои глаза! Я не стесняюсь и ни о чем не жалею! Нет у меня пассии, ясно тебе?! Зато есть ряд фото, где мы занимаемся любовью в воде и где я отсасываю тебе прямо в отцовском кабинете.

— Ты их не удалил?! Я думал, с глаз — долой, из сердца — вон!

— Наверное стоило бы. Такой пикантный компромат на сына шерифа.

— Знаешь, я иногда пересматриваю их перед сном. Вот такой я гребаный мазохист.

— Не ты один.

— Блядь, Кев, как же я скучаю по тебе и всему этому.

— Я тоже скучаю, Хок. Ты даже не представляешь как.

БОНУС

— Привет, Хок. Ты давно на связь не выходил и только Богу известно, где тебя, чертяку, носит, так что я тут решил записать для тебя рождественское поздравление. На самом деле, даже не знаю, что сказать. Есть ли смысл держаться за прошлое или его стоит отпустить, как уходящий год? Если тебя это утешит, я все еще один, как перст, и новогодние праздники проведу в женском обществе, как пестик среди тычинок. А ведь так хочется верить в чудо и надеяться, что вот сейчас ты позвонишь в мою дверь и скажешь: «привет красавчик». Погоди, кто-то и в самом деле звонит, — камера телефона начинает прыгать, перемещаясь по комнате к выходу.

— Привет, красавчик, — тянет Хоакин Де-Сантос, стоя на пороге дома Кевина, удерживая телефон возле уха. — Не скажу по поводу «отпустить прошлое», но, глядя на тебя такого растрепанного с этим безумно-удивленным взглядом в это Рождество я тебе скучать не дам. Можешь выдохнуть, Келлер, это действительно я.

========== Больше чем (Hannigram, Hannibal) ==========

– Здравствуй, Уилл. Я не хотел тебя напугать.

– Ты кто?!

– Я твой Альфа. Как долго ты собирался от меня скрываться?

– Не знаю, но я должен был попытаться!

– Ты чувствуешь то же что и я? Как твое тело предает тебя, учуяв мой запах?

– Почему это происходит?!

– Кровавая луна, Уилл.

– Что со мной?!

– У тебя жар. Я ощутил его за милю. Твое тело… оно не продержится долго. Как трудно, должно быть, бояться того, чего ты желаешь? Не важно, как далеко ты убежишь, ты можешь найти себя прямо здесь… рядом со мной. Потому что есть лишь одно лекарство, чтобы твои страдания закончились, и ты это знаешь. Ты знаешь, что должно быть сделано.

– Нет! Я не хочу…

– Это сильнее нас, Уилл. Мы нужны друг другу. Больше чем ты можешь себе представить. Больше чем ты хотел бы это признать.

========== Семейное фото (Petopher,Sterek, TW) ==========

Кристофер: Слушай, Хейл, может быть хватит таскать за собой своего великовозрастного племянника? Парню давно уже пора жить особняком и обзавестись второй половиной.

Питер: Арджент, ты сам долгое время жевал сопли и маскировался под натурала, боясь оскорбить папочку Джерарда тем, что у тебя на меня встает.

Кристофер: Ну вот, Дерек, опять ты кадр испортил.

Дерек: А зачем вы фотографируетесь?

Кристофер: Хотим одному приятелю отослать. Он шериф, вдовец, воспитывает сына, чуть младше тебя по возрасту. Обещал в ответ свое фото прислать.

Питер: Как говорится: у них товар у нас купец.

Дерек: Не понял?

Питер: Дерек, клянусь, эта дурацкая идея принадлежала Ардженту. Он с шерифом Стилински решили вас типа сосватать. Мол, сын его никак не определится, но ведь надо же с кого-то хотя бы начать.

Дерек: Я сам себе пару найду.

Кристофер: Попытка не пытка. А вдруг вы друг другу подходите? Ну, что ты теряешь, в конце концов? Давай еще раз. Твою мать, Дерек, что за непристойный жест?! А ты, Хейл?! Будто тебя натянули без смазки! Вы что тут, приколоться надо мной решили?! Я же Джону обещал! Ладно, подправлю в фотошопе. Вставлю в руку Дерека букет цветов, а тебе пририсую солнцезащитные очки.

Питер: Оставь как есть. Пускай сынок шерифа знает, чего ему ожидать, если наш Дерек ему не понравится.

Комментарий к Семейное фото (Petopher,Sterek, TW)

https://pp.userapi.com/c639527/v639527542/5d2db/yGgEmlqQqqA.jpg

========== Тачки (Jeemaro, SterekAuto, TW) ==========

— Бип-Бип!!! Привет, я не опоздал?!

— Привет, детка. Нет, не опоздал. Я сам только что подъехал. Двигатель еще теплый. Д-а-а, видок у тебя как всегда подержанный.

— Ну, какой есть. Зато я все еще на колесах.

— А под капот я вообще боюсь заглядывать. Опять все в изоленте?

— Не все. Кое-что на кабельных стяжках.

— Помню, в прошлую нашу встречу, «Джипуля», мы так разогнались, что мне пришлось тебя домой на буксире тащить. Ты же просто в хлам.

— А может мне нравится, когда такое крутое «Шевроле» берет меня на буксир.

— А что там твой старик, полицейский «Форд»? Не может подкинуть немного деньжат на новый тюнинг и капремонт?

— Ты же знаешь, что он на госслужбе и какая там у них зарплата. Средств хватает лишь на бензин, оплату гаража и на мелкое техобслуживание.

— Хочешь, я тебя в сервисный центр свожу, подмарафетишься?

— Когда ты так говоришь, «Камаро», создается впечатление, что ты меня стесняешься. Жалеешь, что среди кучи крутых тачек, выбрал такую рухлядь, как я?

— «Роско-малыш», ну ты что? Я же хотел как лучше. Мне до заднего фонаря другие машины. С тех пор как мои фары схлестнулись с твоими, и я заценил твои габариты, мой мотор мне покоя не дает, гоняет топливо, как сумасшедший. А от твоего заднего бампера, мне просто крышу рвет и уровень масла зашкаливает, грозясь выплеснуться.

— Правда?

— Да чтоб мне зимой на летней резине ездить. Ну что, детка, прокатимся бок о бок? Устроим тест драйв? Давай, кто первый до заправки! Заводи мотор!

— Это нечестно!

— Да расслабься. Ради тебя я буду ехать с черепашьей скоростью. Потом заедем в автокинотеатр, там сейчас идут «Тачки 3».

— Ладно, уговорил.

— Эх, «Джипуля», как же моя передняя подвеска соскучилась по твоему заднему приводу. Затормозить бы сейчас у обочины, сдать назад, и вдуть тебе по самый глушитель… Эй, «Роско», ты что делаешь?!

— Как что, торможу. Только давай без фанатизма «Камаро». Без визга шин и победного клаксона. В прошлый раз я стопари включал, потом аварийку, а тебя не остановить, газ до отказа.

— Обещаю, детка, допустимая скорость, а на спуске — холостой ход. Мойка за мой счет. А потом заправка и кино.

— Ну-ну, ты прям с ходу в меня вписаться готов, без всяких тормозов и горюче-смазочных материалов. Смотри, как бы эвакуатор вызывать не пришлось. А если мой старик про эти гонки узнает, мне — домашний арест, тебе — штрафплощадка без права выкупа. Заодно попрощайся со своим лобовым стеклом и колесами.

— Ты слишком много тарахтишь, «Роско», того и гляди двигатель закипит, и пар из-под капота повалит. Пусть твой полицейский «Форд» меня сначала поймает. Ты разве забыл, какой «Камаро» быстрый и мощный? Иди ко мне, малыш, я тебе напомню.

========== Тачки 2 (Jeemaro, SterekAuto, SteterAuto, TW) ==========

Форд Мустанг «Шелби Кобра» 1000 неторопливо шуршал колесами по улицам вечернего Бейкон-Хиллс, бросая ленивый взгляд на стоянки и обочины. Заказав в службе «Эскорт напрокат» смазливое Порше «Каррера» S, чтобы вечерок скоротать, он терпеливо ждал с ним встречи. Ну а пока, его пристальное внимание привлек голубой Джип, сиротливо стоявший под уличным фонарем.

Взволнованно ожидая очередного свидания с «Камаро», «Роско» не сразу заметил, как к нему тихо подкатил шикарный автомобиль и стал нарезать круги, оценивая хозяйским взглядом.

— Привет, лапушка. Вижу, ты тут один, скучаешь. Не желаешь славно провести остаток вечера?

«Роско», на всякий пожарный, снялся с ручника и включил габаритные огни, выискивая фарами знакомый силуэт. Но, все еще чувствуя на себе пристальное внимание незнакомца, скромно их опустил, вгрызаясь в мокрый асфальт.

— Извините, сэр, я тут кое-кого жду.

— Возможно, ты уже его дождался, детка, — томно пророкотал крутой автомобиль, подъезжая почти вплотную.

«Роско» окутало шлейфом новой резины, кожаной обивки салона и изысканного аромата дорогого освежителя. От незнакомца веяло респектабельностью, богатством и неприкрытым желанием разделять и властвовать.

— Святой Бенц*, у тебя бесподобные фары и шикарный задний бампер! — с вожделением проурчал незнакомец, заставив «Роско» невольно скосить взгляд в зеркала заднего вида и чуть прокрутить передние колеса, ощутив неловкость. — Ты случайно не из службы «Эскорт напрокат», малыш? — уточнил мистер «Крутизна», пару раз игриво нажав на газ.

— Дядя «Шелби», тебя что, не учили соблюдать дистанцию?! — раздался грозный рокот, после чего оба оказались в мощном снопе света, словно на месте преступления под вспышкой фотокамеры.

— «Камаро»?! — выдохнули оба: один — облегченно выпустив пар и приветливо заморгав фарами, другой — удивленно дернув стеклоочистительными щетками и приняв невозмутимый вид.

— Быстро откатился от парня! Давай, шурши своими дорогими Мишленами!** Еще пару минут, малыш. Подожди меня, ладно? — более мягко выдавил «Камаро», глянув в любимые фары «Роско». – Отъедем, «Шелби»? – тоном, не терпящим возражений, добавил Шевроле, полоснув родственника дальним светом.

— Да ладно тебе… — добродушно начал было представительный автомобиль, как оказался припертым к обочине мощным корпусом.

— Слушай внимательно, дядя, — угрюмо зарокотал «Камаро», — посмей только дернуть своей передней подвеской в сторону этого Джипа — останешься без нее. Не смей глазеть в его сторону, выпускать пар или фантазировать о нем, когда будешь проходить техосмотр и сливать отработанное масло. Я серьезно, «Роско» — мой. Так что найди себе другую тачку на прокачку.

— Хорошо, хорошо, будет тебе, племянник, — миролюбиво заметил «Шелби», — отпусти только, а то помнешь еще. Откуда мне было знать, что он твой? На нем же нет таблички СОБСТВЕННОСТЬ ШЕВРОЛЕ «КАМАРО». И потом, этот малыш был тут совсем один, может, он сломался, и ему нужна была помощь?

— Если ты сейчас же не захлопнешь свой капот и не свалишь отсюда, помощь понадобится тебе, — угрожая выдавил «Камаро», чуть сдавая назад.

Неловкую ситуацию разрулил Порше «Каррера» S, резко затормозивший перед двумя крутыми тачками, оставляя на асфальте полкило резины от шин.

— Я из службы «Эскорт напрокат». Кто из вас, красавчики, меня заказывал? — вальяжно, зная себе цену, поинтересовался Порше, любуясь своим отражением в зеркалах заднего вида. — Можем устроить лямур де труа. За опоздание — первый раз бесплатно.

— А вот и твой клиент. Вперед, «Шелби Кобра» 1000, — с сарказмом выдавил «Камаро», оставляя парочку наедине. — Мой гараж сегодня занят, так что сними себе где-нибудь в городе, если, конечно, вы оба не любители экстрима и дикой природы. И еще, лапушка, — обращаясь к Порше, — на второе свидание можешь не рассчитывать. С моим дядей это не прокатит.

Бросив все это через корпус, Шевроле гордо направился к ожидавшему его Джипу.

— Наконец-то мы одни, — понижая рокот двигателя до интимного, заметил «Камаро», провожая светом фар спешно уезжавших Мустанг и Порше.

— Привет, — проурчал «Роско», крепко вжимаясь в Шевроле. — Надо будет, на будущее, запомнить твоего дядю в лицо: номер, марку, цвет.

— Даже не пытайся, детка, — выдохнул «Камаро», отвечая на жест любимого Джипа со страстью всех своих лошадиных сил. — Мой дядя просто мастер перевоплощений. Увидишь другую супермодную и дорогущую тачку — знай, это, скорее всего, он.

____________

*Карл Бенц (Carl Friedrich Michael Benz) — немецкий инженер, изобретатель первого в мире автомобиля,пионер в области автомобилестроения.

**Мишлен (Michelin) — одна из самых дорогих марок автомобильных шин.

========== Никто не останется без любви (Gredence, FB) ==========

Ожидая своего «подопечного» у дорогого ночного клуба, Персиваль в очередной раз себя спрашивал, как он мог, с его послужным списком и многолетней службой в спецназе, докатиться до такого? Быть на побегушках у молодого, богатого сопляка.

Охранять. Возить. Ожидать. В меру потакать. Скрыто следить за действиями. Вот далеко не полный перечень обязанностей Грейвса, а в остальном, все на усмотрение младшего Бэрбоуна.

Как и большинство представителей «золотой молодежи», мальчик был несколько избалован, рано познав вкус удовольствии и излишеств. Богатым и вечно занятым родителям до отпрыска было мало дела, перепоручив заботы о нем крупному банковскому счету, а так же личному шоферу и охраннику — мистеру Грейвсу.

Ни скромностью, ни сдержанностью юный Бэрбоун не отличался, без умолку болтая о своих одноклассниках, крутых тусовках и собственных предпочтениях. Оказалось смазливому Кри нравились мальчики.

Грейвс давно привык к подобному трепу, громкой музыке, курению марихуаны в салоне и к ногам, заброшенным на торпеду. Рано или поздно его смена закончится. Он вернется в свою холостяцкую берлогу, примет ванну, попутно прикладываясь к бутылке виски, снимая, таким образом, усталость.

Персиваль старался держать себя в руках и контролировать количество выпитого спиртного, так как мог сорваться и уйти в запой. А все проклятая служба в армии. Бессмысленные убийства и безграничная тоска о павшем товарище, своей единственной и большой любви.

Уйдя на гражданку, Персиваль заперся в четырех стенах, зарос, стал потихоньку деградировать, превращаясь в беспросветного пропойцу. И если бы не звонок бывшего сослуживца, эта работа, богатый брошенный мальчишка, висящий у него на шее, он бы окончательно спился и тихонько сдох в луже собственной блевотины.

Отметая воспоминания прочь, Персиваль тихо выругался, глянув на часы, показывающие почти час ночи. Уже собираясь выйти из автомобиля, чтобы поискать своего «подопечного» среди пьяной и обдолбанной молодежи, Грейвс заметил знакомый силуэт, нетвердой походкой шедший к машине. Плюхнувшись на сидение, Криденс быстро отвернулся к окну, не проронив ни слова.

— Эй, у тебя все…

Слова беспокойства застревают на выдохе, так как губы Грейвса обжигает лихорадочный поцелуй, язык юноши нагло вторгается в рот, наполняя вкусом спиртного и сигарет. А сам Криденс настойчиво пытается расстегнуть его ширинку и пробраться под резинку трусов.

— Какого хера?! Ты что творишь?! Руки убрал! — рычит Перси, ловя себя на мысли, что с трудом оторвал свой рот от алчущих губ мальчишки.

— Ну давай! Я что, тебе не нравлюсь? — сквозь пьяную улыбку, вновь пытаясь поцеловать. И голос, будто надорванная струна, а в слегка затуманенном взгляде стоят непролитые слезы.

— Нет, я сказал! Да что произошло?! — пытается понять Персиваль. — Тебя кто-то обидел?!

— Почему? Что со мной не так? Разве я не красив? Не богат? — допытывается юноша, вновь прильнув к Грейвсу. — Пожалуйста. Я ведь так хочу… — блаженная улыбка сменяется судорожным вздохом, глаза закатываются и вот уже на руках Персиваля лежит безвольное тело.

— Эй, малыш, сколько ты выпил?! — встревожено спрашивает Перси, пытаясь растормошить Бэрбоуна-младшего. — Что еще принял?! — та же реакция. — Да твою ж мать!

***

Уставший до чертиков Грейвс сидит на полу собственной ванны, делая небольшие глотки обжигающей жидкости и следя за тем, как его «подопечный» потихоньку приходит в себя.

— Где я? Что со мной было? — еле ворочая языком, цедит мальчишка, резко выныривая из полубредового сна.

— Ты у меня дома. Мне пришлось помочь тебе основательно прочистить желудок, потом раздеть и засунуть в ванну. Ты разве не знал, что бухло плюс наркотики слишком гремучая смесь?

— Извини, я…

— Извини? Я тебе что, отец родной? Знаешь, маленький засранец, я, наверное, болт положу на эту работу и кучу бабла, что мне отваливает твой папаша. Пусть с тобой нянчится кто-нибудь другой.

Криденса начинает бить крупная дрожь и, пытаясь успокоиться и согреться в почти остывшей воде, он подтягивает ноги к груди, обхватывая колени руками. Сейчас, когда с мальчика-мажора спала броня крутизны и беззаботности, он выглядит потерянным, глубоко ранимым, разбитым и одиноким.

— Что случилось? — чуть успокоившись, интересуется Персиваль, делая очередной глоток виски и отставляя бутылку на пол.

Криденс отрывает свой взор от водной поверхности, глядя на мужчину раненным зверьком.

— Первая любовь. Предательство. Это всегда так больно? — тихо, почти шепотом. — Я думал, раз я богат…

— Да, приятель, не все можно купить деньгами, — выдыхает Персиваль, понимая, что сморозил херню. Должно быть, сказывается накопительная усталость и выпитое спиртное. — Большинство подростков через это проходят. Да не расстраивайся ты так. Хочешь, я начищу этому мудаку табло? — поспешно предлагает мужчина, натыкаясь на вымученную, молчаливую улыбку. —Ладно, давай я помогу тебе вымыться, — пытается сменить тему Грейвс, хватая с полочки мягкую мочалку и брусок душистого мыла, смачивая оба предмета в воде и образуя обильную пену.

Уверенной рукой он начинает мягко водить по линии плеч, выступающим ключицам и лопаткам, бусинам позвонков, находящимся над поверхностью воды.

Изящная рука Криденса перехватывает его ладонь, поднося к бледным подрагивающим губам. Мазнув ими по узору чуть вздувшихся вен, юноша плавно смещается к самому краю ванной, глядя на изумленного Грейвса своими повлажневшими глазами-вишнями.

— Пожалуйста. Прошу, — а в голосе столько мольбы и неприкрытого отчаяния. — Мне это нужно.

Всего несколько томительных секунд и быстрая дуэль взглядов, но лишь для того, чтобы быть окончательно уверенными.

Персиваль стаскивает с себя одежду, в то время как куча вопросов, воспоминаний из прошлого и возможных проблем в будущем мелькает перед его мысленным взором. Он аккуратно переступает через край ванной, думая о дерзком, пьянящем поцелуе мальчишки в салоне авто и его дрожащих губах на своей руке. Затем, любуясь алебастровой кожей и стройным телом, скрытыми чуть мутноватой водой, он бережно привлекает юношу к себе.

Этой ночью, плавно переходящей в рассвет, никто не останется без любви.

