Тайна [Борис Борисович Медовой] (pdf) читать онлайн

БоршШЯОВОЙ

ТАЙНА

М О СКВА
«М О Л О Д АЯ ГВ А Р Д И Я »
1989

Б Б К 84Р7
М 42

. . 4702010201—075

„

М 0 -7 8 (0 2 )^ 8 9 ------------- Б М 0бЪЯВЛ'
IS B N 5-235-00721-2

И зд ательство
«М олодая гвардия*
1989 г.

ТАЙНА

— Странный мне сон приснился,— негромко сказал
Каштан.— Будто птицы улетают с острова...
Соседи по палате удивленно взглянули на него. К а ш ­
тан лежал на спине, натянув одеяло до подбородка, и
смотрел в потолок. Бледное его лицо со впавшими гла­
зами было похоже на алебастровую маску.
Игорь спросил у Каштана:
— А что это был за остров, Ю ра?
-— Не знаю. Н аяву я такого сроду не видел. Голый,
каменистый остров. И птиц на нем — тьма-тьмущая. Но
их как будто что-то напугало, и они удирают... целыми
тучами.
Юрий настолько ослаб за последние недели, что да­
же говорить ему было трудно. И тихий голос его напо­
минал шелест.
Сопалатники относились к Каш тану с чувством острой
жалости. Они знали, что Юрий обречен, испытывали
перед ним что-то вроде вины. Хотя никто не объяснит,
почему скорбный жребий падает на одного и минует
другого. Почему троих обитателей палаты судьба по­
щадила, а от четвертого — Каш тана — болезнь так и не
захотела отступить. Она вгрызалась в него все упорней
и злей. И теперь Юрий угасает. Ж и ть ему осталось сов­
сем недолго.
Больничному быту присущи свои горестные ритуалы.
И сопалатники Каштана — Иван Михайлович, Игорь и
Вениамин — уже могли предсказать, что произойдет че­
рез неделю-другую. Наступит день, когда Каштана отго­
родят ширмой. А через сутки-двое после этого, вероят­
ней всего в предрассветный час, случится неизбежное.
Уж е сейчас можно уловить смятение в глазах ле­
чащего врача Ии Львовны, стоит ей появиться в палате.
И в голосе заведующей отделением Поповой во время
разговора с Каштаном чувствуется душевное напряже­
ние.
В туберкулезной больнице все четверо оказались
почти одновременно — в самом начале зимы.
Старший среди них по возрасту Иван Михайлович к
недугу относился с философским спокойствием, воспри­
нимал его как временную помеху, подлежащую устране­
нию. Он был востоковедом и даже здесь не прекращал
научной работы, вычитывал гранки, вел переписку. Иван

Михайлович занимался исследованием роли ислама в
новейшей истории. Он мог часами охотно и со вкусом
рассказывать Игорю, Юрию и Вениамину о народах
Востока, о мусульманских обычаях, о Коране и пророке
Мухаммеде, открывая им совершенно неведомый, причуд­
ливый мир.
Первые месяцы и Каштан принимал участие в общих
беседах, спорах, воспоминаниях. Но болезнь постепенно
стала отнимать у него все больше сил — и физических
н душевных. Он стал реже говорить, улыбаться, меньше
двигаться. Им овладела апатия. Часами лежал в задум­
чивости или полузабытьи, вяло отвечал на вопросы вра­
чей и сопалатников. Хворь изнуряла его. Свою немощь
он стал особенно ощущать в последнее время, с наступ­
лением весны.
Иногда он поднимался с постели, одолевая дрожь в
расслабленных ногах, подходил к окну. Молча смотрел
через стекла на безотрадный мартовский пейзаж: сырое
серое небо, сырой серый снег, на больничный двор, за­
строенный одинаковыми кирпичными корпусами, на го­
лые черные ветки деревьев.
Ныло в груди.
0 « понимал, что умирает. И уж е не отгонял мыслей
об этом. Если бы его спросили о теперешних ощущениях,
он, вероятно, сказал бы, что ему зябко. Не то чтобы он
мерз или его лихорадило, нет. Наверно, думал он, орга­
низм устал бороться с болезнью, жизненная энергия
испарилась из всех клеточек тела, и теперь каждая из
этих клеточек чувствует зябкость.
Черт его знает, как ему не повезло!
До тошноты опостылела эта изнурительная, теперь
уже бессмысленная маета с уколами, ингаляциями, оро­
шениями, таблетками, холодными прикосновениями ме­
талла в рентгеновском кабинете. Мутило от устоявше­
гося больничного духа — смешанных запахов хлорки,
испарений стрептомицина и щей.
Эта проклятая хворь почему-то болезненно обостри­
ла обоняние, неприятные запахи раздражали и угнетали.
Но он убедился также и в другом. Оказалось, в па­
мяти хранятся отчетливые воспоминания и об ароматах,
дарящих радость. Из давнего прошлого, из забытья
явственно донеслись до Каштана благодатные запахи
свежескошенного сена, срезанного гриба, дуновения горь­
коватого дыма от тлеющих осенних листьев.
И з детства докатились два самых прекрасных запа­

ха, которые принесли ему ощущение счастья. Первый из
них— воздух столярной мастерской, в которой работал
его отец, настоянный на смолистых ароматах распилен­
ных досок, опилок, стружек.
И другой — звонкий, ликующий запах внесенного в
дом с холода замороженного белья. Заиндевелые и за­
твердевшие на морозе до крепости дерева простыни
источали и холод, и веселый бодрящий запах... Это един­
ственная вспышка — воспоминание о матери, запечат­
левшееся в памяти ребенка.
Каш тан чувствовал, что соседи по палате, глядя на
него, испытывают сострадание. От этого было не по себе.
И большую часть времени он теперь старался лежать с
прикрытыми глазами, как бы отделяя себя от них. А
чтобы заглушить тоску, отдавался воспоминаниям.
Медленно перебирая годы детства, юности, зрелости,
он хотел извлечь из них и ощутить все светлое, что вы­
пало на его долю...
Словно серебристые пузырьки, всплывали из глуби­
ны эти воспоминания о счастливых часах, о моментах
радости.
Что он любил в уходящей жизни?
В детстве, когда жил у тетки в Загорске, его всегда
завораживала панорама звездного неба. К а к назвать
это удивительное ощущение сверкающей, мигающей, ды­
шащей, загадочной бездны? Его радостно захватывала,
приводила в оцепенение бескрайность и торжественность
мироздания.
Но в последующие годы эта давняя страсть — в
вечерний час побыть наедине со Вселенной — посте­
пенно заглохла. В большом городе звездного неба нет.
Горожанин отчужден от него. В нем отмирают какието живые волокна, связующие его со Вселенной.
...А еще он способен был в детстве часами смотреть
на облака. Плывущие в небесной выси облачные ма­
терики возбуждали мальчишечью фантазию. Он мыс­
ленно уносился с облаками за горизонт, парил над
горами и океанами... Но постепенно утратил и эту
тягу. Городской житель не замечает небосвода. Над
улицей — крохотный участок мглистого неба. В квар­
тире, в конторе, в метро, в троллейбусе вообще забы­
ваешь о его существовании.
Когда-то любил грести на лодке. Так славно оттал­
киваться веслами от упругой сияющей воды и чувст­
вовать пение мускулов и пение души.

