Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ) [Кимера Эрис] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Я вытянула последнюю карту и с гордостью взглянула на выигрышную комбинацию, сложившуюся в моих руках. Ха! Эти пьянчуги сегодня останутся в одних портках!

Старый седой дварф, едва видный из-за стола, покосился на мое лицо своими проницательными лисьими глазами и бросил карты на стол:

— Пас! Эта эльфийская кукла не умеет блефовать, у нее там как минимум «семерка»!

— Да я солнышку радуюсь, — возразила я, и тут же, будто издеваясь, с улицы донесся раскат грома. А, ну да, ведь уже третий день идет дождь… А в список моих талантов и в самом деле не входит искусство лжи и обмана. Что же. Зато в игре везет.

Мои соперники один за одним выходили из игры, и мне осталось только сгрести золото в свой кошелек и собрать карты со стола.

— Что, господа, еще партейку?

Дварф прорычал что-то негодующе в свой кубок, но послушно вынул из кармана еще немного золота.

— Только пусть раздает кто-то другой. Чтобы я еще хоть раз сел за стол с эльфийской бабой… Верно говорится, все вы — сволочи и плуты!

Я смогла лишь усмехнуться и передать колоду симпатичному молодому эльфу, что сидел слева от меня и только что проиграл мне свое месячное жалование. Ах, что я могу поделать! Просто удача сегодня на моей стороне.

— А завтра повезет тебе, — сказала я ему и тут же насладилась тем, как его слегка заостренные уши наливаются кровью. Улыбка на моем лице так широка, что приходилось спрятать ее в кубке с элем, а то я выгляжу неприлично.

Краем уха я услышала низкие мужские голоса, обсуждающие что-то с хозяином таверны. Из-за гула пьяных разговоров я не могла разобрать всех слов, но четко различила всего одну роковую фразу «с зеленой прядью», и рефлекторно прикрыла рукой зеленую прядь в челке. Кто-то пришел по мою душу? Но за последнее свое правонарушение я уже выплатила штраф, что еще от меня может быть нужно?

Старый дварф тоже услышал эти речи, усмехнулся в свои густые белые усы и крикнул раскатистым и сильным басом:

— Эй, милейшие! У меня тут за столом одна шибко умная эльфийка — как раз подходит под ваше описание!

Я оскалила зубы и встала со стула. Видимо, это и есть хваленое мужество дварфов — просто сдать неугодного соперника его врагам! В нашем городе эта крыса не дожила бы до седин, ведь мой народ не терпит стукачей и предателей… Большинство из нас, во всяком случае.

За спиной я слышала тяжелые шаги тех, что искали меня. Пробраться по плотно засаженному залу таверны не так уж и просто, к тому же, сегодня в этом заведении, рассчитанном человек на сто, сидело голов триста, поэтому мне удалось выиграть немного времени, пока мои преследователи пытались протиснуться между чьими-то спинами. Выхватив карманный нож, я на прощание прибила густую и перепутанную бороду вредного дварфа к столешнице, вскочила на стол, перепрыгнула через дергающуюся фигуру старика на другой, и так, по головам, попыталась пробраться к лестнице на второй этаж. Нужно только схватить мой плащ из комнаты, и можно будет со спокойной душой дать деру…

— Не дайте ей уйти! — услышала я чей-то крик за своей спиной. Сколько раз за мою жизнь мне доводилось это слышать! Хоть бы кто-нибудь сказал «пусть идет себе, куда ей надо», или «да черт с ним, найду работу получше»! И сколько еще мне от них, таких верных долгу, бегать?

Самое обидное в том, что я не какая-нибудь преступница. Напротив, я самая законопослушная из всех, кого я знаю, и тут дело тоже не в том, что все мои друзья — сомнительные личности. Я всего лишь посыльная, так сказать, доставщица чего угодно в любую точку планеты, и мне нет дела до того, для кого, кому и что я должна доставить. Моя логика проста: я всего лишь инструмент, и никто ведь не станет ругать молоток за то, что он криво забил гвоздь не в нужное место, верно? Значит и с меня за мои услуги не должно быть никакого спроса.

Однако, мало кто согласен с моими принципами, и я регулярно становлюсь объектом гонений со стороны закона, стражников, тайных орденов и всего такого. С одной стороны, это добавляет в мою работу остроты, но с другой мне уже не тридцать лет, чтобы бегать по столам от очередных преследователей и чувствовать себя при этом восхитительно.

Перепрыгивая на последний стол, я услышала свист ножа, и поняла, что кто-то подло кинул мне его в спину. Резко подпрыгнув, я увернулась от атаки, однако лезвие прошло всего в паре сантиметров от меня и разрезало мой кошелек, висевший на поясе. Честно выигранные монеты рассыпаются золотым градом по обрадовавшимся пьяницам, и я понимаю, что стала банкротом. Седой дварф радостно улюлюкнул, все еще прибитый к столу.

Нож воткнулся в стену, и я, забрав его в качестве трофея, легко перепрыгнула на лестницу и взлетела по ней наверх. Судя по топоту, за мной гналось по меньшей мере пятеро человек, и от этого даже как-то приятно становилось на душе: целый отряд отправили, уважают, значит, и понимают, что я легко не дамся!

Хотя, сколько бы их там ни было, им не поймать Непревзойденную Скиталицу Кью!

Я влетела в свою комнату и с размаху захлопнула дверь, задвинула засов. Сейчас мне нужно только схватить свои вещи и выбраться через окно, на удобно растущее прямо рядом дерево, а уж в деревьях-то меня точно никто, кроме другого эльфа, не догонит.

Я повернулась и бросилась к кровати, но вдруг обнаружила на ней все это время тихо сидевшего человека, и догадалась, что преследователей было шестеро. А еще что они не так глупы, как я полагала.

Выставив перед собой нож, я продемонстрировала этому идиоту, что борьба еще не закончилась, но он полностью обезоружил меня тем, что поднял руки над головой и мирно мне улыбнулся.

— Непревзойденная Скиталица Кью, пожалуйста, выслушайте меня.

Я напряглась и не опустила ножа, но уже не так сильно хотела вскрыть ему горло. Судя по цвету его кожи и разрезу глаз, этот человек родом из Империи Облаков, а с этим государством у меня пока не было проблем. Потому что я никогда в нем не была.

— Мы прибыли за вами по приказу Императора Облаков…

— Это какая-то ошибка, — возразила я, пристально на него глядя и пытаясь отследить даже малейшее его движение. — Я никогда не была на вашей земле и не могла там нахулиганить!

— О, я знаю, — кивнул он, — Императору нужна ваша помощь. Ваши услуги.

Я удивилась и заметно расслабилась, но не утратила бдительности и не опустила ножа. Мой гость, впрочем, тоже не изменил положения рук и продолжал делать вид, что он самый невинный котик на всем белом свете, и я совершенно зазря тыкаю в него оружием.

— Ваша слава достигла тех краев мира, каких не достигли вы! — повествовал он высокопарно. — И мой правитель тоже слышал сказания о вашей смелости, отваге, скорости, исполнительности…

— Ближе к делу, а то ты состаришься, пока договоришь!

— Понял. Вы очень благоразумны. В общем, Император Облаков желает, чтобы вы доставили один сверхмогущественный артефакт из его дворца в угодья его старого друга, короля Струт’гада…

— Никогда не слышала про этого «гада», — задумалась я. — Где он живет?

Гость слегка замялся.

— Ам… Далеко на севере, госпожа…

— А Империя Облаков находится на Юге. Неплохое путешествие выходит!

— Уверяю вас, оплатой вы будете удовлетворены. Вы получите часть суммы в начале, в качестве аванса, и еще больше вам заплатит король Струт’гад, когда вы доставите ему артефакт. Сумма впечатляющая, но и работа не из простых. Именно поэтому мы искали именно вас, Непревзойденная Скиталица. Император считает, только вам это по силам.

Я наконец опустила нож, только затем, чтобы пощупать рукой свой пустой разрезанный кошелек. Мое золото, должно быть, уже разобрали эти пьяницы внизу.

— Что ж, хорошо. Могу я поговорить с самим императором?

— Само собой. Если вы согласны, то внизу уже ждет карета, которая доставит вас прямо в сердце Империи Облаков, где вы сможете лично все обсудить с Его Императорским Вел…

— Вели седлать лошадей, — перебила я его, ведь мне уже не терпелось выезжать, а от его болтовни начинала болеть голова, — мне только плащ взять, и можно отправляться!

— Ах, ваш плащ, — уши гостя стремительно стали красными, как вареные раки, — дело в том, что для нас было очень важно не дать вам уйти…

Я вопросительно на него взглянула, понемногу закипая. Человек встал с кровати, на которой моего плаща нет, наклонился и вытащил из-под нее лоскутки ткани, бывшие когда-то моим любимым предметом одежды.

— Империя Облаков обязательно предоставит вам новый, лучше предыдущего!

В моих глазах все померкло, и когда я выходила к карете, этого идиота выносили вслед за мной на руках, а мои сбитые кулаки чуть заметно побаливали. И все-таки за мной и в этот раз послали дураков!

========== Глава 1. Империя Туч ==========

Колеса кареты взрывали размокшую от непрекращающегося дождя дорогу и разбрызгивали грязь во все стороны так, что даже внутрь залетело несколько капель. Одна из них четко приземлилась мне на щеку, и я с неприязнью вытерла ее рукой. Можно было бы закрыть окна, но тогда внутри будет слишком темно, чтобы я могла шить.

— Мы уже почти на месте, — произнес мой спутник, главный из тех, кого Император Облаков послал поймать меня. — Прости меня еще раз за это… за плащ.

Иголка больно ужалила мне палец, и я гневно взглянула на этого человека, виновника того, что я вожусь с шитьем. Я так хорошо его отделала последний раз, что его лицо до сих пор все желто-фиолетовое от заживающих гематом, но мой гнев ни капельки не приуменьшился.

— Будет тебе урок, парень, — проворчала я, дошивая плащ. — Эльфийские плащи помогают нам, эльфам, незаметно и быстро передвигаться по лесам. И более того, это не такая вещь, которую можно пойти и купить в магазине! Плащей во всем мире очень мало, и эльфы склонны привязываться к ним, как к детям. Никогда не трогай эльфийский плащ!

— Я уже понял, — вздохнул он, — прости…

Я лишь фыркнула и принялась придирчиво рассматривать свою работу. Что ж, могло быть и хуже. Могло быть и лучше…

Карета резко накренилась, подставляя мое приоткрытое окно дождю, и я за секунду оказалась промокшей чуть ли не до ниточки, что еще сильнее повысило градус моего негодования.

— Да разве же это Империя Облаков?! — риторически воскликнула я. — Это «Империя Туч» какая-то! Сколько можно лить?

— Сейчас самый конец сезона дождей, и небо особенно злится, — сказал мой спутник, с печалью выглянув в окно. — Кроме того, наши небеса всегда откликаются на чувства поднебесных жителей. А нам всем сейчас грустно…

Я уловила его печаль и сама немедленно почувствовала желание заплакать, а лучше обнять этого глупого человека и утешить его сердце.

— Что вас гнетет?..

— Не так давно от страшной эпидемии умерло множество людей… В их числе был и молодой принц, единственный сын Императора. Теперь страна осталась без наследника, и никто не знает, когда на свет появится следующий, и появится ли вовсе… Все мы скорбим по бедному принцу, и наши несчастные сердца заставляют небо плакать вместе с нами.

Карета резко подпрыгнула, наткнувшись на камень в расхлябанной дороге, и я больно ударилась головой о ее потолок, но практически не заметила этого.

— В любом случае, мы почти приехали, — он попытался перевести тему. — Уже начинается каменистая дорога, дело пойдет быстрее!

На каменистой дороге наш экипаж так скакал и подпрыгивал, что мне приходилось держаться руками за потолок, лишь бы не биться о него своей головушкой на каждой кочке; и хотя технически мы, наверное, и в самом деле поехали быстрее, внутри эта часть дороги ощущалась в четыре раза длиннее, чем предыдущая. Мне ужасно хотелось ворчать.

— Смотри, — произнес мой спутник, указав в окно, — императорский дворец! Видела когда-нибудь что подобное?

Я покорно выглянула, держась рукой за верхнюю часть оконной рамы. Передо мной открылся вид на величественный фиолетовый дворец, увенчанный витиеватыми пагодами, как коронами, и обнесенный высоким забором и рвом с кристально чистой водой. Архитектура Империи Облаков была для меня в новинку, и потому дворец казался мне непривычным, несуразным и не слишком красивым, но я не могла не признать, что в нем есть что-то невероятное, завораживающее. Его высокие, непрозрачные бумажные окна манили своей загадочностью, своей недоступностью, за фиолетовыми стенами могли твориться любые заговоры и интриги, каких не найти в лесных дворцах эльфов; и на ум невольно пришли рассказы о том, что простым людям нельзя находиться на территории императорского города, и мое сердце охватила приятная гордость за себя, за то, что я была приглашена на запретную территорию.

Карета выехала на ровную и гладкую дорогу и теперь мчалась еще быстрее, а я все не могла перестать любоваться видом и продолжала мокнуть под дождем. Перед нами лежали главные ворота, ведущие к дворцовому комплексу, и под дождливым серым небом две странные собакообразные фигуры, охранявшие их, казались настолько живыми, что пугали, и их каменные глаза словно следили за мной.

Я решила поделиться со своим спутником своими страхами, но он лишь посмеялся надо мной и саркастически отметил, что не думал, что я такая впечатлительная, ведь я столько повидала. Я фыркнула и снова высунулась в окно.

Дворцовый комплекс был поистине огромен и состоял не только из того фиолетового здания, которое было видно издалека. Мы проехали по широким улицам, пролегавшим среди многочисленных дворцов и храмов, каждый из которых заслуживал отдельного места на страницах моей памяти; и я едва не задыхалась от восторга и восхищения, объявших меня, и даже дождь, хлеставший меня по щекам, не мог испортить впечатления.

Карета остановилась у фиолетового, главного дворца, и я еще раз взглянула на него, уже снизу вверх, и почувствовала себя ничтожной мошкой перед лицом великана, настолько большим и удивительным он был — его пагоды были полностью скрыты облаками и казалось, что он вообще не имеет конца.

— Я понимаю, что ты впечатлена, — произнес мой спутник, выходя из кареты и помогая выйти мне, — но я вынужден отвлечь тебя от созерцания красот нашей столицы. Позволь объяснить тебе некоторые правила, в частности вот что: тебе строго запрещается глядеть на императора, ясно? Никто не имеет права видеть его. Это совсем не то же самое, что ваши короли, общающиеся с народом! За взгляд на императора полагается смертная казнь.

Я пожала плечами, хотя мое самолюбие было немного задето. Почему мне нельзя было видеть его? И как разговаривать с тем, на кого нельзя смотреть? Неужели этот жалкий человек смеет считать, что я в чем-то хуже его?

— У моего народа, знаешь ли, считается, что все люди равны, и короли должны быть ближе к простолюдинам.

— Интересное мнение, но не имеющее ничего общего с нашими традициями. Император — Сын Облаков, а мы — всего лишь люди…

— Я эльф.

— Какая разница? Для тебя не будут делать исключения. Нельзя.

Я смерила его холодным взглядом и твердо решила, что увижу императора Облаков, чего бы мне это ни стоило. Будут еще людишки мне, Непревзойденной Скиталице, что-то запрещать!

— Если он такой весь из себя особенный, его не оскорбит вид моих немытых волос? — спросила я с усмешкой. — Все-таки, мы ехали не одну неделю… Могу я сперва принять ванну и привести себя в порядок, а потом идти на аудиенцию?

Мой спутник сперва призадумался, но после кивнул и передал другим людям приказ отвести меня в «Павильон Иностранных Гостей».

— Тогда я зайду за тобой через пару часов. Мне тоже следует немного позаботиться о своем внешнем виде! Нельзя появляться перед Его Императорским Величеством в такой мятой одежде…

Я хотела съязвить на тему его мятого лица, но передумала.

Нас развели в разные стороны. Я не слишком привязалась к этому человеку за время нашего путешествия, но все же мне было чуть-чуть грустно без его неумолкающей болтовни на фоне. Дождь зарядил с удвоенной силой, по улицам потекли грязные реки, и я вымокла почти до нитки; поэтому, когда меня привели к приготовленным комнатам, я вся дрожала и могла думать только о горячей ванне и, желательно, с обедом.

В комнате меня ждало несколько девушек, очень одинаковых на вид, и я сперва удивилась, что у меня будут соседки, а потом поняла, что это служанки.

— Ванна готова, как вы просили, дорогая гостья, — вежливо сказала одна из них. Я стянула мокрые вещи и распустила волосы:

— Я Кью. И мне можно говорить ты, я из простой семьи.

Оказалось, что служанки никогда не видели живого эльфа, и им не терпелось узнать как можно больше о моей жизни и традициях моего народа. Из-за этого приведение себя в порядок, на что мне обычно хватало минут двадцати, растянулось на три часа; я рассказала им все возможное о наших праздниках, музыке, танцах, короче, обо всем; а девушки каким-то невероятным образом успели выстирать, высушить и выгладить мою одежду, да так качественно, что я сперва не поверила, что это те же вещи, в которых я приехала.

Одна из барышень взяла меня за подбородок и заглянула мне в лицо:

— Я никогда прежде не видела такого цвета волос, как у тебя! Они как солнышко! Но что это на твоей щеке? Это краска?

Я потерла щеку кулаком и улыбнулась:

— Это татуировка. Однажды, в лесу, на меня напал медведь; я отважно сражалась с ним, как фурия! Он был огромный, — я показала руками, какой он был большой, возможно, слегка преувеличив его настоящий размер. — Клыки с локоть длиной, когти с метр! Шерсть черная, всклоченная, глаза красные, дикие! И я, одна-одинешенька, вооруженная кривым сучком и углями из тлеющего костерка!..

Служанки пораскрывали рты и жадно внимали моему рассказу. Я вскочила на кровать и в красках показывала, как сражалась с тем медведем, ничуть не преуменьшая своего мужества.

— Он меня — р-раз! — прямо в бок! Но я не так проста, уворачиваюсь, и как ткну его суком прямо в пузо — он и взревел, еще пуще разозлился! А я — два! — уклоняюсь от его огромной лапы и запускаю уголь прямо в медвежий глаз! Он начинает реветь и прыгать на месте, я пытаюсь подобраться к его груди, чтобы нанести решающий удар, но тут он (случайно, разумеется) задевает лапой мое лицо, и вспарывает щеку! Кровь рекой, я едва держусь на ногах от боли, но пересиливаю себя, и добиваю этого зверя! Его шкуру я потом продала на рынке за кучу денег и все спустила в кабаке, вот! Но на память мне остались три глубоких шрама на всю щеку.

Я спрыгнула с кровати и продолжила, тщетно пытаясь и дальше звучать весело и непринуждённо:

— Я с детства крашу прядь волос в зеленый, чтобы меня было легко узнать, я же Скиталица! Но потом меня начали узнавать по этим шрамам, и мне это не нравилось, ведь настоящая искательница приключений не должна получать шрамы. Тогда я решила набить это тату, чтобы их прикрыть. Мы, эльфы, часто наносим татуировки на лицо. Вот такая история…

Служанки были так впечатлены моей битвой с медведем, что, похоже, совсем прослушали историю про шрам. Я, впрочем, была даже рада, ведь татуировка была связана для меня с плохими воспоминаниями и своего рода крахом моих надежд, моей веры в собственную неуязвимость: ведь на самом деле тогда, в том бою с медведем, я позорно проиграла, была повалена на землю и обезоружена, и если бы не лесной патруль, нашедший нас, я бы давно была переварена им, а мои косточки бы гнили в земле. С тех пор не было ни одной битвы, из которой бы я не вышла победительницей, но мне вполне хватало одного такого случая на своей памяти. И много лет ушло на то, чтобы снова начать называть себя Непревзойденной!

Служанки в восторге попросили меня оставить автограф на листе рисовой бумаги, и я согласилась, но честно призналась им, что писать умею только свое имя — впрочем, по их словам их это совершенно устраивало.

В дверь корректно постучались, и мой спутник, вымытый, причесанный и красивый, с улыбкой сообщил мне, что его величество ждет.

— Дай мне две минуты, — попросила я, уходя вглубь комнат. — Сейчас буду!

Одна из служанок ушла за мной; я спросила, не будет ли у нее карманного зеркальца, она ответила, что конечно будет, ведь какая девушка может находиться в обществе без зеркала, и одолжила мне его. Я закрепила его на кожаном наруче, так, чтобы спереди его было трудно заметить, зато я могла спокойно в него смотреться, объяснила ей, что буду очень нервничать перед лицом императора Облаков и хочу проверять, как лежат мои волосы, и в приподнятом настроении отправилась на аудиенцию.

Тронный зал был расположен в конце коридора, на протяжении которого мне отдали честь двенадцать стражников. У тяжелых дверей мне было сказано наклониться и входить преклоненной, что я покорно выполнила, впрочем, немного поворчав себе под нос. Сердце замирало, и в желудке было ощущение холода, ведь, как ни крути, я не каждый день встречалась с монархическими фигурами, но я старалась выглядеть спокойной и уверенной в себе, не показывала своего волнения, чтобы не упасть в грязь лицом — ведь мне предстояло выполнить какую-то сверхважную миссию во имя Императора.

Стражники распахнули двери, и в лицо ударил запах благовоний.

Мы вошли, не поднимая глаз от пола. Мой спутник представил меня как «Непревзойденную Скиталицу», что я очень высоко оценила, а император ответил, что уже давным-давно меня ждал и рад видеть. Его голос был приятный, спокойный, величественный, и как будто принадлежал очень молодому мужчине.

Нам разрешили опуститься на пол, на специальные подушки. Я, как и было сказано, не поднимала глаз от пола, однако мое упрямое желание увидеть Императора не давало мне покоя. Он ходил из стороны в сторону, нервным и неровным шагом. Я терпеливо дожидалась, пока он отойдет достаточно далеко, и, уловив подходящий момент, вытянула зеркало из наруча так, чтобы в нем стала видна часть комнаты. Теперь оставалось только дождаться, когда Его Величество появится в поле зрения, и я увижу его… зачем мне это?

Понятия не имею, но нарушение запретов — самая приятная вещь в моей жизни! Кроме работы, конечно.

— И как вы понимаете, — Император остановился передо мной, но так, что в зеркало его отражение не попадало, — в этот тяжелый час я вынужден идти на самые крайние меры!

Я задумалась. Значит, моя помощь для него — крайняя мера? Тогда цену можно поставить и повыше, ведь ему мои услуги нужны несказанно больше, чем мне — его.

— Я знаю о вас, как о надежном союзнике и сильном воине, — продолжал он. — И только поэтому обращаюсь именно к вам! Задача, которую я ставлю перед вами, может стоить вам жизни… Но и за ценой я не постою!

Слушая его вводную речь, я считала цветочки, вымощенные на полу тронного зала, и поглядывала в зеркальце. Все это мне говорили уже не один десяток раз, но перебивать Императора было неловко.

— К делу, — произнес он наконец, и я радостно выдохнула — колени уже болели так сидеть, — в Империи Облаков уже тысячелетия хранится один могущественный артефакт. Мой знакомый, Король Севера, сообщил мне, что с помощью этого артефакта сумеет окружить нашу землю особой защитой, которая поможет моим людям жить в покое и благополучии…

«Верно», подумала я, «Империи Облаков, должно быть, непросто живется. В конце концов, человеческих государств на планете осталось совсем немного, и все они вынуждены держать круглогодичную оборону против соседей! Значит, я сделаю доброе дело, доставив этот артефакт».

— Но вы должны понимать важность этого задания, — продолжал Император. — Если артефакт попадет в другие руки, нас всех ждет печальная судьба, ведь его могущество поистине огромно, и может быть использовано для достижения злых целей.

Я невольно кивнула. Знаю-знаю, уже тысячу раз говорилось.

— Те люди, в обязанности которых входит защита границ, будут естественно против того, чтобы артефакт добрался до короля севера, и они будут строить вам козни, Скиталица.

— О, к козням я привыкла, — осмелилась ответить я, — не беспокойтесь, Ваше Императорское. Если вы нанимаете меня, то можете быть уверены, что задание будет выполнено в лучшем виде.

Император остановился рядом со мной.

— Я заплачу вам пятнадцать тысяч золотом, — заявил он, и у меня в глазах заискрилось от таких несметных богатств. — Вы получите две тысячи золотых сейчас, и оставшееся вам передаст король севера.

Я подсчитывала, сколько же это останется, и у меня руки дрожали от алчности; но все же я сказала:

— На две тысячи такое путешествие не провернешь, Ваше Величество.

Император взял паузу, и судя по участившемуся дыханию человека рядом со мной, не стоило этого говорить.

— Что ж, пусть будет по-вашему. Пять тысяч, но вы отправляетесь завтра же! — произнес Император наконец. — Это достаточная сумма…

Я с чистой совестью кивнула. Да, этих денег должно хватить!

— Империя благодарит вас, — произнес он помягчевшим голосом. — И человечество вас не забудет!

Человек рядом со мной начал подниматься, и я последовала его примеру. Эйфория от того, какой выгодный договор я заключила, заставляла мое сердце восторженно биться… но меня огорчало то, что я так и не увидела лицо монарха, и мое самолюбие было практически уязвлено этим.

И тогда, когда я вставала, в зеркальце в моем наруче всего на мгновение промелькнул образ человека в золотых одеждах, который стоял недалеко от меня и глядел в сторону; человек был низкий, толстый, и на его голове была шапка, с которой свисали длинные жемчужные нити, прикрывавшие лицо; но все же я успела увидеть темные пятна на его пергаментно-белом лице, и эти пятна подсознательно вызвали во мне какой-то животный страх и панику.

Мы удалились, и двери захлопнулись за нашими спинами.

— Поздравляю тебя, Кью, — произнес мой спутник, дружелюбно мне улыбнувшись. — Если ты и в самом деле это сделаешь, то не только ты, твои дети и внуки будут обеспечены на всю жизнь!

Я взглянула на него с усмешкой и заявила, притопнув каблуком:

— Не нашелся еще тот мужчина, которому я позволю завести с собой детей! А эти деньги я просто пропью.

— Да ты умрешь от отравления, если столько выпьешь, — растерялся он.

— А давай поспорим? Когда я закончу, я вернусь в Империю Облаков и вызову тебя на алкогольную битву, и разделаю в два счета! Заметано?

Мы засмеялись и пожали друг другу руки:

— Только если ты заплатишь, лесная стерва.

Я пообещала ему это и в приподнятом настроении вернулась в свои покои, где служанки, терпеливо меня дожидавшиеся, выпытали всю информацию об аудиенции и долго не могли успокоиться, когда я сказала, что посмотрела на Императора в обход всех запретов.

Ночевала я в тот день как настоящая принцесса, на мягкой перине, в шелковом уборе и с горничной, дежурившей у моей постели.

Следующим утром, едва я продрала глаза, как меня уже ждало шесть мрачных стражников в доспехах и с непроницаемым выражением лиц. Я выглянула из-под одеяла, не зная, как и реагировать на это.

— Господа?

— Идти с мы, — ответил один из них, — кладовка, артефакт…

Я откинула одеяло и встала с постели, сразу же поняв, что они собираются вести меня к моему артефакту. Стражники покраснели и смутились, увидев, во что я была одета, но мне не было никакого дела до смущения — в моей жизни мне приходилось столько раз спасать мужские задницы, видеть столько их слез и трусливых поступков, что парни совсем перестали меня интересовать. Лучше прожить всю жизнь одной, нервы целее будут.

Я быстро собрала свои вещи, оделась и заплела косы; все это время стражники были рядом, но стояли ко мне спиной, отчего я немного посмеивалась и иногда позволяла себе шутки и подколки в их сторону — впрочем, они держались молодцами и не велись на мои провокации.

Я закинула свой мешок на плечо и пошла за ними, в сокровищницу, которую они ошибочно обозвали кладовкой.

Мне было невероятно интересно взглянуть на сокровища императорской короны, однако мне этого не позволили и заставили ждать у дверей, пока два стражника ушли за артефактом.

— А тот человек, который привез меня, — обратилась я к одному из мужчин, — я могу с ним попрощаться?

В ответ стражник покачал головой и практически жестами объяснил мне, что тот, о ком я спрашиваю, уже на другом задании. Я печально вздохнула — хотя мы с ним дурно начали, мне казалось, что мы могли бы стать друзьями.

Дверь сокровищницы открылась, и я с замиранием сердца взглянула на то, что стражники вынесли мне. В горле пересохло, в животе начало покалывать, ведь я вот-вот смогу прикоснуться к могущественному артефакту, обладающему невероятной силой, и я готова поставить свою жизнь на кон ради того, чтобы обеспечить целостность и сохранность…

Деревянной шкатулки?

С величайшей торжественностью стражники передали мне в руки шкатулку, на крышке которой были нарисованы две невзрачные серые пичужки, беззаботно играющие друг с другом в редких ветвях какого-то дерева. Не будь всей этой предыстории, я бы и не подумала, что в шкатулке есть что-то важное…

А впрочем, и правда странно, что я сразу окрестила артефактом шкатулку, а не то, что внутри!

— Могу я открыть? — спрашиваю я слегка растерянно. Стражники переглянулись, и один из них выступил вперед:

— Мочь. Вы мочь нести это там, где хотеть…

Над замком пришлось немного повозиться: он крайне хитроумный, и для того, чтобы добраться до содержимого ларца, нужно сперва развести в стороны два крючочка, причем в строго определенном порядке, затем отщелкнуть скрытый внутри рычажок, поднять петельку, и только после этого можно откинуть крышку — все это мне бегло объяснил один из стражников, постоянно вставляя не подходящие по смыслу слова.

Внутри шкатулка оказалась полностью расписанной какими-то символами, которые я не умею читать, а на донышке была еще одна сценка: здесь две дамы занимались каким-то рукоделием, вынеся его в сад.

«Красивая вещица», подумалось мне. «Оставлю себе, когда все закончится!».

Главной причиной моего путешествия оказалась маленькая фигурка дракона из нефрита, явно сделанная без особых стараний. Она была плоской, кривой и грубой, и я даже сперва подумала, что это просто кусок камня, и только с помощью объяснений стражников поняла, что это дракон. Я взяла артефакт в руку и повертела его между пальцами — ничего не произошло, никакое ощущение прикосновения к силе не накрыло меня с головой.

— А вы не ошиблись, ребята? — с подозрением спросила я. — Это точно та самая штука? Вообще ничего не чувствую!

Главный стражник слегка склонил голову, видимо, для усиления градуса важности той тайны, которую хотел мне доверить:

— Если не уметь он использовать, то — кусок нефрита… Но если уметь!..

Я еще немного повертела дракона в руках, после чего убрала в хитроумную шкатулку. Пусть будет там. Стражники пошушукались на своем, посмотрели на меня задумчиво, и все-таки протянули мне плотно набитый кошель с золотом. Я выхватила его и мысленно подивилась их минутному сомнению: они что, хотели оставить мои деньги себе? Вот это наглость! И слабоумие.

— Что ж, пора прощаться, — заявила я, привязав кошель на пояс и запрятав шкатулку в самое укромное место вещевого мешка. — Может быть, увидимся…

Стражники отсалютовали мне на свой, восточный манер, и проводили до комнаты, где, накинув на плечи свой перешитый плащ, я простилась с девушками-служанками, получила от них море бестолковых подарков вроде шелковых лент и белой пудры, и отправилась в свой долгий и опасный путь!

Который не заладился с самого начала, ведь еще на крыльце дворца меня кто-то окликнул:

— Стойте! Стойте, Кью!

Я остановилась на ступенях и подняла взгляд вверх. Ко мне бежало что-то вроде маленького розового облачка, легкого и воздушного, но все же похожего на человека. При ближайшем рассмотрении я поняла, что это была девушка, даже девчушка, такая миниатюрная и хорошенькая, что сердце странно сжималось при виде ее.

Она была бледная и черноволосая, одетая в легкое розовое платье, и делавшее ее похожей на облако, и перебирала ножками так, словно вовсе не касалась земли. Но мое восхищение ею быстро сменилось печалью: она была слепа, совершенно слепа, об этом говорили ее безжизненные глазки, и мне даже пришлось подхватить ее на руки, когда легкий подол нырнул под ее маленькую ножку, и барышня едва не полетела носом считать ступеньки.

Мы «посмотрели» друг на друга, и я быстро расцепила руки и попятилась.

— Вы кто!..

Девушка поклонилась мне и произнесла журчащим, как ручеек, нежным голоском:

— Я принцесса Мао, единственная наследница Облачной Империи.

Тут уже я почувствовала растерянность. Если есть принцесса, то почему вся страна так парится из-за смерти принца? То есть, я понимаю, что смерть ребенка — это всегда трагедия, но почему говорят так, будто трон некому наследовать?

Мао объяснила мне, что Император не может быть женщиной. Я хотела напомнить ей чудесное слово «императрица», но решила не лезть не в свое дело.

— Кроме того, я родилась слепой, — добавила она, — слепой человек не может быть правителем… Но зато мне открыто то, что неведомо вам, зрячим.

— Ты предсказываешь судьбу? — удивилась я. — Здорово! Предскажи мою?

— Для того я и догоняла вас, Кью. Сегодня ночью у меня был вещий сон о том, что вас ждет впереди…

Я скрестила руки на груди и приготовилась слушать. Вообще, я не верю предсказаниям — в детстве одна колдунья увидела, что я буду счастливой матерью семейства еще до сотой зимы, а я уже успела разменять сто тридцать восемь, и до сих пор ни разу не была с мужчиной. Но всегда интересно послушать, что о тебе говорят!

— Я видела, что вы отправились в путь, в долгий и опасный…

«Ну, это и без сна всем ясно!», — подумала я.

— В пути вас ждет много врагов и еще больше друзей… Ждут вас разочарования, опасности и счастье…

Я лениво притоптывала ногой, рассматривая свои ветхие сапоги. Более банального предсказания и придумать нельзя.

Но тут принцесса сказала что-то интересное:

— Но во сне я видела, как за вашей спиной неотступно следует черный ворон! Он бросается на вас, пытается выклевать ваши глаза, рвет волосы… Но вы боретесь с ним, боретесь отважно, как настоящая амазонка!

— Как эльф! — воскликнула я и засмеялась. Почему-то мой народ не сумел сыскать славу короля баталий, хотя лично я любого дварфа повалю!

— И вот вам мое предсказание, — проигнорировала мое восклицание принцесса Мао. — Идите к своей цели… не сдавайтесь… но опасайтесь ворона, что до самых границ будет следовать за вами по пятам!

Я подарила ей очень задумчивый взгляд. Вообще-то, это все и без ее слов было понятно: меня уже предупреждали, что есть люди, желающие помешать мне доставить артефакт, да и оно вообще-то всегда так бывает; а все остальные ее слова справедливы для абсолютно любого путешественника.

Но мне не хотелось обижать принцессу, и поэтому я поклонилась, пытаясь повторить традиционный поклон ее народа, и сердечно поблагодарила за напутствие. Мао схватила мою руку и так крепко сжала, что я ахнула, не ожидав такой силы в этом щуплом теле.

— Но что важнее! Как только небо разверзнется и настанет тьма, как только мертвое станет живым, а живому придется стать мертвым, как только крахом обернется все то, что ты любила и ценила; тогда ты должна схватить ворона и держать его в руках так крепко, чтобы он не мог и трепыхаться, и только тогда ты сумеешь все исправить!

Я смотрела на нее и не могла понять, о чем это сейчас было. Принцесса Мао спокойно отпустила меня, отошла, попрощалась и медленно, осторожно ступая по лестнице пошла обратно во дворец.

— Постой! — крикнула я испуганно. — О чем ты сейчас сказала? Я не поняла!

Мао не обернулась, не задержалась, но все же сказала:

— Предсказания — они не для понимания. Предсказания — они ориентир. Прощайте, непревзойденная скиталица. Мы еще увидимся, видят предки…

Я проследила за ее розовым образом и в слегка смешанных чувствах покинула императорский дворец. На сердце было неспокойно.

========== Глава 2. Одинокий монах ==========

Шел третий день моего пути. Я прикинула, что лучше всего идти на северо-запад, чтобы пересечь материк по диагонали и в кратчайшие сроки добраться до севера, и теперь каждое утро определяла по солнцу, где восток, и двигалась в нужном направлении. По дороге мне иногда попадались небольшие человеческие деревеньки, в которых я каждый раз становилась сенсацией и объектом всеобщего восхищения, но в остальном скука была смертная, и пару раз я даже порывалась сама ввязаться в драку или прыгнуть в бурные воды речушки, чтобы хоть что-то произошло.

Но я помнила о том, как важна моя миссия, и не рисковала собой зазря.

На исходе третьего дня, когда я разбила лагерь посреди реденького леса и села отдохнуть у костра, из леса выбежал перепуганный зайка, волочивший за собой окровавленную лапку. Мое эльфийское сердце сжалось при виде этого жалкого существа, я подхватила его на руки, прижала дрожащее тельце к своей груди, ощутила, как яростно бьется жизнь в его тушке, а затем и то, как она угасла, будто по дуновению ветерка.

Из леса выбежало несколько охотников, вооруженных луками, и они недовольно выкрикнули что-то на меня, тыкая пальцем в зайца — я не поняла, что они сказали, так как не знаю их языка, но посыл был вполне понятным: заяц — их добыча.

Видимо, из-за того, что я сидела, а вокруг была ночь, они не совсем поняли, с кем разговаривают! Положив тушку зверька на землю, я медленно поднялась во весь свой рост, сверху вниз взглянула на жалких людишек, и совершила такой резкий и жесткий рывок вперед, что один из них, тот, что стоял поближе ко мне, даже не понял, почему оказался на земле, и отчего так болит лицо.

Бой был недолгим и даже скучным: люди мне не ровня, какими бы накаченными и самоуверенными они бы ни были. Мы, эльфы, крупнее и крепче любого человека, наша скорость выше, а кости и сухожилия прочнее, поэтому мы без особых проблем можем уничтожать целые человеческие города!

— Стой! — взмолился последний охотник, когда я занесла руку над ним. — Дети! Нам нечем кормить детей!

Я замерла в своей устрашающей позе и задумалась. Верно. В такую дождливую погоду, наверное, ничего не растет! Неловко вышло.

Вместо того, чтобы нокаутировать его, я схватила охотника за руку и помогла ему подняться. Тот рассеянно смотрел на своих товарищей и не знал, что сказать. Я сгорала от смущения.

— Эй, слушай, — заговорила я, глядя на него в упор, — я вообще-то не злая! Я очень добрая! Я…

— Я знаю! — ответил охотник, и его щеки залились румянцем. — Вы — Скиталица Кью! Я слышал легенды о женщине с зеленой прядью в волосах…

— Ну, теперь сможешь хвастаться, что держал ее за руку, — я подмигнула ему левым глазом, ведь мой правый был закрыт челкой, и он бы не заметил подмигивания. — Пошли со мной, охотник, нужно подлатать твоих друзей. И типа, правда извини, я всего лишь против убийства животных для развлечения, понимаешь?

Справедливости ради, спать мне все равно не хотелось, поэтому я вполне приемлемо провела время, собирая в лесу лечебные и съедобные травы и готовя из них зелья и похлебку. Маленькая деревня, откуда пришли охотники, была по-настоящему возбуждена от встречи со мной, и пяток ребятишек до самого рассвета не отходили от меня ни на шаг; я в красках расписывала им свои приключения, а тот единственный человек, что понимал мой язык, переводил их селянам и, похоже, все были в абсолютном восторге и от меня, и от еды, и от того, как ловко я вылечила страшные раны других охотников.

— Куда вы идете теперь? — спросил говорящий по-эльфийски охотник, похлебывая зеленый травяной суп. — Какое важное задание вы выполняете?

— О, мое задание, оно настолько важное, что я не могу сказать тебе, в чем его суть, — ответила я с улыбкой. — Но я иду на самый-самый север, в край, где круглый год лежит снег, летом не заходит солнце, а зимою не кончается ночь…

— Я слышал об этом! — кивнул он. — Но почему вы выбрали такой странный путь?

Я подняла на плечо пухлого человеческого ребятенка и едва расслышала за его восторженными визгами вопрос охотника.

— Странный? Я просто иду на северо-запад!

Охотник долго на меня смотрел.

— Если вы продолжите идти по этому пути, вам придется пересечь пустыню Шамо, — сделав над собой усилие, произнес он. — Это больше трех тысяч ли… Я ни в коем случае не сомневаюсь в ваших талантах, но, вы уверены?..

Теперь уже я долго смотрела на него, держа пищащую крошку на руках. Честно говоря, я вообще не знала, что в Империи Облаков есть пустыня! А я терпеть их не могу…

— Знаешь лучший путь? — додумалась просить я.

Он неловко улыбнулся и отставил пустую тарелку.

— Пойдемте со мной…

Под покровом синей ночи мы пришли вхижину деревенского старосты. Оказалось, что у этого человека хранилось невероятное по меркам этой дыры сокровище: карта мира, принесенная сюда каким-то путешественником, который остановился в деревеньке на ночлег и так никогда и не покинул ее в связи со своей скоропостижной кончиной. Деревенский староста с огромной гордостью продемонстрировал мне большой кусок полотна, на котором были едва различимы очертания границ и пятна возвышенностей.

— О, — я ткнула пальцем в карту, — здесь я родилась!

— А сейчас мы вот здесь, — молодой охотник показал мне нужное место, — вы идете вот так, и всего дней через семь пути бы уткнулись в начинающуюся пустыню! Там, говорят, очень жарко!

— Да уж, в пустынях реально жарко, — поморщилась я, охваченная неприятными воспоминаниями. — Что мне делать тогда?

Староста и охотник некоторое время изучали карту, после чего синхронно ткнули в размытое пятно повыше того места, где мы должны были находиться.

— Это горы! — заявили они почти в голос. — Идите туда, там можно обойти пустыню!

— Неужели здесь нет лесов? — вздохнула я, ведь и горы были не лучшей областью для эльфа.

Люди пожали плечами.

— В горах можно легко найти питьевую воду, там много монастырей, — начал объяснять молодой охотник, — вам будет лучше так. Там наверняка кто-нибудь вам поможет…

Я махнула рукой и кивнула. Что ж, все лучше, чем пустыня. А если там и в самом деле будут люди, я смогу купить у них какого-нибудь верблюда, и спокойно проедусь… Стоп, верблюды тоже в пустыне! А на ком ездят в горах?

Едва лишь рассвело, как я засобиралась в путь. Молодой охотник вышел проститься со мной и проводил меня до границ деревни.

— Я хотел бы пойти с вами, — сказал он, смущаясь, — да у меня скоро свадьба, и вообще… я боюсь…

Рассмеявшись, я хлопнула его по плечу, как старого друга.

— Не всем быть путешественниками! А героем можно быть и в своем доме, — мудро ответила я. — Спасибо за помощь тебе и твоим людям. И извинись еще раз за меня перед тем парнем, которому вчера вправляли нос.

Охотник засмеялся, затем вздохнул, будто не хотел меня отпускать, и с легким смущением протянул мне компактно сложенную старую карту мира.

— Это вам поможет! Нехорошо путешествовать без карты…

Я хотела оправдать себя тем, что эльфам в лесах карты не нужны, но вспомнила, что меня ждут горы, и с благодарностью приняла подарок.

— Спасибо, он мне очень пригодится. Ну, бывай!

На самом деле, пользы от этого выцветшего куска пергамента было никак не больше, чем от полного его отсутствия. Как я ни старалась, разобрать хоть что-то в этих блеклых пятнах я не могла, и уже хотела выкинуть карту в ближайшую речку, но испугалась, что течение принесет ее в эту деревню, что страшно обидит добрых селян. Пришлось засунуть карту в вещевой мешок и пойти дальше, наугад определяя, где должны начинаться предгорья. В конце концов, мне не привыкать! Сколько раз я пересекала весь свой мир пешком, правда, немного в другую сторону!

В последующие дни я еще несколько раз вынимала карту и пыталась ее рассмотреть, но совершенно не понимала, как далеко я продвинулась от той деревни, где пустыня, и куда мне идти. Зато подолгу разглядывала свой родной край, который я почему-то могла безошибочно определить с первого взгляда, и немного тосковала по родному дому. Дурацкая карта! Все из-за нее…

На одиннадцатый день своего путешествия я увидела горы, и это придало мне невероятных сил.

Конечно, я уже видела горы раньше, но всякий раз они будоражили мое воображение. Как раз только-только сошли дожди и небо было от этого невероятно высоким и ярко-голубым, и белые верхушки гор царапали его твердь, будто только на них оно и держалось; природа вокруг меня изменилась, стала более буйной, более странной, и я постоянно натыкалась на пастбища горных козлов и еще каких-то зверей, которых я видела впервые в жизни; а один раз мне даже удалось увидеть настоящего тигра! Да, идти по неровной, холмистой земле было чуть труднее, чем по плоским низменностям или моим любимым лесам… Но оно стоило того, совершенно точно стоило того!

Я так часто останавливалась на месте, чтобы насладиться видом, что за следующую неделю почти не продвинулась в своем пути. Припасы заканчивались, а ловить горных козлов у меня не получалось — они слишком быстро бегали. Постепенно к концу подошла и питьевая вода.

И так одним утром я проснулась и поняла, что мне совсем нечего есть. Не то, чтобы это был первый такой случай: несмотря на мой немалый опыт путешествий, я нередко забывала о пополнении припасов и была вынуждена голодать, особенно если в том месте, где пролегал мой путь, не было знакомых мне растений и животных. Но в этот раз я отчего-то чувствовала себя особенно паршиво, какое-то неприятное, гнетущее чувство не давало мне ни расслабиться, ни толком идти вперед, и теперь, когда оно смешалось с голодом и жаждой, мне стало в два раза хуже.

Дойду ли я? Смогу ли я? Нет, о чем это я говорю… Конечно же, я все сумею! Вот только где бы найти воды? До снежных шапок еще так высоко, а озер поблизости совсем нет! Ах, встретить бы людей! Ведь охотник говорил, что их здесь немало!

Наконец, когда я шла по горному перевалу, а над моей головой светил крупный диск злого желтого солнца, я увидела перед собой небольшой лагерь, полностью перекрывавший мне путь. В лагере было пусто, но над костром все еще тянулся дымок, что внушало определенную надежду на то, что здесь кто-то есть.

Я вошла на территорию лагеря, побродила по нему, ища кого-нибудь живого, и запоздало подумала о том, что могло заставить его создателей так быстро покинуть свое убежище.

— Эй, — дрожащим от испуга голосом произнесла я, — есть тут кто?..

И на мое счастье в одной из палаток послышалась возня, и на свет выглянул молодой парень, со смуглой кожей, хитрыми миндалевидными глазами и курчавыми, коротко остриженными темными волосами. Сперва я немного опешила, ведь он был мало похож на жителей Империи Облаков, но затем я подумала, что люди гор могут отличаться от людей равнин, вроде как эльфы лесов отличаются от эльфов пещер, и потому с уверенностью сказала:

— Меня зовут Непревзойденная Скиталица Кью, и мне нужна…

Парень так выпучил глаза, что я невольно прервалась на полуслове. Некоторое время мы молча пялились друг на друга (причем я чувствовала себя почему-то ужасно глупо), а потом он резко высунул из палатки руку, в которой сжимал охотничий рог, и с силой подул в него, заставляя горы и лагерь содрогнуться от глубокого и протяжного звука.

Я принялась вертеть головой, пытаясь понять, что происходит, а в каждой палатке началось подозрительное движение.

Парень ненадолго скрылся, но почти сразу же выскочил на улицу полностью, одетый во что-то, что я могла бы описать только как красный кафтан с рядами странных черно-желтых кармашков на груди. В моей голове пронеслась мимолетная мысль о том, что я уже видела подобную одежду на ком-то, но вспомнить, когда и где, я не успела, ведь парень громогласно проорал:

— Вот мы и встретились, Непревзойденная Скиталица Кью! О, как долго я ждал этого момента!

Я нахмурилась и сделала шаг назад.

— Кто ты будешь такой?

И судя по перемене в его смуглом лице, этим вопросом я нанесла ему непоправимое оскорбление.

— Как ты можешь не знать меня?! — ахнул он, притопнув ногой в красивом алом сапоге с золотой пряжкой. — Я — Зия Легендарный! Ангел-хранитель всего человечества! Я понимаю, при виде моей красоты ты позабыла все на свете…

— Нет, — я помотала головой, — я ничего не забыла. Просто никогда не слышала о тебе. Зия, говоришь? А разве это не женское имя? А почему ты легендарный?

Я хотела спросить еще и о том, с чего это он ангел-хранитель, но он взглянул на меня таким пугающим яростным взором, что слова застряли в горле.

— Я, Зия Легендарный, оказываю тебе величайшую честь нашей встречей! Мало кто из женщин, ходящих по земле, удостоились то…

— Не забывай, с кем ты разговариваешь! — вспылила я. — В конце концов, я — Непревзойденная Скиталица, и это для тебя че…

— Ишь, какая цаца! Девчонка на побегушках! А вот я охраняю все чел…

— Девчонка? Мне сто тридцать лет, а ты когда из мамки выс…

— Что вообще за имя такое, Скиталица? Ничего лучше не…

— А тебя вообще зовут Зи…

Наша перепалка могла бы продолжаться до вечера, если бы я вдруг не услышала, как кто-то летит на меня, и не обратила внимание на ту жизнь, что началась в лагере после звука охотничьего рога Зии. Со всех сторон меня окружили люди, вооруженные саблями, такие же смуглые и неприветливые, как и сам Зия, и я лишь чудом сумела увернуться от одного из них, который уже летел на меня, занеся оружие за голову. К счастью, его сабля лишь подрубила опору одной из палаток, отчего несколько человек оказались погребены под ней.

— Хватайте ее! — крикнул Зия, выхватив свою саблю и воинственно размахивая ею над головой. Я медленно опустила на землю свой вещевой мешок и размяла кулаки, похрустев суставами. Кажется, будет весело.

Их было десять или двенадцать человек, но все были такие одинаковые, что я не успевала пересчитать их и даже не запоминала, кого бью. Мы практически сцепились клубком, перемешались в кучу, и кажется их острые сабли отрубили не один смуглый товарищеский палец, но совсем скоро мне пришлось признать, что они были хороши, лучше, чем большинство представителей их расы.

Кто-то ударил меня в колено, и я очутилась на земле. Мои глаза были устремлены в небо, и перед взором постоянно мелькали чьи-нибудь портки. Кажется, не все они поняли, что я уже лежу, и многие продолжали рубить друг друга.

Зия занес надо мной саблю, и я чудом сумела избежать смерти, выставив перед собой шест от развалившейся палатки. Лезвие вошло в дерево и застряло в нем, так что Зии пришлось упереться в шест ногой и несколько раз дернуть саблю на себя, но та застряла крепко. Я задумалась о том, где они взяли столько дерева в горах, но тут же заставила себя вернуться в реальность. Не время было отвлекаться на вопросы о бытие и логике мира.

— Сегодня… Ты станешь… Превзойденной Скиталицей, — пыхтя от натуги, процедил Зия, пытаясь высвободить оружие.

— Это ты сегодня станешь Забытой Легендой! — ответила я, резко дернув шест в сторону, отчего Зия, крепко державшийся за рукоятку своего оружия, улетел в сторону и врезался в палатку. Я без труда вытащила его саблю, зажала ее в руках и подскочила на корточки, собираясь бить по ногам. Зия, похоже, получил неслабый удар в висок и потерял сознание. Сегодня мне не суждено было стать побежденной! Нужно было сказать это вслух, но тогда дерущаяся толпа заметила бы, что меня среди них уже нет.

И тут над полем бойни послышался голос:

— И неужели вам не стыдно нападать на девушку?

Я обернулась на него, сдерживая желание закатить глаза. Вечно кто-то пытается влезть в мои дела и «спасти» меня, такую «бедную» и «несчастную», уже почти одержавшую победу…

На этот раз спаситель превзошел все мои ожидания. На небольшом возвышении, гордо выставив вперед ножку, стоял совсем еще зеленый мальчишка, в ярко-красном платье со стоячим воротничком, типичном для Империи Облаков. На его левый глаз падала небольшая челочка, а на плече лежала длинная и тонкая черная коса, а личико было таким милым и круглым, что я бы даже усомнилась, не девочка ли это, если бы не его типичный мужской гонор.

Банда взглянула на него слегка растерянно и завертела головой, видимо, разыскивая своего главаря, а я привстала и погрозила мальчишке кулаком:

— Не влезай — убьют!

— Одну секундочку, — он медленно достал из рукава своего платья небольшую заколку для волос с украшением в виде головы кошки, убрал с лица челку, заколов ее, а после прыгнул, выполнил эффектное сальто в воздухе и приземлился рядом со мной, взмахнув посохом, который до этого, видимо, прятал в скалах:

— Ничего не бойтесь, девушка, я защищу вас!

Его запястья были шириной с мой большой палец — ну, может совсем чуть-чуть пошире, но все же очень тонкими — и я, представив, как это фарфоровое создание защищает меня, не сдержала смешка.

Мальчишка фыркнул и посмотрел на меня взглядом, который в его голове, наверное, выглядел как взгляд самца, но меня лишь заставил захотеть накормить это существо кашей.

— Ниу-най! — крикнул он, ударив посохом по земле. В мгновение его тело объяло белое свечение, которое устрашающей волной понеслось на растерянных воинов. Волосы и одежда мальчика взлетели, как подхваченные ветром, и я тоже почувствовала дуновение магического потока, от которого колыхнулись мои косы. Воинам повезло меньше: каждого, кого заклинание мальчишки успело настигнуть, немедленно охватило пламя, белыми языками пляшущее по их красной одежде, и эти люди попадали на землю, катаясь и покрикивая, пока пламя не начало стихать, а остальные бросились врассыпную, подхватив своего бесчувственного главаря. Мы с донельзя довольным парнем смотрели на то, как они разбегаются, и молчали.

— Что ж, — наконец сказала я, — спасибо тебе, товарищ, даже если тебя никто об этом не просил.

Парень улыбнулся мне еще шире, чем прежде, и потянул свою крошечную ручонку:

— Я так рад знакомству с вами, Скиталица!

Я и не сомневалась, что он меня узнал, но руку не пожала.

— Мы не знакомились. Ты даже не представился!

— О, в самом деле, что это я, — он неловко хихикнул и убрал руку. — Меня зовут Ти Фей, я — горный монах!

Я задумчиво разглядывала золотую вышивку на воротнике и рукавах его одежды. Горный монах, значит?

— И что ты здесь делаешь, в горах, а, Ти Фей?

Он, кажется, расслышал издевку в моих словах и слегка обиделся.

— Я путешествую! Я обошел полсвета на своих двоих, со своим верным посохом…

Я посмотрела на его блестящие лакированные туфельки, на чистенькое яркое платье, на чистую шею и белоснежную кожу, и улыбнулась так многозначительно, что он немедленно переобулся:

— Вернее, э, я собираюсь начать путешествие… Меня не так давно выгнали из монастыря, и теперь мне некуда идти…

Я посмотрела на саблю Зии в своих руках и начала искать по лагерю подходящие ножны.

— И за что тебя выгнали?

Ответ последовал не сразу.

— За… э… за нарушение внутренних правил монастыря, — услышала я наконец. — Это очень плохо, мои родители не примут меня обратно домой!

— Брось! Они твои родители, так что примут тебя, что бы ни случилось, — я зашла в палатку Зии, и думала, что парень уйдет, но вместо этого услышала, как он входит вслед за мной. В палатке была куча всяких вещей разной степени дороговизны, но я решила не трогать их и сосредоточиться только на поиске необходимого: еды, воды и ножен.

— Нет, ты не понимаешь, — говорил Ти Фей, хвостиком ходя за мной, как собачка, которую он и в самом деле мне напоминал. — В Облачной Империи не оправдать надежды родителей — это очень страшно! Они, скорее всего, вообще сделают вид, что я не их сын!

Я взглянула на него с сомнением и уже менее уверенно сказала:

— Мне кажется, ты все-таки преувеличиваешь…

Он так замотал головой, что его косичка больно стукнула меня по руке.

— Мне совершенно некуда идти, зуб даю!

Я заметила в углу палатки сундук, открыла его и погрузилась в кучу мужского тряпья руками.

— Ну что ж, Ти Фей. Можешь набрать здесь всякого золота, продать его в ближайшем городе, купить домишко и спокойно зажить мирной жизнью, — предложила я. Мои руки наткнулись на что-то твердое в куче одежды, и я с радостью вытащила на свет божий хорошую такую бутыль с водой.

— Нет, я хочу быть героем! — возразил Ти Фей, стоя чуть позади меня и жадно наблюдая за каждым моим движением. — Хочу быть как ты! Возьми меня с собой!

Я удивленно на него посмотрела.

— А… Извини, но нянчиться с детишками — не для меня.

— Но я могу тебе пригодиться! — возразил он. — Волшебники всегда в цене!

— Я бы справилась с этими идиотами и без тебя. Да я могла бы просто полежать еще минуты три, и они бы сами себя порезали на куски.

Ти Фей покраснел и поджал губы.

— Может быть! Но я могу еще много чего!

— Чего например? — спросила я, откупорив бутыль. — Призовешь тысячу маленьких бабочек?

Я сделала большой глоток, и мое горло обжог горький вкус алкоголя. Вот, черт, это плохо! Когда я выпью, я не совсем могу…

— Например, я способен… подожди, тебе не хватит? — услышала я голос Ти Фея, когда мое сознание уже начало меркнуть. — Мне кажется, это не вода!

Когда я проснулась, была глубокая ночь.

Я лежала на подстилке, под моей головой была моя дорожная сумка, а рядом потрескивал костерок, от которого пахло жареным мясом. Живот тут же свело — я ведь пила на голодный желудок… и вообще, наверное, проснулась только от запаха еды! Ужас, нельзя же так напиваться!

Я повернула голову и разглядела фигуру Ти Фея рядом с собой; он что-то колдовал над костром и был полностью поглощен занятием, не замечая моего пробуждения. А я усиленно пыталась вспомнить, что произошло после того, как я нашла алкоголь, и искренне не могла воскресить в своей памяти ни одной картинки.

— Ти Фей, — хрипло позвала я, решив, что он сможет пробудить что-то в моей памяти, — что случилось? Где мы?

Он посмотрел на меня миндалевидными карими глазами и с восхищением произнес:

— Я, конечно, слышал, что у тебя проблемы с алкоголем…

— Это у окружающих проблемы с алкоголем во мне, — перебила его я. — Где мы?

— Ну, мы в горах… я совсем несильно перенес тебя от того места, где была драка.

— Понятно, — вздохнула я, — ты подумал, что они могут вернуться за своими вещами!

Ти Фэй помешал угли в костре.

— А они вернулись!

— И что? — напряглась я.

— Ты показала им, где раки зимуют! — воскликнул он, задыхаясь от восторга. — Закинула одного так высоко, что он улетел на плато! Бедняжка!

Я немного смущенно потерла подбородок.

— Нехорошо получилось… Но ведь они первые напали на меня! Правильно?

Ти Фэй кивнул и снял с огня ароматное мясо, нанизанное на железную палку. Есть хотелось так сильно, что мне даже не было жалко убитое животное.

— А еще ты подстрелила горного козла… камнем! Прямо в лоб! Мастерски!

Я приняла из его рук еду и осторожно вдохнула теплый дым, шедший от нее. Пахло восхитительно! Это точно не просто козел. Ти Фей что-то добавил.

— А потом?

— А потом ты выпила все, что нашла в том лагере, и заявила, что собираешься взобраться на вершину горы — что тебе, слабо, что ли? Я понял, что это дело добром не кончится, и мне пришлось тебя утихомирить.

Я вытаращила глаза. Что это значит, утихомирить меня? Да он бы и пары минут не выдержал рядом с пьяной мной! Я точно это знаю, даже дварфы поутру в ужасе разбегались при виде моей бледной физиономии!

Мое недоумение, похоже, было ясно написано на моем лице, потому что парень хохотнул и поспешил пояснить:

— Может, я и не выгляжу грозным… Но моя магия делает меня очень могущественным союзником! Пьяная женщина мне не соперник!

Я сморщилась и скрестила руки на груди:

— Зато трезвая женщина тебе сейчас личико подправит! Не смей так пренебрежительно говорить с Непревзойденной…

Но мои зубы сами собой вонзились в мягкое и сочное мясо, и я смогла лишь погрозить Ти Фею кулаком, поиграть бровями и угрожающе почавкать. Он смеялся, но совершенно беззлобно, и мне тоже было трудно злиться на него. Уж очень он сладенький. Что красота делает с женщинами!

— Так, — сказала я, закончив есть. — На что еще ты способен со своей магией?

— На многое! — он начал перечислять, загибая пальцы, на которых поблескивали золотые кольца. — Я могу атаковать, могу эффектно убежать с поля боя, могу призывать, могу создавать ауры, разводить горы, осушать реки…

— Постой, — перебила я его, — разводить горы? Это каким образом?

— Ну, магией, — Ти Фэй немного растерялся. — Заставить их разойтись, чтобы мне было удобнее идти!

— А это не вредит природе? — нахмурилась я.

— Нет. Магия — это часть природы, и она не может быть использована во вред ей, это закон. А горы через пару часов вернутся на места… Так это работает! Очень полезная магия для монахов, мы же живем в горах!

Я взглянула на его лицо сквозь языки пламени:

— И ты можешь проложить мне дорогу через эти горы к северу?

Он открыл рот, чтобы ответить, но закрыл его и нахмурил тонкие брови:

— Только если «нам», Кью!

Я задумалась. С одной стороны, дорога через горы сильно замедлила мое путешествие, и я теряла драгоценные дни… С другой стороны, я привыкла путешествовать одна, и не особенно хотела бы возиться с мальчишкой, у которого к тому же совсем нет опыта путешествий.

А с третьей стороны, союзник-маг и в самом деле мог пригодиться мне на моем долгом пути. Я вот к магии совершенно не способна!

— Сколько тебе лет, Ти Фей? — задумчиво спросила я, подперев голову руками.

— Мне двадцать два года, — ответил он. Я прикинула, что в этом возрасте эльфы заканчивают ходить на горшок… Но у людей это же работает немного иначе, правильно?

— Я иду на самый север, Ти Фей. В край, где всегда зима!

— Тогда ты выбрала отличное время, — хохотнул он. — Как раз дойдешь к лету! Лет через пять…

Он, кажется, думал, что шутит, но я совершенно серьезно кивнула.

— И я о том, Ти Фей. Когда путешествие закончится, ты, может быть, будешь уже тридцатилетним…

Огонь потрескивал в костре, освещая наши усталые лица, и мне казалось, что такого яркого костра я не видела никогда в жизни.

— Меня выгнали из монастыря, и лучше мне умереть, чем прийти с повинной домой, — ответил тихо Ти Фей. — Так я хоть мир повидаю… А может найду по пути какую-нибудь девушку в какой-нибудь деревушке, влюблюсь, женюсь, заведу детишек…

Я сильно призадумалась.

— Ты был когда-нибудь за границами Империи Облаков?

— Нет, нам строго запрещено ее пересекать. А что?

Я вздохнула. Перед глазами стояли картины городов и деревень, полностью населенных эльфами, демонами, гоблинами, орками, дварфами, драконами… и никогда не видевших узкоглазых людей.

— Значит, тебя ждет много открытий! — стараясь звучать весело, сказала я. — Решено! Я возьму тебя с собой на север, Ти Фей. Но только если ты разведешь для нас горы! И ты в любой момент сможешь прекратить путешествие.

Про себя я надеялась, что он сломается на первом же нечеловеческом городе и убежит к себе домой, сверкая пятками, при первой же встрече с огром. Мне лишь нужен был кто-то, кто может облегчить мой путь к границе. Ну, и выведать рецепт этого мяса тоже нужно обязательно!

— Давай тогда спать, — предложила я, чувствуя легкую алкогольную усталость. — Я еще немного… Постой, Ти Фей! Где ты взял дрова?

— О? — он посмотрел на меня немного удивленно и снова помешал угли в костре. — Ну, я подумал, что тем ребятам их лагерь уже не пригодится… Зато, когда они вернулись, и ты их раскидала, я нашел для тебя это.

Он протянул мне предмет, по форме которого я безошибочно определила, что это была сабля в ножнах, и немного запоздало вспомнила о том невероятно красивом мече, который мне удалось отбить у главаря разбойников. Да, это был он. Украшенный золотом и россыпью рубинов, с блестящим, переливающимся в свете костра клинком и в совершенно не подходящих такой красоте обыкновенных деревянных ножнах. Я с гордостью повертела свой трофей в руках и подумала, как Зия должен злиться, что я его забрала. Он точно решит вернуться за своей саблей.

С другой стороны, я хотя бы буду понимать, что им от меня надо!

— Сильно этим не махай, — попросил Ти Фей. — Каждая собака знает клинок Зии Легендарного!

Я удивленно на него посмотрела, но предусмотрительно спрятала саблю под плащ.

— Что он такого сделал? Убил кого-нибудь? Короля?

— Напротив! Лишь благодаря ему человечество еще живо! Он обладает могущественной магией, которая позволяет ему сражаться с более сильными существами и даже одерживать победу!

Мое сердце неприятно кольнул страх.

— Тогда почему он не использовал ее против нас с тобой?

— Твоя слава идет впереди тебя, Скиталица Кью, и я думаю, Зия просто хотел испытать тебя в бою. Но в следующий раз он, наверное, не станет поддаваться. Когда пойдет за своей саблей…

Я вздохнула. Даже если я отдам ему его вещь, это не избавит меня от его преследований. Он защищает человечество. А я собираюсь сделать так, чтобы его услуги больше не были нужны всей Облачной Империи!

Ти Фей прочел мою тревогу в моем лице и подсел ближе, даже протянул руку, чтобы взять мою, но я отстранилась.

— Ни одному мужчине!..

— Как скажешь, — не стал настаивать он. — Знаешь, когда соперник превосходит тебя по силе, его нужно побеждать хитростью.

— Я — довольно бесхитростная девушка, — честно сказала я. — А у тебя есть план?

— Кью, давай поговорим об этом завтра, — попросил Ти Фей, укладываясь на спину. — А лучше — через пару дней, когда горы останутся позади.

Мне показалось, будто Ти Фей боится, что после озвучивания его плана я прогоню его из группы, и потому он хочет немного потянуть время, чтобы я посильнее к нему привязалась; но мне совершенно не хотелось ничего говорить вслух об этом. Улегшись, я взглянула в ночное небо, и хотя мою душу терзало множество страхов, почти сразу же заснула.

========== Глава 3. Две стены ==========

Уже на следующий день я пожалела о том, что взяла этого парня с собой. Он был невероятно немощным и несамостоятельным, не мог даже поставить палатку без посторонней помощи и получасовых размышлений, а все, что было ему под силу, делал исключительно при помощи магии. И, что было хуже всего, Ти Фей оказался педантом и аккуратистом сверх меры: помявшийся или потемневший от пота воротничок приводил его в истерику, чего уж говорить о моей почти истертой за годы носки одежде.

Я видела также, что он старается сдерживать свой нрав, чтобы я была к нему благосклонна, но едва может обуздать себя; и всего через пару дней пути по горным перевалам я была готова сбросить его со скалы, лишь бы перестать видеть его недовольное лицо с поджатыми губами всякий раз, когда я поднимаю руки - ведь у девушки не могут быть пятна пота под мышками!

На третий день мы оказались у подножия еще более могучих гор, чем ранее. Путь явно вел нас туда, прямо через них, и я требовательно взглянула на Ти Фея, в душе надеясь, что он не сумеет заставить такие громадины разойтись, а я смогу с чистой совестью прогнать его как бесполезное звено.

Ти Фей стукнул своим посохом по земле и начал читать заклинания, загибая странным образом тонкие пальцы. Я наблюдала с небольшого отдаления, едва сдерживая свое любопытство: мне никогда прежде не доводилось видеть человеческую магию.

А потом что-то произошло.

На некоторое время я совершенно ослепла из-за вспышек яркого света, окруживших тело мага. Когда зрение начало понемногу возвращаться, я с сожалением поняла, что за ярким свечением не видно ни Ти Фея, ни того, что делалось в горах, так что увидеть, как, собственно, процесс происходит, мне вряд ли удастся.

И тут свет вспыхнул и исчез, а земля так затряслась, что я потеряла равновесие и пребольно ударилась задом.

На моих глазах огромные горы медленно раздвигались, и между ними опускалась глубокая каменная лощина. Небо потемнело, кругом стихли любые звуки, кроме треска ломающейся земли, и в центре всего этого, гордо подняв к небу посох, стоял Ти Фей, и его волосы и одежда развивались во все стороны, хотя ветра совсем не было, и зеленый кристалл в навершии его посоха сиял так ярко, будто фонарь.

— Хватит! — закричала я, испытав какой-то первобытный, необъяснимый страх. — Достаточно! Ти Фей, стой!

Он едва заметно вздрогнул и ударил посохом в землю. Звук был ни на что не похожий, тягучий, низкий, и мне показалось, что меня сейчас вырвет, настолько глубоко в мое нутро проникли его волны, заставляя желудок сжиматься. В этой человеческой магии было что-то такое, что мое естество всеми силами отвергало.

Ти Фей обернулся ко мне со слегка сконфуженным лицом, а я, раскрыв от удивления рот, глядела на то место, где раньше стояли великие горы, а теперь лежала удобная лощина, абсолютно сухая и каменная.

— Кью? Я не знал, что это так влияет на эльфов, прости.

Я не могла пошевелиться, и даже мой голос звучал слабее, чем обычно:

— Т-ти Ф-Фей… ты просто волшебник…

— Ну вообще-то он и есть.

— Горы… просто расступились…

— Разве я не это тебе обещал?

— Почему я раньше не завела себе волшебника?!

— «Завела»? Я что, собачка? — обиделся Ти Фей, но я была в таком щенячьем восторге, что не заметила этого и лишь бросилась к лощине, едва моему телу вернулась возможность двигаться, радостно пища. Неприятное чувство схлынуло, оставив место шоку и восхищению.

— Это просто невероятно! Пойдем скорее! — просила я, переминаясь с ноги на ногу. — К тому же, ты говорил, горы снова сойдутся в скором времени! Нельзя терять ни минуты! Идем же! Идем!

Ти Фей устало вздохнул, поднял свой заплечный мешок и с мрачным видом поплелся за мной.

Никогда прежде я не чувствовала такого восторга, как в те часы, которые мы провели в лощине! Я, как эльф, всегда с уважением относилась к природе и почитала ее, как силу, стоящую надо мной, управляющую мною. Но я и подумать не могла, что существуют люди, способные заставить ее выполнять их желания! Это же невероятно! И почему мы, эльфы, живущие в гармонии с природой, не способны на такое? Почему нам силы природы не покоряются? Это же не честно! Но тем более волнующе…

Ти Фей моей радости не разделял и вообще был угрюм.

— Что с тобой? — не выдержав, спросила я. — Ты словно кислого молока хлебнул!

Ти Фей покраснел до самых волос и промямлил:

— Мне очень нужно по нужде… а здесь ни одного кустика не растет…

Я не удержала глупого смешка:

— Тяжело быть человеком, и что, каждый день вот так?

— Ну, а как?..

— Да не переживай, я отвернусь.

— Я не из-за того. Мне бы пару листочков…

Потребовалась пара минут, чтобы я поняла. И тонна самоконтроля, чтобы, поняв, я не расхохоталась.

— Ладно, ладно, добро. Я тебе помогу, — ответила я, принявшись копаться в своем мешке. — На, держи. Но расходуй аккуратно!

Ти Фей принял из моих рук сложенную карту, обежал меня, попросив не поворачиваться, и зашуршал где-то в сторонке. Я посетовала на свой острый эльфийский слух и попыталась сделать вид, что увлечена разглядыванием скал.

Скоро я услышала топот его ног, и он бесцеремонно дернул меня за руку:

— Ты что мне дала!

— А? — я, предусмотрительно покраснев, посмотрела на него. — Что?

— Это же карта! — он тряс нетронутой картой перед моим лицом. — С ней нельзя так, она же нужна!

— Зачем? — искренне не поняла я. — Я всегда ходила без всяких карт!

Ти Фей отдышался, а то от возмущения едва мог говорить, и демонстративно развернул пергамент перед моим лицом.

— Она поможет нам добраться до цели! Разве не очевидно?

— Да ее совершенно невозможно читать, она выгорела!

Он посмотрел на меня таким взглядом, что я опять покраснела.

— Да что?!

— Кью, ты умеешь читать карту?

— Мне не нужны карты!

— Покажи мне на ней, где мы находимся.

— Да откуда я знаю!

— Кью, ты в школе училась?

Я скрестила руки и отвернулась от него, пытаясь скрыть свои пылающие щечки, но красные торчащие уши выдавали меня с потрохами.

— Ладно, не о том, — примирительно выдохнул Ти Фей, шурша картой. — Давай, я тебе помогу… Картография — очень важная наука… Ну же, повернись, Непревзойденная Скиталица! Неужто кусок бумаги в пятнах сможет выбить тебя из колеи? Ты ведь такая умная!

Я вздохнула и купилась на его лесть.

Он расстелил карту на земле и некоторое время ползал на коленях рядом с ней, рассматривая невзрачные пятна. Я постучала носком сапога на единственное место, которое было мне знакомо:

— Отсюда я родом!

— Здорово! — обрадовался Ти Фей. — Тогда мы можем пойти вот так, чтобы заглянуть по пути в твой дом!

— Ни за что на свете! — я сказала это так громко, что бедный человечишка едва не подпрыгнул на месте. — Не люблю те места, иначе бы не отправилась путешествовать…

— Ну ладно, Кью, — сдался Ти Фей, хотя его горящий взгляд ясно говорил мне, что в мальчишке разыгралось любопытство, и ждет меня еще не один вопрос на эту тему, — вот горы, в которых мы находимся. Если мы будем идти в том же направлении около двух дней, а потом возьмем левее, то как раз прибудем к пропускному посту в Стене! Ты же знаешь, вся Империя Облаков обнесена Стеной, и ее нельзя пересечь абы где. Вот эта линия и есть стена, а стрелочки — проходы… Поняла?

Я пялилась в карту несколько минут, но потом кивнула. И в самом деле, поняла.

— Вот. А без карты мы могли бы выйти далеко от прохода и потеряли бы дня два, идя вдоль стены, — заявил Ти Фей, складывая карту и убирая к себе. — После пересечения границы дела пойдут лучше… Судя по карте, там в основном холмистые и горные леса.

— Ага. Я проходила в этих местах, когда доставляла послание Чайного Царя в Империю Рассвета… Там холодно и много елок.

— Ты бывала в Империи Рассвета? — с трудно понятными мне эмоциями спросил Ти Фей. Империя Рассвета была древним соперником и непримиримым врагом Империи Облаков, так что, наверное, Ти Фей тоже ее ненавидел, впитав неприязнь к Рассвету с молоком матери. Какая глупость. Его раса такая мелочная.

— Вечно вам, людям, спокойно не живется, — фыркнула я, демонстративно продолжая путь, не дожидаясь, пока он пойдет. — Все эти глупые склоки!..

— Ты бы села ужинать с эльфом пещер?

Я поджала губы и не ответила. Не в бровь, а в глаз!

— Кью, — окликнул меня Ти Фей.

Я обернулась и посмотрела на него с самым выразительным выражением лица на свете. Он переминался с ноги на ногу и краснел.

— А я не успел…

— Ой, избавь меня от подробностей! — фыркнула я, отвернувшись.

— А еще колени испачкал, — он с печалью посмотрел на серые пятна на своих темных бриджах, которые носил под красным платьем. Я нервно дернула плечами и тяжело вздохнула. Сколько же с ним проблем!

— Поняла. Устроим привал.

Мы разложили свои вещи в лощине и ударом посоха Ти Фей заставил небольшой подземный ручей вытечь на поверхность. Я смогла напиться, а он застирал пятна и омыл свои ноги, посеревшие от дорожной пыли. Наблюдать за его туалетом было скучно, поэтому я, положив под голову плащ, вытянулась прямо на земле и немного задремала — к счастью, было уже несколько часов после полудня, и солнце не жгло так сильно, как обычно в горах.

Мой сон был странный и пугающий: я как будто была снова маленькой пятидесятилетней девочкой, сидела на вокзале, и на моих ногах были голубые башмачки, которые я очень-очень любила. Мама отошла в сторону, чтобы закурить, а старший брат начал говорить мне, что она села в поезд и вот-вот уедет без нас, потому что она нас не любит и не хочет брать с собой — вот же глупый мальчишка! Я начала усиленно думать, как проживу сама, собирая грибы и ягоды в лесу, а спать буду в ямке; но потом мне представилось, как в мою ямку заберется гусеница и укусит меня, и от этой мысли я принялась горько плакать, крича на весь вокзал. Брат испугался, что ему попадет за слезы сестренки, и начал дергать меня за руки и трясти, уговаривая успокоиться, а земля задрожала от грохота приближающегося поезда…

А потом я поняла, что легкая тряска была и в реальности, и распахнула глаза, уставившись в голубое небо.

— Ти Фей, — тихо позвала я, тяжело дыша. — Слышишь?

— Что? — голос Ти Фея был немного сконфуженный. — Ты проснулась? Пожалуйста, не оборачивайся, я тут решил помыться…

— Ты дурак! — я еле удержалась от того, чтобы обернуться. — Нашел время! Мы не можем ждать, пока ты просохнешь!

— Да я быстро, — мямлил Ти Фей, плескаясь в ручье. Я закрыла глаза и надавила пальцами на виски; я ясно различала легкие толчки, шедшие из самых глубин земли, но не могла понять, что это значит. Ти Фей со своим человеческим телом вряд ли смог бы их почувствовать.

— Ну, что? — озадаченно спросил он.

— Земля трясется, — ответила я. — Еще далеко, но…

Мне казалось, что толчки где-то глубоко, слишком глубоко, чтобы представлять опасность; но затем я почувствовала еще один удар, уже ближе, и следующий, опять ближе; оно приближалось, и приближалось неотвратимо.

— Ой, — сказал Ти Фей, и я заскрипела зубами от гнева.

— Что?!

— Похоже, я не рассчитал, — честно сказал он, выходя босыми ногами на камни (я поняла это по звукам), — у меня не хватило сил и на воду, и на лощину…

Я резко села, так резко, что закружилась голова. Ти Фей в панике натягивал одежду на мокрое тело, тряся волосами.

— Сколько у нас с тобой времени? — несчастным голосом спросила я, вставая.

— Не знаю. Может, минут двадцать, — потянул он. Я обернулась на то место, откуда мы пришли, и увидела, как прямо на глазах разведенные в стороны горы довольно стремительно сходятся вместе. Устоять на ногах становилось все сложнее. Нет, не двадцать, гораздо, гораздо меньше.

Обернувшись, я увидела, что Ти Фей сел заплетать волосы, и чуть не пришибла его.

— Что? — удивился он, поймав мой взгляд. — Не идти же мне с распущенными!

Я хотела спросить, что с нами будет, если горы соединятся вокруг нас, но, во-первых, я и сама примерно понимала, что, а во-вторых, времени на разговоры не оставалось.

Я побежала у нему, и земля так колебалась подо мной, что приходилось подгибать колени, что-бы устоять. Ти Фей сначала посмотрел на меня удивленно, потом сделал движение, явно говорившее о его попытке увернуться от меня, но я была слишком быстрой; взвалив этого мокрого петуха на плечо, я в панике подхватила наши вещи, наказала ему держать их, и, придерживая Ти Фея за задницу, припустила бежать.

Несколько раз мои ноги подвели меня, и я сильно ободрала колени, но адреналин был так силен, что я даже не почувствовала боли. Горная лощина исчезала за моей спиной, и вставшие на место скалы почти кусали меня за пятки. Мокрый Ти Фей болтался у меня на плече и изредка что-то вякал.

Судя по солнцу, мне пришлось бежать со всех ног, по крайней мере, часа два.

В конце я оказалась на склоне, но одубевшие ноги не смогли вовремя прекратить движение, так что я покатилась вниз, как с горки, только кубарем, утянув за собой Ти Фея. Он визжал и вскрикивал, будто ему было очень больно от ударов о скалы; и мне пришлось обхватить его руками и ногами, принимая большую часть урона на себя. Иногда в поле моего зрения появлялись горы, оставшиеся где-то позади, но чаще я видела лишь серые скалы, по которым катилась. В боку невыносимо болело от бега, в горле совсем пересохло.

Скала сменилась землей, и я смогла наконец затормозить, зарывшись пальцами в нее. Ти Фей лежал на моей груди и еще дышал — тупой, но крепкий парень!

— Живой? — на всякий случай спросила я. Ти Фей поднял голову и посмотрел на меня: его лицо было в порядке (еще бы, я ведь так сильно жала его к своей груди), на волосах не было крови; зато руки и ноги были полностью в синяках и ссадинах.

— Мне кажется, я себе почки отбил, — пожаловался он с кислой миной. Я фыркнула и поднялась на руках: кровь застилала мне глаза. Должно быть, я сильно ударилась головой.

— Ой, ты кровоточишь, — пискнул Ти Фей, осмотрев меня. Я махнула рукой и, кряхтя, поднялась на ноги.

— Нам бы воды, а там я расправлюсь с этими ранами…

— Серьезно?!

— Однажды я убегала от тролля и проехала от самой вершины горы до подножия на своей жо…

Ти Фей с уважением посмотрел на мой филей.

Я скомандовала ему встать, но оказалось, что в полете он сильно повредил ногу. Пришлось мне, ворча, поднять его на спину и тащить на своем горбу, хотя мои ноги тоже болели нещадно. Ти Фей неприятно дышал мне в шею.

— Извини, — попросил он, — я совсем забыл о времени… Я идиот.

— Да, ты идиот, — к его вещему удивлению, ответила я. — Из-за твоего безрассудства и грязных коленочек мы едва остались в живых!

— Ну же, Кью, — взмолился Ти Фей, — ты же знаешь, у меня еще очень мало опыта… и я хотел как лучше…

— Ой, пожалуйста, только не канючь, — я услышала неподалеку плеск воды и взяла в том направлении, — а то ятебя сброшу, и поползешь на руках!

Ти Фей всхлипнул, но заткнулся.

За деревьями, покрывавшими подножие гор, оказалось небольшое озеро с кристально-чистой водой. Я усадила Ти Фея на берег и пошла вперед, чтобы посмотреть на свое отражение. Все было просто отвратительно.

— Так, — стараясь действовать рассудительно, сказала я и скрестила руки на груди. — Сейчас я принесу дров, ты разведешь костер, и я сварю нам зелье, а пока оно варится…

— Прости, я не смогу, — виновато произнес Ти Фей. — Я потратил так много энергии, что если еще что-то наколдую, то умру…

— О-о-о, — только и смогла сказать я, закатив глаза.

С трудом переставляя ноги, я наломала веток для костра, сама развела его с помощью маленького огнива, которое всегда держала в вещевом мешке, соорудила простенький таган, связав несколько веток друг с другом при помощи веревок, которыми подвязывала косы, и поставила вариться зелье в своем походном котелке; и все это время Ти Фей сидел на одном месте, хлюпал носом и пялился мне в спину.

— Снимай портки, — потребовала я, закончив.

— Но…

— Я тебе сейчас покажу «но»! — от усталости вспылила я и хищной птицей бросилась к перепуганному мальчишке. — Ты у меня закусишь своей селезенкой!

Ти Фей вжал голову в плечи и быстро начал раздеваться.

Я омыла его раны и наложила шину на поврежденную ногу; Ти Фей наблюдал за мной и, судя по его дрожащим губам, хотел зареветь, да боялся. К тому времени зелье в котле уже загустело, и я осторожно нанесла его на все открытые раны идиота. Он явно хотел жаловаться и пищать, ведь зелье было еще довольно горячим, но боялся даже дышать слишком громко.

— Все, — выдохнула я, отталкивая его от себя. Голова невыносимо кружилась. — Ложись и спи, дармоед.

— Кью…

— Заткни пасть, пока я ее тебе не зашила! — гаркнула я. — Или хочешь на ужин бутерброды с собственным поганым языком?!

Ти Фей поджал ноги и отполз в сторонку.

Я стянула с себя одежду и зашла в озеро. Нужно было заняться своими ранами, да и ноги уже подкашивались от усталости.

На моей голове была глубокая ссадина, ладони были в трещинах, ноги в крупных синяках, а стопы все изрезаны, будто я танцевала по битому стеклу; я омыла тело, промыла волосы от грязи и собрала их в пучок, мысленно готовя себя к тому, что придется сбрить, чтобы обработать рану. Зелья на мои ссадины не хватило, да и остывшее оно было менее действенным; в итоге, еще не до конца придя в себя, я поплелась обратно в озеро, чтобы наловить рыбы на ужин, и упала, как подкошенная, опять ударившись своей многострадальной головой.

Перед глазами было небо, игравшее пятнами и солнечными зайчиками. Наверное, все-таки не небо…

Ти Фей подполз сзади и обнял мою голову руками. Я была так слаба, что даже не могла сопротивляться, только недовольно на него фыркать.

— Прости меня.

— Ой, от-твали…

— Ты такая хорошая и сильная, Кью, — тихо говорил он мне на порванное ухо, — такая чудесная…

— Засуну в задницу…

— Ты можешь отдохнуть теперь.

— Пошел ты, сосунок…

Его маленькая рука легла на мою рану на голове, и я почувствовала, как кто-то льет теплое молоко мне прямо на нее. Чувство было странное, но невероятно приятное, и я на мгновение смогла забыть о боли и тут же прикорнула на минутку, а когда проснулась, был вечер.

— Ти Фей…

— Ты стала часто просыпаться с моим именем на устах, — ответил игривым тоном он, и я так разозлилась, что тут же подскочила, не взирая на ломоту в мышцах.

— Я тебя сейчас повешу на твоей же косичке!

Ти Фей засмеялся и перевернул рыбу, которую запекал на костре. Шина была снята с его ноги, на руках были лишь едва заметны раны.

— Значит, ты еще и лечишь, — выдохнула я.

— Это твое зелье помогло, — кокетливо заявил Ти Фей, ободряюще мне улыбнувшись. — Если бы не ты, где бы я тогда был?

Я махнула рукой и подобралась поближе к костру, согревая слегка озябшие пальцы. Здесь, в долине, гулял холодный ветерок.

— Кью, — после недолгого молчания заговорил он, — прости меня еще раз. Из-за меня мы едва не погибли.

Собравшись с силами, я сполоснула котелок от остатков зелья и набрала в него воды, чтобы сделать травяной чай.

— Я, конечно, очень злюсь, — сказала я тогда, возвращаясь к этой теме, — но все приходит с опытом, Ти Фей.

— Ты — настоящая легенда… И я бы хотел продолжить путешествие под твоим руководством, — он с мольбой взглянул на меня. Я несколько минут пыталась понять, что и к чему он городит.

— А… А-а-а! Поняла! Ти Фей, я пока не собираюсь тебя изгонять.

— Правда?

— Ты, конечно, идиот, и толку от тебя мало, — усмехнулась я, вонзая зубы в рыбу, — но как же ты классно готовишь!

Ти Фей самодовольно улыбнулся, польщенный комплиментом.

Как ни велик был соблазн задержаться у мирного озерца недели на две, но уже на следующий день мы собрали пожитки и отправились в путь. Тут меня ждало новое потрясение: оказалось, что мой многострадальный плащ остался где-то в сердце гор! Это так разозлило меня, что я едва не покусала бедного Ти Фея, ведь если бы не он…

— Придется заходить домой, — ворчала я, глядя с высоты своего роста на разложенную на земле карту. — Соваться на север без плаща — безрассудство… там же медведи!

— И драконы! — поддержал меня Ти Фей, водя пальцем по старому пергаменту. — Тогда вот здесь мы возьмем на юго-запад… Хм, хм, да… Можно пройти по Лесам Смерти, это кратчайший путь!

— Ты чего? — возмутилась я. — Почему, ты думаешь, их называют Лесами Смерти?

— Потому что там никто не живет? — наивно поинтересовался Ти Фей. Я фыркнула:

— Вот еще! Они очень даже населены… Но лучше не видеть, кем! Это ужасные, ужасные земли!

Ти Фей поднял на меня щенячьи глазки:

— Ты была там! Расскажи! Расскажи!

Я скрестила руки на груди, давая ему понять, что не испытываю особого удовольствия от этих воспоминаний, хотя на самом деле мне не терпелось рассказать.

— Леса Смерти, Ти Фей… они только так называются, лесами. На самом деле, в них совсем мало деревьев, есть только огромные исполинские камни, порой тянущиеся к самым небесам! Леса так огромны, что их и за день не обойти, и там валяется столько мусора, что можно ноги переломать! А под землей там простираются бесконечные каменные тоннели… Для меня, эльфа, Леса Смерти особенно тяжело переносить, ведь там совсем нет природы. Но однажды мне все же пришлось зайти в один такой — другого пути не было… и я видела!

Я выпучила глаза и сделала драматическую паузу. Наивный мальчишка чуть ли не дрожал от напряжения и жадно пожирал меня взглядом.

— Я видела, как облезлые крысы, размером с крупную собаку, рыскали туда-сюда по каменным просекам, разыскивая пищу! Они были отвратительны, их серая шерсть висела клоками, с желтых кривых клыков, бурля, стекала слюна! Их красные глазки были не звериными, дикими, бешеными… Я так испугалась, о, Ти Фей, как я испугалась! Я старалась сбежать, хотела убраться, пока меня не заметили… Но моя нога попала на ветку, и та так громко хрустнула!

Ти Фей был так увлечен рассказом, что даже не удивился появлению ветки в Лесах, где деревьев нет, а я была этому только рада, ведь сама не знала, кто и зачем натаскал кучу хвороста в каменные джунгли.

— И они бросились на меня! А я со всех ног бросилась прочь! Одна из этих крыс почти укусила меня за икру, вот сюда, — я показала ему это место, закинув ногу на пенек. — Но мне удалось развернуться, и!..

Я выхватила саблю и в красках показала, как порубила крыс на куски. Ти Фея можно было выжимать от пота.

— Вот какие опасности таят в себе Леса Смерти! — подытожила я. — Поэтому, нам лучше выбрать длинный путь.

— Я п-понял, — жалобно потянул он, опуская взгляд на карту. — Сейчас, я что-нибудь придумаю…

Я наблюдала за тем, как он ползает по карте, и пыталась вдумчиво слушать его объяснения, но все было настолько непонятно, что уже скоро я сослалась на какие-то подозрительные звуки за кустами и пошла проверить, самоустранившись от выбора пути.

— Что там? — окликнул меня Ти Фей, очевидно, закончив. Я быстро огляделась и схватила за хвост пригревшегося в кустах барсука.

— Да вот.

— Здорово! — глаза Ти Фея засияли. — Давай зажарим!

Я ахнула и выпустила бедное животное.

— Неужели тебе его не жалко? Зачем, если вокруг столько еды, которой не больно?

Ти Фей сложил карту и убрал в свой мешок.

— А рыбу ела.

— Рыба не чувствует боли.

— А тот баран, которого мы неделю доедали?

— Он все равно уже умер, — угрюмо сказала я, содрогнувшись от чувства вины.

— А если будем голодать?

— Тогда — другое.

Ти Фей пожал плечами и притопнул ножкой.

— Ладно, мне все равно. Нам нужно идти, Кью. Я пойду впереди, я же умею читать карту.

— Тогда я пойду сзади, — ядовито сказала я. — Я же умею спасать наши задницы.

Ти Фей покраснел и заткнулся.

Идти по горным лесам было гораздо приятнее, чем по склонам. Хотя мы провели в пути до границы ни один день, прошли они достаточно спокойно, практически как увеселительная прогулка, и мы даже сумели разговориться друг с другом, хотя оба старались не распространяться о своем прошлом. В итоге я почувствовала, что Ти Фей мой друг, хотя и совершенно ничего о нем не знала.

И на закате холодного, мокрого дня мы добрались до Великой Стены.

Поскольку Стена обхватывала всю Облачную Империю, мне уже не в первый раз доводилось ее видеть, но я все равно всякий раз была просто поражена ее величием и размером — и этот день не стал исключением. Я знала, что Стена существовала еще за долгие столетия до Солнцепадения, и уже тогда была невероятной; но за последние столетия выросла до такой степени, что я буквально не могла себе представить ее размеры, они попросту не укладывались в моей голове. Охватывающая всю огромную страну, высокая, почти до неба, и неприступная, как мое сердце, она была не только символом Империи Облаков (наравне с, собственно, облаками), но и настоящим Чудом Света!

А еще ни один житель Империи не мог ее пересечь.

— Эй, Ти Фей, — позвала я, остановившись недалеко от Стены и скрестив руки на груди. — Кажется, ты забыл мне что-то сказать!

По растерянному лицу Ти Фея было ясно, что он много что забыл мне сказать и теперь не мог придумать, что из этого я хотела услышать. Я притопнула ногой и кивнула на стену.

— Подданные Империи Облаков редко становятся путешественниками, не так ли?

Ти Фей насупился и кивнул.

— Верно. Нам запрещено покидать границы страны. Это очень строго.

— И на что ты рассчитывал? — недовольно спросила я.

— На тебя, - честно ответил он. — И твой феноменальный ум, Кью.

Я почти обиделась, настолько неловкой была эта лесть. Я дура, я прекрасно это знаю… Но не настолько дура, чтобы вестись на такую откровенную ложь!

И все же мне действительно придется самой придумать, что делать.

Я села на землю, скрестив ноги, и начала перебирать варианты.

— Ты можешь кем-то обратиться? Птичкой, рыбкой…

— Нет.

— А если я скажу, что у меня важная миссия от Императора, и ты мне очень нужен?

— А доказать сможешь? — глаза Ти Фея засияли, но я отрицательно покачала головой, и он страшно огорчился.

— Не поможет тогда.

— Знаю.

Я взглянула на свой мешок для скраба. Нет, дурная идея! А с другой стороны, что нам остается…

— Есть у меня идея, Ти Фей, — я вздохнула. — Но она тебе, наверное, не придется по душе.

— Если это поможет мне выбраться, то все равно!

Я подивилась его храбрости и начала раздеваться.

— Сядешь мне на спину и обхватишь рукой под грудь, — приказала я, показывая то место, где он должен был держаться. — Косу свою возьми в рот, чтобы не вылезала, Ноги сунешь мне в штаны и упрешься в бедра. Сверху я надену куртку и еще мешок, чтобы казалось, что в нем просто куча всего. М-да, твой красный подол сразу все заметят… Снимай одежду.

Ти Фей краснел, но покорно делал то, что я ему говорила. Я все еще не верила, что сделаю это, и сама мысль о том, что он будет так близко к моей коже, заставляла меня нервно дергать плечами.

— Отвернись, — стеснительно попросил Ти Фей, оставшись в одних портках. Я застонала и встала к нему спиной. Он сложил свои вещи в мой мешок и осторожно прижался сзади к моему телу.

— Вот так?

— Ай, ниже! За ребра! Ух, какой же ты идиот…

Ти Фей вздохнул и прижался щекой к моей спине. Я с трудом натянула штаны на его лодыжки, подпоясала их, с ухмылкой думая, что если людишки не заметят две тонкие ноги, видные под тканью, то я даже не знаю, как они живут-то с такими куриными мозгами; и натянула рубаху на Ти Фея. Тот что-то сказал, но из-за косы во рту я не поняла, что.

— Тихо, — шикнула я, надевая куртку и мешок. — Ты теперь — моя опухоль, понятно?

Кажется, он опять обиделся, но смолчал.

Его веса я почти не ощущала, настолько хиленький он был. Легко подошла к пограничному проходу в Стене и постучалась в закрытое стеклянное окошко. Высунулся сонный человек со всклоченными черными волосами и удивленно на меня посмотрел.

— Открой ворота, — потребовала я, кивнув на проход. Пограничник посмотрел на ворота с таким видом, словно впервые их видел, а затем хмуро уставился на меня и что-то чирикнул на своем. Я постучала пальцем по лбу:

— Говори по-эльфийски! Я — Непревзойденная Скиталица Кью, и твой император нанял меня, чтобы…

Пограничник опять фыркнул что-то на своем. Я оскалилась, намекая, что со мной шутки плохи.

— В конце концов! Если ты меня не отпустишь, я сломаю эти ворота! Непревзойденная Скиталица! Кью Рес! Вот, смотри! — и я откинула волосы, показывая ему заостренное ухо. Пограничник открыл рот, засуетился и выбежал из своей заставы со связкой ключей. Попался сообразительный.

Отперев ворота, он обернулся на меня и хотел что-то сказать, но передумал, видимо, разглядев, что с моей фигурой что-то не то. Я демонстративно пошла размашистым шагом мимо него, но непонятные крики пограничника меня остановили.

— Что?

Он показал пальцем за спину, похоже, требуя, чтобы я продемонстрировала ему содержимое мешка. Я, конечно, могла бы это сделать, но как бы я потом доказывала, что Артефакт не был мной украден? Этот идиот же ни бельмеса не понимает по-эльфийски!

— Прости, дружок, но времени нет! Бывай!

Я перемахнула через ворота и бросилась наутек. В спину мне донесся гул: видимо, пограничник трубил тревогу, но я не стала придавать этому значения. Даже если будут искать меня с лошадями, мы будем уже далеко.

Я бежала до тех пор, пока не оказалась на небольшой тропинке, обнесенной со всех сторон деревьями. Такой пейзаж был ясен и мил моему сердцу, и я даже на секундочку почувствовала себя счастливой, когда, отцепив Ти Фея, упала на изумрудную траву. Ти Фей сразу же бросился к мешку, чтобы достать свою одежду, и с удивлением вытащил пудру и ленты, подаренные мне служанками в императорском дворце.

— А это что?

— А, это… это мне во дворце подарили, — лениво ответила я.

— Серьезно?! Какие красивые ленты! Кью, а зачем они тебе?

— Забирай, — я махнула рукой. — Только долго не красуйся, нам нужно идти.

По лицу Ти Фея я поняла, что скоро мы не пойдем.

— Что?

— Как здорово, Кью, — почти шепотом сказал он. — Заграница… Я первый за целые столетия человек, кто смог покинуть Облачную Империю!

Я не стала говорить ему о том, какие проблемы могут возникнуть, если он захочет вернуться.

— Ну, добро пожаловать на волю, — вместо этого сказала я.

У Ти Фея буквально перехватило дух. Он вскочил на прямых ногах, проявив чудеса ловкости, и принялся носиться по кругу с таким видом, что я даже слегка усомнилась в его адекватности.

— Какое небо! — кричал он в восторге.

— Такое же, как за Стеной, — ответила я слегка сконфуженно, но недостаточно громко, чтобы он сумел расслышать и расстроиться.

— Небо! Лес! Здесь все такое чудесное и другое! — в восторге пищал Ти Фей. Он повалился на землю и покатился по траве, хохоча, а я все не могла понять, что же его так кроет. Неужели только потому, что он первый за многие годы, кто смог нарушить закон и сбежать?

И тут он совсем потерял голову, кинулся ко мне и обнял так неожиданно, что я вскрикнула и не смогла его оттолкнуть.

— Спасибо, Кью! Спасибо! Благодаря тебе я свободен!

Я пожала плечами, но, сама не понимая, почему, улыбнулась.

Ти Фея накрывало еще минут пятнадцать. Наконец, окончательно выдохнувшись, он опустился на коленки и уставился на меня, тяжело дыша. Я вопросительно подняла бровь.

— Кью, — произнес он негромко, — а что ты чувствовала, когда впервые покинула Родину?

Я отвела глаза и поспешно встала.

— Тоску, — процедила сквозь зубы, — вставай, мы должны идти.

Ти Фей был смущен и явно хотел извиниться за то, что полез в мое прошлое, но благоразумно промолчал и поплелся следом.

К сожалению, далеко мы не прошли.

Всего через пару шагов я уловила человеческое дыхание в ветвях деревьев, и остановилась, положив руку на рукоять меча. Ти Фей встал в паре шагов от меня и вопросительно заглянул через плечо.

— Кью?

— Нас ждали, Ти Фей.

И надменный, резкий голос раздался сверху:

— Вижу, тебе удалось пройти Великую Стену, Непревзойденная Скиталица, — я фыркнула. Неужто он смел сомневаться во мне? — Но мою Стену тебе никогда не пройти!

— Привет, Зия, — стараясь звучать максимально насмешливо, крикнула я. — Твою Стену? Да ты и на ветхий колышек-то не тянешь!

Он спрыгнул с дерева и ловко приземлился прямо передо мной, все такой же напыщенный в своем ярко-красном платье, только без меча на боку. Я насмешливо поклонилась. Он пожал плечами.

— Как ты думаешь, зачем я здесь?

— Думаю, что за своим мечом.

— А вот и нет, — серьезно ответил он. — Меч мне, конечно, нужен… Но его я предпочту отвоевать в честном бою!

— Вперед, — я размяла кулаки.

— Сперва выслушай меня, Непревзойденная Скиталица! В прошлый раз я проверял, так ли ты хороша, как говорят слухи…

— Ти Фей, разбей лагерь, это надолго.

— Но сейчас я хочу поговорить с тобой начистоту, — Зия сделал шаг ко мне. — Ты даже не представляешь, в какую историю ввязалась. В твоих руках…

— Слушай, вонючка, — возмутилась я, — я не рыцарь и не воин, чтобы разбираться в таких вещах! Я просто курьер, мне сказали: неси, я и несу! Не мое дело, что и кому!

Зия посмотрел на меня неожиданно осмысленным взглядом.

— Неужели ты готова быть на стороне зла?

— Добро, зло, — я махнула рукой, — потому я и говорю, что я Скиталица, а не Воительница или там Путешественница… Я скитаюсь. У меня нет цели или строгих принципов. Я буду выполнять свою работу, чего бы мне это ни стоило. Пусть другие думают о спасении мира.

— Тебе это будет стоить пару лет жизни и пару тысяч монет, — угрюмо ответил Зия. — А всем нам, возможно, жизни…

Я на всякий случай сделала шаг к нему.

— А почему я должна тебе верить? Я ведь знаю, кто ты. Человек, защищающий людские государства. И если я выполню свое задание, Облачная Империя уже не будет нуждаться в твоих услугах!

Зия смотрел мне прямо в глаза своими черными, как угольки, очами.

— Ты правда так считаешь?

— У меня нет оснований сомневаться!

— Ты ведь даже не знаешь, в чем сила этой вещи.

— А это и не моего ума дело, — я обнажила клинок. — Мое дело — доставить артефакт получателю…

Зия нахмурился и кивнул.

— Я понял тебя, Непревзойденная Скиталица Кью. Что ж. В этот раз я встречал тебя, как друга и равного соперника. В следующий раз ты будешь мне врагом.

— И мы еще поборемся за твой меч, да?

Он кивнул, по-прежнему с очень серьезным видом.

— Но знаешь что, Скиталица. В прошлый раз я узнал, на что способна ты. В этот раз моя очередь показать себя.

Он развернулся и пошел в лес. Я держала руку на рукояти меча, но была уже почти уверена, что он не нападет.

У самой границы леса Зия остановился. Его пальцы коснулись земли, лицо на мгновение стало сосредоточенным, серьезным… А затем странная розовая дымка поднялась от самых корней к самым верхушкам мокрых зеленых деревьев, так, что они стали едва различимы за ней. Я удивленно смотрела, не зная, что это.

— Ты смогла пройти Великую Стену, — на прощание сказал Зия. — Но Стену Зии Легендарного тебе не пройти!

И исчез в лесу, как в лету канул. Я сперва немного поразмышляла о том, как человек в красной одежде может так легко исчезнуть среди деревьев, а потом смело двинулась вперед.

— Кью, стой! — вскрикнул Ти Фей. — Не иди!

— Да прекрати, — бросила я через плечо. — Что мне дело до его…

Ощущение было таким, будто в меня ударила молния. Все мое тело, даже кончики пальцев, пронзила невыносимая боль, ноги подкосились; я вскрикнула и плашмя упала на землю. Пальцы моей ноги снова задели розовую дымку, и ужасная боль опять прошлась по телу, заставляя все мои мышцы сокращаться и дергаться, а волосы на голове шевелиться, едва не сводя меня с ума. К счастью, Ти Фей подбежал и за руку оттащил меня в сторонку.

— Это же стена Зии Легендарного! Это то, как он защищает людей от вас!

Я смотрела на него, совершенно ошалев.

— Как больно…

— У тебя ушки обгорели, — тихо произнес он, обнимая мою голову. — Это ужасная магия, Кью… Но она спасла миллионы человеческих жизней!

Я закрыла глаза и опустилась щекой на его колени. Ти Фей гладил мои волосы, и они тянулись за его рукой, наэлектризованные странным заклинанием.

— Что теперь делать? — хрипло спросила я.

Ти Фей печально посмотрел в сторону.

— Стена не может быть бесконечной, — тихо сказал он. — Рано или поздно мы найдем прореху или конец…

Я закрыла глаза и поджала ноги — все мои мышцы мерзко ныли. Лучше бы рано. Лучше бы рано…

========== Глава 4. Чайное царство ==========

Ти Фей был одновременно и прав, и не прав. Стена не заканчивалась, как долго мы бы ни шли через нее, но со временем она начала становиться ниже и прозрачнее, так что в наших сердцах зародилась недавно угасшая, слабая надежда. Может быть, мы сможем дождаться момента, когда стена станет достаточно низкой, и перепрыгнуть ее?

Помимо того, что я, никогда не терпевшая поражения, не могла перейти через эту дурацкую стену, меня также сильно задевало то, что Ти Фей спокойно это делал. Всякий раз, когда река оказывалась по ту сторону стены, и он мотался туда, чтобы наполнить фляги, я невольно скрипела зубами от гнева. Как жалкий человек может быть в чем-то, хоть в чем-то лучше, чем я? Ведь это даже звучит глупо! Я — Непревзойденная Скиталица, а он — всего лишь монах! Обыкновенный человек!

Стоя на почтительном отдалении от дымки, со скрещенными на груди руками, я раздавала Ти Фею приказы о том, что он должен сорвать. Местность здесь была приятная душе и глазу, изобилующая глубоким зеленым цветом и запахами мокрой травы и почвы, и достаточно было лишь опустить глаза, чтобы найти себе богатый и вкусный обед, но я все равно чувствовала себя как зверь в клетке зоологического парка. Моей вольной и свободной душе было неприятно испытывать любые ограничения, моя воля не хотела мириться с невозможностью пойти туда, куда я хочу, и потому даже обильная яркая зелень под ногами не радовала меня, и травяной суп, мой любимый, казался совсем безвкусным. Ти Фей видел мое состояние, но молчал, и даже прощал мне некоторую раздражительность и резкость. Я была благодарна ему за это, но совершенно не хотела благодарить.

На привале я варила суп из собранных им трав, а он чистил свой посох и по-всякому переплетал косу, вплетая мои ленты. Шипение стены совсем рядом действовало мне на нервы.

Несколько раз Ти Фей как будто порывался мне что-то сказать, но я всякий раз пресекала эти попытки — для разговоров я была совсем не в настроении. Ложились спать мы всегда ногами в ту сторону, куда шли, чтобы случайно с утра не пойти обратно, и перед сном я долго смотрела на розовую дымку и ненавидела ее за то, что эта магия сумела сдержать меня. Попытки пройти через стену я давно забросила, но кончики моих ушей все равно оставались обгоревшими.

Однако, несмотря ни на что, сдаваться я не собиралась. Не так легко. Не так сразу.

И как-то утром я огорошила Ти Фея бодрым приветствием:

— Доброе утро!

Ти Фей долго пялил на меня глаза и боялся даже дышать.

— Кью? — почти прошептал он.

— Что? — я лучезарно улыбнулась. — Ай, брось, Ти Фей! Нельзя же вечно убиваться из-за этой стены! Рано или поздно она кончится, и потом, никакие препятствия не должны вредить нашему духу, как бы ни вредили телу…

— Ты ведь это не мне, а себе говоришь, — уколол меня Ти Фей, садясь и разминая плечи. — Мой дух крепок, Скиталица. Но, тем не менее, я очень рад снова видеть тебя улыбающейся! Без твоего оптимизма и мне становилось угрюмо.