От автора: Ни один из них не будет причиной боли другого. Я слишком их люблю.

========== — cлова и «мысли» (Thorki, Thor) ==========

Локи:

— Будет лучше, если мы никогда больше друг друга не увидим.

Тор:

«Святые небеса, вновь это дерьмо».

— Это то, чего ты всегда хотел.

«Самому, наверное, пора смириться с этой херней».

Локи:

«Нет, не хотел». «Не оставляй меня». «Люби меня». «Прямо здесь». «Возьми на этом самом полу или припечатай к стеклянной стене». «Боги, только бы не выкрикнуть это в слух». «Не начать слезно умолять». «Блядь, я сейчас разревусь».

Тор:

«А это еще что?» «Он что, губы надул?» «Обиделся?» «Как мило». «Успокойся, придурок, я все еще тебя люблю».

Локи:

«Вот, деревенщина». «По спине постучал, словно я поперхнулся». «Я тебе что, ковер, что ты с меня пыль выбиваешь?» «Только не плачь, Локи». «Не реви, мать твою».

Тор:

«И почему я не попробовал этого раньше?» «Так ответить, взглянуть, прикоснуться». «Может, стоило дотронуться до него более убедительно?» «Ну, там не по спине похлопать, а чуть ниже, погладить».

— Хель, этот лифт что, улитки с черепахами тянут?! Тут состариться можно!

Локи:

— Или приятно провести время. Это ведь в последний раз.

«Так, где тут у них кнопка СТОП?»

Тор:

— Стопудово в последний.

«Братишка, ты сам-то хоть веришь в это?» «С такой шикарной задницей!»

А дальше, как вы понимаете, пошла жара… И вынес потом Тор Локи из лифта чуть ли не на себе, потому как тот еле ноги волочил…

========== Машины тоже люди (Sterek, Jeemaro TW) ==========

— Господи, Стайлз, ты что, и в гараже ёлку поставил?

— Совсем небольшую. Ну а что? Машины тоже люди. Почему у них не может быть Рождества?

— А это что? «Камаро» и «Роско»? Сам нарисовал? Красиво.

— Я тебе больше скажу, у машины может быть душа и она вполне способна жить своей жизнью. Мне иногда кажется, что пока я сплю или отсутствую, мой джип, как та кошка, что гуляет сама по себе. То капот теплый, то стоит не там, где я его ставил. Не веришь?

— Ну почему? Моя Шевроле раньше капризничала, когда я разных шмар в ней возил. Стоило руль отпустить, так ее периодически в сторону клонило, словно у меня своя дорога, а у нее своя. А как с тобой стал регулярно встречаться, да еще когда мы на двух машинах сразу рядом едем, летает милая, словно только с конвейера сошла.

— Это, возможно, невероятно, Дерек, а что если наши машинки, как и мы, друг другу симпатизируют?

— Ну да, ездят впритирочку. Заправляются на одной бензоколонке. Трахаются до потери запчастей и протечки масла. Судя по состоянию твоего «Роско», все обстоит именно так. А мой «Камаро» в вопросах «безопасного секса» сделал меня, как пацана, если такое вообще возможно. Не смеши, Стайлз, это уже слишком.

— Я починю, тебя, обещаю. (с любовью поглаживая капот своей машины) И все же, Дер, посмотри как отлично они смотрятся вместе.

— Как и мы с тобой, курносенький. Идем в дом, а то все Рождество в гараже проторчим. Потом, если захочешь, съездим куда-нибудь. Завалимся к Лидии или Скотту.

— Ну, это вряд ли. Да, малыш-Роско?

— Вот умора будет. Посмотреть бы на их удивленные физиономии хоть одной фарой. Они сюда, а от нас лишь лужица масла на полу.

— Это не мое!

— Извини, Камаро, это я снова потек. Не удержался. Видишь, как твоя близость и родные габариты на меня действуют.

— Ну что, прокатимся, детка? Проверим сцепку колес со снегом? Потом поскрепим кузовами и смажем поршни, если ты непротив.

— Я тут пораскинул электроникой…

— Ты хотел сказать допотопной механикой…

— Кончай доставать. Короче, не пора ли нам пересмотреть кое-какие моменты совместного пробега, раз мой силуэт висит на ёлке выше твоего?

— Например?

— Если внизу хоть разок окажешься ты. По-моему отличное начало нового года.

— Я, Шевроле Камаро под Джипом Роско, да еще в таком аварийном состоянии? Да ни за какие шины!

— Не рычи. И нечего хмурить свои стеклоочистительные щетки и сверлить меня своими дорогими фарами. Со мной это не прокатит. Не спеши говорить нет, а вдруг тебе понравится. Хозяин обещал меня починить.

— Ладно, я подумаю. Так мы едем кататься или нет?

— Давай до главной ёлки? Будем синхронно сметать снежинки с лобового стекла, поморгаем стопами другим автомобилям. Поищи на магнитоле что-нибудь соответствующее Рождеству, а то мой приемник сломан.

— А разве он у тебя был? Придется намекнуть хозяину, чтобы подарил тебе что-нибудь сносное. Синатра подойдет?

— Великолепно!

— Тогда, поехали?

— Бип-Бип!!!

— Врум-Врум!!!

========== В любви и на войне (Loberyn, GofT) ==========

Что? Оберин, часом, не ослышался? Оказать юному наследнику Хайгардена дорнийское гостеприимство и подобающие почести, пока его старший брат обсуждают с сиром Тиреллом важные государственные дела? Ему, взрослому мужчине, нянчится с подростком, будто Мартеллу заняться больше нечем? Что ж, хорошо. Обычай — есть обычай.

Взгляд Оберина скользит по молодому рыцарю, совсем еще мальчишке с волосами цвета золота, свисающими до плеч. Рот его плотно сжат, выражая не то каприз, не то раздражение, в то время как глаза небесной синевы вгрызаются в каменный пол тронного зала, изредка бросая свой взор на присутствующих.

«Он неробок, но, похоже, не слишком опытен. Пытается быть сильным, храбрым и подражать взрослым, но это, пожалуй, все, что скрывается за юношеским максимализмом и серебряной броней, — рассуждает Мартелл, с грацией пантеры, подходя к Лорасу. — Интересно, эти пухлые губы уже познали вкус настоящего поцелуя? Умоляли еще об одной ласке и просили пощады, когда тело объято огнем страсти, и держаться уже невмоготу? Доставляли такое же чистейшее удовольствие в ответ?»

После соблюдения формальностей оба направились на прогулку по Солнечному Копью.

— Чудесные латы, сир Лорас, — обронил Мартелл, шагая рядом с юношей, вдоль Водных Садов. — Все эти цветочки…

— Вы издеваетесь, принц? Да я их ненавижу!

— Ну почему, они могут спасти тебе жизнь. И потом, чистейшее серебро с золотом…

— Я имел в виду эти крохотные незабудки! И потом, роза! Ну что это за герб?! В этих цветах я чувствую себя…

— Менее мужественным? — улыбнулся принц. — Золотая роза означает совершенство, — чуть хрипловато стал мотивировать свою точку зрения Оберин. — А сам цветок считается символом юности, красоты, любви, возрождения и святости.

— Что до святости, то это вряд ли про меня.

— Неужели в столь юном возрасте ты успел уже напортачить? — поинтересовался Мартелл, мимолетно коснувшись щеки рыцаря, от чего у того чуть сбилось дыхание, а на острых скулах заиграл предательский румянец.

Неловкий миг и короткая дуэль взглядов, были прерваны мелодичным голосом красивой женщины, грациозно шедшей им на встречу.

— Вот ты где, любимый? Развлекаешь нашего молодого гостя? — спросила женщина, соблазнительно прижавшись к принцу, проникновенно целуя.

Ее пронзительный взгляд оценивающе и чуть похотливо прошелся по Лорасу, затем вновь вернулся к Оберину, тая́́ немой вопрос.

— Это Эллария Сэнд, моя драгоценная возлюбленная и мать моих дочерей, — с теплотой произнес Мартелл, обнимая женщину в ответ. — Познакомься, любовь моя, это сир Лорас Тирелл из Хайгардена.

— Ты не хотел бы искупаться в одном из фонтанов? Сир Лорас, разумеется, мог бы к нам присоединиться, — предложила Эллария, вновь игриво взглянув на молодого рыцаря.

— Полагаю, юноша устал с дороги, и купаться в латах ему вряд ли понравится, — добродушно заметил Оберин, слегка отстраняясь от женщины и подзывая жестом одного из слуг. — Мой человек проводит тебя, Лорас. Я загляну к тебе чуть позже.

— Решил оставить его только себе, жадина? — томно прошептала Эллария, провожая юного Тирелла взглядом.

— Мальчик из благородных и не готов к такому натиску, любимая. И маловероятно, что когда-либо будет. Извини, но даже такая красивая, извращенная и опытная гурия, как ты вряд ли его заинтересует, если ты понимаешь, о чем речь?

***

Ближе к ночи, Оберин тихо вошел в личные покои Лораса, как и обещал. Юноша не спал, а сидел в кресле и слегка нервничал, страшась и одновременно ожидая визита принца. Когда Мартелл подошел почти вплотную и посмотрел на него сверху вниз, Тирелл резко встал, прижимая кулаки к бедрам.

— Возможно, неуместно в столь поздний час… — начал было Лорас.

— Самое время показать, каким многогранным может быть дорнийское радушие. Ты девственник? — поинтересовался Оберин.

— Нет…

— Сейчас проверим насколько, — молвил Мартелл, бесцеремонно впившись ладонью в гульфик Тирелла, заставив юношу подавиться вздохом и лихорадочно посмотреть вниз. — Урок первый, — выдавил мужчина, дергая подбородок Лораса вверх, — никогда не опускай взгляд. Привыкни смотреть в глаза правде, своему партнеру или противнику. Что до последнего, досконально изучи своего врага и сыграй на его слабостях. Используй любую возможность, которая подвернется. В любви и на войне все средства хороши, — менторским тоном наставлял Оберин, мягко подталкивая юношу к кровати, попутно лишая себя и его одежды. — У тебя красивое тело, пользуйся этим, — скользнув взглядом по голому торсу и чуть приспущенным штанам, вновь запуская руку в уже обнаженный пах.

Толкнув Лораса на перину, Оберин быстро накрыл его своим телом, заговорив прямо в губы:

— Я принц и никогда не встаю на колени. Не набрасываюсь на еду, как бы ни был голоден. Не отдаюсь, как портовая шлюха, спешно раздвинувшая ноги перед первым встречным, готовым заплатить. Зато преподношу себя так, чтобы меня страстно желали, мечтая заполучить в свою постель. Я делаю то, что хочу и наслаждаюсь этим. Сперва медленно, подогревая аппетит, затем все быстрее и быстрее…

Тело юноши выгнулось дугой, и готово было взорваться, когда жаркий рот Оберина накрыл его губы, а спустя время член, исступленно лаская. То, как ранее поступал Лорас, и что делали с ним, на фоне всего этого, напоминало быструю возню на конюшне или в темных альковах замка.

Мартелл мастерски оттягивал финал, заставляя Лораса хныкать и молить о пощаде. Он знал, когда остановится и в какой момент продолжить эту сладкую пытку, испытывая внутренне удовольствия от душевных метаний юноши. Мальчик должен запомнить урок, усвоив все его тонкости.

Испытывая шальной восторг от долгожданной разрядки, Рыцарь Цветов с щенячьей благодарностью и затуманенным похотью взглядом потянулся к вожделенному члену мужчины, накрывая его губами.

— Да не части ты так, словно жеребчик мамку сосешь, — недовольно рычал Оберин, хватая юношу за волосы и чуть отстраняя. — Медленно, плавно, глубже, — заставляя задыхаться. — Проклятье, зубы! Да тебя еще учить и учить!

Почти каждую ночь, пока семейство Тиреллов гостило в Солнечном Копье, Мартелл навещал покои Лораса, давая ему жизненные наставления и охотно посвящая во все нюансы любовных игр и эротических удовольствий. Лорасу нравилось, что его учитель оставался с ним почти до утра, а не сбегал, как горе-любовник, насладившись его молодым телом.

— Ты не пробовал спать с женщиной? — мягко спросил Оберин в последнюю ночь перед отъездом Лораса на родину.

— Нет. Хотя возможностей было предостаточно.

— Разве знатному роду Тиреллов не нужны наследники?

— Я самый младший из сыновей* так что…

— Моя Эллария могла бы скрасить наше общество. Быть с женщиной — не меньшее наслаждение, чем быть с мужчиной. Еще большее удовольствие — делить эту страсть на троих.

— Не знаю… Вряд ли… Будь на то моя воля я бы не стал делиться тобой с кем-либо, — честно ответил юноша, твердо посмотрев мужчине в глаза. — Хочу, чтобы эта ночь была только моей.

— Понимаю, — выдохнул Оберин, награждая молодого любовника прощальным поцелуем.

— Жаль, что я не могу остаться, — обронил Лорас, когда Мартелл засобирался к себе. — Здесь абсолютно другие нравы, а в Вестеросе меня будут считать мужеложцем и грешником.

— Будь таким, каков ты есть, сир Лорас, и не верь в покаяние. Оно не для таких, как мы, да и я в нем не нуждаюсь.

Когда Тиреллам пришло время уезжать, Оберин лично проводил всадников до городских ворот. На него, с легким флёром сожаления, смотрел уже совсем другой юноша: более опытный, мудрый, искушенный, возмужавший.

— Умело используй то, чему я тебя обучил, — напутственно пожелал Оберин, кладя ладонь на серебряный наплечник, — помни, малыш, в любви и на войне…

***

Пять лет спустя.

Находясь среди почетных гостей королевской свадьбы, Оберин Мартелл искренне наслаждался изысканным вином, разнообразными яствами и обществом неизменной любовницы, кормившей его с рук самыми лакомыми кусочками.

Сама свадьба и окружавшие его вельможи мало интересовали принца из Дорна. Разве только молодой и статный наследник Хайгардена, без стеснения перехвативший его пристальный взгляд.

Лорас Тирелл улыбнулся и ответил легким поклоном на почти мимолетное приветствие Оберина, продолжая с ним зрительный контакт. Словно никого рядом нет, Мартелл игриво стал вовлекать сира Лораса во флирт, а тот, с навыком искусной куртизанки, смело на него отвечал.

В их обоюдных взглядах и жестах сквозило неприкрытое желание. Предвкушение возможной скорой встречи. Обещание жаркого, греховного, но такого томительно-сладкого удовольствия. Оберин мягко насаживался ртом на пальцы Элларии, но его хищный взгляд был по-прежнему прикован к губам и языку Лораса, игравшими сочной виноградиной, соблазнительно дразня.

Принц был доволен происходящим. За его дьявольской улыбкой скрывался целый букет эмоций, в том числе гордость за своего ученика, отлично усвоившего один из его многочисленных уроков и с завидным мастерством применявшего накопленный опыт на нем самом. Седьмое пекло, он, кажется, соскучился по этому распустившемуся бутону.

__________

* По серии книг Джорджа Мартина «Песнь Льда и Пламени» Лорас являлся третьим сыном лорда Мейса.

========== Je t’aime (Bourboncest,Versailles) ==========

— Нам так редко выпадает возможность побыть наедине, — тихо молвит Людовик, любуясь окрестностями Версаля с небольшой лесной поляны.

— Твой дворец, он прекрасен! — с восхищением произносит Филипп, стоя поодаль от старшего брата.

— Он так же и твой по праву, брат, — выдыхает Людовик, не оглядываясь. Потому что боится оглянуться и перейти эту запретную черту. Потому что жаждет ее пересечь и опасается последствий.

Будь он обыкновенным человеком, знатным вельможей или простолюдином, он бы и вполовину так не боялся. Но он — монарх, король Франции, родной брат, в жилах которого течет та же кровь, что и в жилах Филиппа.

— Я боюсь, брат мой, — слова откровения проскальзывают вместе с выдохом, за что Людовик мысленно себя корит, больно прикусив губу.

— Чего, Луи? — обеспокоенный голос звучит совсем близко, опаляя скулу теплом дыхания. — Тебе нечего опасаться, ты же король.

— Ты ошибаешься, chérie, — с намеком на улыбку возражает Людовик, тогда как в глазах плещется вселенская печаль и безысходность. — Я страшусь своих действий, слов, а мыслей тем паче. Боюсь трагических событий, над которыми я не властен, лишь потому, что так угодно Богу.

Людовик и сам с твердостью не может сказать, когда возник этот страх. Тот, словно медленно действующий яд с каждым вдохом просачивался в тело, отравляя сознание, каждый нерв и мускул, неумолимо подбираясь к сердцу.

И речь здесь вовсе не шла о собственной жизни, не оставившей после себя следа или потомства и даже не о бесславной смерти. Луи де Бурбон боялся утратить нечто большее — любовь и расположение Филиппа. Потерять его самого.

И когда это братская любовь уступила место греховному влечению? В какой миг их жизни маленький кудрявый ангел с пронзительной бирюзой глаз вырос и стал для Людовика неизлечимой болезнью и панацеей, болью и облегчением, божьим благословением и проклятьем?

Почему все время хочется его видеть, чтобы мимолетно коснуться завитого локона волос, напудренной щеки, вдохнуть изысканный букет парфюма и мускуса, словно нежнейший аромат экзотического цветка в зимнем саду? Милый малыш Филипп, как дурман, сладко пахнущий пылом и страстью.

Людовику дико хочется держать его при себе двадцать четыре часа в сутки и в то же время отослать на край света вместе со своим вырванным из груди, гулко бьющимся и кровоточащим сердцем. Так меньше соблазна. Так безопаснее для них обоих.

Но сейчас Филипп здесь и стоит так близко, что Луи ощущает жар его тела сквозь ткань камзола. Руки, сжатые в кулаки, почти касаются его ладоней, а сам месье натянут, как струна. Стоит де Бурбону обернуться, и он вновь окажется во власти этих пронзительных глаз, прерывистого дыхания, близости манящих губ.

Стоит только сказать «да» и уже не будет возврата в прошлое, никаких запретов и табу замешанных на крови. Господь слишком жесток, раз послал Луи такое испытание. Цена за величие непомерно высока и, даже разорвавшись надвое, ему не получить и то и другое.

— Чего ты опасаешься, брат мой? Доверь мне свои страхи и тревоги, — невесомо, едва касаясь губами волос на макушке. — Ты же знаешь, что ближе и роднее чем ты у меня никого нет.

— Без тебя — я одинок и беззащитен. Но рядом с тобой — я уязвим еще больше. Я боюсь, что мои истинные чувства к тебе могут захлебнуться в зависти, гордыне и мании величия. Что, совершив огромную ошибку — кровное грехопадение, король-солнце станет посмешищем всего мира и будет отлучён от церкви. Что, сделав решительный шаг, в последствии, после чувства насыщения, твой брат будет отвергнут, и лишь его высокое положение, сохранит видимость былых чувств и стремлений.

— Твои страхи касаемо меня беспочвенны! Я люблю тебя, Луи, и ты знаешь, как сильно! Я столько раз доказывал тебе свою безграничную преданность! Не смей отгораживаться от меня, прикрываясь своим венценосным величием, словно щитом! Если бы ты только позволил…

— Здесь так тихо, — молвит Людовик, слегка отклоняясь и кладя голову брату на плечо. — И в этой безмолвной тишине я рискну простить все те ошибки, которые можно совершить, когда сильно любишь. Будь со мной, Филипп, — кутаясь в его объятия и вжимаясь спиной в грудь, позволяя увидеть душевную истощенность, сквозящую в глазах. — Будь рядом, — ища в нем защиту от всех своих опасений, желая разделить с месье долго сдерживаемую страсть.

— И где же я, по-твоему, — выдыхает тот, с благоговением накрывая трепетные губы брата своими.

========== Никаких Элвисов (Jarchie, Riverdale) ==========

— Джаг, и не надоело тебе в зеркало пялиться? — поинтересовался Арчи, поправляя на шее галстук. — Что это с твоим лицом? А поза? Тебя что, радикулит скрутил?

— При чем тут радикулит? Ты что, не видишь, я в образ вхожу, новогодний карнавал, все-таки. Как я тебе в роли короля рок-н-ролла? — спросил Джонс, слегка выпятив губы и пару раз характерно дернув бедрами. — Ну ты что, не помнишь его коронный номер «Тюремный рок»?

— А, ну конечно. Куда же ты без своей мании величия и короны, — с иронией заметил Эндрюс. — В прошлом году ты был Майклом Джексоном, королем поп-музыки, в этом косишь под Элвиса, а в следующем, наверно, наденешь тогу и венок Цезаря. Интересно, когда короли закончатся, облачишься в статую Свободы? — продолжал потешаться Арчи, приставляя растопыренную пятерню к затылку, изображая корону.

— На себя посмотри, — буркнул Джонс, — что это на тебе за карнавальный костюм? Изображаешь самого себя лет эдак через двадцать? С намечающимся пузцом и проплешиной? Такой себе счетовод Арчибальд Эндрюс, получающий в год сорок пять штук. Не повезло тебе, чувак. Зачем нужно было мышцы накачивать, менять подружек, как перчатки, чтобы потом стать скромнягой-бухгалтером?

— Заткнись, Джонс, еще накаркаешь!

— Что, правда глаза колет? — саркастически заметил Джагхед. — И потом, Арчикинс, в каком нафталиновом шкафу ты откопал этот допотопный галстук в жуткий горошек? Стоит в таком разок выйти на публику — и можно вешаться. Надеюсь, он крепкий? Выдержит твое бренное тело?

— Ну все, Джагги, ты сам напросился! — рявкнул Эндрюс, хватая того за грудки и заталкивая в мужской туалет. — Элвис, говоришь?! Зря ты, красавчик, так зад выпячивал и бедрами крутил! Ой, зря!

— Ничего я не выпячивал! Я в образ входил! — возражал Джонс, упираясь лакированными туфлями о кафельный пол.

— Ну так я тоже сейчас во что-то войду! — горячо выдохнул Арчи, легонько пнув Джонса в кабинку. Потом, он сорвал с него куртку и накрыл ею крышку унитаза.

— Скотина ты, рыжая, ты знаешь, сколько я за нее заплатил?! – громким шепотом возмущался Джонс, слабо сопротивляясь натиску. — Не мог, что ли свой пиджак постелить?!

— Я должен иметь презентабельный вид, — лихорадочно цедил Эндрюс, помогая себе и Джагхеду с ремнем и ширинкой. — Мне ведь еще за бабами ухлестывать, помнишь? О чем ты там еще мямлил? — спросил Арчи, расслабляя узел галстука и сдергивая его с шеи. — Кажется, этот кусок культуры может нам пригодиться! — криво улыбнувшись, заметил Арчибальд, наматывая пеструю удавку на кулаки и дергая в стороны. — Заткнуть им твой болтливый рот, мой сладкий, или связать тебя, чтоб не рыпался?

— Лучше свяжи, а то я за себя не ручаюсь, — выдохнул Джагхед, подстраиваясь под Эндрюса, — и потом, ты же знаешь, как я люблю целоваться и сыпать грязными словечками во время процесса.

Спустя время…

— Ну, и как я теперь на карнавал пойду? — с легкой досадой спрашивал Джонс, глядя на себя в зеркало. — Фирменная шевелюра Элвиса окончательно испорчена. Куртка мятая, грязная и от нее несет целым букетом человеческих удовольствий. Нельзя было трахнуться как-то поаккуратнее? Сам вон, как огурчик.

— Джагги, крошка, с тобой аккуратно не получается, — констатировал Эндрюс, довольно улыбаясь и поправляя на себе одежду, пряча в карман мятый галстук.

— И кто я теперь, по-твоему? — капризно надув губы, спросил Джонс, разбросав руки в стороны.

— Не хнычь, приятель, сейчас посмотрим, — выдавил Арчи, прищурено взглянув на брюки-дудочки и полосатую тельняшку. — Придумал! Свистнем у девчонок косметичку и выбелим твою симпатичную мордашку. Потом пририсуем черные брови Пьеро и пару слёзок. И последний штрих – берет и белые перчатки.

— И кем же я буду?

— Исполнителем пантомимы, — пожал плечами Эндрюс, обнимая Джонса за плечи и выходя вместе с ним из мужского туалета. — Больше никаких Элвисов и виляний бедрами, — подмигнул Арчибальд, скользнув рукой по округлому заду друга. — А то, боюсь, до новогоднего карнавала мы так и не доберемся.

========== Пан или пропал (Harringrove, ST) ==========

– Ебучий Харрингтон, гребаная принцесса! – цедит Билли, жадно затягиваясь сигаретой.

Задрав голову, Харгроув порциями выдыхает лишний никотин в потолок, дико желая, чтобы вместе с дымом его покинула эта чертова одержимость. И как только этому мистеру «Идеальная прическа» так быстро удалось просочиться сквозь поры, прокрасться под кожу, завладеть пусть и скудными, но все же мыслями Билли?

Когда это Харгроув умудрился из нормального мужика превратиться в педрилу, что на местных телок у него даже не шевелится? Все эти шмотки, расхристанные до пупа рубахи, джинсы на голое тело, виляние бедрами перед зеркалом: все это для одной единственной цели – завладеть вниманием Харрингтона и так же вгрызться тому в душу, как ни о чем не подозревающий Стиви сделал с собственным нутром Билли.

Блядь, да он ведет себя, как сучка во время течки, как похотливый извращенец! Заигрывает, драконит, подкалывает. Трется об него во время баскетбола и жадно пожирает взглядом, облизывая собственные губы. А Харрингтону пофиг. Он слепая, бесчувственная скотина! Будь он бабой, давно бы принадлежал Билли, и помоги Бог тому, кто осмелился бы позариться на его принцессу!

Шарм и дьявольское обаяние с долей брутальности действовали на женский пол безотказно, чего не скажешь о красавчике Стиве. Пара фраз и соблазнительная улыбка могли свести девчонок с ума и заставить пи́сать кипятком, но в отношении с Харрингтоном, Харгроуву приходится сыпать оскорблениями и выдыхать сигаретный дым прямо в симпатичную мордашку одноклассника, ожидая с его стороны ответных действий.

Билли боится открыто признаться в своих чувствах. Ему проще делать больно. Издеваться, хватать за грудки и швырять на землю, разбивая в кровь нос и губы Стива. С каждым нанесенным ударом безмолвно вопить: «Тебе повылазило, Харрингтон?! Всю душу мне выебал, сука! Наизнанку вывернул! Люблю я тебя, понимаешь?!» Иными словами Харгроув сразу решил пойти путем более убедительного воздействия: «Если в сердце дверь закрыта, нужно в печень постучаться».

И что характерно, он хочет этого мальчика-принцессу именно таким: наглым, дерзким, сопротивляющимся, в упор не понимающим, за что периодически получает по физиономии, думая, что случившийся с Харгроувом конфликт замешан исключительно на соперничестве.

Как же хочется потом схватить ошарашенного Стива и прижать к себе, аккуратно целуя каждую ссадину и кровоподтек. Скулить в район ключицы и давиться слезой, шепча вымученное «прости». Вместо этого Харгроув развязно слизывает бегущую из собственного носа струйку крови, поднимается на ноги и возвращается к машине.

Билли знает, что дома его ожидает серьезная беседа с отцом. Запрет на вождение автомобиля, домашний арест и физическая расправа. Ее то он и ждет, как чертов мазохист, в надежде, что отцовский ор и крепкие кулаки выбьют из него всю эту дурь и блажь. Каждый раз Харгроув-младший опасается того момента, когда окончательно сломают либо его, либо сломается он сам, подняв на родителя руку. А ведь он не железный. Ему просто нужны любовь и понимание.

Доводы отца слабо помогают, потому что завтра опять в школу и вот он Харрингтон, никуда не делся. Смотрит все так же вызывающе настороженно, проходя мимо. А Билли только и остается, что бессонными ночами тихо выстанывать в подушку его имя, толкаясь в собственную ладонь. Мечтать о его губах, объятиях, улыбке, шевелюре, в которую так и хочется запустить пятерню, сжав густые волосы в кулак.

Но чего, действительно, не ожидает Билли, так это того, что в один прекрасный день Стив Харрингтон сам подходит к его припаркованному авто и спрашивает серьезно, напрямую:

– Что с тобой не так, Харгроув? Чего ты от меня хочешь? Ты что, влюбился?

Только бы вновь не сорваться и не послать красавчика на три веселых буквы, от чего Билли бы реально не отказался. Не устроить потасовку прямо посреди школьной стоянки на виду у всех. Может, попытаться сказать правду и посмотреть на его реакцию? Сыграть в «Пан или пропал»?

– А если и так, – сквозь зубы цедит тот, выдыхая сигаретный смог в сторону.

– Ну, тогда ты не с того начал, приятель. Не обязательно было использовать на мне один из принципов железной мужской логики: «если бьет, значит любит». У меня прекрасный слух, и можно было просто набраться смелости и сказать об этом, не используя насилие.

– Не всегда легче сказать, чем сделать, – возразил Билли с кривой ухмылкой.

– У тебя красивые ресницы.

– Что?! – удивленно прохрипел Харгроув, чуть не подавившись дымом.

– Видишь, как просто говорить о том, что тебе нравится.

========== Воплощение, БОНУС (Supernatural) ==========

— Эй, народ, никто не видел мою тачку, черную Шевроле Импала шестьдесят седьмого года выпуска? — поинтересовался Дин Винчестер, пройдясь хмурым взглядом по посетителям бара. — Я ее возле входа оставил, и если это чья-то глупая первоапрельская шутка, то вовсе не смешно.

— Иди сюда, приятель, присядь за стойку, давай выпьем, — предложил ему симпатичный брюнет, махнув рукой.

— Предупреждаю, лучше сразу ее вернуть… — начал было Дин, решительно направляясь к незнакомцу.

— Немного погодя, — ответил тот, добродушно улыбнувшись, — твоя «детка» взяла выходной.

— Где она? — теряя терпение, роняет Дин, садясь напротив.

— Здесь. Я и есть твоя Шевроле Импала. Вернее, ее воплощение. Почему ты на меня не смотришь? Я все еще твоя детка. Так трудно поверить, что автомобиль, который ты годами называл малышкой, на самом деле мужчина?

— Чувак, просто скажи мне, что случилось с моей тачкой и разойдемся полюбовно.

— Да ты выпей, расслабься, давай поговорим.

— Ладно, я выпью, а потом ты мне скажешь, где моя малышка, и кто ты, в жопу такой?!

— Дин, мы через столькое прошли. Да я почти что член семьи. Кем я только не был: столовой, ночлежкой, траходромом. Да я, можно сказать, над вами свечки держал и могу о тебе с братом такое порассказать…

— Хорошо, поведай мне что-нибудь, что только она и знает…

— Я приведу тебе три примера, большой мальчик. Во-первых, ты перебрал меня с нуля, дважды. Во-вторых, в моей пепельнице все еще лежит игрушечный солдатик Сэма, а в радиаторе тарахтят детали от твоего «Лего». И, в-третьих, — хихикая и ухмыляясь, — я знаю, что ты сделал с этим милым ангелом в плаще на заднем сидении. А ваш последний контакт через мою форточку — это просто высший пилотаж. «О, Кас! О, Боже!» — имитируя стон Винчестера. — И последнее, — наклоняясь ближе и заговорщицки шепча в ухо, — я знаю, что кроме отпечатка руки на твоем плече, такой же самый красуется и на твоей заднице.

— Блядь, что я тут делаю? Сижу и слушаю чувака, который утверждает, что он воплощение моей собственной машины.

—Ты трахаешься с ангелом, Дин, так чему тут удивляться? Ну что приятель, со свиданьицем!

БОНУС

– И, кстати, Кас, что ты там говорил о райском удовольствии – сексе внеземного происхождения в сверхъестественной позе?

– Ну, говорил…

– Так, может, пора поделиться божественным опытом?

– Ладно. Только я в машине останусь. Нам ангелам с простыми смертными светиться нельзя. А ты стой там, где стоишь.

– Твою мать! Святые небеса!

– Дин, что ты, как малолетка, ей богу. Я только за ширинку твою взялся, а ты уже слить готов. Ой, попалюсь я тут с тобой. Стану-ка я, на всякий случай, невидимым.

– Может… Я все таки… В машину сяду? А то… Со стороны выглядит так… Будто я свою «Импалу»… В форточку трахаю.

– Извини, Дин. Или так, или никак. И потом, ты же сам просил секс наземного происхождения в естественной позе.

– Спасибо, Кас, оригинально… Ты у меня… Не только… Невидимый… А еще и глуховатый.

========== Ради чего (Drarry, Dramione HP) ==========

— Ты себе представить не можешь, Гарри, как я волнуюсь! Я так долго об этом молчала! Так долго ждала, чтобы рассказать тебе о своем парне! Не смотря ни на что, он оказался таким замечательным!

— Знала бы ты, Гермиона, как себя чувствую я. Как влюбленный дурак, до сих пор не верящий своему счастью. Я даже пришел на пару часов раньше, чтобы не опоздать.

— Подумать только, мы ждем своих избранников на одной и той же улице, вместе! Разве это не чудесно, Гарри?! Разве не удивительно?! Мы могли бы подождать их, устроив двойное свидание!

— Отличная мысль, Герми, только я тебя прошу, когда он придет…

— Он?! Я заинтригована, мистер Поттер.

— Будь, по возможности, с ним мягче. Он дорог мне…

— Чего не сделаешь ради дружбы… А вот и он, мой любимый! — срывается с уст Грейнджер и Гарри заинтересованно оборачивается, чтобы увидеть того, кто отважился похитить сердце его подруги.

Собственное сердце Гарри стремительно пикирует вниз, разбиваясь на миллион осколков. Как же трудно продолжать удерживать на лице улыбку, давясь отголосками внутреннего взрыва и внезапно возникшей острой, на грани нестерпимой боли, пустоты за ребрами.

Как тяжело воспринимать что-либо, глядя в счастливые глаза Гермионы, повисшей на руке Малфоя и смотреть на удивленного Драко без каких-либо эмоций. Без злости. Без осуждения. Без любви. И что это проскальзывает в слегка блуждающем взгляде Слизеринца? Досада? Сожаление? Немая мольба?

— Я такой рассеянный, Гермиона. Спутал не только время, но еще, кажется, день встречи, — выдыхает Гарри, перебивая веселый щебет Грейнджер. — Малфой?! Кто бы мог подумать?! — смеется Гарри, стараясь, чтобы это не выглядело чересчур фальшиво. — Искренне рад за вас обоих! — горячо пожимая руку, тому, кого боготворил. Затем с трудом выскальзывая из ладони, что ласкала так правильно, умело, так убийственно нежно. — Мне нужно идти. Я должен…

«…Поступиться своей любовью ради дружбы. Ради счастья Гермионы. А ради чего ты сделал это со всеми нами, Драко?! — безмолвно закричал Поттер, развернувшись на каблуках и устремившись прочь от влюбленной пары. — Только не оглядывайся! Не смей возвращаться! Это окончательно все уничтожит!»

========== О чем это я (Sheriarty, Sherlock) ==========

— Привет, Шерлок. Думал ты не придешь. Полагал спишь себе беспробудно, блуждая за пределами разума на своем диване. Ты думаешь…

— Почему здесь, Мориарти? Да еще в два часа ночи? Хватит блаженно улыбаться и действовать мне на нервы. Ты сейчас же признаешься, что в очередной раз задумал, или мне придется действовать более убедительно, — хмуро цедит Холмс, доставая из кармана оружие и направляя его на своего злейшего врага.

Раздается настойчивый звонок мобильного телефона.

— Шерли, дорогой, я хотел бы тебя спросить… — звонок не умолкает, — Не возражаешь, если я отвечу? — интересуется Джим, скривив досадную мину, выуживая из кармана аппарат.

— Сделай одолжение, а то мелодия Дарта Вейдера вместе с парами хлорированной воды начинают затруднять дыхание и вызывать удушье.

— Мама, ты опять звонишь не вовремя, — мягко вычитывает Мориарти, приложив трубку к уху. — Я сейчас в бассейне, стою под дулом пистолета, пытаясь признаться в любви одному человеку. Нет, он не мой инструктор и не новый партнер по синхронному плаванию, но все может быть. Нет, мама, никто меня не принуждает сказать «я тебя люблю» и ни к чему не склоняет, — терпеливо продолжает Джим, меряя шагами кафельный пол. — Я искренен в своих чувствах. Ты о чем это? Какой еще кинк с использованием пистолета? Дуло у меня во рту, потом в паху, потом снова во рту? Мама, ты в своем уме, это же не гигиенично! Куда его можно засунуть? И не толькоего? И откуда у тебя такие познания? Нет, мама, мы только пили чай у него дома. Ничего не было, клянусь! Ты же знаешь, я старомоден. Сначала свадьба потом супружеский долг. Но я не прочь поэкспериментировать в постели, ради крепости брачных уз. Конечно, я приглашу его к нам на обед, обещаю. И вообще, сейчас я не могу долго разговаривать. Мамуль, я обязательно тебе перезвоню. Цём-цём, — пропел Мориарти, заканчивая телефонный разговор. — Так, о чем это я? — сосредоточенно глядя на опешившего Холмса.

— Д-джим… Ты… Х-хотел… Что-то там… — мямлит Шерлок, переводя взгляд на дуло своего пистолета, краснея и через силу сглатывая. Потом, спохватившись, поспешно пряча его за спину.

— Ах, да! – взволнованно восклицает Мориарти, хлопая себя по лбу. — Как у тебя со свободным временем? Ты не мог бы, для начала, стать моим новым партнером по синхронному плаванию?

БОНУС

— Так доступ к секретным данным МI-6, взлом системы безопасности крупнейшего банка и проникновение в королевскую сокровищницу твоих рук дело?

— Да, Шерлок. Экстравагантные знаки внимания для эксцентричного мужчины моей мечты.

— Я восхищен, Джим. Умеешь же ты впечатление производить.

— И ты здесь, со мной. А ведь все могло обойтись обыкновенным свиданием за чашкой чая.

— Неужели это все из-за меня?

— Ну конечно. Мне не нужны секретные службы, банки и драгоценности. Только ты, Шерлок. Тебя достаточно. Лишь бы просыпаться с тобой каждое утро в одной постели.

========== Спи, выдра (Sterek, TW) ==========

Комментарий к Спи, выдра (Sterek, TW)

https://vk.com/doc63678917_458060220

— Дерек, ты спишь?

— Нет, Стайлз, с тобой заснешь. Ворочаешься, вздыхаешь. То укроешься, то раскроешься.

— Моя кровать удобнее кушетки, иди сюда.

— А как же четкое требование шерифа?

— Не понимаю я своего старика. Знает же, что трахаемся, к чему эти приличия?

