Красный дракон, синий дракон [Сергей Викторович Васильев] (fb2) читать онлайн

Сергей Васильев КРАСНЫЙ ДРАКОН, СИНИЙ ДРАКОН

— Перед вами опытный образец моего нового изобретения. Предварительные испытания прошли успешно, и теперь я представляю хроновизор приемной комиссии в лице ее председателя профессора Столярова Андрея Борисовича, двух его ассистентов и специалиста-востоковеда Миронова Геннадия Павловича, — Дмитрий Васильевич Водопьянов перевел дух, утер лоб большим платком и хмыкнул — самым трудным для него всегда были первые фразы.

Профессор важно кивнул, дескать, продолжайте, мы вас внимательно слушаем. Чуть приободрившись, Водопьянов продолжил вводную речь:

— Вкратце остановлюсь на идее прибора — его техническое описание и технологические характеристики изложены в пояснительной записке — а потом перейдем к демонстрации…

Приглашенный востоковед неожиданно прервал оратора:

— Может, сначала проведете опыт, я скажу свое мнение, а затем вы обсудите вашу технику? Боюсь опоздать на лекцию, извините.

Но Дмитрия было не так просто сбить с намеченного пути. Ухмыльнувшись и сделав вид, что не услышал высказывания, он продолжил:

— Идея заключается в том, что мой прибор способен выделить гравитронное воздействие на объект, соотнести его с временем облучения и выдать внятную картину происходившего. Широко известно, что любой объект, в процессе своего существования, подвергается гравитронной бомбардировке. Мой хроновизор позволяет структурировать это воздействие. Иными словами, — Дмитрий кивнул Миронову, — любая бумажка помнит не только то, что на ней написано, но и обстоятельства написания — звуки, изображения, запахи. В общем, всё то, что ее окружало. Первый опыт я провел с текстом, написанным мной за неделю до самого опыта. Хроновизор показал меня, обстановку моей комнаты, голоса соседей, кричавших, чтоб я прекратил это безобразие… — Водопьянов смутился, почувствовав, что сказал лишнее, и замял щекотливую тему. — А теперь, в соответствии с требованиями норм, будет испытан неизвестный мне текст, неизвестного автора, на неизвестном мне языке и неизвестного происхождения… Прошу вас, Геннадий Павлович, — Дмитрий сделал широкий жест рукой, приглашая востоковеда.

Миронов вышел из-за громадного стола, встал рядом с Водопьяновым, откашлялся и сказал:

— Текст подлинный, представляющий большую культурно-историческую ценность, относится к поздней эпохе Тан. Текст не полон. Нам до сих пор не известно, что помешало дописать его. Надеюсь, с помощью э-э-э… хроновизора мы решим эту проблему, — востоковед натянуто улыбнулся радостному Дмитрию, видимо, пытаясь хоть как-то предупредить измывательства над старинным листком.

Водопьянов взял листок, мельком взглянул на него, пробубнил себе под нос: «Василич плохого не сделает» и положил в выдвинутый из хроновизора ящичек. Резко и шумно задвинул его, так что все вздрогнули, и нажал кнопку включения.

— Единственный момент, — вдруг неуверенно сказал Дмитрий, оторвавшись от своего прибора, — данные выводятся на дисплей. Может, для чистоты эксперимента, кто-нибудь почитает их вслух?

Профессор кивнул ассистенту, и тот, слегка поморщившись, приблизился к хроновизору.

— Текст на древнекитайском, — скучающим голосом прочитал ассистент, — содержание текста: «Красный дракон заката. Синий дракон воды». Начать сканирование? Да? Нет?

— Нажмите вон ту зеленую кнопочку, — посоветовал Водопьянов.

Ассистент нажал и продолжил:

— Приступаю к сканированию. Задайте параметры.

— Это уж я сам, извините, — Дмитрий слегка отодвинул в сторону ассистента, набил «Момент создания» и сильно стукнул по вводу.

В пространстве вокруг хроновизора возникло объемное изображение. Там, где находились предметы обстановки, оно пропадало. В просмотровом зале появились четыре деревянных столба, поддерживающих изогнутую шатровую крышу с резными кобылками, песчаные дорожки и человек, стоящий снаружи беседки. Автор был заслонен хроновизором. Зато гость был прекрасно виден. Оранжевый свет заходящего солнца падал на смуглое узкоглазое лицо. Ветер относил длинные черные волосы, не заплетенные в косу, в сторону. Потрепанные штаны, рубаха неопределенного цвета и изогнутый меч в правой руке дополняли облик типичного разбойника.

Автор текста что-то спросил по-китайски, и хроновизор перевел каким-то писклявым голосом:

— Кто ты?

Миронов поморщился — сидящий мужчина говорил нормальным баритоном, а перевод не только уродовал тембр, но и был весьма отдаленным по содержанию.

— Я — Чжао Хун-Вэй. — ответил гость.

— Что тебе надо от поэта?

— Мне нужен ты! — гость пошевелил мечом для лучшего понимания.

— У меня нет денег…

— И ты не платишь налоги, — закончил гость. — Я пришел убить тебя. Готовься!

— Мои похороны обойдутся казне дороже, чем те жалкие монетки, что я должен.

— Дело в принципе. Чтоб неповадно было нарушать другим.

— Когда-то я жил при дворе, сам император слушал меня, я не знал — что такое не иметь денег. Зависть — плохое чувство. Меня оговорили, и император выслал меня в провинцию.

— Чем же ты живешь здесь? Кому нужны твои стихи?

— Ты прав. Никому. Я иногда пишу прошения для крестьян — этим и живу. Мне надо не много.

