Я найду убийцу [Джордж Хамон Кокс] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Здание «Курьера» стоит на пересечении двух улиц, одна из которых была запроектирована с односторонним движением, вторая же граничила с фронтом застройки и тянулась дальше, огибая товарные платформы и место для стоянки машин компании.

Кент Мердок, занимающий вот уже несколько недель пост начальника фотоотдела в газете, срезал угол на перекрестке к своему офису. Внезапно он услышал противный автомобильный гудок, после которого его окликнул женский голос.

Занеся одну ногу на край тротуара, Кент взглянул направо и сразу же узнал блондинку, которая высунулась из открытого переднего окна синего «селена», стоявшего напротив. У блондинки было молодое привлекательное лицо, озаренное привлекательной улыбкой, когда она поняла, что ее заметили.

Кент улыбнулся в ответ, помахал рукой, дождался перерыва в бесконечной веренице машин, заполнивших дорогу в это весеннее утро, и перебежал на другую сторону.

— Здравствуйте, Рита! — сказал он, усаживаясь рядом с ней в машине. — Поджидали меня?

— Наверху мне сказали, что вы вот-вот появитесь. Предложили подождать там, но…

Он усмехнулся, заметив ее колебание, так как прекрасно понимал, что в качестве места свидания их студия, как они гордо называли свой фотоотдел, выглядела неуютной и непривлекательной. Он также понял, почему Рите предложили там остаться. К ним в студию редко наведывались такие очаровательные посетительницы как Рита Олдерсон.

— Да я вас не виню… — сказал он.

— Поэтому, — она снова улыбнулась — я решила, что имеет смысл попытаться перехватить вас здесь…

Он ждал, мысленно спрашивая себя, чего ради ей вздумалось сюда приезжать, потому что, хотя они и были знакомы довольно давно, это знакомство было поверхностным, благодаря ее мужу, с которым Кент дружил с незапамятных времен вплоть до того дня, когда три месяца назад он погиб в автомобильной катастрофе.

Джордж и Рита возвращались в машине после какой-то субботней вечеринки по шоссе Заузери Шора, за рулем сидела она.

Кое-где в низинах по дороге скопился густой туман. Когда они достигли крутого поворота, навстречу им вынырнула машина и, очевидно, ослепила Риту огнями. На дознании было установлено, что скорость не была превышена, но, как это часто случается, в результате трудно было разобраться. Ибо, хотя мужчина умер мгновенно после того, как машина врезалась в дерево, женщина отделалась легкой контузией и вывихом колена. Именно потому, что за последнее время Мердок очень часто думал об этой аварии, он сейчас особенно пристально принялся разглядывать молодую женщину, заметив, что ее внимание приковано к стоящей впереди машине. Руки у нее были на руле, лицо нахмурилось, напряглось, в уголках глаз появились морщины.

Он не стал ей помогать, и вскоре, все еще не глядя на него, она пробормотала:

— Я подумала…

И снова замолчала. Сразу было видно, что ее мысли, о чем бы они ни были, успели ее изрядно измучить.

Она сделала новую попытку:

— Я в отношении того детектива, которого вы рекомендовали Гарриет Олдерсон.

— Том Бреди?

— Он снова в городе?

— Да.

Мердок ждал, все еще не понимая причины ее озабоченности. Так как она замолчала, он внес поправку, сказав, что в действительности Бреди предложил не он, а Артур Эндерс, поверенный Олдерсонов.

— Но вы же близкий друг семьи, и Гарриет наверняка с вами советовалась в отношении его?

— Я сказал, что если ей действительно нужен частный детектив, тогда ей не надо искать лучшего, чем Том Брэди.

— Понятно. Вот я и подумала… и хочу сказать… я слышала, что он придет сюда просить вас сделать кое-какие снимки. Возможно переснять старые документы.

Мердок сказал, что это для него новость, он ничего про это не слышал.

— Я не видел Тома в этом месяце, — добавил он.

Она продолжала:

— Он хочет некоторые вещи запечатлеть на пленке, чтобы они постоянно были у него под рукой. Вот и я подумала, что, поскольку вы мне друг… а ведь это так, не правда ли?

Мэрдок все еще пребывал в растерянности, однако у него появилось смутное представление о том, куда она клонит. Он не знал, не лучше ли попытаться остановить ее, прежде чем она скомпрометирует себя окончательно, но сейчас ему было трудно сосредоточиться, потому что Рита смотрела ему прямо в лицо, а глаза у нее были такими, что большинство мужчин считали их взгляд неотразимым.

Мердок заметил, что на Рите было надето узкое платье василькового цвета и черный жакет, светлые волосы украшала кокетливая шляпка из того же материала, что и платье.

Поскольку он видел ее в купальном костюме, он знал, что у нее потрясающая фигура, тоненькая, но с приятной для глаз округлостью в соответствующих местах, красивые стройные ноги. Ее лицо с припухлыми губами и слегка выдающимися скулами обладало несомненной привлекательностью, но, по мнению Мердока, в нем не было ничего особенного, за исключением глаз. Темно-синие, широко расставленные под удивительно густыми ресницами, они оказывали колдовское воздействие, особенно на мужчину. Под их взглядом он невольно забывал решительно обо всем другом, но и без всяких сомнений и оснований начинал чувствовать себя счастливым избранником этой колдуньи.

Мердок ощутил притягательную силу ее взгляда, когда она ожидала его ответа, и поспешил отвести свои глаза в сторону, громко заявив, что ему приятно считать ее своим другом.

— А если ты делаешь фотографии, — торопливо заговорила Рита, — тебе приходится видеть то, что снимаешь. Я хочу сказать, что вы будете в курсе того, какие бумаги вам принесут…

Мердок достал из кармана пачку сигарет и предложил Рите закурить, а когда она отказалась, сунул себе в рот одну.

Разобравшись теперь в ее намерениях, он решил остановить ее до того, как она поставит в неловкое положение и себя и его.

— Мне известно, что Том выполняет какую-то работу для Гарриет Олдерсон, — заговорил он. — И я знаю, что его не было в городе, я его еще не видел после его возвращения. Фактически я впервые услышал о его возвращении, поэтому мне ничего не известно о каких-то фотографиях для…

Он заколебался, вновь почувствовал на себе взгляд Риты и всю его чарующую силу.

— Но если вы правы, — продолжал он, — и Брэди действительно явится ко мне с подобным предложением, то учитывая огромное количество частных фотоателье в городе, это заставит его поступить так потому, что мы с ним старые друзья, и знает, что на меня можно положиться.

— Естественно.

— Полагаю, что те бумаги, о которых вы упомянули, конфиденциальные, верно?

— Ну… очевидно.

— Я если Гарриет Олдерсон платит ему, то она имеет право первой посмотреть его отчеты?… Почему бы вам не поговорить сначала с Брэди?

— Я собиралась… позднее, но я подумала, что если бы я смогла получить заранее хотя бы общее представление…

Она не закончила фразу, плечи ее поникли, руки соскользнули с колен.

Снова она высунула голову в окошко, когда заговорила, голос у нее звучал тихо, виновато.

— Вы правы, конечно, мне не следовало сюда приходить. Очевидно, я плохо разбираюсь во многих вещах. Я действовала под влиянием глупого импульса, не удосужившись даже остановиться и подумать…

— Так поступают многие!

— Поверьте, я просто не сообразила, что если бы вы рассказали мне о содержании этих бумаг, то вы б подвели своего друга. Так что, не могли бы мы позабыть об этом?

Она выпрямилась и нажала на стартер.

— Нельзя ли притвориться, что я здесь не была?

Она неискренне улыбнулась ему, но глаза ее смотрели дружески.

— Вы не изменили ко мне отношение?

— Нет, конечно.

— Я рада.

Она положила руку ему на колено: — Не подумайте, что я забыла, сколько вы для меня сделали… после аварии… Спасибо, Кент.

— Спасибо? — сказал он, протягивая руку к дверце.

— За то, что вы не позволили мне ничего испортить.

Он вылез из машины.

Рита рванула с места, едва не врезалась в стоящую впереди машину, выезжая на улицу. Мердок следил за ней, как она влилась в общий поток машин, его худое лицо нахмурилось, темные глаза глядели задумчиво.

Прошло еще несколько минут, а он все не двигался с места. Высокая фигура в хорошо сшитом костюме. Для этого времени года было холодно, все небо затянуто тучами; ветер, дувший порывами с Джолнес Бэнка, приносил с собой запах дождя. Позабыв про суматоху дня, Кент думал о молодой женщине и странной ее просьбе пока не сообразил, что напрасно теряет время. Тогда, тихонько ругнувшись, он быстро пересек дорогу.

Глава 2

Студия «Курьера», который выходил и утром, и вечером, и по воскресеньям, состояла из ряда комнат, соединенных плохо освещенным коридором, который тянулся от приемной до фотолаборатории, заворачивая вбок к четырем крохотным конурам, где печатались снимки.

В одном углу приемной была сооружена перегородка из стекла и дерева, отделявшая каморку в одно окно, которая служила кабинетом Мердоку. В ней едва хватало места для письменного стола с креслом, у одного конца которого приютился столик, а у другого — стул для посетителя. В угол был заткнут стеллаж для бумаг, и поскольку в комнате на полу не оставалось ни одного сантиметра, остальное оборудование вынуждено было ползти вверх к потолку. К стене был приделан радиоприемник, на крышку которого был водружен монитор, указывающий, какие из пяти машин газеты были в разъезде.

Когда вошел Мердок, в приемной находился всего один посетитель, фотограф по имени Клайм, который сменился еще в четыре часа. Клайм всегда охотно соглашался поработать сверхурочно, если для этого представлялась возможность, он тут же спросил Мердока, нет ли срочной работы. Тот сказал, что посмотрит.

Взглянув на монитор, понял, что на задание ушли три машины, в книге поручений тоже не было ничего такого, что требовало бы незамедлительного вмешательства. Быстрая проверка материала на столе показала, что всему уделено должное внимание. Так он и сказал Клайму, скинув с себя пиджак и втискиваясь в свое кресло.

Не успев как следует устроиться, он обратил внимание на какое-то движение сбоку. Он обернулся и увидел Тома Брэди с портфелем под мышкой, загородившего всю дверь. Радость Мердока была совершенно искренней.

— Эй! — закричал он, весело улыбаясь, — входи и садись, если тебе это удастся. Где ты, пропадал, бродяга?

Брэди навалился всем своим телом на косяк двери и сдвинул на затылок шляпу. Розовощекий здоровяк с седой шевелюрой, он выглядел ниже своего роста за счет широченных плеч и бычьей шеи; у него были черные глаза, нависшие густые брови и ворчливо-грубоватая манера изъясняться голосом, который не был ни громким, ни неприятным. Ему было около 62 лет, полтора года назад он ушел в отставку после 38 лет службы в полиции, в криминальном департаменте. Открыл свое собственное «частно-сыскное бюро» со штатом работников в одиннадцать человек.

Сейчас, отвечая Мердоку, он улыбался во весь рот с видом человека, весьма довольного собой.

— Путешествовал, сынок, путешествовал. Спросишь, где?

— Считай, что уже спросил.

— Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Мехико-сити, Майами-Бич. И даже заскочил повидаться с Алисой и двумя внучатами.

— Бесплатно?

— Совершенно. Побывал в таких местах, о которых раньше даже и не мечтал. Целый месяц, сынок. Круглая сотня в неделю и оплата всех расходов. А их было много. Это еще не все, — он подмигнул, — солидные премиальные. Честное слово, порядочная сумма, когда я полностью отчитаюсь. А я это сделаю!

Он вошел внутрь, отложил в сторону портфель, опустился на стул и продолжал:

— Ведь тебе известно, что когда меня демобилизовали, у меня не было ни пенни, кроме пенсии и страховки, которую я не хотел трогать…

— Потому что ты потратил все на образование дочери, а потом…

— Неважно, почему. Я тебе говорил, что не надеюсь зарабатывать много как частный детектив, но все же это было занятие, ну и добавочно пара десятков долларов к пенсии, как ни говори, а потом отдых от всех этих лет бесконечных правил, постановление, уставов… Ты мне помог получить лицензию, дал денег на обзаведение, на обстановку.

— Ну и что? Ты со мной рассчитался.

— И наконец, — не обращая внимания на слова Мердока, сказал Брэди, — я получил такое задание, о котором мог лишь мечтать. Почему? Благодаря той замечательной рекомендации, которую ты мне дал для леди Олдерсон.

Представив себе Гарриет Олдерсон, Мердок невольно фыркнул над высокопарными фразами Брэди. И сказал, что никакой «замечательной» рекомендации он не давал.

— Я ей просто сказал, что знаю тебя очень давно и что у тебя за плечами 38 лет безупречной службы в полиции.

— Она прежде ни разу не имела дела с частными детективами, — усмехнулся Брэди, — и откровенно заявила, что не одобряет эту профессию. Но поскольку она вбила себе в голову, что нуждается в квалифицированной помощи, она и наняла меня. А завтра она получит уже мой отчет!

Брэди расстегнул портфель, достал из него конверт из толстой манильской бумаги, кроме которого, по-видимому, в портфеле больше ничего не было, и защелкнул замок.

— Долг платежом красен, — сказал он. — Ты разрекламировал меня старой миссис Олдерсон, а я дам тебе возможность заработать немного на карманные расходы.

Он похлопал по портфелю.

— Я работал долго и упорно, чтобы раздобыть эти материалы. На случай, если с ними что-то случится, мне надо иметь надежное доказательство, что я ими располагал. Ты говорил мне, что все фотографы из газеты охотно берутся за частные поручения, если такие подворачиваются… в этом плане ничего не изменилось?

Мердок подтвердил, что если бы ему вздумалось запретить столь явное нарушение служебной дисциплины, он внес бы смуту и недовольство в ряды своих подчиненных. Ибо точно так же, как некоторые репортеры имели левые заработки к своему основному жалованью, так и фотокорреспонденты не брезговали лишним долларом. Когда они разъезжали по городу, выполняя официальные поручения, они частенько получали частные заказы от небольших рекламных агентств или от отдельных лиц, которые изъявляли желание запечатлеть на пленке церемонию бракосочетания, похорон, крестин или иного выдающегося события в их жизни. Администрация газеты смотрела сквозь пальцы на подобные дополнительные задания, если только они выполнялись не в служебное время. Второе же требование, чтобы на это не расходовался казенный материал, существовало только на бумаге.

Мердок обычно знал, когда кто-то из его работников печатает левые заказы, как и то, что на них идет пленка, бумага, реактивы, но поскольку это было не слишком обременительным расходом, он предпочитал притворяться слепым: в его памяти еще были свежи те дни, когда он сам остро нуждался в дополнительном заработке.

Правда, за последнее время он соглашался лишь изредка делать свадебные фотографии богатых людей, которым по средствам были его цены, да и выполнять отдельные заказы иллюстрированных журналов.

— Мне потребуется четырнадцать негативов, — заявил Брэди, — и я уплачу по пять долларов за штуку.

— Что за глупости! За пять долларов можно наделать полную пленку.

— Тихо! — в своей грубоватой манере одернул его Брэди. — Это уже не дружеская услуга, а бизнес. Все оплачивается из средств «на расходы», а старая дама может себе такое позволить. Если только она застонет, я скажу ей, что пять долларов уплачено не только за снимки и твое время, но также и за твое сотрудничество. Я напомню, что ты не болтливый малый…

Он поколебался и продолжал уже более серьезно.

— Это совершенно верно. Тебе придется просмотреть, что ты фотографируешь, но я уверен, что ты прочтешь не более того, что тебе совершенно необходимо, поскольку остальное — не твое дело. Вот почему я пришел к тебе. Скажи, мы можем сейчас этим заняться?

Против входной двери в кабинет стояли два массивных несгораемых шкафа. В одном из них находились фотоматериалы, и у каждого сотрудника были к нему ключи. В другом — были спрятаны фотоаппараты, включая собственный Мердока, объективы, специальное оборудование.

Достав оттуда аппарат и заперев шкаф на ключ, он прошел по коридору к столику с оборудованием для пересъемки. Отрегулировав свет и зарядив аппарат, он сказал, что может приступить.

Начиная с этого момента и далее, как заявил Брэди, было просто невозможно не видеть, с чем он имеет дело. Документы, которые ему нужно было сфотографировать, были подобраны по размерам и содержанию, в основном это были негативные фотостаты с черным фоном и белым изображением, некоторые представляли собой сообщения, подписанные заявления, два письма.

Поскольку саму работу он выполнял почти автоматически, не ломая над ней голову, он невольно стал думать обо всем том, что стало ему известно. В памяти всплыли слова Риты Олдерсон, его весьма заинтересовало, почему она была так сильно встревожена. Он слушал вполуха, разумеется, отчет Брэди о своих поездках, а когда тот замолчал и тишина стала гнетущей, спросил, кто же замещает его в бюро в его отсутствие.

— Френи Кэрби, — ответил Брэди, — хотя, откровенно говоря, дел у него было немного.

Пока он перечислил, чем именно занимался Кэрби, Мердок подумал о личности напарника Тома. В прошлом полицейский офицер. У этих людей было мало общего. По возрасту Кэрби скорее годился в приятели Мердоку. В характеристике Кэрби было записано о перестрелке с тремя ворами, забравшимися в гастрономический магазин. Кэрби раньше времени вышел в отставку, так как он посчитал незаслуженным порицание с понижением в должности.

— Он мог бы быть хорошим копом, — сказал Брэди.

— Что?

— Я говорю о Кэрби. Если бы он не был таким горячим, он бы дослужился до сержанта.

— А как теперь его дела?

Брэди пожал плечами.

— На жизнь он себе зарабатывает, ему не нравится кому-то подчиняться. Иногда мы с ним работаем на пару.

Мердок установил под объектив последнее письменное показание под присягой, и хотя он специально не пытался прочитать и разобраться в содержании фотографируемых документов, он понял, с чем он имеет дело. Конечно, он не видел полностью ни текста писем, ни показаний, но сделанные сверху печатные заголовки давали ему общее представление об их содержании. Задавшись целью совершенно не интересоваться тем, что он делает, Мердок все равно понял, что сфотографировал два свидетельства о рождении, два о браке и одно о разводе, одно письменное показание от министра и одно от мирового судьи, пару писем, копии двух записок из регистрационных книг отелей, рапорт полиции, два заявления на работу.

Закончив съемку, Мэрдок увидел, как Брэди запихивает подлинники назад в конверт. Он отправился в лабораторию проявлять пленку. Том пошел следом за ним и остановился в дверях в ожидании.

Включив красный свет, Мердок опустил пленку в проявитель и установил таймер. Завинчивая крышку на бачке и производя совершенно автоматически все последующие манипуляции, он невольно думал не только об одной Рите, но и о трех других людях, так или иначе связанных с семьей Олдерсонов, имена которых он заметил в документах. Одно из имен мелькнуло на брачном удостоверении из Сан-Франциско, два других — на анкетах из отеля в Майами-Бич, хотя само по себе, это не имело особой важности, поскольку он не видел ни даты, ни срока пребывания в отеле. То, чего он до сих пор не мог понять, это тревогу Риты или ее нервный импульс, то ли глупый, то ли нет, который заставил ее повидаться с ним, ибо насколько он успел заметить, в документах нигде не упоминалось ни ее теперешнее имя, ни девичье — Рита Карр.

— Сколько ты видел? — неожиданно заговорил Том Брэди. — Что запомнил?

— Не очень-то много. В качестве свидетеля я смогу лишь показать, что снимал 14 объектов для полицейского в отставке Томаса Брэди.

Брэди усмехнулся, но снова отправился следом за Мердоком, который теперь понес пленки на фиксацию. После того, как он опустил их в большой бачок, раздался телефонный звонок. Мердок взял трубку и услышал мужской голос, который хотел узнать, здесь ли мистер Брэди.

— Это тебя, Том.

Услышанный им односторонний разговор состоял почти полностью из междометий.

— Да… Что?.. О’кей! Сейчас.

Брэди положил трубку, сунул конверт в нагрудный карман и поправил шляпу.

— Мне надо идти, — сообщил он, — как ты считаешь, сколько еще времени ты будешь возиться с пленкой?

— Они тебе нужны сухими, да?

— Конечно.

— Так с полчаса.

— Я скажу тебе, что ты сделаешь, — проговорил он, входя в комнату Мердока за своим портфелем. Положи их в конверт и надпиши на нем мое имя. Если тебе надо будет уходить, оставь его тут, на столе… Нет, лучше положи в средний ящик. Я выпишу тебе чек за услуги, когда вернусь. И смотри, не вздумай спорить.

Поднеся к носу Мердока огромный кулак, чтобы подкрепить сказанное, он резко повернулся к выходу, едва не налетев при этом на Вольта Кэйри, нагруженного оборудованием, который как раз входил в кабинет.

Кэйри был двадцатью годами старше Мердока и был самым известным фотографом города. Он никогда не занимался ничем иным, и не работал нигде, кроме «Курьера». В известной степени он злоупотреблял этим, не слишком считался с чужим мнением, сам высмеивал то, что ему казалось достойным того. Его непременно сопровождал запах виски. Молодой состав газеты считал его чудаком, да он таким, очевидно, и был. Невысокого роста, коренастый, он надевал обязательно кепи, мешковато сидящие брюки и непомерно узкий жакет из материала другого цвета. Сейчас что-то буркнув, вместо приветствия, он опустил на пол свою ношу и вышел. Минут через пять раздался телефонный звонок, в корне изменивший планы Мердока.

Ибо сообщение от Метта Лекинса, дневного редактора, гласило, что у ДС-3 отказало шасси, он сейчас кружит над городом и, вероятно, будет садиться минут через двадцать— двадцать пять.

— Кто у вас на месте? — требовательно спросил он. — Кит Говард, — добавил он, называя одного из репортеров отдела новостей, — поехал туда, но без фотоаппарата.

— Мы с Кэйри, — ответил Мердок. — Подождите у аппарата, пока я не переговорю с ним.

Он соединился по внутреннему телефону с Кэйри и спросил его, чем он занят.

— Пара срочных объявлений оптовой продажи.

Мердок проверил журнал поручений, затем ответил по телефону:

— Кэйри работает со срочным материалом, Метт. Если только у вас там не найдется никого поближе, я сам туда поеду. По дороге буду поддерживать с вами связь.

Стоило ему повесить трубку, как он передумал, но перебрав в уме всех фотографов, которых он мог бы послать, подумал, что его кандидатура была самой подходящей. Он не забывал ни на минуту про пленку Брэди, однако у него совершенно не оставалось времени на ее обработку. Он успел развесить лишь половину кадриков на специальной струне. Не зная, что дальше делать, он увидел Кэйри, входящего в комнату.

— Вольт, прошу тебя кое-что сделать для меня, — попросил Мердок. — Развесь, пожалуйста, остальные негативы рядом со всеми. И когда они высохнут, сложи их в конверт, надпиши на нем имя Тома Брэди и сунь его в средний ящик моего стола.

— Хорошо, — ответил Кэйри. — Что там стряслось? Хочешь поработать для разнообразия?

Мердок рассказал ему о самолете. Тот тихонько ругнулся.

— Все эти объявления оптовой торговли, знаешь, куда бы я их послал?

— Знаю, Вольт.

Мердок усмехнулся.

— Если им требуется столько снимков, пусть обращаются в газету.

— Конечно, Вольт, конечно. Не забудь про мою просьбу.

Глава 3

Инцидент в порту окончился благополучно для всех его участников, в особенности для 14 пассажиров и команды из трех человек. Покружив почти с час над аэропортом пока шли приготовления для посадки самолета на «брюхо», пилот ухитрился произвести ее настолько искусно, что все они оказалась в руках возбужденных родных и знакомых, очевидно, не вполне сознавая, какой опасности только что подвергались.

Мердоку показалось, что он присутствовал при чуде, но с точки зрения снимков для газеты лучшее, что он мог сделать — это два моментальных снимка команды и пассажиров, пока Кит Говард выуживал у них более или менее интересные замечания, мечтая собрать материал для большой заметки. Сравнительно недавно Кит был в издательстве мальчиком на побегушках, поэтому он с трудом справлялся пока с чувством возбуждения, которое охватывало его при каждом самостоятельном выезде на задание. Когда в двадцать минут седьмого они поехали на машине газеты назад в город, он все еще толковал о сочетании опыта и счастливого случая.

Работало полицейское радио. Благодаря многолетней практике, Мердок ухитрялся в одно и то же время поддерживать беседу с Говардом и прислушиваться к распоряжениям диспетчера. Именно поэтому он разобрал известный ему адрес, мгновенно сориентировался и решил, что они могут туда заехать.

Названный диспетчером адрес находился практически за углом, а слова «Разберитесь в беспорядке», обращенные к какой-то патрульной машине, сразу пробудили в нем старый охотничий инстинкт. Он предложил Говарду заглянуть туда и перебрался в крайний ряд машин, чтобы повернуть у светофора.

— Что? — удивился Говард.

— По радио назвали Келлера.

— Бифштексную?

— Возможно, всего лишь пьяный, но вроде бы для этого рановато, так что давай быстренько посмотрим.

Он завернул направо и увидел вывеску Келлера посреди квартала. Никаких признаков беспорядка не было видно, когда он медленно проехал мимо здания, но все же остановил машину перед входом и потянулся за фотоаппаратом. Как только он вышел из автомобиля, то увидел, как полицейский автомобиль разворачивается за ним, и поспешил внутрь. Говард не отставал он него.

Ресторан Келлера давно завоевал славу места, где можно получить вкусно приготовленную отбивную, бифштекс или цыпленка, для тех, кто не слишком интересовался хромированной отделкой, красной кожей и огромными зеркалами. Зал был отделан панелями в старом английском стиле, с приглушенным светом и тяжелой мебелью. Во время обеда музыки не полагалось, но где-то около десяти на эстраде появлялось трио для желающих поразвлечься.

Гардероб находился слева от входа в холл, напротив — комната для отдыха.

В данный момент, когда Мердок вошел, в гардеробной никого не было, а через дверь в главную залу на него глазела девушка. В это время зал не был переполнен, только в центре собралась небольшая толпа.

Хотя Мердок не имел понятия, из-за чего весь этот шум, он не колебался ни секунды: его аппарат был отрегулирован на 12 футов, лампочка для вспышки находилась на месте, так что ему оставалось только нажать на спуск затвора.

При яркой вспышке света Мердок заметил, что слева находится Келлер, с недоумением смотрящий на револьвер, который он держит в руке, как будто не понимает, откуда он взялся. Посредине круга стоял мужчина с красной физиономией (его держали двое официантов за руки) и орал на второго постарше с лысеющей головой, который находился рядом с грудастой крашеной блондинкой лет тридцати. Пока она не заметила фотовспышки, она тоже остервенело спорила с задержанным, но появление Мердока все изменило.

Первым повернулся Келлер, открыл рот, но ничего не сказал. Официант крепко вцепился в своего пациента, который сделал попытку наброситься на Мердока. Блондинка тоже шагнула вперед, когда Мердок отступил назад. Ее лысыватый компаньон попытался удержать ее, но она рванулась от него и тут же замерла на месте, так как появились двое полицейских в форме.

— Спокойно! Прекратите безобразие! — скомандовали они. — В чем дело, мистер Келлер?

Мердок успел заменить лампочку и изменить фокусное расстояние, влез на стул, чтобы заснять всю сцену, а потом тихонько отошел к стойке, возле которой никого не было, кроме единственного посетителя, который с невозмутимым видом сидел у дальнего конца, смакуя пиво. Мердок посмотрел на него, потом пошел и уселся рядом с ним на табуретке.

Это был Том Брэди.

— Что ты тут делаешь? — спросил Мердок. — Из-за чего поднялся шум?

— На какой вопрос отвечать сначала?

— На любой.

— Блондинка со своим приятелем выпивали вон за тем дальним столиков у стены. Тут появился этот парень и подошел прямо к ним. Произошел спор, о чем я не слышал, затем вновь прибывший схватил блондинку за руку, как будто хотел заставить ее силой уйти из ресторана. Она подняла крик и дала пощечину ему, а поклонник поднялся и бросился на парня. Тот в ответ выхватил оружие. Блондинка вцепилась ему в руку, когда он выстрелил. Полагаю, что пуля, к счастью, угодила в потолок, ну а тут двое официантов схватили его за руки.

— Ты их знаешь?

— Никогда прежде не видел. Когда кто-то является сюда с чужой приятельницей, жди неприятностей.

Мердок наблюдал, как в зал вошли еще двое полицейских и стали разговаривать с Келлером и своими соратниками. Вскоре все три нарушителя были удалены из зала. Кит Говард, разумеется, отправился за ними. Мердок соскользнул с табурета и двинулся к выходу. Но он успел дойти лишь до двери, ибо почувствовал, как его кто-то похлопал по плечу.

— Эй, Макс!

Голос принадлежал человеку по имени Ал Перенти, игроку и подстрекателю, у которого имелся длинный список арестов за правонарушения различной тяжести, но ни одной судимости.

Это был чернобровый тип с синим подбородком и редеющими черными волосами.

— Эти снимки могут доставить неприятности моему другу, — заявил Перенти, — я бы не хотел, чтобы они появились в газете.

Мердок повел плечом, чтобы сбросить руку Перенти, ему не понравилось ни фамильярное обращение, ни тон этого человека.

— Я вас не фотографировал.

— Все равно я туда попал, а также моя дама. Предполагается, что ее тут не было в данный момент. Вы понимаете, что я имею в виду? У нее могут быть неприятности, а я бы этого не желал. Забудьте про эти снимки, а я компенсирую убытки.

Мердок внимательно посмотрел на Перенти, темные глаза смотрели на него, недоброжелательно. Он понимал, что проще всего было бы ответить, что вряд ли данные снимки попадут на страницы газеты, если только кто-то из действующих лиц не представляет интереса в другом отношении. То, что он не стал делать подобных объяснений, было вызвано, вероятно, намерением Перенти «выкупить» снимки любой ценой.

— Я всего лишь фотографирую, Перенти, — сказал он, — я не могу сказать, будут опубликованы снимки или нет.

— Я бы не желал, чтобы это случилось.

— Тогда поговорите с редактором. Он человек рассудительный. Изложите ему свои соображения. Но на вашем месте я бы не стал предлагать ему денег, потому что он может выбросить вас из кабинета.

Мердок отвернулся прежде, чем Перенти успел ему ответить, продолжая внутри кипеть. Выйдя на улицу, он увидел, что всю троицу усадили на заднее сидение полицейской машины. Подошел Кит Говард предупредить, что он намерен взять такси и отправиться следом в полицейский участок.

— Просто посмотреть, что будет дальше.

Отойдя в сторону, Мердок увидел на противоположной стороне улицы машину, из которой высовывалась знакомая физиономия Вольта Кэйри. Он подошел и поинтересовался, как Кэйри здесь очутился.

— Я выезжал на ограбление в Кеймбрижд, — ответил он, — а на обратном пути услышал вызов по полицейскому радио и сообразил, что речь идет о заведении Келлера, и подумал, что надо заглянуть. Стоящая история, а?

Мердок рассказал ему. Затем, вспомнив Тома Брэди, решил, что сможет пообедать здесь ничуть не хуже, чем в другом месте. Взглянув на часы, он убедился, что Кэйри поедет в студию, потому что сейчас было около шести, а тот уходил не раньше семи.

Мердок вручил ему две кассеты и попросил проявить их в студии.

— Я вернусь еще до того, как ты отправишься домой. Положи готовые пленки мне на стол, одна кассета — в аэропорту, вторая — у Келлера. Я заберу их, как только приеду.

Его собственная машина все еще стояла перед входом, поэтому он перегнал ее на стоянку и вызвал по радио дежурного по редакции, чтобы сообщить, где он находится и чем собирается заняться. Выключив оба радиоканала, он запер машину и вернулся в ресторан.

В зале теперь было тихо, ничто не говорило о том, что здесь недавно произошло. Посетителей стало заметно больше. Почти все табуреты возле стойки были заняты, но место рядом с Брэди оставалось свободным. Мердок занял его.

— Ты работаешь или просто пьешь? — спросил он у Брэди.

— Эта небольшая работенка подвернулась сегодня утром, — ответил детектив. — Келлеру показалось, что кто-то не то таскает, не то разбавляет у него спиртное. Ни меня, ни Кэрби здесь не знают, потому что здешние цены мне не по карману. Ну, мы и рассчитали, что если тут творятся всякие фокусы с напитками, то в часы пик. Вот мы и договорились, что я буду попивать себе пиво и следить за происходящим до восьми часов, а потом Кэрби меня сменит, чтобы быть здесь до одиннадцати. Но, конечно, на успех не приходится очень рассчитывать.

— Могу я тебя чем-нибудь попотчевать?

— Полагаю, что не стоит. Теперь, когда всем известно, что ты из газеты, наша излишне тесная дружба может насторожить типа, который не чист на руку.

Мердок кивнул Брэди, показывая, что он понял, и соскользнул с табурета. Когда он осмотрелся в поисках свободного столика, то обнаружил, что ни самого Перенти, ни его приятельницы, о чести которой тот так беспокоился, в ресторане больше не было.

В четверть восьмого Мердок поставил на место служебную машину и пошел ко входу, где имелся лифт. Здесь он встретил молодого паренька, Джима Хьюза, который временно работал курьером. Хьюз сообщил, что Кэйри отпустил его поужинать.

Войдя в приемную студии, Мердок стал звать фотографа, однако ответа не последовало, поэтому он пошел в свою комнату, включил свет и склонился над селектором.

— Вольт!

Никакого ответа.

— Эй, Кэйри!

Снова тишина. Вспомнив о двух кассетах, которые он ему отдал, Мердок отметил про себя, что никаких пленок у него на столе нет.

Вернувшись назад в приемную, он спросил:

— Джим, когда Вольт отпустил тебя?

— В семь, велел не задерживаться, потому что в восемь он собирался домой.

Недоумевая, Мердок вышел в коридор. С первого взгляда комната для печатания казалась пустой, но он все же переступил через порог и замер на месте, перестав дышать при виде скорчившейся на полу фигуры.

Даже в мрачном полумраке помещения он видел, что это Кэйри, об этом говорила и валявшаяся рядом кепка. Подбежав ближе, он заметил разбросанные на полу металлические застежки, используемые при просушивании пленки.

— Вольт! — позвал он хриплым голосом. — Вольт!

Он опустился на колени, испытывая непонятную пустоту в груди, потряс его за плечо, потом осторожно приподнял обмякшую руку и стал прощупывать пульс.

Только тут он сообразил, что Кэйри дышит, даже громко, но затрудненно. Тогда он перевел дыхание и постарался проглотить комок, застрявший у него в горле. В этот момент у него за спиной раздался голос Хьюза:

— Это Вольт? Что случилось?

— Черт возьми, откуда мне знать? Беги к телефону, вызывай врача!

— Ка-какого врача?

— Любого, черт побери! Скажи нашей телефонистке, она знает. Только пускай не копается.

Какое-то мгновение он был в растерянности, не знал, что делать. Сняв с себя пиджак, он свернул его и подсунул под голову старому фотографу.

Кэйри лежал немного на боку, одна рука была откинута в сторону. Все еще не зная, насколько серьезно положение, Мердок осторожно перевернул его. Крови не было видно, но его пальцы нащупали огромную шишку на затылке Кэйри. Тогда он тихо опустил его на самодельную подушку. Выпрямившись, он увидел снова металлические застежки и принялся их собирать.

Хьюз вернулся назад и стоял в дверях. Он потрясенно молчал, глаза у него были широко раскрыты. Мердок прошел мимо него в свой кабинет. Какой-то внутренний голос заставил его открыть средний ящик.

Увидев, что там нет конверта с написанным на нем именем Тома Брэди, он понял, что не ради него кто-то ударил Кэйри. Никто, кроме Брэди, Кэйри и его самого о нем не знает. Значит, остался один Ал Перенти.

От этой мысли он почувствовал прилив необычайной злобы.

Глава 4

Все они стояли молча, пока два санитара из скорой помощи поднимали бесчувственное тело Кэйри на узкие носилки, покрывали его одеялом. Мердок, Хыоз, доктор и Вайман, управляющий издательством «Курьера» дождались, пока не исчезнут носилки, тогда Вайман обратился к врачу с вопросом, несколько негодуя:

— Вы считаете, что его могли ударить мешком, набитым песком, но пока вы затрудняетесь сказать, насколько серьезна эта травма?

Доктор надел пальто и шляпу.

— У него огромный кровоподтек на затылке, а рваной раны нет, очевидно, череп не поврежден. Вот почему я предполагаю, удар мешком. К счастью, он пришелся на затылок, где кости черепа гораздо толще, но только рентген покажет, имеются ли трещины.

— Когда вы об этом узнаете, доктор? Надеюсь, что вы сами займетесь всем этим?

Врач кивнул, потом сказал, что примерно через час у них уже будет более или менее ясная картина повреждения.

— Допустим, что трещины у него нет, вы все равно не можете сказать, когда к нему возвратится сознание?

— Нет. Это же контузия, возможно, очень тяжелая, сейчас нельзя определить, имела ли место мозговая травма. Он может придти в себя уже в санитарной машине, через час, через сутки или…

Он слегка пожал плечами, считая излишним заканчивать фразу.

— Мне пора идти.

Мердок кашлянул.

— Пожалуй, я тоже пойду. Вернее, поеду с вами, доктор.

— Как угодно, но оснований для спешки нет. Я сильно сомневаюсь, что вам удастся с ним поговорить сегодня.

Он ушел. Вайман повернулся к Мердоку. Коренастый и полный человек с широким лицом, густыми бровями и энергичными манерами. Сигара казалась неотъемлемой частью его внешности, вот и сейчас он сжимал зубами наполовину выкуренную, уже не горящую сигару.

— Так вы полагаете, что он забрал все шесть пленок?

— Если он не профессионал, он не мог поступить иначе. Скорее всего его интересовали те два снимка, которые я сделал у Келлера, но у Кэйри были две кассеты с фотографиями аэропорта и, очевидно, свои собственные из Кеймбриджа. Чтобы не ошибиться, он захватил все, что нашел.

Вайман вынул изо рта сигару и мрачно посмотрел на нее: один ее конец он полностью изжевал, так что после секундного колебания сигара полетела в мусорную корзину.

— Расскажите мне про Ала Перенти, — сказал он.

Выслушав во второй раз отчет Мердока, он спросил:

— Кого вы знаете в полицейском участке?

— Лейтенанта, заведущего детективным отделом.

— Позвоните ему, — сказал Вайман, — и сообщите все это, пусть он с этого начнет. Держите меня в курсе. Час-два я еще буду на работе.

Он направился к двери.

Мердок позвонил в полицейский участок, попросил соединить его с лейтенантом Уолшем, назвал себя и рассказал о случившемся.

— О’кей, — сказал Уолш, — вы могли бы уточнить время?

— Это должно было произойти между семью и восемью пятнадцатью.

