Талисман. Часть 1 (СИ) [Петр Young Peter] (fb2) читать онлайн

Петр  "Peter Yong"   Талисман

Глава 1. Самый худший день в жизни

...Открылась бездна, звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

...Уста премудрых нам гласят:

Там разных множество светов;

Несчетны солнца там горят,

Народы там и круг веков:

Для общей славы божества

Там равна сила естества.

...О вы, которых быстрый зрак

Пронзает в книгу вечных прав,

Которым малый вещи знак

Являет естества устав,

Вам путь известен всех планет,-

Скажите, что нас так мятет?

М. В. Ломоносов - "Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния"

Все началось промозглым декабрьским утром, когда в детдоме №21 стоял такой ужасный холод, что даже под одеялом невозможно было согреться, а изо рта струился пар. Сегодня Саймон проснулся очень рано и больше уснуть не мог. Он пытался пошевелить онемевшими от холода пальцами ног, и, пытаясь согреть их, надел колючие шерстяные носки. А ещё прошёлся вокруг своей кровати, уж сильно напоминавшей больничную койку, хотя и это не принесло результатов.

Всего каких-то два дня назад у них было отопление, но в целях экономии его отключили, и жить стало намного, намного труднее. Не прошло и дня, как многие успели простудиться, а лекарственных средств не хватало, поэтому приходилось ждать, когда к понедельнику приедет небольшой грузовик со всем важным для жизнеобеспечения. Как всегда, его водитель Бобби обрадовал бы детей своим появлением, ведь он служил в военном полку, а значит знал все то, что происходило за пределами детдома и в самой Англии! Если выходила плохая погода, он мог остаться переночевать, чем несказанно радовал всех ребят. Существовала своего рода, некая традиция, если Бобби оставался на ночь, то под вечер, сложив ноги по-турецки, и включив фонарик, он рассказывал детям удивительные истории о его приключениях, конечно же слегка приукрашенные, где здоровяка-водителя якобы брали в плен немцы и орудиями пыток старались выведать у него об их военном полке. Но, конечно же, несмотря на страшную боль, пленник мужественно терпел и ничего не говорил. Все маленькие велись на эти россказни с широко открытыми ртами, старшие же, в том числе и Саймон, снисходительно ухмылялись. Утром Бобби уезжал обратно, сначала направляя фырчащий грузовик вперед, дальше поворачивая налево, и вскоре скрывался за белоснежными деревьями в лесу. По слухам, там в шести милях езды, находился главный действующий полк.

За окном плыла куча темно-серых облаков, из-за чего в комнате было очень темно, может, даже темнее, чем вечером. Большинство ребят давно проснулись; уже пошли обычные разговоры, вроде: «Когда уже пойдем завтракать?» или «Так холодно!». Никто никуда не выходил — это разрешалось после семи, и то — под присмотром воспитателя. Часы на стене, у деревянных дверей, показывали пока половину седьмого.

Укутавшись легким одеялом и закрыв глаза, Саймон намеревался проспать еще лишние полчаса. Многие тоже решили залезть обратно в кровати-койки, но все равно продолжали свои нескончаемые разговоры, разлетающиеся с тихим шелестом по комнате. Один из таких Саймону удалось подслушать.

— Эй, слыхал последние новости из Лондона? — послышался голос Лукаса, соседа Саймона. — Говорят, что немцы сумели пробраться до границы Англии, и скоро доберутся до нас.

— Да ну! — изумленно прошептал голос здешнего подпевалы Ника, считавшего Лукаса чуть ли не своим кумиром.

— Зуб даю, что не вру, — самоуверенно заявил тот. — Сам слышал, как об этом разговаривали завхоз с уборщицей…

— Нашел кому верить! — послышался вдруг во всей шепотне громкий и звонкий возглас Саймона. Он совсем забыл, что слушает чужой разговор!

К нему обернулась дюжина удивленных глаз. Саймон от смущения покраснел, лицо обдало жаром, и все тело ужасно вспотело, он вмиг забыл про холод. Надо же было такое ляпнуть! Почему нельзя было просто проигнорировать?!

— Да неужели, Пейдж? — издевательски протянул Лукас, гадко растянув губы. Он слез с кровати и приблизился к кровати соседа.

«Боже, — говорил внутренний голос Саймона, — пусть они все отвернутся и просто забудут об этом!»

— Чего молчишь, язык проглотил? — таким же тоном заговорил верный подпевала Ник, повторив за Лукасом.

И правда — молчание Саймона затянулось. От страха к горлу подступил большущий ком. На этот раз терпение обоих начало лопаться. Сейчас могло произойти что угодно, если бы деревянные двери не открылись. За ними показалась воспитательница, и одновременно директор детдома №21, миссис Корнуэлл, женщина шестидесяти-семидесяти лет, очень низкого роста, так что она была почти вровень с детьми. Седые волосы, собранные в пучок, говорили о ее чрезмерной аккуратности. Портили всю эту властность лишь добрые глаза под стеклами очков и приятная улыбка.

Миссис Корнуэлл сильно прокашлялась и сказала хрипловатым голосом:

— Дети, встаем все в ряд и идём за мной в столовую, — она сделала многозначительную паузу, — медленным и тихим шагом!

Обрадованные детишки в предвкушении завтрака повскакивали с коек, чтобы первыми пробраться к заветному выходу. Началась настоящая суматоха, все толкались, продвигались вперед, постоянно падали на пол, в основном это были девочки, и не раз раздавалось эхом:

«Миссис Корнуэлл, он меня толкнул!»

Целых десять минут понадобилось миссис Корнуэлл, дабы успокоить ораву неугомонных ребят и отправиться наконец-таки на завтрак. К сожалению, они опоздали. Теперь удрученные голодные мальчики и девочки жевали твердое печенье и пили остывший чай.

Дальше по расписанию всем следовало пойти погулять на улице, но за ночь выпало столько снега, что пришлось коротать время в игровой комнате. Это место можно было назвать как угодно, только не «игровой комнатой»! Главным развлечением здесь был огромный сундук со старыми игрушками, ну совсем уж для маленьких.

Сегодня настроения ни у кого не было. Собираясь в группы, дети почему-то говорили в основном шепотом. В воздухе витала гробовая тишина, изредка нарушаемая тихим покашливанием или чиханьем.

Саймон сел в скрипучее кресло в дальнем углу комнаты, подальше от всех, достал из-под кожаного сиденья наточенный карандаш и старый дряхлый несессер, где хранилась изрядная стопка бумажек. На них были запечатлены люди, предметы, пейзажи…

Для четырнадцати лет Саймон хорошо рисовал. Он начал рисовать, когда был еще совсем маленьким. Увлечение появилось из-за странных снов, скорее всего воспоминаний. На него смотрели серо-зеленые глаза, потом все пространство охватывало некое сияние, куча ярких разноцветных линий, переплетающихся друг с другом, превращаясь в другие, более сочные цвета. Настолько малыша это впечатлило, что он без промедления нарисовал данное видение на салфетке и показывал всем и каждому. К сожалению, Лукас порвал этот рисунок, хотя картинка из головы ясно отпечаталась в памяти Саймона, вдохновив его… С тех пор он и увлекся живописью. Единственным спутником для него всегда оставался верный кожаный несессер, который ему подарила миссис Корнуэлл на одиннадцать лет.

Тупо уставившись в чистый желтый лист, Саймон вспоминал недавний сон.

Голубое небо, под ним растет дерево. Похоже на сад. Лепесточки лилий изящным плавным движением опускаются на землю. Один из таких случайно падает на лицо Саймона, отчего тот чихает и жалобно хныкает. Потом чья-то рука дотрагивается до его лица. До чего же приятное и нежное ощущение. И Саймон сразу же успокаивается. «Не бойся, — звучит, отдаваясь эхом, женский голос. — Ничего не бойся… я рядом… я всегда буду рядом…»

Интересно, кто эта женщина? Может, это его мама? От такой мысли в сердце затеплилась надежда. Все дальше погружаясь в свои мысли о неизвестной матери, Саймон не заметил, как из-под карандаша появилось сначала дерево с лилиями, затем — падающие лепестки и женская рука. А что, получилось довольно лаконично, нет ничего лишнего, все грамотно построено, хотя кого он обманывает… больше же Саймон никому не покажет этот рисунок.

До ушей, словно издалека, разнеслось что-то неразборчивое. Только в третий раз стало понятно, что кричат: «Пейдж!». Дальше все произошло быстро: Лукас, любивший отнимать у ребят вещи и присваивать их себе, вырвал из рук Саймона альбом, а вместе с ним — запечатленный на рисунке прекрасный сон.

Часто, в таких ситуациях, поблизости находилась миссис Корнуэлл, все-таки она давно работает воспитателем и имела достаточно высокий опыт с детьми, чтобы ситуация быстро решалась. Однако, сейчас её тут не было.

Саймон, без тени страха и колебаний, накинулся на Лукаса с грозным видом и огнем в глазах. На подмогу своему кумиру поспешил Ник. От подпевалы задира особой поддержки не получил. Трое мальчишек катались, перекидывая друг друга на спину, по всей игровой комнате. Столпившиеся дети, восклицая и улюлюкая, болели в основном за Лукаса, да что в основном, все без исключения болели! В потоке криков ни разу не проскользнуло имя Саймона. Мальчика вообще считали странным и настоящим психопатом из-за чрезмерной агрессивности.

— Лукас! Лукас! Лукас!!! — громко скандировали они.

Все размылось, голова кружилась, Саймон лежал на холодном деревянном полу и учащенно дышал, на него мучительно давили ноги победителя, размахивающего потрепанным кожаным несессером. Ну неужели ему не помогут?

— Что здесь происходит? — послышался голос долгожданного спасителя.

Ребята перестали кричать и расступились, чтобы дать возможность директрисе-воспитательнице лично взглянуть на картину. Вели они себя при этом как безобидные ангелочки!

Нарушители порядка поднялись все трое в пыли, с кучей синяков. У Саймона на затылке прощупывался холмик, росший с каждой секундой; нижняя губа Лукаса кровоточила, а Ник, которому досталось больше остальных после драки, аккуратно касался вспухшего носа, под левым глазом разлился фиолетовым морем фонарь.

Миссис Корнуэлл готова была упасть в обморок. Грозное выражение лица, напряженные морщинки на лбу нисколько ее не красили. Очки чуть съехали вниз.

— Кто начал драку? — медленно, с ударением произнеся последнее слово, сказала она, хотя уже сама успела понять кто именно заварил всю кашу. — Саймон, ко мне в кабинет, без возражений!

Миссис Корнуэлл недовольно поджала губу и молча вышла из игровой комнаты. Сразу же она воскликнула:

— Я долго ждать не буду!

Насупленный, полный негодования, Саймон подобрал с пола несессер, и заковылял своими непослушными ногами за директрисой приюта. Сзади послышалось хихиканье.

Будь они все прокляты, и этот Лукас, его тупой подпевала, да все эти ребята! Саймон громко топал ногами, показывая этим, как он недоволен. Да, он устроил драку! Но ведь это Лукас его специально спровоцировал на такой поступок! Буря эмоций захлестнула четырнадцатилетнего парнишку, и по грязному лицу обильно заструились слезы ненависти, настоящие волны отчаяния, никак не желали прекращаться, наоборот, они еще больше и больше накатывали на него, щекоча щеки. Ну вот! Пошли в дело сопли. Как же неудобно будет, если ему придется высморкаться перед миссис Корнуэлл, но делать было нечего.

Резкий звук, напоминающий игру в трубу, заставил обернуться строгую пожилую даму. Грозный вид, на удивление, мигом сменился на мягкий, сочувственный. Момент продлился недолго, и она снова двинулась по коридору.

Чувствуя себя неловко, Саймон шел следом, про себя благодаря добрую директрису за понимание.

Не встретив больше никаких препятствий, они вдвоем достигли ее кабинета. Стоит ли описывать данное место? Думаю, нет. Скажу лишь, что это была вполне уютная комната. На стенах, полках, столе, (даже на подоконнике) хранились фотографий разных времен. На некоторых Саймон смог разглядеть совсем еще молодую и привлекательную будущую директрису детдома №21, одетую то в платье с горошинами — на черно-белой фотографии с левого края стола, — то в платье с розами на цветной фотографии с правого, при этом везде волосы у нее были строго уложены, прямо как и сейчас. Еще тут стоял ужасный старческий запах. Наверняка, каждый хоть раз его чувствовал: чуть сладковатый, приторный душок. Саймон, дабы избежать искушения снова вдохнуть зловонный аромат, незаметно дышал ртом.

— Садись, Саймон, — спокойно сказала миссис Корнуэлл, пододвигая дополнительный стул к своему столу.

Не возражая, тот преспокойно сел. Настроение, неизвестно как, вдруг поднялось. К старческому сладковатому запаху присоединился еще более сладкий, но такой нежный и приятный. Саймон заклевал носом, и не заметил, что миссис Корнуэлл достала из маленького буфета миску молочных конфет.

— Будешь? — спросила она, подавая мальчику одну такую конфетку.

Саймону они не очень нравились, особенно молочные с сильным сладким привкусом, напоминавший тот же запах, но отказаться было бы некрасиво, поэтому он с улыбкой взял конфету и прямиком отправил в рот. Миссис Корнуэлл тоже развернула обертку, а потом еще одну. Дожевав, она неразборчиво сказала из-за оставшихся кусочков в зубах:

— Что ж, давай к делу. Почему вы подрались?

Чтоб оттянуть время, Саймон неоправданно долго жевал конфету, дабы продлить эту мирную тишину и не прекращать ее ни на минуту. Зная, что долго тянуть время не получится — он проглотил ее.

— Лукас забрал у меня альбом!

— Но это не повод сразу же на него кидаться, — с грустью промолвила миссис Корнуэлл, нервно перебирая фантиком от давешней молочной конфеты, не решаясь бросить обертку в урну, что стояла в паре миллиметров от стола.

Саймон не нашел более подходящего ответа для такого утверждения. Он гладил ушибленный затылок и молча вглядывался в свои потускневшие от старости ботинки, не смея смотреть в глаза человеку, с которым его связывали какие-то родственные отношения.

— Ты же понимаешь, что поступил некрасиво со своей стороны? — теперь миссис Корнуэлл говорила намного строже и серьезнее, чем в прошлый раз.

— Да, — просто ответил Саймон.

Директриса детдома промолчала. Потом соизволила выбросить ненавистный фантик в маленькую корзинку. Затем она пристально посмотрела на Саймона, наверняка что-то обдумывая. Саймон терпел испытующий взгляд, с досадой разглядывая шнурки, успевшие развязаться во время недавней стычки двух врагов. Тут миссис Корнуэлл тяжело вздохнула.

— Эх… вот что мне с тобой делать? Это уже не первая твоя выходка. Ты чуть ли не каждый день устраиваешь драки и потасовки, чаще всего с Лукасом…

— А чего он тогда лезет ко мне!.. — перебил директрису Саймон, но та не слышала его слов и продолжила, как будто никто ее не перебивал:

— …тебе что, не нравится жить там? Ничего, я могу тебя перевести в другую общую комнату. Если сам хочешь, я не заставляю.

— Может, я поживу один? — предложил Саймон, сдерживая себя, пытаясь не раскричаться от гнева. Миссис Корнуэлл заметила, что глаза у мальчика заблестели.

— К сожалению, — начала она, — у нас нету отдельной для тебя комнаты. Я могу только перевести тебя в другую общую. Решай сам…

Саймону было все равно, перевестись или не перевестись, только бы не встречаться глазами с Лукасом и не видеть его гадкую усмешку. Тем более там ему никто не рад, а шансов найти друзей в новом месте все же больше. Саймон кивнул.

— Ну, коли ты этого хочешь, значит так тому и быть. — Заключила миссис Корнуэлл. — Я приду за тобой ровно в семь. Не забудь собрать вещи, хорошо?

— Хорошо.

Миссис Корнуэлл снова предложила Саймону сладко-молочную конфету. Получив отказ, она с обидой опустила лакомство обратно в миску. И, по чьему-то велению, в кабинет ворвался ослепительный солнечный свет. Комната заиграла новыми красками: серые тона мигом исчезли под солнечным зайчиками, прыгающими туда и сюда, куда ни глянь. Казалось, находящихся в этой комнате данный факт нисколько не обрадовал.

Миссис Корнуэлл громко кашлянула, что-то записала на бумажке, потом сказала:

— Ты можешь идти.

Саймон кивнул, встал, подошел к двери, за которой находился выход. Секунду он постоял рядом с ней и вышел, чувствуя себя более удрученным, чем был до того, как вошел сюда.

Кажется, никогда раньше он так не печалился, как сегодня. Живот сильно заурчал. Того печенья и конфет не хватало, чтобы утолить нестерпимый голод.

Коридоры детдома №21 были длинными и запутанными, поэтому шанс заблудиться был крайне велик. А все дело в том, что при его постройке в конце девятнадцатого века довольно неточно создавался план помещения. Их редко убирали, на каждом окне, если присмотреться, можно заметить спадающую вниз паутину и кучу клубков пыли, оседающих на подоконнике. У тех, кто жил в этом месте, бесконечные проходы не вызывали страха заблудиться, т. к. они давно здесь жили и без труда могли идти все прямо от восточного крыла, при поворотах сворачивать налево, после очередного лестничного пролета оказаться на третьем этаже, снова идя прямо, и вскоре оказаться возле общей комнаты, где и спал Саймон с другими мальчиками и девочками.

Дойдя до лестничного пролета, Саймон ступил ногой на первую ступеньку, как вдруг, откуда ни возьмись, на него упало нечто большое. Это «большое» кстати оказалось еще и живым!

Ну, если быть точнее, то это была девочка, пятнадцати лет, вся в шрамах и царапинах. Не будь у нее такие предлинные, черные, волнистые волосы, ее легко можно было принять за пацана с грубыми чертами лица. Темные глаза лучились неким теплом, особенно выделялись маленькие огненные блики.

Незнакомка встала, отряхнулась, и вместо того, чтобы извиниться, грубо заговорила:

— Совсем слепой?! Не видишь, что человек бежит?

— Сама виновата! — ощерился Саймон. Ну и дерзкая! Он шел себе, никого не трогал, она бежала, упала прямо на него, так он еще и виноватым остался! Ни стыда, ни совести!

— Я?! — удивленно вскрикнула девчонка, держа что-то за пазухой. От Саймона не укрылся аромат свежей выпечки и яблок.

— Да, ты! — сказал он. — Нечего бегать, как угорелая! И что ты там прячешь?

— Не твое дело! — сказала бунтарка. Видно было, как она занервничала, сильнее прижимая какую-то важную для нее вещь.

Как бы она ни старалась, на пол всё равно, к несчастью, упал один злосчастный пирожок, похоже, взятый с кухни.

— Ты что, — проговорил Саймон, шокированный данной сценой, — своровала пи…

— Шшш! — шикнула девочка, поспешно наклоняясь и роняя еще четыре таких же пирожка.

Воспользовавшись моментом, Саймон успел взять мягкую булку. Девочка-бунтарка, заметив, ударила его в живот. Наверняка каждый из вас понимает, какая же невыносимая, непередаваемая боль.

Саймон крепко ухватился за живот и стиснул зубы, решив не сдавать да поймать воровку, в данный момент быстро убегающую с места событий. Скорее, не то сбежит!

— А ну стой! — крикнул ей вслед Саймон.

Держась за живот, мальчик тоже перешел с ходьбы на бег, и двинулся за отчаянным воришкой. Было это легче сказать, чем сделать, потому что воришка бежала намного быстрее своего преследователя, которого такое дело совсем не радовало.

«Так! Теперь она завернула туда! Эмм… нет — вон туда! — проговаривал про себя мальчик, боясь потерять преступницу. — Завернула за угол… еще чуть-чуть, скоро выдохнется!»

Каждый раз та исчезала из виду, а потом и вовсе пропала. Саймон запаниковал.

«Успокойся! Не могла она взять и исчезнуть… сто пудов спряталась где-то здесь!»

Мальчик осторожно обвел глазами коридор, ничем не примечательный, как и все предыдущие, не считая того, что у пары окон имелось по несколько штор серого цвета.

«Ага! Вот я и нашел тебя, воровка!»

Тихо, стараясь не скрипеть ботинками, Саймон подкрался к ближайшей шторе. Сердце отдавало ритмичными напряженными стуками. Совсем немного осталось до момента истины! Он протянул руку, осторожно схватился за штору, отдернул со всей силы в другую сторону, и… пусто. Саймон проверил еще одну штору, потом еще одну, и так до того, пока не отдернул все до единого.

— Черт! Ускользнула! — выругался удрученный Саймон.

Ну вот! И почему ему всегда не везет?!

«Самый худший день в моей жизни!» — причитал мальчик, возвращаясь к лестничному пролету, ну, а дальше вы сами знаете…

***

Под вечер солнце снова скрылось за облаками, хотя, по правде, никому не было до этого дела, в том числе и Саймону, преспокойно собиравшему в рюкзак вещи: альбом с карандашами, старую поношенную одежду, кусочек зеркала, и медальон с черным камнем в серебряной оправе, в общем, нужное.

Голод, побег той девчонки воришки, потасовка с Лукасом, перевод в другую комнату, скорее всего поезд от такого переизбытка эмоций не смог бы тронуться с места! Саймон с тревогой посмотрел на часы — было без пяти семь. Скоро должна прийти миссис Корнуэлл и забрать его отсюда. Вместо того, чтобы радоваться, покидая место, где его изводил несносный сосед по кровати, всячески игнорировал каждый ребенок, считал психом, Саймон наоборот грустил. Здесь он жил с самого младенчества и непривычно было взять и уйти в другую общую комнату, с теми же кроватями-койками, окнами, стенами, но другими детьми, мальчиками и девочками, с другой стороны, с ними ещё можно было подружиться и найти общий язык. Благодаря засиявшему внутри зерну надежды, Саймон, волей не волей, слабо улыбнулся.

— Что, собираешься уйти от нас навсегда?! — издевательски прозвучал голос вошедшего внутрь Лукаса, чья губа перестала давно кровоточить, но оставила после себя едва заметную царапину.

Саймон промолчал, не поддаваясь провокациям, и с безмятежным видом, складывал вразнобой носки. Не хотелось второй раз за день устраивать конфликт, когда до торжественных семи часов оставалось жалких пять минут!

— Ничего не хочешь сказать… на прощание? — Лукас подошел к кровати Саймона, глядя на него, худенького прыщавого парнишку.

И правда, не рассказать ли им всем напоследок, сколько злости и ненависти накопилось в нем спустя годы обид. Саймон обернулся к своему главному обидчику.

— Да! Мне есть, что вам сказать на прощание!

Ребята подняли свои шеи повыше, полные предвкушения.

— Надеюсь, что вам будет также хорошо, как и тогда, когда вы издевались надо мной! А мне будет приятно просыпаться утром с мыслью о том, что теперь я не сплю с жалким стадом баранов, где все на одного!

К легкому разочарованию Саймона, никто даже не отреагировал на его крик души, не считая хихиканья Лукаса, и оказавшегося сзади подпевалы Ника.

Двери общей комнаты открылись. Миссис Корнуэлл, уставшая, жестом руки позвала к себе виновника переселения. С чистой душой Саймон отправился к директрисе, по дороге незаметно наступив Лукасу на ногу. Тот, со злобой, испепелял его глазами, но ничего больше сделать ему не мог.

Обрадованный маленькой местью, Саймон Пейдж и миссис Корнуэлл, не глядя назад, ушли, громко хлопнув входными дверями. Идя по коридору, Саймон спросил:

— Миссис Корнуэлл, а куда мы идем?

— Сейчас узнаешь, — хриплым голосом ответила пожилая дама.

И вправду, не успели пройти весь коридор, как оказались возле других входных дверей, за которыми находилась совсем другая общая комната, с совсем другими ребятами. Миссис Корнуэлл повернула голову к осунувшемуся Саймону.

— Ты уже все решил, не так ли? — просто спросила директриса.

Саймон поколебался, нервно сглотнул, и сказал:

— Да.

Миссис Корнуэлл приподняла уголки рта.

— Дело твое…

Она открыла двери, вошла внутрь, ведя за собой смущенного Саймона. У последнего сложилось такое впечатление, будто они не покидали предыдущую. Единственным отличием были снующие туда-сюда незнакомые дети, сейчас устремившие глаза на вошедших, некоторые даже с испугом повскакивалили с кроватей.

— Дети, — начала миссис Корнуэлл после традиционного покашливания, — надолго я вас не задержу! В виду сегодняшнего инцидента в игровой комнате к вам из соседней общей комнаты переходит вот этот мальчик. — Она показала на Саймона. — Прошу вас быть с ним дружелюбнее и относиться с пониманием! Саймон, твоя кровать — под номером двадцать. Можешь располагаться!

Жутко краснея, Саймон, с рюкзаком на плече, незаметно прошмыгнул мимо пары тройки коек, опасаясь увидеть лица, направленные сейчас на него. Отовсюду послышались перешептывания. Только их не хватало! Супер!

Наконец, заветное место! И все бы ничего, но тут…

— Ты?! — вскричал Саймон.

Правее, рядом к кровати «№20» была кровать «№21». На ней лежала та самая девочка, сбившая утром Саймона, и та, которая украла пирожки с яблоком. Если Саймон думал, что сегодня могло быть и хуже, то хуже этого уж точно быть не могло!

— Ты что здесь делаешь?! — вопросом на вопрос громогласно воскликнула девчонка, заставив находящихся неподалеку зевак обернуться на ее голос.

— То же самое я хотел спросить и у тебя! — сказал Саймон. — Ну ты сейчас у меня ответишь за тот сегодняшний удар! И за то, что укра…

— Тихо! — шикнула девочка. — Не при людях же!

— Может, объяснишься?

— Ничего я не буду объяснять, тем более тебе! — гневно процедила девчонка.

— Из тебя правду силой вытянуть, или по-другому? — ехидно покосился на неё Саймон, садясь на койку, жалобно скрипнувшую под его весом.

Девочка фыркнула.

— Слышь, я сама могу тебя отделать за одну секунду! — заявила она с нотками хвастливости.

Саймон не обратил на эти слова особого внимания. Он лег на кровать, размышляя о том, что жизнь с Лукасом была не такой уж и ужасной (хотя счастье, что он вообще ушел от него), и лучшее, что могло сейчас утешить Саймона — родная, старая кроватка, да похрапывание со стороны соседа мальчугана.

В памяти всплыли слова миссис Корнуэлл: «Ты уже все решил, не так ли?». И последующее его «Да». Ну, раз уж он решился на такое, то назад пути нет.

Глава 2. Враг познается в беде

Следующие две недели прошли вполне спокойно, без всяких происшествий. Саймон решил пока избегать девочку-бунтарку, дабы не видеть ее грозный взгляд, который словно делал её хищником, что жадно смотрит на долгожданную добычу.

«Боится небось, что я возьму, да все наябедничаю… не на того напала! Я не такой стукач, каким могу показаться».

У Саймона и нового общества как-то не получалось привыкнуть друг к другу. Остальные, небось, слыхали о его плохой репутации, потому что всякий раз, при виде мальчика-психа, они отворачивались от него и говорили куда громче прежнего. В первые дни это было не так заметно, но в последующие четко выделялось — ну ни один нормальный человек никогда не станет говорить, как оглохший!

Из-за этого Саймон выглядел опустошенным, когда тупо смотрел в пространство, мечтая о том, чтобы утопиться. Чувство одиночества было будто цепью, и ему все время приходилось таскаться повсюду с этим тяжелым грузом. Единственным счастьем, которое могло ненадолго развеять всю депрессивную тушу, являлось рисование.

За всеми невзгодами, месяц декабрь быстро подходил к концу. Совсем скоро наступит и Рождество. С приближением праздника, настроение у детей и взрослых сразу начало подниматься. Где бы вы не оказались, вам не удалось бы убежать от счастливых улыбок на лицах, которые часто встречались в коридорах.

Сам детдом №21 было просто не узнать! Из унылого места он стал ярким и сказочным! По коридорам были развешаны омелы, в вестибюле возвышалась огромная-преогромная ель, занимающая куда больше пространства, чем предполагалось, снежинки из бумаги на каждом окне и куча ваты на подоконниках и полу в качестве снега. Детдом, казалось, переродился прямо на глазах! В честь приближения Рождества даже включили отопление. И такое оживление хоть немного, да помогло Саймону снова радоваться жизни. Не грустить же в эти праздничные дни? Целый день мальчики, что постарше, помогали взрослым с украшениями и носили невероятно тяжелые и объемные на вид коробки, а девочки же вырезали из бумаги все, что им вздумается, любые узоры на их усмотрение.

После нелегкого рабочего дня, Саймон частенько про себя ворчал, что ему эта подготовка слегка действует на нервы! Зато он думал теперь совсем о другом, а не как обычно о жалком одиночестве. Все налаживалось, и очень стремительно, если судить по тому, что произошло за неделю до Рождества…

***

Утро сегодня выдалось довольно приятным. На сапфирово-синем небе не было видно ни облачка. Солнце пока еще вставало из-за горизонта. Прилив возбуждения и счастья нахлынул на Саймона. Сегодня он впервые за это время отлично выспался — раньше-то он вставал чуть свет по вине дикого холода. Хорошо, что включили отопление, жить изо дня в день в мерзлоте попросту невозможно! Веселый и жизнерадостный, он оделся и встал с остальными в шеренгу, чтобы успеть позавтракать. И завтрак удался на славу: жаренная яичница с беконом и вкуснейшее молоко! Хорошо, начало дня для Саймона вышло как нельзя лучше! Каким же окажется середина и конец?..

Пока Саймон допивал молоко, к нему подсела девочка, чертами лица напоминающая китаянку, с прямыми, похожими на солому, волосами, маленькими губами и узкими глазами. Подсела она столь неожиданно, что мальчик от испуга поперхнулся. Девочка сильно похлопала его по спине и бодрым, тонким голоском, полным легкой наигранности, воскликнула:

— Привет! Прости, что напугала! Давно хотела с тобой познакомиться, еще с тех пор, как тебя перевели. Только подойти не решалась. — Она пожала плечами. — А всё моя стеснительность!

Саймон прекратил кашлять, с недоумением взирая на незнакомку.

— Давай знакомиться! — продолжала тем временем девочка. — Бэкки!

— Саймон, — проговорил мальчик, еле сдерживаясь от того, чтобы снова не кашлянуть.

— А я тебя знаю! Говорят, что ты немного странный.

— Это еще мягко сказано, — заверил ее Саймон.

— Но я так не думаю, — заявила Бэкки. — Ты на вид дружелюбный парень!

— Правда? — спросил Саймон, быстро обернувшись к своей новой знакомой. С каждым разом она нравилась ему намного больше.

— Конечно, — заверила того Бэкки, и подсела к парню поближе.

Саймон от чувства неловкости допивал молоко, пока Бэкки продолжала смотреть на него с полубезумной улыбкой. Но потом вспомнила о чем-то важном и отвернув взгляд в сторону, сказала, переходя к самой сути дела, по которой сюда пришла:

— Кстати, я тут хотела предложить тебе место у нас в ТОЛД!

— ТОЛД? — переспросил Саймон.

— ТОЛД — аббревиатура. Расшифровывается, как Тайное Общество Лучших Друзей. Еще один человек в группу нам не помешает! Что думаешь, присоединишься?

Однако, заманчивое предложение! Саймон был бы не против такого, тем более, что это отличный способ завести себе друзей. Бэкки предлагает ему вступить в некое тайное общество… но в какое именно? И предложили ему вот так вот, подошли, сказали, и ушли восвояси… Ай, к черту предрассудки! Тут такой шанс в кои-то веки обрести свою первую дружбу, а он, Саймон, возьмёт и откажется? Ну уж нет…

Саймон кивнул, положив на стол пустой стакан. Бэкки громко радостно вскрикнула, чем привлекла внимание остальных детдомовцев, и едва не оглушила Саймона.

— Супер! Значит, вечером приходишь к выходу из детдома, скажем где-то в девять или десять часов, ок?

— Ага, — подтвердил Саймон, оставшись в легком ступоре.

Бэкки встала из-за стола и вышла из столовой, приплясывая на ходу. Она напомнила Саймону маленького ребенка, получившего сладкую вкусняшку.

«А почему встреча так поздно? , — размышлял Саймон по возвращению в общую комнату. Неужели нельзя устроить её чуть раньше, может в четыре часа или в пять, ну уж никак не в девять или десять!»

Кто-то окликнул Саймона, когда он подходил к двери. Обернувшись на звук, он увидел идущую к нему уже знакомую девчонку-бунтарку, что стащила тогда пирожки с яблоком.

— Чего тебе? — грубо спросил Саймон, желая оказаться где угодно, лишь бы не наедине с ней.

