Всемирная история в 10-ти томах [Коллектив авторов -- История] (fb2) читать онлайн

а также односторонние рубящие орудия и орудия в виде «лошадиного копыта» (по принятой

для археологических памятников Европы терминологии); это были массивные, нуклевидные

орудия.

Такие вещи сходны с, широко распространенными по всей Австралии в позднейшее время

орудиями типа тула, т.е. дисковидными топорами. Топоры тула закреплялись смолой на

конце прямой гладкой деревянной палки или копьеметалки. Они служили обычным рубящим

орудием австралийцев, типичным для их культуры. Вместе с ними обнаружены такие же ру-

бящие орудия иного вида, сделанные из овальных кварцитовых галок, обработанных грубой

ретушью по одному поперечному краю. Сотни таких оббитых галек с полулунным лезвием,

очень похожих на галечные орудия сибирско-монгольского палеолита, а также палеолита

Юго-Восточной Азии, найдены, например, на небольшом островке Кангару. Галечными ору-

диями подобного рода, держа их в обеих руках, можно было срезать ветви, снимать кору с

деревьев, копать ямы в земле, дробить раковины.

Судя по наслоениям пещер, эти орудия продолжали употребляться и позже, но рядом с

ними появляются новые, изготовленные из пластин, в первую очередь длинные узкие острия

треугольной формы — пирри, тоже широко распространённые в позднейшей австралийской

культуре.

Большие поселения этого времени обнаружены на юго-востоке Южной Австралии, где

впоследствии жило племя буандик, вымершее к концу XIX в. На холмах, вблизи низин, где

раньше были озёра и болота, оживлявшие эту пустынную местность, под толщей песков рас-

копаны древние очаги, а около них множество образцов обработанного камня. Среди отще-

пов из кремня и кварца у этих очагов вместе с двусторонними орудиями крупного размера, в

том числе топорами типа тула, встречено иного мелких, искусно изготовленных отжимной

техникой изделий в виде скребков различных форм, острий, проколок. В их числе имеется

много типичных мелких каменных изделий, неотличимых от микролитов Средиземноморья.

В своём большинстве орудия геометрических форм не превышают по размеру 3 см в длину.

Распространены

87

такие изделия главным образом на юге Австралии, но встречаются они также на восточном

её побережье, на западе и даже и центральных пустынных районах.

Суммируя все, что известно сейчас о первоначальном заселении Австралии, можно сде-

лать общий вывод, что сначала сюда из Юго-Восточной Азии проникли люди, пользовав-

шиеся грубыми галечными орудиями, сходными с палеолитическими и мезолитическими

орудиями Китая, Индо-Китая, Бирмы, Индонезии. Это, скорее всего, были предки тасманий-

цев и родственных им племён, ассимилированных и частично оттеснённых затем в Тасма-

нию новыми пришельцами.

Эти новые пришельцы принесли с собой наряду с галечными и двусторонне оббитыми то-

порами типа тула наконечники пирри и новую, микролитическую технику, развивавшуюся

на материке, главным образом в Индии. Племена эти, однако, не знали ещё лука и стрел, это-

го важнейшего изобретения мезолитических племён. Они ограничивались применением од-

ной лишь копьеметалки и тем самым оставались на уровне верхнего палеолита. В антрополо-

гическом отношении они были родственны веддам и веддоидным племенам Юго-Восточной

Азии. Расселяясь по материку Австралии, смешиваясь с её аборигенами и ассимилируя их,

эти племена отчасти испытали позже влияние со стороны более развитых по культуре папу-

асско-меланезийских племён Южных морей. Эти племена стояли уже на уровне зрелой не-

олитической культуры. От них получены были австралийцами лук и стрелы, шлифованные

топоры, лодки с балансиром. Однако влияние неолитического населения Меланезии не было

глубоким и ограничивалось только северными районами Австралии. В остальном дальней-

шее развитие австралийцев шло своим собственным путём.

В ходе длительного расселения предков австралийцев по их стране складывался их физи-

ческий тип, постепенно оформлялась и созревала вся их культура, поразительно приспособ-

ленная, как установлено этнографией, к условиям этой своеобразной географической среды.

Постепенно сложилось их охотничье-собирательское хозяйство, установился бродячий образ

жизни, сформировалась вся материальная культура, сложились выработанные веками жизни

в лесах и степях трудовые навыки.

В таком виде эта культура, вернее ряд племенных культур коренного австралийского на-

селения, вследствие изолированности Австралии от прямого влияния передовых стран Азии,

продолжала существовать ещё около 6— 8 тысячелетий, до появления здесь европейцев.

Уцелели чрезвычайно архаические черты образа жизни и культуры коренного населения Ав-

стралии, изучение которых помогает полное понять материальную культуру, общественный

строй и верования палеолитических и мезолитических обитателей Европы, Азии и Африки.

88

ГЛАВА

III

ПЕРИОД РАСЦВЕТА ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО СТРОЯ.

СРЕДНИЙ И НОВЫЙ КАМЕННЫЙ ВЕК (МЕЗОЛИТ И НЕОЛИТ 1)

Древнекаменный век длился сотни тысяч лет. Несравненно меньшее количество времени

занимает в истории человечества период, предшествующий появлению металлических ору-

дий, который делится обычно на два этапа: мезолит, т. е. переход от палеолита к неолиту, и

собственно неолит, т. е. время, когда широко распространяются шлифованные орудия из

камня, а также возникает изготовление глиняной посуды. Период господства мезолита и не-

олита условно определяется археологами между XIII и IV тысячелетиями до н. э.; в некото-

рых областях земного шара этот период начался позже и продолжался значительно дольше.

Мезолитическое время повсеместно характеризуется прежде всего одним общим для

большинства племён и стран изменением в развитии производительных сил: это был период

изобретения и распространения лука и стрел. «Лук, тетива и стрела — писал Ф. Энгельс,—

составляют уже очень сложное оружие, изобретение которого предполагает долго накапли-

ваемый опыт и изощренные умственные силы, следовательно, и одновременное знакомство

со множеством других изобретений» 2.

Наиболее ранними метательными приспособлениями, усиливавшими деятельность чело-

веческих рук, были праща и метательная доска. Изобретение лука означало резкий сдвиг в

примитивной технике каменного века. По сравнению со всеми другими ранее возникшими

метательными приспособлениями лук оказался самым действенным и наиболее мощным

дальнобойным оружием древних воинов и охотников. Лук не только расширил радиус дей-

ствия метания стрел по сравнению, например, с метательной доской, но и далеко превзошёл

эту свою палеолитическую предшественницу

1 Слово «мезолит» происходит от древнегреческих слов: «месос» — средний и «литос» — камень; «неолит»

— от слов: «неос» — новый и «литос».

2 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, Госполитиздат 1953, стр. -21-22

89

по лёгкости, удобству обращения, меткости и быстроте стрельбы. Широкое распространение

лука способствовали поэтому дальнейшему развитию охоты, значительно улучшило жизнь

охотничьих племён и во многом облегчило их повседневный тяжёлый труд.

В то же самое время в ряде стран земного шара возникают и другие новые орудия труда,

также имевшие большое значение. Таковы в первую очередь первые тёсла и топоры из кости

и камня. Сюда же относятся так называемые вкладышевые орудия в виде ножей, кинжалов,

наконечников копий и стрел, имевшие деревянную или костяную основу, в которую встав-

лялись острые кремнёвые лезвия. Эта оригинальная техника, первоначально появившаяся,

как мы видели, на юге ещё в позднем палеолите, достигает своего расцвета в мезолитическое

время, когда она широко распространяется не только в южных, но и в северных странах Ев-

ропы и Азии.

Именно в это время, сначала в немногих странах, где были наиболее благоприятные для

этого условия, а затем и в других областях земного шара происходит коренная перемена в

хозяйственной жизни древнейшего человечества. Перемена эта выразилась в постепенном

переходе от первобытного хозяйства собирателей и охотников, присваивавших продукты

природы в готовом виде, к хозяйству земледельцев и скотоводов, которые своим трудом

преображали природу, возделывали культурные растения, разводили и создавали новые по-

роды домашних животных.

На основе роста производительных сил складываются и новые взаимоотношения между

родовыми общинами. Уже в верхнем палеолите отдельные родовые общины не являлись со-

вершенно обособленными мирками, а были объединены с другими родственными им общи-

нами неписаным обязательным законом экзогамного брака. Теперь же из этой взаимной свя-

зи двух или более экзогамных родов, обязательной для родового строя, в подходящих усло-

виях возникает сложная племенная структура. Совокупность родственных друг другу родо-

вых общин составляет племя, а племена в спою очередь иногда образуют пока ещё непроч-

ные и временные союзы. Связи между племенами по только способствуют распространению

отдельных изобретений или культурных навыков, но и приводят в ряде случаев, как мы уви-

дим на археологическом материале, к возникновению больших племенных общностей и по-

явлению микролитической техники на значительных пространствах.

Одновременно в результате объединения общий различного происхождения и разрастания

племён складываются общеплеменные языки, понятные уже многим сотням и тысячам лю-

дей.

Большое значение в ходе этих процессов имела характерная для родового строя знакомая

нам черта — сегментация (расчленение) родов и племён. Рост населения в наиболее благо-

приятных для жизни человека местах, возрастание численности родов и племён с ещё боль-

шей силой, чем раньше, приводили к делению родовых общин и к переселению отделивших-

ся групп в новые, менее заселённые области.

Вместе с тем на фоне общих прогрессивных изменений в культуре, постепенно охваты-

вающих всё более и более обширные пространства земного шара, резче, чем прежде, обна-

руживается различие темпов исторического развития отдельных областей и стран. Всё ярче

проявляется своеобразие множества местных культур.

1. Охотничьи племена в период мезолита

На современной физической карте Европы и Азии севернее

Мезолит

тропика отчётливо выделяются три гигантские естественнои-

в Северной Европе

сторические зоны, протянувшиеся с запада на восток. На юге

в основном простираются выжженные солнцем степи и пустыни. Севернее лежат сплошные

зелёные океаны леса умеренного пояса, а ещё дальше, вдоль берегов Ледовитого океана,—

безлесная тундра.

90

Эта картина, характерная для нашего времени, оформилась в процессе последовательных

изменений климата, животного и растительного мира. Такие изменения лучше всего просле-

живаются в Северной Европе, в ледниковое время остававшейся покрытой огромной толщей

льда.

Таяние ледникового покрова началось около 12—14 тыс. лет тому назад и шло неравно-

мерно. Оно происходило, по-видимому, в течение трёх основных последовательных перио-

дов, с которыми отчасти совпадает смена трех культурных этапов в жизни древних обитате-

лей Северной Европы.

Постепенно освобождавшиеся ото льда пространства европейского Севера, естественно,

но оставались пустынными. Их заселяли многочисленные животные, сначала обитатели

тундр и степей, а за ними — представители лесного ландшафта, которые шли на север по

мере распространения там лесов.

Новые места одновременно осваивали и люди. Прошло всего лишь каких-нибудь 200 лет

после того, как край ледника отступил из района современного Гамбурга и последние, всё

уменьшавшиеся по своему размеру неподвижные льды еще лежали в виде колоссальных

глыб совсем рядом, а люди уже появились в этих местах. Древние охотники устроили свой

лагерь там, где находится сейчас поселок Мейендорф, на самом краю небольшого водоёма,

образовавшегося, вероятно, из растаявшей глыбы почвенного льда. Окружающие низины

были покрыты озерками и болотами. Кругом расстилалась тундра, покрытая мхами и низки-

ми кустарниками, главным образом карликовой берёзой и полярной ивой.

Поселившиеся здесь охотники добывали в озёрах и на болотах водоплавающих птиц, в

том числе гусей. Они ловили зайцев, охотились на лисиц, барсуков, а также на диких лоша-

дей. Но главным источником их существования была охота на северного оленя, о чём свиде-

тельствует большое количество костей, сохранившихся до нашего времени в соответствую-

щих слоях. Среди этих костей имеются лопатки, пробитые ударом костяных гарпунов,—это

показывает, что гарпун по-прежнему употреблялся как охотничье оружие.

Северный олень давал всё необходимое для жизни обитателей этого лагеря — пищу, оде-

жду, сырьё для изготовления орудий и оружия. Найденные при раскопках поселения рога

северного оленя, в том числе великолепные ветвистые рога старых самцов, сохранили следы

обработки их каменными орудиями. Надрезы, имевшие целью отделить от ствола рога узкие

прямые стержни — заготовки для наконечников и гарпунов, были сделаны характерными

кремнёвыми инструментами, найденными на стоянке в большом количество, в виде проко-

лок с вытянутым, иногда искривлённым остриём. Для обработки шкур служили скребки раз-

нообразных форм и оригинальные острия, вставленные под углом в кривую рукоять.

Обитатели древнего поселения в Мейендорфе стояли на том же культурном уровне, что и

позднемадленские охотники на северного оленя во Франции. У них существовало такое же

искусство, единственными сюжетами которого были изображения животных. В Мейендор-

фе, например, были найдены просверленная пластинка янтаря с выгравированной на ней го-

ловой животного и две гальки с такими же резными рисунками, изображающими животных.

Но, в отличие от мадленских поселений Франции, в Мейендорфе были найдены также из-

делия совершенно нового типа, в виде наконечников стрел с черенком, сделанных из крем-

нёвых пластин, только отчасти обработанных характерной мелкой ретушью вдоль краёв.

Именно такие наконечники стрел вместе с найденными там же скошенными пластинчатыми

остриями, служившими для этой же цели, составляют характерную особенность мезолитиче-

ских памятников всей Северной Европы.

Следующий этап в истории освоения Северной Европы человеком в послеледниковое

время отмечен другим поселением, расположенным всего лишь на расстоянии 600 м к северу

от Мейендорфа, — мезолитической стоянкой Штельмоор.

91

Климат в это время (между Х и VIII тысячелетиями до н. э.) стал значительно суше, вме-

сто тундры широко распространились сосновые леса. Многие озёра превратились в торфя-

ные болота. Затем снопа произошло увлажнение климата - на смену преимущественно со-

сновым приходят смешанные, берёзово-сосновые леса.

Мезолитические обитатели стоянки Штельмоор по-прежнему были охотниками, но уже не

только на северного оленя, но и на лося, бобра, рысь и на других лесных зверей. Северный

олень, однако, по-прежнему занимал в их жизни первое место; в слое оказалось 1300 рогов

северного оленя. У охотников этого времени по-прежнему были в широком употреблении

острия со скошенным краем, широкие скребки и превосходные резцы из кремня. Но уже

полностью исчезла старая техника расщепления оленьих рогов. Несколько изменились фор-

мы гарпунов. Появились своеобразные топоры, так называемого типа люнгбю, рукоятью ко-

торых служил основной ствол рога, а клинком — часть бокового отростка. Впервые обнару-

жены были в Штельмооре фрагменты настоящих деревянных луков и древков стрел — са-

мые древние луки и стрелы в музеях Европы.

Если благодаря особым условиям залегания в районе Гамбурга сохранились как костяные,

так и деревянные предметы столь отдалённого времени, то в других местах уцелели одни

только каменные изделия. Тем не менее и они дают представление о широком распростране-

нии на севере Европы в это так называемое «предбореальное» и отчасти в последующее «бо-

реальное» время дровней охотничьей культуры, уходящей своими корнями в поздний палео-

лит 1.

Такие же по своей общей форме, как в Мейендорфе и Штельмооре, наконечники стрел,

резцы и скребки употребляли и те племена, которые заселяли в это время и несколько позже

области, расположенные к востоку от Эльбы и Одера. Эти племена оставили после себя так

называемую свидерскую культуру, следы которой залегают в древних дюнах.

Наиболее ранней является здесь стоянка Новый Млын. Обитатели её выделывали свои

орудия ещё прежними, верхнепалеолитическими приёмами. Но у них уже появились такие

же, как в Мейендорфе, примитивные наконечники из кремнёвых пластин.

На реке Свидер, в 20 км к юго-востоку от Варшавы, найдены остатки другого, более позд-

него — мезолитического стойбища. Здесь оказались тысячи обработанных человеком крем-

ний, оставшихся от производства каменных изделий, и много готовых предметов. Обитав-

шие в этом поселении люди вели такую же охотничью жизнь, как и их предшественники.

Они по-прежнему выделывали каменные скребки, резцы, проколки, похожие на палеолити-

ческие. Но в технике обработки камня уже произошла существенная перемена. Мастера сви-

дерского времени вполне овладели искусством скалывания с призматических нуклеусов

длинных и узких, правильно огранённых кремнёвых пластин. У них появились поэтому и

более совершенные наконечники стрел: узкие и длинные, строго симметричные острия в ви-

де ивового листа.

1 Палеоботаническими, геологическими и палеонтологическими исследованиями установлена схема после-

довательных изменений в природе Прибалтики послеледникового времени. 1. Около 14000—8500 гг. до н. э.—

арктический и субарктический периоды. Холодный климат, арктическая растительность. Балтийский бассейн

имеет сначала характер изолированного ледникового озера, потом холодного моря с холодолюбивым моллю-

ском Ioldia arctica (Иольдиевое море). 2. Около 8500—5000 гг. до н. э.— бореальный период. Более тёплый и

сухой климат, преобладает сосна, появляется дуб. Балтийский бассейн представляет собой озеро, в котором

живёт теплолюбивый моллюск Ancyllus (Анцилловое море). Названные периоды приближённо соответствуют

мезолиту. 3. Около5000—2500гг. до н.э.—атлантический период (приближённо соответствует неолиту). Сред-

няя годовая температура на 2,5° выше, чем теперь. Влажный и тёплый климат. Леса из широколиственных по-

род: дуба, липы, клёна, ясеня. В Балтике распространяется моллюск Litorina, происходит подъём уровня моря

(трансгрессия Литоринового моря). 4. Около 2500—500 гг. до н. э.— суббореальный период (энеолит и бронзо-

вый век). Сухой и тёплый климат. Особо характерен этот климат для 1500—-500 гг. до н. э. В лесах растут дуб,

бук, берёза. Происходит понижение уровня моря (регрессия), а затем новый подъём его. 5. После 500г. до н. э.

— субатлантический период. Влажный и более холодный, чем прежде, климат. В лесах преобладает ель, растут

сосна, берёза.

92

Область распространения свидерской культуры ограничена территорией Польши, но, как

мы увидим дальше, во многом сходные орудия труда выделывали в это время также и раз-

личные многочисленные племена в соседних областях, вплоть до берегов Волги и Оки.

К тому же времени, когда

уровень моря резко пони-

зился, относятся остатки

культуры Маглемосе (Маг-

лемозе) на севере Европы (в

Скандинавии и Англии).

Балтийское море в это время

теряет связь с океаном, пре-

вращаясь в огромное замк-

нутое озеро. Обширная по-

лоса низменной, изобило-

вавшей

болотами

суши

окаймляла материк Европы

на севере; Британские ост-

рова и Южная Скандинавия

были соединены с Европой.

В занятых прежде тундрами

и степными участками про-

странствах Северной Евро-

пы распространяются густые

леса, сначала с преобладани-

ем берёзы, а затем сосны.

Самые яркие и характерные

следы культуры Маглемосе

обнаружены на датском ост-

рове Зеландия, а также в со-

седних областях Дании и

Южной Швеции. Наиболь-

шей известностью пользу-

ются поселения на торфяни-

ке Маглемосе у города Мул-

лерупа, а также в Холмгоре

и Свердборге на острове Зе-

ландия. Значительная часть

древних поселений этого

Микролитические наконечники стрел:

времени находится теперь

косоретушные, пластинчатые, черешковые, сегменты, трапеции, асиммет-

под водой Северного моря.

ричные треугольники.

Об этом свидетельствуют,

например, костяной гарпун, оказавшийся в куске торфа, выловленном драгой у берегов Нор-

фолька (Англия), и другие аналогичные находки.

Такие же по форме гарпуны, а также крупные каменные орудия, сходные с найденными

на материке, были обнаружены и на востоке Англии. На континенте такие находки известны

от Ганновера (Германия) до района к востоку от Нижней Вислы. С памятниками этой куль-

туры во многих отношениях сближаются находки в Кунде и в некоторых других пунктах на

территории Эстонской ССР.

93

Время, к которому относятся эти памятники, явилось важным этапом в истории культуры

населения северной части Западной Европы, так как именно тогда происходило значитель-

ное усложнение техники, обогащался набор орудий труда и начинались существенные пере-

мены в хозяйстве.

В способах изготовления орудий труда обнаруживаются две новые важные тенденции.

Мезолитические племена северных областей Европы не только по-прежнему изготовляли

мелкие кремнёвые орудия старыми, унаследованными ещё от верхнего палеолита способами,

т. е. из пластин, сколотых с призматического нуклеуса, но и широко использовали те специ-

фические приёмы, которые употреблялись для производства мелких кремнёвых изделий

геометрических форм — микролитов.

Но самая характерная черта техники этого времени выражена в широком распространении

крупных каменных орудий. Это были рубящие орудия типа топоров или тёсел, ранее отсут-

ствовавшие. Такие орудия, нередко закреплённые в специальных муфтах из рога, широко

распространены в поселениях типа Маглемосе. Появляются также крупные каменные ору-

дия, изготовленные принципиально новыми техническими приёмами, каких вообще не знали

до этого люди каменного века,— «точечной ретушью», т. е. последовательным выкрашива-

нием частиц камня, а затем и сверлением. Так изготовлялись характерные для культуры

Маглемосе палицы с выступами-цапфами по бокам и сквозным отверстием.

Широкого развития достигает обработка рога. Появляются роговые муфты для топоров,

разнообразные по формам гарпуны, наконечники из рога и кости, в том числе с глубокими

пазами по краям, в которые вставлялись острые лезвия из кремнёвых пластин.

Для образа жизни и хозяйства людей культуры аглемосе ха-

Хозяйство

рактерно расположение их поселений среди болот и топей на

мезолитических племен Се- мысах и отдельных островках суши, по берегам реки озёр.

верной Европы

Судя по уцелевшим на стоянках культурным остаткам, их

обитатели были ловкими и смелыми охотниками, добывавшими зубров, косуль, лосей, каба-

нов, благородного оленя, выдр, бобров, бурого медведя, волков и других зверей и животных,

характерных для лесов умеренного пояса. Неудивительно поэтому, что

среди каменных изделий одно из первых мест, если не первое, принад-

лежит наконечникам стрел. Так, в торфянике на острове Фюн были

найдены остатки скелета зубра, между рёбрами которого находились

три таких наконечника стрел.

Особо важное значение в жизни древних охотников озёр и болот

Севера должно было иметь приручение собаки. Кости собаки найдены

во всех важнейших поселениях культуры Маглемосе — в Свердборге,

Муллерупе, Холмгоре и Дюфензее.

Наряду с охотой на таких крупных животных, как зубр и лось,

древние обитатели болотистых низменностей Северной Европы в ещё

большей мере занимались добычей водоплавающих птиц — гусей,

уток, бакланов. Для этого употреблялись дротики, бросавшиеся в цель

при помощи метательной доски.

Но меньшое, если не большее, место в хозяйстве северных племен

занимала рыбная ловля. Основным орудием рыболовства были гарпу-

Мезолит Скандинавии. ны и стрелы. Существовали уже и примитивные остроги с тремя зуб-

Верша для ловли рыбы. цами, похожие на современные эскимосские остроги для добычи лосо-

сей. Большое значение в рыбной ловле, несомненно, имели верши и

сети. Остатки такой сети, древнейшей в мире, уцелели в торфянике Антреа, близ Выборга.

Она была изготовлена из волокон ивовой коры и снабжена сделанными из коры поплавками,

а также каменными грузилами.

94

Добыча рыбы и охота на болотную дичь вызывали потребность в лодках. Появились пер-

вые долблёные лодки. В торфяниках Холмгора и Дюфензее уцелели деревянные вёсла. В

Перте (Шотландия) в озёрных слоях мезолита найдена лодка, изготовленная из ствола шот-

ландской ели. Она сохраняет следы огня, которым выжигали дерево

изнутри. Следы огня есть и на вёслах, а также на других деревянных

изделиях. Огонь, очевидно, широко употреблялся при обработке дере-

ва, в том числе для заострения деревянных копий и придания твёрдо-

сти их острым концам.

Большое значение в хозяйстве северных племён охотников и рыбо-

ловов имело собирание дикорастущих съедобных растений, корней и

трав. Для выкапывания корней употреблялись массивные острия из

рога или трубчатых костей — мотыжки.

Широко применяя в своём хозяйстве кость и рог, люди культуры

Маглемосе оставили и образцы своего искусства в виде характерным

образом орнаментированных изделий. В их резьбе иногда ещё сказы-

ваются отзвуки искусства мадленского периода.

Подобно людям верхнего палеолита, они щедро украшали самые

простые и обыденные вещи, особенно костяное оружие в виде нако-

нечников копий, а также муфты для топоров, нередко сплошь покры-

Топор

вая их тонким и тщательно выполненным узором из линий, точек или Мезолит Скандинавии.

крупных ямок. В Истаде (Южная Швеция) обнаружена типичная для

культуры Маглемосе роговая муфта, на которой выгравированы две фигуры оленей. На вто-

рой такой муфте из Скальструпа, на острове Зеландия, изображены рыбы и змеи. Изредка

изготовлялись скульптурные изображения животных. Есть рисунки, напоминающие стили-

зованных человечков и лягушку. В целом это искусство характеризуется господством про-

стого геометрического орнамента. В основе орнаментики лежат ритмические сочетания пря-

мых и косых линий. Зигзагов, заштрихованных треугольников, шахматная сечка из перекре-

щивающихся косых линии, ячеистая сетка из восьмигранников.

Изредка удастся найти случайно потерянные украшения в виде орнаментированных круг-

лых и овальных подвесок из кости и камней. Впервые появляются на севере Европы и укра-

шения из балтийского янтаря в виде овальных пластин и бус с коническими отверстиями.

Возникновение новых приёмов обработки камня, дальнейшее развитие орудий труда и

оружия из кости и в особенности усовершенствование наконечников стрел, т. е. дальнейшее

развитие лука и стрел как основного охотничьего оружия, появление охотничьей собаки,

развитие рыболовства как существенно важного хозяйственного занятия, ранее отсутство-

вавшего или имевшего случайный характер, — таковы основные прогрессивные черты раз-

вития мезолитических племён Северной Европы на ступени культуры Маглемосе.

История освоения человеком освободившихся от ледникового

Мезолит на севере

покрова пространств европейской части СССР и соседних с

Восточной Европы

ними северных областей остаётся ещё недостаточно ясной, но

ряд находок всё же позволяет предполагать, что люди впервые проникают сюда почти сразу

же вслед за отступающим льдом — ещё в холодное позднеледниковое время. Это были, оче-

видно, единичные маленькие группы охотников на северного оленя, которые вели такую же

относительно подвижную жизнь, как и обитатели дверной Германии и Скандинавии.

В северной части СССР, на Верхней Волге, остатки мезолитической культуры были обна-

ружены у деревни Скнятиной. Люди мезолитического времени поселились здесь на песчаной

дюне в то отдалённое время, когда здесь господствовал более суровый климат. Если позже в

этой местности росли липа и орешник, то в период

95

мезолита в окружающих лесах господствовала ель, преобладавшая над сосной и берёзой. От

пребывания людей на Скнятинской дюне, как и на других дюнах, осталось немного — пре-

имущественно тонкие ножевидные пластины из кремня. Из таких пластин выделывались

концевые скребки, резцы, проколки и, самое главное, наконечники стрел, очень похожие на

свидерские, найденные, как мы уже говорили, в Польше. Один из самых ярких и наиболее

хорошо сохранившихся памятников этого времени находится на реке Око, на довольно вы-

соком песчаном бугре Бор, вблизи деревни Единой, со всех сторон окружённой низменными

пространствами и болотами. Под слоем почвы здесь уцелели остатки жилища-полуземлянки,

основание которой было вырыто в песчаной толще бугра.

Камень, из которого здесь изготовлялись орудия труда и предметы вооружения, добывал-

ся где-то поблизости и обрабатывался на самой стоянке. Длинные и узкие ножевидные пла-

стины, отделявшиеся от камня, часто служили режущими инструментами в готовом виде, без

какой-либо дополнительной обработки. Иногда на них имеются характерные боковые выем-

ки, показывающие, что они употреблялись для изготовления наконечников копий и стрел. Из

этих же пластин выделывались типично мезолитические по форме и технике обработки пла-

стинчатые наконечники стрел с черенком. Обитатели поселения на песчаном бугре Елин Бор

оставили после себя также обычно встречающиеся на стоянках мезолитического времени

скребки из отщепов и проколки, которые употреблялись для различных домашних хозяйст-

венных работ.

Всё это свидетельствует о жизни охотников, собирателей и рыболовов, в принципе ничем

не отличающейся от жизни других охотничье-собирательских племён мезолитического вре-

мени. Такие же поселения древних охотников и собирателей обнаружены и в других местах

вдоль берегов Оки, в том числе в окрестностях Рязани, вблизи селения Борки.

Примерно к тому же этапу начального освоения Севера человеком относятся случайно

найденные на реке Ягорбе (Вологодская обл.) кости дикой лошади, мускусного овцебыка,

лося, бобра, гигантского (большерогого) оленя вместе с наконечником стрелы в виде ноже-

видной пластины с черенком. Там же найдены гарпун и другие изделия из камня и кости. К

несколько более позднему времени относятся следы поселения, обнаруженные в той же об-

ласти под толщей торфа у деревни Погостище. Поселение в Погостище имеет много общего

с мезолитом и ранним неолитом Прибалтики — на стоянках в Кунде, Пярну, у озера Лубаны,

а также с древнейшими уральскими поселениями, следы которых найдены под толщами

торфа в Шигирском торфянике (вблизи Свердловска) и в других местах.

Как и мезолитические племена на севере Западной Европы, обитатели Приуралья и сосед-

них с ним областей в это время существовали охотой на диких животных и птиц, а также

рыбной ловлей в озёрах и реках. На местах их поселений осталось множество орудий из кос-

ти и рога, обслуживавших несложные хозяйственные потребности охотников и рыболовов.

Формы этих изделий настолько сходны с найденными на северо-западе РСФСР, в Карелии,

отчасти в Финляндии, Эстонии и Латвии, что не оставляют сомнения в наличии связей меж-

ду племенами, заселявшими всё это огромное пространство от Урала до берегов Балтийского

моря. Существует весьма вероятное предположение о происходившем в тот период расселе-

нии племён с Урала на запад.

В то время как на севере Европы медленно исчезали ледники

Мезолит

последнего оледенения и шла последовательная смена клима-

на юге Европы

тических стадий, в южных районах Западной Европы не было

столь резких колебаний в природных условиях. Самым существенным событием здесь яви-

лась смена сурового климата конца ледникового времени сначала относительно более тёп-

лым и сухим, а затем влажным лесным климатом. К этому послед-

96

нему периоду относятся находки в пещере Мас-д'Азиль в Арьеже (Франция, предгорья Пи-

ренеев), представляющей собой гигантский туннель длиною около 400 м, по которому и в

настоящее время протекает прорывшая его в глубокой древности река Ариз. Люди издавна,

ещё в мадленское время, оценили удобства этого обширного подземного коридора, по сто-

ронам которого имеется много боковых камер. Между мадленскими слоями, залегающими в

основании, и поверхностными отложениями времени неолита и века металла был найден

слой с многочисленными и характерными остатками материальной культуры. По этим на-

ходкам было дано наименование целому культурному периоду не только в указанном районе

Франции, но и далеко за её пределами.

Азильцы, обитатели пещеры в мезолитическое время, как и

Азильская культура

их мадленские предшественники, занимались охотой на ди-

ких животных, состав которых, однако, уже резко изменился. Полностью исчезли представи-

тели древней арктической фауны. Место северного оленя занял благородный олень, вместе с

ним распространились и другие животные, обитавшие в широколи-

ственных лесах умеренного пояса,— бобр, бурый медведь, кабан,

барсук. Другой особенностью азильских отложений является обилие

раковин съедобных моллюсков, преимущественно лесных улиток.

Характерно, что в азильское время по сравнению с более ранним,

мадленским, костяные изделия, в особенности гарпуны, становятся

более грубыми. Такие гарпуны появились на смену более совершен-

ным и разнообразным по форме Мадленским гарпунам потому, что

рыхлый внутри рог благородного оленя уже не обладал прочностью

рога северного оленя, поэтому при изготовлении гарпунов поневоле

приходилось ограничиваться одной только наружной коркой рога.

Вместо разнообразных по типам и формам, а также относительно

крупных по размерам кремнёвых изделий, свойственных верхнему

палеолиту, теперь широко распространяются менее крупные изделия

определённых стандартизованных форм, геометрические по очерта-

Раскрашенные гальки

ниям, в том числе сегменты и острия с одним дугообразно ретуши- из пещеры Мас-д'Азиль.

рованным лезвием, а также небольшие округлые скребки.

Одновременно произошли и другие изменения в культуре людей азильского времени.

Наиболее яркой особенностью инвентаря азильских пещерных стоянок являются раскра-

шенные гальки, некоторых открывший их французский учёный Э. Пьетт хотел видеть знаки

древнейшей письменности, свидетельствующие, по его наивному убеждению, о существова-

нии в Мас-д'Азиле грандиозной подземной школы писцов каменного века. Рисунки на галь-

ках из Мас-д'Азиля уцелели потому, что гальки лежали и совершенно сухом слое пыли. Эти

гальки имели серый или беловатый фон и были разрисованы смешанной с жиром красной

краской различных оттенков. Иногда же гальки предварительно окрашивали в светлорозо-

вый цвет и затем уже наносили на них более темный рисунок. Рисунки на гальках имеют вид

опальных пятен, поперечных полос и различных схематических фигур, в том числе крестов,

зигзагов, решеток, звезд и, по-видимому, солнца; лишь в немногих случаях эти рисунки на-

поминают стилизованные фигуры людей или животных.

Такие же раскрашенные гальки были обнаружены вместе с типично азильскими предме-

тами из камня и кости также в пещере Крузад около Нарбонна, в пещере Риета в Кантабрий-

ских горах в Испании, в Бирзеке (Швейцария) и в других местах. В пещере Бирзек было об-

наружено 225 галек, из которых 120 полностью или

97

частично сохранили раскраску, остальные, по-видимому, первоначально также были рас-

крашены. Гальки лежали отдельными скоплениями, своего рода гнёздами, и| были намерен-

но разбиты.

Для понимания смысла и назначения раскрашенных азильских галек и, в частности, того,

что произошло в пещере Бирзек, интересны этнографические сведения о верованиях австра-

лийцев племени арунта, обитавших в Центральной Австралии. В культе племени арунта су-

щественное место занимали так называемые чуринги. Чуринги выделывались из дерева и

камня. Они нередко раскрашивались красками; такие раскрашенные каменные чуринги

очень похожи по виду на азильские гальки. По представлениям арунта, чуринги служили

вместилищами для душсородичей. Каждый мужчина и каждая женщина арунта имели свою

чурингу, где якобы пребывали их собственные души, унаследованные от умерших сороди-

чей. Ввиду такого важного значения чуринг они тщательно охранялись и их прятали от вра-

гов в пещерах. Гальки, найденные в пещере Бирзек, имели, по-видимому, сходное назначе-

ние и были разбиты врагами.

Столь же любопытным фактом, рисующим верования азильцев, являются остатки погре-

бений того времени. В пещере Офнет (около г. Нордлингена в Германии) оказались две ямы,

в которых целыми гнёздами лежали одни лишь черепа, густо засыпанные красной охрой. Та-

кой же обычай устраивать коллективные захоронения черепов в пещерах существовал в не-

давнее время у племени ведда на Цейлоне, где он был связан с родовым культом, с почита-

нием духов умерших сородичей.

Следы культуры азильского облика прослеживаются также на Британских островах. Оп-

ределённые черты сходства с азильскими памятниками Западной Европы имеют памятники

южных областей СССР — Крыма, Кавказа, а отчасти также Средней Азии.

В слоях крымских пещер Шан-Коба, Замиль-Коба, Сюрень II и Фатьма-Коба оказались

крупные и довольно грубые сегментовидные орудия из массивных широких пластин, резцы,

кремневые острия, скребки, отбойники, гальки для растирания краски и другие изделия,

близкие по общему их облику к азильским орудиям Западной Европы, а также сравнительно

многочисленные, но столь же грубые костяные орудия.

В пещере Замиль-Коба обнаружены остатки захоронения черепа, при котором оказались

украшения из рыбьих зубов, а на Крымской Яйле найдены гальки, покрытые тонким резным

узором в виде прямых и зигзагообразных линий, а также чёрточек, напоминающие распис-

ные азильские гальки с таким же схематическим узором.

Совершенно особенное место среди памятников культуры ме-

Искусство и жизнь

золитического населения Европы занимают наскальные изо-

мезолитического

бражения испанского Леванта.

населения

Росписи Леванта не раз привлекали внимание археологов, в

Восточной Испании

недоумении останавливавшихся перед загадкой их происхож-

дения и возраста. Однако эти проблемы всё ещё остаются по существу до конца неразрешён-

ными, а значение росписей Леванта в истории первобытного искусства до сих пор не выяс-

нено полностью и не оценено по достоинству. Между тем эти памятники по-своему не менее

значительны, не менее важны для изучения истории первобытного человечества, чем про-

славленные верхнепалеолитические пещерные росписи, о которых шла речь выше.

Росписи Леванта распространены в определённом, чётко ограниченном районе — вдоль

восточного и южного побережья Пиренейского полуострова, от Лериды на севере и до Кади-

са на юге. В настоящее время известно около сорока таких местонахождений, включающих

не менее семидесяти отдельных ниш и навесов с изображениями.

98

Наскальные росписи испанского Леванта поразили внимание исследователей своим не-

обычным стилем и богатым содержанием. Некоторые исследователи хотели видеть в них об-

разцы искусства неолита или даже более позднего времени. Но против такого вывода свиде-

тельствует наличие в тех же гротах более поздних схематических абстрактных рисунков, на-

несённых на более древние.

Резко отличаясь от схематических изображений неолита и бронзового века, древние ри-

сунки столь же определённо выделяются своими специфическими чертами на общем фоне

палеолитического искусства. Более поздний, чем верхнепалеолитический, возраст этих изо-

бражений доказывается тем, что в той же области находятся пещеры с характерными роспи-

сями

верхнепалеолитического

типа,

представленные такими выдающимися

памятниками искусства ледниковой по-

ры, как Ля-Пилета и Парпальо. О более

позднем возрасте памятников испанского

Леванта, несмотря на бесспорную связь с

палеолитом, особенно в изображениях

животных, свидетельствует и весь облик

росписей. Ими представлено совершенно

новое по духу и стилю искусство, совсем

иной культурный мир. В них отражается

иная жизнь, хотя и очень близкая к жиз-

ни людей ледниковой поры, но окрашен-

ная совсем другим колоритом.

В отличие от палеолитических роспи-

сей, найденных в Испании и Франции,

наскальные изображения испанского Ле-

ванта помещаются не в тёмной глубине

коридоров и камер, а в небольших наве-

сах и гротах. Резко отличаются они от

палеолитических изображений и своими

Рисунки в скальных навесах испанского Леванта.

размерами. Вместо больших пещерных

Сцена охоты на горного козла и группа бегущих воинов.

рисунков, часто равных по величине

изображаемому животному— быку или дикой лошади, здесь господствуют миниатюрные

фигуры, иногда совершенно незначительные по размеру. Человеческие фигурки, например,

имеют в среднем высоту около 5—10 см. Фигуры животных тоже невелики: фигуры носоро-

гов из Минатеды длиною, например, не более 14 см.

Различна и техника росписи. В отличие от авторов многоцветных палеолитических пе-

щерных росписей, в особенности мадленских, древние художники Леванта употребляли, как

правило, только чёрную или только красную краску. Их рисунки одноцветные. В редких, ис-

ключительных случаях они применяли два цвета, но и тогда не вместе, а по отдельности, за-

крашивая, например, всю фигуру человека красной, а только ноги чёрной краской.

Как и прежнее искусство, росписи Леванта полны жизненной силы. Но искусство это осо-

бое, качественно иного рода. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на охотничьи

сцены. Животные мчатся здесь с бешеной скоростью. Они не просто бегут и прыгают, а как

бы летят, распластавшись в воздухе всем своим телом, не прикасаясь копытами к земле,—

настолько стремительно и неудержимо

99

это движение. Такова, например, фигура разъярённого быка, преследующего охотника, из

грота Куэва Ремигия в ущелье Гасулья (провинция Кастельон) или фигура горного козла,

прыгающего на стрелка с высоты.

Те же черты характерны для изображения людей. Формы человеческого тола передаются

в росписях Леванта столь же детально и столь же живо. Перед нашим взором на светлосером

скалистом фоне мелькают десятки и сотни гибких, полных стремительной энергии человече-

ских тел, обычно обнажённых и всегда очерченных с той же изящной чёткостью, что и фигу-

ры зверей. Некоторые из них, как и лучшие изображения животных, поражают своей экс-

прессией, острой выразительностью в передаче специфически характерных деталей и поло-

жений человеческого тела.

Подлинным шедевром первобытного искусства является, например, фигура стрелка в

большой сцене сражения, изображённой на стопе одного из гротов

Рисунки в скальных навесах испанского Леванта.

Сцена сражения.

ущелья Гасулья в провинции Кастельон. Маленькая красная фигурка стрелка полна одним

стремлением, одним усилием, он весь в порыве и движении.

С такой же экспрессией переданы фигуры двух других стрелков (ущелье Гасулья), на этот

раз направляющих свои стрелы в горного козла, прыгающего сверху. Оба человека показаны

в одинаковой позе. Стрелки стоят, опираясь на одно колено, вытянув назад другую ногу и

наклонив туловище вперёд, навстречу животному. Оба стрелка застыли на месте, затаив ды-

хание, крепко сжав руками лук и стрелу в ожидании решающей секунды, от которой, быть

может, зависит не только судьба зверя, но и собственная жизнь охотников и участь ожидаю-

щих их в охотничьем лагере голодных жён и детей.

Но при всём том для подавляющего большинства человеческих изображений характерны

уже черты далеко зашедшей стилизации и прежде всего своеобразного искажения, своего

рода гиперболизации в передаче отдельных частей человеческого тела. Первое, что бросает-

ся в глаза при взгляде на эти изображения, — это непомерно узкое и длинное туловище, ино-

гда имеющее вид прямого или слегка изогнутого стержня, как бы перехваченного в талии. В

резком контрасте с этой узкой талией или стержневидным туловищем находятся непропор-

ционально массивные и детально обрисованные ноги с толстыми выпуклыми икрами и

большая округлая голова, часто с подробно вырисованными элементами головного убора. В

ряде случаев сти-

100

лпзация доходит до того, что все члены фигуры, кроме головы, превращаются в узкие, по-

лоски, которые, однако, как это ни удивительно, выразительно передают динамику человече-

ского тела и напряжение яростной борьбы. Такова, например, сцена схватки семи обнажён-

ных воинов, изображённая тёмнокрасной краской на куске скальной поверхности шириною

около 90 см в навесе Морелья-ля-Велья (провинция Кастельон).

Наиболее высокого расцвета искусство Леванта достигает не в единичных, а в групповых

изображениях. В этих изображениях оно оставляет далеко позади искусство палеолита. Дос-

таточно одного беглого взгляда на росписи гротов Леванта, чтобы увидеть в них совершенно

новую для первобытного искусства черту: здесь мы видим по преимуществу обширные мно-

гофигурные композиции повествовательного характера, строго продуманные, стройные сце-

ны, в которых участвуют люди и различные животные, объединённые единством сюжета и

действия. Каждый рисунок, каждая такая композиция представляет собой целый рассказ в

красках, с конкретной фабулой, всегда пролизанной определённым чувством, всегда эмо-

ционально окрашенной.

На одной из больших композиций в ущелье Гасулья с удивительной правдивостью изо-

бражено, как одна группа воинов, вооружённых луками и стрелами, теснит другую. Справа

— нападающие, слева — обороняющиеся. Фигуры нападающих показаны I? стремительном

движении. Они неудержимо мчатся вперёд, широко раскидывая на бегу ноги и осыпая своих

врагов тучей стрел из туго натянутых луков. Среди их противников видны раненые, пора-

жённые стрелами, извивающиеся от боли, но не сдающиеся врагу. На переднем плане виден

авангард из четырёх стрелков, с отчаянным упорством сдерживающих напор противника.

На групповых рисунках обнаруживается устойчивый и характерный композиционный

приём, свидетельствующий о том, что теперь возникает более ясное представление о глубине

пространства. На росписи из Куэвы Ремигии группа людей стоит вверху, а внизу виднеется

распростёртое тело человека, пронзённого стрелами. Этот человек находится, таким обра-

зом, впереди, на переднем плане, а поражающие его стрелами люди находятся позади, на

заднем плане.

Искусству палеолита чуждо было то отношение к человеку, которое является наиболее

характерной чертой левантийских росписей. Отношение это видно уже в общем характере

обрисовки человеческого тела, настолько внимательной и детальной, что отсюда следует вы-

вод о центральном месте человека в росписях Леванта. Такой вывод подтверждается и со-

держанием росписей, где в отличие от искусства палеолита люди, т. е. первобытно-

общинный коллектив, повсюду занимают первое и главенствующее место. Люди как актив-

ная сила, определяющая ход событий, коллектив древних охотников как главное действую-

щее лицо и подлинный герой художественного рассказа — таково основное содержание ис-

кусства Леванта.

Благодаря своему повествовательному характеру, детальности и точности, благодаря вни-

манию к образу людей наскальные изображения Леванта представляют замечательный по

богатству материал для характеристики жизни населения Восточной Испании в то время.

Мы видим прежде всего на этих рисунках изображения самих людей, оставивших нам эти

своеобразные сокровища первобытного искусства, их одежду или, чаще, заменяющие её ук-

рашения, их головные уборы и оружие. Мужчины представлены, как правило, в обнажённом

виде. Лишь изредка, в отдельных случаях, на них короткие штаны, не достигающие даже ко-

лон. Зато всегда с особенной тщательностью, где это возможно, изображены такие детали,

как бахрома или шнуры на поясе и у колен, составлявшие, должно быть, предмет особой за-

боты и гордости их обладателей. Нечто вроде такой бахромы или накидки из шнуров бывает

заметно иногда и на плечах. Бахрома эта причудливо развивается во время бега. Подчёрки-

вая быстроту движения, она придаёт мужским фигурам живописный и нарядный вид. Так же

101

заботливо переданы во многих случаях головные уборы мужчин то из простых перьев, во-

ткнутых в волосы, то в виде настоящей причёски в разных вариантах, начиная от симмет-

рично обрамляющих голову локонов и кончая сложными сооружениями из туго завязанных

лент или бантов. Женщины в отличие от мужчин одеты в длинные юбки, обычно колоколо-

видные, груди их обнажены.

Из росписей видно, что основным занятием людей, которыми эти рисунки создавались,

была охота на диких животных, преимущественно на благородного оленя и крупных быков.

На рисунках нередко изображены и фигуры горных козлов, кабанов, изредка на них видны

дикие ослы, а в одном случае — даже два носорога.

С необыкновенной наглядностью изображены способы добычи диких животных, приме-

нявшиеся мезолитическими охотниками Леванта. На первом плане всегда находится фигура

охотника, вооружённого луком. Лук, главное приобретение культуры мезолитического вре-

мени, является здесь основным оружием. Он представлен в двух видах. На одних рисунках

лук имеет вид широкой и длинной дуги величиною с человека, если не более. Это простой

лук, большой размер которого увеличивал силу его действия. Но известны и такие изобра-

жения луков, на которых отчётливо видна вогнутость по середине. Очень может быть, что

эти луки относились уже к числу наиболее ранних луков сложной конструкции, рефлекси-

рующих, т. е. изгибающихся в обратном направлении, когда их освобождали от тетивы.

Стрелы тоже отличались друг от друга по форме наконечника и оперения. Их хранили в спе-

циальных, по-видимому, кожаных, колчанах. Вместе со стрелами употреблялись и метатель-

ные дротики. Целые пучки таких дротиков или стрел часто изображены в руках охотников и

воинов. В охоте участвовали и собаки — единственное домашнее животное мезолитических

племён Испании.

На одном рисунке в Куэве Ремигии изображена сцена выслеживания тремя охотниками

горного козла. Внизу показано, как два охотника внимательно изучают следы зверя, изобра-

жённые с редкой тщательностью и наглядностью. Показано, что один из охотников оставил

по дороге свой пучок стрел и походную охотничью сумку. Высоко вверху следы зверя за-

капчиваются, козёл встретил здесь третьего охотника, который и направил в него свою стре-

лу. В том же ущелье с особенной подробностью и силой изображена облава на кабанов.

Есть и такие охотничьи сцены, где как будто нарочно подчёркнуто, что охота была делом

опасным и нелёгким. На одном из рисунков изображено, как разъярённый бык, вероятно

только легко раненный торчащими в нём стрелами, скачет за убегающим охотником.

На всех многочисленных групповых рисунках ясно и определённо выступает коллектив

первобытных, охотников, скреплённый тесными кровными и экономическими узами, узами

совместного труда и борьбы с природой.

Несмотря на то, что в целом преобладают сцены с участием одних только мужчин, сцены

охоты и войны, женщина появляется в рисунках Леванта вовсе не как случайный и второсте-

пенный персонаж. Она занимает в них определённое и значительное место. В тех редких

случаях, когда среди образов наскальных росписей появляются дети, они всегда связаны с

женскими фигурами: мать и дитя неразлучны; дети принадлежат женщинам, как это и поло-

жено в условиях материнского рода и группового брака, где отцовство не играет той роли в

общественных отношениях, какую оно играло позже. Одно изображение на фоне быков

женщин, по-видимому, танцующих вокруг маленькой фигуры мужчины, указывает на обыч-

ную для времени господства материнского рода важную роль женщин в общинном культе, в

магических обрядах привлечения животных под стрелы и копья охотников. Как свидетельст-

вует этнография, всё это черты, свойственные тем обществам, где продолжают жить пред-

ставления, сложившиеся в условиях материнского рода.

Об отношениях между отдельными общинами, не всегда дружественных, рассказывают

рисунки, изображающие ожесточённые схватки и воинов, убегающих от

102

преследователей. Особенно выразительна фигура бегущего воина в навесе Сан-Сальвадор в

ущелье Вальторта (провинция Кастельон). Он бежит, низко пригнувшись к земле и вытянув

вперёд голову, преследуемый стрелами, две из которых уже впились ему в ногу.

Даже в мирное время, или, точнее, в те времена, когда воины заняты другими делами, они

не забывают о подстерегающих их общину опасностях. Они неразлучны с луком и стрелами

не только потому, что ведут охотничий образ жизни, но и потому, что должны быть всегда

готовы к борьбе с врагом. Военные упражнения, воинственные танцы и игры составляют не-

обходимую часть их общественной жизни и существенную сторону воспитания юношей. В

навесе Мола Ремигия (ущелье Гасулья) уцелел превосходный рисунок, передающий сцену

военного танца. Пять обнажённых воинов бегут друг за другом непрерывной цепочкой. Они

бегут ритмически, подчиняясь в своих движениях одному такту, вероятно такту военной

песни. Их тела одинаково наклонены вперёд. В одной руке у них пучок стрел, в другой—

лук, воинственно поднятый кверху. Они бегут в одном направлении, угрожая неведомым

нам врагам. Впереди видна самая крепкая, коренастая фигура воина в пышном головном

уборе. За ним следуют другие, более тонкие и хрупкие фигуры, должно быть юноши.

В таких выразительных и живых образах встаёт перед нами история жизни мезолитиче-

ских племён Восточной Испании, рассказанная ими самими в наскальных росписях. Совер-

шенно очевидно, что переход от искусства палеолита в Европе к искусству неолита и брон-

зового века вовсе не был таким резким, как можно было подумать, доверившись первым

впечатлениям, навеянным примитивными рисунками на азильских гальках. Возможно даже,

что помимо специфических по их назначению культовых рисунков на гальках, предназна-

ченных храниться в пыли пещер, сами азильцы могли изготовлять и другие, более жизнен-

ные по своему стилю изображения, не уцелевшие до нашего времени. Как мы увидим даль-

ше, почти у всех мезолитических племён, как южных, так и северных, рядом с отвлечёнными

орнаментальными рисунками и условной скульптурой существовали и превосходные, неред-

ко жизненно выразительные изображения.

Отсюда следует, что на самом деле не было никакой пропасти, отделявшей, по мнению

некоторых искусствоведов, искусство охотников ледниковой поры от искусства, появляюще-

гося у земледельцев и первых скотоводов Европы.

Повсюду, где встречаются памятники азильского облика или

Тарденуазская

близкие к ним, они сменяются новыми, ещё более единооб-

культура

разными, так называемыми тарденуазскими (по стоянке Фер-

ан-Тарденуа, Франция).

Непосредственная связь тарденуазских памятников с азильскими настолько ясна и бес-

спорна, что их нередко в целом относят к одной азильско-тарденуазской культуре. Однако в

ряде областей, где распространены эти памятники, тарденуазские находки в хронологиче-

ском отношении легко отделяются от азильских. В целом можно отметить, что кремнёвые

изделия теперь ещё сильнее уменьшаются в размерах, а очертания их становятся ещё более

геометризированными.

Характерной чертой в распространении тарденуазских поселений является их связь с рай-

онами вдоль больших рок и морских берегов, где обнаружены следы длительного пребыва-

ния тарденуазцев в виде огромных скоплений раковин съедобных моллюсков. Самые заме-

чательные памятники такого рода изучены в Португалии на берегах реки Тахо, в 25 км от

впадения её в Атлантический океан. Здесь, в местности Мугем, расположен ряд холмов,

сложенных из раковин. Один такой холм, Кабесо д'Арруда, достигает в длину 100 м при ши-

рине в 60 м и высоте до 7 м. Раковины в большинстве морские. Вместе с ними в наслоениях

холма обнаружены очажные слои, зола, угли, каменные и реже костяные изделия, а также

кости животных, преимущественно оленей, быков, кабанов, хищников, птиц и рыб.

103

В ряде случаев устанавливается наличие небольших посёлков, состоявших из более или

менее постоянных жилищ, видимо землянок, от которых остались неглубокие округлые ямы,

иногда с очагами на дне. В районе Ансбаха (Германия) найдена была, например, полузем-

лянка тарденуазского времени глубиной 0,75 м, имевшая в плане вид овала и обложенная по

краям плитами песчаника.

Постоянные жилища в низменных местах, по-видимому, использовались людьми тарде-

нуазского времени в течение какого-то определённого сезона, всего вероятнее — зимой. Ле-

том люди, по-видимому, уходили в другие, более высоко расположенные места. Так можно

объяснить тот любопытный факт, что помимо низменных областей тардепуазские поселения

располагались и на высотах. В Англии они находятся обыкновенно на высоте 300—450 м

над уровнем моря. В Крыму большая часть тарденуазских поселений находится на Яйле, вы-

соко над уровнем моря. Люди жили тогда на Яйле около источников, под прикрытием лесов,

впоследствии уничтоженных человеком. На их стоянках уцелело множество кремнёвых от-

щепов и пластин, в том числе мельчайших. Есть кремнёвые отжимники, резцы, проколки и,

разумеется, специфические изделия геометрических очертаний в виде сегментов, трапеций.

Здесь же найдены орнаментированные гальки, о которых уже говорилось выше, и один заме-

чательный каменный светильник с ручкой, совершенно аналогичный тем, которыми пользо-

вались создатели палеолитических пещерных росписей во Франции. О том, что стоянки на

Яйле существовали только в летнее время, свидетельствует суровость местной зимы. Яйлу

зимой и теперь покидает большинство населяющих её животных. Вслед за животными на

южные склоны Яйлы, а затем дальше к морю, несомненно, уходили и древние охотники.

О верованиях тарденуазцев рассказывают их захоронений, во многом близкие по ритуалу

к захоронениям людей верхнего палеолита. Подобно палеолитическим охотникам, они по-

прежнему хоронили своих умерших там же, где жили,— в пещерах и гротах, точно так же

засыпая их красной краской — кровавиком. Таковы, например, тарденуазские погребения

Крыма в пещерах Фатьма-Коба и Мурзак-Коба. Новая черта тарденуазских захоронений за-

ключается в том, что в ряде случаев в Европе встречаются целые кладбища, своего рода об-

щинные посёлки мертвых состоящие из десятков и даже сотен могил. В одном случае обна-

ружено, например до двухсот могил, в которых лежали вытянутые и скорченные костяки

преимущественно женские и детские. Такой же характер имеет и могильник тарденуазского

времени на острове Тевьеке, вблизи побережья Бретани (Франция) где найдено более 30 кос-

тяков, преимущественно скорченных, захороненных в ямах и по древнему верхнепалеолити-

ческому обычаю густо засыпанных красной охрой

Над головой одного из погребённых в Тевьеке оказался рог оленя - это напоминает палео-

литическое изображение колдуна, участника охотничьего обряда из пещеры Трёх братьев

(Испания), на голове которого видны рога.

Распространение микролитической техники и миниатюрных

Распространение

орудий геометрических форм не ограничивалось западными

микролитической

областями Европы. Эти орудия находят также на территории

техники

Африки, начиная от берегов Средиземного моря и до Кап-

ской земли включительно.

Уже в раннекапсийских отложениях и в одновременных поселениях культуры Бамбата в

Родезии встречаются изделия микролитического облика в виде пластинок с затупленной

спинкой и геометризованных орудий, главным образом в виде сегментов. Весь этот много-

численный материал показывает, что обитатели Африки продолжали совершенствовать мик-

ролитическую технику, устойчиво сохраняя свой прежний образ жизни. Они по-прежнему

оставались, как и их предшественники бродячими охотниками-собирателями, о чём ярче все-

го свидетельствуют оставленные ими нагромождения пищевых отбросов, состоящие из кос-

тей диких животных, преимущественно же из раковин моллюсков, как наземных, так и вод-

ных.

104

Раковинные кучи с находящимися в них микролитами геометрических форм широко рас-

пространены как с Северо-Западной Африке (в Марокко и Тунисе), так и в её центральных

областях, по берегам рек и озёр. Люди здесь, как и прежде, расписывали красками не только

своды пещер, но и собственное тело. По-прежнему они украшали себя просверленными ра-

ковинами и бусами из скорлупы страусовых яиц. У них по-прежнему существовало и живое,

правдивое искусство охотников. Как долго существовала на юге Африки эта древняя культу-

ра, показывают раскопки неглубоких впадин в земле, оказавшихся остатками временных по-

луземляных жилищ бродячих охотников сравнительно недавнего прошлого — бушменов. В

ямах этих оказались почти такие же, как и мезолитические, мелкие орудия из камня II куски

краски. Как известно, бушмены сохранили вплоть до появления в глубине Африки европей-

цев свой образ жизни и обычаи, а вместе с ними и своё примитивное, но полное жизни и ост-

рой наблюдательности замечательное искусство, свои мифы и легенды — живую историю

каменного века.

Микролитические кремнёвые изделия распространены были также в нашей Средней Азии.

Они известны и в Индии. Настоящие микролиты геометрических очертаний имеете с раз-

личными сопровождающими их мелкими изделиями из кремня в большом количестве обна-

руживаются, как мы видели, даже в далёкой, изолированной от Азии Австралии, среди наи-

более древних памятников каменного века этого материка. Таковы, например, поселения в

области древних песчаных холмов на юге Австралии и пещерах на Нижнем Мэррее, где най-

дены в большом числе настоящие сегменты, асимметричные треугольники, острия со ско-

шенным краем, трапеции.

Причина повсеместного распространения микролитов на четырёх континентах — Европы,

Африки, Азии и Австралии, несомненно, коренится в каких-то глубоких, жизненно важных

потребностях древнейшего населения этих стран. Чтобы обнаружить эти потребности, нужно

вспомнить, что микролитические изделия связаны были, как уже отмечалось выше, с одним

из способов оснащения стрел наконечниками, превратившим лук в грозное боевое оружие

древних охотников. Они служили также вкладными наконечниками дротиков и лезвиями

ножей.

Дальнейшее развитие охоты и возрастание её хозяйственного значения, а вместе с этим

потребность в улучшении лука и стрел, определившая развитие охотничьего вооружения в

целом,— вот, должно быть, та главная причина, которая определила столь широкое распро-

странение этих ничтожных по размерам изделий. По этой причине одни племена должны

были заимствовать у других эту новую технику и новые виды охотничьего вооружения, рас-

пространяя их всё дальше, всё шире. Не исключено, что наряду с простым заимствованием

микролитических изделий здесь имело место и проникновение отдельных племён, распро-

странявших новые технические приёмы, с юга на север и даже с материка на острова, напри-

мер Британские.

Следует, однако, иметь в виду, что микролитическая техника в специфическом её виде не

проникла в лесную зону СССР, простирающуюся от Балтики до Тихого океана. Нет никаких

отчётливых следов её и в Монголии, а также далее на Востоке — в Китае. Отсюда вовсе не

следует, конечно, что здесь не было прогресса в развитии охотничьего вооружения и, в част-

ности, не употреблялись вкладышевые орудия. Напротив, известно, что орудия вкладышево-

го типа появились, например, в Забайкалье ещё в верхнем палеолите (стоянка Ошурково

около Улан-Удэ). Но они снабжались здесь лезвиями из простых ножевидных пластин, а не

из микролитов геометрической формы.

Микролитическая техника при всём её широком распространении являлась, таким обра-

зом, лишь своеобразным частным вариантом в истории оформления охотничьего оружия. За

пределами же её распространения находились другие обширные территории, где в этой об-

ласти первобытной техники существовали иные приемы, соответствовавшие иным культур-

ным традициям.

105

2. Общие черты культуры новокаменного века (неолита)

За мезолитическим временем в большинство стран Передней и Средней Азии, в Индии, в

Европе, в Северной Азии следует неолитическое время, когда происходят новые прогрессив-

ные изменения в материальной культуре и хозяйстве древнего населения этих стран. Неоли-

тическое время характеризуется прежде всего значительным улучшением техники изготов-

ления каменных орудий труда. Сохраняя и совершенствуя прежние способы обработки кам-

ня и кости, человек неолитического времени повсеместно переходит от оббитых рубящих

орудий мезолитических форм к более совершенным — шлифованным. Окончательная от-

делка каменных орудий способом шлифования — самая характерная черта новой, неолити-

ческой техники. Употребляя этот новый приём обработки камня при изготовлении каменных

орудий труда, человек неолитического времени начинает широко использовать наряду с

кремнём редкие и с трудом обрабатываемые породы камня, в том числе полудрагоценный

особо прочный камень — нефрит, а также жадеит. Широко распространяются теперь и такие

новые приёмы обработки камня, как пиление и сверление.

Пользуясь этой техникой, человек неолитического времени мог с большим успехом, чем

прежде, придавать камню желаемую форму. В результате широко распространились новые,

ранее неизвестные или известные только в самых примитивных формах каменные изделия, в

первую очередь связанные с собирательством и затем с земледелием: утяжелители для па-

лок-копалок в виде массивных дисков или колец с отверстием посредине, песты, ступки,

зернотёрки, а также такие важные орудия, как мотыги. Достигает предельного расцвета и

техника отжимной ретуши, поднимаясь до уровня настоящего искусства.

Значительно совершенствуются лук и стрелы. Повсюду распространяются новые нако-

нечники для стрел, разнообразные по форме, тщательно обработанные отжимной ретушью с

обеих сторон. Неолитические наконечники стрел и копий были совершеннее и практичнее

мезолитических.

Огромное значение в развитии культуры имело изобретение формовки и обжига глиняной

посуды. Это открытие позволило человеку улучшить способы приготовления пищи и расши-

рить ассортимент пищевых продуктов. Изготовление глиняной посуды является столь же ха-

рактерным отличием неолита, как и шлифование каменных орудий.

Всё это значительно облегчило и улучшило жизнь неолитического человека по сравнению

с жизнью его предков. Но ещё важнее были перемены в хозяйстве, в производственной жиз-

ни неолитических племён, в способах добывания пищи.

Огромным шагом вперёд в жизни первобытного человечества, в его борьбе за покорение

сил природы явился переход от охоты, собирания растительной пищи и рыбной ловли, как

единственных источников пищи, к разведению растений и домашних животных. Именно те-

перь, в неолите, широко распространяются во многих странах земледелие и скотоводство.

Однако значительная часть неолитических племён, обитавших в менее благоприятных или

вообще неблагоприятных условиях, препятствовавших переходу к этим принципиально но-

вым, иным, чем прежде, видам хозяйственной жизни, вынуждена была вести прежнюю

жизнь охотников и рыболовов.

Древний охотник в период неолита достиг больших успехов в

Охотничьи племена

трудовой деятельности по сравнению со своими более отда-

лёнными предками. О достижениях в области охотничьего вооружения можно судить по ус-

пехам в развитии лука — главного оружия охотничьих племён неолита. Путешественники

XVIII—XIX вв., заставшие племена Северной Америки на уровне развитого неолита, были

поражены их искусством стрельбы, силой и дальнобойностью лука. Копьё, брошенное про-

сто рукой, пролетало не далее 30—40 м. Копьё, брошенное при помощи метательной доски,

попадало в цель на расстоянии 70—80 м.

106

Стрелы же североамериканских индейцев, пущенные из лука, наносили серьезное пора-

жение на расстоянии 80—100 м. Известны даже случаи выстрелов из тяжелого индейского

лука на 275, 365 и даже 450 м. Сила действия лука была такова, что стрела индейца племени

апачей пробивала человека насквозь на расстоянии 300 шагов. Стрелы с каменными и костя-

ными наконечниками проходили навылет сквозь туловище бизона.

Человек неолитического времени не только усовершенствовал своё главное оружие — лук

и стрелы, не только научился добывать диких животных различными способами, в том числе

с помощью механически действующих ловушек, но и создал множество хорошо разработан-

ных приёмов использования в своих целях продуктов охоты — мяса, шкур, костей и рогов.

Древние собиратели по-своему превосходно изучили окружавший их растительный мир.

Они сделали множество полезных наблюдений и изобретений, позволивших широко исполь-

зовать в пищу различные съедобные растения. Ими были открыты и практически использо-

ваны важные качества одних растений и целебные свойства других. Они научились расщеп-

лять волокна дикого льна, кендыря и крапивы, сучить и прясть их, выделывать нити, верёв-

ки, ткать не только грубые, но и достаточно тонкие ткани для своей одежды, а также изго-

товлять сумки, мешки и многие другие предметы, необходимые в домашнем обиходе.

Но вся энергия производительной деятельности человека, вся сила его труда были обра-

щены только на добычу и на освоение готовых источников пищи и материалов для изготов-

ления одежды, жилищ, орудий, на использование природных ресурсов в их натуральном ви-

де. Творческие силы и возможности человека оставались ограниченными, скованными пря-

мой зависимостью от природы. Более того, эта зависимость, унаследованная от начальных

этапов истории человечества, от тех времён, когда люди ещё едва выделялись из животного

мира, накладывала определённый отпечаток и на общий характер жизни, на все условия су-

ществования человека. Суровая и опасная жизнь охотников, рыболовов и собирателей ка-

менного века требовала постоянного предельного напряжения сил организма в борьбе с при-

родой. Она была полна лишений и тяжёлого, изнурительного труда. Тяжесть такой жизни

сказывалась тем сильнее, что племена эти, как и их палеолитические предки, по-прежнему

обречены были переносить все капризы и случайности явлений природы. Короткие периоды

изобилия животной и растительной пищи сменялись долгими месяцами голодовок, когда

старые запасы пищи, если они вообще были, уже иссякли, а до создания новых запасов было

ещё далеко. За годами, относительно обильными пищей, нередко шли такие годы, когда са-

мое существование племён охотников и рыболовов оказывалось под угрозой.

Совершенно иначе пошла жизнь тех племён, которые ещё в

Возникновение

каменном веке, используя окружавшие их благоприятные

земледелия

природные условия, перешли от собирательства к земледелию

и скотоводства

и от охоты на диких зверей к скотоводству. Новые формы хо-

зяйства вскоре в корне изменили условия существования этих племён и далеко продвинули

их вперёд по сравнению с охотниками, собирателями и рыболовами.

Эти племена, всё ещё не знавшие металла, по-прежнему ограниченные в своей технике

мезолитическими и неолитическими приёмами обработки камня и кости, иногда даже не

умевшие выделывать глиняные горшки, конечно, испытывали жестокие последствия капри-

зов природы. Но принципиально важное значение для их жизни имело то обстоятельство,

что они уже могли смотреть вперёд, думать о будущем и заранее обеспечивать себе источни-

ки существования, сами производить для себя пищу.

Это был новый важнейший шаг человека по пути от бессилия в борьбе с природой к вла-

сти над её силами. Он повлёк за собой затем множество других

107

прогрессивных изменений, вызвал глубокие перемены в образе жизни человека, в его миро-

воззрении и психике, в развитии общественных отношений.

Борьба первых земледельцев с природой была нелегкой. Чтобы убедиться в этом, доста-

точно взглянуть на те грубые орудия, которые найдены в древнейших земледельческих посе-

лениях. Эти орудия дают представление о том, сколько физических усилий, сколько изнури-

тельного труда требовалось для того, чтобы вскопать землю простыми деревянными палками

или тяжёлыми мотыгами, чтобы срезать жёсткие стебли злаков,—колос за колосом, пучок за

пучком—серпами с кремнёвыми лезвиями, чтобы, наконец, растереть зёрна на каменной

плите — зернотерке. Но весь этот тяжелый труд возмещался его результатами, дававшими

некоторую уверенность в завтрашнем дне. Область трудовой деятельности человеканесрав-

ненно расширилась, а самый характер её качественно изменился.

Громадным достижением человечества в период первобытно-общинного строя было ос-

воение почти всех известных в настоящее время земледельческих культур и одомашнение

важнейших видов животных.

Первым из диких животных, одомашненных человеком, как уже упоминалось ранее, была

собака; одомашнение её произошло, видимо, ещё в период верхнего палеолита и связано с

развитием охотничьего хозяйства. С возникновением земледельческого хозяйства первые

земледельцы одомашнили овцу, свинью, козу, корову, а позже, уже в век металла,— лошадь

и верблюда.

Древнейшие следы разведения домашнего скота могут быть установлены лишь с большим

трудом и очень условно. Важнейшим источником для исследования вопроса являются кост-

ные останки, но должно было пройти очень много времени для того, чтобы в результате из-

менения условий существования сколько-нибудь заметно изменилось строение костяка одо-

машненных животных в отличие от диких. Всё же можно считать доказанным, что коровы,

овцы, козы и свиньи разводились в неолитическом Египте (VI—V тысячелетия до н. э.), Пе-

редней и Средней Азии, а также в Индии (V—IV тысячелетия до н. э.), в Китае, а также в Ев-

ропе (III тысячелетие до н. э.). Значительно позднее был одомашнен северный олень на Сая-

но-Алтайском нагорье (около начала нашей эры), а также лама (гуанако) в Центральной

Америке, где кроме этого животного и собаки, появившейся здесь вместе с первыми пересе-

ленцами из Азии, не было других животных, пригодных для одомашнения. Наряду с одо-

машненными животными некоторую роль в хозяйстве и жизни продолжали и в дальнейшем

играть приручённые животные (например, слоны).

Первые земледельцы Азии, Европы и Африки сначала использовали мясо, шкуры и

шерсть домашних животных, а затем и их молоко. Позже домашние животные стали исполь-

зоваться для вьючного и гужевого транспорта, а также как тягловая сила в плужном земле-

делии. Развитие скотоводства, таким образом, в свою очередь содействовало прогрессу в

земледелии.

Введение земледелия и скотоводства способствовало росту населения; человек мог теперь

расширять источники существования, всё более эффективно используя освоенные земли и

осваивая всё новые и новые её пространства.

Общий подъём производительных сил в мезолите и особенно

Развитие

в неолитическое время явился той основой, на которой скла-

родо-племенного строя

дываются новые черты общественной структуры древнейше-

го человечества. Эти новые черты общественных отношений ещё не означали какого-то ре-

шительного и коренного изменения существовавших до этого порядков, но их значение всё

же было очень велико. Суть этих изменений заключалась в том, что они вели к дальнейшему

сплочению родовых общин и к росту связей между ними. Теперь окончательно вызревают

племенные объединения, представляющие собой наиболее высокую ступень в развитии

дровней родовой организации, скреплённой кровнородственными связями.

108

Одни памятники материальной культуры не могут дать полного представления об обще-

ственном строе племён столь отдаленного от нас периода. Но на помощь можно привлечь

данные этнографии — описания общественного строя тех племён, которые к тому времени,

когда они стали известны науке, стояли на уровне неолита. Особенно хорошо изучен пле-

менной строй североамериканских индейцев ирокезов, описанный выдающимся американ-

ским этнографом Л. Морганом.

Ирокезы жили родами, являвшимися наиболее ярко выраженными, известными науке, об-

разцами материнского рода. Отдельные роды были организованы в более широкие объеди-

нения. Индейцы называли такие объединения родов внутри племён «братствами». Морган

перевёл соответствующий индейский термин аналогичным по смыслу древнегреческим сло-

вом фратрия. Фратрии образовались из двух начальных родов, составлявших вместе пер-

вичное племя. В условиях экзогамного брака, исключавшего брачные связи между сороди-

чами, нельзя было жениться в пределах своей фратрии; фратрии были связаны между собой

посредством брачных союзов.

В дальнейшем, в связи с непрерывным ростом населения и сегментацией племен, т. е. раз-

делением племён на новые роды и племена и их расселением, количество таких родов увели-

чивалось, но и тогда они до известного предела сохраняли взаимную связь. Связь эта выра-

жалась в том, что каждое племя по-прежнему делилось на две половины или на два крыла.

Но каждая половина состояла уже из нескольких родов — обыкновенно из трёх, четырёх и

более. На этой ступени члены различных родов, входивших в состав той или иной фратрии,

уже могли вступать и брак внутри фратрий, но не в пределах рода. Потеряв своё регулирую-

щее значение в области брачных отношений, фратрия, однако, сохранила важную органи-

зующую роль как во внешней, так и во внутренней жизни родовых общин. Две фратрии ор-

ганизовывали общеплеменные торжества — праздники. Одна фратрия выступала против

другой во время игр и состязаний. В случае смерти выдающихся членов племени фратрия, к

которой принадлежал покойный, участвовала в похоронах, оплакивая его, тогда как другая

фратрия несла на себе все заботы по устройству похоронных церемоний. По фратриям орга-

низовывались религиозные союзы — братства, производившие инициации — особые обряды,

совершавшиеся над юношами при достижении ими возмужалости и знаменовавшие собой

переход их в число взрослых мужчин—полноправных членов племени. Инициации, извест-

ные у многих других племён, играли большую роль в общественной жизни, так как только

после совершения этих обрядов юноша получал право вступать в брак, участвовать в пле-

менном собрании и т. д.

Ещё важнее была роль фратрий в случае конфликтов, грозивших единству племени, на-

пример, когда случалось убийство внутри племени, а также во всех других случаях, когда тот

или иной вопрос выходил за рамки данного рода, например при выборе вождей.

Во время межплеменных войн у индейских племён фратрии были естественной фирмой

военной организации. Каждый род выступал в бою в составе своей фратрии. Каждая из двух

фратрий племени шла отдельным строем, с собственным значком, под начальством собст-

венного вождя. На этом фратриальном членении строилась вся военная организация.

Две фратрии составляли племя. Каждое племя имело собственную территорию, включав-

шую как область его непосредственного расселения, так и территорию для охоты и рыбной

ловли. Каждое племя имело, разумеется, и собственное имя. Роды, входившие в племя, гово-

рили на одном общем для них диалекте. Племя осуществляло контроль над жизнью отдель-

ных родов. Оно утверждало или даже смещало выбранных родами старейшин, а также воен-

ных вождей, избиравшихся специально для руководства военными действиями.

109

Для этого и для ведения общих дел существовал общеплеменной совет родовых вождей,

действовавший на основе единогласия. Совет племени регулировал отношения с другими

племенами. Он принимал и отправлял посольства, объявлял войну и заключал мир. Иногда

во главе племени стоял верховный вождь, с весьма ограниченными, однако, правами. Он

должен был в особых случаях, требовавших немедленных мер, принимать их до того, как со-

берётся совет племени.

Дальше таких племенных объединений американские индейцы в развитии своей общест-

венной организации в большинстве случаев не пошли. Но кое-где все же имели место и бо-

лее широкие объединения, включавшие уже несколько родственных племён. Такова была

знаменитая в истории североамериканского континента федерация ирокезских племён. Пле-

мена эти, насчитывавшие в целом до 20 тыс. человек, были связаны кровным родством и

общим языком, распадавшимся на родственные диалекты. Они заключили между собой

«вечный союз» и имели союзный совет, состоявший из 50 старейшин, представлявших опре-

делённые роды и племена. Каждое из племён могло собрать совет, но по собственному почи-

ну совет собираться не мог. Заседания совета происходили в присутствии всех племён, при-

чём каждый ирокез мог взять слово, решение же выносил совет. Как и в племенных советах,

все решения принимались единогласно. Союз имел двух высших военных вождей с равными

полномочиями и одинаковой властью.

Эта стройная и законченная во всех её деталях организация, явившаяся вершиной разви-

тия первобытно-общинного строя, закономерно вытекала из рода как основной его ячейки.

Род, фратрия и племя представляли собой, указывает Ф. Энгельс, три естественно связанные

друг с другом степени кровного родства. «Поэтому,— говорит он, ссылаясь на описанный

выше племенной строй ирокезов,—встречая у какого-нибудь народа род как основную об-

щественную ячейку, мы должны будем искать у него и организацию племени, подобную той,

которая здесь описана» 1.

3. Неолитические племена Европы, Средней и Северной Азии

в V—IV тысячелетиях до н. э.

Процесс перехода от охотничье-собирательского и рыболовческого хозяйства к земледе-

лию и скотоводству, от мезолитических орудий труда к неолитическим был своеобразным в

различных областях и совершался в несравненно более сложных и разнообразных формах,

чем прежний переход от палеолита к мезолиту. В одних областях процесс вызревания новых

культур шёл быстрее, в других медленнее. В областях северных субтропиков переход к не-

олиту не только происходил в общем раньше, но и сам период неолита был менее продолжи-

тельным; здесь раньше наряду с продолжавшимся использованием камня начали входить в

употребление и металлы. В более же северной лесной полосе расцвет неолита падает на вре-

мя, когда на юге уже начался переход к веку металлов.

На огромных пространствах земного шара, где природные условия не благоприятствовали

возникновению и развитию земледелия и скотоводства, население продолжало и в условиях

неолита без существенных изменений вести древнейший образ жизни своих предков — па-

леолитических и мезолитических охотников и рыболовов. В суровых условиях лесной жиз-

ни, особенно на Севере, производительные силы у племён каменного века развивались более

медленно. Поэтому медленно изменялись и общественные порядки и ещё долго продолжал

господствовать древний родо-племенной строй. Примерно такой же ход событий прослежи-

вается и на крайнем Юге, в странах тропических лесов, где тоже дольше сохранялись пере-

житки древних форм жизни и хозяйства, например на юге Африки, в некоторых районах Ин-

дии,

1 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 98—99.

110

Индо-Китая, на островах Южных морей. Неолит просуществовал здесь ещё в течение мно-

гих тысячелетий.

Жизнь племён, у которых в новокаменном веке ещё не произошло коренных изменений в

общественном строе, достаточно будет охарактеризовать на примере неолитических обита-

телей Европы и Азии, культура которых изучена лучше, чем культура других племён.

Появление в Европе техники шлифования каменных орудий и

Неолит

изготовления глиняной посуды относится, вероятно, ещё к VI

на юге и западе Европы

тысячелетию до н. э. Так, хотя остатки первого неолитическо-

го поселения на острове Крит относят к V тысячелетию до н. э., однако высокое качество по-

суды из этого поселения не позволяет отнести его к самой ранней ступени неолита. Эта по-

суда не только хорошо отформована, но и отполирована снаружи и изнутри; форма сосудов

весьма разнообразна. Это и даёт основание многим археологам относить начало неолита в

Европе к более раннему времени, т. е. к VI тысячелетию до н. э.

Ни в этом древнейшем неолитическом поселении на Крите, ни среди остатков более позд-

них неолитических посёлков не обнаружено признаков занятия земледелием. Каменные ору-

дия — шлифованные топоры, наконечники стрел и копий — позволяют говорить лишь об

охоте как основном занятии поселения. В прибрежных местах, вероятно, занимались ловлей

рыбы, ракообразных и других «даров моря». Однако жизнь постепенно развивалась, о чём

свидетельствует глиняная посуда так называемого среднего неолита на Крите. Сосуды в это

время изготавливались уже более искусно. Их стенки делаются тоньше. Гораздо совершен-

ной стала и полировка. Поверхность сосудов покрывалась теперь узорами в виде линий, зиг-

загов, заштрихованных треугольников и даже изображений деревьев. В конце этого периода

начинают встречаться статуэтки, изображающие женщин, а также птиц и животных. Стату-

этки на Крите особенно распространяются в следующий, поздненеолитический период, по

существу являвшийся уже временем знакомства жителей острова с медью, из которой изго-

тавливались даже топоры. Тогда быт населения становится ещё более оседлым — строятся

прочные каменные дома. По-видимому, именно в это время распространяются здесь земле-

делие и скотоводство. Об этом, в частности, свидетельствуют изображения быков и наличие

большого количества пряслиц — маховичков для веретён, едва ли рассчитанных для пряде-

ния из волокон только диких растений.

К северу от Крита — на Балканском полуострове — переход к неолитическому быту про-

изошёл также в весьма отдалённые времена. В Фессалии и Македонии под слоями остатков

поселений, обитатели которых были уже знакомы с изготовлением медных орудий, археоло-

ги нашли следы стоянок с грубой посудой, кремнёвыми орудиями и полированными камен-

ными топорами, весьма сходными с найденными в ранненеолитических слоях на Крите. В

странах Дунайского бассейна, в ранних слоях таких поселений, как Винча I под Белградом и

Чока под Сегедом на Тиссе, встречаются остатки неолитических стоянок IV тысячелетия до

н. э. с грубой керамикой, тёмной, но уже украшенной узорами, сходными по технике выпол-

нения с характерными для неолитической керамики Крита. Образ жизни населения этих

стоянок весьма примитивен. Охота и рыболовство осуществлялись при помощи грубо сде-

ланных из оленьего рога гарпунов и каменных орудий, 113 которых отполированы только

клиновидные топоры.

Сходные памятники неолита найдены и в Северной Италии, а также во Франции, где в се-

верной её части жили неолитические «лесные» племена охотников. Особенно ярко представ-

ляет этот период так называемая кампинийская культура, названная так по раскопанной сто-

янке Кампиньи на Нижней Сене. Судя по древнейшим слоям Кампиньи, население, оставив-

шее эти стоянки, только ещё овладевало шлифовкой камня и умело изготавливать лишь са-

мые примитивные глиняные сосуды. Кампинийцы занимались охотой на оленей, диких ло-

шадей и быков, а также

111

рыболовством. Для них характерно было также собирательство и, в частности, употребление

в пищу дикорастущих злаков и в том числе ячменя, зерна которого кампинийцы уже раз-

мельчали на зернотёрках. Может быть, здесь перед нами та ступень собирательства злаков,

которая уже предшествовала началу земледелия. Из домашних животных по-прежнему име-

лась только собака. Судя по небольшому размеру неглубоких полуземлянок, служивших

кампинийцам жилищами (диаметр которых не превышал 6 м), их обитатели не были ещё

вполне оседлыми, переходя по сезонам на охотничьи угодья или на рыболовные тони.

Для прибрежной полосы Европы от Португалии до Прибал-

Культура

тики характерны находки так называемых кьёккенмёддингов,

кьёккенмёддингов

или куч кухонных отбросов, — остатков разновременных

стоянок рыболовов и охотников на морского зверя. Наиболее хорошо изучены кьёккен-

мёддинги Балтийского побережья, в особенности так называемой культуры Эртебёлле в Да-

нии.

Примерно на рубеже VI и V тысячелетий до н. э. уровень морских вод резко повышается и

восстанавливается связь Балтийского водоёма с мировым океаном. Вместо замкнутого озёр-

ного бассейна снова появляется Балтийское море, более

обширное по размеру и со значительно более солёной во-

дой. На севере Западной Европы и, повидимому, далеко к

востоку от Балтики начинается время замечательного

«климатического оптимума» послеледниковой поры.

Климат становится теплее и влажное: средняя температу-

ра июля достигает 17°Ц. В условиях влажного и тёплого

атлантического климата в Северной Европе берёзово-

сосновые леса предшествующего периода сменяются

смешанными дубово-ольховыми лесами, широко распро-

страняются также ильм и липа. В этих лесах совершенно

исчезает северный олень, реже появляется лось.

Вдоль древней береговой линии найдены остатки посе-

лений людей этого времени. Жители этих поселений до-

Культура Эртебёлле.

Глиняный сосуд из Скандинавии

бывали тюленей, дельфинов, касаток, ловили морскую

рыбу, охотились на морских птиц. Богатейшие устричные

отмели в изобилии снабжали жителей морского побережья съедобными моллюсками. Всюду

вдоль морских берегов, где в то время находились

обширные и многочисленные устричные отмели, ныне исчезнувшие, сохранились собран-

ные людьми в течение многих поколений огромные скопления раковин, костей и других ку-

хонных отбросов. Некоторые такие кучи достигают 140 м в длину, 20 м в ширину при высоте

почти до 2 м.

Среди различных изменений в культуре этого времени следует отметить прежде всего по-

явление топоров нового типа, более тонких и плоских, чем прежде, в виде трапециевидного

клина — так называемых «колунов». Впервые обнаруживаются топоры из кристаллических

пород камня с грубо шлифованным лезвием.

Вместо длиннолезвийных мезолитических наконечников стрел теперь появляются трапе-

циевидные наконечники. Известно несколько случаев, когда такие наконечники обнаружен-

ные в болотных отложениях Южной Швеции и Северной Ютландии, уцелели вместе с со-

хранившимися древками. В раковинных кучах встречается, наконец, и древнейшая в этих

местах глиняная посуда. Она известна в двух видах. К первому относятся грубые кухонные

сосуды для варки пищи, ко второму — глубокие оваль

112

СХЕМАТИЧЕСКАЯ КАРТА ОСНОВНЫХ НЕОЛИТИЧЕСКИХ КУЛЬТУР ( V-II ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО Н.Э.)

ные чаши, может быть служившие в качестве жировых ламп. Сосуды эти формовались из

глины, смешанной с песком или толчёными раковинами, что предохраняло их от растрески-

вания при обжиге на костре. Они имели скромную орнаментацию—штрихи по стенкам и ям-

ки вдоль венчика.

Наряду с прежними видами охоты на рыбу с помощью гарпуна, появляются новые спосо-

бы: в кьёккенмёддингах находят много костяных рыболовных крючков.

Племена культуры Эртебёлле пищу употребляли уже в варёном виде, для чего и пользо-

вались глиняными сосудами. Кьёккенмёддинги сохранили нам данные и о самих людях этого

времени. Среди раковинных куч обнаружены погребения. Изучение людей Эртебёлле позво-

ляет опровергнуть взгляды националистических немецких археологов и антропологов, ут-

верждавших, что Север был искони заселён некоей чистой «северной» расой. Люди Эртебёл-

ле по своим антропологическим данным оказались весьма смешанного типа.

Восточное побережье Балтийского моря в неолитическую по-

Неолит

ру было населено рыболовческо-охотничьими племенами, ос-

в Восточной Европе

тавившими следы своего обитания в ряде мест, например

в верхних наслоениях островной стоянки в торфянике Кунды и в стоянке Пярну в Эсто-

нии, в средних слоях озёрной стоянки Лубаны в Латвии и некоторых других. Здесь найдены

были весьма примитивные глиняные сосуды. Они отлича-

ются от сосудов Эртебёлле орнаментацией, состоящей из

ямок и оттисков зубчатого или гребенчатого штампа. Ке-

рамика с таким узором представляет характерную особен-

ность восточноевропейского неолита и в северной области

сохраняется до весьма позднего времени—начала I тысяче-

летия до н. э. Местами в этой области встречаются и кучи

кухонных отбросов, напоминающих кьёккенмёддинги. Та-

ковы, например, стоянки, обнаруженные на озере Ильмень.

Однако по характеру керамики эти стоянки целиком отно-

сятся к лесной восточноевропейской неолитической куль-

туре.

К сожалению, хорошо изучены лишь поздние ступени

этой культуры, относящиеся уже к III и даже II тысячелети-

ям до н. э. Только несколько стоянок, и среди них ряд стоя-

нок под Москвой, по верхнему течению реки Клязьмы, по-

зволяют представить себе быт населения Волго-Окского

междуречья в IV тысячелетии до н. э. Среди клязьминских

стоянок выделяется так называемая Льяловская, которую,

согласно палеоботаническим данным, можно отнести к на- Предметы из неолитических стоянок

чалу III тысячелетия до н. э. Совершенство глиняной посу-

Кунды и Пярну (Эстония):

ды, украшенной ямочно-гребенчатыми узорами, свидетель- 1— костяная пешня; 2, 3 и 4 — костяные

ствует о том, что гончарное дело достигло тогда уже боль- наконечники стрел; 5 — костяной рыбо-

ловный крючок; 6 — обломок глиняного

ших успехов и, следовательно, сложение неолитической

сосуда.

культуры относится к более раннему времени, чем культура

Льяловской стоянки. Очевидно, охотники и рыболовы, жившие на Верхней Клязьме, уже в

IV тысячелетии до н. э. создали те особенности неолитического хозяйства, техники и культу-

ры, которые позволяют определить неолит как особую ступень в развитии древних племён

Европы. То же можно предположить и в отношении других районов Волго-окского между-

речья.

113

В последние годы исследования древних поселений на Днепре позволили в самых общих

чертах определить неолитическую культуру и этого района. Более древние слои стоянок на

полуострове Игреньском (особенно стоянка Игрень 8) и на полуострове Сурском относятся к

IV тысячелетию до н. э. Главными занятиями населения в то время были охота и рыболовст-

во. Только в конце IV тысячелетия можно отметить первые признаки приручения животных;

об этом говорят находки костей до-

машнего быка и козы. Видимо, уже в

начале IV тысячелетия до н. э. обитате-

ли днепровских стоянок изготавливали

и глиняную посуду. Даже в первом

слое, сохранившем остатки жизни че-

ловека, на стоянке Игрень 8, найдены

обломки глиняных сосудов. Они ещё

очень примитивны: к глине примешана

рубленая трава для придания стенкам

большей связи, лепка грубая, обжиг

явно недостаточный, оставивший стен-

ки сосуда пористыми; орнамент также

очень беден. Эти сосуды, по-видимому,

недалеки от времени начала гончарст-

ва, как и архаическая посуда из кьёк-

кенмёддингов. Ряд стоянок на Дону

также относится ещё к IV тысячеле-

тию. Они принадлежат неолитическим

племенам, которые вели охотничье-

собирательское хозяйство и только к III

тысячелетию местами делали первые

шаги в разведении скота.

Уже этот краткий обзор некоторых

областей Европы неолитического вре-

Ранненеолитические предметы IV тысячелетия до н. э. (из

мени (V—IV тысячелетия) позволяет

стоянки Игрень 8 на левом берегу Днепра и Мариупольского

сделать один весьма важный вывод.

могильника близ города Жданова):

Несмотря на большое сходство в про-

1 — привесок из кости; 2 — костяная подвеска; 3 — костяная фигур-

ка быка; 4,5 — части ожерелий из костяных пластинок-6—костяной

изводстве и добывании средств к су-

наконечник стрелы; 7, 10 — кремнёвые орудия; 8 — глиняный со-

ществованию, выделяются и своеоб-

суд; 9 — каменная булава.

разные черты при сравнительном изу-

чении форм орудии и глиняных сосу-

дов найденных в различных областях. Эти особенности в облике культуры иногда позволяют

сгруппировать памятники в пределах довольно ограниченных районов, как это сделано для

Волго-Окского междуречья, где выделен ряд неолитических культур.

Племена Средней Азии в период неолита в разных частях

Неолит

страны находились на различных ступенях культуры. Если в

в Средней Азии

южных районах нынешней Туркмении и Таджикистана еще в

V тысячелетии до н. э. возникли центры древнейшего земледелия, описанные ниже, то в

Приаралье начала складываться неолитическая

114

так называемая кельтеминарская культура в IV тысячелетии. Племена, создавшие' эту куль-

туру, занимались главным образом охотой и рыболовством и уже освоили:

изготовление глиняных сосудов. В технике формовки посуды и её орнаментации имеются

признаки влияния южной керамики. Стоянки были разнообразны. Исследователь одной из

них (Джанбас-Кала IV) С. П. Толстов считает, что жилищем там служил огромный шалаш, в

котором обитало у своих очагов несколько родственных друг другу семейных групп, состав-

лявших родовую общину.

На Урале и к востоку от него также открыты в настоящее;

Неолит

время ранние неолитические памятники IV тысячелетия до

в Северной Азии

н. э. Они также принадлежали племенам охотников и рыболо-

вов, только что начинавшим вырабатывать глиняную посуду. Особенно хорошо изучен не-

олит в Сибири, где на Алтае, по среднему течению Енисея, по Ангаре и в Прибайкалье от-

крыты многочисленные стоянки и кладбища древних обитателей таёжных областей этой час-

ти Северной Азии.

Удалось выяснить, что в V тысячелетии до н. э. здесь жили племена, применявшие на охо-

те лук и стрелы. Однако эти древнейшие обитатели Сибири ещё не знали ни изготовления

шлифованных каменных орудий, ни глиняной посуды. Наивысшим достижением в изготов-

лении орудий оставалась вкладышевая техника, возникшая здесь ещё в период палеолита.

По-прежнему изготовлялись копья и кинжалы из костяных пластин, в которые вставлялись

острые кремнёвые пластинки — вкладыши.

Только в IV тысячелетии до н. э. в Прибайкалье произошли важные изменения в жизни

местных племён. Прежде всего следует отметить в это время широкое применение шлифова-

ния камня. Это позволило создать крупные острые каменные топоры—незаменимое орудие

неолитического таёжного охотника. На этом же этапе? возникло гончарное дело. Первые со-

суды изготавливались в мягких формах, сделанных из обрывков сетей, связывавшихся в ко-

нические мешочки. Изнутри эти мешочки обмазывали глиной. Так получались конические

или яйцевидные сосуды. Когда их обжигали, сетка сгорала, но её отпечаток на наружной по-

верхности сосуда оставался, придавая этой древнейшей посуде Сибири характерный «сетча-

тый» облик. Эти отпечатки сетки позволяют сделать ещё одно заключение. Умея плести сет-

ки для изготовления горшков, древние прибайкальцы, несомненно, знали и настоящие рыбо-

ловные сети. О том, что обитатели Сибири перешли в IV тысячелетии до. н. э. к рыболовству

при помощи сетей, свидетельствуют также и каменные грузила, находимые обычно на сто-

янках. Это способствовало некоторому изменению условий жизни населения, появилась

возможность создавать обильные запасы рыбы. Люди стали жить более оседло, на опреде-

лённых участках реки, где находились их тони, к которым примыкали их охотничьи угодья.

По сути дела уже тогда складывалась та охотничье-рыболовческая культура, которая затем

на долгие тысячелетия осталась характерной для ряда народов Сибири и Дальнего Востока.

Медленные изменения в производстве не смогли привести к коренным переменам в соци-

альных отношениях. Это позволило русским исследователям Сибири, посетившим ее в XVIII

и первой половине XIX в.', наблюдать, особенно на севере ее и на Дальнем Востоке — на

Чукотке, на Камчатке, в Приморье и на Охотском побережье, - пережитки весьма древних

форм жизни; перед исследователями представали неолитические формы хозяйства и быта,

древние нормы первобытно-общинного строя, родовое устройство и племенная организация.

4. Древнейшие земледельческие племена

Первыми от охоты и рыболовства к скотоводству и от собирательства к земледелию еще в

конце мезолита перешли племена, заселявшие плодородные области Месопотамии, долину

Нила, Палестину, Иран и юг Средней Азии.

115

Именно в этих странах, располагающихся одна вслед за другой, как звенья одной цепи,

раньше всего, уже в VI—V тысячелетиях до н. э., возникли новые формы хозяйства и куль-

туры. Здесь поднялись затем древнейшие цивилизации мира и уже в IV—III тысячелетиях до

н. э. кончился каменный век. В период неолита возникают очаги земледельческой культуры

и новых форм жизни также в Китае и Индии.

Очень древние следы земледельческой культуры, относящие-

Натуфийская

ся, вероятно, к VII—VI тысячелетию до н. э., обнаружены в

культура

настоящее время там же, где найдены остатки кармельских

неандертальцев — в Палестине.

В одной из хорошо известных нам пещер на горе Кармел, в гроте Эль-Вад, над слоями,

содержавшими остатки культуры верхнего палеолита, оказался слой, заполненный кремнё-

выми изделиями костями животных. Здесь же сохранились и погребения, дополняющие об-

щую картину образа жизни обитателей. Каменные орудия имели еще чисто мезолитический

характер; среди них преобладают настоящие мик-

ролиты, особенно сегментовидной формы; они

найдены в количестве 7 тысяч и составляют более

половины всех оказавшихся здесь изделий. Эта

культура получила название натуфийской. Племе-

на, создавшие эту культуру, условно названы на-

туфийцами.

Архаическим был и внешний облик на-

туфийцев, поразительно напоминавший ориньяк-

ских людей Южной Европы, какими они выгляде-

ли, судя но находкам в ментонских пещерах. По

данным погребений в гроте Эль-Вад, натуфийцы

носили головные уборы, щедро унизанные укра-

шениями из трубчатых раковин-денталий, в виде

веера или диадемы. На шее у них были замыслова-

тые ожерелья из взаимно чередующихся раковин и

попарно расположенных клыков оленя. Полоски

из раковин украшали и одежду натуфийцев.

У них существовало своеобразное искусство, во

многом напоминающее искусство периодов

ориньяка и мадлена. Не ограничиваясь простым

Скульптурные изображения человека (1), коз-

геометрическим узором из врезанных линий, нату-

ленка (2), лежащей лани (3).

1, 2 — из пещеры Эль-Вал, на горе Кармел, 3 — из

фийцы оформили, например, рукоять одного кос-

пещеры эз-Зуттина.

тяного орудия точно так же, как это делали палео-

литические люди в Европе. Из этой рукояти как бы

вырастает фигура козлёнка, поднявшего вверх голову. Есть и образцы круглой скульптуры.

Из куска кальцита натуфийский «скульптор» уверенной рукой вырезал, например, голову

человека с низким лбом, резко очерченным ртом и большими миндалевидными глазами.

Всему архаическому характеру этой культуры в полной мере соответствует тот факт, что в

натуфийских слоях оказались кости только диких животных, в первую очередь газели, а за-

тем благородного оленя, косули, дикой лошади, осла быков. Единственным домашним жи-

вотным здесь всё ещё была собака.

Однако на этом древнем фоне с особой силой выступают совершенно новые черты куль-

туры натуфийцев, признаки, принципиально иного хозяйства и образа

116

жизни. Среди характерных для мезолита каменных пластин в пещере оказалось более тысячи

пластин необычного для мезолита тина. Они имели ретушированные, иногда зубчатые края,

зашлифованные вдоль лезвия. Такие пластины составляют всюду обычную принадлежность

каменного инвентаря древнейших земледельческих культур. Они, несомненно, служили

вкладными лезвиями первобытных серпов. В натуфийских слоях пещеры Эль-Вад такие лез-

вия оказались в ряде случаев даже в костяных рукоятках. Кроме того, здесь найдены костя-

ные мотыжки, а также специальные орудия для дробления зерна в виде базальтовых постов и

таких же каменных ступок. Не ограничиваясь этим, обитатели пещеры выдолбили у самого

входа в неё глубокие круглые ямки в скало, которые служили в качестве приспособлений для

размола зёрен.

Высказывалось мнение, что, несмотря на столь важное место, которое в жизни натуфий-

цев принадлежало хлебным злакам и пище из зёрен этих растений, они еще не дошли до на-

меренного посева и не умели обрабатывать землю, ограничиваясь, таким образом, лишь со-

биранием естественного урожая, подготовленного для них самой природой. Независимо от

того, были ли натуфийцы хотя и примитивными, но уже настоящими земледельцами, что

наиболее вероятно, или они ещё не переступили порога земледельческого хозяйства в собст-

венном смысле этого слова, такое переходное состояние от собирательства к земледелию

вполне возможно. По крайней мере, высокоразвитое собирательское доземледельческое хо-

зяйство хорошо известно нам по этнографическим данным.

Было бы неправильно думать, что натуфийцы были единственными на земном шаре зем-

ледельцами позднего мезолита и раннего неолита. Примерно в то же время земледелие воз-

никает и в других районах.

В Египте в период раннего неолита климат был значительно

Первые земледельцы

более влажным и прохладным, чем теперь. Окружавшие

в долине Нила

Нильскую долину обширные пространства не являлись ещё

такой безотрадной пустыней, как в настоящее время. Пустынные источники имели больше

воды, озёра были шире и глубже, чем теперь. Там, где сейчас видны только опалённые солн-

цем пространства и пески, овеваемые знойными ветрами пустыни, произрастала трава, а

мостами даже кустарники. Здесь водились дикие ослы, антилопы, газели и жирафы. За тра-

воядными обитателями стопой и пустынь следовали хищники — лев и леопард.

В безводных ныне ущельях — вади, прорезающих возвышенности берега Нила, струилась

вода, по крайней мере весной, и росли высокие стройные деревья. Сам Нил был шире и пол-

новоднее. Он изобиловал рыбой. На его берегах, в густых зарослях прибрежных лесов и кус-

тарников, среди стеблей папируса гнездились птицы, водились многочисленные животные, в

том числе антилопы, дикие свиньи, слоны. Неудивительно, что в долину Нила из окружав-

ших её областей постоянно спускались группы бродячих охотников, оставлявшие на его бе-

регах свои каменные изделия. Но они приходили сюда и снова уходили обратно, так как в

долине Нила было слишком сыро. Кругом же расстилались безграничные пространства, где

всюду била ключом своеобразная жизнь степей и пустынь, где охотник мог найти добычу.

По-настоящему человек начал заселять долину Нила только в то время, когда он уже в

полной мере овладел неолитической техникой и начал переходить к разведению домашних

животных и культурных растений. Начало этого процесса теряется, должно быть, в VI тыся-

челетии до н. э. Во всяком случае, в конце VI и в V тысячелетии на берегах Нила уже жили

древние земледельцы, заложившие ту основу, на которой со временем выросла цивилизация

древнего Египта.

В Верхнем (Южном) Египте первыми земледельцами были люди бадарийской культуры,

получившей название по современному городу, в районе которого были раскопаны много-

численные погребения этого времени. В том же районе на террасовидном уступе Хаммамат

было исследовано поселение, нижний слой которого

117

(так называемая тасийская культура) был перекрыт сверху более поздними, но тоже неоли-

тическими отложениями культуры, обозначаемой как собственно бадарийская.

Древние бадарийцы выбрали место для своего поселения вдали от Нила, на выдавшемся в

его низменную долину высоком уступе, должно быть потому, что внизу было ещё очень

влажно; кроме того, они, вероятно, стремились жить подальше от ежегодных разливов Нила

и диких животных, заселявших густые заросли по берегам реки.

Бадарийцы были ещё в полной мере людьми каменного века; их культура соответствует

неолиту в его наиболее развитом виде. Они имели превосходные шлифованные топоры из

различных пород камня, пользовались луком и стрелами, искусно выделывали глиняные со-

суды. Охота занимала по-прежнему важное место в их хозяйственной жизни. Они с успехом

занимались и рыбной ловлей. В их могилах найдены не только превосходно сделанные

кремнёвые наконечники стрел типичной неолитической формы, но также и деревянный бу-

меранг, заботливо украшенный орнаментом из ямок, — древнейший в мире образец этого

простого и хитроумного метательного оружия.

Но уже не эти древние занятия определяли жизнь неолитических обитателей долины Ни-

ла. Вместе с запасом кремнёвых «пилок» при раскопках в Бадари была найдена мякина, в

другом случае в кухонном горшке оказалась шелуха от зёрен. Землю обрабатывали камен-

ными мотыгами. Не исключено, что сеяли бадарийцы и без предварительной обработки поч-

вы — прямо во влажный ил, остававшийся на берегу после очередного разлива Нила. Бросив

зёрна в сырую илистуюпочву, люди возвращались затем осенью к посевам только для того,

чтобы собрать урожай. Хлеб как полагают исследователи, не жали, а просто выдёргивали из

земли пучками. Впрочем, многочисленные кремнёвые «пилы» с зубчатыми лезвиями, обыч-

ные в бадарийских могилах, скорее всего служили именно вкладными лезвиями для серпов.

Из зёрен пекли хлеб, остатки которого встречаются в могилах, а также варили кашу. Кашу

черпали из сосудов ложками. Такие ложки, вырезанные из слоновой кости, ручки которых

обычно украшались скульптурными головками, висели на поясе бадарийцев. Земледелие до-

полнялось скотоводством. Разводились стада крупного рогатого скота; имелись домашние

овцы и козы.

Бадарийцы ещё не умели выделывать сырцовый кирпич и строить прочные дома. Жили-

щами для них служили жалкие шалаши или, в лучшем случае, хижины из прутьев, обмазан-

ных глиной. Но бадарийцы уже достигли сравнительно высокого уровня в различных произ-

водствах: в обработке кремня, дерева и кости, в изготовлении одежды, украшений и домаш-

ней утвари, в ткачестве, в изготовлении корзин и цыновок. Со временем положено было на-

чало и обработке металла, о чём свидетельствует единственное медное шило, оказавшееся в

одной из могил вместе с другими вещами культуры Бадари.

Особенно развито было керамическое производство. Выделывались глиняные сосуды раз-

личного вида. Некоторые сосуды были ещё довольно примитивны, в их глиняную массу

примешивались трава и толчёные раковины. Но рядом с такой примитивной кухонной посу-

дой встречаются сосуды совершенно иного вида, отличающиеся необыкновенно тонкими

стенками. Таковы, например, широкие низкие чаши с выпуклым или плоским дном, горшки

полусферической и полуяйцевидной формы, резко суживающиеся вверху, сосуды цилиндри-

ческого вида, большие горшки в виде корчаг, фляги в виде бутылок с узким горлом, баклаги

с боковыми ушками. Среди всех этих сосудов особенно выделяются изящные кубки, напо-

минающие по своей форме широко раскрытую чашечку тюльпана и украшенные тончайшим

геометрическим орнаментом в виде резных треугольников и параллельных линий, инкрусти-

рованных белой пастой, выделяющейся на чёрном фоне сосуда. Кроме глиняных

118

выделывались сосуды из слоновой кости, а также каменные сосуды, в том числе даже из

твёрдого базальта.

У древних земледельцев Верхнего Египта в бадарийское время существовали уже доста-

точно широкие связи с населением других стран, откуда они получали материал для наибо-

лее высоко ценившихся украшений и различные виды сырья для своих изделий. Твёрдый

базальт для изготовления каменных сосудов доставлялся из областей, расположенных около

Каира, в пустыне по обе стороны от долины Нила, и из Сипая. Слоновая кость, всего вероят-

нее, шла с юга; раковины — с побережья Красного моря, бирюза, малахит, а позднее и медь

— с Синайского полуострова.

Обмен с перечисленными областями, в результате которого население Верхнего Египта

получало эти ценные материалы, был одним из условий, содействовавших ускоренному рос-

ту культуры и техники. Ещё более важное значение имели эти связи для развития скотовод-

ства. Как полагают зоологи, ни овцы, ни козы не могли быть одомашнены в Северной Афри-

ки, так как здесь не было диких предков этих животных. Они происходят из Азии, и знаком-

ство с ними было результатом культурных связей с азиатскими странами.

При всём том обмен и культурные связи не могли ещё сколько-нибудь заметно сказаться

на внутренней жизни бадарийцев, на их общественном строе. Среди многочисленных бада-

рийских могил нет ни одной, которая настолько резко выделялась бы по своему устройству и

ассортименту погребальных вещей, чтобы в ней можно было видеть захоронение вождя или

представителя знати. Обращает на себя внимание такой любопытный факт: в одной части

бадарийского кладбища лежали только мужчины, тогда как в других его частях были захо-

ронены и мужчины и женщины. Весьма вероятно, что в таком распределении могил нашло

своё выражение характерное для родового строя противопоставление женатых мужчин не-

женатым, обычно жившим своей обособленной жизнью.

Яркий и богатый материал бадарийского кладбища позволяет с большой наглядностью

представить образ жизни, искусство и верования бадарийцев. Одевались бадарийцы в одеж-

ду из шкур и тканей. Одежда дополнялась украшениями из бус. Часто отдельные крупные

бусы висели у мужчин на шее, руках и ногах, но столь же излюбленными были целью связки

бус, обвивавшие талию. Женщины и дети носили ожерелья, пояса и повязки из бус и рако-

вин. Как мужчины, так и женщины носили на руках и ногах кольца и браслеты из слоновой

кости. Как у многих современных племён Африки, у бадарийцев применялись особью за-

тычки-втулки в ушах и в носу. У бадарийцев принято было обводить глаза полосами яркозе-

лёной краски. Материалом для этого служил малахит, растиравшийся в порошок на специ-

альных каменных палетках и смешивавшийся затем с касторовым маслом. Большое внима-

ние уделялось причёске. Мужчины имели длинные волосы. Женщины заплетали косы и но-

сили вьющиеся локоны. Украшением причёски служили втыкавшиеся в неё сверху красивые

гребни из слоновой кости.

Бадарийцы положили начало хорошо разработанной орнаментике, пышно развивавшейся

в Египте последующего времени. Их мастера искусно украшали свои бытовые изделия из

слоновой кости головками животных. Наряду с условно трактованными женскими изобра-

жениями в могилах обнаружены и такие статуэтки, в которых достаточно живо и точно пе-

реданы формы женского тела. Эти женские скульптурные изображения наглядно раскрыва-

ют характерный для древнейших земледельцев круг представлений, связанных с культом

плодородия и женского начала. Одна такая статуэтка сделана из глины и окрашена в крас-

ный цвет, другая вырезана из слоновой кости. Обе они изображают обнажённые фигуры

женщин, матерей и кормилиц. По-прежнему был широко развит культ животных, но уже в

новой форме, с иным, чем прежде, содержанием. Рядом с культом диких животных, имев-

шим тотемический характер, появляется почитание домашних животных, в

119

первую очередь коровы, а также собаки, овцы и козы. Своих умерших бадарийцы клали в

могилу в позе спящего человека в скорченном положении, лежащим на боку, головой на вос-

ток. Рядом с умершим клали необходимые для «будущей жизни» личные вещи, домашнюю

утварь и пищу.

Бадарийцы не были единственными в Египте и в соседних с ним областях древнейшими

земледельцами. Родственные им по культуре и общему уровню развития неолитические

племена жили в V—IV тысячелетиях до н. э. и выше по течению Нила.

Такие же земледельцы каменного века обитали также в Фаюмской котловине, на берегу

позже высохшего озера. Основой их техники были орудия из камня и кости. Они также об-

рабатывали камень и кость типично неолитическими приёмами, выделывая шлифованные

каменные топоры, двусторонне ретушированные наконечники стрел из кремня, в том числе с

черешком для насадки на древко. У них были в ходу дисковидные палицы, бумеранги, кос-

тяные гарпуны и другие изделия, служившие для охоты и рыбной ловли.

Глиняные сосуды были сходны с сосудами бадарийцев, но значительно грубее, проще их

по форме и орнаменту. Как и бадарийцы, люди неолитического Фаюма носили украшения в

виде дисковидных бус, вырезанных из скорлупы яиц страуса; особенно большую цену в их

глазах имели, должно быть, блестящие раковины, добытые в Индийском океане, Средизем-

ном и Красном морях, а также бусы из амазонита, добывавшегося в Центральной Сахаре и в

Восточной пустыне.

Наряду с охотой и рыболовством жители Фаюмского оазиса, подобно бадарийцам, зани-

мались разведением скота и земледелием. Они сеяли просо и пшеницу. Как и для бадарий-

цев, земледелие было для них основой существования. Хлеб они жали деревянными серпами

с вкладными кремнёвыми лезвиями из ножевидных пластин; собранное зерно хранили в

больших ямах, выложенных травой и цыновками. Зерно на каменных зернотёрках растирали

затем в муку и крупу. Домашний скот их состоял из коров, овец, коз и спиной.

В западной части Нильской дельты, в двух километрах западнее Розеттского рукава Нила,

в Меримде Бени-Саламе, было также обнаружено неолитическое земледельческое поселе-

ние. Поселение это существовало длительное время и занимало площадь около 30 га. В нём

находились жилища двух типов. Часть жилищ имела в плане овальные очертания. Вокруг

основания жилищ стояли столбы, прикрытые тростниковыми цыновками, возможно обма-

занными глиной или илом и заменявшими стены. Такие же цыновки покрывали жилища

сверху и служили им крышей. В глинобитном полу иногда имелся глиняный сосуд, должно

быть предназначенный для хранения воды. Поблизости от хижины находился очаг, на кото-

ром варилась пища. Жилища эти отличались небольшими размерами, площадь их не превы-

шала 3—4 кв. м; очевидно, они служили убежищем только на время сна и плохой погоды.

Существовали и более обширные жилища, стены которых точно так же были устроены из

плетёнок, вероятно обмазанных глиной, а иногда выложенные из комков глины или ила.

Эти постройки располагались в определённом порядке, на некотором расстоянии друг от

друга, рядами, образуя как бы улицы. Это было, следовательно, уже не простое стойбище, не

сезонный посёлок бродячих племён, а своего рода деревня, постоянный посёлок оседлых

земледельцев.

Жители поселения в Бени-Саламе выделывали многочисленные кремнёвые орудия в виде

ножевидных пластин, наконечников стрел, дротиков, пилообразных лезвий для серпов. У

них были шлифованные топоры, палицы, кинжалы. Они изготовляли также различные кос-

тяные орудия в виде игл, шильев, лопаточек, гарпунов. Глиняные сосуды были довольно

разнообразными по форме, но значительно грубее, чем у бадарийцев.

Неолитические обитатели поселения в Бени-Саламе, как и другие их современники в

Египте, имели тех же домашних животных и занимались земледелием,

120

сеяли пшеницу-двузернянку. Около их жилища уцелели каменные зернотёрки обычного ти-

па. Раскопками обнаружены также утрамбованные площадки, где производилось обмолачи-

вание хлеба, зернохранилища, сначала в виде корзин, обмазанных глиной, простых ям, вы-

копанных в песке, а затем в виде больших глиняных сосудов.

О мировоззрении обитателей земледельческого посёлка в Бени-Саламе дают представле-

ние их погребения. Они хоронили своих женщин в самом посёлке, причём внутри жилищ.

Женщина и после смерти, таким образом, оставалась связанной с жилищем и его домочад-

цами.

Как полагают некоторые исследователи, отсутствие в погребениях сосудов для пищи объ-

ясняется тем, что душа умершего сородича должна была, но верованиям людей того време-

ни, питаться вместе с живыми у своего домашнего очага.

Все это — черты, характерные для мировоззрения людей периода господства материнско-

го рода, который, очевидно, по-прежнему существовал тогда в долине Нила.

Таким образом, ещё в неолитическое время, когда металл был

Историческое значение

совершенно неизвестен или не играл ещё существенной роли

возникновения

в технике и в жизни человека, на обширных пространствах

земледелия

долины Нила и соседних с ним оазисах возникают первые

в Нильской долине

очаги земледелия и скотоводства. Складывается новая куль-

тура, достигающая наибольшего расцвета у земледельцев Бадари. Сквозь резко выраженные

в ней черты первобытности уже проступают многие характерные черты жизни и культуры

позднейших египтян — создателей одной из величайших и своеобразнейших культур древ-

ности.

В последующий период продолжает развиваться техника обработки кремня. Большие

клинки, оформленные отжимной ретушью, становятся настолько совершенными по технике

оформления, что в полной мере соответствуют своим художественно выполненным руко-

ятям из золота и слоновой кости. Рядом с каменными изделиями, всё ещё составлявшими ос-

новной производственный инвентарь египетских земледельцев, все чаще и чаще появляются

металлические орудия труда и такое же оружие.

Неизмеримо разрастается и обогащается материальная культура в целом. Крепнет и рас-

ширяется обмен. Усложняются общественные отношения. Намечается путь от изолирован-

ных родовых общин к первым территориально-племенным объединениям.

Зачатки новой культуры, выраставшей из мезолита, обнару-

Возникновение

живаются также и в других местах — в Иране и в Средней

земледелия

Азии.

в Южном Прикаспии

На протяжении многих веков в пещере Гар-и Камарбанд (в

районе Бехшехра, недалеко от южного берега Каспийского моря) жили мезолитические

охотники, которые согласно результатам анализа органических остатков новым углеродным

методом1 впервые пришли сюда около 11 тыс. лет тому назад. Вблизи пещеры в те далёкие

времена росли леса, а рядом простиралась степь. Вдоль берега моря были болота. Мезолити-

ческие охотники убивали диких быков крупной породы, кости которых найдены в особенно

большом количестве, оленей, газелей, а также диких баранов и козлов. На берегу моря они

охотились на тюленей и птиц. Основным охотничьим оружием их был лук. Стрелы снабжа-

лись каменными наконечниками в виде микролитов геометрической формы.

1 Углеродный метод определения возраста археологических остатков основан на радиоактивном превраще-

нии изотопа углерода с атомным весом 14 (RC-14), который содержится в тканях живого существа. После гибе-

ли растения этот углерод постепенно превращается в азот; установив долю превратившегося углерода, можно

определить возраст данного археологического остатка. За 5560 лет остаётся половина RC-14.