— Мы проверим, чем занимался Перенти в это время, но, конечно, на это нельзя очень рассчитывать. Я знаю этого типа. Если уж он задумает какую-нибудь пакость, то скорей всего наймет для этого исполнителя. Может быть, нам сможет помочь сам Кэйри, кстати, как он? Надеюсь, он поправится?

Мердоку очень хотелось сказать «да», но он не привык бросать слова на ветер, и осторожно сказал, что не знает.

— Доктор отказался даже приблизительно сказать, когда Вольт придет в себя.

— Олл райт, мы этим займемся, — пообещал Уолш, — сам проверю Перенти и пошлю кого-нибудь побеседовать с вашим лифтером. Кто знает, не припомнит ли он чего-нибудь полезного.

Мердок положил трубку на рычаг и откинулся на спинку кресла, подбородок его упирался в грудь, темные глаза уставились в одну точку, ничего не видя. Перед его взором все еще темнела скорчившаяся фигура на полу, и на минуту он почувствовал отчаяние. Только неослабевающая злоба заставила его мозг работать, причем его негодование было направлено не только против Ала Перенти, но и против собственного бессилия.

Он не знал, сколько времени так просидел, неподвижный и инертный, но все же почувствовал потребность что-то делать. Тогда он потянулся к телефону и поговорил с отделом городских новостей, и предупредил, что взял служебную машину для поездки в город.

В больнице, когда он туда приехал, ему ничего нового не смогли сообщить, тогда он устроился в комнате ожидания, в задумчивости курил одну сигарету за другой, пока к нему не подошел совершенно неслышно молодой врач и спросил, не он ли мистер Мердок.

— Рентген черепа мистера Кэйри дал отрицательный результат, — сказал он, — сейчас производят тесты позвоночника.

Мердок свободно вздохнул, почувствовав, что у него внутри лопнул какой-то невидимый обруч, и спросил:

— Он пришел в себя?

— Нет еще.

— Вы не представляете…

— Нет, сейчас еще ничего нельзя сказать, кроме того, что он хорошо реагирует. Как будто бы он должен поправиться, утром вы сможете с ним повидаться. Пока же мы тоже ничего не можем сделать, только ждать.

Мердок почувствовал себя гораздо лучше, когда он сел в машину и поехал назад в издательство. По давней привычке он включил полицейское радио и тотчас же услышал ряд инструкций от диспетчера из управления.

Форма была выработана раз и навсегда. Сначала — номер отделения, затем — индекс, под которым значилась машина: А — машина, Д — машина, О — машина, после чего шел адрес и распоряжения. После каждого второго или третьего вызова сообщалось точное время, поскольку все это записывалось на магнитную пленку на случай ссылок в будущем.

Дождь, который грозился весь день начаться, наконец пошел, усиливаемый порывами ветра, сразу же после того, как Мердок уехал из больницы. Он включил «дворники» и слегка снизил скорость, продолжая прислушиваться к голосу диспетчера, вызывавшего Л-машину.

— Кэйб энд Компани, — произнес он и назвал адрес. — Повидайтесь с ночным сторожем. 7.01.

Следующее сообщение было связано с сигналом от какого-то гражданина, звонившего в полицию по телефону. Потом одна из машин отрапортовала, что она выполнила задание. Сообщение, переданное в ФБР, заставило Мердока насторожиться.

Все дело в адресе, но ему опять повезло. Он находился на Коламбас авеню, когда диспетчер сказал: «Машина А, подключайтесь».

Ответ поступил незамедлительно, поэтому диспетчер тут же сказал адрес, упомянув третий этаж, двор, распорядился расследовать, закончив словами «Сигнал У».

Мердок не знал, что означает этот сигнал, но ему было известно, что в последнее время полиция, негодуя на то, что представители прессы зачастую первыми приезжают наместо происшествия, стала употреблять меняющиеся буквенные индикаторы в конце своих вызовов для обозначения серьезных преступлений. Иногда эти буквы были пустой приманкой, но часто у них было значение. Сейчас буква «У» добавляется к знакомому адресу, это насторожило Мердока, и почти в то же время он увидел, как идущая навстречу ему машина совершила поворот на 180 градусов. Когда его фары осветили эту машину сбоку, он убедился, что это полицейский «седан».

Мердоку пришлось прибавить газу, чтобы не отстать от нее. Не снижая скорости, он ухитрился все же позвонить в редакцию, чтобы сообщить, куда он едет.

— Мы уже тоже это слышали, — ответили ему. — Вы знаете, что означает буква «У»?

— Нет.

— Но вы считаете, что это срочно?

— Не знаю… я позвоню.

Он повернул влево, следом за полицейской машиной переехал через железнодорожную линию, после чего черный «седан» скрылся за углом. Когда Мердок повторил маневр «седана», тот уже остановился у обочины, а двое офицеров бежали по дорожке к подъезду 32-этажного дома, первый этаж которого занимало правление какого-то концерна и магазин электроприборов.

Мердок хорошо знал лестницу, начинавшуюся сразу за парадной дверью, и хотя он не поднимался по ней выше четвертого этажа, в конторе Тома Брэди на третьем этаже бывал неоднократно.

Он чувствовал, как крупные капли пота покрыли его лоб, а дождь ударяет его по непокрытой голове, пока доставал из машины фотоаппарат и прочие принадлежности, потом он уже бежал по тускло освещенной лестнице, перепрыгивая через ступеньки, со страхом думая, что могло случиться с Томом, и отгоняя дурные мысли.

«Не может быть, не должно быть, чтобы это был Том, — повторял он про себя, как будто хотел кого-то убедить. — Нет, нет!»

Он добежал до третьего этажа и увидел множество различных дверей, верхняя часть большинства из них была из матового стекла. И только сквозь одно проходил свет — слева, в самом конце.

То, что увидел Мердок, когда распахнул дверь, запечатлелось у него в памяти на долгие годы. Он не сразу мог осознать, что случилось, и в течение какого-то времени действовал совершенно автоматически, находясь в шоковом состоянии.

Сама контора не изменилась — просторная комната с двумя обычными письменными столами, в углу перегородкой было отделено местечно «для совещаний». Помимо простых канцелярских стульев, тут стояла пара кресел, небольшой диванчик и стол, на который были водружены два металлических шкафа для бумаг, покрашенных зеленой эмалью. И даже в самый первый, жуткий момент, когда не хотелось верить глазам, Мердок заметил, что один ящик был раскрыт и опустошен.

Фетровая шляпа, закатившаяся в сторону, лежала на некотором расстоянии от непромокаемого плаща, который, по-видимому, был сброшен здесь. За ним, частично скрытый вторым письменным столом, лежал на спине человек. Один из офицеров встал возле него на колени, тогда как второй склонился над телефоном. На диванчике, опершись локтями в колени и повесив голову, сидел Френк Кэрби.

В самое первое мгновение, когда Мердок переступил через порог, в помещении царила мертвая тишина. Все трое взглянули на него, офицеры — моментально, Кэрби не сразу и, казалось, офицер, находившийся возле Тома, покачал головой и сказал своему напарнику:

— Он мертв.

— Ты его знаешь? — спросил второй.

— Том Брэди. Он множество лет проработал в 61-м участке, прежде чем перейти в управление. Звони-ка живее.

Он поднялся с колен, отряхнув брюки, склонил голову и заговорил недовольно, даже осуждающе:

— Вы ведь Мердок из «Курьера»? Черт возьми, как вы здесь так быстро очутились?

— Услышал сообщение по радио… Узнал вашу машину и поехал следом.

То, что он делал после этого, он и сам не мог объяснить. По-видимому, он действовал в шоковом состоянии. С одной стороны, он поверил словам офицера, но в то же время внутренне не мог согласиться с тем, что Том Брэди умер. Эта внутренняя борьба не помешала ему заняться привычным делом, доведенным за многие годы почти до автоматизма.

Он видел, какими глазами смотрели на него офицеры и догадывался, о чем они думают: выставить его за дверь или нет. И в тот самый момент, когда они оба, очевидно, склонились в пользу первого, он сделал «ход конем», который редко не достигал цели, ибо было основан на тщеславии, которое есть у каждого полицейского: увидеть свой портрет в газете.

Аппарат уже был наведен, и он распорядился:

— Вы там у телефона, шагните вперед вправо… Вот так, о’кей!

Быстро поменяв использованную лампочку вспышки, Мердок, переместившись, пробормотал:

— Еще один раз под другим углом. Как вас зовут? — спросил он, беря руководство в свои руки.

— Хэнди и Голдмен, — ответили они.

Затем, прежде чем что-либо было сказано, от вытащил кассету с пленкой, положил аппарат на диванчик возле Кэрби и поспешил к выходу, но тут один из полицейских окликнул его:

— Эй, куда же вы?

— Мне надо выключить мотор у машины и позвонить в редакцию. Я вернусь через две минуты.

И он ушел, не обращая внимания на протестующие голоса позади. Чтобы его задержать, надо было побежать вдогонку, а этого никто не сделал, и тут на него обрушилась вся та эмоциональная нагрузка, которую он сперва не ощущал.

Ему казалось, что внутри у него все сжалось, ноги перестали его слушаться, он с трудом передвигал их. Каким образом убили Брэди? И почему?

— Нет! — воскликнул он вслух, как будто его протест мог что-то изменить. — Нет!

Как ни странно, дурнота прошла. Лицо у него внезапно вспыхнуло и покрылось потом, в глазах помутилось, но он упорно шел вперед, надеясь, что на улице ему станет лучше. Действительно, холодный дождь и ветер принесли ему облегчение.

В машине он взял в руки микрофон и нажал на кнопку включателя:

— Машина 93 вызывает дежурного «Курьера», машина 93 вызывает дежурного…

Послышался скребущий звук, а затем:

— Говорите, машина 93.

Мердок откашлялся и продиктовал сообщение.

— Одну минуточку, нужны дополнительные подробности. Я соединю вас с редактором.

— К сожалению, мне нечего ему добавить, только имя и адрес. Это убийство, но пока не могу сказать, как оно произошло. Пришлите за пленкой, которую я оставляю на переднем сидении машины. Аппарат у меня, а ключи я оставлю в машине, так что любой сможет забрать ее.

— О’кей. Вы намерены там остаться?

— Столько, сколько сумею. Я еще позвоню.

Он выключил оба радиоканала и положил кассету на сидение возле себя. Пару минут он оставался неподвижным, слишком измученный и убитый горем, чтобы шевелиться, пока не подумал, что вот-вот появятся машины с толпой репортеров из других газет.

Когда Мердок вновь вошел в контору, офицер, стоявший до этого у телефона, разговаривал с Кэрби, а второй склонился над короткоствольным револьвером, который валялся в паре футов от Брэди.

— Стреляли? — спросил Мердок.

— Один раз.

Мердок оперся на угол стола таким образом, что ему не видно было лица Брэди. Он не хотел его видеть. Он хотел оставить в памяти его совсем другим, поэтому глаза его двигались, запоминая всяческие мелочи.

Он увидел расстегнутый пиджак, темное влажное пятно на рубашке. Кресло за письменным столом было перевернуто, второй ящик справа у стола был вытащен и лежал вверх дном, его содержимое разбросано. Далее на боку лежала сплющенная металлическая корзина для бумаг. Очевидно, из нее рассыпали по полу клочки рваной бумаги и спутанный клубок узкой ленты, наверное, от пишущей машинки.

Несколько минут Мердок постоял так, его лицо побледнело, зубы были плотно сжаты, глаза казались больными, по лбу струились капли пота.

И тут он почувствовал — ярость в нем отодвигает горе, становясь доминантой. Ибо, хотя ему довелось фотографировать смерть во многих видах, никогда до этого она не казалась ему такой личной и такой кошмарной. Теперь все то, что он должен будет впредь сделать, он станет делать не ради газеты, а ради Брэди.

Он повернулся и посмотрел на Френка Кэрби, который монотонным голосом отвечал на вопросы офицера.

— Он был здесь, когда я вошел. Я сначала не видел револьвера. Я не знал, что случилось, я подумал, что у него, возможно, сердечный приступ, пока не заметил кровь.

Он говорил еще и другие вещи. Но Мердок его больше не слушал. Он взял свой аппарат и затем пошел поставить его вместе со всеми дополнениями в углу, за дверью. Там стоял стул, через спинку которого был переброшен плащ Кэрби светлого водоотталкивающего материала, почти точно такой же, как у него самого. Поверх него Кэрби положил свою новехонькую шляпу. Мердок почти автоматически отметил, что эта одежда была характерной для Кэрби: тот любил одеваться и всегда придерживался моды.

Мердок снял свое собственное пальто, сложил его, но поскольку оно было мокрым, уложил его на пол, рядом с фотоаппаратом. Он проделал то же самое с пальто Кэрби, положив его поверх своего, водрузив сверху шляпу, сам же сел на стул, сложил руки на коленях и приготовился к последующей работе, без которой не обходилось ни одно расследование убийства.

Глава 5

Первыми прибыли лейтенант из местного полицейского участка и с ним двое детективов, но прежде чем они успели как следует оглядеться, прикатил лейтенант Бейкон из отдела по расследованию насильственных смертей со своим неизменным спутником, грузным, неповоротливым типом с борцовской челюстью, которого звали сержантом Кио. Следующим по порядку был медицинский эксперт, а как только он приступил к осмотру тела, в комнату вошли фотограф и дактилоскопист, дополнив штат официальных представителей.

На своем месте, в дальнем углу Мердок не сразу бросался в глаза, первым на него обратил внимание Бейкон, пока местный лейтенант выслушивал рапорт двух патрульных офицеров. На это не потребовалось много времени, и он отправил их обратно, распорядившись только немного подежурить у входа, пока их сменят.

— Не впускать прессу! — распорядился он.

В это время Бейкон уже уставился своими серыми глазами на Мердока. При виде его он приоткрыл рот, глаза у него раздраженно блестели, потом он прищурился. Он моментально взял себя в руки. Он хорошо знал Мердока и не впервой оказывался с ним на месте преступления.

Мердок ответил ему точно таким же молчанием, и лейтенант отвернулся от него с видом строгого учителя, который на время отложил выволочку ученику.

Он подошел к врачу и стоял рядом, пока тот производил осмотр. Осмотр не занял много времени. Доктор, поднявшись с колен, заявил:

— Это все, что я могу здесь сделать, лейтенант.

Он потянулся к шляпе.

— Один выстрел с достаточно близкого расстояния. Полагаю, что на рубашке будет обнаружен порох. Во всяком случае, таково мое предварительное заключение.

— Быстро скончался?

— По моему, да.

— Давно?

— Недавно. Менее, чем полчаса назад.

Бейкон посмотрел, как дактилоскопист приподнял карандашом револьвер, проткнув его сквозь предохранительную скобу, и положил его на стол. Пока устанавливали освещение для фотографирования, он повернулся в сторону Френка Кэрби.

— Вы нашли его, Френк? Расскажите нам об этом. Как случилось, что вы сюда пришли?

Френку Кэрби было лет тридцать пять. Он был высоким, стройным, весьма компетентным с виду человеком, его зеленовато-серые глаза смотрели смело, деловито и холодно. У него были светло-каштановые волосы, а вытянутое лицо придавало ему некоторое сходство с терьером. По характеру он был задиристым и агрессивным, а то, что он временами был грубоват, являлось следствием 12-летней службы в полиции, когда он в основном ловил правонарушителей любого возраста, таких же несговорчивых, как он сам.

Сейчас, когда он поднял глаза на Бейкона, голос у него звучал глухо и скорбно.

— Днем мы вместе работали по одному небольшому дельцу Келлера — владельца ресторана, где подают такие великолепные отбивные.

После этого он рассказал ту историю, которую Мердок уже слышал от Тома Брэди.

— Я знал, что Том должен был закончить со своим дежурством, вот и зашел узнать, нет ли у него новостей, прежде чем мне идти туда к 11 часам.

— Когда вы сюда явились?

— В девять или чуть раньше, точно не скажу.

— Получается, что вы зря потратили какое-то время, — заметил Бейкон, — нам вы позвонили в 9.07.

— Да, — вздохнул Кэрби, — возможно, вы и можете так говорить.

Он колебался, лицо его в ярком свете фотоламп казалось неестественно бледным и лоснящимся.

— Когда я увидел револьвер и сообразил, что произошло, я слишком обалдел, чтобы рассуждать логично. Мы не были партнерами, — продолжал он, — только делили на двоих помещение и расходы. Мы с ним не были даже очень близки. Но когда ты бываешь день за днем рядом с Брэди, то вскоре узнаешь, какой это был замечательный человек и полицейский, даже если он тебе не слишком нравится. Ну, а потом ты видишь вот такое и не «можешь поверить собственным глазам, и единственное желание — схватить мерзавца, который это сделал.

— Да-а, — протянул Бейкон. — Итак, вы вошли. Что было дальше?

— Мне кажется, я первым делом обратил внимание на этот шкаф, стоящий открытым, а потом уже на него, — сказал Кэрби, кивая головой в сторону письменного стола. — Я знаю, что Том держал его под замком, а тут он был раскрыт и опустошен… во всяком случае, так казалось с того места, где я стоял. Револьвера я сразу не заметил. Да я так и не думал. Том лежал на полу. Его пальто и шляпа тоже. Вот я и решил, что это сердце…

— Его пиджак был также расстегнут, как и сейчас?

— Да, я заметил кровавое пятно, когда склонился над Томом, но прежде оно было гораздо меньше. Я окликнул Тома и потряс его за плечо, не зная, что он мертв. И тут я увидел револьвер.

— Когда вы решили, что он мертв?

Кэрби заморгал, как будто до этого такая мысль не приходила ему в голову, и ответил, что не знает.

— Мне не удалось прощупать у него пульс, но кожа у него была такой же теплой, как и у меня. Да и кровавое пятно росло на глазах. Я понял, что это случилось буквально за несколько минут до моего прихода и, по-видимому, у меня появилась дикая мысль, что мне удастся поймать мерзавца на месте преступления. Теперь-то это кажется бессмысленным, но тогда…

— О’кей, — сказал Бейкон, видя, что Кэрби замолчал. — Ну, и что же вы сделали?

— С этого этажа всего один выход, по парадной лестнице. Предположим, что мой приход загнал этого типа в ловушку. Вот, о чем я тогда подумал. Я побежал вдоль коридора, дергая поочередно за все ручки, надеясь, что преступник проскользнул в одну из контор. Но все они оказались запертыми. Тогда я поднялся на четвертый этаж, там нигде не горел свет. Тут я понял, что обманываю самого себя: ведь если я действительно спугнул типа, то у него было достаточно времени, чтобы удрать из здания, пока я находился у Брэди. Тогда я вернулся назад, снял пальто и шляпу и сел в ожидании, позвонив в полицию.

Бейкон кивнул и вытянул губы.

— У вас нет оружия, Френк?

— Два револьвера, но они оба на месте.

— Встаньте!

Глаза Кэрби широко раскрылись, по-видимому, он не мог поверить своим ушам, затем он быстро вскочил, плотно сжав губы.

— Не будьте таким недотрогой! — рассердился Бейкон, видя его реакцию. — Вы прослужили достаточно долго в полиции, чтобы знать все правила.

Он одернул свой немного широковатый пиджак, сшитый из дорогой ткани серого цвета в полоску. Подчиняясь взгляду лейтенанта, Кио произвел поверхностный осмотр и отступил назад.

— Это ваш письменный стол? — спросил Бейкой, указывая на стол слева. Он снова кивнул Кио и сержант принялся проверять содержимое ящиков.

Кэрби сел, у него все еще был хмурый взгляд, но все же он буркнул:

— С виду этот револьвер похож на оружие Тома. Можно проверить по номеру.

— Он что часто брал его с собой?

— Нет.

— Где он его хранил?

— В письменном столе, в том самом ящике, который сейчас вынут.

Дополнительное освещение было сейчас выключено. Бейкон спросил лейтенанта из полицейского участка, вынул ли он все предметы из карманов Брэди. После того, как это было проделано, он отправил Кио посмотреть, приехала ли санитарная машина. Санитары вошли через минуту. Теперь Мердок, который до этого смотрел прямо перед собой, закурил сигарету и отвернулся к окошку.

И хотя он твердо решил ни на что не смотреть, он все же чувствовал движение в комнате, а когда подняли носилки, горло у него сдавило, а в уголках глаз защипало, и только после того, как дверь закрылась, он снова посмотрел на Бейкона, прислушиваясь к его вопросам, взвешивая ответы, с трудом сдерживая в себе неутихающий гнев.

Бейкон проверил содержимое бумажника Брэди, потом попросил дактилоскописта прочитать номер револьвера, ничего не нарушив.

— До сих пор мне ни разу не удавалось отыскать хорошие отпечатки на оружии, сказал тот, — но заранее никогда ничего нельзя сказать или предугадать.

Осторожно повернув револьвер кончиком карандаша, он громко прочитал его номер.

Бейкон сказал:

— Совершенно верно, это его собственный револьвер. Как же могло случиться, что его застрелили из него?

— Вы справляетесь просто так или ждете, что я выскажу свои соображения? — спросил Кэрби.

— Давайте свои догадки, — ответил Бейкон.

— Преступник наверняка имел собственный пистолет.

— Если бы он его выхватил, тогда Брэди мог ухитриться выдвинуть этот ящик.

— Он непременно бы это сделал, — сказал Кэрби, — он не принадлежал к людям робкого десятка. Он бы не стал сидеть с кротким видом и ждать, что будет дальше.

Бейкон задумчиво кивнул.

— Да, он его достал, но второй это заметил. Держа Брэди под прицелом, он заставил его положить оружие на стол. Потом он забирает его, но Брэди предпринимает попытку отнять револьвер. Если только на рубашке есть следы пороха, так оно и было. Брэди прыгнул вперед, но тот выстрелил.

Он тихонько ругнулся, выражая свое бессилие и негодование. Затем, взяв себя в руки, он стал нарочито деловитым.

— Нам лучше проверить письменный стол, — сказал он, — особенно выдвинутый ящик… Эго что… лента от пишущей машинки? — сказал он, указывая на перевернутую корзину для бумаг. — Если это новая лента, то можно попытаться прочитать, что с ее помощью печаталось… Френк, что вы скажите про этот несгораемый шкаф?

— Он держал в нем папки с делами.

— Сколько? Я имею в виду, как был заполнен ими шкаф? Полностью или частично?

— Точно не скажу.

— А примерно?

— Пожалуй, их было столько… Кэрби раздвинул ладони на фут.

— Слишком много, чтобы их можно было спрятать в кармане или унести под мышкой.

— Если они были перевязаны, — не согласился Кэрби, — то унести их было нетрудно. — Он поднялся и подошел к столу.

— У Тома был портфель…

Оглянувшись, он пошел в отдаленный угол кабинета за перегородкой.

— Если его только нет дома, значит им воспользовались, — сказал он убежденно.

— Том приходил сегодня днем с портфелем, — сказал Мердок.

Бейкон повернул к нему глаза.

— Куда?

— Он был в студии.

— Когда?

Мердок рассказал. Бейкон повернулся к Кэрби.

— Вы знали об этом?

— Конечно, и звонил ему туда, чтобы сообщить о деле Келлера. Он вернулся сюда, мы обо всем переговорили и спланировали, как будем действовать.

— Был ли у него портфель?

— Да.

— Что он хотел от вас? — обратился Бейкон к Мердоку.

— Он просил сделать кое-какие снимки.

— С чего?

— Разные бумаги, несколько показаний с подписями, копии документов, пара свидетельств о рождении.

— О чем они были?

— Я не знаю.

— Вы должны иметь общее представление, — с раздражением сказал Бейкон.

Мердок резким тоном объяснил, как все происходило, закончив словами:

— Поэтому я старался много не читать, а то, что видел, не имело для меня большого смысла.

— Может быть, позднее вы припомните?

— Может быть!

— О’кей, начинайте думать… Над чем он работал? — спросил он Кэрби.

— Он уезжал из города на целый месяц, возвратился только вчера…

Далее он объяснил, что по договоренности с Брэди он выполнял вместо него ряд незначительных поручений и заданий в его отсутствие и перечислил, какие именно.

— Так он уезжал на целый месяц? — удивился Бейкой. — По делу? Видимо, оно было важным.

Он помолчал, но поскольку Кэрби ничего не говорил, спросил:

— Вам известно, на кого он работал?

— По-моему, на семейство Олдерсонов.

— Олдерсоны с Бикон-стрит? — переспросил Бейкон и даже присвистнул. — Будь я проклят… Мне казалось, что она не пустила бы детектива на порог дома!

Тут ему пришла в голову новая мысль и он повернулся к Мердоку.

— Что случилось с пленками?

Мердок объяснил, что он сделал.

Бейкон спросил:

— Бреди их забрал?

— Наверное. В восемь часов их уже не было в моем столе.

— А что он сделал с подлинниками?

— Сложил их в большой конверт из манильской бумаги и спрятал в портфель. Хотя нет, я ошибаюсь. Он принес его в портфеле, а уходя, сунул конверт себе в нагрудный карман.

Бейкон обратился сразу ко всем своим людям.

— Никакого конверта? Никаких негативов? И даже самого портфеля?

Возможно, он мог бы добавить кое-что еще, если бы не открылась дверь и детектив не сообщил, что его хочет видеть некий мистер Эндерс.

Артур Эндерс был седеющим, красивым человеком, лет сорока, с атлетической фигурой и таким лицом, которое охотно помещают на рекламных плакатах спортивных товаров. У него был раскатистый уверенный голос и изящные манеры, которые указывали на то, что он был рожден для лучшей жизни. Сейчас, расстегнув пояс своего коверкотового пальто и отряхнув дождевые капли с новой шляпы, он осмотрелся, сконцентрировал внимание сначала на Мердоке, а потом на Бейконе.

— Вы хотели видеть меня, мистер Эндерс? — спросил лейтенант.

— Не совсем. Я пришел повидаться с мистером Брэди…

— Почему?

— Мы договорились о встрече. Кто-то внизу сказал мне о случившемся и о том, что вы возглавляете расследование, поэтому я посчитал необходимым подняться наверх.

— Когда вы в последний раз видели Брэди?

— С месяц назад.

— Значит, вы договорились о свидании по телефону?

— Нет, он забежал ко мне днем и сказал, что хотел бы иметь со мной небольшой разговор, и спросил, не смогу ли я придти примерно в половине десятого, — туг он взглянул на свои часы. — Я ответил, что смогу. Правда, я немного запоздал…

— Он не говорил, почему он хочет вас видеть?.. Вы знали, что он работал для семьи Олдерсон? — добавил он, видя, что Эндерс качает головой.

— Это я знал, но не знал, почему и в каком плане он действует

— Кто его нанял?

— Миссис Олдерсон, то есть, миссис Гарриет Олдерсон.

— Но она вам не сказала — почему?

— Нет.

— Вы поверенный семьи, а вы не пытались…

Эндерс слегка улыбнулся.

— Если бы вы знали миссис Олдерсон, вы бы не сомневались, что если она что-то решила сделать…

— Она с вами не советовалась?

— В данном случае — нет.

— Но как случилось, что она надумала нанять детектива?

— Она предупредила меня, что сделает это уже после того, как решение ею было принято. Я пытался узнать, почему она остановила свой выбор на одном из них, а позднее, когда он оказался плохим, старался отговорить ее, но, поняв, что она не отступит, посоветовал ей обратиться к мистеру Брэди, потому что мне была известна его репутация. Я думаю, что она по этому поводу разговаривала с мистером Мердоком.

Он оглянулся на Мердока для подтверждения.

Мердок сразу же сообщил, что миссис Олдерсон спрашивала его о Томе Брэди, и что он сказал о нем.

— Но вам она тоже не говорила, для чего ей понадобился детектив?

С минуту Бейкон пережевывал отрицательный ответ, по его глазам видно было, что он не верит ни тому, ни другому. Очевидно, сообразив, что он никуда не придет в данном направлении, он переменил тему и обратился к Кэрби.

— Том сам писал свои донесения? — спросил он. — Но кто перепечатывал их для него?

— Точно, — ответил Кэрби, — почерк у него был неважный.

— Кто ему печатал?

— Девушка по имени Салли Фишер, она, насколько мне известно, работает в «Курьере»…

— Да, в отделе общественной жизни, — уточнил Мердок. — Живет в том же доме, что и Том. Она печатала его материалы. Правда, их было немного, по вечерам.

— Адрес вы знаете?

Мердок сказал его и сержант Кио сразу же записал.

— Может быть, она сможет нам помочь, — сказал Бейкон, — но сначала, как нам кажется, надо поговорить с миссис Олдерсон.

Он кивнул сержанту Кио, они отошли к дверям, где Бейкон проинструктировал тихим голосом своего помощника. После этого, вернувшись к Эндерсу, он сказал:

— Вы не желаете позвонить ей и предупредить о нашем приезде?

— Не слишком.

Бейкон слегка покраснел, но ограничился сердитым взглядом в сторону нотариуса.

— Брэди работал целый месяц по заданию миссис Олдерсон, — сказал он сурово. — Это показывает, что она готова была затратить крупную сумму денег. Кто-то явился сюда и убил Брэди до того, как он успел вручить ей свои донесения, бумаги исчезли, как и его выводы, так и те документы, на поиск которых он затратил столько времени. Вместе с ними и пленки, которые он сделал сегодня. Тома Брэди любили и уважали все, с кем он столько лет проработал бок о бок.

— Для всех нас он останется полицейским, а это значит, что все сотрудники нашего отдела будут проводить следствие с особой тщательностью, не считаясь ни с трудом, ни со временем. И мы не успокоимся, пока не докопаемся до истины. Учтите, мистер Эндерс, что если убийцей окажется кто-то из Олдерсонов, то от этого ничего не изменится.

Видя, что Эндерс намеревается протестовать, он торопливо продолжал:

— Вы поверенный семьи. Хорошо, мы возьмем вас с собой, чтобы у вас была возможность защищать их интересы. Поэтому было бы неплохо, если бы вы позвонили миссис Олдерсон и сообщили, что произошло. Можете передать ей от моего имени, чтобы она собрала всех членов семьи, если это возможно. Да, еще следующее: у меня набит карман повестками, так что если у нее нет желания разговаривать со мной сейчас, мы их вызовем совершенно официально утром в прокуратуру.

Для Бейкона это было длиннющей речью и Мердок понимал, что это не пустые угрозы. Очевидно, Артур Эндерс разделял его мнение. Он громко вздохнул, пожал плечами и пошел к телефону. Пока он набирал номер, Бейкон стал о чем-то совещаться со своим помощником.

Мердок пошел надеть пальто, он отложил в сторону шляпу Кэрби, но тот тоже подошел к нему и надел ее на себя. Он перекинул через руку свернутое пальто, а к тому времени, когда Мердок надел на себя свои вещи, еще мокрые, холодные, Эндерс закончил разговор.

— Она не стала спорить? — спросил Бейкон.

— Я в точности пересказал все, что вы мне сказали. Возможно, это ее убедило.

Бейкон кивнул и пошел к Мердоку.

— Вы куда направляетесь?

Мердок не успел подумать об этом. Все его мысли были сосредоточены на Томе. Он проклинал себя за беспомощность, за то, что не прочитал документы, хотя имел для этого полную возможность, когда фотографировал их. Ибо теперь ему казалось, что Бейкон на правильном пути и что гибель Брэди так или иначе связана с теми фактами, которые уже удалось выяснить.

— Не знаю, — сказал он. — Возможно, поеду с вами.

— Именно это я имел в виду. Вы друг семьи, так что вы сможете в трудную минуту поддержать меня… Вы тоже, Кэрби, думаю… Мы отправимся все вместе. Пусть Мердок вспомнит про бумаги, которые фотографировал… Мистер Эндерс поедет за нами на своей машине, а сержант Кио позади всех.

Глава 6

Оказалось, что машина редакции оставалась на месте, так что Мердок спрятал аппарат в чемодан с оборудованием в багажник. Они втроем сели на переднее сидение. Мердок справа, Бейкон посередине. Ливень сменился моросящим дождем, на который никто не обращал внимания.

Кэрби заговорил первым:

— Я вот все думаю, лейтенант. Возможно, это вам покажется… в отношении Эндерса…

— Так что вы скажете?

— Примерно через неделю после отъезда у меня с Томом состоялся междугородный разговор, из Сан-Франциско. Он сказал, что у него для меня есть пара поручений. Я буду работать на него и он со мной рассчитается, когда получит деньги от Олдерсонов. Он хотел, чтобы я проверил личность Эндерса.

Бейкон произнес «ага» очень заинтересованным тоном.

— Вы имеете в виду — установить за ним слежку?

— Не совсем. Брэди хотел, чтобы я выяснил финансовое положение Эндерса, его платежеспособность и все такое. Он просил меня поразнюхать все, что мне удастся.

— Ну и?

— Эндерс по уши в долгах. Его кредитные возможности почти полностью исчерпаны.

— Ну и ну! — покачал головой Бейкон. — Все решительно требует проверки, верно?

— Он выплачивает пособие двум женам, — продолжал Кэрби, — тем не менее, он любит шикануть, отдыхает то во Флориде, то на Бермудских островах. Как вы думаете, где он успел так загореть, хотя еще и настоящего тепла-то не было?

Он говорил что-то еще, но Мердок его больше не слушал. Деятельность Эндерса и его шальные траты его не удивили, но вообще-то он не подозревал, что нотариус в таком плачевном состоянии, ибо фирма «Эндерс и Эндерс» пользовалась всеобщим уважением, она была основана еще дедом Артура. Теперь оставался только Артур и двое младших партнеров, и занимались они не столько юридическими делами как таковыми, сколько управлением крупными поместьями, среди которых самым важным было поместье Олдерсонов.

Мердок знал, что Артур заменил отца, старинного друга покойного Эдварда Олдерсона. Что именно удалось сделать Артуру в плане преумножения или сокращения капиталов Олдерсонов, Мердоку не было известно. Артур также управлял Олдерсоновской компанией и был назначен администратором владений Джона Олдерсона, который погиб в автомобильной катастрофе, не оставив завещания.

— О’кей, — продолжал расспрашивать Бейкон. — Вы сообщили Брэди, что вам удалось узнать?

— Сегодня утром, — ответил Кэрби. — Вот я и думаю, не по этой ли причине Том договорился о встрече с ним, но, конечно, это всего лишь предположение.

— Ага…

Бейкон задумался над словами Кэрби немного дольше, чем до этого, потом спросил:

— Вы говорили, что Брэди дал вам пару поручений. Какое же второе?

— Проверить парня по имени Барри Денхем. Он брат жены Джона Олдерсона. Приехал в город пару месяцев назад и остановился в «Сити-отеле».

Мердок мог бы внести поправку в слова Кэрби, он знал, что Денхем не был родным братом Риты, а всего лишь сводным, но он не стал его перебивать, вспоминая единственную встречу в Денхеном. По словам Риты, он был актером, вернулся из Мексики, чтобы найти место в одном из театров.

— Денхем? — спросил Бейкон, и было видно, что он роется в памяти, стараясь припомнить человека с таким именем. — Ну, а чем он примечателен?

— Ничем.

— Деньги у него есть?

— Во всяком случае, хватает на то, чтобы поздно вставать по утрам, пропадать каждый день на треке. Вечерами он везде болтается, всегда немного навеселе, участвует в драках иногда, но больше времени он проводит в клубе «Севилл». Там у него есть приятельница в хоре.

— Что еще?

— Это все.

— С сестрой он часто видится?

— Она приезжала к нему в отель пару раз с тех пор, как я установил за ним слежку. Они дважды вместе обедали.

Поколебавшись, он добавил, что кто-то еще настолько заинтересован Денхемом, что следит за ним.

— Кто же?

— Джерри Олдерсон.

Бейкон повторил имя, потом посмотрел с недоумением на Мердока и спросил:

— Я что-то путаюсь с этими Олдерсонами, может быть, вы меня просветите в этом отношении? Кто такая Гарриет?

— Мамаша, — усмехнулся Мердок. — Она заправляет всем курятником.

— Это она наняла Брэди?

— Точно. Вдова с тремя сыновьями. Старший Дональд. Он женился года четыре назад на девушке из Вирджинии по имени Глория Старрет. Джордж, средний брат, погиб в автомобильной катастрофе. Он был женат на Рите Карр.

— Это сестра Денхема?

— Сводная сестра.

— О’кей!

— Джерри — самый младший сын. Он партнер в агентстве рекламы здесь, в городе.

— Вы сказали, что, по вашим наблюдениям, он установил слежку за Денхемом? С чего бы это?

— Я не знаю, если только ему не приглянулась молодая вдова. Я видел, как он наблюдал за отелем в разное время, когда она находилась там с Денхемом.

Бейкон кивнул Мердоку.

— Давайте-ка начнем с «Сити-отеля». Проверим, на месте ли Денхем.

Мердок выполнил приказ и через пару минут остановил машину на стоянке перед отелем. Бейкон вылез и попросил их подождать. Две другие машины тоже подъехали.

Мердок не успел выкурить сигарету к тому времени, как Бейкон уже вернулся.

— Отсутствует, — доложил он, — поехали.

Городской дом Олдерсонов был на речной стороне Викон-стрит. Четырехэтажное, не слишком пышное, но достаточно внушительное строение из кирпича и камня.

Когда Мердок подъезжал к дому, он заметил, что какая-то женщина свернула к крыльцу по единственной подъездной дорожке, а когда он стал притормаживать, то увидел Джерри Олдерсона, который вылезал из машины. Мердок сказал об этом лейтенанту.

В этом месте на улице было одностороннее движение. Эндерс и Кио поставили свои машины у обочины на противоположной стороне и поспешили перейти через дорогу. Бейкон велел Кио оставаться в машине и позвонить в управление, чтобы сообщить, где они находятся. Потом он кивнул Эндерсу.

Первоначально дом был задуман с высоким массивным портиком, так, чтобы ступени доходили до нынешнего второго этажа. При переделке подъезд превратился в первый этаж, куда попадали сбоку через дверь в небольшом углублении.

Человек, открывший дверь, был в куртке из шерсти алъпака, волос у него в бровях было намного больше, чем на голове. Возраст его трудно определялся, плечи ссутулились, но он был, несомненно, крепким и сильным, обладая при этом удивительно вкрадчивым голосом.

Эндерс взял на себя руководство, пока они не очутились в продолговатом холле, где Гендерсон принял у них пальто и шляпы. Совсем недавно для Гарриет Олдерсон был сооружен подъемник, его отвод выделялся на фоне правой стены. Налево начиналась широкая лестница, покрытая ковром. Когда Гсндерсон сообщил, что их ожидают, Эндерс повел их в гостиную второго этажа в конце коридора, окна которого выходили на реку.

Семейство Олдерсонов ожидало их в гробовом молчании в дальнем конце комнаты. Гарриет сидела в глубоком кресле в центре неправильного полукруга, что соответствовало ее авторитету. Дональд с Глорией устроились на диване слева. Джерри и Рита в двух мягких креслах справа. Рядом с Гарриет стояло пустое кресло, а когда Эндерс закончил церемонию знакомства, взмах ее руки указал, что он должен занять это место.

Мердоку и Кэрби была предоставлена возможность выбрать себе сидения по своему усмотрению. Бейкон остался стоять.

Он начал свою речь с благодарности за согласие сотрудничать. Мердок же тем временем начал всех поочередно разглядывать, начав с Гарриет, которая сидела совершенно прямо в кресле, поставив возле себя трость и укутав колени пледом.

Худенькая, миниатюрная женщина шестидесяти с небольшим лет, с почти полностью седой головой, с тонкими плотно сжатыми губами и горбатым носом всем своим видом показывала недовольство. В более молодые годы она была довольно заметной фигурой в обществе, известна была как отважная наездница, участвовавшая даже в скачках с препятствиями. Кончилось это увлечение печально: несколько лет назад ее лошадь отказалась взять барьер и сбросила всадницу на забор.

У Гарриет было сломано бедро и раздроблено колено. Последовавший артрит привел к тому, что она стала передвигаться с большим трудом с помощью своей трости, но поскольку она была волевой и весьма упорной женщиной, она внешне не поддавалась болезням, ни хвори, ни даже времени.

Мердок перевел взгляд на Дональда Олдерсона, которому уже исполнилось сорок.

Он был высоким, худощавым, даже слегка аскетического вида, с хмурой физиономией, что, возможно, объяснялось его бесконечными заботами в связи с управлением финансами семьи. В противоположность ему его рыжеволосая зеленоглазая жена Глория на восемь лет моложе его, обладала не только приятной для глаз пухлой фигурой, но и веселым нравом.

Он посмотрел на белокурую Риту и вспомнил разговор с ней днем. Потом — на Джерри, буйного и «черную овцу» в семье.

После этого он невольно вспомнил Джорджа, своего друга, самого солидного из троих братьев и подумал, как силыю ему не хватает его. Они вместе учились в колледже, он был у Джорджа на свадьбе, и через него познакомился со всей семьей.

Усилием воли Мердок заставил себя возвратиться к настоящему и не думать ни о Джордже, ни о Томе Брэди.

— Я была крайне опечалена, услышав эту новость о мистере Брэди, — сказала Гарриет, — но я никак не могу понять, почему вы считаете, что мы сможем вам чем-нибудь помочь.

— Он работал на Вас, миссис Олдерсон, — очень спокойно ответил Бейкон. — Как мне сказали, он занимался вашими делами около месяца, разъезжая по всей стране. Если бы мы знали, каково было его задание, это могло бы навести нас на след. Каков был характер его работы? Что именно старался он или вы доказать?

Старая женщина посмотрела на Эндерса.

— Обязана ли я отвечать на это, Артур?

— Нет, конечно.

Она кивнула с довольным видом, как будто бы заранее знала, каков будет ответ.

— Это было личное дело, лейтенант, семейное дело, если хотите. Вы можете даже назвать его моей прихотью. Во всяком случае определенного ничего такого, что могло бы заинтересовать полицию, иначе бы я обратилась туда в первую очередь.

Губы Бейкона слегка напряглись, но голос оставался ровным.

— По имеющимся у меня сведениям, поездка Брэди оказалась успешной. Он даже что-то говорил мистеру Мердоку о премии.

— Действительно, премия была бы при определенных обстоятельствах.

— Вы видели его отчет?

— Нет.

— Он связывался с вами сегодня?

— По телефону. Обещал привезти полный отчет днем, пояснив, что хочет иметь постоянный перечень всех документов… Я не совсем поняла, что он имел в виду.

— Убивший его человек, опустошил его карманы, миссис Олдерсон, никаких донесений мы не смогли отыскать. Ни документов, ни перечня, как выразился Том Брэди. Иначе говоря, фотокопий. Мы считаем, что он был убит из-за той работы, которую он проделал, или из-за того, что узнал. Если это так, то можно сделать предположение, что один из вас замешан.

— Какая ерунда! — возмутилась Гарриет. — Если вы хотите сказать, что кто-то из здесь присутствующих виновен в…

— Я сказал «замешан», а не виновен, — перебил ее Бейкон.

— Не увертывайтесь, лейтенант.

Ее окрик чуть прибавил краски к щекам Бейкона, но не сбил его с мыслей. Он попробовал другой ход:

— Вы находились дома весь вечер, миссис Олдерсон?

— Весь день, лейтенант.

— Выходит, вы здесь и обедали? С кем?

Темные суровые глаза смотрели все так же твердо, но уголки губ приподнялись в едва заметной улыбке.

— Вы интересуетесь нашими алиби, кажется, это так называется? Должна сказать, я не в восторге от этого…

— Я тоже, — сказал Бейкон. Теперь его голос звучал более резко. — Может быть, начнем лучше сначала? Сегодня вечером был убит человек, мой друг и друг мистера Мердока. Но даже если бы это было не так, все равно в мои обязанности входит узнать, кто его убил. И мы намерены это сделать, миссис Олдерсон, будете ли вы нам помогать или нет.

Он посмотрел на Эндерса, тон его оставался таким же непримиримым:

— Намерены ли вы напомнить этим людям, что идет расследование убийства? Похоже, что они этого еще не осознали.

— Мне не нравится такое недоверие, Артур! — заявила миссис Олдерсон, — это оскорбительно…

Эндерс смутился, но прежде, чем он успел открыть рот, Бейкон продолжал:

— Олл райт, миссис Олдерсон. Вы можете действовать по своему усмотрению. Вы все находитесь под следствием, все до одного. Это положение будет существовать до тех пор, пока подозрение с вас всех не будет полностью снято — или наоборот… Если желаете, мы можем начать сейчас же, или вы явитесь утром к прокурору для официальной дачи показаний. Станете отвечать или не отвечать на его вопросы. Я приехал сюда потому, что посчитал, что так будет легче…

Женщина величественным жестом велела ему замолчать, но ее последующие слова доказывали, что все же лейтенант много преуспел в своей миссии:

— Избавьте меня от подробностей, пожалуйста. Давайте продолжим наш деловой разговор. Я сегодня вечером обедала с Дональдом и Ритой.

— Благодарю вас, мадам.

Бейкон повернулся к Дональду Олдерсону.

Мердок посмотрел более внимательно на Дональда и подумал, как удивительно подходит ему его нудный голос, которым он объяснял лейтенанту распорядок его дня, его аккуратный темный костюм, очки в узкой металлической оправе, светлые, заметно поредевшие волосы, высокий лоб и такой же горбатый нос, как у матери.

— Очевидно, вы имеете в виду Олдерсоновскую инструментальную компанию? — спросил Бейкон. — В Совервилле? Когда это было?

— Я уехал оттуда около восьми, вернулся домой минут за пятнадцать до вашего приезда.

Бейкон сделал какие-то пометки и обратился к Рите. Она разок посмотрела на Мердока, но этого было достаточно, чтобы он вспомнил испуганный взгляд этих темных синих глаз и то, что Кэрби сообщил про ее сводного брата. Если не считать того, что она изредка поглядывала на Джерри Олдерсона, взгляд ее был прикован к лейтенанту. Ее лицо было сейчас необыкновенно бледным, но решительным, подбородок вызывающе вздернут, когда она заявила, что ушла из дома в половине девятого.

— Я вышла погулять… подышать свежим воздухом.

— Под дождем?

— Тогда не было дождя, я попала под него перед самым возвращением, но…

— Вы отправились в какое-то определенное место?

— Нет, просто к окраине по Бекон-стрит и обратно.

— И сколько на это ушло времени?

— Ох…

Она поколебалась, посмотрела на свекровь и пробормотала:

— Минут сорок — сорок пять, наверное.

Бейкон кивнул и что-то записал.

— А что вы скажете, миссис Олдерсон? — обратился он к Глории. — Вы обедали не дома?

Мердоку показалось, что она ответила весьма неуверенно. На ней был надет темно-зеленый костюм в талию с розовой прозрачной блузкой, не совсем подходящий для гостей, да и ее ярко-красные губы, выделявшиеся на фоне белой кожи, слегка задрожали, когда она выдавила:

— В «Ритце».

— Одна?

Опять нерешительность, она отвела свои зеленые глаза в сторону, как будто боялась посмотреть на Бейкона.

— Да.

Выпрямившись, очевидно, приняв какое-то решение, она торопливо добавила:

— Если вы желаетезнать правду, лейтенант, то у меня было очень плохое настроение. У меня с мужем произошел, ну, вы можете назвать это… разногласием. Вот я и решила, что мне лучше пообедать в одиночестве.

Мердок внимательно посмотрел на Бейкона, ему было интересно знать, поверит ли он ее словам, которые для него звучали весьма неубедительно. Лейтенант, повернувшись, уже расспрашивал Джерри Олдерсона.

В данный момент Джерри казался менее взволнованным, чем все остальные. Он знал, что Джерри был предельно избалованным. Красивый малый с кудрявой головой и ртом, который охотно складывается в улыбку. Он пользовался популярностью не только среди мужчин, но и женщин. И хотя он редко показывался в обществе без очередной девушки, в тридцать лет он все еще оставался холостяком и весьма завидным женихом со всех точек зрения. В качестве такового он подвергался разнообразным нажимам, но у него на все был готов добродушный, но твердый ответ, являющийся полуправдой, но которому никто не верил…

Джерри говорил, что если бы он женился без согласия матери, она лишила бы его наследства, а до сих пор ей не понравилась на одна из приятельниц Джерри.

Когда эти мысли мелькнули в голове у Мердока, он снова посмотрел на Риту, потому что заметил, какие взгляды на нее бросает Джерри. Каждый раз, когда их взоры встречались, Джерри ей едва заметно улыбался, как будто между этими двумя существами было тайное, но полное взаимопонимание, не имеющее ничего общего с тем, что происходило в комнате. Так смотрят друг на друга влюбленные. Мердок стал слушать, что говорил Джерри лейтенанту.

Он сообщил, что работал в офисе до шести часов, а потом отправился в ресторан со своими клиентами.

— Они ушли в восемь тридцать, а я возвратился в офис еще на полчасика, хотя поручиться за время не могу. Твердо знаю, что в 9.15 я пил виски в баре клуба «Севилл».

— Благодарю, — сказал Бейкон. Потом тем же тоном добавил:

— Остались только вы, мистер Эндерс… если вы не возражаете.

По-видимому, Эндерс был готов к вопросам. Он обстоятельно рассказал обо всем том, чем занимался с утра, на лице у него было разлито насмешливо-покорное выражение. Он работал до семи часов, то есть до того времени, как отправиться обедать.

— Где это было?

Все еще не выказывая ни тени смущения, Эндерс покачал головой.

— Допустим, мы пропустим эту подробность в данный момент.

— Как желаете. — Бейкон сощурил глаза. — Один? Или это тоже опустим?

— Временно.

— Где вы находились в половине девятого?

— Ехал в Бруклин повидаться с одним человеком по делу.

— Вы его видели?

— Его не оказалось дома, поэтому я вернулся в контору. Потом вспомнил, что мы договорились встретиться с Брэди.

Он поднялся, продолжая слегка улыбаться. Он медленно обвел комнату взглядом, как будто хотел быть уверенным, что никого не пропустил, и слегка поклонился Гарриет.

— Я уверен, что лейтенант оценит вашу помощь, тем более, что ничего страшного в этом не было. Не так ли?

Он молча повернулся, но ничего не сказан. Френк Кэрби, который ни разу не открыл рта, посмотрел на Мердока и пожал плечами. Они молча вышли из гостиной, Бейкон шагал впереди. Когда они очутились на площадке, где-то внизу раздался телефонный звонок. В холле они увидели Гендерсона, он протягивал трубку лейтенанту.,

— Ваше управление, если не ошибаюсь, сэр, — сказал он.

Бейкон заговорил:

— Да?.. Да… Понятно… Мы туда подъедем.

Мердок перекинул плащ через руку. Кэрби тоже. Бейкон надел свой и поправил шляпу. Они вышли наружу. Дождь уже перестал.

— Едем к мисс Фишер, — сказал Бейкон.

— К Салли Фишер? — спросил Мердок, почувствовав тревогу. — С ней что-то случилось?

— Двое парней набросились на нее, когда она входила в свой дом. Они выхватили сумочку и удрали. Возможно, это обычное нападение. Мы поедем к ней.

Глава 7

Пока Бейкон подавал сигналы через улицу сержанту Кио, Мердок, кинув плащ на спинку заднего сиденья, чтобы он не мешал, сел за руль. Все заняли свои места. Кэрби захлопнул дверцу и Мердок вырулил на дорогу, следя в зеркальце, чтобы Кио успел занять место позади него. После двух поворотов налево они оказались у Блейстана, а через пять минут снова перед «Сити-отелем».

На этот раз лейтенант разрешил Мердоку и Кэрби сопровождать его, потом они втроем вошли в вестибюль и двинулись к стойке. На полдороге Мердок заметил Барри Денхема, который в уголке читал газету, поэтому он догнал лейтенанта и схватил его за рукав.

— Там сидит Денхем, — сказал он.

— Отлично. Познакомьте-ка нас.

Очевидно, Денхем заметил их, а потом, узнав Мердока, отложил газету, заулыбался и спросил:

— Привет, Мердок! Хотите меня видеть?

— Мы пришли справиться о вас у дежурного, но я случайно заметил, что вы сидите тут. Познакомьтесь, это лейтенант Бейкон и Френк Кэрби.

Все трое произнесли «хелло», но не сделали попытки пожать друг другу руки. Что касается Денхема, то, взглянув на лейтенанта, он спросил:

— Городская полиция?

— Отдел убийств.

— Прекрасно, это не по моей линии… Зачем пожаловали?

— Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Валяйте!

— Будьте любезны сообщить нам, чем вы занимались сегодня вечером?

— С какого часа?

— Часов с пяти.

— Днем я был на треке. Приехал туда в шесть, пропустил пару стаканчиков, принял душ и отдохнул. До девяти вечера я оттуда не выходил;

— Дождь шел?

Денхем заколебался и надул губы. Внешне он был хорошо сложенным крупным мужчиной, но рыхлым на вид, с темными волосами, слишком длинными на вкус Мердока, и небольшими усиками. У него были маленькие светло-голубые глаза, цвет которых как-то не соответствовал черным бровям и смуглой коже. Вообще-то он был скорее красивым человеком, несмотря на грубоватые черты лица и маленький рот. Однако Мердок всегда считал, что этому типу нельзя полностью доверять, потому что Денхем принадлежал к категории тех людей, которые умеют врать весьма убедительно, что в случае опасности Денхем будет готов на любую подлость и жестокость.

Сейчас же, слегка склонив голову, он ответил:

— Дождь только что начинался.

— Что было дальше?

— Я поехал в «Севилл» пообедать… А в чем, собственно, дело, лейтенант? Кого ухлопали?

Бейкон сказал ему, и Денхем тут же заявил, что никогда не слышал про Тома Брэди. Он торопливо объяснил, что Брэди работал на Олдерсонов и что они только что были у них.

— У вас есть какие-нибудь документы, удостоверяющие вашу личность? — спросил он внезапно.

Бесцветные глазки Денхема сощурились, он ощерился, как рассерженный пес.

— Почему вы не выметаетесь? — спросил он злобно. — Я ответил на ваши вопросы про сегодняшний вечер. Если проверка вас не удовлетворяет, приходите еще раз.

Бейкон не повысил голоса, но модуляция его изменилась. Мердок, наблюдавший за ним, почувствовал восхищение тем, как лейтенант спросил:

— Вы носите пальто, Денхем?

— Да, вот оно…

Он ткнул пальцем в плащ, переброшенный через спинку соседнего стула.

— Наденьте его на себя или возьмите с собой, как вам угодно… и поехали в управление.

— На каком основании?

— Из того, что я слышал о вас, обвинение в бродяжничестве будет в самый раз. Не мешкайте.

Он протянул руку к Денхему, тот внезапно отпрянул назад. Он сник на глазах и наглости у него как не бывало. Он попытался развязно улыбнуться, опустил глаза и вытащил бумажник.

— Удостоверение личности? Разумеется, есть. Стоит ли из-за этого поднимать шум? Вот, пожалуйста.

— Достаньте сами.

Денхем извлек из бумажника водительские права и, как показалось Мердоку, подобие визитной карточки. Бейкон внимательно их рассмотрел и вернул владельцу.

— Я слышал, что вы актер? — спросил он. — Работаете?

— Нет, но у меня есть перспективы на лето.

— Вы сводный брат Риты Олдерсон?

— Точно.

— Она помогает вам?

— Я получаю пособие… тысячу долларов в неделю.

— Как давно вы находитесь в городе? — спросил Бейкон, не обращая внимания на насмешку.

— Около двух месяцев.

— Вы знакомы с Олдерсонами?

— Немного. Один раз обедал у них. Денхем снова беззаботно улыбнулся.

— По моему, я не понравился старушке… недостаточно почтительно кланялся.

— Олл райт, — сказал Бейкон, — никуда не уезжайте. Возможно, завтра мы вас вызовем для дачи показаний.

Он повернулся и, слегка кивнув Мердоку, двинулся к выходу. Спина у него была совершенно прямой, плечи расправлены, шляпа надета строго по центру.

Салли Фишер жила в старом особняке из коричневого камня, недалеко от Хименвей-стрит. Дом, как и многие его соседи, был превращен в многоквартирный дом, но высокое крыльцо не было уничтожено, как и парадный вход, который бывал заперт только в зимнее время.

Их встретил детектив, когда лейтенант первым подошел к ступенькам. Из его слов явствовало, что его прислал сюда Бейкон осмотреть квартиру Тома Брэди. С точки зрения Бейкона, результаты были нулевыми.

— Там нет ни оружия, — докладывал детектив, — никаких отчетов и бумаг. В камине есть только зола, вот и все. Вот ключ, который я взял у управляющего на тот случай, если вы надумаете сами заглянуть туда.

Бейкон сказал «олл райт» и отпустил детектива. Они вошли в дом и стали подниматься по лестнице. Проходя мимо знакомой квартиры на втором этаже, в которой Мердок часто бывал и где проводил долгие часы за кружкой пива, ведя с Томом Брэди бесконечные беседы на самые различные темы, Мердок снова почувствовал, как у него болезненно сжалось сердце, а к горлу подступил комок.

Только после того, как они поднялись на последний этаж и Салли Фишер отворила им дверь, Мердоку удалось справиться с собой и прогнать горькие воспоминания.

Салли присела на кушетку, стоящую напротив двери. Маленькая, но приятно округлая девушка с глазами газели и коротко подстриженными каштановыми волосами. У нее был чуть вздернутый носик и ротик с пухлыми губками, которые часто раздвигались в ослепительной улыбке, и именно потому, что она часто улыбалась, Мердок был потрясен ее видом: покрасневшие от слез припухшие веки, дрожащие губы и бледные щеки.

— Эх, — сказал он глухо. Подошел к кушетке, сел рядом с девушкой и похлопал ее по руке. — Сейчас все в порядке?

— Я горюю не из-за этого, — сказала она потерянно, — а из-за того… мистера Брэди.

— Да-а…

Тут уж Мердок ничем не мог ее утешить.

— Но почему? — спросила она, так и не удержавшись от слез. — Как у кого-то поднялась рука? Он был таким замечательным, таким добрым… таким…

Она не могла продолжать.

Мердок держал ее за руку, лицо у него пылало, глаза сверкали злобным блеском, он с трудом заставил себя вслушиваться в слова детектива, рапортующего Бейкону.

Он сразу же понял, что это сотрудник местного отделения полиции, который не имел никакого отношения к расследованию убийства. Сюда он был послан после телефонного звонка Салли в полицию о нападении на нее. Из его рапорта явствовало, что Салли рано пообедала со своей приятельницей и пошла в кино. Вернулась она домой около половины десятого. Как только она вошла в вестибюль, двое мужчин справились, она ли Салли Фишер, схватили ее, стукнули по голове, когда она стала сопротивляться, вырвали сумку и удрали. Она не потеряла сознания и с трудом поднялась к себе наверх. Замок в ее квартиру был взломан. Она сразу же позвонила в полицию, а потом уже убедилась, что в ее комнатах все было перерыто.

Бейкон, остановившийся на пороге со шляпой в руке, заговорил поразительно мягким голосом:

— Я понимаю, что вам это будет нелегко, мисс Фишер. Мне известно, как вы относились к Тому Брэди. Мы все переживаем одно и то же. Но нам необходима ваша помощь. Пожалуйста, расскажите нам еще раз все то, что вы говорили детективу… Умница, — добавил он, когда она подняла голову и вытерла слезы.

Ее ни разу никто не прервал, пока она говорила, и только после того, как она все рассказала, Мердок спросил, пропало ли что-нибудь из квартиры.

— Нет, как ни странно.

— В вашей сумочке было что-нибудь, кроме обычной мелочи?

— Ничего. Даже денег было немного.

Бейкон задумался, и Мердок задал вопрос, который казался ему важным.

— Том не звонил вам сегодня днем? Не просил ли он вас придти ко мне в студию, чтобы забрать у меня в отделе конверт на его имя?

— Нет, — у нее удивленно раскрылись глаза. — Не звонил.

— Вы печатали его отчеты? — спросил Бейкон.

— Да, по вечерам. Их было немного.

— Вы знали, что он вернулся из поездки?

— Да, он заходил вечером поздороваться со мной.

— Разве он не принес вам кучу отчетов для перепечатки?

— Нет. Я понимаю, что вы имеете в виду. Но видите ли, я постепенно приводила их в порядок к его возвращению. Так что у меня не было ничего.

— Ага, — сказал Бейкон с явным облегчением. — Теперь расскажите мне, о чем же были эти отчеты.

— Вряд ли я сумею рассказать…

— Но вы же их читали во время работы?

— В известной степени, да. Понимаете, если вы привыкли печатать на машинке, то делаете это почти автоматически, иной раз думая о чем-то постороннем. Ну и потом тут было еще одно…

— А именно?

Бейкон не был убежден.

— Возможно, вам это покажется глупым, но мы с ним играли в такую игру. Когда он впервые спросил меня, соглашусь ли я помогать ему с отчетом, он мне сказал, что его работа является конфиденциальной между ним и его клиентом, как у адвокатов и врачей.

Бейкон тихонько хмыкнул, показывая свое несогласие с оценкой Брэди, но промолчал.

— Я поняла, что он имел в виду и, очевидно, нарочно все преувеличила, когда разговаривала с ним, притворяясь, что он был очень знаменитым детективом, который имеет секретные дела государственной важности, поэтому я их не читала. Из этих донесений я все же пару раз прочитала два, но они были такими скучными, все о времени и месте, где тот или иной человек находился. А когда ты этих людей не знаешь, то в этом нет ничего интересного.

Бейкон и Мердок поверили словам девушки, потому что они оба хорошо знали Тома Брэди с его скрупулезной порядочностью и чувством долга. Только при таких условиях он мог отдавать свои заметки машинистке.

— Олл райт, — сказал Бейкон, — ну и что сталось с донесениями?

— Он все забрал вчера вечером. Он никогда не оставлял мне своих черновиков… Говорил, что очень важно их уничтожить, чтобы они никого не вводили в заблуждение.

Бейкон потер себе подбородок, на минуту у него на лице появилось выражение полнейшего отчаяния. Потом он вздохнул, покачал головой и спросил:

— Вы ведь хотите нам помочь?

— Да! Хочу!

— Тогда на досуге подумайте хорошенько об этих отчетах. Даже на то, каковы были выводы, некоторые подробности: имена, название мест, или заявления, которые мог сделать Брэди. Не думайте о том, пустяк это или важная деталь, или даже… Даже бессмыслица. Напишите решительно все, что вам удастся вспомнить. Договорились?

Она нахмурилась, но кивнула головой.

— Да, непременно.

— Есть ли у вас черный ход?

— Вот сюда, — сказала она.

Бейкон велел детективу проверить, заперта ли дверь. Тот ответил, что уже проверил, все в порядке.

— Закройтесь еще на цепочку, когда мы уйдем, — сказал он девушке. — Вряд ли вас еще кто потревожит сегодня. Если вы уверены, что все хорошо, мы распрощаемся.

— Да, конечно.

Она поднялась на ноги.

— Не беспокойтесь за меня. И я обещаю вам постараться вспомнить…

Когда они все трое вышли из квартиры, лейтенант остановился и прислушался, пока Салли не закрыла дверь на все запоры.

На улице Бейкон спросил Мердока, куда он поедет. Мердок сказал, что в редакцию. Бейкон велел ему тоже хорошенько подумать, потом спросил Кэрби, сможет ли он его довезти до места. Тот ответил, что может и они вместе пошли к машине. Мердок же сел в свою служебную, сразу же позвонил в редакцию и сказал дежурному, но ничего нового по делу Брэди нет, а машину он сейчас пригонит.

В окнах кабинета Ваймана горел яркий свет, когда Мердок около двенадцати часов появился в издательстве. Поэтому он стукнул разок для приличия в дверь и открыл ее настолько, чтобы всунуть в кабинет голову.

— Входите, — сказал Вайман, — и вынул сигару изо рта, — садитесь.

Мердок с благодарностью принял приглашение. Усталость дала себя знать, когда он откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. Посмотрев внимательно на свои грязные промокшие ботинки, он решил, что утром их непременно вычистит, потом спросил:

— Что слышно о Вольте Кэйри?

— Последнее сообщение, что с ним все будет хорошо. Мозговых повреждений нет, но пока неизвестно, когда его можно будет допросить.

Он подождал ответа, но его не последовало, тогда он стал терпеливо выжидать, прекрасно понимая, что раз Мердок пришел к нему в кабинет, значит, он должен сообщить о чем-то важном.

Но это было не сообщение, а просьба и простая, и поразительная одновременно. Не меняя позы и не повышая голоса, Мердок сказал:

— Я хотел бы получить пару свободных дней.

Вайман затянулся поглубже, почувствовав непонятное облегчение. Выпустив длинную струю дыма, он сказал:

— Конечно, почему бы и нет? Делони сможет временно заменить вас. Есть на это особые основания?

— Дело Брэди.

— Да, да. Он же был вашим другом!

— Особым другом.

— Как сейчас обстоят дела?

Мердок намеревался ответить как можно короче, но заговорив, он почувствовал необходимость выложить все подробности, чтобы облегчить свою душу и привести в порядок свои мысли. Вайман умел слушать, иногда он кивал головой, иногда приподнимал удивленно брови, но сам не вмешивался и не прерывал рассказчика. Сигара была забыта и догорала в пепельнице.

— О’кей, — сказал он, когда Мердок закончил. — Насколько я понял, вы хотите поработать вместе с Бейконом, не так ли? Хорошая мысль. Так, сколько же времени вам потребуется на эту работу? Вы ведь будете работать, да?

— Не для газеты.

— Как это?

— Я не хочу сказать, что не доставлю материал, если таковой найдется. Но может случиться, что я потрачу время напрасно… У меня не много шансов, но поскольку я лично заинтересован в этом деле, да и с людьми я умею разговаривать… Одним словом, я думаю о себе, а не о газете.

— Какого дьявола? — нахмурился Вайман. — Разве я спрашиваю с вас какой-то определенный результат?

— Убийство такого человека, как Брэди, не заслуживает более половины колонки.

— Поскольку оно затронуло Олдерсонов, то оно достойно целого подвала на первой полосе, а то и двух… Если ваша совесть не позволяет вам получить деньги за что-то, что вы предпринимаете ради себя, забудьте об этом!

Он отодвинул назад свое кресло и потянулся за сигарой.

— Валяйте, действуйте! Советую поехать домой, выпить пару стаканчиков и лечь спать. Я предупрежу, что вас не будет тут завтра.

Мердок тоже поднялся. Разговор с Вайманом, пусть даже немного резковатый, его приободрил. Он стал чувствовать себя гораздо лучше. Более того, он снова верил в себя, в успех своего замысла. Разве бы иначе Вайман дал ему «добро».

Глава 8

Кент Мердок успел переложить свой аппарат, оборудование и плащ из служебной машины в свою еще до того, как поднялся наверх, так что теперь он открыл свою машину и залез внутрь. Ему хотелось выпить, как посоветовал Вайман, но совершенно не улыбалась перспектива заходить в шумный бар, поэтому он решил отложить это дело до дома. Оказалось, что ему пришлось ждать дольше, чем он предполагал, потому что по дороге в голову пришла одна мысль. Он сделал круг и снова вернулся к дому, где жил Брэди.

Привела его сюда не ностальгия, а знание одной детали, которая, по его мнению, была известна только ему и Тому. Полиция осмотрела квартиру и не нашла ничего интересного, но поскольку они едва ли могли знать о существовании тайника в письменном столе Брэди, все еще имелся шанс обнаружить что-то стоящее.

Вот о чем он думал, когда вошел в темный вестибюль и толкнул внутреннюю дверь. У него не было ключа от квартиры Тома, но зато он хорошо знал его замок, а в бумажнике всегда имелась отмычка, давно подаренная ему другим частным детективом, которого звали Джэком Феннером.

Остановившись на тускло освещенной площадке второго этажа, ом достал ее, подергал на всякий случай ручку, убедился, что дверь заперта, и принялся за работу.

Он не торопился. Замок поддался сразу, он спрятал отмычку обратно в бумажник, отворил дверь и бесшумно вошел. И тут же замер на месте, когда дверь медленно закрылась за ним. Его рука, потянувшаяся к выключателю, задержалась в воздухе.

Ни тогда, ни позже Мердок не мог понять, что же его насторожило. Он не слышал никаких подозрительных звуков, даже дверь за ним захлопнулась очень тихо, уничтожив узкую полоску света, проникшего из холла.

До этого момента у него не было ощущения приближающейся опасности, а когда оно появилось, он попытался прогнать его, сказав себе, что это плод его воображения, разыгравшегося вследствие всего пережитого за день.

И тем не менее, он сразу же неслышно отпрянул в сторону, пригибаясь, чтобы стать меньше ростом, причем беспричинный страх не проходил, как будто какая-то радарная установка в его мозгу в сочетании с врожденным инстинктом предупреждала его, что он здесь не один.

Подчиняясь интуитивной тревоге, он то замирал на месте с открытым ртом, стараясь не дышать и вслушиваясь в тишину, то продвигался вперед, напрягая слух. Все чувства у него были обострены, и, наконец, откуда-то долетел звук, похожий на шепот, который доказал ему, что инстинкт его не обманул.

Поскольку Мердок был знаком с этой комнатой так же хорошо, как со своей собственной, он сразу же определил, откуда доносился звук и чем он был вызван: это шаркал по ворсу ковра какой-то тяжелый предмет.

Справа от него два окна выходили на улицу, их едва различимые очертания говорили о том, что занавески были задернуты. По левую сторону находились две двери, одна вела в спалыпо и ванную, вторая — в крошечную столовую и кухню. Позади имелась еще одна дверь — запасный выход из этой квартиры.

Мердок стал продвигаться в этом направлении, руководствуясь знанием расположения мебели. То, что он может включить свет и предпринять лобовую атаку, не приходило ему в голову, потому что он практически не сомневался, что в квартиру Тома Брэди проник его убийца, чтобы разыскать нечто крайне важное.

Человек, явившийся в контору Тома, имел при себе оружие, такой был логический вывод, с которым было трудно не считаться. А раз так, то значит и сейчас он был вооружен. Так или иначе, у Мердока не было намерения стоять неподвижно на месте в ожидании того, что незваный гость убежит по лестнице.

Поэтому он с большой осторожностью продолжал приближаться к дверям в столовую, порой слыша перед собой металлическое позвякивание. Откуда-то потянуло холодным воздухом. Это подсказало ему, что задняя дверь открыта, а поскольку Мердок знал, что у нее нет автоматического замка, он мог не опасаться, что ее закроют с другой стороны.

Ни до чего не дотрагиваясь, подвигаясь осторожно и полагаясь на свою память, он прокрался на кухню, где линолеум на полу полностью заглушал его шаги. Вытянутая вперед рука нащупала край распахнутой наружной двери, а когда он остановился тут, чтобы восстановить дыхание и прислушался, то уловил слабое поскрипывание ступенек под ногами чуть ниже.

Сохраняя прежнюю дистанцию, Мердок начал спускаться, его пальцы касались перил с правой стороны. Вот и крошечная площадка, где лестница делала поворот. Это был уже последний марш, и в тот самый момент, когда Мердок поставил ногу на первую ступеньку, он услышал, как внизу раскрылась дверь и пахнуло прохладным ночным воздухом.

Тогда он пошел быстрее и через несколько секунд был внизу. Инстинкт самосохранения подсказал ему, что надо все еще действовать осторожно. Он нащупал ручку, нажал на нее и приоткрыл дверь на пару дюймов. Неожиданно ночь показалась ему удивительно яркой из-за отраженного света какого-то уличного фонаря. Не зная, что его ожидает за дверью, Мердок стал постепенно расширять отверстие. И тут раздался выстрел, и дверь сразу же захлопнулась.

Мердок стоял на месте, пуля впилась в стену, где-то выше его головы.

Впервые он попробовал трезво оценить положение вещей и решил, что оно было для него неважное. С одной стороны, выстрел вроде бы предупреждал его, а с другой — никто не мог поручиться, что враг не устроил засады и не дожидается его появления. При мысли о том, что могло произойти открой он пошире дверь в пылу погони, у него сразу вспотело под мышками, а в коленях появилась неприятная дрожь.

Он тихонько выругался, продолжая стоять в темноте, несколько раз обозвал себя дураком и недотепой, но при этом все же не представлял, как бы он мог иначе действовать.

Досчитав до тридцати и решив, что прошло полминуты, он предпринял вторую попытку открыть дверь, не потому, что он ожидал кого-то увидеть, а просто чтобы выяснить обстановку.

На этот раз все сошло без осложнений. Выйдя наружу, он очутился в узком тупике, обсаженном с двух сторон деревьями. Пару минут он постоял, чтобы проветрить свои мозги, потом повернул назад в душную темноту черного хода, и очутился на кухне.

Свет он включил только в общей комнате. Стоило ему увидеть знакомую обстановку, как его опять охватила тоска и чувство собственного бессилия.

Нет, ему не хотелось задерживаться в этой комнате, поэтому он тут же подошел к письменному столу и выдвинул нижний ящик справа, в глубине которого помещался тайник. Брэди когда-то показал его Мердоку, сообщив, что здесь он хранит «все свои ценности».

В тайнике оказалась сберегательная книжка местного банка и три конверта официального вида. И только.

Он ни минуты не сомневался в своем праве вскрыть эти документы, потому что в тот самый вечер Брэди сказал ему, что если с ним что-то случится, Мердок должен будет позаботиться о том, чтобы все то, что находится в тайнике, было передано его дочери Алисе или ее поверенному.

В первую очередь Мердок открыл сберегательную книжку и увидел, что Брэди смог накопить всего-навсего 2000 долларов па имя его дочери. В одном конверте находились страховые полисы на десять тысяч долларов, также на имя его дочери. Во втором — акции на полторы тысячи долларов, в третьем — завещание Тома Брэди. Он оставлял все, что у него имелось, своей дочери Алисе, оговорив, какая часть денег предназначалась на обучение ее детей.

Проработав напряженно всю жизнь, Брэди оставил сущие пустяки своим наследникам, отказывая себе решительно во всем.

Убрав на прежнее место книжку и конверты, Мердок подумал, что имелись еще деньги, которые следовало бы добавить к сумме наследства. Премия.

Если бы он остался в живых, он бы непременно получил эти деньги, и неожиданно Мердоку показалось страшно важным отыскать его отчеты и получить у Гарриет Олдерсон эту премию, которая была обещана Тому. И даже сейчас, когда снова не оправдались его надежды, он, подогреваемый чувством ярости, в который уже раз дал слово отомстить.

Он поехал теперь прямо домой, потому что необходимость выпить чего-нибудь крепкого стала теперь особенно ощутимой. Он вынул свой аппарат, чемодан и плащ и запер машину. Поднявшись к себе в квартиру, он сложил все вещи в прихожей, и пошел на кухню.

Смешав скотч с небольшим количеством содовой, он успел сделать всего один глоток, когда раздался звонок в дверь. Нахмурившись, Мердок подошел к двери, не зная, кто бы это мог быть, и не слишком интересуясь, широко распахнул дверь. Он отступил в сторону. Двое мужчин, стоявших у входа, вместе шагнули в переднюю.

Он тут же понял, что не знает их, и подумал, что они наверняка снаружи ожидали его появления. Тут же мелькнула мысль о Салли Фишер с двумя хулиганами. Он еще пока не знал, имеется ли связь с этими событиями, но не сомневался, что эти двое причинят ему неприятности. Но в его теперешнем положении это его вполне устраивало.

Он допил остатки своего напитка и поставил стакан на стол, потом медленно оценил своих противников: один был примерно его роста и веса, второй — худощавый парень с лоснящимися черными волосами.

— О’кей, — сказал он, — чего вы хотите?

— Проверить, — ответил тощий, — сначала у тебя в карманах, приятель.

— Где ваш пистолет?

— У нас нет оружия.

Тощий похлопал себя по карману.

— Но я не думаю, что оно нам понадобится. Эдди обо всем позаботится.

— Суровая речь.

— Если только у тебя в голове появились всякие бредни, ты убедишься, что мы и правда можем быть суровыми! С нами шутки плохи!

Мердок усмехнулся и спросил, знают ли они, что искать.

— Мы сообщим тебе… Просто подними-ка руки и стой смирно. Эдди, следи за ним.

К этому времени Мердок понял, что они не только были людьми беспринципными, и даже жестокими, но и хвастались своей непреклонностью, силой и тем, что они настоящие бандиты.

Его руки все еще были свободно опущены, когда Эдди шагнул поближе. Тощий обошел его кругом, Мердок приготовился к тому, чтобы обрушиться всем своим телом на Эдди. Он подумал об ударе под подбородок. Тощий тем временем ощупал его карманы и все еще изображая из себя прожженного бандита, сунул ему руку под мышку, ощупывая внутренний карман.

Это сильно облегчило задачу Мердока, который в армии увлекался борьбой самбо и научился многим весьма полезным приемам.

Зажав руку тощего локтем, он дернул его на себя и перекинул через спину, стремясь сбросить его на Эдди. Тому невольно пришлось отскочить, среагировал он правильно, но слишком медленно. В тот момент, когда тощий ударился шеей о доски пола, Мердок прыгнул на Эдди, целясь ему в живот. Эдди охнул и сложился пополам. Воспользовавшись этим, Мердок нанес запрещенный в спорте удар ребром ладони по шее Эдди и одновременно выхватил пистолет, высунувшийся из кармана тощего. Подумав немного, Мердок таким же манером стукнул еще и тощего.

Зная, что оба негодяя на несколько минут вышли из строя, Мердок схватил аппарат и заснял сначала Эдди, который теперь сидел совершенно зеленый, ловя раскрытым ртом воздух, потом тощего, который тоже чуть приподнялся, оглашая воздух виртуозной руганью и потирая руками шею.

Закончив фотографирование, он велел им не шевелиться, проверил оружие, убедился, что оно заряжено, взял их на прицел и набрал номер лейтенанта Бейкона.

— Лейтенант, — спросил он, — когда вы собираетесь домой?

— Уже надел пальто и шляпу.

— Тогда послушайте меня.

Он рассказал лейтенанту о случившемся, напомнил нападение на Салли и закончил словами:

— Возможно, тут имеется какая-то связь между этими событиями, хотя я в этом сомневаюсь. Тот, кто побывал в студии, забрал пленки, а мне кажется, что эта пара как раз искала то, что я сделал для Тома Брэди.

— Ну что ж, звучит разумно… Вы не знаете, кто они такие?

— Нет.

— О’кей! Я пришлю сейчас за ними, а допросят их сейчас или завтра утром. Я сам за них возьмусь…

Двое людей, присланных Бейконом, представляли собой забавную пару. Один из них был широкоплеч, широконос, здоровяк лет пятидесяти. А второй — много моложе, с кудрявыми темными волосами и вежливыми манерами. Именно он произвел положенный обыск задержанных, пока Мердок вручал пистолет его напарнику и объяснял, как все было. Этот детектив, по-ввдимому, знал Мердока, хотя не мог вспомнить его имени.

— Вы справились с ними обоими? — воскликнул он.

— Они были беспечны, хотели продемонстрировать, как они опытны, и забыли об осторожности.

— Раз они такие опытные, — насмешливо произнес детектив, — может быть, ты наденешь на них наручники, Гарри?

Эдди подчинился без звука, зато тощий не закрывал рта. Он кричал, что у полиции нет права их задерживать, что Мердок возвел на них поклеп, что он первым затеял драку, а они пришли с самыми благими намерениями к нему и так далее. Что они будут жаловаться…

— Хорошо, — сказал пожилой детектив и показал на пистолет. — Что в отношении этой игрушки? Разрешение на оружие имеется?

Тощий сразу же скис.

— В таком случае у вас будет возможность предъявить его… Пошли. Уже поздно и мистеру Мердоку наверняка пора ложиться спать.

Тощий снова пытался протестовать, но тут детектив озверел и сказал, что предъявит ему еще и обвинение в сопротивлении полиции при исполнении служебных обязанностей.

После этого воцарилось спокойствие, и задержанных увели из квартиры.

У Мердока заметно поднялось настроение. Он налил себе еще скотча, запер на все запоры входную дверь, перезарядил по раз и навсегда установившейся привычке фотоаппарат. Потом он взял свой плащ и повесил его на вешалку, при этом он заметил грязное пятно на плаще на уровне плеч на спине. Он тихонько выругался, потому что только что взял его из чистки, но припомнив, как он закидывал его на заднее сиденье машины и использовал в качестве подушки на полу в редакции, решил, что сам виноват.

Через десять минут он уже лежал в постели, но прошло порядочно времени, прежде чем ему удалось заснуть. Теперь он старался вспомнить все, что мимоходом заметил в документах, которые снимал днем для Тома. Как только он сосредоточился, знакомые детали стали выплывать из памяти. Там было что-то о женщине по имени Руфь Колби и о мужчине Бенджамине Дентоне, но больше всего его встревожило имя Джерри Олдерсона.

Джерри Олдерсон, избалованный любитель удовольствий, тридцатилетний холостяк, объяснявший свое одиночество тем, что не может жениться без одобрения матери… А вот в голове у Мердока мелькнуло свидетельство о браке Джерри Олдерсона, полученное в 1951 году в Сан-Франциско… Касалось оно этого самого Джерри Олдерсона или какого-то другого, кто просто воспользовался этим именем?

Глава 9

На следующее утро в девять часов Кент Мердок растирался махровым полотенцем после душа, когда услышал звонок у входной двери. Он замер с полотенцем в руках, на лице его отразилось неудовольствие и нерешительность. Но когда звонок повторился, он быстро натянул на себя шорты и халат. Подпоясываясь на ходу, он открыл дверь и увидел на пороге Салли Фишер.

Если ее и смутил его вид, она этого не показала. Сама она была одета в аккуратный фланелевый костюм, ее каштановые волосы блестели, а красивые глаза смотрели с явным возбуждением на Мердока.

— Извините, если я явилась слишком рано, — заговорила она, — но мне необходимо у вас кое-что спросить, прежде чем я отправлюсь на работу.

Мердок провел ее в комнату, все время думая о своих голых ногах, но успокоился, убедившись, что Салли интересуется не столько его персоной, сколько окружающей обстановкой.

— Очень мило, — сказала она, — мне у вас нравится.

Она обошла комнату, потом остановилась перед зеркалом, посмотрела на себя, недовольно поморщилась и принялась подкрашивать губы, достав из сумочки помаду.

Покончив с этим делом, она сообщила Мердоку:

— Я всю ночь продумала…

— Вот как?

— Лейтенант же просил меня об этом.

— А-а-а… Прекрасно.

— Я зашла к вам узнать, как вы считаете, должна ли я рассказать ему обо всем, или может быть вам?

— Расскажите Бейкону.

— Мне думается, это будет ужасно… в полиции, где кругом столько народу…

Мердок рассмеялся.

— Ничего ужасного в этом нет. Вы будете сидеть в самой обычной комнате и беседовать с лейтенантом, либо с его заместителем. В помещении может присутствовать еще стенографист и только.

— Олл райт. Я сделаю это по пути на работу. Куда мне идти, когда я войду в здание?

— Прежде всего подойти к дежурному, назвать себя и сказать, что вам нужно.

— Я так и сделаю.

Она сунула сумочку под руку, подошла к двери и тихонько сказала:

— К сожалению, я не смогла многого вспомнить. Сомневаюсь, что эти мелочи могут помочь…

Мердок успокоил ее: ее дело рассказать обо всем полиции, а та уж будет думать, что полезно, что нет.

Через двадцать минут он уже входил в полупустую неуютную комнату, уставленную видавшей виды мебелью: столами, стульями. За двумя из них сидели детективы, занятые каким-то разговором. Третий колдовал над пишущей машинкой, он кивнул головой Мердоку, когда тот жестом спросил, может ли он войти в кабинет Бейкона.

«Святилище» лейтенанта было не более привлекательным, чем конура Мердока, хотя в нем хватало места для двух лишних стульев.

Бейкон, угрюмо смотревший в окно, повернулся на стуле и ощерился на посетителя вовсе не из каких-то враждебных побуждений, а просто в силу привычки. Он наблюдал, как Мердок уселся, потом сунул руку в ящик стола и вытащил сигару.

— Салли Фишер приходила?

— Да. Она сейчас дает показания женщине-сержанту.

— Что в отношении тех двух молодчиков, которых ваши люди сцапали вчера ночью?

Бейкон закурил и ответил, пуская дым.

— Ночные грабители. Один вышибала, а второй — буфетчик на неполном рабочем дне. Не брезгует «левыми приработками». На их счету ничего серьезного, мелкие провинности.

— Какая жалость, что Салли не видела, кто напал на нее.

— Да.

— Если это та самая пара, то инициатива принадлежит не им.

— Несомненно.

— Это открывает две возможности. Одна — им велели раздобыть пленки, потому что нанявший их человек не получил их от Тома Брэди. Другая — было известно, что Салли Фишер печатала отчеты Брэди.

— Первая меня не устраивает.

— Почему?

— Прежде всего потому, что Брэди поручил мне, а не ей забрать их из вашего стола. Раз так, кто же мог вообразить, что она их забрала? Эти мерзавцы могли прийти к вам, потому что всем известно, что занимались фотографиями вы, а не она.

Рассуждения Бейкона показались Мердоку разумными, и он с ними согласился.

— Ну что ж, тогда допустим, что они напали на Салли, чтобы раздобыть отчеты.

— Отчеты забрал убийца Брэди, — сказал Бейкон.

— Но мог ли он быть уверен, что это все? Что не осталось черновика? Кто, помимо меня знал, что Салли для него печатала, — сказал он после долгого раздумья.

— Кэрби.

— Он не подойдет.

— Почему?

— Потому что он знал, что Брэди всегда забирает свои черновики Салли вместе с готовыми материалами. Он знал, что черновики были уничтожены, и если бы ему понадобились отчеты, он всегда мог стащить целую пачку или заказать ключ от квартиры. Он мог забрать их у Брэди, когда ждал полицию.

— Тоже верно. Так кто же еще мог знать про нее?

— Артур Эндерс. Ему были известны методы работы Брэди. Ну, и как адвокату, ему известно, где найти пару взломщиков.

— Вся беда в том, что мы не знаем, с кем еще разговаривал Том. Черт возьми, он не мог сказать кому угодно, что в его доме живет Салли Фишер, превосходная машинистка, которой он поручает перепечатывать отчеты.

Мердок обдумал этот ответ, одновременно спрашивая себя, стоит ли ему рассказывать сейчас Бейкону, о том приключении в квартире Тома. Решив, что это ничего не даст, он промолчал.

Неожиданно Бейкон сказал:

— Френка Кэрби я вызвал на более поздний час, так что если вам не надоело тут болтаться, обождите еще немного.

Мердок удивился:

— Кэрби? Неужели вы его тоже подозреваете?

— Кэрби был там, — ответил Бейкон, выпуская кольца дыма. — Он знал и про то, что Том отправился к вам снять копии с документов или бумаг, с которыми тот возвратился из поездки.

Он переложил сигару в другой угол рта и продолжал:

— Кэрби был когда-то превосходным полицейским: смелым, находчивым, неутомимым. Он проштрафился всего один раз, но это было нарушением требований дисциплины… Очень часто он терял власть над собой, за ним водились случаи превышений власти. Однако ни в уме, ни в изобретательности ему отказать нельзя.

Помолчав, он спросил:

— Том никогда не говорил с вами о нем?

— Не часто. Его мнение в основном совпадало с вашим. Он несколько раз повторял, что они с Кэрби неодинаково смотрят на работу частного детектива. Том был старше, единственное его желание было не отстраняться полностью от привычного дела и заработать немного денег. Кэрби пытался отыскать для себя подходящее место, предпринимал в этом направлении ряд шагов. Он охотно брался за бракоразводные дела, от которых Том наотрез отказывался. Для Кэрби это был не столько вопрос денег, хотя они имели для него большое значение, сколько возможность показать себя в наилучшем свете. Своего рода самореклама…

— Да… Пока нет никаких данных, связывающих Кэрби с гибелью Тома. Мы, разумеется, в его отсутствие проверили его квартиру. У него и правда, два пистолета, но из них давно не стреляли, ничего компрометирующего его нет. Денег у него на счету очень мало. Может быть, если в этом деле затронуты огромные деньги, тогда можно подозревать Кэрби, в противном случае он не подходит.

— Он все же полицейский!

— Ха! — Бейкон выпустил длинную струйку дыма. — На мой взгляд, со счетов можно сбросить старую даму, да и то дворецкий, как мне кажется, ради нее пошел бы на лжесвидетельство.

— Она не может ходить без трости.

— Ну и что? — он фыркнул.

— Возьмите того же Дональда. Он едет на фабрику. Ночной сторож говорит, что он был там в 8.30, но кто платил жалованье этому сторожу?

Мердок потянулся в своем кресле и заинтересованно спросил Бейкона:

— Вы никому не верите, да?

— Никому, когда расследую убийство… У Риты, этой красивой блондинки, нет даже намека на алиби. Она ходила гулять. Глория, вторая невестка, заявила, что она обедала в «Ритце». И это верно. Но не одна.

— Да?

Мердок подождал, чувствуя, что Бейкон не спускал с него глаз.

— С Артуром Эндерсом?

— Точно. Они ушли оттуда вместе где-то около половины девятого, но мы так и не сумели точно установить время. Я не знаю, когда они возвратились домой, но если она назвала правильно время, а если неправильно, то старая дама ее наверняка покроет… В квартире Эндерса мы тоже произвели обыск на скорую руку.

— Когда? — поразился Мердок.

— Когда мы все были у Олдерсонов, когда же еще? Вот почему он был довольно поверхностным… Никаких отчетов, никаких портфелей. Да и как что-то найдешь в конторе адвоката, особенно без ордера на арест? У них хранятся тысячи всевозможных дел! Папки, книги, скоросшиватели…

— Что в отношении Джерри?

— Единственное, что мы знаем про Джерри, это то, что его сообщения о клубе «Севилла» подтверждаются. Он был там в 9.15. Его квартиру мы тоже осмотрели, но ничего не обнаружили.

Он стряхнул пепел и задумчиво произнес:

— Очень бы мне хотелось произвести обыск в квартире Олдерсонов.

— Допустим, кто-то раздобыл эти отчеты Тома, возможно, сложил их в портфель, ну и побоялся отвезти их домой. Это было бы глупо делать, не так ли, если имелась хотя бы малейшая возможность того, что в твоем доме произведут обыск.

— Та-ак? Что дальше?

— Отчеты у него, нужно отыскать вполне безопасное место, где они могут полежать три-четыредня…

Помолчав, он продолжал:

— От конторы Брэди до станции Бак Гейя всего полтора квартала. Человек мог быстренько смотаться туда и спрятать портфель в один из ящиков камеры хранения…

Бейкон одобрительно посмотрел на него.

— Ну что ж, могу сказать, что голова у вас здорово работает… Мы туда ездили вчера вечером. Мой человек нашел дежурного с ключами, заставил его отпереть поочередно все ящики.

Он хмыкнул и снова сунул сигару в рот.

— Нашли четыре портфеля, — заговорил он снова после очередной затяжки. — В одном находился чей-то завтрак, второй — был набит образцами, в третьем находилось грязное белье, а четвертый принадлежал какому-то страховому агенту, судя по тем бланкам и формам, которые он там держал.

Мердок снова с восхищением подумал о дотошности лейтенанта. Он приподнялся, но Бейкон взмахом руки велел ему сидеть.

— Все же кое-что стоящее нам удалось раздобыть, — проговорил Бейкон. — Понятно, мы принялись обходить всех жильцов, живущих в доме Брэди. Так и попали к одному бухгалтеру, который занимает контору на третьем этаже с фасадной стороны. Вчера вечером он допоздна работал, а когда спустился вниз, то увидел даму, которая смотрела на указатель этажей.

— Когда это было?

— Около девяти часов, и это точно, потому что он сказал, что дождь пошел сразу же после того, как он вышел из здания…

Во всяком случае он внимательно присмотрелся к этой особе, убедился, что она не из этого здания, и остановился узнать, не может ли он ей помочь? На ней были темные очки, поэтому он сомневался, что она что-то разберет в указателе. Она ответила, что ей нужна квартира мистера Брэди. И он сказал, где она находится.

Мердок тут же возразил:

— Женщина, явившаяся с намерением кого-то убить, не стала бы сообщать первому встречному, кого она ищет.

— Кто говорит, что она пришла с намерением убить Тома? Разве дело обстояло таким образом? Из того, что нам известно, можно предположить, что убийца явился к Тому в надежде с ним договориться, заключить сделку, но обнаружил, что не на того напал.

— О’кей, кто была эта женщина?

— Хотел бы я знать! По словам бухгалтера — высокая дама в пальто из верблюжьей шерсти. Молодая. В этом он абсолютно уверен. К несчастью, это понятие относительно. Насколько молодая? Он не может описать, не может сказать, блондинка ли она или брюнетка, потому что на голове у нее был шарф. Добавьте темные очки, тот факт, что освещение в холле скверное, что она ни разу не посмотрела на него, и что же у нас остается?

Мердок поднялся. Бейкон снова повторил:

— Если бы нам удалось развязать рты этим Олдерсонам, мы, возможно, что-нибудь и узнали бы. Вы знакомы с ними, почему бы вам не разнюхать, как обстоят дела. Ведь Брэди был вашим другом.

Мердок пошел к выходу, но Кэрби вошел раньше, чем он успел выйти, остановился и протянул руку.

— Доброе утро. Я звонил вам на работу, но мне ответили, что вас сегодня не будет, — сказал Кэрби. — Где я смогу отыскать вас примерно через час?

— Возможно в конторе.

— Я зайду к вам. Мне хочется с вами поговорить.

Глава 10

Когда Мердок вошел в студию, он увидел за своим столом Делони и удивился, потому что совершенно забыл о договоренности с Вайманом. Делони сконфузился, он пробормотал, что его предупредили о том, что Мердока несколько дней не будет на работе.

— Вы хотите занять свое место? — спросил Делони приподнимаясь.

— Нет, сидите спокойно.

Теперь Мердок был недоволен собой. Ему было неловко за ночной разговор с Вайманом.

— Два дня, — пробормотал он, — на что? Бейкон проверил дом Брэди, ящики в камере хранения на вокзале. По всей видимости, он отправил своих людей в таксомоторные парки, чтобы выяснить, не привозил ли кто-то из них в дом Брэди женщину в пальто из верблюжьей шерсти. Так что, уважаемый мистер Мердок, принимайтесь за свое дело.

Его мысли продолжали цепляться одна за другую, пока, наконец, он не взял себя в руки, сурово приказав себе «перестать валять дурака». Он подошел к телефону и попросил телефонистку соединить его с больницей. Полученные оттуда ответы о состоянии здоровья Кейри удовлетворили его.

— Он будет в порядке, — сказал врач. — Если будет вести себя хорошо, мы выпишем его завтра, но до вечера — никаких посетителей.

— Не могу ли я поговорить с ним?

— Лучше не надо.

Мердок повесил трубку, заметно успокоившись. Он закурил, сел на стул возле окна и принялся приводить в порядок факты, которые у него уже накопились. Однако размышления его никуда не приводили. Неожиданно кто-то потряс его за плечо. Он обернулся и увидел Кэрби, стоящего рядом.

— Где бы нам с тобой поговорить? — спросил он. — Для ленча не слишком рано?

Мердок ответил, что не против поесть. И они спустились вниз, вышли из здания и прошли в ближайший ресторанчик за углом, который хотя и не блистал убранством, но славился простой, хорошо приготовленной пищей. Народу было еще сравнительно немного, так что они заняли столик в углу и в ту же минуту к ним подошел официант узнать, что они пожелают заказать. Мердок попросил принести ему тарелку супа и сандвичи, а Кэрби выбрал фаршированную телятину и заливную осетрину. После этого он сразу же заговорил о деле.

Он спросил, имеет ли Мердок представление о том, кто убил Брэди, и думает ли он, что ему удастся разрешить загадку. Мердок ответил «нет» на оба вопроса.

— И никто этого в одиночку не сможет сделать, — сказал Кэрби, — разве что ему здорово повезет. Возьмите меня в помощники. Теперь я, конечно, только частный полицейский, я не пользуюсь авторитетом и не могу надеяться на поддержку муниципалитета, но у меня за плечами много лет работы в полиции, а убийство — это полицейская работа.

Мердок кивнул, соглашаясь, и придвинул к себе принесенный суп.

— Мне кажется, что вдвоем у нас получится неплохо. Мне поможет моя былая практика, да и действовать я теперь могу без оглядки, потому что за моей спиной не будет стоять буквоед-капитан. Ну, а вы, со своей стороны, с карточкой фотокорреспондента сможете проникать во многие места. Да и люди охотнее развязывают языки перед парнем из газеты, чем перед полицейским, пусть даже бывшим.

Он занялся своей телятиной, выжал на нее лимон и полил картошку кетчупом. Мердок внимательно приглядывался к нему, припомнил все, что слышал про этого человека, и подумал, что он производит такое же впечатление и на него. Весьма компетентный, самолюбивый человек, которого хорошо иметь союзником и плохо — врагом.

Кэрби поднял на него глаза и заговорил о своей службе в полиции не то чтобы хвастливо, но без должной скромности, под конец заявил:

— Я не стану обманывать вас, говоря, что горю желанием отомстить за своего друга. Мы не были так близки и, возможно, никогда бы и не стали, потому что во многом расходились во взглядах. Но все равно. Он помог мне, когда я в этом нуждался. Он разрешил разделить с ним контору, причем бесплатно, пока я не смогу выплатить свою половину. Он рекомендовал меня при случае, и про это не забуду; но я был бы лгуном, если бы стал утверждать, что только из этих соображений хочу принять участие в расследовании этого дела.

— Понимаете, мне нужна реклама. Я надеюсь превратить нашу контору в небольшое, но процветающее агентство. Мне нравится эта работа. Вот и получается, что если вы хотите разобраться в этом деле исключительно ради Тома, то я так же думаю и о собственных выгодах…

Такая откровенность произвела впечатление на Мердока. Он сказал:

— Иными словами, вы надеетесь использовать меня в своих интересах?

— Если я буду полезен… Вы — пресса — вы не станете преувеличивать мои заслуги, но не станете их и преуменьшать… Вот почему я и спрашиваю, станем ли мы союзниками? Или же лучше сформулировать это иначе?.. Ведь не со всем придешь в полицию, не так ли?

Мердок совершенно искренне ответил «да» Y пожаловался, что он не имеет понятия, что ему делать. Потом он добавил, что может рассказать Кэрби про две вещи, о которых тот ничего не знает, и упомянул в первую очередь об инциденте в квартире Тома.

Зеленовато-серые глаза Кэрби широко раскрылись. Он даже тихо присвистнул.

— Будь я неладен! — воскликнул он. — Вас же запросто могли пристрелить.

— Да, пожалуй, если бы я включил свет.

— Непременно бы! Вы же его поймали на месте. Раз вы его увидели, ему ничего не оставалось бы другого, как вас ликвидировать…

Он покачал головой и нахмурился:

— Но почему? Вы знали, что полиция произвела обыск в его квартире?

Мердок ответил, что теперь ему понятно, что это была несостоятельная идея, но в то же время ему казалось, что полиция тогда случайно что-то проглядела.

— И еще у меня была парочка гостей, — продолжал он, — когда я вернулся домой, — возможно тех самых, которые напали на Салли и утащили ее сумочку.

Он подробно описал, как все происходило и что сказал Бейкон по поводу этих проходимцев. Лейтенант не сообщил ему их имен, но сам, очевидно, их знает.

— Их выпустят сегодня под залог, — сказал он. — Бейкон надеется, что они смогут привести его к тому, кто их нанимает.

— Возможно, я смогу помочь в этом вопросе, — сказал Кэрби, — смогу узнать, кто они такие. У меня есть связи среди людей, которые располагают подобными сведениями. Да… это олл райт, это может стать руководящей ниточкой.

Он оказался быстрее Мердока, когда официант принес счет.

— И не спорьте, — сказал он Мердоку, когда тот попробовал протестовать. — Не спорьте, поскольку я был больше заинтересован в этом разговоре, я имею право вас угостить.

Он положил на стол полдоллара и отодвинул стул.

— Если у вас нет лучшего занятия, то подумайте об Олдерсонах, — сказал он. — Вы можете работать в этом плане «изнутри». Потому что вы со всеми ними знакомы. Ну, а коли вам понадобится помощь извне — предупредите меня.

Подмигнув, он добавил:

— Я ничего не имею против того, чтобы заняться блондинкой… Как ее зовут? Рита… настоящая куколка… Я зайду еще раз позднее и мы сравним наши действия. О’кей?

Вернувшись в студию, Мердок узнал, что его дожидается еще один человек. Делони заметил, как он проходил по коридору, и крикнул, что его ожидает какая-то женщина.

— Она не назвала своего имени, — сказала только, что вы ее друг.

Мердок обошел кругом перегородки, отделявшей его кабинет, и увидел сидящую на стуле у окна миловидную женщину лет тридцати, у которой уже появились признаки зрелости, но все еще сохранился свежий цвет лица и превосходная фигура. Она была одета во все черное. Ее звали Алисой, но фамилии он не помнил, потому что она для него всегда была дочерью Тома Брэди.

Она поднялась, когда увидела его, и протянула к нему обе руки. На мгновение ее темные глаза наполнились слезами, но она часто заморгала, чтобы их прогнать, и выдавила из себя улыбку. Когда она наконец заговорила, голос у нее звучал хотя и напряженно, но спокойно, и со своими эмоциями она справилась.

— Хэлло, Кент.

Мердок не знал, что сказать. В этот момент у него в голове промелькнуло множество мыслей, но все они казались такими неподходящими и пустыми, что единственное, что он мог сделать, это повторить приветствие:

— Хэлло, Алиса.

Он оглянулся, понимая, что это не подходящее место для разговора.

— Выйдем отсюда, — сказал он ей.

Взяв ее под руку, он провел ее к лифту и поднялся на пятый этаж, где был сооружен целый ряд малюсеньких кабинетиков для репортеров, чтобы в спокойной обстановке они обрабатывали свои заметки. Один из них предназначен для автора передовых статей, но он им никогда не пользовался. Сейчас Мердок сразу же» направился к нему, убедился, что помещение свободно и пропустил вперед себя Алису.

— Мне позвонили ночью, — начала Алиса, садясь на стул и отводя глаза в сторону, как будто не желая выслушивать слова сочувствия. — Кто-то из полиции.

Мердок тоже смотрел в сторону, ибо все еще не мог найти нужных слов для выражения своих мыслей, хотя и понимал, что должен это сделать.

— Я не знаю, что и сказать, — признался он, наконец.

— Я все понимаю, Кент. Пока еще слишком рано что-либо говорить, да и нет никакой необходимости, потому что я знаю, как вы относитесь к нему.

— Вы с кем-нибудь разговаривали?

— Только с поверенным папы. Сначала я хотела повидаться с вами. Я подумала, что вы сможете мне рассказать, как это произошло.

Мердок вздохнул, не зная с чего начать, потом он наклонился вперед и рассказал ей все, что произошло в квартире Тома Брэди, не упоминая о ночном инциденте. Когда Алиса спросила, знает ли полиция, кто убийца, он вынужден был ответить отрицательно.

Тогда она достала письмо из сумочки.

— Папа на сутки заезжал ко мне по пути из Флориды. Он написал это письмо до того, как выехал оттуда. Я захватила его в надежде, что оно сможет помочь.

Она посмотрела на него и закусила губу.

— Боюсь, что это весьма неопределенно, потому что он постоянно настаивал, что его работа конфиденциальная. Никаких подробностей он нам не рассказывал, но мне кажется, что это письмо дает общее представление о характере дела, которым он занимался главным образом потому, что ему хотелось дать нам знать, что он не бездельничает.

— Он вам рассказывал что-нибудь о последнем своем поручении?

— Только то, что это самое крупное и трудное дело, которым ему когда-либо приходилось заниматься, что он получит за это хорошие деньги, поэтому мы должны сообразить, что нам требуется для дома.

Губы у нее задрожали, когда она закончила, поэтому она поспешно развернула листок бумаги и стала его просматривать. Первую страницу, очевидно, посвященную чисто семейным вопросам, она оторвала, а вторую половину протянула Мердоку.

— Нет, не читайте это сейчас, — попросила она, вставая. — Позднее, когда у вас будет на это время. Может быть, конечно, вам это ничего не даст… Я буду в Мерлтоне, Кент.

— Что я могу сделать? — спросил Мердок, тоже поднимаясь. — Как я понял, тело будет…

Она печально улыбнулась, прерывая его:

— Этим займется адвокат.

— Если хотите, поручите это мне.

— Я попрошу вас нести папин гроб…

Он должен был прокашляться, прежде чем сказать «да». Глаза у него защипало. Она уже стояла у двери и, видя его состояние, попросила не провожать ее. Он не стал настаивать, сел в кресло и принялся читать письмо Тома.

Оно было напечатано на машинке. Множество ошибок было не стерто, а забито сверху нужными буквами. Построение фраз, несомненно, было Тома.

Мердок прочитал все письмо до конца, затем перечитал его вторично, медленнее.

«… несомненно, что это» самое крупное дело, которым мне доводилось когда-либо заниматься, но я не уверен, что мне хотелось бы взяться еще за одно такое же.

Полагаю, что вся беда в том, что я старею и слишком много думаю. Все хорошо, пока я работаю, потому что это своего рода спорт, когда я пускаю в ход всевозможные трюки моей профессии, которым я научился в полиции. Но стоит мне сесть за отчеты, как у меня начинаются сомнения.

Возьми хотя бы тот, который я только что закончил. Полагаю, ты бы сказала, что это чисто семейное дело, где мамаша, весьма состоятельная особа, не желает оставить в покое своих детей, но делает попытки командовать всем и всеми. Что же случится, когда вместо того, чтобы найти на них управу, она узнает, что один из них женат, о чем она не имеет понятия, что одна из ее невесток скорее ей вовсе не невестка, а вторая прожила целый месяц в отеле вместе с их поверенным?

Когда я начинаю думать о том, какие неприятности я причиню многим людям, я иной раз начинаю жалеть, что согласился провести расследование, что мне лучше было порвать все свои отчеты и вернуть полученные от нее деньги. Но, к сожалению, у меня не найдется такой суммы, да и потом, коли я берусь за какую-либо работу, я всегда довожу дело до конца. Да и потом, если ей угодно разыгрывать из себя всемогущего бога, я вовсе не обязан щадить ее чувства; ну, как видишь, и моя работа сопряжена со многими неприятностями.

Но вот еще что: видимо, я смогу на один день навестить вас с Фредом, и я был бы счастлив увидеть внучат…

Любящий вас…»

Мердок положил письмо в карман, больше не думая о человеке, который писал эти строки, а только об их значении. Сейчас он получил подтверждение тем разрозненным сведениям, которые дало ему фотографирование.

Теперь он уже знал, что хочет сделать. Подойдя к телефону, он попросил телефонистку дать ему город.

Глава 11

Гендерсон, дворецкий и слуга Олдерсонов, был одет в свою дневную форму из белого полотна, когда открыл дверь Мердоку. Убедившись, что явился посетитель, уже принимаемый в доме, он слегка поклонился и отступил назад, широко распахнув дверь.

— Добрый день, мистер Мердок, — сказал он своим вкрадчивым голосом. — Миссис Олдерсон сейчас в библиотеке. Надеюсь, вы помните дорогу?

Мердок поблагодарил его и поднялся на второй этаж, повернул в холле направо, в сторону гостиной. В тот момент, когда он подошел к началу лестницы на третий этаж, появилась Рита Олдерсон. На лице у нее была неопределенная улыбка, а глаза смотрели тревожно.

— Хэлло, — сказала она. — Если вы намерены быть таким же серьезным, как при нашем разговоре, давайте-ка поднимемся в мою комнату.

Мердок пошел следом за ней, одобрительно взглянув на ее совершенно обнаженные руки, но не задерживаясь на них долго.

Рита занимала половину третьего этажа, ей принадлежала кокетливая гостиная и небольшая спальня с примыкающей к ней ванной.

— Садитесь, — пригласила она, закрывая дверь. — Хотите выпить?

Предложение удивило Мердока, но, подумав, он решил, что спиртное поможет ему. Он подумал, что это было бы неплохо, когда Рита подошла к бару и поставила бутылку скотча.

— Мой личный запас для питья в одиночку, — сказала она. — Льда у меня нет. Гарриет не одобрила бы такие вольности в дневное время.

Она исчезла в ванной, до Мердока донесся шум воды и звон стакана. Когда Рита вернулась, в руках у нее было два стакана, старомодных стакана, налитых почти до краев. Она смотрела на него поверх своего скотча, пригубив его, потом уселась на краешек дивана и расправила юбку.

Она была одета в шерстяное платье василькового цвета, очень простого фасона, но с красивым круглым декольте, которое ей очень шло.

Так как Мердоку нравилась эта молодая женщина, так как он видел ее встревоженный взгляд, он не знал, с чего начать.

— Я узнал кое-что с тех пор, как мы с вами вчера разговаривали, — сказал он наконец.

— И вы хотите потолковать со мной об этих вещах? Скажите, приходил ли к вам мистер Брэди и просил ли, чтобы вы для него кое-что сфотографировали?

— Да.

— Что же вы узнали?

— Очень мало, но кое-что я все же запомнил, а только что мне показали письмо Тома, написанное им своей дочери. Оно мне многое разъяснило.

— Понятно.

Она выпила до конца свой бокал и поставила его на столик возле себя, потом взяла в руки портсигар, закурила и откинулась на спинку кресла.

— Вы пришли сюда потому, что рассчитываете на мою помощь, или потому, что считаете меня причастной к преступлению, или потому, что хотите получить материал для своей газеты?

Мердока оскорбили ее вопросы, очевидно, она сразу же поняла это, потому что, не дожидаясь ответа, продолжала:

— Вы ведь хотите узнать, кто убил мистера Брэди, не так ли?

— Я намерен сделать все, что в моих силах.

— Потому что он вам нравился, он был вашим другом… а что в отношении меня? Я тоже ваш друг?

— Вы же знаете, что да.

— Из-за Джорджа?

— Сначала — да, потом вы заняли свое собственное место.

— Вы очень хорошо объяснили это, не стану с вами хитрить. Вы мне понравились при первом знакомстве, а постепенно это чувство усиливалось, хотя мне трудно объяснить почему.

Она стряхнула пепел, продолжив:

— Может быть, потому, что вы относились ко мне всегда как к жене своего друга. У меня никогда не появлялось чувства, что я нравлюсь вам только как женщина с довольно смазливой физиономией и неплохой фигурой. Я для вас была в первую очередь человеком.

Мердоку были приятны ее слова, но он с горечью подумал, что ее мнение о нем может вскоре перемениться, поэтому он решил идти прямо к цели.

— Я пришел сюда потому, что мне хотелось узнать кое-какие вещи. Может быть, вы сумеете мне помочь, может быть, нет, может быть, не захотите. Тогда я тоже не буду в претензии. Дело в том, что Брэди работал на Гарриет, и то, что ему удалось узнать, очевидно, привело его к гибели. Полиция предполагает, что к его смерти причастен кто-то из вашей семьи. Я разделяю их мнение.

— Допустим, что это я его убила?

Мердок заморгал глазами.

— Я не думаю этого, — сказал он, — я был бы страшно огорчен, если бы это случилось.

— Но это не помешало бы вам изменить свое решение. Вы все равно сообщили бы полиции?

— Вам не кажется, что мы попусту теряем время? — сухо спросил Мердок. — Налейте себе еще скотча и разрешите мне задать вам мои вопросы. Вы сами решите, хотите ли вы на них отвечать или нет. Вы ведь родились в Калифорнии, не так ли? Вы там и выросли?

— Нет.

— Но там вышли замуж?

— И развелась. После одного года кошмарной жизни. Вы, наверное, слышали про женщин, которых постоянно избивают мужья? В прямом смысле слова.

— Я даже встречался с такими.

— Так вот, вы видите перед собой еще одну… Я не знала своего отца. Он сбежал, когда я была совсем еще ребенком. Когда мне исполнилось десять лет, моя мать вышла замуж вторично. Отчим выдержал шесть лет, а затем тоже удрал. Думаю, что его винить за это оснований нет. Моя мать была…

Она поморщилась.

— Но это неважно, верно? Мне удалось закончить школу, и я получила работу в разъездном буфете, обслуживающем пассажиров автомобильного транспорта. За Джо Карра я вышла, когда мне не было и восемнадцати, а ему всего 21 год. Наверное, я сошла с ума, потому что худшего не могла придумать. Он был на посылках у букмекеров, а когда напивался, начинал меня колотить. Может быть, просто для того, чтобы доказать самому себе, какой он бравый парень!

В течение года его дважды арестовывали, и во второй раз мне удалось получить развод.

— После этого я его больше не видела, — продолжала она после недолгого молчания, — в этом мне повезло. Я поработала немного в Сан-Диего, но мне всегда хотелось попасть в кино, как и большинству девушек моего возраста, поэтому я снова вернулась в Голливуд. Там я работала на многих местах официанткой, стараясь не слишком загружать себя, чтобы иметь свободное время, если что-то подвернется. Не стану рассказывать всех подробностей, но в конце концов мне была устроена проба для экрана. По-видимому, наружностью я им подошла, но так как я совершенно не умела играть, мне велели подучиться и прийти еще раз… Тогда я начала работать в небольшой театральной труппе… Неужели Джерри никогда вам об этом не рассказывал?

— Он мне только сказал, что вы были раньше замужем, а потом вместе с какой-то девушкой отправились на восток на автобусе, — ответил Мердок.

— Совершенно верно, — сказала она, тихонько посмеиваясь. — Один директор в Лагуме сказал нам, что может обеспечить нас работой на летний сезон в Майами, если только мы сумеем туда приехать, вот мы и поехали. А тут как раз Джерри приплыл туда на лодке на месяц. После того, как я с ним познакомилась, я больше не думала о карьере актрисы… Конечно, если бы я сначала познакомилась с Гарриет, этого бы не случилось. Я ей никогда не нравилась, а вот Джордж меня полюбил.

— Да, очень…

Мердок смотрел, как она выпила вторую порцию скотча и поставила стакан в сторону. Ему было ясно, почему Гарриет не могла примириться с такой невесткой. В Рите было что-то такое, что сразу говорило, что это не леди. В ней не было ни изящества, ни утонченности, ни лоска, которые вырабатываются богатством и положением в обществе. Временами Рита терялась, не знала, как себя вести. Однако Мердок не мог согласиться с оценкой Гарриет, которая неоднократно называла ее «простушкой».

Он скорее назвал бы ее неопытной, хотя ей было уже 24 года и она успела познать многие стороны жизни, она все еще казалась ему девочкой, юной, добродушной, старающейся изо всех сил быть на уровне той семьи, в которую она вошла. Может быть, поэтому она ему так нравилась. Вот почему ему с трудом дался его следующий вопрос:

— Полагаю, что Джордж ничего этого не знал? Что вы его не любили, верно?

Тогда она посмотрела прямо на него, губы у нее раскрылись, а в глазах проглядывало потрясение. То, что она ответила откровенно, было вызвано, вероятно, тем удивлением, с которым она не могла справиться.

— Как вы узнали? Мне казалось, что я его очень люблю, когда выходила за него. Честное слово! До этого я ни разу не встречала такого человека, как он. Мне не верилось, что я могу стать его женой.

Она нахмурилась и продолжала обиженно.

— Нет, по-своему я его любила, потому что он был такой добрый и хороший, с ним всегда было так интересно. Я делала все, что ему нравилось. Я знала, как ему угодить. Я ему была хорошей женой и дала ему счастье.

— Да, я думаю, что вы правы. А спросил я вас об этом, потому, что меня интересует, что вы намерены предпринять в отношении Джерри?

— Джерри?

Ее глаза настороженно прищурились.

— Он ведь влюбился в вас еще до аварии, не так ли?

Она вскочила с места, нечаянно уронив бокал, тут же его подняла и снова поставила на стол, потом сделала пару бессмысленных шагов и вернулась назад.

Мердок не спускал с нее глаз в ожидании ответа. Он был теперь уверен, что он прав. Он не мог ей объяснить, почему его интересует Джерри, просто старался узнать про него все, что возможно.

— Я не обвиняю вас за то, что вы…

Но она прервала его:

— Что это за разговоры? Что вы имеете в виду?

— Не надо кипятиться, Рита. Я вовсе не хотел вас обидеть. И не думаю, что Джерри стал бы ухаживать за вами при жизни брата. Не думаю, что вы были неверны Джорджу. Но за последнее время я неоднократно замечал, какими глазами он смотрит на вас, и мне думается, что он ревнует, поскольку его волнуют ваши взаимоотношения с вашим сводным братом.

— С Барри?

Она снова широко открыла глаза, но тут же отвела их в сторону и спросила:

— Почему?