— Предупредить хотела, — серьезным тоном сказала бунтарка, не обращая внимания на грубость своего собеседника.

— О чем именно?

Пару секунд девчонка упорно молчала, не решаясь сказать то, что намеревалась. Сейчас она совсем не была похожа на саму себя, всегда грубящую кому ни попадя.

— Не связывайся ты с этим тайным обществом! Тебе же будет лучше, поверь.

— И почему я должен тебя слушаться?

— Я… — начала было бунтарка, но почему-то умолкла, со смущением опустив голову вниз.

— Слушай, отстань от меня, ладно? Я тебя не трогаю, и ты меня не трогай! Договорились?

Девчонка, подобно ржавому, давно не работающему крану, медленно подняла взгляд от пола. Лицо ее отражало растерянность и вовсе не свойственное ей сожаление. От пренебрежения, Саймон развернулся на сто восемьдесят градусов и вошел внутрь общей комнаты. А бунтарка осталась стоять, как каменное изваяние.

***

Дана Форд по-прежнему стояла рядом с дверью, не замечая за собой мир, что все еще продолжает жить. Кто-то толкнул девчонку и сказал:

— Хватит стоять, как истукан!

Но Дана не обратила на слова оскорбления хотя бы малейшего внимания. Она конечно поняла, что долго стоит на одном месте.

«Надо бы и в комнату зайти»

Приоткрывая большую, трехметровую дверь, Дана направилась через весь ряд одинаковых между собой, старых железных коек.

Ну почему этот Саймон такой упрямый?! Дана невольно улыбнулась, узнав в характере мальчика саму себя! А сейчас он болтал с Бэкки на своей кровати. Оба перешептывались и над чем-то смеялись.

Пытаясь заглушить их голоса, от которых из ушей готова была политься кровь, Дана достала из-под кровати дряхлый, разваливающийся, но все еще работающий радиоприемник с поломанной антенной, изрядно обмотанной скотчем. Дана и не помнила даже, откуда его стащила, но сейчас ее волновало, как-бы радиоприемник еще не сломался! Покрутив пару раз ручку настройки, из развалюхи послышалась тихая, спокойная музыка, нарушаемая частыми помехами. Весьма довольная собой Дана легла на кровать, вспоминая свое знакомство с Тайным Обществом Лучших Друзей…

Летом прошлого года она только пришла в детдом замкнутой и молчаливой девчонкой. Родители девочки были люди добрые и любимые, но не суждено им оказалось жить дальше в этом мире. Жила семья в маленьком городке, находившемся в пятнадцати милях от детдома. Отец ушел воевать на фронт, и там же погиб. Мать не выдержала потери, и умерла на следующий день, когда к ним, ранним утром, пришла срочная телеграмма, гласившая, что он погиб под обломками здания во время обстрела в Италии, а тело так и не нашли. Дана хорошо помнила, как зашла в комнату мамы, начала ее звать, и обнаружила что она мертва. Просто лежит на кровати, не открывая глаз.

Дальше все как в тумане, и вот девочка на пороге детдома №21 с выцветшей серебристой надписью на дверях. Без помощи доброй миссис Корнуэлл Дана не смогла бы выжить здесь. Каждый день директриса навещала несчастную сироту и утешала чем только могла: шоколадными конфетками, потрепанными игрушками старых времен. Вскоре Дана свыклась с мыслью, что ее родители мертвы и она их больше никогда не увидит.

Спустя пару дней после прихода Даны, некая Бэкки предложила вступить девчонке в Тайное Общество Лучших Друзей, сокращено ТОЛД. В момент депрессии и отчаяния, она клюнула на такую уловку, но потом сильно об этом пожалела…

Для вступления необходимо было убить бедного, ни в чем не повинного хорька, что часто любил ошиваться возле здания детдома в летние деньки. Вроде, дело пустяковое, убить никчемного зверька, заполучить престижное место, и тебе сулит уважение и вечная слава! Чего еще можно пожелать?.. Но Дана не смогла совершить кровавого убийства, лишь потому что сердце не позволило. Что-то внутри заставило ее бросить куда подальше проклятый нож из ее дрожащих от страха рук и убежать, плача навзрыд, постоянно спотыкаясь, поднимаясь, и снова продолжая бежать по зеленой тропинке, трава возле которой неприятно щекотала щиколотки.

Миссис Корнуэлл, по своему обыкновению часто выходившая подышать в такой дивный летний вечер, обнаружила плачущую Дану возле большого раскидистого дуба. Она утешала девочку и угощала имбирным печеньем. До самого заката они обе сидели, прислонившись к толстому стволу величественного дерева, сохраняя тишину и покой. А потом миссис Корнуэлл сказала, что она, Дана, должна быть всегда сильной, перед любыми преградами на пути. Та послушалась директрису, и вместе с ней отправился обратно в детдом.

Пройдя долгий путь стараний и множеств оскорблений, Дана Форд стала самой сильной и бойкой девочкой во всем детдоме. Никто не осмеливался даже поспорить с ней.

Теперь очередь дошла до Саймона. Дана не хотела, чтобы мальчик повторил похожую судьбу. Пусть он кажется противным и вредным до мозга костей, но такой участи не заслуживает.

В радиоприемнике послышался мужской голос:

— Срочные новости! Недавно стало известно, что германская армия добралась до территории южной Англии, устроив в Лондоне массовую бомбардировку и уничтожив порядка половины города. Сейчас они движутся на север, в сторону Шотландии…

Заключительные слова диктора заглушили мощные помехи. Дана выключила радиоприемник и молча уткнулась лицом в подушку, как всегда делала, когда о чем-то серьезно размышляла или же просто переживала…

Массовые бомбардировки в Лондоне… движение на север, в сторону Шотландии… если так дальше будет продолжаться, то они скоро доберутся до их окрестностей, и жди беды… но на данный момент Дану волновало совсем другое по сравнению с тем, что творилось в мире…

Все, так нельзя! Нужно помочь Саймону вырваться из грязных лап тайного общества. Чем быстрее, тем лучше! Она повернулась к кровати соседа. Никто на ней не лежит. Ушли… ушли на посвящение…

Забыв усталость и лень, Дана вскочила с кровати, и со скоростью пули выбежала из общей комнаты, пробежав, похоже, почти все здание. Устав, девочка прислонилась к холодной стене своим потным телом.

«Куда они могли уйти? — размышляла у себя в голове Дана. — Не могли же провалиться сквозь землю!»

Отдышавшись, она снова помчалась по длинным, нескончаемым коридорам, а вслед за ней эхом отдавался стук ее ботинок.

***

Саймон стоял с Бэкки прямо на улице, не одевшись потеплее. В лицо дул морозный воздух. Бэкки, не обращая внимание на холод, поспешила в сторону замерзшей реки, поднимаясь сначала по небольшому холмику, затем опускаясь, полностью исчезая из виду. Саймон, не отставая, шел за ней, под ногами раздавался хруст снега.

— Куда мы идем? — спросил на ходу Саймон.

Прежде чем Бэкки успела ответить, Саймон поднялся на вершину холмика, увидев поблизости большой старинный дуб, к которому и приближалась девочка, сопровождающая его. Внизу стояло еще четверо каких-то ребят. При виде их двоих, незнакомцы вскинули свои руки в знак приветствия.

Когда же ребята спустились, Саймон смог получше разглядеть всех остальных.

— Саймон, знакомься: Кора…

Бэкки указала на высокую девушку с пепельно-серыми волосами и невероятно бледной кожей, словно у вампира, маленькие глаза были почти прозрачного цвета.

—…Линда…

Кивок на девочку, одного роста с Саймоном, с длинными каштановыми волосами и довольно милым детским личиком.

—…Дэн…

Произнося это имя, Бэкки чуть ли не таяла, в смысле сказала это с благоговением в голосе, и понятно почему. Дэн был весь такой из себя брутальный, мускулистый, ростом, казалось, был выше всех здесь присутствующих вместе взятых. Да еще и мощная челюсть и широкие плечи делали его тут самым мужественным и привлекательным.

—…и Рой — брат Коры.

Он стоял рядом со своей сестрой, плотного телосложения, с небольшой щетиной, с едва заметной ямочкой на подбородке и стрижкой под шляпу из таких же серо-пепельных волос.

Саймон от смущения нервно сглотнул. Он поколебался, прежде чем на шаг подошел к ребятам. Все взгляды тотчас устремились на него, с обычным выражением лица — не таким, как у других детей, чьи лица выражали крайнее пренебрежение от его неустойчивой психики, — как на совсем нормального парня вроде их самих.

Первыми на встречу отправились Рой с Дэном, по очереди протягивая свои большие руки для рукопожатия. Чтобы пожать руку Дэну, надо было усилием воли не вскричать, ведь здоровяк пожимал ее с привычной ему силой. Саймон стерпел боль, и за спиной бережно потер сжатую до предела ладонь.

— Привет, — дружелюбно сказала Кора. Ее голос был невероятно красив и мягок, что словами не передать его нежное звучание.

Линда вместо простого приветствия, подмигнула мальчику и игриво улыбнулась. Саймон, растерявшись, помахал рукой. Линда обиженно надула губки и отвернулась.

— Не обращай внимания! — бодро воскликнула Кора. — Она так с каждым парнем флиртует по три раз за день!

Все засмеялись, даже Линда, которую, похоже, совсем не смутили слова Коры. После, Рой напомнил Коре:

— Ладно, нам пора идти!

Кора мигом переменилась в лице, сменив веселье на серьезность, и махнула остальным, чтобы следовали за ней.

— Куда? — спросил Саймон. Снова в лицо подул мороз.

— Скоро узнаешь, — загадочно ответила Кора, и двинулась с места.

Дружной вереницей они прошли к тропинке, занесенной снегом. Впереди простирался лес. Он уходил в разные стороны так далеко, что казался просто бесконечным и непреодолимым. Только Саймон обрадовался тому, чтобы отдохнуть, как Кора пошла прямо в чащу леса. Негодуя про себя, Саймон поспешил, дабы не отстать.

И вот они зашли в сам лес. Белоснежные деревья и ели придавали этому месту некую чарующую магию и загадочность. Завороженный такой красотой, Саймон не замечал, что постоянно останавливается на полпути, поэтому Линде, что шла за ним последней, приходилось подталкивать его в спину, чтобы мальчик двигался дальше.

Впереди вереницы шагали Кора и Бэкки. Кора шла уверенно, с грациозной походкой и высоко задрав голову. Бэкки то и дело спотыкалась, шла так, что снег громко шуршал.

— Слушай, может не надо? — спросила она у идущей рядом девушки. — Нельзя что-ли как-то по-другому принять его в наше общество?

Кора не сразу заговорила. Лишь убедившись, что их никто не подслушивает, в том числе и сам Саймон, она тихо, но разборчиво процедила:

— Нет, нельзя! Это традиция!

— Неужели нельзя обойтись без кровопролития?!

— И это говорит мне девушка, собственноручно выпотрошившая голубя? И не жалеющая о своем поступке?

На самом деле Бэкки очень жалела о своем поступке. Бедный голубь был с поломанным крылом, он мог еще жить долго и счастливо. Вместо него осталась огромная розовая туша. От отвращения Бэкки готово было вырвать на него, но она сдержалась. Все никак девочка не могла забыть данный поступок, и каждый раз, закрыв глаза, она видела только то, как безжалостно кромсала на части ни в чем не повинную птичку… она делала это ради того, чтобы быть в их тайном обществе. Что ж, ей удалось, но ради чего? Радиубийства? Разве оно является чем-то выдающимся, каким-то подвигом? А ведь человек готов на все, чтобы добиться своей цели, даже на убийство животного.

«Сможет ли Саймон убить кого-нибудь?.. Он милый, добрый, не такой как они, не такой, как я, не такой кровожадный!»

— Чего молчишь, язык прикусила? — нетерпеливо бросила Кора.

Бэкки словно очнулась и пробурчала что-то невнятное в ответ.

Больше они ничего не говорили, и продолжали идти дальше и дальше. Обстановка леса становилась всё более дикой. Короткий вечер закончился, на замену ему пришли кромешные сумерки. Ботинки Саймона насквозь промокли, кончики пальцев на ногах и руках онемели от холода. Сколько им еще ходить по чертовому лесу?! Он и не поверил своим ушам, когда Кора прошептала:

— Вот, мы на месте! Теперь шагаем тише, а не то спугнем его…

— Кого — его? — тревожно спросил Саймон.

Отовсюду послышалось шиканье, которое могло бы сравниться с шумом шипящей сковородки. Так ребята пытались донести Саймону, чтобы он говорил потише, или может вообще молчал в тряпочку.

Услышав долгий и рокочущий звук, Саймон понял, почему не надо шуметь…

За высокими стволами деревьев расположилась кругленькая полянка, а там был…

— Медведь, — с благоговением выронил Саймон, получив в своей адрес очередные шиканья.

Медвежонок спокойно лежал на снегу, и похоже сейчас спал, но это и не удивительно, ведь медведи зимой впадают в спячку. Только почему на снегу, а не в берлоге, как это принято у медведей? Саймон отсюда смог уловить его глубокое и равномерное дыхание. Медвежонок спал, и не знал, что за ним наблюдают.

— Что он здесь делает? — недоумевала Линда, читая мысли Саймона. — Медведи же зимой спять в берлоге… и где его мама?

— Где-то поблизости… — сказал Рой с неким интересом и возбуждением. — Когда мы с Корой утром прогуливались по лесу, то заметили их, спящих здесь.

Ветер не дул, вместо него пошел снег. Одна маленькая снежинка попала медвежонку в нос, отчего тот тихо, но так умилительно чихнул.

«Какой он все-таки милый!» — изумился про себя Саймон, временами выглядывая из могучей спины здоровяка Дэна.

— Ладно, начнем, — решительно сказала Кора. — Саймон, выйди из шеренги.

Полный уверенности и отваги, Саймон подошел к Коре, не понимая полностью суть происходящего. Кора, оказалась выше его, на сантиметров двадцать так точно!

— Чтобы вступить в наши ряды Тайного Общества Лучших Друзей, тебе необходимо взять этот нож, — Кора неизвестно откуда достала обычный кухонный нож, весь в каких-то бурых пятнах, и к тому ужасно ржавый. Саймон судорожно сглотнул, но этот звук к счастью никто не услышал, — и убить им детеныша медведя…

Для Саймона понадобилась всего одна секунда, чтобы переварить и понять услышанное. Осознав, он от ужаса выпучил глаза и отпрянул от предводительницы тайного общества, как будто ошпарился о горячий чайник. Сделав пару глубоких вдохов, мальчик еще дрожал, но смог взять себя в руки и твердо ответить, смотря при этом прямо в глаза Коры:

— Ни за что.

— Что, прости? — переспросила Кора, хотя прекрасно все поняла.

— Я не буду убивать его! — сказал Саймон, более твердо, чем в прошлый раз.

Из шеренги показалась Бэкки. В ее глазах проступили слезы. Своим взглядом она говорила Саймону: «Я во всем перед тобой виновата, и хотела бы искупить свою вину, но не могу».

«Я тебя ни в чем не виню», — так же взглядом ответил Саймон.

Бэкки отошла обратно в шеренгу, ни у кого не вызвав лишних подозрений о их разговоре с глазу на глаз в буквальном смысле. В этот миг медвежонок шевельнулся во сне. Ребята затихли, как бы он не проснулся в самый неподходящий для них момент. Медвежонок перевернулся набок, и снова громко засопел.

— У тебя нет выбора, — заявила Кора, подходя к Саймону с каждым шагом все ближе и ближе. — Ты хочешь вступить к нам, не так ли?

— Да, но не таким способом…

— Это традиция, которую у нас не принято нарушать. — Серьезным тоном объяснила Саймону Кора, словно тот был дурачком и ей приходилось объяснять ему такую простую вещь, как например разницу между яблоком и грушей, которую он знать не знал. — Каждый из нас убивал какую-нибудь зверушку и потрошил её. Если ты не будешь спорить и сделаешь то, что от тебя хотят, то поверь, от нас получишь уважение и похвалу на всю жизнь. Если откажешься, пойдешь прямиком в лапы медведю, уж это мы тебе гарантируем!

Саймон от страха еще раз сглотнул. У него есть два выбора: он идет и убивает детеныша медведицы, или будет ею съеден. Может ему выбрать последний вариант? Все равно в его жизни мало что хорошего произошло — отовсюду он слышал издевки и насмешки по поводу того, что он псих недоделанный и все-такое в целом, да к тому, как думал Саймон, смерть — не самое худшее по сравнению с тем, что пережил сам мальчик. Ему и остальным станет гораздо лучше, когда мать несчастного медвежонка наконец-то загрызет его с потрохами, и делу конец, он успокоится… но… как же миссис Корнуэлл, которая единственная из всех в детдоме, что любила его, как родного сына… Что будет с нею, как она отнесется к тому факту, что Саймон погиб по вине медведя?.. А Бэкки…? Она единственная, кто впервые сел за один стол с Саймоном сегодня в столовой… единственная, кто переживает за его судьбу… единственная, кому он был не безразличен…! Похоже, что ему, Саймону, есть, ради чего жить, но стоит ли жизнь того, чтобы убить маленькое, бурое существо, чья жизнь еще только начинается, как и у Саймона. Какое самое наихудшее из двух: убить или погибнуть… эти варианты похожи на двух белых неугомонных зайцев. Каждый скачет куда глаза глядят, и тебе приходится решать за кем побежать… так нелегко решить… блин, но почему, почему всегда все так сложно! Саймон крепко сжал кулаки, и громко крикнул, так что с деревьев слетели тройка птиц, устремившихся в ночное небо:

— НЕТ!

Зря он так закричал, ой как зря…

Медвежонок очнулся как по щелчку пальца, и начал громко орать, зовя свою маму. Вдалеке раздалось мощное рычание и звук поваленных деревьев.

— Идиот! — крикнула на Саймона Кора, начиная биться в истерике.

Ее последователи также начали волноваться. Ноги Саймона все время переминались, желая сбежать отсюда. Только Рой по крайней мере оставался спокойным из всех.

— Действуем так: делимся по парам и бежим как можно дальше в разные стороны. Если все получится, незамедлительно бежим к окраине леса…

— Если?! — перебила брата Кора.

— У тебя есть другие идеи? — вопросом на вопрос спросил Рой. — Я иду с тобой. Дэн пойдет с Линдой, а ты, Бэкки, с этим психованным дауном.

Не окажись в подобной ситуации, Бэкки бы поспорила с данным выговором, но не сейчас было не до этого, надо еще спастись от медведя, и, чем быстрее — тем лучше.

Бэкки схватила Саймона за руку. Вдвоем, они что есть сил рванули по заснеженной земле, не оглядываясь назад, и не зная, преследует ли их медведица. Ребята все бежали, чудом не врезаясь в ветви деревьев, постоянно сворачивали то туда, то сюда, прыжками преодолевали огромные валежники, то есть упавшие на землю деревья. Поняв, что медведица не бежит за ними, Бэкки с Саймоном остановились около очередного валежника, сели и восстанавливали дыхание после долгой пробежки.

Никогда Саймон не пробегал такое большое расстояние, даже когда бежал за той девицей-бунтаркой, укравшей пирожки. Почему он ее не послушал, почему не отказался от предложения вступить к обществу кровожадных идиотов?! Тогда бы ему не пришлось сидеть здесь с Бэкки на одном бревне и глубоко вдыхать морозный воздух! Небось, та бунтарка сейчас в детдоме, лежит на своей кровати, посмеивается над ним за его чрезмерную тупость…

— Саймон…

Тот обернулся. Бэкки горько плакала. Недолго думая, мальчик обнял ее.

— Я ни в чем тебя не виню, — тихо промолвил он, и взял девочку за руку. Да она вся замерзла!

В ответ Бэкки опустила голову вниз, зарыдав еще сильнее.

— Нет… нет, я этого не заслуживаю!

— Зачем так говорить! — воскликнул Саймон, и только сильнее прижался к Бэкки, которая склонилась к его куртке и изрядно ее намочила своими слезами.

Поднялась метель. Хлопья снега теперь витали в воздухе, описывая немыслимые пируэты.

— Нам нужно двигаться дальше, к окраине, — пробормотал Саймон, помогая Бэкки встать с валежника.

— Да, ты прав, — тихо пробормотала она, чувствуя усталость и заметно слабея.

Каждая часть тела отказывалась работать, все ныло и болело. Саймон не чувствовал пальцы ног. Несмотря на трудности, они не сдавались и пытались добраться до окраины. Вскоре стало так темно, что хоть глаз выколи, ничего не увидишь в кромешной тьме.

«Я устал, устал тащиться по этим нескончаемым дебрям, где же выход? Где он?!»

— Саймон, смотри! — крикнула Бэкки, указывая куда-то вдаль.

Приглядевшись, Саймон увидел яркий блеск. Он становился с приближением все больше.

— А, вот вы где! — прокричал сквозь метель звонкий девчоночий голос.

«Знакомый голос», — подумал было Саймон.

К ним неспешно подошла девчонка-бунтарка: одета она куда теплее, чем Саймон и Бэкки, а в правой руке держала фонарь со слабым огоньком.

— Ты?! — спросил он, на этот раз с радостью и облегчением в голосе.

— Ну, а кто еще! — засмеялась та в ответ. — Идемте, я вас выведу!

Усталые, но счастливые, Саймон вместе с Бэкки, держась за руки, поплелись вслед за девчонкой-бунтаркой к выходу из мрачного леса.

Трое подростков дружно шагали по тропинке к детдому. У старого дуба стояли знакомые Саймону люди, а также миссис Корнуэлл, вне себя от ярости. Это было видно по вздувшимся на висках венам.

— Как, изволите сказать, это понимать?! — гневалась она. — Давно стемнело, а они шатаются по лесу! Меня чуть инфаркт не хватил, когда я узнала! Вы могли заблудиться, или хуже — умереть там от холода!

Шестеро подростков стояло, опустив от стыда головы, и не решаясь поспорить с грозной директрисой. Всем им сегодняшний вечер пришелся не сладко, они понимали, что поступили неправильно, но боялись сказать. За них ответила бунтарка:

— Я думаю, они все поняли, госпожа Корнуэлл.

— Смею с тобой согласиться, Дана, — сказала миссис Корнуэлл, и снова обернулась к шестерым наказанным. — Если опять сунетесь в лес ночью, никогда не выпущу детдома! Вам понятно?

— Да, — ответили те дружным хором.

— Хорошо, а теперь по спальням!

Повторять и не требовалось. Вместе, дети и взрослые, поспешили прочь от холода и темноты к яркому и теплому дому. По пути, Бэкки отошла от Саймона к Коре и остальным. Девушки о чем-то ругались, но Саймон ничего не расслышал, как раз к нему подходила бунтарка. Она крутила фонарик так и этак, смотря под ноги. Первым разговор начал Саймон:

— Спасибо тебе. Если бы не ты — мы бы так и замерзли в этом чертовом лесу.

— Не стоит. Ты уж прости меня за мою грубость. — Проговорила она, покраснев до цвета яблока, и протянула Саймону руку. — Забудем обиды и будем знакомы! Дана Форд.

Саймон тотчас схватился за руку Даны, и тоже пожал.

— Саймон Пейдж!

— Рада с вами познакомиться!

Дана с Саймоном засмеялись, и весь путь до своих кроватей болтали о том, о сем.

И с этого дня, точнее вечера, Дана Форд стала лучшим другом Саймона на все времена…

Глава 3. Чужие

Вот и наступило Рождество! Из окон общей комнаты сочился солнечный свет, предвещающий на сегодня чудесную ясную погоду. Не успел Саймон отойти от сна, как почувствовал в руках что-то тяжелое, завернутое в сверток с бесцветной ленточкой.

— С Рождеством тебя, — радостно крикнула ему Дана, сев рядом на кровать.

Саймон окончательно проснулся, и теперь с большим предвкушением развернул сверток, открыл картонную коробку, обнаружив кипу желтой, чистой бумаги, ну и так же парочку наточенных карандашей. Восторгу парнишки не было предела, ведь ему так не хватало в последнее время бумаги, чтобы рисовать, а рисовал он чаще, чем общался с Даной. Началось все из-за недавнего сна, что снился чуть ли не каждую ночь.

Глубокая ночь. Очень темно. Ничего не видно. Саймон лежит на маленькой кроватке. Над ним висят погремушки в виде зверей: птиц, белок, хорьков, и много чего другого. Он не спит, лишь молча наблюдает за висящими игрушками в кромешной тьме, в то время как за стеной раздаются голоса, но звучат они так отдаленно, ничего не разобрать. Единственное, что мог понять Саймон:

«У нас нет выбора… ему тоже будет грозить опасность…»

«Он и мой сын тоже…»

«…если ты и вправду любишь его…»

«…я не могу…»

Просыпался Саймон посреди глубокой ночи, в холодном поту. Всю ночь он размышлял об этом сне. Те люди, что ругались за стеной… его родители… да, точно, иного объяснения просто нет. Если и так, то о чем таком важном ругались родители, что могло повлечь за собой опасность, угрожающую не только Саймону, но и им? Потом, он подробно зарисовал висящую погремушку, а вокруг нее непроглядную тьму.

Утром Саймон разбудил Дану, та в свою очередь начала ругать его. Он рассказал про свой ночной сон, заодно показав рисунок. Это, конечно, ее не удивило.

— Я сильно в этом сомневаюсь… может они всего лишь ругались о мелочах. — Заключила она, вернув обратно лист с рисунком. — В этом нет ничего странного, говорю тебе…

— Но они явно говорили что-то обо мне, — не унимался Саймон.

— Ты тогда еще был младенцем, и мало что мог понять…

— Я точно понял, что мне угрожала опасность!

— Может, ты неправильно понял слова.

— Все я правильно понял, — гневно произнес Саймон.

Дана, несмотря на серьезные заверения, продолжала относится к этому со всем своим скептицизмом.

— Повторяю, — медленно и разборчиво говорила девочка, пытаясь сунуть важную информацию в голову Саймона и прекратить говорить на эту тему, словно она ее сильно раздражала, — может, ты неправильно все понял. Они наверняка говорили о чем-то совершенно другом. Судя по всему, хотели расстаться, но не могли решить, с кем ты останешься жить…

— Почему именно расстаться?! — разозлился Саймон, испугав нескольких прохожих ребят, тоже успевших проснуться. Подумали, небось, что у него точно не все дома. Не привлекая больше к себе внимания, и стараясь не обращать внимания на всех остальных, он полностью перешел на шепот. — Слушай, у меня на удивление хорошая память. Я помню любую деталь твоей одежды, знаю каждый угол всего детдома, без проблем могу вспомнить любой диалог слово в слово, и я точно помню, как мои родители говорили, что мне тоже угрожает серьезная опасность. И это не просто какой-то там сон, а мои воспоминания из прошлого!

Огромных усилий потребовалось Саймону, чтобы заставить Дану серьезно задуматься над таким сильным заявлением.

— А что об этом думаешь ты? — спросила она сперва самого Саймона.

— Сдается мне, что-то в этом не просто так! Пока не знаю, что именно. Попытаюсь разобраться…

— Интересно, как? — поинтересовалась Дана, абсолютно сомневаясь в словах друга.

— Спрошу у миссис Корнуэлл, может она что-то знает о родителях…

Хотя поговорить с миссис Корнуэлл Саймону никак не удавалось. Каждый раз, то отнекиваясь, то ссылаясь на занятость подготовкой к празднику и отсутствие времени на разговор с Саймоном.

А сон все не прекращался. Каждую ночь Саймон видел все те же погремушки над головой, сердитые возгласы за стеной. Теперь он помнил каждый угол маленькой комнаты, привыкнув со временем к темноте…

Сейчас Саймон с большим наслаждением разглядывал в руках чистые, еще не тронутые стержнем карандаша, листы бумаги. Тут он вспомнил про свой подарок для Даны. Саймон залез под кровать и достал оттуда помятую коробку, перевязанную коричневой ленточкой. Не прошло минуты, как Дана, уже успев развернуть весьма большой предмет, обнимала теперь тоненькую шею парня.

— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — без конца твердила она.

— Ну ладно, отпусти, а не то задушишь! — ворчал Саймон, вместе с тем улыбаясь.

На дне коробки мирно спал черненький котенок размером с кулачок и с белым пятном на глазу.

— У нашей уборщицы есть кошка. Две недели назад она родила четверых котят. Трое родились мертвыми, так что остался только он, — объяснил Саймон после того, как Дана прекратила его обнимать, — и мне разрешили его взять.

— Интересно, а имя у него есть? — спросила Дана, осторожно доставая из коробки крошечный черный комочек с маленькой мордочкой и усиками.

— Пока нет, но ты можешь сама выбрать ему имя.

Дана на пару секунд задумалась, поглаживая мягкую шерстку котенка, постепенно собираясь с мыслями.

— Пожалуй, — она подняла глаза с котенка на Саймона, — назову-ка я его… Джесси!

— Да ну? — Саймон чуть было не зафыркал от смеха, уж больно странное имя для кота.

— Сама не знаю почему… у меня когда-то был пес. Звали его Джесси. Прожил всего три года, потом его задавил грузовик…

Какое-то время двое друзей от неловкости безмолвно глядели в разные стороны, стараясь не встретиться взглядами.

Неловкий момент прервало тихое покашливание сзади. Дана с Саймоном обернулись и увидели миссис Корнуэлл, в легком ночном халате да с распущенными волосами. Лицо ее сияло искренним восторгом, а глаза блестели.

— Саймон, — сказала миссис Корнуэлл громким шепотом. Вот-вот, она будет готова расплакаться на одном месте.

— Что такое? — испугался Саймон. Ему никогда не доводилось видеть директрису детдома в таком состоянии, будь она хоть злее тысячи чертей, его бы это не удивило, но в данный момент миссис Корнуэлл, неровно пошатываясь, улыбалась своими пожелтевшими от старости зубами.

— К тебе пришли люди…

— В смысле?

— По их словам, они являются твоими дальними родственниками…

И что-то внутри Саймона оборвалось. Весь мир для него остановился в один миг. Он испытывал сразу чувство радости и чувство страха. Хорошо, что он в этот момент сидел, а то бы, небось, упал в обморок.

— Вы… — начал Саймон, боясь даже произнести вслух эти слова, как будто они были запрещенными.

— Я нисколько не шучу! — Сказала взволнованная миссис Корнуэлл. — Они пришли и спросили: «Есть ли у вас Саймон Пейдж?» Мне сразу все стало понятно. Так что, быстрее одевайся, они сейчас сидят в моем кабинете и желают с тобой познакомиться.

Миссис Корнуэлл развернулась и направилась в сторону выхода. Дорожа каждой минутой, Саймон живо надел первую попавшуюся одежду из-под кровати. Дана все еще сидела как прежде с тем же каменным лицом. Она не обращала даже внимание на попискивание Джесси, который терся о ее руку.

— Как-то странно все это…

— То есть? — не понял Саймон.

— Тебе не кажется странным, что эти якобы «родственники», — Дана показала пальцами кавычки, — могут быть и не твоими родственниками вовсе.

Саймон прекратил одеваться, с приподнятыми бровями смотря на Дану, как на ненормальную.

— К чему ты клонишь? — серьезно спросил он Дану.

— Что-то мне подсказывает, что эти люди не твои настоящие родственники…

— Знаешь, вместо того, чтобы портить настроение, могла бы просто промолчать, — грубо перебил девочку Саймон и снова стал одеваться.

Дана от негодования вся вспыхнула и покраснела до цвета то ли помидора, то ли вареного рака.

— Значит, так ты со мной?! — возмущенно крикнула она. — Я тебе правду говорю, а ты отнекиваешься, как ребенок!

— А ты мне верила, когда я рассказывал про свой сон?

— Так мы сейчас говорим о реальных людях и обманщиках, — судя по тому, как Дана краснела все сильнее, настроение ее стремительно ухудшалось и, если так будет дальше, не ровен час она вспыхнет, как фейерверк.

— Надо все равно узнать, кто они мне! — твердо заявил Саймон, надевая носки.

— Но…

— Хватит! Ты вечно чем-то недовольна! То я говорю, что мне снился сон, воспоминание из прошлого, как ты тут же начинаешь все упрощать и называть обычной ерундой! И вот пожалуйста, ко мне пришли люди, которые, возможно, хоть как-то связаны с моими настоящими родителями, а ты снова, все только портишь! Мне это надоело! Ничего не желаю больше слушать!

С этими словами он встал, успев одеться потеплее, и, не оглядываясь на Дану, ринулся к двери, где его поджидала миссис Корнуэлл. Вместе, они покинули общую комнату, зашагав в кабинет директрисы.

От злости Дана готова была разнести все, что могло попасться ей на пути. Как раз перед глазами девочки находилась подушка. Она взяла мягкую, пушистую вещь, со всей силы швырнув на пол, и потом с угрюмым видом легла на кровать. Испуганный Джесси тревожно замяукал.