Но давным-давно у ж не греб по-настоящему. В го­
роде— маленькие искусственные пруды в парках. В
них зарегулированно кружатся десятки лодок. Разве
|пкое катанье принесет радость?
В студенческие годы увлекался баскетболом. Игра
давала ощущение силы и ловкости, то, что принято
называть мышечной радостью.
Но
все
прекрати­
лось после окончания института. Все время было не до
чтого.
Что же еще приносило ему удовольствие?
Музыка. Любил органные фуги Баха, сонаты Бет­
ховена. Но не меньше и простые вещи — старинный
иальс «Ожидание» или «Песнь петушка» Флореса. Эти
две мелодии посещали его особенно часто. И он мог
заставить звучать их от начала до конца и наслаж­
даться ими так же, как и во время концерта.
Н у а самое светлое, самое солнечное, самое теплое
н мажорное в его жизни?
Самая большая радость, выпавшая на его долю,—
это, конечно, Маринка, семилетняя дочка. Е е и любил
больше всего на свете. И знал, что любовь эта взаим­
на. Нежность Маринки была истинной, трогательной,
обезоруживающей.
Вот кого оглушит весть о его уходе из жизни. И
нет возможности уберечь ее от этого удара. Это му­
чило его сильнее всего.
...Голый каменистый остров. И нет на нем ни еди­
ной человеческой души. Только тысячи птиц в тишине
взмывают в воздух и, шурша крыльями, в тревоге уно­
сятся куда-то вдаль. Что их напугало?
В то утро, когда Каш тан рассказал соседям по
палате о необычном сне, он вдруг почувствовал себя
бесконечно одиноким. Это чувство властно охватило
'и уже не отпускало его.
Во время врачебного обхода он безучастно и одно­
сложно отвечал на дежурные вопросы Ии Львовны.
Когда докторша ушла, тихо спросил у Игоря, какое
сегодня число. Оказалось, пятое марта. Стало быть,
через три дня ему должно исполниться тридцать три
года. Дата его рождения, совпадающая с женским
праздником, еще со школьных лет неизменно вызыва­
ла у окружающих насмешки. Д аж е в этом он был не­
удачлив.

Но вот дней рождения больше уж е не будет. Ту­
земцы с островов Полинезии не говорят слова «уме­
реть», они заменяют его понятием «лишиться возраста».
Вот и он скоро лишится возраста. Или, по выражению
М арка Твена, присоединится к большинству.
В памяти Каштана, помимо его воли, возникали
фразы из какой-то старинной книги, слова, связанные
с кончиной героя и с печальными обрядами: «почил
в бозе», «приобщился святых тайн», «тайна сия вели­
ка есть».
Фраза «тайна сия велика есть» засела в голове, и
он долго-долго не мог от нее избавиться. Но вот она
исчезла, но зато всплыла в памяти совсем у ж нелепая
прибаутка-загадка, пришедшая из детства: «А и Б си­
дели на трубе. А — упало, Б — пропало. Кто остался
на трубе?»
Почему вдруг именно это лукавое присловье стало
тревожить его память в момент безысходной тоски?
Непонятно. Глупо.
А и Б сидели на трубе...
Господи, до чего же ноет в груди.
Тридцать три года. Много это или мало? Если счи­
тать только годы взрослой жизни, конечно, мало. Но и
достаточно много, чтобы понять, что ты — неудачник.
Но, прокручивая, словно киноленту, дни и годы
жизни, он отчетливо видел, что грешно винить в своей
неудачливости судьбу.
Года три назад тетка Зина писала из Загорска:
«Вот и слава богу, Юрочка, все у вас с Аней как
у людей, все наладилось: и дочка, и квартира в Моск­
ве, и работа у обоих чистая. Теперь я спокойна за тебя».
И действительно, вроде бы все обстояло вполне бла­
гополучно. Что еще людям надо? Не к этому ли все
стремятся?
Но почему же тогда тоска точила и точила его, и
доточила в конце концов до чахотки? Каш тан никогда
не предъявлял чрезмерных требований к жизни. И
судьба его складывалась нелегко. Он рано остался без
родителей. Ж и ли они в поселке торфяников в Подмо­
сковье. От этих первых лет жизни у Ю ры осталось
лишь несколько смутных отрывочных воспоминаний.
Почему-то запомнилась швейная машина на столе,
связки лука на стене. Подполье, которое страшило его
чернотой и жутью. И еще он помнил тягучую мглу,
гарь, затянувшую все вокруг, когда горел торф. Эта

горечь от дыма жгла горло. И Каш тан ощущал ее да­
же много лет спустя.
Рос он у двоюродной тетки в Загорске, учился там
it школе-интернате.
Давно когда-то Каш тан прочитал книгу известного
полярника и особенно запомнил размышления автора
о человеческом счастье. М ужчина с полным основа­
нием может считать, что судьба состоялась, жизнь уда­
лась, если будут выполнены два непременных условия.
Во-первых, он должен заниматься любимым делом. А
во-вторых, необходимо, чтобы ему повезло со спутни­
цей жизни, с женой.
Поступая в институт, Каштан был убежден, что
архитектура — его призвание. Учился он с удовольст­
вием. Н а третьем курсе его проект автовокзала для
районного города был высоко оценен на кафедре. К а к
и другие студенты, он мечтал, что будет проектировать
новые города, проспекты, стадионы, дворцы. А иначе
зачем идти в зодчие? Но вот уже десять лет он чис­
лится в учреждении, которое называется архитектурно­
проектная мастерская № 4 треста Гражданстрой. Де­
сять лучших лет проторчал в громадном, заставленном
кульманами зале, в котором духота сменяется сквоз­
няками. Постылая череда рабочих дней, похожих один
на другой... Чертежник с высшим образованием, вот
он кто. Выполняет малоинтересные задания, обрабаты­
вает нескончаемую вереницу безликих деталей. Серые
лица коллег. Наигранная бодрость начальника. В
первые годы Каш тан делал попытки творческого под­
хода к заданиям. Это вызвало раздражение бодрого
начальника. Прекратил.
Тощая зарплата, скромная должность и никакой
надежды на перемены. Но самым скверным было, пожа­
луй, то, что и дома-то он перестал заполнять альбомы
эскизами, набросками, забросил рисование и живопись...
И теперь Каш тан не знал, как бы ответил на вопрос,
занимался ли он в жизни любимым делом.
Впрочем, и на второй вопрос, о спутнице жизни, он
также затруднился бы дать внятный ответ. Женился
ненароком, почти по инерции. Познакомились они с
Аней в подмосковном совхозе, где студенты копали кар­
тошку. Аня была худенькой, бесцветной, тихой девуш­
кой. Каш тана подкупило, что она начисто лишена ко­
кетства. В ней не было ничего показного, нарочитого.
Скромность ее оказалась естественной.

Чтобы быстрее получить жилье, Аня после оконча­
ния института\пошла работать в строительную орга­
низацию. Квартиру им дали в пятиэтажном блочном до­
ме, построенном еще в пятидесятые годы. Но и это было
благом. Как-никак, а свое гнездо. Потом родилась дочур­
ка. Ж изнь текла по привычному руслу, и с годами все
отчетливей приходило ощущение, что брак неудачен.
Вроде бы и не было причин для ссор, но размолвки
учащались, возрастало раздражение, усиливался холо­
док в отношениях.
Одно время Каш тану казалось, что беда кроется в
душевной глухоте Ани. Потом понял, что все гораздо
проще. В их браке не хватало сущего пустяка — любви.
Тут уж е ничего нельзя было поделать.
Возникло чувство вины перед Аней. Когда-то он ду­
мал по формуле: стерпится — слюбится. Придет при­
вычка. Но получилось — хуже некуда. Произошло
омертвление их супружеских связей.
Поэтому, когда в его легких обнаружили туберку­
лезный процесс, он не очень-то и удивился. Ж и зн ь
мстила за грехи и за ошибки.
И вот теперь ему зябко.
...А и Б сидели на трубе. А — упало, Б — пропало.
Кто остался на трубе?

2. ...И УВИДЕЛ

ПАСТУШОК,

ЧТО ОКНА — НЕ ЗОЛОТЫЕ

В кабинете заведующей отделением жена Каштана
Аня увидела трех врачей — двух женщин и мужчину.
' Почему-то горела одна лишь настольная лампа, и
комната была погружена в полутьму.
Аню встревожил неожиданный вызов в больницу. Но
лица врачей были спокойны, приветливы. И голос док­
тора Гусева звучал ровно и мягко, когда он обратился
к ней с просьбой — забрать из больницы мужа домой.
Аня растерянно переспросила:
— Забрать домой? А разве он выздоровел?
Доктор стал терпеливо объяснять, что персонал
больницы сделал все возможное для излечения К аш та­
на. Но процесс в легких оказался настолько агрессив­
ным и скоротечным, что остановить его, к сожалению,
не удалось...
— И что же? — перебила Гусева Аня,— В ы считаете,
это удастся сделать мне дома?

