Эмбер. Чужая игра [Павел Робертович Шумилов] (fb2) читать постранично

Шумил Павел ЭМБЕР ЧУЖАЯ ИГРА

Мне не смешно, когда маляр негодный Мне пачкает Мадонну Рафаэля, Мне не смешно, когда фигляр презренный Пародией бесчестит Алигьери.

А.С.Пушкин

ЧАСТЬ 1

ИГРА НА ЧУЖОМ ПОЛЕ

…правую перед левой. Сноп искр вокруг ботинка. Левую перед правой. Словно ветер дует СКВОЗЬ меня. Но ветра нет. Туман. Густой, влажный, неподвижный туман. И тропа, светящаяся бледно-голубым светом. Кусок тропы, не более пяти метров, исчезающий в тумане. От странного ветра, дующего сквозь меня, кружится голова. Сходить с тропы нельзя. Правую перед левой. Опять сноп искр. Останавливаться нельзя. Тропинка круто повернула. Почти обратно. Туман приобретает плотность материального тела. Продавливаю себя сквозь невидимую стену. Каждый шаг требует огромных усилий. Может, я стал призраком?

Так же неожиданно, как возникло, сопротивление исчезает.

— … Мама, а у меня есть папа?

— У всех есть папы. У каждого ребятенка есть мама и папа. Только твой папа очень далеко.

— А тетя Гида говорит, что у меня папы нет и не было.

— Запомни, ее зовут тетя Гнида. Подойди и спроси: «Тетя Гнида, тебя давно из желтого дома выпустили?»

Плавный широкий разворот. Искры поднимаются все выше, достигают колен.

… Их двое, и они на год старше. Поэтому я бью первым. Ногой в пах, и тут же кулаком в челюсть. Второй бьет меня сзади кулаком по макушке. Словно гвоздь заколачивает. Бросаюсь на него, но первый толкает в спину, теряю равновесие и врезаюсь второму лбом в лицо. Сильно, но не больно. Мне — не больно. Дальше — не помню, пока сильная мужская рука не поднимает меня за шиворот. Оба моих противника плачут, размазывая по лицу кровь и слезы.

— Ты чей будешь?

Губа как котлета. Левый глаз заплывает синяком.

— Не ваше дело!

— Надо же, клоп клопом, а таких щенков отделал. Хочешь в десантное училище?

— Мне о маме заботиться нужно.

— Это серьезно. Кем работает твоя мать?

Прямой участок и поворот налево. Еще один. Туман превращается в липкий клей. С трудом отрываю ноги от голубой тропы. Сердце стучит, пот заливает глаза. Искры взлетают фонтанами при каждом шаге.

… Пороги ревут. Я влетаю в пенный вал, пробиваю его, ослепленный. Вытираю лицо ладонью. Маленькая надувнушка без весел из аварийного комплекта — не лучшее судно для спуска по горным рекам. Но вернулся хозяин пещеры. Биологический курьез. Что-то вроде саблезубого медведя. Я не стал с ним спорить и бросился в поток. Уже в воде сумел вытащить пакет с надувнушкой и открыть клапан на баллоне с газом.

Дерево в воде. Обломанный сук. «Пс-с-сии» — говорит мне надувнушка из сверхпрочного тетраканэтилена, и вновь плыву сам по себе. Налетаю грудью на камень, вылезаю из воды. Камень скользкий. Перепрыгиваю на второй, третий, срываюсь. Вновь вылезаю на камни. Все! Я на берегу. В трехстах метрах ниже по течению ревет водопад. Площадка два метра на три. В двух метрах над водой. Задираю голову, смотрю на отвесные стены. У меня есть проколотая надувнушка, sos-маяк, нож и комплект мокрой одежды. До конца зачета на выживаемость девять дней. Воды навалом, а за девять дней от голода еще никто не умирал. Скучно и спать холодно. Но зачет, можно считать, в кармане. Через десять суток включу sos-маяк. Как сюда спасатели доберутся, не моя проблема.

Несколько поворотов. Голова как в тумане. Короткий вираж, прямая линия. Искры взлетают до плеч. Почти ничего не вижу. Космический холод за несколько шагов сменяется опаляющей жарой. Вновь стена затвердевшего тумана. Искры жалят щеки, слепят глаза, Дующий сквозь меня ветер приобретает силу урагана. Ноги наливаются свинцом. Время не имеет значения. Только усилие. Проталкиваю себя сквозь плотное ничто. Кажется, кричу.

Я прошел.

Небольшая площадка. Два на два с половиной метра. Валюсь пластом. Шестое чувство космодесантника говорит, что здесь безопасно. Эта голубая тропа вывернула меня наизнанку, разобрала на кусочки и собрала вновь. Что теперь?

— С прибытием!

Оглядываюсь. Никого. Туман, в котором видны ближайшие узоры светящейся тропы. Поскольку собеседника не видно, переворачиваюсь на спину и смотрю в белесую муть неба.

— Кто ты?

— Можешь звать меня Хароном. Один из твоих предшественников утверждает, что это имя соответствует моей сущности.

— А остальные?

— Некоторые зовут Лабиринтом, некоторые — Образом, Узором или Матрицей. Иные — информационно-справочной системой вводного инструктажа. Один чудак зовет интерфейсом ввода.

Интересно. Но я имел в виду внутреннюю сущность.

— Почему — ввода?

— Потому что он думал, что процесс однонаправленный.

— Восхитительно. Как же мне выйти?

— Вообрази то место, в которое хочешь попасть.

— Вспомнить?

— Можно так.

— Я туда попаду?

— Нет.

— Тогда какого..?

— Ты попадешь в то место, которое вообразил.

— Разве это не одно и то же?

— Живая природа и пейзаж на холсте — одно и то же?

— Я