«Спасибо тебе, Пейдж!», — проклинала она Саймона. — «Испортил мне все утро и к тому же хорошее настроение! Что теперь делать?!»

Дело даже было не в том, что она завидовала тому, что у Саймона нашлись родственники — было бы очень глупо обижаться из-за такой мелочи —, а в том, что это и вправду выглядело довольно странно и нелогично. Если у Саймона, предположим, были родственники, тогда почему родители не отдали сына на их опеку. Да еще явились только сейчас, а не тогда, когда на пороге детдома №21 нашли обычный грязный сверток, в котором мирно спал крупный младенец. Следуя данным фактам, можно с уверенностью заявить, что люди, которые заявились сюда, просто-напросто жалкие мошенники! Тогда, что им нужно от Саймона? Неужели он сделал нечто ужасное?! Или же все это как-то связано с его родителями!

«Боже!» — испугалась Дана. — «Ведь Саймону грозит опасность! Нужно срочно помешать этим обманщикам забрать его!»

Девочка соскочила с кровати, и, не обращая внимания на то, что босая, побежала к выходу, толкнув пару-тройку проходящих мимо ребят, за что услышала недовольные выкрики вслед. Дана, не видя перед собой преград, бежала, словно от полиции. На лицо девочки лезли волосы. Хоть бы она успела… хоть бы она успела… А про себя невольно подумала, что уже во второй раз идет спасать этого вечно-попадающего-во-всякие-передряги паренька…

***

Миссис Корнуэлл открыла дверь в свой кабинет, впустив сначала Саймона. Тот, не веря в происходящее, зашел в все тот же, пропахший кабачком, кабинет директрисы, только теперь он не казался таким уютным и приятным, как раньше. Спиной к нему сидели двое людей в черном: мужчина и женщина. Они не проявляли никаких признаков жизни, даже не повернули головы, когда вошел Саймон.

Миссис Корнуэлл осторожно наклонилась к Саймону и тихонько шепнула ему на ухо:

— Я подожду за дверью, а вы пока познакомьтесь для начала!

Потом она вышла, оставив мальчика с этими неизвестными личностями. Наконец, они соизволили обернуться, чтобы взглянуть на него. Саймон смог разглядеть мужчину и женщину. Мужчина, с грубыми чертами лица, светлыми зализанными волосами, а также серыми замутненными глазами, выглядел довольно пугающе. В них ясно читались ненависть и злоба. Уж не на него ли, Саймона? Тот отвел взгляд от мужчины, и теперь внимательно разглядывал женщину, впечатлявшую своей внешностью. Хоть она давно была не молодая, но чем-то притягивала. Возможно, своими великолепными, белыми, как снег, волосами, прической под каре или что-то вроде того. В глазах женщины тоже читалось нечто похожее на ненависть, только отличалось оно более ясно, чем было у мужчины. Тут, Саймон понял: никто из двоих ему абсолютно не рад и отнюдь не настроен к нему положительно. Атмосфера в комнате стала какой-то напряженной, никто ничего не говорил, все, не отрываясь, глядели кто на кого.

«Не знаю, как им», — думал про себя Саймон, — «но меня это уже напрягает!»

Женщина молча указала Саймону куда-то за спину. Он обернулся и увидел, что откуда ни возьмись появилась деревянная табуретка. Мальчик, с опасением оглядываясь на незнакомцев, сел и замер в невозмутимой позе, давая понять, что он ничего не боится. К удивлению Саймона, женщина с мужчиной улыбнулись, должно быть их позабавил его нелепый вид.

— Ты, как я погляжу, славный малый, — изрек мужчина, и протянул руку Саймону. — Игнотус Пейдж, а это моя любимая Констанс.

Женщина по имени Констанс легонько улыбнулась и, кажется, покраснела. Мальчик не решился пожать руку Игнотусу. От смущения и страха он стал оглядываться по сторонам.

— Я — брат твоего покойного отца, благослови господь его душу!

— Так значит, вы — мои дядя и тетя, — подал голос Саймон, перестав разглядывать буфет миссис Корнуэлл, ослепительно сиявший благодаря чудесному чайному сервизу, привезенному из самого Китая.

— Именно так, — спокойно ответил Игнотус, и улыбнулся. В его улыбке не замечалось никакого тепла или доброты, лишь холод и странная недосягаемость!

Немножко поразмыслив, Саймон спросил:

— А какими были мои родители?

Игнотуса с Констанс почему-то смутил этот обычный вопрос. Они еще пару секунд колебались, молча глядя друг на друга. Саймону даже показалось, что они так общаются. А может и правда! Вдруг у них сейчас происходит телепатический диалог? Прекратив зрительный контакт, Игнотус и Констанс снова обернулись к Саймону, улыбаясь на этот раз гораздо шире, чем до этого. Теперь они выглядели безумцами, сбежавшими из психушки.

— Твои родители были очень хорошими людьми, можешь в этом не сомневаться, — сказала Констанс своим бархатным, нежным, таким глубоким голосом, от которого у Саймона по спине пробежали мурашки.

— Честно? — спросил он.

— Да, — ответил Игнотус с легким раздражением и нетерпением.

Поведение «родственников» показалось Саймону уж слишком странным. Ну неужели они не рады, что нашли своего племянника? Пугающие улыбки еще больше растянулись на их лицах.

 — Ну-с, — заговорил Игнотус, по-прежнему с натянутой улыбкой. Саймон диву давался, как ему удобно так говорить, лишь бы зубы себе не сломал. — Ты здесь хорошо живешь?

— Вполне.

Констанс, судя по всему, тоже было невтерпеж, она то и дело поглядывала на часы, нервно перебирала костлявыми пальцами. Игнотус заметил нетерпение своей любимой. Он прокашлялся, зачем-то затянул потуже черный скучный галстук на шее, а потом спросил:

— У тебя, кстати, ничего не осталось от твоих родителей, какая-нибудь вещица или безделушка?

Мальчик изумленно посмотрел на Игнотуса, а про себя заметил, что тот довольно-таки быстро сменил тему.

«Может, Дана была права», — заметил Саймон, упрекая самого себя за глупость и упрямство. Ладно, упрекать он будет себя потом. Сейчас надо что-то делать с лже родственниками. Не успел он как следует обдумать дальнейший план действий, как за дверью раздались пронзительные крики Даны:

— Саймон! Осторожно! Они не твои настоящие родственники! Миссис Корнуэлл, что вы делаете?! Нет!!! ААА!!!

Послышался удар тяжелым предметом! Сердце у Саймона екнуло от испуга. Он встал, готов был прямо сейчас открыть дверь, дабы помочь Дане, но не тут-то было!..

Неведомая сила отбросило парня к стене. Перед глазами все поплыло. Спустя пару секунд, Саймон увидел стоящую рядом Констанс с поднятой над головой рукой.

— Довольно этих детских игр! — кричала она, больше не тем бархатным нежным голосом — он стал грубым и грозным. — Отвечай сейчас же, где он?!

— Кто — он?! — крикнул в отчаянии Саймон, в то время как в ушах продолжало невыносимо гудеть. Еще чуть-чуть, и голова разорвется от этого гула.

— Не «кто», а «что»! — сказал Игнотус. Он сидел на месте, оставаясь полностью невозмутимым. — Отвечай, где камень?

Саймон совершенно не понимал, о чем говорят эти люди! Все произошло так быстро, что невозможно было толком во всем разобраться. Там, за стеной, продолжали слышаться крики бедной Даны:

— Кто-нибудь!!! Спасите!!! Помогите!!!

— ДАНА!!! — крикнул Саймон, едва не сорвав свой ломающийся голос.

— С твоей подружкой все будет хорошо, если ты скажешь нам, где находится камень! — со злобной усмешкой изрекла Констанс.

— Я не понимаю, о чем вы говорите?! — Саймон чуть ли не плакал навзрыд. — Прошу вас! Отпустите Дану! Она же ничего не сделала!

— Отпустим, если ты скажешь нам, где камень!

— Какой, черт возьми, камень?! — не сдержался Саймон.

Лицо Констанс перекосилось от гнева, и она сомкнула пальцы. Тут Саймон почувствовал ужасную боль, сдавившую горло. Он задыхался. В голове все помутилось! Еще чуть-чуть, и Саймон потеряет сознание. Злость во всем теле начала подниматься, кровь кипела, он стиснул зубы и крепко сжал кулаки.

И тут случилось нечто необъяснимое. По кабинету миссис Корнуэлл мгновенно пронеслась звуковая волна, от нее разбились все стеклянные предметы, что находились здесь, и даже небольшое окошко. Констанс с Игнотусом (или как их там зовут по-настоящему?) громко закричали и закрыли уши руками, пытаясь заглушить ужасный гул, оказавшийся для Саймона спасением. Гул постепенно утихал, голова больше не болела. Саймон оглянулся в поисках мошенников, но тех и след простыл.

«Должно быть, они выпрыгнули через окно», — подумал было он, но тут же спохватился, так как оно было слишком маленьким, и через него вряд ли пролезли бы взрослые люди, разве что те были бы карликами.

Откашлявшись, парень глубоко и медленно задышал, поднялся с пола, стараясь не порезаться осколками стекла, которые разбросало по всему кабинету.

Всю свою жизнь Саймон отрицал такое понятие, как «мистика» или «сверхъестественное», считая все это обычным бредом. Но то, что он увидел здесь, сложно было бы назвать обычным явлением. Наоборот, это как раз и было то самое «сверхъестественное», в которое Саймон Пейдж не верил каких-то пять минут назад. Иначе как можно объяснить способности телекинеза у Констанс и непонятный мощный удар звуковой волны.

Дверь в кабинет открылась и внутрь влетела разгоряченная Дана вместе с миссис Корнуэлл, которая находилась в крайнем недоумении и рассеянности. Обе остановились у порога, оказавшись в полном ступоре от всего случившегося. Перед ними стоял Саймон, целый и невредимый.

— Саймон! — вскрикнула Дана, ринувшись обнимать его.

Пораженная миссис Корнуэлл с опаской зашла в свой кабинет, при этом осторожно передвигаясь, дабы не пораниться о стекло.

— Что здесь, черт побери, произошло?! — севшим голосом проговорила она, держась за сердце. Саймон понял, что очередного потрясения директриса детдома попросту не выдержит.

Он в ответ только пожал плечами:

— Не знаю. Эти Игнотус с Констанс напали на меня, потом здесь такой гул был, а потом они исчезли…

— Кто, кто прости? — переспросила директриса Саймона. — Какие Игнотус с Констанс?

Саймон и Дана с открытым изумлением посмотрели на миссис Корнуэлл.

— Ну, — начал Саймон, — которые выдали себя за моих родственников…

— Не знаю я таких, — моментально ответила директриса, похоже не полностью понимая происходящего.

Саймон с Даной переглянулись, убеждая себя в том, что миссис Корнуэлл загипнотизировали и использовали для поимки Саймона.

— Вы ничего не помните? — спросила Дана.

— Совсем, — расстроено сказала миссис Корнуэлл. — В мой кабинет вошли двое незнакомцев в черном: мужчина и женщина. Дальше, ничего не помню!

Ребят данный факт нисколько не успокоил. Они выглядели по-настоящему напуганными. Миссис Корнуэлл решила взять дело в свои руки:

— Ладно, не будем стоять просто так! Вы вдвоем отправляйтесь в общую комнату, и оттуда пока не выходите! Никому не говорите о том, что здесь произошло! А сейчас уходите отсюда, скорее!

Саймон не хотел уходить, ему хотелось разобраться в случившемся. Ведь эти мошенники искали то, что явно принадлежало парню.

«…ты скажешь нам, где камень!»

Неужели они искали тот медальон с серебристой оправой и черным, как смоль, камнем в самом центре. Хотя, что в нем такого необычного, и зачем мошенникам понадобился этот камень? Находясь в собственных размышлениях, Саймон не заметил, что вместе с Даной уже покинул кабинет директрисы и вместе с ней отправлялся обратно в общую комнату.

— С тобой все хорошо? — обеспокоенно спросила Дана, с сочувствием глядя на Саймона.

Тот молча кивнул, сказав:

— Мне надо с тобой поговорить…

***

После услышанного от Саймона рассказа, у Даны все никак не укладывалась в голове, как, впрочем, у него самого. В руках он сжимал тот самый медальон с камнем, что так желали заполучить неизвестные.

— Его нужно спрятать, — твердо заявила Дана, с опаской поглядывая на медальон.

Саймон лишь качнул головой из стороны в сторону и после короткой паузы произнёс:

— Если они и обладают каким-то неведомыми силами, то наверняка с легкостью могут найти и медальон!

— Да, ты прав, — согласилась Дана и сразу поникла.

Неожиданно, в голову Саймона закралась безумная и очень глупая идея:

— А может, мы возьмем и сбежим из детдома вместе с медальоном?

Саймон ожидал, что Дана начнет отчитывать, как учитель ученика, за его такую глупую идею и начнет отговаривать. Но ничего этого не произошло.

— Неплохая идея, — заявила она, несказанно удивив Саймона. — Когда идем?

— Сегодня вечером, где-то в одиннадцать часов, — сказал Саймон, когда его челюсть снова вернулась на свою исходную позицию. — Но ночью по всем коридорам ходит охрана, так что нужно придумать другой путь.

— Об этом можешь не волноваться, — Дана загадочно улыбнулась. Саймону от этого стало не по себе, а по всему телу, непонятно почему, второй раз за день поползли мурашки.

К ребятам приютился Джесси. Он свернулся калачиком и мирно спал, а Дана спокойно гладила его чёрную шерсть. Саймон с серьезным видом смотрел на Дану, до сих пор недоумевая, какой у нее появился план.

— Ты не поделишься со мной этим? — спросил он.

Дана перестала гладить котенка и подняла голову к Саймону, оставаясь с улыбкой на лице.

— Увидишь все вечером, — тихо и твердо ответила она.

***

Сегодняшнее Рождество было омрачено утренним погромом кабинета миссис Корнуэлл. На этот счет строились разные предположения: одни утверждали, что прошлой ночью в кабинет заявились грабители, другие — что это сделала сама директриса в порыве ярости. Некоторые смешные, а остальные просто пугающие, нескончаемые потоки теорий растянулись почти до самого вечера, так что праздник на сегодня сорвался и день оказался самым скучным, тянулся он неоправданно долго и, казалось, что никогда не закончится.

Весь день Саймон с Даной провели в общей комнате, тщательно обдумывая план побега. Состоял он в том, чтобы с помощью тайного выхода, о котором Дана все отказывалась говорить, выбраться из детдома незамеченными. Все необходимое они уже давно с собой приготовили, оставалось лишь дождаться ночи, когда все уснут, тогда-то можно будет начать побег. Полчаса ребята спорили, брать ли с собой маленького Джесси. В итоге, победила Дана, а Саймон в конце недовольно фыркал.

Он, если честно, сам не понимал, для чего все это, зачем им сбегать, лучше просто остаться и не расстраивать бедную миссис Корнуэлл своим странным исчезновением. Но он делал все это ради самой миссис Корнуэлл. Мошенники смогут снова взять ее под гипноз. Неизвестно даже, на что способны еще Игнотус с Констанс, наверняка у них имеются силы управлять огнем, или чем угодно. Безопаснее будет, если ребята сбегут, и мошенники их не поймают.

И вот, наступила долгожданная ночь. Не все сразу успели уснуть, к полуночи наконец последний ребенок протяжно захрапел.

— Ладно, — прошептала Дана, — за дело!

Она откинула одеяло в сторону, одетая для побега. Девочка осторожно положила крошечного котенка в свой рюкзак. Саймон тоже время даром не терял. Дана пальцем повела Саймона в сторону, чтобы он следовал за ней. Тут, она остановилась у стены с одиноким несчастным комодом.

— Эмм, — смутился Саймон, до того, пока Дана не отодвинула комод, что удавалось ей с превеликим трудом.

— Чего стоишь?! — злобно шепнула она на него. — Помоги мне отодвинуть комод, не мужик что ли?

Саймон опомнился и сразу помчался на помощь. Отодвигать комод оказалось очень тяжело, похоже там хранились кирпичи да камни. Изрядно потрудившись, им все же удалось выполнить сложную часть их коварного плана.

Перед Даной и Саймоном зияла в стене дыра довольно больших размеров.

— Этот проход ведет вниз к подземелью, — объяснила Дана, заметив, как Саймон широко разинул рот. — Закрой рот, а то муха залетит!

Саймон закрыл рот, оставаясь в крайнем потрясении от увиденного. Дана, между тем, уже залезла в отверстие, лежа на животе.

— Идем, — пропыхтела она, передвигая руками и ногами. — Не забудь только комод вернуть на место.

Вскоре Дана скрылась из виду в кромешной тьме отверстия. Дальше пошла очередь Саймона лезть в дыру. Тащить для начала одному комод было проблематично, но Саймону все же это удалось, и отодвинув предмет достаточно близко к стене с дырой, сам же залез в нее.

Недолгое время дети ползали по длинному проходу с низким потолком, при этом опускаясь все ниже и ниже, непонятно как. И вот, в конце прохода показался выход наружу. Радостные, Дана и Саймон вылезли из ужасного тесного тоннеля, и теперь стряхивали с себя оставшуюся грязь.

— Откуда ты знаешь про тоннель?

— Случайно как-то увидела за комодом что-то вроде куска бумаги или картона. Отодвинула комод, вижу, белое полотно, а за ним — бац! Тоннель в подземелье! Я конечно не так часто им пользуюсь, иногда, когда вздумается вечером погулять.

— И тебя ни разу не поймали? — спросил Саймон.

— Как видишь, нет! — бодро воскликнула Дана, включая фонарик.

Они находились в подземельях детдома №21. Саймон много слышал об этом месте, что здесь гораздо страшнее, чем ночью. Пахло конечно похуже, даже запах кабачка в кабинете миссис Корнуэлл был получше этой ужасной вони. Каменные стены сплошь в плесени, на мокром полу всюду валяются мелкие косточки, остатки крыс. Саймон нервно сглотнул. Повсюду раздавался звук капающей воды. Ребят не покидало чувство того, что за ними наблюдают.

— Куда нам идти? — поинтересовался он, не без тени тревоги.

— Туда! — она указывала на лестницу, ведущую наверх.

Обрадованный Саймон первым подошел к лестнице и пулей помчался по ступеням. Дана, хихикнув, пошла за ним.

Только они прошли первую половину огромной лестницы, как эхом по подземелью прокатился тоненький голосок:

— Стойте!

Испуганные Саймон и Дана замерли прямо на месте, боясь развернуться к неизвестному. Взяв волю в кулак, первым повернулся Саймон. К ним поднималась Бэкки, ее волосы были завязаны в конский хвост, а ночная сорочка — испачкана в грязи.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Саймон, сурово взирая на Бэкки. Та в свою очередь успела подняться к нему. Дана также повернулась, с ненавистью глядя на нее.

— Я видела, как вы залезли в эту дыру в стене, — виновато прошептала она, глядя в пол и не смея поднять взгляд. — Решила пойти за вами, хотя могла бы остаться в своей кровати.

— Так чего ж так и не сделала! — Дана не на шутку разозлилась, желая вмазать Бэкки как следует в ее милое личико.

— Мне захотелось вас остановить, — продолжала девушка. — Давайте лучше вернемся обратно. Все равно нам нельзя быть в подземелье посреди ночи…

— Вы посмотрите, какая сознательная девочка! — фыркнула Дана, скрестив руки. — Тебя что-то раньше не пугал запрет гулять ночью по лесу вместе со своей элиткой!

— Ты бы помолчала, Форд! Тебя вообще никто не спрашивал! — потом Бэкки взглянула на Саймона, в ее глазах читалось сожаление и испуг. — Прошу, давайте пойдем отсюда!

Саймон был в полном замешательстве.

«Лучше ей не говорить про то, что мы решили сбежать», — быстро рассудил он.

— Мы… мы… мы не можем вернуться обратно!

— Но… почему…? — Бэкки все никак не унималась, похоже решив стоять на своем.

Дана продолжала стоять, как вкопанная, сложив руки и с невозмутимым видом глядеть на бедного Саймона, оказавшегося в двоякой ситуации, из которой можно выбраться одним путем: либо отрубить ее, либо все объяснить. Первое будет довольно жестоко по обращению к ней, поэтому лучше прибегнуть ко второму варианту.

Второй вариант все равно бы не помог. В этот момент все подземелье затряслось от мощного удара. Все задрожало. Ребята изрядно пошатнуло на одном месте.

— Что это?! — испуганно вскрикнула Бэкки.

— Неужели немцы?! — испугался Саймон.

И снова пол под ногами задрожал от нового взрыва. Каменный потолок не выдержал очередного удара. Вниз посыпались крошечные камешки.

— Надо уходить отсюда! — крикнул Саймон. — Пока потолок не разрушился!

Но было уже поздно. Вниз стали падать намного большие обломки камней. Пол снова-таки задрожал от очередного удара бомбой.

— Бежим!

Втроем, Бэкки, Дана и Саймон помчались что есть мочи, не оглядываясь назад, лишь бы вырваться отсюда и спастись. Бежали, не жалея сил, не тратя времени. Ноги продолжали бежать, для ребят как будто открылось второе дыхание. Вот уже выход. Тут огромнейший потолок начал медленно, но стремительно падать. Со всех щелей прямо на детей посыпалась пыль. Пол, как всегда задрожал, но их это больше не пугало. Главное, поскорее выбраться.

— Я вижу выход! — закричала во все горло Дана.

И вправду, они мчались прямо к распахнутой двери, что вела наружу. Вот уже почти! Совсем немного… и… да!

Саймон лежал лицом вниз к мокрому снегу. Все в темноте. Он поднял голову, осматриваясь по сторонам. Дана с Бэкки полулежали на снегу и с изумлением глядели на детдом, что теперь полыхал ярко-алым пламенем. Одна из крыш повреждена от удара бомбой. Повсюду непрекращающиеся детские крики… Начался настоящий хаос!

— Боже, — горько произнесла Бэкки.

Все подняли головы на небо. Над детдомом парил немецкий самолет, и похоже он готовился к очередной атаке.

— Девочки, бежим! — мощно заорал Саймон.

И на этот раз ребята побежали намного быстрее.

«Надо поскорее убраться с этого места!» — настойчиво повторял он сам себе, отдаляясь от территории детдома №21, но и этого было мало, чтобы избежать атаки бомбы.

К несчастью, Дана споткнулась и громко плюхнулась на землю. Саймон подбежал и помог ей подняться.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Да, — задыхаясь проговорила она.

Не успели она договорить, как до их ушей донесся медленный, протяжный свист. Это к ним падала гигантская бомба, готовая разнести все на своем пути. Отступать уже было поздно…

Саймон с Даной крепко обнялись, решив встретиться с судьбой лицом к лицу. Бомба оставалась всего в нескольких метрах от земли. Каких-то там пару секунд! Вот уже совсем! И…

Глава 4. Неожиданная помощь

Первое, что почувствовал Саймон — это неприятный холодный ветер, дувший прямо в лицо.

— Саймон, осторожно! — послышался крик Даны.

Не прошло и секунды, как мальчик уже лежал на белой заснеженной дороге. Сзади громко заржала лошадь.

— Совсем что ли?! — крикнул злобный мужской голос. — Жить надоело?!

Саймон, наконец, додумался открыть глаза. И то, что он увидел, поразило его. Перед ним находилась карета с весьма грузным седоком средних лет. А вокруг располагалось множество домов, тесно стоявших друг с другом.

«Что это за место? — пришел к парню первый осознанный вопрос.— И где детдом?»

Недовольный седок потянул за поводья, лошадь вместе с каретой медленно двинулась вперед и громко заржала.

— Что за молодежь пошла?! — раздавалось его недовольное ворчание. — Все так и норовят попасть под колеса, лишь бы покончить с собой!

Дана лежала рядом с Саймоном, вся в снегу.

— Ты как? — спросила она.

— Даже не знаю…Меня, кажется, сейчас вырвет, — неуверенно ответил он и встал, отряхнув с себя весь снег.

Дана тоже поспешно встала и отряхнулась.

— Где это мы? — с тревогой поинтересовалась девушка.

— Ты меня еще спрашиваешь? — съязвил Саймон, но сразу же отступился. — Мне-то откуда знать? Может спросим у прохожих…

Дана презрительно фыркнула.

— Ага, щас! Чтоб нас за психов приняли? Нет, спасибо!

— У тебя есть идеи получше?

— Представь себе — да. Пойдем.

И девчонка пошла по следам от кареты. Та успела отдалиться на достаточное расстояние, и напоминала большую черную точку. Саймон остался на середине дороги с глупым выражением лица.

— Куда, интересно? — крикнул он Дане.

— Куда глаза глядят!

Недоумевающий Саймон пожал плечами и поплелся за нею, стараясь не отставать.

Они шли все дальше и дальше наперекор ветру, который, похоже, специально им мешал двигаться. Вскоре, он успокоился и неожиданно воздух потеплел. В парочке мест, заметил Саймон, дома были недостроенные полностью, скорее всего здесь шли строительные работы. Если и так, то город, наверное, отстраивается.

— Саймон, смотри! — сказала Дана, и указала на табличку слева у каменной стены:

Хартшорн-Лейн

— Это ничего не меняет! — скучным голосом отозвался подросток. — Мы по-прежнему не знаем свое местонахождение.

— Ну, я бы так не сказала…

Удовлетворенная Дана отошла на пару шагов, чтобы дать Саймону все увидеть самому.

В паре метров от него была набережная, а ниже замерзшая река, где разместились сотни и сотни разноцветных палаток. Повсюду расхаживали люди в нетипичных старомодных костюмах, то модно одетые дамы, то импозантные мужчины. Самым интересным здесь являлись животные: один огромный слон, которые расхаживал по всей территории и несколько верблюдов в придачу, которые мирно сидели в углу и не подавали никаких признаков жизни. Бедные, они возможно не могут переносить такую низкую температуру.

Вид ошарашенного Саймона позабавил Дану.

— Я сплю, или это все наяву, — невнятно пробормотал он с раскрытым ртом.

— Да-да, — невесело ухмыльнулась Дана.

— Мы в Лондоне! В столице Англии! Умереть, не встать! Но… как?

Ответ пришел сам собой.

— Саймон, в твоем рюкзаке что-то светится!

И правда, из рюкзака исходил красный свет, будто бы внутри горел крошечный огонек. Саймон быстро раскрыл рюкзак, легко расстегнув его серебряную молнию. В самом низу полыхали красные лучи света, по форме напоминавшие всполохи, исходящие от талисмана с черным камнем. Какое-то время Саймон с Даной не могли выговорить и слова.

— Теперь, я уже начинаю понимать, как мы попали сюда, — медленно проговорила Дана. Она мигом пришла в себя и начала бешено озираться по сторонам, вдруг кто заметил красный свет из рюкзака.

Саймон до сих пор не мог оправиться от увиденного.

— Так вот зачем этим людям необходим талисман! — понял парень и осторожно застегнул серебряную молнию. — Они хотят заполучить камень!

— Может, они браконьеры какие-то… — предположила было Дана.

— Нет, — решительно мотнув головой, перебил ее Саймон. — Тем более, с их силами!

Послышалось протяжное мяуканье. Дана кинулась расстегивать молнию своего рюкзака и выудила оттуда крошечного Джесси. Котик обиженно шипел на свою хозяйку.

— Совсем про тебя забыла, ты уж прости! — извинялась Дана, в паузах поглаживая мягкую шерстку котенка.

Живот Саймона заурчал. Голод давал о себе знать.

— Дана, посмотри у себя, что можно поесть!

Та полезла внутрь, порылась, посмотрела вниз, забеспокоилась, потом снова порылась. И с каждым разом лицо ее становилась все мрачнее.

— Что такое? — спросил Саймон, недоумевая с каждым разом.

— Ты не поверишь, — осевшим голосом проговорила Дана. — Этот котяра слопал все наши припасы!

— Что?!

— Да-да, — Дана с сочувствием посмотрела на Саймона, а потом перевела взгляд на Джесси, сменив сочувствие на злобу. — Спасибо, обжора! Из-за тебя мы остались без еды!

— Не ной! — раздраженно сказал Саймон и двинулся к набережной.

Снизу доносился беспорядочный гул голосов. Куча палаток, тесно сгрудившихся друг с другом, имевших разные формы и размеры, занимали собой почти всю Темзу, образовывая нечто напоминавшее рынок. Так оно и оказалось. Неподалеку были прилавки, где продавцы торговали едой, одеждой, предметами, побрякушками и другими вещами. Погодите… едой!

— Подходите! Горячие булочки из самой печи! Всего за пять пенни! — кричал густым басом какой-то продавец.

И тут, Саймона осенило. Он обернулся к Дане, которая уже успела закрыть рюкзак и закинуть себе за плечо. Все это сопровождалось недовольным шипением, Джесси явно был не рад.

— Чего? — недовольно пробурчала она Саймону, тот смотрел на нее, готовясь что-то сказать.

— Есть одна идея, только не знаю, придется ли тебе по душе…

— Давай к делу!

— Хорошо, хорошо, — Саймон для смелости сделал глубокий вдох и сказал, — а что если нам украсть немного еды?

Дана изобразила такое выражение, что могло означать и согласие, и отказ, и сомнение одновременно.

— Не думаю, что это хорошая идея, особенно когда ее придумал ты!..

— Между прочим, ты тоже воровала! — перебил девушку Саймон.

— Да, но… — Дана сделала небольшую паузу, чтобы полностью собраться с мыслями. — Тогда это было в детдоме, а сейчас мы в неизвестном нам городе, пройти незамеченными с краденной едой вряд ли получится!

— Ты что, боишься? — Саймон не верил собственным ушам.

— Вовсе нет! — сказала Дана и обидевшись отвернулась от Саймона.

— Так если нет, то что тебе мешает украсть пару булочек?

Дана ничего не ответила и продолжала стоять на том же месте, не смея двинуться.

— Как хочешь, но я пойду! Не собираюсь из-за тебя голодать!

В паре шагов от него была лестница, ведущая прямо вниз к рынку на замерзшей Темзе. Саймон подошел к лестнице, сооруженной из нескольких деревянных досок, как услыхал позади себя громкий хруст снега. К нему, спеша, приближалась Дана.

— Знал же, что прибежишь, — сказал довольный Саймон.

— Это чтобы ты не вляпался, как всегда!

— Что? — парень чувствовал себя оскорбленным. — Когда это я во что-то вляпывался?

— Мне перечислить? — Дана начала осторожно спускаться по шатким дощечкам, боясь поскользнуться на них и упасть.

Саймон пошел следом, понимая про себя, что он и вправду часто попадает во всякие переделки, из которых его выручает добрая, но ужасно бесящая со своими советами, Дана.

Ребята без всяких проблем спустились к реке и начали оценивать вокруг себя странную обстановку. Теперь все казалось гораздо больше и пугающе, чем сверху. Туда-сюда протискивались люди, каждый то ли случайно, то ли специально толкал двух подростков. Но их это нисколько не выводило. В данный момент они были заворожены огромными рядами палаток, маленьких лавок, где одни люди продавали сувениры из разных стран, а другие едой: сырое мясо, порцию сладостей любых видов, шоколадные или нет, и хлеб.

— Я думаю, нам лучше сначала отвлечь вон того продавца, — Дана показала на здорового широкоплечего мужчину-пекаря, торговавшего пирожками, — потом уже воровать еду.

— Как скажешь! — сказал Саймон. — Ладно, ты отвлекай, я побежал, — и он убежал, прежде чем рот Даны успел превратиться в букву «о» от удивления.

— Пейдж, как ты мне дорог! — недовольно прошептала она и начала гадать, как бы лучше отвлечь пекаря. Долго мучиться ей не пришлось.

Она подняла со льда немного снега, скатала его в небольшой комок, определила точную цель попадания, затем закинула его с невероятной силой, да так, что снежок пролетел не меньше пятнадцати метров и угодил в голову ни о чем неподозревающего пекаря. Тот в первую секунду вообще не понял, что произошло. Он повернулся в ту сторону, откуда был закинут снежок. Лицо его покраснело и, похоже, готово было взорваться, как бомба.

— Ты! — закричал он так, что сердце Даны чуть не вырвалось наружу.

Разъяренный пекарь не заметил прошмыгнувшего мимо Саймона, успевшего забрать три самых больших пирожка. Только он собрался уйти, но громкий хруст снега заставил пекаря, к сожалению, посмотреть на источник звука. То, что он увидел, явно ему не понравилось.

— Еду решил украсть, щенок? — хриплым голосом спросил пекарь. Он схватил Саймона за руку и со всей силы сжал ее, что аж костяшки пальцев хрустнули. — Отвечай!