— Брэди тоже заинтересовался Барри. Он специально позвонил Кэрби из Сан-Франциско и попросил его понаблюдать за ним. Кэрби говорит, что за последние три недели Денхем палец о палец не ударил, однако всегда при деньгах, ходит на трек в клубе «Севилл».

— Ну и что?

— Кэрби говорит, что вы очень часто навещаете его в отеле и даже обедаете с ним.

— А почему бы и нет? Он мне брат!

— Джерри тоже за ним следил. Он знает про ваши встречи с ним, — сказал Мердок, слегка приукрасив истину. — Зачем бы он стал делать это, если бы не ревновал вас? А ревнуют тех, кого любят.

Она снова поднялась, ее губы были плотно сжаты, а глаза предупреждали, что его скоро могут попросить выйти.

— Допустим, что он действительно влюбился в меня? — спросила она. — Что тут плохого? Разве вы никогда не слышали, что мужчины женятся на вдовах своих братьев, а женщины выходят замуж за вдовцов своих сестер?

Мердок согласился, что такое часто случается. Как правило, такие браки бывают удачными, потому что обе стороны точно знают, что их ожидает.

— Я просто хотел выяснить все до конца, Рита!

Потом добавил, как будто ему невзначай пришла в голову мысль:

— Ведь если Джерри захочет жениться на вас, ему надо будет получить разрешение матери, не так ли? По-моему, именно так сформулировано завещание его отца? То есть, если он намерен что-то унаследовать.

— Мы могли бы и подождать… Врач предупредил Гарриет, что ей осталось жить максимум два года, а то и меньше.

— Олл раит, Рита, — сказал он, не сомневаясь, что сейчас она говорит правду. — Скажите мне вот что: знаете ли вы в Калифорнии Руфь Колби?

— Нет.

— А Бенджамина Дентона?

— Нет.

— Вы выходили замуж в Лос-Анжелесе?

— Да, я уже говорила.

— А где же вы получили развод?

На какую-то долю секунды она утратила самоуверенность, но тут же спохватилась:

— Там же, а что?

Мердок ничего не ответил. Выйдя из ее комнаты, он спустился по лестнице, чувствуя большое недовольство собой, однако к тому времени, когда спустился вниз, он понял, что не потратил время даром: он узнал про некоторые вещи, о которых раньше только догадывался. К сожалению, он не имел возможности проверить, что из сказанного Ритой было правдой, а что нет.

Его машина стояла у противоположного тротуара. Он собрался туда перейти, но в это время к подъезду дома подъехала машина, и Глория стала расплачиваться с водителем.

В аптеке на углу имелся телефон. Услышав вкрадчивый голос Гендерсона, Мердок назвал себя и спросил, не может ли поговорить с миссис Глорией Олдерсон. Она почти тотчас же подошла к телефону, и он спросил ее, не могут ли они с ней встретиться и выпить по бокалу коктейля? Она может сама назначить время и место встречи, потом добавил, что это очень важно.

— Боюсь, Кент, что это невозможно, — ответила она. — Единственное, что меня в настоящий момент привлекает, это горячая ванна.

— Но у вас же масса времени, — сказал Мердок. — Вы можете опять избрать бар ресторана «Ритц», так часиков в пять. Мы поболтаем с вами о вашем путешествии во Флориду, которое вы предприняли этой весной.

Наступило довольно долгое молчание, а когда она все же ответила, ее тон заметно изменился.

— Ваш приятель-детектив был во Флориде?

— Он только что оттуда вернулся.

— Олл райт. Возможно, я и захочу выпить… Я постараюсь быть там к пяти часам.

— Вот и прекрасно. — Он повесил трубку и усмехнулся.

Глава 12

Мердок сидел за стойкой над своим первым бокалом, когда в дверях показалась Глория Олдерсон. Она увидела его, потому что он сразу соскользнул ей навстречу и отвел ее к столику возле стены, спросив, устраивает ли это ее.

Пока официант принимал заказ, Мердок внимательно присматривался к Глории и подумал, как сильно она отличается от Риты, в которой не было и намека на самоуверенность. Даже на большом расстоянии каждому бросалось в глаза, что, во-первых, природа наделила ее яркой внешностью и превосходной фигурой, и во-вторых, что она была крайне дорогой женщиной. Дело было не столько в ее одежде, не столько в толщине ее обручального кольца, или перстня с громадным сапфиром, сколько в ее манере держаться и высокомерно смотреть на окружающих. Возможно, потому что она была родом с юга, в ней чувствовалась томная лень, когда Мердок присмотрелся к полному чувственному рту и глазам, он понял, что в ней есть скрытая страстность и любовь к жизни.

— Ну, — она приподняла бокал с насмешливым выражением лица, может, приступим к допросу? Что такое вы говорили о моем путешествии во Флориду?

Мердок начал примерно с того же, что он говорил Рите, но дальше ему пришлось блефовать. Копии с двух карточек, проживающих в отеле, не дали ему ничего, кроме имен, а поскольку он тогда не присматривался к датам, он действовал наугад.

— Вы и Артур Эндерс проживали в одном и том же отеле в одном и то же время на Майами-Бич. Это что, получилось случайно? Просто совпадение?

— Едва ли…

Она отвечала совершенно спокойно, не испытывая ни смущения, ни неловкости.

— Артур знал, где я собираюсь отдыхать, вот и подумал, что будет неплохо провести время в том же отеле, где была и я… А что? Разве это что-то доказывает? Кругом множество свободных и не слишком высоконравственных мужчин, так что при желании…

— Что я могу поделать, — продолжала она с завидным хладнокровием, — если Дональд отказывает мне в близости. Я не намерена проводить 52 недели в году под неусыпным, неодобряющим оком Гарриет. Мне необходимо уезжать в полном смысле слова, иначе я помешаюсь. Я так и заявила Дональду. Раньше я умоляла его ездить со мной, но это было безрезультатно. Бизнес, говорил он, хотя я-то прекрасно понимаю, что дело не столько в бизнесе, сколько в заботливой матушке. Так что, когда обстановка в доме делается невыносимой, я сообщаю Дональду о своих планах и он относится к этому с завидным хладнокровием. Он даже высказывает сожаление, что не имеет возможности именно сейчас отправиться со мной, но он не сомневается, что поездка доставит мне удовольствие, желает веселого отдыха и просит непременно писать.

Мердок не был подготовлен к такой откровенности, но он преодолел ее без труда. Он подмигнул ей, его темные глаза смотрели на нее в упор.

— У вас это хорошо получается, — сказал он, — но мне думается, что вы упрощаете дело.

— В каком смысле?

— Вы говорите, что просто веселитесь, но ведь разводы давались и на меньшем основании, чем те две выписки из регистрационного журнала отеля, которые раздобыл Том Брэди. Знает ли Дональд про то, что все это время вы проводили вместе с Эндерсом? А Гарриет? Если вы спали вместе с ним, можно ли ожидать, что вы это признаете?

Ее улыбка исчезла, голос стал раздраженным.

— Если бы я знала вас плохо, я бы сказала, что это прелюдия к вымогательству.

— В таком случае разрешите мне сделать еще один шаг. — Мердок отставил в сторону свой бокал. — Так как Джордж был моим другом, то мне кое-что известно о завещании, составленном его отцом. Как вы знаете, он не обделил ни одного из своих сыновей, но львиную долю оставил Джорджу, может быть, потому, что именно он поставил на ноги пошатнувшиеся семейные дела. Он первым заметил широкие возможности самообслуживания и наладил производство оборудования и инструментов для заведений этого типа.

Как бы там ни было, но Джерри с Дональдом получили по 25 тысяч, а Джордж — 150 тысяч, остальное перешло к Гарриет под опеку, чтобы впоследствии достаться сыновьям. После смерти Джорджа их доли в отцовском наследстве сильно возросли, но при условии, что они не будут противоречить матери. Это мне известно. А теперь я попробую высказать свои догадки. Вы можете меня прервать, если я ошибусь. Мне кажется, что между вами и Дональдом почти не осталось ничего общего… Да и было ли в прошлом? — добавил он, заметив, что она заколебалась.

— Было, Кент, и могло бы быть до сих пор, если бы только Дональд чувствовал себя самостоятельным человеком и вылез из-под материнского контроля. Ведь я вышла за него, потому что мне казалось, что я его люблю, и короткое время мы были счастливы. Не стану вас уверять, будто я не знала, что он из вполне обеспеченной семьи, и что деньги для меня ничего не значили, потому что это было бы неправдой. Я должна была выйти за состоятельного человека, это понимали мои родители и я сама.

Она помолчала, рисуя круги на столе ножкой своего бокала:

— К счастью, я была единственной дочерью в семье, так что наряды у меня были, на них денег вполне хватало. В нашем городе мы занимали видное положение, наше имя было хорошо известно, однако же наш дом фактически все больше и больше приходил в упадок, потому что мой отец был джентльменом и в деловых вопросах совсем не разбирался. Если бы я рассказала, вы бы мне не поверили. Я долго жила весело и беспечно, а потом обнаружила, что время бежит слишком скоро, а я все еще не устроена… Мне было двадцать семь лет, когда я вышла за Дональда. Я ни разу не пожалела об этом, хотя, должна сознаться, что вы весьма точно обрисовали теперешнее положение вещей. От былой близости почти ничего не осталось. Он боится своей матери, а я хочу чего-то большего… И я еще не настолько стара, чтобы не мечтать о собственной семье.

Она посмотрела на него и добавила:

— Но я слишком избалована предъявлением к жизни дорогостоящих требований, чтобы сейчас идти на развод, на разрыв…

— Что в отношении Эндерса?

— А что Эндерс? Он, конечно, мне нравится. Его манера ухаживать за женщинами им льстит. Однако он уже два раза делал попытку связать судьбу с женщинами, и у него ничего не получилось. Сомневаюсь, что со мной вышло бы лучше. Я в него не влюблена, если это вас интересует. Во всяком случае, в настоящее время.

— Понятно, вы намерены остаться с Дональдом, пока он не получит свою половину состояния, — сердито сказал Мердок. — Но ведь именно это делает столь важным те две карточки из отеля!

— Послушайте, Кент, — сказала она, впервые теряя самообладание, — я не совсем понимаю, куда вы гнете, но если наш разговор еще должен продолжаться порядочное время, я бы хотела еще один бокал, если вы не возражаете.

Мердок извинился за свою невнимательность и кивнул официанту.

— Что вы стараетесь откопать, — спросила она, когда тот удалился.

— Мотив для убийства.

— И вы считаете, что у меня таковой имеется?

— Ну, а что случится, если Дональд решит, что ваша совместная поездка с Эндерсом во Флориду нечто большее, чем стремление повеселиться и хорошо провести время? Что если его мать начнет настаивать, что пришло время для развода?

Она следила за тем, как официант расставляет бокалы.

— Полагаю, что в этом случае дело могло принять весьма нежелательный оборот.

— Вот именно. Едва ли тогда у вас будет возможность торговаться.

— Торговаться?

— В отношении раздела имущества и размера пособия.

— Этими вопросами я сама не стала бы заниматься.

— Какая разница!

Но Мердок понимал, что ему практически больше не о чем говорить. Вообще-то он не думал, что она убила Брэди, но ему хотелось поубавить у нее спеси и внести в ее душу тревогу.

— Полиции известно, что какая-то женщина искала контору Брэди примерно в то же время, когда его убили, — сказал Мердок.

Он заметил, как приподнялись ее тонкие брови, но ничего не изменилось в ее манерах, ни в голосе.

— Вот как?

— На ней было пальто из верблюжьей шерсти.

Она посмотрела на свое пальто.

— По-моему, у меня нет ничего подходящего.

— Довольно высокая женщина.

— Вот это годится.

— Ни у вас, ни у Эндерса, кстати, нет алиби… Хотел бы я знать, много ли он потеряет, если Гарриет решить сменить адвоката?

Тут Мердок заметил, что ее взгляд устремлен куда-то поверх его головы, а на лице появилась приветливая улыбка.

— Почему бы вам не спросить об этом его самого? — пробормотала она.

— Хэлло, Артур, мы только что говорили о вас.

Мердок оглянулся.

Артур Эндерс остановился возле него. Он выглядел, как из журнальной картинки: во фланелевом костюме цвета морской волны, белой рубашке и полосатом галстуке. Его начавшие седеть волосы были тщательно причесаны, голос звучал по-дружески, загорелое лицо улыбалось. Только глаза смотрели чуть устало и чуть настороженно.

— Кент ищет мотивы для убийства, — сказала Глория. — Он только что расспрашивал о вас.

— Правда? — с излишним равнодушием спросил адвокат. — Он кого-нибудь подозревает?

— Он говорил, что мистер Брэди узнал, что мы проживали одновременно в одном и том же отеле во Флориде, сказала она, после чего довольно точно повторила некоторые фразы, сказанные Мердоком.

Эндерс заказал виски и маленькими глотками отпивал из стакана, внимательно слушая Глорию с вежливо-скучающим выражением лица. Он смотрел в основном на нее, но когда она замолчала, видимо почувствовал облегчение и заговорил с добродушной улыбкой, хотя в глазах оставалось прежнее напряженное выражение:

— На вашем месте я не стал бы тревожиться по этому поводу, — сказал он ей, — Гарриет женщина практическая и разумная… Хотя, конечно, информация такого рода может наделать кучу неприятностей…

И тут же он повернулся к Мердоку:

— Было ли там что-нибудь еще?

Мердок знаком попросил официанта принести ему счет, положил на стол деньги, собираясь уходить. Он понимал, что разговаривать с ним бессмысленно, а отвечать на его вопросы не хотелось. Ему хотелось знать, позвонила ли она ему, чтобы сообщить о встрече, или это просто совпадение. Потом он решил, что его приход был запланирован. Мердок встал и попросил извинения за то, что должен их оставить. Он повторял в уме все то, что Кэрби рассказал ему о нем: использовал ли Эндерс в личных интересах доверенные ему деньги Олдерсонов. Мердок не сомневался, что этот человек способен решиться на убийство, если бы что-то угрожало нарушить привычный для него образ жизни и испортить будущее.

Эндерс тоже поднялся со стула.

— Вы получили эти сведения от Брэди? — спросил он.

— Косвенным путем.

— Полиция ими тоже располагает?

— Сомневаюсь.

— Но вы собираетесь их им передать?

— Не знаю.

В этот момент Мердок действительно этого еще не знал.

Он еще раз поклонился Глории, она поблагодарила его за угощение, он быстро пошел к выходу. А когда оглянулся возле самой двери назад, Эндерс все еще продолжал стоять на месте.

Глава 13

Было 18.30, когда Мердок вошел в холл Сити-отеля и направился к внутреннему телефону. Барри Денхем ответил почти сражу же и пригласил его подняться к себе в номер.

Через минуту Мердок уже оказался в комнате четвертого этажа, в которой царил страшнейший беспорядок, сильно пахло туалетным мылом, дешевым одеколоном и лосьоном для бритья.

Денхем был одет в светло-серые брюки и голубую рубашку. Голова у него была мокрой и блестящей. В то мгновение, когда Мердок вошел, Денхем стоял перед зеркалом и расчесывал свои длинные волосы. На это занятие ушло порядочно времени, так как все это проделывалось с потрясающей тщательностью. Крупное тело Денхема немного согнулось, потому что он желал видеть, что он делает, голова поворачивалась то вправо, то влево, как у заправской модницы.

— Что нового? — спросил он. — Бросьте-ка полотенце в ванную комнату и садитесь. Дайте мне пару минут и я смешаю нам по стаканчику.

Мердок взял со стула влажное полотенце и отбросил его в сторону. Потом сел на стул и потянулся за сигаретами. Его весьма заинтересовала техника приведения головы в порядок, которую демонстрировал Денхем. Вот он принялся обрабатывать себе виски и волосы за ушами, действуя одновременно щеткой и расческой, чтобы придать им форму волны.

— Может быть, вы пока приготовите пару стаканов, — обратился он к Мердоку.

— Могу сделать один — для вас.

— Что с вами случилось? — удивился Денхем, не отводя глаз от зеркала. — Вы вступили в общество трезвенников или дали зарок не пить?

Мердок сходил за стаканом в ванную и объяснил, что только что выпил два бокала скотча, и этого ему вполне достаточно.

— Я сегодня днем разговаривал с вашей сестрой, — добавил он.

— Да? О чем же?

— Пытался узнать, что Том Брэди делал в Калифорнии и почему его заинтересовали два свидетельства о рождении. Я подумал, что она может знать одно из имен…

— Из каких имен?

— Руфь Колби и Бенджамин Дентон.

— Она их знает?

— Нет.

— Я тоже.

Денхем наконец был удовлетворен результатом своего труда, отложил в сторону щетку и достал из комода бутылку бурбона.

— Вы непередумали? — спросил он, наливая стакан.

— Вы часто видитесь с Ритой? — поинтересовался Мердок.

— За последние годы — нет, я уехал из дома раньше, чем она. Писал одно-два письма в год и столько же получал. Она выскочила замуж за какого-то типа, но быстренько избавилась от него.

— Вы всегда были актером?

— Черт возьми, нет!

Денхем подмигнул и попробовал виски.

— Я был в армии и какое-то время работал на авиационном заводе. Но, понимаете, связался с одной танцовщицей. Раза два в неделю мы участвовали в массовках и каждый раз она твердила, что у меня замечательно получается и что мне надо заняться этим всерьез. У нее был один знакомый, у того имелась студия, и она не отстала от меня, пока я туда не обратился.

Он самодовольно хихикнул и потянулся за галстуком, который по пестроте мог поспорить с букетом весенних цветов.

— И самое забавное, — продолжал он, — что она оказалась права. Я действительно талантлив, за шесть месяцев мне стали поручать небольшие роли в разных студиях, особенно в мюзиклах. И, браток, это совсем че просто, как кажется со стороны. До последнего времени меня не слишком интересовала игровая сторона ролей. Наденешь соответствующий костюм, там взмахнешь рукой, там засмеешься… Я находился в Мексике с труппой в гастрольной поездке, когда Рита мне написала про своего мужа, и про то, что все эти летние театры — не работа, а пора найти что-то посолиднее, почему бы мне не приехать сюда и не попытаться здесь найти счастье.

— Ну вы ничего не нашли, не так ли?

— Ничего определенного.

— А вы искали?

Денхем отвернулся от зеркала и нахмурил брови:

— Что вы имеете в виду?

— Брэди поручил Френку присмотреться к вам. Кэрби уверяет, что вы были слишком заняты на треке, чтобы заниматься подыскиванием работы.

— Обождите минуточку…

Рот его сжался, от этого его дурацкие усики как бы приподнялись.

— Вы говорите, что Кэрби следил за мной?

— Какое-то время.

— Черт возьми, зачем?

Мердок махнул рукой и сказал, что не знает, он не уверен, что Брэди объяснил Кэрби, зачем ему это понадобилось.

— Кэрби уверяет, что он не один следил за мной? Кто же еще?

— Джерри Олдерсон.

Мердок подождал ответа, но так как Денхем молчал, он добавил:

— Мне кажется, что он влюблен в вашу сестру.

Денхем отвернулся, внезапно его голос стал безразличным:

— Он мне кажется симпатичным малым, — сказал он и пошел к кровати за пиджаком.

— Вы не знаете, почему Брэди установил за вами слежку?

Денхем облачился в светло-коричневый пиджак, долго прилаживал карманный платочек, потом спросил:

— А вы?

— Я знаю только, что вы из Калифорнии, а Брэди специально ездил туда. По всей вероятности, там он узнал о вас нечто такое, что заинтересовало его или же миссис Олдерсон. Иначе бы он не звонил бы Кэрби оттуда. Что именно известно Кэрби, я не могу сказать.

— Ну что ж, мы в одинаковом положении…

Денхем подошел к комоду, выпил еще с полстакана виски, взглянул на часы и заявил:

— Очень сожалею, приятель, но мне пора идти.

Кент Мердок обедал внизу в ресторане, где мясо и рыба жарились при посетителях. Ему подали телячьи котлеты, жареный картофель и салат из зелени. Не то чтобы он любил это заведение, просто оно было удобно расположено. Усаживаясь за столик, он не думал, что ему хочется есть, но стакан сухого мартини возбудил аппетит, так что он съел все. За кофе он вспомнил о Вольте Кэйри и решил, что не станет звонить в больницу, сразу поедет туда.

Кэйри сидел в постели, вид у него был несчастный, да и сам он казался совершенно нелепым в белом больничном халате.

Он был выбрит, волосы аккуратно причесаны. Причину его меланхолии Мердок сразу же понял, как только он открыл рог.

— Мой бог, как я рад тебя видеть! Ты не догадался захватить что-нибудь выпить?

Мердок засмеялся, придвинул стул к кровати.

— Нет, к сожалению… Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно!

— Голова болит?

— Нет, сейчас нет. Дело не в этом… Мне просто необходимо выпить. Послушай, ты мог бы сбегать и принести мне хотя бы бутылку пива?

— Нет.

— Полбутылки, а?

— Что тебе говорят доктора? Обратился бы ты к ним, может быть, они выпишут тебе вино или даже немного виски?

Но очевидно, у Кэйри было весьма нелестное мнение о врачах, потому что он безнадежно махнул рукой.

— Пустой номер! Он говорит, что завтра я могу отправляться домой и хоть ванну принять из виски, но пока он отвечает за меня, никаких выпивок.

Мердок не удержался от улыбки. Кэйри сразу же обозлился.

— Что тут смешного?

— У тебя смешной вид, никак не могу к тебе привыкнуть без твоей кепочки.

— Да… Доктор сказал, что если бы не моя нелепая кепочка, мне бы проломили череп… Послушай, я так расстроился из-за пленок…

— Забудь об этом. Скажи, ты хоть видел этого мерзавца? Как все случилось?

— Ты же знаешь, что в нашей комнате немного света. Мне думается, что никогда прежде не встречался с этим парнем, но если только в полиции имеется пусть хоть очень дрянной снимок, я его сразу узнаю. Верзила со светлыми волосами и торчащими ушами, лицо круглое как блин.

— Где он был?

— Я как раз выходил с пленками и увидел, что он стоит в комнате. Я не обратил на него особого внимания, так как решил, что он кого-то знает. Не успел я что-нибудь сообразить, как он оказался сзади меня. Он сказал: «Это те снимки, которые сделали у Келлера?» Я ответил, что да, на что он заявил, что заберет их. Понятно, что я обозлился и сказал, что он может забирать черта лысого, а не пленки. Велел ему мотать отсюда и больше мне не Мешать, а он потянулся к пленке. Когда я понял, что он не шутит, я бросился на него и стукнул его сильно, но немного не рассчитал, слишком низко, а голова у него как котел. Он схватил меня за руку, в которой у меня были пленки, мне оставалось только начать вырываться, и тут-то он меня и стукнул по-настоящему. Больше я ничего не помню, вплоть до того момента, как очнулся здесь, в больнице, с головной болью.

Мердок подумал над словами Кэйри. Его предположение, что данный инцидент не имеет ничего общего с убийством Брэди, подтвердилось. Он спросил, приходила ли с ним разговаривать полиция.

— Был лейтенант Уоди… Я ужасно переживал из-за этих пленок. Если бы я…

— Говорю тебе, забудь о них и думать, — сказал Мердок, — Тебе вообще не следовало связываться с этим типом.

— Чтобы я спокойно смотрел, как он уносит пленки? А что потом? Звать на помощь было бесполезно, никого поблизости не было… Я сожалею вовсе не о тех пленках, которые сам проявлял, а о тех, которые ты меня попросил положить в конверт, когда просохнут.

Мердок сразу же насторожился.

— Что с ними произошло?

— Ничего, просто у меня не было возможности выполнить твою просьбу. Сразу же после твоего ухода произошло ограбление в Кеймбридже, а так как все были в разгоне, мне пришлось ехать самому.

— Тогда где же ты их оставил? Где же эти пленки? — спросил Мердок, боясь надеяться.

— Наверное, там, где ты их оставил.

— В сушилке?

— Я собирался ими заняться после того, как заложу новую порцию в бачок, но так и не успел.

Мердок почувствовал, как у него учащенно забилось сердце, ведь он накануне не удосужился взглянуть, что находится в сушилке. Решив, что Кэйри давно выполнил его поручение, он даже больше не заглядывал в комнату для проявления после приезда врача.

Он поднялся с места, попросил Кэйри не делать глупостей, обещал на следующий день угостить его в баре, дабы вознаградить за сегодняшнее воздержание, и сказал, что спешит.

— Договорились, — сразу же ответил фотограф.

Мердок поспешил к лифту, не в силах справиться со все возрастающим волнением.

Глава 14

В редакцию Кент Мердок вошел немногим ранее девяти. Нигде не задерживаясь, он прошел в лабораторию для проявления пленки и сразу же подошел к открытому шкафчику, в котором имелось тридцать одно отделение по числу дней в месяце.

Сюда ежедневно вкладывались все негативы, как те, что попали в газету, так и те, которые по тем или иным соображениям отверг I главный редактор. В обязанности курьера входило выбирать пленки у всех сотрудников и прятать их в отсеки с соответствующими номерами, предварительно выкинув из них пленки месячной давности, ибо через месяц весь фотоматериал считался устаревшим и утратившим цену.

Вытащив всю пачку негативов из последнего отсека, Мердок принялся разглядывать их на свет, и уже второй негатив доказал ему, что установленный в их отделе порядок вполне оправдывает себя.

Он увидел фотокопию свидетельства о рождении, один негатив был — значит он отыщет и остальные.

Усилием воли он заставил себя успокоиться, стал медленнее и тщательнее проверять пленку за пленкой, раскладывая их на две кучки. Закончив, он пересчитал все те, которые его интересовали.

Все четырнадцать были в наличии!

Если их умело подобрать и разобраться в их значении, — подумал Мердок, — возможно они сумеют восполнить исчезнувшие отчеты Брэди. И кто знает, не поможет ли предусмотрительность несчастного Тома, позаботившегося о дубликатах своих документов, найти и изобличить убийцу?

Конечно, в первую очередь надо будет отпечатать фотографии, только тогда можно будет с уверенностью сказать, что они из себя представляют. А сделать это будет удобнее всего у себя дома, где ему никто не сможет помешать!

Приняв такое решение, Мердок прошел в свою комнату взять чистый конверт для пленок. Услышав его шаги, Эсти поднял голову.

— Ох, Кент! — сказал он, — я чуть было не забыл. Вас искал Френк Кэрби. Он обещал зайти еще раз.

Войдя в свой кабинет за перегородкой, Мердок положил пленки в конверт и спрятал его в нагрудный карман, после этого посмотрел журнал с поручениями, скорее в силу привычки, чем по необходимости, потом позвонил редактору узнать, как идут дела. Ему ответили, что день прошел спокойно, без всяких происшествий, после чего уселся в кресло, закурил сигарету и начал обдумывать действия в отношении своей находки.

И в этот момент появился Кэрби.

— Я вас искал, — сказал он.

— Мне сказали.

— Я даже начал сомневаться, продолжаете ли вы работать.

— Я взял отпуск на пару дней. Сейчас ездил навестить Вольта Кэйри. Он-таки видел парня, который стукнул его, но не припоминает, чтобы они раньше встречались.

— Это связано с Брэди?

— Не думаю.

Кэрби задумчиво кивнул головой.

— Куда вы теперь?

— Поеду домой.

— А может, вы меня подвезете? Если захотите, можно подняться ко мне. Выпьем по стаканчику, поговорим о делах…

— О’кей, — согласился Мердок. Он выключил свет, крикнул, что больше не вернется, и первым вышел из своего кабинета.

Фрэнк Кэрби жил в старом четырнадцатиэтажном многоквартирном доме из потемневшего от времени кирпича, немного в стороне от Чарли-стрит. Мердок никогда здесь не бывал раньше.

В доме не было лифта. Когда они поднялись по лестнице, Мердок заметил на каждом этаже по четыре квартиры, по две с каждой стороны.

— Еще один, — сказал Кэрби немного задохнувшемуся Мердоку, когда они прошли три марша крутой лестницы.

— Проклятая лампочка, снова у нас не горит! — добавил он, и Мердок, подняв голову, заметил, что холл наверху погружен в темноту. Отраженного света с лестницы было недостаточно.

Из-за ближайшей двери доносилась громкая музыка, не то по радио, не то по телевизору, но Мердоку было слышно, как Кэрби достает ключи, заворачивая в темный коридорчик по направлению к двери напротив лестницы.

Мердок шел в паре шагов позади, ближе к правой стене, поскольку он не так легко мог ориентироваться в потемках, как Кэрби.

Мердок слышал, как повернулся ключ в замке, как щелкнула ручка, когда на нее нажали, а потом ему показалось, что в холле произошел взрыв, уголком глаза он увидел две вспышки яркого света.

То, что он продолжал все же двигаться, можно объяснить только неосознанной мускульной работой, неконтролируемой головным мозгом. В пределах довольно узкого холла первый выстрел напомнил ему орудийный залп, и Мердок чисто интуитивно прижался к стене, стараясь слиться с ней, когда прозвучал второй.

Он смутно различал очертания Кэрби возле двери, но при втором выстреле, а может, и раньше, детектив упал. Звук падения тела Мердок явно слышал.

Вспомнив окошко в конце холла из первого этажа, он сообразил, что их обстреливают из такого же точно окошка, только с этого места его не было видно. Мердок не был ранен, теперь он со страхом ждал третьего выстрела.

Однако его не последовало, за окном задребезжало железо, и Мердок понял, что невидимый стрелок удрал. Тогда он бросился к темнеющей фигуре на полу, затаив дыхание и болезненно слушая удары собственного сердца.

— Кэрби! — крикнул он, — вы ранены?

Он сразу же понял, что с ним все в порядке, потому что тот вскочил на ноги и бросился к окну, оглашав воздух гневными проклятьями.

Мердок последовал за ним, все еще не справившись как следует с потрясением. Окно было раскрыто, и Кэрби далеко высунулся из него. Мердок понял, что рядом с окном, очевидно, проходит пожарная лестница, по которой и поднялся стрелявший.

Потом Кэрби вылез назад и опустил раму, ни на секунду не переставая ругаться, но уже тише. Впереди отворилась дверь и на фоне освещенной двери обрисовался силуэт человека в пижаме.

— Кто это? — спросил он требовательно. — Что за шум?

— Это я, Кэрби, мистер Бренсон. Сейчас уже все в порядке.

— Мне показалось, что я слышал выстрелы?

— Совершенно верно. Какой-то вор забрался сюда по пожарной лестнице. По-видимому, он испугался, что мы его схватим, поэтому он дважды выстрелил в нас, чтобы не подпустить к себе.

За плечами мужа возникла голова женщины в бигуди. Она сказала:

— Не чувствуешь себя в безопасности даже в собственном доме. Нужно вызвать полицию… и немедленно!

— Я и собираюсь это сделать, миссис Бренсон, — ответил Кэрби. — А вы идите к себе и запритесь на ключ, тогда вас не станут беспокоить.

Он повернулся и вошел в свою комнату, включив свет. Когда же в дверях Бренсонов дважды повернулся ключ, он взял фонарик и отправился в холл исследовать стены и двери.

— В кого же он стрелял? — спросил Мердок.

— Не в вас, приятель.

— Я буквально окаменел, когда увидел, как вы свалились.

— Я не свалился, а нырнул вниз. Научился этому приему на войне. Хороший прием.

Он остановил луч фонарика на самом краю от дверной коробки и рассмеялся:

— Вот, полюбуйтесь?

В дереве виднелась небольшая дырка, не слишком заметная, потому что пуля пробила косяк.

— Второе отверстие должно быть где-то дальше по коридору. Ну, да черт с ним!

— Входите!

Он посторонился, пропуская Мердока в комнату, закрыл дверь и провел к телефону. Набрав номер, он задал несколько вопросов, опустил трубку на рычаг и сообщил:

— Бейкона нет на месте. Я мог бы позвонить в районное отделение…

Он не закончил фразы и заговорил о чем-то другом.

— Это был не вор. Этот парень замышлял убийство. Забрался по пожарной лестнице наверх и, очевидно, выкрутил лампочку. Да и стреляет он классно. Если бы я был один…

Он резко повернулся и прошел во вторую комнату, включая по дороге свет. Когда он возвратился назад, в одной руке у него была кобура, а в другой короткоствольный револьвер. Положив кобуру на стол, Кэрби привычным движением проверил заряжено ли оружие, потом кивнул с удовлетворением.

— Начиная с сегодняшнего дня, — сказал он, — всегда буду носить его с собой. Как насчет выпить? В холодильнике можно достать кубики льда.

Они прошли на кухню. Мердок занялся кубиками, а Кэрби достал из буфета скотч, содовую и бурбон.

— Сами наливайте себе по своему вкусу, — сказал Кэрби. — Вы что предпочитаете, воду или содовую?

Они отнесли свои бокалы в общую комнату, и Мердок про себя отметил, что она хоть и была обставлена стандартно, но удобно. Мебель хоть и не была новой, но вполне пригодной. Только стены поражали своей пустотой, на них не было ни картин, ни фотографий. Очевидно, хозяин не любит таких украшений.

Когда они устроились возле курительного столика, Кэрби заговорил:

— Он охотился не за вами. Значит, это не тот тип, которого вы вчера встретили на квартире у Брэди. На этот раз он мог бы вас пристрелить. Он этого не сделал. Да и в тот раз у него не было намерения отправить вас в тартарары, он выпустил одну пулю, чтобы вы не преследовали его дальше, и смылся. А тут было совсем иначе.

Мердок кивнул. Он понимал, что у Кэрби могло быть много врагов, учитывая его репутацию.

— С кем вы особенно круто обошлись?

— Не знаю…

Голос его звучал вполне естественно.

— Что вы скажете о той парочке, которая вчера навестила вас? Вам удалось что-нибудь выяснить?

— Мне известно, кто они такие. Один из них вышибала, а второй работает неполный день, так сказать, на подхвате в весьма сомнительном заведении на Кембас-авеню.

— Владельца вы знаете?

Кэрби назвал имя, но оно ничего не говорило. Кэрби продолжал:

— Я уверен, что эти парни всего лишь исполнители, их кто-то нанял… Мелкая рыбешка. Мне думается, сегодня здесь орудовал кто-то другой.

Мердок закурил сигарету и задумался.

— Если допустить, что это покушение, связанное с Брэди, кто у нас остается? Вряд ли это была женщина.

— Конечно, но полностью исключить такую возможность нельзя.

— У нас есть Эндерс и Джерри Олдерсон, его брат Дональд и Барри Денхем. Дональда я знаю давно, и по моему глубокому убеждению, он побоялся бы даже в руки взять оружие.

— Так-то оно так, но сколько убийств было совершено именно такими людьми! Кажется, что такой человек и мухи не обидит… Ангел во плоти, ходячая добродетель. А в один прекрасный день он врывается и творит черт знает что. Так что, если Дональд Олдерсон убил Брэди, скорее всего не имея такого намерения, когда он шел к нему, это было начало. Первый трудный шаг. Вступив на эту дорожку, человек часто бывает вынужден снова убивать уже из самозащиты.

Мердок согласно кивнул головой, понимая, что в подобных делах личные отношения должны отступить назад, уступая место логическим рассуждениям.

— Ну и потом, — продолжал Кэрби, — всегда есть возможность использовать наемного убийцу. Это особенно касается Эндерса. Он адвокат, он знает людей, если его собственной шкуре грозит опасность, он, не раздумывая приведет сюда любого бандита, чтобы устранить источник опасности. Вы это понимаете не хуже меня… Я кое-что проверил в отношении Джерри, но я не думаю, что он это сделает. А Денхем — это темная лошадка.

— Я предпринял кое-какие шаги, поговорил со знакомыми ребятами из детективных агентов, они пообещали мне собрать сведения о Денхеме. Но на это уйдет пара дней… так что пока надо действовать самим… Вы с кем-нибудь из них поговорили?

Мердок рассказал ему, что он успел сделать за это утро, а когда он замолчал, Кэрби нахмурился, не столько от раздражения, сколько из-за нервного напряжения.

— Я не совсем понимаю, — сказал он наконец, — ведь если кто-то из них виновен, не можете же вы ожидать, что он признает свою вину? Какую же цель вы преследуете?

— Я пытаюсь разобраться во внутренней структуре этой семьи, — ответил Мердок. Он подумал о пленках, находившихся у него в кармане, но решил ничего не говорить, во всяком случае до тех пор, пока он точно не выяснит, что означает каждая из них.

— Я кое-что заметил, когда делал снимки для Брэди. Не слишком много, так как я особенно не старался запоминать, но все же и это малое открывает широкие перспективы для размышлений.

— Я не буду посвящать вас во все детали, поскольку некоторые из них, возможно, не имеют значения, но все же у меня есть основания предполагать, что у каждого из этих людей имеется шанс лишиться больших денег, если только Гарриет Олдерсон получит отчеты Брэди, а так как она и поручила ему провести расследование, значит она не собирается с ним церемониться. Вам известно, что финансами распоряжается практически она одна?

— Вы говорили об этом с Бейконом?

— Нет, потому что то малое, что мне известно, недостаточно. Это не улики, но в то же время это может принести кучу неприятностей невинным людям.

— Уж слишком вы щепетильны и разборчивы. Ведь Том был вашим другом, поэтому…

— Нет, Кэрби, я не намерен выскакивать со своими предположениями, пока мне не станет известно больше, чем сейчас, — упрямо повторил Мердок и не желая больше спорить, он переменил тему разговора:

— Что же у вас? Вам удалось сегодня что-нибудь сделать?

— Может быть. Говорил ли вам Бейкон о даме, которую вчера вечером видел один из жильцов в вестибюле, когда она искала квартиру Тома?

— Да.

— Ну, так мне кажется, что я ее-таки видел.

Мердок медленно выпрямился, отставил в сторону свой стакан.

— Вы хотите сказать, что знаете, кто она такая?

— Нет.

— Но…

— Я сказал, что, по-видимому, видел ее вчера вечером.

— Как же вы забыли об этом упомянуть?

— Я вам откровенно объясню, какими соображениями я руководствовался. Если я сумею помочь полиции, вы упомяните об этом в газетах и лучшей рекламы нельзя пожелать. Вот я и выжидаю случая эффектно вмешаться в расследование. Я помогаю вам, вы помогаете мне. Но пока все строго между нами остается. О’кей?

Мердок кивнул.

— Было около девяти часов, чуть больше, — продолжал он, — чуть больше, потому что пошел дождь. Именно из-за этого мне удалось и увидеть ее. Я вышел из-за угла, направляясь к вам в контору. Неожиданно начался ливень и мне пришлась нырнуть в подъезд. Я закурил и стад ждать, когда перестанет дождь. И тут я ее увидел в дверях. Впрочем, толком ее рассмотреть, запомнить мне не удалось, потому что у нас в вестибюле темно вообще, а тут еще этот дождь! С того места, где я находился, эта особа казалась выше остальных женщин, о чем говорил и тот человек. Пальто на ней было определенно из верблюжьей шерсти, был также и шарф. Что же касается черных очков, то я до сих пор не уверен, были ли они у нее. Она, несомненно, спешила. Увидев, что идет проливной дождь, она отступила на шаг, но потом решительно выскочила на улицу и бегом бросилась к углу. Кстати, она держала в руках сумку солидных размеров, как я тогда подумал, но возможно, это был портфель.