— Теперь дело пойдет бодрее, — уверенно заявила я. — Нужно только разобраться, куда нас приведет эта стена, и как нам следовать дальше… Быть может, этот Зия даже невольно помог нам! Вдруг бы на нашем изначальном пути нас ждали непреодолимые препятствия! Верно?

Ти Фей усиленно закивал.

— Что ж, тогда схожу к реке, принесу, чем умыться! — вскакивая, сказал он.

— А я пока сделаю завтрак!

— Да! И в путь!

— И в путь!

Мы обменялись улыбками, и я почувствовала, что мой оптимизм, изначально бывший блефом, и в самом деле вернулся ко мне. И все стало радужно и легко, как всегда, и костер был красивым и трещал радостно, будто смеялся, и суп приятно булькал в котелке…

Когда мы собирали вещи, Ти Фей все же начал тот разговор, который так долго готовил.

— Кью, — сказал он, — я думаю, я знаю, где мы находимся.

Я позволила ему высказать свои предположения, снисходительно улыбаясь.

— Я думаю, это Чайное царство, — не без гордости за свой ум сказал Ти Фей. — Я много читал о нем…

Я взвешивала свой ответ довольно долго, и решила не говорить, что это и идиоту было очевидно.

— Знаешь, я тоже так думаю, так что, наверное, ты прав, — снисходительно сказала я. — Я сделала такой же вывод по флоре этих гор.

Ти Фей яростно закивал, радуясь моему согласию.

— И я подумал, ведь если мы в Чайном царстве, то мы в первом же попавшемся городе сможем нанять дракона и полететь остаток пути на нем!

Я закинула мешок за спину и задумчиво посмотрела на восторженного Ти Фея.

— Ну-ка, с этого места подробнее.

— Как? Ты что, не знаешь?! — ужаснулся Ти Фей. — Ведь ты так много мест посетила! Всем известно, что жители Чайного царства приручают драконов! Ни в одном другом государстве нет такого количества этих прекрасных животных.

Я нахмурила брови и коротко кивнула.

— Расскажи мне больше, что ты об этом знаешь, Ти Фей.

Он явно был напуган и растерян из-за моего подозрительного любопытства, не знал, чего от меня ожидать.

— Ну, э… в Чайном царстве так много драконов, что они используются как домашний скот… На драконах пашут, их запрягают в повозки, на них летают между городами… и у каждого жителя страны есть свой маленький ручной дракон… в книгах об этом написано так много!

Я не рассмеялась ему в лицо только из-за искренней привязанности к этому человеку.

— Слушай, Ти Фей, — сдержанно сказала я, лишь слегка улыбнувшись, — вы, люди, загадка для меня. Понятия не имею, зачем вы окружаете себя таким количеством дурацких слухов и всяких там устрашающих легенд… Вроде того, что Империю Рассвета защищает дюжина воинов высотой до самого неба…

— Это не легенда, это чистая правда.

— Ладно. В любом случае, я была в Чайном Царстве и даже жила в нем около двух месяцев. Так что можешь мне поверить, не так уж здесь и много драконов. За все время своей жизни здесь я встретила от силы двух-трех.

— В смысле, как ты можешь быть не уверена, сколько их было?

Я хихикнула, кивнула головой, чтобы он шел, и завела один из своих любимейших рассказов.

— Это было так давно, когда мне не было еще и ста лет, а тебя и вовсе на свете не существовало! Я выполнила одно очень важное задание по заказу богатых людей из Чайного царства, и за это мне позволили остаться на несколько недель в одном из их городов, чтобы залечить раны. Ух, и удивительное же это место, это Чайное царство! Представь себе: почти все деревянное, от домов до мостовых, крыши соломенные, дворцы березовые, однако сколько не жги — не загорится! Я, по секрету тебе скажу, даже проверяла, и пыталась поджечь порог своего дома спичкой, но все было тщетно, даже не задымилось! Мой друг, у которого я жила, говорил, что это сделано из-за драконов, но вот самих драконов я долго не встречала

Я прервала свой рассказ, чтобы помочь Ти Фею спрыгнуть с высокого холма и не свернуть себе при этом шею, но он показался недовольным:

— Рассказывай! Рассказывай же!

Пришлось продолжать.

— Как-то раз мы с моим другом шли по улице, и я отвернулась, чтобы купить себе сладкого петуха на палочке — обязательно тебя этим угощу! — а когда обернулась, то вся обомлела! Другие прохожие стояли, вжавшись в деревянные стены домов, мой друг совсем куда-то испарился, а по улице, занимая ее почти полностью, шло огромное ярко-фиолетовое животное с мудрыми глазами на вытянутой голове, венчавшей длинную изогнутую шею; и было оно так велико, что едва не закрывало собой солнце, однако шаги его гигантских лап совсем не создавали ни звука, представляешь, Ти Фей? И вот эта громадина шла прямо на меня, прямо на меня смотрела своими умными голубыми глазами! Поначалу, скажу тебе честно, мой друг, я чуть-чуть струхнула, и реакция людей, которые икнуть боялись, не вселяла в меня мужества; но потом я собралась с силами, вздернула подбородок — я же Непревзойденная Скиталица, а не Машка или Пашка там какая-нибудь! — и протянула дракону (а это, ты уже сам понял, был дракон) руку, в которой сжимала сладкого петушка Дракон открыл свою гигантскую пасть, и из нее показался длинный и синий змеиный язык, длиннее твоей косички, можешь себе представить?! И этот язык обвил мою руку с петушком, и был такой теплый и мягкий, как бархат, зачем-то нагретый в воде… И я уже думала, что все, конец либо мне, либо хотя бы моей руке, но чудовище вдруг убрало язык, и я увидела свою руку — вот, ты тоже можешь ее видеть — в целости и сохранности, только мокрой от слюны… и без петушка! Люди, конечно, испугались, задрожали, но я-то ведь, пусть и не самая умная, но зато крайне догадливая! И сразу поняла, что дракон любит вкусненькое.

Так что я обернулась к латку с петушками, кинула в как холст белого от ужаса торговца парой монеток, набрала полную охапку сладостей и все их скормила дракону! Что, разве не чудо?

— Ты такая храбрая, — прошептал перепуганный Ти Фей, прижимая руки к сердцу. — Я бы там на месте умер!

Я самодовольно улыбнулась.

— И вот, значит, я ему все скормила… И говорю такая:

«Понравилось тебе, страхолюдина?».

А дракон вдруг как молвит человеческой речью:

«Очень понравилось, дочь лесов. Ты накормила меня, так считайся же теперь моим другом!».

— Подожди, — перебил меня Ти Фей. — Ты это серьезно? Драконы могут говорить?

— О-о, еще как! Они ужасно болтливы, — честно сказала я. — Но тогда мне еще ничего не было об этом известно, и я, как ты, была ужасно удивлена!

«Как это, — сказала я, — вы что же, способны говорить?».

«И порой даже более умные вещи, чем люди, — сказал дракон. — Ты теперь мой друг, Непревзойденная Скиталица. Садись мне на морду, и я отвезу тебя в наше гнездо, познакомлю с семьей!».

— Он знал тебя, Кью?!

— Конечно, кто же меня не знает! И вот я взобралась ему на нос, крепко-крепко схватилась руками, и мы взмыли в небеса! Мы летели так долго и так высоко, что я едва могла дышать! Но в итоге мы приземлились на берег небольшого озера, где у него было гнездо…

— Но драконы гнездятся в горах.

— Есть разные драконы, и гнездятся они в разных местах, ясно, Ти Фей? И хватит перебивать меня, в конце концов! — я нетерпеливо притопнула ногой. Ти Фей пискнул что-то извинительное и заткнулся.

— И вот, мы опустились в его гнездо, — продолжала я, сохраняя на лице крайне оскорбленный вид, ведь Ти Фей меня перебил! — В гнезде, помимо меня и того дракона, был еще один, меньше и более бледного цвета; он лежал, положив голову на целую гору жемчуга, и дремал. Я сразу догадалась, что это самочка дракона, и вежливо спросила:

«Не разбудим ли мы твою супругу?».

«О, нет-нет, — ответил дракон. — Моя Марта-Мария всего лишь дремлет, охраняя наше главное сокровище!».

«Вероятно, это эта куча жемчуга под ее головой, да?».

Дракон так рассмеялся, что по озеру пошли волны!

«Что жемчуг, — снисходительно сказал он, глядя на меня своими умными глазами. — Разве же он чего-то стоит?! Нет, Скиталица, жемчуг — это всего лишь песок, проглоченный моллюском! Настоящая ценность — в другом…».

И когда он договорил это, Марта-Мария, уже давно проснувшаяся, приподняла свое гигантское крыло и показала мне то, что хранила под ним: небольшое бледно-фиолетовое яйцо, всего лишь с твою, Ти Фей, голову размером; и хотя оно было таким маленьким и несерьезным, я не знала, но чувствовала, что внутри него теплится величайшая ценность для драконов — новая драконья жизнь!

— О-о, — потянул восторженно Ти Фей. — Как же это прекрасно!

— Еще бы! — горделиво хохотнула я. — И тогда Марта-Мария и Виктор-Владимир (так звали того дракона-самца) предложили мне задержаться у них и разделить с ними трапезу. И я согласилась! В качестве величайшей чести они позволили мне сидеть в гнезде, на жемчужинах (было очень больно), недалеко от яйца. И именно я была той, кто, прервав обед, воскликнул:

«Глядите! Шевелится!».

И указал молодым родителям на движение, происходившее под скорлупой яйца. Драконы приблизили к нему свои морды, восхищенно глядя на процесс появления новой жизни; и вот по скорлупе пошла сперва тонкая трещина, которая становилась все шире и глубже, затем отвалилось несколько маленьких кусочков — а существо под скорлупой все продолжало биться и дергаться — потом отошел осколок побольше, и я смогла увидеть тонкую белую пленку, под которой шевелилась жизнь; а затем маленький фиолетовый носик с белым клыком на кончике разорвал пленку и сделал свой первый вдох! И издал первый писк — у меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

Ти Фей улыбался, как дурак, но мне нравилось это выражение безграничной радости на его красивом лице.

— Значит, это маленького ты не считаешь за полноценного дракона, да, да?

— Точно! Я присела на корточки и взяла дракончика на руки, стоило ему только полностью выбраться из яйца. Он был горячий и влажный на ощупь, пищал и дергал лапками, хвостиком и крылышками; но все равно я не встречала в жизни ничего прекраснее этого нежного существа! Виктор-Владимир, кажется, смахнул слезинку, наблюдая за мной, а Марта-Мария и вовсе рыдала от счастья; я передала малыша родителям, мать посадила его на свое крыло, и глупое дитя тыкалось носом в ее кожу, пищало и пыталось встать на еще слабые лапки. Я сама едва сдерживая слезы!

«Мы, драконы, любим давать детям имена в честь выдающихся героев нашего мира, — заявил Виктор-Владимир. — И поэтому этого маленького героя мы хотим назвать в твою честь, Касьян-Кью!».

— Постой, — опять перебил меня Ти Фей, и даже сам перестал идти, встал, как вкопанный. — Ты это серьезно, Скиталица? В мире есть дракон, носящий твое имя?

— Ну да, — я пожала плечами. — Он сейчас как раз должен покинуть гнездо родителей… Драконы быстро растут, но медленно стареют.

— Это так классно! Я бы хотел, чтобы в мире существовал дракон Фей!

— Дракон с твоей фамилией? — не поняла я, ведь Феев должно быть целое семейство. Ти Фей моргнул недоуменно, а затем засмеялся:

— На востоке сперва говорят фамилию, а потом личное имя. Ти — моя фамилия. А зовут меня Фей.

— Но тебе нравится, когда тебя называют по фамилии?

Ти Фей пожал плечами.

— Меня всегда так называли. Я привык. Дома, впрочем, я был «молодой господин». А в монастыре — «младший послушник».

Я кивнула с понимающим видом, притворяясь, что понимаю, о чем он.

— Если ты будешь таким же отважным и смелым путешественником, как я, то в твою честь обязательно назовут дракона!

— Я обязательно таким буду, Кью!

— Отличный настрой! А для начала перестань стоять, как тополь, и пошли!

Ти Фей неловко засмеялся и быстро пошел за мной.

Я не помню, сколько дней мы шли вдоль этой стены, а значит, их было много — по крайней мере, больше десяти, ведь я только до десяти умею считать. Но в какой-то момент наша дорожка привела нас к тому, что я никак не ожидала найти в этой части мира — к морю. Оно вынырнуло из-за гор, по которым мы карабкались последние несколько дней, огромное, необъятное, волнующееся прозрачное море, при виде которого у Ти Фея перехватило дыхание (он никогда прежде не видел морей), а у меня случился натуральный ступор. Я видела все моря мира — вернее, я думала так — и это точно не входило в их число.

— Вот это да, — пробормотала я растерянно, пока Ти Фей стягивал с себя одежду. — Не может быть! Здесь не должно быть моря!

Обнаженный Ти Фей в два прыжка пересек берег и бросился в воду.

— Как хорошо, Кью! Море!.. Подожди, это не оно.

— Как, не оно? — разозлилась я. — Посмотри, сколько воды! Куда ни глянь, везде вода! Синяя! Значит — море!

— Дура, — не выдержал Ти Фей. — Море — это когда вода соленая! А эта — пресная!

— Как — пресная? — удивилась я.

— Как вчерашняя похлебка, — фыркнул Ти Фей, вставая в воде в полный рост и оглядываясь. — Может, на этом озере есть соль? Нам бы пригодилась.

Я, все еще не веря ему, подошла к воде, набрала немного в руки и глотнула. Вот черт! Ти Фей прав. Это и в самом деле озеро.

— Ничего не понимаю, — пожаловалась я, хмуро глядя на него. — Такое большое озеро… Но если ты еще раз назовешь меня дурой, я тебе хребет сломаю.

Ти Фей покраснел и горячо извинился.

Выбравшись на берег и немного просохнув, он развернул карту и несколько минут пялился в нее с очень умным видом.

— Вот! — воскликнул он наконец. — Вот это серое пятно, наверное, и есть это озеро! И замечательно, что мы на него пришли, это хороший ориентир.

— Да уж, — я повернула голову на стену Зии, приведшую нас сюда, и обратила внимание на то, что она уходит под воду. — Слушай, Ти Фей… а ведь стена-то проходит по дну.

— Так, и? — Ти Фей выжидающе на меня посмотрел.

— Она не достает до верха, — попыталась объяснить ему я. — Значит, я могу ее переплыть! Сверху! И пойти куда нам надо.

Ти Фей погладил подбородок.

— А знаешь, может сработать, — изрек он, подкрепив эту мысль кивком головы.

— Отлично! Переплыву эту лужу — и проблема решена! — воскликнула я, уже раздеваясь.

— Только вода в этой луже почти ледяная, — заволновался Ти Фей. — Ты уверена, что без плота это хорошая идея?

— Нет времени строить плот, — пояснила я. — Да я веревки не хватит. Если только срезать твои волосы и сплести канат…

Ти Фей в ужасе схватился за свою косичку, а я засмеялась, сложила вещи в мешок и поместила его на голову, чтобы не намочить. Ти Фей уже сидел ко мне спиной, и я могла видеть только его красные уши.

— Я все же переживаю, что идея плохая.

— Ну, ты будь на берегу на случай, если со мной что случится, — предложила я. — Эльфы крепче людей! Но я, конечно, никогда еще такого не делала…

— Кью, — с мольбой произнес Ти Фей, — может, не надо? Я совсем не хочу оставаться здесь один… да и за тебя боюсь!

Но я только махнула рукой. Неужели какое-то озеро победит меня?!

Водичка и в самом деле могла бы быть и потеплее… Как только я вошла в озеро, у меня почти сразу же закололо ноги от холода, но я нахмурилась и сказала себе: неужели такая ерунда остановит меня? Ведь я собираюсь идти в самые холодные земли мира! Там я тоже заною и остановлюсь, как только станет прохладно? Нет! Я должна бороться — я же Непревзойденная Скиталица!

Дно быстро ушло из-под ног, и я поплыла, одной рукой придерживая сумку на голове. К сожалению, скоростало понятно, что на этот раз я переоценила свои силы: на меня налетело быстрое подводное течение и снесло меня в сторону, а левую ногу охватила судорога от холода; я вскрикнула и выпустила сумку, начав бить руками по воде, пытаясь удержаться, и щедро глотнула — холод обжог мое горло. На берегу Ти Фей что-то испуганно мне кричал, но я не могла разобрать слов, настолько сильно меня швыряло, и в ушах был только плеск воды. В голове была лишь одна мысль: «не надо, Ти Фей, не лезь в воду, ты тут погибнешь, только бы он не полез, о, богиня!», но я знала, что он полезет.

И увидела краем глаза, как он бросается в воду, а после пошла ко дну.

В прозрачной воде я хорошо видела косяки рыб, испуганные моим присутствием, свою сумку, шедшую ко дну из-за тяжелого золота в ней, и Ти Фея, изо всех сил пытавшегося подплыть ко мне, хотя его губы уже успели посинеть — сколько же времени прошло?

Я хотела заорать ему, чтобы он не дурил и плыл на берег, не рисковал собой ради меня, но я благоразумно решила не открывать рот под водой.

Течение сносило его легкое тело, но он все равно, явно выбившись из сил, протянул ко мне руку. Я хотела оттолкнуть ее, чтобы он обиделся и уплыл, но у меня не было сил шевелить конечностями, и я только покачала головой; Ти Фей схватил меня за косичку и дернул на себя, я закрыла глаза, видя, что он едва управляет своими оледеневшими пальцами и едва шевелит ногами; а потом вдруг что-то холодное и скользкое, не похожее на озерное дно, толкнуло меня снизу, и я понеслась наверх с такой скоростью, что легкие будто сжались в комок, и вылетела на поверхность озера, по инерции оторвавшись от того, что вытолкнуло меня, и описав красивый полукруг в воздухе.

Ти Фей по-прежнему болтался на моей косе, зажмурив глаза и стиснув зубы. Только болезненное падение на берег заставило его прийти в себя и начать усиленно дышать, как паровоз.

Я села, потирая ушибленное при падении плечо и стуча зубами от холода, и уставилась на то, что спасло нас.

Ти Фей опередил возглас, для которого я уже успела открыть рот:

— Мамочки, дракон!

Из озера, еще подернутого волнением, торчала длинная изящная голубая шея, покрытая тонкой чешуей. Ее венчала голова, по форме похожая на треугольник, с раскосыми синими глазами и небольшой пастью, поросшая чем-то, похожим на прозрачные голубые плавники. Тело дракона оставалось под водой, но нетрудно было догадаться, что он поистине велик, возможно, даже крупнее тех драконов, которых я знала до этого.

Ти Фей смотрел на него и дышал так, что я ненароком боялась, не упадет ли он в обморок. Дракон моргнул, склонил треугольную голову вправо, рассматривая нас, и молвил, продемонстрировав множество маленьких сереньких зубиков в своей странной пасти:

— Вы живы, идиоты?

Я недовольно поджала губы.

— Спасибо, что спас нас, но обзываться…

— Говорящий! Говорящий дракон! — закричал Ти Фей. — Я сейчас умру!

И по его серому лицу я поняла, что это не преувеличение.

Дракон тяжело вздохнул.

— Я вообще-то обычно не спасаю идиотов, которые тонут в моем озере, — сказал он. — Но этот парень так отважно бросился за своей возлюбленной!..

Я огляделась, разыскивая возлюбленную Ти Фея, и только потом поняла, что это я.

— Нет-нет, ты все не так понял, дракон, — я замахала руками. — Мы просто друзья! Даже не друзья, а так — попутчики!

— Говорящий дракон! — Ти Фей закашлялся, но не сводил глаз с существа. — Дракон! Дракон! Дра-ко-о…

Озеро задрожало, зашевелилось, и шея дракона двинулась вверх, потянулась, а затем вылезло и несуразно маленькое тельце, не сильно больше слона по размеру, да с крошечными крылышками на боках, которые явно не могли его поднять. Я хотела рассмеяться, но передумала — все-таки это существо спасло мне жизнь.

— Вам, идиоты, надо бы погреться у огня, — рассудил дракон, топая мелкой походкой к деревьям, росшим на холмах. — Я разведу для вас костер.

— Спасибо, я помогу! — вызвалась я, но с удивлением обнаружила, что мои ноги не хотят меня слушаться.

— Сиди уж, — фыркнул дракон, — болезная… Додумалась же, вплавь через мое озеро! Это часов пятнадцать плыть, серьезно!

Я задумалась. Да, пятнадцать — это, наверное, чересчур.

Дракон легко перекусил своей челюстью несколько деревьев, свалил их в кучу, обломал ветки с листьями, и принялся трясти головой.

— Что он делает? — шепотом просил Ти Фей.

— Пытается выдохнуть огонь, — ответила я. — Это не всегда у них получается.

Дракон потратил на это занятие почти десять минут, в течение которых мы с Ти Феем недоуменно за ним наблюдали. Существо чихало, кашляло, плевалось, но огонь никак не хотел выходить из его тела; пока, наконец, у челюсти не мелькнула едва заметная искорка, тут же обратившаяся в настоящий столп огня. Костер вышел таким высоким, что едва не лизал небо, но мы мгновенно обрадовались и подползли к его живительному теплу.

Дракон тоже уселся неподалеку, обернув свое тело шеей, и положил голову на свои лапы.

— Меня звать Нимф. Я — дракон-хозяин этого озера.

— Кто назначил тебя хозяином? — спросила я.

— Я.

Я понимающе кивнула.

— А я — Непревзойденная Скиталица Кью! Та самая!

— Непревзойденная Скиталица? Первый раз слышу.

Я снова кивнула. Ясно же: это существо редко покидает свое озеро. Не могли же птички да рыбки принести ему сказания обо мне, верно?

Ти Фей, кажется, немного ожил, отогревшись у костра, и подполз к Нимфу.

— А меня зовут Ти Фей, я — совершенно обыкновенный монах… Но я просто в восторге от встречи с вами! Никогда не видел настоящего дракона! Можно потрогать?

Нимф хихикнул и пододвинул свою морду к Ти Фею. Тот, похоже, сильно перепугался от этого хихиканья и долго не решался коснуться чешуи.

— Куда путь держите, Скиталица и монах? — спросил он, пока Ти Фей нерешительно гладил его нос. Я задумалась о своей одежде, безвозвратно погибшей в озере, и с прискорбием сообщила:

— Боюсь, что в тюрьму! Все мои шмотки уплыли в твое озеро.

Нимф почесал наглаженный нос кончиком хвоста.

— Я достану твой мешок. Только взамен заберу все, что мне там понравится. У тебя есть деньги?

— Ну, — неуверенно потянула я.

— Будут мои! Мы, драконы, испытываем слабость ко всяким там блестяшкам. А золото блестит!

Я насупилась и скрестила руки на груди. Сил моих нет! Сначала плащ, теперь — все мои деньги… Сколько ж можно?! Это путешествие оберет меня до нитки!

Ти Фей, совсем осмелев, обнял голову дракона, насколько мог:

— Спасибо тебе за это, Нимф! Ты такой хороший дракон!

Но существо, похоже, засмущалось, быстро отняло свою голову и убежало в воду, еще смешнее перебирая ножками, чем прежде. Ти Фей следил за ним и с восхищением улыбался, а я откровенно скучала.

— Драконы удивительные! — воскликнул он, когда мы остались вдвоем. — Такие прекрасные!

— Этот какой-то неказистый, — честно высказала я свои мысли. — Он похож на головастика, только наоборот.

— Может, так удобнее плавать? — предположил Ти Фей, явно не приняв мои слова всерьез. Я вздохнула — до чего же он бывает… впечатлительным!

Нимф вернулся где-то через четверть часа. К этому времени мы с Ти Феем уже совсем отогрелись и соорудили костер поменьше, на котором можно было сварить еду. Дракон бросил рядом со мной мою сумку, насквозь промокшую, и несколько крупных рыбин.

— Мне кажется, вы голодные, — сказал он.

Я хотела возразить, что не употребляю животную пищу без крайней необходимости, но взглянула на благоговейное лицо Ти Фея и смолчала. Ребенок был в таком восторге от встречи с настоящим драконом, что мне не хотелось своим ворчанием портить ему момент. Мы запекали рыбу на костре, а Ти Фей, не закрывая рта, разговаривал с Нимфом.

— Мне пока немного лет, — рассказывал дракон, поглядывая на Ти Фея своими косыми глазками и вздыхая. — Но в пятьдесят лет мы, драконы, покидаем родительское гнездо — вернее, нас выпихивают, как птенцов! И меня также выпихнули. Хотя я не испытываю никакого восторга от этой… как ее… свободы!

— Я тебя так хорошо понимаю! — вздохнул загадочно Ти Фей. — Меня тоже выпихнули из дома в монастырь — а я, может быть, хотел стать поэтом!

— Ты пишешь стихи? — удивился дракон. — Какой ты образованный юноша!

— О, да! — у Ти Фея глазки прямо засияли. — Хочешь послушать? Я это дело очень люблю!

Нимф кивнул, явно заинтересованный. Ти Фей подобрал под себя ноги и начал:

— Сон сжимает мне веки, как странно;

Чую запах ночи и дождя.

Мерзнут руки, дышу. Неустанно

Бьется сердце, и кровь горяча…

Я фыркнула и отошла от костра. Пусть занимаются поэзией, а мое глупое лицо им, наверное, только мешать будет! Ничего в этом не понимаю.

Дойдя до озера, на которое уже опустилась ночь, я принялась бродить по берегу и бросать в воду камешки, размышляя о чем угодно, кроме стихов, и все равно думая о них. Эльфы — это возвышенный, богемный народ, и никто не станет ставить под сомнение тот факт, что самые талантливые музыканты и поэты рождаются именно среди моих братьев и сестер. И мое непонимание, как нужно жечь глаголом сердца, и мое неумение красиво говорить, и моя, чего уж там, глупость, короче, все это, что может быть вполне нормально для человека, для эльфа было подобно проказе или какой другой болезни, из-за которой человека все избегают. И я, я с радостью была бы такой же, как эти эстетствующие гурманы, кружилась бы под стеклянными куполами в ритмах вальса, пела бы песни собственного сочинения; но сколько ни бились надо мной учителя, я совершенно не умела петь…

— Кью? — голос Ти Фея прозвучал так неожиданно, что я даже закричала. — Извини… ты чего ушла? Там еда готова. Знаешь, если тебе так не понравились мои стихи…

Я повернулась к нему лицом и поежилась то ли от ветра, то ли от жалкого и жалостливого выражения его мордашки.

— Нормальные стихи — если бы я в этом понимала… Просто у меня на разговоры об искусстве аллергия.

— Поэтому ты и покинула земли эльфов?

— Если бы ты только знал, как ты прав…

Ти Фей тяжко вздохнул и взял меня за руку.

— Пойдем, пойдем. Мы больше не будем, обещаю.

Мы сделали пару шагов, и с моих губ сорвался вопрос:

— Ти Фей, а ты много книг прочитал в своей жизни?

— Ну, — он задумался, — наверное, пару сотен. Мы в монастыре только и делали, что читали всякие книжки да занимались боевыми искусствами. А что?

— А я не умею читать, — я неловко улыбнулась и почувствовала, что краснею. — И писать. Только свое имя, «Кью».

— О, — Ти Фей явно не знал, что на это ответить. — Ну, хочешь, научу?

— Хочу, — выпалила я, сама не совсем поняв, что сказала. — Когда… когда все закончится, да?

Мы уже стояли у костра, и в его свете я видела, что Ти Фей улыбается.

— Когда все закончится, — кивнул он. — А теперь кушать, ты ж моя ранимая Скиталица…

Я позволила себе пропустить это мимо ушей и пододвинулась к огню. Разговор Ти Фея и Нимфа проходил по-прежнему без моего участия, но больше не затрагивал стихов.

Теперь они говорили о прочтенных книгах, и мы с Ти Феем дивились тому, сколько всего дракон успел перечитать, а тот все не хотел объяснить нам, где находится драконья библиотека, и только рассуждал о поступках каких-то литературных персонажей. Я считала звезды на небе, доходя до десяти и начиная сначала, и слушала завывания ветра в горах. Заснули мы совсем поздно, и при этом Ти Фей спал в стороне от меня, поближе к Нимфу, и, должно быть после того, как я отключилась, они еще долго о чем-то разговаривали.

Проснулась я оттого, что мне было холодно. Разлепила глаза, села, уставившись недовольно на погасший костер, и подтянула к себе высохшие за ночь вещи — спать мне пришлось совсем без одежды. Ти Фей еще дрых, положив голову на шею своего нового друга и зябко прижав коленки к груди. Я вздохнула, сняла куртку, накрыла его и пошла разводить костер, чтобы самой согреться. В конце концов, все лучшее — детям, а Ти Фей, как бы короток ни был человеческий век, в свои годы все равно был сущее дитё.

Когда он поднял голову и сонно обвел озеро взглядом, у меня уже был готов и костерок, и завтрак в котелке. Почувствовав, что он зашевелился, проснулся и Нимф, и они очень тепло поздоровались:

— Доброе утро, Ти Фей. Ты не замерз ночью?

— Не очень. А как тебе спалось, Нимф?

— Не так уж плохо. Наши разговоры утомили меня. Но как же давно у меня не было такого приятного собеседника, как ты!

Я с ужасом подумала, не решит ли это существо пойти с нами? Вот уж чего я точно не переживу!

Мы разделили завтрак на троих и поели. Я сохраняла молчание, Ти Фей и Нимф продолжали болтать. Наконец, Ти Фей сказал, кажется, желая втянуть меня в разговор:

— Кью, а расскажи, куда мы идем!

Я вытянула на земле ноги и коротко рассказала о цели нашего путешествия. Нимф задумался, почесал нос хвостом и изрек:

— Значит, это очень важно, Ти Фей?

— Чертовски важно! — кивнул он. — Но дурацкая стена…

— Вот что я могу вам на это сказать, — Нимф снова почесал нос. — Я, вообще, живу на дне… и с уверенностью заявляю, что в озере эта стена обрывается, иначе из меня давно бы вышло драконье жаркое. Вы легко обманете этого вашего Зию, если просто переплывете озеро!

— О, я пыталась, — саркастически напомнила я. Нимф постучал хвостом по носу, намекая, что я идиотка.

— Не брасом же, Кью! Я вас подвезу. Сядете мне на шею, и всего за полчасика будете на другой стороне!

Это было чертовски заманчивое предложение, но я предоставила Ти Фею возможность поблагодарить дракона, у него бы явно вышло лучше.

— Спасибо, Нимф! Ты настоящий друг! — Ти Фей обнял его за шею неподалеку от головы и погладил по чешуе, чуть ли не расцеловал. — Какой же ты хороший! Плохо, что живешь совсем один…

— Ну, вообще мне сложно заводить друзей, — признался Нимф, склонив голову к плечу Ти Фея. — Ты первый в моей жизни человек, с которым так легко подружиться…

— Я дружелюбный!

— Спасибо тебе за это.

— Не думаю, что это то, за что можно благодарить…

— Отнюдь… Ты удивительный… Невероятный!

Это было так сладко, что меня чуть не стошнило, так что я пошла собирать вещи в мешок, лишь бы не видеть этих смазливых объятий. Краем глаза я видела, как Ти Фей улыбается и что-то говорит дракону, поглаживая его по голове, а тот радостно трепещет крылышками и кивает. Вот же удивительная дружба, мальчик и его дракон!

А если Ти Фей решит остаться здесь, на озере?

Я испугалась этой мысли так сильно, что немедленно выкинула ее из головы.

Затягивать путешествие не хотелось, поэтому еще до обеда мы были готовы отплывать. Нимф вошел в воду и наклонил голову, а мы зацепились за его длинную шею и держались так крепко, как только могли.

— А знаешь, — произнес Ти Фей, — у Кью есть знакомые драконы! Кью, расскажи!

Я никак не могла понять, зачем он втягивает меня в их идиллию, но чувствовала, что это очень мило с его стороны, и покорно повторила всю эту историю с гнездом. Нимф довольно терпеливо выслушал меня и проявил интерес, но мне все равно упрямо продолжало казаться, что он делает это из чистой вежливости.

Тем временем, рассекая холодную воду, мы уже почти достигли середины озера, и я увидела противоположный берег. Ти Фей с драконом уже говорили о чем-то своем, а я любовалась природой.

Вода была такой чистой, что я могла видеть все почти до самого дна. Перед моим взором раскрылся настоящий удивительный мир: здесь было множество рыб самых разных форм и окрасок, на удивление пестрых для пресной воды. Они вились, плыли, жили, и этот мир, который я наблюдала словно через стекло, поражал мое воображение. Имела ли я, сухопутная крыса, право заглядывать в их удивительную, независимую жизнь? Или это должно было быть сакральным таинством подводных жителей, и вот эта вот рыбка с красивыми красными плавниками никогда не должна была попасться мне на глаза?..

Но тут мои размышления прервала суровая правда жизни: ту самую рыбку с красными плавниками, на которую я обратила внимание, сожрала другая рыба, побольше, оставив от той только небольшой кусочек этого самого плавника, и Я, хоть и понимала, что это естественный ход вещей, все равно ощутила расстройство и поскорее перевела взгляд на Ти Фея.

— Ты бы пригнулся! — крикнула я ему. — А то на такой скорости и ветер!.. Продует же, вон, воротник развевается!

Ти Фей махнул на меня рукой.

— Да прекрати ты, Кью! Как же хорошо! Нимф, можешь быстрее? Пожалуйста!

Дракон хихикнул и припустил так, что у меня дыхание перехватило. А Ти Фей, похоже, наслаждался, во всяком случае, на его лице было написано чистейшее счастье.

На такой скорости мы быстро достигли берега, и Ти Фей скатился с шеи Нимфа, не разжимая рук, а его ноги подкосились, будто были сделаны из ваты. Я спрыгнула следом и чуть не упала на него.

— Ты чего тут завис!

— Как же это было классно… Спасибо, Нимф!

Дракон кокетливо фыркнул, и мне показалось, что он бы улыбнулся, если бы мог.

— Это тебе спасибо, Ти Фей. Отличный был вечер…

— Я обязательно навещу тебя снова!

— Не сомневаюсь в этом! Но на всякий случай …

Нимф исчез под водой, пробыл там некоторое время, а вернувшись выплюнул из пасти маленький блестящий предмет. Я подумала, что это абсолютно бесполезная заколка для волос, но Ти Фей воскликнул:

— Закладка! Какая красивая! Зачем это?

Я хотела спросить то же самое, но вспомнила, что для книг, и порадовалась, что смолчала, а то выглядела бы дурой.

— Это тебе, чтобы ты не забывал о маленьком озерном драконе, Ти Фей.

Ти Фей прижал закладку к сердцу, встал и протянул к Нимфу руки. Тот опустил свою голову, и Ти Фей прижал лицо к его узкому носу, обвив руками треугольную голову. Я деликатно отмалчивалась в сторонке.

— Я принесу тебе много-много интересных книг, Нимф.

— А я буду верно тебя ждать, — Нимф высвободил свою голову из его рук и сверху вниз взглянул на Ти Фея. — Хотя мне кажется, ты не совсем понимаешь мои чувства.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Ти Фей, и я в принципе тоже хотела это спросить.

— Ти Фей, — голос дракона зазвучал как-то кокетливо. — Я — девочка. И я думаю, что люблю тебя.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не засмеяться. Вот так… как его… пасьянс? Преферанс? А! Мезальянс!

Ти Фей был таким красным, что на его щечках, наверное, можно было жарить яичницу.

— П-почему ты сразу не сказал… не сказала?

— Я не сразу поняла, что ты меня за парня принимаешь, — сказал дракон задумчиво. — А потом я боялась, что говорить об этом будет глупо… Прости, ты злишься, Ти Фей?

По лицу друга я видела, что тот не знает, что делать, но я сама профан в таких делах, так что могла только посочувствовать.

— Я не знаю… вернее, я думаю… Нимф, ты все-таки дракон…

В продолговатых глазах дракона появилась такая глубокая грусть, что у меня в сердце закололо.

— Верно, а ты человек… Что ж! Удачи тебе в твоих путешествиях, человек Ти Фей. Заходи, если захочешь.

Она хотела развернуться и уплыть, но Ти Фей бросился за ней и прыгнул, бросаясь на длинную шею:

— Ты такая замечательная, что обязательно найдешь себе хорошего дракона, а я все равно хочу быть твоим другом, — скороговоркой проговорил он, прижимаясь к синей чешуе. Нимф изогнула шею так, чтобы повисшие в воздухе ноги Ти Фея опустились ей на голову, и осторожно вернула его на землю, когда он разжал руки.

— Что ж, если это правда, то я рада, — она погладила его по голове кончиком хвоста. — Счастливого тебе все же пути, Ти Фей. Я буду ждать твоего визита.

— Я буду рад, если ты назовешь в мою честь дракончика.

— Пошляк! — оживилась Нимф, и, как будто засмущавшись, понеслась в озеро, подняв столп брызг; но потом остановилась, обернулась и кокетливо помахала нам хвостом, глядя только на Ти Фея.

— До свидания, монах Ти Фей, Непревзойденная Скиталица Кью! Буду ждать вас на вашем обратном пути!

— Пока, дракон озера Нимф! — крикнула я, приложив ладонь ко рту. — И помни, человеческие мужчины ковыряются в носу и портят воздух!

Она засмеялась, исчезая в озере, а Ти Фей, кажется, еще полгода тайно ненавидел меня за эту фразу.

========== Глава 5. Избушка на курьих ножках ==========

Я так долго и много дразнила Ти Фея из-за влюбленности в него дракона, что мы поругались.

— В конце концов! Мне это надоело! — взорвался он, остановившись среди елок (мы уже давно не видели ничего другого, кроме них).

— Что? — весело спросила я. — Надоело общество двуногих?

— Ах, Кью! Ты невыносима! Твоя несносность может сравниться только с твоей необразованностью!

Сам того не зная, Ти Фей попал в больное место.

— Может, я и не заканчивала школ и не была послушницей в монастыре, — покраснев, заявила я. — Зато!..

— Знаешь, Кью, неумение читать и писать — еще не порок, — пылая гневом, кричал мне Ти Фей. — Но ты, ты, да ты просто отвратительная! Разве можно так насмехаться над чувствами бедной девочки! Даже если она дракон!

— Я просто шутила, — неуверенно потянула я. — А ты знаешь, что у дракона и человека могут быть дети? Интересно, как вы будете с ней…

Ти Фей топнул ногой, спугнув какую-то лесную птицу.

— И слышать не желаю! Кью, ты мерзкая, такая мерзкая! И я, я больше не могу этого выносить! Пока!

Он развернулся и помчался вглубь леса. Сперва я хотела остановить его, ведь этот ребенок не выжил бы в лесу и четверти часа без моего внимания (позавчера он чуть не кинул в суп мухомор), но потом передумала и осталась стоять на месте. Пусть немного испугается, чтобы вспомнил, кто здесь главная! Да, может быть, я и немного, как он сказал… несносная. Но именно я умею выживать в лесу, нахожу для нас пищу и забочусь о том, чтобы его за ночь не съели жуки!

Еловый лес был таким частым, что скоро красная спина Ти Фея перестала мелькать среди них, и я неспешно двинулась в ту же сторону, растягивая поход, рассматривая каждую кочку. Немного одиночества пойдет ему на пользу. И мне, впрочем, тоже. И что я так привязалась к этой истории с Нимф? Что он, виноват, что она втрескалась в него? Что это такое, мне что, совестно?..

Я попыталась отогнать это чувство, но мне не удалось. Когда я дразнила его, было весело, и его мордашка была такой смешной, такой разгневанной; но теперь я жутко мучилась оттого, что ни за что обидела хорошего парня. А теперь он где-то там, в лесу, совсем один, с его-то куриными мозгами… О богиня, да он же пропадет!

Да, иногда я бываю такой дурой!

Я сорвалась с места и побежала, разыскивая Ти Фея. Я обидела его, да, я виновата, но я обязательно заглажу вину, и больше не стану дразниться! Веду себя, как ребенок… С другой стороны, мне всего сто тридцать восемь, я и в самом деле еще юна!

Я носилась по лесу, разыскивая глазами красную одежду Ти Фея, но все было тщетно. Он как сквозь землю провалился, хотя я была уверена, что, пройдя пару шагов, он сядет на землю и перестанет двигаться, боясь заплутать… А он, похоже, действительно заблудился! И что мне теперь делать?

Воображение уже рисовало его, разорванного волками или медведями на куски, и я нервно сглотнула. Приспичило же мне подразниться! С другой стороны, я же не знала, что это так сильно ранит его сердце! И разве можно быть в таком почтенном возрасте таким ранимым — сколько там люди живут, лет тридцать?

Мой разум усиленно пытался найти другую тему для размышлений, чтобы я смогла перестать так сильно нервничать, но все было тщетно. Не сбавляя скорости, я вылетела на большое поле, поросшее белыми пушистыми цветочками, и на силу сумела остановиться. Черт возьми, болото! А если Ти Фей идиот и не понял, что сюда нельзя соваться? Хотя какое там если… Так и есть, он наверняка пропал в трясине!

Я хотела разыскать какую-нибудь палку, но елки здесь были голые почти до самой верхушки, так что пришлось плюнуть, оставить мешок с вещами и меч на берегу и пойти в болото налегке.

— Ти Фей! — крикнула я, всматриваясь в цветочный ковер в поисках разрыва. — Ти Фей, ты здесь? Ты слышишь? Дай мне знак?

Вдруг мне послышался человеческий стон где-то позади меня, приглушенный, как будто из-под воды, и я резко развернулась, решив, что это он зовет; и моя нога соскользнула с кочки, на которой я стояла.

Холодная жижа болота обхватила меня так быстро и так жадно, что я даже пискнуть не успела, как уже оказалась по плечи в воде. Выработанные за долгие годы скитаний рефлексы позволили мне немедленно перестать дергаться и не пропасть совсем, но кочка, на которой я стояла, оказалась за моей спиной, и шансы на успешный поворот были малы.

Я выругалась такими словами, что Ти Фей схватил бы инфаркт, если бы услышал. Бедный Ти Фей… Если я не выберусь, он же пропадет!

И я точно слышала, что кто-то стонал! Что это?

В голове всплыли истории о жителях болот, поедающих мясо разумных существ, и на мгновение мной полностью охватила паника. Я увязла, у меня почти нет возможности выбраться, в глаза и уши лезет чертова пушица, вода холодная и проникает под одежду, облизывая мое тело; и в этом мерзком торфяном аду, возможно, есть что-то живое, охочее до моей плоти.

Сердце забилось в натуральной истерике, но я зажмурила глаза, медленно и глубоко вздохнула, сглотнула слюну, и убедила себя, что паникуя я лишь теряю драгоценные мгновения, которые могут быть решающими для моего спасения из этой передряги.

Неужели я позволю какому-то болоту победить Непобедимую?!

Стараясь двигаться плавно, а лучше и вообще не шевелиться, я отвела руки назад и зацепила свою куртку за кочку за своей спиной, а затем медленно легла на живот, стягивая ее с плеч. Конечно, лечь «комфортно» у меня не получилось, уж слишком глубоко я была погружена в болото, но зато куртка оказалась в моих руках, и другой надежды на спасение у меня не было.

Я положила ее перед собой, распластав по воде, и уперлась в нее руками, что позволило мне немного вытянуть свое промокшее тело и совсем чуть-чуть продвинуться к берегу. Понятия не имею, как это работает, что палка или куртка на болоте становятся жесткими и не тонут, а человек (или эльф) с плясками уходит в самую трясину, но для меня главным было то, что это поможет спасти мою жизнь. А за счет чего оно получается — об этом пусть думают ученые мужчины. Оно ведь всегда так, в нашей жизни. Пока мужчины думают и строят теории, женщины делают и спасают их мужские задницы — ну и свои иногда тоже. А ведь если бы Ти Фей не потерялся, я не попала бы в эту передрягу.

Совесть больно уколола меня в самое сердце мыслью о том, что, если бы я не была такой плохой, Ти Фей бы и не потерялся, и я судорожно вздохнула. Когда мы встретимся, я буду очень долго извиняться и искренне раскаюсь в своем поведении.

Тем временем мне удалось, пусть понемногу, но все же подобраться к берегу, и я уже вытянула руку, чтобы уцепиться за землю, как вдруг чьи-то пальцы схватили меня за лодыжку.

Сперва я сама себя пожурила, мол, Кью, ты что дура, кто может схватить тебя за ногу в болоте, но ощущения были настолько сильные, что спутать их с чем-то другим было решительно нельзя. Кто-то держал меня рукой, и более того, пытался тянуть вниз.

Я снова не удержала крепкое словцо и сделала решительный рывок, впиваясь руками в рыхлую землю на болотистом берегу. Существо из пучины дернуло меня назад, и вторая рука схватилась за мое колено, чтобы с удвоенной силой тянуть вниз. Я с радостью бы ударила эти руки другой ногой, но в вязком болоте не так-то легко было дергаться.

— Ах ты дрянь! — выкрикнула я, стиснув зубы. — Сейчас я тебя!..

Моя рука дотянулась до меча Зии, и, выхватив его из ножен, я несколько раз ударила лезвием позади себя, ясно почувствовав, как оно входит во что-то твердое. Раздались стоны, бульканье и явные ругательства, хотя ни слова было не разобрать.

— Что, больно? Отпусти ж… — я вонзила меч теперь уже в землю, по самую рукоятку, и, ухватившись за нее обеими руками, одним резким движением вытащила себя на поверхность.

И вместе со мной вылезло оно.

Оно по-прежнему держалось за мои ноги, щурило свои водянистые глаза от света и истошно верещало. На его теле болтались какие-то непонятные обноски, кожа была серой, толстой и сморщившейся, нос странным образом ввалился, губы иссохли, зато на голове были шикарные ярко-рыжие кудри, плотно прилегавшие к черепу. Оно держалось за мою ногу худыми, костистыми серыми руками с едва заметными прозрачными перепонками между пальцев, и истошно вопило, а по лицу бежала кровь из ран от моего меча.

Оно не хотело отпускать свою добычу (то есть, меня), а мне это было даже на руку.

Я схватила его за горло и вытащила на берег почти полностью, прислонив меч к его шее и коленом прижав к земле.

— Ты тронул моего друга, Ти Фея? Говори! Такой мальчик в красном платьице…

Оно визжало и, по всей видимости, не могло понимать человеческую речь.

Не церемонясь боле с этой страхолюдиной, я вскрыла его выпуклый живот и с облегчением обнаружила там лишь немного ила и никаких намеков на съеденного человека. Значит, Ти Фей все-таки не попался в его руки. Возможно, его вообще не было на болоте. Какое счастье.

Болотный человек пытался хватать меня за руки и волосы, поэтому я, не колеблясь, отделила его туловище от головы и выбросила обе половинки обратно в трясину, хорошенько подтолкнув сверху. Ну вот, одной страхолюдиной меньше. Правда, после купания в болоте я сама похожа на болотницу!

Не помню, сколько часов я потратила, мокрая и уставшая, ползая по лесу в поисках Ти Фея. Один раз мне встретился одинокий голодный волк, но, посмотрев на мой жалкий видок, он видимо решил, что не так уж и голоден, чтобы такую гадость есть, и убежал продолжать поиски. Я уже почти отчаялась, когда вдруг увидела кончик блестящей черной косички, торчащий из кучи жухлой хвои, и бросилась выкапывать своего товарища.

— Ти Фей!

Он лежал на земле, зябко поджав колени к груди, и посмотрел на меня таким усталым взглядом, что мне сразу стало совестно.

— И-извини, что я так на тебя…

— Ничего, — ответил он негромко, — прости, что убежал. Ты волновалась?

Его голос больше бы подошел какому-нибудь умирающему лебедю, а на лице застыла маска страдальца, и я тут же прижала ладонь к его влажному лбу:

— О богиня, да ты же горишь!

— Я и в самом деле неважно себя чувствую, — пожаловался он, после чего закашлялся. — Я думал, полежу и все пройдет… Я не хотел задерживать тебя.

— А я говорила, чтобы ты не катался на голове Нимф! — ласково пожурила я его. — Вот и надуло…

— Да это же когда было!

— А симптомы простуды появляются не сразу! Это же каждый ребенок знает.

Ти Фей пожал плечами и закрыл глаза. Я страдальчески вздохнула и подняла его на руки, за плечи и колени, как барышню.

— Так оставлять нельзя!

— Ну вот, мы опять задерживаемся из-за меня, — капризно произнес он. — Я такой плохо-ой спутник…

Я хотела сказать ему, что об этом думаю, но смолчала. Все-таки человек болен…

— Ничего-ничего, у меня осталось еще немного мелиссы и первоцвета, — приговаривала я, продвигаясь по лесу в поисках подходящей полянки. — Сварю тебе чайка, и завтра будешь как новый!

Ти Фей тяжело дышал ртом и прижимался горячей щекой к моему плечу.

Как назло, лес в этой части был удивительно частый, совершенно без намеков на поляны. Разведение костра среди елок не казалось мне хорошей идеей, и приходилось идти дальше, терпя тяжелые хрипы в груди Ти Фея. Надежда была на опушку, ведь у любого леса должна быть опушка, и сколько бы я ни шла, рано или поздно… Да и мир же — это шар, так что если долго-долго идти в одну сторону, то можешь даже прийти туда, откуда начал идти

Деревья вокруг начали понемногу редеть, и я обрадовалась, что лес и в самом деле собирается закончиться, а потом и вовсе отхватила настоящий джекпот от судьбы. Прямо передо мной, среди деревьев, вырос деревянный дом, стоящий на четырех пнях с ветвистыми, торчащими из земли корнями; я могла бы предположить, что там кто-то живет, но из трубы не тянуло дымом, а стены домика были знатно покрыты лесным мхом; так что я рассудила, что он давно брошен, и чуть не подпрыгнула от радости! Натоплю печь, сделаю Ти Фею чай, и ему точно станет лучше…

Обойдя домик, я наткнулась на крылечко и легко взлетела по нему, шепча Ти Фею, что скоро все закончится.

Дверь была не заперта, что еще раз убедило меня в заброшенности домика. Внутри было довольно чисто, остались какие-то предметы обихода, но пауки успели наплести столько паутины, что впору было ткать из нее покрывало.

— Во-от так, — я положила Ти Фея на длинную лавку у стола и обнаружила, что он спал. — Сейчас, разведу огонь в печи…

Устройство дома было простым, а такие печки я уже встречала, ведь какое-то время жила в Чайном царстве. Рядом я нашла стопку старых, но еще пока годных дровишек, и скоро домик начал наполняться теплом. Опорожнив фляжки в котелок, я поставила чай, покопалась в шкафах, стоявших у стены, нашла как камень твердый каравай и стала думать, что с этим можно сделать.

Ти Фей попытался повернуться на бок и едва не рухнул с лавки. Пришлось бежать помогать.

— Кью, я замерз, — почти не просыпаясь, жалобно произнес он. — Укрой меня…

Я пробормотала что-то ругательное, но схватила квадратный красный плед, небрежно брошенный предыдущим жителем на край стола, и накинула его на Ти Фея. Тот сбросил туфли, спрятал под него ноги и засопел.

— Завела же на свою голову, — пробормотала я, пытаясь избавиться от ужасного желания целовать его лобик. — Детей, что ли, пора…

Пока я возилась с чаем и обедом, Ти Фей мирно сопел. Я дала настою немного остыть и уже собиралась перелить его в фляжку, чтобы ему было удобнее пить, как вдруг крыльцо домика скрипнуло, и я с ужасом поняла, что сюда кто-то идет.

Я успела лишь сделать несколько шагов к своей сабле, оставленной на столе, как в дверях уже появилась женщина.

Вернее, женщиной она лишь казалась. Это была еще совсем девчонка, подросток, с растрепанными черными кудрями и круглыми карими глазами, такими круглыми, что ее белое круглое лицо казалось слегка наивным и глуповатым. Она была одета в пышное и пестрое платье, по всей видимости, сшитое из всяких лоскутков, на плечи был повязан серый пуховый платок, на ногах были щегольские синие сапожки; по всей видимости, это была не путешественница, а хозяйка домика, и непрошеные гости ее не обрадовали.

Девчонка бросила на пол корзинку, прикрытую белым полотенцем, и оскалилась, яростно сверкнув своими глазками:

— А-а! Кто залез в мой дом?! Поубиваю!

— Ну, попробуй, — фыркнула я, бросаясь к сабле и выхватывая ее. — Я тебя на гуляш порублю!

Она явно была недовольна оказанным эффектом и накинулась на меня, размахивая руками, будто собираясь выцарапать мне глаза собственными же ноготками.

Я хотела действительно рубануть ее саблей, но неведомая сила схватила мою руку и вывернула назад. Я не удержала стона боли, но не собиралась так легко сдаваться; девушка, видимо, думала, что этим маленьким колдовством вывела меня из строя, и потому подошла слишком близко. Я сделал вид, что атакую саблей, махнула ею рядом с ее телом, не задев даже одежды, а сама схватила ее за талию, подняла над головой и перекинула через себя на пол. Она взвизгнула, но тут же по моим ногам прошлась волна боли, и мне пришлось подпрыгнуть. Ведьма лежала на полу и колдовала, с ненавистью на меня глядя.

Я бросилась к печи и едва не обожглась об нее, когда новое заклинание почти лишило меня равновесия; прыгнув к ней, я хотела закончить битву, пронзив ее руку саблей (тогда бы она не смогла колдовать), но девушка быстро откатилась к столу, вскочила, и приготовилась вновь сделать что-то магическое, как вдруг…

— Ох ты боже мой, какая пуся! — воскликнула она, совершенно позабыв обо мне и склонившись над Ти Феем, который проспал весь наш короткий бой. — Ой, он заболел? Бедненький! Спит!

Я выставила саблю перед ее лицом, пресекая попытку начать целовать моего бедного компаньона.

— Не трогай его, не видишь, что ли, плохо человеку?

— Ой, ну как тут удержаться, когда он такой сладенький? — ведьма посмотрела на меня совершенно бестолковым взглядом. — А это твой?

— Это мой друг.

— Ай, а он любит печенье?

— Понятия не имею.

— Я сейчас быстро-быстро испеку, ему обязательно понравится!

Она побежала к своей корзинке, и я поняла, что битва не будет продолжаться.

— Кто ты? — спросила я, пока девушка раскладывала по столу муку, яйца и прочие продукты, которых явно не хватало в этом доме.

— Я Ада. Яга, — ответила она, как будто это могло мне что-то разъяснить. — Это мой дом! Обычно я никому не разрешаю тут оставаться, но твой дружок такой миленький, что я просто не могу вас прогнать…

Я пожала плечами и присела на край стола.

— Я — Непревзойденная Скиталица Кью! А это Ти Фей, мой…

— Ой, у него и имя замечательное! — расчирикалась Ада, обогнув стол и присев на корточки у по-прежнему спящего Ти Фея. — Ай, можно я потрогаю его щечку?

— Дай ты ему поспать, — растерянно сказала я.

— Но он такой симпатичный! Ай, не могу удержаться! Чмок, — и она ткнула указательным пальцем в щеку Ти Фея, отчего тот заворчал и попытался снова перевернуться. — А он горячий… А у меня как раз все закончилось…

— Я уже сварила ему лечебный чай, — немного ревниво сказала я. — Лучше помоги с обедом…

Ада серьезно мне кивнула и засуетилась с мисками и ложками. Я села на пол, вытянув ноги, и бережно поправила на Ти Фее покрывало. Из-под стола вылезла абсолютно черная кошка, пренебрежительно на меня посмотрела и запрыгнула на Аду, поднялась по ее пышной юбке и уселась у нее на плече.

Когда от печи потянуло запахами еды, Ти Фей проснулся.

— Есть хочу…

— А ну-ка, какие у нас глазки? — Ада присела перед ним на корточки и уставилась в его лицо. — Ка-арие! И сонные! Ты ж мой сонный котенька…

— Что происходит? — опешив, спросил у меня Ти Фей.

— Число твоих поклонниц растет, — улыбнулась я. — Хорошо быть красавчиком, да?

— Не болтай, не болтай, — засуетилась Ада. — Сейчас, я дам тебе подушечку… Нет, лучше положу тебя на печь! Нет-нет, сначала покушай! Ай, до чего же ты хороший!

Ти Фей явно был в крайне степени растерянности: с одной стороны, ему не нравилось, что с ним обращаются как с ребенком, но с другой, слепое восхищение Ады явно льстило ему, так что он совершенно не понимал, как себя вести. У меня, впрочем, была та же проблема.

Мы посадили его, и Ада вручила ему тарелку очень наваристой похлебки и целый кусок еще теплой лепешки, а потом, подумав, дала все то же самое и мне. Я сдержанно ее поблагодарила, она улыбнулась мне и села рядом с Ти Феем, а я старалась не ревновать.

— А в твоем краю все такие красавцы?

— Нет, — хрипло ответил он. — Только я.

— Как мне повезло! А куда ты держишь путь?

— Далеко, — коротко ответил он, видимо, утомившись от еды и разговоров.

— Бедненький, совсем разболелся, — она горестно вздохнула, терпеливо дождалась, пока он доест, и схватила его за руку. — Ай, ручки тоже идеальные! Как из мрамора сделан! Пойдем, пойдем, я положу тебя на печь, там тепленько…

Мне оставалось только разинуть рот и наблюдать за тем, как она поднимала Ти Фея туда, громко комментируя каждую часть его тела. Ти Фей завернулся в покрывало и тут же завалился спать, а Ада нежно сказала:

— Для такой прелести даже выходного платка не жалко!

И уже более спокойно обратилась ко мне:

— Так что вы делали в лесу?

— У меня важная миссия, — сказала я, дожевав лепешку. — Я должна дойти до самого леса и передать одну вещь королю Струт’гаду…

— Вот как, — она явно задумалась, — странные дела… Ты знаешь, кто он такой, этот король Струт’над?

— Нет, — честно сказала я.

— Это, в некотором роде, мой коллега, — ответила Ада, ничего этим не прояснив. — Только я служу этим силам, а он ими пользуется.

— А можно как-то поподробнее?

Ада повернулась к столу и взяла с него небольшое блюдце.

— Смотри сюда, эльф. Если представить наш мир как плоскость, то вы, живые, живете на верхней половине, — она обвела блюдце рукой, — а все те, кто уже умер, живут здесь, — она хлопнула ладонью по донышку. — Мембрана между миром живых и миром мертвых довольно жесткая, и так просто ее непройдешь, — в доказательство своих слов она постучала по блюдцу пальцем.

— Так, — кивнула я, пока совершенно не понимая, к чему она ведет.

— Я — яга. Ты просто, видимо, не знаешь, что это такое. Моя работа — открывать проходы в этой мембране и пропускать через них души умерших. А еще следить, чтобы те, кому положено умереть, умирали, а не задерживались в своих телах.

— Так, — снова кивнула я. Это было уже более-менее ясно.

— Человек, к которому ты идешь… Он тоже может открывать проходы, только использует их не для поддержания естественного природного баланса, как я, а для своих злых целей. Он может выдернуть с этой нижней части любую душу…

— Или отправить ее туда?

— Ну, отправить ее туда может кто угодно, просто совершив убийство, — Ада пожала плечами. — Но суть ты, кажется, уловила. Так зачем тебе идти к этому странному, очень плохому пока еще человеку?

— Я же говорю, у меня задание, — я притопнула ногой. — В конце концов, не мое дело, чем занимается получатель…

Ада некоторое время раздумывала.

— Что ты несешь? — спросила она наконец, кажется, не высказывая этим недовольство моими речами.

— Артефакт. Но подробностей я тебе не скажу: во-первых, это конференциальная информация, а во-вторых, я сама понятия не имею, что это!

Ада встала, чтобы достать из печи свежее печенье, и дала мне штучку на пробу.

— Ну, если это не прозрачная сфера и не что-то с черепушкой…

— Решительно нет.

— …тогда, наверное, ничего страшного! Слушай, твой друг такой мил… в смысле, такой больной, что я, пожалуй, разрешу вам остаться здесь, пока бедняжке не станет лучше! Ведь будет так грустно, если он станет переносить болезнь на ногах, схватит осложнения и умрет…

Я кивнула, вонзая зубы в еще мягкое печенье.

— Вкусно. Я постараюсь быть тебе полезной, раз уж ты даешь нам кров.

— Здорово! Нужно нарубить дров, натаскать воды, прополоть мою грядку…

Я вздохнула, уже пожалев, что вызвалась. И мне показалось, что кошка на плече Ады улыбнулась.

***

Ти Фей болел целую неделю. Первые дня три мы отпаивали его чаями, потому что он мучился от жара и даже бредил, а я замучилась стирать ему носовые платки, но затем он пошел на поправку, начал вставать с печи и даже переговаривался с нами, поглядывая сверху своими усталыми карими глазками. Ада продолжала пищать от каждого его поступка и облизывать ему лицо и руки, а ее кошка тоже быстро пристрастилась к нему и почти целые дни проводила на печке, в районе его живота. Я все это время была у Ады на роли безропотной рабыни, а по вечерам развлекала ее историями.

На мой рассказ о случившемся на болоте Ада отреагировала неожиданно бурно.

— Какая же ты молодец! — воскликнула она. — Эти болотники совсем жизни не дают!

— Так почему бы тебе самой не заняться… — я долго подбирала слово, — контролем популяции? Ты же такая сильная колдунья!

Ада вытаращила на меня глаза и покраснела.

— Я… не… я, понимаешь, еще совсем молоденькая… и еще не до конца…

Я посмотрела на нее весьма давящим взглядом, и она не выдержала этого давления.

— Я боюсь… убивать! А от этих тварей у меня вообще коленки дрожат…

Я почесала в затылке, обдумывая услышанное.

— Знаешь, Ада, — изрекла я наконец, — я думаю, это не проблема. Совсем не обязательно убивать, чтобы быть хорошей ягой, я уверена! Ты наверняка неплохо справляешься со своей работой и без этого.

— И я так думаю, — сказал с печи Ти Фей. — Наши маленькие слабости делают нас только сильнее…

— Какие же вы хорошие, — умилилась Ада. — Ти Фей, а хочешь молочка? Пирожок? Поцелуйчик?!

Я вздохнула и отвернулась к столу. Было бы жалко Ти Фея, если бы я не видела, как ему нравится такое обращение.

Один раз я увидела Аду за работой. Мы спали на лавках (печь ведь занял Ти Фей, и не пускал нас к себе, что очень расстраивало Аду), и я иногда открывала глаза и проверяла, чем она занимается — меня беспокоило то, что в сказках Чайного народа бабы яги иногда поедали своих гостей. Поэтому, обнаружив как-то раз ее отсутствие посреди ночи, я сперва проверила, в постели ли еще Ти Фей, или она все-таки осуществила свои угрозы съесть его, такого сладенького; удостоверилась, что он спит и в ус не дует, и высунулась на улицу, разыскивая ее.

Ада и не думала прятаться.

Она стояла недалеко от дома, и у ее ног земля была истыкана маленькими красными дырами, из которых лился свет. К этим дырам со всех сторон сползались чудовищного вида призраки, полу-прозрачные и невесомые, но сохранившие крайне натуральные следы того, как они умерли. Увидев один раз висящий на ниточке глаз, я ахнула и поспешила в дом, но успела заметить, что Ада увидела меня, и от этого в душе поселился такой страх, что я едва могла дышать, когда упала на скамью и попыталась притвориться спящей. Ненавижу, ненавижу эти темные магические штучки! От шуток со смертью не может быть никакой пользы! Я видела один раз некроманта, всего один-единственный раз, и то, это был еще не некромант, а юная девочка-послушница, еще живая и полная энергии; но уже тогда я видела, как ужасная магия медленно пожирает ее тело, высасывая из него жизненную силу…

Шаги Ады отпечатывались в мозгу.

Она поднялась в дом, прошла на середину комнаты, простояла пару минут возле меня, затем подошла к печи (мое сердце забилось с удвоенной силой), обошла стол и легла на свою лавку, так ничего не сказав и не сделав. Я еще долго не могла успокоиться, прижимала ладонь к груди, надрывно дышала, но ничего не происходило, и понемногу усталость взяла свое, и я снова смогла уснуть.

Ада никогда не говорила со мной об этой ночи и вообще делала вид, что мне все просто приснилось. Ти Фей начал вставать с постели и даже выходить ненадолго гулять, а я по-прежнему была в доме на правах служки.

Она попросила меня сходить в лес и собрать немного корешков, на что я с радостью вызвалась. Ада постоянно таскала в дом дичь, от вида которой мое сердце обливалось кровью, и пекла пироги, от которых у Ти Фея округлились щечки, и брюки начали слегка впиваться в бока. Нечего ему жиреть, пусть возвращается на травяную диету!

Но когда я вернулась, моим глазам предстала страшная картина: Ти Фей сидел у стола, положив на него локоть, а Ада стояла коленями на противоположной лавке, руками упершись в столешницу, и они целовались, страстно и громко. Я выронила корзину с травами и взревела:

— А ну прекратите, вы, извращенцы!

Ти Фей тут же оторвался от ее губ, покраснел и вскочил, затараторив:

— Ничего такого, Кью! Честное слово! Между нами ничего нет!

Я взволнованно взглянула на Аду, испугавшись, не ранит ли такое заявление ее чувства, но она вовсе не выглядела обиженной, и с обожанием смотрела на Ти Фея.

— В конце концов! — проворчала я, поднимая корзинку. — Вы же даже не помолвлены!

Ти Фей выглядел почти несчастным.

— П-помолвлены, Кью? Но зачем…

Я посмотрела на него таким тяжелым взглядом, что он, похоже, резко захотел скоропостижно скончаться, и пожалела, что, похоже, слегка переборщила с этой тяжестью.

— Просто больше так не делай, — заключила я, чуть мягче, чем должна была. Ти Фей благодарно мне улыбнулся и торжественно пообещал держаться от Ады подальше. По ее лицу я поняла, что она не восприняла это заявление всерьез, и со вздохом признала, что и тут она права. Ти Фей еще слишком юн, чтобы обуздать свое любопытство, а в монастырях, наверное, женщин нет вовсе.

Когда он совсем пришел в себя, мы пошли на речку, протекавшую в двух часах ходьбы от домика, чтобы искупнуться. Погода была чудесная, солнечная, и вода в озерце так прогрелась, что вылезать не хотелось.

— Я вот думаю, — Ти Фей сидел на берегу и расплетал косу, — если есть твари в болотах, то и в озерах, наверное, есть?

— Твоя подружка Нимф вполне подходит под это описание, — хохотнула я, но вспомнила, что больше не дразнюсь, и осеклась. — А если серьезно, Ти Фей, то есть, конечно. Русалки, например. Или водяные. Тьма их.

— О-о, да, — Ада сидела недалеко от Ти Фея и держала у носа ленту из его косы, — водяные! Они столько нервов мне попортили! Не хотели, чтобы я брала воду из их озера. Пришлось припугнуть, что начну сливать отходы! В итоге нам все же удалось договориться. А знаешь, водяные питаются человеческими слезами! Ты для них — лакомый кусочек, Ти Фей!

— Я не плачу, я же мужчина, — возразил он и сиганул в воду, обдав меня брызгами. Я надулась и нырнула, чтобы проплыть незамеченной и схватить его за ноги.

Озеро было не таким чистым, как озеро Нимф, но все же в воде можно было легко ориентироваться. Я видела дно, видела слегка колышущиеся зеленые растения, рыбу, вьющуюся среди них, и маленького краба, ползшего по дну недалеко от моей ноги. Я нагнулась, чтобы схватить его и потом сунуть Ти Фею за шиворот или прямо сейчас посадить на голову, но моим вниманием надолго завладело то, что я сперва приняла за растения. Теперь, снизу, я видела, что это были не они; более того, я вдруг поняла, что росли они не на камне, как мне казалось, а на чем-то другом; у этого чего-то были глаза и приплюснутый нос, зеленые кустистые брови, и оно смотрело на меня, изредка мигая, но не собираясь нападать. Рыбы сновали в волосах русалки, путались в них, кусали, а она продолжала наблюдать за мной, по самый нос закопанная в песок.

Я представила, как сижу в своем доме, и вдруг в него врывается толпа голых людей и начинает хулиганить, оставила в покое краба (он все равно уже успел уползти), вынырнула и двинулась к берегу.

— Ой, Кью! — воскликнул Ти Фей.

— Я же говорила тебе, она в порядке, — вздохнула Ада.

— Ну, ее так долго не было… Эльфы удивительные! Кью, а ты куда?

— Я… накупалась, — не слишком уверенно ответила я, выбираясь на берег. — Ти Фей, ты там это… осторожно, ладно?

Он почувствовал в моих интонациях предупреждение, испугался и тоже вылез. Ада смотрела на меня так, словно понимала, что случилось, но никак не комментировала это.

Одежда Ти Фея пропахла потом, поэтому Ада замочила ее в корыте, а его нарядила в одну из своих рубах — длинную, доходящую ему до колен, грубоватую одежду с широким вырезом, длинными рукавами и красивой красной вышивкой на плечах и подоле. Он был явно доволен и сидел у окна, натирая свои волосы травяным отваром и мурлыкая какую-то песенку на своем языке, пока на его коленях мурлыкала кошка. Ада месила тесто на пирог, потрясая бедрами в такт его пению. Мне было тошно от этой идиллии и хотелось сбежать.

— Что не так, Кью? — заботливо спросил Ти Фей, сделав мне еще хуже. — Ты выглядишь несчастной… Ты не заразилась от меня?

— Вот еще! — воскликнула я недовольно. — Я в порядке. Просто мы так много времени потеряли…

— Прости, — серьезно сказал он. — Мне очень жаль. Я могу что-то сделать?

— Мне вот тоже интересно! — сама не зная, почему, я разозлилась на него. — Можешь ли ты что-то сделать? Да с самого пересечения границы я ни разу не видела магии в твоих руках! Что это такое? Я тебе что, эскорт?

Ти Фей как-то разом скис и сгорбился.

— Кью… Это… я…

— Болтать-то ты горазд! А вот делать!

— Я тебе еще пригожусь, уверяю!

— Ну же, давай! Разведи огонь хотя бы, сам же потом будешь есть пирог!

Он выглядел так, словно шел на эшафот. Приблизившись к печи, он сел перед ней, покосился на меня очень несчастными глазами, поднял руки в магическом жесте и шепнул какие-то слова, которых я все равно не разобрала. В печи вспыхнуло ясное пламя, и на его лице отразилось такое удивление, словно он увидел гибрид утконоса с виноградом.

Ада, все время косившаяся на него, уронила ложку на пол и побледнела. Я недоуменно спросила:

— Ада, ты что, волшебников не видела?

Она недолго пялила глаза на меня, а потом схватила Ти Фея за плечо:

— Ты откуда родом?!

— Из И-имп-перии О-облаков, — еле-еле выдавил он.

— Что здесь происходит? — я встала, скрестив руки на груди. Ада и Ти Фей испуганно посмотрели на меня, а потом она схватила его за руку и потянула прочь из избы.

— Ничего! Все в порядке, точно тебе говорю. Нам просто нужно кое-что обсудить. Человеческие штучки, не переживай. Домеси тесто, если хочешь.

— Мне тоже интересно! — требовательно воскликнула я, делая шаг к ним.

— Это интимное! — воскликнула Ада, вытолкнув Ти Фея за порог. — Ты же не хочешь слушать, как мы…

По ее лицу я поняла, что там что-то половое, и отвернулась, демонстрируя, что я об этом думаю. Мерзкие людишки! И вовсе мне не интересно, о чем они секретничают за моей спиной!

Когда они вернулись, пирог был уже испечен. Ти Фей и Ада были бледны, но мне не захотелось расспрашивать их, и они явно были мне за это благодарны.

Из любви к Ти Фею я дала ему еще пару дней на то, чтобы прийти в себя, но затем решительно заявила:

— Это все, конечно, хорошо, но у меня сроки горят! Так что я собираюсь в ближайшее время продолжить путь. Ти Фей, ты можешь остаться, если хочешь.

Он впился в мою руку так сильно, что его пальцы побелели.

— Нет, Кью! Ни за что! Я пойду с тобой! Хочу пойти с тобой!

Он поднялся на цыпочки, чтобы смотреть мне в лицо, а не в грудь, и я заметила заинтересованный взгляд Ады, буравивший ему спину — наверное, ее рубаха задралась, а штаны еще пока бы-ли в стирке.

— Ладно, ладно, — говоря откровенно, это было именно то, что я хотела услышать. — Надевай портки и пошли.

— О, я буду так по вам скучать. — жалобно потянула Ада. — А как вы собираетесь идти?

— На запад, через вашу столицу, а потом на юг — мне нужно домой.

Ада недолго осмысляла мои слова.

— Тогда я пойду с вами! — заявила она, улыбнувшись.

— Что?! — я опешила и перепугалась. — А-ада, это не самая лучшая идея… То есть, я хочу сказать… Ну…

Я никак не могла придумать, почему нет, но точно знала, что никакого «ладно» быть не может; а она наблюдала за моим растерянным лицом и, кажется, наслаждалась.

— Успокойся, пожалуйста, — сжалившись, сказала она. — Я только до Столицы, просто мне все равно туда срочно нужно… Кроме того, я вас подброшу! Вы же кучу времени тут потеряли.

— Как подбросишь? — растерянно потянула я. — В ступе?

Ада посмотрела на меня, как на дуру.

— Сейчас как дам тебе по спине своей костяной ногой, — саркастически сказала она.

Я отвернулась, гордо вскинув подбородок. Ну откуда я могла знать, что из сказок правда, а что не имеет никакой связи с реальностью?

Ти Фей растерянно взирал на нас, не до конца понимая, что происходит.

С явным удовольствием переодевшись в свои шмотки, Ти Фей плотно покушал пирога и заявил, что готов идти. Я смотрела на него с пренебрежением, глубоко проросшим в моем сердце. Располневший, обленившийся, он нравился мне гораздо меньше, чем тот мальчишка, увязавшийся за мной в горах. Теперь он вряд ли бы смог спрятаться на моей спине! Но как хотелось ущипнуть эту румяную щечку…

Он видел, что не слишком приятен мне, и искал способы загладить это.

— Кью, а расскажи мне о Столице Чайного Царства? Какая она? Что ты там делала?

Он давил на мою любовь к рассказам, но мне сейчас совершенно не хотелось говорить об этом. Тем не менее, я хотела, чтобы у него отлегло от сердца, и поэтому задумчиво начала:

— Ну… Она такая большая… Там много храмов, синее небо, деревянные дома с узорчатыми ставнями… Много уличной еды. Обожаю их уличную еду. Это самое вкусное, что я ела в своей жизни! А еще у них красивые костюмы. В Столице особенно красивые.

— Вот как, — Ти Фей улыбался, с живостью слушая мой рассказ. — А я могу оставить себе рубашку, Ада?

— Оставляй, — Ада улыбнулась ему, — только не носи на людях. Это женская.

— Я буду в ней спать!

Я чуть не завыла. Это он теперь что, каждый вечер будет переодеваться, и даже в походе? Как же глупо!

Ти Фей удивленно на меня посмотрел и, по всей видимости, решил, что лучше ему вообще пока не разговаривать.

— Собрались? — окликнула нас Ада. — Отправляемся!

— Хорошо, — я закинула мешок на плечо и шагнула к двери. — Ти Фей…

— Стой, стой, — остановила меня Ада. — Я же сказала, что подвезу вас!

— И что? Мы же не в доме поедем!

— Вообще-то, именно в нем.

Я посмотрела на нее, как на сумасшедшую. Ада притопнула ногой, и вдруг пол под нами задрожал, накренился, так, что на столе все попадало, и мне показалось, что уровень дома стал повыше. Шокированные, мы с Ти Феем бросились к окну и уставились на улицу.

Так и было. Дом стоял как будто на более высоких подпорках, чем прежде; более того, он весь двигался, словно был живым; Ти Фей рядом со мной, похоже, не мог вдохнуть, а я, позабыв об осторожности, вывалилась в окно и уставилась вниз, под дом, сгорая от любопытства. Вместо деревянных палок у него были две птичьи ноги.

— Да ладно! — выдохнула я, открыв рот. — Ада, что это?

— Избушка на курьих ножках, — спокойно ответила она, — смотри, не упади!

Я действительно чуть не перевалилась вниз, но Ти Фей схватил меня за брюки и втащил обратно. «Избушка» встала на свои ножки и двинулась по лесу, прокладывая просеку.

— Дорога будет долгой. Хотите чаю? — услужливо спросила Ада. Ти Фей смотрел на нее волком, прижимаясь ко мне плечом — видимо, испугался, а она улыбалась так широко и искренне, что было невозможно ее бояться.

— Надеюсь, хотя бы детьми ты не закусываешь? — саркастически спросила я.

— Только миленькими, — то ли пошутила, то ли вполне серьезно сказала она. — Такими, как наш Фей!

Ти Фей на всякий случай спрятался за моей спиной. Я обернулась и взглянула в окно, над его головой; лес быстро проносился мимо, облака плыли по небу, словно подхваченные течением. Ти Фей взял меня за руку.

— Кью?

Я заглянула в его добрые глаза и постаралась улыбнуться.

— Я все же соглашусь на чай.

========== Глава 6. Предательство ==========

— Его зовут Рэн, — сказала я, глядя на проносившийся за окном город. Несколько босоногих детишек бежали за нами и восторженно глядели на меня, диковинку для этих мест. — Несносный старший брат. Ничего необычного.

Не то, чтобы я сильно хотела изливать душу, но в Аде было что-то такое, что развязывало язык любому. Я могла игнорировать любопытство Ти Фея, да кого угодно, но только не ее; с ней хотелось выложить все и сразу, и даже некоторая ее склонность лезть совсем уж не в свое дело не отталкивала, а привлекала.

— Интересно, каково это, иметь старшего брата, — задумчиво произнес Ти Фей, прихлебывая чай. Чтобы напиток не расплескался от тряски, мы накрывали чашки блюдцами, и пили, лишь слегка его приподняв, поэтому лицо Ти Фея было почти не видно.

— И мне! Я единственный ребенок в семье, — потянула Ада, нарезая колбасу. — Ты тоже, Фей?

— Не совсем… — он поставил чашку на стол и почесал в затылке. — У меня двенадцать сестер.

У нас обеих отвисли челюсти.

— Ничего себе, Фей!

— Бедная твоя мама! — ужаснулась я. Тринадцать родов! Надеюсь, там хотя бы четыре пары близнецов были!

Ти Фей неловко улыбался, наблюдая за нашими реакциями.

— У моей мамы только один ребенок.

Мы с Адой недоуменно переглянулись.

— Как это? — поинтересовалась она, протягивая ему кружок колбасы.

— Должно быть, папа Ти Фея много раз вдовец, — печально сказала я, увернувшись от камня, который добрые детишки бросили мне в голову.

— Нет, — Ти Фей покачал головой. — Ничего подобного. Просто в Облачной Империи нормально, когда у мужчины, помимо жены, есть еще наложницы. Я тоже не сын папиной жены, моя мама — восьмая у отца. Просто никто не рожал сыновей, и он все брал и брал новых женщин…

Ада мечтательно вздохнула:

— Зато какое счастье! Целая дюжина дочек!

Я покивала, но Ти Фей нахмурился:

— Какое же тут счастье? Пока соберешь двенадцать приданых, любой богач разорится! Сестры, конечно, много для этого работают, но все равно, траты колоссальные, каждая свадьба — как средний пожар по ущербу…

Я угрюмо нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Можно подумать, мужчины делают одолжение, когда берут кого-то в жены! Мне кажется, это они должны платить за право жениться!

— В некоторых краях оно и есть, — примирительно протянула Ада. Ти Фей перехватил мой взгляд и яростно покраснел:

— Но ему ее кормить до самой старости!

— Вот еще! Он что, сам будет кашу варить?

— Он будет ее покупать на деньги, которые сам заработает.

— Это только потому, что в твоей стране нет никакой поддержки женщин! Мы сами могли бы о себе позаботиться, если бы не вы, мужчины!

— Ну, ну, — Ада пыталась избежать конфликта между нами и протянула мне колбасу, видимо, желая заткнуть мой рот, — перестаньте.

Но я проигнорировала ее.

— Мужчины! Это из-за вас женщины вынуждены терпеть боль и страдания, носить неудобную одежду, притворяться дурами…

— Так ты притворяешься? — воскликнул Ти Фей, и тут же от страха забрался под стол. Справедливости ради, предчувствие его не обмануло — я была готова прибить его, и даже слегка приподнялась над скамьей для этой цели. Выдохнула, сжала кулаки, успокоилась и села. Ти Фей подождал еще с полминуты и осторожно вылез.

— Кью…

— Ай, отстань, — неожиданно обиженно сказала я, не совсем сумев скрыть слезы в интонациях. — Ешь, ученый умник.

Он сел напротив и виновато на меня уставился, как щеночек.

— Кью…

— Эх, ну что вы, — расстроенно сказала Ада, переводя взгляд с него на меня и обратно. — В конце-то концов… Я не думаю, что Кью дура! Она же так много всего знает! Она просто немного… страдает от недостатка образования?

— Да-да, я тоже так думаю!

Я насупилась, скрестила руки у груди и совсем отвернулась. Неужели они не знают, что неприлично обсуждать кого-то в его присутствии и делая при этом вид, что его здесь нет? К тому же, не вижу я разницы между просто дурой и не дурой, но необразованной.

Они заткнулись, и я буквально чувствовала, как они смотрят мне в спину. Деревушка уже давно кончилась, и теперь я могла видеть только леса, поднадоевшие мне за последние три дня. В лесу нет никакой красоты, если нельзя к нему прикоснуться, вдохнуть его ароматы…

— Эй, — Ти Фей вдруг оказался на моей лавке, совсем близко ко мне, — ты на меня дуешься? Прости, я не подумав ляпнул…

Я покосилась на него недовольно и подозрительно сглотнула.

— Да нет, ты прав. Меня и из школы прогнали… за «необучаемость»…

— Это ужасно, Кью!

— Прямо перед всей школой! Говорили, какая я глупая, что за четыре года так и не научилась толком писать и читать, только свое имя могу… Меня потом еще десять лет в городе обзывали и даже били всякие идиоты!

Ти Фей сочувственно обнял меня за плечи, и мне показалось, что я собираюсь расплакаться, но я глубоко вздохнула и проглотила слезы. Ну уж дудки! Нашла повод распускать нюни! Это все дела уже давно минувших лет…

— Ты поэтому ушла скитаться? — совсем нежно спросил Ти Фей, поглаживая мое плечо. Я покачала головой.

— Нет… по другой причине.

Он ждал, что я расскажу, но я молчала. Даже вспоминать не хочется, что уж говорить о рассказе.

Ти Фей скоро понял, что истории не будет, вздохнул и погладил меня по волосам, явно разыскивая подходящие к ситуации слова. Я пожалела его и перевела тему на то, что первым попалось на глаза:

— Смотрите, журавли летят!

Ти Фей и Ада приняли эту условность и уставились в окно с таким видом, словно никогда раньше не видели летающих журавлей, и вовсе не знали, что это летучие птицы, а не водоплавающие.

— Так все же, — потянула Ада некоторое время спустя, стремясь разбавить гнетущую тишину и возобновить разговор, — каков он, этот Рэн Рес, брат Непревзойденной Скиталицы?

Я задумчиво посмотрела в голубое покрывало неба.

— Обычный старший брат. Дразнил меня, обижал, часто дрался, хотя я тоже не отставала. Сейчас он женат, у него дети, работает… не знаю точно, кем, знаю, что в мэрии. Бумажки перебирает. Достопочтенный господин. Мамина гордость.

— И папина?

— А папы у нас нет.

В глазах Ти Фея было столько сочувствия, что я брезгливо поморщилась и отвернулась. Ада села рядом со мной и схватилась за мои волосы.

— Фей, тебя тоже обижали старшие сестры?

— О чем ты говоришь! Конечно, нет! На нашей земле с этим строго. Женщина никогда не скажет ничего против мужчины, а особенно — против брата. Они уважают меня, я же мужчина.

Я все-таки повернулась к нему и игриво сказала:

— Ти Фей, ты гусеница.

— Чего? — он оторопел. — Какая гусеница?

— Волосатая, — хихикая, пояснила я, — это я показываю, как сильно я тебя уважаю.

Несколько мгновений он размышлял, а потом расплылся в улыбке и заявил:

— А мне все равно, что ты меня не уважаешь. Главное, что ты меня любишь.

Я почувствовала свое поражение, покраснела и улыбнулась. Ада соорудила на моей голове какую-то нелепую высокую прическу и теперь любовалась ею, явно довольная результатом. На коленях Ти Фея устроился ее кот, недобро поглядывавший на меня, будто я собиралась отобрать у него эти колени.

Я мечтала о том дне, когда наше путешествие в Столицу закончится, хотя и не могла не испытывать благодарности Аде за помощь. Благодаря ее избушке мы проходили за один день такое расстояние, какое и за неделю бы не смогли осилить, и ради такой скорости можно было потерпеть немного надоедливых разговоров и расцветшей самооценки Ти Фея.

Но, надеюсь, в Столице Ада быстро оставит нас и уйдет по своим делам! Нянчиться с ней и дальше не входило в мои планы, у меня, в конце концов, работа есть…

Я проснулась посреди ночи от странного ощущения: наш передвижной дом стоял на месте. Открыв глаза и сонно оглядев комнату, я увидела, что Ада и Ти Фей еще спят, испугалась, что что-то пошло не так, и вылезла из-под покрывала. На цыпочках, стараясь не шуметь, я подошла к двери в избушку и приоткрыла ее, выглянув на улицу, пытаясь понять, где мы. «Ну и дела», пронеслось в моей голове.

Я уже была в Столице раньше, но все равно каждый раз не могла сдержать своего восхищения. Она была крупнейшим городом мира, настолько большим, что за день не обойдешь, даже если будешь идти без остановки; она почти никогда не засыпала, и даже в самый темный час ее деревянные дома были ярко освещены, и люди сидели у ламп в своих комнатах или во дворах у фонарей, читая или занимаясь рукоделием, которым Чайное Царство было особенно знаменито. И сейчас, когда я высунула нос в мокрую ночь, моим глазам предстала знакомая восхитительная картина: улица уходила далеко вперед, влево и вправо, и стройные ряды зданий, украшенных яркими разноцветными ставнями, переливались нежными оттенками оранжевого, в некоторых окнах были заметны темные фигуры людей, занятых делом, а вдоль дорог, до сих пор не пустынных, а оживленных выкриками возниц и разговорами пешеходов, стояли высокие, увитые деревянными цветами фонари, и сияли, как звезды на небосводе.

Я выдохнула и прикрыла дверь. Все в порядке, мы на месте. Давно же я здесь не была… Что ж, добро пожаловать в Столицу, Скиталица!..

Проснувшийся утром, Ти Фей не мог оценить всего великолепия Столицы, но все равно был ею крайне впечатлен. Он долго сидел на пороге избушки, свесив босые ноги, и пялился на улицы, пока не заметил, что все прохожие останавливаются, чтобы попялиться на него, и не засмущался.

— Что они все так смотрят? — капризно спросил он, вернувшись в домик.

— Азиатов никогда не видели, — прямолинейно ответила ему Ада, собиравшая корзинку для похода по делам, — а если кто и видел, то только тех, из Империи Рассвета. Ты будь осторожен, такие и камень могут бросить!

Ти Фей надул губы.

— Подумаешь… Я тоже думал, что это человеческое государство, но я же их не рассматриваю!

Я вдруг поняла, в чем корень его проблемы, и похлопала его по плечу.

— Посмотри на Аду.

— Зачем?

— Затем, что она человек.

По тому, как отвисла челюсть Ти Фея, я поняла, что попала в цель.

— Люди разные бывают, — принялась объяснять я. — Такие, как ты, с бронзовой кожей, живут на востоке. На западе живут белокожие, как Ада. А на юге есть такие, у которых кожа как темный шоколад, а волосы темные и вьются…

— Бред какой-то, — честно сказал Ти Фей. — Почему ты называешь их людьми, а себя — эльфом? Существо с другим цветом кожи не может быть человеком, как и с другой формой ушей.

— Смотри, лет пятьсот назад тебя за такие слова бы по головке не погладили, — засмеялась Ада. — Маленький расист! Или это работало только с белыми, а?

Я не совсем понимала, о чем она, поэтому просто пожала плечами.

— И потом, ты же читал столько книг! — произнесла я задумчиво. — Разве в них не было других людей?

— Справедливости ради, сложно представить себе книгу, в которой персонажа описывали бы как «он был высокий, стройный, европеоидной расы альпийского типа», — подметила Ада, повязывая на плечи красивый платок. — И не удивительно, что Ти Фей не принимал меня за человека, он же никогда не видел другие расы. Империя Облаков — закрытое государство, туда не пускают чужестранцев.

И добавила, чуть подумав:

— Кроме Непревзойденной Скиталицы Кью, конечно!

Мне это уточнение пришлось по душе, и я отблагодарила ее доброй улыбкой. Ти Фей отобрал платок Ады и повязал его на голову, прикрыв лицо.

— Пойду вот так! Не хочу привлекать внимание. А ты и без него красивая.

— Нормально, — кивнула Ада, окинув его оценивающим взглядом, совершенно не обидевшись. — Сойдешь за купца! И главное, что твоя красота останется только моей!

Я фыркнула и поспешила убежать подальше от их милования.

Собраться на вылазку мы смогли только к обеду, и винить в этом стоило сварливого кота Ады, который закатывал истеричный мяв и требовал ласки всякий раз, когда мы подходили к дверям, будто не хотел ее пускать. На улицах многие люди узнавали меня, здоровались, выражали свое восхищение, и мрачный толстый дядька, у которого я покупала пирожки нам на обед, даже скинул мне пару копеек с цены, заявив, что я когда-то там спасла его троюродного племянника от смерти. Я напрягла память, пытаясь вспомнить что-то такое, но я так часто спасала кого-то по пути, что уже не помнила, как они выглядели и кем были. Ти Фей был явно восхищен реакцией людей на меня и смотрел с таким обожанием, что мои уши невольно наливались краской.

Перекусив, мы начали обсуждать дальнейший план.

— Мне нужно к царю, — сказала Ада.

— Высоко метишь, — присвистнула я. — Мне, впрочем, туда же.

— Попасть на аудиенцию непросто, — начала рассказывать она, глядя на толпу людей, собравшуюся на площади. — Нужно подать прошение, дождаться рассмотрения…

— Это все ерунда, — я махнула рукой, — и меня не касается. Я сидела с ним за одним столом и пила водку из одной стопки! Меня и так пропустят!

Теперь и Ада была по-настоящему восхищена моими подвигами, и я едва не возгордилась.

— Ладно, признаю, Скиталица Кью, ты удивительная, — выдохнула она. — Послушай. Мое дело тоже очень важно. Важно для целой страны. Ты не поможешь мне пробраться во дворец?

Я для вида поколебалась, а потом кивнула.

— Ты очень помогла нам, и я с радостью отплачу тебе. Пойдем со мной, и еще до заката ты увидишь царя. Дарю слово!

— А я пойду? — с восторгом спросил Ти Фей. — Пожалуйста, Кью!

— Конечно же ты пойдешь, — я сделала вид, что удивилась этому вопросу, но на деле и сама недавно сомневалась, брать ли его. — Ты же мой компаньон! И мой друг…

— Ах, Кью…

Я позволила ему обнять себя, но лишь на мгновение.

— Не будем терять время и дальше, друзья! Дело не ждет. Вперед, во дворец!

Мы двинулись сквозь толпу народа по направлению к царскому дворцу, чьи разноцветные купола виднелись вдали. Люди в пестрых платьях нехотя расходились перед нами, мужчины глядели сверху вниз, дети взвизгивали и тыкали в меня пальцами, а матери охали и оттаскивали их подальше. На башне вдруг оглушительно забили часы, и я задержалась, считая количество ударов. День близился к завершению.

— Скиталица Кью! — раздалось вдруг надо мной, и кто-то бесцеремонно схватил меня за плечо. — Я нашел тебя!

Я подняла недовольный взгляд и встретилась с уверенным взором молодого парня, высокого и широкоплечего, почти как былинные богатыри. Он был хорош собой, обладал орлиным взором, волевым подбородком и целой гривой вьющихся русых волос, окружавшей его голову, как капюшон. Его щегольской васильковый кафтан был отделан золотыми пуговицами, что даже напугало меня — я терялась в догадках, зачем такому обеспеченному юноше понадобилось искать меня, особенно пока я на другом задании и времени на спасение принцесс от драконов у меня нет.

— Чего надо? — угрюмо буркнула я.

— А что так грубо? — удивился парень, и дернул плечами, из-за чего я увидела золотую цепочку толщиной в мизинец, спрятанную под воротом его рубахи. — У меня для тебя послание.

— Послание? — удивилась я. Толпа на площади понемногу расходилась, и я почувствовала присутствие Ады и Ти Фея позади себя — это немного придало мне уверенности.

— Да. Там было сказано, что я найду тебя на площади в четыре часа дня. Так и случилось. С точностью до минут, как всегда.

Я скептически приподняла бровь.

— Я вообще-то спросила, где послание.

— А, — парень хлопнул себя по высокому и чистому лбу красивой белой ладонью, улыбнулся ослепительной улыбкой и протянул мне желтоватый свиток. Я развернула его и тупо уставилась на нарисованные внутри символы. Я, конечно, не умею читать, но это даже на буквы не похоже!

— Что за белиберда?

— Погоди, Кью, — Ти Фей приблизился ко мне и забрал свиток из моих рук. — Это же язык моего народа!

— Зачем посылать мне послание на языке, которого я не знаю? — возмутилась я.

— Потому что она знала, что с тобой будет тот, кто прочитает, — ответил парень, очень значительным взглядом посмотрев на Ти Фея. — Она знает все.

Ти Фей уже пробежался глазами по символам, на мой взгляд, похожим на жучков с разным количеством скрученных лапок.

— Ерунда какая-то… Написано, что пишет панда! Как панда может писать?

— Не панда, — парень выдохнул грозно. — Это же имя твоей принцессы! Принцесса Сён-Мао! Как тебе не стыдно!

Я заметила, что Ти Фей покраснел, но платок скрыл его смущение от остальных присутствующих.

— Верно, верно, — пробормотал он как будто ни в чем не бывало. — Так вот, она пишет, что знает, что твое дело продвигается медленно… И обещает, что скоро прибудет, чтобы помочь… и говорит нам плыть на запад по реке. Интересно, что все это значит?

— Принцесса Мао — провидица, — ответил парень. — Она легко угадывает будущее с невероятной точностью! Если она говорит плыть на запад, это значит, что надо на запад плыть. Без вариантов. Ее лучше слушаться.

Я нахмурилась и скрестила руки на груди.

— А ты-то кто такой, щегол?

Парень сделал вид, что очень удивлен.

— Как, я не представился? Вот растяпа! Царевич Олег, рад знакомству.

— Царский сын! — удивилась я. — И так спокойно слоняется сам по городу!

— А чего мне бояться?

— Мало ли! Тебя же убить — раз плюнуть.

— А вот и не правда! Я могу за себя постоять. Я сильный! — и в доказательство он с размаху ударил ногой по скамеечке, стоявшей неподалеку, разбив ее на две половинки. Я покачала головой. Ну точно, щегол! Выделывается. Это мое занятие, вообще-то!

— Я — Ти Фей, — представился Ти Фей очень благоговейным голоском, лебезя перед царевичем.

— Привет, Ти Фей. Как тебе нравится в нашем царстве?

— Очень нравится, ваше высочество!

— А я, — Ада сделала к нему шаг, — Олимпиада!

— Олимпиада? — хором переспросили мы с Ти Феем, мигом позабыв обо всем и уставившись на нее. — Это твое полное имя?

Ада кивнула, нахмурившись и обиженно посмотрев на нас. Мы дружно постарались перестать об этом думать.

— Хорошо, что ты нам попался, — заговорила я рассудительно, — нам срочно нужно переговорить с твоим отцом. Мне нужна лодка… Олимпиаде — не знаю, что, но тоже от царя.

Царевич Олег пожал плечами, буравя меня заинтересованным взглядом.

— Базару нет. В смысле, какие проблемы! Пойдемте, вы тут же будете приняты, я уверен. Тем более, что папа сам хотел поговорить с тобой, Скиталица Кью.

Мы снова двинулись к дворцу, провожаемые удивленными взглядами прохожих. Ти Фей, шедший рядом с царевичем, так высоко задрал подбородок, что я волновалась, не споткнется ли он. Ада шла молча, с довольно угрюмым видом, и прижимала к себе корзинку, прикрытую полотенцем. Царевич Олег болтал, не замолкая, но я не слушала его слов.

Дворец явно поразил воображение Ти Фея. Мне после дворца Императора Облаков здесь все казалось слишком маленьким и скромным, но Ти Фей, никогда не бывавший в столице своей родины, ходил по просторным залам и длинным коридорам с открытым ртом и был готов останавливаться у каждого ковра и гобелена на три часа, рассматривая его до мельчайших подробностей. Я даже предложила ему остаться и спокойно удовлетворить свою жажду прекрасного, но он как будто испугался и вцепился в меня с уверениями, что уже насмотрелся. Ада шла молча, с довольно угрюмым лицом, и совсем не обращала на него внимания. От ее унылого вида даже Олег замолчал, и только шел впереди нас, постоянно оборачиваясь, словно опасаясь, что мы убежим.

— Удивительное место, — тихо прошептал Ти Фей. — И почему принцессы постоянно стремятся убежать? Будь у меня такой дом, я бы и на прогулки не ходил никогда…

Я пожала плечами.

— Может потому, что их свободу ограничивают, не дают им право распоряжаться своей жизнью, выходить замуж за того, за кого хочется, а не за кого надо? Я о принцессах, если что.

Ти Фей посмотрел на меня сияющими глазами.

— О, я с радостью женился бы на самой уродливой женщине в мире, если бы взамен стал принцем…

— И жил бы на правах домашнего питомца, без права голоса?

— Да! С радостью бы! Честное слово!

Я смогла лишь пожать плечами. Еще не так давно этот человек искренне радовался свободе, а теперь…

— Но зачем тогда ты покинул свою клетку? — все-таки не сдержалась и спросила. Ти Фей приподнял удивленно брови.

— Потому что моя клетка была не золотая.

Я ощутила волну какой-то неприязни к нему, и была даже рада, что наш разговор был прерван. Мы входили в тронный зал, и мои спутники, никогда не бывавшие здесь раньше, на секунду замерли, раскрыв от удивления рты. Я же лишь с улыбкой ностальгии рассматривала лепнину на высоких сводчатых потолках, и вспоминала, как однажды мы с царем знатно нажрались прямо в тронном зале…

А на троне, впрочем, сидел совершенно незнакомый человек, и именно перед ним Ада и Ти Фей преклонили колени, благоговейно склонив головы. Я воскликнула:

— Ты кто такой!

Самозванец удивленно взглянул на меня, а царевич Олег и вовсе раскрыл рот от такой наглости. Но я же знаю, что это не царь! Я видела его собственными глазами, даже без штанов!

— Ах, Кью! — человек вскочил с трона и бросился ко мне, привстал на цыпочки, чтобы дотянуться до моего лица, и расцеловал в обе щеки. — Ты что, меня не узнаешь? Я Иван! Мы с тобой в тот раз…

— Как Иван?! — ужаснулась я. — Ведь царь — Салтан!

— Дорогая моя подруга, тебя не было на землях Чайного Царства почти пятьдесят лет, — Иван покачал головой, и я ясно заметила, что его шевелюра прикреплена к богатой, золотом шитой шапке, а под ней он совсем лысый. — Мой отец, царь Салтан, давно умер, и я сам тоже скоро передам трон своему сыну, Олегу…

Я удивленно уставилась на царевича Олега, прижав руки к груди. Опять забыла, что человеческий век так короток! Даже не простилась со своим другом!

Иван энергично потряс меня за руку.

— Это так странно, Скиталица, видеть тебя такой же молодой, как когда мне было двадцать лет! Помнишь, ты тогда доставила драгоценные подвески королевы Вечного Королевства моему отцу прежде, чем наши армии успели переплыть море, и поэтому удалось избежать войны? Мой народ многим тебе обязан.

— Я помню, — я с серьезным видом кивнула головой. — Знатно я тогда побегала… И если бы мне не пришло в голову тогда сыграть в карты с купцом и в качестве платы за проигрыш заставить его отправитьвсе свои корабли к южным морям, наперерез вашим армиям, я бы не успела…

— Вот за что я тебя люблю, Непревзойденная Скиталица, — продолжил царь, облизывая мою руку, — так это за то, что на тебя всегда можно положиться!

Я постаралась улыбнуться и брезгливо вытерла руку о куртку.

— Я, собственно, именно поэтому… Сейчас я нахожусь на зада…

— Не время говорить о делах! — перебил меня Иван. — Олежка, вели накрывать столы! У нас такие уважаемые гости! Кью, а помнишь, как вы тогда с моим отцом плавали в бочке с пивом и пили его через соломинку?

Я поморщилась. Ничегошеньки не помню! Надеюсь только, мы делали это не в одной и той же бочке…

Ада безуспешно пыталась привлечь внимание царя к себе и своей проблеме, но тот ее стойко игнорировал, громко занимаясь организацией праздничного ужина. Ти Фей шумно дышал у меня за спиной и, похоже, боялся отойти даже на шаг.

— Что не так? — спросила я негромко, когда нас на мгновение оставили без внимания.

— Все в порядке, — честно ответил он, — а все же у меня странное предчувствие… словно что-то должно случиться, Скиталица. Случиться с тобой. И с нами.

Я подумала, что это он от скуки дурью мается, но вслух сказала:

— Спасибо, я буду настороже. Но вообще предлагаю насладиться царским гостеприимством.

— Да, и это… Это удивительно, Кью! Ты и в самом деле спасла мир?

— И не раз, и не только в военном смысле, — я улыбнулась довольно, — когда-нибудь я расскажу тебе о том, как меня попросили доставить провиант на далекую исследовательскую базу, а они там нашли артефакт, способный уничтожить всю планету, и как я удивительным образом сумела уничтожить его первой…

— Обязательно расскажи, Кью!

Я бы с радостью начала этот рассказ сейчас же, но нас окликнули слуги — стол был уже накрыт. Я немного удивилась тому, что они так быстро справились, но списала это на исполнительность прислуги и мысленно похвалила за это царя. Сразу видно, хороший правитель!

Стол, собранный в соседнем помещении, поражал глаз обилием удивительных блюд и еще больше — количество алкоголя. Здесь были запеченные рябчики, фазаны и кролики, была целая свинья в яблоках, множество овощных и грибных блюд, золотые пироги, гордые головки заморских сыров, колбасы, блины, варенья, супы на любой вкус, и огромное разнообразие алкогольных напитков, такое разнообразие, что и четверти его бы хватило, чтобы убить меня. В центре стола возвышался многоярусный ажурный торт, и я еще раз удивилась, как это они успели это соорудить, а потом подумала, что это же цари, возможно, они каждый день так едят, и саркастически отметила, что через пару дней в гостях Ти Фею точно придется шить новую одежду. По его горящим глазам было ясно видно, что он собирается попробовать все, что было на столе.

— Ну же, Кью, — царь схватил меня за руку и потащил к столу, — давай же, выпьем!

— Кью, постой, — за другую руку меня схватил Ти Фей. — Обещай, что будешь держать себя в руках! Ты же знаешь, у тебя с этим проблемы…

— Она — мой гость! — возразил царь, взглянув на Ти Фея так строго, что тот невольно сжался и зажмурился. — Скиталица может дать себе волю, в моем доме ей ничто не угрожает!

Звучало настолько заманчиво, что я погладила Ти Фея по руке и осторожно отняла свою.

— Я буду в порядке! — бодро добавила я. — Пара чарок меня не убьет!

— Верно, верно, — царь уже бодро тащил меня к столу. — Гляди, что у меня здесь? Напитки со всех краев мира!

Глаза и правда разбегались, и я даже не заметила, как в моих руках оказался первый стакан с чем-то золотист-коричневым, и только ощутила, как эта штука приятно греет горло. К счастью, я недавно перекусывала, поэтому меня не унесло сразу же.

Ада, осмелев, подсела к нам и попыталась поговорить с царем:

— Послушайте, что-то неправильное творится в мире…

— Разве я не сказал? Сначала — пир, потом мир!

Ти Фей напряженно заглядывал мне в лицо, но в его лицо в то же время глядели рябчики, и мало-помалу они сумели полностью захватить его внимание. Я опрокинула в себя еще несколько стаканов и, уже слабо понимая, что происходит, громко рассказывала царю о каких-то своих приключениях. Мой стакан наполнялся прежде, чем я успевала допить, что было удивительно, ведь я пила почти беспрерывно. Бутылки на столе очень быстро пустели.

— Нет, я не пойду! — я раскрыла глаза на голос Ти Фея и смутно разглядела его, все еще сидевшего рядом, и двух девиц, стоявших над ним. Моя голова, похоже, лежала на столе, но я едва ее чувствовала, а за окном уже был глубокий вечер. — Говорю же, оставьте меня в покое!

— Оставьте его в покое! — вторил ему голос Ады откуда-то сзади. — Чего приперлись, стервы?!

— Мы слышали, что в Облачной Империи очень строгие нравы, — сказала одна из девушек. — Неужели дорогой гость не хочет попробовать что-то новое?

— Не хочу! — возмущенно произнес Ти Фей, и я отдаленно почувствовала, как он сжимает мою руку, но ощущения были такие, словно я была завернута в два-три покрывала, да еще и погружена в воду.

— Мы вам не по душе? — надула губы другая девушка.

— Именно так! Я никуда не уйду от Кью!

На сердце потеплело, но в остальном ситуация уже начинала меня напрягать. Как плохо, что мысли путаются… Я пила, пила и пила, а потом… а потом…

— Неужели ты хочешь меня обидеть? — услышала я позади голос царя Ивана. — Отказываешься от моего гостеприимства? И ни глоточка водочки не выпил…

— Оставьте меня в покое! — повторил Ти Фей, и по голосу было слышно, что он уже очень, очень нервничает. — Чего пристали? Кью, проснись!

Я замычала и уставилась на него. Шум вокруг тут же прекратился, а Ти Фей в панике бросился ко мне.

— Кью, тебе плохо?

И ведь угадал же! Ощущения и правда были необычные. Обычно после пары стаканов меня не усадишь, а тут я и пошевелиться не могу…

— Наша героиня просто устала, — я услышала, что царь стоит совсем рядом и, кажется, склоняется над нами, — не мешай ей спать, дорогой Ти Фей.

— С ней же что-то не так! Как вы не понимаете? У нее зрачки огромные…

— Тогда нашей Скиталице стоит прилечь, — ответил царь, и я зажмурилась от боли — он говорил так близко к моим ушам, что каждое его слово проходилось по голове, как нож. — И вам, друзья, то-же пора отдохнуть.

Короткий крик Ады заставил меня распахнуть глаза изо всех сил. Я успела увидеть только то, как две барышни хватают Ти Фея и легко поднимают его маленькое тело над землей, заталкивая в рот его же косу, чтобы не кричал; чья-то рука прижала к моим губам холодный стакан, и алкоголь снова обжог горло. Я рефлекторно сглотнула, не успев понять, что происходит.

— Засыпай, дорогая Скиталица, — пропел надо мной Иван. — Это будет твое последнее приключение…

Мир вокруг сменился сновидением, необычайно ярким и живым. Я была еще совсем, совсем молода, и работала У Драного Кота; и хозяин, немолодой полуэльф с лоснящимся от жира пузом, подносил к моему рту стакан с отравой, от которой воротило, приговаривая, что, если я выпью, мне станет лучше. Я рыдала, и когда меня все же заставили проглотить предложенное, вся скорчилась от отвращения, но полуэльф гладил меня по голове и продолжал повторять, что теперь мне точно, точно станет лучше. Я видела алчность и холод в стали его глаз, и ненавидела этот мешок с костями так сильно, так безудержно, что эта ненависть разбудила меня.

В реальности я лежала на стоге сена в конюшне (это я ясно поняла по запаху и потому, что над моим лицом болтался лошадиный хвост), и двое парней в слабом свете луны ругались и пытались открыть ларец с артефактом. Я совершенно не чувствовала ног и рук, ощущение было такое, словно я принимала очень-очень горячую ванну киселя. Но моя невероятная ненависть придавала мне сил бороться с этим чувством, а мозги яростно складывали всю картинку воедино. Меня ждали. Они знали, что я несу с собой. Этот урод Иван напоил меня каким-то ядом и хочет украсть артефакт, наверняка его об этом попросил Зия… Подонок. В лоб уже боится. Пошел окольным путем.

Я скосила глаза и увидела отсутствие сабли у себя на поясе. Ну точно. Зия попросил его вернуть свой меч. Хоть бы честно боролся за него, так нет же!

— Нет, эта штуковина никогда не откроется! — в бессильной ярости воскликнул один из парней. — Я сейчас разобью ее об стену, и дело с концом!

— Давай помогу, — едва шевеля языком, сказала я, и решительным рывком выдернула несколько волосков из хвоста стоявшей рядом лошадки. Раздалось отчаянное ржанье, конь забился копытами, едва не пришибив меня, а потом бросился бежать, и окружающие лошади присоединились к его истерике. Один из незадачливых парней попал прямо под копыта, другой бросил шкатулку и попытался убежать, но наступил на свежую лепешку и растянулся. Я саркастически поблагодарила провидение за то, что местные жители были слишком ленивы, чтобы качественно убираться за лошадьми.

Тело по-прежнему слушалось плохо, но я смогла подтянуть под себя ноги и руки, поднялась на четвереньки, уцепилась зубами за ограду стойла и подтянула себя наверх. Встала на ноги, как на какие-то палки, сделала несколько шагов к трупу парня, подняла свою сумку, шкатулку с артефактом, поняла, что закинуть за спину не смогу, и тоже схватилась зубами. Теперь нужно было найти Аду и Ти Фея. Без них я уйти не могу.

Мне никогда не приходилось ходить на ходулях, и теперь я довольно-таки жалела об этом, ведь этот опыт точно бы мне сейчас пригодился. Кое-как продвигаясь вперед на негнущихся ногах, я представляла, как глупо выгляжу со стороны, и поминала Ивана добрым словом, в красках расписывая себе, что сделаю с ним за это. А ведь в мой последний визит в Чайное Царство, когда он был еще юнцом, мы так чудесно провели время вместе, ныряли в озеро за красивыми камнями, смотрели выступления скоморохов… Как он мог так со мной поступить? Как мог предать нашу древнюю дружбу? Ради чего, ради Зии?

Ах да, и саблю я тоже заберу!

Скоро мне удалось выбраться из конюшни, будучи слегка забрызганной навозом, но целой несмотря на то, что вопли лошадей до сих пор не утихли. Оглядевшись, я увидела неподалеку огни дворца, и двинулась туда, подогреваемая желанием набить кому-нибудь морду.

Уже дойдя до дверей дворца, я подумала о том, что искать Ти Фея в нем будет все равно, что иголку в стоге сена, да практически отнявшимися руками, но тут вдруг я сумела расслышать отчаянные крики и ругательства на языке, который я ясно идентифицировала как язык Империи Облаков. То ли повезло, то ли помог мой обостренный слух… Я еще не успела об этом подумать, а мое тело уже выбило входную дверь во дворец и ползло по коридорам на не прекращающийся крик. Странное было чувство, словно я не участвую в происходящем, а наблюдаю со стороны, или словно я управляю каким-то странным аппаратом, который реагирует на мысленную команду идти и идет, но при этом не имеет никакого отношения к моему телу…

Кроме шуток, нужно будет узнать, что мне подмешали, эффект потрясающий.

Мое тело успешно добралось до комнаты, из которой доносились вопли Ти Фея, и ввалилось в нее, растянувшись на входе. Мой бедный товарищ бился в руках двух крепких парней, которые держали его за запястья, видимо, чтобы он не мог колдовать, но сейчас в ужасе смотрели на меня, и я почти видела, как шевелятся волосы у них на головах.

— Кью? — удивленно спросил Ти Фей. По его округлой щеке струилась красная кровь, одежда была разодрана, и рядом со мной утробно зарычал какой-то зверь, а я только потом поняла, что это я рычала. Тело задвигалось ловчее, будто гнев был моим топливом, я вскочила и бросилась на парней, которые в ужасе отпустили Ти Фея и попятились, размахивая руками, будто я была назойливой мухой. Сперва я бежала гладко, но потом запуталась в ногах, упала и вцепилась зубами в протянутую руку одного из них, выгрызла такой большой кусок плоти, что по моему лицу заструилась кровь, упала и поползла на него, подгибая колени, как гусеница. Краем глаза я видела Ти Фея, который стоял в шоке и ревел, как младенец.

— Чур меня! Чур! — истошно вопил парень, зажимая рану. — Прости, пожалуйста, я никогда его не трону больше! Я увольняюсь! Пожалуйста, прости! Пощади!

Я мысленно вздохнула, выплюнула кусок его руки изо рта, подумав, что он ему еще пригодится, и повернула к другому. Тот увидел, что я ползу на него, взвизгнул, как девчонка, и сиганул в окно. Судя по звуку, раздавшемуся следом, приземление не было мягким, но выжить беглецу все же удалось.

Я ухватилась за подоконник зубами и принялась вставать. Чьи-то руки схватили меня за спину и подтолкнули вверх, довольно деликатно. Обернувшись, я увидела Ти Фея, который ревел в три ручья, но помогал мне.

— Кью, это ты?

— М-м-м, — ответила я, — р-р-р!

— Кью, они схватили Аду…

Я сверкнула глазами и потопала прочь из комнаты. Ти Фей нагнал меня, схватил за плечи и развернул в другую сторону.

— Туда!

— Толкни, — смогла вымолвить я, хотя язык, казалось, распух раза в три. Ти Фей покорно пихнул меня в спину, и я бодро зашагала, куда было указано, выставив вперед руки.

В соседней комнате я сперва увидела только нескольких парней, а затем услышала тихий плач Ады, раздавшийся откуда-то из-под них. Мой мозг почти сразу понял, что происходит, и я разозлилась так сильно, что почти полностью обрела власть над своим телом.

Никто из них не уйдет отсюда живым.

Я вырвала Аду из их рук, после чего оторвала эти самые руки и использовала их, как дубины. Моим разумом овладела невероятная жажда крови, небывалая жестокость, и я никогда прежде не испытывала такого удовольствия от драки, и, надеюсь, не испытаю никогда больше. Люди кричали в ужасе, но я была глуха к их крикам, и даже если иногда мне хотелось остановиться, мое тело меня не слушалось, продолжало нападать на них и калечить.

Когда я закончила с этими, подоспели несколько стражников в латах, и я с удовольствием набросилась на них.

Я видела, что Ти Фей сидит в углу и обнимает Аду, и даже кивнула ему, но он, похоже, ужасно этого испугался и вообще уже был готов умереть от ужаса.

Кровавая жатва могла бы продолжаться еще долго, ведь народ все прибывал и прибывал, но в какой-то момент твердый голос Ады сказал:

— Нужно уводить ее, Фей.

И руки друзей подхватили меня под локти. Я удивилась, как это они не испугались меня, при моем-то бешенстве, но поняла, что ни за что не ранила бы никого из них, и безвольно повисла, давая себе отдохнуть. С возвращением чувствительности все мое тело охватила боль, и теперь я с радостью снова бы оказалась парализованной, лишь бы все тело перестало гореть… Меня куда-то несли, а я стонала и не понимала, кто это стонет.

Проснулась я много после полудня, лежа на берегу реки, полностью обнаженная и с жутким похмельем. Первым же делом, едва открыв глаза, я подтянулась к воде, чтобы окунуть голову, и уставилась на свое отражение: из реки на меня смотрело жуткое опухшее чудище с торчащими в разные стороны волосами, глубокой синевой под заплывшими до состояния щелочек глазами и губами, похожими на вареник. Да, не удивительно, что вчера я производила такой фурор своим появлением, особенно учитывая измазанную в грязи и дерьме одежду…

Окунула голову в прохладную реку и держала так долго, насколько хватило запаса воздуха. Когда я вылезла, кто-то заботливо укутал мои плечи, и я совершенно без удивления увидела над собой Ти Фея. Он глядел с заметным опасением, но улыбался.

— Доброе утро, спасительница ты наша…

— У-ух! — сказала я.

— Да, вчера выдался удивительный вечер… Опоздай ты чуть-чуть, и все…

— А-а?

— Ада? С ней все в порядке… ты успела.

Я закрыла глаза и выдохнула. Слава Богине!

Ти Фей погладил меня по щеке и осторожно приподнял мою голову, положив на локоть. Я выразительно посмотрела на него, как на идиота, он покраснел, но руки не убрал.

— Мы сняли твою одежду, она была очень грязная, ты как будто в конюшне лежала!

— Хы-хы-хы, — засмеялась я.

— А Ада сказала, что тебе быстрее станет лучше на травке, чем на лавке…

— Хы-хы-хы, — опять засмеялась я, на этот раз из-за того, что у Ти Фея получились стихи.

— Кью, — тихо произнес он, — как ты себя чувствуешь?

— У-у-о, — честно ответила я, закрыв глаза. Ти Фей шумно вздохнул.

— Ада сказала, в алкоголе были наркотики. Мы не знаем, зачем…

От ужаса ко мне вернулся дар речи.

— Артефакт! Ти Фей, где артефакт?! Артефакт! Артефакт!

— Успокойся! — он схватил мои взметнувшиеся руки. — Он в избе! Ты несла его в зубах, и чуть не откусила мне палец, когда я попытался отобрать… А ты ведь можешь, — он испуганно посмотрел на мои зубы, и шумно сглотнул, когда я улыбнулась.

— Им нужен был артефакт…

— Ада тоже так сказала… Скорее всего, это какая-то очень могущественная штука. Ада боится, что из-за нее могут быть нарушены сферы…

Я застонала и откинула голову назад. Только не сейчас, думать больно! Ти Фей положил меня осторожно на травку и ушел в избу, которая стояла неподалеку. Я, должно, быть уснула, и спала бы целую вечность, если бы не ощутила запах еды.

Неподалеку горел костер, и Ада с Ти Феем запекали на нем что-то мясное. Желудок свело судорогой, и я протянула к ним одну руку.

Оба тут же побросали свое занятие и кинулись ко мне.

— Ада, — прошептала я жалобно, — ты как?

— А что я? — засмеявшись, спросила она. — Они меня только напугать успели! Да и то не так сильно, как твое появление, да, Фей?

Ти Фей ничего на это не сказал.

— Ты голодная, Кью?

— Человека бы живьем съела…

Судя по лицу Ти Фея, на шутку это не было похоже. Плохо, что я совсем не помню, что случилось вчера…

Они помогли мне сесть у костра, и Ада завязала мои волосы в высокий пучок, а Ти Фей протянул мне тарелку с картошкой. Я долго на нее смотрела и молча потянулась за мясом.

— Царь Иван — идиот, — спокойно рассказывала Ада. — Он дал тебе очень сильный наркотик, но не учел, что это вещество может провоцировать агрессию. Ты была ужасна…

— Почему я похожа на воздушный шар? — оторвавшись от еды, спросила я.

— Скорее всего, это связано с тем, что ты эльф. Он не мог знать, как наркотики повлияют на тебя. Я тоже пила, поэтому почти не могла колдовать…

Мое лицо, видимо, так скривилось от воспоминаний, что Ада предпочла замолчать. Я опустошила тарелку и попросила еще, а затем и еще, и еще…

— Я тоже хороша, — больше сама с собой, чем с нами, заговорила Ада. — Почему решила, что царю будет дело до сфер? Когда верхи вообще интересовались бедами низов?

Я не понимала, о чем она говорит, но чувствовала, что что-то не так. Ти Фей, очевидно, был в курсе дела и казался очень напряженным.

— Мы что-нибудь придумаем, Ада…

— Нет, вам нужно продолжать свой путь. Эта штука, Кью, должна как можно скорее оказаться у Струт’гада, надеюсь, он знает, что с ней делать…

— Теперь нам придется искать корабль самим, — вздохнула я, — а ведь у нас ни копейки денег!

— Тут я тоже вам не помогу, — покраснела Ада. — У меня этого дела никогда и не водилось…

— А вот я помогу, — раздался знакомый голос, и, задрав голову, я увидела царевича Олега на крыше избушки. Он широко улыбался и вообще выглядел совершенно беззаботным. — За небольшую ответную услугу, само собой.

Я встала, и покрывало соскользнуло с моих плеч.

— Ти Фей, Ада, — сказала я, — закройте глаза. Сейчас будет смертоубийство.

Они закрыли глаза руками, и я присела, оскалившись, как дикий зверь.

========== Глава 7. Бунтарь-царевич ==========

— За что? Что я тебе сделал?! — кричал Олег, лежа на лопатках и закрывая лицо руками. — Пожалуйста, только не по лицу!

Я занесла руку для удара и прорычала:

— Да за то, что твой папаша нам вчера устроил!

— А что он устроил? Пир?

Я так поразилась этой наглости, что даже не ударила его.

— Да он пытался меня отравить!

— Отравить? Я не знал!

— Да конечно!

Моя рука остановилась всего в секунде от столкновения с его холеным личиком: Ти Фей схватил меня за локоть и повис на нем, не удержавшись на ногах. Я бы не заметила этого, если бы он не кричал:

— Кью! Кью! Подожди! Подожди! Он же вчера и правда ушел!

— Может, тебе найти какие-нибудь курсы управления гневом? — задумчиво протянула Ада, наблюдая за мной. — И часто она так кидается на людей, Фей?

— Да, часто.

— Ну, хватит делать из меня монстра, — я нахмурилась и сильно покраснела. — А за все, что было вчера, я не отвечаю, я была не в себе!

Олег отполз от меня подальше, сел и ошалело посмотрел на нас.

— Такой маленький, а такой храбрый, — сказал он Ти Фею. — Я бы к ней ни за что не подошел…

— Нет, она хорошая, когда не злится, — Ти Фей погладил меня по руке и на всякий случай отбежал в сторонку. Тут я действительно подумала, что нужно становиться добрее, а то вон как мои друзья меня боятся.

— Зато я исполнительная и дефективная, — обиженно потянула я. Судя по расплывшейся улыбке Ти Фея, я сказала что-то не то, но немедленно выкинула это из головы, ведь были дела поважнее.

Олег взял себя в руки и вскочил, видимо, решив, что царевичу не положено сидеть на земле.

— Ты знаешь, почему твой отец мог напасть на нас? — спросила я, решив, что раз уж убить его нельзя, то можно допросить. Неожиданно он кивнул с таким будничным видом, словно царь постоянно такое со своими друзьями выкидывает.

— Наверное, у вас есть какие-то магические штучки.

— Ну, да, — Ти Фей скрестил руки на груди. — Мой посох! Он забрал его! Где я теперь возьму новый?

— И хотел забрать артефакт, — напомнила я. — Зачем ему все это?

— Незачем! Папа совершенно не умеет это использовать, — Олег довольно улыбнулся. — Но он, так сказать, страстный коллекционер… У него этих магических штучек целая кладовка. И он может целыми днями там сидеть, перебирая их, рассматривая, натирая до блеска…

— То есть, мой посох мне не вернут? — Ти Фей вздохнул.

— Я отдам его тебе, — Олег осмелел и сделал ко мне шаг. — Если только твоя подружка мне поможет с одним сложным делом. Такое можно доверить только Скиталице!

Ти Фей взглянул на меня с надеждой, но я покачала головой.

— Не верю сыну предателя.

— Я готов доказать серьезность своих намерений. Сейчас, — Олег обогнул дом, оставив нас в недоумении, но совсем скоро появился вновь, неся в руках саблю Зии, и бросил ее прямо мне в руки. — Это твое, верно?

— В некотором роде, — уклончиво ответила я. — Это тоже забрал твой отец? Он же, вроде, коллекционирует волшебные штуки.

Олег удивленно уставился на Ти Фея и Аду, а те как-то подозрительно пожали плечами.

— Расскажи, что ты хочешь, — заговорил Ти Фей. — А Кью тогда решит, соглашаться ли.

Я заглянула в его глаза и поняла, что он и в самом деле думает, будто я могу отказаться и оставить его без посоха. Мне стало грустно от этого осознания, и я твердо решила, что помогу Олегу, что бы там он ни хотел, чтобы доказать Ти Фею, как я его, идиота, люблю.

С каждым его словом моя уверенность таяла.

— Мой отец, царь Иван, не совсем в своем уме, — рассказывал Олег. — Это касается не только его страсти ко всему магическому. Он просто не дает народу жизни, постоянно приглашает во дворец астрологов, алхимиков…

— Неужели кто-то еще верит в эти лжеучения! — ахнула я и не поняла, почему все так саркастически на меня посмотрели.

— Он тратит на них почти все золото из казны и буквально руководствуется их предсказаниями во всех решениях, — Олег тяжело вздохнул. — Недавно он приказал предать огню поля пшеницы, потому что так велели звезды, и теперь стране грозит голод.

— Я догадывалась об этом, — спокойно сказала Ада. — И по воле этих алхимиков летят головы, да?

— Сотнями!

— Так и думала! Мертвых стало слишком много в последнее время.

Они с Ти Феем расселись на земле, образовав кружок, а я оставалась в стороне и чувствовала себя явно лишней в этом обществе магически одаренных детей.

— Но почему никто не восстает против его самодурства? — спросил Ти Фей.

— Восстают! И я лично возглавляю сопротивление, — заявил Олег, покраснев от гордости. — Но в таких делах нельзя действовать прямо. Отец здраво понимает, что его будут хотеть убить, и делает все, чтобы не допустить этого. Он всегда окружен своими сторонниками, он усиленно вырабатывает у себя иммунитет к ядам, он даже в уборную ходит в кольчуге, видит всевышний!.. Поэтому мы пока думаем, что можно сделать.

— Думать нужно быстрее, еще чуть-чуть, и сумасшедший царь окажется не единственной твоей проблемой, — взволнованно заговорила Ада. — Скажи… Ты разбираешься в магии?

— Немного понимаю, — кивнул Олег.

— Ты знаешь о сферах?

— Конечно! Кто не знает!

— Я! — воскликнула я, и все уставились на меня, но я выдержала этот взгляд. — Просветите меня!

— Ну, сферы, — слово взял Ти Фей, — это невидимые купола, которые окружают наш мир. Правильнее называть их полусферами, но в языке прижилось именно «сфера». Магия возможна только в границах сферы, поэтому, если подняться очень высоко в небо или опуститься очень глубоко под землю, то магии не будет, понимаешь?

Я кивнула.

— Так, и?

— Более того, — Ада перехватила рассказ, — сфер несколько, и каждая из них дает свою магию. У Империи Облаков есть своя сфера, у Чайного Царства, у Союза Гор и Фьордов… И что важнее, магия, даруемая одной сферой, не может действовать под сводами другой.

Я подняла глаза на небо, представляя, как надо мной нависает купол, и тут меня как дернуло: а Ти Фей?!

— И что не так? — поинтересовался Олег, и я порадовалась, что я уже догадалась, а этот умник еще нет. — Что тебя беспокоит?

— Ти Фей, — попросила Ада. Ти Фей поднял свои руки к лицу Олега, и красные рукава его платья обратились в бешенные языки яркого пламени! Я ахнула, Олег вскрикнул.

— Не может быть! Почему он может колдовать под чужой сферой?!

— Об этом я и говорю, — кивнула Ада. — Со сферами что-то не так. Магия Ти Фея не должна действовать на этих землях. Она должна была остаться в границах его Родины. Тем не менее, он все еще может колдовать, и это беспокоит меня. Если нарушится баланс сфер…

Ти Фей пытался спрятаться от моего угрюмого взгляда, но не мог, и, краснея, проблеял:

— Кью, да, я обманул тебя…

— Но все же, — я решительно прервала его блеянье. — Ада, что в этом страшного? Жители Империи Облаков все равно носы не высовывают за пределы своей Стены…

— Мы ведь не знаем, что случится дальше, Кью. Если магия выйдет из-под контроля, могут повториться войны Первого Столетия! Жители материка начнут сражаться за территории, ведь теперь их колдовство будет действовать и на чужих землях, а если из-за расширения сфер магия регионов ослабнет, то Империя Рассвета не станет ждать, сложа руки…

Я не сдержала тяжелого вздоха. Я не читала красочных книг, как эти трое, но ужасы войн Первого Столетия были мне ясны. Когда мир, потрясенный падением Солнца, начал в панике сражаться за жизнь, и реки стали красны от крови невинно убиенных, тогда казалось, что ничто не может остановить кровопролития…

А все же что-то их остановило.

— Почему войны тогда прекратились? — задумчиво спросила я. Олег фыркнул, словно я была совсем дура.

— Дура, — подтвердил он, — тебе же сказали! Магия не действует на чужих землях. Вот и не получается сражаться. Войны кончились сразу, как только Империя Рассвета захватила все территории, не покрытые сферами. Жители материка, конечно, немного побились, но это было бессмысленно. Без магии мага не одолеть.

Я посмотрела на Ти Фея, подумала, что грубая сила сломает этому колдуну позвоночник скорее, чем вся эта магическая дурь, и мысленно заклеймила Олега наивным идиотом. В кружке умников, тем временем, разговор уже ушел далеко вперед.

— Я хотела попросить у царя информацию о том, где находится логово дракона Гор, — рассказывала Ада. — Он видел войны Первого Столетия, он мудр, и может знать, что происходит, и было ли уже такое в прошлом.

— Что ж, тебе повезло, — улыбнулся Олег, — я знаю, где живет этот старый ворчун. Только это не так просто. Его логово расположено глубоко в горах, и все свободное время старик тратит на создание ловушек на подступах к его гнезду — видишь ли, он терпеть не может гостей. Однако, я тоже нуждаюсь в его помощи. Мой отец выработал защиту от всех ядов на свете, кроме, разве что, яда дракона Гор — потому что дракон Гор единственный в своем роде, и получить яд можно только от него. Если я добуду хотя бы флакончик, царствование безумного царя прекратится…

— Но кто сможет сделать это? — удрученно вздохнула Ада. — Кто достаточно силен, вынослив и ловок, чтобы добраться до логова Дракона живым, убедить его помочь, да еще и вернуться обратно, не потеряв по дороге пару ног?! Это должен быть настоящий герой…

И тут все трое уставились на меня. Я нахмурила брови и скрестила руки на груди.

— Я не герой! И потом, сами же сказали, я дура.

— Вдвойне дура, раз на правду обиделась! — фыркнул Олег. — И втройне, раз не понимаешь, что на кону человеческие жизни!

— Какое мне дело до людей? Я эльф, — я недовольно отвернулась.

— Кью, баланс мира в опасности, — попыталась воззвать к моей совести Ада. — Магия может исчезнуть!

— Какое мне дело до магии? Я совершенно не умею колдовать. И рисковать ради этого своей жизнью? Увольте!

— Кью, — раздался голос Ти Фея, — мне тогда посох не вернут…

И, сама не зная, какого черта, я фыркнула и кивнула.

— Иду! Но только сперва ты, Олег, вернешь ребенку его вещь.

— Верну после выполнения задания, — возразил Олег.

— Я тебе сейчас покажу, как мне условия ставить! — взревела я, вскакивая. — Уже забыл, чем пахнут мои кулаки?!

Царевич побледнел, позеленел, поджал испуганно ноги и жалобно промяукал, что еще до ужина доставит Ти Фею его штучку, только, пожалуйста, не надо его бить, или хотя бы не по лицу. Я отряхнула колени от налипшей земли и подмигнула Ти Фею.

На этот раз Олег, похоже, и правда испугался. Еще до заката у Ти Фея уже был в руках его посох, целый и невредимый, да вдобавок царевич притащил из дома кучу еды и карту гор, в которых находилось логово дракона. После плотного ужина, на который я великодушно согласилась его пригласить, Олег отдал эту карту мне, и я уставилась в расплывчатые пятна, пытаясь хоть что-то понять. Царевич бойко мне рассказывал, куда идти, но для меня это все равно была китайская грамота.

— Сбавь-ка скорость, — одернул Олега Ти Фей. — Кью не умеет читать карту.

— Она что, совсем идиотка? — у Олега отвисла челюсть. — Она читать-то хоть способна?

Мне очень хотелось ему вмазать, да посильнее, но я сдержалась и только жалобно посмотрела на Ти Фея. Тот покачал головой.

— Кью, смотри, — он опустился на колени у карты и утянул меня за собой. — Эти пятна — горы. Если пятно темное, то гора высокая, если светлое — то низкая. Ясно?

Я нерешительно кивнула.

— Но почему они такие маленькие? — я отмерила пальцами размер горы на карте и показала Ти Фею. — Так не бывает!

— Верно. Это уменьшенное изображение. В масштабе. Ты сейчас показываешь мне около десяти километров. Если бы я рисовал карту нашего лагеря, то расстояние от тебя до во-он той сосенки я бы тоже изобразил всего парой сантиметров длиной.

— Ти Фей, — я почувствовала, как к щекам приливает кровь, — что такое сантиметр?

— О-о-о! — Олег взвыл и схватился за голову. — Как ты можешь доставлять послания, если ты такая тупая?!

— У меня чутье! — огрызнулась я. — Мне не нужны ваши человеческие приблуды!

— Нет, тут точно что-то не так! — буйствовал Олег. — Ты не можешь быть Непревзойденной Скиталицей! Ты и дня не проживешь сама, баба пустоголовая! Не знает, что такое сантиметр!

— Олег, — позвал его Ти Фей, но тут же его обычный ласковый голос сменился грубым и гневным, — заткни фонтан и проваливай!

Царевич, очевидно, обиделся и постарался уйти поскорее, а Ти Фей снова склонился со мной над картой.

Удивительное дело, но, просидев с ним половину ночи, я вдруг начала что-то понимать. Сантиметр — это примерно ноготь. Метр — это сто раз по ногтю. А километр — тысяча раз по сто раз по ногтю. Я плохо понимала, что такое «сто» и «тысяча», но мы прикинули, что сто ногтей — это примерно один шаг, то есть на карте то расстояние, которое я показывала, это где-то десять раз по тысяче шагов. И вообще, карта — это как бы взгляд сверху на местность, как смотрит птица. И ориентироваться нужно по совпадению объектов на карте и в реальности. Вот, например, на карте нарисовано небольшое голубое пятно — это горное озеро. И если я стою рядом с озером в реальности, то достаточно просто найти похожее на плане, и тогда станет ясно, в какой стороне то, что мне необходимо.

Закончив объяснения, Ти Фей выдохнул и вытер рукавом лоб.

— Фух! Ты очень хорошо потрудилась, Кью. Ты большая молодец.

— Спасибо, — улыбнулась я, рассматривая свои ногти. — Так значит, ты знал, что не сможешь колдовать, когда мы покинем Империю Облаков?

— Прости, — в свете костра я видела, что он покраснел. — Я солгал… Потому что мне очень была нужна твоя помощь. Сам я бы не смог пересечь границу.

— Ну, если честно, теперь я думаю, что и без колдовства ты бы мог мне помочь, — искренне призналась я. — Карты — это так здорово! Благодаря им, моя работа станет гораздо проще.

— Но и забывать о своем чутье не стоит, — ответил Ти Фей, то ли серьезно, то ли чтобы порадовать меня. — Знаешь, Кью, я думаю, что твое невежество делает тебя только более удивительной. Обойти весь мир без карт и планов! Не читая указатели! Не владея никакой магией!

Я пожала плечами. Странное было чувство, вроде и приятно, а вроде как обидно немного.

— Ладно, ладно, хватит… Слушай. Когда мы закончим с этим делом, — я подняла глаза на ночное небо, — может, попробуем научить меня еще и писать? У тебя получается лучше, чем у моих школьных учителей.

— Что ж, давай попробуем, — судя по голосу, Ти Фей улыбался. — Ты вовсе не так безнадежна. Зря на тебе поставили крест.

— Безнадежна, но «не так»? — подколола Ти Фея я, но на этот раз мне не хотелось злиться, и мы оба засмеялись.

— Скоро рассвет, — сказала я после короткого молчания. — Пойдем в избу, поспим хоть пару часов… Сейчас так рано светает.

Ти Фей кивнул, и мы вместе поднялись в дом и разбрелись по койкам.

Утром Ада опять оживила избу, и мы отправились в путь в горы. Олег ехал с нами и по пути издевательски рассказывал мне, что я должна делать, постоянно коверкая слова и сюсюкаясь, так что в итоге все-таки получил фингал под свой красивый глаз, насупился и уселся в углу. Я сидела у окна и наслаждалась ветром, трепавшим мои косы.

— Не знаю, почему вы двое так с ней дружны, — ворчал Олег из своего угла. — Хотя насчет тебя, парнишка, конечно, можно понять, тебе просто не хватает яи…

— Я сейчас тебе второй глаз украшу, — огрызнулся Ти Фей.

— Но ты, Адка, нормальная же вроде девка! — Олег проигнорировал этот выпад. — Что ты водишься с этими извращенцами?

— Почему извращенцами? — удивленно спросила Ада, вычесывавшая кота.

— Ну, я бы по доброй воле не полез на такую огромную бабу, — ответил Олег. — А парнишка-то еще мельче, чем я! Серьезно, ты как, не проваливаешься? Карандаш в стакане?

Кто-то опять ему врезал, но я не видела, кто. Сегодня мне было совершенно наплевать на ядовитые речи царевича.

— А твоя сумка? — вдруг заговорил Ти Фей. — Кью, ты собираешься взять ее с собой?

Я пораскинула мозгами и пощупала артефакт в сумке. Нет, это глупость. Упадет с горы, потом бегай, ищи…

— Держи, — я передала сумку Ти Фею. — Береги ее как… как…

— Как зеницу ока?

— Как свои золотые кольца! — воскликнула я, ткнув пальцем в камень одного из них. — Если ты будешь хотя бы в половину так же трястись над сумкой, как над ними, то точно не допустишь, что-бы с моими вещами что-то случилось!

Ти Фей улыбнулся и прижал сумку к груди, показывая, как много она для него теперь значит. В самом деле, как его дорогие колечки.

Избушка неслась так быстро, что уже вечером того же дня мы были в предгорьях. Идти в ночь не показалось нам хорошей идеей, поэтому мы расположились на ночлег, определив Олега спать на полу, а утром, еще до первых птиц, я проснулась и начала собираться.

— М-м, Кью, — Ти Фей поднял голову, тщетно пытаясь разлепить глаза. — Ты уже? Я с тобой…

— Раньше выйду — раньше вернусь, — шепотом ответила я. — Ты спи, Фей. Мне с тобой возиться не с руки. Я пойду одна.

— Пожалуйста, возвращайся, — прошептал Ти Фей.

Я вспомнила, как мы изучали расстояние по карте, и заявила:

— Если я не вернусь через четыре дня, значит, ищите другого полотера!

— Парламентера, — поправил меня Ти Фей, — не говори так…

Я уже собиралась уходить, но Ада вдруг поднялась и сонно подошла ко мне.

— Подожди… Вот, — она обернула мою шею шелковым платком, — я вышила на нем оберег… Он будет тебя защищать…

Я послала всем воздушный поцелуй и вышла в мокрое утро.

По дороге я, конечно, немножечко брюзжала. Ненавижу горы! И почему в этом путешествии мне все время приходится в них возвращаться? И что… и что если я никогда отсюда не выберусь? Не увижу Аду и Ти Фея?

Я остановилась, как вкопанная, и обернулась. Я уже успела немного подняться вверх, поэтому полянка, на которой остановилась избушка, теперь была видна как на ладони. И мое сердце вдруг охватила странная, тяжелая тоска… Ведь знала же, что лучше путешествовать одной! Зачем завела себе привязанности? Дура набитая!

Выдохнув и сжав кулаки, я строго отругала себя за мягкотелость и продолжила путь. Я — Непревзойденная Скиталица Кью, и не могу позволить каким-то там чувствам повлиять на выполнение моего задания! А задание было очень, очень важным.

Я шла по горам так скоро, что даже самой было удивительно. Несколько раз я останавливалась и пялилась в карту, вспоминая урок Ти Фея, и всякий раз мне удавалось более-менее понять, где я стою и куда мне надо, хотя я периодически путала восток и запад, забывая, что с какой руки. Олег говорил, мне идти на восток, но судя по карте, там запад… Должно быть, запуталась. Буду идти, согласно карте, а не согласно этому ядовитому брюзге.

Путешествие было такое спокойное, что я даже начинала скучать. Пару раз мои ноги немного скользили, и я рисковала сорваться, но всегда успевала схватиться за что-нибудь или просто удержать равновесие. Горные животные при виде меня испуганно разбегались, а людей в этих горах не жило, ведь рядом был сварливый дракон. Когда на горы опустилась уже глубокая ночь, я присела, не разводя очага, перекусила прихваченными припасами, завернулась в куртку и спокойно проспала до утра.

На рассвете я проснулась, спугнула горную козу, которая уже примерялась к моим волосам, намереваясь оценить их на вкус, встала и пошла дальше. Похоже, за время путешествия с Ти Феем я немного растеряла навык одиноких скитаний, и теперь мне не хватало общения… Вот глупая! Вокруг такой простор, такие виды, бесконечная свобода, а я не могу выкинуть из головы какого-то человека, который все равно лет через пятьдесят состарится и умрет…

Эта мысль меня совсем расстроила, и я продолжила идти вперед, стараясь вообще больше ни о чем не думать.

Скука понемногу портила мне настроение, и меня уже подмывало все бросить и пойти назад (чего ради я вообще в это ввязалась, а?), но вдруг носок моего ботинка задел едва заметную леску, натянутую между гор, и я услышала, как несколько стрел пронзили воздух. Присев, я избежала ранения, но одна из них вонзилась в мою косу и прибила меня к каменному склону. Я громко выругалась на лесную богиню, из-за которой мне можно стричь волосы только раз в десятилетие, и принялась расплетать косичку, чтобы освободиться. Мой взгляд упал на землю, и я обомлела: скалы бы-ли просто оплетены прозрачными лесками, как паутиной! Что это такое?

Ах да, Олег же говорил. Дракон Гор любит строить ловушки. Вот, видимо, и они.

Мне удалось высвободиться, и, подумав, я перевязала волосы в высокий пучок. Не люблю его только потому, что мама постоянно ходила с такой прической. Но не всегда есть возможность выбирать. Особенно в горах, напичканных смертельными опасностями!

Ступая на цыпочках, я продолжила продвигаться в направлении своей цели, стараясь не попасть ни в какую ловушку. Лески было отлично видно, поэтому избегать их не составляло никакого труда; но вдруг, сделавшаг, я запоздало увидела крошечные швы на камнях вокруг, и полетела вниз. Кто-то прорубил прямо в горе достаточно глубокую дыру, выше эльфийского роста, и прикрыл ее хлипкой доской, идеально раскрашенной под окружающий пейзаж. Этот дракон не только мастер создания ловушек, но еще и хороший художник!

Но и Кью не лыком шита.

Падая, я ударила рукой по скале и собрала в кулак несколько лесок, да повисла на них. Над моей головой просвистели стрелы и болты, но я не смотрела вверх; мой взгляд был прикован ко дну ямы, в котором белели кости животных, попавшихся в ловушку. От этого зрелища меня обуяла настоящая ярость: как долго они кричали, звали нв помощь, прежде чем смерть избавила их от страданий? Несчастные жертвы паранойи одного дракона! Ладно, пусть убивает людей, но животных! Что может быть отвратительнее?

Выкинув вторую руку из ямы, я схватила еще несколько лесок, дождалась, пока все боеприпасы попадают на камни, так и не найдя своей цели, и вылезла на поверхность. Кругом валялось настоящее море стрел, дротиков и копий, так что можно было снарядить немаленькую армию, сбоку искрила и шипела огненная ловушка, видимо, отсыревшая и не сработавшая, а впереди я видела еще несколько подозрительных участков, за которыми могла скрываться такая же дыра. Чайному царству везет на сумасшедших!

Я подобрала копье, лежавшее неподалеку, и пошла дальше, тыкая им перед собой. Несколько подземных ловушек распахнулись, и пришлось их обходить, в одной из них я обнаружила еще живого маленького козленка и, чертыхаясь, полезла его доставать. Для этого я собрала несколько копий с толстыми и прочными древками, спрыгнула в яму, взвалила истощенного кроху на плечи и полезла наверх, втыкая копья в свод ямы и забираясь на них. Ловушки явно не были рассчитаны на кого-то с силой эльфа, и хотя пара копий сломалась от удара об камень, но мне удалось выбраться на поверхность.

Дальше я шла под аккомпанемент слабого ржания козленка. Пару раз я случайно активировала ловушки, и один раз огненный механизм чуть не зажарил нас, но тем не менее, медленно, но верно, я продвигалась к драконьему гнезду, пропустить которое было невозможно просто потому, что сумасшедший дракон Гор устлал его пестрыми коврами и проложил для себя красную ковровую дорожку. Тут уже даже я отказалась верить в абсурд происходящего.

Скоро, впрочем, выяснилось, что причиной этого странного решения было отнюдь не чувство прекрасного хозяина. Стоило мне ступить на ковровую дорожку, как я ощутила ногой неприятное тепло и отпрыгнула в сторону. Отлично! Ковром была прикрыта длинная яма с горячими углями, и я даже думать не хотела, зачем были нужны ковры на стенах. Поправив козленка на плечах, я пошла ко входу в пещеру, наступила на край платформы, которую тут же усеяли вырвавшиеся из-под земли остро затесанные колья, оглушительно выругалась, чуть не свернула себе шею, когда по скалам потек скользкий мыльный раствор, и, окончательно озверев, ворвалась в пещеру.

— Вылезай, идиот несчастный! — орала я. — Сейчас я тебе все мозги отобью, чтобы прекратил создавать какую-то смертельно опасную хрень!

Логово ответило мне молчанием. Хозяина явно не было дома.

Вытерев мокрые от мыла ноги о ковер, я пошла осматриваться. Мне удалось найти что-то наподобие постели размером со стадион, и я уложила туда бедного козленка, накрыв его толстым пуховым одеялом. В ящиках у стены лежали съестные припасы, но ничего подходящего для козла; я прихватила из них булку и, жуя ее, заглянула в другую комнату, оказавшуюся кладовой; и там я обнаружила большой стог сена, пучок которого мой козленок с большим рвением умял, после чего почувствовал себя заметно лучше. Я развела огромный костер в гигантском очаге, расположенном поближе ко входу в пещеру, и занялась готовкой ужина.

Дракон Гор объявился только к закату. Сперва я удивилась тому, что так резко стемнело, но потом поняла, что кто-то закрыл собой солнце, и в следующую секунду в логово просунулась большая голова, покрытая клубами пыли и паутины.

— Фу! — воскликнула она и раскрыла пасть. — Это что такое?!

— Сатисфакция! — воскликнула я (весь вечер вспоминала это слово). — Из-за тебя бедный козленок чуть не умер!

Я указала на козленка, но тот, отогревшийся, наевшийся и поспавший, уже не выглядел умирающим и весело блеял.

— Я вытащила его из твоей ловушки, между прочим!

Дракон всунул в пещеру кончик хвоста и почесал им свое ухо, украшенное костяным полукруглым выростом.

— А ты кто будешь?

— Я Непревзойденная Скиталица Кью, и у меня к тебе дело…

— Погоди, ты что, та человечица, в честь которой был назван Касьян-Кью? — удивился дракон Гор. — Виктор-Владимир рассказывал мне…

— Я — эльф, — жестким тоном поправила я. — А что, ты знаешь Виктора-Владимира?

— К твоему сведению, эльф, я — прародитель всего драконьего рода! И все живущие ныне драконы мне знакомы, как и все тайны мироздания!

— Я, собственно, именно за этим и пришла, — кивнула я, снимая суп с огня. — За мирозданием. Ужинать будешь?

Дракон опять почесал в своем ухе.

— Дожил! В собственном логове меня приглашают за стол!

— А что, ты бы предпочел в собственном логове оставаться голодным? — я оглядела пещеру. — И вообще, откуда у тебя здесь столько штук человеческого размера? Котел, ящик…

— Это вещи моего сына, — ответил старик, — он сейчас в отъезде.

— О-о, — потянула я восхищенно. — В твои-то годы завести сына!

Дракон хвостом снял с очага котел и начал лакать прямо из него.

— Мы, драконы, быстро растем, но медленно стареем. Жена моя вот, увы, давным-давно покинула этот мир, человеческий век так короток…

Я изо всех сил старалась забыть эту фразу и не представлять, как дракон с человеком сделали сына.

— Дракон Гор, я пришла к тебе по делу, — сказала я, когда он закончил с наслаждением пить мой суп. — Мои друзья обеспокоены состоянием сфер.

Дракон уже почти полностью влез в пещеру, и теперь здесь было критически мало места для меня и козленка.

— Что ж, я знал, что рано или поздно кто-то придет ко мне с этим, — мудро сказал он, подперев голову хвостом. — Лично я уже давно заметил, что что-то не так. Сферы начали свое движение…

— Как ты думаешь, почему? — поинтересовалась я. — Мои друзья сказали, ты можешь знать.

Дракон покачал головой.

— Я отправил своего сына выяснить это, но пока от него нет вестей, — он тяжело вздохнул. — Лично я готовлюсь к худшему…

— В чем же заключается это худшее? — я невольно напряглась внутри. Почему мне страшно? Я не знала.

— Как много ты понимаешь в сферах, эльф?

— Совсем ничего не понимаю.

— Но ты смогла пересечь все мои ловушки! Без использования магии?

— И с козлом на плечах! — гордо сказала я. — И без вашей магии можно вполне отлично жить.

Дракон задумчиво смотрел перед собой и молчал так долго, что я невольно испугалась, не уснул ли он часом.

— Вот что я скажу тебе, эльф Кью, — произнес он тогда, когда я уже искала что-нибудь, чем в него можно было бы потыкать, — Причины расширения сфер я не знаю, но наблюдение о том, что они расширяются, верны. Твоим друзьям, если они серьезно этим обеспокоены, стоит проверить сохранность центров сфер, может быть, проблема в них.

— Что такое центры сфер?

— Не забивай свою голову, Кью, — дракон покачал головой. — Ты не маг, и лезть в это тебе не стоит. Пусть твои колдующие друзья разбираются.

— Я не дура, я смогу понять!

— Я не называл тебя дурой, девочка, но каждый должен делать свое дело. И магия тебя не касается.

Я надулась: все равно было как-то обидно, но не стала возражать.

— Тогда я им это передам. Ах, да, еще кое-что, — я посмотрела на дракона с любопытством. — Мне еще приказано принести твоего яда. Где у тебя можно его набрать?

— Глупая, я не ядовитый дракон, — он покачал головой. — Но давным-давно, когда я был еще молод, люди подсыпали своим врагам в еду мои измельченные когти, и враги очень быстро умирали, я не знаю, почему.

Я пожала плечами:

— Мне, в общем-то, наплевать, как это работает. Даже если дело в том, что ты пренебрегаешь личной гиеной. Дашь свой коготь?

Дракон задумался.

— Что ж, мне давно пора сделать маникюр. Где-то должен быть топор. Подрубишь все, какой понравится — возьмешь себе.

Я гневно подумала о том, как Олегу повезло, что он не здесь, иначе бы он точно костей не собрал, и, разыскав топор, взялась за дело — раз обещала, нужно выполнить. Еще пойдут слухи, что я маникюрша, тьфу…

Это было, наверное, самое странно занятие в моей жизни. Я садилась на огромную драконью лапу, подбиралась к когтю, тюкала по нему топориком так, чтобы образовался острый уголок, и переползала к следующему когтю. Всего у дракона было четыре лапы по пять пальцев, значит, мне пришлось обрубить целых два десятка грязных старческих когтей! В конце этой процедуры дракон пошевелил пальцами и совершенно спокойно сказал:

— Раз уж ты все равно занялась этим, то возьми тряпку и протри-ка мне чешую.

Это было так нагло, что я даже согласилась.

До самого утра я веселилась на драконе, катаясь по его туловищу и крыльям и натирая их до блеска. На рассвете стало видно, что старый дракон был темно-кирпичного цвета, и я могла с закрытыми глазами перечислить все его рога и костные выступы на теле, которые раньше не были видны из-за грязи. Гор, довольный, вертел головой, рассматривая себя, причем его длинная шея позволяла ему охватить взглядом все свое гигантское тело, а я, усталая, лежала на земле у его ног и клевала носом. Кусок ядовитого когтя уже был спрятан во внутренний карман куртки.

— Так что, эльф, — громогласно произнес дракон, — подбросить тебя до твоих друзей?

— Будет очень мило с твоей стороны, — я зевнула. — Но я слишком хочу спать…

— Вот еще! С ними и поспишь, — возмутился старикашка. — Нужно мне больно, чтобы ты в моем доме спала! Или полетели, или выметайся!

— Тебе вообще какое дело? Я много места не занимаю!

— Значит, я толстый?

Я проворчала что-то и взобралась на него, объявив, что готова лететь.

Спасенного козленка мы подвезли до невысоких, покрытых деревьями гор, и там выпустили на свободу. Мне показалось, что он проблеял мне пару благодарностей на прощание, и, совершенно окрыленная этим обстоятельством, я не сразу заметила, что в избе что-то не так, когда мы приземлились. Я успела распрощаться с драконом Гор, подняться на высокий порог и схватить со стола краюху хлеба, и лишь потом осознала, что была совершенно одна. Лавки были пусты, на печи тоже никого не было; не было вещей Ти Фея и Олега, не было праздничного платка Ады; но при этом дом был более-менее в порядке, так что на похищение это не было похоже.

Я вышла на улицу и обошла избушку несколько раз, разыскивая какие-нибудь следы друзей, но все было тщетно. От усталости мозги еле-еле шевелились, и я чуть было не начала кричать, вызывая дракона Гор обратно, чтобы он помог мне, но сама поняла бессмысленность этого действия. Осмотрела плоскогорье, на котором стояла избушка, но тоже ничего не нашла, и уже почти совсем отчаялась, решив, что друзья просто ушли куда-то без меня — хотя почему тогда они не взяли дом? Разве Ада оставила бы все нажитое добро вот так стоять посреди гор?

И тут вдруг я осознала, что моя паника имела другую причину. Это был безумный, всеобъемлющий страх, терзавший мое сердце, страх, который я не была в силах осознать и контролировать; это было далекое, идущее из памяти предков чувство, сигнал тела, что нужно бежать отсюда… это был мой страх перед магией Ти Фея, и мой друг явно устраивал какое-то магическое шоу.

Не теряя больше ни минуты, я пошла в ту сторону, где страх ощущался сильнее, хотя мои ноги буквально отказывались ступать в этом направлении. С нашего перехода по горам Ти Фей применял свою магию только по чуть-чуть, и я уже почти забыла, какой ужас в меня вселяют его сильные заклинания. В какой-то момент мне пришлось браться за свои ноги руками и переставлять их, потому что они буквально стали каменными, не гнулись и не шевелились сами…

А потом я увидела огонь.

Среди холмов был расположен небольшой лагерь, охваченный таким высоким пламенем, что даже задрав голову, я не увидела его конца. На его фоне я смогла различить суетившиеся человеческие фигуры, пытавшиеся спасти хоть какие-то вещи из пожара, и еще одну, спокойно сидевшую в самом центре огня, и я была совершенно уверена, что это и был Ти Фей. Он сидел, закинув ногу на ногу, подперев голову кулаком, и, похоже, наблюдал за царившей кругом паникой. Из зарева вдруг выскочил человек, бросил что-то ему, и огонь мгновенно исчез, будто и вовсе мне привиделся, а в человеке рядом с Ти Феем я узнала Зию Легендарного. Ти Фей улыбался. Зия был бледнее смерти.

Страх отпустил, и я почти бегом понеслась к ним. Они услышали мои шаги и поприветствовали меня удивленными взглядами, в один голос воскликнув:

— Кью!

— Что тут творится?! — выдохнула я, остановившись рядом с ними. — Ти Фей, этот человек тебя обидел?

— Нет, — засмеялся Ти Фей, — но один из его дружков украл мое кольцо. И мне пришлось напомнить им, что воры будут гореть в аду.

Я оглядела лагерь, оценивая масштабы разрушений. Зрелище было ужасающее: почти все кругом превратилось в черный пепел.

— Я зря недооценил тебя, парень, — выдохнул Зия. — Забыл, что мое колдовство не эффективно против людей. Но, скажи честно, ты ведь немного переборщил?

— Ты напал на моих друзей, связал их, принес сюда, — перечислял Ти Фей елейным голосочком, — твои люди украли мое колечко и посох, мое платье испачкалось из-за того, что меня уложили на землю… и ты считаешь, что я переборщил?

Я сделала еще шаг к нему и вгляделась в его белое, шелковое даже на вид лицо. Волосы были заплетены как-то иначе, губы были какие-то слишком яркие…

— Да ты накрасился! — ахнула я. — Откуда у тебя косметика?

— Нам было нечего делать, и мы решили немного повеселиться, — пояснил Ти Фей, широко улыбнувшись. — Разве я не чудесный?

Я промолчала: не хотела говорить, что из Ти Фея вышла сногсшибательно красивая девушка.

— Но, надеюсь, теперь Зия будет знать…

— Стоп, — прервал его тот. — Ты сказал, артефакт у Кью! Кью, я собираюсь его отобрать!

Четким ударом в глаз я отправила его в нокаут.

— Надо не собираться, а отбирать, — назидательно сказала, пусть Зия с земли и вряд ли мог это услышать. — Ти Фей, где Олег и Ада?

— Скорее всего, смылись, — Ти Фей встал с камня, на котором восседал, и отряхнул одежду. — Поможешь мне найти на пепелище мой посох? Он не горит. А вот платок Ады жалко…

Я пожала плечами и покорно пошла за ним копаться в саже.

— Кстати! — спохватился Ти Фей. — Ты уже вернулась! Так скоро! Как твои дела?

Я собрала остатки своих сил в кулак и в красках пересказала ему все события моего небольшого путешествия. Ти Фей был в восторге.

— Ты такая героическая женщина! — восклицал он, отряхивая свой посох от сажи. — Я тобой восхищаюсь! Это невероятно!

— Да, да, — я лишь снисходительно улыбалась, но тут меня как водой из ведра окатило! — Ти Фей! Ти Фей! Где же артефакт? Они его не нашли?

Ти Фей стеснительно улыбнулся, остановился и поднял свое красное платье к груди, оголив тело. Плоская шкатулка с артефактом была привязана лентой для волос к его животу.

— Молодец! — похвалила я. — Отличная идея! Знаешь, Ти Фей… ты растешь на глазах! Как герой, я имею в виду, не в физическом смысле. В физическом смысле ты все равно еще девочка.

Он довольно улыбнулся, но тут мы услышали гневные крики позади, увидели, как на нас несется несколько человек из свиты Зии, которые, видимо, выжили в пожаре, и весело припустили по горам, словно играли с ними в догонялки. Люди довольно быстро начали терять силы, так что своего человека мне пришлось тащить на плече, а наши преследователи совсем скоро отстали.

Я выбежала к избушке, спустила с плеча Ти Фея и поднялась на высокий порожек. Олег и Ада были здесь.

— Ты вернулась! — Ада повисла на мне, болтая ногами в воздухе. — Мы так волновались!

— Да? А я думала, вы с Зией играли, — пошутила я, посадила ее на стол и с насмешливой улыбкой бросила в Олега когтем дракона. Он недоумевал:

— Что это?

— Ну-ка, дайте-ка мне поесть, — скомандовала я, с видом хозяйки семейства садясь за стол, — и приготовьте уши!

Ти Фей уже слышал эту историю, так что мы отослали его за водой.

После того, как я наелась, рассказала обо всех своих приключениях и умылась в доставленной Ти Феем воде, я хотела настоять на скорейшей отправке отсюда и подальше, но меня сморило прямо за столом. Сквозь сон я чувствовала, как меня перекладывают в шесть рук, и с радостью бы помогла им, но совсем, совсем не могла пошевелиться. Я слышала голос Ти Фея рядом с собой и чувствовала его руки на своем теле — должно быть, он искал ранения — и за то, каких частей меня он касался, мне стоило бы надавать ему по мягкому месту, но я была такой усталой, такой слабой, что не могла даже разлепить веки…

Я беспробудно спала до обеда.

— Ну же, Кью, — будил меня Ти Фей, щекоча чем-то мои щеки. — Просыпайся! Вредно для здоровья спать так долго!

Я чихнула, отодвинула его руку от своего лица и нехотя продрала глаза. Он лежал рядом со мной, вооруженный серым птичьим перышком, и теперь водил им по моей руке. Слегка напрягши мозг, я догадалась, что мы на печи, и сделала вид, что спихиваю его на пол. Ти Фей побледнел и испуганно замахал руками.

— Не надо! Я же себе что-нибудь сломать могу!

— Зачем боги создали такое хрупкое существо? — спросила я ворчливо, но прекратила его пугать, осторожно перевалилась через его тело и легко слезла с высокой печки. — Неудивительно, что вы так недолго живете!

— Ты, как всегда, права. Ну-ка, лови меня! — он спрыгнул с печи и прямо в мои руки. Я строго на него посмотрела, мол, что это за поведение, но Ти Фей совсем не воспринял этот взгляд всерьез. — Ада утащила Олега на речку, заниматься стиркой.

— Чего? Нам, вообще-то, пора в путь! — воскликнула я недовольно. — Не время для стирки!

— Да, да, — Ти Фей снисходительно погладил меня по руке. — Пойдем, скажем им…

Его снисходительная интонация задела мое самолюбие, и я уже хотела грубо напомнить ему, кто здесь главная, но вспомнила, что с друзьями нужно быть добрее, и спустила это на тормозах. Я умылась, заплела косы, повязала на шею платок Ады и, прихватив из дома вчерашний калач, отправилась к горной реке. Всю дорогу Ти Фей что-то болтал, а я никак не могла избавиться от ощущения, что я у бабушки в деревне, и у реки меня ждет мой брат, Рэн, чтобы устроить мне обстрел пиявками и лягушками.

Моему удивлению не было предела, когда, спустившись к воде, я и в самом деле была атакована летящей жабой. Перехватив снаряд, я запустила его прямо в наглое лицо Олега и подкрепила свой протест пинком пониже спины.

— Олег, ну будет тебе, — вздохнула Ада, стиравшая в реке простынь, — что ты ее цепляешь, как маленький?

— А может мне нравятся большие плоские толстые тетки с татуировками на лице? — нагло сказал Олег, лежа на поверхности воды, и я без лишних церемоний наступила ему на грудь, пожелав приятного плавания.

— Почему мы не тронулись в путь? — спросила я у Ады. — Ты думаешь, сейчас подходящее время для стирки?

— Я не хотела мешать тебе спать тряской, ты столько всего пережила… и я подумала, вдруг ты будешь до вечера спать? Вот и решила постирать, — Ада вытащила простынь и кинула мне. — К тому же, ты чудесно справишься с отжимом, грех не воспользоваться!

Тело под моей ногой дергалось уже как-то очень слабо, так что я убрала ее и за шиворот вытащила Олега на воздух. Он принялся кашлять и плеваться, а я издевательски дождалась, пока он придет в себя, и отжала простынь ему на голову.

— Кью, оставишь державу без наследника, — покачал головой Ти Фей, сидевший на бережку.

— Сам виноват. Нечего было меня обижать, — ответила я.

— Будь умнее, и первая прекрати это, — предложил Ти Фей, но я парировала:

— Умнее? Я же дура, забыл, что ли?

Он что-то пробормотал и отстал. Олег выбрался на берег, снял мокрые сапоги, поджал к груди коленки и посмотрел на меня с испугом.

— Т-ты меня чуть на тот свет не отправила!

— В самом деле? Ужас какой, — я бросила мокрую простынь в воздух и сжалась от страха, когда Ти Фей магией ветра принялся ее сушить. — Я ведь всегда… довожу дело до конца! Иди-к сюда…

— Олимпиада Игнатьевна! — почти взвизгнул Олег, растеряв остатки своего мужества, — на помощь!

— Игнатьевна? — растерянно переспросила я. — Какая странная фамилия.

— Нет, это называется «отчество», — ответила Ада. — Оно дается по имени отца.

— А по имени матери?

— По имени матери не дается.

— Почему так? — я грозно нахмурила брови. Ти Фей аккуратно сложил простынь на полянку, снял туфли и ступил ко мне в воду.

— Так сложилось, что с древности все имущество, титулы, деньги, короче, все на свете принадлежало мужчинам, — сказал он мне. — Поэтому связь с отцом была очень важна, и люди всячески на нее указывали: как отчеством, так и, например, заимствованием фамилии. Хотя, на самом деле, «матчество» тоже существовало.

Я пожала плечами, отжимая рубашку, а Ти Фей продолжил:

— Вот Ада — Игнатьевна, ее отца звали Игнатий. Олег — сын Ивана, поэтому он Иванович.

— А ты? — спросила я.

— У моего народа нет традиции отчеств, но, если хочешь, я был бы, — он глубоко задумался, — Яович, я полагаю.

— А ты, сумасшедшая девка? — крикнул мне Олег. Я показала ему кулак, и он испуганно вжался в землю.

— Я была бы… — я тяжело вздохнула. — Эровна.

— Твоего отца зовут Эр? — улыбнулся Ти Фей.

— Нет, мою маму зовут Эра, — угрюмо ответила я. — А как зовут отца, я не знаю. Я вообще ничего о нем не знаю.

— Он вас бросил? — удивилась Ада, а я рассерженно крикнула:

— Да сказала же, не знаю!

И, насупившись, продолжила работать. Друзья молчали, только Олег попытался сказать что-то мерзкое о моей семье, но Ада огрела его мокрым полотенцем, он обиделся и замолчал.

К вечеру мы все-таки отправились в путь, терять время больше было нельзя. В дороге делать было нечего, поэтому мы решили играть в карты, и из первой партии я вышла победительницей. Олег швырнул свои карты на стол, вскочил, и сказал мне такие вещи, о которых мне совершенно не хочется вспоминать.

— Ну все, ты допрыгался, — рычала я, вставая и разминая кулаки. — Останется держава без наследника!

— Давай, давай, — он будто нарочно провоцировал меня еще сильнее, — да у тебя кишка тонка убить кого-то!

— Ах, так!..

Ти Фей и Ада вскочили со своих мест и встали между нами.

— Олег, ну нужно же уметь проигрывать, — потянул Ти Фей. — Что ты, в самом деле! В следующей партии…

— Заткнись! Ты тоже меня бесишь, педераст несчастный! — огрызнулся он, и я постаралась запомнить это слово, чтобы потом узнать, что оно значит. — Только и знаешь, что бегать вокруг своей эльфийской госпожи! И не стыдно? Ты позоришь всю Империю Облаков своим существованием. Твои предки бы объявили бы целибат, если бы узнали, какой выродок у них родится.

Судя по лицу Ти Фея, он очень, очень обиделся на это, и мой гнев вспыхнул с удвоенной силой.

— Тебе конец! — я хотела накинуться на него, но мои ноги как будто вросли в землю. — А!..

— Что, трусишь? Так я сам… какого черта? Я не могу сделать ни шагу! — Олег схватился за свои ноги и попытался отодрать их, но все было тщетно.

Я взглянула на Ти Фея — нет, это явно был не он; посмотрела на Аду и поняла, что мы оба заколдованы ею.

— Ада?..

Судя по всему, она о чем-то размышляла.

— Нет, нет, — сказала она наконец. — Это точно не просто так. Давай, Олег, выкладывай, что тебе до Кью и в чем проблема.

Олег фыркнул и демонстративно от меня отвернулся.

— Просто ненавижу… Нелюдей. Особенно нелюдей-баб, особенно тех, которые воображают, будто могут тягаться по силе с мужчинами!

— А я не воображаю, я могу! — возразила я. — А то ты еще сам не заметил!

— Воображаешь! Вот так оглянуться не успеешь, а ты уже старая, никому не нужная…

— Олег, я стану старой лет через шестьсот, — философски ответила я. — Уж успею пару раз оглянуться.

Олег сплюнул и хотел топнуть ногой, но заклинание Ады его до сих пор держало. Сама Ада возмущенно воскликнула:

— Ах ты! Все полы мне перемоешь!

И добавила спокойнее:

— Но, тем не менее, ты не побрезговал помощью Кью, когда тебе был нужен яд дракона Гор.

Я усиленно закивала и с вызовом взглянула на Олега. В самом деле! Но он ответил мне уничижительной улыбкой:

— Эльфийская баба заслуживает только того, чтобы ее использовали. Поэтому твой папаша и свинтил от твоей мамки!

Это был удар ниже пояса, и я взорвалась:

— А почему твой отец убил кучу народа, а? Не потому ли, что его сынок настолько редкостный говнюк, что он не выдержал и слетел с катушек?

— Зато он меня не бросил!

— Конечно не бросил, ему же нужен наследник! Пусть плохонький, зато свой! А где, скажи на милость, твоя мамаша?

— Моя мама умерла!

— И мать родную свел в могилу?

Олег покраснел пятнами.

— Как ты можешь… она умерла в родах…

Моя совесть не была задета, ведь и он топтался по больному.

— Убийца! Ты мать родную убил, а теперь живешь, засираешь этот мир, и отца убить собрался, да? А еще я заслуживаю использования! Знаешь, чего заслуживаешь ты, Олег? Ремня хорошего по жопе, вот чего!

— Кто бы говорил! Вы, огромные каменные чурбаны, вы нападаете на наши земли, убиваете наших людей, забираете наших женщин, и все только потому, что боги сделали вас сильнее нас!

— О, правда что ли? Ты сам-то это наблюдал?

Олег осекся.

— Ну…

— Наверное, эльф убил твою мамашу? Наверное, эльф убил всех людей, казненных твоим отцом? Наверное, эльф убил ту птицу, пирог с мясом которой ты сейчас перевариваешь? Ха! Да самое страшное, что эльф может совершить, это прочитать тебе стихи на глаголы, в то время как вы, люди… Да что я вообще перед тобой, идиотом, распинаюсь? Ты, ты… басист!

— «Расист», — поправила меня Ада.

— Да какая разница?! — возмутилась я, и Олег расхохотался так, будто я сказала самую большую на свете глупость. — Ада, отпусти меня, я сломаю ему челюсть!

— Не могу, он все же наследник… — виновато протянула она. Я попыталась топнуть ногой.

— Тогда к Ти Фею отпусти!

От моих лодыжек словно отхлынула какая-то сила, освободив меня, и я на секунду безумно захотела воспользоваться этим и прикончить Олега, но воздержалась и прошла к Ти Фею, сидевшему в уголке. Он скрестил руки на табурете и положил на них свой лоб, а его плечи мелко дрожали. Мою душу обожгло подозрение.

— Ти Фей… ты плачешь?

— Нет, — плачущим голосом ответил он.

— Ох, Ти Фей… неужели из-за этого идиота?.. — я села на пол рядом с ним.

— Я не плачу! — истерично крикнул он, не поднимая лица. — Я мужчина!..

Я осторожно обняла его и покрепче прижала к своему телу.

— А я женщина. Тогда, наверное, это я плачу, — тихо сказала я, не совсем понимая, что говорю. — Все в порядке Ти Фей. Ты это вместо меня. Ты же мой лучший друг.

Он всхлипнул, и я почувствовала, как его влажные пальцы ищут мою руку.

— А ты — моя лучшая подруга, — прошептал он, и я прижалась своей ладонью к его маленькой, мокрой ладошке, сплетя пальцы в замок.

До самой Столицы ни один из нас не разговаривал с Олегом.

========== Глава 8. Связь с детством ==========

Я все никак не могла взять в толк: почему Зия Легендарный, такой, казалось бы, разумный парень, опять попытался напасть на меня в лоб? Разве не понял в первый раз, что по силе со мной лучше не тягаться? Или у него был какой-то план, а я не поняла?

О том, что план все-таки был, я догадалась спустя примерно пять дней, когда мы уже были на пороге Столицы Чайного царства.

— Эй, Ти Фей, — позвала я, и мой голос предательски дрожал. — А этот Зия… он случайно не брал в руки мой вещевой мешок?

— Что? Ну, не знаю, — Ти Фей глубоко задумался. — Хотя, он же искал артефакт… так что брал, наверное. А что, что-то пропало?

Я натянула на лицо максимально искреннюю улыбку:

— Нет, нет… просто интересно.

— Кью?

— А вот, Ти Фей, — я кинула мешок в сторону и немного слишком оживленно спросила: — А твои кольца, они у тебя откуда? Ты так о них печешься!

Ти Фей, как раз протиравший тряпочкой небольшой изумруд на одном из колец, прервал свое дело и повернулся ко мне.

— Это от мамы достались. Я ведь говорил, что моя мама — наложница? Ее семья обеднела, поэтому ей пришлось пойти замуж, никто другой не хотел брать; у нее приданого-то было только одеяло, да эти кольца. Когда папа отправил меня в монастырь, мама отдала их мне, чтобы я не забывал о ней. Она сказала, они принадлежали еще моей прапрабабушке, представляешь! Настоящая семейная реликвия!

— Жаль, что на тебе семья прервется.

Я бросила в Олега сапогом и вернулась к разговору.

— Твоя мама очень любит тебя, раз доверила такую драгоценность…

— Да… надеюсь, у нее все хорошо, — Ти Фей поднес одно из колец к губам и меланхолично выглянул в окно. — Как ты там, моя голубка…

— Вряд ли она тебя слышит, — саркастически отметил Олег, но мы с Адой так на него посмотрели, что парня аж перекосило. — Да я же пошутил! Мне, может быть, тоже это знакомо! У меня была няня…

— Никому не интересно, — отрезала я. — Научись вести себя с людьми, тогда и люди к тебе будут лучше относиться!

— И где ты в этом доме нашла людей?

Я бросила взгляд на Ти Фея, но его это заявление не задело. С того раза, когда он расплакался, я видела его расстроенным лишь единожды, после заявления Олега о том, что, будь у него такой сын, он бы удушил свою жену.

В Столицу мы въехали с облегчением. При первой же возможности Олег был изгнан из нашей компании, и мы остались втроем. Я принесла в избу целую охапку сладких петушков, и Ти Фей немного повеселел.

— Вкусно! А чем мы теперь займемся, Кью?

— Ну, как? У нас же миссия! — воскликнула я. — Самое время продолжить путь, и так вон сколько времени потеряли… Олимпиада как-там-тебя, ты не знаешь, как мы можем взять корабль до эльфийских земель?

— В смысле, как? Очень просто. Пойти в доки, заплатить…

— А без денег?

Ада посмотрела на меня очень и очень печально. Я раздосадовано хлопнула себя по колену.

— Эх! Нужно было стрясти с этого врага народа немного деньжат!

Ада взглянула на кольца Ти Фея, но я и думать об этом не хотела.

— Даже не смешно! Колечки Ти Фея останутся при нем!

Он взглянул на меня с благодарностью.

— Ну, может, если мы попросимся на корабль, и я докажу, что моя магия может быть полезна…

— Нет, Фей! — Ада чуть петушком не подавилась. — Лучше никому не рассказывать о том, что ты можешь колдовать за пределами сферы! Эта новость может наделать слишком много шума! А если пойдет слух, то не избежать войны…

Ти Фей слегка смутился.

— Ну, ладно, я понял… но что мы тогда? Идеи?

Я пожала плечами.

— Не знаю. А вот что: тебе не кажется, что Зия как-то слишком быстро следует за нами?

По его лицу я поняла, что не кажется, да и сама понимала, что подозрительно лишь то, как ловко он нас находит, но мне нужно было продолжать гнуть свою линию.

— Как ты думаешь, как он это делает?

— Полагаю, на лошадях, — отмахнулся Ти Фей. — За нами следовать легко, Кью. В любом городе спроси: «видели Непревзойденную Скиталицу Кью?». Тебе ответят: «еще как видели, теперь «развидеть» бы». И даже укажут, куда ты пошла.

— Впрочем, это может играть и в обратную сторону, — взяла слово Ада. — В любом городе спроси: «Видели Зию Легендарного?». И будешь знать, где он.

— Зачем мне это знать?

— Чтобы не встречаться с ним!

— А я совсем не против! — засмеялась я и продемонстрировала друзьям свои мускулы. — В следующий раз я проткну его мозги его же переносицей!

— Если существует загробный мир и страшный суд, то это будет самое сложное дело, — засмеялся Ти Фей. — Стороны дойдут до драки, выкрикивая что-то вроде «она же Непревзойденная Скиталица, она мир спасала!» и «Она убила кучу народу ударом в нос!».

Я смутно понимала, о чем он, но посмеялась за компанию.

На улице Ти Фей увидел афишу новой выставки в государственном музее, полчаса рассказывал, что он знает об этом художнике и как давно хотел увидеть его полотна, и в итоге утащил Аду смотреть на картины. Звал и меня, но я покрутила пальцем у виска, справедливо возразив, что нет ничего глупее, чем смотреть на нарисованных людей, или, того хуже, нарисованную природу, когда на все это можно смотреть живое, и осталась дома. Но долго сидеть, сложа руки, я не собиралась, и, замаскировавшись, отправилась в город. Ведь мне нужно было что-то делать. Если Ада права, то стоит поспрашивать у прохожих, и я найду Зию Легендарного — а встреча с ним мне была остро необходима.

Я зашла в первый попавшийся кабак, где подсела за уже занятый стол, не открывая своего лица. Люди не замечали меня, пили пиво и разговаривали; я тоже заказала себе кружку и чуть не умерла, почувствовав сладкий хмельной запах, такой любимый, но не позволила себе сделать ни глотка. Если хоть чуть-чуть опьянею, заниматься делом точно не смогу.

— Эй, парни, — окликнула я своих соседей по столу. — Дело есть!

Они уставились на меня слегка недоуменно. Я поглубже натянула капюшон и уже собралась изложить суть, но один из людей грубо спросил:

— Чего надо, эльфка?

— С чего ты взял? — опешила я. — Я — человек!

— Ну да, — мужчины за столом захохотали, — двухметровая человеческая баба! Нет, ребята, вы это слышали? Вот же дура!

Я вырубила его ударом об стол, схватила за шкирку и утащила прочь. Он был прав, и он за это поплатится.

Его друзья, похоже, слишком испугались, чтобы что-то мне сделать или хотя бы пожаловаться кому-нибудь. А может, они были слишком пьяны, чтобы понять, куда пропал их товарищ? Кто знает.

На улицу я вышла уже совсем другая, практически неузнаваемая! Вряд ли кто-нибудь бы теперь разглядел во мне Скиталицу, нет, теперь я была Скиталец, крепкий, ладный мужчина, которым грех было не залюбоваться — все это я узнала из восторженных вздохов толпы, через которую пробиралась к площади. Вокруг меня тут же собрались легкомысленные девицы, и я не преминула этим воспользоваться:

— Куколка, скажи-ка мне на милость, — ведь как-то так говорят парни, если они не Ти Фей, правильно? — Где я могу найти Зию Легендарного?

— Ой, а я не знаю, — засмеялась девушка, — а ты поднимешь меня, красавчик?

Я посадила ее на свое плечо и покружилась под восторженные девичьи визги.

— А ты откуда сам-то? — спросил кто-то.

— Да издалека, — неопределенно ответила я. — Я слышал, что Зия помогает всем людям, и решил вступить в его команду!

Толпа одобрительно пошумела. Я кружила очередную девицу, как вдруг рядом со мной вырос невысокий чернявый паренек и хлопнул меня по бедру:

— Твой счастливый билет… парень.

— Что? — я опустила девушку и скрестила руки на груди, серьезно глядя на него сверху вниз. Ведь мужчины так себя ведут, когда говорят о делах! — Выкладывай.

Парень усмехнулся.

— Чисто случайно, я знаю, где ты можешь найти Легендарного, — пояснил он. — Чисто случайно это совсем недалеко. Если только ты не имеешь никакого отношения к Непревзойденной Скиталице…

— Конечно, не имею!

Парень гоготнул.

— Тогда пошли за мной, — он махнул рукой за спину. — Я тебя к нему приведу.

Я не могла поверить, что так легко все разрешилось, попрощалась с девушками и быстро пошла за этим незнакомцем. Дорогой он постоянно оборачивался на меня и посмеивался, но я подумала, что мужчины всегда так делают, и смеялась вместе с ним, отчего он веселился еще больше.

Мы покинули Столицу и некоторое время шли по лесам, окружающим ее. Всего лишь вчера мы проезжали здесь, и я легко узнавала места, отдельные деревья, особенно красочные пни; именно это помогло мне заметить, что мой проводник ходит кругами, видимо, пытаясь запутать меня, но я не стала подавать виду. Мне так-то все равно, у меня есть мое чутье, так что я дорогу назад все равно найду.

Наконец, вдоволь накружившись по окрестностям, мы вышли к уже довольно знакомому мне лагерю, точь-в-точь похожему на тот, в котором я впервые встретила Зию, и наверняка такому же, какой сгорел в горах по воле Ти Фея. Пока я думала о том, где Зия берет эти одинаковые лагеря, меня уже привели в высокий и богатый шатер — его шатер. Я увидела сундук в том же самом месте, где и прежде, подумала, лежит ли там та же самая бутылка с алкоголем, но решила пока не проверять. Зия сделал шаг на встречу.

— Здравствуй, Скиталица.

Тут уж я едва не вскрикнула.

— А! А как ты понял, что это я? — удивленно спросила я, не веря своим ушам. — Я же замаскировалась!

— Слушай, ты, конечно, не писаная красавица, — как будто ободряющим голосом заговорил Зия, — но не настолько все плохо, чтобы тебя можно было принять за мужчину! Может, если чуть под-румянить тебя, и на лоб пудры, да помаду поярче…

Я почувствовала укол обиды и рявкнула:

— Хватит! Я пришла к тебе вернуть свое!

Он покивал и скрестил руки у груди.

— Я знаю. Я знал, что ты придешь. Я даже знал, что ты придешь одна.

— Ты ясновидящий или как?

— Нет, — Зия засмеялся. — Я просто не совсем идиот. Непревзойденная Скиталица никогда не поведет своего протеже возвращать то, что было зашито в подкладку сумки…

— Зия, чисто между прочим… «Протеже» имеет какое-то отношение к заднице?

— Нет, это что-то вроде товарища, — Зия тяжко вздохнул. — Я имел в виду твоего горячего дружка.

— Олега? Он мне не друг.

— Да нет, Ти Фея.

— Ух ты, ты запомнил его имя? У меня на это ушла неделя!

— Он чуть не превратил меня в цыпленка табака, было сложно не запомнить.

— Кто-то заставлял цыпленка курить табак?

— Нет же, это такое блюдо, — Зию всего перекосило, я явно действовала ему на нервы. — Берется цыпленок, кладется под пресс…

— А! Я думаю, он скорее бы сделал из тебя луковый суп.

— Почему? Он не имеет никакого отношения к огню!

— Просто ты — море луковое.

— Горе! Не море, горе! — красный от гнева, он чуть не подпрыгнул на месте и почти затопал ногами. — Тебе что, восемь лет?!

— На самом деле, если честно, то иногда наши годы считаются делением на десять, — заявила я. — Тогда мне, выходит, тринадцать.

— Значит, есть шанс, что у тебя когда-нибудь появится грудь?

— Да. Жаль, что ты свой шанс на мозги уже упустил.

— Довольно, — Зия, похоже, обиделся, — хватит разговоров. Ведь ты пришла сюда не болтать, верно?

— Точно. Я пришла за своей вещью.

— И ты получишь ее, — Зия запустил руку под полу своей одежды. — Но только в обмен на артефакт.

— Упс, а я оставила его дома, — засмеялась я. — Пожалуй, я просто отберу ее у тебя и уйду восвояси.

Я хотела броситься на него, но вдруг натолкнулась на невидимую стену, и все мое тело пронзил электрический разряд. Нет! В полутьме шатра я и в самом деле начала видеть розовую дымку…

— Что за шутки?

— Без своего магического друга ты слаба, — вкрадчиво проговорил Зия. — Ты попалась. Теперь ты в клетке.

Я вертелась вокруг своей оси, но стена окружала меня со всех сторон. Я билась об нее изо всех своих сил, пока не запахло палеными волосами, а руки не оказались покрыты ожогами. Обессилев, я упала на колени и с вызовом взглянула на Зию, уже представляя, как буду мстить ему за все это.

— Вот выберусь — и тебе придет…

— Да, да, — Зия засмеялся и вытащил из-за пазухи маленькую тряпочную куклу в розовом переднике, с любовно заплетенными в косы оранжевыми волосами. — А вот и твоя подружка.

У меня сердце в пятки упало.

— Нет… не трогай Эмму…

Зия поиграл моей Эммой, подбрасывал ее и ловил, вертел, но потом серьезно сказал:

— Сейчас ты пойдешь со мной и отдашь мне артефакт, и тогда милая маленькая Эмма вернется к тебе.

Я смотрелана него волком.

— Не пойду.

— О, вот как? Тогда мне придется заставить тебя.

— И что ты сделаешь? Станешь пытать меня?

— Пытать? Как можно! Я же не зверь какой-то. Я всего лишь злодей.

Он достал из кармана маленький продолговатый предмет, щелкнул чем-то, и у его руки зажегся маленький синий огонек. Я видела подобное впервые в жизни и замерла, удивившись такому чуду, а Зия поднес огонек к ноге Эммы и слегка обуглил ее туфельку.

— Нет! — я никогда в жизни так не визжала, да я даже не знала, что мое горло может выдавать такой звук. — Не трогай Эмму! Не надо! Ей же больно!

Зия покачал головой.

— Кью, знаешь, у меня ведь тоже было детство, — сказал он вкрадчивым голосом. — И я знаю, как много оно может значить… Я не хочу вредить Эмме. Все, что тебе нужно, чтобы спасти ее, это согласиться отдать мне артефакт. И все! И она будет в порядке! Очень просто, верно?

Я молчала и угрюмо смотрела на него. Зия вздохнул и снова зажег огонек, и я видела, как ножка Эммы медленно обугливается. В воздухе стоял удушливый запах жженной ткани, в ушах звенел мой отчаянный крик. Я снова начала биться в своей клетке, не щадя своей кожи, но я не могла выбраться. Странная магия Легендарного была сильней меня.

— Достаточно, Скиталица! — крикнул Зия. — Просто отдай артефакт, и ни одна плюшевая жизнь не прервется!

— Откуда ты вообще о ней узнал?! — взревела я, пытаясь руками разорвать невидимую стену.

— У меня очень хорошие шпионы, — ответил Зия. — Они узнали все о Непревзойденной Скиталице. Они узнали о твоей семье, о том, что отец бросил вас еще до твоего рождения, о твоем детстве, о «Сутулой Собаке»… Я знаю о тебе все, Кью. И знаю, что для тебя самое важное в этом мире. Малышка Эмма.

Захлебываясь в слезах, я смотрела на то, как он сжигал на Эмме фартук.

— Не заставляй меня уничтожать ее всю, — почти с мольбой попросил он. — Отдай мне артефакт. Это всего лишь одно из твоих заданий! Ничего не случится, если ты его провалишь. А если не сдашься, бедняжка Эмма сгорит.

Задыхаясь от рыданий, я сказала:

— Тебе пора сменить информаторов, Зия. Если бы они были так хороши, как ты говоришь, они бы сказали, что ничто не заставит меня предать заказчика. Ничто!

— И даже милашка Эмма?

Мой голос дрогнул.

— И… И даже милашка Эмма.

На моих глазах Зия предал огню мою Эмму, мою единственную подругу, прошедшую со мной всю жизнь, самое дорогое, что у меня было. Я видела, как он сперва сжег почти дотла ее ножки, затем платьице с фартуком, который я собственноручно для нее сшила, исколов все пальцы иглой, затем ее тельце, в котором от времени совсем свалялась набивка, затем ручки, посеревшие от грязи, ведь я много лет почти не выпускала ее из рук, а затем и ее головку, всегда печально склоненную влево, с любовно заплетенными в косички оранжевыми волосами. Я орала и билась в своем заключении, не чувствуя боли от электрических ударов, совсем не замечая, как обуглились мои уши; закончив свое дело, Зия бросил остатки Эммы мне, и я прижала их к лицу, слыша, как кто-то отчаянно рыдает, и не понимая, что это была я. Зия смотрел на меня с трудно понятной смесью жалости и презрения во взгляде.

— Ты сделала этот выбор, — угрюмо сказал он. — Ты убила ее.

— Ненавижу тебя, — прошептала я, целуя обгоревшую ткань. — Клянусь, я убью тебя…

— Я дал тебе выбор, не забывай, — оправдывался Зия. — Я не получил от этого никакого удовольствия!

— Уж извини, что уничтожение самой дорогой мне вещи не доставило тебе его! — визгливо ответила я, не узнавая свой голос.

Зия опустился на колени, чтобы мы были примерно на одном уровне.

— Кью, послушай и попытайся понять. Я правда думал, что до этого не дойдет. Но ты можешь уничтожить целый мир! И ради его спасения я готов пойти на самые страшные вещи…

— И теперь я точно его уничтожу! — кричала я. — Вместе с тобой, ублюдок, и со всеми твоими дружками! Отомщу за Эмму! Я тебя точно также сожгу, хладнокровно! Медле… Нет, не хладнокровно, смеясь!

— Миллионы людей…

— Эмма!

— Скиталица, послушай…

Я бросилась на него, ударилась о стену и с бессильным стоном упала на пол.

— Ты никогда не получишь артефакт, — зашептала я. — Никогда, ни даже через мой труп… Мои друзья доставят его, костьми лягут, но не дадут тебе… за Эмму!

— Когда-нибудь ты поймешь, какую ошибку совершила, Скиталица, — вздохнул Зия, вставая. — А пока я сделаю все, чтобы этого избежать. Видимо, нам придется прибегнуть к пыткам, эх…

— Мне плевать, — пробормотала я. — Плевать. Эмма…

Пришли люди и подняли меня на руки, перетащили в другой шатер. Зия шел следом, и я не сводила с него ненавидящего взгляда, сжимая в пальцах остатки Эммы. Люди заковали мои ноги в колодки, и я, безразлично окинув их взглядом, сказала:

— Испанский сапожок? Ты такой оригинальный, Зия, как никто другой. Никогда не слышал об экспедиции?

— Полагаю, инквизиции, — хмуро сказал он. — Слышал. Я не хочу, чтобы к этому дошло, Кью. Перестань упрямиться…

Я прижала остатки Эммы к губам и хмуро уставилась на Зию. Все то время, пока его люди возились с пыточным прибором, я не сводила с него глаз, и он явно нервничал из-за этого.

Мне было больно, но не сильно, примерно как при вывихе.

— Э, босс, — позвал Зию один из палачей. — Тут, как бы, проблема…

— Какая проблема? — не отрывая глаз от меня, спросил Зия.

— Я не знаю, как это возможно… Но пластины лопнули.

Я села и взглянула на свои ноги. Ну да. Железо лопнуло, ведь было достаточно тонким, а мои кости — слишком крепкими.

— Ну ты типа не мог найти пыточные приборы для эльфов, что ли? — спросила я, приподняв бровь. — Это что, прямиком из средневековья? Я вижу там ржавчину.

— Я надеялся, что до этого не дойдет, — оправдывался Зия. — Я правда этого не хотел, Скиталица. Вот и не подготовился как следует.

— Иголки есть?

— Есть, — растерянно ответили люди.

— Нате, — я протянула им свою руку. — Втыкайте.

Они явно были слегка растеряны.

— Кью, а ты в курсе, что тебе будет больно? — робко спросил Зия.

— Ха! Больно мне было, когда ты убивал Эмму, — ответила я. — Теперь мне наплевать.

Люди удалились на совещание, а я осталась сидеть одна в шатре, разглядывая, что еще Зия подготовил для моих пыток. Подготовка и правда не выдерживала никакой критики: здесь были банальные колодки, железная дева, в которую я бы все равно не поместилась, еще какие-то штуки, о которых я не знала, и груша, которую я на всякий случай решила припрятать, не дай бог до нее дойдет, это будет правда неприятно. Когда люди вернулись, я уже снова сидела ногами в сапогах, и поглаживала останки Эммы. Зия громко вздохнул и приказал мне идти за ними.

На этот раз он решил запереть меня.

— Как долго ты выдержишь без еды и воды? — спросил он.

— Недели две, — ответила я.

— Хорошо, приду через две недели, — кивнул Зия. — Если ты вдруг решишь изменить свое мнение, позвони в колокольчик.

— Серьезно? И это все? — я была почти разочарована.

— Ну, а что? Я делал ставки на Эмму. Да и вода камень точит…

— Под лежачий камень вода не течет, — парировала я, демонстративно улегшись на земле.

— Посмотрим, — пробормотал Зия, уходя. — Посмотрим…

Оставшись одна, я дала волю слезам. Ноги все же немного болели, возможно, были повреждены связки; но сильнее всего мое сердце болело за Эмму. Не прекращая горько оплакивать ее гибель, я распласталась на земле и уснула, вдыхая запах обгоревшей ткани. Сил совсем не осталось…

И, как назло, мне приснилась наша с ней первая встреча.

Я была еще маленькой, очень маленькой… Мама оставляла нас с Рэном у соседки, у которой тоже был сын, возраста Рэна, и дочь, еще старше, и предполагалось, что мы будем играть вчетвером, но в итоге мне, самой маленькой, не было доступа к играм взрослых, и я по большей части занималась своим времяпрепровождением сама. Рэн, желая покрасоваться перед своим другом, дразнил меня и обижал, но я совсем не обращала на него внимания, лишь один раз, когда они уж очень меня достали, я ударила его палкой по лбу и убежала и дальше заниматься своими делами.

Сначала меня отругала соседка, затем ее старшая дочь, а вечером и мама отчитала меня, что нельзя драться с братом. Перед мамой я не выдержала и расплакалась, жаловалась, что Рэн меня обижает, что он плохой мальчик и сам виноват, а я всегда играю одна; мама ругалась на меня за то, что я плачу и вообще веду себя как маленькая, а я в истерике каталась по полу и не понимала, почему мир так не справедлив ко мне, почему никто не хочет меня услышать и понять. В конце концов я больно ударилась головой о ножку стола, села и увидела мамино растерянное, бледное лицо в обрамлении выбившихся из пучка светлых волос, ее глубокие синие мешки под глазами, морщины, так рано изрезавшие ее кожу… Мама смотрела на меня почти обезумевшими глазами и громко обещала, что что-нибудь придумает.

В ту ночь она сшила мне Эмму.

Рэн дразнил меня, что я маленькая, раз играю с куклой, хотя я и на самом деле была маленькой, но рядом с Эммой я чувствовала себя такой счастливой и уверенной, что совсем не слышала, как он дразнится. Эмма стала моей верной спутницей и лучшей подругой; мы вместе гуляли по саду и залезали на деревья, вместе плавали в озере голышом, и потом долго-долго обсыхали, также мы вместе пили чай и ели полдник, и я сшила ей, как сейчас помню, семьдесят одно платье, в числе которых было платье из красивых осенних листьев, платье из лепестков розы, настоящее дамское нижнее белье, настоящая пелерина, и мама чуть не убила меня, когда я отрезала кусок от подаренной мне на день рождения теплой куртки, чтобы сшить курточку для Эммы…

И когда я покидала свой дом, чтобы никогда не вернуться, я не сомневалась ни минуты, брать ли Эмму с собой. Ее прекрасный гардероб я, конечно, оставила дома, да и вообще немного стеснялась того, что все еще так трясусь над куклой, хотя я уже давно взрослая тетка, и поэтому зашила ее в подкладку вещевого мешка; но все равно, во всех моих приключениях, во всех концах света, Эмма всегда была со мной, до тех пор, пока сегодня не умерла…

На мгновение перед моими глазами встал образ Зии, сжигающего Эмму, и я тут же проснулась, задыхаясь от ужаса и сжимая обугленную ткань в руках. Как жаль, что это не было сном!

Снаружи доносились крики и какая-то возня. Я перевернулась на другой бок и попыталась уснуть снова. Невыносимо болела голова и ломило ноги, и хотелось заснуть, чтобы перестать чувствовать все это, но сон, разумеется, не шел, ведь в этот чертов день все было против меня. Хотя я не была уверена, был ли это все еще тот же самый день, не знала, сколько часов я спала, был ли уже вечер, или даже утро… на мгновение мне стало страшно, что я и в самом деле проведу незнамо сколько дней в этом темном шатре в окружении розовой дымки, и меня охватила такая сильная паника, что я содрогнулась всем телом и прижала колени к груди…

И, как спасительная соломинка, снаружи раздался мелодичный голос Ти Фея:

— Скажи, где она, или я тебя поджарю!

— Я здесь! — я сама была в шоке от того, сколько силы вдруг обнаружилось в моем голосе. — Я здесь! Я здесь! Ти Фей!

Я услышала шаги, спешившие сюда, и он влетел в шатер, с заколкой в виде котика в волосах, с посохом в руке, с совершенно безумным взглядом, и бросился ко мне. Я повисла на его шее и разревелась. Никогда прежде не чувствовала себя такой слабой.

— Что, что, что, ты что, что, что, ты плачешь? — он явно не ожидал увидеть такое. Осматривая мое покрытое ожогами и кровью тело, он, должно быть, подумал, что я плачу от боли, но я сунула ему под нос Эмму и прорыдала:

— Эмма!

— Эмма? — спросил он, разглядывая обугленную тряпочку. Я зарыдала пуще прежнего, упала на бок и прижала колени к груди.

— О небеса, что с твоими ногами?!

— Эмма!

— Да кто, ради бога, такая эта Эмма?

— Это кукла, — раздался рядом голос Зии, и я бы бросилась на него, если бы не видела розовую дымку, разделявшую нас. — Я вроде как убил ее.

— Убил? Куклу? — Ти Фей удивленно моргнул.

— Ну, да. Сжег. Вон, в руке у нее…

— Эмма! — повторила я капризно. — Мне ее ма-ма-мама сшила…

— О боже, — выдохнул Ти Фей, переведя взгляд с меня на Зию. — Да ты ублюдок!

— Я спасаю мир, и я еще ублюдок! — возмутился Зия. Я сжала кулаки, задрожав от гнева, но не двинулась с места. Эту преграду мне все равно не пройти.

— К-кью, знаешь, я уверен, Эмма сейчас в раю, — мягко начал Ти Фей. — Она же наверняка все равно была старая кукла…

— Он ее заживо сжег! Заживо! — визгливо сказала я.

— За какое, черт возьми, заживо? Это кукла!

Порыв ветра сбил Зию с ног, и он упал всего в паре сантиметров от меня, внутри моей клетки. Никто и моргнуть не успел, как моя рука опустилась на его голову.

— Привет, — почти ласково сказала я.

— Позволь еще раз напомнить, что я спасаю мир! — быстро произнес Зия, полными ужаса глазами глядя на меня.

— Надеюсь, у тебя есть, кому передать свое дело, — прошипела я. — За Эмму!

В какой-то момент розовая дымка рассеялась, и это означало, что Зия мертв. Я еще долго глумилась над его телом, пока Ти Фей не поймал меня за руку и не отвел в сторону.

— Достаточно, уже достаточно…

Я рухнула на колени и прижалась лицом к его животу, снова начиная рыдать.

— Мне не легче! Почему мне не легче? Он убил Эмму! Да она была старше его лет на пятьдесят! Да как он мог! Эмма! Эмма!

Ти Фей гладил мои волосы и пытался сказать что-то в утешение.

— Я думаю, Эмма сполна отомщена… Ну хватит, хватит, ну все. Пойдем домой, а? Ада по тебе соскучилась наверняка. Тебе нужно проспаться. Пойдем, Кью. Пойдем, хорошая…

Я оторвала свое лицо от его тела и увидела огромное мокрое пятно на его животе.

— Может, тебе лучше выкинуть это? — осторожно спросил он, коснувшись остатков Эммы в моей руке. — Кью, лучше тебе от них не станет…

— Нет! Это все, что осталось! — сопротивлялась я, прижимая тряпочку к груди. — Не отдам! Это Эмма!

— Ну хорошо, ну ладно. Пойдем, пожалуйста.

Я поднялась на израненные ноги и, шатаясь, побрела прочь. Ти Фей пытался подставить мне свое плечо, но я знала, что он меня не удержит.

На улице нас ждал дракон.

— Что за?.. — у меня челюсть отвисла.

— Кью, я тебе потом все расскажу, — пообещал Ти Фей, обнимая меня за талию. — Сейчас тебе нужно отдохнуть. Давай, садись, вот так… Держись крепко, хорошо? Положи Эмму в карман… ладно, ладно, только не начинай опять плакать! Можешь держаться одной рукой! Все будет хорошо, я рядом.

— Теперь у меня семьдесят одно платье для Эммы, — плаксиво сказала я, — и ни одной Эммы!

— Семьдесят одно?! Ничего себе! Ну, хочешь, мы ее похороним, как человека?

— Нет!

— Как… эльфа?

— Нет! Я не хочу ее хоронить! Я ее сохраню!

— Ладно, хорошо! Нет, не плачь! Ох, господи, когда я шел в путешествие, я был готов ко всему, но только не к плачущим девушкам!

— Уж извини, что не оправдала твоих надежд!

— Да я же не о том говорю… Ну все, все. Фей здесь, Фей рядом. Давай.

Одной рукой держась за спину дракона, другой он обнял мою голову и прижал к своему плечу. Я все-таки начала плакать, пропитывая его платье слезами, и лишь смутно чувствовала, что мы поднялись в воздух. Как мы приземлились, я не знала, потому что уже спала и, слава богу, совсем не видела снов.

Разбудило меня солнышко, и это было немного приятно. Я села, не открывая глаз, и подставила лицо под его теплые лучики, наслаждаясь этим. Рядом кто-то колотушкой взбивал масло.

Я открыла глаза и обернулась на звук. Я была в избе Ады, и сама Ада стояла напротив и делала как раз то, о чем я подумала, глядя на меня. Я кисло ей улыбнулась, она бросила свое дело и кинулась ко мне.

— Кью! Ты как!

Я взглянула на свои ноги. Босые и совсем целые.

— Я так понимаю, Ти Фей постарался.

— Да. Он очень трудился, чтобы помочь тебе. Был весь такой трогательный, взволнованный! Только и говорил, что о тебе. Я даже почти ревновала!

Я улыбнулась еще кислее.

— Ой, на твоей улыбке можно капусту квасить, — ответила Ада. — Ну ладно тебе, прекрати. Не печалься.

— И не собираюсь, — угрюмо сказала я. — Все давно в прошлом! Даже хорошо, что это случилось. Нужно перестать быть ребенком.

Я не знала, в курсе ли Ада, что произошло, но взглянула на ее лицо и сразу поняла, что Ти Фей все рассказал. Покопавшись по карманам, я не нашла там останков Эммы, но, несмотря на боль, кольнувшую сердце, попыталась убедить себя, что это к лучшему.

В дверях появился Ти Фей.

— Ты проснулась! А я купил малины.

Я оценила мертвенную бледность его лица и покачала головой.

— Стоило ли так надрываться ради меня?

— Ты моя лучшая подруга, — уверенно сказал он. — Так что стоило! Вот, поешь малины.

— Я могу сделать пирог! — вызвалась Ада.

— Было бы здорово, — кивнула я. Есть совсем не хотелось. — Знаете, а даже хорошо, что все так получилось. Давно надо было избавиться от этого Зии. Больше он не будет мешать нам. Так, Ти Фей?

Он как-то неопределенно пожал плечами, закатал рукава и принялся помогать Аде с пирогом. Я смотрела на них и пыталась найти в себе силы жить дальше. И в самом деле, чего я так драматизирую? Всего лишь кукла! Детская игрушка! Кусок тряпки! А я нюни развела, как будто, не знаю, как будто кто-то умер! Вот ведь дура.

Чтобы немного развеяться, я решила спросить у Ти Фея о том драконе, на котором мы сюда прилетели.

— А, точно! — оживился Ти Фей. — Ты же еще не знаешь! В общем, это Сю… А впрочем! Пойдем, пойдем, сама все увидишь! Ты будешь просто в шоке, я уверен!

— А нам точно нужно?.. — попыталась воспротивиться я, ведь на улицу мне не хотелось, но Ти Фей был непреклонен и изо всех сил выталкивал меня из избы. Пришлось подчиниться, к тому же, прогулка и в самом деле могла пойти мне на пользу.

Мы бежали по улицам Столицы к большому дому, о котором я знала только то, что он очень старый и очень доходный — квартиры в нем сдавались по неоправданно высоким ценам.

— Ого, нам точно туда? — удивленно спросила я. — То есть, я хочу сказать, мои друзья говорили, что жить в нем может только или принцесса, или идиотка…

Ти Фей так нахмурился, что мне стало даже страшно.

— Что ж, в данном случае мы имеем дело с принцессой, — строго сказал он, распахивая двери едва ли не с ноги и уже радостно выкрикивая что-то на своем языке в дом.

Из холла вверх тянулась большая лестница, на которой почти сразу же появился Олег.

— О, леди Рес! Я так рад тебя видеть! Как ты поживаешь?

Ти Фей как в воду глядел — я была в шоке.

— Чего-о?..

— Ти Фей, здравствуй! — Олег, который не так давно на одной скамье с ним сидеть отказывался, пожал ему руку и очень радушно добавил: — Все прошло хорошо? Тебе не навредили? Будешь чай, пирожное?

— Не откажусь, — кивнул Ти Фей, брезгливо вытирая руку об одежду. — Ее высочество у себя?

— О, да! — Олег расплылся в самой идиотской улыбке на свете. — Она как раз пьет чай! Пойдемте, присоединитесь! Как же хорошо, что вы зашли! Какой чудесный день!

На лестнице я поравнялась с Ти Феем и шепотом спросила:

— Он что, с крыши упал? Или с дуба… рухнул?

Ти Фей посмеялся, мило поморщив нос.

— Я сперва тоже так подумал! Но все не так… Все дело в женщине.

— В чем?..

Мы прошли по небольшому коридору, обклеенному яркими обоями, в просторное и светлое помещение с большими окнами, где за небольшим кремовым столиком, похожем на торт из-за завитушек, сидела милая белокожая и черноглазая девушка, с розовой фарфоровой чашкой в фарфоровых пальчиках и томным взглядом абсолютно слепых глаз.

Я знала, кто это, и мне даже не нужно было ее представлять, хотя, признаюсь, вблизи она выглядела не так, как издалека, когда мы виделись последний раз.

— Ух, — выдохнула я, — здравствуйте, принцесса Мао…

Олег обогнал нас, рухнул перед Мао на одно колено и прижал ее маленькую ручку к своим губам. Меня передернуло от отвращения, Ти Фей сочувственно похлопал меня по плечу.

— Голубка моя, у нас гости, — не своим голосом произнес Олег, не сводя с принцессы блестящих глаз. — Леди Рес и Ти Фей…

— Я знаю, — своим птичьим голоском ответила принцесса, и я фыркнула. Конечно, она знает, сам же, черт возьми, говорил, что она провидица, придурок. — Я рада, что вы оба в порядке.

— Так… что принцесса делает так далеко от дома? — начала я, осмелившись подойти к ней. Мао жестом указала мне на одно из розовых кресел, и я не без труда поместилась в нем. Ти Фей занял четвертое, и так за столом не осталось свободных мест.

— Я видела, что с тобой случится, — ответила Мао. — И поняла, что могу помочь.

Олег галантно подал мне чашечку чая и предложил пирожное, назвав «милой леди», и я опять чуть не умерла от удивления.

— Во-от как… Что ж, спасибо вам, ваше-ство.

— Моя помощь не заключалась в том, что я послала Ти Фея к тебе, — возразила принцесса, сделав в сторону Ти Фея какой-то жест, от которого он улыбнулся и весь зарделся. — Я здесь, чтобы ответить на очень животрепещущий для тебя вопрос, Скиталица.

— Моя ласточка знает ответы на все вопросы, — так сладко потянул Олег, что у меня кое-что едва не слиплось.

Некоторое время я взвешивала, что бы спросить, потому что мне показалось, что я могу задать лишь один вопрос. Тогда Мао добавила:

— Ты можешь спрашивать сколько угодно раз…

— Вы и мысли читаете? — испугалась я. — Ну-ка, прочитайте, каков царевич Олег на самом деле!

Олег явно сгорал от желания прибить меня на месте, а принцесса Мао смеялась и, положив ручку на его голову, мгновенно стерла весь гнев с его лица.

— Нет, читать мысли мне не дано. Но я знаю, что ты о многом хочешь меня спросить.

Я поставила чашку с чаем на стол, так и не притронувшись к нему. Аппетита все равно не было.

— Принцесса, — выдохнула я, не поднимая на нее глаз, — скажи тогда вот что: я и правда собираюсь уничтожить мир?

Мао недолго молчала.

— Твое имя говорит мне, что твоя судьба — спасение мира, а не его уничтожение. Я знаю, что ждет тебя впереди, что ждет всех нас, и, в отличие от Зии Легендарного, я хочу, чтобы это случилось.

Это не было похоже на ответ.

— Спасибо… Но должна ли я выполнить задание вашего отца и доставить артефакт? Или от этого кто-то пострадает?

— Ты помнишь предсказание? — вместо ответа спросила Мао. — Запомни: «Как только небо разверзнется и настанет тьма, как только мертвое станет живым, а живому придется стать мертвым, как только крахом обернется все то, что ты любила и ценила; тогда ты должна схватить ворона и держать его в руках так крепко, чтобы он не мог и трепыхаться, и только тогда ты сумеешь все исправить».

— Ворона уже нет, — ответила я задумчиво.

— Ворон это не Зия Легендарный, — отрезала Мао. — Зия Легендарный сойдет максимум за воробья.

Я посмеялась, затем задумалась и взглянула на Ти Фея. Ну нет, этот тоже максимум — белый кудрявый голубок, символ мира.

Все замолчали, только Олег злобно на меня смотрел. Затем вдруг принцесса Мао снова заговорила:

— Да, кто-нибудь обязательно погибнет, может быть, даже многие. Но это необходимо. Знаешь, почему я ценю тебя, Скиталица Кью? Потому, что ты не выбираешь себе сторону, не называешь себя доброй или злой. Ты выполняешь поручение, и находишься за границами этого разделения. Именно ты спасешь наш мир, я знаю это.

— А есть, от чего спасать? Ах! Сферы! Я хотела…

Принцесса Мао встала, не дав мне договорить.

— Милый, я хочу проветриться, — произнесла она, ища руками Олега — он тут же схватил ее за запястья и расцеловал пальцы. — Скиталица, Ти Фей, пройдетесь с нами?

Я взглянула на Ти Фея — он поедал пирожное, и похоже был расстроен, что не сможет съесть еще пяток.

— Задница на дракона не поместится, — прошептала я ему. Он покраснел и отложил тарелку, а я усмехнулась, про себя с нежностью думая, что все-таки щечки ему идут. Так он выглядит еще более миловидным. Но на моих травяных супчиках быстро сбросит лишнее!

— Да, драконы! — заговорил он, вставая. — Тот, на котором я прилетел, тоже принадлежит принцессе Мао!

— «Тоже»? — растерянно спросила я. Мао засмеялась, остановившись в дверях комнаты, и поведала мне с легким кокетством:

— Да, я знаю, законом это строго, строго запрещено… Но кому, если не принцессе нарушать законы? Я нашла своих четырех драконов, Зиму, Весну, Лето и Осень, в горах родной Империи, и вот уже много лет они со мной… Правда, папа не знает. Но ты же не сдашь меня, Кью?

— Я вообще думаю, что никогда больше его не увижу, — честно призналась я. — О, Ти Фей! А тебе не обидно, что ты больше не единственный подданный Облачной Империи, покинувший страну?

— Так она же женщина, — удивленно ответил он, и я решила больше не развивать эту тему, а то еще побью его, не дай богиня.

На лестнице Олег поднял Мао на руки и так нежно прижимал ее к сердцу, что мне было даже мерзко. Как трепетно он держал ее за плечи, как она опустила свою кукольную головку на его широкое плечо, и как он смотрел на нее своими красивыми глазами, полными невероятного, нечеловеческого обожания… Ти Фей спросил шепотом:

— Ты чего? У тебя такое лицо, будто ты лук вприкуску ешь.

— Ничего. Просто не люблю, когда на людях миловаться начинают, — так же шепотом ответила я. Ти Фей потянул понимающе:

— А-а… ну, принцесса Мао сказала, они с детства…

— Не хочу, не хочу слышать! — воспротивилась я. — Совет им да любовь! Мне зачем рассказывать?

Ти Фей пожал плечами и замолчал, а я все равно потом добавила:

— А я думаю, что он ее обидит рано или поздно.

— Почему?

— Потому что мужчины всегда обижают…

— И я тебя обижу? — удивился Ти Фей.

Я чуть не сказала, что он не мужчина, а мальчик, но у меня, к счастью, хватило ума удержать язык за зубами.

— А ты — особенный, Ти Фей. Единственный в своем роде…

Мы уже были на площади, в окружении толпы народа. Олег вызвался купить Мао что-нибудь, и они вместе ушли к небольшому рынку, всегда стоявшему здесь, где начали выбирать вещи. Я задумалась о том, понимает ли Мао в принципе, что такое цвет, и как она может выбрать, например, платок, но эти двое выглядели такой счастливой парой, что наблюдать за ними было неприятно.

— Да, — выдохнул Ти Фей, не отходивший от меня, — любовь иногда делает страшные вещи… мне, можно сказать, она сломала жизнь. Тебе тоже?

— Нет, — угрюмо ответила я. — Я никогда не любила.

— Что, серьезно?!

— А похоже, что я шучу? — обиделась я. — Вот такая я неправильная!

— Я не называл тебя неправильной, просто удивился. Неужели за тобой никто никогда не ухаживал?

— Посмотри на это уродливое лицо со шрамами, и сам придумай правильный ответ.

— Перестань, любят же не за внешность.

— Ха-ха, а ты юморист, — саркастически ответила я, неспешно продвигаясь вглубь площади с Феем на хвосте. — Ну, ты добрый, может, ты и правда так можешь. А другие не могут.

— Ты наверняка найдешь того-самого…

— Нужно мне такое счастье! — я повернула направо и столкнулась взглядом с Зией. — А! Что за? Чур меня!

Зия повернулся ко мне и попытался схватить за руку.

— Кью…

— Ти Фей! Тут покойник! — закричала я. — Ужас какой! Мертвый стал живым!

— Не разводи шумиху! Я и не был мертвым, — быстро проговорил Зия.

— Не был? Серьезно? Да я размазала твои мозги по ковру! Хочешь сказать, что после этого ты был жив?

— Ну, в общем, да… Здравствуй, Ти Фей, как поживаешь, — Зия дружески помахал ему рукой, а потом снова посмотрел на меня, — я, видишь ли, бессмертный. Абсолютно. И мне почти четыре сотни лет.

Я уронила челюсть.

— Т-ты не человек?

Ти Фей задумчиво погладил подбородок:

— А, мне рассказывали… Пятеро великих людей, которые не стареют со дня Солнцепадения, потому что осколки солнца попали в их сердца…

— Что-то вроде того, ты прав.

— Нет, я не верю, что в сердце Зии есть осколок солнца, — я нахмурилась, но потом меня посетила мысль, от которой я натурально подпрыгнула. — Постой, да это же здорово! Значит, ты бессмертный? Значит, я могу убивать тебя сколько угодно раз, какими угодно способами! Что может быть лучше? Это самый замечательный день в моей жизни!

Зия повернул свое бледное лицо к Ти Фею:

— Фей, как ты не боишься с ней в одной комнате спать?