От боли парень стиснул до предела зубы. Пекарь смотрел на него диким яростным взглядом — так ему хотелось размазать его по льду. Саймон краем левого глаза видел Дану, она боялась подойти, в ее глазах читалась тревога. Все словно остановилось в ожидании некого чуда. И оно произошло…

— Отпустите его! — сказал тоненький женский голосок за спиной парня.

Пекарь тут же отпустил Саймона. Тот, поглаживая сдавленную руку, увидел еще молодую девушку девятнадцати лет. Одета она была слишком скромно: в черное платье и бесцветную шляпу, по мнению Саймона, вовсе ей не подходящую, тем более под цвет русых волос. Фигура нескладная, зато глаза большие и такие теплые, наполнение девичьей простотой и нежностью, и это — не говоря об ее милом личике. Она стола прямо, высоко подняв голову. В глазах девушки читалась решительность, она выглядела намного более грозной, чем тот самый пекарь. Мужчина нисколько не был шокирован появлением юной особы, а просто пришел в ступор от того, что она имела наглость приказать его отпустить парнишку.

— Он с вами? — сурово спросил он, с презрением оглядев Саймона с головы до ног, как жалкого слизня.

— Да, — просто ответила девушка. И внезапно взяла Саймона за руку. — Пойдем, нечего нам здесь делать!

Потом девушка поманила за собой Дану. Ребята обменялись многозначительным взглядами, как бы говоря друг другу, что придется следовать за этой девицей.

Поднявшись на шаткой деревянной лестнице, троица очутилась на набережной.

— Идемте, — решительно сказала девушка, поманив двух подростков дальше по набережной.

Потом они завернули налево, очутившись на более оживленной улице. Дальше завернули за какой-то темный переулок, где сильно пахло рыбой. От такого мерзкого запаха Саймон и Дана зажали носы. Девушка глубоко вздохнула и мигом растеряла всю свою грозность, будто сняла с себя маску, став всего лишь обычным человеком, который и мухи не обидит.

— Ох, поверить не могу, он так на меня грозно посмотрел! Я чуть в обморок не упала! Вам повезло, однако! Даже представить не могу, чтобы мог сделать с вами этот человек! — она говорила очень быстро, все время сбиваясь, переходя то на шепот, то на обычную громкость.

Ребята стояли на месте, как вкопанные. Они были благодарны девушке за то, что она спасла их, и крайне поражены ее поступком. Они долго не осмеливались сказать что-нибудь в ответ.

— С-спасибо вам, — заикаясь, нервно проговорил Саймон.

— Рада помочь! — дружелюбно сказала девушка. — Меня зовут Труди. Труди Бекер. Вас как звать?

Саймон с Даной решили, что Труди можно верить, и без всяких сомнений Дана сказала:

— Я — Дана Форд! А он — Саймон Пейдж!

— Рада с вами познакомиться! Но все же, зачем вам красть еду? По вашей одежде и не скажешь, что вы бездомные.

Ребята поняли, что их одежда сильно отличается от длинного платья Труди. Да и вообще, не совпадала со здешней модой, как будто здесь все играют в девятнадцатый век…

«Хм, — думал Саймон, — а вдруг мы реально попали в Лондон девятнадцатого века!»

Это объясняло кареты вместо обычных машин, старомодные костюмы. Волей-неволей, но придется все-таки спросить у Труди их местонахождение.

— Эм, Труди… у нас с Даной есть вопрос… только прошу, не надо принимать нас за каких-то ненормальных, просто… это сложно объяснить…

— Ну, — замялась Труди, чувствуя себя довольно неловко, — хорошо, вы можете меня спросить!

— Спасибо, — сказал Саймон. 

Он набрал в грудь побольше воздуха и быстро затараторил, чтобы перестать чувствовать себя неловко:

— Какой сейчас год, месяц и число?

Слова Даны, по поводу того, что их могут за такой вопрос принять как умалишенных, оправдались. Труди округлила свои глаза, при этом надув губки в трубочку.

— Э-э-э… ну, сейчас 8 февраля 1814 года, вечер Последней оттепели на реке Темзе.

— Погодите, что?! — вмешалась в разговор Дана, которая старалась молчать и оставаться в стороне. — Мы в Лондоне 1814 года?

— Как бы… да! С вами точно все хорошо? — неуверенно спросила Труди, с подозрением озираясь на двух подростков в очень странной одежде.

— Да, — твердо сказал Саймон, шагнув вперед к испуганной не на шутку Труди. — Понимаете, все дело в том, что… что мы… мы не отсюда…

— Как это?

— Это сложно, займет много времени…

— Тогда чего мы тут стоим! — воскликнула девушка, да так, что Саймон и Дана аж подпрыгнули. — Пойдемте ко мне, в кэбе вы мне все объясните.

Ребята кивнули. Они вышли из темного вонючего переулка и снова оказались на свежем морозном воздухе. Снег, который до этого непрерывно опадал хлопьями на землю, прекратился. У Саймона складывалось хорошее ощущение того, что остальное пойдет легче. Не прошло и пяти минут, как к троице подъехал кэб, запряженный черной, как смоль, лошадью.

— Даути-стрит, пожалуйста, — вежливо попросила Труди и помогла ребятам залезть внутрь.

— Полсоверена, — угрюмо сказал кэбмен, протягивая свою огромную руку в шерстяной варежке, у среднего пальца была огромная дырка.

Труди, не обращая на это никакого внимая, дала ему несколько серебряных и бронзовых монеток, потом и сама залезла в кэб к Саймону и Дане. Карета с лошадью двинулась, на пути начиная ускоряться.

Весь рассказ у ребят занял несколько минут. В каких-то моментах они перебивали друг друга, говорил в разнобой. Чем больше рассказывали, тем сильнее округлялись глаза Труди, а губы надувались до предела. Когда Саймон с Даной закончили свою путанную историю, настала очень долгая и мучительная тишина. Подростки от неуверенности склонили головы. Труди поправила свою шляпку. После нестерпимых колебаний и обдумываний, она сказала:

— То есть, вы хотите мне сказать, что вы из детдома, и что вас атаковали немецким оружием?

— Да, — очень тихо прошептала Дана, Саймон подтвердил ее слова обычным кивком.

— И то, что очень злые люди желают забрать у вас камень, способный перемещать куда угодно.

Кивок. Саймон полез в свой рюкзак и достал талисман, от него, не прекращая ни на минуту, светились кроваво-красным огоньки. Труди сразу побледнела до цвета мрамора.

— Боже праведный, — изумилась она, в ее голосе слышался испуг и восхищение над необычным предметом в руках парня, тем более еще светящимся.

— Теперь вы нам верите? — серьезно спросила Дана.

— В-верю, — Труди потихоньку приходила в себя. Вскоре она взяла себя в руки и задала вопрос. — И что вы собираетесь делать дальше?

— Пока не знаем, — с волнением отозвался Саймон, понимая, что обратно в детдом им с Даной не вернуться, так как он был уничтожен полностью, и вряд ли кто-то там выжил. И тут он вспомнил про миссис Корнуэлл. Сердце его защемило от печали, ведь неизвестно, осталась ли директриса детдома в живых?

Карета ехала да ехала по безлюдным улицам Лондона, от магазинов до высоких зданий. Никогда в жизни Саймон не видел такого. Виду он не подавал, но про себя лишний раз охал от восхищения. Правду говорили, что столица Англии славится своим величеством и красотой. Довольно долго они ехали, отдаляясь все дальше от самого сердца города. Саймон заметил, что эта часть была недостроенная – и даже там мелькали полупустые стены да деревянные балки.

Всех сильно клонило ко сну. Труди с Даной уже давно видели десятый сон, дело оставалось за Саймоном. Он тоже закрыл свои слипающиеся глаза…

Крик. Душераздирающий до мурашек крик женщины…

Неясный свет… кажется, нападают… но кто?

Он громко плачет… не понимая, что происходит. Все произошло так быстро! Тут, к его ужасу, всю комнату окутывает огонь. Пламя распространяется с каждой секундой, постепенно приближаясь к бедному малышу в кроватке. Беды не избежать, осталось совсем чуть-чуть до того, когда огонь дотронется до него, но…

Громкий треск дерева. Наверное, снаружи выломали дверь. Маленького Саймона быстро берут на руки. Голова кружится, из-за дыма невозможно нормально дышать. От этого малыш кричит еще сильнее.

— Все хорошо, — шепчет ребенку грубый мужской голос. — Папа с тобой… папа с тобой…

Среди всего переполоха, в голове неясно раздался голос, постепенно становившийся все громче…

— Саймон… Саймон!.. САЙМОН!

— А, что?! — воскликнул Саймон, пытаясь отличить вымысел от реальности.

В голове четко отпечатался страшный пожар в комнате, тот крик, и слова: «Папа с тобой… папа с тобой».

Саймон окончательно проснулся. Дана стояла снаружи кареты, как и Труди. Они обе ждали Саймона.

— Выходи уже, лежебока, приехали!

Саймон тряхнул головой и вышел из кареты. Похоже, в его памяти снова всплыло очередное воспоминание из детства. Однако, непростое на первый взгляд…

— Пришли, — тихо проговорила Труди, указывая на дом, но чувствуя себя при этом очень неловко.

Саймон с Даной посмотрели в ту сторону, сразу не поверив собственным глазам. Роскошный, двухэтажный дом из розового кирпича и деревянным забором, покрашенным в белый цвет. Благодаря своему необычному цвету, дом больше всех выделялся на Даути-стрит. Саймон представил себе, что там живет престарелая старушка со своим собственным садом, где растут и благоухают розы. И в памяти опять всплыла миссис Корнуэлл.

В ее кабинете на подоконнике у окна размещалась раньше ваза с красной розой. Когда Саймону было года четыре, он хотел получше рассмотреть цветок, смог залезть на подоконник, но по ошибке, совершенно случайно, толкнул вазу, и та разбилась. Тогда мальчику здорово досталось от мистера Корнуэлла, в те времена детдомом заведовал он, а потом скончался три года назад от старости. Миссис Корнуэлл, вместо того, чтобы ругать, пожалела несчастного Саймона, угостила его сладостями из ее буфета. Парень невольно улыбнулся. Воспоминания о детстве всегда навевали тоску и теплую радость на сердце. Так хотелось вернуть эти старые времена.

— Милый дом! — заключила Дана. — Прямо как из Мэри Поппинс!

— А это еще кто? — с интересом спросила Труди.

Как же она забыла! Ведь Мэри Поппинс еще не успели написать! Дана замялась, но потом быстро выпалила:

— Да так, никто!

— Ну ладно, — девушка равнодушно пожала плечами. — Давайте зайдем!

Так они и сделали! Внутри дом казался намного больше, чем снаружи. Потолок держался только на одних колоннах. Парадная лестница вела на второй этаж с панорамными окнами, откуда выходил шикарный вид на город. Не верится, что Труди настолько богата и имеет целый собственный дом в придачу.

— Вы здесь живете? — с изумлением спросила Дана, подходя к самой панораме и вглядываясь туда. Саймон присоединился к ней, и вдвоем они приткнулись носами к успевшему запотеть стеклу.

— Да, но он не мой.

Подростки оторвались от стекла и посмотрели на Труди с недоумением.

— Он принадлежит господину Эдвину Гриду! Я являюсь его экономкой. Сам он сейчас со своими друзьями-аристократами сидит в карточном клубе «Шелдон». Так что мистер Грид вернется нескоро. Что ж, пойдемте, приготовлю вам свой вкуснейший сырный суп!

— Ура! — радостно закричали на весь дом ребята. Труди, напевая себе под нос какую-то простую песенку, повела их на кухню.

Кухня была маленькой, зато уютной. Саймон почувствовал запах шафрана, корицы и прочих других специй. Дана расстегнула рюкзак, выпустив несносного Джесси на волю. Котенок медленно расправил лапки, зевнул и радостно заскакал по кухне. Труди умилилась при виде маленького невинного существа.

— Ну-с, приступим, — сказала Труди, принимаясь открывать всякие ящики и доставать оттуда соль, сыр, курицу, картофель, лук и много чего еще.

Ребятам ничего не оставалось, как наблюдать за тем, как готовит Труди. Сначала она залила в черный котелок воды, положила курицу, зажгла печь. Самое интересное только начиналось. Экономка делала все так легко и быстро, будто с рождения это умела делать: как она ловко измельчала ножом картофелины и лук, ни разу не порезав палец, а когда жарила на медной сковороде, то умело подкидывала их в воздух.

— Хотела бы я так готовить, — громко прошептала Дана. Судя по всему, ей понравилась кулинария, особенно то, что вытворяла перед ней Труди.

Кухню заполонил жгучий аромат лука, из-за чего глаза сильно слезились. Вскоре в котле кипело нечто желтое, что и являлось сырным супом.

— Суп готов, дамы и господа, — торжественно провозгласила Труди, наливая в металлические тарелки горячего супа.

Полные предвкушения, Саймон и Дана заняли самые лучшие места за деревянным столиком у окна, Джесси присел Дане на колени и мирно засопел. Ну конечно, он уже успел все съесть, поэтому супа ему не особо-то и нужно. Зато ребятам больше достанется. Снаружи виднелась не самая лучшая часть города: вдали виднелась фабрика, из труб которой выскальзывал густой дым.

Саймон с Даной тут же отвернули головы от неприятного зрелища и принялись за суп. Труди присела рядом, молча наблюдая за ними. И пяти минут не прошло, как тарелки стали абсолютно пустыми.

— Все, больше ничего не съем! — с удовлетворением изрекла Дана.

— Рада, что вам понравилось. Рецепт моей мамы.

Они какое-то время помолчали. Саймон спросил:

— Так значит, ты экономка у некого господина Грида?

— Да. Мистер Грид довольно влиятельный человек. И очень добрый. Он хорошо ко мне относится, — Труди непонятно почему сразу поникла. — Бедный… много лет назад вся его семья погибла в страшном пожаре. Никто из родных не выжил… С тех пор он живет один одинешенек. И постепенно сходит от этого с ума. Мне его так жаль… именно из-за этого я нанялась работать у него экономкой – чтобы он не скучал…

Чтобы не допускать мучительную тишину, Труди поинтересовалась:

— Может на одну ночь переночуете здесь? В доме есть отдельная комната, отведенная специально для гостей.

— Ну, даже не знаем… — со смущением сказала Дана, почесав затылок. — А что если…?

— Мистер Грид вернется только глубокой ночью, потом сразу пойдет к себе в спальню. Я попозже вас разбужу рано утром. Договорились?

— Хорошо, — уверенно ответил Саймон.

— Мы лучше пойдем сейчас спать, если вы не против, мисс Бекер?

— Нет, конечно! И да, можно просто Труди! Пойдемте, я проведу вас.

— Спасибо, Труди, — одновременно сказали Саймон с Даной. Труди в ответ просто улыбнулась им.

***

В ночное время Лондон не был спокоен. Люди спешили быстрее попасть в свои дома, подолгу не общаясь на одном месте, и долго не задерживаясь.

Даути-стрит пустовала, как всегда. На вид, эта ничем не примечательная улица не могла вызвать серьезных подозрений в каких-нибудь странностях. Она всегда оставалась тихой, но только не сегодня.

Сегодня здесь было что-то нечисто. Даже бродячие псы громко лаяли, предупреждая остальных о близкой опасности.

На крыше одного из домов уселись две вороны, одна больше другой. Они сидели неподвижно, ни разу не шелохнувшись, и молча наблюдали за розовым кирпичным домом. Своим устрашающим видом они напоминали горгулий. Несколько минут ничего не происходило, как вдруг две вороны исчезли, а на их месте теперь были мужчина и женщина, оба в черных мантиях.

— Парень точно здесь? — спросила Констанс, сурово взирая на Игнотуса.

— Камень не лжет, он привел нас к нему, — угрюмо ответил тот. В его руке находился такой же черный гладкий камень, что и у Саймона. От талисмана тоже исходило красное свечение. Игнотус положил камень в правый карман.

— Тогда чего мы тут стоим! Давай прямо сейчас отберем у него камень!

— Нет! — злобно крикнул своей спутнице Игнотус. Та ничего не понимала. — Не будем спешить. Пока лучше подождем, когда они уснут.

— Серьезно? — язвительно отозвалась Констанс. — Мне кажется, или ты стал в последние дни слишком сильно сбавлять обороты?

Рассерженный Игнотус перестал глядеть на дом, теперь смотря на спутницу.

— Ты на что намекаешь? — медленно проговорил он, разделяя каждое слово в своем вопросе.

— На то, что ты утратил свою былую мощь, и стал каким-то параноиком. Все время стережешься чего-то, действуешь всегда тихо. Тебе не надоело?! Вдруг твой план обрушится крахом, и мы потеряем этих чертовых подростков из виду…!

Не успела она договорить, как Игнотус тут же взмахнул рукой, направив к Констанс сноп белых искр. Женщина ловко отвернулась, избежав атаки, и теперь крепко сжала руку в кулак, затем легонько подняла над собой. Игнотус задыхался, тело его высоко поднялось в воздух.

— Ты до конца не понимаешь, с кем имеешь дело, Игнотус! Я намного выше тебя, и могу запросто попросить отстранить тебя от миссии! Уж он-то меня послушает… — злобно прошипела, еще сильнее сжав кулак. Лицо мученика постепенно приобретало синеватый оттенок от нехватки воздуха.

Констанс разжала руку. Игнотус без промедления упал и сильно ушибся. Он тяжело и учащенно задышал, чувствуя себя намного легче.

— Начинаем немедленно, — коротко пояснила Констанс. — Ясно?

Мужчина успел откашляться и хрипло прошептал:

— Ясно…

Уголки рта у женщины слегка приподнялись.

***

— Саймон, ты спишь? — тихонько сказала Дана.

Они с Саймоном лежали на огромной двуспальной кровати, ужасно скрипевшей от их любого шороха. Она была настолько глубокой, что ты чувствовал себя как в сыпучих песках, из которых почти невозможно выбраться. Джесси мирно посапывал на стульчике рядом со шторами, уютно примостившись на мягкой подушке.

— Нет, овец считаю, — разозлился Саймон, но Дана пропустила его грубые слова мимо ушей.

— Мне просто не спится, — спокойно сказала она. Видно, ее что-то гложет, и она не успокоится, пока не расскажет Саймону о своих переживаниях, с которыми ей так необходимо поделиться. Парень понял намек и перевернулся. Каково же было его удивление, когда он увидел блестящие от слез глаза девушки.

— Как ты думаешь, с ними все хорошо? — с надеждой спросила Дана и громко шмыгнула носом, напомнило звук игры на трубе.

Саймон понял, кого она имела ввиду. Всех детей и взрослых детдома. Откуда ему знать? Вряд ли кто-либо уцелел при таком огромнейшем взрыве от немецких бомб, но хотелось верить в обратное. Верить, что все успели успешно выбраться из здания. В памяти снова всплыла миссис Корнуэлл. Это стало последней каплей для Саймона. По щеке предательски потекла одна несчастная горячая слеза, сначала быстро, потом уже медленнее. Дана, не скрывая слез, горько и протяжно захныкала. И ни с того ни с сего она кинулась к нему в объятия. Саймон гладил девушку по спине, он не хотел ничего больше говорить вслух, поэтому обошелся молчанием. Тишина всегда бывает полезна в подобных ситуациях.

Так они и уснули, не разжав своих крепких дружеских объятий…

Пожар становится все больше. Все, гибели не избежать… Не тут-то было! В ярком сиянии пламени слышится звук разбитого стекла, а затем наступает непроглядная тьма. И среди тьмы чувствуется частое дыхание мужчины. Саймон чувствует его беспокойства и холодную рассудительность в минуту опасности. Вдруг, они останавливаются, притаившись в кустах. Все идет тихо. Вскоре мальчик ощущает на своей шее очень тяжелую вещь. Потом он ощущает едва легкий поцелуй в лоб.

— Удачи… — раздается тот самый мужской голос.

Дальше отдельные картинки, которые уже раньше снились Саймону в прошлом, еще в раннем детстве: серо-зеленые глаза и яркое сияние их множества переплетающихся разноцветных линий…

Саймон проснулся. Голова ужасно болела. Раскалывалась надвое, если можно было так сказать. Боль постепенно прошла. Парень встал. Дана крепко спала, не заметила даже, как он проснулся. Ну и хорошо. Пусть спит дальше. Незачем ее сейчас беспокоить.

Саймон на цыпочках направился через всю комнату к большому окну, открыл его и вгляделся в просторную даль ночного Лондона, размышляя…

«Понятно, как я попал в детдом. С помощью камня. Но, откуда я… неужели я могу быть из другого мира… или времени… даже не верится!»

Биг-Бен, размером с карандаш, величественно возвышался над всем городом. Пока Саймон смотрел на башню, его окутывал свежий морозный бриз. Какое же непередаваемое ощущение свежести. Парню стало намного лучше. Вдруг, пришло непреодолимое желание взять да полететь, как Питер Пэн, просто раскинув руки в стороны и летать. И еще дотронуться до огромных стрелок Биг-Бена.

Опустив взгляд вниз, Саймон увидел то, что ему сильно не понравилось. К дому приближались знакомые ему личности, Игнотус и Констанс.

Саймон, плевав на все, подбежал к кровати и начал сильно трясти Дану из стороны в сторону.

— Дана, просыпайся! ЖИВО!

Девушка проснулась, громко зевнула.

— Чего тебе?

— Вставай, они здесь!

— Кто? — спросила Дана, но тут же все поняла. — О, нет! Что же делать?!

— Бегом будить Труди!

Внизу, на первом этаже, громко постучали в дверь.

— Быстрее! — крикнул Саймон.

Ребята пулей вылетели из комнаты, помчались по коридору прямо в комнату экономки. Та не спала, лежала на кровати и при свете свечи читала газету под названием «The Times».

— Ребята, в чем дело? — Сонным голосом поинтересовалась она. — Вы словно приведение увидели…

— Они пришли Труди, те самые люди, что хотят забрать мой талисман!

Труди встала. Она была настроена серьезно.

— Ладно, вы берите свои вещи и прямиком за мной, я проведу вас к черному входу. Не стойте, действуйте!

— Хорошо, — со страхом прошептала Дана, боясь, что их могут подслушивать.

Они с Саймоном побежали в комнату, не помня себя от страха. Они взяли каждый по своему рюкзаку, нехотя, но Дана взяла несчастного Джесси прямо за шкирку и бросила в рюкзак, получив в ответ гневные шиканья, также быстро выбежали в вестибюль, сильно не шумя. Труди приказала подросткам взглядом следовать за ней. В дверь теперь стучали намного громче.

— Скорее! — торопила их Труди, с тревогой озираясь на дверь.

Оказавшись на кухне, девушка немедленно последовала к обычной двери из красного дерева. Ребятам ничего не оставалось, как только продолжить следовать за ней. Труди, не спеша, повернула ручку двери, она с тихим щелчком открылась. Потом экономка обернулась к детям. Морозный воздух прорвался в помещение, потушив остатки тлеющего огня в камине. Труди глубоко вздохнула:

— Эх, удачи вам, ребята, — горько прошептала она. — Приятно было с вами познакомиться. Теперь бегите, я задержу этих людей!

— Но как же вы?! — испугался Саймон, переживая за несчастную мисс Бекер.

— Обо мне не волнуйтесь, со мной все будет хорошо. Ну все, бегите, давайте!

Саймон, Дана дружно закивали головами и двинулись бежать, не забыв весело помахать на прощание своему спасителю. Труди махала им до самого конца, не прекращая до тех пор, пока они не скрылись из виду за желтым домиком.

Задерживаться долго экономка не стала, побежала прямиком в вестибюль открывать дверь. Оттуда все еще доносился раздраженный стук в дверь. Девушка смело подошла, находясь на грани между решительностью и колебанием. Наконец, собравшись с мыслями, Труди взялась за железную ручку, но не успела она ее повернуть, как невидимая звуковая волна отбросила ее к дальней стене. Дверь слетела с петель, громким треском упав на пол. Внутрь вошли двое людей в черных мантиях, мужчина и женщина, и выглядели они довольно угрожающе. Труди побоялась двинуться с места. Женщина первой подошла к ней.

— Где они? — с холодом поинтересовалась она.

Девушка промолчала, отвернула взгляд от женщины, смотря в другую сторону. Получалось так, как будто она ушла в астрал.

— Я тебя спрашиваю! — с ненавистью прорычала женщина, сильно сжав правую руку.

Труди не сразу поняла, что задыхается. От кислородного голодания голова кружилась, горло сжали до невозможности! Девушка отчаянно хватала руками пустое пространство. Женщина продолжала:

— Где они?!

— Я не понимаю, о чем вы? –— прохрипела Труди.

Пару секунд горло беспощадно душили, пока мужчина, все это время спокойно стоявший рядом с тем местом, где всего минуту назад стояла дверь, не сказал:

— Констанс!

Констанс послушалась Игнотуса и перестала сжимать руку, тем самым перестав душить несчастную девушку. Та мирно лежала, потеряла сознание от нехватки воздуха.

— Черт! — злобно выругался Игнотус. — Хотя бы один раз можно не пользоваться телекинезом, чтобы люди не теряли сознание!

— Извини, — ехидно сказала Констанс. — Не смогла удержаться…

— Что прикажешь теперь делать?!

— Прибраться здесь и стереть девчушке память.

— Но мы потеряем этих детей из виду! — по-настоящему разозлился Игнотус, опрокинув вазу с цветами. Та разбилась. Осколки стекла неподвижно лежали на холодном полу, представляя собой некое произведение искусства.

— А работки-то прибавилось, — весело пропела Констанс, но потом перешла на серьезный тон. — Действуй, а я примусь за свое.

Нехотя, Игнотус согласился, отдав обычный кивок головой. Он закрыл глаза, сконцентрировавшись на том, что он хочет сделать. Удавалось ему с трудом, обида и злость на свою напарницу росла и никак не прекращалась. Но он давно научился контролировать свои силы и эмоции, поэтому ему удалось подавить свой гнев. Словно по волшебству, осколки стекла снова собрались в вазу, цветы вернулись на свое прежнее место, как в обратной перемотке, и теперь у окна стояла ваза, словно ее никто и не ронял вообще. Та же самая операция повторилась с дверью, она успешно вернулась на свое назначенное место и выглядела полностью нетронутой.

Констанс наблюдала за всем этим с обычным выражением лица, ее нисколько не удивляли все эти фокусы Игнотуса. Не тратя время, она наклонилась к девчушке и дотронулась до ее лба.

***

Они бежали, бежали подальше от дома знатного аристократа. Дыхание у них участилось. Саймон и Дана заворачивали в переулки, перелезали через высокие каменные стены, перепрыгивали через глубокие ямы, результаты строительных работ на дороге. Поняв, что долго бежать они не больше смогут, ребята остановились у огромного белоснежного здания из кирпича. Рядом, к счастью, оказалась никем не тронутая скамейка. Подростки сели и молчали как рыбки, восстанавливая дыхание.

— Думаю, мы оторвались, — с трудом выговорил Саймон.

— Я… никогда… так… далеко… не бегала, — выдохнула Дана, держась за грудь. Она быстро вернулась к своему привычному дыханию. — Ладно, — начала она, но вдруг замялась.

— Что? — спросил Саймон, не глядя на Дану. Он все никак не мог успокоиться.

— Нам нужно попасть обратно в детдом с помощью твоего талисмана.

Саймон с непониманием уставился на Дану, словно она просила его сделать невозможное. Идея хороша, хотя слишком безумная, ведь от их детдома №21 остались только обломки да летающий в воздухе пепел.

— Ты уверена, что у нас получится?

— Уверена, — сказала Дана. — Доставай камень.

Саймон послушно расстегнул молнию рюкзака и выудил камень. Больше он не светился ярко-алыми всполохами. Интересно, как им работать? Как с помощью него попасть в совершенно другое место? Ведь им удалось попасть сюда! Значит, надо постараться телепортироваться обратно в то место, откуда они пришли. Для начала, парень мысленно попросил отправить их с Даной в другое место, то есть в детдом, что оказалось бесполезным, ничего не происходило. Дальше он перепробовал все: потряс, потер, притрагивался губами (Дана от этого чуть не умерла со смеху), все бесполезно.

— Да что он не работает, дурацкий камень! — рассерженно ругнулся Саймон и уже умолял. — Прошу, мы хотим отсюда убраться…

Не успел парень сказать слов, как камень тут же вспыхнул красным сиянием. Самое удивительное, всполохи алого цвета окружали ребят с головы до ног. Саймон ощутил приятное тепло, будто он греется у камина. Дальше, Лондон исчез… Буквально…

Они двигались среди ярких разноцветных линий, переливающихся друг с другом, где-то красные с синими, а желтые с зелеными. Непередаваемый восторг от увиденного. Такую картину Саймон видел уже раньше, в своем сне. Далеко-далеко сиял свет, не принадлежащий солнцу или луне. Свет рос все больше, ослепляя наших героев и осветив почти все пространство…

***

Труди проснулась и заметила, что лежит на полу. Она встала. В голове не прояснялось, такое чувство, что ей начисто стерли воспоминание о сегодняшнем вечере. Если это и так, то тогда понятно, почему остальное у нее в тумане. Неужели у нее проявляются провалы в памяти!

Дверь в вестибюль открылась и внутрь вошел пожилой человек лет восьмидесяти, в дорогой одежде, висевшей на нем как мешок.

— Труди, ты еще не спишь? — изумленно спросил Эдвин Грид, заметив, что его экономка еще не спит в такой поздний час.

— Простите, мистер Грид, — промолвила Труди и начала подниматься вверх по парадной лестнице. — Я, наверное, заработалась. Пойду лучше лягу спать, спокойной ночи.

Мистер Грид тоже пожелал Труди спокойной ночи, а сам направился в сторону своего кабинета.

Больше странных провалов памяти у Труди Бекер не было, как и воспоминаний о Саймоне Пейдже и Дане Форд…

Глава 5. Тьма

Повсюду было темно. Саймон попробовал сделать пару шагов вперед, но тут же споткнулся обо что-то твердое, громко выругался и поднялся. Вскоре, глаза привыкли к темноте, и парню удалось осмотреться.

Находился он в лесу, деревья которого уходили далеко-далеко в непроглядную ввысь. Луны не было, зато по черному бархатному небу рассыпались тысячи микроскопических белых звезд. Одна из них была побольше и светила намного ярче остальных.

Конечно, можно спокойно лечь на землю, закинув руки за голову, и подолгу разглядывать ночную необъятную красоту, но нужно найти Дану. Саймону не долго пришлось бродить кругами да спотыкаться при каждом удобном случае о какую-нибудь старую корягу. Дана сразу столкнулась с парнем лбами. Сначала ребята очень испугались, приняв друг друга за незнакомцев.

— Кто это? — пискнул Саймон. Со стороны это показалось невероятно смешным. Дана громко прыснула, от чего по всему лесу раздался не то свистящий, не то брюзжащий звук.

— Я, — сказала Дана. Сквозь тьму проглядывались ее волнистые, но по большей части уже лохматые волосы, которые утратили былой блеск и красоту, чем-то напоминая простое птичье гнездо, хотя сами птички там отсутствовали.

— У тебя есть фонарь? — спросил Саймон.

— Откуда? Если бы был, то я давно тебя бы нашла! А вообще, у тебя рюкзак снова светится.

Точно! Пара секунд, и вот Саймон держит в дрожащих руках сияющий красным цветом камень. Малая часть света хоть и немного, но помогла осветить место их пребывания.

Ничего странного они не увидели, кроме того, что стволы деревьев были уж слишком толстыми. Но и сами деревья выглядели причудливо, кора имела голубовато-серебристый оттенок. Саймон притронулся к ближайшему, на ощупь ствол был холодный и… стальной! Чистый металл! Удивительно!

— Ну, что?

— Настоящий металл! Сама потрогай.

Дана чуть отошла в сторону, и сама погладила кору. Глаза отразили искреннее удивление.

— И правда! Как так?

— Может, это какой-нибудь редкий вид дерева, — выдал догадку Саймон.

— Ну, как знаю, металлических деревьев в помине нет.

— А что ты видишь сейчас?

— Если рассуждать адекватно, то это — искусственное дерево.

Поспорить Саймон не мог, догадка об искусственных металлических деревьях казалась более оправданной и логичной, только здесь их было очень много, сколько же это времени могло занять на то, чтобы создать такое огромное количество.

— И сколько, по-твоему, понадобится времени, чтобы сделать так много деревьев? — повторил парень свои мысли.

