Мастер убийств [Дон Пендлтон] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

приговаривая воркующим голосом:

— Ну, что с тобой, малыш? Чего ты так боишься? Будь умницей, иди сюда, ты же мужчина!

— Я больше не могу, я не вынесу этого… — обессиленно прошептал Доман. — Оставьте меня в покое…

Белый кафель, белое солнце, белые халаты врачей, белый потолок комнаты. И на их фоне — черные лица, которые плыли перед ним, как нескончаемая лента кошмарного сна, и от него он никак не мог пробудиться.

— Ну, не упрямься, будь паинькой! — продолжал увещевать врач.

Сержант-полицейский закатал рукав рубашки белого, и врач умело ввел иглу в напряженную вздувшуюся вену. Доман с ужасом смотрел, как вытекает из шприца желтоватая прозрачная жидкость. Но уже через несколько секунд выражение его лица вновь стало безучастным, голос — покорным, движения — механическими.

В этот момент из-за спин врачей выступил высокий грузный человек с ослепительной белоснежной улыбкой.

— Прекрасно! Оденьте подсудимого, — приказал он, весело глядя на Домана. — Замечательно, безупречно, — приговаривал он, приблизившись к французу и внимательно осмотрев его.

Он заботливо поправил лацканы пиджака, отер салфеткой пот с влажного лба Жосслена и, судя по всему, остался доволен осмотром, потому что вновь повторил нараспев:

— Бе-е-зупречно. Итак, начнем сначала, месье Доман. Вы помните, что говорил прокурор Эгире Андриандзафитриму? «Я требую высшей меры наказания!» — Он вопросительно заглянул в глаза Жосслена.

— Да, господин президент, — послушно ответил тот.

Андрозикели Нджала оглушительно расхохотался. Врачи, переглянувшись, улыбнулись застенчиво и осторожно. Им никогда раньше не доводилось видеть президента страны в таком благодушном настроении.


Лучи утреннего осеннего солнца заливали золотистыми потоками рабочий кабинет президента Малагасийской Республики. Андрозикели Нджала любил роскошь. На полу лежал белоснежный персидский ковер, солнечный свет мягко скользил по резной мебели красного дерева, по стульям с позолотой, играл в подвесках люстры старинной венецианской работы, бликами отражался на письменном приборе.

Среди всего этого великолепия оставался почти незаметен Амилкар Андриаманантена — помощник президента, невысокий худощавый африканец, который раскладывал по папкам утреннюю почту. С разбора корреспонденции, как правило, начинал рабочий день президент Нджала.

— Амилкар, опустите шторы и включите телевизор, — сказал своему помощнику Нджала, входя в кабинет. — Сегодня, кажется, должен быть оглашен приговор по делу Жосслена Домана… Процесс будут транслировать по национальному телевидению.

На экране появился прокурор Эгире Андриандзафитриму в роскошной мантии. Он снова требовал для подсудимого смертного приговора. Время от времени камера крупным планом показывала зал, лица зрителей были холодновато-любопытны. Некоторые из них пробегали глазами по строчкам пресс-бюллетеней.

Присутствующие в зале заседаний не могли не заметить характерной для этого процесса, а точнее, для его последнего дня, особенности. На все вопросы судей, адвоката и прокурора обвиняемый твердил одну и ту же фразу;

— Совершенно верно, господин президент. Я согласен, господин президент…

— Достаточно, Амилкар! Выключите телевизор, — приказал помощнику президент Нджала, поднимаясь из кресла. — Закажите три видеокопии. Одну — для меня, вторую — для архива телевидения, третью — для полковника Мартена. И можете поднять шторы. Кстати, вы очень неплохо поработали при подготовке этого процесса — ваши пресс-бюллетени убедительно показали, какими подлыми фанатиками были убийцы многих особ, облеченных государственной властью. С помощью умело подобранных фактов вы психологически настроили зрителей против обвиняемого. Слово «фанатик» удачно соотнеслось с обликом нашего дорогого Домана. Публика одобрительно восприняла приговор. Это как раз то, что нам было нужно.

— Исключительно благодаря вашей доброте, господин президент, — льстиво произнес помощник, — Доману удалось избежать смертного приговора… Все в восторге от вашего великодушия, особенно аккредитованные в Малагасии иностранные дипломаты.

Президент Нджала усмехнулся.

— Республика Франция — наш давний и добрый друг. Зачем же казнить ее подданных? А Доман… Доману грозят серьезные неприятности. Ему больше не захочется никого убивать. А чтобы это случилось как можно быстрее, мы отправим его на перевоспитание… Оно пойдет ему на пользу.

Так решилась судьба секретного агента французской спецслужбы Жосслена Домана. Благодаря не только африканским, но и европейским средствам массовой информации процесс получил широкую огласку во многих странах мира.


«Перевоспитание» полковника Домана проходило в небольшой тюрьме, расположенной на пустынном горном плато к северу от Антананариву. Заключенные работали здесь в старых каменоломнях. Через месяц