— Я тоже когда-то писал стихи. Быть может, не такие хорошие, как у тебя. Но я вовремя понял, что этим на жизнь не заработаешь. Теперь я убиваю людей за деньги. Хорошая работа. Я стал мастером своего дела. Дело должно быть выполнено. Готовься.

— Посмотри на Солнце. Посмотри на золотое небо. Посмотри на синие воды Вэйхэ. Это вечно. Что моя жизнь перед ними? Я и могу только показать людям красоту. Но ведь могу.

— Ты пишешь стихи? Я допишу их за тебя, — убийца усмехнулся левой половиной лица. Он отвел руку с мечом назад и шагнул к поэту.

Миронов, внезапно осознавший, что сейчас произойдет, вцепился в одежду Водопьянова и затряс его изо всех сил.

— Остановите это! — закричал он. — Он же убьет поэта! Мы никогда не узнаем, что он хотел написать!

Дмитрий беспомощно развел руками. Миронов, увидев, что Водопьянов и не собирается что-либо делать, толкнул его особенно сильно, подскочил к хроновизору и ударил сразу по всем кнопкам несколько раз. Освещение в просмотровом зале отключилось, и запахло горелым пластиком.

Однако проецируемое изображение не исчезло, а даже обрело некую глубину. Убийца приостановился и громко сказал рычащим голосом:

— Чжэ ши маа?

Переводчик впервые как бы запнулся и с опозданием выдал:

— Что за хр-р-р… — и захрипел, контролируемый цензурным блоком.

— У вас какой переводчик стоит? — поинтересовался Миронов. — Стандартный?

— Да нет, мой собственный. Переводит с любого на любой. Как письменную, так и устную речь. Правда, я его тестировал по переводам иностранных фильмов, и теперь у него некоторые проблемы со словарным запасом, — ответил Водопьянов, наклонившись к уху востоковеда.

Между тем, гость слегка повернулся, наклонил голову набок и уставился прямо на испытателей, будто видел их. Нет, не «будто», что немедленно и доказал.

— Кто вы такие? Как здесь оказались? — спросил он, переводя взгляд с Миронова на Дмитрия и обратно.

Водопьянов растерялся. Он никак не мог предположить возможность обратной связи и не знал — как реагировать. Миронову же было не до технических неувязок. Перед ним стоял натуральный представитель глубокой древности, у которого можно было узнать — как там всё было на самом деле. Миронов выпятил грудь, осознавая важность момента — первый контакт с прошлым, как-никак, — и ответил по-китайски.

Переводчик всхлипнул и перевел:

— Мы клёвые парни, главные тут. Наше место это. Живем мы здесь.

Чжао почесал кончик носа и сказал:

— Не гони. Видали таких. Мечи где ваши или чем деретесь?

— Мечей нам не надобно, — востоковед был в ударе, — сила слова — наше оружие. Оставь поэта.

— Убью и вас, если мешать будете.

— Наша защита — великое слово. Ты не знаешь его.

— Да куда уж нам… — китаец шагнул и оказался вплотную к Миронову.

Водопьянов совершенно отчетливо представил, как Хун-Вэй отрубает голову востоковеду, потом добирается до него самого, затем крошит в капусту приемную комиссию и выходит в город… Вот только как до Миронова это донести? Тот совсем голову потерял.

— Пойми, о человек с мечом, — продолжал вещать востоковед, — убив поэта, ты лишишь потомков наслаждения от строк его. Двадцать циклов прошло, а мы помним слова, что написал он, и восторгаемся…

— Эту белиберду? — убийца усмехнулся. — Да его из дворца прогнали потому, что не мог предстать пред очами императора — надрызгался, как свинья, — Чжао презрительно сплюнул.

Плевок попал на горячий кожух хроновизора и зашипел.

— Но ведь были и минуты просветления! А то, что он написал в ссылке, — высшее достижение. Пусть он творит дальше. Мы заплатим тебе.

Водопьянов зашипел Миронову:

— Чем заплатим? У вас золото есть, да?

— Нельзя подкупить Чжао, — убийца гордо вскинул голову, — и напугать вам меня не удастся. Я понял — демоны устроили мне испытание. Ваше золото — пыль под моими ступнями. Ваши слова — ветер, что проносится мимо. Вы сами — исчадия ада. Так вернитесь обратно!

— Не, мы — не они, — начал оправдываться Дмитрий. — Мы так просто, проездом тут. Это всё из-за хроновизора, — и показал пальцем на прибор, слабосветящийся сиреневыми светом.

Хун-Вэй обошел вокруг хроновизора, потыкал в него мечом и сказал:

— Я дам время уйти поэту. Но только если это, — он показал пальцем на прибор, — будет разрушено. Вы — хуже демонов. Смущаете души. Так что?

Миронов с Водопьяновым переглянулись. Дмитрию до слез было жаль самому уничтожать свое творение. Он покусал губы и еле выговорил:

— Рушь сам. Доверяю.

Чжао повернул меч острием вниз, а потом с силой ударил снизу вверх, рассекая лезвием и кожух прибора, и сам хроновизор.

Треск пластика, скрежет металла, сноп искр и проецируемая картина исчезла. Помещение зала погрузилось во тьму, наполненную дымом.

Профессор Столяров громко откашлялся и высказал свое решение:

— Демонстрация проведена успешно. Технические проблемы, надеюсь, автор изобретения в скором времени устранит. Перечень отмеченных недостатков мы вам выдадим позже, в письменном виде. Поздравляю вас, коллега, с успешной защитой изобретения. А что скажет Геннадий Павлович, как специалист-востоковед?

Но Миронов не расслышал. Он дергал застрявший ящичек, в котором лежал старинный текст. Наконец освободил его, выхватил подрагивающей рукой бесценный листочек и, всё более внутренне ликуя, прочитал: