На суше и на море 1972 [Феликс Давидович Кривин] (fb2) читать постранично, страница - 2
- На суше и на море 1972 (пер. О. Козлова, ...) (а.с. Антология фантастики -1972) (и.с. На суше и на море-12) 11.73 Мб, 684с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Феликс Давидович Кривин - Лев Александрович Кривенко - Геннадий Мартович Прашкевич - Н. Петров - Александр Иванович Абрамов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (260) »
выбрал из ведра крупных чилимов и бросил на бумагу. Кореянка завернула в нее отобранных чилимов. Оставив на лотке деньги, Гусев подтолкнул Тасеева. Он был доволен. Чилимы были красные, толстые, как стручки. Спелые июньские чилимы не какая-нибудь майская мелочь!
— Вот и ладушки! — оценил он свое приобретение. Тасеев покорно следовал за ним к выходу.
«Ах, Валя, Валя, — подумал Тасеев о жене, — как неважно получилось… Возьми такси, прикати в порт, есть же время! И зачем понадобилось в последние часы тащить меня к Гусеву, как будто не мне предстоит пару месяцев лицезреть его физиономию? А все женские капризы. Вот и получилось… Это Гусеву хорошо — ни жены, ни прощаний. Посмеивается, а я броди за ним по всему порту… Не догадается Валя, что мы еще здесь, не приедет, не простит, так и буду до осени думать о ссоре…»
Он машинально последовал за Гусевым в ресторан. Сели так, чтобы видеть за окном полоску вечернего моря, по которому, дымя, шастали черные буксиры.
— Пей пиво, Юра, — сказал Гусев. — Достойное занятие! — Он высыпал чилимов на принесенную официанткой тарелку. — Пива теперь мы не попробуем долго…
Он так протянул это «долго», что у Тасеева будто зубы заныли. Взяв креветку, Гусев оборвал плавник, содрал панцирь и тугим мускулом закусил невкусное пиво. За соседним столиком шумели. На плоской эстраде постанывал оркестр, хлопали дверцы холодильников, выстроившихся вдоль стены. Официантка была в белом и тоже напоминала движущийся холодильник.
— Во будет рейс! — Гусев показал большой палец.
— С чего вдруг?
— Сужу по твоей физиономии. К добру, когда она у тебя перекошена.
«Чего я действительно раскис? — подумал Тасеев. — Ни разу не ссорился?.. Ссорился… Не так, конечно, не перед отъездом, но ссорился…» Он смотрел, как Гусев уничтожает чилимов; круглая курчавая голова и борода курчавая, как у папуаса. Маленькие, но почему-то заметные уши. Когда Гусев появлялся в компании, Звонков начинал задираться: «О чем угодно, ребята, но об ушах говорить не будем!..» Он произносил это значительно, и все на минуту умолкали, приглядываясь к Гусеву, к его ушам, а потом утешали: «Конечно. О чем угодно, только не об ушах!»
Гусев заметил улыбку Тасеева и тоже улыбнулся.
— Юрка! Брось расстраиваться, — воскликнул он. — Все в ажуре. Оказия на острова есть. Корыто без нас не уйдет. А Валя… Так милые ссорятся, только тешатся…
— Девушка! — окликнул Тасеев официантку…
— Вина принести? — равнодушно спросила официантка.
— Нет, — заторопился Тасеев, — телеграмму отправить. Я все напишу, и текст и адрес. — Он вытащил ручку и полевой дневник. — Вам только отдать надо на почту после работы. Я в море ухожу…
— Почему без формы? — спросила официантка.
— Он геолог, — пояснил Гусев смеясь. Уши были особенно заметны.
— Я ваших шуток не понимаю, — заносчиво произнесла официантка. — Я не почтальон, а торговый работник!
Она, однако, не ушла. Собирала посуду. Тасеев кончил писать.
— Вот, — сказал он, — только на бланк перенести. Деньги я вам оставлю.
— Ладно. Я отправлю. Я морякам сочувствую. — Она подняла поднос и внимательно посмотрела на Тасеева: «Молодой, а волос осталось немного. Переживал, видно».
— Вот и ладушки, — сказал Гусев.
Тасеев вздохнул. Он почувствовал облегчение, будто высвободился из-под ноши или ванну принял. Хотя бы так — телеграмму… Не таскать в себе ссору до поздней осени…
2
Они пришли вовремя. Шхуна собиралась отваливать, и на мостике виднелись фигуры старпома и шкипера Бережного, который помахал геологам. Подниматься на мостик они не стали. Боцман проводил их в кубрик, где было душно, пахло краской, слышался грохот сапог по железной палубе и ровное рокотание ползущей через клюз цепи. Двигатель работал, переборки мерно подрагивали. — Ложись, — наставительно сказал Тасеев Гусеву. — Лежать полезно. — Он разделся и неуверенно полез на койку. Его смущал боцман, молча наблюдавший за ними. Гусев, широко улыбаясь, сел на рундук и, ткнув пальцем в запотевший иллюминатор, хрипло сказал боцману: — Пэсифик! — Чего? — не понял боцман. Он был толстый и в дверях стоял боком. — Пэсифик! — с чувством повторил Гусев. Ему невероятно хотелось выразить одним словом все, что его обуревало. — Это он говорит, что под нами Тихий океан, — пытаясь повернуться на узкой койке, пояснил Тасеев. Боцман неожиданно обиделся и, прежде чем закрыть дверь, сердито сказал: — Не пёсифик, а Охотское море, чудаки!3
Двое суток геологи отлеживались в похожем на металлический ящик кубрике. Нещадно укачивало, и они не воспользовались приглашением шкипера Бережного отобедать в кают-компании. — Своей компании достаточно, — раздраженно ворчал Гусев. — Для меня это будет каюк-компания. — Он с ненавистью думал об оставшемся переходе. Открытый иллюминатор, пускавший по стене плоских зайцев, раздражал. Боцман не понимал их- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (260) »
Последние комментарии
3 часов 24 минут назад
4 часов 31 минут назад
5 часов 29 минут назад
5 часов 43 минут назад
14 часов 53 минут назад
14 часов 55 минут назад