Земля тридевятая [Виктор Александрович Маслов] (fb2) читать онлайн

Маслов Виктор Александрович
Земля тридевятая

Земля тридевятая

Студент биолог в результате катастрофы оказывается в параллельном мире, который поначалу показался сказкой. Вскоре стало ясно, что некая сила, руководствуясь непонятными целями, варварски уродует, изменяет и перекраивает этот мир. Может ли один человек остановить разрушительный процесс или все усилия окажутся напрасны?

Часть первая

Как хотел бы я в век Колумба

Бороздить океанов гладь,

У штурвала, меняя румбы,

Вновь Америки открывать.

Чтоб просоленный ветер странствий

Распахнул голубую даль,

А далекие южные страны

Снова ждали Колумба, как встарь.

Глава первая

Ничто, казалось, не предвещало катастрофы. Самолет приближался к цели, курортному городу на берегу моря. В пронзительно голубой чаше неба сияло ослепительное солнце. Неожиданно впереди по курсу возникло облако необычной формы. Огромная воронка, туманный широкий раструб которой оказался, развернут в сторону воздушного судна. В центре воронки проглядывал кружок мрака, проблескивающий фиолетовыми вспышками, словно боги в небесах баловались электросваркой.

- Это что такое? - удивился второй пилот.

Командир окинул странное облако внимательным взглядом. Система тревожного оповещения молчала, что непременно произошло бы, если они сблизились с другим самолетом. Не было это похоже и на грозовой фронт. Казалось, беспокоиться не о чем, однако слепящие фиолетовые огоньки словно бы кричали об опасности.

- Проскочим, командир?

- Не успеем.

- Просьба всем пассажирам пристегнуть ремни, - объявил второй пилот, это были его последние слова.

Командир предпочел бы отклониться и пройти через облако с края воронки. Узкая темная горловина вызывала неприятные ассоциации. Но было поздно. Воздушное судно устремилось к ее центру. Двигатели заглохли, приборы в кабине погасли, некоторое время самолет летел по инерции, затем начал пикировать. В кабине и вдоль салона промчались мгновенные вспышки сиреневых молний. Те из пассажиров, кого они задели, навсегда погрузились в темную бездну беспамятства. Командир был сильный человек, уже теряя сознание, неимоверным усилием воли он выровнял машину, переведя ее в горизонтальное планирование.

Никогда Олег не думал, что может оказаться в подобной переделке. Как замечательно все начиналось! Окончен первый курс биологического факультета, впереди летние каникулы и отдых на море. На солнышке собирался поваляться, позагорать. Книжки почитать, с девчонками познакомиться, на танцы сходить. Хотел взять билет на поезд, любил ночью смотреть на проплывающие за окном огоньки городов и сел, друзья отговорили. Мол, не глупи, время потеряешь, устанешь в дороге. А самолет, самый надежный вид транспорта. Поддался на уговоры, хотя самолеты терпеть не мог, побаивался летать. Поезд по земле движется, и в случае неприятностей, под боком иллюзия близкого спасения. Вот оно рядом, за окном, зеленые холмы, красивые опушки, где так приятно остановиться на отдых туристу. А самолет? Глухая труба, из которой не выскочишь. Да еще высота немалая, где дышать нечем, и воздуха, как такового, нет. И теперь этот самый надежный вид транспорта несется к земле практически с ускорением свободного падения. Надо заметить, невесомость, для человека неподготовленного штука довольно неприятная. Когда пятая точка замирает в ожидании неизбежного удара.

Что самое странное, не было неизбежной паники, никто не кричал, народ сидел тихо, словно спал.

Неожиданно навалилась тяжесть. Рыжая девчонка на переднем кресле, примерно его возраста, обернулась с диким выражением на веснушчатом лице.

- Что происходит? - видно было, она вот-вот закричит.

- Ничего хорошего, - хрипло ответил он.

- Мне надо в Анапу, где мы теперь приземлимся?

- Если вообще приземлимся, - буркнул Олег, едва сдерживая подступающий ужас. Самолет теперь не падал, планировал. Небо затянуло мутью, солнце исчезло. Сквозь иллюминатор была видна проплывающая внизу дикая лесистая местность.

- Но мне обязательно..., - девушка не успела договорить. Самолет затрясло, словно он начал прыгать по кочкам. В салоне что-то рвалось и скрипело, с полок посыпался багаж, сумки, пакеты. Казалось, тряска продолжается бесконечно долго, иллюминаторы залило грязной водой, затем последовал сильнейший удар. К счастью, Олег с рыжей незнакомкой, как и остальные пассажиры, были пристегнуты к креслам. Ремень едва выдержал, больно впившись в тело. Оглушительно заскрежетало, стена рядом разошлась, лопнув, как бумага. В образовавшуюся щель хлынула вода и насыщенный терпкими влажными испарениями воздух. Секунду спустя воды набралось по колено, и она продолжала прибывать.

- Уходим! Скорее! - Олег отстегнул ремень, вскочил, и тут же согнулся от боли.

"Здоровый синяк будет" - пришла неуместная мысль.

- Но как, же Анапа?

- Утонем, дура! - Он помог девушке подняться. Та скривилась, жесткая посадка не прошла без последствий.

Воды набралось уже по пояс. Олег плохо помнил, как они выбрались. Еще секунда, и было бы поздно. Оказавшись на суше, он увидел, как изуродованный корпус стремительно погружается в обширное болото. Булькнул и исчез в мутной воде хвост, утонули обломки крыльев, они остались вдвоем на берегу.

Глава вторая

Девушку звали Катя, она перешла на второй курс пединститута и, подобно нашему герою, собиралась провести месяц на море в теплых краях. Девушка долго рыдала, не отойдя от шока и вспоминая утонувших пассажиров. А когда немного пришла в себя и успокоилась, не могла поверить, что застряли они здесь надолго, если не навсегда. Вспоминала маму и сестру и повторяла, как заклинание, что обязательно вернется домой. То, что они крепко попали, парень с первых минут осознал и, принял, так сказать, к сведению. Во-первых, тропических джунглей, в России нет. Во-вторых, ощущал он тягостное, смутное чувство чужеродности. Солнца не видно, купол неба равномерно освещен, словно земля накрыта гигантским плафоном молочного цвета.

Олег деловито извлек из прихваченной сумки печенье и сок, поделился с напарницей. У нее, впрочем, тоже нашлось кое-что перекусить. Шоколадные батончики, чипсы и даже две банки пива.

- Пиво оставь, потом выпьем, - сказал Олег.

- Потом? - удивилась девушка. - Я не собираюсь здесь задерживаться, нас ведь скоро найдут?

Он не ответил, не желая ее разочаровывать, и огляделся. С трех сторон их окружали джунгли. Справа и слева деревья, похожие на кипарисы, росли из воды, там были непроходимые болота. Впереди лес был более редкий, земля казалась твердой, можно было попытаться выйти к человеческому жилью. При этом в голову лезли разные страсти, в подобных чащобах вполне могли водиться неприятные твари, змеи, ягуары, кровососы всякие. Хотя пока ни кусачих насекомых, ни опасных животных, и вообще никакой живности рядом не наблюдалось. Днем хищники могли спать, но что происходит здесь ночью? Парня передернуло от одной такой мысли. Сзади высилась неприступная на вид скальная гряда, заросшая у подножия гигантскими папоротниками.

Неожиданно вспомнился институт, сессия, Маечка Скворцова, миловидная блондинка. Девушка беспомощно "плавала" на химии, а он подсказывал. Хорошо преподаватель не заметил, мог бы обоих выгнать. Девушка получила свой "трояк" и была счастлива. Потом они целовались в подъезде.

"Уж, не в далекое ли прошлое мы провалились, к динозаврам?" - подумалось ему. Мысль эту он озвучивать не стал, чтобы еще больше не испугать подругу по несчастью. Та в это время с победным видом извлекла из сумки сотовый телефон.

- Как я сразу не подумала, - сказала девушка, - сейчас спасателей вызову. Какой там номер, 911?

Он, молча, смотрел на нее, уверенный, что связи не будет. Слишком странно выглядело это место, полянка, лес, и болото, которое так быстро расправилось с самолетом. Даже трава здесь была какая-то не травянистая, мягкие тонкие стебли стелились по земле. Подобная фантасмагория вполне могла родиться в голове какого-нибудь сумасшедшего художника.

- Странно, аккумулятор сел, - растерянно сообщила Катя, - Олежек, давай вызовем помощь с твоего телефона.

Однако и у него батарейка оказалась мертвее мертвой.

- У тебя зажигалка есть? - спросил он.

Он не курил, поэтому ни спичек, ни зажигалки с собой, не носил, но подозревал, что огонь им может очень даже пригодиться. От хищников, какая, никакая защита, да и согреться и обсушиться, в случае чего, можно.

- Есть, конечно, и целая пачка сигарет, - сообщила девушка, - а тебе зачем?

- Пока незачем, - ответил он, присаживаясь на поваленное дерево и доедая печенье, - я так поинтересовался, на будущее.

- Какое будущее! - голос у нее сорвался на визг. - Я не собираюсь задерживаться в этом гнилом лесу. Если не идешь со мной, я пойду одна!

- Сядь, успокойся, - он показал на ствол дерева, - мы вообще не в России.

- Почему? - в ее голосе сквозило упрямство и недоверие. Присаживаться она не стала, оставшись стоять.

- Подумай сама, таких лесов у нас в стране нет. Посмотри на деревья, найди хоть одну березу или дуб, или что-нибудь знакомое.

- Мало ли у нас заповедников, - ответила она, - там может расти все, что угодно.

- Я хоть и начинающий, но все, же биолог. Насекомых здесь нет, ни бабочек, ни стрекоз. Даже мухи и комары не летают. Такие места не только у нас в стране, на Земле вряд ли отыщутся. Гигантские папоротники, кстати, давно вымерли.

- Куда же мы, по твоему, попали?

- На первый взгляд, напоминает лес мезозойской эпохи.

- Ты хочешь сказать..., - девушка в испуге прикрыла рот ладошкой. Она подумала о голодных хищных ящерах.

- Ничего я не хочу сказать, если бы это действительно было так, нас давно бы съели. А здесь тишь, да гладь. Давай немного отдохнем и отправимся дальше. Место для ночлега надо найти, не под открытым же небом устраиваться!

- Я на земле спать не собираюсь! - заявила она тоном только что покинувшей дворец принцессы.

Он одарил ее ироничным взглядом. Рыжие спутанные вихры, потеки краски с ресниц, упрямо сжатые губы. Сердитое и требовательное выражение на веснушчатом лице. Похоже, девица считает его джинном из бутылки, сейчас он пошаманит и выполнит ее первое желание, сотворив дворец и теплую постель.

- Там видно будет, - сказал, поднимаясь. Обертку от печенья ввиду отсутствия урны, бросил под ноги.

- Пойдем, пожалуй, а то стемнеет, что тогда делать будем?

Не прошли и двух шагов, девушка испуганно оглянулась.

- Что? - спросил, остановившись. Обертку втянуло в землю, она бесследно исчезла. Удивленно покачал головой, повесил сумку на плечо.

Лес был не таким страшным и густым, каким казался поначалу. Шагали долго, их окружали все те же деревья и кустарники. Иногда в чаще что-то хрюкало, пищало, топало. Значит, живность здесь, все же, водится. Только на глаза старается не показываться. Олег уже, было, собрался объявить привал, как вдруг заметил в лесу избушку. Избушка представляла собой разросшееся дерево, большое прямоугольное дупло на уровне земли, скорее всего, служило дверью, густая крона из широких листьев заменяла крышу.

- Вот и место для ночлега, - сказал Олег, отчего-то не удивившись, словно ожидал нечто подобное. Усталость брала свое, приятно будет отдохнуть на мягкой постели!

Едва приблизились, из домика вышла женщина, на плечах зеленая накидка из листьев до колен, в руках посох. На ногах что-то вроде зеленых лаптей. Лицо не старое, но горбится, словно давит на плечи непомерный груз лет.

- Чего остановились? - проворчала сердито. - Захаживайте, отдыхайте.

В первый момент Олегу показалось, что она говорит на чужом, незнакомом языке, но мгновение спустя словно включился невидимый переводчик, и речь стала понятной. Чудеса!

Мелко засеменила старушка по тропе и исчезла в лесу. Олег застыл, рот разинув, настолько его впечатлила лесная жительница. А Катя сказала: - Ты не мог у нее спросить, как добраться до железнодорожной станции, или автовокзала?

"Сама бы спросила, язык отнялся?" - сердито подумал он. Ясно ведь, нет здесь ни станций, ни железных дорог. Как бы там ни было, следовало пользоваться тем, что предложили.

Катя все не могла успокоиться, ворчала, хотя, кажется, и до нее стала доходить нереальная абсурдность ситуации. Лес странный, деревья непривычные, небо плафонистое, кстати, ночь, как будто, и не собиралась наступать. Вдобавок ко всему, как следует, еще не отойдя от катастрофы, встретили местную бабу Ягу.

В избушке обнаружилась широченная лежанка, застеленная покрывалом из листьев, такие же листвяные занавески были на узких окнах без стекол. Посередине столик стоял в виде корявого пня, и три пенька-табурета вокруг. Только чайных принадлежностей не хватало: самовара, чайника, чашек. "Из чего они здесь пьют?" - подумал Олег.

- Ой, кровать только одна, - прозвучал за спиной жалобный голос. Может, ему на полу лечь, у порога, словно верный пес? Недолго думая, улегся на постель, оказавшуюся неожиданно мягкой и отодвинулся к бугристой коричневой стене. Захочет спать, ляжет, места на троих хватит. Даже бабка, коли придет, и та уместится. Ну, а нет, пусть устраивается, где угодно, хоть в лесу под кустом, он возражать не будет. Повозился, потянулся, все же, хорошо на природе, воздух чистый, экология идеальная, не хуже, чем на Черном море. С этой мыслью уснул, успев почувствовать, как рядом пристроилась спутница.

Глава третья

Проснулся свеженький, как огурчик. Глаза открыл, в коричневый дровянистый потолок посмотрел, пытаясь вспомнить, как здесь оказался. Вспомнил, однако, почувствовал странный дискомфорт. До ветра надо бы сходить, но ощущения были какие-то, прямо скажем, неправильные. Поворочался немного, пытаясь понять, что не так. Удивился, вчера ложился у стены, теперь оказался с краю, рядом какой-то мужик развалился, коленкой в бок пребольно пихается, и храпит неприятно. Незнакомец повернулся к нему лицом, и герой наш впал в ступор, потому как обнаружил самого себя. Тотчас вскочил с постели и понял, что показалось странным. Посмотрел на свои тонкие девичьи руки с изящными швейцарскими часиками, ощупал другие части тела. То, что прежде присутствовало, на месте не оказалось. Подумал, может, это ему снится? Задавив первые порывы паники, вышел за дверь, сделал свои дела, после чего вернулся и уставился на себя спящего. "Неужели я так противно храплю?" - пришла неприятная мысль. Не удержался, стал будить.

- Отстань, дай поспать, - пробормотал двойник, открыл глаза и вдруг завизжал тонким голосом, спрыгнул с постели, отскочил к стене.

- Ты кто?!

- А ты?

- Катерина я, студентка второго курса педагогического института. Ты зачем в мое тело влез, поддонок!

Пошумела бывшая девица, побузила, даже драться полезла, потом вдруг разревелась.

- Как я домой такая покажусь?

- Думаешь, мне легко? - ответил Олег. - Не собирался девкой становиться, да вот пришлось.

- Немедленно верни мое тело!

- Я бы и рад, забирай. Слушай, надо со старушкой давешней поговорить, уверен, она поможет.

- Ты так считаешь? - небритое лицо, не далее, как вчера бывшее его собственным, осветилось надеждой, затем недовольно скривилось: - Неужели я так выгляжу? Настоящая лахудра!

- Давай подумаем, что сообразить на завтрак.

- Посмотри в холодильнике, - пошутила Катя, - доставай ветчину, масло, хлеб.

- Кстати, насчет ветчины, - задумался Олег, - что-то мне подсказывает, что завтрак наш недавно в лесу хрюкал. Добудем мясца, зажигалка есть, костер разведем.

- Я тебе помогу, - решительно сказала Катя, вышла во двор и после недолгих поисков подобрала толстую суковатую палку.

- В самый раз будет, - сказала, покрутив импровизированное оружие в руках.

- Непривычно как-то, - добавила с усмешкой, - некоторые части тела торчат и мешаются!

- Мне ничего не мешалось, - ответил хмуро, было бы над, чем смеяться!

Олег снова взглянул на свои тонкие девичьи руки и тяжело вздохнул. Теперь, пожалуй, от мухи не отобьешься, где его былая сила?

Хрюшку оказалось найти не сложно. Та мирно дремала под кустиком, где и приняла гибель от тяжелого удара палкой по голове. Притащили свиненка к избушке. Пока Олег собирал хворост и разводил костер, Катерина нашла острую щепку, умело разделала тушку и, соорудив из веточек шампуры, принялась жарить шашлык. Вскоре, устроившись на бревнышке, они угощались вкусным жареным мясцом, запивая его пивом.

- Я бы не отказался провести здесь каникулы, - сказал Олег, - но только в собственном облике.

- Ты мое тело береги, - заявила Катя, - оно мне еще пригодится. У меня в сумке прокладки, имей в виду, скоро понадобятся.

По сравнению с катастрофой прочие проблемы казались мелкими, поэтому Олег воспринял ее слова философски. Нужно будет, воспользуемся прокладками.

- Ты тоже аккуратнее, - ответил он, - не убережешь, обратно не пущу.

- Как это не пустишь?! - взвилось мужское тело, кулаки сжались. Спутница теперь была сильнее, могла и тумаков надавать, только кому? Получалось, самой себе! Хотел Олег ей об этом напомнить, как вдруг услышал рядом голос.

- Чем это, голубочки, занимаетесь?

Из чащи явилась давешняя старушка, не старушка вовсе, а так, аборигенка средних лет.

- Я о ваши спины клюку-то обломаю!

Она угрожающе замахнулась суковатой палкой.

- Вы что, бабуся, сдурели? - Олег протянул ей веточку с шашлыком. - Попробуйте, пальчики оближите. Пива, к сожалению, не могу предложить, кончилось.

- Ах, ты, пень тукаровый, твердолобый! Никак молодого кабанчика завалил?

- А что, старого надо было? - поинтересовалась Катя.

- Вы будто с небесной тверди свалились, - аборигенка с удивлением рассматривала наших героев, - одежда на вас чудная, такой листвяницы я не встречала.

- Мы, в самом деле, с неба упали, - ответил Олег, доедая шашлык.

- Теперь в свином образе побыть придется.

Олег испытал неясную тревогу.

- Это как, прямо сейчас?

- В последующей жизни свиньями станете.

- Ты, бабуся, толкуешь о перерождении, что ли, о реинкарнации?

- Слов таких мудреных не ведаю, знаю только, свиньями побыть вам точно придется, от поросячьего возраста до старости.

- А кто, бабушка, нас телами поменял? - спросила вдруг Катя. Аборигенка вперила в нее острый взгляд.

- Раз в седмицу, когда темнота приходит, под крышей оставаться нельзя. В ночь перемен переночуете в избе, может быть, вернете прежний облик. Только я бы не советовала, опасное это дело, можно вообще тела лишиться. В такое время под открытым небом надо ночевать.

- Часы у меня сломались. Ночи светлые, как узнать, когда эта самая ночь наступит? - До Олега дошло, что странности с переселением душ происходят здесь раз в неделю, и называется это время "ночь перемен".

- Вы как дети малые. Орех явор, независимо от того, светло на дворе, или нет, каждую ночь один лист цветка теряет. По нему определитесь, держите, бестолковые.

Она протянула Олегу черный шарик с семью выступами.

- Спасибо, бабушка, - поблагодарил тот.

- Свинюшек не трогайте. Здесь никого убивать нельзя, огонь палить, тоже не советую.

- Чем же питаться? - удивилась Катя.

- Ты молодец, с девичьей душой, больше мясцо на огне не держи. Следующая жизнь у тебя от этого может выйти неказистой. Питания в лесу сколько угодно, орехи на любой вкус. Мясные, овощные, сладкие. Ежели светлый орех, сок вкусный внутри. Темный, в полоску, мясной. Есть пьянящие, ими увлекаться не следует, пьяницами горькими можете стать. Рвите, пейте, кушайте на здоровье, а живность не трогайте. Однако заболталась я с вами, дел полно, пойду, пожалуй.

С этими словами скрылась она в избушке.

- Пустит она нас в следующий раз переночевать? - пробормотал Олег. Катерина потрогала непривычно небритый подбородок и со странным выражением искоса посмотрела на него.

- Втроем в одной постели, забавно!

Олег собирался поспрашивать старушку, далеко ли тянется лес, заодно узнать, как ее зовут. Заглянул внутрь и, к своему удивлению, никого не обнаружил. Поискал тайный лаз, не было ни лаза, ни старушки, как сквозь корни провалилась!

Съедобных орехов в лесу и впрямь оказалось навалом. Повсюду висели на деревьях, раньше наши герои на них внимания не обращали. Наросты и наросты, мало ли, что на стволах растет, чага, к примеру, или мох какой. До чего вкусны они оказались! Не сразу горе-путешественники додумались, как их вскрывать, пока Олег своими женскими тонкими пальчиками (Катя несколько лет занималась фортепиано) не нажал на круглую серединку, орех и раскрылся. До отвала наелись всего, мясного, сладкого, кислого, и даже горького, после чего неудержимо потянуло в сон. Глаза от переедания слипались, животы, казалось, готовы были лопнуть. Свалились под деревом на мягкую травянистую поросль. Раз убивать здесь не принято, значит, можно безопасно ночевать в любом месте.

Сколько спали, не ведомо, когда проснулись, небо было все то же, бледно-молочное. Не стало ни жарче, ни прохладнее, и дождем не пахло. Словно время здесь остановилось. Поднялись наши герои, уселись на покрытом зеленым мхом завалившемся дереве. Задумался Олег, что же это за место такое, чужая планета? Тогда почему звезд не видно, и солнца, и есть ли оно здесь? Напрашивалось сравнение с заповедником, эдаким зоопарком для бездельников.

- Надо бы, пруд найти, или озеро, - сказала вдруг Катя.

- Или речку, - поддержал Олег, - искупаться не помешает.

- Умыться и то негде, я так не могу. У меня зубная щетка и паста в чемодане остались.

- Надо у нашей знакомой спросить, где тут поблизости пруд.

Только не было ее нигде, исчезла и больше не появлялась.

- Придется идти дальше, - сказал Олег, - прогуляемся, посмотрим, что это за место, а через семь дней вернемся в избушку. Девицей оставаться не хочу.

О чем в это время думала девушка, осталось загадкой. Однако лицо ее залило краской. Хотела, было, что-то сказать, но передумала. Взяла в руки орех явор.

- Ой, смотри, один выступ отвалился!

И впрямь, остались шесть шишечек.

- Скорее бы неделя прошла, - скривился он. - Часы стоят, видно, выбросить их придется.

Катя не возражала. Ну и что, что швейцарские, толку от них все равно никакого!

Глава четвертая

Наконец-то! Катя смотрела на парня и посмеивалась. Сегодня они проснулись каждый в собственном теле.

- Эх, хорошо! - Олег вышел на улицу и с чувством потянулся. Затем обернулся и с подозрением спросил: - Что смотришь с ехидцей?

- Упустил ты момент, парень, - ответила Катя и добавила, ничуточки не смутившись, - секс в чужом теле, да еще в мужском, прикольно!

Челюсть у него отпала.

- Ты серьезно?

- Серьезней некуда. Думаешь, я бы удержалась, когда еще такое попробуешь?

Некоторое время он молчал, переваривая услышанное и не понимая, шутит она, или он, в самом деле, распоследний дурак? Решив оставить ее слова без внимания, сказал: - Позавтракаем и в путь, надоело тут сидеть.

- И мне надоело.

Они нарвали творожных орехов и позавтракали, запивая рассыпчатую мякоть сладким соком. Успели уже разобраться, в каких орехах творог, в каких мякоть, напоминающая мясо, а где самый настоящий ароматный ситный хлеб.

- Джинсы у меня расползаются, - сообщила девушка, - и куртка, словно ее десять лет носили.

Олег вынужден был признать, что его одежда также ветшает на глазах.

- Придется нам скоро одеваться, как та бабуся, - сказал он. Девушка фыркнула.

- Мне местная мода не нравится. Не хочется выглядеть дикаркой.

Ему одежда из листьев тоже была не по нраву, но, не голым, же ходить?

Не прошли километра, увидели поле, за ним деревню. Десятка два деревьев-домиков, разбросанных тут и там в беспорядке.

- Вот тебе и населенный пункт, - сказал Олег и не удержался, чтобы спутницу не поддеть, - узнаешь про железную дорогу и автобусную станцию. А еще лучше, поймаешь такси.

- Зря смеешься, выясню, по крайней мере, далеко ли до города.

- До города? - удивился он, утвердившись в мысли, что в этом диком мире городов нет.

- Что ж, попробуй, поговори с местными.

Из домиков навстречу высыпали несколько мужиков, бородатых, все в той же одежде из широких листьев. Олег пожалел, что не догадался прихватить с собой палку потяжелее. Мало ли, что у аборигенов на уме?

- Здравствуйте! - обратилась Катя к мужчинам.

- И вам не хворать, - вперед выступил, как потом выяснилось, староста деревни. Он окинул девушку странным взглядом, словно женщин с рождения не встречал. В разговор вмешался Олег.

- Есть ли другие деревни по соседству, и далеко ли до города?

- Деревни, как же, имеются. Грибки недалече, за ними Усолье, Моршанцы вымерли, в болото ушли.

- А город? - спросила Катя, в то время как мужики разглядывали ее вдоль и поперек.

- Вы, верно, имеете в виду самую большую деревню? - ответил староста, звали его Ухарь за стать могучую и силушку молодецкую. - Городов у нас нет.

- Где тут поблизости пруд или речка? - задал наболевший вопрос Олег. - Нам бы помыться.

- Окромя колодца других водоемов в округе нет, - сказал Ухарь к огорчению путников, - а вот баньку, истопим, с превеликим удовольствием.

Деревенские оказались людьми гостеприимными, проводили в просторную избу, накормили сладкими орехами. Как выяснилось, на полях орехи тоже встречались, только мелкие. Выращивали здесь и местную картошку, так называемую, руху. Пока гости трапезничали, в избушку набились любопытные, что интересно, исключительно мужчины.

- А дети где? - поинтересовалась Катерина.

- К чему нам дети? - ответил староста и добавил: - В двух дневных переходах отсюда деревня Малявки, там дети живут.

- А женщины?

Вместо ответа Ухарь обратился к Олегу.

- Скажи, друже, что это за существо пришло с тобой?

Тот чуть не поперхнулся, услышав вопрос.

- Подруга моя, Катей зовут.

- Невидаль твоя Катя, человек ли, или животное?

"Куда я попал? - подумал Олег, в то время как спутница стала похожа на грозовую тучу. - Уж не деревня ли это меньшинств?". Оказалось, с выводами он поспешил. Судя по репликам присутствующих, обсуждающих внешний вид подруги, проблемы брака и половой жизни перед мужиками не стояли. Как биолог, Олег предположил, что, возможно, в пище присутствуют добавки, подавляющие древние инстинкты. Странным ему это показалось, хотя странным здесь было все!

- Вот что, человече, - продолжал Ухарь, - народ мы добрый, любознательный, уродства подобного не видывали. (Это он Катю имел в виду!) Имеется у нас к тебе маленькая просьба.

- Все, что угодно, - ответил наш герой, насытившись и пребывая в самом благоприятном расположении духа. И тут же о сказанном пожалел, получив от подруги локтем под ребра, потому как услышал следующее.

- Баньку мы вам в общей избе спроворим, а просьба будет такая. Чтобы все желающие могли на странную твою Катю поглядеть без уродливой вашей одежки. Мыслю я, больно любопытное зрелище.

Посмотрел на Ухаря Олег, не шутит ли? Но тот говорил вполне себе серьезно.

Катя чуть не свалилась с лавки, Олег ее вовремя поддержал. Девушка покраснела, лицо воспылало гневом. Это что, все деревенские мужики соберутся на нее глазеть? А там, глядишь, и потрогать захочется?

Минуту стояла тишина, герой наш размышлял, как старосте отказать, чтоб не обидеть.

- Есть ли у вас какие запреты? - спросил он и добавил: - Нам тут старушка одна не велела огонь жечь и свиней лесных трогать.

Лица у мужиков стали озабоченные.

- Верно, нельзя так делать, - ответил, волнуясь, староста, - а что за старушка такая?

Олег рассказал про одинокую избушку и ее обитательницу.

- Ты, человече, встретил могущественного духа лесного, Ягаю, - произнес потрясенный вождь, - запреты ее нельзя рушить.

- В таком случае, запрет касается и моей подруги, - сказал Олег, - не разрешила старушка никому, кроме меня, рассматривать ее в голом виде.

Слова произвели впечатление. Разочарование оказалось велико, однако Ягаю никто ослушаться даже не помыслил. Посему баньку приготовили там, где положено, а не в большой избе, предназначенной для зрителей.

- Меня тоже стесняешься? - спросил Олег тихонько.

- Велела бы твоя Ягая вообще никому на меня не смотреть, попарилась бы одна!

- Я хотел, как лучше, спинку потереть.

- Ага, спинку! - недоверчиво фыркнула она. Попарились, впрочем, неплохо, не позволив себе ничего лишнего. Не до того было, после катастрофы все еще чувствовали себя "не в своей тарелке". Деревенские не лезли, боялись Ягаю. Оказалось, что та скажет, непременно сбывается. После баньки им подарили местную одежду.

- Ваша чудная негодная, одни дыры, - сказал староста, передавая им два зеленых комплекта. Листья оказались надежно скреплены между собой растительными липучими лентами. Что касается удобства, лучшей одежды желать было нельзя. Олег переоделся здесь же, в предбаннике, Катя юркнула в парилку и оделась там. Нашего героя заинтересовал вопрос, который он, как биолог, не мог не задать.

- Если кто помирает, новые жители, откуда в деревне берутся?

- Пополнение из леса приходит, ответил Ухарь, - скольких похороним, столько и явится. Иной раз и больше бывает.

- А женщины, такие, как моя Катя, из леса не приходят?

- Эдакие уродливые, кому они нужны?

Олег задумался. В лесу они откуда берутся, из какого такого инкубатора? Этот вопрос пришлось оставить на "потом". Наверняка существуют и женские общины, о которых Ухарь понятия не имеет. Еще имеется в наличие бабушка Ягая. Если что не так, исправляет, наставляет на путь истинный. Какой можно сделать вывод? Смахивает на чей-то грандиозный эксперимент. Предположим, некий ученый, представитель сверхцивилизации, наткнулся на планету, или, может быть, область параллельного пространства, о чем говорило молочно-белое (искусственное?) небо. Сотворил свой мир и принялся ставить опыты.

Темнота приходит сюда один раз в седмицу. Некие силы в это время что-то меняют, исправляют. Этой ночью нельзя спать под крышей или деревом. В это время бродят по лесам опасные хищники. Например, некий Деув, по словам мужиков, похожий на большую кошку. Обычные кошки, как и собаки, здесь отсутствовали. "А жаль, - подумалось Олегу, - собака лучший друг человека и всегда предупредит об опасности". Он не собирался задерживаться в деревне, ничего нового и интересного здесь нет. Он намеревался обойти эти земли, посетить окрестные деревни, отыскать женскую. При этой мысли Олег невольно краснел, хотя подозревал, что толку от тех женщин никакого. Скорее всего, случится то же, что здесь с Катей, возжелают полюбоваться на него в бане, потрогать, или даже подергать.

Добраться бы до истоков эксперимента. Очень хотелось высказать хозяину этого мира свое "фе". Дикость какая, убогие однополые деревеньки в условиях высочайших биотехнологий!

В беседах со старостой выяснилась интересная деталь. Оказывается, в трех или четырех месяцах пути отсюда, (староста, загибая пальцы, с трудом переводил седмицы в месяцы) если топать в сторону деревни Усолье, и дальше, за Жмыхино, располагается край мира.

- А что за краем? - спросил Олег.

- Кто его знает, я там не был, - пожал плечами Ухарь, - может, другие деревни, а может, вообще ничего нет.

- Кто-нибудь туда ходил?

- Было дело. Звали чудака Носач, нос свой любопытный повсюду совал, все ему знать хотелось. Однажды прихватил с собой зерен маковых косточек и ушел.

- Что за косточки такие? - Олег подумал о наркотике. Неужели и здесь наркоманы встречаются?

Оказалось, речь шла совершенно об ином.

- Добрался он до края мира, пожевал тех зерен, мы его мысли и услышали. Охраняет проход Бугор, а кто это, или что, рассказать Носач не успел. Мы потом зерна маковые целую седмицу, всей деревней жевали, но больше ничего узнать не смогли.

На следующий день, поблагодарив мужиков за гостеприимство, наши герои отправились дальше.

- Не ходили бы вы никуда, - на прощание сказал Ухарь, - по лесным опушкам да болотистым местам бродить опасно. Подруга твоя, хоть не человек, все же глаз отчего-то радует. Ежели остаться надумаете, мужики к ней со всей душой, хорошо относиться будут.

- Это я не человек? - обиженно надула губки Катерина и повернулась к спутнику. - Пошли отсюда!

Староста так и не взял в толк, чем ее обидел. Разве может быть человеком существо без бороды, с узкими плечами, тонкими руками, слабое, к тому же с переразвитой грудью и бедрами. Уродство сплошное, да и только!

Глава пятая

Олег крепко уяснил, если не хочешь неприятностей, отслеживай ночи перемен, наступающие раз в семь дней. Почему в такие ночи нельзя оставаться в избе, так и не понял. Деревенские жители в ночь перемен выходили на улицу, на ночлег устраивались, зарываясь в сено. Траву рвали (косить нечем было, за неимением железной косы или серпа), сгребали в стога только ради редкого ночлега. Запасся Олег орехом явор, который они с Катей между собой именовали "календарным". Ни месяцам, ни годам здесь счет не велся. Так же, как и времен года не было. Не слепить теперь снежок из плотного снега и не покататься на лыжах или коньках. Дожди, и те изредка сыпали какие-то скуповатые, больше похожие на мелкие водяные брызги. Не мир, а недоразумение!

Вскоре нашим героям попалась утоптанная тропа, по которой они бодренько и направились.

- Не так уж здесь плохо, - заметила Катя, - вкусной и разнообразной еды, сколько хочешь, даже спиртное имеется, сюда бы маму с сестренкой.

В голосе ее слышалась грусть.

- Если бы сюда приехать на каникулы, а потом вернуться, было бы круто, - заметил Олег, - соскучился я по компьютеру, друзьям, тусовкам и переписке. Да и институт жалко бросать. Нет новой информации, никаких событий не происходит.

- У меня с собой электронная книга была с целой библиотекой. В чемодане осталась.

- Знаешь, ни один текст в меня теперь не полезет. Лучше не бередить душу и двадцать первый век навсегда забыть. Здесь нет ни кинотеатров, ни машин, ни метро, вообще ничего. Описанный в книгах мир ушел навсегда.

- Может, все-таки выберемся?

- Не стоит тешиться иллюзиями, мы здесь всерьез и надолго.

Они замолчали, погрузившись в воспоминания.

- Кстати, - сказал он, - сегодня у нас очередная ночь перемен.

- И что, пора пугаться?

- Найти бы подходящее место для ночевки.

- Что значит, "подходящее"?

- Открытый холм, к примеру, откуда можно вовремя заметить опасность.

- Ты собираешься всю ночь бодрствовать?

- Можно дежурить по очереди. Я бы развел на холме костер, хотя бабка не советовала. Или здесь хищники нестандартные, наоборот, на огонь сбегаются?

Вскоре им попался невысокий холм. Олег решил, что не будет спать до утра. Пусть Катерина отдыхает, он отоспится потом. И костерчик небольшой надо развести. Зажигалку он прикрепил липучим листом к ремню. Ремень был единственным предметом одежды, не поддавшимся разрушению. С костром, все же, не так страшно, пусть приходит хоть деув, хоть черт с рогами. Горящей веткой кого угодно отогнать можно. Решив так, он занялся сбором хвороста, затем нарвал жестких травянистых стеблей и соорудил два матраца. Запалил в сторонке огонь и уселся у костра на бревнышко.

- Ты можешь спать, - сказал спутнице. Катя присела рядом.

- Знаешь, мне совсем не хочется курить.

- И не кури, табака все равно нет, - как некурящего, этот вопрос волновал его не больше соседней галактики.

- Ты не представляешь, сколько я курила последнее время.

- Радуйся, что тебя излечили от этой глупой привычки.

- Вовсе не глупой! - рассердилась девушка. - На экзаменах знаешь, как нервы успокаивает? Потом парень мой пропал, перестал звонить, я, поэтому одна на юг поехала.

- Курение не успокаивает, это самообман.

Они сидели некоторое время молча, глядели в пламя костра, и вскоре заметили, что начинает смеркаться.

- Ночь перемен, - сказал Олег, - а я еще здешних звезд не видел. Вдруг здесь есть Большая и Малая Медведица, и Полярная звезда?

- Размечтался, - сказала Катя, - я, пожалуй, и впрямь прилягу, увидишь звезды, разбуди меня.

Она ушла и устроилась на импровизированном матрасе, а Олег продолжал бездумно глядеть на огонь. Вскоре стало так темно, что, казалось, кроме освещенного костром пятачка на вершине холма, вокруг больше ничего нет. Не было и звезд, только кромешная тьма.

"Так я и думал, - грустно подумал он, - этот мир, скорее всего, замкнутый, искусственная область пространства".

Ночь оказалась недолгой, небо быстро светлело, и вскоре Олег решил разбудить подругу. Пусть подежурит, а он поспит. Каково было его удивление, когда Кати на месте не оказалось.

- Катя, ты где? - крикнул он. Может, отошла за кустики?

Он замер, цепенея от липкого страха. От листвяного матраса к болоту вела цепочка отпечатков огромных пятипалых ладоней. Похититель что, вверх ногами ходил? Чушь какая-то! Однако следы, вот они, с интервалом метра в полтора. Олег подобрал увесистую палку и отправился по следам. У кромки воды они обрывались.

- Старших надо было слушать, - донесся из чащи знакомый голос. Олег едва не подпрыгнул от неожиданности. Мелькнул между деревьев сгорбленный силуэт Ягаи. Старуха погрозила ему длинным костлявым пальцем.

- Подругу больше не увидишь!

- Куда ты ее дела?

- Ишь, виновную нашел, - захихикала Ягая, - жабень болотный ее утащил. Предупреждали тебя, не пали костер!

Сказала и растворилась в чаще.

"Жабень, значит" - подумал Олег и сказал зло: - Я этому жабню зеленую башку-то откручу!

- Смотри, как бы тебе не открутили, - донеслось из чащи. В тот же миг Олег по пояс провалился в болотную жижу. Задергался, пытаясь выбраться, не тут-то было. От палки толку никакого, ни до берега, ни до дна она не доставала. Устав от бесполезных попыток, он перестал барахтаться и увидел огромную жабу, размером с теленка, устроившуюся в десятке метров на кочке. Жаба не мигая, смотрела на него.

- Не дождешься! - сквозь зубы процедил и замахнулся палкой. Звук, который издала жаба, не мог быть ничем иным, кроме презрительного смешка. Олег заметил рядом ветку. Изловчился, палкой зацепил, достал, наконец. Вцепился в ветку, принялся тянуть, та оказалась на удивление крепкой. Кое-как выбрался на сухое место. Как угораздило в болото провалиться, ведь только что на твердом стоял? Посмотрел на кочку, где мерзость сидела, там никого не было.

Вернулся к прогоревшему костру, присел на бревнышко. Навалилась грусть-тоска, один остался, в этом странном мире! Вспомнилась мама, отец, друзья, как-то они там? Неужели все в прошлом, институт, учеба, компьютер с интернетом, вечеринки с приятелями. Ищут ли их? Невольно мысли в голову полезли самые фантастические, вдруг время дома отличается, течет иначе? Может, там со времени катастрофы секунды не прошло? И никто даже не знает о катастрофе? Потряс головой недовольно, словно глупости из мозгов пытался вытрясти. А те наоборот, пуще полезли. Вдруг экспериментаторы самолет скопировали и сюда из какого-то своего интереса копию забросили? Может, оригинал, настоящий Олег Николаевич Колесов, на юге загорает? Трясти головой было бесполезно, мысли давили, словно пудовые гири. В конце концов, нервы и усталость взяли свое, он уснул.

Глава шестая

Собираясь добраться до конца мира, охраняемого Бугром, Олег вдруг сообразил, что, как любой человек, плутающий по лесу, может долго ходить по кругу и о том не подозревать. Звезд здесь не было, компас отсутствовал. Приходилось полагаться на извечное русское "авось". Если даже повезет попасть к таинственному проходу, как одолеть этого Бугра, Олег понятия не имел. Решил, что на месте что-нибудь придумает.

Обогнув лесной массив, полный хмельных орехов, вышел к очередной деревеньке. На завалинке у крайней избы сидел пожилой худощавый абориген. В руках он держал тонкую трость и что-то чертил на земле.

- Привет, дядя! - сказал Олег.

- И тебе не хворать, странник! - ответил тот и слегка подвинулся: - Присаживайся, потолкуем.

Наш герой садиться не собирался, однако ноги вдруг заныли, словно отмахал он пару десятков километров без отдыха. Присел, ноги гудящие вытянул.

- Откуда путь держишь? - спросил абориген. - Странники в нашу деревеньку Небыль редко забредают.

- Край мира ищу.

- Эка хватил! Зачем он тебе?

Олег пожал плечами.

- Домой хочу вернуться.

- Нешто твой дом за краем?

- Мой дом подальше будет.

- Дальше не бывает, - уверенно заявил собеседник.

- Тебе откуда знать?

- Я Колдун.

- Не бывает колдунов, - ляпнул Олег, потом спохватился, - скажи, как подругу вернуть?

- Что с твоей подругой?

- Огромный лягух утащил.

- Ступай к болоту, крикни: "Верни, жабень, что взял, или болото высушу".

- Разве можно болото высушить?

- Нет, конечно, но, если хочешь потерянное получить, так сказать надо.

- Может, ты меня домой вернешь?

- Расскажи-ка, мил человек, о своей деревне!

Как ни пытался Олег описать каменные здания, автомобили на дорогах, самолет, который потерпел крушение и утонул в болоте, ничего Колдун из его слов уразуметь не смог. Так и сказал, добавив только, что в болоте даже свирепый деув утонуть может.

В это время подтянулись другие селяне. В листвяных одеждах и таких же зеленых сандалиях. Хмурые бородатые мужики, остановились, неподалеку, гостя разглядывая.

- Думаешь, отчего они недовольные? - спросил Колдун, вырисовывая на земле закорючки. И, так как Олег не ответил, продолжал:

- Мысли меня замучили неправильные. Травницы говорят, нельзя кушать траву улль, хотя вкуснее она любой сладкой ягоды. Будешь кушать, люди исчезнут, орехи засохнут. Понять бы, отчего так? А ответа нет. Случается, тоска нападает, желание появляется странное, чтобы имелось у меня в достатке все то, чего у других нет.

- Эй, Колдун, - обратился к нему один из мужиков, - можно в лес сходить, сил нет, как питья хмельного захотелось.

- Ступайте! - махнул тот рукой. - Не пустишь в лес за хмельным, помрут. Я сон недавно видел, будто на меня вся деревня работает, а я мужикам за то хмельные орехи даю. Думаю, что бы сон этот означал? Какая у них может быть работа? Орехи они и так рвут и сюда приносят. Сиди себе, жизни радуйся. Разве только в отхожее место вместо меня не ходят. - Снова принялся Колдун за свои закорючки: - Боятся, потому, как меня зверье слушается. Могу деува из леса позвать, любому голову оторвет, и опять вопрос, для чего? Не жизнь, а одни вопросы.

- Мне Ягая предсказала, будто в последующей жизни свиньей стану, - вспомнил Олег, - может ли такое быть?

- Ягая пустое баять не станет, сказала, значит, сбудется, - кивнул Колдун. - А вообще с этим просто. Хочешь поросячью жизнь прожить, перед кончиной свиной капусты должен пожевать. Коли ягоду турмагоры съешь, родишься в образе дикого зверя. Турмагора редко встречается, на болотных островах, куда тропы не проложены. Борзянку попробуешь, помереть не успеешь, двигуном обернешься.

- А свиной жизни избежать можно? - с надеждой поинтересовался Олег.

- Пожуешь человеческий корень жезаль, в следующей жизни человеком на свет появишься. Только коли, Ягая обещала, все одно, когда-нибудь, в свинью переродишься. Чем тебе свинья не по нраву? Никто ее не трогает, разве в ночь перемен деув скушать может. А так лежи себе, орехи с земли подбирай, в грязи валяйся и похрюкивай. Красота!

"Сдается мне, предел мечтаний у аборигенов валяться и похрюкивать" - с неприязнью подумалОлег. Не для него такая жизнь. Мужики в это время вернулись из рощи, неся тяжелые хмельные орехи. Кое-кто уже был навеселе, судя по довольным физиономиям и блестевшим глазам. Тихонько прошли стороной, Колдун словно бы их и не заметил.

- Иной раз от скуки помираю, - сообщил он, - тогда знаки всякие придумываю, либо начинаю слушать, кто и где о чем мыслит. У меня это получается без маковых зерен. Вот сейчас, в Величках, к примеру, бабы после обеда спать легли. Олунья и Шхурга поссорились из-за удобного местечка в избе. В Малявках дети камешки в воду бросают, жабеня дразнят. В болоте неподалеку кто-то Олега зовет, не тебя ли?

- Зовет? - подскочил наш герой. - Где?

- За тем кустарником, - махнул рукой Колдун. - Постой, куда побежал?

Но Олег не слушал, вломился в колючие кусты, какая-то крупная живность, на сказочного колобка похожая, под ногами недовольно фыркнула.

- Извини, друг! - сказал Олег, торопясь дальше. В ответ то ли хихикнули, то ли чихнули. Он не обернулся, некогда было. Оказавшись на берегу, замер. Недалеко от берега из воды торчало то, что лицом назвать можно было с большой натяжкой. Зеленое, бородавчатое, склизкое, лупоглазое, вдвое шире человеческого.

- Олег, вытащи меня отсюда, не нравится мне здесь! - неожиданно тонким голоском обратилось к нему создание.

- Катя? - ахнул он.

- Что, не нравлюсь? - зло сказала та, которая раньше была Катей.

- Да нет, ты чего, ты, в общем, выглядишь..., - он сбился с мысли, не зная, что еще сказать. Ясно было, ни успокоить, ни помочь, не получится. Да и чем тут поможешь?

- В ночь перемен поцеловать не решился, может, теперь поцелуешь? Кха-кха-кха! - заквакало существо, Олега всего передернуло.

- Говорят, корень жезаль пожуешь, в следующий раз в человека обернешься, - сказал он.

- Мужиком с бородой до пупа стану, тогда и поцелуемся? Кха-кха! - существо, подняв тучу брызг, нырнуло, мелькнули в воздухе кривые зеленые лапы. Разошлись по воде круги, болото успокоилось, словно и не было никого.

Глава седьмая

Когда из деревни уходил, Колдун напутствовал задумчиво: - Дам тебе, непоседа, два совета. Первый, берегись двигунов. Бегать от них не нужно, дорогу уступи. Второй совет таков. Тех, кого ищешь, найдешь за скалистым хребтом. Только на твоем месте не ходил бы я туда.

- Скалы я видел, - оживился Олег, полный невеселых мыслей после встречи с Катей, - как через перевал пройти?

Колдун не ответил, отвернувшись, чертил свои закорючки, может, гениальные мысли записывал. Понял Олег, больше ничего не добьется, и направился дальше. Как в сказке сказывается, долго ли, коротко ли шел, неизвестно. Потому как орех явор с собой захватить забыл. По его разумению, дня два прошагал с двумя ночевками. Прикинул, до ночи перемен осталось четыре дня. Он эти ночи невзлюбил, после связанных с ними неприятных чудес. С одной стороны, тут как в сказке, молочные реки и кисельные берега, с другой скука неимоверная. Если уж Колдун заскучал, что простым людям остается?

На первый взгляд деревенька Селяницы, которую повстречал на своем пути Олег, являла собой образец спокойствия и благодушия. Женщины были приветливы, предложили угоститься орехами. Поблагодарил он и отказался, есть не хотелось. Попросился на отдых, после ночи перемен собирался дальше отправиться. Женщины, населявшие деревеньку, с радостью согласились оставить его на несколько дней. Ничего Олег, не заподозрил, а стоило бы. Показали ему свободную избу, а позже предложили поужинать. Подкрепился угощеньем, вкусно показалось и необычно. Что за орех такой? Решил потом поинтересоваться, провалился в сон, проснулся отдохнувший и свежий. Глаз не успел открыть, услышал за тонкой стеной разговор двух женщин. Прислушался, понял, речь идет о нем.

- Подействовало снадобье-то, Маршана?

- Меня старая ворожея учила. Кто попробует, навек послушным станет.

- Слуга будет! Пыль в избах убрать, орехи из леса принести! Заживем тогда!

- Главное, каждый день кусты от грязи чистить, а отхожее место песком посыпать и водой поливать.

Олег задумался. Отхожих мест в деревнях он не встречал. Кругом кустиков навалом, каждый может служить тем самым местом. Позже он узнал, что некая ворожея из гордыни неуемной задумала корневика слугой сделать. Корневик в деревнях занимался тем, что убирал отходы. Ворожея хотела, чтобы он у нее на побегушках был. Что-то у нее не сладилось, рассердился корневик и превратил ее избу в отхожее место. В иных местах мусор убирать не стал, кожура от орехов, объедки всякие, оставались лежать на земле, оскорбляя чистоплотные взоры женщин. Исчезал мусор при одном условии, если его в отхожую избенку заносили. Устроить из той избушки туалет, дамы не догадались. А может, показалось это чересчур непривычным и не совсем удобным, да и запах стоял там неприятный. Учитывая, что руки помыть было негде, а баню топили раз в седмицу, изрядно заросли женщины грязью. Воду в бане, как, оказалось, грели без огня, хором звали банника, после чего вода сама нагревалась, доходя почти до кипения.

Вот и решили превратить пришлого мужика в слугу. Чтоб грязь и фекалии из-под кустиков собирал и в туалет относил. Услышанное Олегу весьма не понравилось.

"Неужели из меня зомби сделали, и мне теперь этим грязнулям подчиняться придется?" - с содроганием подумал он. Следовало, не мешкая, проверить, подействовало ли на него снадобье. Если не подействовало, решил он прикинуться послушным, а после ночи перемен уйти.

Заглянула в избушку одна из говоривших.

- Эй, путник, поднимайся!

Олег чуть "ура!" не закричал, не почувствовав принуждения. Захотел бы, остался лежать. Пришлось изображать покорность. Вышел, огляделся, почти вся деревня вокруг собралась. Бабы, старые и молодые, улыбчивые и хмурые. Все в листвяных одеждах, обуви листвяной, на головах зеленые листвяные косынки.

- Принеси орех из рощи, - приказала та, которая заглядывала в избу, по голосу узнал он Маршану, - да смотри, не пятнистый хмельной, а с желтыми полосами творожный, завтракать будем.

Повернулся он и направился к роще, услышав за спиной облегченный вздох.

- А ты не верила, Танара, действует снадобье, - довольно сказала Маршана, - вернется мужик, поставим чистоту наводить.

"Ну и деревня, - думал Олег, срывая орех размером с арбуз, - единственного мужика туалеты чистить, припахивают, дома кому рассказать, в жизни бы не поверили!". Вернулся, вручил орех Маршане. Та деловито нажала на пимпочку в центре плода, орех раскрылся. Творожной массы хватило всем, не обделили и Олега. Как же, единственный и незаменимый золотарь в Селяницах! После обеда получил приказ чистить территорию. Кусты в округе оказались изрядно загажены. Набрал он листвы ворох и занялся делом. Закончив, сообщил, что направляется к болоту мыть руки, чем немало женщин удивил.

- Болотную трясучку не подцепи, - заволновалась Маршана.

- Помрешь, кто будет деревню чистить? - испугалась Танара. - Подумай, кем уродишься потом? Вдруг слизнем противным!

- За меня не переживайте, свиньей предсказано следующую жизнь прожить, - ответил он.

К берегу подошел, руки сполоснул, вытер приятно пахнувшими листьями жучьей травы, словно с мылом помыл. Хотел обратно идти, вдруг вспомнил слова Колдуна.

- Верни, жабень, что взял, или болото высушу! - крикнул громко. Некоторое время ничего не происходило, затем с громким плеском из воды показалась широченная лягушечья морда.

- Подругу не отдам, не жди! - квакнуло страшилище.

- Чемодан отдай, - сказал Олег, трогая отрастающую бородку, - у меня там бритвенные принадлежности. Не хочу бородатым ходить.

- Другие с бородами живут, и ничего, не помирают, - ворчливо отозвался жабень, - где чемодан искать?

- В багажном отделении, в самолете.

- Дерево ты твердое, тупое. - Круглые немигающие глаза с осуждением уставились на него. - Я что, медвежатник, багажные отделения взламывать?

Булькнула вода, голова исчезла.

- Чтоб тебя в тину засосало! - сердито пробормотал Олег. Безумно захотелось побриться. Казалось, отрастающая борода все больше отделяет его от цивилизации. Вспомнилось, как Колдун сказал, что найдет он тех, кого ищет, за скальной грядой, вот только как перебраться через скалы? Он ведь нисколько не альпинист. К тому же, нет у него специального оборудования, ни крючьев, ни карабинов, ни веревок. С другой стороны, известно еще одно загадочное место, до которого непременно хотелось добраться. Только стоит ли? Вдруг там еще хуже, или вообще ничего нет, один вакуум? И страж прохода смущает, непонятный этот Бугор.

"Ладно, нечего впереди паровоза бежать, будет день, будет пища" - подумал Олег, возвращаясь к женщинам.

- Ишь, какой чистый! - восхитилась Маршана, разглядывая его руки.

- А пахнет как, чуешь? - потянула носом Танара.

- Жучьими листьями!

Девушки вдруг завизжали, разбегаясь. Олег с недоумением посмотрел на них. Одни спрятались в хижины, другие побежали дальше.

- С ума они сошли, что ли? - пробормотал он и вдруг увидел жука, похожего на скарабея, только размером тот был с быка. Выполз из леса и направился к деревне. Олег не стал дожидаться, ничего хорошего встреча с этим насекомым, судя по реакции женщин, не сулила. Он побежал к роще. Избавиться от запаха, привлекающего огромное насекомое, он не мог, зато ничто не мешало запах перебить. Недаром сказано: "Клин клином вышибают". Пахучих растений кругом множество, он принюхался. Вот кустарник с листьями, напоминающими черную смородину, видом и запахом. "Сойдет!" - решил Олег и натер руки листьями. Запах был приятный. Скарабей, как танк, ползал по деревне, избушки, правда, не трогал, однако женщин напугал изрядно. Долго еще крутился между избами, пока, наконец, не уполз, обратно, в лес. Олег вздохнул с облегчением и направился к женщинам, высыпавшим на улицу.

- Ты колдун или травник? - в страхе обратилась к нему Маршана. Женщины с опаской смотрели на него.

"Колдун-ассенизатор!" - подумал он.

- От него опять чем-то пахнет, вкусно! - воскликнула Танара, потянув носом. Закрыв глаза, она расплылась в счастливой улыбке.

- Сил нет, как меня к этому мужику тянет! - удивленно сказала Маршана. Толпа надвинулась, к нему протянулся лес рук.

"Что происходит?" - испугался Олег. Получается, смешивая разные запахи, можно приручить громадного жука, например, или возбудить толпу женщин. Его словно током тряхнуло, возбудить?!

В него вцепились десятки рук, больно ущипнули. "Вас слишком много!" - в панике подумал он, с трудом вырвался, оставив часть одежды в руках у женщин, надеясь на резвость ног. И они его не подвели.

Глава восьмая

Озабоченный грядущей ночью перемен, Олег задумался и не сразу обратил внимание, что навстречу из леса выходит бородатая толпа, вооруженная дубьем и кольями.

Он остановился, соображая, вступить в переговоры, или убежать, сломя голову.

"Из огня, да в полымя!" - подумал он. Слишком решительно и зло выглядели мужики. Интересно, это что, великое переселение народов? Создавалось впечатление, что в движение пришла целая деревня. Олег отступил на обочину, пропуская толпу.

- Давай с нами, парень, - послышались голоса.

- А вы, собственно, куда?

Ответа не дождался, пока замыкающий шествие не остановился и не предложил Олегу поговорить, присев на камень. Они устроились рядышком, глядя в хвост уходящей колонне.

- Тебя как звать? - спросил Олег.

- Нетороп я, а ты?

Познакомились, затем наш герой поинтересовался, куда переезжает деревня, и по какой такой причине? Нетороп ответил не сразу, сначала снял листвяную шляпу и почесал затылок.

- Беда у нас, - сказал, наконец, - мозги у мужиков раскорячились. Говорят, случается такое, ежели покушать грибов порченых, или орех с гнильцой. Скорее всего, лесовик орехи испортил. Я в ту пору за домом сено готовил, поснедать, к счастью, не успел. Гляжу, мужики похватали кто чего, палки да ветки острые и помчались куда-то, словно жужжей покусанные. Пришлось топать следом, не оставаться же в пустой деревне?

- И куда теперь?

- Как, куда? К соседям. Какая деревня первой подвернется, той и достанется. Могут, кого и до смерти побить.

- За что?

- Ядовитый гриб заставит. Пока кровушку не пустят, не успокоятся. Только кровушка здесь не прощается. Либо ухват их потом в землю затащит, на перегной пустит без перерождения, либо злая лихорадка на погост отправит. Умные люди сказывают, таков закон равновесия. Хотя, что это такое, толком не поясняют.

- Колдун, наверное, мог бы объяснить, - сказал Олег.

- Где ж его взять? Ежели бы в нашей деревне Колдун был, он бы мужиков не отпустил.

- Я с Колудном разговаривал, и Ягаю встречал.

- Про Ягаю сказки рассказывают, но чтобы кто-то ее видел, такого не помню!

- Может, мужики ваши взбесились не от грибов, а от скуки?

- Может, и от скуки. Послушай про скуку байку: "Поймал мужик лесного хвата, и посадил в клеть.

- Зачем я тебе нужен? - спросил хват. - Отпусти!

- Скучно мне, стану на тебя смотреть, все веселее будет.

- Отпустишь, счастье подарю, скука пройдет.

Согласился мужик, и в тот же день превратился в младенца. Пузыри пускал, улыбался, такое выпало ему счастье!".

- Скажи лучше, откуда люди берутся? - решился, наконец, задать интересующий его вопрос, Олег.

- Это как? - собеседник с недоумением вытаращился на него. - Из леса, вестимо!

Так это было похоже на цитату из стихотворения Некрасова, что Олег не сдержал улыбки. Нетороп нахмурился.

- Ничего смешного не вижу, на дереве жезаль орехи большие растут, их с другими не спутаешь, из этих орехов люди появляются.

Задумался Олег, этот мир создан сверхразумом, или, все же, природа его таким сотворила?

- Давай моих догоним, - сказал Нетороп, поднимаясь, - а то потом их не сыщешь.

Олег тоже поднялся, и они отправились догонять колонну, которая пылила впереди. Вскоре колонна скрылась за лесом.

- Уйдут, как есть уйдут! - забеспокоился спутник, однако шагу не прибавил. - Иду вот и думаю, чего за ними бежать, все одно, ухват их заберет.

- А тебя не тронет?

- Не, я тут ни при чем, - мотнул головой спутник, - я мирный.

- А мы с подругой недавно свинью прибили и съели.

Нетороп даже остановился.

- Неужто, и как же? - воззрился на Олега.

- Зубами, на обед.

- Разве бывает такое?

- Идем, догоним твоих мужиков, - поторопил Олег. Некоторое время шагали молча, спутник глубоко задумался.

- Неправильный ты, - наконец, сообщил он, - почему тебя ухват не тронул?

Олег решил, что под "ухватом", местные подразумевают смерть.

- Следующая жизнь мне обещана в виде свиньи.

- Тогда понятно, - Нетороп, вроде, как успокоился.

Вскоре они добрались до поворота. Открылось чистое поле, заросшее травой, цепляющейся за ноги. На горизонте темнел лесок, сверху по-прежнему нависал молочный купол неба, и нигде не было видно ни одного человека.

- Опоздали! - с досадой сказал напарник. - Так я и думал, того и боялся.

- Куда они делись?

- Говорю же, ухват утащил! Бывает, уволочет опосля драки, но иногда чувствует, к чему дело идет, и вмешивается, безобразия не допускает.

"Вот, значит, как, - подумал Олег. - Ухват не смерть, а вроде полицейского, следящего за порядком. Поступил сигнал, банк собираются взять, бандитов схватили и поставили к стенке. Сурово, надо заметить, у нас за намерения не казнят".

- Куда податься, - уныло протянул Нетороп, - в одиночку долго не продержаться. Крутень когтем зацепит, древопуп задавит, сонник туманный, в мозги влезет, в болото заведет.

- Я один хожу, и ничего пока, живой, - беспечно сообщил Олег.

- Может, ты колдун? - мужик подозрительно посмотрел на него и даже слегка отодвинулся.

- Не колдун я, если один боишься остаться, пойдем вместе.

- Вместе, оно, конечно, спокойней, только куда идти?

- К скалистой гряде, дело у меня там осталось. Потом хочу дойти до конца мира, до места, где сидит Бугор.

- Был у нас в деревеньке Мечтатель, - сказал Нетороп, - о сказочных вещах толковал, о конце мира и каком-то проходе в скалах.

- И что с ним стало?

- Сонник его сманил, ушел наш чудак по болотным тропам, куда другие ходить опасались. Значит, вдвоем, говоришь, - задумчиво повторил он.

- Ночь перемен скоро, - заметил Олег, - мне эти ночи не по нраву. Надо подумать, где переночевать.

- Чего думать? - пожал плечами мужик. - Если сена рядом нет, ложись в поле, и вся недолга, никто не тронет.

"И, правда, места в поле навалом, жестковато, конечно, спать будет, но раз в неделю потерпеть можно".

