Два выхода (СИ) [Наталья Александровна Финенко Ната04] (fb2) читать онлайн

Пролог

Городок Рингардигранд. Центральный парк.

В центральном городском парке раздавались радостные возгласы, громкая музыка и заразительный смех, который слышался с разных сторон. Сразу становилось понятно, что местная молодёжь пришла в парк на очередной праздник и этот праздник — «День Святого Валенсия».

Другие же жители городка Рингардигранд, которые также праздновали или как всегда проводили свой досуг вечером на улице, посматривали в сторону весёлой молодёжи, провожая их скупыми улыбками, или сами вливались в праздничный ритм.

В основном, больше всего молодёжи находилось в центре танцплощадки. Другие же старались или быть около неё, или сидеть на скамеечках, что располагались рядом с освещёнными дорожками, или проходить через украшенную цветами арку для поцелуев.

Дантэ Дион, темноволосый парень лет девятнадцати, подойдя к столу, что стоял около раскидистого дерева, подхватил с него стакан фруктового сока и канапе с разноцветными фруктами, политыми мёдом, вновь отошёл в сторону, чтобы "не отсвечивать" среди всего этого бомонда.

Вкусив с удовольствием сладость и запив её соком, Дантэ внимательно осмотрелся.

Рядом со столом, только с другого его конца, расположились сокурсники и бывшие однокашники. В самом центре тусовалась титулованная и богатая молодёжь, а за ними присматривали их личные охранники. Те, кто были больше всего навеселе, находились чуть в стороне от танцплощадки, и их смешки и окрики не могла заглушить даже модная музыка. А около цветущей арки выстроилась приличная толпа из парочек, ждущих своей очереди.

«Празднование подходит к своей середине, а значит, будет возможность уйти незаметно». - довольно мелькало в голове у человека, который уже с начала этого праздника не хотел являться сюда. Но, увы, он не может нарушить клятву, данную другу, а значит, надо лишь подождать чуть-чуть.

В голове уже формировался план, как тот уходит из этого, по его мнению, фарса, в свой родной дом, где нет шума и нехороших взглядов.

— Дантэ?! — окрикнул парня мелодичный голос.

Человек, вздрогнув и вырвавшись из своих грёз, повернулся в сторону, откуда его окликнули, и мягко улыбнулся русалу омежке, который тепло и с вопросом в лазурных глазах смотрел на того.

— Всё хорошо? — было прочитано по губам друга, но не услышано из-за музыки, что заглушила вопрос.

Дантэ кивнул, затем, приподнял полупустой стакан с соком, отсалютовал им.

Парню нравился его друг Кай Шелдон, который, не слушая мнение многих жителей этого городка, дружил с тем, кто относится к человеческой расе. Русалу было всё равно, какой расы был его друг, может, потому что у него было доброе сердце и мягкий нрав, а может, омега просто имел свою точку зрения и не боялся её показывать.

Не сочетаемые струны характера этого парня очень нравились Дантэ, и тот дорожил этой искренней дружбой.

Дождавшись одобрительного взгляда и улыбки, человек вновь «спрятался» в тень раскидистого дерева, а Кай поспешил к другим своим друзьям, что звали поговорить или, лучше сказать, посплетничать.

Дантэ вновь осмотрел празднующих и парк, и его взгляд коснулся высокого здания "W" формы, что стояло через дорогу. Это была школа-колледж Амирэт, в которой учатся или учились практически все жители городка.

"Всего население этого городка составляло тысяча пятьсот особей разных долгоживущих рас, плюс около десяти человек", — вспомнилась лекция учителя Зайрука Шерэра.

Вот только в отличие от прочих девяти человек, Дантэ приходилось ещё учиться, сначала в корпусе для школьников, а затем пять месяцев назад перейти в корпус колледжа.

***

Звуки нескольких рокочущих мотоциклов заставили парня вздрогнуть и нервно сжать стакан. Глаза так крепко зажмуриваются, что кажется, будто вокруг появляются белые пятна.

— Успокойся, — шепчет себе Дантэ, стараясь тем самым успокоить своё бьющееся нервными рывками сердце. — Спокойно… Не только у него есть мотоцикл, но и почти у всех представителей молодёжи этого городка. Да, и если это он…, ну, и что? Мы друг другу ничего не обещали, только… поговорили… и всё.

Так пытаясь себя успокоить, человек погрузился в какой-то лёгкий транс, да и музыка заглушила стук его сердца и другие ненужные звуки. Казалось, что вокруг парня стал создаваться вакуум, который огораживал от внешнего раздражителя.

Вот только всё пошло насмарку, когда пятеро представителей разных рас, вошли на танцевальную площадку.

Вампир Элькор Сальвадорэ, дракон Михей Ирвинг, сирен Инди Эйромэ, эльф Тиратеэль Имарисэнтор и дроу Хас Яронт. Все эти парни тут же привлекли внимание, как альф, так и омег. В особенности омег, которые тут же постарались повернуться и встать в выгодной позе, улыбнуться, стрельнуть глазками и даже что-то прощебетать так, чтобы их услышали эти пятеро.

Да, прибывшие альфы были как на подбор — статные красавцы представители своих рас, великолепные фигуры, яркие характеры и незабываемый исходящий от них набор запахов, который сводил с ума всех омег. И эти красавцы пользовались своей неотразимостью по полной программе.

Сам же Дантэ смотрел на двух парней — вампира и дракона. Он же и заметил, как вампир внимательно осматривается, явно ища Кая.

Хватило нескольких секунд, как Дантэ, так и вампиру, чтобы заметить, где находился русал. Тот стоял рядом с несколькими омежками и о чём-то разговаривал с ними, но почувствовав пытливый взгляд, осмотрелся.

Радостная улыбка озарила лицо русала, и тот, извинившись, поспешил к альфам.

Сердечно обняв и поцеловав Элькора и Михея, русал, мягко улыбнувшись остальным прибывшим, кивнул в сторону танцующих и что-то заговорщически шепнул. Парни в ответ разразились хохотом, и растворились в толпе.

Благодаря тому, что его не видели, Дантэ жадно и с грустью посматривал на того, кто сейчас так заразительно улыбается и прижимает к себе лазурное доброе чудо.

Тёмные длинные волосы заколоты ажурным гребнем, глаза из-за света стали насыщено тёмно-красными. Безупречные красивые черты лица без растительности, меж бровей расположился маленький рубин, дорогая одежда — несомненно, всё это привлекало к вампиру любой взгляд.

Так же взгляд перекочевал и на другого парня — дракона, который нехотя рассматривает толпу своими желтыми глазами, при этом успевая отвечать собеседнику и кривить в усмешке свои красивые губы. Среди всей этой молодёжи он казался взрослее: может, из-за своего взгляда, а может, из-за бородки с усами, окаймляющих скулы, подбородок и губы и делающих его намного старше.

Не прошло и нескольких минут, как Кая вновь позвали, и тот, извинившись, ушёл, оставив альф стоять одних.

Шепча что-то друг другу, они неспешной походкой отправились бродить по освещённым дорожкам, а затем — в сторону стола с закусками.

Сердце трепетно забилось, а откуда-то появившийся вечерний ветерок принёс с собой как запахи других гостей, так и парней.

Имбирь, белый шоколад, дикий мёд — эти ароматы принадлежали лишь только им двоим. Они всегда были «попутчиками» этих парней, и как будто специально дразнили обаняние Дантэ, заставляя быть растерянным и неуверенным в некоторых решениях.

Из-за того, что он смог уловить эти запахи, парня прошиб озноб, и появилась нервозность.

«Что же это с ним происходит?» — мелькнула мысль, хотя смутная догадка всё же неуловимо витала над другими ответами и вопросами, но из-за чего-то временно не давалась пониманию.

Вампир, сверкнув своими красными глазами, зашептал что-то на ухо дракону, а затем вынул маленькую открытку, которую дарят лишь в День Святого Валенсия.

Дантэ невольно встрепенулся, пальцы сжались в кулаки, и он быстро и прерывисто задышал. Его душили гнев и нервозность. В основном, из-за того, КАК этот вампир достаёт сей предмет, КАК показывает его и при этом смеётся.

«Как он смеет? Ведь говорил, что не покажет, что его просто на смех поднимут. Так почему же? Решил посмеяться? Над собой или надо мной?» — мысли быстрым потоком рвутся вскачь, и их непосильным трудом приходилось удерживать на месте.

Михей в это время быстро просматривает злосчастную открытку, подаренную вампиру человеком, заодно втягивая запах, что ещё сохранился. То же самое проделывает и Элькор.

Взгляды бордовых и жёлтых глаз встречаются с тёмно-серыми глазами. Всё, кажется, замирает и остальное уже не видно и не слышно. Лишь они втроём.

Парни синхронно делают шаг в сторону Дантэ, который, как зверёк, на миг застывает на месте, затем — стремительный разворот, и он исчезает в тенях деревьев парка.

Страх придаёт ускорение, а также надежда на то, что за массивной дверью дома они его не достанут и он сможет скрыться от этих альф, которые сейчас его преследуют.

Из-за того, что в парке, а затем в саду, было темно, парню пришлось пробираться через кусты и низкие ветви деревьев, что тормозили его продвижение.

Дорога появилась внезапно.

Человек споткнулся, но успел удержаться на ногах и вновь побежать, продолжая чувствовать, что за ним следуют по пятам двое альф.

Вот уже появился вблизи двухэтажный жёлто-белый дом, вот несколько широких ступеней и массивная дверь, освещённая с разных сторон, как маяк надежды.

Трясущие пальцы находят в верхнем кармане ключ, он сразу же входит в замочную скважину, и Дантэ юркнул в приоткрытую щель двери, чтобы тут же закрыть её на все щеколды и замки.

Прислонившись к чуть прохладной поверхности лбом, парень старается унять дрожь во всём теле, а заодно удержаться на ватных ногах.

У него вырвался нервный смешок, и тут же сменился протяжным стоном.

Расфокусированный взгляд проходится по двери и всем её прожилкам и изгибам. Воспоминания месячной давности напоминают парню, почему тот поменял входную дверь и замки.

— О, Боги! — шепчет Дантэ, пряча раскрасневшееся пылающее лицо в ладонях, стараясь тем самым его охладить, а заодно спрятать ото всех глаза и искусанные губы.

— Ничего…, сейчас я в безопасности, и это главное, — слышно гулкий голос из-под пальцев. Дантэ вновь пытается себя успокоить, но что-то тело не верит, а слух пытается разобрать звуки с другой стороны двери.

Чувства обострились, а слух уловил еле слышимое движение почему-то за спиной, а не за дверью.

«Что?!» — кричит разум, и сердечко готово выпрыгнуть из грудной клетки.

Знакомые руки ложатся на плечи человека, затем притягивают к широкой груди, а губы касаются мочки уха, посылая невольные волны наслаждения, и шепчут:

— У тебя два выхода, милый…

Внутри всё замирает на несколько миллисекунд, чтобы вновь, в ускоренном темпе рвануться вперёд.

Парень прикрывает глаза, которые становятся, как расплавленное серебро, сердце бешено выстукивает свой нервный ритм, в голове, как ни странно, мысли прекращают свой бешеный бег, и лишь волк внутри него доволен, потому что чувствует свою Пару.

1

Около десяти лет назад.

Машина тёмно-синего цвета скользила по пустынному шоссе в сторону очередного города, который должен был появиться на горизонте примерно через два часа.

За рулём сидела белокурая молодая женщина Катрин Айшерэ Дион. Её пальцы нервно сжимали руль, а взгляд светло-серых глаз то и дело скользил по зеркалу заднего вида. В нём отражались большой полупрозрачный серый волк с красными глазами, который умостился на полу, и темноволосый мальчик лет девяти, который укутавшись в плед лежал спиной к ней.

Через несколько минут — вновь нервное поглядывание в сторону этой парочки, сжатие пальцев до побеления костяшек, и шёпот слетает с губ:

— Дантэ… — парнишка даже не двинулся на оклик, но волчье ухо чуть дёрнулось, что показывало — её слышат. — Мы скоро прибудем, милый, и… и у нас будет всё хорошо. Надо потерпеть и многое забыть, как плохой сон.

И на эти слова мальчик не обратил своего внимания, оставаясь в неподвижной позе.

Невольно взгляд затуманился от непролитых слёз, но одна слезинка, всё же заискрившись в уголке светло-серых глаз, тут же потекла по щеке вниз. Быстро стерев её, женщина откинула белокурую прядь волос и вновь погрузилась в воспоминания, тем самым отвлекаясь от гнетущей тишины, что создалась в машине.

Она, Катрин Дион, относилась к человеческому роду, как и её покойный муж Капир Айшерэ. Они оба никогда не жаловались, что относятся к этой расе, которую многие представители других рас считают самой слабой. Но у человека много возможностей, и он успевает многое за свою короткую жизнь, совершить как хорошие поступки, так и плохие.

Губы скривились в горько-печальной улыбке, а воспоминание о муже вновь всколыхнуло сердце и память.

Это был красивый парень лет двадцати трех. Чёрные глаза, шоколадные волнистые волосы чуть кучерявились и мягкими волнами прикрывали шею и уши. Он обладал огненной магией, но из-за малого потенциала не пользовался ею, рассчитывая лишь на свой ум и на талант бизнесмена.

У неё же была ментальная магия среднего потенциала, которую она развивала, чтобы та поспособствовала учёбе и дальнейшей работе в дэпломаты*.

Красивая встреча и ухаживание сына великого человеческого учёного Ландэ Айшерэ ей, конечно, польстили, но и сам Капир, излучая обаяние и красоту, смог влюбить в себя белокурую красавицу Катрин.

Многие завидовали, а она гордилась, была счастлива и не замечала многого.

Не замечала, каким странным становился её парень в определённые дни, как, бывало, его сопровождают странные личности, относящиеся к расе дроу. Как при встрече с самим учёным, его отцом, тот рассматривал её с определённым интересом, и ненавязчивые вопросы, что задавались, её не трогали и не волновали до поры до времени.

Юная девушка-студентка была очень счастлива, влюблена и старалась учиться на «отлично», чтобы в нужный момент стать на тропу высшего общества в образе жены Капира Айшерэ.

Мидэ* Катрин Айшерэ Дион — звучит просто замечательно и очень ласкает слух, её слух в первую очередь.

Звоночек тревоги прозвенел, когда один из репортёров, что был приглашён на её свадьбу, тихо спросил:

— Вы уверены, что вступая в семью Айшерэ, сможете быть счастливы со своим суженным? — глаза стального цвета блеснули из-под кустистых бровей. — Ведь вы видите лишь красивый фасад, а что за ним вам пока не знакомо.

— О чём вы? — в голосе невесты невольно послышались тревожные нотки, но затем она воскликнула, — Мы любим друг друга и будем счастливы!

— С мужем…. может быть. А вот с его отцом… — И видя испуганное состояние девушки, и то, что к ним спешит охрана, журналист быстро закончил, — Посмотрим, что будет через год, самое большее — через два.

Мужчина, раскланявшись, растворился в толпе гостей.

Капир тогда смог её успокоить и очень хорошо отвлечь, и этот странный журналист стёрся временно из её памяти.

Однажды, после четырёх месяцев супружеской жизни, Капир пришёл от своего отца, где он бывал в гостях, в почти невменяемом состоянии. Увидя Катрин, мужчина тут же набросился на неё со страстными объятиями и поцелуями.

Такого жаркого и дикого секса у них ещё не было, но молодой жене такой напор очень понравился, и та отдавалась с ещё большим порывом и отзывом. Если раньше он вёл себя мягко и нежно, то в ту ночь Капир сжимал её тело сильнее, целовал яростней, то прикусывая нежные части тела, то впиваясь в податливые нежные губы. Ореолы сосков ныли и требовали ещё и ещё страстных покусываний, сосаний, ласк. Тело с восторгом принимало отметки мужской ласки в виде засосов или отметин от зубов. Оргазмы шли с нарастающими темпами, и им было всё мало, они жаждали большего.

Но на утро о бурной ночи муж даже не вспомнил, а Катрин постаралась не напоминать, чтобы не видеть растерянные и злые чёрные глаза. Но её память и ещё несколько дней не сходившие отметины не давали ей забыть, они заставляли тело всё время вздрагивать от возбуждения.

Но жизнь не стоит на месте, а мечты и молодость подгоняют к чему-то, пока не ведомому, но уже не такому далёкому.

Девушка пропадала в самом престижном офисе, составляя планы, документацию, примерные речи, доклады. Начальство её хвалило, и даже намечались проекты, где она уже сама будет вести переговоры с двумя фирмами.

Капир же был начальником строительной компании, которая только недавно начала существовать. А вечерами рядом с камином они шептались о своих мечтах или вспоминали о детстве или курьёзных случаях на работе.

Всё у них было идеально, но вот что-то неуловимо тревожное витало вокруг, и всё больше проникало в повседневную жизнь четы Айшерэ-Дион, в особенности, когда муж Капир уходил к отцу Ландэ Айшерэ.

Через три месяца после той жаркой ночи молодая женщина почувствовала недомогание. Радостное волнение и предвкушение затмили все тревоги и проблемы.

Одноразовое заклинание о распознавании беременности повергло в яркий и всепоглощающий восторг, ведь она носит долгожданного и любимого ребёнка.

Решив приготовить праздничный ужин, Катрин ждала, когда Капир прибудет с работы, чтобы обрадовать хорошей новостью.

Но этот вечер так и не состоялся.

Муж вновь пришёл каким-то невменяемым и с лихорадочным блеском во взгляде. Он что-то бормотал себе под нос, а его руки срывали с себя одежду. При виде жены он, лишь на миг остановившись, грозно приказал:

— Мы немедленно уезжаем. Собирай необходимые вещи. Дом и всё, что здесь останется, будет законсервировано.

На попытки спросить, что случилось, мужчина рычал и подталкивал к быстрому выполнению приказа. Пришлось, как всегда, подчиниться, ведь в их семейной жизни мужчина считался главным, и прямые приказы должны выполняться беспрекословно.

Они покинули мегаполис и его окрестности уже в ранних рассветных лучах.

Капир несколько недель выбирал сотни разных направлений и дорог, и каждый раз было непонятно, куда он так спешит и почему выбирает тот или иной маршрут.

Муж стал походить на параноика. Во всех он видел угрозу своей семье, страх подталкивал тело и разум, они постоянно были в напряжении, отчего появились недосып, лихорадка, упадок сил, бред и странные разговоры с воображаемым Волком.

Катрин боялась из-за этого рассказать о своей беременности, но из-за тошноты, перепадов настроения и обмороков ей всё же пришлось рассказать о ней. Капир замер, но потом с удвоенным рвением принялся искать место, где бы они могли раствориться и исчезнуть, спрятаться от НИХ. Кто эти загадочные ОНИ, молодая женщина так и не узнала, зато очень порадовалась тому, что Капир всё же нашёл своё убежище, а значит и покой.

Городок Рингардигранд показался для них самым идеальным местом. И не важно, что тут обитают лишь долгоживущие расы, а людей — горстка, важно было, что все инстинкты её мужа успокоились.

И вот, в положенный срок их мальчик рождается, а их счастливые дни, недели и месяцы радовали каждым мгновением.

У Дантэ были тёмно-серые глазки, волосы похожи на тёмный шоколад, как у отца, веснушки, пухленькие губки, которые растягивались в очаровательной улыбке. Такое маленькое и такое желанное чудо, которое радовало своим смехом, улыбкой.

Их счастье продлилось почти год, когда Капир вновь решил отправляться в путь.

Дом был законсервирован, потому что мужчина решил, что через некоторое время они смогут вновь попасть в их оазис счастья.

И вот новый город и квартира на окраине пригорода.

В один из самых благоприятных дней, когда муж был в хорошем настроении, Катрин решилась затронуть прошлое и узнать, от чего или от кого они укрываются так тщательно, и нельзя ли попросить его отца помочь?

Капир при первых же вопросах дёрнулся, затем всё же путано начал рассказывать.

Выходило всё как-то странно, путанно, непонятно для неё, но не для Капира.

— Катрин, я понимаю, что многое тебе не понять, потому что ты не знаешь, кто были те гости моего отца, да и он сам. Я стараюсь оберегать нас от них, но, увы, что-то всё же случилось, но пока лишь со мной. Я многого не помню, что со мной происходило, когда приходил к Ландэ в гости, но я всё время после этого ощущал некоторые изменения и провалы в памяти. Они у меня начались после несчастного случая с моей матерью, а эти недомолвки и взгляды… Поверь, я не хочу, чтобы эти существа и мой отец хоть как-то смогли протянуть свои щупальцы к тебе и Дантэ. Просто верь мне и выполняй мои требования, и всё будет хорошо.

— У нас только два выхода, значит, — обречённо прошептала жена, укачивая на руках ребёнка, — Или прятаться, или быть найденными твоим отцом и его гостями.

— Да, третьего не дано, — прошептал мужчина, лаская пальцем пухленькую щёчку сына.

Очередной городок и домик у озера, взятый в аренду. Пока муж был дома, она поехала за покупками.

Если бы Катрин знала, что невольная встреча и разговор с бывшим коллегой могут изменить её жизнь, то поспешила бы к мужу и сыну как можно быстрее.

Но, увы, инстинкт лишь тоненько дёрнулся, а воспоминания о прошлой работе его "задушили" в зародыше.

И лишь после того, как она заворачивала в сторону озера, то поняла, что что-то не так.

Странные люди в странных одеждах проводили ее взглядом, но не тронули, не окликнули, дали пройти.

В доме всё было, как после стихийного бедствия или стада диких животных: всё разбросано, сломано, перевёрнуто, порвано.

Дворик был заполнен такими же странными людьми, что встречали её рядом с домом, и посреди всей этой странности на земле лежал Капир…

Сначала женщина подумала, что он просто лежит на боку без движения, но как только она приблизилась и рассмотрела…

Кровь медленно стекала и расползалась по спине и вокруг тела. Одежда разорванными лоскутами ещё удерживалась кровью, которая постепенно высыхала, образуя бурые пятна.

Длинные тёмные волосы прикрывали одну часть лица. Вторая же часть красовалась бледностью, затуманенным чёрным глазом, в котором еле-еле мигал красный огонёк.

Нервно сглотнув, Катрин, присела рядом, затем потянулась к его волосам, стараясь их убрать, ведь они мешали рассмотреть такое любимое лицо.

— Что здесь происходит? — послышался вдалеке голос учёного Айшерэ.

И хоть незаметно для других её пальцы дёрнулись, она продолжила убирать пряди волос. От увиденного Катрин вздрогнула, но тут же постаралась быстро закрыть лицо мужа и сжала его плечо: если одна часть была человеческая, то другая представляла морду волка.

Зажмурившись, чтобы или забыть, или запомнить, Катрин тут же очнулась и, открыв глаза, резко встала.

— Дантэ…, - вырвался сип из внезапно пересохшего горла, — где мой сын?!

— Катрин? — раздался удивлённый голос учёного Айшерэ, но девушка лишь зло рыкнула в его сторону. Она точно прочувствовала, что этот мужчина олицетворял все беды для её семьи, и сейчас в нём во всём слышится фальшь.

— Я спрашиваю…, ГДЕ МОЙ СЫН?!

Мужчина, видно поняв, что она не будет слушать никого, поспешил ответить, заодно решая многие проблемы. Подхватив её под руку, и не смотря на сопротивление и брезгливость на лице женщины, тихо сказал:

— Он в своей комнате, Катрин. Так что успокойся и собирайся, мы скоро уходим.

Остальное сейчас было для неё не важно — нужен был только её Дантэ.

На миг она повернулась в сторону тела Капира и краем глаза заметила, как его заворачивают в чёрный мешок и уносят. Сжимая кулаки и, не давая себе расплакаться, Катрин про себя шептала, что поплакать и погоревать она сможет и потом, сейчас важен Дантэ.

Примерно три месяца женщина не отходила от мальчика, а по ночам выла в подушку, оплакивая своего любимого.

Рядом всегда находился Ландэ Айшерэ и неизменные помощники или сотрудники Роберро Ррадеско и Трэгором Моэр из расы дроу. И если отец Капира навевал лишь горькие воспоминания, то эти двое вызывали дрожь и ужас, от чего немного спасал учёный, может, поэтому постепенно молодая женщина начала больше доверять ему.

Катрин стала рассеянной и не заметила, как Ландэ Айшерэ стал ненавязчиво давать успокоительное зелье, разговаривать обо всём и ни о чём, а один раз и вовсе заговорил о ее возвращении на любимую работу.

Под таким натиском и заверениями, что с Дантэ будет всё хорошо, что молодая женщина будет видеть его, когда захочет, что у него будет самое хорошее детство, она решилась вернуться на свою прежнюю работу.

Видно, что отец Капира что-то сказал или сделал, потому что о муже и сыне никто с ней не заговаривал, как будто она никогда не была женой и матерью.

Вот так и начала Катрин отвлекаться от горечи своей жизни, ища утешение то в работе, то в сыне.

Но как-то так получилось, через год или два, что только работа стала для неё важной.

Теперь она уже Катрин Дион. Прошлое не трогает, и она живёт или существует лишь для себя или своей работы.

А вот, что стало с сыном и что с ним происходило, она узнала лишь несколько недель назад, и то, только частично. Всю правду она узнала ещё некоторое время спустя.

Находясь в другом городе по рабочим делам, женщина собиралась ложиться спать, когда в дом ворвался полупрозрачный волк, неся на себе её девятилетнего Дантэ.

Бледное лицо, измазанное в некоторых местах, как и одежда, было в копоти и саже. Тёмно-серые глаза смотрят недетским взглядом, на руках и ногах ещё виднеются порезы.

Он молча слез с волка, который обнюхав воздух и сверкнув красными глазами, уменьшился в размере и стал в виде тату на запястье.

— Никому не звони, — тихо прошептал парнишка, ставя на стул рюкзак, который снял с плеч. — Нас никто и ничто больше не связывает с семейством Айшерэ. Запомни это.

Невольно вспомнился Капир, который был примерно таким же в тот вечер, и матери пришлось подчиниться, чувствуя, что сейчас он ничего не расскажет, так что ответы придётся подождать.

Мальчик поспешил зайти в душ, а женщина задумалась о том, что она всегда как-то странно ведёт себя с представителями семейства Айшерэ. Не пугается так громко и визгливо, не требует ответа, подчиняется их словам, и многое другое. Даже о том, что видела Капира с двояким лицом, она не расспросила, а затем и вовсе забыла об этом.

Ночь была неспокойной. Мать охраняла сон сына, замечая, что даже во сне его лицо и тело остаются в напряжении.

Во время завтрака парнишка молча протянул ей газету, которую принёс местный почтальон.

«Поместье Айшерэ и вся его территория вчера были объяты адским пламенем, которое уничтожило как верхние строения, так и все нижние пять ярусов подвалов.

Как сообщают пожарные и следователи, огонь уничтожил всё живое и неживое. Выживших в этом аду нет.

По утверждениям соседей, гостей и друзей Ландэ Айшерэ, которых расспросили, он последние десять лет почти безвылазно находился в поместье и даже построил лабораторию, чтобы не ходить в научный центр «Кипаринориум». Так сказать, работал на дому. Версий много, и одна из них связана с его опытами.

Может, они-то и послужили возникновению адского огня?

Но пока мы все скорбим о смерти знаменитого учёного и тех, кто жил в поместье».

Дальше шли описания его заслуг, его премий, его связей и жизни. Мелькнуло, что когда-то был сын, но погиб. О том, что есть Дантэ и невестка, сказано не было.

— На похороны мы не пойдём, наследство нам не нужно, живём так, как будто я всегда находился у знакомых, когда тебе надо было по работе. А сейчас нам пора уезжать.

— А хотя бы будет пояснения для меня? — съязвила невольно мать.

Парнишка прошёлся по ней взглядом, а потом сказал:

— Вещи собирай, мы уезжаем, — и сел в кресло, всем видом показывая, что с нетерпением ждёт её подчинения.

Невольно захотелось съязвить ещё раз, но воспоминания о том, что она прочитала, и о том, что парень всем своим поведением похож на Капира, заставили действовать молча.

И вновь она не знает многого, лишь догадывается, зато беспрекословно подчиняется.

Идея возвратиться в городок Рингардигранд и поселиться там полностью пришла внезапно, а инстинкт говорил, что идея хороша.

За время недельной поездки в сторону намеченного городка и остановок по пути, чтобы выполнять задания фирмы, молодая женщина так и не смогла разговорить сына.

Редкие реплики, безжизненный взгляд, тихие, но слышные крики во сне выбивали из колеи и требовали расспроса, да и материнский инстинкт вновь стал проявляться, хотя в последнее время был не виден и не слышен.

«Если он не говорит сам, то надо найти средства», — так думала женщина, покупая зелье, что успокаивало и вводило в лёгкий гипноз.

То, что произошло после, заставило женщину молиться всем богам и проклинать тех, кто так обращался с её сыном и Капиром. Были и шальные мысли о том, что раньше ей ещё повезло, ведь тогда она не знала всего этого.

Дантэ успел лишь чуть отхлебнуть чаю, чтобы понять, что же было налито, а затем, он во всех красках рассказал, что произошло, при этом в перерывах с ехидством спрашивал:

— Достаточно тебе, мама, информации? Нечего кривиться, закрывать уши и с ужасом смотреть. Всё равно мозг тебе не опишет всего, того что там случилось. Знала бы ты, как мне хочется забыть всё, что я видел, слышал и о чём догадывался.

И он продолжал рассказывать обо всём, что происходило, как с ним, так и с другими подопытными, под «чутким» руководством учёного Ландэ Айшерэ и его верных сотрудников.

Замолчал Дантэ лишь после того, как Катрин крепко обняла его и, прижав к своей груди, зашептала слова успокоения, а руки крепко и мягко гладили подрагивающие плечи.

Тогда они оба выплакали боль, страх, отчаяние и твёрдо решили больше не вспоминать о тех восьми годах жизни, под «чутким надзором деда».

***

Название города на табличке заставило женщину вырваться из воспоминаний и вновь обратиться к сыну:

— Дантэ, мы подъезжаем.

В ответ послышался вздох и неохотное движение, чтобы сесть вертикально.

*дэпломаты — или посредники.

Бывают такие ситуации, когда фирме, корпорации или просто людям или нелюдям нужно решить некоторые вопросы. И это важные вопросы: слияния компаний, домов, семей, покупки, поиск выгоды в том или ином. Тут они и нанимают посредников-дэпломатов, которые должны прочесть, узнать, составить документы, где будут указаны выгоды для той или иной стороны.

Дэпломат должен быть подкован во всём, чтобы угодить обоим сторонам.

**Мидэ — обращение к замужней даме, которая вошла в богатый и знаменитый Род.

2

Pov: Дантэ.

«Она начинает меня нервировать с этим своим «Дантэ».

Дантэ — это я, и вот сейчас, лёжа на заднем кресле машины, лицо к спинке, стараюсь тем самым не видеть и не слышать то, что мелькает в её мыслях, интонациях и чувствах, что растекаются по салону. Но всё равно ощущаю их отклики и вижу кадры её прошлого практически чётко.

Но вот то, что в этих мыслях проскальзывают воспоминания моего нервного срыва, мне не нравится. Очень.

— Дантэ, мы подъезжаем, — слышу и, вздыхая, нехотя сажусь, чтобы посмотреть на городок, в котором предстоит прожить примерно десять-пятнадцать лет.

Что можно сказать — обычный городок, где явно живут лишь представители долгоживущих рас. Дома не похожи на те, что присущи большим городам и мегаполисам. Если смотреть на те, что сейчас виднеются за окном, то это были малые замки или большие поместья без высоких заборов и широких ворот, с ухоженными садами и полянками, клумбами с цветами перед фасадами и ступенями, ведущими в дом.

В больших городах первое, что замечаешь — ворота и высокие заборы с навороченными сигнализациями, как техническими, так и магическими, а уж за ними виднеются верхушки деревьев и самые высокие постройки.

Медленно проезжая по главной улочке, Катрин явно старалась показать и рассказать мне, как здесь мило и тихо. Вот только я вижу совсем не то.

Вид двух парнишек-оборотней, которых обнимают так нежно двое мужчин, заставил сердце болезненно сжаться. В голове пронеслись моменты, когда мать лишь на миг прикасалась ко мне в ее редкие приезды, но тут же отстранялась, даря ненужную вещь.

И вновь я оставался с так называемым дедом Ландэ и с его соратником дроу Трэгором Моэр. Глаза этого помощника пылали красным светом похоти, интересом, и чувствовалось, что для него я очередной подопытный или «его мальчик». А эти холодные пальцы, что смыкались на запястьях, чтобы притянуть к себе, заставляли всё нутро вздрагивать и холодеть.

Воспоминания впиваются, как иглы, причиняя боль.

Как только машина чуть приостановилась на повороте, я рванул ручку дверцы и, чуть ее не сломав, поспешил исчезнуть как можно дальше в глубине парка и дать волю своим эмоциям и тому, что рвётся из меня.

Я слышу окрик взволнованной матери, чьи-то смешки и гул мотора, но ускоряюсь, чтобы никто меня не смог остановить.

Но я смог пробежать лишь несколько минут, когда меня поймали, развернули и притиснули к широкой мужской груди. Я оказался прижат к этой груди, лицо спрятано на плече, а чужие руки крепко обнимали, не давая двигаться.

Запах, такой приятный и успокаивающий, заставил меня замереть, а тело своим теплом, что чувствовалось даже сквозь кожаную куртку, успокоило полностью как меня самого, так и мысли и то, что рвалось наружу.

Минута, и мы застыли в объятиях, не замечая никого и ничего.

Затем чужие губы, наклоняясь к моему уху, касаются его и опаляют жарким дыханием. И чуть насмешливый, но взволнованный голос говорит:

— Малыш, у тебя два выхода. Первый — остаться со мной, и в будущем я буду твоим первым. И второй вариант — ты отправляешься к мамочке, и я всё равно через несколько лет делаю тебя своим любовником.

Шок от этих слов, и я замираю, чтобы потом сильно и болезненно ударить, сначала головой по подбородку, а затем и по голени.

Парень взвыл и постарался схватиться то за подбородок, то за голень, заодно сверкая в мою сторону злым взглядом.

— Что, дядя, больно? — обеспокоенно спросил я, — простите…, метился выше…, намного выше.

— Человечка!!! Р-р-р-р, — раздался ответ, но я вновь рванул назад к машине, ощущая невероятный прилив хорошего настроения.

Не знаю, что Катрин увидела позади меня, но тут же села в кресло и завела мотор, и лишь я хлопнул дверью, рванула с места.

Мне осталось увидеть, как из парка выбежал злющий Он, как его друзья, сидя на мотоциклах, смеялись. Но как только наши с ним взгляды на миг встретились, я смог прочесть: «Значит, второе».

***

Мой внезапный взрыв эмоций так и остался невысказанным, Катрин только сжала пальцы на руле и встревоженно смотрела на дорогу.

Несколько минут, и мы сворачиваем в сторону здания, что стояло как-то особняком ото всех.

Ясно, значит это теперь наш дом.

Остановившись около ступеней, ведущих к входной двери, Катрин мягко улыбнулась, и кивнула на дом. Дождавшись, когда мой Хранитель вновь превратиться в тату на запястье, я вышел и осмотрелся.

Окрас жёлто-белого цвета не нервировал и не вызывал раздражение, дом чувствовался приветливым и родным. Вокруг него вились дорожки, одна из которых заворачивала за угол, другая — в сторону гаража, к которому поехала Катрин.

Вздыхаю и, пройдя пару ступенек, трогаю ручку двери, которая мягко и без скрипа открылась.

Маленькая прихожая с большим зеркалом у входа, затем полукруглый холл с двумя арками по бокам и лестницей, что вела наверх.

По правую сторону была гостиная и мини-библиотека с кино-визо-театром, всё в тёмно-серо-коричневых тонах. По левую сторону — столовая-кухня в светло-коричневых и зелёных тонах.

За широкой лестницей, виднелись две двери, одна явно вела на задний двор, другая — в ванную комнату.

Лестница была похожа на те, что показывали в старых человеческих кинофильмах, когда дамы в своих бальных платьях спускались вниз по широким ступеням. Наверху перила расходились в сторону, образуя полукруг и внешнюю галерею.

Поднявшись, я заметил маленькую комнатку и застеклённый балкон. Двери туда и на балкон были створчатые и стеклянные.

Присмотревшись к этому помещению, я решил, что здесь хорошо сделать место для учёбы и, может, впоследствии будет кабинет.

На противоположной стороне была чуть приоткрытая дверь, и, заглянув туда, я с уверенностью понял, что вот это моя комната и всё.

Это место мне напоминало космос и уют. Широкая кровать с тёмно-фиолетовым покрывалом и с блестящими нитями, что походили на крупицы светящего млечного пути. Серебристые подушки, почти чёрный паркет с бело-серым пушистым ковром, который лежал возле камина, софа, пара пуфиков. Всё это освещалось чуть сиреневым светом, что отражался от занавесок и широких штор.

За камином, ближе к окну, была дверь в гардеробную и в ванную с морскими мотивами, типа: «Я на пляже лазурного берега».

Зайдя вновь в спальню, я раскрыл шторы, чтобы заметить, что и здесь есть балкон. Выйдя на него, я втянул в себя воздух и осмотрелся.

— Да, пожалуй, это место самое то, что надо, — ветерок подхватил довольный мой возглас.

— Я рада, — раздался внизу голос Катрин, — Вижу, что ты выбрал комнату, тогда спускайся, надо занести вещи и расставить продукты.

Мне осталось лишь кивнуть и поспешить вниз.

На моё решение на счёт комнаты-спальни и комнаты-кабинета женщина ничего не сказала, лишь осмотрела их.

Ложась спать на новом месте, я, как маленький и наивный мальчик (ну, очень захотелось им быть), загадал, что всё теперь будет хорошо.

***

Последующие три дня я с Катрин практически не виделся. Мы с моим волком пропадали в саду и в парке, а заодно осматривались на местности, да и безграничная воля нас пьянила. Вставали с первыми лучами Солнце-э, делали бутерброды и до сумерек нас можно было не искать.

Катрин же, сделав библиотеку своим кабинетом, всё время, как мне казалось, находилась там, потому что, приходя под вечер, я слышал оттуда её почти до хрипоты сорванный голос, а в ответ раздавались разные голоса. По обрывочным фразам, что мой слух улавливал, было понятно, что Катрин старается отправить меня в ближайшую к нашему дому школу, а самой отправиться на очередное задание, связанное с работой.

Вспомнив, что за школа находилась рядом, я невольно присвистнул. Теперь мне был понятен её хриплый голос. Это надо же столько нервов и таланта истратить, чтобы меня пустили в самое лучшее учебное заведение. Не просто школу, а школу-колледж Амирэт.

Видел я её. Большое здание, видом напоминающую букву «W», отделённую лишь низким забором. С правой стороны находились корпуса для школьников, с левой стороны — колледж с несколькими пристройками: то ли лаборатории, то ли теплицы, а то ли и арены для практики с магией.

Мне-то безразлично, где учиться и с кем, но меня брала обида за то, что Катрин, которую я и в мыслях матерью уже не называю, стремится покинуть меня. Как будто я своим видом или существованием ей мешаю. Но я на неё не могу обижаться всерьёз, потому что и сам не рвусь к ней. Я уже привык, что её нет рядом, а вот она скоро вновь начнёт меня воспринимать не как сына, а как дальнего родственника, которого дали подержать лишь на несколько минут.

Мне остаётся лишь радоваться, что есть у меня мой Хранитель.

Конец pov Дантэ.

***

Катрин решилась поговорить с сыном, когда уже было ничего не изменить, тем самым женщина попыталась повлиять на свою жизнь сама и не быть марионеткой у мужчин из рода Айшерэ.

Хоть её Дантэ носит фамилию Дион, но вот кровь же не обманет.

Посмотрев в окно, она заметила, как из сада вместе с волком возвращается её сын.

Глубоко вздохнув и поправив белокурую косичку, что выбилась из причёски, Катрин вернулась к документам, что лежали на столе.

Её серые глаза быстро прошлись по первым строчкам написанного, так Катрин постаралась найти в них силы и решительность, ведь разговор будет с Дантэ, а не с клиентами, а это значило для неё многое.

Стукнула входная дверь, и послышались шаги и цоканье когтей по полу.

— Дантэ! Подойди ко мне, — раздался приказ со стороны кабинета Катрин Дион, и парнишка, переглянувшись с призрачным волком, вздохнул.

— Пошли, посмотрим, как мисс Дион пытается показать себя мудрейшей из мудрейших.

Хранитель фыркнул на такой сарказм, но просеменил за своим подопечным.

— Присаживайся, надо поговорить. — И дождавшись, когда сын сядет, начала, — Дантэ, я эти дни была очень занята и вот хотела озвучить результат моих трудов. Ты же знаешь, что тебе надо учиться? Вот я и решила, что с завтрашнего дня, ты пойдёшь в школу Амирэт. Она находится рядом, так что ты спокойно сможешь ходить в неё. С директором Шоном Шамиром мы обо всём договорились. Теперь насчёт того, что я и ты не сможем, по некоторым обстоятельствам, присматривать за домом и готовкой. Я наняла троих приходящих служащих. Один будет на кухне, другой — в саду, третий будет занят уборкой по дому.

Она приостановилась, переложив несколько исписанных бумаг в сторону, затем подала несколько листов, по которым было понятно с первого взгляда, что они связаны с банком и юридическими документами.

— Вот здесь счета в местном банке на твоё имя, а также ячейка, с которой будут сниматься деньги для оплаты за дом, землю, а также зарплата служащим. Первым ты можешь пользоваться, когда тебе нужны крупные покупки, остальные деньги и драгоценности будут храниться в двух сейфах, что находятся в доме. Их ты можешь брать беспрепятственно. И теперь последнее. Я собираюсь вновь начать работать, а значит, мы почти не будем видеться, но я всегда буду в твоём распоряжении, когда случится что-то сверх необходимое. Тебе всё ясно?

— Конечно, — спокойно ответил Дантэ, поглаживая волка, что лежал у ног и с прищуром посматривал на женщину. — Ты вновь решилась исчезнуть из жизни родного сына, но на этот раз откупаешься деньгами, домом и тем, что я волен находиться, где захочу. Катрин, лучше бы ты сразу начала с того места, что хочешь быть подальше от меня, а к работе — ближе. А то окольными путями пробираешься. Если это всё, то я пойду наверх, мне надо лечь пораньше, чтобы с тобой попасть в школу. Как-никак, но маленький человеческий мальчик не может ходить сам без сопровождения взрослого.

И под растерянным взглядом со стороны женщины парнишка молча встал и направился сначала на кухню, а затем в свою комнату.

***

Утром Катрин и Дантэ, молча собравшись, направились в сторону школы.

Их уже поджидал статный, высокий мужчина из расы вампиров. Он улыбнулся лишь уголками губ, а затем представился:

— Моё имя Фавир Ванерско, и я секретарьдиректора Шона Шамирома. Он сейчас занят, но приказал мне проводить нового ученика в класс. Не бойся, мальчик, тебе придётся ответить на несколько вопросов, чтобы мы могли понять твои возможности, а также знать, чему учить и на что налегать в учёбе.

Выслушав пояснения, Дантэ кивнул, жестом показав Катрин, которая порывалась то ли что-то сказать, то ли последовать за ними, что справиться сам, проследовал за мужчиной.

В классе находилось ещё около одиннадцати будущих учеников, которые, вчитываясь в вопросы, что были на листке, прикладывали к виску продолговатый кристалл.

Посадив и подав список с вопросами и кристалл, секретарь Ванерско спросил:

— Мистер Дион, вам пояснить, что следует сделать?

— Спасибо, не стоит. Я знаком с кристаллом Авиту.

Вампир, на ответ кивнув, ушёл из комнаты.

— Ну, что ж, приступим, — высказался парнишка, прикасаясь пальцами в нужных местах к кристаллу, а его глаза быстро прошлись по вопросам, похожими на анкету.

Имя: Дантэ Дион. Возраст: девять лет. Раса: Человек. Родные: Катрин Дион. Магия: Пока неизвестна. Сколько языков ты знаешь: Человеческий и Общий.

Отвечая на пока первые вопросы, Дантэ пришлось приложить некоторое усилие, чтобы Авиту не выхватил некоторые хаотические образы из прошлого.

Например, на счёт своей расы он только мог догадываться, что похож на человека, но вот то, что почти с рождения делали с ним Ландэ Айшерэ, Моэр и их подчинённые, могло значить, что он непонятно кто.

То, что Дантэ знал практически все языки, («благодарить» за это надо ненавистного дроу), да ещё мог легко расшифровывать мёртвые — знать никому не надо.

А магия, магия пока проявляется вибрирующими отголосками, и её почти не выявить. Тот огонь, что пылал тогда, не в счёт, потому что его он уже не чувствовал, и были моменты, когда мальчик не верил, что это именно его огонь, а не волка.

Дальше шли вопросы о сложении, вычитании, умножении и делении, которые парнишка знал на среднюю оценку. Геометрия, литература, основы общества и так далее — поверхностно. Зоологию, биологию, нумерологию и руны — поверхностно, а также интуитивно, но и эту информацию решено было придержать, потому что эти познания также задевали его прошлое.

Осталась История Индиго-Изу и география, которые были известны чуть больше.

Мир Индиго-Изу состоит из пяти планет и Солнца-э. Как утверждали старые манускрипты и археологические исследования, что были найдены на одной из планет, раньше было около девяти планет с Солнцем. Но прошло несколько тысяч или даже миллион столетий, когда светило погибло, и планеты стали двигаться хаотично.

Столкновения и расхождения, и вновь расхождения, а затем зажглось новое Солнце-э, а выжившие планеты встали на новые орбиты.

Пока они вновь восстанавливались и приобретали свою несхожесть с другими, один молодой демиург, что путешествовал по разным мирам, решил дать этим планетам и светилу, искры своей магии. Но заигравшись со своей силой, тот не заметил, как истощил весь свой источник, а мир изменился настолько, что планеты стали пригодны для жилья как магическим, так и не магическим существам.

На трёх самых лучших планетах поселились расы, что прибыли из других миров через порталы и космос. Остальные две планеты стали принадлежать нечисти, выходцам из тёмных глубин жестоких миров, а также там жили фамильяры, духи, Хранители и элементали, которые свободно ходили по каналам и источникам магии.

На планете Индиго-Изу-э находились одиннадцать континентов, пять океанов, около пятидесяти малых и больших морей, тысячи три озёр и рек.

Погода на континентах и островах всегда была сезонной, но из-за куполов, что ставили в больших городах и вокруг домов, была всегда летней и цветущей.

Расы. Первыми в этот мир прибыли драконы, эльфы, вампиры, оборотни. Следом за ними прибыли сирены, русалы, нимфы, фейры. Орки, гномы, огры и великаны, заселили планеты с горами и равнинами, где суровый нрав природы закалял их, а заодно приносил хорошую прибыль, как в плане земельных даров, так и в плане пушнины, каменных блоков для строительства и так далее.

Последняя раса, прибывшая в мир, была человеческая. Она делилась на тех, кто владел магией, и тех, кто не владел. Она же и отличалась от других рас временем жизни. С магией жили от двухсот до пятисот лет, без неё — чуть больше сотни. Также было различие в том, что лишь у человека была женская особь, которая приносила потомство и только лишь человеку.

Остальные расы делились на альф, омег, бет и гамм. У долгоживущих не было женских особей, их заменяли тонкокостные омеги. На тыльной стороне левой руки проявлялась спираль, внутри которой блестели звёздочки. Сколько звёздочек, столько и сможет родить омега. У альф на предплечье проявлялась золотистого цвета тату с перекрещенными мечами, соединение у которых скреплялась буквой «А». Беты имели лишь снежинки на запястьях, а у гамм на шее проявлялся ошейник в виде лозы.

Каждая раса принесла свои знания, законы, возможности из своих миров, которые стали приживаться в новом мире, модернизироваться и служить на благо всех рас.

За те тридцать тысяч лет, что живёт мир, произошли многие изменения, что относится к тому, что магия изменилась, а жители пошли по техномагическому прогрессу.

Устало опустив кристалл на лист с вопросами, Дантэ потёр виски и откинулся на спинку стула.

Парнишка привык за свою жизнь обманывать этот кристалл, но вот энергии тратится слишком много.

Когда он вновь пришёл в себя, то встретился взглядом с красными глазами Ванерско.

— Всё написали? — спросил вампир, приподнимая немного уголки губ, и в красных глазах светилась простая вежливость. — Тогда можете идти к матери. Вечером вам пришлют список всего необходимого.

Вежливо попрощавшись, Дантэ вышел на улицу, заодно взглядом ища Катрин.

— Ну, кто бы сомневался, — вырвалось с губ парнишки, когда он заметил, как женщина старается что-то говорить эльфу, который лишь из вежливости слушает её слова.

Почувствовав на себе взгляд сына, Катрин Дион чуть вздрогнув, замолчала, но про себя начала возмущаться и негодовать, потому что простой взгляд сына заставлял действовать по его правилам.

3

Катрин Дион, яростно сверкая серыми глазами, смотрела на идущего к ним сына, считая, что своим «вторжением» в разговор с директором он не дал переговорить обо всем, что она запланировала в начале. Она посчитала, что сможет кое-чего добиться, если подключить свой дар и подобрать нужные слова. Ей надо было услышать хотя бы одобрение Шамирома и заверения, что Дантэ будет под надёжным присмотром.

Директор Шон Шамиром сразу же приметил, что мисс Дион резко замолчала и посмотрела с негативом в сторону. Быстро оценив ситуацию, он развернулся, чтобы заметить удаляющегося прочь секретаря Ванерско и идущего навстречу к ним мальчика.

Темноволосый, лет восьми-десяти, худощавый, кажущийся хрупким и тихим. Но вот его тёмно-серые глаза, что внимательно смотрели на женщину, говорили о сильном характере, упрямстве и сильном духе.

Из всего, что было сказано в длинной речи мисс Дион, эльф смог ухватить, что её сын — немного замкнутый ребёнок, но усидчивый и всегда готовый учиться и познавать всё, что предоставит школа, а потом, может, и колледж.

Эти крупицы информации были так разбросаны по речи женщины, что мужчина успел попутно узнать и о талантах самой Катрин в её студенческие годы. Шамирому не было это интересно, он интересовался лишь будущим учеником, так что половина слов была пропущена. А вот сейчас эльф сможет наглядно понять, что здесь правда, а что лишь видимость и преувеличение.

— Дантэ… — послышались неуловимые нотки шипения из уст Катрин. Но она тут же стушевалась, понимая, что её реакция была странной по отношению к ребёнку, которого минуту тому назад она так старалась выгодно подать.

Извиняющеся улыбнувшись Дантэ, женщина, мягко его обняв за плечи, вновь обратилась к директору:

— Мастер Шамиром, хочу вас познакомить с моим сыном Дантэ. Дантэ, это директор школы Амирэт — Шон Шамиром. Я решила поговорить с ним о тебе. В основном о том, что ты любишь учиться и узнавать что-то новое.

— Спасибо, Кат… мама, но я надеюсь, что мои возможности и стремление к познанию, с вашей подачи, не были преувеличены? Я-то понимаю, что для любого родителя его дитя самое лучшее из лучших. Но всё же. Я лучше сам покажу свои знания, чем потом увидеть взгляд разочарования.

— Молодой человек прав. Он сможет всё доказать сам, а значит, и оценивать мы будем по поступкам и учёбе, а не по словам родителей. — Промолвил эльф, при этом почти неуловимо подмигнув парнишке. — Я думаю, что сейчас вы можете возвратиться к себе, а вечером вам пришлют список всего необходимого для учёбы. Желаю удачи.

Эльф, быстро кивнув матери и сыну, поспешил уйти.

— Поговорим дома, — прошептала женщина, и они оба направились домой.

***

— Дантэ, — сказала Катрин, когда они переступили порог, — Скажи, зачем ты стараешься показать, что я не достойна быть твоей матерью? Пойми, я стараюсь, но ты с каждым разом всё больше подталкиваешь к нашему расхождению, как матери и сына.

— Мисс Катрин, — чуть устало начал парнишка, при этом твёрдо смотря в глаза женщины. — Прости, но к роли матери ты уже не подходишь, никак.

— Объясни, — требовательно проговорила мисс Дион, присаживаясь на диван, понимая, что её ноги вот-вот подогнутся от нервных вибраций в теле.

— Когда я родился и жил год в полноценной семье, ты имела самые искренние чувства ко мне как к сыну. Ты была готова сделать всё, чтобы меня у тебя не отобрали, ты была готова радоваться разным моим эмоциям, ты была матерью. Но после у тебя «вытравили» это чувство. Я для тебя, скорее, как просто родственник, ни больше, ни меньше.

Ты в этом не виновата, тебя СДЕЛАЛИ такой. У тебя программа, которая частично была создана под гипнозом, а частично — зельями, и продолжает работать, и её не убрать. Своим возвращением я на время приостановил её действие, и твои чувства в некоторые моменты являются искреними и настоящими, но это не навсегда.

Я знал Ландэ Айшерэ и Трэгорома Моэр, и поверь, вмешиваться в судьбы они могли. За то время, что я пробыл под их «чутким» взглядом, я видел, как они вносили во всё свои коррективы. Ты была уже не нужна, и они устранили тебя, дав ложное чувство, что всё правильно и так было всегда, и ты, да и другие поверили в это. Для многих они были самыми светлыми учёными, и лишь некоторым, кто знал их с другой стороны, известны их чёрные дела. Увы, таковые или молчали, или исчезали, и о них больше не вспоминали.

Парнишка, тихо подойдя к женщине, приобнял её за плечи, а затем шепнул:

— Во мне тоже есть многие изменения, но я смог подействовать на них, потому что у меня есть мой волк, а вот с тобой… с тобой мы можем быть просто родственниками. Например, как будто я двоюродный брат, или племянник.

— Но я могу тебя любить хотя бы родственной любовью? — почти умоляюще прошептала Катрин, зарываясь в тёмные волосы мальчика. Она не хотела так быстро сдаваться этой «программе», она хотела показать сыну, что постарается быть выше.

— Можешь, — тёплая улыбка озарила его лицо, хотя взгляд так и остался грустным. — Мы оба постараемся дольше прожить, как мать и сын.

Прошло больше девяти лет.

Светлая небольшая студия освещалась большими окнами, которые были приоткрыты, из-за них были слышны перезвоны птичьих трелей, шелест листвы деревьев, в которых заигрался ветерок, а в самом низу раздавались голоса студентов.

За мольбертом стоял темноволосый парень, чьи тёмно-серые глаза впивались в ватман, на котором была почти законченная картина: бледно-зелёные шторы немного прикрывали приоткрытое французское окно, за которым виднелся цветущий сад. Казалось, что нарисованные шторы колышутся от ветра, который пробирался сквозь открытые стеклянные двери. А на первом плане картины стоял стеклянный столик с корзинками фруктов, лёгких закусок и чашка ароматного кофе.

Парень, держа палитру левой рукой, правой же, удерживая на весу тонкую кисточку, старался выводить пар над чашей, показывая тем самым, что напиток очень горячий.

От звуков раздавшегося смеха юноша вздрогнул, но рука успела отдёрнуться, чтобы не сделать неправильный мазок.

Взгляд его недовольно направился в сторону окна, но наткнувшись на смеющихся парней, стал заинтересованным.

Дантэ Дион, отложив на столик кисть и палитру, продолжил посматривать в окно, а пальцы рук продолжили привычную гимнастику. Сжать в кулак, медленно раскрыть, покрутить запястье, при этом пальцы совершали движения, как будто меж них прокатываются шарики.

Дантэ заинтересовал вампир, что оседлал мотоцикл и сидел вполоборота к нему. Темноволосый, с длинной косой, багровые глаза под воздействием солнечных лучей походили на рубин, что сверкал меж его бровей, белоснежная кожа, округлый подбородок, чуть заострённые уши. Когда он посмеивался или заразительно смеялся, то его клыки касались нижней губы.

Человек специально выбрал когда-то художественный факультет, чтобы можно было смотреть на альф, а в особенности на этого вампира.

Дантэ было тогда, кажется, тринадцать или четырнадцать, когда они нечаянно встретились около прохода из школы-колледжа. Вампир даже не заметил парнишку-человека, зато тот успел отшатнуться и втянуть в себя запах, которых витал вокруг этого красивого парня.

Дикий мёд, шоколад и имбирь, от этих запахов веяло спокойствием, уютом, а также, азартом и лёгкостью. А когда Дантэ услышал голос, то понял, что хотел бы слышать его всегда. И вот теперь он, как мазохист, приходил в студию, чтобы забившись в самом углу, но ближе к приоткрытому окну, улавливать голоса и безошибочно находить тот самый, заветный.

Но такие помутнения у него были не так часто, чтобы с уверенностью говорить, что это любовь, а не влюблённость.

***

Искорки меж пальцев проявились как всегда внезапно, и чтобы от них избавиться и не чувствовать покалывания, парень стряхнул их, продолжая смотреть, как вампир что-то тихо пытается рассказать оборотню.

В комнату неизвестно откуда ворвался южный ветер, принося запах вишен и кофе. Не отвлекаясь на эти ароматы, парень машинально протянул руку в сторону мольберта, и в руках оказалась чашка.

Глоток горячего кофе чуть обжёг, но также принёс приятное послевкусие от прекрасного и вкусного напитка.

— Дантэ? — вопросительно-удивлённый окрик заставил отвлечься от созерцания вампира, и посмотреть на своего учителя Матвейра Намира. Этот бета сирен был одним из немногих, кто решился учить человеческого мальчика, когда другие смотрели или со снисхождением, или с недоумением, а то и вовсе не замечали, как под их боком учится человек.

— Дантэ, откуда… — мужчина растерянно втягивал в себя запах, замечая чашку, которой здесь не было, когда он выходил. — Откуда у тебя сей предмет и этот запах?

Быстро осмотревшись, парень понял, что на этот раз не сможет отвертеться, потому что параметры и время не были соблюдены, да и надоело уже прятать свою странную магию. Вот только, как объяснить учителю, что его магия «играет», и невозможно угадать моменты её проявления.

Пока он думал, как всё это подать, сирен быстро прошёл в сторону юного художника и глянул на картину.

— Мастер Намира… вот так как-то…. - парню оставалось лишь пожать плечами и неуверенно улыбаться.

— Какое красноречие и понятное объяснение, — с ехидством в голосе проговорил мужчина, протягивая руку к нарисованной корзинке и доставая яблоко. Поднёс к носу, принюхавшись к кожуре, а затем немного прикусил. Яблочный сок скатился по подбородку, а глаза, синие, как летнее небо, зажглись от восхищения и радости. — Не ожидал, что оно будет таким настоящим. Знаешь, магов-реалистов единицы, а в человеческой расе таких, пока не слышал, чтобы встречались. Я хочу узнать всё, и не надо мне юлить. Говори даже свои безумные предположения и чувства, я пойму их, как-никак, мне приходится тебя понимать вот уже девять лет.

Смерив взглядом сирена, парень принялся рассказывать свою версию.

— Магия не раз показывалась лишь отголосками малых искорок меж пальцев, причиняя лёгкий дискомфорт, но как только стряхну рукой — всё становилось в норму. Затем стали проявляться облачка, дуновение ветерка, странные образы, но это было неконтролируемо и внезапно, и что характерно, никто не видел то, что я вижу. А недавно стали оживать некоторые предметы в картинах или картинках, которые я сам рисовал и заканчивал. Так что, чем ещё магия проявится, я сам не знаю, да и утверждать, что я маг-реалист можно с натяжкой.

— Да, ты прав, — задумчиво прошептал сирен, смотря, как картина вновь замирает, только на стеклянном столике стояла пустая чашка. — Вот, что мы сделаем. За эту неделю тебе придётся закончить учёбу в школе, и ты переходишь в колледж. Экзамены за определённые предметы обеспечу, а на многие другие — поставлю экстерном. В колледже мы подберём нужных и надёжных учителей, а заодно будем контролировать и познавать твою магию.

Жаль только, что ты человек и ее не унаследует потомок долгоживущих рас. Хотя, если развить её, то ты сможешь найти очень престижное место или у дворян или у правящих династий. Но пока пусть всё это хранится в тайне от чужих глаз и ушей. А мне придётся поговорить с директором Шамиром.

Дантэ в ответ промолчал, хотя его мысли кричали в панике о том, что им придётся напрягаться все эти несколько дней. Серен, как будто поняв, что творится в голове парня, сочувственно кивнув, вышел, держа в руках надкушенное яблоко.

***

Дом встретил привычным молчанием, которое не было неприятным для его хозяина. Казалось, что своей тишиной и теплотой, и светом тот показывает, как рад, что молодой хозяин пришёл, что звуки шагов, дыхание и тихая музыка снова будут растекаться по комнатам.

Улыбнувшись своим мыслям и анализируя разговор с учителем, Дантэ присел в гостиной на диван.

Интерьер почти не изменился, добавились несколько разбросанных разноцветных подушечек, музыкальных и видео кристаллов. Также большой белый ворсистый ковёр около большой чёрной панели, которая служила одновременно источником телевещаний и камином. Как только Дантэ присаживался на ковёр, панель экрана «зажигала поленья» и обеспечивала как уют, так и тепло.

Парень любил сидеть в этом месте, в особенности когда пропадало тату волка Хранителя.

До четырнадцати лет Дантэ мог свободно ласкать, играть, общаться с волком, который заменил ему, наверное, очень многое. Но после четырнадцатого дня рождения тот стал «впитываться» в душу своего носителя. Лишь через некоторое время в страхе потери друга парень заметил, что волк уходил лишь на три дня раз в три месяца.

Что же послужило такому уходу, было непонятно, да и сам Хранитель помалкивал, лишь задумывался и прислушивался к своим мыслям, к которым доступ парню закрывался.

Взгляд Дантэ наткнулся на домашний переговорник, который мигал зелёным огоньком.

«Ясно, Катрин звонила», — подумал парень и мысленно дал приказ включиться автоответчику.

«Привет, Дантэ. Я сегодня направляюсь в Черектор, нужно отдать документы ирт Компион…»

Дальше он не вслушивался, понимая, что примерно пятнадцать минут женщина будет рассказывать, что она намеревается сделать в ближайшие полгода, и почему не получается попасть к нему на день рождения. Но заверит, что подарок пришлёт обязательно.

— Да, в этом мы мастера с ней, — сам себе говорит Дантэ, вспоминая, что дарила она в последний раз и что — он.

Она ему прислала ремень из чешуек синего дракона, а он — брошь, состоящую из одного большого розового бриллианта, вокруг которого расположились капельки агата. Так что кто-то собирает драгоценности, а кто-то получает коллекцию ремней из разных существ.

Катрин продержалась тогда два года. Два года она была матерью, любящей, знающей, понимающей, а потом огонёк погас, оставив за собой грустное воспоминание. Теперь у них любовь на расстоянии и, похожая на дружескую, нежность. Но Дантэ был рад и этим двум годам, за которые он понял и ощутил то, что дарит мать всю жизнь своему ребёнку.

Теперь, после того, как она расскажет о своей потрясающей работе и о том, с кем встречается или встретится, женщина расспрашивала об учёбе и о том, что не нашёл ли Данюшка дружка для любовных похождений.

Дантэ оставалось повторять, что учится нормально, те учителя, что его замечают, хвалят искренне, другие почти не замечают, хоть и от них слышны скупые похвалы. Дружка по любви не нашёл и вряд ли найдёт в этом городе. Затем он желал Катрин хорошего пути и прекрасной работы, и на этом их разговоры заканчивались. А когда женщина приезжала в городок, где оставила сына на попечительство приходящих слуг, то не задерживалась надолго, дней на пять, и вновь её ждала дорога и работа.

