Тайная комната [allura2] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

allura2 ТАЙНАЯ КОМНАТА

Пролог

После прочтения Философского камня было решено сделать паузу — было необходимо осмыслить услышанное перед тем, как вновь бросаться в бой. Магия не торопила подсудимых. Приговор вступил в силу частично:

Клык шарахнулся от Хагрида, когда тот хотел его накормить. Великан не понимал, за что его так наказали, он ведь ни в чём не виноват! Ну за что? Камень забрал из банка? Так его директор попросил. Ну, правда, то, что оставил Гарри одного, а тот взял да нарвался на малфойское отродье… Так он, Хагрид, не выносит все эти банковские тележки… Ему было жизненно необходимо… Он же всё объяснил… В лесу с ребятами погулял… Так они же не углублялись! Всё время рядом были! Ну, не совсем, малфёныш был немного дальше — так неужели родители его не обучили тёмной магии?! Ничего такого с ним бы не произошло! И вообще зачем весь этот суд? За что? Дамблдор не позволил бы Гарри забрать никуда… И дураку было ясно, что обвинение в убийстве это надуманное! А так… Одно хорошо — Джеймс с Лили здесь, Сириуса оправдали… Но неужели Блэка не оправдали бы без всего этого?! За что Дамблдора-то с Минервой так? Они ведь были в своём праве! А Малфои-то остались вообще безнаказанными, хотя всем прекрасно известно, на чьей они стороне! А Гарри… Интересное же наказание у Снейпа — за то, что «плохо преподаёт», ему ещё и учеников навязали! Где логика? Да ещё и Гарри заставили у него учиться! И рыжиков! Вот уж попали, как кур в ощип! Если нужны ученики — со своего факультета бери, достаточно кандидатов!

Минерва МакГонагалл обнаружила, что не может преображаться, перестала быть анимагом. Впрочем, это её почти не огорчило, женщина считала, что заслужила более серьёзное наказание, позволив Альбусу оставить ребёнка поздней осенью на пороге дома… этих монстров! И почему она в самом деле не прислушалась к взываниям учеников?! И Драко пытался обратить её внимание на что-то… Так гриффиндорская деканша решила, что слизеринец хочет подставить учеников факультета-соперника, оговорить их… И Невилла не послушала! И Трио… Почему она не попыталась хотя бы связаться с Альбусом и предупредить… Поставили ловушки, защитили камень, называется! Действительно, на что они могли тогда рассчитывать?! Серьёзную преграду представляли из себя лишь Пушок и Зеркало это самое… А дети могли элементарно пролететь над её шахматным полем на мётлах! Хотела ведь усложнить задачу, но… «зачем? Это всего на несколько недель. Это не окупится. Это бессмысленно». Если это и в самом деле не окупалось и было бессмысленным, то зачем в принципе было приносить в школу эту дрянь?! Ладно, не доверяешь банку… Зачем было всё это устраивать?! Носи постоянно у себя в кармане! Транфигурируй… хотя, нет, такие предметы не преобразуешь, лично она, по крайней мере, не взялась бы, но можно было спрятать получше, и не привлекать при этом ничьего внимания, так нет же, прямо указывает на место захоронения!

Альбус Дамблдор вдруг обнаружил, что его организм совершенно не воспринимает сахар. Ни в каком виде! Он продолжал мечтать о лимонных дольках, о щербете, о шоколадках… Но стоило ему положить в рот хотя бы маленький кусочек, как содержимое желудка тут же оказывалось у него на мантии. И чем желаннее и любимее было лакомство, тем хуже приходилось старому сладкоежке. И он категорически отказывался понимать, за что его наказали? Почему Магия решила вынести приговор на данном этапе? Безусловно, сейчас многие его действия кажутся… как минимум глупыми, а то и жестокими, но — как он мог знать, что Дурсли будут НАСТОЛЬКО плохо обращаться с племянником?! Да, он знал, что Петунья завидовала сестре за то, что та была волшебницей… А Вернон и вовсе ненавидел всё, что было так или иначе связано с магией… Но Гарри ведь им не чужой! Могли позаботиться о своей кровинке… Да, надо было проследить… Хотя бы позаботиться о том, чтобы они сразу забрали малыша с порога и не отдавали его в приют! Но — за этим исключением — его действия были направлены во благо… в том числе и самого Гарри! Мальчику необходимо готовиться к дальнейшей борьбе! Воландеморт пока притих, но только временно, рано или поздно он опять пожелает уничтожить Гарри… Тот должен быть готов к этому… А для этого ему необходимо закалиться… И все действия его, Альбуса, направлены именно на это. Он всячески помогал мальчику, дал ему прекрасных друзей, которые пойдут за ним в огонь и воду, в нужный момент прикроют спину… Конечно, можно было бы подключить и кого-то ещё, к примеру, он, Альбус, планировал, что в компанию Гарри войдёт Невилл Лонгботтом, Дамблдору стоило такого труда уговорить Шляпу отправить мальчика в Гриффиндор… Но тот неожиданно оказался таким рохлей! И это второй Избранный! Хотя, возможно… даже скорее всего, Августа переборщила со своими воспитательными методами!.. Но ничего, в конце концов все всё поймут и он вновь получит возможность наслаждаться своими любимыми лакомствами, можно подождать несколько дней…

Роланда Хуч вспомнила тот самый роковой урок и не могла понять, почему это могло произойти… Всегда держала руку на пульсе… Ни один ученик прежде у неё не страдал, а тут…. И во время матча — где были её глаза?! Замылились вконец! А дети чудом не погибли! Так что она была полностью согласна со своим приговором.

Сириус был счастлив. Ему были принесены официальные извинения за неслыханную несправедливость, допущенные по отношению к нему, обещали выплатить крупную денежную компенсацию… Обещали оплатить необходимую реабилитацию, а здоровье после заключения и последующей за ним беготни было… не то, что прежде. Совсем не то, ему предстояло как минимум два года лечиться. Может, не в Мунго, но зелья, которые придётся пить, обойдутся в ту ещё копеечку… С другой стороны — он теперь свободен! У него нет необходимости скрываться, он может с открытым лицом и высоко поднятой головой выходить на самую оживлённую улицу, не боясь, что его сграбастает первый встречный мракоборец…

Гарри же не знал, что и делать, как ему относиться к происходящему. С одной стороны, он был счастлив, что его родители рядом с ним… но понимал, что это чисто временно, после Суда они опять вернутся в Мир Мёртвых, и с болью в сердце ждал продолжения чтения… Он не жалел, что инициировал всё это… Но так не хочется, чтобы мама выпустила его из объятий… Чтобы опять померк этот задорный блеск в папиных глазах… Он наслаждался каждым мгновением… попеременно хватал за руку то одного, то другого, превратившись в маленького, беззащитного ребёнка… Лили тоже плакала, глядя на сына, периодически, чтобы успокоить его и себя, начинала напевать простенькую песенку, которой когда-то, очень давно, убаюкивала крошку-Гарри… Слёзы высохли лишь когда отец с сыном решили полетать на мётлах, Джеймс-таки показал Гарри несколько фирменных виражей…

— Всё будет хорошо, — говорил Сохатый, обнимая сына. Они, кстати, выяснили, что анимагической формой Гарри является сокол, что было удивительно — очень немногие волшебники могли принимать облик хищных птиц… А тут — сокол-кречет. Правда, для того, чтобы преображаться, надо было долго учиться, желательно, под присмотром взрослых, состоявшихся анимагов… И было неизвестно, когда Сириус будет в достаточно хорошей форме, чтобы заняться крестником, на Минерву уже можно было не рассчитывать.

— Но я не вполне понимаю… — сказал мальчик. — Ну… Снейп ведь нас практически не учит зельям…

— Понимаю, — улыбнулся отец. — Видишь ли, одно дело нести науку в МАССЫ, а совсем другое — заниматься лишь с теми, кто и в самом деле имеет предрасположенность к твоей науке. Когда ты придёшь в любую лавку, то наверняка обратишь внимание на то, что те предметы, которые созданы… массово, независимо, что это — зелья, мантии… они стоят значительно дешевле, чем те, которые были созданы на заказ. Аптекарь тоже создаёт зелья, но… несложные. Смотри, — он достал откуда-то два пузырька с зельем. Пузырьки были совершенно одинаковы с виду, зелья в обоих были зелёные, но одно чуть более мутное, с осадком, второе — чистое. — В обоих находится лекарство от фурункулов, самое простое, его может приготовить любой желающий. Но в этом пузырьке — лекарство, приготовленное АПТЕКАРЕМ, для массовой продажи в многолюдном месте, в аптеке, куда может зайти любой желающий. Во втором — ТО ЖЕ САМОЕ зелье, приготовленное МАСТЕРОМ, ЗЕЛЬЕВАРОМ, для определённого пациента. Игредиенты те же самые, но ты видишь, что они несколько отличаются друг от друга, запах у них разный, на вкус зелье мастера-зельевара куда приятнее. И дозировка меньшая… И стоит оно на пять сиклей дороже, чем первое…

— Но какое это имеет отношение…

— Самое прямое. В Хогвартсе преподаются зелья — но на том уровне, который необходим АПТЕКАРЮ. Именно аптекарю. Для того же, чтобы стать зельеваром, необходимо пройти более серьёзную подготовку — в специализированной Школе, на курсах при Мунго или поступить в Ученики к Мастеру. Последнее — наиболее престижно. И… смею тебя заверить, не только старина Ню… то есть, Северус, считает ниже своего достоинства работать с… ширпотребом, ты уж извини… но большинство школьников являются именно ширпотребом, для них зелья… Да, они могут зазубрить рецепт, даже сварить более-менее приемлемое зелье, но — исключительно ради хорошей оценки, ради галочки… но и только. Ни интереса к предмету, ни научного вдохновения, ничего. Но конкретно в ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ученики Мастера берут именно тех, кто этого в самом деле ДОСТОИН и обладает всеми необходимыми данными для обучения… То, что Северус взял тебя… Значит, что, хотя он и не слишком… положительно относился к твоим достижениям на его уроках, но что-то в тебе заметил. Что-то такое, что позволит тебе со временем стать зельеваром — может, не Мастером, но — Подмастерьем точно. И, смею тебя заверить — на этих уроках его отношение к вам будет совершенно иным, обучать он будет значительно качественнее и создаст условия, в которых вы сможете не просто варить, но — ТВОРИТЬ зелья. И он в самом деле будет вас учить — не как школьный учитель, но Мастер и Наставник, для которого вопрос чести — подготовить достойную смену. Собственно говоря, для него это приговор лишь в том смысле, что Магия ускорила выбор Северуса, Мастер обязан за свою жизнь подготовить Учеников и не имеет права упускать тех, кто имеет Предрасположенность. У тебя есть эта Предрасположенность, она есть у близнецов Уизли, она есть у мисс Майер и мистера Бута. И Северус будет всячески вытаскивать из вас то, что вы всё это время скрывали. Кстати говоря, иногда Мастера специально относятся к Ученикам… предвзято, поскольку иногда это способствует развитию Дара. От противного — Ученик стремится доказать Учителю, что тот неправ, что Ученик и в самом деле на что-то да способен… Хотя иначе — если бы у Ученика не было Дара — Контракт не был бы скреплён, сама Магия строго следит за этим. И это касается не только зельеварения.

С самим Снейпом Поттеры пообщались — в том числе и относительно его политики по отношению к их сыну, тот признал свою вину перед Гарри и что это не позволяло увидеть в мальчике талант. Да, на занятиях Гарри часто делал ошибки… Но не столь катастрофические, как другие, и со временем это стало происходить именно по вине преподавателя, который был намерен исправить эту ошибку.

Амос Диггори официально принёс Гарри извинения за то, что выступил в качестве заявителя… И искренне недоумевал, почему это случилось. И он, и некоторые другие подозревали, что на безутешного отца был наложен Империус… Который сама Магия сняла с мужчины.

Фадж не спешил приносить извинения Гарри, хотя долго распинался перед Сириусом. По выражению лица министра было ясно, что тот не предвидит ничего хорошего от дальнейшего чтения, будет только рад, если для него всё ограничится отставкой… И ни о чём другом так не мечтает, как о возможности отомстить за всё этому мелкому паршивцу.

Амбридж… Хотели расколдовать, но это оказалось невозможным. С другой стороны по ряду признаков определили, что, превратившись в жабу, Инспектор сохранила человеческий разум… и было неизвестно, что было хуже… Её хотели выпустить на берег, но вынести жабу из Зала не удалось.

Люциус и Нарцисса Малфои провели весьма… продолжительную и серьёзную воспитательную работу со своим сыном. Впрочем… Очень многих удивляло также поведение родителей Драко — они слишком ровно общались даже с Уизли — когда не могли избежать этого, не пытались лезть в драку. И многим казалось, что на супругов наложили какое-то заклятье… Хотя в текстах о Судах Магии говорилось, что Магия, наоборот, снимает все проклятья, наложенные на тех, кто так или иначе задействован в процессе… Так что Малфои, наоборот, стали самими собой…

День рождения хуже некуда

Наконец, через неделю было решено вернуться к школьным занятиям, чтобы ученики не отстали так уж сильно от программы, место преподавателя ЗоТИ временно взял на себя Сириус, вспомнив, что до ареста успел какое-то время поработать аврором… Джеймс заместил Роланду Трюк, которая больше не могла не то, чтобы учить кого бы то ни было полётам, но и летать сама, а Лили, вспомнив, что в своё время увлеклась магической историей и была одной из весьма и весьма немногих, кому удалось получить превосходно даже у Бинса, заменила этого зануду. И тут же выяснилось, что у леди Поттер настоящий талант заставить себя слушать всех, даже тех, кого прежний преподаватель повергал в летаргический сон, даже взоры Крэбба и Гойла на её уроке стали чуть более осмысленными. Те, у кого были зелья, поражались тому, что профессор Снейп стал чуть более терпимым и чуть менее въедливым.

Пока детвора занималась, из министерства опять прибыли Корнелиус Фадж, Амелия Боунс, Амос Диггори и ещё несколько чиновников, из Малфой-Мэнора — Люциус и Нарцисса, из Норы — семейство Уизли в полном составе, появилась леди Лонгботтом и мистер Лавгуд, впрочем, последний тут же потерялся в коридорах… И вообще никто не понимал, зачем он здесь. Сириус приветствовал свою кузину — Андромеду Тонкс, которая обменялась весьма прохладными взглядами с Нарциссой… было видно, что, хотя Малфои и не слишком… агрессивны по отношению к нижестоящим, но всё равно считают для себя зазорным чересчур с ними сближаться… С ними, или с теми, кто пошёл на такое унижение. Оливера Вуда в этот раз не было.

Прежде, чем приступить к следующему Заседанию, пришлось привести в относительный порядок растрансфигурированную Амбридж — ей вернули человеческий облик, мадам Помфри лично влила в неё тройную дозу успокоительного, а Фадж провёл беседу:

— Вы сами видите, что своими… выкриками не только не улучшаете ситуацию, но только ещё больше её обостряете! То, что с вами произошло… Скорее всего, это было только предупреждение, в следующий раз вам так уже не повезёт.

— Но, господин министр, эти мерзкие…

— ДОЛОРЕС! Мне самому эта ситуация категорически не нравится и я сам дорого заплатил бы за возможность всё это прекратить… Но это невозможно. И потому нам придётся соблюдать определённые правила, правила суда, а ваши выкрики Судья воспринимает как своё оскорбление.

— Но ведь остальные…

— Они делают это менее…. Агрессивно. Вы же начинаете чего-то требовать, на что-то указывать… Делаете то, на что в данном случае имеет право исключительно Судья. И Судья показал вам, чем вы рискуете. Ведите себя поспокойнее. Сейчас мы не в том положении, чтобы спорить, но когда это завершится, если у нас будет ещё время… Я заставлю их заплатить за всё это!

Наконец после ужина Большой Зал вернул себе прежние декорации — мягкую мебель, кафедру, за которой разместился главный персонаж миссис Роулинг, который откашлялся, оглядел слушателей и приступил к чтению.


Гарри Поттер и Тайная комната

Глава 1

День рождения — хуже некуда


— Бедняга… — вздохнула Лили. — Но, подозреваю, так можно было назвать многие твои дни рождения в доме моей сестры…

— Учитывая, что о них практически никогда не вспоминали, — хмыкнул Гарри и продолжил:

В доме № 4 по Тисовой улице во время завтрака разразился очередной скандал. Ранним утром мистер Вернон Дурсль проснулся от громкого уханья совы, долетевшего из комнаты племянника.

— Третий раз за неделю! — проревел он, садясь во главе стола. — Вышвырни её немедленно, коль не умеешь с ней управляться.

— Сове в клетке скучно, — в который раз принялся объяснять Гарри. — Она вольная птица. Хорошо бы выпускать её хоть на ночь.

— Я что, по-твоему, идиот? Не знаю, что от сов именно ночью жди неприятностей?

— Он идиот не только по-Гарриному, — фыркнул Рон. В других обстоятельствах он за такие слова в адрес взрослых получил бы по шее от всех старших родственников, но в этот раз удостоился только укоризненных взглядов.

Дядя Вернон переглянулся с женой и вытер усы, в которых запутались кусочки яичницы.

Лица слушателей исказились от отвращения.

Гарри хотел что-то возразить, открыл было рот, но кузен Дадли, смачно рыгнув,

— Отвратительные манеры!

— Его что, и в школе не учат, как себя вести за столом?

заявил:

— Хочу ещё бекона!

— Возьми, деточка, со сковородки. Там ещё много, — сказала тётя Петунья, и глаза её от умиления увлажнились. — Кушай на здоровье, пока есть возможность. Школьная еда просто отвратительна!

— Глупости, Петунья, — отрезал дядя Вернон. — Я в этой превосходной школе никогда не голодал. Думаю, и нашему сыну еды там хватает.

Дадли, очевидно, еды хватало: он был такой толстый, что бока у него свисали с краёв табуретки.

— Ой… Бедный ребёнок…

— До чего же его довели…

— Безобразие! Куда смотрят социальные органы?!

— А он вообще-то здоров? Может, эта его прожорливость — результат болезни?

— Тогда она наследственная — папаша тоже не дистрофик, — напомнили близнецы.

— А вы что, знакомы?

— В первой книге описывали моржа с усами и дрелями в башке….

— Ну, и, действительно, пересекались…

— В любом случае — надо было посадить его на диету! И его, и отца! — покачала головой мадам Помфри.

— Пройденный этап.

— Да?

— Вот только единственным, кто при этом похудел, почему-то был я.

— А тебе-то зачем? Тебе, наоборот, необходимо усиленное питание!

— Папа! Может, ты сам это объяснишь моим родственникам? Хотя… нет, лучше не надо.

— Вот именно. Боюсь, они не переживут этой воспитательной беседы…

— Дай мне сковородку, — приказал он Гарри.

— Ты забыл волшебное слово, — напомнил ему Гарри.

Эта простая фраза подействовала на семейство, как красная тряпка на быка.

— И что на этот раз?!

— Какое слово ты имел ввиду?

Дадли ойкнул и с грохотом свалился с табуретки. Миссис Дурсль, вскрикнув, прижала ко рту ладони. А мистер Дурсль вскочил со стула, и на висках у него вздулись синие жилки.

— Я только хотел сказать: он забыл слово «пожалуйста», — стал торопливо оправдываться Гарри.

— Сколько раз нужно тебе говорить, — брызгая слюной и стуча кулаком по столу, прошипел дядя Вернон, — в моём доме никаких слов на букву «в». Да и как ты посмел учить моего сына!

— Но ведь кто-то должен этим заниматься, раз вы полностью игнорируете необходимость…

— И потом, как можно убрать из лексикона целую букву? Не говоря уже о том, что речь идёт не об одной букве! — возмутилась Гермиона.

— В смысле?

— Волшебство. Колдовство. Магия. Чары. Между прочим, его собственное имя начинается на одну из этих букв! Как можно выбросить из лексикона… Это насколько же скудной станет твоя речь?!

— Уж не скуднее речи его сына…

— Учитывая, что он знает только слово «хочу» и «дай», «подай»… Зачем ему другие?!

— Возмутительно!

— Таких родителей следует лишать родительских прав!

— Наплачутся они потом с этим…

— Но ведь…

— Я предупреждал тебя, что не потерплю под этой крышей упоминания о твоём уродстве!

— САМ ТЫ УРОД!

Гарри показалось, или в общем хоре прозвучал и голос воздержанной до сих пор мадам Боунс? То есть, Амелия прежде позволяла себе… реплики в адрес директора, но… И это было только самое начало!

Гарри взглянул на багровую физиономию дядюшки, побледневшее лицо тёти Петуньи, которая силилась поднять с пола пыхтевшего сыночка, и тяжело вздохнул.

— Как их только удар не хватил…

— Обязательно хватит, если и дальше всё будет продолжаться таким образом!

— Лили, ну как так могло случиться…

— Ваши родители были вменяемые?

— Ну… — женщина замялась. — Вообще-то…

— Ну? Что такое? — Альбус ощутил лёгкую панику. — Я понимаю, что с сестрой тебе не повезло, но родители…

— Приёмные, — Лили вздохнула. — У… Мамы с папой не было детей, своих детей… Петунья доводилась им племянницей, а меня забрали из приюта. Я узнала об этом уже… перед самой школой.

— И о какой тогда кровной защитой под крышей Дурслей может идти речь?! — возмутилась Августа Лонгботтом, которая в своё время претендовала на роль опекуна для Гарри, пока не стало известно, что Дамблдор отдал мальчика «родственникам». — Ты… вообще ничего не знаешь о своей семье?

— Знаю. У меня был медальон, который, по словам родителей, ко мне перешёл от деда. А когда мы поселились в Годриковой впадине, по соседству с Батильдой Бэгшот, та узнала свою фамильную эмблему… По её словам, я внучка её племянника. Правда, вот племянник был до того непутёвый… И кончил очень скверно… Но я — чистокровка.

ДЗИНЬ!

— ОЙ!

Дамблдор в это время пытался пить чай, но при известии о родстве Лили с племянником знаменитой учёной, он раздавил бокал, вызвав всеобщие недоумевающие взгляды.

— Покажи мне медальон, — слабым голосом попросил он. — Я… должен… убедиться…

— Он оставался в шкатулке у нас в доме, извините…

Слушатели запереглядывались. Многие слышали о Батильде Бэгшот, некоторые из школьных учебников вышли из-под пера этой дамы… Но о её жизни, о её семье никто ничего не знал. А теперь выясняется, что у неё был племянник… И что с ним такое? Почему директор так отреагировал на это известие?

— Хорошо… хорошо, — кивнул он.

Дядя Вернон опустился на стул, дыша словно рассвирепевший носорог, его крохотные глазки, казалось, хотели пробуравить Гарри насквозь.

С самого начала летних каникул дядя Вернон обращался с ним, как с бомбой замедленного действия. Дело в том, что Гарри был и в самом деле необычный мальчик, не такой, как все. Гарри Поттер был волшебником. Он приехал домой на каникулы, закончив первый курс Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», что на волшебном языке значит «вепрь». Естественно, Дурсли не обрадовались его приезду, но это пустяки по сравнению с тем, что чувствовал, живя в этом доме, Гарри.

Он очень скучал по школе, скучал по замку, его таинственным переходам, привидениям, по урокам и учителям (но, конечно, не по Снейпу, преподававшему волшебное зельеварение), по общим трапезам в Большом зале. А какая у него замечательная кровать под пологом на четырёх столбиках в круглой спальне на самом верху башни! Почту приносят совы, а в хижине на опушке Запретного леса живёт добрый лесничий Хагрид. Но особенно он скучал по квиддичу, любимой игре волшебников: шесть колец на высоких шестах, четыре парящих мяча и четырнадцать игроков верхом на мётлах.

— Ну конечно, станет мальчишка скучать по нудным урокам! — фыркнул Снейп, но фыркнул уже без своей привычной ненависти и презрения.

Привезя племянника домой, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб — учебники, палочку, мантию и метлу новейшей модели «Нимбус-2000». Всё это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Дурслям наплевать, что Гарри не выполнит летнего домашнего задания, а без тренировок его исключат из команды факультета. Обычных людей, в чьих жилах нет ни капли волшебной крови, маги называют «маглы», что на их языке значит «простаки». Для простаков — не для всех, конечно — волшебник в семье — позор. И чтобы пресечь всякую связь с миром чародейства и колдовства, дядя Вернон даже сову Буклю посадил под замок.

— Безобразие! — возмущалась вся школа.

— Лили, почему ты никому ничего не говорила?

— Если бы ты сказала, что вы с Петуньей не родные, Гарри не попал бы к этим монстрам!

— А я предупреждала! Альбус, я ведь вас предупреждала, нельзя доверять им ребёнка!

— Да им их собственного ребёнка нельзя доверять, не то что чужого!

Гарри в семье Дурслей был во всём белой вороной. Дядя Вернон — представительный мужчина с пышными, чёрными усами и без намёка на шею. Тётя Петунья — тощая блондинка с лошадиным лицом, а розовощёкий, белобрысый Дадли весьма смахивал на поросёнка.

— Точно! Морж, лошадь и свин!

Гарри же был маленький, худенький, сквозь круглые очки на мир взирали блестящие зелёные глаза. Чёрные как смоль волосы вечно взъерошены, на лбу тонкий шрам, похожий на разряд молнии, — единственное свидетельство трагических событий, в результате которых одиннадцать лет назад Гарри был найден Дурслями на пороге их дома.

— Бедный ребёнок! — плакала Молли.

Но сейчас лето, время каникул, и он опять дома, где с ним обращаются как с паршивой собакой, вывалявшейся в зловонной грязи.

— Ну, положим, с некоторыми собаками обращались куда лучше, — пробурчал мальчик. Он говорил очень тихо, но Амелия и Августа бросили на Дамблдора весьма многозначительные взгляды и директор подумал, что очень скоро ему понадобится защита… Зачем Гарри всё это затеял?! И надо же было такому всплыть?! Лили… Что-то было в ней… Но он не хотел об этом даже думать.

Сегодня у него день рождения, но никто из семейства даже не вспомнил об этом. Он и не ожидал подарка, от них и пирожка не дождёшься. Но чтобы уж совсем забыть…

Грустные мысли Гарри прервало многозначительное покашливание дяди Вернона.

— Сегодня, как вы помните, у нас важный день… — начал он.

Гарри от неожиданности поперхнулся.

— Да неужели вспомнили?! — было видно, что слушателям не верится в такое чудо.

— Невероятно!

— А это точно были твои родственники?

— А ты их случайно не опоил чем-нибудь, чтобы они были с тобой подобрее?

— Вы дослушайте до конца!

— …возможно, именно сегодня, — продолжал мистер Дурсль, — я заключу самую крупную в жизни сделку.

— Чтоооо?!

— Сделку?!

— Какую ещё сделку?!

— А день рождения?!

Гарри опять принялся жевать свою гренку. Как дядюшка надоел со своей дурацкой сделкой! Последние две недели только о ней и разговор. Сегодня вечером в честь хозяина богатой строительной фирмы будет дан званый обед. Дядя Вернон, чья собственная фирма делает дрели, мечтает получить от него выгодный заказ. Гость обещал быть с женой.

— Не мешало бы ещё раз отрепетировать сегодняшний вечер, — предложил дядя Вернон.

— А они это ещё и репетируют?!

— А как же! Совсем задолбали своими репетициями!

— Итак, к восьми ноль-ноль каждый должен быть на своём месте. Петунья, ты будешь…

— В гостиной, — подхватила тётя Петунья. — Моя обязанность — со всей учтивостью приветствовать дорогих гостей.

— Прекрасно. А ты, Дадлик?

— Я открою гостям дверь, — ответил толстяк и, приторно улыбнувшись, прибавил: — Мистер и миссис Мейсон, позвольте взять ваши пальто!

— Ах! Они сразу его полюбят! — воскликнула тётя Петунья.

— Слов нет…

— Молодец, Дадлик! — похвалил сына мистер Дурсль и повернулся к Гарри. — А ты что будешь делать?

— Буду тихо сидеть у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — пробубнил на одной ноте Гарри.

— И чтоб ни единого звука! — напомнил дядя. — Затем я веду их в гостиную, представляю Петунье и предлагаю что-нибудь выпить. В восемь пятнадцать…

— Я приглашаю гостей к обеду, — важно произнесла тётя.

— А ты, Дадлик, скажешь…

— Мистер и миссис Мейсон, позвольте проводить вас в столовую. — Дадли протянул пухлую руку невидимой даме и прибавил, гордо взглянув на родителей: — Ну как?

— Маленький мой, ты истинный джентльмен! — Тётушка чуть не прослезилась.

В чтении пришлось сделать паузу — иначе голос чтеца невозможно было бы расслышать в этом хохоте.

— А ты? — Дядя Вернон зыркнул злобным взглядом на Гарри.

— Тихо сижу у себя в комнате, как будто меня вообще нет, — тупо повторил Гарри.

— Правильно, — кивнул дядюшка. — За обедом каждый скажет гостям что-то приятное. Петунья, ты что придумала?

— Вернон рассказывал, как вы прекрасно играете в гольф, мистер Мейсон! Миссис Мейсон, позвольте вас спросить, где вы купили это очаровательное платье?

— Очень хорошо! А ты, Дадлик?

— На прошлой неделе мы в школе писали сочинение на тему «Мой кумир». И я написал про вас, мистер Мейсон.

Хохот стоял такой, что в оконных рамах задребезжали стёкла. Даже аристократичный Люциус Малфой не смог сдержать улыбку и только прикрыл её массивным набалдашником трости, а гримасу Нарциссы невозможно было описать словами. Когда это закончилось, пришлось сделать дополнительный перерыв — слушателям надо было элементарно отдышаться, разогнуться и вновь занять вертикальное положение в своих креслах.

— Маразм прогрессирует, — сказал Билл.

Это уж было явно чересчур.

Тётя Петунья от избытка чувств разрыдалась и прижала сына к груди, а Гарри нырнул под стол — ещё увидят, как он трясётся от беззвучного смеха.

— Ну, а ты?

Гарри вылез из-под стола, изо всех сил стараясь не фыркнуть.

— Тихо сижу в комнате, как будто меня вообще нет, — отчеканил он.

— Вот именно. Я ничего не говорил Мейсонам о тебе. Незачем им это знать… После обеда Петунья пригласит их в гостиную пить кофе, а я как бы невзначай заведу разговор о дрелях. Глядишь, до начала вечерних новостей и подпишем контракт. И тогда завтра утром едем по магазинам. Надо столько всего купить для отдыха на Майорке!

Никакой радости Гарри это известие не доставило. Ему всё равно — что Тисовая, что Майорка, лучше к нему относиться не будут.

— А они тебя с собой туда брали?

— Ну… Один раз.

— ух ты! Мне говорили, там море такое тёплое…

— Не знаю… Меня не выпускали из номера…

— Вот… — Сириус задохнулся.

— Гарри, — Августа посмотрела на мальчика. — У нашей семьи есть небольшой дом на Менорке. Следующим летом мы приглашаем тебя к нам, ты сможешь плескаться в море столько, сколько ни пожелаешь!

— Благодарю вас, леди Лонгботтом…

— А сейчас мы с Дадли едем покупать смокинги. Ты, Петунья, приведи всё в идеальный порядок. А ты, — повернулся он к Гарри, — не мешай тётушке, не путайся под ногами.

— Представляю, как они выглядят в смокингах! — фыркнула Гермиона. — Впрочем… Я вообще сомневаюсь, что смокинги таких размеров в принципе бывают в продаже, им наверняка пришлось шить на заказ!

— А что такое смокинг? Что в нём такого курят?

— Что такое пиджак ты знаешь? Смокинг — пиджак особого покроя, из черного сукна с открытой грудью и длинными, покрытыми шелком отворотами. И его не курят, а раньше мужчины специально надевали его в специальных помещениях для курения. Но это очень дорогая одежда, его надевают лишь по особенно торжественным случаям — на торжественный приём, свадьбу… Но папа не раз говорил, что смокинг принадлежит к разряду одежды, которую нужно уметь носить, чтобы не выглядеть при этом смешным.

— В смысле?

— Ну… В смокинге нельзя горбиться, сутулиться… Я думаю, что лорд Малфой со мной согласится, что настоящего аристократа — независимо от его принадлежности к магловской или магической аристократии — можно узнать в любом виде, даже если сиятельный лорд нацепит на себя несусветные лохмотья. И, с другой стороны, если какой-нибудь торговец скопит денег на фрак или смокинг, пусть даже подержанный… — Да даже и не подержанный, а самого лучшего качества! — всё равно любой скажет: это проходимец.

Гарри вышел в сад. Был чудесный солнечный день. Он прогулялся по лужайке, сел на скамейку и грустно запел: «С днём рожденья тебя, с днём рожденья тебя…» И ни открыток, ни подарков, а вечером просто хоть совсем умри.

— Но я отправил тебе тогда открытку! — сказал Невилл. — Бабуля тогда сказала, что я поторопился и послал раньше на целую неделю, ты должен был её уже получить!

— Я её получил… чуть позже.

— Почему?

— Подозреваю, узнаешь если не из этой главы, то из следующей — точно.

— И я тебе отправила открытку! — сказала Джинни.

— Спасибо, — буркнул Гарри. Открытка девочки была совершенно детская, а каракули совершенно невозможно было разобрать, тем более, что Джинни насажала клякс… А поздравление от Невилла было на красивой открытке, правда, не музыкальной, но зато на ней был изображён сам Гарри вместе со своей семьёй… Судя по всему, Лонгботтомы тоже сделали открытку сами, на основе имевшихся у них колдографий… Поттеры сидели вокруг стола, на котором стоял роскошный шоколадный торт со свечами, именинник смеялся и под взрывы хлопушек задувал свечи…

Взгляд его, бесцельно блуждая, остановился на зарослях живой изгороди. Никогда ещё у него на душе не было так тоскливо, так одиноко. Нет рядом ни Рона Уизли, ни Гермионы Грэйнджер — его лучших друзей. Совсем они про него забыли. За всё лето ни одного письма! А ведь Рон — тогда в июне — даже звал его погостить.

— В смысле — ни одного письма?!

— быть того не может!

— Рон тогда совсем загонял Стрелку!

— А зачем тогда просил моего Гермеса?!

— Вы что, оставили друга совсем одного?!

— Мы писали! — защищалась Гермиона. — Я в то лето отправила Гарри три письма!

— И я писал!

— И мы писали!

— И я!!

— Да, они писали, это я их не получал! — заступился за друзей Гарри. — Я их получил потом. Спасибо всем большое… Было очень приятно…

Сколько раз Гарри хотелось заклинанием отпереть клетку и послать друзьям с Буклей письмо. Но это сулит большие неприятности. Несовершеннолетним волшебникам применять магию вне стен школы категорически запрещается. Дядя Вернон, правда, о запрете ничего не знает. Знал бы, давно бы запер племянника в чулане вместе с метлой и волшебной палочкой.

— А то и вовсе выгнал из дома! — переживали ученики.

Всё семейство ох как боится, что он возьмёт и превратит их в навозных жуков или в кого ещё хуже. Первые две недели Гарри придумал забаву: надоест ему Дадли, он и начнёт что-нибудь бормотать — толстяка как ветром сдунет. Но писем от друзей всё не было, волшебный мир превращался в мираж, и Гарри надоело потешаться над кузеном. А сегодня друзья не вспомнили и про день рождения. Получить бы из школы хоть какую весточку, от кого угодно, даже от злейшего врага Драко Малфоя (не зря его фамилия значит «злокозненный»), лишь бы увериться, что Хогвартс не сон.

— Извини, Гарри, если бы я знал… Но теперь буду обязательно писать, каждую неделю!

— Да ты…

За это время между Гарри, Гермионой и Малфоями возникло… нет, не дружба, но они начали нормально общаться. То есть, с Гермионой Малфои старались не общаться, если не было такой уж необходимости… Но с другой, если оказывались в одном помещении, то не стремились проклинать друг друга, Драко даже разъяснял Гермионе какие-то нюансы магического мира, которые на уроках не объясняли и даже дал почитать пару книг из домашней библиотеки. Со старшими Уизли тоже был нейтралитет, при встрече в коридоре здоровались, в драку не лезли… Джинни игнорировалась… Рона Драко тоже старался игнорировать, но вот отношение Рональда к Малфою-младшему нисколько не изменилось и он готов был испепелить Хорька… пусть даже взглядом, раз палочка недоступна. Вот и сейчас он хотел было вскочить и броситься на блондина, но севшие по обе стороны от него близнецы предотвратили мордобой.

Конечно, и в школе всякое бывало. В конце третьего семестра Гарри лицом к лицу столкнулся с самим Волан-де-Мортом. И хотя нынешний Тёмный Лорд был лишь бледной тенью прошлого, он никому не пожелал бы встречи с таким чудовищем. Чего-чего, а хитрости и лукавства чёрному магу и сейчас не занимать. Ясно, что он ни перед чем не остановится, чтобы вернуть былое могущество. Правда, Гарри опять удалось спастись, уже второй раз. Но жизнь его висела на волоске. С того дня прошла не одна неделя, а Гарри нет-нет да и проснётся ночью в холодном поту: опять привиделось это страшное лицо, безумные глаза. Такая жуть! Интересно, а где сейчас Волан-де-Морт?

Амбридж при этих словах открыла было рот, но, посмотрев на министра, опять его захлопнула и только смотрела на чтеца с таким злобным выражением, что тот весь съёжился.

— Долорес, будьте любезны, не смотрите на учеников! — подала голос МакГонагалл.

— Куда хочу, туда смотрю!

— Вы отлично знаете, что таким образом можете наложить — пусть даже случайно — сглаз или проклятье. Не думаю, что Магия вам это позволит… Но её методы предотвращения несчастий могут вам… не очень-то понравиться. Почитайте лучше ваш блокнотик, — посоветовала Жабке Амелия. Та сдулась, но совету последовала.

Внезапно Гарри весь напрягся: из середины кустарника за ним явно кто-то следил. Гарри вскочил со скамейки — в густой листве мелькнули два огромных зелёных глаза.

— А я знаю, какой сегодня день, — донёсся до него насмешливый голос Дадли, приближавшегося вразвалочку.

Огромные глаза мигнули и исчезли.

— Что, что? — Гарри не отрывал взора от живой изгороди.

— Да, что это было?

— Чьи это были глаза?

— А я знаю, какой сегодня день, — повторил Дадли, подходя ближе.

— Великое достижение! Наконец-то ты выучил все дни недели.

— У тебя сегодня день рождения. А где же поздравительные открытки? — хихикнул Дадли. — Выходит, у тебя даже в твоей уродской школе нет друзей.

— И это вместо того, чтобы просто сказать: С днём рождения, кузен?!

— Смотри, как бы твоя мама не услыхала, что ты упомянул мою школу, — сухо проговорил Гарри.

Дадли подтянул сползавшие с толстого пуза штаны.

— А чего ты так уставился на кусты? — подозрительно спросил он.

— Да вот прикидываю, от какого заклятия они сильнее вспыхнут.

С поросячьих щёк Дадли сполз румянец, он отбежал назад и, заикаясь, проговорил:

— Ты… ты… не посмеешь. Папа сказал, будешь колдовать, он вы… выгонит тебя из дому. А… а куда ты пойдёшь? У тебя и друзей-то нет!

— Джокер-покер, фокус-покус, фигли-мигли, — угрожающе затараторил Гарри.

— Мама! — завопил Дадли и понёсся в дом. — Мама! Он занимается… сама знаешь чем!

Дорого заплатил Гарри за доставленное себе удовольствие. Тётя Петунья сразу поняла, что слова эти ничего не значат, что с её сыночком ничего не случится, как, впрочем, и с живой изгородью. Но для острастки замахнулась на племянника сковородой, так что Гарри едва от неё увернулся, да ещё выше головы завалила работой.

— Пока всё не закончишь, об обеде и не мечтай, — бросила она и вернулась к своим делам.

Дадли принялся за третий рожок мороженого, а Гарри взял губку, вымыл окно, машину, потом постриг газон, унавозил клумбы, обрезал и полил розовые кусты. Солнце палило нещадно, он устал и хотел пить. Оставалось ещё покрасить скамейку.

— Безобразие!

— Ты кто — племянник или домовой эльф?!

— Ну, мы уже выяснили, что родства между ними нет ни малейшего…

— Но использовать ребёнка как раба?!

— Чудовищно!

— Немыслимо!

— Неужели этого никто не замечал?!

— Ну, наверное, на дом были наложены чары…

— Чары, скрывающие жестокость? Альбус, неужели вы ни разу не проверили, как живёт ребёнок?

— Зачем вы спрашиваете? Ребёнку уже посылали письмо «в чулан под лестницей»! Вспомните, какого труда стоило вручить ему письмо из школы!

— Ещё в первой книге отношение Дурслей к Гарри было очень хорошо описано…

— Амелия! Молли! Нарцисса! Августа! Успокойтесь!

— Успокоиться?!

— Неудивительно, что наследник древнего аристократического рода выглядит так…

— Несоответственно своему происхождению и состоянию! Но, с другой стороны… Миссис Уизли, насколько я понимаю, мастер Поттер периодически гостит у вас? — поинтересовался Люциус. — Почему вы не помогли ему приобрести хорошую одежду?

— Так Гарри не жаловался…

— А у вас глаз нет и вы не видели, в чём ходит ребёнок? Между прочим, друг вашего сына?

Конечно, на Дадли не стоит обращать внимание. Но как не расстроиться от его слов? Может, и впрямь нет у него в школе друзей?

«Видели бы они сейчас, как знаменитый Гарри Поттер раскидывает по клумбам навоз», — горестно размышлял он. Спина уже еле разгибалась, по лицу градом катил пот.

— Необходимо подать жалобу в социальное ведомство, — шипела Гермиона.

— Не беспокойся, Магия уже вынесла им приговор, — напомнил ей несколько успокоившийся Рон.

В половине восьмого тётушка наконец позвала его.

— Иди ешь! Да смотри, наступай на газеты! А то ещё нанесёшь грязи.

Гарри вошёл в прохладную, сверкающую чистотой кухню. На холодильнике высился праздничный пудинг: гора взбитых сливок, украшенная засахаренными фиалками. А в духовке аппетитно шкварчал в ожидании гостей свиной окорок. Тётя Петунья кинула на стол тарелку с двумя ломтями хлеба и куском сыра.

— И ЭТО ВСЯ ЕДА ЗА ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ?!

— А ветчина?

— А пудинг со сливками?!

— У ребёнка день рождения!

На ней уже было вечернее платье цвета лосося.

— Давай быстрее, гости будут с минуты на минуту! — приказала она.

Вымыв руки, Гарри с жадностью набросился на скудный ужин. Не успел он проглотить последний кусок, как тётушка схватила со стола его тарелку и махнула рукой.

— Марш к себе! — прошипела она.

Проходя мимо гостиной, Гарри увидел дядю Вернона с сыном. Оба были в смокингах и галстуках-бабочках. Поднявшись наверх, он обернулся и в последний раз окинул взглядом прихожую и лестницу.

— Запомни: один звук — и тебе несдобровать, — донеслось напутствие дяди, который вышел из гостиной, чтобы ещё раз напомнить Гарри, как себя вести.

Гарри на цыпочках вошёл к себе в комнату, осторожно прикрыл дверь и замер. На кровати у негокто-то сидел.

— Кто??????????????

Добби предупреждает об опасности

Следующую главу опять пришлось читать Гарри, но некоторые заметили взгляд, брошенный в сторону некоего блондина. Означенный блондин входил в число этих некоторых, но никак не отреагировал, хотя причины этого остались для него… неизвестными.

Глава 2

Добби предупреждает об опасности.

— Кто-кто? — удивилась Нарцисса. — Добби? Что-то смутно знакомое…

— Ну это уже чересчур! — начала закипать Гермиона, но её перебила леди Лонгботтом.

— Интересно, чей это эльф?

— То есть? Известно, чей!

— Да нет же, Гермиона! Согласись, что и твоё имя не уникальное, у меня есть четыре знакомые ведьмы с твоим именем. И в магическом, и в магловском мирах полно Джеймсов, Гарри и прочих… А Добби — одно из наиболее распространённых имён среди домовых эльфов. Когда я была девочкой, мне прислуживала Добби, насколько помню, свои Добби были у Прюэттов, Ноттов, Кеноров, у одной из ветвей Блэков… Нарцисса, у вас тоже?

— Да, он входил в моё приданое… Так что я даже не знаю, чему удивляюсь… кроме одного: как домовик мог попасть в магловский дом?

Гарри чуть не ахнул от удивления, но удержался. На кровати сидел маленький человечек, ушами напоминавший летучую мышь, и таращил на него выпученные зелёные глаза величиной с теннисный мяч.

— Очень удачное описание домового эльфа! — фыркнул Драко, но совершенно беззлобно и это вызвало негативную реакцию только со стороны Рона… Но братья опять придержали его с двух сторон.

Гарри сразу его узнал — это он утром следил за ним из кустов живой изгороди.

Человечек не сводил с него глаз, Гарри отвечал тем же.

— Позвольте взять ваши пальто, мистер и миссис Мейсон? — донёсся снизу почтительный голос Дадли.

Человечек соскользнул с кровати и низко поклонился, коснувшись ковра кончиком тонкого, длинного носа. Одет он был в старую наволочку с дырками для ручек и ножек.

— П-привет, — поперхнулся Гарри.

— Гарри Поттер! — пронзительным голосом воскликнул нежданный гость (дядя Вернон в гостиной наверняка услышал). — Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…

— Б-благодарю вас, — кивнул Гарри.

— За что? — спросил Невилл.

— Я… растерялся. Я никогда раньше не видел таких существ, — смутился чтец. — К тому же, он так верещал… Я боялся, что дядя услышит, надо было заставить его умерить свой пыл…

Двигаясь вдоль стенки, он достиг письменного стола и опустился на стул рядом с просторной клеткой, где спала сейчас сова Букля. Гарри хотел было спросить незнакомца, кто он, но, подумав, что это неучтиво, спросил только его имя.

— Добби, сэр, — ответил человечек — Просто Добби. Добби-домовик, если угодно, домовой эльф.

— В самом деле? — В другой раз это известие немало удивило бы Гарри, но сейчас было не до того. — Видите ли, сегодня… э-э… не лучший день для знакомства с домовиком. Только, пожалуйста, не обижайтесь.

Снизу доносился фальшивый, на высоких нотах смех тётушки Петуньи. Добби-домовик понурил голову.

— Не подумайте, что знакомство с вами мне неприятно, — поспешил Гарри утешить эльфа. — Но не могли бы вы… объяснить мне… э-э… цель вашего посещения.

— Да, сэр. Конечно, сэр. Добби пришёл… это трудно выразить… Добби не знает, как начать…

— Садитесь, пожалуйста. — Гарри указал на кровать.

И тут, к его ужасу, домовик разразился громкими рыданиями.

— Садитесь! — голосил он. — Никогда… никогда ещё…

Разговор внизу явно застопорился.

— Простите, пожалуйста, — прошептал Гарри, — я не хотел вас обидеть.

— Какая обида! — задохнулся эльф. — Никогда ещё ни один волшебник не разговаривал с Добби как с равным, не приглашал сесть…

— Это просто возмутительно! — взвилась Гермиона. Она, наверное, наговорила бы ещё очень много, если бы Лили не заставила её сесть.

— Это говорит лишь о том, что ты до сих пор не удосужилась ознакомиться с целым рядом аспектов магического мира и продолжаешь навязывать ему свой устав. Так не годится.

— Но…

— Прежде, чем поднимать такие темы, мисс Грейнджер, вам следовало бы побольше узнать об объекте вашей заинтересованности, — покачала головой леди Лонгботтом. — Я вам потом дам почитать кое-какую литературу и вы тогда поймёте, что домовики… не просто так терпят не самое лучшее отношение к себе со стороны магов, это — основа их существования. Я думаю, хогвартские домовики, которые следят за порядком в гостиных, давненько уже не подходили к вашей кровати, верно?

— Нам приходится всё делать вручную, — пожаловалась Лаванда, зло глядя на подругу. — Даже воду самим таскать… И она всё время стынет… А заклинания не действуют, магией мы ничего сделать не можем!

— Как это…

— Невилл говорит, вы повсюду раскладываете одежду для домовиков….

— Должен же кто-то заботиться…

— А вы подумали о том, как относятся к этому сами домовики? Мне кажется, что нет.

— Они должны быть свободны и счастливы!

— Боюсь, мисс Грейнджер способна слышать исключительно саму себя, — вздохнула Лили, укоризненно качая головой. — И после этого ты удивлена, что чистокровные иногда встречают маглорожденных в штыки?

— Это…

— Когда ты поедешь в другую страну, к примеру, в Египет, ты тоже станешь срывать с мусульманок хиджабы только на том основании, что это, видите ли, унижает их человеческое достоинство?

— Нет, это часть их культуры, я и сама надену платок, чтобы не раздражать…

— То есть, ты, хотя и не являешься мусульманкой, но внешне будешь соблюдать местные правила приличий.

— Разумеется, как может быть иначе?

— Рада, что ты это понимаешь. Но почему тогда ты полностью игнорируешь правила приличий магического мира? Ты даже не желаешь знакомиться с ним! Здесь, как и в любой стране, любом сообществе, существуют свои законы, свои правила поведения. Ты не можешь заставить целый мир перестроиться под тебя, но, если хочешь, чтобы он принял тебя — перестройся под него. Это будет очень непросто, согласна, но — сделай хотя бы попытку! Если бы маглорожденные не игнорировали Законы Магии, то не возникло бы и угрозы современного Тёмного Лорда. Лорд Малфой, согласитесь, что большинство ваших… коллег выступают не против маглорожденных, как таковых, но против того, что они пытаются навязывать вам свои порядки?

— Леди Поттер, смею вас заверить, что это и в самом деле так. Безусловно, и среди… хмм… есть всякие, есть те, кто упорно делает знак равенства между маглороженными и, прошу прощения, грязнокровками, хотя это и не так. Вас я всегда воспринимал как весьма достойную молодую ведьму, может, никогда не сблизился бы с вами, но… Я видел, что вы и в самом деле проявляете интерес к магии и её традициям, законам, стремитесь интегрироваться с нами — это более, чем достойно. Я никогда не женился бы на маглорожденной, не стану спорить, и для Драко желательна чистокровка — но если будет очень сильная маглорожденная… Вашего характера… Почему бы и нет? Но вот конкретно мисс Грейнджер семимильными шагами приближается к статусу грязнокровки.

— Но…

— И эта история с домовиками — прекрасная иллюстрация вашей слепоглухоты! Я сам сегодня же затребую из нашей библиотеки кое-какую литературу…

— А своими словами вы не можете ничего сказать? — спросил Гарри. — Хотя бы вкратце? Думаю, Гермиона не единственная, кого это возмущает.

— Своими словами… — Своими словами… Домовики — это особое явление, Дар магии. Я не знаю, известно ли вам, что в мире настоящих колоний домовиков, насчитывавших более четверых — не слишком много и все они сосредоточены в месте, насыщенном…. Иногда даже перенасыщенном магической энергией, в магических школах, мэнорах, расположенных в местах пересечения магических векторов — прежде это всё объяснялось на уроках Магической Теории на первых же курсах, но теперь всё чаще учащимся ещё перед первым курсам просто рекомендуют к прочтению учебник, написанный таким сложным и занудным языком, что это даже семикурсники не могут понять.

— Но этот труд написан настоящим мастером…

— Таким же, каким был при жизни ваш Бинс, которого мы здесь уже обсуждали. Адальберт Уоффлинг был ещё тем занудой. Признаю, у него немало заслуг перед магической наукой — в самых разных областях — но он сам никогда не скрывал своей нелюбви к детям и считал, что их нельзя допускать к серьёзным наукам прежде, чем они достигнут тридцатилетнего — а ещё лучше сорокалетнего рубежа, и свои труды специально писал самым сложным языком, предваряя их требованием: не давать книги в руки лиц моложе сорока лет. А вы надеетесь, что это будет понятно десятилеткам? Не так давно я сам присутствовал на научной конференции, где ведущие специалисты-теоретики признавали, что Уоффлинг, прекрасно разбираясь в теории Магии лично, совершенно не умеет излагать свои познания на пергаменте, так, чтобы это стало понятно общественности, понять эти записи способны лишь те, кто находится на одном уровне с ним самим.

— И это касается не только теории магии, — фыркнул Снейп. — Ему как-то пришлось писать методички для Высшей Школы Зельеварения, так он чуть ли не в каждой главе умышленно опускал часть материала — мол, настоящий зельевар должен сам дойти до того, о чём не было упомянуто в этих опусах, а иначе их и вовсе нельзя допускать к котлу. А некоторые советы он специально писал неправильно — или опуская ценнейшие указания…

— Северус…

— К примеру, почему-то ни он, ни другие авторы, которые пишут учебники по зельеварениям, никогда не указывают, что для того, чтобы собрать сок дремоносных бобов, их необходимо не разрезать, а раздавливать и не абы чем, а непременно серебряным ножиком — тогда сок будет лучшего качества и его будет значительно больше. Не говоря уже о том, что разрезать такой боб очень непросто, а полученные при этом травмы долго заживают, поскольку…

— Северус…

— Почему я должен всякий раз исправлять эти рецепты? И это касается не только этих бобов! Если бы не эти умники-составители учебников, несчастных случаев во время занятий было бы куда меньше!

— Но мы сейчас обсуждаем проблему домовых эльфов… — пискнула Минерва, хотя внутренне была абсолютно согласна со Снейпом.

— Да, домовые эльфы всегда живут там, где много магии. И чем больше магии сосредоточено в определённом районе, тем больше там домовых эльфов и тем лучше они живут. Отчасти именно поэтому магические школы всегда сосредотачиваются на особых местах, с наиболее благоприятным магическим фоном — Альбус, я решительно настаиваю, чтобы после Суда, или во время него, если будет такая возможность, была проведена хотя бы одна лекция на тему Магического Фона, Векторов и прочего! Модред, да я сам готов прочитать курс лекций по Теории Магии! Или, если вы не верите мне… Столько прекрасных специалистов в Европе!

— Люциус, эльфы! — напомнила Нарцисса. — Иначе мы до утра до них не дойдём! Насколько я помню, профессора Флитвик и Вектор прекрасно разбираются в Истории… И я присоединяюсь к мнению супруга, то, что в школе не преподают Теорию — серьёзное упущение.

— Мы потом обязательно пересмотрим программу, — твёрдо пообещала мадам Боунс. — Согласна, Теория будет очень важна — причём для всех, не только маглорожденные порой допускают серьёзные ошибки.

— Старинные аристократические мэноры также возникали в таких местах и если Магия была милостива к Основателям Родов, она дарила им вернейших слуг…

— Рабов! Вы же им даже не платите!

— Платим.

— И сколько же?!

— Самая жизнь эльфов зависит от магического фона, который их окружает, это даёт им энергию, без которой эльфы начинают усыхать и умирать. Если вы увидите хогвартских эльфов, то заметите, что они чрезвычайно довольны жизнью, бодры и энергичны, а в месте, захиревшем и запустевшем домовики начинают сходить с ума, стареют — не от количества прожитых лет, но от того, что не получают магической подпитки, которую обеспечивают им домовики. Вы говорите — наказания эльфов. Эльфы сами боятся утратить возможность подпитываться магией, чем может быть чревато любое неудовольствие со стороны хозяина и его Дома, поэтому работают и за страх, и за совесть. Если домовик недостоин — плохо служит хозяину, не выполняет — или плохо выполняет приказания хозяев, он наказывает себя — не потому, что боится ещё более жестокого наказания со стороны хозяина, но оттого, что иначе их может постигнуть кара со стороны Магии. А если домовик будет демонстрировать свою готовность наказать себя даже за самую ничтожную провинность, то будет даже вознаграждён — он сам или его потомство.

— А я читала, что у аристократии была привычка применять к домовикам пыточные заклятья и даже убивать их…

— Нельзя слепо доверять всему, что пишут в книгах, мисс Грейнджер, тем более, что разные авторы пишут по разному, в свете персонального взгляда на данную тематику. Применяя магию к домовику, хозяин оказывает ему великую милость, давая ему силы, энергию, здоровье, это тоже является дополнительным стимулом для работы эльфа. Пыточные заклинания… К вашему сведению, целители в Мунго иногда применяют их по отношению к пациентам, Костоломное помогает, когда кости срослись неправильно — кажется, даже магловские хирурги в таком случае заново ломают кости? Другие заклинания приводят к тому, что кости встряхиваются под кожей и ложатся на место. Мадам Помфри, вы тоже применяли подобные методы?

— Не раз, — кивнула целительница. — Более того, Второе непростительное некогда было придумано именно для исцеления больных.

— ?!?!?!

— Представьте себе. Порой болевой шок бывает чрезвычайно полезен при психических заболеваниях. Правда, это сопряжено с определённым риском… Отчего пришлось отказаться от этих мер, и то, как я слышала, в некоторых странах готовы вернуть методику круциации в особо тяжёлых случаях и ввести лицензию на эвтаназию больных посредством…

— Не может этого быть… — Гермиона была бледнее полотна, но… Она легко могла ожидать такие слова от Люциуса Малфоя и его коллег-Пожирателей, но — МАДАМ ПОМФРИ?!

— Всё возможно, мисс Грейнджер.

— На домовиков же пыточные заклятья оказывают малый эффект, разве только мощнейшие, такие, как Круцио, Сектусемпра… и то оно оказывает вдвое меньший эффект, чем то же заклинание, применяемое по отношению к человеку. А убийство домовика… Нет.

— Да что ты его слушаешь! Да Малфой убил не менее десяти домовиков! — выкрикнул Рон, прежде, чем его успели остановить родные.

— С чего вы это взяли? Если бы я убил хотя бы одного, то мы бы с вами здесь не разговаривали, ибо убийство домовика — Дара Магии — является проявлением чёрной неблагодарности именно по отношению к самой Магии и откат за это неминуем. И откат серьёзный, как минимум значительное понижение магического уровня. Десять домовиков — это верная смерть! Такие меры допустимы исключительно по отношению к древним эльфам, умирающим от недугов, и для этого необходим совершенно особый ритуал, каждый из которых дополнительно усиливает магический фон места, где это произошло. Поэтому в Древних Родах существует традиция создавать Доску, на которых выставляются головы домовиков, над которыми было произведено данное таинство — чем больше этих голов, тем сильнее место.

— Ну, про Блэк-хаус это нельзя сказать, — тихо произнесла Джинни, обращаясь к Гарри.

— Дом десять лет стоял в запустении, — отозвался Сириус, услышав эти слова. — Для того, чтобы… его необходимо очистить, и не только от скопившейся пыли и грязи, но и от проклятий, тёмных предметов, несущих тёмную ауру… А потом — провести несколько особых ритуалов и дом вернёт себе прежнюю силу и красоту. В частности, Кикимер должен помолодеть и станет менее безумным, хотя полностью исцелить его невозможно.

— Да, десять лет не могут пройти без следа… И для эльфа нет более страшного наказания, чем отрезание от магического фона. Служение магам — это условие для их жизни. Освобождённый эльф, изгнанный из дома, не имеет возможности подпитываться за счёт Магии, магического фона Дома, магии Рода. После освобождения эльф начинает терять жизненную энергию и, если даже он сумеет прицепиться к другому роду… Это будет уже совсем не то. Я тут видел домовиху Винки, ранее работавшую у Краучей… Более жалкого зрелища я ещё не видел! И это отнюдь не алкоголь, как пытаются это объяснять, но — последствия её освобождения.

— А Добби счастлив! И…

— Это совершенно уникальный случай. Подобное здоровье иногда даруется тем, чьи предки совершили нечто… особое. Прадед Добби некогда ценой собственной жизни спас моего отца, когда его пытались убить в Лютном переулке, а бабка взяла на себя проклятье, направленное мне лордом Розье… Если бы не это, Добби выглядел бы не лучше Винки.

— Да тише вы, — взмолился Гарри и подтолкнул эльфа к кровати, стараясь сохранить самое доброе выражение лица.

Эльф взобрался на кровать, сел поудобнее — он походил сейчас на большую растрёпанную куклу — и начал нервно икать. Наконец он справился и со слезами, и с икотой и устремил на Гарри восхищённый взгляд огромных, блестевших, как изумруды, глаз.

— Вам, должно быть, редко встречались хорошо воспитанные волшебники. — Гарри пытался утешить эльфа.

Добби кивнул. И вдруг, прыгнув на подоконник, стал яростно биться головой об оконную раму.

— Гадкий Добби! — кричал он при этом. — Мерзкий, гадкий Добби!

— Пожалуйста, не надо, — полушёпотом попросил Гарри. — Что вы делаете?

Вскочив со стула, он опять водрузил эльфа на постель. Но тут, как назло, проснулась Букля, как-то особенно громко крикнула и бешено забила крыльями о решётку клетки.

— Добби обязан наказать себя, сэр, — произнёс домовик, у которого глаза от ударов стали немного косить. — Добби сказал плохое о своей семье, сэр…

— О своей семье?

— О своих хозяевах, сэр… Добби — домовый эльф, его участь до конца дней жить в одном доме, служить одной семье…

— А они знают, что вы сейчас здесь? — полюбопытствовал Гарри.

— Нет, сэр. Конечно нет! — воскликнул эльф, и его всего передёрнуло. — Добби придётся сурово наказать себя за это. Очень сурово, сэр. Прищемить уши печной дверцей. Если они когда-нибудь об этом узнают…

— Это тоже является…

— Да, мисс Грейнджер, это тоже считается нормальным. Если эльф находится там, где не должен, то этим он может подвести своего хозяина и во избежание Магического отката…

— …Ах, сэр, — выдохнул он и вытер лицо углом грязной наволочки. — Гарри Поттер благороден и смел! Он уже одержал столько побед! Но Добби пришёл, чтобы защитить его, предупредить об опасности. И пусть потом придётся защемить уши печной дверцей… Гарри Поттеру нельзя возвращаться в «Хогвартс».

— Это что ещё за новости?!

— Контракт с Хогвартсом не позволит себя игнорировать. Одно дело, если бы мастер Поттер ничего не знал о школе — тогда мы отправили сопровождающего. Да, кандидатура, мягко говоря, была неподходящей, но мы приняли меры. Но со второго курса уйти невозможно, магия так или иначе вынудила бы беглеца вернуться.

В комнате воцарилось молчание, прерываемое рокотанием голоса дяди Вернона, бряцанием ножей и вилок, доносившимся снизу.

— По-по-почему? — Гарри от неожиданности стал заикаться. — Я должен ехать в школу. Учебный год начинается первого сентября. Я только и живу этой надеждой. Вы не представляете себе, что мне приходится здесь терпеть. Я здесь всем чужой. Моё место в вашем мире. В школе волшебников.

— Нет, нет, нет! — Добби так сильно замотал головой, что уши заколыхались. — Гарри Поттер должен оставаться там, где он в безопасности. Великий, несравненный Гарри Поттер — всеобщее достояние. В Хогвартсе Гарри Поттеру грозит страшная опасность!

— Какая опасность? — ещё больше удивился Гарри.

— Существует заговор. В Школе чародейства и волшебства в этом году будут твориться кошмарные вещи, — прошептал Добби и вдруг задрожал всем телом. — Добби проведал об этом уже давно, сэр, несколько месяцев назад. Гарри Поттер не имеет права ввергать себя в пучину бедствий. Он всем очень нужен, сэр!

— Какие ещё кошмарные вещи? — напрямик спросил Гарри. — Кто их затевает?

Добби издал странный сдавленный хрип и стал неистово биться головой об стену.

— Ну будет, будет. — Гарри схватил домовика за руку, пытаясь остановить истязание. — Я понимаю, вы не можете ничего сказать. Но почему вы предупреждаете меня? — И тут его пронзила внезапная мысль. — Постойте! Не связано ли это с Вол… простите, с Вы-Знаете-Кем? Если не можете, не отвечайте. — Но, увидев, что лоб Добби опять в опасном соседстве со стеной, поспешно прибавил: — Только кивните или покачайте головой.

Добби медленно задвигал головой из стороны в сторону.

— Нет, сэр, это не Тот-Кого-Нельзя-Называть, — внятно, по слогам произнёс он. Но глаза его выпучились ещё сильнее.

— А ещё считается, что домовик не может обмануть волшебника, — заметила Гермиона. — На деле…

— Домовик не может предать или обмануть СВОЕГО ХОЗЯИНА, — ответила мадам Боунс. — Я не знаю, что там имел ввиду этот эльф, но при желании он мог ввести Гарри в заблуждение.

Гарри видел — Добби явно старается навести его на какую-то мысль. И попробовал догадаться:

— Может, у него есть такой же коварный брат?

— Только братьев Того-кого-нельзя-называть нам не хватало для полного счастья!

— У Воландеморта нет родственников, — сказал Дамблдор. — Он последний в роду.

Добби сильнее замотал головой, а глаза его чуть не вылезли из орбит.

— Ну ладно. Только я представить себе не могу, кто ещё мог бы причинить мне зло в Хогвартсе. Ведь там же есть Дамблдор. Вы знаете, кто такой Дамблдор?

— Да, конечно, — кивнул Добби. — Альбус Дамблдор самый великий ректор в истории Хогвартса. Добби это знает. Добби слышал, что могуществом Дамблдор не уступал Тому-Кого-Нельзя-Называть, даже когда тот был в самой силе. Но, сэр, — перешёл Добби на энергичный шёпот, — есть враги, которых Дамблдор не может… враги, которых ни один уважающий себя волшебник…

И не успел Гарри глазом моргнуть, Добби соскочил с кровати, схватил настольную лампу и начал колотить себя по голове, сопровождая наказание душераздирающими криками.

— Ой, что сейчас будет… — схватился за голову Джеймс. — Ведь эти… внизу… наверняка слышат…

— «Ой» будет позже, — вздохнул его сын.

Гости и хозяева внизу притихли. Гарри услыхал, как дядя Вернон затопал в коридоре, и у него бешено забилось сердце.

— Проказник Дадли, как видно, опять не выключил свой телевизор! — воскликнул дядя.

— Скорее в шкаф! — шепнул Гарри, схватил Добби, толкнул его туда, захлопнул дверцу и успел одним махом метнуться на кровать. В тот же миг ручка двери повернулась.

— Что… чёрт возьми… ты… тут… делаешь? — прохрипел дядя Вернон сквозь стиснутые зубы, приблизив пышущее злобой лицо вплотную к лицу Гарри. — Ты убил изюминку в моей замечательной шутке, «как японец играл в гольф». Ещё один звук, и ты пожалеешь, что родился на свет!

С этими словами он, тяжело ступая, убрался из комнаты Гарри.

Дрожа от страха, Гарри подошёл на цыпочках к шкафу и выпустил оттуда Добби.

— Видишь теперь, каково мне здесь? Понял, почему мне надо вернуться в Хогвартс? Это единственное на земле место, где у меня есть… по крайней мере я так думаю… у меня есть друзья.

— Друзья, которые не написали Гарри Поттеру ни одного письма?

— Наверное, они… просто… Подожди, — нахмурился Гарри. — А откуда ты знаешь, что мои друзья не писали мне писем?

— Да, откуда?????

— Гарри Поттер не должен сердиться на Добби. Добби так поступил с самыми лучшими намерениями… — сказал эльф, переминаясь с ноги на ногу.

— Ты воровал мои письма?

— Они у меня все здесь, сэр, — сообщил Добби, на всякий случай отскочив от Гарри подальше, и вынул из-за пазухи толстую пачку писем.

— Я потом найду этого Добби и как следует его проучу за подобные выходки!

— Лорд Поттер!

— Да, Джеймс, сама Магия заставит воришку заплатить за свои действия, скорее, уже заставила, — кивнул Сириус. — Иначе я бы первым….

Гарри различил аккуратный почерк Гермионы, небрежную писанину Рона и даже каракули, которые наверняка были нацарапаны рукой лесничего Хагрида.

Добби, опасливо мигая, взирал из угла комнаты на Гарри.

— Добби надеялся… Пусть Гарри Поттер подумает, что его друзья забыли о нём… Может, Гарри Поттер и не захочет вернуться в школу, сэр…

Но Гарри не слушал. Он рванулся к Добби, протянув руку к письмам, но тот ловко увернулся.

— Гарри Поттер получит их, сэр, если даст Добби слово, что не вернётся в Хогвартс. Ах, сэр, вы не имеете права подвергать себя такой опасности! Обещайте Добби, что не поедете больше в школу.

— Ни за что! — отчеканил Гарри. — Немедленно отдайте письма моих друзей!

— Так знайте, сэр, — печально проговорил эльф, — Добби придётся прибегнуть к крайним мерам. Другого выхода нет.

— Что он имел ввиду?

И не успел Гарри опомниться, Добби выскочил из комнаты, толкнул дверь и кубарем скатился по лестнице.

Во рту у Гарри пересохло, сердце чуть не выскочило из грудной клетки. Он бросился вслед за домовиком, стараясь не производить шума. Перемахнул через шесть последних ступенек и неслышно, с ловкостью кошки приземлился на ковёр прихожей. Огляделся по сторонам: куда мог деваться Добби?

— Пожалуйста, расскажите Петунье ту смешную историю про американских сантехников, мистер Мейсон. Она умирает от любопытства, — донеслись из столовой слова дяди Вернона.

— Эти Дурсли…

— Если бы у них не было гостей, я бы их нисколько не пожалел, — сказал Джеймс.

— Если бы там не было гостей и — нашего сына! Ты об этом не забыл, дорогой?!

Гарри бегом бросился в кухню и обомлел.

Тётушкино чудо кулинарного искусства — огромный пудинг из взбитых сливок и засахаренных фиалок — парил под потолком. А на верху буфета в углу, съёжившись, сидел Добби.

— Не надо, — простонал Гарри, — они убьют меня…

— Гарри Поттер должен обещать, что он не вернётся в школу.

— Добби, умоляю…

— Обещайте, сэр.

— Не могу!

Добби с состраданием посмотрел на него.

— Тогда Добби придётся на это пойти. Ради вашего блага, сэр.

При этих его словах торт рухнул на пол с оглушительным грохотом. Клочья сливок заляпали окна и стены. А Добби, как будто щёлкнув невидимым хлыстом, исчез, словно его и не было.

В столовой раздался визг, в кухню ворвался дядя Вернон, и его глазам предстал Гарри, с ног до головы облепленный пудингом тётушки Петуньи.

Сначала показалось, что дяде Вернону удалось разрядить обстановку.

— Это всего только наш племянник… Он не в себе, знаете ли… Незнакомые люди очень его пугают… И приходится держать его наверху, — говорил он, провожая Мейсонов обратно в столовую.

Вернувшись, он сунул в руки Гарри швабру и пригрозил, вот только гости уйдут, избить его до полусмерти. Тётя Петунья полезла в морозильник за мороженым, а Гарри принялся наводить в кухне чистоту.


— Кошмар…

— Да уж, подставил меня под исключение, — буркнул мальчик, не поднимая глаз.

— При чём тут вы? Магию домовика невозможно спутать с магией волшебников.

— В самом деле, мадам Боунс?

Возможно, дяде Вернону удалось бы заключить самую крупную в жизни сделку, но в тот вечер семейство поджидала ещё одна напасть.

Тётя Петунья стала обносить гостей коробкой с мятным шоколадом, как вдруг в открытое окно столовой влетела, шурша крыльями, огромная сова, уронила на голову миссис Мейсон письмо и вылетела обратно в темноту сада. Миссис Мейсон закричала дурным голосом, не хуже ирландского привидения, приносящего весть о близкой смерти, и выскочила вон из дома. После чего мистер Мейсон оставался в гостях ровно столько, сколько надо, чтобы сказать: жена его больше всего на свете боится птиц любого вида и цвета, а он вообще таких шуток не понимает.

Гарри стоял на кухне, сжимая в руках швабру, как будто ища в ней поддержку: дядя Вернон надвигался на него с сатанинским блеском в крошечных глазках.

— Читай! — злобно прошипел он, размахивая перед носом Гарри письмом, которое принесла сова. — Читай вслух!

Гарри взял письмо. Поздравления с днём рождения в нём не было. Вот что он прочитал:

«Дорогой мистер Поттер!

Мы получили донесение, что в месте Вашего проживания сегодня вечером в двадцать один час двенадцать минут было применено заклинание Левитации.

Как Вам известно, несовершеннолетним волшебникам не разрешено вне школы использовать приёмы чародейства. Ещё одна такая провинность, и Вас исключат из вышеупомянутой школы согласно Указу, предусматривающему разумное ограничение волшебства несовершеннолетних (1875 г., параграф С).

Также напоминаем, что любой акт волшебства, способный привлечь внимание не умеющего колдовать сообщества (простецы), является серьёзным нарушением закона согласно Статусу секретности Международной конфедерации колдунов и магов.

Счастливых каникул!

Искренне Ваша,
Муфалда Хмелкирк
Отдел злоупотребления магией
Министерство магии».
— Значит, магию домовика ни с чем нельзя перепутать?

— В принципе — да. Правда, сильные домовики могут подделывать магические подписи магов с нестабилизовавшимся ядром, но… Я в самое ближайшее время разберусь с этим моментом. Надо будет, в частности, пообщаться с этим Добби, раз уж вы знаете, где его можно найти.

Гарри кончил читать и сглотнул комок в горле.

— Ты почему не сказал нам, что тебе запрещено колдовать вне школы? — обрушился на Гарри дядя Вернон — в глазах у него плясали взбесившиеся светляки, так, во всяком случае, показалось Гарри. — Скажешь, что просто забыл… вылетело из головы…

Дядя Вернон навис над Гарри как огромный, оскалившийся бульдог.

— Ну вот что, у меня для тебя приятнейшее известие. С сегодняшнего дня ты будешь посажен под замок… И никогда больше не вернёшься в ту школу… никогда. А вздумаешь колдовать, они всё равно тебя выгонят!

И, захохотав, как помешанный, он потащил Гарри наверх в его комнату.

Дядя Вернон не бросал слов на ветер. На другое утро он позвал плотника, и тот за умеренную плату забрал деревянной решёткой окно в комнате Гарри. Потом своими руками прорезал внизу двери отверстие и навесил кошачью дверцу. Три раза в день пленнику давали немного еды, утром и вечером выводили в туалетную комнату. Всё остальное время суток Гарри Поттер был заперт у себя в комнате на ключ.

Некоторое время в зале царила гробовая тишина. Гарри не продолжал, в силу обуревавших его далеко не самых приятных воспоминаний, остальные…

Но потом зал взорвался.

— Да как они посмели!

— Чудовища!

— И после этого вы говорите, что маглы — такие же люди, как мы?

— Как ты в принципе выжил в таком доме?!

— Это что, в магловском мире считается нормальным?!

— Это у них в порядке вещей?!

— РРРР!

— РРРАУ!

— Они у меня дождутся!

— Уже дождались!

— Как только нас отсюда выпустят…

— АЛЬБУС ДАМБЛДОР! ВЫ И ПОСЛЕ ЭТОГО СТАНЕТЕ УТВЕРЖДАТЬ, ЧТО МАСТЕР ПОТТЕР ДОЛЖЕН ЖИТЬ В ЭТОМ ДОМЕ?!

— Да с такими «родственниками»…

— …которые и не родственники вовсе!

— …Вы-сами-знаете-кого не нужно!

— Ему и слуг не нужно, эти…

— Прекрасно справятся за него!

— Лорд Блэк, надеюсь, вы сможете взять к себе крестника — независимо от всех планов Альбуса…

— Даже если у него и был изначально резон оставлять ребёнка ЭТИМ… ЭТИМ…

— Надеюсь, у маглов есть свой аналог поцелуя дементора? Ничего иного они не заслуживают!

— Безобразие!

— Это…

— Просто удивительно, что ребёнок жив…

— После Суда надо будет озаботиться…

— Да ещё до этого надо было озаботиться, до чего же мы все были слепы!

— Альбус, вы что, «ради всеобщего блага» наложили на всех чары Развеивания внимания?

— Почему иначе мы ничего не замечали?!

— Я сколько раз пыталась, но от меня всё время отмахивались, как от…

— И всё это — РАДИ БЛАГА?

— Какого ещё блага?

— Чьего блага?

— А что у вас считается не благом?!

Все так разошлись, что стёкла задребезжали в оконных рамах, а Дамблдор стал значительно ниже ростом, вжав голову в плечи и не поднимая глаз. Он и сам уже клял себя последними словами за свою слепоту… Но… Ведь Дурсли на тот момент считались ближайшими родственниками… Откуда он мог знать про удочерение Лили? И как теперь оправдываться? Может, он был не так-то и прав? Может, надо было решить эту проблему как-то иначе? Но — как?

— У маглов есть поговорка: благими намерениями выложен путь в ад, — обманчиво-спокойным тоном произнесла Лили. — И вот туда-то вы и отправили моего сына, Альбус!

* * *
Так прошло три дня. Дурсли и не думали сменить гнев на милость. Он лежал на кровати и глядел сквозь зарешечённое окно, как медленно садится солнце. Что-то с ним теперь будет? Сердце в отчаянии сжималось — он не видел никакого выхода.

Что толку вызволять себя из заточения с помощью магии, ведь тогда его исключат из Хогвартса. Но и жизнь на Тисовой улице не сулила ничего хорошего. Дурсли узнали, что могут спокойно спать, никто ночью не обратит их в летучих мышей, и теперь у него нет против них оружия. Добби, возможно, и спас его от какой-то страшной опасности, грозившей ему в Хогвартсе. Но ведь здесь его ждёт просто голодная смерть.

Скрипнула кошачья дверца, и рука тёти Петуньи втолкнула в комнату миску с супом. У Гарри от голода уже давно сосало под ложечкой, он вскочил с постели и ринулся к миске. Суп был холодный как лёд, но он в несколько секунд ополовинил её. Затем подошёл к клетке Букли и вывалил в её плошку оставшееся овощное месиво. Сова распушила перья и презрительно глянула на Гарри.

— Нечего воротить клюв, — уныло проговорил Гарри, — это всё, что у нас есть.

— Самих бы их на такой паёк…

— Да, на одну такую миску на троих!

— На целый день!

Поставив пустую миску на пол рядом с кошачьей дверцей, Гарри опять лёг на постель. Есть хотелось ещё сильнее.

Допустим, он не умрёт в оставшиеся четыре недели. Хватятся ли его в Хогвартсе, если он первого сентября туда не вернётся? Пошлют ли кого-нибудь узнать, что с ним?

— ОБЯЗАТЕЛЬНО!

Смогут ли уговорить семейство Дурслей отпустить его?

Комната погружалась во мрак. Измученный, голодный — в животе громко бурчало, — осаждаемый неразрешимыми вопросами, Гарри забылся тревожным сном.

* * *
Ему снилось, что его подарили зоопарку. Он сидит в клетке, на которой табличка: «Колдун несовершеннолетний». Люди глазеют на него сквозь прутья решётки, а он, ослабевший, с пустым желудком, лежит на соломенной подстилке. В толпе мелькнули уши и глаза Добби, он стал кричать ему, просить о помощи, но Добби только сказал:

— Гарри Поттер здесь в безопасности, сэр.

— Убить его мало!

— РОН!

— Так это же из-за него Гарри так страдал! И ты…

Потом появились Дурсли, и Дадли стал бить палкой по железным прутьям. Голова у Гарри раскалывалась от боли.

— Перестань, — взмолился он, — не мешай мне… Я очень хочу спать…

* * *
Гарри открыл глаза. В комнату лился лунный свет. Кто-то действительно глядел на него в зарешечённое окно: лицо в веснушках, рыжие волосы, длинный нос.

Ну конечно, это был его лучший друг Рон Уизли.

Нора

За этой строчкой последовал дружный выдох, причём явлению Рона в Литтл Уиннинге обрадовались даже многие слизеринцы, которые, к удивлению гриффиндорцев, явно переживали за Гарри. Они редко включались в коллективное высказывание возмущения… Но взгляды Нотта, Забини, Пьюси, Флинта, Паркинсон, Гринграсс говорили о многом, да и Драко тоже… Хотя некий представитель рыжего семейства в перерывах упорствовал, что всё белобрысое только прикидывается этакими хорошими колдунами, готовыми даже принять в семью маглорожденных, а на самом деле только ждут возможность подкинуть какую-нибудь пакость… Собирают материал, чтобы потом подбросить своему Господину. Если предполжить, что каждая книга посвящена одному году Гарри в Хогвартсе, значит, четыре описывают прошедшие события, а три — нынешний год и два следующих, там наверняка описаны действия Сами-знаете-кого, так Малфои заранее об этом узнают и сообщат Тёмному Лорду, чтобы тот внёс те или другие изменения в свои планы или вовсе отменил те, которые привели к… мягко говоря, не самому желательному для него последствиям. И Малфои такие, да и Снейп не лучше, впрочем, Снейп даже не станет дожидаться, пока Лорд доберётся до Гарри, а во время частных уроков устроит «несчастный случай»… И то, что сама Магия этого не допустит, Рон даже не слышал, не хотел слышать, он не мог думать о слизеринцах, как о хороших людях, без ненависти, которую пестовал в себе с тех самых пор, как узнал о существовании такой категории людей, как выпускники факультета Слизерин. И, хотя теперь даже они смотрели на него с явной надеждой… нисколько не смягчило Рональда.

А место на кафедре занял именно он.

Глава 3

«Нора»

— Рон! — едва шевеля губами, произнёс Гарри.

Чуть не ползком добрался до окна и открыл его, чтобы легче было говорить.

— Рон, как ты здесь очутился? Что ты…

И тут он заметил, что Рон смотрит на него из старенького бирюзового цвета автомобиля, который висит в воздухе у самого окна.

— А как же Статут? — спросил кто-то.

— Как ни удивительно, но это прошло мимо наших служб наблюдения, — заметила мадам Боунс.

— Они работают как-то выборочно! — бросил Люпин. — Я ни за что не поверю, что домовик способен настолько хорошо скопировать магическую подпись волшебника. Тем более, что в возрасте Гарри она не стабильна, ядро только начало развиваться. Да и каким образом Добби мог взять слепок, если Гарри при нём не колдовал? Хотелось бы мне пообщаться с вашими сотрудниками…

— Мистер Люпин, смею вас заверить, что этот случай не останется без внимания. Мы, правда, уже не можем наказать виновника… Но каким образом это в принципе оказалось возможным, мы разберёмся, дабы в будущем не возникало подобных эксцессов, — твёрдо пообещала Амелия, хмуря брови. Ей никогда не нравилась мисс Хмелкирк и она знала, что в своё время та была школьным врагом леди Поттер и грозилась свести счёты если не с ней самой, так с её потомством. Муфалда была вполне способна воспользоваться… чтобы повоздействовать на нервы Гарри, хотя и не имела власти привести свою угрозу в исполнение и выгнать его из магического мира.

— Но как летающая машина прошла мимо внимания… Неужели никто не видел?

— Это было поздно ночью и все спали, а машина была снабжена устройством для создания Невидимого щита, — пояснил Фред.

— На тот момент, — уточнил чтец. — Но его пришлось отключить для того, чтобы Гарри нас увидел.

От изумления Гарри открыл рот, что очень развеселило близнецов Фреда и Джорджа, сидящих спереди.

— Минуточку, молодые люди, — вклинился вдруг ещё один из министерских чиновников. Он до сих пор не принимал участия в конфликте и было неизвестно, зачем он здесь, разве только не является одним из многочисленных министерских Секретарей и не обязан по долгу службы сопровождать Министра. На аврора он похож не был. — А права у вас есть? Документы, дающие право управления транспортными средствами?

— Мозес! Вам отлично известно, что чистокровным волшебникам, достигшим возраста пятнадцати лет и не имеющих нареканий, не возбраняется управление вне магловских трасс. А небо точно не является магловской автомобильной трассой.

— А разве Рональду на тот момент было пятнадцать лет? — упорствовал Мозес.

— Пятнадцать лет на тот момент было близнецам…

— Имевшим множество нареканий…

— …за поведение в школе, но дисциплинарных конфликтов с министерством не возникало вплоть до настоящего момента. Вам следует вспомнить собственные правила, прежде, чем поднимать такие вопросы. Если бы Рональд был один — да, я бы первая подняла вопрос о закономерности залёта, но, поскольку с ним были братья, достигшие пятнадцатилетнего возраста и за рулём был один из них…

Гарри закусил губу и побледнел, Рон — тоже, и Уизли-шестой поспешно вернулся к чтению, чтобы отвлечь публику от данного вопроса.

— Привет, Гарри! — воскликнули они в один голос.

— Что происходит? — спросил Рон. — Почему ты не отвечал на письма? Я тебя чуть не десять раз приглашал погостить. А вчера приходит отец и говорит, что ты применил волшебство на глазах у маглов и получил официальный выговор…

— Мы потом поднимем вопрос о закономерности данного выговора и том, имел ли он силу, — сказала Амелия, видя, что Поттеры, Блэк и Люпин готовы вновь высказать своё мнение по этому поводу.

— Это не я. А откуда он узнал?

— Он работает в Министерстве магии, — ответил Рон. — Ты ведь знаешь: колдовать за стенами школы запрещено.

— И это ты мне говоришь? — выразительно глядя на парящий автомобиль, сказал Гарри.

— Ну, это не в счёт. Мы его взяли ненадолго. Это папин автомобиль. Мы никаким волшебством не пользовались. Другое дело — колдовать на глазах простецов, у которых живёшь…

— Но я же сказал: это не я… Долго объяснять. Ты не мог бы рассказать в школе, что Дурсли меня заперли и сказали, что больше не пустят в Хогвартс. Никогда! А сам я выйти отсюда при помощи магии не могу. В Министерстве тогда скажут, что я за три дня учинил целых два незаконных колдовства.

— Успокойся, сам всё объяснишь, — сказал Рон. — Мы приехали за тобой. Последний месяц каникул проведёшь у нас.

— Но вы тоже не имеете права колдовать…

— А мы и не будем. — Рон кивнул в сторону старших братьев. — Ты не видишь, кого я с собой привёз?

— Привяжи эту верёвку к решётке, — приказал Фред, протягивая Гарри один её конец.

— Если Дурсли проснутся, мне несдобровать, — прошептал Гарри, привязывая верёвку к одному из прутьев решётки.

— Похоже, что тысвоих «родственничков» боишься больше, чем Сами-знаешь-кого.

Решётка наконец была благополучно втянута в машину, и Фред задним ходом подплыл как можно ближе к окну.

— Прыгай, — скомандовал Рон.

— А как же мои школьные вещи — волшебная палочка, метла…

— Где они?

— В чулане под лестницей. А дверь комнаты заперта на ключ.

— Ну, это пустяки, — отозвался с переднего сиденья Джордж. — Отойди, Гарри, от окна.

Братья осторожно влезли в комнату.

«Мне бы надо самому сходить за вещами», — подумал Гарри, глядя, как Джордж, вынув из кармана шпильку, стал ковырять ею в замке.

— Шпилькой?

— В замке?

Многие чистокровные недоумевали: неужели какой-то шпилькой можно открыть замок? Но маглорожденные и полукровки весело переглядывались и перемигивались с близнецами, выглядевшими чрезвычайно довольными собой.

— Многие волшебники считают, что учиться у маглов таким фокусам — пустое занятие, — сказал Фред. — Мы так не думаем. Кое-чему у них стоит учиться. Хотя, конечно, работать с быстротой молнии они не умеют.

— Зато они умеют делать много другого.

— Что, к примеру?

— Летать в космосе! Я ни разу не слышала о магах-астронавтах, — заметила Гермиона.

— А зачем это?

— Мордред!

— Неужели маглы на это способны?! — глаза Амелии Боунс широко раскрылись. — Я знаю, что во многих научных лабораториях пытаются решить проблему… Дыхания в космическом пространстве, преодоления гравитационного щита… А маглы это уже могут?!

— Дышать в открытом космосе — нет, для этого существуют скафандры с баллонами кислорода… Это специальная одежда, которая защищает от космического холода… А дышать там и вовсе невозможно, поскольку нечем… — Гермиона готова была разразиться целой лекцией, но мадам Боунс прервала девочку, попросив её обсудить эту тему после Суда.

В замке вдруг что-то щёлкнуло, и дверь распахнулась.

— Мы спустимся за твоим чемоданом, — прошептал Джордж, — а ты собери в комнате что тебе нужно и подавай Рону.

— Осторожнее, последняя ступенька скрипит, — предупредил тоже шёпотом Гарри.

И близнецов поглотила лестничная тьма.

Гарри забегал по комнате, собирая вещи и передавая их Рону в окно. Затем поспешил вниз помочь тащить чемодан. Из спальни послышался кашель дяди Вернона.

Запыхавшись, дотащили все вместе чемодан до двери и через всю комнату до окна. Фред нырнул в машину и вместе с Роном стал его тянуть, Гарри с Джорджем толкали из комнаты.

Сантиметр за сантиметром чемодан медленно втягивался внутрь машины. Дядя Вернон опять кашлянул.

— Ещё наляжем, — командовал Фред. — Раз-два, пошёл!

Гарри и Джордж налегли плечами, поднатужились, чемодан выскочил из окна и упал на заднее сиденье.

— Всё в порядке, — шепнул Джордж. — Лезь скорее!

Гарри уже вскочил на подоконник, как вдруг за спиной раздался громкий, протяжный крик, который был заглушён громовым голосом дяди Вернона:

— Что опять случилось?!

— Опять эта чёртова сова!

— Я забыл Буклю, — в ужасе прошептал Гарри.

Он соскочил с подоконника и в ту же секунду на лестнице вспыхнул свет. Гарри схватил клетку с совой, метнулся к окну, сунул её в руки Джорджа, а сам вернулся к комоду, кое-что взять из ящика. В этот миг дядя Вернон ударил кулаками в дверь, думая, что она заперта. Дверь распахнулась. Дядя Вернон застыл на мгновение в дверном проёме, издав рёв разъярённого быка, прыжком подскочил к окну и успел-таки вцепиться в лодыжку Гарри.

Братья ухватили Гарри за руки и изо всех сил дёрнули в машину.

— Петунья! — загремел дядя Вернон. — Он убегает! ОН УБЕГАЕТ!

Братья дёрнули ещё раз, и нога Гарри выскользнула из рук дяди Вернона. Гарри влетел в машину и захлопнул дверцу.

— Жми на газ, Фред! — крикнул Рон, и машина на всей скорости помчалась вверх, держа курс на луну.

— Не на луну, а прочь из этого кошмара, — внёс поправку один из близнецов, логично было предположить — тот, который в ту ночь и сидел за рулём.

Гарри не мог опомниться: неужели свободен! Он опустил окно, ночной воздух взъерошил волосы. Посмотрел вниз: крыши домов на Тисовой улице быстро уменьшались в размере. Дядя Вернон, тётя Петунья и Дадли остолбенело глядели из окна комнаты Гарри.

— Увидимся следующим летом! — махнул им на прощанье Гарри.

— Не хотел бы я с ними встречаться ни летом, ни в другое время года…

— И не будешь, — родители обняли мальчика с двух сторон. У Джеймса был такой вид, что было ясно: будь у него возможность после Суда задержаться в этом мире чуть подольше… у Дурслей и без Магического Приговора будут ОЧЕНЬ БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ! А те, кто имел несчастье сидеть рядом с Сириусом и Люпином, явственно слышали скрежет их зубов и периодически — тихие слова наговора… Правда, магия в зале Суда была ограничена, едва ли наговоры Мародёров вступили бы в силу, иначе… Как минимум Вернон на тот момент мог уже три раза умереть в больших муках, а Дамблдор, помимо неприятия сладкого, обзавестись хорошей проплешиной… даже не проплешиной, но полным лишением волос на голове, включая усы и бороду, и «депиляция» была бы… И Лили в этом процессе тоже приняла бы непосредственное участие. Альбус это прекрасно понимал и всячески старался спрятаться от их взглядов.

Братья Уизли смеялись и что-то громко кричали. А спасённый друг, откинувшись на спинку сиденья, первый раз за много дней улыбался во всё лицо.

— Выпусти Буклю, — сказал он Рону. — Пусть летит сзади. Столько дней просидеть взаперти!

Джордж протянул Рону шпильку, ещё минута — и счастливая Букля вылетела в окно и, как призрак, неслышно заскользила в воздухе рядом с машиной.

— Ну, рассказывай скорее, — потребовал нетерпеливо Рон. — Что с тобой произошло?

Гарри поведал им про посещение Добби, про его предупреждение и описал гибель кулинарного шедевра миссис Дурсли.

— Очень странно, — протянул Фредди.

— Непохоже на правду, — кивнул Джордж. — И он не сказал, кто замышляет это злодейство?

— Мне показалось, он не мог этого сказать, — попытался объяснить Гарри. — Откроет рот и тут же начинает биться головой об стену.

Фред с Джорджем обменялись взглядами.

— По-вашему, он всё выдумал? — спросил Гарри.

— Понимаешь, — начал Фред, — домовики умеют колдовать, но обычно не смеют без разрешения хозяев. Скорее всего, старина Добби был кем-то подослан к тебе, чтобы отвадить от школы. Вспомни, нет ли у тебя в Хогвартсе врага?

— Есть, — в один голос, не раздумывая, ответили Рон и Гарри.

— Драко Малфой, — пояснил Гарри. — Он меня ненавидит.

— Драко Малфой? — переспросил Джордж, обернувшись. — Сын Люциуса Малфоя?

— Думаю, да, — ответил Гарри. — Малфой редкая фамилия. А это важно?

— Я слышал, что про него говорил отец, — сказал Джордж. — Он был сообщник Сами-Знаете-Кого. Один из самых главных.

— А когда Сами-Знаете-Кто исчез, — продолжил Фред, вывернув голову чуть не на сто восемьдесят градусов, — Люциус Малфой принялся уверять всех, что ни к каким злодействам он не причастен. Но это он наврал. Отец говорит, он был ближайший помощник Сами-Знаете-Кого.

При этих словах все дружно повернулись к Малфоям, которые приняли ещё более гордый вид. Тем не менее, Люциус счёл возможным отреагировать:

— Я не стану отрицать своё участие в… данном движении, — медленно проговорил он.

— Ещё бы, — фыркнул Артур.

— Но в то же время я отрицаю своё участие в убийствах. На мне лежало в основном финансовое обеспечение организации, связь с общественностью, в первую очередь — власть предержащими и другими обеспеченными магами, которые могли быть полезны Тёмному Лорду, способствование проведения необходимых для нас реформ… До определённого момента наше движение было бескровным, пока определённые действия Министерства… не стану здесь уточнять, какие именно, это не тема для обсуждения в таком составе… спровоцировали Тёмного Лорда уже на более… решительные действия, назовём это так. И тогда я сразу уточнил, что непосредственно в терроре наша семья принимать участие не намерена. Таким образом — я действительно не причастен к самым… кровавым преступлениям нашей группировки, но с другой, поскольку в политическом направлении мне удалось совершить много большего, чем прочим моим коллегам, и относительно проще… Лорд часто называл меня своим ближайшим сподвижником и правой рукой…

— Скользким другом, — подсказал Гарри.

— Да, это тоже один из моих эпитетов, мастер Поттер. И когда начался непосредственно террор… Мы пытались отойти от организации, но это было невозможно.

Гарри не раз слыхал подобные разговоры о семье Малфоев, так что слова друзей его ни капли не удивили. По сравнению с Драко Дадли был добрый и отзывчивый мальчик.

— Ну, спасибо большое! — возмутился Драко. — Разве я избивал тебя?! Я бы никогда…

— Я более чем уверен, что, будь у тебя такая возможность, ты бы раз десять бросил Гарри проклятье в спину! — бросил Рон. — Только на первом курсе, если бы был уверен, что тебе после этого ничего не будет! Так нет же, рядом с Гарри постоянно кто-то находился! И вообще…

— И это не я писал эту книгу, — добавил Гарри. — К тому же… К Дадли я привык и всегда если не знал, то догадывался, чего от него ждать, он даже не пытался спрятаться, а от тебя и в самом деле можно было в любой момент ждать удар в спину.

— Продолжайте чтение, мистер Уизли.

— Не знаю, есть ли у Малфоев собственный домовик… — пожал плечами Гарри.

— И не один, — фыркнул Драко.

— Да, за пределами Хогвартса в Малфой-мэноре одна из наиболее многочисленных колоний на территории Англии, — кивнула Нарцисса.

— Кто бы ни были хозяева Добби, это наверняка старый чародейский род, причём очень богатый, — заметил Фред.

— Само собой… — отозвался Джордж. — Мама жалеет, что у нас нет домовика, семья большая, столько приходится гладить, а магией тут не поможешь. У нас есть только дряхлый упырь, живёт на чердаке. Да ещё гномы весь сад заполонили. Домовики обитают только в старинных особняках и замках. Переходят по наследству. В нашем доме эльф не заведётся.

— Что говорит не о бедности Рода, но о очень низком Магическом уровне. Именно от Магического уровня зависит очень многое, в том числе и финансовое положение волшебника. Если бы Уизли предприняли определённые действия…

— Нас более, чем удовлетворяет мой уровень, — буркнул Артур, зло глядя на своего извечного врага.

— Говори за самого себя. Мне кажется, что большинство твоих отпрысков придерживается иного мнения, иначе откуда бы у Рональда столько зависти и желчи? У Джиневры — стремления прикрепиться к кому-нибудь посильнее?

— Да как вы… Гарри, не слушай…

— Вы думаете, этого никто не замечал? Не помните размеры штрафа, который пришлось выплачивать вашим родителям, после того, как вы в пятилетнем возрасте…

— Не надо, Люциус! — возмутился побледневший Амос Диггори, лорд Малфой опомнился и принёс ему извинения. — Неужели не было других…

— Почему бы и нет? Просто в вашем районе больше не живёт сильных молодых магов, которые могли бы стать донорами для мисс Уизли. И здесь, в Хогвартсе, было несколько случаев заболеваний, сопряжённых с резким понижением уровня магической энергетики у мальчиков, которые перед этим плотно общались с этой молодой особой. Это что — случайность?

— Да! Как вы смеете?! Гарри…

— С некоторых пор мастер Поттер всё чаще жалуется на головокружение, бессонницу и отсутствие аппетита, — заметила мадам Помфри. — Я никак не могла определить причину этого… Но в то же время я относительно недавно осматривала мисс Уизли и заметила у неё признаки энерговампиризма. Это очень редкое явление, но, с другой стороны, девочка не сознаёт, что происходит и в самом деле считает подобные заболевания… не связанные с ней.

— Энерговампиризм? — спросил Колин.

— Да. Обычные вампиры тянут кровь, энерго — магическую и жизненную энергию. Такое существо выбирает жертву и присасывается к ней, причём для этого нет необходимости делать это буквально — достаточно находиться рядом на протяжении длительного времени, обычного телесного контакта — просто держать объект за руку… В оправдание мисс Уизли могу сказать, что лишь один энерговампир из десяти делает это осознанно. В связи с вышесказанным я уже заказала для девочки амулет, который мне обещали прислать уже на этой неделе, он должен обеспечивать мисс Уизли достаточный уровень, чтобы она не испытывала «энергоголода» и в то же время блокировать её способности поглощать чужую энергию. До тех же пор я настоятельно рекомендую избегать физического контакта с девочкой.

— А это излечимо? — испугалась Гермиона.

— К сожалению, только на самом раннем этапе, когда признаки энерговампиризма способен опознать только специалист. Судя по тому, что я узнала, мисс Уизли была энерговампиршей в пятилетнем возрасте… Сейчас ей уже скоро пятнадцать и единственное, что возможно сделать — поставить уже упомянутый выше ограничитель, носить который мисс Уизли придётся до конца своих дней.

— Да вы с ума сошли! Гарри, не слушай их, это всё неправда, ложь! Я не буду носить никаких ограничителей!

— Вы можете обратиться к специалистам святого Мунго, но это вам не поможет, — покачала головой целительница. — Скажу более того, вы обязаны стать на особый учёт, и нарушение данного закона приведёт к тому, что вас будут принудительно поить специальными зельями, и оплачивать их вы будете сами — вы или ваша семья, а это достаточно дорого, месячный объём — пятнадцать галеонов. Амулет же предоставляется бесплатно, для этого необходим только запрос наблюдающего целителя, в данном случае — мой. Да, и вы не имеете права вступать в супружеские взаимоотношения и иметь потомство. Сожалею.

— Мисс Уизли, отсядьте от Гарри, — сказал Джеймс. — Пока на вас не будет упомянутого мадам Помфри амулета я не подпущу вас к сыну ближе, чем на десять шагов… А что касается магического уровня мальчиков?

— По всем признакам, как минимум Рональд также является одной из жертв сестры, по крайней мере, ему приходится добавлять в пищу особые вещества, способствующие увеличению его энергии, со временем необходимость в этом бы отпала… но, к сожалению, каждые каникулы сводят достигнутый успех практически на нет.

— Минуточку, Поппи! — выпрямился в своём кресле Дамблдор. — Что значит — добавлять в пищу? Почему я об этом впервые слышу? Какое вы имеете право добавлять в пищу учеников что бы то ни было без согласования…

— А я и не обязана согласовывать с вами такие вещи, — ответила целительница. — Я в своё время давала особую Клятву, которую дают все целители… И в тех случаях, когда мои действия направлены на укрепление здоровья — физического или магического — учеников школы, я не обязана отчитываться даже перед вами, лишь в случае, если ситуация близка к катастрофической. Впрочем, она стремительно близилась к таковой и я намеревалась переговорить с вами на этой неделе. Пока же я просто ставлю вас в известность, что на протяжении трёх лет несколько учащихся получают пищу, приготовленную с использованием особых чар и с добавлением целебных зелий, для укрепления…

— И кого вы таким образом обрабатывали?!

— Я не «обрабатывала», а ЛЕЧИЛА мастера Поттера, мастера Малфоя…

— Меня?! — возмутился последний, но Нарцисса положила руку ему на плечо.

— Да, мастер Малфой, причём с ведома ваших родителей, точно также была в курсе леди Лонгботтом. Под особым присмотром находятся мистер Томас, мистер Бут — как жертвы энерговампиризма, одно время — мисс Уизли, до тех пор пока не была определена причина её недомогания… Мистер Уизли, как было уже сказано. Мистер Фред и мистер Джордж Уизли пострадали не в пример меньше, хотя их магический фон более насыщен, нежели у младшего брата, судя по всему, они меньше общались с сестрой.

— Вы должны прекратить это своё «лечение»…

— Альбус, прежде, чем я начала лечение, я брала пробы с той еды, которую потребляли учащиеся и со всей ответственностью могу заявить, что прекращение лечение приведёт к значительному ухудшению состояния здоровья и магического фона мастера Поттера и мастера Лонгботтома, не говоря уже о том, что в крови обоих были замечены странные вещества, которые не до конца выведены из их организма.

— Что?! — подскочила леди Лонгботтом. — Об этом вы мне не говорили!

— Я не хотела вас пугать, Августа, к тому же, я так и не выяснила природу этих веществ. И — вы не можете запретить мне лечить моих пациентов, Альбус! В данной ситуации вы можете подать жалобу в госпиталь святого Мунго, но заранее могу сказать, что в данном конфликте закон на моей стороне.

Гарри летел молча,

— возобновил чтение Рон, чтобы маги не зашли ещё невесть куда. Он несколько раз пытался отвлечь всех от обсуждения «вампиризма» его сестры и разговоров об уровне магического фона у его семьи… Рональд был более чем уверен, что всё это организовал Люциус Малфой, чтобы в очередной раз напакостить его семье, исключительно для того, чтобы смешать их честное имя с грязью, выпятить своё богатство и превосходство… И все, даже Поттеры, склонны больше верить этому гаду, чем…

Судя по тому, что у Драко всё всегда было самое лучшее, его семья действительно купалась в волшебном золоте. Он живо вообразил, как Драко важно расхаживает по огромному особняку. Да, он вполне мог послать преданного слугу к Гарри, чтобы тот любой ценой предотвратил его появление в школе. Драко Малфой на такое способен. Выходит, он зря поверил Добби, принял его слова за правду.

— Так или иначе, но я рад, что мы прилетели за тобой, — сказал Рон. — Знаешь, как я беспокоился! Пишу тебе, пишу, и никакого ответа. Сначала подумал, что виновата Стрелка…

— А кто такая Стрелка?

— Наша почтовая сова, старая-престарая. Летит, летит с письмом и вдруг упадёт по дороге. Я попросил Гермеса…

— Кого, кого?

— Сову Перси. Мама с папой подарили ему, когда Перси назначили старостой, — пояснил с переднего сиденья Фред.

— Но Перси его не дал. Сказал, что Гермес нужен ему самому.

— Перси вообще ведёт себя странно этим летом, — нахмурился Джордж. — Без конца пишет кому-то письма, часами сидит, запершись у себя в комнате. Ну сколько можно надраивать до блеска значок старосты! Ты взял слишком далеко на запад, Фред, — спохватился он, указывая на компас, вделанный в щиток управления.

Фред поспешно вывернул руль влево.

— А твой отец знает, что вы взяли его машину? — спросил Гарри, догадываясь, какой услышит ответ.

— Н-нет, — промямлил Рон. — Он сегодня работает в ночь. Надеюсь, мы успеем поставить машину в гараж до того, как проснётся мама. Не дай бог, она заметит, что мы брали фордик.

— Всё тайное всегда становится явным.

— Но вы брали его ради благого дела…

— Лили, солнышко, не хочу тебя расстраивать, но в этом зале есть ещё один сторонник совершать не самые… хммм… ради всеобщего блага, — напомнил Джеймс. — Безусловно, мальчики сильно рисковали, но я благодарен вам за то, что вы спасли Гарри. Я рад, что у нашего сына такие хорошие друзья.

— А что делает ваш отец в Министерстве магии?

— Работает в самом скучном отделе «Противозаконное использование изобретений маглов».

— Чего использование?

— Сейчас объясню. Например, у тебя есть вещь, которую сделали простецы. Ты её заколдовал, а она потом опять к ним попала — в дом или магазин. В прошлом году умерла старая ведьма, а у неё был чайный сервиз. Его продали на аукционе одной простачке. Она пригласила друзей на чашку чая. Так что там творилось! Отец потом несколько недель распутывал это дело с утра до ночи.

— Не можешь рассказать подробнее?

— Могу, конечно. Чайник как взбесился. Плевал вокруг себя крутым кипятком, а сахарные щипцы, представляешь, защемили нос одному гостю, и того отправили в больницу. Отец был вне себя. Их в отделе было всего двое: он и старый колдун по имени Перкин Уорбек. Здорово они тогда помучились! Применили даже заклинание Забвения.

— Но неужели никто никогда не заколдовывает свои вещи? — удивился кто-то с третьего курса Хаффлпафа.

— Заколдовывают, на каждом шагу, и проблема не в том, что старая ведьма зачаровала сервиз, но в том, что он попал в руки маглов, — Артур Уизли чуть не плакал, глядя на сжавшуюся в комочек дочь. Молли пересела поближе к Джинни и прижала её к себе, благо, энерговампир не мог причинить вреда родителям. — Родственники ведьмы, которые выставили сервиз на продажу, были обязаны предварительно проверить его на магию и снять все наложенные чары. Или же продавать его исключительно в магическом мире, приложив документально подтверждённое описание тех же чар.

— А как же автомобиль твоего отца?

— Это вообще отпад! — рассмеялся Фред. — Простецы столько напридумывали всяких штучек-дрючек, у отца от них крыша поехала. У нас их полон сарай! Принесёт, разберёт на кусочки, наложит заклинание и опять соберёт. Приди он с обыском к самому себе, пришлось бы самого себя арестовать. Мама ругается, а ему до лампочки.

— Что за выражения?!

— Но я и в самом деле должен лучше знать маглов, чтобы… — начал защищаться Артур, но сник.

— Для этого совсем не обязательно заколдовывать магловские приборы.

— Да ещё в таком объёме!

И машина, чуть подпрыгнув, коснулась колёсами земли. Они приземлились на крошечном заднем дворе рядом с покосившимся гаражом, и дом Рона впервые предстал глазам Гарри.

Похоже, изначально это был небольшой кирпичный свинарник, но потом к нему время от времени пристраивали и сверху и с боков всё новые комнаты, дом подрос на несколько этажей, но выглядел так неустойчиво, будто держался единственно силой волшебства. («Что вполне вероятно», — подумалось Гарри.) На красной черепичной крыше торчали вразнобой пять каминных труб. У входа на шесте, слегка скособочившись, висела надпись: «Нора». Сбоку крыльца рядом с огромной заржавленной кастрюлей красовалась груда резиновых сапог разных цветов и размеров. По двору ходили упитанные пеструшки и что-то клевали.

— Показательная усадьба чистокровного мага! — фыркнул Люциус.

— Но если жалованье мистера Уизли…

— Жалованье Уизли невелико, это верно. Но, мастер Поттер, смею вас заверить, что даже при таком мизере мистер Уизли мог был обзавестись вполне даже приличным домом для своей семьи — не мэнором, конечно, даже не Хаусом, но уж маломальский коттедж — вполне даже. И на это способен любой маг, знакомый с азами трансфигурации, чар и травологии. Ну, и имеющий определённый магический уровень.

— Да? Серьёзно? — возмутилась Гермиона. — Только и всего?! Почему же…

— Только и всего. Травология — если создавать деревянный дом: заставить дерево вырасти в той форме, в какой это тебе необходимо, и в более короткие сроки… Пример такого здания представляет из себя, в частности, ваш дом, Амос, верно?

— Да, — кивнул мистер Диггори. — В нашей семье сохранились дневники моего прадеда, где он подробно описывал все этапы того, как он за три года создал наш дом из старого дуплистого дуба — отыскал в лесу подходящий, пересадил на место, выбранное для своего дома, максимально расширил, создал дупла-комнаты, удалил все сучья… И теперь нашему дому не страшны никакие ураганы!

— Если же вам нужен каменный дом, заклинаниями выкапываете котлован, наколдовываете камни…

— Но откуда взять камни подходящего размера? Нельзя ничего взять из ниоткуда! — подскочила Гермиона. — А если вы строитесь вдали от каменоломен?

— МИСС ГРЕЙНДЖЕР! ВЫ КТО, ВЕДЬМА ИЛИ МАГЛА С ПАЛОЧКОЙ?! Неужели вас не учили увеличивать предметы с помощью магии?! Камни нужного размера и формы вы способны создать из мельчайшей гальки или песка, это вопрос исключительно вашего умения и магического уровня! Из полученных камней возводите дом того размера и планировки, какой вам нужен, скрепляя их или магией, или раствором, который тоже можете наколдовать сами! Смею вас заверить, что построить коттедж для семьи Уизли возможно всего за полгода кропотливой работы и единственное, за что вам придётся заплатить — аренда земельного участка!

— Нас вполне устраивают наши жилищные условия…

— Но при этом ваши отпрыски так и норовят при первой же возможности оказаться как можно дальше от Норы! Вы в самом деле думаете, что мистер Уильям Уизли остался бы без работы в Англии? И Чарльзу было бы проще работать в Английском заповеднике, но оба они предпочли не оставаться дома, а уехать в Египет и Румынию! Персиваль тоже уехал в Лондон… До меня дошли слухи, что близнецы подыскивают помещение в Косом переулке — отчего же, если их «вполне устраивает» ваш образ жизни?

— Фред, Джордж, что всё это значит?!

— Ты сколько раз ругался, что мы постоянно подвергаем вас опасности остаться без дома, — сказал один из близнецов.

— Что от наших экспериментов вот-вот рухнет крыша… Да и надоело слушать эти упыриные концерты… — второй.

— А в своём доме мы можем устроить полноценную лабораторию… Особенно теперь, когда у нас есть возможность подучиться…

— Да, и наличие в доме упыря и гномов также говорит о многом, — добавил Люциус.

— Если лично вас всё устраивает, Артур, это не значит, что вы должны игнорировать нужды ваших детей! — Подвела черту Нарцисса.

Вся компания высыпала из машины.

— Не бог весть что, — скромно сказал Рон.

— Здорово! — восторженно воскликнул Гарри, вспомнив чинную Тисовую улицу.

— Теперь наверх. Все по своим кроватям. Только очень, очень тихо! — скомандовал Фред. — Мама позовёт завтракать. Ты, Рон, побежишь вниз и радостно крикнешь: «Смотри, мама, кто ночью объявился!» Она обрадуется, и никто не заметит, что мы брали машину.

— Угу, святая наивность!

— Ладно, — согласился Рон. — Идём, Гарри, — позвал он. — Я на ходу с…

Поперхнувшись, Рон смолк и лицо его пошло зелёными пятнами: в окнах «Норы» горел свет, а от крыльца, разгоняя кур, к ним приближалась миссис Уизли. Это была маленькая полная женщина с добрейшим лицом, сейчас напоминающая саблезубого тигра.

— Определитесь, пожалуйста: добрейшим или тигриным? — покачал головой Джеймс.

— Миссис Уизли — очень добрая женщина, — Гарри с состраданием смотрел на мать и дочь, плакавших, прижавшись друг к дружке. — Но её лучше не злить.

Фред охнул.

— Господи, — вырвалось у Джорджа.

Миссис Уизли подошла к ним и остановилась, уперев руки в бока и переводя взгляд с одного виноватого лица на другое. На ней был фартук в цветочек, из кармана которого торчала волшебная палочка.

— Ну? — грозно вопросила она.

— Доброе утро, мамочка, — произнёс Джордж, как ему показалось весёлым, довольным голосом.

— Вы что, не понимаете, как я волновалась? — яростно прошептала миссис Уизли.

— Прости, мамуля, но мы должны… были… — Вся троица была выше матери чуть не на голову, но смертельно боялась её гнева.

— Пустые постели! Никакой записки! Исчезла машина! Могли попасть в дорожную аварию! Я чуть с ума не сошла от беспокойства! Вы ни о ком, кроме себя, не думаете! Такого я, сколько живу, не помню! Вот погодите, придёт отец. Старшие братья никогда ничего подобного не совершали, ни Билл, ни Чарли, ни Перси…

— …наш пай-мальчик, — закончил тираду Фред.

— НЕ ГРЕХ БЫ И ПЕРЕНЯТЬ У ПЕРСИ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ! — воскликнула миссис Уизли, тыча пальцем в грудь Фреда. — Вы могли погибнуть, вас могли увидеть, отец из-за вас может потерять работу…

— Положим, мы тоже много хулиганили, — внёс поправку Билл. — Но, безусловно, данная ситуация… Вам следовало посоветоваться с родителями или, на крайний случай, сообщить о том, что собираетесь делать.

— Ага, чтобы…

— Я не думаю, чтобы папа или мама помешали вам спасти друга, более того, они бы сделали всё, чтобы помочь, верно, папа?

— А что, я же видел, как Рональд переживал из-за того, что Гарри не отвечал на его письма. У меня уже было готово письмо для Дурслей, а если бы это не помогло, я бы через неделю заехал за Гарри лично.

Гневу её, казалось, не будет конца. И, только охрипнув, она повернулась к Гарри, который попятился от неё в страхе.

— Милости просим, дорогой Гарри. Входи, сейчас будем завтракать, — приветливо улыбнулась хозяйка и с этими словами поспешила обратно в дом.

Бедный Гарри бросил на Рона вопросительный взгляд, тот ободряюще кивнул, и Гарри последовал за миссис Уизли.

Кухня была маленькая и довольно тесная. В середине стоял выскобленный деревянный стол в окружении стульев. Гарри сел на краешек ближайшего стула и огляделся. Ему ещё не доводилось бывать в домах волшебников.

На противоположной стене висели часы с одной стрелкой. Вместо цифр шли надписи: «Время чая», «Время кормить кур», «Опоздание» и тому подобное. На каминной доске стопки книг. Гарри прочитал на корешках: «Заколдуй себе сыр!», «Чары, применяемые при выпечке», «Как в одну секунду приготовить пир. Чудодейственная магия!». За мойкой на стене висело старенькое радио, которое вдруг заговорило. Гарри даже подумал, что ослышался. Диктор объявил:

«Час волшебников. Начинаем выступление известной певицы, ворожеи Селестины Уорлок».

Миссис Уизли суетилась у плиты, готовя завтрак: бросала на сковородку сосиски и между делом метала грозные взгляды на провинившихся сыновей, приговаривая:

— Не понимаю, о чём вы только думали… никогда бы не поверила… Тебя, мой мальчик, я ни в чём не виню, — заверила она Гарри, стряхнув ему на тарелку восемь сосисок. — Мы с Артуром очень о тебе беспокоились. Как раз вчера вечером решили ехать за тобой, если к пятнице не придёт ответ на последнее письмо Рона. Но ты сам подумай (миссис Уизли подкинула к сосискам глазунью из трёх яиц): лететь через полстраны на нелегальном автомобиле! Наверняка кто-нибудь заметил!

Затем она коснулась грязной посуды в мойке волшебной палочкой, и та стала сама себя мыть, легонько позвякивая.

— Была низкая облачность… — промямлил Фред.

— Во время еды не разговаривают. — Миссис Уйзли призвала сына к порядку.

— Они морили его голодом! — попытался переменить разговор Джордж.

— К тебе это тоже относится, — не успокаивалась мать. Но, намазывая Гарри хлеб маслом, выглядела уже не так грозно.

— На будущее, если кому понадобится, — близнецы обвели зал весёлыми взглядами, — если вам придётся общаться с мамой, нет лучшего способа умерить её гнев, чем пожаловаться на недоедание…

— Она всегда рада угостить кого угодно кулинарными шедеврами…

Неожиданно в кухню вторглось отвлекающее обстоятельство в виде рыжеволосой девочки, одетой в длинную ночную рубашку. Девочка тоненько вскрикнула и выбежала из кухни.

— Это Джинни, моя сестра, — шепнул Рон Гарри. — Она говорила о тебе всё лето.

— Да, говорила, — кивнул Фред. — Она ещё попросит у тебя автограф, — улыбнувшись, пошутил он. Но, встретив взгляд матери, опять уткнулся в тарелку. Никто больше не проронил ни слова. Молчали, пока тарелки не опустели, что произошло довольно быстро.