Повезло Олегу с напарником, рот у того не закрывался. Историй местных мужик знал преогромное количество. Может, что и придумывал. Пока он "травил" байки, Олег размышлял. Придет он к Бугру, а тот зверь здоровый, опасный, как с таким справиться? А в скалах, откуда они с Катей поспешили убраться, оказывается, должен быть проход, пещера, ведущая на ту сторону. Встретят его там бравые экспериментаторы, спросят, чего надо? Станут ли слушать? Таких болтунов деревенских вокруг полным-полно. Сказать, с неба упал, доказательства, какие? Самолет утонул, сумка изорвалась, да и не было в ней ничего ценного, пришлось выбросить. Катину зажигалку хранил, пока газ оставался. Кончится горючее, костер не разведешь. Олег вздохнул тяжело, в этих землях даже металла никакого нет, оружие сделать не из чего. Что в таких ситуациях предпринимали бравые герои книг? Как-то легко у них все получалось. Авторы снабжали их заранее железом, топорами, ножами, а некоторых даже огнестрелом. Попадались герои, которые сами, в одиночку воздвигали едва ли не целые фабрики. Будь у него нормальное оружие, поговорил бы на равных с теми сидельцами, за скалой. Порох, что ли изготовить? Уголь, предположим, он получить может, но возникает простейший вопрос, где его хранить? Ни банок, ни склянок под рукой не предусмотрено. Селитра, как он смутно помнил, является результатом естественных процессов. Даже если напрячь фантазию и предположить, что удастся ее получить в чистом виде, серу, где искать? Вулканов здесь, как будто, нет. Как с заскальными обитателями общаться? Дадут под зад пинка, и вылетит он обратно, как пробка. Хорошо, если живым оставят!

Нетороп, тем временем, бубнил, нудно, как пономарь, прислушался Олег.

- Ежели Колдун на деревню в обиде, положит под порог листья дышлы вонючей, ни в одну избу не войдешь. А надышишься, можно и помереть.

Задумался Олег, что за трава такая ядовитая. Вроде знаменитой цикуты, только смердит нестерпимо? А Нетороп дальше байки травил:

- Санна в ночь перемен в мужика перекинулась. Жводень в тот вечер хмельных орехов объелся, в хижине на полу заснул. Утром мужики видят, Санна мертвее мертвого, а Жводень по деревне бегает, рад радешенек. Его спрашивают, чего довольный такой, он отвечает: "У меня теперь вон что есть!". Листвянку поднимает, хвалится. Мужики смеются, говорят, это у каждого имеется, на что он отвечает, мол, раньше такого чуда у него не было. Поняли тогда, что это злая Санна, обращенная.

- А дальше что было? - Олегу стало интересно.

- Санну мертвую натерли настоем шаффы, чтоб не испортилась, а через седмицу закрыли Жводеня вместе с ней в хижине, как он выл, причитал! Не хотела колдунья в свое тело возвращаться, да пришлось. Как ожила, прогнали ее из деревни, да строго-настрого предупредили, чтобы больше не появлялась, обещав утопить в болоте.

- А Жводень ожил?

- Нет, - с сожалением ответил рассказчик, - положили его рядом с хижиной, оглянуться не успели, ухват в землю затянул. Только неизвестно, будет мужику перерождение, или нет.

- Отчего нет? Он ведь не виноват!

- Нельзя связываться с колдуньей.

"И станет Жводень, как у Высоцкого в песне, баобабом" - подумал Олег.

- А ухват, это кто? - спросил он. - В вашей деревне живет, или еще где?

- Ухват всюду, - сказал Нетороп, - по всей нашей земле. Обидишь его, ежели сильно, гнилью станешь, а не очень, уволочет под землю, новую жизнь получишь. Рассказал бы ты чего, у меня уже язык отсох.

- А у меня ноги устали, - ответил Олег. В отличие от прежних небольших рощиц лес, вдоль которого они держали путь, казался настоящей тайгой.

- Давай найдем поваленное дерево, отдохнем, заодно поговорим.

- Не, в таких чащобах лесовики живут. Орехи и грибы портят, человека до смерти запутать могут.

- Это как?

- Заплутаешь, в трясину угодишь, или вымотаешься, упадешь без сил. Лесовику скучно, ему развлечение с тобой пошутковать.

- А как его отвадить?

- Одежду листвяную наизнанку вывернуть, говорят, после этого отстанет. Я не пробовал, и тебе не советую.

Глава девятая

Через несколько дней увидели деревню, пока до нее добрались, Олегу всяческие мысли в голову лезли. Некто могущественный, как Господь Бог вырастил биологическую цивилизацию, установил дурацкие порядки, взять к примеру, отдельное проживание мужчин и женщин, и теперь играет в свои непонятные игры. Любая цивилизация предполагает внутреннюю гармонию и поступательное развитие. Олег пока не наблюдал ни того, ни другого. Может, слишком мало информации?

Деревня отличалась от встречавшихся прежде. На крышах двухэтажных изб, сидели красивые крылатые женщины. Увидели путников, взлетели, хлопая крыльями и оглашая воздух хриплыми криками. Закружились, сбились в стаю и скрылись за лесом.

- Гармии! - воскликнул Нетороп, возбужденно схватив Олега за руку.

- Опасные? - спросил тот, спутник пожал плечами.

- Обычно не нападают, но если прилетит такая в деревню, жди беды. Болезнь кого-нибудь скрутит, или в болоте кто утонет. Сказки о них бают, а толком никто ничего не знает.

Людей здесь не было, видно, обитали в деревне только крылатые женщины. Об этом можно было судить по высоким избам и большим чердачным проемам. Из крайней избушки неожиданно послышались то ли стоны, то ли плач. Заглянув внутрь, обнаружили на лежанке симпатичную крылатую женщину. Правое крыло, сломанное, свешивалось до пола. Посмотрела она на них затравленно и сказала: - Не мучайте, добейте сразу!

- Зачем добивать, - удивился Олег, в то время как попутчик застыл соляным столбом, - мы тебя покормим, крылышко срастется, снова летать будешь.

Повернулся к спутнику.

- Пошли за орехами?

- Отчего ж не сходить, - очнулся, наконец, тот, - нам бы тоже перекусить не мешало.

Сходили, принесли орехов, один, творожный, отдали женщине. Заметно было, что изрядно она удивилась, но отказываться не стала.

- Странный ты, не такой, как все, - сказала задумчиво.

- Гармий положено убивать, - заметил Нетороп, когда вышли из избы. - Встретить их, примета плохая.

- Я в приметы не верю, - ответил Олег.

Перекусили, сидя на завалинке. Вспомнил наш герой разговор с Колдуном и спросил: - Кто такие двигуны?

Ответ был неожиданный.

- Сила, - сказал Нетороп, - ходят толпой и все на своем пути пожирают. Говорят, у Ягаи есть заповедный кусочек леса, растет там ягода борзянка. Кое-кто из мужиков, бездельем маясь, в тот лес пробирается, чтобы ягоду украсть. Редко кому это удается. Кто пожует, карликом страшным становится, борзеет, жадность глаза застит. Глядит такой человек на лес с орехами, все ему мало, хочется, чтобы два леса было, и оба принадлежали только ему. Собираются двигуны толпой и топают, куда глаза глядят, без устали. Деревья, орехи, человека, ежели попадется по дороге, съедят, или затопчут. Говорят, когда голодные, гору могут даже прогрызть. В лесах после них просеки целые остаются. Сам видел. Бывает, от целого леса одни пеньки торчат, остальное подчистую съедено.

"Эти карлики вроде саранчи, что ли?" - подумал Олег и спросил: - А причем тут сила?

- Двигуны по отдельности несерьезные, смотреть не на что, плюнуть и растереть. Рот огромный, в поллица, зубы острые, мелкие, живот большой, вместительный. Сами маленькие, в полчеловека ростом, ручки и ножки тоненькие. Говорят еще, кровь у них голубая, как цветок Савиль. А толпой соберутся, сила. Их только ухват не боится, потому как дух он и обитает в земле. Когда-нибудь сожрут они леса, а может, и топи вместе с жабнем. Последнюю деревню схарчат, и конец нам всем придет.

Неожиданно Олегу пришла в голову идея. Вспомнил Колдуна, как тот палкой выписывал на земле закорючки. Они уже поели, толстые шкурки ореховые, валявшиеся здесь же, у завалинки, поглотила земля.

- Хочешь в игру сыграть? - спросил он.

- Что за игра?

- Смотри! - Олег вооружился палкой и попытался растолковать напарнику, условия игры в крестики-нолики. Подумал, если получится, скуку можно будет давить на корню. Долго Нетороп разбирался в простых правилах, не сразу сумел до пяти сосчитать. Для наглядности, наш герой показал ему пальцы на руке, и дело потихоньку пошло. Играли, пока усталость не одолела и в сон потянуло.

"Лиха беда начало, - радовался Олег, - потом шашкам научу. Доску можно будет на земле начертить". На шахматы пока не замахивался, ввиду отсутствия инструментов, фигурки нечем резать. Первая атака на прочный бастион скуки прошла не без успеха. От идеи с картами пришлось отказаться, хотя в "дурака" Олег бы с превеликим удовольствием сыграл. О "преферансе" можно было только мечтать.

- Ишь, ты, - удивлялся Нетороп, изобразив на земле крестик, - игра твоя и впрямь веселья добавляет, не хуже хмельного ореха!

- Когда-нибудь я всех играть научу!

Для сна каждый выбрал себе пустую избушку.

- А эти крылатые, не вернутся? - с беспокойством спросил Олег.

- Пока мы здесь, нет, они людей избегают. Так что, можешь спать спокойно.

Сон то был, или полудрема, наш герой не понял. Что-то белесое, склизлое, бесформенное, поднялось из пола и уставилось на него черными глазами-бусинками. Почувствовал он небывалое отвращение.

- Что скуксился? - раздался неживой, дребезжащий голос.

- Ты кто такой? - спросил Олег хрипло, во рту неожиданно пересохло.

- Ухват я, за порядком слежу, все здесь на порядке держится.

- Пришел зачем?

- Почто, как Колдун, знаки на моей земле вырисовываешь?

- Нельзя разве?

- Ежели вред будет от твоих знаков, так и знай, закопаю.

Почувствовал вдруг Олег подступившую злость.

- Пошел вон, червь земляной, не лезь в мои дела!

Убрался ухват, в пол ушел. Олег поворочался немного, и вновь сон его посетил, яркий, как будто и не сон вовсе.

Бесшумно ступая, вошла в избушку девушка в плаще, только не плащ то был, а крылья, сложенные за спиной. Сломанное крыло срослось, целым стало. Подошла, палец ко рту приложила, молчи! А он лежит, ответить не может, тело не подчиняется, сном скованное. Девушка набедренную листвяницу сбросила, лицо красивое, фигура хоть и худенькая, но такая, что дыхание перехватывает. Дальше произошло то, что обычно случается в эротических снах.

Утром герой наш проснулся усталый, словно мешком пыльным ударенный.

"Не заболел ли я?" - поднявшись, подумал испуганно. Нетороп уже был на ногах, потянулся, довольный, взял орех, завтракать собрался. Олег почувствовал неистребимое желание хмельного принять. Вчера они один такой орех из леса принесли, чуть больше апельсина. Напарник неодобрительно покосился, когда он принялся торопливо поглощать хмельную мякоть.

- Как там наша гармия? - спросил Олег.

- Улетела, утром в избу заглянул, там пусто. У них раны быстро заживают, крыло, значит, за ночь срослось.

"Еще как срослось, - подумал наш герой, - всю ночь казалось, вот-вот вместе улетим!".

Покончил Олег с орехом, немного его отпустило. Спросил, дальше идти, или в этой деревеньке задержаться?

- Пойдем лучше, - отвечал Нетороп, - что-то мне не по себе. И гармии ждут, когда мы уберемся.

Позавтракали орехами и ушли. Не мог сначала Олег понять, что в нем изменилось, потом дошло. Словно обрел внутренний компас, твердо теперь знал, в какую сторону к скале путь держать. И к выходу из этого мира, который Бугор охраняет, знал, как добраться. Не придется впустую по лесам кружить. Сначала испугался, затем вновь вспомнил предыдущую ночь, краска залила лицо. Искоса посмотрел на спутника, тот ничего не заметил. Неужели появившееся неожиданно чувство направления, дар гармии?

Глава десятая

Пока шли, спутник Олегов становился все мрачнее.

- В чем дело? - не выдержал тот. - Чего замолчал, пригорюнился?

- На месте мы стоим, - сообщил Нетороп.

- Быть того не может, отмахали сколько!

- В лесу два высоких дерева с краю. Сейчас мимо пройдем, сравни с тем, что впереди увидишь.

Олег сравнил и ахнул. Вдали из чащи торчали точно такие деревья. Он остановился, посмотрел назад. Если бы спутник не сказал, ничего бы не заметил.

- Лесовик, что ли, нас путает?

- Если бы, - хмуро буркнул Нетороп, - лесовик в поле не хозяин.

- Тогда кто?

- Придется, видно, в лес заглянуть, там увидим, хоть и не по нраву мне это!

Герою нашему любопытно стало, и слегка страшно. Ну, не мог он воспринимать всерьез ни леших, ни домовых, а земля эта представлялась ему до сих пор театральной сценой. Где не могло с ними случиться ничего плохого! Занавес опустится, разойдутся актеры после бурных аплодисментов.

- Что ж, пообщаемся, - бодренько ответил он. Едва углубились в чащу, увидели, кто их в гости позвал. Стояла перед ними Ягая, лицо хмурое, руки в бока уперты.

- Явились, голубчики, - сказала, окинув непрязненным взглядом, - ступайте за мной!

Развернулась и направилась в чащу. Тропы не видать, деревья стоят сплошной стеной, идет себе старуха, словно нет перед ней препятствий. Шаги меряет, что твоя спортсменка. Олег с попутчиком едва поспевали за ней. Прошли сквозь сетчатую паутину густых колючих веток, вопреки всему ни одна не зацепила.

Открылась поляна и изба, вся в сучках и переплетениях ползучих трав. Ягая остановилась и, ткнула пальцем в прямоугольник входа.

- Добро пожаловать, гостюшки дорогие!

Зашли внутрь. Посреди избы стоял корявый стол в виде половины расщепленного бревна и три пенька-табурета. Окон не было, у стены широкая лежанка, застеленная листвяным покрывалом.

Усадила их хозяйка за стол, орехи достала.

Нетороп один открыл, попробовал, спросил удивленно: - Что за еда, почему не знаю?

- Ты, милый, много чего не знаешь, - в свою очередь, присаживаясь, отвечала Ягая.

- Отчего, думаете, я вас к себе позвала?

- Не мечтал и не надеялся лесного духа встретить, - пробормотал Нетороп.

- Кто тебя знает, - беспечно сказал Олег, налегая на вкусный орех, мякоть напомнила ему любимый торт "Прагу", - может, скучно стало, одиноко, вот и решила пообщаться.

Хмыкнула женщина и с усмешкой на него посмотрела.

- Знаешь, что твой попутчик отчудил намедни? - обратилась к Неторопу. - Завалил и потоптал Лианку, гармию летучую.

У того челюсть отвалилась, глаза в кучку собрались, видно, новость была невозможная, немыслимая.

"Кто кого завалил и потоптал, еще вопрос!" - подумал Олег, краснея и вспоминая свой сон в подробностях.

- Девка она неплохая, - продолжала хозяйка, - по снам его полазила, а там такое! Чудо на чуде верхом едет и чудом погоняет. Видишь ли, Олег, я ей дальней родней прихожусь, - впервые его здесь назвали по имени, - ты извечный порядок, спокойствие нарушил. Гармию покрыл, шляешься повсюду невозбранно. Узоры измыслил чертить палкой на земле, а ухват этого не любит. Такое только Колдуну дозволено. Теперь за твою жизнь пустой шишки или ломаного сучка никто не даст. Ухват уже местечко тебе в землице приготовил, а крутень коготь навострил.

Нетороп покосился на него, во взгляде попутчика Олег прочитал сочувствие и приговор. Так смотрят даже не на покойника, а на кучку мусора, которую предстоит выбросить в ведро, а ведро вынести в отхожую яму, на душе у него сделалось погано.

- Что теперь делать?

Не ответила старуха, а вдруг полюбопытствовала.

- Чего вы там, на землице-то вырисовывали?

Пришлось показать ей игру. Она быстро ухватила суть, извлекла из-под лежанки черный камешек, похожий на графит, и вскоре столешница оказалась исчеркана крестиками и ноликами.

- Ну, ты и жудень, - вволю наигравшись, сказала Ягая и пояснила, - зверек такой шустрый, повсюду рыльце сует и никому покоя от него нет.

На минуту задумалась, подперев рукой подбородок.

- Лианка за тебя просила, ни в жизнь бы не поверила, что гармия за человека просить будет. На тебя все установщики-спокойники ополчились, тело твое теперь никак не уберечь, не сидеть же тебе в моем лесу всю оставшуюся жизнь? Но и отказывать дальней своей родне нехорошо. К тому же, интересно мне, что у тебя дальше получится? Какие игры еще измыслишь?

Олег и сам думал, в следующий раз показать, к примеру, "морской бой". "На безрыбье" должен на ура пойти. Проблема в том, что требуется освоить счет до десяти, и разобраться с двухмерной системой координат.

- Тебе теперь, куда ни пойди, один конец. На болоте жабень утащит, на земле ухват с крутнем ждут, не дождутся, тела твоего беспокойного. Всю округу ты взбаламутил. Завтра порешим, что делать с тобой, а пока отдыхайте, устраивайтесь спать-почивать.

У мужчин и впрямь глаза закрывались. Вроде орехи были не хмельные, а веки налились тяжестью.

Не помнил Олег, как свалился на лежанку, а рядом прилег Нетороп. Последняя мыслью было, горькое осознание того, что в этом мире он неожиданно превратился в изгоя. Игры его, похоже, экспериментаторам помешали. Нарушили, так сказать, чистоту эксперимента. Связь свою с гармией он не считал чем-то серьезным или предосудительным. И вообще, какое до этого дело всяким ухватам и крутеням?

Утром поднялись свеженькие и голодные. Не сразу до Олега дошло, что опять что-то не так. Взглянул на попутчика, увидел, словно в зеркале, самого себя. К таким фокусам он успел привыкнуть, а Нетороп, бедняга, первые минуты на стену готов был лезть.

- Это все ночь перемен, - спокойно пояснил Олег, - у меня такое было. Зря волнуешься, подождем седмицу, обратно перекинемся. А сейчас давай завтракать, нам старуха орехи оставила.

Едва беднягу успокоил, никак тот не мог смириться даже с временной потерей собственного тела. Только плотно позавтракав, отчасти пришел в себя.

- Я ведь ни Колдуна, ни Ягаю прежде не видел, - пожаловался он, - выдумкой считал, а тебя встретил, и началось, то одно чудо, то другое. Я даже жабеня всего один раз видел, и то издалека, испугаться даже не успел. А тут, сколько всего навалилось, можно умом тронуться. В деревне у нас мужик, что без ума остался, в землю провалился, ухват его забрал.

"Вот и меня скоро заберет, - невесело подумал Олег, не подозревая, насколько близок к истине, - патовая ситуация. В самом деле, не сидеть же вечно в этом, безопасном для меня, лесу?". Тоска навалилась, страстно захотелось вернуться домой. Предложи он тогда Маечке Скворцовой руку и сердце, все сложилось бы иначе. Полетели бы с ней на юг, другим рейсом, не пришлось бы сейчас по чудовищным землям бродить.

Они провели в хижине почти весь день, пообедали орехами, после чего Нетороп сообщил, что сидеть сиднем ему надоело, и собирается он пройтись по лесу.

- Ты слышал, что сказала Ягая? Опасно нам по земле ходить. Давай ее подождем, обещала она сегодня что-нибудь придумать.

- Она велела лес не покидать. Вот и погуляю, давит на меня эта изба.

Пришлось согласиться, хоть не лежала у Олега душа покидать избушку. Не успели на землю ступить, провалился Нетороп по самые уши. Глаза вытаращил, отчаянный взгляд на спутника бросил, и исчез, земля за ним сомкнулась. Понял Олег, слукавила старушка, безопасно было только в домике. Не сразу до него дошло, что свое тело потерял навсегда.

"Будь прокляты эти экспериментаторы!" - подумал, не в силах оторвать взгляда от места, что поглотило товарища. На земле и следа не осталось. Ветвились стебли травы, словно она тут во все времена росла. Опять он один остался! Вернулся в избушку, проглотил, не чувствуя вкуса, два хмельных ореха. Не потерял бы приятеля, ни за что бы, не напился, а теперь пришлось. Пьяного быстро сон сморил, и сразу кошмар приснился. Увидел Олег себя в родном городе, навстречу люди бегут, на лицах отчаяние и страх.

"Война началась, что ли?" - подумал и поспешил домой. Некоторые здания были разрушены, словно подверглись бомбардировке. Прибежав, замер, глазам не веря. От его дома половина осталась, отрезанная ровненько, словно ножом, а из пролома выдвигалась колонна карликов, рты зубастые, в поллица, раззявлены, животы огромные, аж, брюки сползают, на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, мля!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.

"Я вам сейчас задам!" - гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.

За столом сидела Ягая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.

- На кой ляд он, тебе пьяница, сдался, - шамкала Ягая, - нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.

- Я не тело люблю, - упрямо отвечала гармия, - дух мне близок, по нраву.

- Какой там дух! - брезгливо скривилась старуха. - Сивуха одна!

- Мне его жаль, тетя.

- Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?

- Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.

- Знаешь что, дорогая, - Ягая даже привстала с пенька, - за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!

"У гармии мой ребенок будет?" - поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что проснулся. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.

- А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают, - безжалостно добавила Ягая.

- Мне все равно, всякого буду любить.

- Тебя свои выгонят!

- Ничего они мне не сделают!

- Он тоже так думал, где его тело теперь? Вот что, голубушка, не глупи, сама порядок знаешь. Люди должны рождаться в лесу. Мужики из земляного ореха архаса, от корня жезаль, бабы из орехов анак. Гармии из летучего плода дерева Ку. Только так, и никак иначе. Деревни должны быть раздельные, мужские и женские. Таков порядок, закон. Что есть закон? Не ухват, не крутень, не жабень и даже не двигуны, а все вместе взятые. Что такое один двигун? Прыщ на теле земли, а если соберется толпа? Выход у тебя, девка, один, бежать без оглядки, иначе крылья пообломают и в землю закопают, и не вздумай перечить, заклятие наложу, ты меня знаешь.

- А за грядой ничего нет, - сказала вдруг Лианка, - скалы непроходимые, а дальше море без края.

Умолчала о том, что когда-то все знала об этих скалах. Но забыла накрепко, остались только смутные воспоминания. И еще знала, что, в самом деле, духом был близок ей этот человек, хотя объяснить, почему так, она не могла. Может быть, дело отчасти заключалось в том, что он ее пожалел?

- Много ты знаешь, - фыркнула старуха, - ты кого-нибудь в избе разглядишь сверху? Нет? То-то же! Для этого в дверь войти надобно. Так и там, через пещеру пройдешь, увидишь то, что от глаз скрыто. А Олегу твоему я говорила, не стоит туда ходить, ничего хорошего его не ждет.

- Может, мне его с собой взять?

- Нешто у тебя мозги раскорячились? Разве дотащишь такого бугая? Да и на скалах высоких, в гнездовьях ваших, как ему жить? И хватит болтать! Он скоро проснется, а тебя к тому времени, чтобы духу не было. Пошла вон отсюда, пигалица глупая!

Гармию словно пружиной подбросило, вскочила она и выбежала за дверь. Захлопали крылья, и все стихло.

Глава одиннадцатая

Вышел Олег из леса, увидел на опушке поваленное дерево, присел отдохнуть. Ноги гудели, идти дальше не хотелось. Окинул взглядом благостную картину бескрайних полей. Жить бы, да радоваться, но к радости душа не лежала. Жалко было, свое собственное тело, и Неторопа. Мужик был неглупый, хороший собеседник, много историй занятных знал. Привязался к нему за последние дни Олег, да грубо взяли эту привязь, да разорвали.

Сидел Олег на бревнышке, наслаждался отдыхом и ласковым ветерком, мысли всякие полезли в голову. О том, кто решился на эксперимент по созданию такого чудного и противного нормальному человеку мира. Может быть, ученые в отпуск отправились, а детишки неразумные, несовершеннолетние в лабораторию забрались? Приборы включили и игру затеяли, вроде как, в виртуальной реальности. Мальчишки деревни с мужиками строить начали, девчонки другие деревни, с женщинами, и с гармиями. Олег вспомнил Лианку, на душе потеплело.

Наиграются дети в лаборатории, отпуск закончится, вернутся ученые. Как поступят взрослые дяди с созданиями своих чад? Уничтожат, или из любопытства продолжат наблюдения?

Вздохнул Олег сокрушенно: гадание на кофейной гуще. Достал из травяной сумки мясной орех, один из тех, которые ему Ягая в дорогу положила, и сытно пообедал.

"Что я за человек? - подумал. - Неймется мне, хочется самому во всем разобраться. При этом, как носорог в бакалейной лавке, обязательно что-нибудь сломаю, нарушив какой-нибудь дурацкий местный закон. Здесь даже за самые невинные развлечения ухват может в землю по уши вбить. Заняться в деревнях нечем, единственная забота, сходить в лес за орехами. Остальное время можно кверху пузом лежать". Или в понятии экспериментаторов это и есть смысл бытия? От каждого по способностям, каждому по потребностям. Способности здесь никому не нужны, выбор потребностей скудноват: поел, попил, поспал. Женщину? Не сметь, уроют! Развлечения? Нельзя, отклонение от нормы, возмущение спокойствия.

Что-то обязано здесь меняться, пусть, медленно, в течение нескольких поколений. Общество застывшее, не развивающееся, обречено на деградацию и вымирание. Он не собирался ждать сто, или двести лет, было неистребимое желание дать этому миру хорошего пинка, перевернуть верх дном. Все же, было опасение. Ягая замаскировала его в чужом теле, а ну, как снова разглядят возмутителя спокойствия?

Услышал шорох, повернулся и обомлел. Рядышком Колдун пристроился, неизменной тросточкой чертит на земле закорючки.

- Не прост ты, парень, ох, не прост, - покачал головой Колдун, - я тебя не раскусил, думал, мается человек дурью, болтается от одной деревеньки к другой, любопытство тешит. Недавно послушал твои мысли, высоко берешь, как бы потом падать не пришлось больно.

- Вы как здесь оказались?

- Мне это просто, где хочу, там обретаюсь. Это жабень сидит в болоте, пузыри пускает, а лесовик по чаще шлындает. Кстати, жабень до багажного отделения все же добрался, любопытство замучило. Теперь понять не может, где такие дивные вещички произрастают и для чего потребны. Кое-что на зуб попробовал, едва отдышался, жалеет, что тебя ухват извел, спросить не у кого.

- Без надобности мне теперь чемодан, и вещи мои.

- И то верно, лучше мозги напрягай. Раздумья твои больно интересны. Я сам иногда мыслями пораскинуть люблю. Смотрю вокруг, а двигунов все больше становится. Видишь вон тот лес вдалеке?

Олег кивнул.

- Вижу, и что?

- Ближе подойди, поймешь. Двигуны прошли, полоска деревьев с краю осталась, и ни одного ореха. Животы набили, ни один не лопнул! Что им лес, ежели они горы прогрызают! Я в твой сон давешний заглянул, похожи они там, как в жизни, только одежонку ты им придумал странную, не бывает такой. И деревень таких не бывает, чтоб дома стояли, как каменные скалы. А то, что половину твоего дома изгрызли, это, правда, такое возможно.

- Как с ними справиться? Подскажи, Колдун!

- Набралось бы таких, как я, сколько пальцев на руках и ногах, мы бы с ними управились, один не могу.

- Я не про тебяспрашиваю!

Чиркнул Колдун тросточкой под закорючками размашисто, словно подписался.

- Сам ответ найди, никто тебе в том не поможет.

Отвернулся Олег на секунду, а Колдуна след простыл.

"Двигуны, - подумал он, - как раковые клетки, только жрать умеют и размножаться". Встал, потянулся, разминаясь, решил к съеденному лесу прогуляться, посмотреть, делать было все равно нечего.

Прогулка вышла замечательная, ветерок приятный налетел, словно знал, когда нужно подуть. Не хватало разве солнышка на мутном небосводе, а редкой ночью звездочек и луны. Поле было ровное, не вязкое, в любом месте шагай, везде, словно укатанная дорога. Трава хоть с длинными стеблями, идти не мешала. Добрался Олег до узкой лесополосы, за ней увидел что-то непонятное: гора, не гора, конический холм, словно огромный муравейник. Пригляделся и ахнул, гора состояла вся из маленьких человечков, синюшных, с акульими пастями, тонкими ручками и ножками и большими животами. Вся эта куча, шевелилась, разрастаясь. При этом издавая мерзкие звуки в виде писка, бульканья, кваканья. Едва Олега не стошнило. Он даже не пытался убежать, когда живая куча просела и расплылась, оформляясь в колонну, растянувшуюся на всю длину съеденного леса. Голые синюшные карлики бегали, выстраивались, словно подчиняясь неслышным командам. Минута, другая, и вот уже колонна марширует вдоль лесополосы. Стройные ряды, четко печатая шаг, словно на параде, как в давешнем сне, проходили мимо. Остатки леса, куцые деревья, лишенные орехов, их уже не интересовали. Иначе подмяли бы одинокого человека, который, в ужасе замерев, смотрел на них, не в силах оторвать взгляд.

"Парад апокалипсиса!" - подумал он, когда спустя полчаса, замыкающие колонну карлики, исчезли вдалеке.

Никуда идти не хотелось, перенервничал он и чувствовал странную усталость. Каток этот асфальтовый, в виде огромной кучи двигунов, походя, раздавить его мог, и пришел бы конец Олегу Николаевичу, недоучившемуся студенту биологу. Улегся он возле дерева, памятуя, что сон лучший отдых и лекарство, и крепко заснул. Увидел себя старым и больным, сидящим на завалинке рядом с хижиной. С таким же старцем вселенские проблемы обсуждали. Потом вдруг тесно ему стало, из большого ореха выбрался, словно заново появился на свет. Во сне рождался, становился старым, много раз, пока, наконец, длинная вереница снов не прервалась.

Проснувшись, не понял, где находится, испугался, не умом ли тронулся? Прилег среди полосы из сотни деревьев, а проснулся в густом лесу. Над его головой раскачивался большой орех анак, причем явно созревший, судя по желтым точкам на ободке. Пока он соображал, что бы это значило, орех раскрылся, и на него, пребольно ударив по руке, свалилась обнаженная девушка. Девушка поднялась, как ни в чем не бывало. Только тут он обнаружил, что на нем нет одежды, ни одного листика. Куда она могла деться?

- Ты кто? - спросила девушка, протянула руку в густую листву и извлекла широкую гирлянду липучей листвянки, которой ловко обмотала бедра.

- Путник, - растерянно ответил он, потирая ушибленное место.

- Дай сюда, - она сорвала лист и прилепила к его руке, где уже наливался фиолетовый синяк.

- До вечера заживет.

- Ты что, врач?

Девица рассмеялась. Улыбка у нее оказалась приятной. Русые волосы спадали на плечи колечками.

- В прежней жизни меня звали Милия травница. А как твое имя, путник?

Олег решил назваться в соответствие со своим новым телом.

- Нетороп я, - буркнул в ответ.

- Будем знакомы, Нетороп, - снова улыбнулась девушка, - шикарная у тебя борода, даже завидно!

Она дотронулась до его бородки.

"Очередная странность" - подумал он. Спать укладывался, бородища была "лопатой", теперь маленькая, изящная.

- Мне не нравится, бриться нечем, палить боюсь, как бы не обжечься.

- Что такое "брить" и "палить"?

Олег не ответил, задумавшись. Как мог вырасти лес за какие-то часы? А может, не часы, а дни, или даже месяцы? Но и за месяцы деревья не вымахивают до неба. Он покосился на Милию и, в свою очередь, вытащил из ветвей широкую листвяную полосу. Все же, голым ходить было непривычно. Повозившись, соорудил грубую набедренную повязку, кое-как скрепив ее липучими листьями.

- Пойдем, Нетороп, - сказала она, - надо найти деревню.

"Не так все плохо, - думал он, шагая вслед за девушкой, - двигуны расправляются с лесами, а те восстанавливаются". Однако вскоре пришла следующая мысль: "Колдун не мог этого не знать, отчего тогда переживал? Всегда леса восстанавливаются, или данный случай исключение? И зачем нужна такая масса прожорливых карликов?".

Олег следовал за Милией, невольно любуясь ладной фигуркой, благо, листвянка была похожа на земные "мини". Он пытался поймать ускользающую мысль, наконец, это удалось. Двигуны могут служить эффективным оружием. Против тысяч прожорливых карликов с прочными зубами даже горы не устоят, что говорить о людях!

Затем он подумал о своем новом обличье. Борода явно укоротилась неспроста. Деревья выросли, а он во сне прожил несколько жизней. На вопрос, сколько в реальности прошло времени, вряд ли здесь кто-то мог бы дать толковый ответ.

Глава двенадцатая

Во встреченной деревне жили карлики, ходили, бегали, даже что-то вроде футбола затеяли, большой орех гоняя. Остановился, было, Олег, новая знакомая, заметив его колебания, обернулась с улыбкой: - Пойдем, чего встал?

- Опасаюсь я их, - ответил угрюмо. Хотел добавить про пасти с акульими зубищами, но промолчал, девушка понятия не имела, кто такие акулы.

- Да ты чего? Смотри, какие забавные! С ними не соскучишься.

Похоже, синюшная кожа, рот в поллица и острые зубы ее не смущали.

Они нашли пустую избушку. Олег подумал, что неплохо бы с девушкой плотнее пообщаться, не все же гармий крылатых топтать. Кровь молодая в жилах бурлит, и выглядит он, судя по всему, не на сорок, как прежде Нетороп, а лет на восемнадцать, двадцать. "Молодость и жизнь вечная!". Не так уж плохо, если бы не жесткие ограничения и скука, погонять, что ли, мяч с карликами? Но те уже бросили свое занятие и разбрелись по деревне. На них с Милией, как будто, никто внимания не обратил. В избушке обнаружились столик-пень, бревна-лавочки, и две лежанки. Человек десять за столом вполне могли поместиться.

Девушка присела на лежанку.

- Устала, - сообщила она, - так всегда бывает, когда жизнь заново начинаешь. Неплохо бы, для начала, как следует, подкрепиться.

Это был намек. Ты, мужчина, добытчик, давай, тащи орехи. Впрочем, далеко идти не пришлось. У карликов запасец немалый был свален на площади. Забрал он два творожных ореха, принес в избушку.

- Интересно, почему у них кожа синяя? - сказала Милия, поглощая вкусную мякоть.

- Скорее всего, кровь медью насыщена, - предположил Олег, неожиданно для себя произнеся фразу по-русски. Отсутствовали в местном языке некоторые понятия!

Девушка уставилась на него, округлив глаза.

- Никак, ты заклинания творишь?

- Кровь у них другая, не такая, как у нас, с другим веществом, - попытался объяснить он.

- Такого не может быть, поверь. Я травница и знаю, что такое кровь. Это как сок дерева, без нее все живое засыхает. У людей кровь всегда красная.

- А у жабеня?

- То болотное создание. Я жабеня только издалека видела, говорят, ближе подойдешь, в трясину утянет.

- А у гармий кровь тоже красная?

- Сказки это, байки деревенские, нет никаких гармий, - ответила Милия, доедая орех.

"Ну, нет, так нет, - подумал Олег, решив не спорить, - улыбчивая она, с открытой душой. Во многих знаниях многие печали, вот и не будем девушку печалить!".

Разговор плавно перетек на травы, которых Милия знала множество. Однако он все же задал вопрос, который поставил ее в тупик. Вспомнил, как руки жучиными листьями натер, а жук по его следам приполз.

- Что получится, если звериную ягоду турмагору с горькой шаффой смешать и этим составом натереться?

Он подозревал, что, смешивая разные травы и ягоды, можно получить массу интереснейших результатов. Управлять животными, усыплять их на время, отпугивать хищников, на людей влиять. Оказалось, однако, что травницы с подобными экспериментами дела иметь не желали. Существовало у них нечто вроде запрета, "табу".

- Странные вещи ты молвишь, Нетороп, - сказала девушка, - меня деревенская знахарка учила, как кровь останавливать, рану, нанесенную зверем, зарастить. Коли деув поранит, возьми листья болотника, приложи к ране, назавтра затянется. Ежели бесящиеся жудни в ночь перемен покусают, травой сунн облепи укусы, все пройдет. А от вонючи дышлой средства нет. Надышится кто, на земле оставь, чтобы ухват забрал, человек заново родится. Наступила я в прошлой жизни на гнездо урмий, не разглядела среди древесного кустарника. Помню только, поднялось жгучее желтое облако.

"Оказывается, леса полны опасных тварей, а я, наивный, хожу безбоязненно!" - Подумал Олег, решив быть осторожнее.

Милия неодобрительно на него посмотрела.

- Смешивать листья и соки нельзя. Кто этим занимается, долго среди живых не задерживается. Хотя все знахарки, в конце, концов, из любопытства начинают запретное творить. Им ухват один раз покажет, что невместное это дело, ежели не осознают, заберет навсегда, вернутся в этот мир в виде перегноя, травы и растений. Знахарка Олия, что меня травам обучала, показала по секрету, как можно всю живность в округе в столбняк на целый день вогнать. Для того из двух стеблей сок выжимала, добавляла маковые косточки, которые мысли слушать позволяют. В баню настой ставила и банника призывала. Настой грелся, пар шел, кто пар тот вдыхал, только к следующему утру в себя приходил. Олия строго-настрого предупредила, чтобы я повторять такое, не смела.

- А вы с Олией тоже к утру очухались?

Милия усмехнулась.

- Мы листьями тьяма лицо прикрыли. На нас, поэтому настой не действовал.

"Надо запомнить, этот лист работает, как противогаз" - подумал Олег. Ему было интересно, особенно это касалось различных смесей. Вот только негодяй ухват подстерегал смельчаков, которые осмеливались проводить подобные опыты.

Милия зевнула, потянулась, и предложила отправиться на боковую. Олег тоже чувствовал усталость и растянулся на своей лежанке. Постепенно подкрался сон. Проснулся оттого, что рядом разговаривали, хихикали, возились. Не сразу разлепил глаза, а когда, наконец, обрел способность видеть, обнаружил на столе горку сиреневых ягод, похожих на виноград. Знакомую его, Милию, на противоположной лежанке обступили несколько карликов.

Испугался, они что, сожрать ее собрались? Присел, глаза протер. Девушка проснулась, ее никто не трогал. Карлики что-то быстро говорили, понять было трудно, трещали, как пулемет. Олег разобрал только: "Ешь, ешь, ешь!". И пихали "виноград" со стола ей в рот.

"Это же ягоды борзянки!" - ахнул он. Один карлик повернулся к нему и протянул веточку. Олег взял, незаметно между лежанкой и стеной протолкнул. Сделал вид, что жует. Карлик глянул, одобрительно кивнул и вновь повернулся к девушке.

- Я думала, все травы и деревья знаю, - сказала она с удивлением, - капусту знаю свиную, ягоду замороку, двужилку, даже огненную гармийскую встречала. Но такого еще не пробовала, вкусно!

Хотел Олег сказать, чтобы не ела, но было поздно. Травнице ягода по вкусу пришлась, а двигуны, вокруг толпившиеся, продолжали скармливать ей синие ароматные шарики. Понял Олег, что ничего сделать не может, самому уходить надо, пока не заставили гадость глотать. Он поднялся и вышел, никто его не задерживал.

Нашел за деревней стожок, устроился в травяном сене на отдых. Мысли в голову полезли, для чего им девушка понадобилась? Армию "прогрызов" явно кто-то усиленно готовит, страшно представить, что они могут натворить. В деревеньке, похоже, раньше женщины жили, Милию не зря сюда инстинкт гнал. Спрашивается, где жители? Двигуны съели, или, может, ягодами накормили? Долго он ворочался, вдыхая терпкий запах сена, пока, наконец, не уснул. Проснувшись, выбрался из стога. Из деревни выходила колонна карликов. Подождал Олег, пока все не пройдут. Заглянул в деревню, избушки были пусты, ни карликов, ни Милии.

Вспомнил ее открытую улыбку, подумал печально: "Судьба, видно, у меня такая, терять попутчиков. Одни гибнут, другие превращаются, бог знает, во что. Сам я давно не тот, был Олег Николаевич Колесов, да весь вышел. Ни мама родная, ни, даже генетическая экспертиза своим теперь не признают!".

Глава тринадцатая

Не пора ли к скальной гряде податься, в таинственную пещеру слазить? Глядел Олег вслед колонне карликов, несутся, что твои самокатчики, пыль столбом. Посмотреть, куда направляются? Даже обрадовался, вроде, какое-то дело себе нашел. Топал без продыху целый день, пока мелкая братия привал у лесного массива не устроила. На сей раз лес губить не стали, тоже вопрос, часто ли они просеки проедают? Видно, чаща для них оказалась великовата, решил Олег. Мелкота орехов нарвала и пир устроила. Олег тоже, к ним не приближаясь, по орехи сходил. Снова карлики его удивили. Разделились на команды и ну, гонять орех, размером с мяч, с одного конца опушки на другой.

"Футболисты, мля!" - неприязненно подумал он, устроившись на пеньке и наблюдая за развлечением. Беготня сопровождалась криками, визгом и закончилась потасовкой.

"Судья, что ли, чем не угодил?" - Олег всматривался в клубок визжащих тел, в котором мелькали тонкие ручки и ножки. Наконец, драчуны разошлись, продолжая ругаться и тыча, друг в друга пальцами. Один карлик, прихрамывая, уселся на зеленую кочку, другой принялся колдовать над его ногой. Видно, один ушиб, а второй лечить пытается. Олег присмотрелся, хоть и далековато было, все же узнал Милию. Какой же отвратительной она стала! Ручки и ножки, словно лапки у паука, рот, правда, не такой большой, как у остальных, но треугольные зубы даже отсюда видны. Интересно, в последующих воплощениях кем она станет? Как-то он не удосужился поинтересоваться. Хотя, кто ответит?

- Кхе, кхе, - раздалось рядом. Он едва не подскочил от неожиданности. На пеньке по соседству пристроился Колдун.

- Подругу разглядываешь? - прокашлявшись, спросил, щурясь подслеповато, - В нее зло вселилось, подойдешь, покусает, а то и загрызет насмерть. Лучше не ходи, потерял ты, навсегда, красну девицу.

- За что мне такое, дед? - грустно спросил Олег.

- Зевать не надо, коли девка, на тебя валится, хватай, не упусти. А ты разговоры начал разговаривать, о листьях, да ягодах. Как будто, оно ей нужно было. Не видел разве, каким взглядом на тебя смотрела! Она в новую жизнь вошла, тепленькой брать можно было. А ты антимонии высокие разводить начал!

- Может, повезет, свалится еще какая с дерева?

Колдун вытаращился на него, Олегу даже неудобно стало.

- Ты переродился, смотрю, поглупел.

- А ну как ухват ее забрал бы, за близость?

Колдун не ответил, погрустнел и как-то весь съежился. Сильно сдал, постарел, понял Олег.

- Чего ждешь, топай к своей скальной гряде. А Ягаи уже нет.

- Как это, нет? - удивился Олег. - Сказывали, она дух лесной?

- Дух тоже перерождается, хотя и не так быстро. Ягая теперь не та, тебя не признает, к ней не ходи.

- Вот так новость, - сказал Олег, - а я думал, ничего здесь не меняется, словно в болоте застойном живем.

- Если бы, - покачал головой Колдун, - наоборот, как у вас говорят, эпоха перемен. Ты на меня гляделки не вылупляй, я в твоей голове успел поковыряться. Боюсь только, перемены те не к добру. Ты ведь хотел посмотреть, куда двигуны идут? - старик кивнул в сторону карликов, которые строились в походную колонну.

- Хотел, - подтвердил Олег, - и что?

- Можешь не ходить, я так скажу. Пять колонн должны собраться у пустой деревни Крутицы, что у края мира.

- А зачем?

- Когда наберется, опять же, как у вас говорят, "орда", Бугор им объяснит, что дальше делать.

- Если армия собирается в поход, быть войне.

- Может, и так. За границу мира я не заглядывал. Какая там война, и для чего, мне неведомо.

В руках у старика появилась знакомая нашему герою тонкая трость, принялся он вырисовывать на земле непонятные знаки.

- Что это значит? - полюбопытствовал наш герой.

- Да ничего! - отмахнулся Колдун. - Нервы успокаиваю. Орехи хмельные терпеть не могу, вот и рисую. Должен еще сказать, человече, скоро уйду. Кто перерождается, не всегда прошлые жизни помнит, скорее всего, один ты останешься. К скалам на твоем месте я бы не ходил, пустое это, ступай сразу к границе мира. Дорога не близкая, но чую, там твое будущее.

Олег теперь точно знал, в какой стороне расположена скальная гряда, и где находится брошенная деревня Крутицы, куда армия зубастая направлялась. Проход, где засел Бугор, дальней точкой представлялся, месяца два, или больше, идти, за ней мрак, ничего не видно.

Молчал Колдун, задумчиво выводя иероглифы. Подумал Олег, что не может уйти с этой земли, не побывав за скалами и не добравшись до таинственных экспериментаторов. Придется, все-таки, сначала отправиться туда.

- Скажи, Колдун, где гармии обитают? Слышал я, на высоких скалах у них гнезда, так ли это?

Посмотрел на него старик внимательно, улыбочка хитрая тронула губы.

- Никак о Лианке вспомнил? Она тебя также не забывает. Летали как-то они у самой границы мира вдвоем. Сюда им хода нет, ухват с жабнем и лесовиком их только и ждут.

- Вдвоем? У нее друг появился? - Олег почувствовал нечто вроде укола ревности.

- Туповат ты, все же, стал, - сердито отвечал Колдун, - с сыном она была. Обитают гармии за границей мира, может, на скалах, может, еще где, точно не скажу.

Вот это новость, с сыном летает, его сыном! Задумался Олег, а Колдуна и след простыл. Ушел, как всегда, незаметно, по-английски.

Поднялся Олег, посмотрел по сторонам. Неизменный купол неба все так же нависал над миром, словно молочный плафон. Двигуны скрылись за лесом, догонять их смысла не было.

"Жаль, конечно, улыбчивую Милию, но, как говорят, против лома нет приема. Дай ей бог когда-нибудь снова стать человеком" - подумал он и решительно направился в ту сторону, где должны были находиться скалы, с которых начались его странствия.

Переночевал под деревом, запутавшись в смене дней и не помня, когда следующая ночь перемен. Утром отправился дальше, сорвав с одинокого дерева орех с приятной мякотью. Позавтракал. Увидел вдалеке деревенские избы, неожиданно почувствовал слабость, опустился на землю. Удивился, вроде неплохо выспался, отдохнул. Потом вспомнил, что местные говорили о болезнях. Нечисть, будучи не в духе, или, как говорится, не стой ноги, или лапы, вставши, могла пищу испортить. Тому, кто ее скушает, худо придется, вплоть до летального исхода.

"Раньше не болел, отчего вдруг такая напасть?" - подумал Олег. Чтобы и впрямь не закончить летально и не перекинуться в свинью, пришлось приложить сверхчеловеческие усилия и доковылять до деревни. Маленькая такая надежда теплилась, что местные помогут. Смутно помнил, как волочил ноги по сухой земле, цеплялся за травянистые стебли, падал и вновь поднимался. Ему представлялось, что он на войне, и, раненный, должен взять высоту и выбить оттуда противника. Наверное, поэтому, когда его подхватили и понесли, он отбивался, бормоча: "Я вас, гадов, все равно перестреляю!". После чего потерял сознание.

Находясь в сумрачном состоянии, увидел себя среди бесконечной вереницы таких же мужиков. Из сгустившегося мрака выдвинулись две высокие фигуры в блестящих скафандрах с круглыми шлемами и темными забралами. Существа в скафандрах медленно двигались вдоль застывшего человеческого строя. Один из них что-то отмечал в черном плоском прямоугольнике, Олег мог бы поклясться, что это планшетник или ноутбук.

"Проверяют на соответствие" - явилась тревожная мысль. В чем именно заключалась проверка, он не знал, но догадывался, что для него это вопрос жизни или смерти. Он бы убежал, но не мог пошевелиться, как это порой случается в кошмарных снах. Двое в скафандрах поравнялись с ним, палец уперся в ноутбук, они двинулись дальше.

"Соответствие прошел!" - с облегчением подумал Олег и очнулся, обнаружив себя лежащим в хижине. По неровному деревянному потолку над головой ползла неприятного вида полосатая букашка.

- Букашку уберите, на лицо упадет, - по-русски пробормотал он и подумал, что падающие женщины гораздо приятнее букашек.

- Что ты сказал? - спросили его.

Олег повернулся и увидел женщину средних лет, одетую в листвяницу.

- Где я?

- Тебе повезло, путник, - ответила она, прикладывая к его лбу мягкие шелковистые листья, - ты попал в деревню Вара, где живут и практикуют лекарки. Окажись в другом месте, свиная лихорадка тебя бы прикончила.

- Свиная лихорадка? - повторил он. - Значит, теперь свиньей мне не быть?

- Если имеешь в виду перерождение, что предназначено, сбудется.

Олег тяжело вздохнул, никуда не денешься, предсказание не вылечишь.

- Не переживай, путник, болезнь твоя, одна из самых тяжких, отступила.

- Давно я здесь?

- Пятый день без памяти.

- Пять дней!? - вскричал Олег, пытаясь подняться, женщина его удержала.

- Лежи, болезный. Еще столько лежать надо, если хочешь выздороветь. Как ты заболел?

- Орех попробовал с дерева, что за деревней. В прежнем теле я не болел.

- Я вижу на тебе печати: лесовика, жабеня, крутеня. Болезни это часть нашего мира, куда от них денешься?

- Вот именно, вашего, - ворчливо ответил он. - Что за печати? Я их не вижу.

- Простые люди не видят, а я, лекарка, вижу. Чья печать стоит, тот имеет над телом твоим власть. Сделает с тобой все, что захочет.

- Не нравится мне это, - недовольно пробормотал Олег и спросил: - Как твое имя?

- Яала, - ответила женщина, - лежи, не вздумай вставать. Что понадобится, зови меня. Сейчас я уйду, меня больные ждут.

"С ней бы поговорить, какие снадобья можно получить, смешивая различные травы и ягоды?" - подумал он, оставшись один, но вынужден был отказаться от этой мысли. На получение смесей существовал запрет. Олег все более утверждался в мысли, используя огромное разнообразие удивительных местных трав, можно добиться практически любого эффекта. Ему бы лабораторию, с микроскопом, стеклами, пипетками и пробирками. Растворители какие-нибудь, антисептики, марганцовку, спирт. Тогда бы гадость эта, поросячья хворь, ему была бы не страшна.

К вечеру появилась в хижине сурового вида женщина, с сумкой, сплетенной из липучих листьев.

- Снимайте вашу листвянку, больной, - объявила она с видом безжалостного инквизитора-экзекутора. Олег терпеть не мог всяческие членовредительские процедуры, наподобие забора крови из вены. Вид крови обычно отправлял его в обморок. Очень он этой своей особенности стеснялся, но поделать ничего не мог, потому как, то ли подсознание, то ли нервная система брала на себя управление организмом, едва игла входила в вену.

- А зачем? - выдавил он, подчиняясь.

- Ложись на живот, не спрашивай! Сморкотуна тебе поставлю, и не вздумай его трогать!

В ее листвяной сумке что-то зашевелилось. Олегу показалось, он услышал, как клацнули челюсти. С видом приговоренного к аутодафе он повернулся на живот. Вспомнился кадр из старой кинокомедии, в которой укол делали огромным шприцем. А если шприц, к тому же, живой? Он ждал, когда, наконец, некий сморкотун вопьется в зад, и, не дождавшись, повернулся. Медички уже не было. Как ни странно, он испытал разочарование. Левая половинка вдруг бешено зачесалась. Помня предупреждение, он стоически терпел, хотя далось это, прямо скажем, нелегко. Вскоре чесаться перестало, и Олег успокоился, как бы там ни было, кровь из вены сдавать неприятнее.

Дважды в день после еды, причем орехи были какие-то пресные, "диетические", его поили противным горьким настоем. Сначала показалось, вывернет наизнанку, но следующие дозы прошли легче.

На другой день Яала принесла длинного белого червя, толщиной с палец и велела проглотить.

- Зачем, я ведь здоров! - воскликнул он, от одного вида существа у него свело живот. Два черных "креветочных" глаза, смотрели, словно бы, с осуждением.

- Дело твое, - безучастно ответила лекарка, - если живунца не проглотишь, болезнь вернется.

- Повторяю, я здоров!

- Правильно, сморкотун выгрыз твою болезнь, теперь она у него внутри, а он внутри тебя. Если его не удалить, болезнь снова примется за дело.

Она терпеливо объясняла ему, очевидные, на ее взгляд, вещи. Разговаривала, словно с малым ребенком.

- А этот, живунец, он получается, сморкотуна съест?

- Как будто не знаешь! Деревенские у нас лечатся, слова не скажут, а ты какой-то странный. Глотай червя, он выйдет вместе с болезнью. Тогда можешь идти, куда захочешь.

Пришлось подчиниться. Олег зажмурился и постарался, как можно шире раскрыть рот. Вскоре затошнило так, что на стены готов был лезть, пока не выбежал во дворик, и не вывернуло наизнанку. Червь шустро уполз в кусты, скосив на Олега бусинки глаз. Вот ведь пакость!

По всей видимости, теперь он был здоров, но решил, что не уйдет, не подкрепившись. Единственное ореховое дерево, росшее поблизости, оказалось зараженным, а до ближайшего леса, топать было не близко. Вернулся в хижину и уселся на лежанку.

Спустя некоторое время женщины внесли некое подобие носилок. На носилках лежала красивая девушка, из тех, какие нравились Олегу. Личико правильное, как у фотомодели, носик прямой, губки пухлые, глазищи большие, в них плескалась боль. Блондинка была натуральная, не крашеная, о краске для волос здесь понятия не имели.

- Освобождай лежанку, - обратились к нему "санитарки". Он поднялся, но уходить не спешил.

- Есть хочу, - сообщил он.

- Подождешь, - последовал ответ, женщины уложили пациентку на освободившееся место. Девушки в этих землях отличались редкостной красотой, сохраняя ее до преклонного возраста. Эта же всерьез зацепила парня, который решил под любым предлогом с ней познакомиться. Даже женщинам помочь был готов, как "медбрат".

- У нее такая же, болезнь, как у тебя, - сказали ему. - Дерево это гнилое надо бы выдрать, да ухват не позволяет. Заразил кто-то орехи, значит, так было нужно.

"Ничего себе, порядки! - мысленно возмутился наш герой, искренне жалея красавицу, - если бы здесь знали письменность, написал бы на этом треклятом дереве объявление или нарисовал череп с костями".

- Не волнуйся, через несколько дней будешь здорова, - попытался он ободрить пациентку, та не ответила.

- Могу, чем помочь? - обратился он к "медсестрам".

- Сейчас Яала придет, выгонит тебя вон. Уберешься, это будет лучшая помощь, - сказав так, женщины ушли. А ведь и впрямь выгонит! Он протянул руку, погладил белокурую головку. Девушка выглядела, как актриса с Голливуда.

- Убери свои грязные лапы! - вдруг громко произнесла она и выругалась. Олег замер в изумлении, потому что сказано это было на чистейшем русском языке.

Глава четырнадцатая

Катя, а это оказалась именно она, верила и не верила, от радости готова была вскочить с лежанки и плясать, но явившаяся Яала остудила ее пыл, заявив, что если плохо лечиться, можно помереть. Олег проводил почти все свободное время около больной. Им нужно было многое сказать друг другу.

- Жабень этот, такая мерзость, заставил меня как-то вылезти на берег и нарвать болотной ягоды. Дальше ничего не помню, пока из ореха не появилась.

- Ты такой красавицей стала! - восхищенно сказал Олег.

- А раньше что, не красивая была? - в ее голосе чувствовалась обида.

Он принялся уверять, что и раньше не мог отвести от нее глаз.

- Я, между прочим, после болота еще одну жизнь прожила.

- Жаль, я тебя не встретил!

- Встретил бы, не узнал, побыла свиньей. Знаешь, ничего особенного, в свином образе тоже жить можно, между прочим, свиньи, животные умные.

- А потом, что с тобой приключилось?

- Деув меня съел. Ночь как раз выдалась перемен, а я в лесу задержалась, орехами лакомилась. Деув красивый, похож на большую саблезубую кошку.

- Я бы предпочел такой красотой любоваться издалека, через прочную железную решетку.

- Ну, тебя! Ничего же не случилось. Ну, съели, теперь ожила. Тебя, случайно, никто не ел?

- Я сам кого угодно съем.

- Я вижу, ты перерождался, облик другой, молодым стал.

- Приходилось, - согласился Олег, - мы с одним приятелем телами поменялись, а он сгинул.

- Это его тело?

Олег пожал плечами, трудно было точно ответить на этот вопрос. Слишком странные сны он тогда в лесу видел, словно несколько жизней прожил. И в чьем теле теперь находится, сам не знает. Главное, в душе остался все тем же Колесовым Олегом Николаевичем.

- Я в лесу долго спал, - сказал он, - когда проснулся, на меня девушка из ореха свалилась.

По выражению ее лица понял, что говорить это не стоило. Слишком многое в Кате осталось от прежней жизни.

- Так, так, с этого места подробнее, пожалуйста!

Про травницу, почему бы не рассказать?

Когда повествование дошло до места, где двигуны накормили девушку странным "виноградом", и что из этого вышло, Катя расстроилась.

- Какой ужас! - воскликнула она. - Хорошо, что ты мне об этом сказал. Я про двигунов тоже кое-что слышала, но не думала, что все так мерзко. Что дальше с тобой было?

Рассказал он про Колдуна, сообщив, что тот явился последний раз, и что прежней Ягаи уже нет.

- Она мне не родня, - фыркнула девушка, - померла старушка, и ладно, другая вместо нее, какая разница?

Прекрасная блондинка протянула к нему руки.

- Иди ко мне, - сказала она, - Яала обещала, что завтра я буду здорова. Помнишь про секс в чужом теле?

Разговор тот он не забыл, просто понимал, что последствия будут фатальные. По той же причине гармии Лианке теперь появляться в этих землях нельзя, "установщики-спокойники" в порошок сотрут. То же могло случиться с Катей. А виноват, окажется, конечно, он! Как бы ей деликатнее это объяснить?

- Тебе еще червя глотать, - сказал он.

- Какого червя? - с брезгливой гримасой воскликнула девушка. То ли будет, когда она живунца увидит!

- Червей я глотать не собираюсь!

Олег внутренне усмехнулся.

- Успокойся, это не страшно.

- Пусть не надеются! Нет, и еще раз нет!!!

- Хватит о червях, ты не ответил на мой вопрос, - успокоившись, наконец, сказала она.

- Сейчас лекарша придет.

- Плевать на нее! - Катя снова потянулась к нему. - Не хочу вспоминать о доме и родителях, слезы лить. Нужны же мне, наконец, положительные эмоции, после болотных приключений, свинячьей жизни, и этой чертовой заразы, иди ко мне!

Очень вовремя пришла Яала с листвяной коробкой. Наверняка там сморкотун сидел.

- Ложись на живот, - сказала она.

- Я червей боюсь! Не хочу, ни за что! - забилась в истерике Катя. Олег поспешил выйти, завтра ее живунца заставят глотать, вот тогда начнется!

В хижине стало тихо, лекарша умела убеждать. Вскоре она ушла, Олег вернулся к девушке.

- Я тебе безразлична, - обиженно заявила та.

Как мог, он объяснил, что в деревнях здесь живут либо женщины, либо мужчины. Совместных деревень нет. Наказание, применяемое к нарушителям, крайне жестоко.

- Ты боишься снова переродиться? - она грустно посмотрела на него. Олег почувствовал себя той самой свиньей, в которую ему когда-нибудь предстояло воплотиться.

- Люди здесь появляются иначе, чем в нашем мире, - сказал он, вспомнив гармию, - нарушители вместо перерождения получают окончательную и бесповоротную смерть. Рискуют даже те, кто занимается столь безобидной вещью, как игра в крестики-нолики. Ухват не понял, что это такое и решил от меня избавиться. В случае беременности, представляешь, что сделают с тобой? Превратят в перегной. Станешь потом травой и деревьями.

- Тоже своеобразная реинкарнация, - задумчиво произнесла она, - но, пожалуй, ты прав, такой вариант меня не устроит.

Все же, в своем нынешнем виде Катя была очень уж, привлекательна. И он небезосновательно подозревал, что, в конце концов, они оба плюнут на запреты.

- Есть у меня одна идея, - сказала она после долгого молчания, и вдруг воскликнула, - ох, как чешется!

Еще бы, сморкотун пока внутрь заберется, весь зад расковыряешь! Он терпеливо ждал, пока у нее прекратится зуд.

- Что за идея? - спросил, зная, что никакие идеи не помогут. Но неожиданно услышал ответ весьма обнадеживающий.

- Я когда в свинячьем облике была, слышала, как две травницы неподалеку разговаривали. Листья собирали, ягоды, разные секреты промеж себя обсуждали. Одна сказала, что появление животных и людей можно остановить, если поливать ореховые деревья соком травы улль. Они потом на шепот перешли, но я все равно слышала. Оказывается, сок этой травы женщин на время бесплодными делает, представляешь? Так и сказали: "Женщин"! Наберем травы улль, как она выглядит, я знаю, надавим сока, и все.

Два дня спустя они, добрались до лесного массива, где Катя нарвала листьев травы улль.

- Попробуй, - протянула ему сочный побег девушка, - вкусно!

Олегу понравилось, мясистые стебли имели вкус и запах земляники. Он неожиданно подумал, что получится, если эту траву подсунуть двигунам, которые постоянно размножаются, словно клетки раковой опухоли?

"Лишь бы травницы не ошиблись!" - подумал он, когда их объятия переросли в нечто более существенное, но скоро все опасения и мысли вылетели у него из головы.