—А у тебя, судя по всему, их вообще нет. Скажи спасибо, что разрешил мне переночевать и не развел по разным комнатам. Что не сидит здесь или под дверью с дробовиком наперевес. Другой бы на его месте давно бы с меня шкуру спустил, постелил бы возле своей холостяцкой кровати вместо коврика, а волчью голову насадил на пику и выставил бы на всеобщее обозрение с табличкой: «ЛАПЫ ПРОЧЬ, ОТ МОЕГО МАЛЬЧИКА!!!»

— Ну, честь мою блюсти уже поздно, зато я заверил его, что ты пока не собираешься вести меня к алтарю и заводить детишек. Так что давай, иди ко мне, ложись рядом и возьми за руку.

— А это еще зачем?

— Выдры когда спят, держатся лапами друг за друга, чтобы их водой не унесло.

— Боже, хорошо! Я лежу у тебя под боком и держу за руку! Надеюсь, тут потопа не будет?!

— Нет, наверное.

—Тогда спи, выдра!

========== Animals (Harringrove, ST) ==========

– Говорят, я плохо на тебя влияю, Харрингтон, – цедит Билли, по-хозяйски оглаживая бедро сидящего рядом Стива, затем устремляясь к паху и орудуя там ладонью поверх джинсов. – Бедный мальчик! Стоило ему связаться с вашим сыном, как у него снизилась успеваемость! Он стал дерзить, сквернословить, поздно приходить домой! От него периодически разит сигаретами, спиртным и еще Бог знает чем! – улыбаясь, давит Харгроув, пародируя претенциозный тон Харрингтона-старшего.

– За дорогой смотри, придурок. Разобьемся ещё, – кидает Стив, бесцеремонно сбрасывая с себя похотливую руку одноклассника, и без особого энтузиазма глядя на пробегающий мимо пейзаж за окном авто. – Отец прав от меня и в самом деле пахнет…

– Это аромат свободы, детка.

– Относительной свободы.

– Да похуй. А еще это запах секса: дикого, пещерного, необузданного. От тебя прямо-таки несет моим потом, слюной и спермой, ну просто smells like teen spirit. И только попробуй сказать, что тебе от этого крышу не сносит. Что не дрочишь по-тихому в ванной, вспоминая мои поцелуи и ласки. Можешь успокоить своего надменного папашу-сноба, я благоухаю тобой так же, как ты мной, и чертовски этим горжусь.

– Сколько самомнения и самодовольства. От скромности ты явно не умрешь, Билли-бой, – роняет Стив, скорчив мину.

– Твою мать, Харрингтон. Каким же скучным и занудным ты иногда бываешь. Такое впечатление, что ты уже родился дедушкой: рассудительным, респектабельным, умудренным опытом, любящим удобство и комфорт. Если трахаться, то только на диванчике, ближе к цивилизации и водичке.

– Неправда!

– Еще бы. Мне пришлось пригрозить начистить тебе физиономию, пока ты не согласился сделать это вне дома.

– На заднем сидении твоей машины, на капоте, багажнике, – стал перечислять Стив, чуть ли не загибая пальцы. – А потом ты просто повалил меня на землю, в кучу пожухлых листьев. Наделал синяков, наставил засосов, обкончал всего…

– Потом вытер собственной футболкой следы наших шалостей, – добавил Билли. – Еще скажи, что тебе не понравилось. Животные всегда метят то, что им принадлежит. Уже забыл свой собственный укус?

– Так вот кеми ты нас считаешь? Животными?

– Да брось, приятель! Когда еще отрываться, экспериментировать, совершать всякую херню и сходить с ума, как не сейчас, когда молод и полон желания?! Пока тебя не заебал быт, не задушили налогами, вогнав в жёсткие рамки общественного поведения, словно необъезженного мустанга в узкое стойло! Пока не взяли за яйца, с головой окунув во все «прелести» реальной жизни! – воскликнул Билли, подкуривая косяк. Жадно втянув синий дым, он передал его Харрингтону, вставив в искривленные сарказмом губы. – На, вкуси сладость свободной и безрассудной жизни, пока есть такая возможность!

– Отец прав. Ты, определенно, хреново на меня влияешь, – выдохнул Стив, закидывая ноги обутые в кроссовки на торпеду и делая очередной пых.

– Слушай, а давай как Тельма и Луиза? – предложил Харгроув, лукаво моргнув, перехватывая косяк. – Превышение скорости, полицейская погоня и все такое? Пососёмся напоследок, а потом с улыбкой и скупыми слезами, крепко взявшись за руки, на полной скорости полетим в каньон?

– Я уже говорил, что ты идиот и не стоит курить дурь во время езды? А еще смотреть всякие фильмы и воспринимать происходящие в них события так буквально?

– Ну, говорил, – осоловело-влюбленно выдохнул Билли, отправив кольцо дыма в потолок.

– Тогда, останови тачку, Харгроув, а то вкушать сладость свободной и безрассудной жизни мы будем недолго. Давай лучше потрахаемся.

========== Новый год (Marvel, Supernatural) ==========

Комментарий к Новый год (Marvel, Supernatural)

Всех со старым Новым годом! :)

https://pp.userapi.com/c840620/v840620711/43a7b/8edbEV5bnTg.jpg

Стив: Боже, Тони, вот это размах! Рождественские праздники и Новый год не пройдут даром. Ты что, ограбил «Сладкое королевство» в Хогсмиде?!

Баки: Скорее всего, сделал точную копию. С его-то деньжищами. На стаканчиках из-под кофе не «Старбакс» вон, а «Старкбакс» написано. Сама скромность. Где он – там бабло.

Тони: Хогсмид? Спасибо, что напомнили. Надо будет связаться со своим агентом и уточнить цену. И чтобы ты знал, Баки-зануда, мой кофе вкуснее.

Стив: Притормози, финансист. Оставь деревеньку, со всеми ее магазинчиками, детишкам и ярым фанатам Поттерианы. У тебя тут и так новогодние выторги будут. Столько сладенького!

Баки: Ага, а потом аллергия, диатез, сахарный диабет и визит к стоматологу. Хорош Новый год.

Тони: Стиви-малыш, уйми своего завистливого благоверного. Сколько раз повторять, что между нами все в прошлом? И потом, у меня есть Пеппер и еще обручальное кольцо на пальце, вот.

Дин: Сэмми, ты только глянь, сколько тут всего?! Печеньки, леденцы, кексики! Я что, попал в сладкий рай?!

Сэм: Бро, перестань все это тырить и рассовывать по карманам! Оно, небось, денег стоит! Да ты хоть прожуй сначала, что ты полный рот набил?! С голодного края, что ли?!

Тони: Пусть ест. Сотрудникам Щ.И.Т.а – новогодняя скидка. Кстати, ребята, познакомьтесь с нашими новыми партнерами. Дин и Сэм Винчестеры – крупнейшие специалисты в области сверхъестественного. С нового года будут работать в нашей команде. Над привлечением в свой штат ангела по имени Кастиэль мы пока думаем. Скорее всего, будем брать. Вот Вижен то обрадуется, будет с кем пообщаться.

Сэм: Без божественного вторжения иногда ну совсем никак, да, Дин?

Дин: Давай без намеков, братишка.

Баки: Хорошо, Тони, мир? На вот, возьми мой телефон, сфотографируй всех нас на память, плиз. Тут сказочно красиво.

Тони: Сфотографирую, если перестанете липнуть друг к другу, как нуга к зубам, здесь же детей полно.

Стив: Не перестанем.

Дин: Да пусть, Новый год же.

Тони: Ладно, сотруднички, немного кучнее. А теперь скажите cheese.

========== Как признаться (Thorki, Thor) ==========

Комментарий к Как признаться (Thorki, Thor)

https://pp.userapi.com/c830208/v830208895/4ceea/mjKMYjRCZq4.jpg

И когда это они стали отдаляться друг от друга? Нет, на самом деле они все так же общались, жили под одной крышей с любящими родителями, хоть и были сводными братьями.

Наверное, тогда, когда у Тора стал проявляться живейший интерес к слабому полу, а у Локи собственнический инстинкт. Когда больше не было ночных посиделок в комнате одного из них и резни на приставке чуть ли не до утра. Когда оба могли заснуть рядом на одной кровати и разбудить друг друга, в шутку спихнув на пол.

Вместо джойстика в руках Тора все чаще оказывался мобильный телефон, посредством которого он чатился с девчонками и зависал на различных сайтах знакомств.

— Зацени, какая цыпочка! — восторженно восклицал брат, тыча аппарат чуть ли не под нос Локи. — А как тебе вот эта?

Тот кивал из вежливости, являя Тору вымученную улыбку. Но, когда это повторялось изо дня в день, и Локи видел, как брат прогуливается каждый раз с новой пассией, его возбужденный разум, подпитываемый ревностью, доводил юношу до зубового скрежета и немых ругательств.

Неужели это все, что его интересует?! Неужто основательная часть мозгов братца, однажды прилив к его подростковому члену, там и осталась, что он перестал думать тем, чем необходимо?! Он что, совсем ослеп?!

— Ты чего такой смурной, братишка? — спросил как-то Тор, похлопав того по плечу. — Давай-ка я тебя с одной из своих подружек познакомлю, может, какая и понравится.

— Спасибо, но я как-нибудь сам. Мне не нужны твои объедки, братец.

— Что с тобой, Локи? Ты никак злишься на меня? — с кривой ухмылкой давит блондин, поглаживая брата по спине. — Я задел тебя за живое?

— Вовсе нет!

— Тогда что?

— Ты же с ними несерьезно, с подружками своими?! Играешь, как кот с мышью! Выбираешь то одну, то другую, словно на базаре, причем одна другой краше, а они потом из-за тебя дворовые и виртуальные батлы устраивают, выкладывая все это в Интернет!

— Я не понял, это что, камень в мой огород, или ты у нас не по девочкам?

— Лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хоть кончиком твоего пальца, — процитировал Локи. — Это из русской классики.

— А-а, Достоевский.

— Вообще-то это Тургенев, дубина!

— Ты чего таким колючим стал, ёжик? — без злобы поинтересовался Тор, взъерошив отросший темный загривок парня. — Трахнуться тебе надо, и как можно скорее. Спермотоксикоз — вещь опасная, — добавил важно, слегка приподняв подбородок брата ладонью, заставляя смотреть в глаза.

— Отстань! Тоже мне советчик нашелся! — обиженно выдавил Локи, уходя от ироничного взгляда и теплых, чуть шероховатых пальцев. — Давай, вали к своим зазнобам!

— Ладно, как знаешь, приятель, — пожал плечами Тор, оставляя брата одного.

Все та же клокочущая в душе ревность, вызывает в Локи дикое желание насолить ушедшему блондину и попытаться отвлечь его внимание от многочисленных интриг и увлечений. Выудив из шухлядки фотокамеру, он на пару секунд залип на ней, соображая, как быть с составлением портфолио? Сняться самому или порыться в компе, склепав несколько эстетических коллажей с чужими телами и аксессуарами?

Вспомнив, что видел на телефоне Тора, Локи, подогреваемый жаждой мести, усердно, и как он надеялся профессионально, взялся за работу. Когда с подбором и загрузкой необходимых фотографий было покончено, юноша ненадолго задумался над сопроводительным текстом.

— Привет, красавчик. Меня зовут Хейти. Поиграем? — произнес Локи, придавая словам печатную форму и отправляя сообщение с прикрепленным к нему файлом на телефон брата, использовав удаленный сервер.

Спустя время, взволнованно ожидая реакции на свое «анонимное» послание, Локи попытался сосредоточиться на очередной увлекательной книге и даже вздрогнул, когда в дверь его комнаты без особого изящества вломился Тор.

— Чувак, ты должен это увидеть! Наконец-то я нашел то, что мне по сердцу! Это просто фантастика, загадка, мечта! — воскликнул Тор, заваливаясь к брату на диван и показывая изображение на своем телефоне. — Лица, практически, не видно, но все остальное такое знакомое: алебастровая кожа, почти тощее тело, руки прирожденного скрипача, — став серьезным, произнес Тор, мягко коснувшись заалевшей скулы Локи. — Неужели ты мог подумать, что я не догадаюсь, кто такая эта Хейти?

Почему-то, в данную минуту, совсем не хочется отпираться и юлить. Делать удивленный взгляд и спрашивать: «у тебя что, братец, крыша поехала». На глаза вот-вот навернутся слезы, и юноша больно кусает внутреннюю поверхность щеки, чтобы не разреветься, как девчонка. Нужно встать, скорее убраться куда подальше, чтобы не видеть этого пронизывающего взгляда, не чувствовать сбитого дыхания и жара тела Тора, от присутствия которого рядом, Локи и сам готов загореться, как спичка.

— Постой, ёжик! — восклицает блондин, перехватывая попытку брата вскочить с дивана.

— Пусти! — хрипит тот, пряча затравленный взгляд, желая вырваться.

— Да иди сюда, не обижу, — молвит Тор, силком привлекая брата в свои объятия. — Я ведь правду сказал, глупый, — зарываясь носом и губами в темную шевелюру. — А как тут еще признаешься, что запал на собственного брата? — крепко вжимая в себя, вызвав у того полустон-полувсхлип, озвучивая тот же вопрос, что с недавних пор терзал душу Локи.

— Тогда, к чему все эти увлечения и свидания с телками? — тоном обиженного ребенка спрашивает брюнет.

— Для конспирации. Возможно, чтобы вызвать твою ревность. И потом, надо же мне было на ком-то попрактиковаться, — последнюю фразу Тор произносит, смешно крякнув, так как кулак Локи со всей силы въехал ему под ребра.

— Согласен, это было жёстко, — выдавил Тор, глупо улыбаясь. — А с женским бельишком ты круто придумал, братец. Эй, мне нужен зрительный контакт! Хватит уже на моей груди прятаться и футболку слюнявить! — добавил блондин, слегка отстраняясь и побуждая лежащего рядом парня задрать голову вверх. — Сказал же, что люблю. И буду любить еще сильнее, когда захочешь все эти кружева на себя напялить, — с легкой издевкой прошептал он, накрывая чуть приоткрытый рот Локи своими губами.

— Угораздило же меня влюбиться в такого придурка, — счастливо выдохнул тот, осыпая лицо Тора шквалом поцелуев.

========== С любовью к персикам (UNCLE, CMBYN) ==========

“Большевик, у нас ЧП. Бросай все и дуй туда, где дискотека”, – раздается монотонный голос Соло в динамике наушника.

– Blyad’, – цедит Илья сквозь зубы, начиная ускоренный бег в сторону бара под открытым небом.

“Знаю, не по плану, – выдыхает Наполеон, – мы же сюда не к Папе римскому на каникулы приехали, а преступников ловить. Разведка доложила, что наш противник, учуяв слежку, сейчас пытается затесаться в толпу танцующей молодежи”.

– А я то чем смогу помочь?!

“Ты уже на месте?”

– Почти!

“Ты не поверишь, товарищ, есть тут один парень – вылитый ты. Я как его увидел, решил, что пора на заслуженный отдых. Да не прикалываюсь я, сам в бинокль посмотри”.

– Который из них?! Тут народу полно?!

“Высокий, в синей рубахе. Тот, что козлом скачет. Так что готовься к перевоплощению, Ильюша. Сольешься с толпой и будешь нашего шпиона высматривать, а мы с Габи тебя скоординируем. Давай, беги к мужскому туалету, я туда парня на перекур спроважу”.

Оказавшись в относительно чистом мужском сортире, Курякин коротко глянул на ухмыляющегося Соло, а потом на почти лежащую на полу без признаков жизни свою точную копию.

– Как он? – спрашивает Илья.

– Общительный, не сопротивлялся, зовут Оливер. Жить будет, размножаться тоже, – докладывает напарник. – Быстро, помоги мне его раздеть!

– Шорты?! На культурно-массовом мероприятии?! Это не по уставу! И потом…

– Здесь тебе Италия, а не Советский Союз! Ноги брить некогда! Живо: рубаха, шорты, кеды! – командует Соло, стаскивая с несчастного Оливера вещи и швыряя их Илье. – Снимай свои на время, чтобы парень не простудился! Шевелись, Курякин! Давай, родной! – торопит его Наполеон, выталкивая в сторону выхода. – Веди себя естественно! Помни, ты Оливер! Дальше импровизируй по ходу пьесы!

Никогда еще у русского агента не было такого дикого желания легким движением руки превратить свои коротенькие шорты в элегантные брюки. Он чувствует себя Мэрилин Монро, стоящей на решетке метро в раздувающемся платье, так как ночной ветерок весьма ощутимо лижет его голые ноги, заставляя трепетать каждую волосинку.

Вернувшись на площадку, Илья неловко топчется на месте, пытаясь повторить движения Оливера и подстроиться под общий темп танцующих.

“Пока все нормально, – слышит он голос Габи в динамике переговорного устройства, – жди дальнейших инструкций”.

Заказав фрукты, колу и шейк, Элио Перлман возвращается за столик, отыскав глазами своего соседа. То, что между ними уже произошло, можно расценивать, как очень тесные, глубокие отношения. Так что близкий друг, любовник имеет более подходящее значение.

Но сейчас Оливер ведет себя как-то странно. Лицо практически не выражает эмоций, а одеревенелое тело выполняет движения чисто механически. Создается впечатление, что хозяин всего вышеупомянутого стесняется своего внешнего вида, при этом преследуя какую-то цель. Пальцы все время норовят оттянуть короткие шорты вниз, а глаза лихорадочно сканируют толпу, пытаясь предотвратить опасность или еще что. Словно это и не Оливер вовсе.

Элио тушит сигарету и направляется к своему спутнику, чтобы убедиться, что он все-таки Оливер. Пристроившись к молодому мужчине, юноша начинает привычно двигаться, заглядывая тому в глаза.

Обнаружив, что невольно обзавелся парой, Курякин внутренне начинает паниковать. Пытаясь прогнать назойливого паренька сперва удивленным, а потом непроницаемо-угрюмым взглядом, которым и убить можно, наш агент терпит фиаско.

– Тебе чего, мальчик? – недовольно бурчит Илья.

– Это ты, Оливер? – удивленно спрашивает Элио, пытаясь подстроиться под то невозможное, что исполняет блондин.

“Все под контролем, товарищ. Продолжай танцевать и вести себя естественно, – координирует Габи. – Не привлекай лишнего внимания”.

– Да куда уже?! – чревовещает Курякин, вновь обращая внимание на молодого парня и вымученно ему улыбаясь. – Мы что, знакомы?

– Очень приятно, Элио! – кидает юноша, театрально поклонившись. – Решил пошутить, приятель? – интересуется тот, загадочно улыбаясь. – Ладно. А кто тогда делал мне массаж и целовал ступни? Захотел поиграть в «помню, не помню»? – добавляет парнишка, хватая остолбеневшего Илью за руку и начиная тащить его к одному из столиков. – Забыл уже, как просил звать себя моим именем, а меня называл своим?

– Эй, пацан, ты куда меня тащишь?! – сквозь улыбку, больше похожую на оскал, цедит Курякин.

– К нашему столику! – начинает терять терпение Элио. – Что с тобой, Оливер?! Ты что, обкурился?! Или это совсем не ты?!

“Подыграй мальчику, большевик, получишь звезду героя, – пытается подбодрить Габи, – круг подозреваемых сужается, жди моей команды”.

– Да я это я, Оливер, – кидает парню Илья, продолжая коротко оглядывать периметр и быть на чеку.

– Тогда ты, наверное, пьян и тебе уже хватит, – предполагает Элио, плюхаясь на один из стульев и протягивая мужчине бутылку колы. — Давай, садись, отдохни немного, а я тебе кое-что покажу. Вдруг ты окончательно вспомнишь, – улыбнувшись, говорит юноша, делая жадный глоток алкогольного шейка.