Возникла неловкая пауза. Наконец заведующая
отделением Попова сухо сказала:
— Прошу вас, Анна Сергеевна, выслушать меня
внимательно и по возможности не перебивать... У ва­
шего мужа был обнаружен четыре месяца назад диссиминированный гематогенный туберкулезный процесс.
Он протекал в острой форме. В старину это называли
скоротечной чахоткой. Современная медицина умеет бо­
роться с этой болезнью. Атака антибиотиков и других
препаратов останавливает развитие процесса, подав­
ляет активность палочек. Так вот, в ходе лечения Ю рия
Петровича испытали все препараты, какие есть на во­
оружении фтизиатров. Повторяю, все. Однако специ­
фическая особенность организма вашего мужа такова,
что он отторгает действие препаратов, и его штамм
остается неуязвимым. Редчайший случай. Вот взгляните,
Анна Сергеевна, на этот снимок. Видите, правое лег­
кое поражено почти полностью. Верхняя доля левого —
тоже. Новые каверны продолжают возникать в очень
быстром темпе. Но мы бы не прекращали наших усилий
бороться за жизнь вашего мужа, если бы не депрессия,
в которой находится Юрий Петрович. Он разуверился в
методе лечения, он разуверился и в нас, врачах. Его тя ­
готит пребывание здесь. Он примирился с неизбежно­
стью летального исхода...
Аня не выдержала:
— Но как же так! Что вы такое говорите?! Он же
совсем молодой! К а к можно?! Везде пишут, что туберку­
лез излечим! От него уже не умирают! Я сама читала!
Попова терпеливо переждала, пока Аня выскажется,
и продолжала:
— Именно поэтому мы пришли к выводу, что ему
необходимо изменить обстановку. Надо поместить его
в Ц ТИ . А вдруг это вселит в него надежду? М ы уже
сделали заявку. Но его смогут там принять не раньше
чем через две-три недели. Здесь, в больнице, эти три
педели могут стать для него роковыми. Понимаете? А
пребывание в домашних условиях способно уберечь на
какое-то время от летального исхода. А потом в Ц Т И
предпримут попытку что-то сделать...
Аня оцепенело молчала.
Снова заговорил доктор Гусев:
— Пусть ваша дочка поживет пока в другом месте.
Л потом у вас будет сделана дезинфекция.
S, — Когда — потом? — глухо спросила Аня.

В воскресенье Аня отвезла Маринку к своим роди­
телям в Подольск. В среду вечером вымыла, выскребла
всю квартиру. Приготовила для Ю ры на кушетке по­
стель. В четверг отпросилась на два часа с работы,
взяла такси и приехала за мужем в больницу.
Сердце у нее сжималось от жалости, когда Юра
снимал с себя больничную пижаму и надевал привезен­
ную ею одежду — натягивал свитер, тренировочный
шерстяной костюм, носки.
Исхудавшие руки и ноги плохо подчинялись и дро­
жали от слабости. Каш тан смущался этой своей немо­
щи, словно сам был повинен в ней.
Вениамин помог надеть Каш тану теплые ботинки и
полупальто. Д аж е пояс ему застегнул. Вязаную спортив­
ную шапочку Ю ра нахлобучил сам, но руки при этом
мгновенно устали.
Иван Михайлович, Игорь и Вениамин легонько по
очереди обняли сопалатника. Подходящие случаю сло­
ва на ум не приходили, поэтому распрощались молча.
Оно было и к лучшему.
Пока ехали в такси, молчали. Лиш ь время от вре­
мени Аня негромко подсказывала водителю маршрут.
Ю ру слегка поташнивало, и он прикрыл глаза.
Когда ему объявили о предстоящем возвращении
домой и последующем лечении в институте, он лишь
усмехнулся. Каштан знал все о своем состоянии и был
уверен, что институт — это миф, придуманный для наив­
ной Ани. Тот же арсенал средств, те же методы, такие
же врачи. Да и не верил он, что Ц Т И примет больного,
у которого не осталось ни единого шанса на приоста­
новление болезни, не говоря уже о выздоровлении.
Нет, все произойдет, к великому сожалению, дома. И
теперь ему вдвойне тяжко — очень стыдно перед Аней...
Его мнения почему-то никто не спросил. Протесто­
вать счел неудобным. И вот везут домой. В последний
раз. Потому что ни в какой институт он не поедет, если
даже и впрямь его туда пригласят и если он проживет
еще три недели.
Вылезли из автомобиля у подъезда, и Аня с трево­
гой взглянула на мужа: предстояло взобраться на верх­
ний этаж, а лестницы в блочных пятиэтажках крутые
и узкие.
Аня придерживала мужа за спину и даже через
пальто чувствовала слабую дрожь. Очень боялась, что
Юра упадет и покатится по лестнице вниз. Однако, сту­

пенька за ступенькой, ежеминутно отдыхая, он одолел
псе пять этажей. И пока тащился вверх, его неотступно
преследовала одна идиотская мысль: до чего ж е трудно
будет сослуживцам тащить его в ящике по этой узень­
кой лестнице вниз. Н а крохотных лестничных площад­
ках даже развернуться и то сложно.
И вновь его пронзило чувство вины перед Аней. Оно
все возрастало, пока поднимались, зашли в квартиру
и разделись. Каково ей, бедняжке, сейчас! За что на
псе обрушилась эта беда? Аня не заслужила ее. И он
пс в силах помочь ей, уберечь от того, что неотвратимо
и грозно надвигалось.
Оказавшись вдвоем, оба испытывали неловкость. От
•той неловкости у Ани появилась излишняя суетливость
и взвинченность. Предстояло еще найти верный тон в
отношениях, отыскивать единственно правильные сло­
на. И это было нелегко.
Он сидел, одетый в тренировочный костюм. Аня при­
готовила постель, взбила подушку и сказала:
— Ты разденься и ложись.
— Я посижу немного. Приду в себя. Потом лягу. А
ты иди.
— Да, мне пора уже бежать, а то Карпов заест. Он
меня всего на два часа отпустил.
-— Беги, беги.
— Там на кухне — салат со сметаной. И кисель.
Поешь.
— Ладно. Попозже.
Когда Аня уходила, Каш тан вновь уловил в ее гла­
вах страх. Хлопнула дверь. Затих торопливый перестук
каблуков на лестнице.
И снова Каш тан с болью подумал: каково же ей
теперь мучиться в ожидании, знать, что это может про­
изойти в любой день?! Н у за что ей такое наказание?
Хотелось выть от бессилия, от неспособности изменить
•что-либо в этой жуткой ситуации...
Пара голубей за окном, свистя крыльями, опусти­
лась на карниз. Птицы заглядывали через стекло в ком­
нату, словно ожидая от него чего-то. Наверно, Маринка
подкармливает их, вот они и требуют еды.
Голуби взлетели с карниза. Вид у них был явно
обиженный. Он вздохнул, провожая их взглядом. Вот
так бы вспорхнуть и улететь к чертям подальше отсю­
да, не терзать своим дохлым присутствием ни в чем не
повинных жену и дочку.