Дана лишь пожала плечами, и ребята на время перестали переговариваться. При слабом свете талисмана они шли через мрачный и зловещий лес: Саймон впереди, держа камень гладкой прямой стенкой на ладони. Дана семенила следом, с опаской озираясь по сторонам. Еще с детства она боялась темноты. Эта черная тьма пугала ее. Останься одна, девушка почувствовала бы сразу неподдельную слабость и ужасный страх, распространяющийся по всему телу, с головы до ног. Но рядом с нею был Саймон, и Дана чувствовала себя гораздо смелее. Саймон, как алое сияние из камешка, яркое светлое пятнышко в этой тьме, что готово помочь ей в беде. Пусть он вредный, вечно спорит и всегда остается чем-то недоволен, но он ее друг, добрый и храбрый человек, не боящийся темноты, в отличие от нее самой.

Пару минут Саймон и Дана безмолвно бродили меж металлических великанов. Тишина здесь была мертвая, пугающая. По коже у Саймона побежали мурашки, он весь покрылся гусиной кожей. Мертвый лес не подавал никаких признаков жизни, на ветках не сидели хотя бы обыкновенные птицы, пусть даже тоже сделанные из металла или какого-нибудь другого вещества. Ни одного живого существа не удалось им встретить по дороге. Скитания юных путешественников продолжались. Казалось, что они идут так целую вечность. К несчастью, свет от камня постепенно затухал, что сулило для ребят плохим знаком.

— Лучше переночуем, — предложила Дана и улеглась прямо на месте. — Я устала бродить по этому лесу, да еще ночью.

— Думаешь, я не устал! — взбесился Саймон. — Мы, небось, уже кругами ходим!

— Но мы непонятно сколько тут расхаживаем, — Дана не пыталась пойти на конфликт, она говорила без какой-либо грубости или суровости в голосе, показывая, что по-настоящему устала. Но сразу, будто пришла в себя, грозная, пошла в наступление. — И было бы очень мило, если бы ты перестал на меня кидаться, когда вздумается! Я тебе ничего не сделала, позволь заметить!

Саймон остыл и выглядел смущенным. Уши предательски покраснели, а может это алый свет камня отсвечивает, хотя было точно ясно, что ему стыдно за свою грубость к Дане.

— Извини, — тихо сказал парень. — Просто я так хочу поскорее выбраться отсюда…

— Я тоже! — заявила Дана, удобно располагаясь на своем месте, она начала сметать в разные стороны прутики и сучки, почему-то оказавшиеся не металлическими, а вполне обычными.

Произошло нечто странное, лицо Даны приобрело мертвенно-бледный цвет, глаза расширились от настоящего ужаса, увиденного ею лично, а руки нервно дрожали, прутики в ее пальцах громко хрустнули, так сильно она сжала руки.

— Кровь… — не своим голосом проговорила девушка, судорожно хватая ртом воздух.

— Что?! — перепугался Саймон ибыстро подбежал к Дане. Он посмотрел в ту точку, в которую смотрела она, и обомлел, позабыв все на свете, сердце бешено застучало.

На земле, отбиваясь бликами при слабом свете камня, хорошо проглядывались бурые пятная. Сомнений нет, это кровь. То ли человека, то ли животного. Наверняка животного, вряд ли в этой части леса вообще могли быть люди. У Саймона отлегло от такой мысли, все-таки животным приходится убивать друг друга чтобы выжить, но на душе скребли кошки – это значило, что в лесу находятся дикие животные, которые могут быть опасны для них с Даной.

— Саймон, я боюсь, — очень и очень тихо прошелестел голос Даны, Саймону пришлось хорошенько прислушаться, чтобы ничего не упустить. — Давай переместимся…

Парню ничего не оставалось, кроме как послушно кивнуть в ответ. Больше им ничего собственно не оставалось, только взять и с помощью талисмана снова попробовать переместиться обратно к себе, что он и сделал, поднес камень к губам и тревожно зашептал:

— Прошу, отправь нас в другое место!

Как назло, ничего не произошло. Саймон пробовал еще несколько раз, но попытки были безрезультатными.

— Ничего не понимаю! — недоуменно твердил он себе под нос.

— Почему он не работает? — Лицо Даны только сильнее побледнело.

— Дана, успокойся, прошу тебя, — Саймон положил руку на плечо девушки. Та вздрогнула, будто ее обдало холодной водой.

— Почему он не работает? — с тревогой в голосе повторила она.

— Не знаю, — сочувственно ответил Саймон. Он продолжал смотреть на еле светящийся камешек в его руке. — Может, ему нужно время, чтобы снова перенести нас.

Дана молчала. Она судорожно вдыхала и выдыхала воздух, свернулась прямо в калачик. Теперь, она больше походила на маленького беззащитного младенца, который потерялся, только он не плакал, а лишь учащенно дышал в такт быстро бьющемуся сердцу. Сложно вообще представить, что это и есть та самая бойкая и храбрая Дана Форд. Складывалось ощущение, что ее просто подменили на другую, слишком пугливую. Но, как заметил Саймон, даже такие люди, вроде нее, тоже имеют свои собственные страхи.

Саймон стоял как вкопанный, продолжая буравить глазами скрючившуюся от страха девушку. Он не знал, что делать в таком случае, просто глядел на нее, и сердце кровью обливалось. Нет, так нельзя! Лучше от этого не станет, если он продолжит ничего не делать, вперившись в беспомощную Дану испуганными глазами.

Саймон лег на землю, пододвинулся поближе к бедной Дане, и вместо тысячи слов поддержки, вроде: «Все будет хорошо!» или «Не бойся, я рядом!» взял ее дрожащую руку. Тут же, Дана успокоилась. Ее темные глаза — скрывавшие в себе нечто большее, чем простая внешность, что-то, что известно далеко не каждому — встретились с глазами Саймона. Лицо обдало жаром. Что это с ним? Неужели температура поднялась? Да нет, вроде он нигде не простудился… Его окутало доселе неизвестное чувство. Такое чувство Саймон никогда не испытывал за всю свою жизнь, сначала бросает то в жар, то в холод, а потом чувство полного умиротворения.

Между ребятами царила новая протяжная тишина длиной в бесконечность. Как же она порой бывает невыносима! Дана перевернулась на спину, и стала глядеть прямо на звездное небо. Саймон остался в той же позе, глядел на девушку не переставая.

— Помню, — вдруг сказала Дана хриплым голосом, — мама мне рассказывала легенду о трех неких сестрах. Они живут прямо на звездах и плетут на них наши нити судьбы.

Саймон навострил уши, готовясь услышать ту самую легенду, напрочь забыв обо всем, что он находится в лесу и что их с Даной может настигнуть дикое животное, оставившее после себя кровь. Тем временем, Дана продолжала:

— Самая старшая из них — Клото. Она прядет нить жизни, создавая новые события. Средняя — Лахесис. Она определять те самые судьбы и события. Младшая — Атропос. Она перерезает нить жизни в любом месте, устраивая непоправимые катастрофы. А вместе, сестры создают прочный и нерушимый баланс.

Дана закончила рассказывать, и по-прежнему не отрывала взгляд от неба. Но тут, он снова заговорила:

— Я вот думаю, их ли это рук дело, что наша жизнь перевернулась вверх дном, когда в детдом пришли эти злые люди.

Саймон знал, что она ждет от него ответа. Он спокойно перевернулся на спину и обратил свой взор на миллион маленьких белых точек. Так хотелось взять, да сфотографировать такую необыкновенную картину.

«Наверное, — думал Саймон, — звезды — это какие-то дальние миры, а мой талисман может отправить меня в любой из них!»

— Знаешь, — заявил Саймон, — иногда бывает, что случайности не случайны. И всякое может быть.

И тут, Саймон услыхал тихий смешок со стороны Даны. На душе у него сразу стало легче, и он тоже тихо усмехнулся.

Время все шло, а они не вставали с места, по-прежнему любуясь далекими небесными телами. Саймон и Дана ни о чем больше не думали, не думали о том неизвестном диком звере, бродившем по лесу, не думали о том, что за ними гонятся какие-то там Игнотус и Констанс. Им никуда не хотелось идти, да и зачем спешить куда-то, ведь никто их не ждет. Лучше лежать здесь, вместе с Даной и не переживать по всяким там пустякам.

К действительности Саймона вернул едва уловимый шорох в кустах. Он поднялся, Дана вместе с ним.

— Что это? — испугалась она.

— Не знаю…

Шорох усиливался. Напряжение поднималось, как ртуть на столбе термометра. Саймон, не мешкая, взял в руки самую большую и самую тяжелую металлическую палку, отломанную неизвестно кем от того же дерева. Вдруг раздался низкий рокочущий звук. Сердце Саймона мигом ушло в пятки, он весь напрягся, готовясь к удару. Некто за кустами готовился напасть на него в любой момент. Дана спряталась сзади, за спину Саймона. Последний непрерывно глядел на кусты, держа металлическую палку в обеих руках, словно бейсбольную биту. Но не успел он полностью собраться с духом, как страшный рокочущий звук прекратился в сию же минуту, а красный свет камня погас будто огонек свечи.

Пару секунд ничего не происходило. Саймон осторожно выпрямился во весь рост, оказавшись ниже Даны на пару дюймов. Хотя, если она выпрямится, то может будет выше его почти на голову…

Без предупреждений, на ребят кинулось нечто черное, мохнатое, паукообразной формы и всего лишь с шестью конечностями. Маленькая голова будто была сплющена и высушена и выглядела настолько уродливой, что сложно описать. Но самым страшным являлись его глаза, молочно-белые, без зрачков. Саймон не хотел на них смотреть, ему нужно вместе с Даной выбраться из-под мощных лап этого страшного существа, пока не стало слишком поздно. Что-то мешало ему подняться с места, и он продолжал смотреть в глаза, воззрившееся на него…

Саймон стоит, рядом с ним никогошеньки нет. Стоит он на краю пропасти, готовясь прыгнуть во тьму. Господи, а какая же там высота! Зачем он это делает?! Его заставляют. Нужно сопротивляться! Но это почти невозможно. Высота такая огромная, здесь запросто убиться, что и собирался сделать Саймон, но он не хотел прыгать. Где же его сила воли?! Почему он не сопротивляется, а дает себе спрыгнуть с такого смертоносного расстояния?!

— Я не прыгну! — крикнул он. — НЕ ПРЫГНУ!

В голове пронесся звук, напоминающий взрыв петарды, ужасный визг (так, скорее всего, кричат свиньи, когда их собираются убивать). Тьма вместе с металлическим лесом вернулась. Саймон тяжело дышал. В отличие от Даны — которая тихо всхлипывала, как если бы ее ужасно оскорбили и обидели — он чувствовал себя лучше.

Поблизости находилось расплавленное металлическое бревно. Впереди (Саймон чуть в обморок не упал!) стояли две мужские фигуры, оба в черных плащах, один повыше и широк в плечах, другой тоже, но пониже ростом, да и сильно худощавый. Саймон уже было подумал, что это Игнотус и Констанс пришли за ними. Один из них держал в руке факел. При слабом свете огня парню удалось разглядеть черты лица мужчин.

У первого все лицо было испещрено шрамами, один страшнее другого по форме и размеру. Нос был большой и казался опухшим, словно его ужалила пчела. Маленькие водянистые глаза, один из которых — левый — слегка косил, по подбородку проходила едва заметная щетина. У второго более или менее в порядке, прямой нос с тонкой переносицей, маленькие губы, но очень большие глаза, да и казался второй мужчина моложе первого лет эдак на десять младше. На них обоих были накинуты плащи.

Мужчина, тот, что был постарше и повыше, первым подошел к перепуганным Дане и Саймону, его спутник, как верная собака, последовал за ним.

— Кто вы? — у мужчины оказался очень низкий голос, он прямо пробивал до мурашек. Несмотря на это, Саймон остался невозмутимым.

— Я — Саймон. Она — Дана, — сказал он, — а вы кто такие? И что это за существо на нас набросилось?

— Мы не обязаны тебе все говорить! — прокричал за спиной первого второй мужчина. Его голос не так сильно пугал или внушал, но тоже был мощный.

— Ким… — начал было первый, но второй его тут же перебил.

— Не называй меня так! Особенно при них!

«Как-то слишком бурно он реагирует на свое имя, — подумал Саймон. – Мне, конечно, и свое имя не особо нравится, но я ведь не стыжусь или не сержусь на то, что меня так зовут…»

Мысли его прервал голос первого:

— Не моя вина, братишка, что тебя так назвали родители! — потом он обернулся к ребятам, которые уже успокоились. — Зовите меня Эш, а этот нытик — мой брат Ким!..

— Я вовсе не нытик! — взбесился тот, кого звали Кимом. — Мне просто не нравится это дурацкое имя…

— Почему? — вдруг пропищала Дана.

Ким посмотрел на нее так, словно она сказала редчайшую глупость, а не задала обычный вопрос. Обиженный непонятно почему Ким не захотел отвечать, поэтому Эш сказал за него:

— Он считает имя «Ким» девчачьим.

Саймону пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы не засмеяться от такого странного известия. Честно, из-за этого ненавидеть свое имя попросту бессмысленно!

Ким прислонился к ближайшему дереву, по его нахмуренным бровям было ясно, что он сильно недоволен.

— Так, что это за существо? — повторил вопрос Саймон.

Прежде чем Эш успел ответить, он переглянулся с Кимом, прямо как Игнотус и Констанс, наверное, общаясь с помощью силы мысли. Но их переглядывание продержалось всего секунду.

— На вас напал обычный Пожиратель, — сказал Эш.

Саймон и Дана нисколько не ужаснулись слова «Пожиратель», они лишь недоуменно вскинули брови.

— Кто-кто? — в один голос переспросили они.

— Пожиратель, — четко отчеканил Эш, нисколько не смутившись их странной реакции. — Большое паукообразное существо. Таких довольно много в Тенебрисе. Именно из-за них наши люди чаще всего исчезают. Пожиратели любят питаться человеческой плотью, но их любимое лакомство — самые сокровенные страхи. А их глаза — это последнее, что видит человек, прежде чем отдать концы с концами. Привлекает их всякое блестящее барахло. Наверное, именно поэтому вас нашли.

— Понятно, — сказал Саймон, и только сильнее затерялся во всей информации про неких Пожирателей, пропавших людей. Тут перед ним возродилась картина событий: молочно-белые глаза продолжают пялиться на него, такие страшные, в них точно скрыто опасное существо, оно желает выбраться наружу.

Как всегда, Саймон затерялся в чертогах своего разума. В любой непонятной ситуации он любил уходить в себя, чтобы спрятаться от внешнего мира и собраться с мыслями. Парень только сейчас заметил выжидающие взгляды со стороны Эша, Кима и Даны.

— Что?

— Теперь вы рассказывайте! — начал Ким, больше не прислоняясь к дереву. — Что вы забыли в нашем лесу?

— С каких пор лес стал принадлежать вам, а? — громко сказала Дана. Она чувствовала себя гораздо лучше, и могла сейчас поспорить с кем угодно, даже с таким, как Ким.

— С тех пор, как мы стали его защищать от таких, как вы! — гаркнул Ким, шагнув навстречу Дане.

— Молодцы, — иронично заметила та, — жалко вот наградить нечем за такое трудолюбие!

Ким направил в сторону Даны испепеляющий ненавистью взгляд. Кто знает, чем бы закончилось дело, если бы не Эш, который, наверное, один мог усмирить несносного выскочку. За этим последовала довольно неловкая пауза, длившаяся будто целую вечность. Наконец, Эш снова заговорил своим низким баритоном:

— Вы, двое, должны пойти с нами в деревню. Там мы разберемся, что с вами делать. Пойдемте!

Эш и Ким развернулись и двинулись сквозь густые темные кусты, тоже оказавшиеся из чистого металла. Пока они не видели, Саймон незаметно поднял с земли черный камешек, и потом вместе с Даной двинулся вслед за их спасителями.

Шли они долго, подростки то и дело спотыкались о лежавшие на земле бревна. Два брата даже не поворачивались, чтобы проверить их, они шагали прямо, в полной тишине. Саймон шел впереди, Дана, как обычно, за ним. Парнишка видел, что она теперь чувствует себя увереннее, но глаза, как истинное зеркало души, говорили обратное.

По дороге Саймон заскучал. Желая не бродить в полной тишине, он спросил у братьев, хотя и не надеялся на ответ:

— Простите, у меня есть вопрос! Почему деревья в лесу сделаны из металла?

Эш не повернулся, зато с удовольствием рассмеялся, словно услышал самую смешную шутку.

— Сразу видно, иностранцы, — сказал он. — Но, акцента у вас нет, как такового.

«Уже можно паниковать!» — забеспокоился Саймон, готовясь вспотеть и выдать себя с потрохами.

— Ладно, — сразу отозвался Эш, — таки расскажу. (Саймон глубоко вздохнул от облегчения) Вы знаете, день на планете короче, а ночь длиннее. Так вот, днем деревья обычные, а вот ночью они становятся металлическими. Никто, конечно, не знает, почему это происходит, но есть легенда о том, что некий маг специально заколдовал весь лес от начала до конца. А если ночью срубить металлическое дерево, оно таким и останется. С помощью стального материала мы можем строить себе больше новых домов в деревне Тенебрис. Именно поэтому к нам часто приезжают большие шишки из-за всяких там фабрик. Они повсюду в стране. Каждая требует много деревьев, и если мы разрешим им это делать, то от леса вскоре совсем ничего не останется. Потому мы не очень рады их приездам, да и тем более не любим, когда в лесу находятся чужаки или иностранцы вроде вас!

Эш замолчал. Наступила гробовая тишина. Сверчки и то не пели, что уже было странно и непонятно. Не поверил Саймон своим ушам, когда Эш вдруг громко воскликнул:

— Ну, мы пришли! Тенебрис!

Лес остался позади, взглядам Саймона и Даны предстала маленькая деревушка: дома, стоявшие повсюду, были полностью из металла. На улицу в ночной одежде выходили женщины и мужчины, встречая Эша и Кима радостными возгласами, видно братьев здесь уважали. Они отвечали на какие-то вопросы жителей и продвигались все дальше, в самый центр деревни. При виде двух незнакомцев из леса пошли разные шепотки. Ребята неловко глядели по сторонам, ловя на себе кучу подозрительных взглядов от жителей Тенебриса, кто-то глядел на них из окна, кто-то на улице, причем смотрели, как на новое неизведанное явление природы. Оно и понятно – откуда могли взяться двое подростков в темных глубинах леса.

Эш и Ким остановились возле небольшого фонтанчика, тоже металлического, как, впрочем, и другие сооружения. Приятное журчание воды навевало на Саймона легкое умиротворение, ему в голову снова подсело желание расправить руки и взлететь высоко-высоко в небеса.

На лицах мужчин читалось явное недоверие к чужакам. Ребята в свою очередь сами были не особо рады, ловя на себе неодобрительные взгляды каждого жителя. Вскоре, вокруг них четверых образовался круг, он всегда пополнялся, а шепот все усиливался.

— Прошу простить, что мы разбудили вас в такой поздний час, — властным тоном продекламировал Эш, обращаясь ко всем сразу.

— Ну как, вы смогли взять провизию из города? — поинтересовался какой-то мужчина из толпы.

— Мы и половины не прошли, потому что на этих двоих, — Эш указал на Саймона и Дану, — напал Пожиратель.

Среди толпы пронесся быстрый тревожный шепот.

— Сейчас мы снова отправимся в путь! — мощный голос Эша мигом заглушил остальные голоса. Воцарилась мертвая тишина, все терпеливо ждали новых указаний. — Амос! — Эш перевел взгляд на человека, на вид чуть старше него. Лохматые донельзя волосы давно тронула седина, да и Амос выглядел как старик, под левым глазом налился изрядный фиолетовый фонарь. Кажется, еще свежий, значит его ударили совсем недавно, но почему…

Пока Саймон оценивал внешность Амоса, а Дана в это время размышляла о чем-то другом, своем, Эш продолжал:

— Отведи детей к себе в дом, пусть отдохнут. От них ни на шаг, будешь охранять до рассвета. А завтра они нам все объяснят!

Эш подошел к Киму, шепнул ему что-то на ухо, тот согласно кивнул, и вдвоем они двинулись во тьму огромных кронов в сопровождении одобряющих возгласов со стороны жителей Тенебриса. Где-то вдалеке эхом раздался непонятный тихий звук, похожий на обычное стрекотание.

— Козодой, — еле слышно промолвила Дана.

Амос махнул рукой, требуя следовать прямо за ним и не отступать.

— И что? — спросил Саймон у Даны.

Странное стрекотание, издаваемое неким «козодоем», давно прекратилось, но лучше от этого никому из них не стало.

— А то, — небрежно отозвалась девчонка, обгоняя парня, — что пение козодоя предвещает неминуемую смерть…

При слове «смерть» Саймон нервно поежился. Но он успокоил себя мыслью, что все это полная ерунда, и не стоит так уж сильно верить словам Даны.

Амос повел ребят к окраине леса, где стояла старая, трухлявая хижина, но по виду вполне вместительная. Черепица на крыше в некоторых местах осыпалась, а металлические стены давно проржавели и стали красно-оранжевыми. Амос провел двух подростков внутрь лачуги. Внутри было симпатичнее, чем могло показаться снаружи. Вдоль противоположной от них стены располагался маленький камин, там плясал теплый мягкий огонь. Языки пламени осторожно вились в воздухе, тихий равномерный треск одурманил Саймона. Ему захотелось сесть поближе к камину, и еще долго рассматривать огонь.

— Снимите обувь, пожалуйста, — вежливо попросил Амос. Ребята послушались, они сняли свои ботинки, поставив их рядом с дверью.

В лачуге находилась всего одна комната, служившая и кухней, и гостиной, и спальней.

— Вы… это… — неуверенно сказал Амос, явно стыдясь своей жалкой лачугой. — Располагайтесь… Отбой уже давно начался, так что ложитесь сразу спать, завтра тяжелый день.

Саймон с Даной осмотрели продавленную кровать с кучей меховых одеял, стоявшую совсем недалеко от камина в углу комнаты.

— А вы? — поинтересовалась Дана, со смешанным чувством взирая на мебель.

— Я всю ночь буду дежурить у входа в дом, — объяснил Амос, потом направился к двери. — Ну что же, спокойной ночи!

Он вышел, захлопнув за собой дверь. Теперь, к счастью или нет, Саймон и Дана остались одни. Спать им не хотелось, особенно после того, как они пережили сегодня нападение ужасного Пожирателя. Вряд ли такое в скором времени забудется, словно по щелчку пальца.

Не раздеваясь, ребята легли на жесткое дерево, положив головы на жидкие подушки и укутавшись пахнущим плесенью одеялом. Глядя на низкий потолок и балки, Саймон прислушивался к тихому треску пламени. Он так устал, ему надоело все время бежать куда-то, перемещаться! Почему все это не может оказаться всего-навсего сном, простым несчастным сном, почему нельзя проснуться и оказаться на своей железной кровати в детдоме, который остался цел, нетронутый жалкими немцами, где живы миссис Корнуэлл, Бэкки, другие дети. Почему?..

— Хочешь знать, что было со мной в лесу? — не своим, а каким-то монотонным голосом произнесла Дана. Она сложила руки на животе, постукивая правым указательным пальцем.

Саймон не сразу понял смысл вопроса. Сейчас он не очень хорошо соображал, все ему было непривычным, необъяснимым, за пару часов он пережил столько всего, и уже не знал, как вести себя сейчас.

Дана повторила вопрос, видимо Саймон долго не отвечал:

— Так хочешь, или нет?

— Если честно, то не особо, — заверил он, потом сказал, — но я готов послушать.

— То есть, ты не против, если я тут буду распинаться?

— Конечно!

— Ну, хорошо, — Дана привстала на кровати, осторожно стянув с себя одеяло. Она перевела свой взгляд на камин, и затем начала свой рассказ. — Я давно боюсь темноты… сама не знаю, из-за чего именно. Но всякий раз мне кажется, что кто-то из нее наблюдает за мной и мигом вытянет свои руки, чтобы схватить меня, дабы потащить внутрь. Смешно, не правда ли?

— Вовсе нет! — запротестовал Саймон. — Нет ничего смешного в том, что ты боишься темноты. Я вот, например, боюсь высоты, по мне, так это больше смехотворно.

— Протестую! — вмешалась в его размышления Дана. — Бояться тоже нормально…

Повисла тишина. Никто не знал, как продолжить разговор. Как вдруг, из рюкзака высунулась усатая мордочка. Дана взяла маленького Джесси на руки и тихо поглаживала его черную шерстку. Ни с того, ни с сего, она сказала:

— Боюсь я не столько темноты, сколько остаться совсем одной… Без помощи, без родных, без друзей, без чего-либо еще. Когда я посмотрела в глаза того Пожирателя, то почувствовала себя такой одинокой, что и врагу пожелать нельзя. Мне стало так тоскливо и больно на душе… я не смогла выстоять, воспротивиться… мне ничего не оставалось, я думала, что это конец, что… что…

Дана не смогла сдержаться. Боль в сердце стала еще сильнее, нужно было остаться сильной, стоять до последнего и не пытаться заплакать, но поздно… она, как в тот раз в доме мистера Грида, горько заплакала. Джесси не поняв, что с хозяйкой, испуганно юркнул поближе к Саймону, и устроился на подушке, которая оказалось свободной. Саймон встал и придвинулся к Дане поближе. Как тогда, он слегка приобнял ее.

— Еще говорят, что я плакса, — пошутил он. Девчонка никак не отреагировала, не обиделась, но ее уголки рта приподнялись.

— Знаешь, — промолвила она, шмыгнув носом, — я только из-за этого хотела вступить к ребятам в ТОЛД. Боялась остаться совсем одна после смерти родителей. Я думала, мне будет лучше дружить с ними.

— Зря так думала, — с печалью прошептал Саймон.

— Чья бы корова мычала, — буркнула себе под нос Дана.

Неожиданно, их прорвало, и они засмеялись как никогда прежде за последнее время. Смех был живой, настоящий, искренний, приятный. Саймон заметил, что Дана очень мило смеется, в отличие от него, сам он ржет как лошадь.

— В чем-то мы и похожи, — заключил Саймон. К его радости, Дана не плакала, и теперь улыбалась, выглядя самой счастливой.

— Ой, ничем мы не похожи, — вернулось ее привычный тон, каким она всегда говорила, веселый, задорный, попросту милый.

Все в ней мило, заметил Саймон. Милое личико, глаза волосы. Неведомое чувство вновь хлестнуло волной внутри парня, такое чувство он уже испытывал, в лесу. Мгновенно бросает в жар и в холод, потом непонятное умиротворение, прямо как в прошлый раз.

В этот момент Саймон понял, что чувство, которое он испытывает… любовь. У него не было веских доказательств, но он просто знал, и этого было достаточно.

С каждой секундой расстояние между Саймоном и Даной неумолимо сокращалось. Происходило нечто странное, необъяснимое. Ребят тянуло друг к другу, как магнит. Наконец, оно произошло… их губы соприкоснулись… на Саймона обрушился шквал разнообразных эмоций, весь спектр всевозможных чувств, все до единого, жарко стало невыносимо. Ему не хотелось останавливаться ни на секунду или две. Сложно было передать, что он чувствовал, но ясно одно, еще никогда прежде ему не приходилось испытывать самое лучшее на свете чувство любви…

***

Еще одно перемещение, и вот они уже стояли посреди темного зловещего леса. Деревья полностью из настоящего металла. Это насторожило Игнотуса и Констанс. Они мрачно озирались по сторонам, изучая странное место.

— Как думаешь, что это за место? — спросил свою напарницу Игнотус, поднимая с земли деревянный прутик среди других остальных похожих.

— Не знаю, — с холодом ответила Констанс, с мрачным видом рассматривая манипуляции Игнотуса. — Ты же понимаешь, что в мультивселенной бесконечное количество миров, и запомнить их все довольно сложно, ты не заметил?

— Да вроде нет, как видишь, — изрек мужчина, с любопытством смотря на прутики в руке. Обычного человека они бы точно не удивили, но только не Игнотуса, уж он-то всегда находил в мелких вещах некий важный смысл. Некоторое время поразмыслив, он заключил. — Мы в Тенебрисе!

— Тенебрис! — искренне изумилась Констанс, нисколько не шутя. — Как их только занесло в эту глушь, непонятно!

— Возможно, — предположил Игнотус, — они еще не до конца понимают, как им управлять.

— Особенно парень, — заметила Констанс, скрестив руки на груди. Это значило, что она была недовольна абсолютно всем, находилась здесь и никак не могла поймать чертовых подростков, а ведь все так просто, взять да забрать у них камень, а потом отдать его Господину… и все ради великой цели, к которой они шли так много лет. Если Игнотус и Констанс не смогут забрать у парнишки Пейджа дурацкий камень, то все может обрушиться крахом.

— Да, — согласился Игнотус. — В нем течет кровь матери, он полукровка, но значит тоже может пользоваться магией талисмана.

Игнотус поднялся с места. Констанс же обдумывала дальнейший план действий.

— Ладно, нам нужно найти деревню. Наверняка они там.

— Ты уверен? Вдруг их могли съесть Пожиратели? — с иронией подметил Игнотус и усмехнулся.

— Сомневаюсь, — скептически сказала Констанс. — Все равно, надо проверить! Попробуй определить, в какой стороне находится камень.

— Сейчас, — Игнотус вытащил из кармана своего длинного плаща точно такой камень, какой есть у Саймона Пейджа. Игнотус начал вглядываться в его красное сияние и бормотать что-то невнятное. После, сияние усилилось ровно на секунду, а потом снова стало прежним.

— Ну? — поторопила Констанс.

— На северо-востоке отсюда, — очень медленно сказал Игнотус, и еще раз повторил, будто и в них нашел очередной скрытый смысл.

— Отлично, — обрадовалась Констанс, хотя по тону не было понятно, рада ли она вообще… — Пошли, нельзя терять время.

И она, вместе с Игнотусом, смело шагнула в темную металлическую пелену леса Тенебрис. Еще чуть-чуть, и вскоре они добьются того, чего хотят, и дадут своему Господину камень для великого, очень великого дела.

Бродили не так долго, им хорошо удавалось ориентироваться в пространстве, так что им без какого-либо труда удалось обнаружить поселение жалких людишек, обосновавшихся здесь. Почти со всех концов деревни стояла охрана, а это только больше усложняло дело.

Притаившись, Игнотус и Констанс молча глядели, как двое мужчин охраняют железные ворота, ведущие прямо внутрь. Это был единственный вход, через который можно было попасть в деревню. Игнотус перевел взгляд на Констанс, передавая ей свои мысли:

«Ты поняла, что делать…»

Констанс тоже перевела взгляд на Игнотуса и передала ему свои другие мысли:

«Я тебя поняла».

Констанс закрыла глаза и сфокусировалась на том, что хотела.

В деревне уже все успели разойтись по своим металлическим домам. Неожиданно, возле фонтанчика появилась Констанс. Так она создала астральную проекцию самой себя, и может перемещать свой дух в пространстве, однако в астральном теле не может обладать телекинезом. Поэтому, в таких ситуациях, приходится положиться на удачу и ловкость.

Ловко прошмыгнув в темноте между хижинами, Констанс осталась незамеченной. Сейчас главной ее задачей было отыскать неугомонных детей. Время шло, женщина осторожно подглядывала в окна, с каждой минутой ей становилось все хуже и хуже, как будто ее всю изнутри съедают. Довольно вредно находится душе вне тела долго время. Если она не успеет вернуться в физическую форму, Констанс может запросто умереть.

Но наконец-то ей удалось найти двух подростков. Не успела Констанс придвинуться к стеклу вплотную, как сразу отпрянула от отвращения, увидев, что они целуются. Ну ладно, не очень-то важно. Главное, она нашла их, а дальше дело за малым.

Констанс открыла глаза, очнувшись после долгого выхода своей астральной души. На лбу выступили прозрачные кристаллики пота. Она взглянула на худое лицо Игнотуса, сфокусировав на нем взгляд. В его глазах не было ни грамма сочувствия к ней, впрочем, не удивительно, Игнотус никогда не проявлял никаких чувств к Констанс, в отличие от последней. Женщина сама не понимала, чем ей так приглянулся этот суровый, угрюмый, никого ненавидящий человек. Наверное, все дело в его внешности, а может совсем в другом, Констанс точно не знала.

— Ну? — спросил Игнотус.

— Могу обрадовать, я их нашла, — Констанс полностью пришла в себя. — Они в доме с другой стороны деревни, почти рядом с лесом. Если все получится сделать незаметно, то камень будет наш.

— Хорошо, теперь пош…

— Эй! — сказал сзади низкий голос.

Игнотус и Констанс разочарованно закатили глаза, потом обернулись, увидев перед собой двух мужчин, чьи лица были скрыты капюшоном, но не полностью, вполне заметны очертания.

— Кто вы? — высокомерно спросил тот, что был помладше и стоял позади мужчины с низким голосом.

Игнотус решил промолчать. Констанс наоборот злобно оскалилась, обнажив свои белые зубы, а затем цинично проговорила, растягивая каждое слово в привычной манере:

— Ты точно хочешь знать ответ?

