Смертельное ожидание (СИ) [persona non grata] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Рана пульсировала и горела огнем. Казалось, что лезвие кинжала осталось внутри, и кто-то безжалостно его проворачивает…

Вжиииик.

Туда…

Вжиииик.

Обратно…

Эта дикая боль последние несколько дней не стихала, а только усиливалась. Тягучая, она разливалась по всему телу, захватывая все новые и новые территории, а теперь, похоже, добралась и до его рассудка…

Он, то и дело, проваливался куда-то за грань, где не было ничего — ни Арены, ни профи, ни боли…

Вот маленькая девочка с двумя косичками поет «Песнь Долины»…

Китнисс…

Вот его первый разукрашенный цветами торт…

А вот Пит увидел себя маленьким мальчиком, тайно провожающим все ту же темноволосую девочку до дома…

Китнисс…

Вот и первый набросок, сделанный карандашом…

А вот он уже на заднем дворе пекарни, с жалостью и сочувствием наблюдает за все той же девочкой…

Китнисс…

Пит с трудом разлепил глаза — мир вокруг оставался прежним.

Опасным.

Жестоким.

Безнадежным.

Ему мерещилось, будто сама смерть уже витает где-то рядом, пытаясь разыскать его и забрать в свое царство мертвых…

Как же глупо он позволил вывести себя из игры… Он ведь хотел продержаться как можно дольше, чтобы помочь Китнисс дойти до победы. А теперь беспомощно валялся в грязи, ни на что не годный.

Жаль, что судьба не отнеслась к нему снисходительно — куда легче умереть мгновенно, с ее именем на устах…

Китнисс…

Мысли путались, воспаленный разум блуждал в этой жаре…

Все, о чем он мог думать — как же хочется пить… Сейчас бы он отдал полжизни за глоток воды… И еще полжизни за то, чтобы в последний раз заглянуть в её глаза, цвета бури. Увы. Здесь лишь волчье солнце, что безжалостно плавит и убивает, не хуже профи… Все, что ему остается — умирать мучительной смертью.

Медленно.

Молчаливо.

В одиночестве.

Нет, он не боялся умереть, потому как решил для себя еще в Капитолии, что пожертвует своей жизнью ради той, что украла его сердце много лет назад, даже не подозревая об этом.

Честно говоря, теперь Пит был даже рад, что попал на Игры… Он имел возможность говорить с девушкой своей мечты, держать ее за руку на Параде Трибутов, даже признаться в своих чувствах… И защищать ее на Арене. Жаль, что в последнем он не особо преуспел…

Теперь же он вынужден лежать неподвижно в грязи, которая под палящим солнцем высохла, превратившись в корку, и ждать милости от Бога — когда силы его, наконец, оставят, а сердце перестанет биться… Мухи садились на его тело с мерзким жужжанием, ползали по нему, как будто он ничто… По сути, так оно и было. И никакой возможности согнать насекомых — иначе вся его маскировка развалится… Хуже всего было то, что он ощущал копошение в ране, а может ему это только чудилось?..

Это проклятое солнце иссушило остатки его сознания окончательно, и только где-то на задворках души, Пит все еще ждал приближения ночи — тогда холод окутывал его с головы до ног, а звезды словно убаюкивали своим мерцанием…

Китнисс Эвердин напоминала ему одну из этих звезд — такая же прекрасная, но такая же далекая…

А еще… еще он в страхе замирал в ожидании лиц погибших, появляющихся на ночном небе, отчаянно надеясь, не увидеть среди них ее…

Китнисс…

Но в этот раз распорядители, похоже, придумали нечто совершенно иное… Возможно, речь пойдет о Пире у Рога Изобилия?..

Сверху, рокочущий как гром, раздался голос Клавдия Темплсмита. Питу потребовалось несколько секунд на осознание сказанного.

Если последними выжившими оказываются два трибута из одного дистрикта, оба они будут объявлены победителями.

Китнисс…

Комментарий к 1.

Очень интересно Ваше мнение, впрочем, как и всегда… Знаю, что у меня 2 работы в процессе, но я обещаю завершить Обескрыленный и продолжать Жатву…

Эта работа изначально задумывалась как драббл, без продолжения. Но… самой стало интересно продолжить дальше…

========== 2. ==========

Китнисс лежала на огромной кровати, среди кучи подушек, прижимая к себе маленький копошащийся комочек… счастья.

— Она такая красивая, правда, Пит?..

— Я… Да…

— Осталось выбрать имя, — Китнисс задумалась, с любовью глядя на малышку.

Пит никак не мог поверить, что это происходит с ним на самом деле.

Они… семья?..

Девочка вдруг захныкала и заворочалась еще больше.

— Ты не мог бы позвать маму? — Китнисс испуганно взглянула на него, по всей видимости, не совсем понимая, как успокоить дитя.

— Конечно! — Пит, попятившись, вышел за дверь и вдруг очутился в лесу…

Чувство тревоги и страха неожиданно охватило его, он обернулся, чтобы вернуться в спасительный уют дома.

Только здание уже вовсю полыхало в огне, он бросился к двери, но она исчезла…

Нет… Нет…

Ему стало нестерпимо жарко, а тело как будто пронзило тысячью игл…

— Пит…

Словно в дурмане, он различил едва уловимый шепот… Постепенно, сознание Пита возвращалось в реальный мир.

В мир жестокости и боли…

Этот сон, будто судьбы насмешка, вобрал в себя все его грезы, сокрушенные Голодными Играми.

Хотя кого он обманывает?.. Его надеждам не суждено было сбыться и во веки веков. Девочка из Шлака не замечала пекарского сына вплоть до последней Жатвы… где по иронии судьбы, так чудовищно подшутившей над ними, их жизни сплелись в причудливый узор смерти, уже безмолвно застывшей в предвкушении новой жертвы…

Он размежил веки, и вновь его взгляд наткнулся на все то же кровожадное солнце, сжигающее слабое тело и испепеляющее затуманенный разум.

Медленно…

Мучительно…

Какой сегодня день? Как долго он гниет в этой грязи?

Пит не знал.

Казалось, что само время кровоточило и гноилось, как и он сам…

— Пит…

Игра воображения? А быть может, это хитрая боль потешается на ним, коварно потирая руки?.. Но вот где-то рядом хрустнула ветка.

И тут он заметил ее.

Китнисс…

Словно видение, она вся светилась в лучах ненавистного ему солнца…

Его мечта.

Его любовь.

Его вселенная.