Может поэтому, а может, из-за своего происхождения и детского кошмара, Дантэ предпочитал быть в «тени», а заодно очень ценил тех, кто видит его, а также вытаскивает «на свет».

Ему так же повезло, что не осталось детских кошмаров, что преследовали в его детском возрасте. Сейчас парень смог бы спокойно, наверное, рассказать о том, что было раньше и как всё закончилось.

Воспоминания мягкими мазками вновь прорываются в сознание Дантэ, но он многое блокирует, дозволяя выйти лишь значимым моментам.

Первое, что вспоминается, это когда ему было три года, и мать уходила с дедом Ландэ из комнаты, при этом о чём-то разговаривая. В комнату входят двое дроу — один с пустым взглядом и другой, чей взгляд заставлял вздрагивать. Запомнились сухие руки этого Роберро Ррадеско, его тихий безэмоциональный голос и пропитанные «липкостью» ноты в голосе Трэгором Моэр, чьи холодные пальцы причиняли боль.

Затем всплывают воспоминания, когда Дантэ стал понимать, что он не любим своим дедом, что мать всегда какая-та странная, а настойчивость этих двух дроу уже не скрывалась от деда Ландэ. Тогда-то, мальчиком, он и увидел холодность и профессионализм во взгляде родного по крови человека.

Шесть лет. И он, измученный проверками, прячется в подсобном помещении, чтобы в тиши успокоить всплески внутреннего жара, который стал проявляться при виде этих двоих. Да и тогда впервые Дантэ услышал в голове чьи-то голоса. Это мальчика испугало, потому что, если об этом узнают, то усилят проверки.

Восемь лет. Мальчик очнулся на жёстком столе, над которым склонились несколько сотрудников учёного Айшерэ, а неизменная троица из двух дроу и человека стояла около другого стола, и они что-то препарировали или извлекали.

Мальчик по себе знал, что может чувствовать тот бедняга, над которым склонились эти два ужасных существа, но был слишком мал, да и окружали его те, кто был сильнее, так что помочь бы не смог. Оставалось лишь молиться богам и просить, чтобы бедное создание побыстрее умерло и не мучилось.

Видно, Трэгором Моэр почувствовал взгляд Дантэ или услышал его мольбы, потому что, развернувшись вполоборота и тихо, но противно рассмеявшись, пропел:

— Мой мальчик, потерпи, тебе осталось недолго ждать, и у тебя будет новый сюрприз.

Укол в шею, и сознание заволокло, тело стало недвижимым, но вот душа, поднятая внутренним жаром, приподнялась над телом, чтобы, оставив тонкую нить привязки, устремиться в сторону другого стола.

Там лежало большое тощее существо, покрытое тёмной шерстью, сквозь которую виднелись проблески человеческой кожи. Чёрные глаза сверкали красноватым отливом, рот в немом крике, грудная клетка раскрыта полностью, а скальпели этих садистов что-то старались вытащить из-под рёбер. Они действовали неаккуратно, задевая внутренности острыми гранями. Странно было лишь то, что если это был полу-оборотень, то его регенерация с каждым разом замедлялась.

Но зная, кто эти трое, Дантэ не был уверен, что это вообще мог быть оборотень. Сволочные экспериментаторы любят ставить природу и богов в нелепое положение, или просто хотят уподобиться демиургам.

Взгляд чёрно-красных глаз встретился с призрачными глазами мальчика, рот растянулся в оскаленной улыбке, а затем волчий дух, вырвавшись из тела, резко подлетел к духу мальчика.

Когда Дантэ очнулся, то был в своей комнате, а на запястье красовалось еле заметное тату волка.

Девять лет. Мальчик легко принял повадки своего Хранителя, и вот сейчас он старался слиться с темнотой, чтобы пробраться в кабинет Айшерэ. Сегодня, ранним утром, он услышал новость, из-за которой кровь застывала, холодный пот лился ручьём, а побелевшие губы беззвучно шептали мольбы ко всем высшим.

Трэгором Моэр и Ландэ Айшерэ говорили о нём. Учёный был не доволен своим «проектом», так он называл его, Дантэ, но ждал, когда мальчику будет тринадцать. Мужчина считал, что в это время гормоны в юном теле помогут сдвинуться с мёртвой точки, и у Айшерэ будет новый вид человека.

А вот дроу требовал, чтобы его маленького сладенького мальчика уже сегодня отдали ему. Дроу сетовал на то, что из-за экспериментов, ему достаются лишь прикосновения к телу, а тот жаждал сделать многое.

Айшерэ стал кричать на Моэра, но затем начал шептать о компромиссе. Дальше Дантэ не расслышал, но зато понял, что этих двоих долго не будет. А это значит, что поход в кабинет учёного будет лёгким.

Роберро Ррадеско безвылазно находился на последнем ярусе домашней лаборатории, остальные сотрудники не поднимаются выше второго яруса, а охрана находится наверху и смотрит за домом.

Пароль в кабинет, пароль к сейфу, где лежат документы, готовые пробирки опытных образцов, деньги, пароль к хранителям кристаллов. Всё это складывается в безмерный рюкзак, взятый из подарков Катрин Дион.

А поздно вечером мальчика разбудил крик боли, что пронзил, наверное, весь дом.

И пока учёный, матерясь, шёл в сторону комнат Моэра, Дантэ следовал за ним, ведомый магией и Хранителем.

Память в этот момент начинает скидывать лишь отрывочные кадры, но и этого хватает, чтобы понять, что то, что мальчик увидел, послужило выбросу огненной стихии, которая уничтожила всех, кто жил, работал, существовал, доживал и хоронился в особняке. Осталось лишь то, что мальчик спрятал в рюкзак.

Вынырнув из воспоминаний, Дантэ с большей уверенностью решается вновь приоткрыть для себя своё прошлое и взглянуть уже не детским взглядом. Его как будто подталкивалили к этому, и он принял решение.

4

Поднявшись на второй этаж, парень зашёл в свой кабинет, который обустраивал по своему проекту.

Одна сторона, полностью заполненная полупрозрачными стеллажами из гранниолита* сиреневого цвета, на которых расположились книги, кристаллы уже использованные и чистые, а также письменные материалы, краски, ватманы.

С другой стороны стоял на вид лёгкий письменный столик кофейного цвета, а рядом — глубокое чёрное кресло. Стену украшало панно, на котором изображался весь мир Индиго-Изу. На полу был расстелен большой ковёр с изображениями различных рун с пентаграммами. Застеклённая ниша-балкон радовала круглым столиком и креслом-качалкой.

Вроде немного, но это был его островок, со своими тайнами, недоступными никому, кроме хозяина комнаты.

Быстро осмотрев помещение, парень начал передвигаться по ковру, нагибаясь и касаясь определённых рун и как бы прокручивая некоторые из них. Через минуту что-то щёлкнуло, и одна из планет мира выдвинулась, показывая скрытый тайник.

Приостановившись лишь на миг, парень протянул руку, чтобы вытащить из него ларец и бумаги.

Что-то подсказывало ему, что надо полностью для себя самого раскрыть тайну учёного Айшерэ, его лаборатории, а также узнать чуть больше о себе. Таким образом парень надеялся перешагнуть прошлое, чтобы шагнуть нормально в будущее.

— Может, в этих записях я найду ответы на вопросы, которых стало появляться всё больше и больше.

Бегло просмотрев бумажную документацию, парень понял, что в них описываются научные термины, редкие и запрещённые ритуалы, а также список подопытных. Записи были составлены «сухим языком», но точно были бы понятны в определённых кругах.

Дантэ задумался над тем, стоит ли кому-то показывать эти документы и список жертв так называемого великого и светлого учёного, или стоит уничтожить и не теребить прошлое?

Руки зачесались от нетерпения, а мысли всё больше и больше толкали к идее обнародования этих бумаг.

Но для того, чтобы отдать их на общественный суд, нужны доказательства, и если преподнести их, что же станет с ним? Ведь тех подопытных уже не вернуть, а он остался жив, да ещё и внук этого учёного. Но Дантэ же сам говорил Катрин, что не хочет ворошить прошлое, что необходимо забыть фамилию Айшерэ.

— Что же, что же делать? — шепчут губы, а пальцы сжимают один из кристаллов.

Задев выпуклую руну на камне, парень невольно активировал запись.

Проявилась лабораторная комната, на одном из столов лежал парень лет восемнадцати-двадцати, прикрытый простынёй. Затем показались два дроу и человек в зелёных халатах. Они, перекинувшись парой незначительных фраз, подошли к столу.

Затем запись показывала, как они что-то вкалывают, проводят диагностику, считывают показатели с различных мест парня, затем вновь что-то вкалывают, ждут, делают разрез, вживляют под кожу несколько кристалликов. Вновь диагностика, восстановление кожаного покрова и отход от тела. Через несколько минут тело забирают пришедшие два охранника-дроу, а Моэр спрашивает Айшерэ:

— Ландэ, и не жаль тебе своего сына?

— Нет, — был категоричный ответ, — он предназначен вот для таких моментов. Если понадобится, я и с будущим внуком проведу эти же манипуляции. Может, после этого я удостоюсь звания «демиург», а не какой-то там «учёный».

— А ты у нас, оказывается, скромняга, — расхохотался Моэр, похлопывая по плечу Айшерэ, — но надеюсь, ты не забудешь нашу с тобой договорённость?

— Да помню я их, — огрызнулся ученый, сбрасывая руки дроу со своих плеч, — Ррадеско — возможность пользоваться моей лабораторией, а тебе — отдавать самых сладеньких мальчиков, после того, как они перестанут быть нужными.

— Вот-вот, помни об этом.

Запись закончилась, а Дантэ тупо продолжал смотреть в никуда. И лишь после долгого оцепенения он вновь понял, как ему повезло уйти от этих сволочей почти невредимым.

Магия волнами стала выплёскиваться из тела парня, а в голове стали проскальзывать множество мыслей и идей. То ли возвратиться на пепелище, чтобы найти возможность вновь уничтожить этих уродов. То ли найти тех, кто поможет развоплотить светлый облик тех, кто сгубил чужие судьбы. А то ли сейчас постараться унять как магию, так и свою злость.

Юноша резко рванулся в сторону балкона, не замечая, как ларец опрокидывается и все кристаллы рассыпаются около стола. Но хозяин кабинета стремится вдохнуть воздух и приструнить не только магию и злость, но и хаотичные мысли.

Свежий воздух притупил состояние ярости, оставив за собой чувства разбитости.

Не глядя в сторону стола, Дантэ стремительно покидает кабинет и направляется в ванную комнату, по себе зная, что в водной среде он успокоится и мысли станут ясными. Через полчаса, нежась в тёплой и подогревающейся воде, парень даёт мыслям течь своим чередом, стараясь не зацикливаться на определённых моментах.

Одна рука небрежно лежит на краю ванной, другая теребит кулон в виде сложенного крылышка, посередине которого находится ключик.

Несколько лет назад Дантэ нашёл его в ванной, когда пытался достать мыло, что выпало из рук. При виде кулона Катрин, мягко улыбнувшись, сказала:

— Кто-то ключик от своего сердца потерял, а тебе придётся его сохранить. Как только увидишь у кого-то такое же крыло, но с замочком внутри, будешь знать, чьё сердце бережёшь.

— Но откуда же он появился в ванной?

— Магия, Дантэ, магия… — был ему ответ.

И хоть раньше для парня это казалось сказкой, позже при встрече с вампиром это было романтично. А вот сейчас этот кулон служил некоторым успокоителем.

***

Во время позднего ужина, сидя около экранного камина, Дантэ начал составлять схему поведения, по которой он бы не так сильно реагировал на всё, что увидит и услышит. Затем надо будет осмыслить и понять, кто же он теперь и что происходит с ним и с Хранителем. А вот позднее можно подумать, как и через кого свершить месть.

Почувствовав, как из глубин души возвращается волк, парень довольно улыбнулся, а затем, приобняв за шею, принялся гладить животное.

Тот, довольно порыкивая, ментально проник в голову своего носителя, чтобы понять, что того тревожит.

Чуть недовольно заворчав, он всё же решил немного помочь и вытащил из недр памяти некоторые эпизоды, которые были поняты лишь частично.

Первый эпизод был связан с прошлым Катрин и Капира. Свадьба. Вопросы, заданные журналистом. Неадекватность мужчины и его стремление покинуть город. Вид лежащего Капира и его двойное лицо-морда. Второй эпизод связан уже с парнишкой. Страхи. Подозрение. Стремление спрятаться. Разговоры и взгляды. Нечто непонятное, лохматое то ли человек, то ли оборотень. Адский огонь. Дорога в город Рингардигранд.

Волк перестал показывать, зато Дантэ задумался над кадрами памяти.

— Ты хочешь сказать, что мне надо найти того журналиста, и через него попытаться показать, кто такой учёный Айшерэ и его помощники? То, что я выжил в этом аду и стал свободен, я понял. Но к чему показывать двоякость лица Капира и того несчастного?

Хранитель, закатив глаза, вновь прокрутил эти два эпизода, пока парень ошарашено не посмотрел в красные глаза животного. Правильно оценив взгляд, волк положил свою голову на колени носителя, а затем своим способом поведал то, что он знал.

— Я был молодым вольным Хранителем и жил на своей планете Интари-Изу, не зная, что где-то там находятся и другие существа. Мне не было интересно, потому что я был ещё слишком молод, чтобы понимать всё, что жизнью зовётся.

Шёл великий праздник Тёмных лилий. В этот праздник желательно не покидать свой дом или убежище самому. Как рассказывали старейшины, в этот праздник сама магия разрешает творить бесчинство и проводить скверные ритуалы.

Но я был молод и считал, что меня это не затронет, да и стремился я тогда к своему другу, чтобы побегать по дальним лугам.

Мой нос и интуиция так и не уловили в ту ночь перемены в моей жизни.

Немногие жители вашего мира получают нас в виде хранителя для себя или для детей, а впоследствии мы могли стать их второй частью. Знаешь, нас, Хранителей, очень трудно или почти невозможно поймать, пленить, взять в рабство, но вот в этот праздник, мы на несколько часов приобретаем тело. Неважно, какой формы и размера, но оно должно быть материальным, а значит — мы будем уязвимы.

Я помню лишь вспышку, и моё сознание меня покинуло. Очнулся я в обществе другого сознания, которое имело давно своё тело и впускать другое никак не хотело. Мы конфликтовали, но бывали моменты, когда приходили к компромиссу, и мы оба ненавидели тех, кто решил поиграть с нашими судьбами.

Мы смогли вырваться один раз и стремились, как можно быстрее покинуть то место, где нам плохо и где находятся наши враги.

Я повторюсь, мы стали искать компромисс, потому что владели одним и тем же телом, и как нас разъединить никто не знал.

Чуть больше года мы радовались свободе от врагов, но нас всё же настигли, и тело стало погибать. Чтобы этого не произошло, я предпринял попытку слиться с этим телом, но достиг лишь частичной трансформации. Но враги смогли вновь восстановить тело, и мы подвергались несколько лет множеству пыток и экспериментов.

И вот, когда надежды уже почти не было, я увидел твоё сознание в огненной магической сфере. Меня легко отпустили, напутствовав лишь, чтобы я берёг тебя.

Твоё сознание приняло меня, а магия давала восстановиться и приобрести почти былую мощь и вид моего тела. Но всё же я привязан к тебе и не могу покинуть, а заодно уйти к своим сородичам.

А уже несколько лет я чувствую, как постепенно растворяюсь в твоем сознании.

— Я, что, становлюсь оборотнем? — удивился Дантэ, слушая откровение своего Хранителя-друга.

— Глупый волчонок, — волк лизнул щёку парня и, заглянув в глаза, продолжил: — Ты не будешь превращаться в зверя, у тебя не будет силы, как у зверя, но у тебя будет мое долголетие, свойства, присущие омегам. Увы, но твоё тело может быть только омежьим.

— Значит, Айшерэ со своими приспешниками добились звания «демиург»? — горестно воскликнул парень, нервно сжимая пальцы в кулак.

— Нет, волчонок, нет. Мы, Хранители, когда очень хотим, можем сливаться с другими телами и разумами, и неважно, какая раса, только наше желание, желание другого сознания и магии. Но таким способом почти уже не пользуются, если не считать правящих династий рас. Для них, мы Хранители и Охранники, а уж потом, если подходим — идёт слияние. Так как наши слияния с человеческим разумом и телом не афишируются и очень редки, то Айшерэ и Моэр решили, что они первооткрыватели.

Хранитель замолчал, чтобы дать парню осмыслить сказанное, а тот думал и раскладывал всё по полочкам.

Вот только, если носитель начал понимать события с одной стороны, то и вопросов появлялось ещё больше. Например, кто же первый из дроу и человека, решил поиграть в богов, кто же решил из этих троих, кому быть на виду, а кому в тени, кто же…? Много вопросов, но ответить смогут некоторые вещи и сами виновники дум Дантэ.

Почувствовав, что носитель вновь готов действовать, волк мягко рыкнул и отошёл, чтобы дать возможность парню встать и направиться в свой кабинет.

Как только Дантэ вошёл, зажёгся мягкий свет, позволяя увидеть всю комнату, а также кристаллы с ларцом, что по-прежнему лежали на ковре.

— Ну, вот, мне ещё их собирать, а как я помню, Ландэ Айшерэ всегда любил точность и последовательность.

Устало вздохнув и поняв, что примерно часа два ему придётся собирать кристаллы в нужном порядке, парень присев на корточки, потянулся к ларцу.

На дне того он заметил чёрный квадратик, который удерживался за счёт внутренней подставки. Потянув его к себе, парень ахнул, потому что уже в руках материал увеличился и превратился в пухлый дневник.

Титульный лист был чист как белые облачка, зато следующие страницы пестрели разными почерками и странными рисунками.

Нестерпимо потянуло почитать, и вот пальцы касаются записей, а мозг расшифровывает строчки дневника Ландэ Айшерэ.

Этот дневник мужчина вёл с самого детства, когда только-только научился писать.

Первые наивные мысли, первые радости и переживания, первые мечтания и стремления. Затем, уже позднее, стали мелькать мысли о том, кто же всё-таки человек, и может ли тот быть выше долгоживущих рас, может ли человек достичь величия богов?

Потом вновь были наивные мечтания, описание школы, друзей, родных. Между строк виднелось восхищение своим отцом и небрежные воспоминания о матери.

Изменения произошли, когда его отец Рамир Айшерэ решился на какой-то сомнительный проект с некоторыми представителями из расы дроу.

Что точно они делали, Ландэ не знал, но свято продолжал верить лишь только своему отцу.

«Мой отец мне сказал, что для того чтобы достичь величия и своей цели, надо жертвовать всем, как собой так и другими. Я верю ему, и считаю, что тот прав. Так что, когда я стану взрослее, то добьюсь величия и славы, даже если придётся переступать или идти через многих».

Эти пары фраз и последующие действия будущего учёного повлияли на психику и действия Ландэ Айшерэ.

Молодой и амбициозный человек учился на отлично, искал себе друзей и знакомых по только ему известным критериям. Затем были стажировки в самых лучших лабораториях и поиски всего нового и интересного.

В какой-то момент парень ушёл в тень, чтобы с самыми преданными друзьями создать вирусную лихорадку, унёсшую множество жизней. И вот он вновь на арене учёной элиты, где показывает и доказывает, что создал лекарства от лихорадки.

Через пару лет он вновь представляет новые разработки в борьбе с болезнями, которые распространялись с невиданной скоростью.

Но в определённый момент Ландэ пришлось прекратить создавать болезни, потому что им стали интересоваться. Надо было резко переключаться, и спасение герцогского мужа и их наследника при родах помогло отвернуть от себя разные пересуды и подозрения.

Вот после этого молодой и знаменитый учёный решается на эксперименты с генетикой, и появляется идея стать богом, а может быть и демиургом.

Но сначала он спешно женится на богатой сиротке Мариди Ильди, создаёт научные центры для молодых учёных, жертвует в фонд юным дарованиям и ищет своих сторонников для определённых проектов, где совесть должна обязательно спать или вообще отсутствовать, зато идей и возможностей — море.

Пока Ландэ был занят своими идеями и, создавая определённую лабораторию, его жена родила и воспитала Капира, который, видя отца лишь на обложках журналов, телевещании, точно осознал, что по тропе своих предков со стороны отца, не пойдёт.

Когда Ландэ Айшерэ боролся со своим невидимым врагом, который мешал его идеям, то не замечал сына. А когда заметил, то в голове зазвучали слова, сказанные отцом, а также его собственные о том, что надо быть готовым на всё.

Вновь уйдя в тень, после несчастного случая и смерти его жены, Ландэ переезжает с сыном и верными друзьями-учёными в оборудованный коттедж, где постепенно начал проводить свои опыты.

Дроу Трэгором Моэр и Роберро Ррадеско стали просто незаменимы в его делах. И хоть учёный был человеком, но его стремления, а также подкуп радовали этих дроу.

И вот начался новый проект, в котором главным подопытным стал его сын Капир.

За три года, что шли исследования, учёный видел лишь то, что его опыты пока не приносят нужные плоды, от этого его брала злость, и он отрывался на других подопытных. После очередного выплеска злости, ему в руки попался молоденький оборотень, который очень заинтересовал тем, как ведут себя два сознания в одном теле.

Впоследствии учёный первым придумал отправиться на планету Интари-Изу и захватить Хранителя.

А пока Ландэ отсутствовал, его сын заканчивал своё обучение, мечтал создать свою фирму, а также нашёл девушку, в которую успел влюбиться.

Девушка показалась учёному слишком яркой, упрямой и горделивой. Учёный видел, что такая талантливая девушка, в которую был влюблён его сын, может сильно повлиять на сына, и решилвоспрепятствовать их соединению.

Но Моэр его переубедил, посчитав, что опыт будет интересным.

Внедрение Хранителя в Капира прошло на ура, но были некоторые отклонения, от того, что предполагалось увидеть, но вроде всё шло как надо, тешил себя Ландэ.

А затем побег сына и невестки, их поиски, стремление отправиться в любую точку мира, чтобы возвратить, а заодно продолжить опыты.

Каково же было удивление и восторг, когда в руки учёного попался и Капир, и его годовалый сын Дантэ. Избавиться от ненужного балласта в виде матери, и вот учёный вновь стремится к экспериментам и опытам.

Сначала, заперев полуживого Капира в самых нижних ярусах, чтобы скрыть от внешнего мира, убрать из памяти жителей города свадьбу сына и даже намёк на то, что у того мог бы быть сын, Ландэ приступил к Дантэ.

«Ну, и что, что этот мальчик его внук, это будет значить лишь, что я смог создать из своей крови и генов что-то новое и неизведанное». — Так думал Ландэ, составляя режимы и планируя действия.

За девять лет он добился лишь того, что тело мальчика укрепилось, стало более подвижным, также чувствовался потенциал в мозговой деятельности и странные скачки потоков. Что это — учёный не знал, хотя были намёки на магию.

«Моэр стал требовать мальчишку себе, надо придумать что-то, чтобы сдержать его хотя бы на три-четыре года. Может, тогда всё и проявится».

Эта была последняя запись учёного Ландэ Айшерэ.

А ночью лаборатория и коттедж вместе с его жителями были сожжены адским огнём.

Отложив в сторону уже не нужный дневник, парень постарался осмыслить прочитанное, чтобы хоть как-то понять этого учёного.

Но с каждым воспоминанием о своей жизни, о существовании других существ, которым не повезло повстречаться с этими так называемыми учёными, парень твёрдо уверовал в то, что его магический огонь сделал всё правильно.

— Мой волчонок старается стать взрослее, — фыркнул волк, тычась в бок Дантэ и тем самым стряхивая оцепенение. — Но мой тебе совет: возвратись ко всему этому, через несколько дней. Остынь, а затем вновь возвратись.

— Ты ещё скажи, что не нужно после этого мстить, — недовольно хмыкнул парень, возле которого ещё вибрировала магия и злость.

— Хочешь жить без воспоминания о прошлом — значит, забудь его. Хочешь продолжать воспоминать его — не удивляйся, что откуда-то появятся новые проблемы.

Дантэ осталось лишь помотать головой и, собрав в нужном порядке кристаллы, запереть тайны вновь в тайник.

— Может, ты, Хранитель, и прав..

Примечания:

(Этот материал, смесь нескольких камней, эмитирующие драгоценные камни, но в отличие от них, эти камни измельчались, а затем, под давлением и чередованием огня и холода, превращались в жидкий материал, из которого и создавали определённую форму, после которого, застывший материал мог разрушиться под действием адского огня.)

5

Последующие дни для Дантэ пролетели слишком быстро и в насыщенном ритме. Сначала были выборочные экзамены, сданные на «отлично», быстрая церемония получения диплома, а затем была встреча с мастером Намира, который, сердечно поздравив парня, намекнул на то, что надо бы переговорить с директором и мастерами, которые будет учить его владению магией. И желательно, не в стенах учреждения.

— Пойми, Дантэ, для меня, да и для тебя, важно сейчас, чтобы твой дар был раскрыт, и ты мог бы им пользоваться. А также мне и директору Шамирому важно скрыть ото всех жителей городка твой дар. Психика наша не выдержит. Да и придётся охранять ото всех, кто решится воспользоваться твоей магией. Я могу много примеров предоставить, но смысл ты понял.

— М-да. С этим не поспоришь, — пробурчал парень, представляя весь этот кошмар. Хранитель же решил дать совет своему носителю, который тот и озвучил сирену. — Можно встретиться у меня дома, там и поговорить обо всём.

***

Мужчины, прибывшие в дом Диона, быстро осмотрев взглядом холл, виднеющиеся комнаты и личный кабинет Дантэ, решили, что в некоторых случаях можно проводить занятия и здесь. Благо, пустых комнат предостаточно, а сам дом располагался в хорошем тихом месте.

Присев во главе стола и показав на стулья, что были принесены из других комнат, Дион выжидательно посмотрел на собравшихся, что были здесь с целью не только поговорить, но и договориться.

— Пожалуй, я начну, — секретарь Ванерско привстал со своего места, чтобы, быстро осмотрев собравшихся, обратить взгляд на парня. — Было принято решение, что по многим вопросам учёбы в колледже вы, молодой человек Дион, будете проходить, как обычный студент. Но три раза в неделю вам предстоит обращаться непосредственно к Винсенту Сель-Гори и Ладуилу Грод-Баун.

Первый был рыжеволосым вампиром, чьи зелёные глаза чуть мигнули красноватым блеском. Холёное лицо выражало лишь лёгкую заинтересованность, а его магия без стеснения прощупывала воздух вокруг хозяина дома, при этом стараясь не касаться магии и биотоков парня. Другой оказался вампир-сирен, который улыбнулся уголками губ и, перекинув пепельные волосы, посмотрел серыми глазами на будущего ученика.

— Как нам сказал господин Матвейра Намира, с ваших слов, вы пока не понимаете свою магию, да и она показывается в разное время, без контроля и разными потоками. Вот для её контроля и познания с вами будет заниматься учитель Сель-Гори, а после этого, или даже во время учёбы, вас будет учить принимать и направлять господин Грод-Баун. Так как вы учились и будете учиться в Амирэт, то господин директор Шамиром, предлагает составить контракт на выгодных для всех условиях. Вот взгляните.

Вампир быстро вынул из кейса несколько листов документов и раздал каждому из присутствующих в кабинете.

— Пока это лишь предварительный и не окончательный документ, и вы можете вписать свои требования или опровергнуть те, что вам не подходят. Мы постараемся учесть всё.

Взяв документы, Дантэ бегло осмотрел их, стараясь при этом вникнуть в суть.

Если убрать заумные слова, то там говорилось, что школа-колледж Амирэт во главе с его неизменным директором Шоном Шамиром предлагает человеку Дантэ Диону обучаться в стенах этого заведения, как обычному студенту-магу, а также предоставляет возможность учиться дополнительно с двумя преподавателями Винсентом Сель-Гори и Ладуилом Грод-Брауном магии реалиста. Будут предоставлены кабинет и необходимые предметы, а также дополнительные охранные чары конфиденциальности, если это будет нужно. Нижеподписавшиеся гарантируют учить Дантэ Диона и развивать его магию, но не рассказывать никому о ней, пока сам Дантэ Дион или непредвиденные обстоятельства не дозволят нарушить молчание.

Добавив ещё незначительные ремарки в документ и создав новый контракт, все собравшиеся подписали его, а затем тот был размножен и передан каждому в трёх экземпляров.

— Так. С деловыми вопросами покончено, теперь насчёт вашей магии, мистер Дион. Может, сейчас господин Сель-Гори сумеет просканировать вас внимательней, чтобы понять в каком направлении идти?

— Сейчас моя магия спокойна, но можно попробовать её разбудить, — неуверенно начал парень, посматривая на рыжеволосого вампира, и, дождавшись кивка, направился в сторону шкафа с ватманами и красками. — Я сейчас изображу на бумаге, например, яблоко, а затем постараюсь призвать нужную магию.

— Нужную? Вы обладаете ещё какой-то магией? — удивился директор, при этом высказывая удивление многих. — Я думал, что у вас лишь расположенность к алхимии и рунам. А так у вас одна магия.

— Алхимия и руны моё хобби, — парень мягко улыбнулся, при этом делая первые линии на бумаги. — У меня магия огня. В своё время она создала мне некоторые проблемы, но потом затихла, и вот вновь начинает пробуждаться. Не так, как магия реалиста, хаотично, а мягкими волнами, но может последовать и за другим потоком.

— Не пробовали пользоваться уже готовыми картинами, или обязательно нужно самому рисовать? — с вопросительными нотками промолвил Грод-Баун, внимательно присматривая за движениями парня, который уже взялся за краски, чтобы раскрасить яблоко зелёным. — Я думаю, что легче будет создать из готовой картины.

— Коллега, вы не правы, — не дав ничего сказать Данте, Сель-Гори, мягко поднявшись, стал внимательно поглядывать не на рисунок, а на руку и кисточку. — Есть три вида магов-реалистов. Стихийные- те, кто могут лишь посмотрев на предмет, представить, и вот он в их руках, при этом это будет копия с некоторыми функциями, что и оригинал. Другие — это Берущие. Им не надо ни рисовать, ни представлять: они свободно создают порталы в изнанку мира и получают то, что увидели на картине, или там, где было что-то нарисовано или вырезано. То есть, берут то, что уже есть, а не то, что надо представить. И третий вариант мага-реалиста — это Художник. Они рисуют, представляют, воображают, фантазируют то, что хотят или мечтают получить или увидеть. Маг вкладывает свои потоки, а магия приводит к пробуждению рисунка. Наш ученик является магом-реалистом Художником. С ним предстоит много заниматься, чтобы не только приручить и направить магию, но и не дать магии огня слиться с другим потоком.

— Откуда вам это известно? — спросил эльф Шон, смотря, как уже нарисованное яблоко обретает черты настоящего. — Я вот об этой магии узнал лишь недавно, и то, что она есть, а о том, что она ещё имеет классификацию — впервые.

— В своё время моя семья проводила эксперименты и тем самым составляла… Стой, Дантэ!!! — воскликнул вампир, когда ватман под рукой парня резко оказался объят всполохами огня. Но было поздно.

Дантэ, не видя суеты и окриков мужчин, смотрел невидящим взглядом в одну точку, а в его голове мелькали картинки прошлого.

— Кажется, мы затронули что-то нехорошее в памяти парня, — прошептал сирен Намира, смотря вместе со всеми на ступор парня. — Что-то надо делать, а то малец уйдёт в себя, и мы не сможем его научить всему, что надо. А это чревато многими бедами.

— Вот ты и начни парня вытаскивать из его подсознания, — проворчал Сел-Гори. Хотя в его голове вертелся весь их разговор. Мужчина старался понять, на каком моменте что-то пошло не так и магия огня вырвалась из-под контроля парня.

— Не ломай голову, Винсент, я знаю, при каких словах его заклинило, — шепнул Грод-Браун, посматривая, как Матвейр Намира шепчет что-то парню. — Твои упоминания об экспериментах над магами-реалистами виноваты в этом. Надо постараться не упоминать об этом. Но думаю, что надо узнать как можно больше о жизни парня. Мне кажется, что прошлое продолжает влиять на Дантэ, и видно по его реакции, что оно было не так уж и радостно.

— Думаю, что можно пойти по нескольким направлениям, — шепнул директор Шамиром, прислушиваясь в разговор учителей. — Надо найти его мать, и у неё выведать некоторые моменты, а также нанять хорошего детектива.

— Простите, господа, но я уже отправлял несколько лет назад запрос о семье Дион, — негромкий и без эмоций голос секретаря Ванерско заставил собеседников резко обернуться к вампиру. — Некоторые отчёты от мистера Харитора уже лежат в досье мистера Диона, но, как уверяет мистер Харитор, это лишь поверхностная информация.

— Как только прибудем в школу, тут же покажешь досье, — приказал эльф.

— Ну, вот и всё, Дантэ. Теперь глубоко вдохни и медленно выдыхай, — раздался чуть громче голос Намира, и все повернулись к учителю и его ученику.

Юноша, с бледным лицом и сощуренными глазами, старался проделать то, что было велено. Минута, и он вновь «закрылся», лишь нервно сжатые пальцы, показывали, как всё это волнует парня.

— П-прошу-у про-ощени-ия, господа-а-а, — чуть заикаясь, выдавил он, обведя взглядом всех собравшихся. А затем, набрав больше воздуха, быстро продолжил: — Я немного плохо себя чувствую, а завтра мне ещё идти в колледж. Так что, прошу вас уйти, и разговор продолжим в другое время.

Мужчины, молча поклонившись, направились в сторону дверей, и парень поспешил их проводить. И хоть бете-сирену удалось вырвать парня из воспоминаний, тот не прекращал ощущать на себе липкость прошлого.

Pov: Дантэ.

Мой новый день начался с того, что я проснулся с чистым и не замутненным сознанием. Как будто вчера, пережив нехорошие моменты воспоминаний, понял, что всё и впрямь осталось в прошлом, а сегодня у меня начинается новая жизнь. Жизнь, когда я вступлю на территорию колледжа, повстречаюсь с его обитателями, начну учиться чему-то новому, а также встречусь с… Элькором.

Сердце замерло в предвкушении, а мой Хранитель, издав фырчанье, вновь стал тату, но уже чуть поблёкшей.

Значит, я скоро окончательно стану чем-то между человеком и долгоживущим существом и омегой с волчьим сознанием.

Выглянув в окно, я порадовался тому, что меня и мою новую страничку жизни встречают лучи Солнце-э и трель птиц.

Плотно позавтракав и надев белоснежную рубашку с коротким рукавом, комбинезон из плотного материала цвета зелени, а на ноги — мокасины, я поспешил к выходу, где на столике уже стояла сумка с письменными принадлежностями и чистыми кристаллами.

Взглянул на себя в зеркало, чтобы удостовериться, что тёмно-каштановые волосы расчёсаны, одежда опрятная и праздничная, а в тёмно-серых глазах отражется здоровый и радостный блеск.

— Пожелай мне удачи, — шепнул я своему отражению и, подмигнув, вышел.

***

Чуть замерев возле входа на территорию колледжа, я оглянулся в сторону школы. Вспомнилось, как я пришёл сюда, как изучал и познавал науки, предложенные учителями, мои несколько попыток сдружиться с другими учениками. Первые знакомства и робкие дружеские моменты, после которых я узнал, что с теми, кто со мной хотел дружить, позже разговаривали взрослые или родственники. Для всех них я был странным и не желанным субъектом, который оказался рядом с их детьми и показывает лучшие качества, которых нет у местных. Для всех я был изгоем, от которого, увы, нельзя избавиться и оставалось лишь не замечать.

Затем встреча с мистером Намира, который смотрел на меня не так, как остальные. Он сразу же понял, что хоть я и человек, но могу добиться за свою короткую жизнь, за каких-то сто пятьдесят лет, многого. Надо лишь обратить внимание на меня и дать возможность проявить себя с лучшей стороны.

Постепенно многие стали замечать во мне что-то интересное и нужное, даже были попытки стать, может, не друзьями, но приятелями. Я же, в своё время, держал дистанцию, но позднее решился на приятельскую дружбу.

Всё, что связано со школьной программой, я старался изучать и постигать, и учителя мной были довольные, как учеником. И один лишь Намира так и остался для меня, если не другом, то очень близко к этому.

— Эй, ты чего стоишь, а не заходишь? — окликнул меня мелодичный голос, похожий на перезвон колокольчиков.

Повернув голову в сторону окликнувшего меня, я увидел самое милое чудо, что заставило невольно улыбнуться.

Это был омежка русал.

Лазурные волосы чуть прикрывали сзади шею, рваная чёлка, на правой стороне срезаны ёлочкой часть локонов. Заострённые уши немного прижаты к голове. Мягкие линии контуров глаз, таких же лазурных, как волосы, украшены чёрными зрачками. Тонкие, почти прямые брови и губы средней величины растянулись в приятной улыбке.

— Не знаю, — продолжая улыбаться, я ответил, хотя понял, что выгляжу нелепо, отчего парень вновь рассмеялся и, подлетев ко мне, протянул руку.

— Не робей, малыш, ступай, и тебя потомки не забудут. — Тёплая ладонь соприкоснулась с моей прохладной, и от омеги повеяло ромашкой и зелёным чаем. — Как тебя зовут? Вот моё имя Кай Шелдон, я русал и учусь пятый год на флориста и лекаря с уклоном на лечение психики и головного мозга.

— Дантэ Дион, че-человек, поступаю сегодня в этот колледж и, наверное, стану алхимиком-зельеваром. — На человеке я чуть запнулся, но цепко смотрел на мимику русала, чтобы понять, как воспримет он, что я принадлежу к расе человеческой. Парень, кивнув и ещё лучезарней улыбнувшись, повёл меня в сторону корпуса, при этом так и не отняв своей руки.

— Дантэ, тебе, наверное, очень понравится учиться здесь, потому что Амирэт собрала самых сильных и умных учителей, и если ты покажешь себя с самой лучшей стороны, то будешь просто везунчик. А если сможешь удивить, то станешь знаменит. Ты знаешь, сколько отсюда вышло знаменитых магов разных стихий с интересными дарами, технологов и программистов, учёных и зельеваров, рунистов и некромантиров, инженеров и строителей самых знаменитых мостов и арок?

— Да мне бы просто отучиться, а не гнаться за славой, — буркнул я себе под нос, но меня или не услышали или проигнорировали мою реплику. — Кстати, мне нужно в пятнадцатый кабинет попасть, и желательно встретиться или с секретарём Ванерско, или с самим директором Шамиромомом.

— Не боись, мы доберёмся до всех мест, к которым надо и не надо, дай только возможность ногам пройти каких-то сотни три шагов, может, чуть и больше. — Меня вновь потянули за собой, уже попутно информируя обо всём.

С одной стороны, моя суть отшельника нервно икнула и постаралась не отсвечивать, но вот вторая, робкая и мечтательная, старалась всё ухватить и при этом с жадностью слушать всё, что говорит этот русал.

За несколько минут пути до кабинета директора, нас окликали множество студентов. Кто-то просто, чтобы поздороваться и пройти дальше, кто-то пытался завести разговор и утянуть к себе моего провожатого, кто-то насмешливо спрашивал о том, кого Кай успел подобрать с самого утра.

Русал же отвечал односложно, делано возмущался, игриво выпячивал губки и загадочно рассказывал самым любопытным обо мне. После такого похода через студенческие ряды, я всё же понял, что Кай в среде студенческого сообщества является любимчиком и лидером.

Зайдя в здание, он, ободряюще кивнув мне, решился пооткровенничать.

— Дантэ, ты это, не принимай близко к сердцу некоторые слова этих ещё непутёвых подростков. Они привыкли к тому, что постоянно говорят их предки, при этом забывая, что за пределами нашего городка, те общаются с человеческой расой свободно и без кривлянья. А вот я считаю, что все мы равны и общаться надо соответственно, где бы мы ни жили. И ещё, — парень хмыкнул и потрепал мои волосы, — Привыкай к тому, что примерно месяц ты будешь страдать от моего липучего общества, но не беспокойся, потом всё схлынет, и ты вздохнёшь нормально. Понимаешь, это мой маленький бзик. Всегда стараюсь узнать новую личность, а уж потом, не мешая дальнейшему развитию отношений, лишь стать ненавязчивым другом.

— Хорошо, что сказал, а то закралась мыслишка, что попал к маньяку.

— Я?! — возмутился русал, потом тихо спросил, как будто сам себя, но я услышал: — Интересно, и где я прокололся? Вроде, не такой навязчивый на сей раз.

Мы, переглянувшись, рассмеялись.

***

Двери в кабинет директора были закрыты, но я, уверено постучавшись, дёрнул за ручку двери. Огонёк мой несильно кольнул ладонь. По ручке прошлась синеватая искорка и растаяла, а двери бесшумно раскрылись.

Хозяина кабинета и его секретаря не было, зато на высокой резной спинке кресла сидел каркун*, который недовольно поглядывал на нас с Каем.

— Нам желательно выйти, — посоветовал омега, быстро посматривая то на птицу, то по сторонам. — Директор Шамиром не любит, чтобы без ведома входили в кабинет.

— Да ладно? Здесь ничего толком нельзя рассмотреть и негде спрятаться, так что не вижу проблем.

Я верил, что меня-то это не должно волновать, но вот каркун, вновь встрепенувшись и каркнув, перевоплотился в недовольного эльфа.

— Мило, — вырвалось у меня, и чтобы довершить мою реплику, от которой оба выпали в осадок, продолжил: — А вы знаете, директор Шамиром, что с образом птицы вы немного перегнули. Каркун должен быть высотой в тридцать пять, если это самка, или в сорок пять сантиметров, если самец. Да и окрас — чёрный с синим отливом или белый с красными пёрышками на груди. У вас же он больше пятидесяти сантиметров получился и с зеленоватым отливом.

— Хм. Мать ваша была права, говоря, что её мальчик умён. — Раздался чуть прохладный ответ на мою реплику, но затем мужчина указал мне в сторону стульев для посетителей и обратился к русалу, — Шелдон, побудь пока за дверью, а затем прошу отвести нового студента Диона в пятнадцатый кабинет.

— Хорошо, — кивнул парень директору, а мне беззвучно прошептал, — Держись.

— Ну, что ж, приступим, — начал эльф, присаживаясь в своё кресло и дождавшись стука закрываемой двери, посмотрел внимательно в мои глаза. — Есть несколько правил, которые вы должны не только знать, но и выучить наизусть. В закрытые кабинеты — не входить без разрешения его хозяина, ждать возле них или найти, если будет срочная необходимость. Быть вежливым со всеми, кто служит здесь или учится. Выполнять требования учителей, как на парах, так и на дополнительных заданиях. Помимо учебных часов у вас должен появиться факультативный кружок. Обязательно выкладываться по всем своим возможностям, как можно лучше и сильней. Вы обязаны присутствовать хотя бы три-четыре часа на всех празднованиях как студенческих, так и общественных. Последнее правило относится к тому, что вы всё время стараетесь скрываться от общества, а для вас это не желательно. Тем более, если вам придётся развивать свой дар. Вы же не думаете, что ваш дар сможет просуществовать в неведеньи так долго? А это значит, вам придётся, нет, скорее, вы будете обязаны быть как можно чаще на виду. То, что вас встретил Кай и он вами заинтересовался, Дантэ, поможет вам войти в сообщество, как можно безболезненнее и легче. Понимаю, вы привыкли быть в тени, но и прятаться от общества не желательно

— Я как-то с этим спокойно справлялся, да и то, что я «был в тени», поспособствовало тому, что я смог найти редких друзей.

— Это, конечно здорово, но вы судите лишь по жителям этого городка, но ведь не все такие напыщенные, за пределами этого мирка есть те, кто не будет смотреть косо. И, может, среди них найдутся те, кто увидит не расу, а характер и суть. А пока вы учитесь в моей школе, а значит, выполняйте правила. Я озвучил лишь малую толику, так что в библиотеке найдете весь устав.

Мне оставалось лишь кивнуть, понимая, что власть и впрямь у этого эльфа, но я же всё же смогу найти лазейку.

— Студент Дион, — окликнул меня директор Шамиром, когда я коснулся двери, — Позвольте полюбопытствовать. Как вы открыли двери, ведь они были закрыты?

— Они были не закрыты, — сказал я, так и не повернувшись, но мой взгляд скосился на ладонь, в центре которой расположился мой огонёк.

Конец pov Дантэ

Примечания:

Каркун — тоже самое, что и ворон, но разные расцветки и отливы на перьях.

6

Парень, так и не повернувшись лицом к директору Амирэт, вышел, оставив мужчину в задумчивости.

Информации о Дантэ, что предоставил секретарь Ванерско, были крупицы, которые оставляют после себя множество вопросов.

Например, известно, кто мать юноши, но неизвестно — кто отец; известно, что Катрин Дион предпочитает больше контактировать со своей работой, чем с сыном, но оба поддерживают тёплые отношения друг с другом. Парень предпочитает быть незаметным, но если за ним наблюдать больше, например, нескольких дней, то он становится притягательным и интересным. Его хочется узнать, обратить на себя внимание, в нём находились всё новые и новые интересные черты.

А эта странная реакция на слова об экспериментах тоже не вносит ясности.

По уверению слуг, что работали несколько лет на семью Дион, Дантэ — тихий ребёнок, старающийся быть незаметным, неприхотливым. Практически ни с кем не разговаривал, только смотрел своим недетским взглядом. При нём видели полупрозрачного волка, с которым тот общался, как с равным существом, но этого волка никто из пришедших к нему домой профессоров не видел и не слышал. Ещё одна странность и неясность.

И вот теперь ещё и то, что парень помимо тайн своей жизни имеет таланты к магии, один из которых очень ценен и редок.

Да, общество их городка Рингардигранд слишком зациклено на расовом превосходстве над человеческой расой, но вот, что будет с этим обществом, когда все узнают, что человек может быть не таким уж слабаком, хоть и живет, недолго? Да и такая магия ему гарантирует жизнь гораздо более длительную.

Хмыкнув себе под нос, эльф занялся своими делами, лишь изредка на его губах отражалась блуждающая улыбка, а в голубых глазах мелькали искорки ожидания.

***

Неделя прошла стремительно. Дантэ не успел нормально вздохнуть, чтобы приостановить бег времени и осознать, что он стал студентом, как вот уже вечер, когда к его порогу дома стремится русал Кай, чтобы отпраздновать первую студенческую неделю.

Этот омега прочно вписался в структуру тихой жизни человека.

Яркий, добрый, занимательный, весь в движении, таков был и, наверное, останется Кай Шелдон. Лазурный парнишка старался помогать в общении с другими студентами, радовался, как дитя, первым положительным оценкам, полученным от строгих учителей. Дантэ оставалось лишь успевать за этим омегой и удивляться, как всё резко для него изменилось.

— Дантэ! — раздался крик Кая, который стучал в двери, и это заставило оторваться от просмотра кристалла с домашним заданием по гербологии.

Выглянув в приоткрытое окно, парень недовольно зашипел и уже хотел высказать много гадостей, но увидев улыбающегося друга и блеск лазурных глаз, понял, что на того невозможно обижаться, а лучше покорно следовать за этим чудом.

Надев свободного покроя брюки и рубашку, а сверху — пиджак, Дантэ поспешил на выход и, надев обувь и раскрыв двери, всё же смог выдавить бурчание:

— Кай, ты знаешь, что вьёшь верёвки из меня, да и других? Как только улыбнёшься, то все готовы лететь, как мотыльки на свет.

— Не ворчи, ворчун, — довольно пропел омега и, дождавшись, когда парень закроет двери на ключ, потащил его к своему разукрашенному скутеру. — Сегодня не только ты будешь праздновать, но и другие, так что твоя домашка потерпит каких-то три часа.

— Смотри, только три, и я ухожу. Ты же помнишь, о чём мы договаривались?

— Помню, помню… — омега закатывает глаза к вечернему небу. — Поехали уже.

***

Местный клуб «Модный» находился ближе к окраине городка и представлял собой двухэтажное продолговатое здание зеленовато-коричного цвета, с широкими большими окнами, которые заполняли всё правую стену.

Поставив транспорт «на прикол» и дождавшись, когда человек поправит одежду, омега вновь подхватил того под руку и потянул за собой, попутно здороваясь с теми, кто был рядом или стоял около входа.

Из открытых окон и дверей раздавался ритмичный звук, перерастающий в популярные мотивы, под которые двигались клиенты клуба.

Кай остановился, чтобы быстро рассмотреть танцующих, а Дантэ нехотя стал рассматривать убранство клуба: высокий зачарованный потолок в виде южного неба; в самом центре помещения находились музыканты и музыкальный центр с большими колонками. Вокруг них танцевала молодёжь, которая уже явно была чуть в подпитии, но ещё держа свои лица и умы в относительной трезвости. Левая сторона зала имела внутренний балкон со столиками и диванчиками, к которому вела широкая винтовая лестница.

— О, Дантэ, я вижу, куда нам следует позарез отправиться, — воскликнул омега и потянул в сторону этого балкона, при этом умудряясь не столкнуться ни с кем из танцующих.

Зато Дантэ не так повезло. Если к Каю никто не прикоснулся даже кончиком пальцев, то вот парню отбили бока и плечо. И если бы это было нечаянно, то можно бы списать на неуклюжесть или на выпитое спиртное, но вот взгляды, что так и сверлили парня холодом и презрением, говорили о многом.

Так что, добравшись до лестницы, Дантэ проклинал и Кая с его добрым сердцем и характером, и директора Шамирома, что требует быть в обществе и на виду. Вот только этому обществу он не нужен, и его не замечают или делают всё возможное, чтобы обидеть, унизить.

«Все, как в детские годы», — думал Дантэ, поднимаясь по лестнице за Каем. — «Только теперь эта взрослая жизнь и презрение молодых. Интересно, что бы они сделали, узнав, что я владею самой редкой магией?»

В голове тут же появился облик всех этих мажоров, которые тут же стали бы лебезить, искать встречи и предлагать дружбу, а в их глазах проскальзывали бы недоумение, неверие, злость на то, что им приходится быть вежливыми с человеком.

«Нет, я здесь точно не останусь. Отучусь, сдам экзамены, а как только соберусь покинуть городок, то покажу, чего они лишились». — Так думал человек, в душе которого витал злобный дух, но затем он хмыкнул самому себе. — «Глупый малыш, глупый. Зачем им показывать свой дар, для чего? Истинные друзья появятся без понукания, а с навязанными и злобными мне не хочется общаться».

Пока шёл этот монолог в голове Дантэ, Кай привел их к дальнему столику, где восседали пять молодых парней, относящихся к разным расам: два золотоволосых зеленоглазых эльфа, темноволосый с красными глазами вампир и два оборотня, один из которых был практически ярко-рыжим, другой — жгучим брюнетом.

— Привет, мои хорошие, — пропел русал и потянулся руками и телом, что приобнять каждого из них, а глаза Дантэ приковались к вампиру.

Дион уже не вслушивался, что там щебечет омега и о чём вторят ему альфы. Он не мог оторваться от темноволосого красавца, который с нежностью и вниманием посматривал на Кая.

Смешанные запахи, что витали вокруг, немного кружили голову, но глаза парня старались ухватить все чёрточки и жесты вампира, пока на него не обращали внимания.

Пока он стоял столбом и старался запомнить увиденное, позади раздались смешки, а затем его бесцеремонно отодвинули в сторону. Это были три омеги сирен и альфа дроу.

— Кай, солнце ты наше лазурное, сколько раз тебя просил, если едешь в клуб, зови меня с собой, — звонко чмокнув в щеку русала, белокурый сирен протиснулся между двух оборотней, при этом успев дать по их нахальным ручонкам.

Другие, с рыже-голубыми прядками волос, хихикая, примостились по обе стороны от эльфа, чья коса была украшена зелёной лентой. Дроу оставалось присесть с краю, при этом тот с лёгкой неприязнью смотрел на вампира, что посадил к себе на колени Кая.

Пока новоприбывшие друзья Кая отвлекли всё внимание на себя, Дантэ постарался успокоиться и дать трезвую оценку увиденному.

И на что он надеялся? Элькор молод, красив, имеет свой круг общения, а значит, у него должен быть и любимый, а может и Пара. Да и вряд ли бы он обратил внимание на какого-то человека, конечно, не считая какое-нибудь пари или для интереса «как это — быть рядом с человеком?».

Но Дантэ же живой и во плоти, и ему присуще влюбляться или интересоваться таким красивым парнем, как вампир.

«Может, тот обратит на него внимание»? — заискрилась робкая надежда.

— Дантэ! — вырвал из оцепенения голос Кая, который, продолжая сидеть на коленях вампира, подзывал того жестом. — Ребята, познакомьтесь, это мой новый друг Дантэ Дион. Он сегодня празднует первую неделю студента.

Десять пар глаз тут же обратились в сторону парня, отчего ему стало неловко, но он всё же выдал бледную улыбку.

— Человек? — с нотками неверия прошелестел один из оборотней, принюхиваясь. — Как интересно…Кай. Не ожидал от тебя такой «экзотики»…

— Дигор, уймись! Дантэ не «экзотика», хоть он и человек, зато он самый… — начал возмущённо русал, но его прервал белокурый сирен.

— Да-да, Кай, знаем мы твои таланты находить самых-самых. Вот только от человеческой расы можно получить лишь несколько лет страстного секса, полные обожания глаза при виде долгоживущих и нытьё, что он стал старым и его любовник больше не любит. И помимо всего этого, он требует денег и драгоценностей, и желательно побольше.

— Ты не прав, Лилиандр, — возразил вампир, убирая прядь волос русала за ушко, — Человек может быть талантлив во всех сферах деятельности. Мы же в этом городке привыкли жить особняком и не видеть, что за его пределами. Может, Дантэ, выучившись, отправится покорять мир своими возможностями и станет знаменит и желанен в любом обществе.

— Не смеши меня, Элькорд, — фыркнул сирен, вставая и танцевальной походкой направляясь в сторону парня. — Что в этом человек такого? Серая мышка, которой дан шанс выучиться в Амирэте. Интересно, перед кем он свои ножки раздвинул, что директор Шамиром согласился взять в студенты? Или их было несколько?

— У тебя интерес профессионального характера, это твоя заветная мечта или ты уже подумываешь, как самому выгодно себя продать в Ривердцэ? — Не дав никому даже слова сказать, человека просто «понесло». В мыслях он уже костерил себя за несдержанность, но уж лучше это будет словесная дуэль, чем огненная феерия, что старалась пробиться сквозь щит, поставленный мастером Грод-Брауном.

— Дантэ! — вскрикнул Кай, но если голос звучал возмущённо, то его глаза сверкали от сдерживаемого смеха.

И, как оказалось, не только он, но и вампир и два эльфа «болезненно» закашлялись. Сирену хватило пары секунд, чтобы выйти из ступора и понять, что человек сказал. Пару раз схватив воздух ртом, он уже хотел выдать гневную речь, но русал, смотря в его сторону, покачал головой.

— Так, ребята, прекращаем. Лилиандр, ты выставил себя в не лучшем свете и нагрубил Дантэ, хотя он повода не давал. И мы сюда прибыли не для того, чтобы высказывать своё «фи», а культурно отдохнуть.

Белокурому сирену осталось возвратиться к оборотням альфам, которые, стали нежно что-то шептать в его миленькое ушко, и уже через пару минут тот стал смеяться над шутками молодых кавалеров.

Кай, поднявшись с колен вампира, подошёл к человеку и шепнул:

— Не обращай внимания, Лилиандр редкостная сволочь, но только в первые моменты знакомства. Таким способом он распознает суть будущего или друга, знакомого, или «я-этого-кажется-знаю». Ты выдержал тест, так что принят, но пока, как мой друг. А теперь, хочу познакомить тебя с другими моими друзьями.

Два эльфа были братьями Артуриус и Ульямс. Двое сирен, что примостились рядом с ними — Катион и Танис. Оборотни откликались на имена Ельд и Фарон, а вот угрюмого дроу звали Даржэ.

После быстрого знакомства разговор возобновился. Дантэ пришлось присесть рядом с дроу, отчего парня пробирала дрожь, видно это рефлекторные инстинкты у него.

С полчаса просидев в этой компании, Дантэ украдкой посмотрел на циферблат, что показывал, что с того времени, как он покинул дом прошло больше получаса.

«А ещё примерно столько же надо пробыть, если Кай ещё что-нибудь не придумает», — в мыслях человек горько вздохнул и осмотрелся, ища взглядом то, что поспособствовало бы хотя бы призрачному поднятию настроения.

Музыка продолжала бухать рваными мотивами, чей-то «певческий» голос рычал или пытался кричать громче самой музыки. Тела двигались под им только понятный ритм, а самой популярной в этом месте была выпивка.

Не раз официант подходил к их столикам и предлагал горячительные напитки, а для Дантэ с трудом был найден нормальный кофе без добавок.

Он, может быть, и захотел бы выпить, но его организм не переносил ни запаха, ни самого напитка. А ещё его скручивала спираль тупой боли, когда парень слышал голос или смех Элькора, а еле уловимое дуновение запаха причиняло дополнительное страдание.

Кричать и биться в истерике Дантэ не будет, но и находиться рядом становится невыносимо.

Ещё раз украдкой бросив взгляд на вампира, он перехватывает взгляд Даржа, который моментально понял человека. В глазах отражается сочувствие, а затем Дантэ подхватывают под руку и, не слушая удивлённые окрики, дроу тянет за собой человека, который не упирается, лишь следуя по пятам.

Свежий воздух немного развеял дурман и горечь, и только теперь Дантэ понял, что рядом с ним стоит дроу и внимательно смотрит в глаза.

— Извини, — лепечет парень, делая шаг назад, но холодные пальцы сжимаются на запястьях. — Даржэ?

— Скажи мне, человек, — начал тот, ещё сильнее сжимая руки, — что ты нашёл в Элькоре? Что в нём такое, что вы все готовы вешаться на него? что он делает или…

— Ты мне делаешь больно… — не слушая дроу, Дантэ пытался вырваться. Невольные слёзы хлынули из глаз то ли от боли, то ли от того, что он вряд ли бы смог сейчас же ответить на этот, казалось, простой вопрос.

— Даржэ… Убрал свои лапы от человека, — раздался за их спинами красивый, но похожий на арктический лёд голос, — и, желательно, тебе уйти отсюда, как можно подальше.

Дроу вздрогнул, медленно разжимая свои пальцы, что теперь красовались длинными ногтями, шагнул от парня назад.

Дантэ, потирая мягко свои запястья, посмотрел на говорящего, что стоял за спиной дроу, и его лицо вытянулось от удивления. Белокурый сирен, сверкая практически белыми глазами, неотрывно смотрел на Даржэ, и как только тот растворился в темноте, его глаза тут же вернули свой каре-зелёный цвет, хоть и осталось несколько искорок белого.

Посверлив человека взглядом несколько секунд, сирен, молча подойдя к нему, прикоснулся мягко к запястьям и прошептал:

— Тэри-эу-огрст, — золотисто-зелёный свет появился меж пальцев, а синяки на коже стали исчезать. Минута, и от них ничего не осталось. — Если что-то подобное случится, то ты сможешь воспользоваться этим словом и сам, чтобы вылечиться. Как я понял, у тебя магия огня, значит, тебе будут доступны лечебные фразы и руны.

— Спасибо, — тихо прошептал Дантэ, смотря на свои запястья. Ещё пару секунд он раздумывал, но всё же подняв голову, тихо, но серьёзно ответил: — Ты прости, что я нагрубил тогда. В тот момент, я мог или выпустить огонь, или ответить словом. Решил, что будет лучше словом.

— Ха-ха! Да, лучше так, а то я знаю вас огневиков, сначала портите причёску окружающим, а потом извиняющеся краснеете. — Сирена, как будто отпустило, и он с интересом посмотрел на человека. — А ты у нас загадка ещё та. Не зря в тебя вцепился Кай, ох, не зря. Кстати, тебе лучше возвратиться домой. Я видел, каким зажатым ты сидел с нами и как кривился от музыки. Так что, уходи, побереги свою творческую натуру и миленькие ушки.

Сирен заразительно улыбнувшись, развернулся и поспешил в сторону клуба, но затем, резко развернувшись, окликнул уходящего Дантэ.

— Эй, человек? А откуда ты знаешь, что я переезжаю в Ревердцэ?

— Не знаю, — растерянно ответил парень, но почувствовал, как огонёк на ладони чуть нагрелся.

***

До дома пришлось идти пешком. Собственного транспорта Дантэ так и не приобрёл, посчитав, что тот ему не нужен. И вот теперь мысли о покупке транспорта смешивались с событиями в «Модном».

Первое, что Дантэ понял, что без особого желания обеих сторон, но друзья Кая станут или знакомыми или теми, кто будут присматривать за ним.

От второго вывода у человека на губах расцвела горько-радостная улыбка. Вампир Элькор за него заступился и тем самым сделал еще одну зарубку в списке «почему этот вампир нравится Дантэ». Но горечь была в том, что вампир привязан к Каю, а это значит… значит, что он пока сам не знает, что тот будет делать, когда решится обратить внимания Элькора на себя. Лилиандр. Этот странный сирен преподнёс сюрприз не только своим преображением, но и поступком. Даржэ. Дроу заставил похолодеть и испугаться, а его вопрос так и витает, и ответить на него, увы, практически невозможно.

Мысленно Дантэ вновь стал выписывать то, что ему нравится и что пока не ясно в вампире.

Приостановившись на дороге, парень, глубоко вздохнув, решил быть откровенным с самим собой, чтобы постараться составить картину.

Красив телом и лицом, это первое, что он помнит после первой встречи, приятный голос, заставляющий сердечко гулко стучать. Смех — просто приятный, много друзей, по крайней мере, он всегда окружён ими. Запах… А вот это можно вписать в нейтральный столбик. С одной стороны, Дантэ понравился его запах, когда они первый раз встретились, а вот сегодня он был разбавлен так, что практически был неуловим для человеческого носа. Точного характера, да и чем увлечён Элькор, он не знал, но мог лишь предполагать и собирать информацию от сплетников.

Сегодня он Дантэ поддержал, но что это может означать? Может, ему этого захотелось, может, это из-за Кая, а может…

Всё вдруг как-то сильно замелькало перед глазами, не давая сосредоточиться, а потом и вовсе руки обожгло синеватое пламя, что стало распространяться по телу, так и не пройдя через печать мастера Грод-Баун, лишь сильно натянуло нити.

Адская боль прошила все клеточки, поры, захватывая с боем всё больше и больше территорий. Пламя жгло и выжигало, старалось проникнуть во все внутренности, стремясь попасть к сердцу, а там и к душе.

Дикий вой разнёсся по пустынной дороге, пугая всех животных вокруг.

Падая на почти расплавленный камень под ногами, Дантэ молил о том, чтобы всё это прекратилось, и в закоулках мыслей мелькнуло, что его смог бы спасти…

***

Тело полностью объяло синим пламенем, хранитель-волк в последний раз взвыл и растворился в человеческой душе.

Достигнув пика горения, огонь утих, при этом уничтожив печать, а на дороге осталось тело покрытое копотью.

Где-то вдалеке раздался гул мотора мотоцикла, который остановился перед неподвижным телом.

Несколько секунд, чтобы прислушаться к еле уловимому стуку сердца, а затем тело бережно приподнимают…

7

Pov Дантэ

Странно, что моё сознание ещё держит меня на поверхности адской боли, хотя, нет, скорее всего, оно решило со мной «поиграть». Оно то выплывало из тьмы, где нет ничего, заставляя чувствовать боль во всём теле и где-то внутри, то вновь отправляло во тьму, где я был подобен пушинке в небытии времени.

В периоды ясности сознания, я слышал под собой гул мотора, чувствовал, как меня кто-то укутывает чем-то противным и колким и оно причиняет нестерпимую боль, но я не мог ни говорить, ни пошевелиться, оставалось терпеть и мысленно кричать. Но меня не слышали, лишь изредка прижимали к себе и что-то очень тихо шептали.

