Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Было когда-то у нескольких семейств, живших на Ривьер-Уэлль особое право: только им дозволено было охотиться на белых китов в Пуэнт-оз-Ориньо. Не нравилось это, понятно, прочим жителям тех мест, да только ничего не могли они поделать; так оно было заведено — так всё и шло, десятилетие за десятилетием. Богатели семьи китобоев, всё зажиточней от поколения к поколению делались. И вот, было дело, надумали рыбаки на Иванову ночь гулянку устроить— уж больно была хороша в ту пору добыча, добрую сотню китов поймали; созвали, стало быть, на 24-е июня родных из соседних приходов — а праздник решили устроить прямо на берегу Святого Лаврентия. Ну и стали туда, значит, с шести вечера начиная, лодки подходить, одна за другою, а на них — гуляки лихие; здорово собрались повеселиться. И ночь напролёт полыхали на берегу огни, да вино лилось рекою, да скрипки, как бешеные, визжали — да пары под музыку кружились.
А перед этим здорово везло рыбакам, всю промысловую пору шла им удача, никогда такого раньше не было, — вот и решили они отпраздновать счастье своё, до самого утра пировать думали. Только, нежданное дело, музыка сделалась странной какой-то, музыканты с инструментами своими бьются, а те их вроде и не слушаются. Да ещё от воды туман подыматься стал, заволокло всё вокруг — и из облаков, что пониже, показались тут вдруг руки огромные. Вытянулись они — да к рыбакам, будто поймать хотят.
Перепугались рыболовы, к домашним кинулись, кто где там на берегу был, собрали своих всех быстро — и со всех ног с семьями к лодкам. Прыгают в них, гребут-стараются, лишь бы скорей от места гулянки подальше оказаться. А руки-то огромные — за ними, над водою тянутся, потопить лодки хотят. Совсем тут струхнули гуляки, которые в лодках сидели, скорее к берегу правят; выскочили — и давай Бог ноги! К домам бегут, что поближе: там, думают, укроемся. А в это время поднялась вдруг — прямо на глади водной — волна громадная; поднялась — и к берегу. Слизнула кости китовые, мясо, которое оставалось, — и с шумом, с грохотом страшным взметнула всё это к небу. И выплыла оттуда добрая сотня белых китов; глаза пламенем полыхают, а на спинах — злобная нежить, бесенята с хлыстами в лапах. Мчат нечистые на китах, гонят обратно их в море.
Последние комментарии
3 часов 13 минут назад
3 часов 33 минут назад
3 часов 58 минут назад
4 часов 2 минут назад
13 часов 32 минут назад
13 часов 36 минут назад