Пит вдруг осознал, что небо сжалилось над ним…

Перед смертью он все-таки увидит её глаза цвета бури…

Комментарий к 2.

Небольшая глава в этой работе, дабы напомнить о себе… Я здесь… Теперь реже, в силу некоторых обстоятельств, но все же здесь…

========== 3. ==========

Комментарий к 3.

Конечно, по большей части, эта глава содержит канонные события и диалоги, немного разбавленные моей фантазией. Ну, и повествование ведется с позиции Пита - что он видит, что чувствует, а значит, отличия все же есть.

Она все-таки нашла его.

Пит попытался крикнуть ей, что он здесь, но распухший язык еле шевелился, и даже тихий шепот давался ему с трудом.

— Пит… — снова негромко позвала его Китнисс. Вот она подошла совсем вплотную — еще немного и наступит на него.

— Пришла добить меня, солнышко? — удалось прошептать ему, глотая слоги, как часто бывает с их ментором, когда тот напьется…

Она резко развернулась и уже внимательно осматривалась по сторонам, услышав его невнятное бормотание, переходящее в хрипы и стоны. Наконец, Китнисс опустила взгляд вниз и встретилась с его глазами.

Изумление.

Замешательство…

Радость?..

Все эти эмоции отразились на её лице. Или последнее ему лишь привиделось?..

— Пит!.. — и вот она уже бросается к нему, разрушая маскировку, созданную с таким трудом. Но он только рад этому. — Вижу, ты не зря убил кучу времени на разукрашивание пирогов, — улыбка преобразила ее хмурое лицо, делая черты гораздо мягче.

Пит помимо воли тоже улыбнулся:

— Да уж, пригодилось перед смертью.

— Ты не умрешь! — произнесла она твердо, будто с небесами на этот счет уже договорилась.

— Теперь и умереть можно, — собственный голос показался ему чужим — слишком уж хриплым и изможденным.

— Почему это?!

— Не важно, — Пит молчит. Не объяснять же ей, что все эти дни он мечтал увидеть ее еще хоть раз.

Всего лишь раз.

— Теперь мы одна команда, Пит! Слышал новость?

— Слышал. Спасибо, что нашла мои останки, — он закашлялся, ощущая во рту металлический привкус смерти, смешанный с кровью.

Китнисс, вытащив из рюкзака бутыль с водой, бережно поит его живительной влагой.

Скорее всего, это тоже сон, сейчас ее образ растает, он очнется и снова окажется один на один с палящим солнцем… Но девушка все еще здесь, продолжает выкапывать его из могилы, которую он сам же и соорудил.

— Катон ударил тебя кинжалом?

— Да. В правую ногу. Высоко.

— Мы сейчас спустимся к ручью и смоем с тебя грязь, чтобы осмотреть раны, — голос ее задрожал. И ежу понятно, что какой бы великолепной охотницей она ни была, лекарь из нее выйдет так себе.

Пит вдруг повинуясь необъяснимому порыву, попросил Китнисс наклониться поближе.

Она склоняется, подставляя ухо к его губам. В нос ударяет ее пьянящий запах, голова кружится еще сильнее, ему кажется, что от нее пахнет… самой жизнью. — Помни: мы безумно влюблены друг в друга. Если вдруг захочешь меня поцеловать, не стесняйся! — и откуда в нем столько смелости? Наверное, осознание скорой кончины развязывает язык.

Китнисс сердито отдернула голову и засмеялась:

— Спасибо, буду иметь в виду! — смех ее еще более притягательный, чем улыбка. Жаль, что поводов для веселья в мире, где правят Голодные Игры, не так уж и много.

Однако веселье словно смыло потоком воды, когда они, совместными усилиями попытались дотащиться до ручья…

Пит старался изо всех сил, казалось бы, тут всего два шага, чего сложного?! Но тело упрямо не слушалось его, словно заявляя — хватит!

От боли крик вырвался сам собой, и птица, сидевшая на дереве неподалеку, подхватила его, от чего волосы встали бы дыбом, не будь они сплошь покрыты засохшей грязью…

Не плакать. Не плакать. Не плакать.

Но слезы предательски текут по лицу. Быстрым движением ладони он постарался их стереть, но получилось только размазать.

— Ладно, планы меняются. Будем мыться здесь. Ты посматривай в сторону леса, хорошо? — ее голос, еще секунду назад, звеневший от смеха, вмиг стал очень серьёзным.

Пит наблюдает, как Китнисс, сменяя один за другим, поочередно набирает воду в бутыли и затем выливает содержимое ему на грудь, не забыв о лице и волосах.

Вода.

Ледяная.

Бодрящая…

Свежий ветерок лижет раны. Он с наслаждением закрыл глаза — после стольких дней сжигающей заживо жары, ему кажется, что он в раю…

Наконец, после долгого «душа», в поле зрения появилась его одежда. Китнисс аккуратно сняла с него куртку и кофту, а вот с майкой пришлось попотеть — ткань намертво прилипла к телу и не желала поддаваться…

— Я разрежу ее ножом, иначе снять не получится, — словно извиняясь, произнесла она.

— Мечтаешь меня раздеть? — пошутил он, правда, заметив, как она покраснела, уже жалеет о сказанном. Но ведь их Легенду нужно поддерживать… Глядишь, когда он помрет, несчастную Китнисс, потерявшую «любимого», спонсоры пожалеют и пришлют что-нибудь полезное…

Тем временем она уже сдирала с него прилипшие кусочки ткани, бывшие когда-то белоснежной майкой, отмочив их предварительно водой. А справившись с этим нелегким делом, даже простирала его вещи…

Вернувшись к нему, она пощупала его лоб и уверенно заявила:

— Ты весь горишь, Пит… У тебя жар.

— Это все солнце, Китнисс, это все солнце, — заплетающимся языком пробормотал он.

— На, выпей таблетку! — она вложила ему в рот лекарство и заставила запить, — Тебе нужно поесть, ты наверно голодный…

— Нет. Странно, но мне уже несколько дней не хочется есть.

— Но тебе надо…

— Не надо, все равно вырвет, — но девушка не отступает, пока он не соглашается съесть хотя бы несколько кусочков сушеного яблока.

— А теперь я тебя осмотрю…

— Я к вашим услугам, доктор Эвердин, — выдавил он из себя и вымученно улыбнулся.

Со знанием дела Китнисс вытащила жала ос из волдырей и приложила какие-то листья к укусам, а потом смазала раны лечебной мазью. Стало легче. Возможно, лекарь из нее все-таки получится. Жаль, что с ногой так просто не выйдет…

— Давай осмотрим твою ногу, — как будто прочитав его мысли, предложила Китнисс.