Когда я слышу биение чужого сердца и чувствую запах, я немного успокаиваюсь, а где-то на периферии сознания, мне кажется, что я знаю его, этот запах.

Я очнулся вновь, когда послышался пронзительный визг колёс и через некоторое время звуки взволнованных голосов, в которых тут же проявились брезгливые и возмущённые нотки.

— Вы уверены, что это ещё живо? — голос явно молодого парня омеги.

— Уверен, Хорсетиус. Так чтовключай свой талант и лечи! — слышится баритон над головой.

— Я не хочу тратить свой талант на это копчёное тело…

— Хорсетиус!!!! — это присоединился ещё чей-то голос, похожий на холодный ветер.

— Простите, мастер… Сейчас займёмся… — омежьий голос стал испуганным и в то же время почтительным.

Мой спаситель и мастер явно хотят помочь мне, а вот этот омежка предпочёл бы выкинуть «копченое тело», лишь бы не лечить, но его заставляют спасать.

«Не хочу оказаться наедине с этим омегой. Мало ли, что ему взбредёт в голову».

Как будто чувствуя мои мысли или думая о том же, мой спаситель не отдаёт меня, а сам идёт следом за лекарями, неся на руках и придерживая ладонь, и недовольно шипит, когда требуют уйти.

Всполохи чужой магии, как раскалённые иглы, пронзают моё тело и заставляют его выгибаться, а из моего горла вырываются сиплые крики.

Передышка, когда баритон требует быть поаккуратнее, заверение омеги, что всё правильно, и вновь тело изгибается.

— Ты что делаешь?! — это врывается мастер. — Идиот!!! Кто тебя учил, придурка этакого?! Отвечай: Первое правило лекаря?!

— Провести диагностику на совместимость магии лекаря с магией пациента, — пробурчали где-то в стороне, но мне было не важно, потому что меня подхватывает новая волна тонкой магии, которая лишь проходит по ауре лёгким касанием.

— Тааак…, ясно… — прошептал мастер, уже не обращая внимания на омегу, а затем моё тело приподнимают не руками, а потоками воздуха, и несут куда-то.

Внезапный страх заставляет мысли метаться и смешиваться хаотично, а сердце бешено застучало в груди, но с такими перебоями, что казалось, оно перестанет биться…

«Если бы я мог вырваться, если… бы я мог…»

— Надо поторопиться… Мне не нравится его состояние… — слышу, как будто вдалеке, но меня уносит во тьму.

Сознание вновь возвращается, чтобы я почувствовал, как меня положили на холодный пол, тело быстро вбирает холод в себя, а боли из-за этого я практически не чувствую. Мне хорошо, и возня рядом и голоса не беспокоят, хочу просто уснуть. Отвлекаюсь на мерцающие источники тусклого света, которые заставляют лишь слезиться глаза, а в голове мелькает желание закрыть и не открывать их.

— Поторопитесь… Надо ваш огонь…,- слышу приказ мастера.

— Но…, - раздался удивлённо-растерянный баритон надо мной.

— Действуйте!!!!

— "О чём это они?" — мелькает мысль, но и она исчезает под натиском боли, которая внезапно появилась на плечах.

Слышу шелест то ли материи, то ли раскрывающихся крыльев, хлопок над головой, дуновение ветра.

Свет пропадает из-за того, что что-то большое и с крыльями склонилось надо мной. Глаза этого существа вспыхивают огнём…А потом… Потом на меня обрушилась магия огня.

Инстинктивно я приготовился к боли, но её не было. Огонь мягкими лепестками коснулся ауры, затем прошёлся по всему телу, лаская, притираясь, как котёнок. Через минуту или через час, я уже не мог чувствовать время, этот огонь окутал меня полностью, как шёлк. Боль стала уходить, сердце забилось в нормальном ритме, раны рассасывались, и тело наполнялось негой.

Мне стало очень хорошо, и я уснул, чувствуя, что всё будет хорошо.

***

Зудящий злобный и брезгливый взгляд, в одном флаконе, заставил проснуться, но я удержался от того, чтобы открыть свои глаза или показать, что я очнулся. Моя магия касается сознания и тут же стремится наружу, чтобы незаметными касаниями пройтись по комнате, а затем «рассказать об увиденном».

Рядом со мной тихо пищал странный прибор, что это, я так и не понял. Где-то по правую сторону были приоткрытые окна, из которых слышны птичьи трели и разговоры, переходящие в тихие смешки. По левую сторону…, а вот по левую сторону, я почувствовал негативность существа. Магия выдала картинку о том, что мной заинтересовался омега из расы дроу, и, кажется, это тот, кого зовут Хорсетиус.

Что-то мне не везёт с этой расой. Каждый из них норовит или причинить вред, или считает, что все беды у них от меня, любимого.

— Хорсетиус, прекращай пялиться, — шепчет кто-то, заставляя этим пропасть нехороший взгляд. Мой слух улавливает звук удаляющихся каблучков и отголоски разговора, что был слышен через чуть приоткрытую дверь. — Если этот пациент не очнётся в ближайшее время, его отправят к Дитриху. Он сможет…

Дальше не было слышно, но даже эти несколько слов заставляют сердце в страхе забиться, а заодно действовать как можно быстрее.

«Надо бежать, и, как можно быстрее, пока есть возможность».

Начинаю с движения пальцев рук и ног, попутно открывая глаза. С третьей попытки мне это удаётся, а заодно, повертев головой, я осмотрелся.

Комната практически пустая, не считая кровати, на которой я лежу, странного прибора, что продолжает монотонно пищать, даже не реагируя на мои движения и потуги, тумбочка со шкафом, а рядом стоит стул. Вот и всё убранство.

Я пытаюсь встать, и магия мне в этом помогает. Она опаляет мягким огоньком, тем самым возвращая мою подвижность и энергию.

Странно, но раньше мне приходилось её или контролировать, или по несколько часов ждать отклик, а сейчас….

Это пока не важно, важно сбежать и как можно быстрее.

Заматываюсь в широкую простыню и мелкими тихими шажками иду к приоткрытому окну.

Хм, первый этаж, есть выступ, а значит, я смогу спокойно спрыгнуть без серьёзных травм. Вот только надо раздобыть хотя бы одежду, а то в простыне…

Нервный смешок срывается с моих губ, и я в привычном жесте касаюсь головы, чтобы тут же замереть. Никакой растительности, только лысая черепушка, с неровными шрамами, соединяющимися в несколько рун.

Мне не привыкать к ним, они ещё в моем детстве оставлены Моэром и Айшерэ в «подарок». Что они хотели этим добиться, я так и не узнал, а вот то, что от них так и не смог избавиться, это нехорошо.

— Так, спокойно, Дантэ. Давай без своих старых страхов и истерик, соберись и реши, что делать дальше.

Проверка шкафа и тумбочки показала, что ничего в них нет, пусто, а когда я решился пойти на разведку за дверь, то пришлось отказаться. В нескольких метрах от комнаты находился ресепшен, рядом с которым примостились несколько молодых парней, которые явно не уйдут.

— Ну, что ж, окошко, придётся через тебя лезть, — вновь шепчу себе, прикрывая двери, и подпираю ручку стулом. Знаю, что действую глупо, но всё же хоть какая-та заминка.

Подойдя к окну, я начал осматриваться округу, а не оценивать, «сколько до земли».

Сад с несколькими дорожками и скамейками, по правую сторону две ажурных беседки. Дальше виднелось то ли продолжение сада, то ли лес.

Светило склонялось к закату, но ещё не вечер. Поблизости не видно никого, всё так и шепчет — «Пора».

Снимаю простыню, скрепляю два её конца, надеваю часть простыни на голову, в образующий круг протягиваю руки, затем узел закидываю за шею. Получился халат с капюшоном, но без пояса, пришлось позаимствовать у пикающего прибора шнур, который с лёгкостью затянулся на талии.

Теперь точно пора.

Перелезая через подоконник, я чуть не навернулся из-за внезапной судороги в руке. Вишу, как тряпка на ветру, и очень хочется взвыть или крыть матом, но сдерживаюсь, чтобы удержаться на другой руке и заодно нащупать ногами выступ.

Удаётся, и я с блаженством и слезами прилипаю к стене, но лишь на несколько секунд, потому что быстро оценив своё состояние, решаюсь прыгать.

Земля приняла меня в свои жёсткие объятия, причиняя лишь тупую боль в ногах и быстрые колючие искорки боли по телу. Но лежать и страдать я себе не позволяю, меня гонит страх, и я ему подчиняюсь.

***

Лишь после того, как я оказался за много метров от места побега, я горестно вскрикиваю, и прислоняюсь к стволу очередного дерева.

— Блин, сбежать-то сбежал, а вот откуда и в какую сторону мне следует направляться, так и не знаю.

Приседаю и, схватившись за голову, начинаю чуть подвывать.

Сколько прошло времени, я не знаю, зато очнулся от вредной мысли, что старательно билась в сознании.

Я прошёл в тот вечер примерно одну треть до своего дома, это «раз»; вокруг был очередной лесок, или сады, не заметил, но это не важно. Важно, что я упал на дороге уже в своём городке. Меня подобрали, посчитав, что ещё можно спасти, это «два». А это значит, надо вспоминать самую близкую больницу. А она была от моего дома часах в двух, но не от того места, где я «отдыхал».

Короче. Ищу выход из этих дебрей к дороге или к дому какого-нибудь жителя, а там и до своего доберусь.

Потираю запястья, ноги и, осматриваясь, намечаю своё движение, но только не в сторону, откуда сбежал.

***

Пробираться сквозь дебри пришлось долго и с большим «воодушевлением», как мысленно, так и вслух. Если и были зверушки поблизости, то они решили не отсвечивать, а как можно дальше спрятаться от меня, любимого. Всё просто, я с чувством и расстановкой высказывал, что я сделаю и им, и самим деревьям, которые так и не заканчиваются.

Были мысли сделать проход огненной магией, но так и остались лишь мыслями, да и магия, казалось, посмеивается над своим носителем и не принимает моих слов и метаний всерьёз.

Я мог бы воспользоваться возможностями своего Хранителя, но из-за чего-то я не чувствовал ни одного запаха, как будто в моём мире их не было.

Пока я бурчал и был занят своими думами, то не заметил, как закончился лес и появилась дорога.

У меня вырвался радостный крик, и я звонко рассмеялся. Теперь осталось попасть домой, и это такая мелочь.

Прислушиваюсь и присматриваюсь, а затем бодрым шагом иду в сторону виднеющегося в сумерках шпиля башни, которая, как я знаю, находится в северной части школы, а значит… Да это многое значит…

Насвистывая мелодию старинной баллады о двух драконах, которые вопреки своим семьям решаются пройти проверку любви и вместе же погибают в ущелье, я потопал, изредка делая остановки, чтобы передохнуть.

Ночь потихоньку вступала в свои права, заставляя поёживаться от прохладного ветерка и дороги, что причиняла моим ступням тупую боль и усталость.

Звук мотора мотоцикла меня не насторожил, лишь заставил приободриться и с ленцой посмотреть в сторону источника звука.

По дороге и впрямь мчался двухколёсный транспорт с седоком, но из-за шума и фар, что слепили глаза, я так толком и не понял, кто это едет, хотя очень хотелось, чтобы это был Он.

Идиотское мечтание, но мечтать не вредно, вредно не мечтать.

— Что-то мне в эти дни о-о-очень т-а-а-а-к везёт встречать тебя, малыш, — услышал я баритон мотоциклиста, который приостановился около меня.

Я скептически приподнял бровь и глянул в ответ, но ничего не сказал, да и что мне говорить, если я его не знаю. Если это тот, кто меня спас, то я же тогда был в бредовом и болезненном состоянии.

В сумерках я видел мужской силуэт, который был обтянут в чёрную кожу, короткие волосы, чуть удлинённые уши с поблёскивающей серьгой и жёлтые глаза, что ярко светились в сумерках.

В ответ я чувствовал, как эти глаза прохаживаются по моему прикрытому простынёй телу, останавливаются на «поясе», отчего слышу смешок.

— Я вижу, что больница тебе не понравилась, и ты решился на побег… любым способом и в любом одеянии.

— Захочешь жить, не так раскорячишься, — пробурчал я себе под нос, при этом пританцовывая на уже холодной дороге.

— Забавный малыш, — смеётся парень и протягивает руку, чтобы коснутся моей ладони.

Хотел дёрнуться, но меня тут же толкают на себя, и я распластываюсь на груди мотоциклиста. Не слушая моё шипение, он вновь легколегко касается моих рук, а затем наклоняется к моему лицу, как будто хочет поцеловать. Я быстро отворачиваюсь, но парень этого не замечает, его нос утыкается в мою шею и резко втягивает мой запах.

Странно, но мне показалось на долю секунд, что есть во всём этом что-то знакомое. Но я не смог вспомнить, потому что меня пронзала дрожь, вызывая смесь спокойствия и лёгкой эйфории счастья.

Чувствую, как язык желтоглазого проделывает дорожку от местечка за ухом до ключицы и обратно. Одна его рука крепко прижимает к себе, не давая возможностей даже двинуться, вторая медленно, еле уловимыми касаниями проходится вдоль всего позвоночника.

Трепет в груди, вспотевшие ладони, я облизываю пересохшие внезапно губы и, нервно сглатывая, продолжаю наслаждаться этими странными для меня объятиями и ласками.

Жар чужой ладони я чувствую на моей пояснице, а затем он перемещается к…

— Убрал свои загребущие конечности… — срывается с моих губ хриплый окрик с нотками рычания.

Мы оба замираем, и каждый — явно от сказанных слов. Но если я продолжаю в напряжении молчать и мысленно стараюсь унять свои чувства, то парень лишь хмыкает, а затем игриво кусает шею, делая чуть больнее.

Явно появится синяк или отметины от его зубов.

— Ты прав, малыш, пока я не вправе касаться тебя вот так. — Он чуть отстраняется и смотрит на меня жёлтыми огоньками глаз. Затем очерчивает контур моего лица тыльной стороной руки. — Пожалуй, я отвезу тебя к твоим родным и там с ними поговорю о нас.

— Нет уж, я как-нибудь сам дойду без твоей помощи, и вряд ли ты сможешь поговорить с родными, хотя… Адрес их пребывания смогу скинуть, так и быть. — Странно, язык решает ответить быстрее моих обдуманных мыслей. Да и это его «о нас» немного сбивает.

— Малыш, у тебя два выхода, и все связаны с тем, что я по-любому провожаю тебя, а заодно встречаюсь с ними.

И не слушая моих возражений и протестов, мотоциклист подхватывает меня под ягодицы и сажает впереди на свои бёдра так, чтобы я оказался лицом к нему, а прижимался к его торсу. Наши тела прикасаются так плотно, что я чувствую, как его член упирается в мой, и лишь штаны и простыня удерживают его. Начинаю краснеть, не только из-за позы, но и из-за того, что и моё тело придаёт меня, показывая, что я заинтересован и даже очень.

Постарался отодвинуться и упереться ладонями в широкую грудь.

Но не давая ни на миллиметр отодвинуться, желтоглазый удерживает меня одной рукой, а затем выпускает одно крыло, тем самым укутывая.

— Привыкай, малыш, так будет у нас всегда, — шепчет парень и заводит мотор, — Так, и куда мы едем?

Бурчу адрес, а сам думаю, как избавиться от всего этого. Явно он не понял, кто перед ним. Интересно, что он будет говорить и делать, когда узнает, что я человек?

Как ни странно, но под мерный звук мотора, стук сердца, тепла тела и укрывающего крыла, меня стал смаривать сон.

— Собственник, — вырвался у меня тихий шёпот.

— Ты прав, — слышу в ответ и невольно улыбаюсь.

И я перестаю думать обо всём и не о чём. Мне требовались сон и надежда, что когда я проснусь, всё будет хорошо.

Во сне, я продолжал чувствовать стальные мышцы бёдер и рук, жар тела, что чувствовался даже сквозь кожаную куртку, и поглаживание по пояснице.

Конец pov Дантэ

8

«Я держу в своих руках самое ценное, что у меня есть сейчас, в этой жизни, — думает Михей Ирвинг, изредка посматривая на уснувшего паренька. — «Малыш так доверчиво прижимается к моей груди, при этом посапывает, забавно морща носик. Как это мило и невинно, и как-то по-домашнему».

Вдыхая аромат вишни и мяты, что смешался с его магией и запахом, дракон довольно порыкивает и нежно, почти неуловимыми касаниями, поглаживает оголённые части тела парня.

Да, запах парнишки пока не так сильно улавливался, а теперь, когда тело почти неузнаваемо и почернело от копоти, его не ощущалось, как будто стёрли. Но вот когда нос дракона смог коснуться шеи и почувствовать этот неуловимый аромат, то он понял, что пропал и окончательно.

«Сколько живу на свете, но такой запах я смог уловить лишь однажды, несколько лет назад, но, увы, это был человеческий детёныш, который был мал для любовных игр, но когда он подрастёт, я, так и быть, смогу попробовать его тело и научить искусству любви. Вроде как обещал, а я свои слова на ветер не бросаю. Интересно, а сколько лет сейчас тому мальчику»?

Мысли свободно окунулись в прошлое, и желтоглазый довольно улыбается, вспоминая встречу, объятия, запах, и как человеческий парнишка убегал от него, но в последний момент их взгляды встретились.

«Парнишка — бунтарь. С ним будет интересно поиграть и с удовольствием укротить», — губы растягиваются в плутовской улыбке. — «Но вот своё сокровище я никому не отдам и ни на что не променяю. Я только с человеком поиграюсь, пока мой малыш не сможет по достоинству оценить меня и принять как своего альфу. Никто же не пострадает, лишь мы проведём хорошо время».

Вспомнились также недавние слова мастера Ирнеско, что он сказал после лечения парнишки, видя какими глазами смотрит на того дракон.

«Парень не будет чувствовать никакого запаха несколько недель, а может и месяцев, да и организму надо перестроиться, чтобы возобновился омежий цикл. Наверное, что-то было нарушено, но ваша магия и лечебные чары стали восстанавливать процесс, но медленно. Думаю, что поцелуи, объятия и некоторые ласки будут не лишними, только не забывайте иногда давать своей магии касаться ауры парня и переплетаться с его магией. Это поспособствует быстрому исцелению, а также и вашим отношениям».

От мыслей, что можно сделать приятное себе и малышу, дракон ощутил, как член вновь уперся в ширинку, причиняя тупую боль от того, что нет возможности быть там, где желает.

— Надо отвлечься, отвлечься так, чтобы не сильно замечать такое желанное тело. А то не ровен час сорвусь и невольно причиню боль, а этого не хочется. Хочется лишь лелеять, любить и в особенности дарить.

Ещё раз втянув аромат малыша, альфа мысленно заглушил звук мотора и поехал помедленней, чтобы продлить их прикосновения.

«Так, он говорил, что дом рядом с большим садом и центральным парком. Если не ошибаюсь, то там находится лишь одно здание, которое раньше использовалось для "встреч и игр" альф с омежками. Примерно двадцать лет тому назад он и сам посещал то место и не раз, но тот дом выкупила человеческая пара, когда владелец умер, не оставив наследников. Лишь только человеческая семья могла купить такой дом с нехорошей репутацией. Неужели, кто-то из наших решился приобрести его»?

Пока дракон раздумывал и довольно ласкал изгибы желанного тела, то не заметил, как оказался около нужного места.

Дом внезапно осветился так, как будто приветствовал своего хозяина, который отсутствовал очень долго. Хотя прошло всего лишь два дня с того вечера, когда дракон нашёл парнишку.

Свет, что зажёгся возле ступеней, резко осветил их и тех, кто сидел на них.

Это были рыжеволосый вампир, пепельноволосый вампир-сирен альфы и черноволосый сирен бета, всё это поведали глаза и ветер, принёсший аромат от мужчин.

Невольно зарычав, дракон притянул к себе парня, посчитав, что эти трое могут забрать у него его сокровище. А он не намерен его отдавать.

Первым подорвался сирен бета. Не отрывая взгляда от мотоциклиста, ири быстрым шагом направился к нему, а двое других слитным движением последовали за ним.

— Вас прислал Шамиром? — в голосе мужчины слышался не только вопрос, но и надежда.

— Директор? — удивлённо переспросил парень, инстинктивно вновь прижимая к себе своё сокровище, которое стало просыпаться из-за громкого голоса и пытаться выпутаться из кокона крыла и крепких рук. Пришлось ослабить хватку и дать возможность малышу осмотреться.

Узкая, бледная ладонь коснулась раскрытого крыла, и на свет показалась заспанная мордашка парнишки. Большие тёмно-серые глаза стали ещё больше, когда он заметил, кто находится рядом с ними.

— Мастер Намира? — хрипло ото сна проговорил он.

Пройдясь уже осознанным взглядом по трём мужчинам, он остановился на Ладуиле Грод-Бауне. В глазах сверкнул злой огонь, отчего мужчина невольно сделал шаг назад.

— Ты-ы-ы… — растягивая слова и потянувшись всем телом в сторону вампира-сирена, скрючивая пальцы будто в попытке растерзать, юноша ещё больше зашипел: — Кто прос-с-сил тебя ус-с-станавливать Такую Печать?! Из-за тебя я горел в огне! Хочешь, я с тобой такое же проделаю, со всеми ощущениями и «радостями»? А ну, стоять!

Дантэ, дёрнувшись всем телом, смог вырваться из цепких рук дракона, который не знал, что сейчас ему делать.

Перед мужчинами уже стоял разъярённый, полуголый парень, прикрытый в некоторых местах простынёй, но она, скорее, подчёркивала, а не скрывала. Бледная кожа казалась в свете прозрачной, тело приобрело тонкокостность, глаза походили на тусклое серебро, а руны на голове переливались в лунном свете. Смягчились и черты лица, и их не портила гримаса злости.

Все четверо мужчин посмотрели на него с восхищением, и если дракон любовался своим сокровищем, то учителя — тем, как изменился их подопечный.

Но долго любоваться собой Дантэ не дал, потому что в ладонях стали формироваться сгустки синего пламени, что источал не жар, а холод.

— Дантэ, ты, надеюсь, не серьёзно решил воспользоваться Холодным Огнём? — тихо спрашивает Намира, тем самым отвлекая парня от вампира-сирена. — Не стоит, а то не сможешь проконтролировать, и многие пострадают.

Намира и Сель-Гори сделали синхронный шаг в сторону парня и встали так, чтобы он оказался окружён учителями, и не важно, что одного из них могут ждать нехорошие последствия. Таким образом, все трое могли быстро создать щит, который мог бы погасить магию Дантэ.

— Не беспокойтесь, мастер Намира, я лишь «подправлю» некоторые части тела мастеру Грод-Бауну. Пусть прочувствует хоть немного той боли, что мне преподнесла его Печать.

— Он понял, что сглупил и просит прошения… Правда, Ладуилу Грод-Баун? — с нажимом сказал сирен, смотря в серые глаза мужчине, который в это время лихорадочно возводил вокруг себя самые сильные щиты.

Но парню было уже не до того: что-то внутри него как будто толкнулось, что-то оборвалось. Огонь резко втянулся в ладони, а сам Дантэ стал оседать на землю, как сломанная кукла.

Двое ринулись к нему, но дракона удержал малый щит Намира, что отбросил его в сторону.

Винсент Сель-Гори, что молчал всё это время, быстро подлетев и коснувшись холодными пальцами виска мальчика, быстро прошептал сонные чары.

Уже уснувшего парня он приподнял на руки и направился в сторону дома, кивком головы показывая Матвейра Намире на дракона, что рыча, стал трансформироваться.

— Прошу прошения, молодой дракон, но на этом просим вас покинуть территорию. Ваша помощь больше не понадобится. Спасибо, что привезли Дантэ.

— Он мой… — услышал сирен сквозь шипение. Парень еле-еле сдерживался, чтобы полностью не дать своему дракону выйти из подчинения.

— Извините, но он не ваш. Этот человек не будет вашей сексуальной игрушкой, так что забудьте дорогу в этот дом. — И пока дракон удивлённо хлопал ресницами, Намира воздвиг большой барьер, что куполом накрыл участок дома и сам дом с его обитателями.

Последнее, что он смог услышать, это удивлённый возглас, а затем пронзительный рёв, который быстро затих.

***

Лучи Солнца-э коснулись фиолетовых штор, стараясь найти лазейку, чтобы проникнуть в комнату. Но лишь рассеянный свет окрасил спальную хозяйской комнаты, так и не дойдя до кровати, оставляя тусклый полумрак.

На постели, в ворохе множества мягких подушек спал Дантэ Дион. Что ему снилось, толком не знал ни он, ни те, кто за ним наблюдал: лишь яркие пятна, свобода и лёгкость во всём. Все эти эмоции расцветали на лице, но, увы, сон не давал парню выпутаться из своих ярких объятий, и тот продолжал безмятежно спать, не зная, что творится в доме и за его пределами.

Рядом с кроватью стояло кресло, в котором умостился Намира. Читая послание от Шона Шамирома, он изредка косился в сторону спящего, как будто надеялся, что вот прямо сейчас тот откроет глаза и заговорит.

Но парень спал безмятежно, лишь изредка, когда были слышны шаги или голос Грод-Бауна, он порыкивал, да вокруг всё начинало дребезжать и передвигаться. Недовольному вампиру-сирену приходилось большую часть времени или находиться внизу, или «проскакивать» в нужные ему комнаты.

После того, как парня усыпили, прошло три дня, за которые Дантэ так и не проснулся, хотя чары и были сняты.

Проверка Сель-Гори и призванного лекаря подтвердила, что с Дантэ Дионом всё в порядке, тот восстанавливается и изменяется, как телом, аурой, так и магией огня.

Если раньше парень не мог контролировать её, то сейчас она стала послушной, но обладая своим самостоятельным «полу-мышлением».

Удивило всех то, что парень стал изменяться в сторону омежьего начала, тело, кожа — всё говорило, что перед ними почти сформированная омега.

С ароматом было немного сложнее и не понятно. Он продолжал пахнуть тем драконом, что приехал с ним, и даже присутствовала почти незаметная метка, но сквозь всё это, как говорят альфы, слышится вишня и мята. А как все знают, у человека не может быть такого выраженного запаха и метку невозможно поставить.

Жаль, что так и не смогли точно узнать о случившемся с Дантэ, как или из-за чего он стал изменяться.

Пока они были заняты парнем, проверяли, сканировали и вызывали лекаря, дракон на следующее утро исчез, а от Дантэ вряд ли добьёшься ответа, если он сам этого не захочет. Он старался не впускать в свою жизнь других, и, может, из-за этого он так и притягивает к себе.

Все, что узнали, это, что парень из-за Печати горел, что на голове проявились руны, и, как заметил сам бета, некоторые были поставлены в детстве, недавние легли на них сверху, а также добавились ещё две. Что это точно означает, выясняет Сель-Гори.

— Жаль, что мы забываем старые знания, — прошептал Матвейра, лаская кончиком пальцев кристалл.

Сообщение от Шамирома немного взбодрило и придало надежду на то, что загадка по имени Дантэ Дион будет раскрыта.

Директор и Сель-Гори, решились совместить свои возможности и связи, и вот теперь уже второй день, как люди Шамирома и Сель-Гори были отправлены в разные места.

Двое, вместе с Каем Шелдоном, который решился помогать во всём, как другу, так и учителям, проверяют место, где парня настигло разрушение Печати. Трое отправились в место, где предполагаемо может находиться его мать Катрин Дион, но она очень неуловима, а работодатели не хотят разглашать её место пребывания. И уверение, что женщину ищут по вопросу прошлой жизни её и сына, а не для того, чтобы переманить в другую фирму, никого не убеждает.

Ладуилу Грод-Баун же решился просканировать дом, надеясь найти тайники, в которых, может быть, хранится разгадка тайны.

Как ни странно, он оказался прав. Тайников было три, и если два сейфа с деньгами и коллекцией разных ремней были найдены быстро, то вот третий тайник так и не был обнаружен.

— Заклинание и магия показывают, что есть, но нигде не находится, — недовольно бурчит вампир-сирен, который с тщательностью ищейки искал во всём доме. — Я уверен, что этот тайник и есть то, что мы ищем. Вот только не могу понять, как, или лучше сказать, кто сделал этот тайник таким "неуловимым".

— Может, это Дантэ? — спросил Намира на второй день пребывания в доме парня.

— Нет, хоть и делали его по проекту Диона. Мальчик — очень интересная личность и свои тайны умеет хорошо прятать, да и природа умом не обделила. Жаль, что это я начал понимать только недавно.

— Ты прав, Ладуил, — это уже ответил Винсент, попивая вино, что нашлось в барном шкафу. — У меня такое ощущение, что мы пытаемся догнать ветер. Вроде, о нём всё нам известно и понятно, но каждый раз, меняя траекторию своего полёта, ветер доказывает, что с ним не так всё просто и знакомо. Мне хочется узнать этого мальца всё больше и больше.

***

— Он наше наваждение, — тихо прошептал Намира, прислушиваясь к неуловимым звукам, которыми был пропитан весь дом. — Что всё же хранит в себе этот мальчик?

— Это мы, может, узнаем позже, но пока нам известно лишь то, что руны на голове Дантэ были нанесены в разное время и имеют искусственное и магическое происхождение. Что парень становится омегой, и что теперь мы сможем спокойно развивать магию Реалиста.

— М-да, не густо. Кстати, есть ещё вопрос о том призрачном волке. Может быть, он как-то связан с преображением нашего Дантэ? Надо подключить к этому вопросу и Кериана, он, помимо того, что работает в Службе, ещё и оборотень, а значит, сможет помочь в этом.

— Нет. Я не хочу, чтобы ещё кто-то знал о Дантэ. Ты понимаешь, что будет? Сейчас окажутся задеты определённые люди, которым станет интересно, как и нам, узнать и понять о жизни парня. Но представь, что будет, когда им заинтересуется и Служба. Таким способом мы не сможем скрыть Дантэ ото всех, а также научить всему, что надо. Может, лучше ограничимся тем, чтобы своими поисками не привлекать внимание многих?

— Кериан рано или поздно заинтересуется всем этим. Такая у него работа. — Сель-Гори был решительно настроен на подключение к разгадке этого оборотня. Интуиция просто кричала об этой необходимости. — Я точно не могу сказать, но мне подсказывает чутье, что его обязательно надо подключить.

— Хорошо. Я доверяю вашей интуиции, но он будет последним, кто будет дополнительно задействован в поиске ответов.

— Тогда надо сразу же брать с него клятву неразглашения.

Решение было одобрено, и вампир Сель-Гори отправил вестник по своим каналам. Теперь оставалось ждать прибытия оборотня и надеяться, что Дантэ раньше времени не проснётся, а, значит, не узнает об интересе к своей персоне и прошлому.

***

Прибывшему на следующий день оборотню хватило пройтись беглым взглядом по всем комнатам дома и втянуть запаха Дантэ, чтобы молча пройти в кабинет парня и предоставить возможность мужчинам пересказать то, что им известно и чего бы они хотели.

— Я правильно вас понял, господа? Вы хотите узнать о жизни семьи Дион, найти тайник, который никак не найдется, и сохранить всё это в тайне, потому что парень владеет редкой магией? И при этом, сделать всё возможное, чтобы он не узнал об интересе к его прошлому.

Голубые глаза рыжеволосого мужчины цепко прошлись по мужчинам. О чём он думает в этот момент, никто не знал, но каждый из них надеялся на то, что оборотень согласится сохранить правду и поможет.

— Хорошо, я помогу, но с одним условием: Дантэ Диону придётся после учёбы покинуть этот город и пойти в Службу.

— Мы не можем говорить за парня, Кериан. Сейчас мы врываемся в его жизнь по своему решению и из любопытства, но мы можем посоветовать, куда он сможет поступить с его даром.

— Зная ваши методы обучения, я могу точно быть уверен, что вы сможете его уговорить. — Оборотень довольно хмыкнул и, чуть качнувшись на кресле, повернул его в сторону стены, на котором был изображён мир Индиго-Изу. — Какое интересное и знакомое плетение. Давно его не видел, давно.

Мужчина встал, и его широкая ладонь коснулась мозаики. Узоры засверкали, но не поддались, тогда оборотень прошептал другую формулу заклинания, и вновь ничего не получилось.

— А малыш оказался очень смышлёным, смог-таки усовершенствовать защиту.

Прошло ещё несколько томительных минут, в течение которых никто так не проронил ни слова.

Так и не добившись отклика, оборотень вновь осмотрелся, но уже внимательней. Из-под его пальцев стали распространяться тонкие серебристые нити, что сканировали выемки, предметы, рисунки.

Закончив, Кериан повторил процедуру со столом, и уже там просматривал тщательней.

— Может, помочь? — отозвался Ладуилу Грод-Баун, которому было скучно просто наблюдать и не предпринимать никаких действий.

— Можете, только если разбираетесь в иероглифах, рунах, пентаграммах, — был ему ответ. — Ваш Дантэ, повторюсь, очень смышлёный. Надо же, воспользовался такими редкими возможностями, которые давно уже не применяются в нашем современном мире.

— Увы, но не разбираемся. Самим интересно узнать их значение.

— А, вы о том, что у него на голове руны? Так это легко, если вспомнить некоторые легенды. — Мужчина хмыкнул чему-то своему. А затем потянул за тонкую нить, которая стала увеличиваться и формироваться в ларец. — Так, одно мы точно сегодня узнали. В тайнике хранятся кристаллы с записями.

— И где это написано? Мы видим лишь ларец.

— Мой милый друг, в своё время я видел создание этих ларцов и знаю их применение. Так же я знаю, что они и тогда и сейчас продолжают быть редкими и их трудно приобрести. Можно сказать, что наш малыш был и, может, есть из очень знаменитой и богатой семьи. Придётся пройтись по своим каналам, если мы не сможем проникнуть в тайник.

Мужчина устало присел в кресло, продолжая посматривать на копию комнаты, а так же на ларец. Затем он стремительно нагнулся под стол, чтобы вытащить кристалл, отливающий розовым светом.

— Какая интересная находка, господа. — Кериан довольно оскалился, а затем активировал кристалл под жадными взглядами учителей Дантэ.

9

Кристалл мигнул розоватым светом, а затем четверо мужчин увидели запись, что была сделана больше десяти лет назад в лаборатории Айшерэ.

Продолговатое помещение, без окон, с одной дверью, в серо-белых тонах, три метра в длину четыре метра в ширину.

Комната была заполнена множеством шкафов со стеклянными дверцами, в которых красовалось содержимое разного цвета и размера: колбы, кристаллы, футляры, ящики и приборы, похожие на те, что используют как ученые, так и лекари экстра-класса.

В центре же находились несколько длинных столов с поручнями и ремнями для фиксации любого тела или предмета.

Двери приоткрылись, и в комнату бесшумной поступью вошли трое мужчин в масках на лице, что прикрывали нос и рот, оставляя открытыми глаза. Из одежды на них была бесформенная роба горчичного цвета.

Быстро осмотрев и взяв из шкафов нужные ингредиенты и материалы, они разложили их на ближайшие столы. Затем, не проронив ни слова, ушли, чтобы через несколько минут внести сопротивляющегося темноволосого парнишку лет семи-восьми.

Тот отбивался молча, не кричал, не плакал, явно зная, что никто и ничто ему не поможет. В его глазах, помимо страха и неизбежности, мелькали искорки обречённости, но и упрямства и ярости.

Мужчины, продолжая молчать и не обращая внимания на хрупкость мальчика и попытки вырваться, зафиксировали его ноги и руки ремнями, затем отошли к соседнему столу. Там они усилили свою магию для накладывания чар на ремни.

Отойдя в сторону, они смотрели на мальчика, который продолжал рваться из пут, попутно причиняя тем самым себе боль, но не оставлял свои попытки, стиснув зубы.

— Может, применим стазис? — спросил один из трёх, посматривая на мальчика.

— Нет. Было приказано не применять к нему магию ни в каком виде.

— Но всё же надо зафиксировать его, чтобы человеческий детёныш не дёргался или вовсе не реагировал ни на что.

— Как только прибудет Моэр, ничего не поможет. Тот своим видом и звуком заставляет любые инстинкты кричать в ужасе.

— Давайте применим Нарионт. Его сок не магичен, только заставит тело пребывать в искусственной коме, нам и ему это будет в самый раз.

Из-за чуть приоткрытых дверей послышались быстрые шаги, рычание и проклятия, которые становились всё ближе и ближе.

— Неси. Ему многое не стоит видеть сегодня. — Мужчинам хватило нескольких секунд, чтобы решиться.

Один из них удалился к шкафчикам, где в стазисе находилось нужное растение, а двое других стали так, чтобы мальчик не видел вошедших.

Двери широко раскрылись, впуская в комнату пятерых дроу охранников, которые внесли что-то брыкающееся и огрызающееся; трое мужчин в закрытых масках последовали за ними, перешёптываясь и жестикулируя, к столу, что находился рядом с тем, где был привязан мальчик.

Охранники постарались уложить на стол то ли оборотня в полуоборотном состоянии, то ли худой, волосатый полутруп, который ещё успевал рычать, дёргаться и наносить удары.

— Кладите и фиксируйте быстрее, нам некогда ждать, — раздался приказ более высокого «доктора». Голос хоть и звучал приглушённо из-за маски, но нотки предвкушения в нем выражались ярко и чётко.

Зафиксировав тело, дроу отступили к двери и там замерли в ожидании, а «доктора» шагнули к столу. Более высокий мужчина, склонившись к «живому трупу», ласково провёл тыльной стороны руки по его скуле. Жест получился мягкий и собственнический, отчего лежащий, ещё яростней рыкнув, постарался отодвинуться. Увы, это ему не удавалось.

— Радуйся, сладенький мой, ты послужишь великому делу, моему и своему… Ну-ну, не дёргайся, милашка, а то не пожалею, и будет ещё больнее, а ты же знаешь, как меня это заводит.

— Моэр. Может, уже приступим? Как ты сам сказал, нам надо спешить, — раздражённо выкрикнул один из «докторов».

— Ланчик, милый, ты как всегда портишь мне настрой. Не мешайся, а то следующим в «меню» будет твой Даничка. Ты же не забыл, как я неравнодушен к сладким мальчикам и твоим генам?

— Помню я это, помню. Но сейчас нам пора приступать. — С нажимом ответил «Ланчик», показывая на время.

Моэр лишь дёрнул плечами, но последовал за своим коллегой, который взялся за поддон со скальпелями, зажимами и еще прихватил несколько нужных предметов и колб. Третий с ловкостью профессионала всунул деревянный валик в зубы «пациенту», а затем принялся снимать процесс «операции» вблизи, попутно подсказывая коллегам.

Пока они разрезали кожу, проникали в ткани, стараясь под необходимым углом добраться до нужного места, «живой труп» (а его только так и можно было назвать) корчился в бессильных муках и криках.

На втором столе завертелся мальчик, который на время притих, но тут уже начал вырываться и хрипеть, чем и привлёк к себе внимание Моэра.

Тот, повернувшись и чуть качнувшись в сторону мальчика, зашептал приторно-сладкие слова, от которых маленького передёргивало и трясло от страха.

Укол в сонную артерию поспособствовал тому, что малыш замер, а затем прикрыл глаза и как будто заснул.

Моэр же, видя, что жертва не реагирует, зло посмотрел на мужчин, но всё же вернулся к первому «пациенту».

Вся остальная запись была то чёткой, то размытой, а в некоторых местах обрывалась настолько, что картинка расплывалась и теряла звук.

Только под конец «операции», стало понятно, что «живой труп» всё же стал мёртв. А «доктора» так и не добились того, что хотели.

Бушевал больше всего «Ланчик», который очень надеялся на лучший исход. Моэр же, поковыряв ещё несколько минут скальпелем в трупе и вытащив несколько разновидностей драгоценных камней, повернулся к неподвижному мальчику.

Безумная улыбка коснулась глаз, а кровавые пальцы прошлись по щеке, оставляя на бледном личике красно-бурый след.

— Я ещё немного подожду, сладкий мой, и ты будешь только мой и для меня.

Запись закончилась.

***

— Чт-то-о эт-то бы-л-о? — почти прохрипел, запинаясь, Намира. Он, как и все остальные мужчины, смотревшие этот ужас, пребывал в шоковом состоянии от записи. И только через несколько минут смог выдавить вопрос.

В кабинете вновь установилась тишина, которая была подобна тому мгновению затишья перед тем, как грянет гром.

Даже оборотень Кериан был в шоковом состоянии, но постепенно его мозг начал анализировать увиденное. Мозаика из фраз, имён, лиц и предметов стала собираться, но пока лишь как отдельные фрагменты, некоторые никак не ложились в нужные места. Нужна лишь малость, чтобы понять то, что его зацепило, а дальше уже пойдет по накатанному.

— Я так понял, тот мальчик и есть Дантэ, — начал тихо Сель-Гори, который, встав, направился в сторону балкона. — Также понятно, что с ним обращались, как с подопытным, вот почему он застывал при слове «эксперимент», а его магия огня бушевала и вела себя бесконтрольно.

При словах «магический огонь» оборотень, прислушавшись к себе, прищурился, а на губах отразилась чуть заметная улыбка. Но он молчал, давая выговориться или просто что-то сказать остальным.

— Но сколько терпения и выдержки нужно было ему, чтобы вести себя адекватно и не саморазрушаться.

Грод-Баун задумчиво смотрел то на панно, то на оборотня, который продолжал сжимать кристалл и переводить взгляд на каждого из присутствующих.

— Продолжим ли мы влезать в его жизнь, или оставим всё как есть, дав возможность самому парню рассказать о своём прошлом, если он этого захочет?

— Мне это тоже хотелось бы узнать, а ещё спросить, кто дал вам право вторгаться в мою жизнь, какая бы она ни была в прошлом?

Холодный голос, раздавшийся от дверей, заставил мужчин вздрогнуть и повернуться: еле-еле держась на ногах, в комнату вошёл Дантэ Дион.

Худое, бледное тело было прикрыто длинной зелёно-голубой майкой и свободными хлопчатобумажными штанами, что были подвернуты внизу, показывая босые ноги. Голову прикрывала тёмно-зелёная бандана, но материя не смогла прикрыть руны, что спускались и на виски. Тёмно-серые глаза сверкали синими искорками, что говорило о том, что магия готова к действию по приказу своего носителя.

— Дантэ… ты уже проснулся, — Намира как всегда первым смог прийти в себя и заговорить, пока остальные замерли. Кто-то украдкой, а кто-то не таясь, старался уловить аромат парня, а заодно осмотреть. — А мы тут решали, как тебе помочь, да и понять хотели, что произошло.

— И для этого вы решили воспользоваться помощью Кериана, самого преданного сотрудника Службы? — парень вопросительно приподнял бровь, хотя всем своим видом давал понять, что не одобряет происходящее. — Надеюсь, вы ещё не успели ему многого рассказать и обещать?

Жестом показывая, чтобы учителя молчали, оборотень обратился к парню сам.

— Вас что-то не устраивает, молодой человек, во мне или в организации «Служба»? — Голубые глаза встретились с серыми.

— Пока только в вас, — спокойно ответил Дантэ, — Во-первых, вы согласились прибыть сюда, во-вторых, вы пытались взломать мой тайник, и в-третьих, вы считаете себя вправе сидеть в кресле хозяина дома.

— Наглый щенок, — беззлобно проговорил оборотень, вставая, и отошёл в сторону, чему-то довольно улыбаясь, жестом показывая на кресло, — Прошу, присаживайтесь. Нам всем и впрямь нужно поговорить. И мне кажется, что наше будущее сотрудничество будет полезно для всех, и в особенности вам Дантэ Дион… или Айшерэ?

— Не приписывайте мне такое «громкое» имя, Кериан, или лучше обращаться к вам Келирон Ри Анирэтион? — парировал парень. Взгляды вновь скрестились, но теперь оборотень был недоволен тем, что парень знает его настоящее имя и называет его при посторонних, а это значит, рассчитывать на то,чтобы давить своим авторитетом, не получится. Придётся искать другие рычаги, чтобы заполучить парня в Службу. Такой самородок должен находиться как можно ближе и быть на виду.

— Туше, щенок. Но я бы просил, никогда не говорить и не упоминать моё имя. Я не знаю, откуда вам оно известно, но прошу забыть и не вспоминать.

— Я подумаю над вашей просьбой, — и уже не обращая внимания на порыкивания и недовольный взгляд оборотня, Дантэ посмотрел на своих учителей. — Господа, теперь, когда здесь собрались все, кто хочет получить ответы, то вы можете задавать вопросы, на некоторые я отвечу. И желательно прекратить поиски других источников, они могут быть не так преподнесены.

Странно, но вот сейчас, при взгляде на парня, который сидел в своём кресле и смотрел на них, все растерялись и не знали с чего начать.

Намире казалось, что перед ним сидит не тот тихий парнишка, что живет здесь, к которому он привык за какие-то десять лет. Как будто с Дантэ слетел налёт скромности и невзрачности. Теперь перед ними сидел тот, кто может, как поощрить мягкой улыбкой, так и заставить нижайше пресмыкаться.

«Вот что делает с человеком настоящее имя и понимание, что всё сейчас зависит лишь от собственного решения» — пронеслось в мыслях Кериана. Он-то и решил первым начать вопросы.

— Мне бы хотелось узнать, как получилось, что вы слились с Хранителем?

— Всё очень просто, я и он сошлись во всём, а огонь завершил наше слияние.

Коротко, но кто сказал, что будет так легко узнать подробности, хотя попытаться ещё раз надо.

— Как и где вы встретились с ним? «Как» — я знаю: Хранители не покидают своей планеты, если к ним не прибыть и не совершить ритуал призыва. И даже если его провести, это не гарантирует полного слияния, лишь Охрану.

Дантэ молчал, но думал, как преподнести этим господам частичную правду, чтобы не рассказать всё. Что-то пока не хотелось говорить о прошлом, хотя сегодня они увидели часть той правды.

Проснувшись полчаса назад, он не рассчитывал на то, что его дом будет «громким», что в его дом придёт представитель Службы и что все эти мужчины будут искать тайны его прошлой жизни.

Он, конечно же, когда-то думал найти того, кто займётся этим, то есть разоблачением Айшерэ, Моэра и Ррадеско, но точно не рассчитывал на Службу.

Вспомнилось, как для интереса Моэр показывал досье на сотрудников Службы, хвастаясь, что он и многие из их компании, заслужили внимания со стороны Службы и что они, бывало, выполняют работу для такой мощной и сильной организации. А то, что дроу собирал досье, так это его банальная прихоть и инстинкт, который шептал, что рано или поздно всё это послужит билетом в лучшую жизнь.

Моэр выбирал не просто обычных сотрудников, а самых сильных, лучших, держащих власть. В немалый список входили и дипломаты, и начальники тайной службы, и приближённые к правительству, и многие другие. Среди имён был и этот оборотень, и благодаря возможностям своего мозга, Дантэ пришлось лишь немного напрячь память, чтобы его вспомнить.

— Я отвечу так, как мне этого хочется, но не рассчитывайте, что вся правда будет вам доступна. По крайней мере, я пока не готов к большой откровенности. — Дантэ решился ответить на некоторые вопросы, но так, чтобы не раскрываться полностью, чтобы не стать подопытным, только теперь у других учёных и под присмотром Службы. — Начну чуть издалека. Так, может быть, вам будет проще меня понять.

Парень скрестил руки в замок и, дождавшись, когда его учителя и Кериан будут готовы слушать, начал свой рассказ, надеясь, что им хватит той информации, что он предложит.

— Я был рождён в этом доме, примерно девятнадцать с половиной лет назад. Мои родители и я были счастливы здесь, вот почему, десять лет назад, я и Катрин вновь сюда прибыли. Год был для нас счастливым, пока нас не нашли агенты Службы, относящиеся к военной ветви организации. Я точно не знаю, что наговорил им тогда Ландэ Айшерэ, но после того, как «дедуля» забрал тело своего сына, невестку и внука, произошёл перелом в счастливой семье, и в самую плохую сторону.

Все трое учёных сделали всё возможное, чтобы остаться чистенькими в глазах общественности, и охотно помогали Службе, когда те подкидывали им задания. Вот только поместье для многих превратилось в персональный ад. И в этом аду я жил, видел, слышал, ощущал. Но так же знал, что мне и тем, кто попал в руки этим троим, не было выхода наружу.

Ррадеско — молчаливый, холодный, всегда ищущий что-то во всём и везде. Моэр — маньяк, садист, сумасшедший учёный, который видел всё в «сладком» спектре, ищущий наслаждение в том, что он делает. И Айшерэ — учёный с комплексом бога, мечтающий быть Демиургом, и для достижения своих целей, он свободно пожертвовал и сыном, и внуком.

Примерно за год до того, как была сделана эта запись, в мою комнату пришли Айшерэ и Моэр. Не прекращая свой разговор, эти… они активировали один артефакт, который с тупой болью нанёс мне на голову руны. Затем они ушли, лишь Моэр под конец посмотрел на меня, как на вожделенный приз…

Дантэ нервно сглотнул, чтобы сдержать свои эмоции и продолжить рассказ.

— Повторюсь, эта запись, что вы видели, была сделана через год после того, как на мне появились эти руны. Может быть, это способствовало тому, что мы легко сошлись с Хранителем, а может быть, только то, что в тот момент мы с Хранителем были рядом и он почувствовал родство.

Несколько лет Хранитель волк был моим неизменным спутником, который давал то, что я в то время желал. Затем он сообщил, что скоро он больше не сможет появляться, потому что растворится в моей душе, станет её частью, надо было лишь подождать.

Очередной выброс спонтанной магии огня, удерживаемой Печатью Грод-Бауна, стал толчком к нашему полному слиянию.

На этом Дантэ замолчал, в душе понимая, что сделал всё правильно, и, вроде, стало немного легче дышать.

Взгляд в сторону оборотня показал, что тот быстро складывает всё в нужную картинку, но остается множество вопросов, на которые тот явно хочет услышать ответы.

Другие же мужчины посчитали, что на сегодня и так многое узнали, а об остальном можно и позже разузнать. Сейчас надо осмыслить всё сказанное и увиденное.

— Так всё же, как так получилось, что неучтённый Хранитель попал в руки этим учёным, а затем к вам, молодой человек? Или как вас теперь называть?

— Моё имя Дантэ Дион, я человек, только с некоторыми отклонениями от нормы, — парень горько хмыкнул. — А вот как Хранитель попал к учёным без регистрации со стороны Службы, это уж никто не расскажет.

— Ну, почему же, — губы оборотня, растянулись в оскаленной усмешке. — Думаю, ваш тайник с ларцом сможет рассказать о многом. Надо лишь отдать их мне.

— А харя не треснет? — парень подскочил со своего места и не заметил, как стал пылать голубым пламенем. Этот оборотень всё же добился того, что разъярил хозяина дома, в котором находится. — Если уж я решусь кому-то открыть тайну полностью, то это точно будете не вы.

— Щенок, угомонись. Я всего лишь хотел таким способом предложить свою помощь, не подключая Службу. — Кериан понял, что перегнул палку. Ведь видел все симптомы, что парень хоть и успокоился, но нервозность ещё теплилась. Невольно вспомнилось уничтоженное поместье Айшерэ, а в особенности, как огонь уничтожил всё, несмотря на артефакты и защищённые комнаты. Оборотень понял, что не стоит давить, если хочет остаться жив.

Дантэ хватило нескольких минут, чтобы успокоить себя и свой огонь, а затем, холодным взглядом пройдясь по мужчинам, он твёрдо сказал:

— Я думаю, что ответил на некоторые ваши вопросы, а об остальном вам не следует знать. Это не влияет на то, что меня вам придётся учить магии. Прошлое моё теперь вас не должно волновать. Наши занятия всё же лучше проводить в учебном заведении, а не в моём доме. Если не ошибаюсь, то директор Шамиром предлагал кабинеты для учёбы, так что воспользуемся его предложением.

Теперь, что касается вас, Кериан. Я прошу покинуть мой дом и впредь ни в каком виде в него не проникать. Если я захочу распространить часть своей тайны, то вы первый об этом узнаете, но это не значит, что я отдам вам информацию. Так же, прошу закончить все поползновения в мою сторону. Это касается каждого из вас. На этом, господа, я прошу покинуть мой дом. Мне нужно отдохнуть.

Мужчины лишь переглянулись, но молча вышли вслед за Дантэ.

— Вот же щенок, — шепнул чем-то довольный оборотень, а затем обратился к удивлённым мужчинам. — Я надеюсь, вы всё же сделаете всё возможное, что бы он вступил в Службу. Из этого щенка выйдет сильный Мастер.

10

Pov Михея

Я в оцепенении и растерянности смотрел, как моё сокровище, моего мальчика, уносят. Я чувствовал, как мой зверь бушует внутри, требуя, практически приказывая, чтобы эти трое вернули его нам немедленно. Ведь он только наш и принадлежит нам!

Затем были те слова беты и понимание, что это не омега, а человек, и это оказался тот самый мальчик Дантэ, с которым я встретился много лет назад и которого недавно вспоминал.

Воспоминания, которые складывались в реальную картину, вызвали ощущение растерянности, неверия, ошеломления и нахлынувших противоположных друг другу чувств.

Я смотрел на искрящий магией щит, что прикрывал дом, на горящие светом окна, в которых виднелось движение силуэтов. И где-то там, среди всего этого, находится он, Дантэ, человек, который смог покорить меня и зверя своим запахом и характером.

— Но он же ЧЕЛОВЕК!!! — возмущалось сознание, напоминая о реальности, что жить с человеком это моветон, да и получить наследника будет невозможно.

— Но… он НАШ, он нужен нам, — шептал и рычал мой зверь, продолжая скрестись в сознании, тянуться в сторону барьера.

Испугавшись, что инстинкты зверя возьмут верх и я не смогу контролировать тело, а также стремительно развивающиеся события, я поспешил убраться как можно дальше.

***

Кузены Танарир и Мигели Рахвиды встретили меня, как самое родное и желанное существо в мире.

Два озорных дракона лишь недавно закончили обучение на программистов-скульпторов и, практически все эти дни празднуя, напивались после последних экзаменов и получения дипломов. Так что, я прибыл в нужный момент.

Два дня пьянки, две ночи по самым лучшим заведениям Миторинграда прошли, как одно мгновение. И если в выпивке мы все трое лидировали, то по интрижкам я проигрывал с большим перевесом. Мой зверь блокировал все мои попытки найти хорошего омежку и провести с ним несколько незабываемых часов. Увы, но из моего горла вырывался рык, а тем, кто пытался хотя бы прикоснуться ко мне, "посчастливилось" попасть под мои удлинившиеся клыки. Оставалось лишь напиваться, чтобы ни о чём больше не думать и ничего не видеть.

И вот, через два дня, ранним утром, еле-еле раскрыв глаза, что слезились от боли и рези, я всё же очнулся настолько, чтобы понять — пить надо бросать.

По пути в душ мой взгляд скользнул в сторону зеркала. Увиденное заставило вздрогнуть и отвернуться.

То, что отразило зеркало, даже для меня было очень страшно. Некогда жёлтые с рыжим отливом глаза были «красиво» оформлены красными прожилками, чёрные волосы спутаны настолько, что их, если не поможет заклинание, придётся обрезать, потому что в них застряло явно что-то липкое и плохо удаляющееся. Так же, вид портили двухдневная щетина, несколько синяков в разных местах и лицо, осунувшееся и ставшее еще бледнее.

Простояв час под струями то холодного, то горячего потока воды, я всё же вышел и, не воспользовавшись полотенцем и бритвой, решил соединить два заклинания — сушки и бритья.

М-да. Лучше бы я этого не делал. Заклинание бритья прошлось по всему телу и удалило весь волосяной покров. И ему было не важно, что волосы на голове мне нужны, также как брови и ресницы. Заклинание сушки справилось, конечно же, с задачей, но оставило на теле множество ожогов.

Проклиная всех подряд, я поспешил к своему сундучку-шкафчику, чтобы найти нужные зелья, так как теперь боялся применять магию. Кто её знает, что она удалит или прибавит.

— Да что б вас всех! — вырвалось у меня, когда я не обнаружил нужного зелья. Там оказались лишь пачки презервативов, несколько записок от бывших поклонников, которые всегда находились после бурной ночи, и тюбики смазки.

Отшвырнув ненужное и попутно избавившись от записок, я, так и не одевшись, кинулся в ближайшую комнату кузена, надеясь найти искомое.

От моего крика и внезапного вторжения в комнату, Танарир подорвался с постели, мыча: «Папа, не волнуйся, я всё уберу», но всё же сфокусировал свой взгляд на мне, чтобы затем громко заржать. И даже боль от похмелья не смогла его заткнуть: Танар сполз на пол и, икая, слёзно ржал.

Я же, рыча, старался одновременно приказать ему не ржать и узнать, где он хранит зелья.

— Ми-х-х-хей, ты НЕЧТО!!! ХА-ХА-ХА. — Зеленоглазая сволочь как будто не слышала мои потуги, а лишь больше распалялась. — Мигели! Тащи свой тощий зад, тебе это надо увидеть — ик! И лучше прихвати фото-кристалл — на память надо оставить!

— Танарир, замолчи и покажи, где у тебя зелья! — Закрываю ему рот ладонью, затем встряхиваю, но вижу лишь ржущую морду. Придётся пойти по другому маршруту. — Ничего, смейся-смейся, я тебе это припомню, когда надо будет спасаться от папы Элвина и его «Танарирчик, тебе пора жениться, и вот я нашёл тебе кандидата». -Даже горжусь собой, я смог не только процитировать, но и голос с интонациями повторить.

— О нет, не губи меня!! — взвыл парень, сразу же успокаиваясь и бледнея. Он быстро вскакивает и, с опаской поглядывая в сторону двери, будто боясь, что папа и впрямь вот-вот зайдёт с очередным омежкой, поспешил в ванную, чтобы принести зелье. — Прости, но то, что я увидел спросонок, просто выбило из колеи: от крика и стука двери я подрываюсь и вижу тебя — голым, полностью без волос и в пятнах. А эти твои глазки… Хи-хи-хи.

— Хватить ржать. Посмотрел бы я на тебя, когда тебя не слушается магия, когда ищешь зелье и не находишь, и когда понимаешь, что кроме смазки, презиков и записок, ничего нет.

Пока объяснял, попутно смазывал ожоги и выпивал зелье. Я мог бы попросить кузена помочь восстановить мне хотя бы брови и ресницы, но, увы, боялся, что тот сделает ещё хуже.

Пробурчав «спасибо», я возвратился к себе в комнату, чтобы одеться и спуститься вниз на кухню.

Вот там уже встретил обоих парней, которые о чём-то шептались и подхихикивали, но увидев меня, молча подали солёное печенье и кофе с каплей лимона — всё как я люблю по утрам.

Пока я завтракал, то рассматривал кузенов. Танарир, светловолосый и зеленоглазый альфа, любимчик самых нежных омег, он, как ни странно, всегда умел переспать с ними, встречаться, потом разойтись, а те никогда на него не кричали, не ревновали и всегда были готовы идти за своим светлым обольстителем.

Мигели же его полная противоположность. Этот кареглазый блондин любит горячий секс, жаркие и яркие отношения, но всегда старается быть верным одному омеге до расставания.

Я же объединял в себе черты обоих, может, поэтому мы всегда так хорошо проводим время. И не смотря на разницу в возрасте (я старше их на тридцать лет), мы считаем себя друзьями. Каждый из нас спокойно может дать совет, выслушать бредовую идею, поплакаться, если надо, или найти то, что так хочется.

И хоть мы ведём себя, бывало, как проказливые подростки, но в нужный момент становимся тем плечом, на которое можно положиться.

— Какие идеи на ближайшее будущее? — начал я, когда мы втроем сидели в гостиной.

— Пока хотим отдохнуть от наших попоек, денька так два-три, затем есть идея попасть в частные корпорации для получения опыта. — Как всегда первым начал Танарир, поглаживая подбородок и смотря чуть в сторону, что говорило о том, что он весь в своих мыслях. — Хотя есть ещё возможность попытать счастья в «Службе», но всё же это лишь бредовая мысль. Может, если удастся поговорить с отцом, то постараемся создать собственную фирму. Надеюсь, ты нам поможешь в этом?

— Если надо, то конечно. Но думаю, что сначала вам лучше набраться опыта, а уж потом решаться на свой бизнес.

— Ты прав, Михей, опыт нам нужен. — Закончил Мигели, тем самым показывая, что тема закрыта.

Зеленоглазый, вздохнув, откинул голову на спинку дивана, а кареглазый, растянувшись на диване, положил свою голову на мои колени, и я зарылся пальцами в густые белые шелка волос.

Попутно я стал думать о том, кого пытался не вспоминать все эти дни.

Дантэ.

Сейчас, складывая все события и моменты наших коротких встреч воедино, я смог придти к определённому итогу.

Я встретил паренька десять лет назад. В то время он благоухал таким мягким еле уловимым запахом с примесью топлёного молока, что говорило, что тот ещё дитя. Но я всё равно почувствовал отголосок нежности и томления. Затем на дороге, когда тот лежал весь обгорелый и почти не живой, во мне что-то дёрнулось, и это ощущение усилилось, когда я обдал тело парня своим огнём.

"Может, это так же стало причиной? Надо обдумать потом".

Теперь, лекарь тогда говорил, что омежья сущность должна восстановиться, но они-то не знали, что перед ними человек, а не омега. Слова лекаря, да еле ощутимый запах подвели меня к тому, что мы со зверем посчитали, что это наш омега.

Но бета всё поставил на места. Хотя и очень больно от того, что…

Увы, но никто из долгоживущих рас не сможет иметь потомство от человека. Например, мы, драконы, очень редко рожаем, и если партнер нашей расы, то самое большее — три сына, что уже редкость. А от других рас — одного потомка. Да и забеременеть удаётся не быстро, а если уже есть ребёнок, то приходится ждать, когда тот женится и у него самого появится наследник.

С грустью я подвожу итог, что в ближайшее время из этого города и от кузенов — мне никуда не деться.

Звериная сущность во мне протестующе взвыла, но я уже привычно подавил его протест.

Конец pov Михея.

Прошло две недели, когда внутренний дракон почувствовал нараставший внутри Гон. Мстительно порыкивая, он постарался спрятать от второй сущности все симптомы до поры до времени, когда стало бы уже невозможно сдержаться.

И вот наступает мгновение, когда первая сущность ошеломлена и теряется в дальних пределах разума, вторая же, ликующе рыча, стремительно выбирается на поверхность. Теперь это его возможность быть со своей Парой, и он не упустит свой шанс.

Pov Дантэ

Прошло больше двух недель после того, как моя жизнь вновь решила измениться. Она как будто говорила, что у меня есть два выхода: первый — это развивать все свои способности, чтобы стать в один ряд с другими сильными мира сего, и второй вариант — это уехать из городка, раствориться в самом дальнем уголке и стать просто тенью.

Мне нравится первый путь, хотя в моих силах самому решать, как всё произойдёт.

У меня есть хороший друг Кай, который всегда рад меня видеть и волнуется, когда что-то происходит со мной. Его друзья нейтрально ко мне относятся и, если надо, то могут в чём-то помочь. Есть трое учителей, которым приходится учить меня всему, что хоть отдалённо похоже на магию. Это Магия огня, которая у меня в двух видах — холодный огонь и адское пламя. Это магия Реалиста, с которой подвижки наблюдаются пока лишь в рисовании; это руны, алхимия, зельеварение, ритуалистика. Как ни странно, но сам директор Шамиром присутствует на уроках и даёт советы, а потом с интересом посматривает на меня, как будто ищет во мне что-то.

С остальными занятиями я справляюсь в общих аудиториях, под неустанными взорами профессоров и студентов, которые с недоумением шепчутся за моей спиной.