121

В мезолитических слоях пещеры найдено много рогов газели. Концы их оббиты затупле-

ны и имеют шрамы, показывающие, что эти рога служили наконечниками примитивных мо-

тыг или кирок, употреблявшихся, скорее всего, для выкапывания съедобных корней дико-

растущих растений.

Керамика и шлифованные орудия ещё не были известны. Единственным домашним жи-

вотным была в то время собака.

На том же уровне культуры находились племена туркменистанской части Прикаспия, ос-

тавившие следы своего пребывания в нижних слоях пещер у Красноводска (Кайлю, Джебел)

и Небит-Дага (гроты Дам-Дам-Чешме I и II).

В VI—V тысячелетиях до н. э. в жизни прикаспийских племен происходят существенные

перемены. Начинается неолитическое время. Появляются первые глиняные сосуды с острым

дном, сначала ещё очень плохо сделанные и слабо обожжённые, рыхлые, легко рассыпаю-

щиеся от длительного лежания в земле.

Постепенно исчезают миниатюрные кремнёвые изделия геометрических форм. Обнару-

живаются первые шлифованные топоры, в том числе из привозного камня _ жадеита. Неоли-

тические жители пещеры Гар-и Камарбанд по-прежнему занимались охотой, но у них уже

имелись домашние животные — овцы и козы, а также, по-видимому, коровы и свиньи. О за-

чатках земледелия говорят кремнёвые пластины, служившие вкладными лезвиями для сер-

пов; появляются также и зернотёрки.

В полном расцвете земледельческая культура неолитических

Древнейшее

обитателей Ирана представлена находками из поселения рас-

земледелие

копанного в районе древнего Персеполя. Земледельцы неоли-

в Южном Иране

та поселились здесь на плодородной равнине вблизи

склонов гор, около речки с чистой пресной водой, которую легко и удобно было исполь-

зовать для орошения полей. В течение многих поколений они жили на однажды избранном

месте, в постоянных жилищах, выстроенных из плотно сбитой глины, смешанной с мякиной.

Жилища состояли из нескольких небольших по размеру прямоугольных в плане комнат.

Двери их были узкими и низкими, не выше 1 м. Стоны уцелели не менее чем на одну треть

своей первоначальной высоты и местами сохранили ещё следы окраски пятнами и полосами

красного и жёлтого цвета.

Жизнь в этом посёлке прекратилась внезапно, скорее всего вследствие нападения врагов.

Целые, совершенно неповреждённые сосуды местами остались вкопанными в земляной пол

и поддерживались камнями или крупными черепками. В одном из сосудов с запасами уцеле-

ли остатки пищи—рыбьи кости; в других находились кости животных; некоторые сосуды

содержали раковины, кремнёвые орудия и другие вещи — вплоть до предметов религиозно-

го культа.

При жилищах имелись особые небольшие помещения—кладовые, в которых уцелели со-

суды с запасами. Обычно сосуды эти были такого большого размера, что их уже нельзя было

вынуть через имеющиеся проёмы; они были навсегда помешены сюда в момент сооружения

хранилищ. Внутри жилищ сохранились также обогревавшие их очаги и специальные ямы, в

которых разводился огонь для приготовления пищи. Вне жилищ находились, кроме того, пе-

чи, предназначенные для общего пользования жителей поселения. Они служили для обжига

глиняной посуды и для выпечки хлеба.

Судя по находкам в жилищах неолитического Персеполя, их обитатели ещё не знали при-

менения металла. Основным материалом для изготовления орудий труда служил кремень, из

которого выделывались пластинки-ножи, проколки, свёрла, скребки; изредка употреблялся

обсидиан. На некоторых пластинках уцелели остатки битума, которым они прикреплялись к

деревянным рукоятям. Встречаются также шлифованные изделия из камня в виде палиц

грушевидной формы. Существовало достаточно развитое ткачество, о чём свидетельствуют

отпечатки тканей на затычках для сосудов и грузила для веретён. Широко распространено

было изготовление цыновок.

122

Особенно высокого уровня достигло гончарное дело. Кухонная посуда была, правда, до-

вольно грубой. Горшки для приготовления пищи имели простую форму и были кирпично-

красного цвета. Но совершенно иначе выглядела нарядная и разнообразная по формам, тща-

тельно обожжённая расписная посуда из специально приготовленной глины, после обжига

имевшая светложёлтый цвет. Стенки расписных сосудов иногда были настолько тонкими,

что их можно сравнить со скорлупой яиц страуса. Сосуды эти служили для хранения зерна,

масла, быть может, воды.

Большое разнообразие форм глиняных сосудов ука-

зывает на усложнение хозяйственно-бытовых нужд не-

олитических земледельцев Ирана того времени, на рост

культурных потребностей по сравнению с их более

древними предшественниками.

Ещё ярче об этом свидетельствуют росписи на сосу-

дах — основная известная нам форма творческой дея-

тельности древнеземледельческих племён в области

искусства. Расписные сосуды из Персеполя характери-

зуются необыкновенным по разнообразию богатством

узора, орнаментальных элементов и композиционной

изобретательностью. В своей основе орнаментика Пер-

сеполя имеет чисто геометрический характер.

Вместе с тем мастера древнего Персеполя вовсе не

ограничивались в орнаментально-декоративном твор-

честве невиданным прежде изобилием и богатством

геометрических форм. С, такой же композиционной

смелостью они использовали для украшения сосудов

сюжеты, заимствованные из животного и растительно-

го мира, из окружающей человека природы. Таковы,

например, широкие крутые завитки — волюты, изо-

бражавшие рога горного козла или дикого барана —

муфлона, или волнистые линии — змеи, ветви и листья

Материалы раскопок неолитического по-

растений. Встречаются, наконец, обычно схематиче-

селения у Персеполя:

женская статуэтка, кремнёвые наконечники

ские, но иногда и довольно реалистически выполнен-

стрел, печать, рисунки на глиняных сосудах.

ные целые фигуры животных, преимущественно гор-

ного козла, а также человека и птиц, в том числе орла, представленного в характерной ге-

ральдической позе — с распростертыми крыльями и обращенной в сторону головой.

В жилищах Персеполя встречаются и скульптурные изображения животных (в большин-

стве быков и овец) и птиц. Возможно, они служили детскими игрушками. Человеческие фи-

гурки, появляющиеся в верхних слоях поселения, изображают преимущественно женщин.

Скульптурные изображения и росписи на сосудах раскрывают и некоторые характерные

черты мифологии древнейших обитателей Персеполя. Судя по обилию кругов, крестов, розе-

ток и тому подобных символов, в центре религиозных верований находился образ солнечно-

го божества. Рядом с солнечным символом стоят и другие, соответствующие важной роли в

жизни земледельцев — символ воды и вообще водной стихии. Культ животных и магия ско-

товодов, направленная на размножение стад

123

домашнего скота и защиту его от враждебных сил, нашли своё воплощение в изображениях

животных.

Характерный для первобытно-общинного строя при господстве материнского рода культ

плодородия и женского начала нашёл выражение в женских статуэтках, которые, вероятнее

всего, изображают божество домашнего очага и покровительницу семьи, заботящуюся о

продолжении рода. Те же представления о богине-матери отражены, вероятно, и в странных

росписях на керамике, изображающих стилизованную человеческую фигуру, которая сидит

на корточках, подняв руки вверх — в обычной для Востока позе рожающей женщины.

Раскопки в Персеполе дают представление и о том уровне общественного развития, кото-

рого достигли обитатели этого поселения к концу его существования. Достаточно одного

взгляда на жилища неолитического Персеполя, чтобы увидеть в них нечто целое и нераз-

дельное. Они являются составными частями большого общинного дома, заселённого одной

родовой общиной, объединённой нерасторжимыми кровными узами и общностью экономи-

ческих интересов.

Однако вряд ли было бы правильным в этом случае переоценивать силу первобытной

экономической общности. Действительное положение вещей раскрывается находками печа-

тей, вырезанных из мягкого камня. Все печати покрыты резным геометрическим узором,

иногда довольно сложным и тонким по выполнению. Оттиски аналогичных печатей обнару-

жены и на кусках глины, которыми были когда-то закрыты отверстия глиняных сосудов в

хранилищах. При этом каждая такая печать обладает определёнными индивидуальными чер-

тами, показывающими, что она принадлежала конкретному владельцу или, вернее, конкрет-

ной семье, из совокупности которых состояла вся персепольская община. Это, по-видимому,

были большие строившиеся, быть может, уже на патриархальных началах семьи, всё ещё на-

ходившиеся в рамках родовой общины, но вставшие на путь экономического обособления и

развития частной собственности.

Сходный путь развития проходили в то же самое время, начи-

Древнейшие

ная с конца мезолита, древние племена Средней Азии. Одним

земледельцы

из самых замечательных памятников, показывающих, как из

в Средней Азии

мезолитической культуры охотников и собирателей на того

Средней Азии зарождается неолитическая культура первых земледельцев, является поселе-

ние у Джойтуна на южной окраине кара-кумских песков, в 40 км от Ашхабада, на бугре Чак-

мадаш-Бейик. Толща культурных отложений, образовавшихся вследствие длительного оби-

тания человека, достигает здесь 2 м. В ней оказалось не менее пяти залегающих друг над

другом глинобитных полов. Найдено было также значительное количество мелких кремнё-

вых изделий, в том числе пластинок с ретушью, скребков, проколок и миниатюрных трапе-

ций. Имеются также подвески из морских раковин, доставленные из районов, прилегавших к

Каспийскому морю, где обитали охотничье-рыболовческие племена, оставившие следы сво-

его пребывания в ранненеолитических слоях пещер Кайлю, Джебел и Дам-Дам-Чешме.

Вместе с каменными изделиями ранненеолитического типа обнаружены столь же много-

численные обломки плоскодонных сосудов, вылепленных без гончарного круга и покрытых

простейшим расписным узором в виде параллельных линий. Это — древнейшая в Средней

Азии расписная керамика, резко отличная по форме и орнаментации от остродонных и круг-

лодонных сосудов племён охотников и рыболовов.

Вместе с черепками расписных сосудов в Джойтуне найдены обломки зернотёрок, свиде-

тельствующие о том, что земледелие, несомненно, сочетавшееся со скотоводством, было уже

важным занятием обитателей этого поселения. Прямым доказательством наличия земледель-

ческой культуры, и при этом достаточно высокого уровня развития, являются обнаруженные

в черепках сосудов отпечатки ячменя и мягкой среднеазиатской пшеницы. Следы этой куль-

туры обнаружены были также

124

и при раскопках в Новой Нисе и в Чопан-Депе (Туркмения), где найдена аналогичная джой-

тунской керамика, залегавшая вместе с такими же архаическими по технике изготовления

кремнёвыми изделиями.

Древнейшие следы новой земледельческой жизни обнаруже-

Первые земледельцы

ны и к северо-востоку от верховьев Тигра, в ближайшем со-

Северного Ирака

седстве с теми районами, где позже выросла вторая наряду с

Египтом древнейшая цивилизация, строились первые на земле города и возникали первые

государства.

Здесь, на территории нынешнего Северного Ирака, в предгорьях Южного Курдистана, в

близком соседстве друг от друга обнаружены три древних поселения, представляющие по-

следовательно сменявшиеся культурные этапы в развитии хозяйства и образа жизни древне-

го населения этой области.

Первое поселение, пещера Палегаура, было заселено типичными собирателями и охотни-

ками юга, не имевшими представления о разведении домашних животных и возделывании

растений. Эти люди находились на уровне мезолита. Они в совершенство овладели техникой

отщепления кремнёвых пластин от призматического нуклеуса, но не знали ещё даже зачат-

ков неолитических приёмов обработки камня и кости, не пользовались костяными орудиями.

Всё, что они оставили после себя в своём пещерном жилище, кроме костей диких животных,

— это нуклеусы призматического типа, пластины, служившие орудиями в необработанном

виде, а также изготовленные из таких пластин орудия мезолитического облика.

Тем наглядное становятся перемены в хозяйство II культуре у жителей следующего по

времени поселения Карим-Шахир (вероятно, VI тысячелетие до н. э.), обитатели которого

уже покончили с пещерной жизнью своих предшественников. Правда, при раскопках в Ка-

рим-Шахире не обнаружено определённых следов строений, но всё же о наличии жилищ, и

при этом достаточно многочисленных, свидетельствуют вымостки из камней, оставшиеся от

разрушенных стен и полов.

Эта черта принципиально нового уклада дополняется и усиливается другими признаками

неолитической культуры. Первый такой признак — наличие ещё грубых, но бесспорно не-

олитических по типу крупных орудий с шлифованными лезвиями, а также ряда других ка-

менных изделий, изготовленных характерной для неолита пунктирной или точечной техни-

кой. Второй признак неолита — наличие таких изделий, как шлифованные браслеты, укра-

шения из раковин и камня со сверлёными отверстиями для подвешивания, грубые скульпту-

ры из необожжённой ещё глины, костяные иглы и шилья; всё это говорит о значительном

обогащении культуры и росте потребностей жителей этого поселения по сравнению с их

предшественниками из Палегауры.

Обитатели Карим-Шахира ещё не умели, однако, выделывать глиняную посуду и не име-

ли типично неолитических наконечников стрел. В отличие от людей мезолита они тем не

менее имели в своём распоряжении домашних или полудомашних животных — овец и коз,

дававших им мясную пищу, шкуры и шерсть для изготовления одежды.

Среди множества каменных пластин и изделий микролитического облика обнаружены не-

сколько обломков зернотёрок, пестиков и ступок, а также кремнёвые лезвия для серпов. Если

правильно предположение, что ими срезали колосья дикорастущих злаков, а на зернотёрках

растирали добытые из них зёрна, то находки в Карим-Шахире свидетельствуют о развитом

собирательстве, непосредственно предшествующем земледелие.

Земледелие в совершенно отчётливом виде представлено находками в поселении в Ка-

ла'ат-Ярмо, датируемом V тысячелетием до н. э. (около 4750 г. до н. э.).

Жители поселения Кала'ат-Ярмо, так же как их предшественники из Карим-Шахира, со-

хранили в технике обработки камня традиции отдалённой старицы.

125

Материалы раскопок в Кала'ат-Ярмо:

1 — глиняные статуэтки; 2—серп с вкладным лезвием из кремнёвых пластин; 3 — кремнёвые пластины, нуклеус, скребки; 4

— костяные изделия; 5—зернотёрки; 6—булавы; 7, 11 — посуда; 8 — шлифованный топор; 9 — отпечаток цыновки; 10 —

остатки дома и очага. Справа внизу — диаграмма процентных соотношений найденных костей домашних животных.

126

Они по-прежнему выделывали по древним мезолитическим образцам миниатюрные тре-

угольники, проколки, резцы и скребки.

Широко и систематически использовались различные крупные и тяжёлые изделия из кам-

ня, изготовление которых требовало новых, неолитических приёмов в виде шлифования и

точечной ретуши. Это были топоры, молоты, а также каменные чаши, ступки, песты. Широ-

ко развилась обработка кости, из которой выделывались иглы, шилья, фигурно оформленные

булавки, бусы, кольца и даже ложки.

Жителям Кала'ат-Ярмо ещё не было известно искусство изготовления настоящих сосудов

из глины. Самое большее, чему они научились в деле использования глины как материала

для сосудов, было изготовление своеобразных «бассейнов» или чанов, сделанных следую-

щим образом: сначала в земле выкапывалась яма, затем её тщательно обмазывали глиной,

потом в яме разводили огонь и таким образом придавали её стенкам водонепроницаемость и

твёрдость.

Общее усложнение ассортимента каменных и костяных вещей, а также хозяйственного

инвентаря находилось в связи с глубокими изменениями в жизни обитателей "Кала'ат-Ярмо,

с характерным для них новым хозяйственным укладом. Это были уже типичные древние

земледельцы, весь уклад жизни, вся культура которых определялась земледельческим тру-

дом и скотоводством.

Характерно, что кости диких животных в Кала'ат-Ярмо составляют всего 5%, остальные

95% принадлежат домашним животным: козе, свинье, овце. Остатки культурных растений

представлены в находках из Кала'ат-Ярмо отпечатками зёрен в глине, из которой делались

стены жилища и основания очагов. Найдены также обугленные зёрна. Судя по ним, жители

Кала'ат-Ярмо сеяли двурядный ячмень и пшеницу двух видов — однозернянку и двузернян-

ку. Хлеб жали серпами с лезвиями из острых кремнёвых пластин.

Земледельческое хозяйство определило новый, иной, чем прежде, характер поселения.

Теперь это был уже не охотничий лагерь и не сезонное стойбище, а настоящая, правильно

построенная по единому плану деревня, в которой проживала одна родовая община. Обита-

тели Кала'ат-Ярмо строили дома правильной прямоугольной формы, со стонами из плотно

сбитой глины или, может быть, кирпича-сырца, иногда с фундаментом из камней. Внутри

домов, в самой их середине, помещались небольшие овальные печи. Все эти дома располага-

лись близко друг от друга, подобно клеткам одного большого организма — родовой общины,

основанной на общем труде и материнском строе.

Перемены в реальной жизни нашли своё закономерное отражение и в религиозных веро-

ваниях жителей поселения Кала'ат-Ярмо. В центре их верований находился культ плодоро-

дия земли и женского производящего начала. Об этом говорят статуэтки сидящих женщин,

изображающие богиню-мать. С культом богини-матери был, вероятно, неразрывно связан и

всюду сопровождающий его в позднейшие времена культ мужского божества растительно-

сти. В этих верованиях и культах имелось, конечно, много элементов, унаследованных от

предшествующих этапов развития религии. Образ женского божества имел свои истоки в

палеолитическом культе матерей-прародительпиц, земледельческие обряды культа плодоро-

дия растений выросли из охотничьих обрядов размножения зверей. Но в целом это были уже

новые религиозные представления, характерные для древних земледельцев.

Следующий этап в развитии земледельческих культур неоли-

Культуры

та Передней Азии (середина V тысячелетия до н. э.) обычно

Телль-Хассуна

называется по местонахождению Телль-Хассуна (вблизи Мо-

и Телль-Халафа

сула) «фазой Хассуна». Остатки культуры этого времени об-

наружены также южнее Киркука (Северный Ирак).

В это время последовательно развиваются все стороны жизни древнейших земледельцев

Передней Азии. Строятся дома со стенами из сбитой глины. Развивается гончарное дело.

Расширяются связи с соседними областями. Из района

127

Арарата поступает обсидиан, а из района Персидского залива — морские раковины. Особен-

ности керамики свидетельствуют о наличии связей с областью нынешней Сирии и с Малой

Азией.

Около 4100 г. до н. э. в поселении Телль-Хассун и в других аналогичных поселениях на-

чинается следующий этап, названный телль-халафским по поселению Телль-Халаф в верх-

ней, сирийской, части Месопотамии, у самой турецкой границы. Следы этой культуры и

близкой к ней культуры Самарры обнаружены на широком пространстве Передней Азии.

Культура древних земледельцев в целом становится значительно богаче и ярче, чем прежде,

производительные силы растут. Развивается и крепнет земледелие. Среди домашних живот-

ных по-прежнему встречаются овцы, козы, свиньи, но в это время имелся, очевидно, уже и

крупный рогатый скот. Появляются первые колёсные повозки, начинает применяться тягло-

вая сила животных.

Появляются круглые в плане строения, внутрь которых вёл широкий коридор. Были и

прямоугольные в плане дома. В строительстве начинает широко применяться кирпич-сырец.

Вместе с каменными изделиями прежних типов появляются первые предметы из меди в виде

небольших бус.

Особенно высокого расцвета достигает гончарное дело. Об этом свидетельствуют изящ-

ные и разнообразные по форме сосуды, украшенные строгим и вместе с тем богатым по со-

держанию расписным узором. Чаще всего встречается характерный узор в виде мальтийско-

го креста, а также стилизованные изображения бычьих голов. Имеются также стилизованные

фигуры лошадей и оленей.