— Что ж. Давай попробуем… — вздыхая, он готовит себя к самому худшему.

Китнисс аккуратно стаскивает с него штаны. Опустив взгляд на рану, она не справляется с собой и зажимает рот ладошкой.

— Ужасно, да? — вопрос риторический, потому что все эмоции написаны на ее лице… Огромными буквами.

Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — ее бы воля, и она уже мчалась бы в лес. От него подальше.

Но Китнисс собирает всю волю в кулак, напустив на себя беспечный вид, и отвечает:

— Так себе. Для начала рану надо хорошенько промыть… — да только это не помогает. По реакции Китнисс и так понятно, что все плохо. — Подождем, пока рана немного подсохнет, и тогда…

— И тогда ты меня залатаешь? — Пит, услышав растерянность в ее словах, попытался приободрить напарницу. Только получилось не очень.

— Вот именно. А сейчас съешь вот это, — она сунула ему в руку горсточку сушеных груш и отправилась к ручью, чтобы постирать остальную одежду.

Возвратившись, она призналась:

— Придется поэкспериментировать, — первое, что она сделала — приложила зеленое месиво от укусов ос-убийц, — Попробуем сначала листья, они отлично борются с воспалением.

— Хорошо… — средство приятно холодило, а спустя несколько минут, рана уже пульсировала и Пит почувствовал, как по бедру стекает что-то жидкое. Гной.

Китнисс, глядя на эту картину, позеленела. Еще немного, и она распрощается со своим завтраком. Нужно ее отвлечь…

— Китнисс, — зовет Пит. Она смотрит ему прямо в глаза, — Как насчет поцелуя? — произносит он одними губами. Предложение не блещет оригинальностью, но зато полно контрастов и кажется несуразным в этой тошнотворной обстановке. Срабатывает. Девушка смеется в голос, — А что такого? — спрашивает Пит невинным тоном, словно он здесь не причем.

— Я… я ничего не могу. Не то что моя мама. Делаю сама не знаю что и не выношу вида гноя, — объясняет она, — О-о! А-а! — из нее вырываются стоны, пока она смывает первую порцию листьев и прикладывает новую.

— И как же ты охотишься? — искренне недоумевает он.

— Убивать зверей гораздо легче, чем это. Можешь мне поверить. Хотя тебя я тоже, кажется, убиваю.

— А побыстрей убивать нельзя?

— Нет. Заткнись и жуй груши.

После трех процедур из раны вытекло, наверное, целое ведро гноя, опухоль как будто спала. Во всяком случае, Пит почувствовал себя немного лучше.

— Что дальше, доктор Эвердин?

— Думаю, можно помазать средством от ожогов. От инфекции оно ведь тоже помогает. Потом забинтуем, — так она и делает, — А теперь поспи немного…

Пит сам не осознавал насколько он устал, глаза, сами собой закрываются, веки тяжелеют и он снова проваливается в мир кошмаров.

Лес. Полный опасности. И опасаться нужно отнюдь не зверей. Вокруг рыскают другие хищники. Более жестокие и свирепые. Изощренные убийцы.

Профи.

— Китнисс, беги! Они совсем рядом!

Пит бросается на Катона, чтобы защитить ее, но в это время оба ножа Мирты попадают точно в цель…

— Неееет!.. — он подбегает к ней, забыв о Катоне, который тоже замер, глядя на трибутку Двенадцатого, и подхватывает ее на руки.

Китнисс смотрит на кровь, уже выступившую на куртке, и шепчет…

— Пит…

— Нет, нет, Китнисс…

— Пит! — странно. Жизнь стремительно покидает ее тело, а голос звучит громче и настойчивее, — Пит, проснись!

Повинуясь ее словам, Пит открывает глаза и натыкается на обеспокоенный взгляд стальных глаз.

— Я…

— Ты кричал во сне… И звал меня… — испуганный тон.

— Все хорошо… Уже все хорошо…

Она жива и это главное.

— Ладно. Пусть так. И знаешь… Раз ты проснулся, нужно уходить отсюда. Здесь мы как на ладони — отличные мишени, — она помогает ему одеться, — Может, ниже по ручью мы найдем укрытие, и ты там отлежишься.

С ее помощью он встает. Делает несколько шагов и ноги подкашиваются, отказываясь служить ему. Он честно делает еще несколько попыток. Увы.

Китнисс с жалостью смотрит на него, прикидывая варианты. Наконец, какое-то решение приходит в ее голову:

— Ты слишком слаб. Давай переночуем в пещере, здесь, недалеко.

С горем пополам они добираются до места. Пит задыхается, как будто весь воздух разом выкачали из него. И дрожит так, что профи на другом конце Арены, должно быть, слышат звяканье его зубов.

Китнисс насыпает на пол пещеры сосновых иголок и расстилает спальный мешок. Под ее чутким руководством он принимает две таблетки и заползает в мешок. Он смотрит на девушку, о которой грезил годами и не верит своему счастью. Мимолетному. Но все же.

Она здесь.

Она рядом.

Она с ним.

— Китнисс… — она подходит и, склонившись над ним, поправляет волосы, падающие ему на глаза. Ее пальцы нежные и прохладные… — Спасибо, что нашла меня, Китнисс.

— Ты бы тоже меня нашел, если бы мог. — ее рука замирает на его расплавленном лбу, даря долгожданное облегчение… О большем он и не смеет просить у небес. Теперь они с богом в расчете.

— Послушай. Если я не вернусь…

Но девушка не дает ему закончить:

— Не говори так. Что я, зря выкачивала весь этот гной?

— Нет. Но если вдруг…

— Никаких вдруг. Это не обсуждается. — И тут она кладет пальцы на его губы. Все внутри замирает.

— Но я…

— Тссс… — Китнисс наклоняется и целует в сухие губы, заставляя тем самым его замолчать. Да и при все желании он бы не смог вымолвить и слова.

Она лишила его возможности даже… думать.

— Ты не умрешь. Я тебе запрещаю. Ясно?

— Ясно, — шепчет он, осознавая, правда, что никакие запреты не действуют там, где властвует смерть…

========== 4. ==========

Китнисс сидит в кресле, покачивая на руках малыша, а у её ног играет девочка лет пяти…

Пит стоит чуть поодаль и любуется своей мечтой…

— У него твои глаза, Пит… — произносит она нежно.