Он видел в окне привычную панораму жилого квар­
тала, бетонные громады домов, здания школы и дет­
ского сада. Окна смотрели на запад. Наверно, поэтому
у них в квартире в летнее время царил какой-то печаль­
ный отсвет. Солнце закатывалось за дома, небо окра­
шивалось в багряный цвет. Н а этом фоне четко высту­
пали строгие контуры двенадцатиэтажных домов-ба­
шен.
Несколько раз Каш тану удавалось уловить этот
эффектный момент и сделать акварельные наброски за­
ката. Глядя на него, и Маринка принималась рисовать
цветными карандашами ту же картину.
Заходящее солнце навевало грусть. Солнце уползало,
небо из багряного становилось сиреневым, потом серым
и, наконец, темным. В домах вспыхивало электричест­
во, начинали светиться десятки, потом сотни, а затем
и тысячи окон.
Каш тан всегда смотрел на это сверкание бесчислен­
ных огней с необъяснимой печалью. Быть может, в нем
крепко сидела врожденная деревенская закваска? В
селе ведь знаешь, кто стоит за каждым огоньком. А
здесь? Грусть возникает, наверно, от осознания жест­
кой истины, что никогда, никогда ты не узнаешь лю­
дей, живущих за этими окнами.
Впрочем, о том же как-то сказала даже Маринка.
Она любила наблюдать вместе с отцом, как на город
опускаются сумерки. Свой остренький локоть она ста­
вила на подоконник, кулачком подпирала подбородок
и задумчиво смотрела на вспыхивающие созвездия мо­
сковских огней. И однажды тихо проронила:
—
А может, там тоже девочки у окон стоят? А, па­
пуля? И хотят со мной познакомиться?
И столько грусти прозвучало в голосе, что он обнял
ее и приласкал.
И еще один случай вспомнился Каштану. Они рисо­
вали с дочкой закат. Ем у вздумалось рассказать ей из­
вестную притчу о бедном пастушке. Этого пастушка
волновало и притягивало какое-то неведомое селение,
расположенное далеко за полями у самого горизонта.
Когда пастушок на закате гнал свое стадо обратно в
деревню, он всегда отчетливо видел, что в домах дале­
кого загадочного селения окна сделаны из золота. Они
торжественно сияли золотым блеском. И пастушку пред­
ставлялось, каким же дивным был этот чудо-городок.
Там золотые и окна, и крыши, и посуда. Там играет

волшебная музыка, дети смеются и танцуют. Пастушок
страстно мечтал попасть в чудесное селение. И однажды
решился. Бросил свое стадо и побежал через поля туда,
к горизонту, к городку с золотыми окнами... Но когда
он добрался до него, то в растерянности остановился:
молотое сияние окон исчезло, потому что закатилось
солнце. Перед мальчиком оказалась самая обыкновен­
ная деревушка с черными избами, окна которых по
исчерам лишь отражали закатное солнце. Пастушок
опустился на траву и зарыдал: до того ему было боль­
но и обидно...
Каштан не успел еще закончить свой рассказ, как
дочка горько заплакала, и он долго не мог ее утешить.
Аня очень рассердилась на мужа за то, что он до­
пел ребенка до слез, увела дочку в ванную. А его, помиптся, послала в овощной магазин за картошкой.
Чего греха таить, Аня крепко ревновала. Маринка
простодушна, она и не пытается скрывать, как любит
отца. Аню это мучило, она нередко ср'ывала свою доса­
ду то на муже, то на дочери. Что было, то было.
Каш тан тяжко вздохнул и подумал: неужели невоз­
можно найти какой-то выход? Затея с переводом в ин­
ститут— это легенда, и он должен избавить Аню от
I (постной обязанности, которую, неожиданно для него,
больница возложила на ее плечи. Что молено сделать?
11у что можно сотворить при его-то состоянии? Сесть
и электричку, уехать в Загорск? Вот будет пода­
рочек для тети Зины — подыхающий двоюродный пле­
мянник. Нет, это несерьезно. Сесть в электричку и —
куда глаза глядят, к черту на кулички! Лиш ь бы поцильше от дома... А что, если двинуть на родные торфиники? Приползти туда, где появился на свет? И там
;шкончить свой путь? А ? В этом что-то есть. Ей-богу,
п о — неплохая идея!
Каш тан глянул на сервант. Его паспорт и больничIIi.iГ| лист Аня положила на полку. А вот выписку из
истории болезни унесла с собой. Чудачка, думает, он
пс знает содержания этой выписки. Лучше, чем ктолибо, он представляет, что стоит за лаконичным диаг­
нозом.
А паспорт надо взять с собой, если решиться на

бегство.
Взгляд его скользнул по книжному шкафу. И вдруг
Кпштан замер. Он смотрел на корешок одной из книг,
■гоявших в шкафу: «Архитектурные ансамбли Ленин­

града». Вспомнил: между страницами этого тома спря­
тан конверт с «подкожными деньгами». Иногда К а ш ­
тану удавалось немного подработать на дипломных ра­
ботах, на левых заказах. Часть заработанных денег он
три года назад стал утаивать, хотя не смог бы объяс­
нить даже самому себе, зачем он это делает. Никаких
планов на этот счет у него не было. Ни о каких по­
купках он не мечтал. Но все же откладывал.
Каш тан поднялся, распахнул дверцу шкафа, вынул
томик и раскрыл его. Конверт лежал на месте, а в
нем — двести семьдесят восемь рублей.
Найдут после него эти деньги — что подумают? Стыд­
но. Ужасно стыдно. Оставить? Спрятать? Выбросить?
Истратить? Кругом — стыдно.
Надо было что-то решать.
Убраться отсюда, из дома, необходимо — это ясно.
Поехать в родные места? А впрочем, какие они, к шуту,
родные?! С тех пор как его, трехлетнего, увезла тетка,
он никогда не бывал там. Нет, не годится для послед­
него прибежища. Тем более что находится поселок в
Подмосковье, неподалеку. Возьмут доброхоты да еще
и привезут обратно сюда. Нет уж, если отправляться,
то как можно дальше. Коли окочурюсь в пути, все рав­
но это будет далеко от дома.
Он снова поднялся, прошел в прихожую и положил
во внутренний карман пальто паспорт и деньги. Сел на
табурет и медленно стал надевать башмаки. Они ка­
зались чересчур тяжелыми, но таки одолел их. Он де­
лал передышки, когда вновь надевал полупальто и вя­
заную лыжную шапочку. Голова слегка кружилась, и
его поташнивало. Ничего, говорил он себе, терпи. Так
надо!
Каштан, одетый, вернулся в комнату. На столе ле­
жала бумажная салфетка. Он наклонился и красным
карандашом крупно написал на ней: «Аня, я ухожу. Не
хочу, чтобы это произошло здесь. Ты у ж прости. Ж ал ь,
что все так получилось. Просьба — не искать меня. Не
надо. Верю, что еще повезет в жизни и тебе и Марин­
ке. Еще раз — прости. Юрий».
Потом он сделал приписку, чтобы она получила за
него по больничному листу за два месяца.
Он задумался — не чересчур ли жестоко поступает?
Что сильнее травмирует ее?.. Нет, такой выход — един­
ственно правильный.
Он захлопнул дверь за собой. И, держась за пери­

л а, стал медленно спускаться по лестнице. Когда до­
брался до нижних ступенек, то понял, что путь назад
отрезан. Ем у просто не хватит сил вновь подняться на
пятый этаж. Ноги дрожали как у дряхлого старика.
Каш тан неспешно побрел по слякотному тротуару.
Оп отвык отуходьбы, отвык от уличного движения, шума
п воздуха. Немного кружилась голова.
Справа тянулись одинаковые бетонные здания, на
первых этажах которых располагались сберкасса, про­
довольственный магазин, обувная мастерская, парик­
махерская.
В витрине сберкассы притягивали взор два Краси­
ных зазывных плаката: улыбающаяся девушка на фо­
не сочинских пальм и обаятельный молодой человек за
рулем автомобиля. А в соседнем доме через стеклян­
ную стену конторы «Бюро по трудоустройству и инфор­
мации населения» было видно укрепленное в холле кра­
сочное панно. На нем — изображения морских судов,
плывущих в ярко-синих океанских волнах. Над ними
парили неестественно крупные чайки.
Что-то толкнуло Каш тана открыть дверь конторы
и зайти в холл. Он приблизился к панно и прочитал на
нем надпись, призывающую молодежь идти работать
па рыболовные суда. Рядом над дверью висела таблич­
ка, извещавшая, что здесь находится отдел оргнабора
рабочих на суда и предприятия рыбной промышлен­
ности Дальнего Востока. У кабинета, вдоль стены, в
ожидании приема сидели посетители. По холлу проха­
живался розовощекий высоченный парень в распахну­
том полушубке и в берете морского пехотинца. Он взгля­
нул на Каш тана и с задорной улыбкой спросил:
— Н у что, дядя? Рванем с нами на Тихий океан, а?
На ветерок! А то, я смотрю, больно ты бледноват!
Каштан не успел ответить: из кабинета вышел че­
ловек в морской форме. Он держал пачку каких-то бу­
маг. Ожидавшие в холле сразу обступили его.
— Н у вот, парни,— зычно произнес моряк,— ваши
паспорта, во т— билеты до Петропавловска и осталь­
ные документы. Я понимаю, что каждый из вас завер­
бовался сам по себе. Но поскольку вы, семеро, будете
работать на Курилах, советую вам в пути держаться
Вместе, выбрать старшего. К а к только прибудете в
Петропавловск, сразу же дуйте в Дальрыбу. Там каж ­
дый получит направление на свое судно.
Моряк подал парню пачку билетов и паспортов:

— Держи. Раздашь ребятам. А это — удостовере­
ния... Ты ведь Поляков Владислав? Демобилизованный
десантник?
•
— Так точно! Он самый!
— Н у вот, Слава, тебе, как говорится, и карты в
руки. Командуй. Самолет вылетает ночью. И з Домоде­
дова... Счастливого пути, ребята!
Каш тан тихо пошел к двери. К а к мучительно зави­
довал он этим, улетавшим на восток, парням!
На улице он почувствовал усталость и остановился
на краю тротуара, у гряды грязного пористого снега.
Неожиданно около него притормозил автомобиль.
Каштан даже вздрогнул. Это было такси. Шофер открыл
дверцу и, наклонившись, спросил:
— Поедете?
Каш тан кивнул и влез на переднее сиденье. Води­
тель захлопнул дверцы, вопросительно посмотрел на
него.
— Аэропорт Домодедово,— проронил Каштан.

3. ЧЕРЕЗ МОСТ, ВИСЯЩИЙ НАД АДОМ

В Домодедовском аэропорту было так многолюдно,
суматошно, душно, что Каш тана стало мутить. И он,
неожиданно для самого себя, пожалел вдруг, что затеял
всю эту волынку с бегством на край земли.
Откинувшись на спинку скамьи, он долго сидел в
каком-то ленивом и бездумном оцепенении. Н а про­
тивоположной стене вспыхивали светопланы с обозна­
чением рейсов и городов. То и дело раскатисто гремел
голос дикторши, объявлявшей вылет самолетов и реги­
страцию рейсов.
В какой-то момент Каш тан случайно обратил вни­
мание, как вспыхнула на табло надпись, извещавшая о
наличии одного места на рейс Москва — ПетропавловскКамчатский. Тотчас ж е и голос из динамика подтвер­
дил, что билет на этот рейс можно приобрести во вто­
рой кассе.
Это заставило встряхнуться. «Н у что ж, может, это —
судьба? — подумал Каш тан.— И Урех не воспользовать­
ся случаем. Если билет достанется мне, то улетаю. Если
нет — возвращаюсь с повинной головой к Ане. Ре ­
шено».
Когда кассирша протянула ему билет и сдачу, он

от волнения никак не мог взять их: пальцы не слуша­
лись. Какая-то женщина помогла ему уложить в кар­
ман паспорт, билет и деньги.
— Температурите? — участливо спросила она.
Он кивнул.
До вылета самолета оставалось несколько часов. Их
предстояло провести в этой духоте и суете. Ничего не
поделаешь. Надо искать удобное место.
Аэропорт жил своей обычной хлопотливой жизнью.
Озабоченные пассажиры сновали с чемоданами и рюкзаками, нетерпеливо переминались в многочисленных
очередях, выстроившихся к регистрационным стойкам,
выходам на посадку, кассам, буфетам, телефонам, туа­
летам, к справочному бюро, секции выдачи багажа,
телеграфному окошку...
Но были здесь и группы успокоенных пассажиров.
Одни дремали в крес'лах, другие умиротворенно смот­
рели на экраны телевйзоров, подвешенных чуть ли не
к самому потолку.
Каш тан сидел в кресле, склонив голову. Н а душе
скребли кошки. Охватили сомнения: не допустил ли он
какой-то трагической ошибки, не наносит ли слишком
болезненный удар Ане своим уходом?
Он размышлял об этом, когда женский голос над
головой спросил, свободны ли соседние кресла. Он под­
нял голову. И вдруг неподалеку увидел тех самых се­
мерых парней, с которыми столкнулся в бюро по трудо­
устройству. Они, наверно, тоже узнали его. Их вожак
( ’лава Поляков удивленно протянул:
— Н у ты даешь, дядя! Неужто и в самом деле ре­
шил проветриться?
•
— Лечу на Кам чатку,— кивнул Каш тан,— с вами
на компанию. Тем же рейсом.
Слава покрутил головой:
— Чудеса, да и только! Ну, компания есть компа­
ния. Раз такое дело, идем с нами в ресторан. Присядем
перед дорогой.
— Куда мне в ресторан в этом виде! —■Каш тан рас­
пахнул пальто, чтобы показать тренировочный костюм,
и который он был одет.
— А что? — сказа/н Слава.— Вполне сойдешь зд
генерала.
— Почему за генерала?
— А лампасы вон какие шикарные. Идем, идем,
браток! Не тушуйся!

Он легко приподнял Каш тана с кресла, поставил
его, взял за локоть:
— С нами ничего не бойся!
В ресторане они просидели больше часа. Каш тану
понравились его спутники-— Слава, Валера, Дима, Яша,
Олег и два Саши. Вели они себя просто, раскованно.
Не скрывали, что завербовались на Курилы, чтобы хо­
рошо заработать. Слава даже высказал по этому по­
воду сентенцию:
— В наше время, братцы, финансовый фундамент
крайне необходим. Хочешь ли ты жениться или учить­
ся, фундамент дает крепкую уверенность в жизни. Так
что давайте выпьем за это полезное мероприятие!
Он разлил всем коньяк. Каш тан пить отказался:
— Я очень ослаб, ребята. Если выпью, меня так ши­
банет, что я идти не смогу.
а
— А мы тебя пронесем через контроль как ручную
кладь,— предложил Валера.
Но Слава распорядился по-иному:
!'" — Ладно, дядя Юра, выпьешь потом, в самолете.
Он вынул из кармана плоскую ф ляжку из толстого
стекла и налил в нее коньяка. Завинтил пробку, снова
засунул в карман.
"В Славе все было привлекательно. Молодая сила била
через край. Белозубая улыбка, румяное лицо, светлые
усики делали его похожим на юного киногероя, на зна­
комый плакатный персонаж.
Он охотно взялся опекать Каштана. Когда объяви­
ли рейс, Слава с шутками и прибаутками быстренько
провел Каштана через процедуры регистрации и конт­
роля. А затем вместе с Валерой, помог ему подняться
по трапу в самолет. Там стремительно обменял с некой
гражданкой место Каш тана и усадил его в кресло меж­
ду собой и молчаливым бородатым Яшей.
Специфический запах самолетного салона плохо
действовал на Каштана, однако надо было терпеть.
Самолет взлетел, Каш тана вдавило в кресло, зало­
жило уши. Он увидел, как качнулась в иллюминаторе
россыпь огней огромного города. И сжалось сердце—■
от тоски ли, от тяжкого ли подъема.
Все, подумал Каштан, с прошлым кончено. Рвутся,
лопаются все связи. Он совершает последнее в жизни
путешествие в один конец.
Слава между тем раздобыл у стюардессы бумажный