***

У Саймона создавалось яркое ощущение того, что его словно ударили сковородой по голове. Он с ошалевшим видом остался сидеть на месте, в то время как Дана уже лежала на кровати, играя с Джесси.

В его голове все перемешалось вверх дном, а мозг отказывался воспринимать все серьезно. Неужели они поцеловались прямо здесь, на кровати Амоса. Жуть! Саймон не знал, хорошо это или плохо. Раньше парню еще не доводилось целовать девчонок, а тут так сразу, да без подготовки…

— Давай сделаем вид, что ничего не было.

Саймон боялся ответить, не осмеливался повернуться к ней, чувствуя себя очень и очень стыдно. Дана для него просто друг, а тут он полез к ней целоваться без причины. Похоже, она сама поняла, что тоже совершила ужасную глупость, когда полезла целоваться.

— Давай.

Саймон постарался скрыть свое смущение, и вроде ему удалось остаться спокойным. Дана улыбнулась, легла, поглаживая ушко Джесси. Саймон в ответ сам расплылся в улыбке, отвернулся и лег на бок. Он закрыл глаза, решив поспать.

Не прошло и минуты, как снаружи раздался мощный взрыв, из окна в комнату просочилась яркая вспышка. Саймон тут же встал, нацепив на себя рюкзак.

— Как ты думаешь, это снова они? — спросил он.

— А ты думаешь это кто-то другой?! — огрызнулась Дана, садя шипящего Джесси обратно в рюкзак, котенку явно не нравилась такая тенденция со стороны хозяйки, в любой непонятной ситуации хватать его за шкирку.

— Ну, мало ли…

— Бежим, пока нас не поймали!

Не церемонясь, Дана распахнула дверь, взметнулись при выходе лишь кончики ее волос. Саймон пулей ринулся прочь из дома, держась вспотевшими руками за ремешки рюкзака. Его зрелищу предстала ужасная картина: мужчины и женщины с детьми в страхе разбегались кто куда. Чувство паники витало в воздухе, все дома деревни окутал адский огонь. Смотреть на все это Саймону не хватило сил. Бесконечные крики ужаса и помощи пробирали его до мурашек. Но потом новая волна криков дошла до вершины апогея, случилось что-то страшное!

Несясь со скоростью метеора, Саймон спешил помочь несчастным людям, но Дана взяла парня за локоть, уводя его от места событий.

— Ты ничего не сможешь сделать, Саймон!

— Пусти меня! Мы должны им помочь! Ведь все это из-за нас!

— Саймон, нам надо спасаться во что бы то ни стало!

— Нет! — Саймон яростно извивался, пытаясь вырваться, но Дана держала его крепко, с ней оказалось не так-то легко сладить.

Спорить сейчас было некогда, нужно было бежать из деревни как можно быстрее. Ребята мчались все дальше, крики не прекращались, только усиливались с приближением новой опасности. Саймон больше не сдерживал слез, они текли по щекам как два маленьких водопада. Жители Тенебриса гибнут из-за них с Даной. Несмотря на это, они бегут прочь отсюда, как самые последние трусы на Земле.

Саймон ничего не видел вокруг себя, только яркий огонь. Хижины деревни пылали, но не это повергло парня в отчаяние. Низкий, рокочущий звук, как гром среди ясного неба. В огне задвигались темные силуэты паукообразной формы.

«Пожиратели здесь», — пронеслось в голове Саймона.

Существа приближались, их становилось все больше. Ребята еле успевали не попадать под их прицел, кто мог подумать, что в Тенебрисе обитает столько Пожирателей.

Деревня осталась по ту сторону кустов папоротника. Начинало смеркаться. И деревья стали приобретать более естественный коричневый цвет. Усталости Саймон не чувствовал ни в одной части тела.

— Саймон, талисман! — потребовала Дана, прислоняясь потным телом к дереву.

— Но…

— Мы не сможем им помочь, пойми!

Она подошла к Саймону и взяла его за руки. Они оказались очень теплыми, и Саймону не хотелось отпускать их ни на секунду.

— Прошу тебя, — чуть ли не умоляла девушка, смотря на парня полубезумным взглядом.

У него не было выбора. Дана была права, они ничего не смогут для них сделать, лучше уйти из леса с помощью талисмана. И чем быстрее, тем лучше!

Светлый ореол поднялся высоко в небо. Оно приобрело серый цвет, потом оранжевый, а затем малиновый, и наконец приобрело свой истинный голубой оттенок. Деревья окончательно изменились, превратившись в настоящие. Крики хоть и были, но почти не доходили досюда, до места укрытия.

Не тратя время на пустые споры, Саймон полез в рюкзак за камнем. Поднес к губам и прошептал что-то, что не дошло до ушей Даны. Ребят снова окружило алое сияние, и снова бесконечный тоннель со множеством извивающихся разноцветных линий. Саймон это не так ужасно волновало. Ему теперь все равно, куда они с Даной попадут, хотелось убраться подальше. На пути показался знакомый яркий свет.

***

Тысячи мертвых бездыханных тел лежали повсюду, по земле ручейком текла бурая кровь. Игнотуса чуть не стошнило от этого неприятного зрелища. Констанс успела убить последнего оставшегося Пожирателя, тот сгорел заживо.

— Это последний? — Игнотус был недоволен, он часто дышал, значит готовился закричать.

— Да, — сказала Констанс и быстро перебила Игнотуса, прежде чем тот успел хоть что-либо сказать. — Не надо винить меня!

— А кто первый полез, а? Именно из-за тебя они в который раз убежали!

— Я хотела всего-то преподать тому пареньку урок на всю жизнь, — Констанс явно забавлялась тем, что доводила его до белого каления.

Мужчина сердито плюнул на землю. Он готов был прямо сейчас задушить Констанс голыми руками, да вот только она помешала ему со словами:

— Потом меня задушишь! Господин хочет связаться с нами.

Игнотус извлек из-под плаща серебряный кубок. Для связи необходима кровь, а ее здесь было навалом. Выудив немного крови у лежащей у его ног маленькой девочки, он склонился над кубком и зашептал:

— Veni ad me, Omni potens!*

Кровь в кубке забурлила так, словно нагревалась на огне. Потом внутри образовалась маленькая воронка, и послышался мужской голос, низкий и холодный, в котором не было теплоты, этот голос внушал страх похуже, чем тот звук, что издают Пожиратели, их жалкий рык был ничем, по сравнению с ним:

— Вы забрали у парня камень?

Игнотус переменился в лице, утратил свой невозмутимый вид, весь ссутулился, чаша в его руке подрагивала, глаза лихорадочно бегали, а лицо побледнело до мертвенного состояния.

— Господин, — Игнотус перешел на шепот. — К сожалению, мы упустили его…

Солнце поднялось на несколько сантиметров, и серебряный кубок засиял в солнечных лучах. Констанс стояла и наслаждалась тем, как ее напарник растерял весь свой авторитет, и теперь был не более, чем жалкая мокрая тряпка для своего Господина. Между тем, голос, шедший непонятно откуда, разразился гневной тирадой:

— Тогда ищите! У вас же есть камень! Найдите парнишку и возвращайтесь со вторым камнем, а иначе, вам несдобровать…

Воронка исчезла, оставив кровь равномерно переливаться от одного края чаши к другому. Игнотус поднял глаза к небу и облегченно вздохнул. Он вылил всю кровь из кубка, положил ту обратно в карман плаща, и обернулся к Констанс.

— Собирайся, нам надо отправляться в путь, — высокомерно сказал мужчина, на сей раз достав из-под плаща черный, как уголь, камень. Только его холодные пальцы дотронулись до круглой гладкой поверхности, как внутри заколыхались красные лучи света.

Глава 6. Коннектикум

В нос ударил дурманящий запах пшеницы, от которого готова была закружиться голова. С левой стороны дул приятный легкий ветерок, тихо развевая волосы Саймона.

Парень, не шевелясь, с закрытыми глазами, прислушивался. До его ушей не долетало каких-нибудь посторонних звуков, что могли разрушить эту мирную идиллию, разве что тихое колыханье злаковых растений под такой мирный вой ветра.

Саймон лежал, по-прежнему не открывая глаз. Он боялся того, что будет дальше. Ему не хотелось больше никуда идти, он устал уже бегать туда-сюда по всем этим мирам, спасаться. Почему, почему с ним постоянно случается что-то непонятное, почему он часто попадает во всякие неприятности? Что он сделал такого ужасного, чтобы заслужить себе столько страданий и боли? Почему он, Саймон, а не кто-то еще?! Почему?!

Саймон не заметил, что от гнева сильно сжал руку в кулак, он чувствовал, как ногти плотно впились в его кожу, но теперь ему было все равно. Эта боль никогда не сравнится с той, что ему довелось пережить, той, что останется в душе надолго, а залечить ее будет невозможно, как бы ты не старался.

Он открыл глаза. На него глядело огромное синее небо, даже удивительно, нет ни единого облака. Саймон не знал, сколько уже времени лежит и невооруженным зачарованным взглядом рассматривает необъятную голубизну. Сейчас парень хотел одного – забыться. Как же манящ этот голубой край, так прекрасен и чем-то волшебен. Саймон живо представил, как парит в голубой вышине, где на его пути нет громадных препятствий, мешающих радоваться как настоящему живому подростку.

— Саймон! — этот голос невозможно было спутать ни с каким другим, Саймон хорошо его знал.

— Я здесь! — Он поднялся с места и огляделся.

По виду, обычное пшеничное поле, сами растения злака выше Саймона на несколько метров. Парень услышал позади себя очень громкий звук, будто кто-то пробирается сквозь заросли. Из огромных зеленых стволов показалась Дана, волосы еще больше взъерошены, а на лбу хорошо проступал здоровенный синяк и шишка завидных размеров.

— Я врезалась в землю прямо вниз лицом, — недовольно пробурчала она, потирая руками свои ушибленные места. — Хоть тебе повезло, в отличие от меня…

— Ага, — тоскливо ответил Саймон, но Дана похоже так сильно была занята собой, что даже и не заметила явной тоски в его голосе.

— Я кстати пока тут рыскала, — между тем продолжала она, — вдалеке увидела очертания высокого здания, вон там, — Дана указала большим пальцем за спину. Там простиралось такое же бесконечное поле пшеницы. — Пойдем, посмотрим!

И Дана, не мешкая ни минуты, двинулась прямо туда, куда указывала. Шла она энергично, в ней не чувствовалось никакой слабости. Саймона это только взбесило. Неужели она взяла, да и забыла все то, что произошло в Тенебрисе всего пару минут назад? Саймон стиснул зубы до предела и продолжил двигаться за Даной, пробираясь сквозь толстые заросли.

Шли они не так долго. Через пять минут показались те самые очертания высокого здания, о которых говорила Дана. А дальше ребята нашли выход из злакового лабиринта и выбрались на дорогу.

Перед ними появилась табличка, значительно превышающая рост ребят, с надписью. Буквы от времени давно стерлись, но Саймон все-таки смог прочитать:

 ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КОННЕКТИКУМ

Непонятно почему, но у Саймона вдруг по спине побежал тройной слой мурашек. Может это ветер неприятно подул? Хотя он и одет тепло.

— Ты заметил? — неожиданно прошептала Дана, тщательно прислушиваясь к чему-то.

Саймон тоже навострил уши, и понял тревогу подруги. Здесь, на удивление, было очень и очень тихо. Словно повсюду отключили звук. Ни единого шума машины, пения птиц или обычных голосов людей, только один мирный шум ветра, и ничего больше. Время здесь остановилось в определенном промежутке, сломалось, и, наверное, уже никогда не вернется в привычное движение.

Дальше, за надписью, простирался небольшой городок с высокими зданиями. Коннектикум располагался прямо под ними, а дорога медленно опускалась вниз. Внизу он казался пустым и заброшенным. Так оно и было. Ребятам не удалось найти глазами ни одного жителя, решившего выйти на улицу для утренней пробежки. Солнце, поднявшись достаточно высоко, осветило безжизненный город, пугающий своей гнетущей тишиной.

— Может спустимся вниз? — предложила Дана.

— Даже не знаю, — забеспокоился Саймон. Он не очень горел желанием спускаться, тем более Коннектикум не внушал к себе никакого доверия, а наоборот только сильнее отпугивал.

— У нас все равно нет выбора, — Дана уже двинулась по извилистой тропинке, тянувшейся вниз, а ее лохматая макушка вскоре успела исчезнуть из виду.

Добираться к городу оказалось проблематично, спуск был ужасно крутым, здесь можно было запросто упасть и сломать себе что-нибудь. Но, к счастью, Саймон с Даной смогли спуститься без всяких повреждений, и теперь направились прямо вперед, к городу.

Внизу все стало гораздо страннее. Первый вопрос, что затаился в голове Саймона, был таков: «Неужели здесь прошел ураган?». Ведь множество строений разрушено, окна разбиты, на дороге валяется разный мусор: начиная от стеклянных бутылок, пакетов да прочих мелочей и заканчивая каменной черепицей вперемешку с разбросанными кусками дерева. На стенах бесконечное число граффити с грубыми и непристойными выражениями. На тротуарах грязная изношенная, рваная в нескольких местах, одежда, у фонарных столбов все заросло травой. От такого зрелища Саймон чувствовал сильное неудовлетворение, ему не хотелось долго находиться в этом городе.

Ребята шли все прямо по дороге, а солнце уже давно было в зените. Чем дальше Саймон с Даной шли, тем сильнее убеждались в том, что здесь, кроме них, никого нет.

 «Что же могло произойти такого страшного?» — Саймон терялся в куче теорий и догадок насчет этого.

На стенах зданий стали чаще попадаться такие надписи, как: «Выживай или умирай!» или «Каждый сам за себя». Причем написаны они красной краской, чересчур темной. Хотя, вдруг это вовсе никакая не краска, а… Саймон направился к стене обычного офисного здания, оно еще не успело разрушиться и по-прежнему оставалосьдостаточно крепким, чтобы простоять пару десятков лет. Парень осторожно приблизился к надписи: «Выживай или умирай!», наклонился и внимательно присмотрелся.

— Что ты там увидел? — сказала Дана, не решаясь подойти.

Сомнений нет, думал Саймон, это кровь. Настоящая кровь. Он не знал, радоваться ли своей догадке? А главное, говорить ли Дане о своей находке? Ведь она боится крови. Саймон не хотел пугать ее понапрасну, поэтому решил, что не стоит зря беспокоить девушку, пусть лучше пока это останется в секрете.

— Да так, обычная надпись краской! — громко откликнулся Саймон.

— Ну и слава богу, — с облегчением отозвалась Дана, и когда Саймон вернулся после недолгого обследования, она снова пустилась в путь.

Снова бесконечные похождения по пустынным улицам, одно и то же, Саймону иногда казалось, что они с Даной ходят кругами, и, похоже, никогда не смогут выбраться отсюда.

— Давай уже передохнем! Мы шастаем по этому городу много часов! Все равно здесь никого нет. Тут все либо умерли из-за чего-то, либо просто покинули его.

Дана не сразу остановилась. Она долго стояла спиной к нему, пока не решилась наконец повернуться. Ее гневный взгляд не сулил ничего хорошего.

— Хватит ныть! — рявкнула Дана с такой силой, что по всей улице, а может даже и городу, раздалось мощное эхо, от которого Саймон едва не оглох. — Нам надо попробовать кого-нибудь найти!

— Думаешь, это сработает?! — обозлился Саймон. Злость на Дану росла с каждой секундой. Наступила пауза, сопровождаемая злобными свирепыми взглядами ребят. Никто из них ничего не говорил.

— Может скажешь, в чем, собственно, проблема?

— А ты разве сама не понимаешь? — Лицо парня слегка перекосило от гнева, он незаметно сжал руку, отчего костяшки пальцев побелели. — Мы оставили людей в Тенебрисе умирать, и даже не помогли им, ничего не сделали!

Теперь наступила очередь Даны выходить из себя:

— Ты считаешь, что из-за нас погибли все эти люди?

— А из-за кого же еще?! Из-за нас людям постоянно грозит опасность, а мы вместо того, чтобы помочь им, бежим, сломя голову, как последние трусы!

— Ты не замечал? — Дана была ужасно зла, но это не помешало ей сказать то, что она думала. — У тебя какая-то странная тяга помогать всем и вся! Некий героизм в крови. Тебя бесит, что мы не спасли тех жителей деревни, хотя толку от этого было бы ноль! Но меня тоже кое-что бесит!

— Правда? — с издевкой спросил Саймон. — Тогда поделись своими терзаниями!

— Меня бесит, что мы ходим туда-сюда между мирами, спасаемся от каких-то чокнутых браконьеров, желающих завладеть твоим талисманом! Я устала! Мы бежим, бежим и бежим! Поспать у нас совсем нет времени!

— А чего ты ожидала?! — Саймон не просто злился, он был вне себя от ярости, нытье Даны действовало на нервы. — А?! Что мы будем останавливаться в каких-то домиках, есть и спать на халяву! Я думал, ты знала, на что идешь!

— Я думала жить в своем старом домике на окраине родного городка, а не скитаться вместе с тобой сквозь время и пространство!

Вдруг, не помня себя от злости, Саймон кинулся на Дану, и началась драка. Сперва он сильно дернул девушку за волосы, а та в ответ больно ударила его по плечу и прямо в живот. От боли парень весь скрючился и упал на дорогу. По глазам потекли слезы, но не от боли, а от обиды и злости. Прошло пару секунд, прежде чем Саймон крикнул, крикнул со всей мощи:

— ЕСЛИ ТЕБЕ ЧТО-ТО НЕ НРАВИТСЯ, ТО УХОДИ! БЕЗ ТЕБЯ БУДЕТ ЛУЧШЕ!

Но ответа от Даны он не удосужился. Все равно, ему было плевать. Пусть идет себе куда хочет, если он, Саймон, еще раз увидит ее лицо, мокрого места от нее не останется, это уж точно! Всеми фибрами души он презирал и ненавидел Дану Форд. Он желал отомстить ей, сделать гораздо больнее и хуже. Но ненависть вскоре улетучилась, остался лишь осадок на сердце. Все внутри будто погибло после страшной катастрофы, как этот Коннектикум. И тут, ни с того ни с сего, Саймон громко зарыдал. Зарыдал визгливым голосом маленькой капризной девочки. Если бы здесь был Лукас, он бы непременно бросил какую-нибудь вымученную плоскую шутку на тему плакс и тому подобное. Но Саймона это бы вообще не волновало, особенно сейчас. Никогда он так не рыдал. Из него вырывалась та самая жгучая боль, все те эмоции, что переполняли парня с того самого момента, когда он покинул детдом. Саймон плакал за все: за гибель детей и миссис Корнуэлл, за смерть многих жителей Тенебриса, за обиду и гнев на Дану. Это было невыносимо, он кричал что есть сил, кричал на весь пустой город, огромное раскатистое эхо распространилось повсюду. Поток мерзких зеленых соплей и горьких горячих слез все не прекращался.

Прошло очень много времени, прежде чем Саймон успокоился окончательно. С места он так и не сдвинулся, и продолжил лежать на дороге. В голове на миг мелькнула безумная мысль дождаться, когда машина переедет ему голову, но тут же он опомнился, вспомнив, что Коннектикум заброшен.

Солнце незаметно опускалось вниз, бросая на землю последние яркие лучи света, отбрасывая от покосившихся зданий пугающие тени безобразной формы. Приближался вечер, небо начинало приобретать розоватый оттенок.

 «Неужели я здесь так долго пролежал?» — удивился Саймон, приподнимаясь.

Не найдя другого решения, он медленно двинулся по улицам города, надеясь, что спокойная прогулка поможет ему собраться с мыслями и все хорошенько обдумать.

Он шел, боясь оглядываться назад. Вечерело. За высокими многоэтажками простиралась огненно-рыжая полоса вечернего заката. Теплый ветер трепал волосы. Все казалось Саймону таким нереальным. События, произошедшие с ним, походили на нескончаемые ночные кошмары. А может он спит? И сейчас он проснется на своей прежней металлической кроватке, а все это окажется дурным сном. Хотелось бы верить, но нет. И сколько ни старайся он, Саймон, отрицать происходящее, ему это никак не поможет. Ноги ужасно ныли, извещая Саймона о том, что стоит отдохнуть, пока он совсем не упал в обморок от усталости. На радость, ему попался обычный на вид отель, который не так сильно пострадал, не считая разбитой вывески, буквы «О» и «Е» которой мирно покоились на дороге. Внутри стоял очень мерзкий запах, напоминающий что-то вроде мусора с протухшими яйцами.

Дешевая мебель, состоящая в основном из простых белых пластиковых стульчиков, деревянных столов и кресел из искусственной кожи, разбросана там и сям. Окна занавешены красными пыльными занавесками, от чего в вестибюле было довольно сумрачно. О том, чтобы включить свет, не могло быть и речи, вряд ли генератор еще работает. Глаза начали слипаться. Стоит поискать себе какую-нибудь комнату и лечь спать.

Саймон сразу же выбрал первую попавшуюся. В ней пахло не так ужасно, как в вестибюле, но зато было ужасно душно. Поэтому парень открыл окно, единственное в этом номере, и стал понемногу осматриваться. Прохладный ветерок сразу разогнал невыносимую духоту, и дышать стало легче. Потом Саймон стряхнул с одеяла и подушек толстый слой пыли и лег. Неожиданно желание спать у него отпало. В душе закралось чувство тревоги насчет приближающейся опасности. Чувство продлилось всего пару секунд, и Саймона снова гложет в сон.

«Интересно, где сейчас Дана?» — спросил он у самого себя. Не получив какого-либо ответа, Саймон закрыл глаза и заснул тревожным сном.

* * *

— Урод! Козел! Идиот! — такими словами Дана Форд проклинала Саймона Пейджа. Дай бог увидеть его еще раз, и она готова будет убить парня прямо на месте. Пусть лучше радуется тому, что ее нет рядом с ним в этот самый момент.

Посередине дороги валялась одна несчастная картонная коробка. Подходящий случай для того, чтобы выплеснуть на ней весь свой гнев, что накопился за последнее время. Дана подошла и со всей силы пнула ни в чем неповинный кусок картона.

— Вот тебе! — кричала девушка, представляя вместо картона жалкое прыщавое лицо Саймона. И оно появилось, да к тому же отвратительно ухмылялось. Желание задушить только усиливалось! С непривычной ей злостью, Дана подняла с земли грязную коробку, разорвала на несколько частей, а потом швырнула их куда подальше. В голове было нечто, вроде помутнения, секундной пустоты в разуме.

Сильно сжав кулаки, девушка громко прокричала в небо. Именно что прокричала, настолько громко, насколько позволял ее голос. Где-то вдалеке точно также кричал сам Саймон. Их ужасные вопли могли бы услышать все жители города, но к счастью или нет, никого здесь не было. Можно подумать, что каждый из них пытается перекричать другого, словно это какие-то соревнования.

Дана прекратила орать, когда почувствовала, что голос осип от долгого крика.

Ну что, допрыгалась? Тебя никто не просил орать, как резанную!

Глаза заслезились от боли и обиды на Саймона. К никому она, Дана, не проявляла такой жгучей ненависти, как к нему. Даже к Бэкки и остальной шайке у нее не было такой сильной ненависти. От бессилия девушка села на край тротуара, и не вставала с него еще очень долго. Просто потому что она устала. Она больше не хочет никуда идти. Ей хочется обратно домой, единственное родное место, оставшееся у нее. Но сильней всего хотелось, чтобы родители остались живы и здоровы, и чтобы не было никаких дурацких войн между высокомерными людьми, которые пытаются что-то там доказать. Какой вообще смысл бродить по бесконечной веренице миров, если все равно будешь пойман.

Рыжее небо навевало умиротворение. Огромные воздушные облака, что двигались на север, казались похожими на кусочки сахарной ваты. Дана молча наблюдала, как они неспешным движением плывут, сплетаются вместе, образуя одну огромную тучу. Чувство гнева незаметно испарилось, подобно тем же облакам. Они растворялись, появлялись и снова растворялись в бескрайнем пространстве небосвода.

«А уже вечереет. Надо бы и жилье себе на ночь подыскать!»

Дана встала и начала свои похождения по заброшенному городу. Но не успела пройти пару метров, как Джесси начал жалобно плакать из рюкзака. Опомнившись, Дана быстро достала несчастного котенка, но тот до сих пор пищал по непонятным причинам.

— Ну, чего с тобой? — она держала крошечный комочек в руках и недоумевала. — Может есть хочешь?

Признаться, Дана и сама немного проголодалась.

«Интересно, а тут поблизости есть какой-то магазин?»

В поисках еды, Дана, держа Джесси в руках, свернула направо. Она проходила мимо огромной галереи, где разместились заброшенные магазины одежды, книг и прочего, но пока на пути не подвернулся тот самый, где есть еда, а может даже и корм для животных. Было бы весьма кстати.

Скоро стало совсем темно. Без света фонарных столбов вряд ли можно что-нибудь увидеть, особенно если…

Звук, отчетливо напоминающий человеческие шаги. Дана круто развернулась, но не заметила ничего странного. Наверно у нее началась паранойя, или они здесь с Саймоном (и Джесси) вовсе не одни. Вдруг здесь кто-то есть, и прямо сейчас он наблюдает за испуганной Даной.

Успокойся, хватит все время думать, что за тобой могут следить! Город и так заброшен, кто здесь еще мог остаться?

Так-то оно так, но…

Тебе бы лучше еду для кота найти, а не беспокоиться о том, что кто-то прямо сейчас следит за тобой, тем более в ЗАБРОШЕННОМ ГОРОДЕ!

Пройдя еще несколько улиц, она наконец смогла наткнуться на кафе. Маленькое местечко, которое разваливалось на глазах, но все еще оставалось целым. На стенах нарисованы обычные граффити с изображением то ли кекса, то ли взрыва, не разобрать. А рядом излюбленная надпись: «Убирайтесь!»

Честно, я бы уже давно сбежала отсюда, но для начала мы с Джесси отведаем то, что осталось, поспим, а на следующий день уйдем отсюда подобру-поздорову.

Дверь ресторана, как назло, заколочена досками. Но разве это могло остановить Дану? Подобрав большой и довольно увесистый на вид камень, девушка со всего размаху швырнула его в окно.

Звук разбитого стекла показался ужасно непривычным, особенно когда в воздухе витает такая мертвая и пугающая тишина. Окно полностью разбилось. Дана осторожно пролезла через него вместе с Джесси и…

Кровь! По стенам, полу и потолку была размазана засохшая со временем кровь. Ни один угол в этом месте не был чист, все заляпано бурой субстанцией. А еще мерзкий запах, несравнимый ни с чем. После такого даже тухлые яйца не пахнут столь отвратительно. Джесси похоже тоже почувствовал что-то неладное, котенок дрожал в руках Даны. Чтобы успокоить несчастненького, она медленно поглаживала мягкую шерстку.

— Не бойся, я рядом, все будет хорошо, — тихо шептала девушка, но сама боялась двинуться дальше по этой кровавой комнате.

Был бы тут Саймон, он помог бы Дане отбросить страх в сторону и пойти вперед, но увы, он где-то далеко.

Ну и пусть! Без него обойдемся. Нам уже не в первой проходить через все это!

И в этом раунде гордость победила разум. Заручившись остатками смелости, Дана вместе с Джесси осторожными шагами двинулась вперед с целью рассмотреть всю обстановку. Перевернутые столы и стулья могли говорить о явной драке. Неужели здесь была битва за выживание? Что же такого случилось в этом мире, что привело к такому?

Стараясь не разглядывать целиком кровь, Дана решила посмотреть кухню. В глубине души девушка надеялась, чтобы там ничего не было. Как же она ошибалась…

Как только дверь открылась, девушка увидела на полу мертвое бездыханное тело, в которое воткнут нож. Привычный мир Даны рухнул, ведь это не какое-то мертвое животное, это человек, чья кровь расплескалась по всей кухне. Мертвец походил на упавший манекен, заляпанный с ног до головы красной краской. Черты лица сложно разобрать, а подходить ближе Дана больше не намеревалась, ей и так хватало этого. Одежда ничем не примечательная, но она нисколько не успокоилась. Раз здесь лежит труп человека, это значит, что некий маньяк бродит сейчас по городу, собираясь убить кого-нибудь… еще! Например, ее и Саймона!

Нужно уходить отсюда! И чем быстрее, тем лучше! В этом городе что-то происходит…

На краткий миг Дана почувствовала мощный удар, за которым последовала ужасная боль в голове. Не прошло и секунды, и она уже лежит на холодном пыльном полу, еще не скоро готовясь проснуться…

* * *

Саймон проснулся, и впервые за последнее время чувствовал себя бодрым. Во рту сильно пересохло, ему так хотелось пить. Он бы не отказался от стакана холодной воды, хотя вряд ли нашел бы её здесь.

В комнате было ужасно темно. Передвигался Саймон медленно, чтобы случайно не споткнуться и не сломать себе что-нибудь. Он раздвинул шторы. Без света фонарных столбов, заброшенные здания Коннектикума казались устрашающими великанами, готовыми съесть тебя, лишь бы насытить свое брюхо. И единственный способ спастись, только спрятаться под одеялом и не двигаться.

Через окно Саймон оглядел всю улицу, затем развернулся, осмотрел комнату, и решил, что нужно уходить отсюда. И будет лучше найти Дану. Она не могла далеко уйти, в этом Саймон был абсолютно уверен. Обида и злость все еще не проходила, но часть его мозга, что являлось самой разумной (ее можно было считать чем-то вроде совести) говорила:

Хватит вечно дуться! Прошу, засунь свою дурацкую гордость куда подальше и иди искать ее! Наверняка она продолжает ходить по этому месту.

Да, скорее всего. Саймон двинулся к выходу из комнаты. На пути никаких препятствий не попалось, но судьба-злодейка все же заставила его случайно споткнуться о что-то твердое. Он упал, и при падении дотронулся до выключателя. Слабый свет фонаря включился и осветил почти всю комнату, временами моргая. Удивленный таким случаем Саймон встал и не отводил взгляд от лампочки.

Электричество? В заброшенном городе? И что это может значить? Неужели здесь все еще кто-то остался?

Время шло, а Саймон не переставал пялиться на лампочку, словно надеялся, что она даст ему ответ на все вопросы. Но вместо этого вопросы только появлялись, ответов не было так и подавно. Ладно, это не имеет значения. Наверное, генератор в Коннектикуме до сих пор работает. Вот свет и включился, ничего страшного не произошло!

Саймон отвел взгляд от лампочки и опустил голову. Теперь его внимание приковали куча газетных вырезок, разбросанных на полу. Любопытство глянуть пересилило желание уйти отсюда. Все вырезки оказались пожелтевшими от времени, а некоторые буквы давно стерлись. В основном это были пометки.

21 июня 2012 гола

США ОБЪЯВЛЯЕТ РОССИИ ВОЙНУ

16 июля 2012 года

ОТВЕТНЫЙ УДАР ЯПОНИИ ПО ВРАЖЕСКИМ ВОЙСКАМ США

20 июля 2012 года

В ЖЕНЕВЕ РАЗРАБАТЫВАЕТСЯ САМОЕ МОЩНОЕ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ

1 августа 2012 года

ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ВОЙНА!

«Неужели произошла какая-то катастрофа! — сразу закралась мысль у Саймона. — Да к тому же Третья Мировая, когда у нас идет Вторая!»

Ну, теперь понятно, почему город пуст. Легче от этого Саймону не стало, зато ему сильно захотелось убраться подальше отсюда, куда угодно, пусть в логово кровожадного дракона, но лишь бы не здесь. Но черт, нужно найти Дану. А он, Саймон, сидит на полу и разглядывает газетные вырезки! Парень поднялся с пола и выбежал из отеля. Он бежал, не зная куда именно. Одно только в голове ему говорило о том, чтобы бежать, не оглядываясь назад. Но, постойте…

Я не могу бросить Дану! Хотя, это может это и к лучшему…

Не время для твоих тупых шуток! ЖИВЕЕ, ИЩИ ДАНУ, ПУСТЬ ТЕБЕ И ПРИДЕТСЯ ДО РАССВЕТА ОБЫСКАТЬ ВЕСЬ ГОРОД.

Саймон напряг ноги и ринулся бежать подобно самой скоростной машине на свете.

* * *

Голова ужасно болела от того мощного удара чем-то ужасно тяжелым. Дана открыла глаза. Тьма. Она окружала ее повсюду, со всех сторон. Девушка поежилась, и вдруг почувствовала, что ее руки связаны, а сама она сидит на шатком деревянном стуле, а ноги ее тоже связаны. Дана пошевелилась. Веревки завязаны крепко, ничего не сказать.

Неожиданно включился свет. Дана находилась все в той же кухне. Только трупа мужчины не было, но и на этом спасибо.