Пит сглатывает подступивший к горлу комок…

— Не хочешь взглянуть на сына? — каждый шаг дается с трудом. Вот сейчас он подойдет и выяснится, что это какая-то ошибка…

— Ну, же, Пит! — голос любимой звучит все настойчивее и громче… — Просыпайся!

И снова разочарование накрывает его с головой…

Сон.

Не более.

И тут его губ касается легкое дуновение ветерка… Открыв глаза, Пит в изумлении глядит на Китнисс, которая только что… сама поцеловала его? Похоже на то. И вот уже его рот расплывается в довольной улыбке…

— Пит, смотри, что Хеймитч прислал тебе. — девушка демонстрирует металлическую баночку, словно это самая важная вещь на свете.

— Лекарство?..

— Нет, суп, — она наклоняется к нему, — Тебе станет лучше, поешь!

Наверное, она права. Только вот есть совершенно не хочется. Но усилием воли парень заставляет себя съесть все, только ради того, чтобы не расстраивать Китнисс. Приятное тепло разливается по телу и Пит снова засыпает, надеясь в царстве сновидений вновь увидеть возлюбленную и их замечательных детей. Увы. В этот раз если ему что-то и снилось, то он ничего не помнит…

Пробуждение было тяжелым. Опять пересохло в горле, словно он поглотил целую пустыню песка… Пит тянется к бутылке с водой и замечает, что Китнисс нет… Попытавшись подняться, он оседает обратно. Ничего не выходит. Эта проклятая рана… Со злостью Пит ударяет кулаком по искалеченному бедру и стонет от боли. Он чувствует себя беспомощным и бесполезным… Спустя целую жизнь, Китнисс, наконец, возвращается в пещеру. Живая и невредимая.

Слава богу!

— Я волновался… Проснулся, а тебя нет.

— Волновался за меня? — она улыбается, как если бы он произнёс какую-нибудь глупость, — Ты свою ногу давно видел?

— Я подумал, вдруг на тебя напали Катон с Миртой. Они часто рыскают по ночам, — продолжает Пит серьезно.

— Мирта? Это кто? — хмуря брови, интересуется она.

— Девушка из Второго дистрикта. Она ведь еще жива?

— Да. Остались только они, мы, Цеп и Лиса. Лиса — это девушка из Пятого, я ее так назвала. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем вчера. По сравнению с грязью здесь просто рай. Чистая одежда, спальный мешок, лекарства и… ты, — последнее слово звучит с придыханием, от чего Китнисс явно смущается и опускает глаза. Потом она осторожно касается его щеки, проверяя не вернулся ли жар, и Пит не может удержаться — перехватывает ее ладонь и прижимает к своим губам… Она выглядит растерянной и удивленной, но руку отнимает не сразу…

— Больше никаких поцелуев, пока не позавтракаешь, — строго-заботливый тон растекается по душе, словно сливочное масло по горбушке горячего хлеба…

Пит не без помощи напарницы садится, опираясь спиной о стену пещеры. Послушно ест с ложки ягодную мякоть, а от мяса снова отказывается, боясь, что от тяжелой пищи его вырвет.

Вглядываясь в любимое лицо, он замечает круги под глазами и признаки сильной усталости. И все из-за него…

— Ты не спала, — говорит парень.

— Неважно, — отвечает девушка, отмахиваясь, хотя на самом деле заметно, что она жутко вымоталась.

— Поспи сейчас. Я покараулю. Если что, разбужу тебя, — Пит испытывающе глядит на нее, не собираясь так просто сдаваться. — Китнисс, ты не выдержишь не спать все время!

Наконец, взвесив все «за» и «против», она уступает:

— Хорошо. Только пару часов. Потом разбуди меня.

Китнисс ложится поверх спального мешка, кладет одну руку на лук — настоящий воин на чеку даже во сне. Пит сидит рядом, прислонившись к стене, и следит за входом.

— Спи, — говорит он тихо, убирая с ее лба выбившиеся пряди волос. А потом… несмело гладит по волосам, со всей нежностью, на которую способен, боясь, что она отстраниться, но этого не происходит, чему Пит безумно рад. Глаза девушки смыкаются быстрее, чем он даже ожидал. Усталость взяла свое…

Спи, Китнисс, спи… Теперь мое время.

Он любуется ею, пусть украдкой, но все же… Пит впитывает ее черты, что во сне разглаживаются и становятся гораздо мягче. Она выглядит такой… беззащитной и нежной. Такой настоящей.

Он не хочет потревожить ее сон, а потому старается не двигаться, тело затекло, но ему всё равно. Как бы парадоксально это ни звучало… Он счастлив.

Китнисс рядом. С ним. Здесь и сейчас. Теперь главное, чтобы она вернулась домой.

Живой…

Насчет себя Пит не питал никаких иллюзий — судя по всему, ему осталось недолго. Ногу будто резали на живую. Боль с каждой прожитой минутой становится сильнее. Но все так, как должно быть. В конце концов, он мечтал лишь увидеть ее перед смертью, а ему досталось куда больше… Пора платить по счетам. Жаль, он ничем так и не сможет помочь Китнисс…

***

Пит понял, что девушка просыпается за несколько секунд до того, как она открыла глаза… Лицо снова разукрасила суровость… Брови сдвинулись к переносице. И вот она уже не спит.

— Пит, ты должен был разбудить меня через пару часов! — негодование так и рвется наружу.

— Зачем? Тут все по-прежнему. И потом, мне нравится смотреть, как ты спишь. Во сне ты не хмуришься. Хмурый вид тебе не идет, — кажется теперь Китнисс окончательно рассердилась, что вызывает у парня улыбку.

Китнисс же снова касается его щеки и отдергивает руку, словно прикоснулась к раскаленной печке.

— Пит, ты совсем не пил воду… — кажется, он ее расстроил… Она протягивает ему горсть бесполезных (к чему обманывать себя?..) таблеток и следит, чтобы он выпил все до дна. Потом Китнисс обрабатывает мелкие раны и укусы, которые почти что зажили.

Наконец, глубоко вздохнув, она собирает все свое мужество в кулак и разбинтовывает ногу. Пит внимательно вглядывается в ее лицо и видит…

Смятение, страх и отчаянье, приправленные паникой.

Он опускает взгляд на рану и сердце его ухает. Гноя не видно, а вот опухоль увеличилась. Красная и блестящая кожа натянута как барабан. Вверх поднимаются красные прожилки.

— Ну-у, опухоль немного увеличилась, зато нет гноя, — произносит она дрожащим голосом, словно кубики льда позвякивают в стакане Хеймитча.