С прибытием в школу-колледж после моего изменения меня начали нервировать альфы. Они теперь стараются принюхаться ко мне, дотронуться невзначай, нагнуться как можно ближе, сказать что-то интимное, "поиграть" бровями, мышцами.

Да, я понимаю, что стал похож на омегу своими мягкими и нежными округлостями, и мои конечности теперь уже не казались по-подростковому угловатыми. Волосы, которые успели вырасти до шеи, приобрели насыщенный цвет тёмного шоколада и стали виться на самых кончиках. Глаза посветлели, и в них появились синие крапинки.

Какая жалость для них и для меня, но я так и не возвратил способность распознавать запахи, то есть я до сих пор не чувствую никаких запахов.

Кай над всем этим посмеивается и заверяет, что в нужный момент всё наладится, и тогда мы поговорим, как омега с омегой.

На эти слова я лишь помалкиваю и украдкой посматриваю на Элькора, который стал нашим частым спутником.

Моё сердце нервно бьётся, ладони потеют, а слух обострился. Жаль, что я не могу пока наслаждаться его изменчивым ароматом, но я считаю, что кто-то там решил дать мне возможность узнать этого вампира с другой стороны: теперь я видел его нежным с Каем, дружелюбным и ярким с друзьями, нейтральным со мной.

Однажды я заметил, что, как и остальные альфы, он старался уловить мой запах, и мне это польстило. Скрестив пальцы, я очень сильно пожелал, чтобы он стал ко мне… нежнее.

Я, конечно, понимал, что не хорошо мечтать о парне друга, но мысли мои почти всегда были обращены к нему… Почти…

В большинстве случаев я старался загружать себя всевозможными занятиями, чтобы не вспоминать того желтоглазого дракона, который за короткое время успел облапать меня и поставить свою метку. Сейчас она практически не видна и почти побледнела, но как только я прикасаюсь к шее, то чувствую её!

А эти сны, где меня ласкают, прижимают к груди, порыкивают, заставляя просыпаться среди ночи.

Ну, почему мне не снится Элькор?!

***

Два дня тому назад у меня с Каем произошёл странный разговор. Мы: я, Кай и Элькор — сидели на перемене в беседке, что находилась на территории колледжа. В моих руках находился очередной толстый фолиант со старыми рунами, которые я с удовольствием изучал, рядом вампир обнимал русала, и они о чём-то мило болтали, прижимаясь друг к другу.

Обычная идиллия, в которую ворвался бета эльф Хорхийя. Кивнув нам приветливо, он обратился к вампиру с просьбой поговорить без свидетелей. Извинившись, Элькор, недобро зыркнув красными глазами на парня, вышел, а мы с Каем проводили их взглядом.

С моих губ сорвался тихий вздох, когда я залюбовался грациозными движениями вампира. А потом я ойкнул, когда друг с интересом посмотрел на меня.

Всё, думаю, попался на «горячем», но русал, мягко улыбнувшись, прижал меня к себе и начал шептать.

— Дантэ, твои взгляды и вздохи в адрес Элькора мне давно известны. Да, он видный парень и желанный для многих, но в нём есть изъяны, которые могут привести к плохому исходу. В своё время мы сошлись на почве лидерства среди школьников, затем среди студентов, а позднее мы оба поняли, что созданы друг для друга и полюбили. Да, мы любим, и мы пара друг для друга, но у нас есть и недостатки, к которым приходится привыкать и с ними жить.

Как ты заметил, наверняка, да и по себе почувствовал, я свой в любой компании, я друг каждому и готов всегда помогать и быть рядом в нужный момент. Я могу веселиться и находить что-то интересное, я сочувствую и ищу справедливости, вот только всё это я делаю для других, а не для себя. Есть у меня ещё изъян, с которым невозможно бороться — я обожаю быструю, очень быструю езду. До размыва очертаний. Я вижу лишь дорогу и ничего больше. Из-за этого я несколько раз был в больнице, но жажду скорости так и не смог искоренить в себе.

Элькор же склонен быть разным с каждым по отдельности. Например, со мной он всегда милый и нежный, с друзьями — весёлый и азартный, с нейтральными знакомыми — он почти без эмоций, только вежливость. С тобой он пока не знает, как общаться правильно, какой нужен подход, вот почему Элькор приветлив и не больше, хотя и у него есть сексуальный интерес к тебе.

Да-да, я заметил его и твой интерес, но, увы, этот интерес, по отношению к тебе, чисто сексуального характера, не более. Вампиру ты интересен, как… новая вершина, которую хочется первым покорить. Но что-то его пока удерживает. Твой же интерес связан с влюблённостью. Что-то, помимо его красоты, тебя покорило.

Но я дам тебе искренний совет. Если всё же вы сойдётесь, не надейся на взаимность, от него ты её не получишь. Это его самая плохая черта. Мы пара, но и поиграть чужими судьбами ему очень хочется. Не хочу, чтобы твоё сердце было разбито из-за его эгоизма.

— Тогда ему дорога или в политику или в актёры, — пробурчал я себе под нос, наблюдая, как мои воздушные замки вновь становятся хрупкими.

***

Утро добрым не бывает, и это прописная истина. Да, для меня утро самое нелюбимое время.

Самые хорошие и крепкие сны приходят под утро, тело согрето, и не хочется вставать и плестись сначала на кухню, чтобы сварить кофе, затем вновь наверх и регулировать поток воды. Затем в спешке одеться и собрать сумку для учёбы, ищешь что-то, что вроде как положил, а вот куда не помню.

И все эти потуги связаны с тем, чтобы заставить себя проснуться.

***

Утро, и я просыпаюсь из-за странностей с моим телом.

Уже как два дня тупая боль в пояснице и жаркая пульсация внизу живота не дают спать.

Диагностика показывает то, что я и сам знаю, вот только как понять, что со мной не так?

Сегодня я решаюсь изменить свой утренний распорядок. Сначала душ, кофе, а потом буду полностью одеваться.

Холодная вода помогла взбодриться и унять усиливающийся жар, спасибо и на этом.

Пока вытирался около большого зеркала, я заметил на гвоздике цепочку с кулоном в виде крыльев и ключа. Устраивая его вновь на шее, я вспомнил, что в последний раз надевал его до Печати, а перед выходом в клуб лишь мазнул взглядом. Кулон ложится на грудь, и я чувствую, как мой талисман приятно нагревается.

Пока готовился кофе, я осмотрел полочки и холодильник. Неутешительно. Пора составлять список покупок, а то кроме того же кофе, печенья, лука и молока ничего нет.

Выпив напиток, я шел к лестнице, попутно составляя в блокноте перечень покупок, когда произошло что-то странное и внезапное для меня, а значит, ужасное.

Вроде бы всё нормально, но ноги внезапно подкашиваются от нахлынувшей слабости, поясницу простреливает яркая, но короткая боль, жар резко обжигает мой живот и направляется вниз к анусу, из которого что-то медленно полилось.

Краснея от конфуза и стараясь не делать резких движений, я «поспешил» в сторону ванной, что была под лестницей.

Включаю воду и попутно стягиваю одежду.

— Что это? — удивлённо смотрю на свои ноги, по которым медленно стекают дорожки прозрачной субстанции.

Касаюсь и собираю на пальцах — жидкость вязкая и похожа на гель. Жаль, что не могу почувствовать запах, может быть, я бы понял, что это.

Так. Стоп. Меня просто озарило, отчего я, чуть не подвывая, опускаюсь на пуф.

— Течка. Как я мог забыть…

Сколько я так сидел точно не могу сказать, но оповещение о почте вывело меня из оцепенения.

Быстро вымывшись, я поспешил к переговорнику, но там осталось сообщение от Кая, который «порадовал» тем, что его и Элькора не будет в школе, они уезжают к родным на свадьбу.

— Кай, как ты мне сейчас нужен, — слетает с моих губ стон, и я мысленно ищу ответы на вопрос, где найти всё, что нужно омегам.

Взгляд на блокнот, и решение принято. Но сначала комната Катрин.

Найдя прокладки и выпив обезболивающее зелье, я поспешил в ближайший магазин, надеясь, что народу будет мало и я успею купить всё необходимое.

Конец pov Дантэ.

Пока Дантэ стремился к магазину и закупался, на крышу его дома спланировал чёрный дракон.

Он осмотрелся и, втянув в себя запах, гортанно рыкнул.

Дракон прибыл, как видно, в нужный момент, потому что его Пара сегодня начала течь, и только для него одного.

Спланировав вниз, дракон полуоборотился, затем стал выводить формулы, что покажут, что эта омега уже занята, а барьеры не пустят никого, созданный мирок теперь только для них двоих.

Дракон закончил вовремя, когда заметил, как его омега, оглядываясь по сторонам, с сумками стремится к дому.

— Мой, — прошептал дракон, сверкая жёлтыми глазами.

11

Лишь прибыв домой с покупками, Дантэ смог успокоиться и перевести дух.

В такую рань в магазин, что находился в квартале от его дома, омега попал самым первым, не считая продавца и его помощника.

Стараясь быстро пройтись по всем нужным секциям и выбрать всё по списку, Дантэ направился в отдел, что был ему пока не знаком. Растерявшись на мгновение из-за всех этих разноцветных упаковок и одежд, парень, похватав всё "для омеги и гигиены" и прихватив несколько брошюр для молодых омег, поспешил к кассе, надеясь также быстро расплатиться и уйти.

Если покупками еды и товаров для кухни продавец-бета не сильно интересовался и отбивал чеки, то предметы гигиены и книжки его заинтересовали. Внимательно посмотрев на парня и к чему-то своему прислушиваясь и вычисляя, бета кивнул своим мыслям и, решительно передавая пакеты с товаром, вкрадчиво и спокойно сказал:

— Моё имя Фарион, и, как вы поняли, я бета, как и многие, кто здесь работает. Так что, прошу вас в ваши "определённые дни" звонить нам и сообщать, что вам будет нужно. Наши посыльные с радостью доставят вам покупки. Вот, возьмите нашу карточку, на ней все контакты. И прошу, поторопитесь к себе домой, а то не ровен час, прибудут молодые, несдержанные и холостые альфы. Нам не хочется, чтобы здесь делили течную омегу.

Покраснев от стыда и некоторых слов продавца, Дантэ всё же взял протянутую карточку и поспешил домой, попутно костеря себя, что не додумался позвонить в магазин, где всегда отоваривается. Может быть, и договорился бы с Евгером, чтобы тот подобрал всё, что нужно. Этот человеческий парень немногословен и не болтлив, но в нужный момент всегда помогает.

Немного не дойдя до своего дома, Дантэ заметил двух молодых парней, что выходили из-за поворота, и по раздуваемым ими ноздрям, понял, что они унюхали аромат омеги и следуют за ним.

— Вот же, везёт, как утопленнику, — вздохнув, он, едва сдерживалл порыв бежать, понимая, что это может спровоцировать погоню. Осталось лишь незаметно прибавить шагу и не отвечать на окрики альфов.

Из-за спешки и нервозности, он отмахнулся от ощущения лёгкой вибрации и теплоты.

***

Хватило чуть больше четверти часа после расстановки продуктов на кухне, чтобы воспользоваться душем и надеть длинную майку с домашними шортами, присесть в гостиной с книжкой "Для начинающих молодых омег, вступивших в период созревания".

Кривясь на ощущение лёгкого дискомфорта меж ягодиц и пытаясь сесть удобней, Дантэ раскрыл первую книгу. С первых строк этого «произведения» захотелось рассмеяться, а также познакомиться с автором, кто писал об омегах как о самых хрупких и ранимых существах. Что кроме них в мире нет никого красивей, желанней, лучше.

«…Омега это самое ранимое существо, которое надо беречь, лелеять, оберегать от травм и ненужных стрессов, ведь он будущий папа.

…Каждая омега должна знать, что в его жизни главное — присутствие и счастье его истинного альфы и их детей.

…Каждая омега должна знать несколько правил, когда у них начинается течка.

…У омег должен быть свой сундучок-шкаф, в котором хранятся самые необходимые предметы, зелья.»

Потерев переносицу и пролистав пару страниц с ненужным текстом, Дантэ остановился на:

«…Омега должен знать, что самая первая течка всегда болезненная, и она должна быть только…»

— Мой… — рядом внезапно раздался уверенный голос с нотками шипения.

Вскрикнув и подскочив с дивана, Дантэ метнул книгу в сторону голоса и, встав в оборонительной стойке, лихорадочно вспоминал, закрывал ли он двери на ключ или кто-то пробрался другим путём.

В проходе стоял полностью голый, двухметровый широкоплечий альфа в полуобороте. Кажется, это был дракон, но Дантэ точнее не смог бы ответить, так как в первый раз видел такое существо.

Всё тело чужака было покрыто чёрными чешуйками разных размеров и форм с серебряными отблесками. Большие, широкие кожаные крылья были сложены за спиной. Острые наросты на изгибах локтей, чёрные панцири на плечах, широко расставленные крепкие и сильные ноги. На лбу красовались серебряные рога, что изгибались вдоль головы, а затем резко направлялись вверх. Раскосые большие глаза сверкали золотом, а длинные пальцы держали книгу.

— Я думаю, тебе эта вещь не понадобится, — чуть гортанно смеясь, сказал он, краем глаза посмотрев на название, затем, отбросив в сторону ненужный предмет, уже прямо взглянул на омегу. — Мой… Мой, и только мне будешь принадлежать.

Эти слова заставили Дантэ вспомнить, где и когда он слышал такой же голос, отчего сердце сделало кульбит, а тело напряглось.

Довольно осмотрев фигуру и одежду омеги, альфа, облизнувшись, с предвкушением рванулся в его сторону, порываясь схватить.

На доли секунд оцепенев, ещё через секунду Дантэ воспарил над диваном и, перекатившись за спину альфы, оказался на четвереньках в холле.

Две секунды на лихорадочное размышление, куда направиться: в сторону второго этажа или к выходу. Низкий старт в сторону входных дверей.

И вот заветная дверь…. руки ложатся на ручку…. тянут на себя…. но звук погони заставляет парня в страхе повернуть голову в сторону шума.

Несильный удар по спине, и омега со звуком выдоха и треска материи грудью вжимается в дверь. Его запястья зажимаются в сильных длинных пальцах дракона, а затем руки поднимают вверх, и там невидимые путы приклеивают их к двери.

Чужое горячее тело прижимается к оголённой спине, чужие пальцы оглаживают бока и останавливаются на пояснице Дантэ. Колено настойчиво проникает меж ног, заставляя их раздвинуться как можно шире, а жар дыхания опаляет щеку и шею.

— Сокровище ты моё, тебе никто не говорил, никогда не убегай от хищника, это провоцирует того начать преследование добычи. — Губы касаются виска, переходят к ушку, прикусив мочку, а затем останавливаются на основании шеи. Нос на миг зарывается в волосы, чтобы прочувствовать запах вишни и мяты. — Теперь я в полном праве взять то, что поймано и отвоёвано у других.

— О чём ты? — нервно сглатывая, парень со страхом и предвкушением замирает, но не пытаясь вырваться.

— Я о них, — шепчет на ухо альфа, делая пассы на двери. Та часть, что находилась над уровнем глаз, зарябила, открывая ошеломлённому омеге дворик и дорожку, на которой лежат или еле-еле шевелятся несколько мужчин. Видение затухает, а в голосе чешуйчатого альфы проскальзывают нотки превосходства и триумфа, — Они пришли на твой аромат, моё сокровище, они решились взять тебя себе, но ты только для меня и ни для кого больше.

Поцелуй в загривок, разрыв последнего препятствия в виде шортиков, и чешуйчатое тело полностью соприкасается с нежным телом омеги.

Нервный стон, и тело выгибается в пояснице, как бы стараясь отодвинуться, но это привело лишь к тому, что ягодицы соприкоснулись с большой и толстой выпуклостью, которая стала «оживать» и наливаться.

Альфа, довольно порыкивая, делает поступательные движения бёдрами и усиливает соприкосновение с ягодицами, которые несильно, но настойчиво

раздвигает в стороны.

— Да, мой хороший, выгибайся, прочувствуй то, что через некоторое время будет у тебя внутри. Вот это растянет твои стеночки ануса, будет дарить каждым проникновением невероятные ощущения. Прочувствуй и представь, как мой член проникнет как можно дальше в твоё нутро, как появится сцепка, как моя сперма будет заполнять тебя. А твоё тело будет жаждать меня в себе, анус будет пульсировать, а смазка обильно течь, чтобы помочь проникновению. Затем, ты и я, будем чувствовать пульсацию стеночек ануса, и каждый из нас будет взлетать в наслаждении до самых звёзд. Вместе. Мой запах смешается с твоим, а затем изменится, когда во время самого сильного оргазма я тебя помечу.

Проговаривая всё это, чешуйчатый альфа покрывал тело омеги короткими поцелуями, останавливаясь на самых чувствительных точках, чтобы чуть укусить или лизнуть раздвоенным языком.

Целуя вдоль всего позвоночника, альфа спускается вниз и приостанавливается на мгновение на ямочках поясницы и ягодиц, его пальцы раскрывают полушария, и язык скользит вдоль расщелины. Задевает копчик, обводит колечко ануса, что обильно выделяло смазку, и который стал очень чувствительным к любому прикосновению. Замирая на мгновение, альфа вдыхает дурманящий и желанный аромат тела и течки. Чуть надавив, язык проникает внутрь, прикасается нежно к стеночкам, вбирает сладкий нектар, заставляя тело омеги выгибаться, трепетать, жаждать все новые и новые ласки, срывая с губ стоны-всхлипы.

Довольно урча, альфа просовывает руку меж стройных ног омеги и чуть сжимает мошонку, оттягивает, перекатывает яички. Пальцы другой руки проводят дорожку по всему стволу члена, мягко и нежно обводят головку, несколько раз вновь проходятся по всей длине вверх вниз, ещё раз по головке, размазывая белёсую субстанцию.

— Какой ты у меня сладкий и чувствительный, — слышит Дантэ рычащий голос, от интонаций которого кидает в дрожь и жар, но вот сказанные слова заставляют тело сжаться не от предвкушения чего-то яркого и феерического, а от страха.

— Нет… нет… нет… не надо, пустите… не хочу, — с придыханием в голосе, парень выдыхает нотки страха. Память подкинула образ Моэра, любителя говорить такие слова при взгляде на Дантэ. И вот, детский страх вновь накрывает так, что возбуждение пропадает, а тело бьётся в попытке вырваться.

Дракону это не нравится, но Гон не даёт отвлечься от желанного тела, чей аромат усиливает стремление соединиться, а тело — срывает все преграды.

Хлопнув несколько раз по ягодицам, альфа резко встаёт и, преодолевая отчаянное сопротивление, крепко сжимает в объятии.

— Угомонись, — шипит он в ухо, прикусывая мочку.

Готовый к соитию член легко скользит головкой вдоль полушарий, чуть задевает анус и касается чувствительного местечка рядом с мошонкой. Несколько движений-потираний по ней, и пока омега «поплыл» и расслабился, большая головка, преодолев сопротивление мышечного колечка, проникает на треть вглубь.

— А-хм, а-а-а, — протяжный стон, и ногти скребут двери, оставляя борозды. Омега чувствует боль, но она под воздействием магии чешуйчатого начинает утихать.

Широкие ладони ложатся на грудь, теребя бусинки сосков, жаркие поцелуи мелькают хаотично и желанно. Одна рука продолжает ласкать, другая спускается вниз, оглаживает впалый живот, касается внутренней стороны бёдер, а затем полувозбуждённого члена омеги.

От ласк и нежности, что сквозят во всём, Дантэ всхлипывает и откидывает голову на плечи альфы. Тот целует висок и тянется к приоткрытым губам, которые несмело поддались в ответном поцелуе.

Тело вновь налилось жаром и томлением. Захотелось, чтобы очень сильно, медленно… Чтобы член, что сейчас медленно проникает вглубь, начал скользить как можно быстрее, а смазка продолжала течь так, что сделала движение ещё более плавными и сладостными.

Чуть привстав на носочки и дав члену альфы выйти немного, омега тут же резко опустился, постанывая, тем самым добиваясь того, что хотел.

— О-о-х… — протяжно и жарко выдыхают оба, и, теперь уже не сдерживая инстинкты, начинают двигаться в этом страстном и, как мир, древнем танце.

Руки омеги уже ничто не удерживает, а разгорячённые тела, мокрые от пота и смазки, трутся всё быстрее и сильнее. Тело меняет точку опоры, омега закинул руки назад и обнял шею альфы, а шальной взгляд серых глаз встречается с золотым.

Альфа меняет направление проникновения и задевает точку наслаждения, от этого омега взвывает, требует ещё больше и больше, и чешуйчатый, довольно порыкивая, выполняет просьбу.

Омега опускает голову и опирается ладонями о дверь, а альфа чувствует, как пульсируют стеночки растянутого ануса. Оскаливается, в предвкушении кульминации и сцепки, чтобы пометить своего омегу.

— Мой и только мой, — срываются тихие, еле уловимые слова вперемешку с рычанием.

Сцепка, и клыки скользят вдоль шеи, как будто ища место будущей метки. Вспышка оргазма переходит в грозное рычание, когда клыки из-за магического щита не смогли прокусить кожу.

Через несколько попыток дракон понял, что его первая сущность, да и сам омега так и не решились быть вместе, потому что его носитель ещё не знает, что произошло и как потом поступить. А вот омега… Есть несколько соображений по этому поводу, и каждое из них дракону не нравится.

Есть сцепка, а значит, он попытается сделать всё возможное и невозможное, чтобы они были вместе и, желательно, навсегда.

Прижимая поплотнее к своему телу омегу, который на некоторое время потерял сознание, и не делая резких движений, альфа отправился в гостиную, где улёгся спиной на широкий диван, а самого омегу расположил на груди.

Крылья почти привычно укрыли парня, а его запах, смешанный с запахом альфы, заставлял трепетать ноздри дракона и довольно порыкивать.

Через час сцепка закончилась, но дракон продолжал удерживать самое дорогое, прислушиваясь к тихому сопению и мечтая о ещё нескольких раундах удовольствия. И, может быть, тогда омега примет его как своего альфу, а значит, метка будет.

Взгляд дракона коснулся еле заметного укуса, который он оставил ещё несколько недель назад. Это был просто укус в шутку, несерьёзно, но он же ещё крепко держится на шее.

А сегодня хотелось заклеймить так, чтобы рисунок рун их семьи был виден каждому, но… но эти обстоятельства.

Дракон недовольно рыкнул, тем самым разбудив своё сокровище.

Тело на несколько мгновений застыло, а затем стало сползать вниз, вновь возбуждая дракона, у которого Гон еще полностью не прошёл.

— Я, конечно же, рад, что ты такой затейник, — промурлыкал дракон, перехватывая Дантэ почти у своего члена, — Но я предпочитаю в такое время ласкать сам, а не допускать дилетанта, кем ты являешься.

Альфе хватило нескольких секунд, чтобы развернуть своего омегу и уложить грудью на свою грудь. Смотря в серые грозовые глаза, придерживая одной рукой нежное тело, другой — пройдясь по соску, боку, он сжал поясницу, чтобы потом положить широкую ладонь на полушарие ягодиц.

Заметив, что Дантэ вновь становится, скорее, возбуждённым, чем недовольно злым, ладонь перекочевала меж их тел, и теперь оба члена были обхвачены длинными пальцами, и по ним прошлись первые искры возбуждения от нехитрой ласки.

Мальчишка задышал прерывисто и попытался то ли помочь, то ли убрать пальцы, но это был лишьмимолётно, а потом он вновь отдался своим чувствам, а по его коже прошлись огоньки магии.

На пике наслаждения дракон вновь попытался поставить метку, но его опять постигла неудача.

— Мой ты огненный, моё сокровище, ты всё равно станешь моим. Я очень постараюсь.

***

Лучи раннего утреннего светила коснулись окон, проникнув сквозь неплотно закрытые шторы, и коснулись подушек, разбросанные по всей комнате.

На широкой кровати кроме двух обнажённых тел не было ничего, потому что крылатое тело обнимало своими крыльями меньшее. Это давало им и уют и тепло.

За эти три дня, проведенные вместе, они привыкли к такому, и даже младший начал привыкать настолько, что неосознанно тянулся к теплу партнера.

Крылатый же довольно порыкивал, целовал желанное тело, но в то же время пытался самостоятельно понять, почему так происходит, что он не может пометить своего омегу?

Проснувшись первым, дракон почувствовал, что его второе сознание требует пробуждения, а значит, придётся уступить.

«Что же будет делать этот нерешительный, когда поймёт, что его зверь добился своего, и теперь, частично, этот омега их.»

Так думал дракон, позёвывая и касаясь своего сонного омеги. Пальцы чуть задели шею, на которой висела цепочка. За все три дня и ночи, он так и не смог увидеть кулон, что-то всегда отвлекало от этого, но вот сейчас время настало.

Вид крылышек и ключика рассмешил альфу, и тот посмотрел на руку омеги, который держался крепко за его крыло.

— Любитель крыльев, значит… а это хорошая идея, но пока несвоевременная. — Негромко обронил тот и нехотя убрал руку от кулона, чувствуя полное пробуждение сознания. — До встречи, моё сокровище.

Тело альфы засверкало, и через минуту в объятиях Дантэ лежал Михей, но уже без чешуи и крыльев.

Парень несколько раз моргнул, привыкая к свету, а заодно и восстанавливая контроль над телом.

При виде лежащего рядом паренька, Михей сначала довольно ухмыльнулся, потом начал осознавать, что не помнит, как они оказались вместе, и тревожные мысли коснулись его сознания.

— М-да. Ну, ты и попал. Не помнишь когда и почему, но результат на лицо. И что мне с этим делать?

В ответ Дантэ приоткрыл сонные глаза и посмотрел сначала на смуглую кожу груди, затем на руки, что ещё сжимали его плечи, а затем на жёлтые глаза, в которых виделся лишь вопрос, собственнических искорок и восхищения не наблюдалось.

— И что мы будем делать дальше?

— Мы? Ты в этом уверен? Я, конечно, не против провести время с тобой и узнать вкус твоих поцелуев и тела, но есть обстоятельства, из-за которых мы не можем быть вместе. Догадываешься, о чём я?

— Я человек, и этим всё сказано, — хмыкнул Дантэ, вырываясь из рук дракона, вставая и отходя в сторону. — Когда я был безымянным и считался омегой, ты твердил, чтобы я привыкал, потому что так будет всегда. Но, когда ты узнал, что я человек, то решил лишь трахнуть тело и отойти в сторону. Ведь это моветон встречаться и видеть человека подле себя.

— Дантэ! — Окрик Михея заставил замолчать парня и внимательно посмотреть, как тот величаво и медленно встаёт. — Для меня ты самое желанное существо, и мой зверь, наверняка, доказал тебе это, но создать пару с человеком я не могу. И это связано с тем, что мы, драконы, в первую очередь мечтаем о семье, в которую входили бы супруги и дети. Дети для нас важнее, потому что это означает, что боги благословили их рождение.

Парень, медленно подойдя к Дантэ, приподнял ему голову и, смотря прямо в глаза, произнёс:

— Я чувствую твой запах, и он меня пленит, я видел и почти знаю твой характер, ты меня возбуждаешь, и мой зверь тянется, как и я, к тебе. Но из-за того, что я единственный сын в семье, я не смогу переступить через неё и будущее, ради нас двоих.

Слёзы невольно катились из глаз, и Дантэ отойдя в сторону прошептал:

— Тогда тебе пора уйти из моего дома, потому что в моём сердце нет места для тебя. В нём живёт любовь к другому.

— Посмотрим, — послышался рык явно не Михея, а его зверя. Двери на балкон раскрылись, а затем послышались хлопки крыльев.

— Ушёл, но угрожать не перестал, — прошептал Дантэ, стирая слёзы, которые продолжали течь и течь, а в груди сердце болезненно забилось. — Глупые слёзы, глупые правила, глупое сердце. Что тебе надо-то?!

12

— Не забудьте, что соцветие интариосина лучше класть в малых количествах, и перед тем, как ими воспользоваться, смочите маслом кипарина. — вещал профессорский голос Матвейра Намира, который, сидя за преподавательским столом, посматривал на своего единственного студента.

Тот, машинально смешивая несколько ингредиентов в хрустальных сосудах и помешивая два раза по часовой стрелке состав, задумался о чём-то своём и, наверное, не слышал, что ему говорят.

Но это на первый взгляд. Парень не раз доказывал, что будь он даже сонным, усталым и так далее, учебная программа всегда будет им услышана.

Мастер уже привычно посмотрел в спектре второго зрения, чтобы заметить, как магия огня, усилившаяся несколько недель назад, помогает по-своему носителю подбирать ингредиенты, или приостановиться в нужный момент. Казалось, что у них симбиоз или что магия обрела разум, который легко подстраивается под нужды Дантэ. Изредка она усиливала ментальные щиты, которые были свиты из адского и холодного огня, что виделись как ярко-оранжевый и холодно-голубой цвет. Магия как бы показывала, что даже если носитель о чём-то задумался, это не значит, что его можно считать и подвергнуть внушению.

А таких попыток за несколько недель было немало. Сам сирен не раз пробовал сначала прямо поговорить, но когда не получилось, то ненавязчиво попытался проникнуть в разум парня. Хотелось узнать, что же случилось за те три дня, что парень «выпал» из студенческой жизни.

Им бы не заинтересовались, мало ли что могло случиться: от приезда Катрин Дион домой до поездки с Каем на свадьбу друга Шелдона. Но Дантэ вновь удивил тем, что изменился и, как видно, полностью.

Парень все ещё был холодным и вежливым, почти незаметным для многих, но до определённого момента. И это было связано с переображением, как внешним, магическим, так и в аромате.

Да, внешность стала мягче, изящней, светлее, как будто парнишка источал из себя сияние. Магия огня стала слушаться и вести себя так, как будто все магические действия Дантэ — это естественное продолжение его самого. Ох, какие же он стал создавать шедевры, попутно то соединяя два её направления в замысловатую полупрозрачную или эфемерную фигуру, то создавая что-то материальное, реальное из этого огня, и было видно, как эти два направления плотно прилегают друг другу, не смешиваясь. Как из нескольких сгустков огня, он создал голубую розу со стеблем оранжевого цвета. И каждый его падающий лепесток дарил флакончик с запахом самого чистого горного снега.

И вот аромат — вишня, мята и ещё один скрытый и еле уловимый — стал ещё ярче и насыщенней. Даже сирену, относящемуся к бетам, он казался пленительным и в то же время заставлял, чуть склонив голову, отступать на почтительное расстояние от носителя. Такое же влияние было замечено и на альф: они вроде как наслаждались им, но и старались оказаться на несколько шагов подальше.

Омеги вели себя ревностно, с неприятием посматривали на Дантэ и, когда поблизости не было Кая Шелдона и его друзей, старались поддеть, оскорбить завуалировано или напрямую.

Но человек как будто не замечал поползновений ни с той, ни с другой стороны. Парень налегал на учёбу, старался быть как можно больше загружённым как с профессорами, так и с редкими его друзьями. Были моменты, когда Намира замечал странные взгляды в сторону Элькора и Кая, а бывало, Дантэ был погружён в себя настолько, что казалось, все его грустные эмоции можно черпать ложками или откладывать в артефакты-накопители для их зарядки.

Всё это подталкивало искать ответы с других направлений, но не давая понять никому, кем он и остальные профессора и директор интересуются.

И вот вчера они выяснили, что Дантэ все те три дня никуда не уходил и не исчезал. Оказалось, что несколько альф с раннего утра уловили запах течной омеги, но пробраться к ней не дал полуоборотившийся дракон, чей щит был поставлен вокруг дома. Да они толком не помнили, когда ввязались в драку с этим драконом и как оказались на больничной койке. Лишь несколько дней назад те вспомнили всё и, проанализировав, решили, что этот дракон Пара омеги и защищал своё. А значит, они ещё нормально отделались, дракон мог бы и убить за свою вторую половинку.

У Дантэ оказался дракон Парой? Как-то невероятно и неожиданно. Может быть, тот прельстился ароматом парня? Но у человека не должно быть течки! Или это произошло из-за слияния Хранителя с душой человека?

Вопросы, а ответы вновь лишь где-то рядом…

Эта информация порадовала, но кое-что расстроило как кураторов, так и Дантэ.

Парень по-прежнему не чувствует никаких запахов, а магия Реалиста стала бунтовать, практически не проявляясь, когда кто-то из альф находился рядом.

Матвейру и директора Шамирома магия не относила к угрозе, потому, что один был бетой, другой — гаммой. Но только Винсент и Ладуил могли бы точно сказать и показать, что делать с потоками магии и как её принимать. Оставалось использовать определённые артефакты, через которые Сель-Гори и Грод-Баун могли контролировать и направлять студента.

И вновь Матвейра вздыхает, но продолжает рассказывать азы лекарского зельеварения.

— Кубиками нарезать жентис, а затем, обдав кипятком положить в холод. Это поможет раскрыть тончайшие поры и выделиться…

— Мастер Намира, — оборвал его речь Дантэ, всё же отвлёкшись от составления сухой мази. — Я плохо пахну?

Этот вопрос удивил и озадачил мужчину.

— Почему ты пришёл к такому выводу? — через несколько секунд спросил сирен, подходя к парню, но на полдороги притормаживая и ощущая коктейль ароматов, что пленяет и заставляет туманиться разум.

— Вот об этом я говорю, — Дантэ ткнул в сторону мужчины пальцем. — Раньше для вас не было затруднений подойти ко мне практически вплотную. Но вот сейчас между нами шаг или два, и дистанция неизменна. То же самое я вижу, когда рядом находятся и другие. Я не говорю о том, что студенты, стали то шарахаться от меня, то злиться и говорить колкости, то искать возможность прикоснуться. Так что в моём запахе не то?

Бета замялся, понимая, что многого не сможет сказать, потому что сам не знает или только догадывается о причинах. Но как-то надо объяснить тому, кто не является омегой? Почему омега? Да потому, что реакция у альф на парня, как на омегу.

— Перед тем, как я попытаюсь объяснить, что происходит, я хочу спросить: ты спрашивал Шелдона об этом? — Начал мужчина издалека, надеясь узнать о своих странных догадках.

— Я два раза спрашивал, но ответ был один — как только я смогу возвратить возможность чувствовать запахи, он поговорит со мной, как омега с омегой, но пока ещё рано. — Парень хмыкнул, как будто это было смешно, но уже не так как раньше.

— Хм. Понятно. Может, ты дождёшься, когда Кай сможет тебе всё рассказать?

— Нет, мастер Намира. У меня такое ощущение, что когда мой нюх «заработает», будет поздно что-либо делать и решать.

Мужчина присел на стул и некоторое время жевал губы, при этом думая, как преподнести то, что знают с детства омеги и альфы, но в чем не сильны беты, а для людей это вовсе малоизвестно, лишь намеки на правду.

— Я попытаюсь рассказать тебе, как я это понимаю, но лучше, чтобы всё рассказал омега. Как ты знаешь, в мире есть несколько подвидов долгоживущих рас. Независимо от этого мы разделяемся на альф, бет, омег и гамм.

Альфы, в большинстве случаев, имеют высокий рост, мускулистое строение, сильные ауру и запах. Если некоторые критерии не подходят, то их ауры и запахи несут определённую нотку, что говорит — перед вами альфа.

Бета — это тот, у кого не выражены ни запахи, ни яркая аура. Я бы сравнил бет с человеком в том плане, что мы не можем идентифицировать правильно запахи, для нас это просто запахи, без ноток отличия.

Омеги в некоторых случаях имеют хрупкое, гибкое, подвижное строение тела. Есть случаи, когда их аура подобна альфийской, но в основном омега определяется по запаху, который настроен на то, чтобы привлекать альф.

Гаммы очень редки и вобрали силу ауры, почти неслышимый запах, но и возможность подарить альфе или омеге дитя. Примером может служить наш директор. По ауре он похож на альфу, но по сути даже твоя магия воспринимает его не как альфу, а как что-то, безопасное для тебя.

Многое в нашем мире зависит от запахов, так как в большом количестве мир населён альфами и омегами. Каждый ищет свой идеальный и только для него любимый запах. Вот почему во время течки и Гона они усиливаются.

Истинные Пары обретают свою половину, и у них рождаются одарённые и красивые дети. Когда альфа метит своего омегу, то он впрыскивает феромон, оставляя на ауре свой отпечаток, а также на месте укуса проявляется знак принадлежности к роду альфы. Измененный же запах показывает, что омега несвободен. Ещё по некоторым критериям можно понять, что это была первая течка или первая сцепка и так далее.

У тебя твой запах стал намного ярче и призывней после того случая, хотя ты и не омега. Но, как я понял, у тебя был альфа-дракон все три дня, который учуял твой запах и посчитал, как и некоторые другие альфы, что ты течная омега. И, хотя метки нет, зато запах его смешался с твоим ароматом, что заставляет многих держать дистанцию.

Мой тебе совет: постарайся быть как можно ближе к Каю, и как только возвратится возможность улавливать запахи, поговори с ним. Омега наверняка поможет во многом.

Взгляды студента и мастера скрестились, и каждый в них увидел точку зрения другого. Мужчина понял, что парень недоволен вмешательством в его жизнь, а мальчик заметил, что мужчина считает, что был вправе узнать о жизни студента.

— У меня есть ещё вопрос, — негромко сказал Дантэ, стараясь к чему-то прислушаться, а заодно закончить обмен взглядами. — Может ли быть, что нравится один, но у него есть Пара, а другой утверждает, что я принадлежу ему, хотя кроме секса у нас ничего не было?

— Хм. С тобой не так уж и легко, как я посмотрю. — Немного опешил бета, быстро обдумывая свои мысли и приходя к своим выводам. — Я правильно понял, что один из них это вампир Элькор? Не спорю, парень очень красивый и популярный, а его запах не раз был для него очень «полезен». Можно сказать, что он с легкостью пользуется тем, что запахи, самые притягательные для других, легко к нему «клеятся».

Другой, то есть дракон, говорил о Паре. Может, он, как и прочие, повёлся на твой аромат и много наговорил. Вот только никто не примет человека в свой клан, Род, Семью. Это связано с тем, что каждый стремится к продлению Рода, а человек этого не даст, увы.

Ты был и, в какой-то мере, остаёшься человеком, хоть в твоей душе есть Хранитель, что можно посчитать ценным приобретением, но не в роли супруга.

— Вы говорите, как Он, — горестно высказался Дантэ, вновь внутренне закрываясь. — По вашим словам, человек не может любить и быть любимым, потому что ему это недоступно, а в особенности из-за того, что не он принесёт потомства.

Парень возвратился к столу, чтобы продолжить изготовление мази, тем самым давая понять, что разговор закончен.

Бета сирен мог бы привести много доводов и примеров, но посмотрев на Дантэ, понял, что это будет бесполезно и что новые слова заставят парня замкнуться.

«Так жаль мальца», — думал он, понимая, что в словах и в некоторых действиях этого человечка была правда.

***

Справившись за несколько часов с заданием, Дантэ, поклонившись, ушёл.

По дороге его постарались остановить Кай и несколько студентов, но послав злой взгляд в сторону приятелей и извиняющийся — Каю, он рванул через парк.

Вот и дом, с новой дверью и новым резким запахом, что присутствует во всех комнатах.

Дантэ мог бы оставить все, как раньше перед своей течкой, но записка, полученная через неделю от дракона, заставила всё резко изменить.

«Извини, меня ждут в Гнезде по семейным делам, так что обсудим то, чтобы ты был моим любовником, позже. Мой зверь тебя испробовал, а я лишь наслаждался крохами.

За то время, пока меня не будет, обдумай, что я сказал, и ты поймёшь, что в моих словах только правда, жестокая, но правда.

Была бы возможность, я бы с радостью взял тебя под своё крыло и не отпускал от себя, только любил и оберегал.

Но может быть, нам хватит тех мгновений, когда мы будем вместе».

Тогда записка была сожжена несколько раз и восстановлена, но в виде огненных слов.

После этого Дантэ решил, что у него лишь два выхода: один — это ждать и стать любовником, другой — это что-то изменить, чтобы ничто не напоминало о драконе.

Первой пострадала дверь, а потом все комнаты, в которых он распрыскал самый едкий запах, который предложили в магазине.

Сам парень не мог знать, правда ли это или нет, поэтому пригласил бригаду альф, чтобы восстановить двери, а заодно посмотреть на их реакцию.

Злорадная усмешка появилась на губах, когда эти бравые парни старались пореже дышать и быстро делать своё дело.

Позднее и Намира кривил свой нос, когда приходил к студенту. На вопрос, зачем Дантэ это сделал, тот намекнул, что надеется так восстановить свои возможности ощущать запахи.

Зато Кай лишь хитро прищурился и заявил, что хоть парень и воспользовался самой сильной отдушкой, она никак не повлияла на усиливающийся аромат. Парню пришлось с этим смириться, ведь не сжигать же себя снова?

Ключик ложится в ладонь уже привычно, а двери открываются за какие-то секунды.

Сбросив сумку на пол и сняв обувь, Дантэ поплёлся в гостиную, чтобы передохнуть, а заодно посмотреть, не было ли звонков от Катрин. Она уже несколько дней только и рассказывала, что встретила самого замечательного и великолепного мужчину. Он человек очень богатый и влиятельный. Голос Катрин звенел так, что было понятно — она счастлива. Она так же рада, что тот обратил на неё внимание, а не на этих молоденьких красавиц-пигалиц, что вьются около мужчины. Так же, у женщины была надежда, что она станет будущей женой Норберто Чарина.

От имени этого человека что-то ёкнуло в груди, и холод прошёлся по позвоночнику, вот только из-за чего, парень так и не понял.

Пришлось покопаться в источниках и заодно отвлечься от своих проблем.

Норберто Чарина, пятидесяти лет от роду, родился в богатой семье на побережье Калионро. Хотя его родные не лишали отпрыска своих денег и влияния, он выбрал свою профессию и имел собственное мнение, что не раз провоцировало ссоры с семьей.

Чарина уехал из своего города и, пропутешествовав пять лет по миру, возвратился для того, чтобы схоронить родственников, что погибли из-за вируса.

И вот, богатый молодой человек, создаёт несколько корпораций, а также вкладывает деньги семьи в самые рисковые предприятия или проекты.

Всё это помогает ещё больше разбогатеть, независимо от того, что некоторые вложения были напрасными.

За всю жизнь он лишь два раза был заинтересован в пополнении семьи, но что-то не давало дойти до конца.

На настоящий момент он продолжает быть богатым и холостым, и лишь немногие оказываются достойны его внимания.

И вот Катрин Дион готова исправить существующее положение.

Переговорник мигал зелёным светом, а значит, есть сообщение от Катрин.

«Привет, Дантэ. Я решилась позвонить раньше, зная, что ты будешь на учёбе, а значит, я смогу озвучить сообщение так, чтобы не слышать твоих редкостных саркастических реплик, да и смогу всё высказать, не видя тебя».

— Хм, начало интригует, — заметил парень, чувствуя нарастающее беспокойство. Вроде бы он ни разу не давал повода, чтобы эта женщина так говорила. Он давно уже общается с ней, как друг, а не как капризный родственник.

«Начну с того, что я и Норберто решили узаконить свои отношения официально. Норберто вчера рассказал о том, что я его Единственная, которая наконец принадлежит ему, но теперь он всё будет делать только для меня и нашей любви.

Оказалось, что когда я выходила замуж за Капира, то он был одним из приглашённых гостей. Вот тогда-то он меня полюбил, но я была невестой и будущей женой сына его давнего друга. Он отступил, видя нас с Капиром счастливыми, а затем и вовсе уехал, чтобы не теребить душу. Мы вновь встретились, но теперь я свободна, а он дождался меня.

У него есть только одно желание, и оно же препятствие к дальнейшей нашей совместной жизни. У меня не должно быть никого из родственников, ни близких, ни дальних. Я с ним солидарна, и готова сделать всё возможное для этого. Не посчитай меня злой и эгоистичной, просто я очень хочу быть счастливой.

В день Святого Валенсия, что будет через пять дней, мы объявляем о помолвке. Так что за это время, я юридически и в храме, отрекусь от тебя и лишу своей фамилии. Ты же за это время сможешь приобрести новые документы и, если пожелаешь, то вступишь в наследство Айшерэ, если решишься возвратить фамилию.

Со дня Святого Валенсия мы будем официально друг другу никто.

Да, я действую цинично, но из-за вас, Айшерэ, я лишилась однажды истинного счастья, теперь не дам этому свершиться ещё раз!!!»

Последние слова она прокричала так, что на высокой ноте голос сорвался. Связь на этом оборвалась.

Дантэ в ступоре застыл, чувствуя, что ещё немного и его самого накроет так, что дом не устоит на месте.

Катрин вновь закусила удила, заявляя, что лишь Айшерэ виновны во всех её бедах, а она, красавица, ищет счастья и желает быть подальше от помех.

Но она забыла, что сама была влюблена в Капира и готова была следовать за любимым. Она не раз ему говорила об этой любви. И вот возникло новое чувство, и та устраняет помеху, чтобы быть счастливой.

Может, она вновь под действием гипноза?

— Нет, меня заверил Хасир Чори Эль Рино, что поставил хорошие щиты, и все поступки, действия будут вызваны только ее мыслями, а не контролируемо чужим разумом. Сирену я доверяю, ведь этот специалист на вес золота.

Парень забегал из угла в угол, продумывая всё услышанное. Что-то из детских воспоминаний мелькало в голове, заставляя мозг напрягать память.

Воспоминания появились в чуть затуманенном виде, а затем прояснились.

Первые эпизоды были взяты из воспоминаний Катрин. Раньше она не могла закрывать свой разум. И это первое обвинение и впрямь относилось ко всем трём мужчинам Айшерэ.

Второе воспоминание связано с тем, что теперь она открыто думала и говорила, что Дантэ влияет на её жизнь, командуя, заставляет действовать, как марионетку.

— Что ж, Катрин, ты хочешь счастья, тогда тебе вновь придётся подчиниться, чтобы получить желаемое.

Парень злился, холодное пламя окутало его, как кокон. Ковёр, а затем и пол стали покрываться изморозью и вбирать холод.

В двери кто-то громко и решительно постучался, тем самым отвлекая от нелёгких раздумий, а заодно заставляя вернуться в реальность и осмотреться. Комната постепенно стала походить на пещеру-ледник, и среди всего этого стоял босой парень в лёгкой одежде.

В двери вновь постучали, уже нетерпеливо.

Вобрав в себя огонь, парень, потоптавшись на месте, на носочках, по холодному полу, поспешил к входной двери.

— Интересно, кто решился постучать? — прошептал недовольно Данте. На короткое мгновение он решил, что это прибыл дракон, и сердце защемило. Но тут же вспомнив, что тот к нему проникал, независимо, была дверь или не была, понял, что ошибся.

В дверях оказался голубоглазый рыжеволосый мужчина, чья улыбка была похожа на широкий оскал.

— Привет, щенок.

13

— И тебе не хворать, — буркнул парень, скрещивая руки на груди и вставая в дверном проёме, при этом на нём проверяя щиты. — Неужели не нашлось работы интереснее и более запутанной, что вы вновь появились здесь?

Дантэ был недоволен приездом этого оборотня. Что-то внутри него громко нашептывало, что Кериан не бросил искать ответы на вопросы, кто такой Дантэ и как его заполучить. И что-то говорило о том, что именно он связан с таким внезапным решением Катрин.

Мужчине хватило не много времени, чтобы, внимательней всмотревшись в парня, догадаться о настроении, а также умозаключениях, отражённых в серых глазах.

— Поговорим? — тихо спросил оборотень, и в его словах и голосе чувствовались лёгкая усталость, сожаление, нотки почтения и просьбы.

Дантэ от этого простого слова как-то сразу успокоился, понимая, что поговорить с этим рыжеволосым мужчиной надо. Он переступил босыми ногами на месте и уже решился, было, впустить, как в его памяти всплыла картина практически уничтоженной гостиной, запах, что гость пока не чувствует из-за щитов. Пришлось выйти на ступени и закрыть двери, дабы не возникло соблазна шокировать и портить «эстетический нюх» оборотня.

— Может, поговорим в беседке? — Парень показал на ажурное строение, что красовалось на лужайке. — Думаю, что свежий воздух поможет нам пообщаться в позитивном ключе.

— Как будет угодно хозяину дома, — хмыкнул рыжеволосый мужчина и шагнул в сторону, давая Дантэ возможность идти в нужном направлении. — Как мне сообщили, вы так и не возвратили себе возможность распознавать запахи, вот я и решил преподнести как знак хороших намерений капли Шитэра.

— О, у вас есть такая редкость? — удивился парень, медленно ступая босиком по прохладной траве в сторону виднеющейся беседки. — Я слышал, что для их создания приходится искать самые редкие ингредиенты.

Парень на этот раз решил, что обычная вежливая беседа позволит успокоить магическое возмущение из-за расстройства, а заодно даст возможность внимательно выслушать оборотня. Интуиция говорила, что не зря Моэр собирал досье на самых влиятельных членов организации «Служба». И если дроу не дано воспользоваться этой информацией, то это не значит, что ему, Дантэ, нельзя этого сделать. Да, у него нет того досье, но в памяти многое сохранилось.

Как только они присели, Дантэ молча посмотрел на Кериана, давая тем самым возможность начать разговор. Подав флакон с каплями, мужчина осмотрелся, и в его глазах отразилась умиротворение, как будто тот в первый раз смог вот так просто сесть в тишине и красоте.

— У тебя здесь красиво и спокойно, — начал Кериан. — Понятно, почему твой родитель решился организовать своё логово тут.

— Для логова это и впрямь хорошее место. Но давайте начнём, мне ещё в доме управиться надо.

— Если не секрет, что вы такое сделали, что надо убираться?

— Ничего секретного. Просто придётся создавать новую гостиную. Не удержал под контролем магию.

— Какую именно? — мужчина тут же сделал стойку, рассчитывая сейчас узнать что-то новое.

— Вы с ней знакомы, — хмыкнул в усмешке парень, наблюдая, как бледнеет рыжеволосый. — Вам идёт белый цвет, но всё же мы собирались говорить несколько о другом.

— Щенок настырный, — весело объявил оборотень и, усевшись удобнее, всё же начал рассказывать. — Как ты понял, я не бросил попыток узнать о тебе побольше. Оставив одного соглядатая из моих протеже поблизости, я навестил несколько мест в этом городке. Твои профессора, может, и гении в своём деле, но поиск ответов — не их профиль. Мне хватило полчаса, чтобы прибыть на место выжженной части дороги, а затем решить, в какую ближайшую больницу тебя отправил дракон. Там я узнал, что для твоего восстановления и исцеления ему пришлось воспользоваться своим огнём. Очень любопытно, что этот огонь тебе не причинил ещё большей боли, а заодно дал толчок к интересному изменению.

Целитель, что тебя лечил, уверил меня, что все признаки омеги к тебе медленно «возвращаются», но мы-то знаем, что это не так. Сложив то, что я узнал в этом доме и в больнице, я пришел к выводу, что Хранитель и впрямь соединился с тобой, а огонь подтолкнул к углублению этого процесса.

Но человек-омега! И соединён с Хранителем! Этого не может быть!

Так кричал во мне разум. Но результат на лицо, и ответ очень хочется найти.

— И вы, конечно, начали искать решение в том месте, где всё, возможно, началось, имея желательный источник информации. — Дантэ мрачно улыбнулся. — Вы решили найти Катрин Дион. Её не смогли обнаружить профессора, а у вас долгий опыт нахождения пропавших.

— Если бы было всё так. Твоя мать и её работодатель смогли скрыться от меня, но ненадолго. Несколько дней я искал в месте, указаннном «по секрету» одним из сотрудников, но уже от своего протеже узнал, что она из тех мест уехала и сейчас направляется в другой город. Не буду говорить, сколько я и мои помощники метались, но мы нашли её.

Норберто Чарина, мой старый знакомый, решился спрятать любимую женщину у себя, и я, уставший от погони, дал им время побыть вместе, а сам рванул в Интари-Изу поговорить со старейшинами Хранителей.

Они молча выслушали меня, изредка кивали, как бы давая понять, что внимательно слушают, а затем оставили в гостевых комнатах. Через несколько дней меня вновь призвали, чтобы рассказать кое-что, а заодно попросили привести к ним тебя.

Оборотень замолчал и посмотрел на молчаливого парня, который, прикрыв глаза, покачивал головой.

Дантэ, не открывая глаза, ехидно спросил:

— Вы замолчали для того, чтобы я у вас просил продолжения, или…

— У меня такое ощущение, что ты знаешь намного больше того, что мне известно, — голубые глаза с прищуром посмотрели на парня, как бы ища что-то в чертах лица, мимике, в чуть приподнятом уголке губ.

— Я знаю столько, сколько мне позволил узнать мой Хранитель, так что если вы захотите рассказать мне о разговоре с Хранителями-старейшинами, то я смогу сравнить информацию. Если не захотите, то я буду довольствоваться своими знаниями, да и сам смогу спросить их потом лично. Сколько времени пройдет, будет не важно, зато вас заест нетерпение и жажда знаний. Ведь одна тайна так и продолжает вас грызть изнутри, хотя вы знаете, что я сдержу слово, и не вы будете ее первооткрывателем.

— Я начинаю тебя слегка бояться, щенок. Вроде бы молод, но твои незначительные и небрежные слова, догадки, недомолвки и твоя магия делают тебя сильным и немного страшным. Вроде бы, пара фраз, а сколько в них силы.

Дантэ открыл глаза и в упор посмотрел на оборотня. В серых, как серебро, глазах отразился взгляд волка, отчего Кериан невольно склонил голову, и в его душе раскрылось восхищение и обожание.

Сознавал ли мужчина свой кивок, он вряд ли сможет вспомнить потом, потому что тогда было ничего не важно, кроме взгляда и пленительного запаха, что ощущался даже через фильтры, что всегда носил оборотень.

Несколько секунд или минут они смотрели друг на друга, серый взгляд скрестился с голубым. После Дантэ, вновь прикрыв глаза, отвернулся, тем самым разрушая притяжение и заставляя мозг мужчины быстро анализировать результат этого «поединка» и последующих чувств. Они не были сексуальными, нет, но что-то изменилось в отношении оборотня к этому человеку. Пропала небрежность, с которой относятся почти все долгоживущие расы к людям, появилось восхищение характером и силой души. Невольно представлялся этот парень в будущем, когда он отучится и покинет Рингардигранд. За ним последуют многие и захотят быть как можно ближе.

Были ещё некоторые неясные и ещё не сформировавшиеся идеи, когда Кериан, махнув головой, как бы разогнал непрошеные мысли.

— Я думаю, что смогу рассказать тебе, Дантэ, о разговоре с Советом Хранителей, даже если ты и знаешь, как мне кажется, о чем он.

Хранители это отдельный вид фамильяров. Но если последние свободно могут проникнуть в любую точку мира и найти собственного носителя, то Хранителям это не совсем подвластно. Фамильяры материальны, и они, найдя своего носителя, «присасываются» к его источнику и помогают генерировать и накапливать магию, но полное слияние, чтобы раствориться в душе носителя, фамильярам не доступно. Хранитель — полупрозрачное, разумное, имеющее собственную магию существо. В основном, они не покидают свою планету или покидают в виде Охранника или Хранителя. Были другие, старые пути, которыми они могли уходить из своего мира, но один из оборотней-вождей смог прикрыть, а затем и скрыть эти пути.

Для того, чтобы стать рядом со своим носителем или слиться с ним, нужны подготовка и зрелые Хранители, молодняк не допускался.

Если к Охраннику прилагалась схожесть магии и характера, то Хранителям, что сольются с носителем, нужны, в первую очередь, гибкая душа, соответствие магии, дозволение к слиянию самого носителя и знаки, что проявляются на голове носителя.

Хранителю трудно слиться с теми расами, которые имеют второго зверя, но это допустимо, а так же допустима и Охрана. Так же, Хранитель может слиться с любой другой расой, даже с человеческой.

Из-за последнего факта была старая ссора, что ещё помнят Старейшины Хранители, после которой человек больше не попадал в их мир, а после контроля, установленного «Службой», и вовсе прекратился поток тех, кто хотел бы иметь Хранителя или Охранника. Остались лишь королевские семьи.

Старейшины рассказали, что некоторые обученные Охранники были подготовлены и к будущему слиянию, желательно, с человеком. Тем самым Хранители хотели продолжить свою популяцию. Слившиеся с человеком Хранители могли спокойно влиться в ряды долгоживущих рас, а при определённом ритуале, что проводят Старейшины, человек будет похож на оборотня. Спустя пятьдесят лет после слияния и ритуала проявляются крылья, хвосты, уши, рога, чешуя и так далее, в зависимости от того кем раньше был Хранитель. А затем, вновь через пятьдесят лет, человек приобретает своего зверя. С другими расами иначе: те приобретают силу и магию Хранителя.

Человек, слившийся с Хранителем, в основном, становится бетой или гаммой, но очень редки омеги. Вот они-то являются показателем, что магия помнит своих детей, и в тот день или ночь, когда такой омега будет рожать, магия одаривает Хранителей потомством. И не важно, сколько потом будет приносить потомства эта омега, каждое рождение нового дитя принесёт благословение Хранителям.

Узнав от меня, что есть намёк на то, что ты омега, Старейшины попросили привести тебя к ним.

— А что они сказали на счёт исчезновения Хранителя? — еле слышно пробормотал парень после минутной паузы. — От вас я услышал обычную теорию, которая есть в книгах, но не точные ответы.

— Они сказали, что в тот период было много смертей и исчезновений, в основном были потери со стороны молодняка. Они желают поговорить с тобой, чтобы узнать, кто был твоим Хранителем, а заодно свершить ритуал.

Я думаю, что плохого тебе не сделают — для них ты надежда на новое потомство. Если захочешь, я пойду с тобой, как твой покровитель, как опекун или как твой родственник.

— Уверен? — ехидно переспросил Дантэ, хотя в глазах чуть отразилась боль.

— Уверен, если ты этого захочешь.

— Интересно, это из-за того, что я что-то необычное или что я несу в себе загадки, что вам так хочется познать, или вы хотите компенсировать своё влияние на решение Катрин Дион?

— Поясни последнее, — в голосе слышалось удивление и тревога. — После приезда от Старейшин, я направился к месту её пребывания. Она была одна дома, и я попытался расспросить Катрин о тебе и затронул прошлое, так эта женщина устроила скандал, и мне пришлось уйти в надежде, что она успокоится, и я смогу с ней поговорить.

— Что и требовалось доказать, — горько вздохнул парень, закрывая ладонями лицо. — Перед тем как вы пришли, мне пришло сообщение на переговорник. От неё…

Оборотень поёжился, почувствовав, как холодеет воздух вокруг, а по волосам парня проскакивают синие искры. Нервно сглотнув, мужчина сделал пару пассов для щитов, а заодно лихорадочно думая, что предпринять, чтобы не пострадать самому и не случилось выброса.

— Если в нескольких словах, то моя мать отрекается от меня, лишая фамилии, как юридически, так и через Храм. Срок у меня до Дня Святого Валенсия, после которого она официально становится невестой Норберто Чарина, и у неё не будет родственников, ни дальних, ни близких.

— Сука, дура белобрысая! — выкрикнул оборотень, подрываясь с места и хватаясь за полукруглый кристалл, что носил на поясе. — Она выжила из ума. Это надо же, пытаться отречься от своего дитя, и таким способом. Это как если бы оставить младенца на холоде и ждать, что всё будет с ним хорошо.

Мужчина явно был в ярости, и это было не показное. Несколько раз вдохнув и выдохнув, тот парой жестов активировал кристалл. Появилось изображение молодого парня, который вопросительно смотрел на Кериана.

— Катрин Дион. В Рингардигранд. — отрывистый приказ, и парень, исчезает в поклоне.

Оборотень же продолжал стоять, нервно сжимая кулаки и стараясь успокоиться. Дантэ во время этого эмоционального всплеска успокоился и с интересом посматривал, чувствуя, что оборотень решился на что-то невероятное.

Мужчине хватило несколько минут, чтоб прийти в норму, а также повернуться и объяснить свой порыв.

— Прости. Я не хотел, чтобы так всё вышло. Это очень жестоко, когда родитель идёт осознано на отречение от родной крови. Вот почему многие долгоживущие расы недолюбливают человеческую. Те не понимают, что дети — это благословение богов, и с ними нельзя так, как делает они. Наказать дитя в семье могут, запретить что-либо также, но не отречься. Это значит навлечь беду на свой Род, а безымянный и отречённый становится слабым перед всеми проявлениями мира — от простуды до смертельных ран.

— М-да. Если смотреть с такой стороны, то вы правы — человек неразумное существо, которое не должно губить своих детей. Но я в своей жизни встречал монстров и из долгоживущих рас, которым не надо было отрекаться от дитя, они просто «теряли» их в недрах лабораторий.

— Ты о чём? — взгляд голубых глаз вспыхнул ужасом и неверием. — Не может быть, чтобы такое было. НЕ ВЕРЮ!

Дантэ лишь с грустью посмотрел, но промолчал. Он-то видел всё это своими глазами, да и Моэр любил рассказывать с упоением истории, где ему доставались сладенькие мальчики, которых приводили «гости». Через некоторое время те уходили или с деньгами, или с нужным зельем, а крики мальчиков всегда заглушались в любимой комнате Моэра.

Позднее и сам Дантэ остался бы там навсегда, но благодаря Хранителю и Магии Огня всего этого не случилось.

И вот, новая напасть в виде отречения. Если бы юридически, то это было поправимо — придумать новую фамилию и вписать ее в документы, а позднее перейти в семью жены или мужа. Тогда не было бы страшно храмовое отречение, потому что предки новой родни смогли бы уберечь от невзгод.

Он бы сам мог первым уйти из рода Дион, но в род Айшерэ никак не хотел, а для другого рода ему нужна помощь сильного.

Вот кто возьмётся за такое покровительство, при этом на условиях самого парня? Те, кого он знал, относятся к долгоживущим расам, а их родным не нужен человеческий выкормыш.

Кериан, пока парень размышлял о своих нехороших воспоминаниях и думах, понял, о ком тот говорил, и решился на авантюру: помочь щенку, который за столь короткое время сумел понравиться, а заодно возвысить свою семью.

— Дантэ, — отвлёк парня от раздумья оборотень, — У меня есть предложение, от которого мы оба сможем получить выгоду.

— Как интересно, — с усмешкой произнёс Дантэ, невольно хихикая и чувствуя, что оба подумали примерно об одном: «Интересно, не свою ли кандидатуру тот предложит»?

— Вы случайно не предлагаете вступить в ваш род? А как же общество на это посмотрит? Что скажет Глас народа и ваша родня?

— Что мне в тебе нравится, щенок, так это твоя прямота и правильное мышление, — мужчина довольно и широко улыбнулся. — Я предлагаю вступить в мой Род, и я буду твоим опекуном до тех пор, пока ты не женишься или не пройдёшь рубеж совершеннолетия. Я постараюсь выполнять твои требования, а ты — мои, которые мы оба озвучим перед обрядом. Решайся.

В беседке воцарилось молчание.

Оборотень и Дантэ смотрели друг на друга, при этом гадая, правильно ли они поступят, приняв эту авантюру? Смогут ли ужиться друг с другом даже на несколько дней? Какие требования будут предъявлены, и смогут ли они их одобрить и принять? Вопросов много, вот только ответ можно узнать после того, как их озвучишь.

— Начну я, — начал всё же первым оборотень, давая парню время решиться, потому что сам он для себя всё решил. — Я дам возможность вступить в мой Род Ри Анирэтион, как младшая и дальняя ветвь, ты станешь не наследным родственником, но у тебя будут хорошие отношения со остальными членами рода, помощь во всём, в разумной мере, заставлять вступить в брак не будут, только добровольно. Это пока всё, если что, сможем потом дописать новые требования.