— Ну, я соблюдаю некоторые предосторожности. Например, не сжигаю дотла дорогие ей вещи. Или не делаю ей больно. Попробуй, помогает, — угрюмо ответил Ти Фей, но все же взял меня за локоть, молча прося поубавить кровожадность. Я попыталась, но выходило плохо: я уже представляла, что сделаю с Зией, и сколько раз.

— В общем, — Зия сцепил пальцы рук в замок. — На самом деле, я здесь не за тобой. Я хотел купить мазь для суставов, а то после того, что ты с ними сделала, они ужасно болят. Не могли бы мы объявить короткое перемирие, раз уж я мертв? Или у тебя с собой артефакт?

— Нет, я без него, — задумчиво ответила я. — Перемирие, это значит, мне нельзя тебя убивать?

— Ну, что-то в этом роде.

— Не-ет, так нечестно! Я не хочу!

Ти Фей сжал мой локоть, и я сдалась:

— Хорошо, перемирие до конца дня, Зия Легендарный.

— Так все же, как это работает? — спросил Ти Фей. — То есть, я хочу сказать, я ведь тоже вчера видел твои мозги на ковре и потолке… а твой…

— Я знаю, там я его и нашел, — Зия хмуро на меня посмотрел. — Не знаю я, как это работает, но что со мной ни сделай, я все равно останусь живым.

— Какая часть тебя будет жива?

— Все части.

— А если разорвать их на много маленьких частей?

— То будет много маленьких живых частей… О, принцесса Мао, мое почтение.

Мао и Олег подошли к нам, пробравшись через толпу, и Зия отвесил им поклон. Мао держала в руках красивый красный платок, расшитый розами и ажурной листвой, Олег был совсем пьян от любви и, похоже, даже не видел нас, только свою леди.

— Держи, Ти Фей, — Мао передала красивый платок Ти Фею. — Это тебе.

— В смысле? — прозрел Олег. — Но, принцесса…

— Там, куда ты едешь, будет очень холодно, — назидательно произнесла Мао. — А он шерстяной… Он тебе очень поможет. Это специально для тебя.

— Но я покупал его для вас! — протестовал Олег, растерянно глядя на принцессу.

— А-а, Зияддин Легендарный, — с дружелюбной улыбкой, как ни в чем не бывало, потянула она, поворачивая лицо к Зии. — Вы здесь, и вы еще живы?

— Скиталица согласилась объявить со мной короткое перемирие. Слушайте, принцесса, вы не знаете случайно, что помогает от ломоты в суставах?

— А что с вашими суставами?

— Ну, сегодня утром я нашел свою руку в кастрюле…

— Эту руку? — принцесса Мао взяла его за запястье, и вдруг ее лицо исказила гримаса ужаса, она отшатнулась от Зии и бросилась ко мне. — Скорее! Скорее, Кью, времени так мало! Хватайте артефакт, берите лошадей, и скачите на запад, не сворачивая ни разу, всегда на запад! Не останавливайтесь до тех пор, пока не пойдет дождь!

— Что? — я совсем опешила. — Почему так поспешно, принцесса? У вас было видение? Что в нем?

— Берите лошадей и скачите на запад! — упрямо повторила она, почти крича. — Быстрее, быстрее, каждая минута на счету! На запад, до тех пор, пока не пойдет дождь!

Мы с Ти Феем удивленно переглянулись, но он тут же стал серьезным и потянул меня за руку прочь с площади.

— Неужели тебе не интересно, что происходит? — возмущенно крикнула я.

— Стойте! — донесся до нас голос Зии. — Я пойду за вами! Что-то не так!

— В смысле? У нас перемирие, забыл? — крикнула я ему, паника и поспешность начинали действовать мне на нервы. — Мао, если ты не объяснишься!..

— Олег, держи его, — спокойно сказала принцесса, и ее верный царевич покорно схватил Зию за плечи, не давая ему погнаться за нами. — На запад до дождя, Скиталица!..

— Да как же вы не понимаете?..

Ти Фей уводил меня так быстро, что скоро все трое совсем скрылись из виду.

Мы ворвались в избу и бросились собирать свои вещи так поспешно, что совсем перепугали Аду. Ти Фей коротко ввел ее в курс дела.

— Ты идешь с нами? — спросил он горячо.

— Я? Нет… Я должна отправиться к Северному морю, чтобы найти центр сферы и убедиться, что он цел… О нет, Фей! Время расстаться!

Мгновение они смотрели друг на друга, прямо глаза в глаза, а затем Ти Фей шагнул к ней и страстно впился в ее губы.

— Я надеюсь увидеть тебя снова.

— И я надеюсь, — выдохнула она, раскрасневшись. — Я буду помнить тебя до конца своих дней…

Я фыркнула и выглянула в окно. Что-то странное происходило на улице. Я слышала шум, голоса людей, слышала топот копыт и запах огня, и мне показалось, что далеко, в самом начале улицы увидела приближающийся строй, солдат, факелы… И услышала отголоски своего имени и еще одного: «И. Эй…».

— Ти Фей! — взвизгнула я. — Брось, пора бежать! Похоже, вся царская рать пришла по наши души!

— Что? Но за что? — удивленно спросил он. — То есть, ты, конечно, поубивала там кучу народу, но разве это не то, что ты обычно делаешь?

— Обычно я иду, — угрюмо сказала я, бросив взгляд на их с Адой сцепленные руки. — Вперед, вперед же!

Мы выскочили из избы. Ада высунулась в окно и закричала:

— Стойте! Я вас подброшу!

— Нет, не рискуй собой! — благородно отозвался Ти Фей. — К тому же, твоя миссия ведет тебя на восток!

— Почему Северное море на востоке? — растерянно спросила я, а Ти Фей уже бросился к какой-то повозке, намереваясь украсть у нее пару лошадей. — Скорее! Я уже чувствую, как под их копытами трясется земля!

Взлетев на неоседланных лошадей, мы пустили их галопом. В спину нам доносились уже совсем близкие крики «за измену родине!» и «за покушение на своего царя!».

— Какой родине? Какого царя? — крикнула я им, обернувшись. — Я эльф!

— Кью! — Ти Фей, весь красный от азарта и адреналина, метнул на меня пылающий взгляд. — Заткнись!

Я последовала его совету.

========== Глава 9. Лес смерти ==========

Когда вокруг начался густой лес, мы пустили замученных лошадей шагом. Привстав, Ти Фей подложил под себя новый платок.

— Смотри, сотрется, — покачала головой.

— Лучше он, чем моя попа, — пробормотал Ти Фей, выдохнул и припал к шее лошади. — Я назову ее Зорька…

— Ах, брось! Во-первых, мы не сможем взять Зорьку с собой в дорогу, — предостерегла я. — А во-вторых, непросто коню будет с таким именем.

— О, я думал, это лошадка, — удивился Ти Фей. — А почему мы не можем взять с собой Василька?

— Лошади требуют очень много ухода. Разоришься на еде, воде, подковах… Либо просто убьешь бедное животное, — я тяжело вздохнула и погладила своего коня по мягкой гриве. — Да и жестоко это. Мы идем на север.

— А, да, — Ти Фей немного расстроился. — Тогда что мы будем делать? Что станет с Васильком?

— Оставим лошадей в ближайшем городе.

— А если его там пахать заставят?

— Ти Фей, он же конь.

— Что, у коней нет прав?

— О-о, как я от тебя устала, — простонала я. — Я и так в полном дерьме, еще ты со своим мерином!

— Так это мерин или все же конь?

— Ти Фей!

— Извини, — он покраснел и потупил взор. — А что случилось? Почему ты в… в дерьме?

Я раздраженно потерла виски пальцами.

— Ну, например, потому что меня объявили преступницей в Чайном Царстве, а это добрая четверть всего мира!

— На этот счет не стоит волноваться, — ободряюще произнес Ти Фей. — Когда Олег станет царем, он отменит твое наказание.

— Серьезно? Да он же меня ненавидит!

— Хорошо, тогда я напишу принцессе Мао, чтобы она сказала ему это сделать, и он сделает. Ты же видела, он полностью под ее каблучком.

Я взглянула на него с благодарностью.

— Хорошо. А ты что сегодня, господин Ти, решатель всех проблем?

— Может быть, — улыбнулся он. — Что у тебя еще?

— Ну… — у меня снова вырвался тяжелый вздох. — Эмма…

Ти Фей подвел своего коня ближе ко мне.

— Совершенно случайно, у меня и для этого есть подходящее решение.

Я удивленно на него посмотрела.

— А?

— Ну, во всей этой суматохе я просто не успел ее отдать, — улыбался Ти Фей, копаясь в своих карманах. — Сейчас…

Он нащупал что-то в рукаве и вытащил куклу, точь-в-точь такую, какой была Эмма, только ткань была явно новее, фартучек был из хлопка, а не льняной, и волосы на ее голове были не оранжевые, а синие. У меня почти полностью пропал дар речи.

— Да, Кью, я знаю, что это не Эмма, — тихо сказал Ти Фей, поглаживая куклу по щеке. — Я сделал ей синие волосы, потому что она все равно не смогла бы заменить тебе Эмму, а еще потому, что в лавке не было оранжевых ниток, но, может быть, это будет как бы ее дочка или что-то вроде? Ну, чтобы семьдесят сколько там платьев не остались без хозяйки?

Я все еще не могла свести взгляда с куклы. Точь-в-точь такая же!

— Как это, Ти Фей? Ты же не видел Эмму ни разу!

— Принцесса Мао видела. Ну, не в реальности, в видении. Она мне описала, и я сшил. Так что ты думаешь?

У меня сердце замерло в груди. Да, это была не Эмма, не моя милая Эмма, но все равно этот жест со стороны Ти Фея был таким милым, что я не могла удержаться от прилива любви к нему.

— Думаю, что ты самый милый человек на свете, и что я тебя люблю.

— Ага, — он смущенно улыбнулся и покраснел. — Но я спрашивал: ты возьмешь ее?

Я вздрогнула.

— А, да, конечно возьму, — я протянула за ней руку и с нежностью прижала куклу к груди. — Она очень милая! Спасибо! Я назову ее Фрейя, и буду смотреть на нее и вспоминать тебя, когда ты состаришься и умрешь!

— О-о, спасибо тебе! Мне очень приятно, — честно сказал Ти Фей. — А ты знаешь, кто такая Фрейя? Это богиня любви и жизни в тех землях, куда мы держим путь.

— Правда? А я думала, просто женское имя, похожее на твое!

Ти Фей засмеялся и погладил Василька.

— И третья проблема, — после небольшой паузы, вновь заговорила я. — Куда мы едем?

— Принцесса Мао же ясно сказала: на запад, пока не пойдет дождь.

— Вот именно! Почему на запад? Нам нужно на север! И что значит это «пока не пойдет дождь»?

Ти Фей посмотрел на меня, как на идиотку.

— Кью, я думаю, это значит «пока с неба не начнет капать водичка».

— Я не спрашивала у тебя, что такое дождь, грубиян, — справедливо ответила я, все еще прижимая Фрейю к своей груди. — Я говорю: должны ли мы воспринимать это буквально?

— Обычно предсказания принцессы Мао довольно буквальны. Она вполне конкретно описала Эмму и что с ней произошло.

— Ну, а мое предсказание очень даже размытое. Вороны, мертвое станет живым…

— Хм… Может, она по какой-то причине не стала говорить тебе все полностью, потому что было не нужно?

— А откуда ты знаешь, что на этот раз она сказала «все полностью», а не этими… как их… аллегориями?

Ти Фей уважительно кивнул, оценив мой правильный подбор слов.

— Не знаю. Но какие у тебя есть варианты трактовки этого предсказания?

Я задумалась.

— Никаких.

— То же самое. Тогда будем ехать, пока не начнется дождь, а там решим.

В каждом городе, где мы останавливались, чтобы напоить лошадей, мы непременно спрашивали, есть ли города западнее, и нам отвечали, что есть, так что мы продолжали ехать верхом. Миновало больше недели, а дождя все не было, и я даже начинала верить, что нам и правда нужно просто дождаться перемены погоды, и что какая-то волшебная сила удерживает дождь от того, чтобы пролиться раньше времени. Впрочем, это не проливало свет на смысл нашего путешествия на запад, я так и не знала, что мы искали в этой стороне. Изучив внимательно карту, мы поняли, что шли в более-менее правильном направлении относительно цели нашего пути, и я немного успокоилась.

Наконец, в очередном городе нам сказали, что западнее нет ни одного поселения вплоть до границ царства. Я сказала, чтостолько лошади не выдержат, тем более что природа в этих местах была скудной и в какой-то момент мы могли бы просто не найти для них корма, поэтому было решено расставаться со скакунами. Ти Фей долго обнимал Василька и желал ему хорошей жизни у новых хозяев, я же совершенно не привязалась к своей кобыле и со спокойной душой отпустила ее. На этой сделке мы выручили немного денег, на которые позволили себе провести одну ночь в постоялом дворе, где удалось помыться и поспать с комфортом, и еще немного монет осталось.

На следующий день мы продолжили идти пешком.

— Знаешь, когда я стану старый, я, наверное, заведу себе лошадиную ферму, — мечтательно поделился Ти Фей. — Буду разводить лошадок.

— Для этого, знаешь ли, нужно много энергии, — со знанием дела сказала я. — Я жила на одной такой ферме некоторое время, и успела там чуть-чуть поработать. Старому там будет сложно.

— Ну, пожалуй…

— Хотя, вместе с Адой вы, наверное, справитесь.

— Вместе с кем?

Я его чуть не прибила, и Ти Фей поспешил объясниться:

— Не в смысле, что я забыл, кто такая Ада! Просто, а что она делает в моем будущем?

— Как? Разве ты не собираешься на ней жениться?

— О, Кью, нет-нет! Бабы яги не выходят замуж, это как-то вредит их работе. И иметь детей им нельзя. Вернее, можно, иначе бы бабы яги вымерли, но это нужно делать искусственно, потому что если сама знаешь что войдет в их сама знаешь что, то баба яга потеряет всю свою силу.

Я почувствовала себя глубоко озадаченной.

— А как тогда?..

— Как? Ну, берешь спе…

— Я передумала, не хочу этого слышать! — я почувствовала, как кровь бьет в щеки и зажала уши руками. — Ах, мерзость!

— Извини, — совсем не виновато посмеялся Ти Фей. — Ну, так вот. Поэтому у нас с Адой нет никакого «будущего», и она даже не рассчитывает на это.

— Ты уверен?

— Да, я уверен.

— Ладно, мне на самом деле все равно. Я просто беспокоюсь о ваших чувствах.

— Ты такая милая, — улыбнулся Ти Фей. — Спасибо тебе.

Продолжая переговариваться, мы шли на запад.

Дни ползли, как черепахи, а я начинала волноваться. Все чаще природа вокруг нас заменялась разрушенными или сожженными домами, все чаще уютные лесные тропки превращались в широкие просеки, покрытые кусками серых каменных плит. Я знала, что это значит, и мне совсем, совсем не нравилось то, что я вижу. Перемены были так очевидны, что даже Ти Фей заметил их.

— Хм, Кью, — заговорил он как-то раз, когда мы шли по узенькой улице, с обеих сторон которой теснились многоэтажные, покосившиеся развалины. — Тебе не кажется, что мы в каком-то странном месте оказались?

Я помолчала пару мгновений.

— А ты никогда раньше такого не видел? — задумчиво спросила я.

— Нет. А что это? — Ти Фей шумно сглотнул. — Почему дорога такая странная? Почему вокруг столько разрушенных домов, почему люди их побросали?

— Почему… — выдохнула я, глядя вперед и мрачно убеждаясь в своей правоте. — Потому что здесь царит смерть.

— Смерть? — Ти Фей сделал шаг вперед и вгляделся в горизонт. — О небеса, что это такое? Оно гигантское!

— Каменные деревья, — выдохнула я. — Мы приближаемся к лесу смерти.

Мы одновременно, как по команде, остановились.

— Нет, — со страхом в голосе произнес Ти Фей. — Не может быть! Почему принцесса Мао отправила нас сюда?

— А может, не сюда? — с плохо скрытой надеждой спросила я. — Может, нам нужно дальше на запад, и мы просто обогнем лес…

— Нет! Она запретила нам сворачивать! — возразил Ти Фей. — М-может, нам просто нужно пересечь лес смерти насквозь?..

— Леса смерти очень, очень протяженные, Ти Фей.

— Но мы не можем свернуть! — упрямился Ти Фей. — Идем дальше, Кью.

Я заглянула в его перепуганное лицо и вздохнула.

— Ну хорошо, идем. Что с тобой поделаешь…

— Только, — он остановил меня жестом. — Пожалуйста… возьми меня за руку. Я очень боюсь.

Я улыбнулась и протянула ему свою руку. Он крепко схватился за нее, словно ребенок, и поблагодарил меня улыбкой. Синхронно сглотнув, мы пошли дальше. Лес смерти стремительно приближался к нам.

Да, высокие, царапающие небосвод каменные деревья становились все ближе, словно мчались нам навстречу. Ти Фей жался ко мне, боялся их, а я пыталась делать вид, что совершенно бесстрашна, но тоже с содроганием смотрела на эти громадины, истыканные зияющими дырами, как оспинами.

Дорога здесь была широкой, жесткой, и буквально усыпанной этими уродливыми исполинами, словно песком. Ти Фей задрал голову, рассматривая их, споткнулся о камень, но удержался благодаря мне. Не только деревьев здесь было много, здесь было полно и «плодов», валявшихся под ногами, и они воняли, прилипали к подошвам, привлекали к себе жужжащие полчища мух. В лесах смерти всегда были мухи, это я знала очень хорошо. Нигде в мире их не было так много. В лесах смерти всей жизнью всегда были только мухи, крысы и собаки, питающиеся царящим здесь упадком.

Ти Фей затормозил и поднял что-то с земли. Я всплеснула руками:

— Нет! Брось! Это плод леса смерти!

— Неправда, — Ти Фей удивленно вертел находку в руках. — Здесь написано, что это пиво.

— Пиво? — нахмурилась я. — Пиво жидкое, а это твердое!

— Да, но может, оно было внутри? Это же похоже на маленький бочонок, — Ти Фей растерянно осмотрелся. — Так странно, я никогда раньше ничего такого не видел… Столько надписей тут, столько предметов, но никого живого…

Он отошел, видимо, чтобы покопаться в кучах плодов, но заметил движение в них (я тоже заметила), бросил пиво и прибежал обратно ко мне.

— Кью! А что такое эти леса смерти?

— На самом деле, я не знаю, — честно сказала я. — И я сомневаюсь, что кто-то может сказать наверняка. Они существовали давно, еще до Солнцепадения, и мы доподлинно не знаем, как они появились. Считается, что это территория чудовищ…

Ти Фей смотрел на каменные деревья.

— «Пиво», — повторил он задумчиво, — смотри, Кью… разве эти дырявые серые громадины не похожи на дома? Ну, вроде тех, что были в Столице Чайного царства, только очень, очень высокие?

— Почему тогда в них дыры? — я нахмурилась. Мне не нравился ход его мыслей, это было слишком фантастично, чтобы быть правдой. В лесах смерти не может стоять домов, ведь в них нет жизни!

— Полагаю, это… окна. Просто без стекла. Стекло ведь так сложно получить!

— Ну, в этих домах точно никто не живет.

— Подожди, Кью, — Ти Фей свернул с пути, взобрался на другую параллельную дорогу, расположенную на небольшом возвышении, как тротуар у шоссе для повозок, и приблизился к каменному дереву-дому. — Точно! Я вижу там мебель! Только все в таком виде, словно тут тысячу лет никого не было.

Я в ужасе смотрела на него, не в силах шевельнуться. Страх сковал все мое сильное тело.

— Т-ти Фей, не подходи к ним так близко! — взмолилась я.

— Но почему? — он повернул ко мне голову. — Это же может быть интересно! Мы можем открыть тайну лесов смерти! Разве не волнительно?

От второго этажа дома вдруг отделилось что-то черное, плашмя упало на Ти Фея и повалило его на землю. Он завизжал, отбиваясь, а я бросилась на выручку, хотя кровь стыла в моих жилах.

— Вот почему! Ух, — ударив саблей, я смогла ослабить существо, а затем за шкирку оторвала его от Ти Фея. — В них гнездятся эти твари…

— О нет! — бедный Ти Фей лежал на земле и боялся пошевелиться. — Оно меня укусило! Я теперь умру?

— Да не должен, — не слишком уверенно потянула я. — Это… фауна. Познакомься.

Я приблизила существо к нему, чтобы он мог посмотреть, но Ти Фею эта затея не понравилась, и он отполз от меня подальше, пока не наткнулся на кучу лесных плодов, которые от столкновения с его спиной отвратительно завоняли. Существо, похожее на крупную, размером со здоровую собаку, крысу с сутулой спиной и серыми, торчащими во все стороны зубищами, дергалось в моих руках, так что я перерезала ему глотку и закинула обратно в каменный дом. Ти Фей пытался отдышаться.

— Какая мерзость!

— Тут такого много. Кошки. Собаки. Крысы. Они жители лесов смерти, и они не рады, что мы сюда пришли. Это их леса.

Ти Фей жалобно на меня посмотрел.

— Кью, я… я больше не хочу идти по этому лесу. Давай уйдем!

— Теперь уже поздно, — вздохнула я, поднимая его за руку и мельком осматривая след укуса на ней. — Просто соблюдай некоторые предосторожности. Не подходи к деревьям, не копайся в том, что лежит под ногами… не хлопай ушами…

Ти Фей кивнул, и как хороший мальчик пошел близко-близко ко мне, но надолго его, конечно же, не хватило.

— Кью, а как ты думаешь, может быть, это все построили люди?

— Ты чего, глупый что ли? Смотри, какие высокие штуки! Да даже если десять человек встанут друг другу на плечи, они не смогут добраться до вершины! Как бы они сумели это построить? Я бы поняла еще, если бы ты сказал «эльфы»…

— Я не знаю! Но ведь в них жили, точно говорю тебе. Я видел там кровать, стол… только все такое старое, почти истлевшее…

Я пожала плечами.

— Даже если люди здесь жили, то ушли очень давно, и явно не просто так, — я пожала плечами. — Может, в лесах началось человечество? Боги создали этих исполинов, и это было что-то вроде человеческого улья? Как думаешь? Я вполне могу себе это представить…

— Звучит правдоподобно! — закивал Ти Фей. — Ведь леса смерти есть везде, где есть люди!

— Даже там, где людей нет! По всему миру. А еще вся Империя Рассвета просто покрыта ими, и ты прав, в некоторых из них люди до сих пор живут. Правда, я всегда думала, что это наоборот, что это они заняли эти каменные деревья, покрасили, вставили стекла… хм…

Некоторое время мы шли молча, а потом Ти Фей достал из рукава заколку с мордочкой котика, которой подкалывал челку в битвах.

— Эта вещь тоже из леса смерти.

— Да. Это плод. Некоторые люди не боятся таких вещей. Я их, конечно, не понимаю, но и осуждать не берусь. Ну, за то что они трогают то, что нашли в смердящих кучах, которые кто-то раскидал по лесам.

— Мне его отдала старшая сестра. Она сказала, что нашла это в самом грустном месте на земле. Интересно, могла ли она путешествовать по лесам смерти в нашей Империи?

Я пожала плечами.

— В любом случае, я не стала бы задерживаться здесь надолго. Может, мы смогли бы оседлать одну из этих крыс, ха-ха?

Ти Фей не рассмеялся, но сказал:

— Согласен, я тоже ужасно, безумно хочу, чтобы это проклятое место уже закончилось! Хочу снова в лес, в нормальный лес… к деревьям… птичкам… небесам…

Я оценила эту тягу и могла с уверенностью разделить ее. Мы шли по широким просекам, и обочины были завалены самым разнообразным хламом, о котором Ти Фей явно старался не думать, иначе он бы его завлек. Я же думала о том, почему могущественная природа не поглотила леса смерти, и отчего те редкие деревья, что попадались нам по пути, всегда были давным-давно из-гнившими, мертвыми, наполненными кишащими насекомыми, пытавшимися выжать из давно мертвой коры последние соки… И почему старые каменные деревья-дома, так отважно тянувшиеся к небу сквозь столетия своего существования, никогда не были покрыты плесенью, трещинами и другими признаками разрушения? Словно они были живыми! Хотя как это возможно…

Сперва я почувствовала, как что-то капнуло мне за шиворот, и подумала бы, что птицы совсем обнаглели, если бы не знала, что птицы не летают над лесами смерти. Затем что-то капнуло мне на нос, маленькие темные кляксы появились на серой дороге, по которой мы шли, на красном шелке платья Ти Фея, на голых стенах каменных исполинов, и я с мрачным ликованием отметила, что начался дождь.

— Не может быть! — выдохнул перепугано Ти Фей. — Почему дождь пошел сейчас? Почему в этом месте? Не можем же мы здесь остаться? Не можем же мы… Кью!

Я сжала его плечо.

— Отставить истерику, рядовой Ти. Все силы бросить на поиски укрытия, а то промокнем, — он смотрел на мое спокойное лицо и наверняка видел в нем, что я тоже вне себя от паники, но моей напускной уверенности оказалось достаточно, чтобы ему полегчало. Он выдохнул, огляделся по сторонам, и заметил низкое, всего лишь четырехэтажное здание, крыша которого выглядела еще более-менее сносно.

— Идем туда, — уверенно сказал он, уже спеша к дому. — Переждем дождь.

— Там может кто-то жить! — воскликнула я, оголяя саблю. — Вроде той твари, а может и похуже!

— Значит, первым делом проведем зачистку помещения, — через плечо бросил Ти Фей, молодецки махнув своим посохом. — Пара разрядов молний, и…

— И привет, пожар!

Но он не услышал моего саркастического замечания, потому что уже дергал дверь, которая оказалась запертой.

— Что за? Кто?.. Я даже не знаю, что страннее: то, что кто-то запер, или то, что кто-то прицепил замок?..

При ближайшем рассмотрении дома я поняла, что все окна в нем были заколочены, а дверь закрыта, по всей видимости, изнутри, и меня кольнула мысль о ненормальности происходящего, но развивать ее я не стала, да и не смогла бы — ведь всего говорят, что я довольно глупая девушка. Резким рывком я вырвала дверную ручку, и вход в здание был открыт.

— Кью, — со страхом в голосе произнес Ти Фей, первым вошедший во влажный холл с высоким потолком и зажегший небольшой огонек на кончике своего посоха для освещения. — Тут что-то не так, Кью.

На счет «не так» он был явно прав. Пол большого помещения, в котором мы оказались, был выложен бледным ковролином, казавшимся слишком новым на фоне всего того старья, что валялось на улице. Стены были обклеены обоями, причем стыки листов были так любовно выравнены, что ни одного узора не было нарушено. Кроме того, комната была обставлена довольно сносно выглядящей мебелью, диванами и журнальными столами, которых было слишком много для жилого дома, из-за чего все было похоже на приемную. Робко оглядываясь, Ти Фей прошел вглубь помещения и крикнул:

— Есть тут кто?

— Самая глупая идея в твоей жизни! — набросилась на него я, но, на наше счастье, дом ответил тишиной. Вряд ли здесь была хотя бы одна живая душа.

Мы вышли в коридор, такой же облагороженный и красивый. По левую руку располагалась лестница на второй этаж, но мы не хотели проверять ее на прочность, а в стенах коридора было множество дверей в другие большие комнаты, большинство из которых были обшарпанные и заваленные всяческой местной ерундой, но одна встретила нас уютом, обоями и пушистым ковром на полу. Эта комната была расположена на другой стороне здания, и здесь в окна были вставлены стекла, а потому было достаточно светло, чтобы Ти Фей мог погасить свой огонек. Комната укуталась серым светом, словно одеялом, и все предметы в ней стали казаться тоже серыми. Я закрыла за нами двери и задвинула щеколду, решив про себя, что не хочу думать, что может бродить в этих чистеньких коридорах. Мы были в относительной недосягаемости для остального мира и тепле.

Ти Фей наконец почувствовал себя в безопасности и дал волю своему любопытству. В комнате было такое количество интересных и непонятных вещей, что нам не хватило бы и недели, чтобы все осмотреть.

— Смотри, Кью! — он снял с кресла брошенное там кем-то пальто и напялил на себя. — Мне идет?

— Ти Фей, в этом месте тысячу лет не живет никто, кроме монстров! — я едва не заламывала руки. — Почему ты не хочешь подумать о том, кто бросил здесь это пальто?

— Потому что их здесь явно нет, — пояснил обиженно Ти Фей, но все же снял с себя чужое и положил на место. — Расслабься, мы здесь одни. Можем немного осмотреться. Тут все так интересно!

— Это может быть смертельно опасно!

— О-о, не нагнетай, — Ти Фей отошел к высокому книжному шкафу и начал перебирать стоявшие там книги. — О, любопытно…

Я упала в кресло и угрюмо уставилась на него. Ладно, пусть развлекается пока… а я буду начеку, чтобы если что броситься на выручку. Как я всегда это делаю. И почему? Потому что он миленький! Где мои мозги?..

Ти Фей скоро бросил изучать книги и отошел к столу. Там стояли предметы, о назначении которых я не имела ни малейшего понятия, да и он, похоже, тоже; потыкав по ним пальцем и подвигав, он так ничего и не добился, но проявил чудеса упорства и не стал сдаваться. Наверное, в нем сейчас проснулась та обезьяна, которая давным-давно после тысячи попыток взяла палку в лапу и сбила банан, став началом резолюции человека.

Подняв со стола черную блестящую коробку, он повертел ее в руках, покрутил, поставил на место, понажимал пальчиком на вырезанные на ней выемки, и из коробки вдруг раздался голос. Мы с Ти Феем хором взвизгнули, я вжалась в кресло, он отбежал.

— Мы не… дру дру… до эт… лета… — пел мужчина в коробке, и по его голосу ни за что было не понять, что он может поместиться в такой маленькой штуковине. Ти Фей осмелел, снова подошел к столу, потряс странный предмет, но из него не выпал никакой гномик, а пение сменилось незатейливым музыкальным проигрышем.

— Хорошо, как оно поет, я еще могла понять, — выдохнула я испуганно, — духи там, все такое… но как оно играет?

Ти Фей растерянно пожал плечами, поставил коробку обратно и прислушался.

— Мое… дце… лось…

— Это на местном языке, — рассудительно сказал Ти Фей. — Что-то о сердце, но что с ним, понять не могу. И о вине.

Он приложил руку к груди и задумчиво уставился на коробку. Я вслушивалась в звуки музыки, а сама задумчиво глядела в окно. Здесь была какая-то магия, которую я не могла понять, перед которой я не испытывала того страха, вроде того, что вызывала у меня магия Ти Фея. Даже более того, почему-то я чувствовала необычный подъем и радость, когда слушала эту песню.

— И ровно тысячу… мы просыпаемся вместе… уснули в разных… — доносилось из коробки.

— Довольно здорово, — изрек Ти Фей. — Я бы даже станцевал под это, если честно.

— И мое сердце… лось… мое… мерло…

— Ты танцуешь, Кью?

— Что? Конечно же нет! Не смешно! — я покраснела и прижала колени к груди. — Нет уж!

— Ах, перестань, здесь только мы с тобой, — Ти Фей подошел ко мне и протянул мне свои руки. — Давай!

— Как это, только мы с тобой? А мужчина в коробке? Я его стесняюсь!

— Нет там никого, или, во всяком случае, у него нет глаз! Давай же, давай станцуем! Ну же, Кью!

Не знаю, как он это сделал, но в его интонациях было что-то такое, что не оставило мне ни шанса на отказ. Я протянула свои руки Ти Фею, вздрогнула, когда он сжал мои пальцы своими маленькими ладонями, и шумно выдохнула, когда он потянул меня в центр небольшой комнаты.

Ах, я чувствовала себя так глупо! Ти Фей был воплощением красоты и изящества, каждый его жест, даже если он спал, был преисполнен грации и очарования, а я рядом с ним чувствовала себя деревянной коровой. И в танце это ощущалось еще сильнее, чем в жизни: он двигался легко и ловко, будто порхал над землей, словно легчайшая бабочка, а я едва могла сойти с места, неуклюже дергала руками и плечами, нелепо переставляла ноги, и вообще хотела провалиться сквозь землю; но вдруг настал момент, когда все мои мысли оказались захвачены музыкой и карими, теплыми глазами Ти Фея, который изо всех сил пытался меня подбодрить, улыбался мне, будто не видел, что у меня грация мешка репчатого лука; и в этот момент мне стало так легко и хорошо, что я закружилась так изящно, как никогда в жизни, как никогда прежде; и мое тело содрогнулось от странного, непонятного ощущения радости и ликования, а странная коробка отыграла последние ноты своей песни, которые, впрочем, я не расслышала, потому что кто-то очень громко распахнул дверь.

========== Глава 10. Хотару ==========

У нас обоих вырвался испуганный крик. Ти Фей отпрыгнул от меня и в панике начал искать, где он оставил свой посох, я с ужасом поняла, что моя сабля тоже далеко, и сжала кулаки, готовясь сразиться с вошедшим врукопашную. Но стоило первоначальному испугу сойти, как я опешила, поняв, что вижу перед собой…

Человека.

Он был такой же, как Ти Фей, с такими же миндалевидными глазами, только пониже, и его кожа была более смуглой, руки и щеки пухлыми, а черные волосы — коротко остриженными. Но сильнее всего в его внешности меня поразила одежда, такая, какую я видела раньше только в Империи Рассвета: человек был одет в плотные синие брюки с более светлыми пятнами на бедрах, его рубаха была красной, со странным рисунком на груди и круглым вырезом, а на плечи была накинута куртка такого же материала, что и брюки, и, видит богиня, давненько я последний раз видела такую странную текстуру ткани! Сомнений не оставалось, этот человек был жителем Империи Рассвета, но что, черт возьми, он делал настолько глубоко на материке? Это не их территория!

Ти Фей, скорее всего, тоже понимал, кто перед ним, и поэтому попятился к стене, прижался к ней спиной и начал загибать пальцы, готовя заклинания. Ненависть к жителям Рассвета была у него по-прежнему в крови.

Человек сделал несколько шагов в комнату и обвел нас удивленным взглядом.

— Эй, эй, вы чего такие воинственные? — спросил он со страхом в голосе, поразив меня своим эльфийским. — Сначала заваливаетесь в мою мастерскую, а теперь мне кулаками грозитесь! Черт подери!

— Не прими на свой счет, — усмехнулась я. — Хотя, можешь и принять… но с людьми Рассвета не шутят!

— Людьми рассвета?.. — эхом повторил парень, уставившись на меня, как на чудо света. — А-а, Рассвета! Вот оно что! Нет-нет, совсем нет.

— Что? — я совершенно не понимала, о чем он говорит. Парень охнул и покраснел.

— Извини! Я, я типа последний раз разговаривал с живыми людьми около семи лет назад. Немного, знаешь, забыл… У меня здесь не бывает гостей. Особенно…

Он смерил нас с Ти Феем задумчивым взглядом.

— Особенно редко сюда заходят женщины запада и парни из семнадцатого века. Серьезно, брат, что за одежда?

— Не брат я тебе, — огрызнулся Ти Фей. — Свинья.

— Что я тебе сделал? — справедливо удивился парень. — И я не свинья, я светлячок! Хотару. Будем знакомы?

Он протянул Ти Фею руку, но тот отвернулся. Мне стало как-то жалко бедного Хотару, и я похлопала его по плечу.

— Это Ти Фей, не злись на него. Их в Империи Облаков натаскивают на твоего брата, как собак на воров…

— Не говори с ним! — возмутился Ти Фей. — Не называй ему мое имя! Ты не можешь дружить с нами обоими, понятно?

— Почему?

— Потому что не можешь! Они там все убийцы! — Ти Фей аж задохнулся от возмущения. — Все до последнего убийцы и насильники! Я ненавижу Империю Рассвета!

— А при чем тут я? — потянул обиженно Хотару. — Я последний раз там был, когда мне было три года. И уже семнадцать лет живу здесь, в Петербурге. Я не имею к Рассвету ни малейшего отношения.

— Что? — выдохнула я. — Семнадцать лет в лесу смерти?! Как? Почему?!

Хотару смущенно пожал плечами.

— Долгая история… Знаешь, если твой друг сможет немного поумерить свою ненависть, я пригласил бы вас наверх. У меня там чай, суп… Вкусно и горячо. Хорошо. Я соскучился по людям.

— Не пойду! — упрямился Ти Фей. — Я уверен, он врет! Рассвету веры нет!

Я заметила, что Хотару нервно щиплет себя за пальцы, и мне стало его еще жальче.

— Ти Фей, нельзя быть таким сенофобом. Подумай о супе. О чае!

— Пожалуйста, — шепнул Хотару, — я боюсь оставаться с ней наедине, она же гигантская.

Я не сразу поняла, что он обо мне, а когда поняла, то обиделась:

— Хэй! Я тут, между прочим, за тебя вступаюсь! И это благодарность, да?

— Ладно, но сперва маленькая проверка, — Ти Фей немного смягчился, и я обиделась уже на него за то, что страх Хотару оказался ему понятен. — Чем закончилась японо-китайская война?

— Что такое японо-китайская война? — искренне спросил Хотару, и я была готова присоединиться к этому вопросу. Ти Фей засмеялся.

— О небо, ты и в самом деле давно не был дома.

— Нет, серьезно, мне теперь интересно! Что это такое?

— Это такая война, окончание которой каждый год празднуется в Рассвете огромным парадом и фестивалем, — с напускным равнодушием сказал Ти Фей. — Она произошла примерно восемьсот лет тому назад. Уже нет ни Японии, ни Китая, а вы все празднуете.

— Не я, — Хотару пожал плечами. — Так… ты согласен на чай? Пожалуйста, хоть один живой человек в моей жизни…

Ти Фей встал, поднял с пола свой посох и кивнул. Хотару с открытым ртом рассматривал его, жадно внимая каждой детали.

— У тебя такая длинная коса! Можно потрогать?

— Нет.

— А кристалл на посохе?

— Нет.

— Ну хоть за руку тебя взять можно?

— Что? Конечно, нет!

Хотару заметно расстроился, но Ти Фей был глух к нему.

Вслед за дивным аборигеном мы поднялись на второй этаж здания, выглядевший точно также, как и первый. За одной из дверей мы обнаружили комнату, где шипела кастрюля на плите, и свистел чайник, но огнем не пахло. Оборудование было такое, что я и глазам поверить не могла.

— Проходите, располагайтесь, — бормотал Хотару. — Боюсь, у меня тарелка только одна, но я постараюсь что-нибудь придумать… У меня давненько не было этих, как его, гостей…

— Кто все это сделал? — удивленно спросила я. — Обои, ковры?.. Мебель?

Хотару взглянул на меня, как на дуру.

— Я разве не сказал, что уже семь лет живу совсем один?

— Но как ты смог сделать это сам? — удивленно спросила я.

— Семь лет — большой срок. Вы, ребята, можете есть из одной тарелки?

Он протянул мне плошку с супом, и я только тут поняла, как сильно замерзла — во всех помещениях стоял жуткий холод, и лишь тут, у плиты, было более—менее тепло. Я представила, насколько замерзшим должен быть Ти Фей, и молча отдала тарелку ему. Он был рад.

Разговор стих, пока мы ели. Хотару стоял у застекленного окна и смотрел на нас, почти не моргая; мне было немного неловко, а Ти Фей вообще заметно нервничал, его озябшие пальцы дрожали, но почему-то мы не хотели об этом говорить.

После еды Хотару подсел к Ти Фею и снова спросил:

— Могу я взять тебя за руку?

— Нет!

— Пожалуйста! Пожалуйста! Я семь лет не видел ни одного человека! — жалобно потянул Хотару. — Ты представляешь, что это такое, семь лет полного одиночества? Я так сильно хочу к тебе прикоснуться! Пожалуйста!

Я была бы рада предложить ему свою руку, но понимала, что парню нужно общество кого-то его биологического вида. К счастью, сердце Ти Фея, кажется, было растоплено этими мольбами, и он великодушно подал Хотару свою закованную в кольца руку. Тот схватился за нее, как утопающий за соломинку, обеими ладонями, и рухнул на колени.

— Спасибо!..

— О небеса, немедленно встань! — Ти Фей дернул его вверх, и я с удивлением отметила, что он, оказывается, был довольно силен. А я и не знала. — Выдумал тоже, на колени…

Кажется, отчаянная тоска Хотару по человеческому теплу окончательно смягчила сердце Ти Фея, и он, не отбирая своей руки, другой обнял его, хотя это и был совершенно незнакомый ему парень, происходящий из враждебного государства. Хотару выдохнул и обхватил его обеими руками, заскользив пальцами по спине, положил голову на плечо Ти Фея, прижался лбом к его воротнику. Я задумчиво наблюдала за этими объятиями двух незнакомцев и пыталась представить, смогла бы я пережить семь лет полного одиночества.

Ти Фей бросил на меня умоляющий взгляд, и я решила заговорить:

— Так, Хотару, как вышло, что ты живешь в этом всеми забытом месте уже так долго? — спросила я, рассудив, что семнадцать лет должны быть большим сроком для человека, раз уж Ти Фею все-го двадцать два года, а он уже такой взрослый. Хотару отстранился от него, но снова схватился за его руку и принялся ее всячески гладить, не замечая, что Ти Фею это неприятно.

— Мои покойные родители были исследователями. Империя планировала колонизацию мегаполисов других государств, и отправила их изучать возможности реализации этой идеи. Меня было не с кем оставить, поэтому меня забрали тоже.

— Я так и знал! — Ти Фей безжалостно вырвал у него свою руку и вообще отошел, уставившись в окно, так что в отражении можно было видеть его искаженное гневом лицо. — Ненавижу тебя и твой народ! Вечно им всего мало!

— Я-то тут при чем? Мне было три года! — возмутился Хотару, с тоской глядя в спину Ти Фея. — К тому же, они все равно, должно быть, решили, что это невыгодно, и свернули экспедицию!

— Почему ты не вернулся домой? — спросила я, желая чуть-чуть разрядить обстановку.

— Ну, понимаешь… мы приехали сюда весной, в начале мая. В сентябре, до холодов, за нами должен был прилететь самолет. Ты знаешь, что такое самолет?

Я не знала.

— А, это огромные чудовища, — пояснил Ти Фей, — иногда они пролетают над нашими землями, я видел пару раз. Это ужасно. Они орут и оставляют за собой след из облаков. Отвратительное зрелище. А если они упадут, то пиши пропало.

— Все так, только это не чудовище, а машина, — Хотару почесал в затылке. — В общем. Мы ждали самолета, но настал октябрь, затем декабрь, а потом и вновь началась весна. Мы смогли пережить зиму благодаря припасам, что у нас были, и родители старались держаться бодрячками, уверяли сами себя, что нас не могли бросить, но в марте у нас почти закончились еда и боеприпасы, и мы начали невольно тосковать. Мы каждый день ждали самолета, отец все посылал сигналы бедствия на архипелаг, мы ждали, ждали… но за нами так никто и не прилетел. Нам пришлось самим искать себе пропитание…

— Хочешь сказать, вас просто бросили? — Ти Фей отвернулся от окна и встал лицом к нам, глядя на Хотару. Я воскликнула:

— Да нет, это глупости! Такого быть не может!

— Может, это вполне в стиле Империи Рассвета, — Ти Фей мрачно усмехнулся. — И посылать на расследование потенциально опасной области только двоих ученых и ребенка — тоже. У них люди — это что-то вроде мяса. Что, впрочем, хорошо, ведь мы, народ Облаков, для них просто бревна.

Хотару слушал его с очень грустным видом.

— Серьезно, что такое? — спросил он почти жалобно. — Что у тебя за зуб на мой народ?

— Я полагаю, это называется «пропаганда», — я вздохнула. — Империя Рассвета — крупнейшее государство мира, при помощи ужасного кровопролития захватившее целые континенты! И только Империя Облаков и Материк остаются для них недоступной землей.

— Почему? — удивленно спросил Хотару.

— Из-за магии, конечно.

— Магии? — удивился Хотару. — Глупости, магии не существует.

У меня отвисла челюсть.

— Ты что, из семнадцатого века? — со злым сарказмом поинтересовался Ти Фей. — Бум.

Он щелкнул пальцами, и чайник, до этого мирно стоявший на плите, вдруг поднялся в воздух и сам налил чай в чашку, а чашка сама подлетела к Ти Фею и опустилась в его руки. Хотару был чуть живой от ужаса.

— Что за чертовщина? Как ты это сделал?

— Магия же!

— Ерунда! Это ненаучно!

— Плевал я на твою науку! — возмутился Ти Фей, и я содрогнулась от страха: его следующее заклинание было мощнее простого телекинеза, и я тут же это почувствовала. Впрочем, Хотару тоже: пол вдруг ушел у него из-под ног, неведомая сила подняла его высоко к потолку, потрясла пару раз, а затем опустила обратно. Он не устоял на ногах и упал, а я любезно подставила ему локоть, за который он и схватился. Он был бледный, напуганный, и чуть дышал.

— Чертовщина! Чертовщина! — его взгляд устремился на Ти Фея. — Что еще ты можешь?

— Практически что угодно. Есть только несколько ограничений, — Ти Фей немного призадумался. — Нельзя внушить кому-то какое-то чувство, или заставить его перестать что-то ощущать… Потом, нельзя воскрешать мертвых — то есть, можно, но этому меня не обучали, и законом запрещено. Еще нельзя брать на себя божественную роль и создавать жизнь, оживлять что-нибудь. И запрещается мешать естественному течению жизни по возможности.

— Летающие чайники — это очень неестественно.

— Но они же не живые!

— А что насчет летающего меня?

— Признаю, позволил себе лишнего, — сказал Ти Фей с таким видом, по которому было ясно, что он ни капельки не стыдится своего поступка. Хотару немного подумал и вынес вердикт:

— Это очень круто! Я восхищаюсь тобой, Ти Фей!

Ти Фею это было приятно.

— Ну, — я подошла к окну и положила руку на его плечо. — Спасибо за гостеприимство, Хотару. Как только закончится дождь, мы продолжим свой путь.

— Дождь? Закончится? — он рассмеялся так, словно я ляпнула невероятную глупость. — Это Петербург! Здесь дождь может и неделю идти!

Мы с Ти Феем угрюмо посмотрели друг на друга. Перспектива застрять в этом жутком месте не нравилась ни одному из нас.

— Тогда мы пойдем под дождем, — уверенно сказал Ти Фей. — Наше задание больше не может ждать!

— Согласна с тобой!

Хотару слишком поспешно подошел к двери и прижался к ней спиной, пытаясь перекрыть нам пути к выходу.

— Слушайте, я не хочу удерживать вас силой или что-то вроде… Но может вы останетесь со мной хотя бы до завтра? Я так рад просто иметь возможность поговорить не с телевизором, а с живыми людьми! Я все для вас сделаю, если вы согласитесь, ребята!

Я посмотрела на Ти Фея и поняла, что он тоже первый раз в жизни слышит слово «телевизор».

— Хотару, у нас действительно мало времени. Мы и пришли-то в это жуткое место потому, что нам было обещано провидицей, будто мы найдем здесь то, в чем нуждаемся.

— А в чем, например, вы нуждаетесь?

— Во многом, — мы с Ти Феем начали наперебой перечислять, — в новом эльфийском плаще.

— В смысле жизни.

— В бессмертных и не требующих кормежки скакунах.

— В горячей ванне.

— В телепорте!

— Ну, это я могу вам устроить, — вмешался Хотару. Я разинула рот:

— Телепорт?!

— Что? Да нет же, ванну, — он небрежно рассмеялся. — У меня здесь есть бойлер. Я сам его собрал!

— Я бы восхитился, если бы знал, что это такое, — отметил Ти Фей, а после поднял на меня умоляющий взгляд. — Кью, я нуждаюсь в ванне даже больше, чем ты в телепорте! Можем мы здесь немного задержаться?

Я пожала плечами. За окном шумел дождь, и, положа руку на сердце, я сама не хотела высовывать туда нос. Пожалуй, одна ночь и правда не повредит!

Ти Фей прочел мое согласие в моем лице.

— Решено! Мы остаемся! Но только ради ванны! — он потянулся, видимо, предвкушая возможность наконец-то погреть косточки. — И надо бы раздобыть пару лишних чашек, Хотару.

— В старой столовой должны быть. Я обычно туда не хожу, там кишмя кишит тварей. Но могу сходить.

Я не совсем знала, что такое «кишмя» и почему она кишит, но мое воображение довольно живо представило эту картину, и я похлопала Ти Фея по плечу:

— Вы, люди, идите купайтесь, а я схожу за посудой, — я с наслаждением погладила эфес своей сабли. — Поглядим на эту кишмю.

— Да нет, это не… а, ладно, — Хотару, видимо, подумал, что мне бесполезно что-то объяснять, и махнул на меня рукой. — Тебе на первый этаж и направо. Там дверь заколочена, но непохоже, чтобы для тебя это было проблемой…

На лестнице мы расстались, Ти Фей и Хотару ушли наверх, переговариваясь, а я вниз, размахивая саблей. Где-то через полчаса я уже стояла посередине большого темного зала с заколоченными окнами, заставленного поломанными столами и стульями, а теперь еще и заваленного кучами лесных тварей. Твари щемились по углам, пищали и стучали на меня зубами, так что даже в темноте находить их было легко, и ни одна не могла избежать встречи с моей верной саблей; наконец, когда помещение погрузилось в мертвую тишину, я, удовлетворенная своей работой, отломала ножку то ли стола, то ли стула, подожгла ее и, освещая этим самодельным факелом обстановку, принялась искать посуду.

Но первым делом я нашла что-то похуже.

Под моими ногами, буквально в полуметре от них, лежали останки, разложившиеся почти до неузнаваемости, но все равно еще напоминавшие человека. Я рассмотрела следы одежды и волос вокруг черепа, хорошо сохранившиеся ботинки в районе ног, по размеру которых я поняла, что это ребенок, и истлевшие ленты возле плечевых костей, по которым я сделала вывод, что это девочка. Она была по кости обглодана тварями, и я даже видела следы их зубов кое-где, но тем не менее, даже не будучи экспертом, я понимала, что это дитя погибло здесь отнюдь не пять сотен лет назад, а значительно меньше. Скорее всего, она так хорошо сохранилась из-за изоляции помещения от насекомых и общего сумасшествия, царящего в лесах смерти, но все равно мысль о том, что еще не так давно эта девочка была жива, не давала мне покоя, поэтому я оторвала от нее взгляд и пошла вглубь помещения. С глаз долой — из сердца вон, да?

К сожалению, это была не последняя моя мрачная находка здесь. Я нашла в общей сложности больше ста трупов, все примерно в одной стадии разложения; сколько именно их было я не могла сказать из-за того, что банально не знала таких больших чисел. Не все они были детьми, некоторые явно умерли уже в зрелом возрасте, а были здесь и подростки; окинув эту мрачную картину глазами в последний раз, я вдруг запоздало поняла, что здесь не так.

Это же школа! Школа, в которой почему-то умерли все ученики и учителя! Что за безумие развернулось здесь? И почему Хотару выбрал для жизни именно это место? Мог ли он быть причиной их смерти? Нет, если он живет здесь всего семнадцать лет, то трупы бы не успели до такой степени разложиться. Но все равно, это же как жить над кладбищем детей!

В задней части столовой я нашла запертый шкаф с посудой, выломала дверцу и набрала полную сумку тарелок, приборов и кружек. Мне не терпелось поговорить с Хотару, прижать его к стенке и заставить рассказать обо всем, поэтому я вылетела из столовой, как на крыльях, быстро заколотила вход (даже если это было излишне, ведь едва ли там осталось что-то живое после встречи со мной) и взлетела на третий этаж, коридор которого был влажным и немного душным, как в бане. Нужную дверь я без труда нашла по голосам.

В комнате, выложенной блестящей кафельной плиткой, стояла большая ванна, из которой виднелись голова и руки Ти Фея. Он улыбался, сладко сощурив глаза, и явно не собирался вылезать из теплой воды в этом столетии. Хотару сидел неподалеку, на скамейке, и его щека была рас-пухшей и красной. Я уверенно вошла в комнату.

— Эй, ты что! — Хотару испуганно подбежал ко мне и попытался руками закрыть мне глаза, но чуть-чуть не дотянулся. — Тут Ти Фей голый! А ты вроде девушка!

— Ну и что? Я уже тысячу раз его голым видела, — удивилась я. Хотару тоже удивился.

— Не знал, что у вас такие отношения, — покраснев, сказал он.

— У нас дружеские отношения, — ответила я, сделав ударение на слове «дружеские». — А за что ты по морде получил?

Хотару покраснел еще сильнее, почти до синевы.

— Я так долго жил один! Я не очень хорошо разбираюсь в приличиях…

— Он руки распустил, — ответил Ти Фей, тщетно пытаясь звучать не как мартовский котяра. — А я такое не терплю! Как твои дела, Кью? Хочешь присоединиться?

— Не будем шокировать нашего дорогого аборигена, — с ухмылкой сказала я, раскрывая наплечный мешок. — Я набрала посуды, надо сполоснуть ее в горячей воде.

— Тебя не ранили? — участливо спросил Хотару, разглядывая тарелки. — Там бегают полчища крыс…

— Больше не бегают.

Я увидела в черных глазах Хотару безграничное уважение и усмехнулась.

— Ты, наверное, не знаешь, — произнес Ти Фей, чуть-чуть высунувшись из-за борта ванны. — Но моя Кью очень известна в большом мире! Куда бы мы ни пошли, ее узнают по зеленой пряди в волосах и татуировке на лице! И все знают, что она поможет. Ее называют Непревзойденная Скиталица!

— Самое дурацкое прозвище, что я слышал в своей жизни. Кто тебе его придумал? — спросил Хотару. Я нахмурилась:

— Сама придумала.

— Ничего глупее в голову не пришло?

— Слушай, ты! — я уже была готова дать ему в глаз, но удержалась, мысленно повторяя себе, как мантру, фразу «быть добрее, быть добрее», — а тебе не пришло в голову ничего глупее, чем жить в доме, где лежит куча человеческих трупов? Не боишься злобных призраков или вроде того?!

— Каких трупов? — Ти Фей чуть не вывалился из ванны.

— Что ты тупишь? Человеческих! — возмутилась я. — Там, внизу, я насчитала их больше, чем десять раз по десять!

— Насколько больше? — удивился Хотару. Я процедила сквозь зубы:

— Не знаю. Я умею считать только до десяти. Поэтому: десять раз по десять. Это сто. А дальше не знаю.

Хотару хотел что-то сказать, но ему в лицо прилетела струя теплой воды из ванны, и я былаготова обнять Ти Фея за это.

Отплевавшись, Хотару обиженно посмотрел на меня и сказал:

— Что я могу сделать? Тут везде трупы. Весь город ими завален.

— Ой, — пискнул Ти Фей, — Кью, давай уберемся отсюда! Я не хочу ночевать на кладбище!

— Ну, ночевать нам все равно здесь придется, если не хочешь идти всю ночь, — я сосредоточенно нахмурилась. — Хотару, тебя не беспокоят призраки?

— Призраки — это ненаучно!

Ти Фей опять плеснул на него водой, и Хотару вскочил, нервно подрагивая и бросая на него напряженные взгляды.

— Ладно! Понял! Но нет, никакие призраки ко мне не пристают! Не знаю, почему!

И добавил после которого размышления:

— Может, весь мир сошел с ума?

— Нет, это место сумасшедшее. А мир нормальный.

— С чего ты взял? — воинственно бросил Хотару, но у Ти Фея был готов ответ:

— Потому что нормальность определяется большинством. В империи Рассвета магия под строгим запретом, но Рассвет — не весь мир.

Они молча уставились друг на друга, и молчали так долго, что мне даже стало неловко. Наконец, Хотару сделал несколько шагов к ванне и тихо сказал, прижимая руки к груди:

— Я не хочу быть твоим врагом, Ти Фей. Только не потому, где я родился. Вы меня очень… интересуете.

— А я с тобой пока и не воюю, Хотару. По лицу ты за дело получил.

— Я понял! «Не хвататься за…».

— О богиня, — выдохнула я, принимаясь раздеваться, — Хотару, брысь.

Мы с Ти Феем сидели плечом к плечу в одной ванне. Он обнимал свои колени руками, я задумчиво перебирала волосы. Тихо шумел маленький огонек в коробке, расположенной над краном с водой — бойлере.

— Что ты думаешь обо всем этом? — вдруг заговорил Ти Фей, не глядя на меня. — Этот парень из совершенно другого мира.

— Да уж, — я нервно рассмеялась. — Если честно, он пугает меня.

Ти Фей повернулся ко мне, обхватил мою голову руками и опустил себе на плечо. Я прижалась лбом к его влажной коже и вздрогнула, когда он провел пальцем по моему острому уху.

— Как ты думаешь, может ли быть, что принцесса Мао отправила нас именно к нему? — спросил он задумчиво. Я пожала плечами.

— Цивилизация, построившая это место, должна была создать еще много удивительных штук, — задумчиво сказала я. — Может быть, у них были какие-нибудь удивительные средства передвижения, которые бы нам пригодились?

— Спросим его, — кивнул Ти Фей. — И я хотел бы узнать как можно больше о том, как появился этот город. Мне кажется, здесь есть что-то важное. Что-то, что может нам помочь.

С некоторым облегчением на сердце мы отстранились друг от друга и закончили мыться, ведя непринужденную беседу.

Хотару мы нашли в кухне. Он танцевал над плитой под звуки из волшебной коробки, которую принес из кабинета. На этот раз там играла какая-то другая песня, но мне она понравилась даже больше той, про сердце.

Расчесывая по пути влажные волосы, Ти Фей прошел босыми ногами к скамейке и по-хозяйски на нее уселся. Хотару бросил на него взгляд, покраснел и отвернулся, видимо, не оценив его любимую рубаху, прихваченную из Чайного Царства — свою обычную одежду Ти Фей решил постирать, так что щеголял абсолютно голыми ногами. Я удивилась тому, как быстро мой друг начинает чувствовать себя как дома, и завистливо подумала, что он мог бы стать лучшим скитальцем, чем я.

Хотару как будто прочел мои мысли.

— Итак, чем же ты так известна? — спросил он, повернувшись ко мне, скорее всего только затем, чтобы не видеть ноги Ти Фея.

— Ну, я вроде как обошла почти весь мир на своих двоих и пару раз успела спасти его, — пояснила я с таким видом, словно говорила о сущим пустяке. Хотару почесал в затылке:

— Глупость какая-то, в твоем возрасте…

— Мне сто тридцать восемь лет! — воскликнула я.

Хотару раскрыл рот от удивления, а Ти Фей поднял на меня глаза.

— Давно хотел спросить, как ты можешь точно это знать, если не умеешь считать до ста тридцати восьми!

— Раз в десять лет нам разрешается стричь волосы, и каждый раз я заучиваю новое число, а потом просто добавляю к нему один, два, три…

— Но тогда ты должна знать все числа до ста тридцати!

Я почувствовала, что краснею.

— Я знала… но забыла.

— И ты совсем не удивлен? — Хотару уставился на Ти Фея, и я запоздало заметила смятение в его лице. — Тебя не напрягает, что она живет уже почти полтора века!

— Она же эльф! Ты знаешь, что такое эльфы?

— Полагаю, высокие ребята, живущие много-много лет! А в твоей стране, Ти Фей, таких тоже много?

— Нет, в моей стране таких совсем нет.

Я добавила с гордостью:

— Я была первым не-человеком, пересекшим границу!

Хотару пытливо глядел на нас и молчал.

— Ну, — сказал он, когда молчание уже грозило стать неприличным. — Полагаю, теперь их будет больше…

— Я возлагаю надежды на то, что ее пребывание в стране не было долгим, и мало кто заразился, — сказал Ти Фей и тут же добавил, напуганный удивленным взглядом Хотару, — я просто нашел в одной книге… Ее нельзя было читать, но я был подростком, и мне хотелось нарушать запреты… Это был дневник человека, жившего после Солнцепадения, и он записывал там… А Кью совсем не знает.

Я невольно нахмурилась. Не люблю, когда кто-то говорит, что я чего-то не знаю, вместо того чтобы объяснить мне!

Хотару отошел к окну и выглянул на улицу, зябко поведя плечами. Ти Фей прижал колени к груди и обхватил пальцы ног ладонями — должно быть, замерз.

— Откуда она родом? — спросил Хотару. Я недовольно воскликнула:

— Между прочим, «она» стоит прямо здесь! И она родом с юга, с самого юга Семи Свободных Королевств!

— Я не то имел в виду! Место, где ты родилась. Это город? Деревня? Не знаю, поселок? В работах моих родителей было написано, что вы стараетесь не держаться большими группами.

Я почти обиделась — он так сказал, словно эльфы были животными.

— Это город, довольно большой. Около двадцати тысяч жителей. Не Столица, конечно, там около ста…

— А в Петербурге было семь миллионов, — выдохнул Хотару, повернувшись ко мне. — Можешь себе представить, Кью? В сто сорок раз больше, чем в твоем родном городе! Вот сколько… людей.

Я требовательно посмотрела на Ти Фея — он явно был в курсе, о чем идет речь. Ти Фей замотал головой:

— Нет, я не лучше тебя в этом осведомлен. Это о тех временах, временах до Солнцепадения. Временах, когда люди правили миром.

Ливень за окном, почти сошедший на нет, вдруг ударил по стеклу с таким грохотом, что Хотару, стоявший у окна, подпрыгнул от испуга и крякнул. Я не выдержала и рассмеялась, и Ти Фей тоже улыбнулся, но как будто больше мне, чем ему.

— Когда я вижу, как ты смеешься, — выдохнул он с теплом, — когда я вижу в тебе все те простые эмоции и чувства, которые могу испытывать сам, тогда я убеждаюсь, что пропасть между нами куда меньше, чем кажется.

— Да, Ти Фей, это именно то, что стоит говорить женщине, сидя рядом без штанов, — не всерьез сказала я. — Все равно я ничего не понимаю!

— Он говорит, что ты тоже человек, — негромко пояснил Хотару. — Он прав. В работах моего отца об этом было. Вспышки мутаций. Выносливые. Рослые. Не стареющие — вернее, стареющие слишком медленно, чтобы мы могли увидеть…

Я посмотрела на него, как на идиота. Глупее ничего в своей жизни не слышала! Всем очевидно, что эльф — не человек. Мы ведь отличаемся не только ростом и долгой жизнью, нет, различий куда больше: это и наша связь с природой, и наша неповторимая магия, и все такое!

Но объяснять ему что-то мне не хотелось. Слишком сложная дискуссия для моего неумного мозга. Хотару отошел от окна и махнул рукой, зовя нас за собой.

— Пойдемте, я покажу вам что-то волшебное.

Мы повиновались.

Хотару провел нас к одной из комнат на первом этаже, отпер дверь ключом, которых у него оказалась целая связка в кармане, и впустил нас в небольшую комнату, в которой стояло несколько диванов, книжные шкафы (много книжных шкафов) и широкое черное зеркало у стены. На диванах лежали пледы, и Ти Фей тут же к ним бросился, заворачивая свои ноги. Я помялась, но все же решилась тоже укутаться, пока Хотару что-то делал с зеркалом. Ничего волшебного я в этой комнате не видела, кроме волшебно мягких покрывал.

— Кто тут все это устроил? — спросила я. — Я хочу сказать, все эти обои, мебель, все такое?

— Все я. У меня было много свободного времени, — засмеялся Хотару, не отвлекаясь от своего дела. Он вытащил из шкафа блестящую черную коробку, к которой были прикреплены разноцветные шнурки, и обратился к нам:

— Пообещайте, что не испугаетесь, ладно? Здесь ничего опасного. Даже для вас.

— Мы видели настоящих драконов!

— Это может быть даже пострашнее, — усмехнулся Хотару. — Хотя когда-то человечество не мыслило себя без него.

Мы пожали плечами, переглянувшись. Хотару щелкнул чем-то на коробке, раздался тихий, едва различимый гул, и черное зеркало как ожило. По его экрану сначала пробежала как будто бы рябь, а потом она сменилась изображением, четким и ярким, как на фотографии, только вот фотографии неподвижны, а картинка на зеркале была все время в движении. Откуда-то послышались голоса людей, которые общались так, словно нас здесь не было, а затем музыка, и люди продолжали вести себя, как ни в чем не бывало. Я бросила взгляд на Ти Фея: он смотрел на происходящее серьезно, нахмурив брови, но не казался испуганным. Я же была готова практически умереть от страха, и теперь уже не была уверена, связано ли это с моей реакцией на человеческое волшебство, или с тем, что происходящее никак не хотело укладываться в мозгу.

На зеркале тем временем появилось изображение леса смерти, и я удивилась тому, каким живым, красивым и блестящим он выглядел. Это уже ни в какие ворота не лезло.

— Что это? Как это? Откуда это? — спрашивала я, испуганно прижавшись к плечу Ти Фея. — Что за колдовство?

— А ты что скажешь? — спросил Хотару у Ти Фея. Мой друг медленно вздохнул, а потом улыбнулся:

— Я не так сильно испуган, если честно. Я читал об этом в книгах. Телевидение.

— Ну, почти так. Это кассета, — ответил Хотару. — Невероятный артефакт, свидетельство того, как жили люди почти пол тысячелетия назад. Как жил наш мир. И заодно мой любимый сериал.

Люди на «кассете» продолжали говорить, кто-то смеялся, но я не понимала их языка. А вот Ти Фей в какой-то момент рассмеялся, сощурив глаза и дернув ногой. Я посмотрела на него, как на прокаженного, и отодвинулась.

— Извини, извини, — еще смеясь, сказал он, — просто правда смешная шутка была.

— Ты знаешь этот язык?

— Ну, мы в монастыре только и делали, что учились. Так что я знаю много языков. Этот в их числе. Очень много народа его использует, на самом деле, половина империи Рассвета. Материковая половина.

Люди на «кассете» как будто спокойно жили свои жизни, в своих домах, работали на своих работах, но все равно все в них казалось мне странным. Их одежда была совсем не такой, какую мы сейчас носили, их жилища выглядели иначе, даже их лица и прически отличались. Как ни старалась, я не могла поверить, что эти существа родом из того же мира, что и я, и мне откровенно казалось, что это что-то инопланетное, чуждое. Если бы здесь не мелькали кадры с лесом смерти, я бы и в самом деле решила, что кассета — дело рук пришельцев. Но я знала этот лес, я не могла ошибаться, ведь я была там. Не более десятка лет назад, когда я посещала империю Рассвета, мы проезжали именно этот лес смерти, и я прекрасно помнила его голые деревья, тянущиеся к небу, его разрушенные широкие дороги и маленькие улочки, убитые годами запустения. Но на этих кадрах он был настолько живой и оживленный, словно в нем непрерывно жили миллионы человек, как в огромном муравейнике. Я не могла сомневаться, что это не подстроено. Лес смерти был полон жизни. Лес смерти был живым.

— Не знаю, как ты сделал, чтобы картинки говорили и двигались, — негромко сказала я, не отрывая взгляда от происходящего, — но я, кажется, верю в это. Значит, когда-то леса смерти были населены людьми?

— Хватит называть их лесами! Это города. Мегаполисы. Когда-то центры жизни на этой планете!

— А теперь — мертвые земли, — задумчиво произнес Ти Фей.

Я почувствовала, что с меня хватит. Достаточно. У меня тут весь мир рушится, а эти двое ведут себя так, словно рассказывают мне анекдоты!

Я резко встала, сбросила с себя покрывало и закрыла глаза рукой, чтобы не видеть происходящего на черном зеркале.

— Не хочу больше это слушать! Я ухожу. Ти Фей, ты со мной?

Он испуганно поднял на меня глаза и поплотнее запахнул покрывало на своих плечах.

— Я хочу досмотреть, Кью… Извини…

— Как хочешь, — я почувствовала укол обиды, такой сильный, словно Ти Фей предал меня, решив остаться. — А я пойду… Спасибо за поддержку.

Я вышла из комнаты, съедаемая чувством обиды и растерянности. Ти Фей был так увлечен просмотром, что не поинтересовался даже, куда я пойду и чем буду заниматься, и не то чтобы мне было так важно, чтобы он спросил… просто теперь мне казалось, что ему совершенно наплевать на меня, и лишь усилием воли я отогнала это чувство. Он столько раз доказывал свою привязанность, я не должна давать волю обиде. Нельзя киснуть и озлобляться.

Я спустилась на первый этаж, в холл. Сдвинула задвижку, открыла дверь, замерла на пороге, взглянув на темное сумеречное небо, изрыгающее потоки воды, и уверенно шагнула на улицу. Косы почти сразу же поникли от влаги и потяжелели.

Умытый дождем, лес — нет, город — город был довольно-таки красивым и даже торжественным. Его улицы блестели, блестели его обшарпанные стены и чернотой зияли пустые глазницы окон.

Я шла по этой богом забытой земле, и мое воображение почему-то с завидной легкостью показывало мне, как все это выглядело пять сотен лет назад. Как эти дома были новые, выкрашенные, и улыбались прозрачными стеклами, как эти улицы были чистые и полные повозок, возможно, с высаженными по краям кустами или клумбами, и как по ним бродили толпы людей, каждый занятый своей жизнью и семьей. Я даже могла бы представить себя среди них, хотя и понимала, что слишком выделялась бы там; мне казалось, что я даже слышу шаги и голоса этих людей, я будто видела их, их странные одежды, их широкие улыбки…

Остановившись, я громко чихнула, поежилась и решила, что хватить мокнуть. Наугад выбрав случайный дом, я ловко залезла через окно в грязную комнату, обставленную довольно добротно сохранившейся мебелью. Этот город был не просто брошен своими жителями, нет, он был будто законсервирован, и время словно не имело власти в этих краях. Я почти могла подумать, что хозяева дома ушли отсюда не более десяти лет назад и готовы вот-вот вернуться. Все здесь хранило следы присутствия людей: на столе были разложены вещи, постель была разобрана, дверца шкафа приоткрыта, и за ней были видны какие-то выцветшие предметы одежды. Я тяжело дышала: раньше я никогда не позволяла себе входить в «деревья», думала, что это опасно, и только поэтому до сих пор не знала правды, а теперь мне было больно оттого, как долго я жила в неведении. Стоило один раз заглянуть за голые рамы, хоть раз открыть свое сознание очевидному, и я сама бы все поняла, сама бы узнала, что здесь жили люди!

Я хотела присесть на кровать, но догадалась сперва приподнять небрежно смятое покрывало. Простынь была проедена жуками, матрас казался живым из-за толп личинок, и я вскрикнула, отпрыгнула от постели и поморщилась. В лесах смерти жили только насекомые. Они были здесь венцами творения.

На столе лежали бумаги, пожелтевшие от времени, карандаши, книга. Я взяла в руки продолговатый твердый предмет, по форме похожий на карандаш, повертела в руках, соображая, что это. Провела по старой бумаге сначала одним концом, потом другим. Остался синий тонкий след, как от пера. Я подумала, и написала свое имя, но затем меня это испугало, и я порвала листок на мелкие кусочки — он был мягким и влажным, это было очень просто сделать. Потом я взяла в руки другой лист и попыталась прочитать его, но там совсем не было знакомых букв. Я и так-то читать не умею, а тут вообще на иностранном!

Оставив стол, я принялась разглядывать платяной шкаф у стены. Когда я распахнула дверцу, мне в лицо вылетел целый рой моли, и я взвизгнула, отшатываясь в сторону. Отвратительное место! Я чувствовала себя жителем другого мира, нарушившим покой царства смерти. И мне не было здесь места…

Опустив глаза, я увидела в куче тряпья то, что можно было безошибочно определить как разложившийся труп, и бросилась прочь. Вот уж точно царство смерти! Смерть, смерть, везде она, и насекомые словно темные жнецы, пожирающие все, что не законсервировано, как столовая в той школе.

Я вышла в коридор, вдохнула пыльный воздух, осмотрела высокие шкафы, заполненные предметами быта. По левую руку была еще одна спальня — видит богиня, я не хотела туда заглядывать! — впереди был поворот. Я была напугана, хотя едва ли могла себе объяснить, чего я боюсь, и хотела убежать, но заставила себя идти вперед. За поворотом коридор переходил в высокую дверь кухни, слева были дверцы туалета и ванной. Я прошла в кухню, представляя, как какая-то семья мирно жила здесь, пока их не настигла некая катастрофа, от которой все они погибли.

В кухне было больше всего предметов, о которых я ничего не знала. Я посидела на крепком железном стуле, раздумывая о вечном, затем потыкала пальцем в разные места серых блестящих коробок, которые наверняка были какими-то волшебными предметами, как те, которыми так легко управлялся Хотару. Подошла к большой плите, заглянула в то место, куда по моей логике должны были складываться дрова, но там совсем не было сажи. Повернула одну из ручек, расположенных выше, и вздрогнула, когда над одной из конфорок вспыхнул огонь. Он был синий и теплый и погас, когда я повернула ручку в другую сторону. В шкафу я нашла чайник, в кране — хоть что это такое я знала! — была вода. Я поставила чайник на огонь и задумчиво уставилась на это безобразие. Да уж. На драконах каталась, с троллями сражалась, а в огонь без дров (и без мага поблизости) не могу поверить.

Чайник засвистел, закипая. Я нашла плотно закрытый сосуд с заваркой, чашку. На вкус старый чай был похож на гнилую солому, но я все равно пила его, думая о том, почему насекомые не добрались до продуктов в буфете. Посмотрела на замок на дверцах и поняла. Значит, здесь должно быть еще много такого, сохранившегося. Они не вездесущие, эти твари.

Если найти закрытую комнату, в ней можно будет переночевать. Возвращаться к Хотару я не хочу. Быть одной мне страшно, но в некотором смысле быть с ним еще страшнее. Я бы хотела никогда с ним не встречаться. Я хотела бы никогда не узнавать все то, что узнала за сегодня.

За одной из дверей я нашла выход в подъезд. Если мне удастся найти полностью закрытое место, я смогу провести там ночь, а потом…

А что будет потом, я думать не хотела. Я вообще больше не хотела думать. Хотела только лечь и уснуть где-нибудь в тихом и сухом месте.

Я поднималась на следующий этаж, осматривала двери. Некоторые были заперты, и я выбивала их, но, к сожалению, в каждой комнате меня встречало одно и то же: вещи, вещи, жуки, жуки, трупы, трупы, короче, мне нигде не было места.

Наконец я добралась до чердака дома, вход в который пришлось выбивать довольно долго, настолько он был завален. Внутри было темно, воздух был практически невыносимым, тухлым, но с другой стороны это означало, что окон здесь нет. Я сходила в ближайшую квартиру, отломала деревянную ножку стула, подожгла ее и вернулась на чердак, чтобы осветить его и осмотреть.

Во-первых, это был не совсем чердак, а скорее небольшая мансарда, в которой кто-то когда-то жил. И я даже знала, кто это был.

В косом потолке были окна, закрытые тяжелыми ставнями. Я открыла их, впуская в мансарду свежий воздух, жадно вдыхая его полной грудью, подставляя лицо каплям дождя, превратившегося в легкую морось. Бывшая хозяйка мансарды лежала неподалеку, на полу, положив голову на диван, и по идеальному состоянию ее мумии я могла с уверенностью сказать, что жуки не добрались до этого места. Вернее, теперь, конечно, доберутся, я же открыла окна, но вряд ли хозяйка на меня обидится.

— Безрадостно, да?

Я вздрогнула и присела, безумно испугавшись собственного голоса. Да и что мне в голову ударило, зачем я заговорила с древней мумией? Какой вообще смысл говорить, если рядом никого нет, и никто не услышит?

Тем не менее, мне казалось, что говорить просто необходимо.

— Ты з-заперлась здесь? — дрожащим голосом спросила я, все еще пугаясь того, как моя речь раз-ывала тишину мансарды. — Ты знала, что что-то грядет? Ч-что случилось с вами… со всеми вами?

Ее лицо было повернуто ко мне, и мне казалось, что она смотрит на меня из-под полу-сомкнутых век. Я сглотнула. В животе похолодело.

— Нет, ты не смотришь, правда? Ты мертвая, да? Конечно же ты мертвая, ты мумия! Ты извини, что я забралась к тебе в дом. Мне совсем некуда деться, понимаешь?

Я прошла по комнате, изучая ее, заглянула в санузел, затем на кухню, и открыла окна и там. В животе неприятно урчало и я бесцельно просматривала полочки, хотя и знала, что за столько лет еда наверняка пять раз испортилась.

Но здесь не было ничего, даже ни одной консервной банки, и я с печалью взглянула на мумию. Может быть, она заперлась здесь и умерла от голода? Может быть, город страдал от чего-то действительно ужасного, чему люди с радостью бы предпочли голодную смерть? Но я даже представить не могу, что бы это могло быть! Я бы с любой тварью справилась, лишь бы не голодать.

Я вернулась в комнату и снова осмотрела ее, на этот раз внимательнее. На скошенной выбеленной стене сохранились следы огромной надписи, которую я, естественно, не могла прочитать, но надпись казалась мне важной, поэтому я сбегала в соседнее жилище за карандашом и бумагой и старательно перерисовала все символы. Там не было букв «к», «ю» и «ь», которые я могла бы узнать, поэтому я даже не была уверена, что это вообще человеческая письменность. Но может Ти Фей знает. Ти Фей все знает. Или Хотару, он тоже умный.

Когда я закончила, комната была уже погружена в темноту, и освещалась лишь парой свечей, которые я нашла в разных квартирах. Я подумала о том, что в принципе в этом городе еще можно жить, вон сколько тут всего! Но затем я вспомнила о полном отсутствии пищи, о том, какая я голодная, и скуксилась.

— Извините, — сказала я мумии, спуская ее голову с дивана на пол, — Ти Фей сегодня будет спать в постели, а я что, на полу должна? Нет уж! Позвольте ваш диванчик…

Прежде, чем лечь, я тщательно проверила все диванные подушки, но жуков не было. Я с удовольствием вытянулась на спине, пусть мои ноги и болтались в воздухе, так как диван был чуть коротковат. На потолке я увидела еще какие-то надписи, зарисовала их, а потом отбросила все дела и расслабилась.

— Хотару пытался сказать, что я тоже человек, — задумчиво произнесла я, — но знаешь, если бы я оказалась в твоей ситуации — не важно, что там за ситуация была — я бы ни за что не стала бы сидеть в своем доме, запершись на все замки! О нет, детка, я бы в любом случае отправилась на смертный бой с той напастью, что вас поразила, и, поверь мне, я бы вышла победительницей! На то я и Непревзойденная Скиталица! Ничто в мире не заставит меня сидеть в своей норе и дожидаться кончины, вот увидишь!

Мумия ничего не ответила на мои слова. Кругом было тихо и пусто, даже дождь, как на зло, перестал. В такой тишине мое собственное сердцебиение казалось мне оглушительным, и я была уверена, что в эту ночь мне не заснуть; однако всего через пару переворачиваний с боку на бок отрубилась.

========== Глава 11. Солнцепадение ==========

Меня разбудил голос Ти Фея, как почти всякий раз со дня нашей встречи.

— Кью? Кью!

— Ой, да дай поспать, — пробормотала я, размахивая в воздухе рукой, пытаясь наткнуться на него и дернуть за нос. — Что за спешка, будто горим…

Сколько я ни махала, наткнуться на его светлую голову мне все не удавалось. Голос, зовущий меня, и вовсе звучал так, словно был далеко, да еще и отдалялся немилосердно; я запоздало поняла, что друг совсем не рядом, распахнула глаза и нашла себя все в той же мансарде, на диване, освещенном слабым серым светом из окон. В голове вспышкой пронеслись все вчерашние события, все пережитые страхи и удивления, и меня замутило. С трудом переставляя ноги, я скатилась с дивана, упала на останки бедной девушки, взвизгнула и бросилась к окну, в которое без проблем высунулась по пояс.

— Фей! Фей! Ти Фей! Забери меня отсюда!

Улица была пуста. Я не знала, ушел ли он, или мне просто приснился его голос, и я почувствовала, что вот-вот заплачу. Разрушенная моим весом мумия опять оказалась в такой позе, что ее лицо было повернуто ко мне, и теперь мне казалось, что она смотрит с укором, с обидой. Она пустила меня в свой дом, а я ее за это…

В тот момент я все бы отдала за то, чтобы вернуться в дом Хотару, но к своему ужасу я совершенно не могла вспомнить, где это находится. Я не знаю, где я. Я не знаю, где Ти Фей. Не знаю, встречусь ли я к ним снова. Наверное, в такой ситуации нельзя паниковать, этим сделаешь только хуже… Но как же я паникую!

— Ти Фей…

Я позакрывала все окна, извинилась перед мумией, накрепко заперла входную дверь снаружи, и по лестнице спустилась на улицу, выйдя во двор, на этот раз не через окно. Мне было холодно, голодно, страшно; я вдруг поняла, что я практически совсем одна в этом огромном, гигантском, бесконечном городе, и голые громадины его домов начали давить на меня, мне даже показалось, что они стоят нетвердо и вот-вот упадут, задавят, завалят…

Мое воспаленное сознание снова заставило меня услышать голос Ти Фея, и я, совершенно не веря в то, что это он, закричала опять:

— Ти Фей!

Но на этот раз голос оказался не миражом.

— Кью!

Он выбежал из-за угла, совсем не похожий на себя. На нем была чужая одежда: обтягивающие длинные худые ноги брюки яркого синего цвета, футболка из тонкой ткани, под которой я могла видеть линии его складной фигуры, и наброшенная на плечи расстегнутая рубашка в клетку, которую я предпочла бы видеть застегнутой, ведь так мне были отлично видны его впалые ключицы, и в целом этот образ показался мне таким откровенным, что я покраснела. Я и раньше видела его в рубахе Ады, то есть считай полуголым, но тогда он дома сидел, а не по улицам шастал! Впрочем, улицы же были совершенно пусты, стесняться некого… но ведь и я же не “никто”! Бесстыдник!

И еще одно «впрочем»: я была так рада его видеть, что едва могла думать о чем-либо еще.

Я бросилась на руки Ти Фея, из последних сил сдерживая слезы, и едва не повалила его, бедняжку, на землю. Ти Фей крепко обнял меня, так крепко, как только мог, и щедро поцеловал в щеку.

— Как ты меня напугала! Куда же ты ушла? — запричитал он, боясь меня отпустить. — Я чуть с ума не сошел!

Я сама не могла объяснить, почему ушла, даже себе.

— Я, наверное, испугалась, — прошептала я с тяжестью на сердце. — И немного обиделась. Я совсем ничего не понимала. И очень запуталась. А ты?

— Я? О, ну… — Ти Фей покраснел. — Мы смотрели сериал до третьего часа ночи, потом уснули… и я только утром понял, что тебя нет…

Я почти обиделась снова.

— Так вам было весело вместе?

— Да, нам было весело.

Я взглянула над головой Ти Фея и увидела Хотару, вальяжно приближавшегося к нам, но тут Ти Фей схватил меня за щеки и опустил мое лицо к себе.

— Где ты провела ночь, Кью?

— Одна мумия разрешила мне переночевать в ее мансарде.

— Что?

Я снова прокрутила в голове все воспоминания и разревелась. Первый раз за последние лет сто я не сдержала слез!

Хотару тут же бросился ко мне и на пару с Ти Феем они начали меня успокаивать, а я срывающимся от рыданий голосом поведала все то, что увидела и пережила за вчера. Ти Фей прижал мою голову к груди и долго гладил меня по голове, пока я не пришла чуть-чуть в себя.

— Ну у тебя и видок, — сказала я наконец, пощупав бочок Ти Фея, слишком ясно очерченный тонкой одежкой. — Я бы тебя в таком виде на улицу не выпустила!

— Здесь так мокро, что моя одежда не высохла за ночь, — оправдывался Ти Фей. — Хотару дал мне кое-что из своего… между прочим, мне тоже неудобно!

— А не похоже!

— Я имею в виду, физически некомфортно, — сказал Ти Фей, переминаясь с ноги на ногу. — Эти брюки такие узкие и жмущие! Так что я и сам не рад вот так ходить.

Я покосилась на Хотару, и тот покраснел, наверное, догадавшись, о чем я думаю.

— Тут неподалеку есть кофейня! — скороговоркой выпалил он. — Я недавно наладил там электричество, пойдемте?

— О, да! — оживился Ти Фей. — Я никогда не пил кофе! А ты, Кью?

— Я пила…

Мы прошли по длинной и широкой улице к непримечательному зданию с заколоченными окнами, и я подумала, что по окнам можно определять те строения, которые Хотару облагородил: они были заколочены, видимо, чтобы всякая дрянь не пролезала с улицы туда.

Внутри он чем-то щелкнул, и под потолком зажегся свет.

— Как это? — ахнула я.

— Это называется «электричество», — захихикал Хотару, явно насмехаясь над моим невежеством. — Я сам его провел! А также починил газопровод! Правда, запасы газа все равно не бесконечны, и рано или поздно кончатся. Тогда придется готовить еду на открытом огне.

— Как делает весь мир, — фыркнула я. — И освещать помещения свечами! Это нормально!

Ти Фей поставил в центр комнаты стул, встал на него и дотронулся до лампы под потолком, из которой лился странный свет.

— Но разве это ваше электричество не удобнее? — спросил он, ни к кому толком не обращаясь. — Почему мы перестали им пользоваться?

— Потому что магия плохо уживается со всем электрическим, — ответил Хотару, пройдя за длинную барную стойку и принявшись включать там всякие непонятные штуки. — И механическим. Чур не колдовать, Ти Фей!

Ти Фей спустился и взглянул на меня.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не так плохо, — я села за столик поближе к стойке и тяжело вздохнула. — Об этом я знала и раньше. Ну, про магию. Строго запрещено колдовать в поездах. Они ломаются от этого.

— С электрическими приборами еще хуже, — сказал Хотару и начал чем-то оглушительно шуметь, после чего поставил на стойку небольшую чашку с черным-черным напитком. — Но об этом мы поговорим позже. Держи, Кью. Приди немного в себя. Люди любят кофе!

Я взяла чашечку и заглянула в нее, посмотрела в глаза своему отражению. Да уж, видок что надо… Так больше оставаться не может. Я должна узнать все. Я должна узнать, что здесь произошло.

— Хотару, расскажи мне все, что знаешь, — попросила я, не поднимая глаз. — Расскажи мне, что было до Солнцепадения и что — после.

Ти Фей тоже получил чашечку, отпил и скривился от отвращения. Его выражение лица было таким смешным, что мы с Хотару хором прыснули.

— Не все люди любят!..

Хотару уперся локтями в стойку и подпер руками голову, задумчиво глядя перед собой. Его раскосые черные глаза были совсем близко.

— До Солнцепадения, Кью… До Солнцепадения в мире жили люди.

Человеческая цивилизация насчитывает куда больше лет, чем твоя, эльфийская. Люди появились на этой земле так давно, что и представить нельзя, и если сперва они были слабые, немногочисленные, то всего за пару тысячелетий расплодились так, что почти в каждой точке земного шара можно было найти человека или следы его существования. Их были даже не миллионы, миллиарды, и, как муравьи, они сбивались в огромные муравейники — города, в которых рождались, жили и умирали, обогреваемые теплым солнцем, сиявшим на голубом безоблачном небосводе. Земля была доброй матерью и позволила цивилизации расцвести таким ярким соцветием, что человечеству покорился космос, покорились глубины, покорилась природа; и в обозримом будущем люди не ожидали конца своего мира.

А затем на радарах появился астероид, несшийся к земле. Астероид, Кью, это такой крупный камень, летающий в космосе. А космос — это то, что за небом… Короче, огромный камень несся к нашему миру извне, ясно?

И люди, опасаясь тех разрушений, что может повлечь за собой столкновение, попытались сбить его с курса. Но от удара ракет камень не сменил траекторию, а разбился на несколько — вернее, ровно на пять — небольших частей, и они упали в пять мест на этой планете. Разумеется, их забрали на исследование. Разумеется, ничего не нашли. Разумеется, мир жил дальше.

Но не прошло и года, как люди заметили, что что-то не так. Среди детей, зачатых после падения астероидов, стали часты странные мутации. Мутации, Кью, это… скажем, изменения, произошедшие на очень глубоком уровне. Когда ребенок не похож на родителей.

Некоторые из этих детей росли так быстро, что за ними было не уследить. Некоторые росли так медленно, что родители успевали состариться прежде, чем ребенок начинал ходить. Были крупные и сильные, были маленькие и хрупкие. Были разумные и даже гениальные, а были… совсем лишенные разума.

Хотару прервал свой рассказ и как-то многозначительно взглянул на меня. Я фыркнула и заявила, что даже думать не хочу о том, что этот взгляд должен означать. Он засмеялся:

— Ты не поняла, Кью? Эти дети, не похожие на своих родителей, были теми, кого сейчас ты считаешь другими расами. Первые эльфы были рождены от человеческих пар. И лишь с течением времени сложилась ваша собственная культура, ваша целостность…

— Почему люди покидали города? — спросил Ти Фей, и я с удивлением заметила, что чашечка в его руках была почти пустой.

— Люди быстро заметили, что в больших городах рождается больше странных детей. Удаленные деревни вообще не знали, что это такое, эти мутанты, и люди пытались убежать подальше от городов, надеясь, что это позволит им произвести человеческое потомство. Если же ребенок рождался с ярко выраженной мутацией, его забирали для изучения, и многие матери, замечая странности в течении своей беременности, сбегали, чтобы родить дитя вдали от ученых и не расставаться с ним. Считалось, что существует вирус, распространяющийся воздушно-капельным путем и лишенный всяких симптомов. Таким образом, один зараженный мог вызвать мутации у нескольких кварталов большого города.

Некоторые люди осознавали, что уже носят этот вирус в себе, и предпочитали изолироваться от мира, чтобы больше никому не навредить. Они запирали окна и двери, и тихо ждали своей кончины в своих квартирах. Спасибо им за это. Только в таких камерах и можно найти что-то, не зараженное городом.

— Я вскрыла одну такую, — выдохнула я и достала из сумки бумажки с перерисованными надписями. — Там жила девушка. Я нашла эти надписи на стенах и потолке. Но я не умею читать…

Ти Фей взял листочки и окинул заинтересованным взглядом.

— «Мы стоим меж двух миров», — прочел он с первого. — «Похороните меня в огне, если найдете меня». Хотару, это последняя воля. Мы выполним ее?

— Ты правда хочешь возиться с этим, Ти Фей?

Ти Фей очень серьезно кивнул, а его лицо было таким красным, будто у него был жар.

— Я думаю, она ужасно страдала перед смертью и заслужила исполнение последнего желания, - сказал он слегка заплетающимся языком, ослепительно сияя глазами.

Я подозрительно на него посмотрела, очень уж странно он вел себя, и Ти Фей, поймав мой взгляд, подтвердил все опасения:

— Такое странное чувство! Тело легкое и воздушное! Я словно готов сделать все на свете! И люблю весь мир!

— Это от кофеина, — засмеялся Хотару, — странно подумать, как же в твоей стране люди живут без компьютеров и посудомоек…

— Прибор, который моет посуду за меня? — восхитился Ти Фей. — О предки, мне это необходимо! Очень необходимо!

Мы засмеялись, но я смеялась безрадостно.

— Почему люди отказались от всего этого, Хотару? — мрачно спросила я, когда поток веселья схлынул. — Не могу себе представить, что способно заставить Ти Фея мыть посуду руками. У меня-то такой проблемы нет, я же Скиталица… Нет посуды — нет мытья!

— Мы же уже говорили об этом, — Хотару поставил на стойку перед нами небольшой прибор, серебряный и блестящий, с двумя прорезями сверху. — Это тостер. В нем жарят хлеб. Хотите жареного хлебушка?

Мы пожали плечами — мы хотели ответ, а не обед. Но от этой мысли я вновь ощутила, как голодна была, и сменила свое решение на яростное кивание головой. Хотару достал из своей сумки большой каравай, нож, и отрезал два тонких ломтя, которые погрузил в прорези на приборе и опустил ручку сбоку. Изнутри потянуло теплом.

— Теперь наколдуй что-нибудь, Ти Фей. Не знаю, пусть полетят бабочки или что-то в этом роде… Что тебе хочется.

Ти Фей согнул пальцы левой руки, прошептал слова заклинаний, и на его ладонь опустилась пылающая огненная бабочка, чьи трепещущие жаркие крылышки не могли ранить его кожу. Но в этот же момент в лицо Ти Фея прилетел кусок горячего хлеба, от которого он еле успел увернуться, а маленький серебряный «тостер» как-то странно бухнул, вскочил, словно живое существо, и задымился. Хотару выловил из него второй кусок хлеба и передал мне.

— И здесь вы могли наглядно наблюдать за влиянием магии на электроприборы, — очень важно сказал он, приосанившись, будто учитель. — Вы могли бы и сами догадаться. Некоторые простые механизмы, вроде часов или паровозов, могут выдержать магическую ауру и не выйти из строя, но более сложные — никогда.

Я серьезно кивнула, поглаживая перепуганного Ти Фея по его буйной голове.

— Да, понятно, — тихо сказала я, жмурясь от мерзких воспоминаний. — Но все равно не понимаю. Как люди могли предпочесть магию посудомойке? Почему не отказались от колдовства в пользу комфорта?

Теперь удивлен был Хотару.

— Кью! Это же магия! Можно сделать все что угодно! — воодушевленно произнес он, всплеснув руками (видимо, уже насмотрелся на чудеса Ти Фея). — Как в этом выборе вообще можно сомневаться? Посуду можно и магией помыть!

— Твоя правда, — я кивнула, — но не стоит забывать еще кое о чем важном. Разве эта твоя посудомойка убивает владельца?

— Нет. А разве магия это делает?

Я молча указала ему рукой на усталое лицо Ти Фея. Он и правда расколдовался за последнее время, и выглядел теперь как пациент какого-нибудь лазарета, хотя держался бодрячком. Хотару был в ступоре:

— И… И что, Ти Фей что, может умереть, что ли?

— И наверняка умру, — улыбнулся Ти Фей, скрестив руки на груди. — Очень скоро. Маги не живут больше сорока лет, а с этой Кью мне остается и того меньше…

— Что за грязные намеки? — возмутилась я, но шутка никого не развеселила.

— Теперь я тоже не понимаю, — нахмурился Хотару, — почему люди выбрали колдовство?

— Твои предки определили нашу судьбу, Хотару, — голос Ти Фея был совсем слабым — похоже, бабочка окончательно высосала из него все силы, только глаза горели болезненным возбуждением. — Только магией можно было защититься от Атлантов Рассвета. В преданиях сказано, что никакое оружие не могло их ранить; значит, и то оружие, что люди смогли изобрести со всеми своими электрическими штуками, тоже не работало. Только колдовство. Только сила наших жизней…

Я возмутилась:

— Но Атланты — миф, Ти Фей! Ты правда в это веришь? Двенадцать живых каменных гигантов, живущих на дне морском, которые вдруг ни с того ни с сего пробудились по воле одного человека? Это же ерунда! Кроме того, если Хотару говорит, что это было при Солнцепадении, то императору Рассвета должно быть по меньшей мере три сотни лет! Что он за человек после этого?

Хотару и Ти Фей уставились на меня в глубокой задумчивости.

— Так и есть, — тихо сказал Хотару, — он правит Империей Рассвета с самого ее основания. Но в Атлантов я тоже не верил…

— Если мы можем поверить в коробку, внутри которой хранится огонь, — сказал Ти Фей, указав на сломанный тостер, — и в зеркало, в котором живы давно умершие люди, то почему мы не верим в каменных гигантов, друзья?

— Потому что тостер и телевизор можно объяснить наукой, — пожал плечами Хотару.

— А Атлантов можно объяснить волшебством, — ответил Ти Фей, взмахнув руками, и его пальцы на миг оказались укутаны голубым блеском. Но этого мига хватило, чтобы окончательно измучить его. Ти Фей смертельно побледнел, почти позеленел, тем не менее, продолжал ровно сидеть и улыбаться. Я участливо поинтересовалась, как он чувствует себя, почти физически ощущая волнение Хотару.

— Я в полном порядке! — воскликнул Ти Фей, вскочив на ноги. Мы с Хотару обеспокоенно следили за его возбужденной улыбкой и щечками, с которых все не сходили красные пятна. — Никогда не чувствовал себя лучше! Ну, что вы так смотрите? Я правда в порядке! Хотите, докажу?

— Нет! — хором выдохнули мы, но Ти Фей нас неслышал. Он уже подбежал к выходу из кофейни и выскочил на улицу. Я услышала, как он громко и с удовольствием вдохнул, допила свой кофе и выбежала следом.

— Ти Фей, это все кофеин! — пытаясь воззвать к его разуму, говорила я, спеша за ним. — Чем лучше тебе сейчас, тем хуже будет потом!

— Ах, не пугай меня зря, Кью! — засмеялся он, остановился посреди широкой улицы и раскинул руки от удовольствия. — Мне кажется, что весь мир любит меня!

— Так и есть, но до чего же странная реакция на кофе, — заметила я, остановившись чуть в стороне, — может и есть смысл в том, что Империя Облаков совершенно его не употребляет?

Но Ти Фей все еще меня не слышал. Он был словно пьяный, кружился, смеялся, был заразительно счастлив; и я была бы счастлива вместе с ним, если бы меня не беспокоило его бледное лицо и воспаленный блеск глаз. Хотару стоял рядом со мной и тоже хмурился.

— Если бы я знал…

— Ты не виноват, — я хлопнула его по плечу. — Ти Фей — та еще загадка востока… Никогда не угадаешь, на что и как он среагирует.

Опьяневший Ти Фей уже успел заметно удалиться от нас, так что мы с Хотару пошли за ним следом, не спуская с дурачка глаз.

— Так значит, здесь раньше жили люди, — задумчиво сказала я, чисто чтобы не молчать дорогой. — А теперь остался только ты.

— Да.

— Но знаешь, недалеко от того города, где я родилась, есть старинные развалины — мы в шутку называем их «достопочтенные развалины». И вот: они стоят пустые где-то с пару веков, а выглядят куда хуже, чем эти города! В конце концов, почему здесь ничего не поросло плющом?

— Да, это очень интересно, — кивнул Хотару, — мы, люди, считаем, что произошло нечто вроде «консервации» больших городов. Раньше считалось, что это связано с распространением вируса, который вызывает у людей мутации: дескать, вирус этот разрушает споры растений и бактерии, чем препятствует их распространению в городах, а в организме человека также питается микроскопическими организмами, влияя на тело только отходами своей жизнедеятельности. Но эта теория была разрушена моими родителями. Нет никакого специального вируса. К тому же, животные…

Ти Фей подбежал к нам и схватил Хотару за плечо.

— Хотару, в этом городе есть река?

Мы немного растерялись, и Хотару честно сказал:

— Есть, к западу…

— Хочу к водице, — Ти Фей взял одной рукой Хотару за локоток, а другой — меня за ладошку, — давайте!

— Это далеко идти, — попытался остановить его Хотару, — действительно далеко, я хочу сказать…

Мой крик прервал его: я упала на колени, дрожа от волны страха, бившейся о виски с невиданной силой, а затем мое тело вдруг охватила невероятная легкость, словно я превратилась в перышко, и мир вокруг закружился, завертелся, стал размазанным пятном, будто я каталась на очень быстрой карусели; и я могла бы насладиться этим ощущением полета, если бы мне не было так безумно, безудержно, невыносимо страшно! Это было очень похоже на те чувства, что я испытывала в горах, когда Ти Фей прокладывал нам дорогу, но теперь все было еще хуже, еще ужаснее… и не прекращалось почти целых три минуты!

Наконец, Ти Фей наклонился ко мне и произнес:

— Извини, я забыл, что тебе плохо, когда я колдую.

Я подняла на него злобный взгляд, но тут же позабыла о своем гневе. Мы находились в каком-то совершенно другом месте, хотя не сделали ни шага!

— Телепортация? — ахнула я. — Ты что, телепортировал нас? Ты с ума сошел?

— Не может быть! — Хотару вертелся на месте, не веря своим глазам. — Да за такую силу можно отдать жизнь!

— А он и отдаст! — зарычала я. — Ти Фей! Даже ребенок знает, что заклинание телепортации можно применять только три раза!

— В год? — уточнил Хотару.

— В жизнь! Оно отнимает слишком много сил! Ти Фей, что б тебя, если тебе жить надоело, так ты обратись ко мне, я тебе быстро напомню ее ценность!

Ти Фей смотрел на меня совершенно невменяемыми глазами.

— Ерунда, Кью! Я чувствую себя таким сильным, таким могущественным! Я могу все! Я могу повторять это заклинание сто тысяч раз! Вот, смотри!

Я почувствовала приближающуюся волну страха, поднялась на руках и как следует укусила Ти Фея за что попалось — поднять руки у меня не было сил. Ти Фей взвизгнул, и я поняла, что попалась мне его попа.

— Прочтешь это заклинание еще раз — вообще откушу! — серьезно сказала я. — Мертвецам задницы не надо.

Ти Фей угрюмо на меня воззрился, но руки опустил, впечатлившись этой угрозой. Хотару смотрел на нас растерянно и сконфуженно, но по блеску его глаз я все равно видела, что он не осознает в полной мере, что Ти Фей только что сотворил.

— Ладно уж, — выдохнула я, кое-как встав на еще трясущиеся ноги. — Раз уж мы здесь, то пойдемте к водице.

Ти Фей обрадовался, как совсем маленький:

— Ура! К водице! Вперед!

Но несмотря на то, что его сознание находилось в каком-то болезненном возбуждении, тело заметно ослабело, и Хотару пришлось подставить ему локоть, иначе бы Ти Фей упал. Я представила, сколько сил у него ушло на телепортацию, и с радостью подумала, что скоро наш буйный устанет и уснет.

— Это просто невероятно, Ти Фей! Мы просто были там, и тут — раз! — и мы тут! — восхищенно чирикал Хотару, пока мы шли по широкой и грязной улице вниз. — С такими способностями я был бы просто богом этого пропащего города! Ты можешь меня научить?

— Не-е, — потянул Ти Фей задумчиво, — чтобы колдовать, нужно родиться под сферой…

Хотару вопросительно взглянул на меня, и я тяжко вздохнула. Так, надо собрать мысли…

— Ну, сферы — это типа невидимые купола над землей… их несколько, и каждый дает определенную магию. Вроде как, если ты родился под какой-то сферой, как под крышей, то получишь силы, которая она дает. И обмениваться ими нельзя. А еще силы должны действовать только внутри сферы, но с Ти Феем это почему-то не работает, и мы не знаем, почему.

— Как же хорошо, что не работает! — радостно воскликнул Ти Фей. — Мне весь мир сейчас по колено! Э… по плечу!

Улица постепенно уткнулась в реку, через которую был перекинут мост, и Ти Фей хотел броситься в воду, но Хотару его удержал.

— Пусти! Вода моя стихия! Я родился в год воды!

— Ти Фей, она такая грязная, что ты заболеешь! Не лезь!

— Что ты с ним разговариваешь? У него же приход, — я дернула Ти Фея за косу, оттащила от реки и усадила на землю. — Сидеть! Смотреть! Не плавать!

Он взглянул на меня угрюмо, но до сих пор так сильно боялся моего гнева, что покорился и уставился на воду.

Хотару сочувственно погладил его по головке.

— Это не укладывается в моей голове, — признался он задумчиво, — я думал, что Солнцепадение стало концом цивилизации. А выходит, что оно открыло невероятные горизонты для человечества! Чего стоит весь прогресс, вся техника, против одной лишь способности летать по воздуху? Телепортироваться? Создавать огонь? Нет, это невероятно! А он и раны лечить может?

— Может.

— И медицина не нужна! С ума сойти! А я прожил в этом городе столько лет, даже не имея представления обо всем этом…

Он был очень трогательным в этом своем восторге, но мне на ум все равно шли какие-то тяжелые мысли, и огромный, голый, грязный город давил на виски, отравлял мой разум. В голове не укладывалось, как один-единственный камень, упавший с небес, мог изменить жизни миллионов?.. Миллионов?

— Сколько, говоришь, людей жило на планете?

— Около семи миллиардов. А что?

Я попыталась представить, сколько это, но мне казалось, что даже песчинок на пляже гораздо меньше.

— Эльфов никогда не будет так много, — пояснила я. — Мы ходим беременными несколько лет. Очень сложно это вынести. Так что у нас редко бывает много детей. И я просто думаю: что бы стало с моим народом, если бы и на наше время пришлась катастрофа?

Ти Фей встал на колени, схватился за меня, подтянулся вверх, чтобы обхватить мою талию, и прижался щекой к моему животу.

— Я читал одну книжку. Там тоже были эльфы! Они владели светлой магией и жили в лесу. А когда началась война, они стреляли из волшебных луков и оживляли деревья! Были очень крутыми! Так все и будет!

— Светлая магия? Волшебные луки? Живые деревья?! — я погладила его по голове. — Ти

Фей, это все сказки.

— Эти сказки дали название твоему народу, — возразил Хотару. — Эльфы. Так называли фольклорных персонажей. Лесные жители с острыми ушами. И поскольку мутация чрезмерного роста и силы связана с мутацией формы ушной раковины, люди, у которых рождались такие дети, называли их эльфами. Я так полагаю.

Ти Фей попытался дотянуться до моего уха, но не достал. Я вздохнула и взяла его на руки, чтобы дите могло поиграться вдоволь.

— Хотару, значит ли это, что и драконы — люди?

— Драконы — это всегда очень печально.

Закрыв глаза, я на секунду представила себе это. Быть человеческой женщиной, совсем такой, как Ти Фей, а произвести на свет что-то такое, как Нимф или дракон Гор. Носить его девять месяцев под сердцем. Мучиться в родах. А затем увидеть его: несуразного, чешуйчатого, страшного, услышать его нечеловеческий вопль…

Я всхлипнула и печально взглянула на дома вокруг. Этот город не только хранил печальные воспоминания о гибели человечества. Он хранил и бесчисленное количество печальных судеб отдельных женщин.

— Ты плачешь? — тихо спросил Ти Фей.

— Я боюсь, — ответила я громким шепотом, — Этот город давит мне на мозги.

Что-то холодное упало мне за шиворот и я вздрогнула. Начинался дождь. Свинцовая река показалась мне совсем черной.

— Надо бы найти укрытие, — произнес Хотару, подняв глаза в серое, низкое небо. — А то промокнем и простудимся. Здесь неподалеку есть одно место, куда я часто хожу, там должно быть чисто.

— Пойдем.

Ти Фей втянул носом воздух и потерся щекой о мою щеку.

— Ты меня понесешь?

— Понесу, пьянь.

— Вот какая ты у меня хорошая…

Он стиснул меня в руках, а мне было ужасно тоскливо на груди.

Мы поднялись на мост, перекинутый через речушку, и я бросила короткий взгляд на серую воду. Из глубин на меня смотрели черные глаза статуи коня, его рот был открыт, словно в крике, и мне даже показалось, что я и правда слышу ржание лошади, разносящееся по воздуху. Вода обтачивала сброшенную статую, ее гладкое тело было покрыто наростами, грязью, и лишь морда, видневшаяся над беспокойно гладью реки, была чиста. Я наклонилась и дотронулась до лошадиного носа рукой. Казалось, что конь был теплым, как живой. Я погладила его, обвела искусно сделанную голову пальцами, а потом увидела, что коса Ти Фея, которого я все еще держала на руках, плещется в воде. О черт.

— Извини, Ти Фей, — пробормотала я, выпрямившись и схватившись за кончик его косы через собственную куртку, чтобы не соприкасаться кожей с грязной водой. — Сейчас, сейчас отожму…

— Мн-мн-мн, — ответил спящий Ти Фей и повернул голову, прижавшись к моему плечу другой щекой. Я услышала, что Хотару меня зовет, и поспешила за ним. О том, что я искупала волосы Ти Фея в странной темной воде, я решила не говорить.

Мы шли по серым, старым улицам, и я понимала, что когда-то этот город должен был быть красивым. Хотя здания были старыми и пошарпанными, они все равно внушали благоговение своими размерами, и я могла примерно представить, где на них раньше были разнообразные украшения. Мы прошли мимо парка, который был обнесен высоким деревянным забором, сколоченным как будто из подручных материалов, а затем обогнули его и вышли к огромному серому зданию с заколоченными окнами и заваренной железной дверью.