— Я знаю, что такое заражение крови, Китнисс. Хотя моя мать и не лекарь.

— Тебе только нужно пережить остальных, Пит. Когда мы победим, в Капитолии тебя вылечат! — с надеждой шепчет она. Так человек уговаривает сам себя верить до конца в то, чему веры на самом деле уже нет. Ничего. Он готов к смерти. А вслух произносит, не желая ее разочаровывать:

— Хороший план.

— Ты сейчас поешь. Тебе нужны силы. Я приготовлю суп.

— Не зажигай огонь. Оно того не стоит. — Питу вовсе не хочется, чтобы Китнисс подвергала себя опасности из-за него.

— Посмотрим, — эта девушка ответа «нет» не признает…

Вернувшись, она заставляет Пита поесть, а потом накладывает ему на лоб бинты, смоченные ледяной водой, что дарят облегчение лишь на пару секунд.

— Может, ты чего-то хочешь? — спрашивает она. Ему безумно хочется ее поцеловать. Именно такой — растрепанной и растерянной. Но разве он смеет об этом просить?.. Еще ему хочется, чтобы неуверенность, поселившаяся на её лице, убралась куда подальше. Но причина этой неуверенности — как раз он сам… Она не знает, что ей с ним делать и это хуже всего.

— Нет. Хотя… да. Расскажи мне что-нибудь. — возможно, если вывести Китнисс на разговор, удастся ее отвлечь от невеселых мыслей?

— Рассказать? Что?

— Что-нибудь веселое, — говорит Пит. — Расскажи мне о твоем самом счастливом дне.

Глаза ее округляются, а изо рта вырывается полувздох-полустон. Оно и понятно — огненная Китнисс не привыкла рассказывать о себе. Закончив безжалостный бой с самой собой, и, по всей видимости, проиграв себе же, девушка все-таки решается поделиться своей историей…

— Я тебе уже рассказывала, как добыла козу для Прим? — Пит качает головой. — Дело было так… Я продала старый серебряный медальон мамы, а после обеда мы с Гейлом пошли на рынок. Я выбирала ткань на платье, как раз присматривалась к куску голубого сатина, когда мой взгляд привлекло кое-что поинтереснее. На другой стороне Шлака один старик держит коз. Старика так и называют — Козовод, а как его по-настоящему зовут, я даже не знаю. Он все время кашляет, суставы у него опухшие и как будто вывернутые — видно, много лет на шахтах горбатился. Ему повезло. Сумел накопить денег, завел коз и теперь не умрет с голоду. Сам старик грязный и сердитый, но за козами следит и молоко продает хорошее. Было бы только за что покупать.

Так вот. Одна козочка, белая с черными отметинами, лежала на тачке. Какой-то зверь, может, дикая собака, подрал ей лопатку, и началось заражение. Старик поддерживал козу, чтобы подоить; сама она на ногах не держалась. Я знала, кто ее выходит.

— Прим? — догадывается Пит.

— Ага, — кивает в знак согласия головой Китнисс и продолжает, — И я сказала Гейлу, что хочу подарить Прим эту козу. Животина была сильно ранена, так что… Козовод собирался сбыть ее мяснику. Мне повезло, что Руба передумала. Мол, коза не жилец и все такое… В итоге хозяин продал мне ее, деваться ему было некуда. — Питу отчего-то подумалось, что Руба отказалась от козы совсем по другой причине — ради бойкой девчонки из Шлака.

— Что было дальше?

— Дальше… Гейл помог мне ее нести. Ему, наверное, тоже было интересно, как отреагирует Прим. А я была так рада, что перед уходом даже розовую ленточку купила и повязала козе на шею. Надо было видеть Прим, когда мы появились дома с таким подарком. Это ведь она совсем не так давно со слезами упрашивала меня оставить Лютика, того паршивого кота. Сейчас она плакала и смеялась одновременно. Мама, правда, посмотрела на рану с сомнением, но они с Прим справились. Прикладывали травы, поили отварами.

— Прямо как ты меня, — говорит Пит.

— Мне до них далеко. Они творят чудеса. Та животина не умерла бы, даже если бы захотела, — Китнисс запоздало смутившись, отворачивается…

— Ничего. Я ведь не хочу, — шутит Пит. — Рассказывай дальше.

— Да я уже почти закончила. Помню только, в ту ночь Прим легла спать вместе с Леди на одеяле возле печки. И перед тем как заснуть, коза лизнула ее в щеку. Будто пожелала спокойной ночи. Она сразу влюбилась в Прим.

— На ней все еще была розовая ленточка? — спрашивает Пит.

— Наверно. Какая разница?

— Просто захотелось представить себе картину, — отвечает он задумчиво. — Понимаю, почему этот день был для тебя счастливым.

— Еще бы. Я знала, что коза для нас настоящая находка.

— Конечно. Именно это я и имел в виду. Какое значение имеет радость твоей сестры? Сестры, которую ты так любишь, что пошла вместо нее на Игры, — говорит Пит сухо.

— Коза действительно себя окупила. И не один раз, — продолжает она рассудительным тоном.

— Ну как же. Иначе она бы просто не посмела. После того, как ты спасла ей жизнь. Я тоже постараюсь себя окупить.

— Правда? Напомни-ка, сколько ты мне стоил?

— Кучу хлопот. Не беспокойся, я все верну.

— Ты мелешь чепуху. У тебя, наверное, бред. — она щупает ему лоб.

— Нет, жар немного спал, — но они оба понимают, что это вранье…

Звук труб заставляет их вздрогнуть. Китнисс вскакивает и бросается ко входу в пещеру, не желая пропустить ни слова. Клавдий Темплсмит, как и следовало ожидать, приглашает на пир.

Только вот трапеза выйдет за упокой…

— А теперь самое главное. Полагаю, некоторые из вас уже решили отказаться от приглашения. Так вот, пир будет необычным. Каждый из вас крайне нуждается в какой-то вещи. — сердце Пита ухнуло куда-то вниз, что немудрено — распорядители устраивают западню века, и Китнисс одна из главных претендентов, — Каждый из вас найдет эту вещь в рюкзаке с номером своего дистрикта завтра на рассвете у Рога изобилия. Советую хорошо подумать, прежде чем принимать решение. Другого шанса не будет.

Объявление кончилось, но слова, кажется, остались висеть в воздухе. Китнисс вздрагивает, когда Пит трогает ее сзади за плечо.

— Нет, — говорит он. — Ты не должна рисковать ради меня.