— Ох, как я устал, — сладко зевнул Джордж, положив на тарелку нож с вилкой. — Пойду-ка посплю…

— Нет, не пойдёшь, — оборвала его матушка. — Ты не спал всю ночь по собственной глупости. Ступай в сад, пора выдворить гномов. Они опять всё заполонили.

— От того, что кое-кто не озаботился поставить вокруг «дома» специальный щит, — хмыкнула Августа Лонгботтом. — Стоит двадцать галеонов на год, но зато после этого ни один вредитель не заберётся!

— Но мама…

— И вы оба пойдёте, — посмотрела она на Фреда с Роном и прибавила, обратившись к Гарри: — А ты, мой мальчик, ступай наверх, отдохни. Ты ведь не просил их лететь за тобой в этом несчастном автомобиле.

— Можно мне пойти с Роном? Хочу посмотреть, как выдворяют гномов. Я этого никогда не видел, — поспешил сказать Гарри, у которого сна не было ни в одном глазу.

— Ты очень добрый мальчик, Гарри, но выдворять гномов — скучная работа. Посмотрим, что об этом сказано у Локонса. — Миссис Уизли взяла с каминной полки увесистый том.

— Но мы знаем, как их выдворять, — запротестовал Джордж.

Гарри взглянул на обложку книги. На ней красивыми золотыми буквами было выведено: «Златопуст Локонс. Домашние вредители. Справочник». Здесь же красовалась и большая фотография автора: миловидное лицо, обрамлённое светлыми локонами, ярко-голубые глаза. По обычаю волшебной страны, лицо было живое, глаза весело, если не сказать нахально, подмигивали.

— Ах, он прекрасен! — воскликнула миссис Уизли. — А как знает свой предмет — домашних вредителей. Это замечательная книга…

Многих — тех, кто застал автора «замечательной книги» в Хогвартсе — передёрнуло, некоторые преподаватели позволили себе несколько не самых лицеприятных эпитетов.

— Мама его обожает, — громко прошептал Фред.

— Не говори глупостей, — сказала миссис Уизли, порозовев. — Ну ладно, если вы знаете лучше Локонса, как обезгномить сад, идите и работайте. И если хоть один гном останется, пеняйте на себя.

Зевая и ворча, братья поплелись в сад. Гарри пошёл за ними. Сад был большой и запущенный, какой, по мнению Гарри, и должен быть. Дурслям он, конечно бы, не понравился: слишком много сорняков, газон не подстрижен, но зато каменную ограду осеняли искривлённые узловатые ветви старых деревьев, на клумбах — незнакомые Гарри цветы, заросший зелёной ряской небольшой пруд полон лягушек. Через газон подошли к клумбе.

— У маглов тоже есть гномы, — сказал Рону Гарри.

— Разве это гномы! Я их видел, — нырнув с головой в куст пиона, проговорил Рон. — Маленькие, толстые, похожие на Санта-Клауса, в руке удочка…

Куст дёрнулся, послышался шум отчаянной схватки, и Рон выпрямился, держа что-то на весу в одной руке.

— Вот он — настоящий гном, — торжественно произнёс он.

— Крути меня! Крути! — верещало что-то, слегка напоминавшее человека.

На кого, на кого, а на Санта-Клауса этот гном решительно не походил. Он был маленький, как бы сшитый из кожи, большая, шишковатая, совершенно лысая голова — точь-в-точь крупная картофелина. Рон держал его на расстоянии вытянутой руки, а тот извивался, стараясь лягнуть Рона твёрдой, как кремень, ступнёй. Рон ловко перехватил его за лодыжки и перевернул вниз головой.

— Старайся делать то же самое, — сказал он Гарри и, высоко подняв гнома, начал размашисто его раскручивать («Крути меня!»), как лассо. Прочитав в лице Гарри ужас, Рон прибавил: — Ему это не повредит. Только голова закружится и он не сможет найти обратной дороги к себе в нору.

— Отлично находят уже через пару месяцев, — вздохнула миссис Уизли, относительно успокоившаяся к этому моменту.

— Я уже говорила — и не раз — что следует делать, — напомнила Августа Лонгботтом. — Я понимаю, безусловно, что у вас каждый кнат на счету, но содержание гномов в саду вам обходится не в пример дороже. Не понимаю, почему вы этого не сделаете.

— Но это слишком жестоко… — начал Артур. — Эти бедные создания…

— Эти бедные создания уничтожают ваш дом! Я помню, каким был ваш участок при жизни вашего деда и отца — совсем другое дело, у вас и сад был погуще, и огород не такой заросший, сорняков было не в пример меньше, а те, что были, легко убирались не самыми серьёзными заклинаниями. Ваш дед собирал по три урожая в год, отец — два, и то в силу своей лени, а вы… Хорошо, если один вызревает! Если вам так нравятся эти гномы, можете оставить у себя одного в качестве домашнего любимца, от этого особого вреда не будет, но целая орава гномов… Удивительно, как Нора до сих пор не рухнула вам на головы! Ваша глупость и лень сделают это прежде, чем эксперименты близнецов!

Артур привык к столкновениям с Малфоями и, выскажи это Люциус, наверняка нашёл бы достойный ответ, но леди Лонгботтом была другой породы и мистер Уизли предпочёл промолчать.

С этими словами Рон выпустил из руки лодыжки, гном пролетел метров пять и шмякнулся где-то за изгородью.

— Близковато! — оценил Фред. — Спорим, я доброшу своего вон до того пня.

Гарри очень скоро перестал жалеть бедных гномов. Своего первого гнома он решил перебросить через изгородь без раскрутки. Но тот, почуяв слабину новоявленного гонителя гномов, изловчился впиться острыми как бритва зубами в палец Гарри. Отодрать его оказалось не так-то просто.

— Славненький был гном, — заметил кто-то из братьев, — мог бы улететь метров на десять.

Скоро воздух наполнился тучей летящих гномов.

— Наши гномы глуповаты, — заметил Джордж, схватив сразу пятерых. — Услышат, что началось выдворение, так и лезут на поверхность. Нет, чтобы забиться поглубже в норы.

Скоро в поле столпилось десятка два изгнанников, и они длинной вереницей, ссутулив плечики, побрели прочь.

— Они вернутся, — сказал Рон, наблюдая, как гномы один за другим исчезают в зарослях живой изгороди на другом конце поля. — Им у нас нравится. Отец к ним так добр, говорит, что они забавные.

В доме хлопнула входная дверь.

— Это отец! — воскликнул Джордж. — Вернулся с работы.

Гномы были забыты, и мальчишки через сад побежали к дому.

Мистер Уизли устало сидел в кухонном кресле, сняв очки и зажмурившись. Он был худощав, с большими залысинами, но и у него остатки волос ярко пылали рыжиной. На нём была зелёная мантия, потёртая и пропылённая от постоянных поездок.

— Какая выдалась ночь, — тихо сказал он, протянув руку за чайником. Мальчики уселись вокруг него. — Девять вызовов. Девять! Старик Наземникус Флетчер, стоило мне повернуться спиной, пытался подвергнуть меня проклятию…

— Флетчер! — презрительно фыркнул Амос Диггори. — Да он же такой тупица!

— Не говорите, когда необходимо напакостить близкому своему, он умнеет молниеносно… Но вот в проклятьях он никогда не был силён.

— К счастью, потому как в противном случае вымерла бы половина аврората, — хмыкнул Кингсли. — Его постоянно ловят за руку…

— Почему же не заизолируют? Как невиновных сажать за особо тяжкие преступления или запугивать несовершеннолетнего школьника, это вы всегда рады, а посадить известного ворюгу…

— К сожалению, до сих пор кражи происходили в размерах, не предусматривавших лишение свободы более, чем на месяц, а чаще всего всё сводилось к денежному штрафу, — вздохнул Шеклболт. — За десять лет Флетчер выплатил порядка трехсот галеонов штрафа. К величайшему нашему прискорбию, этого недостаточно, чтобы лишить его возможности финансировать свои махинации, хотя я неоднократно предлагал ужесточить меры наказания подобных типов.

— Мы этим обязательно займёмся, — кивнула Амелия, продемонстрировав всем пугающих размеров свиток, покрытый записями. Мадам Боунс была очень щепетильна во всём, что касалось её обязанностей и можно было не сомневаться, что только смерть может помешать волшебнице не привести свою угрозу в исполнение. Корнелиуса Фаджа уже трясло при одном взгляде на эту женщину.

— Чего только наши люди не заклинают, вы даже не можете себе вообразить.

— НАПРИМЕР, АВТОМОБИЛИ?!

Миссис Уизли вошла в кухню, держа в руке, как меч, длинную кочергу. Мистер Уизли широко раскрыл глаза и виновато выпучился на жену.

— К-какие автомобили, дорогая Молли?

— Да, Артур, автомобили. — Глаза у миссис Уизли сверкали. — Представь себе волшебника, который купил старенькую развалюху и сказал жене, что разберёт её на части единственно затем, чтобы понять устройство. А на самом деле применяет к ней чары летучести. И пожалуйста, на этом автомобиле можно лететь хоть на край света.

Мистер Уизли замигал и пустился в объяснения.

— Видишь ли, дорогая, ты сейчас поймёшь, что этот волшебник ни на йоту не нарушил закон. Хотя, конечно… э-э… было бы лучше, если бы он сказал жене правду… В законе существует оговорка… если волшебник не имел намерения летать, тот факт, что автомобиль приобрёл летучесть, не означает…

— И зачем тогда накладывать эти чары, если не собираешься ими пользоваться?

— Нам здесь больше нечего делать, — прошептал Рон Гарри. — Пойдём, я покажу тебе мою комнату.

Они быстренько покинули кухню, и по узкому коридору дошли до скособоченной лестницы, идущей наверх через весь дом. На третьей площадке дверь в комнату была открыта. Гарри поймал взглядом чьи-то огромные глаза, и дверь тотчас захлопнулась.

— Это Джинни, — пояснил Рон. — Она такая застенчивая, и это её очень мучает. А вообще-то дверь у неё всегда нараспашку.

Прошли ещё два пролёта и остановились у облупленной двери, на которой висела табличка: «Комната Рональда».

Рон открыл дверь, и Гарри очутился в небольшой комнате с низким, покатым потолком, который почти касался его макушки. Гарри на миг зажмурился, ему показалось, что он вступил в огненную печь. Всё в комнате пылало оттенками ярко-оранжевого: покрывало, стены, даже потолок. Приглядевшись, Гарри понял в чём дело: каждый сантиметр стареньких обоев был заклеен плакатами, на которых изображались одни и те же семь ведьм и колдунов в ярко-оранжевых плащах, в одной руке — метла, другой энергично машут приветствия.

— Не могли лучше оформить комнату? — удивился кто-то из взрослых.

— Подбирались специально под цвет волос?

— Эй, Пушки Педдл…

— Вполне можно было ограничиться одним плакатом, — заметил Гарри. — Извини, но у меня постоянно глаза болели, когда я попадал в твою комнату.

— Твоя любимая команда? — спросил Гарри.

— «Пушки Педдл», — ответил Рон, махнув рукой на оранжевое покрывало, которое украшали две огромные чёрные буквы «П» и летящее пушечное ядро. — Девятое место в Лиге.

— И выше они никогда не поднимались, — заметил Драко, которого поддержали не только слизеринцы, из-за чего пришлось сделать паузу: чтецу срочно понадобилось Успокаивающее зелье, иначе он мог броситься в драку со всей школой.

Школьные учебники лежали неровными стопками в углу комнаты, рядом комиксы, почти весь сериал «Патрик Пигс, Помешанный Простец». На подоконнике залитый солнцем аквариум, полный лягушачьей икры, на нём волшебная палочка. Рядом дремлет на солнце толстая серая крыса Короста.

Гарри переступил через самотасуюшую колоду карт и выглянул в небольшоеоконце. Далеко внизу у зелёной изгороди со стороны поля столпились гномы, которые один за другим проникали обратно в сад Уизли. Он повернулся к Рону, тот, явно нервничая, ожидал приговора.

— Маловата, конечно, — сказал Рон. — Не то что твоя комната у Дурслей. И точно под закутком привидения-упыря. Он там на чердаке сидит и подвывает, да ещё барабанит по трубам.

— А по-моему, это самый прекрасный дом на свете, — улыбнувшись во всё лицо, сказал Гарри.

Уши у Рона порозовели.

«Флориш и Блоттс»

Следующую главу Магия решила доверить Люциусу Малфою. Аристократ минут пять устраивался поудобнее в кресле, продолжая при этом сверлить взглядом Уизли-шестого так, что тот не выдержал.

— Что я такого ещё сделал?!

— Всего-навсего в очередной раз проявил бестактность, — вместо супруга пояснила леди Малфой. — Кроме того… Постеры, пусть даже такой захудалой команды, как Пушки Педдл, стоят довольно приличную сумму. Если у тебя ими оклеена вся комната, это должно было обойтись, как минимум, в пятьдесят галеонов. Постеры Пушек стали выходить, насколько я помню, всего за год до описываемых событий… Откуда такие деньги? Не думаю, что Артур с Молли дают вам так много на карманные расходы, а копить… От братьев — тоже сомнительно. Но, собственно говоря, я хотела указать на другое.

— Что именно? — спросил Билл. — Кстати, постеры Рон получил от нас, один подарил я, один — Чарли…

— Всё равно на целую комнату, пусть даже маленькую…

— Кроме того, мы брали брата на матч, а там распространялись сувениры, практически бесплатно или за полцены, так что…

— Хорошо, принимаю, это и в самом деле возможно. Но — если бы я в аналогичной ситуации хотела сделать подарок бедному родственнику, я бы постаралась узнать, что ему в самом деле необходимо. Поскольку в самом начале своего знакомства Рональд сообщил, от кого у него что… Чарльз, неужели вы не удосужились вспомнить, в каком состоянии передали младшему брату волшебную палочку? И — вы сами её покупали или тоже получили от кого-то по-наследству? Как вас угораздило довести палочку до такого состояния? И, если вы хотели сделать брату ценный подарок, не лучше ли было бы подарить нормальный магический инструмент? Или — прислать деньги, с указанием: купите Ронни волшебную палочку, чтобы ему не стыдно было её показывать другим?

— Простите, леди Малфой, но я не знал, что палочка у Рона, — смутился драконолог. — Свою первую я и в самом деле получил после дяди Биллиуса, работала она не самым лучшим образом, поэтому я два года… ну… деньги зарабатывал, Филчу там помогал, ещё кому… а потом, перед четвёртым курсом свою купил, а старую дома бросил. Должно быть, когда я уехал, кто-то её нашёл. Я этого не знал, думал, у Рона и в самом деле была поновее и был неприятно удивлён, когда услышал. Удивительно, как он с ней учился!

— Плохо учился, мистер Уизли, очень плохо! — поджала губы Минерва. — Было немало несчастных случаев на уроках, и не только у меня!

— Но одно хорошее дело эта палочка сделала, — хихикнул Гарри, вспомнив окончание второго курса. — В конце книги, — пояснил он в ответ на недоумевающие взгляды остальных. — И, Рон… Наверное, тут и моя вина есть, почему я не сообразил…

— Палочку волшебник должен купить либо сам, либо получить от своих кровных родственников. И покупать её за чужие деньги не принято, — просветила мальчика леди Лонгботтом. — Вы не могли бы помочь другу, мастер Поттер, простите. Но… Если забыть о палочке и постерах… Зачем вам, Рональд, понадобилось проводить аналогии между свой комнатой и комнатой в доме маглов? К тому же, доме, который для вашего друга был ни чем иным, как тюрьмой? Это было, на мой взгляд, очень бестактно.

— Я имел ввиду, что моя комната маленькая, а у Гарри… — пытался защищаться Рон.

— Завидуете? Сироте, при наличии у вас хоть такой семьи, какая она у вас есть?

Глава 4

«Флориш и Блоттс»,


Люциус решил, что сказано уже более, чем достаточно и ему можно приступать к своим обязанностям чтеца. При этом было заметно, что лорд Малфой не очень-то доволен тем, что ему досталась именно ЭТА глава, должно быть, вспомнил, что произошло в этом самом магазине.

В «Норе» всё было иначе, чем на Тисовой улице.

— Ну и слава Мерлину, — последовал единодушный вердикт со стороны многих учеников и даже нескольких взрослых, в том числе и мадам Боунс.

Семейство Дурслей обожало покой и порядок. Дом же Уизли являл собой сущий бедлам. В нём постоянно что-то заявляло о себе: шумело, стучало, падало. Взглянув на себя первый раз в зеркало, висевшее над камином, Гарри чуть не упал в обморок: зеркало вдруг заявило ему: «Заправь сейчас же рубаху в штаны, неряха!» На чердаке обитало привидение — упырь, которому иногда казалось, что жизнь в доме течёт слишком тихо и размеренно, И он принимался завывать, аккомпанируя себе ударами по водопроводным трубам. А в комнате близнецов постоянно что-то взрывалось.

— Что взрывалось? — полюбопытствовал Снейп, глядя на своих новоиспечённых ученичков.

— Да так… — они переглянулись.

— Мы хотели несколько усовершенствовать…

— …гремучую смесь…

— И нам это…

— Удалось! Вот только…

— …времени ушло…

— … а учитывая…

— …сколько раз нас обрывали…

— Сколько раз вам говорить, чтобы вы не занимались этими глупостями в доме! — вышла из себя Молли, должно быть, вспомнив те времена.

— Минуточку!

— Зелья — не глупости!

— Тем более, что профессор Снейп тогда нам задал на лето работу именно по Гремучей!

— И сколько раз мы просили, чтобы нам отдали сарай, который у нас стоит на заднем дворе и которым никто не пользуется?! И ты, ма, нам это обещала!

— Но я не знала тогда, как вы собираетесь его использовать! — кипела женщина.

— Вот и пришлось нам организовать лабораторию в домашних условиях!

— А это чревато!

— И не только в случае допущенной ошибки!

— И теперь…

— …если вы и в самом деле хотите…

— …хотя бы изредка видеть нас дома…

— ОРГАНИЗУЙТЕ НАМ ПОМЕЩЕНИЕ!

— Да, отдай нам этот сарай, мы его превратим в склад ингредиентов, а подвальчик для самих зелий мы и сами организуем, благо…

— …магией нам больше никто не помешает заниматься! — близнецы возвышались над матерью, которая то багровела от гнева, то бледнела.

— И если бы нас всё время не перебивали…

— …И не мешали…

— Возможно, обошлось бы и без взрывов!

— Или они не были бы столь серьёзными!

— Зачем это вам вообще понадобилось?! Зельями вы в дальнейшем заниматься не будете…

— Минуточку!

— Профессор Снейп…

— …уже предложил нам контракт…

— …и мы его уже подписали!

— Это не серьёзно…

— БОЛЕЕ ЧЕМ!

Но больше, чем говорящее зеркало и воющее привидение, Гарри поразило то, как к нему относилось семейство. Миссис Уизли каждое утро выдавала ему пару свежих носков, и в каждую еду впихивала в него несколько добавок. Мистер Уизли за ужином усаживал Гарри рядом с собой и засыпал вопросами о жизни простецов. Особенно его волновали электрические приборы и работа почтовой службы.

— Ну и ну! — удивился он, услыхав от Гарри про телефон. — Сколько же всего они напридумывали! А что ещё им, бедным, остаётся делать без магии!

Многие — и не только взрослые и не только чистокровные — закатили глаза. Артур беспомощно крутил головой, явно не понимая такой реакции.

Спустя неделю после приезда в «Нору» Гарри получил письмо из Хогвартса. Стояло ясное солнечное утро. Мистер Уизли с женой и дочкой уже завтракали на кухне, вскоре спустились и Рон с Гарри. Увидев друзей, Джинни нечаянно смахнула со стола миску с кашей: при появлении Гарри у неё всё валилось из рук. В мгновение ока она шмыгнула за миской под стол и вылезла обратно красная, как рак.

— Джинни!

Девочка, сидевшая в самом тёмном углу, сделала вид, что ничего не слышит. Она опять была красная… но по другой причине: после обвинения в вампиризме она долго плакала.

Сделав вид, что ничего не заметил, Гарри сел на своё место и взял из рук миссис Уизли тарелку, полную гренок.

— Мальчики, вам письма из школы. — С этими словами мистер Уизли вручил Гарри с Роном по конверту. Конверты были одинаковые, из жёлтого пергамента с адресом, выведенным зелёными чернилами. — Дамблдор уже знает, что ты у нас, ничего от этого человека не скроется.

— Ну да, кроме того, в каких условиях живут дети! — Лили бросила на директора очередной взгляд а-ля-нам-ещё-предстоит-не-один-разговор-по-душам. Альбус предпринял новую попытку спрятаться… Но, к сожалению, старик уже и так скукожился в своём кресле, что дальше уже некуда, так ещё и по иронии судьбы рядом с ним — со стороны Поттеров — сидел не отличавшийся таким уж высоким ростом Филиус Флитвик. Решительно, в данной ситуации Альбусу очень хотелось поменять полугоблина местами… хотя бы с Северусом, если нельзя отгородиться от женщины, считающей себя имеющей право злиться, Хагридом — тогда можно было бы хоть немного отдохнуть. Ничего, дочитаете до конца четвёртой книги, хотя бы… Но, безусловно, Дурсли тоже несколько… хммм. Надо было с ними пообщаться, чтобы не слишком уж тиранили мальчишку. А теперь что об этом говорить? Судя по всему, Джеймс и Лили прочно окопались на этом свете и у него элементарно не будет обосновний для направления пацана в Литтл Уининг. Впрочем… Даже если не будет Поттеров… Да не будь здесь и Блэка с Люпином, любой из присутствующих безо всяких Непростительных оставит от Великого Светлого одно только воспоминание!

К письму прилагался список учебников для второго курса:

Учебник по волшебству, 2-й курс. Миранда Гуссокл

Встречи с вампирами. Златопуст Локонс

Духи на дорогах. Златопуст Локонс

Каникулы с каргой. Златопуст Локонс

Победа над привидением. Златопуст Локонс

Тропою троллей. Златопуст Локонс

Увеселение с упырями. Златопуст Локонс

Йоркширские йети. Златопуст Локонс

— Опять Златопуст Локонс! — Лили подняла бровь. — Это, случайно, не тот красавчик, который учился в одно время с нами на Рейвенкло?

— Да, и было совершенно непонятно, как он попал на этот факультет… Самовлюблённый идиот, плакса и трус, каких мало! — кивнул Джеймс.

— Да, у него в каждом пергаментном свитке было вклеено небольшое зеркальце, в которое он постоянно смотрелся… — предался воспоминаниям Сириус.

— Да, а я пару раз застал его с книгой… Весьма внушительных размеров том, который на самом деле служил нессесером для мужской косметики. И не только мужской, — неожиданно хихикнул Ремус и пояснил, заметив недоумевающие взгляды: — С одной стороны было укреплено зеркало, а с другой — всевозможные щипчики, ножнички, тюбики с тональным кремом, пудрой и помадой…

— Да, когда нашим девочкам надо было приодеться для вечеринки, все знали, у кого можно позаимствовать помаду или лак для ногтей…

— Последние он красил по три-четыре раза в день…

— Мы были уверены, что он подрабатывает, рекламируя косметику…

— Да. И сказочник был ещё тот. Частенько сочинял всевозможные истории, где выступал в качестве супер-пупер-героя, а сам шарахался от собственной тени…

— Уверен, эти книги были того же качества…

— Вот только что они делали в списке учебников????

— Это ещё что, — Гарри вздохнул.

Фред отложил своё письмо и заглянул в список Гарри.

— Смотри-ка, и тебе нужны все книги Локонса! — воскликнул он. — Новый преподаватель защиты от тёмных искусств — точно поклонник Локонса. Спорим, что будет ведьма!

— И на что вы спорили, мистер Уизли? — полюбопытствовал Снейп. Но близнецы промолчали.

Но тут Фред перехватил взгляд матушки и принялся сосредоточенно намазывать на гренку апельсиновый джем.

— Комплект книг Локонса стоит немало. — Джордж искоса глянул на родителей. — Где возьмём столько денег?

— На чём-нибудь сэкономим, — неуверенно проговорила миссис Уизли, но вид у неё был явно озабоченный. — Школьную форму для Джинни можно купить в уценённом магазине.

— Надеюсь, на волшебной палочке вы экономить не стали? — покачала головой Амелия.

— Ты, Джинни, в этом году идёшь в школу? — спросил Гарри.

Джинни опять вспыхнула, отчего её ярко-рыжие волосы стали ещё ярче, и тут же заехала локтем в маслёнку. К счастью, никто, кроме Гарри, этого не заметил: на кухню в эту минуту вошёл Перси. Он был уже одет, на безрукавке блестел значок старосты.

— Всем привет, — коротко бросил Перси. — Хороший сегодня день.

Сел на единственный свободный стул и тут же вскочил как ужаленный, держа что-то в руке.

«Наверное, щётка из перьев, сметать пыль», — подумал Гарри и вдруг заметил, что перья дышат.

— Довольно оригинально! — фыркнул Сириус. — Дышащие перья… Мы до такого в своё время так и не додумались, хотя…

— Стрелка! — воскликнул Рон, взял из рук Перси обмякшую птицу и извлёк из-под её крыла письмо. — Наконец-то! Это ответ Гермионы. Я ей написал, что мы едем спасать Гарри от Дурслей.

Рон понёс сову к двери во двор, за которой находился насест, и стал усаживать её. Но птица падала ему на руки, и он осторожно положил её на доску у мойки.

— Бедняжка, — вздохнул Рон, вскрыл конверт и принялся читать:

«— Здравствуй, Рон! Если Гарри у вас, передай ему привет. Полагаю, у вас всё хорошо, и надеюсь, вызволяя его, ты не совершил ничего запретного. Ведь и у тебя, и у него могут быть из-за этого неприятности.»

— В этом вся Гермиона, — хихикнули все, кто был с ней знаком. Девочка смутилась и покраснела.

«Я очень беспокоюсь о Гарри. Будь так добр, как сможешь, сообщи мне подробности. И пожалуйста, отправь с письмом другую сову. Боюсь, Стрелка ещё одного полёта не перенесёт. Я, конечно, очень много занимаюсь…»

Интересно, чем? — перебил себя Рон. — Ведь всё-таки каникулы! — и продолжил чтение:

— «В ближайшую среду мы едем за учебниками и новыми книгами для второго курса. Почему бы нам не встретиться в Косом переулке? Напиши, как у вас дела.

С любовью, Гермиона».

— Уж не знаю, где мама с папой возьмут денег на все покупки, — немного помолчав, продолжал Джордж. — Каждому надо по пять книг Локонса. Да ещё Джинни идёт в первый класс, ей нужна мантия, волшебная палочка и ещё много чего.

Гарри молчал, чувствуя себя неловко. Родители оставили ему небольшое состояние, деньги хранились на его счету в лондонском «Гринготтсе». Правда, он эти деньги мог тратить только в волшебном мире. Сикли, галлеоны и кнаты в магазинах маглов не действуют. Об этих деньгах Гарри ничего не говорил Дурслям, боялся, что их ненависть к волшебникам не распространяется на волшебное золото.

— Представляю, какую истерику закатил бы Вернон, узнав о твоём сейфе…

— Он наверняка убил бы тебя, чтобы ты передал ему все свои деньги…

* * *
В среду миссис Уизли разбудила ребят рано утром. Заглотив каждый с полдюжины бутербродов с беконом, мальчишки натянули куртки, а миссис Уизли сняла с каминной полки цветочный горшок и заглянула в него.

— Почти ничего не осталось, Артур, — вздохнула она. — Не забыть бы сегодня купить ещё… Гарри, ты у нас гость, иди первый.

— А объяснить, как это действует, вы забыли?

— Мальчик никогда не пользовался летучим порохом!

— Молли, его надо было поставить в пару с кем-нибудь! — сказала Амелия. — Я не слышала ни об одном случае, когда ребёнок, впервые попав в камин в одиночку, добрался до пункта назначения без осложнений, было всё — и камины не срабатывали, были ожоги, было… Бывало всякое!

— Да, и закон, согласно которому дети могут путешествовать через камин без взрослых только после четырнадцати лет, был принят ДО этого, вы не могли об этом не знать! — возмутилась Августа.

— Гарри, скажи, что с тобой кто-то был и всё обошлось?! — простонала Лили. Но при одном взгляде на мальчика и она, и Джеймс с Сириусом в ужасе схватились за головы, а Дамблдор тоже пробурчал что-то относительно неосторожности Уизли.

— Я… Я, действительно, как-то забыла об этом, — вид у Молли был несчастный. Но, в отличие от некоторых… она не пыталась оправдываться.

Миссис Уизли протянула ему горшок.

Гарри растерянно взглянул на горшок, потом на хозяев, явно что-то от него ожидавших.

— А… а что надо сделать? — спросил он, заикаясь.

— Он никогда ещё не летал при помощи «летучего пороха», — сказал Рон. — Прости, Гарри, я совсем об этом забыл.

— Никогда? — изумился мистер Уизли. — А как же ты в прошлом году покупал школьные принадлежности? На чём добрался до Косого переулка?

— Приехал на метро.

— В самом деле? — с нескрываемым восторгом воскликнул мистер Уизли. — Я слыхал, там есть лестницы-чудесницы! Но как именно…

— Не сейчас, Артур. — Миссис Уизли явно не хотелось слушать лекцию об устройстве метрополитена. — «Летучий порох» куда быстрее. Но если ты никогда им не пользовался…

— Надо было воспользоваться порталом!

— Даже аппарация в данном случае была бы более…

— Совместная аппарация по закону допустима только начиная с четырнадцати лет, а мастеру Поттеру едва двенадцать исполнилось, — напомнил всё тот же министерский чиновник, который интересовался летающим автомобилем.

— Всё будет в порядке, мама, не волнуйся, — сказал Джордж, — мы пойдём первыми, а ты, Гарри, смотри.

Взяв из горшка щепотку пороха, Фред шагнул в камин и бросил его в огонь. Пламя вспыхнуло, загудело, изумрудно-зелёные языки взметнулись выше человеческого роста и увлекли с собой Фреда.

— Косой переулок, — крикнул Фред и исчез.

— Говорить надо чётко. И смотри не перепутай каминные решётки, — напутствовала Гарри миссис Уизли.

— Что не перепутай? — занервничал Гарри.

Тем временем руку в горшок сунул Джордж, пламя вновь загудело, и второй близнец скрылся в каминной трубе.

— Над нами и под нами много волшебных каминов — выходов на улицы, — продолжала объяснять миссис Уизли. — И чтобы не заблудиться, надо говорить чётко и ясно.

— Успокойся, Молли, он справится. — С этими словами мистер Уизли взял немножко пороху и пошёл к камину.

— Надо было взять Гарри с собой!

— Да, Артур, почему ты этого не сделал?

— На моей памяти не было ни одного случая, чтобы волшебник заблудился в камине…

— Значит, на вашей памяти не было ни одного случая первого использования летучего пороха! Да нам ежегодно приходится разыскивать не менее десяти детей! И не только полукровок!

— Дорогой, а вдруг он потеряется? Что мы тогда скажем его дяде и тёте?

— Они долго горевать не будут, — заверил миссис Уизли Гарри. — Разве что Дадли лопнет со смеху, что я затерялся в дымоходе.

— Ха-ха-ха, — сказал Чарли с самым серьёзным выражением лица. У остальных слушателей лица были каменные, они пытались предположить, куда могло занести тогда Гарри? Хотя, с другой стороны, раз уж сам Гарри сидит тут же и слушает эти книги, не будучи похожим на призрак…

— Ну ладно. Пойдёшь вслед за Артуром, — решила миссис Уизли. — Вступишь в камин, сразу скажи, куда лететь.

— И руки по швам, — сказал Рон.

— И конечно, зажмурься, в трубе полно сажи.

— А заранее почистить было нельзя?

— Стой смирно и ничего не бойся. Выходи, когда увидишь братьев. Не то тебя вынесет наружу не через тот камин.

Стараясь удержать в голове все эти наставления, Гарри взял щепотку пороха и подошёл к краю камина. Глубоко вздохнул и вступил в огонь. Пламя показалось ему приятным ветерком. Гарри открыл в изумлении рот, глотнул пепла и закашлялся.

— Ко-косой переулок, — запнувшись, проговорил он.

— Кошмар!

— Ужас!

— И куда тебя в итоге вынесло?

— Шансов попасть именно в Косой переулок у тебя практически не было!

Огненный вихрь завертел его волчком и понёс вверх. Свист пламени оглушительно бил по барабанным перепонкам.

Гарри боялся зажмурить глаза: вдруг пролетит мимо своей каминной решётки. От этого кружения зелёного вихря к горлу подступала тошнота. Ой! Что-то больно стукнуло по локтю, и Гарри ещё сильнее сжался. Вихрь продолжал вращать его, струи, овевавшие щёки, становились всё холоднее. Украдкой поглядывая сквозь очки, Гарри видел, как один за другим проносятся мимо расплывчатые пятна горящих каминов и примыкающие к ним части гостиных.

Стали давать о себе знать и съеденные бутерброды. Гарри зажмурился.

— Ещё одно нарушение техники безопасности! — встрял мистер Тронт. — Строго-настрого воспрещается использовать камин раньше, чем через два часа после приёма еды! Совсем на пустой желудок тоже нельзя, но… После чтения мы отключим Нору от Каминной сети.

— Тобиас…

— Это не обсуждается! Впрочем, если Уизли и далее хотят ею пользоваться, то мы проверим их камин, а они — та часть семьи, которая продолжает жить в этом… с позволения сказать… доме, сдаст экзамены, дабы мы могли убедиться, что правила использования камина им известны и в дальнейшем…

— Так камином пользовался…

— Насколько я понял, непосредственно перед мастером Поттером камином воспользовались трое членов семьи, ещё трое намеревались это сделать, и все были после плотного обеда….

— Но не могла же я их отправить голодными!

— Я вам английским языком сказал: через два часа после приёма еды, не умерли бы от голода! Сколько происходит несчастных случаев только по этой причине…

— Если мы будем думать только об этом, то давайте вообще ничем не пользоваться!

— Не передёргивайте. Я сам предпочитаю Каминное перемещение, но при этом необходимо знать, как им пользоваться. Я вообще удивляюсь, как ни один из вас до сих пор нигде не застрял при таком отношении…

— Ладно, Тобиас, этим займётесь после чтения.

«Господи, когда же это кончится», — подумал он и в тот же миг ничком вывалился из камина на холодный пол какой-то комнаты. От удара стёкла очков жалобно звякнули. Прижимая к лицу треснувшие очки, слегка пошатываясь, Гарри поднялся на ноги. Голова кружилась, он весь был вымазан в саже, ни Фреда, ни Джорджа в комнате не было.

— Да где же это я? — прошептал Гарри, оглядывая большой, слабо освещённый зал.

— ДА, ГДЕ????!!!!!

Хагрид и Уизли могли бы просветить желающих, но промолчали, тем не менее, по их лицам можно было понять… если не всё, то очень многое.

Что это волшебная лавка, сомнений нет. Но в ней никаких школьных принадлежностей. В витрине под стеклом красовались сушёная рука, заляпанная кровью, колода карт и пристально смотревший хрустальный глаз. Со стен таращились зловещие маски. А на прилавке — кошмар! — разложены человеческие кости разных форм и размеров. С потолка свисают ржавые, заострённые инструменты для пыток. И самое неприятное — тёмная, узкая улочка, которую видно сквозь пыльное окно, — явно не Косой переулок.

— ОООООЙ!

— Только не говори, что тебя занесло в Лютный Переулок! — заголосил весь зал.

— Чересчур похоже на некую лавочку в том районе…

— БЕГИ ОТТУДА!

— НЕМЕДЛЕННО!

Надо уносить отсюда ноги, и чем раньше, тем лучше.

— ТОЧНО!

Ушибленный нос всё ещё саднил, но сейчас это пустяки. Гарри метнулся было к входной двери и на полпути замер. К магазину приближались двое. Один из них — человек, которого Гарри, перемазанный в саже, с треснувшими очками на носу, меньше всего хотел видеть. Это был злокозненный Драко Малфой собственной персоной.

— И что ты там делал, сыночек? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросила Нарцисса. — Сколько раз тебе говорить…

— Мам, я не виноват! — мужская часть семейства побледнела ещё больше — хотя многие считали это невозможным — догадавшись, когда это могло произойти. Артур и министр при этом взбодрились, а на лице Рона появилась весьма довольная усмешка: он ждал, что ненавидимое им семейство ждут серьёзные неприятности! И, по иронии судьбы, читать об этом будет именно глава этого самого семейства! Наверняка именно ради этого Судья так и рассудила. За это он готов был простить всё, что выслушал в собственный адрес.

По левую руку Гарри заметил большой чёрный шкаф и, недолго думая, шмыгнул туда. Потянул на себя дверцу, оставив щёлку, и в ту же секунду зазвенел звонок. Входная дверь отворилась, Драко вошёл в лавку, за ним следом… ну, конечно, его отец. То же бледное остроносое лицо, холодные серые глаза. Вылитый Драко!

— Люциус, а вас какими ветрами занесло в лавку такого пошиба? — спросил министр самым елейным тоном, на который Корнелиус был ещё способен. — Вы же тёмными искусствами, вроде, не интересуетесь? А если… То для этого и Теневая улица есть, и Чёрный проулок, и Сумеречная аллея… А то описание, которое мы слышали…

— Да, дорогой, зачем ты туда пошёл? И КАКОГО МОРДРЕДА ПОВОЛОК ТУДА НАШЕГО СЫНА?!

— Дорогая, — Люциусу понадобилось всё его самообладание, чтобы сохранить спокойный тон. — Смею тебя заверить, что последнее было не запланировано. Если ты запамятовала, то на той неделе именно ты напирала на то, чтобы избавиться от того, что обнаружилось в тайнике моего прадеда, а сделать это было возможно только на Лютном. Что касается Драко… Так уж получилось, но ситуация была под контролем.

— Руками ничего не трогай! — приказал мистер Малфой сыну, который уже потянулся к хрустальному глазу.

— Но ты ведь хотел купить мне подарок.

— Я тебе обещал скоростную метлу.

— На что она мне? Я же не играю за свою команду. В прошлом году Гарри Поттер купил себе метлу «Нимбус-2000». Получил особое разрешение от Дамблдора и стал играть за свой Гриффиндор: Как же, знаменитость! И всё из-за этого дурацкого шрама на лбу, — злился Драко, разглядывая шеренгу черепов на полке. — Все считают его умником. Ах, распрекрасный Поттер! Ах, какой шрам! Какая метла!

— Драко… — Прежде, чем Нарцисса успела произнести первый слог второго имени сына, последний самым неаристократичным образом заполз под одно из кресел — по иронии судьбы, именно то, в котором разместился «распрекрасный Поттер». — Попадись ты мне!

— Я уже несколько раз извинился, — глухо раздалось из-под кресла. — Помню: нельзя завидовать, нельзя клянчить, это не комильфо и не достойно представителя столь древнего и знатного рода, как наш! И мне уже отец это на столько ладов высказал…

— Лишний раз не помешает, раз ты так часто позволяешь себе…

— Заладил своё! Ты мне уже сто раз это говорил, — рассердился мистер Малфой. — Напоминаю тебе: плохо относиться к Гарри Поттеру нельзя. Весь народ считает его героем. Ведь это из-за него не стало Тёмного Лорда.

За прилавком возник сутулый человечек с сальными, зализанными назад волосами.

— А-а, мистер Горбин…

— Худшего выхода быть не могло…

— Ну, так уж и не могло бы…

— А «Три карги»?

— А «Гнилой Клык»?

— А…

— Мастер Флинт, мистер Боуди, откуда вам известны эти заведения? — спросила побледневшая мадам Боунс.

— Родители рассказывали. Когда маленькие были, нам часто говорили: даже думать о Лютном не смейте. Мы спросили: почему, и нам в красках живописали…

— Ага, а потом пришлось разными зельями отпаивать…

— Мама тогда здорово ругалась на отца, что из-за его «мер предосторожности» пришлось половину месячного дохода извести на то, чтобы… Потому как даже Сон-без-сновидений не помогал…

— Так что Горбин — куда ни шло.

— Добро пожаловать, мистер Малфой! Всегда рад видеть у себя вас и вашего сына. — Голос у хозяина лавки был такой же елейный, как и волосы. — Что желаете-с? У меня есть что показать. Только что получили товар, и цены умеренные!

— Сегодня я не покупаю, мистер Горбин, — важно произнёс Малфой-старший, — а продаю.

— Продаёте? — Улыбка сползла с лица Горбина.

— Вы, верно, слышали, Министерство объявило очередной рейд. А у меня дома… м-м… кое-что есть. И если ко мне придут, я могу оказаться в неловком положении.

— И что же у вас такое было, Люциус? — судя по слащавому выражению лица Фаджа, тот вознамерился содрать с Малфоев только в свой собственный карман не менее трёх тысяч галеонов.

— Я уже упоминал: обнаружились тайники ещё моего прадеда, Гонория Малфоя, — Люциус был на удивление спокоен. — А вы знаете, что он из себя представлял. Закон не запрещает продажу темномагических предметов определённой категории, про соблюдении конкретных правил, которые были соблюдены и всё было оформлено в соответствующем ведомстве. В частности, при передаче Горбину предметов, о которых мы сговорились в тот день, присутствовали трое экспертов от Министерства, которые также ликвидировали те предметы, которые передаче третьим лицам не подлежали. В своих архивах вы найдёте полный отчёт по этим сделкам.

Корнелиус завял, но все присутствующие понимали: так или иначе, но платить Малфоям придётся, единственно, сумма «штрафа» была несколько урезана.

С этими словами Малфой достал из сумки свиток пергамента и поднёс его к глазам лавочника.

— Неужели Министерство осмелится беспокоить вас, сэр? — возмутился Горбин и водрузил на нос пенсне.

Малфой скривил губы.

— Министерство уже начало под нас копать. Ходят слухи, готовится новый закон в защиту маглов. Не сомневаюсь, за этим стоит вшивый любитель простецов и редкий болван мистер Уизли. — Малфой затрясся от гнева. — Боюсь, кое-какие яды могут показаться…

— Конечно, конечно, сэр, — закивал головой Горбин. — Дайте подумать…

— Папа, ты не купишь мне вот это? — перебил хозяина лавки Драко, указывая на витрину с подушечкой, на которой покоилась сушёная рука.

— Рука Славы! — воскликнул Горбин. — Купите эту руку, вставьте в неё горящую свечу, и никто, кроме вас, не увидит её огня. Лучший друг воров и разбойников! Сэр, у вашего сына отличный вкус!

— Надеюсь, мой сын тянет на большее, чем вор или разбойник, — процедил мистер Малфой холодно.

— Драко…

— Отец мне там ничего не покупал… — обладатель этого короткого, но звучного имени явно вознамерился прописаться под креслом Гарри, благо, тот сидел на некотором отдалении от леди Малфой.

— После того, как всё закончится, я проведу полную инвентаризацию твоих артефактов и зелий! Если обнаружу хоть что-то… — заканчивать свою угрозу Нарцисса не стала, но многим в зале стало откровенно жалко одного блондинчика. Впрочем, ни у кого не было и тени сомнения в том, что жалеть нужно не одного, а целых ДВУХ блондинов.

— Да, учится он не то чтобы очень. — Голос Малфоя стал ледяным. — Но это отнюдь не значит, что мозгов у него нет.

— И зачем надо было поднимать эту тему? Да ещё и в таком месте?

— Чтобы стало вдвойне стыдней! — взорвался Люциус. — Сколько пришлось платить репетиторам, и всё для того, чтобы этот оболтус хвастался «выше ожидаемого» по тем предметам, которые должен был знать на превосходно? Меня не разочаровали исключительно зелья, и то… Что уж теперь говорить!

— Но я подтянулся! — пискнул жилец пространства под поттеровским креслом. — В конце того года я получил превосходно по заклинаниям, а профессор МакГонагалл несколько предвзята к нашему факультету, сам знаешь!

— У нерадивого ученика всегда преподаватель виноват! — кипела Нарцисса.

— Но в данном случае я, пожалуй, соглашусь, — сказала Минерва. — У мастера Малфоя есть некоторые таланты по моему предмету, но ему необходимо подучить кое-какие теоремы… И надо посмотреть палочку, иногда наложенные на них ограничители препятствуют достижения учениками определённого уровня. С другой стороны, я несколько снижала вашему сыну оценки из-за его поведения на уроках. Надеюсь, что после Чтения…

— Понял-понял-понял! — зачастили откуда-то из-под Гарри. Последний подумал, что к концу этой книги, если кое-кто не прекратит праздновать труса, а Магия не решит посодействовать перемещениям этого кое-кого по залу, под его креслом образуется как минимум трехкомнатная квартира, со всеми удобствами.

— Я в этом не виноват, — вскинул голову Драко. — У всех учителей есть любимчики. Хотя бы Гермиона Грэйнджер.

— И тебе не стыдно! — приструнил его отец. — Какая-то простачка учится лучше тебя по всем предметам!

Малфой-младший потупился. «Ага! — подумал Гарри. — Спесь-то и с тебя можно сбить!»

— Радуйся, радуйся… — пробурчал будущий квартиросъёмщик. Гарри опять покачал головой, думая, куда последний полезет во время чтения третьей книги.

Недовольно бормоча, Горбин скрылся в комнате за прилавком. Выждав минуту-другую (вдруг Горбин вернётся), Гарри выскользнул из шкафа и, минуя зловещие витрины, благополучно вышел из лавки. Поправив на носу сломанные очки, он огляделся: тёмная улица, тесно заставленная лавками, которые торгуют ужасающим товаром. «Горбин и Бэркес» — самая большая лавка, напротив неё витрина, заполненная — ну и гадость! — высушенными головами. Через две двери — большая клетка, кишащая гигантскими чёрными пауками.

При упоминании пауков один рыжий гриффиндорец чуть не свалился в обморок, многих чуть не вырвало, волосы пребывали в относительном — только относительном! — порядке лишь у министра и Амбридж.

Из тёмного прохода между двумя лавками за ним следили два колдуна довольно жалкого вида и о чём-то подозрительно перешёптывались. Опять поправив сползавшие очки, Гарри поспешил прочь. Как здесь омерзительно! Но Гарри не терял надежды выбраться отсюда в целости и сохранности.

— На скорости — возможно, только никуда больше не заходи и ни с кем не разговаривай!

Облупленная деревянная вывеска, косо висевшая на лавке ядовитых свеч, гласила: «Лютный переулок». Гарри это не помогло. О таком переулке он никогда не слышал.

— Можно подумать, что на тот момент вы досконально изучили магическую топографию Лондона, мастер Поттер…

Видно, в камине он закашлялся от золы и произнёс название остановки не совсем внятно.

«Что же делать?» — подумал Гарри, стараясь сохранять спокойствие.

— Ты не заблудился, мой мальчик? — вернул его к действительности чей-то голос.

Гарри вздрогнул, поднял глаза. Перед ним стояла старая ведьма с подносом в руках, на котором высилась горка скорлупок. Да ведь это человечьи ногти! Старуха алчно смотрела на мальчика, скаля почерневшие зубы.

— Оооой!!!!

— Она тебя не тронула?!

— Гарри, скажи, что она тебя не тронула?!!

— Гарри, умоляю, скажи…

— Не успела.

— Нет, спасибо! — отпрянул Гарри. — Я… я… просто…

— Гарри! Чо ты тут делаешь?

Гарри, да и ведьма, подпрыгнули от неожиданности. У старухи с подноса посыпались ногти.

Конечно, это был Хагрид, его маленькие, заросшие густой бородой глазки блестели, как два чёрных жука.

— Хагрид?!

— А ты что там делал?!

— Что бы он там ни делал, но появился как нельзя вовремя! — облегчённо выдохнула вся женская часть аудитории, да и некоторые мужчины.

— Хагрид! — радостно воскликнул Гарри. — Я заблудился… «Летучий порох»…

— Фу, какой грязнущий! — проворчал Хагрид, разглядев при ярком свете неказистый вид Гарри, и стал стряхивать с него каминную сажу. Да с такой силой, что чуть не отправил его в бочку с драконьим навозом, стоявшую у входа в аптеку.

— Из огня, да в полымя…

— И что лучше…

— Ну, лично я предпочёл бы быть выпачканным сажей, чем месяц не вылезать из душа…

— И зачем только нужен этот навоз?

— Ну… Из него делают неплохие удобрения…

— Лучшие удобрения, известные магической науке! Благодаря им Сахару можно было бы превратить в роскошный цветник!

— Но почему-то не превращают…

— Чтобы маглов не насторожить…

— Но меры по ликвидации пустынь начинают уже принимать, — сказала Амелия Боунс. — Правда, из-за необходимости соблюдать секретность, это будет очень долго, но… Ладно, это не тот случай, продолжайте, пожалуйста, лорд Малфой.

— Негоже… э-э… шататься по Лютному переулку. Гиблое место, да! Опасное! А если кто тебя здесь увидит?

— Это я сразу понял, — сказал Гарри, увернувшись от взмаха огромной ручищи. — Говорю тебе, я заблудился! А ты-то что там делал?

— В самом деле, Хагрид? — то ли Альбус в очередной раз включил в себе гениального актёра, то ли великан перед той экскурсией забыл поставить начальство в известность об этом.

— Искал средство от… как его… плотоядных слизняков. Эти паразиты, не ровен час, слопают у нас всю капусту.

— Насколько я помню, плотоядные слизняки питаются насекомыми-вредителями, многие садоводы их даже разводят, — удивилась профессор Спраут.

— И капусту тоже под милую душу…

— Я не знаю, что там конкретно случилось с вашей капустой, но слизни к этому не причастны!

— Если они питаются зеленью, то почему называются плотоядными? — спросила Гермиона.

— Так они же… плоды…

— Плотоядные имеют другой корень, не «плод», а «плоть»! Они питаются плотью, то есть, мясом! Впрочем, мы ведь не уверены, о чём конкретно говорит Хагрид, он же не уверен в названии…

— И такому… вы доверяете учить детей?

— Да он же сам не знает, как зовут его драгоценных питомцев, а если знает, то выговорить не может!

— А зачем уметь выговаривать названия слизняков, они же совсем… Не такие, как драконы да мантикоры!

— Гарри! Гарри! — громко позвал чей-то голос.

На верхних ступеньках у входа в банк стояла Гермиона Грэйнджер. Увидев старых друзей, девочка бросилась им навстречу. Ветер трепал её густые каштановые волосы.

— Гарри! Что с твоими очками? Здравствуй, Хагрид. Как же я рада вновь вас видеть! Ты, Гарри, идёшь в «Гринготтс»?

— Привет, Гермиона. Ты угадала, я иду в банк. Но сначала надо найти всех Уизли.

— Ну, долго-то искать не придётся, — улыбнулся в бороду лесник. И как в воду глядел: к банку спешило всё семейство.

— Ну наконец все в сборе!

— Конец неприятностям!

— Если бы…

— Гарри! — переведя дух и приветственно махая рукой, крикнул мистер Уизли. — Мы надеялись, что ты проскочил не выше одной решётки. — Он вытер блестящую лысину. — Молли от беспокойства чуть с ума не сошла. Она сейчас подойдёт.

— Не пришлось бы сходить, если бы не столь вопиющее нарушение целого ряда мер безопасности при пользовании летучего пороха…

— ТОБИАС! МЫ ВСЕ И ВСЁ УЖЕ ПОНЯЛИ!

— Ты из какого камина вышел, Гарри? — спросил Рон.

— Не знаю.

— Он высадился в Лютном переулке, — сдвинул густые брови Хагрид.

— Ни фига себе! — воскликнули близнецы.

— Нам туда ходить категорически запрещено… — откровенно позавидовал Рон.

— Знамо дело! Там и сгинуть недолго, — прохрипел Хагрид.

— Ну, сгинуть не сгинуть, тот ещё вопрос, но до— и школьного возраста строго-настрого запрещено посещать подобные места иначе, как под присмотром взрослого волшебника — причём волшебника полноценного и знающего! Мистер Хагрид к этой категории не относится, — вздохнул Шеклболт. — Но в данном случае Гарри не виноват, поскольку его занесло туда через камин при его первом использовании… Будь это в этом или предыдущем году вам, Артур, пришлось бы заплатить денежный штраф в размере двадцати галеонов.

— За что?!

— За нарушение правил пользования Каминной сетью! Вы не удосужились даже толком объяснить мальчику, что ему делать, не говоря о том, что вы были ОБЯЗАНЫ перемещаться в паре с ним, а не отправлять одного! В Лютном переулке пять только зарегистрированных Каминов, а сколько из них нам неизвестны? И где расположены незарегистрированные? Так что, возможно, мастер Флинт и мистер Боули правы и мастеру Поттеру ещё крупно повезло, что его занесло именно к Горбину!

— Угадайте, кого я видел в лавке «Горбин и Бэркес»? — спросил Гарри Рона и Гермиону. И тут же сам ответил: — Малфоя и его отца!

— Люциус Малфой купил там что-нибудь? — живо поинтересовался мистер Уизли.

— Нет, он сам продавал.

— А-а, занервничал. — Мистер Уизли был явно доволен. — Хотелось бы мне на чём-нибудь его подловить!

— Смотрите, как бы вас самих на чём не подловили, — бросил чтец. — Эти ваши увлечения когда-нибудь…

— Будь осторожнее, Артур, — сурово проговорила миссис Уизли, следуя в банк за низко кланявшимся гоблином. — Эта семья опасная. Не зарься на кусок, который не проглотишь!

— Никогда бы не подумал, что скажу такое, но в данном случае я рекомендую всё же прислушаться к мнению супруги…

— Ты считаешь, мне с Малфоем не потягаться? — возмутился мистер Уизли.

— Будущее покажет…

Но тут увидел родителей Гермионы и сразу же про него забыл.

Грэйнджеры стояли у стойки, которая тянулась вдоль стен мраморного холла. Они ожидали, когда Гермиона представит их, и заметно волновались.

— Здравствуйте, друзья! — восторженно приветствовал их мистер Уизли. — Маглы! Вы — настоящие маглы! Наше знакомство нужно отметить! Пришли поменять деньги, да? Смотри, Молли, настоящие фунты. — И он показал на десятифунтовую банкноту в руке мистера Грэйнджера.

— И это волшебники! Позор! Представляю, что о вас подумали эти маглы… Они вам ничего не говорили потом, мисс Грейнджер?

— Ну… ничего хорошего, если честно, — призналась девочка под перекрёстными взглядами всех слушателей, но уточнять не стала.

— Если бы вы вели себя прилично, Артур, у вас не было бы таких проблем по жизни, — сказала Амелия. — А то и в самом деле похожи… Не скажу, на что!

— Встретимся тут, Гермиона, — сказал Рон, и всё семейство Уизли вместе с Гарри отправилось в подвалы банка, где находились сейфы.

К сейфам вели рельсы, по которым бегали вагончики. Вагончиками управляли гоблины и возили волшебников туда и обратно. Дорога соединяла все подземные банковские помещения. Гарри очень понравилось путешествие. Какой головокружительный спуск! Вот и сейф Уизли. Дверца сейфа открылась, и Гарри почувствовал себя хуже, чем в Лютномпереулке. Внутри стального ящика была жалкая горстка серебряных сиклей и всего один золотой галлеон. Миссис Уизли хорошенько пошарила по углам, выгребла одним махом все монеты и высыпала к себе в сумочку. Затем пошли к сейфу Гарри. И тут он совсем расстроился: у него-то в сейфе хранилось целое богатство! Чтобы не унижать друзей, Гарри заслонил собой содержимое сейфа и быстро побросал в кожаный мешок несколько пригоршней монет. После чего все вместе подождали вагончик и поехали наверх.

— А разделиться никак нельзя было?

— В принципе, в банке не принято допускать, чтобы посетители видели содержимое чужих сейфов, так что у вас, Молли, есть все основания подавать жалобу на гоблинов и они будут обязаны выплатить вам компенсацию, — просветил смутившуюся женщину Амос Диггори, Билл кивнул.

— В принципе, то, что вы были вместе, объясняется лишь несовершеннолетием Гарри, одного его бы не пустили в даже в его собственный сейф, только ученический… — начал он.

— Но он и пользовался ученическим, — улыбнулся Джеймс. — мы специально открыли его для сына, чтобы он до совершеннолетия не испытывал нужды.

— Но его должны были держать на расстоянии от нашего сейфа. И — я сам в июне наложил чары, которые не допустили бы, чтобы посторонние видели содержимое сейфа, слететь они ну никак не могли, а если между нами и Поттерами есть родство, то такое дальнее, что…

— Но зачем это вам понадобилось…

— У отца есть ещё одна нехорошая привычка — кататься к сейфу вместе с приятелями. В конце концов мистер Хорт мне написал, что с этим надо делать, очень неудобно, можно подумать, что мы просто похваляемся своей нищетой, а это…

— Не мог он такое написать! — возмутился отец.

— Тебе письмо показать? Оно у меня сохранилось.

На мраморной лестнице компания разделилась. Перси что-то промямлил про новое перо, Фред и Джордж встретили школьного приятеля Ли Джордана. Мистер Уизли пригласил Грэйнджеров в «Дырявый котёл» отметить знакомство. А миссис Уизли и Джинни спешили в лавку подержанной одежды.

— Через час встречаемся в книжном магазине «Флориш и Блоттс», купим для всех учебники. И думать забудьте про Лютный переулок! — крикнула она вслед близнецам и, крепко держа Джинни за руку, засеменила в сторону одёжной лавки.

Гарри с Роном и Гермионой брели по извилистой, вымощенной булыжником улочке.

«Гарри! Гарри! Потрать нас! Купи что-нибудь, пожалуйста!» — звенели у Гарри в кармане золотые и серебряные монеты. Гарри купил три больших рожка клубничного мороженого с шоколадом и арахисовым маслом. И друзья с наслаждением его уплели.

Ходили долго, разглядывая витрины лавок. Вдруг у Рона загорелись глаза: в окне лавки «Всё для квиддича» красовался полный комплект экипировки любимой команды Рона «Пушки Педдл». Гермиона оттащила его от витрины и повела друзей в соседнюю лавку пишущих принадлежностей за чернилами и пергаментом. Там они встретили близнецов с Ли Джорданом. Те застряли у прилавка с холодными и влажными чудо-хлопушками доктора Фойерверкуса. А в крошечной мелочной лавке, торгующей сломанными волшебными палочками, испорченными медными весами, старыми заляпанными мантиями и прочим хламом, наткнулись на Перси. Он стоял у прилавка, углубившись в скучнейшую книжонку «Старосты, достигшие власти».

— И ничего она не скучная! — возмутился кандидат на ссылку в аналогичном издании.

— Скучнее, чем твоя рожа!

— Тебя там ещё не поминают?

— Но я надеюсь, что палочка Джинни…

— Нет, мою палочку купили у мадам Коули…

— Немногим лучше. Позволь мне угадать: берёзовый прут с клоком шерсти единорога, который перед помещением в основу забыли привести в должный вид?

— УИЛЬЯМ АРТУР УИЗЛИ! ПРЕКРАТИ ИЗДЕВАТЬСЯ НАД БОЛЬНОЙ СЕСТРОЙ! ТЕБЕ ОТЛИЧНО ИЗВЕСТНО, ЧТО…

— …у вас нет денег для того, чтобы обратиться к Олливандеру? А куда пошли те деньги, которые я лично передавал тебе, папа, с указанием: купить НОРМАЛЬНУЮ волшебную палочку! На эти деньги можно было купить не только палочку, но и мантию, в которой девочке не стыдно было бы перед подругами! А ты, верно, всё потратил на эту идиотскую машину?!

— В этом году были очень дорогие учебники… Целый комплект Локонса…

— Для этих двоих можно было взять один комплект! И — совсем не обязательно новый тираж! Если бы вы пошли не во Флориш, а к миссис Дайс, купили бы за двадцать галеонов на всю компанию!

— Но…

— И как только вам откат не прилетел? Я ведь чётко сказал: НА ПАЛОЧКУ ДЛЯ ДЖИННИ! Сами знаете, экономить можно на всём, но только не на ПАЛОЧКЕ! Интересно, что должно было случиться с палочкой Рона, что до вас в конце концов дошло…

— Лучше не напоминай… — Гарри и Рон тут же побледнели, один даже перестал посмеиваться над неким блондинчиком, который в этот момент только-только задумался над тем, что, возможно, уже можно и вылезти из-под кресла.

Через час они поспешили в магазин «Флориш и Блоттс». И, надо сказать, не одни они туда торопились. Подойдя к магазину, друзья, к своему изумлению, увидели огромную толпу у входа, рвавшуюся внутрь. Причиной этому была, очевидно, огромная вывеска на верхнем окне:

Златопуст Локонс подписывает автобиографию «Я — ВОЛШЕБНИК» сегодня с 12.30 до 16.30.

— Мы сейчас увидим самого Локонса, — в восторге пролепетала Гермиона. — Он же написал почти все учебники из нашего списка!

— Та ещё макулатура, скорее всего, — покачала головой Лили. — Если, конечно, это не однофамилец…

— Конечно, и Златопусты, и Локонсы встречаются на каждом шагу, — хмыкнул Джеймс.

— Ну, наш знакомец носил очень подходящее к его личности имя, — фыркнул Сириус. — Хотя лично я сначала долго удивлялся тому, как можно не любить ребёнка, чтобы дать ему такое идиотское имя.

— Правильное имя, которое прямо говорит…

— Согласен, — пробурчал Люциус, возвращаясь к чтению. Должно быть, он тоже знал автора «учебников» в школьные годы последнего.

Толпа главным образом состояла из женщин возраста миссис Уизли.

— Что за гнусные намёки?!

— Не слушай, мама, ты у нас ещё совсем молоденькая…

— …И это не мы пишем эти книги…

— Да, лорд Малфой, там указан автор?

— Джоан Роулинг, — кивнул аристократ. — Никогда о такой не слышал. Правда, я знаю три магических рода Роулинг в Англии, один — Уэльсе… Может, изгнанная сквибка? Иначе откуда она могла знать?

— Да ещё в подробностях? А если… — Минерва выразительно посмотрела на непрочитанные книги, — то описаны и те события, которые ещё не произошли?

— Вот и вы! Прекрасно! — взволнованно дыша и приглаживая волосы, воскликнула миссис Уизли. — Ещё минута — и мы увидим его!

И вот — о, счастье! — увидели. Он восседал за столом в окружении собственных портретов. Все они подмигивали и одаривали ослепительными улыбками поклонниц и поклонников. Живой Локонс был в мантии цвета незабудок, в тон голубым глазам. Волшебная шляпа лихо сдвинута на золотистых локонах.

— Ну, это тот самый, — был единодушный вердикт Мародёров. Люциус изогнул бровь, типа: а вы в этом ещё сомневались? — Но зачем надо было рекомендовать его опусы? Наверняка там исключительно его пустая похвальба!

Локонс услыхал восклицание. Посмотрел в сторону Рона. И вдруг вскочил с таким видом, как будто в магазине приземлилась летающая тарелка.

— Что-что приземлилось?!

— Он перепутал книжный магазин с посудным?

— Да нет, просто некоторые… считают, что к нам прилетают жители других планет, на кораблях, похожих на блюдца, — пояснила Гермиона, вызвав у всех хохот. — Данное выражение означает, что кто-то очень сильно удивился — реакция была такая, словно действительно появилось НЛО… Неопознанный Летающий Объект.

— А что там на самом деле стряслось?

— Не может быть! Неужели это сам Гарри Поттер! — возликовал он.

Возбуждённо шепчась, толпа расступилась. Локонс ринулся к мальчику, схватил его за руку, потащил к столу. И толпа разразилась бурными аплодисментами. Позируя перед фотографом, Локонс с силой затряс руку вспыхнувшего до корней волос Гарри. Фотоаппарат щёлкал как бешеный, пуская в сторону семейства Уизли густые клубы дыма.

— Гарри! Улыбнись шире! — Локонс и сам ослепительно улыбнулся. — Мы с тобой украсим первую полосу!

— Как так можно?! — возмутился Джеймс.

— Да, по закону, подобные колдосессии невозможны без предварительного согласования и объявления, — поддержал его Шеклболт. — Мастер Поттер, вам хотя бы заплатили за это? Вы имеете права на треть отчислений за каждую колдографию

Коротышка кончил снимать, и Локонс выпустил руку мальчика. Разминая занемевшие пальцы, Гарри хотел было присоединиться к своим, но Локонс, схватив его за плечо, не дал сделать и шагу. Притянув Гарри к себе и мановением руки потребовав тишины, он торжественно возвестил:

— Леди и джентльмены! Какие незабываемые минуты! Позвольте обратиться к вам с одним маленьким заявлением. Юный Гарри пришёл сегодня во «Флориш и Блоттс» купить мою книгу с автографом, но ему не придётся тратить деньги. Я дарю ему все мои книги.

Зрители снова зааплодировали.

— Это ещё не всё. — Локонс слегка тряхнул Гарри, отчего очки у мальчика сползли на кончик носа. — Знай, Гарри, ты получишь гораздо больше, нежели просто мою книгу «Я — волшебник». Отныне ты и твои друзья получат в своё распоряжение живого меня — волшебника. Да, леди и джентльмены. Я с превеликим удовольствием и гордостью сообщаю вам, что с первого сентября я приглашён занять пост профессора защиты от тёмных искусств в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»!

— И кому только пришло такое в голову?

— Пригласить в школу ЭТО НЕДОРАЗУМЕНИЕ?

— Да его можно было взять исключительно в качестве наглядного пособия…

— И в этом качестве он бы осрамился на весь мир!

— Альбус, куда ты смотрел?!

— На тот момент это был лучший кандидат… — пискнул директор. — Напоминаю, что на эту должность наложено проклятье, ни один преподаватель не смог продержаться больше года, даже самые… Боятся…

— Проклятая должность, подумать только! Можно проклясть человека, любой материальный предмет, но место работы в эту категорию не входит! И любое проклятье можно снять — так или иначе! Почему, если вы так уверены в существовании проклятья, не пригласили в школу соответствующего специалиста? Ах да, вы же сами считаетесь первосортным знактоком такой магии, зачем же деньги тратить? Почему ВЫ не сняли проклятье, если оно существует?

— У меня нет возможности практиковать…

— Глупости! Как Глава Визенгамота вы вполне могли это сделать, так что поищите другое объяснение для своей халатности, как и тому, что преподаватели у вас не задерживаются — ни в какие проклятья на ставке преподавателя я не верю, — покачала головой Амелия. — На мой взгляд…

— Цепь несчастных случаев? Совпадений? Это могло бы иметь место раз, ну, два… Но не в течение же двадцати лет с лишним!

Зрители устроили Локонсу бурную овацию, а сам Локонс подарил Гарри все свои семь книг, и Гарри наконец обрёл свободу. Заметив в конце зала Джинни, он пошёл к ней, пошатываясь под тяжестью сочинений Локонса.

— Это тебе, Джинни, — сказал он, укладывая все книги в котёл, стоявший рядом с ней на полу. — А я себе куплю. Учись хорошо!

— Вижу, ты счастлив! — раздался за спиной голос, который Гарри сейчас же узнал.

Гарри выпрямился. Рядом с ним стоял Драко Малфой и улыбался своей нагловатой улыбкой.

— Знаменитый Гарри Поттер! Не успел войти в книжную лавку и тут же попал на первую страницу «Пророка»!

Джинни удивлённо вытаращилась на Драко.

— Не приставай к нему! Гарри совсем этого не хотел, — вдруг сказала она. Джинни первый раз открыла в присутствии Гарри рот.

— Жених и невеста! Ха-ха-ха! — стал дразнить своих неприятелей Драко.

Драко к этому времени уже наполовину выполз из-под кресла, но тут же метнулся обратно. Гарри снял с себя мантию и организовал для малфоевской квартирки красивые плотные шторы.

Джинни залилась краской. Рон с Гермионой, увидев неладное, поспешили на выручку. В руках у обоих были стопки учебников Локонса.

— А-а, это ты! — Рон взглянул на Драко, как на дохлого таракана. — Держу пари, ты удивлён, что встретил здесь Гарри.

— Ещё больше удивлён, увидев тебя в этом магазине. Ух ты, сколько покупок! Небось твои родители теперь месяц будут ходить голодные.

Рон покраснел сильнее Джинни. Бросив книги в её котёл, он ринулся на Малфоя, но Гарри и Гермиона успели схватить его за полы мантии.

— Рон! Сейчас же перестань! — крикнул мистер Уизли, продираясь сквозь толпу с близнецами. — Идите на улицу. Это не магазин, а сумасшедший дом.

— Ба-а! Кого я вижу! Артур Уизли!

Это был мистер Малфой. Подойдя к сыну, он опустил руку ему на плечо и ухмыльнулся — точь-в-точь, как Драко.

— Здравствуйте, Люциус, — холодно приветствовал его мистер Уизли.

— Слыхал, что у Министерства прибавилось работы. Все эти рейды, знаете ли! Хоть сверхурочные-то вам платят?

С этими словами он сунул в котёл Джинни руку и среди глянцевых книг Локонса откопал старый, потрёпанный учебник «Руководство по перевоплощению для начинающих».

— По-видимому, нет, — вздохнул он. — Стоит ли позорить имя волшебника, если за это даже не платят?

Мистер Уизли покраснел ещё гуще детей.

— У нас с вами разные представления о том, что позорит имя волшебника, мистер Малфой, — отрезал он.

— Это очевидно. — Малфой перевёл белёсые глазки на родителей Гермионы, которые со страхом взирали на разгорающуюся ссору. — С кем вы якшаетесь! Ниже падать некуда.

— Люциус.

— Да, милая? — у лорда Малфоя возникло ОЧЕНЬ НЕПРИЯТНОЕ предчувствие.

— ЛЮЦИУС. АБРАКСАС. МАЛФОЙ! Я тебя не узнаю! Какой пример ты подаёшь нашему сыну?! Я уже не удивляюсь тем… ошибкам, которые Драко допускает! Безусловно, мне самой не слишком нравится, когда волшебники чересчур… сближаются с маглами, но в твоём случае это уж чересчур! Да ещё в людном месте!

— Дорогая, мы сейчас тоже…

— Нет уж, раз ты себе такое позволяешь, то изволь слушать! И после чтения специалистам по проклятьям престоит очень хорошо поработать — проверить эту злополучную должность, раз уж Дамблдор так упорствует… И проверку — в принудительном порядке! — пройдёте вы оба! И ты, и Драко! Почему вы НАСТОЛЬКО РЕЗКО реагируете на Уизли? И… Так. Поппи, не могли бы вы проверить кровь моего супруга? Вдруг его в своё время опоили какими-то зельями, вроде тех, которые вы выводили из крови Гарри, Невилла и Драко? Вдруг там был какой-нибудь озверин? Хотелось бы мне знать, этот конфликт имеет какое-то отношение к тому, что ты, милый, вернулся с вполне таки обычного похода по магазинам с, безусловно, единственной целью экипировать ребёнка перед школой, к тем синякам, которые потом две недели не сходили с твоего очаровательного лица?

Тут уж и старший Уизли не выдержал. Пнув ногой жалобно звякнувший котёл, он ринулся на мистера Малфоя, схватил его за грудки и швырнул на книжную полку.

— Как видишь…

— Не надо было провоцировать. Можно подумать, что вы с Артуром на тот момент были едва знакомы и ты не мог предвидеть реакцию на свои слова и действия.

— Я тебе покажу, как обижать моих друзей, — крикнул он, ловя падающие на него тяжеленные книги.

— Так его, отец! Врежь ему хорошенько! — кричали близнецы.

— Артур! Не надо, прошу тебя, — умоляла миссис Уизли.

Толпа ринулась к выходу, сметая на своём пути книжные полки.

— Джентльмены! Пожалуйста, прекратите! — надрывался продавец, стараясь навести порядок.

— Чисто сумасшедший дом! А ну валите все отсюдова! — громыхнул чей-то голос.

Ну конечно, это спешил на подмогу Хагрид. Он с лёгкостью преодолел завалы книг и в мгновение ока растащил в стороны сцепившихся драчунов. У мистера Уизли была рассечена губа, а у мистера Малфоя красовался под глазом здоровенный фингал — след от удара толстенной «Энциклопедией поганок».

— А вот и причина того, что синяки так долго не сходили, — хмыкнул Северус и пояснил в ответ на многочисленные вопросительные взгляды: — Обычные синяки можно свести за пару часов. Но семейному целителю Малфоев сильно не понравилось то, что интенсивность пигментации украшений лорда Малфоя не меняется, плюс наблюдались некоторые признаки отравления… Люциус же никак не мог вспомнить, каким образом мог заработать кожное отравление, пришлось подбирать противоядие… А если была Энциклопедия Поганок… Наверняка в типографской краске были использованы споры этих растений, которые и дали такой эффект. Именно поэтому с такими изданиями рекомендуют работать исключительно в перчатках, а иногда и маске.

— А зачем использовать такую краску?

— Древние традиции. Я даже не скажу, когда они возникли и с чем это было связано.

В руках у старшего Малфоя всё ещё был учебник Джинни. Он сунул его обратно в котёл, глаза у него при этом недобро блеснули.

— Вот твоя книжка, девочка. Получше твой отец не в состоянии купить.

С этими словами он высвободился из рук Хагрида, выразительно посмотрел на сына, и оба поспешили убраться восвояси.

— И потом в этой книжке… — начал заводиться Рон, но внезапно лорд Малфой встал и поднял руку, призывая всех к тишине.

— Я, Люциус Абраксас Малфой, призываю Магию в свидетели. Да, мне был отдан на хранение дневник, ранее принадлежавший лицу, известному мне под именем Тома Марволо Редла, я был назначен его хранителем. Но за год до указанных в этой книге событий данный артефакт был утерян при до сих пор неустановленных обстоятельств. Я не имею привычки ходить по столь людным местам, имея на руках предметы, настолько… фонящие тёмной магией, а то, что там была тёмная магия, я не заметить никак не мог и потому хранил в специальном домашнем сейфе, доступ к которому был исключительно у меня и самого Тома Марволо Редла, в чьём присутствии я положил туда тетрадь. После того, как я — в присутствии Редла — положил артефакт в сейф, я к этому дневнику не прикасался и его исчезновение было зафиксировано, когда мне понадобился другой предмет. О пропаже из поместья опасного и предположительно черномагического предмета я сразу поставил в известность соответствующие службы. Таким образом я не мог передать данный артефакт ни присутствующей здесь Джиневре Молли Уизли, ни кому-либо ещё. Клянусь Магией, что я не причастен к этому и не имею ни малейшего представления о том, каким образом дневник, переданный мне на хранение Томом Марволо Реддлом, оказался среди вещей Джиневры Молли Уизли. Люмос. Нокс, — лорд Малфой опять занял место за кафедрой.

— Но откуда тогда…

— Вам уже сказано — не от меня. Возможно, Редл наложил на артефакт дополнительные чары, о которых мне ничего не известно. Почему тетрадь оказалась именно у Уизли… Да, мисс Уизли, не могли бы вы поднапрячься и вспомнить: в какой конкретно книге был дневник, раз вы утверждаете, что нашли эту гадость именно так?

— Это была «Тропою троллей»… — пискнула девочка, видя, что на неё смотрит весь зал.

— То есть, одна из книг, подаренных мастером Поттером! Лично я теперь склонен полагать, что «подарок» был предназначен для Поттера, но по несчастливой случайности сменил адресата!

— Но кто, как и зачем это организовал?

— Не знаю.

— Возможно, Реддл открыл тайну доступа кому-то ещё из своих слуг… Кто из ваших… хорошо, бывших коллег у вас бывал и в принципе способен на такое?

На этот вопрос Боунс Малфой не стал отвечать.

— И чой-то, Артур, ты обращаешь внимание на окаянного, — пробурчал Хагрид и принялся одёргивать на мистере Уизли мантию, едва не уронив того на пол. — Эта семейка, вестимо, протухла до мозга костей! Не след так из-за них убиваться. Дурная кровь! Пошли-ка скорей на улицу.

— Будь вы полноценным волшебником, мистер Хагрид, получили бы картель, — бросил гиганту чтец и пояснил для тех, кто не понял: — Официальный вызов на дуэль. В данном случае это допустимо, ввиду того, что мне было брошено тяжкое оскорбление.

Магазин покинули всей компанией. Продавец хотел было остановить их, но он был Хагриду ровно по пояс, и благоразумно передумал. Мистер и миссис Грэйнджеры дрожали от страха, а миссис Уизли кипела от ярости.

— Хороший пример ты подаёшь детям… Подраться прилюдно… Боже! Что подумает Златопуст Локонс.

— Златопуст Локонс был наверху блаженства! — успокоил Фред мать. — Не слыхала, как он просил того типа из газеты вставить в репортаж сцену сражения. А я слыхал. Совсем на популярности помешался!

— Он всегда был таким. Меня удивляет только то, что очень многие велись на его чересчур смазливую внешность, — буркнул Джеймс.

В «Дырявый котёл» вся компания вошла, понурив головы. Грэйнджеры покинули трактир через противоположный выход, ведущий на улицу маглов. Мистер Уизли начал было расспрашивать их, как действуют автобусные остановки, но, поймав взгляд жены, покорно замолк. Пора было возвращаться в «Нору», и семейство Уизли вместе с Гарри поспешили к камину.

Перед тем как взять щепотку «летучего пороха», Гарри Поттер снял на всякий случай очки и спрятал в карман. Да, этот вид транспорта явно не для него!

— Надеюсь, что в этот раз…

— На этот раз я попал точно по назначению, но Камином больше не пользовался. И, лорд Малфой… Раз уж вы клянётесь в своей непричастности… То и я приношу вам свои извинения за обвинения в конце года.

— Принимается, мастер Поттер, — любезно ответил аристократ, уступая место за кафедрой Рональду, кипящему от возмущения, причём гнев рыжика был направлен, в частности, и на Гарри, чересчур любезно — по мнению приятеля — общавшегося с Малфоями.

Гремучая ива

Рональд долго пыхтел, пытался отвертеться от необходимости читать, но его самого Судья намертво прикрепила к креслу и чем отчаяннее были попытки рыжика встать, тем более крепкими становились чары, а когда он попытался пропустить главу, то, как и некоторые предыдущие чтецы, обнаружил, что страницы склеены намертво! А тут ещё поверх появилась надпись: не жульничайте, каждая глава предназначена для прочтения строго конкретным лицом и прочитаны должны быть все главы без исключения, независимо от вашего отношения к данному процессу в целом и событиям, описанным в данной главе в частности. Следующая попытка будет для вас чревата Откатом.

— Прекращайте эту комедию, мистер Уизли, — строго сказала МакГонагалл, видя, что даже после этого Рон не спешит открывать рот. — Я думаю, те, кто был в школе на вашем втором курсе, уже поняли и так, о чём там идёт речь. И вы тогда поступили крайне неосмотрительно!

— Не по своей вине!

— А по чьей?

— У нас не было выхода…

— Я вам указывала на один выход, а были и другие, но вам же во что бы то ни стало…

— Минерва, вам не кажется, что вы едите хлеб Северуса? — мягко спросила профессор Вектор и бывший декан Гриффиндора вздохнула.

— Давай, Рон, смелее, — бросил Гарри. Рон бросил на него взгляд, полный обиды, и начал:

— Глава 5

Гремучая ива

— Старая знакомая, — переглянулся наличествующий состав Мародёров. — Но почему ты так сильно её боишься? Не только же…

— Спокойно, скоро узнаете…

Летние каникулы, по мнению Гарри, окончились слишком быстро. Конечно, он скучал по Хогвартсу, но месяц, проведённый в доме Уизли, был самый счастливый в его жизни. Трудно было не позавидовать Рону, когда он вспоминал про Дурслей и представлял себе, какая встреча его ожидает на Тисовой улице по возвращении из школы.

— Но хуже не стало, — признал обсуждаемый объект.

— Во всяком случае ты в этот дом больше никогда не вернёшься, — постановили родители и крёстный, в очередной раз разворачиваясь в сторону директора. Тот устал бояться и в ответ только чуть пожал плечами.

— Данная ситуация возникла исключительно оттого, что мне была не известна история Лили, — сказал он. — Я искренне считал Дурслей единственными носителями необходимого генофонда… А Гарри необходимо жить вместе с родными…

— Кроме Дурслей — даже если считать их единственными родственниками Лили, у меня есть немало родственников, — заметил Джеймс.

— Большинство из которых проживают за пределами Англии, — напомнил директор. — А Гарри…

— И где прописано, что он обязан жить именно в Англии? Покажите мне такой закон!

— И Минерва пыталась донести до вас информацию о том, что представляют из себя Вернон и Петунья!

— Но ради защиты…

— Хороша ваша защита! Гарри видел как минимум Дедалус Дингл. Сколько раз мальчик видел волшебников, хотя и не понимал этого… В школе его что защищало? Избиения кузена, который ему вовсе и не кузен? В дом проникает домовой эльф — что помешало бы этому Добби, если бы ему самому или его владельцу пришло такое в голову, отправить Гарри на верную гибель — доставить к хозяину-Упивающемуся, сбросить со скалы, как он сбросил злополучный торт, или… Уизли прилетают к нему на своей машине…

— Защита была от сил, враждебно настроенных по отношению к Гарри и способных причинить ему вред.

— А этот Добби не причинил ему вред, подставив под министерское разбирательство — да, противозаконное, но… предупреждение последовало, плюс — мальчику повезло, что «дядюшка» его не избил…

Альбус решил больше не вступать в полемику — себе будет дороже. Но после четвёртой, ну, пятой книги они начнут понимать, что он, Дамблдор, хотел только помочь… Откуда он мог знать, что Лили дальняя родственница Геллерта?!

В последний вечер миссис Уизли устроила грандиозный обед: она сварила, нажарила, испекла все любимые кушанья Гарри. На сладкое был пудинг из патоки — пальчики оближешь! Вечер закончился фейерверком, Джордж с Фредом зажгли бенгальские огни, и чуть не полчаса по стенам и потолку плясали красные и голубые звёзды. Потом все выпили по чашке горячего шоколада и отправились спать.

Утром собирались долго. И хотя проснулись с петухами, казалось, ничего не успеют сделать.

— А заранее собраться было никак нельзя????

— Мы свои вещи собираем за неделю до отъезда и накануне остаётся уложить только самые мелочи…

— Так и мы укладываемся заранее, но потом…

— Словно проклятье какое-то довлеет…

— Правильно, проклятие, оттого, что вы не просто нарушаете, но полностью игнорируете основные законы Магии, — покачала головой Амелия. — Сколько раз…

— Это уже слишком! — возмутился Артур. — Я ждал подобных экивоков со стороны… Но вы…

— Это не просто экивоки, это констатация факта, Артур, и то, кто вам на это указывает, ничего не меняет, — сказала Августа. — В мире — как магическом, так и магловском, есть свои законы, чьё нарушение влечёт за собой наказание. Если бы вы придерживались определённых правил, то вас не называли бы Предателем Крови и Магии, отношение к вам было бы более уважительным, и самый быт не был бы столь жалким — даже при вашем заработке — не столь уж и жалком, как можно было бы предположить. Некоторые клерки, получая меньшее жалованье, тем не менее, живут в значительно лучших условиях. Ладно, вам безразлично, в каких условиях живёте лично вы… Что вы едите и на чём спите… Но ради жены вы могли бы взяться за ум, чтобы обеспечить любимой женщине и детям лучшие условия? После свадьбы вы утратили право думать исключительно о собственных нуждах и интересах, звание Главы Семейства — не просто громкие слова, но и определённые обязательства, которые вы исполняете спустя рукава!

— Артур — настоящий… — вступилась Молли, но её никто не слышал — или не слушал.

— Если бы вы были настоящим главой семейства, то поступились бы в чём-то тем, что вы ошибочно считаете своей персональной гордостью. Тогда и деньги перестали бы исчезать неизвестно, где, и участок стал бы лучше, и дом не держался бы на одном честном слове и заклинании, наложенном абы как…

— Боюсь, мы только переливаем из пустого в порожнее, — махнула рукой Нарцисса. — Артур не способен слышать людей, у которых в голове есть что-то ещё, помимо магловских батареек….

Миссис Уизли в дурном расположении духа металась по дому в поисках ручек и чистых носков, другие обитатели «Норы», полуодетые, с тостами в руках, сталкивались на лестнице, жуя на ходу, а мистер Уизли чуть не сломал шею, споткнувшись о курицу, когда спешил по двору к автомобилю, таща тяжёлый чемодан Джинни.

— А чары Левитации применить?

— Манящие чары?

— Это ещё самые элементальные, школьные заклинания! И вы их отлично умеете накладывать — но, безусловно, в быту допустимо вести себя…

— Вы в принципе помните, где держите свои волшебные палочки?

— В кухне на полочке для кулинарных рецептов!

— Поставьте на ту же полочку школьный учебник по заклинаниям! Или вы читаете исключительно опусы Локонса? — фыркали слизеринцы — как взрослые, так и старшекурсники, нисколько не стесняясь того, что и Артур, и Молли по возрасту вполне могли бы быть их родителями. Артур открыл было рот для отповеди, но тут же его закрыл, видя, что даже его собственные старшие сыновья не согласны исключительно с формой, в которой были оформлены данные упрёки.

Гарри недоумевал, как это восемь человек, шесть чемоданов, две совы и крыса поместятся в маленький фордик «Англия». Он ещё не знал особенностей этой машинки, какими её снабдил мистер Уизли.

— Только ни слова Молли, — шепнул мистер Уизли Гарри, открыв багажник, что-то нажал, багажник раздался в ширину, и громоздкие чемоданы легко туда влезли.

— Извини, Артур, я искренне считал именно тебя главой семьи, — заметил Шеклболт. — Тогда всё те же самые вопросы к тебе, Молли.

— ?!

Наконец все разместились, миссис Уизли с Джинни сели на переднее сиденье, оно в длину не уступало садовой скамейке. Обернувшись назад, где удобно устроились Гарри, Рон, Фред, Джордж и Перси, она немало удивилась:

— Простецы не так уж глупы, как нам представляется. Такая вместительная машина! А по виду ни за что не скажешь.

— Святая невинность!

— Молли, ты что, и в самом деле так думала?

— Впрочем, в этом не было серьёзных правонарушений, поскольку маглов рядом не было и использование машины ими не предполагалось, — пробурчала Боунс.

Мистер Уизли включил зажигание, и гружённый сверх меры фордик тяжело выкатил со двора. Гарри повернулся назад, хотел бросить на дом прощальный взгляд. Когда-то он опять увидит его! Не успел расчувствоваться, как машина дала задний ход: Джордж забыл коробку с хлопушками. Через пять минут ещё остановка, и Фред рванул за метлой. Наконец благополучно доехали до шоссе, и тут Джинни всплеснула руками: забыла дома дневник. Пришлось вернуться за дневником. Глянули на часы, оказалось, они опаздывают на поезд. Обстановка в машине накалилась.

— Вот что значит…

— Боюсь, здесь уже ничего не поделаешь, — вздохнул Шеклболт. — Если глава семьи столь расхлябан и столь несерьёзно относится к своим обязанностям, то сам дом становится ему под стать. Уверен, как бы тщательно они ни собирались, даже если бы они делали это за три года до отъезда, ситуация была бы такой же.

Мистер Уизли умоляюще посмотрел на жену.

— Молли, дорогая…

— Ни за что, Артур!

— Но нас никто не увидит. Вот эта маленькая кнопка от прибора невидимости, я сам его вставил. Давай включим только на время взлёта, потом зароемся в облака. И через десять минут будем на месте. Клянусь тебе, никто ничего не узнает…

— Я сказала, нет, Артур. Тем более средь бела дня!

— А почему вы не воспользовались камином?

— Так ведь на вокзале нет каминов!

— Артур! Сколько лет служить при министерстве и не знать, что прямо на платформе предусмотрено ТРИ выхода! — возмутилась Августа. — Неужели ты думаешь, что маглов не насторожила бы целая толпа людей в странной одежде и с не самыми стандартными для магловского мира питомцами?

— Но ведь на станцию все приезжают в магловской одежде… — пытался защищаться Артур.

— Да вот только большинство волшебников имеют лишь самое приблизительное представление о магловской моде, — пробормотал Гарри. Он говорил очень тихо, но Гермиона явно вспомнила то, что видела на Чемпионате по квиддичу и зафыркала, пытаясь подавить приступ хохота. Кроме того, ни Гарри, ни Гермиона никак не могли представить себе важного Люциуса Малфоя в джинсах и джемпере. Впрочем, обычный пиджачный костюм магловского покроя также не очень-то воображался на лощёном аристократе.

— Порталы? На мётлах долететь? На мётлах не только в квиддич играть можно!

— Джинни на тот момент не умела хорошо летать, да и хорошая метла была только у Гарри! — напомнила Молли.

— А ваши хвалёные загонщики?

— Ну, Чистомёты не идут ни в какое сравнение с Нимбусами, — пробурчал кто-то из означенных загонщиков. — А папу с мамой на мётлы посадишь разве только под Империо…

В четверть одиннадцатого остановились у вокзала Кинг-Кросс. Мистер Уизли кинулся через дорогу за тележками для багажа, и скоро вся компания чуть не бегом поспешила на платформу.

Гарри в прошлом году уже ездил на экспрессе Лондон — Хогвартс. Вся штука заключалась в том, чтобы попасть на платформу девять и три четверти, невидимую для маглов. Платформу отгораживал от зала ожидания металлический барьер. Надо было пройти сквозь него (это не больно), но так, чтобы простецы ничего не заметили.

— Перси идёт первый, — распорядилась миссис Уизли, нервно поглядывая на часы.

До отхода поезда оставалось пять минут, а их восемь человек, да ещё этот барьер.

Перси резко шагнул вперёд и исчез. Следом пошёл мистер Уизли, за ним Фред и Джордж.

— Я возьму Джинни, — сказала миссис Уизли, — а вы сразу за нами.

Схватив Джинни за руку, она ринулась вперёд. И в мгновение ока вместе с дочерью испарилась. Рон с Гарри двинулись за ними.

— Идём вместе, — предложил Рон, — осталась одна минута.

Гарри убедился, что клетка с Буклей прочно сидит на чемодане, и направил тележку прямо на барьер. Он был совершенно спокоен. «Летучий порох» был куда страшнее. Друзья шли, пригнувшись к тележке, нацелясь на барьер и с каждой секундой прибавляли шаг. За несколько шагов до барьера бросились бежать, и…

БУМ!

— Что такое?!

— Это уже не ПЛЮХ, а именно БУМ!

— Рон, что там написано — именно бум?!

— Да, большими буквами, — чтец сглотнул, вспомнив этот момент.

Тележки врезались в барьер и отскочили назад. Чемодан Рона с грохотом упал, Гарри сшибло с ног, клетка запрыгала по полу платформы, и Букля с негодующими воплями вылетела наружу. Окружающие изумлённо таращили глаза на непонятное происшествие.

— Подождите… Вы что, не прошли через барьер?!

— Почему?!

— Как такое могло произойти?!

Многие — как ученики, так и взрослые — вспомнили, что в начале того учебного года произошёл некий инцидент, правда, всех подробностей почти никто не знал и теперь все навострили уши, а матери основных участников инцидента схватились одной рукой за сердце, другой — голову.

— Что вы такое вытворяете! — обрушился на ребят один из дежурных по вокзалу.

— Не справился с тележкой, — придумал Гарри объяснение, поднимаясь на ноги и потирая ушибленный бок.

Рон бросился ловить Буклю, чем вызвал негодование зевак, возмутившихся жестоким обращением с птицей.

— Почему нам не удалось прорваться через барьер, как всем? — шёпотом спросил Гарри у Рона.

— Не представляю себе…

— Да, такого ещё никогда не бывало, — Минерва переглянулась со старейшинами, те кивками подтверждали это её мнение. — Ничто — абсолютно ничто! — не могло помешать вам пройти через барьер!

Рон в недоумении озирался по сторонам. Полдюжины зевак всё ещё пялились на них.

— Мы опоздаем на поезд, — упавшим голосом проговорил он. — Не понимаю, почему вход не открылся…

Гарри взглянул на огромные вокзальные часы, и под ложечкой у него засосало. Десять секунд… девять…

Попробовал прорваться ещё раз. Точно нацелился, докатил тележку до барьера и что было сил двинул её вперёд. Металлический барьер не поддался.

— А вы, мистер Уизли, не пытались пройти через барьер? — спросила Августа.

— И бросить друга?

Три секунды… две… одна…

— Всё, — ошеломлённо проговорил Рон. — Поезд ушёл. Что будет, если мама с папой выйдут не с этой стороны и мы с ними разойдёмся? У тебя есть хоть сколько-нибудь магловских денег?

— Вы прибыли туда на машине и могли подождать возле неё, неужели так сложно было до этого додуматься? — спросил Ремус, прокручивая в голове варианты дальнейших событий: они прошли мимо него.

— Откуда? — с грустным смешком сказал Гарри. — Дурсли никогда не давали мне ни гроша на карманные расходы.

Рон прижал ухо к холодному металлу барьера.

— Ничего не слышно, — растерянно пробормотал он. — Что нам теперь, делать? Сколько времени родители будут нас искать?

— Искали долго, а потом рассердились, решив, что вы нас жестоко разыгрываете, — сказал Артур.

— Если бы я знала, ЧТО придёт вам в голову…

Огляделись кругом — они всё ещё привлекают внимание, главным образом, потому, что Букля продолжает громко вопить.

— Пожалуй, лучше всего вернуться к машине, — предложил Гарри. — Здесь все на нас смотрят…

— Ну слава Мерлину, всё хорошо, что…

— Что именно хорошо, Ремус?

— Но ведь мальчики догадались, что можно подождать в машине возвращения взрослых…

— Если бы…

— Гарри! — воскликнул Рон, и в глазах у него опять вспыхнули радостные огоньки. — Автомобиль!

— Что автомобиль?

— Мы можем полететь в Хогвартс на нашем автомобиле!

— МИСТЕР УИЗЛИ! СКОЛЬКО ВАМ БЫЛО ЛЕТ НА ТОТ МОМЕНТ?! — заверещал старый Тобиас, о котором все начали уже благополучно забывать. — Вы не имели права управлять транспортным средством!

— Но у нас не было выхода…

— Вы могли, как было уже сказано, элементарно подождать родителей! Или у барьера, или, если боялись, что они выйдут с другой стороны — у машины! Машину они бы не бросили, а это значит, рано или поздно, вышли бы к ней! У вас была сова, которую вы могли отправить хоть родителям, хоть преподавателям!

— Последнее было несколько затруднительно, — сказал Гарри. — Я с трудом зазвал Буклю и она категорически отказывалась нам помогать. И я предлагал именно первый вариант.

— Но я думал…

— Вам следовало прислушаться к своему другу!

— Мы в безвыходном положении, правда? Нам ведь надо ехать в школу! В экстренных случаях даже несовершеннолетним волшебникам разрешается применять магию. Кажется, параграф девять Уложения…

— В принципе, существует такой параграф, — была вынуждена признать Амелия. — Но это был не ваш случай, мистер Уизли.

— А ты можешь водить летучий автомобиль? — спросил Гарри: растерянности как не бывало, она сменилась волнующим предвкушением.

— Гарри.

— Мама?

— Гарри. Джеймс. Поттер. Я-то успела обрадоваться, что ты куда разумнее этого рыжего недоразумения, но, оказывается… Нельзя постоянно идти на поводу у друзей, не зависимо ни от каких обстоятельств, надо уметь думать своей головой и иметь больше… Надеюсь, Северус сумеет тебя этому научить…

— До сих пор не получалось, но, надеюсь, заключённый Контракт поможет, — довольно оскалился зельевар, многим стало не по себе и почти все студенты посмотрели на Гарри с жалостью в глазах.

— Запросто. — Рон повернул тележку к выходу с вокзала. — Идём скорее! Поторопимся — догоним экспресс Лондон — Хогвартс. И сядем ему на хвост.

Друзья покатили тележки сквозь толпу, вышли на привокзальную площадь и свернули направо в переулок, где стоял старенький фордик «Англия».

Ударив несколько раз волшебной палочкой, Рон открыл вместительный багажник, и друзья погрузили в него чемоданы, клетку с Буклей поставили на заднее сиденье, сами устроились на переднем.

— Следи, чтобы никто ничего не заметил, — сказал Рон и ещё одним ударом волшебной палочки включил зажигание.

Гарри высунулся в окно, впереди на улице движение было большое, здесь же в переулке тишина и никаких прохожих.

— Всё в порядке, — сообщил он.

И Рон нажал крошечную серебряную кнопку на приборной доске. Фордик растаял в воздухе, и они вместе с ним. Гарри чувствовал, как под ним вибрирует сиденье, слышал звук двигателя, ладонями ощущал коленки, переносицей — очки; судя по всему, он превратился в пару зрачков, парящих в двух метрах над землёй в малопривлекательном переулке, заставленном машинами.

— Стартуем, — послышался справа голос Рона.

И переулок вместе с красновато-бурыми зданиями по ту и другую сторону провалился куда-то. Ещё несколько секунд — и весь Лондон лежал под ними как на ладони, частью сверкающий огнями, частью окутанный дымом. Кажется, их взлёта никто не заметил.

— Вообще-то заметили… позже.

— Но это было именно позже…

— А вы не подумали, что подумают и перечувствуют ваши родители, обнаружив исчезновение машины?

— Какая безответственность!

— Неужели вам это сошло с рук?

— Если бы… — пробурчали оба героя.

Мир преобразился. Под колёсами — бескрайнее море пухлых снежно-белых облаков, вокруг безграничная синева, а над всем ослепительно яркое солнце.

— Здесь, — сказал Рон, — надо бояться только самолётов.

Друзья посмотрели друг на дружку и давай смеяться. Смеялись, смеялись, долго не могли остановиться.

— Не вижу в этом ничего смешного! — отрезала Амелия, качая головой. — Кажется, тогда было несколько публикаций, а вашим родителям, мистер Уизли, пришлось выплатить крупный денежный штраф!

Они были сейчас точно в волшебном сне. Это самый лучший способ путешествовать, подумал Гарри. Мимо проплывают башни и купола кучевых облаков, салон машины залит горячим сиянием, в бардачке пузатый пакетик ирисок. А впереди триумфальное приземление на зелёном газоне, обегающем замок Хогвартс, и завистливые взгляды близнецов Фреда и Джорджа.

Летели на север, каждые полчаса пикируя вниз, сверялись с направлением. И каждый раз им открывались внизу всё новые картины. Лондон давно остался позади, пошли хорошо ухоженные зелёные поля, которые сменились розовато-лиловыми вересковыми пустошами, там и сям виднелись деревушки со старинными игрушечными церквями. Проплыл огромный город, по улицам которого, как разноцветные муравьи, сновали крошечные автомобили.

— А невидимые чары ещё работали? — спросил Ремус, хмуря брови. Лили качала головой, Джеймс и Сириус явно завидовали мальчикам.

Несколько часов однообразного полёта, однако, заметно уменьшили восторг Гарри. От ирисок сильно захотелось пить, стало так жарко, что оба путника сняли свитеры, но водолазка Гарри всё равно прилипала к спинке сиденья, а очки то и дело сползали на кончик вспотевшего носа. Он перестал замечать фантастические очертания облаков. Как было бы здорово ехать сейчас в одном из прохладных вагонов, которые катились по рельсам далеко внизу, и выпить стакан ледяного тыквенного сока, развозимого доброй пухленькой ведьмой! Но почему всё-таки они не смогли попасть на платформу девять и три четверти?

— Вот именно, почему?

— Альбус, надеюсь, вы выяснили этот вопрос? В дальнейшем не будет таких эксцессов?

— Причина этого явления была установлена, — вздохнул директор. — Всё в порядке.

— Наверное, скоро приедем, а? — прохрипел Рон, ещё несколько часов спустя. Солнце уже стало погружаться в облачные поля, расцвечивая их всеми оттенками красного. — Ещё раз, что ли, снизиться?

Поезд по-прежнему был под ними, полз по склону горы с заснеженной вершиной. Под облаками, скрывавшими солнце, было значительно темнее.

Рон нажал на акселератор, и машина опять взмыла, но тут почему-то зловеще взвыл двигатель.

— ОЙ! — матери — и не только они, опять побледнели, Лили прижала к себе Гарри, Молли закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону и думая, что могло бы произойти, откажи двигатель прямо в небе.

Гарри с Роном нервно переглянулись.

— Он, наверное, устал, — предположил Рон. — Столько работать без передышки!

Оба делали вид, что ничего особенного не происходит, а вой становился сильнее. Быстро смеркалось, вот уже в темноте начали загораться звёзды. Гарри натянул свитер, стараясь не смотреть на дворники, которые почему-то стали дрожать. Как будто выражали недовольство.

— Мы уже совсем близко, — сказал Рон скорее автомобилю, чем Гарри. — Совсем. — И постучал пальцами по крышке панели.

Скоро опять пошли на снижение, вглядывались в темноту, ища знакомые приметы.

— Гляди! — вдруг крикнул Гарри. — Прямо по курсу!

Высоко на утёсе, нависшем над озером, на фоне тёмного ночного неба обозначились башни и башенки замка Хогвартс.

— Наконец-то!

Но машину уже стало сильно трясти, и она быстро теряла скорость.

— Ну ещё немножечко, — умолял её Рон, дёргая руль. — Мы почти на месте.

Мотор ревел. Тонкие струи пара вылетали из-под капота. Гарри вцепился в края сиденья — они уже подлетали к озеру.

Машину резко качнуло. Выглянув из окна, Гарри увидел под собой гладкое чёрное зеркало воды. Рон крепче сжал руль, так что побелели костяшки пальцев. Машину опять качнуло.

— Ещё чуть-чуть, — выдохнул Рон. Летели над озером, прямо на замок. Рон нажал на педаль.

Раздался громкий лязг, несколько выхлопов, и двигатель окончательно смолк.

— Да-а, — протянул Рон в полной тишине. Капот машины нырнул вниз. Начали, набирая скорость, падать, ещё минута — и они врежутся в прочную стену замка.

— Кошмар…

— Ужас…

— Невероятно!..

— Как вы ещё живы?..

— А они живы, может, это призраки…

— Не говори глупостей…

— Но как они не разбились…

— Да погоди ты! — завопил Рон, выворачивая руль.

В дюйме от стены машина свернула в высокую арку и влетела внутрь замка. Внизу темнели теплицы, за ней огородные грядки, потом начался газон. Машина продолжала снижаться.

Рон отпустил руль и вынул из заднего кармана волшебную палочку.

— Стой! Стой! — кричал он, колотя палочкой по ветровому стеклу, но машина всё падала отвесно на землю.

— Осторожнее, дерево! — завопил Гарри, бросившись на руль. Но было уже поздно.

Кр-рак!

— Значит, дерево хоть сколько-то смягчило посадку, — с облегчением вздохнула Августа, удивляясь напряжённому лицу Люпина, который сразу понял, в какое дерево врезались друзья и почему глава названа именно так.

С душераздирающим звуком удара металла о кору дерева машина врезалась в толстенный ствол и упала на землю, подпрыгнув как мяч. Из-под сплющившегося капота валил густой пар. Букля в ужасе стенала не своим голосом. Гарри врезался лбом в ветровое стекло, и у него вскочила шишка величиной с яйцо. Рон издал полный отчаяния вопль.

— Ты жив? — в испуге спросил Гарри.

— Моя палочка, — дрожащим голосом произнёс Рон. — Погляди, что с ней случилось.

Палочка раскололась на две части, сдерживаемые тонкой щепочкой.

— Надо было написать нам, — вздохнула Молли. — Конечно, это… Но у нас были ещё две или три палочки… От моих братьев…

— Молли, вообще-то волшебников принято хоронить вместе с палочками…

— Мы были не слишком… Чтобы…

— Чтобы соблюдать магические законы?! После чтения я лично произведу изъятие у вас этих палочек! Одно дело — использовать старые палочки ещё живых волшебников, и совсем другое — последние умерших.

Гарри открыл было рот, чтобы утешить Рона: волшебную палочку можно починить в школе.

— Если бы вы обратились к любому из преподавателей, вам бы помогли если не починить, то приобрести новую!

И в тот же миг по левой дверце что-то ударило с силой пушечного ядра. Он повалился на Рона, и тут же сверху обрушился новый удар.

— Что происходит? — Рон посмотрел в ветровое стекло и ахнул.

Гарри повернулся к нему и успел увидеть, как ветка толщиной с хорошего питона хлестнула по стеклу. Дерево, в которое они врезались, наносило ответные удары.

Ещё одна извивистая ветка стеганула по правой дверце, да так, что на ней вспухла вмятина. Ветровое стекло вздрагивало от дробного стука сучков, похожих на костяшки пальцев, а один огромный сук, скрученный, как рог барана, нанёс яростный удар по крыше и продавил в ней целую яму.

— Это уж слишком! — воскликнул Рон. — Скорее бежим отсюда!

Он налёг всем телом на дверцу, но сильнейший апперкот швырнул его на колени Гарри. Потолок машины угрожающе провис.

— Мы пропали. — Рон чуть не плакал. Машина вдруг принялась вибрировать, и двигатель сам собой включился.

— Задний ход! — крикнул Гарри, и машина рванула назад.

А ива всё старалась ветвями-змеями достать обидчиков: друзья слышали, как трещат её корни. Драчунья чуть не выдрала себя из земли, жаждя мести.

— Мы были на волосок от гибели, — едва переводя дыхание, проговорил Рон. — Молодец, фордик!

А у фордика, по-видимому, лопнуло терпение. Издав негодующий лязг, обе дверцы распахнулись, сиденья швырнули ребят в стороны, и они плашмя рухнули на землю. Громкий стук сзади оповестил, что машина вытряхнула из багажника и их чемоданы. Над головой пролетела клетка с Буклей. Дверца открылась, и Букля вырвалась на свободу. Издавая протяжные, сердитые вопли, она плавно полетела в сторону школы. А фордик, побитый, поцарапанный, испуская пар, загромыхал в темноту, выражая красными огоньками задних фар сильнейшее негодование.

— Вернись! — кричал ему вслед Рон. — Вернись! Отец меня убьёт!

Но фордик, последний раз фыркнув выхлопной трубой, растворился в темноте.

— И куда он делся???????????

— Потом узнаете…

— Здорово нам не повезло, — убито проговорил Рон и нагнулся за крысой Коростой.

— Надо же! Из всех здешних деревьев врезаться именно в то, которое даёт сдачи!

И он обернулся назад, бросил взгляд на старую плакучую иву — та всё ещё мстительно махала ветвями.

— Да, не повезло, — невесело вымолвил Гарри. — Давай пойдём сразу в школу.

Возвращение было совсем не таким победоносным, как представлялось. Измученные, закоченевшие, все в синяках, они ухватили за ручки свои чемоданы и потащились вверх по склону к огромным дубовым дверям школы.

— Торжественное открытие, наверное, уже идёт, — сказал Рон, бросив свой чемодан у парадной лестницы. Тихонько приблизился к ярко освещённому окну и заглянул внутрь. — Иди сюда, Гарри, — позвал он. — Уже началось распределение!

— Представляю, как вас тогда встретили…

— Гляди, — шепнул Гарри Рону. — За учительским столом одно место пустое. Нет Снейпа. Интересно, где он?

Профессор Северус Снейп был его самый нелюбимый учитель. Да и Гарри не ходил у него в любимчиках. Жёсткий, саркастичный Снейп преподавал в школе зелья; почитали профессора только ученики его собственного факультета Слизерин.

— Может, он заболел, — с надеждой в голосе предположил Рон.

— Благодарю вас, мистер Уизли, но я был в прекрасном здравии. И потом, неужели вы считаете меня неспособным приготовить простейшее антипростудное лекарство? — поинтересовался объект обсуждения.

— А может, совсем ушёл? Из-за того, что место преподавателя защиты от тёмных искусств снова досталось не ему?

— А может, его выгнали? — вдохновенно произнёс Рон. — Его все терпеть не могут…

— Рональд!

— Мама…

— РОНАЛЬД БИЛЛИУС УИЗЛИ! ТЕБЕ НЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО В СВОЁМ ХАМСТВЕ ТЫ ДОШЁЛ УЖЕ ДО ПРЕДЕЛА?!

— А может быть, — промолвил сзади чей-то ледяной голос, — он сейчас стоит и ждёт, когда вы двое расскажете ему, почему вы вернулись в школу не поездом.

Гарри мигом обернулся. В двух шагах стоял Северус Снейп собственной персоной, его чёрная мантия колыхалась от порывов ветра. Он был очень худой, с изжелта-серым лицом и крючковатым носом; чёрные, точно смазанные жиром волосы падали на плечи. Увидев его улыбку, Гарри понял, что им с Роном грозит большая беда.

— Северус, зачем ты так… Мальчики и так пострадали, — мягко пожурила зельевара Лили.

— Дисциплина превыше всего. Очень часто самая наша жизнь зависит именно от дисциплины.

— Следуйте за мной! — приказал грозный профессор.

Не смея взглянуть друг на друга, мальчики поднялись за ним по ступенькам и вошли в огромный холл, где малейший звук отдавался громким эхом. Холл освещался пламенем факелов. Из Большого зала сюда долетали аппетитные запахи, но Снейп повёл их прочь от тепла и света вниз по узкой каменной лестнице, ведущей в подземелья.

— Входите. — Он отворил дверь на первой площадке.

Дрожащие от холода незадачливые путешественники очутились в кабинете Северуса Снейпа. Пустой остывший камин не сулил приятной беседы. Гарри разглядел в полумраке полки вдоль стен, уставленные большими стеклянными банками, в которых плавало омерзительное на вид непонятно что, не вызвавшее у Гарри ни малейшего любопытства, по крайней мере сейчас. Снейп захлопнул дверь и взглянул на своих пленников.

— Значит, поезд, — начал он тихим голосом, — недостаточно хорош для знаменитого Гарри Поттера и его верного подпевалы Рона Уизли. Захотелось явиться в школу с помпой, а?

— Нет, сэр, это всё барьер на вокзале Кингс-Кросс…

— Молчать! Так что же вы такое сделали с этим автомобилем?

— Ты уж определись, что им делать — объяснять произошедшее или молчать?

Рон тяжело вздохнул. А Гарри подумал, он уже не первый раз замечает, что Снейп умеет читать чужие мысли.

— Запомните: человеческие мысли — не книга, читать их не возможно! Считыванию подлежат эмоции, воспоминания… Надо потом проверить вас на способности к менталистике.

— К чему?

— Ментальной магии — воздействию на разум. Это не совсем точное определение, но сейчас нам не до подробной лекции. Оклюменция вам нужна по-всякому.

Но профессор развернул сегодняшний выпуск газеты «Вечерний пророк», и Гарри понял, в чём дело.

— Вас видели маглы, — прошипел он, указывая на заголовок.

— «Маглов изумил летящий в небе форд „Англия“, — начал он громко читать. — Два лондонца уверяют, что видели, как над башней почты пролетел старенький фордик… в полдень в Норфолке миссис Хетти Бейлисс, развешивая во дворе бельё… Мистер Ангус Флит из Пиблза сообщил полиции…» И таких сообщений шесть или семь. Если не ошибаюсь, твой отец работает в отделе «Противозаконное использование изобретений простецов?» — обратился он к Рону, злобно ухмыляясь. — Нет, вы только подумайте… его собственный сын…

— Думать надо было раньше…

Гарри показалось, что его хлестнуло самой большой плетью взбесившейся ивы. Вдруг узнают, что мистер Уизли заколдовал этот автомобиль? Что тогда будет? Как же он раньше не подумал об этом!

— Первое, чему вы у меня научитесь, мастер Поттер — использовать свою голову по назначению, а не так, как это было до сих пор.

— Осматривая парк, — продолжал Снейп, — я обнаружил, что был нанесён значительный ущерб бесценной Гремучей иве, редчайшему экземпляру подвида плакучих ив.

— И когда только ты успел произвести этот осмотр, Нюн… Северус? И почему тогда не помог ребятам?!

— Они сбежали прежде, чем я успел до них добежать, так что травмы были менее серьёзными, чем нас пытается в этом уверить эта Роулинг.

— Эта ваша Гремучая ива нанесла нам куда больший ущерб! — выпалил Рон.

— А вы даже меня не позвали! — упрекнула зельевара мадам Помфри. — Сами хотя бы осмотрели?

— Руки-ноги были целы, а лишние синяки заставят в следующий раз задуматься над своим поведением.

— Молчать! — опять рявкнул Снейп. — К моему огромному сожалению, вы не на моём факультете, и я не могу вас отчислить. Но я сейчас же пойду приведу тех, кто обладает этими счастливыми полномочиями. А вы пока будете ждать здесь.

Гарри и Рон, побледнев, взирали с отчаянием друг на друга. Гарри больше не чувствовал голода. Его мутило, и он старался не смотреть на банку, стоявшую на полке над столом Снейпа: там плавало в зелёной жидкости что-то большое и осклизлое. Если Снейп пошёл за профессором МакГонагалл, возглавляющей факультет Гриффиндор, послабления не жди. Она, конечно, человек более справедливый, чем Снейп, но тоже очень строгая.

Через десять минут Снейп вернулся и, разумеется, в сопровождении профессора МакГонагалл. Гарри довелось несколько раз видеть её рассерженной, но то ли он забыл, какие у неё бывают тонкие губы в гневе, то ли такой сердитой на его глазах она никогда не была. Войдя в кабинет, она тотчас взмахнула волшебной палочкой, мальчишки в страхе отпрянули, но она только разожгла в камине огонь, который тут же ободряюще загудел.

— Ну хоть кто-то догадался согреть наших горемык…

— Садитесь, — предложила она.

Оба опустились на стулья поближе к огню.

— Теперь рассказывайте! — потребовала МакГонагалл, сердито поблёскивая очками.

И Рон пустился описывать их злоключения, начав с барьера, который отказался впустить их на волшебную платформу.

— …у нас просто не было другого выхода, госпожа профессор, мы никак не могли попасть на наш поезд.

— А почему вы не послали письмо с совой? У тебя ведь была сова? — Профессор строго посмотрела на Гарри.

Гарри опустил голову: именно так они должны были поступить.

— Я… я не подумал…

— Это яснее ясного.

В дверь постучали, и Снейп, излучая счастье, отпер её. В кабинет вошёл директор школы, профессор Дамблдор.

Гарри сжался в комок. Вид у Дамблдора был на редкость серьёзный. Он глядел на ребят, повесив крючковатый нос. И Гарри вдруг захотелось очутиться с Роном в тёмном парке под градом ударов Гремучей ивы.

После продолжительного молчания Дамблдор наконец сказал:

— Сделайте милость, объясните всё-таки, почему вы так поступили.

Уж лучше бы он закричал на них, такое разочарование прозвучало в его голосе.

Гарри почему-то не мог смотреть в глаза директору и рассказывал не ему, а своим коленкам. Он подробно описал всё, умолчав об одном — что заколдованный автомобиль принадлежит мистеру Уизли. По его рассказу получалось, что им с Роном повезло: на привокзальной стоянке оказался летучий автомобиль. Он сразу понял, Дамблдор не поверил ему, хотя и ничего не расспрашивал. Наконец Гарри закончил печальную повесть — директор школы продолжал молча взирать сквозь очки на жалких подсудимых.

— Мы пойдём собирать вещи, — совсем тихо вымолвил Рон.

— Это вы о чём, Рональд Уизли? — сурово вопросила профессор МакГонагалл.

— Вы ведь хотите исключить нас из школы? — Гарри бросил быстрый взгляд на Дамблдора.

— В принципе, за подобное вполне можно было исключить, — сказала Амелия. — Но чаще всего исключают за чрезмерно… агрессивное поведение во время учебного процесса… если бы вы серьёзно заколдовали нескольких соучеников, то после нескольких предупреждений, или в случае признания вас очень опасным… Судя по всему, данное происшествие сочли не достаточно серьёзным для подобных мер.

— А вы ещё и пострадали!

— Это вы! Где вы были? Ходит нелепый слух, что вас исключили за то, что вы якобы разбили летучий автомобиль.

— А посочувствовать тому, что они столько претерпели? Настоять на том, чтобы они зашли в больничное крыло? Сразу с места в карьер?

— Нет, нас не исключили, — заверил её Гарри.

— Надеюсь, вы не хотите сказать, что прилетели в школу… — Гермиона говорила тоном профессора МакГонагалл.

— Оставь нотацию до другого раза. Скажи лучше пароль! — нетерпеливо потребовал Рон.

— «Индюк», но это не главное… — Гермиона явно сердилась.

Её слова, однако, потонули в громе аплодисментов: дверь с дамой отворилась, и они очутились на пороге Общей гостиной. Казалось, не спит весь факультет. Комната была переполнена, стояли даже на шатких стульях, на покосившихся столах. Друзей, очевидно, давно ждали. Десятки рук потянулись к ним и втащили внутрь через вход, обозначенный портретом. Гермиона протиснулась следом.

— Потрясающе! — крикнул Ли Джордан. — Гениально! Какое возвращение! Врезаться в Гремучую иву! Школа сто лет этого не забудет!

— Молодцы! — похвалил пятикурсник, который раньше ни разу даже не заговаривал с Гарри.

Кто-то похлопал его по плечу, как будто он только что выиграл марафонский бег. В первый ряд сквозь толпу пробились Фред с Джорджем.

— Почему вы не позвали нас? Мы бы могли запросто вернуться!

Рон покраснел и виновато улыбнулся. А Гарри вдруг заметил одно явно расстроенное лицо. Это был Перси, возвышавшийся среди первокурсников; он двигался к ним, готовый высказать, что о них думает. Гарри толкнул Рона в бок и кивком указал на старосту. Рон немедленно оценил обстановку.

— Мы немного устали, пойдём наверх, — сказал он, и парочка, раздвигая толпу, устремилась в конец зала, к двери на лестницу, ведущую в спальни.

— Пока. — Гарри махнул рукой Гермионе, у которой был почти тот же укоряющий вид, что и у Перси.

Сопровождаемые восторженными возгласами и дружескими похлопываниями по спине, они достигли наконец лестничной площадки. Дверь за ними захлопнулась, и их окутала благостная тишина. Друзья почти бегом устремились наверх. Их спальня была под самой крышей, на её двери теперь красовалась табличка «2 курс». Они вошли в знакомую круглую комнату с высокими узкими окнами, в которой стояло пять кроватей под бархатными пологами. Чемоданы уже кто-то внёс, и они дожидались хозяев в изножье кроватей, Рон смущённо взглянул на Гарри.

— Я понимаю, радоваться нечему и всё такое… но…

Дверь распахнулась, и в спальню влетели три второкурсника: Симус Финниган, Дин Томас и Невилл Долгопупс.

— Невероятно! — сиял Симус.

— Фантастика! — подхватил Дин.

— Потрясающе! — завершил Невилл, глаза у него горели ужасом и восторгом.

Гарри понимал, что гордиться нечем, но рот у него сам собой расползся в довольную улыбку.

— Да уж, поздравлять с тем, что ребята непонятно каким чудом остались в живых, отделавшись несколькими синяками и царапинами… было верхом такта, — возмутилась Августа, награждая внука затрещиной.

— Гриффиндор и такт — понятия часто несовместимые, — фыркнул Нотт, вызвав свирепые взгляды со стороны учеников означенного факультета

Отступление или Меры против Уизли

После этой главы было решено дать ребятам немного отдохнуть и подышать свежим воздухом, а взрослые тем временем ополчились против одного рыжего семейства, вернее, двух его старших представителей.

— Собственно говоря, тема давно уже назревает, но я всё не знала, как бы с вами потактичнее это обсудить, — сказала Амелия. — С одной стороны, я вас давно знаю, как, несомненно, очень добрых и славных по своему людей, но… каких-то недалёких, что ли…

— Недалёких? Что вы имеете ввиду? — возмутилась Молли. — Почему вы сразу не скажете, что мы набитые идиоты? И я, и Артур, и Билл…

— Идиотами вас назвать нельзя. Просто каждый из вас замкнут в своём собственном мирке, из которого вас и клещами не вытащишь. Почему вы живёте в таком гадюшнике и ничего не предпринимаете?

— Артуру платят не слишком… А дети не имеют возможности помогать…

— Не кивайте на жалованье супруга! При назначении жалованья всегда учитываются размеры семьи, количество иждевенцев… Довольно многие сотрудники — клерки, младшие секретари, курьеры… получают ещё меньше, чем Артур, но при этом так не бедствуют. К тому же, если вас, Молли, не устраивает жалованье Артура, почему бы вам не пойти на работу? Насколько мне помнится, вы несколько лет работали младшей продавщицей в магической аптеке, сами довольно сносно варите лекарственные снадобья — их вы можете готовить и на дому, если не желаете или не можете удаляться от Норы на длительное время. Лишние пятьдесят галеонов в месяц — хороший вклад в семейную ячейку, но для этого необходимо что-то предпринять.

— У нас нет возможности организовать домашнюю лабораторию… — пытался заступиться за жену Артур. — Сами знаете, что даже у профессионального зельевара бывают взрывы, а оставаться без дома…

— Нет возможности! Артур, у вас есть две бесхозные пристройки к дому! — возмутилась Августа Лонгботтом. — Фрэнк в своё время приспособил под лабораторию и склад сарай для мётел! У вас этих мётел не так уж много, чтобы не найти для них места в доме. Близнецы уже говорили о сарае, который готовы сами переоборудовать — всего-навсего вырыть котлован, облицевать да поставить оборудование… Под которое можно взять кредит, тем более, что у них на руках Контракт на Ученичество у известного Мастера. Свой склад ликвидируйте — если там нет таких уж сильных заклинаний, за которые вы подпадаете под закон, продайте, наверняка выручите ещё десятка два галеонов.

— Не говоря уже о том, что лекарственные зелья вызывают взрывы лишь у таких мастеров, как мастер Лонгботтом, — фыркнул Снейп. — Моя мать готовила их вообще на кухне и в своей комнате!

— у нас нет для этого денег…

— Денег! Да многие лекарственные травы можно вырастить у себя на огороде или найти в поле, в лесу, совсем не обязательно идти в аптеку!

— Ваша нищета кажется мне какой-то наигранной! — продолжала Амелия. — Вы слишком бахвалитесь этим, в том числе перед собственными детьми! Почему Рональд и Джиневра ходят в столь откровенных обносках?

— Но у нас…

— …нет денег, чтобы купить им новую одежду. Напомните, Молли, какой у вас был балл по Бытовым чарам и Трансфигурации? Помнится, по первым вы были одной из лучших! Неужели так сложно взять свою палочку и придать старой мантии человеческий вид — удалить лишние рюшки и кружева, — судя по всему, мадам Боунс описали тот ужас, в котором Рон приходил на Бал, — заделать прорехи, почистить элементарно! Почему-то в столь жалком виде у вас ходит только младшая пара…

— Положим, остальные на первых курсах тоже представляли из себя жалкое зрелище, — вздохнул Флитвик. — Но на третьем курсе уже чинили одежду самостоятельно. Я сам удивлялся, почему они Рональду с Джиневрой не помогли, пытался сам поговорить с младшими, но те заявили, что их всё устраивает. И Минерва пыталась, но…

— …с тем же успехом, — вздохнула бывшая гриффиндорская деканша. — Я даже организовала внеплановую лекцию по бытовым чарам, так Рональд на неё даже не явился, а потом заявил, что у него, видите ли, живот скрутило, что-то не то скушать соизволил, а когда я хотела помочь ему напрямую…

— Это не тогда ты с него снимала каждое занятие по двадцать баллов? — спросила Вектор.

— Десять за неопрятный вид, десять — незнание предмета, — кивнула Минерва. — Совсем не обязательно ходить к портному за подгонкой старой одежды и платить деньги, если владеешь хотя бы азами…

— Кроме того… Почему вы ни разу не обращались к гоблинам за Очищением?

— Очищением? — переспросил Чарльз. Министерские дружно возвели очи горе.

— Очищение — особый ритуал, который в наше время проводят исключительно гоблины, на территории Западной Европы, — пояснил Персиваль. — То есть, его теоретически могли бы провести так называемые Лорды Магии, вроде присутствующих здесь Лордов Малфоя, Блека и Поттера, их силы вполне хватит, а у лорда Малфоя есть и все необходимые умения, также этими умениями и силой располагают Мастера Волшебных Палочек и некоторые артефакторы, но проблема в том, что большинство из них не располагают всеми необходимыми артефактами, которые некогда были ошибочно приписаны к Тёмным и запрещены. В настоящее время многие виднейшие маги ведут компанию за пересмотр данного запрета и возвращения большинства артефактов, чар и ритуалов в разряд хотя бы условно-разрешённых, но пока…

— ЭТОГО НЕ БУДЕТ НИКОГДА! — взревел Фадж, явно не ожидавший подобного предательства со стороны своего секретаря. Сам Корнелиус и несколько других важных чиновников вели другую компанию, для того, чтобы запретить гоблинам проводить какие бы то ни было ритуалы и изъять у них опасные артефакты, но проблема была в том, что гоблины чисто номинально подчинялись Министерству, оставаясь автономными и придерживлись исключительно тех законов, которые представляли для них выгоду. Даже такие горе-студенты, как обсуждавшийся здесь Рональд Уизли, использовавшие уроки Истории Магии как возможность хорошенько выспаться, помнили, что как минимум раз в пятьдесят лет гоблины восставали против волшебников, и, хотя не могли одержать победу, но войны были весьма и весьма кровопролитными, после чего магам приходилось идти на целый ряд уступок, с каждым разом всё более серьёзных. Единственное, что можно было здесь предпринять — наложить запрет для самих волшебников обращаться за подобными услугами к гоблинам… Но для проведения столь серьёзного закона было необходимо заручиться поддержкой определённого процента магов определённой категории, а именно эта категория единым фронтом выступала против данного уложения, вызывая зубовный скрежет у Министра и его ближайшего окружения.

— Боюсь, господин министр, но вы не представляете себе всего объёма проблемы. Кампания, о которой я упоминал, ведётся не только на территории Англии, но и в Шотландии, Уэльсе, Ирландии, Франции, Германии, Испании… Насколько мне известно, на прошлой неделе в неё вступили Польша, Болгария и Чехия, задумались украинцы и русские, участие Украины автоматически привлекает Беларусь и Прибалтику, вам придётся воевать с целой Европой! Кроме того, насколько мне известно, направлена петиция к Хамото Наяши и Су Пи… То, что вы стремитесь распространить Великий Запрет на весь Магический Мир, очень сильно затрагивает интересы Японии, Китая, Аравии и Индейского Вигвамата…

— Вигвамата? — Лили беспомощно посмотрела на мужа. — Разве у американцев не министерство?

— У белых — Министерство, — улыбнулась Амелия. — Относительно недавно оно распространялось на всё население Америки, но уже лет десять, как индейские и афроамериканские маги полностью абстрагировались от него и их органы власти — Вигвамат и Бенин — набирают силу, так что Министрам приходится считаться с их мнением и, даже если, к примеру, Канадский министр поддержит программу Корнелиуса, а Вождь Меджедэджик скажет нет, то Канада, скорее всего, останется в нейтралитете. А если ещё и афроканадцы выступят против… Правда, их там не слишком много, но достаточно для того, чтобы отклонить проект Фаджа целиком и полностью.

— Эти черномазые кре…

— Дуэль, — поднялся со своего места Шеклболт. — Угодно ли вам назначить поединщика или мне выбрать поединщицу? Полагаю, мисс Тонкс…

— Дуэль?! Это недопустимо…

— Недопустимы оскорбления в чей бы то ни было адрес. Я мог бы относительно… хммм… спокойно выслушать выпад против гоблинов или других нечеловеческих рас, но в данном случае было несколько иное.

— Согласна, Долорес, вам придётся принести мистеру Шеклболту извинения, — сказала леди Лонгботтом. — Подобные высказывания совершенно недопустимы, тем более в официальной обстановке. Как частное лицо вы можете высказывать всё, что вам вздумается, но, хотя сейчас в Заседании Суда перерыв, мы здесь собрались как Официальные лица, и как Официальное лицо вы должны держать себя в руках.

— Аврор Шеклболт, прошу вас принять мои извинения, — квакнула Амбридж, чувствуя, как у неё раздувается гортань. После этих слов действие Отката остановилось, мракоборец кивнул и занял своё место.

— Очищение, — как ни в чём ни бывало продолжил свою лекцию Перси, — ритуал по выявлению и снятию проклятий и сглазов выше третьей степени тяжести, которые нельзя снять ни контрчарами, ни зельями, ни целым комплексом исцеления, которые ежегодно проводятся в Мунго и специализированных заведениях. В частности, хотя даже Очищение не в состоянии ликвидировать все последствия наложения Печатей, оно может полностью или частично погасить сопряжённые с этим проклятья — на определённый срок, достаточный для того, чтобы обладатель Печати хотя бы начал предпринимать действия, направленные на снятие данного украшения. Причём каждое следующее поколение получает от ритуала всё больше бонусов. Я сам обращался за справкой к гоблинам и выяснил, что для того, чтобы не иметь… неприятностей, мне и моим братьям достаточно иметь самостоятельное жильё и не навещать родительский дом чаще, чем три раза в год, проводя в Норе не больше трёх месяцев ежегодно.

— Так ты поэтому нас бросил?! Тебе твоё материальное… дороже родителей?! Какой же ты гад!

— Артур, в этом весь ты, — покачала головой Августа. — Вместо того, чтобы порадоваться тому, что у твоих детей появился шанс жить лучше…

— Мы очень даже хорошо жили все вместе в Норе и я не вижу причин для того, чтобы разъезжаться по миру, если не хватит комнат, я могу в любой момент…

— Для того, чтобы Нора стала хотя бы относительно пригодной для существования, необходимо провести ритуал Очищения, — как маленькому объясняли ему. — Над тобой и домом.

— Никогда!

— Вам легко говорить такое, — поджала губы Молли, также задетая за живое. — Перси, а ты не спрашивал у своих гоблинов, сколько они берут за эти ритуалы?

— Спрашивал, почему же, и не только я, — буркнул «предатель», глянув на старших братьев.

— Я обращался за справками ещё до Перси, — сказал Билл. — И впоследствии даже писал вам об этом, дважды, но ответа так и не последовало. Разовый ритуал Очищения над магом уровня отца стоит пятьдесят галеонов, которые я готов был предоставить из своего заработка, пришлось бы затянуть поясок, но не загнулся бы от этого. Над Норой и прилегающим участком — семьдесят галеонов… Но если бы отец прислал мне доверенность, о которой я просил, и я проводил бы переговоры от имени семьи, то мне, как банковскому работнику, сделали бы скидку. Без доверенности я ничего сделать не могу. Я даже щит установить не могу!

— Почему, мистер Уизли?

— Я каждый год просил своих английских друзей проверить состояние Норы, платил деньги на то, чтобы были поставлены щиты… И не надо говорить, что с меня только понапрасну брались эти деньги, ребята самые ответственные и щиты ставились, может быть, не самые… Но достаточные для того, чтобы улучшить состояние вашего участка. И — всего через полгода после этого от щитов и следа не оставалось!

— Но нам не нужны эти щиты, — возмутился Артур. — Я сколько раз тебе писал об этом! Я снимал их, чтобы они…

— Мистер Уизли… Уильям, скажите, во что вам обошлось установление тех самых щитов? — спросила Амелия, картинно хватаясь за голову. — Впрочем, думаю, что не ошибусь, если предположу, что не менее пятисот галеонов, даже если щиты устанавливались раз в год и не самые сильные. Артур, вам придётся вернуть сыну все эти средства из своего кармана или установить щит первой категории, чтобы снивелировать…

— Но эти щиты только создают помехи…

— …в вашей работе с магловскими изобретениями? Когда идёт речь о… даже не о быте, но безопасности вашей семьи, следует поступиться этими глупостями. Впрочем, поскольку вы и так уже в долгах… Перепишите на Уильяма ваш участок.

— Так он и так получит его после…

— Если всё останется так, как сейчас, от Норы и прилегающего участка всего через несколько лет останется одно воспоминание! Как и от магических сил вашей семьи! — повысила голос мадам Боунс. — Артур, Молли, вы заигрались! Уильям, я могу понять, почему вы до сих пор ограничивались подобными полумерами и нисколько не сомневаюсь, что и дальше собирались продолжать такую политику… Но, боюсь, ситуация зашла слишком далеко! Недуг вашей сестры, в чём бы он ни заключался, магическая слабость Рональда — это только цветочки… Я настаиваю на том, чтобы вы взяли на себя главенство в семье, только решительные меры спасут ваш род! И эти меры необходимо принять в самые кратчайшие сроки!

— Амелия… — мягко начал Альбус, но разошедшуюся женщину невозможно было остановить.

— Вы заметили, что только те ваши родственники, которые продолжают жить в Норе, бедствуют? Правда, близнецы в относительной форме, но, как удалось выяснить, это благодаря тому, что они не слишком много времени проводят дома, чаще гостят у друзей… Плюс активное занятие зельеварением… Судя по всему, Магия, наделив их талантами в этой области, довольна тем, что они развивают свой Дар и помогла… Но — Рональд очень слаб магически, по последним замерам он показал столь низкие показатели, и они падают… Здесь пытаются это оправдать воздействием энерговампира… Но энерговампиризм возникает не на ровном месте…

— Джинни — не вампир!

— Не смейте называть нашу дочь кровопийцей!

— Она не кровопийца, но подозревается в энерговампиризме, это разные понятия. Диагноз Поппи мы проверим, я читала, что есть болезни, очень редкие, которые имеют сходные симптомы… и вполне даже излечимы. К тому же, есть вероятность, что после ритуала вам и лечение не понадобится.

— Мы обращались за помощью к гоблинам, — прошипела Молли. — Так знаете, что они нам ответили? Велели срыть дом, ликвидировать все постройки и насаждения и только после этого они проведут очень дорогой ритуал… За такие деньги…

— К кому конкретно вы обращались?

— Фирма Глоштак и Бродок.

— Хммм, после Гринготтса — лучшая фирма. И, действительно, очень дорогостоящая, но — это того стоит. Лично я в таком случае бы поднапрягся, взял бы ссуду…

— Ты что, не слышал?! — взревел Артур, шокированный до глубины души. — ОНИ ВЕЛЕЛИ СРЫТЬ ДОМ ДО ОСНОВАНИЯ, УНИЧТОЖИТЬ АБСОЛЮТНО ВСЁ ИМУЩЕСТВО… ВСЁ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ… И даже после обряда окружить дом идиотскими Щитами…

— …которые стоят на каждом магическом доме, — мягко напомнила Амелия Боунс. — Собственно говоря, то, что их нет на Норе — серьёзное правонарушение, из-за которого вам выплачивают только половину жалованья, другая уходит на погашение штрафа за ваши художества.

— Не имеете права!

— Хорошо, мы будем платить вам полностью, но после этого вы сами будете вносить в кассу половину заработка в погашение штрафа. Не хотите платить — выполняйте требования гоблинов. После Суда мы проверим состояние Норы, возможно, удастся решить проблему менее радикальными средствами, но установка щитов даже не обсуждается. НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ, МОЛЛИ!

— Вам легко говорить, — поджала губы миссис Уизли, сверля глазами Билла и Перси, было видно, что, будь здесь только её семья, она устроила бы такую истерику… Но в присутствии Министра с его помощниками, всего преподавательского состава Хогвартса и ещё нескольких человек была вынуждена ограничиться только этими взглядами, на которые братья не реагировали.

— Артур, скажите, вы любите свою семью? — мягко спросила Амелия. — Подумайте хорошенько, вы хотите, чтобы у вас была дружная любящая семья?

— Она у нас и была…

— Не похоже. Почему ваши старшие сыновья сбежали из Норы, если обстановка и в самом деле была благоприятная? Почему ваше финансовое благополучие с каждым годом становится всё хуже и хуже — и не кивайте на то, что — по вашей собственной вине! — вы недополучаете своё жалованье? Ваш дом ветшает. У вас завёлся упырь. Прекрасный сто лет тому назад сад и огород теперь представляют собой самое жалкое зрелище и приносят больше расходов, чем дохода. Ваш младший сын рискует через пару лет стать сквибом — или почти сквибом, не способным творить магию выше пятого, а то и шестого уровня, ваша дочь подозревается в энерговампиризме… Неужели вы до такой степени равнодушны к их судьбе, что вы не желаете даже замечать проблем ВАШИХ БЛИЗКИХ?! БЛИЗКИХ И, КАК ВЫ ЗАЯВЛЯЕТЕ, ЛЮБИМЫХ ВАМИ ЛЮДЕЙ?!

— Вы сами сказали, что Джинни можно вылечить…

— Возможно, но лечение очень дорогое, если это болезнь. Артефакт, блокирующий энерговампиризм, предоставляется тоже небесплатно, каждый год вам придётся выплачивать пятнадцать галеонов… И снять его будет нельзя! Кроме того, на вашу дочь будут наложены ограничения… если диагноз подтвердится. Нет — или опять же носить артефакт, или — лечение, в течение трёх лет, что обойдётся вам в пятьдесят галеонов как минимум.

— Пятьдесят галеонов! Да нам столько придётся копить… — запричитала Молли.

— Я мог бы помочь, — предложил Гарри, оставшийся с родителями.

— Спасибо, дорогой, ты очень хороший мальчик, но мы всегда справлялись со всем сами…

— Вы очень гордая женщина, Молли, — сказал Джеймс. — Это похвально, не спорю, но в некоторых случаях вполне возможно поступиться чем-то, для того, чтобы спасти своих близких. И я сейчас говорю не только о Джинни и кредите на её лечение. Перси также упоминал, что данную симптоматику можно убрать также посредством Очищения, правда, это несколько дороже, но — Билл работает на Гринготтс, ему дадут ссуду, возможно, он сможет договориться о рассрочке. Он уже берёт на себя оплату Щитов — при моей жизни их устанавливали на пять лет за пятнадцать галеонов, неужели три галеона в год — такая серьёзная сумма?

— Но нам не нужны эти идиотские Щиты! — заверещал Артур так, что у многих в ушах зазвенело.

— А двести галеонов в месяц вам тоже не нужны?

— Эти ваши Щиты создают помехи…

— …и препятствуют вашим забавам с магловскими вещицами, — закончила за Артура Августа. — Здесь возможен компромисс. Насколько мне известно, ваш сарай для мётел стоит на границе ваших владений, вы можете провести границу Щитов так, чтобы они не затрагивали сарай и перенести туда все эти ваши глупости. Зато после этого вам ничто не помешает возвести на месте вашего свинарника полноценный дом, хотя бы по тому принципу, который здесь уже упоминали. Не можете сами — возьмёте ссуду, я знаю три компании, которые возьмутся за дело и запросят не так уж и дорого.

— Значит, так, Артур, Молли, мне надоели эти препирательства, — вздохнула Амелия. — Я знаю, что вы оба — прекрасные люди, хотя и с определёнными чудачествами, которые сами по себе особого вреда никому не приносят…

— Кроме них самих, — вздохнула Августа.

— Да, разве только вас самих, — кивнула мадам Боунс. — Но некоторые из этих чудачеств приносят большой вред вашей собственной семье и, поскольку вы сами ни в какую не желаете этого даже понимать, придётся вам помочь, чтобы вы сами не погубили себя. Есть три варианта развития событий. Первый: вы обращаетесь к гоблинам сами и проходите ритуал Очищения по тому сценарию, который они считают наиболее оптимальным. Надеюсь, Уильям не откажется помочь вам в оплате этого ритуала? — Билл кивнул головой. — Второй вариант: вы, Артур, снимаете с себя полномочия Главы Рода и официально передаёте его тому из своих сыновей, которого считаете наиболее достойным этого — к сожалению, здесь мы не можем вам указывать, хотя Уильям представляется нам наиболее оптимальным вариантом, и всё дальнейшее будет зависеть от этого сына. Правда — этот сын должен быть совершеннолетним, следовательно, Рональд на главенство рассчитывать никак не может. Третий вариант, если вас в силу тех или иных причин не устраивает ни один из вышеизложенных — над вами и вашим Родом назначается Опека Магии, вы официально становитесь Младшим Вассалом одного из Лордов Магии, кого именно — укажет Судия, возможно, это будет Леди Лонгботтом, возможно, лорд Блек или лорд Малфой…

— Только этого нам не хватало! — взвизгнула Молли.

— Я не утверждаю, что вашим Сюзереном станет именно Люциус, но вы просто подумайте, что вам больше понравится из трёх изложенных вариантов.

— Ни один!

— Вы не можете отказаться. В случае официального отказа автоматически вступает в действие Вассалитет.

— Вы… предлагаете нам…

— …сделать, наконец, хоть что-то для спасения Рода от самого бесславного конца и возможности со временем снять Печать и вернуться в ряды многоуважаемых волшебников. Всё, что вам для этого нужно сделать…

— Я НИКОГДА НЕ ДАМ СОГЛАСИЯ НА ПРОВЕДЕНИЕ НА МОЕЙ ЗЕМЛЕ И НАД ЧЛЕНАМИ МОЕГО РОДА НИКАКИХ РИТУАЛОВ И ПРОКЛЯНУ ЛЮБОГО, КТО СТАНЕТ ЭТО ДЕЛАТЬ БЕЗ МОЕГО РАЗРЕШЕНИЯ! — взревел Артур. — Я отклоняю все озвученные здесь варианты!

— Значит, вступает в силу Опека.

— НЕТ! Я СКАЗАЛ…

— Но вы не слышали, что было сказано. В случае предоставления ВЫБОРА вы не имеете права отклонять этот ВЫБОР или ставить свои условия. И в случае, если вы отказываетесь делать ВЫБОР, Опека вступает в силу АВТОМАТИЧЕСКИ, независимо от вашего на то желания, и вы после этого ОБЯЗАНЫ, под страхом МагическогоОтката второй или третьей степени выполнять все пожелания и волеизъявления своего Сюзерена. Любого рода. В свой черёд Сюзерен обязуется сделать всё для того, чтобы Вассалы могли упрочить своё положение в Магическом Мире. По Закону я обязана спросить вас: настаиваете ли вы на своём решении?

— Отец, соглашайся на первый вариант, — сказал Билл. — Деньги на ритуалы и щиты я найду.

— Мистер Уизли, миссис Уизли, — встал Гарри. — Вы так много для меня сделали, что я считаю необходимым ответить вам тем же. Если вы не позволите мне полностью оплатить для вас Ритуал или я по другой причине не смогу этого сделать, то хотя бы частично

— Я поддерживаю сына, — кивнул Джеймс. — Гарри рассказывал мне о вашей семье и я знаю, что он к вам искренне привязан. Если же вы не согласны принять в подарок эти деньги, можете считать это бессрочной и беспроцентной ссудой. Не упрямьтесь, пожалуйста, подумайте о своей семье.

— НИКАКИХ ЩИТОВ НА МОЕЙ ЗЕМЛЕ! ПОКА Я ЖИВ…

— Хорошо, если вам так претят именно щиты, то, возможно, удастся как-то обойтись без них? — мягко сказала Лили. — Согласитесь на всё остальное и за половинчатое жалованье, думаю, после Очищения у вас и дом будет получше, и вредителей поменьше, и расходов…

— Артур… Артур… — Молли как-то жалобно смотрела на мужа. — Успокойся…

— Подумайте о дочери. Возможно, после ритуалов вам и на её лечение тратиться не придётся… Или, если вы не хотите брать на себя такую ответственность, передайте её одному из своих сыновей…

— ЧТОБЫ ОНИ ПУСТИЛИ НА ВЕТЕР ВСЁ, ЧЕГО Я ДОБИЛСЯ НЕПОСИЛЬНЫМ ТРУДОМ…

— А чего ты добился, Артур? Вы вполне могли бы писать труд: Как ничего не добиться в этом мире, имея определённый потенциал и стать Никем! — вспылил Амос Диггори. — Что вы вообще разговариваете с этим ненормальным! Опека и ещё раз Опека!

— НИ… Хорошо, Чарльз, ты будешь Главой, но — никаких Ритуалов или Щитов! — взревел Артур, сдирая с пальца широкое медное кольцо и передавая его драконологу. Тот поднял на него взгляд, надел Кольцо, которое вспыхнуло и погасло.

— ПРИВЕТСТВУЕМ НОВОГО ГЛАВУ РОДА! — раздался в зале монотонный голос Судии. — Каково будет РЕЧЕНИЕ?

— Я, Чарльз Норман Уизли, обязуюсь выполнять обязанности, возложенные на меня данным званием, — ответил Чарли. — Билл, поговори с гоблинами, договаривайся о Ритуалах и Щитах по самой высокой ставке. Если понадобится, я займу денег под самые высокие проценты, тем более, мне предлагали повышение в должности…

— ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ! Я ЗАПРЕЩАЮ! — заорал Артур, казалось, его сейчас хватит удар.

— Извини, папа, но ни ты, ни мама уже больше ничего не можете изменить. Глава рода теперь я и я беру на себя заботу о семье, раз уж ты оказался не в состоянии это сделать. Если не хотите жить в обновлённой Норе… Это будет ваше решение, но я не позволю дому своих предков погибнуть окончательно.

Златопуст Локонс

Когда друзья собрались все вместе на следующее утро, Гарри обратил внимание на покрасневшие глаза Рона — тот явно не выспался. Накануне рыжик-шестой долго общался с семьёй и вернулся в спальню, когда все уже спали (благо, тем, чьи родственники были в школе, разрешили ходить после отбоя — с этими самыми родственниками).

— Что такое?

— Ну, ты знаешь… отца так распекли…

— Знаю. Я пытался заступаться, но, с другой стороны… Я ведь тоже читал книжки, где волшебники отстраивали себе нормальное жильё и удивлялся, что твой папа не построит себе коттедж, пусть даже самый маленький.

— Нам очень нравилось в Норе… И тебе тоже!

— Не спорю. Но, согласись, что в большей комнате было бы лучше, чтобы не пришлось сидеть друг у друга на голове и при наплыве родственников думать, кого с кем поселить. А тут ещё выяснилось, что твой папа недополучает жалованье за какие-то нарушения… Я поговорил с Биллом и мадам Боунс, самые простенькие Щиты даже работе мистера Уизли с магловскими приборами не помешают, а платить — раз в десять лет… Или тебе так уж нравится выслушивать ночные хрипы упыря и гонять гномов? И почему вы с Джинни не учите Бытовые чары?

— Зачем?

— Чтобы не выглядеть неряхами. Ты так завидовал моей мантии на Балу, а мог бы сделать не худшую. Но, думаю, после того, как Чарли проведёт все нужные переделки, у тебя будет нормальная и без всего этого.

— Ну… близнецы мне уже подарили… Откуда только деньги взяли? И, как думаешь, кто о чём будет читать сейчас? — глаза рыжего загорелись.

— Надеюсь, что…

Очередь читать подошла Гермионе, она взяла книгу в руки и прокашлялась.

Глава 6

Златопуст Локонс

Зато весь следующий день Гарри было не до улыбок. Всё не задалось с самого утра. Волшебный потолок в Большом зале был затянут скучными серыми облаками. Четыре обеденных стола, как полагается, уставлены мисками с овсяной кашей, тарелками с копчёной селёдкой, тостами, блюдами с яичницей и жареным беконом. Гарри и Рон сели за свой стол рядом с Гермионой, уткнувшейся в любимую книжку «Встречи с вампирами». Она всё ещё сердилась на них из-за противозаконного перелёта, судя по тому, как сухо поздоровалась с ними. Невилл же Лонгботтом, увидев их, напротив, расцвёл улыбкой. Невилл был круглолицый мальчуган, то и дело попадавший в какую-нибудь передрягу. К тому же он вечно всё забывал.

— И когда только перестанешь, — горестно вздохнула бабушка. Невилл расстроился, но женщина опять улыбнулась и обняла внука. — Ну да ничего, я всё равно люблю тебя, таким, какой ты есть.

— Вот-вот прибудет почта, — сказал он. — Бабуля должна прислать кое-какие вещи, я не всё захватил.

И действительно, не успел Гарри приняться за кашу, как над головой зашумели крылья влетевших сов, их была сотня, не меньше. Они кружили по залу, протяжно кричали, заглушая голоса мальчишек и девчонок, и роняли там и здесь письма и посылки. Один увесистый пакет хлопнулся прямо на голову Невилла, и тут же что-то большое, лохматое упало в кувшин Гермионы, забрызгав всех молоком и осыпав перьями.

— Стрелка! — воскликнул Рон, вытащив мокрую, грязную сову из кувшина за лапы. Сова лежала на столе неподвижно, лапы кверху, в клюве мокрый красный конверт. — Какой ужас!

— Всё в порядке, она дышит, — сказала Гермиона, поглаживая сову кончиком пальца.

— Я не об этом. Я вот о чём! — Рон указал на красный конверт.

По мнению Гарри, ничего особенного в конверте не было. Но Рон с Невиллом глядели на него так, как будто он вот-вот взорвётся.

— В чём дело? — спросил Гарри.

— Она… она прислала мне Громовещатель, — прошептал Рон.

— Скорее открывай, — так же тихо проговорил Невилл. — А то будет хуже. Моя бабуля тоже однажды прислала такое письмо. А я совсем про него забыл. Так что было!

— А что такое Громовещатель? — Гарри перевёл взгляд с испуганных лиц друзей на красный конверт.

— Я в принципе не понимаю, зачем это делать, — вздохнула Лили. На неё все воззрились с явным недоумением. — Таким образом адресата только позорят. Даже если надо кого-то пристыдить за что-то, нельзя это делать таким образом!

— Но это самый действенный… — начала было Молли, но леди Поттер её не слушала.

— Это очень неэтично — выносить какие-то персональные и семейные разборки на всеобщее обозрение! Привлекать всеобщее внимание к проблемам отдельного человека или семьи! Я более, чем уверена, что ни одна уважающая себя семья не унизилась до такого… Ах, да, Августа, извините, пожалуйста, я ничего не имела конкретно против вас и надеюсь, что Невилл тогда был в менее людном месте… Да, я считаю, что ребята были не правы, когда предприняли этот заезд… или как это можно назвать… надо было дождаться взрослых у машины… Надо было отправить сову с сообщением о том, что произошло то-то и то-то… Но я не думаю, что громовещатель — единственная возможность указать человеку на его ошибки. К тому же, неужели вы думали, что мальчики и без этого вашего красного конверта останутся безнаказанными? А так вы просто создали для них дополнительные проблемы, натравили на них однокурсников, которые, возможно, без этого инцидента пообсуждали бы происшествие, да и забыли бы о нём, а так будут помнить даже не о нём самом, а том позоре, которому вы подвергли ребёнка. Лорд Малфой… леди Малфой, скажите, вы когда-либо посылали Драко такие письма? — обратилась она к блондинистому семейству. — Вообще — кто здесь получал такие конверты?

Отозвались несколько учеников с Хаффлпаффа и близнецы Уизли.

— И что, вы перевоспитались после этого? — спросил Сириус, в чьих глазах играли чёртики. Но потом он посерьёзнел. — Лили права. Это просто ужасно и не эффективно, таким образом ситуация только усугубляется.

— Но ведь иногда иначе проблему не решить…

— Громовещатель может только создать дополнительные! Я думаю, большинство взрослых присутствующих помнит, какими были мы с Джеймсом в Хогвартсе, неужели вы думаете, что наши — особенно мои — родители были в восторге от этого и не пытались каким-то образом на нас повлиять? Моя дражайшая матушка не раз посылала мне письма с истериками, сглазами, шепталки… Да, она знала, что это также меня не образумит, но и унижать не стала ни себя, ни меня, а громовещатель унижает обе стороны, становится ясно не только то, что адресат провинился в том-то и том-то, но и адресант обладает склочным характером… Извини, Молли, я знаю, что ты не склонна к подобным сценам… когда тебя окружают люди, но почему ты не задумываешься о том, что твоего ребёнка в такие минуты могут окружать люди, которых ваши внутрисемейные разборки абсолютно не касаются? И которые могут просто затравить человека?

— Да, — вздохнула мадам Помфри. — К сожалению, дети порой бывают очень жестокими… На моей памяти были три случая, когда дети доводили однокурсников до самоубийства насмешками… именно после таких эксцессов… Сириус, а что такое «шепталки»?

— Принцип такой же, как у громовещателей, но их слышит исключительно тот, кому они предназначены, — ответил тот. — Наш фамильный секрет.

Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.

— Открывай! — толкнул Рона Невилл. — Сейчас вспыхнет!

Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши.

— Я пять раз восстанавливала барабанные перепонки и трижды приживляла пальцы, оторванные при взрыве конверта, — пожаловалась целительница.

И в тот же миг Гарри понял почему. Сначала ему показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль. Но скоро он различил в грохоте слова:

«…украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…»

Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от её голоса, который ещё усиливало эхо, отражённое каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб.

— Это того стоило?!

— Он этого заслужил…

— Никто не заслуживал такого позора!

Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринуждённая болтовня.

— И что вызвало такое веселье?! — злилась Лили. — Вместо того, чтобы посочувствовать человеку…

— Лили, ты меня извини, но в тебе говорит магловское воспитание… — заикнулась Молли, но замолчала, встретившись взглядом с Нарциссой, которая уж точно была воспитана совсем даже не маглами.

— В данном случае я полностью согласна с леди Лилиан, — прошипела леди Малфой. — Совершенно недопустимо! Если вы хотели отчитать зарвавшегося сына, следовало приехать в школу, отвести его в пустой кабинет и там орать и вопить на него, сколько влезет! Нет, вам обязательно надо было привлечь к этому всю школу!

Гермиона захлопнула книгу и вперилась в Рона.

— Не знаю, что ты ожидал, Рон. Но ты…

— Не говори мне, что я это заслужил, — выпалил Рон.

Гарри отодвинул миску с кашей. У него горели уши. Мистеру Уизли грозит служебное расследование! И это после всего, что мистер и миссис Уизли сделали для него этим летом…

Но углубляться в эти печальные мысли не было времени. Вдоль стола шла профессор МакГонагалл и давала каждому в руки расписание. Гарри в своём листке прочитал, что у их класса два первых урока — травология вместе с хаффлпаффцами.

Гарри и Рон с Гермионой вышли из замка, миновали огороды и поспешили к теплицам, где росли волшебные цветы и травы. Громовещательное письмо сделало, по крайней мере, одно доброе дело: Гермиона сочла, что мальчики с лихвой наказаны, и стала опять, как всегда, милой и приветливой.

— А без этого нельзя было поддержать друзей?

— Но они нарушили правила…

— А ты сама их не нарушала на первом курсе? Когда поджигала мантию преподавателя? Кстати говоря, тебя на это даже никто не подбивал! И по твоему настоянию они искали литературу по Фламелю — а иначе, скорее всего, они бы даже не сунулись в тот коридор! «А вы заметили, на чём стоит собачка»?

— Но…

— Безусловно, хвалить их не надо было, но и отворачиваться… Очень красиво!

Подойдя к оранжерее, они увидели у дверей весь их класс, дожидавшийся профессора Стебль. В ту же минуту появилась и сама профессор; вместе с Златопустом Локонсом они шли по газону со стороны Гремучей ивы. В руках у профессора Стебль были бинты и гипсовые повязки. Гарри перевёл взгляд на иву, несколько её ветвей украшали гипсовые лотки. И Гарри опять испытал угрызения совести.

— Ничего, на этих ивах всё заживает неимоверно быстро, — улыбнулся Джеймс.

Профессор Стебль была маленькая, кругленькая ведунья в чинёной-перечиненой шляпе на растрёпанных волосах; платье у неё вечно было в земле, а при виде её ногтей тётя Петунья упала бы в обморок.

— А какое платье и какие ногти у меня могли быть, если я постоянно копаюсь в земле?! — возмутилась преподавательница Травологии. — Ну, маленькая, полненькая… согласна, причёска… Думаю, если бы Нарцисса снизошла до таких работ, у неё была бы такая же, а магия растений не всегда допускает применение другой, особенно часто конфликтует с косметическими заклинаниями… А одежду я берегу…

— Помона, вас никто ни в чём не упрекает, — мягко сказала Минерва. — Хотя, безусловно, зачем было поминать здесь Дурслей?

Златопуст Локонс, напротив, был, как всегда, безупречен, его бирюзовый плащ развевался, золотистые локоны переливались под идеально сидевшей шляпой того же цвета, отделанной золотой каймой.

— Вот попугай! — фыркнули те из взрослых, которые имели «удовольствие» лицезреть Локонса. Впрочем, некоторые старшекурсники также скривились.

— Всем привет! — с сияющей улыбкой приветствовал он учеников ещё издали. — Я показывал профессору Стебль, как вылечить Гремучую иву! Но, пожалуйста, не подумайте, что профессор меньше меня разбирается в травологии! Просто мне доводилось иметь дело с экзотическими растениями во время моих странствий…

— И при этом остался безупречно одетым! — фыркнул Сириус. — Помона?

— Он пытался меня левитировать, но постоянно ронял, так что после этого мне пришлось провести несколько часов в Больничном крыле! — огрызнулась Помона, продолжая переживать свою компрометацию перед лицом миссис Дурсль. — Потом хотел наложить шину на ветви… и этим привёл дерево в ещё большую ярость! Чары у него не срабатывали, а этот… повредил и те ветви, которые были целы! Без его помощи я бы справилась за полчаса, а с ним провозилась почти четыре!

— Да, удивляюсь, как ты в таком состоянии ещё занятие проводила, — вздохнула мадам Помфри. — Когда Хагрид её ко мне принёс…

— Дети, теплица номер три! — распорядилась профессор Стебль, явно расстроенная. В ней сегодня не было и следа обычного, живого и приветливого, расположения духа.

Ребята довольно зашумели. В прошлом году они занимались только в теплице номер один. В теплице номер три растения были куда более интересные, даже опасные. Профессор вынула из-за пояса большой ключ и отперла дверь теплицы. Оттуда на Гарри повеяло теплом, запахом сырой земли, удобрений, тяжёлым ароматом гигантских, размером с зонт, цветов, свешивающихся с потолка. Он шагнул было внутрь вслед за Роном и Гермионой, но его остановила рука Локонса.

— Гарри! Ты мне нужен на пару слов. Вы не возражаете, профессор, если Гарри опоздает минуты на три?

Судя по недовольному лицу, Стебль возражала.

— Боюсь только, что это никого не интересовало, — вздохнул Джеймс. — Златопуст никогда никого не слушал…

— Вот и отлично, — заявил Локонс и захлопнул дверь перед носом профессора травологии. — Гарри! — воскликнул Локонс. — Гарри! Гарри! Гарри! — Локонс покачал головой, и на его крупных, ослепительно белых зубах ярко заиграли солнечные лучи. Ничего не понимая, Гарри огорошенно взирал на Локонса. — Когда я узнал об этом, я сразу понял: во всём, что произошло, виноват я. Я готов был себя убить!

Гарри понятия не имел, о чём это он, и хотел прямо спросить.

— Я тоже ничего не понимаю, в чём он себя обвиняет, но то, что он готов был на суицид…

— Не думаю, что он это говорил искренне…

— Чтобы этот испытывал угрызения совести…

— Если бы она у него была, он бы себя убил куда раньше! — зазвучали возмущённые голоса.

Но Локонс продолжал:

— Никогда в жизни я не был столь сильно ошеломлён! Прилететь в Хогвартс на машине! Но меня тут же осенило, почему ты совершил этот поступок. За милю видно! Гарри! Гарри! Гарри!

Замечательным в Локонсе было то, что, даже когда он молчал, он умудрялся выставлять напоказ свои зубы-жемчужины.

— Он что, подрабатывал в рекламе зубной пасты?

— Интересно, сколько ему за это платили?

— Я бы ни за что в жизни не стал пользоваться той же пастой! — возмущались слушатели.

— Я пробудил в тебе тщеславие! Что, не так? Я заразил тебя этой бациллой. Ты вместе со мной попал на первую полосу газеты. И ты просто не мог ждать, когда это опять случится!

— Он о всех судит по своей мерке!

— Нет, профессор, видите ли…

— Гарри! Гарри! Гарри! — Локонс крепко схватил Гарри за плечо. — Я понимаю. Раз подвергшись этому искушению, начинаешь прямо-таки жаждать славы. Я очень виноват перед тобой. Этот хмель должен был ударить тебе в голову. Но пойми: чтобы тебя заметили, нельзя начинать с полётов на фордике. Пожалуйста, веди себя осмотрительнее, идёт? Вот станешь старше, у тебя будет столько времени и возможностей. Да, да, я знаю, о чём ты сейчас думаешь! «Хорошо ему говорить. Он всемирно известный волшебник!» Но когда мне было двенадцать лет, я был тоже ещё никем и ничем, как ты сейчас. Даже больше, чем ты. Ты уже в какой-то мере человек известный, так ведь? Я говорю об этой истории с Тем-Кого-Нельзя-Называть! — Он выразительно посмотрел на шрам в виде молнии на лбу Гарри. — Знаю, знаю, — продолжал он, — это совсем не то, что пять раз подряд получить приз газеты «Магический еженедельник» за самую очаровательную улыбку. Но для начала и это хорошо, Гарри, очень хорошо!

— Это…

— …просто…

— …возмутительно…

— … гордиться славой…

— …купленной такой ценой…

— …стало бы…

— …исключительно такое же ничтожество…

И, дружески подмигнув, Златопуст Локонс торжественно удалился. Несколько секунд Гарри не мог прийти в себя от изумления, но, вспомнив, что уже минут пять как начался урок, открыл дверь в теплицу и тихонько проскользнул внутрь.

— Ты просто молодец, — похвалил сына Джеймс. — Думаю, я после такого не нашёл бы в себе силы пойти на урок. Обязательно бы догнал этого хама и как следует вмазал, несмотря на то, что он взрослый…

— Ну, не вмазал бы, а колданул бы что-нибудь, чтобы у него больше не было оснований для улыбок! — поддержал друга Сириус.

— Перекрасил бы мантию в зелёный цвет в синие горохи…

— После встречи со мной он обзавёлся бы роскошной лысиной…

— …и россыпью вонючих прыщей…

— …и задумался бы, прежде, чем…

— …в следующий раз заводить такие разговоры!

— Если там осталось, чем задумываться!

При иных обстоятельствах Дамблдор или МакГонагал предприняли бы попытку урезонить разошедшихся Мародёров, но в этот момент с ними явно был согласен даже их школьный оппонент — Северус Снейп. Зельевар не говорил ни слова, но в его чёрных глазах появилось нечто, что те, кто умел читать его эмоции, восприняли бы, как одобрение.

— …А Локонс силён! — сияя, продолжал Джастин. — Храбрый, как лев. Вы читали его книги? Я бы со страха умер, если бы на меня напал в телефонной будке вампир. А он хоть бы хны! Сразился и победил. Фантастика! Родители записали меня в Итон, но я так счастлив, что учусь именно здесь. Конечно, моя мама была немножко расстроена, но я дал ей почитать книги Локонса, и она поняла, как прекрасно иметь в семье волшебника, тем более хорошо образованного…

— Судить о мире магии по опусам этого… этого…

— Я почитал кое-что его авторства… Это же литература о том, как НЕ следует себя вести в той или иной обстановке!

— Что интересно, — пробормотал Ремус, — ситуация, описанная в Тропою троллей, имеет очень много общих черт с историей моего друга, Петру Илиеску… К сожалению, Петру потом тяжело заболел и потерял память, по словам целителей, полностью её восстановить не удастся… А то хотелось бы мне знать, случайно или нет такое совпадение?

Рон и Гарри переглянулись между собой, но промолчали. Тем не менее, этот взгляд не остался незамеченным и в глазах Люпина подозрение стало ещё более явным.

У Рона дело обстояло ещё хуже. Перед уроками он взял у кого-то кусок магической клейкой ленты и замотал ею волшебную палочку. Но палочка, по-видимому, совсем испортилась. Она то и дело потрескивала и искрила, а когда Рон пытался всё же превратить жука, он испускал густой дым, вонючий, как тухлое яйцо. В дыму ничего не было видно, и Рон случайно раздавил локтем жука, пришлось просить нового. Что, естественно, огорчило профессора МакГонагалл.

Гарри с облегчением вздохнул, услыхав звонок с урока. Его мозг был выжат, как губка. Все выбежали из класса, кроме Рона и Гарри. Рон принялся дубасить волшебной палочкой по столу, гневно приговаривая:

— Глупая, бесполезная идиотка!

— Напиши домой, — посоветовал ему Гарри в ответ на сноп искр, вырвавшийся из несчастной палочки. — Пусть пришлют тебе новую.

— И получу ещё один Громовещатель, — тяжело вздохнул Рон, заталкивая в сумку палочку, которая укоризненно прошипела:

«Сам во всём виноват…»

— Пришлют новую — то есть, старую от очередного родственника, — фыркнул кто-то.

— Но написать домой следовало…

— Это следовало сделать сразу по прибытии…

— Надо было подойти ко мне, мистер Уизли, — сказала Минерва. — Да, я допустила серьёзный промах на вашем первом курсе, но такие проблемы с магическим проводником…

— Но неужели ты и сама не замечала, в каком состоянии палочка Рональда и что он не может добиться хороших результатов?

— Не думаю, что он прекрасно колдовал бы новой палочкой, но эксцессов на уроках стало бы куда меньше, если бы ты уже на первом курсе озаботила бы Уизли необходимостью приобретения новой палочки…

— А сейчас у тебя, вроде, нормальная, — улыбнулся Джеймс. — Значит, кто-то исправился…

— Пришлось, — буркнул Рон.

Пошли в столовую обедать. Гермиона показала им целую горсть превосходных пуговиц для пальто, которые получила на уроке трансфигурации, отчего Рону легче не стало.

— А вот хвастаться в такой ситуации не следует.

— Хвастаться вообще плохо.

— Я не хвасталась, я просто показала…

— Я думаю, друзья и так знали, что у тебя всё получилось, но ты не могла не видеть, в каком состоянии твой друг и в данном случае ты просто дополнительно сыпанула соли, — покачала головой Лили. — Надо было немного подождать, пока Рон не успокоится и хоть сколько-нибудь забудет о своей неудаче.

— Что у нас во второй половине дня? — спросил Рон.

— Защита от тёмных искусств, — тотчас отрапортовала Гермиона.

— А почему это у тебя против всех уроков Локонса маленькие сердечки? — спросил Рон, выхватив из рук Гермионы её расписание.

Гермиона вырвала у него листок с расписанием и густо покраснела.

После обеда все трое вышли во двор, небо было затянуто хмурыми тучами. Гермиона села на каменные ступеньки и опять уткнулась в свои «Встречи с вампирами». Гарри с Роном стояли рядом, беседуя о квиддиче. Скоро Гарри почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, он увидел того самого мальчика с волосами мышиного цвета, которого заметил через окно в Большом зале во время церемонии распределения. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто заворожённый. В руке он сжимал обыкновенную на вид магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Гарри, он покраснел как рак.

— Не сердись, Гарри. Я Колин Криви, — произнёс он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперёд. — Я тоже гриффиндорец. Как ты думаешь… как ты посмотришь на то… если я сделаю снимок? — поднял он камеру.

— Снимок? — недоумённо переспросил Гарри.

— Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и всё такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию (взгляд его задержался на лбу Гарри).

— Возмутительно! Обязательно надо было напоминать об этом случае?

— Исчезновение Сами-знаете-кого — конечно, прекрасный факт, сам по себе, но кто-нибудь при этом вспоминает о том, что ребёнок в ту ночь стал не просто Мальчиком-который-выжил, но и сиротой! Сиротой, вынужденным жить в аду!

— Почему никто не задумался о том, в каких условиях живёт ребёнок?!

— Альбус вот задумался…

— Надо будет узнать у мистера Дедалуса Дингла, обращал ли он при встрече с Гарри на то, как он одет и что об этом думал!

— Ну, что мог заметить или подумать этот придурок?

— Верно, полагал, что такова магловская мода!

— Подписать фото? Ты, Поттер, раздаёшь свои фотографии с автографом?

Громкий насмешливый голос Драко Малфоя гулко разнёсся по двору. Он остановился позади Колина в сопровождении двух верных дружков Крэбба и Гойла, по виду настоящих головорезов.

— Спешите занять очередь! — надрывал глотку Малфой, обращаясь к ученикам, наполнившим двор. — Гарри Поттер раздаёт автографы!

— Ничего я не раздаю, — стиснув кулаки, сказал Гарри. — Замолчи, Малфой.

— Тебе просто завидно, — выпалил Колин, чьё туловище было едва ли толще шеи Крэбба.

— Мне? Завидно? — Драко больше не кричал, его и так слушала уже половина двора. — А чему завидовать? Чтобы и мне рассекли полчерепа? Нет уж, спасибо! Я не такой дурак.

— Тааак, — Нарцисса встала во весь рост, а Драко опять нырнул под поттеровский стул, вызвав хихиканье в зале, причём над ним смеялись даже слизеринцы. Люциус и Снейп с двух сторон пытались удержать женщину на месте, но та легко высвободилась и подошла к убежищу сына. — В твоих же интересах…

— Леди Малфой, — мягко сказал Альбус, — может, вы не станете брать плохой пример с Молли и устраивать сыну прилюдные разборки? Дождитесь перерыва и потом выскажете Драко всё, что думаете о его поведении.

— Да, Нарси, вроде, вас дядюшка учил быть более сдержанной, — заметил Сириус, кусая губы, чтобы не засмеяться и ещё сильнее не завести кузину.

— Да, вы правы, — женщина с шумом выдохнула воздух и вернулась на своё место, Драко не спешил следовать её примеру. — Надеюсь, вы, мастер Малфой, сами понимаете, что ваше поведение крайне недостойно наследника Древнейшего и Благороднейшего дома…

Гарри задумался: доживёт ли этот самый наследник Древнейшего и Благороднейшего дома до конца этой книги? И если да, то как отреагируют Малфои на сцену с Клювокрылом? Вроде бы тогда лорд Малфой добился осуждения несчастного гиппогрифа, но вот только Драко мог ввести родителей в заблуждение относительно собственной роли в этой истории… Но себя он счёл уже вполне даже отомщённым в данной ситуации и внутренне даже посмеялся над тем, что убежища школьный недруг ищет именно под его сиденьем.

— Я извинился уже раз десять, — буркнули из убежища. — Я всё осознал, клянусь! Но я не могу воздействовать на прошлое и вернуть назад все сказанные глупости!

— И почему это было глупостями? — поинтересовалась любящая матушка.

— Мне казалось… глупым то, что Поттер, тоже являясь представителем Древнего и Благородного рода, пусть даже при наличии маглорожденной или магловоспитанной матери, ведёт себя как… Но мне следовало учитывать то, что и сам Гарри был воспитан маглами, которые не могли знать многих аспектов магического мира и, соответственно воспитать племянника в правильном ключе, даже если бы относились к нему иначе… Но я и в самом деле не знал! Я вообще узнал о том, что Гарри воспитывался маглами после нашего первого курса! Мне очень не понравилось то, что он отверг мою дружбу, пусть даже предложенную так…

— А что тебе помешало нормально её предложить?

— Присутствие Уизли, наверное… И завышенная самооценка, — Драко предположил, что то, что он смог разобраться в своих ошибках и нашёл силы признать их прилюдно, даёт ему возможность хотя бы облегчить свою участь, выполз из-под кресла, но держался рядом со своим школьным оппонентом. — Я привык, что мне все всегда предоставляют всё, чего я ни пожелаю, мне и просить приходится не слишком часто… Меня не научили это делать…

— Согласна, надо будет потом восполнить этот пробел в твоём воспитании, можешь быть уверен, мы в перерыве этим обязательно займёмся…

— Я не мог даже предположить, что мне предпочтут другого, тем более — Уизли, а папа всегда говорил о том, что образ их жизни оскорбителен для самой Магии. А потом злился, завидовал, хотел сделать больно, заставить пожалеть… — голос мастера Малфоя под конец сел.

— Сознаёшь, что был совершенным засранцем? — фыркнул Дин, который явно сомневался в искренности раскаяния слизеринца.

— Сознаю и раскаиваюсь.

— Ну-ну…

Крэбб и Гойл только глупо хихикали.

— Подавись слизняками, Малфой! — взорвался Рон.

Крэбб перестал хихикать и начал угрожающе потирать костяшки кулаков размером с каштан.

— Легче на поворотах, Уизли, — предупредил насмешливо Малфой. — Я бы на твоём месте не нарывался на драку. Забыл, что твоя маменька обещала забрать тебя из школы? — И, передразнивая, пропищал: — «Если совершишь хоть один проступок…»

— Чего следовало ожидать, — вздохнула Лили. — Молли, неужели ты не знаешь, насколько жестокими могут быть дети? Особенно, если они и без того настроены против твоего ребёнка? Неужели ты ждала другой реакции от учеников Слизерина?

— Но они же…

— Молли, я вас очень прошу, — неожиданно мягко проговорил Люциус, — не надо. Вы уже очень плохо влияете на мою жену и вы обе ведёте себя не как леди, а базарные торговки.

— ЛЮЦИУС?! КАК КТО?!

— Базарные торговки, — повторил лорд Малфой. — Выносить семейные разборки на всеобщее обозрение… Мало того, что не самое лучшее воспитание нашего сына обсуждается здесь едва ли не больше, чем промахи ребёнка, у которого и в самом деле не было возможности изучить магический этикет… Я, кстати говоря, присоединяюсь к мнению леди Поттер относительно громовещателей, — он чуть склонил голову в том направлении, где располагались кресла Поттеров.

— Благодарю вас, лорд Малфой.

— С другой стороны… В перерыве, Драко…

— Обязательно, папа, — Драко с опаской посмотрел на пространство под стулом Гарри, а тот стал вспоминать заклинания, которые могли сделать пребывание Малфоя-младшего в этом самом пространстве более комфортабельным. Рон хотел было позлорадствовать, что Малфоя ждёт нахлобучка… но смешался, испугавшись, что это послужит поводом нареканий в его собственную сторону и закрыл рот.

Пятикурсники из Слизерина громко рассмеялись.

— Уизли тоже мечтает получить твоё фото с автографом, Поттер, — презрительно скривил губы Малфой. — Это сокровище будет стоить дороже, чем весь его дом.

Рон взмахнул заклеенной скотчем палочкой, но Гермиона, захлопнув книжку, шепнула ему:

— Перестань! — и взглядом указала на приближающегося Златопуста Локонса.

— Что, что тут происходит? — Златопуст летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, как сохнущее на ветру бельё. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом?

Гарри хотел было объяснить происходящее, но Локонс обхватил его за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

— Можно было бы не спрашивать! Мы опять пересеклись с тобою, Гарри! Начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.

Буквально приклеенный к Локонсу, сгорая от унижения, Гарри смотрел, как Малфой, самодовольно осклабившись, говорит что-то окружившим его приятелям.

— Двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба его подпишем! — распоряжался Локонс.

— Возмутительно!

— Самовлюблённый павлин!

— Надеюсь, снимок не вышел…

— Альбус, как тебе в принципе пришло в голову нанять его преподавателем?

— Пустомеля!

Колин повозился немного со своей камерой, сделал снимок, и тут как раз прозвенел звонок на урок.

— Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локонс и сам устремился ко входу. Он всё ещё держал за плечи Гарри, который горько в этот миг пожалел, что не знает волшебства для мгновенного исчезновения. — Соломоново решение, — с высоты своего величия проговорил Локонс, входя в замок вместе с Гарри через боковые двери. — В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других…

Не слушая мямлившего оправдания Гарри, Локонс увлекал его дальше по коридору под взглядами спешащих на уроки учеников.

— Он в принципе никогда и никого не слушал!

— Ни тогда, ни когда сам учился!

— Да, начиная с третьего курса заявлял, что все, абсолютно все предметы знает не в пример лучше преподавателей! — раздались возмущённые возгласы со стороны взрослых.

— Да, а на поверку насилу сдавал все экзамены!

— С минимальным баллом, который только был допустим для того, чтобы остаться в школе!

— Позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом на этом этапе карьеры — верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.

Наконец они вошли в кабинет Локонса, и Гарри обрёл свободу. Одёрнул мантию, устроился на последнем ряду и, сев за стол, водрузил перед собой стопку из всех семи книг Златопуста Локонса — спрятался за ними от автора.

Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Рон с Гермионой поспешили к Гарри и сели рядом — один слева, другая справа.

— На твоём лице хоть яичницу жарь! — шепнул Рон. — Моли Бога, чтобы Колин и Джинни не познакомились, а то, глядишь, создадут клуб фанатов Гарри Поттера.

— Ну, это было бы очень сложно, учитывая, что они учатся в одной школе, на одном факультете и одном курсе, — напомнила Молли.

— Тише ты! — Гарри толкнул Рона локтем. Не хватало ещё, чтобы Локонс услышал последние слова Рона.

Когда все расселись по местам, Локонс громко прокашлялся, и в классе стало тихо. Он протянул руку, взял «Тропою троллей» — экземпляр, принадлежащий Невиллу Лонгботтому — и поднял его, демонстрируя собственный подмигивающий портрет на обложке.

— Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

— Интересно, за что он получил орден — пусть даже третьего класса?

— И за какие заслуги его приняли в Лигу?

— Только и умеет, что лыбиться на камеру!

Златопуст замолчал, ожидая смеха. Несколько учеников довольно кисло улыбнулись.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг. Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. Не пугайтесь! Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили…

Вручив каждому листки с вопросами, Златопуст вернулся к столу.

— Даю вам полчаса, — сказал он. — Начинайте.

На первой странице Гарри прочитал:

1. Какой любимый цвет Златопуста Локонса?

2. Какова тайная честолюбивая мечта Златопуста Локонса?

3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Златопуста Локонса?

И так далее и тому подобное. Последний, пятьдесят четвёртый вопрос звучал так:

54. Когда день рождения Златопуста Локонса и каков, по вашему мнению, идеальный для него подарок?

— И какое всё это имеет отношение к преподаваемому предмету? — холодно полюбопытствовал Люциус. — Драко, почему ты не писал мне об этом?

— А что бы изменилось?

— Я бы устроил скандал, чтобы ЭТО убрали из школы и взяли на его место настоящего специалиста.

— А откуда нам взять этого самого специалиста, Люциус? — спросил Дамблдор. — Я не стану повторять… но ведь и в самом деле за пятьдесят лет не было ни одного случая, чтобы с преподавателем Защиты не произошло несчастного случая, вынудив его отказаться от должности… И её стали все бояться…

— Что говорит о вашем «умении» подбирать кадры на столь серьёзные предметы! Вы хотя бы раз обращались в Аврорат или Мракоборческий центр? Уверен, в любом ведомстве нашлись бы сотрудники, которые, будучи не в состоянии по здоровью участвовать в рейдах, могли бы многому научить школьников. Я с ходу могу назвать десяток: Дерек Морт, Клаудиус Йорк, Дейв Шав, Мередит Стоун, Кеннет Бун…

— Я приглашал мистеров Морта и Стоуна, но они ответили, что не считают возможными занимать место, имеющее не самую лучшую славу. Но я согласен, такой опросник… — Альбус вздохнул.

Спустя полчаса Локонс собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Почти никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и немагами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена!

— Он ещё и алкоголик! — в воцарившейся тишине был отчётливо слышен стук упавшей трости Малфоя. Министерские сотрудники дружно качали головами, укоризненно глядя на Дамблдора, словно тот и спаивал злополучного павлина.

И Локонс ещё раз проказливо подмигнул. Рон уставился на Локонса недоумённым взглядом. Сидевшие впереди Симус Финниган и Дин Томас тряслись от едва сдерживаемого смеха. Гермиона же, наоборот, вся обратилась в слух. Вернуло её к действительности только произнесённое на весь класс её имя.

— А вот мисс Гермиона Грэйнджер знает мою честолюбивую мечту. Да, я хочу избавить мир от зла и наводнить рынок составами для сохранения шевелюры моего собственного изобретения. Умница девочка! — Он ещё раз перелистал её работу. — Она заслуживает самой высокой оценки. Где мисс Гермиона Грэйнджер?

— Любопытный наборчик!

— Он что, не понимает…

— Он ничего не понимает! И не понимал никогда!

— Ему следовало остановиться на составах для сохранения шевелюры и ничего к этому не добавлять!

Гермиона подняла дрожащую руку.

— Отлично! — излучал восторг Локонс. — Отлично с плюсом! Десять баллов Гриффиндору. А теперь перейдём к делу…

— Добавлять баллы за такой кретинизм…

— Гермиона, как тебе это понравилось?

С этими словами он нагнулся за своим столом и поднял с полу большую, завешенную тканью клетку.

— Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.

— Мне уже страшно, — прошептала Молли, бледнея, как полотно. Августа прижала к себе внука, Нарцисса поджала губы, представляя, что этот недотёпа мог приволочь в класс для демонстрации.

Гарри невольно выглянул из-за баррикады, чтобы лучше видеть происходящее. Локонс опустил руку на ткань, закрывающую клетку. Дин и Симус перестали трястись от смеха. Невилл явно трусил, сидя за столом в первом ряду.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем Локонс. — Они могут перевозбудиться.

— Надо было сначала провести несколько теоретических занятий, а уже потом бросать учеников в бой! — зашумели взрослые.

Весь класс затаил дыхание, Локонс сдёрнул ткань.

— Да, это они, — драматически произнёс он. — Только что пойманные корнуэльские пикси.

— КТООООО?!!!!!!!!

Эффект был потрясающий. Весь зал выпал в осадок. Так подготавливать публику… Так её запугивать… И после этого продемонстрировать всем домашних вредителей?! Да, довольно таки неприятных, способных на всевозможные каверзы, но назвать пикси УЖАСНЫМИ? Мерзкими — да, уродливыми — да, вредными — да, но даже опасность они представляли относительную, а чары от них были простейшими!

Симус Финниган не сдержался и так явно хихикнул,что даже Локонс не принял его смешок за вопль ужаса.

— Что такое? — расплылся он в улыбке.

— Но… но ведь они совсем… неопасные, — выговорил сквозь смех Симус.

— Не скажите. — Локонс покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны.

Пикси были ярко-синие, ростом сантиметров двадцать, с заострёнными мордочками. Оказавшись после темноты на свету, они пронзительно заголосили, точно в класс ворвался полк трубачей, заметались по клетке, стали барабанить по жердям и корчить рожи, не то дразня зрителей, не то забавляя.

— А теперь посмотрим, — повысил голос Златопуст Локонс, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.

— А чары? Он ведь наложил на зал чары, которые помешали бы пикси причинить вам вред?!

— Он научил вас хотя бы одному анти-вредительскому заклинанию?!

— О чём вы спрашиваете, Амелия?

Что тут началось! Светопреставление! Пикси выскочили из клетки, как маленькие ракеты, и разлетелись во все стороны. Два проказника схватили за уши Невилла и взвились с ним под потолок. Штук пять-шесть, разбив окно и осыпав осколками стекла последний ряд, вылетели из класса. Остальные принялись крушить всё, что попадало в их проворные ручки, с яростью разъярённого носорога. Били пузырьки с чернилами и залили весь класс, рассыпали корзину с мусором, рвали в клочки книги и тетради, срывали со стен картины, швыряли в разбитое окно сумки и учебники. Не прошло и пяти минут, как весь класс сидел под столами. Только бедняга Невилл, держась за люстру, болтался под потолком.

— Этот… Этот… — Августа задыхалась от бешенства, Невилл — элементарного дефицита воздуха: бабушка в очередной раз стиснула его в объятьях, да так, что бедняга весь посинел. К счастью, леди Лонгботтом остановили от случайного убийства Ремус и Сириус, не без труда отобравшие у неё несчастного внука.

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локонс.

Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнёс:

— Пескипикси пестерноми!

— ЧЕГО?!!!!!!!!!!!!

— И чего он этим добился?!

Его слова, однако, не укротили разбушевавшуюся нечисть. Один даже выхватил у Локонса волшебную палочку и выбросил в окно. Локонс охнул и нырнул под собственный стол. Очень вовремя — люстра не выдержала и Невилл упал прямо на то место, где секунду назад стоял профессор.

— Невилл!!!

— Всё в порядке, бабушка! — мальчик на всякий случай отсел ещё дальше. — Я только сильно испугался, но даже не ушибся, успокойся!

— Жаль только, что Локонса не убило при этом…

— СИМУС ФИННИГАН!

Тут как раз прозвенел звонок, и весь класс ринулся к двери. В кабинете стало потише, Локонс вылез из-под стола, увидел неразлучную троицу, готовую уже выскочить за дверь, и приказал:

— Прошу вас, друзья, загоните оставшихся пикси обратно в клетку.

Профессор резво пронёсся мимо них и захлопнул дверь перед их носом.

— Этот… Этот…

— Всё, у меня терпение лопнуло, — было похоже, что парселтанг Гарри был наследным даром, по крайней мере, шипение его отца было чрезвычайно натуральным, хотя его при этом понимали все. — ГДЕ ЭТОТ ЛОКОНС?!

— Дорогой, успокойся…

— Джеймс, давай подождём до конца хотя бы этой книги, — мягко сказал Сириус, хотя было видно, что Блэк также испытывает непреодолимое желание отыскать горе-преподавателя и провести хирургическую операцию по изменению формы носа — как минимум — при помощи кулаков. Аналогичное намерение читалось в глазах Ремуса и Лили, которая обычно всеми силами стремилась помешать наиболее… жестоким шуткам Мародёров, в данном случае была целиком и полностью на их стороне.

— КАК ОН ПОСМЕЛ?!

— АЛЬБУС, КАК ТЫ МОГ?!

— Неужели ты не мог заранее предвидеть…

— Как я мог подумать, что Златопуст окажется до такой степени глупым и трусливым?

— И ты после этого будешь ему верить! — гневно воскликнул Рон, получив хорошую оплеуху от одного из разбушевавшихся баловников.

— Он просто хотел поместить нас в реальную жизненную обстановку, — сказала Гермиона. Не раздумывая, она наложила заклинание Заморозки на двух пикси и без труда отправила их в клетку.

— По-твоему, это реальная жизненная обстановка? — сказал Гарри, мучаясь с маленьким чертёнком, который плясал перед ним, высовывая язык. — Да Локонс просто сам не знал, что с ними делать!

— Вот именно!

— Глупости, — сказала спокойно Гермиона. — Ты ведь читал его книги. Вспомни все те удивительные подвиги, которые он совершил.

— Гермиона, когда ты перестанешь слепо верить печатному слову?!

— Написать можно всё, что угодно!

— Если завтра ты прочтёшь в какой-нибудь книжке, что Гриндевальд был маленьким пушистиком, чьё преступление заключалось в том, что он сжевал любимую лягушку нашего дорогого директора, ты и этому поверишь? — саркастически спросил Нотт.

— Мастер Нотт, вы в принципе знаете, кем в действительности был Гриндевальд?! — загремел Дамблдор. — Других примеров не могли выбрать?!

— Это он только пишет, что совершил, — уточнил Рон.

— Вот именно!

Грязнокровки и голоса

Следующим на кафедру отправили жильца фешенебельной квартирки, расположенной в бескрайних пространствах между ножками стула, на котором в свою очередь сидел главный персонаж читаемой и обсуждаемой литературы. Время пребывания на означенной жилплощади привело к тому, что идеальная причёска Драко превратилось в едва ли не худшее воронье гнездо, чем то, что красовалось на голове его школьного… может, не врага, но оппонента, а воротничок мантии был так измят, что одного быстрого заклинания для того, чтобы привести его в порядок, было явно недостаточно. Малфой-младший явно боялся смотреть в сторону старшей части семьи, думал, почему Магия именно ему вручила книгу, но, прочитав название главы, всё понял. Бледнеть дальше ему было уже некуда, но мальчик был на грани обморока, у Рона на лице появилось торжество… за которое он получил тихий, но серьёзный втык от старших братьев:

— Не знаю, чего он так испугался, но злорадствовать, пусть даже над врагом… Это надо и себя не уважать!

— Глава 7

Грязнокровки и голоса,

— прочитал Драко, закусив губу. Рон осклабился и чуть только не облизывался в предвкушении взбучки, которую получит Хорёк к концу этой главы. Билл с Чарли, к крайнему удивлению младшего брата, готовились устроить аналогичную взбучку ему самому, вместо того, чтобы тоже порадоваться неприятностям, которые угрожали этому гадёнышу… И Гарри его с какого-то перепугу прикрывает…

Несколько дней Гарри старался не попадаться на глаза Златопусту Локонсу, и это ему удавалось. Труднее было избежать встреч с Колином Криви, который, похоже, выучил наизусть расписание уроков Гарри. Колин был на седьмом небе от счастья: раз десять в день он произносил: «Как дела, Гарри?» — и слышал в ответ: «Нормально, Колин», пусть даже говорились эти слова с нескрываемым раздражением.

— Надеюсь, вы в конечном итоге справились с этой проблемой, — хмыкнула Амелия.

— Какой ещё проблемой?! — возмутился Колин. — Что с того, что я хотел поближе познакомиться с героем магического мира?

— Это можно делать по-разному. Если вы и в самом деле постоянно крутились под ногами, то могли напроситься на хорошую трёпку, это более, чем невежливо, мистер Криви.

— Но ведь Рон и Гермиона постоянно…

— Да, но это совсем другое дело, они не лезли в жизнь мальчика и — даже если изначально мистера Уизли и привлекала слава Героя, надеюсь, очень скоро он увидел в Гарри в первую очередь живого человека, такого же ребёнка, как он сам и они стали общаться на равных, точно так же, как и с мисс Грейнджер в итоге. Пока я не слышала, чтобы Рональд или Гермиона НАВЯЗЫВАЛИ Гарри своё общество, они рядом, когда это нужно — им всем и они не в тягость. Если же вы постоянно крутитесь рядом, не интересуясь тем, есть у объекта вашей заинтересованности время для вас, нравится ли ему ваше общество — это очень нетактично. Если эта ситуация не исправится к концу четвёртого года, мне придётся писать вашим родителям.

— Криви — маглорожденные…

— Но, полагаю, родители в курсе того, что их дети маги и их не очень удивит письмо из магического мира. Тем более, что я намерена послать письмо по магловской почте, — улыбнулась Амелия.

— Только осторожнее с марками! — предупредил Гарри.

— ?!

— Дурсли однажды получили письмо от мистера Уизли… по магловской почте…

— И?

— Так конверт был до того облеплен марками, что для адреса почти места не осталось… Я думал, дядю удар хватит, — хмыкнул мальчик.

— Но… ведь когда посылаешь письмо, нужно наклеить марку… — недоумённо заметил Артур.

— Правильно! Но только ОДНУ! Одну-единственную! Стоимость марки может разниться в зависимости от того, куда ты отправляешь письмо, но — даже если вы пишете в Австралию, вам просто может понадобиться марка, которая стоит больше, чем та, которая красуется на конверте для Германии.

— К сожалению, даже на магловеденье не касаются таких тем, — вздохнула Гермиона. — Там объясняют, что такое электричество, автомобиль, самолёт… Но такие бытовые мелочи, как почта и одежда…

— Угу, — многие маглорожденные закивали, особенно те, кому повезло год назад побывать на Чемпионате Мира по Квиддичу, послышались смешки. Профессор Бербидж удивлённо огляделась.

— А… что такое? — пискнула она. — Я рассказываю основы… чтобы тем магам, которые в силу тех или иных обстоятельствах попадают в магловский мир…

— …выглядели как можно потешнее! — заметила Гермиона. — Поверьте, далеко не каждый магл знает в точности, как устроен самолёт, не знаком с основами электромеханики… Но они все ОДЕВАЮТСЯ! Они носят ОДЕЖДУ! Ежедневно! Постоянно! И эта одежда несколько отличается от магической!

— Но…

— Да, у магов тоже есть свой дресскод, не только мантии, но и пиджаки, и брюки, и юбки… Но — совсем не такие, как у маглов! Маглы не сочетают ковбойские шляпы и шотландские килты! Я не стану носить индийское сари и бразильское сомбреро, как бы мне ни нравились эти предметы одежды по отдельности! И я вам рекомендую на будущее начинать уроки с того, что и в самом деле важно для магловского мира: чтобы маг мог одеться — и не вызвать ни у кого улыбку и подозрения в том, что перед ним клоун или человек, сбежавший из психиатрической клиники!

— Ага, не говоря уже о том, что ни один магл не станет разгуливать среди бела дня в ночной сорочке только от того, что ему нравится ветерок возле…

Уизли тоже вспомнили старого Арни и разразились гомерическим хохотом, а Джинни и Гермиона залились румянцем. Бербидж и Артур Уизли продолжали недоумённо хлопать глазами, но Амелия Боунс явно поняла, что имеется ввиду.

— Я полагаю, Попечительскому Совету стоит проверить компетентность некоторых преподавателей, — сказала она. — Чтобы лишний раз убедиться, что они и в самом деле разбираются в предмете, который преподают детям.

Букля всё ещё сердилась на Гарри за злосчастный полёт на фордике, а волшебная палочка Рона до сих пор работала из рук вон плохо. Утром в пятницу на уроке заклинаний она превзошла себя: вырвалась у Рона и ударила хрупкого старого профессора Флитвика в лоб, где у него вскочил огромный зелёный фурункул.

— И я вам тогда сказал, чтобы вы озаботились приобретением нового магического проводника, — напомнил означенный хрупкий старый профессор. — Почему вы не удосужились отправить письмо родителям — с совой, а не с магловской почтой, где марок вообще не нужно? Не обратились к профессору МакГонагалл? Собственно говоря, мне самому следовало вам помочь, но я счёл, что декан вашего факультета лучше справится с этой задачей — Минерва? На твоих уроках тоже было достаточно несчастных случаев с палочкой мистера Уизли в том году.

— У меня было предчувствие, что моя палочка мне понадобится в том виде, в каком она была! — нашёлся Рональд, на которого опять зашипели родные.

— А больше никаких предчувствий у вас не было?

— Вы просто боялись озвучить свои проблемы!

— Собственно говоря, если бы я получила в начале года Громовещатель, то не уверена, что стала бы лишний раз напоминать о своём существовании, — сказала Лили, укоризненно глядя на Молли. — К тому же, палочка была сломана именно в том инциденте, за который ребёнок уже был опозорен. Плюс… Да что там говорить, Молли так и не желает ничего понимать.

— Но Громовещатель — лучшее средство…

— …чтобы отбить у человека всякое желание общаться с вами. И отвадить от него друзей, — поддержал супругу Джеймс. — Это унизительно! Вы только расписываетесь в собственном неумении воспитывать детей, склочном характере… Не говоря о том, что ваши проблемы с машиной и штрафами никого, кроме вашей собственной семьи, не касаются и не волнуют. Сами стали посмешищем и опозорили и так пострадавшего ребёнка! На будущее — если вдруг у вас вновь возникнет желание… Я официально запрещаю вам так или иначе упоминать в этих… нашу семью.

Гарри с облегчением вздохнул, когда наконец наступили выходные. Друзья все вместе собирались сходить в гости к лесничему Хагриду.

— Ой! Что-то мне подсказывает, что вашим планам не суждено сбыться! — покачала головой Лили.

— Но кто станет устраивать подлянки утром по выходным? — поднял бровь долго молчавший Ремус. — Даже мы в своё время начинали только после завтрака.

Но в тот день кто-то разбудил его ни свет ни заря.

— Если бы кто-то пытался разбудить меня ни свет ни заря, я бы бросил в него Петрификусом!

— Я бы его проклял!

— Гарри, надеюсь, ты показал этому умнику, где раки зимуют?

— Не дать ребёнку даже нормально поспать после напряжённой недели!

— Возмутительно!

Он разлепил глаза и увидел Оливера Вуда.

— Что… что такое? — сонно пробормотал Гарри.

— Тренировка! — решительно заявил Вуд. — Вставай!

— И эту тренировку можно было проводить исключительно ночью????

— Ну, не только мне пришлось так рано просыпаться, — хмыкнул Гарри.

Надев алую форму и накинув сверху мантию — утро было прохладное, — Гарри нацарапал Рону записку: пусть тоже идут с Гермионой на стадион. Закинув на плечо свой «Нимбус-2000», он спустился в Общую гостиную и уже готов был выйти в коридор, как вдруг наверху послышался шум. По винтовой лестнице, сжимая что-то в руке, скатился Колин Криви; висевшая у него на шее камера болталась из стороны в сторону.

— Надеюсь, вам хватило ума не начинать фотосессию прямо на месте, — заметила мадам Боунс.

— И что вы не стали надоедать мастеру Поттеру автографами, — добавил Кингсли.

— Кто-то произнёс твоё имя, Гарри! Смотри, что у меня есть! Я напечатал их, хочу тебе показать…

Гарри ошеломлённо уставился на фотографию, которую Колин держал у него перед носом. На ней чёрно-белый Локонс изо всех сил пытался втащить кого-то за руку в кадр. Гарри узнал на снимке собственную руку и с удовольствием отметил, что оказал Локонсу достойное сопротивление.

— Молодец!

— Так держать!

— Отделал этого индюка!

— Надеюсь, ты при этом заехал ему по носу!

— СИРИУС ОРИОН БЛЭК! Нет, почему мы сделали именно этого типа крёстным… Надо было взять Ремуса…

— Но, дорогая…

— Чему хорошему этот обалдуй может научить ребёнка, если он бросается такими надеждами…

— Интересно, что она скажет в самом конце, — прошептал Рон на ухо Гарри, — когда узнает, ЗАЧЕМ мне была нужна именно неисправная волшебная палочка…

— Боюсь, к бедняге придётся приставить дополнительную охрану по защите от наших мам, — так же тихо ответил Гарри.

— О чём вы там шепчетесь?

— Да так… О своём о девичьем…

— Хи-хи-хи…

Локонс скоро сдался и устало прислонился к белому краю фотографии.

— Подпишешь? — с надеждой спросил Колин.

— Нет, — отрезал Гарри и быстро оглянулся по сторонам. В гостиной, к счастью, ещё никого не было. — Извини, Колин, я тороплюсь. У меня сейчас тренировка.

— Лучше бы ты этого не говорил.

С этими словами он решительно направился к выходу в коридор.

— Вот это да! Подожди! Я никогда в жизни не видел, как играют в квиддич!

— Дождались бы официального матча.

— Но зачем ждать, если есть возможность…

Мадам Боунс взмахом руки остановила словоизлияния Колина, достала из воздуха письменные принадлежности и стала писать — судя по всему, письмо родителям Криви.

— И Колин вприпрыжку побежал вслед за Гарри.

— Не будет ничего интересного. Это всего лишь тренировка, — ответил Гарри, но Колин пропустил его слова мимо ушей. Лицо его сияло от радостного волнения.

— Ты ведь самый молодой игрок за последние сто лет, правда, Гарри? Правда? — возбуждённо спрашивал Колин, стараясь не отставать от Гарри. — Ты, наверное, великий игрок. А я вот никогда не летал. Это трудно, да? А это твоя собственная метла? Самая лучшая модель?

Гарри не знал, как его остановить. Всё равно что заговорила собственная тень, от которой не избавишься.

— Криви, такое поведение совершенно недопустимо!

— То, что вы никогда не летали, понятно и без ваших пояснений, так как уроки полётов начинаются не с самого начала школьного года!

— Вот прилипала!

— Гарри, как ты всё это вытерпел?!

— Я даже не знаю толком правил квиддича. — Колину не хватало дыхания, но он не смолкал ни на минуту. — Правда, что в него играют четырьмя мячами? Два летают сами и сбивают игроков с мётел?

— Кто бы его самого сбил?!

— Правда, — мрачно подтвердил Гарри: очень не хотелось объяснять сейчас довольно сложные правила игры.

— Почему? Мне было очень интересно!

— А ты когда-нибудь думаешь о том, что нужно другим?! Что Гарри, может, хотел бы ещё подремать… Что он ещё не проснулся окончательно?

— Обязательно надо было доставать именно его?!

— Даже если ты только в этот день узнал о существовании квиддича…

— Да нет, ему уже говорили о бладжерах и том, что Гарри — один из самых молодых игроков за всю историю Хогвартса, — напомнил Перси. — Но я согласен, с такими вопросами тебе следовало обратиться к тем, у кого есть желание и время…

— Но я хотел…

— КОЛИН БЭЗИЛ КРИВИ! ГАРРИ НЕ ХОТЕЛ ВЕСТИ С ВАМИ — И, КАК Я ПОДОЗРЕВАЮ, НИ С КЕМ ВООБЩЕ — ТАКИЕ РАЗГОВОРЫ! И если вы не научитесь думать не только о себе, но и о других — о других в первую очередь! — у вас будут очень большие проблемы!

— Ты мог уже заметить, что у тебя нет друзей, — заметил Симус Финниган. — Вот мы с Дином друзья и, надеюсь, у него за это время не слишком часто возникало желание меня проклясть, потому что я всегда обращаю внимание, в каком он состоянии, есть смысл с ним шутить или нет. И он всегда знает, когда и о чём может спрашивать меня.

— Верно, Колин, — вздохнула Гермиона. — Ты таким поведением только отпугиваешь от себя людей. Вот так и у меня не было ни одного друга, пока я думала лишь о том, чтобы продемонстрировать своё превосходство… А потом, когда я проявила слабость хоть в чём-то…

В раздевалке все уже были в сборе. Фред и Джордж Уизли, заспанные и взъерошенные, сидели рядом с четверокурсницей Алисией Спиннет, которая дремала, откинувшись назад. Напротив них зевали два других охотника — Кэти Белл и Анджелина Джонсон. Вуд же был бодр и энергичен — сна ни в одном глазу.

— Ну, наконец, Гарри. Что ты так задержался? — повернулся к нему Вуд. — Вначале позвольте мне объяснить нашу новую тактику. Я разрабатывал её всё лето, и, уверен, она поможет нам в этом году выиграть школьный чемпионат…

Вуд прикрепил к доске большой лист пергамента, где было изображено поле для квиддича, испещрённое разноцветными линиями, стрелочками и крестиками. Достал свою палочку, постучал по доске, стрелки ожили и стали ползать по схеме как гусеницы. Пока Вуд пространно излагал новую тактику, Фред Уизли уронил голову на плечо Алисии и явственно захрапел.

— Который был час? — поинтересовался кто-то.

— Полшестого, кажется? — переглянулись близнецы.

— Я помню, Оливер в темноте сначала стал будить меня, — сказал Ли. — Я запустил в него… не помню, чем… И наколдовал темпус — было ровно пять часов.

— ПЯТЬ УТРА?!

— В ВОСКРЕСЕНЬЕ?!

— вообще-то это была суббота…

— ГДЕ ЭТОТ ОЛИВЕР ВУД?

— ДА Я ЕГО НА РАССТОЯНИИ ПРОКЛЯНУ!

На объяснение первой схемы ушло двадцать минут. После чего Вуд достал вторую, за ней — третью. Гарри чувствовал, что засыпает.

— Всё ясно? — громко спросил Вуд, вырвав Гарри из объятий сладостной дрёмы. Как раз в эту минуту ему снилось, что он сидит в Общей гостиной и поглощает завтрак. — Вопросы есть?

— У меня есть вопрос, — прошипела Лили и повернулась к мужу и его ближайшему другу. — Скажите, а в квиддиче обязательно начинать тренировки в такую рань? Не позволив игрокам ни выспаться, ни нормально поесть, чтобы у них в воздухе не слипались глаза и они не падали в голодный обморок, разбиваясь насмерть?!

— Ну… У нас такого не было… — Мародёры дружно замотали головами.

— Наш капитан однажды пытался оставить нас без завтрака, — предался воспоминаниям Сириус, — так я наложил на него Сонные чары, а когда он выспался, на пальцах объяснил, что голодный я не просто злой, но ОЧЕНЬ ЗЛОЙ!

— И после того он даже не начинал тренировку, не удостоверившись, что все в должной форме…

— Однажды, правда, пришлось тренироваться поздно вечером, почти ночью…

— Так он бодрящие чары наложил…

— У меня есть, Оливер, — разлепил глаза Джордж. — Почему нельзя было рассказать всё это вчера вечером, когда соображалось гораздо лучше?

— Вот именно!

— Тем более, что вся эта теория чаще всего остаётся именно теорией!

— Кого она только волнует?!

— Приготовьтесь, нам предстоят в этом году упорные тренировки. А теперь применим новую теорию на практике! — воскликнул он, схватил свою метлу и поспешил к выходу. За ним, позёвывая, на негнущихся ногах, двинулась вся команда.

Ну и затянул же Вуд изложение своей тактики! Солнце успело подняться, хотя на траве всё ещё слоями лежал туман. Выйдя на поле, Гарри увидел на трибуне Рона и Гермиону.

— Вы что, ещё не закончили? — удивился Рон.

— Ещё и не начинали, — буркнул Гарри, с завистью глядя на тосты с джемом, которые друзья прихватили с собой после завтрака.

— Ну, хотя бы о еде вспомнили!

— Друга-то накормили?

— Какое-там! Даже чая не выпил — Вуд вылил чай на поле, а стакан разбил вдребезги…

— Чуть только не о мою голову, — вспомнил Рон.

— Вуд объяснял нам новую тактику.

Он оседлал метлу, оттолкнулся от земли и взмыл в небо. Холодный воздух хлестнул по лицу и разбудил куда быстрее, чем нудные объяснения Вуда. Какое счастье снова оказаться над полем! Гарри на полной скорости облетел стадион, обогнав Фреда и Джорджа.

— Что за странные звуки? — удивился Фред, когда они долетели до конца поля и развернулись.

Гарри бросил взгляд на трибуну. На самом верху они увидели Колина. Он без остановки щёлкал камерой, звуки на пустом стадионе разносились необычно громко.

— Посмотри сюда, Гарри! Сюда! — отчаянно завопил Колин.

— Это ещё кто? — спросил Фред.

— Не знаю, — соврал Гарри и резко рванул с места. До чего же ему надоела эта мелюзга!

— Что происходит? — недовольно нахмурился подлетевший к ним Вуд. — Почему первокурсник нас снимает? Мне это не нравится. Вдруг, это шпион из Слизерина пытается заснять нашу новую программу.

— Мистер Криви, а вы хотя бы успели спросить… Хотя о чём это я говорю!

— То есть, вы ни у кого не спрашивали разрешения на съёмки на поле? — уточнила Амелия Боунс.

— А… зачем? — удивился юный фотограф. По залу прокатился стон.

— По закону вы не имеете права фотографировать на таких массовых мероприятиях, не имея специального разрешения и даже без ведома участников, — пояснила женщина. — Насколько мне известно, даже у маглов это не принято, как это у них называется… фотографы, которые…

— Папарацци, — подсказала Гермиона. — С ними пытаются бороться, было немало скандалов, судебных разбирательств…. Но это никого не останавливает. Ты, Колин, что Рита Скиттер, только в брюках.

— Как ты можешь сравнивать меня с этой писакой! — возмутился мальчик. — Я никогда…

— Твоя камера — всё равно что её Прыткопишущее перо! — пояснила девочка.

— Да, но у вас, мистер Криви, не будет такой же поддержки, как у Скиттер, и если на вас подадут жалобу, то вашу камеру ждёт самый бесславный конец, — сказала Амелия. — Хорошо, если её только разобьют, бывали случаи, когда фотографам запрещали заниматься их профессиональной деятельностью за нарушение…

— Амелия, — мягко заметил Дамблдор. — Я дал мистеру Криви право фотографировать на территории школы.

— Но при этом было поставлено условие, — напомнила МакГонагалл, — что эти колдографии будут производиться исключительно для собственного пользования и что на это не будет жалоб. А на деле у меня в том году было два десятка жалоб, которые я вам показывала, между прочим, и вы обещали принять меры!

— Но, согласись, что после этого…

— Да, но это было связано отнюдь не с вашими мерами! — напомнила Минерва.

— Но, согласись, что обучение в школе — очень трепетный период времени, каждому хочется сохранить такие колдографии… И все эти жалобы не были серьёзными… — увещевал директор.

— Извините, директор, — мадам Помфри покачала головой, — но на следующий год мистер Криви трижды приходил ко мне с различными травмами, полученными после того, как старшекурсники высказывали ему своё мнение относительно этих колдографий.

— Мы однажды хорошенько его проучили, когда он шпионил в подземельях, — фыркнул Нотт. — Ничего серьёзного, директор, я ему потом даже новую камеру купил, но поставил условие: не приставать к нашему факультету со своими глупостями!

— Ннно… Почему… я только хотел…

— Если вы не хотите напрашиваться на подобные эксцессы, почаще согласовывайте свои желания с другими, — сказал Снейп. — И с правилами школы, которые категорически вопрещают проводить колдосъёмки на территории чужого факультета. Я помню тот случай, имейте ввиду, что вас ещё пожалели, в моё время Лавгуда сначала на две недели отправили в больничное крыло за шпионаж на территории Рейвенкло, а потом и вовсе отчислили…

— Папу… отчислили? — пискнула светловолосая девочка с четвёртого курса Рейвенкло.

— Да, мисс Лавгуд. И отнюдь не из-за того, что он был слабым магом, но по его вине чуть не пришлось переносить месторасположение гостиной Хаффлпаффа, чью тайну чуть не раскрыл Ксенофилиус.

— Ну и что в этом такого страшного? Тем более, что примерное расположение гостиных…

— Не гостиных, но их паролей. Их строго-настрого запрещено передавать ученикам других факультетов, и это не просто чей-то каприз.

— Да нет, он из Гриффиндора, — успокоил капитана Гарри.

— Кроме того, Оливер, слизеринцам шпион не нужен, — заметил Джордж.

— Что ты хочешь этим сказать? — бросил на него подозрительный взгляд Вуд.

— Что они и сами уже здесь. — Джордж указал на игроков в зелёной форме, которые с мётлами на плечах выходили на поле.

— Откуда они взялись? — сжал кулаки Вуд. — Я же забронировал стадион на сегодня! Ладно, сейчас разберёмся!

Разозлившись, он так резко пошёл вниз, что приземление оказалось весьма чувствительным. Его слегка пошатывало, когда он двинулся к слизеринцам вместе с Гарри и близнецами.

— Флинт! — рявкнул Вуд, обращаясь к капитану соперников. — Сейчас наше время! Мы встали чуть свет! Убирайтесь отсюда!

Маркус Флинт был крупнее Вуда. Гарри иногда казалось, что он смахивает на тролля. Вот и сейчас у него на лице играла глуповатая улыбка — как у тролля, замыслившего очередную каверзу.

— Нам тут всем места хватит, Вуд.

Подошли Алисия, Кэти и Анджелина. Слизеринцы, среди которых девочек не было, стояли плечом к плечу и презрительно ухмылялись.

— Но я забронировал стадион! — крикнул Вуд. — Забронировал!

— Ты забронировал, — возразил Флинт, — а у меня письменное разрешение от профессора Снейпа. Вот, читай:

«Я, профессор С. Снейп, разрешаю команде Слизерина провести тренировку на поле для квиддича в связи с тем, что им необходимо опробовать нового ловца».

— А в другое время вы не могли его опробовать? — спросила Амелия. — Северус?

— Без комментариев, — буркнул декан Слизерина.

— Случайно не после этого мистер Флинт заработал отработок до конца года? — хихикнула мадам Трюк.

— У вас новый ловец? — спросил Вуд. — Это новость! Откуда вы его взяли?

Из-за спин шестерых игроков вышел седьмой, чуть не на голову ниже остальных. На его бледном, заострённом лице играла самодовольная улыбка. Это был Драко Малфой.

— Ты, случайно, не сын Люциуса Малфоя? — спросил Фред, неприязненно глядя на Драко.

— А ты не зря упомянул его отца, — заявил Флинт, и ухмылки на лицах слизеринцев растянулись ещё шире. — Он сделал нашей команде щедрый подарок. Посмотри сам!

Все семеро вытянули вперёд свои мётлы. Отполированные до блеска, абсолютно новые, с золотыми буквами «Нимбус-2001», они ослепительно сверкали в лучах утреннего солнца.

— Последняя модель. Появилась только месяц назад, — небрежно заметил Флинт, смахнув несуществующую пылинку со своей метлы. Она гораздо лучше «Нимбуса-2000». А что касается «Чистометов», — он бросил уничтожающий взгляд на старые мётлы в руках Фреда и Джорджа, — они с этой моделью даже рядом не стояли.

— Подозреваю, только ради этого эта тренировка и была назначена, чтобы поглумиться над противником, — холодно заметила Амелия Боунс, сверля взглядом доступных игроков слизеринской команды. Маркус Флинт успел благополучно выпуститься, но его младший брат чувствовал себя очень неловко.

Игроки Гриффиндора не нашлись что ответить. У торжествующего Малфоя налитые злобой глаза превратились в щёлки.

— Смотрите, — махнул рукой Флинт. — К Гриффиндору спешит подмога.

По полю к игрокам бежали Рон с Гермионой, решившие выяснить, в чём дело.

— Что происходит? — спросил Рон у Гарри. — Почему вы не играете? А этот тип что тут делает?

Он удивлённо разглядывал Малфоя, одетого в спортивную форму Слизерина.

— Я новый ловец сборной Слизерина, Уизли, — самодовольно заявил Малфой. — Мы любуемся мётлами. Их купил мой отец для всей нашей команды.

Рон не мог отвести восхищённого взгляда от семи великолепных скоростных мётел.

— Хороши, а? — невинно поинтересовался Малфой. — Не расстраивайтесь, соберите с болельщиков деньги и тоже такие купите. Или выставьте на аукцион свои «Чистометы-5». Музеи всего мира из-за них подерутся, — издевался он.

Сборная Слизерина разразилась дружным хохотом.

— Зато ни один игрок нашей сборной не покупал себе место в команде, — отчеканила Гермиона. — Все они попали туда благодаря таланту.

Самодовольное лицо Малфоя исказила гримаса ненависти.

— А твоего мнения, грязнокровка, никто не спрашивает! — выпалил он.

Гарри понял: Малфой сказал что-то ужасное, потому что не успел он закрыть рта, как поднялся невообразимый шум.

— Не просто «что-то ужасное», — медленно проговорил лорд Малфой, так, что Драко, не имея возможности покинуть кафедру и нырнуть в облюбованную норку, сглотнул образовавшийся в горле комок и зажмурился. — В самое ближайшее время, как только мы освободимся, Драко, я озабочусь, чтобы у тебя больше не возникло желания…

— Папа, но я только после этого от тебя узнал об истинном значении этого понятия! — заметил Драко. — И тогда совершенно искренне считал…

— Лорд Малфой, ваш сын в процессе чтения первой книги извинился передо мной и объяснил многие моменты, — сказала Гермиона. — В частности относительно «грязнокровок». Это было очень обидно, не спорю, но, с другой стороны, если объяснить это не просто происхождением, но и другими факторами… Я и в самом деле наделала немало ошибок просто потому, что не только не знала многих магических правил, но и не интересовалась этим…

— Да что ты извиняешься перед этими слизнями, Гермиона?! — не выдержал Рон и схватился за шею: она вздулась и заходила ходуном.

— Мисс Грейнджер, в отличие от тебя, воспитанный человек, — холодно пояснил Билл. — А вот твои предубеждения когда-нибудь приведут тебя… не к самым лучшим последствиям.

— Как и язык Драко, — прошипела Нарцисса. Она уже не отчитывала сына ни за что, но призвала письменные принадлежности и стала что-то записывать, отчего лицо Драко потеряло последние краски.

Флинт метнулся прикрыть собой Малфоя от кулаков Фреда и Джорджа. Алисия кричала: «Да как ты смел такое сказать!», а Рон с воплем: «Ты заплатишь за это, Малфой!» — выхватил из кармана волшебную палочку и, просунув её под руку Флинта, направил прямо в лицо Малфою. По стадиону разнеслось эхо от громкого хлопка, из другого конца палочки вырвался зелёный луч и ударил Рона в живот. Рон упал и покатился по траве.

— Рон, с тобой всё хорошо? — бросилась к нему Гермиона.

Рон хотел ответить ей, открыл рот и… оглушительно рыгнул. К ужасу гриффиндорцев, из его рта посыпались слизняки.

— Мама…

— Кто-нибудь догадался позвать мадам Помфри?

— Я впервые слышу об этом случае… Мистер Уизли, почему вы не обратились ко мне? Я бы за десять минут сняла заклятье, — схватилась за голову целительница.

— Ничего, справедливость будет восстановлена, — прошипела леди Малфой. Драко задумался: имеет ли смысл просить политического убежища в Хогвартсе или срочно напрашиваться в гости к кому-нибудь из друзей? Едва ли матушка станет прибегать к таким мерам прямо в школе, дождётся, как минимум, каникул…

А слизеринцы зашлись от смеха. Флинт согнулся пополам и рухнул бы на траву, если бы не метла. Малфой не устоял на ногах и хохотал на четвереньках, колотя кулаком по земле. Гриффиндорцы окружили Рона, извергавшего больших блестящих слизней. Зрелище было столь неприятно, что никто не решался помочь ему.

— Хороши друзья!

— Отведём его к Хагриду, это недалеко, — обратился Гарри к Гермионе. Та храбро кивнула, друзья подхватили Рона под мышки и поставили на ноги.

— Что случилось, Гарри? Что случилось? Он заболел? Но ты ведь сможешь его вылечить, правда? — тараторил Колин, который сбежал с трибуны и сейчас приплясывал вокруг Гарри и Гермионы.

— Гарри — нет, но я — легко, — сказала Поппи. — Почему вы не позвали меня?! То, что вы повели его к леснику, понятно, его хижина и в самом деле неподалёку, да и Филчу работы меньше… Но неужели так сложно было попросить Вуда… или близнецов…

Рона в очередной раз вывернуло наизнанку, у него изо рта посыпалась новая порция слизняков.

— Ого! — восторженно воскликнул Колин и поднёс камеру к глазам. — Гарри! Подержи его секундочку!

— КРИВИ! ВЫ ЧТО, В САМОМ ДЕЛЕ НЕ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО МОЖНО СНИМАТЬ, А ЧТО НЕТ?!

— Но это были бы такие классные…

— …моменты унижения вашего однокурсника! Это просто верх хамства и…

— Что можно взять с… ыыырг… — слизни полезли изо рта Амбридж, да такие, что Рон в описываемый день мог бы ей позавидовать. Пришлось срочно наводить порядок — снять проклятье с Жабы оказалось невозможным, но её окружили невидимым барьером, чтобы хотя бы не страдать от запаха, открыли окна, чтобы проветрить, Фадж позаимствовал у Амелии листок бумаги и сходу составил указ о понижении Долорес в должности и присуждении ей денежного штрафа за оскорбление ученика в пользу означенного ученика.

— Уйди с дороги, Колин! — рассердился Гарри. Поддерживая Рона, они повели его со стадиона в сторону Запретного леса.

— Скажите спасибо, что ребята были заняты мистером Уизли, а то вы, Криви, могли бы крепко схлопотать по шее! — жёстко сказала Августа Лонгботтом.

— Боюсь, даже это не помогло бы, — вздохнул Ремус.

— Мы уже почти пришли, Рон, — подбодрила его Гермиона, заметив между деревьями домик лесничего. — Через пару минут будем на месте… тебе сразу станет легче…

Когда до дома осталось метров пять, дверь распахнулась. Но появился не хозяин: из дверей размашистым шагом вышел Златопуст Локонс, одетый на этот раз в сиреневую мантию.

— А он что там делал??????

— Надеюсь, вы с ним не столкнулись?????

— Златопуст ещё в школе мнил себя великим целителем, из-за чего было несколько неприятных эксцессов… — покачал головой Сириус. Золотое Трио зафыркало, давясь от смеха.

— Интересно, что это были за эксцессы?

— Что они скажут после матча? — закатила глаза одна из жертв целительского таланта Локонса.

— Сюда, — шепнул Гарри, толкнув Рона за ближайший куст. Гермиона не очень охотно последовала за ними.

— Это очень просто, надо только знать, что делать! — профессорским тоном объяснял Локонс Хагриду. — Если понадобится помощь, вы знаете, где меня найти! Я пришлю вам свою книгу. Странно, что у вас до сих пор её нет. Подпишу сегодня вечером и пришлю. До свидания! — И Локонс зашагал в сторону замка.

Гарри дождался, пока он скрылся из виду, вывел Рона из-за кустов и поспешил к дверям. Все трое забарабанили в дверь.

Хагрид тут же открыл — вид у него был явно недовольный. Но, увидев, кто на крыльце, он расцвёл.

— Куда вы запропали! Заходите, заходите! Я уж подумал, это профессор Локонс вернулся…

Гарри и Гермиона втащили Рона в единственную комнату Хагрида, которая служила и спальней, и гостиной, и столовой. У одной стены стояла огромная кровать, в камине весело потрескивал огонь. Усадив Рона в кресло, Гарри принялся торопливо рассказывать Хагриду, что случилось с их другом, но великана эта история со слизняками, похоже, не обеспокоила.

— Лучше пусть лезут наружу, чем сидят внутри, — жизнерадостно заявил он, поставив перед Роном большой медный таз. — Давай, Рон, не стесняйся.

— РУБЕУС ДЖОЗЕФ ХАГРИД!

— Дык… чего?.. Я ведь…

— ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ВЫЗВАЛ МЕНЯ? ИЛИ КОГО-ЛИБО ИЗ ПЕРСОНАЛА?! — возмутилась целительница.

— Так… я ж… помог…

— Помог он! Это…

Рон склонился над тазом.

— Нам, наверное, остаётся только ждать, когда это прекратится само собой? — озабоченно спросила Гермиона. — Это заклятие вообще непросто снять, а уж если сломана палочка…

— КТО ВАМ СКАЗАЛ ТАКУЮ ЧУШЬ?! Это последствия серьёзного, взрослого колдовства снять непросто, но в таком возрасте даже Альбус при всём желании не смог бы вложить в проклятье достаточно магической энергии, чтобы я не смогла ликвидировать последствия в течение получаса, полчаса — предельный максимум!

Хагрид суетился вокруг, накрывая стол к чаю. Волкодав Клык подошёл к Гарри, положил голову ему на колени и тут же обслюнявил всю мантию.

— А что хотел от тебя Локонс, а, Хагрид? — спросил Гарри, почёсывая Клыка за ушами.

— Учил меня, как колодец от водорослей очистить, — проворчал Хагрид, убирая со стола полуощипанного петуха и ставя на его место чайник.

— Колодец?

— От водорослей??

— А какое это имеет отношение к ЗоТИ???

— А его советы по обезгномиванию садов?

— Я читала в своё время эту книженцию и даже показывала их специалистам… Так по мнению мистера Гоули, который специализируется на садовых вредителях и имеет не одну научную степень… там собраны советы о том, как НЕ следует обращаться с этими самыми вредителями, и использование описанных там обрядов и чар может привести к увеличению численности вредителей и их вредительских возможностей, — вздохнула Августа.

— То-то Артур жаловался, что как раз в то время гномы стали всё быстрее возвращаться в Нору и что их количество возрастало в геометрической прогрессии…

— Так что эти дурацкие щиты здесь ни при чём…

— ОЧЕНЬ ДАЖЕ ПРИ ЧЁМ! Правильно установленные щиты могли бы даже не допустить активации ошибочно наложенных чар!

— А то я без него не знаю. Болтал о привидении, накликающем смерть. Будто он его… э-э… откуда-то выгнал. Всё небось врал, готов съесть чайник, да!

— Хагрид…

— Успокойтесь, профессор, чайников Хагрид не ел, не было такой необходимости!

Это было не похоже на Хагрида. Он никогда не говорил плохо о профессорах Хогвартса.

— Это точно, — все с большим удивлением взглянули на гиганта, тот в ответ пожал плечами.

Гарри взглянул на лесничего с удивлением, но промолчал. А вот Гермиона не смолчала и заявила, чуть повысив голос:

— Я думаю, ты несправедлив, Хагрид, профессор Дамблдор сам выбрал его на должность профессора защиты от тёмных искусств.

— А из кого выбирать-то? — ответил Хагрид, протягивая друзьям тарелку с ирисками из патоки. (Рон всё страдал над тазом.) — Защиту… вишь ты… никто не хочет преподавать. Эта должность проклята, на ней больше года не держатся, да!

— Хотя бы вы не повторяйте…

— Боюсь, Хагрид способен только повторять за другими чужие глупости, — покачал головой Амос Диггори и Амелия не стала продолжать.

Ладно, лучше скажите, — спросил Хагрид, кивнув в сторону Рона, — кого это он пытался заколдовать?

— Малфоя. Он обозвал Гермиону. Как-то очень грубо, потому что все просто рассвирепели.

— Гнусно обозвал, — прохрипел Рон, подняв голову от таза. На его побледневшем лице проступили капли пота. — Назвал её грязнокровкой…

Почувствовав очередной приступ рвоты, Рон снова склонился над тазом. Хагрид побагровел от ярости.

— Ишь, гад! — проревел он, повернувшись к Гермионе.

— Я не знаю, что это значит, — тихо проговорила она. — Конечно, я понимаю, это ужасно грубо…

— Это самое подлое оскорбление. — Голова Рона снова высунулась над столом. — Грязнокровками называют тех, кто родился в семье маглов. У кого родители не волшебники.

— Частая ошибка! Грязнокровок достаточно и среди чистокровных волшебников, которыеотвергают магические законы и традиции!

Среди волшебников есть такие, кто считает себя лучше всех. Например, Малфои. Они хвалятся, что у них в жилах течёт самая чистая кровь. — Рон странно всхлипнул и плюнул в подставленную руку маленького слизняка. Бросил его в таз и продолжал: — Вообще-то почти для всех волшебников это ничего не значит. Какая разница — маг ты или магл! Взять хотя бы Невилла Лонгботтома: уж куда чище кровь, а даже котёл не может ровно установить.

— А наша Гермиона может всё! Она знает… кучу, нет… все заклинания! — гордо воскликнул Хагрид.

Гермиона от такой похвалы зарделась, как маков цвет.

— Бессовестно так называть людей, — сказал Рон, дрожащей рукой отирая со лба капельки пота. — Грязная кровь! Это про кровь-то! Да сейчас большинство волшебников полукровки. Если бы мы не женились на маглах, мы бы давно все вымерли.

— Положим, это не совсем так. На МАГЛАХ никто из волшебников не женится, — возразила Амелия. — Впрочем, если вместо «маглов» вы имели ввиду маглорожденных или сквибов, которые редко остаются в магическом мире, то всё будет в порядке.

— Но…

— Мой отец — магл, мадам Боунс, — сказал Симус.

— Мистер Финниган, ваш отец — сквиб, в таком поколении, что о магическом прошлом рода Финниганис успели забыть. Если бы у вашего отца не было даже самого слабого магического ядра, даже если бы ваша матушка снизошла до брака с ним… волшебницы средней силы иногда выходят замуж за маглов, такое бывает… Но вот только такие браки остаются бесплодными.

— А если наоборот?

— Мисс Грейнджер, я потом рекомендую вам кое-какую литературу, но не сейчас.

Тут он рыгнул и снова скрылся под столом.

— Ты не виноват… эта… что хотел заколдовать его, Рон, — крикнул Хагрид, стараясь перекрыть глухой стук, с каким слизняки падали в таз. — Даже лучше, что палочка не сработала. Поди заколдуй Драко, Люциус Малфой тут же… явится в школу. И тут уж жди беды!

Гарри хотел сказать, что худшей беды, чем слизни, не может быть. Но не смог открыть рот: челюсти были намертво склеены ириской Хагрида.

— Из чего ты их только готовишь?

— Хагрид, вам следует запретить угощать кого бы то ни было тем, что вы именуете своей едой!

— Просто удивительно, как никто до сих пор не отравился насмерть и не потерял все зубы после такого угощения! — загомонили все.

— Так хорошо же… Всем нравится… Что хорошего, когда от угощения в минуту ничего не остаётся… А так… подумаешь… Зато до вечера вкус останется…

— Чаще всего — препаршивый, — хихикнули близнецы, обсуждаемый кулинар обиженно покосился на них и отвернулся: ничего-то вы не понимаете!

— Гарри, — Хагрид неожиданно повернулся к нему, как будто вспомнил о чём-то, — я тут чуть не обиделся. Ты ведь подписываешь фотографии. А мне-то не подписал? Я, думаешь, хуже всех?

Гарри возмутился и сумел-таки разлепить зубы.

— Никаких фотографий я не подписывал, — с жаром воскликнул он. — А если Локонс говорит…

Хагрид рассмеялся.

— Да шучу я. — Великан добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего тот ткнулся лицом в стол. — Ну да, не подписывал. Я так и сказал Локонсу: на кой леший это Гарри, он и так знаменитей всех.

— Вряд ли ему это понравилось, — потёр Гарри ушибленный подбородок.

— Перекосился весь! — ответил Хагрид, и его глаза весело блеснули. — А тут я возьми и брякни, что вообще не читал его книг. Он вскочил и… э-э… ушёл. Будешь ириску, Рон?

— Нет, спасибо. — Рон вынырнул из-за стола. — Лучше не рисковать.

— Это точно!

У стены Гарри заметил розовый зонт Хагрида. Очевидно, это не совсем простой зонт. Он был уверен, внутри безобидного на вид предмета скрыт обломок школьной волшебной палочки Хагрида. Хагрид не имел права прибегать к магии. Его исключили из Хогвартса на третьем курсе, но Гарри пока не удалось выяснить за что. Стоило заговорить об этом, Хагрид начинал кашлять с отсутствующим видом, как будто оглох, пока Гарри не менял тему.

— Заклинание Раздувания, да? — В голосе Гермионы звучали укор и восхищение. — Ты отлично поработал над ними.

— Но ведь вам категорически запрещено колдовать!

— Мы обязательно изымем этот зонт, — резко сказал министр, Боунс нечего было на это возразить.

— Эй, Хагрид был тогда обвинён несправедливо! — возмутилось Трио.

— Он пострадал за чужие преступления!

— К концу этой книги это будет доказано!

— Твоей сестрёнке тоже понравилось, — кивнул Хагрид в сторону Рона. — Видел её вчера. — Хагрид покосился на Гарри и улыбнулся в бороду. — Она сказала, что… э-э… любуется окрестностями, а мне сдаётся, она… гм-гм… ожидала встретить кое-кого у меня. — И Хагрид подмигнул Гарри. — И она б не отказалась от подписанной…

— Перестань! — воскликнул Гарри.

Рон прыснул, и на грядку посыпались слизняки.

— Боюсь, он будет ещё долго страдать, из-за того, что никто не догадался обратиться ко мне за помощью, — вздохнула мадам Помфри, переживая этот случай.

— Осторожнее! — рыкнул Хагрид и немедленно отволок Рона подальше от драгоценных тыкв.

Близилось время обеда. У Гарри весь день маковой росинки во рту не было (если, конечно, не считать ириски Хагрида), и ему хотелось скорей вернуться в школу.

— Хотелось бы мне пообщаться с Вудом относительно его заботы о здоровье команды, — заметил Джеймс. — Ты и так у нас слишком худой!

Друзья попрощались с Хагридом и пошли к замку. Рон изредка икал, но слизняки в нём, похоже, кончились — за всю дорогу он отрыгнул всего пару, да и то крошечных.

— Увы, это не показатель… — вздохнула целительница. — Если подобные заклинания не снимать в течение часа, то это может отразиться на здоровье мага даже спустя много лет после этого эпизода.

— Не пугай нас, Поппи!

— И ты ведь можешь проверить… и вылечить…

— Проверить — могу, но вылечить… Скоро в Хогвартсе будет комиссия, я планировала проконсультироваться относительно состояния мисс Уизли… И буду просить о помощи её брату. Лечение может быть очень сложным. Так что, можно сказать, что мистер Уизли наказал сам себя за свой выпад против мастера Малфоя, и наказал куда тяжелее, чем планировал…

Едва переступив порог холла, они услышали свои фамилии.

— Явились наконец-то, Поттер, Уизли. — К ним приближалась профессор МакГонагалл. Вид у неё был весьма суровый. — Вечером будете отрабатывать свои наказания.

— Какие ещё наказания?

— За что?

— По выходным?

— Вроде бы, правилами запрещено назначать наказания на выходные…

— Вы забываете, мистер Люпин, что вашим друзьям я неоднократно назначала именно на выходные. Наказание было назначено за происшествие с машиной и ивой.

— А что мы будем делать, профессор? — спросил Рон, сдерживая отрыжку.

— Вы, Уизли, будете чистить серебро в Зале почёта под присмотром мистера Филча, — ответила профессор МакГонагалл. — И никакого волшебства, Уизли: будете работать руками.

— Представляю, какова была эта чистка… Особенно если не все слизни вышли…

Рон судорожно вздохнул. Завхоза Аргуса Филча ненавидели все до единого ученика Хогвартса.

— А вы, Поттер, будете помогать профессору Локонсу — поклонники завалили его письмами.

— Серьёзно?

— Ну, их не могло быть слишком много…

— Вы в самом деле так думаете?

— Только не это! Нельзя ли мне тоже чистить серебро в Зале почёта? — В голосе Гарри звучало отчаяние.

— Конечно, нет. — Профессор МакГонагалл удивлённо взметнула брови. — Профессор Локонс попросил, чтобы ему помогали именно вы. Ровно в восемь, и не опаздывать!

— Что ж ты так его невзлюбил? Из-за пикси?

Настроение было испорчено. Гарри и Рон вошли в Большой зал понурившись, Гермиона следовала за ними, на её лице ясно читалось: «Не надо было нарушать школьные правила!» Даже пирог с почками показался сегодня Гарри не таким вкусным. Он был уверен: его наказание тяжелее. Рон с этим не соглашался.

— Филч продержит меня всю ночь, — сокрушался он. — И никакого волшебства! Да в этом зале сотни три кубков! А я совсем не умею работать руками, как маглы!

— Я бы с радостью поменялся с тобой, — несчастным голосом произнёс Гарри. — Я у Дурслей напрактиковался. Отвечать на письма поклонников Локонса… Просто кошмар!

— Ну, подумаешь, подпишешь два-три конверта…

— Два-три?

Субботний день растаял быстро. Не успел Гарри оглянуться, как часы уже показывали без пяти восемь. Едва переставляя ноги, он брёл по коридору второго этажа к кабинету Локонса. Перед дверью на мгновение замер, сжал зубы и решительно постучал.

Дверь тут же распахнулась. Локонс при виде своего помощника широко улыбнулся.

— А-а, вот и наш нарушитель! — воскликнул он. — Заходи, Гарри, заходи.

Кабинет был освещён множеством свечей. Стены сплошь увешаны фотографиями Локонса, так что самих стен за ними не видно.

— ЫЫЫЫЫ! — по залу прокатился стон отвращения.

На столе высоченная стопка конвертов.

— Но это же не… — Сириус посмотрел на насупившегося кресника и улыбка замёрзла на его губах.

— Будешь писать адреса! — торжественно произнёс Локонс, не сомневаясь, что это доставит Гарри огромное удовольствие. — Та-ак, вот письмо Глэдис Гаджен, дай ей бог здоровья, одна из самых преданных моих поклонниц.

Минуты ползли не быстрее улиток. Гарри не слушал Локонса и только время от времени произносил: «м-м-м», «точно!», «да». Кое-что, однако, достигало его сознания: избитые фразы, вроде «Слава — неверная подруга, Гарри» или «Знаменитость складывается из поступков, которые эта знаменитость совершает».

— Вот именно…

Свечи становились короче, мигали, отблески пламени плясали на бесчисленных изображениях Локонса. Гарри перевернул уже, наверное, тысячный конверт, на тысяча первом принялся выводить адрес какой-то Вероники Сметли.

«Конца-краю не видно! — подумал Гарри. — Сил больше нет сидеть тут…»

— Что-то магический мир сильно поглупел… — фыркнул Джеймс. В иное время он бы получил весьма ощутимый тычок в бок от жены, но в данный момент на лице Лили застыло непередаваемое выражение.

И в этот миг он вдруг что-то услыхал. Какой-то звук, непохожий на потрескивание догорающих свечей и разглагольствования Локонса о поклонницах.

Это был голос, от которого перехватило дыхание, кровь стыла в жилах, голос, который сочился ледяным ядом.

— Иди… иди ко мне… дай мне схватить тебя… разорвать… убить…

— ОЙ!

— КТО ЭТО БЫЛ?!

— Кого хотели убить?

— Кого…

— Кто это говорил????

Гарри вскочил, и улица, на которой жила Вероника Сметли, скрылась под огромным фиолетовым пятном.

— Что-что? — громко воскликнул он.

— То, что ты слышишь, мой мальчик, — ответил Локонс. — Целых полгода без перерыва на первом месте в списке бестселлеров! Такого ещё не бывало!

— Я не об этом, — лихорадочно замотал головой Гарри. — Голос!

— Голос? — озадаченно переспросил Локонс. — Какой голос?

— Голос, который сказал… вы ничего не слышали?

Локонс изумлённо уставился на Гарри.

— О чём ты, Гарри? Может, ты задремал? Посмотрим, который час! Ого! Мы просидели здесь почти четыре часа! Кто бы мог подумать! Время пролетело как один миг!

Гарри молчал. Он силился снова услышать голос, но слышал только слова Локонса: вряд ли Гарри когда ещё выпадет такое счастье — вместо наказания провести четыре часа с самим Златопустом Локонсом.

— Похоже на то, что эти четыре часа — самое худшее наказание, какое только можно было придумать на тот момент, — буркнул Сириус, многие с ним были согласны.

Гарри ушёл к себе потрясённый. В этот поздний час Общая гостиная Гриффиндора была почти пуста. Гарри поднялся прямо в спальню. Рон ещё не вернулся. Гарри натянул пижаму, залез в постель и принялся терпеливо ждать. Прошло полчаса, и наконец Рон ввалился в комнату, поддерживая правую руку левой.

— Что случилось?! — перепугалась Молли.

— Вроде, тебе было велено просто почистить кубки в Зале Славы? — поднял брови Артур.

В нос Гарри ударил сильный запах средства для чистки серебра.

— Руку свело, — простонал он, падая на кровать. — Он заставил меня четырнадцать раз натирать Кубок по квиддичу! А когда я чистил Кубок «За особые заслуги перед школой», из меня снова полезли слизняки, и я целую вечность оттирал потом с него слизь…

— Кошмар…

— И опять-таки тебя не направили в больничное крыло… — простонала целительница.

А как у тебя с Локонсом?

Понизив голос, чтобы не разбудить Невилла, Дина и Симуса, Гарри сел в постели и рассказал Рону о голосе.

— И Локонс сказал, что ничего не слышал? — спросил Рон. Гарри в лунном свете увидел, как его друг нахмурился. — Думаешь, он соврал? Но я не понимаю… ведь даже невидимки открывают двери!

— Да, конечно, — ответил Гарри, опускаясь на подушку. — Я тоже ничего не понимаю.

— Но, может, потом вы разобрались с этим?

— Слышать голоса, которые, кроме тебя, больше никто не слышит…

— Это не было галюцинацией

Юбилей смерти

Следующим за чтение Судия решила пристроить завхоза Филча. Тот пытался возражать, указывал, что он не преподаватель, не студент, а именно завхоз, что он в принципе не понимает, почему вынужден здесь присутствовать, потому как не он затеял всю эту тягомотину, но его резко осадила МакГонагалл.

— Вы являетесь служащим Хогвартса и потому также имеете отношение к данным событиям, возможно, опосредованное, но, тем не менее…

— И от вашего желания-нежелания здесь ничего не зависит, никто из присутствующих не может решать, кто будет читать и что будет читать, — сказал Флитвик. — Подозреваю, что в доставшейся вам главе вы играете какую-то роль.

— Зачем всё это… Я не желаю, чтобы мои личные тайны стали достоянием общественности!

— Вы что, Аргус, совершили какое-то страшное преступление? — поинтересовалась профессор Синистра. — А иначе чего бы вам стесняться?

— Или вы элементарно не умеете читать?

Аргус проворчал себе под нос что-то нечленораздельное, ласково погладил подошедшую к нему миссис Норрис, снова фыркнул и, наконец, приступил к чтению.

Глава 8

Юбилей смерти

— Ой, что-то мне не нравится это название, — вздохнула Молли, качая головой.

— Это не смерть, а юбилей смерти, — попытался успокоить её муж.

— Чьей?

— Вроде бы… — Артур покосился на Поттеров, но потом подумал, что тогда был отнюдь не юбилейный год с момента их гибели.

Пришёл октябрь, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок. Мадам Помфри была теперь постоянно занята — вся школа кашляла и чихала. Её «Бодроперцовое зелье» действовало моментально, и всё было бы хорошо, если бы не побочное действие: у тех, кто принял настойку, часа три из ушей валил дым. Джинни Уизли ходила вялая, осунувшаяся. Перси отвёл её в больничный отсек и заставил выпить это снадобье. Теперь, когда он глядел на дым, струящийся сквозь копну её огненно-рыжих волос, ему казалось, что бедняжка Джинни горит.

— Я давно не понимаю, почему нельзя наложить согревающие чары… — вздохнула Ханна Аббот. — С каждым годом становится всё холоднее и сырее…

— Да, Альбус, — подняла голову Амелия. — Почему? Ведь существуют особые чары и целые ритуалы, предназначенные для создания благоприятной атмосферы даже на большей территории, нежели Хогвартс со своими землями, и они не слишком энергозатратны. Такие ритуалы предназначены на десять лет обогрева…

— Зачем?

— В смысле?

— Я не понимаю, зачем искусственным образом разрушать природные потоки…

— Вы не разрушаете природные потоки, но лишь изменяете их вектор и полярность.

— Не вижу в этом смысла…

— Не видите смысла в поддержании здоровья студентов? Насколько я понимаю, Поппи ежегодно переводит не только Бодроперцовое зелье.

— Но такие ритуалы отнюдь не предназначены для столь древних магических строений, как Хогвартс. Я в своё время обращался к нескольким специалистам, так они в один голос утверждают, что эти ритуалы способны разрушить магический фон…

— Вы потом дадите нам имена и адреса тех специалистов, к которым обращались.

— Зачем…

— Затем, что я не верю вашим оправданиям. Безусловно, ритуалы, которые следует проводить над Хогвартсом и подобным ему местами, совершенно иные, нежели те, которые служат для обогрева иных мест, даже Мэноров, но — ритуалы имеют свою градацию. Возможно, те, кто консультировал вас, не обладал необходимой квалификацией и знаниями. Министерство же располагает особыми специалистами.

— Которые не умеют проводить ритуалов иначе, кроме как… — опять начал директор, но его перебили.

— Мне кажется, что вас абсолютно не волнует доверенная вам школа и здоровье студентов! Нам известен кодекс ритуалистов, единственное, что могло бы и в самом деле стать преградой — высокая стоимость услуг специалистов, но — ежегодно на счёт школы переводятся крупные суммы денег. Полагаю, Попечительский Совет потом затребует у вас финансовую отчётность — куда ушли эти деньги, если вы так и не удосужились закупить новые мётлы для учеников…

— Хотя я ежегодно докладывала о несчастных случаях по вине этих самых мётел! — фыркнула Роланда Трюк. — Я готова была сама закупать мётлы, но — даже если покупать Кометы или Чистомёты не последней марки… Для того, чтобы обеспечить учеников инвентарём, я должна потратить всё своё годичное жалование! И не одно! А Поппи ещё периодически требует, чтобы я оплачивала для Больничного Крыла те зелья, которые приходится расходовать после моих уроков!

— Разве у вас мало зелий?

— Достаточно, — Поппи вздохнула. — Иногда я удивляюсь, когда Северус ухитряется спать? Уроки, подготовка к ним, дежурства, приготовление зелий для моих пациентов… А он ещё и научными изысканиями занимается — когда только успевает?

— Надеюсь, вам хотя бы жалование платят соответствующее? — хмыкнула Боунс.

— Рядовую преподавательскую ставку…

— Рядовую? Учитывая, что профессор Снейп не рядовой преподаватель, а декан факультета, что уже должно значительно повысить его жалованье? И разве рядовые преподаватели занимаются обеспечение школы всем необходимым — вроде этих зелий?

— Был составлен контракт…

— Мы потом проверим эти контракты и убедимся, что ВСЕ ваши преподаватели получают жалованье, полностью соответствующее объёму их заслуг.

— Если бы Северус или любой другой был чем-то недоволен, то…

— Учитывая, что вы пресекаете на корню любые разговоры на тему финансов? — вздохнула профессор Синистра. — Сколько раз я просила вас о закупке новейших телескопов для моих занятий или возведении купола над Астрономической башней?

— Мы, вообще-то говоря сейчас… — резко оборвал излияния астрономши директор. Амелия, успевшая закончить письмо для родителей Криви, призвала к себе ещё один лист пергамента и принялась записывать, оглашая написанное вслух:

Ставка преподавателя Истории Магии: получает ли жалованье профессор Бинс, если да, то в каком объёме и куда уходят эти деньги, учитывая, что призраки не испытывают нужды ни в оплате жилищных условий, ни каких бы то ни было иных нужд, если нет: куда уходят деньги, выделяемые для преподавателя Истории.

Ставка преподавателя Защиты от Тёмных Искусств и причины, по которым преподаватели данной дисциплины так часто меняются. Действительно ли так уж сложно найти специалиста по данному предмету, учитывая, что только на территории магической Англии проживает человек двадцать высококвалифицированных специалистов, которые при этом не задействованы на службе Министерства и заинтересованы в передаче опыта молодёжи. Специально для Альбуса Дамблдора: НИ В КАКИЕ ПРОКЛЯТИЯ, ЯКОБЫ НАЛОЖЕННЫЕ НА ЭТУ СТАВКУ, Я НЕ ВЕРЮ! К тому же, если даже проклятье и существует — кто, когда и по какой причине его наложил? Согласно имеющимся данным, «несчастные случаи» с преподавателями ЗоТИ начали происходить после 1965 года — что произошло в том году? Почему Альбус Дамблдор, считающийся одним из самых могущественных чародеев не только магической Англии, но и всей Магической Западной Европы, обнаружив данное «проклятие», не удосужился его снять?

— Даже самые могущественные чародеи мира не всесильны… — заговорил Дамблдор.

— Ха. Ха. Ха. Мне надоели ваши постоянные отговорки.

— Вы потом поймёте… Всё это…

— …ради всеобщего блага?

Куда уходят денежные средства, выделяемые Хогвартсу для проведения необходимых ритуалов и приобретения инвентаря?

Проводились ли ритуалы, которые необходимы для поддержания магического фона подобных магических строений?… Не с вас ли берёт пример мистер Уизли?

— По меньшей мере, членов Попечительского Совета ни разу не приглашали для этого, — заметила леди Лонгботтом. — Ни меня, ни лорда Малфоя, ни…

— Обращаться к Совету из-за таких пустяков…

— Существует особый Кодекс, согласно которому вы ежегодно должны проводить определённые ритуалы — и в присутствии как минимум троих членов Попечительского Совета, — отрезал Люциус. — Я сам неоднократно обращал внимание Министерства на это, но Корнелиус постоянно отмахивается…

Фадж вздохнул и стал составлять свой отказ от должности, а также список своих ошибок и прегрешений на посту министра, чтобы прикинуть, каким может быть приговор Магии в его адрес. Проклятый мальчишка! Он-то думал, эта история заставит Поттера заткнуться и строго придерживаться определённой политики… политики его, Фаджа! Планировалось подорвать авторитет Дамблдора, и — да, это произошло, возможно, даже ещё серьёзнее, чем предполагалось, но — не такой же ценой! Придётся разгонять всё Министерство… А где взять лучших сотрудников? Впрочем, это будет головная боль уже для его преемника…

— Мы, вообще-то, собрались здесь по совсем иному поводу, — заметила МакГонагалл.

— Действительно, продолжайте, Аргус.

Идя по пустому коридору, Гарри заметил, что не только его одного одолевают невесёлые мысли. Почти Безголовый Ник, привидение башни Гриффиндора, уставившись в окно бессмысленным взглядом, бормотал себе под нос:

— Не удовлетворяю их требованиям… какой-то сантиметр, если уж на то пошло…

— Опять этот Клуб? — поднял бровь Джеймс. — Это что, тоже часть наказания для бедолаги?

— В смысле, лорд Поттер? — спросил кто-то.

— Большинство привидений остаются в этом мире в качестве наказания за какие-то преступления, совершённые ими при жизни. Правда, есть и другие причины… Но чаще всего это именно наказание, и для каждого привидения, призрака или полтергейста оно имеет строго конкретный вид. Ник раз в пять лет подаёт прошение о приёме его в Клуб Безголовых Охотников, после чего подвергается всевозможным унижениям и осмеянию со стороны членов данного Клуба… Иначе, кроме как наказанием, я не могу объяснить этот садомазохизм Ника.

— Привет, Ник, — окликнул его Гарри.

— Привет, привет. — Ник, вздрогнув, отвернулся от окна. На нём была старинная шляпа с пером, из-под которой на плечи падали крупные локоны, и кафтан с широким плоёным воротником. Благодаря этому воротнику было незаметно, что голова его почти совсем отрублена. Он был полупрозрачен, как облако дыма. Гарри отчётливо видел сквозь него тёмное небо за окном и льющиеся по стеклу потоки дождя.

— У тебя озабоченный вид, юный Поттер, — сказал Ник, сворачивая прозрачный лист бумаги и пряча его в карман.

— У тебя тоже, — ответил Гарри.

— А-а, ничего особенного. — Ник изящно взмахнул рукой. — Я и не жаждал туда вступать… Просто подумал, подам заявление. Но, оказалось, я «не удовлетворяю их требованиям»…

— Но, если не жаждал, почему так расстраиваться? — удивился Деннис Криви.

— Наказание, — напомнил Джеймс. — И, скорее всего, его расстроил не столько самый отказ, сколько те унижения, которые за этим последуют.

Почти Безголовый Ник встряхнул прозрачный лист бумаги и начал читать звенящим от негодования голосом:

— «Мы принимаем в Клуб охотников только тех привидений, чьи головы полностью отсечены от тела. Без этого условия нельзя участвовать в таких мероприятиях, как скачки на коне с жонглированием головой или игра в поло отрубленными головами. С величайшим сожалением должен сообщить Вам, что Вы не удовлетворяете нашим требованиям. С наилучшими пожеланиями, сэр Патрик Делэйни-Подмор».

— Удивительно! — леди Лонгботтом покачала головой. — мне доводилось встречаться с этим самым сэром Патриком… Крайне неприязненная личность, особенно по отношению с другим призракам, за исключением Охотников. Ник наверняка не зачитал, а составил текст, соответствующий его реплике выше.

— Но почему…

— Делэйни-Подмор — жуткий грубиян! Он и казнён-то был именно за то, что наговорил грубостей лорду Болинброку, который, получив жалобу на своего сквернослова-вассала, пытался его урезонить. И, смею вас заверить — сэр Патрик даже под угрозой окончательного развоплощения не сможет составить столь любезного письма. Или за него его кто-то писал, или Ник, пощадив ребёнка, изменил формулировку.

И, тяжело вздохнув, Почти Безголовый Ник сунул письмо в карман.

— Моя голова, Гарри, держится всего на лоскутке кожи и нескольких жилах! — воскликнул он. — Все скажут, что она отрублена, но нет, для сэра Патрика, обезглавленного по всем правилам, этого недостаточно. — Почти Безголовый Ник несколько раз глубоко вздохнул и уже спокойнее продолжил: — А что тебя огорчило, мой юный друг? Не мог бы я чем-нибудь помочь?

— Нет, спасибо. — Гарри покачал головой. — Если ты, конечно, не знаешь, где бесплатно достать семь мётел «Нимбус-2001» для матча со слизе…

Конец предложения заглушило пронзительное мяуканье. Гарри посмотрел под ноги и встретился взглядом с двумя жёлтыми, как горящие лампы, глазами. Глаза принадлежали Миссис Норрис, тощей серой кошке — верной помощнице завхоза Аргуса Филча в его бесконечной борьбе со школьниками.

— Уходи-ка отсюда поскорее, Гарри, — посоветовал Ник. — Филч сейчас в самом дурном расположении духа. Он простужен, вдобавок, кто-то из третьекурсников нечаянно забрызгал лягушачьими мозгами весь потолок в подземелье номер пять, и он весь день наводил там порядок. Если он увидит, сколько с тебя натекло грязи…

— Ему было сказано не наводить там порядок, а проследить за мальчишками, которым было велено самим ликвидировать последствия этого преступления, — холодно проговорил Снейп. — Так что вы, Филч, в данном случае виноваты сами.

— Я ещё во всём виноват! — взвизгнул завхоз. — Эти ваши… Их иначе, кроме как под Империо, и не заставишь работать! Им, видите ли, не привычно! Они, изволите видеть, аристократы, их дело — создавать подобные испытания на профпригодность для таких… как я! Вы бы слышали, как эти самые аристократы выражаться изволят! А применять силу запрещено!

— Почему вы не обратились ко мне?

— И что бы это изменило?! Вы бы…

— Империус я бы накладывать, безусловно, не стал, но не было ещё ни одного случая, когда студенты посмели меня ослушаться, так как они прекрасно знают, что за этим последует. Не правда ли? — Снейп повернулся туда, где собралось большинство слизеринцев. Те дружно закивали, некоторые побледнели, явно уже однажды попав под горячую руку декану. — Кажется, это были Хиггинс, Броул и братья Шер? — означенные шестикурсники тут же полезли на задние ряды. — Во время паузы будете отмывать все подземелья, господа. Вручную! И это не обсуждается! Понятно?!

— Но, Северус, ты не можешь наказывать их за то, что было несколько лет тому назад…

— У меня есть свежая жалоба на этих господ, они уже заработали наказание, которое не отбыли, так что всё соответствует правилам. Если бы Аргус пожаловался вовремя, — Снейп опять воззрился на четверых студентов, — то вам пришлось бы также официально и прилюдно извиняться перед мистером Филчем, а если выражения были… то это могло стоить вашим родителям крупного денежного штрафа. Вам это понятно?

— Да, сэр, — ответил Майлз Хиггинс. — Только выражаться он начал первым, мы только отвечали…

— Мистер Филч принадлежит к не самым… лучшим слоям магического населения, — заметил декан. — Только три поколения тому назад Филчи выбрались из трущоб Гнилого переулка, а потому для него ещё простительно употребление… определённой лексики, но представители аристократических родов… Или вас прельщает перспектива кончить свою жизнь так, как приснопамятный сэр Патрик Делэйни-Подмор?

— Да, верно, — согласился Гарри и попятился назад под осуждающим взглядом Миссис Норрис. К сожалению, он не успел убежать.

Между Филчем и его кошкой существовала странная связь — стоит Миссис Норрис увидеть проказу, Филч тут как тут в мгновение ока. Вот и сейчас он выскочил из-за гобелена, то и дело чихая, готовый немедленно учинить расправу. Глаза метали громы и молнии, побагровевший нос распух, голова обмотана клетчатым шерстяным шарфом.

— Грязь! — завопил Филч, лязгнув зубами.

Глаза выкатились из орбит, а палец грозно указывал на лужу, натёкшую со спортивной формы Гарри.

— По всему замку грязь! Нет, с меня довольно! Идите за мной, Поттер!

Гарри мрачно помахал рукой Почти Безголовому Нику и пошёл за Филчем вниз. Грязных следов стало вдвое больше.

Гарри никогда раньше не был в кабинете Филча, школьники старались обходить его стороной. Комната без окон была душной и мрачной — её освещала керосиновая лампа, свисавшая с низкого потолка. Вдоль двух стен стояли шкафы с ящиками для документов, на каждом наклеены по алфавиту фамилии провинившихся учеников, внутри ящиков — записи о наложенных наказаниях. Для Фреда и Джорджа Уизли отведён отдельный ящик.

— Он уже переполнен… Сколько раз я…

— Аргус! Всё потом! Если мы будем сейчас сводить все счёты, то мы за год не управимся с этой литературой!

— И потом, мальчики ведь не со зла…

— Со зла или не со зла, но из-за них было столько неприятностей! И не только у меня! Хагрид несколько раз говорил об их нарушениях…

На дальней стене висели начищенные до блеска цепи с кандалами. Ни для кого не секрет, что Филч всё время уговаривает Дамблдора ввести в действие Указ о подвешивании к потолку за лодыжки проштрафившихся учеников.

— Если и это не научит никого уму-разуму…

Филч выдернул перо из чернильницы и начал шелестеть бумагами в поисках чистого пергамента.

— Навоз… шипящие сопли дракона… лягушачьи мозги… крысиные кишки… — яростно бормотал он. — Хватит с меня всего этого… Нужно примерно наказать кого-то, чтобы другим было неповадно… Где же бланк… Ага…

Он вытащил из ящика стола свиток пергамента, развернул его и обмакнул длинное чёрное перо в чернильницу.

— Имя — Гарри Поттер. Проступок — …

— Я совсем немного принёс грязи! — оправдывался Гарри.

— Это для тебя немного, а для меня целый час тяжкого труда! — кричал Филч.

— Час? Одно заклинание — и грязи нет. Плюс домовики — разве у вас нет домовиков?

— Домовики заняты на кухне и жилых помещениях, уборка классов, коридоров и служебных помещений — в ведении завхоза.

В списке Амелии Боунс появился ещё один пункт.

На кончике его распухшего носа затряслась малоприятная капля. — Итак, проступок — загрязнение замка. Рекомендуемое наказание…

Вытирая мокрый нос, Филч злобно покосился на Гарри. Тот, затаив дыхание, ждал приговора.

Филч уже занёс перо над пергаментом, как вдруг наверху что-то грохнуло, потолок затрясся, а лампа звякнула и закачалась.

— Пивз! — заорал Филч, отшвырнув перо в приступе ярости. — На сей раз я до тебя доберусь, честное слово, доберусь!

Филч забыл про Гарри и, тяжело топая, выбежал из кабинета. Следом за ним поскакала и Миссис Норрис.

Пивз был школьный полтергейст, вечно ухмыляющаяся летающая угроза. Цель его жизни — устраивать хаос и чинить людям мелкие неприятности. Гарри, мягко говоря, его недолюбливал, но сейчас был ему благодарен — так удачно выбрать время для очередной проделки! Похоже, на этот раз он разбил что-то очень большое. Есть надежда, что Гарри удастся избежать наказания.

Но всё же Филча надо дождаться. Гарри сел в побитое молью кресло. На столе, кроме бланка, который Филч начал заполнять, лежал только большой блестящий лиловый конверт с серебряной надписью. Бросив быстрый взгляд на дверь, Гарри взял конверт и прочитал:

«СКОРОМАГИЯ.

Заочный курс колдовства для начинающих».

— Ах, ты… — взвыл несчастный завхоз, перекрывая своим визгом прокатившиеся по залу смешки. Гарри схватился за голову, тем более, что отец снизошёл до лёгкого подзатыльника, а Лили дала затрещину поосновательней и они в два голоса тут же принялись шептать сыну своё мнение относительно чтения чужой корреспонденции. Гарри кивал, понимая, как неприятно всё это Филчу… и, мало того, что его тайна тогда стала известна одному ученику, а теперь он должен, по сути, признаваться в своей слабости всей школе… и не только. Ученики и так его не любят, а о какой любви и авторитете может быть речь после такого…

Любознательный Гарри перелистал другие бумаги, лежавшие в конверте. Интересно, зачем Филчу нужна скоромагия? Не значит ли это, что Филч никакой не волшебник?

— Что тогда он делает в школе магии? — спросила Амелия Боунс. — Согласно кодексу Хогвартса, право учиться или работать в школе имеют лишь те, чья магия не ниже двух онтак, сквибу точно не место.

— Но Аргус…

— Мы с этим потом разберёмся, — Амелия опять принялась за свой список.

Читая первый урок «Как держать волшебную палочку (несколько полезных советов)», Гарри услыхал за дверью шаги. Поспешно сунул бумаги в конверт, едва успел бросить его на стол, как дверь отворилась и в комнату с победоносным видом вошёл Филч.

— Этот тающий шкаф был исключительно ценным образчиком старинной мебели! — радостно потирая руки, говорил он, обращаясь к Миссис Норрис. — На этот уж раз мы прищучим Пивза, моя дорогая, как пить дать прищучим.

— Что значит — прищучим? Развоплощение и изгнание полтергейста, тем более, такого древнего, как Пивз… Это также может нарушить магической фон школы, — вставил Дамблдор. Некоторые предположили, что это повлечёт за собой очередное замечание со стороны мадам Боунс, леди Лонгботтом или лорда Малфоя, но те молчали, так что это замечание могло соответствовать истине.

— Ладно… иди… и никому ни слова. Не то… Но может, ты не успел… Ступай, мне надо составить докладную насчёт Пивза… Ну иди же…

Гарри, не веря в удачу, пулей вылетел из кабинета и помчался наверх. Вряд ли кому до сего дня удавалось выйти из кабинета Филча, избежав наказания. Это был, можно сказать, школьный рекорд!

— Это точно, — дружно заметили Мародёры. Они, правда, в своё время бегали не от Филча, но в их время завхоз был не менее въедливым и опасным стариком.

— Но, я надеюсь, в дальнейшем ты даже не пытался читать чужие письма? — покачала головой Лили. — Это крайне невежливо…

— Не говоря уже о том, что на корреспонденцию часто наводят особые чары, благодаря которым брать её в руки могут исключительно те, кому она предназначена, а прочие в самом лучшем случае ничего не прочитают…

— А сколько раз только в наше время в Мунго попадали подобные любопытствующие со всевозможными проклятьями… И не все из них снимались в пять минут…

— Но как вовремя Пивз подсуетился…

— Гарри! Гарри! Получилось? — Из двери, мимо которой пробегал Гарри, выплыл Почти Безголовый Ник.

— Получилось? Что получилось?

Гарри остановился, заглянул в комнату и увидел печальные остатки огромного чёрно-золотого шкафа, который, надо думать, упал с большой высоты.

— Я уговорил Пивза сбросить его над кабинетом Филча, — радостно сообщил Ник. — Подумал, вдруг это его отвлечёт…

— Вот… Я требую…

— Аргус… Безусловно, то, что Ник поспособствовал поломке школьного имущества, это не останется без наказания, но мы не можем изгнать его. Для этого необходимы неопровержимые доказательства того, что по вине призрака получил серьёзные травмы человек — и не единожды, только после этого мы имеем право обращаться к экзорцисту, а иначе ни один специалист элементарно не согласится.

— Так это ты? — благодарно переспросил Гарри. — Получилось! На меня даже не наложено взыскание. Спасибо тебе, Ник!

Они вместе двинулись по коридору. Гарри заметил, что Ник всё ещё мнёт в руках то злополучное письмо.

— Как ты думаешь, я могу чем-нибудь помочь тебе с этим Клубом обезглавленных охотников? — желая ответить услугой на услугу, спросил Гарри.

На повороте Почти Безголовый Ник остановился, и Гарри прошёл сквозь него. Ах! Это было не очень приятное ощущение, словно окатило ледяным душем.

— А ведь ты и правда мог бы кое-что для меня сделать! — взволнованно воскликнул Ник. — Гарри… Нет, наверное, я прошу слишком многого… ты откажешься…

— Говори прямо! — потребовал Гарри.

— Видишь ли, в этот Хэллоуин я буду праздновать пятисотлетие со дня смерти, — сообщил Почти Безголовый Ник, приосанившись.

— И на этом празднике он натерпится по самое не хочу, — сочувственно покачала головой леди Лонгботтом. — Я пару раз бывала там и знакома с несколькими призраками, которые рассказывали мне о таких праздниках. С каждым разом всё хуже и хуже…

— О-о… — неуверенно протянул Гарри, не зная, радоваться этому или огорчаться. — В самом деле?

— Я устраиваю приём в подземелье, в одном из больших подвалов, — начал Ник. — Съедутся мои друзья со всей Британии. Ты окажешь мне великую честь, если тоже придёшь на праздник. Разумеется, я буду счастлив видеть на приёме и твоих друзей — мастера Уизли и мисс Грэйнджер. Но вы, наверное, предпочтёте школьный банкет по случаю Хэллоуина?

Ник вопросительно посмотрел на Гарри.

— Нет, почему же, — не задумываясь, принял решение Гарри. — Я обязательно приду.

— О, мой дорогой мальчик! — восторженно вскричал Ник. — Гарри Поттер на моём юбилее смерти! — Ник вдруг замялся. — А ты не мог бы сказать сэру Патрику, как бы случайно, какой у меня бывает устрашающий вид?

— Ко… конечно, — не сразу нашёлся Гарри. Почти Безголовый Ник просиял.

— Вот только есть одна проблема: сэр Патрик после этого проникнется к Нику ещё большим презрением — только от того, что тот нарушил вековые традиции, пригласив на приём живых людей, которым лично он не верит. И, даже если бы Ник в самом деле имел самый угрожающий вид, насколько это в принципе возможно, после заступничества живого сэр Патрик и остальные стали бы заявлять, что Ник — самое мирное привидение изо всех существующих.

* * *
Переодевшись наконец в чистую, сухую одежду, Гарри присоединился к друзьям в Общей гостиной.

— Приём по случаю юбилея смерти? — с интересом переспросила Гермиона. — На что хочешь спорим, очень мало живых людей могут похвастаться, что были на таком приёме. Наверное, будет потрясающе!

— В принципе это не принято, — покачал головой Дамблдор. — Исключение делают исключительно для родственников и друзей — если кто-то доживает до этого дня, но, учитывая, что Ника казнили в пятнадцатом веке…

— И придёт же в голову отмечать годовщину собственной смерти! — неодобрительно покачал головой Рон. Он делал домашнее задание по зельеварению, а это всегда действовало на него удручающе. — По-моему, тоска будет смертная…

За окном, по аспидно-чёрным стёклам хлестал дождь, но в комнате было светло и уютно. В камине пылал яркий огонь. Сидящие в мягких креслах школьники читали, разговаривали, делали уроки. Фред с Джорджем ставили опыт: что будет, если скормить саламандре бенгальский огонь доктора Фейерверкуса. В кабинете ухода за волшебными существами Фред «освободил из заточения» ярко-оранжевую ящерицу, и сейчас она дымилась на столе, окружённом кучкой любопытных.

Экспериментаторы тут же как по команде схватились за затылки, после знакомства последних с крепкими ладонями Билла и Чарли, таким образом выражавших своё мнение относительно проведения подобных опытов над живыми созданиями.

Гарри уже собирался рассказать Рону с Гермионой о Филче и пособии по «Скоромагии»,

Гарри стал мять собственный затылок, морщась: несмотря на то, что руки Лили были очень тонкими и изящными, но и достаточно сильными.

— Грех смеяться над людьми и распространять чужие тайны! — прошипела она.

— Но я только хотел спросить, что такое эта Скоромагия… Я этого в самом деле не знал…

— Кстати говоря, я ещё не слышала, чтобы ты извинился за свой проступок…

— Простите, мистер Филч…

— АХ, ПРОСТИТЕ… ДА…

— Продолжайте читать, Аргус, — вздохнула Амелия Боунс, качая головой.

но саламандра вдруг взмыла вверх и бешено закружилась по комнате, громко треща и разбрасывая искры. Изо рта у неё посыпались оранжевые звёзды, раздался лёгкий взрыв, и саламандра, охваченная пламенем, исчезла. Перси до хрипоты кричал на близнецов, так что Гарри и думать забыл про Филча и про то, что было в лиловом конверте.

* * *
В канун Хэллоуина Гарри начал жалеть о поспешно данном обещании пойти на приём к Почти Безголовому Нику. Вся школа предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуина. Большой зал был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв Хагрида — внутри каждой тыквы могло поместиться три человека! Ходили слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов.

— Обещание есть обещание, — непреклонно заявила Гермиона. — Ты дал слово Нику пойти на его юбилей.

— Вот только надо было заранее поосновательнее подкрепиться, — покачал головой Артур. — Едва ли там будет что-то съедобное…

Ровно всемь часов вечера Гарри, Рон и Гермиона прошли мимо Большого зала, где призывно сияли свечи и на столах поблёскивали золотые блюда. Друзья победили соблазн и направились к лестнице, спускающейся в подвалы.

Вошли в коридор, который вёл в большой подземный зал, в тот самый, где устраивал свой приём Ник. Коридор освещался свечами, отчего он делался ещё мрачнее. Длинные, тонкие, чёрные свечи горели ярко-синим огнём, и в их призрачном свете трое друзей сами стали похожи на привидения. С каждым шагом в коридоре становилось всё холоднее. Гарри поёжился и плотнее закутался в мантию. Вдруг их ушей коснулся оглушительный звук, как если бы тысячи ногтей одновременно заскребли по гигантской школьной доске.

— Это что, музыка? — в ужасе прошептал Рон.

Друзья свернули за угол и увидели Почти Безголового Ника, окутанного чёрным бархатом. Он парил у входа в зал, приветствуя подходивших гостей.

— Добро пожаловать, дорогие друзья, — траурным тоном произнёс Ник. — Добро пожаловать! Я так рад, что вы оказали мне честь своим приходом.

Он снял украшенную пером шляпу и с низким поклоном пригласил их внутрь.

Глазам их представилось невероятное зрелище. Подземный зал был полон сотнями призраков. Жемчужно-белые прозрачные пары вальсировали на танцплощадке под душераздирающий звук тридцати музыкальных пил. Играли на них музыканты в чёрном бархате, стоявшие на сцене. Под потолком висел гигантский канделябр, и тысяча свечей заливала зал полуночно-синим светом. В зале было холодно, как в морозильнике, — изо ртов друзей валил густой пар.

— Но вы же наложили на себя согревающие чары?

— Их проходят на четвёртом курсе…

— Прогуляемся по залу? — предложил Гарри, надеясь хоть как-то согреться.

— Смотри осторожнее, не хватало только пройти через кого-нибудь из гостей, — нервно заметил Рон, и все трое, внимательно озираясь по сторонам, устремились вперёд по краю танцевальной площадки. Прошли мимо группы мрачных монахинь, мимо оборванного человека в цепях, мимо Толстого Проповедника — весёлого призрака Хаффлпаффа, мимо рыцаря, у которого во лбу торчала стрела. Гарри, не удивляясь, отметил про себя, что призраки обходят стороной Кровавого Барона — призрака подземелья Слизерина. Это был худой, с выпученными глазами старик, укутанный в мантию, по которой серебристо переливались кровавые пятна.

— Пожалуйста! — прошептала Гермиона, замирая на месте. — Разворачивайтесь назад, и побыстрее. Я совершенно не хочу беседовать сейчас с Плаксой Миртл…

— С кем, с кем? — спросил Гарри, когда они развернулись и пошли в обратном направлении.

— Это привидение из туалета девочек на втором этаже, — ответила Гермиона.

— Привидение из туалета? — переспросил Гарри.

— Да, — кивнула Гермиона. — Туалет вот уже год не работает, потому что Миртл постоянно рыдает и затапливает помещение. Лично я туда захожу только в случае крайней нужды. Войдёшь в кабинку по своей надобности, а там Миртл увидит тебя и начинает рыдать…

— А у меня потом прибавляется работы!!! Я требую…

— Аргус, Миртл не причинила никому физического вреда, — напомнила МакГонагалл.

— А то, что мне порой приходится лечить руки, сведённые судорогой после контакта с ледяной водой?!

— Это можно было бы засчитать только в том случае, если бы вы смогли доказать, что это Миртл хватала вас за руки и окунала их в ледяную воду.

— Смотрите, банкетный стол! — перебил её Рон.

У противоположной стены действительно стоял длинный стол, тоже затянутый чёрным бархатом. Троица, успевшая изрядно проголодаться, глотая слюнки, прибавила шагу. Их обоняния коснулся тошнотворный запах, минута, другая — и они увидели само угощение и остановились как вкопанные. На красивых серебряных блюдах вытянулись большие протухшие рыбы, на подносах громоздились обгоревшие дочерна кексы, на большой тарелке покоился начинённый потрохами бараний рубец, кишевший жирными белыми червями, по соседству — огромный кусок сыра, весь в пушистой зелёной плесени. В центре стола — гигантский праздничный пирог в форме могильной плиты, на нём чёрными сахарными буквами выведено:

«Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон. Умер 31 октября 1492 года».

— Ужас…

— Я же говорил — надо было заранее поесть…

— Не думаю, что после ТАКОГО…

— Это ещё хуже стряпни Хагрида…

— Так это же призраки…

— Зачем им вообще это нужно, они не едят…

Гарри, как зачарованный, следил за внушительных размеров призраком. Тот подошёл к столу, нагнулся и двинулся вперёд, проходя сквозь стол с таким расчётом, чтоб на какое-то мгновение в его широко раскрытый рот попал протухший лосось.

— Вы чувствуете вкус пищи, если проходите сквозь неё? — спросил его Гарри.

— Почти, — грустно ответил призрак и вальяжной походкой удалился.

— Думаю, они специально дали еде протухнуть, чтобы запах и вкус были сильнее, — уверенно заявила Гермиона, зажала руками нос и наклонилась, чтобы внимательнее изучить полуразложившийся бараний рубец.

— Зачем?

Сквозь толпу они заметили подплывающего к ним Почти Безголового Ника.

— Ну как вам, нравится? — любезно поинтересовался Ник.

— Очень, — дружно соврали все трое.

— Пришли почти все приглашённые, — гордо заметил Ник — Плачущая Вдова прибыла из самого Кента… Приближается время моей речи, пойду предупрежу оркестр.

Но не успел Ник тронуться с места, как оркестр сам внезапно стих. Музыканты и гости замолчали. Послышался звук охотничьего рога.

— Это они, — с горечью вымолвил Почти Безголовый Ник.

— Кто?

— Охотники и сэр Патрик! Сейчас начнётся такое…

Сквозь стену в подземелье влетели десять призрачных лошадей, на каждой — безголовый всадник. Собравшиеся громко зааплодировали. Гарри тоже стал хлопать, но остановился, заметив опечаленное лицо Ника.

Лошади доскакали до середины танцевальной площадки и остановились, встав на дыбы и роя копытами пол. Процессию возглавлял высокий призрак, державший под мышкой голову, которая трубила в рог, надувая щёки. Он соскочил с лошади и подкинул свою бородатую голову высоко в воздух, так, чтобы она увидела всех собравшихся. Гости дружно рассмеялись. Безголовый призрак водрузил голову на подобающее ей от природы место и быстрым шагом устремился к Почти Безголовому Нику.

— Ник! — прогрохотал он. — Как дела? Голова всё ещё висит на волоске?

Он громко хохотнул и хлопнул Почти Безголового Ника по плечу.

— Добро пожаловать, Патрик, — сдержанно поприветствовал его Ник.

— О, живые! — воскликнул сэр Патрик, заметив Гарри, Рона и Гермиону. Он высоко подпрыгнул от наигранного удивления, так что голова снова слетела с плеч. Зал покатился со смеху.

— Очень весело, — мрачно произнёс Почти Безголовый Ник.

— Перестань, Ник! — прокричала с пола голова сэра Патрика. — Ник всё ещё расстроен, что мы не приняли его в Клуб! Я могу объяснить, взгляните на него…

— Да, взгляните! — подхватил Гарри, поймав адресованный ему многозначительный взгляд Ника. — Не правда ли, какой у Ника грозный, устрашающий вид…

— Ха! — воскликнула лежащая на полу голова. — Готов биться об заклад — это Ник вас настроил.

— Прошу внимания! Я бы хотел произнести речь. — Почти Безголовый Ник подошёл к сцене, взлетел на неё и попал прямо в пучок голубовато-ледяного света.

— Мои покойные, оплаканные родными и друзьями леди и джентльмены, — начал он. — С превеликим сожалением хочу сообщить вам…

Никто его, однако, не слушал. Сэр Патрик с членами Клуба охотников играли головами в хоккей, и гости, увлечённые игрой, про Ника забыли. Почти Безголовый Ник тщетно пытался вернуть их внимание, но сдался, когда под громкие аплодисменты мимо него проплыла голова сэра Патрика и лукаво ему подмигнула. Гарри вдруг почувствовал, что жутко замёрз, да и пустой желудок давал о себе знать.

— Ничего страшного не произошло… — как-то разочарованно произнёс Джеймс.

— Уверена — произошло позже! Да и то, что Патрик сорвал речь Николаса… У призраков это очень серьёзно.

— Вы как хотите, но я не могу тут больше оставаться, — произнёс Рон, стуча зубами от холода.

Оркестр вновь заиграл, и привидения бросились на площадку для танцев.

— Пойдём отсюда, — согласился Гарри.

Они попятились к двери, кивая и улыбаясь налево и направо. Минуту спустя друзья спешно поднимались по лестнице, освещённой чёрными свечами.

— Может быть, хоть к десерту успеем, — с надеждой произнёс Рон.

Гарри хотел было ответить что-нибудь в том же духе, но слова застряли у него в горле.

— …рвать… терзать… убить… — явственно услыхал он.

Это был тот самый голос — холодный, страшный голос, который первый раз прозвучал у него в ушах в кабинете Златопуста Локонса.

— Что это было?!

— Что такое?!

— Чей это был голос?!

— Неужели этого больше никто не слышал?!

Гарри споткнулся и, чтобы не упасть, опёрся о холодную стену. Он изо всех сил напрягал слух, оглядываясь по сторонам и напряжённо всматриваясь в тускло освещённый коридор.

— Гарри, что с тобой? — начал было Рон, но Гарри оборвал его.

— Опять этот голос! Помолчи минуту…

— …так голоден… так долго…

— Слышите? — спросил Гарри.

Рон с Гермионой замерли, не сводя с него глаз.

— …убивать…, время убивать…

Голос начал слабеть. Гарри был уверен, что он удаляется, движется вверх. Гарри в страхе поднял глаза и уставился в тёмный потолок. Как этот голос сам по себе может двигаться вверх? А вдруг это призрак, способный проходить сквозь любые препятствия?

— Скорее! — крикнул Гарри и побежал по ступенькам, ведущим в холл. Но здесь ничего не услышишь — из Большого зала долетают весёлые голоса празднующих Хэллоуин. Гарри кинулся к мраморной лестнице и помчался на второй этаж, Рон и Гермиона от него не отставали.

— Гарри, что ты… — задыхаясь от бега, начал Рон.

— Ш-ш-ш! — напряг слух Гарри. Сверху, скорее всего с третьего этажа, до него донёсся затихающий голос.

— «Я ЧУЮ КРОВЬ. Я чую кровь».

У Гарри сжалось сердце.

— Оно собирается кого-то убить! — крикнул он и, не обращая внимания на растерянные лица Рона и Гермионы, опять бросился вверх. Он прыгал через три ступеньки, пытаясь расслышать сквозь собственный топот что-то ещё.

— Гарри, в чём дело? — отдуваясь, спросил Рон. — Я ничего не слышу…

— Мне это не нравится…

— Мне это совсем не нравится…

— Ты рассказывал об этом кому-нибудь из преподавателей?! — взрослые во все глаза смотрели на Гарри, но тот лишь покачал головой. — Почему?

— Боялся, что меня сочтут ненормальным…

— Это соответствовало бы истине… быыыы…

— Гарри, это легко можно было бы определить, — вздохнула мадам Помфри. — И я со всей ответственностью, Долорес, заявляю, что мастер Поттер абсолютно здоров психически, могу дать любое заключение, а если вам будет угодно, мальчик может в самое ближайшее время пройти обследование у других специалистов. Правда, ему бы тогда едва ли кто поверил, но это другой вопрос.

На третьем этаже Гарри опять помчался по коридору, сворачивая то налево, то направо. Рон с Гермионой, тяжело дыша, не отставали.

Гермиона вдруг вскрикнула: впереди что-то сияло. Они поспешили туда, оглядываясь по сторонам. На стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»

— Что ещё за Тайная комната? — спросил Джеймс. — Что за Наследник?

— Вы что, не знаете эту легенду? О проклятии Салазара Слизерина? — удивился Флитвик.

— А, об этом… Так это же не более, чем легенда, не соответствующая действительности…

— Если верить во всё, что рассказывали о Слизерине, то можно подумать, что он был не человеком, а каким-то сказочным оглоедом…

— Глупости всё это…

— А это что такое… что это висит под надписью? — спросил Рон дрогнувшим голосом.

Опасливо подошли ближе. Гарри поскользнулся — на пол откуда-то натекла большая лужа воды. Рон и Гермиона подхватили его, не дав упасть. Взглянули на висевший под зловещими словами предмет, казавшийся издали мрачной тенью, и обомлели — это была Миссис Норрис, кошка школьного завхоза, они сразу узнали её. Все трое метнулись назад, разбрызгивая неизвестно откуда взявшуюся воду.

Окоченевшая кошка была подвешена за хвост на скобу для факела. Выпученные глаза были широко раскрыты.

— Ужас…

— Кошмар…

Взгляды всех присутствующих обратились к одной из слушательниц — самых молчаливых и дисциплинированных. В данную минуту означенная слушательница возлежала у ног завхоза, периодически потягиваясь, зевая или шевеля кончиком хвоста, демонстрируя, что с ней всё в полном порядке.

Они смотрели на неё несколько секунд, не двигаясь, не произнося ни слова. Первым обрёл дар речи Рон.

— Пошли отсюда скорее, — сказал он.

— Но надо попробовать что-то сделать… как-то ей помочь… — сбивчиво начал Гарри.

— Как бы ты смог ей помочь, Гарри, ты же не ветеринар… — вздохнула Молли. Джинни в углу скукожилась, от души надеясь, что о её присутствии в зале уже давно забыли.

— Нам лучше немедленно смыться отсюда. Вдруг нас кто-нибудь здесь увидит!

Но было уже поздно. Издалека донеслось множество голосов, это означало, что банкет окончился. Шаги десятков ног приближались к ним с одной стороны коридора. Слышались возгласы весёлых, вволю полакомившихся девчонок и мальчишек. Ещё миг — и их окружила праздничная толпа.

Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина. Гарри, Рон и Гермиона оказались одни в центре круга — никто не решался подойти к ним, хотя сзади напирали любопытные, всем хотелось узнать, что тут случилось.

— Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течёт нечистая кровь!

Это был Драко Малфой. Он протиснулся сквозь толпу, его всегда холодные глаза ожили, на бледном лице заиграл румянец. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмыльнулся.

— Драко…

— Осторожней, ты меня так в конце концов перевернёшь! — подскочил Гарри. — Леди Малфой, если вам сына не жаль, пожалейте меня! Или пусть кто-нибудь срочно наколдует побольше подушек, чтобы и Драко там было помягче, и я получил поменьше синяков при падении!

Отступление. Медкомиссия

Магия явно объединила две главы вместе, поскольку Аргус Филч никуда не перемещался с кафедры, но судьбе было угодно именно в этот момент доставить в школу нескольких специалистов из госпиталя святого Мунго, приглашённых мадам Помфри. Все дружно высыпали из Зала, чтобы познакомиться со светилами магической науки.

Эти самые светила, в свою очередь, не смогли не заинтересоваться вернувшимися из мёртвых супругами Поттерами, и разделились — пока несколько профессоров занимались Джинни, Роном и несколькими другими студентами, трое важных профессоров завлекли Джеймса и Лили в отдельный кабинет, откуда те вышли только через несколько часов, совершенно обессиленные. По словам медиков, Лорд и Леди Поттер были… живыми, абсолютно ничто не указывало на обратное, более того, Лили была беременна — правда, на совсем раннем сроке, но и мама, и плод были, по словам знаменитых целителей, в добром здравии.

Гарри также обследовали — и пришли в ужас при виде следов от недоедания, начиная с самого раннего возраста, неоднократных переломов и рук, и ног, и рёбер, следы залеченных ожогов… А также следы тёмного ритуала, который был проведён над ребёнком — тоже в очень раннем возрасте, около года-полутора. Впрочем, маги сошлись на том, что это могли быть последствия Смертельного проклятья. Мозг при этом нисколько не пострадал, более того, по мнению профессоров, для ребёнка своих лет Гарри был хорошо развит.

— К сожалению, на мальчика был наложен блок… Скорее всего, в самом раннем возрасте он боялся магии, такое бывает, когда окружающие не слишком положительно относятся к таким всплескам или они имеют чересчур агрессивную форму — взрывы, пожары… Тогда ребёнок либо теряет возможность контролировать свою магию, превращаясь в обскура, или же превращается… не в сквиба, но почти. У мастера Поттера есть неплохие задатки, но они не развиваются именно из-за этого детского страха. Кстати говоря, нечто подобное наблюдается и у мастера Лонгботтома, но у второго мальчика это ещё более выражено…

— Эти блоки можно снять? — спросила леди Лонгботтом, с тревогой глядя на мальчиков, сидящих рядом, и думая, что могло привести к блокировке способностей Невилла?

— Вполне. Поместить в обстановку, которая не будет напоминать прежнюю, пропить курс кое-каких зелий… В течение года мальчики станут изменяться, и не только магически. Зелья мы вам предоставим.

— То есть, мастер Поттер, — в Больничное крыло, где проходило обследование, просочился министр, — абсолютно здоров и не обуреваем никакими тёмными силами? Тёмная магия не…

— Мы понимаем, что вы хотите сказать. Нет. Скажу более того, у мастера Поттера наблюдается иммунитет — возможно, приобретённый — к большинству тёмных проклятий. То есть, они воздействуют на него, но в значительно меньшей степени, чем на обычного мага. Овладеть его разумом будет очень сложно, почти невозможно, только для очень сильного мага, такого, как профессор Дамблдор, к примеру.

— А зелья, чей след я обнаружила в крови детей?

— Да, нам это тоже не нравится, — профессор закивал. — Правда, мы сейчас не можем точно указать зелья или их состав, поскольку они были приняты пациентами порядка четырёх лет тому назад. Могу сказать, что это были зелья, направленные на ментал ребёнка. Возможно, и блоки подпитывались этими зельями…

— В смысле — ментал? — не понял Гарри.

— Есть зелья, которые способны создать у вас, к примеру, симпатию к людям определённого круга. Это не любовное зелье, пробуждается не любовное влечение, а именно симпатия, дружба. Или, наоборот, недоверие к другим людям, чрезмерная настороженность, предрасположенность ожидать от определённых людей лишь плохих действий, хотя те, в действительности, изначально могли быть и вашими друзьями. Вы можете чересчур доверять третьим лицам, даже независимо от личных симпатий или антипатий… Просто вы знаете, что всё, что делает или предлагает этот человек — единственно верно. Кстати, лёгкие любовные чары на вас тоже наведены, но они уже сходят.

Зелья были обнаружены не только у Гарри, но и у Артура, Перси и Рона Уизли, Люциуса и Драко Малфоев, в отношении Крэбба и Гойла это было нечто… Независимо от того, кто был виновником этого, но отравитель совершил грубую ошибку, не учтя совместимость магических потоков, из-за чего умственное развитие этих и изначально не самых… развитых мальчиков, ещё застопорилось и на пятом курсе они умственно подошли только к первому. Глава комиссии, профессор Маори, настоятельно рекомендовал отправить обоих в госпиталь на более детальное обследование и лечение. Нечто подобное, только в значительно более лёгкой, наблюдалось у Рона Уизли, но ему госпитализация была не нужна, схватившейся за голову и сердце Молли было вручено несколько флаконов с зельями для младшего сына.

Что же касалось мисс Уизли, которую заподозрили в энерговампиризме, то здесь диагноз не подтвердился.

— Впрочем, ошибка не удивительна, — говорили профессора. — Для полноценной диагностировки необходимо обследование, недоступное обычной школьной целительнице, пусть даже столь талантливой и профессиональной, как мадам Помфри. Я не стану вдаваться в подробности, но — несколько лет тому назад девочка подверглась пассивному проклятию… То есть, прикоснулась к предмету, на который были наложены определённые чары, которые оказались несовместимы с магическими потоками самой девочки. Это было три или четыре года тому назад, проклятье, как таковое, давно снято, но остались последствия, которые, к сожалению, нельзя снять никакими чарами. Девочке необходим постоянный приток свежей магии для поддержания собственных сил, магическое ядро мисс Уизли пытается черпать её отовсюду и, в первую очередь, при контакте с представителями противоположного пола.

— Что вы порекомендуете для мисс Уизли? Это пройдёт само или…

— Если бы мисс Уизли была взрослой девушкой, было бы значительно проще. Иногда подобные заболевания возникают и без проклятий, тогда для ведьмы срочно подыскивают партнёра. Но это должен быть не первый попавшийся маг, но маг со строго определённым магическим вектором, который не будет донором для супруги, но заблокирует её магическое ядро так, что то не будет больше высасывать чужую магию, но в усиленном темпе вырабатывать собственную. К сожалению, мисс Уизли ещё слишком юна для брака…

— Но, возможно, магическая помолвка сможет решить эту проблему? — предложил Артур. — Гарри…

— Нет, — Джеймс покачал головой. — Я категорически против такого варианта, ищите других кандидатов. К тому же, по словам мадам Помфри, Гарри тоже пострадал от псевдовампиризма вашей дочери.

— Даже если бы мастер Поттер был единственным, кто подходил бы для мисс Уизли… Слишком рано для девочки, а мальчику предстоит продолжительное лечение. И — их вектора не совпадают. А вот мистер Забини — очень даже.

— Нет! — взвизгнул Артур.

— Почему? Прекрасный молодой человек, из хорошей семьи, — удивился профессор Маори.

— Слизеринец! — выплюнул мистер Уизли.

— Ну и что? Я сам из Слизерина, равно как и половина лучших целителей Мунго.

— Это совершенно недопустимо…

— Мы, безусловно, можем обследовать и других молодых людей, но мистер Забини представляется нам идеальным кандидатом, совпадение почти стопроцентное, подумайте.

— Но ведь… их не обязательно женить? — заметила Молли. — Может, они просто пообщаются какое-то время, а потом разойдутся…

— Простите, но, если вы хотите спасти дочь, несколько замедлить… процессы сможет, действительно, исключительно магическая помолвка, расторгнуть которую, как вам должно быть известно, невозможно. Кроме того, брак с… Да на вашем месте, Артур, я бы на коленях ползал в ногах Розамунды Забини, чтобы та согласилась на такой шаг! Как же я запамятовал, что она Чёрная вдова…

— Чёрная вдова?! — Гарри, присутствовавший при разговоре, удивился. — А как это связано…

— Дело в том, что у таких… роковых дам по жизни может быть только один ребёнок, но зато он является олицетворением Искупления. Если он женится — а это всегда мальчик — на носительнице проклятья, любого, вплоть до А21… То проклятие сходит на нет. Не совсем, оно как бы переходит на первенца четы, который рождается мёртвым, но после этого не только девушка, но и, как ни удивительно, её ближайшие кровные родственники — родители, братья — исцеляются и повышают свой магический потенциал. А у мистера Забини, как я подозреваю, был очень сильный магически отец, что добавляет ему бонусов… На вашем месте, мистер Уизли, я бы не плевался, а ухватился бы за парня мёртвой хваткой.

— Подозреваю, что Артура магически настроили против любых слизеринцев, — вздохнула Августа. — Но это ничего, он уже ничего не решает.

— В смысле?

— Не он является главой рода. Главенствуют — Чарльз и Мюриэль Уизли.

— Да, я в самое ближайшее время поговорю с сестрой и этим Блейзом, если ваш диагноз подтвердится… — Чарльз вздохнул, будучи наслышанным о непростом характере Чёрной вдовы, без согласия которой Блейз не мог даже ухаживать за девочками… И неизвестно, вдруг для него уже подобрали невесту? С таким-то даром он является одним из самых завидных женихов…

Слова на стене

После этого все вернулись в Большой зал и воззрились на Аргуса, который без дальнейших возражений открыл книгу и приступил к чтению.

Глава 9

Слова на стене

— Наконец-то мы узнаем, кто это сделал! — заорал старик. — Да я этого паршивца…

— Этот, как вы говорите, паршивец, уже был наказан, да так, как вам и не снилось, — вздохнул директор. — Узнаете в конце книги, — пояснил он в ответ на недоумённые взгляды непосвящённых. — В этой главе появятся только сами слова, что они значат — узнаете несколько позже.

— Что тут такое? А? — услыхав Малфоя, Аргус Филч растолкал толпу, но при виде Миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. — Что с моей кошкой? Что? — завопил он, выпучив глаза.

И тут он заметил Гарри.

— Это ты! — взвизгнул Филч. — Ты убил мою кошку! Да я тебя самого… Ах, ты…

— Почему вы ополчились сразу против Гарри?

— Так это всё сделал он!

— Это не было доказано. И впоследствии было доказано, что это сделал совсем другой человек.

— И не по своей охоте.

— Успокойтесь, Аргус.

В сопровождении нескольких профессоров появился Дамблдор. Важно прошагав мимо троих друзей, он осторожно снял Миссис Норрис со скобы для факела.

— Идёмте со мной, Аргус. Вы тоже, мистер Поттер, мистер Уизли и мисс Грэйнджер.

Локонс, сияя улыбкой, подошёл к Дамблдору.

— Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдёмте ко мне…

— Благодарю вас, Златопуст, — ответил директор.

Собравшиеся молча раздвинулись. Локонс, гордый и довольный, поспешил за Дамблдором, следом за ним двинулись профессора МакГонагалл и Снейп.

Едва вошли в кабинет, со стен, кто куда, побежали портреты Локонса, все — с накрученными на бигуди волосами. Живой Локонс зажёг на письменном столе свечи и отошёл, уступив место Дамблдору; тот положил на стол кошку и принялся внимательно её изучать. Гарри, Рон и Гермиона переглянулись и уселись на стулья подальше от света.

Дамблдор легонько ощупывал Миссис Норрис, почти касаясь её шкурки кончиком крючковатого носа, на котором сидели очки-половинки. Профессор МакГонагалл тоже склонилась над кошкой, сощурившись, как Дамблдор. Снейп отошёл в тень, губы его кривила едва заметная усмешка. Локонс расхаживал по кабинету, высказывая догадку за догадкой.

— Кошку определённо убили заклинанием. Скорее всего, Трансмогрифианской пыткой. Я столько раз видел, как оно действует! Жаль, что я не был рядом: мне известно обратное заклинание. Я бы спас кошку…

— Если он знал контрзаклинание, почему он сразу же его не наложил? — удивилась Нарцисса. Малфои тоже воспользовались свободным временем, чтобы провести очередную воспитательную беседу с сыном, ссутулившегося в углу Драко мог не пожалеть исключительно столь рьяный малфоененавистник, как Рон Уизли. Гарри, глядя на давнего оппонента, даже предположил, что тот попал под Круциатус… или аналогичное заклинание из числа разрешённых. Плечи парня поникли, он низко опустил голову, когда поднимал голову, то можно было видеть покрасневшее лицо и опухшие веки… Решительно, если бы до сих пор Гарри и держал обиду на Драко, то после такого он мог бы смело считать себя отомщённым — и даже с заделом на будущее. Оставалось надеяться, что при этом и Драко получил с заделом, иначе, подумал Гарри, бедняга не доживёт до начала пятой книжки.

— Он знал только Косметические чары, — фыркнул Рон, на которого крайне неодобрительно посмотрело большинство девчонок, среди которых остались ещё почитательницы вспоминаемого фанфарона.

Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу и всхлипывая после каждого слова Локонса; взглянуть на Миссис Норрис у него не хватало решимости. Гарри было чуточку жаль Филча, хоть он и презирал его, но себя он жалел больше: если Дамблдор поверит Филчу, складывай чемодан — и прощай школа.

А Дамблдор всё шептал, постукивая миссис Норрис волшебной палочкой, но тщетно, кошка не подавала признаков жизни, точно искусно сделанное чучело.

— В Уагадугу, — продолжал на ходу Локонс, — было подряд несколько подобных случаев, они подробно изложены в моём жизнеописании. Помнится, я тогда раздал несколько амулетов, и бедствие прекратилось…

— Следовало тогда заказать Локонсу подобные, — квакнула Амбридж, — а не ждать…

— Эти глупости никого бы не защитили.

— Как вы могли…

— К тому моменту и я, и другие уже поняли, что представляет из себя Златопуст.

Вернувшиеся портреты Локонса на стенах согласно закивали головами, один из них забыл снять с волос сеточку.

Наконец Дамблдор выпрямился и задумчиво произнёс:

— Она жива, Аргус.

Локонс разочарованно смолк: кто теперь будет слушать, сколько убийств ему удалось предотвратить.

— Жива? — еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы, глянул на Миссис Норрис. — Но… но она ведь окоченела.

— Оцепенела, — поправил Дамблдор. (— Ясно как божий день! — вставил Локонс.) — От чего, я пока не знаю…

— Вот кто знает! — Филч отнял руки от заплаканного лица и уставился на Гарри.

— Ученику второго курса такое не под силу, — возразил Дамблдор, — мы имеем дело с искуснейшей чёрной магией…

— Это он, это он, — брызжа слюной и краснея, завопил Филч. — Вы ведь видели, что он написал на стене. Он нашёл у меня в комнате… он знает, что я… я… он знает, что я сквиб, — вконец смутившись, тихо произнёс он.

— Ну и что с того? — возмутился Джеймс. — Словно мало на свете сквибов!

— Я пальцем не трогал Миссис Норрис, — твёрдо заявил Гарри. Но ему явно было не по себе: все, даже Локонсы на стенах, с укоризной глядели на него. — А про сквибов я вообще никогда не слышал.

— Не ври! — разозлился Филч. — Ты видел у меня «Заочный курс колдовства для начинающих».

— Видел, но ничего не понял.

— Господин директор, позвольте мне сказать, — послышался голос Снейпа из тени, и Гарри поёжился — от Снейпа добра не жди.

— Поттер и его друзья, конечно же, могли случайно оказаться на месте преступления, — начал он и улыбнулся, как будто сам не верил своим словам. — Но вот что странно: для чего вообще они поднялись в этот коридор? И почему ушли с праздника привидений?

— Все привидения нас там видели… — трое друзей оправдывались в один голос.

— Да, но почему всё-таки вы ушли? — допытывался Снейп, в его чёрных глазах плясали огоньки свечей. — Зачем вам понадобилось идти наверх?

Рон и Гермиона взглянули на Гарри.

— Мы… Мы… — замялся тот. Вряд ли они поверят в голос, который, кроме него, никто не слышал. Сердце у Гарри бешено заколотилось. — Мы очень устали и хотели спать.

— А как же ужин? — Ехидная улыбка скривила худощавое лицо Снейпа. — Кажется, на вечеринках у привидений ничего съедобного не бывает.

— Нам не хотелось есть, — заявил Рон под жалобный аккомпанемент желудка. Снейп осклабился.

— По-моему, господин директор, Поттер явно что-то скрывает. Накажите его, и он скажет правду. Я бы исключил его из команды Гриффиндора.

— Если ты хотел таким образом спасти свою вонючую команду от позорного разгрома… Да наверняка за то время, что Гарри в команде…

— Я только четыре снитча и поймал, — вздохнул Гарри. — Два на первом курсе и по одному на втором и третьем. Так что ради такого профессор мог особо и не стараться меня очернить. И в команду я изначально не стремился, если вы помните, меня в неё запихнули, не спрашивая моего собственного мнения.

— Гарри…

— Мастер Поттер…

— Я на тот момент только краем уха слышал о существовании такого вида спорта, ни разу не видел, как в него играют и не знал правил. И вдруг меня, едва севшего на метлу, отправляют в команду… после того, как я нарушил правила — ослушался преподавателя… И даже не спросили — хочу ли я играть! Просто поставили перед фактом! Только потому, что я совершенно случайно сумел поймать эту идиотскую напоминалку!

— Мастер Поттер! — губы Минервы задрожали.

— Я понимаю, что вы как раз хотели усилить команду, раз нужен «маленький и лёгкий»… Но потом я немало думал и понял, что это было нарушением целого ряда правил, и не только тех, которые непосредственно касались участия первокурсников в соревнованиях… Но об этом уже нет смысла говорить. И — квиддич к этой истории не имеет никакого отношения!

— Полноте, Северус, — вступилась профессор МакГонагалл, — так сразу и исключить! Кошку ведь древком метлы по голове не били. И вообще нет доказательств, что её лишил жизни Поттер.

Дамблдор пристально глядел на Гарри. И Гарри казалось, что его блестящие голубые глаза видят насквозь.

— Так кажется многим, кто удостаивается такого взгляда, — хихикнул Ремус. — Но потом становится ясно, почему… То же самое, что с профессором Снейпом, — пояснил он на недоумевающие взгляды.

— Он невиновен, Северус. Пока не доказано обратное, — напомнил Дамблдор профессору Снейпу.

Снейп задрожал от едва сдерживаемого негодования. Филч опять выпучил глаза.

— Моя кошка оцепенела, — завопил он, — он должен понести наказание!

— Вашу кошку мы расколдуем, Аргус, — успокаивал директор Филча. — У профессора Стебль есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим Миссис Норрис.

— У меня есть вопрос, — сказала вдруг Луна Лавгуд. Все застонали, заранее приготовившись к нудному монологу относительно мохноногих кизляков, мозгошмыгов и подобной дребедени, существующей исключительно в голове этой странной рейвенкловки. — А зачем надо было ждать, пока мандрагоры вырастут?

— Зелье из новорожденных мандрагор…

— Я это понимаю. Но я читала, что мандрагоры довольно часто используются при приготовлении самых разных зелий, особенно тех, которые используются в случае… Верно, мадам Помфри?

— Верно, — кивнула та. — Насколько мне известно, при госпитале святого Мунго есть специальные теплицы по разведению мандрагор…

— Мандрагоры и ингредиенты из них входят в число запретных, господин министр, или их можно приобрести в любой аптеке? — настаивала девочка.

— Насколько мне известно, живые мандрагоры запрещено продавать кому бы то ни было, кроме как профессиональных гербологов, имеющих опыт работы с подобными растениями, — заметила Амелия Боунс, посмотрев на девочку. — А вот сухие мандрагоры и любые ингредиенты из них можно купить в аптеке и они пользуются спросом.

— Тогда почему надо было ждать целый год, вместо того, чтобы закупить необходимые ингредиенты в ближайшей аптеке? Или уже готовое зелье? — допытывалась Луна. Дамблдор, привставший в своём кресле, упал обратно.

— Дело в том, мисс Лавгуд, — сказал Снейп, — что аптечные ингредиенты, безусловно, дело хорошее, но мандрагоры лучше всего действуют в самом свежем виде, когда они извлечены из земли менее пяти часов до начала обработки, а в аптеках такие свежие ингредиенты найти практически невозможно. Если же приготовить зелье из старых ингредиентов, лечение займёт значительно больше времени и, скорее всего, не обойдётся без… побочных эффектов. Не смертельных, но достаточно неприятных. Хотя вопрос, безусловно, правильный, чисто по человечески, не зная всех обстоятельств… Ближайшую лекцию я начну с этой темы.

— Это снадобье сделаю я, — не унимался Локонс. — У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор…

— Он и в наше время постоянно совал нос не в своё дело, — вздохнул Сириус.

— Позвольте, — холодно возразил Снейп, — но, по-моему, в школе я специалист по зельям.

Воцарилось неловкое молчание.

— Вы свободны, — отпустил Дамблдор неразлучную троицу.

Гарри, Рон и Гермиона чуть не бегом поспешили убраться из кабинета Локонса и, поднявшись этажом выше, заперлись в классе. Гарри искоса глянул на приунывших друзей.

— Думаете, надо было рассказать про голос?

— Нет, конечно, — ответил Рон. — Если тебе мерещится какой-то голос — это дурной знак, даже в волшебном мире.

— Но ты-то мне веришь?

— Конечно, только… сам понимаешь… странно всё это…

— Знаю, что странно, — ответил Гарри. — А тут ещё эти слова на стене. «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА». Что они значат?

— По-моему, я уже от кого-то слышал про Тайную комнату в Хогвартсе… — протянул Рон, — не то от Билла, не то…

— А что такое сквиб? — спросил Гарри. Рон так и прыснул.

— Конечно, смешного в этом мало, но Филч… Сквибы — это те, кто родился в семье волшебников, но с самого рождения волшебной силы лишён. Это вроде маглов наоборот. Сквибы большая редкость. И раз Филч учится магии по книжке «Колдовство для начинающих», то, наверное, он и правда сквиб. Теперь всё ясно, почему он так ненавидит учеников… Даже жалко его, правда. — И он сочувственно улыбнулся.

* * *
Несколько дней только и разговоров было что о Миссис Норрис, и всё из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи «Универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс» — Гарри сам видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за «чересчур громкое дыхание» или «слишком счастливый вид».

— А я потом рисковала разориться на успокаивающих зельях, — заметила мадам Помфри. — Северусу пришлось готовить тройной объём…

— Не обязательно было отпаивать всех, многие просто симулировали, — заметил зельевар.

— Как можно быть таким желчным?

— Я за эти годы столько насмотрелся…

Джинни Уизли была сама не своя после несчастья с кошкой Филча.

— Но ведь ты совсем не знала Миссис Норрис, — успокаивал её Рон, — без неё даже лучше. Ну не расстраивайся. — От этих слов брата у Джинни задрожали губы. — Она очень любит кошек, — объяснял друзьям Рон. — Такого здесь никогда не случалось. Этого психа поймают и вытурят отсюда, можешь не сомневаться. Только хорошо бы он сначала наложил Оцепенение на Филча.

Джинни вдруг побледнела.

— Шутка! — поспешил прибавить Рон.

— Это жестокая шутка, мистер Уизли.

Рон никак не отреагировал и даже не извинился.

Гермиона тоже была выбита из колеи. Она всегда любила читать, а теперь и вовсе зарылась в книги. Как ни старались Гарри и Рон выведать, что с ней творится, всё впустую. Кое-что прояснилось в среду.

После урока зельеварения Снейп оставил Гарри соскабливать со столов пробирочных червей. Закончив это неприятное дело, Гарри наскоро пообедал и поспешил в библиотеку, где его ждал Рон. По пути ему встретился Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпаффа, с которым они вместе работали на уроке травологии. Гарри хотел было поздороваться, но Джастин, заметив его, круто развернулся и убежал.

— Что случилось?

— Мистер Финч-Флетчли?

— Глупо вышло, — признался хаффлпаффец. — Очень глупо, но тогда многие были не правы… И я впоследствии был одним из первых, кто извинился перед Гарри.

Из-за стеллажей вынырнула явно расстроенная Гермиона.

— Вся «История Хогвартса» выдана, — негодовала она и, подсев к друзьям, добавила: — «Запишитесь и ждите две недели»! Угораздило же меня оставить её дома! И всё из-за локонсовских книжек: просто не влезла в чемодан…

— Зачем тебе «История Хогвартса»? — полюбопытствовал Гарри.

— Затем же, зачем и всем. Прочитать легенду о Тайной комнате.

— Что это за Комната?

— В «Истории» эта легенда есть, — Гермиона закусила губу, — а в других книгах нет. Я её совершенно не помню…

— Но это же просто легенда, — улыбнулась Лили. — Если верить всем, которые ходят пусть даже в магическом мире… Можно сойти с ума.

— Дорогая, к сожалению, верить можно очень многим легендам, — мягко сказал Джеймс.

— Но не этим страшилкам о монстрах основателей.

— Но почему-то в честь одной из этих легенд названа целая книга…

— В конце которой последует разоблачение этой сказки… — упорствовала Лили.

— Леди Поттер, не повторяйте ошибок многих маглорожденных, которые вступают в наш мир и даже не предпринимают попыток изучить всех его аспектов, — заметила Амелия Боунс. — И даже в одной из магловских книг я нашла такую фразу: всякая легенда основана на вполне даже реальных событиях. Уверена, и эта легенда — тоже, хотя, возможно, совсем не в том виде, в каком была некогда записана…

— Гермиона, а Гермиона, — Рон в отчаянии глянул на часы, — дай мне почитать твоё сочинение.

— И не проси! — рассердилась Гермиона. — Что ты делал все десять дней?

— Мне осталось всего пять сантиметров. Что тебе, жалко, что ли?

Зазвенел звонок, и друзья побежали на историю волшебства; Рон и Гермиона всю дорогу препирались.

Тоскливее этого предмета не было. Лекции читал профессор Бинс, единственный во всей школе учитель-привидение. Скука смертная, одно развлечение — мистер Бинс являлся на урок прямо из классной доски. Говорили, что этот древний сморчок и не заметил, как умер: пошёл однажды на урок, а тело так и осталось сидеть у камина в учительской.

Сегодня, как всегда, профессор Бинс открыл записи и давай скрипеть, как немазаная телега; класс скоро впал в дремоту, изредка кто-нибудь очнётся, запишет имя или дату — и снова спать. Скрипел он так с полчаса, и вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Гермиона подняла руку.

Профессор Бинс удивлённо оторвал глаза от тетради, он как раз дошёл до середины заунывной лекции о Международной конвенции волшебников 1289 года.

— Да, мисс… э-э…

— Грэйнджер, профессор. Я хотела спросить вас о Тайной комнате, — отчётливо проговорила Гермиона.

Дин Томас, тупо смотревший в окно, пришёл в себя; Лаванда Браун, которая лежала на парте, скрестив руки и опустив на них голову, встрепенулась; Невилл и вовсе убрал руки с парты.

Профессор Бинс замигал.

— Мой предмет — история волшебства, — с хрипотцой на одной ноте проскрипел он. — Я, мисс Грэйнджер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами. — Бинс сухо откашлялся, как будто разломал палочку мела, и продолжил: — В сентябре этого года подкомитет чародеев Сардинии…

И снова запнулся: Гермиона опять подняла руку.

— Да, мисс Грэйнджер?

— Но, сэр, каждая легенда основана на фактах, верно?

— О чём и я здесь говорила. Вы очень умная девочка, хотя и не всегда умеете направить свой ум по правильному пути, мисс Грейнджер.

— Спасибо, — Гермиона зарделась.

Профессор Бинс был ошеломлён до такой степени, что Гарри показалось — никто никогда ни о чём его не спрашивал ни при жизни, ни после смерти.

— Ну что ж, — протянул Бинс, поглядев на Гермиону, как будто первый раз её видел. — Пожалуй, вы правы. Однако легенда, о которой вы спросили, сущая нелепица, выдумка, я бы даже сказал…

Но деваться было некуда, весь класс навострил уши. Бинс рассеянно обвёл учеников взглядом: на него вопрошающе уставились десятки глаз.

— Наверное, впервые за всю историю преподавания этого зануды, — хмыкнул Ремус, — независимо от того, преподавал ли он живым или призраком. Невероятное достижение, Гермиона!

— Ну, хорошо. — Бинс даже растерялся. — Дайте-ка вспомнить… Тайная комната… гм, гм… Комната тайн… Все вы знаете, что школа «Хогвартс» основана более тысячи лет назад — точная дата неизвестна — четырьмя величайшими магами и волшебницами своего времени. Наши факультеты носят их имена. Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рейвенкло и Салазар Слизерин. Они вместе выстроили этот замок, подальше от глаз дотошных маглов: в ту пору обычные люди страшились волшебства, поэтому колдунам и ведьмам приходилось прятаться. — Он невидяще глянул на учеников и продолжал: — Довольно долгое время они жили в дружбе и согласии, искали способных молодых людей и учили их, как тогда могли, в этой самой школе. Ну а потом между Слизерином и остальными пробежала чёрная кошка. Слизерин требовал очень строгого отбора. Он считал, что секреты волшебства должны храниться в семьях чистокровных волшебников. Маглам он не доверял. В конце концов Слизерин и Гриффиндор совсем рассорились, и Слизерин покинул школу. — Профессор Бинс поджал губы, отчего его лицо стало похоже на мордочку старой сморщенной черепахи. — Вот и всё, о чём повествуют летописи. Но с течением времени легенда о Тайной комнате затмила факты. Стали говорить, что Слизерин сделал в замке потайную Комнату. Так зародился миф. Согласно ему, перед тем как покинуть школу, Слизерин наложил печать заклятия на Комнату. С тех пор в неё никто не может проникнуть, заклятие снимет только наследник Слизерина, освободит заключённый в Комнате Ужас и выгонит с его помощью из школы тех, кто недостоин изучать волшебные искусства.

— Но — именно выгонит, а не уничтожит, — заметил Дамблдор, поправляя свои очки.

— Словно это так уж принципиально…

Бинс кончил, в классе воцарилась напряжённая тишина. Ученики не сводили с Бинса глаз, ждали продолжения, а Бинсу эта чепуха порядком надоела.

— Всё это, разумеется, миф. Комнату искали, и не раз; искали самые сведущие ведьмы и маги. Комнаты не существует. Это всего лишь страшная сказка для глупцов.

Гермиона снова подняла руку.

— Сэр, а что это такое, «заключённый в Комнате Ужас»?

— Легенда гласит, что это чудовище, которое будет повиноваться лишь наследнику Слизерина, — пояснил профессор Бинс сухим, шелестящим голосом.

Ученики испуганно переглянулись.

— Не бойтесь, никакой Комнаты нет. — Профессор Бинс зашуршал бумагами. — Ни комнаты, ни чудовища.

— Но, сэр, — сказал Симус Финниган, — вы говорите, что Комнату сможет открыть только настоящий наследник Слизерина. Не значит ли это, что, пока он не явится, никто её не найдёт?

— Глупости, О’Флаэрти, — рассердился профессор Бинс. — Этой Комнаты нет. Уж если ни один директор школы её не нашёл…

— Простите, профессор, — пропищала Парвати Патил, — может, тут просто нужна чёрная магия, а у нас чёрных магов нет.

— Если волшебник не прибегает к чёрной магии, мисс Пеннифезер, это не значит, что он не владеет ею, — повысил голос Бинс. — Повторяю: если уж предшественники Дамблдора…

— Но, может, нужно быть в родстве со Слизерином, а ведь директор… — начал было Дин Томас, но тут уж профессор Бинс вышел из себя.

— Всё, хватит об этом! — отрезал он. — Это всё миф, сказка, легенда. Зарубите себе на носу: Комнаты нет. Как нет ни малейшего доказательства, что Слизерин вообще устроил в замке потайной чулан. Я сожалею, что рассказал вам эту глупую историю. И давайте вернёмся к истинной истории, к твёрдым, надёжным, проверенным фактам.

Не прошло и пяти минут, как класс снова сонно оцепенел.

— Но у меня есть такое чувство, словно Гермиона, Парвати и Дин были значительно ближе к истине, нежели профессор, — заметил Ремус.

— Но, думаю, Парвати и Дин тогда даже не догадывались, НАСКОЛЬКО они были близки… Если догадались позже, — заметил Гарри, глядя на однокурсников. Те только недоумённо пожали плечами.

* * *
— Салазар Слизерин был явно чокнутый, — заявил Рон после урока. Они с Гарри и Гермионой пробирались сквозь толпу к своей башне, спешили оставить там портфели и идти на ужин. — Так вот кто, оказывается, заварил эту кашу с чистотой крови. Ни за какие коврижки не пошёл бы в его колледж. Если бы Шляпа определила меня к нему, я бы не раздумывая уехал домой…

Гермиона понимающе кивнула, а Гарри промолчал: от слов Рона у него всё внутри похолодело.

Гарри скрыл от друзей, что год назад Шляпа всерьёз предлагала ему учиться в Слизерине. Она шептала на ухо: «Ты станешь великим… Слизерин поведёт тебя к вершинам славы. Не сомневайся…»

— Запомните: не факультет делает волшебника, но волшебник — факультет, — заметила леди Лонгботтом.

— Значит, бабушка, если бы я попал на Слизерин…

— Я была бы очень сильно огорчена, но от этого не стала бы любить тебя меньше.

— Но, с другой стороны, когда человека с первого курса начинают причислять невесть к кому и чему исключительно на том, что он распределился так или иначе, и относятся к нему соответствующе как в школе, так и после неё… Куда деться несчастным париям? — спросил Снейп. Ему никто не ответил.

Но Гарри уже тогда знал: из Слизерина выходят чёрные маги, и отчаянно сопротивлялся.

— И откуда вы это знали, мастер Поттер? Со слов вашего не самого умного приятеля? — хмыкнул декан факультета чёрных магов. — Смею вас заверить, в истории Слизерина было четыре мага, которых можно назвать Тёмными лордами, но — из Хаффлпаффа вышло пять, из Рейвенкло — шестеро, а из Гриффиндора — восемь. И среди Упивающихся смертью было достаточно представителей со всех факультетов, так что…

— Восемь Тёмных лордов из Гриффиндора?! — возмутилась Минерва.

— Именно. Людо Архангел, Мэтью Мракобес, Деррек Хьюг, Годфри Ганелон, родственник фаворита Эдуарда Второго, казнённый вместе с тем… Томас Хопкинс, Роджер Шакс, Болдуин Брокли, Тёмная леди Роуз Глостер… Все — гриффиндорцы, каждому из них посвящена не одна памятная табличка или кубок в Зале славы, Хьюг, Ганелон и Шакс были лучшими учениками школы и старостами, Ганелон и Леди Глостер — полулегендарные капитаны квиддича… Филиус, Помона, вам напомнить героев ваших факультетов? — но деканы Рейвенкло и Хаффлпафф только со вздохом подтвердили слова Слизеринца. — Так что, исходя только из этих данных, учиться нельзя ни на одном из факультетов.

«Только не Слизерин! Только не Слизерин!» И Шляпа сказала: «Ну что ж, воля твоя… ступай в Гриффиндор…»

В толчее они столкнулись с Колином Криви.

— Привет, Гарри.

— Привет, Колин, — ответил Гарри.

— Гарри, один мальчик из моего класса сказал, что ты…

Но толпа подхватила его и понесла дальше, в Большой зал. Крошечный, лёгкий Колин всё-таки успел издали крикнуть: «Пока, Гарри!» — и пропал из виду.

— Что сказал мальчик из его класса? — поинтересовалась Гермиона.

— Наверно, что я наследник Слизерина. — И у Гарри вдруг заныло сердце: он вспомнил, как после обеда от него, как от огня, умчался Джастин Финч-Флетчли.

— Чего только не сочинят! — поморщился Рон.

На винтовой лестнице в башне народу поубавилось.

— Думаешь, Тайная комната и вправду существует? — спросил Гермиону Рон.

— Кто знает? — нахмурилась Гермиона. — Дамблдор не смог оживить Миссис Норрис, и я думаю, заколдовал её… м-м… не человек.

— А кто???

— Что это пришло вам в голову, мисс Грейнджер?

— Я сама не знаю… Просто возникла у меня мысль, которую я тогда не могла оформить… Но я была уверена, что это имеет какое-то отношение к голосам, которые слышит Гарри. Почему-то до этого года он на них не жаловался, а тут кто-то стал угрожать расправой — и кто-то расправился над кошкой…

За очередным витком лестницы начинался тот самый коридор, где нашли Миссис Норрис. Всё было как прежде, только на факельной скобе не было кошки, а у стены, где красовались слова «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА», стоял стул.

— Это Филч поставил. Он здесь дежурит, — пояснил Рон.

Сейчас коридор был пуст. Все трое переглянулись.

— Давайте поищем! Вдруг здесь остались какие-то следы, — предложил Гарри, бросил портфель и опустился на четвереньки. — Вот обугленное пятно! И вот…

— Идите сюда, посмотрите, — засмеялась Гермиона.

Гарри поднялся и подошёл к окну, ближнему к надписи на стене. Гермиона указывала на верхнее стекло: по нему к едва заметной трещине куда-то спешила вереница пауков. За ней, словно струйка дыма, колыхалась длинная серебристая паутинка. Пауки явно торопились выбраться наружу.

— Что это с ними? Никогда не видела ничего подобного, — заметила Гермиона.

— Я тоже, — прибавил Гарри, — а ты, Рон? А, Рон?

Гарри обернулся: стоя поодаль, Рон, казалось, вот-вот даст дёру.

— Ты чего? — спросил Гарри.

— Я… пауков… боюсь, — выдавил из себя Рон.

— Правда? — удивилась Гермиона. — Но ведь ты тысячу раз готовил из них зелья…

— Сушёные пауки ещё ничего. А вот живые… — Рон боялся даже повернуть голову в их сторону. Гермиона хихикнула.

— Ничего смешного, — огрызнулся Рон. — Когда мне было три года, я сломал древко у игрушечной метлы Фреда, а он рассердился и превратил моего плюшевого мишку в огромного косматого паука. Тебе бы так, поглядел бы я тогда… — сказал Рон, и его передёрнуло от отвращения.

— Ай! Мама, это было много лет тому назад! И это был Джордж! — один из близнецов, имевший неосторожность разместиться в пределах досягаемости от матери, схватился за затылок.

— И это была шутка…

— Очень жестокая! И как теперь лечить ребёнка от арахнофобии? — возмутилась Молли. — Как он только… Хорошо ещё, что… Ой, где был ваш тарантул, Ли?! — она схватилась за сердце.

— К тому времени он благополучно исчез и, насколько мне известно, на него никто не натыкался…

Гермиона едва сдерживала смех. Гарри, чтобы отвлечь их обоих от пауков, спросил:

— Помните, тогда здесь на полу была вода? Откуда она взялась? Кто-то её потом вытер.

— Помню. Вода была вот у этой двери. — Рон подошёл к двери, протянул руку и тут же отдёрнул.

— Ты чего? — удивился Гарри.

— Туда нельзя. Это туалет для девочек.

— Ну и что: он ведь не работает. — Гермиона подошла к двери. — Тут живёт Плакса Миртл. Пойдёмте посмотрим.

И, не обращая внимания на табличку «Туалет не работает», Гермиона распахнула дверь.

Какой это был унылый и обшарпанный туалет! Под длинным, в разводах и пятнах, зеркалом тянулся ряд треснутых каменных умывальников. В мокром полу отражались тускло горевшие огарки свечей; краска на дверях кабинок облупилась и кое-где висела хлопьями, у одной дверь болталась на единственной петле.

Приложив палец к губам, Гермиона проследовала к последней кабинке.

— Здравствуй, Миртл, как дела?

Гарри и Рон подошли поближе. Миртл парила над бачком, ковыряя прыщик на подбородке.

— Это туалет для девочек, — сказала Миртл, подозрительно рассматривая Рона и Гарри. — А они не девочки.

— Ну да, — согласилась Гермиона. — Я просто хотела им показать, как тут… мило.

И она махнула рукой не то на тусклое зеркало, не то на мокрый пол.

— Спроси её, может, она что-нибудь видела? — шёпотом попросил Гарри.

— Что вы там шепчетесь? — Миртл подозрительно посмотрела на Гарри.

— Мы не шепчемся, — ответил Гарри, — я только хотел спросить…

— И почему это все шепчутся за моей спиной? — захныкала Миртл. — Если я умерла, то что, я и обидеться не могу?

— Никто не хотел тебя обидеть, Миртл, — попыталась успокоить её Гермиона, — Гарри только…

— Ну конечно, никто не хотел обидеть! Я так настрадалась в жизни. И вот, пожалуйста — всё началось сначала.

— Мы хотели только спросить, не видела ли ты чего-нибудь необычного за последние дни? — не стала тянуть с вопросом Гермиона. — Во время праздника прямо напротив двери в твой туалет кто-то напал на кошку.

— Может, кто-то здесь был? — прибавил Гарри.

— Я никого не видела, — сокрушённо ответила Миртл. — Меня так обидели на празднике, что, вернувшись сюда, я хотела удавиться, а потом вспомнила, что я… что я ведь…

— Умерла, — помог Рон.

Миртл горестно всхлипнула, взлетела над бачком и нырнула прямо в унитаз, обрызгав друзей с головы до ног. Из водосточной трубы донеслись её приглушённые стоны.

— Ты — сама тактичность, — заметил Билл.

— А что такого я сказал?!

В Общей гостиной Гарри, Рон и Гермиона сели подальше от Перси. Рон поставил в домашней работе несколько клякс на магических формулах, с мрачным видом взял волшебную палочку — хотел их вывести и нечаянно поджёг свиток с сочинением. Свиток вспыхнул, Рон тоже. Махнул рукой и захлопнул учебник заклинаний, Гермиона, к удивлению Гарри, последовала его примеру.

— И опять никому не пожаловались на неисправный магический инструмент?

— Покажите вашу палочку…

— Это другая, мне на следующий год купили новую…

— Надо было сразу купить новую!

— На таких вещах не экономят!

— Но то, что моя палочка была неисправна, в том году спасло нам жизнь…

— ?!?!

— Узнаете в конце книги, — быстро сказал Гарри.

— Кто же всё-таки напал на кошку? — негромко спросила она, как будто продолжила прерванную беседу. — Кому нужно, чтобы в школе не было сквибов и маглов?

— Правда, кто бы это мог так ненавидеть маглов? — с деланным недоумением ответил вопросом на вопрос Рон.

— Ты о Малфое? — Гермиона вопросительно взглянула на Рона.

— О ком же ещё? Ты ведь слышала, как он сказал: «Вы следующие, грязнокровки», помнишь? Да ты взгляни на его крысиную рожу, спорю на что угодно, он…

— Это Малфой-то наследник Слизерина? Что-то не верится, — перебила его Гермиона.

— А его семья? — Теперь и Гарри отложил книжки. — Ведь они все учились в Слизерине, Малфой постоянно об этом говорит. Может, они все Слизерину родственники? Отец Малфоя уж точно злой колдун.

— Вы составили своё мнение обо мне по одной-единственной случайной встрече в лавке Горбина и разговорам с людьми, относящихся к нашей семье… несколько предвзято.

— Ты ещё скажи, что у нас не было для этого оснований! — опять взвился Артур, зло глядя туда, где рядом с высоким надменным слизеринцем сидела Джинни. Девочка чувствовала себя при этом несколько неуютно, но отодвинуться не могла из-за особых чар. Кроме того, будучи откровенной, она чувствовала себя несколько лучше, чем до этого — после истории с Тайной комнатой она часто даже в самую хорошую погоду мёрзла и простужалась, а, хотя в зале было довольно прохладно, от Блейза исходило больше тепла, чем от стен, юная гриффиндорка даже испытывала невольное желание прижаться к нему… Тем более, что Блейз не участвовал в преследовании гриффиндорцев.

— Может, и были, но у тебя это приняло какую-то нездоровую форму.

— У Малфоев много веков мог храниться ключ от Тайной комнаты, — прибавил Рон, — и переходить от отца к сыну.

— Да, вполне может быть, — не очень уверенно проговорила Гермиона.

— Но если это даже и так, то этого не докажешь, — нахмурился Гарри.

— Один способ есть, — прошептала Гермиона и бросила опасливый взгляд в сторону Перси. — Правда, он очень трудный и грозит большой неприятностью. Способ этот — нарушение всех школьных правил.

— Но вы на это не пойдёте! — с нажимом сказала Молли.

— Зачем ты вообще об этом заговорила?

— Что-то мне это очень не нравится…

— Мне кажется, или вы, мисс Грейнджер, подбиваете своих друзей на преступление? — строго спросила Амелия Боунс, глядя на девочку.

— Почему подбиваю?

— А зачем вы заговорили об этом? Я, правда, не знаю, о чём вы говорите, но очень удивлюсь, если мастер Поттер и мистер Уизли не ухватятся за любую возможность напакостить слизеринцу…

— Недельки через три-четыре, когда созреешь, открой нам свой способ, — съязвил Рон.

— Уже созрела, — спокойно ответила Гермиона. — Нужно проникнуть в Общую гостиную Слизерина и у самого Малфоя выведать тайну, но, конечно, так, чтобы он не понял, что это мы.

— А как это сделать? — недоумённо спросил Гарри под громкий смех Рона.

— Вот именно — как?! — хихикнул Драко, который относительно успокоился к этому моменту, по крайней мере, его кожа вновь приобрела прежний здоровый оттенок и он глядел прямо перед собой. — Видите ли, наша гостиная — не проходной двор и я не имею привычки разбрасываться тайнами направо и налево.

— Очень просто, мальчики. Нужно только сварить Оборотное зелье.

— Какое зелье? — хором воскликнули Рон и Гарри.

— О нём рассказывал на одном из уроков Снейп…

— Делать тебе нечего, кроме как Снейпа слушать, — пробурчал Рон.

— На уроках принято слушать преподавателей, мистер Уизли, и то, что у вас нет такой привычки, рано или поздно очень плохо для вас закончится, — вздохнул Флитвик, качая головой. — Но ведь это одно из очень сложных зелий, Северус?

— Второкурсникам его точно не сварить, даже таким уникумам, как мисс Грейнджер. Не говоря о том, что им негде взять рецепт.

— Значит, я, по вашему…

— Мисс Грейнджер, я признаю, что вы очень умная ведьма, со временем вы, возможно, сможете варить даже очень сложные зелья, но Оборотное… Даже если у вас будет рецепт, вы его сможете сварить только на седьмом курсе, — покачал головой Снейп.

Драко же задумался, он явно судорожно вспоминал события того года и вдруг… расхохотался.

— Извини, крёстный, — заметил он, успокоившись, — но несколько позже тебя ждёт… небольшой сюрприз…

— Это такое снадобье, которое превращает одного человека в другого. — Гермиона пропустила колкость мимо ушей. — Можно превратиться в кого-нибудь из слизеринцев, и никто нас не узнает. Глядишь, Малфой что и выболтает: хвастать-то он любит.

— Что-то не по душе мне твоя затея, — нахмурился Рон. — А что, если мы так и останемся навсегда слизеринцами?

— Глупости, — Гермиона нетерпеливо махнула рукой, — действие зелья скоро проходит. Только вот как достать рецепт? Снейп говорил, что он есть в книге «Сильнодействующие зелья». А она наверняка хранится в Особой секции школьной библиотеки.

В Особой секции книги выдавали только с письменного разрешения учителя.

— Ну и как мы получим разрешение? — уныло спросил Рон. — Кто поверит, что книга нам нужна просто так? Любой дурак поймёт, что мы хотим что-нибудь такое сварить.

— Можно сказать, что нас очень интересует теория составления зелий…

— Ну да! Проведёшь наших профессоров, как же! — возразил Рон. — Разве уж найдётся совсем идиот.

— Ну, один такой идиот в школе как раз имелся, — пробурчал Джеймс.

— А я была права, мисс Грейнджер, вы уже в который раз выступаете в качестве зачинщицы, — заметила Амелия, сокрушённо качая головой. — На первом курсе вы не дали друзьям забыть о Фламеле и тайнике, теперь опять подбиваете на серьёзное преступление. Это не просто нарушение правил, надеюсь, что у вас ничего не выйдет…

Между чтением

На следующий день все вернулись к занятиям. Правда, официальную программу пополнили обязательные для всех занятия по магическому этикету, которые, как и грозилась, взяла на себя леди Малфой. Она провела контрольную, в которой было сто вопросов, от правил поведения за столом и до манеры разговора с представителями разных слоёв населения, после чего от уроков была освобождена часть студентов, но далеко не все, даже среди слизеринцев оказались такие, кому пришлось учить всю эту «муру». Рон пытался проигнорировать уроки «упивающейся», но это у него не вышло, более того, на уроки Нарциссы напросились оба старших брата, один из которых очень даже серьёзно отнёсся к свалившейся на него роли Главы рода. И вот теперь две парты были плотно оккупированы представилями рыжего семейства — Фреда и Джорджа поставили в ту же группу. Вместе с Джинни пришёл Блейз — ему самому эти уроки, как таковые, были не нужны, но он после долгого собеседования с профессорами из Мунго, взялся опекать девочку и следить, чтобы она не пыталась «присосаться» к любой чужой магии. Мисс Уизли это крайне не нравилось, она плакала, кричала, бросалась в своего непредвиденного ухажёра всевозможными предметами и проклятиями, но он стойко перенёс даже Летучемышиный сглаз, а остальные меры по его устранению воспринимал с улыбкой. Меры оказались не лишними — девочка неоднократно пыталась общаться с Гарри, объяснить, что она категорически не согласна с постановлением, любит только его одного и не будет ни с кем другим, но вот только сам мальчик, выпив зелья, смотрел на рыжую совсем другими глазами. Она ему по-прежнему нравилась, но вот только совсем иначе — как девушка Джинни была ему совершенно не интересна, он воспринимал её исключительно как сестру своего друга и его тяготила её привязчивость. А вот две слизеринки, наоборот, заставляли его сердце колотиться так, как никогда прежде, даже когда он испытывал симпатию к китаянке из Рейвенкло… Это были две сестры, одна училась на его курсе, другая — на третьем, очень похожие одна на другую, почти как близнецы, отличаясь исключительно ростом и цветом волос — старшая Дафна была обладательницей великолепной волны каштановых волос, младшая Астория — пепельная блондинка.

— Как ты можешь?! — возмутился Рон, когда Гарри, выходя в коридор после чар и столкнувшись с сёстрами, помог одной из них собрать рассыпанные вещи. — Пошли отсюда! — и он предпринял попытку оттащить друга от девочек. — Сами виноваты…

— Виноват я…

— Они — СЛИЗЕРИНКИ! УПИВАЮЩИЕСЯ!

— У меня не очень хорошее зрение и я не могу различить Метки даже в очках…

— Гарри, оставь их…

— Мистер Уизли, кажется, у вашего друга несколько иные планы, — хихикнула Астория.

— Вы…

— Десять очков с Гриффиндора! — появился Драко. Рон бросился было на него с кулаками, но внезапно споткнулся и упал. — Помочь?

В восемь рук они мигом привели девочек в порядок и, подхватив под руки, пошли дальше. Гарри заметил, что Астория не сводит заинтересованных глаз со слизеринца и решил, что не станет создавать для оппонента ещё больших проблем.

— Дафна, а ты ни с кем не встречаешься? — спросил он. — Прости, если… — он смутился.

— Нет, — она улыбнулась. — И я не против сходить с тобой к мадам Паддифут, когда нас начнут выпускать в Хогсмид… И не смущайся, думаю, леди Малфой за это время успеет тебя чему-то научить…

Мальчик обрадовался и даже догадался поцеловать своей «даме» руку перед тем, как пропустить в класс зельеварения. Это не осталось незамеченным, Невилл похлопал Гарри по плечу, Гермиона улыбнулась, а Рон опять стал читать лекцию относительно общения с представительницами змеиного факультета, которым одна дорога — в постель Тёмного лорда.

— Минус двадцать баллов за оскорбление однокурсницы и нарушение дисциплины на занятиях! — последовала реакция преподавателя и бывшего декана означенного факультета. — Каждое следующее слово обойдётся Гриффиндору в ещё одно штрафное очко. — Мастер Поттер, мистер Забини, вас я попрошу пересесть за первый ряд, вы ведь теперь мои ученики… И после подготовки будете также выполнять обязанности моих ассистентов, в чём они будут заключаться, объясню после занятия.

После этого произошла пересадка учеников, причём теперь представители враждующих факультетов были вынуждены работать попарно. Снейп даже хотел посадить вместе Драко и Рона, но потом решил, что это закончится смертоубийством как минимум одного из них, если не обоих, и отправил к Малфою Невилла, а Уизли доверил к Нотту. Гермионе досталась Дафна, но девочки относились друг к другу нейтрально и обе не горели особым желанием сводить счёты прямо на занятиях.

Снейп, как и обещал, начал занятия с лекции относительно ингредиентов, которые следовало использовать в свежайшем виде, вроде тех же самых мандрагор. На удивление, у него изменилась манера изложения, теперь он читал достаточно интересно и позволял даже задавать вопросы — исключительно по делу, хотя малейшие попытки нарушить дисциплину пресекались на корню. Под конец зельевар даже отправил Рона и Симуса, которые вконец зарвались, с запиской к Минерве… в последний момент спохватился и переадресовал нарушителей и послание Вектор.

После зельеварения у гриффиндора было окно, но зельевар задержал у себя обоих учеников для инструктажа, велел в самое ближайшее время приобрести особый Ученический Комплект, в который входил целый набор котелков — оловянных, медных, бронзовых и серебряных, каждого материала по три штуки, разных размеров, кроме того — наборы особых флаконов для зелий, инструменты, необходимые при приготовлении ингредиентов, их обработки и собственно работе над зельем, некоторые ингредиенты, недоступные для обычных студентов… Когда Гарри прочитал описание этого Комплекта, у него заранее волосы встали дыбом и ему стало жаль птиц, которые ему будут это доставлять — даже в сильно уменьшенном состоянии посылка должна быть весьма внушительной! А учитывая, что далеко не все ингредиенты подвергались дополнительным чарам…

— Это ещё ничего, — хихикнул Блейз, когда они выходили. — Ты бы видел Комплекты Подмастерья и собственно говоря Мастера! Впрочем, раз уж Снейп за нас взялся… Скорее всего, у тебя есть все шансы хотя бы со списочком ознакомиться. Но, поверь мне, это того стоит!

Уроки по Защите пока вёл Ремус Люпин, Амбридж была отстранена, не успев даже приступить к выполнению обязанностей преподавателя. Рекомендованную Первым Секретарём литературу все дружно подняли на смех и пришлось срочно закупать учебники, рекомендованные Люпином при поддержке Сириуса Блэка. Дамблдор, более менее придя в себя после свалившихся на него неприятностей, решил провести также переговоры с Сириусом по поводу работы — до Азкабана Блэк был очень даже неплохим для своего юного возраста боевым магом и вполне мог бы чему-то научить детей, а поскольку с него официально сняли все обвинения, ни у Попечительского Совета, ни у родителей учеников не могло возникнуть возражений. Сириус обещал подумать, а в процессе принятия решения помочь приятелю и позамещать его в опасные дни.

Неожиданно отношения между некоторыми слизеринцами и тремя другими факультетами начали налаживаться. Даже в Драко Малфое теперь иногда можно было было увидеть не только надменного сноба, но и обычного человека, не приученного к общению с другими детьми, менее богатыми и аристократичными. Но теперь, после полученной от родителей трёпки, он несколько остепенился и стал более приятным в общении, и всё чаще рядом с Золотым Мальчиком и Мисс-Всезнайкой видели не Рыжее недоразумение, в течение недели ухитрившееся заработать взыскания чуть только не ото всех преподавателей — и не за лень, а за резкие и оскорбительные высказывания — а именно Слизеринского Принца, который уже не задирал нос перед маглорожденными учениками. Также у Гарри начались складываться не дружеские, но приятельские отношения с Тео и Блейзом, а Гермиону пару раз засекали в библиотеке за одним столом с сёстрами Гринграсс и Мариссой Глен, единственными, кто так и остался… непримиримым противником «грязнокровок», были Панси Паркинсон со своей припевалой Булстроуд, и ещё пара ребят со старшего курса, телохранители Драко, Крэбб и Гойл были слишком тупыми, чтобы примкнуть к одной из партий и просто по привычке таскались за Малфоем-младшим.

Бешеный мяч

Только в пятницу после занятий Суд восстановился, из Министерства опять прибыл Фадж, убедившийся, что министр он никудышный, все относительно успешные проекты он создал в самом начале своей службы, да и то с подачи Дамблдора… А тот уже утрачивает позицию за позицией, благо, ученики даже тех родителей (весьма и весьма многочисленных!), которые не имели возможности присутствовать на этом позорище лично, поставили в известность обо всём через сов. Те же самые птицы забросали Дамблдора громовещателями, так, что директор был вынужден, скрипя зубами, строжайше запретить подобную почту на территории школы. Это не очень помогло — некоторые волшебники, узнав, в каких условиях рос Мальчик-который-выжил-положив-этим-конец-первой-магической-войне, прислали несколько писем с проклятьями в адрес Дамблдора… И у некоторых ребят возникли подозрения, что и Дурслям тоже могли направить парочку таких посылок…

Но в пятницу всё было тихо, за час до ужина все собрались в Зале, вернувшем торжественный антураж, а на трибуну вынесло…

Добби.

Домовик не знал, куда и деваться, боялся встретиться взглядом с кем бы то ни было, особенно с Поттерами. Но многие заметили на лице Люциуса Малфоя какое-то странное выражение.

— Это тот самый Добби, о котором вы читали ранее? — спросила Нарцисса странным тоном. — Ну, конечно. От Абраксаса многого можно было ожидать… Лорд Абраксас Малфой, отец Люциуса, он умер от псевдодраконьей оспы через год после… развоплощения Тёмного Лорда. Добби был его личным домовиком и после смерти хозяина сошёл с ума… Периодически говорил что-то о задании, которое успел ему дать свёкор перед своей кончиной… Правда, в чём оно заключалось, сказать не мог, Абраксас умел запечатывать тайны так, что ни один волшебник, даже самый могущественный, не мог снять печати…

— Но Добби пытался что-то сделать… предупредить… остановить… Но Добби никто не послушал… — взвизгнул объект обсуждения. Потом завизжал ещё пронзительнее, получив хороший подзатыльник при помощи книги и приступил к чтению — при этом явно сама Магия озаботилась, чтобы он не сопровождал процесс воплями, плачем или попытками себя наказать.


Глава 10

Бешеный мяч

В начале года Локонс устроил в классе схватку с корнуэльскими пикси, схватка кончилась не очень успешно. С тех пор он читал ученикам на уроках отрывки из собственных книг или разыгрывал взятые оттуда сцены, на его взгляд самые впечатляющие. Себя, волшебника, играл он сам, а на прочие роли обычно брал Гарри. И Гарри перед всем классом изображал то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локонсом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата.

Несчастному домовику пришлось сделать паузу, дожидаясь, пока не затихнет хохот, поднявшийся в Зале.

— И такого… вы… Альбус… взяли… на работу…

— Неужели вы заранее не навели справки относительно того, что он из себя представляет?!

— Но других кандидатур попросту не было…

— Обратились бы в аврорат или Мракоборческий центр, там бы вам подобрали достаточно кандидатов!

— И, в отличие от этого… компенентных!

На очередном уроке защиты от тёмных искусств Гарри играл оборотня; в другой раз он наверняка отказался бы от этой роли, но сейчас было важно не испортить доброе расположение духа Локонса.

— Чудесный вой, Гарри, очень натурально. Я бросился на него, повалил на землю и приложил к горлу волшебную палочку. Собрав последние силы, произнёс сложнейшее заклинание Обращения, оборотень издал жалобный стон — ну-ка, Гарри, изобрази! Пронзительнее! Ага, вот так. Мех у него исчез, клыки уменьшились, и он превратился в простого смертного. Просто, но незабываемо, и для жителей той деревни я теперь герой. Избавил их от оборотня.

— А что, такое заклинание существует? — спросила какая-то второкурсница.

— В принципе… Да, — признал наличествующий в зале оборотень. — Но вот только оно принудительно возвращает человеческий вид оборотню всего на несколько часов, после чего он вновь принимает звериный облик и, даже если до этого был мирным, может Одичать. Собственно говоря, я где-то читал, что Фенрир Сивый стал таким именно после такого случая… Поэтому данное заклинание запрещено в большинстве стран.

Прозвенел звонок, и Локонс встал из-за стола.

— Домашнее задание: сочинить стихи о моей победе над оборотнем из Вага-Вага. Автору лучших — экземпляр моей книги «Я — волшебник» с автографом.

— И… кто… победил… в этом… соревновании?…

— Это что — школа магии или клуб Графоманов-стихоплётов? — послышалось со всех сторон.

— Какое отношение имеют СТИХИ, пусть даже посвящённые горе-преподавателю ЗоТИ к самому предмету ЗоТИ?! — присутствующие в Зале представители Попечительского Совета дружно схватились за головы и укоризненно уставились на Дамблдора, словно это именно он и задал ученикам такое идиотское задание.

Ученики повалили в коридор, а Гарри прошёл в конец класса к Рону и Гермионе.

— Ну что? — тихо спросил Гарри.

— Подожди, пока все уйдут. — Гермиона явно волновалась. — Теперь идём…

Она подошла к Локонсу, нервно сжимая в руке листок бумаги. Рон и Гарри поспешили за ней.

— П… профессор Локонс, я бы… э-э… хотела взять в библиотеке вот эту книгу. Хотела её почитать, — запинаясь, начала Гермиона и протянула ему дрожащей рукой бумагу с названием. — Но, видите ли, она в Особой секции, и поэтому… э-э… нужно разрешение учителя. Я хотела разобраться в медленнодействующих ядах, о которых вы пишете в «Увеселении с упырями»…

— А, «Увеселение с упырями». — Локонс взял бумагу и широко улыбнулся. — Пожалуй, это моя любимая книга. Вам она нравится?

— Очень нравится, — живо отозвалась Гермиона. — Как ловко вы тогда отцедили яд с помощью чайного ситечка!

— Что-что он тогда сделал?! — глаза специалиста по ядам (и прочим зельям) приобрели совершенно неописуемую форму.

— В этой книге описывался случай, когда чудом не был отравлен кто-то из друзей Локонса, — пояснила Гермиона, краснея. — Но Локонс заметил, что напиток имеет какой-то не тот оттенок и на поверхности… И сцедил при помощи чайного ситечка то, что назвал ядом Кифара.

— Яд Кифара! Подумать только! Значит, так, мисс Грейнджер, через неделю я жду от вас реферат, не короче фута, на тему этой отравы и возможности отделить яд от любого иного вещества без специального оборудования, одними только подручными средствами, вроде того же самого ситечка…

— Северус, может быть…

— Для остальных поясню: яд Кифара существует, это одно из самых опасных зелий данного направления… И особую опасность он представляет именно потому, что выявить его совершенно невозможно, он не меняет ни запах, ни цвет вещества, с которым смешивается, лишь незначительно меняет его молекулярную структуру. Конкретно в яд Киффар превращается только при взаимодействии с кровью, а до этого только анализ Гешвана способен выявить наличие этой отравы. Данный же анализ слишком сложен, чтобы провести его в полевых условиях….

— Что ж, помочь лучшей ученице мой долг, — улыбнулся Локонс и достал огромное павлинье перо. Рона передёрнуло, но Локонс понял это по-своему: — Красивое, правда? — спросил он. — Я держу его для автографов.

Он вывел замысловатый росчерк и вернул бумагу Гермионе, та торопливо свернула её и спрятала в портфель.

— Завтра первый матч в сезоне? — обратился Локонс к Гарри. — Гриффиндор против Слизерина? Говорят, ты подаёшь большие надежды. А я ведь тоже играл когда-то ловцом. Меня даже приглашали в сборную страны, но я отказался и посвятил жизнь спасению мира от тёмных сил. Однако я и теперь неплохо играю и, если хочешь, научу тебя паре хитростей. Всегда рад передать опыт начинающим…

— Это правда? — спросил Рон у Мародёров, те в ответ дружно расхохотались.

— Он пытался пройти отбор, — сказал Флитвик. — Но в итоге поймал очки капитана команды, который тот выронил при виде того, как этот… держится на метле. И, главное, после этого Златопуст всех уверял, что эти очки — самый настоящий снитч, просто какой-то завистник трансфигурировал его…

— Да, и он пытался потом выйти на поле, — вспомнила МакГонагалл. — Был жуткий скандал, чуть не дошло до дуэли… Помните?

— Как не помнить! Пришлось отсылать негодника в замок и в дальнейшем не пускать его на стадион даже в качестве зрителя…

— Но это не мешало ему накладывать проклятья на игроков — причём со всех факультетов, после чего хватал за руки капитана, потерявшего игрока, и…

— В конечном итоге пришлось пожаловаться его отцу…

— Только после этого он притих и только громогласно заявлял, что является единственным во всём мире человеком, который и в самом деле разбирается в Квиддиче, а все остальные — шарлатаны и неудачники…

Гарри что-то хмыкнул в знак благодарности и поспешил за друзьями. В коридоре немного помедлили.

— Надо же, — удивлённо заметил Гарри, разглядывая роспись Локонса, — даже не поглядел, что за книга.

— Подозреваю, что он в принципе не способен читать ничего, что не имеет самого непосредственного отношения к его безмозглой персоне…

Заперлись в туалете Плаксы Миртл. Рон сперва не хотел, но Гермиона его урезонила: какому нормальному человеку придёт в голову зайти туда? Стало быть, никто им не помешает. Правда, Миртл, как всегда, ревела в своей кабинке, но какое им до неё дело, да, впрочем, и ей до них.

Гермиона осторожно раскрыла «Сильнодействующие зелья», и друзья склонились над заплесневелыми страницами. Книга не случайно хранилась в Особой секции: некоторые зелья оказывали поистине чудовищное действие, а уж об иллюстрациях, вроде вывернутого наизнанку человека и ведьмы с руками на макушке, и говорить нечего.

— А вы думаете, отчего эта книга так называется, да ещё и находится в Запретной секции?! — хмыкнул Снейп. — К вашему сведению, вы легко могли найти рецепт и в основной, приложив хотя бы половину тех усилий, которые использовали н а первом курсе при поиске месье Фламеля…

— Вот оно, — обрадовалась Гермиона, найдя страницу под заголовком «Оборотное зелье». На странице было изображено и само превращение. Гарри от всей души понадеялся, что выражение муки на лицах людей — вымысел художника.

— Как говорится, надежда умирает последней…

— Какой сложный состав! — заметила Гермиона, водя пальцем по строчкам. — Златоглазки, пиявки, водоросли, спорыш — это ещё куда ни шло, они есть в шкафу ингредиентов для зелий. А вот растёртый рог двурога! Где его взять? Или вот ещё тёртая шкура бумсланга? А как быть с частицами того, в кого хочешь превратиться?

— Что-что? — поморщился Рон. — Какие ещё частицы? Стану я глотать ногти Крэбба!

— К счастью, частицы потребуются в самом конце. — Гермиона как будто его не слышала.

Рон надеялся на сочувствие Гарри, но Гарри тревожило другое.

— Послушай, Гермиона, сколько же всего придётся украсть! Шкуры бумсланга в школьном шкафу нет, так что же, взламывать личные запасы Снейпа? Это уж как-то…

— Надеюсь, вы этого не сделали…

— В том году я не досчитался кое-каких ингредиентов… И не только этих… — Снейп повернулся в сторону Золотого Дуэта (Рона многие уже не воспринимали в качестве неразлучного друга Поттера и Грейнджер). — Но всё равно считаю, что это был только лишний перевод ингредиентов. Хорошо ещё, что финальное зелье глотнула исключительно мисс Грейнджер, а остальные отказались от этого безумия, а иначе это не назовёшь.

Гермиона не выдержала и громко захлопнула книгу.

— Ну, как, хотите. Раз вы трусите, — щёки у неё вспыхнули, глаза сверкнули, — я тоже не буду нарушать правила. Только как иначе спасти бедных маглов? Зелье — единственное спасение. Но я вижу, вам всё равно, кто их враг. Я прямо сейчас иду и верну книгу в библиотеку…

— Это было лучшее, что можно было сделать!

— Кого вы собирались спасать? Кошку?

— Были прокляты Колин, Джастин, Пенелопа, я сама подвернулась под…

— Мисс Грейнджер, позволю себе напомнить, что всё это произошло уже ПОСЛЕ описываемого разговора, а на тот момент пострадала исключительно кошка! И была написана совершенно идиотская надпись, которая вполне могла оказаться не более, чем шуткой, чьим-то идиотским розыгрышем, на который повелись исключительно вы! Или вы обладаете пророческим даром, мисс Грейнджер?

— Вот это да! Сама Гермиона уговаривает нас нарушить школьные правила. Ладно, так и быть, я согласен на всё… — махнул рукой Рон. — Только хорошо бы всё-таки без ногтей!

— Это только демонстрирует, что дружба порой бывает вредна для умственного развития.

— Да, в данной ситуации мальчики были не в пример умнее глупой девчонки, которая неизвестно с какого перепугу вообразила себя мудрее всех и вся!

— Надо же иметь хоть какой-то характер, а не позволять вертеть собой идиотке…

— Но…

— …которая привыкла всё рассматривать однобоко и принимать решения, высосанные буквально из пальца!

— Это просто ханжество!

— С какого перепугу ты тогда так возмущалась тому, что ребята воспользовались Летающим Автомобилем, нарушая при этом целый ряд правил и законов?

— Да, если после этого сама подбиваешь их на такое же форменное безумие?

— когда-нибудь это очень скверно закончится для всей вашей компании!

Гермиона успокоилась и снова раскрыла книгу.

— А долго готовить это зелье? — спросил Гарри.

— Водоросли собирают в полнолуние, златоглазки настаиваются три недели. Значит, примерно месяц — если достанем всё необходимое.

— Месяц? Да за месяц Малфой добрую половину маглов изведёт! — вскричал Рон, но Гермиона презрительно сощурилась, и ему пришлось торопливо прибавить: — Ладно, другого плана у нас нет, значит — полный вперёд!

— Рональд Биллиус Уизли! У флоббер-червя больше характера, чем у тебя!

— А я-то так радовалась, что рядом с тобой появился человек, способный научить тебя уму-разуму!

— Мисс Грейнджер, если остальные книги не докажут, что вы впоследствии исправилисьи перестали оказывать столь пагубное воздействие на моего брата, я приложу все усилия для того, чтобы вы в дальнейшем не имели возможности подойти к нему ближе, чем на десять метров!

— Но они учатся на одном факультете, у них совместные уроки…

— Хорошо, на уроки пусть ходят вместе, но сидят на разных концах класса! — смягчился новый Глава Рода Уизли, сердито сверля глазами съёжившуюся Гермиону.

Гермиона вышла из туалета проверить, нет ли кого поблизости, и Рон шепнул на ухо Гарри:

— Лучше сшиби завтра Малфоя с метлы — мороки меньше.

* * *
В субботу утром Гарри проснулся рано и полчаса думал о предстоящем матче: у слизеринцев были самые быстрые мётлы в мире. Вот капитан разозлится, если гриффиндорцы проиграют! Ох уж эти ненавистные слизеринцы! Гарри встал с недобрым предчувствием, оделся и пошёл завтракать. В Большом зале за длинным столом уже сидела вся команда, притихшая и как на иголках.

День выдался пасмурный и тяжёлый, вот-вот разразится гроза.

— В наше время при такой погоде матчи переносили, — вспомнил Джеймс.

— Почему это перестали делать?

— Непогода никогда не была препятствием для настоящей игры…

— Именно НАСТОЯЩЕЙ, БОЛЬШОГО, ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО квиддича, но и там довольно часто матчи переносятся, если погодные условия препятствуют их проведению! Ради игры ставить под угрозу здоровье учеников — и не только игроков!

— По свистку! — крикнула мадам Трюк. — Три… два… один…

Подгоняемые рёвом толпы, четырнадцать игроков взмыли в свинцовое небо. Гарри мчался впереди всех, прищурившись и пытаясь разглядеть в небе снитч.

— Эй, со шрамом! — крикнул Малфой и хвастливо пронёсся под Гарри на новой метле.

Нарцисса посмотрела на сына, но тот только вздохнул, а Люциус успокаивающе похлопал жену по руке.

— Ты ему уже всё высказала. Плюс — это всё было в прошлом, а в будущем, надеюсь, наш сын больше не допустит ничего, недостойного представителю Древнего Благородного Дома — верно, Драко?

— Да, папа…

Гарри не ответил: на него летел большой чёрный мяч, он еле-еле увернулся, даже волосы на голове взъерошились.

— Едва не попал, — крикнул Джордж, пронёсся мимо Гарри и сильным ударом биты послал бладжер в Эдриана Пьюси, но на полпути мяч повернул и снова устремился к Гарри.

Тот резко сбросил скорость, а Джордж с силой отправил бладжер в Малфоя, но мяч развернулся, как бумеранг, и ударил Гарри по голове, к счастью не сильно.

Прибавив скорости, Гарри помчался на другой конец поля, мяч со свистом за ним. Что происходит? По правилам, бладжеры не гоняются за кем-то одним, а выбивают как можно больше игроков.

На том конце поля мяч принял Фред Уизли. Гарри пригнулся, Фред изо всей силы ударил по мячу, и Гарри опять от него ушёл.

— Ура! — издал победный крик Фред. Не тут-то было: неугомонный бладжер опять ринулся на Гарри, и тому снова пришлось удирать.

Пошёл дождь. Капли шлёпались на лицо и застилали стёкла очков. Кто вёл в игре, Гарри было неясно, пока школьный комментатор Ли Джордан не крикнул:

— Шестьдесят — ноль, ведёт Слизерин.

— Надо было остановить игру и перенести её на другой день! — покачала головой Лили.

— Надо было наложить водооталкивающие чары на очки… — начал было говорить директор, но его перебила Анджелина Джонсон.

— Они бы не подействовали. Я потом рассмотрела очки Гарри… На них и так было наложено слишком много чар — препятствующие поломкам, дальнейшему ухудшению зрения… Лимит был только на одно заклинание.

— К тому же, — добавила Кэти Белл, — погода была такая, что не только у Гарри были проблемы со зрением, хотя в команде только у него были очки…

— Да, — в один голос подтвердили Драко, Флинт и Пьюси, также вспомнившие этот матч.

— Это была прекрасная закалка…

— Просто удивительно, что после неё только несколько человек обратились ко мне за антипростудными зельями! Альбус, вы всегда думаете о проблемах мирового значения, типа борьбы с Тёмными Лордами, но впритык не видите мелких проблем, вроде здоровья доверенных вам детей! — возмутилась мадам Помфри.

— Рано или поздно, Альбус, это должно было очень плохо для вас закончиться! — покачала головой Августа Лонгботтом, которую поддерживало большинство взрослых — даже некоторые преподаватели.

— Я неоднократно обращал на это внимание Совета, но — кто станет прислушиваться к мнению человека, запятнавшего своё тело и душу Чёрной меткой… — вздохнул Люциус Малфой.

Ничего удивительного, мётлы-то у них быстрее, да ещё этот мяч гоняется за ним как безумный. Правда, его опекают близнецы, но от этого тоже мало толку: мечутся вокруг, машут битами, так что и снитча не увидишь.

— Кто-то… заколдовал… этот… мяч… — тяжело дыша, крикнул Фред, очередной раз отправляя бладжер подальше от Гарри.

— Глупости! Кто мог заколдовать бладжер?! — возмутился кто-то из авроров, сопровождавших министра. — Я сам в прошлом игрок, загонщик, и не понаслышке знаю, что на бладжеры и снитч наложены очень сложные чары, любые дополнительные могут только разбалансировать настройки, сделав поведение мячей совершенно непредсказуемыми.

— Кажется, я догадываюсь, кто мог это сделать, — пробормотал Ремус, в упор глядя на маленького чтеца, заодно догадываясь, почему эту главу читает именно он. Добби всхлипнул, хотел удрать… но ему это не удалось.

— Берём тайм-аут, — предложил Джордж, пытаясь одновременно подать сигнал Вуду и отбить мяч, летевший Гарри прямо в лицо.

Вуд согласно кивнул, раздался свисток судьи, и Гарри с близнецами, уворачиваясь от спятившего бладжера, устремились к земле под оглушительный свист болельщиков Слизерина. Вуд собрал вокруг себя всю команду.

— Что происходит? Так и проиграть недолго! Фред, Джордж, почему не помогли Анджелине? У неё была такая возможность набрать очки! Где вы были?

— Мы были метров на пятнадцать выше её, Оливер! — вскипел Джордж. — Спасали Гарри от бладжера, который хочет его прикончить. Этот мяч заколдован. Не отстаёт от Гарри, другие игроки для него не существуют. Наверняка работа слизеринцев!

— Словно нам и без того дела мало, чтобы ещё и бладжеры заколдовывать!

— Да если бы это доказали… — понеслось со стороны представителей змеиного факультета.

— Чуть что — сразу мы виноваты!

— Чушь! — не поверил Вуд. — На тренировке всё было в порядке, потом все мячи заперли…

По полю к команде спешила мадам Трюк. У неё за спиной игроки Слизерина кривлялись, хохотали, показывали на Гарри пальцами.

— Закругляемся! — нервничая, воскликнул Гарри. — Если вы двое будете мельтешить перед носом, мне никогда не поймать снитч, разве что он мне сам в рукав залетит. Защищайте других, а с этим чокнутым мячом я сам как-нибудь разберусь.

— Глупо, — возразил Фред, — он тебе голову снесёт.

Вуд поглядел на Гарри, на братьев Уизли.

— Оливер, что ты его слушаешь? — рассердилась Алисия Спиннет. — Разве можно оставить его один на один с таким мячом?! Надо обязательно провести расследование…

— Надо было сказать мне, — сказала Роланда, но в то же время она прекрасно понимала, что и в конце этой книги получит внушение: почему она изначально не настояла на переносе игры по причине непогоды, а вовремя самого матча не заметила такого странного поведения одного из мячей. — Безусловно, я и сама должна была это заметить, но, раз этого не произошло, надо было сказать — я настояла бы на переносе игры или, по крайней мере, замене бладжера! Так что здесь и вы тоже хороши, ради игры поставили под удар товарища!

— И потеряем очко. Не хватало из-за какого-то мяча проиграть матч. Оливер, скажи им: пусть от меня отстанут.

— Это ты виноват, — упрекнул Вуда Джордж. — «Расшибись в лепёшку, а поймай снитч». Умнее ничего не придумал!

Подошла мадам Трюк.

— Готовы?

Вуд глянул на Гарри и прочитал у него в лице решимость победить чего бы это ни стоило.

— Фред, Джордж, оставьте Гарри в покое, пусть сам разбирается с бладжером.

Дождь усилился.

— Я настаиваю на том, чтобы при мне в правила по школьному квиддичу была внесена статья, запрещающая играть при серьёзной непогоде, — сказала Лили.

— Дорогая, мы находимся в Англии, здесь дождь — настолько частое явление, что, если только из-за него отменять спортивные матчи…

— Альбус, дождь дождю рознь. Я понимаю, когда идёт лёгкий дождик, но — пронизывающий ливень… — покачала головой Минерва. — Я помню, сама умоляла о переносе, но у директора было слишком много хлопот, чтобы ещё и квиддичем заниматься… — пояснила она на вопросительный взгляд Амелии Боунс.

— А кроме директора этим некому заниматься?! — возмутилась та. — Вы — заместитель директора и, если уж у Альбуса нет времени или желания решать те или другие вопросы… У меня складывается впечатление, что вы игнорируете не только свои обязанности в качестве декана, но и…

Минерва опустила голову, но ей на помощь пришёл Флитвик, тоже потупив глаза.

— В данном случае профессор ничего не могла сделать, ни она, ни Северус, поскольку играли команды их факультетов. Надо было нам с Помоной подсуетиться, но Помона редко выходит из своих теплиц и совершенно не интересуется квиддичем, а я… Я тогда законопатился в своём кабинете, работал над статьёй и не отвлекался на такие мелочи, как природа и спорт…

По свистку судьи Гарри взмыл в небо и тут же услышал, как бладжер со свистом рассекает воздух у него за спиной. Гарри поднимался всё выше и выше, камнем кидался вниз, петлял, входил в штопор, взлетал зигзагом, описывал обороты. Даже голова закружилась, но ему всё равно приходилось смотреть в оба! Капли дождя застилали очки, заливались в нос, когда он делал на метле очередное сальто. Зрители на трибунах смеялись, хлопали — высший пилотаж! В этом было для Гарри единственное спасение, мяч явно уступал в манёвренности. Гарри носился над полем, как на «Американских горках», и следил краешком глаза за Эдрианом Пьюси. Тот хотел обойти Вуда и достать одно из колец Гриффиндора.

Теперь просвистело над ухом, но мяч снова промазал. Гарри помчался назад, мяч не отставал, Гарри завертелся волчком.

— Что, Поттер, в балет записался? — крикнул Малфой.

Гарри понёсся прочь, на лету обернулся, с омерзением глянул на Малфоя и в нескольких сантиметрах над его левым ухом увидел золотой снитч. Малфой помирал со смеху и снитча не видел.

Гарри застыл на месте: вдруг тот поднимет голову и первый схватит вожделенный приз!

Вдруг — ХРЯСЬ!

Мяч настиг-таки его и сломал правую руку. Рука бессильно повисла. От жгучей боли у Гарри потемнело в глазах. Он едва не соскользнул с мокрой метлы. Злокозненный мяч развернулся и нацелился Гарри в голову. Гарри увильнул, в мозгу тупо стучало: «Снитч, снитч…»

Сквозь муть дождя и боли Гарри стрелой понёсся к Малфою. Ухмылка у того на лице сменилась испугом: ему показалось, что Гарри пошёл на таран.

— Ты что! — заорал Малфой и отлетел в сторону.

— Нет бы, чтобы подумать над причинами такого поведения ловца! — закричал Флинт. — Такой идиотский проигрыш на ровном месте, когда выигрыш был у тебя прямо под носом! Руку протяни! Лучшая метла, всё цело…

Гарри выпустил метлу и, потянувшись здоровой рукой, схватил мокрый, холодный снитч. Сжимая метлу только коленями, он начал стремительно падать, стараясь не потерять сознание. Зрители испуганно ахнули.

Гарри шмякнулся в грязь, сломанная рука неестественно изогнулась, метла откатилась в сторону. На трибунах свистели, орали, от острой боли ему казалось, что болельщики где-то далеко-далеко. И тут до Гарри дошло: в руке у него снитч.

— Выиграли, — простонал он и потерял сознание.

— И только из-за кретинизма одного придурка…

— Да, виноват, каюсь… — Драко тоже сильно переживал свой далеко не самый удачный дебют.

Очнулся он тут же, на поле. Дождь лил в лицо, кто-то склонился над ним, одарив ослепительной улыбкой.

— Это вы? Уйдите, пожалуйста, — прошептал Гарри.

— Что это он? — удивился Локонс и глянул на собравшихся вокруг гриффиндорцев. — Не волнуйтесь. Я сейчас его вылечу.

— А разве Златопуст — целитель?

— У него есть хоть какое-то образование, позволяющее оказывать пусть даже скорую помощь?

— Помнится, у нас был специализированный курс, чтобы мы могли оказать хотя бы предварительную помощь при случае… Наколдовать шину, элементальную повязку, понять, когда можно дать больному слабенькое Бодроперцовое зелье, а когда — сильное противопростудное… Он был обязательным для всех, но Златопуст бегал с занятий, считая, что всё это — совершенная глупость, которая никому не нужна… Даже отец после пятой или шестой жалобы махнул рукой и пришлось этого придурка освободить от Скорцелительства… На последнем курсе с ним что-то случилось… Не помню, что именно, но — пустяк, который мог залечить кто угодно, прошедший наш курс…

— Ага, у него прыщи пошли… — вспомнил Сириус. — Даже не магические… Просто сыпь, которая безо всякого лечения за три дня прошла бы… А он запаниковал, стал сводить…

— …и на две недели попал ко мне, — закончила мадам Помфри. — Я ещё заподозрила, что это вы четверо его обработали, в таком жалком он был состоянии… Не смог пойти на Выпускной, ЖАБА сдавал экстерном…

— И потом проходил лечение в Мунго, — хихикнул Ремус. — Я навещал отца и столкнулся с ним в коридоре… Насилу свели всю эту пакость, а ведь лучшие целители с ним работали… Я спрашивал, что с ним, так, по словам целителя Хамфри Сметвика, Красотке предстояло ещё долго пользоваться целебными и косметическими мазями, чтобы окончательно это убрать…

— его нельзя подпускать к детям ни в каком качестве!!!

— Кстати, а почему потом не стало этого курса? — спросила вдруг Августа.

— Он никому не нужен… Да и у Поппи и без них…

— Никому не нужен! В то время, как с детьми постоянно что-то происходит!

— И не так уж мало у меня времени, чтобы я не смогла выделить несколько часов в неделю! И тогда у меня была бы не такая сильная загрузка, не пришлось бы тратить время на ссадины и порезы! Сколько жалоб я писала…

— Разберёмся с этим, можете даже не сомневаться. Надеюсь, вы тогда…

— Увы… Меня тогда не было на поле, у меня было на руках несколько достаточно серьёзных пациентов и у меня не было возможности…

— Ещё один пункт в правила Квиддича: на матче ОБЯЗАН присутствовать профессиональный целитель! Без него не начинать!

— Не надо! — возразил Гарри. — Пусть уж лучше так…

Гарри попытался сесть, но помешала невыносимая боль. Неожиданно щёлкнула фотокамера.

— Зачем снимать меня в таком виде, Колин? — запротестовал Гарри.

— КОЛИН КРИВИ!

— Но ведь такой редкий…

— АКЦИО ПЕРГАМЕНТ!.. Леди Малфой, я очень прошу вас провести с мистером Криви персональное занятие по вопросу такта, чтобы впредь он почаще задумывался, что можно снимать, а что нельзя!

— Нннооо…

— И я требую, чтобы камера была изъята у мальчишки до тех пор, пока он не докажет, что подобных инцидентов больше не будет! — рявкнула Амелия. Колин хотел возмутиться, но Шеклболт просто забрал у него злополучный фотоаппарат и также принялся писать родителям юного фотографа — объяснительную по поводу данной конфискации, как того требовали инструкции.

— Лежи, лежи, — заботливо посоветовал Локонс, — сейчас я произнесу заклинание. Не бойся, мне не впервой.

— Ой-ой-ой… Надеюсь, ему помешали…

— В противном случае…

— Я лучше пойду в больницу, — сквозь стиснутые зубы прошептал Гарри.

— Вот это правильно!

— Правда, профессор, — заметил Вуд и гордо улыбнулся: его ловец ранен, но победа за ними. — Здорово ты его поймал, Гарри. Красиво.

Сквозь частокол ног Гарри видел, как Фред и Джордж Уизли борются с полоумным бладжером, запихивают его в коробку, а тот бешено сопротивляется.

— Отойдите подальше, — попросил Локонс, закатывая зелёные рукава.

— Наоборот — как можно плотнее окружите Гарри!

— Уволоките оттуда это…

— Обездвижьте его! — было похоже на то, что все слушатели дружно забыли о том, что они слушают описание событий, которые произошли за несколько лет до этого.

— Может, не надо… — выдохнул Гарри.

Но разве Локонса остановишь! Он повращал волшебной палочкой и направил её прямо на сломанную руку.

Странное ощущение прокатилось от плеча до кончиков пальцев, как будто из руки выпустили воздух.

— Что-то мне это не нравится! — схватилась за сердце Лили, мертвенно бледнея.

— Что-то мне это очень не нравится, — Джеймс говорил очень тихо, но Гарри пожелал, чтобы Локонс не вздумал даже выбираться из своей палаты — на случай, если его родителям придёт в голову возобновить своё знакомство с этим горе-преподавателем.

Гарри, зажмурившись, отвернулся, кто-то в толпе вскрикнул, а Колин Криви защёлкал фотоаппаратом со скоростью пулемётной очереди. Рука больше не болела, Гарри её вообще не чувствовал.

— Мне это нравится всё меньше и меньше…

— M-м. Ну, ничего, — Локонс не терял присутствия духа, — такое бывает. Но перелома-то больше нет! А это главное. Сможешь доковылять до больничного крыла? Мистер Уизли, мисс Грэйнджер, проводите его, пожалуйста, а там мадам Помфри… э-э… приведёт его в надлежащий порядок.

— Почему нельзя было сделать это изначально?

— Гарри, что он с тобой сделал????

Поднявшись на ноги, Гарри ощутил себя однобоким. Он вдохнул поглубже, поглядел на руку и чуть снова не лишился чувств.

Из тех, кто не был свидетелем описываемых событий, крик ужаса не вырвался исключительно у Амбридж, и только она одна не схватилась за сердце (впрочем, многие из тех, кто знал её лично, утверждали, что у бывшего Первого Секретаря, теперь — мелкого клерка в одном из незначительных отделов, такой орган не был предусмотрен изначально). Более того, Жабка выглядела чрезвычайно довольной, так, словно она узнала, что Локонс три года тому назад отомстил паршивцу за её нынешние неприятности.

Из рукава выглядывало что-то вроде надутой резиновой перчатки цвета сырого мяса. Гарри хотел было пошевелить пальцами, но куда там!

Локонс не вылечил перелом, он просто-напросто удалил из руки все кости.

Мадам Помфри, осмотрев Гарри, пришла в ярость.

В неменьшую ярость пришли родители и крёстный потерпевшего, да и Ремус выглядел чрезвычайно… Даже доблестные авроры поспешно пересели подальше от оборотня, судорожно вспоминая, когда будет полнолуние и не пора ли этому типу пить Аконитовое зелье.

— ГДЕ. ЭТОТ. УРОД?! — проревел Джеймс. Гарри возблагодарил судьбу за то, что урода нет поблизости, иначе он опять остался бы без родителей — у обоих был такой вид, словно они готовы безо всяких палочек предать Локонса самой жестокой казни.

— Я у него самого все кости удалю! Вручную! — Гарри был уже в курсе, что Лили при жизни не успела зарегистрироваться в качестве анимага-лани, но в этот момент заподозрил, что она только шутила насчёт своей формы — сейчас она была больше похожа на волчицу, чем присутствующий здесь оборотень.

— А я посодействую!! — в один голос рявкнули Сириус и Ремус. — Как его можно было пустить в школу??!!

— Откуда…

— Вы отлично знали, что он выделывал ещё в школе!

— Златопуст никогда не применял никаких чар ни к кому, кроме самого себя… Это был единичный случай, когда пострадал кто-то другой… — Дамблдор сам уже призадумался над срочным переездом под чьё-нибудь кресло, только не знал, у кого именно просить политического убежища. Но ведь тогда он и в самом деле не мог найти ни одного подходящего кандидата, а чары, описанные в книгах Локонса… Да, не все, но кое-какие были вполне даже действенными… Даже ЭТО было лучше, чем ничего… Не оставлять же детей и в самом деле без столь важной магической дисциплины?

— Надо было сразу же идти ко мне. — Она пощупала мягкую, без костей, руку. — Срастить кости ничего не стоит, а вот вырастить новые…

— Но ведь вам это под силу? — с надеждой спросил Гарри.

— Разумеется. Только предупреждаю: будет больно. — Мадам Помфри с озабоченным видом бросила Гарри пижаму. — Ночевать, молодой человек, придётся здесь…

— У меня в Больничном крыле уже персональная койка, — пробормотал обладатель такого раритета. — Не было ни года, чтобы я не загремел туда хотя бы раз…

Дверь палаты распахнулась, и ввалилась вся команда Гриффиндора, грязная и промокшая до нитки.

— Ну, Гарри! Ну, пилотаж! — восхищался Джордж. — Ты бы слышал, как сейчас Флинт орал на Малфоя: снитч был у самого уха, а он его проморгал. Бедолага совсем скис.

— Ещё бы… — Драко вздохнул, вспоминая тот разнос и гневное письмо отца, упрекавшего сына в том, что тот ухитрился проморгать снитч даже при столь благоприятных обстоятельствах.

* * *
Спустя часа два Гарри проснулся в кромешной тьме: руку словно начинили острыми черепками. Но разбудила его не только боль: кто-то в темноте губкой вытирал ему лоб. Гарри задрожал от испуга.

— Кто это? — крикнул он. — Добби, вы?!

Домовик глазами величиной с теннисный мяч жалобно глядел на Гарри, и по его длинному, острому носу бежала слеза.

— Откуда ты только там взялся?!

— Пришёл… навестить… Гарри Поттера сэра…

— Ах, навестить… И чем это закончится? Очередным взрывом? — хмыкнул Дин.

— Гарри Поттер снова в школе, — прошептал он, — Добби предупреждал Гарри Поттера. Предупреждал! Ах, сэр, почему вы не послушали Добби? Почему Гарри Поттер не поехал домой, когда опоздал на поезд?

Гарри сел и оттолкнул руку эльфа.

— Как вы здесь очутились? — спросил он. — И откуда вы знаете про поезд?

У Добби задрожали губы. Гарри вдруг осенило:

— Так это вы?! Вы не пропустили нас сквозь барьер!

— Да, я, — гордо ответил Добби и так закивал головой, что его уши заколыхались. — Добби тайком приглядывал за Гарри Поттером и заклял проход к поезду, за это Добби пришлось отутюжить себе пальцы. — Он показал забинтованные руки. — Добби не жаль рук, сэр, Добби думал, это спасёт Гарри Поттера от опасности. Добби не знал, что Гарри Поттер полетит в школу в автомобиле.

Эльф раскачивался взад и вперёд, встряхивая смешной головой.

— Добби был ошарашен, когда узнал, что Гарри Поттер вернулся в школу, — он даже сжёг обед хозяина. Добби так выпороли, сэр, так выпороли…

— Решительно, надо было наказать тебя посерьёзней, но, к сожалению, мы тогда не знали, с чем было связано твоё преступление, — прошипел Люциус.

— Как вы можете! — возмутилась Гермиона.

— Из-за этого гнилого сгустка экзоплазмы у ваших друзей было столько проблем, а вы его ещё и защищаете?! Смею вас заверить, мисс Грейнджер, что ни в одном магическом доме, ни один хозяин, если только он сам уважает себя, свой род и саму Магию, не обращается с домовиками более жестоко, нежели они сами этого заслуживают.

Гарри тяжело опустился на подушку.

— Из-за вас меня и Рона чуть не выдворили из школы, — сердито сказал он. — Уходите отсюда, у меня скоро вырастут кости, и, чего доброго, я вас убью.

Добби печально улыбнулся.

— Добби уже много раз грозились убить, сэр. Хозяева обещают убить Добби пять раз на день.

— Добби, если у моего сына по твоей милости будут новые неприятности… Я помогу Люциусу, — грозно пообещал Джеймс.

Добби утёр слёзы и вдруг сказал:

— Гарри Поттер должен вернуться домой! Добби думал, что мяч…

— Мяч? — снова вышел из себя Гарри. — Так это я вам обязан, что мяч чуть меня не убил?

— Что вы, что вы! — испугался эльф. — Мяч не убил бы вас. Добби хочет спасти Гарри Поттера. Лучше уж жить дома калекой, чем оставаться тут, сэр. Гарри Поттер должен вернуться домой.

— ТАААААК!!!

— Ну, держись!

— Дочитаешь до конца главы…

— …и это будет последнее, что ты успеешь сделать в этой жизни!

— А другой у тебя уже не будет!

— И уже нет семьи, которая могла бы провести соответствующие ритуалы и повесить твою голову на доску! — понеслось со всех сторон.

— А Кодекс писан не для тебя?..

— Какой ещё Кодекс?

— МИСС ГРЕЙНДЖЕР! Прежде, чем ратовать за права тех или иных существ, вам следовало бы собрать о них максимум информации! Даже в Открытой секции библиотеки Хогвартса вы нашли бы описание Кодекса, который существует с незапамятных времён, и где, в частности, написано, что ни один домовик не смеет под страхом неминуемой кары предпринимать действия, способные нанести телесный вред волшебнику! А теперь, как мы уже поняли, этот ушастый кретин натравил на волшебника бладжер и прямо признался в своём намерении его искалечить! — Амос Диггори так долго молчал, что о его присутствии уже успели забыть.

— Надо сказать, что в тот период у Добби были сложные переломы обеих рук, — вспомнила Нарцисса. — Они очень долго не заживали, так что…

В палату, пятясь, вошёл Дамблдор в длинном шерстяном халате и ночном колпаке, за ним — профессор МакГонагалл. Они внесли что-то вроде статуи и положили на свободную постель.

— Сходите за мадам Помфри, — шёпотом попросил Дамблдор.

Профессор МакГонагалл прошла мимо Гарри и вышла из комнаты. Гарри лежал смирно, притворяясь, что спит. Послышались взволнованные голоса, и в палату вместе с профессором МакГонагалл вошла мадам Помфри, торопливо натягивая кофту поверх ночной сорочки. Увидев статую, мадам Помфри ахнула.

— Что случилось? — спросила она шёпотом у Дамблдора и склонилась над неподвижной фигурой.

— Новое нападение, — объяснил директор. — Мы с Минервой нашли его на лестнице.

— Рядом валялась гроздь винограда, — добавила профессор МакГонагалл, — должно быть, он шёл навестить Поттера.

У Гарри по спине побежали мурашки, он тихонько приподнялся и глянул на лицо статуи, освещённое светом луны.

Это был Колин Криви. Глаза у Колина были круглые от ужаса, в руках фотоаппарат.

— Заклятие Оцепенения? — спросила мадам Помфри.

— Да, — ответила профессор МакГонагалл. — Подумать только… Не пойди Альбус вниз за горячим шоколадом, кто знает, что бы тогда…

Все трое глядели на Колина. Дамблдор нагнулся, покрепче ухватил фотоаппарат и, поднатужившись, вырвал его из рук Колина.

— Может, он успел снять нападавшего? — предположила профессор МакГонагалл.

Дамблдор открыл крышку фотоаппарата: из камеры повалил дым, Гарри даже за три кровати почуял запах горелого пластика. Мадам Помфри отступила на шаг и растерянно прошептала:

— Надо же, расплавилась…

— Что же это значит, Альбус? — спросила профессор МакГонагалл.

— То, что Тайная комната действительно открыта, — ответил тот.

Мадам Помфри в страхе прижала ладонь ко рту. Профессор МакГонагалл вопросительно глянула на Дамблдора.

— Альбус, но кто же?..

— Вопрос не в том, кто, — не отрывая глаз от Колина, отвечал Дамблдор, — а в том, как…

Света не зажигали, но Гарри разглядел лицо профессора МакГонагалл: оно выражало крайнее недоумение.

Дуэльный клуб Часть первая

После того, как глава была, наконец, дочитана, Добби поспешно исчез, не дожидаясь, пока его разорвут на части — у Джеймса, Лили и Сириуса явно было такое желание… Люциус выглядел… не самым лучшим образом. Да, хотя Добби прежде был не семейным домовиком, а конкретно домовиком его отца, полностью переходя в имущество наследника Абраксаса только после того, как выполнил последнюю волю старого лорда… Но всё равно он, нынешний лорд Малфой, чувствовал себя виноватым. Это чувство было ему не присуще, он немало натворил за свою жизнь — интриговал, подкупал, вербовал, пару раз участвовал в крайне безобразных… мероприятиях, но в двух вещах он до сих пор не был замечен: никто не мог бы доказать, по крайней мере, что Люциус убивал беззащитных — разве только в бою с мракоборцами, и то он этого не знал наверняка, и он никогда после… не испытывал угрызений совести. Но теперь… что-то его как подкосило. Блондин даже посмотрел на свою Метку — она была на месте, но заметно побледнела. Заметив этот жест приятеля, Снейп обратил внимание на собственное запястье — его «украшение» было в таком же состоянии.

— Думаю, в это тавро были вплетены какие-то чары, — заметил сидящий рядом с зельеваром Флитвик. — А сейчас большинство проклятий и блоков сняты, иначе я не знаю, как и объяснить такое явление.

— Думаю, вас можно уже смело вычёркивать из списка Пожирателей Смерти.

— Если только после Суда всё не вернётся обратно…

— Не думаю, что это произойдёт…

Магия дала мужчинам дошептаться, после чего усадила на кафедру Гермиону. Та пожала плечами, не понимая, почему, и прокашлялась.


Глава 11

Дуэльный клуб

— Филиус, какой вы молодец! — восхитилась Лили. — В своё время мы были просто влюблены в это мероприятие! Почему только его убрали?

— Было немало несчастных случаев… Но к данному клубу я не имею никакого отношения.

— Всё равно, тот, кому это пришло в голову, просто молодец! — поддержал жену Джеймс, не понимая не слишком… приязненных переглядываний некоторых слушателей, заставших те времена.

…Гарри поскорее оделся и побежал в башню Гриффиндора рассказать друзьям о Добби и Колине. Но Рона с Гермионой в Общей гостиной не было. Куда же они запропастились? Им что, неинтересно, как у него рука?

— Вот именно!

— Почему вы не зашли к своему другу?

— Почему мистер Криви навещает — хотя бы пытается — однокурсника, хотя едва с ним знаком…

— Возможно, Криви хотел в очередной раз сделать «красивый» кадр…

— всё равно! А вы, зная Гарри второй год, даже не зашли его проведать?!

— Мы хотели…

— Так почему этого не сделали?!

— Может быть, Гарри, я не слишком ловко тогда предложил свою дружбу… Но, смею тебя заверить, когда любой человек, к которому я проявляю симпатию в той или иной мере, попадает в больничное крыло, я навещаю его постоянно, мадам Помфри свидетель!

— Да, это верно, Драко у нас частый гость…

— А Уизли что? Стоило слечь… Только и хватило расположения довести до палаты…

— Позже, чем следовало бы.

— Ты, Хорёк…

— Минуточку, почему вы постоянно называете нашего сына Хорьком?! — возмутилась Нарцисса.

— Вы это узнаете из четвёртой книги, — пояснил Гарри. — Тогда Драко повёл себя… хммм… прости, конечно… не самым лучшим образом. Впрочем, я точно не помню всех обстоятельств, возможно, оба были виноваты… Но он своё получил и мне не хотелось бы повторять этот подвиг. Но, Рон, я ведь и в самом деле тогда обиделся!

В коридоре Гарри налетел на Перси Уизли, выходившего из библиотеки.

— Привет, Гарри, — тепло улыбнулся староста. — Отлично ты вчера сыграл, просто отлично! Заработал пятьдесят очков! Теперь Гриффиндор ведёт в соревновании между факультетами.

— Персиваль Игнациус Уизли!!!

— Да, мэм? — чиновник вскинул недоумённый взгляд на мадам Боунс. Он и в самом деле не понимал, накануне команда и в самом деле хорошо выступила, выведя факультет на первое место в соревновании…

— ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ДУМАЕТЕ О ТОМ, ЧТО НЕ ИМЕЕТ ПРЯМОГО ОТНОШЕНИЯ К ВАШИМ ОБЯЗАННОСТЯМ И БОНУСАМ, НА КОТОРЫЕ ВЫ РАССЧИТЫВАЕТЕ?

— Амелия…

— Ваш однокурсник, — продолжила женщина спокойно, — вернулся из больничного крыла, куда попал с серьёзной травмой. Причём — я, конечно, могу ошибиться, так как не являюсь специалистом… Поппи, я слышала, что костерост лишь условно разрешён к употреблению в отношении лиц, не достигших пятнадцатилетнего возраста, в связи…

— Да, верно, — целительница вздохнула. — Это не рекомендуется, если только… К сожалению, в тот раз у меня не было другой возможности помочь мальчику, заклинание, которое использовало это недоразумение… Его следовало блокировать, в противном случае мальчик рисковал остаться вообще без единой кости в организме! И единственная возможность предотвратить это — костерост. А при общем состоянии здоровья Гарри… Просто удивительно, что всё обошлось…

— Ужасно, ужасно… И вы, мистер Уизли, даже не соизволили поздравить мальчика — друга вашего брата, между прочим! — с выздоровлением, поинтересоваться его самочувствием… Вот так, с ходу — очки и факультетское первенство! Я считаю, что было большой ошибкой в своё время давать вам значок старосты, а потом назначать на пост при Министерстве!

— Но Перси…

— Я думала, бестактностью в вашей семье отличается исключительно Рональд… Я разочарована в вас, Персиваль, очень разочарована!

— Но Гарри выглядел вполне даже здоровым и я не сомневался в компетентности мадам Помфри…

— ВСЁ РАВНО! А где были вы, Рональд? Мисс Грейнджер? — Амелия повернулась сначала к долговязому рыжику, потом к затихшей шатенке.

Гарри кивнул.

— Ты Рона с Гермионой не видел? — спросил он.

— Нет, — посерьёзнел Перси. — Надеюсь, Рона не занесло опять в туалет девочек.

Гарри натянуто улыбнулся, подождал, пока Перси скроется за углом, и помчался прямо туда. Оглянувшись, нет ли кого поблизости, шмыгнул в убежище Плаксы Миртл и услышал голоса друзей.

— Ну да, заговоры для вас дороже друга!

— Заговоры?!

— А чем ещё они могли там заниматься?

— Это я, — сказал он, плотно затворив за собой дверь.

В одной из кабинок что-то упало, раздался всплеск, Гермиона ахнула и выглянула в щёлочку.

— Ну и напугал ты нас! Заходи скорее. Как твоя рука?

— Это следовало узнавать не в этом помещении!

— Как новая, — ответил Гарри и втиснулся в кабинку.

На унитазе стоял старый, помятый котёл, под ним что-то потрескивало. Огонь, догадался Гарри. Маленькие, не боящиеся воды костерки — конёк Гермионы. Он с трудом закрыл дверь. Тесновато, конечно, зато безопасно.

— Значит, вы так и не выбросили из головы эту идиотскую идею?

— Северус, безусловно, они были не вполне… правы, подозревая мистера…

— Мастера…

— … Малфоя, но, если смотреть с этой стороны… Хорошо ещё, что они не полезли сразу бить ему морду или накладывать проклятья, а решили сначала поговорить, а где гарантия, что Драко будет с ними откровенен? Один вариант — либо Оборотное, либо Веритасерум. Первое всё же попроще…

— Но всё равно недоступно лицам, не закончившим даже второй курс! Я очень надеюсь, что ни один… Хотя… Мисс Грейнджер, а куда это вы запропастились на каникулах? — спросил зельевар. — Хорошо ещё, что мисс Грейнджер тогда не стала травить друзей, а…

— Я никого не травила, произошло недоразумение, само зелье было сварено правильно!

— Оно не могло быть сварено правильно! Ни я, ни профессор Дамблдор, ни один, даже самый гениальный маг не смог бы правильно приготовить зелье, входящее в категорию 004 и выше до достижения шестнадцатилетнего возраста! А уж зелье, приготовленное в ТУАЛЕТЕ! Через неделю жду от вас эссе на тему: места, которые категорически запрещено использовать для изготовления зелий — с причинами данного запрета! И другое — возрастной ценз при изготовлении зелий разных категорий!

— Вы что, действительно, уверены, что знаете абсолютно всё?! Не допускаете и мысли о том, что что-то может оказаться совсем иным, чем…

— Мисс Грейнджер! Вы забываете, что говорите с Мастером Зелий, а не…

— Простите, господин Мастер Зелий, но я на каникулах читала статью Магистра Зельеварения Гонсалеса Каэльяно, Главы Международной Коллегии, где он опровергал целый ряд устоявшихся теорий! По его словам, несколько законов зельеварения, считавшихся ранее непререкаемыми, поскольку иначе никак не могло быть, оказались совсем даже не такими! Из одних было сделано несколько исключений, другие были опровегнуты полностью! Кстати, там было что-то и про возрастной ценз!

— Действительно, это было. Скажу более того, я был в числе Мастеров-зельеваров, которые привлекли внимание Каэльяно к противоречию некоторых законов друг другу и устареванию других. В итоге несколько зелий были перенесены из одной категории в другую, некоторые стали более доступными даже для школьников, другие, наоборот, были исключены из программы Средней Школы Зельеваров и перенесены в Академию. Но — в число зелий, при чьём изготовлении был снят возрастной ценз, не входит ни одно из Высших Трансформационных Зелий, к числу которых относится Оборотное! К сожалению, Поппи так и не сообщила мне, что там произошло… Но то, что…

— Профессор Снейп, я предлагаю вам пари.

— Вы — мне — пари?! — Снейп задохнулся от такой наглости, у Рона на лице появилось выражение, какое бывает у кота, обожравшегося сливок.

— Я — вам — пари. Я утверждаю, что зелье было сварено правильно, несчастный случай со мной произошёл по иной причине… Так вот, если вы убедитесь, что зелье было сварено не правильно и мадам Помфри заявит, что у моих друзей были замечены… вы можете снимать с Гриффиндора хоть тысячу баллов и назначать мне отработки вплоть до самого выпуска — если будет доказано, что у меня ничего не вышло! Если же у нас всё получится — вы признаёте, что были не правы. Причём не только здесь и сейчас, но в своей ближайшей публикации указываете, что Оборотное зелье вполне может изготовить и второкурсник! И — вы изыскиваете возможность отделить яд от содержащей его жидкости при помощи чайного ситечка, как это было описано в книге Локонса.

— Мисс Грейнджер…

— Вы уверены в своей правоте, я — в своей. Пари?

— Профессор, у нас тогда всё прекрасно получилось, — сказал Гарри. — Мы с Роном это тоже пили и ничего страшного с нами не произошло.

— Гарри, зачем…

— Затем, что ты перегибаешь палку.

— Мы хотели пойти к тебе сразу же после завтрака. Но потом решили немедленно заняться Оборотным зельем, — объяснил Рон.

Гарри начал было рассказывать про Колина, но Гермиона его перебила.

— Мы всё знаем. Слышали, как МакГонагалл говорила утром с профессором Флитвиком. Потому и решили поскорее заняться зельем.

— Надо срочно выведать, не Малфой ли за этим стоит, — нахмурился Рон. — Малфой после матча в ярости. Вот и отыгрался на Колине.

— Ещё бы я не был в ярости после такого позора! — заметил подозреваемый. — Но моя ярость была направлена на Гарри и на меня самого. Кроме того, Уизли — я бы никогда не стал отыгрываться на человеке, который не имеет к причине моего дурного настроения никакого отношения. Если бы я захотел «отыграться» — отыгрался бы на Гарри, на любом из членов команды… Но этот ваш Криви не успел мне ничем досадить, кроме своего происхождения.

— Но это ещё не всё, — продолжил свой рассказ Гарри, глядя, как Гермиона кидает спорыш пучок за пучком в дымящийся котёл.

— ПУЧКАМИ?! Мисс Грейнджер! — простонал Снейп, картинно хватаясь за голову. — Я же на первом курсе объяснял, что так делать нельзя!

— Но спорыш очень сложно…

— Согласен! Но этот вид растений используется только в серьёзных зельях, с ним работают люди, которые уже научились выдержке и терпению при работе с ингредиентами! Пучок за пучком, когда следовало добавить всего лишь несколько листочков!

— Но…

— И после этого вы ещё станете утверждать…

— Да!

— Ночью ко мне приходил Добби.

Сидевшие на корточках Рон с Гермионой удивлённо подняли головы. И Гарри подробно рассказал всё, что ему Добби поведал, прибавив ещё и то, о чём, по его мнению, Добби умолчал. Друзья от изумления раскрыли рты.

— А раньше когда-нибудь Тайную комнату открывали? — спросила Гермиона.

— Всё сходится! — ликовал Рон. — В тот раз Комнату открыл Люциус Малфой. Он ведь тоже учился в Хогвартсе. Знать бы только, что там за чудище. Неужели всё это время никто его не видел? Ведь оно явно рыщет по всему замку.

— В какой «тот» раз, мистер Уизли? С чего вдруг такая уверенность, что тот раз был? И это произошло в то время, когда я был в школе?

— Люциус, не реагируй, это всего лишь глупый ребёнок… Который при этом просто категорически не желает учиться и думать о чём бы то ни было… что не вполне соответствует его видению мира.

— Может, это чудище-невидимка, — предположила Гермиона и палкой затолкала пиявок поглубже в кипящее варево. — А может, это оборотень? Возьмёт и превратится, например, в рыцарские доспехи. Я читала про упырей-хамелеонов.

— Упыри-хамелеоны бывают, — кивнул Ремус. — Я планировал рассказать о них на ближайшем занятии. Они достаточно опасны, но выявить их достаточно просто. И даже самый опасный из них не способен так сильно проклясть кого бы то ни было, тем более на долгий срок.

— Поменьше бы ты читала, — заметил Рон, подсыпая сушёных златоглазок. Скомкал из-под них пакет и глянул на Гарри. — Так, значит, это Добби не пустил нас на поезд и сломал тебе руку, — покачал он головой. — Если он будет и дальше так тебя спасать, то, глядишь, чего доброго, и прикончит.

— Это точно!

Дуэльный клуб. полностью

После того, как глава была, наконец, дочитана, Добби поспешно исчез, не дожидаясь, пока его разорвут на части — у Джеймса, Лили и Сириуса явно было такое желание… Люциус выглядел… не самым лучшим образом. Да, хотя Добби прежде был не семейным домовиком, а конкретно домовиком его отца, полностью переходя в имущество наследника Абраксаса только после того, как выполнил последнюю волю старого лорда… Но всё равно он, нынешний лорд Малфой, чувствовал себя виноватым. Это чувство было ему не присуще, он немало натворил за свою жизнь — интриговал, подкупал, вербовал, пару раз участвовал в крайне безобразных… мероприятиях, но в двух вещах он до сих пор не был замечен: никто не мог бы доказать, по крайней мере, что Люциус убивал беззащитных — разве только в бою с мракоборцами, и то он этого не знал наверняка, и он никогда после… не испытывал угрызений совести. Но теперь… что-то его как подкосило. Блондин даже посмотрел на свою Метку — она была на месте, но заметно побледнела. Заметив этот жест приятеля, Снейп обратил внимание на собственное запястье — его «украшение» было в таком же состоянии.

— Думаю, в это тавро были вплетены какие-то чары, — заметил сидящий рядом сзельеваром Флитвик. — А сейчас большинство проклятий и блоков сняты, иначе я не знаю, как и объяснить такое явление.

— Думаю, вас можно уже смело вычёркивать из списка Пожирателей Смерти.

— Если только после Суда всё не вернётся обратно…

— Не думаю, что это произойдёт…

Магия дала мужчинам дошептаться, после чего усадила на кафедру Гермиону. Та пожала плечами, не понимая, почему, и прокашлялась.


Глава 11

Дуэльный клуб

— Филиус, какой вы молодец! — восхитилась Лили. — В своё время мы были просто влюблены в это мероприятие! Почему только его убрали?

— Было немало несчастных случаев… Но к данному клубу я не имею никакого отношения.

— Всё равно, тот, кому это пришло в голову, просто молодец! — поддержал жену Джеймс, не понимая не слишком… приязненных переглядываний некоторых слушателей, заставших те времена.

Гарри поскорее оделся и побежал в башню Гриффиндора рассказать друзьям о Добби и Колине. Но Рона с Гермионой в Общей гостиной не было. Куда же они запропастились? Им что, неинтересно, как у него рука?

— Хороши друзья!

— Отвели в больничное крыло — позже, чем следовало! — и думать забыли о друге?

— Очень красиво!

— Вот ты и познал друзей в беде!

— Но мы же знали, что с Гарри всё в порядке…

— А у нас было зелье…

— Которое у вас по всякому не получилось.

— ДА ПОЧЕМУ ЖЕ ОНО НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ?!

— Полноценное оборотное зелье можно сварить не раньше шестнадцатилетнего возраста — смею вас заверить, даже у такой умницы, как у мисс Грейнджер… Не говоря уже о том, что вы выбрали далеко не самое удачное место для своей лаборатории… Не знаю, что там у вас в конечном итоге получилось, но надеюсь, что вы не пили эту дрянь!

— Боюсь, Северус…

— Профессор Снейп, — Гермиона была в ярости. — То, что вам какие-то зелья не давались до достижения строго определённого возраста, ещё не значит, что это не под силу вообще никому!

— Мисс Грейнджер…

— Возможно, вы просто не желаете признавать, что сами не знакомы с какими-то аспектами этой науки!

— Мисс Грейнджер, в каком тоне вы говорите с Мастером Зельеварения?!

— Вы только Мастер! А я недавно читала интервью Магистра, Председателя Лиги Зельеваров Гонсалеса Кустодио — знаете такого? — так вот, он прямо признал, что даже по достижении столь серьёзного уровня допустил несколько достаточно серьёзных ошибок! Тоже одно время считал, что с определёнными зельями и отдельными ингредиентами могут работать исключительно люди, соответствующие определённым требованиям, а в итоге оказалось — нет!

— Мисс Грейнджер, представьте себе, я тоже читал упомянутую вами статью, более того, был в числе тех Мастеров, которые указали Магистру на данную ошибку. Но, если вы внимательно читали данную публикацию, то могли найти информацию, что это касается не всех даже Высших Зелий, но только некоторых из них, не относящихся к Высшим Трансформационным, к число которых принадлежит и Оборотное зелье. И я со всей…

— Прежде, чем вы договорите свою фразу: «ответственностью заявляю, что я прав, а вы ничего не смыслите в зельеварении и у вас никогда бы ничего не получилось», я вам предлагаю пари, — голос девочки был спокоен, хотя все, кто её знал, прекрасно понимали, какая буря бушевала в груди Гермионы.

— Вы — мне — предлагаете пари?!

— Я — вам — пари! Если у нас тогда получилось это зелье — а я утверждаю, что оно получилось!..

— Это…

— …вы прилюдно признаёте мою правоту — сначала здесь, а потом упоминаете об этом в одной из своих ближайших публикаций! Также — я не напрашиваюсь вам в Ученицы, так как не намерена связывать дальнейшую жизнь с зельями — но я настаиваю на том, чтобы вы нашли возможность повторить фокус так называемого профессора Локонса и отделить яд от вещества, в которое он был добавлен, с помощью чайного ситечка! Любой яд и любое вещество, на ваше усмотрение. Если я окажусь неправа и у нас ничего не вышло, можете снимать тысячу баллов с Гриффиндора.

В зале было слышно, как муха жужжит где-то под самым потолком и ёрзают на своих местах перепуганные гриффиндорцы, единственно Гарри и Рон судорожно зажимали рот ладонями, чтобы не прыснуть.

— Ну что же, если при этом действительно не будет никаких… эксцессов и вам всем удастся полностью трансформироваться при содействии данного зелья… без каких-либо побочных эффектов… Я признаю вашу правоту.

Северус недовольно покачал головой, но взгляд на схватившуюся за сердце целительницу заставил его призадуматься над словами наглой девочки.

В коридоре Гарри налетел на Перси Уизли, выходившего из библиотеки.

— Привет, Гарри, — тепло улыбнулся староста. — Отлично ты вчера сыграл, просто отлично! Заработал пятьдесят очков! Теперь Гриффиндор ведёт в соревновании между факультетами.

— А где поздравления с выздоровлением?

— Тебя что, совершенно не интересовало здоровье твоего однокурсника?!

— У тебя одни только баллы и факультетское противостояние на уме! — послышались возмущённые возгласы. Перси сделал вид, что даже не слышит ничего, хотя цвет ушей сигнализировал об обратном.

Гарри кивнул.

— Ты Рона с Гермионой не видел? — спросил он.

— Нет, — посерьёзнел Перси. — Надеюсь, Рона не занесло опять в туалет девочек.

Гарри натянуто улыбнулся, подождал, пока Перси скроется за углом, и помчался прямо туда. Оглянувшись, нет ли кого поблизости, шмыгнул в убежище Плаксы Миртл и услышал голоса друзей.

— Это я, — сказал он, плотно затворив за собой дверь.

В одной из кабинок что-то упало, раздался всплеск, Гермиона ахнула и выглянула в щёлочку.

— Ну и напугал ты нас! Заходи скорее. Как твоя рука?

— Вы это могли бы узнать, навестив друга в больничном крыле — если и в самом деле Гарри ваш друг.

— Конечно, он наш друг…

— Но для вас ваше псевдоОборотное зелье и глупые замыслы были куда интереснее здоровья человека. К вашему сведению, у Костероста достаточно… побочных эффектов и растущему организму его стараются не давать, просто у мадам Помфри не было другой возможности помочь… Мастеру Поттеру очень повезло, что в его случае всё обошлось, а вы этим даже не интересовались! — Снейп качал головой.

— Если бы…

— Если бы, мистер Уизли?

— Как новая, — ответил Гарри и втиснулся в кабинку.

На унитазе стоял старый, помятый котёл, под ним что-то потрескивало. Огонь, догадался Гарри. Маленькие, не боящиеся воды костерки — конёк Гермионы. Он с трудом закрыл дверь. Тесновато, конечно, зато безопасно.

— Мы хотели пойти к тебе сразу же после завтрака.

— И что же вам помешало, мистер Уизли?

Но потом решили немедленно заняться Оборотным зельем, — объяснил Рон.

— Конечно, это куда ценнее, чем здоровье друга.

— Люциус, это всё в прошлом…

— Но мне очень нравится отношение мистера Уизли к человеку, которого он считает своим другом…

Гарри задумался: как должен отреагировать лорд Малфой на некоторые события, которые будут описаны в четвёртой книге? Лично он не видел ничего обидного для себя в описываемом эпизоде. В принципе, его с самого начала очень удивляла реакция Малфоев… и не только его одного, но и многих других, даже взрослых.

Гарри начал было рассказывать про Колина, но Гермиона его перебила.

— Мы всё знаем. Слышали, как МакГонагалл говорила утром с профессором Флитвиком. Потому и решили поскорее заняться зельем.

— Надо срочно выведать, не Малфой ли за этим стоит, — нахмурился Рон. — Малфой после матча в ярости. Вот и отыгрался на Колине.

— Точно, всё валите на меня! Прорвало трубу в туалете — Малфой виноват! Не понравился обед — Малфой отравил всю школу — в том числе собственный факультет! Поскользнулся кто-то на лестнице или пропустил ступеньку — опять Малфой! — возмутился младший представитель данного рода. — Скоро и в плохих оценках начнёте винить не собственное отношение к учёбе, а меня — это я вам помешал подготовиться!

— Драко…

— К тому же — какое отношение это ваше недоразумение имеет к квиддичу? Если бы я захотел отыграться, я бы отыгрался — по крайней мере, попытался бы — на игроках, а не болельщиках! И уж тем более не стал бы связываться с мелюзгой, которая ни разу не перебежала мне дорогу! Вот ваша компания с самого начала меня раздражала — вот я и огрызался, но… Если бы я и в самом деле вздумал охотиться на маглокровок, которых в школе более, чем предостаточно… У меня бы не осталось ни свободного времени, ни сил! Не говоря уже о том, как — КАК! — двенадцатилетний ребёнок мог наложить такое проклятье, что его не мог снять даже такой сильный чародей, как профессор Дамблдор? Проклятья, которые можно снять при помощи вытяжки из свежей мандрагоры, относятся к разряду сложнейших!

— Откуда мы могли знать, что… К тому же, ваш род…

— К проискам деда мы отношения не имеем, даже понятия не имели, что он там намудрил перед смертью! Знать, кто виноват на самом деле, вы не могли, но подумать могли о том, что такая магия не подсильна школьнику?!

— Смотря какому школьнику! Тебя ещё до школы такому понаучили…

— Драко, не отвечай. Рональд принадлежит к числу людей, которые не способны элементарно слышать то, что хоть сколько-то противоречит их собственному мнению, — холодно произнесла Нарцисса. — Я даже не знаю, чему удивляться в данной ситуации: тому, что у Уизли только один такой отпрыск, совершенно не похожий на братьев, которые, даже при наличии определённых странностей, всё же обладают разумом, или тому, что у Уизли в принципе есть отпрыски, обладающие этим самым разумом.

— НАРЦИССА!

— Дочитаем главу и обсудим этот вопрос. Продолжайте, мисс Грейнджер.

— Но это ещё не всё, — продолжил свой рассказ Гарри, глядя, как Гермиона кидает спорыш пучок за пучком в дымящийся котёл.

— Пучок за пучком?! — Снейп картинно схватился за голову. — Ну как после такого что-то могло получиться?!

— Что вы имеете ввиду?

— пучки бывают разными, в зависимости от размеров ладони человека, который его собирает, — простонал зельевар. — Совсем не обязательно быть волшебником, чтобы это знать! В граммах — от пятидесяти до трехсот! Вы представляете себе разброс?! А в зельеварении очень многое зависит от правильного соотношения ингредиентов, не только от того, в каком порядке они добавляются в зелье! Неужели я должен объяснять такие глупости, которые я сам в своё время проходил в магловской школе!

— Вы учились в магловской школе????

— Я же полукровка…

— Ночью ко мне приходил Добби.

Сидевшие на корточках Рон с Гермионой удивлённо подняли головы. И Гарри подробно рассказал всё, что ему Добби поведал, прибавив ещё и то, о чём, по его мнению, Добби умолчал. Друзья от изумления раскрыли рты.

— А раньше когда-нибудь Тайную комнату открывали? — спросила Гермиона.

— Всё сходится! — ликовал Рон. — В тот раз Комнату открыл Люциус Малфой. Он ведь тоже учился в Хогвартсе. Знать бы только, что там за чудище. Неужели всё это время никто его не видел? Ведь оно явно рыщет по всему замку.

В какой «тот» раз, мистер Уизли? С чего вдруг такая уверенность, что тот раз был? И это произошло в то время, когда я был в школе?

— Люциус, не реагируй, это всего лишь глупый ребёнок… Который при этом просто категорически не желает учиться и думать о чём бы то ни было… что не вполне соответствует его видению мира

— Может, это чудище-невидимка, — предположила Гермиона и палкой затолкала пиявок поглубже в кипящее варево. — А может, это оборотень? Возьмёт и превратится, например, в рыцарские доспехи. Я читала про упырей-хамелеонов.

— Упыри-хамелеоны бывают, — кивнул Ремус. — Я планировал рассказать о них на ближайшем занятии. Они достаточно опасны, но выявить их достаточно просто. И даже самый опасный из них не способен так сильно проклясть кого бы то ни было, тем более на долгий срок.

— Поменьше бы ты читала, — заметил Рон, подсыпая сушёных златоглазок. Скомкал из-под них пакет и глянул на Гарри. — Так, значит, это Добби не пустил нас на поезд и сломал тебе руку, — покачал он головой. — Если он будет и дальше так тебя спасать, то, глядишь, чего доброго, и прикончит.

— Это точно.

* * *
К понедельнику известие, что на Колина кто-то напал и он окаменелый лежит в больнице, облетело всю школу. Пошли самые невероятные толки, один страшнее другого. Первокурсники боялись ходить в одиночку, не ровён час кто-нибудь нападёт.

— да уж, тогда и жертв будет не в пример больше — что смогут сделать первокурсники с напастью?

— Кто-то сможет успеть сбежать и предупредить взрослых, позвать на помощь…

— А если нет?

— К тому же, первокурсник первокурснику рознь, наша троица на первом курсе и с троллем сражалась, и с Одержимым преподавателем…

— Положим, с последним сражался только Гарри… И не его вина, что он сумел пройти этот дурацкий коридор! С троллем, мне кажется, ребятам просто повезло.

На Джинни лица не было, она ведь сидела с Колином за одной партой. Фред и Джордж развлекали её на собственный лад, то обрастут мехом, то покроются нарывами и выскочат из-за статуй, довели до того, что ей стали сниться кошмары. Узнав про их проделки, Перси обещал написать домой и братья стали придумывать для сестры развлечения попроще.

— Спасибо, конечно… — пискнула сестра.

— Всегда рады помочь… — начали близнецы, но их улыбки погасли при виде кулака Забини, который явно очень серьёзно отнёсся к своей роли ухажёра, пусть даже она и была ему навязана.

В тайне от учителей началась повальная торговля талисманами, амулетами и прочими оберегалками. Невилл Лонгботтом запасся огромной луковицей, хорошо заточенным красным кристаллом и гнилым хвостом головастика, хотя гриффиндорцы убеждали его, что ему ничто не грозит — ведь он чистокровный волшебник.

— Да, но первый был Филч, — дрожал от страха Невилл. — А ведь все знают, что я тоже почти сквиб.

— В любом случае вся эта дребедень никого бы не защитила, — заметила Амелия, когда затих прокатившийся по залу хохот.

* * *
На второй неделе декабря профессор МакГонагалл составила список желающих остаться в школе на Рождество. Среди них были Гарри, Рон и Гермиона. Малфой, они слышали, тоже решил остаться. Очень подозрительно, зато легче будет применить Оборотное зелье и выудить из него тайну.

— Что вы нашли подозрительного?

— Неужели ты не хотел провести праздники в кругу любящей семьи?

— В том году у нас не было праздников, как таковых, — вздохнул Люциус. — Сначала эти остолопы… простите, мракоборцы на пару с аврорами чудом не сравняли с землёй Мэнор, потом пришлось всё восстанавливать…

— Но, согласитесь, при этом было обнаружено… — начал было Долиш, но его прервал Шеклболт.

— Обнаруженные вами предметы не подлежали конфискации, как артефакты, хранящиеся исключительно в пределах конкретного рода и использующиеся только ради поддержания магического фона, на протяжении свыше десяти поколений…

— Половина из них была помещена в специальные ниши при закладке фундамента Мэнора в десятом веке, — уточнил Люциус. — Впоследствии каждый следующий владелец поместья был обязан обновлять фон, добавляя что-то своё. И все артефакты фиксировались в специальном отделе при Министерстве, Совете Лордов и Визенгамоте. Если бы нам не удалось вернуть украденное — а иначе я не воспринимаю эту «конфискацию», произведённую без каких-либо обоснований… Без ордера…

— В ордере нет нужды при изъятии Темномагических артефактов класса…

— Ни один из изъятых предметов не принадлежал к данному классу. Но всё равно, даже если бы они все были суперопасными, конфискация проводится по строго определённой форме — ни один из пунктов инструкции не был соблюдён.

— И все участники этого рейда были оштрафованы на очень большую сумму, — вспомнил Шеклболт.

— Я остался без жалованья на три месяца! — пробурчал Артур, глядя на лорда Малфоя с такой ненавистью, словно он лично отобрал у него эти деньги и положил их себе в карман. Впрочем, сиятельный блондин уже привык к подобным взглядам.

— Не надо было заниматься не своим делом, Артур. Ни один из артефактов не был изобретён маглами и потому не входил в сферу твоих служебных обязанностей.

— Не вам решать…

— Действительно, Артур, мы давно замечаем, что вы регулярно пытаетесь «помогать» всем отделам Министерства, причём делаете это очень… неумело, — заметила Амелия Боунс. — Я настоятельно рекомендую вам ограничиться собственной вотчиной. Если вам мало денег…

— Это целиком и полностью отцовские проблемы, — пробурчал Перси и пояснил, перебивая возмущённые возгласы братьев — и не только: — В Министерской кассе лежит несколько тысяч галеонов, заработанных отцом, но не полученных по непонятным мне причинам.

— ?!?!

— Давайте обсудим это после главы.

Зелье было уже наполовину готово: не хватало только рога двурога и шкуры бумсланга. Они хранились в кабинете Снейпа, а по мнению Гарри, лучше встретить лицом к лицу чудище из Тайной комнаты, чем попасться в лапы профессора зельеварения.

— а вы на тот момент уже знали, что представляет из себя данное чудище, мастер Поттер? — поднял бровь Снейп, догадываясь, каким образом добывались данные ингредиенты и почему Гермиона так сникла.

— Нет, но у меня уже был… опыт, скажем так, — буркнул один из его учеников.

— Надо придумать отвлекающий манёвр, — в четверг утром заявила Гермиона. — Его урок после обеда. Вот тогда и можно залезть к нему в кабинет.

У Гарри с Роном эти слова восторга не вызвали.

— Красть буду я, — спокойно предложила Гермиона. — Если вы попадётесь, вас исключат из школы. А за мной пока никаких провинностей нет. Ваша задача — устроить минут на пять небольшой переполох.

Гарри нервно хихикнул. Устроить переполох на уроке Снейпа! Да это хуже, чем тыкать палкой в глаз дремлющего дракона.

— Да, переполох вы тогда устроили знатный…

— Но вас, мисс Грейнджер, на каникулах ждёт Азкабан… Успокойтесь, я подразумеваю пока только экскурсию по Азкабану, но если вы и дальше будете продолжать в том же духе… Кончится это для вас чрезвычайно плохо, — вздохнул Шеклболт.

Уроки зельеварения проходили в одном из больших подземных залов. Сегодняшний ничем не отличался от предыдущих. Снейп дал задание приготовить Раздувающий раствор. На столах поблёскивают латунные весы и банки со всякой гадостью, между столами парят котлы-самоварки. Снейп рыщет по классу, отпуская колкие замечания в адрес гриффиндорцев, слизеринцы одобрительно хихикают. Любимчик Снейпа Драко Малфой исподтишка швыряется в Гарри и Рона сушёными рыбьими глазами, а Рон с Гарри знают: если они ответят тем же, наказание им обеспечено.

У Гарри раствор вышел какой-то жидкий. Снейп ехидно посмеялся над его «водичкой», но Гарри и бровью не повёл — ждал условного знака от Гермионы. Снейп перешёл к очередной жертве, Невиллу Лонгботтому, и тут Гермиона едва заметно кивнула.

Гарри мгновенно спрятался за свой котёл, достал из кармана хлопушку и поджёг её волшебной палочкой. Хлопушка зашипела, заискрилась. Гарри прицелился и отправил её точно в котёл Гойла.

Раздался взрыв. Варево Гойла окропило весь класс. Ученики закричали. Малфою залило лицо, и нос его стал надуваться как воздушный шар. Гойл тыкался во все стороны, закрыл ладонями глаза, выросшие размером с тарелку. Снейп старался утихомирить класс, понять, что произошло. Гермиона тем временем юркнула за дверь.

— Мастер Поттер, если бы вам на тот момент было пятнадцать лет или больше, вы не ограничились бы потерянными баллами за причинение вреда здоровью ваших однокашников, но вам пришлось бы платить серьёзный денежный штраф, — заметила Амелия. — От галеона до пяти, в зависимости от степени поражения за каждого пострадавшего.

— Думаю, штраф пришлось бы делить на двоих, — добавил Шеклболт. — Мисс Грейнджер, как зачинщице, также пришлось бы раскошеливаться…

— Тише! Тише! — кричал Снейп. — Пострадавшие, подойдите ко мне, я приложу примочку. Когда узнаю, кто это сделал…

Гарри чуть не расхохотался при виде Малфоя, который спешил к столу Снейпа, согнувшись под тяжестью носа величиной с дыню. За Малфоем выстроилось ещё полкласса: у кого рука выросла с хорошую дубину, у кого губы раздуло, так что слова не выговоришь.

— Кошмар… Хорошо ещё, что Северус — компетентный преподаватель, в отличие от этого недоразумения, — покачала головой мадам Помфри. Гарри пристыженно опустил голову: до него дошло, что при ином раскладе слизеринцы могли бы надолго загреметь как минимум в Больничное крыло.

Пока суд да дело, Гермиона тихонько прокралась обратно в класс, за пазухой у неё что-то явно топорщилось.

Настой против опухлости подействовал: щёки, носы, руки вернулись к своему естественному состоянию. Снейп подошёл к котлу Гойла и извлёк оттуда кусок обгоревшей хлопушки. Класс испуганно притих.

— Тот, кто это сделал, — прошипел Снейп, — может распрощаться со школой.

Гарри постарался изобразить на лице искреннее недоумение: Снейп буравил его подозрительным взглядом. Но тут, на счастье, прозвенел звонок и урок окончился.

— Он догадался, — сказал Гарри друзьям, когда они шли в убежище Плаксы Миртл. — Даю голову на отсечение, догадался.

— Когда человек так трясётся и старается залезть под парту, догадаться легко. Но я надеялся, что вы к тому времени перестали биться об заклад по пустякам и на столь серьёзный заклад.

Войдя в кабинку, Гермиона бросила в котелок порошки, добытые с риском для жизни, и стала сильно размешивать кипящее варево.

Снейп закатил глаза, но ничего не сказал.

— Ну вот и всё, осталось подождать две недели, — улыбнулась она.

— Снейпу не доказать, что это ты сделал, — уверил Рон Гарри. — Пусть злится сколько хочет.

— Мне всё равно, от него так и так добра не жди, — сказал Гарри, глядя, как в котле булькает Оборотное зелье.

Войдя через неделю в Большой зал, трое друзей увидели у доски объявлений кучку учеников, читающих очередной пергамент. Симус Финниган и Дин Томас замахали руками, подзывая их к доске.

— Открывается Дуэльный клуб! Гениально! — восклицал Симус. — Сегодня первое собрание. Как раз кстати!

— Хочешь вызвать на дуэль чудовище? — пошутил Рон. Впрочем, новый клуб его тоже заинтересовал.

— Идея неплохая, — сказал он Гарри и Гермионе по пути в столовую.

— Про клуб или чудовище?

— Если первое — то идея великолепная… Да что вы все так морщитесь?! — не выдержал Сириус. — У нас…

— Так это же было не у вас… — пробормотал Гарри.

Друзья с ним согласились. В восемь часов все трое вошли в Большой зал. Обеденные столы были убраны, под бархатно-чёрным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. Собралась чуть ли не вся школа — в руках волшебные палочки, лица взволнованны.

— Что-то мне эти золотые подмостки уже не нравятся, — пробурчал Ремус. Джеймс, Сириус и Лили напряглись.

— Интересно, кто будет тренером? — сказала Гермиона, продираясь сквозь галдящую толпу поближе к подмосткам. — Может, Флитвик? Говорят, в молодости он был чемпионом по дуэлям на волшебных палочках.

— Многократным чемпионом Европы, — сказала Минерва, улыбаясь маленькому чародею, тот горделиво расправил плечи и усы заодно.

— Да, было бы… — начал Гарри и осёкся, огорчённо махнув рукой: на подмостки вышел Златопуст Локонс в великолепной лиловой мантии, сопровождаемый Снейпом в чёрном будничном одеянии.

— А этот куда полез???

— Вы про меня?

— Причём тут ты!

— Златопуст никогда не умел правильно дуэлировать!

— Да, однажды профессор устроил дуэль между Локонсом и каким-то парнем с Хаффлпаффа…

— Дереком Акадди… — напомнил Джеймсу Ремус.

— Точно, Акадди, такой же неумеха… И после этого нам было велено запомнить этот случай, как эталон неправильного ведения дуэли, ни один из них ничего не сделал правильно и в итоге вырубленными оказались оба… — закончил Джеймс. Сириус тоже вспомнил тот случай и фыркнул, Флитвик качал головой.

Локонс взмахнул рукой, требуя тишины.

— Подойдите поближе! Ещё! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил моё предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, — белозубо улыбнувшись, вещал Локонс. — Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит,

— Спасибо хотя бы за «немного разбирается»… — пробурчал зельевар.

и любезно согласился помочь мне.

— Я не согласился.

— Северус, мальчик…

— АЛЬБУС, ЕСЛИ ВЫ ЕЩЁ КОГО-НИБУДЬ ИЗ ПРИСУТСТВУЮЩИХ НАЗОВЁТЕ СВОИМ МАЛЬЧИКОМ ИЛИ СВОЕЙ ДЕВОЧКОЙ, Я БУДУ НАСТАИВАТЬ НА ПРОВЕДЕНИИ МЕДКОМИССИИ! — повысила голос Амелия. — Это приобретает какой-то нездоровый характер!

— Но, Амелия, д… орогая, мне уже столько лет, что по сравнению со мной вы все — малые дети… И потом…

— Во всяком случае ни о каком моём согласии и речи не было, — продолжил Снейп, так, словно его и не перебивали. — Я вообще категорически возражал, чтобы это мероприятие отдали Локонсу, так как предвидел, что ничем хорошим это не закончится!

— Северус…

— Филиус отлично бы справился! Минерва прекрасно дуэлирует, я видел её в бою. Роланда достаточно компетентна — даже если вы не хотите в силу тех или иных причин допускать к этому меня. Но — не Локонса!

— Северус…

— Но — кто меня станет слушать! Более того, в приказном порядке отправили в этот цирк!

— Но должен был кто-то контролировать…

— И, кроме меня, этого никто не мог сделать?

— Так все отказались!

В ответ раздался протяжный стон.

Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеварения в целости и сохранности.

— Ха. Ха. Ха.

— Вот было бы здорово, если бы они прикончили друг дружку! — шепнул Рон Гарри.

— РОНАЛЬД!

— А что я такого сказал?

Теперь застонала Молли и оба её старшие сына, младшие дружно постучали себя по голове.

Снейп глянул на Локонса, криво усмехнувшись. А Локонс продолжал улыбаться.

«Я бы на край света убежал, — подумал Гарри, — взгляни Снейп на меня с такой усмешкой».

Дуэлянты повернулись друг к другу, изобразили приветствие: Локонс сделал реверанс, Снейп раздражённо кивнул. На манер шпаг подняли волшебные палочки.

— Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — объяснял Локонс притихшим ученикам. — На счёт «три» произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет.

— Хотя меня так и подмывало!

— Раз, два, три…

Палочки взметнулись, и Снейп воскликнул:

— Экспеллиармус!

Блеснула ослепительно яркая молния, Локонса отбросило к стене, он съехал по ней и распластался на подмостках.

— Интересно, почему это меня не удивляет?

Малфой и другие слизеринцы захихикали. Гермиона встала на цыпочки и в испуге прижала ладонь ко рту.

— Он жив? — прошептала она.

— Да хоть бы и нет! — дружно ответили Рон с Гарри.

На этот раз многие в глубине души были с ними полностью согласны.

Локонс, без шляпы, с развившимися кудрями кое-как поднялся на ноги.

— Отличный посыл! — сказал он. — Профессор Снейп применил заклинание Разоружения, и, как видите, я лишился моего оружия. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук. Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар.

— Но почему-то он этого не сделал…

Но ученикам очень полезно увидеть… — Снейп позеленел от злости, и Локонс поспешил добавить: — На этом показательная часть окончена. Перейдём непосредственно к учебной тренировке. Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне.

Против Джастина Финч-Флетчли Локонс поставил Невилла, а Снейп подошёл к Гарри с Роном.

— Подходящий случай разбить неразлучную парочку. Уизли сражается с Финниганом. Поттер…

Гарри, недолго думая, встал против Гермионы.

— Э-э, нет! — возразил Снейп с холодной улыбкой. — Мистер Малфой, подойдите сюда. Посмотрим, как знаменитый Гарри Поттер сразится с вами. А вы, мисс Грэйнджер, встаньте против мисс Булстроуд.

Малфой, высокомерно улыбнувшись, встал, куда сказано. Плотная, с тяжёлой челюстью девочка, точь-в-точь злая колдунья из книги «Каникулы с каргой», заняла место против Гермионы. Гермиона улыбнулась ей, но та презрительно вздёрнула нос.

— Обменяйтесь приветствиями! — скомандовал с подмостков Локонс.

Гарри и Малфой, не сводя друг с друга глаз, кивнули.

— Палочки на изготовку! На счёт «три» попытайтесь разоружить противника. Только разоружить, никакого насилия. Раз… два… три!

Гарри занёс палочку, но Малфой опередил его, начав бой на счёт «два». Гарри словно кочергой по голове огрели. Он пошатнулся, но устоял на ногах и, направив палочку на Малфоя, крикнул:

— Риктусемпра!

Серебряная молния поразила Малфоя в живот, он громко икнул и скрючился.

— Я сказал, никакого насилия! — испуганно завопил Локонс, увидев поверх голов, как Малфой осел на пол.

Гарри наслал на Малфоя щекотку, и того стало корчить от неукротимого смеха. Лежачего не бьют, мелькнуло в голове у Гарри, и он опустил палочку.

— Если вы и дальше будете придерживаться данной философии, добром это не закончится.

Малфой, переведя дух, этим воспользовался и направил палочку на ноги Гарри.

— Таранталлегра! — воскликнул он. И Гарри пустился в бесконечный пляс.

— Прекратить! Сейчас же прекратить! — безуспешно надрывался Локонс.

И тут вмешался Снейп — применил соответствующее заклинание.

— Фините инкантатем! — приказал он.

И ноги Гарри прекратили выписывать кренделя, а багровый Малфой перестал умирать от смеха.

Противники оглядели сцену сражения, окутанную зеленоватой дымкой. Невилл и Джастин лежали на полу, почти бездыханные. Бледный как мертвец Симус парил в воздухе, а Рон приносил ему извинения за действия своей палочки-инвалидки. Гермиона с Милисентой всё ещё сражались, правда врукопашную, побросав палочки на пол. Гарри поспешил на помощь и еле оттащил от Гермионы её противницу: она была раза в два тяжелее его.

— Ох, ох, ох! — бегал от одного дуэлянта к другому Локонс. — Вставайте, МакМиллан! Осторожнее, мисс Фосетт! Крепче прижмите, Бут, и кровь остановится… Пожалуй, лучше начать с защиты.

— А сразу начать с защиты нельзя было?

— Мы к настоящим боевым заклинаниям перешли только через месяц после открытия Клуба…

— Он растерянно взглянул на Снейпа, но, увидев в его глазах стальной блеск, справился с собой и сказал твёрдым голосом: — Приглашаю двух добровольцев. Лонгботтом, Финч-Флетчли, не хотите ли попробовать?

— Неудачная мысль, профессор Локонс, — подошёл Снейп, похожий в своей чёрной мантии на огромную, зловещую летучую мышь. — Лонгботтом самым простым заклинанием способен натворить таких бед, что останки Финч-Флетчли придётся нести в больницу в спичечном коробке.

Розовощёкий, круглолицый Невилл залился краской.

— Я бы предложил Малфоя и Поттера, — коварно усмехнулся Снейп.

— Вот и отлично! — Локонс взмахом руки пригласил Драко и Гарри в центр зала. Толпа расступилась.

— Драко делает выпад волшебной палочкой, а ты, Гарри, ответь ему вот таким приёмом.

И Локонс стал рисовать в воздухе узор, но выронил палочку.

— В бытность свою школьником он ронял её как минимум трижды на каждом уроке…

— Его трижды возили к Олливандеру за новой палочкой, думали, что она ему просто не подходит…

— Но оказалось в точности до наоборот: Златопуст не подходил палочке! Он совершенно не умел с ней обращаться! — смеялись однокашники злополучного Локонса. Гарри закусил губу, чтобы не последовать заразительному примеру.

Снейп усмехнулся, Локонс поднял палочку и укоризненно покачал головой:

— Ишь, проказница! Как расшалилась сегодня!

Снейп что-то шепнул на ухо Малфою, тот с гаденькой улыбкой кивнул. Гарри это заметил и попросил Локонса повторить защитный приём.

— А-а, струсил! — прошептал Малфой так, чтобы Локонс не слышал.

— Ещё чего! — процедил Гарри сквозь зубы. Локонс похлопал Гарри по плечу.

— Понял приём? Повтори, пожалуйста!

— Уронить палочку?

Но Локонс уже не слушал.

— Три… два… один!

Малфой мгновенно взмахнул палочкой и крикнул:

— Серпенсортиа!

— Ну и зачем это было?

— Хотел сбить с мальчишки псевдоспесь… И получил сюрприз, — пробормотал Снейп.

Раздался звук, похожий на выстрел. На глазах ошеломлённого Гарри из палочки Малфоя вылетела длинная чёрная змея и шлёпнулась на пол. Зрители, стоявшие впереди, отпрянули в ужасе. Кто-то истошно закричал.

— Стойте смирно, Поттер, — с наигранным добродушием произнёс Снейп, наслаждаясь растерянностью Гарри. — Я её сейчас уберу.

— Нет уж, позвольте, я! — вмешался Локонс и устремил на змею свою палочку.

Но змея не исчезла, она взмыла в воздух и опять шлёпнулась на пол. Зашипела, скользнула к Джастину Финч-Флетчли, приподнялась на хвосте и разинула пасть, готовясь к броску.

— Мамочки! — бедняга был близок к обмороку от одного только воспоминания о тех событиях.

И тут произошло нечто странное. Гарри ни с того ни с сего — потом он и сам не мог ничего объяснить — рванулся с места и заорал на змею:

— Пошла прочь!

О чудо! Толстая чёрная змея послушно опустилась, свилась в кольцо, точно пустой садовый шланг, и уставилась неподвижным взглядом на Гарри. Гарри осмелел, он почему-то был уверен, что змея больше ни на кого не бросится.

Улыбнулся и посмотрел на Джастина, ожидая удивления, благодарности, но встретил взгляд, полный ужаса и неприязни.

— Устроил тут представление! — воскликнул тот и пулей выскочил из зала.

— Что такое, Джастин?

— Гарри же тебя спасал!

— Я этого не знал!

— Как это — не знал? У тебя проблемы со слухом?

— Нет, но… И, Гарри, я же потом извинился?

— Да, я не в обиде… Наверное, в столь напряжённых обстоятельствах сам бы повёл себя так же…

Снейп подошёл к змее, взмахнул волшебной палочкой, и змея растворилась в маленьком чёрном облаке. Профессор Снейп сощурился, явно размышляя о чём-то. Гарри от его взгляда сделалось не по себе. Вокруг все шептались, кто-то сзади дёрнул его за мантию.

— Да что такого случилось???

— Идём! — раздался у него над ухом голос Рона. — Скорее идём отсюда.

И повёл Гарри из зала. Гермиона не отставала от них ни на шаг. У дверей толпа расступилась, как будто шёл прокажённый. Гарри не мог ничего понять. Рон с Гермионой как воды в рот набрали. И только в Общей гостиной, усевшись в кресла, друзья начали разговор.

— Так ты, значит, змееуст, — сказал Рон.

— Кто-кто? — не понял Гарри.

— Змееуст. Змееязычный волшебник. То есть умеешь говорить со змеями. Почему ты нам этого не сказал?

— Ой, точно, удав в зоопарке! — вспомнил Сириус. — Как же мы об этом забыли?

— Я говорил с ними всего два раза. Первый раз в зоопарке. Напустил удава на Дадли. Удав мне сказал, что никогда не был в родной Бразилии. И я, непонятно как, выпустил его на волю. Я тогда ещё не знал, что я волшебник.

— Удав тебе сказал, что никогда не был в Бразилии? — вытаращил глаза Рон. — И ты его понял?

— А что тут такого? Каждый волшебник понял бы.

— Ничего не каждый. Понимать змей — очень плохо.

— Ничего плохого в этом нет, — возмутились близняшки Патил. Рон хотел разразиться гневной отповедью, но Падма его опередила. — То, что в Европе змей так не любят — это одно, но в Азии их уважают и там каждый пятый волшебник, даже если сам не может говорить на языке змей, отлично их понимает. К сожалению, этот дар пробуждается иногда не при рождении… Я начала понимать змей через год после этого, а Парвати до сих пор не понимает.

— Это просто суеверие какое-то… Раньше и кошек истребляли из-за того, что они, видите ли, несчастье приносят! — дополнила Парвати. Рон промолчал и только зло смотрел на сестёр исподлобья.

— По-моему, ничего плохого! — возмутился Гарри. — Да что с вами? Если бы я не закричал на змею, она бы проглотила этого несчастного Финча.

— Так ты велел ей не трогать Джастина?

— Я приказал ей убраться прочь. Ты что, не слышал?

— Я слышал, как ты говорил по-змеиному, только не понял что. А Джастин, наверное, решил, что ты науськиваешь её на него. Испугался и убежал.

Гарри не верил своим ушам.

— Выходит, я говорил совсем на другом языке? Да разве такое может быть? Говоришь на чужом языке, а слышишь, что на своём.

Рон покачал головой. Настроение у них с Гермионой было похоронное. А Гарри по-прежнему недоумевал.

— Да объясните же мне толком, что такого ужасного я сделал. Я ведь спас Джастина, помешал змее проглотить его. Не всё ли равно, как мне это удалось?

— Не всё равно. Ведь на змеином языке знаешь кто говорил? Салазар Слизерин. Именно поэтому змея на гербе его факультета, — сказала Гермиона.

Гарри был несказанно удивлён.

— Да, это так, — подтвердил Рон. — И теперь вся школа будет думать, что ты его прапрапраправнук!

— Никакой я не прапрапра! — вспылил Гарри.

— Как теперь это доказать? — уныло заметила Гермиона. — Слизерин жил тысячу лет назад. Всё может быть.

Гарри не спал всю ночь. Он глядел сквозь неплотно задёрнутый полог, как за окном падает снег, и думал.

Может, и правда он какой-то там прапраправнук Слизерина. Своей родословной Гарри не знал. Дурсли запретили всякие разговоры о его родных.

Гарри попробовал прошептать что-нибудь на змеином языке — ничего не выходит. Наверно, только со змеями можно говорить по-змеиному. Даже с собой не получается.

«Но ведь я учусь в Гриффиндоре, — подумал Гарри. — Будь во мне кровь Слизерина, Шляпа не определила бы меня на этот факультет!»

В голове звякнул непрошеный колокольчик: да ведь Шляпа-то и хотела послать тебя в Слизерин!

— А у Слизерина были потомки? — спросил кто-то.

— У Слизерина остался один потомок, — кивнул Дамблдор. — Но это не Гарри.

— Да, — кивнул Джеймс. — Но мы являемся дальними потомками Гриффиндоров. Правда, не от Годрика, но его брата… И к Слизеринам никакого отношения не имеем.

Гарри повернулся на другой бок. Завтра на уроке травологии надо объяснить Джастину, что он не науськивал на него змею, а прогнал её прочь. Как можно было в этом усомниться?! И он яростно ударил кулаком по подушке.

* * *
К утру лёгкий снегопад, начавшийся ночью, превратился в настоящую вьюгу. И последний урок травологии в семестре был отменён: профессор Стебль хотела сама укутать мандрагоры, чтобы они скорее росли. Без них целебный настой для Миссис Норрис и Колина Криви не приготовишь.

Вместо урока трое друзей отправились в Общую гостиную Гриффиндора. Гарри сел у камина — его мучило, что он всё ещё не поговорил с Джастином. Рон с Гермионой играли в волшебные шахматы. Гермиона заметила, что Гарри расстроен, и проворонила своего коня. Слон Рона сбросил его с доски.

— Гарри, если тебя это так волнует, — сказала она, — пойди найди Джастина и поговори с ним.

— Надо было накануне с ним поговорить.

— Я не мог его найти.

— Да, я спрятался в спальне…

Гарри вышел сквозь проём с портретом дамы и отправился на поиски Финч-Флетчли.

Из-за пурги за окнами в замке было темнее, чем обычно. Ёжась от холода, мальчик шёл мимо классов, прислушиваясь к тому, что делается за дверями. Профессор МакГонагалл распекала кого-то за серьёзную провинность: приятели расшалились, и один обратил другого в барсука. Гарри так и подмывало заглянуть в класс, но он прошёл мимо. Может, Джастин в библиотеке, раз отменили урок?

Несколько хаффлпаффцев и правда сидели между высокими стеллажами в самом конце зала. Но, похоже, заняты они были не травологией. Сдвинув поближе головы, они что-то горячо обсуждали. Гарри не разобрал, есть ли среди них Джастин, и подошёл поближе, но, услыхав, о чём разговор, свернул в соседнюю секцию Невидимости.

— Может, оно так, а может, и нет, — говорил какой-то толстый мальчик. — Но я посоветовал Джастину спрятаться у нас в спальне. Если Поттер и правда решил его погубить, пусть пока носа никуда не высовывает. Джастин вообще-то этого ожидал. Поттеру недавно стало известно, что он из маглов. Он сам проболтался, что должен был учиться в Итоне. Угораздило же его брякнуть такое наследнику Слизерина!

— Так ты, Эрни, думаешь, что это Гарри Поттер? — волнуясь, спросила светловолосая девочка, дёргая себя за косички, перетянутые резинками.

— Ханна, — тоном учителя произнёс толстый мальчик, — он — змееязычный волшебник, а это признак чёрного мага. Ты когда-нибудь слышала, чтобы добрый волшебник говорил на змеином языке? Знаешь, змееустом называли самого Слизерина!

— Европейские предрассудки!!

Немного пошептались, и Эрни продолжал:

— Помнишь слова на стене? «Трепещите враги наследника!» Поттер не ладил с Филчем — и его кошка окоченела. На последнем матче он рассердился на Криви — как тот посмел снимать Гарри Поттера, лежащего в грязи. И, пожалуйста, Криви превращён в статую.

— Но ведь он такой славный, — робко возразила Ханна. — И это благодаря ему исчез Тот-Кого-Нельзя-Называть. Значит, в нём есть что-то хорошее.

Отвечая, Эрни почти перешёл на шёпот. Хаффлпаффцы совсем сомкнули головы, и Гарри пришлось подкрасться поближе.

— Никто не знает, как он выжил в той схватке, — шептал толстый мальчик. — Он ведь был тогда совсем маленький. А Сами-Знаете-Кто с ним не справился, хотя наслал на всю семью страшное заклятие. Спастись мог только настоящий природный чёрный маг. Наверное, Тёмный Лорд потому и хотел его убить. Зачем ему соперник? Я думаю, сильнее Гарри Поттера мага нет!

Ну, это уже слишком! Гарри не выдержал и вышел из укрытия. Не будь он так зол, его бы позабавил вид заговорщиков. Как будто на них наложили заклинание Оцепенения. Эрни сделался белый как мел.

— Привет, — как ни в чём не бывало поздоровался Гарри. — Вы не видели Джастина?

Кажется, самые страшные опасения хаффлпаффцев оправдались! Все они с ужасом уставились на Эрни.

— Зачем он тебе? — спросил тот дрогнувшим голосом.

— Хочу ему объяснить, что на самом деле произошло в Дуэльном клубе.

Закусив побелевшую губу, Эрни поглубже вздохнул и выпалил:

— Мы все там были и сами всё видели.

— Значит, вы видели, что змея по моему слову отступила.

— Я только слышал, как ты говорил по-змеиному, — упорствовал Эрни. — А это язык тёмных сил. Ты наверняка велел змее проглотить Джастина.

— Ничего подобного! Вы просто рехнулись! — звенящим от гнева голосом воскликнул Гарри. — Я его спас!

— Может, так, а может, и нет. На всякий случай хочу сообщить тебе, что я чистокровный волшебник в десятом колене.

— Мне всё равно, магл ты или волшебник. Я лично против маглов ничего не имею.

— Но я слышал, ты ненавидишь маглов, у которых живёшь.

— Пожил бы ты с ними хоть месяц, ты бы ещё не так их возненавидел.

— Это точно.

— И потом, мистер МакМиллан, вы, наверное, не заметили, что среди друзей Гарри числится маглорожденная волшебница?

С этими словами Гарри повернулся на каблуках и стрелой вылетел из библиотеки. Миссис Пинс в это время протирала золочёный переплёт старинного фолианта и, увидев мчавшегося по библиотеке Гарри, проводила его неодобрительным взглядом.

Гарри не знал, куда его несут ноги. Ничего не видя перед собой, он врезался в кого-то очень большого, отлетел назад и упал навзничь. Поднял голову и сейчас же узнал великана. Это был Хагрид. Кто ещё мог загородить коридор от стены до стены! Он был в кротовой шубе, в толстых перчатках и вязаной наподобие шлема шапке, которая оставляла открытыми только глаза. В огромных ручищах он нёс мёртвого петуха.

— Привет, Хагрид!

— Чой-то ты не на уроке? — Хагрид стянул с головы шапку.

— Отменили. — Гарри поднялся с пола. — А ты что тут делаешь?

— Второй петух за полгода! Не то… ну… лиса безобразит, не то окаянный гоблин. Иду к Дамблдору, пусть дозволит заколдовать курятник. А у тебя всё в порядке? — Хагрид взглянул на Гарри из-под лохматых, запорошенных снегом бровей. — Чой-то ты такой красный?

У Гарри язык не повернулся пересказать только что подслушанный разговор.

— Да так. Ну, я пойду. У нас сейчас трансфигурация, надо взять учебник.

И он побежал дальше. В голове у него вертелись слова Эрни: «Джастин вообще-то этого ожидал. Поттеру недавно стало известно, что он магл».

Гарри поднялся по лестнице, свернул в тёмный коридор: порывом ветра распахнуло окно и задуло факелы. Он нёсся по коридору сломя голову и вдруг обо что-то споткнулся. Нагнувшись, он, к своему ужасу, увидел, что на полу лежит без движения Джастин, устремив в потолок остекленевшие от ужаса глаза. А рядом — как странно! — Почти Безголовый Ник, но не туманно-прозрачный, как все духи, а словно измазанный сажей.

— Кошмар…

— Вот ты и нашёл Джастина…

— Ужас…

— Но что случилось?

— И почему Ник вдруг измазался в саже?

— Призраки ни в чём не могут вымазаться!

— Да, это нонсенс!

Гарри, часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей.

Немедленно беги отсюда, Гарри! Чтобы никто не узнал, что ты был здесь, увидел их первым. Но разве можно их так оставить? Нужно позвать на помощь. Но кто поверит, что это не его рук дело!

— Да уж…

— И мне что-то не нравится… Не могу понять, что, — пробурчал Билл.

У Гарри ноги приросли к полу. Одна из дверей с треском распахнулась, и в коридор вылетел Пивз.

— А, потный Поттер! — пролетая мимо, он задел очки Гарри, и они съехали у него с носа. — Что это он тут делает? От кого прячется?

Полтергейст подпрыгнул, сделал кувырок и повис вниз головой. Взгляд его упал на поверженных — Джастина и Почти Безголового Ника. Пивз перевернулся, поглубже вдохнул и, не успел Гарри вымолвить слова, заорал что есть мочи:

— Нападение! Опять нападение! Спасайтесь, люди и духи! Спасайтесь, кто может!

Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор высыпали ученики. Джастина чуть не раздавили, Гарри прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Наконец учителям удалось угомонить возбуждённых ребят. Прибежала профессор МакГонагалл со своим классом (у одного из учеников волосы на голове были всё ещё в чёрно-белую полоску, как у зебры). Громким хлопком из волшебной палочки она заставила всех замолчать и приказала разойтись по кабинетам. В этот миг в притихшую толпу ворвался тот самый Эрни из библиотеки без кровинки в лице.

— Попался! — Он ткнул пальцем в Гарри.

— Но я впоследствии извинился…

— Да… Но тогда всё было против меня, согласен…

В коридоре остались только Гарри и профессор МакГонагалл.

— Пойдёмте, Поттер, — сказала она.

— Профессор, это не я.

— Не мне это решать.

— Минерва!

— Да я понимала, что Гарри ни при чём, но подозревала, что он может что-то знать, а мне не скажет, вот и решила, что с Альбусом будет более откровенным.

— Сначала вы сами отказываетесь выслушать учеников, когда они к вам обращаются, а потом обижаетесь, что они к вам не подходят!

Промежуточная глава. Нищие?

— …Нарцисса!

— Что — Нарцисса? Будем справедливы и ты убедишься, что твои сыновья не похожи друг на друга — и особенно выделяется среди них именно младшенький. Смотри. Уильям — достаточно сильный маг, что удивительно, учитывая не слишком высокий уровень магии отца… По магическому уровню он на две головы опережает любого из вас, а с более низким его бы просто не взяли на такую должность и гоблины не стали бы с ним считаться, а, по нашим данным, Билл в банке на очень хорошем счету, верно? — она повернулась к упомянутому члену семейства, тот кивнул. — Чарльз. Скромный молодой человек, тоже достаточно сильный — иначе не смог бы справляться с такими тварями, как драконы, имеющие естественную защиту от большинства заклятий… Скромный, но в то же время, согласно имеющейся у меня характеристике — целеустремлённый, знает, чего хочет, что ему необходимо в данный конкретный момент и добивается своего — так или иначе. Персиваль — эгоист, подхалим, кроме служебных обязанностей и поощрений за отличное выполнение оных ничего не желает видеть, — в данный момент обладатель данной характеристики не хотел ещё и ничего слышать. — Хотя — очень умный молодой человек, не стану спорить. Магически… не слишком силён, ровно настолько, сколько это необходимо Секретарю, не очень хороший практик, но превосходный теоретик. К сожалению, в преподаватели совершенно не годится — станет живым Биннсом, — многие слушатели зафыркали, давясь от смеха, — но если чем-то занят, то основательно и не отступится от своего.

— Согласен, его все так характеризуют, — подтвердил Фадж. — Ещё покойный Крауч говорил, что его помощник Уэзерби — редкостный зануда, но зануда чрезвычайно обстоятельный.

— Мистер Крауч так говорил?! — даже Персиваля прорвало. — Он назвал меня занудой?!

— Зануда и есть!

— Я считаю большой ошибкой то, что ему в своё время дали значок старосты и в Министерстве сразу поставили на достаточно высокую должность — поработал бы одно время клерком… Так нет — отец у него, видите ли, возглавляет отдел…

— На меня ещё никогда… ни у кого…

— …не было нареканий?

— Пока…

— Да, но именно в этом и заключается ваша беда! Вы чересчур загордились, вот и теперь держитесь на расстоянии от своей семьи и даже не смотрите в их сторону! — возмутилась леди Малфой. — Да, нас в чём только не обвиняют — с теми или другими обоснованиями, но мы, по крайней мере, никогда не абстрагировались от своей семьи, в отличие от вас! Мы можем не любить своих родных, ненавидеть… Но мы никогда не игнорируем их вовсе! А о вас все говорят, что, если вы и снисходите до общения с родственниками, то исключительно для того, чтобы похвастаться своими достижениями и ткнуть носом в то, что, видите ли, отец для вас не достаточно влиятелен и богат!

— Положим, лорд Малфой также не раз делал замечания отцу…

— Малфои состоят в столь отдалённом родстве с Уизли, что об этом и упоминать не стоит. К тому же, я полагаю, Люциус делал это не просто для того, чтобы обидеть вашего отца, но чтобы побудить его к действиям, чтобы Артур начал хотя бы что-то делать для того, чтобы лучше обеспечивать семью, благо, это было в его возможностях! Вы же — сын, вы могли помочь родителям… А вот сделали вы это, Персиваль? Вы хотя бы раз заходили в отдел отца — просто для того, чтобы поговорить по-родственному?

— Лучше не надо! — схватился за голову Артур. — Если бы вы только знали…

— Они так скандалят, — покачала головой Амелия, — что на них постоянно поступают жалобы…

— Как я понимаю, это происходило из-за недовольства Персиваля тем, что отец занимает не самую высокую должность, — фыркнула Нарцисса.

— И даже не хочет…

— Не хочу! Меня всё устраивает!

— Я хотел сказать — что даже столь незначительные отделы могут оплачиваться куда выше! — буркнул Персиваль. — Я специально узнавал: отцу и Перкинсу положено по двести галеонов в месяц стандартного жалованья, плюс — от пяти до двадцати за каждый выезд, в зависимости от сложности задачи. В неделю бывает до пятнадцати вызовов, а порой — двадцати… Считаем — пятнадцать в неделю, по десять пять галеонов каждый — Сто пятьдесят галеонов. В неделю! В месяце — четыре недели…

— Артур?

— Молли?

— Это правда?!

— Правда, правда, — подтвердил Шеклболт. — Разъездные получают все, кто… А Артур ещё участвует в рейдах… Законодательстве… на счету вашего супруга пять законов, каждый из которых увеличивает официальное жалованье автора…

— Я работаю не ради денег…

— Мистер Уизли, если бы вы были одни, то могли бы отказываться от денежных средств — много ли нужно одинокому волшебнику? Но — у вас есть семья, которую вы должны обеспечивать!

— Моей семье всего хватает…

— Ты идиот, Артур Уизли, и это не лечится! — простонала Молли, теряя самообладание. — Сколько раз я тебе указывала на ветхость дома… Курятника… Сада… Огорода… да, тут ещё и эти Щиты… Но и с Щитами никак не обойтись без денег!

— Молли! У нас всего достаточно…

— Артур! У тебя дети! Билл и Чарльз уже большие мальчики, скоро жениться будут, я так хотела организовать свадьбу…

— Организуем…

— На какие средства? Сам знаешь, свадьбу в нашем мире оплачивают родители жениха. Или предлагаешь взять кредит в банке — кто тебе его даст?

— У нас достаточно…

— Перси, сколько там может быть денег?

— Сто пятьдесят в неделю… семь тысяч в год — около того… Кажется, папа работает пятнадцать лет в этом отделе… сто тысяч галеонов.

Раздался протяжный свист. Это была очень серьёзная сумма, в сто тысяч оценивались частные особняки — и не самые маленькие! Нарцисса уточнила, что сто тысяч галеонов стоит одно крыло Малфой-мэнора, за вычетом меблировки и картинной галереи.

— И всё это время вы живёте…

— Как последние нищие?!

— Счастье не в деньгах… Я всегда говорил, от них всегда одно только зло!

— Да, деньги МОГУТ стать причиной крупных неприятностей, когда их направляют на не правильные цели, — согласилась Амелия. — Было немало случаев. Но — если даже вы не хотите улучшать персональные жилищные условия — почему бы вам не помочь семье? Насколько я помню, Уильям в своё время пытался поступить в Высшую магическую Академию, но его не приняли по бедности!

— У него и без того…

— Ему просто повезло.

— Мои дети должны ценить каждый кнат… — упрямился мистер Уизли.

— Это возмутительно!

— Да что вы слушаете это ничтожество?!

— Похоже, что Перси не так-то и не прав, ругаясь с папашей! — послышались возмущённые голоса.

— Он не способен даже задуматься о благе своей семьи! — качал головой Люциус.

— Направьте его на комиссию, может, на него в своё время наложили Проклятье Глупости?

— Это Печать!

— А… Он не потеряет эти деньги, если…

— Не потеряет.

— Будучи главой Рода я могу требовать перевода этих средств в Родовой сейф, Билл? — устало спросил Чарльз.

— Нам не нужны эти деньги!

— Если они не нужны персонально тебе, то не значит, что мы готовы мириться с тем, что вы с мамой живёте в таких условиях! Джинни нужно приданое!

— Поттеры достаточно богаты…

— А причём здесь мы? — спросила Лили.

— …им не нужно никакое приданое!

— Так Гарри и не женится на вашей дочери, её партнёром является мистер Забини.

— Не допущу! Этот… слизеринец…

— Слизерин — достойный факультет, вам уже объяснили, что Тёмные Маги выходили из каждого факультета. Если следовать вашей логике, то вообще все выпускники Хогвартса поголовно — злые колдуны.

— Мой отец был слизеринцем, — пробурчала вдруг Молли. — И тогда…

— И при мне тоже всё было… — предалась воспоминаниям леди Лонгботтом.

— Но вы правы, — Амелия вздохнула. — Розалинда по всякому будет не слишком довольна такому родству, но если Джинни принесёт в дом средства… на худой конец построят дом и не будут слишком зависеть от матери…

— А если уж вы так яростно протестуете… Даже если вы отдали все эти деньги на благотворительность, на вас после этого смотрели бы совсем другими глазами.

— Хорошо, я отдам их на…

— Вы не можете этого сделать.

— ?!

— Такими крупными суммами занимается Глава Рода, а вы добровольно отказались от этой роли в пользу Чарльза, и теперь он будет решать, что делать с этими деньгами, — покачал головой Шеклболт.

— Но это же мои деньги! Я их заработал!

— Но вы за это время даже не почесались, чтобы их забрать. Чарльз?

— Я намерен открыть новый сейф и переведу деньги туда. Потом приведу в порядок Нору, оплачу Биллу его учёбу, близнецам — их бизнес, часть денег пойдёт на Джинни. Может, удастся её вылечить… Перси, спасибо, что обратил-таки наше внимание на это безобразие.

Казалось, Артура вот-вот хватит удар, он раскраснелся и готов был сорвать Кольцо с пальца Чарли с этим самым пальцем, но драконолог явно пришёл к решению и не намеревался от него отказываться.

— Дальше, — вернулась к теме детей леди Малфой. — Близнецы — хулиганы ещё те, но при этом очень талантливые молодые маги, с хорошим потенциалом. Мне описывали некоторые из их шуток… Здесь нужны глубокие познания в чарах, трансфигурации и зельеварении, верно, Северус?

— Вот только до сих пор они использовали свой потенциал абы как… Но ничего, это дело поправимое.

— А Рональд и Джиневра… Пустышки. Их же ничего в этой жизни не интересует, кроме квиддича, еды и мальчиков. Учиться категорически не желают… И я не знаю, как их можно простимулировать, чтобы они взялись за ум! Может, в самом деле, вместе с отцом направить на комиссию, пусть проверят на проклятья?

Оборотное зелье

Следующую главу опять было «велено» читать Гермионе. Она ссутулилась на своём месте, стараясь не смотреть в сторону высокого худого преподавателя, язвительно кривившего губы. Да, он и слова не сказал относительно происшествия на его уроке, но… Чтица была далеко не уверена, что это продлится долго и на занятиях профессор найдёт возможность отомстить. Так или иначе. Гарри и Рон тоже низко опустили головы, Джеймс и Сириус же предвкушали хорошую шутку — после того, как было озвучено название главы…

Глава 12

Оборотное зелье

Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, они вошли. Профессор МакГонагалл велела Гарри ждать и оставила его одного.

Гарри огляделся. Из всех кабинетов — а он так много повидал их в этот год — кабинет Дамблдора был самый интересный.

— Это точно…

— Самый красивый…

— Самый таинственный…

— А зачем вы отвели туда Гарри, Минерва?

— Мне казалось, что у него есть, что сказать, но мне он ничего не скажет. Безусловно, я сама могла… настроить против себя студентов, но надеялась, что у директора лучше получится. Я, безусловно, не верила, что второкурсник мог устроить такое, но то, что Гарри оказался на месте преступления почти сразу после его совершения не могло оказаться простым совпадением.

Если бы он не боялся так исключения, он был бы сейчас наверху блаженства.

— Сколько раз у нас возникало такое ощущение…

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах — они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма.

— Интересно было бы узнать предназначение всего этого… — опять запереглядывались Мародёры.

— Альбус, вы используете все эти приборы?

— Нет, дорогие мои… Моих там всего несколько вещичек, большинство мне досталось в наследство от предшественников, — улыбнулся директор. — Каждый директор вносит в обустройство школы и своего кабинета что-то новое, в обязательном порядке…

— К сожалению, последние три-четыре директора ограничивались исключительно приобретением странных артефактов, которые были совершенно бесполезны для школьных нужд, или лишних портретов, некоторые из которых пылятся в чулане, поскольку не были приняты остальными, — фыркнула мадам Марчбэнкс.

— Но почему…

— Да потому, что изображённые на этих полотнах маги не имели к школе никакого отношения! Они здесь не учились, не преподавали… Некоторые даже не подозревали о существовании вашей школы!

— Как можно не знать о существовании Хогвартса?!

— Представьте себе, что ваша школа — не пуп Земли! И даже не лучшая школа в мире! Существуют области, где маги предпочитают давать своим детям домашнее образование и даже не интересуются таким явлением, как магические школы! Другие не думают о Хогвартсе, поскольку их страны закрыты от всего мира — как многие области Индии, Японии, Африки, Тибет, Непал… Им нет дела ни до Хогвартса в частности, ни до Англии и даже Европы в целом! Так что здесь будут делать изображения Гаутамы? Он, кстати говоря, жил ещё до возникновения Хогвартса! Как и некоторые индейские маги, чьи изображения я видела в ваших помещениях! Как произведения искусства они, безусловно, великолепны, но им нечего делать в английской школе магии, с её традициями и законами! Если их повесить в коридорах, то местное население может устроить такие безобразия, что… — старая волшебница не стала заканчивать, но многие поняли и без слов.

Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре — громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке — потёртая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.

Гарри вдруг осенило: а что, если он ещё раз наденет Шляпу и послушает, что она скажет? Он с опаской взглянул на спящих по стенам колдуний и чародеев. Не натворит ли он бед, если попытает счастья ещё раз? Просто чтобы не сомневаться, на правильный ли факультет он попал.

— Шляпа никогда не ошибается в своих решениях. Безусловно, очень часто бывает такое, что один и тот же ученик по своим характеристикам соответствует двум или трём факультетам, но даже в этом случае Шляпа выбирает наиболее оптимальный вариант.

— Интересно, а бывали случаи, когда этот оптимальный вариант оказался не вполне удачным? Другими словами — бывало ли такое, чтобы ученика перераспределяли? — спросила Лили.

— Раньше такое бывало, но последний раз — в начале девятнадцатого века, — сказал Дамблдор. — Это был Элфиас Додж. Его сначала определили на Рейвенкло, поскольку он был чрезвычайно любознательным и его было весьма затруднительно выгнать из библиотеки. Но потом он перенёс тяжёлый недуг, который забрал у него много магических сил. Ему было запрещено сильно напрягаться, было велено побольше отдыхать… Среди умников Элфиасу стало просто невыносимо, они не желали понимать, почему он внезапно стал бить баклуши… Кончилось всё тем, что тогдашний декан Рейвенкло, Томас Ретт, настоял на проведении перераспределении и Элфиас перешёл на Гриффиндор.

Он тихонько обошёл стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была ему велика и съезжала на глаза — точно так же, как в прошлый раз. Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер?

— Д-да, — пробормотал Гарри. — Простите за беспокойство, я хотел спросить…

— …на тот ли факультет я тебя отправила, — опередила его Шляпа. — Да… С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. — Сердце у Гарри подпрыгнуло. — Ты бы прекрасно учился в Слизерине…

Пол поплыл у него из-под ног. Он взял Шляпу за тулью и стащил с головы. Она мягко повисла в руке — выцветшая и грязная. Гарри положил её обратно на полку, чувствуя, как внутри у него всё протестует.

— Ты не права, — сказал он вслух тихой, неподвижной Шляпе. Та не шелохнулась.

— И зачем тогда ты её надевал? Ты хотел проверить — но сам же не хочешь ничего слушать!

Гарри попятился, всё ещё глядя на неё, но тут за спиной послышался странный шорох, и он обернулся.

Оказывается, он был не один. На золотой жёрдочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Гарри смотрел на неё — птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна — глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев.

Гарри грустно покачал головой. Не хватало только, чтобы комнатная птичка Дамблдора умерла на его глазах, когда они в кабинете один на один.

— Да, обидно, что ты увидел Фоукса в такой день…

— А я где-то читала, что человек, который наблюдал перерождение феникса, хотя и не обретает бессмертие, но будет жить очень долго…

— Да, считается, что такой счастливчик увидит и следующее перерождение феникса…

— Для чего необходимо прожить не менее ста лет…

— Для волшебника это не так-то и сложно…

В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю её охватило пламя.

Гарри охнул и лихорадочно огляделся, нет ли где хотя бы стакана воды — ничего подходящего не было. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, ещё мгновение — и от неё ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла.

Дверь кабинета открылась, и вошёл Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый.

— Профессор, — Гарри едва переводил дух от волнения. — Ваша птица… Я ничего не мог поделать… Она… сгорела…

К величайшему удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.

— Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим.

Его развеселило ошеломлённое лицо Гарри.

— Фоукс — это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него…

Гарри взглянул, и как раз вовремя — из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорождённая птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя.

— Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Большую часть жизни он очень хорош — в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слёзы обладают целительной силой, и ещё они — самые преданные друзья.

— Это точно, — те из присутствующих, кому доводилось наблюдать за огненными птицами, дружно закатили глаза. В зал влетел объект обсуждения, с мелодичной трелью сделал круг вокруг собравшихся и опустился на пол у ног Гарри. Тот легонько провёл рукой по хохолку феникса, тот вновь издал трель и перелетел на спинку кресла мальчика. Альбус покачал головой, не понимая, почему Фоукс не садится на своё место рядом с ним, директором. Амелия Боунс, Августа Лонгботтом и Матильда Марчбэнкс переглянулись и понимающе закивали, судя по всему, они прекрасно понимали, что означает такое поведение птицы.

Потрясённый сценой самосожжения, Гарри забыл, зачем он тут, но тотчас всё вспомнил, как только Дамблдор сел в кресло с высокой спинкой и устремил на мальчика проницательные голубые глаза.

Не успел, однако, директор произнести слово, дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону и ворвался Хагрид — взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, чёрные космы всклокочены, а в руке всё ещё болтается мёртвый петух.

— Это не Гарри, профессор Дамблдор! — пылко проговорил он. — Я с ним… значит… разговаривал… за секунду перед тем… ну… как нашли этого цыплёнка! У него, сэр, не было времени…

Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны.

— Не мог он такое вытворить! Ну это, как его… Присягну — хоть перед Министерством магии…

— Хагрид, я…

— Вы… не того сцапали, сэр! Я знаю… Гарри никогда…

— Хагрид! — рявкнул Дамблдор. — Я уверен, что это не Гарри напал на тех двоих.

— Уф! — выдохнул Хагрид, и петух у него в руке печально обвис. — Хорошо. Я тогда… э-э… подожду снаружи, директор.

И, тяжело топая, он в смущении вышел.

— Просто удивительно — Хагрид наорал на своего благодетеля! — хихикнул кто-то. Великан смущённо пошаркал ножкой и пробормотал извинения в свою всклокоченную бороду, чем ещё больше всех развеселил.

— Вы действительно думаете, что это не я? — с надеждой спросил Гарри, наблюдая, как Дамблдор сметает со стола петушиные перья.

— А магией нельзя было их убрать?

— Иногда мне нравится что-то сделать вручную…

— А куда вы их смели? На пол? А оттуда их кто убирал? Не проще ли было сразу уничтожить?

— Да, Гарри, не ты, — подтвердил Дамблдор, хотя лицо его вновь помрачнело. — И всё же мне бы хотелось поговорить с тобой.

Гарри с робостью ожидал, пока Дамблдор собирался с мыслями, соединив перед собой кончики длинных пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, — произнёс он мягко, — не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь.

Гарри не знал, что ответить. Он подумал о крике Малфоя: «Вы следующие, грязнокровки!», о зелье, кипящем в туалете Плаксы Миртл. Вспомнил бестелесный голос, который дважды к нему обращался, и слова Рона: «Слышать голоса, которых никто не слышит, — плохо даже в волшебном мире». Вспомнил о слухах, которые о нём распространились, и о собственном чудовищном подозрении, что он как-то связан с Салазаром Слизерином…

— Мне нечего вам сказать, профессор, — потупившись, произнёс Гарри.

— Альбус.

— Амелия?

— Альбус. Персиваль. Вулфрик. Брайан. Дамблдор, — похоже, манера Малфоев делать замечания сыну, оказалась заразительна. Правда, большинство не понимало, что случилось и почему мадам Боунс рассердилась. — Скажите, вы ведь не применили к второкурснику легилименцию?!

— Амелия… Де…

— НЕ ЗАКАНЧИВАЙТЕ ЭТОГО СЛОВА, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ ПЛАТИТЬ КРУПНЫЙ ШТРАФ ЗА ОСКОРБЛЕНИЕ ОФИЦИАЛЬНОГО ЛИЦА, НАХОДЯЩЕГОСЯ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ! — голос мадам Боунс долго звенел под потолком зала и директор ещё больше ссутулился. — Напоминаю вам, что легилименцию нельзя применять к лицам, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, не имеющих представления о том, что происходит и не давшим разрешения на подобное вторжение в свои воспоминания! Это совершенно недопустимо!

— Возмутительно!

— Полагаю, имеет смысл обеспечить как минимум учеников особыми амулетами, предохраняющими от подобных фокусов…

— Но иногда это бывает…

— Вы опять начинаете вещать о всеобщем благе, Альбус? Как нам всё это надоело!

* * *
Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Почти Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мёртв?

— Подобные… деяния чреваты очень серьёзными проблемами для преступника. И неприятности ему доставляет даже не человеческий закон, но сама Магия, — покачала головой леди Лонгботтом. — Лишь специально обученные специалисты могут… воздействовать на привидений и им подобных, но только при совершенно определённых обстоятельствах, а иначе… Я даже не знаю, что может быть хуже — убить единорога или проклясть призрака… И то и другое чревато проклятием, которое распространяется не только на самого преступника, но и на его род на несколько поколений вперёд…

— Ужас…

— А если призраки станут… докучать живым? — спросил Колин, сглотнув.

— В зависимости от того, что вы подразумеваете под этим. Если они будут ограничиваться лишь шалостями… вроде тех, которыми оперирует ваш Пивз… Ограничатся лишь порицанием, предупреждением или незначительными ограничениями. Но если от этого будет страдать здоровье волшебников… Тогда меры будут приняты более серьёзные, соответственно наносимому ими вреду, — пояснил мистер Диггори. — Впрочем, сама природа призраков чаще всего препятствует таким преступлениям и карает за нарушения… Так что по-настоящему серьёзные проблемы с призраками возникают не слишком часто.

Все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство.

— Не удивительно.

— В принципе, следовало вообще вывезти из школы всех — и учеников, и преподавателей, пригласить мракоборцев, экзорцистов, Охотников…

— Но для этого не было таких уж обоснований…

— Не было обоснований?! У вас окаменели двое учеников, причём причины этого были неизвестны! Кто-то проклял призрака… Вы сами могли бы привести в такое состояние призрака?!

— Ну, если бы мне очень этого захотелось…

— В одиночку даже вы ничего не смогли бы сделать, только вместе с двумя — как минимум! — сильными магами, имеющими опыт зачарования подобных материй… У вас в школе завёлся кто-то, наделённый неслыханной магической силой, а вам и горя мало?! У вас нет обоснований для беспокойства?!

— Это возмутительно!

— Мандрагоры…

— Знаете, я тут проконсультировалась с Магистериумом… — пробормотала Августа. — Безусловно, я не ставлю под сомнение ваше заключение и вашу квалификацию, Северус… Но вполне можно было и закупить зелье на стороне, добавить несколько капель Живой воды…

— К сожалению, Живая вода — чрезвычайно редкое и дорогостоящее вещество, — пояснил Снейп, нахмурившись. — Его продают лишь с большим разбором и даже не всякий Мастер…

— Обратились бы ко мне…

— Простите, леди Лонгботтом, но по известным вам причинам у меня не возникало острого желания общаться с вашей семьёй. Правда, если бы мне кто-то другой сообщил, что через вас можно получить Воду, я бы это сделал — сам или попросил кого-нибудь о помощи.

— Но, в любом случае, двух окаменевших учеников было более, чем предостаточно для того, чтобы забить тревогу, даже если опустить происшествие с привидением, — покачала головой мадам Боунс.

— А Миссис Норрис?! Тревогу надо было бить на том этапе! — взвыл завхоз.

— Безусловно, кошку тоже жаль, но беда, случившаяся с ней, всё же не столь серьёзна…

— И во всяком случае это не оправдывает ни вторжение в разум ребёнка…

— …ни прочего! Неужели в школе не проводилось никакое расследование? Только посмотрели на второкурсника, успокоили, что это не он… А кто?

— Расследование производилось…

— Так, что этого никто не замечал?

— Это мне только так кажется, или же расследование — по крайней подобие расследования — вместо взрослых пытались проводить трое второкурсников?!

— Мисс Грейнджер, если вы будете делать такие паузы, мы так до ночи не закончим!

— Альбус, во время чтения время почти стоит!

— Но, тем не менее, мисс Грейнджер…

— Вижу, мы тут будем одни, — оценил ситуацию Рон в разговоре с Гарри и Гермионой. — Наша троица и слизеринцы — Малфой и Крэбб с Гойлом — вот и все, кто останется. Весёлые будут каникулы.

Крэбб и Гойл всегда и во всём подражали Малфою, захотели они и остаться с ним на каникулы. Что касается Гарри, он был только рад, что почти все уезжают. Он устал от того, что народ шарахается от него в коридорах, словно он отрастил клыки или плюётся ядом, устал от шушуканья, кивков и шипения за спиной.

Фред и Джордж, однако, обратили гнетущий страх в забаву. Увидев Гарри, они всё бросали и важно вышагивали впереди него, громко крича: «Дорогу наследнику Слизерина! Падайте ниц, идёт самый великий маг…»

Перси решительно осудил их поведение.

— Этим не шутят, — холодно заявил он.

— Ушёл бы ты с дороги, Перси, — вздыхал Фред. — Не видишь, Гарри торопится…

— Его ждёт в Тайной комнате чашечка чая и приятная встреча со своим клыкастым слугой, — добавлял Джордж, радостно фыркая.

Джинни тоже не находила в этом ничего смешного.

— Когда-нибудь вы точно доиграетесь! — простонала Молли, держась рукой за сердце. Артур уже ни на что не реагировал, потрясённый тем, что вся семья от него отвернулась, купленная этим проклятым золотом. Джеймс и Сириус качали головой, явно не одобряя такие шуточки умников, впрочем, те взрослые, которым довелось знать Мародёров в их школьные годы, сильно сомневались в том, что они повели бы себя иначе, не касайся это именно Гарри.

— Перестаньте, пожалуйста, — жалобно умоляла она каждый раз, когда Фред во всеуслышанье спрашивал Гарри, кого ещё он собирается погубить, а Джордж махал здоровенной головкой чеснока, притворяясь, что защищается от колдовства.

Гарри это не очень трогало, и Фреду с Джорджем скоро надоело валять дурака: они признали абсурдной потрясающую идею, что Гарри — наследник Слизерина, и у него отлегло от сердца. Но их кривляния весьма раздражали Драко Малфоя: завидев их, он буквально зеленел от злости.

— По-моему, его так и распирает признаться, что это он — настоящий наследник, — высказал догадку Рон. — Ты ведь знаешь, как он ненавидит тех, кто хоть в чём-то его превосходит. А тут что получается: вся грязная работа ему, а слава — тебе.