Взяв из вазочки персик, Элио мягко скользит пальцем по его бархатистой бороздочке и неторопливо подносит фрукт ко рту. Потерев его вокруг губ, юноша аккуратно сплевывает на его поверхность бледно-молочную массу, мажет по ней языком, затем медленно вонзает зубы в мякоть, всасывая все обратно вместе с брызнувшим соком. И все это с таким щенячим обожанием в глазах.

«Блядь, блядь, блядь! – мысленно орет Курякин, заворожено глядя на это эротическое представление. Да он сейчас взорвется. – Ну и нравы! А этот пацан?! Да он совсем еще мальчишка, а что вытворяет?! Ему хоть есть восемнадцать?!»

“Илья, осторожнее! – пытается предостеречь Габи. – Высокий амбал за спиной Элио!”

А он чуть было не потерял бдительность, и это стоило бы кому-то жизни. Например, кучерявому юноше, которого он не совсем изящно толкает в сторону, принимая удар ножа круглой, деревянной столешницей. Начинается драка, сопровождаемая криком и людской паникой. Отбрасывая от себя столик, Илья, словно хорошо натасканный доберман, бросается на нападавшего.

“Приказано взять живым!” – командует Теллер.

– Поздно! – с промежутком в секунду рычит Курякин, сворачивая мерзавцу шею.

Сбросив с себя тяжелую тушу, Илья устремляется к лежавшему на земле парню, подхватывая его на руки.

– Элио, малыш, ты меня слышишь?! – обеспокоено кричит Илья, видя полуобморочное состояние парня и струйку крови, бегущую из рассеченной брови.

Вскочив со своей ношей на ноги, Курякин устремляется прочь из бара.

– Оливер, – тихо стонет юноша, пытаясь сфокусировать зрение. – Что произошло?

– Я Илья! Меня зовут Илья! Мы просто с ним похожи! – зачем-то произносит мужчина. – Скажи, где болит?! Все закончилось! Все хорошо! С Оливером, надеюсь, тоже! Габи, Ковбой, мне срочно нужна ваша помощь! – обращается по связи Курякин, подбегая к их служебному фургону.

***

Спустя несколько месяцев.

– Элио, сынок, возьми трубку! Звонят из Берлина, тебя спрашивают! – кричит миссис Перлман из кухни.

– Алло? Кто это?

“Здравствуй, Элио, – отвечают не сразу, – это Илья. Не спрашивай, как я узнал”.

– Полагаю, ты звонишь, чтобы извиниться?

“Да, и не только я. Тут напарник мой сожалеет о том, что вырубил твоего парня. Как вы там вообще?”

– Нормально.

“Рад, слышать”.

– Кто вы все-таки такие?

“Меньше знаешь – крепче спишь, – отрезает Илья. – Я тебе там книгу почтой выслал. Получил уже?”

– «Из России с любовью» про Джеймса Бонда? Так ты…

“Просто береги себя, ладно?” – чеканит Курякин, обрывая дальнейшие расспросы и сам телефонный звонок.

***

– Не грусти, Ильюша, – томно произносит Наполеон, сидя у того на коленях и тыча носом в гладковыбритую щеку. – Давай-ка еще по рюмашке, а потом понеистовствуем. Персик? – игриво вздернув бровь и намекая на что-то определенно конкретное, предлагает Соло, держа на раскрытой ладони сочный, румяный фрукт.

========== Просто будь рядом (Joavin, Riverdale) ==========

Казалось бы, обычная борцовская стойка перед началом спарринга, а он, похоже, возбужден.

«Ну вот, приплыли, – мысленно вздыхает Кевин, пытаясь сконцентрироваться на броске. – Меня ведет от вполне спортивного прикосновения Арчи Эндрюса, пытающегося применить захват и положить меня на лопатки».

Может, ему кажется?

Но нет, Келлер выполняет серию приемов, оказываясь сверху одноклассника и показывая отличную технику реслинга, заодно прислушиваясь к своим ощущениям. Так и есть – природа требует свое, у него стояк.

Вот до чего доводит душевное одиночество и всякое отсутствие интима в жизни Кевина. Длительное воздержание вредно для подрастающего организма, а редкие встречи с собственной рукой едва ли могут заменить полноценный секс.

Вот что сотворил с ним Хоакин Десантос. Оставил одного с огромной, зияющей дырой в душе, излучающей добрую порцию неуверенности в окружающих и себе самом.

Кевин, наверное, однолюб, в меру скромен или просто боится строить новые отношения, что значило бы для него вновь учиться доверять своему партнеру. Пустить его в свою жизнь, дом, постель, не прячась и не стесняясь своих чувств и желаний.

Но однажды, обжегшись на молоке, он вынужден непрестанно дуть на воду, боясь снова в л ю б и т ь с я, быть и с п о л ь з о в а н н ы м, о б м а н у т ы м, б р о ш е н н ы м.

Кевин всегда завидовал тем, кто мог заводить многочисленные интрижки без всяких обязательств. Сегодня – один, завтра – другой или сразу несколько, и мать его так с косыми взглядами и завистливыми сплетнями.

Его друзьям немного проще. Что Джагхед, что Арчи легче переносят одиночество, потому что у них всегда кто-то есть. А у Кевина уже давно и по сей день никого нет, и он начинает винить в этом самого себя, свою нерешительность и излишнюю осторожность.

Он не только лишен крышесносного оргазма, но еще и самого элементарного: проникновенных поцелуев и страстных ласк, крепких объятий, таких, чтобы аж дыхание перехватывало, а еще совместных прогулок и легкого флирта.

Рукопожатие и похлопывание по плечу отца, его слова гордости и поддержки служат для Кева слишком слабым утешением. На данный момент шериф Келлер является практически единственным спутником сына на общественных мероприятиях, и такое положение вещей может очень скоро превратить его отпрыска в мужскую версию старой девы, живущей вместе с родителем под одной крышей и кормящей котиков.

Келлер не знает как себя вести. Что ему делать после отъезда Хоакина? Продолжать страдать и хранить ему верность, наверное, глупо. Кевин не хочет выглядеть гулящим, но и не желает походить на эдакую недотрогу. Как показать кому-то из парней или мужчин, что он уже свободен?

А свободен ли?

Сперва одиночные пробежки в вечерних сумерках близ лесополосы в надежде наткнуться на такого же одинокого, как и он сам. А теперь вот борьба на ринге.

«Глупышка Кевин, неужели ты мог подумать, что очередное приключение на собственную задницу, может окончиться так же страстно и романтично, как при встрече с Хоакином?

Что не существует вероятности, при которой тебе не смогут причинить боль, надругаться над твоим телом и душой, или даже убить, бросив подыхать после жестокого акта насилия?»

Вот почему он занялся реслингом и уже не тот дрыщ, которым был еще год назад. Он ощутимо возмужал, раздался в плечах и приобрёл опыт, дающий возможность за себя постоять.

Но он по-прежнему одинок. Укладывает парней на лопатки на спортивный мат вместо своей постели. Только здесь, в спортзале, он может чувствовать весомое прикосновение мужских рук, ощущать на себе силу и мощь другого тела, сходить с ума, как наркотик вдыхая запах кожи со смесью мускуса и геля для душа.

Кевин не может тусить с кем-либо из своего круга, потому что встречался с одним из змеев с криминальным прошлым. Может ли он встречаться с кем-нибудь из парней Саузсайда, с тем же Фогерти, если тот проявит интерес? Он говорил, что общался с Хоакином и тот постоянно рассказывал о своем бойфренде.

Интересно, а как обстоят дела в банде змеев? Кодекс чести и всё такое? Типа «не тронь, сука, моё!» или Кевин может рассматриваться, как переходящий из рук в руки трофей и там привыкли делиться буквально всем? Возможно, стоит попытать счастье с Фогерти, разрешившего звать его «Клыки»?

А может быть парни просто боятся возросшей мощи Кевина, и не хотят связываться с бывшим Десантоса, боясь расправы?

Келлер делает очередной успешный бросок и следующий за ним прием, краем уха услышав восторженный крик и аплодисменты со зрительской трибуны.

«Эх, Хок, Хок, что же ты наделал? – безмолвно вопрошает Келлер, коротко глянув в ту сторону. – Вот ты мне уже и мерещишься. Те же длинные волосы, белая футболка, татухи. Постой! Не может быть! Эти ярко-голубые глаза и виноватая мина на лице!»

Кевин срывается с места и устремляется навстречу спускающемуся по лестнице Десантосу. Оказавшись рядом, обнимает, почти набрасывается и чуть не валит на пол от накативших эмоций.

– Воу, воу, воу! Ну тише, медвежонок! – с улыбкой восклицает Хоакин, еле устояв на ногах. – Еще задавишь насмерть своей накопившейся нежностью! Кто потом будет ходить ко мне на могилку, и приносить цветочки?! И почему ты раньше не надевал это трико?! Детка, ты просто секси!

– Больше не уезжай, Хок! Не бросай меня, ладно?! – надсадно шепчет Келлер, впечатывая в себя Десантоса и крепко целуя, не давая вздохнуть. – Мне плевать, кто ты и что сделал! Отсидишь в тюрьме, а я буду ждать! Мой отец шериф, так что частые свидания нам обеспечены!

– Кев, я чист! – задыхаясь от нехватки воздуха, молвит Хоакин, не в силах оторвать взгляд от этих большущих глаз. – С меня сняты все обвинения! Я здесь! Я с тобой!

– Просто будь рядом, понял?! – требует Келлер, шало выдыхая Десантосу в губы и обретая в его надежных руках все то, что, казалось, было безвозвратно утрачено.

========== Коротко о главном ==========

**Shameless**

Ему всего шестнадцать, а он так устал, словно прожил жизнь сорокалетнего. Карл полагал, что у него были проблемы и неприятности? Все, что было до встречи с Кэссиди можно назвать цветочками, теперь же его жизнь это пиздец районного масштаба, к которому он абсолютно не был готов. Его как крепость взяли штурмом, убеждая в том, что во избежание кровопролития он сам отдал врагу ключи от ворот.

Он не хотел так рано взрослеть, он просто влюбился, позволив призрачному счастью затмить реальные желания. Карлу хочется разорваться надвое или иметь двойника, чтобы удовлетворить все запросы и потребности.

Карл №1 пусть и дальше терпеливо улыбается, обрастает детишками и проёбывает жизнь, позволив посадить себя на цепь, как послушную шавку. Карл №2 должен решительно разорвать оковы этой навязанной любви, послать Кэсс нахуй, куда бы она с удовольствием пошла, вырваться на свободу и идти дальше к намеченной цели.

Но, как говорят: «одной задницей на два стула не сядешь». Да и не с его, Галлагеровским счастьем. Через это почти все уже прошли, не один раз, и уж точно не последний. Фиона, Лип, Йен, Деббс. Теперь настала и его очередь. Тут бы не спиться, не поехать крышей, не захлебнуться в бытовых буднях.

Как в той песне поется: «я люблю тебя жизнь, ну а ты меня – снова и снова». А Галлагерам то что? Встал, отряхнулся и поковылял дальше. Только с каждым разом делать это все труднее и труднее.

**Hannibal**

Лектер потянулся к шее Уилла, нанося невидимые штрихи кончиками пальцев, рисуя замысловатые узоры на его коже легким касанием языка и губ.

– Я любил тебя, Ганнибал, – тихо выдохнул Грэм, – и мужчина ощутил вибрацию голосовых связок и собственную дрожь от слов, прозвучавших, словно божественная музыка, – когда собирался стрелять в тебя, но не смог. Я любил тебя, когда вынужден, был предать. Любил, когда ты крепко держал меня и был совсем близко, с болью глядя прямо в глаза, как я того и жаждал. Любил даже тогда, когда ты всадил в меня нож, и оставил истекать кровью на полу. Я по-прежнему тебя любил, когда ты уходил.

– Я знаю, Уилл, – надломлено прошептал Лектер, задыхаясь от этой близости и откровенности, в которой не было ни злобы, ни осуждения, а лишь чистейшая правда и неприкрытое желание. – Мне стоило вернуться и разделить эту участь вместе с тобой, – признался Ганнибал, покрывая любимые черты цепочкой благоговейных поцелуев, безмолвно умоляя о прощении. – Я любил тебя, Уилл, и буду любить всегда. Мое сердце было разбито и казалось, что его уже не склеить. И именно тогда я позволил проливному дождю смыть слезы скорби и горечи с моего лица вместе с умиравшей в душе надеждой.

БОНУС

– Ты там скоро?

– Ты же знаешь, Уилл, до последнего клиента. У меня еще два человека по записи.

– Вновь будешь забивать людям баки, и брать за это деньги?

– Разве я виноват в том, что народ плачется мне в жилетку, выливает целый ушат бесполезного дерьма, жалуясь на свою несостоятельность, окружение и весь мир в целом?

– Ты так сексуально говоришь об этом, Ганнибал. Эта твоя профессиональная хрипотца в голосе… Скажи еще что-нибудь, а мы с моим другом пофантазируем…

– Прекрати меня искушать, а то я не смогу сосредоточиться на пациенте.

– Обожаю эти властные нотки в твоем голосе. Все, что тебе нужно во время сеанса – это делать очередной набросок меня, пропускать большую часть болтовни мимо ушей, изредка вставляя: «чувак, да ты гонишь!»

– Хочешь оставить меня без клиентуры?

– Надеюсь, ты не подумываешь о том, чтобы слопать самых надоедливых?

– Мы ведь уже говорили, Уилл, единственный человек, на которого у меня текут слюни – ты. Так что я подумываю съесть тебя.

– И ты любишь меня живым, сырым и трепыхающимся, как Голлум рыбу. Или сегодня мой муж хочет покорности?

– Будь обнаженным, когда я вернусь домой.

– Или что?

– Или вопреки устоявшимся принципам, моя прелесть, мне придется отменить встречу, примчаться в наш особняк и основательно поиграть с едой.

**Sherlock**

Шерлок: Милейший, долго мы будем позировать? Или ждем, пока из камеры вылетит птичка?

Фотограф: А где ваша леди? Белоснежное платье, фата?

Джон: Вы… Вам что, не сказали… Мы… Это…

Шерлок: Геи. Это свадьба двух геев, Джон. Называй вещи своими именами. Это же так просто.

Фотограф: Сразу видно, кто из вас жена, а кто муж, несмотря на то, что статный джентльмен вцепился в вас мертвой хваткой.

Джон: Весьма интересное наблюдение. Не поделитесь?

Фотограф: Вы сияете новым пенсом, сэр, словно наконец-то захомутали мужчину своей мечты, в то время как ваш спутник хмур, будто туча, мучаясь извечным вопросом всех новоиспеченных женихов—мужей: «Всемогущий Боже, что я тут делаю?!»

Джон: Шерлок, ты бы улыбнулся для приличия. Ты разве не счастлив? Кстати, я никогда не слышал, как ты смеешься. Ты что, обменял свой смех на гениальность? И зачем ты меня так крепко под руку держишь? Думаешь, убегу? (слегка кокетничая)

Шерлок: Я веду себя, как любой жених в день его свадьбы. Это обыкновенная статистика + волнение, Джон. Брачная ночь впереди. Если я сейчас улыбнусь, это будет выглядеть до жути фальшиво. А в твой локоть вцепился, чтобы не сбежать самому.

**Stranger Things**

— Проснись и пой, Билли Бой!

— Какого… — подбегая к окну и отдергивая занавеску. — Ты совсем охренел, Харрингтон?! Что ты тут делаешь?!

— Работаю твоим персональным будильником! Вставай, вставай, штанишки надевай!

— Ты можешь потише?! Отец дома!

— Ну так что, впустишь? — спрашивает Стив, снижая голос до шепота.

— Давай, карабкайся, — с безысходностью выдыхает Харгроув, подавая руку. — Когда-нибудь мы точно попалимся.

— У нас есть еще пол-часика? — интересуется Харрингтон, спешно сбрасывая с себя одежду.

— Что ты делаешь?!

— Чувствую себя олененком, оказавшимся в львином логове. А вот это лишнее, — стягивая с Билли пижамные штаны.

— Нас могут услышать!

— А ты сделай так, чтобы никто ни о чем не догадался.

***

— Билли, засранец ты мелкий, снова этот рок?! — орет Харгроув-старший, колотя кулаками в закрытую дверь комнаты сына. — Весь дом содрогается от твоей гребаной музыки! Будь проклят тот день, когда я купил тебе магнитофон и колонки!

**Vikings**

Если бы Этельстану позволено было увидеть истинный лик Господа, он бы всем сердцем желал, чтобы тот был похож на Рагнара Лодброка.

Если бы ему дарована была такая милость – взглянуть Всевышнему в очи, Этельстан хотел бы неотрывно любоваться этой яркой синевой глаз, как у храброго викинга. Утонуть и без остатка раствориться в его проникновенном взгляде, словно в кристально чистых водах фьорда, сливающихся с лазурным небом.

Если бы ему была оказана великая честь – услышать глас Божий, лишь голос Рагнара Лодброка был бы для него истинным и созвучным с речью Творца всего сущего.

Если бы на Этельстана снизошла благодать и возможность дотронуться до такого же божественного тела, как у Лодброка, он бы с трепетом и безграничной любовью припал бы к нему устами, осыпая легчайшими поцелуями, словно лепестками роз.

– Чудной ты какой-то, жрец, – с легкой улыбкой молвит Рагнар, пристально заглядывая в глаза, словно пытаясь прочесть душу. – Почему не хочешь познать радость плоти, разделив ее еще с кем-то? Тебе бы понравилось.

– Я – монах.

– Разве твой бог не создал человека по своему образу и подобию? Разве не наделил его святым духом?

– Я давал обет безбрачия.

– Мы оба знаем, что ни твоя сутана, ни святое писание, ни молитва не смогут скрыть твоих истинных помыслов и желаний.

– Мне нельзя касаться женщины. Я никогда этого не делал. Это – грех.

– Тогда, почему бы тебе не прикоснуться ко мне?

**Sterek, TW**

– Дурацкая была идея – ночевать в лесу под открытым небом. Без палатки или хотя бы спальника. Неужели нельзя было обойтись телескопом или посмотреть на все это из окна?

– Не ворчи, Дерек. Это же такая романтика. Глянь, сколько звезд!

– Я посмотрю, что ты начнешь заливать, когда под утро похолодает, а твои зубы начнут выбивать чечетку. Ты начнешь втискивать в меня свое тощее тело, пытаясь накрыться мной, словно одеялом. Будешь в десятый раз уточнять, какая у волков температура и где у меня регулятор, чтобы включить обогрев на полную мощность.

– Как ты думаешь, из чего сделаны звезды?

– Просто заткнись и смотри на эти гребаные мерцающие точки, Стайлз.

– Любишь ты читать нотации и бурчать, волчара. Смотри, звезда падает! Скорее закрой глаза и загадай желание! Свое я уже загадал, – довольно улыбаясь, молвил Стайлз, карабкаясь на Дерека и удобно мостясь вдоль его тела, – чтобы на сегодняшнюю ночь у меня была грелка в натуральную величину. Помнишь, как мы впервые оказались в таком же положении под действием яда канимы? Как ты недовольно цедил «снимите его с меня»?

– Ты можешь не ерзать и лежать спокойно?

– Отвечаю, Дерек, в тот раз у тебя была та же реакция. Пальцы рук были не первыми, кто начал тебя слушаться. Верно говорят: у тебя своя голова у него своя. Неужели это и есть та самая кнопка-регулятор?

– Еще слово и подобное действие, Стайлз, боюсь, нам будет не до звезд. Станет так жарко, словно при пожаре.