По всей кухне раздался эхом топот ног. Он все нарастал, пока совсем не остановился. Потом, Дана уловила тихое зловонное дыхание. Сердце провалилось глубоко в пятки, учащенно забилось, заметалось из стороны в сторону, будто намереваясь выпрыгнуть наружу, и убежать куда подальше, лишь бы снова не ощущать это страшное чувство страха.

Время шло. Ничего не происходило. Дана ожидала всего, пытки или нечто похуже этого. Но тот, кто убил мужчину, пока не спешил действовать. Девушка слышала, как он расхаживает позади нее мерной поступью.

Чего он тянет? Неужели ищет подходящее место для того, чтобы проткнуть меня ножом?!

Тревожные размышления Даны были прерваны тонким женским голосом:

— Кто ты?

И неизвестный вышел на свет. Это оказалась молодая женщина, но выглядела она ужасно измотанной и повзрослевшей на пару лет, видно жизнь в заброшенном городе ей далась с трудом: под большими глазами такие же большие круги, полубезумный взгляд, настолько потрепанные, грязные и жидкие волосы, что невозможно определить их цвет. Тело походило на живой скелет, одетый во все черное. В руках женщина держала пистолет. Его дуло несомненно было направлено на связанную Дану.

— Кто ты?! — закричала женщина. Указательный палец находился в нескольких метрах от курка.

— Дана Форд! — ответила пленница. Она хотела остаться хладнокровной и смелой в глазах этой ненормальной, но вид пистолета внушал ей страх, нежели смелости. Где-то в собственных потемках нашлось немного смелости, чтобы спросить. — А кто вы?

— Тебя это не должно волновать! — грубо ответила женщина, словно услышала в свой адрес оскорбление.

Приложив максимальные усилия, чтобы скрыть вновь наплывшую волну страха, Дана сказала:

— Я вам сказала, как меня зовут! Теперь попрошу ответить и на мой вопрос!

Дана сразу начала корить себя за сказанную глупость, и уже надеялась, что пуля попадет ей прямо в голову. Но этого не случилось. Вместо гнева на лице, глаза женщины заметно округлились, выразив самое искреннее удивление, она явно не ожидала таких слов от малолетней девчушки. Она опустила пистолет и глубоко вздохнула, как и Дана, успевшая вспомнить о родителях, наблюдающих за ней в этот момент с небес. Женщина что-то обдумывала, словно вспоминала своей имя. Меньше чем через пять минут она ответила:

— Клара…

И снова наступила тишина. Теперь они обе смотрели друг на друга, рассматривали и, кажется, оценивали. Свет лампочки нервно мигал, а временами так и вообще погружал кухню во тьму. Длилось это всего несколько секунд, но очень мучительных для Даны, попавшей в такое сложное положение.

— Где другой? — задала новый вопрос Клара, снова наведя пистолет прямо на Дану. Недоверие ясно отразилось в ее голубых глазах.

Дана без всяких подсказок поняла, что речь идет о Саймоне. Но она сама не знала, где сейчас находится этот несносный парень. А если скажет об этом ненормальной Кларе, то та ей сразу не поверит, и не дай бог выйдет из себя. Всякое может быть.

— Мы разделились, чтобы обследовать город. Он сейчас где-то в другой части, ищет еду и жилье.

С горем пополам, Клара поверила. Пистолет она конечно не опустила, зато в глазах читалось чистое удовлетворение, значит Дане удалось убедить ее. Только девушка успела расслабиться, как последовал очередной вопрос от Клары:

— Откуда вы пришли?

— Мы пришли из детдома. Долго бродили, наткнулись на этот заброшенный город. Кстати, а почему он заброшен? Что-то случилось?

Этого следовало ожидать. Клара как-то странно посмотрела на девушку, своими глазами выражая настоящий испуг, как если бы на голове Даны выросли рога. И снова женщина опустила пистолет, положив его в задний карман джинсов (сердце Даны улеглось).

— Ну, вы не идиоты, и знаете, что город эвакуировался во время ядерного взрыва в Женеве. Взрыв оказался очень сильным. Многие бежали, а кто-то, вроде меня, остался тут и делал все, чтобы выжить. Началась настоящая битва не на жизнь, а на смерть.

Слушая все это, Дана была шокирована, хотя она и тогда догадывалась о нечто подобном.

— У меня была самая обычна жизнь, — между тем продолжала Клара. Голос слегка дрожал. — Совсем недавно приехала в город до этих ужасных событий. Планировала устроиться на высокооплачиваемую работу, выйти замуж, и завести собственную семью, но… но…

Клара замолчала и вытерла подступившие слезы. Дане неожиданно стало жалко несчастную женщину, что не смогла осуществить задуманное из-за кучки идиотов в белых плащах, решивших показать свой гениальный до чертиков ум.

— И не нужно меня жалеть! — сквозь слезы крикнула женщина. Вскоре она совсем перестала плакать и перешла к делу. — Ладно, мне больше не о чем с тобой болтать…

Внутри все похолодело. Неужели Клара решила ее убить? Оказалось, что да. Женщина медленно подняла пистолет, указательный палец вот-вот готов нажать на курок и покончить с ней.

— Я бы хотела оставить тебя в живых, — прошептала Клара. — Но все же в этом мире каждый сам за себя! Так что, прости…

И Клара неожиданно нажала на курок…

Дверь открылась, и в кухню ворвался Саймон. Пуля промахнулась и попала в пол, просвистев мимо Даны. Клара мигом переметнула свой взгляд на парня, направив пистолет теперь прямо на него.

— А вот и еще один гость к нам пожаловал!

Саймон замер на месте, как вкопанный. Краем глаза он видел Дану, связанную на стуле. Время словно остановилось. Каждый застыл на месте и не двигался. Саймон смотрел прямо в хищные и безумные глаза женщины. В них читались гнев и злоба на все.

— Убью тебя, а потом и твою подругу! Не бойтесь, вы потом воссоединитесь на…

Не успела Клара договорить, как Саймон ринулся вниз и быстро прошмыгнул за огромную кухонную плиту. Совсем рядом пронеслась выстрелянная пуля. Удар пришелся на стену, где осталась небольшая дыра с черным следом вокруг. Дальше пошли выстрелы впустую, Клара стреляла в разные места, полностью выйдя из себя. Вскоре стена покрылась кучей маленьких дырок. Стрельба все не прекращалась.

— Выходи, мелкий паршивец!

Саймон не выполнил ее приказ. Он сильнее прижался к кухонной плите.

— Если ты выйдешь, я оставлю твою подружку в живых! — в голосе Клары послышались ехидные нотки.

Саймон знал, что она блефует. Эта сумасшедшая не оставит Дану в живых, а убьет ее после того, как покончит с ним.

Время шло, а напряжение нарастало, словно натянутая тетива лука. Все происходящее напоминало Саймону обычную игру, только в ней все было взаправду, и только одному придется умереть, чтобы выжить.

— Время идет, — поторапливала Клара.

— Саймон, не надо! — крикнула Дана. В ее голосе сквозила тревога за него. Вся та злость, что была у нее пару часов назад, улетучилась как развеявшийся прах.

— Заткнись! — злобно прошипела Клара. Сзади послышалась странная возня.

Саймон больше не мог сидеть здесь и прятаться, в то время как сзади него мучается лучший друг. Он встал, готовый ко всему.

Худшие опасения парня оправдались. Клара направила на него пистолет. По ее хищному и довольному лицу можно было подумать, будто она получает от всего этого удовольствие. Сзади обезумившей женщины сидела связанная Дана. На глазах у нее слезы, блестящие от тусклого света лампочек.

Неужели это конец? Никогда не думал, что умру подобным образом. А ведь я рассчитывал дожить до глубокой старости…

— Есть что сказать перед тем, как я всажу тебе пулю?

Саймон кивнул. Затем он посмотрел на Дану.

— САЙМОН! ПРОШУ! НЕ НАДО!

— Прощай… — сказал он, и почувствовал, как по щекам струятся слезы.

Указательный палец Клары медленно начал нажимать на курок.

Прежде чем пуля выскочила из дула ружья и понеслась навстречу к Саймону, в голове ясно отобразилось воспоминание того, как он сидит в кабинете миссис Корнуэлл, жуя молочные конфеты. Перед его глазами встал образ старой и доброй директрисы, ее морщинистое лицо и нежные теплые глаза под стеклами очков. Саймон закрыл глаза и приготовился…

Выстрел. Но Саймон так и не почувствовал, как пуля попала внутрь. Наоборот, вообще ничего не произошло.

Полный недоумения, Саймон открыл глаза, и, как говорится, «тайное стало явным». На полу, выложенном кухонной плиткой, покоилось мертвое тело Клары. Оно все было в крови. Спрашивать, как это произошло, не имело смысла, так как в последнее время происходило очень много странного. Саймон все стоял и тупо глядел на мертвое тело. Он не мог перестать, считал, что, если отвернется, случится что-то страшное.

— Саймон! — позвала Дана. Она боялась, что парень грохнется в обморок, а ей этого не хотелось.

Саймон словно очнулся после очень долгого сна. Опомнившись, он ринулся развязывать свою подругу.

— Что случилось?

— Без понятия. Она выстрелила, пуля мчалась к тебе, но потом вдруг направилась в сторону Клары, в обратную сторону.

— Клары?

— Ее так звали…

Ребята с какое-то время молчали. Они не сводили глаз с мирно лежащей Клары, настолько, что даже не замечали нервное миганье лампочки. Первой опомнилась Дана:

— Пошли! Не стоит здесь больше задерживаться, лучше переместиться. Только еще нужно узнать, куда она дела мой рюкзак?

Дана отправилась на поиски, а Саймона оставила наблюдать, но тот даже и не заметил этого. Вскоре он понял, что уже достаточно налюбовался на окровавленную Клару. Нужно было что-то делать с телом. Приложив немало усилий, Саймон дотащил его до каморки со швабрами, кое-как затащил ее внутрь с помощью нехитрых операций. И женщина пропала в глубокой темноте каморки, как бы уйдя в мир иной.

Саймон закрыл дверь, и вдруг услышал нечеловеческий крик ужаса. Кричала Дана. В страхе, Саймон помчался сквозь всю кухню, и, наконец, добрался до места крика.

Дана стояла рядом с приоткрытой дверцей холодильника, дрожа, готовясь упасть в обморок. Девушка плакала. Не то громок, не то тихо, а где-то слегка.

— Дана… — Саймон не решался подойти к ней. Он заглянул за спину, и понял спустя минуту осознания всю суть ужаса.

Саймон думал, что после мертвых тел людей в Тенебрисе, и запрятанного в каморке тела Клары, его уже больше не пугают мертвецы. Как же он ошибался…

Джесси прожил довольно короткую, но интересную жизнь. Ему ещё не исполнилось и трёх недель, а он уже успел ввязаться вместе с этими отчаянными в опасное приключение. Но, не удалось котенку прожить долгую жизнь, его убили сразу же, после того, как Дана потеряла сознание от мощного удара в голову. Он испугался за свою хозяйку, хотел ей помочь, но, к сожалению, не смог, пуля попала ему прямо в голову.

Происходящее казалось нереальным, но так оно и было на самом деле. Рядом с протухшим сырым вонючим мясом покоился мертвый котенок, на лбу рана от пули. Саймон был благодарен богу только за то, что он долго не мучился. Хотя, это вряд ли могло помочь Дане, которой сейчас было гораздо хуже. Кто знает, что у нее сейчас творится внутри.

Дана наклонилась и взяла Джесси на руки (Саймон заметил, как они дрожали). Она направилась к выходу, не проронив ни слова, ни какого-либо крика, быстро промчалась мимо него и вышла из кухни. Саймон на секунду увидел ее красные опухшие глаза. После ее ухода последовала череда из громкого топота и захлопывающейся двери.

И снова Саймон остался один. Это удручало. В последнее время его мало что радовало, а поговорить о нагрянувших проблемах больше не с кем, кроме Даны, а их накопилось просто уйма, что и не сосчитать. И единственное, что сейчас могло успокоить, так это свежий воздух.

Не задерживаясь в мрачной и пугающей кухне, он вышел на улицу. Уже близился рассвет. Не обращая внимания на светлеющее небо, Саймон присел на край тротуара, не боясь, что ноги может задавить машина, ведь все равно здесь, в городе, больше нет людей, благодаря им самим.

Вот к чему приводит человеческая глупость. Люди постоянно пытаются что-то доказать, показывают всю свою мощь, сражаются друг с другом, но ради чего собственно? Почему в мире власть имеет огромное значение? Почему никто не может прекратить всю эту бессмысленную вражду, которая всегда заканчивается кровопролитием и смертью тысячи людей, служащих ради своей страны, которые пошли сражаться не по собственной воле, а по приказы других лиц свыше. А ведь кто-то вовсе не хочет сражаться. Но его заставляют биться и умирать ради спасения тысячи жизней.

Саймон вдохнул поглубже утреннего свежего воздуха, собираясь с мыслями. Казалось, что после их ухода из детдома прошла целая вечность. Может это и так, но черт его знает.

— Пора, — сказала Дана прямо за ним.

Саймон слегка вздрогнул от испуга. Он встал. Глаза Даны еще сильнее опухли и покраснели. Руки и штаны в грязи, неужели она копала яму для Джесси? Как бы то ни было, Саймон еще не скоро сможет поговорить с ней об этом. Да и спрашивать сейчас об этом не имело никакого смысла, она в любом случае не будет отвечать.

Первые лучи солнца начали выглядывать из-за огромных небоскребов. Это говорило о том, что время идет, и лучше всего покинуть Коннектикум как можно быстрее.

Талисман встретил ребят очередными красными всполохами, что уже не так сильно завораживало, как в первый раз. Теперь перемещение было для них не более чем обычная поездка, только все происходило гораздо быстрее…

Глава 7. Начало

Яркий солнечный свет забрезжил в глаза и ослепил Саймона. Перемещение закончилось довольно быстро, и парень теперь с облегчением вдыхал свежий запах сосны. Вокруг него был сплошной лес. В отличие от Тенебриса, он выглядел более красивым и сказочным, и не таким пугающим.

Где-то на одной из веток огромной сосны сидел соловей и своим мощным голоском напевал слова, доселе непонятные Саймону. А на другой, наперекор пению, сидел дятел и громко выдалбливал маленькое дупло. Скорее всего, он так пытался заглушить несносного соловья. Везде царила жизнь, все шло своим неспешным чередом, как будто так и должно быть.

Послышалось какое-то движение недалеко от Саймона. Он повернулся, и увидел Дану, лежащую на мокрой земле, целую и невредимую, но вообще никакую: на лице отсутствующее выражение, а глаза красные, видно, что плакала.

— Дана, ты в порядке? — с осторожностью спросил Саймон.

Дана кивнула, но по-прежнему лежала, словно чего-то ждала.

— Вставай, нам нужно осмотреться, — сказал он, решив взять дело в свои руки.

Дана все также молчала и вполне могла сойти за мертвую с открытыми глазами, которую только что собирались хоронить.

— Ты долго будешь вот так лежать и молчать? — с нетерпением воскликнул Саймон.

— А тебе-то что? — безразлично проговорила Дана и закрыла глаза, как бы прося, чтобы ее не трогали.

— Нам нужно двигаться дальше, за нами, между прочем, гонятся, ты не забыла?

— Гонятся как раз за твоим дурацким камушком, а на тебя им попросту наплевать!

Саймон намеревался не поддаваться провокации со стороны Даны, ему нужно было двигаться дальше, но он также не мог оставить ее здесь одну.

— Оттого, что ты здесь лежишь, оплакивая смерть кота, легче не станет…

— Откуда тебе знать?! — сорвалась на крик Дана. Она открыла глаза и встала во весь рост. — Ты никогда не получал письмо, где говорилось о том, что отец погиб прямо на поле битвы, и у тебя никогда на глазах не умирала родная мать! Тебе никогда не приходилось брать себя в руки и попытаться пройти через все это! Тебе никогда не понять меня…

Совсем отчаявшись, девушка кинулась в долгие безудержные рыдания. В этот момент Саймон сдался, не от того, что устал, а просто от того, что Дана была полностью права, ему никогда не понять всю ту боль, что испытывала она. Несмотря на то, как она плачет, было невыносимо тяжело, похуже любой пытки. На душе скребли кошки, и сердце будто тяжелело в несколько раз. Он прилег на мокрую от росы траву, сложил руками ноги, и стал молчаливым взглядом оценивать лесную природу. Дана в скором времени успокоилась, пару раз громко шмыгнула носом.

— Прости… — сразу смягчилась она. — Я не хотела…

— Нет, ты права, — перебил ее Саймон.

Но Дане хотелось выговориться, хотелось извиниться за свои слова, сказанные в порыве эмоций.

Из огромных ветвей стали проглядывать солнечные лучи света, и все вокруг приобрело большую красоту. Дана присела, подперев подбородок ногами. Саймон смотрел куда-то вдаль и думал о словах, сказанных Даной.

— Ты права, — тихо повторил он, — мне вовсе не понять того, что ты сейчас чувствуешь. Но я могу тебе сказать только одно, — Дана сразу же повернулась к нему, в ее красных глазах была заинтересованность. — Нужно жить дальше, как бы это банально не звучало. Джесси всегда будет с тобой, вот здесь. — Саймон дотронулась пальцем до своей груди. — Память о нем никогда не исчезнет.

Дана улыбнулась ему, а потом отвернулась, чтобы незаметно вытереть вновь подступившие слезы.

— Ну, что, тебе стало легче?

— Вполне, — ответила девушка, громко шмыгнув носом. — Ладно, как ты и сказала, нам нужно идти, а не то еще попадем в лапы Игнотуса и Констанс.

— Угу, — Саймон встал на ноги, шея ужасно хрустнула. — Как думаешь, тут есть какая-нибудь деревня?

— Скорее всего… И я знаю, как нам выбраться из леса!

— И как же? — спросил Саймон, его иногда поражала способность Даны находить выход из любой ситуации.

— Прислушайся, ты слышишь что-нибудь?

Саймон навострил уши, где-то совсем недалеко раздавалось журчание воды. Значит, неподалеку от них находился ручей. Но он не понимал, что Дана имеет ввиду, и что она задумала?

— Ничего, только шум ручья. Может объяснишь?

Дана закрыла лицо рукой. Саймон только больше смутился.

— Дурак ты, ей-богу! Ручей может привести нас к каком-нибудь поселению, где есть люди! — с воодушевлением сказала она.

— А ведь точно! Как я и раньше не догадался?

Саймон и Дана живо принялись прислушиваться.

— За мной! Журчание исходит оттуда! — девушка поманила его за собой.

Проходить сквозь кусты папоротника оказалось очень сложно. Но это были всего лишь цветочки по сравнению с тем, что ожидало ребят впереди. Ручей находился далеко внизу. Чтобы добраться до него, нужно было спустится вниз по очень крутому каменному склону. Делать нечего, решили они, и начали медленными шагами спускаться вниз. Заняло это все приличное время, солнце успело высоко подняться над ними. Стало невыносимо жарко. Спина Саймона сделалась влажной, в ботинки попало много песка, рюкзак будто потяжелел в два раза. Но вот наконец ребята осторожно спрыгнули вниз возле ручья. 

Голубая вода так и манила к себе. Саймон наклонился и дотронулся до нее. Она оказалась холодной, и желание искупаться еще только сильней заставило его снять с себя одежду.

— Может искупаемся? Вода прохладная, — предложил он и снял с себя рубашку.

Дана не двинулась с места, не сделала ничего, чтобы раздеться. Она молча стояла, скрестив руки и с укором глядя на то, как Саймон снимает с себя штаны.

— Ты серьезно? Нам вообще-то надо найти выход отсюда!

— Да успеем, не парься! — небрежным тоном отозвался парень и полез в воду. Какая-же она приятная. Так и хочется плавать в ней.

Саймон отошел на пару метров и начал плескаться в воде, как маленький ребенок. Дане это совсем не нравилось. Но стоит признаться, она тоже не отказалась бы поплескаться в ручейке, хоть и не подавала вида. Девушка сильнее нахмурила брови и молча наблюдала за тем, как ее несносный друг развлекается без нее.

— Ты так и долго будешь стоять там! Иди сюда, не бойся! — крикнул Саймон и неожиданно плеснул воды в сторону Даны. Она обмокла с ног до головы.  Парень не сдержал улыбки и громко рассмеялся.

— Ну ладно, — Дана быстро сняла с себя всю оставшуюся надежду и двинулась в сторону Саймона, желая отомстить ему, — ты сам напросился!

— Уже бегу! — тот якобы изобразил испуг и нырнул под воду.

Как оказалось, он хорошо плавал, и чувствовал себя в воде очень свободно. Но, ему никогда не сравнится с таким искусным пловцом, как Дана. Уж она-то преподаст ему урок.

Их безудержное веселье продолжалось. За всеми этими играми они даже не заметили того, как быстро пролетело время. Солнце опускалось все ниже и ниже за горизонт, а небо окрасилось в слегка оранжевый оттенок. Спустя еще полчаса они ужасно устали и решили сделать маленький перерыв, сославшись на еще один раунд.

— Уж в этот раз я тебя сделаю, — пробормотал Саймон, громко отдуваясь сзади. Дана шла впереди, и похоже готова была упасть прямо на месте.

— Еще чего! — она легла на траву и глубоко вздохнула. — Чтобы ты знал, я никогда не проигрываю!

— Да, да, конечно!

Саймон сел рядом. Никогда ему еще не было так весело. В последний раз они так с Даной веселились еще в детдоме, когда играли в снежки. Как будто все это было так давно, хотя не прошло и пары дней. Кто бы мог подумать, что все дойдет до такого? Скорее всего, никто, даже они сами.

Ребята лежали на земле, молча глядя на огромные кроны деревьев и наслаждались замечательным видом. Но вдруг, они услышали хруст веток.

— Сюда кто-то идет! — сразу заключила Дана. Она встала, прихватила одежду с рюкзаком и двинулась к огромным кустам папоротника. — Быстрее, прячься! Саймон, не помня себя от страха, быстрее схватил вещи и побежал за Даной, все время спотыкаясь. Они попытались удобнее сесть, при этом очень громко шумя. Шаги и беспрерывный хруст веток усиливался и вскоре на берег вышли двое молодых людей: мужчина и женщина. Оба они были одеты в довольно необычную одежу: на мужчине белая камиза, немного напоминавшая платье, и красные сапоги, а на женщине просто серое платье без всяких изысков.

— Может подойдем к ним? — шепотом предложил Саймон, и уже было собрался вставать, но Дана его остановила.

— Даже не думай об этом, — прошипела она. — Как думаешь, как они отнесутся к двум полуголым подросткам, а?

— Тоже мне, трагедия, — пробормотал Саймон, но решил послушаться Дану и не выдавать себя.

Мужчина и женщина о чем-то болтали, но болтали настолько тихо, что из-за кустов ничего невозможно было расслышать. Они начали раздеваться. Когда женщина начала раздеваться, то Саймон чуть привстал, чтобы поглядеть на это, но Дана дала ему мощный подзатыльник и приказала не высовываться, а еще лучше не смотреть. Обиженный Саймон проклинал ее всевозможными словами и потирал ушибленный затылок.

Молодая пара закончила одеваться и пошла купаться в ручейке. Ребята еще какое-то время просидели в кустах, в надежде, что они вскоре уйдут, но те вовсе никуда не спешили, и проводили время вместе, плескаясь в воде и очень долго целуясь. Саймон, незаметно от Даны, подглядывал за всем этим сквозь огромные ветки куста. Его взору упала одежда, оставленная молодыми на берегу. И тут, его осенило.

— Дана, — тихонько позвал Саймон.

— Чего? — недовольно прошептала Дана.

— Есть идея…

— Я не буду красть одежду, — перебила она Саймона, сразу догадавшись о коварном плане своего друга.

— Ты пойми, это отличный шанс слиться с толпой…

— Саймон, я не хочу воровать! — запротестовала Дана.

— Да что с тобой такое?! — возмутился Саймон. — Вечно строишь из себя правильную!

— Т-с-с! — шикнула на него Дана. Мужчина и женщина на секунду прекратили целоваться и повернулись в ту сторону, где прятались ребята. Но, к счастью, они решили, что им показалось, и снова взялись целоваться. — Мы не воры, Саймон.

— У нас нет выбора, особенно сейчас!

Саймон вдруг встал и тихими шажками пополз за одеждой. Дана готова была не просто проклясть Пейджа, она была готова его убить.

— Я… тебя… убью… — проговорила она и провела палец по шее.

— Ты мне еще спасибо скажешь за это…

Саймон осторожно подошел к камню, на котором лежала одежда. Мужчина и женщина тем временем продолжали целоваться, и похоже были настолько заняты, что даже не замечали ничего вокруг себя. Ладони Саймона вспотели. Красть еду в Лондоне было гораздо легче, а здесь нужно быть очень и очень осторожным, ибо молодая пара может прекратить свои любовные похождения в любой момент. То ли по случайности, то ли по божьему велению, но парню-таки удалось взять одежду и вернуться обратно к Дане с украденной наградой.

Девушка приподняла правую руку, сильно сжав ее в кулак, в надежде хорошенько ему врезать, но вовремя остановилась. Саймон всучил ей платье, а сам принялся натягивать на себя камизу, которая, на удивление, сидела на нем, как влетая. Дана, спеша, принялась надевать платье, ее руки ужасно дрожали. И вот, они вдвоем, стояли друг напротив друга в средневековой одежде, от которой все тело ужасно чесалось. Теперь, они вполне могли сойти за каких-нибудь простых крестьян.

— Дальше что, — спросила Дана, с тревогой глядя в сторону целующейся пары.

— Остается идти по течению реки, другого пути у нас нет.

Саймон поплелся в сторону течения ручья, передвигаясь очень и очень осторожно. Дана следовала за ним, временами озираясь назад, влюбленная парочка по-прежнему целовалась, не слыша, как они шумят, ломая осыпавшиеся с деревьев ветки. Чем дальше они шли,тем меньше доносились чмокающие звуки.

— Думаю, теперь мы можем идти нормально, — Саймон встал, принимаясь жаловаться, подобно старому деду. — Черт, совсем не чувствую ног!

Дане оставалось только закатить глаза к небу и громко фыркнуть. Какое-то время, ребята молча шли вперед, а ручей все продолжался и громко журчал. Ноги сдавали, желудок уже давно не принимал пищу, а до ближайшего поселения шагать, наверное, еще долго. Саймон протяжно вздыхал, вызывая у Даны непреодолимое желание заткнуть ему рот. Ей хватило моральных усилий, чтобы не устроить очередную ссору с ним.

Через пару минут заросли стали редеть, между деревьями заголубели просторы, а вдали раздалось громкое ржание лошади. Сердце Саймона застучало от радости. Дана ускорила шаг, опередив его. В поле зрения показался каменный фонтан огромных размеров. Обойдя густые заросли крапивы, ребята очутились у мощенной булыжником извилистой площади, по которой расхаживали люди в довольно странной одежде. Солнце садилось, но все еще ярко освещало вывеску перед ближайшей к ним лавке, торговавшей рыбой разных сортов. А ручей тек прямо к фонтану, представлявшему собой крупную скульптуру мужчины в доспехах, стоявшего прямо в центре бассейна. Его правая рука указывала вдаль, в сторону красивого гигантского замка с башенками и бойницами, стоявшего на высоком холме, лицо его смотрело угрожающе и одновременно злобно, Саймону сразу стало не по себе. Дана следом за ним вышла на площадь и молчаливым взглядом осматривалась по сторонам. Тут и там шли люди, не обращавшие на них никакого внимания. «Значит, маскировка сработала», — похвалил себя Саймон.

— Саймон, камень снова светится! — сказала Дана, доставая из его рюкзака светящийся талисман.

Ребята наклонились к нему. Камень засиял ярче, чем раньше. Саймон взял его в руки, и почувствовал приятное тепло, исходившего от него. Такое чувство, будто греешься у камина.

— Не понимаю, что это может значить? — Дана с отчаянием почесала затылок и убрала со лба спадавшие волосы.

Саймон зачарованно глядел на камень, который словно говорил ему идти вперед, пока не нужно будет свернуть. Пока ребята шли вверх по извилистой улице, у парня неожиданно появилось желание свернуть в сторону, но там находился темный переулок, но что-то внутри говорило ему следовать по этому пути.

— Ты куда? — спросила Дана, но не получила ответа и продолжала следовать за другом в полной тишине.

Вот они завернули в темный переулок и стали передвигаться уже с большей осторожностью и внимательностью. Неожиданно, прочие шумы стихли, по коже забегали мурашки, но никто из двоих не подавал вида, что боится или хочет вернуться обратно. К счастью, они вышли из мрачного неприветливого переулка и снова оказались на солнечной улице. Теперь, нечто подсказывало Саймону свернуть налево и двигаться только вперед, не останавливаясь. Вскоре они остановились у маленького шатра, сделанного из красной ткани. Рядом с ним к земле была прибита деревянная табличка с надписью:

ГАДАЛКА СИБИЛЛА

Дана подошла ко входу, Саймон стоял как вкопанный, не решаясь зайти внутрь. Конечно, ничего бояться ему не нужно, ведь если он войдет туда, то на него не набросится страшный монстр с огромными клыками и не съест его! Ну, по крайней мере, он так надеялся.

— Ты первый, — произнесла Дана, тут же отодвинувшись в сторону.

— Не дождешься, — проговорил Саймон, с тревогой смотря на развевающеюся ветром красную ткань, — я туда не полезу.

— Ну и трус, — буркнула себе под нос девушка, подняла ткань и скрылась из виду.

Стоять и ждать ее здесь в одиночестве тоже не вариант, поэтому Саймон нырнул под входное полотнище, и чуть не закричал от удивления: шатер внутри напоминал собой простые уютные хоромы, погруженные в красноватый полумрак, где все уставлено разноцветными подушками, мягкими пуфиками и причудливыми вещами, начиная с миниатюрных статуй мифический животных на деревянных полках, вроде трехголовой собаки или человека с четырьмя руками, и заканчивая прозрачными стеклянными камешками. Но удивило Саймона наоборот не это, а то, что комната внутри казалось гораздо больше, чем снаружи… как такое вообще возможно?! Сквозь красный полумрак ребята разглядели женщину, сидевшую за большим круглым столом. В ее руке подрагивал и светился шарик молочного оттенка.

— Добро пожаловать. Рада, что вы ко мне зашли, — сказала она приглушенным голосом. — Я — Сибилла! Заходите, не застревайте на пороге, это невежливо, и говорит о плохом воспитании.

Ребята подошли к Сибилле, и теперь смогли в полной мере ее разглядеть. Гадалка оказалась очень худой и бледной. Свет, исходящий от шара, и без того сильно блестел на ее седых волосах, а изможденное старое лицо, затронутое морщинами, с маленькими янтарными глазами, выглядело усталым и осунувшимся, но несмотря на это крылось в нем некая невиданная мощь и сила.

— Садитесь, я не кусаюсь, — прошептала Сибилла и положила шар на стол. Саймон сглотнул, и сел с Даной на два свободных пуфика возле стола. В комнате витало напряжение, и все это чувствовали. Сибилла поочередно смотрела сначала на Саймона, на Дану, и на шар, который она поглаживала своими длинными бледными пальцами.

— Ostende mihi!*^{1} прошептала гадалка. Дана скрестила руки на груди и закатила глаза. Саймон продолжал затуманенным взором глядеть на светящийся шар.

И тут случилось нечто странное, что повергло ребят в шок: женщина забилась в конвульсиях, ее руки, ноги и голова задрожали, казалось, что она вот-вот забьется в припадке, а глаза в буквальном смысле исчезли, их вовсе не было на лице, вместо них лишь сплошная темнота. Саймон с Даной не проронили ни слова, продолжая смотреть за происходящим.

— Ему нужен камень для великого дела! И когда он сделает это, нам всем будет угрожать страшная опасность!  — проговорила гадалка грубым и хриплым голосом.

Гадалка закричала хриплым нечеловеческим голосом, не на шутку испугав Саймона с Даной. После она захрипела, снова встрепенулась и, очнувшись, посмотрела на ребят взглядом, в котором читался испуг и неподдельная радость.

— Я наконец-таки нашла вас! — произнесла она, вставая со стола. — Камень ведь у вас, не так ли?

— Да, но… — начал было Саймона, но его перебили, не дав толком оправится от увиденного.

— Покажи! — потребовала Сибилла.

Парню ничего не оставалось, кроме как достать из кармана свой талисман. При виде гладкого черного камня, глаза гадалки засияли от восторга, а уголки дряблого рта слегка приподнялись.

