Кукловод и его кукла (СИ) [Кицуне-тайчо] (fb2) читать постранично

========== Первая битва ==========

Яркий свет фар резанул глаза. Чертов гонщик вылетел на встречную полосу прямо перед автомобилем, так что предпринимать что-то было уже поздно. Огата все же попытался. Он отчаянно вывернул руль, одновременно ударив по тормозам, но его действия были чисто инстинктивными. Визг тормозов заглушил еще более пронзительный визг жены на соседнем сиденье. Огата все же увел машину от лобового столкновения, но это не спасло: уже на обочине его бампер уверенно нашел столб опоры электропередач.

Боли почему-то не было. Зато была какая-то необъяснимая легкость. Огата открыл глаза и удивился тому, что стоит в нескольких шагах от своего искореженного автомобиля. Как он туда попал, он не имел ни малейшего понятия. Хисако, стоящая рядом, судорожно вцепилась в его руку. Кажется, она тоже не была ранена.

Огата огляделся. Идиот, спровоцировавший аварию, по всей видимости, улетел далеко вперед по трассе, но, возможно, тоже остался жив. Все-таки, машины лишь шаркнулись бортами, и, может быть, ему удалось справиться с управлением. Случись что-то с Хисако, Огата непременно пожелал бы, чтобы этот придурок сдох, но раз уж она в порядке…

– Коуки! – Жена, всхлипывая, теребила его руку. – Коуки, что это? Мы умерли? Да?

– Нет, что ты! – Воскликнул он. – Конечно, нет!

И тут, взглянув снова на свой автомобиль, похолодел. Среди искореженных обломков металла он отчетливо увидел их собственные, его и жены, искалеченные, окровавленные тела. Что за?.. Неужели она права? Неужели они оба мертвы?

– Но, Коуки! – Воскликнула Хисако. – Это же мы! Посмотри сам!

– Послушай, – он очень старался, чтобы его голос звучал уверенно и успокаивающе, – я не знаю, что тут происходит, но смотри сама: мы оба стоим, разговариваем, видим и слышим друг друга, как ты можешь говорить, что мы мертвы? Ведь с нами все в полном порядке.

– Нет, – не сдавалась она. – Мы и правда умерли. Мне страшно.

– Я здесь, с тобой, – Огата бережно обнял жену за плечи. – Ничего не бойся.

Жуткий утробный рык заставил их обернуться. Волосы на голове Огаты зашевелились. Прямо перед ними соткался из темноты невообразимый монстр, огромный, длинноногий, с омерзительной белой маской, в прорезях которой горели желтым светом глаза-щелки. Он плотоядно облизывался, глядя на замерших в ужасе людей.

– Бежим! – Огата дернул жену за руку, намереваясь пуститься наутек. Она замешкалась, прикипев к месту от ужаса, и длинная лапа чудовища схватила ее поперек тела. Хисако закричала.

– Нет! Стой! – Огата, намертво вцепившись в руку жены, тянул ее на себя, но удержать не мог. Монстр небрежно стряхнул его, распахнул невероятных размеров пасть… Огата мог только беспомощно наблюдать, как в этой бездне исчезает бесследно его супруга, женщина, которую он после стольких лет семейной жизни любил так же, как в юности.

Клацнули челюсти. Голодный взгляд чудовища устремился на Огату. Застыв на месте, он закричал. Он кричал, потому что теперь все было бессмысленно. Потому что произошло непоправимое, и теперь уже точно незачем жить дальше, незачем быть хоть в каком-то, в любом виде. Он не пытался убегать, не пытался сопротивляться, просто кричал.

Над головой монстра неслышно вспорхнул, словно гигантская ночная бабочка, какой-то незнакомец в черных одеждах. Сверкнул в лунном свете клинок, описал плавную дугу и обрушился на голову чудовища. Все произошло мгновенно, но Огата отчетливо разглядел каждое движение неожиданного спасителя. Жуткая тварь от его удара даже не вскрикнула, бесшумно осела на траву облаком черной пыли, и от этой бесшумности все происходящее вдруг показалось эфемерным, ненастоящим, – кошмарным сном, не более.

Незнакомец приблизился к Огате.

– Вот черт! – С досадой воскликнул он. – Опоздал немного.

– Что тут происходит? – Просипел севшим от страха голосом Огата. – Что это такое?

– Просто нельзя тебе тут оставаться, вот и все, – буркнул в ответ пришелец. – Пора отправляться на небеса.

Последнее, что запомнил Огата из всего этого, был странный знак на рукояти меча, устремившегося к его глазам.

***

В тот час, когда солнце уже клонилось к закату, к Западным воротам Сейрейтея неторопливо приблизилась весьма разношерстная группа людей. Были здесь и мужчины, и женщины. Самым старшим из них был глубокий старик, еще, впрочем, достаточно крепкий на вид; самым младшим – мальчишка-подросток, на вид лет двенадцати или тринадцати. Лица их не были похожи одно на другое, но вот выражение их было очень схожим, словно одно на всех: суровое, но какое-то безразличное. Все они были вооружены.

Едва они приблизились к вратам, сработала система защиты. С грохотом, вздымая клубы пыли, обрушилась из воздуха стена из «кровожадного камня», а у