Проведя в лесу два дня, направились дальше.

- Жаль, здесь нет водоемов, речек, озер, - сказал Олег, - так хочется поплавать, и помыться бы не мешало.

- Доберемся до деревни, помоемся в бане, - ответила Катя, - меня к реке не тянет. Я в болоте наплавалась, до сих пор от грязной трясины тошнит.

Когда Катя поинтересовалась, сколько еще им добираться до скал, возле которых утонул в болоте "Боинг", ответить он не смог. Общение с гармией подарило ему некое подобие внутреннего компаса, чувство направления, а с расстоянием он вполне мог ошибиться. Она пыталась выяснить, откуда у него это? Он пожимал плечами и отвечал, что началось это в объеденном двигунами лесу.

- Когда на тебя молоденькая девушка свалилась? - при этом она поджала губы и задрала красивый носик. Только ревности ему не хватало!

- Я ее из ореха не вытаскивал, - заметил он, - сама выпала.

- Ну да, знала, на кого падать, не от нее ли у тебя такое умение? Кстати, во что она была одета?

Впрочем, Катя не могла на него долго дуться, через несколько минут забывала обиду.

- Зачем нам эти скалы? - спросила, когда они присели отдохнуть на обширном поле, покрытом травяным ковром.

- За ними живут настоящие хозяева, те, кто замутил все это, - Олег описал рукой полукруг, она широко распахнула глаза.

- Ты собираешься сунуть голову в пасть льву?

- Здесь нет львов.

- Не придирайся к словам, в пасть к деуву?

- Я должен это сделать, выскажу все, что о них думаю!

- Что же ты им скажешь? - спросила она с усмешкой.

- Скажу, что ставить эксперименты над мыслящими существами неэтично, низко и недостойно высокой цивилизации.

- Тебя превратят в перегной.

- Лучше быть перегноем, чем трусом и подлецом.

- Глупый, я за тебя боюсь, ты обо мне подумал?

- Ничего они мне не сделают.

- А если сделают?

Олег пожал плечами, он понятия не имел, откуда взялась у него такая уверенность. Во сне прошел проверку, пройдет и на этот раз. В крайнем случае, дадут пинка и прогонят, но не убьют.

Деревню Мальки увидели издалека. Думали добраться быстро, однако расстояние оказалось обманчивым, топать пришлось до вечера. Когда пришли на место, обнаружили, что обитают здесь мальчишки. Толпа подростков с радостными криками окружила их и повела в деревню.

- У нас давно никого не было!

- Мы хотим послушать байки!

- Расскажите что-нибудь!

Олег вспомнил, как развлекались двигуны, гоняя по полю орех, и решил научить ребят игре в футбол. Если начертание символов привилегия Колдуна, то, мяч гонять, скорее всего, имеет право каждый. Потом можно заняться баскетболом, сетку, какую-никакую, сплетем, в лесу листьев длинных, вроде лиан, навалом. Отобрал две команды, разъяснил правила. Нашел подходящий орех, нарвал листьев красного цвета, велел ребятам из одной команды прикрепить к головным уборам. Взял на себя роль судьи, и понеслось. Первое время бегали без толку, загоняли орех в собственные ворота, но понемногу разобрались. Когда забили первый гол, едва не подрались. Олег успокоил, сказал, первый раз не считается, потому как это проба сил.

Между делом, поинтересовался насчет бани. С огорчением узнал, что баня имеется, но давно заброшена, дети без нее как-то обходились. Получится ли у него вызвать банника и нагреть воду?

- Мы под дождиком моемся! - наперебой затараторили мальчишки, хотя какие здесь дождики? Туманные слезы, пыль водяная!

Снова принялись гонять орех. Катя с интересом следила за игрой, о байках дети давно забыли, с игрой ничто не могло сравниться! Наконец, усталые и довольные, ушли с поля. Олег сказал, что попытается растопить баню. Один из мальчиков, высокий вихрастый, обратился к нему: - Не стоит вам мучиться, дядька Олег, у нас это ни разу не получилось. Сегодня Ягая должна прийти, велела, чтобы все на месте были, даже за орехами в лес не ходили. Попросите ее, она вам мигом баньку спроворит.

Стало у нашего героя на душе тревожно. Ни от Ягаи, ни от Колдуна, не ждал он ничего хорошего. Тем более, другими они стали, чужими. "Подальше от королей, голова целей", эту истину еще средневековые французы знали, умные были люди, Олег тоже дураком себя не считал.

- Вот что, ребята, - сказал он, - на сегодня все, мы с Катей сходим в рощу, поужинаем, вернемся к вечеру.

- Орехи в желтую крапинку попробуйте! - едва ли не хором закричала ребятня. - Ароматные, пальчики оближешь!

Указанные орехи и впрямь оказались вкусными.

- Ты чего-то опасаешься? - спросила подруга, лакомясь сочной мякотью. Рощица была так себе, небольшая, однако деревья стояли плотно, без просветов, поэтому создавалось впечатление глухого леса.

- Не хочу встречаться с Ягаей, - ответил он, - нехорошее у меня предчувствие.

- Предчувствиям надо доверять, - согласилась Катя, - хотя я бы с ней не отказалась поболтать. Может, что интересное скажет.

- Болтун находка для шпиона, - вспомнил он присказку давно ушедших времен. Девушка в ответ только хмыкнула.

- Когда в деревню пойдем?

- После того, как надоест целоваться, - ответил, привлекая ее к себе.

- Тогда до завтра отсюда точно не выберемся, - прошептала она.

До завтра они, конечно, в роще не остались, но задержались изрядно.

- Бог с ней, с баней, - сказал он, когда вышли на поле, - у меня теперь только одно желание, выспаться.

- Присоединяюсь, мой властелин! - ответила Катя, широко зевнув.

Деревня встретила тишиной. Они прошли между хижин, никого не обнаружив, дети исчезли.

- Я даже с ними не успел в баскетбол сыграть! - сказал он с досадой.

- Наверное, их Ягая забрала.

Он промолчал, неприятное предчувствие усилилось.

- Давай спать, у меня глаза слипаются.

Не хотелось ему в пустой деревне задерживаться, нехорошее было место, однако организм настойчиво требовал отдыха. Они устроились в ближайшей хижине и сразу уснули.

Олег проснулся, словно его что-то толкнуло. Поднялся с лежанки, чувствуя неодолимое желание, вышел за дверь. Снаружи было темно, что случается только раз в семь дней. Ночь перемен, как они могли забыть! Ночь, когда нельзя оставаться под крышей. Сейчас он разбудит Катю, и они уйдут в поле, где никакая опасность им не будет угрожать. Так вот о чем буквально кричало и предупреждало подсознание! Он отошел в сторонку, облегчился и уже собрался вернуться в хижину, когда заметил у входа большую смутную тень: круглая голова, без рук, без ног, выше среднего человеческого роста, согнулось, бесшумно вошло внутрь.

Он замер, что нужно этому типу? Поискал глазами палку потяжелее, не нашел. Ругая себя за минутную задержку, ворвался хижину, готовый пустить в ход кулаки, и остановился в растерянности. Хижина была пуста, ни тени, ни Кати. Постоял немного, в душе поднималась злая волна. Скучный неизменный мир, как же! Здесь такая эпоха перемен, что Конфуций отдыхает! Обрести подругу, потерять, чтобы снова встретить, и опять расстаться! И дети исчезли! А двигуны множатся и готовятся устроить большую пакость. Главное, ни у кого ничего не спросишь. Сменились даже Ягая с Колдуном, только треклятые экспериментаторы, как ни в чем, ни бывало, по-прежнему сидят за своей скалой. Он обязательно до них доберется! Кроме кулаков и тяжелой сучковатой палки иметь бы при себе что посущественнее, вроде гранаты или ручного пулемета!

Глава пятнадцатая

Олег пер напролом, никуда не сворачивая. Иногда только к лесу, чтобы подкрепиться. Время от времени непонятки какие-то происходили с расстояниями. Не так давно с Катей к деревне вышли, на глазок идти до нее полчаса, ну, может, час. А на деле получилось полдня. Отмерял он шагами землю, скучал по девушке, сокрушался, сколь жесток этот мир. Внешне посмотришь, тишь, да гладь, все сыты и довольны, разве что, бездельем маются. А копнуть глубже, такое открывается! Складывалось впечатление, что скальная гряда ближе не становилась, наоборот, словно бы потихоньку отдалялась.

Мир этот напоминал кривое зеркало, не подчинялся известным закономерностям, менялся в любую сторону, готовый сожрать всякого, неугодного.

Топал давно уже, проголодался и остановился. Вокруг расстилались бескрайние поля, ну, чем не российские просторы? Небо таким в родных пенатах тоже иногда бывало, однородно-мутное, особенно осенью или весной. На горизонте, чуть правее, темнел лесок. И больше ничего, ни людей, ни деревень, ни прудов и озер. Если вода, то обязательно болото. Подумав, направился к лесу. Все равно туда топать, в лесу орехи. До леса добрался, в чащу забрел и обнаружил на большой поляне грибы, похожие на белые. Грибов давно хотелось, но все как-то не попадались. Они вообще здесь редкостью были, не такой, конечно, как ягода борзянка, та вообще только в заповедных местах росла. Обрадовался Олег, нарвал грибов целую кучу, до чего ж хороши, оказались, а пахли как вкусно!

Присел на кочку, задумался. Сырыми есть не хотелось, суп грибной не сваришь, воды нет, кастрюли тоже, соль, если только из ореха наковырять. Решил пожарить, как шашлык. В зажигалке газа немного оставалось. Набрал хвороста, насадил грибы на ветки, соорудил из толстых веток нечто вроде мангала. Вскоре весело заплясали языки огня, он подождал, когда дерево прогорит, оставив красные угли. После этого положил сверху веточки с грибами. Сразу пошел такой запах, что слюной подавиться можно. Олег даже слегка отодвинулся, лучше не нюхать, а то терпение лопнет, сырыми проглотит.

Подумал, что леса здесь мрачноватые, не слышно пения птиц, ввиду полного отсутствия таковых, жужжания насекомых. Если все же жужжание услышишь, бежать надо, чем быстрее, тем лучше. Потому как это может означать, что где-то рядом летает, жужжа ядовитая. Задумался Олег и не сразу услышал тяжелые глухие шаги. Обернулся и обомлел, из чащи на поляну выдвинулся странный человек. Лысый, с круглой головой, широким плоским носом, маленькими глазками, руки и ноги короткие, толстые. Живот здоровый, как у двигунов. Кожа коричневая в разводах, гладкая, блестит, словно маслом смазанная. Сам голый, к тому же, бесполый, чего в принципе быть не должно.

"Урод, кастрат какой-то!" - решил Олег, вскочил на ноги, прихватив толстую палку. Отодвинулся, оставив прогоревший костер междусобой и пришельцем, и стал ждать, что дальше будет. Страхолюдный человек подошел, раскрыл корявую щель рта.

- Как ты посмел мои грибы рвать? - раздался трескучий, деревянный голос.

- Лес большой, грибов всем хватит.

- Лес мой, и грибы мои!

- Да кто ты такой? - Олег разозлился, едва не добавив "урод", однако сдержался. Кто его знает, какие возможности у этого чудища?

- Древопуп я, а ты был мужик, станешь падалью.

С этими словами чудик этот, словно йог-огнеходец, попер на Олега прямо через угли. Если бы не это, тут бы нашему герою и конец пришел. Попятился он, споткнулся обо что-то, выронил палку и упал на спину. Древопуп, тем временем, взвыл дико и, огненным факелом, принялся отплясывать на углях "самбу". Когда герой наш поднялся, монстр лежал, весело полыхая, словно облитый бензином. Тут Олегу не до грибов стало. Руки-ноги затряслись, страх такой навалился, что затошнило. Выскочил он из леса, понял, смерть рядом прошла. По слухам, древопуп, как и крутень, от человека одну гниль оставляет. Кто ему попался, про перерождение смело мог забыть. Правда, появляться чудище предпочитало в ночь перемен, в данном случае сделав исключение.

"Повезло мне, - думал Олег, поспешно удаляясь от страшного места, - не сталкивалось прежде с огнем чудище". И впрямь, единственный, кто мог в этих землях воду согреть, это банник, от него пожара быть никак не могло. "А ведь случись пожар, - снова пришла мысль, - выгорит все, деревни, леса, степь, только болота сырые уцелеют. Тушить-то нечем, воды практически нет. Колодцев мало, один на деревню". Достал он зажигалку, газ в ней почти закончился. Подумал, размахнулся и зашвырнул в чащу.

Дальше почти бежал, с большим желанием скорее добраться до места, где упал самолет. Сколько можно к этой скале тащиться?

Вышел вскоре к хижине, той самой избушке, в которой они первую ночь перемен с Катей провели. Пенек был рядом, вон он, на месте, никуда не делся. И Ягая, легка, на помине, из двери высунулась.

- Чего ищешь, молодец? - спросила. - Дело пытаешь, али от дела лытаешь?

Совсем, как баба Яга из сказки! А что, он и ответить может, как в сказках положено.

- Ты, бабка, доброго молодца сначала накорми, напои, в баньке попарь (вторую неделю не мылся!), потом спрашивай.

- Ишь, добрый молодец выискался! Накормить, напоить, это у нас завсегда. Заходи, оголодавший, а баньки у меня нет. Это надо в Грибки топать, а ходу до них три дня.

- Не пойду в Грибки, мне к скалам надо, - ответил Олег, и спросил нетерпеливо, - ну что, поесть дашь?

Бабка и впрямь другой оказалась, той, прежней, которая к нему относилась дружески, уже не было. Ладно, накормит, и то, как говорится, хлеб.

Как уселись за стол, стала она его пытать.

- Для чего тебе скалы те? Там орехи не растут. Заберешься наверх, непременно сорвешься, сгинешь в пропасти.

- За меня не беспокойся, мое это дело.

- Возвертайся в свою деревню и живи себе спокойно. Или тебя выгнали, изгой ты?

- Что за изгои такие?

- Ну, - бабка замялась, поняв, что сболтнула лишнее, - кто не в ладах, как бы пояснить...

- С ухватом, или древопупом, не так ли?

- Ответствуй, как на духу, с кем повздорил?

Была бы прежняя Ягая, пожаловался на судьбу свою невеселую. Лианке, гармии, пришлось бежать неведомо куда, да еще с сыном, которого даже в глаза не видел. Подругу, Катю, забрали, потом вернули, и снова она пропала. Но нельзя об этом говорить, теперешняя Ягая была с прочими существами аномальными "одного поля ягода". Его тут, же записали бы в "возмутители спокойствия" со всеми вытекающими последствиями. Прощай тогда скалы, выход из этого страшноватого сказочного мира, да и сама жизнь, скорее всего.

- Скажи лучше, как до пещеры добраться?

- Кто это язык длинный распускает, про пещеру всем и каждому рассказывает?

- Слухом земля полнится, а я не "все", и не "каждый".

Пристально посмотрела на него Ягая, покачала головой.

- В той пещере начало всей земли, которая из гнилого ореха народилась.

- Отвечай, где вход, старуха.

- Не такая уж старуха, - обиженно сказала Ягая, - мне еще жить, да жить, не то, что тебе, гиблому. Дюже смелый выискался, к скалам этим даже зверь лесной подойти боится, а пещера рядом, за теми зарослями, пройдешь дальше, увидишь.

- Спасибо, бабуся, за подсказку, - Олег поднялся из-за стола, - и за хлеб, соль.

Вышел, оставив ее в недоумении, сообразил, что сказал по-русски, полного перевода не получилось, слов таких в местном языке не существовало. Пещеру нашел неожиданно легко, скрыта была густой листвой и кустарником. Потолок высокий, ровный, пол гладкий. Пещера подсвечивалась мягким желтоватым светом непонятного происхождения. Внимательно осмотрев стены, обнаружил он малозаметные, светящиеся мхи. Олег решительно направился внутрь скалы. Ответвлений по пути не встречалось, не заблудится. Удивительно было то, что шагал по ровному полу, а впечатление такое, словно в гору идет, преодолевая подъем. Или воздух таким плотным стал? Вскоре пещера стала заметно уже и, обманывая зрение, словно бы под уклон пошла, идти стало легче. Прошагав примерно с километр, он уткнулся в тупик, где же обещанный проход? Не сразу заметил сбоку углубление и широкую неровную щель, образовавшуюся, скорее всего, в результате подвижки горных пород. Не то, чтобы парадным, черным входом эту трещину назвать было нельзя. Проход для незваных гостей, тараканов из-за печки, а как поступают с тараканами?

Он выбрался наружу и едва не задохнулся. Глазам открылась обширная равнина. Метрах в двухстах начинался ряд серых двухэтажных зданий. Научный городок? От горного массива их отделяла частая стена решетчатых металлических конструкций, напоминающих высоковольтные опоры. Небо не голубое, грязно-коричневое. Сквозь бурую дымку просвечивало мутное солнце, по которому так соскучился Олег, тусклые лучи отражались в окнах домов, создавая впечатление вечернего заката, или, может быть, неполного затмения. Дышать было практически нечем, вместе с удушающим химическим запахом, словно тысячи иголок принялись терзать легкие. Задержав дыхание, он успел отойти от скалы на два, или три шага. Словно черти из табакерки, откуда-то выскочили фигуры в блестящих скафандрах с черными забралами, подхватили под руки и грубо затолкали обратно в щель. При этом одна из фигур сердито размахивала руками, словно мельница крыльями. Возможно, давала понять, что здесь оставаться нельзя. Да и не продержаться долго в такой атмосфере. Сопротивляться было бессмысленно, к тому же, у того, который изображал мельницу, на поясе висела кобура, весьма весомый аргумент. Вести разговоры о правах человека и демократии с ним никто не собирался. Впрочем, моральный ущерб Олег, хоть как-то отыграл. Когда его грубо затолкали в щель, повернулся, и показал фигурам в скафандрах общечеловеческий жест, поднятый кверху средний палец. Откашлявшись и отдышавшись, отправился обратно, поначалу опять, как будто в гору забирался, а вскоре услышал позади далекий грохот, щель закрылась. Прохода на равнину больше не было.

Глава шестнадцатая

Больше всего Олега поразили дома, совсем, как в родном городе. И фигуры в скафандрах, наверняка, людьми были. Не понравилось грязно-бурое, отравленное небо. Подумал, что находится все это где-то в параллельном мире, гармия недаром говорила: сверху скалы видны, а за ними море. Когда лез в пещеру, была у него дурацкая наивная мечта. Воображал, встретят хлебом, солью, обнимут, может, даже прослезятся, скажут: "Здравствуйте, Олег Николаевич, заждались мы Вас!". Понимал глупость таких мыслей, и все же, в глубине души надеялся. Реальность взяла за шкирку и вышвырнула обратно, словно котенка. Кто он для экспериментаторов? Любопытный мужик из деревни.

Выбрался он, наконец, из пещеры и потопал туда, где на краю мира ждал его непонятный Бугор. А сверху, вот редкость, посыпал мелкий дождик, даже не дождик, а так, водяная пыль. Туман сгустился. Неуютно шагать, все тело влажным стало. Он еще подумал шутливо, может, выставили меня, потому что давненько не мылся, попахивал изрядно? Хотя ребята в скафандрах явно ничего не чуяли! Задумавшись, не сразу обратил внимание на появившуюся впереди фигуру. В туманном облаке возникла женщина в полупрозрачной накидке, практически ничего не скрывающей, подчеркивающей стройность молодого тела. Женщина шагала, не обращая внимания на дождь. Она легко двигалась, словно плыла по земле, четко держа дистанцию. Вскоре движения ее обрели дополнительную грацию, она словно танцевала под только ей одной слышимую музыку.

"Для балета пачки не хватает" - саркастически подумал Олег, наблюдая за незнакомкой. "Ну, артистка!" - восхитился он, когда она изобразила особенно изящное "па". Неожиданно он поймал себя на том, что следует за ней, как привязанный, уклонившись в сторону от выбранного направления. Вот зараза! Он свернул направо. В тот же миг танцовщица исчезла, а левее, в нескольких шагах Олег увидел трясину. Еще немного, влез бы в болото! С исчезновением танцовщицы закончился дождик, рассеялся туман.

"Хитры местные создания на выдумку!" - подумал он. Простой деревенский мужик наверняка оказался бы на крючке и сейчас давился болотной жижей. С ним они просчитались, он хоть мужик, но не простой! Из случившегося сделал вывод: на него снова объявлена охота, и нужно быть вдвойне осторожным, иначе до края мира не добраться. Единственное, что вселяло надежду, в этой охоте пока не участвует ухват, подземный владыка. В противном случае давно бы ему пришел конец. От болот следовало держаться подальше, да и в лес заходить разве что, за орехами. Мало ли в лесу кто встретится, лесовик, или древопуп, пожелавший отомстить за собрата? Зажигалки у него теперь не было, огонь не разведешь, не отобьешься.

Вскоре наткнулся на небольшую деревеньку. Встретил его староста Липучек, так она называлась, зазвал в избу, предложил хмельного ореха с закуской.

- Народ по избам сидит, сегодня задождило, - сказал староста, благостный мужик с окладистой бородой, именем Мешоша.

Олег подивился названию деревни, однако скоро понял, в чем дело. Жители обожали сплетничать, в основном то был бесконечный пересказ незначительных деревенских событий. Если судьба посылала прохожего, что не часто, но все, же случалось, прилипали к нему надолго. И не отпускали, пока всю предыдущую дорогу по десять раз не перескажет. Вначале Олега староста выслушал, потом один мужичок заглянул, второй. Вскоре в избе стало не протолкнуться. Олег рассказал деревенским о странной плясунье. Узнал, что подобный случай уже был в этих местах. Выслушав Олега, и подивившись, как тот сумел от морока освободиться, мужики рассказали следующую историю. Жил некогда в Липучках мужичок, вечно был всем недоволен, бродить любил по окрестностям, а однажды пропал надолго. Появился, сам не свой. Поначалу на вопросы не отвечал, отмалчивался, но, в конце концов, рассказал. Оказывается, неподалеку от Липучек располагалась деревня, в которой жили не мужики, а какие-то люди непонятные. Ему, конечно, не поверили, мало ли, что могло человеку привидеться, особенно с похмелья. Надо сказать, любил этот мужик хмельным орехом баловаться. Стал снова уходить. Возвращался, молча, вид имел довольный. Однажды ушел в ночь перемен, а из его пустой избы шум донесся. Сбежались жители, видят, ухват из земли лезет, да как гаркнет: - Где этот негодник?

Испугались мужики, по избам попрятались. Утром вышли, дождь моросит и туман, как сегодня. Смотрят, идет к болотам пропащий, а впереди Лала, шагает, словно приплясывает. Оба сгинули в болоте, больше никто его не видел.

- А что за деревня такая, куда он ходил?

Мешоша рукой махнул.

- Нет ее давно, что там случилось, мы не знаем. "Все ясно, - подумал Олег, - нарушил мужичок один из запретов, догадываюсь, какой". Не стал он рассказывать о своем знакомстве с гармией, да с Ягаей, а про самолет, тем более, умолчал. Кто знает, как отреагируют? Молчание-золото. Но и без излишних подробностей рассказ о путешествии местных впечатлил. Долго они удивлялись, обсуждали и пересказывали. Вокруг избы толпа собралась, все хотели услышать дивные истории из первых уст. К вечеру над ним сжалились, накормили, напоили, долгожданную баню истопили, и спать положили. Выяснил он, кто эта женщина дождевая, ее сонник туманный оживляет. Называют ее Лала, отвязаться от нее невозможно, потому как снова и снова будет приходить. Листья грабы надо при себе иметь, тогда, по крайней мере, она будет держаться на расстоянии.

- А то может за руку взять, разум отнять и в гиблое место завести, - говорили мужики.

На следующий день покинул он гостеприимные Липучки, воспользовавшись тем, что народ еще спит. Иначе пришлось бы снова рассказывать и пересказывать, неизвестно сколько раз. Шагал по полям и лугам, чувствуя, что продвигается к цели слишком медленно. По слухам, до прохода и Бугра топать было месяца два или три. Только расстояния здесь иногда странным образом менялись, особенно в ночь перемен. Повезет, за неделю доберешься, ну, а нет, год проплутаешь. Как обычно, понадеялся на "авось", кривая куда-нибудь выведет. Заметив небольшую рощу, решил пообедать. В лесу нос к носу столкнулся с женщиной, устроившейся на пеньке с орехом в руках.

- Приятного аппетита, - невольно вырвалось у него.

- Спасибо, - ответила та, удивившись. Обращение такое здесь принято не было. Олег сорвал мясной орех и пристроился на поваленном дереве. Наслаждаясь пищей, рассматривал незнакомку. Кроме лица, видно почти ничего не было, скрывала листвяная одежда. Даже цвет волос нельзя было угадать под зеленым головным убором.

Познакомились, женщину звали Санная, деревню свою она покинула давным-давно.

- Я в тот раз в лес далеко забрела, - рассказала она, - когда вернулась, увидела вместо Моршанцев болото.

Олегу название показалось знакомым.

- Моршанцы, где это? - поинтересовался, сомневаясь, впрочем, что получит толковое объяснение. В географии местные жители были не сильны. Тем не менее, Санная ответила.

- В двух дневных переходах от конца мира.

- Далеко ли отсюда?

- Кто ж его знает, сегодня далеко, завтра близко!

- Каков он из себя, этот конец?

- Стена из тумана.

- Я как раз туда направляюсь, пойдешь со мной?

- Скучно, что ль, одному бродить? - хихикнула женщина. - А приставать не будешь? Я недавно одного мужика дубиной по голове огладила, все потрогать порывался. Это второй был, первого в болото столкнула.

- Решительная ты, - одобрил Олег. Приставать он не собирался, слишком от этого много получалось проблем.

- Я к скалистой гряде пробираюсь, - сказала Санная, - говорят, за ней колдуны живут. Хотела их кое о чем попросить.

- Был я там, не стали они со мной разговаривать.

- Да ну! Нешто такие злые?

- Злые, или нет, не знаю, - ответил Олег, - только ходу теперь к ним нет. Пещеру завалило.

Видно было, женщина расстроилась. Не стал он выяснять, какого рода ее просьба, хотя догадывался.

- Хочу пройти за конец мира, - сказал он.

- Там же ничего нет?

- Вот и проверю, надоело в этих землях болтаться. Не знаю, как там, за проходом, а здесь ничего хорошего ждать не приходится.

- Я эту стену издалека видела, страшная она. Чем туда лезть, лучше в болото прыгнуть, и ходить далеко не надо! Жабень другую жизнь подарит.

- Не все то хорошо, что рядом, под рукой, - заметил Олег.

- Ладно, пойду с тобой, если впрямь приставать не будешь.

Санная болтушкой оказалась еще той. Исходила землю вдоль и поперек. В мужских деревнях бывала не раз. Впервые в такой деревне у нее начались неприятности, когда по незнанию разрешила на себя в бане поглазеть, как на невидаль какую. Едва убежала, хорошо деревня собраться не успела, только трое мужиков явились. Неуклюжие были, друг другу мешали, ей удалось между ними проскользнуть.

Олега неожиданно потянуло на откровенность, надоело скрытничать.

- Хочешь, выдумки мои послушать? - спросил он.

- Это вроде баек, какие старухи любят рассказывать?

Очень она любила такие истории, особенно страшилки.

Вот и стал Олег понемногу о себе рассказывать. О том, как жил в другом мире, где дома не росли из земли, а сложены были из камня, высокие, почти до неба. Про телеги самоходные и другие чудеса. Когда упомянул радиосвязь, Санная перебила.

- Какая ж это выдумка? Зерна маковых косточек пожуешь, мысли всей земли слушать можно, я как-то попробовала. Редко кто этим пользуется, если без дела, быстро надоедает.

Услышав про самолет, вспомнила гармий. Мол, те тоже летают, а вот как может летать что-то неживое? Тем не менее, похвалила: выдумал знатно!

Приняла она его историю за сказку, он не возражал. Говорил, о подземных телегах, называемых метро, что несутся с огромной скоростью. Но разве может она такое представить? Метро, поезда, самолет в ее воображении рисовались эдакими живыми монстрами, наподобие древопупа или крутеня.

Некоторое время спустя они встретили Жмуня. Такой же был, скиталец, серьезный дяденька, шкафообразный, на голову выше Олега. Под листвяной одеждой, скрывающей туловище, заметна была мощь, не человек, а медведь гризли. В руках палица, любопытно, чем он ее остругивал, зубами? Мужик был настроен мирно, устроили совместную трапезу. Жмунь тоже давно покинул свою деревню Небыль.

- Жив ли Колдун? - спросил Олег, услыхав название деревни.

- Сгинул, - ответил Жмунь, - я после того ушел, скучно стало. С Колдуном хоть поболтать было о чем, а наши, деревенские, только хмельные орехи едят, потом отсыпаются, проснутся, и опять за хмельное.

Пьяную деревню Олег хорошо помнил, а Колдуна было жаль.

Узнав, что собираются Олег с Саннаей добраться до конца мира, Жмунь принялся их отговаривать.

- Может, за туманной стеной, что-то и есть, - сказал он, - только Бугор обратно никого не пускает. Если там, к примеру, сплошное болото, без орехов пропадешь! А Бугор не пустит, говорят, у него условие такое, хочешь, иди вон, но назад ни-ни. А про пещеру в скале я много слышал. Не может колдовская пещера закрыться, что-то ты, путник, напутал.

Видит Олег, Санная обрадовалась, решила, видно, что и впрямь Олег все придумал. Идти с ним ей сразу расхотелось, он ее уговаривать не стал. Получится что не так, она ему мозги вынесет. А Жмунь этот не прост, на женщину с вожделением посматривает, здоровый мужичина, "защитник" и "добытчик", явно, ей по душе пришелся. Подозревал Олег, собиралась она у колдунов заскальных семью попросить, детей. Объяснить бы ей, как ухват и иже с ним поступают с теми, кто установленные порядки рушит? Не докажешь, на собственный пример не сошлешься, за сказочника держит! Мысленно рукой махнул, решил, будь, что будет! В конце концов, каждый сам дорогу выбирает и кузнецом своего счастья становится. Только у женщины этой, если она с Жмунем свяжется, счастье будет короткое.

Пытался Олег ей на то намекнуть, она его не поняла, а может, понять не захотела.

- Помолчал бы, путник, - ответила, сама взгляд от шкафообразного мужчины оторвать не может, - я в делах житейских больше твоего разбираюсь. И в душу ко мне не лезь, а то бревнышком по башке схлопочешь!

Что ж, вольному воля! Так Олег ей и сказал. Они разошлись, Санная, в обнимку с Жмунем отправилась назад, к скале, Олег продолжил путь туда, где был положен предел земле этой, тридевятой.

Заторопился он. В лес заглядывал, только изрядно проголодавшись. Времени не замечал. Может, месяц в дороге провел, а может, два, кто скажет? Не сворачивая, шагал, размышляя об устройстве этого непостоянного мира. Удивлялся, каким он ему на первый взгляд показался статичным, неизменным. Как можно было не видеть изменений, когда они, можно сказать, на поверхности лежали? За раздумьями не заметил, как Лала объявилась. Туман над землей поплыл, водяная кисея в воздухе повисла, деревья почти не видны стали. Женщина легко и весело шагала, тянула его за невидимую ниточку. Иногда оборачивалась, подбадривающе кивала, улыбалась, вот стерва!

Проголодавшись, он в лес зашел, на пеньке пристроился, орех открыл. Она неподалеку ждала, одобрительно смотрела, словно говоря, давай, давай, тебе силы понадобятся, чтобы за мной угнаться. Он ей кулак показал, она беззвучно рассмеялась, ситуация ее забавляла. Так и мельтешила она впереди, день за днем. Постепенно он к ней привык, как к собственной тени. Старался только не расслабляться, не поддаваться гипнотизирующему однообразию танца. Пока держался, не получалось у нее сбить Олега с верного направления. Как-то раз заметил даже на ее прекрасном личике удивление, похоже, прежде ей такие упрямцы не попадались. Деревенских мужиков она одним своим красивым телом, видно, с ума сводила, а здесь случилась осечка. Олег мысленно ее с фотографией из мужского журнала сравнивал, может, оттого и не действовали на него ее флюиды. Устал он, остановился в чистом поле, собираясь поспать. Дни и ночи давно перепутал, орех явор с собой не таскал, про ночи перемен вовсе забыл.

Едва прикорнув, обнаружил рядом пару стройных ног. Посмотрел, точно, Лала стоит со своей американской улыбочкой. Хоть бы нахмурилась разок, что ли, кукла противная!

Руку ему подает, впервые услышал он ее голос. Приятный, грудной, бархатистый, за таким голосом мужик должен на край света бежать, сирена, мля!

- Вставай, отведу туда, где ждет тебя счастье.

Гипнозом, что ли, она владеет? Ноги сами подняли его тушку с земли. Одна рука потянулась взяться за узкую ладошку, другая, подчиняясь бешеному усилию воли, извлекла из-за пазухи, заранее припасенные листья грабы, и сунула под красивый носик.

Куда делась добродушная улыбка, отчего появился злой оскал? Лицо красавицы сразу потеряло человеческий облик, проглянуло сквозь добрую маску отвратительное чудовище. Отскочила Лала, сказала зло: - Все равно никуда от меня не денешься, мужик!

Ушла в туман и исчезла. Наверное, отправилась к начальству, ценные указания получать. Уверен был Олег, не зря она к нему подкатывалась, болото где-то рядом. Не дождутся, лишь бы ухват на него не осерчал! С этой мыслью и уснул. Утром проснулся, заметил, мрак отступает, ночь перемен! Туман рассеялся, дождик закончился. В отличном настроении поднялся Олег и продолжил путешествие. Лалы этой неприятной нигде видно не было. Хорошо бы, вообще больше не появлялась! Хотя может, сонник туманный еще, какую каверзу, устроить, против которой листья грабы бессильны. Но этим утром ничто не могло испортить ему настроение. Буквально всей кожей чувствовал, выход из этого мира, изрядно набившего оскомину, близок.

В деревню встречную заходить не стал. Издали увидел, полна деревня двигунов. Карлики его заметили, заулюлюкали, ручками тонкими замахали, зазывая. Щаз! Сдались они ему, как гнилой прошлогодний орех.

Слева тянулся лес, если где и была туманная стена, разглядеть ее на фоне белесого неба не представлялось возможным. На мгновение он остановился, оглядывая густые заросли колючего кустарника. Дернулся, было, туда, где виднелся просвет, неожиданно обнаружил рядом довольную Лалу.

- Вот ты и попался, мужик!

Помахала рукой и растворилась в воздухе.

Земля под ногами расступилась, стала мягкой. Ноги с чавканьем погрузились по щиколотку. Пока пытался их извлечь, в болоте неподалеку забулькало, вылезла знакомая зеленая голова.

- Чего дергаешься? - с укоризной произнес жабень. - Ходит и ходит, куда не надо, народ мутит, ходявец неуемный. Сидел бы в деревне, орехи лопал, теперь перегноем станешь.

Попал он крепко! Обидно, до прохода рукой подать, только кустарник пройти.

- Погодь чуток, - квакнул жабень, - землицу под тобой оболочу, заберу непоседливое твое тело.

Может, признаться, кто он такой? Выторговать жизнь в обмен на информацию, рассказать, для чего вещички из чемоданов предназначены? Интересовался ведь лягух, жалел, что Олег сгинул, мол, спросить не у кого! Но тут, же отбросил эту мысль. Выяснит жабень, что ему нужно, а после, все одно, с ним разделается.

Вытащил он ногу, другая по колено провалилась. Не оказалось, как в прошлый раз, ветки под рукой. Совсем, было, духом упал, вдруг услышал сверху: - Руку давай!

Задрал голову и обнаружил пикирующую к нему Лианку. Гармия захлопала крыльями, зависла, как вертолет. Схватила за руки, потянула, лицо ее исказилось, весил он, все же, немало. С противным чавком ноги освободились, его водрузили на сухое место. Сандалии остались в трясине, однако он о них не жалел. Лианка взмыла вверх и исчезла из виду. Вряд ли она его узнала, сильно изменился он с тех пор, как они виделись. Просто помогла несчастному, попавшему в беду. Знала бы, кому помогает! А он сказать ничего не успел, даже поблагодарить. Как был, босой, бросился через колючие кусты и, не обращая внимания на боль в ногах, выскочил на открытое пространство.

Взору предстала высоченная стена плотного тумана, плавно переходящая в небо. Справа и слева темнел лес, за которым угадывалась непролазная топь.

Олег не медля, направился к туманной завесе. Казалась она неоднородной, ветвились и переливались внутри белесые струи, словно из земли били туманные ключи.

Не сразу обратил внимание на большой валун, обросший сиреневым мхом. На камне сидел со скучающим видом лысый сухонький старичок в листвяной пожухлой одежонке. Рядом торчало из земли кряжистое дерево с острыми зелеными листьями, усыпанное румяными плодами, похожими на яблоки.

- Рви запретный плод, - обратился к нему старичок, не поднимаясь с камня.

- Зачем? - спросил Олег, вспомнив священное писание и змея-искусителя. Что-то на рай это место не похоже, скорее, чистилище.

- Как это, зачем? - на бородатом сморщенном лице впервые проявились эмоции, старик удивился. - Чтобы печати стереть. Обратно ежели обманом проберешься, на землю эту ступишь, без печатей тебя мигом схарчат.

- Кто схарчит?

- Ухват, например, или крутень, пукнуть не успеешь.

- Не пукаю, не в том возрасте, - ответил Олег, старик намек понял, насупился.

- Ответь, человече, что означает средний палец, тобой выставленный?

"Что, заело?" - подумал Олег, вспомнив, как запихивали его в пещеру, вслух же ответил: - Вы умные, догадайтесь сами.

- Хотел тебя, дерзкого, лягух зеленый забрать, да гармия вытянула, везучий ты!

- Слыхал я, Бугор проход стережет, - сказал наш герой, надкусывая мягкий, сладкий плод, - не подскажешь, как его отыскать?

- Я и есть Бугор, - отвечал старик и спросил заинтересованно, - что еще про меня люди бают?

Олег решил его слегка подразнить.

- Говорили, великан. Руки и ноги, как деревья, рожа страшная, зубы, острые. Оказалось, трухлявый пенек, недомерок.

- Это я пенек? - возмутился старик, в тот же миг стал надуваться, как рыба-Луна, превращаясь в страшноватый шар.

Не дожидаясь развязки, Олег вломился в туманную стену, которая беззвучно сомкнулась за ним.

Часть вторая

Глава первая

Разбудил Олега стук в кузнице. Кузнец Охрим работу начинал рано, будил всю деревню. Как-то пытались его мужики вразумить, однако Охрим был неслабого десятка, вразумляльщикам намял бока, после чего, перемежая слова бранью, пояснил, что мечи, наконечники копий и прочее оружие слишком важны для деревни, и что проспать можно всю жизнь. Ворчали мужики, но поднимались, ни свет, ни заря. Некоторое время спустя ворчать перестали, убедившись, что вставши рано, все дела успеваешь переделать.

- Вставай, лежебока, завтракать пора, - Утана принялась растапливать печь. Олег полежал немного, спать хотелось, как никогда. Вечером кузнецу помогал, сын, помощник у него слегка занедужил. Железо пришлось клещами держать, молотом махать, мехами работать. Жалел Олег, что кузнечного дела не знает. Кончено, читывал когда-то, но информация бесследно осела в дальних уголках памяти. Поднялся, вышел во двор, опрокинул на себя ведро студеной колодезной воды. Потянулся, до чего хорошо! Солнышко светит, ветерок бодрит. Деревня просыпалась, жмуки, местные куры, в песке ковыряются, мелких червей и букашек ищут. А тут и Утана позвала, кашу разогрела.

Уселся Олег за стол, стал вспоминать, как впервые здесь оказался. Удивительно здесь и приятно, словно домой вернулся. Солнышко по небу движется, птички летают, все, как у людей. Семейные пары жмуков держат. На хрюшек лесных охотятся, огонь безбоязненно разводят. В лесах, как и в туманном покинутом мире, орехи съедобные растут. Правда, здесь их не так много. И люди рождаются, как положено, не из ореха вылупляясь. Главное, отсутствует прежняя жуть. Об ухвате, жабене и прочих чудищах разве что, старушки сказки рассказывают, пугают детишек перед сном. Впрочем, звери опасные в лесах, все же, попадаются. И речка здесь есть, плавать можно.

Умели в деревне обрабатывать железо, кузнец целыми днями стучал молотом, выковывая не только оружие, но и необходимые в хозяйстве вещи. Существовали и немногочисленные запреты. Нельзя было, к примеру, рубить ореховые деревья. Или кушать траву улль, хоть отыскать ее было не просто. С облегчением узнал Олег, что ягода борзянка в этих местах не растет вовсе.

В полукилометре от деревни, с северной стороны, за полем, засеянным местным овощем рухой, чем-то средним между репой и картофелем, по-прежнему возвышается туманная стена, из которой недавно появился Олег. Местные рассказывали, когда-то она дальше была, но однажды ночью вдруг придвинулась, захватив часть полей и две деревни. Земли, впрочем, в округе оставалось предостаточно, так что, на нее внимания никто не обращал. Последнее время стали беспокоить южные воинственные бродячие племена, потому и ковал кузнец кроме лемехов, кос и лопат, шлемы, панцири, мечи, и булавы.

Была в деревне травница, баба Лусья. Выяснил у нее Олег, что травы и ягоды, которые в туманной стране произрастали, почти все имеются в наличие и здесь. Вот только смешивать их никто не пытался, а может, и не догадывался. Когда Олег об этом сказал, травница рот разинула, до того ей идея удивительной показалась.

Принялся Олег травы собирать и сушить. Скоро вся изба травами сохнущими оказалась завешена. Избы здесь, кстати, также росли из земли, как грибы. Мужики двуручной пилой срезали макушку дерева, получалась вполне справная изба.

Долго Олег раздумывал над тем, что происходит на этой земле, и пришел к невеселому выводу. Экспериментаторы постепенно захватывают этот мир, распространяя туманную область дальше на юг. Туман этот, по-видимому, является границей между двумя параллельными вселенными. Тревожил его вопрос, для чего готовилось огромное войско двигунов? Чем служило, тараном, авангардом, или боевиками для предварительной зачистки местности? Чтобы потом в отвоеванных землях всякую нечисть можно было насадить? В свойствах различных травяных смесей увидел он единственную возможность как-то повлиять на захватчиков. Упросил даже бабку Лусью взять в ученики. Однако та отнекивалась, говорила, что только девочки для сей цели, потребны, она уже ученицу присмотрела.

Вопросами оформления брака в деревне никто не занимался. Понравились друг другу, живите вместе на здоровье. К Олегу спустя три дня после его появления в деревне и заселения в пустующую избу, пришла Утана, дочь кузнеца Охрима, явилась, словно к давнему знакомому. Уверен был Олег, если бы что-то ей не пришлось по вкусу, ушла бы, не попрощавшись. Вскоре вслед за ней притопал сам, Охрим, притащил пару чугунных котелков в качестве приданого, помог сложить печь. Технология была отработана, натаскали камней, коих у реки было множество, промазали глиной. Глина потом, трескалась, конечно, печь дымила, тем не менее, готовить на ней, с горем пополам, можно было.

Стоило заняться Олегу травами, прослыл он деревенским чудаком. Впрочем, относились к нему хорошо, если подшучивали, беззлобно. Пока не вылечил он философа местного, Тимаху, от жутких ран соком и листьями болотника. Деув Тимаху в лесу поранил, удивительно, как тот жив остался. И все одно, помер, если бы не Олег с его травами. Лусьи в то время в деревне не было, в лес далеко ходила.

Тимаха после выздоровления героя нашего зауважал. Был он в деревне кем-то вроде проповедника, рассуждал о том, как жить следует, как обустраивать быт, солнцу поклоняться призывал и дары приносить.

Развесив собранные травы под потолком, вышел Олег на улицу. Мимо прошагали рыболовы, неся улов, две рыбины в локоть длиной. Оказывается, в речке рыбка водилась, да какая! Уху сварить, пальчики оближешь! Не то, что под белесым мутным небом, ни рыбы, ни птиц, одни лягушки в болоте.

Олег заказал Охриму партию маленьких железных горшочков и теперь использовал их в качестве колб и реторт. Смешивал ягоды и листья, кипятил, настаивал. Мышей в полях водилась тьма, отловить несколько штук было не сложно, не боялись они человека, потому как люди их не трогали. Олег смастерил импровизированную клетку из большого горшка, посадил туда зверюшек, каждый день скармливал им по два-три ореха. Иногда проводил над ними эксперименты. Добавлял в орехи сок травы или ягод. Оставались живы, отпускал. Результаты записывал угольком на дощечках. Вскоре скопилась у него целая библиотека. Мужики на него косо посматривали, однако не трогали, Охрима боялись. Тот за сожителя своей дочки любимой мог любому ребра пересчитать. На поле работать, впрочем, Олегу приходилось наравне с остальными, рабочих рук в деревне не хватало. Лошадей здесь не было, и некому было соху таскать. Вот и впрягались по очереди, надрываясь, как бурлаки на Волге.

Однажды, после трудов полевых тяжких присели они с Тимахой у избы на завалинку.

Из кузни доносился равномерный стук, Охрим перевыполнял план по гвоздям. Гвоздей постоянно не хватало, забор поправить, короб сколотить. Крышу укрепить, чтоб не протекала, для чего клали стропила и прибивали куски коры. Дожди здесь, хоть и нечасто, случались проливные, не чета прежним, за туманной границей. Никто не интересовался, как Олег там, за стеной жил-поживал, а он и не распространялся. Если мужики считают, что там солнышко светит, и рыбка в речках плещется, пускай себе. Нечего умы смущать и людей пугать. Видя хорошее настроение деревенского философа, решился Олег спросить.

- Ответь, давно ли стена туманная к самой деревне подступила?

- Разное говорят. Вроде бы раньше две деревни были, Жмыхицы и Пушинки. В ту ночь гром случился, хотя погода стояла сухая. Деды наши утром проснулись, а обе деревни пустые, ни единого человека. Дома некоторые уполовинены, словно пилой кто поработал.

Олег встревожился, кто может не только дома, но и горы уполовинить, ему было прекрасно известно.

- На следующее утро на месте тех деревень уже стена встала туманная, так и стоит с тех пор.

- А если оно сюда надвинется? - спросил Олег.

- Почитай, два поколения минуло, - ответил философ, - с чего бы ей двигаться?

Олег задумался о двигунской армии, которая собиралась на той стороне. Ночью заснуть не мог. Утром сходил в лес, набрал семян травы улль и фильтрующего растения тьям, которое действовало на противозачаточную траву, как катализатор, многократно усиливая эффект. Он выяснил это из опытов на мышах, которые размножались поразительно быстро, правда, продолжительность жизни у них оказалась смешная, где-то около трех месяцев. Подходящий материал для экспериментов, вроде мух-дрозофил. Прихватив с собой в помощницы Утану, засеял полосу шириной метров триста вдоль стены, с ними увязалась бабка Лусья. Топала следом, в руках зерна растирала, нюхала, бормотала: "Чудишь, пришлый, ох, чудишь! К чему тебе трава улль? А цветами тьяма можно сок хмельных орехов в жгучий настой обратить. Может, ты для этого их разводить собрался? Сопьются мужики!". Олег удивился, не подозревала Лусья о свойствах травы улль, а еще травница! Зато Утана верила ему безоглядно. Пока шли обратно, рассказал бабке о том, как можно использовать улль. Шарахнулась та от него, словно от зачумленного, руками замахала.

- Люди у нас и так редко рождаются, а ты вон что, удумал!

Пояснил Олег, что у него в мыслях не было людям траву давать. Подозрительно посмотрела на него старуха.

- Зачем тогда сеял?

- Лучше тебе о том не знать, бабушка, меньше знаешь, крепче спишь. Деревенские к туманной стене не ходят, значит, вреда никому не будет. А случись, о чем я думаю, трава эта может нам помочь.

Покачала головой Лусья, но ничего не сказала.

Глава вторая

Опыты на мышах дали неожиданный результат. Во-первых, эффективное сонное средство, наподобие эфира. Смешал два ингредиента, и мышки проспали целый день. Второй опыт был сложнее. Решил он мышей на сообразительность проверить, устроил маленький лабиринт из досочек. Утана ему в этом охотно помогала, как и все местные женщины, мышек она не боялась. Ей было интересно, что ее мужчина задумал? Неожиданно, к ним присоединилась ученица бабки Лусьи, худенькая черноволосая Шан, оказавшаяся не по годам сообразительной. Бабка к его экспериментам относилась равнодушно, считая, что тратит он время зря. Видно, и здесь травница следовала давним ограничениям. На получение смесей с новыми свойствами существовало своеобразное табу. Хорошо хоть отпускала она к Олегу свою ученицу. Говорила напутственно: "Ступай, погляди, чем наш бездельник балуется". Олег мышей гонял через лабиринт, устраивал тупики, болезненные ловушки с листьями жгучей травы Пур, наподобие земной крапивы, только на порядок злее. В один из проходов положил кусочек свиного сала, невиданное угощение. В природе маленьким зверятам такой подарок немыслимая редкость. Мышей пометил разноцветными красками, которые надавил из разных ягод. Краски, конечно, были весьма условные, не стойкие. Приходилось постоянно метки обновлять. Метод, тем не менее, оказался успешным. Восемьдесят разных смесей испробовал Олег на мышах. Целую неделю экспериментировал, Утана и Шан превратились в помощников и самых настоящих болельщиц. Если мышка попадала в крапивную ловушку, ее жалели. Если же находила выход из лабиринта, шумно радовались и хлопали в ладоши. Набрел Олег методом "научного тыка" на несколько интересных составов. Наиболее перспективными оказались две смеси. Травы "ну" и сока ягод "шмур", которые считались несъедобными и даже ядовитыми. Зверьки от этих ягод быстренько дохли. Однако стоило в сок добавить выжимку травы, которую травницы также избегали рвать, получалось средство, влияющее на память. Мышки, получившие сей напиток, запоминали в лабиринте самые головоломные варианты, находили и свиное сальце, съев которое, выбирались обратно без единой ошибки. Олег после долгих колебаний решил попробовать средство на себе. Начал с маленькой дозы и был поражен. Все предыдущие знания, все, что он прочитал или увидел случайно, предстало перед ним в виде раскрытой книги. Это было настолько необычно, что в тот день он экспериментами больше не занимался. Было интересно, долго ли продержится эффект? Действие смеси закончилось на следующий день. В больших дозах он пока принимать средство не решился, боясь навредить. Вторая смесь, наоборот, заставляла все забыть. Мыши, которые ее пробовали, тыкались бестолково в стенки лабиринта, словно попали туда впервые. А ведь перед этим и до сала добирались, и выход находили. Были и другие, хоть и не столь выдающиеся результаты.

Раскрыв книгу своей памяти, он мог не только изготовить порох, о котором когда-то читал, но и получить другие, не менее интересные и важные вещества. Без пороха они обречены на вечное отступление. Конечно, планета большая, но и граница, разделяющая параллельные вселенные, вряд ли на достигнутом остановится. Перед тем, как перейти в наступление, туманная стена выбрасывает десант двигунов, которые зачищают будущий плацдарм. С двигунами, кроме травы улль и пороха, справиться пока было нечем. Не копьями же и мечами? Сожрут и не подавятся! На траву надежда была весьма зыбкой. Кто знает, подействует ли она? Кроме того, имелись у деревни и другие враги, захватчики, которые не прочь были пограбить. Отбирали, как правило, запасы местного картофеля, часть женщин и детей уводили в рабство. Давненько, правда никто сюда не заглядывал, но, надо полагать, все, же когда-нибудь неизбежное случится.

На следующий день мышиные опыты пришлось прервать. Явились мужики и позвали на обработку полей. Сев давно закончился, пришла пора поливать. Вооружились двухколесными тачками, на которые установили толстостенные железные баки и отправились на речку за водой. Возглавлял бригаду Грак, водонос, сухощавый, жилистый мужик, понравившийся Олегу распорядительностью и живым умом. Пока шагали, он думал, что бы такое сделать для полива, усовершенствовать процесс? Однако придумать ничего не мог. Ни лошадей, ни иной тягловой силы здесь не было. Канавы прорыть? Речка ниже расположена, вода вверх не потечет. Смутная мысль крутилась по поводу водяного колеса. Можно соорудить нечто вроде насоса, и речка сама будет качать на поля воду. Вот только колесо в одиночку не поставишь, а мужики на него смотрят, как на блаженного. Можно, конечно, кузнеца привлечь, но Олег ясно понимал, какая это большая работа. А ведь он нисколько не инженер! Малейшая ошибка, и все пойдет насмарку. Тогда и кузнец от него отвернется, а без поддержки Охрима даже порох получить не удастся. Рисковать он не хотел, вот и возили на поля воду в тяжелых баках целых три дня. И дальше бы продолжили, но, к счастью, начался проливной дождь.

Пока шел дождь, Олег записывал результаты последних опытов на деревянные струганные дощечки, которые рядком стояли на полке. Как в древнем Шумере клинописная библиотека. А что, можно и впрямь заняться обжигом глиняных табличек, на радость будущим археологам! Подумал и решил, что пора научить кого-нибудь из помощников письму. Тяжело одному, нужен рядом кто-то грамотный. Пытался Утану привлечь, но убедился, что процесс идет слишком тяжело. Когда в избу заглянул Тимаха и приготовился вести долгие речи ни о чем, Олег и его попытался грамоте обучить. Для начала букву "а" показал. И понял, что все бесполезно. Философ деревенский, любитель рассуждать о высоких материях, о том, что такое, например, солнце и почему его нужно почитать, на первой букве алфавита намертво застрял. Бросил бы Олег свои попытки, если бы не заглянула в хижину Шан. Увидела буквы, которые он рисовал на дощечках, заинтересовалась. И за два дня выучила алфавит! Не девочка, а золото! Только тогда дошло до Олега, учить надо детей, взрослые способность к обучению теряют. Еще он уяснил простую истину, что о письменности распространяться не следует. Пока его считают забавным деревенским клоуном, одно дело, но если поймут, что он собирается в таких клоунов превратить деревенских детишек, меры примут жесткие. Возможно даже, несовместимые с его, Олега, жизнью. И на Охрима-кузнеца не посмотрят. Вспомнил Олег, как учил Неторопа игре в крестики-нолики, показал игру Шан. Удивился, когда Утана тоже разобралась, что к чему. Счет до пяти ей все же, дался, помог наглядный пример с пятью пальцами на руке. Утана с Шан так увлеклись игрой, что потратили на нее весь запас чистых дощечек. Когда последняя дощечка была испорчена, обе посмотрели на него с надеждой. Похоже, играть, готовы были, день и ночь, без перерыва.

- Пока достаточно, - сказал Олег,решив, что на земле чертить не будет. Объяснил, что игр знает великое множество, но покажет их с условием, что они играть будут только в хижине. И по поводу алфавита внушил Шан, чтобы знания свои не демонстрировала окружающим. Напомнил случай, когда женщину, явившуюся из туманной стены и пытавшуюся обучить кого-то из детей своему диалекту, безжалостно изгнали их деревни. Что с ней стало потом, никто не знает. Утана и Шан напугались и обещали молчать. Шан впитывала знания, жадно, как губка. Чьей ученицей она была? Бабка Лусья не догадывалась, что у Олега научиться можно гораздо большему. Не столько количеству знаний, сколько методу их систематизации. Изредка Лусья спрашивала помощницу, что там чудак деревенский с мышами вытворяет? Шан, умница, отвечала, подкармливает салом свиным и учит ходить на задних лапках. Что было недалеко от истины. Поумневшие на короткое время, в результате приема очередной микстуры, животные, показывали чудеса дрессировки. До тех пор, пока активное вещество не выводилось из организма. Но и от того, что получалось, Утана и Шан веселились от души, а у девочки в памяти безошибочно откладывалась методика опытов и рецептура. Память у нее была практически идеальная. Лусья, слушая ее рассказ, хохотала от души. Мышки на задних лапках бегают, вот дурачок, заняться ему больше нечем! Чего в нем кузнец с дочкой нашли? Пыталась, было, запретить Шан ходить к Олегу, но та разревелась, бабка рукой махнула, делай, мол, что хочешь, только травяной науке учись прилежно. Чем девочка и занималась, иногда раскрывая Олегу кое-какие секреты редких трав. У Шан родителей не было, Лусья случайно нашла ее совсем маленькой в дальнем лесу. Как ее только деув не съел? Взяла ее к себе, а некоторое время спустя, обратив внимание на сообразительность и хорошую память, решила сделать травницей. Тем более, давно она собиралась взять подростка в ученики, только нужно было согласие родителей, а те стремились чад своих приставить к полевым работам, помощники всем требовались.

В тот день едва собрался Олег всерьез взяться за изготовление шахматной доски и фигур, недалеко от деревни появились враги, около сотни мужиков в медных бронях, с копьями и бронзовыми мечами. Охрим, бывший не только кузнецом, старостой, и вождем, кинул клич. Мужики вооружились, кто, как мог, выставили сто двадцать воинов. Олег тоже железный панцирь нацепил, который ему Охрим выдал, дубину, обшитую железом, взял и к остальным присоединился.

Встретились две дружины на южном пустыре. С одной стороны пустырь был ограничен речкой, с другой полем, где овощи росли.

Остановились друг против друга. От врагов вышел здоровый дядька в медной броне, в руках он держал тяжелый меч.

Выдвинулся навстречу, Охрим кузнец, спросил: - Почто пожаловали?

Хотя и так все было ясно, но вопрос задать традиция обязывала.

- Я Бартак, вождь деревни Гульцы, что в трех дневных переходах отсюда, - объявил противник, - отдайте нам половину овощей. Откройте хранилище, не то побьем.

Надо отметить, одними овощами, как здесь говорили, сыт не будешь. Хоть и приходилось высаживать на поля руху, аналог земной картошки, даже добавляя в рацион рыбу, без орехов продержаться не получалось. Олег помнил, что на оставленной им Земле существовали три вида растений, дающих сбалансированное питание. То есть, можно было долгое время без неприятных последствий прожить, питаясь исключительно рисом, пшеницей, или кукурузой.

- И требуем у вас десять детей, наших пришлые увели, из Банты деревни, работать на поле стало некому. Отдадите, уйдем с миром.

Воинство Охрима расположилось двухрядно, Олег находился во втором ряду на левом фланге. Когда речь зашла об овощах, подумал, что все решить можно миром. Помочь соседям, подкинуть немного продуктов! Потом понял, вряд ли мужики на это пойдут. Когда заговорил пришлый вождь о детях, стало ясно, миром не разойтись. Кто ж своих чад, помощников, в чужие руки отдаст? Да и обнаглеют соседи, в следующий раз большего потребуют!

- Ты правила знаешь, Бартак, - ответствовал, Охрим, - мы с тобой сойдемся, кто верх возьмет, того и правда.

- Так тому и быть, - отвечал неприятель и кинулся на кузнеца. Мечи скрестились с тяжелым лязгом. Кузнец нанес быстрый боковой удар, противник неожиданно резво отскочил в сторону и напал сам. Оба войска затаили дыхание. Слишком многое было поставлено на карту.

Вновь зазвучали удары, у кузнеца слетел шлем, противник зацепил мечом навершие. Ободренный видимостью успеха, Бартак взялся за рукоять обеими руками и занес меч, приготовившись одним ударом решить исход битвы. Однако кузнец, воспользовавшись тем, что противник открылся, нанес колющий удар в живот, под доспех, в незащищенное место. Меч прошел сквозь листвяную одежду, живот окрасился багрянцем. Чужой вождь повалился на землю.

Короткая битва закончилась. Олега весьма удивило, когда деревенские принесли чужакам еды, а раненого обиходила Лусья, бывшая по совместительству лекаршей. Сняла с мужика панцирь, одежду, промыла рану, наложила повязку с тертым корнем какого-то кустарника. Вражды к пришлым мужики не питали, понимали, что не от жадности те явились, а по нужде. Случись неурожай, мор, или иная неприятность, сами бы отправились в набег.

Смотрел Олег на чужих, размышлял, если несколько деревень объединить, смогут они противостоять двигунам? Вспомнил холм, целую гору ненасытных зубастых карликов и сам ответил: вряд ли. Поели пришлые воины, попили, поблагодарили хозяев, подняли раненого вождя на импровизированные носилки и убрались восвояси. Все бы битвы так заканчивались!

Глава третья

- Я выиграла! - воскликнула Шан и, хлопая в ладоши, принялась прыгать вокруг Олега. Тот в шашках был не силен, ходы знал, не более того.

Вошел Охрим, лицо озабоченное. Огляделся, хмыкнул. Шашки принял за игрушки, которые порой сам делал детишкам из железа, или вырезал из дерева. Шан незаметно исчезла, почувствовала настроение кузнеца. Утаны дома не было, пошла к соседям по каким-то своим хозяйственным вопросам.

Кузнец присел за стол.

- Мне чужой вождь новость сообщил, - начал без всякого вступления. Когда его на носилки уложили, сказал, что на их деревню напал отряд числом втрое больший во главе с Арманом. Дальние деревни тот захватил и объединил, Саллу, Банту и Уркту, понимаешь?

- Значит, до нас наверняка доберутся, а деревню Бартака окончательно подомнут.

- Уже подмяли, считай, Гульцы тоже часть Банты. Что скажешь?

Кузнец, в отличие от деревенских мужиков, Олега за дурачка не держал и, оставаясь наедине, частенько с ним советовался.

- Когда-нибудь придется взять их под свою руку.

Охрим подобного ответа не ожидая, нахмурился.

- Сказать просто, сделать трудно. Выставим сотню воев, нас побьют, деревня без мужиков останется.

"Население одной деревни примерно двести, двести пятьдесят человек, теперь Банта скорее похожа на небольшой город" - подумал Олег. Наверняка к нам заявятся, долго ждать не придется. Можно попробовать изготовить новое оружие и побить пришельцев. Как ни странно, в мировом масштабе это будет не правильно. Укрупнение деревень и образование городов закономерный исторический процесс. Когда-нибудь города превратятся в центры промышленности, хотя произойдет это не скоро. Хорошо бы подмять Банту и встать во главе процесса. Мелькнувшая было, мысль о том, чтобы применить сонный экстракт, повязать вождей во сне и заставить признать новую власть, пришла и благополучно удалилась, сложно, нереально. Кучковались в голове и другие идеи, вовсе фантастические, к примеру, изготовить воздушный шар, или найти нефть и соорудить огнемет. Только шар к чему? Сил на его изготовления уйдет много, а толку? Что касается нефти, здесь он ее пока не встречал. Надо будет еще помозговать, может, что придет в голову толковое, а пока придется заняться простейшим оружием, или он не человек двадцать первого века?

