Век бурь и волков [Ярослав Гжендович] (fb2) читать постранично
- Век бурь и волков [ЛП] (пер. Искандер Ульмас) 285 Кб, 86с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Ярослав Гжендович
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Ярослав Гжендович Век бурь и волков
Брат будет биться с братом насмерть нарушат сестричи нравы рода мерзко в мире нет меры блуду век мечей, век секир теперь треснут щиты век бурь, век волков пред света концом Voluspa ‒ Прорицание вельвыСеверная Атлантика Сентябрь 1944 г. 64R27' N 13R11' W состояние моря ‒ 3Б ветер ‒ NNW 4Б
Мир залит свинцом, ‒ подумал Райнхардт, втискиваясь между шнорхелем и трубой перископа, стремясь удержать равновесие на уходящей из-под ног палубе. Свинцовое море взморщивали длинные однообразные волны, напоминающие складки ковра. Тяжелое иссиня-серое небо нависало над головами словно могильная плита. И нос корабля, рассекающий волны — одну за другой, тоже был серо-свинцового цвета. Совсем как лицо стоящего рядом Фангхорста. Выглядевшего как диковинное морское чудовище с черной блестящей кожей и выпученной за пределы головы парой глаз на концах двух черных отростков. Любопытно, сможет ли он когда-нибудь оторвать бинокль от лица? Даже клочья пены, выбрасываемые носовой волной и свисающие словно фестоны с сетеотвода, казалось, были грязно-серого цвета. Мир, полный свинца. А в нем лишь ветер свищет да слышны гулкие, раскатистые, словно в пустые бочки, удары волн в балластные цистерны. В окулярах биноклей не видно ничего, кроме двух серых поверхностей: более темной внизу и несколько посветлее в верхней половине. Пространство в перекрестье визирных линий невыносимо однообразно и безжизненно. ‒ Возвращаемся домой, господин оберлейтенант? ‒ поинтересовался Фангхорст. Маат Цемке, разглядывающий свой сектор за его спиной, коротко фыркнул. ‒ Хотел бы я знать, куда вам так невтерпеж? ‒ пробормотал Райнхардт, не выпуская из зубов мундштука трубки. ‒ Обратно в эти жестяные бараки и фьорды? Да ведь там хуже, чем здесь! ‒ Тронхейм! ‒ вклинился в разговор стоявший позади Цемке, выдавливая из себя это слово, словно грязное ругательство. ‒ Обгаженная свинячья дыра! Палку и ту кинуть негде! Как вспомню о Сен-Назере… ‒ В Сен-Назере, скорее всего, уже 'томми'. Жарят твою Жермену так, что искры летят. ‒ А у нее есть недурной шанс реабилитироваться, ‒ сострил кто-то вдогонку. ‒ Всего-то пять раз патриотично отдаться за каждый коллаборационистский, фрицевский трах с тобой. ‒ Отставить разговорчики! ‒ рявкнул Райнхардт. ‒ Вот свалится на голову какой-нибудь 'томми', такой Тронхейм устроит из ваших задниц! Этого еще не хватало. Замаячила на подходе дежурная тема номер 1. И без того навязшая в зубах у всего экипажа: от торпедного отсека и до машинного отделения. Жеванная-пережеванная салагами до мельчайших косточек. Не хватало еще об этом на мостике во время вахты. Слушая подобное, рискуешь заработать себе грыжу в мозгах. Цемке умолк, как обрезало. Все присутствующие похожи на черных блестящих кукол. Упакованы в штормовые одежды так, что между поднятым воротником и козырьком зюйдвестки едва влазят окуляры биноклей. Напряженное слежение за горизонтом. Минута за минутой, градус за градусом. Каждое пятнышко, нарисовавшееся в этой свинцово-серой пустоте, может оказаться проклятым 'хадсоном' с чревом набитым до отказа глубинными бомбами. Или чайкой. Океан больше не принадлежал им. 'Волки Атлантики' сами превратились в добычу. Рукоятка люка начала медленно вращаться, затем кто-то осторожно приподнял откидывающуюся крышку. Задержавшийся на трапе человек, очевидно, задумался ‒ подходяще ли он одет для прогулок в такую погоду. Тем временем, набежавшая с борта волна ударила о рубку и окатила всех ледяным душем. ‒ Шифрограмма господину первому вахтенному офицеру! Райнхардт опустил бинокль и помассировал окоченевшие пальцы. Дождался, пока схлынет очередной вал, а затем аккуратно выколотил трубку о стальное ограждение рубки. В подветренную сторону, чтобы пепел и искры улетели в море. Внутри у него все кипело. Шифрограмма! Вместо приказа о возвращении ‒ шифрограмма! Протечка выше трубопроводов основной балластной цистерны, еще одна ‒ сквозь уплотнительные кольца левого вала винта, жратва на исходе, две тонны горючего и одна единственная торпеда в торпедном аппарате. Шнорхель черпает воду. Деформирован замечательный новехонький легкий корпус. Вылиты восемь аккумуляторных батарей, испорченных какой-то дрянью. А они присылают шифрограмму. Да еще такую, которую не в состоянии разобрать мальчишка-радист. Он, наверняка, уже пропустил всю шифровку через 'Энигму' и увидел лишь фразу 'первому вахтенному офицеру', а под ней ‒ ряды буквенно-цифровой абракадабры. Скверно. Шифрограмма как срочная телеграмма. Всегда какая-нибудь гадость. Райнхардт отворил люк и спустился вниз, старательно нащупывая подошвами ступеньки трапа. Комфорт. Не нужно скатываться людям на головы и шеи, нет надобности драть глотку при срочном погружении. Радист замер рядом с
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (32) »
Последние комментарии
1 час 41 минут назад
9 часов 5 минут назад
14 часов 49 минут назад
15 часов 56 минут назад
16 часов 54 минут назад
17 часов 8 минут назад