Невыносимые противоречия (СИ) [Аноним Stochastic] (fb2) читать постранично

Annotation

Лумбия похожа на Колумбию как сон на реальность. Партизанские отряды, коррупция, наркоторговцы, тайная полиция. Генри Элвуд становится жертвой похищения. Луиза Гудисон впутывается в политические беспорядки. Франц Варгас ищет правду. Альбер Лонарди запускает революцию.

Stochastic

Stochastic

Невыносимые противоречия

Генри

- Слово не способно выразить всю глубину и смысл внутренних переживаний. Вагнер. - Генри погладил большим пальцем театральную брошюру и уставился на писсуар.

Он пытался измерить глубину своих переживаний настоящим моментом, но отвлекся на мысли об освещении. В туалете Бостонской оперы ламп было не меньше, чем в гримерках звезд. Генри много их повидал. Звезд, гримерок, туалетов. Он полжизни провел за сценой и, похоже, заразился страстью к показухе - если хочешь, чтобы тебя поняли, заставь их почувствовать то, что чувствуешь ты. Как иначе объяснить то, что он делает?

Дверь в туалет открылась, и на пороге появился высокий мужчина. Прошел к умывальнику, включил воду и уставился на отражение Генри в зеркале. Все они смотрели одинаково: сначала цеплялись взглядом за бабочку на его шее, потом пялились на выкрашенные в розовый цвет волосы.

Генри спрыгнул с подоконника и улыбнулся.

- Купишь фотографию звезды с автографом? Шеннон Элвуд лучшая в мире Изольда. Виктор Порки - лучший Тристан за всю историю театра.

Незнакомец вытер руки бумажным полотенцем, поправил золотые часы на запястье и прищурился. Яркий электрический свет подсыпал серебра в его волосы.

- Сотка, - прошептал Генри.

Мужчина приподнял бровь и полез в бумажник. Статусная игрушка: мягкая тесненная кожа, цена не меньше двухсот долларов.

- Опера Вагнера как увеличительное стекло. Погружаешься в нее и все становится большим, даже Вагнер становится большим, - Генри забрал деньги и вручил мужчине фотографию. - Опера Вагнера - это опера спасения. У Вагнера всегда кто-нибудь мечтает, чтобы его спасли: то юнец, то девица.

Он имел в виду спасение от скуки, но сообразил, что переигрывает, и заткнулся. С ним всегда так: когда его просят говорить, он молчит, когда не просят - болтает.

Подцепив ногтем угол фото, незнакомец достал пластинку похожую на жвачку и отправил ее в рот. Сегодня вечером МДА станет его увеличительным стеклом.

В зале зазвучали первые музыкальные аккорды. Звукоизоляция превратила их в далекое эхо.

- Твои волосы...

- Хотел покрасить в зеленый, но перепутал краску.

Кому бы Генри это не говорил, судя по вытянутым лицам, зеленый им нравился меньше, чем розовый.

- Странное место, чтобы продавать наркотики, - мужчина огляделся.

- Я люблю оперу, - Генри распахнул дверь в коридор.

- И как идет бизнес?

Деньги, кого волнуют деньги?

- Я делаю это из любви к искусству.

Мужчина шагнул ближе и обдал Генри запахом от Диора. Слишком навязчивая морская свежесть, слишком пружинящая походка. Не оборачиваясь, мужчина прошел по пустому коридору и скрылся за углом.

Генри прислонился к стене и прислушался. На сцене Изольда жаловалась на судьбу. А это значит, что все ценители усиленной кислотой оперы уже заняли свои места, не стоит ждать новых покупателей до антракта.

Он достал фотографию сияющей сценическим гримом Шеннон и отогнул край.

Он еще не решил, положит пластинку под язык или нет, когда в коридоре появился Карсон. Маленькая голова на широких плечах, собранные в хвост редкие волосы мышиного цвета.

С давних пор Карсон возглавлял охрану Бостонской оперы. Когда Генри был маленьким, Карсон опускался перед ним на одно колено и заглядывал в глаза. Теперь же смотрел на него с досадой как на разрядившийся мобильник.

Помахав Карсону, Генри положил на язык МДА. Он опять переигрывал.

- Что за... - Карсон нахмурился, раздувая ноздри.

Резко открыл дверь в туалет, оглядел пустой зал, принюхался. Наверняка, вспомнил, как поймал здесь Генри с косяком марихуаны.

- Покажи карманы.

Генри рассмеялся - стена за спиной превратилась в подобие вертикального батута, завибрировала, затрепыхалась.

Карсон сам не знал, что искал. Может шприц, может нож или даже пистолет. Все в театре знали, зиму Генри провел в клинике для реабилитации наркоманов. Все знали, от наркоманов можно ждать, чего угодно.