Вспышка, и магия ветра, земли и огня, вспыхнула между ними, но не растворилась, а ожидающе зависла между Керианом и Дантэ.

— Хм, магия решила нам помочь. Значит Катрин Дион начала ритуал. Надо торопиться.

— Вступая в Род Ри Анирэтион, я соглашаюсь на требования, озвученные выше оборотнем Келирон Ри Анирэтион, которого знают как Кериан. Также добавлю, что если я не захочу рассказывать о своём прошлом или показывать, то меня никто не сможет заставить это сделать. Я буду иметь право жить там, где мне нравится, и поступать, как велит моё сердце и душа. Но я буду готов к общению, советам и помощи, надеясь, что мой совет и помощь примут так же. Кроме того, на время моей учёбы моё новое имя не будет озвучено, пока этого не потребуют обстоятельства. Дополнительные требования так же будут приписаны в дальнейшем.

Магия вновь вспыхнула, и соединённые стихии, похожие на золотистые искорки впились в запястье обоим, образуя браслет с именем. У оборотня проявилась «Дантэ Анирэтион младшая ветвь». У самого Дантэ: «Изменённый», а дальше пара рун.

— М-да, и тут выделился, — хмыкнул оборотень, озорно посверкивая голубыми глазами.

— Старался, — в ответ озорно подмигнул парень, и оба рассмеялись, чувствуя еле уловимо, как что-то древнее и мудрое также улыбается.

***

Не прошло и получаса, как парень удивлённо и радостно воскликнул. Мир для Дантэ вновь раскрылся всеми красками запахов. Стали острее улавливаться ароматы, чувствоваться оттенки и почти неуловимые нюансы.

Захотелось всё обнюхать, прочувствовать, окунуться.

Оборотень же, смотря на веселящегося парня, невольно поддался его настроению, но позволил себе лишь снять ограничители, чтобы прочувствовать и ощутить то, чтоощущает новый член его Рода.

— Это просто чудесно! — вырвалось из груди парнишки.

— Да щенок…, как всегда…, - шепнул себе под нос оборотень, а затем в глазах отразилось беспокойство и грусть. — Как же такой малыш смог остаться радостным и по-своему счастливым, после стольких ударов судьбы?

В ответ был лишь счастливый смех Дантэ и теплота, исходящая от браслета.

14

Три дня после того, как Дантэ Дион стал Дантэ Анирэтион, прошли как-то быстро и насыщенно как для него самого, так и для нового родственника.

Наслаждаться запахами природы не позволили дела, которые шли по пятам. Вот почему пришлось закруглить час свободы и ступить в реальный мир.

Состоялась ни к чему не приведшая встреча с недовольной и злой мисс Дион, которая на возмущение и праведный гнев оборотня о том, что та чуть не угробила своего сына, пожала плечами и небрежно заявила: «Ну, он-то всё же жив и нашёл выход из этой ситуации, как и все из семейства Айшерэ», что привело оборотня в ступор, а парня — к холодному равнодушию.

Как они поняли из сообщения помощника Кериана, что был поблизости от дома Чарина, возлюбленного Катрин, она после ухода оборотня стала активно звонить в разные места, а затем отправилась сначала в юридическую компанию, в которой пришлось пройти несколько долгих процедур, занявших несколько часов. После направилась в Храм, где стала проводить первую часть ритуала. Храмовники не впустили мужчин, но те своими возмущениями смогли отвлечь и приостановить ритуал, а женщине пришлось начинать заново.

Всё это и многие другие факторы помогли Магии и двум мужчинам, решить проблему: парень был принят в Род, а уже потом отречён от родного.

Практически в тот же день Кериан помог Дантэ оспорить решение матери и забрать полностью дом и сейфы. На капризные требования о возвращении хотя бы коллекции ремней, что были обнаружены в одном из сейфов, парень тихо, но в тоже время холодно выдал:

— Простите, мадам, но это подарки моей матери, которой у меня уже нет, а значит, принадлежат только мне.

Наверное, в это время она почувствовала укол боли в груди и на миг поняла, что натворила. Может быть, вспомнила, как несколько лет они с сыном были не разлей вода, а затем, хоть и находились врозь, питали друг к другу нежные чувства.

Но стремление попасть к своей новой любви и, значит, начать новый виток жизни, затмило разум и душевную боль.

Забрав свои вещи, Катрин Дион ушла, так и не обернувшись и не сказав ничего, а Дантэ остался сидеть в своём кабинете, судорожно сжимая пальцы в замок.

Таким и увидел его Кериан, пришедший после ухода женщины.

— Не стоит говорить мне ничего, — ответил парень на молчаливый вопрос оборотня. — Эта страница моей жизни полностью перевёрнута.

Они просидели ещё пару минут молча, когда парень вновь решился на откровенность со своим собеседником:

— Знаешь, стало как-то легче. Как будто я держался и цеплялся судорожно за неё, боясь шагнуть в большую жизнь и потеряться во всех её красках, событиях, взлётах и падениях. Я начинаю понимать, о чём ты говорил мне и о чём знают многие расы. Род, семья — это стена, канат, щит, поддержка и опора и всё в этом роде. Нет их, и ты падаешь в глубокую бездну, и никто не поможет, не удержит на плаву, не выдернет, потому что некому — нет опоры.

— Теперь у тебя самая сильная опора, — ответил мужчина, с теплотой посматривая на уже ставшего родным щенка. — Надеюсь, ты будешь это не только знать, но и ощущать. Только доверься, и ты это увидишь.

— Спасибо, конечно, — с игривой улыбкой промолвил парень, — но ты всё равно не получишь записи из ларца от меня.

— Вот же, — делано обиделся мужчина, а его голубые глаза сверкнули озорством. — Придётся надеяться, что тот, кому ты отдашь записи, будет мне знаком.

— Всё может быть. Как я понял, у тебя везде друзья и знакомые.

Дантэ с Керианом, переглянувшись, рассмеялись, чувствуя, что напряжение и грусть сходят на нет, а значит, всё будет хорошо.

***

Гостиная была восстановлена и изменена, как интерьер, так и цвет. Запах отдушки пришлось вытравливать несколькими зельями, что были созданы Дантэ.

Как только они вошли после того, как Дантэ обрёл возможность улавливать запахи, парень понял тех, кто старался меньше находиться у него в доме. Едкий запах то ли хлорки, то ли аммиака, то ли ещё чего-то резкого и колкого забивался в ноздри и раздражал рецепторы. Хотелось или прикрыть нос, или надеть самые сильные фильтры, а то и вовсе пожалеть, что нюх восстановил свою функцию.

Пришлось Дантэ просидеть в лаборатории колледжа сутки, чтобы собрать нужные зелья для избавления от вони. А пока тот был занят, Кериан внимательно всматривался в работу парня, а также изучал состав использованной отдушки. Затем с довольным видом и смешком отправил её в «Службу», не прилагая этикетки и описания состава, в отдел по алхимическим и химическим разработкам.

— Пусть для интереса проверят его, а заодно придумают, как найти применение в нашем нелёгком деле. Бывают случаи, скажу тебе по секрету, когда не желательно оставлять запахи, и когда они же решают множество проблем.

— Пусть пробуют, проверяют и изучают, но не на себе, — фыркнув, ответил Дантэ, готовя очередную смесь с водянистым зельем. — Могу сказать, что в своё время провёл пару экспериментов и написал доклад на эту тему. Директор Шамиром, прочтя его, одобрил и сказал, что часть экзаменов по зельям и алхимии я практически сдал, осталась теория.

В голосе парня слышались гордость и радость, а также надежды на одобрение. И мужчина это уловил, потому что с восторгом похвалил таланты своего юного родственника.

Под напором со стороны оборотня Дантэ решился рассказать своим кураторам и директору о том, что у парня новый Род, но пока об этом никому не стоит знать.

— Я думаю, что так будет лучше как для тебя, Дантэ, так и для остальных. — После поздравлений ответил директор, посматривая на счастливого парня. — Благодаря влиянию новой семьи, а также оценкам, магии, пытливому уму, ты сможешь добиться того, чего будешь желать. Вот только во время экзаменов тебе придётся назвать свою новую фамилию.

— Если будет такой же состав педагогов, что и сейчас, то без проблем.

— Боюсь, что это будет не так. Помимо представителей моей школы-колледжа там будут присутствовать и представители правящих династий. Вот они-то и смогут прознать в тебе человека с большими перспективами. Это будет нечто: скандалы, почему не потрудились сообщить, требования о повышенном внимании, а также о подробностях жизни и талантов. Шумиха в информационных студиях и обществе не утихнет ещё очень не скоро. Я уже несколько раз просил, чтобы сократили состав комиссии, намекая, что в моей школе-колледже нет кандидатов для высших слоёв общества. Но это привело к тому, что сюда будут направлены самые въедливые чиновники, которые поселятся в ближайшее время в гостиной «Перо Феникса».

— Жуть. Но почему это раньше не озвучивалось, когда я имел другую фамилию… — спросил с удивлением парень, тут же себя одёрнув. — Да чтоб вас! Это я раньше был простым, и на меня бы не обратили внимания. Человек, ну и что. А сейчас новый Род, вступление человека в семью оборотня, магия, слияние с Хранителем, чудо из чудес, и ты под взглядами всего мира, как неизвестная игрушка.

Воцарилось молчание, хотя все присутствующие понимали, что с приездом комиссии покой им будет только сниться.

— Дантэ, ты, кажется, забыл кое-что, после чего половины криков может и не быть, — это высказался оборотень, который быстро оценивал создавшуюся проблему. — Со своими близкими я сам поговорю, это раз. В ближайшее время, желательно, до праздника, мы отправимся к Старейшинам Хранителям, где они проведут обряд, это два. Затем — на наш семейный совет, где решим, как создать легенду. Думаю, мы свяжем ее с таинством рождения и проклятием, что показывало всем, что ты человек, затем напомним и приплетём твоё попадание в больницу, где были сброшены чары. Твой запах послужит доказательством, что ты и впрямь не человек, а я как родственник, присланный друзьями и профессорами, смог узнать в тебе свою кровь. Надо ещё добавить грустную историю, почему на тебе было проклятие и где была родня. Думаю, что, если всё обдумать вместе, то получится просто замечательно.

— Вам бы, мой родственничек, романы писать, — поддел Дантэ и как всегда, в ответ услышал: «Щенок».

Улыбка вновь озарила лицо парня, а присутствующие невольно залюбовались исходящим свечением, что, бывало, появляется вокруг Дантэ.

***

Распрощавшись на день или два, Кериан отбыл к родным, чтобы поговорить и наметить пути решений существующих или возможных вопросов. Оставив одного из своих помощников в качестве охранника для молодого омеги, оборотень понадеялся, что это послужит на благо их легенде.

Нахождение охранника рядом с парнем заставило многих взглянуть на юношу с интересом и некоторым недоверием, вот только были и те, кто почти открыто стал насмехаться и задавать едкие с намёком вопросы: точно ли это охранник для благородных целей, или это очередной любовник этого странного человечка?

— Вилиар Си Сэра, — холодный голос Дантэ заставил многих поёжиться и с опаской посмотреть на парня, который посверкивал голубоватым светом своей магии. — Вы решили оскорбить меня, мой Род, или это ваши откровения и мечты?

Молодой омежка попытался гордо поднять голову и ответить как можно презрительнее, но под стальным взглядом стушевался и, пробормотав тихое извинение, ретировался.

И Дантэ вновь стал для всех изгоем, хоть многие понимали, что Си Сэра был неправ, а Дантэ смог поставить того на место. Вот только не многие открыто это говорили, и за эти дни он ещё не раз слышал возмущение в свой адрес, но молчаливая поддержка охранника и Кая с друзьями помогли не замечать этого.

Прогресс появился и в отношениях с профессорами Сель-Гори и Грод-Бауном. Магия успокоилась и позволила этим двоим вновь находиться рядом и помочь с самой капризной магией парня.

— Мне кажется, что здесь проявляется некоторая путаница в вот этом плетении, — озвучил под вечер свои мысли вампир-сирен, когда все пятеро вновь оказались в кабинете у Шамирома. Грод-Баун иллюзорно показал видную ему схему и указал на узел меж двух рисунков. — Когда Дантэ погружён в некий покой или транс, узел чуть смещается и поворачивается под нужным углом, делая сочленение слабым, что и даёт магии пройти через каналы. Но как только парень «возвращается», то узел вновь затягивается.

— И что вы предлагаете, коллега? Напичкать парня усыпляющими, и контролировать его движения и потоки?

— На первых порах это, конечно, было бы хорошо, но, увы, эффект недолговечен, и Дантэ сможет это легко блокировать. Да и то, что вы нам предложили, лишь даст понять, как текут потоки, не больше.

— Но стоит ли это делать?

— Пожалуй, пока нет. Я хочу увидеть этот рисунок после ритуала, может быть, благодаря ему всё встанет на место, и нам останется довести до автоматизма и эту магию.

Ещё немного поговорив, все разошлись, а парень со своим провожатым направились домой, где им предстояло дожидаться возвращения Кериана, который должен был появиться под вечер, или на следующее утро.

При воспоминании об оборотне браслет нагревался, по телу распространялась теплота, как будто кто-то родной гладил, отчего Дантэ невольно жмурился.

На пороге его дома стояли несколько мотоциклов, а около ступеней и на них сидели друзья и Кай.

При виде Дантэ лазурные глаза сверкнули радостью, и парень с гиком побежал навстречу. Тёплые объятия, поцелуй в щёку и звонкий смех — в этом весь русал.

— Мы тебя ждали, Дантэ, — пропел голосок Кая, который приобнял друга за пояс и повернулся вполоборота к друзьям, что подходили и вежливо пожимали протянутую руку. — У нас предложение к тебе. Или мы остаёмся у тебя и устраиваем вечеринку, благо, места у тебя много, или едем в «Модный».

— Кай, ты же знаешь, что я выберу первый вариант, — хмыкнул парень и чуть затаил дыхание, когда его руки коснулся вампир, а его сложный аромат окутал пространство между ними.

— Я же знаю, что у тебя всегда лишь два выхода, — шепнул Кай, тем самым отвлекая от Элькора, — и я предложил самый лучший и не очень.

— Ты моё солнышко, — рассмеялся Дантэ, целуя подставленную щёку русала. — Да и душа просто требует расслабиться.

Через несколько минут дворик заполнился музыкой, смехом, танцами и интересными разговорами.

Выбрав перерыв в танцах и тот момент, когда многие разбрелись, лазурный омега подсел к темноволосому другу и, заглянув в серые глаза, тихо спросил:

— Я правильно понял, что ты обрёл вновь возможность различать запахи? — Увидев лёгкий кивок и настороженный взгляд, Кай похлопал парня по плечу, и продолжил: — Я, конечно, обиделся, что ты мне об этом не сказал, ведь я много раз намекал на разговор, ну ничего, наверное, сейчас это будет даже лучше. Я хочу, чтобы ты пригласил Элькора и во время танца постарался задать себе несколько вопросов и получить ответы. Я не хочу видеть твоё метание из-за них, ты так и не можешь прийти к нужному знаменателю и покою в душе, меня это огорчает. Может, ты сегодня всё поймёшь, я очень надеюсь. А поездка на несколько дней за пределы города послужит хорошей возможностью подумать вдали. Дерзай, сегодня это твой шанс.

Ещё раз внимательно посмотрев в лазурные глаза русала и найдя в них поддержку и дружескую веру, Дантэ решительно встал, подошёл к вампиру и подал руку.

— Белый танец, — кто-то из друзей выкрикнул, а из динамиков полилась красивая мелодия.

Рубиновые глаза блеснули из-под ресниц, но вампир, встав, переплёл пальцы с ним и повёл Дантэ к небольшому танц-полу.

Руки соединены, тела чуть прижаты друг другу, дыхания смешиваются, запахи объединились в невероятный коктейль, рубиновые глаза смотрят в серебряные, и только музыка заиграла, как два тела синхронно сделали свои первые па.

Что думал в это время Элькор, Дантэ не смог бы понять, потому что сам был занят тем, чтобы вычленить, что же его затрагивает в этом вампире больше всего.

Глаза? Они красивы, но в них видны искорки холодности, некий расчёт, превосходство. Но он же альфа, который привык к любым взглядам омег.

Лицо? Оно красиво и по-своему прекрасно, и многие чёрточки Дантэ очень нравятся, особенно ямочки, когда тот улыбается.

Тело? Оно красивое, жилистое, спортивное, и одежда только подчёркивает все очертания, разворот плеч и крепость мышц.

Характер? С каждым Элькор ведёт себя по-разному, и это видят и чувствуют многие.

А вот с некоторых пор вампир стал менять свою тактику по отношению к парню, и это было заметно после тех злосчастных трёх дней течки. Дантэ давно приучил себя смотреть так, будто не на объект воздыхания, и можно видеть и заметить изменения краешком глаза или быстро моргнув.

Вампир в лёгком ступоре смотрел на парня, после чего неосознанно втягивал в себя запах и в блаженстве прикрывал глаза, смакуя и довольно чуть приподнимая уголки губ. Затем были долгие посиделки рядом и небрежные взмахи волосами, руками, что приводило к невесомому касанию. На большее он не замахивался, но в голосе стали проскальзывать хрипловатые и обольщающие нотки.

«Может, таким способом он старается привлечь меня», — думал Дантэ, двигаясь от партнёра по танцам и вновь соединяясь в объятиях.

Пахнуло дурманящим запахом дикого мёда, еле уловимым шоколадом и имбирём, и всё это соединилось с его молочным коктейлем, в который входит вишня и мята.

Сердце и душа, привычно замирают, чтобы растеряться, заметаться внутри, заставляя мозг лихорадочно искать ответы.

А ответ-то был явно на поверхности, вот только…

— С тобой всё в порядке, Дантэ? — баритон вампира опьяняет, а когда тот нагибается так, что их глаза оказываются на одном уровне, сердце бешено начинает стучать.

Парень быстро кивает, боясь что-то ответить невпопад хриплым от избытка чувств голосом. Взгляд, перед тем как спрятаться под ресницы, замечает искры довольства в красных глазах, и это заставляет поёжиться и задуматься.

— Дантэ, нам пора, — раздаётся голос в тишине, когда музыка замолкает.

Резко повернувшись в сторону говорящего, парень искренно улыбается и, уже не смотря на вампира и его попытки остановить, Дантэ спешит к пришедшему оборотню.

Эти три слова решили практически всё. И прав Кай, вдали от этого городка и от наваждения, он сможет всё взвесить и решить.

Попрощавшись с друзьями и обняв русала, Дантэ шепнул:

— Ты прав, моё лазурное солнышко. Танец вызвал некоторые вопросы, а расставание на время позволит мне ответить себе на них, а заодно решить еще кое-что.

— Я верю, что всё будет замечательно, а если нет, то твой верный друг сможет помочь, только попроси.

— Спасибо.

Друзья уехали, Дантэ собрал быстро нужные вещи и направился в сторону платформы, что должна отвезти их с Керианом к телепорту.

Вот только, когда платформа поднялась и устремилась прочь от городка, Дантэ вновь вспомнил взгляд вампира.

— Неужели этот вампир смог покорить твое сердце? — спросил оборотень, которому не надо было быть телепатом или менталистом, чтобы понять, о чём думает его протеже.

— Я пока сам точно не знаю, но хотелось бы это понять. Могу лишь сказать, что в нем многое есть, что мне очень нравится и импонирует, но есть и то, что заставляет держаться вдали от соблазна. И, в первую очередь, то, что он Пара Каю.

— М-да, странный у тебя выбор, щенок. В своё время я знавал его батюшку, — мужчина на миг задумался, вылавливая воспоминания своей молодости. — Как я помню, тот был любителем «вскрывать» омег. Но как только Цезарэ нашёл свою Пару, всё прекратилось.

— Может быть, у Элькора две Пары? — предположил парень, но тут же замотал головой, отгоняя странные мысли. — Так, хватит о вампире. Лучше расскажи, как прошла встреча с роднёй.

— Если коротко, то сначала многие были в шоке от моего решения. После того, как все успокоились, я показал тебя, браслет, рассказал о нашей свидетельнице магии и о твоей прошлой жизни. Им хватило несколько часов на раздумья, чтобы принять тебя полностью в Род, а также все с нетерпением будут ждать встречи после ритуала. Я их по-отдельности спрашивал, почему они были в шоке, так практически все ответили, что они впервые видят меня живым, а не холодно-профессиональным. Так что, к тебе будет пристальное внимание, придётся потерпеть, щенок.

— Постараюсь не нагадить, — рассмеялся парень, спрыгивая с платформы, что остановилась около здания, похожего на большую беседку с четырьмя выходами, имеющих облик арок.

В центре этого сооружения находился вращающийся шар, излучающий голубоватый свет.

Подхватив под руку немного растерявшегося Дантэ, Кериан устремился к порталу, попутно кивая знакомым.

Шаг, лёгкое сопротивление, ещё шаг, и их обдаёт жар и влажность Интари-Изу.

15

Буйство красок и причудливые формы, которые принимали Элементали этой планеты, восхищали, удивляли и ужасали.

Гости, прибывшие на планету Интари-Изу в первый или во второй, и даже в третий раз, невольно задавались вопросами, стоило им осмотреться и оценить увиденное зрелище.

Как можно было соединить несоединимое, чтобы появилось такое странное видение? Например: лёд и пламя, в котором свободно цвели живые цветы; деревья сбрасывали и вновь наращивали разноцветные листья — от нежно-голубого оттенка до фиолетового? Какую надо иметь фантазию, чтобы соединить камень и дерево, дав им возможность сплестись, как лианы с каменными шипами, цветы которых, распускались раз в год, приманивали всё живое, чтобы выпить кровь, а заодно оставить личинки в теле жертвы для размножения нового цветка причудливого окраса.

И среди вот такой красоты и смерти живут и радуются жизни жители этой планеты.

Были и такие творческие жители миров, которые стремились сюда лишь для того, чтобы найти вдохновение, самому смешать «краски», чтобы позднее добиться славы и признания своего творчества.

Вот среди всех этих красот и оказались Дантэ с Керианом.

Мужчина с радостью осмотрелся, принюхался, дав парню время осмотреться и восхититься этим странным разнообразием природы.

Но ему пришлось с тревогой наблюдать, как Дантэ стал резко бледнеть на глазах, появилась испарина, что проступала на висках, а через секунду пот кристалликами катился вниз.

Да, было жарко, влажно, и, возможно, переход через портал так повлиял на организм парня. Внешний вид юноши и другие мелкие симптомы обеспокоили оборотня, и тот поспешил к парню, лихорадочно обдумывая, чем он сможет помочь хотя бы в первый момент.

— С тобой всё в порядке? — взволнованный голос мужчины гулким набатом звучал в голове Дантэ, но тот, присев на корточки и стараясь дышать через нос медленно и глубоко, смог прошептать, цедя через зубы фразы:

— Всё в порядке… просто я ни разу не проходил через портал… да и… смена климата сильно повлияла на меня. Ха… Кто бы знал, что я такой слабак… У нас… есть время, чтобы переждать моё недомогание?

— Да, есть. Встречу назначили на вечер, по крайней мере, мы договаривались так. Давай лучше пройдём в сторону вон той поляны, там гостевые домики. Она под куполом щита и создана специально для гостей, чтобы те смогли хоть немного адаптироваться к здешнему климату. Там твоё состояние, может, нормализуется. Ты же сможешь дойти?

Прислушавшись к своему организму, а также прикинув расстояние, парень медленно кивнул и позволил мужчине себя приобнять и проводить.

Домики и впрямь находились на красивой цветущей поляне, окружённой щитом.

Стены, высотой с двухэтажное строение, были оплетены и обвиты плющом сине-красного оттенка. Проход прикрывали длинные лианы с розовыми цветочками, что могли прикрепиться к волосам и сплестись в венок. Внутри преобладал серо-зелёный цвет: зелёные потолки и пол, мебель представляла собой цельные ветви и ствол дерева, что походили формой на кресло или диван.

Стол был из большого цветка, что раскрывался и закрывался, когда гость входил или выходил. Для омовения использовались подземные ключи и прилегающее озерцо, всё это находилось в нижнем ярусе домика.

А на втором этаже располагалась большая кровать из кроны того же дерева, что было диваном на первом этаже. Если кора и ствол были упруги и могли подстраиваться под тело сидящего, то листья были похожи на мягкий пух. Да и соки дерева могли «петь» любую колыбельную, и тот, кто в неё ложился, засыпая, видел прекрасные сны. Пара диванов, столик и несколько комодов-шкафов заполняли остальное пространство, делая комнату уютней.

Уложив своего нового родственника, Кериан смотрел, как листья дерева соединяются и уплотняются, становятся похожим на большое цветное одеяло и покрывают тело парня. Надежда была на то, что мелодия дерева сможет помочь Дантэ, ведь он не раз видел, да и на себе ощутил, как действует колыбельная, приносящая сон и покой. А пока тот будет отдыхать, мужчина попытается найти или сделать укрепляющее зелье.

Но дерево молчало, и ни через минуту, ни через две так и не раздалось ни звука. Это означало, что мальчику ни разу в жизни никто не пел колыбельных.

«Как же мне тебя жаль, малыш. Это очень нехорошо, если ребёнок не слышит этой самой чистой и светлой мелодии», — сердце агента «Службы» сжалось от жалости и тупой боли.

— Дантэ, — тихо позвал мужчина, но парень лишь сильнее скрутился в комочек, а одеяло полностью его укрыло. — Щенок, скажи, что с тобой, может, я смогу помочь тебе?

— Мне жарко… и я чувствую себя странно, Кериан… — получилось выдавить у Дантэ, который, чувствуя беспокойство оборотня, а также улавливая отголоски его мыслей, постарался описать малую толику того, что он ощущает сейчас. На душе становилось теплее, невольно хотелось растянуть губы в мягкой и счастливой улыбке, но новая волна жара заставляла обхватить себя руками и ещё сильнее съёжиться. — Может, всё же пригласить лекаря, или возвратимся назад?

— Я, когда выйду за пределы купола, направлю Зов Хранителям, может, они придут раньше, и мы сможем разобраться с твоим состоянием. Вдруг это не связано с твоим перемещением через порталы, а с тем, что в тебе Хранитель. Пусть осмотрят тебя, а то меня очень беспокоит твоё состояние. Я думал дать тебе зелье, но чувствую, что оно может не помочь, а ещё сильнее навредить. Потерпи, они должны быстро прибыть на Зов.

Под конец фразы мужчина говорил всё тише и тише, видя, как его голос успокаивает его щенка, и тот сам не заметил, как уснул. Прикоснувшись к его лбу, оборотень почувствовал прохладу, что то усиливалась, то уменьшалась. Но был ещё и жар в области живота, и он так же то нарастал, то спадал. Как будто два пульсирующих шара расположились внутри парня и бились в унисон с биением сердца.

Проведя вдоль тела Дантэ рукой, оборотень просканировал того своей магией.

Удивление было таким, что глаза распахнулись шире, а ладони вспотели и замерли, чуть подрагивая.

— И когда ты, щенок, перестанешь меня удивлять, — прошептал оборотень, выходя из комнаты, а затем и из домика. — Пусть помогают Старейшины Хранителей. Что-то мне говорит, что лишь они смогут сейчас помочь тебе и мне.

Влажный горячий воздух за минуту изменился на прохладный ветерок, который усиливал прохладу. Это заставило Кериана поёжиться и осмотреться, чтобы понять, откуда повеяло холодом.

Около купола стали проявляться тени, которые затем формировались в силуэты трёх больших животных.

Первым, кто обрёл более чёткое очертание, был барс — большая кошка серого цвета с голубыми пятнами, похожими на снежинки. Чёрные уши с кисточками на кончиках имели пару больших серёжек из сапфиров и изумрудов. Жёлтые глаза смотрели слепым взором на мир, но эта слепота была лишь кажущейся, ведь Хранитель мог видеть не только то, что другие, но и заглянуть в самую душу.

Вторым был химер цвета раскалённого железа, чьи глаза были полны чернотой, что заставляла прочих покорно склонять голову и рассказывать свои самые сокровенные мысли.

И замыкал тройку чёрно-красный кацуярна, чьи крылья были сложены за спиной и казались двумя хребтами гор, что окрасились от зарева Солнце-э. Глаза его были небесно-голубыми с вертикальным серым зрачком. Ими он мог заглянуть на время в будущее, которое не всегда желало показываться, а также видеть магию.

Это были Старейшины Хранителей, которые прибыли или на Зов, или сами решили прийти раньше. Кериан не знал точно, но надеялся, что его щенку смогут помочь.

Старейшины, дождавшись, когда оборотень подойдёт и отвесит церемониальный поклон, заговорили, при этом также отвесив церемониальные поклоны.

«Мы ждали вас ещё вчера», — раздались в голове оборотня чуть рычаще-шипящий голоса химера, барсо и кацуярна. — «Потом мы поняли, что вас могло задержать нежелание человека прибыть сюда. Мы знаем, что они бывают очень осторожными, особенно спустя только несколько месяцев после слияния. Но вы здесь, и мы хотим поговорить с юным омегой».

Оборотень не любил, когда, несмотря на щиты, проникают в его голову, но приходилось смириться из-за специфики разговоров с Хранителями. Их язык был очень сложен и очень резок для слуха, вот почему они предпочитают ментальные разговоры без языковых барьеров.

Их голоса в голове сливаются, и так услышанные слова становятся более приемлемыми для восприятия, чем скрежет, шипение, резкий и внезапно тихий звук, похожий на звук бьющегося стекла и на голоса морских обитателей.

— Прошу прощения, но проблемы, связанные судьбой щенка, развивались так стремительно, что пришлось действовать на опережение. Справившись с ситуацией, мы прибыли как можно быстрее. Но сейчас есть обстоятельства, в которых нужна ваша помощь.

«Покажи, что случилось, и мы решим, стоила ли того задержка или нет».

Кериан вновь поклонился, а затем, присев на землю, наколдовал чашу с водой. Несколько фраз и пассов, и вода забурлила, а из пара стали проявляться образы воспоминаний дней прошлых и сегодняшнего.

Старейшины внимательно смотрели, не проявляя на своих мордах никаких эмоций, лишь в их глазах отражалась чаша с воспоминаниями. Спустя полчаса просмотра воспоминания и чаша с остатками воды исчезли.

«Мы рады, что вы были рядом и смогли помочь этому омеге. Эти обстоятельства и впрямь могли стать причиной плохого исхода последующим событиям. Омегу берегла сама Магия, и это хорошо, очень хорошо. Нам остаётся лишь провести ритуал и дать второе имя омеге — так требуют обычаи. После этого он сможет беспрепятственно приходить в Интари-Изу, ведь здесь будет ждать его вторая семья.

От вас требуется не мешать этому, а также не препятствовать самостоятельному выбору партнёра или партнёров и будущего отца его детей. Из ваших воспоминаний нам стало понятно, что его запах привлекает самых сильных альф, и это очень хорошо. Теперь нам надо проверить ваше последнее воспоминание, оно немного нас беспокоит, из-за этого придётся ускорить ритуал».

Кериан, быстро поднявшись, поспешил показать, где они с Дантэ остановились, посматривая в сторону Старейшин, что чинно ступили на поляну и такой же поступью последовали за ним.

Второй этаж изменился и приобрёл странные и причудливые изгибы. Приходилось скользить по полу, как по льду, стараясь не коснуться пылающих кресел, закрывать нос от сладковатого запаха снежных цветов, что в буйстве цвели на потолке. И вся эта композиция заканчивалась переливающимся шаром, что завис над кроватью, в котором виднелось тело парня в позе эмбриона.

«Ясно, он из волчьей династии», — услышал Кериан. — «Теперь мы знаем, что Волчонок Хайрон выжил и нашёл своего Носителя. Его родне, да и нам, стоило внимательно слушать пророчество Кесарива. Старик хоть и выжил из ума, но пророчества его всегда исполнялись».

— Простите, а что за пророчества? — любопытство вновь проснулось, несмотря на события, происходящие вокруг, оборотень решил узнать, как можно больше о своём родственнике, ведь одна из его частей связана с Хранителем.

«Волчонок Хайрон не сам покинет семью в запретную ночь. Будет он ждать в страдающем теле, чтобы соединиться со своим Носителем, чья кровь будет похожа на огонь ада и холодных чертог. И дано этим двоим дать надежду Хранителям и на новый вид, что давно рвётся пробиться, как росток».

Как только последние слова были сказаны, Старейшины Хранителей встали вокруг кровати и шара. Двое, барсо и химер, в ногах, а кацуярна, в голове. Меж них пролегла серебряная полоса пыльцы, что соединяясь с ними, вспыхивала зелёным.

«Мы будем проводить ритуал на своём родном языке. Вам не удастся его увидеть и услышать из-за некоторой специфики, вы лишь почувствуете магию, а если понадобится, ваша сила будет вплетена в ритуал. Вам не стоит беспокоиться, мы много не возьмём. После этого омеге предстоит несколько часов сна, а вам, желательно, его не тревожить. К рассвету прибудут родственники Волчонка, и тогда вы сможете разбудить омегу. Всё остальное они вам подскажут и расскажут. Мы приступаем».

Миг, и все звуки растворились в безмолвии и сером тумане, лишь постукивания, гулкие, как биение сердца, были слышны где-то внутри самого оборотня. Он растерялся и, как слепой, стал шарить руками вокруг, ища, за что можно ухватиться, чтобы ощутить, что всё нормально и нет причин для беспокойства. Затем что-то всё же произошло, потому что он и впрямь почувствовал, что рядом находится кто-то или что-то, и это кто-то могучий, мудрый, необычный, родной и в то же время чужой. Вот это и удерживало сознание Кериана на плаву и заставляло задуматься и собирать очередную головоломку.

То, что Дантэ необычен, стало понятно практически сразу, когда он, Кериан, не сумел разгадать секрет раскрытия тайника, затем то немногое, что он узнал о жизни парня и понял, как тот стоек, смел, и в то же время не злопамятен и жаждет знаний и поддержки семьи. И это оборотню нравится.

Поняв, что сейчас рядом находится их прародительница, дарительница и властительница его жизни, Кериан обратился к самой Магии.

— Прародительница, спасибо, что ты не забываешь своих детей и продолжаешь одаривать и охранять нас. Я хочу сказать тебе спасибо и попросить не за себя, а за щенка моего, Дантэ. Пусть все вы трое — Любовь, Магия и Судьба — принесёте спокойствие и любовь мальчишке, а я постараюсь, со своей стороны, дать то, что в детстве тот не дополучил.

Тёплый ветерок прошёлся по телу мужчины и чуть обжег запястье, на котором оборотень носил браслет.

Через некоторое время биение и чувство присутствия чего-то высшего исчезли, окружающие звуки стали проявляться, а серый туман — уходить.

Комната вновь вернула первоначальный вид, лишь на кровати ещё поблескивал шар, что становился всё прозрачнее и прозрачнее.

Старейшины Хранителей отступили в сторону, стряхнули серебряные всполохи и молча направились к выходу.

«Мы всё сделали как надо», — заговорили они, будучи на улице. — «Мы больше не нужны. Мы рады, что у омеги есть надёжный тыл, семья и тот, кто просит не за себя, а за другого. Мы оставляем его прошлое имя Дантэ, но к нему добавляется имя Волчонка — Хайрон. Пусть он с гордостью носит эти два имени и не забывает, что здесь ему всегда будут рады. Мы уходим. Береги его, Келирон Ри Анирэтион».

Проводив Хранителей за пределы купола, оборотень поспешил вернуться в домик, чтобы дождаться пробуждения парня, а заодно связаться со своими родными через переговорник.

Было утро и выходной, а значит, семья находится у деда Уйриха, который решил отпраздновать годовщину своей свадьбы в поместье у озера Мичера.

Пара фраз поздравлений со стороны Кериана, рассказ о том, что он с Дантэ на Интари-Изу, подробный рассказ о том, как встретили их Старейшины и что поведали и сделали.

— Что придумали на счёт легенды щенка? — потребовал отчёт теперь уже Кериан, который старался занять себя, чтобы не бегать, как сумасшедший по дому и слушать тишину. — Я хочу через месяц представить его обществу, как моего родственника. Как вам такая идея?

— Не торопись так, Келирон, — спокойный голос деда остудил пыл оборотня. — Легенда уже обретает нужные очертания, и скоро мы сами в неё поверим, не то, что другие.

А на счёт его показа обществу, мы всё же решили не афишировать, пока. Если мы поспешим и расскажем о Дантэ, проклятии и трагической судьбе родных, то многие заинтересуются подробностями и постараются найти правдивые ответы, а это нам не надо. На экзаменах пусть мальчик назовётся своим новым именем, а когда спросят, пусть подтвердит, что он твой родственник, а всё остальное — это связано лишь с семьёй, и остальных это не должно касаться.

Несколько недомолвок, подкуп нужных людей, чтобы те распространили историю, которую они «видели», и обществу будет достаточно. Если потребует ответа кто-то из правящих династий, то к тому времени у нас будет идеальная легенда, которую мы и предложим. А покровительство новой семьи Хранителей даст дополнительный статус, как нам, так и Дантэ.

Этим мы сможем воспользоваться и подтолкнуть парня в нужном направлении. А не за горами и то время, когда благодаря ему в наш Род войдёт самая титулованная и богатая семья.

— Дед, поверь мне, ты где сядешь там и встанешь, — хмыкнул оборотень, сразу же представляя, что сделает этот милый щеночек. — Ты не забывай, что щенка невозможно заставить, если он этого не хочет добровольно, да Старейшины дали жирный намёк, что их омега волен решать сам и они его поддержат.

— Но мы же можем ненавязчиво предложить парню нужное решение…

— Ха-ха-ха!!! Дед, ты никак не можешь справиться со мной, а уже мечтаешь о своём триумфе с Дантэ-Хайроном. Малец упрям и себе на уме. Хотя, может быть, одна надежда у тебя точно сбудется — он пополнит наш Род новой ветвью, женившись на сильном альфе.

— М-да. Как-то мне не везёт с тобой, а если парень ещё хуже тебя, то придётся смириться с неизбежным фактором, — в голосе мужчины были слышны неприкрытые ноты огорчения и смирения. — Я надеюсь, что он хоть плодовитым будет. Ты же знаешь, как я мечтаю о большой и дружной семье.

— Да-да, знаю, особенно, чтобы потом их контролировать… — тихо буркнул Кериан.

— Ты что-то сказал?

— Я говорю, что после праздника дня Святого Валенсия мы с Дантэ прибудем в дом Цезаро. Он же живёт в Миторинграде, а тот ближе всех к городку Рингардигранд.

На этом решили закончить разговор, ведь поговорить о главном можно и в кругу семьи.

***

Дантэ проспал до первых утренних звёзд, что сверкали ярко на небосводе.

Со стороны Купола раздались тихие завывания, а из окна второго этажа выпрыгнул прозрачный волк, за которым тянулась тоненькая нить, что крепко держалась за тело парня.

Оборотень не смог подойти близко к телу из-за щитов, зато превратившись в волка, смог беспрепятственно общаться с Хранителями.

Целые сутки оборотень неустанно следовал за стаей Хранителей, которые ничего не говоря, водили его и Волчонка Хайрона по своей территории.

Уставшие, но очень довольные они возвратились к Куполу.

Каждый Хранитель коснулся плеча оборотня, тем самым показывая, что он стал их семьёй тоже, а затем так же тихо растворились в сумерках.

Пока Кериан возвращал свой облик и спешил к Дантэ, Волчонок Хайрон успел вернуться в тело парня, оставив за собой розовое марево, что окутало тело.

— Щенок, пора вставать, — мужчина тепло улыбнулся, когда заметил, как ресницы чуть дёрнулись.

— Изверги вы, — пожаловался парень и, недовольно приоткрыв один глаз, зыркнул на мужчину. — Сначала ритуал, затем беготня по «злачным» местам, а теперь нормально встать не дают.

— Дантэ Волчок Хайрон Анирэтион, не капризничай и вставай. Если хочешь спать, то только не здесь, а в своей родной постели.

— А мы что, не собираемся к другим родственникам лететь?

— Нет. Я решил, что после праздника сможем отправиться в Миторинград, там соберётся вся семья, и мы сможем о многом поговорить, а заодно и пообщаться.

Смачно зевнув, парень подорвался с кровати. Пара движений руками, и Дантэ лучезарно улыбается мужчине.

А мужчина заметил, как розовый свет втянулся в тело парня, серые глаза на миг приобрели вертикальный зрачок. Запах стал устойчивым и походил на вишнёвый молочный коктейль, с нотками мяты и чего-то неуловимого, но опасного.

Перед Керианом был уже не человек, а что-то родное, и в то же время неизведанное.

Но у него было время, чтобы разгадать Дантэ…

16

***

— Дантэ!!! — раздалось со стороны раскрытого настежь балкона.

Этот крик заставил сероглазого парня подорваться с кровати. Потирая глаза, он тихо материл лазурное чудо, стоявшее сейчас под его дверью и явно разбудившее не только его, но и ближайших соседей, живших в нескольких минутах ходьбы.

Спустив ноги и попутно натягивая маечку, Дантэ, пританцовывая на прохладном полу, добежал до балкона и, перевесившись через перила, крикнул в ответ:

— Кай, чудо ты моё лазурное, ты какого… раскричался в такую рань?!

Лазурные глаза вспыхнули радостью и озорством при виде гневного взгляда серых глаз, в которых были видны всполохи синих искорок. Оценив быстрым взглядом фигурку в «пижамке», парень заливисто рассмеялся и послал воздушный поцелуй. И тут же выдал свою версию визита к другу.

— Данюша, сейчас девять утра, и многие не спят, это раз; а во-вторых, сегодня же канун самого лучшего праздника. Надо готовиться. Вот я и прибыл с этой «великой миссией» к тебе.

— Кай, я только вчера вернулся домой и устал так, что вряд ли буду рад не только кануну Дня Святого Валенсия, но и завтра праздновать не захочу. Дай человеку кайфануть и поспать, сколько ему хочется.

— Нет, так не пойдёт, — русал недовольно топнул ногой, а затем решительно направился к входной двери. — Открывай немедленно, отшельник, пришёл к тебе Праздник «Не хочешь — заставим».

— Скорее, «Я репейник, и от меня так просто не избавиться», — пробурчал себе под нос хозяин дома, кривляясь, но его явно услышали.

— И это тоже, мой милый друг. Так что придётся тебе быть покорным и выполнять то, что тебе говорит Мистер Совершенство.

— Скорее всего, Мистер «Я всех достану, и неважно, что вам это не нравится».

Так, перекидываясь репликами с другом, бурча и всем видом выражая неудовольствие, в шортиках и короткой майке, парень поспешил открыть двери, понимая, что если не поспеет, то последние будут сняты с петель через какие-то пару минут долбёжки.

— Тебе никто не говорил, что ты слишком приставучий и вредный, Кай? — Дантэ, распахнув створки и уперев руки в боки, поспешил вновь высказаться, но увиденное за спиной друга заставило замолчать и резко отпрянуть за двери. — Ты чего не сказал, что пришёл со всеми?

— Ой, да ладно. Дантэ, ты своим милым бельишком уже посверкал, так что не стесняйся и впускай гостей.

Кай хоть и говорил в шутовской манере, но встал так, чтобы друга не было видно, и поманил за собой лишь омег, оставив за дверьми альф, которые с энтузиазмом рвались в дом Дантэ. Некоторых из них очень заинтересовала персона хозяина дома, который предстал перед всеми в самом лучшем виде.

— Нет, нет, мальчики, вам сюда нельзя. Сейчас будет лишь омежий клуб, а вы пройдитесь по своим излюбленным местечкам и не мешайте нам. А лучше подождите за дверью. Вы понадобитесь, но чуть позже, но не как альфы, а как шоферы и носильщики.

— Это не честно, Кай. Мы тоже хотим пообщаться с хозяином, — промурчал сирен Инди Эйромэ, пытаясь заглянуть внутрь и увидеть то, что только промелькнуло. — Я бы вот точно с удовольствием ещё не раз и не два посмотрел на это чудо. М-м-м. Какое же это было видение. А маленькие лоскуточки, что практически ничего не прикрывали, так и хочется стянуть…

— Кыш, похабник, — Кай с пунцовыми щеками и возмущённым возгласом оттолкнул альфу и щёлкнул того по носу, закрыв двери, а затем быстро осмотрелся, ища взглядом друга.

Но хозяина дома уже не было, тот вбежал в свою спальню, чтобы спрятаться от любопытных глаз альф и усмирить своё сердце, душу, разум.

Тогда, на доли секунд, их с вампиром глаза встретились, и Дантэ смог прочесть в них как восхищение, так и неприкрытую похоть и триумф победы.

Именно «похоть» заставила вновь осознать, что этот красноглазый красивый вампир не будет принадлежать ему, потому что занят, а с такими, как он, Дантэ, лишь играет. А «триумф» показал, что вампир готов в ближайшем будущем настремительные действия, чувствуя, что победа не за горами.

От этого понимания хотелось просто взвыть и грызть себя. Но останавливало то, что вампир многие годы был для него первой влюблённостью, кумиром, тем, кто лишь своим видом и запахом заставлял «сворачивать горы», стремиться к совершенству, к достижениям в учёбе и быть там, где промелькнёт лишь тень или имя Элькора.

Да, сейчас парень понимал многое, чего не видел раньше, или не хотел замечать. И вновь это «но»…

Благодаря этому вампиру Дантэ обрёл опору и уверенность в том, что за сегодняшним днём придёт следующий. Влюблённость ещё не выветрилась, остался осадок, зато сегодня он сможет честно сказать, что готов к настоящим, серьёзным отношениям. И Дантэ точно знал, что вампир остался «за бортом», а кто-то новый поселится в его душе и сердце.

— Дани? — Кай тихо поскрёбся в дверь и отвлёк от дум, а друг поспешил впустить его в комнату. — С тобой всё в порядке?

— Да. Не волнуйся. Я только немного испугался волны тестостерона, но вовремя вспомнил, кто мои друзья.

Оба рассмеялись и обнялись, чувствуя, что ещё одно небольшое событие сближает их как преданных друзей.

— Я рад, что с тобой всё хорошо. Кстати, мы будем решать сейчас, где и что купить для праздника, где он будет проводиться, и, конечно же, о проблеме покупки новых нарядных, праздничных костюмов. То есть, говорить обо всем и ни о чём конкретно.

— Я готов купить подарки и миленькие открытки, но вещи — не намерен. Не ровен час, мне придётся или продавать одежду, или обустраивать дополнительные комнаты для костюмов по их классификации. Они уже не влезают в мой гардеробный отсек. И все эти покупки были сделаны под твоим «чутким руководством», хотя раньше мне хватало с десяток комплектов и около пятидесяти маек и брюк, не считая нижнего белья.

— Ничего страшного, у тебя и так большой дом, так что места хватит ещё и под перепланировку для комплекса бассейна, спортзала… — Кая как всегда понесло.

— Боги, уберегите меня от этих ужасных мыслей, а заодно заберите идею из этой милой головки! — воскликнул Дантэ и дёрнул друга за лазурный локон.

— Я ему идеи классные, а он воротит свой носик, — наиграно возмутился русал и, вздёрнув свой, гордо направился к двери. — Всё, уйду я от тебя… вниз, и буду запивать горе литрами гранатового сока, что у тебя припрятан в барной витрине.

— Смотри, не спутай с бутылками бордового вина «Ле Шанти», а то Кериан будет очень недоволен, что его коллекцию потревожили.

— Постараюсь, заодно накажу другим их не трогать, но за это ты расскажешь мне об этом таинственном Кериане.

— Иди уже, вымогатель мелкий, — Дантэ легонько подтолкнул парня к раскрытой двери.

— Сначала «Лазурное чудо», теперь «вымогатель мелкий»… — послышалось уже где-то уже возле ступеней.

Это заставило Дантэ широко улыбнуться, он поспешил в ванную, и уже через пятнадцать минут встречал гостей в повседневной одежде.

В гостиной оказалось пятнадцать омежек, которые были друзьями Кая и знакомыми Дантэ. Как понял хозяин дома, часть гостей были Парой альф, что прибыли с ними, другая, в меньшем количестве — только-только намечала её найти, но были и те немногие, кто решил просто пойти за компанию.

Вот и сидели все в гостиной и обсуждали свои планы на два праздничных дня. Так же рассуждали, что конкретно они ждут от своих половинок, от тайных и не очень поклонников, а также, что купить в ответ на поздравления.

— Может, праздник провести в центральном парке, — выдал идею хозяин дома, который молча слушал, как гости решали и спорили о месте проведения праздника в этом году. — Там простора побольше, танцплощадка огромная, плюс множество укромных мест для влюблённых, и Арку для поцелуев можно поставить так, чтобы не было большого столпотворения. Останется лишь украсить к ней подход, осветить место праздника.

— А рядом с раскидистым деревом поставим большой стол с напитками и закусками, — поддержал друга Кай, видя, как друзья с недоверием и скрытым презрением смотрят на Дантэ. — Будем праздновать не только мы, но и все, кто захочет присоединиться.

— Мои как всегда охрану ко мне «прилепят». В том году я только и ощущал, как эти пятеро смотрели в упор на то, как я всего лишь за ручку держал Ефшара, — откликнулся недовольный эльфёнок, чьи белокурые локоны были опутаны голубыми лентами. — Что же они учудят в этом году, если праздник будет проводиться в парке, а не у меня дома…

— Вот-вот, тебе не понравилось, потому что тогда мы праздновали у вас в доме, а в этот раз в твоём распоряжении будет целый парк с его тихими и романтическими уголками.

— Ага, и охрана, бряцая своей «сбруей» и кислыми мордами, бегает по кущам и пугает других влюблённых, — прыснул брат эльфа, и остальные омежки рассмеялись, живо представив, как это будет.

— Так что, парк будем обустраивать для праздника? — спросил вновь русал, когда смех затих, и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил: — Тогда вопрос номер два, стоит ли покупать традиционные карнавальные костюмы или обойдёмся новомодными?

— Я думаю, что на этот раз не стоит устраивать карнавал, его и так три раза подряд проводили, пусть будет красиво и модно, и без больших затей.

— Тогда кто оповестит всех о празднике в центральном парке? Кто приносит гирлянды? Где берём Арку, и что на ней будет изображено или навешано?

Вопросы вновь посыпались, как из Рога Изобилия. Дантэ некоторые моменты не нравились, и он порывался высказать своё мнение, но шанса так и не представилось, оставалось просто дождаться вопроса о том, все ли согласны или нет. А может, просто промолчать, он же всё равно долго там не задержится.

Решив, что свою лепту он уже внёс, парень направился к окну узнать, что за шум возник во дворе.

Оказалось, что к ранее прибывшим альфам добавились ещё примерно шесть или восемь особей «альфийской наружности». Теперь практически вся проездная дорожка была заполнена самцами и их двухколёсным транспортом.

Кто-то сидел чуть в отдалении, кто-то собрался в круг и что-то обсуждал, они смеялись, жестикулировали; кто-то просто слушал музыку или скучающе осматривался.

— Я дико извиняюсь, но думаю, что пора покинуть дом, — прервал возобновившийся спор Дантэ, при этом указывая в сторону окна. — Ещё полчаса, и в моём дворике можно будет свободно строить гаражи, трассу или бар.

— Ой, смотрите, — воскликнул сирен, отпихивая Дантэ в сторону и с восторгом выглядывая в окно на парней. — Тут практически все наши собрались. Давайте поторопимся, а то не хочется прибыть в «Шаридан» позже всех. Подарки и открытки все раскупят. Интересно, что подарить моему Ольгару?

— Открытку и положительный тест на беременность, — тихо буркнул Дантэ, глядя на мечтательно вздыхающего сирена. Говорил-то он тихо, но получилось, что в этот момент настала тишина и все услышали ответ. Но парень тут же продолжил с вызовом, — Что? В моих словах, по-вашему, нет логики?

Переглянувшись, омеги захихикали, но были и те, кто пристально взглянул на Дантэ, невольно вспоминая, что он не раз своими внезапными репликами говорил истинную правду.

— Давайте поспешим, — захлопав в ладоши, Кай отвлёк внимание на себя, — Мы, вроде, обо всём договорились, а значит, незачем парням нас ждать, поспешим. Дантэ, ты тоже. Потому что в «Шаридане» можно найти всё, что хочешь.

— Я как-то привык к ближайшим магазинам, — чуть растерянно брякнул парень, только начиная понимать, как он влип. Комплекс с несколькими торговыми центрами находился в северо-восточной стороне города, где расположились дома самых богатых и титулованных жителей. Парню не было жаль денег, и если бы он захотел, то мог свободно и там закупать всё необходимое. Но Дантэ предпочитал магазины и места там, где не было скоплений жителей городка или толп приезжих, что тусовались в богатых кварталах.

— Дантэ, привыкай, — русал приобнял друга и, заглянув в его серые глаза, продолжил тихо и лишь для него. — Хватит сидеть отшельником в своём доме, развлекись, да и себя покажи. При виде тебя и при ощущении твоего запаха многие альфы и не альфы захотят с тобой познакомиться. Там же будут не только наши, но и из других городов. Может, ты ничего и не купишь, зато сможешь почувствовать себя ближе к титулованным и богатым особам. Тебе же в будущем жить среди них.

— Я так и слышу в твоей речи голос директора Шамирома, — сыронизировал и поддел друга Дантэ, но заметив лёгкий румянец на щеках и блеск во взгляде русала, воскликнул. — Вау!!! Что я вижу!!!

— Цыц, Дантэ… — Кай резко прикрыл рот парню, осматривая уже пустую гостиную. — Ничего не «Вау». Просто… просто он мне нравится очень, но не так как Элькор.

— Я, конечно, не имею право влезать в твою судьбу, но на правах твоего друга могу дать жирненький намёк.

Дантэ трудновато было выражать свои мысли, ведь они касались вампира, но в то же время он легко, с каждым словом отпускал свою влюблённость к нему. Да и очень остро захотелось насолить директору. Пусть попробует на себе, когда в его жизнь беспардонно вмешиваются. Каю бесполезно намекать, он всё сделает по-своему, а директор поймёт сразу.

— Ты слаб, когда дело связано с Элькором. Ты многое ему разрешаешь, а он или ищет третьего для вас двоих, или просто развлекается на стороне, чувствуя и зная, что ты промолчишь и ничего не сделаешь. Шон Шамиром — гамма, а также он взрослее вас обоих, а значит, опыт больше. Эльф будет вашей опорой и сдерживающим фактором. Может так случиться, что твой вампирчик после слияния триады не будет смотреть на других и остепенится.

— Это лишь мечты, — Кай мотнул головой в неуверенности и неверии, — Мы с директором сколько бы раз ни были рядом, но ни намёка на заинтересованность с его стороны, да и Элькор не многословен рядом с ним. Так что это лишь бред, бред.

— Всё может быть, — философски пожал плечами друг, но украдкой улыбнулся, чувствуя, что зерно будущего уже дало росточек. — Ладно, поспешим, а то не успеем, и всех альф с мотоциклами расхватают.

***

Pov Дантэ.

Посмеиваясь, мы вышли на улицу, чтобы уже вблизи осмотреть толпу, что собиралась тронуться в путь. Многие омеги уже прижимались к спинам своих партнеров и, сидя позади них, успевали нашептывать ласковые слова, отчего на лицах альф расцветала счастливая улыбка.

Осталось нам с Каем присоединиться к этой кавалькаде. И если место друга давно «забронировано» возле Элькора, то мне на выбор достались трое. Ещё молодой голубоглазый дроу, нервно сжимающий перчатки, пританцовывал на месте. И явно не из-за меня, а из-за более сильного и уверенного альфы сирена, что стоял позади него и, подмигивая, показывал на свой серебристо-зелёный мотоцикл.

Третьим был оборотень Тимурс Мицатти, мой охранник, которого предложил в помощь сам Кериан. Он оказался менее разговорчивым, но легко распознавал желание клиента.

Так что, мне хватило мельком посмотреть на него, и тот приоткрыл дверцы машины.

Чуть кривая улыбка появилась на моём лице, когда я проходил мимо всех и садился в машину.

— Извини, милый, но я с Дантэ, — слышу я голос русала за спиной и не успеваю даже удивиться, как он юркнул в открытую дверцу. — И что стоим, кого ждём?

Мне осталось переглянуться с охранником и сесть рядом с Каем.

— Поехали, водитель, — приказной тон друга заставил меня прищуриться, но промолчать.

И вот так получилось, что мы с Каем ехали в окружении мотоциклов в сторону торговой точки.

— Ладно уж, высказывай своё «фи», — не выдержал друг моего молчания и укора. Он повернулся всем корпусом и посмотрел в упор. — Но знай, что не только я, но и другие так говорят, и это нормально в нашем обществе.

— Я как-то уж очень сильно не хочу в это ваше «общество». — Отрывисто выдал я. — Да, не скрою, меня выводит из себя общество, где практически на каждом уроке с удвоенным рвением меня учат этикету, и как распознать, титулованный или просто богатый находится поблизости. Поездка на другую планету меня взбодрила и успокоила. Там почти нет этой иерархии, но как только я вернулся, то…

Я, невольно рыкнув, сжал пальцы в кулаки. Понимая разумом, что мой «крик души» это результат переменчивости характера: то скука, то веселье, то злость, то меланхолия, и не понять, когда и куда повернёт. И видно, мне нужен был повод на чем-то зациклиться и сорваться. Вот и результат — я взорвался от простых слов Кая.

Я взглянул на друга, но тот в ответ мило улыбнулся и молча подал флакончик успокоительного зелья. Я с благодарностью выпил чуть горькое зелье, чувствуя, что напряжение спадает.

— Понятно. Они решили на тебя насесть, а тут ещё и недосып, нервозность, праздник на носу. И всё за какие-то несколько минут. Никто такого долго бы не выдержал, а ты держался, молодец. Но всё же объясни свой срыв, и я постараюсь выслушать твои накопившиеся проблемы.

— Прости, — уже тише шепчу и склоняю голову на плечо другу, а тот, продолжая улыбаться, приобнимает за плечи. — Всё происходит как-то сразу и почти без перерыва, накопилось, и я от этого голову теряю. Изменения в моём теле, душевные переживания, разрыв, ритуал, обретение семьи, поездка с Керианом на другую планету, еще ритуал. И вновь приобретение родни, которая с одной стороны мне незнакома, с другой — я как будто их всех знаю.

Бывают такие моменты, когда мне кажется, что судьба или кто-то там свыше решили раз в десять лет влиять на мою дальнейшую судьбу. Я устал, очень, но мне твердят, что у меня есть два выхода. Быть в тени или быть на виду, и не важно, хочу я этого или нет.

— Знаешь, у тебя оказывается насыщенная жизнь, а мне всё казалось, что ты отшельник необщительный. — помолчав ответил Кай, смотря в окно, где медленно плыл пейзаж городка. — С одной стороны, я завидую тебе, но вот влезать в твою шкурку у меня желания нет. Могу лишь помогать и в нужный момент подставлять плечо, ты только не стесняйся, я всегда тебя поддержу.

— Спасибо, ты самый лучший друг, — я украдкой смахиваю слезинки и сажусь прямо, минуты откровения закончились.

— Ты мне это почаще говори, — губы русала растянулись в улыбке, и он горделиво приподнял свою голову. — Кстати, ты так и не сказал, кто такой этот Кериан?

— На этот вопрос сложновато ответить одним словом, — я чуть задумался. Как же объяснить другу, что у этого оборотня столько граней, что невозможно точно подобрать слова.

Этот мужчина может быть хитрым, жестоким, любящим, радующимся жизни и, в то же время, циником. Проявить себя, как полная сволочь, но и показать сострадание и любовь. Он — многое и ничего точного.

— Кай, скажи мне, много ли ты знаешь оборотней с таким именем?

Глаза русала широко раскрылись, и он с ужасом пролепетал:

— Ты случайно не говоришь о Собирателе и Карателе Кериане?

— Малыш, тебя явно с детства пугали этим именем, — хмыкнул я и, придвинувшись к самому ушку парня, шепнул, — Поверь, этот мужчина многогранен, и я тебя с ним познакомлю.

Конец pov Дантэ

17

Pov Дантэ.

— Мы подъезжаем ко входу в «Шаридан».

Меня отвлёк голос охранника-водителя, из-за чего я не успел сказать, что Кай и Элькор почти встретились с оборотнем, вот только тогда не хватило времени ближе познакомиться. Хотя, если вспомнить слова мужчины, который намекал на знакомство с отцом вампира, Цезарэ, можно предположить, что Элькор с Керианом заочно уже знакомы.

Мы с Каем кивнули в потдверждение, что Тимурис был услышан.

Я же решил рассказать другу об оборотне, видя, что тот продолжает нервничать, а из глаз не пропал страх. Но тот, не дав произнести и слова, постарался высказаться первым.

— Дантэ, друг мой сердечный, давай, ты не будешь мне говорить об этом «многогранном» мужчине. — Нервно дёрнулся русал и попытался открыть дверцы, чтобы выскочить из машины, даже не замечая, что мы ещё не остановились. Мысленно я поблагодарил охранника, что тот успел их заблокировать — Мы, вроде как, готовимся к празднику влюблённых, а ты решил вспомнить праздник «Чёрная лилия». Меня же кошмары замучают.

— Кай, кто тебя так напугал, что, не зная Кериана, готов бежать не оглядываясь? — меня это заинтересовало, и я уже твёрдо решил доказать другу, что моя версия оборотня намного лучше и правдивей, чем чужая. Хотя, не спорю, некоторые моменты любого могут вывести из себя или заставить дрожать от страха, но в жизни Кериан не плохой.

— Мой нянь Захарим, он всегда рассказывал о зверстве этого оборотня, что упивается…

— Так, так, так, стоп! — я поднял руки в защитном жесте, но потом, не позволив русалу выйти из машины, сжал его запястья мягко, но крепко. — Твой Захарим, явно, или слушал чужие домыслы и сплетни, а затем в приукрашенной форме выдавал за действительность, или давно точит зуб на Кериана по какой-то причине. Я оборотня знаю и общаюсь с ним не так давно, но в моем прошлом мне довелось узнать многое о работе Кериана: от первых его шагов и до повышения на службе. И поверь, даже будучи маленьким, я понимал, что этот оборотень — лучший агент, смелый, хитрый и добивающийся своего. Но ни разу ни строчки не увидел и слыхом не слыхивал, что он кого-то зверски зарезал, убил, пытал, издевался и так далее. Да, у него свои заскоки и необычные методы достижения цели, но переходить черту — никогда. Подумай на досуге, почему многие стремятся стать под его «крыло», или выбирают того, кто будет хоть на треть похожим на него.

— Хм, — русал задумчиво склонил на бок голову и как будто к чему-то прислушался, но затем, встряхнувшись, будто от наваждения, подвёл свой собственный итог. — Я понял, этот оборотень тебе чем-то приглянулся, что ты готов за него агитировать, но я слишком часто слышал о нём нехорошее. Я верю тебе, как другу, но верю и няню, что практически всю жизнь был рядом со мной. Мне трудно решить, кто прав, но давай на этом закончим, а после праздника поговорим. Хорошо?

— Хорошо, — покладисто согласился я, но тут же вспомнил кое-что. — Но, увы, после праздника я отправляюсь с Керианом к его родным.

— О?! — лазурные глазки широко раскрылись от удивления и тут же быстро заморгали в неверии от того, что пришло в воображение. — Так ты с ним встречаешься? Или ты выбрал его, чтобы отвлечься таким образом от влюблённости к Элькору?

— Глупое и романтичное ты моё лазурное солнышко, — я звонко поцеловал того в порозовевшую щёчку и рассмеялся. И, видя заинтересованные взгляды друзей, смотревших на нас вопросительно: «что это мы ещё не вылезли?», тихо шепнул: — Нас заждались, моё солнышко, но знай, то, что выдала милая твоя головка, не соответствует правде. Мне ещё нравится твой вампирчик, но я с лёгкостью прощаюсь с этой влюблённостью. А вот с оборотнем — это уже совсем другое, и об этом лучше поговорить в другой раз.