— Она была на машине?

— Если машина у нее и была, то стояла за углом. Если бы я мог догадаться, что произошло, мне ничего не стоило ее задержать. Но кто мог знать? У меня одна надежда, что машины у нее не было, и она уехала на такси, а значит есть шанс отыскать водителя. Это будет не так просто сделать, но все же возможно. Вы понимаете, что мне не хочется сообщать такие расплывчатые сведения Бейкону. Вот если мне удалось разыскать эту особу и преподнести лейтенанту готовое решение данной головоломки… тогда бы…

Он не стал договаривать, пожал плечами и проворчал:

— Это было бы неплохо!

Мердок допил свой стакан и медленно поднялся со стула.

— Это куда более надежный след, чем у меня.

— Если только он приведет куда надо. Зачастую самые надежные следы заводят в тупик… Во всяком случае, я буду держать вас в курсе дела. Может быть, мне удастся еще сегодня что-нибудь выяснить насчет Денхема.

Он пошел проводить Мердока до двери, потом что-то вспомнив, попросил:

— Подождите одну минуточку!

Сняв с плечиков плащ, он показал его Мердоку и спросил:

— Это случайно не ваш?

Мердок посмотрел на ярлык, сказал «да» и удивленно посмотрел на Кэрби:

— Как он к вам попал?

— Единственное, что я могу предположить, что этот недотепа-дворецкий Олдерсонов вчера вечером поменял наши плащи… Я свой не надевал, потому что тогда уже не было дождя.

— Я тоже, — сказал Мердок, припоминая, как он швырнул свой на заднее виденье.

— Я обнаружил подмену, только когда стал вешать его в шкаф. Мне показалось, что он выглядит непривычно. А когда увидел ярлык, я уже не сомневался, что это не мой. Возьмите-ка его с собой, я за своим заеду к вам. Или, если не забудете, захватите его с собой на работу. До завтрашнего дня я вполне обойдусь без плаща!

Мердок отворил дверь и его глаза сразу остановились на отверстии от пули.

— Что делать вот с этим?

— Бейкон, возможно, пожелает извлечь ее оттуда, — ответил Кэрби. — Я ему непременно дозвонюсь. Заранее ничего нельзя предугадать. Этот глупый инцидент может оказаться весьма важным. Он хохотнул и добавил дурашливым голосом:

— Одно совершенно точно, если тому типу придет снова охота открыть по мне огонь — я ему отвечу той же монетой.

Глава 15

С разрешения владельца дома, Кент Мердок произвел кое-какие изменения в занимаемой им много лет квартире и наиболее важным для него было выделение темной комнаты. Первоначально теперешняя его крохотная столовая была нормальных размеров. От нее отгородили часть, провели водопровод, сделали светонепроницаемые ставни на окне, так что в результате появилась превосходная фотолаборатория.

Сейчас, в двадцать минут одиннадцатого, все было подготовлено для того, чтобы приступить к увеличению и печатанию фотографий с найденных пленок. Осталось надеть только халат, когда он услышал звонок в дверях.

Пару минут он постоял в нерешительности, не знал, что делать. Поскольку он оставил в общей комнате свет, который был виден с улицы, он понимал, что его посетитель нелегко смирится с невозможностью попасть в квартиру и будет с завидным упорством нажимать на кнопку звонка, пока не сбегутся соседи…

С другой стороны, с печатанием пленок можно было и повременить: любопытно было выяснить личность столь позднего гостя.

В итоге Мердок спрятал пленки под увеличитель, погасил в лаборатории свет, запер дверь и отправился сначала в спальню, где у него хранился автоматический пистолет. Приобретен он был много лет назад, такая модель была уже снята с производства, но поскольку Мердок был вообще человеком аккуратным, оружие у него было в таком идеальном состоянии, что можно было предположить, что оно только что из магазина.

Проверив на всякий случай, заряжен ли пистолет, и хорошо ли работает спусковой крючок, Мердок пошел открывать дверь. Если бы не присутствие драгоценных пленок у него в квартире, и не визит двух громил накануне, Мердок и не подумал бы о таких предосторожностях, но сейчас он хотел исключить всякие случайности.

Очевидно, у человека, стоящего перед запертой дверью, лопнуло терпение, он нажал звонок и больше не отрывал от него пальца.

— Сейчас, сейчас! — крикнул раздраженно Мердок, возмущаясь нахальством ночного гостя.

Звонок умолк.

И тут Мердок смущенно посмотрел на свой пистолет в руке и подумал, что же он скажет, если пришел кто-то из его друзей? Куда девать проклятое оружие?

В конце концов он сунул его в правый карман халата и, придерживая его сверху рукой, левой потянулся к французскому замку на входной двери. Повернув ручку, отодвинув ее немного назад, он приоткрыл дверь. И тут же отнял правую руку от кармана, похвалив себя за то, что пистолета не видно, потому что мимо него промчался Кит Говард, розовощекий, физиономия его выглядела непривычно суровой.

Не поздоровавшись, он сразу набросился на Мердока:

— Вы видели Салли?

— Салли Фишер?

— Ну да.

Мердок запер дверь и нерешительно посмотрел на репортера. Он сразу же припомнил о ходивших в редакции разговорах о том, что у Говарда роман с этой девушкой, и они собираются пожениться, как только он получит повышение.

— Нет, — ответил Мердок, — а ты был у нее дома?

— Разумеется…

Голос Говарда дрожал от напряжения.

— Я заходил туда четыре раза, потом насел на управляющего и буквально заставил его отпереть дверь ее квартиры, чтобы проверить не случилось ли с ней чего-нибудь. Но Салли не оказалось дома.

Он достал из кармана пачку сигарет, но когда попытался вытащить одну, руки у него сильно дрожали, и он выронил ее. Когда он все-таки умудрился прикурить ее, совершенно дикими глазами начал обшаривать комнату, причем на лбу у него выступили капельки пота.

— Она совсем не приходила на работу.

У Мердока екнуло сердце.

Говард продолжал:

— Я даже пытался позвонить в полицию, но они не то не смогли, не то не хотели мне что-либо сказать.

— Что заставило тебя предположить, что она может находиться здесь? — спросил Мердок.

— Я не мог придумать, куда еще обратиться, а вы ей нравитесь. Она мне как-то сказала, что если у нее будут неприятности, или перед ней возникнут неразрешимые проблемы, то она обратится к вам за советом.

— Господи, а почему не к тебе? Ведь ты же влюблен в нее, не так ли?

— Какое это имеет отношение к ее пропаже? — закричал Говард, теряя самообладание. — Будто вы не знаете, что о некоторых вещах лучше разговаривать с посторонними? К тому же вы старше и… черт побери, откуда мне знать? Мне известно только, что она пропала и…

Он внезапно остановился и взял что-то со столика перед зеркалом. Мердоку не было видно, что это такое, но зато он заметил, как исказилось лицо молодого человека, шагнувшего ему навстречу, протягивая на ладони губную помаду:

— Это ее, — приглушенным голосом сказал Говард, — я бы узнал ее, где угодно!

— О’кей, успокойся. Она…

Говард не слушал его.

— Не лгите мне! — заорал он. — Где она? Куда вы ее запрятали? Будьте вы прокляты, Мердок!

Его отчаяние достигло стадии истерики. Очевидно, не соображая, что он делает, он выбросил вперед кулак и сильно ударил Мердока в голову. Тот не ожидая ничего подобного, свалился на пол, не почувствовав ничего, кроме крайнего удивления.

Инстинкт заставил бы его вскочить и нанести ответный удар, но увидев искаженное лицо молодого человека, Мердок понял, что тот находится в невменяемом состоянии и может натворить бед, сам того не желая.

Не поднимаясь, он сказал:

— Салли приходила сюда утром и сразу же отправилась в полицию.

Последнее слово подействовало на Говарда отрезвляюще, рот у него приоткрылся, незажженная сигарета полетела вниз.

— В полицию? Зачем? Что…

Мердок прервал его. Сообразив, что он наверняка не знает о событиях прошлого вечера, он постарался в нескольких коротких фразах обрисовать основные события. Упомянул о том, что на него напали как и на Салли, постарался объяснить, почему это могло случиться, учитывая характер ее работы для Тома Брэди.

Лейтенант Бейкон просил ее припомнить все мелочи, которые удастся. Сегодня утром она отправилась к нему, и сначала зашла спросить, следует ли ей идти туда.

Мердок поднялся с пола и принялся отряхивать брюки. Говард стоял рядом с виновато-растерянным видом, постепенно его лицо наливалось яркой краской. Отвернувшись в сторону, он пробормотал:

— Не знаю, какой бес в меня вселился! Вам следовало бы стукнуть меня как следует… Не могу вам сказать, как я сожалею… Это… это…

— Пустяки, не морочь себе голову. Тебе сейчас необходимо выпить что-нибудь крепкого.

— Нет, спасибо, сейчас все хорошо… Но где может быть Салли, Кент? Не станет же полиция держать ее до такого часа у себя. Предположим…

— От предположений нет никакого прока. На вашем месте я периодически бы звонил ей на квартиру. Или, если вам так будет легче, поезжайте туда и ждите. Сейчас еще не очень поздно, возможно, полиция с ней не закончила разговора, когда же она освободится, то непременно отправится домой.

Однако такой объяснение ему самому показалось неубедительным. Поэтому он поспешил добавить:

— Вот что я тебе скажу: поезжай домой и не отходи от телефона далеко, а я тем временем попробую кое-что разузнать.

— Но если ей известно что-то важное, — заговорил Говард со здоровой логикой, — тогда ей может грозить опасность.

— Если полиция так думает, то они не станут рисковать. В этом можешь не сомневаться. Я поговорю с Бейконом, он возглавляет расследование. Возможно, он мне скажет, чего не захотел сказать вам. А сам отправляйся домой… Самое позднее я позвоню тебе через час. У тебя дома есть телефон? Напиши-ка мне свой номер.

Говард послушно оторвал клочок бумаги от какого-то листочка, нацарапал номер телефона и отдал Мердоку.

— Думаю, что вы правы, Кент. Вы обещаете мне позвонить?

Мердок повторил, что он сделает это в ту же минуту, когда ему удастся что-нибудь выяснить.

Как только за Говардом закрылась дверь, Мердок подошел к телефону, спрятал пистолет в ящик, набрал номер Бейкона, но ему сообщили, что лейтенанта пока нет на месте.

— Мы ждем его с минуты на минуту, — попросил он. — Я сейчас приеду к вам, но если лейтенант вернется до того, как я прибуду, пусть он меня подождет.

Лейтенант Бейкон сидел на своем стуле за столом в шапке и пальто, во рту у него торчала любимая сигара. Увидев Мердока, он не пошевелился, приветствие его прозвучало весьма ворчливо, но дружелюбно:

— Что стряслось? — спросил он. — Выкладывайте поживее, мне надо домой.

— А что вы сделали с Салли Фишер?

— А что?

— Сейчас скажу. Когда она заходила ко мне утром, я отправил ее к вам, и она забыла у меня свою губную помаду. Ее приятель, наш репортер Кит Говард, зашел ко мне, увидел ее помаду и решил, что я похитил Салли. Разъярившись, он ударил меня по голове.

Глаза Бейкона весело блеснули.

— Так бывает со всяким, кто заведет шашни с чужой девушкой, — сказал он назидательно. — Он смирился с вашим предательством?

— В этом нет ничего смешного. Бедный парень чуть не помешался от тревоги. Он разыскивает ее целый день. Заставил управляющего открыть ее квартиру… Она не появлялась на работе…

— Мы договорились об этом с вашим начальством.

— Ага, значит с ней все в порядке?

— Конечно.

Мердок облегченно вздохнул, поняв, что и сам переволновался гораздо сильнее, чем хотел показать.

— Вы ее больше здесь не держите?

— Нет.

— Где она?

— Можно сказать, что она является гостьей нашего города. Занимает номер в отеле на полном обслуживании и все такое.

— Одна?

— Вместе с женщиной-сержантом.

Мердок посмотрел на довольно ухмыляющегося Бейкона и обозлился.

— Черт побери, вы так восхищаетесь своими действиями! Если Салли находится в одном из отелей, то я сумею ее отыскать в течение пятнадцати минут.

— Это хвастовство, — лейтенант оставался невозмутимым. — Если повезет, то через час вы действительно узнаете и название и номер отеля и комнаты, но если вы отправитесь туда и попробуете к ней войти, знаете, что произойдет? Моя очаровательная сотрудница обрядит вас в наручники, прежде чем вы успеете сосчитать до трех. Вы думаете я смеюсь? Только начните ходить поблизости и увидите! Я и вас задержу, чтобы остудить голову. Вы что, воображаете, что это детская забава?

— Вы думаете, что Салли сумеет вам дословно пересказать содержание отчетов Брэди, если ее подольше подержать в роскошных условиях?

— Проснитесь, приятель, вы утратили способность соображать. Девушка кое-что припомнила и рассказала нам сегодня, со временем, возможно, она вспомнит и еще кое-что. Но вы не учитываете того, что если мы помним, что это она печатала отчеты Брэди, возможно, об этом известно еще кое-кому. Если убийца раздобыл отчеты Брэди, значит они ему были страшно нужды. Если ей известно что-то такое, что может навести на его след, я не говорю, что она это знает, но преступник может быть в этом уверенным, тогда Салли несдобровать!

— Верно… — Мердок смущенно кашлянул. — Ну что ж, остается поднять руки и признать собственную недальновидность.

— Мы ей объяснили положение вещей, и она согласилась с нашими доводами. О ревнивом приятеле она не упомянула.

— Я еду домой, если это все, что вы мне хотели сообщить.

— Можно воспользоваться вашими телефоном?

— Для чего?

— Я обещал Говарду позвонить ему.

— Валяйте, только с умом, ясно?

— О ней заботится полиция… Нет, не здесь. С ней все в порядке. Выпей что-нибудь и ложись спать. Ясно?

— Я так сейчас и сделаю. Огромное спасибо, спасибо, Кент. Я крайне сожалею, что поступил как… свинья.

Мердок сказал, что уже пора забыть об этом недоразумении, и положил трубку. Потом вместе с Бейконом вышел из кабинета и пошел к лифту.

Глава 16

Когда Кент Мердок пришел к себе в квартиру, он заперся в темной комнате и принялся печатать пленки. Такая работа выполнялась им почти автоматически. Он успел сделать девять штук, когда второй раз за этот вечер у дверей раздался звонок.

Тут он рассвирепел; нервы у него и без того были напряжены, сильно давала себя знать усталость.

На этот раз он снова принял все меры предосторожности в отношении печатаемого материала, вошел в общую комнату, услышал очередной звонок и окончательно озверел:

— Звони сколько угодно! — буркнул он. — Меня это не трогает.

Но после пяти длинных звонков ночной визитер принялся колотить в дверь кулаками, что наверняка должно было поднять с постели всех обитателей этого этажа. Сунув пистолет в задний карман, ругаясь уже не про себя, а вслух, Мердок пошел отодвигать ночные засовы на двери.

Стоило ему слегка приоткрыть дверь, как он позабыв про свой пистолет, с открытым от изумления ртом отступил назад, пропуская в квартиру Риту Олдерсон. Он сразу же почувствовал исходящий от нее сильный запас виски, потом обратил внимание на ее остекленевшие глаза и опущенные вниз губы.

— Что с вами случилось? — спросила она, проходя мимо него. — По-видимому, вы крепко спите.

Она пошатнулась и была вынуждена широко расставить ноги.

— Хотя нет, вы даже не ложились спать. Неужели вк не слышали звона?

Мердок был настолько ошеломлен, что сначала молча разглядывал ее. На ней была коричневая; габардиновая юбка, голубой шерстяной свитер и пальто из верблюжьей шерсти, которое чуть не сваливалось у нее с плеч.

Мердоку доводилось и раньше видеть пьяных женщин, но от испытывал сейчас совершенно особое чувство омерзения и острой жалости при виде ее полузакрытых глаз, помятого лица, неровно накрашенных губ.

Пошатываясь, она подошла к нему и положила руки ему на плечи. При этом сумка, которую она держала одной рукой, с грохотом полетела на пол, хотя в ту минуту Мердок не придал значения этому звуку.

— Эй! — заговорил он, с трудом обретая голос, — что это значит?

— Я… я немного выпила, — ответила Рита, тщательно выговаривая каждое слово, — могла бы быть еще пьянее, если бы они не закрылись так рано… «Фреди-бар»… Вы там бывали? Очень славное местечко!

Ему пришлось схватить ее двумя руками, потому что она качнулась всем своим телом. Он не мог не почувствовать упругую мягкость груди под тонким свитером. Пару минут она прижималась лбом к его плечу, потом откинула голову и спросила с пьяной улыбкой:

— Ведь я вам нравлюсь, верно?

— Я считаю вас удивительной.

— Ничего удивительного во мне нет, — не согласилась она. — Я нравлюсь вам чуть-чуть только из-за Джорджа. Вот он и правда считал вас поразительным человеком… И я тоже. Потому что я могла говорить с вами о чем угодно, все равно вы относились ко мне, как к леди. — Я и леди! Смешно?

Теперь она обхватила его шею руками.

— Вам не надо ни о чем беспокоиться. Я не собираюсь здесь спать, вы ведь мне друг, да?

— Конечно.

— Да? Тогда дайте мне что-нибудь выпить и немного денег, и я тихонько уйду отсюда. Даю слово.

Ее голова снова упала вниз, а так как она даже не делала попыток ее поднять, Мердок подставил ладонь под ее подбородок и откинул голову назад. Если бы он имел дело с мужчиной, то надавал бы ему пощечин и хорошенько встряхнул, чтобы привести его в чувство и заставить себя слушать, но с Ритой он растерялся.

— Послушайте, Рита, это никуда не годится!

— Что никуда не годится?

— Все происходящее, я хочу сказать.

— Вы ведь мне друг, да? — повторила она снова.

На этот вопрос он не ответил, не зная, что бы предпринять.

Откинув нависшие на глаза ее золотые волосы, он стал дуть ей в лицо и тут заметил у нее на лбу синяк. Спрашивать о его происхождении было бесполезно. Неожиданно Мердоку пришло в голову, что она чего-то боится. Несомненно, что-то произошло, что настолько перепугало и вывело ее из себя, что она решила прибегнуть к виски как к противоядию.

Мердок снова приподнял ее голову.

— Вот что я сделаю, Рита…

— Что?

— Приготовлю вам выпить…

— Хорошо.

— А потом отвезу вас домой.

Ее глаза расширились.

— Ой, нет!

Она попыталась пригрозить ему пальчиком, ее улыбка стала кокетливой.

— Чтобы Гарриет увидела меня в таком виде? Вы думаете ей это понравится?

— Она мирно спит. Уже два часа ночи.

— Гендерсон не ложился. Он увидит и обо всем доложит ей… Нет, чтобы Рита могла себе такое позволить? — передразнила она кого-то. — Вот почему я пришла сюда, к вам… Потому что вы мой друг…

— Что в отношении Джерри?

— Отправиться к Джерри, когда я так хороша? Вы что, смеетесь надо мной?

Она икнула.

— Простите, Кент… Да и потом Джерри ничего не понял бы. Я люблю этого человека, но он не обладает вашей чуткостью… Дайте мне десять долларов, я потратила все свои деньги на выпивку, и я спокойно уйду.

— Куда?

— В отель, — ответила она, как будто это само собой разумеется. — Заплачу за номер. Лечь в постель — вот что мне сейчас больше всего требуется. Десять долларов для друга, а?

— О’кей! — ответил Мердок, и в голове у него стал вырисовываться собственный план, потому что он был уверен, что Рита сама не доберется до отеля. А если бы ей и удалось туда добраться, то она непременно привлекла бы к себе внимание и нажила бы впоследствии кучу неприятностей. Возможность самому отвезти ее в отель и помочь ей устроиться, тоже ему не улыбалась по тем же соображениям.

Он нашел десятидолларовый билет и дал ей. Она поднесла его к своему лицу, посмотрела, прежде чем спрятать его. Потом она подошла к нему, встала на цыпочки и не поцеловала, а клюнула в губы, что было не более, чем привычный жест.

— Вы прелесть! — пробормотала она.

— Безусловно. Вы сможете сказать мне об этом пообстоятельнее, когда мы с вами вместе будем сидеть и выпивать.

— Вы дадите мне еще на дорогу? Мне это необходимо.

— Потому что вы боитесь?

— Откуда вы знаете? — спросила она и тут же покачнулась, так что он едва-едва успел подхватить ее и подвести к дивану

Когда он вышел из кухни, она сидела, откинув голову на подушки, а глаза у нее были закрыты. Вернувшись, он тихонько ее окликнул, полагая, что она заснула, но она сразу же встрепенулась, открыла глаза и взяла предложенный ей стакан виски, сильно разбавленного водой.

— Ваше здоровье, — сказала она и сделала глоток, поморщившись, а потом опустошила его до конца.

— Это именно то, что мне хотелось, — пробормотала она, закрыв глаза. Пальцы у нее разжались и бокал выскользнул из рук.

Мердок осторожно приподнял ноги Риты на диван, подсунул ей подушку под голову и решил,что теперь ей удобно. После этого он отправился в темную комнату заниматься делом.

Закрыв за собой на всякий случай дверь, он отпечатал пять оставшихся снимков и окончательно обработал девять первых. Выйдя, он запер за собой дверь, заглянул в гостиную. Рита крепко спала, и разбудить ее без дополнительных средств в виде холодного душа и большой порции черного кофе, ему не удалось бы. И он решил, что самое правильное будет оставить ее в покое.

Он приподнял ее со всякими предосторожностями, чтобы снять с нее пальто. И только когда поднял его, встряхнул, ему пришла в голову мысль, которая страшно потрясла его.

Он попытался прогнать ее прочь, но она не исчезала. Он снова посмотрел на пальто из верблюжьей шерсти, такое неаккуратное и помятое. Рита была известна своей чистоплотностью и было странно, что она разгуливала в таком пальто. Может быть, оно выглядело так потому, что не просохло?

Когда она попала в нем под дождь? Не сегодня, потому что сегодня дождя не было. Но Мердок теперь ясно вспомнил каждое слово из рассказа Кэрби о высокой женщине, не обратившей внимания на ливень и выскочившей из подъезда, где жил Кэрби.

Сейчас, не желая думать или рассуждать на эту тему, он свернул пальто и положил его на ближайший стул. Он занялся созданием комфорта для своей гостьи. Придал ей более удобную позу, принес еще одну подушку и накрыл одеялами.

Но сумка лежала еще на полу, когда он ее поднял, то удивился ее тяжести… Мердок направился положить ее на стул рядом с пальто, то понукаемый каким-то импульсом, раскрыл ее и увидел внутри дуло автоматического пистолета, утонувшего в массе женских штучек.

Он взвесил оружие на руке. Это был маузер небольшого калибра с простой деревянной ручкой, гораздо легче остальных армейских американских пистолетов того же калибра.

Он быстро проверил обойму и убедился, что в ней не хватает двух патронов. Потом понюхал дуло. Вроде бы из него недавно стреляли. Конечно нехватка двух патронов ничего не доказывает: многие считают, что так меньше снашивается пружина.

Выключив всюду свет, кроме лампочки возле самого дивана, Мердок прошел через маленькую проходную к себе в спальню, думая лишь о фотографиях и негативах, уцелевших каким-то чудом. Или, чтобы быть точнее, благодаря предусмотрительности Брэди.

Вплоть до того момента он считал опьянение Риты совершенно подлинным и был им шокирован, но сейчас ему все это показалось сомнительным. То, что она выпила, это так, но ведь она была актрисой.

Он постарался прогнать эту мысль прочь, но все же принял меры предосторожности: он запер дверь спальни на ключ, но подумал, что запираться мужчине от женщины не очень-то приятно.

Глава 17

Кент Мердок не сразу подумал о своей незваной гостье, когда проснулся на следующее утро. Он открыл глаза и прошло несколько минут, прежде чем мысли заработали нормально, и он вспомнил события минувшей ночи. Вскочив с постели, он схватил халат, не заботясь о том, подходящий ли это туалет для встречи с леди. Ему не терпелось узнать, что же случилось.

Открыв дверь, запертую на ключ, он вышел в проходную и, вытягивая шею, заглянул в гостиную. Он сразу же увидел, что диван пуст, поэтому позвал сначала тихо, а потом громче:

— Рита! Рита?

Тут он заметил, что со стула исчезли ее пальто и сумка. Он прошел на кухню и в ванную и удостоверился, что в квартире никого, кроме него, нет.

Наливая воду в кофейник, он подумал, что Рита поступила умно. Ей наверняка было неловко с ним встречаться, если бы он застал ее спящей. Теперь, подумал он, уже ничто не помешает ему заняться изучением тех снимков, которые он сделал накануне.

Побрившись и приняв душ, он выпил кофе, заправил постель и разложил на ней одну карточку за другой, оценивая основные факты, которые были на них засвидетельствованы, и постепенно у него в голове стало многое проясняться.

Прошло минут десять и раздался нетерпеливый звонок в дверь. И на этот раз Мердок выругался, хоть и негромко, но с чувством.

Каким образом, спросил он сам себя, ему избавиться от этого постоянного беспокойства? Его квартира начинала походить на Южный вокзал, только не было расписания прибытия поездов. Пожалуй, он не сумел рассердиться по той причине, что ему стало смешно думать, куда же на этот раз он спрячет пленки и снимки? Последние попали под матрас, а пленки были засунуты во внутренний карман фланелевого пиджака, висевшего в степном шкафу.

Мердок двинулся к двери, когда прекратилась вторая, более продолжительная трель звонка. К этому времени его раздражение полностью угасло. Его настроение, сильно приподнятое теми сведениями, которые он только что получил, помогло ему не слишком беспокоиться, кому это не терпелось увидеть его с утра пораньше, и он почти не удивился, что этим человеком оказался Джерри Олдерсон.

Вошел он как-то неуверенно и смущенно. Карие глаза его смотрели беспокойно, черные брови хмурились, а в голосе ясно слышались извиняющиеся нотки.

— Я понадеялся, что застану вас, — сказал он, как только переступил порог. — Я… Я в отношении Риты. Вы не знаете, где она?

— Нет, — сказал Мердок, радуясь, что говорит правду.

— Я подумал, что она могла зайти к вам.

— Чего ради ей заходить сюда?

— Она вчера вечером не возвратилась домой, — сообщил Олдерсон, и Мердок понял, что именно это и обусловило его встревоженный вид и несвойственную ему растерянность. — Гендерсон говорит, что она ушла куда-то в начале одиннадцатого и не пришла назад.

— Вы с ней виделись вчера вечером?

— Нет.

Он начал метаться по комнате, обшаривая глазами все. Его поведение живо напомнило Мердоку Кита Говарда. Потому что, хотя Джерри был старше и солиднее, да и одежда на нем была куда более дорогой, но он также подозрительно посматривал по сторонам и на Мердока. Когда его взор остановился на диване, Мердок сказал:

— Что заставляет вас думать, что она приходила сюда?

— Я этого не думал. Я просто должен был удостовериться. У нее не так-то много друзей, и…

— Как в отношении Денхема?

— Его не было дома.

Ответ прозвучал рассеянно, потому что что-то изменилось в поведении Олдерсона. Он замер на месте, ноздри его раздулись, он к чему-то принюхивался. Бессознательно Мердок сделал то же самое, и тут же почувствовал слабый запах духов, разлитый по всей комнате. Он не заметил его вчера вечером, по всей вероятности потому, что от Риты очень сильно пахло спиртным. Но сейчас в комнате носился запах духов.

Олдерсон походил на гончую собаку, он приблизился к дивану, шумно втягивая в себя воздух, приподнял подушки, одеяло, свернутое в углу, и неожиданно схватил крошечный носовой платок.

Наученный горьким опытом, Мердок тут же заговорил:

— Не лезьте в бутылку без причины… Ну да, она была здесь. Почему, спросите ее. Потому что она боялась. Боялась идти домой, боялась поехать к вам. На лбу у нее был синяк, значит кто-то ее ударил.

После небольшой паузы он сказал:

— Она была совершенно пьяна. Это решило все.

Олдерсон заморгал, в глубине его глаз появилось другое выражение. Он поперхнулся и его гнев изменился.

— Это ложь! — крикнул он гневно.

— Кто ударил ее, вы? — требовательно спросил Мердок.

— Нет! — Олдерсон пришел в ужас от такого предположения. — Разве я мог бы поднять руку на нее? Ведь я люблю ее…

— Денхем?

— Денхем?.. Денхем! Я убью его! — произнес он со злобой.

— Не горячитесь, спокойнее. Я же не утверждаю, что ее побил Денхем.

— Но вы говорили, что она…

— Я вам расскажу все, если вы спокойно сядете и начнете работать головой. Остыньте! Нам надо потолковать… Что скажете в отношении чашки кофе?

Олдерсон вытер платочком влажный лоб и пробормотал:

— Да, чашечку, если это не слишком сложно… черного.

Когда Мердок принес кофе, Олдерсон рухнул в кресло, рассеянно поблагодарил Мердока и спросил слабым голосом:

— Почему же она пришла к вам?

Мердок ответил, что не знает. Не вдаваясь в подробности, он объяснил, что Рита заснула и как она ни за что не хотела возвращаться домой. Вот почему он решил, что ей лучше остаться тут на диване.

— Когда я проснулся, она уже ушла, — закончил он.

— И вы не знаете, куда?

— Не знаю, однако, когда пройдет похмелье, она, вероятно, отправится домой… Скажите, — спросил он, круто меняя тему разговора, — сколько вы потеряете, если ваша мать решит вычеркнуть вас из своего завещания?

Олдерсон замер с чашкой в руке.

— Что?

— Каково состояние вашей матери?

— Не знаю, потому что основные средства вложены в компанию. По теперешним стандартам она не очень-то богата. Возможно, ее доход равняется 40–50 тысячам в год.

— Значит, с основным капиталом это равняется полутора миллионам, не считая дома и страховки, которая у нее может быть.

— Одну минуточку, — Олдерсон поставил на стол чашку. — К чему вы клоните?

— Я ищу мотив для убийства. У вас таковой имеется.

— Я?! Вы допускаете…

Мердок прервал его:

— Ваш отец оставил почти все свое состояние по опеке сыновьям, верно? Теперь, когда Джорджа не стало, вы с Дональдом разделите его долю пополам.

— Ну и что же?

— Однако, в завещании имеется один забавный пункт, дающий вашей матери право лишить любого из вас наследства, если вы надумаете жениться без ее согласия. Вот я и думаю, знает ли она о вашей женитьбе на некоей Элси Грэмен в Сан-Франциско в 1951 году и разводе в Рено приблизительно через восемь месяцев?

Лицо Олдерсона внезапно побелело, в глазах появилась неописуемая злоба.

— Ну и мерзавец же вы, Мердок.

— Ваша мать наняла Тома Брэди, — продолжал тот, игнорируя оскорбление. — Ей захотелось узнать многое о многих людях. Возможно, для него это было пустяшным делом, побочной работой, но все равно не успокоился, пока не раздобыл соответствующих документов. Понимаете, вряд ли он отправился в Калифорнию ради вас. Но как человек в высшей степени исполнительный и аккуратный, он не мог пройти мимо этого.

— Все это было очень давно.

— Несомненно. Я хочу сказать, что Брэди не дожил до той минуты, чтобы вручить миссис Олдерсон свои отчеты. Если он был убит из-за них, следовательно это сделал кто-то, боявшийся, чтобы ваша мать не прочитала их. Человек, который из-за этих сведений мог потерять очень много. Таким человеком можете быть вы.

Теперь Олдерсон держал себя в руках. Он не сразу ответил Мердоку.

— Вы говорите ерунду. Возможно, когда-то я и правда боялся, но только не теперь. Мать не стала бы негодовать на меня сейчас за ту глупость, если бы я ей объяснил, как все это было — она бы поняла.

Он закурил сигарету и принялся расхаживать по комнате. Голос его звучал приглушенно, как будто он говорил сам с собой.

— У меня был тридцатидневный отпуск до отправки в Корею… Как и большинство мобилизованных в то время, я не был уверен, что вернусь назад, поэтому мы с приятелем решили пожить этот месяц в свое удовольствие. Почти все время мы находились подшофе. У приятеля к тому же была девушка, и она познакомила меня со своей подружкой. Мы с ней миловались несколько дней, а потом мой приятель надумал жениться. Я, разумеется, не мог отстать. Мы вчетвером отправились за лицензиями, не особенно думая о последствиях нашего шага — «хоть день, да мой!» Короче, мы полетели в Лас-Вегас, потому что нам некогда было ждать. Там нас окрутили без лишних слов.

Он остановился, погасил в пепельнице окурок, потом продолжал:

— Там мы прожили дней пять-шесть, а когда снова возвратились в Сан-Франциско и я наконец протрезвел, я понял, кого выбрал себе в жены: дешевую потаскушку, которая никогда не забудет свое ремесло. И винить-то было некого, кроме самого себя. Вот тут я действительно перепугался, как бы это не дошло до матери. Господи, как я боялся! Поверьте, это был настоящий кошмар, а когда я убедился, что Элси способна натворить всяких… одним словом, я отправился к адвокату. У меня оставалось около восьми тысяч долларов от тех денег, которые я получил после смерти отца. Я заплатил вперед за шесть недель в Рено, а оставшиеся Элси должна была получить после развода. Ей это показалось сказочно большой суммой, и она с радостью ухватилась за такую возможность. Развод был получен, и мы больше с ней не встречались.

Голос Джерри звучал убедительно.

Мердоку вся история показалась правдоподобной, и он поверил ему. Но сказать сам ничего не успел, потому что Джерри спросил:

— Откуда вам известно столько об этих отчетах? Я считал, что их похитили.

— Так оно и есть, но Брэди принес мне кое-какие документы сделать с них фотокопии: я отлично помню ваше свидетельство о браке и заявление о разводе.

— О’кей! — брезгливо сказал Олдерсон. — Поскольку вы не можете продать их мне, попробуйте попытать счастья у моей матери, если желаете.

Мердок пропустил мимо ушей и эту грубость, лицо его слегка вспыхнуло, но голос оставался ровным.

— Меня интересует только Том Брэди. Что же касается вашего грязного белья, перемывайте его сами.

Теперь смутился Джерри. После некоторого колебания, он сказал:

— В таком случае, знайте, я его не убивал, точно так же, как и Барри Денхем.

— Да?

— Я вертелся в «Сити-отеле», наблюдал за ним.

— Это было после того, как вы пообедали со своим клиентом?

— Да. И если Брэди был убит в девять, или немного позже, Денхем к этому непричастен. Я видел, как он вышел из отеля в самом начале девятого. Я пошел следом за ним до клуба «Севилл». И когда я оттуда уходил, он все еще оставался там.

— Это алиби для Денхема действует в обе стороны.

— Как это?

— Оно является одновременно алиби и для вас.

Олдерсон подумал над словами Мердока, потом пожал плечами:

— Все, что я хочу сказать…

Но он не успел изложить свою мысль, потому что его прервал продолжительный телефонный звонок. Мердок поднял трубку и услышал голос лейтенанта Бейкона, который сказал сухо и деловито:

— Предоставляю вам блестящую возможность утереть носы другим представителям печати, Кент. Об этом еще никто не пронюхал. Так что садитесь на своего коня и скачите прямиком, — он назвал адрес, а потом добавил всего одно слово, — Денхем.

— Что?

Бейкон сообщил ему лишь самое основное и повесил трубку. Мердок подошел к Олдерсону и сказал:

— Вот и лопнуло ваше алиби.

— В каком смысле? — нахмурился Олдерсон.

— Полиция только что нашла Денхема в его машине с пулей в голове. Полагают, что это случилось где-то около полуночи.

Он принялся собирать фотоаппарат и прочие атрибуты в свой рабочий чемоданчик.

— Я отправляюсь сейчас туда, хотите поехать со мной?

До Олдерсона, по-видимому, еще не дошло значение услышанного известия.

Складки у него на лбу обозначились сильнее, он несколоько раз судорожно глотнул. Мердок уже подошел к двери, когда услышал:

— Я? Упаси боже, ни за что!

Он опрометью бросился к выходу, на пороге он выпрямился, промямлил что-то невразумительное о деловом свидании, на которое опаздывает.

Глава 18

Улица была узкой с односторонним движением. По обе стороны ее выстроились складские помещения и конторы по продаже различных товаров. На перекрестке стоял полицейский, в обязанности которого входило направлять машины в объезд.

Когда Мердок подъехал, его тоже остановили. Но он назвал себя и сказал, что Бейкон ждет его.

— О’кей, — смилостивился полицейский, — но вам лучше поставить машину здесь, иначе там всем не разъехаться.

Мердок остановил машину на обочине и достал из багажника свой аппарат и чемоданчик. Посреди улицы стояла санитарная машина, а дальше, за двумя полицейскими, виднелся «седан», окруженный толпой зевак. Добравшись до него, Мердок увидел, как трое человек стараются извлечь труп с переднего сиденья машины и сразу же навел аппарат.

Второй снимок он сделал, когда устанавливали носилки с телом в санитарную машину.

Вспышки света при съемке привлекли внимание Бейкона, который отделился от толпы с явным намерением учинить разнос наглецу, но сразу же успокоился, когда увидел, кто фотографирует.

— Олл райт, — сказал он ворчливо, — сделали свои снимки и довольно, а то другие ребята станут меня упрекать в пристрастном отношении.

Дверца «седана» была раскрыта. Когда Мердок приблизился, то увидел, что в одном окне пробито стекло. Припомнив, что, по словам Бейкона, смерть наступила около полуночи, он удивился, почему так долго не могли обнаружить тело. Очевидно, все дело было в улице, которая в дневное время была оживленной из-за торговли предприятий, а ночью наверняка была погружена в темноту и пустынна.

Бейкон подтвердил его догадку.

— В конце концов любопытство разобрало одного сторожа, — сказал он. — Машину-то он заметил гораздо раньше, но не удосуживался подойти поближе… Он был на полу.

— Кто?

— Денхем, разумеется, кто же еще? Как он вклинился между приборной доской и передним сиденьем? Просто проходя мимо, его нельзя было заметить. Машина выглядела пустой, дверцы закрыты изнутри, ключи торчали в зажигании. Вот почему мы были вынуждены разбить стекло.

— Не могло это быть самоубийством?

— Возможно, конечно, но сомнительно… пуля вошла под правое ухо, так что, насколько я понимаю, чтобы туда ее всадить, надо было сломать себе руку. Всего один выстрел. Оружие было на сидении рядом с ним. Вызывает подозрение также и то, что как это тело могло вот так, без посторонней помощи, соскользнуть вниз? Больше похоже, что его туда затолкали, чтобы не привлекать внимания прохожих. Ведь чем дольше труп остается не найденным, тем труднее установить время наступления смерти.