– Ладно, сперва романтика. Так ты успел загадать желание?

– Зачем? – выдыхает Дерек с какой-то щемящей безысходностью и клокочущей в душе нежностью к этому непоседливому и никогда неумолкающему парню. – Когда мне и так уже посчастливилось.

– Тогда обними меня и стань чуточку теплее.

========== Два сердца (Harringrove, ST) ==========

– Можно хотя бы сегодня не дымить, как паровоз? – цедит Харрингтон, глядя, как Билли жмет штангу в позе «стоя» с тлеющей сигаретой зажатой в зубах.

– Угу, – мычит тот.

– Я понимаю, то как ты куришь можно отнести к отдельному виду искусства, но зачем так много, да еще во время спортивных упражнений? И потом, у меня такое чувство, что я все время целуюсь с пепельницей.

– Заботишься о моем здоровье, Стиви? Я так тебе дорог? – вместе с дымом выдыхает Харгроув, продолжая накачивать и без того нехилую мышечную массу. – Будешь моим Валентином сегодня?

– Иди в жопу, Билли Бой!

– Я сегодня такой добрый, что, пожалуй, уступлю эту привилегию тебе, – подмигивает Харгроув, возвращая штангу в уключины и бросая окурок в банку с водой. – Можешь выдохнуть, принцесса, я на полном серьезе, – скорчив такую же удивленную мину, как у Стива. – Будешь потом внукам рассказывать, как на день всех влюбленных ты пялил самого Билли Харгроува.

– Может, сам им расскажешь? – с тем же сарказмом ввернул ему Харрингтон. – Вдруг это будут и твои внуки тоже?

– Уже мечтаешь об уютном семейном гнездышке, приятель? Ты, определенно, на меня запал, и дело тут вовсе не в улётном сексе. Ты втрескался в меня по самые помидоры.

– Закатай губу обратно, самовлюбленный мой. Это ты при виде меня готов слить в штаны.

– Нарываешься? Давно, я смотрю, ты по роже не получал, мистер «Идеальная укладка», – с наглой улыбкой констатировал Билли, шлепая Стива по заднице.

– Куда бьют – туда целуют, – напомнил Харрингтон, многозначительно посмотрев на Харгроува.

–Что, так не терпится? Совсем я тебя разбаловал, детка.Наглеешь с каждым днем, – заметил Билли.

– Есть с кого пример брать, папочка, – в тон ему ответил Стивен.

– Ладно, красавчик, сделай лицо попроще, садись за руль и отвези нас в школу. Пора получать заслуженные знаки внимания от многочисленных поклонниц, – добродушно кинул Билли, плюхаясь на пассажирское сидение.

– Не очень хорошая идея приезжать туда вдвоем на одной из наших тачек, – выдавил Харрингтон, становясь серьезным, заводя двигатель своей машины.

– Думаешь, все догадываются, чем мы занимаемся под предлогом совместной утренней пробежки и выполнения домашних заданий?

– Нэнси Уилер мне так и сказала: «Стив, не смеши меня. Чему вы там два тупня сможете научиться?»

– Если бы ты знал, Харрингтон, как меня заебала эта конспирация, – слегка набычившись, выдавил Билли. – Надоело тебя донимать по поводу и без него, бить для проформы твою аристократическую физиономию.

– Людей хлебом не корми – дай повод для сплетен, – поддержал беседу Стив, выруливая на школьную стоянку и заглушая двигатель.

– Эх, чего только не сделаешь ради любви, – театрально вздохнув, изрек Харгроув, до крови прокусывая нижнюю губу.

– Эй, какого…

– Давай, сладкий, сегодня твой день, – добавил Билли, хватая руку Стива и быстро ее целуя, оставив на костяшках пальцев пару красных отметин. После чего, грязно матерясь и угрожая расправой, он быстро покинул автомобиль Харрингтона, громко хлопнув дверью.

Как они и ожидали, на парте каждого лежала стопка валентинок и целый букет алых роз. Окатив друг друга победной улыбкой, они, не сговариваясь, стали раздавать цветы почти всем присутствующим в классе.

– До встречи на вечеринке, – многообещающе бросал каждый, проходя по рядам. Оказывается, дарить кому-то знаки внимания с небольшой толикой надежды очень даже приятно.

Когда у парней осталось по одному бутону, те снова схлестнулись взглядами, быстро устремившись к парте Байерса, даря цветы ему.

– Окей, ничья! – воскликнул Билли, соблазнительно улыбнувшись. – Джонни, малыш, будешь нашим Валентином?

– Обломайтесь, мальчики! – подала голос Уилер, оказавшись рядом и заслоняя собой засмущавшегося парня. – Джонатан уже занят, ясно?! Так что забирайте ваши розы обратно и лучше подарите их друг дружке!

– Какая жалость! – почти оскорбленно выдавил Стив, переглянувшись с Билли. – Меня опять продинамили!

– Нас обоих, Харрингтон, – с кривой ухмылкой добавил Харгроув, обмениваясь с ним розами. – Ну что, принцесса, пойдешь со мной на бал?

– Ты не в моем вкусе, плейбой! Так что, отъебись!

***

Являясь сторонником экстрима, теории неожиданности и жесткого доминирования, Харгроув чувствовал себя крайне неловко, раскинувшись звездой на мягкой перине под «слегка» испуганным взглядом Харрингтона, зависшего над его голым телом.

– Чувак, не томи, а то передумаю, – через силу сглатывая, кряхтел Билли, пытаясь подстроиться и лечь удобнее. – Забыл уже, как это делать?

– Нет, просто волнуюсь.

– Самому стрёмно, пиздец, как. Ну не порвешь же ты меня, в самом деле… Или порвешь… Твою ма-а-а-ть!

***

Харгроув, как ему казалось, со стойкостью и мужеством преподнес свой «подарок» и, когда все закончилось, убить был готов за добрую затяжку сигареты или косяка. Вместо этого они лежали бок о бок, поглощая шоколадные конфеты из личных запасов Харрингтона, зачитывая друг другу тайные признания на красных картонных сердечках. Ну чем не гребаная романтика?

– У меня на две карточки больше, – похвастался Билли, махая веером из валентинок, перед носом Стива. – С любовью, в день святого Валентина! Мое сердечко только для тебя! – с выражением зачитал Харгроув, всматриваясь в почерк. – Похоже, от Байерса, – с мечтательной улыбкой выдохнул он, целуя послание.

– Я только что втрахивал тебя в матрас. Ты орал, как сука недорезанная, выстанывая мое имя. А после, ты все еще продолжаешь членом со мной меряться, будто мы соперники, и вздыхать о ком-то еще?! – возмущенно выпалил Харрингтон, вновь нависая над Харгроувом. – Придурок, это моя открытка!

– Знаю, детка! Должен же я был тебя немножечко помучать! – выдохнул Билли, сгребая свои и Стива валентинки и подбрасывая их к потолку. – Иди сюда! – накрывая капризные губы Харрингтона своими, даря проникновенный поцелуй. – А теперь попробуй найти мою!

========== Единство душ (Athelnar, Vikings) ==========

– Что с тобой, Рагнар? Ты меня уже не хочешь? – удивленно выдыхает Аслауг, соскальзывая с его бедер.

Этот вопрос снова заставляет Лодброка задуматься, так ли это на самом деле? Он не хочет свою вторую жену сейчас, в этот миг, или не захочет ее впредь? Связано ли это с рождением их последнего сына-калеки, ее изменой или с чем-то другим? Он больше не желает делить ложе конкретно с ней, или с любой женщиной вообще?

– Ты встретил другую? Вновь думаешь о Лагерте, – пытается предположить принцесса, – или… О, боги, нет! Снова этот жрец?! – обиженно восклицает Аслауг, отворачиваясь от мужа и затихая, что дает викингу возможность остаться наедине со своими мыслями.

Как ему не думать об Этельстане? Не гадать – жив он или нет? А если жив, что сейчас делает, где и с кем? Как не вспоминать того, чьи нити судьбы, несмотря на расстояние, различие в культуре и вероисповедании, плотно переплелись с судьбой Рагнара? Ни с братом, ни с первой женой – Лагертой, ни даже с богами он не ощущал той мощной связи и того единения душ, стремившихся быть вместе, что чувствовал при разлуке с Этельстаном.

Словно до встречи с ним Рагнар и не жил вовсе. Будто жизнь викинга была скучной и обыденной, лишенной приключений, пока в ней не появился молодой монах-христианин, ставший сперва рабом Лодброка, а потом его близким другом и соратником. Оставшийся в живых лишь потому, что был образован и мог говорить на языке варваров. Рагнар помнил как день за днем, неделя за неделей, общаясь с чужестранцем на равных и обмениваясь знаниями и опытом, менялось его мировоззрение, становился другим и сам Этельстан.

Тень улыбки касается губ викинга, когда перед мысленным взором всплывает тот его заполошный взгляд в самом начале путешествия. Когда юноша пытался спрятаться за капюшоном рясы и святым писанием от острого, как бритва и холодного, как лед взора Лодброка, заинтересованно разглядывавшего Этельстана с ног до головы. Как Рагнар терпеливо и умело, словно пугливую зверушку, приучал юношу к здешним обычаям и, в первую очередь, к самому себе.

Атрибут раба – удавку, сплетенную из суровой пеньки, конец которой свободно свисал до колен, Этельстан носил недолго. Рагнар вообще на ней не настаивал, лишь, когда они были на людях или в доме ярла, и монах ему прислуживал.

Правда, Лодброк не упускал случая самую малость позабавиться: взять и потянуть на себя за край поводка, чтобы оказаться со жрецом почти нос к носу. Чтобы услышать его сбивчивый вздох и перехватить опасливый взгляд. Попытаться заглянуть в саму душу и не увидеть в зеркале серо-голубых глаз ни капли лжи, угодливости и притворства.

Этельстан для него, как раскрытая книга, откровение очередного святого апостола, тогда как по хищной улыбке и поверхностному взгляду Рагнара трудно догадаться, о чем тот думает в данную минуту, что замышляет.

– Не стоит меня бояться, жрец. Я не причиню тебе зла, – шепчет Лодброк, ощущая под своей ладонью гулко бьющееся сердце, готовое пробить клетку ребер.

Ни тогда, ни сейчас Рагнар бы с точностью не ответил, правильно ли он поступал. Да и забивать этим голову не в духе варваров-дикарей, коими славилось его племя. Но тогда ему смерть как хотелось отведать чуть дрожащих губ, затем впиться ртом в алеющие скулы, подбородок, горло, ощутив легкое сопротивление и слабый всхлип:

– Нельзя… Мы не должны… Грех это…

Потом стянуть с монаха сутану и мягко опрокинуть на траву, копну сена, ложе, наблюдая за его реакцией.

Будь на месте Этельстана одна из его жен, та бы игриво выгнулась кошкой. Словно распутница, зазывно раздвинула перед ним стройные бедра, предлагая себя его жадному взору и жаждущему телу.

Чужестранец же, шумно вздохнув, прикрыл ладонями глаза и зашептал что-то неразборчивое, когда обнаженное тело викинга зависло над его поджарой, почти хрупкой плотью.

– Посмотри на меня, Этельстан, – тихо просит Лодброк, стараясь не раздавить молодого священника своей мощью. – Ты больше не раб. Я дарую тебе свободу. Только не считай этот жест платой своим телом. Знай, что я вовсе так не думаю…

– Значит… Я могу уйти? – спрашивает тот, тая за взором серо-голубых глаз надежду на искупление.

– Нет, – стараясь не быть резким, цедит Рагнар, – да и куда бы ты пошел кроме моего дома? Тебе тут не особо рады. Я буду к тебе добр и заботлив, обещаю, – поспешно добавил Лодброк, увидев в глазах Этельстана смесь боли и безысходности.

Рагнар не знает, что такое нежность, но что-то сродни этому чувству затапливает его душу, когда он по возможности бережно касается тела Этельстана, как если бы он держал в колыбели своих рук новорожденного сына.

Все мышцы сводит, кожа покрывается крупными каплями пота, Лодброк просто готов зарычать диким зверем и одним резким движением сделать то, чего так страстно желает, но он не спешит. Он изучает Этельстана взглядом и прикосновениями. Пробует на вкус его чуть солоноватую кожу, оставляя на поджаром теле еле заметные следы от поцелуев-укусов.

Рагнару хочется быть тем самым богом, кому Этельстан, находясь у края неизведанной бездны, возносит молитвы. Ловить губами стон и крик блаженства вместо глупой латинской тарабарщины. Стать его распятием, на веки вечные пригвоздив юношу к себе.

Находясь сейчас за сотни миль друг от друга, Лодброк вспомнил, как после всего случившегося Этельстан пытался стойко и мужественно не отвечать на выпады, презрительные плевки под ноги и оскорбительные слова Флоки в свой адрес:

– Смотри, народ! Никак Рагнарова шлюха пожаловала! Эй, блудница, а меня обслужишь?!

– Не обращай на них внимания, Этельстан, – добродушно изрек Лодброк, обнимая за плечо некогда чужеземца, теперь верного товарища. – Ты под моей защитой и покровительством богов, пока носишь вот это, – с гордостью добавил викинг, надевая на запястье мужчины собственный браслет.

– На смену рабскому ошейнику пришли оковы, – пытается отшутиться молодой мужчина, воздев одну из рук к небу. Монах давно уже сменил свою рясу на кожу и льно, нося за поясом боевой топор.

– Не говори так, Этельстан, – молвит Рагнар, становясь серьезным. – Этот браслет – знак глубочайшей преданности и особого расположения.

✵✵✵

– Надеюсь, он все еще с тобой, – тихо выдыхает Лодброк, заканчивая свое мысленное путешествие в прошлое: от момента знакомства до момента вынужденного расставания, собираясь провалиться в краткий и тревожный сон. – Мы еще встретимся, Этельстан, обещаю, – с мечтательной улыбкой добавляет Рагнар, твердо веря в то, что существует некая магическая тропа, незримый мост, на котором если не они, то хотя бы их бессмертные души обязательно пересекутся.

БОНУС

— Я вернулся… Не только ради мести и поставленной перед собой цели, но и ради тебя.

— Я так рад этому, Рагнар.

— Ты вспоминал меня?

— Как я мог забыть?

— Ты вернешься?

— Не знаю…

— Как ты можешь не быть в этом уверенным, когда твои братья во христе сотворили с тобой такое? — вопрошает Лодброк, беря в свою руку ладонь Этельстана.

По телу монаха пробегает легкая дрожь и судорожный вздох застревает в гортани от столь трепетного прикосновения загрубевших пальцев, рисующих спираль вокруг зажившего стигмата.

— Жить среди них, — продолжает викинг, взглядом и жестом выражая осуждение, — после всего что они с тобой сделали? Ты стал ближе к своему богу, пройдя через это испытание?

— Через муки и страдания душа совершенствуется, Рагнар, — со светящейся на лице улыбкой отвечает Этельстан, — а мои телесные раны давно исцелились. Я думал, что больше тебя не увижу… Но ты здесь, — тихо добавляет монах, мечтая вечность вот так вот стоять совсем близко друг к другу, со своей искалеченной ладонью бережно хранящейся в крепкой и надежной чаше рук Лодброка.

— Я ненавижу короля Экберта… За то, что все эти годы держал тебя при себе и приучил есть у него с рук, словно дворового пса, — цедит Рагнар, продолжая удерживать ладонь Этельстана, — ненавижу за то, что твои мысли прямо сейчас устремлены к нему. Будто он имеет над тобой власть. Словно ты его раб, собственность.

— Как же ты ошибаешься, Рагнар.

— Ты по-прежнему мой, Этельстан, слышишь? Ты всегда будешь моим.

========== Близость (Stucky, Marvel) ==========

Глаза устали от многочасового сидения за монитором и все чего хочется после тяжелого трудового дня – это прикрыть веки и постараться немного расслабиться под мерный стук колес и тихий гул пассажиров. Только что-то заставляет вынырнуть из полудремы и оглядеться по сторонам. Словно кто-то невидимый пытается проникнуть в черепную коробку, вчитаться в хаос мыслей и, плюнув на эту затею, просто прокричать «не спи, замерзнешь!»

В тот зимний вечер я снова увидел незнакомца, ехавшего со мной в одном вагоне метро в Бруклин. Несмотря на холод, я почувствовал, как мой лоб покрылся испариной, а тело стало вмиг горячим под его проникновенным взглядом. Его глаза словно рентгеновские лучи сканировали меня, просвечивали насквозь, пытаясь разгадать, каков я под слоем кожи, шерсти и хлопка. Будто интуитивно уловив участившийся ритм моего сердца, сердце незнакомца вошло с ним в резонанс.

В глазах стоявшего напротив мужчины вспыхнула заинтересованность, и он неуверенно улыбнулся, заметив в моем взгляде искры разгорающегося ответного желания, прежде чем я ненадолго отвернулся.

Я стал невольно следить за его жестами, все еще неуверенный, что его флирт на расстоянии адресован именно мне, а не кому-то еще. Легкий стыд и смущение заставили быстро пробежаться по лицам пассажиров в надежде, что им нет до нас никакого дела. Так и есть. Большинство из них были заняты своим личным: мыслями, проблемами, усталостью; уткнувшись в книги, девайсы, окна или просто закрыв глаза.

И что характерно, в едва различимых сигналах незнакомого мне мужчины не было профессионализма. Он так же смущался своих фривольных действий, пряча глаза за завесой ресниц. Будто ему самому было интересно, насколько он успешен в этом новом для него амплуа.

Его рука сомкнулась вокруг поручня и слегка заскользила вниз, заставив меня глубоко вздохнуть, словно легкие вдруг мигом остались без кислорода. Я с трудом сделал надсадный глоток, фантомно ощутив силу этих пальцев сперва у себя на горле, груди, животе, а потом как они сжимают и ласкают мой член, лишая разума. Под каркающий аккомпанемент собственного сухого кашля, я стал лихорадочно оправлять на себе одежду и сводить вместе полы кожаной куртки, чтобы скрыть доказательства моего желания.

Тень победной улыбки касается его губ, смоченных кончиком языка, заставляя меня тихо застонать. Словно находясь совсем рядом, я слышу лишь его ответный стон среди гула голосов и стука колес о рельсы и, глядя ему в глаза, понимаю, о чем он думает. Возможно, сожалеет, что это всего лишь глупая фантазия или все же надеется на скорое воплощение своих грез.

Поезд сбавляет ход, и машинист объявляет очередную станцию, резко возвращая нас в реальность. Незнакомец продвигается к выходу, и я сперва невольно становлюсь для него препятствием, а потом сам оказываюсь в ловушке между его телом и раздвижными дверями вагона. Такая непосредственная близость вызывает безотчетное волнение и панику, заставляя лихорадочно отсчитывать в уме оставшиеся до полной остановки поезда и открытия дверей секунды.

Я пулей вылетаю из вагона, почти бегу по платформе, расталкивая людей. Я не знаю, чего хочу в данную минуту: чтобы незнакомец последовал за мной или пошел своей дорогой. Может, стоит оглянуться? Но я продолжаю свой путь без особого направления, пока не оказываюсь в безлюдном переулке. Частично слившись с тенью и пытаясь успокоить гулко бьющееся сердце, слышу шум приближающихся ко мне шагов.

И вновь передо мной этот изучающий взгляд, блуждающий между моими широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом. Вновь его персональный запах – смесь кожи, одеколона и мускуса, что приятно дразнит рецепторы, опьяняет и сводит с ума.

– Мой дом в трех кварталах вниз по улице, – хриплый шепот в губы. – Если стесняешься, я пойду первым.