— Ничего подобного. Меня злило, что чистокровные волшебники ведут себя, как последние идиоты!

— Скоро это всё кончится, — убеждённо заявила Гермиона. — Оборотное зелье почти готово. Неделя-другая, и мы будем знать правду.

— Интересно, как вы планировали это провернуть? Даже если предположить, что зелье окажется правильным, а я в этом сомневаюсь, где вы возьмёте материалы оригинала?

* * *
Наконец семестр завершился, и тишина, глубокая, как снег на полях, опустилась на замок. На Гарри от неё веяло не унынием, а мирным покоем, и он наслаждался свободой, дарованной гриффиндорским начальством всем, кто остался в Хогвартсе. Можно было на всю катушку пускать фейрверки, никого не сердя и не пугая, и, уединившись, практиковаться в поединках на волшебных палочках. Фред, Джордж и Джинни тоже предпочли остаться на каникулах в школе — дома им грозило путешествие с родителями к Биллу в Египет. Перси, который не опускался до «детских игр» и редко показывался в Общей гостиной, с важностью сообщил им, что остаётся на Рождество лишь потому, что его долг как старосты — помогать преподавателям в это неспокойное время.

— А что, тоже испугался старшего брата? Тем более, что до меня тогда так и не добрались… — хмыкнул Билл. Перси не ответил.

Утро Рождества пришло в холоде и белизне. Рона с Гарри, единственных сейчас обитателей спальни, в несусветную рань разбудила Гермиона — примчалась уже совсем одетая и принесла обоим подарки.

— Подъём! — объявила она, раздёрнув портьеры на окнах.

— Гермиона, тебе не положено сюда заходить, — проворчал Рон, прикрывая глаза от света.

— И тебя с Рождеством. — Гермиона бросила ему подарок. — Я уже час как встала — добавила в зелье златоглазок. Оно готово.

Гарри сел, сразу проснувшись.

— Ты уверена?

— Абсолютно. — Гермиона отодвинула безмятежно спящую крысу Коросту и села на край постели. — Если мы и впрямь собираемся что-то предпринять, лучшего времени, чем сегодняшний вечер, не найти.

В этот миг в комнату влетела Букля с маленьким пакетиком в клюве и приземлилась к Гарри на кровать.

— Привет! — радостно встретил её Гарри. — Мы опять друзья?

Букля в знак расположения клюнула его в ухо самым дружеским образом — этот подарок оказался гораздо лучше принесённого в клюве. Пакет, который, как выяснилось, прислали Дурсли, содержал зубочистку и короткое письмецо, где они интересовались, не сможет ли Гарри остаться в школе и на летние каникулы.

— В школе или в другом месте, только бы не возвращаться в этот дом!

— Альбус, Альбус…

— Как ты мог…

— Откуда мне было…

— Ты отлично знал, что представляет из себя моя сестра! — возмутилась Лили.

— Я пыталась тебя предостеречь…

— Что вы теперь говорите! Альбус страдает выборочной глухотой — слышит исключительно то и так, что хочет слышать и что соответствует его персональным взглядам на те или другие вопросы! Если бы ему это было выгодно, он стал бы утверждать, что Сами-знаете-кто просто ангел во плоти, а, наоборот, ни в чём не повинного человека…

— Стоп.

— А ведь так оно и было!

— Второй вариант…

— Что вы имеете ввиду?

— Какого Мордреда вы позволили отправить лорда Блэка в Азкабан без суда и следствия?

— Но…

— В вашей власти было напомнить Визенгамоту и прочим органам, что чистокровные волшебники не могут караться по закону иначе, как по приговору суда и при использовании сыворотки правды!

— Но тогда об этом практически никогда не вспоминали… — хмыкнул бывший узник Азкабана.

— И теперь вопрос — насколько велика вина тех, кто продолжает там сидеть…

— Амелия, вы сейчас договоритесь до того…

— Я уже договорилась до того, что в самое ближайшее время будет проводиться дополнительное расследование по всем делам…

— Вы…

— Продолжайте, мисс Грейнджер.

Другие рождественские подарки были куда приятнее. Хагрид прислал огромную банку сливочной помадки, которую, как убедился Гарри, перед тем как есть, надо разогреть на огне.

— Но это хотя бы можно было есть?

— В принципе, разогретая помадка была очень даже вкусная, — кивнул Гарри.

Рон презентовал книгу «„Пушечные“ ядра», содержащую немало интересного о его любимой команде «Пушки Педдл». Гермиона подарила роскошное орлиное перо для письма. Развернув последний пакет, Гарри обнаружил новый джемпер ручной вязки и большой сладкий пирог с изюмом от миссис Уизли. Взяв в руки её поздравительную открытку, он в который раз ощутил угрызения совести — ему вспомнился фордик мистера Уизли, которого никто не видел с той самой аварии у Гремучей ивы. В воображении у него тотчас возникла сцена ночного боя со взбесившимся деревом, и мысль сразу же перекинулась к школьным правилам, которые они с Роном опять вознамерились нарушить.

— И почему вы после этого не отказались от этого безумия?! — качало головами большинство взрослых. Гарри и Рон ничего не ответили, а Гермиона низко опустила голову…

* * *
Дождавшись, пока Рон и Гарри проглотят третью порцию рождественского пудинга, Гермиона увела их из зала, чтобы составить подробный план вечерней кампании.

— Нам ещё надо достать какую-нибудь частицу — волосы или ногти — тех, в кого хотим превратиться, — сообщила она обыденным тоном, словно речь шла о покупке мыла в соседней лавке. — Для этого лучше всего подходят Крэбб и Гойл — самые близкие друзья Малфоя, с ними он поделится какой хочешь тайной.

— Вообще-то говоря, не так уж часто я и откровенничаю с этими тупицами! — хмыкнул Малфой-младший. — Они — не более, чем моя охрана, для откровенничания у меня есть Тео и Блейз. Правда, на ваше горе, их-то в школе как раз и не было! А в кого планировала превратиться ты — из девочек-то никто не остался!

И ещё надо куда-то деть настоящих Крэбба и Гойла, пока мы говорим с Драко. А то вдруг явятся в самый неподходящий момент. Я всё продумала, — невозмутимо продолжала Гермиона, словно не замечая ошарашенных лиц друзей. И она показала им пару увесистых шоколадных пирожных. — В них впрыснуто лёгкое снотворное. Надо только куда-то их подложить, чтобы Крэбб и Гойл заметили. Вы же знаете, какие они обжоры. Увидят — обязательно съедят.

— Это точно…

— Метут всё….

— Верно, даже тот случай их ничему не научил…

— Надеюсь, это было именно ЛЁГКОЕ снотворное, мисс Грейнджер?! — схватились за сердце некоторые из преподавателей, но тут же посмотрели в ту сторону, где преспокойно сидели — и даже не спали! — обсуждаемые жертвы Гермионы, и успокоились.

— Это был Сон-без-сновидений, который я взяла у мадам Помфри, — сказала Гермиона. — Каждому досталось меньше, чем полпорции, должны были проспать два часа, максимум три…

— Ну, хотя бы здесь обошлось без…

И тут же уснут. А вы их спрячете в чулан, где стоят швабры, и вырвете у того и у другого по нескольку волосков.

Рон и Гарри потрясённо переглянулись.

— Гермиона, по-моему…

— Это может плохо кончиться…

— Вот именно!

— Раньше надо было об этом думать!

— И не им!

— Им тоже надо было подумать, прежде, чем слепо соваться в эту авантюру…

Но глаза Гермионы горели стальным блеском, какой бывал иногда в глазах у профессораМакГонагалл.

— Значит, так, мисс Грейнджер, — Джеймс вздохнул. — После того, как будут прочитаны эти книги, я буду настаивать на том, чтобы перевести Гарри в другую школу. Гарри — или вас.

— Лорд Поттер…

— Мне категорически не нравится, что мой сын постоянно живёт под таким прессингом!

— Эй, а как же мой контракт с профессором Снейпом, ты об этом не забыл? В течение трёх лет я не могу…

— Тогда — я не знаю, как это оформить официально, но я требую, чтобы мисс Грейнджер больше не имела возможности воздействовать…

— Я не воздействую!

— Мы в этом уже убедились! В первой книге именно ВЫ заставили мальчиков лезть за Философским Камнем, который должны были защищать ВЗРОСЛЫЕ маги, обеспечив ему куда лучшую защиту, если уж ему действительно была нужна защита…

— …и именно на территории школы…

— Но Гарри надо было…

— Если бы не ВЫ, мисс Грейнджер, Гарри и Рон ещё на рождественских каникулах начисто забыли бы про Фламеля! На втором курсе ВЫ подбиваете их на приготовление опасного зелья — просто удивительно, что вы ещё живы, так как…

— Это всё предрассудки…

— …основанные на фактах! Доказанных фактах! Вы гоните их нарушать все школьные правила — хотя прежде на словах были их рьяной поборницей!

— Почему тогда вы так возмущались из-за того, что они прилетели в школу на машине, вызвав порицание? Интересно, что будет дальше?

— Наверное, всё закончится тем, что вы пошлёте друзей на убийство!

— Лорд Блэк!

— Вообще-то одно из моих нарушений спасло вам самому больше, чем жизнь!

— Да, тут вы меня уели…

— Что такое?

— Минуточку, но ведь это-то не было нарушением! — вздохнул Гарри. — Или в этом нарушении правил самое непосредственное участие принимал наш многоуважаемый директор.

— ?!?!

— Узнаете из третьей книги.

— !!!

— Зелье не подействует без волос Крэбба и Гойла, — объявила она непреклонно. — Вы хотите говорить с Малфоем или нет?

— Хорошо-хорошо, — кивнул Гарри. — А как же ты? Ты-то у кого достанешь волосы?

— Я уже запаслась! — Гермиона достала из кармана крохотную бутылочку, в ней был один-единственный коротенький волосок. — Помните Милисенту? Мы с ней боролись во время дуэльной тренировки. Она ещё хотела меня задушить. Этот волос остался у меня на мантии. На Рождество она уехала домой, но я скажу слизеринцам, что надумала вернуться.

— И все так сразу в это поверят?!

— Что-то я не видел тогда в гостиной Милисенту, — пробормотал Драко, качая головой и кусая губу. — Но в принципе вы молодцы.

— ?!

— Думаю, из этой же главы. Но — коротенький волосок? Вроде бы, у Милли тогда были не такие уж и короткие волосы? И я бы не стал доверять тому, что нашёл на своей одежде, мало ли что…

— Вот именно. А я-то ещё голову ломал, почему это мисс Грейнджер попала в Больничное крыло с таким диагнозом… — хмыкнул Снейп. — И как вам только удалось меня тогда обмануть? Ах, Северус, несчастный сглаз… Пожалуй, я после всего этого пройду переэкзаменовку. Не опознать последствия неправильно сваренного Оборотного зелья… Интересно, чей это был волос — кошачий? А вы двое?

— Ну, мы в больничное крыло не попали… — пробормотал Гарри.

И Гермиона побежала взглянуть, как там варится архисложное зелье. Рон обернулся к Гарри с выражением обречённой покорности судьбе:

— Ты когда-нибудь ещё видел план действий, в котором было бы сразу столько нарушений школьных правил?

— Вы побили своеобразный рекорд… — кивнула Амелия. — Если бы это было в этом году, вы все трое были бы отчислены, но — срок давности уже истёк.

— И… Интересно, что такого выудил Альбус из памяти Гарри при своём нападении…

— Я ни на кого не нападал…

— Альбус, не кажитесь ещё глупее, чем вы есть, вы отлично понимаете, о чём говорит Августа! Впрочем, подозреваю, после всего этого… Вам предстоит основательно оправдываться перед самой Магией.

Однако, к немалому удивлению Рона и Гарри, первая стадия операции прошла без сучка, без задоринки, в соответствии с намеченным планом. После рождественского чая они затаились в пустынном холле, поджидая Крэбба и Гойла — те ещё оставались в одиночестве за слизеринским столом, уминая четвёртую порцию бисквитов со взбитыми сливками. Шоколадные пирожные Гарри положил на видное место — перила в холле. Увидев, что Крэбб и Гойл выходят из Большого зала, друзья быстро спрятались за рыцарскими доспехами возле входных дверей.

— Какой же ты будешь толстый! — прошептал Рон, глядя на Крэбба, который толкнул локтем Гойла, показывая на пирожные. Оба схватили лакомства и с наслаждением запихали их в широченные рты. С минуту они жадно жевали, и тут же, с тем же самым выражением блаженства, повалились навзничь.

— Сон-без-сновидений? Вы уверены, что это было именно это зелье? Оно так сразу не срабатывает!

— Я просила у мадам Помфри…

— Поппи?

— Я помню, что мисс Грейнджер просила у меня лекарство, которое поможет ей быстро заснуть. Поэтому я дала ей немного модифицированное зелье — тот же эффект, только засыпание происходит мгновенно.

— Это…

— Та самая модификация. Она была опробирована и лицензирована, я сама пользовалась этим за месяц до этого, — успокоила собравшихся целительница.

Труднее оказалось тащить их через весь холл в кладовую. Бережно уложив беспомощных врагов между вёдер и швабр, друзья приступили к следующему этапу. Гарри вырвал пару волос с головы Гойла, Рон проделал то же с шевелюрой Крэбба. Пришлось ещё стащить с них ботинки — их собственные вряд ли пришлись бы впору ножищам Крэбба и Гойла. Покончив с этим не без внутренней дрожи, друзья поднялись наверх, в туалет Плаксы Миртл.

Из кабинки, где Гермиона колдовала над зельем, валил густой дым.

— Мне это не нравится…

— Действительно, густой дым мог быть на одном из начальном этапов, но никак не на финальном…

— И — если кто-то стал варить зелье в ускоренном режиме… — задумчиво протянула Августа. И пояснила: — Иногда бывает так, что то или другое зелье остро необходимо в определённые сроки, нет времени дожидаться полного цикла, поэтому зелье варят в несколько модифицированном состоянии, добавив несколько… иные реагенты и начертив две-три руны…

— Но я делала всё строго по рецепту и никаких рун не чертила! Я только сейчас слышу…

— а сейчас постарайся вспомнить… не появлялась ли над котлом за несколько дней до этого лёгкая желтоватая дымка? — спросила Августа. Многие запереглядывались. То, что Невилл был совершенно никудышным зельеваром, объяснялось наследством по материнской линии, леди Лонгботтом в своё время могла бы получить Мастерство, если бы предприняла определённые действия, но не стала этого делать, да и её сын в своё время получил высший балл по зельям на ЖАБА, в отличие от своей будущей супруги, которая панически боялась этого предмета и по всему передала ужас сыну. Но леди Лонгботтом отлично варила зелья и поговаривали, что она даже запатентовала несколько снадобий — правда, инкогнито. Гермиона задумалась. — А дым был густой, жёлтый у основания и зеленеющий вверху, закручиваясь спиралью против часовой стрелки? Да, это было не ваше зелье, кто-то за две недели до этого вылил вашу заготовку и поместил на её место своё зелье, модифицированное определённым образом и доведённое до соответствующего этапа. Полагаю, это сделал Альбус — или по приказу Альбуса — после того, как он пообщался с Гарри.

— Так что… Это было не ваше зелье, мисс Грейнджер, на ваше счастье, — хмыкнул Снейп. — Но я, так и быть не стану снимать баллы с вашего факультета…

Натянув мантии на лица, Гарри и Рон осторожно постучали в дверь.

— Гермиона?

Послышался лязг задвижки, и появилась Гермиона — сияющая и взволнованная, у неё за спиной тяжело булькало таинственное варево. Три стеклянных стакана уже стояли наготове на туалетном сиденье.

— Достали? — спросила она шёпотом. Гарри показал ей волосы Гойла.

— Отлично. А я утащила мантии из прачечной. — У Гермионы в руках был большой пакет. — Когда вы станете Крэббом и Гойлом, вам потребуются размеры побольше.

Все трое посмотрели в котёл. Зелье походило на жирную, чёрную, вяло кипящую грязь.

— Уверена, что никаких ошибок нет, — сказала Гермиона, ещё раз перечитывая покрытую пятнами страницу «Сильнодействующих зелий». — Выглядит оно, как описано в книге. Сами собой мы станем ровно через час после того, как его выпьем.

— А теперь что делать? — понизив голос, спросил Рон.

— Разольём по стаканам и добавим волосы.

— Проверить зелье вы даже не пожелали.

— И как бы они это сделали? У них не было такой возможности. Не пошли бы они к вам со словами: профессор Снейп, мы тут одно зелье сварили, чтобы вывести на чистую воду одного из ваших любимых учеников, посмотрите, всё ли здесь правильно?

Гермиона налила в каждый стакан по изрядной дозе не очень аппетитного пойла. Затем дрожащей рукой вытряхнула волосок из своей бутылочки в первый стакан.

Зелье громко зашипело, словно закипевший чайник, и грязно вспенилось. Через секунду оно стало ядовито-жёлтым.

— Зашипело? Если оно и в самом деле шипело, это указывало на то, что волос принадлежал не человеку, — пояснил Снейп. — Уже на этом этапе человек, худо-бедно разбирающийся в предмете, забил бы тревогу.

— Ух ты! — воскликнул Рон. — Вот она, истинная сущность Милисенты Булстроуд. Спорим, оно и на вкус такое же противное.

— Теперь вы бросайте, — приказала Гермиона.

Гарри с Роном бросили в стаканы каждый по волоску. Зелье забулькало, запенилось: Гойлово стало болотно-зелёного цвета, Крэббово — мрачного тёмно-коричневого.

— И тоже шипело?

— Нет, только булькало…

Рон с Гермионой протянули руки к стаканам, но Гарри остановил их.

— Погодите, — сказал Гарри. — Всем вместе пить здесь нельзя. Превратившись в Крэбба и Гойла, мы все тут вряд ли поместимся. Да и Милисента не фея.

— Отличная мысль, — заметил Рон, отпирая дверь. — Разойдёмся по отдельным кабинкам.

Стараясь не расплескать ни капли драгоценного снадобья, Гарри проскользнул в соседнюю кабинку.

— Готовы? — спросил он.

— Готовы! — раздались в ответ голоса Рона и Гермионы.

— Раз… два… три!

Зажав нос, Гарри выпил зелье двумя большими глотками. На вкус оно напоминало перепревшую капусту.

И немедленно его внутренности стало скручивать, как будто он только что проглотил десяток живых змей. От желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение. А вдруг он заболевает чем-то страшным? Гарри скрючился пополам, задыхаясь, упал на колени. Жжение становилось невыносимо. Ему показалось, что кожа у него закипела и стала плавиться, как горячий воск. И — о, чудо! — прямо на глазах руки стали расти, пальцы утолщаться, ногти расширились, а костяшки пальцев раздулись, как головки болтов. Покалывание во лбу возвестило, что волосы переползли ниже к бровям, плечи болезненно растянулись, грудь так расширилась, что мантия на нём лопнула, точно обручи на разбухшем бочонке. Ноги в ботинках мучительно сдавило: они были на четыре размера меньше.

— А вы думали, это будет похоже на материнскую ласку, мастер Поттер? — усмехнулся его Наставник. — И что человеческому телу присуще меняться по тридцать раз в день, так, что оно привычно к подобным издевательствам над собой?

Превращение закончилось так же внезапно, как началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слыша, как Миртл что-то недовольно бурчит в дальней кабинке туалета.

Он с трудом сбросил ботинки и поднялся. Судя по всему, он превратился в Гойла.

— А вы в кого хотели превратиться — в мистера Криви? Учитывая, что материал был взят у Гойла?

— Пойдёмте скорее, — поторопил Гарри друзей, ослабляя браслет часов, который врезался в толстое запястье Гойла. — Нам ещё надо отыскать гостиную слизеринцев. Я на одно надеюсь: встретим по дороге кого-нибудь и за ним увяжемся…

— А заранее вы не могли провести разведку, чтобы впоследствии не терять времени?

Рон, пристально всматриваясь в Гарри, заметил:

— Ты себе не представляешь, как странно видеть думающего Гойла…

Он постучал в дверь Гермионы:

— Ты что там копаешься? Пора идти…

Ему ответил напряжённый высокий голос:

— Я… Я не пойду. Ступайте одни.

— Гермиона, мы знаем, что Милисента Булстроуд уродина — никому и в голову не придёт, что это ты.

— Нет… В самом деле… Думаю, что я не пойду. А вы двое поторопитесь, не теряйте время.

Гарри озадаченно посмотрел на Рона.

— Вот это больше похоже на Гойла, — заметил Рон. — Именно так он выглядит, когда учитель его о чём-то спрашивает.

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — спросил Гарри через дверь.

— Всё хорошо… Я в норме… Идите.

— Ничего себе норма…

Из боковой двери появилась неясная фигура. Они поспешили подойти ближе — и сердца у них ёкнули. Это был вовсе не слизеринец. Это был Перси Уизли.

— А ты что здесь делаешь? — изумлённо спросил Рон.

— Очень похоже на Крэбба…

— А что вы, в самом деле там делали, Уизли?

— Ну…

— Не стоит, профессор, он ходил не в Слизеринскую гостиную, — хихикнул Рон.

— А…

Перси первым делом напустил на себя оскорблённый вид.

— Вот уж не ваше дело, — сказал он твёрдо. — Крэбб, если я не ошибаюсь?

— Ну… в общем, да, — ответил Рон.

— Отправляйтесь-ка в вашу гостиную, — продолжал Перси сурово. — Небезопасно вот так попусту блуждать по тёмным коридорам в эти дни.

— Ты-то блуждаешь, — возразил Рон. Перси расправил плечи:

— Я — староста. Никто не осмелится на меня напасть.

— Напрасно он так думал… — хихикнула троица. Перси продолжал делать вид, что вид собственных ногтей интересует его куда больше, чем содержимое книги.

Позади них внезапно отозвался эхом чей-то голос. К ним неторопливо шествовал Драко Малфой, и впервые в жизни Гарри был рад его видеть.

— Вот вы где, — сказал он, растягивая слова в своей обычной манере. — Вы что там, заснули в Большом зале? Я вас искал, хотел показать кое-что забавное.

Малфой метнул уничтожающий взгляд на Перси.

— А ты что делаешь у нас внизу, Уизли? — спросил он с усмешкой.

Перси задохнулся от возмущения.

— К старосте следует проявлять большее уважение, — заявил он. — Ваше поведение предосудительно!

Малфой вновь ухмыльнулся и жестом приказал Рону и Гарри следовать за ним. Гарри уже собрался принести Перси извинение, но вовремя спохватился. Они с Роном поторопились за Малфоем, который успел ввернуть, сворачивая в очередной коридор: «Этот Питер Уизли слишком задаётся…»

— Перси, — машинально поправил его Рон.

— Да какая разница. Я замечал, он тут шныряет даже среди ночи. Держу пари, он возомнил, что шутя поймает наследника Слизерина. — Малфой презрительно фыркнул.

Рон и Гарри обменялись взглядами.

Малфой задержал шаг у голой, в потёках влаги каменной стены.

— Какой там новый пароль? — спросил он у Гарри.

— Нашёл, у кого спрашивать.

— Новый пароль?! — слизеринцы очень удивились.

— Пароль устанавливается первого числа года и держится до последнего, — прошептал Блейз чуть ли не на ухо Гарри. Тот пожал плечами. — Драко явно выделывался.

— Эээ… мммм… — промычал тот.

— Вспомнил, «чистая кровь»!

Часть стены уехала в сторону, открывая проход. Малфой уверенно шагнул внутрь, Гарри и Рон — за ним.

Общая гостиная Слизерина была низким длинным подземельем со стенами из дикого камня, с потолка на цепях свисали зеленоватые лампы. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, и вокруг, в резных креслах, виднелись тёмные силуэты слизеринцев.

— А что, очень даже уютно, — сказал Тео.

— Ждите здесь, — распорядился Малфой, махнув рукой в сторону пары свободных кресел в отдалении от камина. — Сейчас пойду принесу — отец мне кое-что сегодня прислал.

Любопытствуя, что же такое Малфой собирается показать, друзья сели в кресла, делая вид, что чувствуют себя как дома.

Малфой появился через минуту, держа в руке газетную вырезку.

— Обхохочетесь! — сказал он и сунул её Рону под нос.

Глаза Рона расширились от удивления. Быстро прочитав вырезку, он выжал из себя некое подобие смеха и протянул Гарри.

— В самом деле было смешно?

— Юмореска?

— Анекдот?

Заметка из «Ежедневного проповедника» сообщала:

«Расследование в Министерстве магии.

Артур Уизли, глава Отдела по противозаконному использованию изобретений маглов, был сегодня оштрафован на пятьдесят галлеонов за магические манипуляции с магловским автомобилем.

М-р Люциус Малфой, председатель попечительского совета Школы чародейства и волшебства „Хогвартс“, где эта заколдованная машина была ранее в этом году разбита, потребовал сегодня отставки м-ра Уизли.

— Уизли подрывает репутацию Министерства, — сказал м-р Малфой нашему корреспонденту. — Вне всяких сомнений, его нельзя допускать к составлению законов, а его смехотворный Акт о защите маглов следует незамедлительно упразднить.

М-р Уизли от комментариев отказался, а его жена пригрозила репортёрам, если они не уберутся, спустить на них домашнего упыря».

— Ну как? — спросил Малфой, взяв из рук Гарри вырезку. — Умрёшь со смеху!

— Ха-ха-ха, — уныло рассмеялся Гарри.

— Артур Уизли обожает маглов, готов сломать волшебную палочку и перенять у них всё, что можно, — заметил Малфой с презрением. — Глядя на всех этих Уизли в жизни, не скажешь, что они чистокровные!

— Бред! — возмутился обсуждаемый волшебник, забывая о своих горестях. — Я считаю, что мы можем многому научиться у маглов, сочетать их искусство и магию, но никогда не призывал…

— Дорогой, успокойся…

Физиономия Рона — точнее сказать, Крэбба — исказилась от бешенства.

— Что это с тобой, Крэбб? — раздражённо покосился на него Малфой.

— Желудок схватило, — пробурчал Рон.

— Иди в больничное крыло и побей там от моего имени грязнокровок, — фыркнул Малфой и продолжал: — Странно, что «Ежедневный проповедник» ещё не накатал репортажа о нападениях в школе. Наверное, Дамблдор хочет замять эту историю. Если нападения в ближайшее время не прекратятся, его уволят, как пить дать. Отец всегда говорил: Дамблдор — худшая из напастей. Он любит грязнокровок. Правильный директор никогда бы не принял в школу таких, как Криви.

— Репортаж не накатали потому, что даже редактор понял, что не следует поднимать панику, — мягко сказал «неправильный» директор. — И не при мне начали принимать в школу маглорожденных.

— Простите… — Драко уже сбился со счёта, пытаясь определить, как часто ему приходилось краснеть и извиняться за допущенные бестактности.

Малфой сделал вид, что фотографирует, и зло, но очень похоже изобразил Колина:

— Поттер, можно, я сделаю твоё фото? Дай мне, пожалуйста, свой автограф. Можно, я вылижу твои ботинки, Поттер? — Потом взглянул на друзей и прибавил: — Да что такое сегодня с вами обоими?

Хоть и с опозданием Гарри и Рон без энтузиазма хихикнули. Но Малфой был удовлетворён, ведь Крэбб и Гойл всегда туго соображали.

— Святой Поттер, друг грязнокровок, — протянул Малфой. — Нуль без палочки, вот он кто. У него нет никакого чувства гордости. Настоящий чародей никогда бы не стал дружить с этой зубрилой, грязнокровкой Грэйнджер. А ещё говорят, что он наследник Слизерина!

— Зависть — плохое чувство, я долго не мог простить тебе, что ты отказался со мной дружить, предпочтя нищего и маглорожденную, вот и мстил… Злился…

— Мы это уже поняли.

Рон и Гарри слушали, затаив дыхание: Малфой вот-вот выдаст свою тайну. Но Малфой переменил тон.

— Хотел бы я знать, кто этот наследник. Я бы ему помог…

Было очевидно, что и для Малфоя это секрет. У Рона отвалилась челюсть, отчего лицо Крэбба стало ещё глупее. Малфой ничего подозрительного не заметил, Гарри же мгновенно сообразил, что на это сказать.

— Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит?

— Слишком умно для Гойла…

— Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, Гойл! — рыкнул на него Малфой. — А отец помалкивает. Комнату открывали последний раз пятьдесят лет назад, задолго до его учёбы здесь. Но ему всё известно. Это очень большая тайна. И он боится, если я буду много знать, то могу нечаянно проболтаться. Но одно я знаю: когда Комнату в последний раз открыли, был убит кто-то из грязнокровок. Спорим, и в этот раз ухлопают, хорошо бы задаваку Грэйнджер! — кровожадно произнёс он.

— Спасибо, Малфой…

Драко со стоном опустил голову на руки, судорожно соображая, сколько раз он проштрафился после этого и как на это будут реагировать родители. Также он вспомнил, что тогда имел неосторожность кое о чём проболтаться этим двоим, предоставив им прекрасную возможность для мести.

Рон сжал гигантские кулаки Крэбба. Если он сейчас заедет Малфою, вся их затея сорвётся — и Гарри послал ему предостерегающий взгляд.

— А ты знаешь, того, кто тогда открыл Комнату, его поймали? — спросил он Малфоя.

— Да, конечно… Его исключили. Может, он до сих пор в Азкабане.

— В Азкабане? — недоумённо переспросил Гарри.

— Азкабан — это тюрьма для волшебников, дубина ты стоеросовая. Честное слово, может, ты и бывал тупее, но сегодня побил все рекорды.

Он беспокойно поёрзал в кресле.

— Отец не велит мне в это впутываться. Пусть наследник делает своё дело. Всю эту нечисть давно пора гнать из школы. Но самим лучше держаться подальше. Отцу тоже сейчас несладко приходится. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство магии устроило обыск у нас в замке.

Гарри постарался придать тупой физиономии Гойла сочувственное выражение.

— Ничего особенного не нашли. У отца есть очень ценные штуки для ритуалов чёрной магии. Они хранятся под полом большой гостиной.

— Драко…

— Мама…

— У тебя не язык, а помело. К тому же, тебе, как никому, известно, что это были не «штуки для ритуалов чёрной магии», а залог Родовой Магии, — обманчиво-спокойным тоном пояснил Люциус. Видя, как при этом отец сжимает набалдашник своей трости, Драко сглотнул: в этой трости хранился магический источник, который мог причинить любому, на кого направлен, мучительную боль, сопоставимую разве только с Круциатусом…

— Здорово! — воскликнул Рон.

Малфой уставился на него, Гарри тоже. Рон побагровел, даже волосы налились красным, нос его медленно становился длиннее — отпущенный им час истёк. К Рону возвращался его истинный облик и, судя по ужасу, с каким он взглянул на Гарри, с тем происходило то же самое.

Одним махом оба вскочили на ноги.

— Скорее за лекарством для желудка! — крикнул Рон, и друзья, не мешкая, помчались прочь из чужой гостиной, надеясь, что Малфой не успел ничего заметить.

— Заметить-то я заметил, но вот долго не мог понять, что именно заметил. Потом сообразил, что кто-то наглотался зелья… Но на вас до сих пор не думал, также был уверен, что шутники учатся на пятом курсе, если не старше… — хмыкнула их жертва.

Гарри чувствовал, что уменьшился в росте: ноги болтались в огромных ботинках, полы мантии пришлось подхватить. Громко топая, они взлетели по лестнице в тёмный холл, по которому гулко разносились удары из чулана, где томились взаперти Крэбб с Гойлом. Бросив их башмаки перед дверью чулана, друзья в одних носках побежали по мраморной лестнице к туалету Плаксы Миртл.

— В общем-то, мы не напрасно потратили время, — задыхаясь, выпалил Рон, едва за ними закрылась дверь. — Мы не разузнали, кто устраивает нападения, но я завтра же напишу папе, пусть проверят, что Малфои прячут под полом в большой гостиной.

— И в итоге пришлось вашему отцу платить крупный денежный штраф за ложный донос, — заметила мадам Боунс. — Безусловно, он теперь может попросить мастера Малфоя возместить часть этой суммы, раз тот своей неосмотрительной болтовнёй создал такой инцидент.

— Но там были артефакты для…

— Такие артефакты заложены в фундамент любого магического дома, в том числе, как это ни странно, и Норы. Не спорьте, — Августа подняла руку. — Я сама присутствовала при закладке фундамента вашего дома, ещё маленькой девочкой… и помню, как удивилась при виде того, как ваш дед опускает в яму золотые и серебряные монеты, а мне объяснили, что это является залогом прочности дома. Кстати, каждое новое поколение обязано добавить к этим артефактам что-то своё… И я теперь более, чем уверена, что вы этого не сделали, Артур…

— В этом нет необходимости…

— То-то и дом рушится, и земля совсем никакая, и упырь завёлся…

— Не беспокойтесь, я в самое ближайшее время этим займусь, — твёрдо сказал Чарли. — Я, хотя и не понимал, почему Нора в таком состоянии, но решил, что несколько дополнительных артефактов не помешает и даже приобрёл кое-что.

— У меня тоже есть кое-какие предметы… — кивнул Билл. Перси оторвался от своих рук и кивнул, давая понять, что в этом деле он поддержит братьев, близнецы запереглядывались… Молли закусила губу.

— Я не вполне понимаю, Артур… — медленно проговорила она. — Я отлично помню, что мама к нашей свадьбе передала нам несколько традиционных артефактов, специально зачарованных для укрепления домашнего очага… Это было чуть ли не единственное, что мы получили от моей родни… Я передала тебе эти вещи и ты мне обещал, что добавишь это ко вкладу предков… А впоследствии переживал, что это не помогло и обвинял моего отца в том, что он таким образом ещё больше расшатал стены и отомстил… Ты можешь дать здесь и сейчас Магическую Клятву…

— Но, Молли, всё это не более, чем идиотские предрассудки, — заныл Артур, вызвав протяжный стон у всех чистокровных и большинства полукровных слушателей. — Я сложил это на чердаке…

— Где вскоре завёлся упырь! — сказала мадам Боунс. Шеклболт достал кусок пергамента и вскоре в Министерство полетела записка. Впоследствии стало известно, что по распоряжению Мракоборца на чердаке Норы был произведён обыск, при котором было изъято несколько артефактов, переданных Чарльзу, как новому Главе Рода, а тот применил их по назначению.

Гарри внимательно рассматривал своё лицо в треснутом зеркале. Всё снова стало прежним. Облегчённо вздохнув, он надел очки, а Рон постучал в дверцу кабинки Гермионы.

— Гермиона, выходи скорее, мы тебе столько всего расскажем.

— Уйдите, пожалуйста! — крикнула из-за двери Гермиона.

Гарри с Роном переглянулись.

— В чём дело? — спросил Рон. — Ты ведь уже вернулась в норму? У нас с Гарри всё в порядке, как надо.

Неожиданно сквозь дверь кабины появилась Плакса Миртл. Никогда ещё Гарри не видел её такой счастливой.

— У-ух! Что вы сейчас увидите! — её круглое прозрачное лицо сияло восторгом. — Невозможный кошмар!

Щёлкнула задвижка, и перед ними, рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией.

— Что случилось, Гермиона? — встревоженно спросил Рон. — Может, у тебя остался уродливый нос Милисенты?

Гермиона сдёрнула мантию, и Рон, попятившись, задом врезался в раковину.

Всё лицо у неё покрывала чёрная шерсть. Глаза горели жёлтым огнём, а голову украшали бархатистые заострённые ушки.

— Это был кошачий волос! У Милисенты Булстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает!

— Это точно…

— Надеюсь, это послужило вам хорошим уроком и больше вы не варили никаких опасных зелий…

Волшебный дневник

И опять за кафедру усадили Гарри. Перед этим он потратил около получаса, объясняя родителям, что, несмотря на все свои недостатки, Гермиона — хороший друг, просто — перфекционистка, не способная простить другим слабостей…

— Она не хочет, чтобы её саму считали слабачкой и трусихой, и мы тоже должны…

— Вы ей ничего не должны.

— В первом случае больше даже моей вины, это я первым заподозрил Снейпа в намерении украсть Камень, а Гермиона потом ухватилась за эту мою мысль…

— Надо будет потом перечитать эту первую книгу. Далеко не уверен. Но — именно она стала требовать, чтобы вы искали Фламеля…

— Она никогда не отступает…

— Вот и искала бы его сама! Кстати, у маглов тоже есть легенды о нём, так что стоматологам имя Фламеля могло быть известно, — заметила Лили.

— Но не могли же мы оставить её одну…

— В самих поисках могли помочь, но какого Мордреда вы полезли в люк? Не выслушала Минерва — надо было пойти к Филиусу, он бы вас выслушал. Пойти в совятню и отправить сову Альбусу. Но не лезть абы куда. Вы вполне могли отказаться сами и остановить подругу. В этой книге она подбивает вас на изготовление опасного зелья… Хорошо ещё, что его подменили, а то неизвестно, что там у вас должно было получиться и как бы вы пострадали…

— Но…

— А если в следующей книге Гермиона попросит вас сунуть голову в пасть огнедышащему дракону — вы и это сделаете? Сунетесь по её просьбе в логово… — начал было Джеймс, но Гарри вспыхнул.

— Ну, кое-кто в школьные годы сунулся в логово оборотня, а потом и друзей туда потянул. Неужели то, что вы сами, без помощи взрослых, стали анимагами, не было опасно? Профессор МакГонагалл часто рассказывала нам о том, что постигало несчастных… И в книгах это было описано… Так что я теперь даже не понимаю, как у вас всё это получилось. И Гермиона не втягивала нас ни во что смертельно опасное, к драконам меня отправила не она…

— А что, драконы были?

— Надеюсь, ты говоришь об этом… Норберте?

— Уппс…

— ЧТО ТАКОЕ?!

— Четвёртая книга.

— Гарри!

— Дождитесь четвёртой книги. В следующей будет только гиппогриф и оборотень. И Гермиона тогда нам очень хорошо помогла, хотя сама натерпелась… Оставьте её. Возможно, она не всегда понимает, к чему могут привести те или другие её поступки, но она хочет, как лучше…

— Благими намерениями вымощен путь в ад. Альбус тоже вон думал о всеобщем благе, когда запихнул тебя к Дурслям. И всегда надо как следует думать…

— Если бы не Гермиона, мы с Роном были бы вообще отчислены за неуспеваемость, именно благодаря ей мы думали не только об этих расследованиях, но хотя бы периодически делали уроки! Она заставляла нас учить все эти заклинания, чары…

— В принципе, заставлять ленивых учеников должны деканы и старосты, в наше время… да что теперь об этом говорить! — Лили безнадёжно махнула рукой.

— Ничего, дорогая, Августа и Амелия уже о многом задумались, полагаю, после этих книг систему образования ждёт хорошая встряска, — заметил Джеймс, переживая выслушанную от сына отповедь. Вспомнив то время, он готов был согласиться, что тогда поставил под удар не столько собственную жизнь, но — жизни Сириуса и Питера, своих друзей… И тем удивительнее был их успех, что Хвост был совсем никаким волшебником, ему удавались лишь самые простенькие чары, а уж по части трансфигурации он был абсолютным анти-талантом. И…

…Не потому ли он стал предателем? Вдруг это магическое истощение отразилось на его внутренней натуре? Питер стал меняться после шестого курса… Когда окончательно сформировался как анимаг…

— Анимагия всегда сказывается на натуре волшебника, — кивнула Минерва, когда Джеймс поделился с ней своими страхами. — Она не только считывает характер, но и может усилить некоторые его черты, а то и несколько изменить. Питер был слабоволен — стал трусливым. Был робким — стал легко внушаемым. Был способным учинить мелкую пакость — стал способным на предательство.

— Кошмар…

— Именно поэтому за анимагическими превращениями обычно наблюдает целая комиссия, которая допускает к обучению далеко не всех желающих…

Но эти разговоры решили отложить на потом, а пока послушать следующую главу — последнюю на этот день.


Глава 13

Волшебный дневник

В больничном крыле Гермиона провела несколько недель. Рождественские каникулы подошли к концу, все вернулись в школу, и исчезновение Гермионы породило целую волну слухов. Кое-кто был уверен, что и она подверглась нападению. От желающих навестить её не было отбоя, и мадам Помфри пришлось поставить вокруг её кровати ширму, ведь у Гермионы всё ещё вместо лица была кошачья морда. Появиться перед всеми в таком виде! Девочка этого бы не перенесла.

Рон и Гарри навещали её каждый вечер. А когда начался семестр, они приносили ей все домашние задания.

— Если бы у меня выросла борода или там львиная грива, я бы устроил себе ещё одни каникулы, — заявил Рон как-то вечером, сваливая кипу книг на столик возле кровати Гермионы.

— Не говори глупостей, Рон. Ты бы отстал от класса, — живо отвечала Гермиона. С лица у неё исчезли чёрные волосы, глаза снова становились карие, и настроение её заметно улучшилось.

— Хотя бы ты периодически шпыняла нас и направляла в том числе и в нужную сторону, — улыбнулся Гарри. Девочка вздохнула.

— У вас нет ничего нового? — добавила она шёпотом, чтобы не услышала мадам Помфри.

— Ничего, — уныло ответил Гарри.

— Я был так уверен, что это Малфой, — в сотый раз посетовал Рон.

— А это что у тебя? — спросил Гарри, увидев обрамлённую золотой каймой карточку, торчащую из-под подушки.

— Просто поздравительная открытка, — поспешно ответила Гермиона, пытаясь затолкать её подальше, но Рон оказался проворнее.

Он извлёк открытку из-под подушки, раскрыл и прочёл вслух:

— «Мисс Грэйнджер с пожеланиями скорейшего выздоровления от преисполненного сочувствия профессора Златопуста Локонса, Кавалера ордена Мерлина третьей степени, почётного члена Лиги защиты от тёмных сил и пятикратного победителя конкурса журнала „Магический еженедельник“ на самую обворожительную улыбку». — Рон укоризненно посмотрел на Гермиону. — И ты хранишь это под подушкой?

— Гермиона! Несмотря ни на что, я считал тебя всё же умной ведьмой, не способной вестись на чью-то смазливую мордочку!

— Тем более, что этот Самый Обворожительный уже успел доказать, что умеет исключительно лыбиться…

— Интересно, за какие такие заслуги ему дали Мерлина— пусть даже третьей степени?

— Да ещё и в Лигу взяли?

— Эти вопросы надо будет потом прояснить…

— Ой, что будет в конце книги… — Рон покачал головой, предвидя жуткий скандал.

— А что будет?

— В конце книги, без спойлеров, Рон!

— Без… чего?

— Не надо рассказывать того, до чего ещё не дочитали, а то интересно не будет.

От неприятного разговора Гермиону избавила мадам Помфри, явившаяся с вечерней порцией лекарств.

— Не пойму, Локонс самый умный, что ли? — сказал Рон по дороге в гриффиндорскую башню.

— Неужто заревновал?

— А сам хотя бы одну открытку написал за это время?

— Зачем? Мы и так чуть что к Гермионе бегали…

Пора было сесть за уроки. Снейп столько им задал — дай бог выполнить к шестому курсу. Рон заметил вслух, что надо было спросить у Гермионы, сколько крысиных хвостов добавляют в Дыбоволосое зелье. Вдруг с третьего этажа долетел гневный вопль.

— Это Филч, — узнал голос Гарри.

Друзья бросились вверх по лестнице, напряжённо прислушиваясь.

— Думаешь, ещё на кого-то напали? — испуганно спросил Рон, остановившись на полдороге.

А Филч продолжал бушевать:

— …опять для меня работа! Убираться здесь всю ночь! Как будто других дел нет! Ну уж дудки, всему есть предел. Немедленно иду к Дамблдору!

— Вечно он так…

— Чуть что, так сразу…

— Мистер Смит! Вы способны хоть раз в жизни поставить себя на место другого человека?

— Зачем?

— Он ещё спрашивает! А вы подумайте сами, было бы вам приятно, когда результаты ваших кропотливых трудов кто-то в минуту взял и уничтожил? Мистер Филч целыми днями только тем и занимается — если, безусловно, верить его собственным словам — что отчищает коридоры школы от нанесённой грязи, причём часть этой грязи притаскиваете и вы, Смит! И вот, не успел старый человек отойти от места, которое только что его стараниями блистало чистотой, как мимо пронёсся какой-нибудь Смит, Кормак или Уизли — и всё стало ещё хуже, чем до этого! — набросилась на мальчика мадам Боунс.

— Но я отнеслась бы к утверждениям Аргуса с толикой недоверия, — заметила Августа. — Помнится, мы неоднократно получали жалобы на то, что завхозу с каждым годом становится всё сложнее содержать школу в порядке, я тут даже взяла с собой жалобы, подписанные самим Филчем, Альбусом, Минервой и Филиусом, кажется, была и ваша записка, Северус, но в ведомостях я её не нашла… Но там были приписки, что, ввиду возросших нужд на содержание школьных коридоров в чистоте в течение последних двадцати лет было выплачено порядка пяти тысяч галеонов и направлены в школу в качестве помощников, ответственных конкретно за уборку, десять молодых специально обученных домовиков… В помощь тем тридцати, которые изначально были при школе по штату. Во время паузы, Альбус, мне хотелось бы видеть этих домовиков и отчёты по этим денежным средствам.

— Августа, дорогая…

— Альбус, мистеру Филчу уже хорошо за девяносто. Он уже далеко не мальчик! Я не стану оглашать некоторые вещи, но я знаю, что в месяц Аргус тратит не менее десяти галеонов на всевозможные лекарства, поскольку стесняется обращаться за помощью к Поппи и Северусу. Когда я узнала, какие лекарства он заказывает, то очень удивилась, что Аргус в принципе продолжает работать! Размеры школы расчитаны на то, что приводить её в порядок будет как минимум два десятка магов… Магов, а не один несчастный сквиб! Даже если Аргус работает двадцать четыре часа в сутки… Этого достаточно, чтобы содержать в чистоте худо-бедно только холл и прилегающие к нему помещения. К счастью, это не так, ему явно помогают, иначе школа утонула бы в грязи. Но, есть у Филча помощники или нет, необходимо относиться к чужой работе с уважением и понимать, почему старый человек не вполне… положительно реагирует на ваши выходки! Или дома вам никогда не делали замечания за разбросанные вещи? Насколько мне известно, ваши родители очень строги и щепетильны во всём, что касается порядка.

— Но они столько не…

— Да, потому что вас у родителей всего трое шалунов и, наверное, там вы держите себя в рамках, плюс убирать приходится куда меньше, у вас два домовика… У Аргуса маловато помощников — почему, нам ещё предстоит разобраться, он надорвался на работе, и его сводят в могилу не трое, а несколько сотен хулиганов, у каждого из которых свои тараканы в голове, и которые явно устроили между собой соревнование: кто создаст больше проблем для старого человека, чем остальные… Хотелось бы мне посмотреть, как бы вы вели себя в аналогичной ситуации.

У Захарии хватило если не совести, то умишка заткнуться и промолчать, многие младшекурсники заёрзали, покраснели, зашушукались… У них явно не было подобных мыслей в голове и теперь они смотрели на старого завхоза совсем другими глазами. Филч же ещё больше ссутулился на своём стуле, прижимая к себе серую кошку — единственное живое существо, которое он и в самом деле любил.

Шаги его затихли, и было слышно, как где-то вдалеке хлопнула дверь.

Друзья завернули за угол. Филч, похоже, только что покинул свой наблюдательный пост. Они опять стояли на том месте, где кто-то напал на Миссис Норрис. Друзья сразу поняли, почему так разошёлся бедняга сквиб: в коридоре стоял настоящий потоп, и вода, кажется, всё прибывала. Текло из-под двери туалета Плаксы Миртл. Вопли Филча стихли, их сменили стенания Миртл, эхом отражавшиеся от каменных стен.

— А с ней-то что? — вздохнул Рон.

— Пойдём посмотрим, — предложил Гарри.

— А что там с Миртл? Опять вообразила себе невесть что и ревёт…

— Неужели с ней ничего нельзя поделать? Только от неё проблем более…

— Магией домовиков здесь точно порядка не наведёшь, согласна, только человеческим трудом… Альбус, как часто она заливает туалет?

— Ну… Раз в месяц точно. Когда больше, когда меньше. И изменить здесь ничего нельзя, кроме как уничтожив саму Миртл, — развёл руками старый волшебник. — Правда, по книгам, её можно уговорить, но сделать это может лишь тот, кто вызовет в ней ответную любовь — ради любимого и любящего привидение — самое капризное, даже полтергейст! — сделает всё. Но — это должно быть настоящее чувство, в большинстве случаев те немногие, кому удалось этого добиться, даже не догадывались о таком эффекте…

— Но почему она всё время ревёт? И почему слёзы столь материальны? — Амелия и Августа в этот момент были чрезвычайно похожи одна на другую, обе с похожими причёсками, без шляпок, в тёмной одежде, с одинаково насупленными бровями и поджатыми сухими губами, с листами пергамента и гусиными перьями в руках. Преподавательский состав Хогвартса во главе с директором смотрел на это с некоторым страхом, хотя и понимали, что в данном конкретном случае неприятности ждут не их, а Миртл.

Приподняв полы мантий выше щиколоток, друзья перебрались по воде к двери с табличкой «Туалет не работает» и, как обычно, не обратив на неё внимания, вошли.

Плакса Миртл рыдала громко, надрывно, как никогда. В туалете царила тьма, свечи смыло потоками воды, заливающей стены и пол.

— В чём дело, Миртл?

— Кто там? — отозвалась несчастная Миртл. — Пришли швырнуть в меня чем-нибудь ещё?

Гарри дошёл вброд до её кабинки.

— Это почему я должен в тебя чем-то швырять? — спросил он.

— Откуда я знаю! — заголосила Миртл, появляясь из сливного бачка с очередной волной, обрушившейся на пол. — Я тут сижу, занимаюсь своими делами, никому не мешаю.

— Ну да, кроме бедняги-завхоза…

И вдруг в меня начинают швыряться книгами!

— Но с тобой же ничего не случится, — резонно возразил Гарри. — Книга просто пролетит сквозь тебя, и всё.

Сказав эти слова, Гарри тут же раскаялся.

Тем более, что в этот момент на него все ТАК посмотрели… Мальчик обрадовался, что от родителей и крёстного его отделяет какое-то пространство, иначе ему бы прилетело так, как никогда раньше. Впрочем, у Лили был такой вид, что стало ясно: расправа просто переносится до болееподходящего момента.

Миртл взмыла вверх и истошно завопила:

— Значит, надо швыряться в бедную Миртл? Она всё равно ничего не чувствует! Десять баллов тому, кто попадёт ей в живот! Пятьдесят — кто угодит в голову! Чудесная игра! Но мне она что-то не по нутру!

— А кто всё-таки в тебя швырялся? — спросил Гарри.

— Понятия не имею. Я здесь расположилась в колене сифона, предаюсь мыслям о смерти, а эта штука пронзает мою макушку. — Миртл свирепо посмотрела на друзей. — Вон она, под раковиной, её туда смыло.

— Ну, если она была в сифоне, нападающий не мог её видеть, верно? А потому зря она так…

Рональд, на свою голову — во всех смыслах — был более доступен для старших братьев и ему прилетело тут же и от Билла, и от Чарли, так, что бедняга даже прикусил язык и зашипел от боли.

Рон и Гарри нагнулись и увидели небольшую, тонкую книжку. Она была в потрёпанной чёрной обложке и мокрая насквозь, как всё в туалете. Гарри хотел было поднять её, но Рон схватил его за руку.

— Ты что, спятил? Это опасно.

— Опасно? — удивился Гарри. — Что тут опасного?

— Ты ещё спрашиваешь. — Рон боязливо поглядывал на находку.

— Вообще-то Гарри на тот момент не очень много знал о магическом мире, — мягко заметил Джеймс.

— Я и теперь не слишком много знаю…

— Папа говорит, есть даже книги, которые Министерство конфискует. Одна, например, выжигала людям глаза. Были ещё «Сонеты колдуна», прочитаешь их и будешь до смерти говорить в рифму. А у одной старой ведьмы в Бате нашли знаешь какую книгу — откроешь её, да так и будешь всю жизнь читать. Ходишь — читаешь, ешь — читаешь. И всё приходится делать одной рукой, в другой-то книга.

— Надо же, — рассеянно кивнул Гарри.

— Ужасно…

— Ну это для кого. Возможно, мисс Грейнджер периодически берёт в руки нечто подобное… Когда не придумывает нечто…

— Да хватит вам наезжать на Гермиону! — взорвался мальчик. — Совсем её затюкали! В наших неприятностях виноваты и мы с Роном, что-то сами недопоняли, что-то недообъяснили, что-то элементарно не захотели понять… Не отдали себе отчёта… А взрослые не всегда готовы выслушать, когда к ним обращаешься за советом, вот и приходится действовать на собственный страх и риск… И вины Гермионы здесь нет… или почти нет.

— Спасибо, — пискнула Гермиона.

— Так, значит, это не она стала варить это зелье…

— Она настырная, это да, у нас с Роном не хватило пороху с ней спорить… Плюс очень уж злил один блондинчик, вот и… Да и любопытно было…

— …что случится, если взорвать хлопушку на моём уроке? — хмыкнул Снейп.

— Ну… это уже другое…

— И на это вас тоже подбила…

— Ничего подобного. Гермиона только просила отвлечь профессора, чтобы он не заметил её ухода, а способ придумал я, — вообще-то придумывал Рон, но Гарри не хотел подставлять одного друга, спасая другого. И, чтобы положить конец дискуссии, он вернулся к чтению.

Книжка лежала на полу, намокшая, неразгаданная, манящая. Гарри обошёл Рона.

— У меня предчувствие: заглянем в неё, и разгадаем все тайны. — С этими словами он нагнулся и поднял книжку.

— И — разгадали?

— Только сильнее запутались. Поскольку кое-чего не знали, но в принципе… Узнаете из последних глав.

Гарри сразу понял, что это дневник, по выцветшей дате на переплёте полувековой давности. Открыл его дрожащими руками. На первой странице ещё можно разобрать имя — Т. Н. Реддл, написанное расплывшимися чернилами.

— Т.Н. Реддл?

— Кто это такой?

— Узнаете… из этой книги.

— Я где-то слышал эту фамилию, — протянул мистер Диггори, потирая подбородок. — Кажется, в своё время он был лучшим учеником курса…

— Школы, — подтвердил Дамблдор. — Староста факультета, префект школы… Да что там, — директор безнадёжно махнул рукой. На него воззрились сотни глаз, но старик больше ничего не сказал.

— Стой-ка. — Рон с опаской подошёл сзади и заглянул через плечо Гарри. — Мне это имя знакомо… Пятьдесят лет назад Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги перед школой.

— Какие такие заслуги? — переспросил Невилл. — Это ведь то, о чём я думаю?

— Особые. О чём ты думаешь — не знаю, но скоро все всё узнаете, — хмыкнул чтец.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что Филч заставил меня целый час полировать его памятную табличку. Ну, когда из меня полезли слизняки. Ты бы стирал столько времени слизь с чьей-нибудь фамилии, тоже бы небось запомнил.

Гарри тем временем разлеплял набухшие от воды страницы. Они были совершенно чистые. Нигде ни одного слова, ни одной самой обычной записи, вроде «День рождения тётушки Мэйбл» или «Зубной в 15.30».

— Зачем он только ему понадобился тогда?

— И что делал дневник этого Реддла в Хогвартсе? Он когда здесь учился?

— Лет пятьдесят тому назад, даже больше.

— А откуда он там взялся?

— Принесли. Кто — узнаете в конце книги, — пробурчал Гарри, думая, будут ли министерские чиновники столь же благосклонны к виновнице сложившейся ситуации, как профессор Дамблдор.

— Он в нём никогда ничего не писал, — сказал Гарри разочарованно.

— Но почему его кто-то выкинул? — почесал в затылке Рон.

— Вот именно.

— Уж не специально ли для того, чтобы ты его нашёл?

Гарри перевернул чёрную обложку и увидел на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.

— А владелец дневника, наверное, был маглом, — подумав, заметил Гарри. — Иначе он не смог бы его там купить.

— Нам это ничего не даёт. — Рон пожал плечами и, понизив голос, прибавил: — Попадёшь в нос Плаксе Миртл, запишем тебе пятьдесят баллов.

Гарри всё же спрятал дневник в карман.

Гермиона покинула больничное крыло в начале февраля — без усов, без чёрной шерсти и без хвоста. В первый же вечер возвращения в Гриффиндор Гарри показал ей дневник и рассказал, как он был найден.

— А ведь в нём, возможно, скрыто что-то очень важное, — сказала Гермиона, внимательно рассматривая дневник.

— Если и скрыто, то очень надёжно. И, наверное, такое, чего стоит стесняться, — хмыкнул Рон. — Объясни, Гарри, почему ты его не выбросил?

— А я хотел бы знать, почему его кто-то выбросил, — сказал Гарри, — и за какие такие особые заслуги Реддл получил награду.

— Да за что угодно. — Рон поднял глаза к потолку. — Может, набрал тридцать С. О. В. или спас профессора от гигантского спрута… Или убил Миртл, а это кому угодно принесёт славу…

— Если бы мы только тогда знали…

— РОН!

По сосредоточенному взгляду Гермионы Гарри понял, что она думает о том же, о чём и он.

— Ты до чего-нибудь додумалась? — полюбопытствовал Рон.

Но ответил ему Гарри:

— Значит, Тайная комната была открыта пятьдесят лет назад, верно? Это сказал Малфой.

— Ну… — протянул Рон.

— И этому дневнику пятьдесят лет. — Гермиона, волнуясь, постучала по чёрному переплёту.

— И что?

— Ох, Рон, да очнись же ты! — с жаром воскликнула Гермиона. — Ещё мы знаем, что открывшего Комнату в прошлый раз исключили из школы пятьдесят лет назад. И Т. Н. Реддл получил награду за особые заслуги полвека назад. А что, если он получил награду за то, что поймал наследника Слизерина? Можно допустить, что в этом дневнике содержится всё: где находится Комната, как её открыть и что за создание там живёт. А тот, кто сейчас устраивает нападения, уж точно не хочет, чтобы это было всем известно, согласны?

— Блестящая теория, Гермиона, — кивнул Рон, — с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано.

Но Гермиона уже доставала из сумки волшебную палочку.

— Существуют невидимые чернила, — прошептала она и, трижды коснувшись палочкой дневника, произнесла:

— Апарекиум!

Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона снова полезла в сумку и вытащила что-то вроде ластика ярко-красного цвета.

— Это Обнаружитель, — пояснила она. — Я купила его в Косом переулке.

Гермиона с силой потёрла «Первое января». Дневник не поддавался.

— Говорю вам, тут нечего искать, — сказал Рон. — Реддл получил дневник в подарок на Рождество и просто поленился делать в нём записи.

— Кроме невидимых чернил существует ещё множество возможностей делать записи, которые, кроме тебя, никто не сможет прочитать, — хмыкнул Перси, чуть ли не впервые подавая голос. Министерские дружно хмыкнули: Персиваль Уизли был известен тем, что зачаровывал самые ничтожные клочки пергамента, на которых перед этим что-то успевал накалякать: выбросить было жалко, а допустить, чтобы кто-то ещё это прочитал…

* * *
Гарри самому себе не мог толком объяснить, почему он не выбросил дневник Реддла. Даже если бы он знал, что дневник пуст, он всё равно поднял бы его тогда и перелистал страницы. Дневник принадлежал прошлому, возможно, с ним связана давняя история, которую ему хотелось разгадать. И хотя Гарри твёрдо знал, что никогда в жизни не слыхал имени Т. Н. Реддл, ему всё время казалось, будто оно что-то значит для него, будто этот Реддл был старинным полузабытым другом детства… Но это абсурд, до Хогвартса у него, благодаря усилиям Дадли, никогда не было друзей.

— Реддл… — Поттеры переглянулись между собой. Им эта фамилия явно тоже была знакома, но они тоже не могли понять, откуда.

Однако друзьям удалось найти имя Реддла на старой медали «За магические заслуги» и в списке старост школы за последние сто лет.

— Он похож на Перси. — Рон недовольно сморщил нос. — Староста факультета. Староста школы… наверняка ещё и учился лучше всех по всем предметам.

— Ты говоришь так, словно это плохо, — слегка обиделась Гермиона.

— Если это не бросается в голову и не делает из милейшего в принципе человека чёрте что — ничего плохого в этом, безусловно, нет, — согласился Билл, бросая взгляд на одного из своих братьев, который как раз проявил собственные записи в старом блокноте и углубился в его изучение.

* * *
В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.

— Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, — случайно услышал Гарри, как она добродушно делилась новостями с Филчем. — А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами…

— Хоть кто-то отнёсся к бедняжке с пониманием, а не стал вопить, что это всего навсего старая кошка…

Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, думалось Гарри. Должно быть, становится всё рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет…

Только Эрни МакМиллан из Хаффлпаффа не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убеждён, что Гарри виновен, он же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба.

— Мистер МакМиллан!

— Впоследствии я понял свою ошибку и извинился. Но — что мы могли подумать, когда узнали, что Гарри — змееуст? — хаффлпаффец пожал плечами.

— Знание парселтанга ещё не означает, что данный человек является тёмным магом, это всего лишь глупые человеческие предрассудки…

— К сожалению, этим предрассудкам уже столько лет, что они накрепко осели в человеческом сознании, — вздохнула Падма Патил. — Я могла бы привести здесь имена десяти могущественных чародеев-змееустов древности, которые были при этом рьяными поборниками добра…

— Но, боюсь, азиатская магия никого не интересует, — покачала головой её близняшка.

Златопуст Локонс, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Гарри как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локонс шёл рядом.

— Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, — говорил Локонс, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти…

— Страшно подумать о том, что он мог придумать! — было единодушное решение всех, кто знал Локонса и не присутствовал в тот год в Хогвартсе. Кислые мины тех, кто был свидетелем этой придумки укрепило самые нехорошие предчувствия.

Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Тренировка накануне затянулась до глубокой ночи, и Гарри прибежал в Большой зал, немного опоздав на завтрак. В первую минуту ему показалось, что он ошибся дверью.

Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек.

— БЕЕЕЕЕ! — звук был такой, словно у всего зала возникли серьёзные проблемы с желудком, сопровождаемые рвотой.

Гарри подошёл к своему столу — Рон сидел с таким видом, как будто его вот-вот стошнит, что до Гермионы, она то и дело хихикала.

— Конфетти содержали зелье, вызывающее отупление?

— Последнее оказывало выборочный эффект…

— Что тут происходит? — спросил Гарри, сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки.

Рон молча указал на преподавательский стол — не мог говорить из-за переполнявшего его отвращения. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины.

Глядя на большинство слушателей — той их части, которые имели представление о носителе данного прикида, можно было подумать, что у них у всех внезапно выявилась жесточайшая аллергия на самое имя Локонса, выражающаяся в судорогах, искажающих лица и рвотных позывах. Непосвящённые недоумённо переглядывлись между собой.

— Ну, плохой преподаватель… Нет никакого вкуса в одежде… Но чтобы так…

— Плохой преподаватель! Да это же был просто идиот!

— Но должно же было в нём быть что-то хорошее… Мерлина пусть даже третьей степени за одну только улыбку не дают… И в Лигу…

— Здесь ещё предстоит разбираться…

Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Гарри со своего места видел, как дёргается щека у профессора МакГонагалл. Снейп выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста».

— С Днём святого Валентина! — возгласил Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё!

Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольёт стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.

— К счастью, таких умников не нашлось, — фыркнул несостоявшийся отравитель.

— Какой позор… — простонал знаток Приворотных чар, не отрывая ладоней от лица.

— Гермиона, скажи, ведь тебя нет среди этих сорока шести? — взмолился Рон по дороге на первый урок. Но Гермиона вдруг увлеклась поисками расписания в своём портфеле и ничего не ответила.

На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал Гарри.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.

Гарри бросило в жар. Ещё этого не хватало, получить валентинку в присутствии мелюзги, среди которой была и Джинни. Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.

— Только не здесь! — вырвался Гарри.

— Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.

— Отпусти меня! — разозлился Гарри, рванул сумку, раздался хлопок, похожий на выстрел, сумка лопнула, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился.

Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи. Скорее, пока гном не начал петь!

— Что здесь происходит? — насмешливо проговорил Малфой, манерно растягивая слова.

Гарри стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку. Только бы Малфой не услышал невесть откуда свалившуюся на него валентинку.

— Из-за чего шум? — раздался ещё один знакомый голос — это подоспел Перси Уизли.

Ещё напасть! И Гарри решил бросить всё и дать дёру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол.

— Ну вот, — сказал он, усевшись ему на лодыжки. — Теперь слушай:

Его глаза хоть видят слабо,

Но зеленей, чем чаодея жаба,

А волосы его чейней тоски,

Чейнее классной гьифельной доски.

О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал,

Геой, что с Тёмным Лойдом совладал!

Гарри был готов отдать всё золото «Гринготтса», лишь бы провалиться сквозь землю. Самое лучшее теперь — посмеяться вместе со всеми. Пытаясь улыбаться, он поднялся на ноги, которые совсем онемели под тяжестью гнома. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, а Перси пытался навести порядок.

— Какой кошмар…

— Бедняга…

— Интересно, какая идиотка додумалась до такого…

Джинни низко опустила голову, готовая расплакаться. Блейз как бы ненароком обнял девочку за трясущиеся плечи, та никак не отреагировала, хотя ещё пять минут назад слизеринец — да и любой другой — за такое схлопотал бы звонкую затрещину.

— Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, — говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. — К тебе это тоже относится, Малфой!

Оглянувшись, Гарри увидел, что Малфой наклонился, что-то поднял и с ухмылкой продемонстрировал трофей своим верным спутникам Крэббу и Гойлу. Это был дневник Реддла.

— Отдай, — тихо сказал Гарри.

— Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? — издевался Малфой. Он явно не заметил дату на обложке и решил, что к нему в руки попал дневник самого Гарри.

Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на Гарри, и вид у неё был самый несчастный.

— Отдай, Малфой, — строго приказал Перси.

— Сначала перелистаем… — ядовито пропел Малфой, помахав дневником перед носом у Гарри.

Перси завёл своё: «Как староста факультета…» — но Гарри уже не помнил себя. Схватил волшебную палочку и произнёс: «Экспеллиармус!» Снейп тогда в клубе показал дуэлянтам, как обезоружить противника, и чёрный дневник пулей вылетел из рук Малфоя. Рон, весело ухмыльнувшись, ловко поймал его.

— Вы так сразу запомнили это заклинание, мастер Поттер? Почему вы всё остальное не схватываете налету?

— Так получилось… Экспелиармус срочно понадобился, а из тех зелий, которые мы до сих пор варили, в жизни как-то и не понадобилось…

— Значит, вам необходим жизненный стимул… Будем иметь ввиду, — Снейп сузил глаза, достал лист пергамента и стал на нём что-то записывать.

— Гарри! — громогласно возмутился Перси. — Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придётся об этом доложить!

Но Гарри было всё равно — он отделался от Малфоя, и это стоило пяти баллов, которые сейчас потерял Гриффиндор. Малфой был взбешён. Увидев Джинни, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:

— Не думаю, что Поттеру понравилось твоё послание!

— Обязательно надо было обижать девочку?

Джинни, заплакав, вбежала в класс. Разъярённый Рон схватился за волшебную палочку, но Гарри удержал его. Вряд ли Рону улыбалось отрыгивать слизняков весь урок заклинаний.

И только на уроке профессора Флитвика Гарри обнаружил одну странную особенность дневника. Все книги были залиты красными чернилами, а дневник первозданно чист, точно чернила его и не коснулись.

— Почему вы не показали дневник преподавателям, мастер Поттер? Возможно, эти странности были ещё и очень опасными, — заметила мадам Боунс, продолжавшая ломать голову над тайной имени первого владельца этого дневника и поглядывая на Малфоев. Лорд Малфой сидел мрачнее тучи.

Гарри хотел показать его Рону, но у того опять разладилась волшебная палочка — из одного конца лезли какие-то фиолетовые пузыри, и Рона сейчас больше ничего не интересовало.

— Вам давно следовало обратиться к преподавателям, мистер Уизли! Неисправный магический проводник — это бомба с замедленным механизмом, страшно подумать, чем это могло закончиться!

— И чем это закончилось, раз на следующий год вам таки удосужились купить новую!

— Этим следовало заняться задолго до этого!

— Экономия — дело хорошее, но на таких вещах не экономят! — послышались упрёки со всех сторон. Молли низко опустила голову.

…В тот вечер Гарри отправился спать раньше всех, отчасти потому, что не было желания лишний раз выслушивать музыкальную валентинку в исполнении Фреда и Джорджа, но главным образом потому, что ему очень хотелось проделать опыт с дневником Реддла, хотя Рон считал, что это пустая трата времени.

— Это не пустая трата времени! Это значит — подвергать свою жизнь и рассудок неслыханной опасности!

— Тебя же предупреждали, что книги могут таить в себе смертельную опасность!

— Гарри, твоя неосмотрительность порой граничит… — Лили схватилась за голову. — Уж на что твои отец и крёстный безбашенные, но…

— Вдруг там была какая-то чёрная магия?!

— Просто удивительно, что с таким подходом…

— А это ещё вопрос, в своём ли уме этот… Вспомните, что писала Рита? — выдавила из себя Амбридж.

— Целители проверили Гарри, — сказала мадам Боунс. — Были обнаружены… скажем так, остаточные эффекты, но, судя по всему, они возникли при попытке Сами-знаете-кого убить мальчика. В любом случае мозг не повреждён, мастер Поттер абсолютно вменяем. Но я согласна — независимо от того, что представлял из себя данный опыт, вы опять подвергали свою жизнь опасности.

— Но, прошу отметить, что меня на это никто не подбивал, а Рон даже пытался меня удержать.

Гарри сел на постель и перелистал чистые страницы — нигде не было и следа красных чернил. Тогда он взял из прикроватного шкафчика новый пузырёк чернил, обмакнул в него перо и посадил кляксу на первую страницу.

Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. Гарри, не на шутку взволнованный, окунул перо ещё раз и написал: «Меня зовут Гарри Поттер».

Никто ничего не сказал, но по залу прокатился стон отчаяния, а Лили и Мародёры дружно схватились за головы, Снейп и Малфои сидели с абсолютно каменными лицами, Молли беззвучно плакала…

Слова на мгновение отчётливо проступили и опять бесследно пропали. И тут наконец-то что-то произошло.

Его собственные чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу, которую Гарри никогда не писал:

«Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?»

Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Гарри начал поспешно писать ответ:

«Кто-то выбросил его в унитаз».

Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать.

«Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны».

«Что это значит?» — Гарри был в таком возбуждении, что перо спотыкалось и сажало кляксы.

«Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Школе чародейства и волшебства „Хогвартс“».

«Я как раз здесь и нахожусь, — быстро писал Гарри. — В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?»

Сердце у него громко стучало. Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли.

«Разумеется, известно. В моё время нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе».

— Что это могло быть???

— Один из сложнейших разделов Ментальной магии, доступный лишь очень ограниченному кругу лиц, — пояснил Снейп. — Нечто сродни тем воспоминаниям, которые можно собрать в Думосбор, но эти воспоминания и мысли заключаются в пергамент или бумагу. Это очень и очень сложно, требует высшего мастерства, лично я знаю только одного человека, способного на такое… если только его можно назвать человеком, — последнее зельевар произнёс одними губами, но Гарри неожиданно овладел этой наукой, по крайней мере, он понял, что имел ввиду Снейп.

— Это…

— Сама по себе такая магия нейтральна и не может оказать серьёзного воздействия на рассудок человека, который читает записи, сделанные таким образом. Но — именно эти чары, без примеси, к сожалению, в них можно легко вплести другие, самые разные, и тогда эффект может быть самым непредсказуемым, даже для того, кто создавал эти чары. Если это то, о чём я думаю… Мастер Поттер, я буду настаивать на более углублённом обследовании вашего магического фона.

— Безусловно, Учитель, — ответил перепуганный чтец.

Гарри чуть не опрокинул пузырёк с чернилами, так спешил написать ответ.

«Это опять происходит. Было три нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?»

«Я могу тебе его показать, если хочешь, — откликнулся Реддл. — Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал».

— А это?

— Это… С какой стороны посмотреть. Это может быть как нейтральная магия, так и не совсем, в зависимости от намерений Приглашающего. Кроме того, если автор предвидел подобное развитие событий, он мог создать ложную картинку, которая не соответствует истине — совсем или в какой-то своей части, дабы ввести Наблюдателя в заблуждение. Всё зависит от того, с какой целью создавались эти записи… С другой стороны, причинить физический вред читателю создатель записей не мог.

Гарри терзали сомнения. Перо замерло над дневником. Что значат слова Реддла? Как можно попасть к кому-то в память? Он бросил тревожный взгляд на дверь спальни. В комнате сгущался мрак. Он снова обратил взор на дневник. Там стояли слова:

«Позволь же ввести тебя в мою память».

Гарри помедлил ещё долю секунды и написал всего две буквы:

«ОК».

Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, Гарри наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотный телевизионный экран. Дрожащими руками он поднёс дневник поближе к глазам, миниатюрное окно внезапно расширилось, его туда потянуло, Гарри почувствовал, как тело оторвалось от кровати, и он головой вперёд вылетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней.

Ноги стукнулись о твёрдую почву; тряхануло, но он устоял, и размытые очертания окружающего стали отчётливы.

Гарри сразу понял, где он находится. Круглая комната с дремлющими на стенах портретами — кабинет Дамблдора. Но за знакомым столом сидит не Дамблдор. Высохший, болезненного вида волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, читает письмо, освещённое пламенем свечи. Гарри никогда раньше этого человека не видел.

— Интересно, кто это был? — спросил кто-то.

— Армандо Диппет, — ответил Дамблдор. — Мой предшественник. Он занимал пост директора тогда, когда Реддл учился в Хогвартсе.

— Прошу прощения, — произнёс Гарри неуверенно. — Я не хотел так врываться…

Но волшебник даже не поднял глаз. Он продолжал читать, хмуря брови. Гарри подошёл поближе к столу и, запинаясь, спросил:

— Гм… Я, наверное, пойду?

Волшебник по-прежнему не замечал его. Кажется, он ничего и не слышал. Решив, что тот глуховат, Гарри повысил голос:

— Простите за беспокойство, я ухожу!

— Даже человек с абсолютным слухом вас бы не услышал. Вас тогда не было в этом месте, и картинка односторонняя. Погрузившись в чужое воспоминание, вы не сможете общаться даже с его обладателем, если только тот не погрузится в него следом за вами.

Волшебник со вздохом сложил письмо, поднялся, прошёл мимо Гарри и принялся задёргивать шторы на окне.

Небо за окном было рубиново-красным — видимо, день уже клонился к закату. Волшебник вернулся к столу, сел и, соединив кончики пальцев, стал большими крутить, глядя на дверь.

Гарри осмотрелся. Феникса нет, как нет и жужжащих серебряных штуковин. Это был Хогвартс, каким его знал Реддл, и, значит, директором был этот неизвестный волшебник, а сам Гарри — не более чем фантом, невидимый для людей, живших пятьдесят лет назад.

В дверь постучали.

— Войдите, — произнёс старик слабым голосом.

Снимая островерхую шляпу, вошёл мальчик лет шестнадцати. На его груди сверкнул серебряный значок старосты. Он был значительно выше Гарри, но волосы у него были такие же чёрные и блестящие.

— Очень привлекательный, — заметил Гарри, закусив губу и побледнев. Те, кто это заметил, поняли, что что-то здесь да не так…

— А, Реддл, — сказал директор.

— Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Реддл явно нервничал.

— Садись, — предложил Диппет. — Я только что прочитал твоё письмо.

Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.

— Мой дорогой мальчик, — с мягкостью в голосе заговорил Диппет, — я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Ведь, наверное, тебе хочется побывать дома на каникулах?

— Нет, — сразу же ответил Реддл. — Я предпочёл бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…

— Ты всегда жил на каникулах в магловском приюте для сирот, я полагаю? — В голосе Диппета звучал искренний интерес.

— Да, сэр. — Реддл слегка покраснел.

— Ты урождённый магл?

— Полукровка, сэр. Отец магл, мать колдунья.

— Что с твоими родителями?

— Моя мать умерла сразу после моего рождения, сэр. В приюте мне говорили, что она только успела дать мне имя — Том — в честь отца, Нарволо — в честь деда.

Диппет сочувственно вздохнул.

— Принимая во внимание особые обстоятельства, можно было бы пойти тебе навстречу, но в школе сейчас такая ситуация…

— Вы имеете в виду нападения, сэр? — спросил Реддл, и у Гарри сильно забилось сердце — он придвинулся ближе, боясь что-то пропустить.

— Именно, — ответил директор. — Мой милый мальчик, ты должен понять, сколь неразумно было бы позволить тебе остаться в замке после окончания семестра — особенно в свете последней трагедии… смерти этой несчастной девочки… Тебе будет гораздо безопаснее далеко отсюда, в твоём приюте.

— Извините, а какие это были годы? — спросила вдруг Гермиона, явно о чём-то вспомнив. — Случайно, не середина сороковых?

— Какое это имеет значение?

— Огромное! В сороковых годах в Европе шла война, в том числе на территории Англии, остров бомбили! Отправляя детей из школы в магловский мир, вы тогда посылали их прямо под бомбы!

— Увы, мисс Грейнджер права… Впоследствии мы узнали, что приют, в котором рос Реддл, вернее, здание, в котором оно располагалось, было разрушено как раз в тот день, когда он должен был вернуться, — вспомнил Дамблдор. — К счастью, большинство детей удалось вывезти и человеческих жертв почти не было. Но тогда…. Магический мир защищён от магловских бомб особым Барьером и часто мы не знаем, что творится за его пределами… А маглорожденные ни словом не обмолвились об этой угрозе.

В Министерстве магии идёт разговор о закрытии школы. Ведь мы пока, увы, ни на йоту не приблизились к установлению… причины этих неприятностей…

Глаза у Реддла расширились.

— Сэр… Но если этот человек будет схвачен… Если всё это прекратится…

— Что ты хочешь сказать? — Голос у Диппета сорвался на фальцет, директор подскочил в кресле. — Реддл, тебе что-то известно об этих нападениях?

— Нет, сэр, — поспешно отозвался Реддл.

Но Гарри было ясно: это «нет» точно того же свойства, что и «нет», сказанное им самим Дамблдору.

— Мне тоже так кажется, — заметила Августа. — Ох, Том, Том… Да, я знала его. Вернее, видела, мы не общались. Очаровательный мальчик, но после выпуска он куда-то делся и я не знаю, что с ним сталось…

Но не все были склонны верить последнему замечанию леди Лонгботтом.

Диппет, слегка растерянный, упал обратно в кресло:

— Можешь идти, Том…

Реддл соскользнул с высокого стула и вышел из комнаты. Гарри последовал за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к гаргулье. Реддл остановился — было видно, что он о чём-то напряжённо размышляет: он покусывал губу, на лбу залегла морщина.

Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Гарри неслышно помчался вслед. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы:

— Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту?

— Интересно, а это кто был?

Гарри изумлённо уставился на него. Перед ним стоял не кто иной, как Дамблдор, только на пятьдесят лет моложе.

— Я был у директора, сэр, — сказал Реддл.

— Ладно, иди скорее спать. — Дамблдор кинул на него тот самый пронизывающий взгляд, который был так хорошо знаком Гарри. — Лучше сейчас не гулять по коридорам — с тех пор, как…

Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошёл дальше. Том дождался, пока тот скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, по каменным ступеням в подземные помещения. Гарри следовал за ним по пятам.

Но, увы! Реддл повёл его отнюдь не в хитроумно замаскированный проход или секретный тоннель, а в тот кабинет, где Снейп учил их варить зелья. Факелы не горели, Том прикрыл дверь, оставив узкую щёлку, и Гарри видел только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором.

Гарри показалось, что они стояли так чуть ли не час. Том Реддл всматривался в узкую щель, обратившись в каменное изваяние. И как раз тогда, когда Гарри совсем отчаялся и уже хотел поискать возможности возвратиться в настоящее, с той стороны двери послышались чьи-то шаги.

Гарри отчётливо уловил, как человек миновал дверь, за которой они стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; Гарри на цыпочках — за ним, забыв о том, что уж его-то никак нельзя услышать.

Минут пять они крались за таинственными шагами — пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении каких-то новых звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шёпотом:

— Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку…

Голос был явно знакомый.

— Ещё один знакомый голос пятидесятилетней давности? Кто это мог ещё быть?

Реддл неожиданно вышел из-за угла. Гарри тоже сделал два-три шага и остановился сзади. Ему стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой находился громадный ящик.

— Добрый вечер, Рубеус, — громко произнёс Реддл.

— Рубеус????

— Хагрид????

— Это был ты?

— Кого ты там посадил в коробку?

Гигант смутился и опустил голову.

— Я… эта… не виноватый…

Великан захлопнул дверь и выпрямился.

— Что ты делаешь здесь, внизу, Том?

Реддл подступил ближе:

— Всё кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.

— Ты это что…

— Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…

— Он никогда никого не убивал! — закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за неё доносилось странное шуршание и пощёлкивание.

— Слушай, Рубеус. — Реддл подошёл ближе. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена…

— Это не он убил! — загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по тёмному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может!

— Отойди в сторону, — приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку.

Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И глазам Гарри предстало чудовище, при виде которого Гарри вскрикнул, но, к счастью, беззвучно.

Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных чёрных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал — не то скорпион, не то паук огромных размеров.

— Насколько огромных?!

— Ну… Я теперь понимаю, что это был детёныш акромантула, — пояснил Гарри.

— АКРОМАНТУЛА?!

— ДЕТЁНЫШ АКРОМАНТУЛА?!

— В ШКОЛЕ?!

— ОНО ПО ПРЕЖНЕМУ ЗДЕСЬ?!

— Успокойтесь, не исключено, что воспоминания были видоизменены специально для читателя, — успокаивающе сказала мадам Боунс. — Северус уже это объяснял…

— Но надо будет уточнить, что тогда произошло и отчего погибла та девочка, — сказал Кингсли. — Даже детёныш акромантула оставляет несколько… специфические следы при нападении.

Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из глаз. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал: «Не-е-е-т!»

Происходящее закружилось в глазах Гарри, и сейчас же упала тьма, Гарри куда-то провалился и плашмя шлёпнулся к себе на постель в спальне гриффиндорской башни. Открытый дневник Реддла как ни в чём не бывало покоился у него на животе.

Не успел Гарри отдышаться, дверь спальни отворилась и вошёл Рон.

— Вот ты где, — сказал он. Гарри сидел на кровати. Он был весь в поту, и его била крупная дрожь.

Рон встревоженно подошёл к нему:

— Что с тобой?

— Это был Хагрид, Рон. Хагрид открыл Тайную комнату пятьдесят лет назад.

— Не я! Не я это был! Это Реддл наверняка…

— Хагрид, скажите, сцена, описанная Гарри, была на самом деле? — строго спросила Амелия. Гигант низко опустил голову и что-то пробормотал. — Не слышу!

— Была…

— Кто там был?

— Арагог… Паучонок малый… Безобидный совсем… Я его в чулане держал, а потом выпустил…

— Куда выпустили?!

— Дык… в лесу…

— В том самом лесу, куда вы в предыдущей книге водили первокурсников?!

— Так ничего им не грозило, паучки совсем в другом месте живут… они бы никого не тронули… Они же милые… славные…

— ПАУЧКИ?!

— ИХ ЧТО, МНОГО?!

Мадам Помфри, забросив в себя первую порцию успокаивающего, стала обносить зельем остальных.

— Но с другой стороны, — заметила Гермиона, — ты же не видел, как Хагрид открывал комнату? Ты слышал только, как Реддл его в этом обвинял… И что мимо тебя пролетел детёныш акромантула… Правда, это тоже большая угроза…

— Какая угроза? Он же такой…

— Даже детёныш акромантула может создать большие неприятности, хотя обратить в камень… нет. Это не наш случай. Даже по этой записи Хагрида можно было обвинить в том, что он держит акромантула, но не в том, что он — Наследник Слизерина.

Корнелиус Фадж

На этом чтение решили отложить до завтрашнего вечера, надо было всё переварить, обдумать, отправить парочку сов с запросами… У кого-то были срочные дела в министерстве или дома…

Поттеры воспользовались паузой, чтобы в очередной раз объяснить сыну на пальцах: дружба, безусловно, дело очень даже хорошее, мы очень рады, что ты не одинок, но друг другу рознь и бросаться во всевозможные авантюры исключительно для того, чтобы кому-то угодить, рискуя при этом собственной жизнью — не дело. Даже если родители замечались за этим… такой пример с них брать совершенно не следует. Как не следует совать нос в дела взрослых, как это было в случае с Камнем. В случае с зельем… вам ну очень повезло, что кто-то, скорее всего, Альбус, его подменил… И то вы в этой авантюре наделали ошибок — даже если закрыть глаза на её необходимость. Выбрали не тех жертв — с телохранителями, а Кребб и Гойл явно выполняли при Драко именно такую функцию, о чём Рон вполне мог догадаться, поскольку он худо-бедно, но знаком с магическим миром, особенно не откровенничают, если только это напрямую не касаетсяих обязанностей. Да, они сами напрашивались… для тех, кто не знаком с целым рядом аспектов… Но следовало подумать хотя бы о том, что оба парня звёзд с неба не хватают и едва ли Драко станет с ними болтать на опасные темы, а умные вопросы наверняка вызовут у него некоторые подозрения… Просто чудо, что он сразу не вывел вас на чистую воду. Дальше. Почему вы заранее не удосужились узнать, где находится гостиная Слизерина? Не разделили зелье хотя бы на шесть доз, стандартного котла для этого более, чем предостаточно, а для преображения достаточно одного-двух глотков. А уж опыты Гарри с дневником… Откуда он мог знать, что Реддл не причинит ему никакого вреда? И — что такого он выяснил? Только то, что Реддл учился примерно в одно время с Хагридом, и что последний в то же самое время — совпавшее со временем, когда предположительно была в первый раз открыта Тайная Комната — в замке находился детёныш акромантула. Но — акромантул не способен сделать с человеком то, что произошло с Колином, Джастином и миссис Норрис, не говоря уже о несчастном Нике… У Джеймса вертелась в голове какая-то мысль, которая никак не оформлялась, он был уверен, что читал где-то о способной на такое твари, но вот начисто забыл, что это за тварь. Сириус и Ремус тоже ломали голову, но так ничего и не придумали.

— И этот твой голос… — Сириус качал головой.

— Интересно, где сейчас этот самый Арагог?

— И… Ой, тарантул!

— ?!

— На первом курсе какой-то умник приволок в школу огромного тарантула!

— Его больше нет в школе…

— Откуда такая уверенность?

— Узнаете через пару глав… Ответы на оба ваших вопроса, — ответил Гарри, почёсывая затылок, по которому уже несколько раз прилетело от взволнованных родителей и крёстного.

— Надеюсь, вы не стали ничего варить, чтобы вывести на чистую воду Хагрида?

— Ну, для этого и варить ничего не нужно, вы же знаете, что у него язык без костей…

На следующий вечер чтение возобновилось, за кафедру отправили некое должностное лицо, имя которгого носила следующая глава.

Глава 14

Корнелиус Фадж

— лицо приподняло брови, но потом насупило их, и продолжило чтение.

Рон, Гарри и Гермиона давно знали, что Хагрид питает несчастное пристрастие к чудовищным, уродливым созданиям. В первый год их жизни в Хогвартсе он пытался вырастить дракона в своей маленькой лесной хижине, а уж его громадного трёхглавого пса, которого он нежно окрестил Пушок, они точно не скоро забудут. И Гарри был уверен: если ещё мальчишкой Хагрид услыхал легенду о чудовище, скрывающемся в замке, то бесстрашно полез бы куда угодно, лишь бы взглянуть на него хоть краешком глаза. А дальше… Возможно, ему стало совестно держать зверя в клетке, и он решил выпустить его, дать возможность поразмять бесчисленные ноги… Гарри даже вообразил себе, как тринадцатилетний Хагрид надевает на него ошейник с поводком. Но точно так же ему было ясно — Хагрид никогда, ни при каких обстоятельствах не мог бы никого убить.

— Осознанно — никогда, — решило большинство присутствующих, достаточно близко знавших гиганта.

— Но вот завести такую «милашку», которая при желании и благоприятных для неё обстоятельствах могла бы сожрать всё население замка — в любой момент…

— Дак вы что это…

— Помолчите, потом будем разбираться с вашими питомцами… Кстати, а где сейчас Пушок?

— Цербера отправили в специальный питомник для редких тварей, представляющих опасность…

— Так он махонький совсем… Совсем не опасный… Ему бы только… Вы сами слышали…

— У Северуса до сих пор следы укуса видны!

— Так не надо было…

— Не надо было приводить сюда эту зверюгу!

— Я держал его в сараюшке…

— И в сараюшке уважаемого профессора укусили?

— Амелия, я взял у Хагрида Пушка для охраны…

— О вашей охране мы уже говорили. И я повторяю: нечего было приносить в школу, полную детей, предмет, за которым может идти охота и который следует охранять при содействии цербера!

— Но…

— ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ! Продолжайте, господин министр.

Гарри уже почти жалел, что проник в тайну дневника. Рон с Гермионой снова и снова требовали от него всех подробностей путешествия по закоулкам памяти Реддла — Гарри тошнило от бесконечных пересказов и разговоров, которые за ними следовали.

— Реддл мог поймать не того человека, — утверждала Гермиона. — Возможно, был какой-то другой монстр, нападавший на людей.

— Вот именно!

— Арагог никого не трогал…

— Почему-то на ноге мисс Миртл наш экзорцист обнаружил следы, визуально похожие на те, которые остаются при укусе детёныша акромантула, — пробормотал Шеклболт, вспоминая вердикт коллеги, покинувшего школу вскоре после обеда.

— ЧТО???!!!

— И она вспомнила, что перед смертью ощутила сильное жжение в том районе.

В зале воцарилась гробовая тишина.

— Не Арагог это…

— А кто? Монстр Слизерина?

— Великоват, — Гарри в шоке покачал головой. — Но, с другой стороны, паук мог быть напуган. Скорее всего, так оно и было, искал выход, а Миртл как-то помешала… Хотя, нет, тоже нет. Арагог ни при чём.

— А откуда тогда следы укуса?

— Не знаю. Но я читал, что смерть от укуса акромантула наступает мгновенно…

— В течение десяти минут.

— А это происходило в близости от Монстра Слизерина, которого пауки панически боятся. Арагог изжалил бы Хагрида, чтобы вырваться из замка, где оказался в таком соседстве…

— И — упоминал ли ваш экзорцист о жёлтых глазах в момент смерти Миртл? Это происходило одновременно?

— Да.

— Значит, это не паук.

— А кто?

— Не знаю. Сколопендра, огромный жук… И неужели Миртл до этого не замечала никаких тварей в туалете?

— У неё было совсем никакое зрение…

— Но не до такой же степени!

— Плюс мнительность… — пробормотала мадам Помфри и пояснила, увидев, что на неё все смотрят. — Я была знакома с целительницей, работавшей в Хогвартсе в те времена, и та утверждала, что этого Арагога замечали в школе, многие дети обращались к ней, жалуясь на укус огромного паука, хотя ничего такого не было. Вернее, у двоих обнаружились следы, похожие на укус, но это было раздражение на коже. Такое бывает, когда очень сильно боишься чего-то… Возможно, у Миртл тоже была обычная сыпь, она, кстати, ещё и сильно зудит.

— Да сколько же тут, по-твоему, этих монстров? — хмуро спрашивал Рон.

— Думаю, большинству из присутствующих хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Но, учитывая пристрастия Хагрида, ни в чём нельзя быть уверенным, — пробурчал Шеклболт, делая какие-то заметки в своём пергаменте.

— Мы знаем, что Хагрида когда-то давно исключили из школы, — печально признавал Гарри. — И нападения после этого прекратились, иначе Реддл не получил бы особой награды…

Рон подошёл к делу с другой стороны:

— Реддл был тогда чем-то вроде Перси. Кто его просил доносить на Хагрида?

— Но ведь чудище кого-то убило, — возразила Гермиона.

— И школу могли бы закрыть. Реддлу пришлось бы возвращаться к маглам, в какой-то ужасный приют, — добавил Гарри. — У него есть одно оправдание — он хотел спасти школу.

Рон подёргал себя за губу, потом нерешительно спросил:

— Ты ведь встретил Хагрида в Лютном переулке, да?

— Он покупал средство от плотоядных слизней, — поспешно ответил Гарри.

— Это он тебе так сказал.

— Дык я и…

— Будем разбираться.

Все трое замолчали. Молчали долго. Наконец Гермиона, запинаясь, высказала то, о чём они все сейчас думали:

— Может, нам следует пойти и поговорить с самим Хагридом?

— Радостная будет встреча, — хмыкнул Рон. — Привет, Хагрид, скажи-ка нам, ты в последнее время не напускал на школу никого ужасного и волосатого?

— Очень тактично, мистер Уизли.

— И потом, для Хагрида не существует ничего, что можно описать, как «ужасное».

* * *
На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему Гермиона отнеслась со всей серьёзностью.

— От этого зависит наше будущее, — сказала она Рону и Гарри, когда они втроём принялись изучать список новых предметов, помечая их галочками.

— Я бы хотел отказаться от зелий, — заметил Гарри.

— Нельзя, — мрачно возразил Рон. — Все старые предметы остаются. — Если бы позволили что-нибудь выкинуть, я бы вычеркнул защиту от тёмных искусств.

— Но это очень важный предмет! — возмутилась Гермиона.

— Важный, если бы его преподавал не Локонс, — упёрся Рон. — Я у него ничему не научился. Нет, хотя научился — что будет, если выпустить на волю корнуэльских пикси.

— Вот таким образом отбивают весь интерес к обучению, — хмыкнула мадам Марчбэнкс. — Северус…

— Настоящего мастера нельзя запугать до утраты мастерства, — отрезал Снейп.

— Но когда ты ещё не мастер, а только развиваешь в себе определённые таланты — это очень легко сделать.

Невилл Лонгботтом был завален письмами, содержащими противоречивые советы родных колдунов и колдуний, какие предметы больше всего пригодятся в жизни. Растерянный, сбитый с толку, он читал список предметов, высунув язык, и смущённо спрашивал окружающих, что труднее — кабалистика или изучение древних рун. Дин Томас, который, как и Гарри, вырос среди маглов, поступил просто: закрыв глаза, тыкал волшебной палочкой в список и помечал те предметы, на которые угодил.

По залу прокатился хохот.

— Ну и куда попал? — поинтересовался Ремус.

— Нумерология, прорицания и Магловедение.

Гермиона ничьих советов не слушала, а взяла и записалась сразу на все новые курсы.

— Ну и как ты планировала посещать их все разом?

— Магловедение ты тоже выбрала? Зачем?

— Хватит вам! Совсем затюкали! Гермиона и так была наказана за свою самонадеянность! — заметил Гарри.

Гарри представил себе, что сказали бы дядя Вернон и тётя Петунья, вздумай он обсудить с ними свою будущую карьеру волшебника, и горько усмехнулся.

Министру опять пришлось сделать весьма продолжительную паузу в чтении, поскольку его бы всё равно никто не услышал: большинство слушателей — и не только дети — скорчились в своих креслах, держась за животы и охая — хохотать уже ни у кого не было сил.

Правда, нельзя сказать, что он остался совсем без напутствия: Перси Уизли жаждал поделиться с кем-нибудь жизненным опытом.

— Интересно, что ты там такого насоветовал?

— Самое главное, Гарри, понять, чего ты сам хочешь, — сказал он. — И лучше задуматься о будущем как можно раньше. Поэтому я рекомендовал бы тебе предсказания. Говорят, что магловские дисциплины слишком легки, но я считаю, что волшебники должны иметь ясное и исчерпывающее представление о немагической части общества, особенно если им предстоит работать в тесном сотрудничестве с маглами. Вспомни моего отца — ему постоянно приходится иметь дело с маглами, их бизнесом, изобретениями.

— И при этом он их так и не понял…

— Молли…

— Твои попытки выглядеть и действовать по-магловски весьма смехотворны, — покачала головой Молли.

— Это беда всех волшебников, — вздохнула Гермиона. — Когда я посещала магловедение, то чаще сама читала лекции, чем слушала преподавателя, и в итоге оба были довольны, что я ушла оттуда.

— Это точно, — ответила преподавательница означенного предмета. — Я за целое занятие могла только десяток фраз вставить…

— Гермиона, Гермиона…

— Так там такую чушь читали…

А вот мой брат Чарльз всегда любил работать на свежем воздухе и выбрал уход за магическими существами. Нужно использовать свои сильные стороны, Гарри. Ну и, конечно, склонности.

Но единственным предметом, к которому у Гарри лежала душа, был квиддич. И он записался на те же курсы, что Рон: споткнётся на чём-нибудь — рядом плечо друга.

— Ну, лично я на Рона бы не рассчитывал.

— Это ещё почему?!

* * *
Очередной матч гриффиндорцы играли против Хаффлпаффа. Вуд каждый вечер гонял команду на поле, так что у Гарри едва хватало времени на что-нибудь ещё, кроме квиддича и домашних заданий. То ли тренировки пошли удачнее, то ли погода улучшилась, но накануне перед субботней встречей Гарри возвращался в спальню с уверенностью, что Гриффиндор в этом году Кубок школы непременно выиграет.

Но радостное настроение длилось недолго. У двери, ведущей в спальню, Гарри столкнулся с Невиллом Лонгботтомом, на котором лица не было.

— Гарри, я не знаю, кто это сделал… зашёл и вижу…

Расстроенно глядя на Гарри, он открыл дверь.

Всё содержимое чемодана Гарри было разбросано по комнате. На полу валялась разорванная мантия; постельное бельё и одеяла сброшены с кровати, ящик тумбочки вытащен и всё его содержимое высыпано на матрас.

Гарри в полном недоумении подошёл к кровати, ступая по раскиданным страницам «Тропою троллей». Вместе с Невиллом принялись заправлять постель, и тут как раз явились Дин с Симусом и Рон.

— Кто это устроил здесь такое безобразие? — сразу вышел из себя Дин.

— Понятия не имею… — Гарри был совершенно подавлен.

— Просто удивительно, что сразу не начались обвинения в адрес нашего факультета, — хмыкнул Тео Нотт, остальные слизеринцы закивали.

Рон обследовал его мантию — все карманы были вывернуты.

— Кто-то что-то искал… Посмотри, пропало что-нибудь?

Гарри принялся собирать вещи, бросая их в чемодан, последними закинул книги Локонса и лишь тут обнаружил пропажу.

— Дневник Реддла исчез, — сказал он упавшим голосом, повернувшись к Рону.

— Что?!

Гарри кивнул на дверь, и они с Роном вышли. Добежав до гриффиндорской гостиной, полупустой в этот час, друзья отыскали Гермиону, в одиночестве корпевшую над трудом «Толкование древних рун».

Известие привело её в ужас.

— Ведь получается, что украсть мог только кто-то из гриффиндорцев — больше никто не знает пароля…

— Да, верно, — вздохнул Гарри.

— Кто это сделал?! — спросила МакГонагалл.

— В конце книги.

— Почему я узнаю обо всём только сейчас?

— Словно вы сами интересовались делами доверенного вам факультета!

* * *
Гарри оглядел стол, где почти не было свободных мест, и спросил себя: а не сидит ли где-то здесь новый владелец дневника? Гермиона настаивала, что надо заявить о краже, но Гарри был не согласен. Пришлось бы тогда рассказать всю историю с дневником — ведь мало кому известно, за что исключили Хагрида полвека назад. А ему вовсе не улыбалось ворошить это давнее тёмное дело. Да ещё первому!

— Следовало сообщить об этом безобразии, мастер Поттер! — вздохнула Минерва. — Возможно, вам бы и не пришлось рассказывать всю историю, но факт о том, что на территории факультета был зафиксирован факт воровства… Это форменное безобразие. Надеюсь, вор был наказан…

— Можете быть покойны, вам и в голову не пришло бы ТАКОЕ наказание…

Выйдя из Большого зала, друзья отправились к себе в башню взять снаряжение для матча, и тут другая, более веская причина для тревоги добавилась к растущему списку неприятностей. Едва он успел поставить ногу на ступеньку мраморной лестницы, как до его слуха вновь донеслось:

— В этот раз убей! Пусти, я разорву! Разорву сам!

Гарри вскрикнул, Рон с Гермионой бросились к нему.

— Голос! — воскликнул Гарри, озираясь вокруг. — Я только что опять слышал его! А вы слышали?

Рон, широко открыв глаза, отрицательно покачал головой, а Гермиона вдруг хлопнула себя ладонью по лбу:

— Гарри, я, кажется, поняла! Бегу в библиотеку!

— Что она такого поняла?!

— Что ей там понадобилось?!

— Вы что, не знаете Гермиону? Сейчас зароется в книги и выудит там какой-то ритуал или рецепт…

— А вот я, кажется, тоже кое-что начинаю понимать, — странным голосом процедил Ремус, его глаза расширились от ужаса.

— Я тоже… Гарри… Это была змея? — спросил Джеймс. — Голос принадлежал змее?

— Откуда там было взяться змее? Почему её только слышали — один только Гарри — и никто не видел? — удивилась Лили.

— Дорогая, на весь замок был только один змееуст. Или два, но второго мы так не выявили. Возможно, кто-то и слышал странные звуки, но ничего не понимал, пока Гермиона не сложила два и два.

И она умчалась вверх по лестнице.

— Что такое она поняла? — спросил Гарри в смятении, всё ещё озираясь: вдруг ещё раз услышит голос и сумеет определить, откуда же он исходит.

— Понятия не имею. — Рон поднял брови.

— И зачем её вдруг понесло в библиотеку?

— Это же Гермиона, — пожал плечами Рон. — Если что непонятно, пойди туда и спроси у неё самой…

Гарри стоял в нерешительности. Он силился уловить зловещий голос, но из Большого зала повалили ученики, спеша на стадион и громко переговариваясь. И Гарри больше ничего не услышал.

— Поторапливайся, — подтолкнул его Рон. — Уже почти одиннадцать. Забыл про матч!

— Если матч состоится, лично я очень сильно удивлюсь. Кажется, перед теми случаями ты тоже слышал эти голоса? — спросил Сириус. Гарри кивнул, рассматривая свои ладони и закусив губу.

Помедлив ещё пару мгновений, Гарри махнул рукой и побежал в гриффиндорскую башню. Взял «Нимбус-2000» и скоро влился в толпу, устремившуюся через луг к стадиону. Но мысленно он всё ещё был в замке, вслушивался в тот таинственный голос. И, натягивая в раздевалке алую мантию, утешался одним — в замке сейчас никого нет, все здесь, смотрят игру.

Команды вышли на поле под громкие аплодисменты. Оливер Вуд поднялся в воздух для предварительного облёта полевых шестов; мадам Трюк выпустила мячи. Хаффлпаффцы, одетые в жёлтое, сгрудились в кучу — уточнить напоследок игровые ходы.

Гарри уже вскочил на метлу, как вдруг появилась профессор МакГонагалл и бегом пересекла поле, держа в руках громадный фиолетовый мегафон.

Сердце у Гарри ёкнуло.

— Матч отменяется! — проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом.

— Интересно, кто это был на сей раз?

Оливер Вуд без промедления приземлился и с безумным видом бросился к профессору МакГонагалл, всё ещё сжимая в руке метлу.

— Но профессор! — кричал он. — Нам надо играть… Кубок… Гриффиндор…

— Есть вещи, куда более важные, чем самый расчудесный Кубок…

— Дорогая, Вуд давно закончил школу и его здесь нет, кого ты укоряешь?

— Не знаю… Просто меня возмущает, что некоторые больше думают о какой-то идиотской игре…

— Квиддич — не идиотская игра!

— Есть вещи, куда более важные. К примеру, человеческая жизнь.

Профессор МакГонагалл, не замечая его, надсаживалась громовым электронным голосом:

— Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Там получите дальнейшую информацию. И пожалуйста, поскорее!

После чего она опустила мегафон и жестом подозвала Гарри:

— Тебе, Поттер, лучше пойти со мной.

— Почему?

— Тебя опять в чём-то обвинили?

— Если бы…

Недоумевая, в чём его сегодня подозревают, Гарри посмотрел на Рона, отделённого от них ропщущей толпой.

Рон их догнал по пути в замок. К удивлению Гарри, профессор МакГонагалл не посчитала присутствие Рона лишним.

— Пойдём и ты с нами, Уизли.

— Мисс Грейнджер, а…

— Гермиона? Это была ты? — Лили закрыла рукой рот, её глаза широко открылись при этой чудовищной догадке. Девочка молча кивнула.

Шедшие поодаль ученики шумно высказывали недовольство отменой матча, многие были явно обеспокоены. Рон и Гарри поднялись по мраморной лестнице вслед за профессором. На сей раз она повела их не в кабинет, а в больничное крыло.

— Вас это очень расстроит, — произнесла профессор МакГонагалл непривычно мягким тоном, когда они подошли к двери больницы. — Было ещё одно нападение… Двойное нападение.

— Двойное?

— Кто?! — многих удивило, что Перси неожиданно побледнел как полотно и закрыл руками лицо.

У Гарри внутри всё похолодело. Профессор МакГонагалл толкнула дверь, и они вошли.

Мадам Помфри склонилась над девушкой с пятого курса — той самой ученицей из Рейвенкло, у которой они с Роном под Рождество так неудачно пытались выяснить дорогу в гостиную Слизерина.

А на соседней кровати…

— Гермиона! — охнул Рон.

Гермиона лежала необычно тихая, глаза её были открыты и словно остекленели.

— Их нашли у двери библиотеки, — сказала профессор МакГонагалл. — Думаю, вы тоже не знаете, что значит вот это? — Она показала маленькое круглое зеркальце. — Оно лежало возле них на полу.

Рон и Гарри покачали головами, не сводя глаз с Гермионы.

— Зеркало? Ничего не говорите, — сказал Ремус, близкий к обмороку. — Это едва ли бы вас защитило… Если это то, о чём я думаю…

— Я провожу вас в гриффиндорскую башню. — Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. — Мне предстоит разговор с учениками.

— В кои-то веки вы до неё добрались…

Когда все собрались, профессор начала свою нерадостную речь:

— «Все ученики возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам».

— Даже в туалет под конвоем?! Это уже чересчур!

— В кабинку тоже заходить надо было вдвоём?

— Мистер Доулиш, попрошу без иронии! На это были серьёзные основания!

Переполненная гриффиндорская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернула пергамент, по которому читала, и закончила речь собственными словами:

— Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.

Профессор МакГонагалл протиснулась сквозь проём с полной дамой, который тут же сомкнулся. И вся гостиная загалдела.

— Смотрите, заклятие наложено на двух гриффиндорцев, не считая привидения, одного Рейвенклоца и одного хаффлпаффца, — принялся загибать пальцы Ли Джордан, лучший друг близнецов Уизли. — Интересно, кто-нибудь из преподавателей обратил внимание, что все слизеринцы целы и невредимы? Разве не очевидно, что вся эта дьявольщина исходит из Слизерина? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина… Почему бы просто не взять и не выставить отсюда всех слизеринцев? — распалялся он под кивки одобрения и недружные аплодисменты.

— Правильно, всё на нас… — пробурчал кто-то из старшекурсников указанного факультета.

Но Гарри его не слышал. Перед его глазами всё ещё была Гермиона, лежащая на больничной койке, точно мраморная статуя. А вдруг и сейчас преступника не поймают? Придётся ему подумать о жизни с Дурслями. Том Реддл выдал Хагрида, только бы не возвращаться в магловский приют. Теперь-то Гарри прекрасно его понимал.

— Для того вам это и показали…

— Что нам делать? — прошептал Рон ему на ухо. — Думаешь, они подозревают Хагрида?

— Надо пойти и поговорить с ним, — ответил Гарри, собираясь с мыслями. — Я не верю, что это опять он. Но в тот раз именно Хагрид освободил чудовище, он должен знать, где находится Тайная комната, с этого и начнём разговор.

— Но МакГонагалл сказала, что башню можно покидать только на время уроков, да и то под присмотром учителей.

— Значит, пришло время снова достать старую мантию моего отца.

От отца Гарри унаследовал всего одну вещь — длинную серебристую мантию-невидимку. Без неё им из школы не выйти, ведь с Хагридом надо увидеться так, чтобы ни одна живая душа не проведала. Друзья легли спать в обычное время, дождались, пока Невилл и Дин с Симусом, наговорившись, уснут, встали, оделись и накинули на себя просторную мантию.

Путешествие по тёмным переходам замка — удовольствие мало приятное. Впрочем, Гарри, которому случалось ночью бродить по замку, никогда ещё не видел такого оживления в столь поздний час. Преподаватели, старосты, привидения ходили парами, часто оглядываясь — вдруг заметят что-то опасное. Мантия-невидимка, к сожалению, не скрывала производимых звуков: буквально в метре от вышедшего дежурить Снейпа Рон на что-то налетел и довольно громко ругнулся, но Снейп как раз в этот миг чихнул, и всё обошлось. Подойдя к выходу, друзья с облегчением вздохнули и тихонько отворили тяжёлые дубовые двери.

Стояла ясная звёздная ночь. Между деревьев Запретного леса светились окошки небольшой хижины лесничего. Мальчики подошли к самой её двери и только тогда сбросили с себя спасительную мантию.

Постучали, и в ту же секунду увидели нацеленный на них арбалет в руках Хагрида, за его спиной оглушительно залаял волкодав Клык.

— Эвона это кто! — Хагрид опустил оружие и удивлённо посмотрел на них. — Вы чой-то на ночь глядя по лесам шастаете?

Все вместе вошли в дом, и Гарри спросил, указывая на арбалет:

— А это для чего?

— Неужели хотели застрелить чудовище из этого?

— Если это то, о чём я думаю… Никакой арбалет бы не помог, — пробормотал Ремус, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону. — Как вам только удалось от него избавиться?

— Да просто так… Ничего… — замялся Хагрид. — Я в общем… того, ожидал… Садитесь… Чай приготовлю…

Казалось, он с трудом понимал, что делает. Расплескал воду, почти загасив огонь, нервно отдёрнул здоровенную ручищу и разбил заварной чайник.

— Хагрид, что с тобой? Ты уже знаешь про Гермиону?

— Да, конечно… знаю…

Такого голоса они у Хагрида никогда не слышали.

Тревожно поглядывая на окна, он разлил кипяток по кружкам, забыв налить заварки, отрезал большой кусок пирога с орехами, как вдруг в дверь громко постучали.

Пирог полетел на пол. Рон с Гарри, обменявшись испуганными взглядами, отступили подальше в угол и закутались в мантию-невидимку. Хагрид убедился, что их не видно, взял арбалет и открыл дверь.

— Добрый вечер, Хагрид.

В хижину вошёл Дамблдор. Лицо у него было мрачное, брови сдвинуты. Вслед за ним переступил порог кто-то ещё. Вид у спутника Дамблдора был весьма странный.

Незнакомец был невысок, но осанист, седые волосы спутаны, усталое лицо озабочено. Одежда его являла собой необычную смесь: костюм в полоску, малиновый галстук, чёрная мантия и остроносые лиловые ботинки, под мышкой он держал светло-зелёный котелок.

— Это папин начальник, — чуть слышно шепнул Рон, — Корнелиус Фадж, министр магии!

— Интересно, а что вы делали в хижине лесничего?

— Амелия, выполнял очень тягостный долг… Самому было крайне неприятно, но я не мог передать это дело никому другому, — пробурчал министр, не отрываясь от страницы. И продолжил, прежде, чем ему задали новый неудобный вопрос.

Гарри чувствительно толкнул Рона локтем, призывая к молчанию.

Хагрид побледнел, на лбу у него проступили капельки пота. Он тяжело опустился в одно из кресел, переводя затравленный взгляд с Корнелиуса Фаджа на Дамблдора.

— Неважные дела, Хагрид, — короткими фразами заговорил Фадж. — Хуже некуда. Надо что-то решать. Четыре нападения на полукровок. Дело зашло слишком далеко. Министерство обязано принять меры.

— Я… это… я никогда… — Хагрид умоляюще посмотрел на Дамблдора. — Вы ведь знаете, это не я… Я никогда… профессор Дамблдор, сэр…

— Мне бы хотелось внести ясность, Корнелиус. Хагрид пользуется моим полным доверием, — твёрдо сказал Дамблдор, ещё больше нахмурив брови. — Он вне подозрений.

Явно ощущая неловкость, Фадж продолжал.

— Послушайте, Альбус, прошлое Хагрида говорит против него. У Министерства нет выхода. Необходимо действовать. Попечительский совет в курсе дела.

— Я вам ещё раз говорю, Корнелиус, удаление Хагрида не поправит дела. — В голубых глазах Дамблдора горел огонь, какого Гарри ещё никогда не видел.

— Как всегда, власть предержащие, не знающие, как взяться за дело, хватают первого, кто под руку подвернётся, — пробурчал Рон прежде, чем его успел заткнуть сидящий рядом Билл.

— У Хагрида было не самое лучшее прошлое, — вздохнул Министр.

— КАК ВЫ ТОЛЬКО СМЕЕТЕ ОТКРЫВАТЬ РОТ…

— Помолчите, Долорес.

Фадж нервно повертел в руках котелок.

— Взгляните на случившееся с моей точки зрения, Альбус. На меня оказывают давление. Требуют действий. Если будет доказано, что Хагрид не виноват, мы привезём его обратно. И тогда, поверьте, никто больше слова худого не скажет. Но сейчас я вынужден забрать его с собой. Вынужден. Это мой долг.

— Забрать меня? — повторил Хагрид, его колотила дрожь. — Куда?

— Совсем ненадолго. — Фадж избегал взгляда Хагрида. — Это не наказание, Хагрид. Скорее предосторожность. Настоящего преступника найдут — вас отпустят с подобающими извинениями…

— В Азкабан? — хрипло спросил Хагрид.

— А вот это и в самом деле было лишним, — сказала Амелия. — Независимо ни от чего, в Азкабан нельзя было сажать даже без предварительного расследования. Даже если у вас есть серьёзные основания подозревать Хагрида в чём-то и вы не считаете возможным оставлять его на свободе — для чего предусмотрены камеры на уровне Мракоборческого центра и Аврората?

Не успел Фадж ответить, в дверь опять решительно постучали.

— Не хижина, а какой-то проходной двор…

Дамблдор открыл, и тут Гарри получил локтем в рёбра: увидев, кто вошёл, он не удержался и охнул.

Закутанный в длинную чёрную дорожную мантию, с холодной, довольной улыбкой на устах, в хижину Хагрида быстрым шагом вошёл Люциус Малфой. Клык грозно зарычал.

— Люциус, а ты что там делал?

— Искал Альбуса.

— Вы уже здесь, Фадж, — начал Малфой. — Превосходно!

— А вы… вам… что здесь надо? — рассвирепел Хагрид. — Вон… да! То есть… прочь из моего дома!

— Мистер Хагрид, независимо от обстоятельств, никто не имеет права вести себя таким образом! Даже если гости приходят не совсем вовремя…

— Дорогая, кому ты это объясняешь?

— Мне, милейший, не доставляет ни малейшего удовольствия пребывание в этом, с позволения сказать, доме. — Малфой презрительным взглядом окинул скромное жилище лесничего. — Я искал директора, позвонил в школу, и мне сообщили, что директор у вас.

— В смысле — «позвонил»? В магическом мире нет телефонов, — не врубилась Гермиона.

— В данном случае имеется ввиду связь через камин.

— Что вы от меня хотите, Люциус? — спросил Дамблдор. Говорил он вежливо, но в глазах у него горел недобрый огонь.

— Вот — предчувствие, что ничем хорошим мой визит не закончится, но «вон» я от Альбуса так и не услышал.

— Ужасное известие, Дамблдор, — театральным голосом протянул Малфой, доставая толстый свиток пергамента. — Попечители решили, что вам пора покинуть пост директора. Вот приказ о вашем временном отстранении, на нём все двенадцать подписей. Боюсь, вы перестали владеть ситуацией. Сколько уже было жертв? Сегодня ещё две, не так ли? Если преступника не остановить, в Хогвартсе скоро вообще не останется полукровок. А все мы хорошо знаем, к какому драматическому финалу это может привести.

— Отстранение Дамблдора? Это невозможно! — вспылил Фадж. — Это уж совсем крайность… Послушайте, Люциус…

— Назначение или отстранение директора — прерогатива Попечительского совета, Фадж, — отчеканил Малфой. — И раз Дамблдор не в силах справиться с разгулом преступности…

— Дамблдор не в силах справиться? — Фадж разволновался так, что его верхняя губа заблестела от пота. — А кто же тогда в силах?

— Вот именно.

— Это мы скоро увидим. — Малфой мерзко осклабился. — Обратите внимание, проголосовали все двенадцать…

— Причём совершенно добровольно, что бы там ни заявляли впоследствии, — сказала леди Лонгботтом. — Оговорюсь сразу, что речь шла о временном отстранении Альбуса от обязанностей директора, не более. То, что он в такое время вовсе покинул территорию школы — было решением самого Дамблдора.

Хагрид вскочил на ноги, его чёрная косматая голова коснулась потолка.

— А-а! — взревел он. — Скольким же вы… вам пришлось… вы надавили… напугали, и люди согласились!

— Голубчик, смотрите, как бы ершистый характер до беды вас не довёл, — с деланным сочувствием предупредил Малфой Хагрида. — Не советую вам так кричать на стражу в Азкабане. Им это чрезвычайно не понравится…

— Выкинуть Дамблдора! — Хагрид разбушевался так, что Клык жалобно заскулил. — Ну, выкинете, и полукровкам спасения не будет! Да, не будет! Всех укокошат!

— Успокойся, Хагрид, — остановил его Дамблдор, пристально глядя на Малфоя. — Разумеется, Люциус, раз Попечительский совет требует моего смещения, я должен подчиниться.