— С чего ты взял, что я собираюсь? — удивленно спрашивает она, делая вид, будто вовсе не обдумывала такую возможность еще секунду назад.

— Значит, ты не пойдешь, — скорее для самого себя проговаривает Пит.

— Конечно, не пойду. Даже не сомневайся. Что я, сумасшедшая лезть в драку против Катона, Мирты и Цепа? — вроде как вполне искренне говорит она, но слишком уж быстро, словно куда-то торопясь. Уж не на пир ли?.. — Пусть они перебьют друг друга. Завтра посмотрим, кто остался, и тогда будем думать, что делать дальше.

— Ты совсем не умеешь хитрить, Китнисс. Не знаю, как тебе удалось до сих пор выжить. — Пит передразнивает ее: — «Я знала, что коза для нас настоящая находка. Жар немного спал. Конечно, не пойду». Никогда не берись играть в карты на деньги. Проиграешься в пух.

Кажется, зря он это затеял — девушка вспыхивает от злости.

— Вот как! Что ж, я пойду. И ты меня не остановишь.

— Я пойду за тобой. Сколько смогу. До Рога изобилия не дотяну, но буду орать твое имя, пока кто-нибудь не придет и не прикончит меня, — и он действительно готов к этому, лишь бы уберечь от опасности Китнисс.

— Ты с этой ногой и десяти шагов не сделаешь. — неуверенно высказывает свое предположение Китнисс.

— Тогда буду ползти. Если идешь ты, я иду тоже. — его решение жестокое, как и сам мир Голодных Игр. Иначе нельзя.

Видно, как девушка взвешивает вероятность такого исхода, а потом обреченно вздыхает, признав, тем самым, что вероятность очень даже высока…

— И что прикажешь мне делать? Сидеть и смотреть, как ты умираешь? — обессиленно выдает она.

— Я не умру. Обещаю. Если ты обещаешь не ходить, — вправе ли он раздавать подобные заверения? Нет. Но кто сказал, что все должно быть честно?..

— Тогда дай слово во всем мне подчиняться. Пить воду, будить меня, когда я скажу, и съешь весь суп, каким бы противным он ни был! — рявкает она.

Ох, этот раунд вроде бы остается за ним. Теперь главное — следить за Китнисс, не позволяя уйти на Пир.

— Даю слово. Суп готов?

— Сейчас принесу, — она возвращается, держа в руках ту же импровизированную тарелку — банку из-под бульона. Пит ест с энтузиазмом, на который только способен, потом с усердием выскребает банку и долго нахваливает стряпню Китнисс. Ему и правда чудится, что это самый вкусный деликатес на свете — еда, приготовленная любимой…

— Выпей таблетки, — протягивая очередную дозу жаропонижающего, просит Китнисс. И снова он послушно выполняет ее просьбу, — Пойду сполосну банку, скоро вернусь. У Пита хватает сил только чтобы кивнуть, его уже вовсю снова лихорадит и трясет.

Возвращается она довольно быстро и не с пустыми руками.

— Вот тебе десерт. Я нашла еще немного ягод дальше по ручью.

Есть не хочется, но он обещал. Пит берет в рот первую ложку, проглатывает и хмурится. Вкус какой-то странный.

— Что-то очень уж сладко.

— Конечно. Это сахарные ягоды. Мама варит из них джем. Ты что, их никогда не ел? — говорит девушка, запихивая ему в рот следующую ложку. Только почему-то кажется, что она снова говорит слишком быстро. Слишком торопливо.

— Нет… — отвечает он озадаченно. — Но вкус знакомый. Сахарные ягоды?

Еще ложка. И еще одна. Последняя.

— Ну, на рынке они редко бывают. Растут только в лесу, — в этот раз она бьет все рекорды по скороговоркам…

— Сладкие, как сироп, — произносит он с полным ртом. — Сироп!

Глаза Пита расширяются, когда он понимает, в чем дело. Она его провела. Он глядит на нее с укором, все еще надеясь на то, что Китнисс опровергнет его догадку.

Только веки тяжелеют и наливаются свинцом прозапас.

Нет. Не спать. Не спать. Не спа…

Комментарий к 4.

Хотелось закончить одной главой, но она выходила слишком большой. А потому решила разделить на две…

Клятвенно заверяю, что следующая глава — последняя.

Возможно, придется-таки поменять размер на миди:)

Жду Ваших мнений и комментариев. Понимаю, что диалоги повторяют канон, но уж очень не хотелось его переиначивать. Но зато канон разбавлен мыслями и чувствами Пита.

========== 5. ==========

Комментарий к 5.

Вот и последняя глава в этой работе…

Думаю, все помнят момент, когда Китнисс после Пира в пещере приходит в себя и спрашивает, долго ли она была без сознания.

Одна единственная фраза Пита, брошенная невзначай — “Точно не знаю. Я проснулся вчера вечером, а ты лежишь рядом в жуткой луже крови.”

Что кроется за этой фразой?.. Мне всегда было интересно, каково было Пекарю обнаружить Китнисс в луже крови… Эти эмоции я постаралась передать в последней главе.

Остальное — канон, с вкраплениями моей бурной фантазии…

Как вышло, судить Вам.

Кап.

Кап.

Кап.

Кап.

Звук постепенно врывается в сознание, слегка потрепанное, но живое. И тут Пит понимает…

Что-то не так…

Боль…

Она как будто вышла из игры и, капитулировав, отползла прочь.

Пит открывает глаза — вокруг царит полумрак под руку с тишиной, такой зловещей и грозной, что хочется громко крикнуть, лишь бы нарушить ее стойкое равновесие.

И среди мертвого безмолвия лишь…

Кап.

Кап.

Кап.

Кап.

Вода льется с потолка, ручейками стекает по кривым стенам и находит приют на полу.

Всполохи молний освещают часть пещеры. Вот рюкзак, вот бутылки с водой, а совсем рядом с ним валяется какой-то шприц…

Воспоминания проносятся перед глазами, как кадры в кино.

Объявление Темплсмита.

Обещание не ходить на пир.

Сахарные ягоды.

Сироп.

И среди всех этих обломков памяти, словно Главный Дворец в Капитолии, высится лишь одна-единственная мысль, что заставляет сердце сначала пропустить удар, а затем забиться в неистово-сумасшедшем танце.

Где Китнисс?..

Кап.

Кап.

Кап.

Он вертит головой в поисках девушки и, несколько раз моргнув, замечает ее чуть поодаль, лежащую ничком.