Кузнец терпеливо ждал ответа.

- Прежде всего, надо добиться подавляющего превосходства в вооружении.

Кузнец почесал в затылке.

- Железа я накопил достаточно, из Яселиц мужики привозят в обмен на мои изделия. У них своего кузнеца нет, а руды навалом.

- Банта, случаем, не захватит эти Яселицы?

- До Яселиц, горной деревни, ворогу тяжело добраться. Единственный путь лежит через ущелье, оборонить его не сложно.

- В Банте железа мало, брони делают из меди, верно?

Охрим кивнул и спросил: - Скую я мечей, щитов и копий на три деревни, а что дальше? Где воев столько набрать?

Олег взял дощечку, уголек и изобразил арбалет, чертеж которого видел когда-то в популярном журнале. И устройство для удобного заряжания нарисовал, "козью ногу". Луков здесь не знали, делать не умели, посему рисунок кузнеца немало удивил.

- Это что же такое, метатель получается? - спросил он, изучив рисунок. - Для плечей железо простое не подойдет, упругое надобно.

- Найдется ли у тебя такое? - с беспокойством спросил Олег. Сможет кузнец выковать качественную сталь, будут у них арбалеты.

У Охрима было много секретов, которые он последнее время передавал сыну своему, Гараку, помогавшему в кузне.

- Образцы есть, - подумав, ответил он, - долго с ними возиться пришлось. Много воды утечет, пока оружие твое изготовим.

- Когда сможешь на пробу один экземпляр сделать?

- Две седмицы, полагаю, достаточно будет. Ложем займутся плотники Урмана. Уверен ли ты, что доброе оружие получится, не зря время потрачу?

- Ни один медный панцирь не спасет, - сказал Олег. - Стрел железных понадобится много. Наконечники должны быть каленые, твердые.

- Сделаем, - кивнул головой, Охрим, и добавил, внимательно посмотрев на Олега, - еще, какие задумки есть ли?

- Задумок много, пригодных мало, думать надо.

- Ну, думай, думай, - сказал кузнец, подымаясь, - дочка моя очень тебя хвалит, ежели б не она...

- Знаю, - сказал Олег. Утана с самого начала убедила отца доверять новичку. Отчего, кто знает? Может, внутреннее женское чутье подсказало?

Ушел кузнец, остался наш герой один, опустился на лежанку, задумался.

"Принять, что ли еще средства для памяти?". Остерегся, не знал он всех последствий, вдруг через год-два в овощ превратится, все позабудет? Надо быть с такими вещами осторожнее, покумекаем пока без допинга. В раздумьях не заметил, как уснул. Проснулся затемно, Утана хлопотала у печки, ужин грела. Вышел на улицу, посмотрел на небо. Луны здесь не было, зато звезды какие! Планета явно рядом с центром галактики обреталась, звезд видимо-невидимо.

"Заняться бы астрономией, - подумал он, - определить, сколько планет в системе, обсерваторию построить, телескоп смастерить. Было бы время и помощники, горы свернул. Как Улугбек в старину, карту звездного неба составил бы, дал название созвездиям. Созвездие Деува, например, разве плохо звучит?". Смены времен года здесь не наблюдалось. Погода стояла теплая, холода были редкостью. По всей видимости, угол наклона оси вращения планеты к плоскости орбиты был близок к девяноста градусам.

Мыслительному процессу помешал Тимаха. Поздоровался вежливо, пришлось в избу пустить и орехами угостить. Не любил Олег подолгу с ним общаться, не нравились долгие, заумные речи. Так и теперь, вывалил гость очередную "гениальную" мысль.

- Что есть солнце на небе? - Восторженно начал он. Олег приготовился выслушать порцию галиматьи, Утана поставила перед ними блюда с овощами и навострила уши, Тимаха был уважаемый в деревне человек. Олега вдруг торкнуло: уж не станет ли доморощенный философ проповедником новой религии? Местным Иоанном Предтечей? Что ж, посмотрим, что "златоуст" скажет!

- Солнце это растение, небесный орех, вроде тех, какие мы видим в лесу, - продолжал тот, размахивая рукой с зажатым в ней плодом вареной рухи, - утром оно вылупляется из небесной скорлупы, днем созревает, к вечеру увядает и умирает. Становится темно, и мы можем наблюдать на небе семена ореха, которые называем звездами. Затем приходит день и вновь нарождается новое солнце.

В своеобразной логике и бурной фантазии ему трудно было отказать.

Утана с восторгом смотрела на Тимаху. Столь высокие мысли ее головку не посещали. Филосов откусил половину плода, обжегся, скривился, однако возвышенное выражение на лице сохранил.

- Отчего же на небе, только одно солнце, если семян так много? - спросил Олег.

- Об этом еще предстоит поразмыслить, - важно ответил Тимаха, доедая руху.

- А почему солнце такое яркое и горячее?

- Солнце нагревается в небесной печи. На небе, как в каждом доме, наверняка имеется печь. Хочу объявить на деревенском сходе: почему бы ни возвести в честь светила большую избу и ни подносить солнцу дары в виде части урожая? Нет, нет, - замахал он руками, видя, что Утана собирается возразить, - это не обязательно делать каждый день! Дважды в год после того, как соберем хороший урожай. Солнце дает нам тепло и свет, мы должны его как-то отблагодарить.

Олег задумался, понимая, что присутствует при зарождении новой религии. Нужно ли это? Не начнутся ли во имя солнца, как часто случалось в земной истории, кровавые распри и жертвоприношения? Христиане, поначалу подвергаясь гонениям, войдя в силу, устроили в Европе инквизицию, а в других странах насаждали религию крестом и мечом. А радикальный ислам? Сколько жизней он унес, кто бы сосчитал? Не хотелось Олегу молиться солнцу и отдавать даже малую толику урожая, которую наверняка съедят мыши. А потом какой-нибудь рьяный последователь Тимахи потребует у общины построить не малую избенку, а настоящий каменный храм. Сколько придется потратить сил и средств, вместо того, чтобы готовиться отразить многочисленные опасности, грозящие со всех сторон? Олег не стал возражать и затевать спор, решив серьезно поговорить с кузнецом, окончательное решение, оставив за ним.

Ушел Тимаха, окрыленный, воссиял перед ним свет новой веры. Не подозревал, что для Олега новое здесь, не более чем давно забытое старое. Не знал он про фараона Эхнатона, не ведал о сибирских старообрядцах, среди различных течений которых попадались солнцепоклонники, молившиеся на дыру, проделанную в избе с восточной стороны, их еще "дырниками" называли. Не подозревал Тимаха, что крылья нарождающейся вере подрежет человек не серьезный, чудной, деревенский дурачок, каким большинство мужиков считали Олега.

Утана сказала: - Великий человек, какие мысли удивительные ему в голову приходят!

Олег остолбенел, если уж его умница так считает, что об остальных бабах говорить? Истово молиться станут, Тимаху в ранг святого возведут, на неверующих будут смотреть косо. Утвердился он в мысли обломать проповедника на деревенском сходе, пока других дурацким фанатизмом не заразил.

Глава четвертая

Арбалеты испытывать отправились к лесу. Первый даже взвести не удалось, слишком тугой. Второй арбалет получился идеальный. Натянули, болт положили. Олег выстрелил в дерево метров за пятьдесят. Болт вошел почти на всю длину, не вытащить.

- Вот так чудо! - выдохнул Охрим. Дерево не стал рубить, болт внутри оставил. В следующий раз решили на деревянном чурбаке тренироваться. Кузнеца результат выстрела поразил. Не знали здесь ни луков, ни других метательных приспособлений, кроме, разве, пращи. Дротиками, короткими копьями, и теми предпочитали не швыряться. Битва решалась, как правило, поединщиками на мечах или булавах. Олег был уверен, честный поединок скоро уйдет в прошлое. Банта могла выставить не менее трехсот бойцов. Великое дело искушение, попросту задавить противника массой. Захватит Банта деревеньки близлежащие, Атану и Куртель, в ее объединенное войско вольются еще две сотни воинов. Гульцы, еще сотня. Присоединяться к ним Олег не собирался. Где гарантия, что не побьют и не превратят в рабов? Арбалет, безусловно, поможет в обороне, вооружить и обучить нужно, как минимум, человек двадцать. Но одних арбалетов мало. Необходимо придумать еще что-то, а на ум ничего не идет, кроме пороха. Тот самый туз в рукаве, который поможет выиграть любую битву, может быть, даже с двигунами. Хотя здесь Олег в оценке был осторожен. Двигуны непредскзуемы, их возможности до конца неизвестны. Тем не менее, порохом он потихоньку занимался. Сера нашлась в предгорьях. Недавно наткнулся на пещеру с крылатыми зверьками, похожими на летучих мышей. На стенах увидел кристаллические потеки. Сразу вспомнилось: селитра! Вот только времени для испытаний оставалось слишком мало. Умный ты, или дурачок, в общественных работах участие будь любезен принимать. Бесполезных членов община могла выставить вон. Вот и ходил Олег вместе с женщинами в лес за грибами, за водой для полива с бригадой мужиков. Один раз привели его к оврагу, полному сухих коричневых лепешек. Возить надо было эти лепешки на поля. Оказалось, дикие животные, похожие на зубров, отхожее место из оврага устроили. Почему так? Кто их знает! В течение многих лет овраг наполнялся. Недавно стадо откочевало на юг. Олег снова подумал о селитре. К сожалению, большого количества найти не удалось, дождями смыло. Однако по краям, там, где образовался покатый навес, некоторое количество сохранилось. Предстояло селитру собрать, в воде растворить, воду выпарить, от грязи очистить. В результате получилось небольшое количество, для начала должно хватить. С углем оказалось проще, его можно было получить в печке. Старался Олег действовать незаметно, к оврагу отправлялся по вечерам, когда прочие работы прекращались. Возвращаясь, делал крюк к лесу, вроде как, за орехами ходил. Селитрой набивал ореховую скорлупу, в таком виде ее домой и приносил. Не просто так таился, примут за колдуна, хорошо, если выгонят, а то и убить могут.

С мышами продолжал опыты. Однажды получился у него наркотик, галлюциноген. Летучее вещество испарялось активно, без подогрева, возгоняясь в сухом виде. Один раз вдохнув, почувствовал, что творится что-то неладное. Поначалу стало казаться, будто превратился он в великана, потом маленьким стал, меньше муравья, и вдруг силу обрел небывалую, землю всю перевернуть готов. Понял, что это сильнейший наркотик, наподобие ЛСД. Читал когда-то о нем, синтезировавший его ученый также пережил нечто похожее. Желтоватые крупинки кристаллов убрал в плотно зарывающийся железный сосуд, использовав в качестве уплотнения смолистые листья. Такие кристаллы можно было применить против вражеского войска, устроить беспорядок, единственным недостатком была опасность самим от яда пострадать. Несколько дней потом Олег испытывал иллюзию удивительных превращений, то вширь расползался, кажется, перегородит собой улицу, и не пройдет никто, то огнем начинал дышать, как змей Горыныч. Хотелось крикнуть, чтобы не подходили, сгорят! На четвертый день чудеса пошли на убыль и вскоре прекратились.

А еще через неделю получил он первую порцию дымного пороха. Желая убедиться в успехе, оставшись один, щепотку бросил в печь. Пыхнуло знатно. Обрадовался Олег, получилось!

За волнениями и делами прежняя жизнь и цивилизация стали казаться далекой сказкой. Образы родителей были расплывчаты, не мог Олег вспомнить их лица. Да и они бы теперь его не признали, нисколько он не напоминал себя прежнего.

К тому времени, когда Охрим изготовил двадцать арбалетов, Олег сказал:

- Мужиков обучать надо.

- Для чего? - удивился кузнец, когда они, устроившись на опушке, утыкали чурбак болтами, словно иглами ежа. Пришлось объяснять. Во-первых, чтобы стрелять метко, нужны тренировки. Во-вторых, научить надо ровным строем, а не толпой ходить, от толпы толку мало. Кузнец слушал, дивился, под конец пришлось ему согласиться. Когда Олег пояснил идею двухрядной попеременной стрельбы, пришел в восторг.

- Засыплем неприятеля болтами, всех перебьем!

- Не хотелось бы зря мужиков бить, даже чужих, - возразил Олег, - перебьем, кто будет в поле работать?

- Потому и принято вождям перед строем сражаться, чтобы лишней крови не проливать. Для чего тогда арбалеты ладили?

- Пойми, Охрим, возьмет силу Банта, - ответил Олег, - придут воины большим числом, вместо поединка навалятся скопом, одолеют.

- Разве может так быть? - не поверил кузнец. - Не по деревенскому это обычаю!

- Где он писан, тот обычай? - усмехнулся Олег. Письма здесь не знали, только Олег да Шан могли писать и читать. Хотя мужики особыми значками, иногда все-таки пользовались. Например, могли изобразить иероглиф, похожий на идущего человечка, что означало "возвращайся, ждем". Или значок в виде ведерка, с просьбой: "воды принеси". Дощечку вручали подростку, чтобы сбегал, куда следует. Это было еще не письмо, а его прообраз.

- Обычай все знают, его писать не нужно, - возразил Охрим.

- Подумай сам, - сказал Олег, - случись в Банте неурожай, голод начнется. А воев у них как пять наших. Они что, станут расшаркиваться, как Бартак из Гульцев? Заберут запасы силой, кого рабами сделают, других до смерти прибьют.

- Ну.... - протянул, Охрим, подыскивая возражения.

- Их дома голодные детишки с бабами ждать будут, - убеждал Олег. - Это Бартак силой с нами равный. Побили бы друг друга, все полегли, умному вождю такое не нужно. А из Банты заявится орда.

- Что такое "орда"? - спросил кузнец, нахмурясь. - По-человечески говори, чтоб понятно было.

- Орда это когда воинов гораздо больше, чем нас, - пояснил Олег, - а арбалеты наши нужны не столько для убийства, сколько для того, чтобы врага сильно напугать. Поразил издалека одного, двух, трех, остальные не полезут.

- Это да, - признал, Охрим, - сдается, и в штаны наложат.

"Увидят действие пороха, - подумал Олег, - тогда точно наложат!".

Кузнец предложил Олегу самому обучать арбалетчиков, однако тот отказался.

- Кто же деревенского чудака будет слушать? - сказал он. - Ты, вождь, должен подобрать помощника. Научишь его, он научит других.

Вопрос предстояло вынести на деревенский сход, наподобие Новгородского вече, где, поорав вдосталь и, покричав, мужики решали важные вопросы. Иной раз в спорах и носы могли друг другу поплющить. В деревне никто военному делу специально не обучался. Выходить в поле и вместо того, чтобы заниматься пахотой или иным полезным делом, махать мечами и копьями, такого здесь не видывали.

- Все когда-нибудь случается впервые, - убеждал Олег кузнеца.

- Не захотят мужики впустую время тратить, - возражал тот, почесав в затылке.

- А ты сначала на сходе волю свою объяви. Скажи, готовиться надо к скорому набегу со стороны Банты. Заинтересуй новым оружием, арбалетами. Только не говори, что моя выдумка.

Кузнец, скрепя сердце, согласился, очень уж хотелось ему похвалиться, сколь полезен для общества, оказался, сожитель дочкин.

- Отчего бы мужиков не просветить, что не так ты глуп оказался?

- Дурачку многое прощается, дядька Охрим, а мне много чего измыслить надо. Не хочу, чтобы мешали.

Заинтересовался кузнец, что еще его зять придумал, Олег набросал эскиз корпуса гранаты. Заряд положить, фитиль вставить, и бомба готова. В будущем, пользуясь идеальной памятью, собирался изготовить терочный запал. Чтобы проблем с поджиганием не возникало, а пока так сойдет. Также озадачил, Охрима, корпусами больших мин, которые можно заложить, используя бикфордов шнур. Просил изготовить хотя бы два-три корпуса. Как их использовать станет, еще не знал.

- Сколько на все железа-то потребно! - вздыхал кузнец. Однако, пообещав, слово держал. От кузнеца, родителя своего, многое перенял, кроме того, талантливый был самоучка, любил с железом возиться и разные режимы ковки испытывать. Сумел даже сталь сварить наподобие булата. И сына, Гарака, обучал, держал в подмастерьях.

В заботах прошел месяц. На деревенском сходе удалось кузнецу убедить мужиков выделить двадцать человек для занятий воинских. Крику, конечно, много было. Хорошо, бабы в сходе не участвовали, а то бы ни одного вопроса решить не удалось. За месяц кузнец научил мужиков попеременной стрельбе, слушать команды, такие, как "огонь", "сменись". Первый ряд, отстрелявшись, отступал назад и заряжал оружие, второй становился на его место и продолжал стрельбу. Так они могли меняться несколько раз, покуда хватало болтов. А хватало их пока на десяток выстрелов. Обещал кузнец отковать еще сотню, когда руду привезут. Железо было в дефиците. Гвозди в деревне нарасхват шли, изделия железные всегда были нужны. Лопаты, молотки, пилы, все ржавело и требовало замены.

Не забывал Олег и об отдыхе, вечерами, после трудовых будней, играл с Утаной и Шан в шашки, причем девчонке почти всегда проигрывал. Как она радовалась! Сумел научить Шан морскому бою, благо, она читать и писать могла, и счет знала до ста. К сожалению, мало оставалось времени на игры, иначе бы дошло дело до шахмат. Хотя названия фигур пришлось бы поменять. Короля назвать "старостой", или "вождем", королеву "бабой". Не было здесь королей, а жена вождя статус имела обычной деревенской бабы. Название "Ферзь" девушки отчего-то решительно забраковали, при этом сильно покраснев. Коней можно было назвать "деувами", опять же, по причине полного отсутствия лошадиной породы, ладьи обозвать "башнями" или превратить в "избы", колесницы, с которых пошло название, здесь отсутствовали. Слоны стали бы зверями, похожими на зубров. Что касается пешек, тут все было просто. Можно было назвать их "детьми", либо "жмуками", местными аналогами кур. Или, в крайнем случае "свиньями", важно, чтобы игроку животное знакомо было. Непонятное слово "слон" ввести в обиход было попросту невозможно, народ бы не понял.

Приготовил Олег к тому времени два десятка гранат с фитилем, держал в секрете, никому пока не показывал. Полученную отраву по аналогии обозвал ЛСД. С помощью этого вещества можно было надолго вывести из строя любое войско, вопрос упирался в количество, процесс получения был непростым и требовал немалого времени. Кроме того, применение яда упиралось в средство доставки. Не городить же для подобной цели катапульты! Занялся он, было, антидотом, то есть, повязкой с наполнителем, чтобы своих бойцов защитить, однако дело пока с мертвой точки не сдвинулось. На все рук не хватало. Собирался заняться изготовлением большой мины, наполнить корпус порохом и провести испытание, когда к деревне подошли враги.

Глава пятая

Нагрянули не из Банты, чего так опасался Олег. Войско, около двухсот человек, или чуть больше, пришло с гор. Воины были бородатые, крепкие, низкорослые, с длинными мускулистыми руками, вооружены дубинами и бронзовыми мечами. На ногах сандалии, на одежде из грубых шкур, крепились бронзовые пластины. Шлемы были, правда, из железа.

Ровным строем вышли из-за леса, подошли к самой деревне, остановились. Предводитель, в медных доспехах, вида звероватого, подождал, пока выстроится напротив войско противника.

Олег, находясь на левом фланге, куда его обычно ставили, приметил, что боевые возможности пришельцев выше, чем у местных. Горцы казались привычными к сражениям, на многих лицах увидел он старые шрамы. Предводитель горцев ударил себя кулаком в грудь.

- Я Махрам, а это, - он повернулся к своим воинам, - мой отряд. Мы пришли с гор, чтобы объявить вас своими подданными. Отныне вы обязаны дважды в год отдавать половину урожая величайшему из вождей брану Закраму. А также столько женщин и детей, сколько нам понадобится.

Олег обратил внимание на его произношение. Язык, в целом понятный, отличался сильным акцентом.

- Объявляю поединок, - выступив вперед, отвечал Охрим, - правда, за победителем.

- Ты не понял? - чужак хмуро уставился на кузнеца. - Ни один из нас не собирается меряться с тобой мечами. Не подчинитесь, вам же хуже. Брану Закраму нужны женщины, чтобы рожать горцев, и сегодня мы их у вас заберем!

Он снова ударил себя в грудь. Отряд повторил его движение, громко и слаженно выкрикнув "Хох!".

Олег встревожился. У пришлых чувствовалась дисциплина, в стычке деревенских побьют, как пить дать. Охрим, это тоже понял, прозвучала короткая команда, воинство попятилось, разрывая дистанцию. На лице Махрама появилась довольная улыбка, он решил, что мужики испугались.

"Вовремя мы сладили арбалеты!" - подумал Олег, когда из-за домиков выступили и построились в два ряда стрелки. Вновь раздалась команда, полетел первый десяток болтов, несколько чужих воинов упали на землю.

- Сменись! - выкрикнул командир арбалетчиков.

- Огонь!

Второй десяток железных стрел помчался искать свои жертвы. Упал Махрам и с ним несколько воинов. Горцы не были трусами, кое-кто взревел, замахнулся дубиной, побежал на врага. Многие, однако, остались на месте, не понимая, что происходит. Если бы вождь не погиб, деревенским пришлось бы туго. После нескольких залпов почти половина чужого войска оказалась выбита. Болты закончились, началась рукопашная. Дубины у противника были тяжелые, горцы владели ими отменно. Если бы не железные мечи, превосходившие медь и бронзу, и железные панцири, исход сражения мог бы быть иным.

Вечером, прихватив пару хмельных орехов, к Олегу явился Охрим. Утана, понимая, что разговор предстоит серьезный, отправилась к бабке Лусье. Выглядел кузнец крайне расстроенным, удрученным. Погибли двадцать крепких мужчин, еще тридцать, раненные, долго не смогут встать с постели. Не удалось уничтожить всех врагов, двое или трое сбежали. Что, если приведут войско, более многочисленное? И кто такой бран Закрам? В самом деле, великий вождь? Сколько у него воинов?

Охрим уселся, вскрыл орехи. В хижину заглянул Трабат, тот, кого кузнец поставил над арбалетчиками.

- Можешь говорить при нем свободно, Олег, - сказал кузнец, поделив орехи поровну, - я ему доверяю, как себе. Он знает, что арбалеты придумал ты, и что можешь придумать другое оружие.

- Если бы не твоя придумка, нам всем пришел бы сегодня конец, - сказал Трабат, - спасибо тебе, Олег.

- Мы потеряли два десятка людей, - сказал, Охрим, уполовинив хмельной сок, - ума не приложу, что делать, если кто-нибудь опять явится за нашими припасами и женщинами.

После сегодняшних похорон в глазах его поселилась тоска. Из дальних изб до сих пор доносились женские рыдания.

- Конечно, явится, - ответил Олег, - хорошо бы сделать еще десяток арбалетов, но этого недостаточно.

- Задавят нас, - заметно пьянея, обреченно произнес, Охрим, - придут из Банты ордой, и конец!

Кузнец, подняв орех, до конца его осушил. Чокаться здесь было, не принято, провозглашать тосты также. Высказывали вразнобой все, что приходило в голову.

- Я как узнал, кто придумал арбалет, сразу понял, что Олег наш не прост, - сказал Трабат, - известно ли тебе, каким образом можно защитить деревню?

- Время нужно, - сказал Олег, угостившись, в свой черед, крепким соком, - враг страшен, но ждет рядом и другая беда, туманная стена.

- И что? - удивился Трабат, в то время, как кузнец с мрачным видом взялся за второй орех. - Стена всегда была, никому не мешала.

- Была, да не всегда, - поправил Олег, - разве не знаешь, тут когда-то люди жили? Жмыхицы и Пушинки, названия ни о чем тебе не говорят?

Командир арбалетчиков побледнел.

- Полагаешь, нас то же самое ждет?

- Уверен.

- Значит, нет выхода? - процедил сквозь зубы кузнец. - Тогда придется уходить. Найдем новое место для деревни, и заживем спокойно.

- Не убегать надо, а защищаться и нападать.

- Как защищаться-то! - Охрим хватил по столу пудовым кулаком. - У меня в войске теперь восемь десятков, а не десять, как раньше. Из них три десятка раненых, в строй не скоро встанут. Еще два десятка под началом Трабата, много навоюешь?

- Отдай Трабату подростков, пусть учит стрелять, мужики в войске нужнее.

- Все равно, Банта не успокоится, - безнадежно сказал кузнец.

- Время есть, пока Банта подомнет всех соседей.

- Так что делать-то? - мужчины уставились на него. Он им что, Господь Бог? Чтобы построить вокруг деревни каменную стену достаточной высоты, нужна масса времени и сил, где их взять? Кстати, и в самом деле неплохо бы возвести крепость. Вот только двигуны, им что камень, что дерево. Так, о двигунах пока забудем.

- Надо строить крепость, - сказал Олег, и принялся объяснять, что это такое. Не каменную, конечно, деревянную, пусть такую попробуют взять! Не по зубам Банте будет твердыня!

- А что, замысел хорош, - одобрил кузнец.

- Сколько времени для этого понадобится? - спросил Трабат. Деревенские кроме заборов и сараев, ничего не строили, избы в этом мире вырастали сами. Находили люди избяной лесок, подправляли под свои нужды и жили. Так исстари деревни появлялись.

- Жить захотите, быстро сделаете, я помогу советом, - сказал Олег, решив на следующий день освежить память и выудить оттуда все, что ему было известно о строительстве крепостей. Читывал ведь когда-то рыцарские романы. "Айвенго" Вальтера Скотта точно читал, вот и посмотрим, что там сказано по поводу стен, бойниц, ворот, донжона и машикулей.

"После буду думать, как обезопаситься от двигунов, крепость от них не спасет, - пришла, тем временем, мысль, - неизвестно, поможет ли трава улль. Но ведь есть еще ЛСД? Кто помешает начинить этой гадостью мину?". Хотя один Бог знает, как отрава подействует на карликов. Эксперимент не проведешь! Оставалось надеяться "авось". Авось, пронесет! Скорее всего, пока двигуны не зачистят новую территорию, туманная стена не сдвинется с места. Вот и попробуем им помешать. Единственной проблемой оставалось время, чтобы получить наркотик в достаточных количествах, требовался не один месяц.

К "стройке века" приступили спустя два дня. Еще недавно мужики бы воспротивились, потребовали собрать деревенский сход. Заявили бы, что за чудная мысль, окружить деревню стеной? Однако после кровавой стычки с врагом и понесенных потерь, они беспрекословно слушались Охрима.

Олег полезного вспомнить почти ничего не сумел, потому, как никогда всерьез не интересовался средневековыми крепостями. Посоветовавшись с кузнецом и Трабатом, решили, не мудрствуя лукаво, возвести самые простые стены, четырехметровой высоты. Сверху зубцы устроить, чтобы оборонявшимся было, где укрыться. Дозорную башенку решили поставить одну, над воротами. Ворота изготовить из твердого дерева, в лесу такое росло, и оббить железными полосами. Чертили на дощечках, на земле, спорили до хрипоты, пока не пришли к согласию. И вот застучали топоры, потянулись в деревню бригады, тащившие бревна. Была опасность нападения во время стройки, когда мужики по разным местам разбросаны, к счастью, обошлось. Кое-кого пришлось отрядить на полевые работы, помогать бабам. Подростки, чувствуя важность начинания, беспрекословно в работу впрягались, а двадцать мальчишек, отобранных в отряд арбалетчиков, возгордились без меры. Гонял их Трабат "в хвост и в гриву". Придумывал дополнительные команды, учил ходить цепью, перестраиваться.

Олег, тем временем, пороха наготовил три больших железных котла. Жалел, что оружие огнестрельное сделать не может. Железа для этого понадобилось бы слишком много и труда вложенного, а толку чуть. Пришлось ограничиться гранатами и минами. Корпуса для будущих мин с наркотиком убрал подальше, заряжать решил в последний момент.

Видя, как тащат из леса бревна, жалел об отсутствии лошадей. Намного бы это облегчило труд и сократило время постройки. Как бы там ни было, дело потихоньку двигалось. Деревенька была не так уж велика, изб сорок, расположенных довольно плотно. Стену возводили, отступив на три метра от домиков, вскоре опоясали деревню и занялись воротами. Снова не обошлось без споров и криков. Охрим, хотел сделать их полностью железными. Олег возражал, говорил, смысла в этом нет, да и тяжеловаты получатся. К тому же, пришлось бы кузнецу надолго отложить все прочие дела, в то время как требовались запасные болты к арбалетам, гвозди и масса скобяных изделий.

- Железными полосами, как и собирались поначалу, надо оббить, и всех дел, - сказал Олег. Убедил, в конце концов.

Когда повесили ворота, Олег испытал истинное удовлетворение: получился классический городок раннего средневековья!

Возвести стену, оказалось половиной дела. Деревенские мужики весьма слабое представление имели о дисциплине, и о том, что за воротами надо следить. Первое время они стояли нараспашку, в башенке надвратной никого, заходи, кто хочешь, гостем будешь. Для чего строили, спрашивается?

Так Олег и спросил кузнеца, когда тот погнал людей за водой.

- Как для чего? - не понял Охрим. - Для защиты от ворога, конечно!

- Почти все мужики за водой уйдут на реку, а ворог в это время к стене подойдет. Мало того, в деревню войдет, ворота изнутри закроет, с нашими бабами жить начнет. Как тогда быть, кузнец?

Охрим, даже остановился, растерялся, не зная, что сказать. О таком варианте развития событий он не думал. Казалось, если есть стена, никто им теперь не страшен. Остановились и остальные, дожидаясь, когда вождь изволит двигаться дальше. До кузнеца, все же, дошло, ткнул пальцем в плотника, руководившего лесорубами.

- Урман, на тебе надвратная башенка. Вертайся назад, найдешь Трабата, возьмешь у него двух сорванцов с арбалетами, пусть дежурят до вечера. И смотрят в оба, что подозрительное заметят, немедленно пусть сообщают. Очередность дежурств сам установишь. Все, ступай.

Ушел Урман, водоносы отправились дальше. Кузнец недовольно головой покачал.

- Какой я вождь, если о самом простом даже не подумал, - пробормотал он.

- Не расстраивайся, Охрим, - успокоил Олег, - опыт приходит не сразу, крепостей в наших землях еще не было.

- Крепостей? Ишь, назвал как ладно, надо запомнить!

А Олег, пока до реки добрались, вспоминал, как еще крепость защитить можно. Камни заготовить и сверху бросать, расплавленную смолу лить. Пожалуй, такое им пока не потянуть, да и ни к чему оно. Чтобы противник научился укрепленные города брать, годы, а то и века понадобятся. Увидят стену, сначала наверняка лестницы сколачивать начнут. Даже если осаждающих соберется тысяча, что можно предположить, исходя из разрастания Банты, сотня защитников вполне может с лестницами справиться. Олег понимал, что в военном деле он "чайник". И все же надеялся на неприступность деревни, особенно учитывая присутствие на стене арбалетчиков. И, конечно, немалый уже запас гранат.

После атаки горцев, унесшей двадцать жизней, в городке, как его теперь назвал Олег, наступила мирная жизнь, тишь, да гладь. Словно недруги почуяли, что наскоком не взять, и на время о них забыли. Олег пытался выяснить, как называется их деревня, однако мужики отчего-то предпочитали отмалчиваться. В конце концов, Утана, когда он к ней пристал, сказала, что называлась она когда-то Моршанцами, только нехорошее это слово, и вслух его лучше не произносить. Видимо, связано это было с деревней, поглощенной на той стороне болотом. Кто-то успел спастись, и здешние жители о том событии помнят. Спросил он Охрима, тот поморщился.

- Забудь о названии!

- Не нравится, назови иначе!

- Это как?

- Как хочешь! "Травники", "Булыгино", "Сморчки", "Жучки". Не подходит? Придумай сам, город наш должен как-то называться!

- А ведь верно! - задумался кузнец и к вечеру собрал народ. Опять кричали, били себя в грудь, Урман плотник даже выдрал полбороды Граку водоносу. Он хотел назвать городок "Тукар", что означало твердое, как железо дерево, из которого, кстати, ворота смастерили, водонос "Попруг", была такая рыба, вкусная и жирная.

- Где это видано, чтобы деревню жирной рыбой называли?! - в ярости кричал Урман.

- А деревом твердым, стоеросовым?! - водонос на него замахнулся. Тот в ответ вцепился ему в бороду, едва драчунов растащили. В конце концов, остановились на названии "Крепость". Когда кузнец объяснил, что означает это слово укрепленную деревню, всем понравилось. Даже водонос с плотником помирились и вечером вместе потребили немало хмельных орехов. Без причины пьянствовать считалось среди мужиков предосудительным, ну, как, к примеру, помочиться в своей избе. Обретение деревней названия причиной оказалось веской. Олег озадачился постройкой в городке туалетов и созданием выгребных ям, потому как запросто можно было на улице вляпаться в грязь. За ворота ходить в случае возможной осады было бы несподручно. Предложил он плотнику Урману построить туалет возле каждого дома, или хотя бы один на пять домов. Тот не сразу сообразил, зачем это нужно. Раньше проще было, за кустик отошел, и всех дел. Подумал плотник, усмехнулся и сказал: - Вроде чудак и недотепа, травы сушит и нюхает, мышей разводит, а смотри ж, добрую идею подал!

К Охриму обратился, тот одобрил. Застучали топоры, завизжали пилы. И встали небольшие будки по всей деревне.

"Когда-нибудь заставлю их заново отстроиться, - думал Олег, с удовольствием наблюдая туалетную эпопею, - а не тесниться в маленьких древесных избушках. Поставим город в два-три этажа, обнесем каменной стеной. Найдем и приручим животных наподобие лошадей, телеги смастерим, кареты". Мечты, мечты, как они сладки!

Глава шестая

На следующий день показал он Охриму собранные ручные бомбы. Пару штук прихватили и отправились к лесу, на то место, где недавно арбалеты испытывали.

- Теперь смотри, - Олег достал заранее припасенную тлеющую головешку и поднес к фитилю. Как не взорвался со своей бомбой, сам не понял. Пока кузнец на него вылупился, фитиль, пропитанный порохом, мгновенно прогорел. Швырнул Олег бомбу и с криком: "Ложись!", упал на землю. Кузнец остался стоять столбом, решил, что приятель ума лишился. К счастью, внутри фитиль слегка притух. Потому взорвалась адская машинка от них шагах в тридцати. Кузнец пустяком отделался, взрывной волной шапку листвяную снесло, осколки просвистели мимо. Бог миловал! Поднялся Олег, подвел его к дереву, которому первый болт достался. Ствол расщепило, и болт теперь можно было свободно извлечь.

- Такую штуку кидать надо умеючи, - сказал он, чувствуя дрожь в коленках. Смерть рядом прошла! Растолковал, прежде чем бомбистов вооружать, необходима длительная подготовка.

- И куда они кидать твои бонбы будут? - спросил кузнец.

- При осаде Крепости в неприятеля.

- Ага, ну, ладно, - только и смог сказать Охрим. Олег занялся доводкой изделия. Фитили засел проверять, нужно было точно выяснить, сколько времени требовалось, чтобы они прогорели. Маслом пропитанные, без пороха, горели неустойчиво, могли погаснуть. С порохом, горение происходило слишком быстро. До сих пор не мог в себя прийти, превратился бы в инвалида, что тогда? Успех пришел, когда додумался изменить состав пороха. Добился, чтобы смесь горела не так быстро, и не гасла, на том и остановился. Взрыв происходил через четыре секунды.

- Для тренировки придется по одной настоящей выдать, - пробормотал Олег, - но только после пары десятков удачных бросков, пусть сначала камни бросают.

Бомбистов кузнец набрал из числа тех подростков, кто рвался стрелять из арбалета, но в отряд не попал. Узнав, чем будут заниматься, четверо ребят пришли в восторг. Который несколько поутих, когда выяснилось, что боевые изделия испытывать будут под конец занятий всего один раз. Покидали камни изрядно, тренировал их Трабат, который решил устроить в отряде арбалетчиков ротацию, и Олег его поддержал. Все подростки должны былиуметь стрелять из арбалета, и метать гранаты. Гоняли их с утра до вечера, с перерывом на обед. Но все двадцать четыре паренька и не думали жаловаться, хотя давалась наука не просто.

Вечером Олег, усталый, но довольный, вернулся домой.

Утана подала на стол мясной орех.

- Что у вас сегодня стряслось? Новым оружием баловались?

- Ничего особенного, всего лишь дерево треснуло.

Умолчал он, что могли головушки их буйные треснуть, как то дерево. Не все женщинам знать надобно.

- Я тебя почти не вижу, - сказала она грустно.

- Некогда пока, все делаем с твоим отцом, чтобы защитить деревню.

- Вижу, - вздохнула девушка, - устал?

- Есть немного. Ничего, обучим воинов, подготовимся, как следует, пусть тогда враги приходят! Встретим, не обрадуются! Тогда и передохнуть можно будет.

- У тебя прежде была девушка? - спросила она. Как ответить? Что где-то здесь эта девушка летает, вместе с его сыном? Милия вспомнилась, травница несчастная, которую превратили в карлицу, жива ли она? И Катя, что с ней стало после того, как в ночь перемен утащил ее темный призрак? Страшно было в земле тридевятой, здесь проще. Увидел врага, бери меч, обороняйся, гони прочь, убей или умри сам.

- Была, значит? - не дождавшись ответа, снова спросила Утана, хотя, казалось, какая ей разница? Среди деревенских женщин ревности он не замечал. Запросто могла любая девушка уйти к другому, вини тогда себя, сплоховал, не угодил. Но и гуляк здесь не было, считалось это неправильным, да и некогда было людям глупостями заниматься.

- Все равно мне, что у тебя было там, но если меня оставишь, не смогу без тебя.

- Не оставлю, не уйду, - обнял он ее, - прикипел к тебе, и к городу нашему, мы его Крепостью нарекли.

- Слышала, красивое слово, что означает?

Объяснял он уже в постели.

Утана заснула, а ему не спалось. В голову полезли разные мысли, идеи, смешиваясь в огромный беспокойный клубок. Ворочался долго, наконец, не выдержал, вышел на улицу. Деревня спала, на землю опустилась ночь. В бездонно-черном небе, складываясь в созвездия, мерцали загадочно мириады звезд, ярких, тусклых, едва заметных. Когда-нибудь люди начнут их изучать и дадут им названия. Или, может, есть уже где-то на этой планете такие любопытные? Неожиданно он остро почувствовал себя отделенным, отрезанным от огромного мира, материков и неизвестных земель, которые кто-нибудь, когда-нибудь откроет. Если, конечно, не доберутся сюда и не порушат все неуемные, жестокие экспериментаторы. Остро он пожалел, что нет у него ни карт, ни глобуса. Посмотреть бы, какие земли и моря на этой планете. Когда-то люди займутся начертанием карт? Он вернулся в дом, и, едва коснувшись лежанки, мгновенно уснул. День и впрямь выдался нелегкий.

Утром проснувшись, сразу вспомнил один из первых опытов с мышами. Намешал он тогда трем мышкам разную траву, ягоду добавил. Каждая по отдельности имела свои определенные свойства. "Ну" трава способна была отчасти регенерировать утраченную часть тела, палец, скажем. Однако имелось неприятное побочное явление. Могло что-нибудь постороннее вырасти, шестой палец на руке, а то и седьмой. Стволовые клетки активизировались и брались за дело? Олег это нехорошее явление приглушил ягодой "Шмук", вроде бы, никчемной, считающейся у травниц сорняком. Маленькая, несъедобная, хотя и не ядовитая черная ягода подавляла рост. Давай ее регулярно ребенку, останется карликом, наподобие двигуна. Этим безымянным сорняком никто не пользовался, пока в деревне не появился Олег. Добавил еще жгучую, как крапива, траву. Что же получилось? Мышки, которым три месяца спустя давно пора было помереть от старости, благоденствовали себе в железной клетке. Составы смесей Олег тщательно записывал. Неужели у него получилось что-то вроде легендарной амброзии, какую употребляли греческие боги на Олимпе? Прежде чем испытать состав на людях, требовалось провести десятки опытов на мышах, а затем более крупных животных. Вполне могли проявиться и другие побочные явления, рога, например, вырасти! Да мало ли! А времени не оставалось, именно в эти дни Олег понял его истинную цену. Время, уходило, как вода в песок. Бомбы в количестве тридцати штук были готовы, ребята лихо метали тяжелые камни. Заранее оговорили, кто, в случае появления врага, чем будет заниматься. Кто бомбы на стену поднимет, кто и где наготове встанет. Решено было стрелять и метать адские машинки только по команде.

Все ли возможное сделано? Поля убраны, овощами хранилище ломится. Скоро снова сеять пора придет. Вода до краев в колодце. Что еще надо? Дозоры дальние организовать, только не поймут этого деревенские. Не любят они впустую время тратить. Сколько пришлось нервов извести, прежде чем отряд арбалетчиков смогли организовать! А мужики по-прежнему упрямы, подростков своих на воинскую службу отпускают с оговорками, со скрипом. Еще один вопрос сидел в голове гвоздем. "Как заранее узнать о приближении вражеского войска, чем заменить дальнюю стражу?" - ломал он голову, убедившись, что даже на кузнеца его доводы не производят впечатления. Мужик хоть и здоровый, а дитя своего времени и своей деревни. Хорошо хоть иногда прислушивается! И тут вдруг вспомнил Олег о зернах маковых косточек, которые, по словам жителей тридевятой земли, позволяли обмениваться мыслями на расстоянии. Тотчас отправился в лес, нарвал этих зерен, подивился, что травница, бабка Лусья о них знать не хочет. Неужели запрещено здесь чтение мыслей? Первым делом провел эксперимент на себе. Тысячи голосов разом загомонили в голове, поначалу думал, с ума сойдет. Толпа на рынке, и то тише будет. Подождал часок, стал различать отдельные голоса. Услышал размышления кузнеца, как бы процесс закалки ускорить, над каждой деталью для арбалета неделями приходилось трудиться. Бабка Лусья, надо же, о нем вспоминает, хвалит, мол, толк из него выйдет, только, как бы он со своими смесями ума не лишился! А философ, глянь, что удумал! Олег не на шутку встревожился. Обиженный на всю деревню за то, что отвергли его идею храмовой избы, Тимаха черные мысли затаил! Готов был, когда вражье войско придет под стены города, открыть ворота. Считал, что враги умнее и непременно проникнутся величием "солнечной" идеи. Олег решил предупредить Урмана, чтобы арбалетчики в башне надвратной не дремали.

Вот и мысли самого Урмана. Эге, да он ребят уже настращал, понимает, что случится, если какой-нибудь чудак по глупости пустит врага в Крепость!

Неожиданно понял он, отчего запрет был положен на зерна маковые. Мысли женские услышал, многие, как ни странно, касались именно его особы. Узнал, кто из дам деревенских не прочь был бы с ним ночь провести. У некоторых целые картины в мыслях были нарисованы, Олега аж завидки взяли! Привлекала девушек его необычность, нестандартность. А он твердо решил, что кроме Утаны никто ему не нужен.

Иные женщины, напротив, питали к нему отвращение, считая убогим, дурачком.

Попробовал Олег мысленно дотянуться до Банты. Услышал резкий голос, некий полководец размышлял о скором походе. Воинов-то у них уже семь сотен, целая армия! Надо же, сколько дармоедов собралось! Собираются идти на север, то есть сюда, к Крепости. Осталось последнее мелкое препятствие, забрать деревеньку строптивую Атану. Что ж, приходите, милости просим, угостим, как подобает!

Узнав все, что хотел, Олег отправился к Лусье. Шан была дома, раскладывала пучками травы.

- Ой, дядя Олег! - воскликнула радостно.

- Давай, давай, поторопись, - шикнула на нее бабка. - Закончишь, отпущу, поиграешь с Олегом в игрушки, как их там, шашки.

Говорит серьезно, а в глазках хитрющих смешинки прыгают. Бабка тоже не проста, все понимает! Поинтересовался Олег у травницы, не могут ли в городе Банта воспользоваться маковыми зернами, чтобы шпионить за ними и читать мысли. Ответ порадовал. Никто здесь, кроме нее самой, не знал о чудесных свойствах маковых косточек. А сама она к ним никогда не прибегала, считая недостойным заглядывать в чужие мысли.

Привел он Шан домой, однако вместо шашек, затеял разговор.

- Ведомо ли тебе, - сказал, - что скоро большое войско под наши стены придет? Должен я о том заранее знать, - видя, что девочка его не поняла, объяснил: - Средством для связи хочу воспользоваться, вражеские мысли слушать.

- Бабушка Лусья зерна маковые жевать не велит, говорит, некрасиво это.

- Она не разрешает, а я разрешу, - сказал Олег, - только ты никому о том не рассказывай.

Объяснил, что с первого раза шум будет в голове и разноголосица. Когда голоса упорядочатся, попросил не играться с новой возможностью, не слушать сплетни деревенские, а постараться настроиться на воинов Банты.

Девочка серьезно ответила, что попробует, так Олег приобрел неоценимого помощника. Шан каждые два-три дня докладывала ему все, что смогла узнать.

В один из дней прибежала заплаканная и долго не могла успокоиться. Выяснилось, что после жестокой сечи захватили бантийцы Атану.

- В Атане, - всхлипывая, рассказывала она, - воинов всего было семь десятков. Вождь вызвал врага на поединок, над ним посмеялись и всех перебили. Раненых, за то, что сопротивлялись, безжалостно добивали. Как же так, дядька Олег, разве такое по правде?

Женщин и детей превратили в рабов после того, как изрядно побили палками. Ей было особенно жалко одного мальчика, мысли которого она слышала особенно четко. Отец у него погиб, с матерью разлучили, постоянно били и заставляли выполнять тяжелую работу с раннего утра до позднего вечера.

Олег в очередной раз похвалил себя за предусмотрительность, будет, чем встретить жестоких захватчиков. Девочку он успокоил, поблагодарил и попросил продолжать прослушивание. Главное, не прозевать приближение врага, и вовремя укрыться за стенами.

Глава седьмая

Вражеское войско готовилось к походу, в Крепости подготовка была, в основном, завершена. Можно было слегка расслабиться. Он снова начал играть вечерами в шашки с Шан и Утаной, продолжил опыты с мышами. Бомб ручных изготовлено было сорок штук, что Олег счел достаточным. Двадцать арбалетчиков ежедневно отправлялись на тренировки. Десяток арбалетов лежали в запасе, Олег надеялся, что они не понадобятся. Охрим спрашивал, какое еще оружие Олег может предложить? Тот пожимал плечами.

- На мой взгляд, - отвечал, - хватит пока того, что есть.

- Если имеется какая задумка, только скажи, я все сделаю!

Рад бы Олег сказать, но больше ничего придумать не мог. Даже абсолютная память, ненадолго открывающая двери к кладовым мозга, не помогала. В свое время перечитал он кучу научно-популярной литературы, журналов и газет. О летающих тарелках, Тунгусском метеорите и других загадках. Ничем не могли помочь ему эти статейки. Зачастую всплывающая информация значительно превосходила скромные возможности деревенского кузнеца, к примеру, он мог нарисовать чертеж автомата, однако о технологии изготовления не имел ни малейшего представления. Или взять средний танк Т-34. Чертежи возникали перед глазами, практически в любом сечении, для любой детали. В детстве довелось рассматривать толстую книгу "Танк" с чертежами и иллюстрациями, выпущенную военным издательством в далеких пятидесятых для внутреннего пользования. Старую книгу Олегу подарил дядя, работавший в закрытом КБ конструктором. Но как изготовить танк в раннем средневековье? Да и не было нужды в такой сложной технике. Разве что плуг прицепить и поле вспахать! Гораздо важнее было, по мнению Олега, найти и приручить животных, местных лошадей. Нужда в тягловой силе была просто таки огромная! Однако сколько ни спрашивал мужиков, и самого кузнеца, таких животных никто не видел.

"Мир велик, - думал он, - может, на других материках найдется искомое?". На память приходила история завоевания Америки, когда индейцы впервые увидели всадников и приняли их за богов.

Он твердо решил в дальнейшем заняться поиском, а кто ищет, тот, как известно, найдет.

Шан и Утана помогали ему в опытах. Мышки, в зависимости от того, чем их кормили, порой выкидывали всякие фокусы, начинали расти, не умещаясь в клетке, или становились агрессивными. Такая мышь, размером с собаку, едва не откусила Утане руку, когда та собиралась ее покормить. Пришлось мышку прикончить.

В свободные минуты играли в шашки, Шан он пытался научить шахматам, рассматривая процесс обучения, как некий психологический опыт, тест на сообразительность. Игра оказалась слишком сложной, хотя простейшие ходы девочка освоила. Никак она не могла взять в толк, почему конь, которого Олег нарек "деувом", может прыгать через фигуры. Или взять, к примеру, рокировку.

- С какой стати "вождь" отдает свое место "бабе"? - удивлялась она. - Разве в жизни так бывает? И почему "подросток", добравшись до последнего ряда, превращается в "бабу"? На доске я не вижу колдуна, который бы мог это сделать!

Пришлось Олегу "деува" переименовать в "гармию", а "подростков" в "девчонок". Гармия могла перелетать через фигуры, превращение "девчонки", добравшейся до конца доски, в "бабу" было логично и вполне объяснимо. Дело потихоньку пошло на лад, Шан даже смогла у него два раза выиграть. Хотя игрок он был, надо сказать, аховый, так себе, любитель. Утана тоже заинтересовалась, ей нравилось смотреть, как другие играют. Если бы Олег мог сделать бумагу, первым делом, нарисовал бы игральные карты. Увы, возможности были ограничены, а столько всего было нужно! Хотел сначала нарисовать карты на дощечках, потом решил, что это неудобно и отложил затею на "потом". Когда-нибудь, он конечно и до изготовления бумаги доберется, но прежде придется отработать процесс получения стекла. Затем следует поискать нефть, если она вообще здесь имеется. Потом..., впрочем, "потом" было столько всего, что конца не видно. Вернувшись мысленно на грешную землю, подумал, что на первом месте стоит вопрос выживания Крепости, на втором бой с двигунами. Кроме пороховых бомб, крупинок сильнейшего наркотика и буйно разросшейся травы улль, больше в резерве ничего не было. Улль, конечно, вкусная трава. Шан недавно попробовала, и долго упрашивала дать ей еще. Вкус-то чисто земляничный! На женщин и девочек действует ошеломляюще, сильнее, чем на кошек валерьянка. Он строго-настрого запретил жителям деревни приближаться к плантации.

Вскоре узнал, что Тимаха, этот философ-самоучка, превратился в толстовца-миротворца. Ходит по деревне, проповедует о благом и добром солнце, которое светит всем людям. О том, что жить надо с соседями в мире, делиться урожаем, тогда не будет литься кровь и наступит время всеобщего благоденствия.

Послушал Олег, подивился. Язык у Тимахи подвешен неплохо, златоуст деревенский!

Подошел, спросил: - Что же ты народ подбиваешь отдать урожай злому ворогу? А если тот пожелает женщин забрать, тоже согласишься?

У философа своей женщины не было, сторонились они его, слишком высокопарные речи вел, а может, еще какая причина имелась.

- Замириться всегда лучше, чем мужиков на гибель посылать, - отвечал Тимаха, - двадцать человек упокоились, хорошо ли это?

- Если бы не они, мы бы все упокоились. Ты пораженческие речи прекращай, - рассердился Олег, и добавил непонятное, - чужой игрок в своей команде!

Сказал негромко, но с угрозой, так что даже жмуки испуганно разбежались из-под ног.

Тимаха смысла хоть и не понял, угрозу почувствовал, и проповедовать ненасилие и смирение прекратил. Однако в мыслях еще больше разозлился. Твердо решил сдать Крепость врагу в обмен на постройку храма солнца и организации прихода. В деревне его не поддержали, посему считал он жителей глупыми и недальновидными. Мысли Тимахи для Олега были открытой книгой, маковые зерна позволяли прослушивать "эфир". Войско вражеское было готово к походу, задерживала поставка партии медных панцирей. Удивился Олег, узнав имя поставщика, "бран Закрам". Интересно, чем расплачивались Бантовцы с "величайшим" вождем горным? Натуральным товаром, или монеты уже были в ходу? Вскоре он получил ответ на этот вопрос. Один из вождей сокрушался, что за медные панцири пришлось отдать слишком много, целых два десятка, рабынь. Значит, деньги, как средство обмена, еще не появились. Олег собирался этот недостаток в недалеком будущем исправить.

Крепость, тем временем, жила обычной жизнью. Поле засеяли, посадив местный аналог картошки, жмуки изредка разнообразили стол белковой пищей. Партии грибников и собирателей орехов регулярно отправлялись в лес, рыболовы приносили крупную рыбу. Улов делился поровну между жителями, если рыбы не хватало, заменялся грибами. Олег решил, что ввести деньги в оборот будет не сложно, но и торопиться не следовало.

Опыты с различными растениями продолжались. Бывшего студента все больше удивляла первая мышиная тройка, которой давно пора было убраться на тот свет. Зверьки об этом не помышляли. Шан и Утане доставляло немалое удовольствие возиться с ними, готовить смеси.

Иногда они с Шан играли в "морской бой". Отчего игра так называлась, она не поняла, потому что никогда не видела моря. Олег пытался объяснить, что море, это "очень большая река без берегов", но что отложилось в голове у девчушки, сказать было трудно. Тимаха к нему больше не подходил, зато чаще стала наведываться Лусия, интересовалась, чем он занимается и с какой целью. Когда сказал ей, что три мыши живут с момента его появления в деревне, травница не поверила. Убеждать ее не стал, но заметил, что отношение к нему стало более уважительным.

Как-то на досуге пытался уговорить кузнеца изготовить швейные иглы. Идеи-то в голове бродили, мозги, иной раз, казалось, вот-вот закипят!

- Для чего такая сложная в изготовлении ерунда нужна? - поинтересовался кузнец, когда они вместе с Утаной и Олегом угощались жареными жмуками.

- Попробуй такую тонкую волосинку закали, она в дугу свернется!

- Дочку спроси, она тебе скажет, что вещь и впрямь в хозяйстве необходима, - пытался "перевести стрелки" Олег, уверенный, что та его поддержит. Послушала Утана объяснения, и идею неожиданно зарубила на корню.

- В лесу полно листвяницы, - сказала она, - широкой и узкой, длинной и короткой, с удобными крючками-липучками. Выбирай, какая нужна. Отрывай, сколько надобно, наматывай на торс, или шапку мастери, сразу все будет готово. Порвется что, ступай в лес, рви листья, переодевайся. Зачем что-то долго зашивать и "штопать"? Все руки тонким железом исколешь! Хотел Олег рассказать про наперсток, подумал еще и выдал идею по поводу простынь и пододеяльников. Казалось, от таких вещей женщина никак не откажется! Но его опять ждала неудача.

- Тебе со мной на мягких душистых листьях, да под покрывалом листвяным, спать неудобно? - недобро прищурившись, спросила Утана. Попробуй, ответь утвердительно, скалкой огреет! Окинула смущенного мужчину победным взглядом и положила им еще по одной порции жареного жмука. Так и обломался Олег с иглами, а в дальнейшем расстался с мечтой и о швейной машинке. Хотя, прекрасно понимал, ни машинку, ни челнок смастерить ему не по силам, слишком сложная штука.

- Ты дочку слушай, - довольно сказал кузнец, вытирая рукавом губы, - она плохого не посоветует.

Радовался, что не придется возиться с никчемной трудоемкой мелочью. До Олега, наконец, дошло, хватит уже изобретений. Скоро чужое войско подойдет, а он в облаках витает.

День был солнечный, жаркий. Захотелось ему искупаться в речке.

- Пойдем купаться? - сказал Утане. Купались они не часто, в основном, поздно вечером, в темноте, когда рядом никого не было. Купальников и плавок здесь не изобрели, приходилось плескаться голышом.

- День ясный, неудобно, - засмущалась та.

- Лучше баньку истопите, - посоветовал, Охрим, поднимаясь из-за стола, - передовые разъезды вражеские могут подойти, убежать не успеете.

Вопрос с купанием отпал, когда с надвратной башенки донеслись крики стражей.

- Враг идет!

Однако стражники ошиблись. К Крепости приближалась толпа беженцев, когда их пересчитали, оказалось пятьдесят человек. Двадцать два мужика, восемнадцать женщин и дети. Двое мужчин были ранены, ими занялась Лусья. Прибывших расселили по пустующим избам, места хватило всем. Олег не упустил случая пожевать маковых зерен, проверить, что за люди явились. Прекрасная вещь, эти зерна, полиграф отдыхает!

"Необходимо проверять всех, кто приходит в Крепость, враги могут пуститься на хитрость. Не Троянского коня подарить, а прислать "группу товарищей" для предательского удара в спину" - думал Олег. Пришлые оказались жителями небольшой деревеньки Куртель, бежавшими от отряда некоего Арвака из объединенного города (или, все же деревни?) Банта. Беженцы злые были, зубами скрипели. Хорошее пополнение Крепость получила! По их словам, захватчики отличались крайней жестокостью, сопротивляющихся мужчин убивали. Женщин и детей пленили, издевались, заставляли выполнять тяжелую, зачастую ненужную, работу.

На следующий день к Крепости подошли завоеватели.

Глава восьмая

Поднялась суматоха, Олег даже растерялся. Сколько раз повторяли, кому и чем в подобной ситуации следует заниматься, все без толку! Народ суетился, бегал, жмуки кудахтали, бабы истошно верещали. Один Охрим поступил так, как ему было положено, отправился к складу воинскому, где брони хранились, к месту сбора ополчения. Олег же, среди суеты бестолковой, поспешил к воротам. Стражи свесились с башенки, тыча пальцами в приближающееся войско, у открытых ворот никого. Интересно, они собираются их закрывать? Видно, придется это сделать самому! Олег прикрыл тяжелые створки и задвинул массивный брус, после чего поднялся по узкой лесенке наверх.

- Вон, вон они! - возбужденно говорил Гарак, сын Охрима, дежуривший сегодня вместе с плотником Урманом. Тот вел себя спокойнее, словно много раз ему довелось наблюдать приближение тысячного войска. Чужих воинов явно было не меньше тысячи. Внушительная толпа, сверкающая медными панцирями, остановилась напротив ворот, вперед вышел вождь. На груди бронзовые бляхи, на голове железный круглый шлем, листвяные штаны заправлены в плетеные сапоги, на поясе кроткий меч. Некоторое время вождь разглядывал невиданное сооружение. Впервые видел он обнесенную деревянными стенами деревню. Рассчитывал, видно, на легкую победу, а теперь не знал, что делать.

- Эй, вы, там, за стеной! - крикнул, наконец, он. - Ворота открывайте, живыми останетесь. Это говорю вам я, Арвак, второй вождь города Банта.

Никто ему не ответил. Воины его стояли плотно. Сделай арбалетчики залп, все десять болтов нашли бы свои цели. Ни Олег, ни Охрим, который также поднялся на башенку, не торопились, предпочитая разойтись миром. Потопчутся чужаки у стен и уйдут, вряд ли смогут взять город.

По команде Арвака несколько воинов с топорами подбежали к стене и принялись ее рубить, полетели в разные стороны щепки.

На стенах замерли наготове ребята с арбалетами. Трабат отдал команду, тренькнула тетива, одна, другая, все до одного лесорубы полегли на месте.

- Никого не оставим в живых, вы умрете! - разозлился Арвак. Часть воинов отправилась в лес. Вскоре Олег увидел, что они тащат тяжелое бревно. Вот и первый в истории этой земли инструмент для штурма крепостных ворот, таран! Бревно поднесли к воротам, однако ударить не успели, полегли, утыканные болтами. Таран упал на землю и остался лежать рядом с неподвижными носильщиками. Войско по команде отошло на безопасное расстояние.

Олег с интересом ждал продолжения. Он был уверен в победе, тем не менее, не терпелось узнать, что еще придумает вождь. Тот не разочаровал, бантовцы сколотили большой щит, под прикрытием которого десяток чужаков снова приблизились к воротам. Бревно подняли, раскачали, раздался глухой удар, за ним второй, третий. Однако массивные ворота, укрепленные железными полосами, даже не заскрипели.

Олег достал адскую машинку, поджег заранее припасенными углями фитиль и бросил вниз. Бомба упала на середину щита. Со стороны вражеского войска послышался смех. Воины показывали пальцами, радовались неудачному, по их мнению, броску.

В это время оглушительно грохнуло, разметав щит на мелкие части. Бревно снова оказалось на земле, вместе с людьми, мертвыми или оглушенными. Вскоре два человека поднялись и неуверенной походкой побрели к своим. Стрелять в них, Охрим запретил.

- Нечего болты попусту тратить, - сказал он, - надеюсь, больше не полезут.

Те, кто находился рядом с Олегом, едва не оглохли. Урман тряс головой, Гарак сиял, как начищенный медный панцирь.

После недолгого совещания чужое войско встало на поле лагерем. Враги оказались упрямыми. К ночи Охрим выставил на стены стражу с факелами из горючей промасленной травы, предполагая возможный штурм. Олег тоже не стал спать, ходил по стене, проверял, как бдят воины, подбадривал часовых. Во вражеском лагере стучали молотки, солдаты сколачивали лестницы. Под утро начался штурм. Воины подтащили несколько лестниц, и, как муравьи, полезли на стены. На этот случай были приготовлены длинные рогатины, защитники Крепости хватали их, упирали в лестницу и сбрасывали вниз. Захватчики сыпались как горох, высота была небольшая, никто не ушибся до смерти. Однако вывихов и сломанных конечностей хватало. Слышались стоны, проклятия. Две лестницы сбросить не удалось, завязался бой, подтянулись арбалетчики, и вскоре враг со стены был сброшен. Неожиданно снизу стали прилетать камни, двоих защитников ранило в голову, третий погиб. Олег заметил неподалеку пращников. Однако, сюрприз! Показал Урману, тот вскинул арбалет, выстрел, одним пращником стало меньше. На этом, можно сказать, ночной бой закончился. В Крепости был один погибший и трое раненых. У нападавших потери были больше, они своих убитых унесли.