— Но… — заикнулся было Фадж.

— Нет! — загремел Хагрид. Ярко-голубой взгляд Дамблдора скрестился с ледяным серым Малфоя.

— Однако, заметьте себе, — Дамблдор заговорил медленно, отчётливо, чтобы никто не пропустил ни слова, — я не уйду из школы, пока в школе останется хоть один человек, который будет мне доверять. И ещё запомните: здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил помощи, всегда её получал.

Гарри мог бы поклясться, что при этих словах пронзительный взгляд Дамблдора на мгновение метнулся в тот угол, где прятались они с Роном.

— Мысли, достойные восхищения. — Малфой отвесил поклон. — Всем будет очень не хватать ваших… э-э-э… как бы поточнее выразиться… весьма своеобразных взглядов на обязанности руководителя. Нам остаётся лишь уповать, что ваш преемник сумеет навести порядок, и полукровок… э-э… «укокошивать» не будут.

Он подошёл к двери хижины, открыл и с повторным издевательским поклоном проводил Дамблдора на улицу. Фадж всё вертел котелок, ожидая Хагрида, но лесничий не торопился и, сделав глубокий вдох, произнёс, тщательно подбирая слова:

— А тот, кто что-то ищет, пусть, значит, за пауками идёт, за пауками, говорю. Они-то уж выведут куда надо. Я всё сказал.

— За пауками?

— Что вы имели ввиду, Хагрид?!

Арагог

Следующую главу доверили читать Рону. Правда, перед этим золотой луч, который периодически скользил по Залу в поисках очередной жертвы, остановился было на Хагриде, но потом перешёл к рыжику. Некоторые участники настоящего Судебного процесса переглянулись, догадываясь, что неспроста Магия хотела сначала выбрать гиганта… Но он был слишком косноязычен для чтения, поэтому его избавили от этой участи. Но Рон тоже не спешил начинать, с каким-то отчаянием в глазах глядя на Хагрида и приступил к чтению только после того, как ему пригрозили снятием дополнительных баллов на уроках.

Глава 15

Арагог

— Это, случайно, не тот милейший паучок, который должен находиться в такой глухой чащобе, что школьники даже случайно его найти не могут? — ехидно поинтересовался Снейп у потолка. Но тот, хотя и был зачарован, дара речи был лишён и поэтому предпочёл отмолчаться. Хагрид буркнул что-то себе в бороду, ссутулившись в своём кресле, явно не понимая, почему на него так косо смотрят многие взрослые.

На луга вокруг замка незаметно подкралось лето. Небо и озеро поголубели, споря яркостью красок с барвинками, а в оранжереях всё буйно и пышно зацвело. Но для Гарри пейзаж утратил одну живую подробность — окрестные луга не мерил больше огромными шагами лесничий Хагрид, не было и его всегдашнего спутника волкодава Клыка. Да и в замке дела шли хуже некуда.

Рон и Гарри пытались навестить Гермиону, но больничное крыло было закрыто для посещений.

— Простите, но мы полностью отгородились от внешнего мира. — Мадам Помфри разговаривала с ними через узкую щёлку, чуть-чуть приоткрыв дверь. — Чтобы исключить повторное нападение на своих пациентов. Преступник может появиться в любую минуту…

— Всё равно спасибо, что не оставляли меня одну, — Гермиона, сидевшая рядом с Поттерами, улыбнулась друзьям. — Мне потом сказали… — девочка не закончила, явно предавшись далеко не самым приятным воспоминаниям. Гарри тоже вздохнул и сглотнул появившийся в горле ком.

С уходом Дамблдора страх поселился почти во всех сердцах; казалось, солнце, греющее стены замка снаружи, не проникает внутрь сквозь частые оконные переплёты. Во всей школе вряд ли встретишь хоть одно безмятежное лицо, а громкий смех, звучащий порой в коридорах, казался неуместным, искусственным и скоро смолкал.

Гарри часто повторял про себя последние слова Дамблдора, что он не покинет школу, пока останется хоть один человек, который будет ему доверять, и что в Хогвартсе «кто просил помощи, всегда её получал». Но что значат эти слова? У кого теперь просить помощи? Ведь все вокруг растеряны и испуганы так же, как он сам.

Совет Хагрида насчёт пауков был прост и ясен, но беда в том, что в замке, похоже, не осталось ни одного паука и следовать было не за кем. Гарри их прилежно искал, в отличие от Рона, который, как известно, пауков до смерти боялся. Конечно, поиски затруднял запрет ходить по замку в одиночку, без сопровождения учителей. Одноклассники Гарри не возражали против охраны, но Гарри это очень мешало.

— Гарри, Гарри… Не надо искать приключений… сам знаешь, на что! — Джеймс потрепал сына по вихрам.

— А сам…

— Я сам! Я хотя бы не занимался детективной деятельностью, которая могла повлечь за собой мою гибель и расстроить этим моих близких!

— Можно подумать, что они не были бы расстроены в случае твоего отчисления за серьёзные правонарушения, — покачала головой Лили. — И вы не раз подвергали опасности и свои жизни, и чужие…

Лишь один ученик был вполне доволен воцарившейся в школе атмосферой страха и подозрительности. Драко Малфой расхаживал по школе с таким заносчивым видом, словно его только что сделали старостой школы. Гарри долго не понимал, чему это Малфой так радуется. Но спустя две недели после ухода Дамблдора и ареста Хагрида ему довелось сидеть на уроке зельеварения позади Малфоя, и он невольно подслушал его разговор с Крэббом и Гойлом.

* * *
— Я всегда знал, отец — единственный, кому под силу вытурить Дамблдора, — злопыхал Драко, даже не понижая голоса. — Я уже говорил вам, он считает его никуда не годным директором. Может, теперь у нас будет настоящий директор. Не испугается Тайной комнаты и не станет её закрывать. МакГонагалл долго не просидит, она просто так, замещает…

— Ужасно… Столько снобизма…

— Никакого уважения к старшим…

— Даже к преподавателям…

— Стыд и позор…

— Ладно, я думаю, Драко уже всё осознал, — Гарри решил для разнообразия вступиться за своего школьного оппонента, чем вызвал негодующий взгляд со стороны чтеца. — Он уже неоднократно извинялся, полагаю, в паузах вы ему уже многое высказали, но это не может никак исправить то, что было сделано в прошлом. И лично я склонен считать, что Драко уже сполна за всё наказан.

— Да, лорд Малфой, успокойтесь. Полагаю, многие из нас получили возможность посмотреть на себя со стороны и сделать определённые выводы, — умиротворяюще добавила Амелия. Люциус вздохнул и сосредоточился на разглядывании набалдашника своей трости. — В своё время вы также несколько…

— Согласен, несколько погорячился… Обидно, что наши дети берут далеко не самый лучший пример со своих родителей, — глава блондинистого семейства с шумом выдохнул воздух и обнял сына, показывая, что расправа в ближайшее время не последует и нет необходимости срочно просить у Поттеров политического убежища.

Снейп скользнул взглядом мимо Гарри, мимо опустевшего места Гермионы, её котла и ни слова не сказал о её отсутствии.

— Сэр, — громко обратился к нему Драко, — почему бы вам не предложить свою кандидатуру на пост директора?

— Не вашего это ума дело, Малфой, — урезонил его Снейп, хотя по его тонким губам и пробежала едва заметная улыбка. — Профессор Дамблдор лишь временно отстранён попечителями. Возьму на себя смелость утверждать, что он скоро опять будет с нами.

— Как бы не так! Я думаю, сэр, мой отец поддержит вашу кандидатуру. Я ему скажу, что вы самый лучший профессор в школе.

Снейп усмехнулся, окинув взглядом класс, но не заметил, к счастью, как выразительно Симус Финниган изобразил, будто его стошнило в котёл.

— Меня что удивляет, — продолжал вещать Драко, — почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро ещё один умрёт. Жаль, не Грэйнджер…

— И кто получил эти самые галеоны? — спросил Снейп всё у того же самого собеседника. — Ещё один любитель заключать глупые пари, не разобравшись во всех аспектах спора. И — «ещё один умрёт»? Вроде, все были живы, только четверо учеников, кошка и привидение окаменели, но были живы… Что вы имели ввиду, мастер Малфой?

Драко понимал, что в данной ситуации самым разумным будет отмолчаться и потому данный вопрос остался риторическим. Впрочем, ответа никто особенно и не ждал.

От расправы его спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Малфоя никто, кроме друзей, не заметил. Гарри с Дином повисли на нём с обеих сторон.

— Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! — кричал Рон, вырываясь.

— Поторопитесь! Я отведу вас на травологию, — прокаркал Снейп.

— Прокаркал?! Я вам что, ворона?!

— Простите, Северус, но периодически вас можно принять за крупного ворона… — ответила Минерва. — И…

— И?

— Вы знаете, я периодически высчитываю возможные анимагические формы магов… Просто ради интереса… И у вас — именно данная птица.

— И, Северус, не придирайтесь к мистеру Уизли, книгу писал не он и он только читает то, что было написано миссис Роулинг или как там зовут автора…

— Ворон… Впрочем, эту птицу некоторые называют символоммудрости… — Северус подумал и решил, что обижаться и в самом деле было бы глупо.

Ученики построились колонной, замыкали её Гарри с Дином и Рон, который всё ещё рвался из рук друзей. Снейп вывел учеников из замка, повёл через сады к теплицам. И только тогда Рон получил свободу.

Учеников на травологии поубавилось, не было двоих — Джастина и Гермионы.

Профессор Стебль дала задание обрезать быстро вянущие абиссинские смоковницы. Гарри понёс охапку сухих побегов в компостную кучу, и тут нос к носу столкнулся с Эрни МакМилланом — они вместе с Ханной тоже занимались обрезкой. Эрни сделал глубокий вдох и официально, торжественным тоном произнёс:

— Хочу извиниться, Гарри, за то, что подозревал тебя. На Гермиону Грэйнджер ты бы никогда не напал. Так что прошу прощения за всё, что я говорил о тебе раньше. Теперь мы все в одной лодке, ну и…

— Очень любезно было с вашей стороны, мистер МакМиллан, хорошо, что вы смогли осознать свою ошибку, — кивнула Августа.

Он протянул пухлую руку, и Гарри от всей души её пожал.

— Этот тип, Драко Малфой, — продолжал Эрни, сгребая высохшие ветви, — обратите внимание, какой он ходит довольный! Я даже думаю, может, он и есть наследник Слизерина?

— Поздравляю, додумался, — буркнул Рон, который явно не был готов простить Эрни так быстро, как Гарри.

— Как, по-твоему, Гарри, это Малфой?

— Нет! — неожиданно жёстко отрезал Гарри. И Эрни с Ханной взглянули на него с недоумением.

— Ух ты! Смотри-ка! — Гарри хлопнул Рона по руке садовыми ножницами: в метре от них перебегали грядку в сторону леса три здоровенных паука.

— Ой…

— Лучше бы они бежали в другом месте…

— Лучше всего их бы там не было вовсе…

— Забудь об этих пауках…

— Молли, дорогая, это осталось в прошлом. Даже если Гарри забудет о них сейчас, то это никак не отразится на уже прошедших событиях.

— И — насколько они были велики? Гарри?

— Ну… Наверное, с мою голову, не меньше.

— Это в Хогвартсе такие пауки живут?!

— На нашем первом курсе их было… не то, чтобы много… — вспомнил Нотт. — Мы несколько раз снимали паутину с потолка…

— И в башнях достаточно паутины, — каркнул из своего угла Филч. — Но в тот и следующий год пауков было меньше, значительно меньше…

— Надо будет проверить замок на санитарию, — Амелия и Августа в очередной раз схватились за свои пергаменты, которые были уже изрядной длины. Дамблдор явно хотел что-то сказать, но у обеих женщин были столь решительные выражения лиц, что у директора хватило ума сообразить, что возражениями он только ещё более усугубит ситуацию.

— Н-да, — промямлил Рон, тщетно пытаясь изобразить радость. — Но мы не можем прямо сейчас пойти за ними…

Эрни и Ханна с любопытством их слушали. A Гарри смотрел на убегающих пауков.

— Похоже, они держат путь в Запретный лес…

Рон приуныл ещё больше.

После урока травологии профессор Стебль проводила учеников на урок защиты от тёмных искусств. Рон и Гарри отстали от класса обсудить план действий, не предназначавшийся для посторонних ушей.

— Нам снова придётся прибегнуть к мантии-невидимке, — сказал Гарри. — И ещё возьмём с собой Клыка, брал же его в лес Хагрид. Всё-таки ещё одно живое существо рядом.

— Ладно, — согласился Рон, нервно теребя волшебную палочку. — Вот только… Нет ли там… Вдруг в этом лесу водятся вурдалаки?

Гарри на это ничего не ответил. Друзья заняли свои обычные места в дальнем конце класса.

— Там есть и добрые существа. — Гарри хотел ободрить упавшего духом приятеля. — Кентавры, единороги…

— Ну, кентавров лично я не стал бы приписывать к добрым существам, — покачал головой Кингсли, большинство взрослых были с ним согласны. — То, что ты познакомился с Флоренцем, ещё не значит, что остальные…

— Я хотел приободрить друга.

— Лучшим приободрением был бы отказ от этого форменного безумия!

— Посмотрел бы я на вас, если бы вашим друзьям грозила опасность не пойми откуда!

— Своей гибелью вы бы им не помогли!

Рон никогда раньше не бывал в Запретном лесу. Гарри однажды был и в тайне надеялся, что подобное испытание больше не повторится.

…Златопуст Локонс буквально впорхнул в аудиторию, его жизнерадостное появление приковало к нему взоры всего класса. Другие преподаватели стали суровее, молчаливее, но Локонс не утратил ни говорливости, ни лучезарной улыбки.

— А вот и я! — воскликнул он. — По какому случаю постные лица?

Ученики мрачно переглянулись, но промолчали.

— Я вижу, до вас не доходит вся важность произошедшего. — Локонс выговаривал слова слишком тщательно, как обращался бы к умственно отсталым. — Опасность миновала! Преступник найден!

— Кто это вам сказал? — повысив голос, спросил Дин Томас.

— Милый юноша, министр магии никогда не арестовал бы Хагрида, не будь он уверен в его виновности на все сто процентов, — ответил Локонс тоном, каким объясняют, что один плюс один равняется двум.

— Был уверен, держи карман шире! — крикнул Рон погромче Дина.

— Льщу себя надеждой, что знаю об аресте Хагрида чуть больше, чем вы, мистер Уизли. — Самовлюблённость Локонса была безгранична.

— Хмм, и почему нам никак не удаётся выяснить судьбу этого индюка? — спросил у потолка Джеймс. Они с Лили и в самом деле пытались наводить справки… Но, судя по всему, сама Магия решила, что будет лучше, если все всё узнают из книг, поэтому стало известно лишь то, что Локонс попал в Мунго в отделение безнадёжных больных.

Рон стал было спорить, но оборвал себя на полуслове, получив от Гарри чувствительный пинок под партой.

— Нас там не было, не забывай, — прошипел Гарри.

Но пустоголовая весёлость Локонса, намёки на то, что он никогда не сомневался в дурных наклонностях Хагрида, его уверенность, что всё худшее позади, так разозлили Гарри, что у него возникло желание взять увесистое «Увеселение с упырями» и запустить им в сияющую физиономию профессора защиты от тёмных искусств. Вместо этого он нацарапал Рону записку: «В лес идём этой ночью».

Прочитав послание, Рон с трудом сглотнул и, повернув голову, посмотрел на то место, где ещё совсем недавно сидела Гермиона. Это укрепило его дух, и он согласно кивнул. Поскольку хождение по замку и прогулки после шести были запрещены, Общая гостиная была постоянно полна народу. Говорить было о чём, и гриффиндорцы не расходились по спальням до полуночи.

Гарри сразу после ужина достал из чемодана мантию-невидимку и весь вечер просидел на ней, ожидая, пока все разойдутся. Долго играли с Джорджем и Фредом в исчезающие карты, зрителем была Джинни. Она сидела в любимом кресле Гермионы и наблюдала за игрой с самым несчастным видом. Рон и Гарри нарочно проигрывали, чтобы скорее закончить игру, тем не менее было уже за полночь, когда Фред, Джордж и Джинни наконец отправились спать.

Гарри с Роном подождали, пока наверху захлопнутся двери спален, накинули на себя мантию-невидимку и выскользнули из гостиной сквозь проём с полной дамой.

Начался ещё один нелёгкий поход через замок, полный дежуривших преподавателей. В конце концов они благополучно добрались до холла, неслышно отодвинули засов на дубовых дверях и, стараясь ничем не скрипнуть, вышли на воздух. Окрестности были залиты лунным светом. Друзья облегчённо вздохнули и зашагали через луг в сторону Запретного леса.

Чем ближе к лесу, тем сильнее Рону становилось не по себе.

— Знаешь, — сказал он, — ну, войдём мы в лес, и вдруг окажется, что идти-то не за кем. Откуда мы знаем, что пауки спешили именно в лес. Конечно, они явно уходили подальше от замка, но…

— Только бы они и в самом деле никого не нашли! — дуэтом простонали матери, отлично понимая, что роковая встреча таки произошла и даже то, что оба мальчика сидят здесь же, а один и зачитывает главу о событиях тех ужасных дней, мало их успокаивало.

И они последовали за мечущимися тенями пауков, которые шли теперь, петляя между деревьями. Идти было трудно — под ноги попадались пни и корни, почти не видные в темноте. Но рука Гарри чувствовала ободряющее горячее дыхание пса. Приходилось не раз останавливаться, чтобы с помощью волшебного огонька отыскать в густой траве спешащих куда-то пауков.

Шли уже не менее полутора часов, мантии то и дело цеплялись за нижние ветви деревьев и кусты ежевики. Спустя какое-то время стало заметно, что они идут по пологому склону, хотя заросли вокруг были всё так же густы.

Клык внезапно залаял, разбудив громкое эхо. Рон и Гарри от неожиданности подскочили.

— Что там такое? — Рон вглядывался в кромешную тьму, крепко сжимая локоть Гарри.

— Там что-то движется, — почти беззвучно ответил тот. — Судя по звуку, большое…

Оба прислушались. Где-то справа от них что-то огромное ломало ветки, словно прокладывало себе тропу в нехоженом месте.

— Кто это? — воскликнул дрожащим голосом Рон. — Эй, кто там?

— Тихо! — шикнул на него Гарри. — Оно услышит…

— Услышит? — Голос Рона сорвался. — Уже услышало — лай Клыка!

Темнота давила им на глаза; мальчики стояли и в ужасе ждали. Что-то прогремело уже совсем близко, затем наступила мёртвая тишина.

— Как ты думаешь, что оно делает? — спросил Гарри.

— Наверное, готовится к нападению.

— А может, оно ушло?

— Н-не знаю…

И в этот миг совсем рядом вспыхнул яркий свет. Оба зажали глаза ладонями. Клык взвыл и хотел удрать, но угодил в заросли колючек и заскулил ещё громче.

— Гарри! — вдруг крикнул Рон срывающимся от радости голосом. — Гарри, это же наш фордик!

— Фордик?

— Какой ещё фордик?

— Как это какой? Кажется, у Уизли была всего одна-единственная машина, на которой эти два оболтуса тогда прибыли в школу.

— Но-но, Северус!

— Извините, я не знал, что у вас предусмотрен целый автопарк! Но всё равно…

— Северус, с первого дня учебного года и приезда мальчиков в школу на нетрадиционном транспорте прошло уже много времени и столько событий, что большинство уже успело забыть об этом…

— Но, в любом случае, что он там делал?

— Что?!

— Идём скорее!

Гарри неуверенно двинулся вслед за Роном. Поскальзываясь, спотыкаясь, друзья через мгновение вышли на небольшую поляну.

Автомобиль мистера Уизли стоял в самом центре поляны под кровлей густо переплетённых ветвей, фары его ослепительно горели. Изумлённый Рон поспешил к нему, и бирюзовый фордик медленно двинулся навстречу, словно огромный пёс, приветствующий своего хозяина.

— Он всё время был здесь! — ликовал Рон, обходя автомобиль кругом. — Посмотри на него… Совсем в лесу одичал.

Крылья были поцарапаны, заляпаны грязью — да, он испытал на себе все превратности путешествия по непроходимому лесу! Что касается Клыка, то пёс не испытывал никакого желания поближе познакомиться с фордиком — он жался к Гарри, и тот чувствовал живое тепло его дрожащего тела. Переведя дух, Гарри спрятал волшебную палочку.

— А мы-то думали, ты хочешь на нас напасть! — Рон склонился над машиной и любовно её похлопал. — Надо же, куда тебя занесло!

Гарри, щурясь, оглядывал освещённую землю, надеясь увидеть пауков, но все они разбежались, спасаясь от слепящего света фар.

— Мы потеряли их след. — Гарри покачал головой. — Надо немедленно отыскать его!

Но Рон не отвечал. Он стоял как вкопанный, взгляд прикован к чему-то, возвышавшемуся метра на три выше лесной подстилки, прямо за спиной Гарри. Лицо его помертвело от ужаса.

— Что… там… было? — от ужаса помертвели лица многих слушателей, и не только женщин.

Гарри даже не успел обернуться. Раздалось звучное щёлканье, и он вдруг почувствовал, как что-то длинное и мохнатое обхватило его, оторвало от земли, и он повис в воздухе вверх ногами. Барахтаясь и вырываясь, насмерть перепуганный, он услышал ещё один щелчок и увидел, как ноги Рона тоже взлетели вверх, потом отчаянно заскулил Клык, ещё миг, и Гарри понял — их несут куда-то в чащобу.

Болтаясь вниз головой, он смог разглядеть, что похитившее его существо вышагивает на шести огромных мохнатых ногах, ещё две передние крепко держат его, а выше поблёскивает пара чёрных челюстей-жвал. Сзади двигалось такое же чудище, тащившее Рона.

— АКРОМАНТУЛЫ!

— Только они достигают такой высоты и способны поднять в воздух человека!

— Но, вроде, в лесу должен быть только ОДИН акромантул?! Откуда взялся ещё один?!

— Двое, Августа.

— Что?!

— Там были, как минимум, три паука — два несли мальчиков, третий — собаку.

— ХАГРИД! СКОЛЬКО В ЭТОМ ТРЕКЛЯТОМ ЛЕСУ ЭТИХ ВОСЬМИНОГИХ ТВАРЕЙ?!

— Милейшие создания… Они в жизни никого не тронут… Хотели только узнать… Кроме меня они же ни одного человека не видели… Но — совершенно безобидные и милые создания…

— ХАГРИД! — было видно, что даже у самого влиятельного покровителя великана кончается терпение и он готов сам наложить на Хагрида определённые санкции, а тот продолжал выражать самое искреннее недоумение по поводу того, что все так ополчились против «милейших» паучков.

Они, без сомнения, двигались в самое сердце лесной глуши. Гарри слышал, как Клык, истошно воя, пытается освободиться от хватки третьего монстра, но сам он не смог бы кричать, если б и захотел — его голос остался на поляне вместе с автомобилем.

Гарри не представлял себе, сколько времени он находится в лапах чудовища. Тьма наконец рассеялась и стало видно: листья на земле шевелятся от пауков как живые. Крутя головой, он разглядел обширную лощину, деревьев не было и ничто не мешало луне ярко освещать сцену, которая не могла присниться и в самом кошмарном сне.

— Мамочки… — мамочки были в полуобморочном состоянии, впрочем, папочки недалеко от них ушли. Артур, забыв обо всех своих горестях, раскачивался из стороны в сторону, взирая на младшего из своих сыновей совершенно безумным взглядом — а у Рональда самого при этом чтении волосы стали дыбом и в конечном итоге могли бы составить конкуренцию даже поттеровской лохматости. Джеймс же притянул сына к себе и его било в ознобе, губы побелели… и это при том, что сцена ещё не была описана.

Пауки! Но не те малютки, что непрерывным потоком сбегались к лощине. Пауки — размером с лошадь, восьмиглазые, восьминогие, чёрные, мохнатые, гигантские! Громила, что нёс Гарри, спустился вниз по влажному от росы склону и зашагал к призрачно-серебристому куполу, сплетённому из паутины в самом центре. Его сопровождали мохноногие сородичи, возбуждённо щёлкая жвалами при виде добычи.

— Какой там добычи? Вы что…

— Размером с лошадь… Значит, Арагога там не было, — прикинул Ремус. Все воззрились на него. — За пятьдесят лет акромантул вырос бы побольше.

— Куда ещё больше…

— Вы явно не видели никогда взрослых акромантулов…

— Мерлин сохрани от таких зрелищ!

— Согласен.

Паук выпустил Гарри, и тот плюхнулся на землю на четвереньки. Рон вместе с Клыком упали рядом. Клык больше уже не выл, а только молча ёжился, не двигаясь с места. Рон выглядел точно так же, как Гарри — рот разинут в немом крике, глаза вылезли из орбит.

До Гарри внезапно дошло: бросивший его паук что-то говорит. Но что — разобрать трудно: слишком громко лязгают челюсти. Гарри всё-таки различил непонятное слово.

— Арагог! — звал паук. — Арагог!

Откуда-то из глубины паутинного купола очень медленно появился паук размером с небольшого слона. Черноту его тела и ног пробивала седина, и все глаза уродливой, украшенной жвалами головы молочно белели. Он был слеп.

— А что, пауки тоже могут слепнуть?

— Могут. С акромантулами это происходит примерно за пять-десять лет до смерти, — сказал Шеклболт, отпаивая успокоительным целительницу, чтобы та могла также приступить к выполнению своих профессиональных обязанностей. — Но это отнюдь не делает их милыми и безобидными тварюшками.

— Что там ещё? — проскрипело новое чудище, щёлкнув челюстями.

— Люди, — клацнул в ответ паук, что принёс Гарри.

— Это Хагрид? — спросил Арагог, подходя ближе, его плёнчатые бельма неуловимо задвигались.

— Незнакомцы, — пролязгал паук, притащивший Рона.

— Убейте их, — раздражённо щёлкнул Арагог. — Я так сладко спал…

— ЧТООООО?!?!?!?!?!?!

— УБЕЙТЕ ИХ?!

— Дык…

— ЭТО ОНИ ТАК ПОЗАБАВИТЬСЯ ХОТЕЛИ?!

В Зале запахло назревающей грозой. Джеймс выпустил из объятий сына и вскочил на ноги, на ходу выхватывая палочку. Бок о бок с ним стали Сириус и Ремус, также вооружённые, плечом к плечу стоял весь клан Уизли — проняло даже Перси! Даже самые преданные друзья великана поняли, что своим вмешательством они ничего не изменят и только поспешили вслед за остальными спрятаться… кто где.

— Они… эта…

— Эта… Эта…

— Идите за пауками!

— Милейшие создания!!!

— Только узнать!!!!

— Познакомиться, значит!!!!!!

— И со сколькими они так уже познакомились?!

— Сколько их там было?!!

— Как только будет возможность, мы прочешем этот лес мелким гребнем и, можете быть покойны, ни одна тварь от нас не уйдёт!

— Да вы что! Они же совсем…

— Тортугос!

Казалось, это заклинание, брошенное Джеймсом, было сигналом к действию. Впоследствии никто не мог сказать, какие ещё чары и кто конкретно пытался приложить к лесничему, забыв, что магия в этом Зале заблокирована самой Магией… Впрочем, последняя блокировала только действие заклинаний, но магической энергии было столько, что Хагрид уже через минуту с грохотом рухнул на пол. Несколько раз он пытался подняться, но тщетно, он не мог удержаться на ногах и нескольких секунд… Осознав, что магия не поможет, взрослые принялись избивать его чем попало и по чему попало, и даже доблестные служители порядка не пытались остановить этот ад и восстановить этот самый порядок. Он восстановился только после того, как участники избиения остановились сами — кто-то выдохся, а кто-то потерял сознание. И, хотя мадам Помфри тут же бросилась приводить его хотя бы в относительный порядок, было видно, что она только выполняет свои служебные обязанности.

— Ничего, — прошипел Джеймс. — Мы не вечно будем в этом Зале… Ты у меня дождёшься… И чтобы не смели мне за этого урода заступаться!

— Но…

— МОЛЧАТЬ!!!

Гарри сжался в своём кресле, понимая, что своим заступничеством он и в самом деле всех ещё больше разъярит, хотя ему самому было очень жалко гиганта, который и в самом деле не понимал, что далеко не все даже из присутствующих являются непробиваемыми полувеликанами, для которых, возможно, акромантулы и в самом деле безобидны…

— Мы друзья Хагрида, — закричал Гарри. Его сердце, кажется, выпрыгнуло из груди и билось где-то в горле.

Цок, цок, цок — клацали жвалы по всей лощине.

Арагог помолчал.

— Хагрид никогда раньше не присылал в лощину людей, — неторопливо, с сомнением проговорил он.

— Хагрид в беде, — сказал Гарри, тяжело дыша. — Из-за этого мы и пришли.

— В беде? — переспросил древний паук, и Гарри показалось, что он уловил тревогу в лязганье его челюстей. — Но зачем он прислал вас?

Гарри хотел было подняться на ноги, но раздумал — вряд ли ноги будут его держать. И он заговорил прямо с земли, изо всех сил стараясь выдержать спокойный тон.

— Они в Министерстве думают, что Хагрид напустил… э-э-э… кого-то на учеников. Они забрали его в Азкабан.

Арагог яростно щёлкнул жвалами, и по всей округе этот звук эхом повторило множество пауков. Было похоже на аплодисменты, вот только аплодисменты никогда не повергали Гарри в такой ужас.

— Но это было много лет назад, — с досадой произнёс Арагог. — С тех пор прошли годы и годы… Да, я всё хорошо помню. Хагриду пришлось тогда расстаться со школой. Они решили, что я — то чудовище, которое заперто в Тайной комнате. Они думали, что Хагрид открыл её, чтобы выпустить меня на свободу.

— А вы… вы разве не жили в той Комнате? — По лицу Гарри лился ручьями холодный пот.

— Я? — Арагог вновь гневно лязгнул челюстями. — Я родился не в замке. Я из очень далёкой страны. Один путешественник подарил меня Хагриду, когда я ещё сидел в яйце. Хагрид был совсем мальчишка, но он заботился обо мне, прятал в чулане, кормил остатками еды со своего стола. Хагрид мой добрый друг и хороший человек. Потом меня нашли и обвинили в смерти совсем молодой девушки… Хагрид тогда меня спас. С тех пор я живу здесь, в лесу, мой друг навещает меня. Он даже нашёл мне жену, Мосаг. Видите, как разрослась наша семья? И всё благодаря заботам Хагрида.

— Я вот тут пытаюсь разобраться, — сказал Люциус Малфой, разглядывая свою трость, треснувшую под час воспитательной беседы с неким гигантом, — у нас здесь что, школьный лес или ферма по выращиванию всевозможных монстров? То у вас здесь драконы… Теперь целая колония акромантулов… Кто ещё? — было видно, что лорд Малфой хотел назвать кого-то ещё, но не смог.

— Но, вроде бы, существуют фермы по выращиванию…

— В Азии и Африке, действительно, выращивают акромантулов, — сказал Чарли. — Но — карликовых акромантулов, они и в самом деле не превышают своими размерами крупную лошадь и не столь агрессивны, как чёрные гигантские акромантулы, с которыми встретились Гарри с Рональдом. Кроме того, все, кто работает на данных фермах, так же, как и мы, драконологи, обязаны иметь специальную лицензию.

— Эти фермы, — решил присоединиться к разъяснениям министр, — также не должны находиться в пределах человеческого жилья — минимум пятьдесят километров до ближайшего населённого пункта! И наказание за малейшее отступление…

— На каждой ферме допустимо содержание лишь строго определённого количества особей… Одна самка и пять взрослых самцов… Карликовые акромантулы — единственные, кого хотя бы теоретически в принципе можно содержать в неволе…

— Это Азкабан. Пятьдесят лет, даже если не будет доказано, что от этих тварей кто-то пострадал.

— А вот это мы сейчас послушаем…

Гарри собрал остатки мужества:

— Так вы никогда… никогда ни на кого не нападали?

— Никогда, — прохрипел старик. — Я мог бы дать волю инстинктам, но из уважения к Хагриду никогда не причинял вреда людям. Тело убитой девушки нашли в туалете, а я во всём замке никогда нигде не был, кроме каморки, в которой жил. Мой род предпочитает темень и тишину.

— В самом деле?

— Ну, последнее утверждение соответствует действительности, а относительно той каморки… И — где она была, эта самая каморка?

— Но, может, вы знаете, кто убил ту девушку? Кто бы он ни был, он опять вернулся и опять нападает на людей.

Речь Гарри утонула во взрыве свирепого щёлканья, клацанья, в шорохе множества ног, огромные чёрные фигуры кругом зашевелились.

— Её убило чудовище, которое живёт в замке, — ответил Арагог. — Это древнее дьявольское порождение, которого мы, пауки, смертельно боимся. Хорошо помню, как я молил Хагрида отпустить меня, учуяв, что оно бродит по замку.

— Что оно собой представляет? — настойчиво расспрашивал Гарри.

Страшнее защёлкали жвалы, громче послышался угрожающий топот — пауки-великаны подступали всё ближе.

— Мы никогда не говорим об этом! — с жаром заклокотал Арагог. — Мы не произносим его имени! Я даже Хагриду никогда не называл этого ужасного зверя, хотя он просил меня, и много раз.

— И кого же могут так сильно бояться АКРОМАНТУЛЫ?!

— ОЙ!!!

Все посмотрели на Люпина. Тот явно сообразил, кого, и теперь у большинства присутствующих появились определённые сомнения в том, что оборотень находится в здравом рассудке… Глаза у него были какой-то совершенно безумной формы, он в кровь закусил не только губы, но и ладони, которыми зажимал себе рот, а под конец он и вовсе потерял сознание.

— Откуда… — начал говорить Сириус, он выглядел лишь немногим лучше друга, — он… там… взялся… Кто… его… выпустил… Как… удалось… избежать… гибели… Куда… он… потом… делся?..

— Кто — он?!

— В мире, — Сириус посмотрел в глаза недоумевающей Августы, — существует только одна тварь, которая может вызвать панический ужас у акромантула…

Кольцо пауков сжималось, и у Гарри пропала охота продолжать разговор. Арагог, казалось, устал от столь долгой беседы. И начал понемногу отступать в свой паутинный шатёр.

— Мы, пожалуй, пойдём? — спросил Арагога Гарри без особой надежды.

— Пойдёте? — прокряхтел Арагог. — Не думаю…

— Но… но…

— Мои сыновья и дочери не трогают Хагрида по моему повелению. Но я не могу отказать им в свежатине, если уж она сама так любезно пожаловала к столу. Прощай, друг Хагрида.

— СВЕЖАТИНА?!

— СЕЙЧАС ТЫ САМ СТАНЕШЬ СВЕЖАТИНОЙ!

Большинство слушателей опять сдуло со своих мест, Хагрид предпринял попытку спастись бегством, но двери не было, да и ноги после первой битвы его не держали… Он даже не пытался ничего говорить, оправдываться, понимая, что это будет бесполезно, на его глазах появились слёзы…

ФФФ!

Гигант скрылся в магическом зареве и вдруг… стал уменьшаться в размерах! Через минуту на его месте оказался перепуганный мышонок, который пытался ускользнуть одновременно от:

— одного ОГРОМНОГО чёрного пса со светящимися голубыми глазами и кровавой слюной, свисающей с неимоверно длинных и явно чрезвычайно острых клыков и чуть только не шипящей, падая на пол,

— одного рыжего кота с плоской мордой и кривыми лапами, который не пойми как оказался в помещении, хотя хозяйка оставляла его в своей спальне

— двух серых кошек с горящими адским полымем глазами и явно чрезвычайно голодных

— и, наконец, одного оленя, который не пойми как поместился в зале, не роняя кресел, и не атаковал только потому, что не знал, подцепить ли ему грызуна на рога или растоптать копытом.

— Мисс Грейнджер, Аргус, отзовите своих кошек! Минерва, Джеймс, Сириус… Мальчики пребывают в добром здравии… — бросился на защиту Хагриду директор. Те вняли его убеждениям и вернулись на свои места, а великан вернулся в свой изначальный вид. — Рубеус, полагаю, теперь ты понимаешь, что взгляды полувеликана и обычных детей на одних и тех же тварей могут несколько различаться? Мы ведь все отлично знаем, что и Живоглот, и Миссис Норрис в действительности — милейшие создания, — большинство учеников позволили себе хмыкнуть при этом замечании Дамблдора, — не говоря уже о Минерве, Джеймсе и Сириусе… Но для мыши это ведь не так?.. Откройте окна, дышать абсолютно нечем!

Пришлось открыть настежь все окна и дополнительно наложить несколько дополнительных заклинаний для освежения воздуха — Магия это позволила, а Хагрида отпустили — переодеться и прийти хотя бы в относительный порядок.

Только через полчаса после этого чтение можно было возобновить. Гарри и Рон судорожно вспоминали, содеял ли Хагрид ещё нечто… из той же области, и потом решили, что — нет. К счастью, потому как иначе длительное пребывание в Азкабане могло светить не только Хагриду, но и ещё нескольким людям…

Гарри оглянулся вокруг. В нескольких метрах, возвышаясь над ними, стояла целая армия пауков — они щёлкали челюстями, глаза рядами светились на чёрных безобразных головах…

Если он и успеет пустить в ход волшебную палочку, это мало что даст — враг слишком силён. Гарри попытался встать, чтобы погибнуть с оружием в руках, как вдруг в лесу раздался протяжный автомобильный сигнал и лощину залил ослепительно яркий свет.

Вниз по склону громыхал автомобиль мистера Уизли. Фары пылали, клаксон оглушительно гудел, пауки испуганно шарахались в стороны; несколько, отлетев, упали на спину и били по воздуху непомерно длинными ногами. Форд со скрежетом затормозил перед Роном и Гарри и лихо распахнул дверцы.

— Возьми Клыка, — заорал Гарри, прыгая на переднее сиденье.

Рон обхватил волкодава поперёк живота и бросил назад. Пёс исступлённо завизжал, дверцы с грохотом захлопнулись. Рон не успел нажать на газ, мотор сам собой взревел, и они понеслись прочь, сшибая по пути не успевших расступиться монстров. Въехав вверх по откосу, выскочили из лощины и с треском вломились в лес. Ветки неистово хлестали по окнам, автомобиль мчался через поляны и лесные урочища, следуя одному ему известным путём.

— Какое счастье, что там был этот автомобиль!

— А если бы его там не было?!

— Если бы они прибыли на поезде?!

Многие смотрели на Гарри и Рона как на призраков. Лили, получив дозу успокоительного, граничащую со смертельной, была готова то ли задушить сына в объятиях, то ли утопить его в слезах… Рон порывался успокаивать Молли, но Магия не пускала его — глава не была ещё дочитана.

Гарри посмотрел на Рона. Рот у друга был всё ещё открыт, но глаза уже в орбиты вернулись.

— Ты как, в порядке?

Но Рон лишь оцепенело глядел перед собой, не в силах сказать слова.

Они пробивали дорогу через подлесок, Клык по-прежнему тоскливо скулил на заднем сиденье. Промчались впритирку к огромному дубу, и боковое зеркало срезало как ножом. Ещё десять минут шума и тряски, и деревья начали расступаться: в просветах крон опять появилось небо.

Автомобиль остановился так резко, что друзья едва не вылетели сквозь лобовое стекло. Они были на опушке Запретного леса. Клык бил лапами по стеклу, охваченный жгучим стремлением вырваться на свободу. Едва Гарри отворил дверцу, он пулей вылетел наружу и припустил, поджав хвост, к домику Хагрида. Гарри тоже выбрался из машины, а минуту спустя вылез и Рон, всё ещё с одеревенелой шеей, и принялся разминать конечности. Гарри признательно похлопал фордик по капоту, и тот тронулся обратно в лес, где вскоре исчез в темноте.

Гарри вошёл в хижину за мантией-невидимкой, Клык уже дрожал под одеялом в своём углу. Выйдя из дома, Гарри обнаружил Рона на грядке с тыквами в самом плачевном состоянии.

— Следуйте за пауками! — прохрипел он, вытирая рот рукавом. — Никогда не прощу это Хагриду! Как мы вообще остались живы!

— Он был уверен, что Арагог не причинит вреда его друзьям, — возразил Гарри. — Я в этом не сомневаюсь.

— Иначе он бы нас туда не отправил, — сказал Гарри. — Я продолжаю утверждать, что СОЗНАТЕЛЬНО он никому не причинит вреда. Просто… действительно не может соразмерить степень опасности, которая может угрожать ему самому и другим людям.

— У нашего Хагрида точно заскок! — Рон со злости ударил кулаком по стене хижины. — Он считает, что чудища не так страшны, как кажутся с виду! И вот куда это его завело! В камеру Азкабана! — Рона колотила неудержимая дрожь. — Какой был смысл посылать нас туда? Что такое мы там узнали?

— Очень многое! Хотя бы то, что Хагрид никогда не открывал Тайной комнаты. — Гарри набросил на Рона мантию-невидимку и легонько подтолкнул. — Хагрид не виноват, вот что он хотел нам сказать.

— А иначе вы не могли в это поверить? Обязательно надо было подвергать свои жизни такому риску?

Ладно, идём, скоро будет светать.

Рон только громко фыркнул в ответ. Вырастить Арагога в чулане замка вовсе не представлялось ему невинной затеей.

— Это точно…

— Надо будет потом всё проверить-перепроверить…

— Все загоны…

— Все чуланы, каморки, закоулки…

— Это ужасно…

— И, Альбус, если даже Хагриду и удастся избежать Азкабана, в школе ему не место!

— А вы ещё допустили его к преподаванию!

— Этот…

— Долорес, не начинайте.

Подойдя к замку, Гарри опустил мантию ниже, чтобы и ног не было видно, затем осторожно открыл скрипучие двери. Снова тихонько пересекли холл, поднялись по мраморной лестнице и устремились по длинным переходам к гриффиндорской башне, всякий раз придерживая дыхание, когда мимо проходила бдительная охрана.

Вот наконец и гостиная, в камине горит сам собой огонь посреди горячего пепла. Сняв мантию-невидимку, друзья по винтовой лестнице поднялись к себе в спальню.

Рон, не раздеваясь, свалился на кровать.

Но Гарри, как ни странно, в сон не клонило. Он сел на постель, размышляя над тем, что им рассказал Арагог.

Значит, в замке всё-таки прячется чудовище. Оно среди монстров что-то вроде Волан-де-Морта среди волшебников. Пауки даже боятся произносить его имя. Увы, им с Роном не удалось узнать, что оно представляет собой и как превращает людей в каменные изваяния. Хагриду тоже ничего о нём не известно.

Гарри подтянул ноги на кровать и откинулся на подушку, глядя на луну, которая светила в лицо сквозь узкое окно башни.

Что же делать дальше? Пока они всюду зашли в тупик. Реддл поймал не того. Наследник Слизерина — по-прежнему загадка. Неизвестно, кто открыл Тайную комнату: тот же человек, что в тот раз, или совсем другой. И спросить-то не у кого. Гарри улёгся, всё ещё обдумывая слова Арагога.

Он уже стал засыпать, как вдруг его осенила мысль, от которой сон как рукой сняло. А что, если это и есть ключ к разгадке! Гарри сел на постели.

— ЧТО?!

— ОПЯТЬ?!

— ДВА ОСЕНЕНИЯ ЗА ОДНУ НОЧЬ?!

— НЕ МОГ ХОТЯ БЫ ДОЖДАТЬСЯ УТРА?!

— ЧТО ТЫ ТАМ ТАКОГО ПРИДУМАЛ?!

Поттеры смотрели на своего сына с каким-то неизбывным отчаянием в глазах, понимая, что ничем хорошим это не закончится.

— Рон! — зашептал он в темноте. — Рон!

Проснувшись, Рон заскулил не хуже Клыка, ошалело огляделся и уставился на Гарри.

— Рон, та девушка, что умерла… Арагог сказал, что её нашли в туалете, — зашептал Гарри, стараясь перекрыть громкий храп Невилла. — Вдруг она с тех пор так и живёт в туалете?

— В туалете?

— Кто может жить в туа… ЧТО?!

Вдруг она всё ещё там?

Рон протёр глаза, хмуро косясь на луну. И тут до него дошло!

— Гарри, ты что, думаешь, это Плакса Миртл?

Отступление. Забини. Магические состояния

Опять была сделана пауза в чтении. За это время стало известно, что Хагрид очень плохо перенёс принудительную трансформацию в мышь — не говоря уже о воспитательной беседе с участием нескольких колдунов, доведённых до белого каления, и сильно заболел. Так сильно, что его отослали для лечения в сторожку, стоявшую в лесу, поскольку никакая магия не справлялась с теми ароматами, которые периодически издавались гигантом. Правда, у целителей, приглашённых к больному, также возникли определённые проблемы, они не могли работать, не применив предварительно заклинания головного пузыря, но это было уже другое.

— Надеюсь, хотя бы это научит его не считать акромантулов и драконов самыми подходящими тварями для содержания в домашних условиях, — хмыкнул Джеймс, узнав об этом.

— Боюсь, для этого бедняга должен предварительно выздороветь, — напомнила ему жена. — Сметвик говорит, это очень серьёзно, тем более, что многие зелья полувеликану давать никак нельзя. Пожалуй, мы с Магией несколько… погорячились.

— Ты ещё скажи, что он правильно сделал, когда отправил детей в логово акромантулов!

— Но можно было придумать для него другое наказание, не подвергая опасности жизнь…

— Ничего, полагаю, до конца Суда он доживёт… И неизвестно, что натворит в следующих книгах. Преподавание… Интересно, кого проходят дети — мантикор? Циклопов?

— Гарри упоминал гиппогрифа…

— Тоже — не домашний котёнок!..

Гарри окончательно разошёлся с Роном. Не поругался — рыжик теперь просто в упор не видел бывшего друга, который стал по-приятельски — или почти — общаться не только с Драко Малфоем, но и с Тео Ноттом, и Блейзом Забини, не говоря уже о том, что Дафна Гринграсс теперь явно нравилась Поттеру-младшему куда больше, чем Джинни.

Джинни продолжала бегать от Блейза… пока не потеряла сознание от магического истощения на одном из уроков. Уже через несколько часов Хогвартс встречал миссис Забини — очень красивую даму, при виде которой у многих потекли слюнки… И лишь со временем эти многие вспомнили, как опасно сталкиваться с этой дамой, имевшей обыкновение хоронить супругов максимум на второй год после бракосочетания. Розамунда же ни с кем не стала общаться, сразу проследовала в Больничное крыло, где лежала рыжая девчонка, несколько минут рассматривала её, плотно сжав бескровные губы, сказала несколько слов сыну и — надела на руку мисс Уизли кольцо красного золота с изумрудом — настолько тёмным, что казался чёрным. Узнавший об этом Артур побагровел от гнева и хотел сорвать с руки дочери этот подарок, но получил Откат — сначала его словно ударило электрическим током, а потом пальцы — там, где они соприкасались с украшением — почернели, словно обуглились. Целители и Снейп только губы поджали, увидев такое.

— Волшебник… Древнего рода… Претендующий на звание мага… И не знать прописных истин… На что вы в принципе рассчитывали?

— Я хотел только избавить несчастного ребёнка от этой дряни… — отец тряс рукой.

— Это не дрянь. Это — особый артефакт, родовой, насколько я понимаю, доставшийся мадам Забини от её итальянских предков, — сказал Снейп.

— Мне всё равно… Его необходимо снять прежде…

— Вы до такой степени ненавидите свою дочь?

— ?!

— Миссис Забини — сама любезность. Мы даже не ожидали, что она пойдёт навстречу вашей дочери, учитывая её статус и отсутствие приданого, на которое можно было бы рассчитывать при иных обстоятельствах. Перстень Медичи считается одним из сильнейших — по меньшей мере, известных европейской магической науке — артефактов, предохраняющих того, кто носит его, от самых разных проклятий, за исключением Непростительных и нескольких Высших, неизвестных во времена Медичи, а также большинства ядов. Это колоссальная редкость, таких колец всего десять, все они принадлежат потомкам Медичи… То, что одно кольцо теперь перешло к вашей дочери… Значит, миссис Забини что-то разглядела в мисс Уизли нечто такое, что делает её в глазах Розамунды более, чем приемлемой партией для её сына. Но снять кольцо невозможно, по крайней мере, до того, как оно вытянет из организма всю дрянь, которая в него попала прежде.

— Какую ещё дрянь?! И какой дрянью это её начинит?!

— Папа, угомонись, если не хочешь, чтобы я настоял на твоём освидетельствовании, — устало сказал Чарльз. — Мы оба прекрасно слышали: некоторые ученики — в том числе Джинни и Рональд — были опоены какими-то зельями, плюс на её первом курсе была неприятная история… которая едва ли прошла без каких бы то ни было последствий. Я думаю, для Джин будет приятнее некоторое время щеголять с красивым колечком, чем несколько лет страдать обмороками и глотать отвратительные зелья.

— А ты не подумал о тех проклятьях, которые наложены на этот перстень?!

— Перстни Медичи представляют собой опасность исключительно для тех, кто пытается их присвоить, не имея для этого никаких законных обоснований, — сказал Билл. — Тебя шандарахнуло именно из-за этого. Но, поскольку миссис Забини — потомок одного из Медичи — не просто подарила Джинни артефакт, но собственноручно надела кольцо ей на палец, сестрёнке перстень принесёт только пользу.

— Ты…

— Я не один год снимаю всевозможные проклятья в Гринготтсе. Трижды мне приносили артефакты такой же классификации и я даже пару раз видел украшения Медичи. Они меня настолько заинтересовали, что я специально разыскал и перечитал всё, что только возможно по этой семье и её артефактам. Смею тебя заверить, даже если бы у тебя была возможность и необходимость нанять для Джинни телохранителя — лучшего ты найти не сможешь.

— Но… Сколько стоят такие артефакты?! Да мы теперь с Забини ввек не расплатимся!

— Такие предметы нельзя купить за деньги, отец. Их не выпускают из семьи, надев кольцо на палец Джинни, миссис Забини провела обряд Магической Помолвки между ней и своим сыном. Расторгнуть её нельзя, согласно преданию, на виновника расторжения падает особое проклятье… Это теоретически, на практике никому даже в голову подобное не приходило.

Артура при этом чуть удар не хватил, по крайней мере, он надолго осел в Больничном крыле и голос к нему вернулся очень и очень нескоро.

Молли отнеслась к Помолвке куда спокойнее. Она встретилась с Розамундой и долго с ней что-то обсуждала, после чего на лице миссис Уизли появилось чрезвычайно довольное выражение. Когда Джинни пришла в себя, мать оказалась рядом и провела с ней воспитательную беседу. В самом начале мадам Помфри — целительницу попросили предоставить матери с дочерью пошушукаться с глазу на глаз — слышала крики и всхлипывания своей пациентки, хотела вмешаться… но потом всё изменилось. Джинни после этого долго плакала… но после этого относилась к Блейзу более благосклонно.

Гермиона одно время пыталась помирить Гарри и Рона, первый из них в ответ только плечами пожимал: не я инициировал ссору, не мне и мириться, я не сделал абсолютно ничего такого, что могло бы обидеть Рона… а если Рону что-то не нравится… Придётся принять всё, как есть. Он, Гарри, уже однажды был брошен другом, второй раз как-то переживёт.

— Почему-то в данной ситуации, на мой взгляд, наиболее достойно ведут себя как раз слизеринцы, — сказал он. — Драко сколько раз извинился… И я почему-то уверен, что сделал он это не только из-за присутствия здесь родителей. Есть в нём что-то… Избалованный сынок, это да…

— И ко мне он теперь относится иначе…

— Вот видишь. И ты на него не бросаешься, так, как Рон. А ведь именно между вами должны быть наиболее… неприязненные отношения, если воспринимать Малфоев так, как это делает Рон. И — конфликты у нас до сих пор были только с Малфоем, его гориллами, плюс Флинт и Пьюси… Паркинсон и эта Милисента — не ангелы, но… Откуда такая ненависть?

Гермиона нашла в школьном архиве несколько книг о Тёмных магах прошлого и выяснилось, что, если не рассматривать самого Салазара Слизерина, наиболее… Тёмные колдуны выходили из других факультетов, а вот Слизерин дал миру нескольких знаменитых борцов с нечистью и Лордами. В частности, знаменитый охотник на вампиров Ван Хелзинг в своё время закончил именно Слизерин, а на счету этого мага было несколько чрезвычайно опасных кровососов и злобных колдунов, любой из которых лишь немногим уступал по силе Геллерту Гриндевальду. Несколько великих зельеваров и целителей окончательно убедили девушку в том, что слизеринец и злодей — далеко не синонимы, а что на этот факультет попадают в основном чистокровные волшебники, обладающие состояниями… Значит, по меньшей мере у предков слизеринцев, помимо денег, был ещё и ум, благодаря которому они и смогли сколотитьэти самые состояния и добиться высоких постов в правительстве. Посредственность же на такое не способна, было немало примеров, когда вполне даже обеспеченные люди теряли всё за считаные годы из-за своего неумения обращаться с деньгами. Далеко ходить не приходилось — Крэббы и Гойлы некогда входили в реестр богатейших волшебников, не являвшихся представителями Древнейших и Благороднейших родов, состояние предков Грегори оценивалось в четверть нынешнего состояния Малфоев… Но прадед мальчика растранжирил большую часть, а дед и вовсе отправился бы в Лютный переулок, побираться, если бы Абраксас Малфой в своё время не оказал любезность бывшему однокашнику и не взял его под опеку. Теперь Гойлы — и Крэббы — не имели возможность распоряжаться остатками своих состояний самостоятельно и только благодаря этому оставались на плаву и могли похвастаться тем, что хотя бы чисто номинально владеют сейфами на привелигированном уровне Гринготтса. Правда, на других факультетах тоже учились умные ребята, но ум не всегда сопровождался талантом по части финансов, финансовая смётка чаще всего сопровождала именно слизеринцев.

Девочка даже провела расследование, как обстоят дела в богатых семьях трёх других факультетов. Хаффлпаффцы в основном не отличались особым богатством, хотя были очень даже неплохими юристами и дипломатами, к примеру, мадам Боунс… и Амос Диггори, который умел найти общий язык с гоблинами, что было очень и очень непросто, если верить Биллу Уизли. Они всего добивались упорным трудом, но — денег у них было не в пример меньше, чем, к примеру, у Ноттов или Паркинсонов.

Гриффиндор… Здесь были состояния. Но — в основном они были основаны на военной добыче. Принял участие маг в войне с другим магом, получил в награду золото… Или часть казны побеждённого мага… Сколько было среди гриффиндорцев наёмников, флибустьеров — и именно это золото и легло в основу будущего состояния Лордов… А некоторые и вовсе ничего не предпринимали, просто вступили в брак с богатыми наследницами… И — очень немногие гриффиндорцы распоряжались своими состояниями… Вернее, они ими пользовались — но и только, а управление полностью доверяли управляющим, или гоблинам, или тем же слизеринцам, которым не так повезло в жизни, как остальным.

Рейвенкло. Здесь были учёные. Очень много учёных, которые добивались всего благодаря своему уму, геологов, разбогатевших благодаря умению найти, к примеру, золотоносных земель, алмазных приисков… Сами они в земле не ковырялись, но нанимали других, и пользовались результатом их труда.

И — ни один из таких богатых родов из Гриффиндора и Рейвенкло не могли похвастаться тем, что все его члены учились именно на этом факультете, в каждом из них на том или ином этапе фигурировал слизеринец. Матерью Джеймса Поттера была слизеринка. Леди Лонгботтом — слизеринка. В архивах был найден и отец Августы, который был старостой этого самого факультета. Малфои — да, чисто слизеринцы. Блэки — вплоть до Сириуса. Дед миссис Уизли — опять слизеринец, и ведь был очень даже обеспеченным магом, лордом!

И — откуда такая ненависть к слизеринцам? Каково процентное соотношение слизеринцев к неслизеринцам среди Пожирателей Смерти? Как минимум один гриффиндорец носил Метку!

И…

Почему один такой гриффиндорец ничего — совершенно ничего не желает предпринимать для того, чтобы помочь своей семье? И не позволяет помогать другим? В самом ли деле это только из-за того, что Забини — слизеринцы? Что любопытно…

— Блейз…

— Да?

— А ты слизеринец в каком поколении?

— Первом. Папа учился не в Англии. Мама — итальянка. А что? — спросил юноша.

— Пытаюсь разобраться. И то, что пока накопала…

— Показывай.

Тайная комната Часть первая

Следующую главу было решено доверить Джинни, хотя та была явно не слишком довольна этой перспективой. Гарри и Рон её прекрасно понимали, Артур и Молли были мертвенно бледны, но только взялись за руки и всячески старались поддержать дочь.

Глава 16

Тайная комната

— Наконец-то мы всё узнаем, — шушукались вокруг.

— Интересно, кто всё-таки был этим самым монстром…

— Да не было никакого монстра!

— А кто тогда накладывал проклятья на детей?

— Но, может, сами…

— Ага, сами! То-то для того, чтобы снять детские сглазы, понадобились свежие мандрагоры!

— А может, это всё-таки акромантулы?

— Почему тогда эти акромантулы так испугались этого самого монстра? Не думаю, что этот Арагог стал говорить об этом только ради красного словца…

— Всё это придумал безумный…

— Долорес! Вам что, так понравилось в лягушачьем обличье, что вы опять на это напрашиваетесь? — устало спросил Шеклболт, призывая шушукающих коллег к молчанию. — Сейчас и в самом деле всё станет ясно.

— Когда мы варили Оборотное зелье, она ведь всё время была рядом, в последней кабинке, — сокрушался Рон на следующее утро во время завтрака. — Мы могли обо всём её расспросить. А теперь…

Найти пауков было непросто. Но сейчас добраться до убежища Миртл ещё труднее. Надо миновать дозорных, надолго скрыться от бдительного ока преподавателей, иначе разговора не получится, да и туалет Плаксы Миртл расположен в двух шагах от места нападения на Джастина и Миссис Норрис. Друзья безуспешно ломали голову над неразрешимой, казалось, задачей.

— Надо было сказать преподавателям!

— Которые уже не раз продемонстрировали свою готовность выслушать учеников…

— Пусть даже в такую минуту!

— Тем более в такую минуту!

Но на первом уроке МакГонагалл объявила им пренеприятную новость, и они думать забыли — впервые за эти недели — про зловещую Комнату: через неделю, первого июня начнутся экзамены.

— Экзамены? — ужаснулся Симус Финниган. — У нас ещё будут экзамены?

За спиной Гарри что-то грохнуло. Невилл Лонгботтом выронил волшебную палочку, и одной из ножек его стола как не бывало. Взмахом палочки профессор МакГонагалл привела стол в порядок и повернулась к Симусу.

— Если школа до сих пор не закрыта, так только для того, чтобы вы не остались неучами, — сказала она строго. — Экзамены состоятся как обычно, и я надеюсь, что вы будете усердно готовиться.

Усердно готовиться! Гарри и помыслить не мог об экзаменах. Класс зашумел, и профессор МакГонагалл, сурово нахмурилась.

— Я хочу подчеркнуть: профессор Дамблдор предписал соблюдать заведённые порядки, разумеется, насколько возможно. А это включает проверку усвоенных за год знаний.

Гарри грустно смотрел на двух белых кроликов, которых требовалось превратить в комнатные туфли. Какие знания он усвоил за год? Что будет говорить на экзаменах? У Рона был такой вид, словно он получил приказ немедля поселиться в Запретном лесу.

— Думаю, подобные мысли возникли у многих, — сказал профессор Флитвик. — Но что-то надо было сделать…

— Профессор?

— Есть один момент, который меня возмущает. Уже после всей этой истории и я, и Помона предлагали оставить мистера Криви и мистера Финч-Флетчли на второй год.

— Филиус, это унизительно, ребята не дали для этого никаких оснований! Прилежно занимались…

— Согласен — до случившегося с ними несчастья. Но после этого они очень сильно отстали от программы. Мне пришлось довольно долго заниматься дополнительно с мисс Кристалл, чтобы она смогла наверстать упущенное, а ведь она очень сильная колдунья, сильнее обоих мальчиков, и то ей было тяжело. Что касается мисс Грейнджер — не знаю… Но я неоднократно замечал и Криви, и Финч-Флетчли выходящими из Больничного крыла, неоднократно сам отсылал их туда с сильным магическим истощением! Они не освоили программу одного года, Криви толком и палочку-то в руки взять не успел — а его уже ведут по программе второго курса!

— Но он очень даже хорошо сдал экзамены…

— Альбус, если ты не заметил: экзамены мистер Криви сдавал только ПИСЬМЕННО! И у меня, и у Минервы! Правда, Минерву долго пришлось уговаривать… А Ремус отнёсся с пониманием, у него и не такие слабаки сдавали… Кажется, даже Северус подсунул ему задание попроще… Но — чары и трансфигурация не входят в число дисциплин, где можно поспешить и перескочить через несколько ступеней! Поэтому — экзамены не экзамены, но для пострадавших следовало устроить проверку, чтобы определить, насколько они подготовлены и могут ли переходить на следующий курс вместе со своими сверстниками. Мой ответ — НЕТ!

— Мистер Криви до сих пор часто ходит ко мне за укрепляющими зельями, — вздохнула целительница. — Хорошо, что Филиус и Помона с ним занимаются…

— Хотя этим должна была на тот момент заниматься профессор МакГонагалл, как декан!

— Это всё дела прошлые… Мисс Уизли, продолжайте чтение, пожалуйста!

— Ты только представь, как я сдаю экзамены вот с этим. — Он показал Гарри свою увечную волшебную палочку, которая как раз в этот миг задребезжала и издала свист.

— В самом начале года надо было написать родителям!

— Надо было сказать преподавателям!

— Словно у этих самых преподавателей своих глаз нет!

— Сколько вы организовали несчастных случаев на уроках? Филиус…

— Я несколько раз пытался, но мне напоминали, что мистер Уизли учится не на моём факультете, а у Минервы находились более неотложные дела…

— Хммм…

За три дня до экзаменов профессор МакГонагалл сделала за завтраком ещё одно объявление.

— У меня хорошие новости, — начала она, и притихший было Большой зал взорвался криками.

— Дамблдор возвращается! — шумно обрадовались многие.

— Спасибо, очень приятно…

— Поймали наследника Слизерина! — воскликнула какая-то девушка за столом Рейвенкло.

— Матчи по квиддичу возобновляются! — вопил Вуд.

— Кто о чём…

— Просто по коридорам ходить без охраны опасно, а он… — Августа издала тяжёлый вздох.

— Профессор Стебль известила меня, — продолжала МакГонагалл, когда гвалт стих, — что мандрагоры наконец-то созрели и готовы к употреблению. Уже вечером мы сможем вернуть к жизни всех претерпевших заклятие Оцепенения. Хочу вам напомнить, что одна из жертв, по-видимому, знает, кто именно на них напал. Горячо надеюсь, что этот кошмарный год успешно завершится поимкой преступника.

— Кого вы имели в виду?

— Мистера Финч-Флетчли. Ну и Ник тоже мог разглядеть напавшего.

Зал радостно зашумел. Гарри не удержался и бросил взгляд на слизеринцев: Драко Малфой не спешил присоединиться к общему ликованию. А вот у Рона лицо первый раз за много дней озарилось улыбкой.

— Может, нам и не придётся расспрашивать Миртл! — сказал он Гарри. — У Гермионы наверняка есть ответы на все вопросы. Ох, что с ней будет! Экзамены через три дня, а она не готовилась! Я бы на их месте не стал её оживлять, подождал, пока экзамены кончатся!

— Спасибо, друг…

Подошла Джинни и села рядом с Роном. Вид у неё был растерянный, даже нервный. Гарри обратил внимание, что она с такой силой стиснула руки, что пальцы у неё побелели.

— Что с тобой? — спросил Рон, накладывая себе ещё овсянки.

В ответ Джинни лишь с тоскливым страхом оглядела их стол. Выражение её лица кого-то напомнило Гарри, но он никак не мог вспомнить, кого.

— Выкладывай, что у тебя, — произнёс Рон с набитым ртом.

Гарри вдруг сообразил, на кого походит сейчас Джинни. Сидя в кресле, она слегка раскачивалась — точь-в-точь Добби, раздираемый сомнениями, сказать или не сказать известный ему одному секрет.

— Что с вами случилось, мисс Уизли?

— Мне надо с вами поговорить, — прошептала она смущённо, избегая смотреть на Гарри.

— Ну, так говори, — подбодрил её Гарри. Но Джинни как будто не могла найти нужных слов.

— Мы слушаем! — Рон начинал терять терпение.

— Рональд!

Джинни открыла рот, но не произнесла ни звука. Гарри наклонился к ней и, понизив голос, чтобы слышали только она с Роном, сказал:

— Ты про Тайную комнату? Что-нибудь видела? Кто-то странно себя ведёт?

Джинни глубоко вздохнула, и в этот миг к ним подошёл усталый, осунувшийся Перси Уизли.

— Ты уже поела, Джинни? Тогда я сяду на твоё место. Умираю от голода. Я только что с дежурства.

— ПЕРСИВАЛЬ ИГНАЦИУС УИЗЛИ! Ты что, не видел, что твоя сестра о чём-то говорит с друзьями?!

— Там что, больше не было свободных мест за столом?!

— Только о себе и думаешь!

— Возмутительно!

— Я боялся… Был не прав, но… Сделал совершенно неправильные выводы… — промямлил бывший гриффиндорский староста, краснея и бледнея одновременно. Джинни тоже вспыхнула.

Джинни подскочила, словно её кресло на секунду превратилось в электрический стул, бросила на Перси быстрый, испуганный взгляд и убежала прочь. Перси сел и взял со стола большую кружку.

— Перси! — рассвирепел Рон. — Она как раз собиралась сообщить нам что-то очень важное!

Застигнутый этими словами посреди изрядного глотка чая, Перси чуть не захлебнулся.

— Интересно, что она хотела сказать? — закашлялся он.

— Ты тоже мог это узнать, если бы не прогнал девочку!

— возможно и трагедии удалось бы избежать!

— Во всём последующем есть часть и твоей вины!

— Я спросил, не видела ли она что-нибудь необычное, она уже открыла рот…

— Это… м-м… вряд ли связано с Тайной комнатой, — перебил его Перси. Рон удивлённо поднял брови:

— Тебе что-то известно?

— Нет, но… Если уж зашла речь о секретах… Джинни… Мы с ней тут столкнулись… Недавно… Когда я — ну, ты не подумай, — короче, дело в том, что она видела меня, когда я не совсем обычно себя вёл. И я попросил её никому об этом не говорить. Судя по всему, она сдержала слово. Но это сущий пустяк, правда…

Гарри никогда ещё не видел Перси таким смущённым.

— Что же ты такое делал, Перси? — лукаво улыбнулся Рон. — Открой нам свой секрет, мы не будем смеяться…

Но Перси, как всегда, оставался серьёзным.

— Дай мне, пожалуйста, вон ту булочку, Гарри. Я страшно хочу есть…

Гарри понимал, все тайны могут завтра раскрыться и без их с Роном помощи, и всё-таки решил поговорить с Плаксой Миртл, если представится случай. К его радости, случай представился. После полудня Златопуст Локонс сопровождал их на историю волшебства.

Локонс, сто раз на день повторявший, что опасности больше нет (это как раз могло свидетельствовать об обратном), был искренне убеждён, что платит непомерную цену за дежурства и другие охранные меры: волосы у него были не завиты и золотом не отливали — ещё бы, ведь он полночи провёл на ногах, патрулируя четвёртый этаж.

При упоминании фамилии преподавателя ЗоТИ присутствующие — за очень редкими исключениями — только презрительно кривили губы.

— Помяните моё слово, — начал он, когда класс свернул за угол, — первое, что скажут ожившие изваяния: «Это был Хагрид». Говоря откровенно, я поражаюсь, почему профессор МакГонагалл до сих пор не отменила эти обременительные меры безопасности.

— Полностью согласен с вами, сэр, — поддакнул Гарри, отчего Рон в изумлении выронил книги.

— Гарри! И ты туда же?! — удивились многие.

— У меня был расчёт….

— Спасибо, Гарри, — благосклонно ответил Локонс и остановил гриффиндорцев, пропуская длинную колонну хаффлпаффцев.

— К чему все эти ночные бдения, прогулки с учениками между уроками, у преподавателей и без того хватает дел! Излишняя предосторожность!

— Вы совершенно правы, сэр, — кивнул Гарри, и тут Рон смекнул, что к чему.

— Почему бы, сэр, вам прямо сейчас не отказаться от этой чепухи? — сказал он. — Осталось всего-то пройти один коридор…

— А ты знаешь, Уизли, я, пожалуй, последую твоему совету, — решил Локонс. — Мне надо пойти подготовиться к следующему уроку.

— То есть, в который раз припудрить носик!

— Сменить одну ужасную мантию на ещё более кошмарную! — возмутились взрослые.

— Что за безответственность!

— Второй раз позволяет второкурсникам обвести себя вокруг пальца!

И Локонс поспешно удалился.

— Подготовиться к уроку! — хмыкнул ему вслед Рон. — Волосы пошёл завивать…

Сделав вид, что ищут что-то в карманах, друзья подождали, пока класс их обгонит, повернули обратно и стремглав бросились к туалету Плаксы Миртл. Всё пока шло как по маслу.

— Поттер! Уизли! Что вы здесь делаете? — остановил их грозный голос профессора МакГонагалл.

— Мы тут… Мы это… — замялся Рон. — Мы собирались пойти…

— Повидать Гермиону, — пришёл другу на помощь Гарри.

И Рон, и профессор МакГонагалл взглянули на него с нескрываемым удивлением.

— Мы её не видели сто лет, профессор, — наступив Рону на ногу, продолжал как ни в чём не бывало Гарри. — И решили потихоньку сбегать в больничное крыло… Поймите, мандрагоры уже поспели… и… стало спокойнее…

Профессор МакГонагалл какое-то время внимательно глядела на него, Гарри ожидал, что сейчас последует очередное увещевание. Но МакГонагалл заговорила тихим, прерывающимся голосом.

— Да… разумеется… я понимаю, как это тяжело друзьям… Конечно, Поттер, конечно, пойдите навестить мисс Грэйнджер. Я извещу профессора Бинса о причине вашего отсутствия. Скажите мадам Помфри, что я разрешила… — И на её всегда строгие глаза, к изумлению Гарри, навернулись слёзы.

С трудом веря, что удалось избежать неприятностей, Гарри с Роном свернули за угол и отчётливо услышали, как профессор МакГонагалл, шмыгнув носом, высморкалась.

— Здорово! — произнёс Рон с чувством. — Лучше ты ещё ничего не выдумывал!

И друзья — что ещё оставалось — зашагали в больничное крыло, постучали в дверь и сказали в щёлку мадам Помфри, что профессор МакГонагалл позволила им навестить Гермиону.

Мадам Помфри пустила их, правда с большой неохотой.

— Какой смысл навещать оцепеневших, — проворчала она.

— Но я теперь думаю, что нам стоило навестить Гермиону раньше… Возможно, тогда… Да что теперь говорить, — пробурчал Гарри.

И друзья, присев возле Гермионы, признали её правоту. Гермиона не подавала ни малейших признаков жизни и, конечно, не сознавала, что у неё гости. Сказать ей, что совсем скоро всё будет хорошо, — всё равно что говорить с её тумбочкой.

— Вот было бы здорово, если бы она видела преступника. — Рон печально глядел на неподвижное лицо Гермионы. — Ведь если он сбежал из замка, никто никогда не узнает…

Но Гарри смотрел не на лицо, а на правую руку, лежащую поверх одеяла, пальцы были сжаты в кулак, из кулака что-то торчало. Гарри наклонился и увидел клочок бумаги.

— Клочок бумаги?

— Что ещё за клочок бумаги?

— Откуда он там взялся?

— Неужели вы ни разу его не замечали, Поппи?

— Я не обращала внимания…

— Конечно, зачем обращать внимание на оцепеневших! — возмутился один из целителей, вызванных к Хагриду. Великан до сих пор не пришёл в себя после воспитательной беседы, сопряжённой с принудительной трансформацией.

Не сомневаясь, что мадам Помфри где-то рядом, он молча указал на него Рону.

— Постарайся вытащить, — шепнул Рон, передвинув свой стул, чтобы заслонить Гарри. И стал следить за дверью — вдруг кто войдёт.

Дело оказалось довольно трудным. Пальцы Гермионы крепко держали бумагу, Гарри потянул кончик, боясь оторвать. Отпустил, потянул одну сторону, потом другую, опять отпустил, и, наконец, после долгих усилий высвободил бумажку из окаменевших пальцев.

Это была страница, вырванная из какой-то очень старой библиотечной книги. Гарри торопливо разгладил её. Рон, сгорая от любопытства, тотчас навалился ему на плечо.

— ЧТО?! Вы… От кого-кого, а от вас я такого варварства никак не ожидала! — заорала мадам Пинс, да так, что многие подскочили от неожиданности. — Порвать книгу! Да я заставлю вас такой штраф…

— Найдите, пожалуйста, книгу, а потом Совет Попечителей поможет вам её оценить, чтобы определить стоимость издания, — кивнул Дамблдор. — Но только этой книги, надеюсь, будет приведён хотя бы отрывок, чтобы можно было её опознать…

— Да, а то вы потом заставите мисс Грейнджер платить за ВСЕ порванные книги, даже те, к которым она не успела прикоснуться…

«…из многих чудищ и монстров, коих в наших землях встретить можно, не сыскать таинственней и смертоносней Василиска, также ещё именуемого Король Змей. Сей гад может достигать размеров воистину гигантских, а срок жизни его — многие столетия. На свет он рождается из куриного яйца, жабой высиженного. Смерть же несёт путём диковинным, небывалым, ибо, кроме клыков ужасных и ядовитых, даден ему взгляд убийственный, так что ежели кто с ним очами встретится, тотчас примет кончину скорую и в муках великих. Особливо боятся Василиска пауки, сторонятся елико возможно, ибо он есть враг их смертельный; сам оный Василиск страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…»

Под этими строками рукой Гермионы — Гарри сразу узнал её почерк — выведено всего одно слово «Трубы». И тут для друзей как будто во тьме вспыхнул свет!

— Рон, — выдохнул Гарри. — Вот оно! Ведь это ответ! Чудище Тайной комнаты — василиск, гигантская змея! Вот почему я единственный, кто слышит голос. Ведь я здесь один понимаю змеиный язык.

Гарри оглядел другие кровати.

— Василиск убивает людей взглядом. Но он пока никого не убил. Наверное, потому, что никто из них не смотрел ему прямо в глаза. Колин видел его через глазок фотокамеры, василиск сжёг вставленную в неё плёнку, но самого Колина убить не смог, только обратил в камень. Джастин… Джастин, скорее всего, смотрел на василиска сквозь Почти Безголового Ника! Весь заряд василиска пришёлся на Ника, но Ник-то второй раз умереть не мог! А рядом с Гермионой и старостой Рейвенкло, помнишь, лежало зеркальце. Гермиона догадалась, что чудовище из Тайной комнаты — василиск. Спорим на что угодно — она сказала первому, кого встретила, давай на всякий случай заглянем за угол с помощью зеркала. Девушка достала зеркальце, а дальше — сам знаешь…

— А Миссис Норрис? — сгорая от любопытства, спросил Рон.

Гарри задумался, пытаясь вызвать в воображении всё, что происходило в ту памятную ночь Хэллоуина.

— Вода… — проговорил он медленно. — Помнишь, тогда затопило туалет Плаксы Миртл? Уверен, Миссис Норрис видела только отражение в воде…

Он ещё раз подробно перечитал страничку, всё глубже вникая в смысл.

— «…страшится лишь пения петушиного, ибо гибельно оно для него…» А петухи-то Хагрида были все перебиты! Наверное, наследник Слизерина постарался: ведь василиска, скорее всего, он выпустил на свободу! И смотри, что дальше: «Особливо боятся Василиска пауки…» Ну всё, всё сходится!

Рон потеребил собственное ухо и опять спросил:

— Но как этот василиск передвигается по замку? Здоровенная змеюга… кто-то, наверняка, должен был его заметить…

Гарри указал на слово, второпях написанное Гермионой внизу страницы.

— Трубы, — сказал он, — трубы… Знаешь, Рон, василиск ползает по трубам, встроенным в стены замка. Теперь я понял: тот голос я слышал именно сквозь стену…

— Василиск… — Большинство непосвящённых конкретно в ту историю, но хотя бы имевшие представление об этой твари, были в полуобморочном состоянии.

— Гигантская змея… Насколько гигантская? — спросила Лили, глядя на сына полубезумным взглядом, а тот подумал, что случится, когда мама узнает ответ. У него даже возникли опасения за жизнь будущего братика или сестрички, кажется, мамочкам сильные волнения строжайше противопоказаны.

— Успокойся, — сказал Джеймс. — Правда, в книгах пишут по разному, но, вроде, крупнейший известный василиск не превышал семи метров в длину… Более крупные — не более, чем легенда, правда, Ремус?

Но Ремус молчал, схватившись за голову, он мерно раскачивался из стороны в сторону.

Рон схватил Гарри за руку.

— Вход в Тайную комнату! — от волнения у него сел голос. — Что, если он в туалете? А вдруг это…

— …туалет ПЛАКСЫ МИРТЛ! — закончил за него Гарри.

Друзья сидели, потрясённые, боясь поверить собственной догадке. Гарри нервно потёр лоб:

— Значит, в школе кто-то ещё говорит на змеином языке. Это, конечно, наследник Слизерина. Потому он и может повелевать василиском.

— Что же нам делать? — Глаза Рона горели. — Пойти прямо к МакГонагалл?

— Да, скорее в учительскую! — Гарри вскочил на ноги. — Она придёт туда через десять минут. Сейчас будет звонок.

— Ну наконец-то!

— Слава Мерлину!

— Хоть в этот раз не стали…

Друзья побежали вниз. Им не хотелось, чтобы кто-нибудь застал их в этом коридоре, да ещё во время урока. Преодолев робость, они вошли в пустую учительскую. Это была большая комната, обшитая деревянными панелями, уставленная креслами чёрного дерева. Но друзья не стали садиться, слишком были взволнованны. Ходили по комнате, ожидая звонка. Однако звонок на перемену так и не прозвенел.

— Почему?

— У вас ещё и магические артефакты не работают?

— Вроде, звонок не требует такого уж…

Вместо него эхом прокатился по замку усиленный мегафоном голос профессора МакГонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

— Что случилось?

— А где были вы двое? — не отвечая, обратилась экс-исполняющая обязанности директора у мальчиков. Те промолчали и только кивнули в сторону чтицы.

Гарри обернулся к Рону:

— Неужели новое нападение?

— Что будем делать? Пойдём в спальню?

— Нет, — ответил Гарри, оглядываясь.

Слева от него высилось разлапистое сооружение, увешанное мантиями преподавателей.

— Давай спрячемся сюда. Послушаем, что произошло. А потом расскажем, что мы нашли.

Друзья укрылись среди мантий, слыша над головой, этажом выше, топот многих десятков ног. Скоро дверь учительской распахнулась, и в щёлки между складок отдающих затхлостью мантий они увидели, как входят преподаватели. Одни были растеряны, другие — откровенно испуганы. Последней появилась профессор МакГонагалл.

— Это опять случилось, — сказала она в наступившей тишине. — Монстр напал на ученика. На сей раз утащил в Тайную комнату.

Профессор Флитвик вскрикнул. Профессор Стебль прижала руки ко рту. Снейп с силой сжал спинку кресла.

— Откуда такая уверенность? — спросил он.

— Наследник Слизерина, — МакГонагалл побледнела, — оставил ещё одну надпись на стене, прямо под первой: «Её скелет будет пребывать в Комнате вечно».

Профессор Флитвик залился слезами.

— Кто на этот раз? — воскликнула мадам Трюк. Ноги у неё подкосились, и она упала в кресло.

— Джинни Уизли.

Гарри почувствовал, как за его спиной Рон, не произнеся ни звука, сполз на пол.

— Завтра будем отправлять учеников домой, — горестно стиснула ладони МакГонагалл. — Хогвартс на грани закрытия. Дамблдор говорил…

Дверь учительской опять распахнулась с громким стуком. На краткий миг у Гарри мелькнула безумная надежда, что войдёт Дамблдор. Но это был, как всегда, сияющий Локонс.

— Какое разочарование!

— Но такая возможность испытать в деле этого…

— Раз уж у вас под рукой такой герой, пусть и спасает бедняжку! — послышались отовсюду саркастические возгласы. — Верно, ни одна змеюка…

— Да василиск от него сразу даст стрекача, решит, что перед ним петух…

— Или проглотит, чтобы спастись от угрозы…

— Простите, что опоздал, просто сплю на ходу! Пропустил что-то важное?

Выражение лиц слушателей не поддавались описанию. Некоторые уже наколдовали себе пакеты.

По-видимому, он не замечал, что присутствующие смотрят на него не то с ненавистью, не то с отвращением.

— Вот тот, кто нам нужен! — выступил вперёд Снейп. — Да, именно он. Послушайте, Локонс, монстр похитил девочку. Утащил её в Тайную комнату. Коллега, наконец пробил ваш час.

Локонс побледнел.

— В самом деле, Златопуст, — вмешалась профессор Стебль. — Не вы ли вчера вечером объявили, что вам доподлинно известно, где вход в Тайную комнату?

— Я… Ну да… Я… — залепетал Локонс.

— Вы меня уверяли не далее как вчера, что знаете, кто там обитает, — всхлипнув, перебил его Флитвик.

— Я? Ув-уверял? Н-не припомню…

— А вот я абсолютно точно помню, как вы сетовали, что вам не удалось продемонстрировать всем нам свою волшебную силу: преступника, то есть Хагрида, успели арестовать, — продолжал Снейп. — Вы укоряли нас, что вам с самого начала не предоставили свободу действий — тогда бы никаких бед в школе не произошло.

— Надо было самому проявить инициативу, если и в самом деле…

На лицах коллег не было ни капли сочувствия.

— Я… Я, честное слово… Вы, видимо, превратно меня поняли…

— Словом, профессор Локонс, мы хотим загладить допущенную несправедливость. Поручаем вам сразиться с чудовищем, — заключила профессор МакГонагалл. — Сегодня вечером у вас наконец-то будут развязаны руки. И вы совершите подвиг — избавите Хогвартс от чудовища.

Локонс потерянно озирался. Увы! Ни одного сочувственного взгляда. И он разом утратил весь свой лоск, губы тряслись, белозубая улыбка исчезла, он выглядел слабым и ничтожным.

— О-очень хорошо, — промямлил он, запинаясь. — Ну я… пошёл. Буду у себя в кабинете… подготовлюсь…

И Локонс поспешил покинуть учительскую.

— Лично я очень сильно удивлюсь, если он не сбежит из школы… — было единодушное мнение собравшихся.

— Ну, хоть это хорошо, — профессор МакГонагалл махнула рукой. — Локонс больше не будет путаться у нас под ногами, — и перешла к главному. — Поручаю деканам известить студентов о том, что случилось. Скажете им, что завтра утром экспресс увезёт их домой. Всех остальных попрошу проследить, чтобы никто из учеников не покидал факультетских помещений.

Преподаватели молча поднялись и разошлись один за другим.

— А кто-нибудь проследил, чтобы все ученики находились в этих самых факультетских помещениях?

— Вы проверили, где были Гарри и Рон?

Профессор МакГонагалл низко опустила голову.

Тайная комната. Часть вторая

Вероятно, за всю жизнь у Гарри не было худшего дня. Он и Рон с близнецами сидели в углу гриффиндорской гостиной, не зная, о чём говорить. Перси не было. Отправив сову мистеру и миссис Уизли, он заперся в своей комнате.

— И что ты там делал?

— Да что вы все так на меня смотрите?! — взорвался Перси, глядя на язвительно-недоверчивые взгляды соседей. — Что я — конченный эгоист и сухарь, не способный переживать за родственников, тем более настолько близких, попавших в беду?! Наши взаимоотношения с отцом не распространяются на Джинни и остальных, пусть даже я и не умею демонстрировать свои чувства!

Ни один день не тянулся так долго, как этот, никогда гриффиндорская гостиная не была так переполнена и тиха. Наконец стало смеркаться, и Фред с Джорджем, не в силах больше выносить траурного бдения, отправились спать.

— Самая бессонная ночь в нашей жизни, — пробурчал кто-то из них.

— Джинни что-то знала, — заговорил Рон первый раз после того, как они покинули учительскую. — Поэтому на неё и напали. Перси со своими глупостями тут ни при чём. Джинни наверняка что-то разведала про Тайную комнату. Другой причины нет, ведь она… ведь наша семья чистокровные волшебники. — Рон вытер заблестевшие в глазах слёзы.

— Но Наследник мог рассудить несколько иначе и пожелать истребить не только маглорожденных, но и их сторонников, Предателей… вы уж извините…

— Но какая-то выборочная система, — хмыкнул кто-то из мракоборцев. — Насколько я помню, мисс Кристалл — не маглорожденная волшебница…

— Пенни — полукровка, но её воспитывала маглорожденная мать и отчим-магл, — пояснил Перси. — Отец — чистокровный, но рано ушёл из жизни.

— Ладно, даже если считать её маглорожденной, хотя в действительности — чистокровка. Сколько в том году в школе было маглорожденных волшебников? Около пятидесяти? Причём, на Слизерине они тоже учатся… Пострадали из них только четверо — Криви, Финч-Флетчли, мисс Грейнджер, мисс Кристалл… Плюс призрак… А Ник при жизни был маглорожденным?

— Полукровка, — пояснил призрак.

— Значит, тоже не вполне соответствует, ведь, по легенде, против полукровок Слизерин ничего не имел.

— А понятие Предательства при нём ещё не существовало, — заметила Августа Лонгботтом, хорошо разбиравшаяся в истории. — Значит, Уизли не могли попасть в его список.

— Но Наследник мог не вдаваться в такие детали, — заметил Шеклболт. — Всё равно… Его охота на маглорожденных была смехотворна. Имея в своём распоряжении столь опасное оружие, как василиск, он убрал только четверых, из которых трое ещё толком ничего не умели… У маглов есть поговорка: из пушки по воробьям. Не говоря уже о том, что несчастные даже не были убиты, только окаменели… Это можно воспринять как очень жестокую шутку. Вот если бы Наследник собрал вместе группу маглорожденных и их защитников, с которыми он не смог бы справиться никак иначе… О кошке я ничего уже не говорю. Зачем Наследник тогда выпустил змею — просто поразмяться после продолжительной спячки? Или вы не нашли до сих пор одну из жертв василиска?

— Мисс Уизли?

Гарри смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. На душе было, как никогда, скверно. Если бы можно было хоть что-то сделать! Ну, хоть что-нибудь.

Девочка посмотрела на бывшего парня (сидевшего между матерью и Дафной Гринграсс) с благодарностью, тот только плечами пожал.

— Гарри, — тихо сказал Рон, — как ты думаешь, может такое быть… что Джинни… Понимаешь… Джинни…

Гарри страдающими глазами смотрел на Рона. Что тут ответишь? Почти нет надежды, что Джинни ещё жива.

На Уизли больно было смотреть. Да, прошло уже много времени, Джинни, живая и невредимая, сидела перед ними, но как они могли забыть тот ужас, который испытали после прочтения письма Перси… Причём это письмо было написано отнюдь не официальным сухим языком, тогда он позволил себе проявить хоть какие-то эмоции… Правда, Билл и Чарли узнали обо всём, когда эта история благополучно закончилась, но всё равно… Что должна была перечувствовать, испытать их сестрёнка… Даже Чарли, известный специалист-драконолог, не был уверен, что смог бы долгое время находиться рядом с василиском… В отличие от Лили, он знал, каких размеров могут достигать Короли Змей, особенно, если этот конкретный василиск остался со времён Слизерина…

— Давай пойдём к Локонсу, — вновь начал Рон. — Он ведь согласился проникнуть в Тайную комнату. Расскажем ему, что узнали: про Комнату, про василиска.

— Надо было идти не к этому павлину, а к МакГонагалл, Флитвику или ко мне. Вы могли уже понимать, что, даже спустись Красотка туда, это изменило бы только количество жертв, — сказал Снейп. — Я его туда отправил только для того, чтобы он не путался под ногами, понимая, что в действительности…

— Да, это была хорошая шутка, — кисло заметил один из рыжих Шутников.

Гарри ничего лучшего придумать не мог, а действовать ему не терпелось, и он не стал возражать. Друзья встали и пошли к выходу. Бывшие в гостиной гриффиндорцы были так расстроены, так жалели Рона, что никто даже не пытался остановить их. И Рон с Гарри беспрепятственно вышли сквозь портретный проём.

Когда они спустились к кабинету Локонса, уже совсем стемнело. Из-за двери доносились шорохи, глухой стук, торопливые шаги, там, судя по всему, кипела бурная деятельность.

— Интересно, какого рода?

— А мне теперь интересно, почему он вдруг потерял память, — задумчиво пробормотал Люпин.

— А ведь в самом деле…

— С перепугу?

— Ой!

Лили с подозрением посмотрела на сына, а потом, по его примеру перевела взгляд на младшего из сыновей Артура и Молли, который внезапно сосредоточил своё внимание на своей волшебной палочке. Миссис Уизли тоже уставилась на Рона.

— Ты что, причастен к этому?!

— Ну… Не совсем.

— ???

Гарри постучал, и тотчас внутри всё стихло. Дверь слегка приоткрылась, в узкую щёлку блеснул глаз Локонса.

— А… мистер Поттер… мистер Уизли… — Дверь открылась чуточку шире. — Я сейчас чрезвычайно занят… Только если вы быстро…

— Профессор, у нас есть важная новость, — сказал в щель Гарри. — Мы думаем, она вам поможет…

— М-м-м-м… Ну хорошо… Всё это не так страшно… — Лицо Локонса, во всяком случае та его часть, что виднелась в щёлку, выглядело крайне смущённо. — Я хочу сказать… всё, в общем, нормально…

— Смущённо?!

— Красотка?!

Он открыл дверь, и друзья вошли.

Кабинет был почти полностью разорён. Два объёмистых чемодана стояли на полу, обнажив чрево: в одном наспех свалены мантии — нефритово-зелёные, сиреневые, лиловые, цвета ночного неба, — другой столь же беспорядочно набит книгами Локонса. Фотографии, которые ещё вчера весело подмигивали со стен, теперь мёртво покоились в коробках.

— Это он так готовился к битве в Тайной Комнате? — ехидно поинтересовался Снейп. По отношению к любому другому коллеге — нынешнему или прошлому — он и сам никогда не позволил бы себе подобное высказывание при таком скоплении слушателей, а если бы и захотел, то его тут же принялись одёргивать со всех сторон… Но здесь презрительные ухмылочки появились на лицах всех, кто знал Локонса.

— Вы куда-то собираетесь? — спросил Рон.

— Э-э-э… да, собираюсь, — ответил Локонс, содрав с двери собственное изображение в полный рост и скатывая его в трубку. — Срочный звонок… Суровая необходимость… Вынужден уехать…

— Срочный вызов, подумать только…

— Интересно, кто это его вызвал?

— А как же моя сестра? — нахмурился Рон.

— Да, конечно, такое несчастье, — пробормотал Локонс, избегая их взглядов. Выдернул из стола ящик и вытряхнул в дорожную сумку содержимое. — Никто сильнее меня не скорбит…

— Но вы же преподаватель защиты от тёмных искусств! — воскликнул Гарри. — Как вы можете всё сейчас бросить и уехать отсюда! Здесь теперь собрались самые злые тёмные силы!

— Видите ли… Должен вам сказать… Когда меня пригласили на эту должность, — Локонс бросил поверх мантий груду носков, — ничто не предвещало такого поворота событий. Это для меня полная неожиданность…

— Вы хотите сказать, что попросту убегаете? — Гарри не верил своим ушам. — После всех подвигов, описанных в ваших книгах?

— Все эти события имели место исключительно в указанной вами макулатуре.

— Ну, положим, не только…

— Да, книги, конечно, в какой-то степени могут вводить в заблуждение, — дипломатично возразил Локонс.

— Но вы сами их написали! — закричал Гарри.

— Мой юный друг. — Локонс, нахмурившись, выпрямился. — Проявите наконец здравый смысл. Мои книги и вполовину не продавались бы так успешно, если бы люди думали, что эти подвиги совершил не я, а кто-то другой. Ну кто бы стал читать про старого армянского колдуна, пусть даже спасшего целую деревню от упырей? Ах, он бы своим мерзким видом испортил обложку! Да ещё и одевался безо всякого вкуса! А у колдуньи, которая изгнала ирландское привидение, накликающее смерть, была, вообразите себе, заячья губа! Моя внешность, это, как бы сказать, — приманка, залог успеха…

У Гарри происходящее не укладывалось в голове:

— Так что же это выходит? Вы просто присвоили себе то, что совершили другие люди?

Джинни пришлось сделать весьма продолжительную паузу: её всё равно никто бы не услышал. Люпин, который, как выяснилось, прочитал пару опусов Локонса, вспомнил, что там описывались события, очень похожие на реальные… но совсем с другими людьми и в других местах… в частности, уже упоминавшимся Ремусом прежде румынским колдуном, потерявшим память… Те из министерских, которые имели отношение к юридическому отделу, пытались под шумок выяснить, настолько ли тяжело болен Локонс, чтобы избежать наказание за присваивание чужих заслуг. Амелия Боунс написала даже два письма: один в комиссию, выдающую награды, вроде ордена Мерлина, чтобы выяснить, за какие такие заслуги этот вор был приставлен к данной награде, пусть даже третьей степени, второе — в Лигу, чтобы узнать, что дало основание для приёма туда этого труса.

— Гарри, Гарри, Гарри! — Локонс укоризненно покачал головой. — Всё отнюдь не так просто, как кажется. Это труд, и труд нелёгкий. Надо было найти этих волшебников, подробно обо всём расспросить. И затем подвергнуть заклинанию Забвения. Это входило в мои планы, им предстояло забыть свои подвиги. Чем я действительно горжусь, так это моими заклинаниями Забвения! Да, Гарри, да, мной был проделан огромный труд! Пойми же, автографы на книгах, рекламные фотографии — это ещё не всё. Хочешь добиться славы — готовься к долгой, упорной работе.

— ЗАКЛИНАНИЯМИ ЗАБВЕНИЯ?!

Тут же Амелия и наличествующие колдомедики принялись составлять новый запрос: во всевозможные колдомедицинские центры, где могли оказаться жертвы псевдо-героя. Следовало определить, насколько эти несчастные и в самом деле утратили память и возможно ли их восстановление в принципе…

— А он в принципе владел Ментальной магией? — спросил у пространства Сириус.

— Предки Локонса были достаточно сильны в этой области, — ответил Снейп. — Его дед был Магистром, но Златопуст никогда не демонстрировал… А Чары Забвения… Это очень сложно. Так что я не удивлён, что в итоге память потерял он сам.

Локонс захлопнул крышки чемоданов и запер их.

— Ну, кажется, всё, — сказал он, оглядевшись. — Осталось сделать последний завершающий штрих.

— Какой ещё штрих?! — матери мальчиков казались бесстрастными, но Джеймс и Артур отнюдь не обманывались на их счёт. Поттеры с двух сторон взяли Лили за руки и стали нашёптывать ей что-то успокаивающее, Артур, опомнившись от своих мрачных дум, положил вторую ладонь поверх руки супруги, вцепившейся в мужа так, что ногтями в кровьрасцарапала ему кожу.

— В чём бы он ни заключался, он уже получил по заслугам, — шептал он.

— Ты уверен?!

Достал волшебную палочку и повернулся к друзьям.

— Весьма сожалею, мальчики, но мне придётся прибегнуть к заклинанию Забвения, чтобы вы не разболтали моих секретов, иначе я не сумею продать ни одной книги…

— Можете меня не держать, — спокойно сказала Лили. — Обещаю, что не стану срываться и мчаться разыскивать ЭТО… нарочно. Но если он сам подвернётся мне… так или иначе… Его никакое Забвение не спасёт.

— Я тебе помогу, — сказала Молли, на которую боялись смотреть, в этот момент даже Фенрир Сивый показался бы жалким и безобидным кутёнком, пожалуй, даже Грюм обзавидовался бы её грозному виду… Но именно его Магия и не сочла возможным привлекать к делу.

Но Гарри вовремя сообразил, что к чему, и уже держал наготове свою палочку. Не успел Локонс закончить фразы, как он воскликнул:

— Экспеллиармус!

— Молодец! — одобрительно сказал Флитвик.

— Постоянная бдительность! — Тонкс, мышкой забившаяся в углу, предприняла попытку изобразить из себя Грюма, но над ней все только дружно посмеялись, и это сняло напряжение. Снейп, с чьей подачи Гарри овладел этими чарами, чуть склонил голову, показывая, что оценил данное деяние.

Локонса отшвырнуло назад. Опрокинув чемодан, он упал на пол. Волшебная палочка выскочила у него из рук, Рон схватил её и выкинул в открытое окно. Гарри с яростью пнул ногой чемодан.

— Зря вы тогда допустили, чтобы профессор Снейп научил нас этому приёму!

— Думаю, будь у Локонса задатки провидца, он бы не допустил открытия этого Клуба…

Локонс, сидя на полу, съёжился — Гарри всё ещё держал его под прицелом своей палочки.

— Что вам от меня нужно? — плаксивым голосом спросил преподаватель защиты от тёмных искусств.

Ни у кого из слушателей на лицах не появилось ни тени сочувствия, но презрение росло в геометрической прогрессии, хотя это и казалось невозможным.

— Ну не знаю я, где эта Тайная комната. И поделать ничего не могу.

— Вам повезло, — обрадовал его Гарри, движением палочки подняв профессора на ноги. — Зато мы знаем, где она. И знаем, кто в ней прячется.

— И решили обменять Джинни на ЭТО?

Они вывели Локонса из кабинета, спустились по ближайшей лестнице и пошли по тёмному коридору, где на стене горели послания наследника, к убежищу Плаксы Миртл.

— Ой, что сейчас будет…

— Почему вы не пошли ко мне…

— Вы спали и спросонья стали бы отчитывать детей за ночные походы и явную агрессию по отношению к преподавателю, — просветил Минерву Филиус. — Но в принципе вы правы. Вам следовало ещё тогда, в учительской, вылезти и всё нам рассказать.

— И что бы вы сделали? — хмыкнул Гарри. — Мне во всяком случае пришлось бы идти вместе с вашими бойцами… элементарно, чтобы впустить вас в эту Комнату. Или скажете, что в Министерстве половина авроров и мракоборцев — знатоки парселтанга?

— Довели бы до определённого уровня. У нас есть особые артефакты, которые могли бы защитить от смертносного взгляда василиска. Или вы считаете себя лучше подготовленным к борьбе с подобными тварями?

— Я считаю очень странным то, что ни один из наших многоуважаемых преподавателей за весь год не сообразил, что конкретно происходит в школе. Почему о том, что по замку шастает василиск, сообразила — пусть даже не сразу — второкурсница, а куда более опытные волшебники обо всём узнали только от меня? Вот вы можете мне это объяснить?

— А ведь и в самом деле? Альбус? Северус? Филиус?

Директор пробурчал что-то себе в бороду. Снейп никак не отреагировал на выпад ученика, только в очередной раз склонил голову — на градус. Филиус тяжело вздохнул.

— У меня были мысли о василиске, — признался он. — И я даже пытался обсуждать это с Альбусом, но тот поднял меня на смех и директорской властью запретил заводить подобные разговоры с кем бы то ни было ещё.

— Альбус?

Очередное невнятное бурчание.

— Вы знали, что в вверенной вам школе ползает василиск?! — повысила голос Августа.

— Речь была о так называемом мадагаскарском псевдовасилиске, — ответил директор. — Он похож на Короля Змей, но значительно меньше по своим размерам и не способен никого убить взглядом, лишь временно окаменить. А при одном из моих предшественников в замке находился детёныш псевдовасилиска… Я был уверен, что речь идёт именно об этой твари…

— Но почему вы запретили Филиусу разговоры об этом псевдозмее, если это было не так опасно? И почему об этом псевдовасилиске тоже никто ничего не знал?

— Ответа на ваш последний вопрос я не знаю, среди бумаг Диппета, когда я стал его заместителем, было указано, что в семнадцатом веке один из учеников привёз с собой змею, по внешним признакам похожую на псевдовасилиска, но упустившего её в коридоре… Что любопытно, мальчик принадлежал к роду Мраксов, ближайших родственников Воландеморта…

— В перерыве вы покажете нам этот документ.

— Он был не лучшего качества и не сохранился…

— Странно, Чары Консервации были изобретены в шестнадцатом веке. Пока ваши объяснения про этого мадагаскарского гада кажутся нам притянутыми за уши.

— Не говоря уже о том, что о подобных эксцессах следует ставить в известность специалистов, — сказал Шеклболт. — Существуют твари, которые условно-позволены к содержанию в неволе, но — только волшебниками, имеющими опыт работы с ними. Школьник к этому разряду никак не относится! Но и даже если бы он на законных основаниях владел псевдовасилиском — последнего категорически запрещено содержать в пределах поселений! Особенно там, где живут дети! А у вас предполагается мадагаскарский псевдовасилиск, которым владеет несовершеннолетний волшебник. Ли — я имею ввиду не Джордана, но Джаспера Ли — уже пришлось выплатить крупный денежный штраф за то, что его сын провёз в школу гигантского тарантула. Колония акромантулов обойдётся вашему лесничему в десять лет Азкабана — если Судия не вынесет более сурового наказания.

— Ой! — Гарри и Рон переглянулись. До этого момента у них была надежда оправдать своего недалёкого друга, но теперь они тоже задумались о том, как это может выглядет со стороны и уж тем более со стороны закона… Безусловно, они и сами натерпелись… но были склонны оправдывать это не-совсем-человеческой психологией Хагрида… Но теперь, хотя им по-прежнему было жаль друга, они понимали, что своим заступничеством отнюдь не смягчат наказание… И родителей тоже лучше не заводить, мама и так…

— Профессор МакГонагалл, уведомлял ли вас Альбус, когда вы стали его заместителем, о том, что по замку предположительно ползает псевдовасилиск?

— Ни о чём таком речи не было…

— И вообще мы впервые об этом слышим…

— Надо будет расспросить портреты…

— Кингсли, мой мальчик, я тебе говорю…

— Профессор Дамблдор, вас уже просили не называть никого «мальчиками» и «девочками»!

— Хорошо, Кингсли…

— И здесь нет никаких «Кингсли»! Вне этого зала вы можете обращаться ко мне, как вам будет угодно, но на настоящий момент я нахожусь при выполнении своих обязанностей и будьте добры относиться ко мне и другим должностным лицам соответствующе! В настоящий момент я для вас — мистер Шеклболт. И теперь — договаривайте, с поправкой на официал.

— Мистер Шеклболт, я уже говорил, что здесь был зафиксирован случай, когда на территорию школы попал псевдовасилиск. Это произошло даже до моего рождения и мне неизвестно, почему этот случай не был оформлен подобающим образом — или почему об этом до сих пор не известно в соответствующих отделах Министерства… Но я своими глазами видел школьные свидетельства, что могу подтвердить… И моего слова для вас должно быть более, чем предостаточно, нет смысла…

— Нет смысла? Учитывая, что, кроме вас, об этом псевдовасилиске никто ничего не слышал и никаких документов в глаза не видел? Учитывая, что вы творите в школе Мордред знает что? На первом курсе мастера Поттера у вас цербер охраняет артефакт, которому по всякому в школе нечего делать, появляется дракон одной из самых опасных пород — да, новорожденный, но это мало что меняет, одержимый преподаватель… Второй курс — окаменевают ученики, а вы и не чешетесь. Если вы сразу поняли, чья эта работа, почему вы никого об этом не уведомили и не вызвали бригаду?

— Я не сразу это понял…

— Вы. Не сразу. Поняли. Зная. Что. В школе. Ползает. Василиск. Пусть. Даже. Псевдовасилиск. И когда вас осенило, позвольте полюбопытствовать? Лесничий, которого некогда уволили, заподозрив в убийстве, о котором известно, что он ещё школьником разводил опасных тварей, параллельно становится заводчиком акромантулов — которые после василиска и драконов считаются самыми опасными тварями магического мира. Просто удивительно, что никто из ваших сорванцов не нарвался на детёнышей этого… Арагога! А вы после всего этого ещё и доверяете ему — не имеющему соответстсвующего образования, диплома — даже полноценной волшебной палочки! — обучать чему-то детей! Просто удивительно, что до сих пор на травмы жаловался только мастер Малфой…

— Но с этим мы ещё разберёмся…

— В любом случае — вы предлагаете нам слепо верить вам на слово, профессор? Так следует понимать ваши слова? Так вот — этого не будет. Мы проведём расследование. Благодарю вас, мастер Поттер, вы уже в который раз совершенно справедливо указываете нам на наши недочёты…

— Гарри, мальчик мой…

— Приберегите «своих мальчиков» до конца Суда! И уж тем более в присутствии тех, у кого на это куда больше оснований! — рявкнула Амелия. — Продолжайте, мисс Уизли, прошу вас.

Локонса пустили идти первым. И Гарри не без удовольствия отметил: того от страха трясёт так, что колотится мантия.

— Преподаватель Защиты! — фыркнул Джеймс.

Миртл восседала на бачке в последней кабинке.

— Это ты? — удивилась она, увидев Гарри. — Зачем опять пришёл?

— Спросить тебя, как ты умерла, — ответил Гарри.

Миртл в мгновение ока преобразилась, буквально расцвела на глазах, точно ещё никто никогда не задавал ей столь лестного вопроса.

— О-о-о! Это был кошмар! — заговорила она, смакуя каждое слово. — Я умерла прямо здесь, вот в этой кабинке. Как сейчас помню, спряталась я сюда, потому что Оливия Хорнби смеялась над моими очками. Обидно дразнила. Я заперлась на задвижку и стала плакать. Потом услышала, что в туалет вошли и стали говорить. Я не поняла что, наверное на другом языке. Один из говоривших был мальчик. Я, естественно, отперла дверь и сказала ему, чтобы он шёл в свой туалет. Тут-то это и произошло. — Миртл надулась от важности, лицо её просияло. — Я умерла.

— Но как?

— Сама не знаю. — Миртл сбавила торжественный тон. — Помню только два огромных-преогромных жёлтых глаза.

— Жёлтых глаза, Джинни? — переспросил Чарли. — Тогда это точно не псевдо… Простите, я в своё время немало перечитал литературы об этих тварях… Псевдовасилиски и в самом деле очень похожи на Королей Змей, не спорю, молодого василиска вполне можно спутать с мадагаскарской подделкой… но есть несколько отличий, которые известны лишь единицам. Одним из них является цвет глаз, у псевдовасилиска он белый или голубой, но не жёлтый. Так что конкретно в случае Миртл мы имеем дело с полноценным Василиском. Не говоря уже о том, что та девочка была именно убита… А она была именно мертва, не окаменела?

— Нет, она была мертва…

Всё моё тело сдавило, куда-то понесло… — Она туманно посмотрела на Гарри. — А потом… потом я снова сюда вернулась. Я решила постоянно являться Оливии Хорнби. Ну, ты понимаешь… Ох, как она жалела, что смеялась над моими очками…

Гарри на секунду задумался.

— Покажи точно, где ты видела эти глаза?

— А-а, где-то там. — Миртл неопределённо махнула в сторону умывальника перед её кабинкой.

Рон и Гарри сейчас же подошли к нему. Локонс с глазами, полными ужаса, благоразумно остался сзади.

— Удивительно, как он ещё не обделался, — хмыкнул кто-то. Многие закивали в ответ на это замечание.

На первый взгляд это была самая обыкновенная раковина. Они обследовали каждый сантиметр внутри и снаружи, включая уходящие в пол трубы. И Гарри заметил — на одном медном кране нацарапана крохотная змейка.

— Этот кран никогда не работал, — радостно сообщила Миртл, когда Гарри попробовал его открыть.

— Гарри, — охрипшим шёпотом попросил Рон. — Скажи что-нибудь на змеином языке.

— Но ведь я… — Гарри слегка растерялся от неожиданности. До сих пор он говорил только с живыми змеями, да и то два раза. Он зачарованно уставился на миниатюрную гравировку, силясь вообразить, что перед ним настоящая змея.

— Откройся, — велел он и вопросительно взглянул на Рона. Тот отрицательно покачал головой:

— Нет, это не змеиный язык.

Гарри снова посмотрел на змейку, усилием воли заставляя себя верить, что она живая; замотал головой и при колеблющихся огоньках свечей ему показалось, что змейка шевельнулась.

— Откройся! — опять приказал Гарри.

На этот раз произнесённых слов никто не услышал. Из уст Гарри вырвалось странное шипение, кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Ещё мгновение — умывальник подался вниз, погрузился куда-то и пропал из глаз, открыв разверстый зев широкой трубы, приглашавший начать спуск — вот только куда?

— Вот именно — куда?

— Идти следовало к преподавателям!

— Любому!

— Любому квалифицированному, — поправила профессор Спраут. — Не забывайте, что они прихватили одного преподавателя с собой.

Рон судорожно вздохнул. Гарри провёл по лицу ладонью, собираясь с мыслями. Надо было на что-то решаться.

— Ну, я пошёл, — твёрдо сказал он.

Не мог не пойти. Это наверняка вход в Тайную комнату, и, если есть пусть самый слабый, самый безнадёжный, самый фантастический шанс, что Джинни жива, он пойдёт, чего бы это ни стоило.

— Гарри… — простонала Лили.

— А если бы я промедлил? — вспылил её сын. — оттуда до крыла, где спят преподаватели, бежать и бежать! Минут двадцать, как минимум! Потом — надо ещё разбудить преподавателя! Вот, предположим, профессор Флитвик, что мы добрались до вас, стали будить, а про вас говорят, что сделать это не так-то просто… Неужели вы вот так сразу же с нами пошли, не устроив нам предварительный допрос: что, как, где, куда и почему? Что мы выяснили? Как мы это выяснили? Почему раньше не сказали? Ладно, предположим, что вы согласились выслушать нас на бегу — это ещё двадцать минут обратно, а, скорее всего, час! Я Джинни застал… Смею вас заверить, если бы мы побежали за помощью, как минимум, Джинни была бы уже мертва к тому моменту, когда помощь бы подоспела!

— Хммм, вы правы, мастер Поттер, — кивнул маленький профессор. — Время было дорого. Но вам следовало идти одному, а мистер Уизли побежал бы за мной, Минервой или кем-нибудь ещё.

— Я так и хотел, но… Попробовали бы вы это предложить брату пострадавшей. Я-то что, просто учимся в одной школе, для Джинни никто…

— Я с тобой, — сказал Рон.

Воцарилось молчание.

— Кажется, я вам тут не нужен, — робко вмешался Локонс с тенью былой улыбки. — Я как раз…

Он уже взялся за ручку двери, но Гарри и Рон оба навели на него волшебные палочки.

— Право пойти первым принадлежит вам, — жёстко сказал Гарри.

— Зачем?

— Пусть бы убегал!

— Ну, я надеялся, что совесть проснётся…

— Надежда умирает последней…

Бледный, лишённый оружия, Локонс приблизился к зияющей дыре.

— Мальчики, — простонал он умирающим голосом. — Ну что хорошего в этой затее?

Гарри ткнул его в спину палочкой. Локонс свесил ноги в трубу.

— Я, право, не нахожу в этом… — начал он было, но Рон его подтолкнул, и белозубый красавец ухнул в неведомые глубины.

Гарри тоже не стал ждать — осторожно влез в трубу, держась за её край, и разжал пальцы.

Полёт в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, тёмной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Рон.

Полёт когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадёт на землю. Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из неё с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локонс уже поднялся на ноги неподалёку, тоже сплошь заляпанный грязью и белый, как полотно. Гарри успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочил Рон.

— А у меня возник ещё один вопрос: как вы собирались потом возвращаться? — спросила у потолка Амелия. Участники описываемых событий опустили головы: об этом в тот момент они не задумывались. А Гарри подумал, что им крупно повезло…

— Мы, наверное, ушли под школу на целые мили. — Голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля.

— Может, даже под озеро, — заметил Рон, ощутив рукой на стене потёки ила. Мрак в тоннеле царил непроглядный.

— Люмос, — шепнул Гарри волшебной палочке, и на кончике у неё вспыхнул неяркий огонёк. — Идёмте, — позвал он Рона и Локонса.

— …Помните, — предупредил Гарри вполголоса, — при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться.

— И что дальше? Вы не окаменеете, но василиск проглотит вас заживо!

Но в тоннеле царила мёртвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. Отгоняя страшную мысль, что и от Джинни остались такие вот косточки, Гарри зашагал дальше, следуя мрачным поворотам каменного коридора.

— Гарри, там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шёпотом произнёс Рон, схватив друга за плечо.

Путники замерли, всматриваясь в черноту, едва освещённую огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперёк тоннеля. Кольца не двигались.

— Насколько огромных?! — пискнула Лили. — Вы уверены, что змея была семиметровая?! Это вы длину имели в виду или толщину?!

Гарри оглянулся на спутников.

— Может быть, чудовище спит?

Локонс изо всех сил прижимал ладони к глазам. Гарри опять взглянул на загадочную диковину — сердце у него колотилось до грудной боли.

Очень медленно, почти зажмурившись, Гарри пошёл вперёд, высоко подняв волшебную палочку.

Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зелёного цвета. Существо, сбросившее её, было в длину метров двадцать.

— Ого, — едва слышно шевельнул губами Рон.

Позади что-то упало. Друзья обернулись — Локонс лежал на полу без движения.

Хорошо ещё, что в Зале все сидели… Даже те, кто был хотя бы относительно посвящён в эту историю, явно даже не представляли, НАСКОЛЬКО велика была тварь, с которой предстояло сразиться двум двенадцатилетним мальчикам и одному взрослому, но чрезвычайно трусливому ничтожеству. Джеймс прижал к себе Лили, которая, казалось, обезумела от ужаса, Гарри и Рон сжались в два комочка, Молли плакала, порываясь прижать к себе хотя бы одного из участников тех событий, но для этого надо было вырваться из объятий мужа, который тоже едва ли сознавал, что происходит…

— Ты нам тогда не говорил, что змея была… Я думал… — Артур первым начал приходить в себя.

— Боюсь только, что змея была ещё крупнее, — хмуро сказал Чарли. — С каждой линькой василиски удлиняются как минимум на фут…

— Ты бы лучше помолчал…

— У такой твари нет необходимости кусать кого бы то ни было… просто сбить с ног и навалиться собственной тушей… — бескровными губами прошептал Сметвик. Мадам Помфри пыталась определить количество успокоительного, которое она могла выдать одной будущей мамочке… но потом решила, что это будет уже лишним и понадеялась на мужа и сына.

— Но, вроде, в дальнейшем таких потрясений быть не должно, — пробормотала она. — Если переживёт василиска, то в дальнейшем уже ничто будет не страшно.

— Вставайте! — приказал Гарри, прицелившись в него волшебной палочкой.

Локонс поднялся и неожиданно напал на Рона, сбив его с ног.

— РОН!

— Мама, со мной всё в порядке… Зато сейчас узнаете, ЗАЧЕМ мне была нужна именно такая волшебная палочка, — философски заметил тот.

— Что вы имеете ввиду?!

— Сейчас узнаете.

Гарри бросился на подмогу, но опоздал. Тяжело дыша, профессор горделиво выпрямился, у него в руке была волшебная палочка Рона, а на лице сверкала прежняя ослепительная улыбка.

— Конец приключению, мальчики! — воскликнул он. — Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочку было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде её искалеченного тела. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом!

Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил:

— Забвение!

Сбылись самые худшие страхи Рона — волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, Гарри кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка тоннеля рушились громадные глыбы. В мгновение ока перед ним вырос каменный завал, отрезавший его от Рона.

— Рон! — крикнул Гарри. — Рон, ты жив? Рон!

— РОН!!! — заорал весь зал, забыв, что обладатель этого имени сидит здесь же, живой и невредимый. Правда, в этот момент ему пришлось срочно прикрывать руками уши, чтобы не оглохнуть.

— Я здесь! — Голос Рона глухо донёсся с другой стороны завала. — Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло!

Послышался звук тупого удара и громкое «ой!». Рон, наверное, хорошенько пнул Локонса.

— Что будем делать? — Растерянность в голосе Рона слышалась даже сквозь гранитную толщу. — Нам отсюда не выбраться. Хоть сто лет рой!

Гарри осмотрел тоннельные своды — в них явно появились трещины. На втором курсе их ещё не учили двигать тяжёлые камни с помощью волшебства, и сейчас не очень-то подходящее время учиться. Как бы совсем не завалить тоннель!

— Да, делать это надо было очень осторожно…

— Таким чарам учат уже на последних курсах…

— Потому как если в кладке есть большие камни, велика опасность одним из них нанести травму тому, кто, кроме тебя, находится в этом месте, а то и убить…

— Бывали случаи, когда при этом убивали самих себя…

— Как вы выбрались оттуда?!

По ту сторону завала послышался ещё удар, ещё один вскрик.

— Ты что, избивал его?!

— А вам что, жалко?

— По правде говоря, — задумался Кингсли, — не слишком.

С ним были согласны все — или почти все, несмотря на то, что это было не вполне педагогично. Мародёры и Уизли жалели лишь о том, что не имели возможность в тот день присоединиться к Рону — тогда Локонс лишился бы не только памяти…

Уходили драгоценные минуты. Джинни была в Тайной комнате уже много часов. Гарри понял: остаётся только одно.

— Жди меня там! — крикнул он Рону. — Жди вместе с Локонсом. Я пойду один. Если через час не вернусь…

Гарри не стал вдаваться в подробности, что тогда будет.