— Перед полуночью? — спросил Мердок.

— Врач считает, что где-то от одиннадцати до двенадцати, но пока, разумеется, это всего лишь предварительное заключение.

Взгляд Бейкона скользнул куда-то дальше, мимо головы Мердока, и он сердито закричал:

— Черт возьми! явились…

Мердок обернулся и увидел различных репортеров. Бейкон сказал ему:

— Вы на машине?

— Да.

— Отлично, я здесь почти закончил. Надо отделаться от ваших коллег. Встретимся через 15 минут перед «Сити-отелем». Я хочу с вами поговорить.

Репортеры и фотокорреспонденты образовали плотный кружок. Лейтенант обратился к ним с речью. Мердок заметил среди них двух представителей «Курьера» и знаком отозвал их в сторону. Он вручил им кассету со сделанными снимками и попросил их отвезти в редакцию.

— Я вам расскажу все, что успел узнать, — сказал он, — остальное дополните позднее. Этого типа зовут Барри Денхем. Он занимал номер в «Сити-отеле». Убит одним выстрелом в голову. Пистолет находился на сидении рядом с ним, а тело было на полу…

Мердок отошел, слыша, как Бейкон закончил свое сообщение для прессы, отказавшись отвечать на дополнительные вопросы.

Полицейский на углу разрешил ему развернуть машину прямо» на перекрестке. И Мердок, больше не задерживаясь, поспешил к отелю.

Лейтенант Бейкон и его люди заполнили всю комнату Денхема в отеле, так что Мердрку нечего было делать, и он присел в углу, прислушиваясь к разговорам, за всем наблюдая и обо всем размышляя. Он узнал, что здесь в отеле была найдена коробка с патронами того же калибра, что и пистолет, лежавший на сидении рядом с убитым.

Было высказано предположение, что Барри Денхем был застрелен из своего собственного пистолета, точно так же, как и Том Брэди. Теперь Мердоку не давал покоя маузер, лежавший в сумочке у Риты Олдерсон. Он не сомневался, что из него давно уже не стреляли, но в опытных руках он может помочь обезоружить человека, даже такого несговорчивого, как Денхем. То, как было осуществлено убийство, в данный момент не казалось важным. Мердок тоже не стал тратить время на размышления об этом, тем более, что начались доклады людей, которым Бейкон накануне поручил проследить за всеми передвижениями Денхема.

Первый детектив открыл блокнот и прочитал свои записи:

— У Денхема был посетитель около половины седьмого, — сказал он и посмотрел на Мердока. — Один из коридорных узнал его.

— Кто это был?

— Мистер Мердок.

Бейкон искоса посмотрел на него.

— Вот что получается, когда человек пользуется слишком большой популярностью, — усмехнулся Бейкон. Затем он сурово посмотрел на Мердока.

— Сколько времени вы тут пробыли?

Ответив, Мердок увидел стакан на баре, которым Денхем при нем пользовался, и сказал:

— Вы могли бы получить отпечатки пальцев с этого стакана.

— Мы их получили уже с трупа.

— Да-а, конечно, я не подумал…

— Вы мне позднее расскажете, зачем вы сюда приходили, — продолжал лейтенант, — а пока закончим с одним делом.

Он повернулся к детективу:

— Что еще?

— Денхем возвратился сюда в 10.15.

— О’кей.

— После этого ему дважды звонили. Прошу прощения, первый раз звонил сам Денхем.

— Вы проверили, куда?

— В резиденцию Эдварда Олдерсона, на Бикон-стрит.

— Ага! — произнес Бейкон, прищурившись. — В котором часу это было?

— По данным оператора в 10.21.

— Ну, а второй звонок?

— Второй был в 11.15 из города. Больше о нем ничего нельзя сказать.

— Были другие посетители?

— Да, женщина.

— Ее кто-нибудь видел?

— Нет, но она и до этого приходила к Денхему.

— Как она выглядит?

— Довольно высокая блондинка, одетая в пальто из верблюжьей шерсти.

Бейкон снова посмотрел на Мердока, но тот упорно молчал. Переступив с ноги на ногу, лейтенант мрачно заявил:

— Добавьте к этому темные очки и шарф, я у вас будет та самая женщина, которая приходила навестить Брэди в тот вечер… Когда она пришла?

— Незадолго до одиннадцати.

— Точнее, без десяти минут или в половине одиннадцатого?

— Без нескольких минут, точнее никто не мог сказать.

— Когда она ушла?

— Очевидно, до половины одиннадцатого.

— Что значит «очевидно»?

— Никто не видел, как она уходила, — ответил детектив, — но мне удалось найти парня, который видел, как ушел Денхем в 11.20.

— Один?

— Да. Воспользовавшись запасным выходом, он пересек улицу, направляясь к стоянке автомашин.

Пока Бейкон переваривал услышанное, сержант Кио, который занимался исследованием стенного шкафа, подозвал его к себе.

— Посмотрите, лейтенант. В чемодане под обшивкой имелось двойное дно. Вот что лежало там внутри.

С того места, где сидел Мердок, нельзя было разглядеть, что именно обнаружил Кио, но ему показалось, что это были какие-то карточки или кусочки картона. Он видел, как Бейкон внимательно разглядывал их и удовлетворенно хмыкнул.

— Годится.

Потом, держа находку в руках, он подошел к Мердоку.

— О чем вы с ним разговаривали вчера? — спросил он. — Как это случилось, что вы приходили к нему?

Мердок подумал, что на этот вопрос ему трудно ответить, потому что у пего не было никаких оснований искать встречи с Денхемом, помимо надежды получить от него какие-нибудь полезные сведения.

— Я просто пытался разузнать что-нибудь о его прошлом, — ответил Мердок. — Особенно меня интересовала калифорнийская часть. Я спросил его, не знает ли он человека по имени Бенджамин Дентон, который оттуда…

— Почему?

— Что почему?

— Откуда вы взяли это имя?

Мердок сразу же подумал о снимках, которые были спрятаны у него под матрасом. Вообще-то, он собирался рассказать о них Бейкону, но не сейчас.

— Я припомнил это имя, потому что оно попадалось мне на глаза, когда я фотографировал бумаги для Брэди.

— В какой связи?

Мердок нахмурился, глаза у него приняли недоумевающее выражение, потому что он не мог разобраться в ходе мыслей лейтенанта. Он так и сказал.

— Вы заметили имя, — с восхитительным терпением принялся растолковывать Бейкон. — Где именно? На каких именно?

— Понятно. Оно было на трех документах. Во всяком случае, я его видел на свидетельстве о рождении, на брачном свидетельстве и на копии полицейского донесения.

— Ну, и что же ответил Денхем?

— Что такое имя он слышит впервые.

— Ваше предчувствие вас не обмануло, — усмехнулся Бейкон, держа в руке три карточки, найденные сержантом Кио. — Денхем, конечно, прекрасно знал имя Бенджамина Дентона.

Он протянул карточки Мердоку. Имя Дентона фигурировало на всех трех. Это были калифорнийские водительские права, удостоверение личности и профсоюзная карточка кофмистера Бенджамина Дентона.

— Два набора документов, — сказал Бейкон. — Для такого пройдохи, как Дентон, не было особенно сложно раздобыть то, что он показывал тогда нам… Барри Денхем. Инициалы сохранены: Б.Д., Барри Денхем, — повторил он еще раз, как будто это имя оставило у него во рту неприятный привкус. — Могу поспорить, что он был таким же актером, как я или вы. Самый настоящий авантюрист… Самое неприятное заключается в том, что я только что начал выходить на него по делу Брэди.

Мердок поднялся и сказал, что если он больше не нужен Бейкону, он поедет.

— Валяйте, — сказал лейтенант. — Лично я собираюсь нанести визит Олдерсонам. Окружной прокурор, несомненно, он будет против, однако хватит с ними церемониться.

Мердок думал о том же самом, но теперь ему придется подождать… Он спустился вниз и повернулся в сторону запасного выхода. Его машина стояла там же, где Денхем оставил свою, но когда он пришел туда, в его голове появилась новая мысль. Дойдя до угла, он посмотрел в оба конца улицы, увидел неподалеку вывеску «Фреди-бар» и зашагал туда.

Часы в дальнем конце комнаты показывали двадцать минут первого, когда Мердок вошел в тускло освещенный холл. Бар оказался небольшим, сейчас почти совершенно пустым, стойка возвышалась слева, справа стоял десяток столиков, покрытых черным пластиком. За стойкой сидели всего трое посетителей. Мердок сел от них на порядочном расстоянии и заказал пиво.

Когда ему подали, он спросил бармена, работал ли тот накануне вечером.

— На этой неделе нет.

— Когда вы сменяетесь?

— В шесть.

Мердок объяснил, что он из «Курьера» и хотел бы побеседовать с человеком, который работал накануне, поэтому нельзя ли узнать его имя и адрес.

— Конечно, — ответил бармен, заглянув в какую-то тетрадочку, и тут же сообщил:

— Сэм Маркус, номер телефона такой-то. Он придет сюда к шести, но если вы хотите его видеть раньше, позвоните ему.

Мердок допил пиво и прошел к телефону. Когда ему ответил приятный женский голос, он спросил, нельзя ли позвать к телефону мистера Маркуса. Его не оказалось дома. Женщина спросила, что ему передать, на что Мердок ответил, что позвонит еще раз.

Глава 19

Когда Кент Мердок появился у себя в кабинете после ленча, Делони, все еще заменявший его, сказал, что ему дважды звонила какая-то женщина, но не пожелала себя назвать.

— Обещала позвонить снова… Так что садитесь и ждите.

— Сидите спокойно, приятель. Вы работаете, а я не собираюсь вам мешать, — ответил Мердок.

— А может, вы минут на десять отпустите меня сбегать напротив выпить чашку кофе и съесть пару пирожков?

— Олл райт, — засмеялся Мердок, — можно даже на пятнадцать минут.

Он сел за свой стол, первым делом проверил книгу поручений и механически посмотрел на монитор, чтобы узнать, какие из машин редакции были в разгоне, посмотрел сводку за предыдущий день и только закурил сигарету, как раздался телефонный звонок.

Женский голос был очень знакомым.

— Кент, говорит Рита Олдерсон. Я несколько раз пыталась дозвониться до вас.

— Как вы себя чувствуете?

— Похвастаться нечем, но все же лучше… Надо ли говорить, что мне сильно стыдно за прошлую ночь. Со мной ничего подобного раньше не было…

— Когда вы ушли?

— Около восьми. Я сначала не могла сообразить, где я нахожусь. Голова у меня гудела, и я не могла сообразить, как я туда попала. Потом все же прояснилось, и я припомнила, нашла у себя в кармане десять долларов, а так как в таком виде я не могла появиться дома, то отправилась сюда и снова легла спать.

— Куда?

Когда сразу же не последовало ответа и пауза затянулась, Мердок сказал:

— Утром появился Джерри. Он хотел узнать, имею ли я представление, куда вы исчезли. Он нашел на диване ваш носовой платок и сильно расстроился.

Снова молчание.

— Очень сожалею, — сказала она, — но все равно я рада, что вовремя ушла от вас… Я еще не готова к разговору с ним… да и вообще с кем-либо, пока все хорошенько не обдумаю.

— Но вы же не можете там дольше оставаться, не так ли?

— Без денег — не могу. Поскольку я не имела с собой никакого багажа, с меня потребовали плату вперед. Ну, а потом, как вы понимаете, надо что-то есть. Если я скажу, где я нахожусь, вы должны будете сказать про это кому-то еще?

— Во всяком случае, не сейчас.

— Может быть, вы согласитесь приехать ко мне и поговорить и привезти мне немного денег? Я нахожусь в «Гарвей-хаузе».

Мердок знал этот старинный отель на самом краю города.

Он подумал о Денхеме и о том, сколько времени еще пройдет до того, как Рита увидит газеты. Он решил, что не станет сейчас говорить ей про убийство, но он должен был сделать еще кое-что, о чем думал все утро. Сейчас, по его мнению," наступил для этого подходящий момент, поэтому он сказал:

— Я смогу приехать немного позже полудня. Сколько вам нужно денег?

— Буквально несколько долларов… На тот случай, если я решусь остаться тут еще на одну ночь.

Мердок не стал ничего говорить по этому поводу, потому что не сомневался, что лейтенант Бейкон разыщет ее гораздо раньше, как только узнает, что она исчезла из дома. Он просто еще раз пообещал прийти и привезти денег.

Гендерсон, дворецкий Олдерсонов, выслушал просьбу Мердока с явным неодобрением.

— Я не уверен, что миссис Олдерсон захочет вас видеть, мистер Мердок, — сказал он. Сюда приходила полиция и хозяйка очень расстроилась.

— И все же спросите у нее, Гендерсон. Я настаиваю на нашей встрече, еще и потому, что если она не согласится меня принять, то полиция сможет вернуться буквально через несколько минут.

Ему все это очень не понравилось, но в равной степени он не желал нести ответственность и за категорический отказ.

— Входите, пожалуйста, — сказал он ворчливо. — Я передам вашу просьбу.

Он пошел наверх по лестнице. Его совершенно лысая голова блестела, а крупный торс начал заметно гнуться в пояснице. Но передвигался он бесшумно, не шаркая. Через некоторое время он возвратился, заговорил лишь тогда, когда встал прямо перед Мердоком:

— Вы найдете ее в гостиной. Она просила вам передать, что надеется, что вы не задержите ее долго.

Гарриет Олдерсон сидела в своем кабинете в любимом кресле спиной к реке, так что ее худое лицо находилось частично в тени. Сидела она совершенно неподвижно, не отводя требовательного взгляда от приблизившегося Мердока. Она не стала справляться, почему он приехал, или приглашать его садиться, заговорила с резкой прямотой:

— Гендерсон передал мне, что вы приехали предложить мне выбирать между вами и полицией?

— Я должен был вам что-то сказать.

— И вы был и. вынуждены прибегнуть к угрозе, не так ли?

— Я считаю нашу встречу крайне важной.

— Для кого? Вызван ли ваш интерес заботой или беспокойством за меня или же за членов моей семьи?.. Я не понимаю вас, Кент. Вы всегда были желанным гостем в этом доме…

— Из-за Джорджа.

— Сюда приходило множество друзей моего сына. Некоторые мне нравились, некоторые нет, но, как мне кажется, я ко всем относилась внимательно и вежливо… Так вот существует предел всему. Я не знаю, чего вы хотите, но я не потерплю, чтобы вы меня шантажировали. Смерть мистера Брэди была трагическим событием, я глубоко скорблю, что так случилось, потому что этот человек мне нравился. Полиция считает, что между его смертью и кем-то из членов нашей семьи может быть связь. Я с ними согласна, и я признаю их авторитет в подобных вещах, но не ваш. Скажите, чего вы хотите?

Мердоку очень не нравилась та роль, которую он вынужден был играть, но помня Тома Брэди, он подумал, что ему тоже пора прекратить церемонии.

— Чего хотела полиция?

— Они задавали массу вопросов. Мне и Глории. Сейчас, по всей вероятности, допрашивают Джерри и Дональда. Все об этом сводном брате Риты, который всего раз приходил к нам обедать. Больше я его не приглашала… Как будто мы могли знать, кто его убил… Они даже попросили разрешения обойти дом! — сказала она раздраженно.

— Вы имеете в виду обыск?

— Что значит «обыск»? Они спросили о Рите, я отвечала, что ее нет дома и что она сегодня вообще не ночевала. Очевидно, они подумали, что я их обманываю. Лейтенант, не помню его имени, осмелился сказать, что Рита где-то прячется в доме, ну и тогда я велела Гендерсону провести его по всем комнатам.

— Значит обыска не производили, если не рылись в бумагах, в шкафах…

— Нет, конечно!

У Мердока возродилась надежда.

— Я хочу это сделать, — сказал он.

— Что?

— Я прошу у вас разрешения осмотреть комнату Риты.

— Вы прекрасно понимаете, что никакого разрешения я вам не дам.

— Так было бы легче.

— Для меня или для вас?

— Для нас обоих. Вы не хотите дольше меня видеть, мне тоже не хочется задерживаться здесь при подобном положении вещей, потому что я с вами хочу заключить сделку.

— Никаких сделок!

— Если мне удастся найти то, что я надеюсь отыскать, — сказал Мердок, как будто не слыша ее, — я это передам вам.

— Нет!

— Олл райт! — Мердок вздохнул и разочарованно махнул рукой. — Вот почему мне и приходится прибегать к угрозам. Это единственный способ сдвинуться с мертвой точки, имея дело с вами… Дело обстоит таким образом: сегодня утром я кое-что узнал. В некоторых вопросах я более осведомлен, чем полиция. Из-за тех фотографий, которые я делал для Тома Брэди. Я намерен сообщить лейтенанту Бейкону то, что мне известно, как вы сами сказали, это дело полиции, а не мое. Но мне хотелось немного подождать, поэтому я считал своим долгом сначала поговорить с вами. Особенно, если мне удастся отыскать то, что я ищу.

Помолчав, он добавил:

— Но коли вы не желаете иметь дело со мной, тогда я вынужден буду немедленно связаться с Бейконом. А когда я это сделаю, ручаюсь вам, он получит официальный ордер на арест, и тогда уж скандала не избежать… Вообще-то я почти не сомневаюсь, что он скоро с таковым сюда явится. Это всего лишь вопрос времени, если он ищет Риту.

Мердок говорил серьезно и искренне, и Гарриет, очевидно, поняла, что это не пустой разговор. И тогда она сказала таким же холодным ровным голосом:

— Вы знаете, куда идти. Я буду здесь, когда вы закончите.

Мердок поспешил поскорее выйти из гостиной и поднялся в комнату на следующем этаже, стараясь не шуметь, потому что он не знал, дома ли Глория или нет.

Маленькая гостиная, выдержанная в светло-серых тонах со слоновой костью, не представляла особых трудностей, потому что в ней ничего нельзя было? спрятать. Единственный предмет — старинное бюро из птичьего глаза с тремя ящиками — не содержало ничего, достойного внимания.

Мердок перешел в спальню.

Остановившись в дверях, он оценивающим взглядом посмотрел на поле своей деятельности: бюро, невысокий комод, туалетный столик, в ванной вообще ничего не стояло, а вот в туалетной комнате имелась небольшая кладовка, в углу которой стояли три чемодана из одинаковой кожи. Мердок вытащил самый большой и потряс им. Внутри что-то стучало. Значит, он не был пустым. Поколдовав со связкой ключей, имеющихся у него в кармане, и применив немного силы, он справился с замком. Крышка была откинута и перед ним оказался разбухший портфель Тома Брэди с его монограммой с одной стороны.

Эта находка не очень сильно порадовала Мердока. Он присел на корточки и принялся перебирать бумаги. Все это были копии отчетов по тем делам, которыми Том занимался; на протяжении своей не очень долгой карьеры частного детектива.

Почти сразу же Мердок нашел те отчеты, которые его интересовали — подлинник и чистовой экземпляр были скреплены металлическими канцелярскими скрепками.

На то, чтобы просмотреть двадцать с лишним страничек отчета, у него ушло не очень много времени. Они помогли Мердоку восполнить те пробелы, которые у него имелись после знакомства с фотографиями документов, но практически ничего нового он не узнал, и ничего не изменилось в его предположениях, которые он уже сделал. Закончив просмотр, Мердок сложил остальные бумаги обратно в портфель, спрятал его в чемодан, закрыл замок и сунул чемодан в кладовку.

Гарриет Олдерсон действительно продолжала сидеть в своем кресле. Ее трость находилась рядом, а руки были сложены на коленях. Она продолжала смотреть на Мердока с вызовом, но ему показалось, что в ее глазах появилось что-то вроде уважения, когда она заметила, что он держит какие-то бумаги.

Он молча придвинул к себе кресло и сел совсем близко к ней.

— Брэди был весьма доволен проделанной работой, — заговорил он, — в том смысле, что ему удалось выполнить вое то, за что он взялся и что бы ему поручили. Он мне говорил, что когда он представит полные отчеты, вы заплатите за них какое-то вознаграждение.

— Это верно.

— Сколько?

— При условии, что я буду удовлетворена его работой, 2500 долларов.

— У него на книжке почти ничего нет. Все это он завещал своей дочери и двум ее ребятишкам. Я убежден, что он честно заслужил свою премию, и я хочу быть уверенным, что Алиса, его дочь, получит деньги.

Он протянул ей две пачки отчетов.

— Вот то, что вы хотели получить. Теперь это ваше, читайте.

Ему пришлось положить бумаги ей на колени, но после недолгого колебания она взяла со стола очки и принялась их читать. Мердок закурил сигарету, не думая в данный момент об убийствах и о тех неприятностях, которые эта женщина причинила окружающим.

Когда, наконец, она опустила бумаги на колени и глянула вверх, у нее был испуганный вид. Мердок погасил сигарету и заговорил о том письме, которое Брэди написал своей дочери:

— Брэди писал, что он доволен своими успехами, потому что он был человеком исполнительным и всегда все доводил до конца. Но ему не нравилось то, что он сделал. Он прямо сказал, что если бы он был более состоятельным, он бы возвратил все ваши деньги и уничтожил отчеты. Вы понимаете, почему?

Она ничего не сказала, тогда он продолжал:

— Он ясно видел, сколько горя принесут эти отчеты. Он сказал, что, может быть, вам и нравится разыгрывать из себя всемогущего бога, играя жизнью других людей, но сам-то он очень жалеет, что взялся за эту работу… Почему вы не можете оставить их в покое? Мать должна доверять своим сыновьям. Им тоже, как и всем людям, положено совершать свои ошибки и самим же их исправлять…

— Вы не понимаете!

— Да, я не понимаю. Была ли это ревность? Или все дело в том, что вы не одобряете их жен? Или же вам хотелось управлять их жизнями точно так, как в свое время вы вертели своим мужем? Вы настолько лишили Дональда самостоятельности, что почти ничего не оставили между ним и Глорией, да и ничего не будет, на какой бы женщине он ни женился, пока они будут жить вместе с вами. Вы держите Джерри на коротком поводу…

— Все, что я делала, было для них благом!

— Так думаете вы одна. Разве вы у них спрашивали?.. Каким образом вам пришла в голову мысль нанять частного детектива? Что вас натолкнуло?

— Джордж, — тихо сказала она. — То, что случилось с Джорджем.

— Это был несчастный случай.

— Я это знаю. Умом я с этим согласна, ну а сердце не хочет смириться. Я все равно думаю, что его убила Рита, был ли это несчастный случай или нет… Вы не представляете, что такое сидеть здесь день за днем, не имея ничего, кроме прошлого. Я была привлекательна, я гордилась своими успехами, у меня была стройная фигура, я была красива, наконец, я…

— Вы все еще пользуетесь всеобщим уважением и…

— … и только потому, что глупая лошадка испугалась прыгнуть через барьер, я приговорена вести жизнь калеки. Когда я выхожу из дома, мне нужна помощь. Доктора сказали, сколько мне отпущено жизни. Совсем немного, но это теперь меня мало волнует. Признаюсь, что никогда я не считала Риту подходящей партией для Джорджа, но я приняла ее. Поскольку она была женой Джорджа, я предоставила ей дом. Но когда явился этот человек, я ни на минуту не допускала, что это ее сводный брат — тогда я решила, что обязана при жизни выяснить правду относительно него… Ну, и, конечно же, я не одобряла эти одинокие поездки Глории на курорт, когда Дональд оставался в городе, а она веселилась неизвестно с кем и как. Совершенно случайно я узнала, что они с Артуром Эндерсоном были в Майами-бич одновременно. Я знаю этого человека и не особенно верю в его бескорыстие и преданность интересам нашей семьи, но все же решила сначала убедиться, а потом уже обвинить…

Она говорила еще о чем-то, но Мердок больше ее не слушал, он уже начал понимать, что превратило эту женщину в деспотичную эгоистку.

Несчастный случай отнял у нее то, чем она когда-то гордилась больше всего: ее физическую привлекательность. Другой несчастный случай отнял у нее любимого сына. И вот она сидела в одиночестве, размышляя о несправедливости судьбы, отчаянно цепляясь за то, что у нее осталось. Самым же немыслимым было то, что она хотела доказать, она доказала, и создала при этом мотивы для убийства. Этого Мердок не мог забыть, хотя невольно почувствовал симпатию к этой глубоко несчастной женщине.

— Ну что же, вы доказали свою правоту, возможно, это даст вам какое-то удовлетворение. Теперь вы можете послать чек поверенному Брэди, я сообщу вам его имя и адрес, как только вы меня об этом попросите.

— Уходите!

Она выпрямилась, и Мердоку показалось, что она старается прогнать непрошенные слезы, только он не знал, были ли это слезы горя или стыда.

— Впрочем, позовите сюда Гендерсона. Я натерпелась за один день такого унижения, что мои нервы больше не выдерживают.

— Я бы на вашем месте стал более терпимым, потому что если вы этого не сделаете, самые близкие вам люди, узнав, что вы для них сделали, отвернутся от вас, и вы останетесь вдвоем с Гендерсоном в этом пустом доме.

Он задержался, не зная, не пожелает ли она что-то ему возразить, но когда она просто молча взглянула на него, он повернулся и вышел из комнаты.

Теперь он был уверен, что знает убийцу Тома Брэди, но понимал, что тех доказательств, которыми он располагает, недостаточно, чтобы убедить полицию.

Глава 20

По дороге домой Мердок много думал. Он не только снова мысленно просмотрел все отчеты Брэди, но тут же подумал о лейтенанте Бейконе. Впрочем, никаких угрызений совести он не испытывал. Формально он действительно утаил ценные сведения от полиции, однако, в этом не было сомнения, отчеты утратили свое значение.

Они появились в результате желаний Гарриет Олдерсон, она намеревалась за них заплатить, они касались ее семьи. Поскольку у негоимелись фотокопии всех документов, собранных Брэди, то что сделает Гарриет с отчетами, его не касалось. Остается несомненным тот факт, что Рита забрала их у Брэди после того, как он умер.

— Что же теперь? — спросил он себя.

Ответов на данный вопрос было несколько, однако постепенно у него в голове начала вырисовываться совершенно четкая линия, план дальнейших действий, для осуществления которого ему потребовалась бы посторонняя помощь, во всяком случае в самом начале неофициального плана. Первым делом ему в голову пришло имя Френка Кэрби, и Мердок позвонил ему в контору, как только переступил порог своего дома.

Ответ он получил от агентства обслуживания телефонов. Ему сообщили, что мистер Кэрби вышел, но должен возвратиться в течение получаса. Мердок назвал свое имя и номер телефона, чтобы Кэрби позвонил ему, после чего он отправился в спальню за снимками, извлек их из-под матраса и начал просматривать. Он все еще занимался этим делом, когда раздался телефонный звонок.

— Я, кажется, вышел на след, Френк, — сказал Мердок. — Вы сегодня очень заняты?

— Нет, — сказал Кэрби. — Мне нужно доставить деньги для оплаты, после чего я освобожусь. Скажем, часа в четыре… Что слышно в отношении Денхема? Я прочитал в газете, что он допрыгался-таки…

— Я расскажу обо всем, что мне известно, при встрече. Вы где предпочитаете встретиться? У меня или у вас?

— Лучше у меня… Я буду ждать вас ровно в четыре.

В четверть четвертого Мердок добрался до редакции с уже совершенно готовым планом операции. Он привез с собой снимки, потому что решил, что пора показать их лейтенанту Бейкону. Последующее во многом будет зависеть от его решения, от его настроения и умения Мердока убедить его в правильности того, что он придумал.

Подготовка операции состояла в том, что он прежде всего позвонил в полицейское управление и убедился, что Бейкон никуда не уехал и находится у себя в кабинете. Затем он отправился в отдел городской информации и попросил на время необходимый магнитофон весом не более килограмма и размером с его ладонь. К нему полагался чувствительный микрофон и кассета с лентой для записи в течение часа. Несколько минут ушло на то, чтобы он мог засунуть руку незаметно внутрь и включить магнитофон, не открывая чемодана.

Лейтенант Бейкон перебирал бумаги у себя на столе, когда Мердок в половине четвертого вошел к нему в кабинет. Его приветствие более походило на ворчание. Весь его вид говорил о том, что он сильно занят и не потерпит никаких глупостей. Он спросил, что нужно Мердоку, но тот ответил вопросом на вопрос:

— Вы все еще охраняете Салли Фишер?

— Да, она все еще в отеле. Во всяком случае будет еще сутки, за нее тогда можно быть спокойным.

— Вспомнила ли она что-нибудь из того, что печатала?

— Да, некоторые подробности.

Бейкон снова взялся за свои бумаги, давая понять, что по этому поводу разговор окончен.

Но Мердок всегда отличался упрямствам, его не смутило такое поведение.

— Ее сведения помогли?

— Конечно.

Мердок выждал пять секунд. Поскольку продолжения не последовало, он изменил тему разговора.

— Что вы узнали про Денхема, или Дентона?

— Многое. Запросили Вашингтон. У него и раньше были неприятности с полицией. В Лос-Анжелесе на него заведено дело, а из армии уволили с плохой характеристикой. Ничто не доказывает, что он когда-то был актером. Эта миссис Олдерсон младшая, блондинка…

— Рита?

— Да, Рита должна это знать.

— Она знает гораздо больше, — сказал Мердок. — Вот почему я ж пришел сюда… Я хочу заключить с вами небольшую сделку.

— Никаких сделок, даже самых маленьких!

— О’кей!

Мердок поднялся с места. Он вовсе не собирался уходить, но с Бейконом они были знакомы так давно, что он успел изучить, как рассуждает лейтенант. Он ожидал именно такой реакции, и поэтому притворился, что не намерен продолжать спор. Он демонстративно сунул под мышку пакет с фотографиями, на который до этого времени Бейкон не обратил внимания, и пошел к выходу.

— Я подумал, что стоит спросить, — пробормотал он с полнейшим равнодушием.

Бейкон остановил его у порога.

— Обожди минуточку! — крикнул он, подозрительно посматривая на пакет, — что у вас там?

— А вам не все равно?

— Если это имеет отношение к убийству, то весьма не все равно.

— Кто говорит, что имеет?

— Не умничайте со мной! Вы бы не пришли сюда толковать о какой-то сделке, если бы не имели ценного товара.

Мердок пожал плечами и вернулся назад, внешне показывая все признаки неудовольствия, уселся, снял резинку с пакета, не спеша стал его разворачивать, испытывая терпение Бейкона. Тот, не выдержав, стал его подгонять.

— Живее, живее же!

Когда Мердок достал снимки, он был готов к взрыву со стороны лейтенанта, и тот не заставил себя ждать.

Бейкон посмотрел на верхний снимок, затем веером развернул остальные. Не сводя с них глаз, он попросил, скорее возбужденно, чем сердито:

— Черт бы вас побрал, Мердок! И это находилось у вас все время?

— Нет.

— Тогда где же вы их раздобыли? Кто-то подсунул их вам под дверь?

— Вы действительно хотите узнать, или же предпочитаете слушать собственные вопросы?

После этого Мердок объяснил, что произошло с пленками.

— Я взял их только вчера вечером, — закончил он. — А когда я их отпечатал, то было поздно, и я сразу же лег спать, а вы давно ушли домой. Утром у меня тоже не было возможности просмотреть их, потому что вы подняли меня с постели, позвонив в отношении Денхема.

— О’кей, о’кей! — пробормотал Бейкон, слушая вполуха объяснения Мердока. — Фотографии подтверждают наши предположения о Денхеме-Дентоне. Они также подтверждают мотив для Артура Эндерса и Глории Олдерсон, а также для Джерри, но в первую очередь надо побеседовать с этой дамочкой Ритой.

— Когда вы найдете ее!

— Не беспокойтесь, найдем!

— Дайте мне возможность поговорить с ней полчаса, и я вам скажу, где она находится.

— Вы все равно мне этого не скажете.

— Ой ли?

Бейкон повернулся на стуле, лицо у него вспыхнуло.

— Какой бес вселился в вас, Мердок? — заорал он. — Я уже направил людей на это дело! Через полчаса, максимум через час, они разыщут ее, но вы хотите быть непременно первым? Стяжать лавры для своей проклятой газеты!

Он еще долго говорил в этом роде, но Мердок ни капельки не обижался, он понимал, что испытывает лейтенант Бейкон. Он был полицейским, он обязан был действовать в соответствии с раз и навсегда установленными нормами, он должен был противиться любым отступлениям от них, и именно это он и делал в данный момент, пока у него хватало сил.

— Я не обязан был приходить сюда, — все так же спокойно заговорил Мердок, — мне не следовало отдавать вам эти снимки, по крайне мере сейчас. Не следовало говорить, что я знаю, где находится Рита Олдерсон, не так ли? Раз я это делаю, значит, на то у меня есть веские причины, и вы знаете, какие именно. Том Брэди был моим другом, более близким мне, чем вы. В данном случае я стараюсь разобраться вовсе не для газеты, во всяком случае, официально, мною руководит единственное желание принести пользу и помочь.

Искренность слов Мердока произвела впечатление на Бейкона. Он немного растерялся, но ему не хотелось сдаваться.

— Вы раньше никогда не пытались играть в полицейского, — сказал он сердито.

— Я и сейчас не пытаюсь.

— Но вы хотите добраться до Риты Олдерсон раньше нас.

— Я мог бы уже быть там, не так ли?

— Да, пожалуй, — со вздохом ответил Бейкон и спросил: — Тогда зачем вы сюда пришли?

— Я считаю, что мне удастся узнать у нее больше, чем вам. Вы привезете ее сюда и еще неизвестно, согласится ли она отвечать на ваши вопросы. А со мной она обязательно заговорит, потому что я ее знаю… Дайте мне эту возможность, а через полчаса входите к ней и приступайте к любому допросу.

— Если она будет разговаривать с вами без свидетелей, это нам ничего не даст. Позднее она скажет, что ничего не говорила.

— У меня есть свидетель.

— Кто?

— Френк Кэрби. Я заеду за ним в четыре.

— Я вижу, вы все продумали, да? — насмешливо спросил Бейкон.

— Нет, к сожалению, я играю почти вслепую, надеясь, что мне повезет.

— О’кей, — неохотно буркнул Бейкон, — но я не признаю никакой сделки. Официально вы мне сообщили, где находится эта дама в 4.30. Я приеду и заберу ее для допроса.

— Ясно.

— Так, где же она?

— «Гарвей-хауз».

Бейкон еще продолжал сомневаться, но поскольку он был человеком слова, он посмотрел на часы и сказал, что Мердоку надо поторапливаться.

— Можете миндальничать с ней, сколько угодно, — добавил он ворчливо, — но я в любом случае остаюсь полицейским. На меня не действуют ее красивые глаза.

Спускаясь вниз на лифте, Мердок думал, что ему надо сделать еще одну вещь. Поскольку ему не хотелось набрасываться на Риту без предупреждения, не дав ей возможности подготовиться к атаке, он позвонил ей по телефону и сказал ей все, что хотел. На разговор ушло гораздо больше времени, чем он рассчитывал, потому что он не хотел оставлять никаких неясностей.

Френк Кэрби стоял у подъезда здания, где находилась его контора, когда Мердок подъехал туда с опозданием на пять минут. Полосатый костюм и серая шляпа придавали Кэрби нагловатый вид, но когда он скользнул на сиденье рядом с Мердоком, его зеленовато-серые глаза смотрели внимательно из-под приподнятых кверху бровей.

— Что случилось? — спросил он, — куда мы едем?

— Поговорить с Ритой Олдерсон.

— Ага, так вот он ваш след, да? Вы полагаете, что она причастна к гибели Денхема?

Мердок заговорил о фотографиях, которые он передал Бейкону. Об отчетах Брэди он не стал упоминать, но то, что он говорил, частично основывалось и на том, что там написано. Он повторил то, что ему сообщил лейтенант о Денхеме, упомянул, что настоящее имя Денхема — Бенджамин Дентон, и что копия с брачного свидетельства доказывает, что он женился на девушке по имени Руфь Колби.

— Ну, а Рита Карр было псевдонимом, под которым Руфь Колби выступала на сцене, — добавил он.

— Вы это точно знаете или догадываетесь?

— Знаю.

— В таком случае, все ее разговоры о сводном брате были выдумкой, — сказал Кэрби. — Денхем был фактически первым мужем Риты Олдерсон.

— Возможно, дело куда серьезней, — покачал головой Мердок. — Брэди ездил в Мексику, чтобы выяснить про него. До этого он навел справки в Калифорнии и Неваде. Его интересовало, получили ли они когда-нибудь развод. Таких данных он не смог отыскать. Он привез назад письмо адвоката из Мехико, которому поручил навести аналогичные справки в Мексике. В письме было сказано, что там никто из них развода тоже не получал.

Кэрби тихонько выругался, когда до него дошло значение того, что он только что услышал.

— Таким образом, получается, что она, по всей вероятности, не является законной женой Джорджа Олдерсона?

Помолчав, он удивленно спросил:

— Откуда же вы узнали про эти фотографии?

Мердок повторил историю находки пленок и пояснил, что он хочет поговорить с Ритой Олдерсон прежде полиции, потому что надеется при помощи всего того, что он знает, добиться от нее правды.

Глава 21

«Гарвей-хауз» специализировался на клиентах, останавливающихся на долгий срок, и весьма неохотно предоставлял комнату на несколько дней. Это было исключительно респектабельное заведение, которое едва ли кто-нибудь надумал бы избрать в качестве места для укрытия. Возможно, именно по этой причине люди Бейкона так долго не могли найти Риту.

Ее комната была крайней, просторная, с высоким потолком. Она соединялась дверью со второй комнатой, так что при желании ее могли занимать в качестве двойного номера, в котором были предусмотрены все удобства. Стены были толстые, двери дубовые со старинными замками, которые не так-то легко было открыть без ключа.

В ответ на негромкий стук Мердока Рита сразу же открыла дверь. Они быстро прошли в комнату.

Мердок заметил удивленное выражение на лице женщины, когда она увидела Кэрби, но Мердок быстро прошел мимо нее. Вид у него был дедовой, он разглядывал комнату, в одной руке у него был фотоаппарат, другой он что-то делал со своим чемоданчиком, который висел у него на длинном ремне через плечо. Он отметил про себя широкую двуспальную кровать, комод, бюро, один стул и кушезку между окнами.

Держа чемоданчик перед собой, так что спина загораживала его движения, он включил магнитофон и вытащил микрофон настолько, что он на два-три сантиметра выглядывал из чемодана. Потом он поставил его на пол, повернув таким образом, что он не был никому виден из находящихся в комнате. Возле него он положил свой фотоаппарат.

Выпрямившись, он был готов к разговору с Ритой.

На ней все еще была габардиновая юбка, уже слишком помятая и не имевшая аккуратного вида, и шерстяной свитер. Ее лицо осунулось и побледнело, так что стали гораздо заметнее скулы, а темно-синие глаза куда-то провалились. Сейчас они переходили с Мердока на Кэрби и обратно.

Мердок поднял газету, которая валялась на полу возле стула. Увидев, что это был дневной выпуск, он понял, что она прочитала про Денхема.