— Мы пойдем через секретный ход, — сказал Хотару, неспешно идя вдоль здания. — Ти Фею здесь понравится. В этом домике хранятся плоды умов многих поколений…

— Это кладбище! — догадалась я. Странное, конечно, кладбище, в здании-то, но что этим людям в голову не придет!

Хотару странно посмотрел на меня и отодвинул задвижку одного из окон, после чего открыл его.

— Я полезу первым, потом возьму у тебя Ти Фея. А потом и ты.

— Не знаю, пролезу ли, — сказала я, после чего зябко чихнула. На ветру, да еще и с дождем, было очень не здорово стоять.

— Не льсти себе, Кью, — почему-то посоветовал Хотару и легко запрыгнул в окно. — Так, тут все в порядке! Ти Фея сюда.

Я осторожно оторвала его от себя и передала в руки Хотару, протянутые в окно. Прежде, чем полезть в дом самой, я еще раз окинула взглядом город, страшный, холодный, пустой, но затем мне померещилось какое-то движение сбоку, и, здраво понимая, что никого дружелюбного в этом месте не обитает, полезла в окно.

Хотару бегал по пыльному помещению и зажигал в нем светильники. Повсюду валялись без преувеличений груды книг, старые и запыленные, а на одной из таких груд был уложен Ти Фей и беззаботно дрых, дергая во сне ногой. Я вдохнула пыль, расчихалась, а потом потянула:

— А-а… Библиотека. А я думала, кладбище.

— Да! Здесь тысячи книг! Разве это не удивительно?

— Не знаю, я же не умею читать.

— А, точно… Как? Почему?

— Потому что дура, — спокойно сказала я, закрывая окно. — Ти Фей умеет. С ним об этом говори. Я сильная. Он умный. Мы команда. Дополняем друг друга или вроде того.

Ти Фей всхрапнул и перевернулся на другой бок. Он никогда прежде не спал так беспокойно, я даже начинала волноваться.

— Вы словно персонажи видеоигры, — захихикал Хотару. — Маг и воин! Отличное сочетание.

— Я не знаю, что такое «видео», а уж игра с ним — тем более.

Хотару бросил взгляд на спящего Ти Фея и взял меня за руку.

— Пойдем. Пока наш маленький уничтожитель электроники спит, я покажу тебе, что это и с чем его едят.

Мы прошли в соседнюю комнату, где я снова увидела большое черное зеркало, как и в доме Хотару. Когда он заставил зеркало превратиться в движущееся изображение, я даже почти не удивилась, только чуть-чуть, да и то не столько самим картинкам, сколько своему спокойствию при виде их. Очень быстро я привыкла к таким вещам! Может быть, даже слишком быстро.

Хотару дал мне в руки черный предмет со всякими кнопочками, и посадил рядом с собой.

— Смотри, поворачиваешь вот это, и персонаж двигается. А если вот это, то он атакует. Ясно?

— Ясно. А смысл в чем?

— Смысл — спасти мир.

— Я и без кнопочек его спасаю.

— Я знаю. Но так можно его спасти, не вставая со своей… с дивана.

Я понажимала на кнопочки, и нарисованный на черном зеркале человечек реагировал на них, бежал туда, куда я наклоняла маленький рычажок, и размахивал мечом, если я нажимала на одну из кнопочек.

— И это не волшебство?

— Всего лишь электроника. Я эту приставку сам собрал! Из запчастей. А игры нашел. Сколько ночей я провел за этим делом!

— Ты можешь собрать что угодно, да, Хотару?

— Да. Смотри, это моб, враг. Тебе надо его убить. Подойди к нему и атакуй.

— Не могу подойти, он же нарисованный.

— Персонажем подойди. Вот, дай покажу. Вот так. Раз, раз! Готов. Это золото, подбери.

— Настоящее?

— Да нет же. Здесь все ненастоящее. Какая ты странная, — Хотару окинул меня задумчивым взором. — А впрочем… Эльф, играющий в приставку, не может быть не странным. Гляди, сзади!

Я увидела, что к персонажу сзади подбирается какое-то чудовище, и так яростно залупила по кнопочкам, что даже испугалась, не сломаю ли я эту странную штуку в своих руках. К счастью, мой персонаж справился с нападавшим.

— Вот так же на меня тролль напал сзади, когда я путешествовала по западным территориям твоей страны, Хотару! На силу я от него отмахалась, и… смотри, что это?

— Это доспех. Подбери его, и персонаж сможет надеть.

— Как это он надел его так быстро, Хотару? Доспехи обычно долго и сложно…

— Это просто игра, Кью. Оно не должно быть реалистичным. Просто расслабься и получай удовольствие.

Я выдохнула и попыталась расслабиться, как он и сказал. Играть было, в принципе, интересно, но немного скучно, ведь все то же самое, что происходило на зеркале, я переживала на собственной шкуре, в реальности, и в реальности оно было куда более эпичным и любопытным.

— Ладно, я все поняла про эти твои идио-игры.

— «Видео».

— Без разницы. Держи, — я отдала черную штуку ему. — Скажи, а ты мог бы построить какой-нибудь аппарат, который очень быстро довезет нас с Ти Феем до Лавандового Королевства? Это на юго-запад. Я бы хотела заехать домой, мне нужно кое-что купить.

— Зачем же строить? Вам подойдет обычный поезд.

— Ну, а у тебя здесь есть обычный поезд? Да такой, на котором нас подвезут бесплатно? А то я свои деньги дракону отдала…

Хотару так долго пялился на меня, что персонажа в игре убила стая зомби.

— Отдала дракону свое золото?!

— Вот именно. Кому в нашем мире нужны эти идио-игры?..

Он сглотнул, увидел, что игра закончилась, и выругался.

— Ай! Ну ладно, начну сначала. Так вот! На Хотару Экспрессе вы двое — специальные клиенты, и катаетесь бесплатно! Как только Ти Фей проспится, я отведу вас на вокзал и покажу мою детку. Она очень быстрая! Прямо-таки невероятная! Донесется до твоего королевства всего за пару дней. Круто?

— Круто. Но кто будет ею управлять? Или она сама может?

Хотару покачал головой.

— Я думаю… я думаю, я созрел на то, чтобы покинуть Петербург. Хотя бы на недолгое время. Я вас подвезу.

Я кивнула, подтянула себе под спину одну из подушек, разбросанных к полу, и улеглась, наблюдая за яростной борьбой добра и зла в нарисованном мире. Хотару пыхтел, плевался и долбил по кнопочкам, да иногда подскакивал от натуги. Время как будто остановилось.

========== Глава 12. Петербург ==========

Ти Фей вышел из соседней комнаты, потирая глаза. Он был растрепанный и помятый, из его косы выбились волосы, одежда сбилась, а когда он отнял руки от лица, я вообще чуть не вскрикнула, настолько усталым и распухшим оно было. Словно он вовсе и не спал все это время.

— Друзья мои, — хрипло проговорил Ти Фей, глядя на нас. — Что-то мне плохо…

— А ты думал, жизнь наркомана проста и приятна? — подколола я его нежно. — Ты не знал, что кофе на тебя так подействует?

— В Империи Облаков нет кофе! Впрочем, мне теперь ясно, почему. У-у, моя голова… И есть хочу… И все болит… Ах, я несчастный!

— Ти Фей прав, — сказал Хотару, не отрываясь от игры. — В смысле, я бы тоже поел! Сейчас, только завалю этого босса, и можем пойти поискать что в кладовой.

— Чем Хотару занимается? — спросил Ти Фей, разглядывая пряди волос, выбившиеся из косы.

— Играет в идио-игру.

— В видеоигру!

— А по-моему, в идио. От слова «идиот». Ты сидишь на одном месте уже часов семь, даже в туалет ни разу не сходил! И все ради спасения не существующего мира? Очень полезное занятие.

После моих слов про туалет Хотару побледнел и отложил геймпад — теперь я знала, что эта черная штука называется именно так.

— Сейчас приду, — воскликнул он, убегая из комнаты. — А потом займемся завтраком!

— Кью, саблю не одолжишь?

— Тебе зачем? — удивленно спросила я у Ти Фея. Тот усмехнулся:

— Прирезать себя собираюсь! Шучу. Волосы отросли, подрежу. А то неудобно уже.

Я пожала плечами и дала ему свою саблю.

— А нам волосы можно стричь только раз в десять лет. А очень жаль. Я бы от них избавилась с превеликим удовольствием.

— Тебе бы пошла короткая стрижка.

— Да, обычно я на лысо бреюсь.

— А?

— Ну, что ты так удивляешься? Потом года три с ними можно жить. Потом, правда, все равно отрастают, напасть какая…

Ти Фей расплел косу, расчесал волосы рукой и отрезал знатный пучок, почти в тридцать сантиметров длиной, и все равно его волосы касались поясницы.

— Понятно. А мы, когда нас брали в послушники, выбрили виски. Поэтому у меня есть это, — он показал на короткие локоны, лежавшие на плечах. — Отрасли. Все жду, когда сравняются.

— В косичке не заметно.

— Знаю. А все равно глупая была прическа. Даже вспоминать не хочу.

— Тебе все к лицу.

— Потому что я красавец?

— Нет, Ти Фей, потому что ты подлец, — я засмеялась и запустила в него подушкой.

Подушка повалила его наземь, будто была наполнена камнями, а не пухом. Я бросилась его поднимать.

— Ты чего!

— Ничего… Просто на ногах сегодня как-то нетвердо стою. Не бери в голову, Скиталица.

— А у меня нет никакого эффекта, — вздохнула я. — Даже немного завидно! Ты вчера такое учудил…

— Что учудил?

Я выдержала театральную паузу.

— Ты! Использовал! Заклинание телепортации!

Ти Фей едва не получил сердечный приступ.

— Не может быть! Правда?

— Ну да, ну, а что ты так волнуешься? У тебя же остались еще две попытки…

— Только одна, — вздохнул Ти Фей, — нужно же мне было попасть к тебе из самой глубины гор…

От осознания, что жизнь Ти Фея теперь висит на волоске, мне стало безумно страшно, и я сама не поняла, как оказалась рядом с ним, сжимая его в объятиях.

— То есть, еще раз — и все?..

— Выходит, что так, — вздохнул Ти Фей. — Но я пока не собираюсь снова это делать…

— Вчера ты тоже не собирался!

— Я не буду больше пить этот кофе…

— Этого недостаточно, — рассудила я. — Нам нужно понять, что в нем повлияло на тебя. Вдруг есть другие продукты, от которых будет подобный эффект?

— Не буду употреблять больше ничего из того, чего нет дома…

— И будешь жить на одном рисе?

Ти Фей посмотрел обиженно.

— Кью, мы не только рис едим…

Вернулся Хотару и позвал нас завтракать.

— Я вот о чем думаю, — заговорил он, — кофе стимулирует мозговую деятельность. Судя по всему, эта ваша магия очень завязана на работе мозга.

— А верно, — кивнул Ти Фей. — Во время войны маги используют наркотики, чтобы суметь создать очень сильное колдовство. Вот это да! Хотару, ты такой умный!

— О нет, я всего лишь обыкновенный гений.

Они расхохотались, а я вздохнула. Эта мозговая стимуляция доведет Ти Фея до могилы.

— Итак, если ты такой умный, — сказала я, когда смех утих, — то попробуй объяснить, почему я совершенно не способна к магии, хотя принадлежу к одному из самых магически одаренных народов.

— Если честно, то не знаю, — Хотару привел нас в холодное и влажное помещение, заставленное различными приборами, и начал щелкать рычажками, заставляя их гудеть, шуметь и выть. — Но давайте мыслить логически, друзья. Что нужно, чтобы обладать магией?

— Родиться под сферой, — сказал Ти Фей, с интересом наблюдая за работой Хотару. — С этим нет сомнений, ведь Кью родилась в Семи Свободных Королевствах.

— Верно! — подтвердила я.

Хотару достал из небольшого шкафа несколько банок самодельной тушенки и мешок с макаронами.

— Что еще? Этому нужно обучаться?

— Нужно, да ведь я же обучалась! Когда была маленькой. Только во мне не было ни капли магии.

— А вот я с детства проявлял магические склонности! Однажды я чихнул и поджог подол своей старшей сестры…

— Какой ужас.

— О нет-нет, сестра в порядке! Шелк не вспыхивает, он тлеет. И пахнет бумагой. Это очень интересно!

— Мой старший брат сломал нам унитаз, — задумчиво сказала я. — Вся ванная была залита говном… Мама его так наказала, что он месяц за обедом стоя ел.

— А у тебя ничего такого не было? — уточнил Хотару, перекрикивая шипение сала на сковороде. — Я, когда маленький был, получил удар тока… Но не от магии, а от тупости. Сунул вилку в розетку. Вот меня и… ух.

— Розетка, — задумался Ти Фей. — Это у цветка. А вилка — это столовый прибор. И при чем тут ток? Это точно не магия?

— А что такое ток ты понял?

— Я подумал, это что-то вроде потока…

Я шумно втянула носом воздух и спросила себя, какого хрена я здесь делаю.

— Кстати! После еды пойдем смотреть детку, — заявил Хотару.

«А, точно, — подумала я, — вот это».

— У тебя есть девушка? — удивился Ти Фей, и мы все опять засмеялись, словно старые друзья.

Мы расселись вокруг деревянного ящика, заменявшего стол, и принялись есть макароны с тушенкой, продолжая обмениваться историями и шутками. Ти Фей после еды стал выглядеть немного лучше, даже зарумянился и заулыбался. Я встала позади него и принялась заплетать ему волосы, причем мне показалось, что пару часов назад они были короче, но я откинула эту мысль как совершенно безумную.

— Я вот о чем думаю, — задумчиво сказал Хотару, попивавший кофе (у него везде были крупные запасы этого напитка), — если магия так сильно завязана на сферах, почему Ти Фей может пользоваться ею так далеко от дома?

— Этого мы и сами не знаем.

— Но разве это не пугает? Ти Фей может применять магию вне сферы, Кью не может даже внутри ее… выглядит так, словно эта ваша теория сфер не выдерживает критики. Я хочу сказать: есть ли какая-то почва у этих утверждений?

Ти Фей серьезно кивнул и очень значительным тоном начал:

— Когда после Солнцепадения Империя Рассвета подняла со дна морского свою армию гигантов, она направила ее на земли Империи Облаков, тогда еще Китайской Народной Республики. Против этой ужасной армии были бессильны все плоды человеческого разума, какие только могли найтись у нас. Но когда казалось, что битва уже проиграна, на берегу морском вдруг появилась девушка, чьему приказу подчинялись дерево, огонь, земля, вода и металл. Могущественные силы этой девушки смогли задержать наступление великой армии; простые люди, прежде не видевшие подобного, были сперва испуганы, но совсем скоро обнаружили, что и в их руках появилась такая же сила! И армия отбросила свое оружие, основанное на механике, и магическими заклинаниями заставили армию Рассвета капитулировать! О, это была великая битва!

Я провела пальцами по его косе и отпустила. Ти Фей был так увлечен рассказом, что даже трясся.

— И люди по всей Азии начали замечать за собой удивительные силы! И многие лидеры, восхищенные этими открывшимися талантами людей, объявили о начале кровопролитных войн по всей планете! Но стоило лишь вооруженным магией армиям перейти определенный рубеж, как их магия полностью исчезала! Картографы создали очертания этих рубежей, и обнаружили, что они были практически идеальной сферической формы, за это их и назвали сферами. Люди, которые находились в момент Солнцепадения за пределами сфер, не обнаружили в себе магии, и никогда после не сумели ей научиться; и всего было найдено пять таких сфер, дарующих пять непохожих друг на друга видов колдовства. Внутри этих сфер образовались государства-гиганты: Империя Облаков, Семь Свободных Королевств, Чайное Царство…

— У этих сфер были центры? — перебил его Хотару. — Эти центры были с чем-то связаны?

— С «сердцами» сфер. Этот термин я только что придумал, чтобы не говорить, что центры связаны с центрами! Но в общем у каждой сферы есть центр, сердце, и они расположены в столицах пяти гигантских государств.

— Что они из себя представляют?

— Не знаю.

Я содрогнулась от осознания.

— Мне кажется, я знаю, — тихо сказала я. — Сейчас, секунду.

Я выбежала из комнаты, а скоро вернулась со своей сумкой. Плоскую шкатулку императора Облаков я с величайшей аккуратностью положила на стол, открыла крышку, завозилась с хитроумным замком, и с трепетом вытащила из нее артефакт — неаккуратного нефритового дракона. Фигурка была совершенно такой же, как и в первый день моего задания, ничуть не изменилась и не пострадала. Хорошо.

Я протерла стол рукавом и положила дракона на него.

— Может это быть центром?

Хотару схватил дракона грязными пальцами, и я чуть не врезала ему за это, но ограничилась шипением:

— Руки вытри, дебил.

— Перестань. Обычный кусок нефрита, — Хотару взял дракона и постучал мордой об стол. — Причем довольно плохо обработанный. Зачем оно тебе вообще?

Я была крайне растеряна.

— Ну… это мое задание… отнести его королю Струт’гаду, потому что это вроде как великой силы артефакт…

— Хм, ну, может быть, — Хотару смутился и положил дракона обратно на стол. — Но на центр этой вашей сферы оно не похоже. Я думаю, что учитывая, чем является Солнцепадение на самом деле, центрами должны быть куски того астероида. Это звучит логично! Куски инопланетного камня, дарующие магическую силу. А нефрит — земной камень. Что-то другое с этим драконом.

Ти Фей взял фигурку в руки и повертел. Я внимательно следила за ним, думая, что его магические силы могут среагировать на магию, заключенную в драконе, но Ти Фей отложил его и пожал плечами.

— Совершенно обычная фигурка дракона… У меня дома таких море было. И неужели ради вот этого вот все наше приключение?

Мне стало как-то обидно, и я отобрала у него фигурку, положила обратно в шкатулку, а шкатулку убрала в сумку.

— Ну, знаешь! Я тебя вообще-то не заставляла…

— О нет, не обижайся! — испугался Ти Фей. — Просто, понимаешь, что если мы придем к этому Гаду, а это совсем не тот артефакт, который он хотел?

— При чем тут я? Я — Скиталица, я доставляю предмет от императора к королю, и все. А что отправитель перепутал отправление, так это не ко мне претензия. За большую сумму могу сходить обратно и передать императору, что он дурак. Но не более того.

— Мир совершенно сошел с ума, — заявил Хотару и засмеялся так, словно это не мир, а он нуждался в помощи психотерапевта.

Отойдя от стола, Ти Фей подошел к крошечному окошку, расположенному почти под потолком, встал на табуретку, чтобы заглянуть в него, и спросил:

— Как далеко эта библиотека от твоего дома?

— Очень далеко.

— Вот черт… Там мой посох остался.

— А ты не можешь магически заставить его появиться здесь?

— Боюсь, я еще не скоро смогу снова колдовать…

— А если снова дать тебе хлебнуть кофейку?

— Ни за что, Хотару, даже не шути так!

— Вы так чудесно смотритесь вместе, — отметила я, — как настоящие молодожены!

Ти Фей покраснел и как-то слишком обиженно взглянул на меня, будто я задела его в самое сердце.

— Не говори глупостей, Кью! Ах, я хочу пойти полежать, моя голова сейчас напополам расколется…

— А я хочу подышать свежим воздухом, — сказала я, — а после, раз уж мы в библиотеке, Ти Фей, ты попробуешь научить меня читать?

Он согласился, и я отправила людей каждого по своему делу — Ти Фея отдыхать, Хотару играть, а сама выбралась через окно в улицу, пахшую мокрой землей и осенью, засунула руки в карманы и зашагала куда глаза глядят. На самом деле, у меня тоже болела голова. Только лежать мне не хотелось, напротив, хотелось подвигаться.

Перейдя через улицу к высокой ограде парка, я подпрыгнула и повисла на ней на руках. Крепкая. Как будто в этом парке кто-то пытался огородиться от всего мира, соорудив вокруг себя неприступную стену мусора. И я даже понимала их выбор укрытия. Мать Природа всегда защитит своих детей, даст им еду и кров, даже если ее помощь может показаться не такой удобной, как помощь городов. Но Природа не даст тебе рыбу. Она даст удочку. А это, как известно, куда лучше.

Я согнула ноги в коленях и принялась подтягиваться, заглядывая через ограду в сад. Казалось, город и правда существует вне времени: я надеялась увидеть буйство парка, разросшегося за многие столетия в настоящий лес, но вместо этого увидела скромные, подстриженные деревья и дорожки, не заросшие травой, а заваленные мусором. Кто-то ухаживал за этим местом? Нет, Хотару говорит, здесь нет людей.

Любопытство оказалось невыносимым, и я запрыгнула на ограду, а затем и спрыгнула в парк, погрузившись в маленьких мусорный холмик по щиколотку. Послышалась ужасная вонь, я мысленно возмутилась, вылезла и попрыгала на месте, стряхивая с себя налипшие человеческие отходы. Может, Солнцепадение было наказанием для них за то, что они так жестокого обращались с Природой? А мы, эльфы, это высшая ступень развития человека, существа, живущие в гармонии с окружающим миром, и потому любимые им?

Да нет, ерунда. Меня окружающий мир не очень-то и любит, хотя кто, как не Скиталица, почти не бывающая в городах, имеет с ним тесную связь? Я всего лишь мутант. Не лучше и не хуже Ти Фея. Хотя все-таки немного хуже, ведь я абсолютная идиотка.

Я сплюнула и зашагала по парку. Отвратительная мысль, лучше бы я ее не думала…

Оказалось, что это был даже не парк, а разве что сквер, и деревья тут можно было по пальцам пересчитать — это расстроило меня еще больше. Я перелезла через пару живописных кучек мусора, прошлась по коротко обстриженному газону, и моим глазам предстала высокая, черная статуя, центральная фигура была расколота на две половины. Тем не менее, я видела, что это женщина, и видела ее лицо, ее орлиный взгляд, устремленный в небо, снисходительную улыбку, застывшую на ее губах; и мне казалось, что если бы эта каменная женщина сейчас ожила и сделала бы мне любой приказ, я не задумываясь бы выполнила его, столько сил и власти было сосредоточено в ее фигуре.

Это ужасно меня разозлило.

Ей сделали памятник! Наверное, только потому, что она умная, да? Посмотрите на эти хилые руки! Да они же явно никогда ничего тяжелее веера не держали! Да встреться мы один на один, я бы ее с одного удара отправила к праотцам, как и всех этих господ, что собрались у ее ног! Так почему этой жирной тетке ставят памятники, а мне, такой сильной, об этом даже мечтать бессмысленно? Хотя я столько раз спасала этот чертов мир, а ее мир погиб из-за Солнцепадения! Я заслуживаю того, чтобы на этом месте стояла моя фигура! А эту я сейчас к чертям разобью!

Я поднялась на постамент статуи, затем для опоры схватилась за голову мужчины, сидевшего у ног дамы, и замахнулась, чтобы ударить ее ноги. Взгляд женщины был устремлен вверх, но мне все равно казалось, что она смотрит на меня; и стало так страшно, словно статуя могла сейчас же отдать приказ своим слугам, и если она это сделает, то ждут меня очень большие проблемы…

— Врешь, — пробормотала я, опустив кулак, — не возьмешь…

Я спрыгнула на землю, подняла ближайший камень и принялась долбить им по постаменту статуи, но толку было мало. Тогда я пораскинула мозгами, отломала от ограды небольшой железный колышек, приставила к камню его и принялась бить камнем сверху. Нехотя, но старый материал поддался, и я смогла выдолбить в статуе дырку, а затем и небольшое углубление, прямо поверх выпуклых букв, оставленных предыдущим умельцем.

Остановилась я только тогда, когда на постаменте появилась кривая, но читабельная надпись «Кью Рес».

— Вот Ти Фей научит меня читать и писать, — сказала я статуе, — и тогда я вернусь и допишу «Непревзойденная Скиталица»! Понятно, теть? Я — Непревзойденная! А вы — не знаю, кто…

Расколотая статуя продолжала смотреть вверх. Я спрыгнула с нее, села на ступеньки у постамента, подперла голову кулаками и задумалась. Чего я добивалась? Не знаю. Но какого-то удовольствия от того, что мое имя теперь красуется на старой статуе, я не получила.

Чья-то сильная рука схватила меня за шиворот, стянула со ступенек и потащила куда-то. Я испуганно взглянула на статую, подумав, что тетка натравила на меня кого-то из своих слуг, но статуя была неизменна, да и мужчины вокруг нее тоже не изменились, только все это стремительно удалялось, ведь меня тащили очень и очень быстро, словно я не весила добрый центнер.

Вывернув голову, я увидела огромное зеленокожее существо с кучерявыми черными волосами на голове и руках, и поняла, что меня схватил огр.

Секундочку, огр в этом богиней забытом месте? Ерунда!

— Эй, ты, свинья с ногами, — воскликнула я, схватившись за его руку, державшую меня, и принявшись ее выкручивать. — Ну-ка, отпусти! Ты что, огр-путешественник?

Он повернул ко мне свое уродливое лицо с выступающей квадратной челюстью и торчащими из нее зубами и зарычал. А я подумала: если Хотару говорит, что я человек, то и этот монстр — тоже?

— Эй, ты, огр, — заговорила я. — Ты меня понимаешь? Я старая и не съедобная! Отпусти!

Огр зарычал и встряхнул меня, больно ударив головой об землю, очевидно, чтобы я перестала выкручивать ему руку. Я не поняла, значило ли это, что он меня понял, или нет, но отпускать меня он явно не планировал.

— Ах ты дрянь, — я фыркнула, выскочила из куртки, за которую он меня держал, и как следует укусила его за предплечье, потому что остаться без куртки все же не хотелось. — Отдай и отстань!

Огр заревел, затопал ногами и набросился на меня. Относительно человека я была непобедима, но вот огры вполне могли меня прибить, поэтому я приняла самое верное решение в этой ситуации и оголила саблю. Огр напоролся прямо на нее, и клинок вошел в его жирное зеленое тело; на лице чудовища появилось выражение крайнего удивления, он опустил глаза, схватился за саблю рукой, пощупал, увидел кровь на разрезанных пальцах и заорал. Я вздохнула. Нет, у этого с мозгами еще хуже, чем у меня.

— Иди сюда, отродье, — сказала я, вынимая из него саблю и замахиваясь ею. — Я из тебя тушенки понаделаю!

В голове промелькнула мысль, что это какой-то каннибализм, и я решила отказаться от этой идеи, но не от идеи избавления от недружелюбного гиганта.

Схватка была короткой, но зрелищной, Я вертелась, как настоящее веретено, и осыпала его градом ударов, но огр как будто не чувствовал боли и щедро одаривал меня тумаками. Несколько раз он попал по моей пустой голове, и мир вокруг немножко поплыл, но я сжала зубы и совершила последний рывок, вонзив оружие в его жирную шею. Огр начал задыхаться, но не прекратил атаки. Вот ведь живучая тварь!

— Сдохни, сдохни! — я запрыгнула на него и принялась руками рызрывать рану на шее. — Мало нам вашего брата в горах, так вы еще и тут!..

Наконец, огр захрипел и повалился на спину. Я встала, оглядела свою одежду, вымазанную в крови и земле, вытерла о брюки саблю, спрятала ее в ножны и присыпала труп огра мусором, просто чтобы не валялся тут такой заметной зеленой горкой. После этого я снова перемахнула через ограду и решила пойти домой, чтобы спросить, где можно помыться и постирать.

— О бог мой! — вскрикнул Хотару при виде меня. — Что с тобой случилось!

— Это невероятно, парни! — возбужденно заговорила я. — На меня напал огр! Настоящий огр!

— Настоящий огр?! — Ти Фей поднял голову с подушки и уставился на меня. — Как в сказках? Покажешь? Я хочу посмотреть!

— Там не на что смотреть. Я его убила, — я развела руками, как бы извиняясь. — Но может, тут есть другие? Хотару, что скажешь?

Хотару махнул рукой.

— Что я скажу, Кью? Крысы, жуки, собаки — это еще терпимо. Вот мутанты — это настоящая проблема! Этих не берут ни пули, ничто! Как забредет один такой в мой район, так остается только убегать. Спасибо, что их стало на одного меньше.

Я кивнула и начала стягивать окровавленную одежду.

— Откуда они взялись?

— Ты не поняла? Это потомки жителей города. После Солнцепадения некоторые пытались и дальше жить в больших городах, несмотря на распространение вируса. Глупцы… если их дети-мутанты были разумны, то зачастую уходили из города в более тихие места. А если же рождались неразумные, то, подрастая, почти всегда убивали своих человеческих родителей, ведь те были более слабые, съедали их и начинали плодить все больше и больше потомства с такими же мутациями. По последним данным их в Петербурге пара сотен.

Я присвистнула. Пара сотен огров! Это нам повезло, что встретился только один, а то с тремя бы и я не смогла совладать.

— Кью! — воскликнул Ти Фей. — Стой!

— Что?

— Не раздевайся здесь!

— Почему? — удивленно спросила я.

— Ты девушка, — Ти Фей сел на диванчике, на котором до моего прихода изображал умирающего, и закрыл Хотару глаза руками. — А мы — парни.

— Ой, брось, Ти Фей, — я сняла нательную рубашку и бросила на пол. — Я не какая-нибудь красавица, чтобы о таких вещах переживать!

— Ты совсем не умеешь быть девушкой…

— Ой ли? Я только что голыми руками убила огра! Вот ты, мужчина, смог бы это сделать?

— Нет.

— А ты, мужчина номер два? — спросила я у Хотару.

— Сказал же, нет, — ответил он, не пытаясь убрать руки Ти Фея от своего лица.

— Вот именно. А значит, то, что я сделала, очень даже женственно. Мужчинки такое не делают. Так что, Хотару, где тут можно постирать?

Замочив грязныешмотки в корыте и сполоснувшись холодной водой, я накинула на тело халат и вышла в зал, где Ти Фей лежал в пользе подстреленного лебедя, а Хотару играл, и оба казались вполне счастливыми. Я собиралась разрушить их счастье.

— Ти Фей, хочу учиться!

— А-а, да, — Ти Фей с трудом выпрямился, сел и посмотрел на меня. — Знаешь ли, тебе очень хорошо с распущенными волосами.

— Тебе тоже! — я схватила его за косичку. — Почему ты заплетаешься?

— Раздражает, когда волосы лезут в глаза, в нос, повсюду…

Я выразительно на него посмотрела. Ти Фей сперва удивился, но затем понял и засмеялся, взяв обеими руками мою ладонь.

— Я понял. Извини, больше не буду приставать. Тебе все к лицу.

— Потому что я подлец?

— Нет, потому что ты очень хорошая. Так, садись на диван, а я принесу какую-нибудь подходящую книжку. Хотару, эта кричалка может кричать потише?

Хотару, не отрывая глаз от игры, послал нас в другую комнату.

— Дурак ты, — сказала я, — выйди из города, и такие приключения переживешь на своей шкуре.

— И рисковать своей жизнью? — спросил он недовольно. — Увольте…

Я пожала плечами.

К концу этого замечательного дня у меня окончательно разболелись мозги (хотя я даже не знала, что они могут болеть), но зато я смогла, пусть и медленно, запинаясь, но прочитать первые в жизни слова: «Жила-была в одной деревне маленькая девочка». Ти Фей был так рад за меня, что все ладошки отбил, аплодируя.

— Твои учителя на тебя клеветали, — сказал он мне нежно, — ты очень способная! Вон как быстро научилась! Всего часов шесть… Завтра мы продолжим читать эту сказку. Я думаю, она тебе понравится. Там о девочке, которая всегда носила красную шапочку на голове.

— Зачем она это делала?

— Завтра и узнаешь.

Мне было невыносимо интересно, но я так устала, что решилась отложить книгу.

Утром я нашла Хотару спящим на полу, с геймпадом в руках, сокрушительно вздохнула и перенесла его на диван. Совсем с ума сошел из-за этих своих идио-игр. Точно говорю, Солнцепадение людям послали боги за всемирный идиотизм.

Мы с Ти Феем увлеченно читали историю о том, как Красная Шапочка разговаривала с волком, и Ти Фей объяснял мне, что говорящий волк — это не глупости, а волшебство, когда Хотару заглянул в нашу комнату и растерянно спросил:

— А где геймпад?

Я вытащила его из своего кармана и потрясла им в воздухе. Хотару протянул руки, но я не дала.

— Не-а! Ты совсем дурной стал из-за этой ерунды. У тебя тут настоящие огры ползают, а ты нарисованных колотишь!

— Я же объяснял, — потянул Хотару, — я не хочу рисковать своей жизнью.

— А я не хочу рисковать своим заданием! Ты сказал, что у тебя есть штука, которая быстро ездит.

— А, ну да, детка, — Хотару почесал в затылке. — Но только она еще не совсем починена.

— Что? Ты дурак, что ли? Как можно целыми днями пялиться в игру, когда у самого детка не починенная стоит?

— Ну простите. Ладно. Давайте я вас отведу туда и все покажу. Только геймпад отдай.

— Отдам когда твоя детка поедет.

Хотару горестно вздохнул и согласился на мои условия. Ти Фей похихикивал, смотря на нас, а под конец сказал, что я просто мамочка. Я не поняла этой фразы, но ничего выяснять не стала.

За завтраком я спросила, что за тетка стоит в парке рядом, выяснила, что это императрица, и как-то смутилась. Ти Фею я по секрету сказала, что написала свое имя на памятнике императрице, но тот рассмеялся и сказал, что она не обидится. После его слов мне стало легче, хотя я и сама понимала, что каменная женщина вряд ли затаит на меня зло.

После мы вышли на улицу и вернулись на большой проспект, по которому шли несколько дней назад, когда Ти Фей перенес нас к воде. На этот раз мы чувствовали себя на нем немного свободнее, рассматривали дома и их внутренне убранство, прекрасно сохранившиеся товары в лавках. Ти Фей нахватал кучу мусора, я спросила, как он собирается тащить все это на себе аж до самого Струт’гада, и он с огромной печалью выбросил почти все, кроме розового прямоугольного футляра с нарисованным кактусом — очень уж он ему приглянулся.

— Только не хвастайся никому, — предупредила я, — у нас вообще-то не любят тех, кто пользуется вещами из Лесов Смерти.

— Не буду, — Ти Фей довольно улыбался. — О, а давайте еще сюда зайдем! О небеса, сколько тут всего!.. Зонты! Одежда!

Он был так счастлив, что я не могла ему ничего запретить.

Лишь к обеду мы добрались до начала проспекта и до огромного дома, который был нашей целью. Хотару сказал, что это вокзал. Я не любила вокзалы, но жаловаться не стала.

В этом месте заброшенность ощущалась сильнее всего. Я уже так привыкла к мусору, что почти не замечала его, но в здании не было вообще ничего кроме мусора: все предметы были поломаны, стекла побиты, пол пробит, в стенах было множество дыр. Хотару объяснил, что в какой-то момент поезда из город перестали ходить, и люди, не успевшие покинуть его, в ужасе и гневе громили вокзалы. Ти Фей был как-то напуган этим местом и жался ко мне.

— Кью, давай ты пойдешь вперед? — предложил Хотару. — Тут тоже всякие твари ошиваются…

Я закатила глаза и обнажила саблю. Вот так храбрец.

Ти Фей отпустил меня, но тут же бросился за Хотару, а я уверенно пошла вперед.

Моя сабля увлажнилась кровью пары крыс, но большей опасности мы не встретили. Хотару провел нас через здание на перрон, где стояло несколько брошенных поездов, и среди них был тот, который мы искали. Странный, с несуразно длинным носом, этот поезд стоял в окружении других и отличался, кажется, только этой своей формой, а в остальном был точно таким же. Я не понимала, почему Хотару выбрал именно его, а он тем временем любовно погладил поезд и с нежностью в голосе сказал:

— Вот она, моя детка. Сапсан!

— Сапсан? — переспросила я. — Так это клюв?

— Это аэродинамическая форма, Кью.

— Ай, да все равно! Мне важно только то, умеет ли эта гусеница бегать.

Хотару бросил на меня обиженный взгляд.

— Бегать конечно же не умеет. Она умеет ездить. Со скоростью примерно двести пятьдесят километров в час.

Я сморщила лоб. У меня как-то плохо получалось представить, сколько это.

Ти Фей пришел на помощь:

— Примерно в сорок раз быстрее человека, — тихо пояснил он. — Мы доедем до твоего дома часов за двенадцать. Если туда есть рельсы, конечно…

— А вот в этом и заключается мой гений! — воскликнул Хотару. — Я поставил свою детку на колеса!

Ти Фей призадумался.

— А дороги, Хотару? Или что, у твоей детки на клюве будет какой-нибудь прибор для прокладывания дорог?

— Я собираюсь пустить ее по старым дорогам! — воскликнул Хотару. — Если вы покажете, как проехать…

— Откуда же мы знаем, как нам проехать? У нас есть карта, да на ней нет старых дорог. Что скажешь, Кью?

Я закусила губу.

— В этом городе наверняка есть старые карты, — сказала я задумчиво. — А на картах, созданных до Солнцепадения, наверняка есть эти дороги. Учитывая, что тут ничего не портится со временем, мы сможем поехать по такой. Только сперва ее нужно будет найти.

Хотару кивнул:

— И пробок на дорогах точно нет!

Ти Фей засмеялся, а я совершенно не поняла шутку, но тоже улыбнулась.

Мы решили разделиться. Хотару остался возиться с деткой, а мы с Ти Феем отправились на поиски карт. Я крепко сжала в руке эфес сабли и сказала:

— Ти Фей! Держись позади! И не вздумай колдовать, а то склеишь ласты!

— Я уже немного отдохнул, — попытался возразить Ти Фей, но я красноречиво на него взглянула, и он замолчал. К тому же, я была права, и он знал это. Его жизненные силы были практически истощены.

Мы шли по серому, заброшенному городу, по разбитым улицам и дорогам, и честно говоря, этот пейзаж уже начинал мне надоедать. Мне было здесь невыносимо холодно, в горле свербило, и больше всего на свете я хотела оказаться где-нибудь в лесу, разуться и пройтись по поляне, ощущая босыми стопами мягкую прохладу свежей травы; лечь под раскидистой кроной дуба, глядеть сквозь нее на бескрайнее голубое небо, слизывать алмазные капли росы с лепестков полевых цветов…

— Пить хочу, — сказала я, поморщившись от того, куда зашли мои мысли.

— Ну, тут же есть река.

— Не-е, оттуда нельзя. Хотару сказал, там злая вода.

Ти Фей нагнал меня и обнял за локоть, как барышня.

— Что ты о нем думаешь?

— О ком?

— Ну, о Хотару?

— О нем? О… Мне его жаль. Не представляю, как можно прожить семь лет в этом городе, совсем без общения.

— А как он тебе как человек?

Я пожала плечами.

— Ты мне больше нравишься.

Ти Фей смущенно захихикал:

— Да я не о том… Но мне приятно, спасибо. Так вот, Кью, как ты думаешь, с ним можно, ну, создать семью?

— Я думаю, с мужчинами в принципе этого сделать нельзя. Они не умеют любить.

— Я, между прочим, тоже мужчина.

Я задумалась, а затем погладила его по голове, пояснив:

— Ты еще мальчик, Ти Фей. Ты еще добрый. Подрастешь и станешь злым.

— Я старше Хотару.

— А я и не сказала, что Хотару — мужчина. Но он им станет. И поэтому никаких мне с ним семей. Никаких «любовий» и прочих глупостей.

— Ты правда думаешь, что никогда не влюбишься?

Я пнула камешек и зашвырнула его в разбитую витрину одного из домов. Маленький камешек умудрился наделать там кучу шума, и мы, засмеявшись, прибавили шагу, вдруг бы на этот гам пришел какой-нибудь злой огр!

— Не люблю зарекаться, Ти Фей. Может быть, однажды я и влюблюсь, в конце концов, я не могу это контролировать. Но я хотя бы буду готова к тому, что он сделает мне больно.

— И я сделаю?

— И ты сделаешь, Ти Фей.

Ти Фей остановился и ласково мне улыбнулся, так ласково и нежно, что у меня в груди защемило.

— Тогда я буду с тобой до самого конца, чтобы доказать, как ты ошибаешься.

— Ох уж это мужское эго!

Мы засмеялись, и серый, отвратительный город вдруг показался мне не таким уж и скучным. За веселыми разговорами мы немного забыли о цели нашей вылазки (карте), и спохватились лишь тогда, когда оба поняли, что совершенно не знаем, где это мы.

— Кью, ты знаешь, как нам вернуться к Хотару?

— Даже не спрашивай… У меня вообще мигрень от этого города!

— Мне кажется, нам налево…

— Но ведь мы и пришли слева, тогда нам направо!

Мы переглянулись и горестно вздохнули. Заблудились. Чудно.

Ти Фей выбрал какое-то направление и пошел туда, я прикрывала его тыл, поглядывая по сторонам и потрясая саблей. Свернув за угол, мы оказались на очередном огромном проспекте, таком огромном, что по нему могло бы спокойно пройтись бок о бок с десяток лошадей! Нам же с Ти Феем на нем было как-то неуютно, но мы решили, что по логике все большие проспекты должны идти в какое-то одно место. Иначе зачем их вообще строить?

— Все дороги идут в Рим, — пошутил Ти Фей.

— Это было бы нам очень на руку. Рим это в Семи Свободных Королевствах, — засмеялась я. — Если бы можно было идти по этому проспекту и прийти домой…

— Да я про человеческий Рим. С Колизеем, — пояснил Ти Фей. Я задумалась.

— Да и я про него. С Колизеем. Это не так далеко от моего города, примерно в дне пути на лошадях. Я была там в детстве один раз. Правда, летом, и было невыносимо жарко.

— А ты видела… Ох, Кью, смотри!

Ти Фей замер, как вкопанный, и указал пальцем на невысокое строение, на удивление, хорошо сохранившееся в окружении полуразрушенных домов. Оно было украшено странными фигурами львов с собачьими мордами, один из которых лишился лапы, но все равно стоял на трех ногах, и я в принципе хорошо понимала, почему Ти Фей так разгорячился при взгляде на него. У меня тоже появилось ощущение, что я снова в Империи Облаков, а ведь для него это был дом…

— Зайдем? — предложила я. — Полчасика уж можем выделить.

Ти Фей бросил на меня благодарный взгляд и побежал к строению, перемахнув через ряд кустов почти в полете. Повиснув на шее странной лево-собаки, он некоторое время что-то бормотал ей на ушко на своем родном языке, затем поцеловал грязный каменный нос, забежал под крышу самого строения, уселся на круглое окно и горячо заговорил:

— В моей комнате были такие же окна, я часами сидел на них, смотрел на улицу, на то, как играли дети…

Я прижалась плечом к красной колонне и спросила:

— А почему сам не играл?

Ти Фей обнял колени и задумался.

— Полагаю, я очень много болел в детстве… Да, кажется, так. Я почти не вставал с постели.

— А потом выздоровел?

— А потом… — Ти Фей встал и прошел по небольшой галерее в дальний край странной беседки. — Иди за мной.

Мы вышли обратно в скверик с кустами, перешли через широкую дорогу, и оказались возле голубого барельефа, изображавшего разноцветных восточных драконов с жутковатыми мордами. Ти Фей прижался лицом к камню и погладил центрального дракона по голове с такой нежностью, словно гладил сына.

— А потом… ах, я и не знал, что так соскучился по дому! Так вот, а потом, я еще никому это не рассказывал, знаешь.

— Хватит сиськи мять, говори — я нетерпеливо притопнула ногой. Ти Фей посмотрел на меня почти обиженно, но все же продолжил:

— Поскольку я был единственным сыном, отца очень волновала моя болезненность…

— «Поскольку я был единственным сыном»? Может, он просто любил тебя?

— Нет. И вот, он пригласил из Столицы дорогущего лекаря, который осмотрел меня, и в числе прочих рекомендаций сказал, что мне необходим чистый горный воздух. Поэтому наша семья отправилась в горы.

Ти Фей оторвался от барельефа и заглянул в глаза изображения дракона, принялся ласкать и наглаживать его с невероятной нежностью и любовью.

— Мы гуляли с сестрами, но они как-то отвлеклись, и я ушел далеко в горы, где никто из семьи меня не видел. Вскоре я понял, что заблудился… мне было лет шесть, так что я сел и начал плакать! Я плакал долго и жалобно, так жалобно, что его сердце не выдержало…

— Чьё?

Ти Фей ткнул в морду каменного дракона. Я вопросительно приподняла бровь, не поняв. Ти Фей сделал глубокий вдох и торжественно сказал:

— Дракона!

— Дракона?

— Дракона!.. Говорят, что в Империи Облаков нет нелюдей. Но все же есть. Есть драконы! Он был почти точно такой, как на этом барельефе, только белый, словно снег; он поднялся из сердца гор и приблизил свою мудрую морду к моему лицу, и спросил, почему я плачу… я едва мог говорить сквозь слезы, но все же выдавил из себя, что я потерялся…

— И?

— И он коснулся своим теплым носом вот сюда, — Ти Фей положил руку на свое плечо. — А затем посадил меня на свою голову и по небу отнес к дому, правда, мы приземлились так, чтобы нас не было видно… и с тех пор я больше не болел!

— Почему тогда ты так удивился Нимф, если уже видел дракона прежде?

— Потому что я всю жизнь думал, что он мне приснился.

— Вот как, — я осторожно коснулась каменного дракона. Он был мокрый и обжигающе-холодный на ощупь. — А теперь ты не думаешь, что это жутко?

— Почему это?

— Потому что этот дракон на самом деле был изуродованным человеком?

Ти Фей так побледнел, что я испугалась, не собирается ли он лишиться чувств.

— Что ты, милый?

— Не знаю, мне просто страшно, — жалобно произнес Ти Фей. — Значит, и Нимф, и ты, и все…

— И все.

Я видела, как это осознание камнем упало на плечи Ти Фея, и мне стало его жаль. Я не думала, что он не понял. Если я, дура, поняла, то и умный Ти Фей должен был тоже. Но я ошиблась…

— Дай, я тебя обниму, глупый.

— Они, должно быть, так страдают… их тела так изуродованы, так ужасны…

— Если они такими родились, то они не страдают. Они не знают, как иначе. Они ничего не были лишены.

Ти Фей горестно вздохнул, но затем его лицо озарила улыбка облегчения.

— Ты такая умная, Кью.

— Нет, я глупая. Но я тоже думала об этом, знаешь… о том, страдаю ли я оттого, что родилась не простым человеком. И я поняла, что слепец от рождения не может страдать по возможности видеть. Нельзя лишиться того, чего никогда не имел.

— И вновь ты права, — Ти Фей коснулся каменного дракона, прикрыв глаза, будто пытаясь запомнить свои ощущения. — Этот дракон все равно был великолепным и могущественным.

— Ты бы хотел стать драконом, Ти Фей? Летать по небу, быть свободным и вольным, как ветер?

— Нет, — серьезно сказал он. — Я не хочу свободы. Я хочу покоя и тишины у кого-нибудь за пазухой. А ты, Кью?

— Ты сам знаешь ответ. Я Скиталица.

— И моя лучшая подруга, — Ти Фей взял меня за руку. — А значит, уже не такая и свободная.

— Ерунда! Это всего на каких-то пятьдесят лет.

Ти Фей грустно засмеялся, но тут я заметила, как из-под барельефа на нас смотрят чьи-то глаза, и посоветовала ему прибавить шагу отсюда. Не хотелось испортить этот трогательный момент боем с каким-нибудь городским чудовищем.

До самого конца дня Ти Фей не отпускал моей руки.

========== Глава 13. Крысиный король ==========

— Ты точно хочешь это сделать?..

Ти Фей повернулся на крутящемся стуле и взглянул на меня, нервно теребя свою косу руками.

— Я хочу собрать как можно больше информации о нашем прошлом. Может быть, однажды нам с тобой это пригодится.

Ти Фей потряс перед моим лицом блокнотом, который мы нашли вместе с картой в книжном магазине. С того дня Ти Фей почти без перерыва занимался документированием всего, что мы видели в Петербурге. Блокнот уже почти не закрывался из-за вклеенных в него карт, схем, заметок, листочков…

— Так здорово уметь писать, — потянула я, взяв блокнот и принявшись с умным видом листать исписанные странички. — Но я все равно не знаю, как эти бесценные знания могут нам пригодиться. Ой, это что, портрет разрезанной лягушки?

— Изучаю фауну, — спокойно сказал Ти Фей, — фауна — это животные. Я хочу узнать, почему этот город так медленно разрушается.

— Мы считали, что это тоже из-за вируса, — сказал Хотару из-под стола. — Но вируса нет. Так что мы не знаем.

— Ну вот. А я соберу всю имеющуюся информацию, проанализирую, и…

— Готово, — Хотару высунул из-под стола растрепанную голову. — Ти Фей, поддай огоньку.

Ти Фей выпустил небольшой электрический заряд, и футуристическая штука под названием «компьютер» немедленно зажужжала и заморгала кучей лампочек.

— Ты зарядил аккумулятор на половину, — сказал Хотару. — У тебя есть часа три. Если останется заряд, дашь мне поиграть в игрушки, а?

— Ах Хотару, ты еще такой ребенок, — Ти Фей потрепал его по волосам, положил руку на «мышь» и начал задумчиво “кликать” по экрану, невольно вздрагивая всякий раз, когда что-то происходило. Мне было страшно, поэтому я взяла из шкафа какую-то книжку и легла на диван, намереваясь почитать. Хотару сказал, в этой комнате раньше жил ребенок. Значит, книги как раз для меня подходящие.

— О небеса, — выдохнул Ти Фей, закрыв лицо ладонями. — Какой срам…

Хотару заглянул в монитор и присвистнул.

— Просто здесь раньше мальчик жил. Какой мальчик не любит большие, круглые…

Я кинула книжку ему в голову. Хотару крякнул и посмотрел на меня, потирая затылок.

— Кью, твои тоже ничего…

— Твое счастье, что у меня под рукой нет еще одной книжки!

Ти Фей глупо похихикал и углубился в изучение содержимого компьютера. Я откровенно скучала.

— Эх, Хотару, — позвала я лениво, — как твои дела с деткой?

— Идут полным ходом, — ответил он, — но мне нужно немного грубой мужской силы. Не подсобишь, Кью?

— Конечно, с удовольствием! — воскликнула я, и лишь потом поняла по его лицу, что он хотел меня обидеть сравнением с мужчиной. — О… Не переживай, Хотару, быть мужчиной совсем не стыдно! Я понимаю, ты не мог выбрать свой пол, так что не нужно этого стесняться… Ты можешь с гордостью сказать, что ты мужественный! Мужественный — это почти так же здорово, как и женственный!

Хотару обиженно покраснел.

— Два — ноль, — засмеляся Ти Фей, — девушка сделала тебя, милый.

— Кто кого сделал, — фыркнул Хотару, но и он, и я понимали, что в этой словесной перепалочке победа за мной.

Я легла щекой на подлокотник дивана и выглянула в окно на серое небо, затянутое мягкими тучами. Еще ни разу со дня нашего прибытия в город мы не видели солнца. И как люди живут в такой дыре?

— Некоторые считают это романтичным, — отозвался Хотару. Я вздрогнула и покосилась на него.

— Я что, сказала это вслух?

— Ну, либо так, либо во мне открылись экстрасенсорные способности! Каков твой вариант?

Я хотела ответить что-нибудь остроумное, но, как назло, мне ничего не шло в голову, и я просто пожала плечами. Глупый Хотару. Такой большой, а ведет себя как дитя малое.

Ти Фей вдумчиво что-то писал, в блокнот. День клонился к сумеркам, за окном темнело, и я отвернулась от него, начала смотреть на то, как карандаш Ти Фея плясал по бумаге, выкручивая самые разнообразные танцевальные фигуры. Мои глаза слипались…

На комнату опустилась тьма. Ти Фей сощурил глаза, пытаясь разглядеть написанное, а затем щелкнул пальцами и зажег маленький волшебный огонек, которым осветил комнату. Компьютер крякнул и погас.

— Ой! — Ти Фей поднес огонек к монитору и потыкал пальцем в кнопку «esc» на клавиатуре. — Я что, сломал его?

— Ти Фей, вот что ты за человек? — потянула я сонно. — Сказали же, не колдуй… так нет же!

— Да я забыл, — он виновато посмотрел на Хотару. — Это проблема? Я уничтожил что-то невероятно важное, да?

— Нет, — Хотару хихикнул, — просто сжег компьютер. Я может даже смогу его починить. Все хорошо, Ти Фей. Главное, что он не загорелся и не ранил тебя. Вот это была бы проблема.

Я подтянула к себе свою сумку, вынула из нее фонарь и включила его, невольно испугавшись полившегося ниоткуда света, хотя видела это уже несколько раз. Ти Фей погасил огонек.

— Пойдемте домой, а? — попросила я. — По ночам в этом городе еще страшнее, чем днем.

— Только сперва выпью кофе, — возразил Хотару. — Ти Фей, пошли на кухню. Включишь мне кофеварку. Эх, мне б твои магические пальцы…

Я проводила их взглядом. Опытным путем Хотару выяснил, что короткие вспышки магии Ти Фея не вредят сложной технике, и с тех пор он использовал это на полную, практически сделав моего бедного друга своим рабом. Что только Ти Фей не включал за это время! Светильники, компьютеры, дрели…

Я скользнула лучом фонаря по комнате и обнаружила, что блокнот Ти Фея остался на столе. Любопытно. Я еще не так хороша в чтении, но может пару слов разберу… Все равно нечего делать!

Из кухни лился свет и доносились беззаботные голоса, так что вряд ли мое маленькое любопытство было бы замечено. Я не могла объяснить даже сама себе, почему мне кажется, что я делаю что-то преступное, заглядывая в блокнот Ти Фея без разрешения, ведь там вряд ли могло быть что-нибудь личное и не предназначенное для моих глаз; но уже то, что я делаю это как-то за его спиной, заставляло меня чувствовать себя очень плохой девочкой. И мне бы не хотелось, чтобы Ти Фей и Хотару узнали, что я такая.

Я положила фонарь на стол, взяла блокнот и принялась листать. Ну и почерк! Ничего не понятно. Это явно правильные буквы, но разобрать слова так сложно… Хорошо, что Ти Фей сдабривает записи рисунками! Вон, какие хорошие наброски домов из города! А вот портрет Хотару, как живой!

А вот и мой…

«Elves», гласила надпись рядом с моим лицом, и я чисто интуитивно поняла, что это значит «эльфы». Было как-то неприятно. Я ему что, подопытный кролик? И почему рядом с Хотару не написано «chelovekes» или что-то в этом роде?

— Кью? — Ти Фей стоял в дверях и внимательно смотрел на меня. — Я пришел позвать тебя к нам… ты читаешь мой блокнот?

— Прости! — я чувствовала себя вором, пойманным на месте преступления, и покраснела до самых кончиков ушей. — Прости, пожалуйста, мне так жаль! Прости!

Ти Фей погладил подбородок.

— Нет, все в порядке. Я думал, ты на меня разозлишься. Но если ты не злишься, то можешь читать.

Я снова взглянула на свой портрет. Я была изображена в три четверти, так, чтобы хорошо были видны мои шрамы, тату на лице и заостренное ухо. Мои глаза выражали силу, уверенность в себе и твердость духа. Хороший портрет.

— Я не злюсь, скорее немного недопонимаю, — сказала я мягко. — Ты изучаешь меня?

— Не тебя. Твой народ. Просто я из эльфов только тебя знаю, — Ти Фей перевернул страницу и показал мне набросок римского Колизея. — Я хочу собрать информацию обо всех народах, на которые после Солнцепадения разделилось человечество. Когда мы закончим наше путешествие, я проанализирую эту информацию и, может быть, издам книгу! Разве не здорово?

— Хорошая идея, с одной оговорочкой, — я снова взглянула на набросок Московского вокзала, — если ты напишешь в книге, что когда-то все мы были людьми, то ждет тебя в лучшем случае психбольница.

— Но это же удивительное открытие! Позади нас остался такой невероятный пласт культуры, отголоски которой мы до сих пор можем обнаружить в наших традициях… нельзя забывать о своем прошлом! Я открою миру глаза на правду, даже если эта правда будет горькой.

Я закрыла блокнот и передала его хозяину.

— Ты еще такой ребенок, Ти Фей. Главное помни, что всегда можно выдать свою правду за вымысел.

— Каждый, кто придет в Лес Смерти, поймет, что это все чистейшая истина.

— Тогда почему никто не идет сюда за этой истиной?

Ти Фей осекся и обиженно засопел.

— Ты не поддержишь меня, Кью?

Короткое мгновение я сомневалась.

— Я поддержу тебя в любом случае, Ти Фей. Я всегда буду защищать тебя, чтоб бы ни случилось. Младший брат. Просто в этой твоей идее я сомневаюсь.

— Спасибо, сестрица.

Он убрал блокнот во внутренний карман куртки (он так и ходил по городу в шмотках Хотару, я уже начинала тосковать по красивому красному платью), и мы прошли по короткому пыльному коридору в кухню, где Хотару наслаждался своим мозгостимулирующим напитком. Я тоже позволила себе чашечку кофе, Ти Фей же пил чай со вкусом пыли и болота, но выглядел довольным. Я размышляла о его книге.

— Хочешь узнать больше о моей стране? — спросила я задумчиво. — О Лавандовом королевстве?

— Это твоя родина, Кью, да? — уточнил Хотару, хотя уже слышал это название из моих уст. — Там растет лаванда?

— И как это ты догадался!

— Что такое лаванда? — спросил Ти Фей, открыв блокнот.

— Это такое фиолетовое, дурно пахнущее растение, — ответил Хотару. Я еле удержалась, чтобы не дать ему затрещину. Быть добрее, быть добрее…

— Лаванда пахнет очень вкусно, — скрипя зубами, сказала я. — Мой край во все времена славился ею. И поэтому она даже дала название нашему королевству.

— А правит у вас Король Лаванды или Лавандовый Король? Лавандоль? Короланда?

Я сделала глубокий вдох и заметила, что Ти Фей пнул Хотару под столом.

— На данный момент Лавандовым Королевством правит Королева Северина, она же и основала его около трехсот лет назад. Эльфы долго живут.

— У нее такое странное имя, — задумался Ти Фей. — Ты Кью, твой брат — Рэн, а она вдруг Се-ве-ри-на…

Я хихикнула.

— Мода на трехбуквенные имена не так давно появилась. Даже мою маму зовут, кажется, Эрмина, хотя она представляется Эрой, чтобы не выглядеть старой. Сейчас, правда, детей уже так никто не называет. Мы все Лины, Миры, Лены, Киры… Не знаю, почему вдруг так вышло. Мода.

— А что вы будете делать, когда трехбуквенные сочетания кончатся? — усмехнулся Хотару.

— Там около… Двух тысяч двадцати четырех сочетаний, надолго хватит, — сказал Ти Фей, и я открыла рот от удивления — как это он посчитал? — И потом, знаешь ли, Хотару, в стародавние времена существовала легенда о таких удивительных существах — тезках…

— Ну, шутники, — я опасливо взглянула на окно. — Уже так поздно. Не пора ли нам домой?

— Ти Фей, — Хотару коснулся руки Ти Фея и посмотрел на него так, словно они были в сговоре.

— Да, да, — Ти Фей приложил руку к груди, глубоко вдохнул, ища подходящие слова, и обратился ко мне. — Слушай, Кью… ты сильно боишься идти одна? Просто мне нужно еще кое-что тут доделать…

Я пожала плечами. Ничего я не боюсь!

— А Хотару?

— А Хотару мне поможет. Не волнуйся, пожалуйста, мы обязательно придем домой! Часа через два-три, да, Хотару?

Тот кивнул, широко улыбаясь. Я пожала плечами, встала и похлопала Ти Фея по плечу.

— Точно все будет в порядке? Вы сможете сами дойти до вокзала?

— Мы же не дети…

— Ну ладно. Я, наверное, уже буду спать, так что не шумите сильно. Странные вы, конечно… исследователи!

Мы с Ти Феем обнялись на прощание, и, уходя, я увидела, как Ти Фей и Хотару странно друг другу улыбаются.

На улице было темно, морозно и мокро. Мои брюки почти сразу же промокли и потяжелели, настолько влажным был воздух, хотя снег не шел. Темная ночь обступала меня, дышала мне в лицо холодом, и я не видела собственной вытянутой руки, только лишь легкое оранжевое свечение из окна квартиры, где остались мои друзья. Небо было низкое, тяжелое, беззвездное, только белый глаз Луны глядел на город, но был таким тусклым, что от него становилось как будто бы лишь темнее.

И в этой мертвой темноте мой острый слух вылавливал малейшие шорохи никогда не спящего города. Я слышала, как топала ногами крыса, слышала, как она расправлялась с каким-то мелким животным, слышала даже хруст хрящей на ее острых зубах. Если бы я не обладала эльфийскими ушами, если бы я была человеком, то, наверное, холодная ночь Санкт-Петербурга уже смаковала бы мои внутренности.

Поежившись, я быстро зашагала в сторону вокзала. К сожалению, путь был неблизкий, и я даже начинала немного волноваться, что могу не дойти; но затем я сказала себе: «Кью, ты же Непревзойденная Скиталица! Какой-то там страшный город с его ночной темнотой не навредит тебе, не сломает тебя!». И с напускной уверенностью отправилась дальше в путь.

Я уже шла по широкому проспекту, который пересекала река с бронзовой лошадью, когда мою левую ногу вдруг пронзила боль. Я взвизгнула и опустила глаза, но было так темно, что совершенно ничего нельзя было разглядеть. А боль тем временем продолжала растекаться по ноге, словно что-то драло меня зубами и когтями; предчувствуя худшее, я нагнулась и поводила рукой по темноте. Рука наткнулась на что-то теплое и покрытое шерстью. Крыса.

— Отцепись, — сквозь зубы прошипела я, размахивая ногой в воздухе в попытке сбросить животное с себя. — Отцепись, мне домой надо…

Мой четкий слух уловил какое-то движение сбоку, и прежде, чем я успела прикрыться, в мое лицо впилась другая крыса. Это засада? Почему именно сегодня? Обычно все было довольно-таки спокойно, даже по ночам…

Я выхватила саблю и пронзила крысу, вцепившуюся в лицо, но это не была победа. Теперь я слышала. Множество маленьких ног, множество тихих попискиваний. Должно быть, они понимали, что я — большая дичь, и решили собраться вместе, чтобы одолеть меня. Но я не лыком шита! Правда, плохо, что я их не вижу, или хотя бы не могу точно услышать, когда и откуда на меня нападают.

Холодная ночь пропиталась запахом крови. Я размахивала саблей и кружилась, не задерживаясь ни на мгновение на одном месте, чтобы они не могли наброситься на меня. Нога кровоточила, наступать было очень больно. Лишь единожды свет луны отразился от клинка сабли, и я успела увидеть в его луче, что на меня пришла целая армия. Целая армия огромных крыс размером с собаку, чьи красные глаза были полны жажды крови. И голода. Да, определенно. Я была приглашена на праздничный обед.

Дело было, прямо скажем, дрянь. Этих тварей так много, что от меня, наверное, и косточки не останется. И Ти Фей никогда не узнает, что со мной произошло. Почему я не дошла до дома. Интересно, он останется в Петербурге и будет проводить свои исследования, или попытается вернуться домой? А если ему удастся найти мою сумку с артефактом, он отнесет ее Струт’гаду?

Я удачно срубила одной крысе голову прямо в полете, и в мое лицо брызнула горячая струя крови. Этот город никогда не пустовал. Сейчас он, наверное, населен даже гуще, чем во времена людей. И он станет моей могилой.

Моя сабля вошла в худое тело другой крысы, пригвоздив ее к земле, и, вытащив ее для следующего удара, я заметила, что клинок как будто покраснел и начал светиться. Времени осмыслять это, впрочем, не было. Битва продолжалась, и я уже успела оставить последние надежды на то, что останусь живой. Их было безмерное количество, этих крыс. Настоящее крысиное царство. Сил моих нет…

— А-ах! — я снесла еще одну крысиную голову и в бессильной ярости подняла саблю над головой, замахиваясь. Клинок вспыхнул, и весь проспект оказался освещен ослепительным красным светом, в котором я видела и армию, напавшую на меня, и еще кое-что интересное: человеческую фигуру, стоявшую в стороне, человеческую фигуру с забавным острым носиком и морщинистыми глазами, сгорбленную и худую, но все еще очевидно принадлежавшую человеку. Кто это был? Я не знала. Но он смотрел на то, как я борюсь, и это меня разозлило.

— Эй ты, — крикнула я ему, — иди сюда, дрянь!

Фигура развернулась и бросилась бежать. Я решила, что подумать о том, почему сабля засветилась, я успею и после, а пока, разбрасывая крыс направо и налево, я помчалась за этим человеком. Как я уже говорила, у меня чутье! И я была почти уверена, что передо мной злодей.

В свете сабли я отлично видела его и ни на секунду не отводила взгляда; тем не менее, в какой-то момент он просто исчез! Вот он передо мной, и я нагоняю его, а вот — раз! И его здесь нет. Я остановилась, в растерянности осматриваясь, обернулась и увидела, как на меня бежит армия крыс, которая, кажется, вовсе не заметила потери пары сотен бойцов. «Вот черт», пронеслось в моей голове. «Я точно пойду на корм грызунам!». И я приняла боевую стойку, готовясь до последнего защищать свою жизнь.

Крупная крыса, громко топая ногами, подбежала ко мне, и от ударов ее лап под нами затрещала земля. Я успела лишь крикнуть «ай!», и полетела вниз, а следом за мной летели крысы, которые продолжали бежать и все падали в дыру. Совсем идиотские существа! ну неужели не видно, что впереди обрыв!

Приземление было, в принципе, мягким. Подо мной оказалась перина, любовно кем-то подстеленная, и настолько мягкая, что я погрузилась в нее, как в воду. Но сверху на меня рухнула крыса, а потом еще одна, еще и еще, и, памятуя количество голов в крысиной армии, я поняла, что сейчас утону в них, и принялась отчаянно дергать руками и ногами, пытаясь выбраться.

Кто-то схватил меня за рукав и вытащил из этой кучи-малы в темное, влажное помещение с такими высокими сводами, что потолка не было видно. Я жадно вдохнула — дышать лицом в перину было не очень удобно — и испуганно взглянула на своего спасителя. Забавно! Это точно был тот самый человек, за которым я бежала. Сначала убегал, а теперь спасает! И это я еще дура!

Вблизи он выглядел еще более странным. Его тело было покрыто короткими черными волосами, полностью, даже лицо с забавным острым носиком. Глаза глядели настороженно, напряженно, и двигался он тоже в странной манере, рывками, то замирая, то принимаясь быстро-быстро что-то делать. Крысы, упавшие за мной, выбрались из перины и явно собирались наброситься, но странный человек вскинул руку, и все они замерли. Я открыла рот от удивления.

— Ты что, типа, крысиный король?

Человек замер на минуту, а потом быстро-быстро отбежал на пару шагов. Затем снова замер, снова отбежал, и повторял так до тех пор, пока расстояние между нами не стало, так сказать, безопасным.

А потом он сказал, указав на себя:

— Лакримоса

— Что? — удивленно переспросила я.

— Лакримоса, — повторил он, а затем поднял руки над головой и принялся бегать по кругу, громко хохоча: — Аха-ха-ха!

Было довольно жутко, но я столько всякого в своей жизни повидала, что почти разучилась бояться странностей. Присев, я осмотрела свою раненную ногу — из раны торчали разорванные волокна мяса, в глубине белела кость, и выглядело все это в высшей степени плохо. Я показала кулак крысам, суетившимся на расстоянии от меня, и встала, покачнувшись. А потом вскрикнула от неожиданности: странный человек уже стоял рядом со мной и хмурил брови, которые едва можно было различить на волосатом лице.

— Плохо, — сказал он, разглядывая мою ногу.

— Конечно, плохо! — воскликнула я. — А все твои дружки!

Человек заграбастал мою руку и потянул меня за собой, с такой силой, что я даже опешила. Еще никогда прежде я не встречала такой крепкой хватки! Даже эльфы или дварфы не могли сравниться с силой рук этого существа!

Крысы побежали за нами, но человек опять поднял над головой руку, и армия остановилась. Мы прошли по длинному помещению, и я с увлечением вертела головой, разглядывая его. На высоких стенах висели барельефы, но света было слишком мало, чтобы их четко рассмотреть; а между барельефов были проделаны проходы, но я не знала, куда они вели. Мы же с моим новым знакомым подошли к небольшой будке, стоявшей у стены, и мой кавалер галантно открыл передо мной дверь, после чего пнул меня коленом пониже спины прямо внутрь.

— А! — я упала в крохотное, свечами освещенное помещение, неудачно наступила на раненную ногу и растянулась на полу, больно ударившись головой о стол. Человек зашел следом за мной, запер дверь и широко раскинул руки, насколько позволяло крохотное помещение.

— Лакримоса! — сказал он торжественно.

— Да пошел ты, — пробормотала я, отключаясь. Мне было все равно на то, что со мной может случиться. Я уже решила, что умру. — Лакримоса…

Мое пробуждение было довольно-таки приятным. Я лежала на чем-то мягком, в тепле и ком-форте; разомкнув тяжелые веки, я увидела перед собой стол, заставленный разнообразными предметами, и сощурила сонные глаза, которые немного резал свет свечей. Сильно болела нога, но подушка под моей головой была такой мягкой и нежной, что…

Что я здесь делаю?!

Придя в себя, я резко села на постели и пребольно ударилась головой о полку, прибитую над ней. Я была в будке Лакримосы, лежала на устроенной в ней постели, причем едва помещалась, с моим-то ростом. Места здесь было так мало, что я почти ощутила приступ клаустрофобии, но в остальном здесь было довольно-таки уютно. Жилище было обставлено добротной мебелью: кровать, которая выдерживала мои килограммы, столик, на котором громоздилась впечатляющая куча вещей, много-много полочек, и небольшой стул, отодвинутый к стене. Самого хозяина сейчас не было; я решила воспользоваться моментом и слинять, стараясь не думать о том, почему меня еще не съели. Откинув с себя одеяло, я увидела, что моя раненная нога была перевязана желтоватым бинтом, а раны на моем теле также закрыты повязками или пластырем. Сабли не было. В ужасе я оглядела пол, обнаружила красивые ножны рядом с собой, схватила и прижала к груди. Сумка с артефактом была тут же. Довольно вежливое обращение с едой!

Я вытащила саблю из ножен и чуть не ослепла от красного света, который она испускала. Об этом обязательно нужно подумать, но сейчас, наверное, не лучшее время. Так что я спрятала оружие обратно, повесила сумку на плечо и, прихрамывая, вышла из будки.

— Лакримоса!

Мой странный знакомый стоял неподалеку от будки, и при виде меня счастливо улыбнулся, раскинул руки и помчался ко мне. Я увернулась от внезапных объятий.

— Ну-ка стой! Стой, а то как дам!

Лакримоса остановился и растерянно на меня взглянул.

— Плохо?..

— Не подходи!

К сожалению, слушать меня он не планировал. Дернув меня за штанину, он повалил меня на каменный пол, и я ударилась головой так сильно, что перед глазами все поплыло. Обжигающие руки Лакримосы схватились за мою раненную ногу и принялись ее ощупывать, но я едва соображала, что творится.

— Лакримоса? Лакримоса!

Я разомкнула веки и посмотрела на него сквозь ресницы. Из моего носа текла кровь, этого я не видела, но чувствовала. Вот же сильная дрянь, а! Если б только дотянуться до сабли, я б ему его бошку… ах, все так болит…

— Лакримоса!

Человечек провел ладонью по моему лицу, после чего поднес ее, испачканную в крови, к глазам, долго соображал, а потом в ужасе вскочил и запищал, совсем как крыса. Вокруг меня затопали тысячи крысиных ног, и яподумала «вот оно!», а затем закрыла глаза, уверенная, что моя песенка спета.

Однако, песенка оказалась длинноватой.

Я снова открыла глаза, на этот раз оттого, что в мой рот заливали что-то холодное и невероятно, невероятно вкусное! Я жадно глотала, задыхаясь от наслаждения, а затем, когда угощение кончилось, обвела окружающий мир взглядом. Лакримоса склонялся надо мной. Кажется, моя голова на его коленях. Мерзость какая!

— Лакримоса! Плохо? Лакримоса! Плохо?

— Конечно мне плохо, идиот несчастный, — пробормотала я, хотя, честно говоря, чувствовала себя гораздо лучше. — Ты меня чуть не убил.

— Лакримоса!..

Его волосатые руки подняли мою голову, и я зажмурилась от отвращения, когда он прижал меня к своей волосатой груди. В глубине ее билось его человеческое сердце…

— Ну все, отпусти.

— Плохо?..

— Да ничего, сойдет.

— Лакримоса!

— Лакримоса, отпусти.

Его сердце забилось радостно.

— Лакримоса! Лакримоса! Лакримоса!

— Да Лакримоса, Лакримоса, только отпусти.

Я с трудом выбралась из его рук, и увидела, что у него было лицо самого счастливого на свете человека. Меня даже передернуло.

— Чего лыбишься?

— Лакримоса…

Он схватил мою руку и прижал к губам, принимаясь горячо и страстно целовать. Мне показалось, что меня стошнит, и дело было точно не в возможном сотрясении мозга. Просто его губы были волосатыми, а я и так-то поцелуи не люблю… фу!

— Э, слушай, — я отобрала у него руку и неловко улыбнулась. — Лакримоса…

— Лакримоса!

— Да, Лакримоса, мне нужно домой. Домой. Наверх. Понимаешь? — я указала пальцем на потолок. Лакримоса поднял взгляд и довольно долго молча пялился в темную вышину.

— Понимаешь?

— Лакримо-оса-а…

Я пытливо на него смотрела. Надеюсь, понял!

Наконец, он опустил взгляд, посмотрел на меня и покачал головой.

— Плохо…

— Это что, «нет»? Ну уж нет! Я тут оставаться не собираюсь! Я так или иначе выберусь! Я тебе не пленница, понял? Я — Скиталица! И я сбегу отсюда!

Лакримоса опять схватился за мою руку, и я почувствовала комок в горле от мысли, что он снова станет ее целовать, но он вместо этого лишь погладил ее ладонью, сказал:

— Плохо.

И указал на мою раненную ногу.

— Да я могу идти! — воскликнула я и попыталась встать, но ногу пронзила столь сильная боль, что я упала обратно. — Ух… А хотя ты, наверное, прав… Плохо.

— Плохо!

— И что теперь делать?

— Лакримоса!

— Нет, я не могу остаться! Мои друзья меня ищут! Наверняка ищут…

— Лакримоса, — он потянул ко мне свои руки, чтобы обнять, но я увернулась и слегка хлопнула его по запястью.

— Не лапать!

— Плохо?

— Плохо.

— Плохо…

Я задумалась о том, насколько содержательный диалог можно построить всего из двух слов.

Играючи подняв меня на руки, этот маленький человек занес меня в свою будку и уложил на кровать. Я взглянула в потолок. Он был исчерчен рисунками, большинство из которых изображали крыс и Лакримосу.

— Я есть хочу, — сказала я, не глядя на него. — Ты можешь меня накормить?

Он призадумался, а потом выскочил из будки и куда-то улепетал. Я разглядывала рисунки на потолке, и сама не поняла, когда заснула. О побеге я как-то больше не думала… было слишком больно, чтобы думать.

Лакримоса, наверное, чувствовал свою вину за то, что со мной произошло. Он принес мне кучу еды, но все это было совершенно нельзя есть. В его меню были жуки и гусеницы, камни, даже мертвая крыса; на все это я сказала «плохо» и смирилась с тем, что мне придется голодать, пока не удастся выбраться отсюда; но потом Лакримоса принес свежую, еще теплую лепешку из муки и воды, и я смогла покушать.

— Ты готовить умеешь?

— Лакримоса, — сказал он, пожав плечами.

— Что ты вообще такое?

— Лакримоса, — повторил он, а потом указал на потолок. — Лакримоса…

— Лакримоса, ты человек?

Он задумчиво уставился на меня, как будто не знал ответа. Я могла его понять. И сама уже была не уверена…

— А я Кью, — сказала я вдруг. Мне показалось, что стоило представиться. — Непревзойденная Скиталица Кью!

Лакримоса улыбнулся мне, обнажив тонкие заостренные зубки.

Удивительно, но я шла на поправку чертовски быстро. Минула лишь пара дней, а рана на ноге, повязку которой Лакримоса менял каждый день, совсем заросла, и я смогла вставать. Все это время он кормил меня лепешками — не супер-меню, конечно, но что есть. Я рассказывала ему о мире наверху, он слушал меня и кивал, очевидно все понимая, но говорить был способен лишь два слова — свое имя и «плохо». Один раз я проснулась оттого, что он спит у меня на груди, но я сказала ему так не делать, и он вообще больше не распускал руки.

Крысы, которыми это подземелье было просто переполнено, слушались любой воли Лакримосы, причем были способны выполнять совершенно удивительные задания, вроде уборки или даже готовки той странной ерунды, которой Лакримоса питался. При этом с ними он общался писком, которым явно владел лучше, чем человеческой речью. Как-то раз я попыталась извиниться за то, что убила множество его друзей, но он сказал «Лакримоса» и улыбнулся. Это значило, что все хорошо.

Когда я начала ходить, он стал брать меня на прогулки по подземелью. Показывал мне барельефы, гладил их пальцами, улыбался. Я кивала и что-то говорила с таким видом, словно все понимаю и вообще разбираюсь в искусстве. Лакримоса был очень доволен и приносил мне двойную порцию лепешек.

Я не знала, сколько дней я провела в подземелье, но лишь надеялась, что Ти Фей еще не успел покинуть город. Мне было совестно, что я заставляю его переживать за себя, и потому сразу же, как только я смогла твердо стоять на ногах, я заявила Лакримосе, что мне надо уходить.

— Лакримоса, — согласился он. Я собрала свои вещи, заплела косы, вышла из будки. Он стоял в окружении крыс и что-то им пищал, и сотня пар красных глазок задумчиво слушала его речь.

— Что ты?

— О-о-о! — он повернулся ко мне, улыбаясь от уха до уха. — Лакримоса!

И хлопнул в ладоши.

Гигантские крысы забегали, запищали, засуетились. В лапках некоторых я к своему шоку увидела музыкальные инструменты, другие начали становиться в высокую башню, запрыгивая друг другу на плечи. Зрелище было чертовски забавное!

— Что тут происходит? — смеясь, спросила я.

— Лакримоса! — воскликнул мой друг, хлопая в ладоши. — Лакримоса! Лакримоса!

Крысы заиграли музыку. Крысиная башня принялась плясать, и при виде этой сцены я не могла не смеяться во все горло, а Лакримоса смотрел на меня, хлопал в ладоши и тоже приплясывал. Музыка была легкой, бодрой, немного похожей на музыку моего дома, и совсем не похожей на ту, которую я слышала из волшебной коробки в доме Хотару.

— Лакримоса! — он протянул мне руку, приглашая на танец. Я усмехнулась — отлично будем смотреться, он же мне в пупок дышит, хоть и сильный, как тридцать эльфов! Но все же приняла приглашение.

Крысы продолжали играть что-то танцевальное, а мы с их правителем плясали по каменному полу подземелья, и хотя я двигалась очень неловко, но не стеснялась, ведь никто, кроме крыс, нас не видел. Крысиная башня оступилась и рассыпалась; Лакримоса гневно на них посмотрел, но я засмеялась, и поэтому он сменил гнев на милость. Мы оттанцевали еще несколько танцев, но после я решила, что с моей ноги хватит, и Лакримоса был согласен.

— Мне домой надо, — напомнила я.

— Лакримоса, — он кивнул, взял меня за руку и потянул в сторону. Крупная крыса с фонарем в пасти обогнала нас, взобралась ловко по стене и осветила проход, ведший вверх, пробитый прямо в потолке. В проход были вделаны скобы, чтобы цепляться за них, но сам он был расположен слишком высоко даже для меня — должно быть, я тогда упала именно через такой.

— Я не достану…

Лакримоса улыбнулся и запищал. Крысы побросали инструменты, бросились к нам, и принялись собираться в постамент у наших ног. Я вскрикнула и, потеряв равновесие, повисла на Лакримосе, а крысы все прибывали и прибывали, пока мы не оказались в проходе. Лакримоса взял мои руки и положил на скобу, будто я могла сама не догадаться.

— Спасибо.

— Лакримоса.

— Ты хороший друг.

— Лакримоса!

Я улыбнулась ему и полезла вверх, пытливо глядя вдаль.

Наконец, моя голова уткнулась в препятствие. Я вытянула руку, надавила, и убедилась, что это был люк, который я легко смогла открыть. В проход тут же полился дневной серый свет, и я опустила глаза, чтобы посмотреть на Лакримосу, но проход был слишком глубоким, и внизу была лишь темнота. Я вздохнула, прошептала еще одно «спасибо» и вылезла на поверхность. Петербург не изменился.

Я была совсем недалеко от того места, где сражалась ночью, даже кучи дохлых крыс еще лежали вокруг. Стояла замечательная погода: было холодно, пасмурно, и небо как будто лежало на моих плечах, но зато не лил дождь, а это уже хорошо. Я выдохнула, и мое дыхание обратилось в пар. Прохладненько.

При дневном свете город был тих.

Я двинулась к вокзалу. Бедный Ти Фей! Он там, наверное, места себе не находит! По моим примерным подсчетам, меня не было дней пять… Должно быть, он там весь седой и заплаканный! Увидит меня, бросится ко мне, причитая «Кью, Кью»! Так мило будет! А я его обниму, даже поцелую, расскажу всю эту свою удивительную историю, и они с Хотару будут слушать, открыв рты…

Интересно, как так получилось, что моя ужасная рана затянулась за такой короткий срок? Наверняка, причина есть! Вот только я дура, и не могу понять ее сама. Спрошу Ти Фея, если вспомню.

В здании вокзала было подозрительно тихо. Я поднялась к тому месту, где мы раскинули свои спальные места, и обнаружила их в полном порядке, заправленными и нетронутыми. Сходила на перрон, убедилась, что детка никуда не подевалась. И теперь мне стало по-настоящему страшно, безумно страшно. Ти Фея и Хотару здесь нет. Значит, с ними что-то случилось. А я их не защитила!

Мне показалось, что я заплачу, но, конечно же, этого не случилось. Я же не плакса. Я Скиталица, и решу эту проблему! Правда, пока не знаю, как, ведь город такой большой…

Ноги сами собой развернули меня и понесли обратно к тому люку, через который я выбралась из обители Лакримосы. Опустившись у него на колени, я принялась колотить по крышке и кричать его имя, просто потому что быть одной в городе было страшно, а он мог хотя бы сгладить мое одиночество. А что, если я сумасшедшая, и он мне привиделся? Что, если Ти Фей и Хотару давно покинули этот город, покинули меня… и я им больше не нужна? Что, если вообще все происходящее — мой сон?..

Когда люк открылся, и черная голова Лакримосы показалась из него, я была уже охвачена паникой.

— Плохо?

— Лакримоса! Лакримоса! Мои друзья куда-то пропали, мне так страшно! Лакримоса, побудь со мной, пожалуйста…

— Лакримоса…

Он вылез наружу, зябко оглядываясь, прижался ко мне боком и запищал. Я услышала, как из всех окрестных домов выбегают крысы и разбегаются в разные стороны, а Лакримоса сжал своими сильными руками мою ладонь и теплым взглядом посмотрел на меня, как бы успокаивая. Я благодарно ему улыбнулась. Я действительно была ему благодарна. Это было очень странно: вроде бы он пугал меня и был мне неприятен, и вроде как я все на свете могла сделать сама, но его забота все-таки была мне по сердцу, и я радовалась возможности просто не решать ничего самой. Тем более, что несмотря на время, проведенное у него за пазухой, мои силы все еще были истощены.

— Кстати, — сказала я, — Лакримоса, а как долго я провела у тебя?

Он поднял руку с раскрытой ладонью. Я ахнула:

— Пять дней?!

Он кивнул.

— О нет! Тогда с Ти Феем точно могло что-то случиться! Ужас-то какой…

Лакримоса с сочувственным видом гладил меня по руке.

Меня трясло от жажды деятельности, от желания прямо сейчас встать и пойти искать Ти Фея, но Лакримоса удерживал меня, не давал мне уйти, вплоть до того момента, когда одна из гигантских крыс подбежала к нам и взвизгнула радостно. Тогда Лакримоса сам встал и потянул меня за ней.

— Она нашла Ти Фея! — догадалась я.

— Лакримоса!

— Ох, спасибо! Он в порядке? Он жив? Или она нашла его труп?

Лакримоса пока не стал отвечать, что вселило в мою душу худшие опасения.

К моему удивлению, мы пришли к тому дому, в котором мы сидели в мой последний вечер с Ти Феем. Что-то случилось в квартире? Говорила же я, не стоит ползать по ним, даже ради исследований!

Я забежала в подъезд, но увидела, что Лакримоса остался на улице, и вышла обратно.

— Что?

— Плохо…

— Почему? Почему не пойдешь? Тебя там не обидят!

Лакримоса покачал головой, шагнул ко мне и схватился за мою руку.

— Лакримоса.

— Ну, в чем дело?..

— Лакримоса, Кью.

Я открыла рот, совершенно не ожидая, что его словарный запас вдруг пополнился моим именем, а он выпустил мою руку, улыбнулся напоследок, и упрыгал далеко по улице. Это было прощание?.. Странное дело… Что вообще происходит?

Пожав плечами, я вернулась в подъезд и поднялась к той квартире. Было немного странное ощущение на душе, словно мне чего-то очень не хватало, но я изо всех сил гнала это чувство от себя. Я Скиталица. Я не завожу привязанностей. Хватит мне одного Ти Фея на шее… Ах, Ти Фей! Если с ним что-то случилось? Нет… Если только кто-то посмел его обидеть, я этого обидчика найду, на кусочки порву, а Ти Фея подлечу, успокою, приголублю…

Я ворвалась в квартиру, вся запыхавшаяся и перепуганная. Сердце безудержно колотилось о ребра, в горле пересохло, руки дрожали от страшного предвкушения того, что я сейчас увижу…

Из кухни тянуло запахом еды и шипением сковородки. Я заглянула туда и увидела Хотару, который стоял у плиты и что-то жарил. Моему удивлению не было предела.

— Хотару?

— А! — он подпрыгнул испуганно, взглянул на меня, шумно выдохнул и приложил руку к груди: — Кью… Как ты меня напугала! А чего ты пришла?

У меня челюсть отвисла.

— Хотару… А Ти Фей?

— Да он в комнате. Я завтрак готовлю. Мы только проснулись.

Я не стала дослушивать, вышла из кухни и по небольшому темному коридору прошла в спальню, ярко освещенную серым утром — оказывается, было утро. И в самом деле, Ти Фей лежал в постели, нежась с закрытыми глазками, и не особенно казался взволнованным, а его волнистые от косы распущенные волосы так растрепались, что были, кажется, совсем всюду.

— Ти Фей?

— О-о, — он приоткрыл один глаз и улыбнулся мне. — Кью, привет. Ой, мы так устали, что прямо тут уснули!

Мне казалось, что у меня слуховые галлюцинации.

— Уснули… И проспали почти целую неделю?!

— Неделю? М-м-м… А, да, похоже на то, — Ти Фей задумчиво улыбнулся. — Что-то я позабыл о времени… Извини.

— «Извини»? — переспросила я. — Ти Фей, ты что, совсем-совсем не волновался?

— А почему мне волноваться?

— Ну… Я пять дней к вам не заходила, — я сглотнула комок обиды в горле. — Ты не волновался, ну, что со мной что-то могло произойти? Мы были каждый день вместе, а тут вдруг я попала на целых пять дней…

Ти Фей пожал плечами, наматывая прядку волос на палец.

— Да я как-то не задумался.

У меня в душе что-то умерло. Ну да. Он просто не задумался. Я чуть с ума не сходила, думая, как он бедненький переживает, как ему из-за меня плохо… А он и не задумался об этом.

И в самом деле. Что я панику развела? Ношусь с ним, как с ребенком. Дура она и есть дура.

— Кью? — робко позвал Ти Фей, садясь в постели. — Извини, пожалуйста. Конечно, я должен был заволноваться, что ты пропала. Мне стыдно.

— Ой, да ладно, — я улыбнулась. — Чего это тебе вдруг волноваться за меня? Я же не маленькая! И я за тебя совсем не волнуюсь. Ты тоже не ребенок.

Мы оба знали, что я лгу, и что я всегда очень за него переживаю и опекаю, но мне почему-то ужасно хотелось этой лжи. Ти Фей встал с постели.

— Да ладно тебе, Кью. Правда, извини. Друзья не должны забывать друг о друге.

— Мы не друзья, — твердо сказала я, понимая, что во мне говорит обида, но не будучи в силах ее сдержать. — Мы просто компаньоны. Мы не волнуемся друг за друга.

— Кью, ну правда…

— Все хорошо. Я просто гуляла, — мне не хотелось теперь говорить ему, что я чуть не умерла в бою и была вылечена в рекордные сроки крысиным королем. — И сейчас пойду просто дальше гулять.

— Ты обиделась на меня…

— Я не обиделась. Мы компаньоны. Ничего друг другу не должны. И кстати! Хотару не занимался поездом все это время?

— Да мы как-то…

— Пойду, пну его. Нам нужно в путь. Верно, компаньон Ти Фей?

— Кью, ну пожалуйста…

Я безразлично улыбнулась и вышла из комнаты, хотя вид его несчастных глаз больно ранил мое сердце.

Хотару предложил мне завтрак, но во мне взыграл характер, и я отказалась. Пока они с Ти Феем ели, я стояла у окна и смотрела на улицу, на землю, под которой скрывался Лакримоса, этот странный и забавный человечек; и я злилась на Ти Фея так сильно, что мне даже казалось хорошей идеей вернуться в королевство крыс, и зажить там с Лакримосой в спокойствии и неге, в окружении хвостатых слуг… Но у меня было задание, и я не могла прекратить его выполнение. Задание — это самое важное сейчас.

— Кью, — позвал Ти Фей, — если не хочешь кушать, то хотя бы посиди с нами.

— Да вам и вдвоем неплохо, — на моем лице опять появилась та равнодушная улыбка. — И вообще. Хватит штаны просиживать, у нас задание горит! Хотару, ты должен доделать поезд.

— Ты обиделась? — задумчиво потянул Хотару. Меня этот вопрос уже бесил.

— Нет! — гаркнула я так, что бедняжка подскочил на стуле. — Ты мне еще пять дней назад обещал его доделать! Почему еще не сделал?

Парни переглянулись.

— Кью, ну, где ты была это время? — жалобно спросил Ти Фей. — Расскажи, я волнуюсь…

— Я гуляла, — отрезала я, скрестив руки на груди. — И хватит лезть в мою жизнь. Хотару. Поезд. Дом. Все.

На Ти Фея было жалко смотреть, но я слишком злилась, чтобы жалеть его. Он предпринял последнюю попытку, протянув мне расческу:

— Кью, заплетешь мне косичку?

Но я от этой просьбы почувствовала лишь новый всплеск гнева.

— Ты что, маленький, что ли? Сам справишься! Или пусть вон Хотару тебе поможет, вы так хорошо спелись!

— Но тебе же нравилось это делать! — возразил Ти Фей. — Тебе же нравились мои волосы…

— Глупости! — фыркнула я, быстрым шагом пересекая кухню. — Мне на тебя совершенно все равно. Со-вер-шен-но.

Я хлопнула дверью, выходя в коридор.

Скоро мы втроем, полностью молча, вышли из дома и отправились к вокзалу.

За ближайшие пару дней мы с ними сделали столько, сколько не успели и за все те недели, что были в Петербурге. Про себя я очень высоко оценила эффективность молчания во время работы, но на душе, конечно, все равно кошки скреблись, и Ти Фей постоянно смотрел на меня таким щенячьим взглядом, что я чувствовала себя ей-богу монстром каким-то. Может, я и правда сгущаю краски? Развожу скандал из ничего? Но зато детка встала, так сказать, на ноги. А это сейчас главное.

— Ти Фей, достань из ящика ключ девять на шестнадцать, пожалуйста, — попросил Хотару из-под поезда, пока я следила за установкой, в которой мы варили топливо. — Только не порежься, там…

— Ай!

Я отвлеклась от своего дела и оглянулась. Ти Фей держал свою левую руку за запястье и с отчаянием смотрел на глубокую рану, перечертившую всю ладонь. Кровь затекала под манжет его голубой рубашки и расплывалась большими некрасивыми пятнами.

— Сказал же, аккуратнее! — Хотару подбежал к нему и осторожно взял пострадавшую ладонь. — Больно? Подуть?

— Больно! — капризно потянул Ти Фей и взглянул на меня. — Кью…

Я пожала плечами и отвернулась к установке. Что он, ребеночек, что ли, чтобы я за ним бегала и на ранку дула? Нет, вроде как, взрослый мужик, люди же после двадцати уже взрослые? Ну и плевать мне на него! Я переживать не нанималась…

Ти Фей вырвал у Хотару свою руку и побежал ко мне, перепрыгивая через мусор, раскинутый по платформе.

— Я так больше не могу! — на ходу говорил он, прижимая кровоточащую ладонь к вороту рубашки. — Кью! Кью! Нам нужно поговорить!

Я встала и спрятала руки в карманах брюк.

— О чем же? Лично мне с тобой — не о чем. А тебе вообще не до разговоров должно быть, а то кровью истечешь.

Он остановился на расстоянии нескольких шагов от меня и опять заглянул в мои глаза своим щенячьим взглядом. Но я была тверда, как никто другой.

— Что же мы все… Неужели из-за одного глупого случая нашей дружбе придет конец?

Я пожала плечами.

— Я же тебя не выгоняю, Ти Фей. Мы компаньоны.

— А неделю назад были друзья! Не помнишь?

Я уставилась на носки своих туфель — поднять глаза на него было тяжело. Конечно же я помнила. Что за глупый вопрос. Но друзья - это не только слова. Друзья - это не когда твой друг бесследно исчезает, а тебе и все равно.

— Кью, послушай, — Ти Фей мялся на месте, но подойти не решался, — я не переживал за тебя не потому что ты мне безразлична! Ты мне совсем, совсем не безразлична! У меня ближе тебя никого нет.

— Твой дружок Хотару сейчас тоже обидится.

— Прошу тебя, Кью! Хватит яда. Я не волновался, потому что, потому что ты же Непревзойденная Скиталица! Как я мог подумать, что с Непревзойденной что-то случится? Ты такая сильная, отважная, непобедимая, великолепная! Милая, понимаешь? Я и подумать не мог, что кто-то сумеет тебя обидеть! За время нашего путешествия ты совершила столько невероятных подвигов, вышла сухой из стольких передряг, что я и помыслить не мог… и предположить не мог… я был уверен, что с Непревзойденной все будет хорошо!

Я все же взглянула на него, потому что во мне кипела злоба.

— Может быть, я сильнее тебя, сильнее Хотару, вас двоих вместе взятых, кого угодно, — говорила я, стараясь сдерживать гнев, — но я все еще смертная. По-прежнему может случиться, что на мою голову упал кирпич, и я умерла… Ай, да зачем я! Не волнуйся за меня, не надо. Я и сама справлюсь. Я сильная. Непревзойденная. Мне не нужны друзья. Справлялась же я без тебя, и дальше справлюсь!

Я отвернулась, чтобы уйти, и Ти Фей подался ко мне, схватил за руку, обжег горячей кровью из раны.

— Не пущу, — почти прошептал он, — не уходи от меня опять, пожалуйста. Ты больше не одна, Кью. Я никому не позволю тебя обидеть. Я всегда буду рядом.

— Ты будешь рядом дай Богиня лет пятьдесят, — горько ответила я, сама ужаснувшись этой правде. Ти Фей сделал еще один шаг ко мне и прижался лбом к моему плечу. От него одурманивающе пахло мятой и розмарином.

— И каждый день из этих дай богиня восемнадцати тысяч трехсот я хочу провести рядом с тобой, — произнес он, — хочу называться твоим другом, и любить тебя так сильно, как только могу… как человек. Прошу тебя, Скиталица. Я… никогда раньше и подумать не мог, что существует вот такая, другая любовь. И не хочу ее лишиться так быстро.

Я тяжело вздохнула и положила свободную руку на его макушку. Ах, ну как можно такому отказать?.. У меня же не гранитный камень в груди, а сердце.

— Ну хорошо, Ти Фей. Все хорошо. Ты прав. Я же Непревзойденная. И ты не мог подумать, что кто-то может меня превзойти.

Он поднял лицо и улыбнулся мне самой нежной на свете улыбкой.

— Я прощен?..

— Да ладно тебе. Это я раздула из мухи слона. Прости ты меня, Ти Фей.

Мы обменялись улыбками, но потом вспомнили о его ране и в ужасе бросились ее обрабаты-вать. Выглядело, надо сказать, ужасно, к тому же, пострадала ведущая рука.

— Ну так, — сказал Хотару, закончив бинтовать несчастного Ти Фея, — теперь-то ты расскажешь нам, где пропадала пять дней?

— А, да, — я кивнула и в кратких фразах поведала о своем ночном бое с армией крыс и о маленьком отпуске с крысиным королем. Закончив рассказ, я вдруг увидела, что оба смотрят на меня, раскрыв рты, и оба ужасно бледны, так что я даже испугалась. — Что за реакция, парни?

Долгую минуту они молчали, а потом заговорили наперебой:

— Ты же могла умереть! Умереть! Он же тебя чуть не убил! О небеса! Чуть не убил!

— Красиный король? Живущий в метро? Как он выглядит? Как он с ними разговаривает? Он разумен?

— Как твоя голова? Как твоя нога? Тебя не тошнит? О небеса, ты могла умереть!

— Он знает человеческий язык? Он прямоходящий? Я могу к нему попасть?

— Эти твари не навредили тебе?

— Что именно нарисовано в его будке?

— Ты точно хорошо себя чувствуешь?

— Он действительно так силен?

— Он не приставал к тебе? Он не воспользовался тобой?

— Ты видела других?

— Он здесь?

— Он здесь?

Я застонала и закрыла лицо ладонями. Лучше бы игнорировали, честное слово!

Ти Фей встал и обнял мою голову, притиснув ее к себе так сильно, что мне стало почти больно. Хотару что-то усиленно строчил в блокноте (не один Ти Фей собирал инфомацию), иногда кидаясь в меня вопросами. Вообще, их возбуждение практически раздражало, хотя, не скрою, мне было приятно слышать, как испуганно колотится сердечко Ти Фея. Я много волновалась, пусть теперь и он поволнуется!

— Все в порядке, парни, все в порядке, — попыталась я успокоить их. — Он очень хороший человек, совсем меня не обидел, только поначалу немного, потому что не умеет обращаться с другими людьми! Наверное, он всю жизнь жил один, с крысами…

— Ты была в аду! И у тебя Стокгольмский синдром! — воскликнул Ти Фей.

— Стог-ольский… сыр… дом… что? О чем ты?

— Это когда заложник начинает испытывать сочувствие к террористу.

— К террористу?

— Ну, к тому, кто держит заложника в заложниках.

— Ага. Странно. Но меня никто не держал! Я могла уйти. И ушла, как только захотела.

— Все равно, мутная история! И это существо сейчас под нами? Со всеми своими крысами? — Ти Фей чуть в обморок не упал. — Хотару! Я хочу убраться отсюда поскорее!

— Как пожелаете, мой господин, — саркастично заявил Хотару. — Детка почти готова для вашей императорской за…

— Я тебе сейчас ухо откушу, дурак.

— Сделаешь из меня Ван Гога?

— Скорее одноухого Леонарда да Винчи, изобретатель ты мой!

Я поджала губы. Все-таки я была лишней на этом празднике жизни!

Подготовленное топливо мы перелили в детку, после чего Хотару забрался в кабину пилота и долго вдумчиво щелкал рычажки и кнопочки. Мы с Ти Феем ожидали снаружи. Вот детка вздрогнула, издала сомнительное тарахтение, будто подавилась, но затем звук выровнялся, и мы услышали торжествующий возглас Хотару. Поезд должен был поехать.

— Хотару удивительный, — потянул довольно Ти Фей. — Настоящий гений! Поставить такую махину на колеса!

— Ну, значит, вы парочка гениев.

— О, ты и меня гением считаешь? — польщенно улыбнулся Ти Фей. — Как мило! Спрашивай, что хочешь, гений Ти на все ответит!

Я криво усмехнулась. Расхвастался мне тут!

— Что значит «Лакримоса»?

— Вообще, «лакримоза» с латыни переводится как «скорбный». Но твой дружок же не совсем в своем уме, правильно? Поэтому, извини, утверждать не буду.

— Не такой уж ты и гений!

— Ну, хорошо. Я полу-гений. Гений-полукровка! А вот Хотару — настоящий!

Детка, тем временем, медленно ползала по платформе туда-сюда, пока Хотару проверял, все ли работает. Я была немного напугана тем, что мне придется проехаться в этой огромной куче железа, которая может выйти из строя из-за случайного заклинания Ти Фея, но возможность добраться до дома в рекордные сроки перекрывала все опасения. Я так устала путешествовать без эльфийского плаща!

Хотару высунулся из кабины и воскликнул:

— Все готово! Можем ехать!

— Чудно, — усмехнулся Ти Фей, — тогда мне настало время переодеться в свое и забрать свой посох. Как он там без меня, бедненький…

— Тогда Кью посчастливится увидеть еще одну мою детку!

— Какой-то ты непостоянный, Хотару, — засмеялась я. — Столько «деток»! А прокормить-то их ты сможешь? А если будут дети?

Хотару показал мне язык.

Его второй деткой оказалась футуристическая повозка на четырех колесах и без лошадей. Хотару похлопал ее по выступающему спереди «носу» и заявил, что под ним скрывается сорок лошадей. Я хотела наклониться, чтобы заглянуть, как это они туда уместились, но Ти Фей уже открыл для меня дверцу, и я решила сделать вид, что ни капельки не удивлена. К тому же, если честно, в Петербурге было столько, столько удивительного, что я как будто перегорела внутри, и теперь испытывала лишь тень удивления, а не весь его спектр.

Повозка затарахтела, когда Хотару, сев передо мной, засунул в нее ключ и повернул. Мне было немного неудобно, потому что приходилось поджимать колени и наклонять к ним голову, отчего сразу же заныла спина, а вот Ти Фей, кажется, чувствовал себя здесь как рыбка в воде: удобно уселся на сидении, потянулся, расслабился… я спросила:

— Ты что, не первый раз в этой штуковине ездишь?

— О, ну да… мы тут с Хотару как-то собрались и поехали к заливу.

— Чего? Когда?

— Ну, пока ты была у Лакримосы.

Я фыркнула и уставилась в застекленное окно. Все-таки меня еще немного бесило то, как хорошо эти двое проводили время без меня. Словно я им вообще только мешаю!

Повозка мягко тронулась с места и очень быстро набрала скорость. Мы почти летели по заваленным мусором улицам, и дорогой Хотару рассказал мне, что это называется «автомобиль», и что Хотару, на правах, так сказать, гения, модернизировал его так, чтобы он ездил на самопальном топливе, которое Хотару тоже сам изобрел, так же как и…

— Не понимаю, как ты его терпишь, — сказала я Ти Фею, — он же жутко занудный.

— Не правда! Он гений-кофеман, — засмеялся Ти Фей, глядя на проносившийся за окном мрачный город. — И хороший друг.

Когда я уже начала уставать от сидения в неудобной позе, автомобиль начал сбавлять скорость, а после и вовсе остановился у заколоченной школы. На меня мигом нахлынули воспоминания: та комната, серое небо, коробка с музыкой, и наш с Ти Феем танец, его красное платье и улыбка…

— Знаешь, — сказала я ему, придержав за рукав, чтобы он не вышел из автомобиля, — тебе так не к лицу голубой…

Он засмеялся и сжал большой палец на моей руке.

— Ничего, сейчас снова буду в красном.

Хотару как раз открывал для нас скрытый тайный вход в школу.

Внутри мы разбрелись каждый по своим делам. Ти Фей ушел переодеваться, Хотару ушел за какими-то техническими штуковинами, которые могли понадобиться нам в пути, а я бесцельно слонялась по коридорам, открывая каждую из дверей и безынтересно рассматривая комнаты-кабинеты, думая о том, какой предмет могли тут изучать. Забавно, но школа, в которую я ходила много лет назад, выглядела почти так же, только кричащих учителей не хватало.

За одной из дверей оказался полуголый Ти Фей.

— О, Кью, — улыбнулся он. — Тебе нечего делать? Я сейчас, уже почти…

Он взял с парты свое красное платье и через голову натянул на себя, поправил, вытащил из ворота косичку и принялся застегивать красивые замочки на нем. Я прошла в комнату, остановилась у большой зеленой школьной доски и взяла с нее влажный белый мел, от которого на моих пальцах мгновенно остались неопрятные следы.

Мел бесшумно прикоснулся к поверхности доски и так же тихо оставил длинную вертикальную линию. «Кью Рес», написала я. Как тогда, в парке, на постаменте какой-то женщины.

— Ти Фей.

— А?

Я с гордой улыбкой показала ему на доску. Он улыбнулся в ответ и кивнул:

— Какая ты молодец, Кью.

— А можешь свое имя написать?

Я передала ему кусочек мела и отошла, отряхивая руки. Мел крошился в его пальцах, но все равно оставался ровными аккуратными белыми линиями на доске, вот только на те буквы, которые мы с Ти Феем учили, это не было похоже, ни капельки. Больше походило на каких-то жуков с лапками. Ужас.

— Что это? — спросила я задумчиво.

— Мое имя. Ти, — он ткнул мелом в одного жука, — Фей, — в другого.

— Что ты меня обманываешь, это даже на буквы не похоже! — надулась я.

— Это иероглифы. В Империи Облаков так пишут, — пояснил Ти Фей. — Просто я и твою письменность знаю, и эту. И даже письменность Чайного Царства. Я умный парнишка, знаешь ли.

Я смотрела на странные «иероглифы» и думала про себя о том, что ни один из них не похож на Ти Фея. Но все-таки было приятно, что наши имена стоят рядом. Как список величайших героев мира: Кью Рес, Ти Фей. Я на первом месте, конечно же.

— Ладно, пойдем, а то придется опять платье стирать, от мела, — усмехнулась я. Ти Фей оставил кусочек мела, отряхнул ладони, и мы вместе вышли из кабинета, спустились на первый этаж, и тут он хлопнул себя ладонью по лбу:

— Я дурак! Посох-то там оставил!

— Ты дурак, — подтвердила я. — Ну, иди, я тут подожду.

Ти Фей развернулся и взлетел по лестнице, столкнувшись по пути с Хотару.

— Эй, ты мой посох не взял?

— Ой, да я не подумал, — признался Хотару, сложив у груди испачканные в белом меле пальцы.

— Ничего, сейчас сам схожу… Подождите меня тут.

Я слышала, как шаги Ти Фея поднялись обратно к кабинету, как он вошел в него, а затем слышала и короткий возглас ужаса, который он издал. Моим первым порывом было немедленно подняться наверх и проверить, кто обидел моего друга, но я не успела, ведь Ти Фей уже снова был на лестнице.

— Ты кричал? — хором спросили мы с Хотару.

Ти Фей посмотрел на нас испуганно и покачал головой.

— Нет, все хорошо, все хорошо. Просто жука увидел…

— Ой, да, — со знанием дела произнес Хотару, — их тут так много, катастрофа. Мутанты и большие насекомые, вот и всей жизни в этом городе…

Я сделала вид, что приняла это оправдание, но в действительности прекрасно понимала, что после наших ночевок в лесу Ти Фей бы не испугался какого-то жучка. Было что-то другое…

Автомобиль снова повез нас к вокзалу, но на этот раз мне было немного веселее. Приятно было видеть рядом с собой хорошо знакомого Ти Фея, в ярко-красном платье, с его зеленым кристаллом в навершии посоха, который, преломляя свет, распускал радугу по всему салону, и я всеми силами старалась забыть того человека в голубой клетчатой рубашке, даже если знала, что эта рубашка (с пятнами крови) лежит у него в вещевом мешке. Ти Фей любит сувениры.