К Олегу подошел возбужденный Гарак.

- Теперь не сунутся, - радостно сообщил он, - побили их знатно!

- Не расслабляйтесь, - ответил Олег, - проспите новую атаку, если они прорвутся в город, нам конец.

Однако больше этой ночью никто их не беспокоил. Враги жгли костры, хоронили убитых.

Утром к воротам явился переговорщик, сам вождь Арвак, неожиданно повел миролюбивые речи.

- Нам нужны овощи, пустите нас на отдых в пустые избы, баньку истопите, накормите. Отдайте треть запасов рухи, и мы уйдем, никого не обидим. Мир лучше, чем кровавая битва.

Олег, стоя на башенке, хотел, было, рассмеяться, но в это время увидел лица мужиков, собравшихся на стене. Вспомнилась поговорка: "Простота хуже воровства". Слушая вражеские речи, мужики готовы были забыть рассказы беженцев о том, что случилось с захваченными деревнями. "Вот так, так! - думал пораженный Олег. - Быстро он наших крестьян уболтал, осталось поднять кверху лапки!". И еще подумал, что информационная война в этом мире штука не менее важная, чем арбалеты.

Рядом с воротами неожиданно появился Тимаха. Вид имел довольный, словно ему уже поклонялись, как наместнику солнца на земле.

- Вы слышали, люди? - возопил он. - Этот добрый воин призывает к мирной жизни! Поделитесь со страждущими малой толикой урожая! Обогрейте, накормите уставших воинов! Откройте им свои объятия! Возлюбите их, ибо все мы люди, дети солнца!

Тимаха, не переставая вещать, взялся за тяжелый брус, запирающий ворота. У большинства мужиков лица стали благостные, просветленные, разве только слезы не капали. Лишь немногие, Охрим, Урман, Трабат и подростки-арбалетчики, недобро смотрели на него. Положение спасла Лусья. Олег не успел заметить, когда она подошла к Тимахе.

- Ты чего несешь, пень трухлявый! - закричала она, уперев руки в бока, и повернулась к мужикам: - Вы, как дети малые, уши-то развесили! Бабы до сих пор плачут. Мало деревенских погибло, двадцать могил на погосте! Считать разучились?

- Что ты мелешь, старая, - сердито сказал Тимаха, - то дело прежнее, забытое, теперь будет нам всем мир.

- Погибель будет! - отрезала Лусья. - Слушайте, мужики! Я травница, ведаю, о чем думают чужие воины. Готовят они деревне страшную смерть! Арвак затаил зло, мы единственные, кого они не могут захватить! Откроете ворота, и старых и малых побьют.

- Ах ты, колода подзаборная! - рассвирепел Тимаха, в руках у него появился большой нож, какими обычно пользовались хозяйки. Со всех сил он ударил травницу.

Лусья упала замертво, солнцепоклонник снова ухватился за брус и принялся его толкать, однако закончить черное дело не успел. Урман поднял арбалет, щелкнула тетива. С болтом в горле будущий священник несостоявшейся религии упал рядом со своей жертвой. В тишине прозвучал отчаянный крик: - Бабушка Лусья!

Шан кричала, билась в руках Охрима, захлебываясь слезами. Помочь старой травнице уже никто не мог. Хмурые мужики и ополченцы столпились вокруг, до них, наконец, дошло, что бы их ожидало, поверь они предателю.

- Уходите, город вам не взять, - обратился Олег к чужому вождю, который все еще стоял у ворот. Тот пытался, было, возражать, но в землю рядом с ним воткнулся болт. Говорить было не о чем. Арвак ушел, вскоре ушло и его войско. Крепость, в самом деле, оказалась им не по зубам, но Олег знал, что они вернутся.

Глава девятая

Травницей отныне стала Шан. Поначалу девочка отказывалась.

- Мне страшно, - говорила она, - я еще маленькая и так мало знаю!

- Ничего, - Олег с кузнецом принялись ее уговаривать. - Всему научишься. Я тоже немного в травах разбираюсь, если что, помогу. Не бойся, смело берись за дело!

- Если не ты, кто будет раны врачевать? - пробасил Охрим.

- И я буду помогать, - сказала Утана, - какие травки собрать, только скажи.

Уговорили и не пожалели. Девочка оказалась на редкость талантливой травницей.

На следующий день Охрим объявил сход. Устроили его в поле, за стенами крепости, чтобы бабы не лезли и не мешали. На сход также пришли бывшие беженцы. Когда все собрались, кузнец сказал:

- Хочу я предоставить слово второму вождю.

Загудело собрание, недоуменно переглядывались между собой мужики. Конечно, вождь и староста деревни, в одном лице, каким являлся, Охрим, имел полное право назначить помощника, второго вождя. Перешептывалось собрание, гадая, кого он назовет. Одни говорили, сына своего, Гарака, другие предполагали плотника Урмана, мужика толкового и всеми уважаемого. Никто не ожидал, когда кузнец указал на Олега.

- Как же так, - сказал кто-то, - самый бесполезный человек в деревне, и вождь?

- Повторять не буду, - возвысил голос, Охрим, - то, что ворога мы прогнали, его заслуга!

Снова зашумело собрание, молчали только Урман плотник, Гарак и Трабат, командир арбалетчиков. Те были в курсе последних событий.

- Тихо! - гаркнул Охрим, мгновенно воцарилась тишина. - Второй вождь вам важное хочет молвить, слушайте!

- Мужики, - обратился к собранию Олег, - друзья! Вчера мы радовались победе над злым врагом, и подъели почти весь запас хмельных орехов.

В толпе раздались смешки, на лицах появились улыбки. Начнись вчера штурм, вряд ли Крепость смогла бы выставить кого-то на стены.

- Хочу сказать, повеселились, и хватит, дел впереди огромный воз.

- Какие там дела, - подал голос Грак водонос, - поливай овощи, чтоб не засохли, да вози из леса орехи, кстати, хмельных надо бы запасец восстановить. Утром похмелиться нечем было.

В толпе снова засмеялись.

- Враг ушел, можно жить спокойно! - закончил водонос, толпа одобрительно загудела.

- Хотелось бы все же узнать, - сказал Понк, лесоруб, работавший в бригаде Урмана, - какие такие заслуги у Олега-чудака перед деревней? Знаем мы, что он травами балуется, так травников мужиков доныне не было. Может, он колдун? Тогда нужно его гнать из деревни в три шеи!

Колдунов боялись. Все хорошо помнили, как однажды завелся один, звали его Негдун. Мужичок на вид был дохленький, потому казался безобидным. Пришел невесть откуда, попросился пожить, его по доброте душевной, поселили в пустовавшей избе. С той поры в деревне неприятности начались, орехи стали портиться, урожай гнить. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы случайно не приметили, чем он в своем домике занимается. Заклинания непонятные читает, фигуры человеческие, острыми ветками проткнутые, и странные знаки рисует на земле. Как прогнали его, жизнь наладилась.

- Не колдун он, - сказал Охрим, - а большой придумщик, арбалеты выдумал. Бомбы, бахающие и все вокруг разметающие тоже его придумка.

Никто из мужиков до сего дня не задумывался, откуда взялось такое необычное оружие? Кузнец сладил, значит, его идея. Ан, нет, оказывается, Олег измыслил! Настроение толпы поменялось, взгляды стали дружелюбными, хмурые лица разгладились.

- Мужики, - продолжал Олег, - переходим к главному. Хочу вас огорчить, не надейтесь на долгий мир, не успокоится враг. Деревня Банта подминает соседей, пали недавно Атана и Куртель. Войско захватчиков выросло, в чистом поле мы им проиграем.

- Чего беспокоиться? - сказал Понк. - За стенами отсидимся.

- Последнее дело, - ответил Олег, - недооценивать врага. Стены наши, конечно, хороши, однако можно их огнем пожечь. Делали их в спешке, из мягкого дерева, к огню не стойкого, потому и обнесли деревню быстро. Стену надо заново делать, из твердого дерева тукар.

- Это ж, сколько мы его пилить будем? - охнул лесоруб.

- Пилы, как следует, заточу, в день до десятка деревьев спилить сможете, - вступился кузнец, - понятно, работать, не на печке лежать. Мы с Олегом все обговорили, за полгода стену поменяем и не надорвемся.

Мужики Охриму возражать не стали, слово его было тверже железа, которое он ковал, и никогда не отступался от принятых решений. Работа была, конечно, не из легких, но деревенские к любой были привычны. Стали обсуждать будущую стройку. Стены решили возводить двумя бригадами, начав с ворот. Олег предложил бригадам разделиться. Одна бригада деревья валит и от ветвей очищает, другая тащит бревна в деревню, третья меняет секции стен. Раньше деревенские в кучу собирались, с криками и бранью, все вместе выполняли тяжелые работы. Хотя подобных работ у них еще не было. Все согласились, что бригадами работать будет быстрее.

Олег слушал и думал, что после замены стен придется перестраивать избы. Нынешние домики были не менее огнеопасны, чем стены. Их нужно спилить, корни выкорчевать, и возвести нормальные срубы пятистенки из негорючего твердого дерева. Иначе, какой смысл в том, что уцелеет стена, если дома сгорят? Однако озвучивать идею Олег пока не стал. И так простые деревенские мозги оказались перегружены, всему свое время. Поставят новую стену, тогда он с ними поговорит. Стену решили поднять еще на метр, внутреннюю галерею расширить. Сейчас там двоим было не разойтись. Лестниц для подъема на стену не две сделать, как сейчас, а несколько, может даже, десяток, чтобы не бегать через всю деревню.

О двигунах Олег умолчал, знал об этой страшной угрозе, только Охрим. Кузнецу он рассказал, для чего высадил широкую полосу травы улль, и какую опасность она несет людям. Кузнец проблемой проникся и, вслед за Олегом, запретил деревенским туда ходить. Девицы изредка тайком подбирались к рассаде и лакомились вкусными ароматными листьями. Олег отлавливал нарушительниц, читая мысли, и передавал Охриму. Какие методы убеждения использовал кузнец, осталось неизвестным, только девицы впоследствии долгое время садиться не могли, вели себя, как шелковые и больше за северную стену не ходили.

Рассказал Олег и о наркотике, который обнаружил случайно. Было его всего ничего, несколько крупинок, чтобы изготовить в достаточном количестве, требовалось немалое время. Хотел кузнец сам тот наркотик попробовать, Олег едва отговорил, слишком опасным был такой эксперимент.

- Нешто и в самом деле начинает казаться, что в животное превращаешься, или размером с гору становишься? - удивлялся Охрим. Казалось ему это безобидным, пока Олег не рассказал о возможных последствиях, о том, что можно даже умереть.

- А ежели против карликов твоих, двигунов, использовать? - спросил кузнец.

- Слишком порошка мало. Обойдемся пока травой улль и минами пороховыми.

- А ну, как их из арбалетов пострелять?

- Целую гору карликов с зубами крепче железа? Представь, надвигается такая гора, прогрызает все, что встретит, стену нашу даже не заметит. Они камни грызут, что им дерево! Убьешь десяток, второй, а их, как звезд на небе!

Качал головой, Охрим, с трудом ему в такое верилось, но знал, Олег не обманывает. Если говорит, что грядет такая напасть, значит, так тому и быть. Не понимал кузнец, почему железо против них бессильно. Спросил, отчего так?

- В стране, откуда я родом, с ними бы справились, - ответил Олег, - напустили бы сотню самодвижущихся железных повозок, от них бы мокрого места не осталось.

Сказал, и засомневался, так ли могущественна земная цивилизация? В каких случаях оказываются бесполезными танки и пушки? Ладно, карлики, а микробы? Попробуйте победить с помощью танков армию вирусов? Догадываетесь, кто одержит верх?

Глава десятая

Теперь не только кузнец будил всех по утрам стуком своего молота, но и плотники, с "уханьем" и "хэканьем" возводящие заново стены. Хорошо бы, конечно, приспособить для этих работ ворот или полиспаст, но Олег не был строителем и боялся что-то сделать не так. А мужики, похоже, справлялись без механизации, сдабривая восклицания соленой бранью.

Олег продолжал опыты с мышами, первая партия долгожителей по-прежнему резвилась в своей клетке, не собираясь покидать бренный мир. Олег едва удержался, чтобы самому не принять снадобье вместе с Утаной и Шан. Останавливали возможные побочные эффекты. Однако твердо решил, когда-нибудь, испытать смесь на себе. Шан теперь проводила в его хижине почти все время. Вместе ставили опыты и записывали результаты на дощечках. Тонких этих дощечек скопилось уже изрядное количество, несколько ящиков.

- Дядя Олег, как много Вы знаете! - как-то сказала она. Знал он, будучи студентом недоучкой, не слишком много. Но, главное, способен был правильно систематизировать знания.

- Мы знаем, - поправил он девочку, - и надеюсь, узнаем еще больше. Ты запомнила рецепт изготовления пороха?

В эту важнейшую тайну он посвятил ее недавно. Если его не станет, секрет не должен пропасть. Провел ее к оврагу, показал остатки белого порошка, смешанного с землей. В овраге нужного вещества почти не осталось. Потом сходили к пещере с кристаллами, здесь также селитра практически закончилась. А впереди схватка с врагом, без взрывчатки не обойтись.

Девочка рассматривала пещеру с задумчивым видом.

- Дядя Олег, - наконец, сказала она, - если пройти вдоль предгорий на юг, можно встретить такие же пещеры и принести оттуда много кристаллов.

- Откуда ты знаешь? - опешил он.

- Мы с родителями пришли с юга и видели эти пещеры, - взгляд ее затуманился, лицо стало грустным, раньше она никому не рассказывала о своем прошлом, - я их хорошо запомнила. А потом на нас напали.

Она замолчала, Олег понял, ей тяжело вспоминать прошлое. Именно в то время она потеряла родителей. Самой удалось от разбойников убежать и укрыться в лесу, где ее нашли деревенские мужики.

Новость была отрадная, Олег решил поговорить с Охримом и отправить на юг бригаду.

А вскоре появилась еще одна группа беженцев. Это были люди из горного селения, на которое напали воины, брана Закрама, властителя земель по ту сторону гор. Горцы оказались людьми общительными и трудолюбивыми, и быстро влились в общину. Среди них даже был кузнец, который принялся с удовольствием помогать Охриму в кузне. Горцев поселили в хижинах. Свободных мест не осталось, что укрепило Олега в мысли о будущей перестройке города. Он полагал, что строить нужно будет, как минимум, двухэтажные просторные избы. Тогда можно население Крепости удвоить.

Вечером Олег пожевал маковые зерна, принялся прослушивать мысли новоселов и сразу наткнулся на интересную информацию. Принадлежали мысли не горцу, а мужику с равнин, который, по его словам, бежал из разрушенной Атаны и к беглецам прибился случайно. Был он человеком в возрасте, с седой бородой и большой лысиной, звали его Тарок.О чем же думал этот человек?

"Говорил я Арману, не нужно торопиться. За каким лесовиком ему понадобился, Охрим, вождь деревни? И как его заманить на лесную поляну? Задал мне задачку Арман!".

Олег отправился к новым поселенцам, поспрашивал, все ли хорошо, всем ли довольны. Община выделила каждому дому по десятку орехов и по две меры, примерно это соответствовало двадцати килограммам, местного картофеля. Его благодарили, спрашивали, какую работу нужно делать, чем помочь. Он велел пока отдыхать и обустраиваться, работа будет завтра.

Так, обходя дома, добрался до избушки Тарока. Отдали тому самую маленькую избу, площадью четыре квадрата. Глазки у мужика бегали, с лица не сходила угодливая улыбка. Сказался крестьянином из Атаны, сбежал, когда пришли враги. Всем был доволен, получив меру рухи и пару вяленых жирных рыбин. Попруга когда вялили, из синего ореха извлекали соль, так что рыба получалась едва ли не вкуснее знаменитой воблы. К слову сказать, сахар здесь тоже имелся в достатке, сладкие орехи буквально сочились приторным соком.

"Все есть, живи и радуйся, - думал Олег, глядя на улыбчивого бородача, - чего им не хватает? К соседям лезут, грабят, убивают?". На Земле из-за денег кровь лилась и войны велись. А здесь из-за чего? Денег-то еще нет! Другое здесь искушение, рабы и власть над людьми!

Выслушал Олег бородача, изобразил ответную улыбку, хоть и через силу она далась, противно было слушать вранье, и отправился к Охриму. Тот работу в кузнице закончил и сидел дома, вкушая мясные орехи. Подруга его, молчаливая простоватого вида баба, именем Канья, собрала на стол, приглашая Олега разделить трапезу.

Присел Олег, отведал ореха, хотя в рот угощение не лезло. Канья вышла, оставив их одних.

- К подруге пошла, та ей все деревенские новости выкладывает, откуда только что берется, а моя слушает и потом со мной делится, - сообщил кузнец, принимаясь за очередной орех. Оголодал, Охрим, молотом за день намахавшись!

- Новость у меня, - сказал Олег.

- Вижу, не просто так явился, - усмехнулся кузнец, - что ж, выкладывай.

- С горцами порядок, беженцы, вреда от них нет. А вот Тарока послали сюда из Банты выведать наши секреты.

- Каким это образом? - удивился кузнец. - Кто ж ему секреты откроет?

- Поручено ему, добыть образец арбалета, "оружия, которое мечет далеко железные стержни", - процитировал чужие мысли Олег, - "и еще шары железные, гремящие и убивающие".

- Быстро спохватились! Еще что?

- Задумали тебя заманить в ловушку. За лесом на поляне ждут наготове десять чужих воинов.

- Что предлагаешь?

Олег излишней жестокостью не отличался, однако на этот раз разозлился не на шутку, не хотелось ему врагов отпускать живыми, так и сказал. Кивнул головой кузнец.

- Не по деревенской правде это, но понимаю, иначе нельзя. С нами тоже неправильно воюют. На рассвете возьму арбалетчиков и пять десятков воинов, сходим на поляну. А что с этим, Тароком, делать?

- Лазутчиков вражьих всегда жизни лишали, причем самым изощренным способом.

- Где ж ты такое слыхал? - удивился Охрим. - Предположим, согласен я с тобой, а ну, как он запираться станет? Кто женевинного человека жизни лишать будет? Мужики тебя не поймут!

- Значит, надо заставить признаться, - упрямо сказал Олег. Сотни способов изобретены были для того, чтобы развязывать языки! К сожалению, в основном, связанные с членовредительством.

- Мучить его нельзя! - жестко сказал Охрим.

Олег хищно оскалился.

- Пойдем, - сказал, - возьми с собой Урмана плотника и Грака водоноса.

- Это для чего?

- Видаками будут, чтобы мужики потом не говорили, будто невинного смерти предали.

Вчетвером отправились к лазутчику. Олег перед тем заглянул в пустую хижину к Лусье. Боялся, что живунец, обитавший в железном горшке, успел подохнуть с голода. Оказалось, лечебного червя подкармливала травой Шан. Добрая девочка!

Как и ожидалось, Тарок все отрицал, кричал, что все неправда и навет. Из соседних домов подтянулись бабы и мужики, смотрели осуждающе, как же, над невинным издеваются! Приступил Олег к делу.

- Держите его, откройте рот.

Достал мерзкого на вид толстого белого червя, уставившегося на мужика черными бусинками глаз. Тот понятия не имел, что червь лечебный и его можно спокойно глотать. Решил, страшным образом казнить собрались, заорал, задергался, пытаясь вырваться.

- Зачем мучить, не по правде то! - донеслось из толпы.

- Пихайте червя! - сказал Олег громко. - Пусть сожрет доглядчика изнутри!

- Не надо! - в ужасе закричал Тарок. - Все расскажу!

- Говори! - Олег держал извивающегося живунца перед его лицом.

- Послали меня вожди Банты узнать про ваше оружие, и захватить кузнеца. Заставили силой, я не хотел!

- Засланный ты, со злым умыслом к нам явился, - сказал Охрим, и кивнул державшим шпиона мужикам, - увести, за городом казнить.

Будучи за воротами, пытался Тарок бежать, однако свалился, пораженный в спину болтом.

Поутру заглянул к Олегу кузнец, сказал дочке: - Давай хмельное, что-то у меня руки дрожат, в кузню сегодня не пойду.

Утана поставила на стол несколько орехов и поспешила уйти. Знала, что отец с арбалетчиками перебил за лесом десяток чужих воинов.

Глава одиннадцатая

Последние дни Охрим тренировал войско вместе с горским пополнением. Никто из мужиков на этот раз возражать не думал. Ясно было, время тратится не впустую. Ходили строем, бились на деревянных мечах, учили простые команды. Нескольким горцам не хватило панцирей, Охрим обещал за неделю отковать.

Сто тридцать воинов, много это, или мало? "Все на свете относительно, - думал Олег, - чтобы побить отряд из десяти чужаков, много. Дать достойный отпор объединенному войску города Банта, мало". Двигунам шею намылить, сколько нужно воинов? Тысячи не хватит! В то время как никто, кроме них с кузнецом, о нависшей опасности не подозревал. Туманная граница миров, судя по всему, надвигалась скачкообразно, не чаще, чем раз в столетие. Укорот не дать, когда-нибудь двигуны окончательно всех задавят, захватят материк. Начнут повсюду распоряжаться ухваты, крутени, жабени и прочая нечисть под чутким руководством заскальных экспериментаторов. Олег тряхнул головой, жизнь положит, а того не допустит! А жизнь у него, скорее всего, долгая должна получиться!

Пришлось сегодня и ему деревянным мечом помахать. В институте будущих ученых сражаться на мечах не учили, с копьем биться, тем более. Была у них секция САМБО, но Олег до нее на первом курсе так и не добрался. Все откладывал, некогда было. Наслушался от Урмана, который взял на себя роль тренера, в свой адрес обидных эпитетов. Сравнили его с "пнем неповоротливым", хотя, разве должен пень поворачиваться? А также с "орехом пустым, бестолковым". Опустили, в общем, ниже плинтуса. Домой вернулся, выжатый, как лимон. Хорошо, баньку мужики согрели, по очереди помылись. Добрался он до лежанки и сразу уснул.

На следующий день вместе с Охримом отправились к северной стороне, потащили за стену две массивные железные коробки.

- Осторожно, не урони, - пыхтя, сказал Олег, - не дай бог, рванет.

- Что такое "не дай бог"? К кому это ты обращаешься? - спросил кузнец.

"До чего здоров, даже не запыхался!" - с завистью подумал Олег.

- Присказка такая, не обращай внимания, - ответил он. Закопали коробки рядом с посадками травы улль, протянули к Крепости бикфордов шнур, плотно обернутый маслянистыми листьями качи.

Олег подумал, что через пару месяцев приготовит, наконец, достаточное количество ядовитого наркотика, чтобы можно было зарядить такую мину, вот только двигуны вряд ли станут ждать. Охрим, из-под ладони посмотрел в небо.

- Глянь, гармии летают!

Высоко в небе, усиленно взмахивая крыльями, летели две человеко-птицы.

- Эх, из арбалета не достать, - с сожалением сказал он.

- Зачем стрелять, живые твари, тоже жить хотят!

- Ты, Олег человеку иной раз готов башку снести, а тут тварей крылатых пожалел, - неодобрительно ответил кузнец.

- Человек иногда хуже самой ядовитой твари бывает.

Они проводили гармий взглядом, те скрылись на юге.

- С севера явились, из-за туманной стены, - сказал Охрим. - Давненько я их не видел.

Олег почувствовал неясную тревогу, уж не Лианка ли то была? И не предупреждение ли это о надвигающейся катастрофе?

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Олег принялся обрисовывать кузнецу новую идею. Нарисовал на земле карту. Поначалу тот не мог взять в толк, что сей рисунок, означает, потом до него дошло.

- Смотри, Охрим, это туманная граница, - провел он длинную черту, - южнее наш город. Тут, овраг, поля. Западнее, река, изгибается, подходит к самому оврагу. На востоке ореховая роща, дальше к югу горы.

- Ну, ты голова! - восхитился кузнец. - Как додумался до такого? И что значит "запад", "восток", что за удивительные словеса?

- Я так направления обозначил, на востоке встает солнце, начинается день. На западе солнце заходит. За лесом, и у оврага, у реки, хочу поставить две башенки с наблюдателями.

- Для чего они тебе понадобились? - Охрим привычно, почесал в затылке. Знал, однако, что Олег зря предлагать, не станет, задумался, замолчал.

- Хоть и читаю я мысли, все же может подобраться враг незаметно, а народ у нас беспечный. На речке плещутся, в рощу по орехи и грибы ходят. В поле бабы часто работают, водоносы воду возят.

- Здесь воду берут, - Охрим ткнул пальцем в импровизированную карту. Ручей был не таким полноводным, однако, с водой чистейшей. Видно, на дне бьют ключи. Олег любил купаться в ледяной водичке и Утану к тому приучил. Та поначалу визжала, сопротивлялась, потом привыкла, понравилось.

- Увидят стражи ворога, как городу знать дадут?

- Костры разожгут, добавят листья твердого дерева, при сжигании дым густой получится. Увидим дым, узнаем, что враг близко.

- На все у тебя ответ готов, добро, построим твои башенки, дело не хитрое.

Так и появились в пределах видимости из Крепости две дозорные башни. Вид с них открывался замечательный, чужому войску незамеченным никак не подобраться. Спокойнее стало Олегу, переживал только за северное направление. Даже во сне пытался придумать, как справиться с посланниками земли тридевятой. Но ничего подходящего в голову не приходило. Известные способы защиты крепостей не годились. Можно было, к примеру, выкопать ров, но что от него толку без воды! А вода из реки наверх, естественно, не потечет, да и остановит ли вода карликов?

На южном направлении сделано все возможное. Когда-нибудь, используя порох, смастерят они с Охримом оружие посерьезнее, минометы, или камнеметы с бомбами.

Стену, между тем, продолжали перестраивать, бригады сменялись, работая без перерыва. Стучали топоры, подтаскивали бревна. Заменили почти всю южную сторону.

Они с Охримом в очередной раз проверили посадки травы улль, долго смотрели на туманную стену, всю в переплетающихся белесых струях.

- Канья меня не хотела сегодня из дома отпускать, даже расплакалась, - сказал кузнец, - говорит, беду чует.

У Олега самого лежал на душе пудовый камень.

- Ты всех предупредил? - спросил он, хотя знал, Охрим каждому жителю, подробно объяснил, что делать и куда по тревоге бежать. Давно они диспозицию обсудили, в тележки погрузили необходимый скарб, накидки на случай прохладных ночей, одеяла листвяные и матрасы. В коробах у каждой семьи хранился минимальный запас овощей, все это в случае необходимости можно было взять с собой. Судя по рассказам стариков, о том, как прошлый раз стена тумана надвинулась, Крепость должна оказаться на захваченной территории. Поэтому Олег предложил всем уйти в лес и переждать события там.

- А как же моя кузница? - сокрушался Охрим. - Запас железа, где я все это потом возьму?

- Главное, людей сохранить, положи на тележку кое-что из инструмента на всякий случай. Чтобы начинать не с пустого места.

Так кузнец и поступил. Целый день то, складывал железо в тележку, то выбрасывал, заменяя молотками, топорами, гвоздями. Загрузил, было, наковальню, но деревянная ось подломилась, тележка упала, пришлось тяжесть снять. Переживал так, словно каждую вещь от сердца отрывал. Но, наконец, все было собрано, и теперь они, с Олегом стояли рядом с туманной границей, разделяющей миры. Каждый думал о своем. Стемнело, на безоблачном небе зажглись первые яркие звезды.

Кузнец вдруг напрягся: - Что это там?

Из колышущегося тумана появилась щуплая фигура, спотыкаясь, побрела к ним, споткнулась, упала. Пришельцем оказался карлик, точнее карлица. Олег ахнул, Милия! Из ее спины черным кинжалом торчала большая ядовитая колючка. Олег знал этот яд, от него не существовало противоядия. Кто-то там, на той стороне, обрек карлицу на мучительную смерть. Она с трудом подняла голову.

- Под утро ждите, придут.... - прошептала и испустила дух.

Милия травница, ценой своей жизни решилась их предупредить! Олег, было, хотел, ее похоронить, но передумал, время было дорого. Неизвестно, что тут скоро начнется, спасать надо людей. Промедление, как говорится, смерти подобно. Он потянул застывшего истуканом кузнеца за руку и сказал: - Очнись, пойдем, людей поднимать!

В суматохе порядок удалось навести не сразу. Женщины пытались догружать тележки, Олег с Охримом и несколькими мужиками безжалостно сбрасывали лишнее на землю. Наконец, кое-как построились в колонну. Открыли ворота, люди медленно потянулись к темневшей, вдалеке, роще.

В Крепости оставались Олег, Урман, и сам Охрим, поставивший сына во главе колонны.

С Олегом хотела остаться Утана, но он сказал, что она им только помешает. Охваченная глубокой печалью, покидала девушка Крепость. Чем ее успокоить, если сам не уверен, что доживет до утра?

Канья долго не могла от кузнеца оторваться, плакала.

- Не плачь, побьем ворога, - успокаивал он.

- Что ж ты войско не ополчил, гонишь мужиков от себя? - рыдая, спрашивала женщина. Колонна замедлилась, бабы подступили, желая услышать ответ. Охрим нахмурился, собираясь разразиться бранью, но тут вмешался Олег.

- Не мечом махать придется. Будем живы, завтра все свидимся, а теперь не мешкайте, ступайте.

Плачущую Канью увели, колонна оставила Крепость. Олег прикрыл ворота, запирать не стал. Отправились втроем к западной стене, показали Урману, где заложены горючие шнуры, которые в нужное время необходимо запалить.

- Если мы с Охримом не сможем этого сделать, - сказал плотнику Олег, - подожжешь. Угли в этой железной банке.

- Как узнать, когда жечь? - спросил Урман, ему было не по себе. Одно дело, видеть перед собой врага, пусть в броне, и с оружием. Сражаться и убивать, даже, если не повезет, пасть в битве. Но когда ожидается появление ночных призраков, поневоле испугаешься.

- Ступят они на ту полосу травы, тогда и жги. Главное, не уснуть, иначе все пропадем.

Спать и впрямь хотелось. Знать бы наперед, что ожидается этой ночью, можно было бы днем отоспаться, но время назад не воротишь.

Ночь вступила в свои права, небо засияло мириадами звезд. С северной стороны потянуло прохладным ветерком, принесшим странные звуки, шорохи, всхлипы и даже, как будто, далекие стоны. Долгое время ничего не происходило, Урман клевал носом и, в конце концов, уснул. Туманная стена, обычно подсвеченная с противоположной стороны слабым фосфоресцирующим светом, на этот раз погасла, слившись с ночным мраком.

- Пусть подремлет, потом разбудим, - сказал Охрим. Сон у него от волнения, как рукой сняло. Под утро, когда на востоке появились первые проблески зари, растолкали плотника.

- А? Что? - спросонья тот не понял, где оказался. В это время все и началось.

Из тумана с тяжелым гулом, от которого задрожала земля, выкатилась гора. Темная масса наехала на полосу травы улль, остановилась и вдруг расползлась бесформенным холмом. Оттуда донеслось бормотание, писк. Приглядевшись, можно было различить отдельных карликов, мелькающие в воздухе ножки и ручки. Олегу показалось, что он слышит даже хруст пережевываемых листьев. Холм постепенно разделился на две части, одна из которых миновала травяную полосу и направилась к Крепости.

- Поджигай! - приказал Олег. Урман запалил фитиль, веселый огонек побежал в сторону незваных пришельцев. Грохот, вспышка, на мгновение осветившая сюрреалистическую картину. Карлики надвигались, словно девятый вал, они бежали не только по земле, но и по головам сородичей. Сколько их там было! Обе бомбы взорвались, однако, без заметного результата. С тем же успехом можно было пытаться остановить руками лавину. Другая часть, неожиданно откатилась, повернула назад, устремившись к туманной границе.

"Неужели трава улль подействовала?" - подумал Олег. По рассказам стариков, в прошлый раз, карлики не разделялись.

- Бежим! - спохватился он. Что было духу, они помчались к воротам, и дальше, прочь из Крепости, вовремя! Позади, за стенами затрещало, заухало. Оказавшись на приличном расстоянии, они, наконец, остановились.

- Крепость горит, - сказал Олег. Странно, пожара он не ожидал. Хотя с двигунами могло произойти все, что угодно. Явно у захватчиков что-то пошло не так после взрывов, а может, и от действия травы улль.

- Новая стена, похоже, уцелела, - заметил кузнец.

- А хоть бы вся сгорела! - возбужденно сказал Урман. - Заново отстроим!

Плотник был счастлив остаться в живых после того кошмара, который им довелось наблюдать. На радостях он был готов горы свернуть.

Они вернулись в Крепость, когда рассвело. От северной стены почти ничего не осталось. Охрим, видя изгрызенные куски дерева, только головой качал. Деревня выгорела, от изб остались одни угли. Двигуны, разрушившие город, бесследно исчезли, словно растворились в воздухе.

Вскоре выяснилось, что в подвалах уцелели запасы овощей, инструменты. Больше всех радовался, Охрим, обнаружив практически целой свою кузницу. А Олега ждал тяжелый удар, вместе с избушкой сгорели мыши и дощечки с записями экспериментов.

Растерянно стоял Олег у пепелища.

"Что теперь делать? - думал он. - Я ведь даже рецепт смеси для идеальной памяти не вспомню!". Неужели все придется начинать заново?

- Что взгрустнул? - почти весело обратился к нему кузнец. - Мы с Урманом тут прикинули....

- Что вы прикинули, о том позже поговорим, - сказал Олег. Самое время ставить новые хоромы из твердого дерева! И пусть плотники спорят, ругаются и кричат, он будет стоять на своем.

- До самой туманной стены ни одной травинки не осталось, все вытоптали, - сказал Урман.

- Пойдемте, посмотрим, - сказал Олег. На месте травы улль, в самом деле, была голая земля. Карлики съели? Две глубокие воронки на поле еще дымились. Идти было неприятно, словно земля эта, спекшаяся, как будто выжженная напалмом, навсегда умерла.

- Пакость какая! - кузнец провалился по колено. - Не земля, а труха!

"Двигуны куда подевались, обратно убрались за стену? - подумал Олег. - Экспериментаторам, пожалуй, обидная получилась пощечина!".

До туманной границы оставалось метров двести, когда в переплетающихся белесых струях образовался темный квадрат, эдакая дверь в иное измерение. В проеме появилась фигура в блестящем скафандре, лицо скрыто забралом, видывал Олег таких за скальной грядой. Они остановились.

- Это что за пень гнилой? - шепотом поинтересовался Охрим. Ему никто не ответил.

Существо в скафандре, поднеся к шлему квадратный прибор, похожий на бинокль, явно что-то высматривало, на трех мужиков оно обратило ни малейшего внимания. "Пытается, паразит, понять, кто мог ответный удар нанести" - понял Олег.

"То ли еще будет, - с ненавистью глядя на блестящую фигуру, думал он, - они меня за муравья держат, но я не простой муравей, разумный, могу больно укусить!".

Хотел, было снова средний палец показать, но сдержался, жест его мог с головой выдать, а возможности у экспериментаторов наверняка немалые, стрельнут каким-нибудь супероружием, выдернут раздражающую занозу. Фигура в скафандре скрылась в темном проеме, который тут же затянуло туманом. Стена не двинулась, оставшись на прежнем месте. Олег внутренне возликовал, землю свою они на этот раз отстояли.

В Крепости их уже встречали. Как обычно, бабий ор заглушил прочие звуки. Не откладывая дела в долгий ящик, Олег попросил Урмана настрогать дощечек, опыты надо продолжать, пускай даже с нуля. Подошла Утана, обняла, прослезилась.

- Все в порядке, милая, - сказал он.

- Построим новый дом? - спросила она.

- Лучше прежнего!

Подбежала Шан, улыбающаяся, веселая.

- Я рада, что все вы живы и здоровы!

- Мышек новых придется наловить, - сказал он и добавил огорченно, - записи пропали.

Шан, все так же улыбаясь, удивленно посмотрела на него.

- Дядя Олег, я же все помню, рецепты заново напишу! Вот, послушайте, для улучшения памяти надо взять полчасти жгучего растения "пур", две части травы "ну", все это смешать с соком ягоды "шмур".

Она продолжала говорить, а у него с души свалился тяжелый камень. Понял он, все теперь будет хорошо. И пусть кто-нибудь попробует помешать, порвем в хлам!

Глава двенадцатая

- Ты уверен? - спросил Охрим.

- Уверен, и не отступлюсь, - ответил Олег. Кузнец задумчиво зажал бороду в могучей длани.

- Сколько тебя знаю, не перестаю дивиться. Куда ж нам податься, по-твоему?

Олег взял прутик и набросал карту. Крепость, лес, горы, овраг, реку. Речку, или, скорее, большой ручей за лесом.

- Вот сюда, к излучине ручья.

- А Крепость? Стену из твердого дерева заново строить придется?

Олег оглянулся, нет ли кого поблизости, придвинулся к собеседнику поближе, зашептал.

- Крепость заново и дома новые, другие.

- Так всегда, сначала думаю, глупость вещаешь, а начинаешь объяснять, все на свои места становится, - озадаченно произнес кузнец, - сегодня же, грузим все, что уцелело и отправляемся.

- Тележек хватит?

- Овощи за один раз не перевезти.

- Часть овощей оставим в хранилище, - сказал Олег.

- Врагу руху оставлять? - Охрим вытаращился на него.

- Так надо, потом объясню.

Кузнец поинтересовался, стоит ли сохранить наблюдательные вышки.

- Перенесем подальше, сюда и сюда, и мы всегда заранее будем знать о приближении неприятеля.

Как обычно, мужики на сходе пошумели, повозмущались, переезжать на новое место ни у кого желания не было.

- Тихо! - кузнец поднял руку, посмотрел на толпу, взгляды недоумевающие, недовольные.

- Все знают, что произошло этой ночью, - сказал он, - страшного ворога побить удалось. Помните, что старики сказывали? Стена пришла, Жмыхицы и Пушинки вместе с людьми поглотила.

- Помним, и что? - раздались нетерпеливые голоса.

- В этот раз не получилось, в другой повторится. Хотите разделить судьбу тех двух деревень? Стройку все одно начинать надо заново, какой смысл возводить Крепость на пепелище, когда можно сделать это дальше от опасного места?

- А колодец как копать? - спросил водонос. Люди, чуявшие воду, встречались не часто. Укажет такой человек место, где копать, и до воды обязательно достанут.

- Предлагаю поселиться у излучины ручья, стену возвести так, чтобы ручей через городище протекал, вода там чистая, ключевая.

- Никогда прежде мы не возводили жилищ, - с сомнением произнес Урман плотник, - обычно находили рощу избушечную, там и селились. Наша деревня в давние времена началась с такой рощи. Не лучше ли найти место, где избы уже выросли и стоят готовые? Одно такое я знаю, за оврагом, день пути, дома давно людей ждут, может, туда переселимся? Где избы выросли, там всегда вода близко.

Охрим вспомнил карту, которую рисовал Олег.

- От леса слишком далеко, - сказал он. - Стены из чего возводить будем?

- Нужны стены-то? - в один голос загомонили мужики.

"Ясный пень, - сердито подумал Олег, - легче пузом кверху лежать на солнышке, чем Крепость строить! Ничему последние события мужиков не научили!".

- Зато враг о нас не скоро прознает, - продолжал гнуть свое Урман, - в той стороне деревень отродясь не было. И от стены туманной пограничной далеко, она до нас за три поколения не доберется.

Принялись обсуждать предложение мужики, явно склоняясь к простому решению. Олег смотрел на бородатые недовольные лица, и всюду видел нежелание раздражающих перемен. Хотелось им жить, как прежде, по старинке.

"Не будет, по-вашему, - подумал с неприязнью, - тоже мне, дети природы, дальше своего носа ничего видеть не хотят. Сегодня хорошо, а завтра хоть потоп". Охрим, неожиданно, привел весомый аргумент.

- Не получится там селиться, - сказал он, - питаясь одной рухой, захиреете. Не помните разве историю деревни Краток?

Олег эту историю слышал. Деревня располагалась в глухой горной долине. Все бы хорошо, но путь до ближайшей ореховой рощи занимал не менее двух дней. Без орехов болеть стали люди, дети хилыми рождались, деревня, в конце концов, вымерла.

- До реки оттудова не так далеко, - упорствовал Урман, - рыбу будем ловить.

Пока Охрим соображал, что ответить, в спор вступил Олег.

- Урман, - обратился он к плотнику, - ты, прежде чем корыто вытесать из дерева, колоду должен разметить, где отпилить, а где строгать надобно?

- То ведомо, - приосанился плотник, - не разметив, можно заготовку испортить.

- Откуда тогда тебе ведомо, поможет ли рыба выжить в дальней деревне? Всякую мысль надо сначала проверить, разметить, как бы. Вдруг народец, все одно, без орехов болеть начнет? Не даром ведь в той стороне ни одной деревеньки не было заселено, дома пустые стоят!

Задумался Урман, смутился. Сравнение с плотницкой работой вышло убедительное, крыть было нечем. Не дал опомниться, и Охрим, ковал железо, пока горячо.

- Значит, решили, - подвел он итог, - ежели тележек не хватит, сегодня же новые смастерим, завтра выдвигаемся.

Сход закончился. Не сказать, чтобы мужики деревенские остались, сильно недовольны. Работать они умели, однако не прочь были и побездельничать, если представлялась возможность. Кузнец такой возможности не дал, пришлось подчиниться, а куда было деться?

Стали мужики расходиться, к Охриму подошел горский кузнец Брагаль.

- Правильно решили, - сказал, - Крепость надо делать лучше прежней, есть у меня задумки.

- Давай, выкладывай, - заинтересовался Охрим. Предлагал Брагаль построить внутри Крепости каменный дом, если враги все же ворвутся внутрь, можно будет там укрыться. Смысла городить донжон, по мнению Олега, не было. Долго ли внутри просидишь без воды и пищи? Тогда уж нужно копать из донжона подземный ход к лесу, или оврагу. Пройдут столетия, наступит развитое средневековье, со стенобитными машинами и прочей техникой, тогда другое дело, а сейчас это лишнее. В ближайшие годы ни одному противнику силой Крепость не взять, а предательства не допустим. Вторая задумка Брагаля касалась ворот. Предлагал горец соорудить за воротами квадратный дворик, причем внутренние ворота сделать боковыми, чтобы в тесноте таранным бревном нельзя было размахнуться. А из надвратных башенок в этом дворике всегда можно захватчиков пострелять. Идея Олегу понравилась, Брагаль просиял и предложил самолично изготовить железные полосы, чтобы оббить ворота.

- У нас в горах стен вокруг деревень не ставят, - сказал он, - вместо того башенки дозорные каменные стоят на дорогах. Если бы не такая башня, никто бы из нашей деревни не спасся, когда пришли воины, брана Закрама.

- Кто такой этот бран? - спросил Олег.

- У него десять сотен воинов и дом в большой деревне по ту сторону гор. Давно грозится перейти горы, добраться сюда, в долину и подчинить всех.

- Ну-ну, - хмыкнул Олег, - видали мы таких "подчинителей".

На следующий день началось "великое переселение народов". Олег, прежде всего, пожевал маковые зерна. Было бы обидно, попасться в такое время, когда они не готовы к обороне. Кроме того, поручил ежедневно жевать зерна Шан, слушать чужие мысли. Он надеялся в случае тревоги успеть подготовиться, или уйти и пересидеть нашествие в глухом месте.

Вскоре у ручья, за ореховой рощей, застучали топоры. Мужики привычно разделились на бригады. Рубили твердое дерево тукар, срезали ветки, обтесывали бревна. Затупившиеся топоры и пилы тащили к Охриму. Бестолковой суеты на этот раз было меньше. То ли народ привык к дисциплине, то ли знали теперь, кому и чем заниматься.

Появились первые фрагменты стен, поставили две надвратные башенки. Стены сделали выше, не легко будет врагу забраться. Спать первое время приходилось под открытым небом, хотя плотники работали день и ночь, в две смены, и уже появились первые дома. Олегу и Охриму пришлось выдержать целую битву, те хотели один в один скопировать прежние деревья-избы. Привыкли, видите ли, к неказистым, тесным жилищам! Олег начертил на земле устройство сруба, поясняя, как соединять венцы, хотя самому далеко не все было ясно. Плотники, все же, специалисты, разобрались после долгих криков и споров. Смастрячили, наконец, первый сруб, подивились удобству и простору. Понравилось, и пошла работа! Олег настоял, чтобы дома ставили в одну линию, а расстояние между ними было не менее пяти метров. Дерево твердое практически не горит, но все же, как говорят, береженого бог бережет. Кора дерева тукар идеально подходила в качестве черепицы. Олег развел на пробу небольшой костер и попытался ее поджечь. Как же, легче было сжечь кирпич. Кстати, о кирпичах, это была одна из задач, которые непременно придется решать в недалеком будущем. Каменные печи, промазанные глиной, дымили и трескались.

Олег смотрел, как растет будущая Крепость, фронт работ казался неохватным. Хорошо хоть Охрим дал ему нескольких баб в помощь. Под руководством Шан они рвали травы, сушили, складывали в железные горшки. Шан угольком на каждом горшочке записывала, какая трава там находится. Неоценимая у него оказалась помощница! Благодаря девочке вскоре они восстановили картотеку на дощечках. А когда у Олега с Утаной появилась добротная просторная изба, отловили несколько мышей и продолжили опыты.

Снова зашевелился вдалеке враг. Выяснилось, что горный владыка бран Закрам, женат был на дочери вождя объединенных деревень Банты. Алтия была его любимой женой, впрочем, не единственной, одной из многих. Олег так и не разобрался, в тонкостях местного многоженства. Или не жены у него были, а наложницы? Впрочем, вопрос этот его не сильно интересовал. Объединенные родственными узами, вожди собирали огромное войско для наказания непослушной Крепости.

Прикинул Олег, сколько времени им понадобится на подготовку, и решил, что до прихода врага успеют подготовиться. Работа спорилась, поднимались стены, строились избы. С внутренней стороны начали сооружать галерею, куда можно было подниматься по деревянным лестницам.

Охрим иногда, приходил к Олегу, разглядывал сруб, который, по приказу кузнеца, возвели одним из первых, вторым была кузница. Цокал языком, качал головой.

- Как назвать-то сие жилище? - спрашивал. - Просторно! Избушка, не избушка, пещера, не пещера.

Дом отличался от тех, что были раньше, прежде всего, оконными проемами. Стекла здесь не знали, окна выполнили в виде узких бойниц. В случае чего, в такой избе можно будет некоторое время держать оборону.

Неожиданно прибыла еще одна группа беженцев. Рассказывали страшные истории. Бран Закрам ввел в своих деревнях жесточайшие порядки. Всех мужиков, кроме детей малых и древних стариков загнал в ополчение. Кузнецы не успевали изготавливать доспехи, бронзовые мечи, наконечники стрел и копий. Тех, кто не подчинялся, безжалостно казнили. Земли остались без посевов, кое-где трудились на полях женщины, однако местного картофеля катастрофически не хватало. Рощи ореховые бран объявил своей собственностью, питались орехами только он сам, его семья и приближенные "к трону". Жители подвластных деревень голодали, спасаясь рыбной ловлей, но этого явно было недостаточно. Решить внутренние проблемы предстояло единственным способом, успешным завоевательным походом.

Беглецы рассказывали, что в войске Армана, вождя Банты, построили башню на колесах. Башню затем разобрали, детали уложили на телеги. Олег решил, что, скорее всего, это осадная башня, с которой воины будут перебираться на стены. Если ее смастерили из негорючего дерева, придется подумать, как с такими башнями бороться. Впрочем, самым подходящим оружием являлись пороховые бомбы, корпуса которых изготавливал, Охрим, а Олег занимался начинкой. Не забывал он и о наркотике. Удалив из избы женщин, кипятил и выпаривал сложный раствор, получая очередные крупинки яда. В плотной железной банке хранились уже около ста граммов этого опаснейшего вещества.

"Такого количества, по-моему, хватит, чтобы свести с ума небольшой город" - думал Олег. Он решил накапливать яд до тех пор, пока будет возможность.

А беглецы прибывали. Люди бежали от голода и жестокого обращения. Олег и Шан прослушивали мысли новоприбывших. Доглядчиков среди них больше не попадалось. По всей видимости, вождь Банты сделал ставку исключительно на военную силу. Его воины тренировались на специально изготовленной высокой стене, ставили башню, перебирались на стену, поджигали, используя пучки горючей травы.

"Быстро учатся, - думал Олег, - но и мы не лаптем щи хлебаем". Вспомнил он грека Архимеда. Почему бы не позаимствовать у гения кое-какие идеи? Интересные механизмы изготавливал Архимед для обороны Сиракуз! Они с Охримом посидели, покумекали. В результате в стене под зубцами были оставлены горизонтальные бойницы, куда на железных осях установили бревна, поворачивая которые, можно было легко смахивать осадные лестницы. Бревна представляли собой рычаг, о котором древний грек высказался следующим образом: "Дайте мне точку опоры, и я переверну всю землю!". Олег с мужиками на пробу прислонили к стене лестницу, махнули бревнышком. Находись кто на лестнице, руки и ноги бы поломали. Оставалось обучить защитников Крепости пользоваться новинкой, чем и занялся Гарак.

Глава тринадцатая

Олег даже испытал жалость к чужим вождям, выслушивая мысленные сетования на трудности подготовки к большому походу. Помощник Армана лишился головы за то, что утаил несколько мер рухи, в то время, как войско сидело на голодном пайке. Попробуй, прокорми такую кучу бездельников!

"Жили бы в своей Банте, пахали поля!" - думал Олег. Пройдут годы и столетия, красть станут уже не картошку, а серебро и золото, или то, что здесь будет считаться деньгами. Олово, например, или цинк. Бронзовые доспехи имелись только у военачальников, прочие воины были облачены в медные панцири. Значит, олово в дефиците. Повезло ему, что Охрим кузнец, оказался таким продвинутым! Впрочем, бомбы с медными корпусами были бы ничуть не хуже. Особенно если начинить их мелкими камнями.

Одно время не давала Олегу покоя идея удобной тары для воды, думал он, хорошо бы смастерить бочки. Пытался донести мысль до Урмана, тот посмотрел на него, как на ненормального.

- Где это видано, чтобы из дерева круглые короба собирать? - плотник начал перечислять технологические трудности.

- Края каждой доски под определенным углом обрезать придется. Доски должны быть отструганы идеально, иначе вода просочится. Знаешь, сколько сил нужно, чтобы выстругать одну такую доску?

Урман говорил, а Олег мысленно себя отругал. Давно нужно было механизировать процесс изготовления досок. Пол, который здесь делают, из половинок бревен получается, конечно, сверхпрочный, но каждое такое бревно по три часа пилят. Недаром избы готовы, а пол в них земляной, деревянный еще укладывать предстоит.

- Ладно, оставь это, - махнул рукой Олег, на лице Урмана отразилось немалое облегчение. Сколько бы он, бедняга промучился с этими "бочками"!

Собирался плотник уйти, Олег его остановил, начертил на земле примерную схему лесопилки. Урман только глазами хлопал.

- Бревно опускается под своим весом, - начал объяснять Олег, - здесь пила, движется возвратно-поступательно, вверх и вниз.

- Для чего все это? - спросил Урман, хотя видно было, что интересно ему стало. - Что горизонтально пилить, что вертикально, в чем разница?

Олег пририсовал водяное колесо, и рычажный механизм.

- Колесо вертится, пилу вверх-вниз потащит, - сказал он.

- Чудишь ты, Олег, - возразил плотник, не въехав окончательно в идею, - колесо тугое, втроем, пожалуй, не провернуть.

- А если в реку опустим, вот так, - Олег пририсовал лопатки. - Как думаешь, у реки сил хватит?

- Вода и десять колес потянет, - Урман вдруг переменился в лице, - это что ж получается, река сама доски пилить будет?

Плотник удивленно посмотрел на него.

- Я мужиков позову, пойдем к реке колесо ладить!

- Погоди мужиков звать, после этим займешься.

- Это сколько времени сэкономить можно!

- Скоро сражаться придется, а колесо и лесопилка подождут.

- Опять вороги к нам собираются? - расстроился плотник.

- Разделаемся с Арманом, вождем Банты, и с браном Закрамом, горцем, тогда и начнем водяные колеса ставить.

Два дня спустя поднялись над сторожевыми башнями черные дымы, а вскоре и сами стражники прибежали.

- Идут, идут! - Понк, лесоруб, дежуривший в тот день на юго-западе, подпрыгивал от возбуждения.

- Тьма идет, сила великая! - вторил Грак, водонос, прибежавший с юго-восточной башни.

- Спокойнее, ребята, - сказал Олег, - давайте поднимемся на стену и посмотрим, что там за великая рать явилась.

Воинов впрямь явилось многовато. Навскидку Олег насчитал не менее трех тысяч. По нынешним временам воинство могучее. Остановились чужаки в полукилометре от городища. Не ожидали они его на этом месте увидеть. Командиры принялись бегать, отдавать приказания. К штурму готовятся? Ожидания не оправдались. Вражеское войско принялось обустраивать лагерь. Небольшая группа воинов отправилась к бывшей Крепости.

- Пока атаки не будет, - сказал Олег.

Они со стены вглядывались в суету вражеского стана.

- А когда? - беспокойно спросил Охрим.

- Ночью, думают, мы спать будем.

Охрим подозвал сына и велел принести факелы. Тот спустился вниз и отправился к Канье, которая вместе с помощницами занималась сбором горючих масляных листьев и изготовлением факелов.

Пришел Урман, втащил на галерею тяжелую корзину с ручными бомбами. Бомбы разместили в специально предназначенных для этой цели нишах.

Отдельно положили железный короб с горящими углями.

Из вражеского лагеря донесся стук топоров. Плотники готовили приспособления для штурма. Олегу было интересно, что они там мастрячат, но слишком далеко, не разглядеть.

"Когда еще стекло получим! - с досадой подумал он. - Да и отшлифовать качественно смогу ли?". Простейшая подзорная труба очень бы пригодилась!

- Пусть люди пока отдыхают, - обратился он к Охриму.

- А ну, как штурм начнется?

- Им лестницы сколотить надо, не быстрое это дело. Лучше немного поспать, ночь предстоит бессонная.

- Оставить стену без присмотра? - нахмурился кузнец.

- Почему без присмотра? - Олег взглянул на забитую людьми галерею, всем хотелось посмотреть на чужой лагерь. - Часовые, если что, поднимут тревогу. Вы как знаете, а я пошел.

Он спустился вниз. В том, что штурм не начнется до поздней ночи, он был уверен. Услышал сзади топот спускающихся с галереи воинов, кузнец все же последовал его совету. Тем лучше, встретим врага бодрыми и отдохнувшими.

Штурм начался ранним утром, враги видимо и впрямь рассчитывали застать защитников Крепости врасплох. Не на тех напали! Все были на стенах уже с полуночи. Едва приставили к стенам лестницы, запылали факелы, осветив штурмующих.

- Навались! - раздалась команда, рычаг великого грека повернулся, лестница исчезла, из темноты донеслись крики боли. Вслед за первой были сброшены и другие лестницы. Появились первые потери у защитников. Пращники принялись обстреливать стены, два человека были серьезно ранены. Многих спасли железные шлемы и панцири.

- Укрыться за зубцами! - приказал Олег и вовремя, камень просвистел рядом с его ухом. Он посмотрел вниз и увидел медленно двигавшуюся к воротам массивную повозку. Бревенчатая крыша была укреплена на деревянных колесах и оббита медным листом. Из-под нее торчал конец тяжелого бревна.

"Сейчас в ворота бить начнут" - понял он. Это было не смертельно, за воротами располагался квадратный дворик, построенный из таких же негорючих прочных бревен.

- Крикни ребятам в башнях, пора взрывать, - приказал он Гараку.

Сын кузнеца ушел, стражи в башнях бросили в "черепаху" адскую машинку. Внизу рвануло, однако, без особого эффекта, отлетели всего лишь несколько щепок.

"Крепкую крышу сделали!" - с досадой подумал Олег. Деревянный танк вплотную приблизился к воротам, но ударить не успел. Грохнул двойной взрыв, боковые деревянные колеса соскочили с осей, конструкция завалилась на бок. Раздались крики, видно, кого-то придавило. Еще один взрыв, деревянный танк рассыпался на отдельные бревна. Один воин остался лежать неподвижно, двое других бросились наутек. По ним не стреляли, они исчезли в ночи.

Неожиданно Олег заметил темное пятно, которое, раскачиваясь, медленно приближалось.

"Осадная башня!" - дождавшись, когда сооружение подкатят почти вплотную, он поджег фитиль и швырнул бомбу в черный зев проема, где уже виднелись с обнаженными мечами и копьями вражеские воины. Громыхнуло, башня медленно сложилась, и под стоны и крики, с грохотом завалилась. Вторую башню, с другой стороны ворот, разрушить не удалось. Две бомбы отскочили от опор и бестолку взорвались на земле. Третья, залетев внутрь, вообще не взорвалась, скорее всего, погас фитиль. На перекинутых мостках началась рубка, арбалетчики вступили в бой, не позволяя врагу перебраться на стену. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы очередной заряд не повредил опору, после чего башня упала. Больше у врага башен не было. Пращники некоторое время обстреливали стены, воины пытались ставить лестницы, однако все атаки были успешно отбиты. Защитники Крепости потеряли семь человек убитыми и два десятка ранеными. В наступившем рассвете люди на стенах увидели внизу поломанные осадные башни, остатки "черепахи" рядом с воротами и чужаков, уносивших из-под стен убитых и раненых.

- Сегодня штурма можно не ждать, - обратился к Охриму Олег. Кузнец выглядел усталым, но довольным, врага побили с малыми потерями. Он вдоволь намахался мечом, отбиваясь от лезущих из башни врагов.

- Ступай домой, - сказал кузнец, - отдохни, передай дочери, что у нас все в порядке.

Только сейчас Олег почувствовал навалившуюся усталость. Дома Утана накормила его вкусными орехами.

- Где Шан? - спросил он, беспокоясь о своей юной помощнице.

- За водой пошла, скоро вернется.

Прежде чем лечь спать, Олег пожевал маковых зерен и прочитал вражеские мысли. Разведчики принесли неприятельскому вождю весть о наполовину уцелевшей стене старого города и большом запасе сохранившихся овощей. Арман принял, как он считал, гениальное решение. А именно, восстановить разрушенный город, отстроить дома и стены, основать базу, форпост государства Банта. Можно будет держать Крепость в постоянном напряжении и страхе, и, в конце концов, ее захватить. Не позволить защитникам обрабатывать поля, и выходить за орехами. Оголодают, сдадутся на милость победителя, никуда не денутся! Олега всего передернуло, когда узнал, как собирается поступить с населением упрямой Крепости жестокий Арман. Не учитывал завоеватель два фактора: пороховые заряды с наркотиком и, самое главное, армию двигунов, которые, Олег был совершенно уверен, скоро сюда вернутся. Экспериментаторы, к бабке не ходи, сочли неудачу досадной случайностью и теперь наверняка попытаются взять реванш! Тогда и посмотрим, что из всего этого получится!

Глава четырнадцатая

- А если взорвать заряды сейчас? - прошептал Урман. Они затаились в кустах на взгорке, наблюдая за чужаками, хозяйничающими в бывшей Крепости.

- Рано, - ответил Олег, - этих побьем, другие придут, посерьезнее.

- Это, какие, другие?

- Те, которые из-за стены.

Дошло до плотника, замолчал, впрочем, ненадолго.

- На скорую руку, плохо делают, - сообщил, наблюдая, как восстанавливают стены. - Дерево мягкое, пожечь можно, да и гнить начнет.

Крепость, выстроенная у ручья, была главным предметом гордости Урмана.

- Пусть хоть из камня строят, - проворчал, Охрим, - все одно им конец будет.

Олег подумал, если двигуны в ближайшее время не придут, придется взорвать один из двух зарядов и потравить захватчиков. Выжидая удобный момент, не хотелось торопиться. Слишком много времени ушло на то, чтобы приготовить отраву.

А гости незваные уже заканчивали восстанавливать стену, и занялись строительством домиков, точных копий прежних, неудобных, тесных, низких. Ничего не поделаешь, инерция мышления!

- Уходим, - сказал Олег и принялся отползать назад, к кустам.

- Шнуры проверил? - спросил плотника. Шнуры они изготовили из длинного растения, похожего на лианы, затем обернули несколькими слоями масляных листьев. Оба шнура, прикопанные в земле, заканчивались здесь, рядом с кустами, Урман соорудил для них из дерева коробки, похожие на обычные камни, которыми и замаскировали концы.

- Будут гореть, за милую душу, - ответил Урман и пополз следом. Замыкающим был Охрим. Перед тем, как уйти, кузнец бросил ненавидящий взгляд на город, пообещав себе, что в скором времени он сюда вернется. В городе уже приступили к сооружению центральной башни, донжона, резиденции вождя Армана. Донжон строили из того же мягкого, горючего дерева. Олег подумал, что двигунам без разницы, мягкое оно, или жесткое, горит, или нет. Прогрызут, труху оставят.

Дома Утана его "обрадовала".

- Чужаки на поле урожай копают, наши овощи собирают, - сказала она. Шан, сидевшая на лежанке, кинула на него взгляд, полный надежды и боли.

- Дядя Олег, разве мы ничего не можем сделать?

- Не спеши, девочка, каждому овощу свое время.

Она пословицу не знала, задумалась, какие овощи он имеет в виду, не те ли, которые враги выкапывают?

В дом заглянул Понк.

- Тебя Охрим зовет.

- Что случилось? Мы только что с ним виделись!

- Переговорщик от Армана к воротам пришел.

- Чего хочет?

- Мужики опять бузят, Арман предлагает сдать Крепость, обещает на равных присоединить нас к своим деревням, в войско зовет, говорит, пойдем вместе южные земли воевать.