— После стольких лет, — прошептала Сибилла. Вдруг, ни с того ни с сего, она прокричала. — Desinam!*^{2}

Ребята подпрыгнули от удивления: вещи сами собой взлетели над землей и понеслись в разные стороны, образовав невесть что. Мимо них проносились книги, статуэтки, платья и многие другие вещи. Неожиданно, Саймон с Даной ощутили, как пуфики, на которых они сидели, тоже желают подняться в воздух, поэтому пришлось быстренько с них слезть. Все вещи, что находились в комнате, исчезли среди образовавшегося дыма, хотя гарью вовсе не пахло. Как только дым рассеялся, комната стала уменьшаться в размерах. Сибилла сразу же поспешила к выходу, маня за собой двух подростков. Вместе, они вылезли из шатра, который снаружи почему-то не уменьшался, и оставался прежним.

— Но…

— Заклятие, с помощью которого можно создавать огромное пространство в любом маленьком месте, будь то простая палатка или чугунный котелок, — перебив Саймона, ответила Сибилла. Она взмахнула руками и снова что-то прошептала.

Палатка чудесным образом исчезла, растворившись в воздухе. Ребятам оставалось только догадываться, куда она могла пропасть. Прохожие мимо люди похоже вовсе не заметили этого необычного явления. Неужели для них это совсем обычно?

— За мной, — Сибилла направилась в сторону величественного замка, расположившегося на высоком зеленом холме. Саймон и Дана молча пошли за ней, подобно верной прислуге.

Шли они долго. Саймон боялся, что они никогда не доберутся до цели, уж слишком далеко находился этот каменный дворец. Солнце постепенно опускалось за горизонт неба, которое окрашивалось в ярко-красные оттенки. Людей на улице с каждым разом становилось все меньше, и это еще больше настораживало Саймона. Дана, наверное, вместе с ним разделяла некое чувство тревоги. Чем выше они поднимались на холм, тем больше и величественнее казался перед ним замок, словно сошедший из книги сказок. Саймон не мог не выдать детского восторга при виде окон из разноцветной мозаики и факелов с живым огнем. Невольно хотелось прикоснуться к языкам пламени, но парень вовремя отговорил себя от подобной глупости.

И вот они с Даной и Сибиллой стояли перед высокими деревянными воротами. Где-то над ними послышался звонкий мужской голос:

— Зачем пришли?

Сибилла подняла взгляд к нему, но кричать не стала, а сказала спокойным размеренным голос:

— Я пришла к королю Августу. Со мной двое детей, которым нужна помощь и временное жилище.

Саймон тоже поднял взгляд, и увидел мужчину в серебряных доспехах, выглядывавшего из окна башни. Разглядеть его получше с такой высоты не представлялось возможным, но парень готов был поклясться, что лицо мужчины просияло. Он тут же исчез из виду. Под ложечкой засосало. Сибилла вела их к королю! Саймон чувствовал тревогу и страх, может быть эта гадалка не та, за кого себя выдает… вдруг ее подослали Констанс и Игнотус, ведь она знает о камне, и теперь ведет прямо в логово врага.

Ворота начали медленно подниматься, собираясь пропустить их. Виду открылся большой внутренний двор, в паре шагов располагалась конюшня, а рядом с ней просторная кузница. Мощного телосложения кузнец ковал прямо на глазах меч. С каждым ударом молота земля под остальными словно тряслась. Мужчина на время прекращал свою работу, чтобы стереть с красного лица капельки пота. Он ненароком посмотрел в сторону открывшихся ворот и заметил трех нагрянувших гостей. Но, как понял, Саймон, смотрел мужчина только на одну Сибиллу, а он с Даной были ему безразличны. Гадалка молча кивнула кузнецу, и затем вместе с ребятами поспешила к дверям замка. Саймон до самого входа ощущал на себе молчаливый взгляд мужчины.

Коридоры замка были попросту великолепны. Каменные стены являлись мощной опорой, а все эти подсвечники и окна из мозаики придавали месту некую загадочность и потрясающую красоту, от одного только вида по коже Саймона бегали мурашки.

Они свернули и очутились, скорее всего, в самом огромном помещении замка.

Это был внушительных размеров зал, с высоким потолком и семью гигантскими мраморными колоннами, образовывавшими нечто вроде круга. В дальнем конце зала огромное витражное окно с изображением рыцаря в полный рост. Где-то уже Саймон видел его… Точно! Там, на площади, стоит фонтан со статуей мужчины в доспехах. Значит, это король и основатель всего королевства… Но на этом интересы не заканчивались. Опустив глаза чуть ниже, Саймон заметил распластавшегося темного существа, своей формой напоминавшего человека, если бы его не выдавали красные глаза и огромные рога. В руках рыцаря находился меч, который он заносил прямо над головой испуганного демона. Саймон опустил глаза еще ниже и увидел сидевшего на золотом троне худощавого мужчину средних лет и простой наружности. Ничем особенным он не отличался, не считая длинных каштановых волос, собранных в конский хвост. По правую руку от него, на серебряном троне, сидела красивая женщина, с идеальными чертами и светлыми вьющимися волосами, кожа белая и нежная, а взгляд холодный и суровый.

«Наверное, это его жена», подумал про себя Саймон. Он почувствовал, как под ложечкой снова засосало.

Еще правее от женщины, уже на деревянном троне, сидела обычная девочка, сверстница Саймона и Даны, сильно напоминавшая женщину, только цвет волос был каштановый, как у мужчины.

— Идемте, — прошептала Сибилла, и задвигалась к сидящим.

Ребята от испуга не сдвинулись с места и продолжали стоять как намертво приросшие к земле. Сибилла этого не заметила, и дойдя до трех сидящих на тронах, учтиво поклонилась им. Саймон и Дана, сами того не ожидая, поклонились следом за ней, хотя никто их об этом даже не просил. Будто ноги и спина сами собой приобрели свободу мысли и решили поклониться за них, видимо посчитав это разумным. Сибилла встала, а вместе встали ребята, чьи ноги и спины снова стали слушаться.

— Ваше величество, — мощный голос гадалки разлетался по всему залу, доходя до ушей каждого здесь находящегося. — Я смогла найти детей, а вместе с ними и талисман!

Король (так к нему обращалась Сибилла) переменился в лице: брови нахмурились, а в глазах заиграл недобрый огонь.

— После стольких лет? — тот же вопрос задавала сама гадалка еще в шатре.

— Да, — прошептала та в ответ.

Королева вместе с девочкой приподнялись на спинках, видимо тоже заинтересовавшись услышанным. Кажется, все, кроме Саймона и Даны, понимали то, что здесь происходило. Ребята абсолютно ничего не понимали, и уже хотели было уйти восвояси, чтобы снова попробовать переместиться, как вдруг Сибилла позвала их с просьбой показать камень. Другого выбора не было, да и Саймон боялся представить себе, что будет, если он откажется демонстрировать королю свою необычную вещь. В голове закрадывалось смутное подозрение об обмане и возможном соучастии всех этих людей с Игнотусом и Констанс.

— Можешь успокоиться, мы не имеем никакое отношение к тем двух личностям.

— Погодите, а откуда вы… — начал было Саймон, но его перебил сам король.

— Сибилла, помимо всего прочего, обладает способностью читать чужие мысли, и может безо всякого труда рассказать нам о всех ваших сокровенных секретах…

Дана невольно покраснела, и опустила голову вниз, чувствуя себя словно не в своей тарелке. Саймону ничего не оставалось, кроме как наблюдать за ее манипуляциями и самому сдерживаться от того, чтобы уши не зарделись от стыда.

— А теперь покажи нам, пожалуйста, камень, — вежливо попросила Сибилла, протягивая парню руку. И это был тот момент, когда Саймон, встретившись с ее глазами цвета спелой вишни, понял, что ей можно доверять.

Он достал из кармана черный гладкий камень, словно вытащенный только что из глубоких недр моря. При виде него, король мигом поднялся со своего трона и подошел чуть ли не вплотную к Саймону.

— Точно он, — прошептал король. — Дай мне его.

Саймон пару секунд посмотрел в глаза мужчины, затем опустил взгляд на камень, и поспешно убрал его обратно в карман.

— С чего это? — спросил он, и сам поразился своей смелости.

Глаза короля загорелись недобрым огнем. Но не успел он что-либо сказать, как со своего трона встала королева.

— Как ты смеешь так разговаривать с королем Доминуса?! — возмущенно произнесла она, и Саймон поразился тому, насколько у нее красивый и нежный голос. Но он мигом пришел в себя, когда почувствовал, что Сибилла пытается залезть в его карман. Парень не успел ничего толком осознать, как она уже держала в руках черный гладкий камень.

— Верните камень, он мой! — кричал Саймон, потянулся к гадалке, чтобы забрать свою принадлежность, но его тут же отбросило к стене, а в ушах стоял невыносимый звон.

— ЧТО ВЫ ДЕЛАЕТЕ?! — теперь настала очередь Даны негодовать от происходящего.

— То, что необходимо, — грубо ответила ей Сибилла, передавая камень королю. — Вы даже не можете до конца представить всю его мощь и опасность! — гадалка сразу перевела взгляд на своего правителя. — Ваше величество, нам нужно всеми силами защитить талисман, сделать все возможное, чтобы он не попал в плохие руки.

— Я тебя понял, Сибилла, — король кивнул ей и спрятал камень где-то в глубине своего плаща.

Саймон осторожно привстал. Звон постепенно стих, но страх наоборот только нарастал. Камень теперь у них, и они с Даной попросту беззащитны. Парень начал лихорадочно соображать, что делать, но никакие идеи не приходили ему в голову, и оставалось только надеяться на лучшее. Тем временем, король сел обратно на свой золотой трон. Он обменялся взглядом со своей женой. Оба кивнули друг другу и обратились взор на девушку, в глазах которой читались страх и тревога. Неужели она так за него боялась?

— Лина, — глубоким монотонным голосом произнес король, — проведи ребят в свою комнату и попроси принести им отдельное спальное белье. — Лина собралась было возмутиться и поспорить с отцом, но не успела даже рта открыть, как отец громко крикнул. — Без всяких возражений!

— Лина, — обратилась к дочери королева, — не спорь с отцом, и делай, что велено.

Покорно кивнув им, Лина грациозно встала со своего деревянного трона и направилась в сторону выхода, не обращая даже внимания на Саймона и Дану. Дана поплелась следом, видимо не находя других вариантов действий. Саймон считал иначе. Он продолжил стоять на месте, как ни в чем не бывало.

— Я никуда не пойду, пока вы не вернете мой камень!

Он ожидал чего угодно, гнева со стороны короля, каких-нибудь волшебных трюков от Сибиллы, но ничего такого не случилось. Вместо этого, правитель Доминуса продолжил сидеть, с упреком глядя на четырнадцатилетнего парнишку. Во взгляде ни единой нотки гнева, ни одной морщинки, всего лишь обычное выражение, какое бывает абсолютно у всех. Король еще с пару секунд глядел на Саймона, и потом сказал:

— Камень отнюдь не твой. Он принадлежал совсем другим людям, довольно опасным и могущественным, я бы сказал. Помимо возможности уметь перемещаться между мирами, он может отнимать жизнь и давать недюжинную мощь…

— Как это, отнимать жизнь? — недоумевал Саймон, только сильнее запутавшись. И каким, интересно, образом, камень способен отнимать жизнь у человека?

— Довольно легко, — ответил король, нежно поглаживая рукой позолоченный подлокотник своего трона. — Камень высасывает из жертвы всю жизненную энергию, которая в нем есть, а если быть точнее, то забирает его душу. Но наших врагов интересует совсем другое…

— И что же?

На этот вопрос король, судя по всему, решил не отвечать. В ответ он громко хмыкнул, и сказал:

— Я попрошу вас проследовать в покои моей дочери, и не выходить оттуда, пока не понадобится. А теперь идите! — для наглядности король даже указал на дверь.

Возражать было бесполезно. Саймон присоединился к девушкам, и вместе с ними покинул тронный зал. Каждая клеточка в его тела была напряжена. Без камня он теперь беспомощный и ничтожный.

Что же делать? Может быть попробовать украсть его?

Вряд ли получится, у тебя так точно… Лучше просто сидеть тихо и не высовываться.

Но если вдруг король с гадалкой окажутся заодно с Игнотусом и Констанс. А что если это они сами, просто взяли да превратились, а настоящих держат где-нибудь в темном подвале?!

Так, кажется у кого-то очередной приступ паранойи! Тут даже психолог не поможет, что уж говорить! Ну, посуди сам, Игнотус и Констанс где-то еще в другом мире, и им тоже нужно время, что камень переместил их в другое место, так что переживать вовсе не нужно!

Ребята продолжали передвигаться по бесконечным коридорам замка. Да, даже их детдом не мог бы сравниваться с подобными масштабами, как здесь. Они преодолели, судя по всему, почти часть, и уже поднимались по широкой лестнице на второй этаж, потом на третий. На протяжении всего пути их сопровождали картины, на которых были мужчины. Несмотря на возраст, цвет волос и прочее, у всех имелась золотая корона, инкрустированная рубинами.

— Все это — портреты бывших правителей Доминуса, начиная от Вистана I, и заканчивая моим отцом Августом V, нынешним королем, — объяснила Лина, видимо заметив, как Саймон и Дана глядели на изображения бывших правителей королевства. — После того, когда отец уйдет с престола, его портрет должны повесить вот здесь, — миновав длиннющую галерею, она указала на свободное место рядом с окно.

— Ты единственный ребенок короля? — тихо спросила Дана.

— К сожалению, да. Поэтому, я буду должна в будущем сменить своего на отца на престоле и стать законной королевой. А вот и мои покои!

Комната Лины оказалась довольно просторной, с дополнительными кроватями, которые вряд ли бы ей понадобились, и огромным сундуком, вот и вся мебель. Тут особо нечем похвастаться, подумал Саймон.

— Можете выбрать любую удобную себе кровать, — предложила Лина, а сама продолжила стоять у двери, опустив взгляд на пол.

Саймон сел на кровать посередине, а Дана заняла самую дальнюю у стены. Подросткам сразу вспомнились койки из детдома, такие же жесткие и неудобные. Предъявить есть что, но ребята предпочли промолчать, ведь самое главное это вовсе не кровати, а крыша над головой.

Какое-то время все провели в глубокой тишине, каждый оценивая интерьер комнаты. Лина глубоко вздохнула, Саймон с Даной сразу оторвали глаза от рассматривания ножек кровати.

— Откуда вы? — спросила принцесса, тем временем садясь на другую кровать. Она сложила ноги по-турецки и подперла руки подбородком, внимательно осматривая двух незнакомых ей парня и девушку.

Будет ли безопасно говорить ей, откуда они? Может быть эта принцесса пытается выведать у них какую-нибудь информацию, а потом донесет все это до отца. Можно ли надеяться, что ничего страшного не случиться?

— Мы не можем этого сказать…

— Вы нам не доверяете?

— Конечно не доверяем! — воскликнула Дана и приподнялась с кровати. — Все это выглядит очень и очень странно. Какая-то цыганка относит нас к королю, и заставляет отдать ему на сохранение наш талисман, и еще при этом предоставляет бесплатно переночевать в царской комнате по непонятным причинам! Если вы хотите от нас доверия, то лучше объясните наконец, что здесь черт возьми происходит!

— Я не могу вам рассказать, мне запрещено, — чуть ли не сокрушенно ответила Лина, пожав плечами. Саймон искоса глянул на Дану, и видел, что та страшна недовольна. Между тем, принцесса продолжала. — Вы все узнаете в скором времени…

— В скором времени, это когда именно?! — не выдержала Дана. Лина от испуга подпрыгнула на своей кровати.

— Ты не имеешь права на меня кричать! Я — принцесса Доминуса!

— Да будь ты хоть Папой Римским, это все равно ничего не меняет.

— А это еще кто такой?

— Тебе знать не обязательно, как и нам не обязательно знать то, что от нас скрывают…

— Дана, перестань! — сказал Саймон, и Дана смолкла, поникнув головой, как спящий бутон. Она даже спорить не стала, что сильно поразило парня.

— Я правда, ничего не могу вам рассказать, — повторила Лина, встав с кровати и направившись к окну. Солнце окончательно село, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым. Где-то внизу еще раздались голоса простых живых. — Я и сама не до конца все знаю, поэтому ничем не смогу помочь, уж извините!

Саймон с Даной решили больше ничего не допытывать у нее, так как полностью понимали, что это будет очередной тратой времени. Весь оставшийся вечер они провели в комнате, больше не смея заговаривать друг с другом. Позже, по просьбе короля Августа, ребятам принесли чистое ночное белье, и вскоре все легли спать. Впервые за все время Саймон был рад спокойно лечь и уснуть. Раньше ему было так непривычно засыпать, ночью он любил проводить время за рисованием. В левой руке обычно находился старый пыльный фонарик со слабым светом, а в правой черный карандаш, который не спеша двигался по поверхности бумаги. Он и сейчас бы не отказался от возможности порисовать, но, к сожалению, под рукой ничего не было. Оставалось лишь закрыть глаза и дождаться завтрашнего дня вместе с остальными.

***

Ночь обещала быть ужасно сложной. Август, как обычно, сидел на законном троне, рассматривая в руках черный камень. На ощупь камень казался таким холодным, прямо как кусочек льда. Несмотря на отсутствие у себя магических способностей, он мог чувствовать всю ту мощность, что исходила от этого предмета, а на вид это всего лишь кажется простым безобидным камушком. Ведь именно из-за него произошло столько бед, сколько же людей погибло во время Великой Битвы ради него. И теперь история заново повторяется, и никто точно не знает, что делать дальше.

В зал вошла Сибилла, одетая в простое черное платье. Король сразу же отвел глаза от камня и взглянул на вошедшую.

— Ваше величество, — та учтиво поклонилась своему правителю. — Я наложила защиту по всей территории замка, как вы и просили.

— Хорошо, — король как будто ее не слушал, все еще раздумывая о чем-то другом. Но он сразу же отбросил от себя все посторонние мысли и передал камень Сибилле. — Отнеси его подземелье, и используй любые защитные чары. Мы не должны допустить того, чтобы талисман попал к нему в руки.

— Я постараюсь, как бы ни было сложно, — Сибилла со всей своей покорностью приняла от короля темный камень, и мигом ощутила ужасную тяжесть, словно держала в руках целый мешок зерна, а сердце ужасно заныло при одном только виде талисмана. Брови короля нахмурились, на лбу образовалась вертикальная морщинка. — От него исходит очень темная энергия. На ведьм он влияет особым способом.

— Может быть мне помочь…

— Не стоит, ваше величество, я сама донесу, — отказалась гадалка и, повернувшись спиной к правителю, вышла из зала, оставив короля Августа снова сидеть в глубоком одиночестве.

* * *

— Вот гадина! Выставила вокруг замка защиту, — недовольно пробурчала Констанс, дотрагиваясь до каменной стены. По пальцам протекло легкое покалывание.

Они с Игнотусом стояли у черного входа в замок, который, к сожалению, был для них недоступен. Лунный свет осторожно падал сквозь толстые ветви деревьев, делая их полностью заметными для всех окружающих. Нужно было спешить, иначе их обнаружат, и весь план пойдет к чертям. Мало того, что они не успели схватить детей в Коннектикуме, ибо тех там вовсе не оказалось, так еще и не смогли заполучить камень. На этот раз никаких провалов быть не должно. Повелитель в них верит, и им ужасно не хотелось подводить его.

— Это было ожидаемо, — медленно проговорил Игнотус, осматривая стену сверху вниз. — Довольно простое заклятие, в принципе снять можно, нужна лишь твоя помощь.

— Я не собираюсь лишний раз тратить свои силы, так что разбирайся со всем этим сам! Тем более, чары наложила твоя бывшая…

— Закрой свой рот! Она мне теперь никто! — в порыве ярости выкрикнул Игнотус, и сразу же об этом пожалел. Как бы их не обнаружили по его собственной глупости. Но, к счастью, никто не услышал его крика, так что волноваться не стоило.

— Ох, какие мы злые, — заворковала детским голоском напарница, поглаживая его по плечу своими длинными пальцами. — Мой тебе совет Игнотус: не стоит пытаться забыть прошлое, оно в любом случае даст о себе вспомнить.

Игнотус не ответил. Жилка у виска стучала, глаза отрешенно смотрели куда-то вдаль, а сердце истошно ныло глубоко в груди. От одного лишь воспоминания на глаза наворачивались слезы, и возвращаться к плану действий стало гораздо сложнее. Как бы он ни старался все забыть, перед ним до сих пор вставал ее образ: милый кроткий взгляд, глаза янтарного цвета и легкая блуждающая по лицу улыбка.

— Ладно, — вздохнув, изрек он, — пора действовать.

Игнотус, зная, что помощи от Констанс ждать не придется, достал из своего внутреннего кармана маленький перочинный ножик, дотронулся холодным лезвием до ладони и неспешно провел им. Кровь тут же вышла наружу, и в лунном свете казалась черной, нечеловеческой. Игнотус выставил руку вперед, медленно подошел к каменной стене, и прошептал, голос было не узнать, словно он принадлежал демону:

— Aufero tutelam!*^{3}

Это случилось. Щелк — и нет больше никакой защиты. Теперь они вместе с Констанс могут свободно разгуливать по замку, и забрать камень, за которым так усердно ведется охота. Сзади послышались саркастические хлопки. Очень медленные и снисходительные.

— Поздравляю тебя, — похвалила Констанс, но не слышалось в ее голосе никакой радости за своего напарника.

— У тебя будет еще время поиздеваться надо мной, — бросил Игнотус, внимательно осматривая стену снизу-вверх. — Теперь твоя очередь.

— Как скажешь, — цинично ответила женщина и высоко взмахнула руками. — Inuisibilitas!*^{4}

По телу пробежали мурашки, сначала бросило в жар, потом в холод. Одно из самых неприятных чувств, заметил Игнотус. Оставалось только взобраться наверх.

— Moventur!*^{5}

Одно легкое движение, и вот Игнотус с Констанс оказались внутри запутанного лабиринта из длиннющих коридоров подземелья. Повсюду на стенах горели свечи, отбрасывая от посторонних зловещие тени.

Время шло. Игнотус немедля вытащил из кармана свой талисман.

— Покажи нам, где другой камень?

В сердцевине черной материи задвигались красные искры. Хороший знак. Он совсем недалеко, и пройти надо всего лишь пару метров.

— Идем! — скомандовал Игнотус, и двинулся вперед, оставляя Констанс одну позади. Ему даже было все равно, идет ли она за ним, сейчас важнее камня ничего не может быть.

Напарница, однако, думала также, и двигалась наравне с мужчиной, изображая полную решительностью, хотя внутри у нее все кипело от возбуждения. Чем ближе маги шли к намеченной цели, тем ярче светился красный туман внутри камня. Без охраны, конечно, не обошлось, тут и там иногда мелькали пару верных рыцарей в железных доспехах, но их сейчас беспокоил сильный дискомфорт внутри костюма, так что до защиты самого мощного артефакта им было пока не до дела. Ну, а детишки, судя по всему, мирно спят в своих постелях и ни о чем не подозревают.

Вот и заветная дверь, ведущая прямо к награде. Как же долго они шли к этому моменту. Сколько пути было проделано, сколько пролито крови, и все ради единственного предмета, с помощью которого можно свершить великую цель. Победа так близко…

Скрип. Долгий протяжный скрип. Эхо раздается почти по всей комнате. Никто не бежит на звук. Это и не удивительно, наверное, эта охрана до сих пор разбирается со своими проблемами.

Первым вошел Игнотус, а Констанс уже после. Они быстро озирались по сторонам.

— Его нет! — злобно прошипела Констанс, громко топнув ногой. С потолка сразу посыпалась многолетняя пыль.

— Не глупи, — сказал Игнотус, нервно потирая темную поверхность камня. — Он здесь, камень говорит правду. Только где…

— Ты случаем не это ищешь? — раздался сзади до боли знакомый голос.

Игнотус и Констанс медленно развернулись к неизвестному. А им оказалась она… ее руки крепко сжимали темный корень силы. Игнотус проследил жадный взгляд своей напарницы, да и сам он жадным взором глядел на талисман.

— Даже ничего не скажешь мне? — дала о себе знать Сибилла, еще крепче сжав камень в руке.

Игнотус сразу перевел взгляд на нее, но не смог посмотреть прямо в глаза. Страх. Он не позволял ему этого. Не позволял снова заговорить с ней, улыбнуться в ответ, иронично пошутить, хотя бы помахать рукой в знак приветствия. Вместо этого он стоял как вкопанный, молча следя за движениями ее руки.

— Я так и знала… ты нисколько не изменился за все эти годы, Игнотус…

— Может вы обсудите свою неудавшуюся любовь в другой раз, — сказала Констанс. — Мы сюда пришли за камнем, и без него уходить не собираемся!

— Вот что меня всегда поражало в тебе Констанс, так это твоя излишняя самоуверенность, — произнесла Сибилла, сжав камень настолько, что костяшки пальцев побелели. — Думаешь, ты так легко сможешь отобрать у меня талисман?

— А разве я буду действовать одна? — иронично подметила та, и метнула взгляд на Игнотуса. — Игнотус, за дело!

Что тут началось! Если бы сюда зашел любой из рыцарей, то увидел лишь только неразбериху ярких вспышек света. Каждый посылал в друг друга по несколько заклятий. Пыль с потолка все осыпалась и осыпалась, куски стен отлетали в стороны, на полу взметались фонтаны каменных крошек. Какое бы заклятия ни насылали Игнотус с Констанс на Сибиллу, но ей легко удавалось отразить их удары. Воздух сразу наполнился пылью и заволок помещение, три разных голосов громок выкрикивали заклятия:

— Accept mortem!*^{6}

— Auxilio Deo!*^{7}

— Natorum exterminia!*^{8}

— Salvum de mortem!*^{9}

Заклятия угодили прямо в постамент, и тот разлетелся на куски во все стороны, не оставив после себя ничего. Крики смешались с многочисленными взрывами и яркими вспышками. Констанс посылала одно заклятия за другим, но каждый раз терпела неудачу, Сибилла ловко уворачивалась, несмотря на то, что уже давно не была так молода и хорошо подвижна. К счастью для гадалки, соперница начала сдавать обороты, и теперь наступила ее очередь применять силу.

— Inicere murum!*^{10}

Констанс, не ожидавшую такого, полоснуло по груди нечто вроде шаровой молнии и отшвырнуло прочь к стене. Она не издала никакого крика, потом обмякла и рухнула на пол. Сибилла удовлетворенно вздохнула, оставалось разобраться с Игнотусом. Но того и след простыл, неужели сбежал? Раз так, то это даже к лучшему, не придется…

Сильный удар по голове чем-то очень тяжелым. Некоторое время Сибилла еще оставалась в сознание. Она грохнулась лицом в пол, голова ужасно разрывалась от боли.

— Ох, Сибилла, — раздался над ней надменный и надменный голос Игнотуса. — Надо быть гораздо более осмотрительнее… а так, огромное спасибо за камень, он нам как раз пригодится.

И уже после этих слов, ведьма окончательно потеряла сознание.

***

Тьма. Она повсюду, окружает его со всех сторон. Что происходит? Где он? Где Дана? Как он сюда попал?

Дальше действия проносились одно за другим, как при быстрой склейке кадров: талисман, серебряный ларец с тремя маленькими отверстиями на откидной крышка, чья-то большая окровавленная рука, испещренная загадочными символами, те самые серо-зеленые глаза, яркое сияние из множества переплетающихся разноцветных линий…

«Ему нужен камень для великого дела! И когда он сделает это, нам всем будет угрожать страшная опасность!»

— Саймон, проснись! — кричала Дана, тряся друга за плечо.

Саймон открыл глаза и поднялся с кровати, как ошпаренный. Пальцы почувствовали холодный каменный пол. Слава богу, что все оказалось всего на всего обычным сном. Парень успокоился, а потом снова забеспокоился, ведь произошло нечто ужасное, иначе бы его не стали будить в такой поздний час.

— Что случилось? Игнотус и Констанс снова тут?! — спросил он, настолько привыкнув к постоянному появлению неразлучной парочки.

— Все намного хуже, — Дана выглядела ужасно расстроенной и обеспокоенной. Сзади нее стояла Лина, в синем ночном платье (видеть дочь короля в таком виде было очень непривычно). Лицо ее тоже выражало неподдельный ужас и расстройство.

— Что?! Не томи, говори, как есть! — не выдержал Саймон, боясь, что Дана будет молчать так очень долго, и вряд ли сможет ему что-нибудь рассказать.

— У них талисман… — девушка чуть ли не плакала, и опустила голову.

Саймону показалось, что это шутка… хотя Дана не из тех людей, что любит пошутить… так значит, все правда! У них есть камень, и теперь все находятся в страшной опасности.

— Но… — ему не хватило сил, чтобы связать даже два слова. — Как так?

— Мы ничего толком не знаем, — подала голос Лина. — Нам сейчас нужно спешить в тронный зал, быстрее!

Ребята не стали с ней спорить, и вместе вышли из комнаты. Ночь сегодня обещала быть тяжелой. Самый могущественный артефакт находится в опасных руках, и теперь всем грозит беда. Никто не знал, что будет дальше, время сейчас как никак для них дорого, и нужно сделать все возможное, чтобы остановить врагов.

***

Полночь. Луна поднялась высоко над землей и достаточно хорошо освещала зал без помощи свечей. Они опаздывали, впрочем, как и всегда. Чего еще можно было ожидать от парочки никчемных глупых помощников, хотя стоило признать их искреннюю верность. Лишь бы все удалось. Уже который раз они облажались и упустили шанс заполучить еще один талисман. Но в этот раз все обязательно получится, даже никаких предсказаний не требовалось, чтобы доказать его уверенность, он просто знал, сегодня камень будет у него.

В окна просочился северный ветер, и в зале ужасно похолодало, все свечи разом потухли, как по щелчку пальца. Мужчина и женщина в черном одеянии вышли на лунный свет. Они выглядели сильно помятыми, уставшими, но очень довольными собой.

— Неужели у вас все получилось? — спросил он своим низким холодным голосом.

— Да, мой Господин, — отозвалась Констанс и упала на колени прямо перед ним. Он оценил своим брезгливым взглядом порванный подол ее плаща. — Камень у нас, и вы стали на шаг ближе к осуществлению своего плана.

Игнотус, немедля, тоже поклонился ему. Как же они все-таки жалки… верные собачки, пытаются все время в чем-то угодить ему, постоянно устраивают между собой соревнования на звание самой лучшей подлизы. Порой хотелось взять, и задушить сразу обоих, но сейчас эти не имело никакого значение, ведь теперь камень у него.

— Раз так, то попрошу вас отдать его мне.

— Всенепременно, мой Господин, — прошептал Игнотус, вручая ему заветный артефакт, завернутый в черный платок. Он осторожно взял его в руки, развернул, небрежным жестом швырнул платок в дальний угол зала, поднес камень поближе к себе и внимательно осмотрел.

Как же он прекрасен… а в лунном свете так тем более смотрится невероятно привлекательно. Такой гладкий, прочный, скрывающий в себе нечто очень опасное… Теперь он на шаг ближе, и осталось лишь только найти последний, третий камень, чтобы завладеть невиданной мощью.

Он как бы невзначай махнул рукой, все так же небрежно, как в прошлый раз. Из темноты прямо по воздуху выплыл маленький серебряный ларец с тремя небольшими отверстиями на откидной крышке, вся инкрустированная замысловатыми узорами. От одного вида шкатулки Игнотус подавил в себе крик, а Констанс готова была заплакать от счастья. Он вставил два камня прямо в два специальных отверстия, и они идеально подошли. Неожиданно, их цвет изменился, из черного стал красным, засияв ярче прежнего. Игнотус и Констанс глядели на них, как зачарованные.

— Ну что ж, — изрек он и приподнял кончики рта. Верные слуги отвели взгляд от красивого зрелища, и смотрели только на него. — Два камня у нас есть. Остался последний. Пора переходить к следующему шагу…

Конец первой части

Комментарии к Глава 7. Начало

1

1. (лат.) Покажи мне!

(обратно)

2

2. (лат.) Остановись!

(обратно)

3

3. (лат.) Сними защиту!

(обратно)

4

4. (лат.) Невидимость!

(обратно)

5

5. (лат.) Перемещение!

(обратно)

6

6. (лат.) Прими смерть!

(обратно)

7

7. (лат.) Божья помощь!

(обратно)

8

8. (лат.) Убей!

(обратно)

9

9. (лат.) Спаси от смерти!

(обратно)

10

10. (лат.) Отбрось к стене

(обратно)

Оглавление

Глава 1. Самый худший день в жизни

Глава 2. Враг познается в беде

Глава 3. Чужие

Глава 4. Неожиданная помощь

Глава 5. Тьма

Глава 6. Коннектикум

Глава 7. Начало

Комментарии к Глава 7. Начало

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10