Выйдя из машины, мы сразу же пересели в поезд, и мне безумно хотелось пройтись и размяться, но жаловаться я не стала. Нельзя терять время. Мы и так его очень, слишком много потеряли.

Детка зафыркала и завелась. Внутри у поезда сохранилось несколько целых кресел, на которых мы с Ти Феем расположились, а Хотару расселся в кабине водителя, отделенной от нас прозрачной стеной. Проходы и окна в вагоне были тщательно вымыты Ти Феем, и теперь здесь даже можно было расположиться с комфортом. Все-таки мы хорошо поработали над этой махиной.

Детка тронулась так мягко, что мы даже не заметили. Просто вот смотрели в окно, и вокзал стоял на месте, а потом — раз! — и поехал. Ти Фей сидел на своем сидении, разувшись, обняв колени и опустив на них лицо. Было в этой позе что-то такое, что заставило меня думать, будто ему нужна помощь.

— Ти Фей? — я села на корточки рядом с ним и подергала за косичку. — Эй, ты чего?

— Кью, — тихо сказал он, не поднимая головы, — я видел что-то страшное.

— Что страшное, милый?

— Там, где мы с тобой написали свои имена… Хотару тоже написал свое!

— Ужас-то какой! У него вышли кривые ие-о… жучки?

— Кью, его зовут не Хотару!

Я пожала плечами.

— Если он нас обманывал, то как-то очень глупо, ведь сам же свой обман и раскрыл.

— Наверное, он не знает, — шептал Ти Фей, — но в нем течет ужасная кровь…

— Что за кровь?

Ти Фей уставился на меня огромными, испуганными глазами, и я поняла, что он слишком боится, чтобы сказать. Ну, что ж… не похоже, что Хотару способен кому-то навредить, честное слово. Кленовый листочек опаснее этого человека.

— Ти Фей? — позвал он из кабины машиниста, — не мог бы ты подойти? Мы скоро покинем Питер… Мне так страшно! В желудке ощущение, словно я мышь сожрал…

Ти Фей опустил ноги, засунул их в туфли и пошел. Я следила за его движениями, но испуганным он больше не казался. Тайна имени Хотару не сумела убить его дружеских чувств.

Я пошла за ним.

В кабине машиниста было огромное полукруглое окно, из которого открывался дух захватывающий вид на бегущие рельсы, и можно было даже поверить, что ты сам несешься вперед, а не внутри груды железа. Не зря эту штуку Сапсаном называли. Натурально чувствуешь себя соколом!

Ти Фей присел и схватил Хотару за руку. Я видела, как крепко Хотару сжимал его ладонь, как взбухли вены на его запястье, и я могла понять его волнения. Для Хотару это был первый раз, когда он покидал Лес Смерти и попадал в обитаемый мир — вернее, для него, конечно, это был совершенно другой мир. Мир волшебников, эльфов и драконов. Мир бескрайнего синего неба и бесконечных странствий. Мир Непревзойденной Скиталицы.

Раз! И серое небо обратилось в синее.

Контраст с небом Петербурга был невероятным. Серое небо Питера держалось за высокие крыши домов, небо же большого мира было столь высоким, что даже самый амбициозный архитектор, кажется, не смог бы построить шутку, которая дотянулась бы до его вершины, как бы ни старался. Это было бескрайнее, недостижимое, глубокое синее небо, и я видела, как при виде его из глаз Хотару потекли целые ручьи слез, а Ти Фей крепче сжал руку друга, успокаивая. Хотару очутился в совершенно ином мире.

За гулом мотора детки я услышала голоса, и мы все увидели, как в небо взвился огромный зеленый дракон, игравшийся, выделывающий петли среди мягких кучерявых облаков, а рядом с ним, неуклюже размахивая крылышками, бился маленький дракончик, еще только учившийся летать. Иногда он уставал, и тогда большой дракон подталкивал его мордой в животик, чтобы детеныш не упал; и я слышала их смех и разговор, колокольным звоном разносившийся над городом. Но детка неслась вперед так быстро, что скоро драконы пропали из виду, и осталось лишь безграничное синее небо, синее до рези в глазах. Люди, успевшие уже построить свои деревни вблизи старых железных дорог, в ужасе поднимали головы и следили за нами, бросали свою работу и сбегались, чтобы посмотреть на железное чудовище, орущее нечеловеческим голосом и мчащееся по их родным землям в неизведанные дали. Хотару пожирал взглядом человеческие лица, костюмы, дома; для него, всю жизнь прожившего в изоляции, видеть так много других людей было подобно безумному аттракциону, и она задыхался от восторга, бледнел, едва не терял сознание, а Ти Фей продолжал держать его за руку, гладить и шептать что-то на своем языке. Ведь некому было бы управлять поездом, случись с Хотару что!

Города и деревни проносились так быстро, что не всегда мы успевали их замечать. Ти Фей разложил на столе карту и смотрел на нее. Я смотрела в окно. Хотару пялился в небо. Часы утекали.

— Скоро граница, — произнес Ти Фей. — Там пограничные ворота. Придется остановиться.

— Вот еще! — воскликнул Хотару. — Какие-то ворота не остановят мою детку!

— Хотару, ты хочешь стать преступником?

Хотару показал ему язык.

С головокружительной скоростью детка неслась вперед, и я более-менее узнавала окружающие места. Все верно. Вот это — город, расположенный на границе Чайного Царства и Семи Свободных Королевств. Я останавливалась в нем несколько раз. Конечно, огромный поезд должен бы вызвать некоторые вопросы у местных… Но всегда можно будет сказать, что это магическая штуковина. Раскрывать людям правду о том, что они есть, я не планировала и не планирую.

Жители города собрались на улицах, рассматривая нас, и я была почти уверена, что некоторые из них успели разглядеть мое лицо и узнать Непревзойденную Скиталицу. Я даже помахала им рукой, но в действительности смысла в этом, кажется, не было. Хотару нажал какую-то кнопку, и мы с треском снесли пограничные ворота.

— Это было лишнее, — покачал головой Ти Фей. — Хотару, ты чего?

— И-иха! — кричал довольный Хотару. — Мнетак в кайф! Моя детка просто невероятная, невероятная!

А я смотрела в синее небо и чувствовала, как на душе поют птицы. После стольких лет путешествий я снова дома!

========== Глава 14. Королевство Кью ==========

Мы остановили детку в паре часов ходьбы от города, потому что мне не хотелось пугать своих односельчан появлением на огромном поезде. Ти Фей и Хотару обнимались уже минут десять, а я сидела на берегу озера, куда часто ходила плавать в детстве, и предавалась унынию.

— Ты точно не хочешь пойти с нами? — спросил Ти Фей, оторвавшись от Хотару. — Вот увидишь, тебе понравится большой мир, он как в твоих играх…

— Ах, Ти Фей, прости, я не могу, — Хотару печально улыбался. — Родители столько вложили в исследования. Я хочу их продолжить. Особенно теперь, когда Кью открыла Лакримосу. Мне нужно наладить с ним контакт, узнать, что он такое…

— Только не обижай его! — попросила я.

— Обещаю не обижать, — усмехнулся Хотару. — Бывай, Скиталица. Чует мое сердце, еще свидимся с тобой. И с тобой, Ти Фей.

Он забрался в детку и завел мотор. Мы с Ти Феем сидели на бережку и наблюдали за тем, как огромный поезд стремительно удалялся по направлению обратно к Петербургу. Ти Фею было грустно, но я в принципе не питала надежд на то, что Хотару уйдет с нами. Он прожил всю свою жизнь в мертвом городе, и жизнь среди общества была бы для него невыносимым испытанием. Как и я бы не согласилась жить в лесу смерти, даже если бы меня звали друзья.

Слова «друзья» и «лес смерти» в одном предложении заставили меня нервно вздрогнуть. Нет у меня таких друзей! Только Ти Фей и есть. А он нормальный человек.

Я встала.

— Ну, пойдем, наверное? Город тут недалеко. Быстренько раздобудем мне эльфийский плащ — и на север…

— Ты не хочешь повидаться со своей семьей?

Я сделала лицо кирпичиком.

— Нет, Ти Фей, не хочу. Совсем не хочу.

Он не стал допытываться. Хороший парень все-таки.

Агд, мой родной город, лежал на берегу живописного залива, и я с детства как-то болезненно любила его квадратные, как коробки, каменные дама, тесно-тесно прижатые друг к другу плечами. У входа в город располагалась довольно знаменитый, огромный постоялый двор «Сутулая Собака», окруженный таким гулом голосов, что даже само здание казалось живым, дышащим, голосящим. Все путешественники, что приходили в Агд по каким-то своим делам, предпочитали останавливаться в Сутулой Собаке, несмотря на то, что внутри города тоже располагалось несколько постоялых дворов — которым просто не повезло обрасти подобной известностью.

Ти Фей взял меня за руку.

— Я немного устал, — признался он. — И после поезда у меня немного кружится голова. Может быть, остановимся в этой гостинице на ночку?

Я мрачно на него посмотрела.

— Нет, в этой мы останавливаться не будем.

— Почему?

Я задумалась. А в самом деле, почему? Неужели я, Непревзойденная Скиталица, позволю каким-то болезненным воспоминаниям о прошлой жизни взять над собой верх? Я больше не напуганная маленькая девочка. Я сильная. Сильнее многих!

Я остановилась на месте.

— А знаешь, Ти Фей, — сказала я, взглянув на двери Сутулой Собаки. — Пошли туда. Хороший двор, там все останавливаются.

— Кью, ты точно в порядке? — робко спросил Ти Фей. — Мне кажется, ты напугана. Твое лицо совсем бледное.

Я отвернулась. Проницательный придурок!

— Да все в порядке, Ти Фей. Пойдем, пойдем. Там готовят такой великолепный суп…

Сутулая Собака ни капельки не изменилась с того дня, когда я покинула ее. С порога мы с Ти Феем оказались погружены в клокочущее море голосов, а наши ноги прилипли к промасленному, залитому алкоголем и блевотиной полу. Здесь были гости со всех краев Семи Свободных Королевств, и даже люди, и даже русалка, которую кто-то принес в огромном аквариуме. И все эти гости шумели, кричали, смеялись, разговаривали, и их голоса сливались в один неравномерный, но цельный поток, который бил по ушам и вискам с невероятной силой. Я сжала плечо Ти Фея рукой. Для него ведь это была первая таверна, заполненная не-людьми. Однако, испуганным он не выглядел.

Напротив, он казался невероятно счастливым!

К нам приблизилась подавальщица, настоящая женщина эльфийской крови: высокая, с сияющими голубыми глазами, густыми светлыми локонами, собранными в пучок на затылке, белой кожей, похожей на молоко, и таким изяществом в каждом малейшем жесте и движении, что даже смотреть на нее было больно. И это она еще не была экстраординарной красавицей. Все эльфы были такие. Кроме меня.

— Здравствуйте, — произнес Ти Фей, с восхищением глядя на ее лицо, — нам нужна комната!

Я сделала шаг вперед и тихо сказала:

— Здравствуй… мама.

Ти Фей уронил челюсть.

— Это твоя мама? — воскликнул он, глядя то на меня, то на нее. — Не может быть! Вы же, вы же совсем не, ну, это…

— Я в отца, — отрезала я и снова взглянула на мать. — Ты работаешь здесь? Как ты можешь…

— Здесь хорошая оплата, — спокойным, нежным голосом, который я так ненавидела, произнесла Эра Рес. — Я работаю здесь с того дня, как ты ушла.

— Мама, ты же знаешь, почему…

Эра приподняла свою идеально очерченную светлую бровку.

— А ты, значит, связалась с человеком? Какая радость. Ни один эльф бы не взял тебя, а так хоть какой-то шанс на внуков. Что это?

Она коснулась рукой моих шрамов на щеке, и я отдернулась от нее, как от огня.

— Благодарю вас, молодой человек, что вы взяли мою дочь со всем ее уродством.

Я сжала зубы и кулаки. Стерва, стерва, сладкоголосая, красивая, статная стерва…

— Я не брал Кью, — возразил Ти Фей, зачем-то краснея. — Это она великодушно позволила мне пойти с ней. Ведь для каждого путешественника огромная честь отправится в путь вместе с, — он набрал побольше воздуха в легкие и громко крикнул, — Непревзойденной Скиталицей!

Сутулая Собака погрузилась в тишину. А затем содрогнулась от звуков отодвигаемых от столов лавок.

Рядом со мной тут же оказался некий полу-дварф и схватил меня за локоть.

— Не может быть, Скиталица! Это вы! Вы помните меня? Вы участвовали в обороне Деввуда, и если бы не вы!..

— Точно! — воскликнула я. — Помню! На праздновании ты выпил из моей рюмки, и за это я посадила тебя на дерево!

— Я там три дня сидел! — с благоговением сказал он. — Какое счастье снова видеть вас!

Каждый, каждый посетитель Сутулой Собаки имел, что сказать мне. Кто-то знал меня лично, а кто-то лишь слышал легенды о моих подвигах, но оттого лишь более желал посидеть со мной за одним столом. Я не успевала отвечать на их вопросы и пожимать протянутые руки, не успевала улыбнуться каждому и постоянно начинала какие-то истории, но не успевала закончить. Где были Эра и Ти Фей, я как-то не знала, да и у меня просто мозгов не хватало еще и об этих двоих думать; волна обожания соплеменников охватила меня с головой. Какой-то эльф обнял меня и поцеловал. Я влепила ему за это пощечину, и Собака просто взорвалась от восторга.

Все хотели знать, откуда и куда я держу путь, какое задание у меня сейчас и какие умопомрачительные приключения я уже успела пережить, а когда в зал ворвался путешественник и прокричал, что видел в соседнем городе меня внутри огромного железного чудовища, которое подчинялось моей воле, градус восторга стал просто невероятным.

И именно в этот момент я услышала его шаги.

Как и много лет назад, он ступал медленно, тяжело. Подворачивал левую ногу и шаркал ею. Так он и подходил ко мне, когда я лежала на промасленном липком полу и считала его шаги: шаг-шарк один, шаг-шарк два…

И мне показалось, что все голоса восторженной толпы потонули в звуках этих шагов, а когда я обернулась, то, кажется, и вовсе потеряла возможность слышать кого-либо, кроме его.

А ведь я уже пятнадцать лет не видела кошмаров с этим лицом.

— Какое счастье снова видеть тебя здесь, Кью Рес.

Его губы двигались так медленно, словно издевательски.

— Ты так расцвела, Кью Рес.

Улыбка растянула его румяные, толстые, лоснящиеся щеки в стороны.

— Я же говорил, ты станешь красавицей, Кью…

Я вдруг поняла, что не дышу, и отчаянно попыталась вдохнуть, но я не могла. Словно какая-то веревка сжала мое горло и легкие, и они больше не могли набирать в себя воздух. Я стояла, двигала губами, кряхтела, но дышать не могла; комната, его губы и щеки плыли перед глазами, а затем пол вдруг всколыхнулся, словно потянулся ко мне, и я полетела к нему, в его объятия, как тогда, как давно, к этому промасленному липкому полу, к его ногам, к его разным ногам в дорогих ботинках с острыми каблуками…

Я увидела лицо Ти Фея на фоне синего неба и долго не могла понять, где я и что со мной.

— Ти…

— Ох, Кью, ты так всех напугала, — выдохнул он, проведя рукой по моим волосам. — Упала в обморок!

— Как ты вынес меня на улицу…

— Твои фанаты помогли.

Я вздрогнула:

— О, нет! Я их разочаровала…

— Отнюдь! Я соврал, что ты три недели не спала, пока приручала железную змею! Они так восхищены.

— Ну, это уже лишнее, — пробормотала я, не в силах сдержать довольной улыбки. — Ты маленький лжец, Ти Фей!

Он серьезно на меня взглянул.

— Этот эльф сделал с тобой что-то ужасное?

— С чего ты взял? — мои уши покраснели.

— С того… У тебя при виде его случилась паническая атака.

— Никто меня не атаковал! Что это за атака?..

— Ровно то, что случилось с тобой. И еще его вид… Не могу толком объяснить, но он выглядит как ублюдок. Кью, что он сделал с тобой?

Я села, обняла колени и закрыла глаза. Ти Фей ждал. Но у меня не было, совершенно не было моральных сил, чтобы ответить.

Часы на городском соборе пробили шесть часов.

— Ну ладно, Кью, Скиталица, — Ти Фей встал и потянулся, разминая ноги. — Лично я голоден, как волк! Пойдем, поедим?

Я встала и отряхнула одежду.

— Пойдем.

Мы выбрали ближайшую гостиницу за городской стеной, и после того, как я объявила, что я Непревзойденная Скиталица, хозяйка тут же предложила нам с Ти Феем бесплатную ванну, еду и комнаты. У моего друга особенной популярностью пользовалась ванна, у меня — еда, но в итоге мы оба сидели в прогретой очагом столовой, и я рассказывала о своих приключениях собравшейся толпе. Хозяйка была очень довольна и явно срубила за сегодня недельный заработок.

Когда я промачивала горло травяным чаем в перерывах между историями, ко мне подошли две ослепительно красивые эльфийки и, переглядываясь, робко сказали:

— Мы хотели выразить вам свое почтение…

— Ну, что ж, выражайте!

— Вы наша икона! Вы вдохновляете нас на очень серьезные решения, — произнесла одна из девушек. — Мой муж ужасно со мной обращался, он бил меня… он делал… всякое. Но я так долго это терпела! Потому что моя семья ни за что бы не простила мне развод!

Я кивнула. Понимаю ее! В Лавандовом королевстве женщина без мужа — это как бы половина нормального эльфа, а женщина в разводе — и вовсе позор для всей фамилии. Что, впрочем, ужасно. Терпеть одного мужчину добрых пол тысячи лет! Это нужно быть настоящей святой! Я бы даже Ти Фея столько не выдержала.

— Но потом я подумала, — продолжала девушка, — а ведь есть же такая, Непревзойденная Скиталица Кью, которая делает столь удивительные вещи, совершенно без помощи мужчин!

— Да, я такая, — горделиво кивнула я. Девушки захихикали.

— И вот, я подумала… И решилась на развод! Мне стало так легко дышать…

— И теперь у тебя все хорошо?

— Да, — девушка нежно взглянула на свою спутницу. — У меня есть эльфы, которые во всем меня поддерживают, стабильная работа… Мой бывший как-то пытался изнасиловать меня и заставить вернуться в семью, но я сумела отбиться! Потому что в моих руках была ваша сила, Скиталица! Сама мысль о том, что вы сражались с драконами, вы, женщина, эта мысль придала моим рукам крепости!

Я улыбалась и кивала. Вот это действительно приятно!

Ти Фей встал за моей спиной, и обе девушки уставились на него с такими лицами, словно увидели ангела. Я обернулась посмотреть, что же их так удивило. По-моему, обычный Ти Фей.

— Здрасьте, — сказал он, улыбаясь. — Я Ти Фей, я друг Скиталицы.

— Ты какой расы?

— Я человек! Родом из Империи Облаков!

— Там все такие ослепительные красавцы?

— Не-а, только я. Если захотите познакомиться поближе…

— Ти Фей, — окликнула я его, — кажется, тебя зовут.

— Кто? — опешил он.

— Твоя совесть, бесстыдник! — я развернула его и оттолкнула от нас. — Нечего к девушкам приставать, даже если ты красавчик!

Ти Фей рассмеялся и отошел, но я уже была уверена, что ночью в его комнате будет пусто. Вот подхватит что-нибудь, заболеет, нос отвалится!.. Надо будет его припугнуть.

Собрание в столовой длилось до глубокой ночи. После, поднявшись в спальню, я без задних ног упала на кровать — не было сил даже раздеться! Ти Фей просунул голову в дверной проем:

— Кью, э, если что, я буду через две улицы, у Пин…

Я бросила в него подушкой. Он засмеялся, но уклонился.

— Не теряй меня, пожалуйста!

— Уж поди не потеряю.

— Спокойной ночи!

— И тебе… развратник.

Утром довольный и растрепанный Ти Фей сидел в столовой, лакомился сдобой и мечтательно улыбался. Я подкралась сзади и ущипнула его за бока, заставив вскрикнуть.

— Ой, Кью! Как спалось?

— Вообще не помню. Кажется, минуту назад ты со мной прощался, и вот — уже утро! А тебе?

— А мне — чудесно! Столько девушек красивых вокруг…

— Смотри, создашь себе армию потомков…

— Кью, ты чего такая мрачная?

— Просто не люблю мужчин, которые играют сердцами девушек.

— Играют сердцами… но я им любовь до гроба и не обещал. Я им вообще ничего не обещал!

Я пожала плечами.

— Как у вас, подлецов, все просто! А как же любовь?

— При чем здесь она? Я умею любить! Вот, например, люблю тебя. Но я совсем не хочу делать с тобой то, что с ними.

Я представила и поморщилась. Самая мерзкая моя мысль за последние лет пятьдесят… фу.

Но вслух все же сказала:

— Потому что я недостаточно красива?

— Нет, — он покачал головой, — потому что ты достойна большего. Потому что я слишком сильно тебя люблю, чтобы пользоваться твоим телом.

— Мир сошел с ума! — подытожила я, но все-таки мне было чуть-чуть приятно, что он так меня бережет.

После завтрака мы сразу же отправились на рынок, чтобы добыть мне плащ и отправиться дальше, хотя Ти Фей и был бы рад задержаться среди высоких красавиц на подольше. Рынок Агда за эти годы, кажется, стал еще более шумным и большим; из-за криков торговцев мы с Ти Феем почти не могли слышать слов друг друга, а из-за плотной толпы были вынуждены держаться за руку, а то моего очаровательного друга кто-нибудь обязательно бы умыкнул. Я делала ставки на то, что в первой же волшебной лавке смогу выпросить плащ в обмен на рекламу, и мы сможем уйти с этого опасного места, но тут меня ждало разочарование:

— В смысле, эльфийский плащ бесплатно? — потянул торговец, скрестив руки на груди. — Ты, конечно, Скиталица, но и я не сумасшедший! Мне детей кормить надо! А один плащ — это уже неделя безбедной жизни!

— Вы не понимаете! — пыталась переубедить его я. — Я вам такую рекламу сделаю! Народ к вам толпами повалит!

— Это ты не понимаешь, Скиталица. Нет денег — нет плаща. Ясно?

В шести последующих лавках меня ждал тот же ответ, и на этом поиски плаща подошли к концу, ведь во всем Агде было лишь семь лавок, где его можно было купить. Я уселась на речную набережную и подперла голову кулаками. Ти Фей считал наши деньги, а пересчитав, тоже пригорюнился.

— Ну не грусти, — он обнял мою руку. — Мы заработаем!

— Пока будем зарабатывать, потеряем время, — вздохнула я. — А времени нет.

— Может, попросим помощи у твоих фанатов?

— Чтобы я просила милостыню!

— Ну почему же милостыню… Если бы весь город собрал по одной монетке… Ну ладно. А что насчет твоей…

Он, очевидно, хотел сказать «семьи», но сам понял, что идея плохая. Я смотрела на течение реки, и от этого зрелища мне становилось еще более тоскливо. Чего приперлась в Агд! Нужно бло сразу ехать на север.

Позади торговец газетами зычно выкрикивал что-то о пропаже наследницы лавандового престола.

— Вспомнила! — воскликнула я, и правда вспомнив. — Я же еще хотела забрать пару платьев для Фрейи!

— Серьезно что ли?..

— А что? — я удивленно на него посмотрела. — Что здесь такого?

— А… Нет, ничего. Пойдем, — он тоже встал. — Я даже рад буду взглянуть на дом, где ты выросла.

— Вот только я не буду сильно рада, — усмехнулась я.

Мы прошли по извилистой улочке, утопающей в осенних деревьях, между одинаковых каменных домов, очень простых и даже банальных с архитектурной точки зрения. По пути я рассказывала Ти Фею, что обычно города эльфов полны различных статуй, лепнин, памятников, но Агд — город очень старый, и поэтому в нем сохранилась древняя, упрощенная архитектура. Мы оба понимали, что эти дома строили люди, но не поднимали данную тему.

Мой родной дом, обшарпанный и грязно-желтый, выглядел точно также, как в день, когда я в последний раз покинула его стены. Я поднялась на порог и потянула дверь на себя. Было открыто.

— Это потому, что у нас очень низкий уровень преступности, — сказала я с крайне умным выражением на лице. — Можно не запираться.

— Как здорово!

— Но теперь-то точно начнут, ведь в городе завелся сексуальный маньяк.

— Какой маньяк?

— Ти Фей, ты.

— Тьфу на тебя, Скиталица, — тепло усмехнулся он.

Внутреннее убранство дома тоже не изменилось. Я шла, с замиранием сердца рассматривая знакомую мебель, на которой я так часто играла дома, картины на стенах, которые изучила до мелочей, статуэтки, которые Рэн изготовлял на уроках в школе, и которые мама сохранила, и даже пятно на ковре от травяного чая, который я разлила, когда мне было двадцать три года. Какое же тут все… родное!

— А вот моя комната, — улыбнулась я, открывая дверь, до сих пор еще покрытую моими детскими рисунками. — Здесь я рос…

Это совершенно не было моей комнатой.

Всю мою детскую мебель вынесли, заменив взрослой, как и все мои вещи; здесь явно кто-то жил, и вряд ли этот кто-то имел отношение к моей семье. Я в ужасе бросилась к шкафу и распахнула его — там были мужские вещи. Я выдвинула ящик, в котором лежали вещи Эммы — там было мужское белье. Здесь не осталось ничего моего.

Ти Фей вполне догадался, в чем дело.

— Кью…

— Подожди, подожди, — я выбежала из комнаты и бросилась к дверям спальни Рэна. — Подожди…

В носу засвербело. Так и знала. Его детские вещи были на месте. Его комнату никому не сдали. Ах, Эра Рес, старая ты су… супница!

— Кью, — Ти Фей осторожно коснулся моей спины. — Я тебя понимаю…

— Нет-нет, все хорошо, — я покачала головой и решительно вышла из комнаты. — Если честно, я так и думала. Он ее любимчик всегда был.

— Кью, ну что ты… не плачь.

— Я не плачу, — я смотрела на него совершенно сухими глазами. — Мне немного больно… но я не плачу.

— Мы для Фрейи сделаем сколько угодно новых платьев…

— Глупости это все. Мне уже поздно играть в куклы.

— Даже если тебе нравится?

— Даже если… Ах.

Позади Ти Фея стоял Рэн Рес.

Какой же он был красивый! Сколько силы и благородства было в его голубых глазах! Он был вылитая Эра, только с мужественным подбородком и плечами шириной в целую сажень. Костюм, пошитый по последней моде. Завитые светлые волосы на плечах, блестящие, словно шелк. Подведенные сурьмой брови (нелепо, но модно). Воистину, писаный красавец на государственной службе. Как же я его ненавидела!

— Здравствуй, сестрица.

— Здравствуй, братец.

— Я надеюсь, ты не разнесла по глупости все вещи нашего постояльца?

— Я вообще их не тронула.

— Как славно. Ты должна понимать, что дела нашей семьи не настолько хороши, чтобы комнаты могли простаивать.

— Прекрасно понимаю, — сказала я, хотя его комната тоже, очевидно, простаивала. — Как ты поживаешь, милый братец?

— О, у меня все чудесно. Дом, жена. Полная чаша.

— И деточки?

Рэн поджал губы.

— А кто твой спутник?

— Ти Фей, мой друг.

— Ты никогда не умела выбирать друзей.

— Как раз недавно научилась.

— Но все равно водишься с кем попало?

— Э, — подал голос Ти Фей, — знаешь, что я тебе на это скажу?

— Что, карапуз?

— Пошел ты к черту, козел кудрявый, — сказал Ти Фей и выпустил маленькую искорку в налаченные волосы Рэна. Братец закричал и принялся прыгать на месте и размахивать руками, думая, что горит, и ему потребовалось несколько минут, чтобы понять, что огонь холодный.

— Спасибо за выступление, — усмехнулась я. — Танцуешь, как курица, братец.

— Ах вы!

Я увидела магическую искру в его голубых глазах и успела лишь ахнуть. Наши с Ти Феем ноги опутали длинные живые лианы, и подняли нас к потолку. Я побледнела, задергалась, а вот Ти Фею это было смешно.

— Маг растений, да?

— У нас почти все маги растений, — сказала я, пытаясь разорвать лианы руками.

— Как, наверное, скучно.

Рэн подошел к нам с торжествующим видом и заглянул Ти Фею в лицо, намотав на руку его длинную косу.

— А если я тебе волосы подожгу, а, идиот?

— Тогда я скажу: хорошо, что ты стоишь так близко!

— В каком смысле?

— Вот в этом, — сказал Ти Фей и вцепился ногтями в его щеки. Я намотала лиану на запястье, дернула, разрывая, и ловко приземлилась на ноги. Эти два идиота вцепились друг другу в волосы и шипели, как дикие кошки. Прелестное зрелище, но локоны Ти Фея все же жалко.

— Это вот так ты сестру приветствуешь! — воскликнула я, с размаху шлепая брата по мягкому месту. — Это вот так ты с гостями обращаешься! Что ты после этого за старший брат!

— Ай! Ай! Дура, больно же! Мне еще шесть часов в министерстве сидеть!

Его лианы снова потянулись ко мне, но я отпрыгнула в сторону, а затем — прямо на него, обхватила ногами за пояс и замахнулась.

— Ну, держись!..

И расцеловала его исцарапанное лицо. Рэн настолько не ожидал поцелуев, что выпустил Ти Фея из объятия лиан и даже не попытался сбросить меня с себя.

— Ты ошалела?!

— Я соскучилась.

— Прекрати меня целовать, фу, какая мерзость!

— Это же твоя сестра, — развел руками Ти Фей. — Что тут такого?

Мне прилетело в челюсть, и я охнула — забыла уже, как ощущается удар существа равного по силе. Пришлось слезть. Рэн смотрел на меня очень злыми глазами и вытирал лицо.

— Ты совсем сумасшедшая!

— Люблю тебя, братец, — сказала я, не потому, что любила, а потому что точно знала — для него нет ничего отвратительнее этих слов из моих уст. — Могу я навестить тебя с женой на днях? Ух, гостинцы привезу!

Рэн в сердцах послал меня очень, очень далеко, бросил взгляд на разозленного Ти Фея и поспешил смотать удочки. Я смотрела ему вслед и чувствовала, что, кажется, все-таки заплачу. Повезло мне со старшим братом, ничего не скажешь.

— Кью? — Ти Фей взял меня за локоть. — Ты расстроилась опять…

— Нет, все в порядке. Я никогда не думала, что он меня любит, — я подмигнула ему. — Но трюк с искрой был вне всяких похвал! Так что скажешь, сядем на поезд на север? В городе есть вокзал. Там, конечно, поезда не такие, как детка…

— Ты не хочешь остаться здесь еще на пару дней?

— Зачем?..

Ти Фей долго смотрел на меня, но не мог придумать, зачем. Долг звал нас на север, в земли короля Струт’гада. А на юге меня поджидали лишь болезненные воспоминания. Истерические эти атаки, или как их там…

На пороге дома мы встретили двух девушек, с которыми я познакомилась вчера, и, судя по лицу Ти Фея, он с ними тоже познакомился.

— Ах, вот и вы! — воскликнула одна из них. — Какое счастье! Нам поручено передать вам приглашение на вечер Розы!

— На вечер Розы, — повторила я задумчиво. — Извините, девушки, я не любительница ходить по балам.

— Какая жалость… ведь вас пригласила сама Мирей!

— Сама Мирей?! — позади нас появился Рэн с открытым ртом. — Не может быть!..

— Закрой рот, муха залетит, — посоветовала я, хотя и сама была удивлена.

— Дура, какая муха? Осень на дворе!

— Идиот, это выражение такое, — вздохнул Ти Фей. — А кто такая Мирей, Кью?

— Мирей — это правительница города, — пояснила я.

— И она точно не могла ее позвать! — воскликнул Рэн, оттолкнув меня и выйдя к девушкам. — Вы что-то перепутали!

Они недоуменно переглянулись.

— Перепутали?.. Да у нас одна Непревзойденная Скиталица… И вот, — они потянули ему приглашение, на котором было написано имя «Кью Рес» и стояла личная подпись Мирей. — Она сама нам передала!

Лицо Рэна было просто великолепно. Ради такого вида я готова и на бал пойти!

— Пожалуйста, пойдемте, — уговаривали меня девушки, — мы вас нарядим, подкрасим! И Ти Фейку тоже! Вы отлично проведете время!

Я для вида помялась еще минут десять, но в итоге все же приняла приглашение. Ти Фей был на седьмом небе от счастья, а Рэна трясло от гнева. Идеально.

Дорогой домой я рассказывала Ти Фею, что Вечер Розы — это традиционный ежегодный бал, проводимый в Розовом зале — прекраснейшем примере эльфийской архитектуры. Сама традиция насчитывает всего лишь около двухсот лет, что для эльфов действительно очень мало, но для Семи Свободных Королевств стала практически символом Агда. И что быть приглашенным на этот Вечер — великая честь. И Ти Фей, вероятно, первый человек, которому такая честь выпала.

Он был очень доволен и горд собой, а ночью опять восстанавливал свой род.

Дни, оставшиеся до Вечера Розы, мы либо бездельничали, либо пинали балду. Я подыскивала себе варианты подзаработать, но, к сожалению, никто не был готов отвалить мне такую кучу денег за один-два дня труда. Удалось наскрести лишь на спальные мешки, что, впрочем, тоже было кстати, ведь мы шли на север зимой. Чудная идея, ничего не скажешь!

В день Розы с самого утра я была занята одной из двух уже знакомых девушек, имя которой я все забывала спросить. Меня натирали какими-то ароматизированными жидкостями, взбивали мне волосы, словно это было какое-то тесто, и запихивали меня в неудобное платье с оборками на груди — чтобы казалось, что есть грудь, и пышной многослойной юбкой — чтобы, значит, казалось, что есть талия. Мне эти приготовления действовали на нервы, но я не возмущалась, ведь на Вечер без платья никак нельзя. Лишь когда на мое лицо высыпали целый килограмм пудры, чтобы скрыть тату и шрамы, я чихнула и сказала крепкое словцо, от которого моя сегодняшняя служанка густо покраснела.

Из зеркала на меня смотрела какая-то совершенно не знакомая женщина, похожая на клоуна. Белая напудренная рожа с красными щеками, подведенные черным цветом глаза, наклеенные ресницы, похожие на двух мохнатых пауков, и губки бантиком! И я могла бы ворчать на свою визажистку, если бы не видела, что на ней все то же самое смотрится просто великолепно. Все-таки дело было не в моде, а в том, что я совершенно не похожа на большинство женщин. Ну да и какое мне дело? Если на Ти Фея потратили хотя бы половину тех же усилий, что и на меня, то за ослепительным сиянием его красоты вряд ли кто-то что-то разглядит, даже если среди ночи взойдет солнце!

О внутреннем убранстве Зала Розы я знала лишь понаслышке, но слухи меня не обманули. Это был огромный стеклянный купол, сложенный из тысячи тысяч цветных осколков нежных тонов, отчего сам воздух внутри казался пастельным. Осколки на крыше купола складывались в изображение алой розы, и днем солнце, проходившее через них, окрашивало Зал в красный, а ночью изнутри казалось, что небо до сих пор закатное, розовое. Поскольку я бывала у бабушки в деревне и видела там теплицы, я справедливо полагала, что под стеклянным куполом должно быть душно и влажно, но в действительности там оказалось прохладно и пахло морской свежестью. Колдовство, не иначе.

Дамы придирчиво осматривали мое платье, но я держалась горделиво, выпрямляя спину — плевать, как я выгляжу, ведь они все — безымянные эльфийские жены, и лишь одна я Скиталица, которую пригласила сама Мирей!

— Благодарю за то, что почтили нас своим присутствием, — сказала мне дама в розовом платье и с маленькой розой, приколотой к груди. — Это большая честь для Вечера, Скиталица.

— Это я благодарю вас за приглашение, госпожа Мирей, — я присела в неуклюжем реверансе. — Хотя не скрою, я не создана для таких вечеров.

— Прошу вас, милая Скиталица, не говорите глупостей. Ваши подвиги прославили наш город на весь мир! Ешьте, пейте, веселитесь, и все! Большего от вас сегодня требовать не станут.

— А танцы? — настороженно спросила я.

— Не желаете — так не танцуйте, — усмехнулась Мирей. — Вы здесь почетная гостья, а не рядовая супруга уважаемого мужа.

Я осталась очень довольна ответом и спокойно отошла к столу с закусками. В толпе эльфов-гостей я увидела Рэна и его жену, миловидную и болезненную леди, и стала выдумывать остроту, с которой можно было бы подойти к ним и заткнуть братишку за пояс.

Что-то неладное я заподозрила тогда, когда оркестр заиграл первый танец, но ни одна пара не закружилась под его звуки. Я оторвалась от стола с закусками, который успела практически обчистить, и двинулась туда, где столпились абсолютно все гости и гостьи Вечера, включая и Мирей, и моего брата, и невестку. Подходя к толпе, я уже, в принципе, догадывалась, что там происходит, и скоро мои предположения подтвердились. Само собой. Центром собрания был Ти Фей.

Воистину, у его визажистки это была легкая работа, ведь на ним и трудиться-то особенно не надо было, он и так был ослепителен, словно лампа накаливания из Петербурга. Но она все же постаралась, и его эльфийский костюм, перешитый на человеческий рост, сидел, словно вторая кожа, и так выгодно подчеркивал золотой оттенок его лица, что казалось, будто Фей обшит нежнейшим шелком цвета топленого молока, и вообще он кукла, а не человек. И как хороши были его глаза, подобные двум сияющим самоцветам, и его подведенные краской губы, манящие, словно губы вампира! Мне страшно было на него даже дышать, ведь казалось, что он не то фарфоровый, не то вообще хрустальный, и вот-вот разобьется на тысячу маленьких кусочков; а вот другие женщины явно были не против с ним не только… подышать.

Он заметил меня, поднял точеную руку, помахал и улыбнулся, а девушки, стоявшие передо мной, чуть не попадали в обморок, думая, что это им. Я хохотнула, помахала в ответ и вернулась к столику с закусками. Он точно будет главным событием всего вечера, можно не сомневаться. А я зато смогу нормально поесть и отдохнуть, пока никто ко мне не пристает.

Вечер и в самом деле протекал чудесно, пока главная звезда не подошла ко мне с довольным видом.

— Могу я пригласить вас на танец?

— Окстись, Ти Фей, я в этой шторе даже стоять не могу толком.

— Но Кью, ты же совсем не веселишься. Мне совестно.

— Это я-то не веселюсь? Ти Фей, да ты только глянь, тут же сыры со всех краев Семи Свободных Королевств! Я особенно люблю камамбер. Вон он, попробуй.

— Фу, ну и запах…

— Ну и ладно, мне больше достанется. И не волнуйся за меня, я не скучаю. Я тут вообще в роли клоуна, посмотри на эти красные щеки.

Он провел пальцем по моему лицу, стирая румяна, и я постаралась дышать быстрее, очень уж вкусными духами были надушены его запястья.

— Согласен. Без всей этой краски ты нравишься мне больше.

— Не поверишь, но ты мне тоже, мистер аккордеон.

— Наверное, Аполлон?

— Не знаю, — честно сказала я, — но очередь желающих подарить тебе танец начинает терять терпение.

Ти Фей сделал вид, что очень от этого устал, но я прекрасно видела, что это был самый счастливый вечер в его жизни. Быть всеми желанным и обожаемым, кажется, стояло на вершине пирамиды его желаний. И я едва ли могла это понять, но оставляла за Ти Феем право самому себе выбирать счастье. Что ж, вернемся к камамберу…

Видит Богиня, вечер проходил восхитительно. Я наелась до отвала, посидела на мягкой тахте, наблюдая за танцующими парами, а затем и вовсе сбежала в сад, подышать свежим воздухом и полюбоваться на серое лицо Луны. Ти Фей все отплясывал, но я совершенно не боялась оставлять его там без присмотра, ведь вряд ли толпа затанцевала бы своего любимца до смерти.

В саду пахло осенью и цветами. Поздние сорта роз склоняли свои бутоны к глади небольшого пруда, специально выкопанного для сада, и в его прозрачной воде отражалась луна, красные головки роз, яркие звезды на небосводе и мое лицо, такое неказистое и дурацкое. Я набрала в ладони воды, плеснула ее на свои щеки, стирая краску, а затем подняла глаза, и сердце замерло в моей груди.

Я увидела его.

Это был самый прекрасный на свете мужчина. Он был совсем не такой, как Ти Фей, нет, при виде этого человека мне не хотелось дать ему пирожок и повязать бантик. Нет, он был воплощенная сила и мужественность, под его загорелой кожей читались контуры железных мускулов, его лицо было четко очерченным, с широким, крепким подбородком, ироничной легкой улыбкой и густыми черными бровями над медово-карими, теплыми, как топленое молоко, и бездонными, как океан очами. Стоило мне заглянуть в эти глаза, и весь мир померк, и весь мир перестал что-либо значить для меня, я позабыла обо всем; в моем сердце и душе отныне был только этот человек, и отныне лишь он имел для меня хоть какое-то значение, он и еще лучи лунного света, игравшие в его черных волосах. Когда я поняла, что он идет ко мне, я почувствовала, что схожу с ума от счастья, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но смогла лишь глупо улыбнуться ему и потупить глаза, чувствуя, как щеки пылают адским огнем. В отражении в пруде я видела его прекрасный образ, и блеск золотой цепочки, шедшей от его ноздри к уху. Такое необычное, но такое изящное украшение…

— Простите за мой вопрос, — произнес он самым нежным на свете голосом, пока я пялила глаза в свое смущенное отражение и вдохнуть боялась, — но ведь вы — Непревзойденная Скиталица, верно?

У меня буквально в зобу дыханье сперло, и я смогла лишь пролепетать:

— Д-да… Вроде как…

— Ах, какая чудесная встреча! — человек всплеснул руками, и сережка в его ухе мелодично звякнула. — Я так давно желал познакомиться с вами, и воистину, ваша красота превзошла все мои ожидания!

— Прекратите, — я усмехнулась и осмелилась взглянуть на его прекрасное лицо. — Я не выношу лесть.

Он закусил губу и смутился.

— Всего лишь дежурный комплимент деве…

— Я не злюсь, — я поймала себя на том, что накручиваю локон волос на пальчик, и одернула руку. — А вы кто будете?

— Мое имя Мака Дее, и я посол Империи Облаков в Семи Свободных Королевствах!

— Хм, — удивилась я. — Я думала, Империю Облаков никто не покидает.

— О, это справедливо только для восточной ее части. Западная часть более открыта миру, мы даже имеем устоявшиеся торговые отношения с Семью Свободными Королевствами. Мы лишь номинально принадлежим к Облакам. Иногда мы даже выделяем себя в отдельное государство, Царство Слонов. Просто народам, живущим под одной сферой, лучше держаться рядом, вы ведь понимаете?

— Конечно понимаю, — кивнула я, мечтая никак не выдать перед ним того, что я дура. — Итак, Мака Дее…

— Для вас, Непревзойденная, просто Мака.

— Хорошо, Мака. Почему же вы гуляете по саду, а не веселитесь там, в Зале, вместе с другими?

— Потому что не великий любитель балов, — непринужденно засмеялся Мака, махнув рукой в золоте. На востоке все любят золото? — Я предпочитаю уединение с природой. Вы понимаете меня, Непревзойденная?

— Прошу вас, просто Кью.

— Не уверен, что смогу, ведь ваше величие невозможно не заметить!

— Опять вы льстите.

— Отнюдь! Всего лишь говорю то, что вижу. Ведь передо мной могущественнейшая из ныне живущих женщин, и я воистину горжусь тем, что имею честь разговаривать с вами!

Мне было так хорошо и радостно, что я даже боялась собственных чувств. Мака протянул мне руку.

— Коль скоро мы здесь вдвоем… Давайте потанцуем?

— Я не танцую! — я отвернулась, чувствуя, что краснею пуще прежнего. Как мне хотелось сказать «да»!

— Ни за что не поверю, — судя по голосу, он стоял уже совсем близко, и его теплое дыхание обжигало мне обнаженное плечо (все-таки, как человек, этот статный красавец был ниже меня, эльфа). — Женщина, приглашенная самой Мирей, обязана подарить этому Вечеру хоть один танец.

— Мака, говорю же вам…

— Нас здесь никто не увидит.

Я уже слышала все то же самое от Ти Фея, тогда, в Петербурге, когда мы с ним танцевали под музыку из волшебной коробки, но и тогда, и сейчас я не могла не дать себя уговорить.

Я взяла его руку, и мне казалось, что я сплю и вижу самый сладкий на свете сон. Из Зала до нас доносились отголоски музыки, и мы медленно, осторожно начали вальсировать по саду, и его рука лежала на моем поясе, теплое дыхание его губ обжигало мою нагую кожу. И все смешалось, все превратилось для меня в фейерверк: озеро, луна, розы, его золото, мед его глаз, тепло его рук, его голос, когда он говорил мне, как я хороша, его улыбка, когда наши взгляды сталкивались, и истории, которыми он утолял мою жажду общения до самого рассвета, а также тяжесть юбки, промокшей от росы, и бесконечные, бесконечные мелодии танцев, которые я один за одним дарила ему, не замечая, как я неуклюжа в своих движениях, как спотыкаюсь и путаюсь в юбках. Да, это было похоже на сон! Сон, от которого я никогда, ни за что не хотела просыпаться.

В тот день я впервые узнала, что такое быть любимой, и мне казалось, что я никогда не смогу наесться этой любовью.

Как жаль, что Вечер Розы и в самом деле не мог длиться вечно! На рассвете я вернулась в гостиницу, стянула платье и распустила волосы, и упала на кровать, но во сне снова и снова видела Мака, видела, как мы танцуем, как он смотрит на меня, видела его губы, украшение от носа к уху, его золотую, бархатную на ощупь кожу, и впервые, абсолютно впервые в жизни я хотела, чтобы мужчина коснулся меня.

Утро наступило для меня где-то в районе ужина. Я слезла с постели, кое-как умылась, с трудом пришла в себя и хотела выйти из комнаты, чтобы поесть, но когда я открыла дверь, я увидела, что на моем пороге кто-то оставил невероятный букет красных и розовых роз. Присев на корточки и взяв его дрожащими руками, я заметила среди цветов записку, и лишь мельком взглянув на нее, сразу поняла, от кого. «Непревзойденная, незабываемая…». Какое счастье, что я теперь умею читать!

Вся моя усталость словно улетела, я была готова снова танцевать, петь и смеяться, и прижала ароматные розы к себе с такой нежностью, что, казалось, я вот-вот взорвусь от нее, меня просто разорвет, ведь нельзя любить так сильно…

Какое, оказывается, это счастье, любить!

Я спустилась в столовую, попросила ужин, и лишь после еды заметила, что здесь был Ти Фей. Он все это время заинтересованно смотрел на меня и улыбался, а когда я все-таки удостоила его взглядом, игриво подмигнул.

— Смотрю, кто-то влюбилась!

Я покраснела.

— Глупости!..

— А-а, покраснела! Значит, точно влюбилась! Ну, давай, давай, Кью, кто этот счастливчик? Мне так интересно!

Я всеми силами пыталась сдержать улыбку, но все было тщетно.

— Не скажу, — глупо хихикала я, — это секрет!

— Ну Кью! Я же твой лучший друг! Я хочу порадоваться за тебя.

— Не скажу, — повторила я, а перед моими глазами уже стояли картины вчерашнего вечера, эти руки на моей талии, это дыхание, голос…

— О-о, да тут все серьезно! — воскликнул Ти Фей, сжав мою руку. — Ах, как романтично! Влюбиться на балу…

— Еще лучше…

— А?

— Еще лучше! Не на балу, а в саду, сбежав с праздника, и до рассвета танцевать под звуки, доносившиеся с бала, и весь сад как будто наш, и он смотрит на меня, а я на него, и это такое невероятное чувство, Ти Фей, ты даже не представляешь это чувство, как будто весь мир только для нас, как будто розы только для нас цветут, как будто Луна светит потому что нам с ним нужен свет… Ах, ТиФей, ты не представляешь…

Он встал и обнял мою голову, прижал к своей груди.

— Все я представляю, — сказал он нежно. — Какое счастье! Моя девочка влюбилась!

Я засмеялась так глупо, что мне даже стало бы стыдно, не будь я так счастлива.

Хозяйка гостиницы подошла сказать, что ко мне кто-то пришел, и я с замиранием сердца пошла за ней, глядеть, кто был мой гость, и не могла не мечтать о том, что это будет он. Ти Фей пошел за мной, любопытствуя, но я хотела, чтобы мой лучший друг видел.

Мака Дее стоял в дверях, и я поняла, что это он, еще до того, как увидела, настолько на моей душе запели птицы.

— Ах!

— Я вижу, вы в порядке, Непревзойденная, — он тепло мне улыбнулся и пошел навстречу. — Я немного волновался, как вы будете чувствовать себя после вчерашних нагрузок.

— Я в порядке! Я сильная, честно! — зашептала я, не желая, чтобы он волновался. — Смотри, какие мышцы…

Я согнула руку в локте, демонстрируя ему рельеф, а Мака хихикнул и осторожно поднял с плеча локон моих волос.

— Никто не говорил вам, что ваши волосы действительно красивы? Это не лесть. Вчера вы их собрали, но с распущенными вам куда лучше.

Я пожирала глазами его лицо и не могла наглядеться. Никогда, никогда не смогу…

— Не говорил…

— Какое преступление! Ваши уши должны слышать комплименты каждый день.

— Вы так считаете?

— Если бы я был с вами, я бы не пропустил ни дня! Послушайте, Непревзойденная, могу ли я рассчитывать на прогулку с вами завтра?

Я яростно закивала, шепча:

— С вами куда угодно и когда угодно, Мака… Мака…

— Как приятно слышать! Сейчас мне пора, но скоро я приду за вами… Моя Непревзойденная Скиталица.

В другой момент меня бы оскорбило это «моя», но в этот вечер для меня это было самое приятное на свете слово.

Он ушел, а я села на стул и еще с полчаса не понимала, где я и кто я, и только улыбалась от уха до уха так сильно, что даже щеки разболелись. Ти Фей все это время сидел рядом и ухмылялся, глядя на меня.

— Что? — спросила я в конце концов.

— Ничего, — усмехнулся он. — Просто я рад видеть тебя такой счастливой. Ты улыбаешься — и у меня на сердце розы распускаются!

— Розы, — меня захлестнуло волной воспоминаний, и я упала на плечо Ти Фея. — Я сейчас умру!

— Еще рано, — хихикнул он, обнимая меня, — тебя еще ждут такие удивительные вещи… И избранник у тебя очень симпатичный. Мне нравится эта штука в его носу. Когда в мой дом приезжал гость из Царства Слонов, он тоже такую носил, и мне ужасно хотелось дернуть… Ну, мне было пять лет.

Я не слушала его, слишком глубоко задумалась о том, какие вещи меня ждут, и в моем животе как будто затрепетала маленькая птичка. Он прикоснется ко мне… Он поцелует меня, он будет меня обнимать… Нет, я точно сейчас умру! Как же он хорош…

— О нет! — меня вдруг как обухом по голове огрели. — Ти Фей! Это что, у меня завтра свидание?

— Ну вроде, — усмехнулся Ти Фей, откровенно умиляясь моему поведению. Мне было все равно.

— У-у-у тебя же ост-осталась та пудра? — спросила я, заикаясь. — Я хочу попытаться запудрить шрамы!

— А… я бы тебе не рекомендовал, — он положил руку на мою забитую щеку. — Если этот парень тебя любит, то ему нравятся и твои шрамы. Не надо никого играть, Кью. Просто будь собой. Ты прекрасна сама по себе, понимаешь?

Я надулась.

— Не надо лести.

— Это не лесть, а правда! Я же не только про внешность. Поверь мне, милая Кью, нет прекраснее женщины, чем естественная! И нет нелепее, чем играющая чуждую ей роль. Понимаешь? Просто будь собой. И все будет хорошо.

— А если я ему не понравлюсь? — испуганно спросила я. Ти Фей улыбнулся:

— Я видел его глаза, Кью. Ты очень ему нравишься.

Я расцеловала его в обе щеки за эти слова.

Мысль о завтрашнем дне так меня будоражила, что пришлось выпить сонной травы, чтобы уснуть, и все равно я проснулась на рассвете, и с самого утра сидела у зеркала, думая, как получше заплести косы, пусть Ти Фей и советовал мне быть собой. Все-таки это свидание, а не прогулка! Все-таки я должна его очаровать.

Собрав в итоге волосы в хвост, я вышла из дома, и почти сразу же за углом встретила его. Не знаю, что было дальше! Мне казалось, что я лечу, что я воздушный шар, наполненный счастьем; мы где-то ходили, разговаривали, глядели друг на друга, и мое сердце ни на минуту не переставало безумно колотиться о ребра, и могло даже показаться, что я вот-вот потеряю сознание! От удовольствия кружилась голова…

На закате одного дня мы поцеловались. В беседке, утопающей в рыжих кустах, среди кремовых ее колонн, под розовым высоким небом, и он держал меня в своих сильных руках, и я млела, даже, кажется, забыла, как дышать… И с того дня мы целовались всякий раз, когда никто нас не видел, и мне было так хорошо, так легко, что даже Ти Фей замечал, что я расцвела — хотя я почти не замечала Ти Фея, ослепленная любовью, ослепленная нежной заботой Мака и его бездонными медовыми глазами…

Так страшно! Но с каждым днем мне хотелось все большего…

И вот Ти Фей сказал:

— Кью, я конечно понимаю, что влюбленные часов не наблюдают, и вообще… и не то чтобы я был чем-то недоволен, — он вздохнул. — Но мы уже две недели торчим в Агде, а ведь у нас миссия.

Я вскрикнула. Не может быть! Как я могла?.. Ведь я Скиталица!

— Ты прав, ты прав, — горячо зашептала я. — Наша миссия важнее… Ах, Ти Фей! Нам нужно отправляться на север…

— Я понимаю, расставаться с любимым тяжело, — он взял мою руку, но я покачала с улыбкой головой:

— Нет-нет, глупости. Со мной все в порядке. Мы так любим друг друга, Ти Фей, ты не можешь и представить, как… и я уверена, он дождется меня! Или я отправлюсь за ним в его царство! Даже километры не разлучат нас!

Он тепло улыбался, глядя на мою влюбленную мордашку, и кивал каждому моему слову. Как настоящий друг, Ти Фей поддерживал меня в моей любви и от всей души желал мне счастья.

Но впереди меня ждало серьезное испытание: я должна была сказать своему любимому, что на некоторое время нам придется расстаться. Но ничего! О такой любви, как наша, писали поэмы, и какие-то пара месяцев ничего для нее не значат!

При встрече Мака нежно прижался к моим губам, и я на мгновение позабыла о том, зачем пришла и что хотела сказать, и мечтала лишь о том, чтобы навсегда остаться в его горячих объятиях… Но нет! Долг превыше всего! Даже превыше любви.

— Мака, — прошептала я в его губы, проводя пальцем по его щеке, — мне нужно тебе что-то важное сказать.

— В самом деле? — спросил он своим шелковым голосом, и мое сердце словно билось в голове. — Я внимательно слушаю тебя, Афина.

Ноги подкашивались, так что пришлось сесть.

— Мака… мне так хорошо с тобой, так хорошо! Я бы хотела остаться с тобой на всю жизнь! Но… — я почувствовала, как эти ужасные слова жгут мне горло. — Прости, но… мне нужно выполнить поручение. Мне нужно идти на север.

К моему удивлению, Мака принял эту новость довольно спокойно, и лишь прижал мою руку к своим губам.

— Все в порядке, Кью, моя принцесса. Разлука не сможет повредить мои чувства к тебе.

— И я так думаю! — я расплылась в счастливой улыбке. — О, я люблю тебя, Мака…

— А я тебя обожаю, моя отрада! Дышу тобой, Непревзойденная! Ты нужна мне, как воздух…

Я слушала эти сладкие слова, сказанные его нежным голосом, и мне казалось, что я плыву…

Но тут он сказал:

— Послушай, голубка моя. Раз уж нас ждет разлука, может быть, скрепим нашу любовь?

У меня глаза наполнились слезами счастья!

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?!

— О нет! То есть, да, конечно, я этого хочу! Но не сейчас: вдруг в пути ты встретишь другого, я не хочу принуждать тебя…

— Я никогда не встречу другого, ты единственный для меня!

— А раз я единственный, — он прижал мою руку к своей груди, к своему бьющемуся сердцу, — я хочу стать и твоим первым. Пойдем ко мне.

У меня в горле пересохло от шока, но я не могла, не хотела отказать ему. Мы так любили друг друга, так зачем нам ждать свадьбы? Это то, что делают любящие люди. Это нормально. Это то, чего я желаю. Объятия любимого человека!

Крепко держась за руки, мы пошли к его дому, который я уже хорошо знала. Сердце замирало от предвкушения, мир плыл перед глазами… но я видела его, видела его прекрасное лицо, и его улыбка дарила мне храбрость на любой поступок.

Я никогда не думала, что позволю кому-то сделать это с собой, но в тот момент я не думала и вовсе. Уже с порога мы начали целоваться и снимать друг с друга одежду, и я скользила руками по его идеальному телу, чувствовала каменные мышцы под кожей, наслаждалась ароматом его длинных черных волос и глубиной медовых глаз, и почти совсем не стеснялась своего исписанного шрамами тела. Мы были так возбуждены, что не могли дойти до кровати; Мака толкнул меня на свой письменный стол, и я раскинулась на нем, дрожа от предвкушения, не чувствуя рук и ног, пылая, словно в жерле вулкана, желая, желая, желая…

Но сама Богиня Природы руководила мной, когда я повернула голову и увидела свое имя на листе бумаги.

— Мака, — я остановила его, упершись рукой в его грудь, — что это?

— Ах, не важно, моя принцесса, — он попытался забрать у меня лист, оказавшийся длинным свитком, — ты же все равно не умеешь читать.

— Нет, умею, — обнаженная, я села на столе и вырвала свиток. Волосы зашевелились у меня на голове: «Мэн Кид, Лян Сон, Аля Вер … Кью Рес, Ния Вис, Сиен…». — Что это за список, Мака? Кого ты записываешь?

— Это экономические дела, — отмахнулся он и полез целоваться. Я больно пихнула его между ребер и еще раз перечитала список. Сплошные женские имена! Некоторых из них я даже знаю!

— У меня с тобой никаких экономических дел нет! — воскликнула я, уже понимая, что это, и чувствуя, что сейчас умру от этого знания. — Что это за список, Мака? Почему я в нем не последняя?

— И надо же тебе, женщина, испортить такой момент! — он словно переменился в лице, стал разом из доброго злым, из нежного грубым. — Я не виноват, что ты так долго ломалась!

Его любовницы. Я была в списке его любовниц. Даже не на последнем месте.

— Подонок, — из-за слез я не видела ничего вокруг, — как ты мог? Ты ранил меня в самое… в самое сердце…

— Прекрати, — насмешливо сказал он, — кто другой бы согласился сделать это с тобой?

Я вытерла слезы и взглянула на свое тело. Мужицкое, угловатое, без груди и пышных бедер, все покрытое шрамами, словно письменами… Кто другой? Да никто…

— Какой же ты подонок, — прошептала я, захлебываясь в рыданиях, — подлец… Мое имя никогда не будет стоять в этом списке.

Я схватила ближайший карандаш и перечеркнула строчку «Кью Рес» с такой силой, что разорвала бумагу и проделала в свитке прямоугольную дыру.

— Ты что делаешь! — взревел он. — Ты же его испортила, дура! Я столько лет его заполнял!

Я махнула рукой, желая его ударить, но промахнулась, и была даже рада этому — я любила этого урода, любила так сильно, что ни за что не смогла бы сделать ему больно… ни за что!

Рыдая, словно ребенок, я спрыгнула со стола и бросилась прочь, на ходу подбирая свою одежду и кое-как прикрывая свое уродливое тело. Мне было так плохо… так плохо… ужасно… Сколько хороших слов он мне говорил, сколько признавался в любви! И все это было для него лишь пустым звуком? Всего лишь местом в длинном списке женских имен…

Да как могут такие люди вообще существовать!

Я выбежала за стену города, бросилась в лес, и там упала на колени, затем и вовсе на бок, и принялась, рыдая, кататься по земле. Меня словно разрывало изнутри от отчаяния, и — как странно! — ненавидела я в этот момент не его, а себя, только себя, и свое уродливое тело, которое никто не мог полюбить.

В моих руках оказался карманный нож. Первый удар я нанесла, почти не понимая, что делаю, но боль, пронзившая мою руку, показалась мне подобной удовольствию, и я принялась резать свою кожу, со всей силой, со всем гневом, что были во мне, разбрызгивая свою кровь, разрывая свою плоть и наслаждаясь этой невыносимой болью, как лаской любимых рук. Я заслужила. Я дерьмо. Я мерзкая и отвратительная. Я должна умереть. Меня уже давно должны были убить, я заслуживаю смерти. И я сама это сделаю.

На левой руке уже не осталось места, и я сжала нож ею, начав резать правую, в исступлении продолжая причинять себе боль. В действительности я не чувствовала и половины той боли, которую должна была бы, и только рыдала неистово, как безумная, и кромсала свою плоть ножом, словно это были не мои руки, а его. Но его руки всегда были так нежны со мной! А мои, мои мерзкие, уродливые, кривые, грязные, пусть им будет плохо, пусть мне будет плохо, меня никто не полюбит, так зачем тогда мне вообще жить?

— Сука, сука, сука, — повторяла я громким шепотом сквозь слезы. — Тупая мерзкая бесполезная сука, сдохни, сдохни, сдохни, к черту, сдохни, сука, сука, сдохни…

Увидев его, я так испугалась, что завизжала и попыталась убежать, но он удержал меня, выбил из моих ослабевших рук нож и обхватил мою голову, прижал к своей груди. Его волосы пахли мятой и лавандой…

— Что же ты делаешь, — прошептал Ти Фей перепугано. — Ты с ума сошла, Кью?..

— Отпусти меня! — взревела я, вырываясь из его объятий, оказавшихся неожиданно крепкими — или это я так ослабела? — Ненавижу тебя тоже! Ты такой же подонок! Подлец! Ты тоже всем лжешь, что любишь, только чтобы трахнуть!

Ти Фей сжал меня крепче.

— Серьезно? Он воспользовался тобой? — прошептал он дрожащим голосом, закипая. — Вот червяк! Ну я ему… Ах, Кью, ты вся в крови!

— Оставь меня, — простонала я почти жалобно. — Хочу сдохнуть… сдохнуть…

Мои руки охватило тепло, и я опустила глаза на них — Ти Фей лечил меня. Я хотела вырвать руки, но сил не было.

— Оставь… сдохнуть…

— Не могу в это поверить, — печально произнес Ти Фей. — А как хорошо играл! Даже меня заставил поверить, что любит тебя…

— Вы, подлецы, так в этом хороши! Вы заодно…

— Перестань! Я никому не лгу, что люблю их! И вечных чувств не предлагаю.

Я подняла глаза к небесам. Снова текли слезы…

— Пожалуйста, Фей, просто дай мне умереть…

— Из-за этого урода, что ли? Вот еще!

Я увидела свой нож, лежащий на земле, и потянулась за ним. Ти Фей порывом ветра откатил его в сторону.

— Не вздумай! Хватит. Это тебе не поможет.

— Пожалуйста, — прошептала я, — пожалуйста, мне так плохо… я не могу… прошу тебя, дай нож…

Ти Фей покачал головой и опять обнял меня, прижав мою голову к груди. Мои руки безвольно повисли вдоль тела, а горло по-прежнему раздирали рыдания, и я принялась плакать ему в жилетку, и рыдала так долго, что, кажется, сорвала голос, и в висках гудело, болело, резало, но я все рыдала и рыдала, хотя прежде и не представляла, что во мне есть так много слез…

Когда я сумела немного успокоиться, был уже вечер. Похоже, я проистерила часов пять! Зато теперь в моей душе все словно умерло, и мне стало совершенно, совершенно, абсолютно все равно на все-все на этом белом свете.

Ти Фей, такой же заплаканный, заглянул мне в глаза и нежно погладил по волосам.

— Как ты?..

— Ужасно, — тихо сказала я. — До сих пор не могу поверить… Он же мне такие слова говорил, стихи писал… «Так я молчу, не зная, что сказать не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать моя любовь, которой нет предела…». Представляешь! «Любовь, которой нет предела»!

— Кью, это же Шекспир, — Ти Фей вздохнул. — Он успел воспользоваться тобой?

— Не-а. Я увидела свое имя в списке вовремя. Еще и не последним пунктом…

— Еще и список!

— Представь, как он бы хвастался… Непревзойденная Скиталица в его постели! Представь…

Показалось, что я снова заплачу, и я сжала зубы, чтобы сдержаться. Этот урод получил уже достаточно моих слез!

— Как ты нашел меня, Ти Фей?

— Ты промчалась мимо, рыдая. И я побежал следом! Но ты такая быстрая, я все равно опоздал…

Я взглянула на свои руки, покрытые бледными следами ран — его магия помогла.

— А ты, значит, списки не ведешь?

— Кью, мы не одинаковые! Я никогда бы не стал врать девушке, что люблю ее, ради ее тела.

— Почему?

— Потому… потому что я знаю, что такое любовь, — он заметно погрустнел. — И для меня это чувство свято, Кью. Им нельзя разбрасываться.

— Вот значит как.

— И еще, знаешь, Кью… я люблю тебя.

Я улыбнулась ему, насколько могла.

Мы просидели в молчании еще примерно полчаса, пока не стало совсем темно.

— Ну, — осторожно начал Ти Фей. — Пойдем домой?

Я ужаснулась при этой мысли. Вернуться в город, где в каждом укромном уголке я целовала или обнимала его! Нет, не могу, я не смогу… я не выдержу, Богиня! Я разорвусь от горя!

— Нет, — тихо сказала я, — я не смогу. Я хочу остаться в лесу. Мне в лесу хорошо.

Он кивнул.

— Ладно. Тогда я схожу сам, принесу наши вещи и вернусь к тебе. Хорошо?

— Хорошо, — я смотрела в хмурое вечернее небо.

— Пообещай мне, что больше не будешь делать себе больно.

— Обещаю.

— Нет, Кью, обещай, глядя мне в глаза.

Я взглянула в его теплые карие глаза и увереннее сказала:

— Обещаю, что не причиню себе вреда.

— Чудно, — удовлетворенно кивнул он, — но ножик я все же возьму с собой, не обессудь.

— Не обессудю.

Он ушел, а я растянулась на полянке, вытянув ноги, прикрыла пересохшие после рыданий глаза, и на секунду постаралась просто ни о чем не думать, не вспоминать, не восстанавливать в памяти его прекрасное лицо, его руки, губы, слова, сладкие слова…

Но Богиня была милостива ко мне, и, изможденная, я скоро заснула.

Разбудила меня жуткая жажда, в час, когда еще не взошло солнце. Я пошарила руками вокруг, наткнулась на бутылку и промочила горло. Должно быть, Ти Фей позаботился обо мне. Все-таки у меня хороший друг. Хотя бы с ним повезло.

Полежав еще минуты две с закрытыми глазами, я разлепила веки, села и огляделась. Ти Фей спал неподалеку, лежа на своем спальном мешке. Мой был свернут и подложен мне под голову, и при этом я была накрыта чем-то тяжелым и теплым, похожим на одеяло.

Сердечко екнуло…

Ахнув, я сорвала с себя покрывало и принялась осматривать его. Не может быть, не может быть! Мои руки дрожали от возбуждения, мысли путались. Я не могла поверить своим глазам… Я держала в руках новенький эльфийский плащ! Темно-зеленый, с прекрасной золотой застежкой на шее, с едва заметными искусными узорами на капюшоне! Это была самая прекрасная вещь, какую я видела в своей жизни… И почему она оказалась у меня? Откуда? Как? За какие деньги?

Я хотела как можно скорее все узнать, немедленно, прямо сейчас, и бросилась к Ти Фею. Он беззаботно спал на спине, одну руку держал на голове, а другую на своем лбу, и я уже почти наклонилась, чтобы разбудить его, как вдруг осознала, что что-то было не так. Это был Ти Фей, мой друг и товарищ, но что-то неуловимое было в нем совершенно другим… Что-то изменилось…

Раз! И картинка в моей голове полностью сложилась. На руках Ти Фея не было ни одного маминого кольца, а в моих руках был дорогущий эльфийский плащ.

Дыхание замерло в моей груди, и я упала на холодную траву рядом с ним. Нет, не может быть, этого не может быть! Он так берег их, так любил их, он не мог продать кольца, чтобы купить мне плащ! Это безумие! Он бы никогда так не поступил, нет, не может быть…

Я была так растрогана, что готова заплакать, хотя мое тело уже выплакало все слезы. Перекинув плащ через плечи, я застегнула золотую застежку на шее, встала, и тихонько покружилась по поляне, чувствуя, как благодаря магии плаща сам лес обнимает и защищает меня, как я сливаюсь с ним, превращаюсь в дуновение ветерка, в луч света, пробивающийся сквозь деревья… Ти Фей совершил невероятный поступок, такой, на какой я сама была не способна. И не только я! Едва ли кто-то еще в целом свете был достаточно добрым, чтобы отдать последнее напоминание о доме и любимой матери ради подарка подруге. Нет, не бывает такой доброты! И она точно не должна остаться без вознаграждения.

Агд еще спал, хотя на горизонте уже зиждился рассвет. Натянув поглубже капюшон, я пересекла городскую стену, бесшумно опустилась на узкую улицу и побежала по ней, сливаясь с тенью, падающей от высоких домов. В городе было всего семь магазинов, где можно было купить эльфийский плащ, а у меня было всего лишь полчаса, чтобы найти нужный. Сложное дело! Но не невыполнимое.

Останавливаясь у окон магазинов, я пристально всматривалась в полки, пытаясь разглядеть, нет ли среди них пустых мест, откуда вчера вечером был взят мой плащ. За этим делом я потратила без малого двадцать минут, так что до колокольного звона, который будит город по утрам, оставалось всего ничего. Черт возьми! Но в пятом магазине меня ожидала удача: недалеко от витрины стоял пустой манекен, и я была вполне уверена, что моя плащ сняли именно с него. Ох уж этот Ти Фей, такой дорогой магазин выбрал! Мой хороший, как я его, идиота, расцелую, когда он проснется…

Я схватилась за козырек над входом лавки, подтянулась, осторожно проползла по нему, боясь, что ткань навеса порвется под моим весом. Снизу раздался подозрительный треск — похоже, деревянные подпорки козырька собирались сломаться — и мне пришлось прибавить ходу, броситься к стене и залезть на подоконник небольшого окна. В окне была гостиная. Мне, наверное, нужна спальня. Во всяком случае, если бы мне попались в руки шесть прекрасных колец, я хранила бы из именно в спальне.

На третьем этаже меня наконец-то посетила удача! Да еще и в двойном объеме: мало того, что через окно я явно видела спальню, где спал хозяин магазина и, вероятно, его жена, так еще и окно было приоткрыто, видимо, хозяева любили спать с прохладой! Я просунула внутрь руку, повернула ручку соседней половины окна, осторожно толкнула ее, придержала в руках цветочный горшок, чтобы не упал, и наконец-то смогла кое-как протиснуться в комнату. Хозяева не проснулись. Хорошо, что благодаря плащу я совершенно бесшумна!

«Будь я богатым торговцем», — думала я, осматривая комнату, — «куда бы я сунула шесть золотых колец?».

На туалетном столике стояло с десяток различных шкатулок, но ни в одной я колец Ти Фея не нашла. На прикроватном столике — тоже. Вот черт! Колокола вот-вот начнут бить…

Нагнувшись к спящим, я прошептала:

— Господин и госпожа, ну куда же вы дели новенькие…

И увидела кольца Ти Фея на руке спящей дамы! Сразу же на себя надела, значит.

— Пожалуйста, сделайте одолжение, не просыпайтесь…

Я сняла с ее руки первых три кольца, затем осторожно отогнула одеяло, достала вторую руку спящей и принялась снимать и эти. Одно, второе…

«Дин-дин», донесся с улицы колокольный звон, «дон-дон»…

Жена торговца открыла глаза и взглянула на меня. Я в спешке сняла с ее руки последнее кольцо, спрятала все шесть в карман и помахала перепуганной женщине на прощание. Ничего, что увидела, это не первые мои проблемы с законом!

— А-а! — донеслось мне в спину. — Воришка!

Но я уже сидела на подоконнике и готовилась спрыгнуть на улицу. Дом всполошился, весь за-полнился испуганными криками и суетой, а я спрыгнула на козырек, проехалась по нему, как по горке, ловко приземлилась на землю и дала деру со всей возможной скоростью. Да, меня начнут искать! Но я все равно уже давным-давно должна была отправиться на Север, а когда вернусь, они, может быть, уже и забудут обо всем…

Я легла на траву рядом с Ти Феем и терпеливо ждала, пока он проснется, спрятав кольца в карман. Он долго спал, а потом еще дольше просыпался, полежав то на одном боку, то на другом, то на животе, то на спине, пошевелив ногами, руками, почесавшись, и лишь после этого открыв глаза. Я изо всех сил старалась не улыбаться и вообще никак не выдавать своего хорошего настроения.

— Кью?..

— Ти Фей, доброе утро, — потянула я, глядя на него. — А что это?

Я указала на плащ. Он улыбнулся, сел, потер глаза кулаками и еще немного сонно сказал:

— Ты так плакала вчера, вот я и… извини, ты не обрадовалась? Я хотел сделать тебе приятно. Порадовать. Чтобы ты больше не рыдала по пустякам. Понимаешь?

Я кивнула.

— Но где же ты взял деньги?

— А, — он отвел глаза и спрятал руки без колец под мышки. — Да там, у меня чуть-чуть было, плюс взял пару долгов… все равно уедем, да?.. В общем, какая разница!

— Большая, большая, Ти Фей, — я села ближе, вытащила его руку и погладила подушечками пальцев, — ты совершил настоящую жертву. Я знаю, как они тебе важны.

— Ах, Кью, это же мое прошлое, — Ти Фей кисло улыбнулся. — А ты, Скиталица, мое настоящее. И, надеюсь, будущее… ты мне очень важна.

Я усмехнулась.

— Ты такой хороший парень, Ти Фей. Очень хороший. А хорошие мальчики должны быть награждены за свои жертвы, — и я осторожно надела на его палец первое кольцо.

— Что? — он попытался вырвать свою руку, чтобы рассмотреть его, но я не дала, надевая второе. — Откуда, Кью?

— Да какая разница, — я довольно усмехнулась, надевая третье колечко. — Все равно же уедем. Главное, что они снова твои. Чтобы ты не смел плакать, ясно?

— Я и не собирался…

Я взяла вторую его руку и надела кольца и на нее. Ти Фей не мог поверить своим глазам и все рассматривал и ощупывал их, словно боялся, что это сон, что кольца вот-вот возьмут и исчезнут.

— Скиталица…

— Спасибо за то, что ты сделал, Фей, — сказала я, обнимая его. — За то, чем ты пожертвовал ради меня. И я не только о кольцах.

Ти Фей с улыбкой взглянул на мое лицо.

— Говорил же я тебе, что люблю. На все пойду.

Я усмехнулась и закрыла глаза. На что мне нужен Мака Дее! У меня есть настоящая любовь. И он никогда не узнает, сколько счастья приносит это чувство.

Потому что любят люди душами, а его душа прогнила насквозь.

========== Глава 15. Северный экспресс ==========

— Нет, я не шучу.

Я скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Рэна. Я что, дура что ли, верить? Не так давно этот эльф протягивал мне пачку жвачки, внутри которой оказывался живой жук-олень! А теперь он заявляет, что готов потратить на меня кучу денег? Да ни в жизнь.

— Рэн, если тебе скучно, иди издевайся над своей женой, — сквозь зубы бросила я. — А то я тебе морду набью, браток.

— Ах, Кью, прекрати, — он опасливо огляделся. — Да, я не такой уж и хороший брат, возможно… возможно тебе даже есть, за что меня ненавидеть!

— «Возможно»!

— Но я не скрою, быть братом Кью Рэс я не горел желанием. А вот братом Непревзойденной Скиталицы…

— Ну ты и тварь, — изрек Ти Фей, стоявший между нами. — Пошел-ка ты…

— И между прочим, — сказал Рэн, понизив голос, — я никому не сказал, что твой странный друг может использовать магию вне сферы, сестренка.

Мы с Ти Феем испуганно переглянулись. Оба забыли… Теперь у нас будут проблемы?

— И мама поддерживает эту мысль? — задумчиво спросила я. — Что быть мамой Непревзойденной Скиталицы не так уж плохо, я имею в виду?

Рэн так долго молчал, что я сама все поняла.

— Мама…

— Да, не важно, — я махнула рукой. — Мы почти три недели проторчали в городе, а я не видела ее с той встречи в Сутулой Собаке. Как она вообще могла пойти туда работать…

— А что здесь такого? Там много платят.

— Ты мужчина, — холодно отрезала я. — Ты никогда меня не поймешь.

Ти Фей, хотя тоже был мужчиной, взглянул на меня сочувственно, и в его глазах я видела, что он понимает. Страшно даже подумать, что он пережил, чтобы обрести это понимание!

Рэн Рес почесал в затылке.

— Не знаю точно, Кью, в чем там у тебя было дело… Не расскажешь?

— Тебе? Да ни за что.

— Не больно-то и хотелось. Но в любом случае. Это правда, что ты идешь на север по заказу Императора Облаков?

— Угу.

— И что однажды ты спасла мир, разрушив Сердце Кассандры, найденное исследователями?

— Вроде того.

— И про подвески…

— Рэн, рассказчик из тебя так себе! Я лучше обо всем этом могу рассказать. Так вот: сидела я как-то раз в одной таверне…

— Почему все твои приключения начинаются с таверны? — хихикнул Ти Фей. Я хотела ответить «потому что я алкоголичка», но Рэн не дал мне возможности:

— Ну и вот. Раз уж ты выполняешь такое важное задание. То я бы с удовольствием поддержал тебя парой монет. Но поскольку деньги ты пропьешь…

Я возмущенно фыркнула. Между прочим, я с той ночи у царя Ивана не пила!

— Поскольку деньги ты пропьешь, — громче, с выражением повторил Рэн, — то я предпочту просто купить вам двоим билет на поезд до Союза Гор и Фьордов. Как тебе такой вариант?

— А взамен что, Рэн?

— А взамен, — он мечтательно улыбнулся, накручивая локон завитых волос на палец, — а взамен ты как-нибудь обмолвишься на приеме у какого-нибудь короля о том, какую неоценимую помощь тебе оказал Рэн Рес, твой любимый…

— Ну ты это, не наглей.

— Твой просто старший брат. Ну, как тебе мое предложение?

Я задумалась, скрестив руки на груди. Хорошо, с одной стороны. С другой, принимать помощь от этого эльфа, который всю жизнь надо мной издевался?..

— Слушай, а почему твои волосы так похожи на солому? — спросил у Рэна Ти Фей, пока я думала. — Ты что, не пользуешься бальзамом?

— Тебе чего надо, пупс?

— Просто волнуюсь за тебя! Если бы не эти ужасные, сожженные завивкой волосы, тебя можно было бы назвать хотя бы симпатичным. Хотя… с такой плоской задницей, конечно… Слушай, а давай подберем тебе кафтан подлиннее, чтобы можно было скрыть эту ватрушку?

— Почему ватрушку?..

— Потому что булочки, Рэн, пухленькие. А у тебя там — плоская ватрушка.

— Я те щас…

Ти Фей нежно стукнул Рэна по лбу посохом.

— Спокойно, детка, я же тебе добра желаю.

— Какого к черту добра? Ты меня оскорбляешь?

— Ой, да ты еще и тупенький. Бедная Эра. Мало того, что…

— Ти Фей, что-то ты малость разошелся, — остановила его я, положив руку на его узкое плечо, хотя не могла не улыбаться при этом, так что вряд ли он поверил в мое негодование. — Слушай, Рэн, я, в принципе, готова принять твое предложение. Два билета на Северный Экспресс в обмен на пару слов о тебе, замолвленных у ближайшего же короля. Струт’гад подойдет?

— Ой, нет, он лысый.

— А тебе обязательно нужен волосатый король?

Дверь дома отворилась со знакомым скрипом, и в холл вошла Эра, нагруженная покупками. Я сама не поняла, как оказалась рядом с ней, отбирая у нее тяжелые сумки, чтобы самой донести до кухни.

— О, пицца, — удивленно отметила я.

— Это для Ти Фея, — с непроницаемым лицом сказала Эра. — Чудесный молодой человек.

Я бросила на друга удивленный взгляд, но он лишь пожал мне плечами. Ему легко завоевывать сердца, с такой-то внешностью!.. Эра прошла за мной на кухню и принялась сервировать обед. Я думала о том, стоит ли мне найти причину и уйти, или можно и остаться?

Ти Фей как будто читал мои мысли, подошел ближе и прошептал:

— Если ты уйдешь, то и я уйду.

— Все расстроятся, если ты уйдешь, мистер Вселенная.

— Я твой друг, а не их. Я здесь ради тебя.

Я пожала плечами, но мне было чертовски приятно это слышать.

Эра выставила на обеденный стол свой любимый сервиз, безвкусные тарелочки с нарисованными зелеными птичками, и мы вчетвером сели за него, как нормальная семья, хотя я все равно до сих пор чувствовала себя здесь лишней. Эра расспрашивала Ти Фея о его увлечениях, и он задвинул ей долгую речь про макраме.

— Макраме, это же когда узелки плетут, нет? — спросила я, когда речь подошла к концу. — Ты так увлеченно об этом говоришь, Ти Фей.

— Потому что это мое любимое хобби, — ответил он с улыбкой. — Мои сестры научили меня, и я втянулся. Ух, как отец злился! Это же не мужественное занятие.

— А в сто тридцать восемь лет можно было бы и знать, что такое макраме, — уколола меня Эра, смерив придирчивым взглядом. — Особенно учитывая твой опыт путешественницы.

Я пожала плечами. Совершенно не хотелось портить этот чудесный семейный обед руганью. Ти Фей попытался вступиться за меня, но я жестом попросила его успокоиться. Пусть изливают свой яд. Я как-то более-менее привыкла к этому уже. Выработала менталитет. Или как там это называется, когда переболел гриппом и больше не болеешь?

— Ти Фей, скажите, — начал Рэн, — что вы думаете о творчестве Хола О? Я имею в виду, если вы, конечно, понимаете, о чем я…

— Когда я читал его последний исторический роман, «Надежды и желания», я был вполне тронут историей, которую он представляет, но крайне недоволен исторической недостоверностью. Я хочу сказать: конечно, писатель имеет право на некоторые допущения, но пурпур в шестнадцатом веке! Пурпур в шестнадцатом веке! Даже дети знают, что секрет пурпура был потерян после падения Константинополя, и по меньшей мере двести лет никакая леди Эн не могла носить на себе пурпурную накидку. Я уже не говорю о том, что фарфор…

Рэн поджал губы, а я мысленно сделала себе заметку, что надо бы уточнить у Ти Фея, что такое пурпур, и почему его потеряли.

— Значит, вы знаток эпохи до Солнцепадения?

— Отнюдь. Я всего лишь образованный молодой человек. Вы, с вашей эльфийской мудростью точно обладаете большей эрудицией, господин Рес. К слову, что вы думаете о работах Достоевского, в частности о его знаменитом «Преступлении и Наказании», которое, как известно, читал каждый, кто умеет читать?

Рэн молчал с полминуты.

— Пожуй говна, — сказал он в конце концов, очевидно, не выдержав. Эра ахнула и воззрилась на сына самым осуждающим на свете взглядом, а я поднесла ко рту чашку с чаем и задумчиво произнесла:

— Я вот думаю, что несмотря на безусловную значимость этого романа для своего времени, его актуальность после Солнцепадения может подвергаться сомнению. Безусловно, прекрасный образчик социально-психологической прозы, но понять поступки Родиона современному эльфу не просто. Верно, дорогой друг?

— Верно, милая Кью, — улыбнулся Ти Фей, а я наслаждением слушала треск рвущихся шаблонов в головах матери и брата. Конечно, я немного сжульничала, и мы с Ти Феем заранее изучили несколько умных фраз на такой случай, но я ведь теперь умела читать, и однажды доберусь до это-го Достоевского, что бы он там ни доставлял и ни ел.

Эра покачала головой.

— Слышал бы тебя сейчас Менмери. Он бы тобой гордился.

Я почувствовала, как гнев затмевает мне взор, но пока еще говорила сдержанно:

— Эра, я не хочу слышать об этой твари ни слова. Даже его имя. Ни звука о нем.

Эра смерила меня равнодушным взглядом.

— Почему? Менмери хороший эльф. Он же хотел тебя…

Одним ударом я сломала пополам стол.

— О том, что он меня хотел, даже думать не смей! — выкрикнула я, дрожа от гнева, после чего развернулась и спешно зашагала прочь из дома. Ти Фей следовал за мной, еле-еле поспевая на своих слабых человеческих ногах.

— Кью! Постой! Постой, пожа…

Он запнулся и рухнул на живот, вытянув вперед руки и взрыхлив носом землю. Я развернулась, подбежала к нему и села на корточки, поднимая руками его голову.

— Ты чего? Ты в порядке?

Ти Фей сплюнул кровь и с минуту ощупывал зубы языком.

— Немного больно, но жить буду. Кью…

— Пожалуйста, Ти Фей. Давай свалим из этого проклятого города поскорее!

Он серьезно кивнул мне, встал, отряхнул испачканную одежду. Я видела, что его глаза сверкают от любопытства, но у меня просто не было сил на то, чтобы его удовлетворить. Просто не было таких сил.

Позади Ти Фей я увидела Рэна и вздохнула. Кажется, «обед» еще не закончился.

— Тебе чего, брат?

— Ты, типа, сломала нам стол.

— Поздравляю. Пришли счет моему казначею.

— Кому?

— Заднице своей, — огрызнулась я, скрестив руки на груди, и показательно склонилась к лицу Ти Фея, ощупывая его пострадавший нос. — Мой бедный…

Он вполне понимал, что я играю на публику, но покорно позволил мне воспользоваться собой.

— Кью, — Рэн явно чувствовал себя неуютно, но держался, — я свое обещание выполню. Я куплю билеты. Идемте сейчас же на вокзал.

— Идемте, — кивнула я, и сказала уже Ти Фею: — Там есть туалет. Там тебя и умоем.

В здании вокзала, крупном и пропитанном воспоминаниями чуть больше, чем все другие части города, мы разделились: Ти Фей ушел приводить себя в порядок, Рэн — к кассам, а я осталась сидеть на перроне, как в детстве, и слушать гул приближающихся поездов да разговоры окружающих, вертевшиеся вокруг пропавшего королевского отпрыска. Если бы у меня было время заняться этим, я бы нашла принцессу, но, пожалуй, в этот раз пусть кто-нибудь другой занимается.

Желудок после пиццы как-то неприветливо журчал.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Ти Фей, подсаживаясь ко мне. Я передала ему его посох, который до этого трепетно сжимала в руках, и вздохнула немного горестно.

— Я устала, Ти Фей. Я столько лет не была дома, и, видит Богиня, лучше бы и не возвращалась… В этом городе меня и воздух обжигает.

— Мне очень жаль, Кью, — Ти Фей доверительно взял меня за руку, — ты слишком много пережила за эти дни.

Я улыбнулась и поправила капюшон эльфийского плаща. Ну, что ж! Я и не такое переживала.

Подошел Рэн и отдал мне билеты, стянутые зеленой канцелярской резинкой. Я кивнула и убрала их во внутренний карман куртки.

— Надеюсь, не свидимся больше.

Рэн вздохнул и потупил взор.

— Жизнь долгая, Кью. Особенно наша.

— Надеюсь прожить ее без тебя, — во мне не было ни капли сочувствия или любви к этому эльфу. Его присутствие, казалось, выжигало из меня то немногое хорошее, что во мне вообще есть.

До Северного экспресса оставалось еще около четырех часов, которые мы с Ти Феем дружно решили провести на перроне. Он пошел по местным магазинчикам, чисто осмотреться, а я, опять оставленная сторожить его посох, сидела на скамейке и рассматривала свои ботинки. Рэн ушел при первой же возможности, не сказав «пока». Собирался дождь.

— Непревзойденная.

В горле встал комок. Нет, нет, только не это. Не может быть. Я бы хотела больше никогда, никогда не слышать этот голос, это слово из его уст.

Подняв глаза, я увидела Мака Дее, стоявшего надо мной с довольной улыбкой на красивом лице, и вся моя сила, вся моя твердость куда-то испарились. Я чувствовала себя маленькой Красной Шапочкой, столкнувшейся в лесу с Серым Волком. У меня не было сил защищаться.

— Не могу не отметить, что я рад тебя видеть, — совершенно спокойно сказал Мака, как будто бы не было того вечера, как будто бы на моих руках не было тонких шрамов, оставшихся от моего приступа самоистязания. — Я хотел поговорить с тобой.

Ти Фей подошел к нам, и в его глазах я видела что-то злое, чуждое, такое, чего я никогда прежде не замечала в своем компаньоне.

— Мака, проследуй-ка в задницу, — попросил он почти вежливо, но Мака его как будто не слышал.

— Ты, наверное, считаешь, что я поступил плохо. Но и ты не была так уж невинна. Ведь ты не сказала мне, что помолвлена. Приличная женщина, Кью, никогда бы не стала крутить роман с мужчиной за спиной у своего жениха.

Рядом с любым другим мужчиной я бы уже взорвалась и выбила кулаками из него всю дурь, но рядом с Мака я могла лишь сидеть, понурив голову и ощущая ужасную пустоту в душе. Даже несмотря на то, что его претензия не была справедлива, у меня просто руки опустились, и я не могла найти в себе силы защищаться.

— Приличный мужчина никогда не позарится за чужую женщину, — сказал Ти Фей, и я глядела на него, изучала то странное, что было в его глазах, и терялась в догадках, что же это.

— Однако я не знал о том, что ее тело принадлежит другому. С моей стороны все было честно. О ее помолвке мне стало известно сегодня утром.

Я склонила голову к плечу. В глазах Ти Фея полыхал настоящий пожар, и я даже боялась, что его искры могут обжечь и меня.

— А все те женщины из твоего списка? С ними с твоей стороны тоже все было честно?

— Безусловно. Я никогда никого не обманываю.

— Даже когда обещаешь им вечную любовь и читаешь стихи Шекспира, выдавая за свои?

— Ну, я не могу отвечать за беспросветную глупость женского пола.Ты, как гость из Империи О-лаков, должен понимать меня, как никто другой. Нет в мире женщин тупее, чем твои и мои соплеменницы.

Я вдруг поняла, что именно я видела в Ти Фее нового. Он злился. По-настоящему злился. И я понимала, что его из себя вывело даже не поведение Мака Дее, ведь он сам успел познать тела практически всех женщин в Агде. Нет, Ти Фей не относился к женскому полу ни на йоту лучше, чем Мака. Но его выводило из себя то, что из-за моей неудачной любви я и на него начала смотреть, как на бесчестного подонка. Я была нужна Ти Фею, и если бы я его бросила, он бы едва смог найти место на этом нечеловеческом свете. Ему нужно было попользоваться мною еще немного, и Мака Дее мог ему помешать.

Они все меня используют. Все используют меня, потому что я женщина.

Ти Фей опустил глаза на меня, и его взгляд так переменился, что мне стало стыдно за эти мысли. Можно ли так хорошо играть любовь? Мака Дее тоже с этим справлялся, но в отличие от него, Ти Фей доказывал, что я ему дорога, не только украденными стихами. Делом. Плащ на моих плечах был тому подтверждением.

— Ти Фей, — тихо, но внятно сказала я. — А сделай ему больно.

— Чего? — у Мака отвисла челюсть, но Ти Фей тут же поставил ее на место резким ударом, от которого у Мака едва не вылетели зубы.

Ти Фей бил яростно, с силой, не мог остановиться ни на мгновение. Мака Дее скоро пришел в себя и замахнулся, чтобы контратаковать, но я схватила его за руки и сжала их. Я не могла причинить ему боль, но все еще могла держать за эти руки — руки, которые так крепко обнимали меня во время наших свиданий.

Ти Фей выдал Мака добавки навершием посоха и успокоился. Я отпустила его руки, и Мака осел на землю, закрывая лицо ладонями. Увы, он не плакал и не стонал, только дрожал от гнева, но мне это-го было, в принципе, достаточно.

— О, я, кажется, забыл представиться, — сказал Ти Фей, вытерев руки об одежду Мака. — Мое имя Ти Фей.

Я моргнула, не понимая, к чему эта напрасная вежливость, но Мака так перекосило, что я мысленно поблагодарила Ти Фея за эти слова.

Мака тихо, испуганно произнес:

— И Ти Яо?..

— Мой отец. Ну так, между прочим. Знай, Мака Дее, посол Империи Облаков, ты у меня на крючке. Пойдем, Кью.

Громкоговорители на вокзале включились, и мы смогли разобрать из неразборчивого объявления то, что Северный Экспресс подходит к платформе 3Р. Нужно было поторопиться. Мы быстрым шагом пересекли несколько перронов, собрав пару удивленных и два-три восхищенных взгляда. Платформа, к которой должен был подойти наш поезд, была переполнена народом со всех краев мира Солнцепадения, и нам удалось затеряться в ней и перестать привлекать к себе такое повышенное внимание.

— Никогда не ездил на обычном поезде, — тихо признался Ти Фей. — Только на Детке. В Империи у нас поездов почти не ходит…

— Почему?

— Из-за… — Ти Фей осекся и задумался. — Из-за городов. Не знаю, точнее, мне так говорили, хм, никогда не задумывался…

Под нашими ногами задрожала земля, а воздух наполнился тяжелым, утробным гулом. Северный Экспресс приближался.

Огромный, исполинский, этот поезд курсировал между Римом и Лундом уже на протяжении почти трехсот лет, и оставался самым популярным поездом на всем материке. Не бывало такого, чтобы Северный Экспресс шел пустой или хотя бы полупустой, нет, он всегда был заполнен путешественниками под завязку, и стоило лишь кому-нибудь выйти, как его место тут же занимали. Да и сам состав тоже считался настоящей достопримечательностью Семи Свободных Королевств, так что вполне вероятно многие из собравшихся на перроне пришли просто поглазеть. Высокий в два эльфийских роста, выкрашенный золотой и розовой краской, с первым классом, оформленным самыми известными дизайнерами интерьера, этот поезд поражал воображение и вызывал неконтролируемое благоговение перед своим величием и своим могучим голосом, а когда машинист паровоза трубил, сердце буквально замирало…

Экспресс ворвался на вокзал Агда с такой силой, что толпа вокруг невольно ахнула. Он уже сбавил скорость, и мы могли насладиться тяжелыми гардинами и позолоченными стульями вагона-ресторана, красным бархатом кроватей в купе первого класса, изящными люстрами под их потолком, и напомаженными, ухоженными богачами, которые их занимали. Следом шел вагон второго класса, с купе попроще, но все еще невероятной красоты, даже с настоящими картинами на стенах; а в конце были прицеплены несколько вагонов эконома, наполненных обычными работягами и бедняками, едущими куда-то на север в поисках легкого заработка. Ти Фей отвел от последних вагонов глаза и с надеждой взглянул на меня:

— Кью, а мы где поедем?

Я вытащила билеты и пробежалась взглядом по тексту на них.

— Ну, Ти Фей, — сказала я осторожно, — это все-таки мой братец покупал…

Мой умный друг сразу все понял.

Поезд остановился, загудел, из вагонов на платформу вышли проводники, чтобы проверить билеты. Началась суматоха, толкотня, шумиха. Кто-то, кто ехал в Агд (интересно, на кой-черт?) пытался сойти и не быть раздавленным толпой садящихся, кто-то ругался, где-то горько заплакал ребенок. Я схватила Ти Фея, посадила на свое плечо — бедняжка от удивления даже возмутиться не успел — и, расталкивая народ, пошла прямиком к проводнику и сунула ему наши билеты прямо под носом другой женщины. Она назвала меня очень плохим словом, но мне было все равно.

— Проходите, — бросил проводник, взглянув мельком на билеты. Я сняла Ти Фея с плеча и поставила прямо на ступеньки поезда, перед лицом другого эльфа, входящего в эконом-класс.

— Быстро занимай места! — крикнула я, и Ти Фей, хотя вряд ли понимал, что происходит, помчался внутрь. Я потратила еще минут пять на борьбу со сбившейся у входа в плотное человеческое тесто толпой, после чего выскочила из нее, как пробка из бутылки, и вбежала в вагон, разыскивая Ти Фея. Он повернулся и помахал мне рукой.

— Ты молодец, — похвалила я, усевшись на место, на котором он до этого держал свой посох. — Если бы не ты…

— Здесь нет мест в билетах, да? — догадался Ти Фей. — Мы могли бы ехать стоя, да?..

— Да. Это же эконом. Тут бывают такие драки за возможность ехать сидя…

Ти Фей с любопытством выглянул в мутное окно.

— И долго нам ехать, Кью?

— Дней пять.

— Чего?

— Дней пять! — громче сказала я. Оглох он что ли?

Ти Фей хихикнул.

— Не обязательно было повторять… Но где мы будем спать?

— Здесь, — я указала на сидение. Ти Фей был бледный и недовольный.

— Что, сидя?

— Можешь положить голову мне на колени.

— А ты свою?

— А я и не такое переживала. Однажды я целую неделю спала стоя, потому что путешествовала по земле, полностью залитой лавой, и там негде было прилечь, только маленькие, даже крошечные островки выжженной земли над морем пламени…

Вагон понемногу набился народом до неприличия, после чего поезд дважды загудел и медленно двинулся с места. Ти Фей прилип к окну и объявил, что все пять дней будет смотреть на пейзажи.

— Ночью ничего не видно, — со знанием дела сказала я. — Потому что ночью темно!

— А ночью я буду спать. Я же сказал «дней».

Я усмехнулась и откинулась на спинку кресла, намереваясь немного расслабиться. Минут через пятнадцать Агд останется далеко позади, а вместе с ним и все пережитое, и все выстраданное…

Увлеченности Ти Фея пейзажем хватило на тех же пятнадцать минут.

— О, Кью, — сказал он, оторвавшись от окна, — гляди-ка, что у меня есть.

Я вопросительно подняла бровь, а Ти Фей протянул мне книгу в мягком переплете, явно купленную в одном из привокзальных магазинов. Я взяла ее, напрягла извилины и прочитала надпись на обложке «Рони, дочь разбойника».

— Мои сестры очень любили эту книгу в детстве, — сказал Ти Фей. — Они говорили, что она пробуждает в них желание быть сильными! Поэтому я выбрал ее для тебя. Поможет скоротать время в пути!

Я провела пальцем по обложке и кивнула, хотя в действительности не особо радовалась этому подарку. Читать так сложно!

— Спасибо, Ти Фей.

Северный Экспресс несся по материку, выпуская в небеса кольца черного дыма. Ти Фей смотрел в окно, вздремнул, размялся, измаялся… Я прочитала первых две страницы своей книги и долго их обдумывала. Ти Фей не выдержал и встал.

— Мне надо, — сказал он туманно.

— Тебе туда, — я указала в хвост вагона. — Посох оставь тут. И волосы подбери.

— А волосы зачем?

— Ну, ты увидишь, — усмехнулась я. Ти Фей пожал плечами и ушел туда, куда ему было надо, а я развалилась на два места и уставилась в третью страницу. Так…

Поезд остановился, и толстый полурослик, сидевший напротив нас, сошел. Его место долгое время пустовало, так что я уже успела обрадоваться, что мы так и поедем до следующей остановки, с одним пустым сидением, а, значит, в вагоне будет больше места, но, как назло, перед самым отправлением к нам подошла изящная леди в очень синем платье и заняла его. Я подарила леди целый взгляд, подумала, что такое синее платье с такой белой кожей как-то не смотрятся, и снова уткнулась в книгу. Поезд тронулся.

— Здравствуйте, — вкрадчиво сказала леди. Я снова на нее взглянула.

— Здравствуйте.

— Вы путешествуете одна?

— Нет, с другом, — я постучала ногой по свободному сидению. — Он отошел. Ему надо было.

— Вот как. Это хорошо. Женщине опасно путешествовать одной.

— А вы что же?

— А я люблю опасности!

Она явно ждала, что я что-то скажу, но я понятия не имела, что говорить в такой ситуации.

— Так вот, — после длительной паузы сказала леди, — этот ваш друг. Он ваш парень?

— Женщина, чего вам надо от меня?

— О, я просто очень любопытна!

— А вы слышали, что любопытство сделало с кошкой?

— Скоротало ей путь на север, полагаю?

Я отложила книгу и взглянула на даму с ироничной улыбкой.

— Ну что ж, милая леди, давайте скоротаем.

Через примерно полтора часа я знала о странной бледной девушке все: что ее зовут Ливин, что она родом из Вечного Королевства, а если точнее — с берега Северного моря, и что ее отец — часовых дел мастер, а мать — домохозяйка, и что у них в доме по меньшей мере двести семнадцать разнообразных часов, и сто тридцать двое из них каждый час кукует на сто тридцать два голоса, и Ливин до сих пор ненавидит кукушек, а еще что ее любимая еда — это борщ, хотя вообще-то борщ это блюдо Чайного царства, но бла-бла-бла…

Когда она прервала свой рассказ замечанием, я была даже рада, хотя само замечание меня взволновало:

— А что же ты солгала мне, что ты с другом? Мы уже часа полтора едем вместе, а он так и не появился.

Я вздрогнула и уставилась на место Ти Фея, занятое моими ногами. И верно! Эта Ливин так присела мне на уши, что я совсем забыла про время! И за окном уже был совершенно другой пейзаж: шел невероятный дождь, такой сильный, что за его стеной нельзя было увидеть, к какой станции экспресс подъезжал. В моем сердце бушевал страх: что, если на той станции, где она села, Ти Фей вышел на платформу, и поезд уехал без него? Что мне теперь делать? Как возвращаться к нему? И сколько всего с ним, таким глупым и симпатичным, уже могло случиться за то время, пока Ливин трепалась мне в уши!

— Мне пора, — серьезно сказала я, вставая. — Кажется, мой друг пропал.

— Пропал? — удивленно переспросила Ливин. — Глупости какие-то…

— Это очень необычный друг, он вполне может делать глупости.

— Может, мне помочь тебе?

— Нет, нет нужды, — и тут я заметила сквозь стену дождя ярко-красное пятно, движущееся по платформе. Подхватив оставленный Ти Феем посох, я побежала по вагону, выскочила на перрон, мигом превратившись в мокрую курицу, и сощурила глаза, разглядывая пятно. Ну точно. Ти Фей. И где он был полтора часа, скажите на милость?

— Ти Фей!

— Ой, Кью! — его голос доносился до меня сквозь шум дождя. — Небеса! Я совсем забыл… извини, пожалуйста, ты меня потеряла?

— Конечно, я тебя потеряла! — соврала я.

— Прости! Пойдем, я тебе все объясню, — промокший Ти Фей подошел ко мне, взял за руку и повел обратно в экспресс, на прощание махнув кому-то позади себя. Я хмурила брови и сурово ждала объяснений.

В поезде он снял по очереди каждую туфлю, вылил на улицу по маленькой лужице воды, отжал третью лужицу и своей косы и обнял меня за талию так собственнически, что я чуть не дала ему по морде, но вовремя уловила — он был ужасно пьяный.

— Ну, короче, — сказал он, активно жестикулируя свободной рукой. — Я пошел в… ну, куда мне надо было! А там тако-ое! Словно этим местом пользуется слон! Все размазано, везде, ух, я даже зайти не смог! Мне стало так плохо!

Я кивнула с абсолютным знанием дела. Я, черт возьми, тоже там бывала, и это было страшнее, чем мое путешествие по огненным землям!

— Ну и вот, мне стало так плохо, что я чуть не упал в обморок, прямо в это все! Можешь себе представить, Кью? Это было бы ужасно! Но мне повезло. Как раз в этот момент там проходил Жорж, он увидел меня и поддержал! Отвел в свое купе, и там дал мне вина, чтобы отпустило!

Я нахмурилась.

— Что за Жорж?

— Это дворянин из Лавандового Королевства, из столицы! Он едет в купе первого класса, представляешь?

— Едет в купе первого класса и шляется у туалетов эконома? Месье знает толк.

— Он искал проводника, — спокойно пояснил Ти Фей. — Так ни разу по пути его и не встретил, представляешь. Это судьба!

— Судьба! — передразнила его я. — Это подозрительно!

— Ах, Кью, нельзя быть такой злой и недоверчивой, — пожурил меня Ти Фей, отпустил мою талию и вежливо толкнул меня в сторону другого вагона. — Жорж предлагает нам поехать с ним! Давай, давай.

— Ти Фей, тебе случайно не кажется, что что-то не так?

— Нет, почему?

Я закусила губу и махнула рукой. В конце концов, ничего плохого и правда не произошло! Наверное, у меня просто разыгралась фантазия.

Мы прошли через несколько вагонов ближе к носу поезда, и в конце концов оказались в самом элитном из них, вагоне первого класса. Вход нам преградили два шкафоподобных проводника с настоящими, начищенными золотыми пуговицами на груди, но Ти Фей показал им какую-то бумажку, и нас пропустили, состроив, впрочем, кисленькие мины. Мы проследовали по устланному красным ковром коридору, с правой стороны которого было одно сплошное гигантское окно, за которым проносились придорожные пейзажи, а слева — ряд красивых дверей с ручками в виде львиных голов. У каждой двери была позолоченная же табличка с именем пассажира, и я лишь краем глаза успела заметить несколько самых прославленных фамилий мира, как мы остановились у одной из них. Кажется, я видела что-то такое же в экономе, но ведь там места не резервируют?

Ти Фей уверенно открыл дверь, а я вскользь прочитала табличку «Жорж Жульен Леруа».

«Хи-хи, — подумала я, — Жульен» и вошла в прекрасное купе

На кровати, застеленной синейшим на свете покрывалом, лежала изящнейшая из всех женщин и изображала больную. У девы была белая кожа, глубокого каштанового цвета волосы, легкими кудрями падавшие на плечи и лоб, настолько тонкое тело, что я могла бы одной рукой обхватить ее бедро, и изящная диадема на голове, изображавшая тонкие веточки деревьев, оплетавшие крупный изумруд примерно в два ногтя шириной. Платье девы сбилось и задралось так, что Ти Фею бы стоило отвести глаза, не будь он малолетним развратником.

— Сигурни, — позвал он, стоя со мной в дверях, — Жорж еще не приходил?

Страдалица открыла очень несчастные глаза.

— Не-ет…

— Вот как! Наверное, он в вагоне отдыха, — подметил Ти Фей, делая шаг из купе. — Отдыхай, Сигурни. Дождь скоро кончится.

— Наде-еюсь, — голосом умирающей лебедушки ответила Сигурни, и Ти Фей закрыл дверь. Поезд тронулся, и я тихо спросила, пользуясь тем, что голос тонул в гуле огромного паровоза:

— Что с ней?

— О, у нее очень деликатное заболевание, — сказал Ти Фей, загадочно улыбнувшись. — У нее будет малыш.

Я бросила взгляд на закрытую дверь и нахмурилась. Хм, малыш? В этом тщедушном существе едва держалась жизнь, что уж говорить о плоде! Бывают же на свете извращенцы, возжелать что-то столь аморфное и почти умирающее…

Ти Фей потянул меня за руку.