стакан, до краев налил в него коньяк и, подавая Кашпшу, сказал:
•— Давай-ка, дядя Юра, хлебни за тех, кто в пути!
Каш тан не был уверен, что останется жив после таivOi'i дозы алкоголя. Но покорно выпил все: будь что
будет! Внутри разом всколыхнулось, оборвалось, упру­
го стиснуло сердце, волной накатила и разлилась сла­
бость. Охватило состояние оцепенения, зыбкости...
«Если долечу до Камчатки живой,— возникла вдруг
мысль,— то еще успею увидеть океан. Хорошо бы!»
Каштан всего лишь один раз был на море, когда
еще учился на третьем курсе. Начались каникулы, и
несколько студентов решили махнуть на Черное море.
Приехали впятером в маленький прибрежный поселок.
Денег им хватило всего лишь на десять дней. Подряди­
лись было на работу в рыбколхоз, но из этого ничего
не вышло. Едва удалось наскрести на обратную доро­
гу... И все же из этой поездки он вынес ощущение не­
обыкновенного. Е м у доводилось, конечно, и раньше ку­
паться в речке и в пруду. Но оказалось, что море —
что совсем иная стихия. Тут смыкались в единое прост­
ранство сияющая прозрачная голубизна моря, неба,
йо.чдуха, пронизанного солнцем.
По утрам он погружался в это пространство и неве­
сомо парил в центре голубой Вселенной, испытывая
п.паженство от слияния с ней. Он помнит ощущение
in рады, ликующей радости бытия, просветленности ду­
ши и тела, певучести, которую издавала, казалось, к а ж ­
дая клеточка...
Монотонно гудели двигатели самолета. Каш тан стре­
мительно погружался в хмельной сон, и последнее, что
неожиданно всплыло в его памяти перед забытьем, бы­
ла цитата из Корана, которую однажды пересказывал
i иоим сопалатникам востоковед Иван Михайлович:
■Мост Сират перекинут над адом — тоньше женского во­
лоса, острее лезвия меча и горячее пламени. Его прой­
дет лишь тот, кто истинно праведен, кто несет добро
нругим, кто избежит суетности и тщеславия...»
Попробуй-ка пройти через такой мост.

Самолет, в котором летел Каштан, миновал Урал, СиГщрь и приближался к Охотскому морю, а он все спал,
откинув голову и тяжело дыша ртом. Стюардесса хотела
|ш (будить его, чтобы накормить, но Слава не разрешил.

«Ем у сон нужней, чем еда,— объяснил он,— не надо его
трогать до конца полета».
Но за полчаса до посадки в Петропавловске Слава
сам разбудил Каштана. Тот открыл глаза, и было видно,
что он не может сообразить, где находится.
—
Эй, генерал, очнись! — говорил, улыбаясь, Слава,—
Камчатка под нами.
— Кам чатка? — удивленно пробормотал Каштан.
— Она самая. Давай-ка я тебе кресло сделаю нор­
мально.
Слава поставил спинку его кресла в вертикальное
положение и застегнул ремни.
— Порядок. К а к самочувствие, дядя Ю ра?
— Вроде живой еще,— вяло откликнулся Каштан.
— Вполне достаточно для посадки,— бросил Слава.
Однако, когда сошли с трапа на заснеженный, за­
литый ослепительным весенник солнцем аэродром и j
затем садились в автобус, Слава заметил, что Каш тана I
покачивает.
•
— Ты что, совсем раскис?
Каш тан кивнул.
— А какие у тебя дальнейшие планы? — пойнтере- 1
совался Слава.
Каштан пожал плечами. Не мог же он признаться, что
прилетел сюда, на край земли, с единственной целью — :;
помереть. Он и сам понятия не имел, что делать дальше.
За окном автобуса бежала заснеженная долина,
окаймленная остроконечными вулканическими сопками.
Из кратера одной из сопок мирно поднимался в синее
небо дымок. Совсем как из печной трубы.
Когда ехали по улицам Петропавловска, Слава по­
вернулся к Каш тану и сказал:
— Ты уж с нами побудь, пока мы в Петропавловске.
А там разберемся. Лады?
Каш тан обрадованно кивнул. Е м у нравилось подчи­
няться этому решительному и веселому парню. Он готов
был пойти за ним куда угодно. Эх,} если бы не проклятая
чахотка, отмерившая ему всего лишь несколько недель
жизни...
Первые часы пребывания в Петропавловске прошли |
для него в каком-то тумане. Сначала он долго сидел в
вестибюле конторы Дальрыба, пока его спутники оформ-,*
ляли свои документы в отделе кадров.
Потом пошли в пельменную — перекусить, и там К аш ­
тан узнал, что все семеро получили направление на остров

Лракутан, в поселок Благодатный, где базируются сей­
неры и траулеры рыбокомбината.
Затем отправились в порт, на морской вокзал. Каштин со Славой и Валерой ехали в такси. В зале Ю ру
посадили на скамью, а сами пошли узнавать о рейсах
па Курильские острова.
Каштан задремал. Его разбудил Слава:
— Слышь, генерал! Н а Аракутан с нами поплывешь?
— Конечно! Если возьмете.
— Возьмем. Но теплоход «Аскольд» отправится в
рейс только через трое суток. Брать тебе билет?
Каш тан торопливо полез в карман за деньгами. Про­
тянул Славе несколько оставшихся бумажек. Но тот,
набрав двадцатипятирублевую ассигнацию, остальные
деньги вернул.
И снова Каш тан томился в зале ожидания, пока ре­
бята бегали по гостиницам города. К концу дня все се­
меро вновь собрались в помещении морского вокзала.
Их попытки раздобыть места в гостиницах оказались
тщетными. А ведь надо было где-то провести три ночи.
Слава предложил самый неожиданный вариант: кунить в спортмагазине альпинистскую палатку и в ней но­
чевать. В тесноте, да не в обиде. Эта идея понравилась
всем своей оригинальностью. Деньги собирал Валера.
Когда Каш тан дал ему сорок рублей, он спросил:
— Зачем даешь так много, дядя Ю ра?
Каштан тихо сказал:
— Купи мне, пожалуйста, спальный мешок.
Слава удивленно произнес:
— Ты что же, боишься спать с нами в палатке?
•. — Боюсь. Но не за себя, а за вас.
— К а к это понять?
Каштан вздохнул. Помолчав, проронил:
— Не хочу делиться с вами бациллами, ребята. Что
мое, то мое. Я рядом с вами в мешке буду спать.
Слава сказал:
— Нас вообще-то, чтоб ты знал, никакая бактерия
не прошибет. На этот счет ты, Юра, можешь быть спо­
коен. Но чтобы тебе не психовать понапрасну, устраивай­
ся как удобнее.
Валера спросил:
0.
— У тебя на обратную-то дорогу деньги остались?
Каштан тихо проговорил:
— Обратной дороги не будет, Валерик.
Больше его никто ни о чем не спрашивал.

Над Петропавловском возвышается сопка. У ж е стало
смеркаться, когда парни добрались на такси до «Туриста- ’
чсекоп поляны», расположенной на склоне этой сопки. !
Отсюда открывалась панорама города и бухты. Р е б я т а'
быстро установили палатку. Помогли Каш тану влезть в
мешок. И он, на удивление, почувствовал себя уютно и
умиротворенно. И почти сразу уснул.
За три дня, проведенных на «Туристической поляне», *
Каш тан успел привязаться к семерым парням, которых
судьба определила ему в спутники.
Слава был, конечно, прирожденным лидером, смека­
листым, неунывающим, компанейским. В нем клокотала
юная энергия, и он не способен был ни минуты оставать­
ся без дела.
Валера, напротив, отличался немногословностью,
сдержанностью. Но ощущалась в нем надежность. Он <
владел профессиями столяра, слесаря, шофера, мотори­
ста. Студент Дима задумал отделиться от родителей.
Д ля этого нужны деньги. В зял академический отпуск и ;
вот рванул на Тихий океан. Оба Саши, один — киноме­
ханик, а другой — мастер с часового завода, давние прия­
тели, мечтали приобрести автомобили. Чтобы приблизить
день желанной покупки, и подрядились поработать на
рыболовецком судне. Олег раньше учился в мединститу­
те, но бросил его, поскольку понял, что это вовсе не его
призвание. Так и не разобрался, чего ж е он хочет. Решил |
пока потрудиться на морском поприще. Будет время по­
думать о том, как строить свою судьбу дальше.
Яш а был старшим в компании. Молчаливый, погру­
женный в свои думы бородач несколько выделялся сре­
ди остальных. Что-то у Яши разладилось в семье. Он по­
нял, что требуется резкая перемена в жизни, и не побоялся отправиться на край земли.
Все семеро неназойливо, дружелюбно опекали К ан ь
тана. Иногда, правда, немного подтрунивали над-ним,
называя доходягой. Ем у было хорошо с ними. И трое
суток, проведенных в Петропавловске, пробежали бы­
стро.
Снова, как когда-то в детстве, он мог ночами смотреть в необъятное, усыпанное звездами небо. И это при­
несло тихую радость, удивительное душевное успокоение,
Каш тан так приспособился и привык к спальному мень
ку, что, когда вся компания перекочевала на теплоход*
он отказался от места в каюте. Е м у удалось удобно при*
строить свой мешок на спардеке, около шлюпки. Здесь,