Незнакомец слегка отклоняется, глядя на мою реакцию. Пойду ли я за ним или вновь убегу, словно пугливый заяц. Здравый смысл кричит, что подобная близость – полнейшее безумие. Мы даже не знаем имен друг друга. Я делаю шаг назад, пытаясь соблюсти дистанцию, и чуть не падаю оттого, что моя нога попадает в выбоину.

– Держу! – молвит незнакомец, помогая обрести устойчивость, после чего резко отдергивает ладонь, лишая меня тепла, а в скором времени, возможно, и своего общества. Полагая, что я не хочу этого. Словно обвиняя себя за то, что коснулся меня.

Но потом, спустя секунду, на его лице расцветает милая, почти мальчишеская улыбка, которую, казалось, я видел миллион раз. Улыбка, окончательно развенчавшая все мои страхи и сомнения, будто передо мной стоит вовсе не незнакомец, а родственная душа, ведающая обо мне больше меня самого.

– Так ты идешь? – доверительно протягивая мне руку.

И я делаю свой первый, решительный шаг в его сторону, желая следовать за этим человеком до самого конца.

========== Кольцо (00Q, JB) ==========

Комментарий к Кольцо (00Q, JB)

https://vk.com/doc63678917_460777160

– Q (Кью)? Какими судьбами?

– Издеваешься?! Там всё Ми-6 на ушах стоит! Шеф просто рвет и мечет, обещая украсить свой любимый кактус моими яйцами! Сперва ты просишь убрать тебя с экранов радаров, исчезаешь на трое суток, устроив ЧП мирового масштаба, а теперь еще спрашиваешь, что я тут забыл?!

– Ну, раз ты здесь… Вот, держи.

– Как… Как это понимать? – давясь вдохом, интересуется молодой квартирмейстер, получая из рук Бонда кольцо.

– Как обычно, – пожимает плечами тот, – проведи тесты, сделай углеродный анализ, узнай ДНК. Выясни, что на нем за эмблема, чье оно. Надеюсь, это не старинная реликвия, принадлежавшая Саурону? Потрогай кольцо, Фродо. Оно холодное, – молвит голосом Гэндальфа, пытаясь разрядить обстановку. – Детка, постой… Что это промелькнуло за стеклами твоих очков?

– Ничего, – прячет взор координатор, досадливо закусив губу.

– Неужели ты подумал… Кью, малыш, ну почему ты все время торопишь события, и лишаешь меня подходящего случая – сделать все, как полагается? Неужели у меня такой дурной вкус? Как ты мог подумать, что я стану просить твоей руки в этом богом забытом санатории, пусть и навороченном, где нет нормальной выпивки? Я не стану одевать тебе на палец чужой кусок свинца и запивать это торжественное событие здешним аминокислотным дерьмом, от которого тянет блевать.

– Чтоб ты знал, это серебро, а не свинец! – начинает консультировать Кью, сжимая в руке кольцо. – И ты вовсе не обязан…

– Нет, Кью, я давно уже думал об этом. Шикарный ресторан, куча народа, мартини, свечи, романтика. Ну, или если ты предпочитаешь уединение, я бы сделал тебе предложение в кухне твоей ипотечной квартиры, под крепкий кофе, горящую газовую конфорку и пусть бы два твоих облезлых кошака были тому свидетелями. Мне просто непривычно, малыш. Я никогда не ухаживал за парнями, да и за женщинами ухлестывать особой нужды не было. Мне даже улыбаться не обязательно. Бабочка, смокинг и непроницаемый взгляд. Зная легендарного Джеймса Бонда, люди сами прыгают ко мне в койку. Ты согласен?

– Д-да…

– Я по поводу кольца. Узнай о нем все, что сможешь.

– Я тебя сейчас так ненавижу, 007.

– Спасибо, Q. Я тоже тебя люблю. Серьезно. Просто наберись немного терпения и дай мне выбрать подходящий момент.

– С тем, чем мы занимаемся я скорее состарюсь!

– Ну что ты? У нас все будет: кольца от Tiffany, «пока смерть вас не разлучит» и свадебный торт с двумя фигурками женихов. Встретимся через час, малыш. Сам знаешь: сначала – работа, потом – личная жизнь.

========== Падший ангел (Heavar, Vikings) ==========

Так вот, какова одна из ипостасей многоликого дьявола или одного из его приспешников? Василиск, подобно Эдемскому змею-искусителю, приползающий к Хеймунду час от часа, дабы убедиться в том, что он еще не сдох. А если тот пока не встретился со своим создателем, не передумал ли? Не отрекся от своих убеждений и ярой ненависти?

Аспид, что завораживает взглядом, сбивает с толку соблазнительными речами и коварной улыбкой, несущей за собой непредвиденные последствия. Падший ангел, что однажды был изгнан из Рая и, лишенный крыльев, не справившийся со стремительным падением и оглушительным ударом о земную твердь.

И все это заключено в теле и облике молодого викинга, сына Рагнара Лодброка, несмотря на ущербность, обладающего безграничной храбростью, изворотливым умом и жаждой доказать всему миру, на что он способен.

Жестокий ангел мщения в образе Ивара Бескостного, ниспосланный епископу Хеймунду небесами. Его проклятие. Его кара. Его испытание. Его крест.

Этот мальчишка-варвар с глазами цвета лазури смело смеётся ему в лицо. Его смех похож на нарастающий хохот безумца, сливающийся в многократный дикий крик, а улыбка на звериный оскал, способный отпугнуть любого врага и заставить того истово уверовать в то, что перед ним само исчадие ада.

Ивар открыто потешается над его набожностью, гордыней и боязнью судного дня. Сам же он не страшится ни богов, ни смерти, ни кары, лишь бесславной кончины на поле брани, так и не достигнув высот своего отца. Хотя нет. Его сын желает куда большего, чем достиг Рагнар Лодброк, и действует он более изощренно и непредсказуемо.

– Будь со мной, Хеймунд. Сражайся плечом к плечу. Ты великий воин. Я восхищаюсь тобой, – шепчет хрипло и надорвано, удерживая лезвие ножа у виска епископа. – Я не хочу тебя заставлять, я хочу дать тебе право выбора.

Хочется развернуться, схватить руку северянина и приставить рукоять острием к сердцу, а затем глубокий вдох и толчок. Но что-то держит. Этот надсадный голос, почти змеиное шипение и улыбка, от которой кровь леденеет в жилах.

Тщетно взывать к Христу и всем его апостолам, моля об искуплении. Без толку пытаться стать великим заклинателем змей, ибо тот, что стоит позади него во всей своей красе и мощи ему не по зубам. Остается самому на время примерить змеиную кожу, чтобы скрыть свою волчью натуру, или же поверить в то, что все, что с Хеймундом было, есть и будет – вовсе не божий промысел.

Что стоящий так близко Ивар, желающий видеть окружающих его людей честными, преданными и любящими, может быть настолько ранимым. И желая увидеть это воочию, пусть и на миг, стоит обернуться, смело взглянуть в глаза, убедив юношу в своем благородстве.

– Я буду за тебя сражаться, Ивар. Ты можешь мне верить.

Всего несколько секунд и вновь тень кривой улыбки, словно броня, скрывает то (не)многое светлое человечное, что есть в младшем сыне Рагнара Лодброка.

– Скажи мне, христианин, ложь так же легко слетает с твоих уст, как и молитва?

Каждое слово язычника, что острый шип, вонзающийся глубоко в тело. Сейчас бы пройти через тернии, ощутить боль нестерпимую, изодрав в кровь тело, чтобы избавиться от этой напасти, не поддаться соблазну. Ибо душа Хеймунда в смятении, разрываясь на части между недосягаемым всевышним богом и голубоглазым падшим ангелом, находящимся рядом.

========== Огонь и лед ==========

Почти закончив заполнять формуляр, Роберт Дрейк почувствовал, как в кабинете патологоанатома вдруг заметно потеплело. Его ледяное сердце пропустило удар, а целая гамма эмоций, со скоростью нейрона промчавшись по лицу, оставила на губах кривую ухмылку с привкусом горечи. Не поднимая головы, он будничным тоном заметил:

– Здесь нет того, что вы ищете, офицер, – вспомнив, свое первое дежурство в окружной больнице Бейкон Хиллс. Как заместитель шерифа, он же Цербер, ворвавшись в морг, попытался выкрасть очередное тело сверхъестественного существа. Но вышел облом, мутант Айсмен оказал тому весьма холодную встречу, поумерив его пыл. – После «Дикой Охоты» как-то скучно стало. Я бы сказал, даже смертей поубавилось…

– Я пришел к тебе, Бобби, – виновато выдавил Пэрриш, подпирая плечом дверной косяк.

То, что началось между ними с противоборства, со временем переросло в крепкую дружбу и романтическую привязанность. Мутант и мифическое существо, смело сплелись в страстном танце без опасения быть сожженным заживо или обращенным в ледяную статую.

– Спустя год отсутствия? – поднял голову Дрейк, с осуждением посмотрев на Джордана. – И где же тебя носило, позволь спросить? Ты неожиданно исчезаешь. От тебя ни звонка, ни смс-ки…

– Там где я был, нет зоны покрытия.

– И где же это? На Северном полюсе?

– Нет, в преисподней.

– Что, владыка Аида призвал своего верного песика к ноге, а спустя год отпустил любимого питомца в мир простых смертных погулять?

– Не говори так. Ты же знаешь, что Джордан Пэрриш мертв и до сих пор жив благодаря сущности Цербера, которому вечно суждено скитаться между мирами.

– Зачем, Джордан? Зачем ты вернулся? – надсадно произнес Роберт, вставая из-за стола и подходя к нему ближе.

– Я скучал, Бобби. Скучал по твоим ледяным фантастическим узорам на стекле посреди жаркого лета. По экспресс-мороженому из фруктово-молочных коктейлей и всегда холодной коле. По твоей улыбке и неизменному «остынь, приятель». Мне не хватало твоих морозных объятий и обжигающих холодом поцелуев. Мне так этого не хватало. Я по-прежнему не могу коснуться живой плоти, чтобы не обжечь…

– Как и я, чтобы не заморозить, – перебил его Дрейк, – потому все еще здесь. Я тоже скучал по тебе Джордан. Так сильно, что ощущал, как собственный холод сковывает меня ледяными щупальцами, пронзая спинной мозг. Мне так не хватало жара твоего тела, пламени тлеющих угольков в глазах, теплой улыбки сопровождаемой утренним кофе, подогретым до нужной температуры прямо в твоих ладонях. А еще я до смерти скучал по нашим поцелуям – смеси перечной мяты и жгучего перца, когда ты становишься моим льдом, а я твоим огнем…

– У нас мало времени, Бобби, – тихо молвил Джордан, мягко касаясь заросшей щеки Дрейка.

– Сколько?

– Сутки. Затем я снова буду вынужден исчезнуть.

Роберт обреченно уткнулся Пэрришу в ключицу, выдавливая из себя ряд цветистых ругательств. Затем его рот с жадностью впился в горло, подбородок, скулы, найдя, наконец, любимые, чуть приоткрытые губы. Вот он, тот самый влажно-шипящий поцелуй, отдающий морозной свежестью и жарким огнем.

– Нам многое нужно наверстать, – задыхаясь, произнес Бобби, через силу прервав поцелуй. – А морг для этого совсем неподходящее место, идем. Наша квартира куда лучше, – поспешно добавил Айсмен, выталкивая Пэрриша из своего кабинета. – И еще, когда в следующий раз появишься, а потом решишь вернуться в Ад, возьми меня с собой.

– Это против правил, – возразил Цербер, быстро шагая рядом, – зачем тебе это?

– Попробую его заморозить.

========== Эйфория (Athelnar, Vikings) ==========

Комментарий к Эйфория (Athelnar, Vikings)

Гиф:

https://vk.com/doc63678917_461740300

– Дай мне еще своей волшебной травы, женщина, – приказывает король Рагнар, обращаясь к бывшей рабыне по имени Йеду из далекой страны, что на востоке. Эти зеленые листочки вставляют похлеще грибов Флоки, принося долгожданное забвение и позволяя видеть дивный сон наяву.

Лодброк долго выхаркивал кровью последствия своего поражения в Париже с последующим падением со стен вражеского замка, остро чувствуя каждую сломанную кость.

Боль, что длительное время выворачивала нутро и терзала тело, наконец, отступила. Находясь под действием чудотворного снадобья, Лодброк совершал странные поступки и был свидетелем диковинных вещей. Будто душа покидала тело и вольной птицей парила над землей и за ее пределами.

Рагнар чувствовал покой и легкость, потому что вместе с душой его на время оставляли воспоминания, несшие за собой горечь и боль потери. Иной раз он ощущал себя, чуть ли не провидцем, получив шанс заглянуть в потусторонний мир в миг краткого просветления.

Словно боги ему улыбнулись и дали иллюзорную, на грани реальности, но все же возможность вновь встретиться с Этельстаном. Услышать его мелодичный голос, подобный божьему благословению. Словно он еще рядом. Живой. Из плоти и крови.

Пребывая в наркотическом экстазе, Лодброк тянет к нему руку, чтобы, как и раньше, прикоснуться к Этельстану. Увидеть на его лице смущение, ощутить легкий трепет и прилив жара к рдеющим скулам.

Но потом он резко отдергивает сжатые в кулак пальцы, боясь своим желанием спугнуть прекрасное видение. Словно, если бы он был посреди спокойных вод фьорда, не желая мутить его зеркальную поверхность, отражающую ярчайшие звезды.

Пусть так. Он согласен застыть камнем, не дышать вовсе, а глупому сердцу приказать не биться так громко о ребра, как бушующий прибой о скалы, лишь бы продлить это мгновение.

Но вот голос его близкого друга становится все тише, а сам он истончается словно утренний туман.

– Нет, Этельстан! Еще немного, прошу! Не бросай меня снова! – хрипит Лодброк, слепо и хаотично вращая широко распахнутыми глазами оказываясь в одинокой непроглядной пустоте.

Желудок скручивает сухими спазмами, а в голове буйствует вихрь, возвращая сознание короля Рагнара обратно в тело. Его будет малость штормить, трястись конечности, а рот и горло измучит жажда. У всякой эйфории есть своя цена, и похоже Лодброк становится ее добровольным узником.

Викинг не знает, для чего конкретно он подсел на эту дурь. Хочет ли он всякий раз избавляться от воспоминаний и боли, или наоборот – обретать новые воспоминания и боль. Стоит ли продолжать лелеять и взращивать эту зависимость, или попытаться от нее избавиться, окончательно не свихнувшись?

Ибо затягивает. Разрушает. Губит. Заставляя балансировать между жизнью и смертью.

Вот бы провести ладонью по воспаленным глазам и бритому черепу и таким образом избавить себя от душевной тоски и одиночества, получив долгожданное забвение.

Только без толку все это. Образ Этельстана вшит под кожу. Отпечатан на обратной стороне век, наколот золой на сердце так, что уже не вытравишь.

А еще есть магические листочки из Китая, позволяющие Рагнару пообщаться с тем, кто был ему по-настоящему дорог. Ради таких мгновений Лодброк готов пойти на что угодно. Даже убить, ему ведь не впервой.

– Я что, должен просить тебя дважды, Йеду?! – с почти безумным взглядом вопрошает Лодброк, стремительно выныривая из своих грез.

– Травы больше нет, король Рагнар, – смело отвечает китаянка, – в прошлый раз я отдала тебе последнее.

Ладонь викинга до крови смыкается вокруг креста, висящего на шее. Словно этим действием Лодброк желает избавиться хотя бы от малой толики неконтролируемого гнева или почерпнуть из золотого распятия немного божественной силы и терпения.

«Что мне делать, Этельстан? Как же я без тебя?» – мысленно обращается викинг, вдруг ощутив тепло, исходящее от символа христианской веры.

«Я всегда с тобой, Рагнар. Но сейчас ты должен меня отпустить, – звучит знакомая отповедь, подобная песне возносимой богам, – будь милосердным».

========== little story ==========

Комментарий к little story

https://vk.com/doc63678917_460394001 https://pp.userapi.com/c841521/v841521916/6f213/GoSMaQgZw6w.jpg

https://pp.userapi.com/c840136/v840136539/77abb/pNLcVJPOFEw.jpg

https://vk.com/doc63678917_455684149 https://vk.com/doc63678917_462056355

https://vk.com/doc63678917_462056426 https://vk.com/doc63678917_461807013

**Stranger Things, Joe Keery\Dacre Montgomery **

– Ребята, это точно комната Макс, а не спальня ее родителей?! – громко шепчет Харрингтон, карабкаясь по внешней стенке дома Харгроувов.

– Да точно!

– И зачем я только опять на это согласился?!

– Эй, Стив! Макс там?! Ну, ты чего залип?!

***

На следующий день

– И давно ты, Харрингтон, Карлсоном заделался? Поздними вечерами по крышам чужих домов шаришься, – миролюбиво интересуется Билли Харгроув, сверкнув белозубой улыбкой.

– Ничего я не шарюсь.

– Да ладно. В чужие окна заглядываешь. Ты что, вуайером заделался? Любишь подсматривать за людьми?

– Ничего я не подсматривал! Это недоразумение!

– Вот смотрю я на тебя, Стиви, и даже не знаю, чего мне больше хочется? Вновь набить тебе морду и переломать все кости, чтобы больше не совался? Или позволить твоему тайному увлечению прогрессировать?

– Хватит меня гнобить, Харгроув! Сказал же, этого больше не повторится!

– А вот это зря. Когда в следующий раз захочешь рассмотреть меня поближе: узнать название одеколона, понюхать, пощупать и попробовать меня на вкус – окно моей спальни будет открыто, – интимно шепчет Билли, опаляя ухо и шею Харрингтона жаром дыхания. – А будешь хорошим мальчиком – оставлю у себя на ночь. Гарантирую, принцесса, в накладе не останешься.

БОНУС

— Ну вот, Джо, опять ты кадр испортил. Чего кислый такой?

— Ты мне руку сзади больно сдавил, Дейкр!

— Расплачься еще возьми. Ладно, принцесса, после фотосессии угощу тебя кофе, а пока будем ждать заказ — перецелую каждый твой гребаный пальчик. Какой кофе предпочитаешь?

— Такой же горький и черный, как твоя душа!

— Нет, красавчик, этот напиток для настоящих мужчин. Тебе я закажу ванильный латте с двойным сахаром, взбитыми сливками и белой шоколадной крошкой.

**Stucky, Marvel **

– Считаешь себя неотразимым, Роджерс?

– Забыл, что ты разговариваешь со старшим по званию, Барнс? Хочешь, чтобы тебя его лишили? Ну так я могу написать рапорт и ты быстренько распрощаешься со своими офицерскими погонами, старший лейтенант.

– Во-первых, мы сейчас не на службе, капитан. Во-вторых, ты никогда не был стукачом и, в-третьих, когда мы в постели ты больше любишь подчиняться нежели командовать.

– Хочешь два наряда вне очереди? Не забыл еще, как туалет драить, салага? Не стану лишать тебя этого удовольствия. Время твоей увольнительной почти истекло. Можешь прямо сейчас идти и отбывать наказание.

– Знаешь, чего ты, на самом деле, хочешь лишить меня и себя в этом самом туалете, Стив? Одежды, или, по крайней мере, штанов, после чего в очередной раз отдать мне cвою честь, которую я у тебя взял еще будучи младшим лейтенантом.

– Это не по уставу. Ты забываешься, Барнс.