— Пойдем, пойдем, нам нужно в вагон отдыха, — приговаривал он. — Я обязан познакомить тебя с Жоржем!

— А Сигурни — его жена?

— Да, они едут в свадебное путешествие.

— В Союз Гор и Фьордов?!

— Ну, — Ти Фей пожал плечами, — мало ли, какие вкусы у молодой четы?

Вагон Отдыха, первый после паровоза вагон, был, по сути, вагоном-рестораном для богатых. Здесь стояли разнообразные диваны, кресла и столы, в закрытых шкафах располагались самые различные книги, в углу кучковался мини-оркестр из пары очень талантливых господ, которые умели играть на всем и сразу, а среди всего этого великолепия сновали официанты в зеленых форменных камзолах и уговаривали благородных пассажиров выпить кофе, вина или съесть что-нибудь умопомрачительное. Меня даже передернуло. Вокруг было слишком много золота, картин и благородных тканей, даже глаза резало.

— Жорж!

Ти Фей бросился к одному из праздно скучающих людей, на голове которого была точно такая же диадема, как и на Сигурни. Он был невысокий, завивал волосы, как и Рэн Рес, гладко брился, как полагается эльфу, и смотрел на мир хитрыми голубыми глазами, как Эра, хотя безусловно был обыкновенным человеком. Что ж, это не было для меня новостью: я знала, что в Лавандовом королевстве, а особенно в его столице, до сих пор живут потомки старинных человеческих родов. Но все же в этом человеке было что-то, что меня сразу же насторожило. Да и вообще, все происходящее меня настораживало.

— Не могу поверить! — воскликнул Жорж, бросившись к нам. — Да это же сама Кью Рес! Непревзойденная Скиталица! Признаюсь честно, Ти Фей, до этого момента я думал, что ты меня обманываешь…

Ти Фей чуть не лопнул от удовольствия.

Я позволила Жоржу потрясти свою руку и даже поулыбалась ему чуть-чуть.

— Мое имя известно многим, — подметила я. — Но почему мне все-таки кажется, что мы с вами знакомы лично?

Жорж расплылся в улыбке.

— Вы совершенно правы, милая Скиталица! Неужели не помните? Примерно с год назад вы сделали для меня огромное одолжение, доставив мой свадебный подарок Сигурни вовремя. Если бы не ваша помощь, это было бы невозможно.

«Точно», сказала я себе. «Жульен».

А вслух произнесла:

— А, да, я помню. Борьба за руку Сигурни. Вы и ваш соперник. Вы посылаете ей огромный изумруд, но ваш соперник дает взятку таможенникам, чтобы они внимательно досматривали всех путешественников на предмет огромных изумрудов в карманах. А я положила его себе за щеку и прикидывалась, что у меня флюс. Так и прошла.

Сливки общества, собравшиеся в вагоне, одобрительно зашумели.

— Каждый здесь знает ваше имя! — воскликнул Жорж довольно. — Так прошу же вас, будьте нашей гостьей! Все услуги первого класса в вашем распоряжении!

— Угу, — кивнула я, оглядывая путешественников пристальным взглядом. — Мы с моим другом как-то промокли.

— Немедленно сделайте Скиталице и Ти Фею ванну! — воскликнул Жорж, и несколько официантов бросились выполнять. А, ну да, совсем забыла. В первом классе же катали еще и огромную ванну.

— Нам бы как-нибудь по отдельности, — попросила я с усмешкой. — Можешь идти первым, Ти Фей.

Ти Фей благодарно на меня взглянул и зябко повел плечами. Его красное шелковое платье неприятно прилипло к телу и наверняка было просто ледяным из-за чудесной идеи погулять под ливнем.

Когда мой друг ушел за официантом, я уселась на одно из мягких бархатных кресел и окинула собравшихся пристальным взглядом. Настоящая элита. Все разодетые, накрашенные, и такие начитанные, что прямо страшно с ними заговаривать, завалят терминами. Однако, одно из позолоченных лиц не просто показалось мне знакомым, а вовсе заставило вздрогнуть.

Среди пассажиров первого класса был Мака Дее.

И ладно бы просто был! Он выглядел великолепно, хотя с того нашего избиения не прошло и пяти часов. Ни одной гематомы, ни одной ранки, ни фонаря под его наглыми глазами… Хм! Полагаю, Мака открыл проблему со сферами и то, что его магия может действовать за пределами сферы. Это плохо. Он же идиот, с него станется всем рассказать. Нужно его обезвредить, а после объяснить, что к чему.

Жорж Жульен подсел ко мне.

— Скиталица, а не расскажете ли вы нам о своих удивительных приключениях?

Я повернула к нему голову, и наши взгляды встретились. Его голубые глаза глядели уверенно, сильно. Как глаза воина.

— Расскажу, — спокойно сказала я. — Знаете, милый Жульен, однажды я отправилась в горы и остановилась в одной маленькой гостинице. Выпал снег, настоящий снегопад, и все двери и окна оказались завалены сугробами, то есть, постояльцы и я были попросту заперты! И именно в этот момент в гостинице произошло убийство.

— Какой ужас! — ахнула богемная публика.

— Так вот, милый Жульен. Я собрала всех постояльцев (их, к счастью, было немного) и вычислила убийцу. Можете себе представить? А ведь я даже не умею читать!

— Никто и не сомневается, что вы великолепны, Скиталица. Но как вам это удалось?

Я поджала губы.

— Просто я очень внимательная девочка. Я…

Поезд загудел и резко затормозил, так, что я даже ненароком упала на грудь Жульена.

— Какого черта? — воскликнул какой-то богач. — Что за остановка?

Я вскочила с дивана и подбежала к панорамному окну, прижалась к нему щекой, взглянула вперед. Перед паровозом на рельсах лежал огромный снежный завал.

«Снег?», спросила я себя, нахмурившись. «В октябре, здесь? Да даже не смешно, ей-богу».

Народ, впрочем, моего недоумения не разделял, зато активно разделял панику, поднявшуюся где-то среди праздной публики. Кто-то лишался чувств, кто-то горестно плакал. Я обвела толпу внимательным взглядом и сделала несколько интересных выводов: во-первых, в поезде, шедшем через Лавандовое Королевство, не было ни одного эльфа. А во-вторых…

— Всем оставаться на своих местах! — громко сказала я, перекрикивая шум паникующей толпы. — Сейчас что-то произойдет.

— Что произойдет? — удивленно спросил Жульен, взглянув на меня через спинку дивана.

Я усмехнулась. Я уже прекрасно понимала, в чем дело. Картинка, как говорится, сложилась.

Со стороны второго вагона послышались крики и шум. Двери в вагон отдыха распахнулись, и несколько перепуганных пассажиров ввалились в него. Это были как изящны господа и дамы из купе, вроде Сигурни, которая все-таки встала с кровати, так и простые работяги из эконома, с Ливин во главе, испачканные в крови. Официанты попытались преградить последним дорогу, но Жульен уверенно воскликнул:

— Не вздумайте! Вы разве не видите, что они в крови? Что-то случилось! Людям нужна помощь!

Я саркастически подумала, что это очень, очень мило с его стороны, даже слишком.

Перепуганные пассажиры эконома сбивчиво пояснили, что на поезд напали гоблины. Это подня-ло новую волну паники и переговоров, но я снова призвала всех к спокойствию властным, уверенным голосом. Рядом со мной вырос Мака Дее.

— Кью, — сказал он таким тоном, что у меня кулаки зачесались, — а чего ты тут командуешь?

— Пасть закрой, — ласково попросила я, — а то узнаешь, как твоя задница на вкус. Ведь я тебе язык в жопу запихаю, и за окно выкину. Уяснил? Большое спасибо.

Официанты заперли дверь в вагон и заблокировали ее диванами. Здесь было уже очень много народу и почти нечем дышать, кто-то падал в обморок, кто-то изображал из себя сущее благородие и помогал раненным из эконома. Ливин подошла ко мне и всплеснула руками, зябко потирая плечи — ее платье было все в воде.

— Какой ужас! И как это дождь переменился в снег!

— Сама не знаю, — кивнула я, — ты выходила на платформу?

— Да, на остановке, — она села на подлокотник дивана и поджала колени к груди. — Это так ужасно! Зачем гоблинам нападать на нас?

— У меня есть кое-какие соображения, Ливин, но пока я не стану их высказывать, — уклончиво сказала я. — У меня есть дела поважнее. Жульен! То есть, Жорж!

Он быстро подбежал ко мне.

— Это так ужасно! Моя жена просто в трансе, а ведь у нас будет ребенок! Что, если с ним что-то случится?

— Тебе бы стоило об этом подумать прежде, чем сажать свою жену в поезд, который едет почти неделю, — строго сказала я. — Пять дней тряски — не лучшие условия для ранних сроков. Да не о том речь. Сейчас мне нужно, чтобы ты принес мне список всех пассажиров первого класса.

Лицо Жульена побледнело.

— Но ведь вы же не умеете читать.

— Отнюдь, — усмехнулась я. — И приведите Ти Фея из ванной.

Кто-то убежал за ним, Жульен подал мне листок, на котором печатными буквами были записаны имена пассажиров. С одной стороны, мне было обидно, что печатными, специально для меня. С другой стороны, по-другому бы я не прочитала.

Я прошлась по списку взглядом, подумала, составила примерный план действий. Да, я уже знала все, что произошло, но мне все еще были нужны доказательства.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я у несчастной бледной Сигурни. — Весь этот ужас, наверное, слишком для тебя…

— Ах, Скиталица, — Сигурни через силу улыбнулась, — я знаю, что вы рядом, и это вселяет в меня надежду на то, что все будет хорошо…

— Очень мило с твоей стороны. Кстати, ты кого больше хочешь, мальчика или девочку?

— Не знаю… мне все равно, если честно. Я все равно буду любить это дитя.

— Тоже очень мило, Сигурни. Ты, наверное, очень старательно готовишься к родам, да? Читаешь книги, все такое?

Сигурни удивленно на меня посмотрела.

— Ну да… а почему вы спрашиваете, Скиталица?

— Я люблю ухаживать за детьми, — пояснила я. — Когда родилась моя младшая сестра, я практически заменяла ей мать.

— У вас есть младшая сестра?

Я улыбнулась. Едва ли Сигурни могла знать, что я лгу. Если только прежде, чем сесть в поезд, они с Жульеном не изучили досконально мою биографию. Но это было невозможно, они не могли никак узнать, что я тоже поеду Северным экспрессом.

— Да. Ее зовут Рея. Вы не слышали? Я ее очень люблю. Но эти первые годы, это было просто ужасно. За ушками постоянно прело.

— Да-да, это так ужасно, — покивала Сигурни. — У детей всегда преет за ушками. Присыпки не напасешься.

Я выразительно на нее посмотрела.

— Как странно! Ведь за ушками преет только у эльфийских детей. А вы, вроде как, человеческая женщина. Откуда такой опыт?

Сигурни прикусила язык.

— Ну, я…

— Сидели с детьми соседей, дворянка?

— У меня отец эльф. И у него есть брат. А у этого брата дети-эльфы.

— Ты совсем, совсем не похожа на полуэльфа, Сигурни.

— Уродилась в мать.

— Что ж! Понимаю, — я встала с диванчика, на котором она изображала умирающую. — Я пойду теперь. Мне нужно поговорить с одной своей подругой.

— Постой, Скиталица! Ты что, подозреваешь меня в чем-то?

Я удивленно на нее взглянула.

— В чем я могу подозревать беременную женщину? Разве что в пренебрежении кон-тра-цепцией.

— Я замужем вообще-то.

— Ах, да! За Жульеном.

— Его зовут Жорж, — Сигурни посмотрела на меня ядовитым взглядом. — Не подходи ко мне больше, Скиталица.

— Я уже услышала все, что хотела, Сигурни, — я победоносно улыбнулась и подмигнула ей. — Кстати, поменяла бы ты платье. Вся юбка в каких-то пятнах.

Сигурни в ужасе воззрилась на свое испачканное светлое платье, а я уже стояла возле Ливин, которая дрожала от холода в своем мокром одеянии.

— Так откуда пришли гоблины? — спросила я невзначай.

Ливин подняла на меня испуганные глазки.

— Я не знаю! Не знаю! Я вышла на перрон, но там было так мокро, просто ужас… И я вернулась, села на место, и вдруг, откуда ни возьмись!..

— Ты вышла на улицу, а когда вернулась, твое место не заняли? — удивилась я. — Куда делись все пассажиры?

Ливин пожала плечами.

— Не знаю. Но когда я садилась в поезд, место напротив тебя тоже было пустым, а обычно все занято. Странно, правда?

— Не странно, а подозрительно, — со знанием дела поправила я. — Должна тебе признаться, мне кажется, здесь что-то не так.

— Конечно, не так! Поезд атаковали гоблины!

— И снег в октябре.

— И снег в октябре… Хотя это чуть менее странно. Но снегопад, конечно, небывалый.

— Нет, Ливин, смотри туда, — я указала пальцем в огромное окно. — Видишь, холм вдалеке?

— Ну, вижу.

— И ничего странного не замечаешь?

— Не замечаю. А что?

— А то, милая Ливин, что поезд занесло снегом, а холм серый, как будто на него ни снежинки не упало.

Ливин открыла рот.

— Не может быть!

— Колдунья, которая создала бурю, не подумала об этом.

— Да уж… Стой! А почему ты думаешь, что это была колдунья, а не колдун?

— У меня есть причины, — ответила я, — но раскрывать свои соображения я пока не буду.

Ливин пожала плечами, но я видела страх на глубине ее голубых глаз.

Невероятно кудрявый дварф дернул меня за рукав и сказал:

— В ванной твоего друга нет. Есть только это, — и протянул мне записку, написанную беглым почерком по этикетке от шампуня:

«На нас напали гоблины. Я постараюсь укрыться на кухне и переждать беду. Пожалуйста, не ищи меня.

Te Fey».

Я поджала губы. Они меня за дуру держат? А, ну да…

— И больше ничего не было?

— И больше ничего не было.

— Ясно. Ну-ка, пошли со мной в ванну. Я хочу осмотреть ее сама.

— С ума сошла? А если гоблины?

Я посмотрела на него так, что лицо дварфа стало таким же красным, как и грива его спутанных кудрей.

— Ладно, пошли, пошли… страшная ты, эльфка.

— Да и ты не красавец, гном.

Дварф разразился яростной тирадой о том, что он не огородное украшение, а гордый житель гор, и что зубы мне за такие слова повыбивать надо, а я с усмешкой пошла к ванной.

В помещении, отведенном под купания богатеньких извращенцев, было влажно и очень жарко. Ванна стояла, наполовину наполненная мыльной водой, на столике рядом с ней лежала резинка с волос Фея, но остальных его вещей не было. Могло показаться, что он и в самом деле ушел, спасаясь от гоблинов.

— Ну, и че мы приперлись? — спросил дварф, все еще очень злой на меня. — Что ты тут ищешь, эльфка?

— Своего друга.

— Сказано же, смылся он.

— Мокрыми ногами по плитке, не оставив ни одного следа?

Дварф заткнулся, а я уперла руки в бока.

— Его унесли, — сказала я скорее сама себе, чем этому придурку бородатому. — И недалеко.

— А недалеко-то почему? — удивился кудрявый.

— Потому что он дергался, а ты не смог бы терпеть это долго.

Дварф поднял на меня удивленный взгляд.

— С-с-с ч-чего ты?..

— С-с-с т-того я, что у тебя на голове куча кудрей, — усмехнулась я, — а борода прямая, как извилины. Потому что ты окунул ее в воду, когда вытаскивал Ти Фея из ванны. И она намокла. Вот и все.

Дварф пощупал свою бороду.

— Что за бред? Она совершенно сухая! Да и я его стоя брал…

Я победоносно усмехнулась.

— Уже понял, что сам себя сдал, или тебя постричь, гном? — я угрожающе взялась за рукоятку сабли. Дварф побледнел и посмотрел на меня испуганно.

— Помилуйте! Меня же засмеют! А у меня жена, дети! Я немедленно расскажу вам, на кого работаю, Скиталица! Я работаю на…

— Не надо! Не надо! — я замахала на него руками. — Ты что, хочешь лишить меня всего веселья? Говори, где Ти Фей, и больше ничего говорить не смей!

Он посмотрел на меня, как на умалишенную, но покорился.

— Твой друг в багажном отделении… Я ему не навредил! Только связал и отнес! Не стриги меня, пожалуйста!

— Да не стану, не стану! Но работу сменила бы на твоем месте, — усмехнулась я. — Пошли в багажное. И смотри, выкинешь чего — такую модную прическу тебе сделаю, что с тобой ни один дварф за руку здороваться не станет!

Кудрявый сильно испугался и повел меня в соседний вагон. Я успела оценить то, как серьезно был занесен наш поезд, и со вздохом отказалась от предположения, что мы могли бы избавиться от снега своими силами, без помощи мага, который этот снег и наколдовал.

Вернее, колдуньи, которая наколдовала. Ведь я уже знала, кто это сделал!

В багажном была куча чемоданов, саквояжей, сундуков, и три гоблина, что играли в карты. Когда мы с кудрявым вошли туда, они подняли ко мне свои зеленые лица и удивленно посмотрели на дворфа. Тот пожал плечами. Гоблины посмотрели на меня. Я погрозила им кулаком и спросила:

— Где Ти Фей?

Гоблины похлопали ресницами, как будто не понимали. Я закатила глаза.

— Хватит изображать из себя умственно отсталых! Вы же не тролли и не огры, в конце концов. Говорите, где мой друг, или я вас еще больше укорочу, чем природа укоротила.

— С нее станется, ребята, — сказал кудрявый, кивнув. — Вы уж лучше это… Это же сама Скиталица!

— Скиталица! — воскликнул один из гоблинов, забыв, что как будто не умеет разговаривать. — Не может быть! Это правда вы? О, пожалуйста, можно ваш автограф? Прямо на моей груди, пожалуйста! Я вами восхищаюсь!

Он сорвал с себя рубашонку, и я, сдерживая отвращение, расписалась на его зеленой коже.

— Теперь Ти Фея, — попросила я настоятельно. — И не надо бояться! Я всем совру, что сама его нашла.

— Вы такая добрая! А знаете, мы работаем на…

— Нет! Нет! Молчать! — я замахала на гоблина руками. — Не порти мне малину, зеленый!

Гоблин удивленно на меня посмотрел, но покорно заткнулся, отошел к одному из сундуков и открыл его.

— Тут за тобой это, подружка твоя пришла.

Ти Фей, злой и замерзший, выскочил из сундука и схватил гоблина за горло.

— Я тебя сейчас к праотцам отправлю, ты… стоп, ты это что, разговариваешь?..

— Ти Фей, а ты не знал, что Хол О — это псевдоним одного гоблина? — усмехнулась я. — Так что они не только разговаривают, но и книги пишут!

— Но почему тогда…

— Мы маленькие и зеленые, — прохрипел гоблин, которого душили. — Нам выгодно изображать, что мы глупые! Тогда нас не будут пытаться поработить. Потому что все же думают, что мы не умеем работать! Не могли бы вы, пожалуйста, отпустить мою шею, добрый господин?

Ти Фей разжал руки, но тут же сжал обратно.

— Говори, на кого работаешь, блоха зеленая!

— И ты туда же! — взревела я. — Брось, Ти Фей! Не надо, чтобы он говорил! Ты испортишь мне все удовольствие!

— Не нужно портить женщине удовольствие, — подметил придушенный гоблин. — От этого у них портится характер.

Ти Фей открыл рот и окончательно разжал руки.

— С ума сойти… Кью, что здесь происходит?

— Пойдем, я тебе все покажу… Только сперва бы ты оделся.

— А! — он покраснел и прикрыл свое нагое тело руками в кольцах. — Ну-ка, где моя одежда?

Гоблины попытались прикинуться дурачками, но я прикрикнула на них, и они с обреченным видом отдали Ти Фею платье. Одевшись, он все равно трясся от холода, поэтому я завернула его в свой плащ.

— Что дальше, Кью? — спросил он, с трудом двигая синими губами. — Что делать будем?

— Пойдем обратно в вагон отдыха. Настало время открыть все карты, — я усмехнулась. — Я давно могла открыть. Но хотела, чтобы ты послушал. Кстати, с нами Мака Дее.

— Да ладно!

— Ага! И, похоже, он знает наш маленький секрет.

Гоблины и дварф навострили уши, так что я схватила Ти Фея за руку и поскорее повела прочь, не желая, чтобы наши разговоры подслушивали.

— Значит, ты наслаждаешься ситуацией? — уточнил Ти Фей, когда мы остались вдвоем.

— Я люблю всякие детективные замесы, — призналась я, — особенно люблю в конце объявлять, как все на самом деле было.

— Значит, ты у нас еще и гений дедукции?

— Я не гений, я Скиталица, — я посмотрела на него, как на дурака. — И какой дедукции? Я же девочка. «Бабукции» разве что.

Ти Фей хохотнул и как-то подозрительно тепло признался мне в любви.

Мы вернулись в вагон отдыха, и по собравшейся публике пронесся вздох удивления, когда они увидели его рядом со мной.

— Но как! — воскликнула Сигурни. — Ведь в записке было сказано…

— То, что записка поддельная, я поняла сразу, — сказала я спокойно. — Ти Фей нашими буквами бы не подписался. Он всегда подписывался своими, восточными. Которые на жучков похожи.

Ти Фей заглянул в записку, которую я достала из кармана, и задумчиво кивнул.

— Тоже верно. Я бы так подписываться не стал. Молодец, Кью!

— Это не все, — довольно сказала я. — Когда мы пришли в ванную, я применила свой гениальный дед-активный метод и определила, куда унесли Ти Фея!

— Какой метод? — удивленно спросил Мака Дее, оказавшись рядом со мной. — Дед…

Ти Фей показал ему кулак, и Мака почему-то предпочел заткнуться.

— А теперь, господа, я собираюсь рассказать вам, что же здесь происходит!

Все приблизились ко мне в нетерпении.

— Дело было так. Несколько дней назад преступная группировка похитила малолетнюю наследницу Лавандового престола для того, чтобы внести смуту в наше королевство. Об этом мы слышали от продавцов газет и из разговоров на перроне. План преступников был гениальный! Пока лучшие наши детективы бы искали ребенка, ее уже увезли бы за пределы нашей сферы, в Союз Гор и Фьордов!

— Ах! — воскликнули все. — На Северном экспрессе!

— На Северном! — подтвердила я. — Но сперва я этого не знала. Я ехала, как ни в чем не бывало, скажу я вам, друзья! Но кое-что навело меня на подозрения… и это была Ливин!

— Держи ее! — крикнул кто-то, и толпа ринулась к бедной Ливин, но я преградила ей путь.

— Стой! Она не крала принцессу!

— Как же? А кто же?

— Слушайте и не перебивайте! Картинка начала складываться, когда какой-то богач пришел к Ти Фею и начал с ним активно дружиться…

— А мне это не показалось подозрительным, — признался Ти Фей. — Я думал, я ему просто понравился…

— Да я тоже была готова в это поверить, ты же такой красавчик! Но потом я увидела Сигурни, и все поняла. Сигурни! Ведь пятна на твоей юбке, это пудра, верно?

— Что ты хочешь сказать? — напряженно спросила Сигурни, взглянув на меня. — В чем ты меня обвиняешь?

Я схватила Ти Фея за мокрые волосы, намочила водой с них свой рукав и провела им, мокрым, по лицу Сигурни, смывая белую корку.

— А вот что! Сигурни, ты гоблин!

Она выглядела так, словно до меня ей об этом никто не говорил. Толпа в шоке воззрилась на ее зеленую, запудренную кожу.

— Не может быть! — сказал кто-то, и я точно знала, что это был Мака. — Гоблины ведь не умеют говорить!

— Они рассчитывали, что я тоже верю в эту ложь! Но я была в их землях и прекрасно знаю, как гоблины умны! И потом, Жульен тоже выдал себя. Он представился моим заказчиком, но я помню каждое свое дело — и того, в котором он якобы участвовал, никогда не было! Зато сколько подробностей он знал!

Толпа уже хотела броситься линчевать Жульена, но я опять ей не позволила.

— Кроме того, и это еще не все! Ты додумался назваться именем человека, которому я действительно когда-то помогала, но богиня, неужели нельзя было выбрать что-то менее запоминающееся, чем Жульен? Ты правда думаешь, что я бы забыла, как выглядит мужчина с таким именем? Забыла сто тысяч миллионов колкостей, которые я по этому поводу отпустила?

Лже-Жульен растерянно пожал плечами.

— Говорят, ты не очень умная.

— Кто говорит?

— Да все…

— Все врут, — философски сказала я. — Я прекрасно знала, что ты не Жульен, что вы двое самозванцы. Но судить вас я не могу! Вы похитили принцессу только потому, что законы Семи Свободных Королевств запрещают межвидовые браки!

— У нас будет ребенок, — виновато сказал Жульен. — Я хочу быть официальным отцом, и…

— Однако! — я не дала ему договорить. — Вы не ожидали, что в пути вас настигнет Ливин! Ее роль в этой истории была главной! Если бы не она, то у вас бы все получилось!

— Жги уже, Эркью Пуарес, — с ухмылкой попросил Ти Фей. Я бросила на Ливин горящий взгляд и ткнула в нее пальцем.

— Я утверждаю, что эту снежную бурю создала ты!

Ливин прекрасно изображала дурочку.

— Я? Но как бы я смогла? Я обычная человеческая женщина!

— Однако, когда ты пришла сюда, ты была вся мокрая, с ног до головы… Но твои туфли были совершенно сухими! Ти Фей, какими были твои туфли, когда мы вышли с улицы?

— Я из каждой вылил по меньшей мере море воды, — с интересом сказал он. — А ее были совершенно сухими, что ли? Как это может быть?

— А очень просто! Ливин, — я схватила Мака Дее за руку, — обними-ка грешника!

Я бросила Мака в нее, и он, падая, схватился за ее ноги. Ливин заорала не своим голосом, ее белоснежная кожа засияла, а синее платье затрещало, разрываемое огромными белыми крыльями.

— А-а! Грешник! Покайся во грехе!

Она со всей силы ударила своей сияющей рукой Мака Дее, и на его коже остался символ святой церкви. Я победоносно улыбалась:

— Она летела на крыльях, потому что она крылатая!

— Да мы видим, — усмехнулся Ти Фей. — Но как ты догадалась?

— О, элементарно, Ти Фей, — усмехнулась я. — В нашем вагоне, где было более-менее свободно, Ливин вела себя открыто и развязно. А в этом, набитом, как банка с сардинами, всяким богатеньким сбродом, она и шагу ступить боялась — ведь прикосновение грешника бы открыло ее истинное лицо!

— Но зачем ей это нужно?

— Затем, что она частный детектив на супер-секретном задании!

Пассажиры взволнованно перешептывались, Ливин громко призывала Мака Дее покаяться в его грехах, Сигурни и Лже-Жульен обнимались и не знали, что будет дальше.

— Так все же, — сказал кто-то, — а на кого работали гоблины? На Сигурни?

— О, нет-нет, совсем нет, — я усмехнулась. — Все гораздо проще, мои дорогие друзья! Все совершенно элементарно! Очевидно, лежит на поверхности!

— Кью, — перебил меня Ти Фей, — ближе к делу, пожалуйста, а то я взорвусь от любопытства.

— А, да. Так вот, все совершенно просто! Это гоблины из полиции!

— Я знал, что будет что-то в этом роде, — засмеялся Ти Фей. — Гоблинская полиция! Все как полагается.

— Гоблинская полиция! — простонал Мака Дее. — Эта женщина сведет меня с ума!..

— Ти Фей, а что, полиция — женщина? — удивленно спросила я. Друг похлопал меня по плечу.

— Так как ты поняла, что они полицейские?

Я посмотрела на него красноречиво, не понимая, как он сам еще не догадался.

— В этом поезде находится гоблинская женщина, похищенная из своего дома!

— Меня никто не похищал, — возразила Сигурни.

— А я не о тебе!

Оркестр, все это время недоуменно жавшийся в углу, вдруг сыграл пугающее «пам-пам-па-ам», и затих. Я вздернула подбородок.

— Эти бравые гоблины пришли сюда, чтобы помочь женщине по имени Грета! Но вот беда — ее в поезде вовсе нет!

— Тогда как ты это поняла! — с мольбой воскликнул Мака Дее, и попытался убежать от Ливин, но та схватила его за ногу и продолжила цитировать священное писание.

— Очень просто! Место рядом с Ливин было зарезервировано для нее! — сказала я самоуверенно. — Я сперва не понимала, почему туда никто не садится… а потом увидела бумажку!

— Хм, разве места в экономе резервируют? — удивился Ти Фей.

— Конечно, нет! Именно это и объяснило мне, что происходит! Ливин, частный детектив, знала, что Грета поедет в этом поезде, и поэтому подговорила владельца Северного экспресса ввести резервацию мест в экономе. Все равно ни у одного бедняка из тех, кто там ездит, нет таких денег! Кроме, разве что, того, кто похитил Грету. И Ливин знала, что Грета поедет на этом месте, поэтому подсела туда.

Пассажиры озадаченно переглядывались.

— Но… но в последний момент Грета не поехала, да? — осторожно спросила Сигурни. — Почему?

— Потому что была похищена эльфийская принцесса, и возлюбленный Греты боялся, что экспресс остановит полиция Лавандового королевства, обнаружит, что у Греты поддельные документы, и отправит ее домой. Ведь маленькую королевскую пленницу бы наверняка попытались вывезти из страны на этом поезде, и Грету бы заметили сто двадцать процентов! О Ливин он, конечно же, не знал… А когда Ливин поняла, что Грета не поехала, она создала бурю, чтобы остановить поезд и сбежать, пока никто ее не заметил, но тут на состав напала гоблинская полиция…

— Круг замкнулся, — подметил Мака Дее. — Но неужели ты поняла все это своими бумажными мозгами?

— Просто я Непревзойденная, — самоуверенно сказала я, свысока глядя на него. — И за тобой остается один должок, Мака.

— Какой должок? — удивленно спросил он. — Мне кажется, твой друг с меня уже все взыскал.

— А мне кажется, что ты слишком быстро восстановил счета, — я наклонилась к нему и сказала тише. — Выбирай, колдун. Либо Ливин, либо я сломаю тебе руку, чтобы не смел использовать магию вне сферы.

— Ты зна!..

— Выбирай, колдун.

— Ай, — Мака Дее поднял на Ливин кислый взор. — Я, кажется, готов покаяться…

Двери вагона распахнулись, и в него влетело несколько эльфов в форме местной полиции.

— Никому не двигаться! Полиция Лавандового Королевства! У нас есть основания полагать, что в этом поезде содержится пропавшая принцесса!..

Я повернулась к ним и победоносно улыбнулась. Еще одна безоговорочная победа Скиталицы Кью!

========== Глава 16. Почти у цели! ==========

— И вот мы уединились, разделись, но тут…

— Но тут, — я вклинилась в кружок вокруг Мака Дее и заговорила, крайне увлеченно и уверенно, — он снимает штаны, а там! — и я просунула мизинец между указательным и средним пальцами руки. — И я такая: «мальчик, и что мне делать с этой пипеткой? Куда ты ее мне совать собираешься, в ухо?».

— Что за наглая ложь?! — воскликнул, покраснев, Мака Дее, но Ти Фей вклинился в разговор с фразой:

— Кью, между прочим, в моей стране это — большой размер!

И уже было ясно, что оправданиям Мака никто не поверит.

Пейзаж за окном совсем переменился. Мы ехали по серым, холодным землям, и кругом лежал вполне натуральный, немагический снег, и в высоком мрачном небе парили белые северные птицы. Ти Фей проводил время наилучшим образом, общаясь с богатой публикой вагона отдыха или восседая у окна с восторженным видом. Я либо читала Рони в купе Сигурни и Жульена, которое отдали нам, стоило всем узнать, что Непревзойденная Скиталица нашла украденную принцессу Лавандового королевства, или потягивала горячий чай или шоколад на мягких диванчиках, как сейчас. Уже завтра Северный Экспресс должен был прибыть на свою конечную.

— Ти Фей, — позвала я, — пойдем, что-то интересное покажу.

Ти Фей послушно попрощался со своими новыми друзьями, улыбнулся мне и пошел за мной в нос паровоза, водитель которого любезно согласился пустить меня с другом, стоило лишь мне назвать свое имя.

— Зачем нам сюда? — недоуменно улыбнулся Ти Фей, хотя даже подумать не смел о том, чтобы ослушаться моих слов. — В вагоне отдыха такие большие окна!

— Ти Фей, то, что мы сейчас проедем, лучше смотреть отсюда, — я усмехнулась, чувствуя приятную дрожь нетерпения. Конечно, я уже много раз была в этом месте, даже проходила его на своих двоих… но мне чертовски хотелось посмотреть на Ти Фея, когда он это увидит! О, он наверняка будет в восторге!

Поезд издал гудок, возвещающий о приближении к мосту, и я почувствовала, как Ти Фей сжимает мою руку. Его глаза восхищенно блестели.

Над безграничным холодным морем, зеленым, словно горные луга, вытянулись толстые ветви невиданных деревьев, переплетающиеся в чудесный волшебный мост. Пузо моста лизали никогда не успокаивающиеся волны, но ему было все равно; его древесные перила покрывали разноцветные цветы, которые даже сейчас, осенью, не собирались увядать, а в небе, таком высоком и чистом, что при взгляде на него резало глаза, парили белые северные птицы, клевали волшебные цветы магического моста, отчаянно кричали, пугаясь поезда, и Северный Экспресс несся вперед, над бесконечностью вод, разрывая холодный морской воздух и заставляя крепкие ветви дрожать и гудеть, будто железо. Ти Фей прижался ко мне, словно боялся, что лесной мост не выдержит нашего веса, но я лишь улыбнулась и обняла его за плечи. Этот мост был создан лучшими магами Семи Свободных Королевств, и наш состав точно был ему по зубам.

— Это удивительно, — шептал Ти Фей, — удивительно… только феечек не хватает!

— Одна у нас есть, ты, Фей, — пошутила я, — но самое главное начинается…

Раз! И картина перед нами совершенно изменилась. Ти Фей, кажется, в этот момент моргнул, и на его лице отразилась совершенно великолепная смесь шока и ужаса. Деревянный мост исчез, словно был лишь сном, исчезли цветы и белые северные птицы. Теперь Северный Экспресс несся по другому мосту, смрадному, ужасному, мрачному; этот мост был сложен из костей людей и животных, из остатков мумифицированного мяса, и темно-зеленая, злая магия лилась по нему, удерживая эту груду останков вместе. Даже небо здесь было другое, серое, низкое, смурное, и вместо белоснежных птиц где-то в самой вышине его парило что-то длинное и злое, и с его пасти стекала ядовитая слизь…

— Добро пожаловать в Союз Гор и Фьордов! — усмехнулась я. — Смотри, как тут миленько.

Ти Фей как-то странно обмяк в моих руках, и я обнаружила, что он лишился чувств.

Я перетащила это впечатлительное дитя в наше купе, и там деликатно привела в чувство, хлопнув по щеке. Щека немедленно распухла, но Ти Фей, пришедший в себя, приложил к ней руку, и опухоль спала. Его испуганный взгляд был прикован к окну, за которым проносился мост из останков.

— Это просто невозможно… Я не выйду из поезда! Ни за что!

— Но у нас же задание, — возразила я. — И потом. Магию, друг, не выбирают. Кому-то повезло повелевать огнем и водой, как тебе. А кому-то, — я кивнула на окно.

— Некроманты… Они некроманты, да? Целая земля некромантов!

— Я не знаю, можно ли сказать, что они из этих, — призналась я. — Некромантом может стать любой маг, из любой сферы. И в Семи Свободных Королевствах они есть, я видела однажды… Но в общем, здесь что-то подобное. Здесь есть целые народы нежити, которые, впрочем, по всем смыслам вроде как живые, могут заводить детей и умирают от старости — правда, старость эта наступает через несколько сотен лет после рождения. Но ты прав. Некромантов тут очень много. В Союзе Гор и Фьордов им легко стать. Тут есть даже целые школы темных искусств! Ты бы стал некромантом, Ти Фей?

— Ни за что! Я уважаю мертвых. И глаза бы мои не видели этого моста… Столько прерванных жизней!

— А тем не менее, этот мост над океаном — символ дружбы двух государств, — я прислонила голову к стеклу и поглядела на Ти Фея. — Половина была создана нами, половина — ими. И они переплетаются в одно, поддерживают друг друга, как и наши такие разные земли.

Ти Фей сполз на подушку и накрылся одеялом с головой. Голос его из этого кокона звучал чуть приглушенно:

— А там и города… такие?

— Да нет, города нормальные. И люди там очень милые, должна сказать.

— Но могут захотеть выпить твоей крови!

— Больше крови, чем Мака Дее, у меня ни один вампир не выпьет.

Ти Фей захихикал из-под одеяла, и я уже знала, что его страх перед Союзом Гор и Фьордов прошел.

Ночью я проснулась от чувства, что что-то не так, и так и было: Ти Фея не было на его койке, и меня, очевидно, разбудило отсутствие его сопения под ухом. Босиком, не одеваясь, я вышла из купе, и увидела его, кутающимся в теплый платок, подаренный принцессой Мао, и глядящего в огромное окно на проносящийся мимо дикий город. Его лицо наверняка что-то выражало, но в темноте не было видно.

Я позвала громким шепотом:

— Ти Фей?

Он не обернулся, но вздрогнул.

— Тебе тоже?

— Что мне тоже?

— Не спится?

— Да нет, я проснулась, потому что… в чем дело?

Мы проезжали какой-то населенный пункт, и свет фонарей осветил его лицо. Да, Ти Фей был взволнован.

— Я боюсь, — зашептал он, не отрывая взгляда от окна. — Боюсь, что будет дальше. Ты расстанешься со мной, когда мы отдадим артефакт этому Гаду?

— Ты с чего это взял, дурак? Ты можешь быть со мной, пока тебе самому не надоест. Или пока не умрешь, = я сперва сказала это, а потом задумалась и загрустила. В любом случае Ти Фей умрет первым, а ведь он… а ведь он такой маленький!

— Пожалуйста, Кью, я боюсь остаться в этом месте один, — зашептал Ти Фей. — Я видел… мертвых… на полях…

— А, ну это нормально. Снимают последний урожай.

— Ночью!

— Ты думаешь, зомби должны ложиться в постель в восемь ноль-ноль, выпив предварительно стакан теплого молочка?

— И давно ты стала такой ядовитой, Кью?

— Это наш знакомый Мака постарался. Но знаешь, Ти Фей, — я обняла его за узкие плечи и потянула обратно в купе, а то простудится, — этим людям уже все равно. Они не знают, что их вытащили из могил, они вообще больше ничего не знают, не думают. А сколько живых, мыслящих женщин живет в куда худших условиях!

— Кью, ты отвратительна, — засмеялся Ти Фей. — Все на свете сведешь к этой теме!

— Вот такая я отвратительная женщина, — я уложила его на постель, отобрала колючий яркий платок и накрыла одеялом, укутала ноги. — В поезде нам никто не навредит. Тебе нужно отдохнуть, завтра долгий день.

— Хорошо… Подожди, что значит «в поезде»? А снаружи навредят? Кью? Кью!

Я поняла, что спать сегодня я не буду.

Ти Фей успокоился лишь к утру, и я только-только успела задремать, как в наше купе вломился проводник с предупреждением, что конечная через полчаса. Я хотела дать ему по морде за то, что будит, но Ти Фей удержал мою руку, объяснил, что это работа такая, и извинился за то, что всю ночь не давал мне покоя.

— Бывает, — буркнула я, вставая и придерживая руками тяжелую голову. — Ты это перерастешь.

— Мне скоро двадцать три!

— Значит, у тебя скоро день рождения?

Он расплылся в довольной улыбке, будто только и ждал, когда же я это спрошу.

— Ну, значит!

На минуту я задумалась. Мы были в путешествии уже почти пять месяцев, и срок, который я давала императору облаков, уже подходил к концу, так что времени на просиживание штанов не было. Но, с другой стороны, король Струт’гад был уже буквально на расстоянии вытянутой руки, и один-два лишних дня вряд ли бы теперь сыграли роль.

— Ну ладно. Когда именно этот счастливый день?

— В самый худший день осени! Первого ноября.

— Эй, милейший, — позвала я проводника, и когда его голова всунулась в дверной проем, спросила: — Какое сегодня число?

— Двадцать восьмое октября, госпожа.

— Это значит, — я вопросительно посмотрела на Ти Фея, — сколько?

— Это значит через два дня, — пояснил он, улыбаясь, как кот, укравший сметану. — Ты устроишь мне праздник, Кью?

— «Устрою»? Нет! Я отпраздную с тобой, вот и все. Не мама же я тебе в конце концов.

— Согласен, — он прижался зачем-то губами к моей руке. — Я очень хочу, чтобы в этот день ты была рядом.

Проводник почему-то засмущался и смотал удочки.

Северный Экспресс ворвался в город, словно буря, снося все на своем пути. Старинные, тысячелетние громадины его домов содрогнулись испуганно, дороги, по которым когда-то ходили миллионы людей, застонали от его веса, и мрачные, спокойные жители города выглянули из окон своих домов, как всегда, встречая огромный поезд. Ти Фей тоже прилип к окну и жадно разглядывал высокие красные здания, усыпанные типичным для Союза Гор и Фьордов изобилием башенок и маленьких куполов. Я думала о том, что это похоже на гребешок для волос, но Ти Фей, кажется, был в настоящем восторге. И когда Экспресс, оглушительно вопя гудком, ворвался в со-временный, высокий вокзал со стеклянной крышей и огромной надписью «ЛУНД» над платформой, мой друг уже явно чувствовал себя здесь, как дома. Красный город очень подходил к его платью.

— Надо сходить, — сказала я назидательно. — А то выгонят пинками.

— Как же красиво, Кью! — шептал Ти Фей, сжимая мою руку. — Какой красный город!

— Все города Союза любят красный.

— Почему?

— Национальный цвет, — я пожала плечами. — Пошли, Ти Фей.

Хотя я дала ему свой плащ, стоило нам выйти на улицу, как мы мгновенно замерзли. Говорят, после Солнцепадения с земель Союза практически перестал сходить снежный покров, и что это как-то связано с их сферой, но мне было как-то плевать на то, почему тут стоял такой нечеловеческий мороз. Главное, что он здесь был, и нужно было что-то с этим делать.

Ти Фей топтался на платформе, кутался и осматривался.

— Апчхи, — тихонько чихнул он, прикрыв лицо моим плащом, — ну и холодрыга тут! А ведь еще только октябрь.

— Никто не говорил, что будет легко! — сказала я, с трудом шевеля замерзшим языком. — Ладно, Ти Фей, давай поищем нам ночлег.

Он задумался и снял с себя мой плащ.

— Вот, возьми. Негоже мне кутаться, пока женщина мерзнет.

— Дурак, у меня куртка есть, а у тебя под тоненьким шелковым платьем что? Ничего. Заболеешь, простудишься…

— Кью, спорим, я найду себе верхнюю одежду за четверть часа?

— Только не закладывай опять свои кольца!

— Не буду, — Ти Фей как-то обиженно покраснел. — Вот, возьми монетки… Выпей чаю. А мужчина займется решением проблем!

— Ты привел мужчину?

— Ой, как смешно, — он посмотрел на меня строго, но так широко лыбился, что я почему-то не восприняла этот взгляд всерьез. — Я серьезно, спорим? За четверть часа.

Я попыталась возразить, но Ти Фей уперся. В конце концов я решила, что проще согласиться, чем продолжать оборону, взяла плащ, монетки, и заглянула в привокзальное кафе, абсолютно пустое, ведь до отправления Северного Экспресса в обратный путь (на этом пути он назывался Южный) были почти целые сутки. Дородная красивая женщина с косой толщиной в мое бедро любезно налила мне отвар пряных трав в огромную чашку и подала хрустящий кренделек, так что я смогла с комфортом устроиться у окна и перекусить, не забывая, впрочем, поглядывать на часы, ведь Ти Фей вызвался успеть все за каких-нибудь пятнадцать минут. Я не верила в то, что у него выйдет, но все же была немного рада, что мы расстались. Мне нужно было отдохнуть чуть-чуть от присутствия этого парня в своей жизни. В конце концов, я привыкла быть одиночкой, и до встречи с ним никогда не брала попутчиков. И страшно подумать, сколько проблем он мне принес! Если бы не Ти Фей, я бы, наверное, уже давно отдала артефакт получателю и выполняла бы другие поручения, а не сидела тут, без денег и с крендельком в руках.

— Двести.

Я подняла взгляд и увидела рядом с собой вампира, в дурацкой детской шапочке с оленьими рогами и с холодным взором красных вампирских глаз. Он был ширококостный, с квадратным подбородком и кустистыми бровями, розовыми крыльями носа и кулаками размером с мою голову. Великолепная встреча, даже думать боюсь, чего этому рогатому гиганту от меня надо.

— Чего двести?

— Как чего? Монет.

Я доела кренделек и глотнула пряный чай.

— Ты потерял начало разговора.

— А! Ты права, — он уселся напротив меня с грацией медведя, едва не развалив под собой стул. — Привет!

Я кивнула, и повисла тишина. Мое терпение начинало подходить к концу.

— Теперь, пожалуйста, к середине. Чего тебе надо?

— Ведь ты — Скиталица Кью, верно?

Я почесала шрамы на щеке.

— Она самая. А что, нужно что-то кому-то доставить?

— Нет, — усмехнулся вампир. — Нужно кого-то убить. Это же тоже по твоей части.

— Я все же больше курьер.

— Тогда доставь, пожалуйста, смерть одному зловредному троллю?

Я посмеялась. Хотя этот вампир на первый взгляд казался совершенно тупым, у него было некоторое чувство юмора. И, похоже, он вовсе не был глуп, нет, скорее он ужасно устал…

— Что за тролль? Это он нацепил тебе эту шапочку?

Вампир озадаченно ощупал свою голову, сорвал шапочку с рогами, и хотел бросить на землю, но вместо этого осторожно положил на стол.

— Это моя дочь. А я и не заметил! Что я, через весь город так ехал, что ли?! О боги Асгарда!..

— Как ты узнал, что я буду здесь?

— О нет, я ехал на рынок, и увидел тебя. И подумал: «вот, кто решит нашу проблему!». Видишь ли, в деревню, в которой я живу, повадился ходить тролль. Он никому не вредит, но любит стучаться по ночам в окна детских. Моя дочь уже которую ночь из-за этого тролля не спит! Ну просто невыносимо! И ладно бы просто не спала, так нет, ведь мы с женой вынуждены не спать вместе с ней! Ох, я сейчас помру прямо тут…

Я сочувственно протянула вампиру свой чай, и он одним глотком осушил кружку.

— Ух, спасибо… Ну вот я и говорю: прибей его, а? А то жизни нет из-за этих троллей!

Поставив чашку на стол, я потрясла руками, избавляясь от крошек кренделька, и виновато произнесла:

— Извини, у меня сейчас есть дело поважнее. Может быть, на обратном пути…

— Пощади, Скиталица! Мы с ума сойдем, всей деревней! На тебя вся надежда!

— Почему бы вам не собраться всей деревней и не прибить его самим?

— Да как же! Мы же все не досыпаем. От усталости еле на ногах стоим, у меня вообще рога выросли, — он указал на рогатую шапку. Я тяжело вздохнула, но что я могла? Опять рисковать собой и артефактом? Если не прекратить эту череду поручений сейчас, то я никогда не доберусь до Струт’гада! К тому же, Ти Фей наверняка пойдет со мной, и эти тролли того и гляди прибьют его — и это практически в день рождения!

— Нет, друг, никак не получится, я…

— Что тут? — рядом со мной появилось нечто, закутанное в пушистую белоснежную шубку из норки, и если бы не длинная черная коса, эффектно лежавшая на пышном меховом воротнике, я бы не догадалась, что это мой Ти Фей. — Кью, этот человек к тебе пристает? Сейчас, я позову Эдю, и он тебе!..

— Какой же это человек, Ти Фей? Разуй глаза, это же вампир. Рогатый.

Ти Фей действительно разул глаза, так, что в них вот-вот могли полопаться сосуды. Я схватила его руку и нежно погладила — рука (в богатой шелковой перчатке, поверх которой были надеты его кольца) мелко дрожала.

— В-вампир? — спросил он испуганно. — О нет! Эдя! Эдя!

Другой вампир, с высокими мужественными скулами и ясными желтыми глазами, заглянул в кафе, и я догадалась, что это и был Эдя.

— Ты странный, Ти Фей. Этого вампира боишься, а того — нет?

— Вампир? — ахнул Ти Фей, уставившись на своего Эдю. — Не может быть! Он же теплый и мягкий!

— Это не вампиры из сказок, Ти Фей! — я понизила голос. — Это люди Союза Гор и Фьордов. Просто они пьют кровь других людей.

Ти Фей намеревался упасть в обморок, так что я посадила его на стул и попросила у тучной барменши еще чаю. Пряный напиток привел моего нервного друга в чувства, но выглядел он все равно жалко.

— Как же определять, вампиры или нет?

— Ти Фей, знаешь, почему вампир пришел на поле?

— Почему?

— Потому что там играли в пинг-понг.

Ти Фей посмотрел на меня совершенно тупым взором, а оба вампира расхохотались так, что в свете керосиновых ламп, коптивших потолок кафе, их клыки ярко сверкнули, словно алмазы. Я указала рукой на эти клыки, и Ти Фей понимающе кивнул.

— Ясно. Клыки. Но в чем смысл шутки?

— Не пытайся, пожалуйста… Меня научили шутить по-вампирски, когда я неделю провела в вампирской здравнице: я помогала одному лорду родом из Союза, и в процессе выполнения задания получила травму ноги, так что он оплатил мне лечение в этой здравнице, и там было хорошо, но постоянно, постоянно все шутили вот этими вот вампирскими шутками. Однажды меня это взбесило, и я спросила: какого черта? Что это должно значить? Почему это смешно? А они сказали, что поймет только вампир, но что я могу научиться так шутить. И я решила научиться. А то что это значит, я не могу? Вздор! Я же Непревзойденная! И до конца отдыха мои шутки пользовались невероятной популярностью!

— Потому что они отменные, — сказал мой знакомый рогатый вампир. — Пошути еще.

— Ну, хорошо. Знаешь, почему слоны не летают?

— Почему!

— Потому что бобры розовые.

Вампиры захохотали, а Эдя даже начал хлопать рукой по дверному косяку, согнувшись. Ти Фей прошептал мне на ухо:

— Такое чувство, что я Алиса в Стране Чудес.

— Это где? Где-то за морем?

— Нет, это такая книга… «Все чудесатее и чудесатее»!

— Ти Фей, я почти уверена, что такого слова нет. Кстати, а где ты взял шубу?

— Эдя мне купил. И шубу, и сапоги, и перчатки! И брюки.

— Почему?

— Я вкусно пахну, — хихикнул кокетливо Ти Фей. — И вообще милашка.

— Разве это не значит, что он желал бы испить твоей крови?

Ти Фей вздрогнул и поджал губы.

— Ты права!.. Эй, Эдя! Почему ты сразу не сказал, что хочешь убить меня?!

— Помилуйте, за кого вы меня принимаете? — возмущенно воскликнул желтоглазый вампир, сделав к нам широкий шаг. — Я приличный вампир, я употребляю только кровь животных! А тебя я и правда хотел, но не то чтобы убить…

Ти Фей покраснел.

— А, тогда все в порядке. Так, а чего хотел рогатый господин?

Я кратко пересказала историю про тролля. Ти Фей сбросил шубу, вспотев, и горячо заговорил:

— Маленькая девочка не может спать? Этот тролль ее пугает? И других детей? Кью, ни в коем случае нельзя оставить это без внимания! Это же детки! Мы должны помочь, обязаны!

Я выразительно на него посмотрела.

— Ты ведь понимаешь, что это вампирята?

Ти Фей осекся и задумался.

— Так они… употребляют кровь?

— Определенно.

— Это отвратительно! — он упал обратно на стул, и закутался в свою белоснежную норку. — Я передумал…

— Не то, чтобы я хотела на тебя давить, Ти Фей, — осторожно начала я, — но на твоих плечах сейчас мертвых животных на месячный рацион вампира… Тебе не кажется, что это двойные… как же их… а, вот! Стандарты?

Ти Фей поднял на меня глаза.

— Я не думал об этом, если честно, — он провел рукой по вороту шубы. — Но ты права… Ладно! Решено! Поможем маленьким вампирским детям!

— Вообще-то, это мне решать, — мягко попыталась возразить я, но Ти Фей меня уже не слышал, и бурно обсуждал с вампирами план действий. — Свалился же добряк на мою голову… У меня одно условие!

Все замолчали и взглянули на меня, даже другие посетители забегаловки и барменша, явно заинтересованные всем нашим разговором.

— Так вот… — начала я, слегка смутившись от этого внимания. — Я помогу. Но только после дня рождения Ти Фея! Не хочу встречать его где-нибудь в горах.

Ти Фей заулыбался пуще прежнего.

— Точно! Мой день рождения! Эдя, мне двадцать три!

— Здорово, — равнодушно сказал тот. — А мне две сотни.

— О-о, Кью, он старше тебя!

— А мне сорок! — заявил молодой рогатый отец. — У меня ранний ребенок…

— Ого, а это законно? В сорок лет! — я всплеснула руками. — Ты школу-то закончил?

— Заканчиваю.

Ти Фей продолжал улыбаться, но его улыбка была немного натянутой. Похоже, он пытался сопоставить школу и огромного мужика, похожего на секретер, который уже имел ребенка. Я похлопала его по плечу сочувственно.

— Помнишь? Быстро взрослеем, медленно стареем. Как драконы.

— Но у него ребенок?..

— Завести ребенка в школе и человеку под силу. Особенно мужчине.

— Ой, Кью, не начинай.

Я подняла руки, мол, я и не начинаю. Ти Фей изящно встал, застегнул на своей груди шубу и потянул меня к выходу из забегаловки, на ходу бросая Эде:

— Заплатишь за чай? Кью, я обо всем договорился, мы будем жить у Эди в особняке это время. Нас там примут с распростертыми объятиями, вот увидишь!

— В качестве кого?

— В качестве гостей, — уверенно ответил он, но мне показалось, что в реальности он хотел сказать что-то совершенно иное.

Мы вышли из вокзала и сразу же сели в тележку, запряженную черными, как тьма, лошадями с подозрительными светящимися глазами. Ти Фей сидел рядом со мной, а Эдя — напротив, и совершенно не спускал с меня глаз. Я нервно выдохнула, и мое дыхание повисло в воздухе паром.

— Ой, точно, — спохватился Ти Фей. — Надо и тебе шубку купить!

— Э, нет. Я же эльф, это противоречит моим принципам.

— Эльфы едят траву, — мудро отметил Эдя. Я не была уверена, должно ли это замечание было меня обидеть, но в любом случае обиды не ощутила. В конце концов, так оно в действительности и было.

— Мы пьем их кровь, — сказала я, слегка подумав, — срываем с ветки молодые, румяные яблочки, и вонзаем в их сочную мякоть свои клыки, наслаждаясь тем, как теплая, сладкая жизнь этих существ омывает наши губы, как она втекает в наши пищеводы, покидая нежный плод, пока последние капли жизни не растворяются на наших алых языках…

Оба шокировано уставились на меня, и Ти Фей сказал, слегка заикаясь:

— Ты бываешь реально жуткой…

— Просто стараюсь сойти за свою.

— Ты более жуткая, чем любой вампир, Кью.

Колеса повозки с неприятным скрипом остановились у большого дома на окраине города, и Эдя вышел первый, после чего подал руку Ти Фею и мне, но я этой рукой не воспользовалась, просто потому что искренне не знала, что мне с нею делать. Я была на две головы выше этого вампира, и явно крепче, так что его помощь как-то не казалась мне необходимой.

Дом был высокий, белый, со множеством сияющих окон, атлантами, придерживающими козырек на входе, и крыльцом из мрамора, который уместнее бы смотрелся где-нибудь на набережной огромной реки, чем под облезлой метлой зомби-служанки. Через окна можно было увидеть тяжелые бархатные шторы и богатый интерьер комнат, а из одного выглядывало милое, похожее на сказочного эльфа существо с короткой стрижкой и хитрыми зелеными глазами. Я показала ему язык. Я тут эльф!

— Прошу, чувствуйте себя как дома, — произнес Эдя, хищным взглядом глядя на нас. — На ближайшие пару дней мой особняк — ваш особняк…

— Главное, чтобы ложки не танцевали.

Эдя расхохотался, как безумный, а Ти Фей все никак не мог перестать искать логику в вампирских шутках, и от этого ему явно было дурно.

Дверь нам открыл дворецкий, бледный и обрюзгший, с запавшими вглубь головы глазами и всклоченной сединой на круглой голове. На его коже темнели трупные пятна, а рот был полон гнили, но лил чертовски сладкие речи. Отобрав у нас верхнюю одежду, дворецкий предложил нам пройти в трапезную, где семья Эди уже была готова с нами встретиться. Я хотела отпустить шутку про то, что мы приглашены на обед в качестве главного блюда, но Ти Фею, кажется, было нехорошо от всей этой вампирской терунды, поэтому я сдержалась.

Мертвая семья в составе семи особей приняла нас с распростертыми объятиями. Выяснилось, что Эдя частенько притаскивает домой живых гостей, живет с ними год-два, а после «отношения не складываются». Я опять хотела пошутить на тему того, что эти отношения съедаются, но снова пощадила бедного Ти Фея. Если бы он только предложил, я бы немедленно схватила его под мышку и смотала удочки из этого комариного логова, но он не просил… И вообще решил оставить меня, стоило нам начать ужин.

— Простите, я совсем не голоден, — виновато произнес он. — И мне что-то нехорошо… Можно, я пойду прилягу?

Мать Эди, вампирша с подозрительно добрыми глазами, встала со своего места и вызвалась проводить его. Я немного переживала, можно ли отпускать их вдвоем, но при Ти Фее по-прежнему была его магия, а вампирша об этом, разумеется, не знала. Поэтому я спокойно продолжила ужин, а скоро сцепилась языками с той коротко стриженной девчонкой, и закончила тем, что повествовала ей о своих приключениях, запрыгнув на стол и размахивая руками, пару раз едва не свалив большую тяжелую люстру, низко висевшую под потолком. Эдя испытывал очевидный культурный шок, но держался молодцом.

По словам Эди, их семья жила в этом доме с незапамятных времен. Он даже показал мне семейное древо размером с секвойю, чьи ветви восходили к человеческому предку этого семейства. Эдя так же указал на особь, с которой история их рода стала историей вампиров, и дата этого события удивительным образом совпадала с Солнцепадением… Я едва не проговорилась о том, что знаю, как так получилось, но успела прикусить язык. Пусть верит, что пришел злой вампир и покусал этого предка.

— Впрочем, удивительно, что с тех пор ни одному из нас не удалось переменить представителя другой расы в вампира, — заключил Эдя. — Мы думаем, что «истинный» вампиризм был утрачен с годами, и поэтому, кусая, мы лишь пускаем жертве кровь…

— А что, тебя это расстраивает?

— Не знаю, Кью… С одной стороны, нет никаких предрассудков, которые мешали бы мне завести отношения с любой женщиной, на которую упадет мой взгляд. Но знаешь… когда-то я очень по-любил одну человеческую девушку, и это было взаимно! Но время шло, и она… она умерла…

Я закусила нижнюю губу. Пройдет лет пятьдесят, и я испытаю его боль на себе.

— Ти Фей тоже однажды умрет.

— Вы любите друг друга?

— Не в этом смысле! Но он мне довольно дорог. Педагогически.

— Чего? Педагогически?

— Ну, без этого, — я сложила пальцы одной руки в колечко и потыкала в него указательным. Эдя умилительно покраснел.

— П-платонически, ты имела в виду… Слушай, тебе не стоит делать такие жесты на людях, ты же девушка…

Я могла бы многое ему на это сказать, но махнула рукой. Пусть другие просвещают. Мое дело в другом, и это дело опять задерживается на неопределенный срок! О богиня.

Спала я на большой холодной кровати, и простыни на ощупь казались мокрыми, хотя это было лишь тактической иллюзией. Пару раз я просыпалась оттого, что мы не едем, ведь привыкла к качке в поезде, но в целом ночь провела неплохо. Ти Фей, судя по его свежему виду с утра, тоже.

Я смотрела на зомби-горничную, которая осторожно наливала в низкую чашечку сияющий золотистый чай, держа чайник над головой и не проливая ни капли мимо, и мой глаз зацепился за темные трупные пятная на ее сером, будто пергаментном лице. Почему у меня такое чувство, что я словно…

— Эй, Ти Фей, — я наклонилась к другу и глазами указала на девушку, — видишь?

— Ой, фу, — бедняжку передернуло, — я так и не смирился до конца с тем, что вокруг трупы ходят…

Девушка закончила наливать чай и подошла к Ти Фею, чтобы нарезать для него хлеб, но он отобрал у нее нож, заявляя, что все сделает сам, случайно задел ее руку своей и чуть не лишился чувств.

— Ужасное ощущение! Мерзость! Ой…

Зомби виновато склонила голову.

— Ничего, ничего, ничего страшного, просто не трогай меня, — тоже виновато сказал Ти Фей, со всех сил сжимая в руке нож. Я подманила зомби-горничную к себе и дотронулась до ее лица.

— Кью, фу, что ты делаешь! Никогда меня больше этой рукой не трогай, пожалуйста!

— Ти Фей, я конечно понимаю, что это немного странное признание… Но я кажется видела точно такие же пятна на лице императора.

Ти Фей сделал самое тупое лицо на свете, и задал не менее дурацкий вопрос:

— Какого императора?

— Отца принцессы Мао! Ти Фей, ты что, где твои мозги?

— А… я хотел… то есть… подожди, что-то тут не так. Ведь на императора нельзя смотреть простым смертным!

Я горделиво выпрямила спину.

— А я не простая смертная.

— Он тебе разрешил?

— Нет, я тайно.

— Кью! За это смертная казнь!

— Ты меня сдашь? — я стукнула кулаком по столу. — Не ожидала от тебя!

— При чем тут я? — Ти Фей надулся и указал на Эдю, который сидел с нами за столом. — Он!

Эдя и в самом деле хитро улыбался и потирал руки. Я вполне понимала, что шансов пробраться в Империю Облаков, дойти до императора или полиции, заявить, что я глядела на императора, да еще и доказать это, у Эди нет шансов, но мне захотелось поиграть. Поэтому я резко встала со стула и принялась демонстративно разминать кулаки.

— А с ним я сейчас разберусь. Эдя, поди-ка сюда!

Он медленно, с вампирским изяществом встал из-за стола, обогнул его, и встал напротив меня. Я выпятила грудь. Он тоже. Я сжала кулаки. Он повторил. Я оскалила зубы. Он оскалил свои, и я стеснительно сжала губы, поняв, что с этими зубами мои тягаться не могут.

— Я вызываю вас на дуэль, сударь!

— С удовольствием, сударыня!

— Ребята, вы чего? — испуганно залепетал Ти Фей, кажется, не понявший, что мы чудачим. — Зачем…

Раз! И Эдя набросился на меня, повалив на пол, но аккуратненько, чтобы я не стукнулась головой. Я так же аккуратненько пихнула его ногами в живот, сталкивая с себя, и перекатилась под стол.

— Ах, вот ты как! — крикнула я из-под стола.

— Да, вот я как! — ответил Эдя, и бросил под стол окорок. Я впилась в него зубами, выскочила на четвереньках, рыча, и попыталась наброситься на Эдю, но он довольно ловко увернулся, вырвал у меня окорок, запрыгнул на стол и принялся отплясывать и есть. Я сплюнула мясо и полезла хватать его за ноги, поймала, уронила головой в пунш, залезла сверху, и мы сцепились, приводя прекрасно сервированный к завтраку стол в состояние, от которого к дворецкого прихватило бы сердце, не будь он зомби.

Прокатившись из конца стола в конец, мы были уже довольно-таки вымазаны в еде, но продолжили биться, кусаться и хохотать. Я схватила мягкий торт с кремом и размазала по его белому лицу, он, не желая оставаться в долгу, выдавил эклер мне в нос, но тут же пожалел об этом, ведь я чихнула ровно на его рубашку.

Голос Ти Фея, дрожащий и почти плачущий, остановил нас.

— Прекратите! Пожалуйста! Эдя, не надо! Кью, прошу тебя!..

Мы прервались и взглянули на него. Бедняжка, он был вне себя от страха и разве что волосы на голове не рвал, хотя очень подозрительно за них держался.

— Ти Фей, ты чего? Мы же балуемся, — произнесла я, садясь на бедра Эди. — Мы не всерьез, разве не видно?

— Это же вампир! Я так за тебя боюсь, Кью…

— У, глупый ты, — я слезла со стола, подошла к нему и обняла одной рукой, стараясь не испачкать, — подумай сам, разве бы я стала подвергать себя опасности?

— Ты? Да!

— Ну, может быть… но Эдя! Посмотри на него! Он же самый безопасный вампирчик на свете! — Эдя, сидевший на столе, согласно кивнул. — Мы всего лишь решили подурачиться, Ти Фей.

— Пожалуйста, не делайте так больше! — он бросил испуганный взгляд на дворецкого, как раз вошедшего в комнату, раньше бывшую столовой, а теперь превратившуюся в плавленые конюшни.

— Да не переживай ты так! Этот милый старенький зомби с нами за эти плавленые конюшни ничего не сделает! — уверенно сказала я.

— Какие конюшни?

— Плавленые!

— Авгиевы, Кью, — подал голос Эдя. — Плавленый бывает сыр!

— А Авгиев, какой вообще?

— Ну, был такой человек, Авгий, — и Ти Фей пустился в рассказ о каком-то человеке, которого назвали в честь крупы, и как он совершал удивительные подвиги. Семья Эди собралась у камина послушать эту историю, и мы с ним, едва сменив одежду, присоединились к ним. Дни до дня рождения Ти Фея проходили удивительно тепло и быстро.

В тот самый день я проснулась ни свет ни заря и сразу же побежала к комнате Ти Фея, чтобы разбудить его. У дверей мы столкнулись с Эдей и едва не поругались из-за того, кому выпадет честь будить именинника, но в итоге победа была за мной: мы условились, что я бужу, потом весь день принадлежит Эде, а вечером снова я. Эдя, кажется, ляпнул еще что-то про ночь, но я не расслышала толком.

В комнате я принялась копаться в море одеял и подушек, в котором должен был плавать Ти Фей, и, наткнувшись на его тело, заглянула в спящее лицо. Странно. Двадцатитрехлетний Ти Фей ни капельки не отличался от двадцатидвухлетнего!

Я пялилась на него так пристально, что он, похоже, даже сквозь сон смог это почувствовать и открыл глаза.

— О, Кью…

— Привет, Ти Фей! А твой день рождения точно сегодня?

— Точно, что за вопрос?

— Просто ты совсем не изменился!

Он сел, потирая глаза, а после покосился на меня.

— А ты думала, это будет заметно?

— Ну конечно! Люди же так пышно празднуют дни рождения, должна же быть причина.

— Причина в том, что люди очень любят праздновать. Я изменюсь годам к двадцати пяти, наверное… И то не сразу.

class="book">— Сложно! — призналась я, падая на постель. — Может вам праздновать десятилетия, как нам, эльфам?

— Всего шесть дней рождения за жизнь? Это печально, — он хитро усмехнулся. — А где мой подарок?

— За дверью стоит, — хихикнула я, но Ти Фей бросил в меня капризный взгляд, и я сдалась. — Я вручу его тебе за ужином. Мы с Эдей разделили твой день рождения так: он до заката, я после.

— А что я буду с ним делать? — заинтересовался Ти Фей. Я случайно покраснела и закрыла лицо руками.

— Это вы уж как-нибудь сами разберетесь!

Ти Фей дружелюбно засмеялся и попросил меня заплести ему волосы.

День я провела в сборах. Эдя подсказал мне хороший ресторанчик, где мы могли бы провести вечер «достойно», но в ресторанчике был жесткий дресс-код, и мне пришлось идти в прокат за вечерним платьем. И пока милые мертвые дамы-работницы разыскали платье на мой рост, пока меня в него запихнули, пока парикмахер своими костяными пальцами копался в моих волосах, сооружая прическу… Я едва не опоздала к назначенному часу!

Ти Фей долго смотрел на меня и не мог подобрать слова, которые бы меня не обидели.

— Это только, чтобы меня пустили, — уверенно сказала я.

— Хорошо, а то ты, если честно, похожа на трансвестита.

— Ты тоже, но наоборот.

Ресторан, в котором мы сидели, был больше похож на главный зал какого-нибудь оперного театра, чем на ресторан. Все вокруг было таким золотым, что просто глаза резало, даже на тарелках, кажется, была золотая каемочка. Официанты были все сплошь живые, носили на локотке безукоризненные белые полотенца, а на шеях — озорные темные бабочки. Прижавшись спиной к круглой спинке кресла, обитой красным бархатом, я рассматривала меню, пытаясь что-то в нем прочитать, но затем случайно вспомнила, что в Союзе говорят на другом языке, и бросила попытки. Ти Фей догадался попросить меню на эльфийском. Понятнее не стало.

— Выбери сам, — попросила я, бросив все попытки, и взглянула на кремовый потолок, который поддерживали полуобнаженные женщины со страдальческими физиономиями. — Всецело тебе доверяю.

Еда была очень изысканно подана, но довольно обычна на вкус. Другие посетители поглядывали на нас с недовольством, порой даже с осуждением за то, что мы, такие обыкновенные, приперлись в их великолепный сияющий храм, куда вход разрешен только в вечерних платьях. Я уже тайно ненавидела Эдю за то, какое место он мне посоветовал, и, что хуже всего, видела, как Ти Фею здесь не нравится. Решительно ничто не могло спасти положение!

— А кстати! У меня есть для тебя подарок, — воскликнула я вдруг и принялась шарить по карманам, но быстро поняла, что в складках юбки карманов нет, вспомнила про сумочку и стала шарить уже в ней. — Ничего особенного…

— Кью, да не стоило, — сказал Ти Фей таким тоном, который ясно говорил о том, что стоило. Я посмеялась.

— Вот, дружок. Ты очень хороший парень, мне очень дорог, траля-ля… Не умею говорить красивые слова.

— Ты вполне красиво сказала, спасибо, — Ти Фей открыл коробочку, в которую я запаковала подарок, и с удивлением во взгляде вытащил наружу кольцо. — Не может быть! Это красное золото!

Я почувствовала себя немного глупо, вся раскраснелась и почему-то очень захотела убежать.

— Э, нет… на золото я пока не заработала… Это медь. И красный феонит. Но я обязательно куплю золотое, когда получу свои деньги от Струт’гада! Это временный вариант!

Ти Фей сильно покраснел и поспешил надеть кольцо.

— Не говори глупостей! Мне и так очень нравится. Оно хорошо подходит к остальным моим кольцам. И мне приятно, что это от тебя. Спасибо, Кью.

Он обнял меня, но вечер все равно был весьма испорчен, до такой степени, что через некоторое время Ти Фей, не доев, сказал:

— Кью, пойдем отсюда. Мне тут не по себе. Эдя, конечно, постарался выбрать, да, но я не слишком привык к таким местам. Я монах, а не барышня.

— И что, мы пойдем домой? В твой день рождения?

— Зачем же домой? — Ти Фей хитро улыбнулся. — Я бы хотел провести время в месте, где нам будет комфортнее. В корчме или типа того.

— Корчма! Знаю тут одну хорошую. Только если мы туда пойдем, то я не смогу удержаться и не напиться.

— А в чем же проблема? Кью, ведь это день рождения! Самое то, чтобы как следует напиться и праздновать до утра!

Я смутилась:

— Да это же вроде не мой день рождения, а твой…

— Знаешь, Кью, — Ти Фей меланхолично взглянул в высокое окно, за которым виднелся черный город, усыпанный огонечками, как небо — звездами, — Ты первый в моей жизни человек, кто так старательно заботится обо мне, ничего не требуя взамен. Ни денег, ни услуг, ни обслуживания…

— «Обслуживания»? — «человека» я пропустила мимо ушей.

— Не бери в голову. И знаешь, сейчас, когда мы сидим друг напротив друга в этом ресторане, я понимаю, что если и существует в мире любовь, то это именно то, что мы испытываем друг к другу…

— Я с тобой встречаться не буду.

— Ой фу, я и не предлагал, двухметровая тетка со шрамами!

— Ну и слава богу, а то ты такой малахольный, еще раздавлю.

Мы улыбнулись друг другу.

— Ты всегда будешь на моей стороне, Кью?

— Обязательно, Ти Фей.

— Тогда решено! В корчму!

— В корчму! — кивнула я, и, взявшись за руки, мы вынырнули из жаркого ресторана в холодный, звенящий ночной воздух улицы, и оба ощутили себя так, словно освободились от долгого заключения.

========== Глава 17. Утро после корчмы ==========

Я проснулась и тут же поздравила себя с этим.

И было с чем поздравлять. Судя потому, как трещала голова и свербело в горле, попойка была что надо, а теперь наступило ожидаемое похмельное утро. Вот черт возьми. Стара я уже стала для таких пробуждений, стара…

— Эй, — хрипло позвала я, не открывая глаз, — Ти Фей. Ты тут?

В голове проплывали кое-какие бледные сцены вчерашнего вечера. Вот мы приходим в корчму… так, тогда я была еще трезва, поэтому помню все довольно четко. Все смеются над моим платьем, но стоит мне выпить на их глазах пол-литра водки не закусывая, как начинают уважать, а мне знатно плохеет. Ти Фей говорит, что еще никогда не пил, и местные предлагают ему научиться… кто-то хватает его на плечо и начинает кружить, и Ти Фей машет руками и смеется, как безумец… это он уже пьян, да? А что же потом? Что было потом?

Совершенно ничего не всплывает в памяти.

— Ти Фе-ей, — снова позвала я, — ну ты хоть мяукни, что ли…

Рядом раздалось слабое чихание, и я узнала его. Узнала бы из тысячи. Это чихал Ти Фей.

Хорошо, хотя бы его не потеряла.

Я протянула руку и наткнулась на снег, холодный и хрусткий от мороза. Захватив комок побольше, я прижала его ко лбу и выдохнула. Головная боль немного отступила, но нельзя сказать, чтобы очень. Так, ну, если не принимать во внимание перспективу пневмонии, то дела шли не так плохо. Я жива, Ти Фей рядом, жажду можно утолить снегом.

Я попыталась открыть глаза, но солнечный свет, отражаясь от сугробов, превращался в настоящие лезвия, и пришлось их снова зажмурить, застонав. Где-то рядом опять чихнул мой бессменный спутник, и я, вслепую, не размыкая век, принялась шарить вокруг руками, пытаясь наткнуться на его тело.

Наткнулась.

— Ай, ты что, дебил, в снегу спать? — возмутилась я, почувствовав, как его промороженная одежда прилипла к худому телу. — Тебе ж так и умереть недолго!

— Апчхи, — слабо ответил Ти Фей, после чего я почувствовала его ледяные пальцы на своих руках. — Кью…

Я потянулась ближе к нему, но моя голова неожиданно перевесила, и я уткнулась лицом в его ледяной живот. Так, я лежала на возвышенности. А теперь лежу в сугробе. Миленько.

Пусть и нехотя, но мои глаза все же привыкали к свету. Я разомкнула веки и огляделась — вокруг меня до самого горизонта простирался только снег, снег и снег, а позади тянулись к небесам серые горы. Наверняка за нашим попаданием сюда стоит увлекательная история, да вот только мне даже предполагать не хочется, что вчера было.

Т

и Фей опять чихнул, и я постаралась приподнять его из сугроба.

— Дурак! Я серьезно, ты можешь умереть!

— Я з-з-з-знаю, — ответил он, заикаясь от холода. — Я н-н-н-н-н-н….

— Разве ты не можешь что-нибудь наколдовать на себя, чтобы согреться?

Ти Фей взглянул на меня с таким видом, будто забыл, что он колдун, и поднял трясущиеся руки над головой. Волна тепла окружила его хилое тело, и колючий снег, в котором он лежал, растекся холодным озером. Я схватила Ти Фея за руки и подняла, чтобы он не валялся в воде, а тот взамен положил руки на мои плечи и согрел и мое тело. Вечернее платье высохло, но все равно было в таком состоянии, в котором его нельзя было бы вернуть в прокат. Черт подери.

Хотя нет, я совершенно не о том ругаюсь, о чем нужно. Черт с ним, с платьем, оплачу как-нибудь, стрельну у Эди до получки. Но, богиня! Как же меня угораздило, босую, без плаща и без куртки, оказаться в заснеженных горах?

— Ти Фей, ты помнишь, что вчера было? — с надеждой спросил я. Ти Фей плясал на месте, пытаясь отогреться, ведь мороз стоял такой, что тело замерзало мгновенно, а тратить много сил на магию он не мог — после вчерашнего его жизненная энергия явно была не на самом высоком уровне.

— Не помню! Ну, то есть, только частично помню. Помню, как мы пришли в корчму, а там была толпа, и как среди этой толпы оказался тот парень, что просил тебя убить тролля, пугающего его дочь.

Я напрягла мозг, но ничего не вспомнилось. Ти Фей помог мне:

— Мужик — косая сажень в плечах, с розовой диадемой на голове и перышками.

— А-а, помню! И что он?

Ти Фей задумался.

— Да… Да ничего. Мне не он наливал.

— А мне?

— А ты с горла пила…

Я гоготнула. Очень на меня похоже.

— Потом мне стало так весело, помню, мы разговаривали о политике и литературе… Потом были танцы, и ты танцевала на столе…

Тоже вполне на меня похоже. И объясняет, почему я босая. Не вставать же на стол в обуви, в самом-то деле.

— Вот так. А потом, кажется, меня кто-то поднял высоко и кружил…

— Да, тебя посадили на плечо. Я, наверное, за тебя испугалась, поэтому запомнила.

— Спасибо. А потом кто-то сказал: «Ти Фей, я сейчас замучу коктейль, ты закачаешься», и вот я здесь… По-моему, мы на этой вечеринке изобрели машину времени!

— Ты очень бодро скачешь, кстати, для путешественника во времени. Хорошо быть молодым, да?

Ти Фей засмеялся, чихнул и снова ударил тепловой волной. Я предупредила его, что если он упадет в обморок, то я закопаю его в сугроб и оставлю зимовать. Ти Фей, кажется, не поверил мне, и я даже не знала, обидеться мне или обрадоваться. С одной стороны, меня абсолютно перестали воспринимать всерьез! Но с другой, я рада, что мой друг меня больше не боится.

Снег схлынул от теплой магии Ти Фея, и мы увидели, что нас трое. Кто-то грязный, растрепанный, лежал неподалеку носом в землю, и не двигался. Мы испугались было, что это труп, но тут труп так храпанул, что не осталось никаких сомнений в его добром здравии. Так молодецки могут храпеть только очень здоровые люди.

— Эй, ты, — крикнула я, — поднимайся!

— Кью, может, не будем его будить? — спросил Ти Фей, прячась за мою спину. — Вдруг это из-за него мы оказались тут?

— Не трусь! Даже если и из-за него — легче будет понять, что произошло. Эй, поднимайся, милейший! Эй!

Я подошла к лежавшему на животе человеку и осторожно потрогала его пальцами ноги. Человек издал непрятный булькающий звук и поднял голову. Я испуганно вскрикнула.

— Черт, я все-таки перепила! У меня галлюцинации! Мне Мака Дее мерещится!

Ти Фей наклонился к Мака с задумчивым лицом.

— Да нет, это правда он. Он пришел где-то в тот момент, когда ты на столе отплясывать стала. Кажется, он хотел с тобой поговорить, но ты пообещала, что сядешь ему на шею и сломаешь хребет, а в качестве доказательства спрыгнула на табуретку и разломала ее в щепки. Мне еще попало кусочком ножки по щеке.

— Во-от как. Эй, ты, ты речь эльфийскую понимаешь еще вообще? Ну и рожа у тебя, распухла так… тебе бы подкраситься, Мака.

— У-у, — простонал он, — Кью…

— Не придуривайся, не придуривайся. Храп твой полностью выдал то, что ты здоров, как бык. Но почему ты здесь лежишь такой хорошенький?

— А, ну, ясно, почему, — Ти Фей как-то странно улыбнулся. — Ты ему сказала, что согласишься поговорить, если он тебя перепьет.

Я уронила челюсть.

— И он согласился?

Со стороны Мака Дее донеслось что-то неразборчивое, но похожее, но «я же не знал», сказанное через большое усилие. Я скрестила руки на груди:

— Но ты же не идиот! Хотя… Я вешу раза в два больше тебя. Разве не очевидно, что я и выпить могу больше?

Мака Дее жалобно вздохнул и страдальчески возвел глаза к небу. Я посадила его на каменное плато, на котором спала, и отряхнула грязь с его плеч.

— Ну что, давай поговорим!

— Кью, ты уверена, что сейчас подходящее время? — осторожно спросил Ти Фей, едва ощутимо касаясь пальцами моего локтя. — Кажется, еще чуть-чуть, и мы тут замерзнем на смерть!

— К слову, спасибо, что напомнил. Как мы оказались в горах, да еще в таком виде? Случилось что-то экстраординарное, верно?

— Апчхи, — сказал Мака, зябко растирая плечи руками. — Ты пошла убивать тролля.

— Того самого, который убивает детей?

— Не знаю! Ты просто вдруг спрыгнула со стола и заявила, что идешь его убивать. Глубокоуважаемый Господин Ти пошел за тобой, а я… А я не знаю, зачем тоже поперся…

Я удивленно взглянула на Глубокоуважаемого Господина Ти, но увидела только своего бойкого дружка Ти Фея, правда, с крайне довольной физиономией. Глубокоуважаемый, значит. Интересно.

— Точно! — воскликнул Глубокоуважаемый, хлопнув себя кулаком по ладони. — Я вспомнил! Этот огромный вампир в диадеме все жаловался, что не спит уже который месяц из-за своей дочери. И ты вызвалась ему помочь!

— Что, бесплатно? — разочарованно потянула я.

— Ну, не совсем. Он пообещал, что если тролль перестанет им докучать, то он подбросит нас до Струт‘гада.

— А! Я тоже это помню! — оживился Мака. — Но, если честно, когда он сказал, что «прокатит тебя на своем большом драконе», я подумал, что это не совсем буквально…

Я посмотрела на Ти Фея, и тот любезно вмазал ему пощечину за меня. А я добавила:

— Извращенец! Вот сейчас как бросим тебя здесь, чтобы ты замерз, пока доберешься до города!

— Ну, знаешь ли! Я тоже маг, — надулся Мака. — И могу прочитать заклинание телепортации.

— Кому ты гонишь, — усмехнулся Ти Фей, — только монах обладает достаточным уровнем концентрации, чтобы применять такие заклинания. Для этого нужно медитировать долгие часы, разбираться в себе…

Я задумалась:

— Не помню ни раза, чтобы ты медитировал, Ти Фей.

— Не правда, я часто это делаю. А еще я каждое утро молюсь. Просто я не объявляю на всю округу: «Ти Фей идет молиться!». А сажусь и делаю это. Нас, помимо всего прочего, учат еще и тому, что молитва и медитация — это интимные процессы, вроде похода в туалет, и должны интимными оставаться. А Мака со своим обывательским взглядом на магию может максимум что собственное личико подлатать!

— Пожалуйста, не могли бы вы не недооценивать меня, Глубокоуважаемый Господин Ти? — вежливо попросил Мака. — Я знаю, ваш отец…

— Не будем об этом, — отрезал Ти Фей. А я подняла голову, уставилась в белое холодное небо, и почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Мои ушки улавливали легкую вибрацию, шедшую от самых гор, и, увы, я знала, что это значит.

— Попрошу вас не забывать, что я — посол, и прошел кое-какое обучение магии. Я точно смогу справиться с дорогой до ближайшей деревни, а уж там…

Я отвела взор от небес и уставилась на Мака, дрожащего, бледного, промокшего до нитки. Сердце защемило от тени былой любви, но мозг был уже совершенно беспристрастен.

— А справиться с Рух ты сможешь? — спросила я спокойно.

— Справиться с чем? — не понял Мака Дее. Ти Фей, кажется, тоже ничего не понимал, но прочел напряжение в моем лице и благоразумно спрятался за моей спиной. Надо сказать, что за время нашего путешествия он чертовски поумнел.

Возможно, я тоже.

Я указала пальцем в небо, и Мака покорно поднял голову. По белому небосводу быстро пролетало серое грозовое облако, висевшее так низко, что, казалось, достаточно было подпрыгнуть, чтобы дотянуться до него. Налетел холодный ветер и бросил нам в лица колючие снежинки.

— Ну, — сказал Мака, закрываясь руками, — снег собирается.

— Дурак, — сказала я справедливо, прикрывая Ти Фея краем своей пышной юбки, — это не туча.

Мака взглянул на меня с подозрением, но туча тут же доказала, что она вовсе не то, чем кажется, оглушительно заорав.

От этого крика затряслись горы, вздрогнул воздух, кажется, подкосилось даже само небо, и Ти Фей схватился за меня, боясь потерять равновесие, а часть плато, на котором сидел Мака, раскололась надвое, и он провалился бы, если бы я не успела схватить его за руку и вытащить. Мака трясся, испуганно озираясь, а я держала его одной рукой, Ти Фея — другой, и молилась Богине, чтобы с гор не сошла лавина.

Богиня была в плохом настроении.

Пару мгновений я оценивала ситуацию. У меня в руках два человека средней степени паршивости. Надо мной кружит огромная птица Рух, а я знаю, что она покидает свое гнездо только для поиска еды. И еще знаю, что ест она преимущественно людей. А с гор на нас идет огромный снежный поток.

Наилучшим вариантом было бы бросить Мака в клюв Рух, и убежать, пока птица будет им закусывать… Но я почему-то не могу так поступить. Он, конечно, урод и козел, но все равно… в некоторой степени… человек.

Кроме того, я так давно не развлекалась по-настоящему!

— Парни, — сказала я, отпустив их и нагнувшись, чтобы оборвать подол юбки. — Спорим на сотню монет, что я вытащу нас из этой передряги?

Мака прижался к моей спине и дрожащим голосом произнес, морщась от ветра, создаваемого Рух:

— Если ты спасешь мне жизнь, я отдам тебе все свои деньги!

— Ти Фей в свидетелях! — хохотнула я, подмигивая Мака. — Эй, воробей-переросток!

Я замахнулась и швырнула обрывок подола в небеса. Рух, заметив яркий движущийся объект, опять крикнула, повалив моих спутников на землю, и нагнула голову к тряпке. Это-то мне и было нужно.

Я прыгнула на расколотое плато, оттолкнулась от него ногами, раскинула руки, жадно глотая ртом бьющий в лицо ледяной воздух, и упала на клюв дьявольской пташки. Рух так не ожидала этого, что дала мне секунду форы, и я легко вскарабкалась по скользкому клюву на ее голову, встала на ноги, и бросилась бежать по птичьей шее. Рух пришла в себя и принялась трясти башкой, бить крыльями и кричать, но было уже поздно. Я уже была на ее спине.

Я слышала, как Ти Фей кричит, чтобы я была осторожна, и на мгновение пернатое тело ушло из-под моих ног, меня бросило в сторону, и я камнем врезалась в гигантское крыло, словно мешок, но и это вполне входило в мои планы. Рух кричала и билась, лавина уже наступала нам на пятки, а я впилась пальцами в одно из огромных перьев, повисла на нем, и скоро почувствовала, что падаю. Под моим весом мягкое перо выпало из крыла, закружилось вместе со мной, подхваченное ветром, и мне пришлось навалиться всем телом на его стержень, чтобы направить в правильную сторону, хотя это означало, что я упаду головой вниз. На языке был вкус крови, но в крови кипел адреналин, и я не замечала этого.

— Все на бо-орт! Миленькие бесплатно, Маки за все свои деньги! — крикнула я, падая в снег недалеко от парней, немедленно вскакивая, хватая их за руки и затягивая на мягкое, широкое перышко. Ти Фей прижался ко мне, полностью доверяя, но Мака поколебался, видимо, сомневаясь в моей идее. Я сграбастала его руку, затянула на перо и оттолкнулась ногой.

— Юху-у!

Езда была, мягко говоря, с ветерком. За нами неслась, ревя, лавина, а сверху парила рух, периодически пытаясь поймать кого-нибудь из нас клювом. Я правила ногами, держала мужчин за поясы, а когда голова птицы оказывалась слишком близко, била ее кулаком в желтый птичий глаз. Ти Фей жался ко мне и хохотал, купаясь в эйфории, Мака был на грани обморока.

Перо налетело на небольшой каменный выступ, и мы воспарили в воздух. Я испугалась, что сейчас упущу либо свой самодельный сноуборд, либо своих спутников, но Ти Фей догадался нагнуться и схватиться за перо сам. Мы закружились в воздухе, нашу кожу рвал ветер, белое небо, замелькав, смешалось с белым снегом, и я ухнула, почувствовав, как мы летим все вместе вниз, но именно в этот момент тупая птица Рух решила поймать нас. Я увидела ее разинутый клюв, поняла, что мы летим прямо в него, увидела, как волна горного снега вот-вот настигнет нас, и, вскрикнув, швырнула Ти Фея и Мака Дее в небо, словно деревяшки. Они синхронно ахнули, замахали руками, но упали на мягкую птичью голову. Моя же песенка была спета — клюв неотвратимо приближался.

Но на то я и Непревзойденная Скиталица, чтобы даже из этой ситуации выйти победительницей!

— Приятного аппетита! — крикнула я, падая прямо в теплый клюв. Проехавшись по мягкому, слегка шершавому и теплому языку, я схватилась за него, поджала ноги, чтобы они не попали в птичий зоб, и прислушалась. Через тонкие стенки клюва я слышала, как Ти Фей кричит мое имя. Слава Богине, живой.

Птица затрясла головой, затем запрокинула ее, задергала языком, пытаясь проглотить меня. Язык был скользкий от птичьей слюны, я едва могла на нем удержаться, но это не значило, что я сдамся. Я была уверена в себе. Я ни на секунду не допускала мысли, что погибну в желудке голубя-великана.

И я впилась зубами в ее язык, откусив знатный кусок.

Крик Рух снес меня вперед физически ощутимой звуковой волной, и я едва не вылетела из клюва на скалы. Место, где я укусила, закровоточило. Теплая соленая кровь смочила мои руки, пальцы соскользнули, и я больно ударилась о клюв, потеряла всякую опору, почувствовала, как в лицо бьет холодный воздух с улицы, и вылетела наружу, словно капелька слюны. Завертелась в воздухе, словно маленькое непревзойденное торнадо, раскинула руки, и ухватилась за птичью ноздрю. Рух собралась опять закричать, открыла клюв, и я весьма удачно перекатилась вниз, к ее глазу, в который и заглянула, словно в озеро.

— Привет, пташка, — сказала я с доброй улыбкой, — не подбросишь нас до своего гнезда? А впрочем, что я тебя спрашиваю…

И я вмазала ей прямо в зрачок, после чего легко, хватаясь за перья, взобралась наверх, на круглую голову. Рух взвыла, заорала, забилась, завизжала, но, видимо, почувствовала себя побежденной и взмыла в небо.

— Люди! Задержите дыхание! — успела крикнуть я, прижимаясь к голове птицы животом. — И заройтесь в перья!

Ти Фей послушно выполнил все это, а вот Мака замешкался, удивленно глядя на меня, вымазанную в крови, слюне и слезах Рух, а также практически обнаженную из-за порванного платья. Рух поднялась так высоко, что атмосферное давление невольно прижало его к птице, он попытался вдохнуть, но воздух был разряжен, и Мака, немного повертев глазами, рухнул без чувств, едва не сорвался, едва не улетел к чертовой бабушке на встречу смерти…

С огромным трудом преодолевая давление воздуха, Ти Фей поднял свою руку, схватил этого идиота за черные волосы и прижал к птице. Я улыбнулась и опустила голову на мягкие перья, закрыла глаза. Рух неслась по бесконечному небу, и огромные горные хребты, лежавшие под нами, могли показаться поломанными спичками, рассыпанными по столу.

А над головой была безграничная, вечная, ледяная белизна.

Скоро мы начали снижаться. Я выпустила немного воздуха, крикнув, чтобы Ти Фей не ослаблял хватки, но нужно признать, что и мне было тяжеловато удержаться на пикирующей птице. Рух опустилась к своему гнезду, как положено, разбитому посреди гор, и распласталась по нему, раскинув устало крылья. Я выждала пару минут, чтобы убедиться, что птица не собирается неожиданно станцевать какой-нибудь птичий танец возвращения домой, и подняла голову, осматриваясь. Ти Фей лежал на спине и пытался отдышаться. Мака неприкаянно валялся неподалеку, еще не придя в себя. Кругом были горы.

— Эй, дети, — позвала я их, слегка заикаясь из-за холода. — Вы как?

Ти Фей поднял голову и уставился на меня. На его лице тут же расцвела улыбка.

— Кью! Милая! Живая!

— Ты что, смел во мне сомневаться, редут?

— «Редут»? Кью, редут — это военное укрепление. Может, «Брут»?

— Не знаю! Кто там убил своего отца?

— Отца?.. Небеса, ты же все перепутала! Не отца, а понтифика.

Я посмотрела на него так, что Ти Фей немедленно махнул рукой и пополз ко мне.

— Не важно, не забивай себе голову. Ты такая крутая! Ты правда нас спасла!

— Мне просто нужны были деньги. О богиня, да ты весь ледяной! Нам нужно развести огонь и согреться.

— А как же птичка?

Я свесилась с головы и посмотрела в глаз Рух. Он был плотно закрыт. Птица настолько улеталась со мной, что поспешно заснула.

— Все в порядке, она спит. Слезаем. И Мака захвати!

Мы скатились с птички, словно вошки, и упали в снег. Я приплясывала на месте, чувствуя, как вся та мерзость, что была размазана по мне, леденеет и затвердевает прямо на коже. Ти Фей, переживая из-за своей бесполезности, взялся за приготовление костра: подошел тихонько к гнезду, вытащил веточку, вторую…

— Ой! — зашептал он, но довольно громко. — Тут пичужки!

Я заглянула через его плечо и улыбнулась. И верно! Из-под пернатого живота Рух выглядывала голова птенца с разинутым голодным клювом. Он был почти лысый, только пара тонких перьев, торчащих в стороны, украшали его куриную кожу, его круглые глазки были черными и похожими на бусинки, клювик желтым и ненасытным. Ти Фей хотел протянуть к нему руку, но я шлепнула его по ней и погрозила пальцем:

— По локоть откусит.

— Но он такой миленький!

— Верно, миленький. Но останется сегодня из-за нас голодным, — я покосилась на Мака, — давай его скормим, а?

— Кью, — осуждающе засмеялся Ти Фей. — Давай скормим малышу тролля, за которым пришли.

Я щелкнула пальцами. Точно, тролль. Но ни я, ни Ти Фей не были в том состоянии, в каком можно идти на охоту. Нам нужен отдых.

Мы оттащили веточки подальше от птицы-мамы, соорудили маленький костерок, Ти Фей поджог их маленьким огоньком. Пропитанные птичьей слюной, ветки сразу же вспыхнули высоким и стройным пламенем. Мака Дее мы положили поближе к костру, отвернув его лицо, чтобы тепло не обожгло щеки. Рух давно открыла глаза, но не пыталась напасть на нас, только положила свою голову поближе к огню. Я погладила ее по клюву, извиняясь за все. Она раскрыла крылья, спрятав нас от ветра, и глядела на нас долгим, задумчивым, печальным взглядом. Ти Фей вдруг закрыл лицо и как будто собрался плакать.

— Ты чего? — испуганно спросила я. — Головой стукнулся?

— Это ужасно, ужасно, — пробормотал Ти Фей, отворачиваясь от меня, и я видела по его покрасневшим ушам, что ему стыдно за нахлынувшие чувства. — Она живая, живая.

Я удивленно посмотрела сначала на Рух, а потом на него. Ну, очевидно же, что не мертвая. Чего слюни лить?

— Ты не поняла, — укоризненно сказал Ти Фей, взглянув на меня. — Вернее, я неправильно сказал… Она разумна.

Я еще раз уставилась на птицу, и тоже заметила в ее глубоких карих глазах что-то, что подтвердило его слова. Это были не глаза обычной птицы. Это были глаза… человека.

— Ну нет, — я нахмурилась. — Я не верю, что люди взяли и превратились в птиц. Она же совершенно птица, только большая, как сто тридцать три слона.

— Несчастное, бедное создание, — кажется, Ти Фей меня совершенно не слушал. Он подполз к Рух и обнял ее клюв, прижавшись доверительно всем своим телом. Рух закрыла глаза. — Почему боги так жестоко пошутили, почему решили создать тебя такой? Ты меня не понимаешь, да, не понимаешь… если ты не можешь говорить, то и сознания у тебя быть не может. Но ты же чувствуешь, верно? Ты ведь чувствуешь так же, как и я, глубоко и человечно, да? У тебя под животом голодные дети, а над головой — безграничные небеса…

Я грела руки и старалась не слушать его бормотание.

Сама идея казалась мне безумной. Ну как может гигантская птица обладать хотя бы каким-то разумом? Она убивает и ест людей, спаривается безо всякого контроля над собой, и производит столько птенцов, сколько не может прокормить! Хотя, звучит вполне по-человечески… И все же у меня это не укладывается в голове. Это все равно, что называть человеком кошку. Ти Фей ошибается. Я точно уверена, что он ошибается.

Я почувствовала тычок в спину и обернулась. Рух, на голове которой все еще лежал мой друг, ткнула меня клювом и смотрела виновато, словно нашкодившая собака. Я махнула на нее рукой, мол, забыли, и снова повернулась к огню. Жуткая птица. С одной стороны, она столь велика, что в рамках ее зоны обитания у нее попросту не может быть врагов. Но с другой стороны, для столь огромного животного нужно много пищи, а в горах фауна недостаточно богатая, чтобы прокормить ее и вечно голодных птенцов, а потому встретить эту птицу очень сложно. Возможно, и эта конкретная рух теперь умрет вместе со своим птенцом, ведь сегодня ее охота не удалась. Из-за этой мысли я почувствовала, что как будто виновата в этом, и постаралась засунуть свою совесть в самый дальний уголок души, но не особенно удалось.

Мака застонал и поднял голову. Его глаза бессмысленно вперились в нас с Ти Феем, в Рух, в костер, и видно было, что он изо всех сил пытается понять, что произошло, но теряется в догадках. Я молчала, дожидаясь, когда он сам спросит. Он спросил:

— Что произошло?

И я сочла это приглашением наброситься на него.

— Ты дурак! Я же сказала задержать дыхание! А ты меня не послушал, вот и грохнулся в обморок! Наверху знаешь, какой воздух… совсем не подходит для человека!

Мака молча указал пальцем в Рух. Я пожала плечами:

— Ти Фей легко заводит друзей.

— Она нас не съест? — с недоверием спросил Мака. Я махнула рукой.

— Хотела бы — давно бы съела. Давай, вставай, погрейся у костра.

Он подполз поближе к огню и протянул руки. Ти Фей гладил Рух по голове и о чем-то грустил.

— Есть хочу, — заявил Мака. Я вспыхнула:

— Пожри снега и камней!

— Зачем ты на меня кричишь, Скиталица?

— А зачем ты такой идиот! Мы все тут голодные, — я бросила короткий взгляд на Рух. — А ноешь ты один!

Мака опустил взор. Я вздохнула, подняла глаза к холодным злым небесам. Мое сильное тело уже успело немного отдохнуть, отогреться, и я чувствовала силу в своих руках и ногах, пусть ее и было не так уж много. Надо кормить людей, иначе может быть им будет плохо.

— Ладно, глубокоуважаемые господа, — сказала я, вставая. — Пойду, найду нам всем поесть.

Ти Фей встрепенулся:

— Я пойду с тобой, Кью!

Но я покачала головой. Его худые ноги дрожали, пальцы были еще белыми от холода, да и жизненных сил оставалось явно слишком мало для магии. Почему вообще в маги берут таких худеньких и хиленьких мальчиков? Мне кажется, маги должны выглядеть, как борцы сумо! Вот кто может тратить силы дни и ночь напролет и не терять сознание!

— Мужик, твое место на кухне, — шутя, сказала я, и махнула Ти Фею рукой. — Дай бабе заняться ее природным делом, добыть тебе пропитание!

Ти Фей криво усмехнулся и присел обратно к огню.

— Спасибо, Кью.

— Присмотри за Мака, — попросила я, уже уходя. — У него мозгов с наперсток, без тебя убьется!

— Хорошо, — засмеялся Ти Фей, — и спасибо еще раз.

Я улыбнулась ему на прощание и вскарабкалась на скалу.

Вот сама ведь недавно сказала про скудность местной фауны, а теперь сама же столкнулась с этой проблемой, как если бы не знала. Понятия не имею, как долго я шла по скалам, ища хоть кого-нибудь живого, хоть что-нибудь, что можно было бы съесть, но все бестолку… Горы были пусты и безжизненны, ни один козел или кролик не хотели попасться мне на глаза. Очень плохо, я почти не чувствую ног, и могу попросту не найти силы на обратную дорогу. И подвести Ти Фея… Нет, нельзя. Ти Фей рассчитывает на меня. Ти Фей ждет. Я должна вернуться, и не с пустыми руками.

И когда мое упрямство уже было практически побеждено усталостью, удача все же повернулась ко мне лицом. Я взобралась на небольшой выступ, и увидела в горной долине под собой стадо козлов, мирно поедавшее скудную замерзшую траву. Повезло, как же повезло!

Конечно, мое сердце болело за животных, я не хотела их убивать. Но я могу быть милосердной до тех пор, пока мне есть, чем питаться. Как только речь идет о выживании, включается закон природы: или я, или меня. Простите, милые козлята, сама Богиня благоволит убийству животного, если оно необходимо для выживания эльфа. Надеюсь, ваш вечным сон будет приятным.

У меня не было под рукой оружия, но мысль о возможности наконец-то покушать придала мне сил. Я тихо подобралась к краю возвышенности, улучила момент, когда пара козлов слегка отделилась от стада, и упала на них сверху, хватаясь за шеи. Козлы взвыли, закричали, забились рогами и копытами, и несколько их товарищей бросились на помощь. Кто-то всадил мне рог под ребро, и я вскрикнула, а во рту снова появился мерзкий железный привкус, но я не сдавалась. Это моя добыча. Моя еда. Я справлюсь.

Мои сильные руки сжали шею оленя еще крепче, он застонал, будто человек, засучил в последний раз копытами и упал. Я развернулась, схватила ближайший рог и притянула к себе бьющееся животное. Одного нам не хватит, нам нужно хотя бы двое.

Но третий уже будет лишним. Поэтому, сжав шею второго, я заорала, отпугивая остаток стада, и замахала на них ногами. Рана под ребром болела ужасно, но я старалась не замечать этой боли. У меня была добыча, и мне нужно было добраться с нею до Ти Фея. А уже потом можно будет позволить себе боль.

Благоразумные козлы разбежались, ведь их товарищам все равно было уже не помочь. Я встала, взвалила туши на плечи, откинула с лица мокрые от крови волосы. Голая, усталая, раненная, я все равно была здесь королевой. Я была королевой природы.

Обратный путь показался легким, настолько я была окрылена своей победой.

Когда же я пришла на место, то сперва сильно испугалась. Огонь еще горел, но Мака и Ти Фея не было видно, только Рух лежала на своем гнезде и дремала. Я подумала, что птица, по-птичьи рассудив, что я ей больше не преграда, просто закусила моими друзьями и теперь мирно их переваривала. Эта мысль настолько взбесила меня, что я была готова одновременно и разреветься, и прибить пташку, но затем, подойдя ближе, я увидела край черной косы, торчащий из-под груди Рух, и крикнула:

— Ти Фей!

Рух встрепенулась, подняла голову, а перья на ее груди зашевелились, и показалось слегка испуганное лицо Ти Фея.

— Ой, это ты, Кью. А мы тут греемся. Я заснул, извини.

Я выдохнула, улыбнулась и свалила с себя обоих козлов.

— Ножичка не найдется?

— Ух ты! Какие огромные!

— Ножичек-то?

— Прости… Эй, Мака, просыпайся, ленивый боров! У тебя нет ножа?

Мака Дее тоже высунул свою голову из-под птицы и удивленно уставился на меня. Я усмехнулась и потыкала пальцем в туши. Мака открыл удивленно рот еще более удивленно.

Вылезли они совсем забавные: растрепанные, сонные, все в прилипшем к телу пуху. Рух лениво приоткрыла глаза, посмотрела на меня и продолжила спать. Я даже почти обиделась — вот так приветствие!

— У меня нет ножа, — слегка виновато сказал Мака. — И что нам делать?

Я сплюнула сквозь зубы и огляделась. Что ж, и эту проблему я могу решить.

Подобрав небольшой кусок камня, я принялась точить его о скалу, сбивая кожу с пальцев, но мне и так было больно, так что без разницы уже. Ти Фей осторожно ко мне подошел и погладил по плечу:

— Кью, ты же себе по мясу точишь! Ты чего…

Я ничего не ответила, а он скользнул взором по моему открытому телу и увидел рану.

— Ого…

— Рогом.

— Что ты не сказала сразу?

— Нет на это времени.

— Ну-ка, прекрати, это уже не имеет смысла, — он сделал шаг ближе и положил ладонь на мой живот. Тепло полилось по всему моему телу, и я посмотрела на него с сомнением.

— Доведешь себя.

— Неправда, я хорошо отдохнул. Да прекрати ты точить! Дай мне сюда этот чертов камень!

Я упрямо продолжала, но Ти Фей как-то так на меня посмотрел, что я вся сжалась, напряглась и сдалась. Ти Фей взял камень, оторвал от своей рубашки рукав, уже и без того надорванный, и обмотал им мое самодельное орудие примерно наполовину. После чего уже сам продолжил одной рукой точить его, а другой — залечивать мой бок. Я почувствовала усталость в ногах и опустила на землю. Ти Фей с жалостью на меня посмотрел и отошел к козлиным тушам.

— Отдохни, я сам приготовлю. Мы поделимся с Рух и ее детьми?

— Конечно. Я специально взяла две штуки.

— Ты очень сильная женщина, Кью. Я правда тобой восхищаюсь.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что мне кажется, что ты хочешь это услышать.

Мака Дее подошел ко мне и сел рядом. Я устало на него посмотрела, но у меня не было сил отодвинуться. Он приложил свои руки к моей не до конца зажитой ране, и я из последних сил закричала:

— Отойди! Отойди! Отойди! Проваливай! Проваливай!

— Перестань, Скиталица. Ты ранена, я хочу помочь.

— Если ты ко мне еще раз притронешься, я сломаю тебе все пальцы!

— Не будь дурой, тебе же нужна помощь!

Я услышала голос Ти Фея, и он звучал так холодно и злобно, что у меня сердце замерло в груди:

— Убери от Кью свои руки, Мака Дее.

— И вы туда же…

Ти Фей перешел на свой родной язык, говорил что-то злобное и грубое, но я не понимала ни слова. Зато Мака понимал. Я смотрела на его растерянное, возмущенное, обиженное лицо, и чувствовала, что засыпаю…

Разбудил меня запах мяса. Я открыл глаза, хотя было непросто, и первым делом увидела Ти Фея, который наклонялся ко мне, трогая мой лоб. Его глаза глядели взволнованно, но лицо было спокойно.

— Просыпайся, Скиталица. Уже можно кушать. Давай, я помогу тебе подняться, вот так… Ты такая молодец, просто моя героиня!

Я все думала, почему он считает нужным говорить мне так много комплиментов, но не могла не признать, что мне было ужасно приятно. Не просто потому, что мне говорили такие слова, я часто слышала их от тех, кому помогала. А потому, что это говорил именно Ти Фей, мой лучший друг.