Олега посетило острое чувство дежавю. Недавно Тимаха подбивал народ на сдачу деревни. Теперь эти глупцы готовы поддаться на ту же удочку? Схватилнесколько маковых зерен, запихнул в рот, буркнул женщинам: "Скоро вернусь" и вышел вслед за лесорубом. Злость распирала, кол мужикам на голове теши, рот раззявят, уши развесят и слушают, словно показали им небо в алмазах! Пока к воротам добрался, мысли чужие в голове зашевелились. Удивительно, в этот раз посланник вроде бы говорил правду. Обещал взять деревню в объединенную Банту, людей не обижать, мужиков привлечь к воинской службе. Слушал Олег, как переговорщик распинается, какие в Крепости люди смелые и воины справные, и никак не мог понять, где "собака зарыта". Оглянулся на Охрима, тот набычился, того и гляди мужикам юшку пустит. А те столпились у ворот, слушают, крякают от удовольствия, улыбаются, перемигиваются. Вот, мол, мы, какие крутые, сам вождь большой Арман, с нами дружбу водить хочет! Вот-вот какой-нибудь дуралей вроде Тимахи-солнцепоклонника полезет ворота открывать.

Дошло до него, наконец, в чем хитрость, когда прислушался к мыслям самого вождя, который обустраивался в старой Крепости. Посланник уверен был, что говорит правду, да только вождь его обманул, чтобы мужикам мозги запудрить. Прежние злобные, жестокие мысли в голове Армана гнездились, словно клубок ядовитых змей.

Когда толпа придвинулась, а мозолистые руки требовательно потянулись к запорному брусу, Олег обратился к мужикам.

- Сдохнуть хотите? - громко спросил, и так это было неожиданно, что мгновенно наступила тишина.

- Кто там глупости говорит? - раздался из-за ворот голос посланника.

- Возвращайся к вождю, - отвечал Олег, - скажи, я знаю все, что он задумал. - Повернулся к мужикам. - Из вашей кожи барабанов Арман собирается наделать, женок ваших отдать своим воинам на потеху. Детишек в голодное рабство забрать, на тяжелые работы, у него долго не живут, камни заставит таскать для стен. Хотите такую судьбу, мужики? Вы Крепость построили, гордиться должны, любо-дорого посмотреть, ни Арману, ни брану Закраму, горскому вождю она не по зубам. Взять ее можно только хитростью, предательством, что и собирается проделать вождь Банты. Половину деревень он покорил, обещая еды вдоволь и успешные походы на соседей. Кровью и безымянными могилами путь его отмечен. Ворота откроете, мертвым завидовать станете. Решайте, надоело мне вас, остолопов недалеких, уму-разуму учить.

Повернулся и ушел, сколько можно повторять одно и то же? Жаль, недоставало ораторского таланта кузнецу. Здоровенный был, силушкой физической не обделен, а на речи слабоват.

"Закон нужен, - подумал Олег, - чтобы под страхом смерти подчинялись вождю, иначе придет однажды чужой уговорщик, а нас с кузнецом поблизости не окажется, откроет дурачье ворота, и пиши, пропало. Сами не понимают, какое чудо на зависть неприятелю построили. Слабоваты здешние мужички умишком. Может, Охрима царем провозгласить? Попробуй тогда, возрази царю батюшке!". Вернулся домой мрачный, девушки, видя его настроение, с расспросами не лезли.

Прилег отдохнуть, сон не шел, да и рано было спать. Утана у печи хлопотала, что-то вкусное собиралась приготовить. Оказалось, жмуков хотела запечь, вечером Охрим зайти обещал.

Смутная мысль не давала Олегу покоя. Что-то связанное с недавним вторжением двигунов. Стал он вспоминать по порядку, как все было. Тем вечером они с Охримом видели гармий, позже из темноты Милия раненная появилась, предупредила о готовящейся акции.

Что-то важное он упустил. Стена тумана обычно светлая, даже беззвездной ночью, белесая, словно подсвеченная с другой стороны. В тот раз она погасла, туман, словно темным пологом укрылся. Вывод очевиден, в земле тридевятой наступила ночь перемен! Значит, следующее нашествие нужно ждать именно в такую ночь.

Вскоре явился Охрим, уселся, молча, за стол, Утана подала хмельные орехи и жмуков, и вместе с Шан ушла к соседям. Олег приступил к трапезе, впившись зубами в сочное мясо, по вкусу оно почти не отличалось от куриного.

- Ты ушел, дурачье наше в спор полезло, - сообщил Охрим.

- Как ты их сумел переспорить?

- Переспорил я Баркта птичника, не знаю, выживет ли теперь.

Олег Баркта почти не знал. В ополчении тот не состоял, хотя на вид был мужик крепкий. Разводил "курей" у северной стены.

- Он через ворота успел с переговорщиком пообщаться, мужиков стал на предательство подбивать. Приложил я его, как следует, теперь жалею, помрет, пожалуй.

Охрим задумчиво, оглядел свой кулак.

- Туда ему и дорога, - сказал Олег, - предатели нам не нужны.

Ужин закончили в полном молчании, настроение было подавленное.

- Надо закон огласить, - сказал Олег. Чего тянуть, еще немного, кто-нибудь сдаст их врагу с потрохами!

- Какой такой закон? - не понял кузнец. Олег пояснил, вождю обязаны не только беспрекословно подчиняться, он должен иметь единоличное право казнить и миловать. Царские, или, может быть, диктаторские полномочия? Как иначе общине выжить в тяжелое, военное время? Охрим задумался.

- Не поймут меня, - сказал, наконец, - эдак деревенскую правду порушим.

- Правда у нас теперь городская, по ней и жить придется.

- С Бантой разберемся, тогда вопрос подниму, - решил кузнец. Не по нраву ему была идея, однако понимал, иного выхода нет. Без сильной власти с таким народишком пропасть легче, чем раз плюнуть.

- И еще, пока не забыл, - Олег рассказал кузнецу о том, что нападение с той стороны, скорее всего, ожидается в ночь перемен.

Глава пятнадцатая

Вождь объединенных деревень Банты, Арман в просторной комнате донжона готовился отойти ко сну. В комнате стоял стол с табуретами, две широкие лежанки, для вождя и первого помощника. Оба только что вдосталь накувыркались с рабынями из Атаны. Когда деревню захватили, оказалось, она полна красавиц писаных. Арман взял себе десяток, другой десяток отослал родственнику и союзнику, брану Закраму. Не посмотрел, что у того сестра родная в женах, одно другому не мешает!

Вождь устроился на лежанке, оставшись в набедренном поясе из травяных листьев. В донжоне было жарко, или просто, не остыл после пылких любовных утех?

Вождь посмотрел на орехи, лежавшие на столе. Воины его, наголодавшись в походе, объелись и теперь мучились животами. Ничего, скоро привыкнут жить сытно! До чего глупый в Крепости вождь! Оставил половину крепких стен вокруг разрушенной деревни, и целые ворота, оббитые железными полосами. Вождь задумался. Возьмем Крепость, придется сохранить жизнь Охриму кузнецу. Хороший мастер, пусть обучает кузнецов Банты и расскажет, где железо берет. Хотя доглядчики доносили, тащат откуда-то ему руду в обмен на железные изделия и овощи, только овощей теперь Крепости теперь не видать, как и орехов. И железа тоже Охрим не получит. Оголодают, сами ворота откроют, ох, повеселимся тогда! Перебьем мужиков, самых красивых баб оставим, и будут у него две деревни, да какие! Дома невиданные, рубленные из твердого дерева, стены крепчайшие, ни один враг не порушит. Хотя врагов у Армана не осталось. Придется в дальние южные походы собираться, кто на месте сидит, тот закисает и мхом покрывается.

Все же, удачная мысль была, соорудить внутренний дом, какая-никакая, дополнительная зашита. Вождь привык чувствовать себя защищенным, поэтому и стражи у него было много, целых три десятка воинов.

"Из этого бы дома к лесу подземный ход, тайный прокопать!" - подумал он и решил, что обязательно прикажет сделать это позже. Если осада Крепости затянется, можно будет прорыть и туда такой ход, тогда получится взять ее без больших потерь. Арман довольно улыбнулся, все-таки, светлая у него голова, за что ценят его друзья и ненавидят враги.

Неожиданно до него докатился едва слышный басовитый звук, тело отозвалось каждой клеточкой, каждым нервом. Смертной тоской повеяло издалека. Чувство опасности не просто принялось кричать, возопило, требуя немедленно уносить ноги.

В комнату заглянул стражник, охранявший покои. Это было необычно, стражники бдели на своих местах и никогда не беспокоили тех, чей покой охраняли.

- Вождь, - обратился к нему стражник, в голосе звучала тревога, - со стороны туманной стены слышен шум.

Арман, впервые увидев белесую стену, упирающуюся в небо, испытал безотчетный страх, даже хотел отказаться от мысли занять разрушенную деревню. Однако Бахор, советник, верно служивший еще его деду, успокоил. Туманная стена стояла здесь с незапамятных времен. Не приближайся к ней, и ничего с тобой не случится.

- А если туда войти? - спросил Арман.

- Никто из любопытных, поступивших столь глупо, назад не вернулся, - ответил Бахор. Тогда вождь и решил отстроить разрушенную Крепость. В конце концов, звезды на небе не менее удивительны, чем эта белесая стена. Стоит себе, и пусть стоит, мы ее не трогаем, она не трогает нас. С того дня вождь перестал обращать на нее внимание, хватало других забот.

- Позови Бахора, - приказал Арман стражнику.

- Он почивает.

- Подними! Тащи его сюда!

Вскоре слегка помятый советник предстал перед вождем.

- Что угодно владыке? - спросил, стараясь подавить зевоту. Арман приник к узкой бойнице, разглядев в густом мраке огромную шевелящуюся массу. Что это? Или триста вражеских воинов, засевших в крепости, решились на безумную вылазку?

Он повернулся к старику и указал на бойницу.

- Посмотри, что там такое?

Бахор проковылял к окну. Туманная завеса, обычно тускло подсвеченная, на этот раз была скрыта мраком.

Мудрец, проживший долгую жизнь и не раз, глядевший в лицо смертельной опасности, не был бы мудрецом, если бы, подобно своему хозяину, не почуял надвигающуюся гибель. Он повернул к повелителю искаженное страхом лицо.

- Если мы не покинем это место за два десятка вздохов, смерть заберет нас! - сказал он.

- Тревога! Все уходим! - страшным голосом закричал вождь и бросился к выходу. Старик, понимая, что они не успевают, поспешил следом. Донжон превратился в ловушку. Поднялась паника, воины хватали оружие, полагая, что оно поможет им справиться с опасностью. Большинству казалось, что это обычное нападение. Наконец, они выбрались из башни и построились у стены. Открыли ворота. Северная, только что выстроенная стена вдруг затрещала и рухнула под могучим напором. Темная шевелящаяся масса хлынула в город. Карлики набросились на трехтысячное войско. Пустив в ход, мечи и дубины, воины бились отчаянно. Однако противника было во стократ больше. Карлики гибли десятками, на их место вставали сотни, которые поглощали людей и дома с легкостью набегающей на песчаные замки морской волны. Воинам Армана не помогли даже медные панцири, незащищенные части тела мгновенно перемалывались острыми крепкими зубами. Войско стремительно таяло, вот уже на месте трех тысяч человек остались сотни, затем десятки, последним погибли вождь и мудрец, пытавшийся проскочить за ворота. Старик не успел, скрытый тысячами маленьких прожорливых человечков.

Олег не стал заново высаживать траву улль. Экспериментаторов не стоило недооценивать, двигуны вполне могли обрести иммунитет. Что ж, их ждал еще один сюрприз! Рвануло сразу в двух местах. Ядовитое облако накрыло гибнущее городище. Не зря Олег неделями и месяцами готовил опасное зелье! Шум и треск затих, вся масса двигунов на мгновение замерла, словно к чему-то прислушиваясь. Часть карликов упали на землю, где осталась лежать, расползаясь и превращаясь в грязную жижу. Оставшаяся часть набросилась на своих собратьев, беспощадно их уничтожая. Беснующиеся зубастики, в конце концов, собрались в огромный шар, который покатился назад к туманной границе.

Олег, прятавшийся в кустарнике неподалеку от поля битвы, поджег шнур, который отозвался веселым шипением. Последняя мина была заложена у самой туманной границы.

В тумане, как и в прошлый раз, образовался квадратный проход. Оттуда выдвинулись трое в скафандрах. Они с трудом несли тяжелое устройство, похожее на скрепленные между собой серебристые шары. Остановились, поставили устройство на землю, склонились, что-то там настраивая. "Момент истины, - понял Олег, - включат свою машину, нам конец!".

На фигуры в скафандрах, занятые своим делом, навалилась волна карликов, сбивая с ног. Промчалась, исчезла в тумане. Вокруг установки появился светящийся ореол, и в этот момент прямо под ней взорвалась последняя мина. Шары лопнули, извергая фейерверк искр, вихрящийся красный огонь охватил разбросанные на земле фигуры. Огонь погас неожиданно быстро, оставив после себя множество мелких блестящих осколков. Двое с трудом поднялись, подхватили третьего, который не подавал признаков жизни, поволокли к квадратному проходу.

Туманная стена заколебалась, пошла волнами. Что-то с ней происходило, словно живое существо корчилось в приступах сильнейшей боли. Фигурки в скафандрах заторопились, задергались, едва успели затащить своего неподвижного коллегу в квадратную дверь, когда стена впервые за бесконечно долгие годы, или даже тысячелетия, вдруг окончательно пропала.

Глава шестнадцатая

- Зачем тебе куда-то уходить? - спросил Охрим. - Банта теперь не скоро в себя придет, живи себе, поживай, добра наживай!

Олег улыбнулся, хотя ему было не до веселья. Просто высказался кузнец, в точности, как герой старой сказки.

- Дочку мою с собой тащишь, зачем?

- Не ее не тащу, - огрызнулся Олег, - сама собирается.

- Не пущу! - кузнец грохнул по столу кулаком. Знал, Охрим, что с Олегом запрет не пройдет, но не понимал, что надо сделать, чтобы оставить его в деревне. И от этого испытывал безнадежное отчаяние. Что ни делал Олег, всегда прав оказывался. Не стало той стороны. Исчез туман, пропала граница, разделявшая параллельные миры. Мир единый стал, объединился. Открылась земля тридевятая, Олегу даже казалось, что видит он отсюда то самое деревце с запретными плодами и Бугра, сидевшего на камне. А ночью услышал зов, далекий и вроде бы знакомый голос звал, умолял прийти. Не мог он пренебречь, сделать вид, что не слышит. Словно зов совести, сильнее страха, привязанности или привычки. Разобрал Олег только одно слово: "Помоги!", и этого оказалось достаточно. Все заботы, пушки медные, бомбы с терочными запалами, технология изготовления бумаги и стекла, все ушло на второй план, стало неважным.

- Вы теперь без меня справитесь, - сказал он, - у меня важное дело появилось.

- Я с тобой пойду! - заявила Утана.

- Да что ты такое говоришь, дочка! - в отчаянии взвыл кузнец. Стояла она на своем, упрямая была, вся в отца.

Собирались весь следующий день, хотя не сборы то были, скорее прощание.

- Прости меня, - грустно сказала Шан, - мое место здесь, травница я, кто будет людям помогать, лечить их?

- Не за что тебя прощать, - ответил Олег, - твой выбор правильный. У нас разные дороги.

- А у меня с тобой одна, - сказала Утана, укладывая в короб припасы.

- Орехов в лесах много, нужно ли столько брать? - заметил он, потом подумал, может, все изменилось? Эксперимент пошел вкривь и вкось, растут ли сейчас в земле тридевятой орехи на деревьях? Возьмем короб, запас, как говорится, карман не тянет. Охрим сидел за столом, мрачный, словно кувалдой пришибленный.

- Ты нас прежде времени не хорони, - сказал ему Олег, - помирать я не собираюсь, и дочку твою в обиду не дам. Глядишь, еще вернемся.

- Сам говорил, без печати схарчат тебя, - глухо произнес кузнец.

- То было прежде, - возразил Олег, - непременно спрошу Бугра перед тем, как дальше идти.

- Так он тебе и ответил!

Ничего не сказал Олег. Торбу с едой взял, меч короткий, похожий на римский гладиус, который ему Охрим, в первые дни пребывания в деревне сковал. Хороший был меч, не тяжелый, удобный. Больше вещей у него не было. Одежда та, что на нем. Мозги и память о прежней жизни тоже на месте. Все, что мог, он сделал. Крепость людям построить помог, арбалеты сладил, секрет изготовления пороха оставил Шан. Много травяных тайн она знает, например, как открыть закоулки памяти, или средство, продлевающее жизнь. Думал Олег, принять, его перед тем, как отправиться, потом рукой махнул. Не успел он это средство, как следует, проверить. Не стоило рисковать.

"Ага, а сам без печатей невидимых надумал туда топать, - язвительно заметил внутренний голос, - или считаешь, риска нет?". Был, конечно, риск. Но чувство важного, незаконченного дела появилось вместе с неведомым зовом. Незаконченные дела Олег терпеть не мог.

Провожали их, Охрим, Шан, Урман и Трабат. На Охримее лица не было. Ушел бы с Олегом и дочкой, да дел полно остается. Не время оставлять Крепость, военному вождю и старосте в одном лице. Угроза из-за гор никуда не делась, а ему пока нет достойной замены.

- Может, передумаешь? - спросил Урман.

Покачал головой Олег, самому тяжело было расставаться.

- Если что понадобится, спрашивайте Шан, она поможет.

- Дядя Олег, - сказала девушка, - не забывайте зерна, я их в торбу положила.

"Умница! - подумал он. - О дальней связи я забыл, кузнецу весточку от дочки иной раз передам, отца успокою!". Впрочем, в земле тридевятой маковых зерен было навалом. И опять пришла мысль о том, что все там теперь может быть не так.

- За нас не беспокойтесь, - сказал Трабат, Олег был благодарен ему за эти слова. Хоть кто-то на прощание пытается их приободрить. - Крепость врагу не сдадим.

Охрим обнял Утану, на глаза девушки навернулись слезы.

- Я вернусь, отец, - сказала она. Если бы Олег был в этом так уверен!

Положил в короб две бомбы круглые, на всякий случай. Мало ли с чем придется столкнуться! По прошлому опыту знал, сколько в тех землях всякой нечисти обретается. Не забыл прихватить камешки, с помощью которых можно было добыть огонь. Неудобный, конечно, способ, зачастую требовавший времени и терпения, однако иного способа здесь не знали.

Дальше тянуть смысла не было, направились к бывшей границе. Расстались с провожающими на рыхлой, словно бы выжженной земле. Охрим, несчастным видом молчал, словно воды, в рот набравши. Шан помахала рукой, переняла от Олега земной обычай. Путники пересекли бывшую границу, а четыре маленькие фигурки так и остались стоять, словно надеясь, что они передумают и вернутся. Идти оказалось не так близко, как полагал Олег. В прошлый раз за какую-то минуту проскочил он сквозь туман, только не учел, что на стыке вселенных прежде действовали совершенно иные физические законы. Странное это было место, широкая полоса мертвой серой земли, похожей на пустой шлак, словно остатки отработанной породы.

Утана крепко держалась за его за руку, как будто боялась, что он вот-вот исчезнет. Здесь теперь светило солнце и не было давящего туманного неба, похожего на молочный плафон. Вскоре они увидели впереди камень, все так же ссутулился на нем старичок Бугор. Только выглядел он на этот раз каким-то неживым, будто искусственный муляж из папье-маше. Когда добрались до камня, Бугор, не поворачиваясь, спросил: - Почто вернулись?

- Без печати пройдем? - спросил Олег.

- Нет больше никаких печатей, - бесцветным голосом отозвался сиделец, - ступайте с миром.

Посетила Олега уверенность, что бы он ни сказал старику, как бы ни пытался разозлить, тот не пошевелится, не отреагирует, словно давно покинула его жизненная сила. Дерево с запретными плодами сладкими, похожими на яблоки, торчало тут же, засохшее. Не дерево, а палка с ветками. Сморщенные жухлые плоды валялись на земле. Линию, по которой туманная стена проходила, Олег хорошо помнил, перешагнул, крепко держа Утану за руку, и направился к проходу в колючих кустах, за которыми его в прошлый раз едва жабень не сцапал. Планов у него никаких не было, разве что надеялся отыскать того, чей зов услышал.

- Бугор твой неживой какой-то, - прошептала Утана, словно боялась, что старик услышит. Они пробирались через кусты, колючки больно царапали ноги.

Вот и место, откуда его гармия вытянула. С двух сторон темнел неподвижный лес.

- А ты говорил, здесь воды нет, - сказала Утана, наклонилась, зачерпнула темную жижу.

- И впрямь, такую воду не то, чтобы пить, руки не помоешь.

Не успел Олег ее остановить, высунулась из болота зеленая длинная лапа, ухватила девушку за лодыжку, потащила в топь. Настороже Олег был, не зевал, по сторонам не смотрел. Выхватил меч, если бы лапа не убралась, отсек бы безжалостно. А так по пальцам попал, кровью жижу болотную залил. Ахнула испуганно Утана, обеими руками в него вцепилась. В воде неподалеку булькнуло, высунулось чудище зеленое.

- Дурак, что ли? - квакнуло громко. - Ты мне палец оттяпал!

- Нечего хватать чужих женщин! - грозно ответил Олег, вытирая меч листьями и убирая в ножны.

- Беда у нас, а он железом махать надумал! - пожаловался жабень.

- Какая еще беда, - ответил Олег, - сиди себе на дне, пузыри пускай.

- Долбня ты деревенская, раньше я землю мог оболотить, сразу бы вас к себе забрал и жизнь новую дал. Теперь сижу вот, квакаю, власти у меня больше нет.

- Некогда мне с тобой разговоры разговаривать, прощай.

Квакнуло вслед неразборчиво, Олег не слушал, дальше направился. И впрямь многое здесь изменилось, прежде не удалось бы от болотного хозяина так просто отделаться, утащил бы в тину, превратил в тварей мерзких.

Часть третья

Глава первая

К вечеру набрели на деревню. Избы древесные пустые стояли. Нелюбимых Олегом ночей теперь не было, можно было спокойно устраиваться под крышей. Небо по ночам звездное, можно по звездам ориентироваться. Назвал он группу ярких звезд созвездием Деува, и впрямь, похоже, было, лапа из трех звезд протянута на север, хвост пятизвездный в сторону юга.

- Орехом поужинаем? - спросила Утана, увидев на столе в хижине несколько мясных орехов. Вспомнил Олег, как отравился однажды, а потом червя глотал. При одном воспоминании об этом его передернуло.

- Орехи лучше не трогать, - сказал он, - в лес пойдем, нарвем свежих.

Пока Утана доставала припасы, пожевал маковых зерен. Подумал, жалко будет, если чудеса после произошедшего с двигунами закончатся. Пропадет, например, связь дальняя. Внутренний компас его, дар гармии, вскоре после последних событий бесследно исчез. Предстояло теперь по землям этим тридевятым плутать, изредка ориентируясь по звездам. Связь, однако, пока действовала. Не успел приняться за еду, услышал мысли Шан. Успокоил девушку, рассказал, как первый день прошел. Велел передать Охриму, что с Утаной все в порядке. Дал бы и подруге зерен пожевать, только Охрим, целый день в кузнице занят, не до разговоров ему. В Крепости сажали руху, собирали орехи, часовые на стенах бдели. Договорились выйти на связь следующим вечером. Поужинали, легли спать. Хорошо на природе спится, так бы в городе в прежней жизни спалось! Среди ночи проснулся Олег, не понимая, сон то, или явь?

В темноте из пола выдвинулся огромный червь, уставился на него бусинками глаз. Ухват собственной персоной!

- Чего надо? - грубовато спросил Олег.

- Смотрю, кто в избу заселился.

- Посмотрел? Теперь проваливай, спать не мешай!

- Смелый ты! Раньше бы я тебя за такие речи в землю закопал.

- Мне жабень жаловался, нет у вас теперь силы.

- И то верно, нет, - показалось, что существо вздохнуло. - Сам сквозь землю хожу, других не трогаю. Прощай, человек.

- Постой, - спохватился Олег, - чего это жабень подругу мою хотел утащить?

- По старой привычке. Времена изменились, а он тем же остался, зеленым и глупым. Бывай, приятного сна.

Утром встал Олег, понять не может, приснился ему диалог, или, в самом деле, ухват наведался? Обессилела здешняя нечисть, кончилась их власть. Интересно, что с двигунами стало? Не верилось Олегу, что эти совершенные машины убийства станут плакаться в жилетку и жаловаться на жизнь.

Умылся из колодца, водичка приятная, холодная и вкусная. Орех один раскрыл, попробовал. Прошлый раз, отравившись, обратил внимание, на слабый привкус гнилостный. Этот орех оказался свежайшим, скушали один, потом второй.

- Куда дальше пойдем? - спросила Утана.

Он пожал плечами.

- Найти надо тех, кто меня позвал.

Солнце светило ярко, в бездонном голубом небе не было ни одного облачка.

Шагали они вдоль леса, к вечеру снова встретили деревню. Олег сразу ее признал, двухэтажные избы, широкие проемы окон на чердаках, только гармий видно не было. Что-то опустели деревеньки в землице тридевятой, обезлюдели! К чему бы это? Хотел было, дальше отправиться, слишком воспоминания были живы, только Утана пожаловалась, устала и ноги разболелись с непривычки, в Крепости таких дальних переходов совершать не приходилось.

- Что ж, давай здесь переночуем, - согласился он. В конце концов, почему бы нет? Что прежде было, быльем поросло. Девушка тут же нырнула в ближайшую избу. Олег недовольно поморщился, выбрала ту самую, где он в прошлый раз ночевал. Зерен пожевал, узнал, что в Крепости, по-прежнему, порядок. Показалось, опять его зовут, помощи просят. Едва устроились ужинать, услышал за стеной голоса.

- Пойду, гляну, - сказал и вышел на улицу. Разговаривали в соседнем домике, опять же, именно там, где в тот раз раненная гармия лежала. Утана следом за ним вышла.

- Ступай в избу, я сейчас буду, - сказал он.

- Боюсь за тебя, - заупрямилась девушка, - а ну, что случится?

Олег уже догадался, что увидит Лианку и ее сына. Мир тесен! Лианка, скорее всего, его, конечно, не признает. Интересно, о чем беседа? Прислушался.

- Не хочется отсюда навсегда уходить, - говорила Лианка, - не могу его забыть. Хоть бы разок еще взглянуть.

- Что ты нашла в этом деревенском мужике?

- Не простой деревенский мужик отец твой, явился с неба. Здешние мужики меня бы убили, а этот накормил и пожалел.

- Если он жив, тебя давно забыл, иначе обязательно бы отыскал.

- Непросто найти потерянного любимого человека, - вздохнула гармия. - Не так давно мне показалось, что я его встретила. Помогла выбраться из болота, потом поняла, что ошиблась.

- Если бы знала наперед, что это не он, стала бы помогать?

- Все равно бы помогла, Олег.

- Она сказала "Олег"? - пораженно прошептала Утана. - Как это может быть?

- Пойдем в избу, я тебе все расскажу, - ответил он. Рассказ не занял много времени. Утана неожиданно прониклась жалостью к крылатой женщине.

- Она до сих пор не может тебя забыть? И с ней твой сын? Ступай, поговори с ними!

- Ты меня спокойно отпускаешь?

- А что такого? Они все равно улетят, а ты останешься со мной. Гармии навсегда переселятся на дальние южные скалы, мне об этом еще Лусья говорила. Там им спокойно и безопасно.

Олег, в который раз, подумал, как ему повезло с женой. Хоть здесь нет свадебного обряда, давно он считал ее своей законной супругой.

- Не думай обо мне, я подожду здесь.

При его появлении гармии замолчали. От человека они не ждали ничего хорошего. Сын его, крепкий подросток, схватил тяжелую палку, лежавшую на столе.

- Уж не тебя ли я из болота вытащила? - присмотревшись, спросила Лианка.

- Меня, спасибо, все думал, как бы тебя отблагодарить, - сказал он. Крылатый парень настороженно наблюдал за ним, не выпуская палку из рук.

- Напомнил ты одного знакомого человека.

- Правда ли, что крылатый народ навсегда покидает эту землю?

- Твое, какое дело? - неприветливо сказал парень. Смотрел Олег на него и находил схожие с прежним телом черты, такой же формы нос, разрез глаз, а главное, решимость в твердо сжатых губах.

- Стена исчезла, плохо здесь стало, - печально отвечала Лианка, - орехов мало, неуютно. Больше мы сюда не вернемся. Это я уговорила сына напоследок заглянуть в деревню в надежде встретить знакомого, попрощаться захотелось. А ты что ищешь в этих местах?

- Отвечай! - парень крепче сжал в руках дубинку. Все более подозрительным казался ему бородатый деревенский мужик.

- Я тоже думал кое-кого встретить.

- Кого же?

- Лианка, и я хотел тебя напоследок увидеть, - сказал Олег.

- Отец? - челюсть у парня отпала. Лицо крылатой женщины стало похожим на маску. Повернулась она к сыну, сказала ровным голосом: - Олег, ступай, переночуй в избе старосты, ты знаешь, где это.

Тот, молча, кивнул, забрал палку, и ушел.

Женщина подошла, облизнув сухие губы, окинула его сияющим взглядом.

- Долго я ждала! - сказала, сбрасывая листвяную набедренную повязку.

- У меня подруга в соседней избе, - смутился Олег.

Все же, человекоптицы настоящие маньяки! Лианка в ответ ничего не сказала, усмехнулась, утащила его на лежанку, после чего повторилась бурная, давняя ночь.

- Хорошо, что ты не один, - сказала она, когда они, измученные, оторвались друг от друга. - У каждого должна быть пара. В южных гнездовьях меня ждет друг, и это тоже правильно. Все же, я рада, что встретила тебя и смогла вот так провести нашу последнюю ночь. Не переживай, подруга тебя поймет и простит.

- Откуда ты знаешь? - он смотрел на ее красивое лицо, гадая, чем так ее зацепил. Добротой ли, отзывчивостью?

- Будь она другая, ты бы ее давно прогнал, - рассудительно ответила Лианка.

- Быстро у тебя сын вырос.

- Мы, гармии, быстрее растем, чем люди, и живем дольше. Но хватит разговоров, иди ко мне!

Он вернулся под утро, ожидая скандала, слез, жалоб на жизнь, собираясь выслушать, какой он негодяй и эгоист. Такое на его памяти случалось иной раз между отцом и матерью.

- Попрощался? - спросила подруга, Олег кивнул.

- Я за тебя рада, - сказала Утана, - у меня одно единственное желание, чтобы тебе было хорошо. В Банте, судя по тому, что я слышала, у вождя и его помощников по нескольку подруг, наложниц, или рабынь. Я бы ввела такой обычай у нас в Крепости. Если мужчине это нужно, значит, так и должно быть.

Глава вторая

Орехов стало меньше, приходилось забираться далеко в чащу. В дремучих лесах теперь опасаться можно было, разве что, Деува, не обладающего волшебными свойствами, только звериной силой и острыми когтями. Зашли в лес, Утана сказала: - Грибами вкусно пахнет!

- Вкусно, - согласился Олег, сразу захотелось жареных грибочков. Попались им и орехи, не такие крупные, как обычно, но на безрыбье, как говорится и рак рыба.

- Я грибы соберу, - сказал он, - их здесь целая поляна, а ты поищи орех с солью. Сделаем грибной шашлычок, пальчики оближешь.

В бытность свою в Крепости Олег иногда такой шашлычок готовил, их любимое блюдо. Утана раздобыла орех, грибов больших и крепких, похожих на белые, без единого червя, Олег, набрал быстро, подрезая мечом толстые ножки.

Уселись у костерка, дрова прогорели, над пышущими жаром углями положили веточки с нанизанными аппетитными кусочками. Над полянкой поплыл ароматный дух, у наших героев потекли слюнки. В это время заметил Олег в чаще движение, затем услышали голос скрипучий.

- Почто мои грибы рвали?

Утана испуганно вскочила на ноги, Олег поднялся неторопливо. Древопуп прежде двигался стремительно, кто ему попадался, в хлам рвал. На сей раз древесное создание, коричневое, маслянистое, в годовых кольцах, ковыляло, подобно инвалиду. Оглядел деревянный человек кострище. Олег думал, попрется опять через угли, однако тот был ученый.

- Это ты одного из наших пожег?

- Грибов он пожалел, - сказал Олег, - сам, поди, не ест, и другим не дает.

- Не ест, - подтвердил древопуп, - нам, древесным людям, иное питание нужно.

- Жадничать нехорошо, - заметила Утана, испуг прошел, она с интересом разглядывала древесное создание.

- Порядок у нас такой, охраняем участки леса, куда людям заходить не следует.

- Отчего так? - удивился Олег.

- Прежде нельзя было здесь ничего кушать, неправильная тут еда. Огонь также не следовало палить. Повезло тебе в прошлый раз, уцелел. Теперь охранять не могу, ноги с трудом переставляю. Отчего так?

"Уж не с генетикой ли запрет был связан, - подумал Олег, - недаром орехи, в которых люди рождались, росли порознь, мужские и женские".

- Коли так получилось, - сказал он, - придется тебе к новым условиям приспосабливаться.

- И то верно, - деревянный человек кивнул в сторону углей, - с огнем осторожнее. Хоть сейчас дожди идут чаще, все одно лес сухой. Можете всю округу спалить.

- Мы осторожно, грибочки поедим, костер зальем, - пообещал Олег.

- Где воды возьмете? Колодцев нет, до болота далеко.

- Где-нибудь возьмем.

- Ну, как знаете.

Древопуп скрылся в чаще.

- Раньше боялись его пуще, чем деува, - сказал Олег.

- Вовсе он не страшный, брошенный какой-то, мне его жаль, - Утана сняла с костра ветку с жареными грибами, попробовала, - вкусно!

Олег подумал, что при резких, скачкообразных изменениях в любом обществе неизбежно появляются лишние работники, инженеры, бухгалтеры, шахтеры. В данном случае без дела остались древопупы, крутени, ягаи, может, даже колдуны. Забрали у них силу, стали они обычными людьми, либо чудовищами никчемными, вроде этого древесного типа.

- Хорошо, но мало, - сказала Утана, поднимаясь.

- Еще хочешь?

- Я пошутила, так объелась, что больше ни кусочка не влезет.

Олег, как заправский турист, костер затоптал и на угли помочился. Обещал залить, и залил, после чего отправились дальше. Неожиданно пошел дождь, сначала потихоньку, затем сильнее. Одежда листвяная неплохо от дождя защищала, но, все равно хотелось устроиться где-нибудь в сухости и тепле. К сожалению, деревень поблизости не наблюдалось. Вышли они на опушку, туман сгустился, укрыл округу ватной белесой пеленой.

- Сейчас бы в теплую избу, да печь растопить, - мечтательно сказала Утана. Олег вздохнул, перспектива провести ночь под дождем не вдохновляла. Неожиданно впереди мелькнуло что-то белое, неужели избушка? Пританцовывая, шагала впереди бодренько Лала, женщина дождя и тумана. Значит, сонник туманный по-прежнему здравствует на этой земле? А ведь один из верных псов хозяйских, задача у него отправлять в болото злостных нарушителей. А ну, как подействует на него гипноз, не поискать ли листьев грабы? Фигуркой своей мужиков, конечно, привлекает она по-прежнему, а вот волю подмять, скорее всего, уже не в силах. Обернулась красавица, прозрачная одежда почти ничего не скрывала.

- Я думала, давно ты сгинул, как жив, остался, расскажи? А я отведу вас к пустой избушке, это рядом.

- Ничего мне от тебя, Лала, не нужно, - ответил Олег, - ступай своей дорогой.

- Ты ее не гони, - вмешалась Утана, вот ведь добрая женщина! - У тебя с ней что-то было? Если так, пусть идет с нами.

- Не могло у меня с ней ничего быть, она меня в болото завела, из-за нее я чуть не утоп.

- Неправда! - казалось, искренне возмутилась туманная дева. - Он меня соблазнил, в избушке у Ягаи с ним целую седмицу жила, пока не надоела. Смотри, девушка, тебя так же бросит!

"Вот, зараза! - подумал Олег. - Не мытьем, так катаньем, натура подлая! Мне бы веник из грабы, отхлестать по известному месту!". Грабы под рукой не было, да и Утана экзекуцию не одобрит. Девушка, как и отец, была ярым приверженцем примитивной деревенской правды. А Лала усмехалась, поглядывала на впавшую в задумчивость спутницу, вышагивала весело, пританцовывала, эдакая прима-балерина Большого театра. Неожиданно дождь прекратился, из-за туч выглянуло солнце. Проступили сквозь поредевший туман деревья и кустарники, танцующая дева незаметно растворилась в насыщенном травяными ароматами воздухе.

- Она колдунья? - спросила Утана, не в силах оторвать взгляда от места, где только что танцевала пассия сонника туманного.

- Была когда-то, - ответил Олег, - колдунов здесь больше нет.

- Она все врет, а зачем? - сказала вдруг Утана. - Ты не такой Олег, чтобы наиграться и бросить.

- Ей нужно было меня погубить, но не сложилось. Хватит о ней, давай лучше подумаем, где ночевать будем. Что-то меня не воодушевляет перспектива сна на мокрой земле.

Им повезло, через некоторое время они наткнулись на стог, где можно было прекрасно устроиться и отдохнуть, что наши герои и сделали. Сено в глубине стога осталось сухим, так что, выспаться удалось на славу.

Проснувшись утром, перекусили орехами. Олег увидел неподалеку деревню. Не хотелось ему повторять прежний опыт, когда мужики упрашивали Катерину устроить банный стриптиз. Объяснил ситуацию подруге, та, впрочем, ничуть не смутилась.

- В деревнях часто парятся совместно в бане, - сказала она, - что в этом такого?

Не знала Утана, что такое мужской оголодавший коллектив.

- Доверься мне, - сказал Олег, - и подожди здесь. Схожу я туда один, скоро вернусь, не переживай.

Убедить ее не удалось, удалось уговорить. Видел, расстроилась подруга, не осознала тяжесть проблемы. Ничего, пусть в стогу посидит. Решил быстро сбегать, одна нога здесь, другая там. Деревня явно была обитаема, почему и захотелось туда заглянуть. Такие деревни теперь редко попадались, все больше брошенные, с пустыми избами.

Узнал Олег деревню Небыль, казалось, ничего здесь с той поры не изменилось. Все так же Колдун сидел на завалинке у крайней избушки с палкой в руках. Вырисовывал на земле свои закорючки. Мужики местные опасливо обходили его стороной. Колдун, конечно, не тот был, что раньше, другой уже, перерожденный. Присел Олег рядом, поинтересовался, как дела.

- Откуда путь держишь, бродяга? - спросил Колдун.

- Издалека.

Хмыкнул тот, начертил несколько значков.

- А я, было, подумал, из соседней избы ты явился.

"Шутит дядя, это хорошо, - подумал Олег, - с таким проще общий язык найти".

- Ходил я за край мира, вернулся. Все здесь другим стало, отчего так?

- Противостояние, - глубокомысленно изрек Колдун, - знакомо тебе такое слово?

Еще бы не было знакомо! Сколько государств на Земле друг другу противостояло!

- Расскажи, все, что знаешь, - попросил Олег.

- Борзый ты, - отвечал Колдун, - многого хочешь. С какого перепугу буду я тебе душу раскрывать?

- Что здесь произошло, моих рук дело, мне и исправлять.

- Да ну? - подивился собеседник. - Уж, не из хозяев ли ты будешь, что ходят в блестящих шкурах?

- Единственный я, таких больше нет.

- Мужики часто о себе воображать много начинают, гордыней обуянные. Одни цветов маоры нанюхаются, мозги законопатят, другие борзянку жуют и становятся бешеными карликами. Признайся, какую траву нюхал?

- Не наркоман я, не балуюсь.

- Слово, какое выдумал! Чего от меня хочешь, человече?

- Обустройство сего мира хочу знать, что было, и чем стало.

- Доказать можешь, в чем особенность твоя?

"Сыграть, что ли с ним в крестики-нолики? - подумал Олег. - Меня ведь за это тогда чуть ухват не утащил. Нет, нужно что-то более весомое". Заглянул он в свою торбу, которую поставил рядом. Пара орехов там лежала, два подсохших плода рухи, зерен маковых горсть, камешки для высекания огня и две пороховые гранаты. Вскрыл одну, убедился, что порох сухой, не отсыревший.

Колдун на торбу покосился, скривился презрительно.

- Покажу кое-что, - сказал Олег, - гляди, не испугайся. И мужикам скажи, чтоб не боялись.

- Обойдутся, чего показывать собрался?

- Вон тот домик с провалившейся крышей в сторонке, не жилой, видно. Сейчас от него одни ветки останутся.

- Дунешь, или плюнешь? - ехидно спросил Колдун. - Никак, у тебя внутри ураган? Смотри, чтобы по ошибке сзади не выскочил.

- Не выскочит, - сказал Олег, доставая бомбу. До хижины было метров пятнадцать. Как бы осколками не задело!

- Отойди, что ли, подальше. Опасно здесь оставаться.

- Показывай, что хотел, иначе мужиков позову, они тебе бока обломают и, как последнего обманщика, выставят из деревни.

Пожал Олег плечами, огонь высек, весело побежало пламя внутрь адской машинки. Спустя четыре секунды бомба скатилась по дырявой крыше внутрь хижины. Грохнуло, дымом все заволокло, куски дерева и веток полетели в разные стороны. Колдун отчего-то сидел уже на земле, рот разинут, глаза выпучены. Палка, которой вычерчивал иероглифы, валялась в сторонке.

- Убедился? - спросил Олег. Из домиков показались испуганные лица.

Поднялся Колдун, кряхтя, уселся на завалинку, палку свою подобрал. Задумчиво на Олега посмотрел.

- Значит, содеянное поправить собрался? Поздно, не получится. Слушай, не перебивай.

Со слов Колдуна выходило следующее. Жили себе невесть где, творцы, они же хозяева. Что-то у них случилось нехорошее, повымерло там все живое. Осталась их малая горстка, спохватились, возжелали население возродить. В ядовитом, отравленном мире сделать это было невозможно. Пробили они туннель в соседний мир, границы новых земель обозначили, с одной стороны, отделившись скальной грядой, с другой, создали еще один туннель, в виде туманной стены. С обеих сторон непроходимые болота сотворили. Исполнительных слуг понаделали, из частиц собственных тел людей заново принялись выращивать.

"Генная инженерия, - подумал Олег, - из своих клеток человечество воссоздали, сильны!".

Однако плоть их, из которой люди получились, отравленной, испорченной оказалась. Для того чтобы ошибки исправить, мужчины и женщины должны были рождаться раздельно, в течение длительного времени, не производя совместного потомства.

С этой целью хозяева использовали некоторые виды ореховых деревьев. Строго-настрого запрещено было нарушать установленный порядок, изуродованные гены при обычном воспроизводстве за два три поколения приводили потомство к вырождению.

За порядком следили так называемые установщики-спокойники, в одном лице местная власть и полиция: жабень, крутень, ухват, древопуп, сонник туманный и другие. Нарушителей безжалостно уничтожали на суше, на воде и под водой. На этом информационная часть речи закончилась, принялся Колдун жаловаться на жизнь.

- Последнее время мысли в голове моей перепутались, - сказал он, вырисовывая на земле иероглифы, красиво получалось, художественный дар у мужика! - Не стало хозяев, деревня вымирает, новые люди из лесу приходить перестали.

К ним осторожно подступили мужики, не молодые, все в возрасте.

- Где орехов хмельных взять, подскажи, Колдун? - требовательно спросил один из них.

- А закуска? Пока орех сыщешь, вспотеешь, - подхватил другой.

- Помоги, Колдун, напои, накорми!

И это мужчины? Тошно Олегу стало.

- Прежде ушел бы я от них в другую деревню, - сплюнул Колдун, - стоило подумать, и я уже там. Теперь не получается, даже мысли читать не могу!

- А зерен маковых пожевать?

- Пусть травницы жуют. Колдуном нарекли, значит, должно умение быть, а его как раз и нет! Пошли вон отсюда, не то деува позову! - крикнул он, мужики в страхе разбежались.

- Позвал бы? - поинтересовался Олег.

Покачал головой собеседник.

- Не послушает теперь меня деув. Солнце печет с неба, орех яркий свет не любит. Люди помирают, новые не нарождаются, конец миру приходит.

"Ультрафиолет плохо действует на орехи, - догадался Олег, - молочно-белое небо препятствовало жесткому излучению".

- Выход есть, - возразил он.

- Это какой? - уставился на него Колдун.

- Собирай людей, веди в соседнюю деревню, к женщинам. Люди не в лесу должны рождаться из орехов, а в деревнях, от женщин и мужчин, как природой установлено.

- Да что ты такое говоришь, установщики-спокойники житья не дадут! - повысил голос Колдун и вдруг замолчал. Где они теперь, эти установщики?

- Не пора, ли совместную жизнь налаживать? Может, частицы плоти, изуродованные, уже восстановились? - сказал Олег.

"Если нет, мы из Крепости здоровые гены приведем, местным помереть не дадим!" - подумал он.

- А ну, как хозяева, из-за гряды скальной, вновь объявятся?

- Стоит ли ждать?

Колдун тяжело поднялся, опираясь на палку.

- И впрямь, отведу-ка я их к бабам, - решил он, - знаю несколько деревень в округе.Пока в силе был, в каждой побывал. Говорят, пустых деревень много стало, но хоть в одной, кто-то должен остаться? А ну, мужики, топайте сюда!

Пока те робко подходили, спросил:

- Чем людей кормить, если орехов не хватит?

- На опушке руха растет. Свиней лесных развелось множество, мясцо у них вкусное, сам пробовал!

- Эдак следующая жизнь свинячья будет! - воскликнул Колдун и вновь осекся. Крепко въелся в мозги прежний порядок. Никак не мог он осознать, что жизнь теперь одна единственная, человеческая.

- Отведу вас в соседнюю деревню, - объявил мужикам, - новую жизнь начнем.

Недоуменное бормотание было ответом, припомнить они не могли, чтобы когда-либо к соседям ходили. А если бы им растолковали, что отправляются к существам иным, удивительным, с широкими бедрами, да большой грудью, ни в жизнь бы не поверили. Потому как таких тварей земных встретить можно, разве что во сне!

Глава третья

Деревня опустела, Колдун увел мужиков на поиски счастливой доли. Наши герои обосновались в его избушке, решив немного передохнуть. После очередного сеанса связи Олег впал в задумчивость.

Утана почувствовала перемену в его настроении.

- Что случилось, Олег? - спросила она, после того, как ее благоверный провел, молча почти час, прислушиваясь к далеким мыслям Шан.

- Неприятное известие, - наконец, ответил он, - бран Закрам, перешел горы во главе тысячи воинов и соединился с войском Банты.

- Крепость им не взять! О чем беспокоиться?

- Мастера горного вождя везут с собой какие-то устройства, извергающие жидкое пламя на расстояние в десятки метров. В этом пламени сгорает все, кроме, разве, железа. Такое оружие применялось в давние времена на моей родине и называлось "Греческий огонь". От него не существует защиты, пламя невозможно погасить водой.

- Значит, мы возвращаемся?

- Не успеем, да и нет в этом смысла. Я объяснил Шан, что они должны сделать, послушаются совета, справятся с врагом.

- Что ты ей сказал?

- На юге, за полем, где растет руха, расположена горловина, в сотню шагов шириной. Справа ограничена глубокой рекой, слева горами. В этом месте я предложил устроить засаду. Помнишь, мы однажды получили сонное зелье? Мышки тогда до утра проспали.

- Ты собираешься накормить им врагов, но как? - удивилась Утана.

- Кормить не придется, когда вражеское войско подойдет к горловине, нужно взорвать заложенные мины, начиненные сонным зельем.

- И убить людей во сне? - возмутилась девушка. - Не по деревенской правде это!

- По-твоему, лучше позволить врагу сжечь Крепость вместе с бабами и детьми? Да и не обязательно всех убивать. Надо обязательно казнить брана Закрама. Чтобы не повадно было к нам ходить. Воинов в полон взять, рабами сделать, пусть работают, пользу приносят. Мастеров заставить открыть секрет огненной смеси, нам эти знания пригодятся!

- Рабов у нас никогда не было и, надеюсь, не будет! - с отвращением сказала девушка. Святая простота! Пришлось Олегу свою идею смягчать.

- Рабами они пробудут лет пять, потом пусть выметаются на все четыре стороны, если захотят, конечно.

Промолчала подруга, не по нраву была ей затея. Утана заранее жалела чужих баб, которые мужиков домой не дождутся, или дождутся спустя годы. Покачал Олег головой. Такова была сермяжная правда деревенской общины. Назови Крепость хоть городом, хоть государством, правду эту раньше, чем лет через сто, изжить не удастся.

Два дня, с нетерпением ожидая известий, пробездельничали они в пустой деревне. Тревожились за тех, кто остался в Крепости, как-то там пойдут дела?

Следующим вечером услышал он далекий голосок Шан. Охрим с Трабатом, все сделали в точности так, как он советовал. Заложили мины в том месте, где должны были пройти враги, воинов поставили в отдалении, арбалетчики укрылись за холмом. Вражеское войско перло буром, две тысячи человек, не меньше. В первых рядах везли тележки, ощетинившиеся длинными медными трубами. Попадись, кто на дистанции выстрела, плюнули бы огненной струей. После того, как взорвались мины, остальное было делом техники. Практически все войско в той горловине сонное полегло. Кое-кто из арбалетчиков, нанюхавшись отравы, также уснул. Забыли предусмотреть, чем вязать пленных, пришлось на скорую руку принимать решение. Бабы сбегали в рощу, надрали липучей листвянки. Брана Закрама, едва проснулся, казнили у стен Крепости. До последней минуты он не мог поверить, что все его войско взято в плен. Ругался, брызгал слюной, пока Охрим не срубил мечом ему голову. Чужие воины, осознав, что случилось, вели себя смирно, на следующий день всех приставили к делу. С мастерами все оказалось просто, защитники Крепости получили новое страшное оружие.

- Я не сомневался, что все так и будет, - сказал Олег.

- Не по правде это, - упрямо заметила Утана, - не честно.

- А огнем людей жечь честно? - он готов был рассердиться, пока не вспомнил простую истину: с женщиной спорить и ругаться не имеет смысла, она всегда будет права.

Получив добрые вести, Олег с Утаной решили поутру продолжить путь. Ночью Олег взглянул на небо. Лапа деува показывала на север. Собственно, куда им идти? На севере они упрутся в скалы с заваленной пещерой. Ему туда нужно? Где искать неведомого абонента, и сколько для этого потребуется времени? В прошлый раз он добирался до прохода несколько месяцев. В конце концов, Олег лег спать, решив, что "утро вечера мудренее".

Утром они положили в торбу несколько творожных орехов, которые нашлись в хижине Колдуна, и покинули деревню. Долго шагали вдоль леса, пока Олег не увидел впереди картину, показавшуюся знакомой. В памяти всплыли двигуны и съеденный лес. Именно этот разросшийся лес и предстал перед ним. Ему захотелось туда заглянуть.

- Что тебе в том лесу? - поинтересовалась Утана.

- Хочу посмотреть, что там сейчас делается.

Оказавшись в чаще, он даже узнал дерево, с которого на него свалилась обнаженная Милия. Ничего особо примечательно здесь не было. Пустые ореховые скорлупки тоскливо висели на деревьях, от армии двигунов следа не осталось. Постоял Олег, посмотрел, да и отправился дальше.

- Все посмотрел? - спросила Утана. Ей стало любопытно, почему он сюда заглянул? Он не ответил, этот лес стал неинтересен. Он бодро шагал, девушка за ним едва поспевала. На повороте, где заканчивались деревья, остановился, нос, к носу столкнувшись с толпой. Мужики выглядели растерянными, на лицах уныние, в руках палки.

С удивлением они разглядывали Олега и его спутницу.

Плотный бородач в листвяной набедренной повязке, без шапки, с грязными спутанными волосами, и кожей, коричневой от загара, воскликнул, обернувшись к толпе: - Глянь-ка, Указ правду баял!

- А мы его побили, и прочь прогнали! - подхватил шедший рядом, худощавый мужчина.

- Указ не соврал!

- Нужно было его выслушать! - раздались голоса.

- В чем дело, мужики? - миролюбиво поинтересовался Олег. Загалдели все разом, пока бородач не гаркнул во всю мощь глотки: - А ну, замолчали!

Сразу воцарилась тишина.

- Был у нас блаженный мужичок, Указом звали, - продолжал бородач, не сводя с девушки липкого взгляда, - как с орехами плохо стало, сказал нам, ступайте, ищите деревню с бабами, начнете новую жизнь. Мы его спросили, какие такие бабы? Он объяснил, растолковал, что с ними делать нужно. Побили его за глупые речи, прогнали из деревни. Только от этого жить легче не стало. Орехи в ближнем лесу перевелись, если кто помирает, замены нет, новые люди не приходят, мужиков наших теперь по пальцам можно пересчитать. Вспомнили совет блаженного, собрались, да пошли. Встретили вас и видим, баба, точь-в-точь, как он описывал.

- Ступайте дальше, найдете деревеньку, - сказал Олег, - там и жить станете.

- Э, нет, мил человек, так не пойдет.

- Это почему? - напрягся Олег, Утана спряталась за его спину.

- Указ нам объяснил, для чего бабы нужны. Вот и хотим мы его слова проверить и самим во всем убедиться.

- Еще он говорил, что люди не из орехов должны рождаться! - влез в разговор долговязый. Толстяк, не поворачиваясь, тяжелой палкой приголубил его между глаз, Олег аж засмотрелся, до чего ловко вышло! Долговязый сел на землю, закатил глаза.

- Ты Грыля до смерти, не убил ли? - озабоченно спросили сзади.

- У него башка крепкая! - ответил бородач. - Нечего вылезать было!

Отпихнул сидевшего в сторону, тот завалился на бок.

- Убедиться мы должны, правду ли Указ говорил.

- Мы пойдем себе, а вы убеждайтесь, сколько влезет, - ответил Олег.

- Не пощупав, не проверишь, а, мужики? - бородач обратился к толпе. Те дружно закивали, а тот продолжал:

- Уступи ты ее на вечер, мы спытаем, все проверим, после заберешь. Вреда не причиним, не бойся, ничего у нее не отвалится. Пока делом займемся, ты в сторонке посиди, отдохни. Хмельным орехом тебя угостим.

"Заботливые, какие отыскались!" - подумал Олег и, заметив, что народ придвинулся, выхватил меч.

- Но, но, не балуй, - сказал бородач, ухватив палку двумя руками, - добром просим!

Олег с одного удара разрубил палку пополам. В руках толстяка остались две половинки. Тот с огорчением уставился на них.

- Оборзел ты никак, ягоды борзянки наелся? Где я теперь такой добрый посох возьму?

- У Грыля забери, - посоветовал кто-то, - все одно помрет!

Пока мужики промеж собой разбирались, Олег поторопился увести Утану подальше от этого места. Изрядно удалившись, услышали: - Эй, вертайтесь, потолковать надо!

Ни у Олега, ни у его подруги разговаривать с озабоченными деревенскими мужиками желания не наблюдалось. Продолжили они свой путь, и вскоре мигрирующая толпа осталась далеко позади.

Глава четвертая

Олег раздумывал о том, что происходит в земле тридевятой. Население деревень, наконец, начало сниматься с насиженных мест в поисках пропитания и лучшей жизни. Все привнесенное экспериментаторами в эти земли потеряло силу и смысл. Твари лишились почти всех чудесных возможностей, искусственное небо растаяло, орехи стали такими, какими были до эксперимента. Жезаль и анак засохли, словно исчезла питающая их живительная среда.

- Что мужики от меня хотели? - поинтересовалась Утана.

Он попытался объяснить.

- Как это, без моего согласия? - не поняла девушка.

- Вот так, бывает, что и без согласия.

- Нехорошо это, не по правде деревенской!

"Если бы все поступали согласно правде! - подумал Олег. - Не было бы тогда ни у кого проблем!".

Ночью он сориентировался по звездам, решив отправиться на северо-запад. В тех землях он еще не был. Продолжали путь затемно. Он долго рассказывал подруге о созвездиях, о том, что звезды такие же солнца, как и то, доброе и теплое, что они видят на небе.

- Выдумщик ты, Олег, - сказала девушка, подумав, - звездочки маленькие, а солнце большое.

- Звезды от нас намного дальше, потому и кажутся маленькими.

- Покажи мне еще созвездия, - попросила она, - смотри, те несколько звезд похожи на жабеня.

- Может, когда-нибудь их так и назовут, пока я дал название только одному созвездию. Оно очень удобное, лапой всегда показывает на север, хвостом на юг.

Утана уже знала, что такое север и юг, потому переспрашивать не стала. Они шагали через поля всю ночь и очень устали. Поэтому встреченной деревеньке обрадовались. В примыкающем к деревне болоте деревья были похожи на лесопосадки, высаженные через равные промежутки. Хижины оказались крошечными, словно были рассчитаны на карликов. Огорчился Олег, места для ночевки не было.

- Смотри, вон там большая изба! - обрадовано воскликнула Утана. И впрямь, последняя изба в деревне была сродни гостевой, больше даже той, которая была в Крепости.

Внутри обнаружился жуткий беспорядок. Прежде здесь стояли четыре лежанки, стол и бревна в качестве скамеек. Все теперь было изломано, изгрызено, на полу валялись куски дерева и даже от пня, служившего столом, осталась одна труха.

- Ой, смотри, что это там? - Утана испуганно указала в угол.

Олег увидел высохшие мумии, сваленные в кучу. Маленькие тела были изуродованы, изорваны, словно подверглись атаке стаи бешеных зверей.

- Не нравится мне это, - пробормотал Олег. Двигаться дальше не было сил. Перекусили орехами и устроились на импровизированной лежанке, которую Олегу удалось кое-как собрать из обломков дерева.

Ночь прошла на удивление спокойно, никто их не потревожил. Поднявшись утром, поспешили покинуть это жуткое место, мертвые карлики в углу хижины были слишком неприятными соседями.

Пробирались запад, блуждая между болотами и лесными массивами. Порой приходилось возвращаться, чтобы обойти трясину. Однообразные дни были похожи, как близнецы-братья. Спали на теплой земле, хорошо, что дождей не было. Наконец, вышли на широкую тропу. Тропа привела их на поляну. В центре лежало большое бревно, за ним, словно за столом, восседал крупных размеров, голый по пояс, карлик. Надеть на него полосатый пиджак, повязать полосатый галстук, копия чиновника получится, которого Олег в родной Управе видел. Карлик сразу ему не понравился хмурым взглядом и злобной усмешкой, открывшей ряд треугольных акульих зубов. Дальше на земле повсюду лежали его собраться, вялые, болезненные. Время от времени кто-то переползал с одного места на другое. Возможно, кому-то помешало яркое солнце, другим, наоборот, в тени было холодно, и они выползали на солнце. А "чиновник", за импровизированным столом, казалось, лучился довольством, упиваясь своей значимостью и силой.

- Кого это к нам принесло? - спросил он, окинув путников внимательным взглядом.

- Мы ненадолго, - сообщил Олег, - передохнем и пойдем дальше.

- Мне здесь не нравится, - шепнула Утана.

- Назовитесь, кто такие, и откуда?

- Из деревни Небыль, - про деревню любителей хмельного, Олег мог много порассказать! - Подруга по дороге прибилась, вот мы вместе и путешествуем.

- Похвально, похвально, - ответил карлик, задумчиво барабаня по бревну пальцами, - как думаешь, путник, отчего перестала уродиться ягода борзянка?

Олег пожал плечами.

- Я в ягодах не разбираюсь. Травы кое-какие знаю, а в чем, собственно, проблема?

- В недоброе время на нашей земле некий человек законы порушил, силу у нас, призванных, отнял. Вот я и спрашиваю, как следует с таким человеком поступить?

- Вопрос не по адресу, - сказал, Олег, напрягшись. Утана почувствовала неладное, отступила на шаг.

- Человек этот словечками непонятными любит бросаться. Что значит, к примеру, "не по адресу"? Смысл как будто, ясен, но слов таких я прежде не слыхивал.

"Контрразведчик на мою голову взялся, - подумал Олег, - папаша Мюллер!".

- У нас в деревне Колдун много слов новых выдумал, - сказал он, - и знаки всякие любил на земле вырисовывать.

- Колдуны такие, рисовальщики, - согласился карлик, - но должен тебя огорчить, в этом лесу мы отыскали местечко, где восстанавливаем былые силы. И ягода борзянка там растет, хоть пока ее мало, всего один кустик. Мы ее поливаем, лелеем и холим. Придет время, мы снова будем хозяйничать на этой земле. Никто нас не остановит.

- Зачем ты мне это говоришь?

- Слухи до меня дошли, что ты и есть тот самый человек, порядок нарушивший.

- Ничего я не нарушал.

- Тебя видели за туманной границей.

- Пойдем мы, пожалуй, - сказал Олег, беря Утану под руку.

- Нет, погоди, - лицо карлика перекосило злобой, он даже привстал с места, - сейчас я тебя кое с кем познакомлю.

Он сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул.

"Соловей-разбойник, мля!" - подумал Олег с восхищением. У него бы так не получилось. Из-за деревьев выдвинулись три карлика. Полноценные боевые двигуны, не размякшие полуживые человечки, ползающие по округе. С этими даже меч не поможет, порвут в клочья.

"Трое из ларца, одинаковы с лица!" - Олег торопливо открыл торбу, доставая камешки для высекания огня.

- Братцы, - сказал карлик, - этих двоих надо зачистить.

Те осклабились, открыв острые зубы. Олег высек огонь, бомба в его руках зашипела. Маленькие человечки замерли, удивленно уставившись на него. Он швырнул бомбу им под ноги, успев увидеть, как один двигун нагнулся, чтобы ее поднять, в это время прогремел взрыв. Карликов раскидало в стороны, как тряпичные куклы, на месте взрыва осталась дымящаяся метровая воронка.

- Что ты с ними сделал? - заикаясь, спросил "чиновник". Олег не ответил. Услышав в чаще нарастающее жужжание, он схватил Утану за руку и потащил к болоту.

- Зачем? - она пыталась слабо сопротивляться.

- Ныряй! - приказал, едва они добрались до воды. - Задержи дыхание и сиди в воде, сколько сможешь!