Появление обжигательных печей, в которых температура доходила до 1 200° а также со-

вершенство форм и орнамента сосудов свидетельствуют, по-видимому, о выделении профес-

сиональных мастеров-горшечников. Другим характерным штрихом, свидетельствующим о

переменах в общественной жизни, являются, как и в поселении Персеполя, древнейшие пе-

чати, оттиски которых встречаются на глиняных кусках, служивших, вероятно, затычками

для сосудов с продуктами.

Первоначальное земледелие, таким образом, всего вероятнее

Возникновение

возникло сначала в зоне предгорий, где выпадает необходи-

искусственного

мое для примитивного земледелия количество дождей. Эта

орошения

дождевая влага могла быть использована человеком сначала

при посевах богарного типа, когда хлебные злаки развиваются почти в таких же условиях,

как дикорастущие растения, используемые собирателями. Большим шагом вперёд должно

было явиться орошение лиманного типа, когда запруженные воды горных ручьёв и рек в ве-

сеннее время пропитывали почву и затем снова спускались, а влажная земля использовалась

для посева. На следующем этапе орошение принимало постоянный и систематический ха-

рактер. Из постоянных каналов через примитивные головные сооружения вода отводилась

на поля и по мере надобности использовалась для орошения.

Это была уже строго целесообразная и высокопроизводительная по сравнению с более

древней система орошения, обеспечившая невиданные прежде перемены в жизни древней-

ших земледельческих обществ, позволившая им шагнуть далеко вперёд во всех областях

жизни и культуры, подняться ещё выше в своём общественном строе.

С таким ирригационным опытом они могли перейти к решению совершенно новых по

масштабам задач — к овладению водными ресурсами Нила и великих рек Азии, к созданию

на этой основе древнейших цивилизаций Востока.

Время господства древней культуры охотников, собирателей и рыболовов, таким образом,

во всемирно-историческом масштабе заканчивается. Человечество вступает на новый куль-

турно-исторический путь.

128

Существовавшая сотни тысяч лет древняя первобытная община явилась первой, формой

организации человеческого общества. За время её существования человек положил начало

прогрессу в области материальной и духовной культуры, расселился почти по всему земному

шару и освоил большую часть нашей планеты, пригодную для жизни. Это сталовозмож-

ным потому, что первобытные люди были объединены общественными связями, основой

которых были коллективный труд и общественная собственность на средства производ-

ства.

На этапе материнского рода в раз витии первобытной, общины рост общественных свя-

зей нашёл наиболее полное выражение в тесной сплоченности интересов её членов и их

единстве, рождённом коллективным трудом. В этом обществе отсутствовали угнетатели

и угнетённые, в нём не было приниженности человека по отношению к другому человеку —

господину и повелителю.

Несмотря на большие достижения человечества в период первобытно-общинного строя,

развитие общества в это время совершалось чрезвычайно медленными темпами; нередко на

протяжении жизни многих поколений не происходило сколько-нибудь значительных сдвигов.

В течение многих тысячелетий для родовых обществ и племенных объединений характерны

были неразвитое производство, чрезвычайно низкий уровень развития производительных

сил. В сознании первобытного человека большое место занимали фантастические пред-

ставления, отражавшие его бессилие в борьбе с природой.

Всё же, преодолевая огромные трудности, человечество двигалось по пути прогресса,

причём развитие производительных сил и общественных отношений происходило относи-

тельно быстрее, на каждой более высокой ступени первобытнообщинного способа произ-

водства. Период неолита характеризуется таким значительным ростом производитель-

ных сил, в результате которого старое родовое общество с материнским родом неизбежно

должно было уступить место новому, патриархально-родовому строю, а затем и классо-

вому обществу, что вскоре и произошло в ряде стран земного тара.

Однако уходящий мир первобытно-общинного строя еще долго продолжал сосущество-

вать рядом с новым, классовым, рабовладельческим общественным строем.

129

ЧАСТЬ

II

РАЗЛОЖЕНИЕ

ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННОГО

СТРОЯ

И ДРЕВНЕЙШИЕ

РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЕ ГОСУДАРСТВА

В ДОЛИНЕ НИЛА

И В ДВУРЕЧЬЕ

(IV-III ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ ДО Н.Э.)

132

О Б Щ И Е Ч Е Р Т Ы П Е Р И О Д А

В IV тысячелетии до н. э. произошли огромной важности изменения в уровне развития

производительных сил. Важнейшим изменением в области материальной культуры челове-

чества было освоение металлов, как материала для изготовления орудий труда. Коренные

изменения последовали и в общественном строе. В этот период возникает классовое общест-

во в долине Нила и в Двуречье.

Примерно в одно и то же время в различных местах Азии, Се-

Переход

веро-Восточной Африки и Европы человеку стали известны

к веку металла

такие металлы, как золото, медь, серебро, свинец, олово.

Наибольшее значение в хозяйственной жизни человечества сразу же приобрела медь, ко-

торая сначала без примесей, а затем в сплавах с другими металлами (чаще всего с оловом)

оставалась важнейшим металлом до того, как была освоена металлургия железа.

Первые изделия из металла, имевшие хозяйственное значение, были изготовлены челове-

ком из самородной меди. Медь по своей твердости уступает кремню, обсидиану и другим

породам камня, которыми пользовался человек для изготовления орудий труда в период ка-

менного века. Но она обладает и огромными преимуществами. Даже в холодном виде можно

ковкой изменять форму медного предмета; если же медь расплавить, то можно придать ей

такую форму, которую камню придать нельзя. Для того, чтобы сделать шлифованный ка-

менный топор, необходимо было затратить недели, а то и месяцы напряжённого труда; из

меди же его можно было сделать значительно быстрее и с большей лёгкостью. Сломанное

каменное орудие почти не поддавалось исправлению; медное же можно было переплавить.

Такие важнейшие для человека того времени предметы, сделанные из меди, как кинжалы,

топоры, наконечники копий, рыболовные крючки, иглы, деревообрабатывающие инструмен-

ты и

133

многие другие, оказывались несравненно более совершенными, чем сделанные из камня.

Кроме того, из меди можно изготовить такие предметы, которые из камня изготовить вообще

нельзя (трубы, проволоку, гвозди и т. д.).

Первоначальные способы добычи металлов из руды были весьма несовершенны— про-

стой обжиг руды на костре, затем нагревание её в смеси с древесным углем в примитивных

плавильных печах. Но первые шаги были сделаны, человек вступил в век металла, и это име-

ло огромные последствия в производстве, а затем и в общественной жизни человечества. Ис-

пользование самородных металлов известно человеку с VI—V тысячелетий до н. э. Но нача-

ло века металла следует считать с IV тысячелетия до н. э., когда в Передней Азии, Египте,

Индии и других странах была освоена выплавка меди из руд. Несовершенство тогдашней

металлургии, а также сравнительная редкость месторождений богатых руд, доступных лёг-

кой разработке, были причиной того, что медь ещё долго не могла вытеснить камень из сфе-

ры производства и он как материал для изготовления орудий труда продолжал играть весьма

важную роль. Период IV—III тысячелетий до н. э.— это период энеолита, т. е. медно-

каменного века 1.

В предшествующих главах было рассказано о том, как в кон-

Первое великое

це периода мезолита и во времена неолита в некоторых стра-

общественное

нах Азии и Африки начинает развиваться земледелие. В числе

разделение труда

первых очагов земледельческой культуры были районы Пале-

стины, Египта, Иранского нагорья, предгорные районы Ирака и южной части Средней Азии.

Земледелие было здесь вначале весьма примитивным. В этих знойных и сухих местах оно

было возможно только в предгорьях, где влажные ветры увеличивали количество осадков;

кое-где влагу давали тающие высокогорные снега. Здесь первые земледельцы использовали

воду горных ручьёв; запруживая их, они таким образом орошали свои поля. В V тысячелетии

до н. э. земледельческие очаги распространились широко по предгорным районам Западной

Азии (культуры Телль-Халафа и Самарры). Подобные же условия сложились затем и в неко-

торых наиболее благоприятных для земледелия районах Индии и Китая. Появляется и рас-

пространяется земледелие у неолитических племён Малой Азии, Балканского полуострова и

других средиземноморских стран. Несколько позже, но всё ещё в пределах неолита, возника-

ет земледелие в степной и лесостепной зонах Европы, а также у племён Кавказа. К концу III

тысячелетия земледелие было уже широко распространено во всех перечисленных районах.

Другие неолитические племена продолжали ещё в основном жить охотой и рыболовством,

отчасти и собирательством.

Наряду с земледелием всё большее значение начинает приобретать разведение одомаш-

ненных животных. В этот период разведение скота нередко давало больший эффект, чем мо-

тыжное земледелие и тем более охота. Там, где для этого имелись благоприятные условия, у

отдельных племён скотоводство становится основным видом производства, надёжнее обес-

печивавшим жизнь племени, чем охота. В некоторых случаях — особенно в степных облас-

тях — племена даже оставляют земледелие и постепенно переходят исключительно к ското-

водству. Это имело место, например, у некоторых племён, обитавших в южнорусских степях

в конце III и во II тысячелетии до н. э. Так из общей массы первобытных племён выделились

скотоводческие пастушеские племена — произошло первое великое общественное разделе-

ние труда.

Наиболее существенные изменения в IV—III тысячелетиях до н. э. происходят в жизни

племён субтропической зоны.

1 «Энеолит»—термин, образованный от латинского слова «энеус»—медный и греческого слова «литос»—

камень.

134

К V—IV тысячелетиям до н. э. многие племена названной

Южные скотоводческие

выше зоны имели кроме прирученных собак также скот: овец,

племена

коз, свиней, ослов, коров, различные виды антилоп. Скот раз-

водили и земледельческие племена, но для них это было подсобной отраслью производства.

В то же время ряд племён, ранее занимавшихся исключительно охотой, особенно в степных

полосах, со временем также перешёл к скотоводству, как к главному виду производства.

Поскольку скотоводство было делом преимущественно мужчин, отношения, характерные

для материнского рода, у скотоводческих племён всё более уступают место патриархальным

отношениям. У земледельческих племён пережитки материнского рода были значительно

более стойкими; общественное положение женщины у земледельческих племён также, как

правило, было более высоким.

Скотоводческие племена IV—III тысячелетий до н. э. существенно отличались от кочевых

племён более позднего времени. Они имели скот, дававший им мясо, молоко, шерсть и кожу,

но они не имели таких животных, как лошадь и верблюд, которые ещё не были одомашнены.

Поэтому невозможна была быстрая перекочёвка с места на место; племя обитало в одном и

том же месте вплоть до полного истощения пастбищ; избыточная часть численно возросшего

племени выселялась в какой-нибудь другой район, где продолжала вести такое же хозяйство.

Это был период усиления сухости климата, вызванного таянием и окончательным исчезно-

вением ледников на севере; первоначальные пастбища по всем этим причинам должны были

становиться всё более скудными и недостаточными, и скотоводческое население волнами

расселялось всё дальше и дальше от мест своего первоначального обитания.

К сожалению, археология даёт очень мало данных об этих древнейших бродячих скотово-

дах. Кое-где в степях Северной Африки и Аравии они оставили наскальные рисунки; но

главным образом мы узнаём о них уже из более поздних письменных источников (начиная с

III тысячелетия), которые свидетельствуют о последовательном движении волн скотоводче-

ских племён из степей Северной Африки, Аравии, а позже — Средней и Центральной Азии.

Обыкновенно скотоводческие племена в ту пору постепенно обосновывались в степных рай-

онах долин и сливались с местным населением, переходя наряду со скотоводством к земле-

делию там, где оно было возможно. Иной раз, однако, их вторжения приводили к разруше-

ниям и задержке в развитии земледельческих обществ. Существование в непосредственном

соседстве земледельческих и пастушеских племён — характерное явление для всех районов

древнейших цивилизаций.

Освоение техники выплавки меди, которое произошло в тече-

Изменения

ние IV тысячелетия до н. э., дало древним земледельцам более

в общественной жизни

совершенные орудия. При помощи этих орудий значительно

земледельческих племён

улучшилось изготовление деревянных изделий. Медная мо-

тыга с деревянной рукоятью, лопата и другие орудия позволяли создавать оросительные ка-

налы. Уже в начале и середине III тысячелетия кое-где, как, например, в Двуречье, в Египте,

а несколько позже—и на Иранском нагорье (городище Тепе-Гиссар), изготовлялись деревян-

ные плуги; одомашнение осла и коровы, происшедшее ещё раньше, позволило запрягать в

плуг животных, что значительно повысило производительность труда. Развилось теперь и

ремесленное производство — ткацкое, литейное, гончарное. Был изобретён, хотя не всюду

получил ещё широкое применение, гончарный круг. На лодках начинают ставить паруса,

кое-где появляются повозки на сплошных колёсах. Усложнившееся производство потребо-

вало большей специализации; в общинах начинают выделяться специалисты-ремесленники;

начинается второе великое общественное разделение труда — отделение ремесла от сельско-

го хозяйства.

135

Это обстоятельство вызвало развитие обмена — сначала между отдельными общинами и

племенами, специализировавшимися на том или ином производстве. Предметы производства

отдельных племён, оказавшихся в более благоприятных природных условиях для изготовле-

ния тех или иных изделий, переходя из рук в руки, распространяются теперь на большие

расстояния. Например, в долину Евфрата и Тигра попадает кавказский обсидиан, иранская

медь, в Египте используется медь, привозимая с соседнего Синая. Связи с отдалёнными рай-

онами обнаруживаются при изучении археологических памятников земледельческих племён

Ирана, юга Средней Азии, долины великой китайской реки Хуанхэ. Но обмен начинает, ве-

роятно, возникать и внутри общин — между специалистами-мастерами и земледельцами. Во

всех случаях это был ещё обмен продуктами, без посредства денег.

Накопление продуктов, умножение богатства, происходившее, разумеется, в различных

общинах неравномерно, приводят к возникновению междуобщинных и межплеменных войн

с целью грабежа. Медное оружие увеличило военную силу его обладателей; столкновения

между племенами, перешедшими уже к энеолиту, превращаются в настоящие войны. Война

становится, в свою очередь, средством обогащения; военные вожди приобретают всё боль-

шую власть, а, захватывая себе наибольшую добычу, они получают всё большие экономиче-

ские преимущества перед своими соплеменниками.

Но данным этнографии, на самых ранних ступенях развития земледелия применялось

коллективное вскапывание полей деревянными палками. Однако мотыжное и особенно

плужное земледелие постепенно становилось, даже в пределах общины, делом отдельных

семей. Земледельческий труд, со времени развития плужного земледелия, перешёл из рук

женщин в руки мужчин, и мужчина — земледелец и воин — стал главой семьи. Накопление

в различных семьях создавалось неодинаковое, причём каждая из них, накапливая имущест-

во, старалась сохранить его в семье. Продукт постепенно перестаёт делиться среди членов

общины, а имущество начинает переходить от отца к его детям; закладываются основы част-

ной собственности на средства производства. От счёта родства по материнской линии пере-

ходят к счёту родства по отцу — складывается патриархат. Соответственно меняется форма

семейных отношений; возникает патриархальная семья, основанная на частной собственно-

сти. Подчинённое положение женщины сказывается, в частности, в том, что обязательность

единобрачия устанавливается только для женщины, для мужчин же допускалась полигамия

(многоженство). Древнейшие документы Египта и Двуречья рисуют такое положение сло-

жившимся к концу IV — началу III тысячелетия до н. э. У племён предгорий Передней Азии,

Китая и т. д. та же картина обнаруживается древнейшими памятниками письменности, появ-

ляющимися у некоторых из них во II тысячелетии до н. э.

Рост производительности труда, усиление обмена, постоянные войны — все это вело к

возникновению имущественного расслоения среди земледельческих племён. Имущественное

неравенство порождало и общественное неравенство. Складывалась верхушка родовой ари-

стократии, в руках которой фактически находилось ведение всех дел. Знатные общинники

заседали в племенном совете, ведали культом богов, выделяли из своей среды военных вож-

дей и жрецов.

Наряду с имущественной и общественной дифференциацией внутри родовой общины

происходит и дифференциация внутри племени между отдельными родами. Выделяются, с

одной стороны, сильные и богатые роды, а с другой — ослабевшие и обедневшие. Соответ-

ственно первые из них постепенно превращаются в господствующие, а вторые — в подчи-

нённые. В результате войн могли оказаться в подчинённом положении целые племена или

даже группы племён.

Однако долгое время наряду с советом — органом родовой знати — большую роль про-

должает играть и собрание всех взрослых общинников-воинов. Несмотря на

136

имущественное и общественное расслоение общины, верхушка родовой знати ещё должна

считаться с мнением всей общины. Обычно заседание совета происходило в присутствии

всех воинов, которые, как это рисуют эпические песни древнейших обитателей Двуречья,

активно выражали своё одобрение или неодобрение решениям вождя и совета. Военные ус-

пехи ещё в известной мере обогащали всю данную общину, но главным образом её верхуш-

ку. Такие порядки на последнем этапе развития первобытно-общинного строя обыкновенно

называют военной демократией.

Внутренние связи в общине в этот период ещё не были разрушены. Памятники последне-

го этапа первобытно-общинного строя повсеместно свидетельствуют о силе коллективного

труда. Когда участившиеся войны потребовали укрепления обороны поселений, создавались

мощные крепости, стены которых были сложены из громадных необработанных глыб камня

(так называемая циклопическая кладка), вырубить которые и доставить на место можно было

только коллективным трудом многих людей. Там, где не было камня, воздвигались толстые

стены из кирпича-сырца. Устройство оросительных каналов также требовало слаженного

труда всего коллектива членов общины. Общинники ещё участвуют в общественных делах

своего коллектива, будучи членами народного собрания. Но всё чаще трудом коллектива

злоупотребляет в своих интересах родовая верхушка, с могуществом которой рядовые об-

щинники уже не могут спорить.

Общественная активность племенной массы сказывается в описываемое время и в худо-

жественном творчестве. К этому периоду восходят в конечном счёте многие замечательные

эпические памятники народной поэзии древнего Востока. Одной из главных областей худо-

жественного творчества было также ремесло, что хорошо нам известно на примере гончар-

ного производства. На всём протяжении зоны земледельческих очагов в IV и III тысячелети-

ях до н. э. получает распространение великолепная расписная посуда, украшенная одноцвет-

ными или многоцветными орнаментами и стилизованными изображениями животных и сим-

волов земледельческих божеств — солнца, воды, колоса. По этим изделиям, распространен-

ным на огромном протяжении от берегов Чёрного и Средиземного морей до Китая, через

Иран и Среднюю Азию, энеолитические культуры этих территорий получили название куль-

тур крашеной керамики. Те же стилистические черты проявлялись в искусстве резьбы по

камню и, надо полагать, в изделиях ткацкого ремесла, которым явно подражают многие рос-

писи на посуде.

Рассматриваемое время являлось важным этапом в развитии

Образование

языков. В неолитический период и, особенно во время энео-

языковых семей

лита, по всей вероятности, происходит оформление многих из

нынешних языковых семей.

В западной части полосы, занятой южными племенами скотоводов и первыми земледель-

ческими очагами, сложилась семито-хамитская семья языков. Центром её, как можно пред-

полагать, явилась Сахара, или, точнее, северная часть Африки, ещё в то время, когда эта об-

ласть была более пригодна для обитания. Со временем племена, говорившие на языках семи-

то-хамитской семьи, расселились в разные стороны: не позже V—IV тысячелетий до н. э.

Аравийский полуостров заселили семиты, составившие скотоводческое население Передней

Азии; в долине Нила осели и перешли к земледелию, вероятно ещё в начале неолита, близкие

по языку к семитам египтяне; североафриканские степи заняли племена берберо-ливийской

группы языков; саванны и нагорья северо-восточной части Африки и верховья Голубого Ни-

ла заняли пастухи и охотники, говорившие на языках кушитской группы; наконец, к югу от

Сахары распространились племена, говорившие на других языках той же группы. Области,