Хроники Гирида. Странник (СИ) [Константин Владимирович Федоров] (fb2) читать постранично, страница - 2

октябрь 1310 года был намечен Вьеннский собор, которому предстояло вынести окончательное решение по делу тамплиеров. Епископальные расследования под контролем и давлением самих епископов, тесно связанных с французским престолом, начались в 1309 году. В большинстве случаев тамплиеры повторили свои признания после суровых и продолжительных пыток. Папская комиссия, расследовавшая деятельность ордена в целом, начала слушания в ноябре 1309 года. Братья-тамплиеры, вдохновляемые священниками Пьером де Болонья и Рено де Провеном, стали последовательно защищать Орден и своё достоинство перед лицом папской комиссии. К началу мая 1310 почти шестьсот тамплиеров пришли к решению защищать орден, полностью отрицая вырванные у них признания, сделанные перед инквизиторами в 1307 или перед епископами в 1309 году. Папа Климент отложил Собор на год до 1311. Архиепископ Санса, ставленник короля, вновь начал расследование по делу отдельных членов ордена в своей епархии, постановил, что 44 человека виновны как повторно впавшие в ересь, и передал их светским властям, приводившим в исполнение церковные приговоры. 12 апреля 1310 года пятьдесят четыре тамплиера были приговорены к сожжению на костре и казнены в предместье Парижа. Один из двух главных вдохновителей защиты ордена в суде, Пьер де Болонья, пропал без вести, а Рено де Провен был приговорён советом провинции Санс к пожизненному тюремному заключению. Слушания папской комиссии закончились только в июне 1311 года. Летом 1311 года папа объединил свидетельские показания, полученные во Франции, с материалами следствия из других стран. Только во Франции и в подвластных ей землях от тамплиеров добились признания вины. В октябре 1311 наконец состоялся Вьеннский собор. Папа потребовал упразднения ордена, обесчестившего себя и уже не способного существовать далее в прежнем виде. Сопротивление отцов Собора было довольно значительным. Папа, под давлением короля Франции, настоял на своих требованиях, заставив аудиторию молчать под страхом отлучения от церкви. Булла «Vox in excelso» от 22 марта 1312 года ознаменовала роспуск ордена, а согласно булле «Ad providam» от 2 мая вся собственность ордена передавалась их соперникам госпитальерам. Вскоре после этого Филипп IV изъял у госпитальеров крупную сумму денег как судебную компенсацию. Многих тамплиеров приговорили к различным срокам заключения, иногда пожизненно. Тех кто не признал своей вины заточали в монастыри, где они до конца жизни влачили жалкое существование. Предводители были приговорены к пожизненному заключению. Гуго де Пейро, генеральный визитатор ордена, и Жоффруа де Гонневиль, приор Аквитании, выслушали приговор молча, однако Великий магистр Жак де Моле и приор Нормандии Жоффруа де Шарнэ громко протестовали, отвергая обвинения, и утверждая, что святой орден чист перед Богом и людьми. Король потребовал их осуждения как впавших в ересь вторично, и в тот же вечер они были сожжены на одном из островков Сены. Ранее де Моле и де Шарнэ частично признали справедливость наветов чтобы избежать пыток. Если бы они признали вину на суде, то возможно, отделались бы церковным покаянием и извержением из сана. Заявив же о своей полной невиновности, обрекли себя на мучительную казнь как злостные еретики. Утверждают, что для высокопоставленных духовных лиц, как де Моле, практиковалось удушение или опаивание наркотиками, чтобы заглушить жестокую боль при сожжении заживо. Но ничего этого не было сделано, и они испытали все муки сполна. Охваченный пламенем, де Моле, сколько хватало жизни, яростно кричал о своей невиновности, проклиная короля и папу, и звал их за собой на Страшный суд). Проклятие тогдашнего главы ордена: «Мессиры, не пройдет и года, как я призову Вас на Страшный Суд!». Так и произошло. Жак де Моле исполнил свое проклятие: через год папы Римского Климента пятого и Короля Франции Филипп не стало.

И лишь всего у одного человека на безымянном пальце правой руки, отливаясь всеми оттенками красного, блестел перстень — символ главенства в ордене. Символ, которого удостаивались сильнейшие братья ордена.

— Магистр, к чему такая спешка? — Спокойно поинтересовался один из масонов, его голос, тихий, но властный, выдавал в нем политика, привыкшего получать четкие и вразумительные ответы от своих подчиненных. — Как я знаю, многим из нас пришлось покинуть свои должности и страны. Это может вызвать лишние разговоры.

Большинство поддержало это высказывание, но были и те, кто считал, что раз магистр собрал орден в столь срочном порядке, на то были веские причины. Ненадолго установившийся шум и спор, прервал виновник сей встречи.

— Дамы и господа. — Все моментально напряглись. Нечасто магистр, любящий более слушать, чем говорить, первым начинал важный разговор. — Я знаю, что многие из вас были вынуждены бросить свои дела и прибыть сюда, но дело того стоит. Уже многие годы, — вставая из кресла, продолжал говорить магистр, — Мы медленно, но верно движемся к своей цели: эпидемии в Африке,