Они плюхнулись в болотную жижу и погрузились с головой. Как Олег и предполагал, взрыв растревожил гнездо ядовитых жужжей. Жужжи в земле тридевятой, встречались редко, как правило, одиночки, разворошить гнездо означало верную смерть. Пока Олег с подругой сидели в болоте, смертоносные насекомые безжалостно расправлялись с двигунами, не пропустив ни одного карлика.

Олег и Утана, наконец, поднялись, отплевываясь и протирая глаза. Насекомые кружились на поляне, постепенно возвращаясь в гнездо. Рядом вынырнул жабень, спросил:

- Что за шум?

- Двигуны разворошили гнездо жужжей, - ответил Олег.

- Вот дурни! - жабень нырнул, мелькнули зеленые лапы. Опасался лягух ядовитых насекомых.

Выбрались из болота, и, убедившись, что жужжи улетели, вернулись на поляну. Возле бревна неподвижно лежал давешний карлик, с перекошенным лицом синюшного цвета.

- Пойдем отсюда, - сказала Утана, отвернувшись.

- Сначала умоемся, я видел неподалеку колодец.

Они смыли болотную грязь и тину, напились вкусной колодезной воды, после чего покинули поле смерти, полное мертвых двигунов.

Глава пятая

Путешествие затянулось, дни шли за днями, недели за неделями. Олег решил пройти на север через западные земли, там, где раньше не был. Во встречных пустых деревнях путники устраивались на ночлег. Живности становилось все меньше, питались впроголодь редкими орехами.

Олег размышлял, что бы случилось с этими землями, если бы двигуны и впрямь восстановили популяцию. И пришел к выводу, это неизбежно привело бы к катастрофическим последствиям. Боевые карлики предназначались исключительно для уничтожения, и никак иначе. Как и предсказывал когда-то Колдун, сожрали бы подчистую леса и деревни. Потом отправились бы на юг, к Крепости. Пришлось бы дать генеральное сражение. Чья бы взяла, неизвестно. Олег искренне надеялся, что на сей раз, уничтожен их основной и последний рассадник. Не дай бог им возродиться, хотя конечно, кое-где одиночки еще могут встречаться.

- Когда мы вернемся в Крепость? - спросила вдруг Утана. - Я по отцу соскучилась, и подругам.

- Милая, я отправлюсь назад, как только найду того, кто прислал мне зов.

- Разве маковые зерна не помогают тебе в поисках? - спросила она.

- Один раз что-то такое было, - признался Олег, - очень далекое и невнятное.

- Пожуй их, как следует, и побольше.

- А можно? Голова от этого не лопнет?

- Лусья не любила подслушивать чужие мысли, считая это неправильным. Как-то раз, еще до твоего появления в деревне, малая дочка Понка-лесоруба пошла в лес и пропала. Сария тогда едва с ума не сошла. Искали всей деревней, не могли найти. Лусья пожевала маковых зерен, голосок девочки услышала, но разобрать ничего не могла. Пришлось еще жевать.

- Нашли девочку?

- Она провалилась в нору жуденя, потому мысли были плохо слышны. Можешь, смело жевать, плохо не будет.

- Вечером попробую, - согласился Олег. Ему самому надоели бесконечные скитания. Можно годами бестолку бродить по земле тридевятой.

Обедать устроились на травянистом холмике. Вид отсюда открывался замечательный, леса, поля, ярко освещенные по-летнему жарким солнцем. Олег открыл мясной орех, который нашел сегодня в лесу, разделил на две части.

"Иной раз, кажется, что вернулся на Землю, - думал он, разглядывая живописную картину, - не хватает птиц в небе да жужжания насекомых, хотя после смертоносных жужжей без насекомых лучше обойтись". Тишина и благолепие настраивали на мирный лад. Едва слышно шелестел ветер в кронах деревьев, в голубом небе неторопливо плыли редкие облачка.

- Ты хотел бы вернуться? - спросила Утана. Олег не сразу понял, что она имела в виду. В Крепость они непременно вернутся, а на Землю? Смутные картины всплывали иногда в памяти. Улицы, забитые автомобилями, толпы на тротуарах, магазины, офисы, и, конечно, родной институт. Особенно ясно виделись эти картины, когда он принимал травяную смесь и мог отбарабанить наизусть целые страницы художественной или научной литературы. А вот лицо Маечки Скворцовой почему-то вспомнить не удалось, было оно расплывчатым, становясь похожим то на гармию Лианку, то на травницу Милию, когда та еще была человеком, то на Катю. Он задумался, где сейчас Катя, жива ли?

Утана терпеливо ждала ответа.

- Этот лесной уголок напомнил мне далекий дом, - сказал он.

- У тебя взгляд сделался, - она на мгновение задумалась, - не здешним, словно мыслями ты улетел далеко-далеко. Если бы мог, вернулся?

- Нет, - он покачал головой, - я теперь там чужой, да и отвык как-то. Там все другое, хотя иногда встречаются вот такие пейзажи. Мне здесь больше нравится. Я там жил в каменной хижине, дышал пыльным отравленным воздухом, ходил по улицам среди огромных толп.

Она протянула руку и нежно коснулась его небритого лица.

- Бедный, как ты мог так жить?

"А куда было деться? - подумал он. - Мы все так жили, нам такая жизнь казалась нормальной". Единственное, о чем он всерьез скучал, был институт. Хотя на первом курсе было много, как он считал, лишних предметов, тем не менее, до сих пор не мог забыть преподавателя биологии Марину Анатольевну. Она с первых дней поразила его своей эрудицией и даже выделяла, как одного из перспективных студентов. Он подумал, что лучше бы попал в эти земли, закончив, третий или четвертый курс, было бы легче разобраться в том безобразии, которое здесь творилось.

Пообедав, они отправились дальше. Пробирались сквозь заросли, сворачивали, обходили трясину. За последние дни не встретили ни одной деревни. Олег решил, что западная часть самая малонаселенная. Неделю спустя им открылись странные лесопосадки, деревья, похожие на кипарисы, росли в воде, с равными промежутками друг от друга. Кто бы это здесь постарался? Олега после всего, что ему довелось пережить, удивить было трудно. Скорее всего, давешние скафандроносцы проводили здесь свои грандиозные эксперименты, отсюда и всевозможные былые чудеса, и ровные лесопосадки. Вскоре они наткнулись на остатки давно брошенной деревни. Порушенные разломанные домики выглядели жертвами бомбардировки. Многие сгнили, превратившись в труху. По ночам гнилушки излучали бледный фосфоресцирующий свет.

- Неужели не найдется местечка для ночлега? - разочарованно пробормотал Олег. Не хотелось, которую уже ночь проводить под открытым небом. В лесах водились злобные деувы, с которыми лучше не встречаться. Если, конечно, дорожишь жизнью. Деувов он пока не видел, однако много о них слышал. Они нашли полуразрушенную избушку, внутри она оказалась разделенной на две части, хозяин для чего-то озаботился поставить перегородку из толстых веток.

Олег с Утаной устроились в сохранившейся половине. Здесь находилась большая лежанка, стол в виде широкого пня, лавки. На столе лежали давно высохшие орехи, похоже было, люди покинули деревню в спешке, не успев забрать провизию. Об этом говорила и большая плетеная торба в углу, полная сгнивших остатков.

- У меня ноги отваливаются, - пожаловалась Утана, устроившись на лежанке. Листвяные покрывала давно пожухли и рассыпались, однако наши путники от усталости готовы были уснуть хоть на камнях.

- Не забудь пожевать мак, - напомнила девушка.

- Поужинаем, займусь. Ноги болят, не страшно. Ты теперь заслуженный турист, можно сказать, сдала норму кандидата в мастера спорта.

- Это что такое? - спросила девушка. - Опять непонятное говоришь!

Он стал ей объяснять, что такое футбол, волейбол, плавание, туризм.

- Делать вам нечего, - выслушав, сказала она, - вы что, всю жизнь, как старики, на месте сидите? Разве может человеку не хватать движения?

- Ну да, - подтвердил он, - даже термин такой есть, гиподинамия.

- Твоя гиподинамия может быть только у больных, кого лечить надо. У нас попробуй, посиди! За водой нужно сходить, поле копать, руху собирать, сарай строить. У вас там все лентяи и больные?

Олег вздохнул, многие рвались к природе, на дачи, в леса, к сожалению, порывы были недолгими, эпизодическими. Основная жизнь кипела в переполненных душных городах. Он подумал, что у разных цивилизаций и пути разные, одни развиваются в деревнях, на природе, другие в городах. И никто не знает, какая из них, в конечном итоге, станет сильнее, получит подавляющее преимущество.

Едва они поужинали, Утана выложила на стол кучку маковых зерен, после чего повернулась к стене и сразу уснула. Олег тяжело вздохнул, спать хотелось зверски! Торопливо пожевал, провалившись в сон, увидел себя в лесу, впереди на широкой прогалине открылось каменное двухэтажное здание. Построенное из белого камня, оно казалось настоящей крепостью. Маленькие окна на втором этаже, забранные голубоватыми, явно пуленепробиваемыми стеклами, серая металлическая дверь, похожая на дверь сейфа, с наборным цифровым замком. Обитатели этой современной крепости отгородились от незваных гостей бронированной дверью, надежными крепкими стенами, несокрушимыми стеклами. Олег в своем сне уверенно подошел к двери, протянул одетую в серебристую перчатку руку к выпуклым квадратным кнопкам. На кнопках было изображение иероглифов, палец в перчатке нажал на растопыренного паучка, затем на решетку, и, в конце, на иероглиф, отдаленно напоминающий индийскую свастику. Дверь отъехала в сторону, он вошел. Открылся длинный белый коридор, с многочисленными дверями по обе стороны. После этого картинка сна резко сменилась.

На лесной поляне, рассевшись полукругом, собрались лесные твари. По левую сторону торчал из земли массивный ухват, поводя маленькими черными глазками. Рядом пристроился древопуп, неподвижный, как самому себе памятник. Дальше стоял крутень, с четырьмя руками, как у индийского бога Шивы, руки его с длинным острым когтем каждая, никак не могли найти себе места, постоянно двигались, то упирались в бока, то растопыривались. Нервный он, что ли? За ним, Олег глазам не поверил, в прозрачной накидке пристроилась дева туманного сонника, неподвижная, только ноги слегка пританцовывали. Лицо у красотки холодное, высокомерное. Далее присоседились еще два персонажа, идентифицировать которые Олег не смог, один круглый и безглазый, словно колобок, или бочонок с лапками, другой вроде богомола, эдакий кузнечик-переросток. Замыкал собрание карлик-двигун, сидевший на земле, по-турецки скрестив ноги. Чуть дальше, в стороне, из болота торчала голова жабеня.

Олег сознавал, что это всего лишь сон, но до чего яркий и четкий, из разряда, так называемых, вещих. Пожалел он, что послушал Утану и стал жевать на ночь зерна, наблюдаемая картина была ему неприятна. Но сделать ничего не мог, действие разворачивалось без его участия.

- Зачем ты подала сигнал красной опасности и собрала нас здесь? - скрипуче вопросил древопуп. Откуда-то сбоку вышла и встала перед собравшимися Ягая.

- Нам всем угрожает скорая гибель, - сообщила она.

- Мы и так полумертвые, - отозвался карлик.

- Что ты предлагаешь? - спросил ухват.

- Не собираюсь много говорить, - продолжала Ягая, - хотите выжить, не мешайте человеку, дайте ему дорогу.

- Кому именно? - пританцовывая, жеманно спросила Лала. Лицо ее, тем не менее, сохраняло все то же холодное и высокомерное выражение.

- Вот этому, - Ягая повернулась и неожиданно ткнула пальцем в него. Олег почувствовал себя персонажем гоголевского "Вия", когда, не удержавшись, тот взглянул чудовищу в открывшиеся глаза.

- Закопать его! - рыкнул ухват.

- Разорвать! - взвизгнул карлик, подскочив на месте, лицо его исказила гримаса ненависти.

- Утопить в болоте! - поджав губы, добавила Лала.

Остальные молчали, только жабень на заднем плане булькнул что-то типа: "Болваны". На этом сон прервался.

Утром Олег проснулся с больной головой.

- А говорила, плохо не будет, - простонал он.

Утана поспешно положила ему на лоб влажные листья.

- Прости, милый, я не знала, что так получится, - оправдывалась она, - полежи, все пройдет. Что-нибудь узнал?

Он безнадежно махнул рукой.

- Кошмары снились.

Глава шестая

Олег пришел в себя только к полудню.

Он припоминал увиденное во сне. Собрание на поляне напоминало театральную постановку, только в чем смысл? Зачем Ягая призывала ему не мешать?

Что касается белого здания в лесу, похоже, было, явился военпред, открыл кодовый замок, проверил качество строительства, коридоры и комнаты, расписался в приемке и отбыл, восвояси. Рассказывать Утане о своих снах он не стал, все равно ничего не поймет. Надо идти дальше на север, глядишь, в конце концов, доберутся до скалистой гряды. Путешествие затянулось, сколько недель, или, скорее, месяцев, они болтаются по этим лесам? Потом можно будет вернуться в Крепость. Подруга молчит, терпит, но видно, дается ей это с каждым днем все труднее. Хорошо хоть вести они получают добрые, все дома в порядке, больше никто на Крепость не нападает, пленных приставили к работам, кого в поле, кого в кузницу, Охрим задумал вторую крепость у реки ставить, рабочих рук много, надо пользоваться. Пускай строят, глядишь, постепенно вырастет крепкое государство. А вот как быть с "абонентом", Олег не знал. Надо бы его отыскать, да и слова Ягаи, сказанные во сне, напрягали. Что за опасность нависла над землей тридевятой?

Видя его озабоченность и решив, что Олега по-прежнему беспокоит головная боль, подруга принялась утешать: "К вечеру все пройдет, милый, потерпи! Поешь творожного ореха, глядишь, полегчает". Подкрепиться, в самом деле, не мешает, дело шло к полудню, солнце поднялось высоко. Перекусив, он почувствовал себя практически здоровым, взял полупустую торбу и выбрался наружу. Ветра не было, от болота поднималась едва заметная дымка испарений. По обеим сторонам дороги, ведущей вглубь леса, выстроились ровные ряды деревьев, несомненно, лесопосадки. Олег обратил внимание на дорогу, не асфальт, конечно, однако вполне себе твердое коричневое покрытие, ровное, словно укатанное тяжелым катком. На обочине рыхлая земля, неожиданно он увидел отпечаток большой лапы. Деув? Давно ли прошел? Олег потрогал меч, висевший на поясе. Вряд ли такое оружие эффективно против большой саблезубой кошки. Можно ли одолеть леопарда мечом? Он подумал, что можно, только придется заплатить немалую цену в виде глубоких ран и кровопотери. Идти все равно придется, не сидеть, же в этой развалюшке, даже если в чаще их ждет весь кошачий прайд. Утана вышла следом, зацепилась листвяной одеждой за гнилое торчавшее бревно, дернула, хижина, где они ночевали, завалилась.

- Ой, я не хотела! - воскликнула она, разглядывая дыру в листвяной тунике.

- Все в порядке, - ответил Олег, - крыша над головой здесь нам уже не понадобится.

Утана, подправляя одежду липучими листьями, на кошачий след внимания не обратила. Он подумал, так будет лучше, незачем ее нервировать. Может, следу этому месяц, или два. Хотя за месяц его наверняка бы размыло дождями. Одежда, наконец, была приведена в порядок, с помощью липучек это получилось быстро, путники бодро зашагали дальше.

- Какая странная дорога, - сказала Утана, имея в виду твердую поверхность.

Идеально ровная просека привела к настоящему забору из деревьев.

- Какое чудо! - воскликнула Утана. - Здесь, наверное, Колдун живет?

Дорога свернула налево, впереди открылся широкий проход, за ним двухэтажное белое здание. Антенны на крыше, узкие окна, металлическая дверь с кодовым замком.

- Давай уйдем отсюда, - жалобно сказала Утана, - я не хочу встречаться с Колдуном.

- Нет здесь никого, пойдем, малыш, посмотрим.

Он направился к двери, уже зная, что увидит. Девушка последовала за ним. Дверь оказалась та самая, из сна. Обнаружились и знакомые иероглифы: растопыренный паучок, решетка, знак, напоминающий свастику. Когда-то, может быть, не так давно, чья-то рука в серебристой перчатке нажимала эти кнопки.

- Олег! - испуганно воскликнула Утана. Он обернулся, в проходе между деревьями появился деув, размером со здорового пса, не зверь, а сплошные мышцы. Мех красивый, в коричневых полосах, серые усы топорщатся, треугольные ушки прижаты к голове. Кот приближался неторопливой грациозной походкой. Он был голоден, зеленые глаза с вертикальными щелками зрачков горели хищным огнем, из пасти, полной острых зубов, торчали два длинных клыка. Зверь был уверен, жертвы никуда не денутся, однако нападать не спешил. Олег заметил, каким взглядом он посмотрел на его меч. Возможно ли, что деув обладал зачатками разума?

- Не двигайся, - сказал Олег. Работает ли механизм двери? Это был вопрос жизни и смерти. Он, конечно, постарается дороже продать их жизни, но лучше бы обойтись без этого! Саблезубый кот приближался. Еще немного, он нападет, тогда уже не останется времени разбираться с кнопками. Олег нажал растопыренного паучка, решетку, значок свастики. Как в давешнем сне, дверь отошла в сторону. Олег, в отличие от зверя, был к этому готов. Он втолкнул подругу в помещение, и поспешно заскочил сам. Дверь закрылась, в следующий момент снаружи послышался тяжелый удар, деув прыгнул, опоздав на долю секунды. Если бы он успел? Страшно подумать! Олег стоял, прислонившись к двери, чувствуя в ногах противную дрожь.

- Где мы? - спросила Утана, снаружи донеслись скрежещущие звуки, деув безуспешно царапал металл. - Он сюда не войдет?

- Нет, милая, здесь ему до нас не добраться.

Они отправились по коридору вглубь здания. Справа и слева в стенах располагались двери. Почти все, к разочарованию нашего героя, были оборудованы кодовыми замками. Впрочем, дверей без замков также хватало. Первая дверь привела их в округлое помещение. Посередине стоял массивный стол, рядом кресло вполне современного вида, на столе овальной формы монитор, темный и безжизненный. Компьютер, конечно, должен где-то включаться. Не зная операционной системы, а главное, не умея читать иероглифы, нечего было даже пытаться. Стены были разделены на секции, каждая имела свою надпись, что они означали, Олег не знал. Возможно, здесь находились сейфы с ценной информацией, а может, то были пустышки. Утана, тенью следовавшая за ним, спросила: - Ты когда-то жил в такой избе?

Олег кивнул, они вернулись в коридор, открыли следующую дверь. Помещение оказалось копией предыдущего, за исключением прозрачного стеллажа у стены. У Олега загорелись глаза. За стеклом он увидел то, что, несомненно, было оружием: десять черных то ли пистолетов, то ли коротких автоматов, закрепленных в тонких держателях. Он попытался открыть прозрачную дверцу, однако это ему не удалось.

- Смотри, здесь нарисована ладонь, - обратилась к нему Утана. Олег едва не выругался, где были его глаза? На затемненной части дверцы он увидел изображение ладони. Оставалось приложить руку. Он задумался, левую, или правую? В конце концов, решил, что разницы нет, и приложил ладонь правой руки. Дверца осталась закрытой, в помещении вопросительно прозвучал женский голос. Олег не подозревал, что замок настроен на руки ученых, некогда обитавших в лаборатории по ту сторону скал.

Он еще раз посмотрел на стеллаж и подумал, что на сейф не похоже. Замок поставлен на всякий случай, чтобы человек, не имеющий доступа, не взял оружие. Что из этого следовало? Дверца сделана не из бронестекла, этот вывод Олег тут же проверил. Достал меч и со всей дури саданул по стеллажу. Утана вскрикнула, когда небольшой осколок впился ей в руку.

- Прости, - сказал Олег, извлекая осколок, - я не хотел.

- Он обиделся и меня укусил, - сказала девушка, открыв торбу и прикладывая к месту пореза лечебную траву. Олег взял со стеллажа оружие. Он решил называть его пистолетом. Имелся, где положено, курок, хоть и не совсем привычной формы, даже стоял предохранитель, имевший два положения. Олег попросил подругу отойти подальше, прицелился в стол с монитором и нажал на курок. Плазмер выбросил тонкую ослепительную струю огня, развалившую стол на две части. Помещение наполнилось дымом, женский голос принялся что-то тревожно говорить.

- Пойдем отсюда, - сказал Олег. Остальные помещения его разочаровали. Все они отличались одинаковой планировкой, только в одном громоздились у стены разнообразные металлические ящики. Каким было содержимое, он выяснить не смог, а тратить заряд "пистолета", чтобы вскрыть ящик, не стал. Неизвестно, сколько там осталось "патронов". Вдруг в нужный момент закончатся? К тому же, кто знает, может, там что-нибудь взрывчатое, типа динамита? Хотел, было, прихватить еще несколько комплектов оружия, потом махнул рукой, не так уж часто придется им пользоваться. Главное, отогнать деува. Затевать побоище он не собирался. Добраться до второго этажа также не получилось. Ни лестниц, ни лифта он не обнаружил. Интересно, как обитатели этого дома-крепости туда попадали? Они с Утаной прошли коридор до конца, осмотрели все открытые помещения. Его заело любопытство при виде двери с цифровым замком, на которой был изображен черный с красным пятиугольник. Не удержался, выстрелил в замок. Кнопки оплавились, деформировались, металл двери раскалился до красна, однако она так и не открылась. Олег потом подумал, вдруг внутри находится реактор, радиация, а пятиугольный знак предупреждает о смертельной опасности? И решил больше не рисковать.

- Я бы здесь не смогла жить, - сказала Утана, когда они вернулись к выходу. - Печки нет, готовить негде, неуютно как-то.

- Неуютно, - согласился Олег, - только изба эта не для уюта поставлена. Приготовься, сейчас выйдем, пообщаемся с нашим милым котиком.

Зверя снаружи не оказалось. На двери остались отчетливые следы когтей, как известно, когти у деува отличались необычной твердостью и прочностью, но проковырять толстый металл, он, конечно же, не мог. Они вернулись в лес и отправились дальше по дороге. Шагали, пока не стало смеркаться. На привале, который устроил Олег, повезло, удалось прибить свиненка, спавшего под кустом. Редкими были свиньи в западных лесах. Забрали тушку с собой. Олег осматривался в поисках места для ночлега, однако ничего подходящего не встречалось. По обе стороны дороги тянулись ровные ряды кипарисов, торчавших из болотной жижи. Изредка болото перемежалось лесными чащобами. Он пожалел, что они ушли из такого надежного каменного дома, но возвращаться было поздно. Когда совсем стемнело, Олег свернул на лесную опушку и принялся собирать ветки и обломки деревьев, которые здесь были в изобилии. Вскоре в костре весело заплясали языки пламени.

Утана, пристроившись у огня, тревожно посматривала по сторонам.

- Интересно, почему он ушел?

- Может, спугнул кто? - предположил Олег.

- Деува спугнули? Он сам, кого угодно, напугает.

- Это я так сказал, ушел он, и что дальше?

- Говорят, он может следовать за своей жертвой много дней.

- Бог с ним, с деувом, - сказал Олег, поглаживая ребристую рукоятку "пистолета", - лучше дай маковых зерен.

- Тебе опять станет плохо! - возразила девушка.

- Не станет, я чуть-чуть пожую, давай!

- Мак на голодный желудок жевать нельзя.

Олег задумался, орехи у них закончились, остался один с солью, в торбе болтались камешки для высекания огня, маковые зерна и маленький хрячок, добытый по дороге. В восточных и южных лесах свиньи разве не под каждым кустом сидели, а здесь появление одной единственной хрюшки казалось чудом. Леса были практически пустые, ни людей, ни зверей. Двигуны встретились, так и тех, жужжа извела. Деув бедный голодный бегает. Олег подивился своим мыслям, чтобы он опаснейшего зверя бедным назвал?

И вдруг напрягся, из зарослей кустарника, напротив, на него смотрели горящие голодным огнем глаза с вертикальными щелками зрачков.

- Там, там, - сказала Утана, и указала на кусты.

- Вижу, почему бы не поделиться добычей?

Можно было, конечно, послать туда смертельный огненный луч, но почему-то такая мысль ему претила.

Он отделил мечом изрядный кусок свиной тушки и бросил в кусты. Сдавленно мявкнуло, огненные глаза исчезли.

- Вот и все, зверь нас теперь не тронет, а если тронет, ему же будет хуже.

- Думаешь, ушел? - нервно спросила Утана.

- Нет, сидит за кустами и думает, как бы прихватить то, что недодали. Ушел он, ушел. Соль есть, давай шашлык приготовим.

Вскоре по опушке поплыл заманчивый запах жареной свинины. Насытившись, Олег достал маковые зерна. Сидя у костра, вспомнил далекую Землю, летние походы, песни под гитару. Мимолетно коснулась тоска по утерянному миру, и так же быстро растворилась в вечернем воздухе. Этот мир по-своему тоже не плох. У него есть любимая девушка, и дом, растущая и крепнущая Крепость. Любимое дело: загадочные, многообещающие травы. Чем бы он занимался на Земле? Был бы рядовым биологом среди огромной армии ученых. Здесь он на переднем крае, впереди планеты всей, знает больше, чем любая травница. В его багаже одиннадцатилетка, химия, физика, математика, по всем предметам "хорошо" или "отлично". Земная география, правда, без надобности, "окружающий мир" постольку, поскольку. Английский язык вообще ни к чему, кому он тут нужен? Жаль, в школе астрономию давно перестали преподавать. Звезды, созвездия, галактики для него не более чем пустые звуки. Как он вообще сумел выделить из множества звезд хотя бы одно созвездие? Олег вздохнул. Ведь он, в самом деле, знает больше всех. Но, при этом, почему-то ощущает себя недоучкой. Куда ни ткнись, появляется масса вопросов, а спросить не у кого. Он посмотрел на небо, где далекими искрами горели мириады солнц. Ночное небо завораживало. Постепенно стали действовать зерна мака. И вновь случилось странное, в его сознании вдруг стали всплывать яркие образы. Невиданные животные проходили перед мысленным взором, словно живые. Гиганты, отдаленно похожие на мамонтов, носороги, быки, лошади, скачущие по полям. Животные, вообще ни на что не похожие, шары, перекатывающиеся по местности, эдакие большие "перекати-поле". Что это, откуда? Олег испугался, не сходит ли он с ума?

И вдруг снова заметил два горящих глаза напротив, только на сей раз, не было в них прежней злобы. Он что, видит мысли деува? Из кустов мяукнуло.

- Он снова здесь, - придвинувшись ближе, испуганно прошептала девушка.

- По-моему, он нас не тронет. И знаешь, кажется, я вижу, о чем он думает. Таких животных здесь нет, но может, раньше были? Олег вдруг почувствовал исходящую от деува тоску и одиночество, ему даже захотелось завыть по-волчьи, или замяукать по-деувьи. Что-то не так было с саблезубой кошкой! Она, словно куда-то звала, просила о помощи.

"Все равно не уснуть, - подумал Олег, - пройтись, что ли, посмотреть, что там такое? С пистолетом не так страшно, если что, отобьюсь". Он решительно поднялся.

- Давай сходим, надеюсь, что недалеко.

- Куда ты собрался, на ночь, глядя? - удивилась подруга. - Не лучше ли сделать это утром?

- Утром может бытьпоздно.

Словно почувствовав, что человек следует за ним, деув скрылся во мраке, издалека донеслось его жалобное мяуканье. Теперь и Утана прониклась звериной тоской и поспешила следом. Миновали лесопосадки и вскоре оказались на большой квадратной поляне, посередине которой увидели длинное сооружение из тусклого металла или пластика, ангар, не ангар, склад, не склад. В торце зиял широкий проем, здесь свободно мог пройти высокий человек. Деув юркнул внутрь, оттуда донесся его, мяв, напоминающий плач ребенка. Олег на секунду задержался у входа, слишком феерической казалась окружающая картина. Чужое звездное небо с мириадами звезд и туманностей, в обрамлении высаженного кем-то леса. Оставив размышления, он, решительно шагнув внутрь. От стен исходил мягкий свет. Справа протянулся вдаль ряд туманных полусфер полутораметрового диаметра, тускло сияющих отраженным светом. Деув замер в отдалении. Слева от прохода напротив каждого купола возвышалась стойка пульта с монитором. Разноцветные лампочки перемигивались в одном единственном месте, там, где в напряженной позе застыл дикий кот. Олегу было достаточно взглянуть на самую первую клетку, потому что ничем иным полусферы быть не могли, чтобы понять, что все это значит. Там, где приборы пультов не работали, обитатели клеток были давно мертвы. С негодованием и ужасом он обнаружил в силовых клетках высохшие мумии, все, что осталось от детенышей зверей, которые некогда обитали на этих землях. В этом "зоопарке", по-видимому, проводили на животных опыты, но однажды все это хозяйство бросили. Не исключено, что некоторое время несчастных зверей подкармливала автоматика.

"Экспериментаторы, мля! - с ненавистью подумал Олег. - Вас бы самих сюда посадить!". Он подошел к деуву, Утана следовала рядом. Она жалела несчастных животных, хотя не понимала, как такое могло случиться. Понимал он, и если бы в этот момент встретил кого-нибудь из хозяев, тому бы не поздоровилось. В клетке, рядом с которой на пульте все еще мигали огоньки, Олег обнаружил двух маленьких котят, один из которых не подавал признаков жизни. Другой ползал, издавая едва слышный писк. Рядом с клеткой валялись куски мяса, то был убитый деувом жудень, которого кот принес, чтобы накормить малышей. Однако передать мясо сквозь силовое поле он не мог.

- Зачем с ними так поступили? - спросила Утана, голос ее был полон горечи. Она уже поняла, что таких животных, останки которых они увидели здесь, на этой земле больше нет. Неведомые экспериментаторы не тронули деува, жуденя, похожего на земную землеройку, свиней и жмуков. Не тронули гармий и еще какую-то мелочь. Остальные обитатели лесов и полей были безжалостно уничтожены.

Олег не ответил, он думал, каким образом детеныши деува попали внутрь клетки. Вряд ли их поймали хозяева этого давно покинутого зверинца. Скорее, кот (или кошка?) сам оставил их здесь, полагая это место наиболее безопасным, а тупая автоматика, обнаружив животных, включила силовое поле. Олег посмотрел туда, где заканчивался ряд клеток. Ни одного огонька, все до одного пульты темные. Какого черта их не кормили? Он посмотрел внутрь клетки. Лоток сухой, воды ни капли. Животные погибли, скорее, от жажды, чем от голода. Деув неподвижный, как сфинкс, сидел рядом.

- Выпусти малыша, - прошептала Утана, словно громкий голос мог осквернить этот могильник.

"Попробовать порезать пульт из пистолета?" - прикинул Олег, разглядывая стойку. Лампочки на панели весело перемигивались. Он вспомнил, как пытался прожечь дверь, и чем это закончилось. Что же делать? Среди непонятных надписей и символов на пульте, вроде свастики или решетки, обнаружились две, расположенные рядом, большие круглые кнопки. Одна красного цвета, другая черного. Такие кнопки устанавливались и на земной аппаратуре. Красная кнопка в виде гриба означала аварийное отключение. Попробовать нажать? А вдруг вместо отключения автоматика попросту уничтожит содержимое клетки? Он подумал, что у тех, кто затеял этот чудовищный эксперимент и создал такую аппаратуру, этика должна в корне отличаться от земной. Прежде всего, жестокостью и практичностью. Эти существа, язык не поворачивается назвать их людьми, походя, могли уничтожать то, что мешало выполнению их планов. Он подумал, что, как это ни странно звучит, нажимать надо не красную, а черную кнопку. Набирать на пульте команды Олег не умел, значит, приходилось рисковать. Маковые зерна еще действовали, он ясно чувствовал отчаяние и горечь животного, а также слабую надежду на то, что человек поможет. Как объяснить деуву, что риск чрезмерно велик? И снова Олегу показалось, что дикий кот обладает зачатками разума. В его желтых глазах Олег уловил решимость, словно он подталкивал, делай, и будь, что будет! Не думая о том, что произойдет в случае неудачи, Олег надавил на круглую черную кнопку.

Глава седьмая

Как долго они пробирались на север, Олег понятия не имел. Может, месяц, а может, полгода. Он не следил за временем, часы складывались в дни, дни в недели, недели в месяцы. Лесопосадки закончились, пошли глухие леса, кое-где перемежаясь болотами. Стали чаще попадаться свиньи, с продуктами проблем больше не было. Иногда попадались грибы, которые собирали и жарили на импровизированных вертелах. Пару раз появлялся древопуп, наблюдал, как светятся угли в прогоревшем костре, а от грибов исходит тонкий аромат. Было у деревянного человека обоняние, или нет, оставалось загадкой. Молча, смотрел, затем разворачивался и исчезал в лесу. Не было у древопупа прежней силы и скорости, не мог он причинить никому зла. В отдалении, соблюдая дистанцию, за путешественниками следовал деув, нес во рту котенка, которого Олегу чудом удалось вырвать из лап смерти. Решил, видно, зверь поменять ареал обитания, покинуть районы плохой охоты. На привалах Олег предавался размышлениям, что же, все-таки, здесь происходило. Судя по всему, "зоопарк" закрыли задолго до того, как он принялся расправляться с двигунами. Если раньше у Олега нет-нет, да и просыпалась совесть, когда вспоминал, как взрывал и травил карликов, теперь, наоборот, жалел, что маловато им досталось. Где сейчас деятели в серебристых скафандрах, чем занимаются? Здание, в котором хранилось оружие и ангар "зоопарка", вне сомнения, принадлежат им. Вот только там их что-то не видно. Отсиживаются за скалами, почему? Он знал, что когда-нибудь спросит с них за все несчастья, которые обрушились на эту землю.

Устроили привал, развели костер. На ветках жарился поросенок, Утана, время от времени, переворачивала его, чтобы мясо не подгорело. Деув, устроившись в густом кустарнике, доедал половину свиньи, которую ему презентовал Олег. Котенок слегка подрос и уже не ползал, а бегал вокруг родителя. Тот от малыша отходил редко, если уходил, непременно возвращался со свиньей в зубах. Олег с Утаной пытались понять, кошка это, или кот, но так и не пришли к единому мнению. Глаза у котенка только-только открылись, он часто спотыкался, падал. В конце концов, деуву это надоело, он схватил малыша за холку и слегка встряхнул. Котенок замер и вскоре заснул, уткнувшись носом в шерстяной бок.

Перекусив, оправились дальше. Встретив пустую деревню, решили устроиться на отдых. Избы выглядели так, словно только что выросли. Олег решил, что в этой деревне жителей еще не было. И впрямь, ни запаса орехов, ни листвяных покрывал они не нашли. Даже лежанки отсутствовали, пришлось сходить в лес и набрать мягких листьев, чтобы постелить в ближайшей избе. Когда все было готово, Утана водрузила пустую торбу на большой пень, заменяющий стол, неизменный спутник саморастущих избушек.

Она хотела, было, поиграть с котенком, Олег запретил. Деув мог принять ее действия за угрозу малышу. Какие бы там у него ни были зачатки разума, все же, это не домашнее животное. Увидели бы их милую компанию местные крестьяне, в жизни бы не поверили. Чтобы саблезубый кот мирно соседствовал с человеческой парой?

- Я пошел, - сказал Олег, собираясь на охоту.

- Останься, у меня плохое предчувствие, что-то нехорошее ждет в лесу.

- Я недолго.

- Я пойду с тобой.

Олег отрицательно покачал головой. На охоте девушка могла только помешать. Ходить тихо не умела, вечно у нее под ногами потрескивали ветки, а поросята последнее время стали попадаться пуганные. Видно, уже знакомы были с человеком.

- Я рядом опушкой пройдусь, - сказал он.

Он долго ходил по лесу, стараясь в чащу не углубляться. Не только свиней, не было здесь вообще ничего живого. Деревья стояли молчаливые, ни ветерка, ни шороха, ни скрипа. Встретил небольшое болотце, мутная вода похожа была темное зеркало. Обошел вокруг, лес, словно вымер. Олег собрался, было, возвращаться, но в этот момент что-то сильно дернуло за ноги. Падая, почувствовал, как шустро обматывают его зеленой липучей лентой.

Лежа на земле, повернул голову, единственное движение, на которое теперь был способен. Запеленали, словно младенца! Рядом стоял большой колобок на тонких ножках, деловито наматывая ленту. Рядом с безглазым чудаком, Олег такого видел во сне, стоял карлик.

- Хватит мотать, - обратился к колобку, - видишь, уже не шевелится. Можешь убираться.

Тот бросил ленту и покатился в лес. "Такие животные раньше населяли эту землю, - подумал Олег, - насколько помню, не было у них ни рук, ни ног. Генетики поработали?".

- Наконец я до тебя добрался, - сказал карлик, приблизившись, - придется за свои проделки ответ держать.

- Освободи меня, - сказал Олег, - тогда отвечу.

Руки его были плотно прижаты к телу, так же, как и оружие.

- Нашел дурака, сколько ты наших побил колдовством своим гремящим. Знаешь, что это такое?

Он извлек из листвяной одежды ядовитый шип, точно таким убили Милию.

Сообщил: - Умрешь не сразу, придется помучиться.

Олег, как ни старался, ничего не мог сделать, упаковали качественно.

- Сволочь ты, - сказал он, - убьешь меня, все сдохните!

- Ягая наболтала? Нечего глупости слушать, она из ума выжила, - ответил карлик, - но, что-то я разговорился, пора кончать.

Он поднял шип. То, что произошло дальше, ни карлик, ни его жертва не ожидали. Мелькнула коричневая тень, клубок из двух тел покатился по лужайке. Деув рвал карлика своими страшными когтями, тот, заливаясь голубоватой кровью, успел несколько раз ударить зверя шипом. Наконец, оба затихли, дикий кот поднялся и, качаясь, направился к человеку, обнюхал его, вцепился в листвяные полосы и потащил. Видно было, дается это нелегко, яд уже начал действовать. До опушки было рукой подать, кот вытащил Олега из-за деревьев, пристально посмотрел в глаза, словно желая что-то сказать. Лапы его подогнулись, он рухнул на землю. По красивому телу прошла судорога, зверь затих. К ним уже бежала Утана. Она пыталась разорвать зеленые путы, когда это не удалось, принялась их разматывать. То и дело она оглядывалась на мертвого кота, ее глаза были влажными от слез.

- Он меня спас от смерти, - сказал Олег. Утана кивнула, все же не удержалась от упрека: - Говорила ведь, чтобы не ходил!

Олег не ответил, женщина была права. Но разве знал он, что так получится? Освободившись от пут, вернулся в хижину и буквально упал на лежанку. Не удивился, когда подруга принесла котенка. Тот заснул у нее на руках. Кормить его было нечем. Сами также остались без ужина, но это были не важно. Смерть прошла рядом, задев своим крылом дикого кота. Олег подумал, что надо бы его похоронить, но сил у него не осталось. Утана угадала его мысли.

- Я похороню, - она положила котенка на мягкую листвянку, за неимением лопаты взяла меч и вышла.

Пока она копала могилу, он подумал, что слишком расслабился. Был ведь сон-предупреждение, многие установщики-спокойники не смирились, затаили злобу. Если бы не деув, не помогло бы ему оружие. Как знать, с чем еще придется столкнуться?

Котенок, тем временем, заворочался, замурчал, открыл глаза, осмотрелся, подполз к Олегу, уткнулся мордочкой в бок и снова уснул.

На следующий день отправились дальше. Вскоре повезло, на опушке, не забираясь в чащу, Олег сумел добыть небольшого поросенка. Тот глупый был, видно, отстал от матери. Развели костер, не дожидаясь, пока пожарится, утолили голод, подкрепившись полусырым мясом. Не забыли накормить маленького деува. Ближе к полудню увидели впереди обширные болота. На берегу, Олег решил сделать привал, котенок, приняв торбу за удобную нору, забрался внутрь и там затих.

- Давай его как-нибудь назовем, - предложил Олег.

- Зачем коту имя? - удивилась Утана. Они сидели на взгорке, Олег бездумно швырял в темную воду мелкие камешки.

- У меня дома кошкам всегда давали имена.

- И как ты его хочешь назвать?

- Васькой, - ответил Олег, вспомнив, что у бабушки был любимый рыжий кот Васька.

- Что за "Аська"? - удивилась девушка. - Несерьезно звучит. Пусть будет лучше Алак, был когда-то такой силач в деревне. Железные цепи голыми руками рвал.

Так стал котенок Алаком, хотя сам об этом еще не подозревал.

Неожиданно начал моросить мелкий дождь, клубы тумана поплыли над болотом. На воде, в нескольких метрах соткалась из тумана женская фигура в полупрозрачной одежде. Пританцовывая, повернулась к Олегу.

- Попали вы в западню, болота далеко тянутся, на многие санты.

Новость была не самая приятная, придется опять возвращаться, много дней обходить топь. Слух резануло незнакомое слово, какие еще "санты"? Что понадобилось этой поганке, ведь не только для того явилась, чтобы огорчить путников?

- Хочешь меня? - Лала изобразила эротические телодвижения.

"Как она на воде держится? - подумал Олег. - Не иначе, голограмма, да еще с силовым полем в качестве наполнителя!". Он помнил, как дотронулся до ее руки, живой и теплой. А та продолжала ерничать.

- Ты всегда пер напролом, вот и иди ко мне через болото!

Она затанцевала на месте, протягивая к нему руки. Балерина, мля! Олег тряхнул головой, отгоняя наваждение.

- Отвали! - сказал громко. Дождь вдруг прекратился, туман истаял, танцующая женщина пропала.

- Чего она к тебе пристала? - спросила Утана. - Уж, не влюбилась ли?

Высунулась из воды зеленая голова жабеня.

- Добро пожаловать! - квакнул лягух. - Заходи, гостем будешь!

- Как-нибудь в другой раз, - ответил Олег, поднимаясь на ноги. Отдохнули, пора в путь. Дорога предстояла неблизкая.

- Жаль! - искренне огорчился тот и исчез в трясине.

Глава восьмая

В пустынных западных землях после долгих скитаний набрели они на деревеньки, расположенные по соседству. В той, которая именовалась Пустошками (кругом пустоши раскинулись) проживали женщины, другая, до которой добрались наши путники, называлась Оглобли, жили там мужики. При первых признаках наступившего хаоса, жители и жительницы стали ходить друг к другу в гости. Оттого в Пустошках было уже немало детишек. Здесь жили десятки объединенных семей.

В деревне Оглобли путникам были рады. Встретили, как гостей дорогих, баньку истопили, накормили, спать положили. Наутро во время сытного завтрака со свининой принялись расспрашивать, где были, что видели. Не велел Олег подруге рассказывать о странностях, встреченных по дороге. Мало ли что люди подумают, еще за колдунов примут. Про деува рассказал вкратце, что к ним прибился зверь с котенком. Ахал народ, удивлялся, чтобы деув выказывал мирный характер, такого еще не слышали.

- Где же сейчас деув и его котенок? - спросил кто-то. Дело было в избе, где деревенские потчевали Олега с Утаной завтраком. Кроме свинины, угощали также орехами, творожными и мясными, нынче весьма редкими.

- Сгинул деув, - ответил Олег.

- Как мог сгинуть такой сильный зверь? - удивился кто-то.

- Схлестнулся с лесной нечистью, нечисть порвал, и сам погиб.

- А тебе, откуда известно? - спросили недоверчиво. Столпились вокруг, всем было интересно послушать.

- Может, привираешь?

Мужики нахмурились, лгунов нигде не любили.

- Докажи правоту, иначе не будет тебе веры, - сказал, как припечатал староста деревни, дородный дядя, с окладистой бородой и крепкими руками.

- Доказательство в моей торбе, - ответил Олег, народ повалил в гостевую избу, где их поселили. Утана открыла торбу и продемонстрировала мужикам мирно спящего котенка. Заахали мужики, заохали, клыки у зверька были острые.

- Чудо! - произнес кто-то.

- Уж не колдуны ли вы?

- По-человечески к животному отнеслись, сразу и колдуны? - сказала Утана. - Или вы малого зверя испугались?

- Да я что, я ничего, - смутился тот, кто про колдунов сказал, - больно дивное зрелище!

- А у нас есть диво не меньшее, - сказал вдруг староста, горделиво уперев руки в бока. Он походил на удачливого купца, совершившего выгодную сделку. Наш герой поинтересовался: - Что за диво?

Оказалось, промеж двух деревень, едва стали рушиться прежние порядки, образовалась стихийная ярмарка.

"Вот чудо, так чудо! - мысленно воскликнул Олег. - Мы в Крепости до такого еще не додумались!".

На ярмарку тащили все, что пользовалось спросом. Листвяная одежда, новая и ношеная, сандалии, также листвяные. Шапки, удобные палки, (то есть, ровные, без заноз, и по весу подходящие). Орехи, плоды рухи и много иной всячины. Продавцы с покупателями занимались натуральным обменом, каждый старался расхвалить свой товар, оттого шум стоял на ярмарке, как на окружной дороге, когда по ней потоком шли грузовики.

Здесь успели забыть прежние времена, ухвата не боялись, хотя и встречали иногда. Лалу не так давно трое мужиков едва на сеновал не затащили, не было у нее прежней гипнотической силы. Ругалась она страшно, но не далась, в воздухе растворилась.

- Она в свое время многих наших мужиков в болото спровадила, - рассказывал один из той самой троицы, - вот и собирались мы ее за это, как следует, помять.

Нынче жители деревень внимания не обращали, ни на крутеня, если он ночью по улицам ходил, ни на жабеня, когда тот в болоте пузыри пускал. На все, что прежде было страшнее страшного. Надоели прежние порядки.

В женской деревне Колдунья была, вредная, сварливая, болезни на людей насылала, все ее боялись. Как силы лишилась, почуяла, чем перемены могут для нее обернуться, подхватилась и сбежала. С тех пор никто ее не видел, обе деревеньки вздохнули с облегчением.

Олег вновь вернулся к мыслям о ярмарке. Денег здесь не было, и быть не могло. Местные металлов не знали, даже дерево обрабатывать не умели. Он помнил, что на Земле некоторые племена на островах, в качестве обменной валюты пользовались ракушками. Деревенские жители и того были лишены. Водные пространства здесь были представлены исключительно грязными болотами.

- Хотелось бы посмотреть, как торгуете, - обратился к старосте Олег. Он не собирался ничего приобретать, да и не на что было менять. Камешки, которыми высекал огонь, отдавать нельзя, самим пригодятся. Немного соли тоже для себя оставил. Кота они с Утаной, ни за какие коврижки бы не отдали. Зверек был забавный, любил играться, при этом аккуратно втягивая острейшие когти, чтобы никого не поранить. Рос не по дням, а по часам. Исправно отзывался на кличку "Алак", сразу подбегал, требуя угощение. Если не давали, делал умильно-обиженную мордочку.

Староста, услышав, что Олег желает посмотреть местное торговое чудо, расплылся в довольной улыбке.

- Больше всего народу собирается во второй половине дня, - сообщил он, - а также раз в месяц устраиваем торговый день.

"Раз в месяц? - удивился Олег. - Кто-то, значит, дням счет начал вести? Может, у них и календарь есть?".

Выйдя из деревни, Олег увидел огромную толпу. Казалось, на пустоши собрался народ не из двух, а сразу из десяти деревень. По всей округе расположились импровизированные прилавки, сооруженные из веток и обломков деревьев. Олега интересовало не товар, который продавали, а сам процесс торговли. Утана, наоборот, немедленно прикипела взглядом к торговым рядам. Она никогда не видела магазинов или рынков, в ней проснулась женщина, стремящаяся приобрести понравившиеся, как правило, бесполезные вещи. Она остановилась рядом с продавцом листвянки, не в силах отвести взгляда от оригинально склеенной шапочки.

- Один клубень рухи, - сказал продавец, заметив ее интерес.

- У меня с собой ничего нет, - огорчилась та.

"В лесу полно листвянки, - с раздражением подумал Олег, - разве трудно надергать полос и сделать точно такую шапку? Нет, загорелось ей!". Вслух ничего не сказал, боясь обидеть подругу. Подумал только, не дай Бог, оказаться с Утаной в современном супермаркете. Она не вышла бы оттуда до старости!

- Примите в подарок, - сказал сопровождавший их староста, доставая из плетеной сумки, висевшей на плече, плод рухи.

- Приходить сюда с пустыми руками не правильно, - добавил он и улыбнулся, - тем более, с подругой!

И подмигнул девушке, та залилась краской. Товар перекочевал в руки старосты, руха продавцу. Староста вручил шапочку Утане. Та принялась благодарить, он ответил, что гостям в Оглоблях всегда рады. Сделать подарок для него вовсе не разорительно, а доставляет немалое удовольствие.

Олег оглядел ярмарку, между рядов можно было ходить до вечера. В основном, торговали продуктами, кроме овощей, среди которых попадались незнакомые, попадались свиные туши, свежие, копченые и жареные. Возле таких прилавков всегда было шумно, поросята стоили дорого, одной рухой не обойдешься. "Натуральный обмен неудобен, - думал Олег, - надо будет для нашего будущего рынка начеканить монет". Ему захотелось вернуться в гостевую избу, ничего интересного на этой ярмарке для него больше не было. Шум, гам, суета, все это успело надоесть на Земле. Но не бросишь же Утану одну! В соседнем ряду подрались два мужика, ноги-руки замелькали, прилавок рассыпался, в воздух взлетели ветки, плоды рухи. Визг, крики, в драку влезла баба, схватила палку, принялась охаживать всех подряд.

Староста немедленно ринулся в бой. За глаза его прозвали "Оглоблей", даже поговаривали, якобы, свое название деревня получила именно из-за него. Миг, охая и стеная, драчуны оказались на земле. Шум поутих, только рыкающий голос Оглобли разносился над побитыми торговцами.

- Идем домой? - предложил Олег. В глазах девушки он заметил сожаление, но перечить она не привыкла. Прошли вдоль рядов, собираясь покинуть ярмарку, и в этот момент Олег увидел то, чего встретить, никак не ожидал.

За прилавком стоял парнишка лет десяти, спрашивается, откуда взялся? Десять лет назад дети еще проживали в отдельных деревнях, рождаясь из лесных орехов жезаль. Детских деревень поблизости не было, а если и были, очень и очень не близко. Но не мальчик привлек его внимание. На прилавке лежали несколько орехов, и темный прямоугольный предмет, в котором Олег безошибочно признал планшетник. Не земной, конечно, фирмы "Эппл" или "Самсунг". Земным здесь взяться неоткуда. Конструкция и форма прибора отвечали оптимальным эргономическим параметрам, для всех обитаемых вселенных, как параллельных, так и перпендикулярных. Олег подошел к прилавку, все верно, заляпанный грязью, прозрачный экран, однако целый, с правой стороны ряд кнопок. На кнопках значки, среди которых знакомая уже свастика и решетка.

- Пошли, - Утана потянула его за руку и добавила недовольно, - уговорил вернуться, а сам застыл, как приклеенный.

Олег обратился к мальчику:

- Что хочешь за эту вещь?

Тот испуганно посмотрел на него.

- Не слышу ответа, - повторил Олег, Утана поняла, что именно его заинтересовало. Удивилась, увидев значки на кнопках. За продавца ответил сосед, торгующий свининой.

- Немой он, этот чудной камень давно на сюда таскает.

- Если немой, как торгует?

- Я помогаю. Поначалу он хотел одну руху получить за эту вещь. Мы ему предлагали клубень, даже два, а камень этот странный собирались выбросить в болото. Колдовская вещь, не добрая. Он понял, что мы собирались сделать, не дал.

- Где он ее взял?

- Кто его знает, - мужик пожал плечами, - давно немой прибился к нашей деревне.

"Пожевать бы мак, послушать мысли!". Увы, зерна закончились, в лесах поблизости они мака не встречали.

Олег заметил, что глаза у мальчика стали круглые, он уставился на "пистолет", висевший на поясе. Паренька затрясло, он схватил планшетник и протянул Олегу.

- Бери, задаром отдает, - сказал мужик. Так и стал Олег обладателем инопланетного прибора. Пока шел к избе, рассуждал, нужна ли ему эта вещь? Аккумуляторы внутри наверняка дохлые. Потом себя одернул: судил с позиций человека двадцать первого века. Какой век по счету у экспериментаторов? У них фантастические технологии, они умеют пересаживать сознание, изменять организмы, выращивая, или наоборот, убирая лишние органы. Могут создавать живые голограммы. А их универсальный переводчик, который позволяет понимать речь аборигенов? Неужели при таких технологиях аккумуляторы будут работать всего какие-то жалкие пять-шесть часов?

Вернулись в гостевой дом, кот по-прежнему дремал в торбе.

- Его надо было назвать "Засоней", - заметил Олег, подумав, что торба малышу уже стала тесновата.

- Я его разбужу, - сказала Утана, извлекая из глубин листвянки кусочек свинины, припрятала, когда их угощали завтраком.

- Алак! - сказала она, сунув мясо котенку под нос. Олег не успел заметить, как оно оказалось в пасти. Проглотив угощение, Алак поднялся, сладко потянулся и принялся прыгать вокруг девушки, требуя с ним играть. Пока она занималась котенком, Олег устроился за столом, протер экран влажными листьями, и нажал расположенную отдельно кнопку, которая ничем иным, кроме как кнопкой включения, быть, не могла. Затаив дыхание, ждал. Минуту спустя экран засветился, женский голос что-то произнес. Невидимый переводчик (высочайшие технологии, блин!) сообщил: "Просим Калану подтвердить готовность".

"В здании переводчик не работал, - подумал Олег, - почему бы?". Он не знал, и знать не хотел, обрадовавшись, что с него не потребовали пароль.

- Калана подтверждает готовность, - ответил, не имея понятия, кто такой Калана, или что это такое. На экране появилась заставка, фантастический вид не менее фантастического города.

Глава девятая

Который день они двигались на север, обходя многочисленные болота. Получалось медленно: шаг вперед, два назад. Ночевали под открытым небом, деревень больше не было. Питались орехами, изредка встречавшимися в лесу и редкими неосторожными свиньями, которые, на свою беду, не боялись человека.

Утана часто вспоминала ярмарку, она была очарована возможностью выбирать и покупать вещи.

- Обязательно надо организовать то же самое у нас, в Крепости, - повторяла девушка. Олег в ответ только вздыхал. Ему уже виделись многочисленные шкафы, забитые платьями, шапочками, блузками, шалями, шубами и прочими предметами одежды. Ярмарку устроить, конечно, придется, заодно предусмотреть в избе место для барахла. От этого все равно никуда не деться.

Котенок весело бегал вокруг, вчера он поймал жуденя, прежде чем съесть, с гордым видом притащил его к месту привала. Утана пыталась выяснить, что такого интересного узнал Олег у плоского ящичка, после чего на целый день впал в задумчивость. Он ответил: "Меньше знаешь, крепче спишь". Она обиделась, хотя не могла не признать, что от страшных секретов и впрямь лучше держаться подальше.

Большая часть файлов оказалась закрыта паролем. Конечно, интересно было посмотреть их содержимое, но и того, что узнал, за глаза хватило. Планшетник принадлежал некой Тэрре Калане, биологу. Тот деревенский продавец, видимо, оказался свидетелем ее гибели, в результате чего лишился дара речи, однако догадался прихватить с собой планшетник.

Что же там было такого важного? Файлы содержали описания опытов, Олегу совершенно непонятных. Не сразу он догадался, как заставить переводчика читать непонятные тексты. Однако постепенно дело наладилось. Интересной была докладная записка некоему Барру Этану, с отчетом о проникновении ядовитой атмосферы материнской планеты в новые земли. Из записки следовало, что в запасе у них не более четырех-пяти лет. Предлагалось ускорить строительство базы, а также прекратить опыты с местными животными в биологическом блоке.

"База, по-видимому, то самое здание, где мы побывали, а я раздобыл оружие, - думал Олег, - а блок не иначе, как "зоопарк". Вот паразиты! Интересно, отчего погибла хозяйка планшетника? Жестокая баба, "опыты, значит, прекратить"! Животных бросить, чтоб в мучениях передохли!".

Наиболее ценной из всех документов оказалась инструкция, приложенная к записке. Текст был казенный, стандартный, подробно описывалась процедура деактивации пространственного туннеля, позволяющая разъединить мертвую планету с новым миром и, таким образом, прекратить процесс отравления. Олега мороз по коже пробрал, когда он это услышал. У них там, оказывается, мертвая планета! Погубили, значит, умники, собственный мир, и приперлись сюда? Только вас здесь не хватало! Из сотен видов животных оставили, от щедрот, всего несколько. Да и тем, скорее всего, подправили генетику, приспособив к меняющимся условиям сказочной тридевятой земли. Плохая сказка у вас, господа, получилась! Насадили искусственных созданий, всяких жабеней и ухватов, чтобы бдели, следили за исполнением дурацких законов. Эту землю, в конце концов, вы бы все равно угробили. Дело ведь не в неверных законах или неправильных животных. Неправильными оказались вы сами, живущие не по пути, указанному самой природой, "по правде крестьянской, деревенской", как выразилась бы Утана.

Процесс деактивации туннеля был описан подробно, "для чайников". Олег подумал, что кроме него заняться этим будет некому. Хотя с этим не все еще до конца ясно. Деактивацию предполагалось проводить за скалами, в центральном здании лаборатории. Во-первых, скафандроносцы его опять оттуда выпрут, во-вторых, там вроде как обвал произошел, гремело изрядно. Как пробраться через заваленный туннель.

Об этом он размышлял, пока они день за днем, мерили шагами леса и долы. Вспомнив сон, пришел к выводу, что правильнее всего будет обратиться к Ягае. Она словно предвидела, кто отправится сквозь скалы на ту сторону, даже прочих установщиков призывала помочь, вот и спросим у нее совета. На той стороне, правда, дышать нечем, атмосфера ядовитейшая. Эту проблему также предстояло решить.

Что случится, когда туннель исчезнет? Вместо скалистой гряды появится то, что находилось на этой планете изначально, хотелось бы знать, что именно?

"Гармия что-то говорила о море" - вспомнил Олег. Самое главное, он выяснил, получил исчерпывающую информацию, почему рождение людей запрограммировано и организовано через орехи, а не так, как задумано природой. Ученые за скалами пытались восстановить уничтоженную популяцию, используя собственный испорченный генетический материал. По-видимому. Именно в этом состояла основная цель эксперимента. Люди, рождавшиеся с помощи ореховых деревьев в новых землях, фактически являлись их детьми, потомками, с больными генами, отравленными неизвестным ядом. Для исправления нарушений непременным условием являлось отдельное развитие мужских и женских хромосом. Экспериментаторы проложили своему потомству длительный и сложный путь, причем за счет изуродованной экосистемы целой планеты.

Его отвлек от размышлений котенок, который приволок из кустов небольшого свиненка.

- Силен добытчик! - уважительно сказал Олег. Животное было в два раза больше самого Алака.

К вечеру, поужинав жареной свининой, они растянулись возле костра. Олег натащил из ближней рощи листвянки, соорудив некое подобие постели и теперь лежал на спине, чувствуя тепло от прижавшейся к нему Утаны. Он смотрел на небо, полное звезд, созвездие Деува правой лапой по-прежнему указывало на север. Как долго еще они будут добираться до скал? Чужой планшетник как будто теперь не нужен, однако выбрасывать действующую машинку было, жаль.

"Нам бы такие технологии!" - с завистью подумал Олег и вскоре уснул. С котенком не страшно оставаться ночевать под открытым небом, если что, предупредит об опасности.

Олег проснулся, как будто его кто-то толкнул. Утана спала, прижавшись к нему. Костер прогорел, угли погасли. В темноте обнаружились два горящих глаза, Олег решил сначала, котенку не спится, но потом понял, это взгляд взрослого, матерого хищника. Куда девался Алак, почему молчит? Глаза приблизились, он, стараясь не делать резких движений, нащупал пистолет. Ребристая рукоятка удобно улеглась в ладони. Низкий рык разнесся по опушке, деув приготовился прыгнуть. Ему ответил тонкий мяв, Олег увидел котенка. Алак стоял между ним и большим зверем, выгнувшись дугой и встопорщив шерсть. Защитник, мля!

"Не промахнуться бы, не задеть малыша, а главное, не опоздать" - подумал Олег, направив ствол на зверя. Утана по-прежнему спала. Котенок снова запищал, в его голосе прорезались злые, угрожающие нотки. Деув словно в нерешительности замер, затем резко сунулся в торбу, где они оставили кусок жареной поросятины. Схватив мясо, зверь исчез во мраке. Олег испустил облегченный вздох, убивать деува не хотелось.

"Жаль, часов нет, неизвестно, сколько времени осталось до рассвета" - подумал он. После визита зверя сон не шел, он поднялся, собрал хворост, разжег костер. С мурчанием подошел котенок, по земным меркам здоровый котище, потерся о ноги.

- Молодец, - похвалил Олег, - не сдрейфил.

Так и сидели до утра, большой клыкастый кот и человек. Человек смотрел в гипнотизирующее пламя костра и разговаривал с котом, тот внимательно слушал, словно все понимал. Олегу пришла в голову занятная мысль: что, если универсальная программа-переводчик, действующая в этих землях, синхронно переводит речь на кошачий язык? Вот только ответные "мявы" на человеческий почему-то не переводятся. "Ничего, мы с Алаком друг друга и так с "полумява" понимаем" - подумал он.

Когда небо над лесом заалело, Утана проснулась, посмотрела на них.

- Почему не спите?

Он не собирался рассказывать о ночном визитере, ни к чему пугать девушку, тем более, все обошлось. Но рассказать все же, пришлось, после того, как она попросила жареной свининки.

- Убежала свинина, - сказал Олег.

- Ты шутишь? - девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Ночью родич заглянул в гости, пришлось угостить мясцом.

- Откуда у нас здесь родичи? - не поняла Утана.

- Не у нас, у него, - Олег кивнул в сторону котенка, невозмутимо сидевшего у костра.

- Ах! - она испуганно прикрыла рот ладошкой. - А если бы у нас не оказалось еды?

- Тогда бы мы с Алаком вежливо попросили его заглянуть в следующий раз.