— Китнисс! — Пит бросается к ней, рана напоминает о себе резкой болью, но он не замечая этого, дрожащей рукой проверяет пульс на её шее, но пальцы вдруг угодили во что-то липкое.

Страшная догадка стекает каплями крови по его ладони…

Нет!

Ужас вцепился в душу своими ледяными щупальцами.

— Китнисс, Китнисс, ты меня слышишь?.. — шепчет он в отчаянии, склоняет голову к ее груди, продолжая искать признаки жизни, и шептать, будто заклинание, — Нет, нет, только не это! — наконец, он улавливает тихие, но все же четкие удары ее сердца.

Жива…

Он ощупывает и осматривает Китнисс, в поисках повреждений, насколько позволяет ему тусклый свет от мелькающих в небе молний. Лицо залито кровью, похоже, у нее рана головы. Еще через несколько секунд он находит источник кровотечения — на лбу глубокий порез…

Господи…

— Китнисс, очнись… — он слегка потряс ее за плечо. Тихий стон и больше ничего. Лишь дождь продолжает накрапывать свою грустную историю.

Кап.

Кап.

Пит кинулся к рюкзаку и, отыскав в нем бинты, бросился обратно. Трясущейся рукой он, как можно аккуратнее, стер кровь с её лица и шеи, и забинтовал рану. Светлая повязка выделяется в полумраке пещеры белым пятном, на котором тут же проступают темные капли крови…

Пит снимает с нее ботинки, оказавшиеся совершенно мокрыми, и бережно закутывает ее ступни в свою куртку. Сквозь трещины в потолке так и продолжает течь вода, и он мастерит из плёнки навес над девушкой.

Кап.

Кап.

Кап.

Теперь капли дождя разбиваются о новую «крышу» с глухим стуком. Пит садится рядом с Китнисс и, поколебавшись, берет ее за руку… пальцы ее неестественно холодные, он массирует их своими. Дыхание девушки прерывистое и совсем тихое. Но ровное и… живое. Несколько раз он меняет бинты, и кровотечение в конце концов вроде как остановилось. Через большую щель время стекает вместе с водой по каменным стенам и ему кажется, что прошла целая вечность, когда же в небе зазвучали первые звуки гимна Капитолия, Пит выскользнул наружу и устремил взор в небо.

Одно единственное лицо.

Мирта.

И он искренне радуется, что это не лицо Китнисс…

***

— Пит… — ее голос такой скрипучий, будто на сухую ветку наступили.

— Привет, — шепчет он, склоняясь над ней, — Рад снова видеть твои глаза.

— Я долго была без сознания?

— Точно не знаю. Я проснулся вчера вечером, а ты лежишь рядом в жуткой луже крови. Сейчас кровотечение, кажется, прекратилось, но я бы на твоем месте не пытался вставать.

Пит подносит к ее губам бутыль, и она жадно пьет.

— Ты идешь на поправку, — замечает она.

— Еще как. Штука, которую ты мне вколола, знает свое дело. Сегодня к утру опухоль почти спала…

— Ты ел?

— Угу. Слопал три куска грусятины и только потом понял, что надо экономить. Не волнуйся, теперь я на диете.

— Все в порядке. Тебе надо есть. Я скоро пойду охотиться.

— Только не слишком скоро, ладно? Теперь моя очередь заботиться о тебе. И сейчас ты должна поесть. — Пит кормит ее кусочками мяса и изюмом, опять поит водой. Потом растирает ноги, чтобы они согрелись, снова укутывает их своей курткой и по самый подбородок застегивает спальныймешок.

— Твои ботинки и носки еще сырые. При такой погоде не скоро высохнут, — говорит он, и в этот момент слышатся раскаты грома, — Интересно, зачем это все устроили? Грозу, дождь. Точнее, для кого?

— Для Катона и Цепа, — отвечает Китнисс уверенно. — У Лисы наверняка есть где спрятаться. А Мирта… она собиралась меня мучить, но тут… — ее голос замирает на вдохе.

— Я знаю, что Мирта погибла. Видел ее вчера в небе. Ты ее убила? — он сам неприятно поражается тому, насколько буднично звучит его голос. Словно чужая смерть уже ничего не значит.

— Нет. Цеп проломил ей голову камнем.

— Хорошо, что ты ему не попалась.

Китнисс вдруг сглатывает.

— Я попалась. Он меня отпустил, — делится она, а потом рассказывает о своей вылазке на Пир и все то, что до сих пор держала в себе, потому что он сам был слишком слаб для расспросов, а она, по всей видимости, была еще не готова пережить это заново.

Взрыв.

Боль.

Смерть Руты.

Первое убийство.

Хлеб от Одиннадцатого дистрикта.

Сердце Пита сжимается от сожаления и нежности к этой самоотверженной девушке.

— Он отпустил тебя, потому что не хотел оставаться в долгу?

— Да. Ты, возможно, не поймешь. У тебя всегда было всего вдоволь. Если бы ты жил в Шлаке, мне не пришлось бы тебе объяснять, — тихо произносит она, но слова ее, словно камни, со всего маху брошенные прямо ему в душу.

— Да и не пытайся, чего уж там. Куда мне понять своим умишком, — его слова, в свою очередь, как будто отдают горечью.

— Это как с тем хлебом. Наверное, я всегда буду тебе должна, — ее фраза разбивается о стены пещеры, осколками задев и его сердце. Долг? О чем она?..

— Ты что, про тот случай из детства? Думаю, теперь-то уж о нем можно забыть. После того как ты воскресила меня из мертвых.

— Ты ведь даже не знал меня. Мы никогда не разговаривали… И вообще, первый долг всегда самый трудный. Я бы ничего не смогла сделать, меня бы вообще не было, если бы ты мне тогда не помог. И с чего вдруг?

— Сама знаешь с чего, — он старательно отводит глаза. — Хеймитч говорил, что тебя непросто убедить.

— Хеймитч? А он тут при чем?

— Ни при чем… Так значит, Катон и Цеп, да? Наверное, будет нескромно надеяться, что они одновременно прикончат друг друга?

— Мне кажется, Цеп славный парень. В Двенадцатом он мог бы быть нашим другом, — говорит она с сожалением.

— Если так, то пусть его лучше убьет Катон, — мрачно отвечает Пит.

Но на глазах у Китнисс вдруг выступают слезы, и Пит смотрит на нее с тревогой:

— Что с тобой? Очень больно?

— Я хочу домой, Пит, — произносит она жалостливо, как ребенок.