— Поговорим, — припечатал русал, в глазах которого были видны множество вопросов, стремление защитить и, конечно же, неиссякаемое любопытство.

Дверцы машины с разных сторон раскрылись, и нам обоим подали руки. Кай попал в объятия своего вампира, что попытался взглядом определить причину нашей задержки. А я, кивком поблагодарив охранника, осмотрелся и восхитился увиденному.

Это было незабываемо и красиво. Большая красивая Арка служила входом в почти круглую долину, окруженную горными хребтами, в чьи склоны были встроены, выдолблены или иным способом помещены магазины — от мелких до крупных. Всё это было подсвечено паутиной магических гирлянд, а по самой долине вились дорожки. Рядом с магазинами стояли скамейки и цветущие деревца, что давали тень и делились своей прохладой и запахом.

Мы с друзьями находились почти около входа, а значит, у самой Арки. Мне удалось внимательно осмотреть ее, и она меня и восхитила и заставила взгрустнуть. Она была белоснежной и покрыта почти истёртыми рунами. В отдельных местах были впаяны большие зелёно-золотые камни, а на самом верху виднелся замысловатый рисунок, но из-за стёртости рун, он казался бессмысленным. Вход охраняли серые каменные крылатые создания, чьи крылья соприкасались с самой Аркой, а головы и руки тянулись к небу, будто они молятся и хотят взлететь, но их удерживает Арка.

И вот в неё-то и устремляется поток покупателей, в который мы с легкостью вливаемся.

Как только мы вошли, моё воображение подкинуло сравнение этого места с ульем.

— Что, впечатляет? — улыбнулся Кай, видя мою реакцию и, наверное, прочитав по моему лицу невысказанные вопросы, решил рассказать об этом месте. — Так как я знаю, что ты не сильно интересуешься жизнью и историей этого городка и практически не выходишь со своей территории, сейчас я поведаю о его историческом значении и нераскрытых тайнах. Хоть я не раз старался обо всём интересном рассказать и показать значимые места.

Вот, например, Арка с крылатыми существами была одним из первых сооружений, что обнаружили будущие строители. Им понравилась идеальная окружность долины, а эта арка так и вписывалась в их новый проект как вход. И, конечно же, многих заинтересовало, откуда в этих диких местах появилось такое строение. По одной из версий, этих бедняг заставили охранять вход в другой мир, по другой — через арку уходили жители планеты, спасаясь от гибели, и лишь эти двое не успели и навечно остались стоять здесь. Есть ещё варианты, что их прокляли, потому что те искали больше сил и власти, а есть и более простой ответ — это задумка архитектора. Но решение загадки так и поныне не найдено.

А вот этот «улей» раньше был долиной, окольцованной хребтом гор, с озерцом посередине. Поговаривали, что здесь был целебный источник, но маги-строители решили поставить на месте водоема фонтан, а остальную воду — перенаправить в другое русло. Вода потом ушла, но предприимчивые хозяева решили сделать фантом воды. Вон, смотри.

Я взглянул на то, что показывал Кай, и с восхищением увидел, как из пляшущих каменных рыбок выливаются радужные струи и, соприкасаясь с «водной гладью», одаривают прохожих искорками брызг.

— Да, они интересно придумали, жаль, что это не настоящий источник: живая вода, наверняка, была бы ещё завораживающей.

— О, слышу истинного ценителя живой красоты, — хихикнул русал и потянул меня следом за остальными. — Но нам пора поискать среди всего этого самое лучшее для своих любимых и любящих нас. Вот, уже наши разбрелись по магазинам, а мы застряли в начале.

***

Под чутким руководством друга и под украдкой посланным сочувственным взглядом Элькора, я незаметно для себя сделал несколько «незначительных» покупок: открыток, парочку «ну очень необходимых» костюмов.

Заглянули в ювелирный и прикупили коллекцию белоснежных, жёлтых, зелёных драгоценных камней. По словам Кая, они будут хороши для создания накопителей, для средних артефактов и помогут в моих студенческих работах. Мне оставалось кивать, выбирая те, что показывал друг, и те, что действительно помогут в дальнейшем.

Также, пришлось отвлекать на время Кая, чтобы Элькор смог взять парочку интересных колечек-серёжек из чистого хрусталя, внутри которых были выгравированные золотистые руны с признаниями в любви. Мы с вампиром заметили, как омежка заинтересованно косился на них, так что с подарком тот не прогадал.

Также Кай умудрялся знакомить меня с некоторыми своими и семейными знакомыми-друзьями-родственниками.

Впервые я стал понимать, что это для меня он — «моё солнце лазурное», друг, который, несмотря на мнение общества, дружит с человеком, для остальных — Кай Шелдон, сын богатого и титулованного семейства, что решили оставить своего отпрыска в Рингардигранде на некоторое время для учёбы.

Также я начал осознавать, что большая часть школьников, студентов и учителей — это отпрыски титулованных семей, и, может даже, среди них есть потомки правящих династий. Не зря же такое внимание оказывается школе-колледжу Амирэт со стороны этих же семей. Теперь также стало понятно, почему мои профессора стараются вбить в меня знание геральдики. Ведь я сейчас, а потом и в будущем, буду окружён «властителями мира».

— Ты должен знать, ты должен видеть и понимать, кто тебя окружает, — профессорским тоном выдал я цитату моих учителей. — Вот только забыли сказать, что практически половина жителей этого городка являются титулованными сноб… особами.

Услышав мои умозаключения, Кай звонко рассмеялся и, крепко обняв, заявил:

— Я очень счастлив, что, не зная статус, мой и других, ты ведёшь себя со всеми, как с равными. Поверь, для меня это очень значимо. О, смотри, Рамиратис прибыл, вот у него надо обязательно что-то купить. Поверь, этот дроу всегда привозит самое лучшее.

— Э-э-э… нет, прости… я пас, — я нервно дёрнулся, когда увидел этого дроу.

Он был очень похож на Моэра. Было ощущение, что я вновь нахожусь в комнате, в которую, противно улыбаясь, вплывает дроу. Затем, чуть склонив голову на бок, протягивает ко мне руку и шепчет: «Сладкий мальчик».

Ладони вспотели, сердце забилось с перебоем, а в глазах и на лице отразилось испуганное выражение, потому что Кай тут же, с тревогой взяв меня за руку, спросил:

— Что с тобой? На тебе лица нет, трясёшься, испуган так, что побелел, как мрамор.

— Не волнуйся… Кай, это просто нервное. Ты иди, а я вон там, на скамеечке посижу и подожду. Мне просто нужно передохнуть. Ты же знаешь, какой я ходок за покупками. — Я даже постарался ободряюще улыбнуться.

— Ладно, — неуверенно ответил парень, продолжая посматривать с тревогой, — но ты не отходи далеко. Присядь и успокойся, а я быстренько.

И, продолжая всматриваться в меня, русал дал своему вампиру, молчаливо, но без возмущения сопровождавшему нас, увести себя в сторону магазина Рамиратиса.

Рядом со мной остался бессловесный охранник Мицатти, который проводил меня до скамьи и подал бутылочку с соком.

Мне осталось сесть и, попивая напиток, попутно утихомиривать свою нервозность и память.

Этот дроу продавец похож на того, ненавистного мною. Но я же точно знаю, что Трэгором Моэра нет давно в живых, а его семья погибла в то время, когда бушевала первая эпидемия.

Украдкой я, внимательней посмотрев на продавца, всё же заметил, что хоть Рамиратис и походил на мой личный страх, всё же движения тела, жесты и даже ямочка на подбородке доказывали, что это лишь другой дроу. И нравится Каю, а русал умел выбирать самых-самых.

Образы, всколыхнувшие мою память, опять напомнили, что с прошлым следует полностью покончить. Хватит прятать секреты не только в тайнике, но и в душе и мыслях.

Рядом со мной на скамейку присели двое. Белокурый омега вампир и его сыночек, что громким шёпотом задавал вопросы, на которые его папа пытался ответить. Иногда у того не хватало слов, и он жестами пытался что-то показать, отчего, в свою очередь, получал порцию забавных вопросов-ответов.

Вся это пантомима и вопросы отвлекли настолько, что настроение вновь поднялось до отметки «отлично». Решив по-своему отблагодарить их, я сделал пару взмахов и из своей магии создал для восхищенного малыша маленькую синенькую фею, что, летая, издавала мелодичный перезвон, а с ее крылышек падали снежинки. Для омеги папы я создал из белого камушка амулет-подсказку, дающий мысленно ответы на детские «почему».

Немного смутившись, вампирчики поблагодарили за подарки и, поздравив с кануном праздника, вновь направились по своим делам.

— Я смотрю, у тебя появились друзья, — раздался довольный голос русала, подошедшего с новыми пакетами с покупками. — А говорил, что не получается находить новых знакомых.

— Эти двое мне настроение подняли, вот и решил сделать им подарки, — растягиваю губы в улыбке и замечаю, что в руках друга и Элькора прибавилось покупок. — Смотрю, ты опять решил «немножко» потратиться на мелочи и «нужное». Пожалей Элькора, ему придётся всё это везти с собой на мотоцикле, не оснащённом растягивающими свойствами.

— Не-а. Мы тут подумали, и я решил, что покупки легко поместятся в твоей машине. Как тебе такая идея? — довольно выдал русал, и мы втроем рассмеялись, зная, что всё так и будет.

***

Как-то так получилось, что спустя полчаса наши дорожки с Каем и Элькором разошлись, а Мицатти отправился следом за ними, чтобы уложить покупки. И я остался один около одного из сотни маленьких магазинчиков большого комплекса.

Я немного растерялся, почувствовав на некоторое мгновение давление громкой и разношёрстной толпы. Но затем мой взгляд натолкнулся на интересную вывеску, и меня потянуло к ней.

На витрине красовались красочные упаковки детского белья разной расцветки. В особенности мне понравились два розовых костюмчика зайчика на двух маленьких манекенах, что так забавно улыбались и тянули ручки друг другу.

Я, как завороженный, приклеился к ним взглядом и не мог оторваться. Тепло прошлось по моему телу, остановилось в области скрещенных на груди рук и там замерло. Было ощущение, что я будто держу на руках двух прекрасных крошек и не могу нарадоваться. Меня затопило это всепоглощающее чувство, и, улыбаясь, я дал себе и своей магии, немного «помечтать».

Два крошечных огонёчка приобрели очертания двух малышей, и они, как живые, в этих розовых костюмчиках-зайчиках с любопытством посматривали на меня своими жёлтенькими глазёнками.

Жёлтыми?! Этот вопрос-восклицание замер на моих губах, и я в растерянности смотрел, как моё видение рассыпается серебряными искорками.

— Дурак, вот кто я, — бормочу себе под нос, понимая, что я представил то, что вряд ли будет осуществимо.

Дракон дал понять, что не намерен быть со мной, а это значит, у меня вряд ли будут такие замечательные дети с такими красивыми глазками.

Но, помечтать-то можно?

— Любуешься своим отражением или о чём-то желанном мечтаешь? — спросил самый невероятный голос, обладатель которого должен был находиться за много миль от здешних мест.

Чужое, но до боли знакомое тело почти соприкасалось с моим, а его горячее дыхание и запах заставляли плавиться и трепетать.

В отражении стекла я видел его большое смуглое тело, горящий золотом взгляд и свой силуэт. Воображение вновь взыграло красками невероятно прекрасных и страстных воспоминаний.

Втянув в себя резко воздух, я ужаснулся и понял, что аромат дракона мне ох как знаком, но я его не раз ощущал на вампире! Боги! Так они же с Элькором друзья. Вот почему меня тянуло к вампиру! А что было бы, если бы этот запах я почувствовал во время моей первой течки?

Боги, почему так сердце бешено бьётся, и так сильно тянет прижаться к нему?

Успокойся, успокойся, глупое сердечко! Он уже высказал свой ответ раньше. Ну, и что, что он считает меня человеком, это ничего не значит, он отказался, выбрав семью!

«А что бы ты сделал, когда приходится выбирать между долгом семье и тем, кто всего лишь предназначен магией? Что бы ты сделал, если бы ты любил и почитал семью, а тебе судьба подкинула того, кто будет согревать твоё ложе, любить до своей смерти, но ты так и не получишь желанного ребёнка? Что, если выбор у парня не велик, и лишь только два выхода»?

Всё это промелькнуло в моей голове, а глаза видят, как Михей медленно протягивает ко мне руку, так же медленно проводит вдоль шеи и руки, чуть сжимает запястье, затем опутывает своими пальцами мои.

Пока, как заворожённый, я смотрел на наши сплетённые пальцы, не заметил, как другая его рука, крепко обхватив меня за талию, рванула на себя.

— Придурок, что ты твориш-ш-шь?! — вырвалось у меня шипение на выдохе.

А он лишь посмеивается, зарывается в мои волосы, чтобы втянуть в себя коктейль моих запахов.

Затем расправляет свои чёрные кожистые крылья и уже привычным жестом прикрывает нас обоих, создавая наш собственный мирок, куда нет хода толпе, что проходит мимо нас.

Теперь уже его руки свободно поглаживали моё дрожащее тело, которое, несмотря на «крики разума», прильнув к широкой груди дракона, разрешало себя ласкать и задевать самые чувствительные точки. Горячие губы свободно целовали мою шею, останавливались на пульсирующей жилке и, чуть сильнее прихватывая губами, посылали тем самым волны экстаза и томления.

«Наверняка останется засос», — пронеслась мысль в затуманенной голове и тут же пропала, когда поясницу опалили пальцы, которые «нарисовав» на ней замысловатый узор, нырнули под майку и коснулись моих сосков.

Невольный стон, сорвавшийся с моих губ, тут же был заглушён поцелуем.

Я с наслаждением окунулся в калейдоскоп чувств, запахов и ласк. Я невольно начал тереться ягодицами о его промежность, чувствуя, что Михей возбуждён, и это я — тот, кого он так жаждет.

Оперевшись о его крылья руками, я, чуть постанывая, позволил дракону вновь пройтись поцелуями по моей шее и на мгновение замер, ощутив, как дыхание опаляет мой загривок.

Но он, лишь легонько поцеловав его, развернул меня к себе лицом. И вновь наши губы дарят поцелуи, а руки опаляют своими ласками тело.

Я решаюсь сам прикоснуться к нему, дав почувствовать моё стремление ласкать и дарить наслаждение. Тянусь к подолу майки и уже предвкушаю, как почувствую кубики пресса, поясницу, а если осмелюсь, то и коснусь тёмных ореолов сосков.

Подушечки пальцев закололо, а моя магия теплотой помогает и нашептывает, чтобы я не робел.

— Молодые, — раздался чужой голос, заставивший замереть, — Я понимаю, любовь, праздник на носу, и всё в том же духе, вот только предаваться любовным утехам лучше не в общественном месте.

Нервно хихикнув, я поправил свою одежду и раздвинул крылья дракона, застывшего изваянием на месте.

Поняв, что у меня появилась возможность слинять, я стал медленно отходить и, уже разворачиваясь, услышал сиплый голос Михея.

— После нашей последней встречи твой аромат стал ярким, таким притягательным, м-м-м-м… Но знаешь, я чувствую в нотках твоего запаха еле уловимый… мой запах. Ты мне ничего не объяснишь?

Конец pov Дантэ

18

pov Михей

Я мысленно отключаюсь от реальности, в нужный момент кивая и что-то одобрительно бурча дяде Элвину, потому что какая-то часть меня была где-то там, в мире воспоминаний и насущных проблем, что уже давно мучают, решения которых не могу пока найти.

Сейчас я недоволен своими кузенами, не предупредившими о приезде к нам в Гнездо дяди Элвина, из-за чего мне сейчас приходится страдать от его общества.

Я не однажды просил об этом, поскольку моего папу Николаса и дядю Элвина не следует оставлять наедине. Это белокурое создание всегда влияло на неокрепшую психику папы.

Когда-то, белый дракон Николас Рахвид был прекрасен во всём, сильным душой и характером, а когда повстречался с чёрным драконом Ольгаром Ирвингом, был так счастлив и покорён своим желтоглазым счастьем, что вопреки многим досужим мнениям и разговорам смог забеременеть в первую же течку после замужества.

Счастьем было полно наше Гнездо, и казалось, что всё так и будет. Но несчастье постучалось к нам, когда я практически заканчивал учёбу в школе.

Случилось так, что папа попал в больницу, где лекари констатировали беременность, но плоды не смогли удержаться в маточной мембране, и омега потерял двойню. После этого наступило время скорби, слёз, уныния, и оно просуществовало ещё пять лет. А затем в Гнездо явился его двоюродный брат Элвин со своими сыновьями Танариром и Мигели.

С одной стороны, вроде как, появились изменения к лучшему. С двоюродными братьями мы сошлись и стали почти неразлучны, дядя к нам проявлял мягкость, чуткость и стремление помогать своему братцу. Он рассказал с грустью, что в своё время потерял своего возлюбленного и понимает папу, ведь трудно терять того, кого любишь. Но благодаря сыновьям, он продолжает жить и радоваться жизни, чего и желает своему брату.

Мы с отцом вздохнули немного спокойнее, посчитав, что кузен сможет вывести папу из депрессии, но этот… дядя, стал постепенно изводить его. «Бить» по уязвимому, говоря, что у того двое лапочек сыночков, что это здорово иметь больше двух детей, что жаль, что Николас такой слабый, что не смог выносить сильному альфе ещё двоих. А вот он-то готов ещё не раз и не два подарить альфе детей, лишь бы была на то воля самого альфы.

И всегда этот белокурый омега действовал, когда нас с отцом не было в Гнезде, а при нас был само очарование.

Я и сам тогда поддался этому влиянию и не понимал мимику папы, когда я с восхищением говорил о его брате Элвине. Но потом, каждый раз, когда я возвращался на выходные домой, видел, что мой папа становился ещё более бледным, уставшим и почти бесцветным, как будто его «выпивали», и меня начали обуревать некоторые сомнения.

На все мои расспросы папа Николас отвечал, что всё нормально и обнимал очень крепко. Но я-то видел, как он угасал и как «сверкал» дядя. Также я стал замечать, что изредка отец стал поглядывать то на супруга, то на его братца, и понятно было, что мой папа стал проигрывать.

Я знал, что отец пока держится и продолжает очень сильно любить своего супруга, но вот некоторые обстоятельства или личности в будущем могли повлиять на него.

Также знал, что он, если захочет, сможет вновь жениться или развестись, даже вопреки тому, что уже женат на своём истинном. А мне этого очень не хотелось, да и по паре фраз недовольных кузенов я понял, что дядя Элвин метит на роль второго мужа, а может и вовсе хочет стать первым.

Подговорив Танарира и Мигеля на авантюру, мы с ними невольно узнали, что же происходит на самом деле, когда нас с отцом нет рядом.

После моего прямого приказа как наследника Рода дяде пришлось покинуть не только Гнездо, но и город, а также сократить свидания с папой Николасом и отцом Ольгаром.

И после этого папа вновь стал расцветать, и чувства родителей — вновь разгораться, как пожар. Идиллия в семье нарушалась только, когда дядя Элвин рвался ещё раз вступить в сражение и стать вторым мужем, но мы с кузенами это жёстко пресекали. И хоть в последующие года мы немного помирились и даже были рады, что дядя нашёл себе альфу оборотня Гийома, но этот неугомонный омега продолжал вредить, но теперь уже нам.

В этом году он постоянно ходит то к храмовникам, то на светские вечера, чтобы знакомиться с омежками на выданье, и ищет для нас будущих супругов. И если со мной у него это не часто получается, то на сыновей он наседает почти каждую неделю. Благо, у нас получалось не подставляться и защищать друг дружку от его назойливой идеи.

И вот, в его очередной приезд к папе он, радуясь, что меня поблизости не было, насел на своего брата. И тот, не выдержав, сдал меня на поруки, надеясь, что Элвин не только покинет его Гнездо, но у того получится осуществить мечту всех омег-пап — найти супруга для сына.

И вот, ранним утром в канун Дня Святого Валенсия меня подхватили, чтобы отправиться в «Шаридан». Там же собираются представители очень многих богатых, титулованных, знаменитых семей, и, конечно же, среди них точно можно найти хорошенькую омежку.

— Михей, милый, — раздался мелодичный, но уже немного раздражающий голос дяди, вырвавший из раздумья. — Как ты думаешь, вот это пусечкам пойдёт на их грудки?

Перед глазами замелькал ошейник с драгоценными камнями и жидкими кристаллами, которые должны свисать на грудь, а некоторые — закрепляться на плечах. Так-то эта вещица красива, но если вспомнить кто такие «пусечки», то понимаешь, что им эта красота на один забег по кустам, болотистым и горным местам.

Речь шла о двух больших зверюгах, в холке метр двадцать, с короткой шерстью, морда «радует» двойным оскалом, липким длинным языком, большими глазами и короткими ушами. Благодаря огромным длинным лапищам, что свободно удерживают стопятидесятикилограммовую тушу, они с места развивают бешеную скорость, и не всегда понятно в какую они повернут сторону в нужный им момент.

Сам на себе не раз испробовал их «прогулочки», но как ни странно, когда за поводки берётся дядя, они становятся смирными, степенными и миленькими.

— Да, конечно, — я постарался придать лицу восхищение, но, видно, не очень-то получилось, потому что омега быстро переводил взгляд то на меня, то на ошейник и, что-то тихо шепнув, отложил в сторону товар.

Мне же в этом бурчании послышалось что-то вроде «может быть, Гийому подарить?». Чуть не прыснул, но зарубку оставил, чтобы предупредить альфу, не испугавшегося и женившегося на этом «чуде».

И вновь я мог спокойно отключаться, чтобы подумать о своей дальнейшей жизни. С одной стороны, очень хочется порадовать родных тем, что нашёл свою Пару и готов хоть сейчас жениться, но с другой стороны, мне придётся признаться, что моя Пара является человеком и наследников я вряд ли получу.

Конечно же, я мог жениться два раза, чтобы обеспечить Род потомством, но мой дракон предупредил, что никому кроме Пары, то есть Дантэ, нет места рядом с нами.

И теперь я разрываюсь между долгом и желанием плюнуть на всё и спрятаться ото всех со своим избранником.

— О, смотри, Михей, там семейство, Ленджеров, а с ними Фрастары и Кепраты! — врывается в мысли радостный возглас дяди, и я невольно смотрю, куда показывает омега.

Семейство лордов Ленджеров были эльфы, они шли с двумя рыжими омежками. Кепрат — богатый оборотень-птица — вдовец, вёл своё чудо с чёрной шевелюрой; два графа из красных драконов — Фрастары: родители и их сыновья-омежки были схожи цветом волос, красным, как кровь. М-да. Выбирай, не хочу, все богаты и титулованы.

Пока я рассеяно смотрел и думал о своём, меня уже потянули в сторону этих семей, попутно выкрикивая приветствия.

Пока старшие здоровались, восхищались погодой, я стоял молча, украдкой втягивая запахи омег, сбившихся в кучку и так же украдкой посматривавших на меня. Понимаю теперь с уверенностью, что цветочные, сладкие и лимонные ароматы мне не слишком нравятся.

Да, омеги прекрасны лицом, улыбками, запахами, но я интуитивно ищу образ человека Дантэ и запах вишни с мятой.

Видя наши переглядывания и мои попытки к омежкам принюхаться, дядя посчитал, что я готов к более тесному знакомству, и стал выспрашивать, как зовут прекрасных мальчиков, а заодно намекать, что ищет мне будущего супруга.

Если родственники этих омежек были наслышаны о маниакальности Элвина Рахвида и лишь чуть приподняли бровь в вопросе, то омежки покраснели то ли от внимания, то ли от слов старшего омеги.

— Дядя-я-я, — чуть растягивая слова, выдал я, еще стараясь хотя бы внешне вести себя непринуждённо, но по моему голосу омега должен был почувствовать, как я недоволен.

— Но я же правду говорю, милый, — пропел дядя и посмотрел так невинно и возмущённо. Вот только на меня этоо не действует. — Твой папа Николас разрешил мне тебе «помочь»найти самого лучшего.

— А он что, не может найти его себе сам? — оборотень удивлённо покосился на нас двоих. — Это в древности, когда было мало шансов найти истинного и не пройти для этого весь мир, проводились турниры и смотрины, а взрослые контролировали. Но сейчас мы живём в такое время, когда любая точка мира доступна, как и возможность найти истинного. Да и парень, видно, разумен и в помощи не нуждается. Я что, не прав?

Последний вопрос тот задавал уже родным, которые чуть недовольно поглядывали то на дядю Элвина, то на омежку, что решил высказать своё мнение.

— Конечно же, ты прав, милый, — пропел дядя, но я уже видел, как омега мысленно вычёркивает из списка этого вольнодумца-омежку. — Но кто, кроме старших, сможет помочь вам? Он, может, и взрослый, разумный, но надо его контролировать, чтобы в Род не попала дурная кровь.

Дядя в презрении сплёвывает, а мой дракон, и я с ним заодно, от последних слов разозлились: как этот глупый омежка решился намекнуть, оскорбить, поносить, втоптать в грязь, очернить и срамить мою Пару, практически при всех, при этом не видя того!

Двойной утробный рык вырвался из моей груди, и я, выпустив клыки, навис над дядей, который в настоящий момент для меня таковым не был. Захотелось порвать нахала, что осмелился на такое, но всё же пришлось ограничиться угрозами на словах, так как по ощущениям, срыв не далеко.

— Никогда не смей поносить грязью мою Пару!! Ты не достоин даже взгляда, не то что помыслов в его адрес! Я выбираю Пару не для тебя, дядя, чтобы ты потом лез в наше Гнездо и устанавливал свои правила, я выбираю его для себя. Всего хорошего, господа.

Быстро кивнув в сторону невольных слушателей-свидетелей, я стремительно покинул дядю с его удивлённо-испуганным взглядом и покупками. Мне срочно надо было уйти, и как можно дальше. Я ещё успел уловить чьи-то слова о том, что, может, я уже нашёл свою Пару, так что Элвин может спать спокойно. Сарказм, слышный в этом высказывании, улучшил моё настроение и в то же время заставил крепко задуматься.

О чем я только за последующие пятнадцать минут ни думал, но так и не решил ничего конкретного.

«Тебе нужен хороший пинок в правильном направлении», — раздался недовольный рокочущий голос моего дракона, которому явно надоело доказывать свою правоту, что Дантэ Дион — наша Пара, а значит, с ним нам и жить.

«Ты, кажется, забыл, что человек не сможет нам родить потомство, и это значит, что Род Ирвинг может исчезнуть», — попытался я мысленно спорить, но в ответ услышал фырканье.

«У твоего отца есть его Пара, которая может вновь принести потомство. Но этот омега морально подавлен, не борется с прошлым горем, подавляя в себе искру жизни, тем самым боясь вновь зачать. Магия давно готова, и кокон ждёт, когда его носитель захочет впустить новую жизнь. Если не ошибаюсь, на его левой руке, в спирали, ещё около трёх ярких звёздочек. А если и ты захочешь иметь дитя, то Магия и Провидение всегда могут услышать Истинных», — выдав такую длинную речь, он ушёл в тень моего сознания. Но я чувствовал, что дракон прислушивается к моим мыслям, а также улавливает окружающие запахи.

И вновь мне предстояло думать и гадать, от всего этого болела голова и хотелось исчезнуть из этого шумного места. Может, в тишине все мысли сложатся в нужный узор.

Я уже спустился на первый ярус комплекса «Шаридан», когда уловил самый лучший и желанный запах. Как сомнамбула, ведомый инстинктами и этим чарующим ароматом, я стремился на Зов.

Он стоял около витрины и что-то там рассматривал. Вокруг сновали покупатели, были слышны крики, и в воздухе распространялось множество запахов. Но меня вёл только один.

На какой-то момент мне показалось, что вокруг тела человека взметнулась магия, мягко окружив, стала концентрироваться, где-то около его груди. Что там происходило и что Дантэ видел, я не знаю.

Плечи парня вздрогнули, и магия рассыпалась, заставляя зажмуриться.

Я подошел, ослеплённый вспышкой мириад блестящих искорок, и почти прижимаюсь к желанному телу, которое застывает.

Я смотрю в наше отражение и вижу, что мы с ним очень подходим друг другу. Наши глаза встретились, и я увидел, как ярко наши эмоции отразились в них. Моё тело, мой разум так очевидно, для меня и для моего дракона, стремятся быть рядом.

Я не спеша провожу пальцами по его шее, чувствуя нервное биение жилки, вдоль всей руки, чуть сжимаю запястье, чтобы потом переплестись с его пальцами.

Томительное мгновение, и я не удерживаюсь и притягиваю желанное тело к себе, чтобы втянуть прекрасный и чарующий запах моей Пары.

— Придурок, что ты твориш-ш-шь?! — вырвалось у него шипение на выдохе.

От этих слов я смеюсь и зарываюсь в мягкость волос. Затем расправляю свои чёрные кожистые крылья и уже привычным жестом прикрываю нас обоих, чувствуя, что всё правильно. И мой дракон довольно мурлычет и шепчет в согласии.

Мои руки свободно поглаживают дрожащее тело, что так просто не сбежит из моего кокона, но мальчик, прильнув к груди, разрешает себя ласкать и задевать самые чувствительные точки. Мои губы целуют шелковистость кожи, я останавливаюсь на пульсирующей жилке и, прихватывая губами, посасываю чуть сильнее, ожидая, что останется моя своеобразная метка.

Ох, как он прекрасно отзывчив, аромат усиливается, а тело под моими руками готово плавиться, несмотря на то, что где-то там за пределами моих крыльев течёт своя жизнь.

Глажу лёгким касанием поясницу, проникаю под рубашку, и мои пальцы мягко прикасаются к соскам.

Невольный, но такой желанный стон, сорвавшийся с губ парня, и я ловлю его губами в поцелуе.

Мы оба окунаемся в калейдоскоп чувств, запахов и ласк. Я готов вечно держать и ласкать только его и никого больше. И вновь слышу довольное порыкивание дракона.

В какой-то момент моя Пара прижимается своими ягодицами к моему возбуждённому члену, и я практически ощущаю, что его сущность уже давно приняла меня и готова вновь показаться, но уже без принуждения с моей стороны.

Оперевшись о мои крылья руками и чуть постанывая, он позволяет мне вновь пройтись поцелуями по шее. Он замирает в томлении и ожидании, когда я останавливаюсь и опаляю дыханием загривок Дантэ.

Но я, довольно улыбаясь, легонько целую это местечко, понимая, что ещё рано, а затем, развернув к себе лицом, целую. И вновь наши губы дарят поцелуи, а руки опаляют своими ласками.

А затем произошло то, что я даже не ожидал от этого сероглазого. Такие стремительные действия, заставившие меня замереть.

Кто бы знал, что дай лишь немного свободы действия, и эти шаловливые, нежные пальчики, будут дразнить, ласкать, тянуться к источникам моих желаний, и всё это под гул наших сердец.

— Молодые, — раздался чужой голос, — Я понимаю, любовь, праздник на носу, и всё в том же духе, вот только предаваться любовным утехам лучше не в общественном месте.

Нервный смешок Дантэ, и он медленно отходит от меня. Последующие слова и вопрос были сказаны скорее не мной, а моим драконом, но мне хватило нескольких секунд, чтобы понять, что я тоже желаю это знать.

— После нашей последней встречи твой аромат стал ярким, таким притягательным, м-м-м-м… Но знаешь, я чувствую в нотках твоего запаха еле уловимый… мой запах. Ты мне ничего не объяснишь?

19

Pov Дантэ.

Есть такое выражение: «Как громом поражённый», так вот, сейчас, я стоял спиной к дракону и не мог пошевелиться. Даже мой разум был в этот момент поражен этим самым громом, а точнее, словами дракона Михея.

Но это длилось лишь короткое мгновение, а затем мысли завертелись в голове, глаза ищут выход из этой шумной толпы, а мой внутренний волк довольно отчего-то поскуливает.

Я нервно сжал пальцы, в груди что-то ёкнуло, но его слова поразили меня настолько, что на долю секунды я представил, на что же он намекает.

Первый вариант: речь шла о том, что всё же парень сумел меня пометить, и я пахну им, поэтому многие альфы ведут себя со мной осторожно и настороженно. Это одно из моих предположений, почему всё так происходит в последнее время. Но я-то лишь сейчас начал понимать их странные манипуляции и действия.

Второй вариант — это то, что Михей заметил мои «мечтания», а увидев, где именно мы сейчас стоим, он решил, что это связано с ребёнком, которого я мог бы ожидать после наших трёх дней.

Может это случиться или нет, я и сам точно не могу сказать. Вот почему его вопрос показался мне непонятным, и я решил внести ясность в наш разговор. Хотя последний вариант мне очень даже нравится, я невольно коснулся низа живота, но тут же переместил ладонь выше.

— Конкретно, ты на что намекаешь? — выдал я, так и не повернувшись к нему. — А то у меня несколько ответов, но вот какой будет правильным?

— Я тебя спрашиваю о твоём запахе, в котором присутствует и мой, еле уловимый. Хотя тогда я тебе ни разу не смог сделать метку, да и сейчас её у тебя нет. Даже след на жилке уже становится бледным. — Я невольно приложил руку к тому месту, но почувствовал лишь почти незаметное покалывание и теплоту. — И я не намекаю тебе о ребёнке, ты же человек, а у вашей братии не бывает положительной реакции.

В его голосе послышалась грустная ирония, давая мне понять, что тот так и не смог найти нужного решения.

Моя рука безвольно падает, а в голове лишь: "И это долгоживущий венец творения, считающий себя мудрее, сильнее прочих, быстро принимающий решения и никогда не сворачивающий со своего намеченного пути. А я — человек, чей срок жизни так не долог, смог не только найти силу отступить от прошлого, забыть его, найти силы идти вперёд, позволить другим поселиться в моей душе и сердце. Я готов переступить через несбывшуюся мечту, через нехорошее прошлое, и ещё продолжаю верить, что смогу изменить свою судьбу для себя и тех, кто примет меня таким, какой я есть".

В толпе мелькнула фигура Мицатти, что стремился ко мне как можно быстрее, но пока толпа его движение замедляла, а значит, ещё есть время для разговора.

— На твой вопрос я не смогу дать ответ, потому что его не знаю.

— Это ещё почему?

— Потому что, если ты, конечно, ещё помнишь, я не мог учуять никакого запаха из-за огня и сгоревших вещей. — Настроение вновь скачет, чувствую, ещё не раз оно меня подведёт. — Если это всё, то я пойду, мне уже пора.

— Хм. Сбегаешь?

— Нет, просто знаю, что на мой вопрос я сегодня не услышу ответа.

Молчание, а затем отчаяние в голосе альфы:

— Дантэ, пойми. Всё очень сложно.

Рядом со мной вновь становится тесно, жарко, но я стараюсь удерживать свои эмоции, чтобы не дать понять, что я хочу не только слышать «Ты мой», но и «Мы едины по этой жизни, несмотря ни на что, мы вместе».

Да, мечтать я люблю, ведь я долбанный романтик.

— Михей, отстань от меня. Я в своё время уже о многом думал, нашёл решение, а также повернул свою жизнь так, как мне надо. А вот ты так и не смог изменить свою, а значит, тебе она нравится, и всё в твоей жизни тебя устраивает. Когда-то ты сказал парнишке девятилетнему, что у него было два выхода, гордись, самая желанная для тебя часть осуществилась. Может, теперь тебе самому себе предложить два варианта, вдруг, повезёт.

— Ты не понимаешь меня, моё солнышко, потому что ты человек, а вам свойственно принимать скоропалительные решения. — Меня попытались приобнять за плечи и скрыть ото всех крыльями, но я этого не даю сделать и, вырываясь, отхожу в сторону моего молчаливого охранника, уже стоявшего рядом с нами.

— Вот и хорошо, что я человек. Мы умеем быстро решать житейские вопросы и в большинстве случаев поступаем опрометчиво, не спорю. Да, может, позже и будем жалеть, или ненавидеть, или благодарить, что произошло так, а не иначе. У нас, человеческой расы, талант жить на своих ошибках, но они-то и были нашими решениями. Слушать родных и действовать ради них — это, конечно, хорошо. Но я отношусь к тому типу существ, которым не повезло с родственниками, мне приходилось решать проблемы самому. Ты же рос в семье, где есть любовь и гармония, к которым привык и которые ты видишь в своей будущей семье. Похвально и просто идеально. Так что, если предпочтёшь «Род и всё ради него», я не буду тебя удерживать. Прощай.

Я разрешаю Мицатти взять меня под руку и увести, не слушая рычание за спиной.

Хочется повернуться и ещё раз взглянуть на того, чей взгляд продолжает буравить меня. Мой зверь скребётся и скулит, желая того же, а то и вовсе — остаться подле Пары, но я лишь гордо поднимаю голову и продолжаю идти.

Взгляд застилается слезами, но я их быстро стираю, чтобы не показывать другим, как я расстроен, не хочу, чтобы они беспокоились. Но около машины меня встречает лишь Кай, которому не надо ничего говорить. Русал молча открывает заднюю дверцу машины и помогает мне, а затем садится рядом, чтобы просто обнять. Ему не надо слов: мой взгляд, окружающий меня запах позволяют всё понять или догадаться. В такие особые моменты я понимал, что Кай Шелдон — самый что ни на есть настоящий друг.

Иногда мне казалось, что мой русал мудрейший из мудрых, он много знает и понимает. Этакий старец, выглядящий, как парнишка, но со много видевшими глазами. Хотя мне больше всего нравится, когда он светлый и лучезарный в своём искреннем счастье.

***

Я точно не помню, как попал домой и как оказался в ванной, но точно могу сказать, что смог прийти в реальность, когда увидел лазурные глаза, разглядывавшие мою шею с большим интересом.

— Интересная вещица, — сказал русал, заметив, что я пришёл в себя. И чтобы я точно понял, о чём речь, он кивнул на кулон. — Есть поверье, что в день Святого Валенсия в разных местах своего дома можно найти кулон — крылья с ключиком, или браслет — животное, держащее в лапах замочек. Эти вещицы, якобы, сделаны из тела самого Святого, и говорят, тем самым Святой сближает истинные Пары.

— Мне один человек говорил, что я берегу чьи-то крылья. — Мои губы чуть растянулись в улыбке, но вспоминать Катрин не хотелось, и я решился спросить: — Расскажешь мне о Святом Валенсии и его семье?

— Вижу, что ты вновь проспал лекции Мариса Михгагди, — хихикнул русал, брызгаясь водой.

— И это тоже. Да и мне нравится, как ты рассказываешь, без занудства и растягивания слов.

— Это точно. Водник никогда не любил говорить нормально, всегда тянул слова. Он же родился в тихом озере, а там все так говорят, вот только ласты у них шустрые. В особых случаях.

Мы расхохотались, вспомнив, как этот маленький мужчина с яркими голубыми глазами любил бесшумно скользить по полу, а затем щипать ягодицы омежек.

Но был один случай, когда он перепутал омежку с альфой. Тогда и язык быстро шевелился, и ласты почти не касались пола, так он улепётывал от разъярённого нового преподавателя по физподготовке. После его еле-еле уговорили слезть с раскидистого дерева.

Отсмеявшись, Кай начал свой рассказ.

— Жили в одном городе в знатной семье три брата. Первый, альфа Байран, славился своим талантом боевого мага. Сильнее и свирепее не было никого в государстве. Второй, бета Хайрон, также славился своим даром некромантии. И ему служили полчища поднятых зомби, скелетов. Страшные монстры, что обитали в те времена и поблизости от города, обходили его стороной, зная, что там их ждёт Сила, что заставит служить, а те этого не хотели. Третий, омега Валенсий, славился многими талантами, одним из которых был артефакторика. Но он направлял его больше на мирные цели и любовь. Его взгляд, улыбка, тёплое слово зарождали в душе в сердцах самые тёплые и искренние чувства у окружающих. И практически все любили его и в шутку называли святым, ведь он жил среди сильных братьев, но так и остался нежным, чутким, добрым.

Как ни странно, но братья никогда не ссорились и даже помогали друг дружке, хотя с другими двое старших никогда не были мягкими, сочувствующими, любимыми.

С раннего детства у Валенсия был дар находить материал для артефактов или талисманов. Где-то веточку нашёл, камушек невзрачный получил в подарок, перо птицы или чешую. И как только соберутся все нужные ему материалы, тут же усаживался и соединял, спаивал, накладывал свои рисунки-заклинания и всегда старался вложить свою силу. Но когда талисман или артефакт требовал другой магии, просил братьев или того, кто был рядом.

Все его изделия приносили удачу и любовь, вот почему практически ничего не оставалось у Валенсия дома, всё отдавалось в «хорошие руки». Родные и братья ворчали на всё это, а мальчик, улыбаясь, смотрел счастливыми глазами и говорил: «И зачем они нам, другим же нужнее».

И вот однажды решили братья уйти из семьи и города, но в разное время. Здесь они себя показали, пора и другим узнать о них.

Первым ушёл Байран, и слава о нём распространилась по всему миру. Множество сражений, множество побед и множество тех, кто решил последовать за ним. Создав несколько больших городов и присоединив ещё много земель, он женился на самом красивом омеге, что предлагали подданные. Князь Байран был счастлив и решил он этим счастьем поделиться с родными. Родители прибыли одни, но принесли дары от его братьев. Хайрон подарил скипетр, достойный величественного хозяина. В него средний брат вложил часть своей силы, а также предложил и свою добавить, так нужная сила будет «под рукой». От Валенсия старший брат получил два медальона с инструкцией, чтобы братец вложил один в руку своего суженного. Если он зажжётся золотым сиянием, то перед ним истинный, если серебряным, то суженного любишь. То же самое должен сделать и его избранник.

Оказалось, что со стороны Байрана была любовь к Николеану, а вот с другой стороны было что-то странное — медальон остался холодным и даже чуть потускнел. Как будто суженный не имеет чувств, что любовью зовётся.

Пригорюнился Князь и ничего ему уже не мило, лишь смотрит на медальоны и грустит. И вот, когда супруг в нужный срок родил двух близнецов, покинул свой дворец, оставив всё своим детям и Николеану, но скипетр оставил в сокровищнице с наказом, что взять его может лишь избранный.

И ушёл скитаться по свету. Ходил и искал своего истинного, и нашёл лишь в глубокой старости. Последние его слова, когда тот умирал, были: «Спасибо, братец Валенсия».

— А что же случилось с его прошлой семьёй? — спрашиваю я, сидя возле широкого кресла, на котором примостился друг, перебиравший мои волосы.

— Омега стал главой и первым правителем тех мест. Он был сильным и справедливым правителем, вот только так и остался холодным, не полюбив никого. Его дети, когда подросли, пытались его свергнуть со своими сторонниками, что желали убрать Николеана, но тот, расправившись с заговорщиками и наказав сыновей, поклялся перед обществом, что уйдёт только тогда, когда кто-то из придворных, претендентов на трон или родных, сможет взять скипетр. Как все ни бились, но так никто не смог взять в руки символ власти. И лишь правнук Николеана, Адреано, был достоин принять власть. Вот так и появилась Княжеская династия Кариондариэля. Любопытство к этому Роду удовлетворено, и я могу продолжить рассказ о братьях?

Кай чуть дёрнул мои космы, но я скривился в просящей гримаске, и он звонко рассмеялся, но продолжил рассказывать.

— Второй брат, Хайрон, ушёл из дома через некоторое время после старшего, дав наказ младшему оставаться, как можно дольше с родными. И выбрал он скальные и болотистые места, где некромант чувствовал себя как дома, ведь только там он ощущал, что сила возрастает во много раз, но и соперников было не меньше.

Однажды во время очередного боя с новым соперником земля под Хайроном провалилась, и он упал в самую глубокую расщелину. Магия и умение, не раз спасавшие бету, и на этот раз не подвели, спасли своего носителя от травм и смерти. Долго некромант плутал по извилинам расщелины, ища выход или наверх, или в недра горы. Нашёл проход в пещеры, а через некоторое время набрёл на подземное озеро, которое охраняло странное существо с шипами и щупальцами.

И вновь была битва, но уже не за силу, а за выживание. Пять суток боролись они, лишь на краткий миг давая друг другу передышки, и вновь бой. И вот, улучив момент, Хайрон, неистово закричал так, что его голос отразился о стены и потолок. И пещера задрожала, сверху посыпались сталактиты. Некромант вновь вложил свою силу в оружие и направил камни в сторону существа. Соперник был повержен, и его останки стали подчиняться хозяину-некроманту.

Отдохнув и искупавшись в озере, тот приказал рабу отвезти себя на поверхность. Там Хайрона встретили с почётом и титулом Великого Некроманта, и никто больше не решился вызвать Хайрона на бой. Среди своих некромант стал главным, а позднее его провозгласили Правителем горных жителей.

Позднее, когда Хайрон вновь возвратился к тому озеру, он нашёл письмена, которые были написаны древними другого мира и понятными для мёртвого существа, который смог «показать» свою историю. Раньше он, Ибу-Иду Ишуриану-Тиану, был хранителем этих мест и мог жить до тех пор, пока не найдётся новый хранитель, способный убить его. Древние оставили его, чтобы тот смог уберечь их тайны, спрятанные в недрах этой земли. Увы, но ничего в них не сохранилось, потому что многое изменилось и перемешалось, да и тайны могут оказаться в другом месте, а, может быть, давно сожжены Солнцем-э. Вот только Хранитель уже никак не мог покинуть этих мест, заклятие крепко держало, хоть и немного ослабло.

Сначала Великий Некромант Хайрон был очень зол, но затем всё же решился остаться, а также перенаправить «проклятие» в другом направлении.

Прошло около сотни лет, когда Великий Некромант нашёл решение и смог осуществить его. Что именно было сделано, осталось в тайне, но и по сей день этими местами правят потомки Великого Некроманта Хайрона, династия правителей Носферанекор.

Кай остановился, чтобы немного передохнуть, а я понял, что, если парень захочет, то сможет свободно стать рассказчиком историй и заменить Мариса Михгагди. Надо лишь его к этому подтолкнуть.

— И вот в доме остался лишь последний сын, омега Валенсий, который продолжал радовать родных, близких, жителей города. Но немногие стали замечать, что парню уже не сидится в «четырёх стенах», хочется взлететь, когда глаза смотрят в небеса.

Не выдержала душа, и однажды Валенсия расправил свои белые крылья и взлетел. Целый день он пробыл в небе и лишь под вечер спустился, чтобы прийти к родителям с поклоном до земли и просить их, отпустить. Горько рыдали и долго уговаривали они, но так и не смогли удержать того, чьи крылья покрылись серебряными рисунками ветра.

И через неделю Валенсия улетел из города, чтобы отправиться туда, куда дует ветер. И где бы ни появился, он нёс доброту, нежность, надежду, исцеление души и, конечно же, любовь. Для него не было преград, и блеск его крыльев был виден даже в плохую погоду. Валенсия приглашали к себе в дом от простого бедного человека до правящих династий. Там Святой Валенсия рассказывал или показывал, что любовь бывает разной, а истинная — это благословение.

Были и такие, кто не верил ему и считал, что тот несёт на своих крыльях чёрный умысел. И если парень такой великий и святой, то пусть случится знамение свыше.

И расправил свои крылья Святой Валенсия, и сверкнули они, как чистый снег на самых высоких пиках гор, а затем стал падать снег, хотя на небе не было ни облачка, лишь сияние Солнца-э.

«Отныне и до конца мира Индиго-Изу в этот день будет идти снег, и моё благословение — соединятся истинные Пары, независимо от расы и класса общества».

И целый день и до первых лучей рассвета, снег мягкими хлопьями осыпался на землю, а жители мира чувствовали свою половинку. И лишь неверящие остались стоять на своём месте, холодные, как камень. Рассвет их растопил, а жизнь ушла на новое перерождение.

А сам Святой Валенсия вновь улетел, чтобы дарить радость и любовь. Вот только он так ни разу не женился, а в день своей смерти провёл особый ритуал, о котором узнали позднее из его личных записей.

На вершине горного плато, в лучах Солнце-э, сторонники Святого Валенсия нашли стоящее тело, а когда к нему притронулись, оно рассыпалось на множество частиц, что походили на браслеты и кулоны. Их поднял ветер и разнёс по всему миру. Вот такой последний подарок преподнёс Святой Валенсия жителям мира.

После его смерти правители и все жители мира решили праздновать день, когда произошло чудо, и он стал официальным праздником. В этот день принято признаваться в любви, открывать сердце новым чувствам, дарить с открыткой сладости в виде крыльев или сердечек. Украшать дома самыми добрыми словами или знаками, при встрече говорить не «здрасти» или «привет», а «желаю вам любви», «пусть Святой Валенсия благословит вас». А вечером и до первых лучей можно веселиться и любить. И чтобы все чувствовали не просто праздничное настроение, но ещё и романтику, только в этот день над домом убирается сезонный купол, чтобы свободно падал снег…

— Вот только над моим домом ещё ни разу в этот день не упал снег.

— Просто ты никогда не раскрывал щита. Может, надо поискать камень с этими свойствами? Завтра надо обязательно найти его. — Друг приобнял меня, стараясь своими словами и объятьями влить в меня свой позитив, и мне кажется, что ему немного это удалось.

— Кстати, — тут я вспомнил, что есть некоторая нестыковка, и хотя я уже хотел очень спать, моё любопытство требовало ответа. — Князья Кариондариэля являются правителями эльфов, и они же сами эльфы. Так? Теперь Повелители Носферанекор являются потомками вампиров. Так? Так почему Святой Валенсия крылатым оказался, и как в одной семье родилось три разных вида долгоживущих?

— Какой же ты у меня ещё глупый, — мягко рассмеявшись, Кай заставил меня подняться, а затем отвёл в мою комнату, где уложив на кровать, прилёг рядом, тем самым показывая, что сегодня будет охранять мой сон. — Засыпай, а то еле держишься, чтобы не уснуть на месте, а я, так и быть, объясню, что к чему. Первые наши предки имели хорошую родовитость, а также при зачатии проводился ритуал, что пробуждал сильную кровь, и рождённый ребёнок был чистокровным. Так же в те времена были тройственные союзы, и каждый из этого союза получал своего потомка. Вот только с рождением Валенсия явно произошло что-то не то, и он получил крылья, хотя ни у кого из родни их не было. Посчитали, что это была воля демиурга…

***

Утро меня встретило радостными возгласами, запахами умопомрачительной еды и музыкой.

Потерев заспанные глаза, я повернулся в сторону приоткрытого окна, в котором поселились лучики светила. Также я заметил, как маленькая пичужка, сидя на перилах, чуть раскрыв крылышки, греется в лучах.

От такого вида захотелось радоваться жизни и говорить лишь самое доброе и хорошее.

Мой мир вновь стал светлым, радостным, и я уже не был опечален вчерашним разговором с Михеем, потому что перед этим он сумел подарить кусочек нашего общего счастья.

Выпрыгнув из постели, я поспешил в ванную, чтобы направиться вниз, где явно хозяйничает Кай.

— Я голодный желудок, покормите меня самым лучшим завтраком? — вбегаю в кухню и со звоном целую в щечки парня, разрумяненного и немного опешившего от такого приветствия. — Солнышко ты моё лазурное, я в хорошем настроении, но в первую очередь очень хочу есть. Так что, прости голодного лучшего друга, но пока мой желудок не наполнится, не дождёшься от меня слов, лишь урчание живота.

На мою реплику тот и впрямь громко буркнул.

— Ладно, садись, проглотик, и набивай своего господина, — Кай обнял меня одной рукой, а другую положил на живот. — Надеюсь, что ты позднее поблагодаришь своего дядю Кая, ведь он очень старался.

В ответ вновь раздалось бурчание, а также необъяснимое тепло, которое мы оба почувствовали. Кай внимательно на меня посмотрел и хотел что-то сказать, когда входные двери раскрылись, и на пороге кухни появился улыбающийся Кериан. Своим большим телом он заполнил весь проём, а голубые глаза, быстро пройдясь по нам, сверкнули в некоем предвкушении.

— Пусть Святой Валенсия благословит вас, — поприветствовал оборотень чарующим голосом.

Конец pov Дантэ

20

Смена настроения на лице друга — сначала растерянность, затем интерес в глазах, а затем и вовсе узнавание с испугом — стала для Дантэ прискорбным фактом.

Увы, судьба любит поиграть, и с этим ничего нельзя сделать.

Схватив покрепче застывшее тело Кая, парень вежливо, но с большим намёком, посмотрел в глаза оборотня.

— Желаю вам любви, Кериан, — поприветствовал Дантэ. — Не в службу, а в дружбу, исполните мою просьбу. Найдите камень, что является сезонным щитом, и уберите защиту на сегодня, а то я не могу найти, в основном из-за лени, а так же из-за загруженности. Да и друг мой, Кай, нуждается в моей помощи.

— Э… Хорошо, я поищу, — мужчина тут же сбросил свой образ «я само чудо», направился в сторону лестницы, попутно сигнализируя глазами, что разговор с парнем будет не долгим, но значимым.

— Кай, дыши, дыши, моё лазурное солнышко, и лучше присядь. — Засуетился над другом Дантэ. — Хочешь, водички дам, сока? Знаешь, я сегодня проснулся и, посмотрев в сторону балкона, заметил, как маленькая пичужка, растопырив крылышки и зажмурившись, греется. Представляешь, такая мелкая и такая бесстрашная, а у соседей кот, любитель по моим балконам лазить.

Дантэ понимал, что несёт бред, но ведь надо хоть как-то заставить парня «включиться». Видя, что тихий голос и незначительные слова, принесли результат, он подал сок и, заглядывая в лазурные глаза, улыбнулся.

— Вот моё персональное солнышко и засветило. Осталось тучки убрать куда подальше.

— Это… это же сам Кериан, Собиратель и Каратель?! — смог выдавить из себя русал, продолжая смотреть огромными глазами на друга.

— Да. И кстати, ты с ним уже виделся, хоть и не так близко, как-то вечером, но такой реакции не было. Он же меня три дня тому назад забирал, помнишь, кто нашу честную компанию отправлял по домам?

— Если честно… то очень смутно… — Кай скривил носик, затем высушил стакан сока за один глоток и, нагнувшись, тихо шепнул. — Он Такой Большой…

— Ха-ха-ха-а!!! Кай, ты просто чудо! — обнимая друга одной рукой, другой Дантэ потянулся к тостам с клубничным джемом и, посыпав солью, с удовольствием откусил. — Вот и друга избавил от шока, и желудок довольный, что получил вкуснятину. Если не против, давай поедим, а то очень голодный.

Кай вновь внимательно посмотрел на Дантэ, но потом решил, что задать вопросы, если они есть у него, можно и после того, как поедят.

Некоторое время друзья ели молча, а затем Дантэ, потерев лоб и переносицу, спросил:

— Так, давай сейчас разберемся кое с чем. Тебя сейчас испугали габариты мужчины-альфы, или ты продолжаешь бояться мужчину, чьё имя Кериан и кого ты считаешь злым дядей, который придёт ночью и заберёт тебя с собой?

— Не смешно, — насупился друг, — Не ты же слушал почти каждый раз на ночь про Кериана — оборотня, что появляется в разных городах, собирает самых нехороших, непослушных, но сильных в магии детей. Затем их запирают в одном из закрытых учреждений, где обучают служению «Службы». А чтобы те не надеялись на своих родителей, Кериан узнаёт самые тёмные дела родных, а затем карает их, чтобы сироты не надеялись, а подчинялись «Службе».

— Да ладно, страшилки на ночь? И ты продолжаешь им верить? — скептически переспросил друг.

Но через секунду невольно подавился, когда сложил некоторые моменты своей встречи с Керианом — получалось, что всё сходится. По крайней мере, всё видится так.

Дантэ-человек считается одарённым в магии огня, а также в редкой магии Реалиста, хотя пока не обученным, но это вопрос времени. Через некоторое время оборотень узнаёт, что этот человек практически и не человек, загадка, которую нужно разгадать. Ссора помогает в избавлении от последнего родственника, и Дантэ практически в руках Кериана, а значит и «Службы».

И теперь, Дантэ Волчок Хайрон Анирэтион «новинка сезона», которую любой захочет купить и использовать. Ну, а пока тот не вышел в продажу, надо придать ему лучший товарный вид и добавить дополнительные функции, для управления.

«Блин! До чего только я смог додуматься после того, что услышал и сравнил… — запивая соком кусочек тоста, парень украдкой скосил взгляд в сторону арки кухонного проёма. — Но уже после первой встречи с этим оборотнем я и сам понял, что Кериан от меня не откажется и сделает всё возможное, чтобы прибрать в «Службу». Будет ли логично думать, что я теперь практически чья-то собственность"?

Яростно махнув головой, Дантэ решительно подорвался с места и, схватив упирающего друга, потянул за собой в сторону гостиной, чувствуя, что Кериана можно найти там.

— Извини, Кай, но давай узнаем от самого источника, правда ли это или нет.

Кериан сидел в кресле и, рассеяно смотря в пространство, перекатывал в пальцах ромбовидный серый камень, на котором мелькал значок купола. Голубые глаза казались тусклыми и печальными, но как только парни вошли, тут же повернулся к ним и улыбнулся уголками губ.

— Господа мои хорошие, и некоторые из них очень любимые, прошу, знакомьтесь: Кай Шелдон — студент школы-колледжа Амирэт. И Кериан — представитель организации "Служба". Теперь, когда вы уже знакомы, Кай может задавать вопросы, а Кериан — ответить.

— Ну, ты и хам, щенок, — беззлобно фыркнул оборотень, но незаметная скованность пропала, и глаза вновь зажглись огоньком. — А с первого взгляда и не скажешь, что ты такой. Кажешься тихим и скромным, а в реальности — Огонёк, настырный и хамоватый.

— Да, он тихий и не заметный, пока не начнёт показывать своё мнение в самой "изысканной форме". — Вставил свою реплику о друге русал и, присаживаясь в другое кресло, тихо рассмеялся.

— Вот кто бы говорил… — Дантэ пихнул друга и затем пожаловался оборотню, что внимательно рассматривал парней. — Наше знакомство состоялось в первое же утро моей студенческой жизни. Я ещё голоса не подал, а меня взяли в оборот, и весь мир оказался в лазурном солнышке. Что характерно, уже не хочется от него избавляться.

Теперь уже все трое рассмеялись. Настроение вновь поднято, и Кай — не такой уже скованный, сидит в позе, демонстрирующей, что мужчина его заинтересовал. Видно, что-то повлияло на него, а конкретно, смех и улыбка, что смягчила черты лица и преобразила его.

Как понял Дантэ, оборотень умел располагать к себе представителей разных рас, и многие велись на его надёжность и светлый образ. Но парень также знал, что этот мужчина может быть откровенен на счёт своей личности лишь в особых случаях, а остальные увидят только маску.

— И что интересует милого омежку? — после пары незначительных весёлых фраз спросил Кериан.

Кай тут же замер, но от тычка в бок прикусил пухленькую губку и из-под чёлки посмотрел на собеседника. Дантэ хватило пары секунд, чтобы понять, что Кай "включает" своё обаяние и в то же время цепко оценивает противника, сидящего перед ним.

— А я услышу правду?

— Постараюсь ответить, как надо, и с большой долей правды.

— Хм. То есть, правду мне придётся самому искать в ваших словах? Но я же хочу услышать ее от вас, а не догадываться, где истина, а где ложь.

— Тогда, если я не захочу раскрывать некоторые моменты, я буду говорить, что это не моя тайна.

— Так, Кериан, давай без твоих "зажимов", мне ещё идти в магазин за покупками, а вы тут светское общение показываете. И да, Кай, в магазин мне надо, потому что один нехороший соседский кот в прошлом году испортил праздничные гирлянды, а чинить мне было лень.

— О, так тот клубок проводов и разбитых осколков стекла, оказывается, гирлянды. Ха-ха-ха. Тогда ты можешь смело покупать новые, их никто не сломает и не порвёт. Пока я искал камень-щит, то среди проводов заметил трупик с рыжими клоками шерсти.

— Вот теперь я понимаю, почему соседи меня обвинили в некромантии, — выдавил Дантэ, который стремительно стал бледнеть, а затем и вовсе выбежал из гостиной.

В след он услышал взволнованный окрик оборотня, но его придержал Кай, за что парень мысленно того поблагодарил. Как-то не хотелось при них стоять в позе "зю" и "показывать", как его выворачивает.

Через пятнадцать минут в ванной, приведя себя в порядок, Дантэ внимательно смотрел на себя в зеркало.

Тёмные, почти шоколадные волосы сейчас казались немного тусклыми, лицо стало ещё бледнее, даже губы были чуть розоватые. Вот только магия и глаза сияли, как праздничные магические шары.

Проделав нехитрое заклинание "сканирование-диагностика", парень заметил, что ничего существенное в теле не изменилось, если не считать искорок магии и чувства голода.

Выйдя из ванной, парень по обрывочным фразам друга и Кериана понял, что они успели обговорить интересующие Кая вопросы и теперь перешли от простого разговора к спорам. Кай доказывал, что некоторая политика "Службы" слишком жестока, оборотень же в ответ утверждал, что бывают случаи, когда эта самая политика более гуманна, чем то, что происходит в отдельном классе общества. Примеров было много, но и возражений не мало.

Немного раздосадованный, что не услышал предыдущего разговора, Дантэ вновь направился в гостиную. Не дойдя до неё, он услышал звонок переговорного устройства Кая и криво ухмыльнулся.

— Твой и дня не проживёт без тебя, да, Кай?

В ответ ему показали язык и кинули подушку.

— Если бы. Элькор собирает друзей на частную вечеринку, потому что вечером они устраивают свой ночной заезд. Так что я намереваюсь вас покинуть, но вечером обязательно жду в парке. Если не придёшь, вытащу голяком. — Парень грозно надвинулся на друга, но, не удержавшись, рассмеялся и, поцеловав обе щёки, направился к выходу.

— А меня почему не поцеловали, — услышал русал обиженный голос оборотня.

Кай замер, затем, повернувшись, несколько секунд смотрел на ухмыляющегося мужчину, а потом резко подошёл к нему. Приобняв за голову, русал сделал губки бантиком и потянулся поцеловать оборотня, но за долю секунды резко нагнул тому голову и чмокнул в макушку.

— До свидания, — и под хохот Дантэ и удивлённо-растеряно-смеющийся взгляд оборотня покинул дом.

— Теперь я понимаю, что с этим омегой не так просто будет жить Элькору Сальвадорэ. Это же шкатулка со множеством секретов.

— Вот почему я намекнул Каю на директора Шона Шамирома, он их хорошо знает, а значит, сможет удержать одного от гуляний на стороне, а другого заставит подумать о том, что скорость это хорошо, а жизнь ещё лучше.

— Только из-за этого?

— Мне кажется, что этим двоим не хватает того, кто сможет их сдерживать, а это должен быть кто-то взрослый и сильный.

— Хм. Даже так, — хмыкнул мужчина, смотря с прищуром на парня. — Значит, у нас растёт новый Валенсия?

— Смешно. Ха-ха-ха. — Гримасничая, Дантэ присаживается рядом и, смотря в глаза мужчине, строго спрашивает, но уже без смеха, а с требованием во взгляде и в движениях — тело напряжённо, губы сжаты в тонкую линию, правая бровь приподнята: — Скажи мне Кериан, я для тебя очередное приобретение для "Службы"? Мне нужно знать правду, чтобы не приходили в голову странные, но логичные выводы.

— Значит, я был прав, сложив сказанное омегой и то, о чём он спрашивал. — Мужчина потёр виски и хотел встать, но Дантэ пресёк порыв отойти подальше, и оборотню пришлось говорить, смотря прямо в глаза парню, понимая, что его слова сейчас станут одними из самых важных моментов в их дальнейшем общении.