— Как ваша голова? — спросил он.

— Как моя…?

— Ваша голова. Вчера вечером, когда вы приходили ко мне, не ней был большой синяк… вот в этом месте, — показал он у себя на лбу.

Она устало посмотрела ему в глаза. Кэрби щурился, не сводя с нее настороженного и неприязненного взгляда.

— Она приходила вчера к вам? — спросил он. — В котором часу?

— Где-то от половины второго до двух. — Потом, повернувшись к ней, он спросил:

— Можно воспользоваться вашим телефоном?

Не дожидаясь ответа, он подошел к нему и стал набирать номер.

— Вам лучше сесть, Рита, — сказал он. — Разговор может оказаться долгим.

Она послушно села на кушетку.

Мердок снова звонил во «Фреди-бар», но так как ночной бармен туда еще не приходил, он сразу же перезвонил ему домой. На этот раз ему повезло. Мердок назвал себя и объяснил, что он хочет узнать кое-что о молодой женщине, которая была у них накануне вечером.

— Интересная женщина в пальто из верблюжьей шерсти, — сказал он. — Она была одна и пробыла там до самого закрытия бара.

— Что вы хотите знать?

— Вы ее запомнили?

— Конечно.

— Когда она пришла?

— Около половины двенадцатого… Хотя нет, пораньше, так в 11.15.

— Она оставалась до закрытия?

— Можете не сомневаться. Нам пришлось ей несколько раз напомнить, что пора уходить.

Мердок поблагодарил его и положил трубку, потом подошел к кушетке, сел рядом с Ритой, а Кэрби устроился на стуле.

— Я нашел отчеты Тома, Рита, — сказал он и услышал, как она громка втянула в себя воздух. — Я уговорил Гарриет разрешить мне осмотреть вашу комнату… Каким образом они к вам попали? И почему вы их сохранили?

Она не сразу ответила, потом тряхнула головой и тихо прошептала:

— Не знаю… Я не знала, что делать. Мне было страшно их уничтожить и страшно не уничтожить.

Это Мердоку было понятно, но так как он продвигался вперед ощупью, он не знал, что теперь делать. Та уверенность, которую он недавно испытал, совершенно исчезла, и он стал сомневаться, правильно ли он поступил, придя сюда.

— Я их отдал Гарриет, потому что она собирается заплатить за них ту сумму, которую обещала Тому, но сначала я их прочитал. У меня имеются фотокопии тех документов, которые я снимал для Брэди. Теперь я понимаю, почему вы были встревожены, когда ждали меня у здания «Курьера». А какую интересную историю вы мне сочинили о своем детстве, карьере, замужестве…

— Все это чистая правда! — сказала она с жаром.

— Отнюдь не все. Вы позабыли признаться, что ваше подлинное имя Руфь Колби. Поэтому пришлось проделать обратный путь от Риты Олдерсон. Гарриет показался подозрительным Денхем, поэтому Брэди отправился в Калифорнию. Там ему удалось узнать, что вы вышли замуж за Бенджамина Дентона, а вот сведений о разводе не имелось. Между тем вы сказали Джорджу Олдерсону…

— Я думала, что я разведена! — запротестовала она.

— Теперь можно говорить все, что угодно!

— Это правда! Все, что я рассказала вам о моем муже, о том, как он меня бил, как попал в тюрьму и все такое…

— Это был Бенджамин Дентон — Барри Денхем?

— Да. Я сказала ему, что собираюсь с ним расстаться, и он ответил мне, что не о чем беспокоиться. Сказал, что он тоже сыт по горло. Он уезжал в Мексику, обещал получить там развод, ну а я таким образом сохраняла деньги… Примерно через месяц-полтора после этого я получила телеграмму от него. Я ее помню дословно: «С разводом все в порядке. Отныне рассчитывай на себя».

Она вздохнула.

— Почему я не должна была этому верить. Думаю, что каждый из вас не стал бы сомневаться.

Мердок помолчал, и она стала продолжать.

— Мы больше с ним ни разу не встречались, пока он не приехал сюда. Все это время он работал в Мексике, но у него случились какие-то неприятности, и он вынужден был уехать… Он отправился в Лос-Анжелес, чтобы отыскать меня, но узнал, что я перебралась в Огайквит. Там он выяснил, что я вышла замуж. Он приехал сюда и позвонил мне, сказал, что никакого развода он не оформлял, так что я вовсе не являлась законной женой Джорджа.

— Джордж не оставил завещания, — сказал Мердок, — а раз так, вы должны были унаследовать все. Во всяком случае, те 150 тысяч, которые оставил ему отец. Возможно, больше.

До сих пор Кэрби молчал, внимательно слушая весь разговор. Тут он откашлялся и заговорил:

— Все, что он должен был сделать, это открыть рот, — и вы бы не получили ни пенни. Кто придумал ему новое имя и всю эту историю с безработным актером?

Рита снова повесила голову и заговорила, отведя глаза в сторону:

— Я. Но не имя, нет. Он уже себя так называл, но должен был существовать какой-то резон для приезда сюда. Еще нужно было дать какие-то объяснения семье, ну а потом я придумала об этих летних театрах. Мне показалось, что если он представится актером, все будет хорошо. Я не могла сказать, что он мне брат, ведь что у нас разные фамилии, поэтому от стал «своюным братом»…

— Иными словами, он заключил с вами сделку, — продолжал Кэрби. — Он сказал, что будет хранить молчание, но зато вы с ним должны поделиться. Сколько же он хотел?

— Половину, — она сразу подняла голову и торопливо добавила но вовсе не из-за этого мне приходилось делать то, что он говорил, дело вовсе не в деньгах.

— Ах, нет? — насмешливо спросил Кэрби.

— Нет, Джордж всегда был щедрым. У меня было немного денег, масса туалетов, мое обручальное кольцо, драгоценности, которые он мне дарил… Все дело было в Джерри, — сказала она, поворачиваясь к Мердоку и моля глазами понять ее.

— Вы не знаете, как мы… что мы чувствовали друг к другу. Он хотел жениться на мне, и я этого хотела, потому что любила его. Даже Барри увидел это. Он догадался, когда пришел к нам обедать. Он сказал, что я моту молчать, он тоже ничего не скажет. Когда я получу состояние, я заплачу ему, и он тихонько добьется развода, так что никто не узнает правды. Но если я не соглашусь на его требование, он немедленно отправится к Гарриет, после чего та вообще не допустит меня на порог дома. Этого мало… он не согласился дать мне развод, а раз так, значит мы с Джерри не могли пожениться!

Всему этому Мердок верил, потому что он достаточно хорошо знал Риту, чтобы понимать, что ее поступками руководили чувства, а не трезвый расчет. Не в состоянии справиться с Дантоном, она попала в его сети, а он был, разумеется, не дурак, и не успокоился до тех пор, пока не выудил из нее всех денег.

Ткнув пальцем в газету, Мердок спросил, прочитала ли она про смерть своего первого мужа, и добавил, что у него имеется теория о том, как Денхем был убит.

— Вы приехали к нему в номер вчера вечером, не правда ли, Рита? И там получили синяк, почему?

— Я сказала ему, что больше не выдерживаю, что боюсь, что очень скоро полиция узнает правду… Он пришел в ярость, набросился на меня с кулаками… Стал кричать, что если я теперь расскажу правду, то мне не миновать электрического стула…

— Вы ушли от него раньше, чем он покинул гостиницу? — спросил Мердок. — Ему кто-то позвонил, он взял с собой пистолет, что доказывало, что он был готов ко всяким неожиданностям. И, как мне кажется, дальше дело обстояло таким образом. Вы же знали, где он ставит машину, не так ли?

— Да.

— В столь поздний час, когда всю массу машин обслуживает один единственный сторож, причем кругом нет даже ограждения, забраться в чужую машину — дело пустяковое. После этого вам нужно было просто дождаться, пока появится Денхем. Когда он доехал до подходящего места, вы приставили пистолет к его затылку и приказали остановиться. После этого было достаточно просто отобрать его собственное оружие и произвести один выстрел почти в упор. Потом вы приподняли защелку замка так, чтобы она вошла в него, когда вы сильно хлопнули дверцей… А предварительно вы затолкали тело Денхема вниз, чтобы его не было видно с улицы.

— Нет! Нет! Ничего такого я не делала!

Мердок засмеялся.

— Это всего лишь предположение, Рита. Если только бармен из бара рассказал правду, тогда у вас есть алиби. Этот человек уверяет, что вы пришли в бар минут пятнадцать двенадцатого, то есть как раз тогда, когда Денхем ушел из отеля, и оставались там до закрытия, так что вы не могли убить Денхема. Но этот человек меня мало интересует. Просто мне кажется, что дело обстоит таким образом, но как доказать это — другой вопрос. Да я и не стану пытаться это сделать… Совсем иное дело — Брэди… Вы были там. Один из жильцов видел вас в холле в девять часов вечера. Он сможет вас опознать, как только полиция вас задержит. Вы забрали портфель Брэди и его отчеты, а вам бы никогда не удалось сделать это, если бы он был жив. Чтобы отнять бумаги у такого сильного человека, как Том Брэди, вам надо было убить его!

— Нет!

— А я говорю — да! И то же самое скажет полиция.

Какое-то мгновение она колебалась, ее глаза широко раскрылись, губы затряслись. Потом, очевидно, приняв какое-то решение, она быстро сунула руку под подушку и тут же выдернула назад с пистолетом в руке, одновременно откинувшись в сторону, чтобы иметь свободное пространство для действий.

На этот раз Мердок не был захвачен врасплох, он видел, что с ее стороны такая выходка возможна, и успел к ней приготовиться. Как только она направила на него оружие, он припал к стене и правой рукой ударил ее по запястью.

Она вскрикнула от боли и неожиданности, пистолет упал на ковер и скользнул к ногам Кэрби.

Тот, ничего не говоря, наклонился, поднял его с пола и положил возле себя. Его глаза были прикованы к Мердоку, как будто он ожидал продолжения сцены.

Мердок откинулся назад и перевел дыхание, понимая, что первое действие закончено. Он узнал, что его интересовало о прошлом Риты, и о тех мотивах, которыми она руководствовалась. Но это было далеко не все: он не мог предугадать, как обернется дело в дальнейшем, однако понимал, что теперь уже поздно отступать.

Впрочем, нервы его были напряжены до такой степени, что вряд ли он был способен думать об опасности. Все шло по разработанному плану, надо было только ковать железо, пока оно горячо, надо было сохранить общий накал.

— Рита, нам вскоре придется убеждать полицию, — сказал он негромко, — мне думается, вам было бы неплохо начать репетировать заранее… Откуда вы узнали, что Том Брэди намеревается поручить мне сделать фотокопии собранных им материалов?

Она потерла ушибленную руку, голова ее была опущена, светлые волосы упали на глаза, голос звучал приглушенно.

— Я подслушала его разговор с Гарриет.

— Вы услышали, как он говорил, что попросил меня сделать снимки некоторых документов. Это вас настолько испугало, что вы примчались к зданию редакции просить меня сообщить вам, что именно я обнаружу в этих документах.

— Я просто не подумала, иначе бы я не обратилась к вам с такой идиотской просьбой. Я не знала, что и делать…

— Олл райт, — прервал ее Мердок, — и тогда вы отправились вечером, в девять часов в контору к Брэди?

— Да.

— Почему?

— Он позвонил мне по телефону во время обеда и сказал, что будет занят, но если я сумею подъехать к нему в девять часов, мы с ним о чем-то поговорим.

Мердок взвесил ее ответ и нашел его правдоподобным. Письмо Брэди к дочери доказывало, что его мучит сознание того, что его ответы доставят массу неприятностей многим людям. Он знал правду о Руфи Колби и Рите Олдерсон и, очевидно, хотел предупредить ее заранее.

— И тогда вы отправились туда. Вот с этом пистолетом? — спросил Мердок, указывая на маузер в руках Кэрби.

— Нет, у меня не было никакого оружия… я поднялась наверх, постучалась, но ответа не последовало, и тогда я вошла. Он лежал на полу. Я не поняла, что он мертв… Не знала, что случилось, но очень растерялась…

— Продолжайте, — сказал Мердок, потому что она замолчала, не справившись с волнением.

— Я подумала, что немного выпил… подошла к нему и заговорила, даже попробовала потрясти его за плечо, пока не увидела пятен на рубашке. Тогда я сообразила, что он, очевидно, умер… хотя, нет, мне трудно объяснить, что именно я испытала в тот момент… Я была слишком испугана, чтобы соображать. Единственная моя мысль была — как можно скорее убраться оттуда прочь!

— Вы видели пистолет?

— Нет, но зато я увидела на столе кипу листков бумаги, соединенных скрепками. Не знаю, как я заставила себя проверить, что на них напечатано, но я это сделала и поняла, что это был тот самый отчет, который он намеревался на следующий день вручить Гарриет… Я взяла его… — сказала она даже с некоторым вызовом. — Я не стала раздумывать, правильно ли это или нет. Забрала и только. Дойдя до входной двери, я сообразила, что должны быть еще и копии этого отчета.

— Несгораемый шкаф был открыт?

— Да. Мне некогда было рыться в бумагах, поэтому я сложила все в портфель и ушла,

— Вы проверили содержимое карманов Брэд»?

— Нет, что вы! Я бы не смогла такое сделать…

— Или его плаща?

— Нет, я же сказала вам, что я сделала, — закричала она, — забрала бумаги, сложила их в портфель и…

Мердок перебил ее:

— Олл райт, теперь скажите, когда с вами связался Кэрби?

Она открыла рот, чтобы ответить, но туг же испуганно закрыла его, бросила на Кэрби вороватый взгляд.

— Когда же? — настойчиво спросил Мердок.

— На следующее утро, — тихо ответила она.

— Он позвонил вам?

— Да, и предложил встретиться на окраине. Я согласилась.

— Что он сказал?

— Сказал, что знает, что я Руфь Колби и что не разведена с первым мужем. Сказал, что будет молчать об этом, пока я не получу наследство, при условии, что я с ним поделюсь.

— Сколько?

— Одну треть.

Угрюмо игнорируя до этого присутствие Кэрби, Мердок впервые посмотрел на детектива, но тот ответил таким же спокойным, слегка насмешливым взглядом. Поза его не изменилась, но лицо стало внезапно злым, а губы сжались.

— Откуда же вы узнали, что Рита была Руфь Колби?

— Кто; помимо нее говорит, что я об этом знал?

Он посмотрел в сторону Риты.

Мердок пропустил это замечание мимо ушей.

— Одно я твердо знаю: Брэди не говорил вам об этом и не показывал своего отчета, потому что он весьма серьезно относился к конфиденциальной стороне своей работы. А это означает, что либо вы заглядывали в его отчет или какую-то из его частей, либо видели те дубликаты, которые я фотографировал. Они находились у Брэди, когда он ушел из студии. Либо и то, и другое вместе.

Кэрби рассмеялся злым, неприятным смехом.

— Я вижу, вы упорствуете, приятель? И совершенно напрасно. Она станет утверждать, что я пытался с ней договориться, а я буду говорить — нет. Отчеты-то Брэди ваяла она, а не я!

— Откуда вы могли знать, что она взяла отчеты, если вы не видели, как она это сделала?

— Черт подери, ока только что это признала!

— Но вы позвонили ей на следующее утро после убийства!

— Опять-таки ее слова.

— И тем не менее, я не сомневаюсь, что вы видели, как она их забирала… Она же фактически поймала вас на месте преступления, и если бы ей не повезло, если бы вы чуть-чуть замешкались, вам бы пришлось и ее застрелить.

— Сдается, вы рехнулись, Мердок!

Мердок и глазом не моргнул, он продолжал гнуть свою линию.

— Полагаю, что раз уж зашел разговор о всевозможных подробностях, я вправе высказать все свои предположения. Начнем с исходного положения, которое было высказано в первый вечер. Поскольку Тома застрелили из его собственного пистолета, мы решили, что кто-то, возможно, даже женщина, вошла в его контору и неожиданно выхватила оружие, требуя отдать отчеты. Брэди, понятно, не мог отнестись к этому нахальству спокойно и потянулся за своим собственным пистолетом, который хранил в ящике стола. Преступник заметил его маневр и заставил Тома положить пистолет на стол, а потом воспользовался им, чтобы убить его.

— Ну и что же?

— Если бы дело обстояло таким образом, тогда бы ящик стола не был бы сброшен на пол, а всего лишь выдвинут на несколько дюймов, когда Брэди доставал пистолет. Спешка в подобном положении была бы глупостью, ну а Том был достаточно опытным полицейским, чтобы не поступить опрометчиво.

Он замолчал, а когда Кэрби ничего ему не возразил, сказал:

— Я считаю, что это убийца выдернул ящик, чтобы достать пистолет, который, как он знал, лежал там. Если вы не возражаете против того, чтобы я продолжал свои догадки, я продолжу. Я думаю, Кэрби, что у вас имеется ключ от несгораемого шкафа Брэди… У вас репутация самолюбивого и крайне невыдержанного человека. Вы задались целью с помощью своего агентства сделать большие деньги. Вам стало известно, что Брэди занимается важным расследованием, которое сулит ему солидный заработок. Полагаю, вас разобрало любопытство, когда Том вам сказал, что он собирается попросить меня сделать фотокопии тех документов, которые он раздобыл во время своей поездки.

Полагаю, что вы находились в конторе, не думая, что Том скоро вернется из ресторана Келлера, и занимались там просмотром его отчетов. И он застал вас за этим занятием. Представляю, как он вознегодовал, его пальто валялось на полу, куда он его уронил. Он дал волю своим рукам. Вы сидели за письменным столом, и он свалил вас со стула. Вы упали на спину и при этом перевернули корзину с мусором и погнули ее. Ящик находился как раз в вашем углу. Вы рывком открыли его, потому что вам надо было спешить, и выхватили пистолет Тома.

Мердок больше не сомневался, не думал о том, что ему самому грозит опасность. Во Френке Кэрби он теперь видел не детектива, а лишь человека, который убил его друга. Ему было крайне трудно держать себя в руках и внешне спокойно рассуждать обо всех этих вещах, но понимая, что ему не остается ничего другого, он старался рассуждать, как можно строже и логичнее.

— Я не знаю, почему вы нажали на курок, Кэрби, да и теперь это не суть важно… Важно другое: вы все еще стояли над убитым вами Брэди, когда в дверь постучала Рита. Очевидно, этот стук и спас ее… Потому что вы сразу поняли, что если вас застанут в таком положении, вам придется снова стрелять.

У вас имелся единственный шанс: спрятаться в маленькой комнатушке для совещаний. Вы скрылись до того, как Рита вошла, и просидели там вплоть до той минуты, как она ушла. Вы вынуждены были позволить ей взять отчеты Тома Брэди, но поскольку она ничего на знала о подлинных документах, она ушла без них, а вы позднее вытащили их из кармана плаща Брэди. Они наверняка до сих пор находятся у вас в каком-нибудь месте… Когда вы убедились, что Рита ушла, вы вышли из комнаты, положили пистолет на пол, позвонили в полицию и… принялись разыгрывать убитого горем человека.

Мердок замолчал, чувствуя, как у него напряглись мускулы, одним глазом он все время поглядывал на пистолет в руках Кэрби, понимая, что дело подходит к развязке.

— Целый роман, — насмешливо заговорил Кэрби, — сплошные домыслы и никаких доказательств… Полиция никогда не отнесется серьезно к вашим обвинениям, и вы это прекрасно знаете.

— Почему же, кое-какими документами я располагаю, — ответил Мердок, слегка меняя позу на тот случай, если придется вскакивать с места. — Но этого я вам не стану рассказывать. Давайте-ка позвоним в полицию и выслушаем мнение лейтенанта Бейкона, ибо он отвечает за расследование.

Он стал приподниматься, но в этот момент рука Кэрби взметнулась вверх. Это остановило его, он замер в полусогнутом положении, видя, как пистолет Кэрби поднялся на уровень его груди, а губы Кэрби растянулись в уродливой улыбке.

— Сидите тихо! — холодно сказал он. — Отдохните. Давайте-ка послушаем, что за доказательства вы откопали? Сейчас, когда всем так… уютно, продолжим нашу приятную беседу.

Мердок послушно опустился снова на кушетку, тогда Кэрби одобрительно кивнул и опустил оружие.

Глава 22

Когда Кент Мердок уперся спиной в подушки, он почувствовал, прикосновение плеча Риты и подумал, что хорошо, что она сидит подальше от Кэрби. Но поскольку он ничем не мог ее подбодрить в этот момент, он обратился к Кэрби:

— Во-первых, на спинке вашего плаша, который висел у меня в шкафу, имеется пятно.

— Что еще за пятно? — насторожился Кэрби.

— Я не знал, что наши плащи перепутались у Олдерсонов, — сказал Мердок, — и поэтому, вешая ваш плащ к себе в шкаф, сразу же обратил внимание на это пятно и разозлился, потому что я впервые надел его после чистки. Сначала я подумал, что посадил его, когда бросал плащ на заднее сиденье машины, потом припомнил, что использовал его вместо подушки для Вольта Кэйри, когда нашел его в бессознательном состоянии на полу у нас в студии. И лишь сегодня утром, когда у меня зародилась кое-какая идея, я на него хорошенько посмотрел.

— Идея? — раздраженно воскликнул Кэрби. — Вы хотите сказать, что пригласили меня сюда, чтобы…

— Я хотел вас свести вместе и посмотреть, что из этого получится.

— Вы скоро узнаете, — сказал он злобно. — Но продолжайте. И что же про плащ?

— Это пятно синеватого цвета, как если оно было сделано лентой от машинки. У полиции все еще имеется эта лента, которую они изъяли из корзины Брэди. Химический анализ покажет, прав ли я в своих догадках.

Огонек в зеленовато-серых глазах Кэрби теперь отливал металлом. Он спросил, едва разжимая зубы:

— Что еще?

— Вы мне сказали, что видели женщину в пальто из верблюжьей шерсти, которая вышла из вашего здания, когда вы сами стояли в подъезде, прячась от дождя. Не знаю, для чего вы все это сделали, разве что хотели меня убедить, что действуете со мной заодно? Поскольку вам было известно, что полиция ищет ее, это не могло повредить.

— Ну, а тут что не так?

— Это было вранье! Вы не могли видеть, чтобы какая-то женщина выходила откуда-то… Когда я сидел в конторе в ожидании, я свернул ваш плащ и положил его на пол. Он не был таким мокрым, как мой, а на вашей шляпе не было ни одной дождевой капли, потому что в девять часов, когда начался ливень, вы находились в конторе, Кэрби! И вышли оттуда уже намного позднее, с Бейконом и со мной!

Кэрби молчал.

Мердок продолжал:

— Если вы только ни к кому не заходили в этом же здании, вы проторчали тут, в конторе, до девяти часов семи минут, потом позвонили в полицию. Что же вы делали, Кэрби, когда пришла Рита? Вы скрылись в своей конуре для приема посетителей, а когда она ушла, вы осмотрели карманы Тома и забрали у него документы. Какова их судьба? Уж не положили ли вы их в конверт и не опустили в почтовый ящик в холле, прежде чем позвонили в управление? А что вы скажете про тех двух бандитов, которых вы наняли, чтобы они отыскали сделанные мною пленки? Когда вы им позвонили? Бы знали, что отчеты находятся у Риты, но это вас не трогало, потому что у вас находились подлинные документы, а вот пленки вас сильно беспокоили. Если бы только они были обнаружены, вам уже нечем было бы козырять. Вы бы смогли шантажировать только Риту и никого другого. Я хорошо понимаю, почему вы послали ко мне на квартиру двух мерзавцев, но чего ради было трогать Салли Фишер?

— Я должен был удостовериться, — сказал Кэрби. — Когда Брэди возвратился от вас в этот день, я спросил его, получил ли он свои негативы. Он мне ответил, что вы должны были оставить их для него в своем столе и добавил, что если он не успеет сам за ними приехать, то попросит это сделать Салли. У него я нашел только подлинники, негативов не было. Существовала возможность того, что она захватила конверт с пленками домой.

— Значит, вы звонили этим типам прямо из своей конторы? Не так ли? До того, как сообщить полиции? Это было единственное, на мой взгляд, время, когда вы могли с ними поговорить. Не сомневаюсь, что они вам кое-чем обязаны с тех пор, как вы служили в полиции!

Кэрби не стал этого отрицать. Вместо этого он стал неистово ругаться, не слишком стесняясь в выражениях, сначала ругал Мердока, а потом Риту.

— Он набросился на меня как настоящий дикарь. Подкрался бесшумно, по своей идиотской привычке. Я поднял голову, и вот он стоит. Я даже не успел дочитать его отчет. Когда он увидел, чем я занимаюсь, он накинулся на меня и не пожелал слушать то, что я ему говорил. Напрасно я его убеждал, что мы без труда получим пятьдесят тысяч с этой вот куколки, — он кивнул в сторону Риты, — если только он не будет особенно откровенным с этой старухой, Олдерсон. Но он, разве он умел рассуждать? Он сбил меня с ног и сильно ударил головой об стол… К тому же он здорово оцарапал меня ногтями, можете полюбоваться.

Он наклонился вперед, яростным движением рванул ворот рубашки так, что посыпались пуговицы, и показал красную царапину.

Считая, что Мердок недостаточно убежден, он с нескрываемой злобой продолжал:

— Вы бы, конечно, с этим смирились! Но я привык, будучи полицейским, добиваться уважения с оружием в руках… Человек не меняется в одночасье! Никто и никогда не пробовал практиковать со мной подобные штучки! — все больше распалялся: Кэрби. — Конечно, я выхватил его пистолет. Безмозглый болван пытался его отнять у меня, ну а это было непростительной ошибкой.

Мердок тихо выпустил воздух, он с трудом сдержал желание наброситься на этого самодовольного типа, который так бесстыдно хвастал своей беспринципностью и приверженностью к насилию. Но он понимал, что не имеет права давать, волю своим чувствам, потому что ему еще не все было ясно до конца.

— По всей вероятности, это я на вас нарвался в квартире Брэди? — спросил он. — Вы хотели убедиться, что там не осталось ничего такого, что могло нарушить ваши планы?

— Мне следовало тогда же пристрелить вас, Мердок! Тогда бы мне не пришлось заниматься этим сейчас.

— А вот Денхем чуть было не отправил вас на тот свет, верно?

Он повернулся к Рите, которая больше напоминала статую, чем человека, и спросил:

— Ведь это вы ему рассказали про Кэрби, правда?

Она прошептала, едва шевеля губами:

— Мне пришлось рассказать. Мне было страшно умалчивать…

— Возможно, Денхем был на правильном пути, — Мердок снова обратился к Кэрби, — он не обольщался в отношении вас, разобрав, что вы с ним, по сути дела, одного поля ягода, и решил, что не желает делить на двоих «свою законную добычу»… Он едва не ухлопал вас!

Кэрби снова выругался:

— И все же не ухлопал!

— Тогда вы занялись им, потому что точно так же, как и он, не желали иметь соперника при шантаже?

Кэрби презрительно сплюнул.

— Пошевелите лучше мозгами, вы часто попадаете пальцем в небо со своими догадками… У Денхема был пистолет, поэтому он считал себя непобедимым. Мне с первого взгляда на него было ясно, впрочем, как и Брэди, что это дерьмо. Я стал вмешиваться, это ему не понравилось. Он решил, что его никто не сможет обвинить в том, что он пришьет мена, вон и попробовал.

Захохотав, он хвастливо продолжал:

— Я не стану говорить, что деньги меня не интересовали, но все же дело было не только в них одних. Если в тебя стреляют и ты не можешь никого позвать на помощь, тебе не остается никакого выбора. Ты превращаешься в живую мишень, а кому же такое понравится? Ясное дело, либо я должен был сдать, когда Денхему представится случай напасть на меня, либо самому убрать его с дороги… Мне думается, в этом нет ничего особенного… Я позвонил ему и договорился о встрече, сказал, что мы все обговорим, потому что нам хватит обоим и нет причин для драки. Я знал, что он поедет на своей машине и непременно прихватит с собой оружие. Вы рассудили правильно, я спрятался сзади, его пистолет лежал на сидении рядом с ним. Я сначала стукнул его по затылку своим пистолетом, потом наклонился, взял его.

Мердок начал медленно подниматься. Пожалуй, его сейчас больше всего заботило, достаточно ли четко записана вся эта беседа на магнитофонной ленте. Для видимости он опасливо досматривал на пистолет в руках Кэрби, хотя в действительности нисколько его не боялся, так как накануне разрядил его, а лишних патронов в сумочке Риты не было.

Он видел, как Кэрби тоже поднялся и широко расставил ноги, для большей устойчивости.

Судя по металлическому блеску его глаз, он выстрелит, не колеблясь. Для себя Мердок хотел лишь одного: успеть сделать те пять шагов, которые отделяли его от этого человека, виновного в смерти Тома Брэди, до того, как он сообразит, что пистолет не заряжен.

Когда он заговорил, голос его дрожал, но не от страха, а от долго сдерживаемой ярости:

— Что вы собираетесь делать?

— Человек держит в руках пистолет, чтобы из него стрелять… Черт возьми, а вы воображали, что я стану с вами церемониться? Выстрелю в вас и в нее. Ведь это ее маузер, верно? Пусть полицейские поломают голову, как все произошло…

— Валяйте, стреляйте! — закричал Мердок, идя навстречу противнику. — Посмотрим, что вы запоете, когда…

Он не успел закончить.

До сих пор все шло по плану, однако, как это всегда бывает, случилось нечто неожиданное. Мердок не смог помешать судьбе в лице лейтенанта Бейкона вмешаться в самый последний момент.

Не то, чтобы Мердок совсем позабыл о нем. Нет, время от времени он поглядывал на входную дверь из холла и совсем не удивился бы, если бы она открылась в данный момент, но лейтенант сделал совершенно не предвиденный и незапланированный ход, поступив так, как ему казалось надежнее! Он ворвался в комнату Риты через соединительную дверь из смежной комнаты.

Мердок услышал это до того, как успел закончить фразу, потому что эта дверь была у него за спиной, но его желание посчитаться с убийцей Тома Брэди было настолько велико, что он не остановился.

Зато Кэрби мгновенно замер, не зная, что предпринять, потом решился и направил свой пистолет против Бейкона и сержанта Кио. Эти двое были вооружены и одновременно распорядились:

— Бросай оружие!

Кэрби прицелилсяи даже успел нажать на спуск, но тут же прозвучал выстрел сержанта. Если бы пистолет Риты был заряжен, сержанту бы несдобровать, потому что Кэрби превосходно стрелял и уже решил бороться до конца, но Кио, целясь, как положено, в ноги противнику, попал ему в бедро и тот свалился.

Ненависть детектива была настолько велика, что он моментально выхватил свой короткоствольный пистолет и прицелился, приподнимаясь на колене.

Его выстрел и выстрелы обоих полицейских слились воедино, но это только так казалось: на самом деле Кэрби чуть-чуть опоздал.

Полицейские уже больше не задерживали преступника, а стреляли наверняка.

Мердок не видел, как Кэрби упал, потому что он смотрел на третьего человека, входившего в комнату за двумя офицерами, поняв, как все произошло. Ибо эти третьим был некто Джексон, специалист из управления по электронике и радиотехнике. Он до сих пор держал в руке кусок провода. Сколько времени эти трое находились в соседней комнате — теперь уже не имело значения. Но, учитывая, что Мердок немного задержался, чтобы позвонить Рите, можно было догадаться, что лейтенант первым занял позицию. Бейкон предоставил обещанные ему полчаса, но он был прежде всего опытным полицейским и действовал соответственно.

Теперь они отошли от скорчившегося на полу Кэрби. Бейкон подобрал оба пистолета, а Кио сдернул простыню с постели, чтобы набросить на труп.

Бейкон набросился на Мердока:

— Вам хотелось непременно все решить самому? Без посторонней помощи? Показать чудеса храбрости, бросившись безоружным на пистолет? А ведь Кэрби, если бы не расторопность Кио, мог бы уложить кого-либо из нас… С вами обоими он вообще разделался бы, как с котятами.

— Его пистолет пуст…

— Что значит пуст?

Бейкон не поверил ему. Он тут же проверил барабан и недоуменно приподнял брови, ничего не понимая.

— Вы это знали?.. Так вот почему… Значит, у него не было возможности?

— Почему? Сколько угодно, — перебил его Мердок. — Он мог бы успокоиться, получив рану в бедро, не хвататься за собственный пистолет. Ну, а потом он же убил Тома Брэди!

— Да, конечно…

— Он получил по заслугам… Бывший полицейский докатился до вымогательства и убийства. Мне трудно с этим смириться, — он отключил магнитофон, достал его из чемоданчика и протянул Бейкону.

— Вы все слышали? — спросил он.

— Все. Мы прибыли сюда раньше вас и организовали прослушивание через дверь.

— Ну что ж, теперь у вас две магнитофонные ленты, — сказал Мердок, вытаскивая свою кассету.

Но Бейкона интересовало другое.

— Я все же не понимаю, как вы узнали, что пистолет не заряжен?

Он выслушал объяснение, потом спросил:

— Почему же тогда она, — он показал на Риту, — попыталась сейчас пустить его в ход?

— Я ей велел.

— Зачем?

— Я позвонил ей прежде, чем сюда приехать.

Он посмотрел на Риту, сжавшуюся в уголке кушетки, с побелевшими от ужаса губами, и подумал, что ей станет легче, если он заставит ее говорить.

— Рита, расскажите лейтенанту, что я попросил вас сделать, когда звонил сегодня по телефону.

Она заморгала длинными ресницами и негромко проговорила:

— Кент сказал, что меня разыскивает полиция, и что он приедет сюда, чтобы дать мне возможность все рассказать. Потому что мой единственный шанс — это открыть правду, ничего не скрывая, даже если он будет на меня «нажимать»… Потом Кент у меня спросил, где мой пистолет. Он велел мне его спрятать в такое место, чтобы я могла сразу же схватить его, чтобы, когда он начнет обвинять меня в убийстве мистера Брэди, я выхватила оружие и как бы направила на него. Я ничего не поняла, но согласилась, потому что верила, что Кент Мердок мне зла не желает. А он еще добавил, что это мой последний шанс, так что не надо спорить…

Она замолчала, задумавшись, все еще напуганная, но уже слабая краска проступала у нее на щеках.

— Послушайте, — нахмурился Мердок, — я был убежден, что Кэрби — наш человек. У меня были кое-какие доказательства, вы о них слышали, но я понимал, что их недостаточно. Единственный способ добиться того, что мне было нужно, это заставить его говорить. Я знал, что он всегда носит с собой пистолет, и решил, учитывая его характер, что как только загоню его в угол и дам понять, что у меня достаточно данных для его обвинения, он схватится за оружие. Без всякого сомнения, он ни в чем не сознается, да и вообще не станет разговаривать, пока не будет считать себя хозяином положения. Чтобы развязать ему язык, я должен был дать ему пистолет и внушить…

— Да-а… — протянул Бейкон, — это мне понятно. Поэтому вы дали ему пустой пистолет…

Я выбил его из рук Риты Олдерсон как раз под его ноги. Я был уверен, что он его возьмет. Не забывайте, когда Рита выхватила свой маузер, дело выглядело таким образом, будто я верю в ее виновность… Ну, а когда Кэрби получил оружие, я молил бога только о том, чтобы он не вздумал проверять, заряжен ли он. Но тут я рассчитывал на одну вещь.

— На какую?

— Что он замышлял убийство, точно так же, как Денхем, которого поджидал Кэрби вчера вечером. Дважды до этого Кэрби убивал людей из их собственного оружия. На этот раз ему представилась возможность проделать то же самое. Поскольку он твердо решил стрелять, то, конечно, ему безопаснее было использовать пистолет Риты, чем свой собственный… Конечно, если бы он вздумал обследовать его, мне пришлось бы испытать судьбу и вступить с ним в единоборство. Я был в таком состоянии из-за Брэди, что мог бы с ним справиться… Во всяком случае мне так казалось.

— Да… Теперь уже поздно спорить по этому поводу. Ваш безумный план оказался не таким уж безумным, а победителей не судят.

И он вернулся к Кио и Джексону, отдавая приказы.

Кент Мердок возвратился к себе в кабинет уже почти в шесть часов и устало опустился на стул. Совещание в управлении с Бейконом в присутствии высокого начальства. Речь окружного прокурора была длинной и бесконечно повторяющейся. Для поддержания духа участников принесли кофе и сэндвичи. В конце концов против Риты Олдерсон не было выдвинуто никаких обвинений, поскольку было отмечено, что она помогла расследованию своим чистосердечным признанием.

Был вызван Артур Эндерс в качестве семейного адвоката, но он с кислой миной сообщил, что с сегодняшнего дня больше не занимается делами Олдерсонов. Мердок не стал справляться, чье это было решение — Гарриет или ее сына.

За Ритой приехал Джерри и, когда они вместе выходили из управления, Мердок подумал, что ни ему, ни ей сейчас нет никакого дела до того, что Рита не получит, по всей вероятности, денег Джорджа, поскольку их брак является незаконным.

Это радовало Мердока, в остальном он чувствовал себя настолько измученным, что у него буквально не хватало сил, чтобы подняться с места и уехать домой, принять ванну, выпить два-три, а то и больше стаканов виски и лечь в постель.

И тут раздался телефонный звонок.

— Кент, — сказал женский голос, — говорит Гарриет Олдерсон.

— Правда?

Мердок не мог скрыть своего удивления.

— Хелло, рад вас слышать.

— Артур Эндерс только что ушел отсюда. Он рассказал, что случилось… Кстати, я посчитала, что нам пора поменять адвоката…

— Да? — выдавил из себя Мердок, поскольку ничего более умного он не мог придумать.

— За сегодняшний день я многое передумала, — заговорила она. — На протяжении многих лет со мной никто так не разговаривал. Сначала я возмутилась, а потом вынуждена была согласиться, что вы были правы.

Смущенный Мердок пробормотал, что он очень рад.

— И я подумала… Вы не очень заняты? Не могли бы вы приехать ко мне выпить стаканчик-другой хорошего вина?

Мердок что-то пробормотал, но она продолжала:

— Джерри с Ритой куда-то исчезли. Глория с Дональдом тоже ушли, они впервые за столько лет отправились вместе. Понимаете, я с ними побеседовала, полагаю, это поможет… Так что в доме только я и Гендерсон, а я же не могу с ним разговаривать, не так ли?

— Ну?

— Я могу предложить бутылку французского вина и настоящую русскую водку, ну, а Гендерсон нам приготовит подходящую закуску. Совсем на короткое время… Мне очень трудно быть сейчас одной…

Искренность ее слов тронула Мердока, и он подумал, что поскольку он все равно намеревался что-нибудь выпить перед сном, то почему бы не воспользоваться этим приглашением.

— Конечно, я приеду.

Он положил трубку, встал, расправил плечи и подумал, что не только одна Гарриет Олдерсон нуждается в его помощи. В его теперешнем настроении ему тоже требуется ее общество. И если они хоть немного скрасят друг другу вечер, тем лучше.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22