— Ты поедешь домой. Я… обещаю. — он наклоняется и целует ее тихонько… Едва-едва касаясь губ.

— Я хочу прямо сейчас.

— Знаешь что? Ты сейчас заснешь, и тебе приснится дом. А потом оглянуться не успеешь, как будешь там на самом деле. Идет? — ему безумно хочется, чтобы ее желание исполнилось. Если бы только он мог отправить ее домой в этот же миг, как в по волшебству… Только он не Санта-Клаус, о котором ему в детстве рассказывал отец, а Арену даже с натяжкой не назовешь сказочным миром.

— Идет, — шепчет она. — Разбуди меня, если надо будет покараулить.

— Не беспокойся. Я хорошо отдохнул и здоров благодаря тебе и Хеймитчу. И потом, кто знает, сколько еще продлится… это? — ее брови удивленно ползут вверх, но вслух она ничего не говорит, а молча укладывается спать.

Пит снова садится подле нее, а дождь упрямо продолжает свою нудную песню.

Кап.

Кап.

Кап.

***

Он будит Китнисс, когда сквозь просветы между камней вновь проникает мгла. Их скудный ужин состоит из двух кусочков грусенка, нескольких кореньев и горсти сухофруктов.

— Оставим что-нибудь на завтра? — спрашивает Пит.

— Нет, давай доедим все. Мясо и так уже давно лежит, не хватало нам еще отравиться.

Китнисс делит еду на две равные части. Они стараются есть медленнее, но все равно управляются за две минуты. Желудки недовольно ворчат.

— Завтра идем на охоту, — решает она.

— От меня толку мало, — смущаясь отвечает Пит. — Я никогда раньше не охотился.

— Я буду убивать, а ты готовить. Еще ты можешь нарвать зелени и ягод.

— Хорошо бы тут рос какой-нибудь хлебный кустарник, — вздыхает он.

— Тот хлеб, что мне прислали из Одиннадцатого, был еще теплым, — мечтательно вздыхает она в ответ. — На, пожуй. — Китнисс протягивает​ Питу пару листиков мяты, потом бросает несколько себе в рот.

— Да… я уж и не знаю, чем заслужить, чтобы Хеймитч нам хоть хлеба прислал.

Девушка пристально вглядывается в его лицо, а потом вдруг пододвигается ближе и, взяв руку Пита и лукаво улыбаясь, произносит:

— Наверное, он сильно поиздержался, помогая мне усыпить тебя.

— Кстати, — говорит Пит, переплетая свои пальцы с ее. — Не вздумай устроить что-нибудь подобное еще раз.

— А то что будет?

— А то… а то… — Пит не знает, что сказать. — Вот подожди только, придумаю.

— В чем проблема?

— В том, что мы оба живы. Поэтому тебе кажется, что ты поступила правильно.

— Я действительно поступила правильно.

— Нет! Не делай так, Китнисс! — Пит до боли сжимает ее ладонь, а в его голосе уже слышится неподдельный гнев. — Не умирай ради меня! Я этого не хочу! Ясно?.. — эхо разносит его отчаянье по всей пещере.

— А может, я сделала это ради себя. Тебе не приходило в голову? Может, не ты один… кто беспокоится… кто боится… — она замолкает, заплутав в своих собственных в словах и… чувствах?..

— Боится чего, Китнисс? — тихо спрашивает он, еще не веря в собственное счастье. Ее слова для него словно лучи долгожданного солнца в ненастный день… Да только подвергать себя опасности из-за него, он не позволит.

— Хеймитч просил меня не касаться этой темы, — уклончиво говорит она, и Пит понимает, что Китнисс ищет возможность избежать щекотливой темы, но он уже истолковал ее слова по-своему, и раз уж она не желает отвечать на вопрос, есть лишь единственный способ проверить, правильно ли он ее понял.

— Тогда мне придется догадываться самому, — говорит он, придвигаясь ближе.

Впервые они целуются по-настоящему. Никто из них не мучается от боли, не обессилен и не лежит без сознания. Их губы не горят от лихорадки и не немеют от холода.

Этот поцелуй… настоящий.

Пит чувствует ее смятение и… Ему хотелось бы целовать ее вечность, но увы… сейчас не время и не место…

— Кажется, у тебя опять кровь. Иди ложись. И вообще уже пора спать, — дрожащим голосом произносит он.

А сам себе обещает…

У нас ещё все впереди…

Теперь он и правда верит, что удача на их стороне.

Если на Играх вообще может идти речь об удаче…

Китнисс надевает носки и заставляет Пита надеть куртку. Он совсем замерз, промозглый холод пробирает насквозь.

— Я дежурю первой, — настаивает она.

— Хорошо, но только если ты согласишься тоже залезть в спальный мешок, иначе совсем околеешь! — он был готов встретиться с яростным сопротивлением, но вопреки его ожиданиям, она не спорит.

И вот уже Пит подсовывает ей под голову свою руку и обнимает, ему хочется защитить Китнисс… даже во сне.

Ее близость пьянит и распаляет кровь, словно шампанское, что они пили после Индивидуального показа, отмечая маленькую победу трибутки из Двенадцатого. Он прижимает ее к себе еще сильнее, боясь, что это лишь игры разума, а он все также продолжает лежать у реки, измученный и изможденный.

И почти мертвый…

Постепенно сон проникает в его сознание и уже вовсю хозяйничает, даря новые мечты…

Они играют на Луговине.

Светловолосая девочка с серыми глазами танцует.

Голубоглазый малыш с темными локонами пытается ее догнать.

Пит и Китнисс стоят чуть поодаль и улыбаются.

Ее рука в его руке.

Они как будто счастливы.

— Я люблю тебя, Китнисс…

— И я тебя люблю…

Кап.

Кап.

Кап.

Реальность вырывает его из мира грёз оглушительной дробью дождя, который по воле распорядителей, кажется, будет лить вечно. Он лежит не шевелясь, боясь нарушить покой той, что дороже всего на свете и вслушивается в небесную какофонию: хохочет гром, переплетаясь с ветром, и тонет в рыданиях дождя.

Пит думает о своем сновидении и осознает вдруг, что впервые его сон кажется не просто заманчивым, но и безумно… правильным?.. Именно так.

А еще… возможным. И не только в царстве Морфея, но и в настоящей жизни…

А может, я сделала это ради себя. Тебе не приходило в голову? Может, не ты один… кто беспокоится… кто боится…

Ее слова навсегда засели в его голове. И поселились в сердце. Он ей нужен. И никаких сомнений.

Кап.

Кап.

Кап.