— Когда мне предложили узнать о тебе и втайне от организации помочь, я очень заинтересовался. В тот момент, я лишь как три дня был на отдыхе и не знал, что делать и куда податься в свой законный отпуск. Когда я тебя увидел, почувствовал, попробовал открыть тайник, когда ты явился перед нами, я был удивлён и немного ошарашен. С виду человек, но было что-то неуловимое в тебе, что заставляло моего волка быть смирным и не давить своим авторитетом: не поможет. А когда те трое, и я четвёртый, беспрекословно, почти без возражения выполнили твой приказ, я понял, что наткнулся на самородок.

Самородок, что очень подойдёт моему отделу "Тайн, рун, ритуалистики, истории". Человек, или уже не человек, что-то необычное, непонятное, одарённый магией и внутренней силой. Имеющий в своей жизни большую тайну, от которой сам же и мучился, но сумевший выжить и остаться в адекватном состоянии.

В чём-то няня омежки прав: я собираю самых одарённых, но в основном не для самой "Службы", а для отдела, что лишь полуофициально принадлежит ей. И я жаждал, не спорю, что продолжаю жаждать увидеть тебя в своём отделе. Но многое изменилось, пока я искал ответы и познавал тебя с других сторон. Изменилось что-то во мне. Мне кажется, что у тебя есть ещё дар, меняющий твоё окружение в определённую сторону. Узнавая тебя, изучая визуально и немного пообщавшись, я почувствовал то, что зовётся "Родная душа". Даже побегав с родственниками Хранителями, я стал ощущать крепость наших отношений. Теперь, хм, я не готов вести тебя в "Службу". Теперь мне важнее твоё общение, твоё общество, твоё собственное мнение. И да, не спорю, мы ещё не раз будем друг на друга кричать, требовать, спорить, но я всегда буду прислушиваться к тебе, буду в трудную минуту рядом. А когда ты познакомишься со всем семейством полностью, то ты почувствуешь, что значит это слово «Семья». И хоть я и сотрудник «Службы», я смогу тебя от неё защитить.

Мужчина замолчал, но продолжил смотреть на парня, который спокойно и с интересом наблюдал за ним.

— Я сочувствую тебе, — после недолгого молчания начал Дантэ, — тебе придётся защищать меня не только от «Службы», но и от влиятельных и коронованных особ. Как мне сказал директор Шамиром, многие захотят иметь мага-Реалиста в своей коллекции. Готов ли ты, мой рыцарь, идти против всего мира?

Последние слова были сказаны со смешком, но ответ был серьёзным.

— Да. Вот только мне придётся многое рассказать деду Уйриху, как ни как, он один из самых влиятельных господ нашего мира.

— М-да. Был внуком учёного, стал внуком господина нашего мира.

— Такова твоя доля, щенок, — Кериан, задорно улыбаясь, щёлкнул парня по носу, затем взглянул на часы. — Кажется, ты хотел попасть в магазин. Не пора ли тебя, милое создание, отвезти?

***

Pov Дантэ.

Пока оборотень украшал фасад дома, я решил побаловать своего родственника вкусным мясным блюдом, а заодно испечь бисквит, который удавался у меня, просто пальчики оближешь.

Не скрою, баловать своей стряпнёй гостей я начал с тех пор, как Кай с удовольствием уплетал приготовленные мной печенья.

Вот и сегодня решил порадовать, да и готовка помогаетдумать о многом сразу и в позитивную сторону.

Например, я уже успел придумать, как я подойду к Элькору с поздравлением, подаю маленькую открытку, где написал стих моего откровения. Конечно же, странно сообщать такое парню, который не догадывался о моей влюблённости, но это мой бзик, как будто этим я хочу проститься с моими чувствами и идти дальше. Слова ложились на бумагу, а затем переносились на открытку. И мне понравилось, что моё вдохновение успокоило мою душу.

— Дантэ!!!

— Да чтоб…!

— Простите…

Ясно, Кай примчался и как всегда штурмует мой дом своими криками. Надеюсь, Кериан остался цел, а то он брал лестницу, чтобы украсить и второй этаж.

Я поспешил к выходу, по пути прикрывая чарами уже готовые блюда.

Первое что вижу, это Кай, который понуро смотрел вниз, руки за спиной и изредка, печально вдыхая, кивал. Рядом возвышается Кериан, тихо что-то ему высказывая. Быстро посмотрев на дом, я увидел, что некоторые украшения висят криво, некоторые вперемешку — большие с маленькими. И композиция завершалась кривой гирляндой и лестницей, что явно не устояла.

При виде меня Кай зажёгся радостным огоньком и, уже не слушая мужчину, кинулся ко мне.

— Дантэ, миленький, выручай, — русал умоляюще похлопал ресницами.

— Что, сосед твой Лилиандр не захотел посетить дом Сальвадорэ?

— Не то слово! Он решил провести весь этот день только со своим Закарием. Так что, давай с тобой поедем? А я и отвезу, и привезу.

— Никуда вы не поедете, — раздалось грозное порыкивание Кериана, который был недоволен, что про него забыли. — Тимурс Мицатти отвезёт и привезёт. С ним будет надёжней и намного безопасней.

— Хорошо-хорошо, Кериан. Я сейчас переоденусь, а ты сообщи, пожалуйста, охраннику. А ты, Кай, стоишь на этом месте и не двигаешься. Мне не хочется, чтобы ещё кто-нибудь за пять-десять минут, что меня не будет, пострадал по твоей вине.

***

Шепнув Кериану, что на кухне его ожидает обед и что в гостях пробуду не долго, я сел в машину, в которой с нетерпением возился Кай.

Увидев в моих руках открытку, тот вопросительно посмотрел, но поняв, что я не отвечу, начал говорить о том, что родственники решились на путешествие по миру, так что Кай будет под присмотром своего троюродного дяди, что приедет из Капуринграда.

Я лишь кивал и сочувственно шептал утешения, что хотел услышать от меня друг, а сам нервно сжимал открытку.

Страшновато, оказывается, было не писать откровения и намёки на листе бумаге, а именно отдать тому, кто должен их прочитать.

Что же скажет Элькор, что же я почувствую, смотря, как тот будет читать?

Дорога заняла пятнадцать минут. Проехав несколько садов, поместий и горный серпантин, мы оказались в местах, где расположились замковые строения.

Кай приказал ехать к белоснежной арке, за которой был виден серо-белый замок с ухоженными дорожками, клумбами, и из которого были слышны звуки современной музыки.

Скривившись немного от самых сильных аккордов, что стали слышны намного ближе, я постарался расслабиться. Понимаю, что ещё не раз мне придётся бывать в таких местах, благо, сейчас со мной Кай, которому не привыкать к таким сборищам.

Мягкая и тёплая ладонь ложится сверху моих сжатых пальцев.

— Привыкнешь, Дантэ. И поверь, вечеринки в школе и колледже бывают намного влиятельней, чем в светском обществе, где тебя могут морально унизить очень тонко, но в то же время, будут искать встречи. А на наших вечеринках ты закаляешь свою волю и заодно находишь сторонников.

— Жуть, — вновь вспомнилось это слово, и в ответ русал, мягко рассмеявшись, первым вышел из машины.

Мне же, подав руку, охранник тихо сказал, что постарается быстрее поставить машину и примкнуть ко мне.

Извинившись, Кай поспешил найти Элькора, но потребовал, чтобы я был на виду и не терялся. И куда я денусь из этого террариума, когда я обязан к нему привыкать?

Заверив друга, что недолго смогу без него продержаться, я подтолкнул его вперёд.

Через несколько минут ожидания я заметил одиноко идущего вампира Элькора, который, увидев меня, направился ко мне.

Длинные волосы тёмным шёлком были подняты в высокий хвост и скреплены рубиновыми заколками. Тёмно-красный костюм подчёркивал спортивную фигуру, а во взгляде и манерах движения, были заметны нотки превосходства и осознания, что он прекрасен и, конечно же, имеет определённую власть.

— Привет, Дантэ, — он чуть склонил голову в поклоне, а его ноздри стали улавливать мой запах. От этого я немного покраснел, но, увидев усмешку, гордо вскинул голову. — А где Кай?

— Он тебя ищет, — хмыкнул я, но видя, что парень уже разворачивается, поспешил подарить открытку, чувствуя, что это самый лучший момент.

— Что это?

— Можно сказать, это моё скромное признание.

— Даже так, — хмыкнул вампир и тут же раскрыл открытку.

21

Pov Дантэ

Я не смотрел на его руки, что держали открытку, я смотрел на его лицо, стараясь увидеть реакцию на свои откровения. Смотрел, а мои губы беззвучно проговаривали все те слова, что были написаны в ней.

Твои глаза, рубина яркость,

Пьяня, манили за собой.

И кожа, атласа белея,

С ума сводила разум мой.

Вдыхая запах твой прекрасный,

Я как всегда теряю свой покой.

Мечты мои тепло хранили.

Элькор, в тебя я был влюблён!

Но Кая, друга дорогого,

Не мог предать. Ушёл я в тень.

Хотел сказать тебе я много,

Но молчалив был. Каждый день.

Мне приходилось разрываться,

Украдкой на тебя смотреть.

Вниманием твоим наслаждаться,

Но другом быть. И большего не сметь хотеть.

Но понял я свою ошибку.

Прости, влюблённость ты моя.

Увидел жёлтых глаз улыбку

И ощутил — дышу я вновь.

Надёжность подарили крылья,

Укрыли от невзгод, тоски.

Губы любимого пленили,

И сердце обрело мечты.

Сегодня я с тобой прощаюсь.

Сегодня говорю: «Прости!».

Я счастьем, негой наслаждаюсь.

Доволен я, что счастлив ты.

Почувствовал я крепость счастья,

Того же и тебе желаю я.

Надеюсь, что мы отныне

Останемся верными друзьями навсегда.

Я, как маньяк, старался углядеть в своей «жертве» отблеск нужных эмоций, чтобы возликовать, порадоваться.

Но «жертва» меня переиграла, став моим персональным разочарованием.

Губы вампира скривились то ли в усмешке, то ли в неком разочаровании, а может, это было одно и то же, потому, что я услышал разочарованный стон-хмык, а затем из красивого рта полилась гадость в мой адрес.

— Это надо же, в одном этом откровении рассказать, что был влюблён, и в то же время, признаться, что трахнулся уже с другим и что мой красивый и желанный облик померк ради какого-то желтоглазого фрика. А ведь только такое существо могло заинтересоваться человеком. А может, он тебя трахал, не зная, кто ты? Так сказать — в тёмном углу, лицом в стену, задницей кверху. Да, не спорю, она у тебя то, что надо, и даже у меня в последние дни были шальные мысли опробовать её. Но, как видно, тебя уже испробовали. Друзьями оставаться? Прости, но с человеком дружить может только Кай или тот, кто ищет выгоду в этой дружбе. А я терплю только потому, что ты нравишься Каю, но ему это простительно, он у нас чистая душа. — Вампир с брезгливостью осмотрел мою застывшую фигуру и, осмотревшись по сторонам, продолжил: — М-да. Правильно ты сделал, что показал своё «творение» сейчас, а не при посторонних. Да, такое нельзя показывать: на смех поднимут. Это сколько было бы смешков в мой адрес и откровенных подколов. Я бы не отделался от этого даже и через три сотни лет. Это надо же — человек был влюблён, но найдя член побольше, решил бросить меня! Бред.

Настроение радости, предвкушения праздника, полёта и волнения, что было утром, вновь помрачнело, угасло, потухло, оставив в душе осколки. Осколки того, что рыцарь, что был в моих грёзах, оказался лучше оригинала, и этот самый оригинал парой фраз смог легко разбить мечту, оставив грубую реальность.

Грудь сдавило болью, комок в горле застрял, а слёзный поток чуть не прорвался через холодную непробиваемую маску на моём лице, но я лишь крепче сжал кулаки и не позволил показаться моим настоящим эмоциям.

Ещё некоторое время мы буравили друг друга взглядами, и, не выдержав, я, разворачиваясь, шепнул:

— Упал ты в моих глазах, Элькор. Грёзы намного были лучше, жаль, что оригинал такое дерьмо.

— Ты что там бормочешь? — рыкнули за спиной, но мой верный охранник был тут как тут. Молча подал руку и отвёл к машине.

***

Возвращение домой проходило гораздо медленней. Как будто Мицатти давал мне возможность успокоиться и подумать.

Смотря в окно, я постарался анализировать разговор и события и пришёл лишь к одному выводу. Больно — да, противно — да, надеялся на более лучший вариант разговора — да. Теперь остаётся снять розовые очки и, «пролистав» в памяти многие незначительные, как мне кажется, на тот момент эпизоды, сложить верный портрет своего так называемого «рыцаря».

Красив и обаятелен, и этим пользуется; умён, обладает многими знаниями, и знает, как применить их; к каждому имеет свой подход, но и с «ненужными» может «говорить» по-особому. И, конечно же, ещё одно: к своему телу допускает не всех, но и после «использования» может спокойно выдавать самые жестокие слова. При русале он ведёт себя милее и, так сказать, «чище», боясь ранить родное существо худшими проявлениями своего характера.

Вот только Кай не такой уж и «слепой», если давно меня предупредил, а также, невзначай, покровительствовал мне, что не давало Элькору «разыграться».

Глядя в окно, я заметил, как первые снежинки падают на город. Красиво. Я невольно улыбнулся и загадал желание, что всё будет у меня замечательно и тупая боль уйдёт, и мой истинный сможет решить, как поступить с нашими жизнями.

Наверное, я дурак, но я мечтательный и влюблённый дурак.

***

Почти на пороге дома меня встретил Кериан, который торопился к платформе, что ждала на подъездной дорожке.

— И куда ты так несешься, при этом в праздник?

— Не поверишь, мне придётся показаться на приёме у правителя, как представителю «Службы». Заодно раздобуду не важную и очень важную информацию, поговорю с нужными чиновниками и к вечеру буду вновь у тебя. Надеюсь, твой дом меня впустит? Кстати, а ты что так рано? Я думал, что вернешься через три часа, самое меньшее.

— Да так… — ком в горле вновь застрял от воспоминания, хотя уже решил, что не стоит так реагировать, но вопрос и интерес оборотня, всколыхнули эмоции.

— А ну, признавайся, что случилось?

Мужчина, приподняв мой подбородок, несколько секунд молча смотрел в мои глаза, которые вновь стали наполняться слезами. Затем, подав платок, отвёл к дивану, чтобы выслушать всё, что я готов сказать, всё так же не отрывая взгляда

И меня прорвало.

Я рассказывал о том, как в первый раз встретился с вампиром, как запах его меня ещё не раз преследовал, а когда тот изменялся, как старался сохранять в памяти редкие встречи, мимолётные взгляды и смех. Рассказал, что в моих мыслях создался самый лучший и чистый образ Элькора. Рассказал, что Кай, заметив мой интерес к вампиру, предупредил, что тот не идеален и может быть намного хуже, что лишь с ним он во многом сдержан, а с другими — циник. Но я всё равно мечтал о светлом облике своей влюблённости. И, решив написать своё признание о прошлых чувствах к вампиру, я не ожидал, что эти два разных Элькора окажутся двумя противоположностями, и реальность сумела больно ударить по моим грёзам.

Я рассказал примерно, что мне ответили на моё откровение, а Кериан лишь сжимал мои запястья, давая выговориться.

А когда я закончил, он стёр мои слёзы и сказал:

— Прекращаем теперь рыдать и живём с улыбкой не только на устах, но и в душе. Нечего раскисать такому красивому и умному мальчику. Ты, по-своему, правильно поступил, хотя вампир оказался не достоин твоего признания. И нечего расстраиваться. Жизнь же на этом не закончилась, она продолжается, и в ней много светлых и ярких оттенков. А Элькор, сам того не ведая, получит по заслугам. Видно, семье Сальвадорэ на роду написано получать сильный пинок от судьбы, после которого они резко меняются и становятся во многом лучше. Посмотрим, что придумает судьба. И ещё, не забудь, что он оскорбил тебя в день Святого Валенсия, а это значит, Святой так же не останется в стороне.

Я слушал и старался успокоиться. И мне это, благодаря Кериану, удалось. Мы улыбнулись друг другу, чувствуя, что всё хорошо.

— Спасибо тебе, Кериан. А то вёл себя, как истеричка, но теперь понимаю, что мне нужны были вот такие, нужные и хорошие слова.

— Всегда пожалуйста, — озорно улыбнулся оборотень, а затем, смотря на часы, подорвался с кресла. — Так, мне пора, а то опоздаю. А я пунктуальный оборотень. А тебе лучше принять ванную и поспать до праздника. Кай явно прибежит, чтобы тебя поторопить. Постарайся меня и русала не подвести — празднуй, веселись и забудь невзгоды.

Я кивнул и, вытерев слёзы, отправился проводить Кериана и, когда тот садился на платформу, решил попросить:

— Кериан. Можешь исполнить маленькую просьбу?

— Только маленькую, — хмыкнул мужчина, но я видел, что тот ждёт продолжения.

— Найди список всех журналистов и видео со свадьбы моих родителей.

Наши взгляды встретились, и мы оба поняли, что теперь доверяем друг другу намного больше.

Конец pov Дантэ.

***

Pov Михея.

Я проснулся на следующее утро, и то только из-за того, что в мою дверь тарабанили с удвоенной силой. И тот, кто это делал, явно не был в хорошем настроении.

Осмотрев мутным взглядом всё, что ещё оставалось целым, я, прикрыв полотенцем пах, так как сплю голым, поплёлся к двери, попутно отпихивая разбросанные и сломанные вещи, а также парочку пустых бутылок.

— Что?! — рявкнул я, резко распахивая двери.

Первое, что я увидел, это белокурая макушка, потом — спина и нога, что по инерции пыталась ударить дверь. Затем — писк и взмахивание рук в поиске опоры. Итог всего этого был таков: дядя Элвин, а это был именно он, сидел на моих ступнях, в руках у него полотенце, несколько секунд тому назад бывшее на мне.

Его чуть расфокусированный взгляд перебегал с моего паха на мои глаза. Хотя со своего ракурса родственник всё равно видел больше то, что было намного ближе к его лицу. Я невольно хмыкнул, представив, что он видит. И впервые я наблюдал, как он покрывался краской искреннего смущения.

Я, оставшись полностью голым, приподнял бровь и скрестил руки на груди, в ожидании, когда мужчина слезет с моих стоп и отдаст полотенце.

— Сын, прикройся, — раздался зычный и властный голос моего отца Ольгара, хотя я точно расслышал в нём ещё и веселье.

— Я был прикрыт, пока дяде Элвину не захотелось меня всего внимательно рассмотреть, в особенности, в таком ракурсе. Ведь так, дядя Элвин? — В моём голосе были слышны неприкрытая издёвка и язвительные нотки смеха.

— Это не правда! — возмущённый возглас, и, о чудо, с моих ног слезли, и, кинув в меня полотенце, дядя сбежал.

— Одевайся, мы тебя ждём на завтрак. — Проводив заинтересованным взглядом удаляющую спину родственника, отец развернулся в другую сторону.

Мне оставалось быстро принять душ, а заодно припомнить, как я оказался в родных пенатах, пьяный, и почему меня будит дядя, а не папа?

Мой дракон довольно хмыкнул чему-то, но с удовольствием показал, что случилось вчера.

После того, как ушёл Дантэ, стало так тоскливо и больно, что пришлось пару раз взмахнуть крыльями, чтобы убрать нервную боль в них. Ведь, как ни крути, крылья очень чувствительны, когда сердце и душа болят.

И пока я пытался себя успокоить, ко мне на всех парах примчался дядя и стал зудеть под боком. Как я посмел того оставить одного, как я посмел уйти, даже не захватив тяжёлых покупок, как я посмел… И всё в таком духе. Не выдержав, я сгустком магии заставил омегу не только замолчать, но и превратиться в мелкое белое животное. Положив того в безмерный карман, я отправился к Элькору в надежде, что друг выслушает, и чтобы напиться заодно. Но так как того не было дома, то первый же бар был встречен мной с радостью.

Меня старались не трогать, видя моё «нерадужное» настроение, зато приносили выпивку по первому требованию. А когда пустых бутылок стало три, а в руках была раскрытая четвёртая, то я вынул зверька, чтобы и того напоить. Не хотелось в одиночестве выпивать, а родственник был один, и тот в зверином облике.

Белобрысый упирался, кусался и пищал так, что был, наверное, слышен за пределами бара.

Может поэтому не многие решались зайти, слыша мой мат и писк зверька.

Кто-то из работников сжалился над животинкой, ну, или надо мной, и подал немного фруктов и печений.

Я же, видя, какими злыми глазками провожает зверёк помощника, пихнул тому в пасть печенье, которое было смочено коньяком. Ошалелый взгляд и невольное глотание подняли настроение, и я, довольный, продолжил выпивать.

Когда я не смог в очередной раз поднять бутылку, я всё же распрощался с барменом и, подхватив захмелевшего зверька, покинул заведение.

Ноги держали неуверенно, а небо, когда на него посмотрел, манило.

Вот и, преобразившись, я поднялся туда, куда так тянуло. Но также старался не вспоминать, что где-то там внизу есть дом, в котором уже спит моя Пара. И мне, кажется, это удалось.

Я то поднимался до самых верхних облаков, то кувыркался, то петлял меж деревьев и строений. Попутно мне приходилось практически у самой земли ловить пищащего зверька, о котором я невольно забывал.

А потом дракон решил взять разум в свои лапы и отправился в сторону Гнезда, надеясь, что я там смогу поспать.

Меня встретили оба родителя, которые явно хотели высказаться о моём виде и поведении. Буркнув, что это дядя Элвин, я всунул в руки папы зверька и ушёл в комнату. Мои родители явно были впечатлены, если даже не пикнули в мою сторону.

В своей комнате я вновь вспомнил разговор с Дантэ, а также разговор с драконом. Оба были во многом правы, а я только и делал, что старался тормозить принятие серьёзных решений. От этого понимания я вновь продолжил пить и «менять интерьер» комнаты.

Посмотрев в зеркало и увидев, что я стал более или менее похож на нормального дракона, поспешил выйти из комнаты. Хоть я вчера и пил, но мой желудок требовал банкета.

Столовая находилась на втором этаже в восточной части дома, так что благодаря большим и широким окнам лучи восходящего Солнца-э освещали её своим золотистым светом.

За большим овальным столом, накрытым льняной скатертью и сервированным, расположились двое моих родителей, дядя Элвин, храмовник, что стал практически за эти недели его тенью, и управляющий Шадорин. Оставалось место подле отца.

Поклонившись молча, я не захотел приветствовать, как это надо в праздник, и направился к своему месту.

Некоторое время все ели молча, до десерта, когда дядя Элвин начал выразительно покашливать и так же выразительно переглядываться с родными.

Т-а-а-а-к-к, сейчас начнутся лекции о пьянстве, поведении и женитьбе. Спасибо, что дали хоть нормально поесть.

— Сын, — вполголоса начал отец, и я посмотрел на него, но с толикой скуки и лёгкого внимания. — Нам, твоему папе и мне, надоело то, что ты делаешь в последнее время. Гулянки, пьянки, нелегальные гонки и невежество по отношению к некоторым представителям других семей и кланов. И тебя уже не спасает то, что ты мой наследник и волен делать всё, что хочешь. Вчерашняя выходка с превращением и запоем была последней каплей. Мне нужен хороший и правильный наследник, а не такой, как твои друзья, в особенности Элькор Сальвадорэ. Сегодня ты останешься не только в Гнезде, но и в комнате до вечера. Вечером состоится праздничный бал, и среди приглашённых молодых и достойных омег найдёшь будущего супруга. Может, после этого твоё буйство закончится, и ты сможешь стать достойным представителем семьи Ирвинг. Храмовник Януто проведёт этот день вместе с тобой, в молитвах Святому Валенсию, который должен тебе указать достойную кандидатуру в супруги.

Я посмотрел на дядю, который чему-то своему улыбался, и по коротким взглядам, обращенным ко мне, я понял, кто натолкнул отца на такую речь и решения. Так же понял, что омега, таким способом мне мстит, и сейчас был его триумф.

— Дядя, знаешь, когда ты был зверьком, ты был таким недоставучим и ми-и-лы-м-м, — растянул я слова и, посмотрев на присутствующих решительным взглядом, продолжил: — Но, видите ли, родственнички, с некоторых пор мне не нужна «помощь», я уже нашёл свою Пару, и «достойного супруга» мне не надо.

— О, это же просто замечательно, найти свою Пару! Да, Ольгар? — папа Николас тут же встрепенулся и, улыбаясь, чуть подался в мою сторону. Сияние зелёных глаз и радость дали понять, что он на моей стороне и неважно, кто моя Пара, главное, что я его люблю. — Может, пригласишь его на сегодняшний бал? И мы познакомимся, и другим дадим понять, что у нашего Михея есть Пара.

— Да нет у него Пары, врёт всё! — дядя от возмущения вскочил, а в глазах вновь появились мерцающие искры. — Если бы он у тебя появился, ты бы давно представил семье, и вы уже были бы женаты.

— Сядь, дядя! — рычу и сам подскакиваю с места, — Если я не показываю, значит, не хочу. И в особенности вам, дорогой родственник. Мне не хочется видеть, как ваш длинный нос будет виден из каждого угла. Если уж женюсь, то сделаю всё возможное, чтобы вас поблизости не было.

— Сын, ты хоть мой и наследник, но старший в доме я. Так что будь хорошим мальчиком и присядь. Элвин прав. Если бы он у тебя был, то его семья давно требовала бы быстрой женитьбы. И даже если он у тебя есть и ты нам его не показываешь, то он один из тех омежьих шлюх, кто крутится возле вашей шайки. От такого нормальных внуков не дождёшься, только деньги потратит и наш Род осквернит своим присутствием. Лучше пусть будет из достойных и благородных, чем из той категории…

— Отец, не смей!!!

— Ольгаром!!! Как ты можешь такое говорить?! — задыхаясь от возмущения, папа Николас нервно прикусил кончик пальца и чуть сдавленно хныкнул.

— Могу, говорю и требую! Сын женится на достойном омеге и точка.

— Но у него есть Пара, зачем ему искать другого омежку? Мы же с тобой Пара, счастливы и нормально живём.

— Но я об этом уже стал жалеть…

Последние слова были сказаны тихо, но их услышали все.

Было странно, но впервые дядя Элвин смотрел на отца возмущённо и явно был готов подбежать к брату, чтобы обнять. И лишь мой магический запрет удержал омегу на месте.

— Жалеет он, видите ли, — зашипел тот, и все посмотрели на него. — А я-то думал, что найдя Пару, супруги делят все невзгоды и радости. И желают того же своему отпрыску. Даже моё вмешательство, казалось, вас вновь соединило и взбодрило. Да и не за горами, думал, новые детки появятся — племянников карапузов понянчу, если мои остолопы ещё упираются и не женятся. Я даже Михея решил подтолкнуть к женитьбе, чтобы дать вам возможность вновь подумать о новых радостях. Столько планов, и вот «Я стал жалеть». Братец, мой тебе совет — уходи от этого борова. Я, если ты очень захочешь, найду такого альфу, который не только будет любить, но и восхвалять богов, что вы вместе.

— Ничего себе скажу я себе… — вырвалось у меня, и теперь я не знал, как реагировать на такое заявление.

Но посмотрев на отца, вспомнил, как он поносил мою Пару. Злость вспыхнула вновь, и я, подскакивая к отцу, бью того в челюсть. Хруст кости и кровь дали лёгкое удовлетворение. Глядя сверху вниз на распростертое на полу тело, я шиплю:

— Это за оскорбление моей Пары. Запомни, узнаю, что ты вновь оскорбил его, то выбитой челюстью не отделаешься. И я впервые согласен с дядей: папе нужен другой альфа, чуткий, ласковый, а не угрюмый и требовательный. Папе нужен тот, кто будет прислушиваться к его мнению, а не констатирует факт своего решения. На руке у папы есть ещё несколько звёздочек, а это значит, он сможет осчастливить и другого.

— Он мофя Пафа! — попытался крикнуть отец, но из-за травмы, вышло примерно так. — Никохму не отам.

— Да ладно?! — я скептически приподнял бровь и ухмыльнулся, — Тогда мы найдём «более достойного» альфу, чем, так называемый Пара.

— Михей… — родитель тихо тронул меня за рукав, тем самым старался привлечь моё внимание. — Он же твой отец.

— Может, он и мой отец, и вы всегда жили в гармонии и счастье, но всё это держалось на твоём подчинении ему. Он у тебя был на первом месте, но вспомни моменты, когда ты был чем-то недоволен, у тебя было своё мнение и ты нуждался в помощи. Но от него ты слышал категорический ответ: «Я так решил», или он вовсе уходил, оставляя одного. Я сам этим не раз грешил, каюсь, но сейчас я понял несколько вещей. Я должен находиться всегда подле своего парня, постараться прийти с ним к определённому компромиссу. И тебе, папа, пора вновь стать тем белым драконом, который был «живым» в юношеские годы, расцвести, принять в сердце новую любовь и надежду.

И наклонившись к уху папы, я шепнул, так чтобы никто не услышал, кроме него:

— Взлети в небо, и может быть, твоя Пара поймёт, каким тираном был всю жизнь.

Кивнув молчаливому, но с интересом смотрящему дяде, я вышел из столовой.

Через полчаса я направлялся в сторону Рингардигранда в надежде, что на праздники встречу Дантэ.

Примечания:

Спасибо автору AilinA 2016 за помощь в написании стиха

https://ficbook.net/authors/1957712

22

— Дантэ! — в кухню ворвалось растрёпанное лазурное чудо, именуемое Каем, и видя, что хозяин дома уже ужинает, плюхнулось рядом с ним. — А я думал, тебя надо поднимать с кровати, а ты уже встал.

— Ты так хотел меня увидеть в постели? Тогда, что это ты с самого порога кричишь?

— Я хотел это сделать, когда шёл к тебе, но твой охранник сказал, что ты уже проснулся. — Русал хмыкнул, а затем заискивающе посмотрел в глаза парня. — Может, тогда я тебя приодену к празднику?

— Это ещё зачем? — Дантэ с опаской посмотрел на друга и даже чуть отодвинулся от слишком активного парня. — Я давно не маленький, да и вкус у меня есть, чтобы не соединить цвет золота с салатовым.

— Да боги упаси! — Парень всплеснул руками, а затем укоризненно продолжил, — Вот только я знаю, что ты, как всегда, оденешься в классику, и тебя не волнует, что за праздник и какой дресс-код будет.

— Во-первых, я практически не участвую в крупных мероприятиях. Во-вторых, чем тебе классика не угодила? Всё нормально, стильно, без всяких рюшек, бантиков и драгметалла, как на теле, так и на одежде. Да и вспомни, мы ещё вчера выбрали одежду для сегодняшней вечеринки.

— Это вчера всё казалось нормально, а сейчас я сомневаюсь. Я тебе подберу костюмчик или одежду, которая будет в чем-то схожа с моей. Ты же знаешь, мой вкус безупречен.

Пока шла эта перепалка, русал успевал и поесть, и осмотреться, и требовательно предложить помощь. Дантэ оставалось кивнуть согласно и раскрыть руки, чтобы привычно приобнять друга, который с гиком кинулся в объятья, а затем стремительно потянул на второй этаж.

Через полчаса Дантэ устало смотрел на себя в зеркало, а Кай с восторгом его осматривал.

Тёмно-зелёная майка, сверху вязаная безрукавка на один тон темнее, брюки чёрные, суженые на лодыжках, и мокасины. На голове лёгкий беспорядок, на груди сверкает кулон, норовящий спрятаться в складках одежды. Последний аксессуар русал приказным тоном потребовал держать на видном месте, а не спрятанным на груди.

— Сам подумай, у тебя есть знак означающий «есть Пара», — Кай довольно прикоснулся к кулону и, чему-то своему хмыкнув, сам повертелся перед зеркалом.

Он выглядел впечатляюще: на шее кулон в виде серого дракона, несущего в лапе чёрный жемчуг, в ушах парочка серебряных колечек. Одежда была похожа на костюм Дантэ, только серо-белого цвета.

Лучезарно улыбнувшись отражениям, своему и друга, парень вышел из комнаты, давая ещё какое-то время себя рассмотреть. Про себя русал посмеивался, ведь ему вновь удалось потребовать клятву с Дантэ, что он пробудет на празднике более трёх часов. Ему надоело, что кто-то или что-то мешает парню развеяться. И если в первый раз причиной послужила странная болезнь, о которой не слишком распространялись преподы, то вот второй уход, наверняка, спровоцировал Элькор, хотя тот с уверенностью говорил, что ни в чём таком тот не замешен. Но Кай знал своего вампира, и тот явно не договаривал, и от Дантэ многого не узнать.

Пока друг думал об этом, Дантэ, с волнением и надеждой смотрясь в зеркало, шепнул своему отражению:

— Главное, чтобы на этом празднике не было ни Элькора, ни Михея, а остальных я не буду замечать, — и поспешил вниз, где должны ждать охранник и друг.

— Я твоего охранника отпустил, — начал Кай, когда Дантэ заметил уезжающую машину. — Пусть побудет со своим партнером. Всё равно ничего не случится за вечер.

— Уверен? — с некоторым недовольством самоуправством друга и скепсисом в голосе спросил Дантэ, нутром чувствуя, что судьба вновь сделает кульбит.

— Уверен. Только будь всегда на видном месте, и я в нужный момент спасу тебя. — Русал встал в позу защитника.

— А кто тебя будет спасать, если что-то непредвиденное случится?

— Не дрейфь. Если я почувствую что-то плохое, то дёрну за колечко, — Парень показал на своё ушко и довольно закивал. — Да и что может случиться плохого в праздник?

***

Пройдясь по центральной дороге, парни вошли в парк, где постепенно стала собираться молодёжь.

Кое-где были видны и взрослые, охранники; рядом с танцплощадкой были установлены большие колонки и вся музыкальная аппаратура, рядом с раскидистым деревом поставили большой стол. Там же были видны служащие, выставлявшие напитки и еду.

Вокруг Арки стали собираться парочки, внимательно наблюдая за храмовником, приглашённым фиксировать истинные пары, если такие появятся. Всем остальным он предлагал цветок в виде символа любви.

— Пошли к Арке, — предложил Кай, видя, что друзья машут в ответ на приветственный жест. — Заодно напомним и покажем, что у нас есть Пары.

— Тебе бы только похвастаться. Ладно, солнышко, пошли. Вот только будем проходить Арку отдельно, а то ненароком подумают, что мы оба «парочка».

— Моим такое в голову не придёт, хотя, если это будет храмовник, тот да, может, он же о-го-го какой фантазёр. Я этого бету очень хорошо знаю.

— Спасибо за предупреждения, — шепнул Дантэ, видя, как один из друзей Кая что-то шепчет храмовнику и они поглядывают в их сторону.

Ещё не дойдя до места встречи, друзья были атакованы радостными криками омег, которые наперебой приветствовали и хвастались преображением центрального парка.

Кай как всегда уделял каждому своё внимание, изредка в случае необходимости знакомя подошедших с Дантэ. Многие просто кивали, другие с некоторым удивлением и растерянностью смотрели на молчаливого парня, кто-то порывался заговорить с ним, но успевали задать по одному вопросу, когда их перебивали и с намёком шептали, что этот парень предпочитает помалкивать, да и что может сказать умного человек?

Дантэ же молчал, изредка улыбка скользила на его губах. Он уже привык к тому, что при слове «человек» у всех появляется ассоциация — низшая раса, у которой есть разум, но которая им не часто пользуется. А то, что человек так странно пахнет и от него идут странные потоки магии, уже никого не интересуют.

Хотя были некоторые, кто всё же заговаривал с парнем, попутно стараясь остаться на определённом расстоянии, как будто вокруг юноши был невидимый щит, не позволяющий шагнуть ближе.

— Эй, друзья, давайте каждый пройдёт Арку, — раздался голос сирена, тем самым отвлекая многих от бурного обсуждения будущего приезда королевских комиссий, ожидаемых через три месяца. — Хочу проверить себя, нет ли поблизости моего суженного.

Все согласились и потянулись в сторону парочек, столпившихся возле Арки.

— Дантэ, не спи, иди сюда, — позвал русал, когда заметил, что тот отстал или, что скорее всего, того оттеснили от Кая.

— И зачем человеку знать о своей Паре? Она явно находится в человеческих городах, а не в пределах нашего города. — обращение к себе в третьем лице Дантэ было привычно, вот только Каю надоели сегодняшние подколки в адрес друга.

— Касим, прекращай вести себя, как будто ты демиург или бог, тебе такие роли не идут. — Русал сверкнул лазурными глазами и, демонстративно взяв под руку Дантэ, молча пошёл в сторону собравшихся парочек, что столпились около Арки. Но услышав, что недовольный парень буркнул что-то в ответ, остановился и ответил, как можно громче: — Я так же не претендую на это, потому что мне нравится роль друга. И мне не важно, какая раса у него, главное, что тот не задирает свой нос, а ведёт себя, как позволяет совесть.

Они продолжили идти, но Дантэ чувствовал, что Касим не смирился с ответом, но винит во всём его.

— Понятно, почему сомневаются, — пробурчал Кай, вытягивая из-под безрукавки кулон. — Если бы они его увидели, то молчали бы.

— Кай, не будь таким «радужным». Для всех я что-то между зверьком и ненужным хламом…

— Но тебя уже многие стали замечать как личность, так что ещё несколько попыток и ты сможешь общаться…

— Я и так общаюсь с теми, кто смотрит не только перед собой, но и под ноги. А вот такие, как Касим, всегда будут спотыкаться и винить во всех своих бедах именно слабых и не похожих на них.

Кай не ответил, но оба поняли, что Дантэ прав.

Вблизи Арка оказалась свитой из бело-розовых лиан, а на самом верху — венок из вечерних лунников. Казалось, что эти цветы приветствуют каждого, кто пройдёт через Арку, да и сами цветы излучали свечение и нежный аромат, что «сыпался» на голову проходящим.

Встав в очередь, многие продолжили разговор, но с нетерпением поглядывали, когда же подойдет их черед.

И вот настало время, когда должен пройти Кай, а следом за ним и Дантэ.

Краем глаза парень приметил, как переглянулись сирен с храмовником, и стало понятно, что они устроят ему каверзу.

Русал с радостью шагнул к Арке, и та, издав перезвон, засветилась нежным золотистым светом. Храмовник закивал, поздравил, заодно записав имя Кая.

Наступило время вступить в Арку Дантэ. Но тот даже не успел и шагу сделать, когда перед ним встал храмовник и чуть склонившись в поклоне извиняющеся промолвил:

— Извините, но человек не может пройти через освящённую Арку.

— Это почему? — воскликнул друг, вставая рядом с Дантэ, который продолжал молчать, вот только его лицо приобрело холодный вид, а в серых глазах сверкнул взгляд зверя. Но это заметили лишь единицы, через секунду решив, что им показалось. — Дантэ — житель этого города и имеет право проходить через все символы праздника.

— Да-да, конечно, он вправе проходить символы, но так как он человек, Арку он не может пройти.

— И это только из-за принадлежности к человеческой расе? — фыркнул Кай и, повернувшись к Дантэ, вынул из-под одежды вновь «спрятавшийся» кулон. — И даже символ Святого Валенсия не заставит вас позволить парню пройти?

— Я уверен, что это не настоящий кулон, — был категорический ответ, и храмовник, отодвинув в сторону русала, жестом указал Дантэ отойти в сторону и не мешать.

Взгляды скрестились, рука парня цепко сжала запястье храмовника, а из чуть приоткрытых губ вышли слова, тихие, но холодные:

— Храмовник, как я понял, вы являетесь представителем духовной власти. К вам обращаются, потому что вы связаны незримыми нитями с Высшими, вы являетесь их служителями и проводниками. Но перед полным вступлением, чтобы полностью стать храмовником, вас обязательно учат тому, как молиться, общаться с Высшими силами, познавать и применять особые ритуалы. Также, вас учат говорить нужные слова, которые должны помогать страждущим и просящим, несмотря на их происхождение и расу. А также, вы обязаны знать всё, что связано с демиургом, богами, святыми. Знать даже то, когда кто-то из них родился, женился, и даже когда просто чихнул. Я прав? — Заметив медленный кивок, парень продолжил говорить. Хотя его руки засветились еле уловимым голубо-красным сиянием. — Тогда скажите мне, был ли случай, когда Святой Валенсия отказывал в помощи? Помогал ли он лишь долгоживущим расам, или он не ведал границ меж расами? Вставал ли он на пути просящего его и говорил: «Извините, но вы не той расы, а значит, я вам не помогу»? И ещё, что случилось с теми, кто не поверил Святому Валенсию, и почему вы уверены, что этот кулон подделка? Вы даже не соизволили на него взглянуть, а уже с уверенностью говорите.

Храмовник молчал, потому что его рот был нем от страха и боли.

Страх был оттого, что в отличие от остальных его тело находилось в очень близком контакте с другим телом. Даже будучи бетой, он не сильно реагировал на разные запахи и лишь перед Высшими, старшими храмовниками и правящими династиями склонял голову в почтительном поклоне. В особенности, если знать их в лицо и по регалиям власти. А вот сейчас стоящий перед ним человек, без регалий, но сильной магией и Силой заставлял разум и тело согнуться в поклоне, даже не будучи полностью активированными. Лёгкое прикосновение, запах и тихий вкрадчивый голос, задающий вопросы, на которые он знал ответы и понимал, что не так просто человек их задаёт.

Почему он ещё не пал на колени и не молит о прощении? Всё просто и сложно одновременно.

Боль, что сковывала не только запястье, но и разум, взгляд серых глаз, Сила, вибрирующая вокруг тела парня, всё это удерживает на месте.

Страх был и в том, что благодаря одному из омег, он пренебрёг правилами праздника, повёл себя не как служитель Святых и Высших, а это значит, незамедлительно будет наказан. Осталось узнать, кто первый накажет.

Храмовник бы уже давно попросил прощения у человека и по-быстрому ушёл бы в храм, чтобы замолить свои прегрешения, вот только как уйти, когда не знаешь, что случится с тобой после того, как его отпустят.

Тихо вздохнув, Дантэ покачал головой и медленно расцепил пальцы, позволяя телу упасть к ногам. Присев на корточки, чтобы храмовник смог видеть его глаза, тот продолжил.

— Я не Святой, и я не Высший, так что от меня ты не получишь наказания, хотя мне очень это хочется сделать. Удерживает меня несколько факторов. Ты поддался уговору; не хочу быть Палачом, благодаря Каю и его светлой душе.

Глаза вновь блеснули звериным взглядом, и парень стал подниматься.

Как ни странно, но даже продолжая чувствовать боль, храмовник чётко смог рассмотреть кулон, что сверкнул на груди Дантэ. От бессилия и понимания, как же он ошибся, неправильно повёл себя, храмовник взвыл и, скрутившись в комочек, стал быстро и яростно читать молитвы.

И вот под таким завыванием, и молчаливым взором присутствующих, парень прошёл через Арку.

Заиграл мелодичный перезвон, и золотистое сияние окутало тело входящего.

И под молчаливый шок Дантэ с Каем отошли в сторону танцплощадки.

***

Время бежит всё быстрее, и праздник постепенно набирает свои обороты. Праздничный настрой, веселье, танцы, любовь — всё это кружит голову, и в особенности выпитые вина и коктейли, что стояли на столе.

И уже становилось не важно, что строгий родитель или бдительный охранник следит за молодёжью — хочется петь и веселиться. Также своим весельем празднующие приглашали жителей или гостей города присоединиться к ним. Кто-то с радостью соглашался, кто-то вежливо отказывался, а кто-то что-то неодобрительно шептал. Но это было уже не важно, ведь праздник продолжается.

То, что произошло в начале около Арки, стало забываться, и уже многие, если посматривали в сторону Дантэ, не опускали глаз, а лишь презрительно фыркали и кривились.

А парню всё было по всем параметрам. Он наслаждался музыкой, хотя постепенно она становилась слишком модной, разговорами с Каем и более адекватными друзьями-знакомыми, и даже один раз станцевал. Но затем друга стали отзывать то к одним, то к другим, постепенно оттесняя человека от русала.

А так как на виду у всех не хотелось стоять в одиночестве, а клятва другу, не дававшая покинуть праздник, ещё действовала, Дантэ пришлось уйти в сторону стола, а ещё лучше в тень раскидистого дерева.

***

Звуки нескольких рокочущих мотоциклов заставили парня вздрогнуть и нервно сжать стакан. Глаза так крепко зажмурились, что кажется, будто вокруг появляются белые пятна.

— Успокойся, — шептал себе Дантэ, стараясь тем самым успокоить своё бьющееся нервными рывками сердце. — Спокойно… Не только у него есть мотоцикл, но и почти у всех представителей молодёжи этого городка. Да, и если это он…, ну, и что? Мы друг другу ничего не обещали, только… поговорили… и всё.

Так, пытаясь себя успокоить, человек погрузился в какой-то лёгкий транс, да и музыка заглушила стук его сердца и другие ненужные звуки. Казалось, что вокруг парня стал создаваться вакуум, который огораживал от внешнего раздражителя. Вот только всё пошло насмарку, когда пятеро представителей разных рас вошли на танцевальную площадку.

Вампир Элькор Сальвадорэ, дракон Михей Ирвинг, сирен Инди Эйромэ, эльф Тиратеэль Имарисэнтор и дроу Хас Яронт. Все эти парни тут же привлекли внимание как альф, так и омег. В особенности омег, которые тут же постарались повернуться и встать в выгодной позе, улыбнуться, стрельнуть глазками и даже что-то прощебетать так, чтобы их услышали эти пятеро.

Да, прибывшие альфы были как на подбор — статные красивые представители своих рас, великолепные фигуры, яркие характеры и незабываемый исходящий от них набор запахов, который сводил с ума всех омег. И эти красавцы пользовались своей неотразимостью по полной программе.

Сам же Дантэ видел только двух парней — вампира и дракона. Он же и заметил, как вампир внимательно осматривается, явно ища Кая.

Хватило нескольких секунд, как Дантэ, так и вампиру, чтобы заметить, где находился русал. Тот стоял рядом с несколькими омежками и о чём-то разговаривал с ними, но почувствовав пытливый взгляд, осмотрелся. Радостная улыбка озарила лицо русала, и тот, извинившись, поспешил к альфам.

Сердечно обняв и поцеловав Элькора и Михея, русал, мягко улыбнувшись остальным прибывшим, кивнул в сторону танцующих и что-то заговорщически шепнул. Парни в ответ разразились хохотом и растворились в толпе.

Благодаря тому, что его не видели, Дантэ жадно и с грустью посматривал на того, кто сейчас так заразительно улыбается и прижимает к себе лазурное доброе чудо. Тёмные длинные волосы заколоты ажурным гребнем, глаза из-за света сталинасыщено тёмно-красными. Безупречные красивые черты лица без растительности, меж бровей расположился маленький рубин, дорогая одежда — несомненно, всё это привлекало к вампиру любой взгляд.

Так же взгляд перекочевал и на другого парня — дракона, который нехотя рассматривал толпу своими желтыми глазами, успевая отвечать собеседнику и кривить в усмешке свои красивые губы. Среди всей этой молодёжи он казался взрослее: может, из-за своего взгляда, а может, из-за бородки с усами, окаймляющих скулы, подбородок и губы и делающих его намного старше.

Не прошло и нескольких минут, как Кая вновь позвали, и тот, извинившись, ушёл, оставив альф стоять одних.

Шепча что-то друг другу, они неспешной походкой отправились бродить по освещённым дорожкам, а затем — в сторону стола с закусками.

Сердце трепетно забилось, а откуда-то появившийся вечерний ветерок принёс с собой как запахи других гостей, так и парней.

Имбирь, белый шоколад, дикий мёд — эти ароматы принадлежали лишь только им двоим. Они всегда были «попутчиками» этих парней, и как будто специально дразнили обаняние Дантэ, заставляя быть растерянным и неуверенным в некоторых решениях.

Из-за того, что он смог уловить эти запахи, парня прошиб озноб, и появилась нервозность.

«Что же это с ним происходит?» — мелькнула мысль, хотя смутная догадка всё же неуловимо витала над другими ответами и вопросами, но из-за чего-то временно не давалась пониманию.

Вампир, сверкнув своими красными глазами, зашептал что-то на ухо дракону, а затем вынул маленькую открытку, которую дарят лишь в День Святого Валенсия.

Дантэ невольно встрепенулся, пальцы сжались в кулаки, и он быстро и прерывисто задышал. Его душили гнев и нервозность. В основном, из-за того, КАК этот вампир достаёт сей предмет, КАК показывает его и при этом смеётся.

«Как он смеет? Ведь говорил, что не покажет, что его просто на смех поднимут. Так почему же? Решил посмеяться? Над собой или надо мной?» — мысли быстрым потоком рвутся вскачь, и их непосильным трудом приходилось удерживать на месте.

Михей в это время быстро просматривает злосчастную открытку, подаренную вампиру человеком, заодно втягивая запах, что ещё сохранился. То же самое проделывает и Элькор.

Взгляды бордовых и жёлтых глаз встречаются с тёмно-серыми глазами. Всё, кажется, замирает и остальное уже не видно и не слышно. Лишь они втроём.

Парни синхронно делают шаг в сторону Дантэ, который, как зверёк, на миг застывает на месте, затем — стремительный разворот, и он исчезает в тенях деревьев парка.

Страх придаёт ускорение, а также надежда на то, что за массивной дверью дома они его не достанут и он сможет скрыться от этих альф, которые сейчас его преследуют.

Из-за того, что в парке, а затем в саду, было темно, парню пришлось пробираться через кусты и низкие ветви деревьев, что тормозили его продвижение.

Дорога появилась внезапно.

Человек споткнулся, но успел удержаться на ногах и вновь побежать, продолжая чувствовать, что за ним следуют по пятам двое альф.

Вот уже появился вблизи двухэтажный жёлто-белый дом, вот несколько широких ступеней и массивная дверь, освещённая с разных сторон, как маяк надежды.

Трясущие пальцы находят в верхнем кармане ключ, он сразу же входит в замочную скважину, и Дантэ юркнул в приоткрытую щель двери, чтобы тут же закрыть её на все щеколды и замки.

Прислонившись к чуть прохладной поверхности лбом, парень старается унять дрожь во всём теле, а заодно удержаться на ватных ногах.

У него вырвался нервный смешок, и тут же сменился протяжным стоном.

Расфокусированный взгляд проходится по двери и всем её прожилкам и изгибам. Воспоминания месячной давности напоминают парню, почему тот поменял входную дверь и замки.

— О, Боги! — шепчет Дантэ, пряча раскрасневшееся пылающее лицо в ладонях, стараясь тем самым его охладить, а заодно спрятать ото всех глаза и искусанные губы.

— Ничего…, сейчас я в безопасности, и это главное, — слышно гулкий голос из-под пальцев. Дантэ вновь пытается себя успокоить, но что-то тело не верит, а слух пытается разобрать звуки с другой стороны двери.

Чувства обострились, а слух уловил еле слышимое движение почему-то за спиной, а не за дверью.

«Что?!» — кричит разум, и сердечко готово выпрыгнуть из грудной клетки.

Знакомые руки ложатся на плечи человека, затем притягивают к широкой груди, а губы касаются мочки уха, посылая невольные волны наслаждения, и шепчут:

— У тебя два выхода, милый…

Внутри всё замирает на несколько миллисекунд, чтобы вновь, в ускоренном темпе рвануться вперёд.

Парень прикрывает глаза, которые становятся, как расплавленное серебро, сердце бешено выстукивает свой нервный ритм, в голове, как ни странно, мысли прекращают свой бешеный бег, и лишь волк внутри него доволен, потому что чувствует свою Пару.

***

Пока Михей смог попасть в дом, из-за того, что был быстрее, и теперь обнимал свою Пару, Элькор был отброшен кем-то в сторону сада.

Сначала вампир не понял, что произошло, потому что в его крови ещё бурлил адреналин погони, но после второго падения и нового запаха, насторожился и осмотрелся по сторонам.

Странная темнота и исчезновение звуков заставили парня напрячься и искать источник, того или кого, что создало парадокс.

Быстрая тень, и он вновь на земле, но теперь уже придавлен к ней.

Жаркое дыхание опалило ухо, давление на спину не дало приподняться, и чьи-то нахальные и требовательные руки, лапают красивое и совершенное тело.

Затем волосы вампира скручивают на руке и оттягивают назад.

— И что это вампирчик делает здесь, когда должен быть в другом месте со своей Парой, а не стремиться к чужой Паре?

— Не твоё дело! Слезь!

— Хм. Пожалуй, я сделаю не то, что ты просишь, а то, что я хочу.

Руки вновь зашарили по телу вампира, и тот понял, что, где-то внутри него разгорается огонёк предвкушения.

23

Услышав знакомые интонации и голос, Дантэ внезапно успокоился, в мыслях уже выстраивая, по его мнению, верную цепочку событий, которые произошли с момента их с Михеем встречи в «Шаридане» до этих минут.

Ирвинг не пошёл следом за ним, не пытался остановить ни жестом, ни словом, а это значит, что решил всё же прислушаться к словам, как его, Дантэ, так и внутреннего дракона. Далее, сегодня вечером Михей встретился с Элькором на их очередном заезде, после которого вся «элита» решила попасть в городской парк на вечеринку.

Дальнейшее Дантэ видел своими глазами: как Элькор показывает откровение человека, считая, что друг вместе с ним рассмеётся. Вот только друг увидел не только наивное признание, но и прямой намёк, что сердце Дантэ прочно занял другой — желтоглазый и крылатый. А так как по описанию подходит лишь он, Михей, то и признание дало тому чувства радости и любви.

И вот, вновь те же слова, которые могут означать лишь одно: они будут вместе.

— У тебя два выхода, милый, — вновь слышит Дантэ. Он замирает, ждёт продолжения, которое последовало немедленно, прерываемое лишь поцелуями. — Первый выход — я остаюсь с тобой…. и мы живём под одной крышей…. всю нашу жизнь. Второй выход — мы вместе… на всю оставшуюся жизнь…. а также и послесмертии. Будем делить… радость и невзгоды пополам…. будем ссориться… и… страстно-нежно мириться, будем путешествовать…. или жить на необитаемом острове…. будем вместе блистать… или будем вместе изгоями. И, самое главное…. мы вместе будем любить друг друга…. слышать друг друга…. выполнять по мере возможности желания… и жить ради друг друга…. Как тебе мои варианты?

— Очень трудный выбор, — Дантэ облизывает пересохшие губы, разрешает приобнять ещё крепче, нежится в этих незамысловатых ласках. — Я могу подумать…

— Можешь, вот только ответ я хочу слышать каждый раз, когда мы оба будем его задавать и надеяться на лучшие варианты. Ты позволишь мне тебя отнести в спальню?

— Да… — Дантэ, оборачиваясь, выдыхает свой ответ в жаркие губы дракона.

Pov Дантэ

Дракон принял это согласие с довольной улыбкой, приподнял меня и, сверкнув своими жёлтыми глазами и усадив на бёдра, понёс наверх, лаская спину и шею и с упоением целуя. Я же, скрестив ноги на его пояснице, а руки — на шее, с радостью подставлял все открытые части своего тела, которые жаждали прикосновений рук и губ желтоглазого любимого.

Нежность ласк, крепость рук, вздох и стон, неясный шепот, срывающийся с наших губ, и вновь всё повторяется, но с утроенной нежностью и лаской.

Контраст ощущений от жаркого тела и прохладных простыней на некоторое время пробуждают моё сознание и странные мысли, но любимый дракон сжимает в своих объятиях, целует и ластится, и это вновь меня отвлекает.

Даже очень.

Горячие и влажные губы на моих губах, затем на скулах и шее, пальцы зарываются в мои волосы, а затем скользят по шее, ключице, касаются подушечками пальцев груди, ореолов сосков. Тёмная макушка нагибается, чтобы язык лизнул лишь кончик соска, подуть, вновь лизнуть, но уже другой, и снова подуть.

Я смотрю затуманенным взглядом, как Михей, глядя своим расплавленным золотом в мои серые глаза, вбирает в рот мой сосок и, немного пососав, чуть прикусывая, тянет. Лёгкая боль и наслаждение порождают в моём горле рык-стон, а тело выгибается, чтобы потребовать ещё таких же ощущений.

Любимый доволен и проделывает всё это вновь и вновь, но и второй сосок не остаётся без внимания, его ласкают, щиплют и крутят меж пальцев.

Наигравшись с моими чувствительными точками, Михей вновь возвращается к губам, которые уже покалывает от нетерпения, они жаждали, чтобы и на них обратили внимание.

Мои руки тянутся к лицу Михея. Ласкаю его скулы, жилку, что бьётся на его шее, сжимаю плечи и провожу ногтями по ней. Довольно ухмыляюсь, чувствуя, как тело возлюбленного прижалось ещё сильней, как глаза засверкали и как в них отразились зверь и просьба продолжить.

И я проделываю это вновь, а затем ласкаю, глажу и с жадностью целуюсь с Михеем.

Немного подтянувшись, любимый, смотря в мои глаза, прижимается ко мне пахом, и я чувствую жар и трение его плоти о мою плоть.

Закусываю губу, чтобы не застонать, но мои руки быстро спускаются вниз, сжимают в пальцах крепкие ягодицы, а с губ всё же слетает громкий крик.

Но и стон-рык его слышу, а когда на моей шее сжимаются зубы, я выгибаюсь настолько, что приподнимаю своего альфу, но тут же, под тяжестью желанного тела, вновь распластываюсь на простынях. Чувствую, как дракон делает глотающие движения, а затем по ране проходится несколько раз раздвоенный язык.

Михей отрывается от моей шеи и, вновь смотря в глаза, лаской стремится рукой вниз, чтобы коснуться наших членов.

Чтобы было удобней, тот скатывается с меня на бок, продолжая ласкать, вновь прикасается к моим соскам ртом.

А я нежусь, ощущаю, парю и просто наслаждаюсь. Отвечаю на требовательные ласки, поцелуи, сам отдаю и принимаю с наслаждением.

Когда пальцы моего альфы проникли меж ягодиц, я замираю на короткий миг, чтобы дать себя там ласкать.

Меж них уже прилично мокро, но не настолько, как во время моей течки.

Михей, проведя мокрым от смазки пальцем вдоль ложбинки, останавливается около сжатого кольца ануса, но, как только он чуть надавил, тот легко вошёл.

— Ты течёшь только для меня… — шепчет в моё ухо дракон и, вынув палец, подносит его к своему лицу, чтобы вдохнуть запах моего коктейля. — Сейчас твой запах ощущается ещё сильнее, хотя раньше я чувствовал лишь вишню с мятой, но сейчас… М-м-м-м… сейчас ты пахнешь вишней, мятой, молоком, и к ним присоединяется и мой запах белого шоколада. Знаешь, я, наверное, никогда тебя не отпущу и не отдам никому. Ты мой. Веришь мне?

— Верю, — целую и переворачиваюсь так, чтобы лечь на него, — Вот только трудновато тебе будет и удержать, и идти на некоторые компромиссы. Я не всегда буду одинок, меня будет окружать множество существ, и вольно или невольно тебе придётся отпускать меня. А будут случаи, когда мне придётся делить любовь не только с тобой, но и с другими. Например, с роднёй или друзьями.

— Тогда я буду терпеть, но, если мне очень захочется, то я украду тебя у всего мира.

— Кради. Я буду очень этому рад.

Улыбаюсь и теперь я ласкаю Михея, а он ласкает меня.

Цепочка, что всё время была на моей спине, скатывается вперёд, и кулон призывно сверкает в отблесках неясного света, что льётся из окна.

Альфа тянется левой рукой к нему и, осмотрев, прикладывает его к своему запястью, на котором оказался браслет в виде странного зверя, что держит замок.

Щелчок, браслет расстёгивается, затем оба предмета зависают меж нами и, брызнув на нас золотым сиянием, пропадают.

— Куда…? — я в неверии смотрю на то место, где только что были и исчезли украшения. А дракон смотрит на меня с обожанием, и глаза его лучатся любовью.

— Как только истинные Пары открывают друг другу своё тело, сердце, душу, появляется возможность видеть браслет и кулон. Как только замок откроется, благодаря ключу, влюблённых и истинных осыпает золотым сиянием, которое забирает браслет с кулоном, взамен оставляя благословение и брачные тату. Они проявятся больше и ярче, если мы с тобой закрепим наш брак.

После этого Михей очень значимо потёрся своим членом меж моих ягодиц.

Я уже вновь готов был плавиться и принимать то, что дарит возлюбленный, но в то же время боялся согласиться на большее.

Страх на миг сковывает меня, но видя перед собой глаза, полные любви, я решился: пусть даже если кто-то из нас ещё не раз пожалеет, но сейчас я готов стать навсегда мужем дракона Михея Ирвинга.

Конец pov Дантэ

Pov Михея.

Мне хотелось ласкать, лелеять, любить свою Пару. Чувствовать, что он будет всегда около меня и никому не отдавать. Оказывается, что я собственник, но представив, что мою Пару может ждать такая же участь, как и моего папу, сдерживаю свой собственнический порыв и предлагаю Дантэ на выбор два варианта. Что он выберет, мне кажется, и так понятно, ведь во второй выход я вложил многое: и мои мечты, и страхи и надежды.

Я был счастлив, когда он, мой возлюбленный, любимый, позволил себя любить.

Я вряд ли вспомню, как поднимался наверх в его комнату, неся своё сокровище на руках. Но я хорошо запомнил запах, нежность кожи, лёгкость тела и всепоглощающую любовь, что укутывала нас.

Скинутые магией одежды «указывали» дорожку в комнату, в которую мы оба стремились. Магией сдёрнув покрывало, я бережно кладу на простыни самое прекрасное и желанное существо на свете. На долю секунды упиваюсь красотой и тут же эту красоту накрываю своим телом, чтобы не дать очнуться.

У меня это получается, и я с упоением и страстью вновь набрасываюсь на желанное.

Ох, как он выгибается и стонет, когда я ласкаю и чуть прикусываю его сосочек, а рукой ласкаю второй!

Ох, как я ещё не выпустил своих крыльев, когда Дантэ царапал мою спину, лопатки, а меня просто выгибало, и я старался прижаться ещё ближе!

Я прижимаюсь своим членом к его, начинаю тереться, но когда он сжимает мои ягодицы и кричит, то я срываюсь, рычу и кусаю шею Паре. Горячо. Сладковато-солоноватый привкус крови вливается в мой рот, и я глотаю.

Инстинкт взял надо мной верх, но исчез также внезапно, как появился.

Я смотрю на серебряные омуты, и мне становится ещё лучше, мы оба наслаждаемся нашими совместными ласками.

Проникновение меж ягодиц и в жар тела заставляют меня с усилием приостановиться, потому что я заметил, как Дантэ замирает с лёгким испугом.

Я вдыхаю запах смазки и смотрю, как его глазки чуть смущённо прикрываются. Я говорю самые правдивые и желанные слова, и он меня понимает.

Даже меняя позу, мы продолжали друг друга ласкать-любить.

Заметив кулон на шее возлюбленного, я протягиваю руку, чтобы с нетерпением его осмотреть, а заодно, соединить ключ с замком на моём браслете. Брызги золотистого сияния заставили меня мысленно возликовать, а удивлённое лицо и вопрос меня умилили, и я поспешил ответить, ведь ночь любви не должна пройти в разговорах, если это, конечно, не слова любви и признания.

Мои действия заставили парня на мгновение замереть в страхе, но я молча показал всё свою любовь и преданность, и Пара решилась продолжить наши ласки.

Наши пальцы встречаются внизу, заминка, я кладу свою руку на его, и мы оба продолжаем ласкать друг друга.