на деревянной палубе, его не мучили тошнотворные за­
пахи нагретого масла, железа и краски.
К ак только за кормой растаяла в синеве Авачинская
бухта и островерхие сопки с заснеженными вершинами,
Каштан залез в свой мешок. Он с удовольствием вдыхал
покалывающий ледяными иголочками йодистый воздух
н слушал глухой раскатистый говор океана.
«Аскольд» отправился в рейс по островам Курильской
гряды в полдень. До Аракутана предстояло плыть чуть
более суток.

4. «...И ТАМ СЛЫШИТ ШУМ ВЕЛИКИЙ И ГРОМ...»

Проснулся Каш тан рано. В темном еще небе мча­
лись похожие на огненные ракеты облака.
Над самой водой колыхался живой туман, и в нем
играли отблески красного сияния.
Но вот туман стал улетучиваться, и открылось мо­
ре — плоское, тяжелое, оловянное.
Каш тан вглядывался в морские дали с чувством,
похожим на радостный подъем. И это его удивило. Ско­
рее всего такое настроение было вызвано ощущением
пространства. Необъятная ширь неба и моря. Прост­
ранство. Он уже забыл о нем. Валяеш ься на больнич­
ной койке в тесной палате, годами торчишь в малога­
баритной квартире, на работе — в заставленном поме­
щении, в вагоне метро, в троллейбусе. Привыкаешь к
стенам и потолку. И кроме них — ничего. А простран­
ство вечное, величественное существует само по себе,
п к нему надо прикасаться, чтобы ощущать связь с
миром.
По правому борту стали видны обрывистые берега
какого-то острова, пятна снега, шлака и пепла на мерт­
вой скалистой земле, застывшие потоки лавы с бурыми,
фиолетовыми и черными слоями. Над островом воз­
вышалась сопка с острой, скошенной набок вер­
шиной.
Каш тану вспомнился увиденный во сне голый ка­
менный островок. Он, правда, не походил на этот, реаль­
ный. И все же было странно — почему вдруг явился к
нему такой сон?
Каштан не верил в вещие сны, считал всякие пред­
видения чепухой. Но как истолковать такое вот совпа­
дение недавнего сновидения и яви, он не знал.

М ежду тем впереди показались новые острова. Они
медленно надвигались, показывали свои каменные бо­
ка и также медленно уплывали назад.
Каш тан сложил вчетверо спальный мешок, положил
его на кнехт и сел, словно на мягкий пуфик.
В середине дня он увидел висящий над горизонтом
конус дымящегося вулкана. Казалось, что он подвешен
к огромной туче, застывшей над одним местом.
Кто-то сказал за спиной у Каштана:
— Это знаменитый вулкан Боброва на острове Анива. Но чаще его называют Дядей.
Каш тан оглянулся. Бородатый Яш а мрачно всмат­
ривался в горизонт. Ю ра спросил его:
— Дядя — на том острове, куда мы плывем?
— Нет. М ы плывем на Аракутан. Он находится ря­
дом с Анивой.
— А вулкан-то действует!
■
— Да. Резвится время от времени.
Яш а помолчал и вдруг нараспев стал говорить:
— Гора эта велика и высока гораздо... И з нее днем
идет дым, а ночью искры и зарево. А сказывают, буде
человек взойдет до половины той горы и там слышит
шум великий и гром, что человеку терпеть невозможно.
А выше половины той горы, которые люди всходили,
назад не вышли, а что там людям учинилось — неве­
домо...
Ю ра удивленно посмотрел на Яш у и спросил:
■
— Что это?
— Это слова Атласова. Был такой путешественник.
— Яша, а кто вы по профессии?
Бородач помолчал. Потом сказал:
— У меня семейный крах, Юра. И я подался сюда,
чтобы быть как можно дальше от тех руин. А профес­
сия... Теперь это не имеет значения.
Каштан, кивнув, проговорил:
— А я еду сюда помирать.
— Я давно это понял, Ю ра,— спокойно проронил
Яша. И после паузы д обавил:— У каждого свой зов.
На палубу вышли все спутники Каштана. Они
всматривались в очертания двух островов, отделенных
друг от друга проливом.
— Какой из них наш-то? — спросил Слава Яшу.
— Тот, что без вулкана. Н а Аниве жителей нет.
Острова приближались.
Взоры невольно приковывала дымящаяся сопка: ма­

ло кому приходилось видеть действующий вулкан в на­
туре. Чем ближе подходили к острову Анива, тем более
грозным выглядел Дядя. Из кратера его доносился ви­
брирующий гул, оттуда вырывались клубы серого дыма,
подсвеченные снизу оранжевым отблеском огня.
— Он что, всегда так пыхтит? — спросил Слава у
пробегавшего матроса и показал на Дядю.
— Д а нет,— остановился моряк,— это он сегодня
•Iго-то осерчал. А обычно курится себе помаленьку, по­
тихоньку...
Пока теплоход шел на траверзе Анивы, Каш тан не­
отрывно смотрел на вершину, изрыгающую дым, и не
мог оторваться от этого зрелища. Оно словно гипноти­
зировало его. И когда «Аскольд» развернулся курсом
к соседнему острову, а тот и был конечной целью их
путешествия, Каш тан все продолжал смотреть на вул­
кан.
Между тем судно шло уж е вдоль берегов Аракутана.
Могучей громадой базальта, хмурыми исполинскими
у тесами остров круто обрушивался в море. Но вот за
мысом неожиданно открылся залив. Он наискось вренался в береговую кромку.
«Аскольд» вошел в залив, и пассажиры увидели в
глубине бухты, в самом центре берегового полукружья,
пирс и поселок, рассыпанный по крутому склону ка­
менной сопки.
Капитан объявил по радио о том, что «Аскольд»
швартуется к пристани поселка Благодатного.
Каш тан и сам не ожидал, что будет так волноваться,
спускаясь по трапу на берег. Сердце его учащенно коло­
тилось, и, если бы не поддержка Славы, он, наверно,
не устоял бы на ногах.
День был на исходе, солнце сползало к морю. Дул
ледяной ветерок.
Со своими спутниками Юрий зашагал по пирсу на
берег.
Там у входа на пирс стояли встречающие. Каштан
набрал у Валеры свой мешок и отошел в сторону, что­
бы пе быть помехой своим спутникам в их разговоре
• шустрым востроносым представителем администрации,
крепким мужчиной с лицом морского волка, и тощим
комендантом общежития. Востроносый стремительно вы­
палил:
— Хлопчики, с прибытием! Распорядок такой: мед­
осмотр, баня, столовая, общежитие... Знакомьтесь: это