Глава десятая

Седой, как лунь, человек, в блестящем скафандре, с трудом передвигая уставшие ноги, шагал по коридорам лаборатории. Человека звали Тэрр Барр Этан. Первая часть имени означала принадлежность к Восточному материку, где еще недавно проживали благородные Уркты. "Барр" означал статус инженера-управленца. Этаны были большой семьей, известной на материке. Члены семьи были вхожи во все клановые отделения научных и промышленных зон материка. Все это когда-то, имело значение, а теперь же навсегда осталось в прошлом. Спешить было некуда. Эксперимент провалился, пошел не так, как было задумано. Человек открыл дверь в кабинет. Он был одним из главных распорядителей Центра, но теперь прежняя иерархия потеряла всякий смысл. Он мог распоряжаться только самим собой и еще исполнительными, но тупыми автоматами. Тэрр Барр Этан тяжело опустился в кресло, с облегчением откинувшись на высокую спинку. Задумался, погрузившись в воспоминания. Планету Цо привело к катастрофе противостояние трех могущественных кланов. От рядовых ученых, и даже высших управленцев, практически ничего не зависело, они выполняли тайные заказы кланов, и попробуй, откажись! На момент катастрофы планета представляла собой единое государство, единый организм. Казалось, цивилизация достигла идеального состояния гармонии, о которой в далекие эпохи раздробленности мечтали гениальные умы. Никто теперь не скажет, в какой именно момент между тремя материками, тремя расами, которые отличались незначительными внешними признаками, возникло напряженное противостояние. Кажется, пустяк, если у людей разная форма ушей или разрез глаз. Почему одни вдруг стали считать себя выше и умнее остальных? На южном материке жили Гуйры, приземистые, плотные, с красноватым оттенком кожи.

Бывший главный распорядитель отдал голосовую команду, и извлек из синтезатора упаковку освежающего сока тейвы. Он думал о том, что жизненный путь его заканчивается. Он жил слишком долго, пришла пора, уйти. Глотнув пересохшими губами сок, он вновь вернулся мыслями в прошлое. Эпоху единой экономики называли эпохой изобилия. В самом деле, любой житель планеты мог получить все, что ему было необходимо.

Предшествующая эпоха была эпохой знаний. Ученые планеты Цо путешествовали в своих эйлетах по солнечной системе, исследуя все десять планет, совершая удивительные открытия. Тысячи туристов пересекали океаны, бывая на всех трех материках, многие отправлялись даже на другие планеты. Хорошее было время! Затем неожиданно все кончилось, общество, окончательно объединившееся, построившее универсальную единую экономику, утратило интерес к космическим исследованиям. В то время, на грани двух эпох физики потрясли мир, открыв путь в параллельные пространства. Когда была доказана принципиальная возможность создания межпространственных туннелей, повсюду, словно грибы после дождя, стали вырастать физические лаборатории. Открытие в корне перевернуло представление о физических свойствах вакуума. Никто больше не путешествовал по солнечной системе. Все три материка замкнулись в собственных исследованиях. Гуйры на юге, Айры на западе, Уркты на востоке. Между тремя расами возникла подозрительность, от которой жители планеты, казалось, избавились столетия назад. Кому-то пришла в голову мысль, что последние открытия могут быть использованы в военных целях. Вспомнили давно прошедшие времена, когда на материках велись бесконечные войны. Появились первые секретные объекты, где ученые занимались проблемами разрушения и уничтожения себе подобных. Процесс обособления стал неуправляемым. Единой власти, как таковой, в эпоху изобилия на планете не существовало. Ее заменяли умные машины, которые, суммируя мнение жителей, выделяли главное и доносили до большинства. Такой вид управления социумом практически каждому представлялся идеальным. Однако подобная система оказалась не готовой к жесткому противостоянию. Внешне все было замечательно, только жители теперь, опасаясь за свою жизнь, перестали посещать соседние материки. Поток туристов иссяк.

Главный распорядитель Тэрр Барр Этан тяжело вздохнул. Ему не было жаль погибшую цивилизацию. Подобно отдельным биологическим особям, она смертельно заболела и умерла, значит, на то имелись веские причины. Ядовитый аэрозольный газ, надолго отравивший атмосферу и полностью уничтоживший фауну, придумали Гуйры, к которым остальные обитатели планеты относились с высокомерным презрением. Возможно, ученые Гуйров сами не ожидали такого убийственного эффекта, а может, это была случайная авария, утечка смертоносного вещества.

Более сотни лет назад, на секретном, защищенном объекте их было пятьдесят человек, пятьдесят молодых ученых, талантливых физиков, генетиков, биологов, психологов, лингвистов. Перед ними была поставлена грандиозная задача восстановления расы Урктов, а затем и всей цивилизации, в недавно открытом параллельном мире, еще не зараженном смертельным ядом. Какими они были наивными! Оставшись единственными обитателями планеты, полагали, что вырастят себе смену, детей и внуков, которые продолжат, и, в конечном итоге, успешно завершат эксперимент. Иллюзии вскоре рассеялись, все пятьдесят обитателей лаборатории, мужчин и женщин, оказались бесплодными, с изуродованными генами, отравленными изобретенной Гуйрами чудовищной эмульсией. Инженер Тэрр Барр Этан работал в паре с Тэррой Каланой, молодым ученым биологом, которая очень скоро стала для него единственным самым близким человеком. К сожалению, она была неосторожна и вскоре погибла, когда на нее в лесу напал деув. Незадолго до того они спорили, следовало ли полностью зачистить подопытную территорию, или, все же, сохранить некоторые виды животных? Сохранили, на свою голову. Своей-то фауны не осталось, вот и пожалели чужую. Хотя большую часть, все же, истребили. Оставили несколько видов, в том числе хищного деува, биологи настояли, и свиней, как универсальное питание. Использовать свиней в пищу предполагалось только после завершения эксперимента. Неприхотливые, питающиеся травой и листьями, те вскоре расплодились в огромных количествах. Вскоре был пробит туннель в следующий мир, также оказавшийся населенным, там жили люди со здоровыми генами. Многих тогда посетила мысль, не заселить ли этими здоровыми людьми подопытную планету? Однако задача ученых состояла в том, чтобы восстановить собственную расу, а не заниматься репликацией чужого генетического материала. Туманный туннель, ведущий в дальний мир, сделали односторонним. Можно было уйти, но не вернуться. Лингвисты запустили программу единого языка, повсюду люди стали понимать друг друга.

Вскоре возникла необходимость раздвинуть область эксперимента, места не хватало. Подопытная территория оказалась островом, расширяться было некуда. Не сразу пришли к решению, что делать с обитателями следующей планеты за туманной стеной. Гениальный биолог и генетик Глор для этой цели вырастил идеальных чистильщиков, после чего зону эксперимента успешно расширили.

Если бы инженер мог жить дальше! Средний срок жизни людей планеты Цо составлял двести лет, не мало, но и не слишком много. В конце концов, по прошествии времени, все ушли, он остался один. Некому теперь было заниматься научными экспериментами и выяснять причину неудач.

Человек в скафандре допил сок тэйвы, на этот раз показавшийся безвкусным. Ему явилась навязчивая мысль покинуть защищенное помещение и вдохнуть ядовитый воздух. Надоела старость, одиночество, безнадежность! И эксперимент этот, гори он, синим огнем! Прожив более двухсот лет, он уйдет, и ему наплевать на то, что станет с остальным миром.

Он посмотрел на стену, где среди пятидесяти знаков, принадлежавших тем, кто здесь некогда работал, осталось одно пустое место.

"Все же, Глор забрал с собой знак Каланы, - с сожалением подумал он, - полагал, я не замечу. Зачем он это сделал? Она была моей подругой и не отвечала ему взаимностью". Вместе с пропавшим золотистым диском Глор унес в дезинтегратор кусочек столь дорогой инженеру памяти.

Неожиданно он вспомнил недавний эпизод с инициацией Ягаи. Что-то тогда показалось ему странным. К сожалению, как раз в то время взбесились чистильщики, и стало не до охранительницы предгорий. Потом умер Глор, гениальная голова. Так что же было странным? Может быть, изучающий взгляд Ягаи? Взгляд взрослой женщиной с родного Восточного материка, а не девушки из примитивной деревни? Она прошла жесткие критерии отбора, именно поэтому крутень забрал ее в ночьперемен. Ночь, когда ускоряются биологические процессы, а программа Глора проводит независимые эксперименты с отдельно взятыми особями. Интересно, какую следующую программу запустил бы этот гений, останься он жив? Инженеру Этану иногда казалось, что Глор сумасшедший. Впрочем, гениальность и сумасшествие, как известно, идут вместе, рука об руку.

Старый человек в скафандре устало прикрыл глаза. В нижних этажах находился зал просмотров, где можно было увидеть все, что пожелаешь. К примеру, событие, происходящее в данный момент в любой точке экспериментальной территории. Изображение передавалось миллионами биологических нанокамер. Кроме того, в памяти автоматов хранились колоссальные массивы видеоинформации, относящихся к погибшей цивилизации. Можно было заглянуть в прошлое, вновь почувствовать себя городским жителем, пообщаться с давно ушедшими людьми. Пусть это всего лишь иллюзия, тем не менее, пока ученые были живы, они часто посещали зал. Это придавало сил и помогало в работе. Неумолимое время постепенно забрало всех, большинство умерли от старости, некоторые, как Калана, погибли при нелепых обстоятельствах. Эор, физик, например, задержался на поверхности дольше положенного, исследуя остаточные эффекты странной атмосферной аномалии. Это было, когда их осталось пятеро. Эор выдвинул предположение о падении метеора. Хотя такого в принципе быть не могло, метеоритная защита была рассчитана на долгие тысячелетия. В результате Эор, лазая по скалам, надышался яда и вскоре распрощался с жизнью. От болотного стража, который обитал в районе поисков, вскоре поступило сообщение о массивном теле, погрузившемся на дно. После гибели Эора никому не было дела, что же, там все-таки свалилось с неба.

Мысли человека в скафандре вернулись к судьбе, которая ожидала новые земли. Яд, распыленный в воздухе планеты Цо, оказался чрезвычайно устойчивым, и постепенно просачивался сквозь горы, через пространственный туннель. Почему так происходило, он не знал, возможно, физик Эор мог бы объяснить, но его мертвое тело давно распалось на атомы в дезинтеграторе. Через несколько лет концентрация яда в новых землях достигнет смертельного уровня. Кардинальным решением было разорвать связь двух миров, деактивировав туннель вместе со скальной грядой. Тогда ядовитая атмосфера навсегда канула бы вместе с мертвой планетой. Поначалу они так и предполагали сделать. На новой территории была построена укрепленная база. Они собирались переселиться туда вместе со своими потомками, но потомков никто так и не дождался, база осталась пустовать. Если бы он мог вернуть молодость и силы, возможно, перебрался бы на базу и попытался как-то повлиять на дальнейшие события, что-то исправить. Он бы остался там, разорвал связку миров, попытался восстановить утерянное. Теперь он умирал, понимая, что вслед за ним мертвыми станут земли, в настоящий момент полные кипучей жизни.

Глава одиннадцатая

Сколько времени прошло с тех пор, как Олег ходил через пещеру на ту сторону? Иной раз ему казалось, что это было только вчера, но стоило вспомнить последующие события, время растягивалось на месяцы и даже годы.

Увидев знакомую избушку, он пережил острое чувство дежавю. Здесь они с Катей впервые поменялись телами в ночь перемен. Из избы выглянула Ягая, расплылась в улыбке.

- Добро пожаловать, гости дорогие!

Чересчур любезна сегодня старушка! Впрочем, какая старушка, молодая симпатичная женщина! Приглашение приняли, их усадили на скамеечку за стол.

- Угощать не буду, - сказала Ягая, - некогда, сначала к делу.

Она посмотрела на него плотоядным взглядом, от которого Олег поежился. Что бы это значило?

- На зов явился? - спросила она. Не дожидаясь ответа, потому как все и так стало ясно, продолжала: - Постараюсь рассказать все, что знаю. И так, первое. Мир, который находится за этой скальной грядой, умер.

По мере того, как Ягая рассказывала, Олега охватывало недоумение. Многое он и так знал, все это было в планшетнике. Научных словечек, хоть и не всегда понятных, откуда бывшая колдунья набралась? Да и стиль разговора напоминал доклад на научной конференции. Перебивать не стал, решил дослушать до конца. Утана также молчала, почти все услышанное, было, ей непонятно.

- Второе, - продолжала Ягая, - мертвый мир соединяется с нашим миром пространственным туннелем, пробитым через скалы. На нашей земле хозяева вырастили людей, мужчин и женщин, определив им раздельное проживание, и поставив следить за ними помощников. Я была таким помощником. После исчезновения туманной стены, разделявшей два мира, мы, помощники хозяев, потеряли былое могущество. Прежде я могла мгновенно перемещаться в любую точку нашей земли, читать мысли, превращать в мертвый перегной любого, кто нарушал установленный порядок. Теперь я обычный человек, такой, как все.

- От меня тебе что нужно? - спросил Олег.

- Последний хозяин там, за скалами, умер.

Олег вспомнил фигуры в скафандрах, когда двое тащили третьего, не подававшего признаков жизни, и кивнул.

- Ты должен туда идти.

- В пещере обвал был, - возразил он.

- Не обвал, защитная плита опустилась, перекрыла вход, чтобы всякие деревенщины не лазили, - ворчливо сказала Ягая, - теперь ее нет, путь свободен.

- Там дышать нечем!

Утана смотрела на Ягаю, чувствуя, что ее единственному любимому мужчине грозит опасность, исходящая от этой непонятной женщины. Неожиданно накатило непреодолимое желание вцепиться Ягае в волосы и хорошенько ее за них оттаскать. С трудом сдержавшись, она повернулась к Олегу:

- Я пойду с тобой!

- Нет! - отрезала Ягая. - Ни мне, ни тебе, девушка, туда не пройти, автоматика не пустит.

Олег остолбенело смотрел на Ягаю, слово "автоматика" она сказала по-русски!

- Я этой "автоматике" ноги повыдергаю, пусть только тронет Олега! - Утана, подбоченилась. Ягая, не обратив на нее внимания, продолжала:

- Меня инициировали, превратив в Ягаю, два хозяина, оба уже очень старые. Это случилось там, за скалами. Один из них рассказал о моих обязанностях, потом они принялись говорить, не обращая на меня внимания.

"Нас не станет, что тогда? Отравим новый мир".

"Плевать! Какая разница, что будет после нас?".

"Может, расскажешь ей?"

"Делать мне нечего! Гори они в звездном огне!".

"Тогда пускай уходит, и будь, что будет!".

Один из них протянул мне фильтрующую повязку и сказал: "Ступай и не возвращайся!". Я вышла в коридор, но, напрягая слух, задержалась у приоткрытой двери.

"Не хочется тащиться целых десять сантов, оставил бы ты меня в покое! И знак не отдам, кощунство это. Их здесь ровно пятьдесят, память о тех, кто ушел. Первым погиб Улаат, командир боевой шестерки. Он молодой тогда был. Вон там знак Каланы, помнишь ее, Эор?".

"Разве ее забудешь!".

"Все-таки придется пойти и протестировать терминал".

- Услышав, что он тяжело поднимается с кресла, я натянула на лицо повязку и выбежала за дверь, - сказала Ягая. - Подождала, пока эти двое уйдут, вернулась и сняла со стены один из золотых дисков, надеясь, что его исчезновение заметят не сразу. Насколько я поняла, без этого диска, который они называли "знаком", автоматика не пропустит тебя через скалы.

В руках у нее появился золотой диск на тонкой цепочке. На диске были выбиты какие-то иероглифы.

- Выйдешь из пещеры, - продолжала она, - доберешься до центрального здания. Повязку я сохранила, дам ее тебе, чтобы не задохнулся, - она протянула ему плотную матерчатую повязку и диск.

- Туннель нужно, во что бы то ни стало, деактивировать, закрыть, но как это в точности сделать, мне не известно.

- Зато известно мне, - сказал он. Она удивленно и недоверчиво посмотрела на него.

Он хорошо помнил инструкцию по деактивации, которая, к счастью, оказалась в планшетнике. Без этого соваться на ту сторону не имело смысла. Он еще удивился подобному везению. На что она надеялась, собираясь отправить его на мертвую планету? На удачу, на русское "авось"? У него оставался только один вопрос.

- Кто ты? - спросил он.

Глава двенадцатая

Старый человек набрал шифр и открыл металлическую дверь. Включилось освещение. Старик, кряхтя, встал на красно-черный пятиугольник, четко очерченный на полу, и произнес: "Полдень, после окончания моей учебы". Он давно не был в зале, и прежде никогда не заглядывал в этот день, оставив это напоследок. Он тогда не смог прийти в "Три звезды", устраивался в секретную лабораторию, и очень жалел, что так и не смог выбраться. Потом решил, что когда станет совсем невмоготу, заглянет в прошлое, посмотрит, как отметили окончание учебы однокурсники. Автоматика выполнила приказ, перед ним появились прозрачные двери, которые разошлись в стороны. Искусственный интеллект, управляющий прошлыми видениями, встроил его присутствие в ткань событий, так что, можно было даже пообщаться с теми, кто сидел сейчас за столиком. Их было немного, всего пятеро однокурсников. Остальные прийти не смогли, как и он тогда. Спиной к нему сидела Калана, молодая, цветущая, ему было больно на нее смотреть. Рядом присоседились две девицы, он не помнил их имен, они потом куда-то уехали и сгинули вместе со всем населением планеты. Напротив устроились Глор с Эором, будущие светила науки, гении. Глор, насколько инженер помнил, в училище пописывал стишки, что в среде серьезных ученых считалось неприличным. Ученые обычно брезговали глупым стихосложением. Впрочем, генетик, в пору своей работы в лаборатории, сочинительство бросил.

- Гляньте, кто к нам пришел! - с наигранной радостью произнес он.

Рядом возникло виртуальное кресло, Этан сел. Он не собирался с ними беседовать, в этом не было смысла. Просто хотелось напоследок попрощаться со счастливыми временами беззаботной юности. Особого счастья при виде своих молодых коллег он не ощутил. Грубые, несдержанные, они так и не стали ему близкими друзьями, кроме Каланы, разумеется. Собственно, только из-за нее он сюда и пришел.

- Ты превратился в развалину, Этан, - сказал Эор, потягивая из чаши хмельной напиток.

- Сколько лет прошло? Может, расскажешь нам о будущем?

- Ни к чему эти глупости, - добавил Глор, - все равно изменить ничего нельзя. Он для нас древний призрак, ну, а мы для него призраки молодые. Давайте лучше веселиться!

Калана искоса посмотрела на него и отвернулась. Ему стало грустно, стоило ли вообще сюда приходить? Все же, он решил подождать и послушать, о чем они еще будут говорить. Одна из девочек попросила: - Глор, прочитай какое-нибудь стихотворение.

Он задержал пристальный взгляд на Калане.

- Пожалуй, я прочитаю посвящение.

- Кому же? - посыпались вопросы.

- Девушке, которая мне не дала.

Девицы прыснули в кулачки, приятель ухмыльнулся. Глор не пропускал ни одной представительницы противоположного пола и, надо отметить, небезуспешно.

- Валяй, - согласился Эор.

Не сводя взгляда с Каланы, будущий светило генетики продекламировал:

Губной помады килограмм,

И пудры полкилца,

Я подарить хочу, мадам,

Для Вашего лица.

Морщины, бледность без следа

Исчезнут с глаз долой,

Вернется сразу красота

С невинностью былой.

Присутствующие немедленно принялись обсуждать стихотворение.

- Произведение полно злобы, - вынес вердикт Эор.

- Пудра и помада, какая древность! - фыркнула одна из девочек.

- Сейчас это модно, ученые даже восстанавливают старые рецепты, - возразила другая.

- Сильно ты на нее обиделся, - добавил физик.

- Она мне не дала, - повторил парень, глядя на Калану.

- Идиот, - ответила та, - тебе шмарба, и та не даст!

Шмарбой называлось пушистое животное в горах, рогатое и грязное. С этими словами девушка встала и вышла вон. Сквозь прозрачные стены было видно, как она садится в эйлет, который вскоре исчез в небе.

Инженеру стало противно, будь он тогда с ними, получил бы будущий гений в лоб. А может, не решился бы оскорбить Калану в его присутствии.

- Ты обратился к ней, как к старухе, - заметил Эор, - любая бы обиделась.

- Всем подхожу, а ей нет, - зло сказал Глор, - много о себе мнит!

- Ты знаешь, кто ей нравится, - вяло отозвался физик.

Глор с ненавистью посмотрел на инженера.

- Эта старая развалина? Он одной ногой уже в вечности.

"Вы все давно уже там, - подумал Этан, - одного убил яд, другой умер от старости и тело его распылил дезинтегратор!".

Парни стали что-то обсуждать с девицами. Разговор перешел на одежду, затем парфюмерию. Вспомнили, что модно пользоваться духами, а не сверхминиатюрным синтетическим заменителем. Радовались, что давно отпала необходимость в краске для волос, волосы сохраняли свой естественный цвет даже в самом почтенном возрасте. Глор принялся хвалиться собственной гениальностью, обещая стать величайшим ученым. Этану стало не интересно. Они тогда и вообразить не могли, что всему миру готовит ближайшее будущее. До страшного события их отделяли десятилетия, и все же, обсуждать цвет волос, пудру и губную помаду, в то время как в секретных лабораториях уже было разработано средство тотального уничтожения? Он огляделся. В "Трех звездах" народу пока было не много, время не вечернее. Ожидаемого облегчения он так и не получил. Калану оскорбили, она ему об этом, кстати, никогда не рассказывала. Молодые призраки принялись трепаться о всякой ерунде, а древним стариком вдруг овладела безумная жажда жизни. Что интересно, был реальный шанс, ничтожный, мизерный! Почему бы его не испробовать, если другого выхода, все равно, нет?

Инженер Тэрр Барр Этан поднялся и, не заплатив за сок, который успел выпить, вышел на улицу. Платить не было необходимости. Виртуальная действительность подстраивалась под текущий реальный момент, оплатой можно пренебречь. Хотя никто бы не возражал, оставь он деньги на столе. Сервы, когда он покинет зал, и выключится объемная картинка, попросту отправят их в утилизатор. Призраки, занятые разговором, не обратили на его уход внимания. На улице, среди сияния витрин и огней, проносились в воздухе серебристые веретена эйлетов. Если бы он захотел, мог полетать над городом. Или отправиться, куда захочет. Можно встретиться с давно ушедшими родственниками. Впрочем, он не питал к ним теплых чувств. Едва исполнилось восемь, его спихнули в училище, а дальше им занимались преподаватели, роботы и люди. Он испытал острейшее чувство одиночества среди этого огромного фантастического города, полного псевдожизни. Неожиданно грудь старика прорезала острая боль, напоминая о том, что время выходит и пора принимать решение. Инженер поспешно вернулся в свой кабинет. Он подумал, что следующий приступ может его убить.

На следующий день он почувствовал себя лучше, однако не обманывался, скорее всего, это был последний всплеск энергии в дряхлом теле. Прежде чем принять окончательное решение, следовало кое с кем пообщаться. Отдав необходимую команду, старик расслабленно откинулся на спинку кресла. Вскоре воздух рядом с ним приобрел плотность, сгустился, появилась силовая голограмма Тэрры Каланы, такой она была незадолго до своей нелепой гибели, молодой, улыбающейся, в легком защитном костюме.

- Ты все-таки меня позвал, - сказала она, в ее глазах он уловил жалость, - ты стал совсем старый, Этан.

- Не то слово, одряхлел, одной ногой за гранью. Жаль, что ты ушла, мне тебя все это время так не хватало!

- Голограммы тебе мало?

- Жалкий суррогат.

- Что делать, я пала жертвой обстоятельств.

- Не обстоятельств, а глупости распорядителей, дежуривших в ту ночь.

Она пожала плечами.

- Кто знал, что в лесу притаился голодный деув?

- У меня не осталось времени для расследования, а в экспериментальных землях происходит что-то непонятное.

- Неужели ты, наконец, проникся великой идеей эксперимента? По-моему, ты любил и ценил одного себя, самым дорогим на свете было исключительно твое собственное "я".

Старик нахмурился, женщина задела его болевую точку, а главное, на все сто процентов была права.

- Я любил тебя, - возразил он, - на великие идеи и цели, мне наплевать!

- О твоей способности любить старший психолог Лиэнна однажды высказалась так: "Любовь эгоиста к женщине, это, прежде всего, забота о самом себе".

- Не будем философствовать, - недовольно ответил он.

- Что тебе от меня нужно?

- Целью эксперимента являлось восстановление нашей расы и социума, программы были тщательно выверены. Через сотни лет мы должны были получить миниатюрную копию Восточного материка с многотысячным населением расы Урктов. Обученных, обладающих высочайшими познаниями и техникой.

- Это мне известно, что дальше? - спросила Калана. Бывший главный распорядитель, он же инженер Этан печально смотрел на нее, молодую и здоровую. После ее гибели он не раз задавался вопросом, смог бы спасти ее, пожертвовав при этом своей жизнью? На этот вопрос он так и не ответил.

- Произошло, казалось, невозможное, - продолжал он, - биологическое поле неожиданно поменяло знак. В результате чего исполнители лишились сил. Чистильщики оказались практически все уничтожены. Восстановить напряженность поля я не могу. Без помощи Эора мне не разобраться в физических константах. Создается впечатление, что против нас действует некий неучтенный фактор. Деревни пришли в движение, разнополые особи объединяются.

- В твоем возрасте проблемы пола волновать не должны, - с ехидцей заметила женщина. Старик пропустил ее слова мимо ушей.

- Боюсь, что я не успею разобраться в том, что произошло.

- Может, все же стоит перебраться на базу и деактивировать туннель?

- И не подумаю, - жестко сказал Этан, - на базе слишком многого нет. Оттуда ничего исправить не получится.

- Значит, ты приговорил новый мир к гибели? Почему бы не позволить ему развиваться по своим внутренним законам?

- Если могут, пусть спасаются сами!

- В этом ты весь, главный распорядитель Тэрр Барр Этан, - с сожалением сказала женщина, - удивляюсь, как я могла полюбить такого эгоиста?

- Зря я вызвал тебя из небытия, - поморщился старик, - ты словно моя совесть. Я не собираюсь заниматься глупостями и спасать миры. Но мне, все же, хотелось бы разгадать одну единственную загадку. Недавно Ягая подала сигнал красной опасности. Скорее всего, из-за проникновения через туннель ядовитого вещества и возрастающей его концентрации. Она собрала бывших управленцев и потребовала оказывать всемерное содействие какому-то человеку, обычному деревенскому мужику. На мой взгляд, она попросту свихнулась. Кто такой этот мужик, откуда она может его знать? Зачем ему помогать?

- Хочешь знать мое мнение? Выясни все про этого мужика, дело, скорее всего, в нем. Я бы даже предположила, что именно из-за него был сорван эксперимент.

- Из-за простого мужика? Он кто, по твоему мнению, воплотившийся Создатель?

- Не вижу других причин.

- Вот как? - пробормотал старик. - А я полагал, дело в Ягае. Когда мы с Эором ее инициировали, кое-что показалось странным.

- Этот зануда еще жив?

- Умер, - ответил старик и выключил голограмму.

Он подумал, что все-таки замечательная штука эти голограммы, дающие возможность общения с давно ушедшими людьми. Силовое поле создавало полную иллюзию присутствия, в прежние годы он проводил с голограммой жаркие ночи, врачуя рану от потери любимой. Он подозревал, что тем же самым тайком занимается Эор, и гений генетики Глор. Электронный призрак не был способен никому отказывать. Оба были неравнодушны к Калане, но, пока была жива, она выбрала его. Одно время он голограмму даже ревновал, хотя понимал, что нет ничего глупее, чем ревновать фантома. Уже много лет у него не было сил для утех. Даже подняться лишний раз с кресла и пройти до центрального терминала расстояние в десять сантов казалось испытанием. Порой наваливалась такая слабость, что хотелось скорее навсегда оставить этот мир, однако именно вчера, в "Трех звездах", увидев ненавистных призраков, вопреки всему он вдруг почувствовал вкус к жизни и принял окончательное решение. Которое еще больше окрепло после общения с Каланой.

Решение касалось опасной, не до конца проверенной, недоработанной экспериментальной аппаратуры психологов. В ночь перемен те иногда меняли матрицу памяти у случайных объектов, утверждая, что подобные опыты необходимы для юстировки приборов и успешного завершения эксперимента. По поводу эксперимент, скорее всего, лукавили, отлаживали аппаратуру, чтобы, в конечном итоге, добиться личного бессмертия. В лаборатории работали двенадцать психологов, из которых только руководитель группы, Тэрра Лиэнна, умирая от старости, решилась воспользоваться переносом матрицы памяти. В кого она воплотилась? Злые языки утверждали, что она стала гармией, человекоптицей, которые обитали в дальнем мире за туманной гранью. На самом деле, никто не мог этого знать, на сегодняшний день не существовало способа, который мог бы дать точный ответ на этот вопрос. При переносе матрицы требовались учитывать множество тонких настроек энергетических полей. Приборы и генераторы переноса были, как утверждают, сырые, их более-менее довели до рабочего состояния только перед самой катастрофой, постигшей планету. Успех переноса матрицы памяти колебался в пределах двадцати процентов. Риск оказался слишком велик, поэтому как психологи, так и прочие обитатели лаборатории даже не помышляли о перевоплощении, оставляя эту чреватую непредсказуемыми флуктуациями возможность подопытным аборигенам. Останавливало и то, что существовала немалая вероятность воплотиться в искусственное существо, жабеня, крутеня, ухвата, либо в свинью. Никому этого, естественно, не хотелось.

Инженер Тэрр Этан задумчиво посмотрел туда, где только что сидела желанная, такая близкая и такая бесконечно далекая женщина. Затем перевел взгляд на темный монитор вычислителя. Он опять почувствовал себя плохо. Никакие медикаментозные средства уже не помогали. Никто еще не придумал лекарства от старости. Воздух с трудом проникал в легкие, тело охватила отвратительная слабость, в глазах потемнело. Ему стало страшно, что он не успеет выполнить задуманное. Ему уже было все равно, кем стать, искусственным объектом, которые они сами создали, человеком из деревни, или даже лесным зверем. Его охватило единственное сильнейшее, неуемное желание: жить! Он помнил основное правило успешного переноса, о котором постоянно напоминали психологи и настройщики аппаратуры. Требовалось отыскать большой социум, деревню, не менее чем с сотней жителей. Шансы на удачу при этом заметно возрастали. Если все получится, после перевоплощения он доберется до базы, заберет плазмер, и еще кое-что, в придачу. Тогда ему не страшны будут ни деувы, ни деревенские старосты со своими заморочками, вообще никто. Он станет полновластным хозяином земель. Оставался последний вопрос, кто после его ухода разомкнет спайку параллельных миров и деактивирует туннель? Он снова вспомнил странного мужика, за которого просила Ягая и с которым советовала разобраться голограмма Каланы. Неужели Ягая полагала, что этот мужик способен выполнить подобную задачу?

Как бы там ни было, разбираться с этим уже некогда. Его время истекало, остались считанные часы. Если он, в самом деле, собирается заняться переносом личности, следовало поторопиться.

"Калана почти никогда не ошибалась. Если перенос удастся, я его разыщу и уничтожу".

Инженер дал задание сервам два месяца спустя деактивировать пространственный туннель. Он надеялся, что автоматика не подведет. Пока не поздно, следовало вспомнить тонкости настройки аппаратуры переноса. Инженер Этан вывел на монитор служебные инструкции. Когда-то он неплохо знал эту технику, однако с тех пор многое забылось. Вряд ли получится все проделать идеально, но, по крайней мере, он постарается. Он углубился в изучение констант, удивляясь, как эта сложнейшая система энергетических взаимосвязей вообще может работать. Недаром большинство обитателей лаборатории отказались от опасного, мизерного и во многом непредсказуемого шанса. Ему пришлось перелопатить несколько объемистых справочников. Программы охватывали далеко не все настройки, десятки параметров приходилось рассчитывать и вводить вручную. Закончив разбираться с расчетами и справочными данными, инженер при помощи поисковика и нанокамер нашел подходящую деревню, убедившись, что проживают там около трехсот мужчин и женщин, в том числе, даже дети.

"Хорошо бы воплотиться в ребенка!" - подумал он и вздохнул, это как повезет. Лишь бы не в старика, такой вариант выглядел последней насмешкой судьбы. В случае же неудачи матрица памяти рассеется в бесконечном мировом пространстве.

К вечеру, настроив аппаратуру, и чувствуя, что жизнь буквально вытекает из старого дряблого тела, инженер надел специальный сетчатый шлем с игольчатыми контактами и многофазной антенной и активировал аппаратуру переноса. Последнее, о чем он подумал: "Лучше бесследно раствориться в просторах вселенной, чем традиционно закончить жизненный путь жалкой кучкой праха".

Глава тринадцатая

- Меня ухват забрал в ночь перемен, когда хозяевам понадобилась Ягая. Прежнюю древопуп задавил, дурой оказалась, повздорила.

- Катя!? - Олег кинулся к ней, однако та его остановила.

- Некогда обниматься, тебе пора! А ты останешься со мной, - обратилась она к Утане, которая двинулась, было, за ним следом, - расскажешь, как с Олегом познакомилась.

Он ее уже не слышал. Пришло время с риском для жизни спасать мир. Надев повязку, и повесив на шею диск, выскочил из избы. Прощаться не стал, уверенный, что вернется. Не шел, бежал трусцой, стараясь экономить силы. Туннель длинный, около километра. Бежал, невзирая на то, что словно бы в гору поднимался, а сам, тем временем, думал, какой он недогадливый! Кто, кроме Кати, мог прислать зов? Половину пути одолел, бежать стало легче, словно на вершину горы забрался, пол ровный, мхи со стен дорогу подсвечивают. Дальше дорога под уклон пошла. Прибежал, наконец, к тупику, свернул в боковую пещерку. Так и есть, проход открыт. Выскочил, вдохнул, чуть не поперхнулся. Отрава даже сквозь повязку чувствуется. Ладно, потерпим. Поспешил Олег через поле, земля влажная, ноги вязнут. Вот и центральное здание, двери перед ним открылись, вошел, почувствовав легкое сопротивление. Силовое поле пропустило человека, задержав отравленный воздух. Внутри дышалось легко. В коридоре стены из светлого материала, ближайшая дверь нараспашку. На миг показалось, что снова оказался в том здании в лесу. В овальном помещении стол, за монитором, откинувшись на высокую спинку кресла, в блестящем скафандре, замер в вечной неподвижности последний представитель ушедшей цивилизации. Очень старый мужчина с волевым лицом и седыми волосами. Шлем с затемненным забралом рядом на столе. На голове сетчатая металлическая шапка с фигурной антенной. Уши острые, чуть вытянутые. Большие раскосые глаза закрыты, руки бессильно покоятся на подлокотниках. На мониторе высвечиваются какие-то надписи, графики. Олег испугался, что, этот человек обратится к нему и спросит, что он тут делает? Однако тот, охваченный смертным сном, оставался неподвижен. Олегу стало грустно, былая ненависть к обитателям этого здания куда-то испарилась.

Человечество столетиями мечтало о такой встрече, и вот она состоялась, но что толку? Он собирался задать миллион вопросов. Кто теперь на них ответит? Полный мрачных мыслей, он покинул комнату, превратившуюся в усыпальницу, и отправился дальше. Ему попадались закрытые двери, на которые он не обращал внимания, боясь отвлечься и забыть слова команды. Неожиданно он оказался в тупике. Стены поползли в стороны, раздвинулись, образуя большой круглый зал. Вдоль стен засветились прозрачные мониторы, усеянные мириадами мелькающих иероглифов. Вопросительно прозвучал невидимый женский голос. О чем спрашивала автоматика, что хотела сообщить? Перевода не было. Впрочем, пока это было не важно. Помня инструкцию из планшетника, Олег встал в черный круг посреди зала, бег иероглифов на экранах замедлился. Если верить инструкции, прежде всего, необходимо позаботиться о возвращении.

- Запустить таймер! - громко скомандовал он. Действует ли переводчик, поймут его автоматы? Мониторы мигнули, команда, похоже, прошла. Он вздохнул с облегчением и подумал, что аборигенам подобное было бы не под силу. Впали бы в ступор, сочтя окружающее колдовством. Возможно, справилась бы, Катя? Но ей, Ягае, мертвый ныне хозяин запретил возвращаться.

- Включить деактивацию! - сказал он. Вновь мигнули мониторы, отозвавшись мельканием схем и цветных картинок. Вид их действовал гипнотизирующе. Сколько Олег проторчал столбом, минуту, две, полчаса или даже час, сам не помнит. Очнулся от ужаснувшей мысли, туннель вот-вот закроется, а он останется один на мертвой планете!

Выскочил из здания, как пробка из бутылки, стремительно перемахнул влажный участок. Сорвав пропитавшуюся химической дрянью повязку, побежал по туннелю. Ноги говорили о том, что поднимается вверх, глаза утверждали обратное, коридор оставался абсолютно ровным и горизонтальным. Здесь можно было дышать. Когда пропадет связка миров, если верить планшетнику, туннель этот, вместе со скальной грядой, останется в другой вселенной. Поэтому не бежал, летел птицей. Недалеко от выхода пропахал носом пол, споткнувшись на ровном месте. С трудом поднялся, высказав нелицеприятную мысль по поводу всяких межмировых дыр (наковыряли, мля, заняться было нечем!) и захромал дальше уже без спешки. На выходе с нетерпением ждали Утана с Ягаей. Вернее, с Катериной, а что в другом, незнакомом облике, ему ли не привыкать? Стояли бабоньки, едва не обнявшись, иддилия, однако!

- Все ли вышло, как надо? - обратилась к нему Ягая, заметив побитую коленку и расцарапанный нос.

- Порядок, девочки, хозяина видел, мертвого.

- Уходим, - нервно сказала она, - надеюсь, вы не собираетесь оставаться на линии разлома? Здесь даже скафандры не спасут!

Они заторопились к избушке, где их ждали орехи, мясные, сладкие и хмельные.

- Вы голодные? - спросила Ягая-Катерина. Могла не спрашивать, Олег готов был ее саму съесть!

- Потерпите, давайте посмотрим на историческое событие, похороны мертвого мира, а потом устроим поминки.

Утана хотела спросить, что это означает, в Крепости поминок не устраивали. Погибших хоронили и оплакивали до конца дня.

Не прошло и получаса, как скальная гряда беззвучно исчезла, словно ее стерли гигантским ластиком. Перед нашими героями предстало удивительное зрелище.

На месте неприступных скал появился пляж с желтым песком, открылась безбрежная синяя гладь.

- Что это? Вода, откуда? - воскликнула Утана.

- Вода, девочки, - подтвердил Олег и добавил слово, которого здесь до сей поры не звучало: "Море". Планета Цо, земля мертвых, ушла навсегда. Шумел прибой, над водой летали птицы, похожие на чаек.

- Ты, кажется, собиралась в Анапу? - обратился Олег к Кате. - Этот пляж, полагаю, не хуже?

- Лучше, Олежек! - с радостной улыбкой ответила та.

- А тебе нравится? - спросил Олег деува, выбравшегося из тесной торбы и неподвижно восседавшего возле избушки.

Тот обнажил острые когти. Берегись морская рыба, деув идет!

- Я хочу посмотреть на воду ближе, - сказала Утана. Она не верила, что на свете может быть столько чистой воды.

- Давайте сначала подкрепимся, - ответил Олег, - потом плескайтесь, сколько влезет!

"Вернемся в Крепость, - думал он, - соберу команду молодых, тех, кто еще не прирос к земле, в чьих сердцах не погасло пламя романтики, поставим на побережье крепость".

Он смотрел на море, представляя, как побегут в будущем по водной глади белопарусные корабли, поплывут в неведомые страны. Решил для себя, когда-нибудь обязательно построить такой корабль! Придет эпоха морских путешествий и великих географических открытий. И никакие враги будут не страшны тридевятому царству!

Глава четырнадцатая

В деревне, которую они встретили на обратном пути, Олегу было радостно видеть, как дружно живут люди семьями, на лицах улыбки, все заняты делом. Деревня объединилась с соседями в самом начале смуты. На улицах царили чистота и порядок. Корневики, некогда убиравшие за людьми грязь, исчезли, жители теперь сами наводили чистоту.

В отличие от других мест никто здесь не пялился на девушек, как на неведомых зверюшек, своих баб хватало. Путники попарились в баньке, зажарили предложенного порося, попили хмельной браги самодельной. До чего крепка оказалась, ноги после нее идти не хотели! В общем, с пользой провели время. Малыши, те, кто постарше, замучили, просили сказки рассказывать. Выделялся среди них чернявенький мальчишка, боевой, шустрый. Забияка, прочим детям спуску не давал. Говорить, как следует, не научился, а уже выспрашивал о двигунах, не остались ли где в лесу? И о других тварях, древопупе, деревянном человеке, ухвате, подземном страже и жабене, болотном жителе. Наслушался, видно, старух, которые детишек любили на ночь страшилками пугать. Едва увидев маленького деува, схватился за палку. Алак злобно на него зашипел, шерсть на шее встопорщилась. Олег испугался, деув мог разорвать мальчонку. С чего так вызверился? В результате ничего страшного не случилось, оба быстро пришли к консенсусу, малыш следовал за нашими героями с правой стороны, деув вышагивал слева. При этом дистанцию оба держали постоянную, не менее четырех метров. Утана не скрывала удивления, наблюдая за ними.

Катерина заметила, с каким интересом мальчик разглядывает "пистолет", висевший у Олега на поясе. Он ходил за путниками хвостом, и постоянно косился на плазмер. Остальных ребятишек интересовал исключительно меч, те просили его подержать, восхищались острым железом.

Боевитого мальчика звали Амак, в последний день, когда они собирались уйти, он вдруг заявил: "Возьмите меня с собой в Крепость". Букву "р" плохо выговаривал, а туда же, в поход собрался!

- Подрасти сначала, - смеясь, отвечал Олег, - ума-разума наберись.

- Не хотите брать, сам приду!

- Придешь, конечно, если отец с матерью позволят.

- Не позволят, заставлю, - серьезно отвечал мальчик.

Утана, добрая душа, пообещала: - В другой раз заберем тебя с собой.

Знала, конечно, никто его из деревни не отпустит. Но обещать не значило выполнить. Так и ушли, а малыш стоял у околицы, смотрел вслед. У самого леса Олег обернулся и глазам не поверил: Амак продемонстрировал международный жест, подняв кверху средний палец. Остановился наш герой, глаза протер. Мальца уже не было, убежал, почудилось?

Чем дальше уходили они от деревни, тем тревожнее становилось у него на душе. Жест этот он только один раз показал хозяевам. Откуда деревенскому малышу известен? Такое не могло быть случайностью! Пока шли, неожиданно вспомнил Олег про перерождения и про то, как лихо здесь меняли людей телами, тогда и пришла ему в голову догадка. Вырастет мальчик, что дальше будет? Что бы Олег на его месте сделал? И сам себе ответил: на базу отправился, за оружием. Кто знает, что там хранится, танки, пушки, вертолеты, летающие тарелки, управляемые боевые роботы? С технологиями, имеющимися на базе, можно не только горы свернуть, но и вернуть старые порядки. Восстановить все, как было, и продолжить чудовищный эксперимент! Почему бы нет? Или, попросту, стать всемогущим владыкой планеты.

Не хотелось отклоняться от кратчайшего пути, проделывать здоровенный крюк! Соскучился он по Крепости, ставшей родным домом. Дорога и так займет не один месяц. На западе места болотистые, много лишних километров они в прошлый раз оттопали. Не стоило забывать и о том, что в глухомани до сих пор могли выжить двигуны. Однако догадка, овладевшая им, постепенно превратилась в уверенность. Понимал Олег, возвращение одного единственного заскального хозяина неизбежно приведет к новым жертвам и несчастьям. Хозяин, вооруженный по последнему слову техники тридцать какого-то там века, не остановится ни перед чем. Человеческая этика для него, не более чем пустой звук.

В тот же день Олег решительно повернул на запад. Охота там, конечно, неважная, ну, ничего, потерпим. Орехи и грибы, все же, изредка, попадаются.

- Мы идем в западные земли, зачем? - спросила Утана.

- Придется вернуться к каменному дому, - ответил он. О чем шла речь, девушка сразу поняла.

- Ты забыл там что-то важное?

- Там будет решаться судьба всей нашей земли.

И хотя подруги ждали более подробных объяснений, Олег им ничего не сказал. Сами все увидят. Пришлось поплутать. Дорог здесь не было, карты местности тоже. Лесопосадки, которые им встречались раньше, куда-то подевались. Вокруг были смешанные леса, таких деревьев Олег прежде не видел, кроме орехового и твердого дерева тукар. По дороге собирал и складывал в торбу образцы листьев, вскоре она наполнилась до краев. Олег вздохнул, с каким удовольствием прошелся бы по березовому, еловому лесу, по дубраве!

- Что вздыхаешь? - посмотрела на него Катерина.

- Земные леса вспомнил.

- А я Землю успела забыть. Проживешь несколько жизней, испытаешь ряд превращений, прежняя, первая жизнь словно стирается. Не совсем, конечно, остаются эпизоды, отрывки. Иногда незначительные, иной раз наоборот, важные. Самолет помню, а как падали, выпало из памяти. Летели среди облаков, стюардесса кофе предложила, а в следующий момент я уже в болоте на дне, в виде лягушки. И знаешь, это совсем не страшно, как будто, так и должно быть. Потом на дереве росла, орех раскрылся, свалилась, с высоты падать больно. Сестру, маму, дом свой на Земле забыла.

- Зато я помню, - ответил Олег.

- Как ты можешь помнить, ты тоже переродился, ведь это не твое тело?

- Не мое, - согласился он и погрустнел, - приятеля, ухват его по ошибке вместо меня удавил, а мне тело досталось. Потом в каком-то странном сне много жизней прожил, было то или нет, не уверен.

- Как это, по ошибке? - удивилась та, которая недавно была Ягаей. - У нас ошибок не бывает.

- Как же, не бывает, - он рассказал, как повстречал Неторопа и что с ними, потом случилось. Утана, которая эту историю уже знала, тем не менее, слушала внимательно.

Так, чередуя разговоры с отдыхом, они все дальше углублялись в западные земли, местность по-прежнему оставалась незнакомой. Олег уже начал беспокоиться, сможет ли отыскать эту треклятую базу, когда после утомительного, однообразного путешествия, пройдя через появившиеся, наконец, лесопосадки, они наткнулись на "зоопарк". Первой его заметила Катя.

- Это что за ангар? - удивилась она.

- Кажется, добрались! - обрадовался Олег. Внутри ангара все осталось по-прежнему, ни один пульт не работал. Среди силовых клеток виднелся пустой промежуток, там, где Олег отключил автоматику. Молодой деув, значительно подросший, и уже не помещающийся в торбе, внутрь ангара не пошел, встал у входа и злобно зашипел.

- Помнит неволю, - удивился Олег, - пойдемте дальше, здесь делать нечего.

Не успели отойти, увидели на земле мертвого карлика. Какая-то сила закрутила его и вывернула, отчего он сделался похожим на сломанную куклу. На оскаленном лице застыло удивление вперемешку со злобой.

- Кто его так? - спросила Утана.

- Древопуп, - ответила Катя, указав на овальные следы, ведущие к лесу. Едва заметные ямки размыло дождем, однако девушка не ошиблась. Она прекрасно разбиралась в следах лесных обитателей.

В зажатом кулачке карлика Олег заметил ядовитый шип.

"Не меня ли он здесь искал?" - подумал он. Деув прошел мимо двигуна, даже не посмотрев в его сторону.

База была недалеко, за деревьями, вскоре вся компания остановилась перед закрытой дверью. На металлической поверхности отчетливо виднелись следы когтей.

- Чего ждем? - спросила Катерина.

- Открывай, не тяни, - с нетерпением сказала Утана. Ей было любопытно, что еще такого удивительного собирается найти Олег в этой необычной избе?

Вместо того чтобы набрать пароль, он достал плазмер и несколько раз выстрелил в украшенные иероглифами кнопки. Дверь раскалилась, кнопки слегка оплыли. Иероглифы стали почти не видны, покрывшись слоем черной копоти.

- Зачем ты это сделал? - удивленно и разочарованно спросила Утана. Катя стояла в стороне и усмехалась. Она, похоже, обо всем догадалась и ожидала чего-то подобного.

Олег убрал оружие.

- Здесь хранится сила, оставшаяся от прежних хозяев. Кто ей овладеет, сделает с нами и нашей землей все, что захочет.

- Думаешь, кто-то из нас станет использовать эту силу во вред людям? - обиженно спросила Утана.

- Не я и не ты, а кто-нибудь другой.

- Разве кто-то, кроме тебя, может открыть эту дверь?

- Может, - ответила Катя, - и я догадываюсь, кто именно.

- Попробуй, вдруг все-таки откроется? - с надеждой сказала Утана. В глазах подруги Олег увидел детское любопытство и наивную веру в чудо. Только чудес ему сейчас не хватало!

Дождавшись, когда металл остынет, он набрал код. Усмехнулся, вспомнив "горячие" клавиши из прежней жизни: "Alt", "Ctrl", "Delete". Дверь даже не шелохнулась. Подруга разочарованно вздохнула.

- Пора в дорогу, Алак, - обратился он к деуву, - уверен, тебе наша Крепость понравится.

- Особенно мыши, которых у нас видимо-невидимо, - добавила Утана.

Глава пятнадцатая

Мальчик был маленьким, однако сильным. Никто из деревенских сверстников его не рисковал задевать, опасаясь получить быстрый и жесткий ответ. Мать, полнотелая красивая еще женщина, Мара, души в сыне не чаяла, не замечая его холодности и отстраненности. Отец, помощник старосты Баграй, был вечно занят добычей проитания для семьи, орехов и овощей. Редко удавалось полакомиться свининкой, хрюшки теперь человека опасались, ушли дальше в лес. Баграя можно было видеть на поле, где он занимался поливом, вскапывал грядки или с другими мужиками собирался в лес за орехами и грибами. У Амака были два брата и сестра. Братья, Тулак и Санай, во всем его слушались, возражать было чревато. Сестру он не трогал, не обращал на нее внимания. Хотя однажды с его губ сорвалась странная фраза: "Ты похожа на Калану!". Никто в семье не понял, что это означало. Никакой Каланы в деревне не было. Сестра, Тапая, в самом деле, была красивой девочкой. Даже в детском возрасте на нее заглядывались мальчишки. Дальше взглядов дело не шло, боялись братца. Знали бы, что ему до всего этого, как до звездочек на небе! Воплотившись в Амака, он не сразу осознал свое "Я" и свою высокую миссию. Все, что его окружало, казалось чуждым, хижины убогими, люди в листвяной одежде, дикими. Первые звуки, которые он произнес в этой жизни, был вопрос: "Где я?". Мать удивилась, услышав синхронный перевод, потом решила, что фраза ей почудилась. Не мог младенец выговорить такое. Не сразу к нему пришли воспоминания, проявляясь поэтапно по мере того, как он становился старше. В воспоминаниях он видел себя в другом месте. Обстановка была странная, экраны, окна во всю стену, удивительные ажурные дома. В голубом небе пролетали металлические птицы, он вспомнил, что они назывались эйлетами. Дом был живой, разговаривал с ним и даже выполнял его желания. Здесь все было иначе. Темная хижина, люди в листвянках, постоянно ковыряющиеся в земле. Ничтоне напоминало прежнюю жизнь. Вскоре Амак столкнулся с другими мальчишками. Мальчишки соперничали, сильные колотили тех, кто слабее, стараясь понизить их в своеобразной детской иерархии. Поначалу верховодил Тарк, сын деревенского старосты. Был он толстый и сильный, вся деревня знала, что малый ест за троих. И сила у него была под стать аппетиту.

В тот день взрослые притащили из леса поросенка, развели костер и принялись его жарить. Огонь разводить их научил Олег, оставив деревенским пару огненных камешков. Свинина пожарилась, позвали малышей. Тарк оказался в первых рядах, растолкав остальных, быстро расправился со своим куском и подошел к Амаку, который только собирался вкусить угощение.

- Отдай! - сказал, протянув руку. Что неожиданно всплыло в памяти мальчика, он сам не понял. Тело само сделало все, что нужно. Захват, рука маленького нахала оказалась вывернута, тот, упав на землю, завизжал, словно его самого пожарили. Амак поднял выпавший кусок. К ним уже спешили взрослые.

- Он Тарку руку сломал! - вопила мать поверженного заводилы. Рука, однако, оказалась цела, просто вывихнута. "Деув в Амака вселился, деув!" - шептались бабы. Если бы они знали, кто в него, на самом деле вселился! С тех пор никто его опасались обижать, сам он тоже никого не трогал. Понимал, слишком выделяться нельзя. Элементы борьбы, которую он неожиданно вспомнил, позволяли справиться иной раз даже с взрослыми. Так ведь в колдовстве могут обвинить, изгонят из деревни, а это верная гибель! Инцидент был исчерпан. Амак погрузился в воспоминания. Вот его, восьмилетнего, торжественно ведут к большим воротам. Ажурное полупрозрачное здание словно парит в воздухе. Оказавшись внутри, он обнаружил, что новое жилище похоже на сверхмассивную каменную крепость. Здесь ему пришлось провести долгие годы учебы. Чем больше открывались ему воспоминания, тем острее овладевало отчаяние. Неужели вся жизнь пройдет среди дикого племени?

Память услужливо подсунула образ далекой базы, где было много аппаратуры, оружия и полезных механизмов.

Однажды в деревню заглянули три путника, две женщины и мужчина. С ними был маленький деув. Один из этих проклятых зверей когда-то расправился с Каланой! Зверек почувствовал исходящую от него ненависть, зашипел. Казалось, он вот-вот вцепится ему в глотку. Мужчина что-то сказал, деув успокоился, даже отошел в сторону. Амак увидел на поясе мужчины знакомый предмет. Этого просто не могло быть! Откуда у деревенского мужика плазмер? Пока мальчик пялился на грозное оружие, подошли братья, Тулак с Санаем, пристали к мужчине, просили показать меч, подбежали и другие малыши. С оружием высокотехнологичного века соседствовала примитивная железяка. Хотя, сталь, на вид, была не самого плохого качества. Амак заметил заинтересованный взгляд одной из женщин, лицо ее показалось странно знакомым. Позже, он, наконец, вспомнил, где ее видел. Это была та самая Ягая, которую они инициировали вместе с Эором! В голову пришла единая для вселенной мудрость: "Тесен мир!". Мозаика сложилась, все встало на свои места. Ягая помогла мужику добраться до базы и обзавестись оружием. Она, скорее всего, направила его сквозь скалы отключить туннель. Как ей это удалось, не зная команд и шифра входного замка? Как бы там ни было, она не имела на это права. В душе его поднялась ярость, если бы мог, он прибил наглецов на месте. Они уходили, добравшись до кромки леса. Он поднял средний палец, вспомнив презрительный жест, который некогда изобразил забравшийся в туннель мужик.

"Доберусь до базы, устрою вам!" - с этой мыслью он вернулся в деревню. Что именно устроит, было понятно. Эти трое уже покойники, слишком много знают, а деува он заранее приговорил, только за то, что тот осмелился на него зашипеть. Подумать только, ничтожная тварь шипит, на кого? Если бы у него в запасе оставалось еще нескольких дней жизни, разобрался бы с этой троицей, с Крепостью и со всеми, кто мешается под ногами. А будь у него пять или шесть лет, сумел бы восстановить изначальные константы и продолжить эксперимент. Без Эора с физическими полями, конечно, разобраться тяжело, но это всего лишь вопрос времени.

Амак задумался. Эксперимент провалился, придется оставить все, как есть. Хотя, почему? Когда-нибудь он доберется до базы. Все эти крепости, деревни на юге, уничтожит. Ему не нужны конкуренты. Наберет помощников, человек десять, обучит работе с приборами. Можно даже вырастить клонов. На базе хранится оружие, атабаны и эребаки. И еще кое-что, более эффективное. Он станет величайшим владыкой. Вся планета будет у его ног! Амак искривил губы в злобном оскале и тут же получил по голове деревянной тростью, которая разлетелась на куски.

- Тебя сколько можно приглашать к обеду! - рявкнул отец. - Сегодня жареные грибы, твои любимые, а ты спишь на ходу!

Тапая вместе с братьями, Тулаком и Санаей, захихикали, радуясь унижению тиранического братца. Будущему владыке планеты пришлось со слезами на глазах сесть за стол вместе с семьей. Он с горечью подумал о том, что ожидание, это самое трудное в жизни. Он поклялся себе не прощать обид. Не маленькому деревенскому мальчику достался сегодня унизительный удар, а бывшему верховному распорядителю Центра секретных технологий инженеру Тэрру Барру Этану. Отец когда-нибудь поплатится за это своей ничтожной жизнью.

Время все же, медленно, но шло, вместе с новыми воспоминаниями возвращались знания. Он мог бы многое сделать для деревни, но считал подобную благотворительность бессмысленной. Его ждала база, там были эйлеты, когда он до них доберется, прежде всего, облетит планету и составит карту морей и континентов. В лаборатории, в памяти вычислительных автоматов такая карта имелась. Но здесь, это не там. Необходимо понять, какое наследство ему досталось? Он решил, что не будет развивать и поддерживать технологические очаги цивилизации. Он их уничтожит, разорит. На планете будет цивилизация природы, примерно такая, какую они задумывали. К сожалению, вернуть утерянную силу искусственным слугам не получится, необходимая аппаратура осталась в лаборатории. Ничего, того, что найдется на базе, ему должно хватить! К сожалению, придется подождать несколько лет. Подрасти нужно, окрепнуть. Малышом он через дикие леса не пройдет, погибнет от голода или дикий кот задерет. Неплохо бы обзавестись к тому времени хотя бы мечом. Жаль, что это всего лишь мечты! Где взять меч? Проблема! Задумавшись, он опять едва не схлопотал палкой по голове.

- Да что это с тобой сегодня такое? - удивилась Мара.

- Мыслитель растет! - захихикала красавица Тапая. Сама умом не блистала, однако обожала над другими смеяться.

- Он будет всю жизнь рожать умные мысли, - подхватил Тулак.

- Может, не только мысли, но и кого-нибудь еще родит, - съехидничал Санай.

На братьев с сестрой Амак не обращал внимания. Пусть смеются, как любил говорить гениальный Глор: "Смеется глупый, умный мыслит". А мыслить было, о чем. В одиночку одолеть тысячи сантов пути, задача практически невыполнимая. Придется ждать удобного случая. Деревеньку эту мерзкую с не менее мерзкими родичами сотрет с лица земли в первую очередь. Даже угольков не оставит. Мысли мальчика перескочили на хозяйственные заботы. Он уже подрос. Скоро его привлекут к ненавистным полевым работам, собиранию корешков, грибов, или какой-нибудь еще ерунды. Когда, наконец, он станет взрослым? Сил уже нет ждать. Стремление разрушить далекую Крепость, о которой рассказывал Олег, превратилось в навязчивую идею. Ему, во что бы то ни стало, нужно добраться до базы. Он мечтал об этом, видел белое двухэтажное здание в своих снах. У него давно был готов план действия. Эйлеты оборудованы дистанционными гравитаторами, способными разнести в пыль не только примитивные избы, но и современные постройки, выполненные из самых прочных материалов. Амак, владыка планеты, не потерпит цивилизацию железа на своих землях!

Эпилог

Спустя несколько лет, уговорив троих приятелей бросить скучную жизнь и нудную, однообразную работу, пообещав могущество и небывалые чудеса, будущий владыка мира отправился в путь. В тот день почти все жители деревни ушли за грибами в лес. Амака оставили с заданием напечь рухи на углях. Чтобы вернувшись, грибники могли подкрепиться. Амак собрал печеную руху в торбу и вместе с приятелями отправился в путь. Нелегко им пришлось, один из подростков вскоре утонул в трясине, другого едва отбили из лап напавшего деува. Пришлось надолго задержаться на лесной поляне, залечивать раны. По западным бесконечным лесам шагали голодные, из последних сил. Свиньи были ученые, разбегались задолго до того, как люди их могли заметить. Орехи встречались редко. После долгих блужданий, наконец, добрались до вожделенной базы. Пока приятели, разинув рты, пялились на удивительную каменную избу, Амак поспешил к двери. Однако здесь его ждала сокрушительная неудача. Дверь оказалась безнадежно испорченной, сколько он ни набирал код, она так и не открылась. Подобного отчаяния он не испытывал ни в этой, ни в той жизни. Разозленные неудачей приятели едва его не убили. Обратный путь одолеть оказалось не под силу. Западные леса превратились для них в ловушку. На одном из привалов Амак слег с приступом черной лихорадки. В бреду бывший инженер неожиданно вспомнил давно забытое кодовое слово, позволяющее подчинять и управлять лесными искусственными помощниками. Однако воспользоваться обретенным могуществом не успел, не приходя в сознание, последний представитель канувшей в лету цивилизации умер. Приятели ненадолго пережили своего вожака, лихорадка оказалась крайне заразной болезнью. Никто из них не вернулся в родную деревню.

* * *

Олег с подругами после многомесячного путешествия добрался, наконец, до

Крепости, где продолжил вместе с Шан уникальные эксперименты с местными растениями. Деув по дороге пропал, скорее всего, сбежал, найдя себе пару. Камень, стоявший на месте бывшей туманной стены, опустел. Никто не знал, куда делся Бугор, охранявший заветную черту. Может, помер от старости, а может, укрылся где-то от набившей оскомину суеты мирской.

Крепость разрасталась, к стенам ее лепились новые избы. Несколько кузнецов стучали здесь тяжелыми молотами. На земле тридевятой постепенно вырастали новые деревни и даже города. Потянулись туда караваны торговцев с тележками, нагруженными небывалыми дотоле товарами. Появились первые золотые и серебряные монеты с чеканным изображением Крепости и деува. На поле, где некогда было, захвачено, сонным войско брана Закрама, раз в седмицу собиралась ярмарка, слава о которой разнеслась далеко за пределы местных земель. Олег мечтал основать в Крепости школу, отправить корабли за море, а также направить экспедицию для исследования южных земель. Судя по рассказам пришлых путешественников, а также бывших беженцев, земля Тридевятая представляла собой очень большой остров, или, может быть, маленький материк. Трудности Олега не пугали. Значительно продлив жизнь себе и своим близким, он надеялся все успеть и справиться с наиболее важными делами. Его ждали великие открытия и свершения, но это, как говорится, совсем другая история.