Однако первым, что я сказала, была отнюдь не благодарность ему за заботу.

— Это дерьмо меня не касалось? — спросила я неожиданно грубо. Ти Фей покачал головой:

— Я не дал ему даже рядом сидеть. Все хорошо.

Я поверила ему и улыбнулась. Теперь можно было и поблагодарить.

— Спасибо.

— Да за что? Ты больше для нас сделала, — Ти Фей взял в руки заостренный камень и отрезал для меня большой кусок мяса от туши козла, запеченной на костре, — осторожно, не обожги руки.

Я взглянула на свои пальцы и не заметила ни одной раны. Под ребрами тоже больше не болело. А еще кокетничал, что его не за что благодарить!

Вонзив зубы в мясо, я мысленно застонала. Как же вкусно есть после столь долгого голода! Мака сидел неподалеку и разбирался со своей порцией. Ти Фей был ближе ко мне, держал в руках козлиный рог и меланхолично его рассматривал.

— Что ты не ешь?

— Ой, да сейчас. Вкусно?

— Очень. Что у тебя на сердце?

Он улыбнулся, открыл рот, явно собираясь сказать «ничего», но вместо этого признался:

— Мне стыдно, что я совершенно бесполезен.

Я молча указала на Мака. Тот обиделся, а Ти Фей засмеялся, но качнул головой.

— Нет, Скиталица, это не то. Меня беспокоит, что ты такая сильная, а я только и могу, что прятаться за твою спину.

— О Богиня, погляди, в ком проснулась мужская гордость! — засмеялась я. — Ти Фей, ты очень многое делаешь для меня. Ты меня лечишь, разводишь огонь, а еще только ты можешь победить Зию Легендарного!

Я сказала это имя, а после с улыбкой подумала о том, что давненько его не видела. Еще с нашего путешествия по Чайному Царству. Понял, значит, кто тут главный!

— Но разве это нормально, что я прячусь за спиной женщины?

— Ой, фу, все, я больше с тобой не разговариваю, — обиделась я. — Сказал так, словно быть женщиной это стыдно!

— Я такого не говорил.

— Тогда почему тебе стыдно прятаться за женской спиной? Что, это какая-то плохая спина? И почему? Только потому, чтоженская?

— Ах, Кью, не знаю. Я просто хочу быть мужчиной.

— Но ты и есть. Мужчиной тебя делают не поступки, а член. И даже то, что ты порой суешь его куда не следует, ничего не меняет.

Ти Фей весь покраснел, а Мака хохотнул, но мне не было до него никакого дела. Я улыбнулась другу:

— Ты очень классный, Ти Фей. Если ты когда-нибудь решишь жениться, то твоя жена будет очень счастливой женщиной.

— А ты бы вышла за меня?

— Ах, ну конечно нет! — я поморщилась и надула губы. — Мне вообще не нужен муж!

— А за него бы вышла? — Ти Фей кивнул на Мака. Я опустила взор и почувствовала, как краска заливает щеки. Ответ был «да», но сказать это вслух я не могла.

— Если бы я не знала, что он за человек… Но теперь точно нет!

— А если ты снова влюбишься?

— Не думаю, что это случится. Я всегда знала, что не стоит. Но Мака окончательно убил во мне то, чем люди любят.

— Ну ты чего, — неуверенно произнес Мака. — Зачем ты так…

— А меня ты любишь? — задумался Ти Фей.

— Да, но по-другому же! Не стану я с тобой спать, — мне вдруг показалось, что он намекает, и я поспешила от него отсесть. Ти Фей неловко засмеялся и замахал руками:

— Нет-нет-нет, не пугайся меня, я бы тоже не!.. То есть, ты, конечно… но…

Неловкость, повисшую в воздухе, можно было бы резать ножом, если бы у нас был нож.

— Да не суть важно, — я решила сменить разговор. — Между прочим, если ты будешь плохо питаться, то совсем исхудаешь, а женщины на кости не бросаются! Ешь, Ти Фей, так, чтобы я видела! Чтобы больше меня съел! Это ясно?

Он засмеялся и потянулся к еде.

Мы накормили Рух и ее птенцов, и эти забавные, лысые существа размером с меня хлопали голыми крылышками и жалобно пищали, пока Ти Фей бесстрашно опускал в их разинутые клювы кусочки мяса. Я похвалила его за храбрость, а он усмехнулся, заявил, что я ему, что я ему…

— Я тебе не льстю, — сказала я, надеясь, что он меня поправит. Так и случилось:

— «Не льщу», Кью, — улыбнулся он мне. — Слушай, это все, конечно, чудесно, но нам же нужно куда-то двигаться. Нельзя же просидеть здесь до второго пришествия…

— Глубокоуважаемый господин Ти дело говорит, — крикнул Мака, а я невольно задумалась о другом:

— Чьего пришествия?

— Иисуса.

— Его надо позвать?

— Ах, Кью, не бери в голову, — Ти Фей снисходительно усмехнулся и погладил меня по голове. — Я говорю: мы же собирались сразиться с троллем, да? Вот и пойдемте. А потом постараемся придумать, как вернуться домой — в смысле, я хотел сказать, в город.

— Ти Фей, я голая и раненная, — возразила я, хотя, по правде говоря, от моей раны остался лишь след (спасибо магии!), — далеко ли я так уйду?

— Мы сейчас что-нибудь придумаем, — заявил Ти Фей, по-хозяйски оглядываясь. — Рух, ну-ка, подойди ко мне.

Гигантская птица покорно приблизилась к нему и склонила свою голову, по сравнению с которой Ти Фей казался совсем крошкой. Он нежно провел рукой по ней, взъерошил короткие гладкие перышки, каждое длиной примерно с его руку, и кивнул мне:

— Возьми.

— Чего возьми? — не поняла я.

— А… перо. Там в гнезде должно много валяться. Давай быстрее, пока Рух не надоело стоять.

Я подбежала к гнезду, отодвинула гигантского бестолкового птенца, выцепила несколько перьев, более-менее не выпачканных в огромном помете, и вернулась к костру. Ти Фей звонко поцеловал Рух в клюв и отпустил.

— И что ты будешь с этим делать? — недоверчиво спросил Мака. — Обернешься в перья, как курица?

Я закатила глаза и принялась срезать длинные бородки со стержня пера. Они были гладкие и гибкие, а главное — очень длинные, такие, что на каждой отдельной можно было бы легко повеситься, а при желании и связать кого-нибудь по рукам и ногам, но такого желания у меня не было. Ти Фей спустился к нам и с интересом наблюдал за моими руками, Мака даже наклонился к огню, рискуя подпалить свои волосы, настолько его заинтересовало мое дело. Я же лишь самодовольно хмыкала. А вы что думали! Непревзойденная Скиталица непревзойденная во всем!

Когда холодное солнце зашло за высокие горы, в моих руках уже было широкое плетеное полотно, которое сильно пахло птицей, но в целом было вполне пригодным для ношения. Ти Фей отобрал его у меня и принялся вертеть и рассматривать в свете костра.

— А что! Неплохо, — подметил он. — Кью, ты и правда никогда не пропадешь…

— Еще бы! — самодовольно хмыкнула я. — Так что, идем на троллей?

— Что, в ночь? — удивился Мака. — Может, лучше дождаться утра?

— Тролли, как и люди, по ночам спят, — пояснила я, надевая на себя самодельную одежду (я специально оставила дырки для рук). — Мы нападем быстренько, всех поубиваем, и будем думать, как вернуться в город.

— Нравится мне это «будем думать»…

— Слушай, Мака, я же тебя не заставляю. Хочешь — оставайся тут. Рух и ее детки будут рады — живой запас мяса на холодную зиму.

Он сглотнул:

— Я с вами, друзья.

Я хотела возразить, что никакие мы ему, идиоту, не друзья, но почему-то смолчала. Мне хотелось только добраться до ближайшей постели и уснуть в ней, а не ругаться с бывшими возлюбленными. Но дело не ждет.

— Твоя Рух нас подбросит? — обратилась я к Ти Фею. — Тролли живут в больших каменных пещерах, такую обычно и с воздуха сложно не заметить. А еще они обычно обкладывают вход в свое жилище сеном, не знаю, зачем. Так что, если ты подсветишь, Ти Фей, то мы легко найдем этого возмутителя спокойствия. А там — чик-чик! — и все.

Ти Фей поморщился, видимо, пожалев безымянного тролля. Я усмехнулась и похлопала его по плечу:

— Они едят маленьких детей.

— Правда? Ужас.

— Так ты в деле?

— С тобой, Кью, хоть на край света.

— Тогда вперед. Мака, погаси огонь, Ти Фей, поговори с пташкой. Я пока займусь вооружением, — сказала я, задумчиво взглянув на свой заостренный камень и прикидывая, удастся ли проткнуть им толстую шкуру тролля, или же придется импровизировать на месте? Но как бы там ни было, этой ночью злому троллю придет конец.

========== Глава 18. Эволюция троллей ==========

Пусть и не очень оперативно, но нам все же удалось вылететь из ущелья Рух, на ее же пернатой спине. Ти Фей лежал на ее голове, нашептывая птице на ухо какие-то слова, я пыталась смириться с мыслью, что у птиц есть уши, Мака Дее лежал рядом со мной, свернувшись калачиком, и дрожал от страха. Холодный ночной воздух кусал нас за щеки, ветер драл нам волосы, но в целом путешествие было не сказать, чтобы очень плохим. Бывало в моей жизни и похуже.

Мы летели не очень высоко, и я свесилась над плечом Рух (если у птиц есть уши, то должны быть, черт возьми, и плечи) и смотрела на горы, проносившиеся под нами. Там-то я и заметила то, что никак не ожидала увидеть.

— Ти Фей! — перекрикивая гул ветра, позвала я. — Снижаемся!

— Что? Почему? — удивленно переспросил он, обернувшись. — Что-то не так?

— Там дым, я думаю, костер! Это могут быть такие же несчастные, как и мы! Надо помочь, — ответила я.

— Ты думаешь, у нас есть на это время? — усомнился Ти Фей, и я рассердилась настолько, что отпустила перья, за которые держалась, и чуть не улетела. — Во-а-а! Вот поэтому вас, людей, и мало, никакой взаимопомощи в вашем племени! Снижайся, сказала.

Мой приказной тон подействовал: Ти Фей снова распластался на голове Рух и принялся ей что-то нашептывать, наглаживать ее перышки. Птица громко закричала и медленно принялась опускаться вниз. Я держалась теперь уже крепко.

Тонкая струйка дыма, замеченная мною с высоты, брала свое начало в широком круглом кострище, выложенном из аккуратно вытесанного камня. Внутри круга еще тлели крупные угольки, дымя, еще потрескивали горячие бревна, но вокруг никого не было. Я сошла с Рух и опасливо огляделась: наверняка здесь был лагерь каких-нибудь бродяг, которые остановились в горах и стали пищей какой-нибудь твари, вроде нашей пташки. Хотя, судя по тому, как тщательно был выложен камень кострища, провели они здесь отнюдь не пару часов. Не таскают же они с собой кучу обработанных камней! Даже я так не делаю.

Вокруг были лишь скалы, но в одной из них сияла крупная дыра — пещера. Мои спутники напряженно всматривались в темноту, разумно опасаясь, что та штука, убившая путешественников, может быть там, а я сжала в руке камень и уверенно зашагала туда.

Ти Фей бросился следом и схватил меня за плечо.

— Кью, ты чего! — прошептал он испуганно. — Куда!

— На разведку! — воскликнула я. — Тролль может быть там. Тролли любят пещеры.

— Это же опасно, — растерялся Ти Фей. — На тебя могут напасть…

— Так, а зачем, по-твоему, я туда иду?

— Не знаю, мне кажется, это безрассудно.

— Безрассудность — мое второе имя! Кью Безрассудность Рес! — я осторожно скинула его руку. — Не бойся. Жди меня снаружи, и если что — бросайся на помощь. Рассчитываю на тебя, рядовой Ти.

Он явно не был в восторге от того, как сложились карты, но покорно встал у каменной стены, прячась за ее выступом, так, чтобы было удобно смотреть в пещеру, и при этом самому особо не показываться. Мака спрятался за его спиной и вообще жутко трусил.

Нутро пещеры было мокрым и холодным. Я вообще не люблю пещеры, как и горы и все, что с ними связано, даже если мне постоянно приходится таскаться по скалистой местности. Почему бы не снести все возвышенности, не сделать низменности и не засадить их лесами? Вот было бы здорово! А то в этих темных залах какой только дряни не водится, и тролли — не самое страшное…

Вот зачем об этом подумала? Теперь буду бояться!

Здесь пахло жареным мясом, травами и потом, и эти запахи достаточно ясно сказали мне, что в пещере кто-то жил, кто-то достаточно разумный, чтобы запасать растения впрок. Жаль, что темень хоть глаз выколи, надо было взять с собой Ти Фея и его огоньки. Вот черт, поскользнулась, и, кажется, разбила колено о каменный пол… Стены пропали! Не могу их нащупать, кружусь в темноте, размахивая руками… Какая огромная эта пещера! И позади не видно света, а может быть, это не позади? Покружусь-ка вокруг своей оси… Нет, беда! Совсем не могу понять, где выход, темнота бесконечная… А что, если я заблудилась? Как мне отсюда выбираться? Вот дура, на кой-черт решила геройствовать и идти одна? Ну и что, что раньше всегда сама справлялась? Ти Фей бы хотя бы подсветил. С другой стороны, если бы с ним что-то стряслось, я бы себе не простила. Пусть сидит на улице, а я сама справлюсь. Вот только найти бы стену…

Я пошла куда-то, выставив вперед руки, надеясь, что рано или поздно наткнусь на каменную стену. Так и случилось: скоро мои руки нащупали огромную влажную скалу, холодную до судорог в пальцах, и я принялась осторожно изучать ее выступы, впадинки и трещины, пошла в сторону, держась за нее, как за ориентир, как вдруг скала кончилась, словно это была не пещерная стена, а широкий и мощный сталактит (или сталагмит, я не различаю), выросший посреди залы просто так.

На моей голове волосы зашевелились… Я ощупала стала-что-то еще раз, ощупала его очертания… И кто-то зажег свет.

Два осоловевших глаза смотрели на меня из-под выпирающих каменных надбровных дуг, каменные губы были растянуты в стороны и кривые, покрытые мхом и мясом зубы криво торчали изо рта. Тролль держал в руках небольшой фонарь, которым и освещал меня, и в его слабом желтом свете я видела свои руки на шее монстра, видела его тело, которое я перед этим так тщательно ощупала…

И я закричала:

— А-а-а!

И тролль взревел:

— А-а-а!

А я схватила первый попавшийся под руку предмет и начала бить им монстра по лицу, просто потому что дотянуться до макушки я не могла — он был гораздо выше меня, поистине гигантских размеров, надо сказать. Тролль задвигался, и своды пещеры затряслись, словно сама земля содрогнулась; я подпрыгнула, вскарабкалась по скользкому каменному телу на широченную шею, села на нее и принялась бить своим импровизированным оружием уже по голове, покрытой камешками, а тролль прыгал на месте, орал и пытался меня сбросить. Фонарь вылетел из его руки и покатился по полу, чудом не разбившись.

В его неуверенном свете я увидела Ти Фея, который несся в пещеру и на ходу складывал пальцы в магические фигуры. На сердце потеплело. Спешит меня спасти.

Ти Фей запустил в тролля огненный шар (я все продолжала долбить его по голове, но это было явно бесполезным занятием). Огонь ударился о широкую каменную грудь и опалил мне ногу. Ти Фей замер у прохода в длинный каменный коридор и заметно растерялся; поток воды, который он направил в монстра следующим заклинанием, ударился о его кожу и намочил только меня, а порыв ветра, бывший еще одной попыткой атаковать, не заставил тролля и поколебаться, зато меня пребольно сдул прямо на каменный пол. Ти Фей развел руками:

— Кью, что мне делать?

Я крикнула, пытаясь встать:

— Молния!

— Молния? Дура, здесь теперь повсюду вода, поджаримся все вместе!

— А-а, до чего же бесполезная магия! — разозлилась я, вскакивая и опять набрасываясь на тролля сзади, пытаясь оторвать от него куски камня. Но, хотя мои руки и были крайне сильны, кожа монстра была крепче…

В пещере появился Мака, и они с Ти Феем принялись что-то решать, пока я отважно билась с могучим противником в гордом одиночестве. Тролль завел руки за спину, схватил меня, попытался отодрать от себя, но я держалась крепко; неожиданно рядом с нами появился Ти Фей, сжимавший в руках огромную булаву, сделанную изо льда, и с яростным ревом он разбил ее о каменную голову тролля. Не успела я удивиться тому, что он со своими руками-макаронинами смог вообще эту штуку поднять, как тролль сказал:

— Ой-ой-ой!

И расплакался.

Я разжала хватку и медленно сползла на каменный пол. Огромный тролль стоял, поднеся к лицу руки, и ревел, как ребенок. Ти Фей, все еще державший рукоятку разбитой ледяной кувалды в руках, открыл рот и выпучил глаза. Я, в принципе, тоже.

Тролль бросил на меня обиженный взгляд через плечо, и я сказала:

— Тролль, ты разговариваешь?

Тот всхлипнул:

— Да-а…

Остатки ледяной кувалды рухнули на камни. Ти Фей был такой красный, что им можно было бы отопить помещение.

— Тролли… разумны? — с трудом выдавил он из себя. — Как это так…

— Нет! Вот уж точно нет! — возмутилась я. — Была я как-то раз пленницей в пещере троллей, так вот! Они совершенно не разумны, они скорее как пчелы, специальные животные!

— Специальные?.. А, социальные, — Ти Фей перевел взгляд на тролля и осторожно протянул к нему руку. — Ну не плачь, я не специально… То есть, кхм, да… Ну что ты, ну хватит. Ну, хороший тролль…

Он подошел к этой громадине ближе и осторожно обнял его гигантское тело. Я была слегка удивлена и обескуражена этим зрелищем, а тролль положил гигантскую каменную ручищу на спину Ти Фея и громогласно сказал:

— Ладно… Я больше не буду. Извини, что напугал твою эльфийскую подругу.

Он повернул голову ко мне, и я увидела его лицо, с огромным сопливым носом, размером, наверное, больше моей головы раза в два, и отвела взгляд. А еще говорят, что я не красавица.

— Я просто испугался, — продолжал тролль, — я подумал, что она пришла меня убить, но я на нее не нападал! Я защищался, честно! Кстати, меня зовут Кристофер. Я тролль.

— Я вижу… То есть, я Ти Фей, маг. А это Кью, Непревзойденная Скиталица!

— О-о! — Кристофер снова уставился на меня. — Непревзойденная Скиталица! Я слышал, как люди говорили о тебе! Ты раскрыла похищение эльфийской принцессы в поезде!

— Да было дело, — немного недовольно потянула я. Вот замечательно, теперь меня и тролли узнают!

— Так вы не пришли меня убивать? — с надеждой спросил Кристофер. — Не надо, пожалуйста… Я вам ничего не сделал!

— На самом деле… ой, у тебя кровь идет! У тебя есть кровь… То есть, кхм, сядь-ка, я тебе помогу, — Ти Фей отошел от него, поманил меня рукой. Стоило мне отодвинуться от монстра, как тот рухнул на каменную задницу, наклонился, и его гигантское лицо оказалось напротив Ти Фея. Мне было немного страшно, ведь этот монстр мог одним махом слизнуть моего товарища с лица земли, но Ти Фей казался спокойным и как будто контролировал ситуацию, поэтому я не лезла.

Он возложил руки на разбитые камни на голове тролля, из которых текла густая, темно-красная кровь, и продолжил:

— Так вот, на самом деле, мы пришли, чтобы убить тролля, который пугает детей в деревне. Ты о нем не слышал?

Кристофер снова заплакал.

— Это я, вы пришли за мной! О нет, вы меня убьете! Какой ужас! О, я несчастный страдалец, весь мир меня отвергает! О-о, какой я несчастный, бедный!..

Он протянул руку, схватил шкуру коровы, лежавшую в сторонке, и громко в нее высморкался. Несколько крупных капель попало на Ти Фея, тот скуксился, отвернулся, сдерживая отвращение, но не отнял своих рук.

— Успокойся! Может, мы еще сможем это решить. Кью, давай, скажи ему!

Я, признаться честно, растерялась, и даже разозлилась на то, что Ти Фей на меня сбрасывает решение этой ситуации, но быстро взяла себя в руки.

— Точно, тролль! То есть, Кристофер. Ты же необычный парень, правда? Значит, и проблемы твою можно решить необычным способом.

— О, да! — Кристофер заломил руки. — Я необычный, и это моя беда! Это мой крест! Моя ноша…

— Расскажи нам, — попросил Ти Фей, осторожно отводя руки. — Вот и все, твоя рана исчезла. Теперь можешь рассказывать.

Тролль ощупал свою голову, улыбнулся, припугнув нас своими зубами, и протянул Ти Фею руку:

— Какой ты хороший, маг Ти Фей! Я с радостью расскажу тебе свою историю!

Ти Фей положил ладонь на его палец и сделал вид, что пожимает его, хотя выглядело это так, как если бы муха пожимала руку человеку. Я обернулась, увидела Мака Дее, лежавшего в глубоком обмороке, и с недовольным видом (очень старалась сделать его максимально недовольным) пошла приводить его в чувство.

— Так вот, — заговорил Кристофер. — Я такой несчастный, такой несчастный! С самого детства я был слишком умным для троллей, и это не нравилось моим родителям, а уж мне-то и подавно! Пока я был маленьким, я притворялся грудой камней и сидел у городов, слушая, как говорят люди — так я научился говорить. Но представь, маг Ти Фей, каково это жить в племени, где ты единственный способен говорить и думать! Жить в племени, где ты чудаковатый изгой! Мои родители всегда были не умнее кошки, а я… я был так одинок! Так одинок и несчастен!

— Так, ясно, — Ти Фей рассудительно взялся за подбородок. — Ты был единственным таким умным?

— Думаю, я такой единственный на земле! Хотите чаю, друзья?

Ти Фей бросил на меня вопросительный взгляд, я поколебалась, но кивнула. Если честно, я просто ужасно замерзла, так сильно, что уже зуб на зуб не попадал.

Кристофер встал и отошел от нас, при каждом своем шаге заставляя землю содрогаться. Зазвенела посуда.

— Как ты думаешь, твои родители могли быть близкими родственниками? — заинтересовался Ти Фей.

— Не знаю, они же тролли! Как понять, что кто-то родственник, если этот кто-то не умеет говорить?

— Твоя правда. Так, а детей зачем ты пугаешь? — продолжал допрос Ти Фей. Мака на моих руках открыл глаза, взглянул на тролля, готовившего чай, и провалился обратно в обморок. Я разозлилась и принялась трясти его, как тряпичную куклу, за плечи, но тому было все равно. Вот упрямец!

— Я не хотел никого напугать! — срывающимся голосом воскликнул Кристофер. — Но мир так жесток со мной! О, как я несчастен!

— Ближе к делу, пожалуйста.

— Извини. Ну в общем, я просто очень-очень люблю детей, но ни одна троллица никогда на меня не посмотрит. Они как-то чувствуют, что я не такой, как другие. И сколько я ни пытался… И потом, наши дети, которые нормальные, как зверята, это не так уж и мило… Нет, мне нравятся человеческие дети.

— Не в гастрономическом, я надеюсь, смысле?

Кристофер чуть не выронил чайник.

— Ти Фей! — оскорбленно воскликнул он. — Как ты можешь! Мои чистейшие чувства!..

— Ладно, ладно, успокойся, — Ти Фей, кажется, немного перепугался. — Я не хотел тебя…

— Никто меня не понимает! — Кристофер поставил перед Ти Феем чашку с чаем, и тот задумчиво на нее уставился, соображая, как пить из чашки, в которой смог бы поплавать. — Я так одинок в этом мире! Я даже написал об этом стихи, вот слушай:

Когда б я не родился троллем,

Когда б имел я отчий дом,

То на один со смертным горем

Я б не остался нипочем…

Я почесала в затылке и влепила Мака такую пощечину, что он застонал и открыл глаза.

— А-а-а…

— Чай будешь? — сварливо спросила я, наклонившись к нему. — И хватит изображать из себя умирающего!

— Скиталица?..

— Чего?

— Мне кажется, я сойду с ума… Гоблинская полиция… говорящие тролли… Как мне жить с этим?

— Нужно просто быть более открытым к новому, — пояснила я, разведя руками. — Сам себя загоняешь, и сам же от себя и мучаешься… Вот взгляни на Ти Фея, как он быстро находит общий язык со всякой магической шпаной…

Мака вздохнул и сел, потирая щеку.

— Сильно ты меня…

— А сам виноват, что не просыпался.

— Ты сказала про чай?

— Видишь вон бассейн? Чай в нем.

Мака обреченно вздохнул:

— Можно я обратно в обморок?

Я рассмеялась и стукнула его по-дружески по спине, нарочно чуть-чуть не рассчитав силы.

— Нельзя. У нас тут вечер поэзии.

— …И приняла б меня земля,

То вот тогда, клянуся богом, тогда и счастлив был бы я!», — закончил декламировать Кристофер и взглянул на Ти Фея пытливо. — Ну-у?

— Ну-у, это было довольно недурно, — улыбнулся тот, — ты в принципе весьма талантлив. Вот только люди злятся на тебя справедливо. Из-за тебя их дети боятся спать, ты их так сильно напугал…

— О, я несчастный, несчастный!

Мне показалось, что моя голова лопнет, если я еще хоть раз услышу слово «несчастный», и я решила брать дело в свои руки. Тем более, у меня уже была идея.

— Хватит жаловаться на жизнь! — воскликнула я, вскочив и направившись прямо к троллю с крайне воинственным видом. — Я знаю, что нужно сделать!

— Нет, Кью! — Ти Фей тоже вскочил и бросился к троллю, обнял его лицо. — Прошу тебя, не убивай его! У него такая тонкая душевная организация! Тем более, это уникальная особь. Возможно, мы с тобой стоим на пороге нового витка эволюции… Или дегенерации? Хотя это тоже эволюция…

Я фыркнула:

— Кто говорит о его убийстве? Я знаю, как решить все миром.

— Ну-ка, — и Ти Фей, и Кристофер казались заинтересованными.

— Мы отведем Кристофера в деревню, и все объясним жителям, — сказала я. — Уверена, в обмен на защиту от всякой дряни, живущей в горах, они разрешат ему остаться в поселении, а потом дети привыкнут и сами будут проситься с каменным братишкой поиграть!

На словах «каменный братишка» Кристофер пустил счастливую слезу, но все же сказал:

— А с чего ты взяла, что меня вообще станут в городе слушать?

— Тебя не станут, — я кивнула, — но на то есть я, Непревзойденная Скиталица Кью! Я буду мушкетером!

— Да парламентером! — взорвался Ти Фей, но сразу же взял себя в руки. — Извини. Это называется «парламентер», Кью. Не полотер, не мушкетер…

Я отмахнулась.

— Так что скажешь, Кристофер? Вот увидишь, за мной люди и в ад пойдут, а с троллем так точно по-дружатся!

— Я не знаю, мне как-то не верится… Но почему бы не попробовать! — Кристофер улыбнулся во весь свой жуткий рот. — Если это сработает, я буду абсолютно счастлив!

— Значит, идем в деревню! Прямо сейчас!

Мака, белый, как полотно, приблизился к нам и положил свою руку мне на плечо:

— Подумай еще, сейчас же все спят, а спросонья могут не так понять. Нам лучше подождать до утра.

— Согласен. Огромный каменный братишка, среди ночи ворвавшийся в поселение, вряд ли всех приведет в восторг, — кивнул Ти Фей. — Но ты не переживай, Кристофер! Утром все решим…

Я подумала о том, значит ли это, что нам придется проторчать до утра рядом с этой грудой гальки, поняла, что все-таки значит, и хотела протестовать, но мне не дали и шанса. Ти Фей с завидным воодушевлением принялся читать Кристоферу свои лирические изыски, Мака Дее присоединился к этому кружку с видом великого знатока поэзии. Одна я осталась не у дел! Но усталость от всех этих событий, которые мне пришлось пережить за последние часы, навалилась на плечи, словно тяжелый мешок, и я заснула прямо сидя.

Дурацкое выходит путешествие! Я вечно то в горах, то в дерьме, что, в целом, одно и то же, и мне постоянно приходится тратить свои драгоценные силы на помощь всяким убогим — тому же Кристоферу, или Мака Дее, или даже Ти Фею, хотя с ним-то ладно, он хотя бы иногда бывает мне полезен. Но как же уже затянулось мое путешествие, сколько сил оно уже из меня высосало, хотя должно было быть простой, пусть и долгой прогулкой! Нужно было сразу идти, как планировала, а не пользоваться всякими глупыми картами, уловками, Ти Феями…

Я распахнула глаза и уставилась в темный потолок пещеры. Неподалеку раздавалось усталое сопение Ти Фея, но пол был освещен утренними солнечными лучами, пробивавшимися через каменные коридоры с улицы. Я попыталась выпрямить тело, но это далось мне с трудом — все затекло, а спина вообще как будто одеревенела и грозилась сломаться от слишком активных движений. Вот спасибо, парни! Хоть бы уложили меня по-человечески, так ведь нет! Небось, до рассвета стихи друг другу читали, да и забыли обо мне. Товарищи, называется.

Кое-как поднявшись на ноги, я чихнула, зябко повела плечами — все-таки моя самодельная одежда не слишком грела — и вышла на улицу, при свете утра легко найдя выход. Теперь горы казались совершенно не такими, какими выглядели ночью, и я увидела не только кострище, вероятно, созданное Кристофером, надеюсь, не из не приглянувшихся ему родственников, но и огромное горное озеро, голубевшее среди высоких отвесных скал. Кажется, горные озера — самые чистые? Что ж, выглядело оно и правда невероятно, словно зеркало, брошенное каким-то гигантом в этой безрадостной местности.

Я подошла к воде и плеснула на свое лицо. Она была студеная, даже ледяная, и пальцы сводило от прикосновения к ней, но ко мне сразу же вернулась ясность мыслей, а по телу прошлась приятная волна бодрости. Может, искупаться? Нет, к черту, еще заболею. Если я на этой неделе не окажусь в чертогах короля Струт’гада, то, клянусь, я объявлю свое поражение, как Скиталицы!

Я услышала плеск воды, подняла глаза и столкнулась взглядом с Мака Дее. Сначала я разозлилась на то, что он испортил такое приятное утро своим появлением, и хотела уйти обратно в пещеру, но что-то заинтересовало меня, и я, присмотревшись, спросила:

— Мака, ты что, ходишь по воде?

Он удивленно посмотрел на свои ноги и улыбнулся:

— Ну да! А что?

Я моргнула.

— Она замерзла?

— Не-а, — он провел пальцами по водной глади и создал легкое волнение. — Ти Фей тебе, что ли, не рассказывал?

Я пожала плечами и заочно на него за это обиделась. Как он мог мне о таком не сказать! Особенно, например, когда мы были у озера Нимф, этой странной девочки-дракона, влюбившейся в него. Вот где бы данная сила нам пригодилась!

— Да… Наверное, он не умеет, — задумчиво сказал Мака, приближаясь ко мне. — Нужно быть в гармонии с природой, чтобы достичь такого уровня контроля стихии.

— Не говори мне, что ты в гармонии с природой, дурак.

— Полигамия — весьма природная штука.

— Ну тогда Ти Фей должен быть просто супер-магом.

Мака удивленно на меня взглянул, а я от него отвернулась. Все-таки мое сердце еще не до конца излечилось от удара, нанесенного им. Тоже мне, лев из прайда! Не на ту напал.

Я уже хотела уйти обратно в пещеру, но он окликнул меня:

— Кью! Подожди, пожалуйста. Давай мы с тобой поговорим?

Я была так удивлена, что даже передумала уходить и обернулась.

— О чем нам с тобой, друг сердечный, говорить?

— Ты обещала, что мы поговорим, если я тебя перепью.

— А ты меня перепил?

Он покраснел и опустил глаза.

— Ладно тебе, это была нечестная борьба!

Фыркнув, я все же признала его правоту и сдалась. Сев обратно к озеру, я скрестила ноги, приняла самый недовольный на свете вид и угрюмо воззрилась на Мака. Он сел передо мной, на воду, тоже скрестил лодыжки, словно подражая мне, и положил свои руки на колени.

— Я хотел поговорить о том, что случилось.

— О Рух?

— Да нет.

— А, о нападении на Северный экспресс?

— Да нет же!

— Тогда о…

— О нас! Я хотел поговорить о нас! — разозлился Мака. Я вообще-то и собиралась это предположить, но не стала возмущаться. Психованный он какой-то, ей-богу. — Знаешь, возможно, я действительно поступил с тобой не лучшим образом, и…

— Не лучшим образом ты поступаешь сейчас, Мака. Я не хочу снова об этом думать.

— Давай на чистоту, Скиталица. Ты сама знаешь, большинство женщин в этом мире — тупые дуры. Они думают только о сегодняшнем дне и совершенно не умеют смотреть в будущее. Поэтому любая, на кого я указывал, с радостью разделяла со мной постель. И, представляешь, даже наша принцесса, уже помолвленная с…

— Если ты хочешь поговорить о проблемах всего женского рода, иди с этим к Ти Фею. Меня же ты оскорбить сильнее, чем занесением в этот свой мерзкий список, уже не сможешь.

— Да нет, я и хотел сказать, что ты не такая, как другие женщины.

— И чем же я отличаюсь? У меня что, две головы или лишняя пара рук?

Мака, кажется, не ожидал такого напора.

— Да я…

— Слушай сюда, Мака Дее! Я очень рада, что ты не успел ничего сделать с моим… со мной… с… м-м… да ты уже понял, что я имею в виду! Но меня спасло лишь чудо. Я была такой же наивной девочкой, как и все другие из этого списка.

— А я думаю, ты не такая. Я знал много женщин, но ни в одной не видел столько силы.

— В каждой женщине заложена невероятная, непревзойденная сила, способная с ног на голову перевернуть эти горы! Жаль, что не каждая использует этот потенциал, жаль, что многие до самой своей смерти боятся показать миру, что они несколько больше, чем швабра, помноженная на кулинарную книгу; но знаешь, что, Мака, знаешь? Меня переполняет гордость за то, что я женщина, меня переполняет гордость за свой пол, за все те тихие подвиги, которые женщины совершали во славу человечеству, вопреки всему на свете, вопреки всему миру; и ты, маленький подлец, запудрив мне мозги, не сделал меня хуже или лучше, никак не изменил того, что я такое. Ты смог сделать это, потому что я такая же, как другие, и каждая другая могла бы с тем же успехом победить тебя — просто ей не повезло.

— Как-то слишком серьезно звучит это «победить тебя», — обиделся Мака. — Мы с тобой и не сражались.

— Так ты хочешь сразиться?

— Нет! — он чуть не провалился под воду от страха. — Ни за что! Я хотел… извиниться.

Извиниться? Этого я не ожидала… Я ни на минутку, ни на секундочку не допускала мысли, что он образумился, что он в самом деле раскаивается и чувствует вину за то, что хотел совершить; но в тот момент я подумала, что на обиженных воду возят, и фыркнула:

— Извинения приняты.

Мака Дее задумчиво глядел на мое лицо.

— А ты всегда такая… красноречивая, как во время своей речи?

— Нет, только когда общаюсь с братьями по разуму.

— Ага… погоди, что?

Я засмеялась, вскочила на ноги и обернулась к пещере; возле нее стоял помятый Ти Фей и напряженно смотрел на нас. Этот его взгляд меня слегка смутил, и, желая как-то развеять повисшую гнетущую атмосферу, я бодро воскликнула:

— О, Ти Фей! Доброе утро! А мы тут общаемся!

Он спросил, робея:

— Общаетесь? Ты в порядке, Кью?

— Что? Да ладно, я все ему простила, — я уперла руки в бока и бросила короткий взгляд через плечо, на Мака, который был не менее напряжен, чем Ти Фей. — Я вообще зла долго не держу, ты же знаешь! Вот как-то раз…

— Только не еще одна история с утра пораньше! — взмолился Фей, закрыв сонное лицо ладонями. — У меня котелок еще совсем не варит…

Обойдя меня, Ти Фей опустился на колени у озера, побрызгал на лицо, напился, а потом еще раз взглянул на Мака и откровенно обалдел.

— Ты? На воде? Как?!

— Что здесь такого? — Мака немного испугался и отполз от берега, двигаясь по озерной глади с той же естественностью, как по твердому полу. — Это же магия! Ты сам так должен мочь!

Ти Фей потупил взор, и я увидела, что его уши запылали.

— Я не могу… я не совсем… ай, да что там! Я довольно отстойный маг, если честно!

Тут уже обалдела я. В смысле, отстойный? История наших с ним приключений уже в две сотни страниц не уложится, а он только сейчас решил об этом заявить? И с чего вдруг? Ведь все это время он довольно хорошо справлялся!

Ти Фей поднял на меня виноватый взор, сел на корточки и сграбастал мою руку, пользуясь тем, что я растерялась и не успела ее одернуть.

— Ты бы видела, что могут сильные маги! Это просто невероятно, Кью. Само мироздание подчиняется их воле, сама судьба! Поджечь пару гектаров земли и заставить чайник полететь — это такая ерунда, Кью…

Я пожала плечами. Если честно, мне хватало того, что Ти Фей мог, а всякие там судьбы и мироздания, по моему мнению, лучше вовсе не трогать.

— Я попал в монастырь, потому что мой отец заплатил за это деньги, — добавил Ти Фей после короткой паузы, а затем уставился на Мака, и я увидела в его глазах столько злобы и зеленой зависти, что мне даже стало чуть-чуть страшно. — Но ты! Ты сам научился ходить по воде? Почему тогда ты не пошел в монахи?

Мака поковырял воду пальцем и прикрыл лицо волосами, будто пытаясь от нас спрятаться.

— Потому что… потому что я неприкасаемый.

Ти Фей обалдел еще раз, и я, переживая, что его сердце не выдержит стольких потрясений, похлопала его по плечу.

— Ну, ну, Ти Фей, не надо так бурно… что это значит, неприкасаемый?

— В Царстве Слонов так называют людей, которые, как бы это сказать, не считаются полноценными людьми?.. Им нельзя жить в городах, прикасаться к членам других групп, и заниматься они могут только самыми неблагодарными работами — мусор убирать, например…

— Звучит очень грустно, — констатировала я, — и неужели никто не пытается что-то с этим сделать?

— Пытаемся! — Мака вскочил на ноги, и я вздрогнула при виде того, какой огонь зажегся в его глубоких глазах. — Если бы нам разрешили магию, мы бы давным-давно добились равноправия! И без нее мы пытаемся бороться, и без нее мы бунтуем! Наши мятежи…

— Всегда заканчиваются ничем, — перебил его Ти Фей. — Так уж решили боги, Кью. Пытаться перестать быть неприкасаемым, это что-то вроде того, как если бы ты пыталась перестать быть эльфом.

— Вам не понять, господин Ти, — фыркнул Мака, — вы сын Ти Яо, проблемы простого люда всегда будут для вас ничто. Но однажды мы добьемся своего, вот увидите! Ведь я же сумел добиться! Какие бы преграды мне ни ставил мир, как бы жестока ко мне ни была моя родина, но я добился, мои ум и хитрость привели меня к вершине, и если бы не принцесса, я бы сейчас жил бы припеваючи где-нибудь в Царстве Слонов, в огромном особняке с сотнями слуг и полуголых служанок!..

— Что за принцесса? — спросил у меня Ти Фей, пока Мака продолжал предаваться фантазиям. Я пожала плечами и сказала:

— Не знаю. Но опять во всем виновата женщина!

— Меня выгнали в послы за то, что я переспал с принцессой, — пояснил нам Мака, сойдя на берег. — Вы знаете, вернуться я уже не смогу никогда. Но я и тут не пропаду, вот увидите!

— Уже увидели, — фыркнула я, отступив и утянув за собой Ти Фея. — Я так понимаю, в Семи Королевствах и Союзе никому нет дела до твоего происхождения, и ты можешь устроить себе этот особняк с голыми служанками?

— Полуголыми, я же не извращенец.

— А на то, что происходит с твоими соплеменниками в Царстве тебе уже и все равно?

— Я не могу им помочь отсюда.

— Знаешь, я думаю поэтому у вас ничего и не получается, — подметила я, фыркнув, а потом взглянула на небо. — Пойдем, Ти Фей. Солнце уже совсем высоко, нужно возвращаться в деревню. И брать курс на Струт’гада!

Ти Фей зачем-то обнял меня, и мы неспешно двинулись в пещеру.

— Кью, ты думала, что будет потом, когда мы отдадим артефакт?

— Я тебя умоляю, мой опыт показывает, что работа найдет нас так быстро, что даже дух перевести не успеем! Мне кажется, или кто-то плачет?

Мы вошли в пещеру, прошли в зал, где жил Кристофер, и застали его истерично рыдающим. Оказалось, что он проснулся, не увидел никого из нас и решил, что мы его обманули и бросили. Он был так рад нас всех видеть, что расплакался еще сильнее, но особенно рад он был Ти Фею, которого схватил в руки, и, клича «братишкой», крепко прижал к своей холодной каменной груди. Мне с одной стороны было жаль товарища, но с другой я не могла не восхититься его терпению, ведь он даже не поморщился!

— Ну что, друзья мои, — прорычал Кристофер, посадив Ти Фея на плечо и наклонившись к нам, — идемте в деревню, да? Вы же правда мне поможете? О, у меня зародился экспромт в вашу честь:

В мой дом пришли три человека:

Ти Фей, со шрамом тетка и калека,

Пусть ожидал я их полвека,

Спасет мне жизнь ихняя опека!

— Почему я калека? — обиделся Мака. — Я полностью здоровый мужчина в лучшие годы!

— А я вообще эльф, — обиделась я. — Так что к тебе пришли два человека.

Кристофер махнул на нас каменной ручищей и жалобно сказал Ти Фею, что мы ничего не понимаем в искусстве! Ти Фей поддержал его, но ему-то было хорошо, его же назвали просто по имени…

После наш тролль заявил, что знает легкий путь в деревню, и повел нас, не спуская Ти Фея с плеча. Когда мы вышли обратно на солнечный свет, я подняла глаза, чтобы прикинуть, который час, и обратила внимание на Ти Фея; вся его коса искрилась, словно была покрыта стеклышками, но, приглядевшись, я осознала, что это было не просто стекло, а настоящие алмазы!

— Эй! — закричала я. — Что у тебя с волосами, Ти Фей?

— А что с ними? — удивленно спросил он, схватившись за косичку. — Ого!..

— А-а, — потянул Кристофер. — Извини, я не специально.

— Что ты не специально? Это же алмазы! Я весь в алмазах! О Шанди, это что, милость небес?

— Да нет же. Наверное, на тебя вчера попало, когда я плакал после того, как ты меня ударил.

— Это его слезы! — догадался Мака. — Алмазы — это слезы троллей!

Кристофер прикрыл загадочно глаза.

— Не совсем… слезы…

— О боже, — выдохнул Мака, и, увидев его лицо, я поняла, что по возвращению домой он избавится от всех своих алмазных украшений.

Ти Фей коварно усмехнулся, отодрал от своих волос маленький сияющий камешек и запульнул им в Мака. За считанные секунды на лице того отразилась сложнейшая гамма чувств: его душа разрывалась от борьбы брезгливости с жадностью, ведь с одной стороны, это был алмаз, а с другой — сопля тролля; но в итоге жажда богатства одержала верх, и, сплюнув, Мака бросился подбирать камешек. Ти Фей засмеялся еще откровеннее и кинул в его голову еще один.

— Все растеряешь! — пожурила его я.

— Подумаешь! Когда Кристофер меня сегодня обнял, он намочил меня еще на пару алмазных подвесок.

— Нужно подождать часов десять, — повествовал Кристофер, — и, высохнув, они заблестят…

— Ты, главное, людям об этом не говори, — я похлопала тролля по каменной ручище. — А то алчные ребята вроде нашего калеки тебя совсем измучают… Слушай, а ты можешь заболеть гриппом?

— Это бы привело к обвалу всего алмазного рынка, — хихикнул Ти Фей, весело болтая ногами.

— Кто-то построил рынок из алмазов? — удивленно спросила я, а мужчины дружно махнули на меня руками. Тоже мне! Могли бы и объяснить, если я не права, ну!

Кристофер не солгал, и его путь к деревне действительно был коротким и относительно легким. Мы даже не заметили, как дошли до широкой долины, усыпанной маленькими домиками. Люди уже просыпались, повсюду слышались голоса и ругань, крики детей; наше появление на улице сперва оставалось незамеченным, но стоило нам сделать несколько шагов к центру деревни, как кто-то заорал:

— А-а-а! Тролль!

И с невероятной оперативностью вокруг нас выросла целая стена из селян, у которых уже были готовы вилы, факелы и дубины. Кристофер оробел и собралсязаплакать, мне стало его жаль, и я выступила вперед, оттесняя народ своим великолепием. Среди злых крестьян я увидела уже знакомую вампирскую рожу с бородой, только на этот раз на нем не было странных аксессуаров, и я решила говорить конкретно с ним, но обращаясь как бы ко всем:

— Люди! Вы просили меня решить проблему с троллем! И я, Непревзойденная Скиталица Кью, ее решила!

— Как же ты ее решила? — крикнул мне кто-то. — Ты просто приперла эту тварь с собой!

— А это, дорогие друзья, лучшее решение, чем просто его убийство! Посудите сами: он такой большой, такой сильный и каменный, никакие птицы Рух и драконы больше не будут для вас проблемой! Никто не сможет навредить вам или напугать вас! Тролль Кристофер — незаменим в хозяйстве. Я б сама себе такого завела, но я же Скиталица, я скитаюсь…

— Тролли опасны! — возразил мой заказчик, и я шумно набрала полную грудь воздуха, как будто возмущаясь:

— Опасны? Да как же он опасен, да где? Кристофер, скажи, ты опасен?

— Нет…

С грохотом попадали вилы и дубины.

— Он говорит! Тролль говорит! — в ужасе вопили вампиры, отбегая. — Не может быть! Нам послышалось? Нам послышалось… Тролли не разговаривают!

Я поняла, что забыла сказать о самом главном, и реабилитировалась:

— О, но это необычный тролль! Это единственный в мире тролль, что способен читать стихи и наливать чай! Кристофер, жги!

— А? Ну ладно…

Все живем мы в этом мире,

В мягкой снежной пелерине,

Ты и я, и я, и ты,

Пусть цветут везде цветы…

— Вот видите! — я красноречиво всплеснула руками. — Кристофер пугал ваших детей только потому, что был очень одинок! Он никому не хотел навредить, просто хотел посмотреть на чужое счастье! Понимаете? Дайте ему шанс, и вы увидите…

От толпы перепуганных крестьян отделился один вампир, невысокий и изящный, и, приглядевшись к его светящимся золотым кудрям, я узнала Эдю.

— Эдя! — воскликнул Ти Фей, все еще сидевший на плече Кристофера, как на троне. — Ты как здесь?

— Я искал вас, — пояснил он, разглядывая нас так, словно мы были восьмым чудом света. — А это что, и правда говорящий тролль?

— Не только говорящий, но еще и очень умный! — я нежно погладила Кристофера по руке. — Он, конечно, с виду холодный и каменный, но нельзя судить по внешнему виду! Книгу не судят по обложке!

— Какая умная мысль — и от тебя…

— Ты что, давно не получал, вампирская морда?

— Ладно, ладно тебе, — Эдя замахал на меня руками. — Выходит, этот тролль понимает нашу речь?

— Очень даже понимаю, — стеснительно прогремел Кристофер. — Я даже читал «Феноменологию духа» и что-то понял…

— Что-то понял? Вот это да! — в голосе Эди прозвучало невероятное уважение. — Ты действительно очень умный тролль.

Если честно, я была восхищена уже тем, что он своими каменными губами смог сказать слово «феноменология», но молчала. Кристофер выступил вперед, не снимая с себя Ти Фея, и толкнул речь:

— Друзья, ни капельки не сомневайтесь, я вам пригожусь! С самого детства я был отвергнут обществом троллей и вел уединенный образ жизни; но, если вы позволите мне остаться в деревне, я гарантирую вам всестороннюю защиту и уважение! Я буду защищать вас, как только смогу! Я очень талантливый!

— А что ты ешь? — с сомнением спросил мой наниматель. — Поговаривают, что детей…

— Детей?! Как можно! Я ловлю горных оленей, как и вы. Запекаю их и ем. Кстати, недавно я изобрел отличный соус на основе горчичного семени, с добавлением сушеных помидоров, вы должны попробовать…

Наниматель неуверенно взглянул на Эдю:

— Что вы думаете, господин Галлен? Можем ли мы довериться?

Эдя зачем-то уставился на меня.

— Если Скиталица поручится, — заявил он, — то мы можем рискнуть. Это надежная женщина… хотя и со странным вкусом в одежде.

Говоря это, он презрительно скользнул взглядом по моему самодельному птичьему платью, и я демонстративно от него отвернулась, скрестив руки на груди. Зато изобретательно, пусть и не очень красиво!

— Ты слышал, Кристофер? Тебе разрешат остаться! — Ти Фей от переизбытка чувств обнял голову тролля. — Такое счастье! Ой, а где он будет жить?

Селяне почесали в затылке.

— Тут у нас есть мост… Тролли же любят жить под мостом?

— Это другие тролли, мостовые, — пояснил Кристофер. — А я — горный… Я могу построить себе дом на окраине! Я хорошо строю, вот увидите. Это будет очень красивый дом! Я еще и рисую неплохо!

Я беззаботно засмеялась: вот ведь разносторонний какой! И швец, и жнец, и на дуде игрец… Но, думаю, он и правда будет полезен людям, а значит, я сделала хорошее дело, а значит, я молодец! Приятное чувство.

Эдя отказался сажать меня в моем платье в карету, потому что «пахло птицей», но вампиры любезно поделились своими шмотками, которые были мне даже чуть велики в плечах. Когда мы собирались уезжать, Кристофер уже начал строить свой дом, вернее, готовить материал: он сидел на площади и показывал людям, как высекает из огромного булыжника ровный прямоугольный кирпичик.

— Камень любит терпеливость, — рассказывал он при этом, — и равномерность тоже. Нужно контролировать силу рук и скорость, делать все размеренно и неспешно, и тогда у вас точно получится, как надо…

Люди казались крайне заинтересованными и довольными.

Увидев, что мы уже садимся в карету, Кристофер бросил свое дело и помчался за нами, чтобы каждого обнять от всей своей души (Мака пытался сопротивляться, но ему не хватило сил). Взяв с нас обещание, что мы обязательно как-нибудь его тут навестим, Кристофер все же расстался с нами, но предварительно смахнул скупую троллью слезу. Ах, были бы его слезы тоже волшебными, деревня бы разбогатела…

Всю дорогу до города Эдя разговаривал с Мака, причем разговор велся о совершенно не понятных мне вещах, из которых я запомнила только выражение «законы де Моргана», и то только потому, что услышала сперва как «де Моргала» и рассмеялась. Ти Фей с меланхоличным видом смотрел в окно и не обращал на нас внимания, и только когда мы выходили из кареты он как проснулся и зачем-то подал мне руку. Я приняла, но из чистой вежливости, и, кажется, он был рад.

Алмазов с его волос вполне хватило на то, чтобы заплатить за нашу разорванную одежду, но вот отправление в чертоги короля все равно немного задержалось: по возвращению домой мы с Ти Феем завалились в кровати, и смогли из них вылезти только на вторые сутки, полностью разбитые и не очень готовые к действиям. Эдя относился к нам с терпением и пониманием и разрешил оставаться в доме столько, сколько нам понадобится, но я все равно не хотела сильно с этим затягивать. Ти Фей внял моему ворчанию и на третий день мы были готовы отправиться в конечную точку нашего путешествия.

— Что ж, что ж, — заложив руки за спину, говорил Эдя, пока его слуги снаряжали карету. — Рад, что вы были моими гостями. Это честь для нашей семьи. Надеюсь, мы с вами еще увидимся как-нибудь.

— Обязательно, когда приедем навещать Кристофера, — пообещал Ти Фей. — Я тоже очень рад знакомству с тобой.

— Позвольте мне только последнее напутствие, — Эдя грустно усмехнулся. — Мы, семья Галленов, жили в Союзе Гор и Фьордов еще до Солнцепадения, и вся его история разворачивалась на наших глазах. Так вот: лич, к которому вы держите путь, король Струт‘гад, довольно-таки ненадежный союзник. Поверьте, вам лучше не доверять ни единому его слову, не верить его обещаниям. Давно ходят слухи, что он мечтает о мировом господстве.

Я самоуверенно усмехнулась и свысока взглянула на Эдю, уперев руки в бока:

— Это не мое дело! Я выполняю поручение, не более того. Я не придерживаюсь ни одной стороны!

— И если вещь, которую ты несешь, спровоцирует апокалипсис, то…

— То что ж? Курьеры и в постапокалипсисе нужны, — я взглянула на Ти Фея с широкой улыбкой. — Как думаешь, мне пойдет противогаз?

— Конечно пойдет, лицо закроет, — вместо него ответил Эдя. — И мир станет чуточку красивее.

Я бросила в него диванную подушку, но без особой злобы.

— Короче, друзья, просто будьте осторожны. Берегите себя.

— Себя-то мы побережем! А мир пусть поберегут герои, — Эдя протянул мне холодную руку и я ее с готовностью пожала, да так, что захрустели косточки в его пальцах. — Удачи тебе.

После заскочил Мака, попрощался, сказал, что ему только что пришел приказ, по которому он должен отправиться в южные земли, чтобы там вести с королевой переговоры о союзе с Империей Облаков. Я пожелала ему попутного ветра, он пожелал мне не спиться в ближайшие полгода, и дело едва не закончилось очередной попойкой, но нас остановил Ти Фей. Сжимая мою руку, он попросил Мака свалить поскорее, а после затолкал меня в карету и очень значительно произнес:

— Не отвлекаться! Ни с кем не разговаривать! Думать только об артефакте! И чтобы ни капли в горле, ясно?

— Да ясно! — я схватила его за ворот красного платья и затащила к себе. — Дедуля, трогай!

Старенький кучер хлестнул мрачных черных лошадей со спутанными красными гривами, и мы бодро двинулись по дороге к чертогам короля. Мака и Эдя махали нам вслед, пока не скрылись за поворотом, и после этого Ти Фей улегся на мои колени и беспробудно проспал всю дорогу.

========== Глава 19. Король нежити ==========

Когда Струт’гад наконец-то предстал передо мной, я присвистнула и шепнула Ти Фею:

— А еще говорят, я не красавица!

— Кью, — одернул он меня, — поуважительнее! Это же король. И поклонись-ка!

Я послушно преклонила колено, но продолжала нагло пялиться на его величество. И были причины! Король Струт’гад представлял из себя типичнейшую особь своего племени, и в то же время был чертовски необычен: он был худой, словно скелет, и обтянут серой мятой кожей, похожей на размоченную газетную бумагу. У него не было губ, поэтому хорошо были видны зубы, а нос и вовсе впал, оставив в качестве напоминания о себе две овальные дырки, зато брови были ого-го, даже завивались, и глаза впечатляюще светились голубым светом. Носил король, как и положено, парчовую красную мантию, огромное золотое ожерелье, никак не меньше пяти килограмм по весу, золотую корону и вообще такое море цацек, что Ти Фей с его колечками казался нищим юношей; но сильнее всего Струт’гад поразил меня своими бородой и волосами, которые стелились за ним, словно шлейф, и подметали пол как спереди, так и сзади. Я удивилась тому, как он не наступает на свою бороду, но решила, что это особенная бородатая магия.

Струт’гад стукнул по каменному полу дворца посохом, увенчанным банальной черепушкой, и громогласно провозгласил:

— Непревзойденная Скиталица и Алый Странник! Как же, как же, я вас ждал.

— Кто? — удивленно переспросил Ти Фей. — Алый странник?

— Думаю, это ты, — констатировала я.

— Что? Но я монах…

— Какой же ты монах, тебя же выгнали из монастыря.

— И верно… Ну ладно, Алый Странник тоже звучит неплохо.

Струт’гад демонстративно закашлялся.

— Дорогие гости, не могли бы вы заткнуться, — сварливо попросил он. — Все приветствие мне испортили!

— Извини уж, — я сняла с плеча сумку и достала шкатулку с артефактом. — Это то, что тебе нужно?

У Струт’гада задрожали руки.

— О да! О да! Это он! — он сделал резкий рывок ко мне. — Давай его сюда!

— А хрен тебе! — бесцеремонно заявила я, подняв шкатулку над головой. — Я не дура! Сначала мои деньги.

Струт’гад был столь шокирован, что даже не разозлился на меня.

— Бригитта, — растерянным тоном позвал он. — Принеси награду для наших гостей…

Одна из высоких створчатых дверей, которыми были просто утыканы стены этой комнаты, немедленно отворилась, и мы увидели симпатичную молодую девчушку, со слегка волнистыми светлыми волосами и немного коровьим выражением лица. Плавно ступая по каменному полу маленькими ножками, она приблизилась к нам, поклонилась и положила передо мной мешочек с деньгами.

— Это моя дочь, — заявил Струт’гад, — принцесса Бригитта.

Я заглянула в милое лицо девушки и откровенно не поверила, но Ти Фей пихнул меня в бок, и вместо того, чтобы выражать свое недоверие, я сказала:

— Ти Фей, пересчитай, пожалуйста, монеты.

Он наклонился к мешочку, и я увидела заинтересованность в глазах принцессы, и вздохнула: еще одна дурочка, втюрившаяся в него, да? Да у Ти Фея теперь в каждом городе мира будет по одной потенциальной невесте! И наследнику…

— Кхм… да, — зачем-то сказал Струт’гад. — У меня вообще пятеро дочерей и все принцессы. Представляешь?

— Представляю, — кивнула я. — Ты же король. Сколько бы у тебя ни было дочерей, все будут принцессами. А откуда они взялись? У тебя есть жена?

— Я же лич. Просто несколько лет назад я повелел выбрать мне пять красивейших девушек страны и обратил их в мертвецов. Вот и все.

— Ого, — Ти Фей оторвался от подсчетов и взглянул на Бригитту. — Вы не жалеете?

Только я успела подумать, что это самый дурацкий на свете вопрос — ведь вряд ли она могла что-то с этим сделать, ну! — как Бригитта заявила:

— Не знаю… мне вроде даже нравится. Платья красивые…

И мне тут же перехотелось ее защищать. Платья, да? Ну если человеку платья дороже жизни, то что уж тут!

Ти Фей закончил подсчеты и кивнул мне:

— Все в порядке.

Я взяла мешочек, засунула в свою сумку и передала Струт’гаду загадочную шкатулку. Тот с легкостью открыл хитроумный замочек, схватил нефритового дракона и так молодецки подпрыгнул, что я даже удивилась:

— О да! О да! Это оно! Оно! Ух, заживем! Бригитта, слышишь? Мы теперь заживем!

Бригитта улыбалась, и я видела, что в ее глазах нет ни капельки ума. Казалось, даже стоять рядом с ней опасно для моего уровня интеллекта (с которым и так не все в порядке), поэтому я спросила:

— Мы можем идти?

И Струт’гад обернулся ко мне с таким видом, словно думал, что мы уже давно ушли, и совсем не ожидал услышать мой голос.

— А… Конечно. То есть, если хотите, то конечно. Но вы можете оставаться в моем дворце так долго, как только захотите. Я премного благодарен вам за… забыл. Да и не важно. Короче, чувствуйте себя как дома.

— Но что нам тут делать? — растерялся Ти Фей. — Я уже немного устал от всех этих мертвецов кругом…

— Между прочим, говорят, что в Союзе Гор и Фьордов самая лучшая на свете водка. Вы пробовали? — участливо спросил Струт’гад у меня. Я задохнулась от радости:

— Нет! А у вас найдется бутылочка? Две? Нет, три!

— Кью, прошу тебя, — Ти Фей сжал рукав моей куртки. — Не надо… Я хочу уйти.

Я поколебалась. С одной стороны, мне хотелось следовать его желаниям, но с другой…

— И куда мы пойдем? — спросила я. — Я понимаю, что ты устал, но нам нужно новое задание.

— Что обычно ты делаешь между работой?

— Бухаю, — честно ответила я. — Потом меня находят в очередной таверне, я отсыпаюсь и иду заниматься делом. А тут можно бухать бесплатно!

— Ну, не знаю, — Ти Фей помялся, — а мне чем заниматься?..

Бригитта сделала шаг к Ти Фею, и локон ее волос, который она кокетливо наматывала на наманикюренный пальчик, не сулил ему ничего хорошего:

— А вы пробовали когда-нибудь массаж камнями?

— Нет! — он в ужасе спрятался за мою спину. — Что это? Когда бьют камнями?!

— Нет, вы что! Камешки нагреваются, а потом кладутся на вашу спину. О, это так приятно! А еще моя служанка, Хайди, умеет делать невероятную молочную ванну! Вы пробовали когда-нибудь?

— Нет… Это что, как Клеопатра?

— Я не знаю, кто такая Клеопатра! — с наивной улыбкой сказала Бригитта. — Но если ей нравилось, то и вам понравится! Так что? Вы останетесь у папочки?

Он вышел из-за меня и немного стеснительно улыбнулся Бригитте:

— Ну… только ради ванны… Кью, я же могу оставить тебя, правда? Ты же не переборщишь? Ну, с алкоголем?

— Да ты что! Я же взрослая женщина! — я уверенно ударила себя в грудь. — Ты можешь мне доверять! Обещаю держать себя в руках.

Он поверил мне и ушел вслед за Бригиттой; а я немедленно нарушила свое обещание и пришла в себя через четыре дня.

Когда я все же соизволила прийти в себя, был ясный солнечный день. Я лежала на балконе, завернувшись в одеяло и положив голову в пустой цветочный горшок, отчего сперва мне показалось, что я ослепла; но, высунувшись, я смогла понять, где нахожусь, и, сетуя на ужасное похмелье, поползла искать, чем бы промочить горло, желательно покрепче. Путанные узкие коридоры дворца кружили мне голову, и приходилось держаться за стеночку, чтобы не упасть. Редкие мертвые слуги, попадавшиеся мне на пути, в ужасе бледнели при виде меня и отвешивали мне глубокие поклоны. Я была этим слегка обескуражена, но в принципе все, кто видел меня пьяной, вспыхивал восхитительным уважением к моей персоне, поэтому слишком странно это не было.

Я уже почти дошла до кухни, где смогла бы продолжить свой запой и выпасть из жизни еще на пару денечков, как вдруг в одной из гостиных, на диванчике, нашла Ти Фея, который сидел там в окружении пяти принцесс и читал им вслух.

— О, Фей, — выдавила я, и мой голос звучал так низко и хрипло, что я даже его не узнала. — А что тут… Э… Привет!

Он оторвался от чтения, сощурил глаза, всматриваясь в меня, и неуверенно спросил:

— Кью, ты что ли?

— Конечно я, кто ж еще, твою мать? — засмеялась я, уперев руки в бока. — Ты что, не узнал Непревзойденную?

Ти Фей хихикнул:

— Извини, просто у тебя на лице, э… грязевая маска, полагаю?

Я провела рукой по щеке и увидела на своей ладони землю. А горшок-то не пустой был… Интересно, что я делала? Играла в цветочного эльфа?

— Ну, я рад, что ты проспалась, — продолжил Ти Фей. — Как себя чувствуешь?

— Паршиво, если честно. Мне бы пивка… А ты, я гляжу, почувствовал себя как дома?

Ти Фей смущенно улыбнулся. Он был облачен в какое-то странное платье, явно дорогущее, и нацепил на себя столько ювелирных украшений, что походил на новогоднюю елку, даже корону на голову присобачил; и, надо сказать, его волосы и кожа выглядели такими ухоженными и сияющими, что непреодолимо хотелось потрогать. Просто прекрасный принц из сказки!

— Я действительно немного привык к жизни здесь, — подтвердил он. — Так приятно, когда можно целыми днями ничего не делать, валяться, общаться, купаться, а по вечерам танцевать на балах… Мне кажется, я в раю!

— Вот как, — я подошла к диванчику, придерживая свою голову, а то та, казалось, была готова укатиться, так болела; и пихнула бедром одну из принцесс, что сидела рядом с Ти Феем, — брысь, куколка. Теперь я здесь сижу.

Принцесса перепугалась и отбежала в сторону, забавно подняв юбку платья. Я уселась, выдохнула, видимо, обдав Ти Фея не самым свежим дыханием, и откинулась на спинку дивана, запрокинув голову.

— Сейчас сдо-охну… Слушай, Ти Фей, а я чудила?

— Чудила? Не то слово! Ты склеила себе крылья из папье-маше и страусиных перьев, заявила, что полетишь, и забралась на самую высокую башню! Восемь личей тебя удержать пытались, на силу смогли, ей-богу! Даже дедуля Струт’гад был в восторге! А в другой раз был бал, приехала какая-то графиня, и в середине вечера ты высморкалась в воланы на ее юбке, сказала что-то вроде «если вы не поняли, это социальная сортира, мадам» и учесала на балкон, да чуть не перевалилась через него! Я чудом успел поймать тебя за ноги, да сам чуть не улетел следом — тяжелая ты…

— Ну так! Чистые мышцы!

— Слушай, неужели тебе никогда не стыдно за то, что ты творишь?

Я издала какой-то странный звук, нечто среднее между смехом и отрыжкой, и взглянула на него:

— Не-а, никогда. Мне бывает только плохо, если начинаются флешбеки, но в остальном мне дела нет.

— Что такое «флешбеки»? — с наивным личиком спросила Бригитта, сидевшая у ног Ти Фея. Я по-злорадствовала, что мне это слово знакомо, а ей нет, но Ти Фей немного подпортил мне триумф:

— Удивительно, что Кью это знает, никак от нее не ожидал, — заявил он, и я жутко на это обиделась, но не подала виду. — В данном случае это воспоминания. И часто с тобой такое?

— Нет, только иногда, после особенно горячих запоев. Бываем, и через пару лет начну вспоминать, как залезла на люстру и устроила оттуда всей таверне пенный душ шампанским…

— О-о, а в этот раз ты добыла где-то стиральный порошок и высыпала в фонтан во дворе… как раз перед тем самым балом, где графиня… В общем, тот бал запомнили все!

Я засмеялась, икнула и поморщилась.

— Вот как… значит, тебе понравилось быть принцем?

— Еще как! И Струт’гаду я понравился. Он даже сказал, что если я женюсь на Бригитте, то могу остаться здесь навсегда!

Я посмотрела на Бригитту — на ее лице была совершенно тупая, но счастливая улыбка.

— Странное дело… Зачем ему это? Зачем содержать тебя, тратить на тебя деньги?

— Может, он просто любит свою дочь и желает ей счастья?

— Он же лич!

— Ну и что, разве лич не может быть заботливым отцом? Ты что, некрофобка, Кью?

— Нет! Мне просто странно… ты обсудил с ним это как следует?

— На самом деле, нет. Он сказал, что сможет уделить мне время после того, как разберется с Алтарем Змей, но не раньше.

Когда Ти Фей сказал «Алтарем Змей», мой висок как будто пронзила тоненькая игла. Я застонала, схватилась за голову и зажмурила глаза; в памяти всплыла сцена: я выглядываю откуда-то из-за угла, и вижу Струт’гада, как он говорит с кем-то, но слов не разобрать. Я слышу только «Алтарь Змей», и в моем сердце вспыхивает огонь ярости; я хочу вскочить и надавать королю по морде, но мое тело меня не слушается; я закрываю глаза и повторяю себе «не забыть, не забыть, не за-быть», но на этом воспоминание обрывается, и я совершенно забываю, что же такого плохо Струт’гад сказал… Но наверняка это связано с алтарем!

Когда я открыла глаза, то увидела перед собой обеспокоенное лицо Ти Фея, а позади него — пять миловидных личиков принцесс.

— Кью? Ты побледнела! — напряженно сказал Ти Фей, поглаживая меня по руке. — Тебе плохо? Позвать доктора!

— Нет, скорее пивовара, — засмеялась я, но тут же пожалела об этом, ведь смех отдавался болью. — Не бери в голову. Что ты там говорил про Алтарь Змей?

— А? Ну, Алтарь… это какая-то штука, с которой сейчас работает Струт’гад. Я ничего об этом не знаю, потому что это темная магия, а я в ней не разбираюсь. Но там что-то важное… вот.

Я изо всех сил напрягала голову, пытаясь вспомнить, что в речах короля меня так сильно возмутило, но все мои попытки были тщетны. Только усилилась моя мигрень…

— Мне что-то нехорошо. Я пойду, полежу, — сказала я, вставая. — Знаешь, мне кажется, с этим Алтарем Змей что-то не так. Я хотела бы узнать о нем побольше.

— Да? Ну, попробуй поискать что-нибудь в библиотеке… тут шикарная библиотека!

— Это же читать надо, — скуксилась я. — Эх… ну ладно. А ты мне поможешь?

Ти Фей поджал губы, а его взгляд подозрительно забегал из стороны в сторону.

— Я бы рад… но понимаешь. У меня вечером парафиновое обертывание рук, а потом ароматерапия, и ее никак нельзя пропустить, ведь скоро снова бал, и мне нужно быть ментально готовым, это такая нагрузка…

Я поморщилась и недовольно повела плечом. Фи, и это мужчина! Сильный пол… Хотя, пусть, его дело. Не маленький мальчик, чтобы я его жить учила.

— Может, мне вообще к тебе не подходить, не отвлекать? — немного недовольно спросила я. Ти Фей повелся на мою манипуляцию, опять схватил мою руку и встал, снизу вверх глядя прямо в мои глаза:

— Кью, ты моя лучшая подруга, и я всегда…

— Ну и черт с тобой… Не переживай, я не обижаюсь, просто голова болит, — я похлопала его по плечу и нетвердой походкой поплелась обратно в спальню. Больше всего на свете мне хотелось продолжить банкет и как следует напиться, но я сдержалась. Мне было просто необходимо узнать, что же Струт’гад тогда сказал, где вообще это случилось, и как я, в щи уделанная, оказалась в том месте…

Но не сегодня! Сегодня мне нужен отдых. Отдых и много рассола, раз уж пивом насладиться не придется…

И хотя я думала, что моя решительность вскоре будет развеяна, и я забуду обо всяких там алтарях и змеях в пользу одного-единственного змия, но зеленого и такого родного, но всякий раз, когда я закрывала глаза, я видела перед собой Струт’гада, и пусть я не могла различить его слов, они меня ужасно бесили, и я клялась себе, что он за это ответит. А чтобы воплотить в жизнь свою месть, мне для начала нужно было вспомнить, в чем же я его обвиняю.

И так я оказалась в библиотеке. Вот серьезно, сказал бы мне еще месяц назад кто-нибудь, что я по собственной воле приду в библиотеку, чтобы книжки почитать, я бы, скорее всего, знатно с этого просмеялась, а потом назвала говорящего дураком и дала ему в нос. Это совершенно не для меня, все эти фолианты, мысли, мудрость предков… Но отчаянные времена требуют отчаянных мер!

Первые полчаса я пыталась понять, как найти нужную мне книгу. Мне удалось догадаться, что они стоят по алфавиту, вот только порядок букв в этом самом алфавите я помнила из рук вон плохо. Первую победу мне удалось одержать тогда, когда я откопала на полке небольшую книжку с надписью «АЛФАВИТ» на обложке, и она стала для меня маленьким путеводителем в этом книжном мире. На полке, к которой была приклеена бумажка «Обряды» я нашла букву «А», а затем «З», но ни одной книги с надписью «Алтарь Змей» или хотя бы «Змеиный Алтарь» не было. Дурацкая библиотека! Зачем она вообще нужна людям, такая бесполезная?

В сердцах я пнула тяжелый книжный шкаф, но тот был так переполнен, что даже не двинулся, а вот я ойкнула и схватилась за сильно ушибленный большой палец. Вот черт! Зачем люди вообще изобрели это дурацкое книгопечатание?

— Привет, Кью, — услышала я голос Ти Фея позади. — Что-то не так?

Я обернулась через плечо и удивленно на него посмотрела. Он был уже в другом платье, но опять в короне, и его волосы были собраны в такую прическу, какую нужно было мастерить по меньшей мере часа полтора. Ха! Пижон…

— Я ищу книгу про Алтарь Змей.

— А, это… Я пришел взять какой-нибудь романчик себе, чтобы читать во время педикюра, но раз уж я здесь, давай помогу, — он ободряюще мне улыбнулся. — Я хочу поддерживать твою тягу к знаниям…

— Да-да… Давай уже, помоги мне найти эту дурацкую книгу.

Ти Фей прошелся вдоль шкафов, погладил пальцами корешки, похмыкал с видом мудреца, и уверенно вытащил какую-то книгу, размером примерно раза в три больше, чем другие.

— Вот, это словарь. Посмотри там. Потом сможешь оттолкнуться от найденной информации и поискать нужную литературу в тематических секциях. Поняла?

— Не-а.

— Найди в словаре статью про Алтарь Змей, прочитай, для чего он использовался, а потом ищи другие книжки на полочках, которые подписаны вещами, связанными с теми, для которых алтарь использовался. Яснее?

— Вроде, — я приняла книгу из его рук. — Стоп, Ти Фей! Что это такое?

— Где? — он испуганно взглянул на свои руки. Я схватила его за пальцы и постучала ногтем по кольцам:

— Это же не твои кольца! Не кольца твоей мамы.

— О, я знаю. Я те сложил в шкатулочку, чтобы не потерять.

— А в путешествии тебя это не волновало.

— Ну Кью, они плохо подходят к моему платью! Сама посуди, мое платье изумрудное, а кольца рубиновые. Лучше взять изумруды, они в тон…

— И моего кольца нет, — расстроилась я. — Потому что оно медное?

— Нет, потому что оно красное. Кью, честное слово, оно мне очень нравится и очень мне дорого. И ты мне очень дорога. Ты все еще моя лучшая подруга.

Он тепло погладил меня по щеке, и я всеми силами постаралась поверить в его слова.

— Ну ладно… я тогда займусь книгой. Узнаю все на свете!

— Давай. Заходи в мои палаты, если захочешь чем поделиться.

— Ишь! Палаты…

Ти Фей пожал плечами и скрылся среди шкафов, видимо, пошел искать романчик. А я села на мягкий бархатный стульчик, плюхнула книжищу на стол и углубилась в чтение. Процесс шел, конечно, медленно, но я все равно была горда собой! Правда, чтобы понять написанное в словаре про Алтарь Змей, мне пришлось перечитать этот кусочек текста раз пять, но главное результат, правильно?

В общем и целом, я узнала, что когда-то давно наги, полузмеи и полулюди, создали черный алтарь, с помощью которого на некоторое время погрузили свою страну во тьму. Они вроде как были злыми, эти наги. Но, разумеется, как и во всех историях, нашелся отважный герой, который перебил почти всех наг, нашел этот алтарь и разрушил его. Алтарь утратил свою магическую ценность и был потерян где-то в пустыне.

А больше авторы словаря ничего об этом не сказали. Подперев подбородок кулаком, я очень обстоятельно нахмурилась и тщательно пораскинула мозгами. Итак, Алтарь Змей, очевидно, штука злая, ведь отбирать у людей Солнышко не хорошо. Струт’гад тоже, кажется, злой. А если помножить злого Струт’гада на злой алтарь, то вряд ли получится что-то доброе, правильно? Наверняка он хочет навредить миру.

Но можно ли быть в этом уверенной? Ти Фей бы, наверное, сказал: «нужно больше доказательств, Скиталица Кью. Нельзя обвинять никого просто так. Ты уверена, что Струт’гад хочет использовать алтарь для злых целей?».

«Нет, — ответила бы я. — Но разве можно использовать злой алтарь не во зло?».

«Алтарь не злой, — парировал бы Ти Фей. — Это люди злые. Я уверен, этот симпатичный бородач совершенно безвредный, а ты просто от скуки ерундой маешься».

Я так обиделась на воображаемого Ти Фея, что пообещала себе не разговаривать с ним больше, вернула словарь на полочку и решила, что больше этим заниматься не хочу. Какое мне дело до спасения мира? Известно: никакого!

Но что же все же он сказал такого, что я так разозлилась? Может, он сказал что-то плохое про меня? Вполне возможно, я же напилась и буянила в его доме. Или про Ти Фея? А если он хочет его обмануть? Тоже вполне возможно, ведь все-таки это выглядит подозрительно: какая польза Струт’гаду оттого, что Ти Фей будет жить в его доме, есть его еду, веселиться на его деньги? Этот король личей, конечно, не выглядит сильно злым, но и на деда мороза от мира мертвых он тоже не смахивает! Что за внезапная страсть к альт… альтер… Ну-ка, еще раз возьму словарь… А, вот! «Альтруизму».

Ух, зачем так сложно? Можно, пожалуйста, я лучше кого-нибудь поколочу, а думать не буду? Ну пожалуйста!..

Как бы тяжело мне ни было, но пускать ситуацию на самотек мне не хотелось. Не такой я эльф, чтобы оставить кучу загадок позади и решить просто не концентрироваться на них, спокойно жить дальше. Я обязательно должна узнать, что задумал Струт’гад.

И, раз уж узнав, что такое Алтарь Змей, я ничего не вспомнила, то нужно попробовать зайти с немного другой стороны, а именно попытаться найти ту комнату, где происходил тот разговор. Глаза-то мои картинку запомнили. Это уши подвели.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, я слонялась по дворцу короля Струт’гада и пыталась посмотреть на комнаты с разных ракурсов. Судя по всему, в тот день я сидела на полу, вероятно, слишком пьяная, чтобы стоять; при этом я смотрела на Струт’гада как бы из-за угла, так что эта комната либо была в конце коридора, либо была неправильной формы. На крайний случай я могла сидеть под столом, но тогда король бы меня обязательно заметил, правда? Ведь непросто не заметить пьяную двухметровую эльфийку у себя под письменным столом, не так ли? Значит, нужно проверить все комнаты с углами. Нет, звучит неправильно, ведь у любой комнаты, если она не круглая, есть углы… Тогда ладно! Просто проверю все комнаты, их во дворце не так уж много. Наверное, сто. Ну, в крайнем случае, двести…

Неизвестно, как долго могли бы продолжаться мои исследования, особенно учитывая тот факт, что пройденные комнаты я никак не отмечала и уже начинала путаться, если бы неожиданно передо мной не выросла запертая дверь. А зачем запирать дверь, за которой нет ничего секретного? Незачем. Значит, там, за дверью, что-то очень важное. Логично? Логично. Ах, слышал бы Ти Фей мои мысли, он бы точно восхитился моей деструкцией!

Я уже собиралась попытаться сломать дверь, как вдруг мне послышалось, что за дверью кто-то ходит. И верно: прижав ухо к ней, я четко услышала чьи-то шаги, немного беспокойные (значит, кто-то нервничал), а затем раздался и голос Ти Фея:

— Зачем вы меня пригласили?

Я сделала вывод, что его собеседником был Струт’гад, потому что больше ни с кем Ти Фей на «вы» бы не разговаривал, ведь возомнил себя принцем. А по тому, что голос Ти Фея был ровным и шел из одного места, я поняла, что ходит не он. Значит, Струт’гад нервничает. Ага. Интересно. Может, мне стоит бросить ремесло Скиталицы и заделаться детективом? Детективкой? Детективщицей?

— Я вынужден просить тебя о помощи, — услышала я голос Струт’гада и еще раз похвалила себя за то, что смогла логическим путем прийти к правильному выводу. — Я надеялся, что до этого не дойдет…

— Что вы хотите, дедушка? — нежно спросил Ти Фей. — Я с радостью вам помогу! Вы же так добры ко мне и Кью…

Я понадеялась, что скажут еще что-нибудь обо мне, но мое имя, увы, больше не прозвучало.

— Понимаешь, Ти Фей. Та штучка, которую вы принесли. Она хранит в себе невероятную силу! Но, черт, я совершенно не могу ее использовать!

— Почему, дедушка?

— Не знаю! Она была нужна мне для моего алтаря, с помощью которого я собираюсь окружить Империю Облаков защитной стеной. Император говорил тебе об этом?

— Я знаю, что именно с этой целью он отправил вам артефакт.

— Вот! Мы с ним давно на одной стороне баррикад…

Я вспомнила странные пятна на лице императора, так похожие на пятна на зомби-горничных, и серьезно нахмурилась. Что-то не так, теперь я в этом точно уверена. Почему лицо императора так изменилось? Почему он стал похож на оживший труп? С кем поведешься — от того и?..

— И как же мне помочь? — нетерпеливо спросил Ти Фей.

— В общем, тут вот какое дело, милый Ти Фей. Есть вероятность, что я не могу использовать артефакт, потому что не обладаю нужной магией. Я же не родился под твоей сферой, под сферой, где был создан артефакт.

— Верно… значит, вы думаете, все сработает, если я использую его? Потому что я из Империи Облаков?

— В общем, да. Тебе нужно будет только взять артефакт и всунуть его в специальную нишу в алтаре. Это не сложно и не требует никаких специальных умений, так что ты справишься.

— Дедушка! — обиженно воскликнул Ти Фей.

— Ай, ты же прекрасно понимаешь, что я имел в виду!

Некоторое время было тихо, и я даже начала волноваться! Но, когда я уже хотела начать долбиться в дверь и требовать объяснений, что с моим другом, он сказал:

— Мне нужно подумать, ваше величество. Знаете, Кью думает, что алтарь может служить злым целям…

— Неужели ты считаешь, что я бы!..

— Вы король личей!

Струт’гад закашлялся, а потом громко хмыкнул:

— Хм! Да… Вот что, внучок. Если ты поможешь мне, то я с радостью отдам свою дочь, Бригитту, тебе в жены. Тем более, что она так смотрит на тебя, ты же сам видел!

— Дедушка… — в голосе Ти Фея звучало смущение. — Прекратите…

— Подумай об этом, я тебя не тороплю. Будешь как сыр в масле кататься! Все у тебя будет: балы, еда, золото, шелка с твоей родины, самые дорогие!

— Но алтарь не сделает ничего плохого, ведь так?

— Ничего плохого, мой мальчик! Всего лишь небольшая, но очень нужная миру магия, поверь мне.

— Я все же должен все обдумать. Я очень хочу помочь вам, но такие решения не принимаются в одночасье, верно?

— Ты очень мудр, мальчик мой! Ну, теперь ты можешь идти. Думай столько, сколько тебе понадобится. Видишь, я тебя ни к чему не принуждаю.

Я услышала стук каблуков Ти Фея и поспешила смотать удочки.

Остаток дня я провела в библиотеке, пытаясь найти что-то об артефакте. Я хотела узнать, действительно ли нефритовый дракончик способен создать волшебную стену вокруг Империи, но если об Алтаре Змей, нагах и Бесконечной ночи, затмении, созданном вторыми при помощи первого, мне удалось найти хоть что-то, то об артефакте в виде нефритового дракона не было ни слова. Зато я узнала, что дракон — это животное с четырьмя лапами и крыльями (как будто я не знала, ха!), что нефрит — это зеленый камень (не может быть!), а артефакт — это вообще любой предмет, созданный искусственно, а не природой. Интересно, а эльф тогда артефакт или нет? А гаргулья? А голем?

Мои размышления и чтение книг так меня утомило, что я сама не заметила, как заснула, стоило мне добраться до постели. Уже ни о чем не было сил думать, мозги словно сварились… И спала бы я себе спокойненько, если бы не почувствовала сквозь сон, как ночью кто-то лезет ко мне под одеяло! Убью наглеца, и не только за то, что разбудил!

— А ну! — я ударила кулаком, но попала в подушку. Уже собравшись провести реванш, я услышала тихий шепот Ти Фей:

— Кью, это я…

И села в постели, изо всех сил пытаясь продрать глаза, даже пальцами себе помогая.

— Чего тебе надо…

— Кью, ты узнала что-нибудь об Алтаре Змей?

— А? Ну, — я все-таки разлепила веки, поискала Ти Фея глазами и нашла его выбеленную физиономию на своей подушке, — неужели это не может подождать до утра?

— Пожалуйста, Кью, расскажи сейчас.

— Фу, какой ты… Ну ладно. В общем, слушай. Алтарь Змей был создан нагами, чтобы наслать на нашу планету длительное затмение. Украсть наше солнце. Раньше-то было два солнца, но одно упало, а они решили и последнее забрать! А наги это…

— Хватит, я знаю, — перебил меня Ти Фей. — Значит, алтарь используется для злой магии?

— Во всяком случае, для нее он был изобретен.

— Вот как… понимаешь, просто Струт’гад сегодня…

Я выслушала историю об его разговоре с королем с таким видом, словно впервые обо всем узнавала.

— И? — спросила я после. — Ты не знаешь, как поступить?

— В целом, да. Помнишь, Эдя сказал нам, что Струт’гаду доверять нельзя? Вампирам, конечно, тоже особо веры нет, даже если они красавцы, как из книжек…

— Я бы на твоем месте десять раз все как следует взвесила, Ти Фей. С одной стороны, в действительности ставить слова короля под сомнение у нас нет причин. Но с другой, его поведение, особенно в отношении тебя, представляется мне крайне странным…

— «В действительности», «в отношении»! Ты ли это говоришь, Кью?

Я стеснительно улыбнулась и протянула ему ладонь. Ти Фей подсветил маленьким огоньком и прочел с нее умные фразы, которые я туда записала своими кривыми буквами, чтобы со временем запомнить.

— Я горжусь тобой, Кью. Ты очень поумнела.

— Это все благодаря тебе, — я легла на спину и плечом прижалась к его груди. — А если ты согласишься помочь Струт’гаду и женишься на Бригитте… То со мной ты путешествовать уже не станешь?

— Извини. Мне было очень хорошо с тобой, и я тебя очень ценю. Это всегда будут мои самые сладкие воспоминания! Но, сколько себя помню, я всегда мечтал о другом. Мечтал вот о такой спокойной, размеренной жизни, где не надо ничего решать, рисковать, заботиться о чем-то… Понимаешь, Кью? Я с детства был должен соответствовать, соответствовать амбициям отца, как единственный и долгожданный сын, затем соответствовать правилам монастыря, как приличный послушник. А я… а мне все это не нужно! Я боюсь ответственности, Кью. Я хочу жить в свое удовольствие. Родись я женщиной…

— Да уж, природа промахнулась с твоими хроно-сонами!

— Хромосомами.

— Нужно было дать тебе разные!

— Да ведь у мужчин и есть разные…

— Мужчина! — я схватила его косу и намотала себе на руку. — У мужчины волос долог, а ум короток… Хм! Но твой волос что-то уж очень долог, это что такое?

Он махнул на меня рукой.

— Да они в последнее время как на дрожжах расти стали. Уже, впрочем, давно. Каждое утро подрезаю, как с Петербурга уехали.

Он произнес слово «Петербург» и мы одновременно, не сговариваясь, замолчали и предались воспоминаниям. Воспоминания эти были, с одной стороны, теплыми, а с другой — какими-то сложными…

— Если я это сделаю, — еще тише зашептал Ти Фей, — то никогда не увижу Хотару и Аду.

— Может, они как-нибудь заглянут к тебе. Но тогда Ада Бригитте все волосы повыдергивает за тебя!

— Ах, Бригитта… Такая красивая, и при этом тупая, будто пробка! Даже ты по сравнению с ней гениальна.

— Что-то не звучит мило!

— Прости, Кью. Мне просто неспокойно на сердце, вот и мелю всякую ерунду. Слушай, а что бы тысделала на моем месте?

— Я? — я повернула голову и задумчиво на него уставилась. — Отказалась бы. Ни за что бы не взяла на себя такую ответственность. А если Струт’гад обманывает тебя? А что, если император твоей страны увлекся некромантией, и поэтому связался с этим дедом, ведь он что ни на есть некромант? Это бы объяснило те странные пятна на его лице, что я видела. Я рассказывала тебе, да?

— Да. Но, с другой стороны, когда еще у меня будет такой шанс? Все, о чем я мечтал всю свою жизнь…

— Тут уж решать тебе. И знаешь, что? Утро вечера мудренее.

— Ого, все-таки чтение книг действительно пошло тебе на пользу, Кью.

— Я просто очень хочу спать, а ты вломился сюда и болтаешь!

Он засмеялся самым дружеским на свете смехом и укрыл меня одеялом.

— Спи, спи. Я могу не уходить, ведь правда? Как во время путешествия, когда ночи стали так холодны, и мы спали бок о бок, ведь так теплее, да?..

— Ой, да оставайся, только замолчи, — сонно пробормотала я, поворачиваясь на другой бок. — Ваше высочество…

Сквозь сон я слышала его дыхание и чувствовала запах каких-то масел, которым он что-то у себя натирал, видимо, в рамках процедур для принцев, но утром, когда я проснулась, его не было.

Его-то не было, зато был сон, который я увидела перед рассветом. В этом сне частично восстановились детали той сцены, которую я все это время усиленно пыталась вспомнить, того разговора Струт’гада с кем-то. Теперь я была уверена, что говорил он с императором Облаков, ведь точно слышала в этот раз его голос. Оба говорили не очень четко, и по большей части разобрать из речи я не могла. Но несколько слов во сне все же прозвучали достаточно разборчиво, и до чего же страшные слова это были!

— Тьма поглотит планету, — произнес Струт’гад. — И мир содрогнется…

Император что-то спросил, только я не поняла, что. Зато ответ Струт’гада был ясен:

— Я в нем уверен. Он не подведет.

«Он» это наверняка Ти Фей, кто же еще? Значит. Струт’гад точно хочет использовать его для очередной попытки нежити уничтожить мир! Я обязана предупредить его, сейчас, немедля!

А, еще кое-что важное. Во сне я сидела под столом, как и предполагала. А Струт’гад не заметил меня потому, что штуковина, с помощью которой он говорил с императором, стояла в стороне. И происходило все это не абы где, а в его кабинете!

Не знаю, конечно, как я туда попала, но важно было даже не это. Важно было то, что его кабинет и был той самой запертой комнатой!

И я правильно сказала, что запирать комнату просто так никто не будет. Я снова была права! На то я и Непревзойденная!

========== Глава 20. Решение Ти Фея ==========

Мне пришлось оббежать половину дворца в ночной рубашке, чтобы наконец-то найти его. Как истинный принц, Ти Фей изволил попивать кофеек из фарфоровых чашечек на веранде, хотя погода отнюдь не располагала. С ним, разумеется, была Бригитта, которая вообще за своим «любимым» ходила, как хвостик, куда он, туда и она. Очаровательно.

Когда я в своем сомнительном виде вырвалась на веранду, принцесса ахнула и закрыла лицо ладонями, как будто моя грудь оскорбила ее человеческое (то есть, не-человеческое) достоинство. Я обычно такими вещами не занималась, но из-за этой реакции все же немного засмущалась, прикрылась руками, но все равно уселась на стул рядом с Ти Феем:

— Я вспомнила! Вспомнила! Вспомнила, понимаешь?

Он протянул мне руки, как бы пытаясь успокоить, и галантно предложил кофе.

— Что ты вспомнила, Кью? Что тебя так напугало? Почему ты со своей саблей прибежала?

Я уже открыла рот, чтобы все ему сказать, но передумала, покосилась на Бригитту и сказала:

— Саблю взяла на случай, если понадобится тебя защитить. Пусть выйдет заинтересованное лицо.

— Какое лицо? — не поняла та, глупо хлопая ресницами. — Мое лицо обыкновенное… симпатичное только.

— Уйди отсюда, говорю.

— Нет! Я не уйду. Ты грубиянка, я нажалуюсь папе…

— Бригитта, — вмешался Ти Фей, — оставь нас на минутку, пожалуйста.

Ей явно не хотелось покоряться, но ослушаться своего возлюбленного жениха она, как послушная овечка, конечно же, не могла. Как только шорох ее юбок прекратился далеко за дверью, я наклонилась к Ти Фею, схватила его за щеки и очень значительным шепотом сказала:

— Струт’гад собирается совершить что-то плохое… Он хочет погрузить весь мир во тьму!

— С чего ты взяла? — с недоверием спросил Ти Фей. — Тебе приснился сон?

— Да! То есть, нет, но… То есть, да, но нет! Короче, Ти Фей, просто поверь мне, и все!

— Ну, просто поверить тебе я не могу, Кью. Нужно все проверить. Нужны доказательства. Нельзя никого обвинять просто так…

Я мрачно констатировала, что очень хорошо его знаю.

— Слушай. Я, пьяная, случайно подслушала его разговор с твоим императором…

— Глупости!

— Не глупости, так и было! Точно тебе говорю! Но поскольку я была вдрызг, я забыла, о чем они говорили… а сегодня ночью вспомнила! Вот так. Нам надо убираться отсюда, Ти Фей.

— Кью, послушай, — он небрежно развалился на стуле и поплотнее запрокинул свой теплый плащ. Мне вот о плаще оставалось только мечтать, в одной сорочке-то… — Ты мне, конечно, подруга, даже лучшая. Но просто взять и поверить тебе я не могу. Струт’гад очень хороший парень… очень хороший старик. Он добр ко мне. И к тебе, кстати, тоже. Он терпел твое поведение все эти дни, хотя лично я, если говорить на чистоту, выгнал бы тебя сразу же, как только ты бы взялась за бутылку. Так что поверь мне, он просто замечательный! Нет никаких подтверждений твоим словам.

— А как же то, что алтарь и правда использовался для создания затмений?

— Подробности разговора тебе приснились, правильно я понял? Так вот, наши сны — это отражение нашего подсознания. Ты прочитала, для чего был нужен алтарь, и это тебя так восхитило, что твое подсознание само дорисовало тебе детали того разговора. Я уверен, все так и было. Я очень хорошо знаю Струт’гада, и…

— Да ты здесь без году неделя! А уже хорошо знаешь…

— «Неделю», Кью. Согласование! И я отлично разбираюсь в людях, даже если они уже мертвые. Я тебе говорю…

Я поджала губы и подскочила с места. Во мне кипела ярость, еще и его вечные поправления меня достали в край, но страх за друга был сильнее.

— Тебе нужны доказательства? Да какие проблемы! Я тебе легко их предоставлю, только дай мне время.

— И как ты это сделаешь?

Я задохнулась от возмущения.

— Я не знаю, не знаю! Сам же знаешь, что я не знаю, а делаешь вид, как будто я знаю, а ты не знаешь! Зачем ты так?

— Успокойся, я вовсе не хотел тебя обидеть. Но ты пришла сюда клеветать на моего друга, и…

— Еще до вечера у тебя будут доказательства! — заявила я очень уверенно, хотя понятия не имела, где я их достану, и даже не представляла, как примерно они должны выглядеть. Не записывал же Струт’гад весь свой диалог с императором на какой-нибудь хитроумный человеческий прибор, верно? Как вообще можно доказать, что кто-то что-то говорил? Личный дневник? Болтливый попугайчик, спрятанный в углу кабинета под занавеской? — Все, я ухожу!

Я повернулась и, негодуя, вошла обратно во дворец. В принципе, можно начать с осмотра кабинета короля. Пусть в попугайчика я не верю, но, может быть, там будут хотя бы какие-нибудь улики? Даже не представляю, какие, но для начала это уже что-то, ведь всегда все начинают с поисков улик. Это уже хоть какой-то план.

Как ни удивительно, но воплотить свой план мне не удалось. Вообще в жизни таких личностей, как я, бывают истории, в которых никто не мешает исполнению их планов? Лично со мной такого почти никогда не случалось. Всегда находился какой-нибудь урод, которому нужно было вставлять мне палки в колеса.

В этот раз это была Бригитта, но нельзя сказать, чтобы я этому удивилась.

Стоило мне войти в комнату, как она появилась откуда ни возьмись, схватила меня, закружила и затолкала в шкаф, так удачно стоявший здесь. Я чихнула — шкаф был достаточно огромный, чтобы вместить меня, и, вероятно, именно поэтому в нем с давних пор никто не убирался, так что кругом была куча пыли. Ой, кажется, по моей спине ползет паук! А-а-а!

— Ори, ори, — прошипела Бригитта. — Никто тебя не услышит… Я наложу заклятие, благодаря которому твой голос не будет слышен снаружи. Таале кунланд…

— Подожди! — воскликнула я. — За что? Я же тебе ничего не сделала!

— Это все ради Ти Фея! — пояснила Бригитта. — Я очень сильно его люблю и так хочу, чтобы мы были муж и жена… а ты хочешь все испортить!

— Что я хочу испортить? — удивилась я.

— Если ты отговорить Ти Фея помогать папе, папа не выдаст меня за него, — рассудительно ответила та, и я даже удивилась такому сложному умозаключению, порожденному этой дырявой головой. — Поэтому ты посиди в шкафу, пока мой милый не закончит, а потом я тебя выпущу, обещаю-обещаю! Но только если ты мне пообещаешь, что не расскажешь Ти Фею, кто тебя туда посадил, а то он на меня ругаться будет, я уверена, да.

— Э… Конечно, я ему не расскажу! И мешать не буду, если ты выпустишь меня прямо сейчас, правда-правда!

— Кью, я, может быть, не самая умная девочка на свете, но и не настолько глупая. Я тебе не верю. Так вот: таале кунланд перекеле…

Я продолжала звать ее и кричать, но Бригитта не отвечала. Затем вдруг послышались шаги, и Ти Фей сказал совсем рядом:

— А где Кью? Она что, уже ушла?

— Да, — ответила Бригитта. — Она убежала, такая вся решительная! И вы тоже решительны, милый принц…

— Да, я принял важное решение сейчас, — по голосу казалось, что Ти Фей улыбается, но я все равно слышала напряженные нотки в его интонации. Он волновался. — Я обязательно поговорю с Кью, но позже. Когда помогу твоему отцу.

— Вы все-таки отважились на это?..

— О, да. Я должен отблагодарить его за его доброту. А в теорию Кью я не верю…

— А что у нее за теория, мой ангел?

Я не слышала, ответил ли он ей что-нибудь, потому что изо всех сил орала и билась в шкаф, надеясь, что Ти Фей меня услышит. Но, должно быть, заклинание Бригитты и правда было сильно; когда, выбившись из сил, я плюхнулась на кипу бумаг, которыми шкаф был просто забит, комната уже была тиха. Значит, Ти Фей уже ушел.

Возможно, сейчас он совершает самую фатальную ошибку в своей жизни. Нельзя опускать руки! Нельзя сдаваться.

Ведь на кону… ведь на кону Ти Фей.

Я уже понимала, что просто силой отсюда не выберешься. Поразмыслив и не придя ни к одной хорошей идее, я решила осмотреть хлам, сваленный в шкафу, и для этой цели достала из ножен свою саблю. Тогда, в Петербурге, ее лезвие начало светиться ярко-красным светом, но Семь Свободных Королевств — мирное местечко, и мне ни разу не приходилось даже браться за ножны, поэтому и изучить данное сияние получше не было повода. А без повода я этого не сделала, потому что банально забыла. Зато теперь ее сияние было мне очень кстати, получше всякого фонаря!

В красном свете сабли были различимы листы бумаги и прочий мусор, а также красноречивая паутина, натянутая прямо над моим лицом. Фу-у! Этот шкаф явно никому особо не нужен, а значит, до того, как Бригитта меня освободит, мне отсюда не выбраться. Эх! Как же надоели эти передряги! Заведу коров и стану жить на ферме!

Я ткнула саблей в паутину, и клинок легко вошел в дерево шкафа. И не успела я опомниться, как…

Бум!

Я распахнула глаза и обнаружила, что шкафа нет, а я стою на куче мелких щепок. Листы бумаги свободно разлетелись по всей комнате, и в целом выглядело все это так, как если бы шкаф со мной внутри взорвался. Но ведь я была цела и невредима! Как это может быть? Что за чертовщина, я что, попала в другой мир?

Сабля перестала светиться, и я догадалась, что дело в ней. Следовало бы, наверное, остановиться и как следует все обдумать, но я не могла себе этого позволить. Не сейчас. Не когда Ти Фею может быть нужна моя помощь.

Несколько мертвых слуг сползлись на шум взрыва, но я промчалась мимо них так быстро, что они вряд ли смогли что-то понять своими мертвыми мозгами. Сердце колотилось с такой силой, что мне казалось, оно может разорваться.

Я ворвалась в свою комнату, переоделась так быстро, как только могла (не в сорочке же мне идти спасать Ти Фея, ну!) и бросилась в кабинет короля. Но черт! Их там не было.

Тогда я подумала, что они должны быть в какой-то комнате с алтарем. Из тех комнат, что я успела осмотреть, ни в одной не было чего-то, что я могла бы обозвать алтарем, а тем более змеиным, поэтому мне нужно было обыскать лишь остаток дворца; но и это бы заняло у меня катастрофически много времени.

Заняло бы… Если бы у меня не было эльфийского плаща!

Затянув шнурок у шеи и накинув капюшон на голову, я стала практически полностью невидимой, а мои ноги — невероятно легкими. Я бросилась бежать, и мчалась так быстро, что была подобна ветру или еще какому красивому и быстрому слову, я в сравнениях не очень хороша; слуги, убиравшие комнаты, даже не успевали понять, что я пробегала рядом с ними, изучая помещения; лишь шлейф ветра, остававшийся позади, говорил о том, что я была здесь, но в тот момент, когда он трепал волосы мертвецов, ловить меня было уже поздно.

Когда же я вошла в комнату с алтарем, я сразу же поняла, что я на месте. И дело было вовсе не в том, что здесь были Струт’гад и Ти Фей.

Это была комната в самой высокой башне каменного дворца, под самым небом, и ее потолок был полностью прозрачный, выложенный из кучи больших стеклянных осколков, разделенных черными линиями. Вместе эти осколки складывались в какие-то невероятные узоры, от которых невозможно было оторвать взгляд, а за ними было видно высокое голубое небо, холодное и недостижимое, но до рези в глазах голубое. Хотя было холодно, небосвод был невероятно чистым и ярким.

В центре абсолютно пустой комнаты стояла огромная глыба черных кристаллов, по форме похожая на треугольник, и хотя те алтари, которые я видела прежде, были немного другие, я и в этот раз прекрасно поняла, что это именно он. Алтарь Змей. Тот самый. И Ти Фей уже стоит рядом с ним.

— Стой! — заорала я, срывая с головы капюшон. — Ти Фей, остановись! Не делай этого! Это опасно!

Ти Фей обернулся ко мне, выпучил забавно глаза. Его усыпанные казенными кольцами пальцы дрожали, но крепко сжимали артефакт.

— Кью… что ты здесь делаешь? Ты пришла мне помешать?

— Пожалуйста, Ти Фей! Не верь ему, все это слишком подозрительно! Это алтарь вечной ночи…

— Не злись на меня, Кью, но я тебе не верю, — грустно сказал Ти Фей. — Струт’гад давно оставил мечты о мировом господстве и апокалипсисе, он сам мне сказал. Артефакт и алтарь просто окружат мою империю защитной стеной. Струт’гад переделал алтарь так, чтобы он работал иначе. А я стану принцем…

— Если ты мне не веришь, то я заставлю тебя силой! — воинственно крикнула я, бросаясь на него, но Струт’гад сделал едва заметный жест рукой, и два духа, довольно прозрачных на вид и твердых на ощупь, схватили меня, не пуская. — А, черт! Ти Фей! Ти Фей, подумай! Зия Легендарный, Эдя, Ада… Они все говорили, что ему нельзя верить! Что он задумал что-то неладное! Как ты можешь сделать это, не будучи уверенным на сто…

— А если апокалипсис, то что? Ты же сама сказала, мы не герои! — крикнул мне Ти Фей дрожащим голосом, сделав еще один шаг к алтарю. — И потом. Я лично знаю Струт’гада. Знаю, что он за чел… за лич. Я собираюсь жениться на его дочери. У меня все еще нет основания ему не доверять. А ты нередко ошибаешься…

— Ти Фей, остановись!

Но он меня не слушал. Не слышал и не хотел слышать. Хотя я видела, что его руки дрожат, его лицо выражало чистейшую уверенность в своей правоте.

В центре алтаря было маленькое отверстие, как раз по размеру дракончика, которого мы сюда принесли, и Ти Фей уверенным движением поместил его туда. Зеленый нефрит казался очень ярким на фоне черных кристаллов.

У меня перехватило дух.

— Вот видишь, — улыбнулся мне Ти Фей, не оборачиваясь. — Ничего страшного не произошло.

На мгновение, на жалкое мгновение я поверила ему и обрадовалась, а затем гора кристаллов завибрировала, загудела, по дракончику прошла трещина, вторая, третья, и вот он уже рассыпался на наших глазах на множество осколков, что полетели в стороны, в Ти Фея. Огромная сила, хранившаяся в этом крошечном куске нефрита, вырвалась наружу и вошла в алтарь; кристаллы задрожали еще больше, пришли в движение, раздвинулись, и из воронки, образовавшейся в центре их, вырвался столп тьмы, пробивший стеклянный потолок и ударивший в холодное небо. На моих глазах болезненная голубизна темнела и становилась чернильной синевой, будто затягивалась громовыми тучами; вот только после грозы обычно следует солнце, а эти тучи ничто не смогло бы разогнать.

Повернув голову, я проследила, как все небо потемнело, потемнело так далеко, насколько я могла видеть, до самого горизонта; а затем взглянула на Ти Фея. Он сидел на каменном полу, держась за грудь, и на его пальцах бурлила кровь, кровь текла по его одежде, но он, перепуганный и обескураженный, будто бы не замечал, что ранен. И я увидела, что в нем произошла какая-то перемена, парадоксально разительная и незаметная одновременно. В его глазах стояли слезы, его губы дрожали, как у ребенка.

— Струт’гад… Струт’гад, что это? Что произошло? — жалобно спросил он. — Что я сделал?

Король-лич рассмеялся и погладил Ти Фея по волосам мертвой рукой.

— Не бойся, мой мальчик. Я тебя не обманул. Ты женишься на моей дочери и станешь моим учеником. Моим любимым из живых учеников…

Ти Фей схватил его за руку и отодвинул ее от себя, и его кровь осталась пятнами на стухлой мертвой коже.

— Что я сделал? Что произошло? Что со… мной? Все мое тело такое тяжелое…

Мне казалось, что я уже знаю. Что я все поняла. Чернильное небо давило даже через крышу, а колени предательски дрожали.

— Ты разрушил сердце своей сферы, мой мальчик. Магии Империи Облаков больше не существует. Ни в тебе, ни в ком-либо еще, — улыбнулся самодовольно Струт’гад. — А энергию, хранившуюся в сердце, ты передал Алтарю Змей, благодаря которому весь мир погрузился во тьму. Но не это главное, мой мальчик, отнюдь не это. Теперь, когда солнце больше не освещает эти земли, мертвые, закопанные в них, обретут вторую жизнь и покинут свои могилы. Скоро на планете не останется ни капли жизни, кроме тебя, мой смелый ученик. Города падут перед нашим могуществом, народы, империи, королевства — все поклонятся моей и твоей воле. Мир будет нашим, Ти Фей. Мир будет мертвым. Наше безграничное мертвое царство, царство, которое ты будешь держать в своих руках!

Я чувствовала, что не могу дышать, но и просто наблюдать за этой сценой тоже не могла. Особенно тогда, когда Ти Фей повернул ко мне свое лицо, и я увидела, как слезы хлынули по его щекам. В моей груди всколыхнулась такая ярость, такая сила наполнила мои жилы, что я с легкостью раскидала призраков, которые до этого казались мне непреодолимым препятствием, и бросилась к нему, крича что-то похожее на обещания, что мы все решим, все исправим. Но резкая боль в затылке остановила меня, ноги перестали слушаться, и я распласталась по полу, видя перед собой только Ти Фея и тяжелое темное небо над его головой. Я прочитала свое имя на его губах, имя, которое он прокричал с таким отчаянием, на какое не было способно человеческое существо; а затем сознание мое поглотила тьма.