капитан Платонов, наш командующий флотом, а это —
Никитич, комендант общежития.
— Никто раньше не работал на флоте? — спросил
капитан Платонов.
— Все впервые,— ответил Слава.
•
— Вопрос ясен! Двинули! — воскликнул администра­
тор.
Слава обернулся и взглянул на Каштана. Тот под­
нял с земли свой спальный мешок и медленно побрел по
берегу.
Администратор посмотрел на Каштана и спросил:
— А этот меланхолик тоже из Москвы?
— Москвич. Летел вместе с нами.
— Турист, что ли?
— Д а вроде того.
— К нам сюда всякие чудики приезжают. Кто за
икрой, кто на вулкан поглазеть. Но этот — вовсе ка­
кой-то блажной. Квелый заморыш. Паспорт-то у него
есть?
Слава сердито сказал:
— А по-вашему, сюда можно добраться без доку­
мента?
— Ну, все-таки... Здесь же, как ни крути, погранзона.
Администратор повернулся к моряку и с усмешкой
спросил:
— Может, ты, Иван Данилович, возьмешь его к се­
бе на флот, а? Впередсмотрящим? А ? Ш учу, шучу! Л ад ­
но, ребята, за мной!
Слава подбежал к Каш тану и сказал:
— Ты, Юра, далеко не уходи, понял? М ы придем
через часок. Договорились?
Каш тан кивнул. Слава догнал своих парней, и они
вслед за востроносым стали подниматься вверх по сту­
пенькам, выбитым в каменистом грунте.
Каштан прикинул, что лучше всего вулкан наблю­
дать с правого края бухты, где возвышается над морем
гигантская отвесная скала. М ежду базальтовой стеной
и водой — узенькая береговая полоска, усыпанная галь­
кой. Там безлюдно, и никто не будет мешать ему смот­
реть на вулкан. Он не спеша направился в ту сторону.
Мешок оказался не таким у ж и тяжелым.
Навстречу ему летящей походкой шла девушка в
штормовке и юбке. Она явно спешила, но, поравняв­
шись с Каштаном, вдруг приостановилась и вниматель­

но всмотрелась в него. В больших серых глазах ее он
уловил безмерное удивление. Однако, ничего не ска­
т и , девушка быстро пошла дальше.
Каштан оглянулся. Оглянулась и она. Что ее так
удивило? Наверно, мертвенная его физиономия. Лишний
риз убедился: чтобы не пугать своим дохлым видом
честных граждан, надо находиться подальше от них.
Он снова обернулся. Девушка в штормовке поднима­
лась по ступенькам на верхний ярус поселка.
Он брел по краешку береговой кромки, подыскивая
удобное место. Справа в двух шаАзЛзздымалась ввысь
стена базальтового монолита, слева широкой дугой разпорачивалась бухта. Впереди, в воротах залива, синел
океан. И там же, всего лишь километрах в семи, прямо
перед Каштаном высился над морем конус дымящегося
вулкана.
Почему его так притягивало и завораживало это зре­
лище, он понять не мог.
Каштан сложил спальный мешок и сел на него. В е я­
ло стынью от окоченелой базальтовой стены. Н а мокрых
черных камнях в воде поблескивал багровый отсвет за­
ходящего солнца. Легкий ветерок гнал по бухте зеленые
льдины. Ш урш ала о гальку волна, цокали камешки, па­
дая в воду.
Было бы тихо, если бы не рокотанье вулкана. Оно
раздавалось все громче. И больше становилось оран­
жевого дыма.
Его окликнули знакомые голоса. Это пришли Слава
с Валерой. Они принесли ему еду. Миска, которую по­
дал Слава, была наполнена
красной икрой. Валера
вручил кусок хлеба и ложку.
- Порубай, Юра, курильскую кашу! — весело ска1.1 л Слава.— Привыкай к местным условиям.
Каш тану никогда не доводилось есть икру ложкой.
11о ребята заставили его крепко потрудиться над «ку­
рильской кашей». Потом он с наслаждением запил икру
горячим чаем, который парни принесли в термосе.
Он узнал, что Слава договорился с администрацией
об устройстве его в общежитие. Однако Каш тан и слы­
шать об этом не хотел:
- Спасибо, ребята, но не пойду я в общежитие. Это
исключено. Устроюсь вот здесь, в мешке. Чем плохо?
Мне нужен свежий воздух.
—
Ну, смотри,— бросил Слава.— И все-таки имей в
виду, что место для тебя всегда есть.

— Тут местная докторша очень тобой интересова­
лась,— заметил Валера.— Кто ты, да что, да почему?
— Докторша? — удивился Каш тан.— A -а, это, навер­
но, та девица в клетчатой юбке. Ей-то что за дело?
— Профессиональный интерес,— предположил Сла­
ва.— При виде твоих мощей возникает сильное ж ела­
ние — кормить и лечить.
Начало смеркаться, и парни ушли в поселок. Каштан
вновь стал смотреть на Аниву. А вулкан с каждой ми­
нутой становился беспокойней. Теперь его вершина ка­
залась раскаленной докрасна, а гул напоминал артил­
лерийскую канонаду. Вверх стали взлетать огненные
бомбы. Они падали на склоны и скакали вниз словно
мячи.
— Что-то разворчался наш Дядя! — неожиданно
произнес за спиной женский голос.
Каштан обернулся. Около него стояла сероглазая
девушка в штормовке, повстречавшаяся давеча на доро­
ге. Из-под капюшона выбились русые волосы. Н а смуг­
лом чистом лице — румянец.
Юрия поразили необыкновенно живые глаза. В них
трепетно переливался отсвет какой-то душевной напря­
женности. Однако голос женщины был спокоен. Она
сказала:
— Вообще-то мы здесь привыкли к его выкрутасам
и спим спокойно, когда Д ядя бушует.
Каштан проронил:
— Вашему поселку он не угрожает?
— Дядя нас не тронет, если даже взорвется... Но,
внаете, у меня сегодня странное ощущение тревоги. Пред­
чувствие беды, что ли. Сама не понимаю, отчего это...
Она помолчала. Затем вздохнула и мягко сказала:
— В ы чем-то больны. Я вижу. Вам нельзя оставаться
здесь. Ночи у нас студеные. Вас тут ледяным панцирем
покроет.
— У меня теплый спальный мешок.
— Этого недостаточно. Идемте, переночуете хотя бы
в амбулатории.
— Меня тошнит от одного вида и запаха медпункта.
— Серьезно же вам говорю — застудите почки. Схва­
тите плеврит.
•
— Не все ли равно? — вяло отозвался он.
Она стояла, чуть склонив голову, и рассматривала
его. Спросила:
— В ы кто?

Он полез в карман за паспортом. Она сердито скамила:
— Перестаньте! Я врач, а не милиционер. Зовут ме­
ня Полина Александровна.
— Меня звали Юрием Петровичем. Был архитекто­
ром.
— Хоть вы и числите себя в прошедшем времени,
Юрий Петрович, но я не могу позволить вам окоченеть
адесь!
— Позволить или не позволить что-то в отношении
меня может только один человек — я сам,— тихо, но
довольно зло произнес Каштан.
Он почувствовал, что она обиделась. Ее губы дрог­
нули и напряглись, а в глазах мелькнул холодок.
В это время из-за поворота на береговой кромке по­
казался крепкий мужчина в морской фуражке и куртке.
Он держал за руку девочку лет пяти. Увидев докторшу,
моряк посадил девочку на плечо и стал ей громко и
весело говорить:
— А ну-ка, дочурка, глянь-ка в бинокль с маяка, не
иидать ли где-нибудь мамули!
Девочка согнула пальцы в колечки, приставила их if
глазам и воскликнула:
— В и ж у на горизонте красивую женщину!
— Но ведь наша мамуля — самая, самая красивая
из всех красивых! Она ли это?
— В и ж у самую-самую красивую из всех красивых!
— Значит, это она! — торжественно провозгласил мо­
ряк.
Полина Александровна с ласковой улыбкой уже шла
нм навстречу. Она обняла мужа и дочь, и все трое, тес­
но прижавшись друг к другу, пошли по береговой кром­
ке к поселку.
Вот счастливая семья, с какой-то непонятной горечью
решил Каштан. А муж, наверное, спрашивает сейчас
докторшу: что это за субъект, с которым она разгова­
ривала?
Каштан почти угадал. Виктор Ковалев, едва они
отошли, поинтересовался у жены:
— Откуда взялся этот странный тип?
— На «Аскольде» сегодня приплыл. Совсем больной.
I !о ни в какую не соглашается идти в амбулаторию.
— Ну, это его личное дело.
— Не могу же я, Витя, допустить, чтобы человек
изгибался тут, хотя бы и по своей волне. Не имею права.

К