— А я попробую отвалить несколько глыб, — откликнулся Рон, стараясь говорить спокойно. — Чтобы ты смог… смог вернуться назад. Ты уж сам-то поосторожнее…

— Скоро увидимся. — Гарри придал уверенность нетвёрдо звучащему голосу и, миновав исполинскую змеиную шкуру, в одиночестве отправился дальше.

— Мамочки!

Да, до сих пор была надежда, что Гарри хотя бы помогал друг… А теперь выяснялось, что ему пришлось иметь дело с василиском и Наследником Слизерина, кто бы им ни оказался, в одиночку… На мальчика смотрели с состраданием все, гриффиндорцы, слизеринцы, ученики, учителя, министерские чиновники, целители, мракоборцы, нечто… отразилось в глазах Малфоев, министр поджал губы и опустил глаза…

Отступление. Разговоры

В чтении был сделан перерыв — надо было успокоить некоторых слушателей, вернее — слушательниц. Джеймс, держа Лили за руку, долго ей объяснял, что с Гарри ничего не случилось, раз уж он сидит рядом с ними, живой и невредимый.

— Невредимый? — вздыхала мама. — Мне кажется, что он не вполне естественно держит правую руку, словно стесняется её…

— Гарри?

— Пятая книга.

— Гарри?!

— Ничего страшного, успокойтесь. К василиску это не имеет абсолютно никакого отношения. Со мной всё в полном порядке, хотя, признаюсь, пришлось пережить тогда несколько не самых приятных минут. Но — всё уже осталось позади, мам. И со мной, и с Роном, и с Джинни всё в полном порядке.

У Уизли тоже состоялся напряжённый разговор, с участием некой итальянки.

— Я, прямо говоря, не слишком довольна данной ситуацией, — говорила сеньора Забини, хмуря точёные брови. — И продолжаю считать, что мой сын достоин куда лучшей партии, но, раз он сам так решил… Я готова дать вашей дочери шанс. И не столько ради неё, сколько для леди Валери Прюэтт.

— Леди Валери Прюэтт?

— Ваша родственница являлась близкой подругой моей матери и перед смертью завещала сделать для вашей семьи то, что будет возможно. Насколько мне известно, матушка пыталась оказать вам помощь, но последняя была отвергнута в очень грубой форме.

— Нам ничего…

— Лично вы, мистер Уизли, ничего и не получите. То, что я делаю, я делаю ради вашей дочери — и только ради вашей дочери. На девочке — след нескольких темномагических ритуалов, возможно, имело место воздействие на неё чрезвычайно сильным темномагическим артефактом, классификации не ниже А9… Это более, чем серьёзно.

— Это точно?!

— Вы видели, какой тёмный цвет приобрёл изумруд на её руке? Правда, след не свежайший, возможно, это последствия именно той истории с Наследником, неизвестно, что он применил к вашей дочери… Но, к счастью, это излечимо. Правда, магическое ядро мисс будет сильно ослаблено, для того, чтобы стать полноценной ведьмой, ей придётся конкретно потрудиться, и в семье она будет даже не полноправной супругой, но младшим партнёром, хотя и с правом повысить свой статус со временем.

— Младшим партнёром?! Это возмутительно! Это статус рабыни! — возмутился Артур.

— Согласна, это жестоко, но это поднимет магический фон вашей дочери. Не до запредельных высот, но иначе она рискует стать сквибкой, без возможности родить полноценное потомство — или бесплодие, или поколения сквибов, чего я не могу допустить, раз уж вашу дочь привязали к роду моего сына. Отвязать — невозможно, за этим последует Откат, — пресекла Розамунда на корню возражения родителей будущей невестки. — Как минимум, весь тот вред, который снимет Перстень, вернётся обратно, а в трёх случаях из четырёх он возвращается с… Не советую уточнять.

Впрочем, по глазам Молли было ясно, что, по меньшей мере, она отлично поняла, что подразумевает Чёрная Вдова. Впрочем, она и не собиралась требовать возвращения Кольца исконной владелице и разрыва Контракта с Забини. Младший партнёр… Да, в былые времена это было связано с такими унижениями, часто — избиениями и даже убийствами… Но теперь законом всё это предельно ограничено, согласно Магическим Конвенциям, предельный максимум, который оставлен для Старшего — болевые чары, и то не больше определённой стадии, и сама Магия Контракта следит за тем, чтобы это правило соблюдалось. Да бабка самой Молли изначально была Младшим Партнёром! Но зато после того, как в данном Партнёрстве рождается Наследник, Партнёрство перерастает в полноценное Супружество, в котором бывший Младший даже выигрывает по сравнению с тем, что бы он (она) получил (получила) бы без предварительного унижения, сама Магия вознаграждает его (её) за перенесённые страдания. Единственное, что могло смутить — Младший Партнёр редко переживал Старшего, по слухам, отец Блейза при жизни не отличался крепостью здоровья… Но сам слизеринец казался вполне даже… А потомство Чёрных Вдов было сильным, физически и магически, возможно, аура Розамунды снивелирует не самую лучшую наследственность покойного сеньора Забини…

— Могу я хотя бы просить, чтобы официальный Контракт был заключён после того, как Джинни сдаст ЖАБА? — спросила мать со вздохом.

— Молли… О каком Контракте может идти речь?! Ты хочешь убить нашу дочь?!

— Джинни погибнет, если Контракт не будет заключён вовсе. Допустима исключительно отсрочка. Плюс я прошу целительского освидетельствования Блейза, вдруг он…

— Я понимаю, — кивнула Розамунда, чуть скривив губы. — Это более, чем разумно. Правда, вы должны понимать, что никакие обстоятельства…

— Это я понимаю. Но я хочу заранее быть готовой, если… Вам известно, что значит данный Контракт. Мне бы не хотелось терять дочь и не хочу бояться, что она до конца своих дней будет…

— Этого не будет точно. Ни один Забини не был бесплодным, даже самые хилые из них зачинали полноценных магически наследников. Согласна, что отец Блейза несколько рановато ушёл из жизни, но это была не его вина, а мой сын абсолютно здоров. Безусловно, это только мнение матери, пусть даже подкреплённое результатами ежегодных обследований, если вам будет угодно, он пройдёт дополнительное у тех целителей, которых выберете вы. Контракт отложить возможно, тем более, что официально они смогут приступить к выполнению определённых… обязательств только через три года. Но со своей стороны я требую, чтобы мисс Уизли как минимум три предмета закончила с максимально высоким баллом. Зельеварение — не ниже выше ожидаемого, чары и рунистика.

— Моя дочь не изучает руны…

— Придётся изучить. И изучить очень хорошо. Это обязательные требования ко всем членам рода Забини. Я также после помолвки с Уго — отцом Блейза — была вынуждена экстерном получить степень по Древним Рунам, хотя в моём роду этим никто не занимался. Если хотите, я могу рекомендовать литературу, которая поможет Джиневре и оплатить для неё репетиторов на каникулах. Но…

— Это…

— Артур, Розамунда спасает нашу дочь и нечего кривить губы. И это кажется вполне разумным, если будущая свекровь желает видеть невесткой умную и образованную девушку.

— С рунами я помогу, — сказал Билл. — Правда, с зельеварением будет напряжёнка… Но, полагаю, что Фред с Джорджем в свободное время тоже будут подтягивать сестру, раз они — Ученики.

— Я — Подмастерье, — признался вдруг Чарльз. — В работе с драконами приходится так часто варить лекарственные зелья, что… Плюс пара приятелей… Я всё равно перевожусь в Английский заповедник, будет возможность заняться Джинни. Чары поделим, ты возьмёшь ещё Нумерологию, я — трансфигурацию, думаю, если миссис Забини не станет настаивать на Отлично и Превосходно, звании лучшей ученицы, то — как минимум одно П мы вытянем.

— Очень хорошо, — улыбнулась Вдова. — А учитывая вашу численность, за наличие у моего сына потомства я могу не беспокоиться.

Этот разговор проходил без Джинни, но её поставили в известность относительно её ближайшего будущего. Она долго плакала, так, что её срочно пришлось отпаивать разными зельями, но потом успокоилась и только попросила у миссис Забини обещанный ею список литературы. Блейз обещал даже подарить девушке несколько книг, которые невозможно разыскать ни в одной лавке, ни за какие деньги…

Рональду родители тоже устроили сцену на тему, почему он в тот год не писал о том, что в школе окаменело столько учеников.

— Если бы ты описал… Возможно, мы бы тоже догадались, что там творится…

Подобное устроили своим отпрыскам все взрослые, имеющие своих чад в школе в указанное время. Но все хором указывали на директора, который запретил распространять панику за пределами школы. Тогда Амелия, Августа и Нарцисса (последняя решила не доверять подобную миссию супругу, во избежание эксцессов) обратились к указанному директору, вернее, попытались это сделать, но Дамблдор, завидев в коридоре этих дам, сразу сообразил, что встреча с ними не несёт для него ничего хорошего, предпочёл максимально отложить это разбирательство. К тому же, у него возникла срочная необходимость навестить занедужившего лесничего.

Хагриду стало малость полегче. Он уже мог есть жиденький бульончик, но и то после каждого глотка постоянно к себе прислушивался… Тем не менее, сопровождавший Дамблдора целитель обещал, что через неделю великан будет в относительной норме, хотя прежде, чем приступать к своим непосредственным обязанностям, должен бы побывать на курорте.

— Но это касается обязанностей ЛЕСНИЧЕГО, — уточнил он. — Ни о каком преподавании не может идти речь, с такими-то закидонами… И это при условии, что его в принципе оставят на свободе, вроде бы министр…

После разговора с Дамблдором Фадж согласился не предавать Хагрида дополнительному суду и аресту, если не будут вскрыты дополнительные обстоятельства и Магия не будет возражать против подобного попустительства со стороны человеческих властей.

— Не забывайте, что Магия здесь выносит свои приговоры, взывать к её жалости будет как минимум бесполезно. Не говоря уже о том, что и этот вопрос, скорее всего, придётся решать не мне, а моему преемнику… Проклятый мальчишка…

— Положим, не мальчишка, это ВЫ инициировали арест Гарри по поводу, явно высосанному из пальца! Это ВЫ, Корнелиус, свой травлей и недоверием довели ребёнка до отчаяния! И… Вы лучше подумайте над тем, как будете объяснять Лорду и Леди Поттер состояние руки Гарри.

— ?!

— А вы не в курсе, что Гарри отбывал наказание у ВАШЕЙ дражайшей Долорес Амбридж? И в чём состояло это наказание? Просто удивительно, что они до сих пор ЭТО не видели!

Министр бросился к Гарри, отведя в сторону, тревожным шёпотом ознакомился об обстоятельствах наказания, посмотрел на последствия оного и схватился за голову. После этого вопли разъярённого Фаджа имел удовольствие слушать весь замок… правда, всего несколько минут, после чего Корнелиус явно вспомнил о существовании раздела магии, именуемого Заглушающими Чарами. Впрочем, возможно, об этом вспомнил не он сам, а распекаемая им Амбридж, чьи вещи подверглись осмотру и выборочной конфискации.

Сама Амбридж после этого была вынуждена обратиться к целителям за самым сильным успокоительным зельем, какое у них только было, вид у неё был совершенно безумный. При этом она бормотала такие проклятья, что, если бы они вступили в силу, то, как минимум Гарри Поттер скончался бы в таких мучениях, по сравнению с которыми даже мощнейший Круциатус показался бы легчайшей щекоткой.

Наследник Слизерина

Когда все относительно успокоились, а целители на всякий случай осмотрели Леди Поттер, убедившись, что её здоровье в полном порядке, было решено возобновить чтение, дабы на какое-то время забыть об этом ужасе со змеёй — по всеобщему мнению, события третьего курса Гарри были не столь напряжённые. Правда, на четвёртом был Турнир и — предположительно — возвращение Тёмного Лорда… Но последнее событие — если оно и в самом деле произошло — должно было описываться в конце книги, а до этого… Да, были драконы, но тогда ситуация была под контролем и не должна была так сильно перепугать собравшихся, большинство из которых было в курсе. Но сейчас…

В этой главе Гарри — двенадцатилетнему ребёнку! — предстояло то, что было не под силу даже очень многим взрослым волшебникам. И помочь ему не мог никто… Так что никто не удивился тому, что Лили крепко стиснула руку сына, чтобы хотя бы убедиться в том, что рядом с ней и в самом деле сидит живой человек, а не бесплотный призрак. Если мальчику это и доставляло неудобство, он предпочитал не заострять на этом внимание, понимая, как тревожатся за него родители, и, что скрывать, данная тревога была ему очень приятна. За него всегда беспокоились друзья, мистер и миссис Уизли — но это было не совсем то, что своя собственная семья… Он, не стесняясь окружающих, придвинулся поближе к родителям и положил голову на плечо матери. Столько лет быть лишённым такой возможности… Теперь он проводил с ними очень много времени, но всё равно испытывал острую необходимость в навёрстывании всего, что упустил не по своей вине. Если даже кто-то и находил это смешным, никто не демонстрировал этого.


Глава 17

Наследник Слизерина

Он стоял на пороге просторной, тускло освещённой комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные чёрные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. Сердце его неистово стучало. Гарри вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли василиск в тёмном углу за колонной? И где Джинни?

— Ой, мамочки! — вскрикнул кто-то.

— Да, не хотелось бы мне там оказаться! — заметил Симус, переглянувшись с Дином.

— Ну, оглядываясь назад, — Гарри позволил себе высвободиться из материнских объятий, — могу сказать, что комната не лишена красоты. Но вот только то, что я там нашёл… — его передёрнуло и мальчик опять обнял мать, та ободряюще поцеловала его в лоб.

Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперёд. Каждый шаг отзывался эхом от перечёркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за ним тёмными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление.

За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя.

Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол.

— А это ещё кто-такой?!

— Ну, учитывая, что дело происходит в Тайной Комнате Слизерина, логично предположить, что это и был Салазар Слизерин, вернее, его статуя.

А между стоп лежала ничком маленькая, облачённая в чёрное фигурка с огненно-рыжими волосами.

— Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай!

Он отбросил в сторону волшебную палочку,

— Самый идиотский поступок, какой ты только мог сделать! — последовал единогласный вердикт большинства взрослых. Джеймс протянул руку и дал сыну подзатыльник. — То, что там больше никого не было видно, ещё ничего не значит…

— Интересно, а где был этот василиск?!

— И Наследник?!

— Кто он такой?!

схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо её было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она…

— Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся её. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону.

Теперь многие смотрели на чтицу, как на привидение, зажав рот ладонями и округлив глаза до предела. Молли держалась за сердце. Она знала, что испытала её дочь, что было… Но тогда ей всё пересказали очень коротко: был найден дневник Реддла, Джинни в нём писала, он при этом пил её жизненную энергию и чуть не воплотился… Теперь же всё описывалось в деталях…

— Она не очнётся, — произнёс тихий голос. Гарри выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся.

Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно.

— Что это было?

— Призрак?

— Кто это был?

— Откуда он там взялся?

— Том? Том Реддл?

Реддл кивнул, пристально глядя на Гарри.

— Что это значит: она не очнётся? — Гарри ощутил безысходную, безнадёжную тоску. — Она не… Она не…

— Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока.

— Почему он ей не поможет?!

Гарри уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете ни на день не старше шестнадцати лет.

— Призрак…

— Что это за магия такая?

— Почему больше никто никогда не видел его?

— Реддл… Знакомое имя… — протянула Амелия Боунс. — Я уверена, что слышала его ещё до этого Суда, но в связи с чем? Ладно, сейчас узнаем…

— Ты что, призрак? — спросил Гарри нерешительно.

— Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключён в дневнике.

Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полу лежал открытый маленький чёрный дневник — тот самый, что они нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг Гарри изумился, увидев его, но сейчас его занимали более неотложные дела.

— Помоги мне, Том. — Гарри снова поднял голову Джинни. — Давай унесём её отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги…

Реддл не шелохнулся. Гарри, напрягшись, с трудом поднял Джинни и потянулся за волшебной палочкой. Но её не было.

— Ты не видел мою палочку?

Он поднял глаза — Реддл по-прежнему наблюдал за ним, волшебная палочка Гарри вращалась в его бледных пальцах.

— Спасибо, — сказал Гарри, протягивая за ней руку.

Улыбка скривила углы рта Томаса Реддла. Он продолжал смотреть на Гарри, лениво крутя палочку.

— Отдай, это не твоё!

— Гарри, бери Джинни и к выходу!

— А вы не забыли, что выход завален? Где-то неподалёку василиск и всё это происходит на невесть какой глубине?! Как он выберется?!

— Но это точно не призрак, раз он смог взять в руки материальный предмет, наделённый магией, это не мел и не костыли…

— В принципе материальные предметы могут брать в руки только полтергейсты, но это Воспоминание не похоже… Никогда не слышал о такой магии… Этот дневник — аналог Омута Памяти?

— Хуже, — сказал Дамблдор. — Думаю, вы узнаете всё из других книг и поймёте, почему я действовал именно так, а не иначе, хотя пока мои действия и кажутся вам несколько… негуманными.

— Это ещё очень мягко сказано!

— Послушай, — под тяжестью Джинни у Гарри сводило руки, — надо скорее уходить отсюда!Появится василиск, и тогда…

— Он не появится, если не позвать, — равнодушно бросил Реддл.

Гарри опустил Джинни на пол, не в силах больше держать её.

— Объясни, что происходит! И пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться.

Улыбка на лице Реддла стала шире.

— Она тебе больше не понадобится.

— Почему не понадобится?

У Реддла едва заметно раздулись ноздри.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой.

— Том, — Гарри начал терять терпение, — нет у нас этой возможности. Мы в Тайной комнате. Давай поговорим в другом месте.

— Мы будем говорить именно здесь, — промолвил с той же улыбкой Реддл, пряча волшебную палочку в карман.

— Ты что, не видишь, что человек умирает, какие тут могут быть разговоры?!

— Может, это и есть Наследник?!

— Воспоминание?

— Никакой призрак или даже воспоминание не могут причинить ТАКОЙ вред…

— Мне это нравится всё меньше и меньше…

— Как вы выжили?!

Гарри растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное.

— Это ещё очень мягко сказано.

— Что случилось с Джинни? — произнёс он медленно.

— Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина её нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.

— Ничего не понимаю! О чём ты?

— Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Джинни писала в нём много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: её дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. — Тут глаза Реддла сверкнули. — Как слаба её надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру…

— Ну, последнее — самое серьёзное, тут ничем помочь нельзя, — хмыкнул Билл.

— Особенно теперь, — холодно сказала миссис Забини.

— Да, особенно теперь. Но — Рональд, в чём дело? Сколько раз тебе доставалось за то, что ты обижал маленьких? — возмутился Уильям.

— У Джинни не единственный брат…

— Если бы её дразнили близнецы, то и речь шла бы о БРАТЬЯХ, а не о БРАТЕ. Перси нет дело до мелюзги, если только она не мешает его карьерному росту.

— Билл!

— Что, скажешь, нет? И на тебя Джинни точно не стала бы жаловаться. А вот с Роном она всегда пыталась наладить отношения, раз уж подруг у неё не было…

— Плюс — учебники. Можно было… ах, да, Гарри отдал ей свой комплект макулатуры… Но Чарльз ведь дал вам денег. И я тоже присылал, чтобы вы могли купить Рональду с Джиневрой НОВЫЕ вещи. Что-то можно трансфигурировать, здесь уже поднималась тема бытовых чар, почему Перси и близнецы не помогли…

— Мы предлагали…

— …свою помощь…

— …на полном серьёзе…

— Так они от нас…

— …улепётывали как от…

— …мантикоры!

— Да я лучше голым буду ходить! — взорвался Рон. — И Джинни запретил…

— Если тебе плевать на свой внешний вид, и то, что ты этим позоришь всех, кого только ни лень, это твоё личное дело, но позорить сестру… — возмутилась общественность.

За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.

— Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это всё равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…»

— Если бы не один братец, возможно, у Джинни было бы достаточно людей-друзей и подруг, которым можно было бы доверять больше, чем тетради, которая явно является темномагическим артефактом…

— Джинни, неужели ты сама этого не чувствовала?

— Когда долго держишь в руках подобное, то ощущаешь холод, ты никак не можешь согреться, у тебя часто бывает озноб, слабость… — Билл качал головой. — Ты испытываешь сильную зависимость, сродни наркотической… И я тебе рассказывал об этом — помнишь? Как ты могла…

— Но ведь с Гарри….

— Гарри не так много общался с этим дневником. Почему в школе нет хотя бы Основ Артефакторики? Я довольно часто встречаю случаи, когда даже взрослые волшебники попадают в беду только из-за неправильного обращения с артефактами — и не всегда тёмномагическими? Некоторые светлые меняют свою полярность, если…

— Согласна, — кивнула Амелия Боунс, беря очередной лист пергамента. Министерские кисло переглянулись. Нет, безусловно, многие из них тоже периодически составляли списки дел, которые необходимо сделать, но у подавляющего большинства дальше этого не заходило, но Амелия отличалась въедливостью, списки составляла очень редко, заносила туда только те вещи, которые и в самом деле были важны, и не просто ради галочки, записать и забыть, можно было не сомневаться, эта дама сделает всё, что записала, и даже сверх того. Много сверх. И припряжёт к этому всех, до кого только сможет дотянуться, не считаясь с тем, являются ли они работниками её отдела и насколько компетентны. Вернее, не так, от компетенции тоже многое зависело, очень часто после того, как на Амелию «накатывало», многие министерские работники либо увольнялись сами, либо их увольняли, понижали в должности или направляли на переквалификацию… Дама не щадила никого… но в первую очередь — саму себя.

Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Гарри на голове зашевелились волосы.

— Что-то этот Реддл мне сильно не нравится… Категорически не нравится… — пробурчал Сириус. — Но… Он не из чистокровных.

— ?!

— По крайней мере, в списках Фамилий и Родов Реддлы не фигурируют. Возможно, среди Семей… Но Фамилии и Рода матушка заставила нас зазубрить до того, как мы пошли в Хогвартс…

— Мы? Ты и… — удивился Гарри.

— Регулус. Мой младший брат.

— Что с ним сталось, кстати? После Хогвартса он куда-то исчез, — заметил Ремус.

— Стал Пожирателем Смерти и подвернулся под горячую руку Тёмному Лорду. По крайней мере, я слышал, будто Лорд убил Регулуса лично.

— За что?

— Не думаю, — сказал Снейп. — Насколько известно мне, Лорд после исчезновения Регулуса объявил награду тому, кто доставит его живым или мёртвым.

— А вы имеете к Сами…

— Северус в молодые годы совершил глупую ошибку, за которую понёс заслуженное наказание, — улыбнулся Дамблдор. — Но, если была назначена награда, возможно, твой брат ещё жив.

— Да и твоя мать говорит о нём, как о живом человеке, — заметила Тонкс. — Кстати, у нас тоже хранятся Анналы… И я тоже не помню там никаких Реддлов. А это значит, что он не может иметь никакого отношения к Слизеринам. Потомками Слизерина были Гонты, но последний из них, Морфин, умер бездетным…

— Вы всё узнаете со временем, — сказал Дамблдор.

— Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна. Я впитывал её глубинные страхи, самые потаённые секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души…

— Какой-то бред! — У Гарри пересохло во рту.

— Так ты ещё ничего не понял, Гарри Поттер? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырёх грязнокровок и на кошку этого сквиба.

— ЧТО?!

— ДЖИННИ УИЗЛИ?!

— Вы уверены, что…

— Неправда, — прошептал Гарри.

— Правда, — невозмутимо сказал Реддл. — Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай её последнюю запись в дневнике. «Дорогой Том, — стал он читать вслух, поглядывая на искажённое ужасом лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было ещё одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!»

— Джинни, почему ты никому не пожаловалась на свои провалы в памяти?! — схватился за голову Билл. — Это явно Ментальный артефакт… С такими не то что работать, для того, чтобы их брать в руки, необходима специальная лицензия, которую выдают далеко не всем…

— Кошмар…

— Неужели вы только сейчас об этом узнаёте?!

— Почему об этом не было доложено в специальный отдел?! — сурово вопросила мадам Боунс.

— И что бы вы сделали? — спросил Дамблдор. — Напоминаю вам, что ни один волшебник не может отвечать перед законом до достижения пятнадцатилетнего возраста. Кроме того, только того, о чём только что зачитала мисс Уизли, она была околдована, не то, чтобы не отвечала за свои поступки, но и не осознавала их, ввиду чего максимум, что возможно в данной ситуации по закону — отчисление из школы и принудительное лечение, возможно — домашний арест… Но в случае мисс Уизли это было излишне жестоко, учитывая, что она и сама пострадала от своей неосторожности. Я не стану уточнять, что за артефакт попал в её руки, хотя и надеюсь, что дальнейшие книги содержат описание этого раздела магии… Но могу заявить одно: даже взрослые, компетентные маги почти не могут сопротивляться воздействию такого рода.

— Подобные артефакты следует запретить…

— А они и запрещены, причём запрет был наложен очень давно. Настолько давно, что сегодня очень немногие специалисты знают, что когда-то существовала такая магическая техника… Я бы мог назвать вам это… но, боюсь, что это никому ничего не скажет, разве только те, кто в силу своих служебных обязанностей занимался исследованием древней магии, краем уха слышал что-то…

Гарри так сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони.

— Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своём дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашёл мой дневник, и это был подарок судьбы. Из всех на свете людей нашёл его именно ты, человек, с которым мне так не терпелось встретиться…

— И зачем это?!

— Ай, мам, ты мне сейчас руку сломаешь! Давай, лучше я буду тебя держать за руку!

— Зачем ему понадобилось с тобой встречаться?!

— А вы ещё не поняли?

— Почему же ты так желал встретиться со мной? — Гарри кипел от гнева, и ему стоило больших усилий говорить спокойно.

— Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала — твою захватывающую историю. — Взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на лбу Гарри, и алчность в его лице усилилась. — Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твоё доверие, решил воочию показать тебе мой «легендарный» подвиг — разоблачение этого идиота Хагрида…

— Хагрид — мой друг, — теперь голос Гарри задрожал. — Так, значит, ты возвёл на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся…

Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом.

— Ведь только и было что моё слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл — бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой — здоровенный, всё путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детёнышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями…

— Были ещё и вурдалаки?!

— А вы уверены, что он этих самых троллей не притаскивал с собой в школу?! Может… Сколько здесь бесхозных подземелий…

— Смею вас заверить…

— Грош цена вашим заверениям, Альбус!

— Мы проверим все подземелья, — сказал Кингсли. — В ближайшую же паузу я затребую команду.

— Это совершенно излишне…

— Не знаю, не знаю… Но в данном случае лучше перестраховаться и ничего не обнаружить, чем…

— Неужели за столько лет тролли не были бы…

— Но за столько лет вы ухитрились не найти не только троллей, но и двадцатиметрового василиска, который, согласитесь, не только существовал в действительности, но и представлял собой куда большую опасность, чем тролли, — напомнила Амелия.

Но признаюсь, даже я был удивлён, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать всё о Тайной комнате, найти потайной вход… Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться… Ему я никогда не нравился, как другим учителям…

— Я не из тех, кого можно купить за красивые глазки и всегда вижу…

— Мы в этом убедились по тому, кого вы взяли обучать детей в том году…

— Да и Квиррелл тоже мог служить показателем…. Неужели за столько времени никто не понял, что он был…

— Продолжайте, мисс Уизли, — сказала Минерва, пока Дамблдор или Попечители не договорились до чего-то такого, о чём все будут жалеть.

— Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь. — Гарри даже скрипнул зубами от злости.

— Да, — кивнул Реддл. — После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, — насмешливо заметил Риддл. — Я понимал: пока я в школе, небезопасно ещё раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на её поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечении обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина.

— Но тебе не удалось его закончить, — сказал Гарри с торжеством. — Пока ещё никто не умер, даже кошка. Ещё два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни.

Однако Реддл ничуть не смутился.

— Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты.

Гарри посмотрел на него с изумлением.

— Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все её секреты? Или ещё хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придёшь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер…

— Каких же? — Гарри по-прежнему с яростью сжимал кулаки.

— Первый вопрос. — Реддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребёнок, не обладавший особенными чарами, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а лорд Волан-де-Морт утратил всю свою мощь?

В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.

— А ему какое дело?

— Что-то эти глаза мне ой, как не нравятся…

— А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Гарри. — Волан-де-Морт был несколько позже тебя…

— Волан-де-Морт — это моё прошлое, настоящее и будущее, — произнёс с расстановкой Реддл.

— ?!?!

Он достал из кармана волшебную палочку Гарри и стал чертить ею в воздухе, написав три мерцающих слова:

Том Нарволо Реддл

Затем взмахнул палочкой, и буквы его имени сами собой перестроились в другом порядке:

лорд Волан-де-Морт

Джинни опять пришлось сделать паузу в чтении. Но на сей раз тишину можно было резать ножом — в таком все были шоке. Судя по лицам собравшихся, это не стало сюрпризом исключительно для директора и Люциуса Малфоя, впрочем, второй был под вопросом, плюс Гарри. Мадам Помфри была даже не в состоянии выполнять свои непосредственные обязанности, хотя и принесла с собой запас зелий… Раздавал их молодой стажёр, приехавший вместе со Сметвиком…

— Теперь тебе всё понятно? — У Реддла даже сел слегка голос. — Я так называл себя ещё в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего магловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течёт кровь великого Салазара Слизерина!

— МАГЛОВСКОГО папочки?! — теперь явственный шок читался и на лицах невозмутимых Малфоев.

— Материнской стороны? У Морфина была сестра?!

— Её звали Меропа, — кивнул Дамблдор. — Она была замужем за Томасом Рупертом Реддлом, владельцем поместья, на котором размещалась лачуга её отца, богатым маглом. Вернее — единственным сыном и наследником владельцев.

— Он был очень богат?

— Один из самых богатых нуворишей той местности, — улыбнулся директор. — А Гонты, наоборот, жили настолько бедно, что даже Нора показалась бы вам дворцом по сравнению с их домом. Всё, что у них было — происхождение и несколько побрякушек… Даже магии, как таковой, уже не осталось, были почти сквибами.

На лицах Малфоев и некоторых слизеринцах появилось какое-то нечитаемое выражение. Гарри подумал, что в результате этого чтения Волан-де-морт станет куда менее популярным среди своих Пожирателей… И перестанет быть в их глазах таким уж поборником чистоты крови. За это и пострадать можно.

Называться именем вульгарного магла, который отказался от меня ещё до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!

Гарри ошалело смотрел на Реддла, на мальчика, осиротевшего сразу после рождения, который вырос, затем, чтобы убить родителей Гарри. И наверное, ещё многих…

— Очень многих, — подтвердила Августа. — А скольким, пусть даже оставшимся в живых, сломал жизни…

Некоторые посмотрели в сторону Поттеров и Сириуса, те никак на это не отреагировали, а Гарри бросил взгляд на Невилла и саму леди Лонгботтом… Те держались, но было видно, что им это давалось нелегко.

В конце концов преодолев отвращение, он сумел выдавить из себя два слова:

— Не стал.

— Не стал? — рыкнул Реддл.

— Не стал величайшим магом. — У Гарри перехватило дыхание. — Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира Альбус Дамблдор. Все это знают. Да, ты развил в себе мощные магические силы, но их не хватило, чтобы справиться с Хогвартсом. Ещё тогда в школе Дамблдор видел тебя насквозь. И ты до сих пор боишься его. Потому и не смеешь выступить против него лицом к лицу.

— Молодец! — было всеобщее мнение.

— Возможно, не стоило его так злить… Учитывая, что у него твоя палочка, а ты безоружен…

— Хотелось сбить с него спесь…

Улыбка сползла с лица Реддла, её сменил взгляд, полный ненависти.

— Дамблдора выдворило из замка всего-навсего моё Воспоминание! — прохрипел он.

— Не так далеко он ушёл, как ты думаешь, — возразил Гарри. Он сказал это наобум, чтобы только задеть Реддла, скорее желая, чем веря, что это правда.

Реддл открыл было рот, но замер.

Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от её звуков волосы на голове Гарри встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У неё был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь.

Секундой позже птица подлетела к Гарри, уронила ношу к его ногам, а сама опустилась на его плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, Гарри увидел острый золотой клюв и чёрные глаза-бусины.

— Кто это был?! — многие слушатели были очарованы одним только описанием птицы, но та сама ответила на вопрос, опять влетев в окно и опустившись на плечо Гарри, проигнорировав протянутую руку Дамблдора. Тот состроил расстроенное лицо и отвернулся.

Птица умолкла. Она сидела неподвижно, Гарри щекой чувствовал её тепло. И с неприязнью смотрела на Реддла.

— Феникс! — удивился Реддл.

— Фоукс? — прошептал Гарри и почувствовал, как золотые когти нежно сжали ему плечо.

— А это что? — Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. — Да ведь это старая Волшебная шляпа!

Да, это была она. Грязная, латаная-перелатаная Шляпа лежала у ног Гарри.

— Значит, к тому моменту вы вернулись в школу, — сказала Амелия Боунс. Это был не вопрос, а констатация. — И уже знали, где находимся мастер Поттер.

— Предположим…

— Предположим?! Учитывая, что Фоукс — ваш официальный фамилиар?! — возмутилась Августа.

— Волшебные существа не могут быть фамилиарами, да ещё и официальными, — уточнила Амелия. — Меня интересует другое. Почему вы сами не спустились в Комнату, ограничившись передачей Гарри Шляпы?

— И ничего другого вы не могли ему отправить, просто схватили, что первое под руку подвернулось?!

— Это не простая Шляпа. В нужде любой человек сможет достать из неё, то, что ему остро необходимо. А мне самому приходилось наводить порядок в школе, вы даже не представляете, что там происходило…. Массовые истерики… И не только среди учеников…

— Истерики истериками… Но жизням двух ваших учеников грозила непосредственная опасность! Смертельная опасность! Просто удивительно, что этот… до сих пор не вызвал василиска! И, честно говоря, не знаю, как Гарри и Джинни вышли из этой переделки живыми! — рявкнула Амелия. — Вам следовало доверить учеников деканам, ускорить их отправку домой…

— Я был уверен, что Гарри справится…

— Вы. Были. Уверены. То есть, когда вашей школе угрожает опасность, вы считаете, что это такой пустяк, с которым запросто справится ребёнок, не закончивший и второго года обучения?

— На первом курсе Гарри пришлось сражаться с одержимым преподавателем, хотя данной ситуации легко можно было избежать, не принося в школу Камень и не допуская в преподаванию Квиррелла…

— Это было…

— На втором вы не считаете целесообразным вмешиваться в противостояние ребёнка с одним из самых страшных Тёмных Лордов столетия, зная, что последний способен выпустить на волю огромного василиска… К чему нам ещё готовиться?! — спросил Джеймс. Он говорил спокойно, казалось бы, но в зале температура явно понизилась, некоторые поспешно наложили на себя согревающие чары, первым это сделал некий седобородый маг. — Каким образом Гарри ещё жив…

— Мисс Уизли!

Реддл опять залился своим диким смехом, отчего зазвучала и зазвенела вся огромная сводчатая комната, как будто смеялись одновременно десяток Реддлов.

— Так вот что Дамблдор прислал в помощь своему соратнику! Певчую птичку и древнюю Шляпу! Ну как, Гарри Поттер, ощущаешь прилив храбрости? Чувствуешь себя в безопасности?

Гарри не отвечал. В самом деле, чем тут могли помочь Фоукс и Волшебная шляпа? Но хорошо хоть он больше не одинок, это прибавляет мужества. Теперь только остаётся ждать, когда Реддл прекратит веселиться.

— Вернёмся к делу, Гарри, — переведя дух, заговорил Реддл — улыбка всё ещё бродила по его лицу. — Дважды — в твоём прошлом и моем будущем — мы встречались, и дважды мне не удавалось убить тебя. Как ты сумел уцелеть? Расскажи мне. Чем подробнее будешь рассказывать, тем дольше останешься жив, — добавил он мягко.

Гарри быстро взвесил в уме опасность. У Реддла — его волшебная палочка. У него, Гарри, — Фоукс и Волшебная шляпа. Ни то, ни другое для схватки не подходит. Дело плохо. Ладно. Но чем дольше Реддл находится здесь, тем быстрее убывают жизненные силы Джинни. А тело Реддла становится более зримым, вещественным. Да, уж если быть сражению между ним и Реддлом, то чем скорее, тем лучше.

— Ой, мамочки!..

— А если бы он воплотился?!

— А он точно не воплотился?!

— Успокойтесь, этого не произошло… тогда.

— И не произошло никогда!

— Ещё один звук, Долорес, и я буду просить Судию опять прибегнуть к трансфигурации вас во что-нибудь этакое, — пригрозила Амелия.

— Никто не знает, почему ты, сражаясь со мной, слабеешь, — сказал Гарри. — Я ведь и сам себя не знаю. Мне ясно одно, почему ты не можешь меня убить. Моя мама отдала жизнь, чтобы спасти меня. Моя вульгарная мать-магла, — он дрожал от едва сдерживаемой ярости, — отвела от меня мою смерть. В прошлом году я видел тебя, твоё истинное лицо. Ты развалина. Ты еле жив. Твоя сила обернулась против тебя. Ты в бегах. Ты отвратительный уродец.

По залу прокатился шквал аплодисментов.

Лицо Реддла потемнело, пересилив себя, он скривил его в улыбку.

— Значит, ты спасся, потому что мать пожертвовала своей жизнью… Это мощное средство против чар. Но я вижу теперь, в тебе самом нет ничего особенного. Это странно, ведь между нами существует сходство — даже ты должен заметить. Оба мы полукровки, оба сироты, обоих вырастили маглы.

— Не совсем. Да, Реддл — полукровка, хотя лично я склонен считать его предков по мужской линии потомственными сквибами. Но — в стольких поколениях, что они сравнялись с маглами, с этим не поспоришь. Но, даже если считать Лили маглорожденной, то это не лишает Гарри звания ЧИСТОКРОВНОГО мага, раз оба его родителя были волшебниками.

И возможно, только мы с тобой со времён великого Слизерина говорим на змеином языке.

— Не только. Вернее, в Европе парселтангом мало кто владеет, разве только те, чьи предки приехали из Азии, но в Индии и Китае змееустов достаточно, — поправила Падма Патил.

Видимо, тебя от меня спасал просто счастливый случай… Вот всё, что я хотел знать.

Гарри стоял, напряжённо ожидая, что Реддл сию минуту достанет волшебную палочку. Но тот вновь расплылся в отталкивающей усмешке.

— А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Тёмный Лорд Волан-де-Морт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор!

— Уверен, Слизерин в гробу весь извертелся по милости такого наследничка!

— Да, он может быть потомком Слизерина, допустим, но — не Наследником! — зашумели министерские специалисты.

Он весело окинул взглядом Фоукса и Волшебную шляпу, повернулся и пошёл к каменному изваянию. Панический страх обуял Гарри, он увидел, как Реддл остановился между колонн, поднял голову и посмотрел в каменное лицо Слизерина, высившееся в полумраке под сводами. Затем широко открыл рот и зашипел — Гарри понимал смысл сказанного:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки!

Гарри отступил назад, чтобы получше разглядеть верх статуи; Фоукс качнулся на его плече. Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчётливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя чёрное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.

Гарри попятился назад и стукнулся о стену; глаза его были плотно сомкнуты. Фоукс слетел с плеча, и Гарри ощутил, как перья скользнули по его щеке. Гарри хотелось крикнуть: «Не покидай меня!» — но что феникс мог поделать с королём змей.

— Довольно многое.

Что-то непомерное сотрясло пол — Гарри почувствовал, как дрогнули плиты. Он знал, что происходит, почти видел чудовищную змею, выползающую изо рта Слизерина. Голос Реддла прошипел: «Убей его».

Василиск двигался в сторону Гарри — было слышно, как тяжёлое тулово, шурша, извивается по каменному полу. По-прежнему не открывая глаз, Гарри побежал, шарахаясь из стороны в сторону и нащупывая дорогу вытянутыми руками. Реддл закатывался от хохота.

Долго так продолжаться не могло. Споткнувшись, Гарри упал, ударившись о камень; солоноватый вкус крови наполнил рот. Змея была едва ли не в метре от него, обжигала хриплым дыханием.

Прямо над ним протяжно оглушительно просвистело, что-то увесистое с силой толкнуло Гарри, он отлетел к другой стене. Где-то рядом слышались хлещущие удары по колоннам. Вот-вот его тело пронзят страшные клыки.

Без волшебной палочки, без оружия Гарри не мог сопротивляться. Он чуть-чуть приоткрыл глаза.

Исполинская змея — блестящая, ядовито-зелёная, толщиной с колонну — высоко поднялась на хвосте, беспорядочно вертя тупой треугольной головой. И как Гарри ни дрожал, готовый зажмуриться, он увидел, что отвлекло чудовище: над василиском кружил Фоукс — змея в ярости пыталась схватить его узкими, как сабли, клыками.

Фоукс спикировал, его длинный золотой клюв сделал несколько едва уловимых движений, и на пол хлынули струи тёмной крови. Удар змеиного хвоста чуть не задел Гарри, и не успел он зажмуриться, как василиск обернулся. Гарри взглянул прямо в его морду: змеиные глаза — оба громадных круглых жёлтых глаза — были выклеваны фениксом; кровь хлестала на пол, чудовище свирепо шипело и плевалось от боли.

— Молодец! — Лили, в чьём лице не осталось ни кровинки, протянула свободную руку и погладила великолепную птицу. Фоукс чуть склонил голову, благосклонно принимая заслуженную благодарность.

— Да оставь ты птицу! — бешено орал Реддл. — Сейчас же оставь! Мальчишка сзади! Ты ведь его чуешь! Убей его!

Ослепшая змея качнула головой — обескураженная, но всё ещё смертоносная. Фоукс носился над ней, вновь затянув душераздирающую песнь, долбя клювом чешуйчатый нос врага; кровь из расклёванных глазниц продолжала хлестать.

— На помощь! На помощь! — страстно шептал Гарри. — Кто-нибудь, что-нибудь!

Змеиный хвост снова метнулся по полу. Гарри успел отпрыгнуть, и что-то мягкое прошуршало по его лицу. Василиск хвостом подцепил Волшебную шляпу и кинул её прямо в руки Гарри. Гарри судорожно вцепился в неё, точно ожидая от неё спасения. Нахлобучив Шляпу на голову, Гарри бросился на пол — хвост василиска опять взметнулся.

«Помоги… Помоги мне… — думал Гарри, глаза его под шляпой были крепко зажмурены. — Пожалуйста, помоги!»

— Чем только может помочь эта рвань?!

— Сейчас поймёте.

Шляпа вместо ответа сжалась, как будто её стиснула невидимая рука. Какая-то тяжесть ударила Гарри в макушку, да так, что из глаз посыпались искры. Гарри схватился за Шляпу, хотел снять её, но пальцы ощутили что-то холодное и длинное.

Под Шляпой оказался отливающий серебром меч, его рукоять сверкала рубинами величиной с голубиное яйцо.

— МЕЧ?!

— МЕЧ В ШЛЯПЕ?!

— КТО ЕГО ТУДА ЗАСУНУЛ?!

— Убей мальчишку! Забудь про птицу! Мальчишка сзади тебя! Поверни голову и учуешь!

Гарри был уже на ногах, готовый к бою. Василиск опустил голову, тело свилось в кольца, и, задевая колонны, он развернулся к Гарри.

Мальчик видел его огромные пустые глазницы, широко разверстую пасть, из которой торчали клыки длиной с его меч, узкие, блистающие, ядовитые…

Василиск сделал слепой бросок. Гарри уклонился, и голова змеи врезалась в стену. Ещё бросок, и раздвоенный язык стегнул Гарри по боку. Обеими руками Гарри поднял меч.

Василиск атаковал снова и на сей раз не промахнулся.

— ЧТО ЗНАЧИТ — НЕ ПРОМАХНУЛСЯ?! — заорал весь зал. К Гарри тут же бросились целители, но выяснили, что мальчик жив и залечить необходимо только множественные синяки, оставшиеся от того, что взволнованная мама слишком сильно вцепилась в его руку. Нашлось несколько шрамов, один, судя по его форме, оставила змея… Но он был чистым, без следа яда. Сметвик всё же взял на анализ кровь.

Но и Гарри по рукоять всадил клинок в нёбо змеиной пасти и всей тяжестью навалился на эфес.

Горячая кровь залила руки Гарри, он ощутил жгучую боль выше локтя. Один из длинных ядовитых клыков вонзился ему в плечо, и в тот же миг василиск в конвульсиях рухнул на пол, сломав свой клык.

Гарри сполз вниз по стене. Схватил клык, вливавший яд в его тело, и выдернул из руки. Но было поздно: вокруг раны медленно расползалась боль, точно к руке прикоснулись раскалённым железом. Он выронил клык, увидел свою кровь, пропитавшую мантию, и зрение у него затуманилось. Сумрачная комната расплылась, стала вращаться. В глазах вспыхнуло что-то красное, и Гарри услышал рядом тихое постукивание когтей.

— Гарри…

Пришлось сделать новую паузу… Давать Лили успокоительные целители не решались, а сама она относительно успокоилась только через пятнадцать минут. Джеймс крепко обнял её с одной стороны, пепеля взглядом Дамблдора, с другой к ней прижался основной герой повествования, с двух сторон они нашёптывали женщине, что всё осталось далеко позади, что Гарри выжил, правда, Джеймс ещё не понимал, как это случилось, но — выжил. Значит, через какие бы опасности он ни прошёл тогда — и после — он вышел из них победителем, а в дальнейшем Дамблдору — а во всём есть часть и его вины — не позволят так подставлять детей, и Гарри, и других.

— Фоукс, — язык ворочался с трудом. — Ты молодчина, Фоукс.

Птица приблизила красивую голову к кровавой ране на руке Гарри.

Прозвучало эхо шагов, и перед ним возникла смутная тень.

— Умираешь, Гарри Поттер, — раздался голос Реддла. — Можно сказать, умер. Даже птичка Дамблдора поняла. Видишь, Поттер, она плачет.

Гарри сощурился. На мгновение проявилась голова Фоукса и тут же исчезла, но мальчик успел увидеть — крупные жемчужины слёз сбегали вниз по её глянцевым перьям.

— Слава Мерлину!

— ?!

— Слёзы феникса способны вылечить всё, что угодно, они нейтрализуют любой яд. Но беда заключается в том, что они теряют силу в течение пяти минут после… То есть, чтобы вылечить человека, необходимо, чтобы птица поплакала на его рану — сделать запас слёз никак невозможно, — пояснил Снейп.

— Тогда всё понятно, — протянул Сметвик, глядя на мальчика и пояснил остальным: — При обследовании мастера Поттера мы обнаружили нечто очень странное. Вернее, мы не обнаружили ни следа Авады, которую он получил в полуторагодовалом возрасте, если не считать шрама. Безусловно, само по себе Смертельное Заклятие не должно было оставить следов в живом организме, а в мёртвом эти следы… просто никто не искал. Тем не менее, любое заклятие оставляет на предмете — или существе, на которое было направлено — определённую печать. Мы знаем, как выглядит Печать Круциатуса, как выглядит Печать Империо, мой брат — а он является одним из ведущих специалистов в данной области — вывел формулу Печати Авады… Мы обнаружили нечто подобное в ауре мастера Поттера, и на внутренних оболочках его мозга… Но — это не Печать, а её тень. Такое впечатление, словно Печать была стёрта.

— Стёрта?

— Да. Такое возможно, но для этого необходимо проведение нескольких ритуалов, которые в Европе способны провести считаные единицы, а в мире… Или, как вариант — не менее пятидесяти лет постоянного приёма ряда очень редких зелий… Эскулап — мой брат — предположил, что лучшим средством, оказывающим почти мгновенный эффект, является раствор крови василиска и слёз феникса, причём и то, и другое должны быть свежайшими. Он нашёл где-то записи о том, что таким образом был сожжён даже хоркрукс…

— ЧТО?!

— Это самая тёмная магия, какая только в принципе возможно, относящаяся к Ментальной… Я, правда, не знаю точно, что это такое… Но в библиотеке Эскулапа нашёлся старый пергамент… Явно часть древнего документа, который был утерян, за исключением одного листа. Согласно уцелевшему тексту, таким хоркруксом могут быть, в частности, живые объекты. И некто Хэй Ван вложил такой хоркрукс в ребёнка своего заклятого врага: мол, теперь ты будешь меня беречь и лелеять, как ничто другое… Но отец каким-то образом смог ввести сыну именно этот состав — кровь василиска и слёзы феникса, и хоркрукс при этом был уничтожен. При этом на ауре осталась Печать, очень похожая на то, что мы видели в ауре Мастера Поттера.

— ЧТО?!

— Подозреваю, что Вы-сами-знаете-кто знал об этих хоркруксах не в пример больше, чем мы с братом. Могу предположить, что он мог не пытаться убить мастера Поттера, но вложить в него хоркрукс, который каким-то образом обеспечивает своему создателю не бессмертие, но значительно продлевает его жизнь… Но эта стычка с василиском и своевременное вмешательство феникса привели к тому, что хоркрукс в теле мастера Поттера был разрушен.

— Это невозможно, Гиппократ, никакая сила не способна разрушить хоркруксы…

— Так ли это?

— Я побуду с тобой, посмотрю, как ты умираешь. Можешь не спешить. Ни мне, ни тебе торопиться некуда.

Голова у Гарри кружилась, он впал в дрёму.

— Вот так кончил свой земной путь знаменитый Гарри Поттер. — Слова Реддла долетали откуда-то издалека. — Один в Тайной комнате, покинутый друзьями, сражённый наконец Тёмным Лордом, которому он столь неосмотрительно бросил вызов. Ты скоро снова будешь вместе со своей ненаглядной матушкой-грязнокровкой. Она думала, что купила тебе двенадцать лет времени, но на самом деле взяла его взаймы. Лорд Волан-де-Морт востребовал долг и получил его. Ты и сам понимаешь, Гарри, это справедливо.

«Если это и правда смерть, — подумал Гарри, — то не так уж она и страшна». Боль постепенно утихала.

Но может, это не смерть? Комната приобретала чёткие очертания. Гарри легонько потряс головой: вот он, Фоукс, всё ещё припавший к руке, жемчужная лужица слёз затопила рану. Но где же она? Никакой раны на руке не было.

— Убирайся прочь, феникс! — неожиданно загремел Реддл. — Убирайся сию же минуту!

Гарри поднял голову. Реддл направил на Фоукса его волшебную палочку, что-то грохнуло, как пистолетный выстрел, и феникс взлетел, закружившись в красно-золотом вихре.

— Слёзы Феникса, — протянул Реддл в задумчивости, глядя на руку Гарри. — Ну, разумеется, как я про них забыл. Но это мало что меняет. На самом-то деле я предпочитаю единоборство — только ты и я, Гарри, ты и я…

Реддл поднял волшебную палочку.

Мощно взмахнув крыльями, Фоукс стремительно пронёсся над головами противников, и что-то упало к Гарри на колени — дневник!

Какую-то долю секунды оба, и Реддл, и Гарри, смотрели на него. Затем, не раздумывая, как бы по наитию, Гарри схватил лежавший на полу клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника.

— И?!

Грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по рукам Гарри потекли ручьи, заливая пол. Реддла корчило и выворачивало, он бился и визжал, а потом…

Потом он сгинул. Волшебная палочка Гарри со стуком упала на холодные плиты, и наступила тишина. Полная тишина, нарушаемая лишь упорным «кап, кап, кап» — это чернила всё ещё сочились со страниц дневника: яд василиска прожёг в нём шипящую сквозную дыру.

— Хоть что-то хорошее он сделал…

Гарри с трудом унял сотрясавшую его дрожь.

Голова кружилась, будто он только что отмахал невесть сколько миль, подхваченный «летучим порохом». Гарри неспешным движением подобрал Шляпу, волшебную палочку, спрятал её и с неимоверным усилием извлёк блестящий меч из пасти василиска.

В противоположном конце комнаты послышался слабый стон. Джинни пошевелилась, Гарри бросился к ней, но она уже села.

По залу пролетел вздох облегчения.

Ошеломлённый взгляд обежал колоссальных размеров мёртвого василиска, Гарри в намокшей от крови мантии, чёрный дневник. Она глубоко, судорожно вздохнула, и по лицу её заструились слёзы.

— Гарри… Гарри, я пыталась всё рассказать тебе за завтраком, но я не могла говорить в присутствии Перси. Это была я, Гарри, но, правда, правда, я не хотела… Реддл заколдовал меня, командовал… А как ты убил эту… эту зверюгу? Где Реддл? Последнее, что я помню, как он вышел из дневника…

— Всё хорошо, Джинни. — Гарри показал ей дыру в дневнике от клыка василиска. — Видишь? С Реддлом покончено — и с ним, и с василиском. Пойдём отсюда. — Гарри помог ей подняться на ноги.

— Меня исключат, — плакала Джинни. — Я так мечтала поступить в Хогвартс — с тех самых пор, как в школу пошёл Билл.

— Ты тогда была ещё слишком мала, — хмыкнул Билл.

А теперь мне придётся уйти. Что скажут папа с мамой?

Фоукс ждал их, паря у выхода из Комнаты. Гарри подтолкнул Джинни вперёд, они перелезли через мёртвые кольца василиска, прошли сквозь гулкий, отвечающий эхом сумрак и снова оказались в тоннеле. Каменные двери сомкнулись за ними с тихим шипением.

А через несколько минут они уже слышали звуки передвигаемых камней.

— Рон! — крикнул Гарри, ускоряя шаги. — Джинни жива! Она здесь, со мной рядом!

Рон что-то воскликнул в ответ, и за следующим поворотом они увидели его горящее нетерпением лицо в изрядных размеров проёме, который он ухитрился проделать в завале.

— Как только ухитрился…

— Ну… Тебя двое суток не было,вообще-то говоря…

— ЧТО?!

— Это потом… я рыл, чтобы… чтобы… — Рон разревелся. — Чтобы не думать…

— Джинни! — Рон просунул руку через пролом, чтобы втащить сестру первой. — Ты жива! Не верю своим глазам! Что с тобой случилось? — Он попытался обнять её, но Джинни, всхлипывая, отстранилась.

— Ты в порядке, Джинни, это главное! — Рон радостно улыбался. — Всё страшное позади…

Вслед за Джинни в пролом влетел Фоукс.

— Это ещё что за птица? Откуда она взялась?

— Это птица Дамблдора, — ответил Гарри, протискиваясь в брешь.

— А откуда у тебя такой потрясающий меч? — Рон изумлённо вытаращился на сверкающее оружие в руке друга.

— Всё расскажу, давай только скорее отсюда выберемся! — Гарри мельком взглянул на Джинни.

— Ну, хоть немного…

— Не сейчас, — отрезал Гарри. Он не хотел наспех рассказывать Рону, кто открыл Тайную комнату, и уж тем более не в присутствии Джинни. — А Локонс где?

— Он там, — ухмыльнулся Рон, махнув рукой в сторону выхода. — Дела у него неважные. Пойдём, увидишь.

Вслед за Фоуксом, чьи широкие крылья испускали в темноте мягкое золотое сияние, они скоро добрались до устья трубы, где сидел с самым добродушным видом Златопуст Локонс и что-то безмятежно мурлыкал себе под нос.

— Что с ним случилось?! — большинство из-за переживаний успело забыть о горе-преподавателе.

— Ему отшибло память, — объяснил Рон. — Его заклятие Забвения ударило, как бумеранг, по нему самому. Нам ничего, а он понятия не имеет, ни кто он, ни где находится, ни кто мы такие. Сам для себя опасен. Я велел ему идти и ждать нас у выхода.

Локонс окинул всех радостным взглядом:

— Привет! Странное местечко, не правда ли? Вы что, здесь живёте?

— Нет. — Рон, взглянув на Гарри, красноречиво поднял брови.

Гарри наклонился и заглянул в чёрную, уходящую вверх трубу.

— Ты уже придумал, как нам отсюда выбраться? — спросил он Рона.

Рон отрицательно покачал головой. Фоукс подлетел к Гарри и шумно забил крыльями, его блестящие глаза-бусины искрились в темноте, длинные золотые перья хвоста колыхались. Гарри посмотрел на него, стараясь что-то припомнить.

Рон недоумённо почесал за ухом:

— Кажется, он хочет, чтобы ты ухватился за него. Но ты для него явно тяжеловат…

— Фоукс — птица особенная, — сказал Гарри. — Нам придётся крепко держаться друг за друга. Джинни, возьми Рона за руку. Профессор Локонс…

— Профессор — это вы, — растолковал тому Рон.

— Возьмите за руку Джинни.

Гарри сунул меч с Волшебной шляпой за пояс, Рон вцепился в его мантию, и Гарри, подняв вверх руки, крепко схватил удивительно горячие хвостовые перья Фоукса.

Он ощутил в себе необычайную лёгкость, и в следующее мгновение вереница со свистом летела вверх по сточной трубе. Гарри слышал, как висящий где-то под ним Локонс восклицал: «Поразительно! Восхитительно! Прямо-таки настоящее волшебство!» Поток холодного воздуха трепал волосы Гарри, глаза радовались золотому сиянию. Не успели они в полной мере насладиться полётом, как подъём завершился и все четверо попадали на влажный пол туалета Плаксы Миртл. Пока Локонс кокетливо поправлял шляпу, раковина, скрывавшая вход в трубу, скользнула на место, и всё вернулось в своё обычное состояние.

Миртл не верила своим глазам.

— Ты жив… — буркнула она разочарованно.

— Не огорчайся, — посочувствовал ей Гарри и стал протирать очки от крови и грязи.

— Конечно, не буду… Я просто подумала, вдруг ты умер и мы бы разделили с тобой мой туалет… Я была бы очень этому рада! — сказала Миртл и смущённо засеребрилась.

— Ух ты! — восхитился Рон, когда они вышли из туалета в тёмный, пустынный коридор. — По-моему, Миртл влюбилась в тебя! Но чаша весов склонилась в твою пользу, Джинни!

По лицу Джинни по-прежнему катились слёзы. Рон встревоженно посмотрел на неё, потом обернулся к Гарри:

— Куда теперь?

Гарри кивнул на Фоукса — тот полетел вперёд, заливая всё вокруг золотистым светом. Они пошли за ним и через минуту оказались перед кабинетом профессора МакГонагалл.

Гарри постучал и толкнул дверь.

— Всё хорошо, что хорошо кончается, — философски сказал Гарри. — До конца четвёртой книги сможете немного отдохнуть от… — но тут он вспомнил кое-какие события на третьем курсе и решил не заканчивать.

Добби вознаграждён

Глава 18

Добби вознаграждён

— следующим взял книгу Гарри, Джинни же отправилась реветь в материнские объятья. Забини этому не препятствовали, понимая, что так будет лучше.

— Интересно, вознаграждён за что? — хмыкнул Снейп.

— За то, что похищал письма?

— Интересно, каким образом?

— За то, что подставил тебя под министерское разбирательство и домашний арест?

— За то, что препятствовал твоему возвращению в школу? — раздались предположения со всех сторон.

— За то, что не пропустил вас через барьер?

— Сломал тебе руку?!

— Спокойствие, дайте Гарри читать дальше и тогда всё узнаем, — призвала всех к порядку МакГонагалл.

Когда четверо подземных странников — Гарри, Рон, Джинни и Локонс — с головы до пят мокрые, грязные, а Гарри ещё и в пятнах крови, вошли в кабинет

— Да уж, видок у вас был ещё тот, — Минерва невольно схватилась за сердце, хотя в настоящий момент трое учеников были в полном порядке, чистые, сухие и, вроде бы, здоровые, а Локонс… ну, что с него взять?

все, кто там был, ошеломлённо замолчали, но тишина в тот же миг взорвалась воплем:

— Джинни!

Увидев дочь, миссис Уизли, сидевшая в слезах перед камином, вскочила, за ней — мистер Уизли, и оба бросились к дочери.

— Да уж, я думала, вы меня хотите добить, несколько минут отдышаться никак не могла, — пискнула последняя.

— Извини, это мы от радости… — повинилась мать.

Но Гарри смотрел не на них — у камина стоял, улыбаясь, профессор Дамблдор, рядом — профессор МакГонагалл, она тяжело дышала и держалась за сердце. Прошуршав крыльями возле уха Гарри, феникс опустился на плечо Дамблдора, а Рон с Гарри по очереди очутились в крепких объятиях миссис Уизли.

— Вы спасли её! Спасли! Как вы это сумели?

— Нам всем очень бы хотелось это узнать, — произнесла профессор МакГонагалл утратившим обычную твёрдость голосом.

Миссис Уизли выпустила Гарри и тот, мгновение поколебавшись, подошёл к столу и выложил Волшебную шляпу, меч, украшенный рубинами, и жалкие остатки дневника Реддла.

А потом он заговорил. Около четверти часа в полной восхищения тишине он рассказывал о том, как услышал бесплотный голос, и Гермиона одна поняла, что это голос василиска, ползавшего по трубам внутри толстых стен замка, как они с Роном пошли за пауками в лес и Арагог поведал им, где умерла последняя жертва василиска, как они догадались, что Плакса Миртл и есть эта жертва и что вход в Тайную комнату не где-нибудь, а в её туалете.

Гарри замолчал, чтобы перевести дух.

— Замечательно! Итак, вы отыскали вход, нарушив — не премину добавить — вопиющим образом сотню школьных правил. Но как же вы оттуда выбрались живыми, Поттер? — МакГонагалл сгорала от любопытства.

— А меня сейчас интересует другой вопрос… — задумчиво спросила Поппи. — Почему меня туда не вызвали прежде, чем устраивать ребёнку этот допрос?

— Да?

— Я молчу о том, что детей не было двое суток… Кстати, мистер Уизли, откуда у вас…

— У меня часы с будильником. И они пищали каждые двенадцать часов, — пояснил Рональд.

— Мистер Уизли весь в пыли, не думаю, что его шахтёрские работы не прошли бесследно. Мастер Поттер весь в крови — надо было по крайней мере убедиться, что это не его собственная кровь. Даже после магической дуэли остаётся истощение той или другой степени, даже у многоопытных бойцов. А здесь речь шла о кровопролитной схватке — и даже до рассказа мальчика это было ясно. Откуда вы знали, что он здоров — а теперь выясняется, что это было не так, что исключительно слёзы Фоукса спасли его от укуса василиска! Относительно мисс Уизли с её истощением я уже молчу! В идеале, раз уж Фоукс не сообразил, вам следовало перенести весь этот допрос если не на другой день, то, по крайней мере, в больничное крыло! И я что-то не помню, чтобы осматривала мастера Поттера в тот день! Что за безответственность, Альбус?!

— Но нам необходимо было выяснить…

— А ВЫЯСНИТЬ ЭТО У ЗДОРОВОГО РЕБЁНКА БЫЛО СОВЕРШЕННО НЕВОЗМОЖНО?!

— Но…

— Минерва, а вы хотя бы отметили тот факт, что у вас ещё двух учеников на факультете не хватает? — спросила мадам Боунс.

— Мы их искали, — сказал Флитвик. — Минерва забила тревогу утром…

— Заглянули во ВСЕ помещения? Во все туалеты?

— Дело в том, что коридор, где находился туалет Миртл, был до того загажен, что никому и в голову не могло прийти, что туда кто-то мог сунуться…

— Мастер Поттер?

— Всё было чисто. Но, возможно, Миртл создала преграду для преподавателей.

— Потом разберёмся с данной ситуацией. Но Поппи права, Альбус: вам следовало сразу направить детей в больничное крыло и допрос проводить там. Не думаю, что от этого изменилось бы содержание показаний ребят, — постановила женщина. У директора хватило ума промолчать в ответ на этот выпад, тем более, что он рисковал нарваться на разбирательство ещё и с Поттерами, которые тоже были явно не слишком довольны таким отношением к здоровью их сына.

Гарри, слегка охрипший, перешёл было к тому, как вовремя подоспел Фоукс, как Волшебная шляпа вооружила его мечом, и вдруг запнулся. Он старался избегать упоминаний о дневнике Реддла, поглядывая на Джинни — она стояла в двух шагах, прижавшись к матери, и слёзы безостановочно бежали по её щекам.

— Надо было отправить всех ко мне…

«А вдруг её правда исключат? — подумал Гарри в смятении. — Дневник Реддла замолк навсегда — поди-ка теперь докажи, что это он своей магической властью заставлял её совершать то страшное, что творилось в замке!»

В поисках поддержки Гарри взглянул на Дамблдора — тот едва заметно улыбнулся, и огонь камина блеснул в стёклах его очков-половинок.

— Я вот что хотел бы узнать: как лорд Волан-де-Морт изловчился околдовать Джинни? — тихо спросил директор. — Ведь он, по моим источникам, укрылся сейчас в албанских лесах.

— ОН…

— СИЛЕНЦИО!.. Откуда у вас такие сведения? Что ещё за источники, Альбус?

— Это разговор не для этого разбирательства, но источники самые верные.

— После… Мы обязательно с вами это обсудим.

Горячая волна радости накатилась на Гарри, и у него отлегло от сердца.

— Что? — ошеломлённо воскликнул мистер Уизли. — Вы-Знаете-Кто… околдовал Джинни? Но Джинни, разве она… разве она не была…

— А вы что подумали? Что ваша дочь сама всё это вытворяла? — возмутился Гарри. — Вам английским языком было сказано: она была околдована!

— Во всём виноват дневник. — Гарри поднял его и показал Дамблдору. — Реддл его вёл, когда ему было шестнадцать.

Дамблдор взял у Гарри дневник и принялся с любопытством рассматривать его, склонив длинный крючковатый нос над мокрыми прожжёнными страницами.

— Эта история с дневником… Очень похоже на то, что мы читали о хоркруксах, — пробормотал Шеклболт. — И это доказывает, что их можно уничтожить при помощи яда василиска, — уточнил он, заметив, что на него все смотрят. — Да, мы имеем доступ и к такой литературе, и знаем куда больше, чем наши многоуважаемые целители.

— Изумительно, — проговорил он негромко. — Да, Реддл был один из самых одарённых учеников Хогвартса.

Дамблдор повернулся к супругам Уизли, окончательно сбитым с толку.

— Очень немногим известно, что лорда Волан-де-Морта когда-то звали Том Реддл. Я учил его здесь пятьдесят лет назад. Окончив школу, он исчез, скитался в дальних краях, якшаясь с самыми опасными колдунами и магами. И всё глубже погружался в тайны чёрной магии. Он подверг себя такому количеству чудовищных превращений, что, когда вновь появился — уже под именем Волан-де-Морта, — был совершенно неузнаваем. Не было ничего общего между зловещим Тёмным Лордом и умным славным мальчуганом, который был когда-то старостой школы.

— Но что могло с ним связывать нашу Джинни? — воскликнул мистер Уизли.

— Его… его дневник, — всхлипнула Джинни. — Я в нём писала, а он отвечал… весь этот год.

— Как вы могли?! Безусловно, существуют такие пергаменты, которые могут способствовать переписке между магами, находящимися на больших расстояниях друг от друга, у меня самой есть такой для переписки с коллегой из Бразилии, но если дневник ведёт с вами беседу, причём полноценную… Вам следовало подумать о том, что вы имеете дело либо с Параллельным Пергаментом — он может иметь любую форму — либо же сложным артефактом. В обоих случаях это не по карману вашим родителям…

— Я нашла это в той книге, которую мне подарил Гарри, а он получил от Локонса…

— У Гарри подобных вещей быть никак не могло, — сказала Молли. — Иначе зачем бы им с Роном понадобилась сова для переписки? А Локонс… С кем он будет переписываться?

Мистер Уизли был потрясён.

— Джинни! Как ты могла! Что я тебе всегда говорил? Мало ли кто или что может прикинуться добрым и понимающим! Как можно идти на поводу у того, кого совсем не знаешь! Почему ты не показала дневник мне или маме? Такая подозрительная вещь! Ясно же, что она полна чёрной магии!

— Я этого не знала, — рыдала Джинни. — Он был в одном из учебников, помнишь, которые мама купила. Я подумала, кто-то вложил его в книгу и забыл…

— Об этом надо было кому-нибудь сказать… И — неужели вас, подобно многим чистокровным волшебникам… — начала Амелия, но один взгляд на Билла заставил её издать тяжёлый вздох.

— Мисс Уизли следует немедленно отправить в больничное крыло, — не терпящим возражения тоном вмешался Дамблдор. — На её долю выпало слишком тяжёлое испытание. Ни о каком наказании и речи быть не может. Волшебники гораздо старше её бывали обмануты Волан-де-Мортом.

— С ЭТОГО СЛЕДОВАЛО НАЧИНАТЬ! И ОТПРАВИТЬ КО МНЕ ВСЮ КОМПАНИЮ, А НЕ ТОЛЬКО ДЖИННИ! ПРОСТО УДИВИТЕЛЬНО, ЧТО ВСЁ ОБОШЛОСЬ!

— Мы снова обследуем мастера Поттера, более глубинно, — сказал Сметвик. — Пока обследование было…

— Но Гарри хорошо…

— Если он хорошо себя чувствует на данный момент времени, ещё не значит, что яд василиска был полностью нейтрализован и это не отразится на здоровье мальчика в будущем, — отрезал целитель.

Он широким шагом подошёл к двери и открыл её:

— Джинни нужен сон и ещё, пожалуй, кружка горячего шоколада. Мне это всегда прибавляет сил, — добавил он и дружески подмигнул девочке. — Мадам Помфри ещё не спит — она сейчас раздаёт сок мандрагоры. С уверенностью могу сказать, что жертвы василиска придут в себя с минуты на минуту.

— Значит, Гермиона скоро будет в порядке! — обрадовался Рон.

— Всё худшее позади, — кивнул Дамблдор.


— Да, проклятье, из-за которого они окаменели, было снято, но детям до сих пор приходится пить укрепляющее… Правда, мисс Грейнджер оно долго не помогало, приходилось прописывать ей целые циклы и витаминизированных, и укрепляющих…

— Это было связано не с василиском, — вздохнула Гермиона. — Здесь я сама была виновата… Узнаете обо всём из третьей книги, — предупредила девочка всевозможные разговоры.

Миссис Уизли, поддерживая Джинни, повела её из кабинета, мистер Уизли, который никак не мог опомниться, побрёл за ними.

— А знаете, Минерва, — улыбнулся профессор Дамблдор, — пожалуй, эта история стоит хорошей пирушки. Можно попросить вас пойти поговорить с поварами?

— Можно, — сухо кивнула профессор МакГонагалл и уже у дверей спросила: — Полагаю, в моё отсутствие вы разберётесь с Поттером и Уизли, не правда ли?

— Что значит — разберётесь?! Их следовало также отослать в больничное крыло, а не разбираться, какой бы смысл в это слово ни вкладывался!

— Истинная правда, — заверил её Дамблдор.

Она ушла, а Гарри с Роном опасливо посмотрели на Дамблдора. Что значит — разобраться с ними? Быть не может… наверное, всё-таки не наказание?

— Помнится, я говорил, что придётся исключить вас обоих из школы, если вы ещё раз нарушите правила, — начал директор.

От ужаса Рон вытаращил глаза.

— Это лишний раз доказывает, что даже самые лучшие из нас иногда вынуждены брать свои слова обратно, — усмехнулся Дамблдор. — Вы оба получите особые награды за услуги школе. И… дайте-ка подумать… да, по двести баллов каждому для Гриффиндора.

— Двести баллов?! За что?

— Мальчики проявили себя, как настоящие герои и заслужили награду…

— Положим, геройствовал только мастер Поттер, а помощь Рональда заключалась в том, то он раскапывал проход. И — какое это имело отношение к факультету и к школе? Вот если бы весь ваш хвалёный Гриффиндор объединился и единым фронтом выступил против василиска — тогда могла идти речь о награде для всего факультета. И сражение с василиском не входит в список вещей, за которые даются баллы! Баллы начисляются за проявление успеваемости в УЧЁБЕ, а вы своими действиями только подстрекаете учеников вместо учёбы заниматься… Подвергая при этом смертельной опасности их жизни и лишая даже возможности обратиться к колдомедику за помощью!

— Вы предлагаете…

— В данной ситуации вы должны были сообщить о подвиге мастера Поттера в Министерство! Тогда мы пригласили бы его к себе, провели бы допрос с веритасерумом или попросили бы воспоминания для изучения — и тогда мальчик получил бы орден Мерлина! Но теперь это, к сожалению, невозможно, прошло слишком много времени… Но мастер Поттер или его представители могут обратиться с жалобой и она будет уважена, — заявила Амелия.

— Но Гарри не будет…

— Я буду, — в один голос сказали родители, Сириус и Снейп, после чего в шоке уставились друг на друга: представить, что они могут действовать сообща, мог только тот, кто не знал эту компанию. Директору срочно понадобилась доза успокоительного, он ссутулился и задумался над тем, как выпутываться из этой переделки. Но ведь он всё правильно сделал! Он наградил мальчиков, которые заслужили награду! А ордена детям не положены во всяком случае, максимум, им бы просто сказали «спасибо» и дали бумажку… А так — польза факультету, для которого они станут настоящими героями! Это куда лучше!

Пройдя через комнату к камину, Дамблдор опустился в одно из кресел.

— Садись, Гарри, — предложил он, и Гарри сел, испытывая необъяснимое волнение. Дамблдор разгладил усы.

— Прежде всего, я должен поблагодарить тебя. — Глаза его вновь блеснули. — Там, внизу, ты проявил настоящую доблесть — иначе Фоукс не прилетел бы к тебе.

Он провёл рукой по перьям феникса, который легонько хлопал крыльями, сидя на его колене. Гарри лишь неловко улыбнулся в ответ.

— Значит, ты встретился там с Томом Реддлом, — произнёс Дамблдор в раздумье. — Я полагаю, что ты-то и интересовал его больше всего…

Внезапно всё то, что подспудно грызло Гарри, сбивчиво, в беспорядке вырвалось наружу:

— Профессор… Реддл сказал, что я похож на него… Странное сходство, говорил он…

— Он так сказал? — Дамблдор внимательно глядел на Гарри из-под густых седых бровей. — А ты сам что об этом думаешь?

— Думаю, что совсем не похож! — слишком громко выпалил Гарри. — Я ведь учусь в Гриффиндоре…

Он умолк, в душе у него вдруг зашевелилось сомнение.

— Профессор, — через мгновение продолжал он, — Волшебная шляпа сказала, что лучше всего мне было бы в Слизерине. И многие думали, что наследник Слизерина — я, ведь я могу говорить на змеином языке.

— Ты говоришь на языке змей, Гарри, — ответил Дамблдор спокойно, — потому что на нём говорит Волан-де-Морт — единственный оставшийся потомок Салазара Слизерина. Если не ошибаюсь, он нечаянно вложил в тебя толику своих сил — в ту ночь, когда наградил этим шрамом. Уверен, сам он этого не хотел.

— Не знаю, не знаю, — пробурчал Шеклболт, переглянувшись со Сметвиком. — Кроме того, если Реддл — полукровка… Лично я в этом сильно сомневаюсь.

— ?!

— Я занимался специальными исследованиями в данной области, и это у нас родовое. К сожалению, то, что волшебники предпочитают не связываться с маглами, имеет под собой определённую основу. Для того, чтобы сохранить свой магический потенциал, необходимо поддерживать циркуляцию магии в организме и не разбавлять её «пустой» водой — кровью маглов. При этом допускается связь с представителями некоторых магических рас — вейлами, высшими или настоящими эльфами, дроу, высшими феями, изредка — вампирами, на востоке — джиннами, нагами, дэвами… Периодически, чтобы освежить кровь, не допуская смешения… чересчур родственных магий, необходимо заключать браки с маглорожденными волшебницами или впускать в род сквибов. Это необходимо, в частности, для того, чтобы сберечь родовой дар. Если парселтанг — родовой знак Слизеринов… Он мог передаваться и по женской линии, но для этого необходимо, чтобы отец Реддла был либо полноценным магом — пусть даже маглорожденным, но с активным ядром, — или сквибом первого поколения, то есть, его дед должен быть магом. Если Реддл-старший был сквибом второго поколения… или маглом, то его сын не мог наследовать парселтанг. Чтобы возродить этот дар в своём роду, Тёмный Лорд должен вступить в брак с волшебницей, имеющей, как минимум, пассивную способность к парселтангу, тогда у их сына могут появиться шансы… И уж тем более он не мог наградить этими способностями никого другого. Кстати, передать способности… это в принципе едва возможно, есть только несколько ритуалов… вернее, было, в последний раз они проводились в восемнадцатом веке… И хоркрукс тоже относится к этим ритуалам. Если Гарри был хоркруксом, то ему перешли таланты Тёмного Лорда. И они останутся, даже после ликвидации хоркрукса.

— Это вы также изучали?

— Не я. Дед передал мне кое-какую литературу, а он посвятил жизнь изучению хоркруксов и других ментальных паразитов. Если хотите, могу одолжить. Правда, они написаны на языке нашего племени…

— Мистер Шеклболт, мы будем благодарны, если вы позволите министерству ознакомиться с данными записями. Вам, как никому, должно быть известно, что Министерство располагает возможностями перевода текстов с любого языка. В крайнем случае попросим вас осуществить данный перевод.

— Волан-де-Морт в меня вложил… частицу самого себя? — прошептал Гарри как громом поражённый.

— Судя по всему.

— Значит, моё место в Слизерине. — Гарри с отчаянием посмотрел в лицо Дамблдора. — Волшебная шляпа почуяла во мне эту частицу, и…

— Определила в Гриффиндор, — успокаивающе договорил Дамблдор. — Видишь ли, Гарри, так вышло, что в тебе много качеств, которые столь высоко ценил Салазар Слизерин у своих любимых учеников, — находчивость, решительность, чего греха таить, пренебрежение к школьным правилам. — Тут усы директора вновь задрожали. — И, наконец, редчайший дар — змеиный язык. Однако же Волшебная шляпа направила тебя в Гриффиндор. Знаешь почему? Подумай!

— Только потому, что я просил не посылать меня в Слизерин… — сокрушённо произнёс Гарри.

— Верно. — Дамблдор опять улыбнулся. — Именно в этом твоё отличие от Тома Реддла. Ведь человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор.

Гарри неподвижно сидел на стуле, оглушённый услышанным.

— И если тебе нужны ещё доказательства, что ты не случайный гость в Гриффиндоре, прочитай-ка, что здесь написано.

Дамблдор подошёл к столу профессора МакГонагалл, взял испачканный кровью серебряный меч и протянул его Гарри. Тот недоумённо перевернул его — меч в свете камина полыхнул рубинами — и прочитал выгравированное под рукояткой имя: Годрик Гриффиндор.

— Знай, Гарри, вынуть меч из этой Шляпы может только истинный гриффиндорец.

— Но, полагаю, гриффиндорец не по тому, на каком факультете он учится, но по своему духу, — хмыкнула Августа Лонгботтом. — Интересно, а что нашёл бы в Шляпе Слизеринец? Хаффлпаффец? Рейвенкловец?

Минуту оба молчали.

— Что тебе сейчас нужно, Гарри, — Дамблдор перешёл на обычный тон, — это еда и отдых.

— И магические зелья!

Ступай-ка ты к себе, вымойся — и за праздничный стол.

— А пройти обследование у меня?! Альбус, это совершенно недопустимо! Ладно, по внешнему виду… Но он вам английским языком сказал: меня укусил василиск — а вы и не чешетесь!

— Слёзы феникса полностью нейтрализовали отраву, они не способны только уничтожить магического паразита, а всё остальное… И это было бы несправедливо… Все радуются, пируют, а герой скучает на больничной койке, один-одинёшенек…

— Да что с ним говорить! Для этого человека здоровье учеников — пустой звук! Даже если бы Гарри умер у него в кабинете, Дамблдор нашёл бы тысячу объяснений тому, что не предпринял абсолютно никаких действий для того, чтобы его спасти!

— Мисс Тонкс!

— А что я такого сказала?!

— Да, Тонкс, возможно, была несколько грубовата, но… Она права. Надо было отправить Гарри в больничное крыло, — всхлипнула Молли. — Почему мы не забрали всех троих? Верно, были не в себе…

— И не удивительно… Для вас в тот момент существовала исключительно Джинни, которую вы до этого успели похоронить…

А я сейчас напишу в Азкабан — надо вызволять нашего лесничего. Заодно набросаю объявление в «Ежедневный проповедник». — Выдвинув верхний ящик стола, Дамблдор достал пузырёк чернил, ножичком заточил перо и прибавил: — И ещё нам потребуется новый преподаватель защиты от тёмных искусств. Ох, что-то они у нас не задерживаются…

— Потому что вы никак не можете правильно подобрать кандидатуру преподавателя, вечно у вас — то одержимый, то идиот, то…

— Надо было обратиться к министерству…

— Обратились, — пробурчал Гарри, бросая странный взгляд на свою руку, что не прошло мимо внимания Джеймса, тот посмотрел на Фаджа, того же уже очень давно жутко интересовала собственная обувь. В глубине души министр проклинал тот день и час, когда в его голову пришла «удачная» мысль пристроить в школу Долорес и он заранее содрогался от ужаса, что последует, когда начнут описывать художества Амбридж в школе — проведённое расследование показало, что пострадал не один только Поттер…

* * *
Гарри встал, пошёл к выходу и уже протянул руку, чтобы открыть дверь, как вдруг та распахнулась, да с такой яростью, что, ударившись, отскочила от стены.

На пороге стоял Люциус Малфой с перекошенным от бешенства лицом. Чуть позади съёжился весь обмотанный бинтами Добби.

— Что с ним случилось?!

— Понятия не имею, — ответил Люциус. — Действительно, — добавил он, заметив недоверчивые взгляды со всех сторон. — Я вообще не знаю, какого… он в принципе отправился со мной, у него было много работы в мэноре… И потом он ни в какую не желал отвечать.

— А потом он и не был обязан… — начала было Гермиона, но замолчала: ей кто-то наступил на ногу.

— Добрый вечер, Люциус, — дружелюбно приветствовал его Дамблдор.

Едва не сбив Гарри с ног, Малфой подскочил к столу.

— Извините, мастер Поттер, но в то время у меня было полно неприятностей… Большей частью не связанных с Хогвартсом, я не хотел причинять вам никакого вреда.

— Но в тот момент у вас было такое выражение лица…

— Если бы вы за минуту до того, как вошли в кабинет и прочитали письмо о том, что Министерство издало закон, находящийсся на такой ступени маразма… Это был просто плевок в сторону чистокровных магов… К счастью, в силу данный закон не вступил, иначе разразилась бы такая война, какая не снилась ни Реддлу, ни до него Гриндевальду. А до этого выяснилось, что Альбус вернулся в школу и опять предполагается полный беспорядок в образовании…

— Какой ещё беспорядок?!

— Какого Мордреда вы вернули на рассмотрение декрет, согласно которому в школьную программу вводились предметы, необходимые для молодых чародеев?! Почему только теперь Нарцисса должна этим заниматься?!

— Что вы имеете ввиду?

— Я имею ввиду, что и я, и другие попечители давно выступали за то, чтобы в школьную программу вернули несколько дисциплин, которые до Диппета были обязательными, при Диппете — кстати, после того, как он взял на работу Альбуса — перешли на уровень факультативов, с каждым годом для них отводилось всё меньше и меньше часов… А одним из своих первых приказов в качестве директора Дамблдор вовсе выбросил из программы данные дисциплины.

— Какие, не напомните? — тихо спросил директор.

— Магический этикет. Магические традиции — это всегда был обязательный предмет для маглорожденных и многих полукровок, чтобы они не допускали грубых ошибок в магическом мире чисто по незнанию. И это вовсе не для того, чтобы унизить их, ты-мол, плебей, а я — сиятельный лорд… Такие взаимоотношения наблюдаются там, где маглокровки чисто по незнанию совершают грубейшие ошибки, которые чистокровные не понимают: они не могут понять, почему одни люди поступают иначе, чем они привыкли с самого младенчества. И всё потому, что в школе этого не объясняют ни тем, ни другим! И магловедение прежде было иным, более полноценным, но мисс Бербидж и её предшественник, профессор Доунт… Да что там говорить!

— Профессор Доунт — прекрасный специалист…

— …по магловскому искусству и только. Он рассказывал нам о шедеврах магловской живописи, литературы… Он мог бы быть прекрасным преподавателем истории, полагаю, на таких занятиях даже самый последний соня глаз бы не сомкнул! Но с магловским бытом Доунт был едва знаком.

— Согласна, — кивнула Гермиона. — В его книгах столько чуши понаписано… Просто сборник юморесок! Кроме тех глав, которые посвящены искусству и истории, которые очень интересны.

— В декрет, от которого отмахнулись, как от ненужного, были включены ещё несколько дисциплин, чьё незнание делает английских магов варварами по сравнению с европейцами… Верно, только для того, чтобы маглорожденным было попроще? Да если бы они ознакомились хотя бы с основами, со временем они могли бы сравняться со многими магическими Семьями! А вы, вместо того, чтобы повышать уровень более слабых изначально учеников, всеми силами занижаете уровень более сильных, чтобы аристократы оказались на уровне плебеев! Это совершенно недопустимо!

— Но, Люциус, все эти основы артефакторики…

— Если бы основы артефакторики не были вычеркнуты из программы в числе первых же подобных дисциплин, то, скорее всего, мисс Уизли не попалась бы на крючок Реддла и всей этой истории с василиском бы не произошло! — возмутилась Августа Лонгботтом.

— А менталистика…

— Конечно, вам, любителю вламываться в неокрепший детский разум, крайне невыгодно, чтобы дети имели возможность защититься от ваших атак!

— Я… никогда… — казалось, директора сейчас хватит удар, но его никто не жалел.

Добби юркнул за ним с подобострастным ужасом на лице и, согнувшись в три погибели, засеменил следом.

— Так, значит, вы вернулись. — Холодные глаза Малфоя впились в Дамблдора. — Попечительский совет отстранил вас, но вы, как я вижу, пренебрегли мнением совета. Сочли для себя возможным вернуться в Хогвартс.

— Спешу известить вас, Люциус, — Дамблдор спокойно, чуть улыбаясь, смотрел на непрошеного гостя, — ко мне обратились одиннадцать членов Попечительского совета — все, кроме вас. Разговор был нелёгкий и откровенный. Узнав, что очередная жертва — дочь Артура Уизли, совет попросил меня без промедления вернуться. Похоже, пришли к общему мнению, что при нынешних обстоятельствах лучшего директора школы, чем я, не сыщешь. И вот что странно: некоторые члены совета намекают на то, что их согласие на мою отставку было вырвано под угрозой заклятия, которому могут подвергнуться их семьи.

— И вот здесь я хотел бы уточнить: КТО вам на это намекал?! — возмутился Люциус. — Августа? Вы жаловались на какие бы то ни было угрозы с моей стороны? Давайте, начистоту! Амелия, вы тоже входите в Совет. Амос… Господа?

— Не было никаких угроз, — сказала Августа, качая головой. — Но было предупреждение, что, если Альбус останется на своём посту, Хогвартс рискует расстаться, как минимум, со своим статусом одной из лучших школ Англии и сравняться со Среднемагической Школой Шеффилда… Что программа не соответствует заявленному уровню и ухудшается с каждым годом. Многие были склонны действовать более дипломатично, объяснить Альбусу, в какую помойную яму он толкает школу, но лорд Малфой объяснил, что подобные разговоры с Дамблдором неоднократно проводились и ни к чему хорошему не приводили. И если всё останется так, как есть, наши дети и внуки своим уровнем магии сравняются со сквибами.

— Да, да… Не было никаких угроз…

— Ну, может, я что-то не так понял…

— Вы вообще мало что понимаете во всём, что выходит за рамки трансфигурации, алхимии и борьбы с Тёмными Лордами! Мне кажется, что у вас слишком много должностей! Вы с головой ушли в политику международного уровня и вам нет абсолютно никакого дела до того, что творится в вашей школе! Чем хуже преподают — что же, тем меньше учеников, а чем меньше учеников — тем больше у вас времени для всевозможных интриг, а если Хогвартс прикроют, у вас этого времени и вовсе будет…

— АВГУСТА!

— Извините, погорячилась. Просто я помню, какой была школа при мне… И какой стала, когда туда пошёл Фрэнк!

Мистер Малфой, и без того всегда бледный, сделался ещё бледнее, глаза его превратились в щёлки.

— Ну и что, вы уже прекратили нападения? — спросил он с издёвкой. — Преступник пойман?

— Да, — всё так же улыбался Дамблдор.

— И кто же он?

— Всё тот же злодей — Тёмный Лорд. Только в этот раз он действовал через другого человека. С помощью вот этого дневника.

Испытующе глядя на мистера Малфоя, Дамблдор протянул ему чёрную книжицу с большой дырой в середине.

Гарри же всё это время наблюдал за домовиком.

Увидев дневник, Добби вдруг повёл себя весьма странно. Выпучил огромные зелёные глаза, указал Гарри взглядом на дневник, затем — на мистера Малфоя и стал бить себя кулаками по голове.

— Ясно, — нараспев проговорил мистер Малфой, не замечая ужимок Добби.

— Умный план. — Дамблдор внимательно глядел в глаза Малфою, голос его оставался таким же ровным. — Если бы Гарри…

Малфой бросил на мальчика быстрый, пронзительный взгляд.

— …и его друг Рон, — продолжал директор, — не нашли эту книжицу, даже я считал бы виновной во всём Джинни Уизли. И никто никогда бы не доказал, что она поступала так не по своей воле…

Мистер Малфой молчал. Его лицо превратилось в маску.

— А теперь вообразите, — говорил Дамблдор, — каковы были бы последствия. Уизли — одна из самых известных чистокровных семей в мире волшебников. Артур Уизли — один из авторов Закона о защите маглов. А его дочь убивает полукровок. Подумать только, что стало бы с ним и с его Законом! Большая удача, что дневник был найден, прочтён, а записи в нём потом исчезли.

— Да, большая удача, — с трудом выдавил из себя Малфой.

А за спиной у него Добби, как заведённый, — глянет на дневник, на хозяина и колотит себя кулаками по голове.

И тут до Гарри дошло. Он понимающе кивнул, Добби попятился в угол и, сменив вид самобичевания, стал выкручивать себе уши.

— Мистер Малфой, — Гарри поближе подошёл к нему, — а не знаете ли вы, как к Джинни попал этот дневник?

— Откуда мне знать, где эта паршивка его взяла!

Но Гарри уже ничего не могло сегодня смутить:

— Да ведь это вы ей его подсунули в магазине «Флориш и Блоттс». Я помню, вы тогда взяли у неё из котла учебник по трансфигурации, а потом положили обратно. Потому-то дневник в этом учебнике и оказался. Что, будете спорить?

— Минуточку, Джинни, ты же говорила…

— Да, это была «Тропою троллей»…

— Так откуда взялась трансфигурация?!

— Для начала: клянусь Магией, что не подсовывал ничего мисс Уизли, ни в одну из книг, ни в учебники, ни в… ту макулатуру, которую пытались навязать ученикам в данном качестве, — сказал Люциус. — Я видел дневник Реддла лишь мельком, ещё при жизни отца, в его личном сейфе, который был закрыт для всех, кроме него и… Так. ДОББИ! — рявкнул вдруг аристократ. Указанный домовик появился перед слушателями, опять весь в бинтах. — Добби, каким был последний приказ моего отца?!

— Вы не можете…

— Могу. Это недоразумение принадлежит моей семье…

— Добби — свободный домовик!

— Это в самом деле, Добби?

— Ннннетт, жизнь Добби принадлежит Древнейшему и Благороднейшему Роду Малфоев, — далеко не сразу ответил домовик, было видно, что далось это ему очень не просто.

— Но… ведь лорд Малфой освободил тебя…

— Нннееет…

— С этим разберёмся потом. Добби. Отвечай на мой вопрос. Что приказал тебе мой отец перед смертью?

— Когда в школу пойдёт младший отпрыск Уизли, я должен подложить ей в учебники чёрную книжечку, которую Лорд Абраксас заранее мне передал. Я это сделал. Но потом испугался… Я уже не был привязан к старому лорду Малфою… и уже после… забрал книжечку из вещей девочки и подложил в одну из книг на столе… А потом она попала сначала к Гарри Поттеру, а от него… — домовик всхлипнул и принялся лупить себя по голове.

— Скажи, ты сделал это по приказу моего отца — не моему? — спросил Люциус.

— Мастер Люциус никак не причастен… — было видно, что Добби глубоко об этом сожалеет, но он не мог клеветать на членов Рода.

— С этим будем разбираться, — хмыкнул Амос Диггори. — С одной стороны, домовик не мог не подчиниться прямому приказу своего владельца, особенно — предсмертному… С другой — он пытался воспротивиться злу, которое мог этим совершить… С третьей… Необходимо провести расследование. Но — ты свободен или нет?

— Нет…

— Если нет — почему на тебе одежда?! — взвилась Гермиона, сверкая глазами, она явно так и не смирилась с положением домовиков в магическом обществе, хотя с ней уже провели несколько бесед на эту тему.

— В принципе домовики могут носить одежду, — сказал мистер Диггори. — И быть при этом подневольными. Судя по всему, когда-то Добби в руки попал некий предмет одежды, который не освобождал его…

— Но ведь именно так домовики обретают свободу!

— Для этого хозяин должен не просто выдать домовику одежду, но произнести определённую формулу, отрезая его от своего Рода. Судя по всему, формула произнесена не была. Но по тому, как лорд Малфой не стал забирать у домовика предмет одежды, тот воспринял это как разрешение ходить одетым.

Бледные пальцы Малфоя сжались и разжались.

— Попробуй докажи это, — прошипел он.

— Разумеется, этого никто доказать не может, — кивнул Дамблдор, улыбнувшись Гарри. — Тем более теперь, когда Том Реддл исчез со страниц дневника. И всё же, Люциус, позвольте предупредить вас: не раздавайте налево-направо вещей Волан-де-Морта. Если хоть одна попадёт ещё в чьи-нибудь невинные руки, не сомневаюсь, Артур Уизли сможет доказать, что это ваши проделки.

— Интересно, каким образом?

— Можно подумать, что этот дневник был единственным предметом…

— Может, не единственным, из числа тех, которые были переданы моему отцу, но где находятся остальные — лично мне не известно. Я знал только об этой книжечке и не ассоциировал её конкретно с Тёмным Лордом.

Люциус Малфой на секунду замер, и Гарри увидел, как у него дёрнулась правая рука, хотел, видно, прибегнуть к волшебной палочке. Но, оценив обстановку, повернулся к домовику:

— Идём, Добби!

Он рывком открыл дверь, домовик послушно побежал за ним, и хозяин пинком вышвырнул его из кабинета. Добби взвизгнул от боли и визжал до конца коридора. Гарри нахмурил лоб: как же всё-таки помочь бедняге? И его осенило.

— Профессор Дамблдор, — торопясь, заговорил он. — Можно вернуть дневник мистеру Малфою? Пожалуйста!

— Что ты там ещё придумал?!

— Глупую шалость, — закусил губу Люциус.

— Конечно, Гарри, — невозмутимо ответил Дамблдор. — Не забудь только про банкет.

— Эту вещь — вернее, то, что от неё осталось — следовало отдать в специальный отдел при министерстве!

— Вам следует провести расследование внутри данного отдела при министерстве — я отдавал остатки дневника персонально из рук в руки мистеру Сайксу, под расписку. Прошу вас, — лорд Малфой предъявил общественности пергамент, на котором было написано:


«…был принят от лорда Люциуса Абраксаса Малфоя артефакт, похожий на книгу или тонкую тетрадь, со следами тёмной магии, сильно повреждённый при контакте с, предположительно, ядом василиска. Септимус Сайкс. Отдел Тёмной артефакторики. Дата…»


Гарри схватил дневник и стремглав выскочил из кабинета. За углом ещё слышались затихающие вопли Добби. Боясь, вдруг план не сработает, Гарри поспешно сдёрнул с ноги ботинок, стащил мокрый грязный носок, сунул в него дневник, и бросился вдогонку по безлюдному коридору.

Нагнал он их на площадке лестницы и, запыхавшись, остановился:

— Мистер Малфой, возьмите это обратно… — сказал он и сунул носок в руку Малфоя.

— Что тут ещё…

Малфой содрал носок с дневника, швырнул в сторону и перевёл взбешённый взгляд на Гарри.

— Ты так же плохо кончишь, как твои родители. И в самое ближайшее время. — Тон его был тих и зловещ. — Они тоже были глупцы, совали нос не в свои дела. Пошли, Добби. Я кому сказал, пошли!

— ЛЮЦИУС!

— А вам, лорд Поттер, напомнить тот случай, когда….

— Нет, нет, что вы, лорд Малфой, какие уж теперь могут быть счёты… — пошёл на попятный внезапно побледневший Джеймс. Лили опустила голову.

— На будущее: разбирайтесь заранее во всех аспектах тех дел, за которые берётесь, и не вовлекайте в них своих родных! — холодно порекомендовала смутившимся Поттерам Нарцисса. — Самим же пришлось извиняться… Скажите спасибо, что Люциус не стал уточнять…

— Да что случилось?!

— Скажем так, когда я только выпустился из школы и стал стажёром при Мракоборческом Центре, узнал о неких делах Малфоев, которые показались мне… не слишком законными. И они действительно были не очень-то красивы, кподобным мерам принято прибегать лишь в тех случаях, если нет другого выхода, но — всё было законно. Я хотел прищучить наглого слизеринца, да ещё и Лили попросил о помощи… А впоследствии сам чуть не попал в Азкабан. Хорошо, Малфои согласились на денежную компенсацию…

Но Добби стоял как вкопанный. Он сжимал в руке пойманный на лету грязный, липкий носок и смотрел на него, как на бесценное сокровище.

— Хозяин дал Добби носок, — произнёс он в изумлении. — Хозяин дал его Добби…

— Что такое? — фыркнул мистер Малфой. — Что ты там лопочешь?

— Добби получил носок, — пролепетал домовик, не веря своему счастью. — Хозяин бросил, Добби поймал, и Добби… Добби свободен!

Мистер Малфой, окаменев, уставился на эльфа, затем ринулся к Гарри:

— Ты отнял у меня слугу, мальчишка!

— Люциус, держите себя в руках! Вы ведь не произнесли формулу — если только книга ничего не опускает… Мастер Поттер?

— Ничего не опущено, всё, как было…

— Кроме того, одежда должна быть не чужой, в каждой семье хранятся специальные предметы одежды, определённые для каждого домовика. Носок мастера Поттера мог освободить только домовика самого мастера Поттера, но Добби к данному Роду не относится! Почему Добби заговорил о свободе, нам ещё предстоит разбираться. Кстати, Добби к вам вернулся?

— Далеко не сразу, только после того, как его несколько раз звали и я пригрозил отрезать его от Магии Рода, — ответил Люциус, к которому вернулось его самообладание.

Но Добби крикнул ему:

— Ты теперь не можешь причинить вреда Гарри Поттеру!

Что-то загрохотало, и мистера Малфоя отшвырнуло назад. Он полетел вниз по ступенькам, отсчитывая по три за раз, и упал бесформенной кучей площадкой ниже. Побагровев от гнева, вскочил и выхватил из кармана волшебную палочку, но Добби погрозил ему длинным, тонким пальцем.

— Сейчас же уходи, — велел он. — Ты не тронешь Гарри Поттера. Ты сейчас же уйдёшь.

И Люциус Малфой подчинился. Метнув последний, горящий ненавистью взгляд на обоих, закутался в мантию и вышел с площадки в коридор.

— Ненависти не было, только досада… Плюс — я тогда очень сильно ударился при падении.

— Добби понёс наказание?

— Да, в полной мере.

— Гарри Поттер освободил Добби! — пронзительно завопил эльф, зачарованно глядя на Гарри. Его круглые глазищи сияли в лунном свете, лившемся из ближайшего окна. — Гарри Поттер освободил Добби!

— Зачем надо было вводить Гарри в заблуждение?

— Добби и впрямь считал себя свободным… Добби так хотел быть свободным… — бормотал домовик, которого никто не выпустил из зала.

— Я хотел бы направить данного домовика на особую комиссию, — сказал мистер Диггори, обращаясь к Люциусу. Тот важно кивнул головой.

— Добби всецело в вашем распоряжении.

* * *
Гарри бывал в Хогвартсе на многих праздниках, но никогда ещё ничего подобного не видел: все были в пижамах, и торжество растянулось на целую ночь. И сколько же радости эта ночь принесла ему! Гермиона встретила его с восторженным криком: «Ты победил, Гарри!», Джастин выскочил из-за стола, долго тряс его руку, бесконечно извиняясь за свои подозрения, а в половине четвёртого внезапно появился Хагрид и с таким жаром хлопнул Гарри и Рона по плечам, что те ткнулись носом в тарелки. Вслед за этим профессор МакГонагалл сообщила, что по случаю столь отрадных событий дирекция сочла возможным отменить экзамены («Как жаль!» — огорчилась Гермиона),

— Хотя бы для жертв василиска организовали тестирование! — возмутились Попечители.

и прибавила, что четыре сотни баллов, полученные Гарри и Роном,

— совершенно незаслужено…

обеспечили Гриффиндору Кубок школы ещё на один год.

— Таким образом вы только лишаете учеников стимула учиться, — заметила Амелия Боунс и пояснила: — А зачем им напрягаться, зарабатывать какие-то баллы? Ведь всё равно в конце года мастер Поттер — сам или вместе с друзьями — совершит какой-нибудь подвиг, за который получит сразу тысячу баллов…

* * *
В жарком солнечном мареве промелькнул остаток летнего семестра. Хогвартс вернулся к своим обычным будням — правда, с небольшими изменениями. Отменили занятия по защите («У кого, у кого, а у нас практики по защите было навалом», — утешал Рон огорчённую Гермиону), исключили из Попечительского совета Люциуса Малфоя.

— Положим, меня никто не увольнял, я сам взял перерыв, по состоянию здоровья, — внёс поправку лорд.

— Я читаю, как здесь написано…

— К вам нет никаких претензий, просто автор книги не совсем точен в данном вопросе.

Драко перестал разгуливать по школе с таким видом, будто весь Хогвартс — его вотчина. Вид у него теперь всегда был обиженный и угрюмый.

— Вот этим я как-раз доволен.

Зато Джинни, напротив, сияла от счастья.

Быстро, слишком быстро наступило время отъезда. И наши друзья — Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Джинни — заняли купе в экспрессе Хогвартс — Лондон. До начала каникул остались считанные часы — ученикам пока ещё можно колдовать, и вся компания самозабвенно отдалась любимому занятию. Играли в исчезающие карты, пускали последние оставшиеся у близнецов хлопушки и обезоруживали друг друга с помощью заклинаний. У Гарри это получалось мастерски.

— Ещё бы! — было всеобщее мнение.

— Хоть чему-то хорошему вас научил этот индюк!

— Ну, вообще-то, этому заклинанию меня научил профессор Снейп, — Гарри изобразил поклон в сторону своего Наставника, тот вернул ему любезность.

Почти у самого вокзала Кингс-Кросс Гарри вдруг кое-что вспомнил:

— Джинни, а помнишь, ты видела: Перси делал что-то такое, чего потом очень стеснялся и просил тебя никому не рассказывать? Что это было?

— Обязательно надо было спрашивать?! Раз уж я просил молчать, значит, я не хотел, чтобы это стало достоянием общественности!

— Конечно, помню. — Джинни хихикнула. — У Перси завелась подружка.

Фред, вставший за книгами, уронил целую связку — прямо на голову Джорджу.

— Что-что?

— Староста Рейвенкло, Пенелопа Кристал, — объяснила Джинни. — Это ей он писал письма всё прошлое лето. В школе они встречались тайком. Я как-то вбежала в пустой класс, а они там целуются. Потому он и был не в себе, когда на неё… ну… понимаете… когда на неё напали. Вы ведь не будете его дразнить, не будете? — спросила она с тревогой.

— Я? И не подумаю! — просиял Фред.

— Конечно, не будем, — поперхнулся Джордж.

— Проходу мне не давали!

Экспресс замедлил ход и остановился.

Гарри достал перо, кусочек пергамента и повернулся к Рону с Гермионой.

— Это номер телефона Дурслей, — сказал он Рону, дважды наскоро написал номер, пополам разорвал пергамент и вручил друзьям половинки. — Прошлым летом я объяснил твоему отцу, как пользоваться телефоном, он научит тебя. Позвоните мне: два месяца говорить только с Дадли — я этого не вынесу!

— А ты расскажи дяде с тётей, какое геройство ты совершил, — сказала Гермиона, когда они окунулись в людскую толчею перед заколдованным барьером, — и они будут тобой гордиться.

— Гордиться? Они знаешь как расстроятся! Столько раз дорогой племянник был на волосок от гибели и уцелел! Боюсь, как бы они от злости не умерли!

И друзья, на этот раз без помех, прошли все вместе сквозь барьер, разделяющий два мира: маглов и магов.

Эпилог

Это была последняя глава книги и теперь слушатели с невольным трепетом ждали: последует ли за этим новый Вердикт Судии.

И он последовал.

— Альбус Дамблдор, — на сей раз Магия решила пользоваться только первым именем подсудимого, — за противозаконное вторжение в неокрепший разум ребёнка, за то, что вы не уследили за проникающими на территорию Вашей школы артефактами, за то, что вы не предприняли никаких действий, во избежание стольких жертв, за оставление вверенной Вам территории в трудную минуту, неоказание помощи нуждающемуся студенту вашей школы… покрывание лица, причастного к стольким происшествиям на территории школы, оставление лиц, остро нуждающихся в медицинской помощи, без оной, халатность при наборе кадров — вступает в силу следующая стадия Отката седьмой степени, к которой Вы были приговорены ранее.

— И что это будет? — Дамблдор не понимал. Ладно, то, что он применил Ментальную магию к Гарри — да, здесь и в самом деле можно наказывать, чисто теоретически этим можно нанести какой-то вред… Но на практике — только если объект оказывает сопротивление, а здесь не было никаких щитов. Артефакт? Дневник? Он не следит за всеми вещами, которые провозят студенты в Хогвартс…

— Специально для этого существуют особые Щиты, — снизошла до пояснений Магия. Но только в этом вопросе.

Ничего не сделал? А что можно было сделать? Ну, правда, этот эпизод с мандрагорами, что можно было ускорить процесс приготовления зелья… Но Лонгботтомы стараются не распространяться о тех сокровищах, которые выращивают в своих теплицах. Ну и Северус тоже хорош. Покинул территорию? Его к этому вынудили, в частности, присуствующий здесь Малфой. В зале есть свидетели! Неоказание помощи? Он же отправил Гарри Шляпу с мечом, а сам разбирался с педагогами, с родителями… Покрывание? А, возможно, то, что Джинни не получила официального порицания! Так она и так была наказана! Столько сил выхлебал из неё проклятый дневник! И — в чём будет заключаться новое наказание? Он до сих пор не может забыть вкус сладостей, до сих пор его ломает от невозможности насладиться ими… Даже самый вид леденцов причиняет ему страдания…

— Минерва МакГонагалл, за неоказание помощи студентам — следующая степень Отката. За невыполнение Вами обязанностей декана Вы были наказаны ранее.

Женщина кивнула. В отличие от Альбуса, она даже не пыталась оправдываться и выяснять, в чём же заключается её преступление…

— Джиневра Уизли.

— Ой, но я… — хотела возмутиться девочка, но мать крепко стиснула её руку.

— За хранение и использование заведомо тёмного артефакта — о чём вам было известно, за то, что Вы не предпринимали никаких действий, дабы предотвратить последующие за этим события — хотя это было в ваших возможностях — вы исключаетесь из школы Хогвартс. Через год вы можете восстановиться в числе студентов, для чего Вам необходимо будет сдать особые экзамены в Министерстве Магии, и получить не менее одной оценки Превосходно из пяти возможных, и ни одной — ниже Выше ожидаемого. В случае, если экзамены будут вами сданы успешно, наказание будет вам засчитано полностью и вы будете полностью вылечены от последствий вашего преступления.

— Персиваль Уизли, за невнимание, проявленное вами на посту старосты факультета Гриффиндор и игнорирование интересов вашей семьи — вы не могли не замечать, в каком состоянии находится ваша сестра — вы лишены возможности подниматься по карьерной лестнице выше Младшего Секретаря вплоть до того момента, пока Магия не сочтёт вашу вину искупленной. Также вы назначаетесь куратором домашнего образования вашей сестры сроком на один год — до сдачи ею экзаменов.

— Согласен, — буркнул Перси.

— Фредерик и Джордж Уизли, — продолжала Судия. — За противозаконное вторжение в чужой дом и похищение человека, сопряжённое с использованием вами транспортных средств, вам запрещено управление в дальнейшем любых магловских транспортных средств сроком на десять лет. Также на вас возлагается выплата пострадавшим Вернону и Петунье Дурсль денежного штрафа в размере ста галеонов в магловском эквиваленте.

— Это за то, что мы спасли друга?? — дуэтом возмутились рыжики.

— Но при этом вы взломали решётку, — сказала Гермиона. — То есть, совершили порчу чужого имущества, проникли в чужой дом, куда вас никто не звал… Но, думаю, благие намерения были учтены…

— Рональд Уизли, за угон и порчу автомобиля, что было сопряжено с угрозой для жизни — вашего и постороннего лица, которое было вовлечено в вашу авантюру, вы лишаетесь права управления любыми магловскими транспортными средствами сроком в двадцать лет. Если вы пожелаете сдать на права — экзаменаторы будут относиться к вам очень пристрастно и вам будет дозволено только три попытки. Не сдадите — наказание становится пожизненным.

— Но мы…

— Гермиона Грейнджер, вы могли быть осуждены за приготовление вами в ненадлежащих условиях зелья, относящегося к разряду Высших, что было сопряжено с риском для здоровья — вашего и других лиц. Тем не менее, то, что зелье вместо вас было изготовлено другим лицом, а также то, что вы сами пострадали, было вам зачтено в качестве наказания. Тем не менее, в виду совершения вами кражи ценных ингредиентов, вы обязуетесь возместить владельцу ингредиентов их стоимость в тройном размере. Также о вашем недостойном поступке узнают ваши родители.

— Благодарю, — девочка чуть склонила голову. Правда, её жутко напугала угроза оповестить родителей… Они очень трепетно относились к таким вещам, дядюшка Гермионы долгое время был невхож в их дом после того, как присвоил себе какую-то мелочь… А здесь — очень ценные ингредиенты, одни из самых дорогих, не входящих в разряд С и Д… В тройном размере… Это очень дорого. Родителей придётся подключать по всякому, и Гермиона нисколько не сомневалась, что отец найдёт возможность заставить её компенсировать ему эти затраты. Ладно, она и в самом деле виновата.

— Люциус Малфой. За принуждение домовика к чрезмерно частым самонаказаниям — в дальнейшем вы будете испытывать каждое несправедливое наказание на себе.

— Ну хоть что-то… — Гермиона просияла. Хоть в какой-то мере её мечта улучшить жизнь несчастных рабов осуществилась, хоть кто-то понесёт наказание!

Малфои никак не отреагировали.

— Драко Малфой. За нанесение оскорбления высшей степени тяжести вашей сокурснице — после каждого последующего раза, даже если оскорбление будет менее страшным, вы будете плеваться слизнями — от часа до шести, в зависимости от тяжести оскорбления.

Теперь торжествовал Рон, хотя до этого он весь побагровел и насупился, выслушивая ту часть приговора, которая относилась непосредственно к нему.

— Златопуст Локонс. Обвиняется в присвоении им чужих заслуг, нанесение иным лицам непоправимого ущерба здоровья, попытках причинить вред несовершеннолетним, находящимся под его опекой — как преподавателя, за неоказание помощи в критической ситуации, в проявлении агрессии по отношению к несовершеннолетним…

— Ой, но ведь он уже наказан?

— Как его можно наказать, если он ничего не осознаёт? — Гарри и Рон переглянулись между собой.

— Златопусту Локонсу возвращается его прежнее состояние сроком на пять лет. За этот срок он должен будет опубликовать свои книги в том виде, в каком они должны были быть изначально, с указанием, кто и как в действительности совершил те или другие подвиги, а также своей роли в этом. Также Златопуст Локонс должен принять самое активное участие в поиске средства, возвращающего людям память и личность, в случае травм, вроде той, которая была им нанесена и получена. Окончательное исцеление Локонса будет зависеть от того, до какой стадии работа будет доведена до истечения пятилетнего срока.

— Вот это здорово!

— А такое в принципе возможно?

— Не знаю, не знаю… Но уверен, что Магия не вынесла бы такой приговор, если бы его выполнение не было бы возможным, — пробормотал Снейп. — Если он смог наложить необратимые чары, значит, в Менталистике был выше среднего уровня.

— Гарри Поттер и Рональд Уизли. Вам могло быть вменена агрессия по отношению к преподавателю и его вооружённое похищение. Но, ввиду того, что прежде преподаватель проявил агрессию в вашем отношении, это засчитывается как необходимая самооборона.

— Спасибо…

— Рубеус Хагрид. Вам вменяется в вину разведение на территории школы опасных тварей — акромантулов, что сопряжено с риском для жизни находящихся на данной территории людей. Вы послали несовершеннолетних детей на верную гибель в логове акромантулов! Ввиду этого ваше заключение в Азкабане признаётся законным, несмотря на отсутствие следствия и суда над вами. Также лица, проявившие агрессию по отношению к вам, освобождаются от наказания, поскольку действовали в состоянии аффекта. Вы утрачиваете свой статус полувеликана, со всеми преимуществами оного, — Хагрид на глазах присутствующих значительно уменьшился. Нет, он оставался очень высоким мужчиной… Но — великаном даже по магловским меркам его теперь можно было бы назвать лишь с натяжкой. Правда, оставался вопрос: каких преимуществ он лишался? — Также вам запрещено заниматься любым видом деятельности на территории школы сроком в пять лет, если в дальнейшем не будет выявлено никаких иных ваших проступков, которые могут сделать ваше наказание пожизненным.

— Эрнест МакМиллан и Джастин Финч Флетчли.

— Ой, а нас за что?!

— За распространение глупых сплетен, порочащих вашего однокурсника, что привело к бойкотированию последнего большинством учащихся, вы присуждаетесь к изоляции от прочих учеников на первое полугодие. Вам запрещено любое общение с учениками любых факультетов вне учебного процесса.

— Извините, а можно хотя бы для Джастина… — поднял руку Гарри. — Я не держу на них зла, они извинились, а Джастин ещё и пострадал… Может, вы засчитаете…

— По просьбе пострадавшего приговор вступит в силу после повторения обвиняемыми данного проступка.

— Будем иметь ввиду… Гарри, огромное тебе спасибо! — оба хаффлпаффца бросились пожимать ему руки, оба были в ужасе от того, что для них было придумано. Впрочем, некоторые другие ученики, только теперь сообразившие, к чему привели некоторые разговоры Эрни, поглядывали на старосту не слишком… ласково. Но это можно было ещё наладить, благо, Гарри, против которого Эрни ополчился, сам просил за них.

— Корнелиус Фадж. За самоуправство по отношению к Рубеусу Хагриду и помещение оного в Азкабан без суда и следствия… Вы в течение трёх месяцев будете испытывать всё, что испытали бы при своём заключении в данную тюрьму. Приговор вступает в силу после завершения Чтения Седьмой книги, если не будет внесено никаких дополнений в свете выявления других ваших правонарушений.

— Но ведь наказание Хагрида было признано…

— Но не форма данного наказания.

Добби. За неоднократное нарушение Кодекса домовиков, в частности, проявление агрессии по отношению к несовершеннолетнему, усложнение жизненных условий данного несовершеннолетнего, причинение телесного вреда, а также агрессию по отношению к владельцу — осуждается на пожизненное рабство, с переводом на самую грязную работу сроком в три года, с возвратом на прежнюю в случае, если за эти три года получит не более пяти взысканий. Также если от действий Добби вновь пострадают люди, наказание может быть продлено — от года до пяти, в зависимости от степени причинённого вреда. Также за то, что Добби подложил в вещи волшебника тёмно-магический артефакт, предназначенный на причинение вреда и даже лишение жизни людей — магический фон данного домовика понижен на две единицы.

— Но ведь он это сделал по приказу…

— В противном случае Добби был бы полностью лишён магического фона. Кроме того, после смерти предыдущего владельца домовики обязаны уведомить нового о тех приказах, которые были им отданы перед смертью старого хозяина, дабы новый мог аннулировать или оставить в силе данное распоряжение. Это сделано не было.

Джеймс Поттер, Лили Поттер, Сириус Блэк, Артур Уизли, Молли Уизли, Билл Уизли, Чарльз Уизли, Персиваль Уизли, Фредерик и Джордж Уизли — вам могло быть поставлено в вину проявление агрессии по отношению к Рубеусу Хагриду. На данный момент ваши действия засчитываются, как совершённые в состоянии аффекта, учитывая, что в результате действий последнего могли пострадать ваши близкие — но в дальнейшем воздержитесь от подобных действий, во избежание.

Также Суд объявляет перерыв сроком в месяц, дабы все лица могли прийти в себя.


Оглавление

  • Пролог
  • День рождения хуже некуда
  • Добби предупреждает об опасности
  • Нора
  • «Флориш и Блоттс»
  • Гремучая ива
  • Отступление или Меры против Уизли
  • Златопуст Локонс
  • Грязнокровки и голоса
  • Юбилей смерти
  • Отступление. Медкомиссия
  • Слова на стене
  • Между чтением
  • Бешеный мяч
  • Дуэльный клуб Часть первая
  • Дуэльный клуб. полностью
  • Промежуточная глава. Нищие?
  • Оборотное зелье
  • Волшебный дневник
  • Корнелиус Фадж
  • Арагог
  • Отступление. Забини. Магические состояния
  • Тайная комната Часть первая
  • Тайная комната. Часть вторая
  • Отступление. Разговоры
  • Наследник Слизерина
  • Добби вознаграждён
  • Эпилог