– Не по уставу – приглашать меня к себе в комнату потрахаться под предлогом обсудить план завтрашнего марш-броска, а забываешься у нас ты, Роджерс, когда громко стонешь и орешь на всю казарму.

– Отставить, Баки. Все, я сдаюсь. Ты же знаешь, я плохо держу удар в этих пикировках.

– Зато результат на лицо. Ты часто сглатываешь и непроизвольно облизываешь губы. Твои скулы залил румянец, а дыхание участилось. Это значит, Стиви, что ты в полной боевой готовности. Кабинка местного туалета или дотянем до базы и твоей комнаты?

– И ты еще спрашиваешь, когда сам готов взорваться? В данной ситуации промедление – смерти подобно.

**Gredence, Fantastic Beasts **

– Поцелуй? В щечку? Полагаете, мистер Грейвс, этого никто не заметит?

– Мне все равно. Ты больше не мой ученик, а я не твой учитель.

– Тогда… В лоб? Так целомудренно…

– Поверь, я еле сдерживаюсь. Не будь сейчас выпускной и столько народа ты давно бы задыхался от нехватки воздуха.

– …Словно благословляете…

– Если ты так это воспринимаешь, то да – из тебя выйдет блестящий ученый в области физико-математических наук. Ты вообще слышишь, о чем я говорю?

–…Или прощаетесь…

– Всего лишь до ночи, умник. Можно подумать, что я никогда не целовал тебя по-взрослому.

– На людях никогда, Перси.

– Ладно, Кри, давай сюда свои жаждущие губы и обещай, что не заставишь меня долго ждать.

– Я и не собирался. Скучнее выпускного в жизни не видел.

**Hannibal**

Коллегия практикующих психиатров. Обеденный перерыв.

Беделия: Ганнибал, что с тобой?

Ганнибал: М-м?

Беделия: Дорогой, ты буквально спишь на ходу.

Ганнибал: Должно быть накопительная усталость. Работа, домашние дела, молодой муж. Когда мы только познакомились, Уилл был натуралом, можно сказать неискушенным девственником, а теперь мальчик вошел во вкус и почти каждую ночь хочет ласки. Так что надо держать марку. Сам-то я моложе не становлюсь. А еще нужно кормить и выгуливать четырех собак, затаривать холодильник продуктами, чтобы приготовить очередной кулинарный шедевр. И потом, эти пациенты с их многочисленными проблемами. На своих сеансах я все чаще представляю, что напротив меня сидит сочный стейк под соусом «Бешамель» или нежнейшее фрикандо по-испански.

Беделия: Все ясно, коллега. Природа требует свое. Вот откуда усталость. Почему бы тебе не уйти с работы пораньше? Не принять расслабляющую ванну, а потом не приготовить для Уилла изысканный ужин? Я скажу твоим клиентам, что у доктора Лектера возникли непредвиденные обстоятельства. Одного из них могу направить к тебе на дом. Как у тебя с запасами?

Ганнибал: Я уже так давно…

Беделия: Представь: свежее, сочное, только что ходило и жаловалось на жизнь.

Ганнибал: Беделия, ты – прелесть. Что бы я без тебя делал? Так вкусно рассказываешь, соблазнительница, что аж слюнки текут. Ну, разве что кусочек.

Беделия: Так почему ты еще здесь?! Марш домой!

Ганнибал: Уже иду. Правда придется повозиться. Уилл заказывал жаркое из кролика.

Беделия: Вот и не перепутай с блюдами. Мужу – кролика, а себе то, что позвонит в дверь.

БОНУС

— Поиграем?

— Во что?

— В гляделки.

— Ребячество…

— Слабо, старичок?

— Ладно, на что играем?

— На недельный выгул собак.

— Согласен.

— Пожалуй, я удвою ставку. Добавляю к выгулу — мытье посуды.

— Твое условие?

— Не отводить глаза и не улыбаться.

— Предупреждаю, ты и минуты не продержишься под моим проницательным взглядом. У меня многолетний опыт и выдержка. Ну что, готов? Мыть тебе посуду не перемыть.

— Беру помощь друга. Джеки-малыш, поздоровайся с Ганнибалом.

— Эй, так не честно! Он мне все лицо обслюнявил!

— И тем не менее я выиграл! Гулять тебе с нашими питомцами не перегулять!

— Благо есть посудомоечная машина.

— Извини, совсем забыл сказать. Я что-то в ней наклацал, и она сломалась. В сервисном центре сказали, что привезут обратно только через неделю.

***

— Ганнибал, ты уже проснулся, — сонно улыбаясь.

— Доброе утро, Уилл.

— Ты вообще закрывал глаза?

— У меня иногда бессонница. Особенно, когда ты рядом.

— И как ты от нее спасаешься? Читаешь книги или смотришь канал для полуночников?

— Нет. Я просто любуюсь тем, как ты спишь. Как нехотя просыпаешься от моих поцелуев.

— Ладно, раз уж ты почти не сомкнул глаз, давай я приготовлю завтрак. Чего бы ты хотел?

— Тебя.

— Отличный выбор, сэр. Мёд, джем или кленовый сироп?

========== Крик души (Riverdale) ==========

Комментарий к Крик души (Riverdale)

https://vk.com/doc63678917_462193565

Может, хватит уже спрашивать: «как ты, Кевин?», «ты здесь один?!», «а где твоя пара?!»

Люди, вам что, больше поговорить не о чем? Да, я один. Сижу тут сиротливо один-одинёшенек и всем своим видом вызываю жалость.

Брошенный. Потерянный. Ненужный.

Нет, мой спутник не пошел отлить или припудрить носик. Он не микроскопического размера и не человек-невидимка. Его попросту у меня нет, представляете? И не то чтобы я не хотел, чтобы он у меня был. Это сложно, вы не поймете.

Я вовсе не скучаю. Просто решил поесть в кафешке, а то все дома с отцом. Что вы?! Все хорошо! Мне просто сейчас так херово и муторошно на душе, словно туда весь Ривердэйл наплевал. Я так отчаянно хочу избавиться от одиночества, что готов хвататься за что угодно.

Например, за любезное предложение бывшего, все еще не определившегося, парня по кличке Лось присоединиться к нему и его девушке за обедом. Блядь, почему, собственно, нет?

Более того, чтобы отвоевать хоть каплю былого расположения я готов внести в их отношения раздор. Легче вернуться к знакомому и идти по уже проторенной дороге, чем попытаться раскрыться перед незнакомцем, ступив на нехоженую тропу.

Ты ведь готов на это пойти а, Кевин? Вбить клин между Мейсоном и его подружкой?

Лось, милый, ей богу, ну что ты нашел в этой серой мышке? Я же стопудово лучше. Я классно целуюсь, отсасываю, трахаюсь. Вспомни, как нам было хорошо.

Мои губы… Ты помнишь, что они могут? Как могут сводить с ума, вызывая из твоего горла хриплые стоны и крики? Но, в последнее время, они все чаще искусаны мною же, и уже устали растягиваться в наигранной улыбке, что бы никто не заметил тоскливого взгляда, как у побитой собаки оставшейся без хозяина.

Как я переношу одиночество и разрыв с Хоакином Десантосом? А вы что сами не видите?! Да ко мне прямо-таки километровая очередь из парней и мужчин, а я сижу, и харчами перебираю.

А вы мне твердите: «тебе нужно кого-то подыскать», «может, тебе вот с этим затусить?» «Фогерти из Саузсайда на вид ничего».

Говорите так, словно я старая дева, которую надо срочно сосватать, а то у нее последний шанс, время-то не резиновое. Бери, Кевин, пока всех хорошеньких не разобрали и на твою милую мордашку и упругий зад есть желающие, а то твой поезд скоро тю-тю. Бери, пока дают, вернее подсовывают.

А то будешь потом всю жизнь мыкаться — протирать штаны в гей-барах, разбивать влюбленные пары и уводить мужей из счастливых семей. Таково, по вашему, мое будущее?

Поставьте себя на мое место и скажите, как практически единственному открытому парню-гею в городе, да еще сыну шерифа найти достойного кандидата в бойфренды, который бы не стеснялся своей гомосексуальности?

Думаете, это легко? Связать свою жизнь с кем-то еще? После всего, что было и через что пришлось пройти и прочувствовать?

Знаете, это тяжело — снова д о в е р я т ь , л ю б и т ь , боясь п о т е р я т ь .

========== Преемник (Hannibal х HemlockGrove) ==========

Ганнибал Лектер никогда не пытался отречься от того, кем он является, чем занимался с некоторой периодичностью, испытывая особые предпочтения. Он многое повидал за свою жизнь, приобрел определенные навыки, и всегда соблюдал осторожность.

Он знал, что рано или поздно его могут вычислить и докопаться до истины. Слишком многие подбирались к нему достаточно близко, а некоторых он и сам подпускал ближе некуда, но лишь для того, чтобы жертва доверилась и не трепыхалась перед тем, как будет загнана в угол, освежевана, должным образам приготовлена и подана к столу.

Чего Лектер, действительно, не мог предусмотреть, так это того, что в один дождливый вечер в его дверь постучит высокий молодой человек с загадочной улыбкой на губах, и Ганнибал заглянет в глаза более опасному хищнику в человечьем обличии, нежели являлся сам.

Сделав глубокий вдох и, все еще пытаясь убедить себя, что это мистика, сон, что у юноши может быть редкая форма заболевания крови, Ганнибал с долей безысходности посторонился, пропуская незнакомца в свое жилище. Возможно, его время уже пришло, и если у вестника смерти или его персонального палача такое красивое лицо, что ж он не против. Но кем бы он был, если не попытается оказать сопротивление…

– Роман Годфри, – представился юноша, протягивая руку, которую Лектер с заминкой всего в пару секунд пожимает, ощущая вполне человеческое тепло. – Я знаю, кто ты и чем занимаешься, – молвил незваный гость, медленно входя в прихожую затем в рабочий кабинет доктора и с изумлением оглядывая обстановку и книжные стеллажи под потолком. – И я восхищен тем, как мастерски ты это делаешь. М-м, вкусно пахнет, – тянет носом Годфри, ощущая божественный аромат, доносящийся с кухни.

Ганнибал внешне спокоен и продолжает вести себя, как обычно. Как если бы к нему пришел пациент, нуждающийся в срочной квалифицированной помощи. Он старается контролировать свои мысли и действия, предложив Роману сесть в кресло напротив и объяснить цель визита.

И вот, спустя какое-то время, Лектер узнает про Хемлок Гроув. Что Роман единственный уцелевший потомок самой влиятельной семьи в этом городе. Что он наполовину человек, наполовину вампир, оставшийся без основного источника питания – искусственной формы крови, запасы которой были уничтожены вместе с лабораторией. И что на восстановление всего необходимого уйдут годы, а животный заменитель не подходит.

– Ты меня боишься? – предположил Роман, спустя десяток томительных секунд обоюдного молчания после того, как закончил свою краткую исповедь.

– А я должен? – как можно спокойнее поинтересовался Ганнибал, продолжая пристально смотреть в глаза своему собеседнику.

– Значит, пытаешься анализировать, – криво усмехнулся Годфри, надсадно сглотнув слюну в пересохшем горле.

– Вижу, ты голоден, – констатировал Лектер, вставая со своего кресла и направляясь в хранилище, где он держал особые ингредиенты. – У меня как раз есть немного крови, да и сердце под сырным соусом почти готово. Не желаешь со мной поужинать?

Если твой потенциальный враг все еще на тебя не напал, почему бы не попытаться приспать его бдительность и исподволь не изучить повадки?

– Выглядит до невозможности аппетитно и в тоже время ужасно отталкивающе, – молвит Годфри спустя пятнадцать минут, сидя напротив Лектера за столом и глядя на кулинарно-эстетический хаос в своей тарелке. Он старается медленно запивать каждый ломтик человеческого сердца бокалом алой крови разбавленной красным вином, хотя уже довольно давно голодал.

– Чего ты на самом деле хочешь, Роман? Почему я? – откладывая приборы в сторону, интересуется Лектер.

– Между нами много общего, Ганнибал. Мы оба своего рода хищники. Ты никогда не думал о преемнике?

– У нас разные потребности, малыш, и в отличие от тебя я умею сдерживать свою жажду…

– Возьми меня на охоту, научи всему, что умеешь сам, научи сдерживаться… Мне кровь, а тебе остальное.

– Нет.

– Почему нет?

– Ты когда-нибудь убивал ради этого человека? Высасывал за раз весь объем?

– Нет, – немного стушевался юноша, покосившись на свой бокал, – за некоторым исключением это первая порция человеческой крови. Но ведь у тебя есть еще?

– Я что похож на рыночного мясника с трехлитровой банкой свежей крови под прилавком? Я дал тебе немного своей, а теперь доедай свой ужин и проваливай. Мой ответ «нет», я привык работать один, мне не нужны сообщники, – выдавил Лектер, грациозно вставая из-за стола и направляясь со своим пустым прибором на кухню, повернувшись к удивленному Годфри спиной.

– Послушай, Ганнибал, ну что тебе терять? – воскликнул молодой упырь, последовав за мужчиной и облокотившись бедром о столешницу, всматриваясь в его профиль. – Ты давно в этой теме, а мне стремно убивать. Я далеко не божья тварь, но у меня тоже может быть душа. Ты единственный, кто может помешать мне совершить смертный грех, ибо инстинкт самосохранения когда-нибудь возьмет вверх, не дав мне умереть от жажды. Но я не знаю смогу ли остановиться. Ты нужен мне, доктор.

– Хорошо, – молвит Лектер, отвечая сейчас не как серийный убийца-каннибал, а как практикующий психиатр, собирающийся взять дело Романа Годфри. Монстр сидящий в парне рано или поздно эволюционирует, и Ганнибал хотел бы запечатлеть этот момент в своей памяти, пусть даже он будет последним в его жизни.

– Спасибо, – облегченно выдыхает вампир, пытаясь обнять мужчину, как старого знакомого, касаясь изящными пальцами оголенной кожи на шее.

Такой прыти, с которой Ганнибал оказался лицом к лицу со своим визави, не ожидал ни юноша, ни он сам.

– Прежде чем ты посмеешь вонзить в меня свои зубы, малыш, я успею сделать хирургически точный разрез и взглянуть какого цвета у тебя потроха, – спокойно заявил Лектер, упирая в живот Годфри острие ножа для разделки туш.

– У меня и в мыслях не было, – рвано выдохнул Роман, скосив глаза вниз. – Невинный жест, просто благодарность за понимание и ужин.

– А теперь ты просто покинешь мой дом. Не люблю незваных гостей.

– Значит, десерта не будет? – с наглой улыбкой поинтересовался Годфри.

– Ты его пока не заслужил.

– Жаль, – выдавил Роман, погладив пальцем острое, как бритва лезвие, продолжая заигрывающе смотреть Ганнибалу в глаза. – Упс, – добавил спустя секунду, показывая порез на пальце, затем, быстро начиная размазывать выступившую струйку крови по пухлым губам, слизывая ее языком, а потом и вовсе засасывая собственный палец в рот, блаженно закатив глаза.

Наблюдая это кроваво-эротическое представление, Лектер солгал бы, если бы сказал, что не возбудился.

– Ну, до следующей охоты, напарник, – лениво выдавил юноша, аккуратно отходя от острия ножа и следуя в сторону выхода.

Закрывая за опасным хищником дверь, Лектер отлично понимал, что их «сотрудничество» рано или поздно превратиться в чей-то сытный ужин. Либо этот мальчик выпьет его досуха, либо хранилище Ганнибала пополнится одним особенным сердцем, из которого он с большим удовольствием приготовит свой любимый бефстро́ганов.

========== Алонсо (Doctor Who) ==========

Комментарий к Алонсо (Doctor Who)

под настроение Murray Gold – My Angel Put The Devil in Me

https://vk.com/doc63678917_462869903

Кто бы мог подумать, что в одной из далеких галактик и обитаемых планет, в баре, где собирается разный космический сброд и не только, Джек Харкнесс повстречает одного из представителей человеческой расы, да еще такого хорошенького.

Джек всегда был падок на военных, и прямо сейчас рядом с ним за стойкой сидел молодой офицер флота, не раз бороздивший бескрайние просторы вселенной на одном из космических крейсеров.

Капитан всегда испытывал толику стеснения в момент знакомства, потому обдумывал возможности подката, но так, чтобы это не выглядело чересчур шлюховато.

«Эй, моряк, ты слишком долго плавал. Могу я угостить тебя выпивкой?» – Или, – «Привет, морской волк. Вижу, ты один, скучаешь. Предлагаю славно провести остаток вечера. Как насчет того, чтобы войти в мою бухту и бросить якорь?» – мысленно репетирует Джек, используя всевозможные варианты начала беседы: начиная с открытого текста и заканчивая прозрачными намеками.

У соседа с боку красивые выразительные глаза цвета лазури и мягкие губы. Боже, а эти оттопыренные уши вызывают у Харкнесса приступ умиления. Интересно, а эти уши покраснеют, если опалить их жаром дыхания, шепча комплименты?

Капитан Джек старается держать язык за зубами, потому что ему не только хочется откровенно об этом спросить, а еще и исследовать раковину уха незнакомца этим самым языком и попробовать мочку на вкус, нежно прикусив ее зубами.

У такого скромного симпатяги должно быть самое обычное имя, такое, например, как у Джека, которое бы он выстанывал прямо тому в губы.

«Джим, Билли, Томас, Стив, Джон…» – мысленно шепчет, кричит, выдыхает Харкнесс, представляя, как предположительное имя незнакомца слетает с его уст, и музыкой растворяется в воздушной взвеси его спальни, либо медленно затухает, теряясь в мягких подушках и перинах.

– Вам записка, вон от того человека в галстуке, – обращается к Джеку бармен, заставляя капитана резко вернуться в окружающую реальность.

«Милый Доктор! – в душе ликует Харкнесс. – Это просто чудо, когда ты являешься в ту самую минуту, когда кому-то нужна помощь или кто-то чувствует душевное смятение с капелькой грусти».

Доктор – предел мечтаний и в тоже время недосягаемая величина. Он для всех, и ни для кого конкретно. Властелин времени, который, как кажется капитану Джеку, одновременно полиаморен и асексуален.

Когда бы, при каких обстоятельствах, и в каком обличии он бы не появился в жизни Харкнесса, тот всегда будет рад его видеть. Ну а сейчас, разворачивая белый лист бумаги и быстро пробегая глазами текст, он видит выход для своих насущных душевных мытарств.

Силы небесные! У сидящего рядом незнакомца оказывается совсем необычное имя! Редкое, возможно даже, что его сосед благородных кровей! Кто бы мог подумать?! Алонсо?!

Капитан слегка поерзал на стуле, чувствуя, как его член дернулся и сладко заныл. – «держите меня семеро!» – теперь он хочет этого космического морячка с еще большим запалом.

Имея на руках главный козырь, Джек обворожительно улыбнулся, сделав голос как можно интимнее.

– И так, Алонсо, в моем полку прибыло?

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – заинтересованно спрашивает лопоухое чудо, скромно улыбнувшись.

– Ну, я своего рода оракул, гадалка, – ответил Харкнесс, пожав плечами.

– Правда? И ты знаешь, о чем я сейчас думаю?

– Что неплохо было бы познакомиться со мной поближе и провести остаток вечера в более приватной обстановке.

– Угадал.

На самом деле Джек вовсе не предсказатель и не телепат и он не собирается использовать манипулятор временной воронки, чтобы заглянуть в будущее и узнать: Алонсо – «обкончаться можно!» – у него на одну ночь или на одну жизнь?

Пусть время и события развиваются своим чередом. Сейчас они вместе, а это главное.