Сев, я заставил тем самым Пару оседлать мои бёдра, продолжая целовать и ласкать наши члены, я притянул Дантэ ещё ближе, чтобы другой рукой ласкать меж полушарий и задевать анус, который продолжил увлажняться от смазки и от желания партнёра.

Перевернув Дантэ на спину, я раздвинул его ноги и, спустившись поцелуями вниз, вобрал в себя головку члена.

Стон и выгибание желанного тела было мне наградой, Дантэ очень даже понравились эти ласки. Вот только дальше будет ещё лучше.

Улыбаюсь своим мыслям, а сам вбираю полностью в рот член, затем выпускаю, но так, чтобы головка осталась во рту. Языком провожу по её контуру, и вновь вбираю полностью.

Пока ласкал член, я поглаживал и перекатывал в руках аккуратные яички. Чуть оттягиваю, и прижимаю к основанию члена.

Запах, что шёл от смазки, сводил с ума, и я другой рукой потянулся к колечку ануса.

Отпустив член изо рта, я вобрал в рот яички, а пальцы всё шире раскрывали проход для моего члена и будущего узла, что обязательно появится, и я смогу ещё несколько часов после соития быть внутри Пары.

— Хватит….хватит мучить…, - слышу то ли стон, то ли просьбу, то ли крик души.

Смотрю и вижу, как парень приподнимается на локтях, выгибается и опрокидывает голову, а его длинные ноги ещё шире раскрываются, выдав из пульсирующего отверстия ещё несколько капель пахнущей смазки.

Проделываю поцелуями путь наверх, вновь прикусываю шею, но не так сильно как раньше.

Удерживаю голову одной рукой, другой направляю свой член в дырочку. Чуть сопротивления — и я внутри жаркого и сочащегося страстью тела.

Наш общий вздох обрывается протяжным стоном и неясными бормотаниями.

Медленно, чуть быстрей, вновь медленно, и вновь ускоряюсь, меняю направление и ловлю крик-стон губами.

Чувствую руки моей Пары вновь на моей спине и его царапанье…

Крылья сильным хлопком раскрываются над нами, и я вижу, как в глазах моего любимого отражается восторг и эмоции, как будто я подарил ему самое желанное.

Руки тянутся к моим крыльям, и я их опускаю так, чтобы было удобно их трогать или ласкать.

— Это наш мир? — шепчу я, продолжая проникать в Дантэ, одаривая ласками и поцелуями и видя, как вот-вот мой возлюбленный почувствует оргазм.

— Да-а-а-а, — слышу я в ответ, когда тело подо мной бьётся на пике ощущений, а пальцы судорожно сжимают крылья.

Мне хватает пары секунд, чтобы присоединиться к наслаждению и заодно вновь поставить метку.

Почему-то мне кажется, что на этот раз она надолго останется.

Конец pov Михея.

***

Pov Элькора.

Некоторое время мы лежали не двигаясь.

Я, придавленный к земле, не мог нормально пошевелиться, а также повернуть голову, чтобы увидеть, кто это на мне.

Нападавший же лежал на мне, придавливая своим большим горячим телом, и дышал в затылок.

Затем он, как будто решившись на что-то, чуть приподнялся и, просунув меж нами свою руку, коснулся ширинки и стал медленно её расстёгивать.

Почувствовав, что от этого вновь завожусь, я попытался трепыхаться и высказать что-то протестующее, но мне тут же закрыли магией рот, а около уха раздался тихий смешок.

— Не брыкайся, вампирчик, — тихий предвкушающий шёпот, и нахальные пальцы полностью проникли меж раскрытой материи и властно сжали головку моего члена. Я стал брыкаться и пытаться высказать протест. — Элькор, не рыпайся, а то всё начнём раньше времени.

Чувствую, что тот, кто меня сейчас грубовато ласкает, сам начал возбуждаться, потому что большое и жаркое упирается мне в бедро.

Я, конечно, слышал, что некоторые альфы позволяют себя трахать, но я же не такой!

Мой возмущённый вопль мог бы услышать любой, вот только из-за кляпа и того, что нас обоих окружает магия и тьма, я не уверен, что кто-то услышит.

Мои запястья скручивают крепкой верёвкой, а тело рывком приподнимают. Я всё также остаюсь спиной к нападавшему, но ненадолго. Меня разворачивают, и… повязка на глаза полностью лишает меня зрения.

Зато обострились чувства, которые меня и пугали, и в то же время заставляли прислушиваться и принюхиваться. Я лелеял надежду, что узнаю нападавшего, и тогда тот поостережётся меня лапать.

Но мой нюх выдавал лишь тонкий запах ночи и снега, все остальные были как будто стёртыми.

Пока думал и гадал, меня спокойно успели привязать и, сняв полностью мою одежду, раздвинули шире ноги и зафиксировали.

— Что, малыш, интересно становится? — промурчал тихий голос, — А вот так?

Свист, и я чувствую, как ягодицы обжигает что-то широкое и гибкое. От внезапности и от удивления я ойкнул, но в то же время, получив ещё такой же удар, застонал и попытался вырваться.

Меня «придержали» за немного опавший член и вновь стали дрочить.

Через несколько секунд я вновь почувствовал, как кожу ягодиц обжигает удар, но уже ладонью. Невольно подаюсь вперед и слышу довольный смешок.

Теперь я чувствовал и наслаждение и стыд от унизительных шлепков. Изредка по моей груди проходились чем-то мягким и невесомым, отчего я был растерян и не знал толком, на что реагировать.

На боль, что жаром распространялась по ягодицам, страсть, которую чувствовал, когда меня ласкают опытными пальцами внизу, или щекочущие и приятные ощущения от чего-то третьего.

Так, стоп!

Третьего?

Значит, рядом с нами находится ещё кто-то третий?!

Чувствительные прикосновения к моим соскам заставили взвыть и попытаться рыкнуть, но меня тряхнули немного, а затем соски стали пощипывать и посасывать, ещё и покусывать.

Если бы была возможность, то я бы застонал в голос, но лишь издал заглушённый стон и выгнулся, требуя продолжения ласк.

Широкие руки свободно притрагивались ко всем моим чувствительным точкам, а из-за того, что я не видел своего невольного любовника, то чувствовал очень даже сильно.

На миг всё прекратилось, но затем я ощутил влажный рот на своём члене, и в то же время что-то небольшое стало проникать меж раскрытых ягодиц.

Меня фиксируют настолько, что я не могу двинуться и даже попытаться это сделать, а настырный рот всё глубже и глубже, не только сосал, но и причмокивал мой член. Зато также и ягодицы и анус не оставляли в покое, а старались сжать, раздвинуть, и проникнуть на много дальше колечка.

— Раздвинь шире, — вновь тихий шёпот, и чьи-то руки требовательней заставляют шире расставить ноги, — Хороший мальчик.

Несколько секунд и в меня врывается, что-то скользкое и тонкое.

Лёгкий дискомфорт, и я с удивлением понимаю, что начинаю от этого скольжения получать некоторое удовольствие, которое сопровождается прикосновением к моему члену и, в особенности, головке.

Но не прошло и минуты, когда, это что-то скользкое и тонкое, стало постепенно увеличиваться. Мои яички чуть сжали, а затем на них повязали ленту, чьи концы также связали с основанием моего члена.

Амплитуда проникновения то увеличивалась, то уменьшалась, то менялся угол, и я уже не слишком замечал, как мой анус всё больше открывается и открывается, а вот прикосновения к члену делали всё болезненно-сладким. Хотя чужие руки и рот дарили невероятные ощущения.

Внезапно они и то, что было у меня внутри, исчезли, но ненадолго. Горячее тело прижалось позади меня, руки с уверенностью ложатся на грудь и поясницу, заставляя тем самым выгибаться и прижиматься плотнее. А затем, несколько раз проведя головкой вдоль расщелины, член стал медленно проникать в разработанный, но ещё сопротивляющийся вторжению анус. Его я почувствовал, потому что стало больно. Попытки увильнуть не получилось, потому что меня ещё сильнее прижали и, рыча, куснули загривок.

Боль, ошеломление и легкое неверие в происходящее, и я кричу. Или лучше сказать пытаюсь, но лишь слёзы стекают, и мокнет повязка. А я кричу лишь мысленно, да и стон срывается, но он глухой и не слышимый.

Я не знаю, сколько меня ещё разрывало от боли, но она постепенно стала исчезать от прикосновения магических потоков, а на её смену пришло наслаждение и фейерверки ощущений. В особенности, когда чужой член касался комочка нерв, и по телу распространялся экстаз и желание повторять вновь и вновь.

Хочу кончить, но эта сволочная повязка на члене и яичках не давала сделать это.

Чувствую, как пульсируют стенки моего ануса, как рвано и с некоторым трудом, проникает член.

И о чудо, лента слетает, и пальцы быстро проходятся вдоль основания моего члена, надавливая и как бы требуя немедленного излития.

Мысленно крича от оргазма и стоня, я кончаю, и меня накрывает новая волна, когда в меня впрыскивается поток чужого семени.

***

Очнулся я лишь в рассветных сумерках. Одетый, и лежащий под деревом, а на моих ногах лежит исписанный листок с парой фраз.

«Ты не испортил никому жизнь, зато получил наслаждения сам. Знаю, я был хорош».

— Сука! — в сердцах крикнул я, пытаясь встать, но взвыл, ощущая, как мою нижнюю часть простреливает боль.

И лишь под струями душа, когда я через час возвратился домой, заметил, что чужак меня пометил.

Конец pov Элькора

24

Проснувшийся сумеречным утром дракон некоторое время с лёгким непониманием рассматривал потолок, затем его взгляд, скользя, переместился на другие детали комнаты, замечая также то, на чём спал. Было ощущение, что эта комната и запах, что витал по ней, ему знакомы, но сонный мозг пока не отвечал, хотя сердце уже выбивает трепетный ритм.

Колыхание штор и источник прекрасного запаха, что уловил чуткий нос, привлекли молодого мужчину, и тот с интересом посмотрел в ту сторону.

Около чуть раскрытой двери балкона, с которого проникала прохлада, стоял полуголый невысокий, но стройный парень, силуэт которого, казалось, был разделён темнотой комнаты и серым утренним светом, что медленно, но верно стремился взять свои права.

Потянувшись всем телом, Михей, несмотря на свою наготу, плавно приподнялся с кровати и, пройдя пару шагов, приобнял своё сокровище. Взглянул в окно, где виднелся дворик, укрытый белым снегом, а затем, чуть отведя голову в сторону — на безмятежное лицо.

«Такой прекрасный и такой волнительно родной», — мелькнула мысль.

Губы прошлись лёгкими, как бабочка, касаниями по бархатистой коже ключицы, изгибу шеи. Дантэ, промурлыкал одобрительно и довольно зажмурился от утренних ласк. Мысленно радуясь тому, что тело так отзывчиво на его ласку, дракон продолжил незамысловатую, но такую нежную игру. Нос на мгновение прикоснулся к жилке, которая невпопад билась на шее юноше, и втянул в себя запах.

Что-то немного Михея в этом запахе заинтересовало, но прижатое к его груди доверчивое и любимое тело сбило с мысли, так что, навязчиво покрутившись, мысль тут же пропала.

— Решил увидеть без меня рассвет? — полюбопытствовал Михей в подставленное ушко и, поцеловав его кончик, также посмотрел на небо, где стали проявляться светлые отблески.

— Я просто хотел запомнить это утро, — тихо ответил парень, переплетая свои пальцы с пальцами дракона. — Хотя я редко в своей жизни вижу рассветы…. В основном, я просыпаюсь, когда меня или будят, или когда звенит звонок.

— А у меня привычка рано просыпаться, потом с полчаса ворочаться или куда-нибудь сходить, а затем — спать до звонка. Мой папа говорил, что это древний инстинкт дракона требует идти на охоту или дожидаться врагов. Таким был и мой легендарный прадед Легорд, которого многие хотели убить и выбирали именно это время для нападения. Думали, что он спит или будет очень сонным, чтобы ответить. Вот только никто так и не додумался, что дракон не спит, когда начинаются предрассветные сумерки. Ладно, хватит о предках и о прошлом.

— Мне было интересно послушать, — Дантэ приподнял голову, и мужчина мягко коснулся опухших от поцелуев губ. — Но ты прав, хватит о них. Хотя…

Парень немного замялся и отошёл к креслу, поманив за собой любимого. Тот, присев в него, притянул на колени Дантэ и, вновь поцеловав, посмотрел заинтересованно, как бы говоря «я слушаю».

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня внимательно и подумал хорошенько, стоит ли тебе оставаться рядом со мной после услышанного. Ведь то, что я расскажу, может показаться невероятным, путанным, странным и может ужаснуть.

— Дантэ, — вкрадчиво обратился дракон, стараясь говорить уверенно и спокойно, — Я позавчера многое обдумал, затем с утра, после событий в моей семье, я понял, что, несмотря ни на что, я очень хочу быть только с тобой, и мне неважно из какой расы мы оба. А вчера сказал, что у нас только два варианта. Было сказано очень много, а в особенности, что мы будем жить вместе, делить всё пополам. Поверь, я говорил все те слова искренне, потому что это правда. И, если надо, повторюсь. И, ещё…

Дракон наколдовал свет, а затем и зеркало. В нём отразился черноволосый желтоглазый молодой мужчина, со смуглой кожей, который нежно придерживал темноволосого парня с серыми глазами и светло-песочной кожей.

Да, Пара получилась идеальная, оба как бы дополняли друг друга.

Немного полюбовавшись, Дантэ приподнял бровь, показывая, что не очень понял смысл этого показа. Дракон закатил глаза к потолку и, чуть куснув за кончик ушка, коснулся пальцами шеи с левой стороны.

Золотистый отблеск чего-то странного заинтересовал юношу, и он качнулся к зеркалу, чтобы разглядеть.

На светлой коже, в том месте, где вчера кусал его партнер, появилась татуировка. Небольшой дракон, который двигал своими крыльями, порыкивал и лапой прижимал кого-то к себе. Из-за того, что рисунок был маленьким, не было видно второго, зато с уверенностью можно было сказать: дракон счастлив и готов вечно охранять и любить. Также над драконом и под ним были иероглифы, означающие прочный и счастливый союз Пары.

— Вот этот знак говорит, что ты мой и я твой — мы не только Пара, но и магически стали супругами. Позднее, лет так через двадцать, тату переместятся на спину и увеличатся в размере.

— Правда? — с неверием, но с надеждой выдал Дантэ, а затем, быстро осмотрев шею любимого и не найдя тату, требовательно спросил: — А почему у тебя нет такого же знака?

— Есть, но он чуть другой и находится ниже… возле пупка. И переместится через пару дней на мою грудь.

С интересом во взгляде Дантэ приподнялся и, присев на корточки, посмотрел на живот Михея. Там и впрямь была татуировка. Из-за смуглости кожи, та была несильно различима, и парню пришлось выводить пальчиком контур рисунка.

— Странно, я вижу глаза, оскал и иероглифы, но они не даются пока прочтению, лишь один, означающий «Пара». Наверное, это связано с тем, что я хочу рассказать. — Дантэ не заметил, как неосознанно продолжил водить по рисунку пальцем, и как от этого возбуждение дракона стало быстро просыпаться.

Гулко втянув в себя воздух и напрягая живот, дракон мягко отстранил руку и кивнул на свою плоть.

— Ещё немного… и мы не сможем продолжать разговор… в спокойной манере.

Дантэ, чуть покраснев и встав, всё же облизнул свои внезапно пересохшие губы, а память услужливо напомнила все ночи с этим драконом.

«Михей прав, надо чуть притормозить, ведь мы должны поговорить о серьёзных вещах, — нервно сжав пальцы, парень прошёлся по комнате, но затем, встав напротив любимого, решился.

— Я постараюсь тебе рассказать о своей прошлой жизни и о том, что может случиться… в ближайшее время. Так как время поджимает и скоро должен приехать Кериан, то я сокращу до минимума, и когда-нибудь, если захочешь и останешься со мной, я расскажу полностью. — Вобрав побольше воздуха, Дантэ начал рассказывать. — Я отношусь… то есть относился к семьям Айшерэ и Дион. Да, я внук знаменитого в своё время учёного Ландэ Айшерэ и сын его единственного сына — Капира. Если с виду всё в семье казалось просто замечательно, то могу уверить тебя, что это никогда не было правдой. Ландэ, как и его отец, были до мозга костей учёными и не чурались экспериментировать на всём, что попадётся им на глаза. Чтобы подняться к вершине славы, они, Ландэ и его помощники-идеалисты, смогли убить, сотни три-пять жителей мира, им всего-то захотелось создать вирус и найти антидот для него. И им было неважно, кто гибнет — просто человек или долгоживущий, маленький ребёнок или старик, здоровый или больной — им важен был конечный результат — слава. Как ты, наверное, помнишь, страшные и смертельные вирусы и болезни «легко» поддавались этому учёному.

Но и в семье Ландэ смог найти источники для экспериментов, и мысли о господстве и присвоении титула демиурга не раз посещали учёный ум.

И вот, первым подопытным стал Капир, а чтобы жена не мешала, произошел несчастный случай. Конечно, было недовольство, что сын решил рано жениться, но его идейные помощники — дроу Трэгором Моэр и Роберро Ррадеско, пошептавшись, всё же смогли уговорить оставить невестку в живых и не быть суровым с сыном. Но Капир перестал быть для Ландэ таковым, он стал подопытным.

Сначала молодой мужчина не знал, кем он был для отца и его друзей, ведь счастье и радость пылали в его груди. А потом случились внезапные провалы в памяти, необоснованный страх изменения, странный шёпот в голове и правда, из-за которой Капир решился сбежать, и как можно дальше, прихватив с собой молодую жену Катрин.

Два года в скитаниях и в прятках прошли, как мгновения, и Капир со своей семьёй вновь оказался в руках этих учёных.

На этот раз Ландэ решил сделать по-своему. Катрин Дион Айшерэ через несколько месяцев изменилась и стала Катрин Дион с изменённой психикой и подавленным чувством материнства. Ей теперь была важны лишь работа и поездки по всему миру. И в частной лаборатории, что была построена под поместьем, остался полуживой Капир, его годовалый сын Дантэ и некоторая «коллекция» из представителей других рас, что не раз уменьшалась и прибавлялась за какие-то восемь лет.

Для тех, кто не был сотрудником лаборатории, это место стало их кошмаром, ужасом, местом пыток, выживания, обречённости, сумасшествия, но и конечный итог все равно был один: стать ингредиентом для опытов и нелёгкая смерть. Были и те, кто перед тем, как пополнить «коллекцию», проходили «отбор» у Моэра, который с упоением «проверял» сладких мальчиков.

И вот среди всего этого я и рос. Не буду говорить, что и как было, но и я был таким же подопытным, если не считать некоторую поблажку в том, что я был волен ходить по лаборатории везде.

Дантэ замолчал и посмотрел в сторону балкона, тем самым стараясь не сорваться на банальный рёв. Прикусив губу, он крепко сжал кулаки. Но вздрогнул, когда руки его Пары коснулись его сжатых пальцев.

Посмотрев в жёлтые глаза, парень заметил лишь поддержку и безграничную любовь.

Распахнулись крылья, и они оба, прижавшись друг к другу, оказались укрыты от всего мира.

Чуть подождав, чтобы успокоиться, Дантэ продолжил, чувствуя, что надо всё же выговориться.

— Учёным удалось лишь укрепить моё тело, разум, психику, а также дать толчок моей магии, хотя у моих родных она ниже среднего или около этого. Но у Ландэ была мечта стать достойным звания «демиург», а значит, создать то, чего не было в нашем мире… создать из человека долгоживущего с внутренним зверем, как у оборотней или как у драконов.

Выкрасть Хранителя из их мира задача трудная, но выполнимая. И на роль подопытного первым был избран Капир. Могу сказать, что оба трудно уживались в одном теле, каждый стремился вытолкнуть разум и душу другого. Но были моменты, когда они могли сойтись на некоторое время, ненадолго. Тело и разум постепенно стали разрушаться, а Хранителю надо было найти нового носителя, который бы подошёл идеально. И так получилось, что таким для него стал я.

Мы сошлись настолько, что через некоторое время поняли — да, мы идеальны.

Угроза жизни и ещё пара факторов заставили меня покинуть поместье и направиться к Катрин Дион. О том, что лаборатория была уничтожена адским огнём, ты, конечно же, знаешь, ведь тогда долго об этом говорили и писали. Вот только никто так и не догадался, что же послужило причиной появления этого огня…

Затем был приезд в этот дом и пара счастливых лет, как мать и сын, а затем вновь отчуждение и редкие приезды Катрин. Я практически оставался один, если не считать приходящей прислуги и моего Хранителя-волка. И если с прислугой мы практически не общались, то с волком мы делили нашу жизнь на двоих и были по-своему счастливы.

Затем произошло наше с ним слияние, конечный итог которого ты сам видел и принимал в нем непосредственное участие. Я стал тем, в ком растворён Хранитель — он стал частью меня, подарив мне некоторые возможности, присущие долгоживущим расам. А затем у меня вновь изменилась жизнь, что привело к тому, что я перестал быть Дион, у меня появились родственники и со стороны новой семьи, и со стороны Хранителей. И, конечно же, пополнение в магии, встреча с тобой и дружба с Каем Шелдоном.

И вот сегодня я должен ехать к новой родне, так сказать, на смотрины. Из-за изменений в моей жизни, нам с роднёй придётся сочинять легенду так, чтобы та стала правдой и все в неё поверили. Ты, наверное, можешь представить, что же было бы, узнай общественность, кто я был на самом деле и кем стал. А так, я как бы был под заклятием или проклятием, и Кериан смог меня найти и освободить. Вроде бы всё, если не считать того, что если бы был жив Ландэ, то он бы был зол — ведь его проект и идея так и не осуществились. Видишь ли, Хранители и раньше могли растворяться в человеческой расе, а после ритуала и вовсе становились оборотными. Но из-за того, что человек был не частным гостьям планеты Интари-Изу, а потом планету оградили ото всех, об этом забыли на тысячелетия.

Теперь Дантэ полностью замолчал, предлагая дракону обдумать услышанное. И тот, крепче обняв свою драгоценность, молча стал наслаждаться им. И Дантэ понял, что его Пара приняла его таким, какой он есть.

Уже за окном стало светать, и запели первые птицы, ветерок, юрко вбежавший в комнату, лишь обследовал комнату и поспешил уйти, чтобы поиграть в саду.

Послышались тихий гул платформы и голоса, но для влюблённых всё это было не существенно, ведь у них был свой мир.

Послышались уверенные шаги на лестнице, затем два коротких стука в комнату и голос Кериана, что заставил Дантэ встрепенуться и попытаться слезть с колен дракона.

— Я дико извиняюсь, но мы договаривались вчера, что с утра у нас намечается поездка в другой город. Так что поспеши вниз, нам ещё нужно о некоторых моментах поговорить.

— Мы скоро спустимся, — рык предупреждения, что вырвался из горла дракона, был услышан оборотнем, который в ответ лишь хмыкнул и удалился вниз.

— И что ты тут раскомандовался? — бурчит Дантэ, но нехотя раздвигает крылья Михея и встаёт, чтобы с упоением потянуться. В ответ тот слышит уже рык-стон и, украдкой улыбнувшись, поворачивается, чтобы невинно спросить, — Что?

— Ничего, если не считать того, что я очень хочу тебя. И если ты не поторопишься скрыться в ванной, то я, независимо от того, что нас ждут, возьму тебя, и не раз. И поверь, твои стоны и крики услышат за пределами этой комнаты.

Взвизгнув, Дантэ ускакал, а Михей, чуть посмеиваясь, поспешил уйти, чтобы забрать вещи около дверей, которые принёс пришедший мужчина, затем постоять под холодным душем в другой комнате, надеясь, что возбуждение спадёт. Он бы ещё не раз за утро приласкал своё сокровище, но их ждут.

«Интересно», — думал дракон, вытираясь и смотря, как магия очищает и придаёт свежесть одежде. — «Кто этот мужчина, что так свободно проникает в дом и ещё требует послушания? Может, это один из новых родственников, о которых говорил Дантэ»?

Ответ он смог бы услышать через некоторое время, а вот рассказанную историю было ещё интересней обдумать сейчас.

Хоть Дантэ и сократил её, но осталось множество моментов, где присутствуют самые яркие эмоции: переживания, злость, страх, растерянность, потеря, затаённая надежда и смирение. Калейдоскоп всего этого и ещё чего-то большего, что многие привыкли не показывать, скрывать и от этого страдать.

Также, он не сильно распространялся о своей магии, но внутренний дракон смог почувствовать, что из себя представляет магия любимого. Огонь, сильный, красивый и в двух направлениях — ледяной и адский.

Такой талант, если его развивать, будет интересен для многих, как для деловых существ, так и для тех, кто пожелает держать подле себя такого одаренного юношу. И им, может быть, будет неважно мнение парня, они могут действовать насильно.

От таких перспектив дракон невольно похолодел и взрыкнул:

«Нет! Никто не смеет давить и заставлять Дантэ! Не потерплю, загрызу без превращения»!

Преодолев несколько шагов к спальне любимого, дракон ворвался в неё. Увидев растерянное лицо Дантэ, тот крепко обнял его и, зарывшись в короткую шевелюру руками, стал тихо нашёптывать:

— Не отдам тебя я никому…. Никто тебя не будет заставлять, и принуждать…. Убью и спрячу ото всех… — слышит еле уловимые слова Дантэ, и сердце замирает в нежности и любви.

— Никто меня не будет заставлять и принуждать, успокойся, любовь моя драконья, — парень, лаская плечи и крепко прижимаясь к широкой груди, старался показать, что всё будет хорошо. — Для этого у меня, помимо тебя, есть новая семья и Хранители, или лучше сказать вся раса. Как видишь, с такой поддержкой мне ничего не страшно.

Постепенно эмоции сходили на «нет», и дракон привычным жестом укрыл их обоих своими крыльями. Аромат шоколада и молочного коктейля с запахом вишни с мятой стал усиливаться и успокаивать.

— Я думаю, что нам лучше поторопиться вниз. Кериан не любит опозданий, — Дантэ нехотя отодвинулся от надёжного и любимого тела и, накинув лёгкую курточку, потянул за собой мужчину, предварительно переплетя с его пальцами свои. — Постарайся во время общения не поддаваться вредности моего родственника. А то я чувствую, что не раз он решится тебя разозлить или ещё чего.

— Постараюсь, но ты сам видишь, какой я в эмоциях нестабильный.

— Это мне надо быть в эмоциях нестабильным, — хмыкнул парень, спускаясь по лестнице. — Мне сегодня предстоит встретиться с родственника вблизи, а не по рассказам Кериана.

— Родня не такая уж и страшная, — послышался хрипловато-мягкий голос оборотня,услышавшего, о чём идёт речь. — Если, конечно же, не считать моего деда Уйриха. Хотя, если смотреть на то, что произошло, то он вновь будет терроризировать меня, а не новую ветвь родни.

— Кериан, ты опять со своими загадками, — фыркнул Дантэ и, схватив с подноса парочку тостов с малиновым джемом, положил сверху несколько маленьких солёных рыбок. Мужчины переглянулись и, чуть скривившись, вновь посмотрели на то, как парень с упоением ест. — Фто? Фкуфно же. Пуфешь?

— Нет, верю на слово, но я лучше ограничусь кофеем. — Пробурчал с чуть заметной улыбкой оборотень и обратился уже непосредственно к дракону, который также взял чашку кофе и с лёгким недоумением посматривал на Дантэ. — Может, представимся друг другу, пока щенок справляется со своим завтраком?

— Михей Ирвинг.

— Хм, слышал, но был знаком с вашей другой ветвью рода, Рахвидов. Моё имя Кериан, и я родственник этому нестандартному в еде юноше.

— Однако, «юноша», а не «нахальный щенок». Что-то новое, — парень растянулся в шаловливой улыбке, а затем послал воздушный поцелуй, что был «схвачен» и «внимательно» рассмотрен. — Не беспокойся, этот поцелуй от чистого сердца, пока ты мне нужен вменяемым.

— Вот же… — оскал и возмущённое порыкивание были вроде как настоящими, но голубые глаза светились смехом. Откинув назад свою рыжую шевелюру, тот чуть нагнулся вперёд и сказал: — Но я отомщу тебе, наглый щенок, и не расскажу самое интересное… о тебе….

— Что, нашёл акушера, что принимал роды моей маман и тот пожаловался, что его «пометил»?

— Ха-ха-ха, — иронично рассмеявшись и покачав головой, оборотень всё же продолжил: — Могу сказать лишь то, что Хранители-старейшины будут рады. А пока, вот тебе записи, воспоминания, документальные сведенья о свадьбе Катрин Дион и Капира Айшерэ. Думаю, что можно это посмотреть у Цезаро вместе со всеми. Если ты уж не хочешь ничего показывать мне, то думаю, остальная родня к этому не причастна, и они смогут помочь не хуже меня.

Парень молчал и смотрел на несколько флаконов и кристаллов, что подал Кериан. Погладив один из них пальцами, он тихо спросил:

— Она решила полностью забыть о прошлом…?

Несколько слезинок упали с ресниц и покатились по щекам, но им не дали скатиться полностью, оба мужчина, не сговариваясь, стёрли их, а затем мягко прижали юношу к себе. Странно, но прямо сейчас для всех троих это было как-то естественно, не чувствовались ни ревность, ни неправильность. Казалось, что оба почувствовали, что их общие объятия — это то, что надо.

— У тебя, Дантэ, теперь есть большая и любящая семья, которая состоит из самых разных существ, со своими характерами и мышлением. И каждый будет рад показать и доказать, что их любовь растопит скованность твоего сердца, и ты свободно будешь любить и радоваться жизни. А эти воспоминания — лишь прошлое, которое надо закрыть, перед этим восстановив справедливость. Так что улыбнись и постарайся ещё не раз быть вредным, как со мной, так и с дедом Уйрихом. Могу по секрету сказать, что я самый любимый внук, потому что самый вредный и упёртый.

Дантэ тихо рассмеялся, потираясь носом о плечо своего дракона, который его поддерживал молча в отличие от Кериана, которому удаётся утешать и подбадривать словами.

— Ладно, давай, уже, отправляться, а то наши, наверняка, заждались. — Напомнил парень, отстраняясь от мужчин и приподняв уголки губ в виде улыбки, продолжил: — Думаю, что я смогу удержаться от плаксивости на этот раз.

— А куда вы направляетесь? — чуть забеспокоился Михей, почувствовав, что его могут и оставить одного, а этого бы ему не хотелось. — Может, я смогу сам отвезти Дантэ на место встречи.

— В Миторинград.

— Он знает всё? — Осведомился оборотень, посверкивая голубыми глазами, в которых отразился зверь. — И мне бы хотелось точно знать: будет ли он молчать об услышанном и увиденном.

— Михей знает всё в коротком варианте, — Дантэ придержал дракона, который подался вперёд, чтобы ответить. — И он моя Пара и останется верен мне и моим… нашим секретам.

— Мы с Дантэ женаты по магическим законам, Кериан, осталось лишь узаконить на бумаге. — Дракон решил обозначить свою значимость и причину, почему будет находиться рядом с Парой. Он с вызовом посмотрел на рыжего мужчину и приобнял за плечи парня, который мягко улыбаясь, положил свою голову на плечо Михею.

— Поверь, Михей, Кериан уже давно понял это…

— Особенно, когда заметил «дорожку» из ваших одежд, — оборотень рассмеялся, но затем, решительно встав из-за стола, направился к выходу. — Надеюсь, ты предупредил Кая, что не будешь дома? А то придёт и будет звать к себе. И да, я предупредил директора Шамирома, которого недавно встретил, что примерно неделю ты будешь находиться в другом городе. Он же посоветовал передать, что Сель-Гори и Грод-Браун обязательно возьмутся за тебя с удвоенной силой. Преподаватели жаждут обучать тебя и, в первую очередь, контролю над особой магией.

— Думаю, что после ритуала у меня будет всё стабильно, и я смогу показать нужный результат.

Выйдя, они встретились с Мицатти, что молча ожидал около платформы, на которой прилетел Кериан.

Переговорив тихо, оборотень взобрался на платформу и сказал:

— Михей, думаю, что ты угонишься за мной, а если нет, то поместье Цезаро Ри Анирэтион тебе знакомо.

— Да. Я не раз общался с жителями этого поместья, — дракон кивнул в знак согласия, а затем, лучезарно улыбнувшись, спросил: — Готово моё сокровище прокатиться на мне?

— Вчера я уже «прокатился» на тебе, — с придыханием ответил Дантэ и, заливисто рассмеявшись, поцеловал дракона, который от слов парня стал возбуждаться.

— Я тебе это припомню, гадос… радость ты моя. — Михей собственнически крепко поцеловал парня, а затем, отойдя в сторону, превратился в чёрного дракона.

25

«Кто бы знал, как классно летать на большом красивом чёрном драконе, который по совместительству является твоей Парой, любовью, надёжной опорой и тем, кто чутко понимает все потоки твоих чувств и мыслей», — думал Дантэ, когда они с драконом проносились над вершинами деревьев, гор и домов. Поднимались до самых высоких точек неба, чтобы мягко спланировать вниз, где плавно плыла платформа с Керианом.

Дантэ, как дитя, радовался полёту и, казалось, был сам готов лететь рядом с таким большим, сильным и любящим существом. Немного было обидно, что, увы, крыльев-то ему никогда не вырастить и остаётся лишь просто мечтать и наслаждаться красотой мира.

Изредка они приближались к платформе Кериана, который, внимательно посматривая на своего протеже, спрашивал, всё ли нормально, не укачивает ли, не кружится ли голова?

Конечно же, эти вопросы и внимание удивляли Дантэ, но дракону удавалось отвлечь его, хотя сам он с пониманием переглядывался с оборотнем.

Через два часа полёта на горизонте появился шпиль храма другого города, а затем показались дома и сады Миторинграда. На первый взгляд этот город и их городок казались одинаковыми, если не считать, что ближе к его центру здания располагались плотнее и были выше на три-пять этажа.

— Нам в сторону озера Дра, — крикнул оборотень, показывая налево от городских ворот, где виднелись отблески водной глади. — Там находится небольшой лес, в центре которого стоит замок Цезаро.

— Никак не могу понять, — Дантэ показал дракону, чтобы тот летел рядом с платформой. — Зачем вам в современном мире замки и дворцы. Я, конечно, понимаю, короли, князья, императоры — им это положено по статусу, да и там лучше принимать множество гостей. А вам-то зачем? Поселитесь в большом, светлом доме с несколькими этажами, как вверх, так и вниз, или в поместьях, укрепите щитами, и если нужно вам большое пространство — используйте расширяющие заклинания или артефакты.

— Замки и Дворцы хранят кровь и магию Рода или Семьи, — начал Кериан, понимая, что новый родственник обязан знать такие нюансы, чтобы потом не задавать вопросы, которые знают титулованные и древние рода и семьи. Останься Дантэ человеком или тем, у кого семья не имеет истинных корней, ему бы не рассказали, а сейчас, оборотень выполняет свой долг в пополнении знаний. — Они помогают в уничтожении самых сильных проклятий, болезней, в рождении крепкого потомства, и даже удержании души, когда лечат смертельно больного или умирающего. Замки и Дворцы всегда строились вокруг Алтаря, который является сердцем и душой Рода и Семьи. Рядом с ним, или на нём, всегда проводятся множество ритуалов, которые укрепляют весь Род и Семью. И когда Замок или Дворец получают нужную подпитку магии и крови в течение пятисот тысяч или двухсот тысяч лет, то они становятся разумными, могут разговаривать и помогать хозяевам, а также защищать.

Сейчас это не афишируется и практикуется, но всё же, появляются те, кто стремится уничтожить Род и Семью, как это было раньше, и для этого они нападают на Замки и Дворцы. И тогда сам Замок или Дворец оповещает о нападении, при этом способен легко выстоять месяца два при осадном положении, не снимая щитов. Хотя у нападающих могут быть свои знания и возможности уничтожить защиту быстрее, но в наше время это практически невозможно.

Современные же дома никогда не станут живыми, они не имеют многих функций. Такие строения подвержены магическим атакам, а значит, их легко разрушить. Вот почему Главы Рода или Семьи предпочитают находиться в замках или дворцах. Молодёжь, конечно же, предпочитает селиться в поместьях, но при необходимости посещают место своего рождения. Остальные же селятся в городских домах-высотках, просто домах, как у тебя.

— Я что-то не уверен, что он простой, — Дантэ невольно обиделся, что его дом, который дал ему кров на многие лета, оказался обычным домом, по мнению остальных. — Я не раз чувствовал, как он проявляет эмоции, хоть и не разговаривает, но общий фон я легко считываю от него.

— Может, потому что ты в этом доме стал меняться, а твоя магия или, тогда еще, сам Хранитель укрепляли логово. — Кериан задумчиво потёр переносицу. — Хранители для нас загадка, и это может быть связано с их возможностями. Вероятно, ты сам неосознанно делал и делаешь что-то такое, отчего твой дом кажется тебе живым. Хотя я не ощущал и не видел ничего конкретного, когда искал тайник, что говорило бы о зачатке разума.

— Я это почувствовал, еще когда только приехал. А Катрин говорила, что Капир ухватился за этот дом, как собака за кость. И что в тот год, что они жили там, они были счастливы, и ей казалось, что всё в этом доме пропитано уютом. После твоего рассказа мне кажется, что надо хорошенько просмотреть историю города, и может быть, найдём что-то интересное. Может, даже узнаем, кто владел этим домом до покупки Капиром Дион-Айшерэ.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул оборотень, который явно заинтересовался новой тайной. Увы, но он был неисправимым авантюристом и искателем тайн, которые хочется разгадывать и разгадывать. — Снижаемся, нас уже ждут.

Посмотрев в сторону, куда показывал оборотень, Дантэ невольно присвистнул.

На большой ухоженной поляне, окруженной цветущими деревьями, расположился величественный и большой Замок Цезаро.

Шесть больших башен — четыре по углам и две в центре; около десяти маленьких башен; высокая стена из камня и плюща. Замок был высотой с пятиэтажный дом, имел около трёх сотен окон средней величины. Большая двухстворчатая дверь, окруженная окнами с цветными витражами.

Все выступы крыш были украшены крылатыми и многолапыми существами, сверкавшими своими разноцветными глазами на всех, кто приближался. Казалось, что эти существа готовы тут же слететь со своих мест, чтобы «поближе познакомиться».

К дверям вели шесть больших ступеней и дорожка, которая представляла собой окружность, начинаясь от ворот, огибая большой фонтан в центре и вновь возвращаясь к своему началу.

Приземлившись около самых ворот, Кериан предусмотрительно остановился и, чуть уколов палец, коснулся им ворот. Те, впитав подношение в виде крови, приоткрылись.

— Я давно не был здесь, вот и пришлось одаривать кровью, — пояснил он парням. — Ещё, старайтесь меньше думать дурно о хозяевах, а также не делайте резких движений. А то Стражники, что стоят на крышах, решат, что вы нарушители, и спустятся.

— М-да. Миленький зверинец, — хмыкнул дракон, но постарался притянуть к себе Дантэ.

Около небольшого фонтана в виде большого цветка резвились несколько детей от пяти до двенадцати лет, за которыми внимательно смотрели два рыжих волка.

Конечно же, прилёт Кериана и дракона с Дантэ был замечен моментально, как только они стали снижаться. Звери тут же превратились в двух больших альф, которые шагнули синхронно к подопечным, в их руках тут же сформировались две большие полусферы, прикрывшие детей. А те, несмотря на своих защитников, с любопытством посматривали на приближающихся гостей и тихо шушукались.

— Варгас, Степфан, — назвав имена альф, Кериан кивнул и склонил голову на бок, — С каких это вы пор так яро охраняете отпрысков?

— С тех самых, как нас посетил Глава Рода, а ещё правдивей, когда узнали, что ты прибудешь. Мы-то ещё помним, как ты всегда терялся и тебя приходилось искать в разных местах.

— Я не терялся, я изучал местность. И если не ошибаюсь, то с вами вместе… Хотя…. если мне память не изменяет, то вы старались следить за мной, а потом, после того, как я возвращался сам, приходилось искать вас.

— Ррр-р-р! Не напоминай, а то припомню, как тебе ремнём «исправляли» твою походку. — Один из охранников угрожающе шагнул в сторону Кериана, но его придержал напарник.

— Как я вижу, тебя продолжают помнить и… любить, — проанализировал Дантэ, слушая с улыбкой воспоминания о детстве Кериана. — Мило. Невольно вспоминаю, как я пользовался моментами своей свободы от Волка. Катакомбы под развалинами помогали мне продержаться два часа, пока Волк не решался материализоваться ко мне. Хотя ему это приходилось делать несколько раз, там что-то ему мешало.

— Хм, — дракон поцеловал парня за ушком и, не смотря на свидетелей, прижал к себе, — Интересное же у тебя было времечко. Я сам их не раз с друзьями обследовал, мы каждый раз находили выход, но в разных местах.

— Хм… — многозначительно прокашлялся Кериан, кивком показывая на детей, с интересом оглядывавших их, пока «няньки» старались увести подальше, явно опасаясь, что рядом с «такой» компанией можно заразиться авантюризмом.

— Поспешите лучше в Серую гостиную, там вас ожидают.

— Спасибо, ребята, — оборотень подмигнул мужчинам, а затем, подхватив Михея и Дантэ под руку, заспешил к открытой двери. — Дед, когда приезжает навестить родственников, всегда выбирает гостиные трёх цветов: зелёную, серую и бордовую. Если он поселяется в Зелёной гостиной, то это говорит о его лояльности к хозяевам дома и их отпрыскам. Размещаясь в Серой, он показывает, что чем-то или кем-то недоволен или решил установить нейтралитет в своих эмоциях. А в Бордовой желательно во всём каяться, смиренно ждать, когда гнев успокоится, а заодно запастись терпением и не открывать раньше времени рот. Деда Уйриха Ри Анирэтиона весь наш Род любит и боится, на то он и Глава Рода, но и поблажки, в некоторых случаях, может сделать. Особенно, когда отпрыск на него сильно похож, как внешне, так и внутренне.

— Увы, ты не только похож на него, но и характер у тебя самый скверный, — раздался чей-то грубоватый голос позади. Обернувшись, вся тройка увидела миловидного бету с янтарными глазами и огненной шевелюрой. — Здравствуй, брат. Ты, вроде, обещался привести с собой одного парня. А как вижу я, их двое.

— Здравствуй, Кайпран. Так получилось, что за несколько дней Дантэ нашел свою Пару, и они магически женаты.

— Вот же дед обрадуется, — янтарные глаза быстро прошлись по гостям и на несколько секунд задержались в области живота Дантэ. — Как интерес-с-сно… Чуть больше месяца, а уже так активны. М-да… Дед будет просто СЧАСТЛИВ.

И не смотря на удивление со стороны Дантэ, хмыканье Кериана и прищур жёлтых глаз дракона, бета резко развернулся и исчез за поворотом.

— Не обращайте внимания. Кайпран у нас немного по-своему странный. У него бывают вспышки подобного прозрения, он, бывает, видит то, что недоступно другим. Брат мой у нас увлечён всем, что относится к звёздам, гаданиям, пророчествам и так далее. Он и родню иногда доводит своей странностью, но вы к этому привыкнете. — Они уже подошли к двери очередной комнаты, когда Кериан приостановился и, вобрав воздух и резко выдохнув, открыл закрытые двери. — Всем привет, а вот и я с гостями.

— Наглый щенок, — раздалось с кресла, развернутого высокой спинкой к окну, из-за чего не было видно говорившего. — Ты заставил нас ждать целых полчаса.

— Дед, уймись, — отмахнулся небрежно в его сторону Кериан и, заметив, что в гостиной они одни, обернулся к застывшим в дверях Дантэ и Михею: — Лучше поприветствуй гостя и нового родственника.

Из кресла встал плечистый, широкогрудый рыжеволосый высокий мужчина. Когда он направился к гостям, то стало заметно, что внук и дед похожи друг на друга, в особенности глазами: голубыми и пронзительными.

Резкий замах, и Кериан получает ладонью по затылку.

— Наглый щенок, так и не получается у тебя быть смиренным в обществе Главы Рода.

— Может, потому что этот Глава Рода продолжает «одаривать» внука подзатыльниками. — Кериан, хоть и потирал пострадавшее место, зато улыбка не сходила с его глаз и губ. — Не позорь меня, деда, перед молодёжью.

Но тот уже не слушал, а приподняв за подбородок лицо Дантэ, внимательно изучал его.

— Бледноват, худ, маленький… такого легко будет скрутить и заставить делать то, что хочешь. — Стал перечислять оборотень. Вот только на этом его небрежение и закончилось. Посмотрев в глаза и сильней втянув запах спокойно смотрящего на него парня, он продолжил с хрипловатыми нотками в голосе: — А вот внутренний зверь, Магия и Сила, заставляют преклоняться и ждать приказа, а это значит, что щенок не так уж слаб, хоть и омега. Хорошее будет потомство, а тех, кто последуют за ним, никогда не получиться сманить на сторону. Ты понимаешь, что для тебя, особенно сейчас, самое главное иметь подле себя сильного альфу, а также крепкую и надёжную семью?

— Не беспокойтесь, Уйрих Ри Анирэтион, — так же спокойно, как и смотрел, сказал Дантэ, позволив своей магии огня немного проявиться на теле в виде двухцветных снежинок, отчего оборотень быстро убрал свою руку и отступил. — С одной стороны, меня охраняет вся раса Хранителей, с другой, у меня Кериан, который ввёл меня в одну из дальних ветвей Рода Ри Анирэтион. Также, рядом со мной всегда, или практически всегда, будет находиться моя Пара. Дело лишь за малым, но это зависит от того, захочет ли Род Ри Анирэтион взять под покровительство Дантэ Анирэтион?

— Дантэ Анирэтион Ирвинг, — раздался голос Михея, который встал подле парня, приобняв за талию и показывая, что они с Дантэ вместе.

— Твоё имя, дракон.

— Михей Ирвинг.

— Хм. Кажется, я знаю твоего дядю Элвина. Если я не ошибаюсь, то, Келирон пару раз с ним общался.

— Уйрих, — раздался от дверей мелодичный голос, от которого глаза оборотня сверкнули блеском нежности. — Надеюсь, ты уже показал, какой ты грозный и так далее, так что теперь изволь покинуть Серую гостиную и перейти в Зелёную. Мы там уже утомились в ожидании.

На пороге стоял омега-сирен, ростом чуть выше Дантэ, и мягко улыбался присутствующим. Белокурые волосы были завиты и приподняты красивой заколкой, а янтарные глаза, цепко оценивали собравшихся. На несколько секунд его взгляд задержался на Дантэ и на Михее, который продолжал держать в объятиях свою Пару, затем опустился на живот Дантэ, и улыбка стала ещё ярче. Сирен сделал пару шагов в попытке коснуться живота парня.

От этого взгляда, улыбки и желания подойти парень невольно прижал руки к животу в защитном жесте, а из горла вырвался предупреждающий рык.

Этого хватило, чтобы Михей, подхватив на руки любимого, полуобратился, выпустил крылья и спрятал своё сокровище в них, стараясь быстро сформировать сферу щитов.

— А ну, без паники и истерик, — тихо сказал Кериан, вставая меж дедами, стоявшими рядом с драконом. — Михей Ирвинг, успокойся. Я поклялся, что никто и ничто не причинит твоей Паре зло, и я это выполню в любом случае. Дантэ, а ты успокойся, пожалуйста, и не нервничай. Просто мой Па-деда* Лукарос, а также мой брат Кайпран, могут видеть то, что пока не видно другим. Я думаю, что пора тебе сказать кое о чём, чтобы ты сейчас это осознал и такой вот паники при родственниках не было. Предупреждаю, ВСЯ родня обожает детей, и каждый ребенок желанный, независимо, законный он или нет. Моя семья такая же, как и Хранители — для нас радость, когда в роду пополнение.

Послушай, Дантэ, я, еще будучи с тобой у Хранителей, провёл диагностику, показавшую беременность. Да-да, ты беременный, примерно уже месяц. Тогда я посчитал, что расскажу о ней или у тебя дома, если ты заметишь некоторую странность в организме, или по прибытию сюда. Так сказать, обрадовать в кругу семьи. Я думал, что наша семья сможет тебе показать, как она счастлива, что у тебя есть ребёнок, и ты сможешь довериться и стать намного более открытым для всех нас. Так что, если хочешь, можешь вновь начать кричать на меня и говорить, что я такой нехороший и вредный. Только прошу, прими помощь и теплоту семьи.

— Теперь понятно, о какой тайне ты намекал, — послышался чуть приглушённый голос Дантэ. Затем, парень мягко раскрыл скрывающие его ото всех крылья дракона, но не пытаясь вырваться из цепких и надёжных рук, продолжил чуть угрожающе. — Но я тебе тоже отомщу. Будешь… крёстным моему ребёнку.

— О, боги! — воскликнул оборотень, хватаясь за грудь.

— Кериан, не за то место хватаешься, — фыркнул Дантэ, смотря, как тот спокойно прикладывает руки на "правильное" место: одну на ягодицы, другую на затылок — и отходит чуть в сторону ото всех. Вот только в голубых глазах сверкнули искры гордости, азарта, триумфа и радости. — У меня такое ощущение, что ты, Кериан, уже рассчитал свою выгоду в этом.

— Извини, но я, увы, такой.

— Келирон всегда умел найти выгоду, вот только я до сих пор не могу понять, зачем он решился создать отдел тайн и так далее. — Дед Уйрих, стоял рядом со своим мужем, приобнимая того, с интересом и гордостью посматривал на внука и новых родственников. — Мог бы уже не раз помочь в бизнесе, да находить нужных знакомых и друзей.

— Может, потому что для него тайна и её раскрытие — это смысл жизни.

— С этим я могу как-то согласиться, Дантэ, но с другой стороны, это не даёт ему найти Пару, которая будет его любить и подарит прекрасных малышей.

— Деда, прекращай! Как только я решусь соединить себя с кем-то в браке, то ты об этом узнаешь сам и при этом первым. Давайте уже уйдём отсюда, наши заждались, наверняка.

Кериан махнул в сторону открытой двери и попытался выставить всех из комнаты. Вот только дракон ещё явно не успокоился и, пребывая в полуоборотной форме, не дал вырваться своему омеге, а на попытки оборотня командовать — рыча оскалился в его сторону. Переглянувшись, взрослые ушли, оставив молодёжь одних.

Посмотрев в глаза, сейчас похожие на золото с чёрной вертикальной прожилкой, Дантэ нежно прикоснулся к чешуйчатому лицу и, поцеловав каждую чёрточку любимого, тихо спросил:

— Готов стать не таким ревнивым и заботливым в кругу нашей новой родни?

— Я боюс-сь, что не р-раз подведу тебя и с-себя, — в словах дракона слышались обречённость и понимание, что тот и впрямь очень ревнив и готов всегда охранять свою Пару. — Ты прости меня, глупца и ревнивца. Я даже к омеге приревновал тебя, хоть и чувствую, что тот счастлив со своей Парой.

— Я согласился быть с тобой, мы магически женаты, у нас любовь взаимная, мы даже следовали «сюжету жизни», как в мелодрамах: и пострадали, и поссорились, и выбрали нужный для нас путь. У нас даже будет ребёнок… Понимаешь, РЕБЁНОК! Хотя я не ожидал, что так произойдет, и да, я даже побаиваюсь этого слова и чувств, что бурлят сейчас во мне. Но я точно могу сказать, что никто кроме тебя не поселится в моём сердце, как Пара и как любовь. Будет любовь к родне, к ребёнку, к друзьям, к какому-нибудь животному или предмету, но любовь нашу никогда не предам. Ты в это веришь?

— Верю, но это чувство ревности и необходимость защитить слишком огромны и почти не контролируемы.

— Я тоже ревную и очень, но…

Дантэ переплёл их пальцы и, продолжая смотреть в жёлтые глаза дракона, положил их на свой живот.

Краем глаза, влюблённые замечали всполохи магии, что кружились и распространялись вокруг. Но их это не волновало, потому что они видели в глазах любимого все краски любви и нежности, которые те готовы дарить друг другу. И не прошло и нескольких секунд, как к этим чувствам присоединились теплота и всепоглощающая нежность. И эти чувства исходили от соединённых рук и живота Дантэ.

Мягко коснувшись уже смуглой, без чешуи, кожи дракона, парень, поцеловал кончик его носа, веки и, коснувшись лёгким поцелуем чуть приоткрытых губ, медленно продолжил:

— Но находясь рядом с тобой и ощущая эти непередаваемые словами чувства, я понимаю, что смогу удержать в себе ревность, вспомнив лишь простое прикосновение, твой взгляд, улыбку, даже, когда ты грозно рычишь.

— Я тебя люблю… — вырвалось из губ дракона, и, ещё раз поцеловав любимого, он дал тому соскользнуть со своего тела, продолжая чуть придерживать.

Почувствовав возбуждение партнёра, Дантэ игриво потёрся бедром и отошёл, чтобы тут же охнуть и потянуть за собой чуть удивлённого Михея.

— Думаю, что хозяевам раньше времени не стоит сюда приходить, а лучше — искать новую Серую гостиную.

Стены приобрели радужные блики и казались неровными, на потолке в чёрно-синем бархате неба горели яркие звёзды. Пол был усеян снежинками, что двигались в разных направлениях, а мебель приобрела зелёно-голубой оттенок. Со столиков, что стояли ближе к окну, стекал фонтан из лепестков цветов.

Дракон, видя преображённую комнату, лишь хмыкнул, и, подхватив улыбающегося любимого, вышел.

Стоило пройти немного вглубь дома, чтобы услышать, что где-то впереди собралась как минимум толпа, каждый из них о чём-то говорил, веселился, пытался перекричать.

— Я немного боюсь, — признался Дантэ, смотря на пока ещё закрытую дверь комнаты.

— Я же с тобой, — дракон поцеловал его кончики пальцев и, приобняв за плечи одной рукой, другой открыл двери.

Примечания:

Па*деда — я хотела как бы отделить деда-альфу от деда-омеги.

26

Pov Дантэ.

Ночь окутала Замок Цезаро своим бархатным покрывалом, тишина прерывалась окриками ночных жителей да яркие звёзды, посверкивают там, на тёмном небосводе.

Ночь пленяет и зовёт за собой, как Зов Главы Рода оборотней Ри Анирэтион, что вышли в эту безлунную, но звёздную тишину. Я очень хочу последовать Зову, что будоражит моего зверя, но не могу покинуть комнату. Кериан строго предупредил, что следующие две ночи желательно не покидать её.

— Дантэ, не обижайся, но хоть ты и услышишь Зов, как оборотни все в нашем Роду, но из-за невозможности перекидываться ты станешь очень уязвим. Тебе придётся подождать всего-то около ста лет, когда ты станешь полноценным оборотнем, а не носителем Хранителя-волка. Лишь у Хранителей ты сможешь выпускать зверя и находиться ментально со стаей, а здесь — нет.

Под кожей начинает свербеть, тянет мышцы, хочется найти свою собственную звезду, взвыть и последовать за Зовом. Но слова Кериана и крепкие руки Михея не позволяют даже пошевелиться, потому что дракон чутко чувствует мои порывы.

А может, он как всегда ревнует и беспокоится.

Я ласково обвожу подушечками пальцев все чёрточки лица любимого, что вижу в темноте, и понимаю, как люблю этого дракона. Меня теперь удивляет, почему я замечал лишь вампира, а не дракона, который, по иронии судьбы, всегда оказывался рядом со мной, помогал и был так близко. Теперь для меня вся вселенная удерживается Михеем и нашим ребёнком, а всё остальное второстепенно.

Пока не спится, я решил вспомнить события двухдневной давности.

Тогда я испугался толпы «рыжих», которые кинулись в нашу с Михеем сторону, когда двери гостиной открылись. Я успел заметить, как дракон активировал мощный щит, который заставил всех остановиться в нескольких шагах от нас. Через некоторое время под окрик Главы Рода и ехидные замечания со стороны Кериана все успокоились и постарались сесть на диваны. Дав возможность мне прийти в себя, Уйрих приказал родне вставать по старшинству и коротко рассказывать о своей семье, при этом показывая на них и называя имена и расу.

Под конец знакомства я уже смог свободно разговаривать, шутить и, сидя в кресле, прикасаться к Михею, присевшему на подлокотник, и таким способом чувствовать поддержку любимого.

Вот только тогда я стал замечать, что не все здесь являются представителями рыжих волков. В семьях были и представители других видов оборотней, сирены, русалы, эльфы, вампиры и парочка драконов. Что меня порадовало, так это то, что среди всех не было дроу, я пока продолжаю недолюбливать эту братию, и всё из-за одного их представителя.

После знакомства и обеда Лукарос отправил детей на детскую поляну с охранниками, а взрослые были приглашены в кабинет для того, чтобы поставить определённые точки над рассказом о моем прошлом, и для составления полной и логической легенды.

Спасибо Михею, который морально поддерживал меня, когда я рассказывал о своей жизни, всем хотелось узнать как можно подробней, чтобы иметь представление, на что делать акценты, когда предстоит выдавать «правду» обществу. Затем мне показали одного мужчину, который должен стать для всего мира моим отцом. При виде Алексоро-Ом-Муриро, я заметил, что у нас с ним есть парочка схожых черт, в особенности нас объединяли глаза цвета грозового неба.

Оказалось, что и Алексоро-Ом-Муриро имеет грустную историю в своей жизни, что могла также послужить созданию легенды.

Оборотень полюбил прекрасного сероглазого с иссиня-чёрными волосами эльфа, который пленил сердце и душу альфы своим улыбчивым и добрым характером, а также хрупкостью и белой, как бархатные лепестки хритзора, кожей. Мужчина был так покорён и очарован, что много сделал для того, чтобы Анариэль принял лишь его предложение и женился.

Прошло около двухсот лет их семейной жизни, но омега так и не смог подарить своему возлюбленному альфе дитя. Из-за этого эльф много страдал, но оборотень находил слова и совершал поступки, которые поднимали настроение и давали надежду, что надо подождать и у них будет полноценная семья.

И вот однажды Анариэль почувствовал, что в нём зародилась жизнь. Счастье и радость с новой силой вошло в их семейный мир.

Прекрасный и желанный сын был рождён в первый день осени. Серые глаза и рыжие волосы, легко сочетались с длинными ушками и белоснежной кожей. А подобранное имя — Лилин-Лаки — говорило, что он их счастливый цветок.

Прошло пять лет, и эльф Анариэль вновь ждал ребёнка.

Но однажды Лилин-Лаки и Анариэль пропали. Только у слуг удалось узнать, что они отправились в ближайший городок, чтобы купить подарок для будущего дня рождения альфы. Долгие поиски ни к чему не привели, но родня продолжала надеяться, что рано или поздно они найдутся.

Тела нашли через полгода в лесу, где обитают хищники. Но что было странно, так это то, что животные не притронулись к ним, обходя это место стороной.

Проверив тщательно место, сотрудники «Службы» под руководством Кериана узнали, что мальчика и эльфа изнасиловали, а затем жестоко убили, а ребёнок, что был внутри эльфа — вырезан из утробы.

Расследование продолжилось с удвоенной силой, и даже нашлись те кто, по мнению следователей «Службы», были причастны к смерти, и они даже сознались, вот только Кериан не верил этому. Что-то подсказывало ему, что всё не так уж и ясно, были моменты, что не вписывались в события. Но прокуратура и «Служба» решили закрыть дело, считая, что они всё нашли и доказали, тем самым успокаивая жителей, что требовали ответов.

Алексоро-Ом-Муриро так и не смог оправиться от потери, ушёл в свой лесной домик, чтобы там оплакивать свою семью, и лишь узнав о Дантэ, решил помочь ему и Роду.

Легенда была создана такая. Лилин-Лаки не умер, то тело, что было около эльфа, оказалось подделкой, клоном. Мальчика забрали к себе настоящие похитители, решившие испробовать на нём новые проклятия. Потом ему стёрли память и подбросили в человеческую семью, предварительно стерев память, но так получилось, что те не были подвержены забвению и знали, что мальчик не их, а значит не стоит часто с ним общаться.

Затем умер названный отец, а мать продолжила свою карьеру, оставив парня с приходящей прислугой. И вот, когда магия Дантэ всколыхнулась, один из друзей Кериана пригласил того для помощи, и оборотень отозвался. По прибытию к Дантэ, Кериан почувствовал что-то знакомое, но сначала не понял. Пытливый ум и тайна заставили его позже вернуться, чтобы узнать подробности, а также понять те чувства, что вызывает Дантэ.

Хранители помогли частично снять проклятие, которое полностью должно ослабнуть примерно через сто лет, да и внешность останется почти неизменной, если не считать глаз и некоторых черт лица, доказывавших, что Дантэ — сын Алексоро-Ом-Муриро.

Имя Лилин-Лаки решили добавить к Дантэ, и парень официально, на глазах Рода, стал их родственником.

Осталось лишь довести дело до логического конца, а также показать миру, кем являются учёные Ландэ Айшерэ, Трэгором Моэр, Роберро Ррадеско и остальные, кто примкнул к ним и помогал.

Мы долго спорили о записях и о том, как и кто должен предъявить их миру, но я решил, что надо к этому приобщить ещё одного мужчину, который сможет стать необходимым звеном. Я почему-то был уверен, что он жив и сумеет помочь, не оглашая некоторых моментов.

Воспоминания Катрин о свадьбе смотрели все, надеясь, что кто-то из присутствующих узнает журналиста. И когда он показался, я уверенно указал на него.

Хриплый стон раздался из уст моего названного отца, и когда все повернулись, тот, побледнев, хрипло выдал:

— Это младший брат Анариэля — Мироэль. Он всегда прятал внешность под этим обликом, когда уходил из Священных Лесов в большой мир. Считал, что будущему детективу, как шпиону и актёру, нужен сценический образ. Хотя, мне кажется, что он не сильно любил свою внешность, которая делала его похожим на брата, хотя они оба любили друг друга. Малыш не раз приходил к нам в гости, а после похищения моего Анари практически пропал со своими друзьями. Последний раз он приходил ко мне домой несколько лет назад, чтобы сообщить, что не успокоится, пока не восстановит справедливость. Он, как и Келирон, не верил, что те, кто был назван убийцами, виновны. Он, вроде, чувствовал направление событий, но пока ему не удавалось найти точку опоры в расследовании.

— Думаю, что пора Мироэлю прибыть к нам, — поставил точку Уйрих, сжимая плечо Алексоро-Ом-Муриро, что бледнел с каждым сказанным словом. — Да, и думаю, что пора расходиться по комнатам, чтобы встретиться через два часа в столовой, где мы полностью поведаем легенду всем остальным родным. А ты, Алексоро-Ом-Муриро, вечером возвращаешься к родне Анариэля и требуешь Мироэля к нам. Думаю, что с прошлым надо покончить, и как можно быстрее.

— Мне кажется, надо отправить и Дантэ домой, чтобы тот привёз сундучок. — Сделал вывод Кериан, у которого подушечки пальцев рук явно зудели в желании прикоснуться к моей тайне. — Или я могу сам отправиться и привезти.

— Кериан, — прищуриваюсь и смотрю на этого оборотня с неподдельным интересом, понимая, что его не исправить просто несколькими отказами. — Тебе же знакома теория Рикуриан*?

— Та-а-а-к-к-к… — потянул мужчина, понимая, что я всё же сумел не только удивить его, но и дал понять, что кроме меня тайник никому не раскрыть, а о том, чтобы ещё и прикоснуться к сундучку, речи не идёт — отдача от защиты замучает. — Тебе никто не говорил, что с таким умом и смекалкой, ты будешь нарасхват. Это же надо, сложить две плоскости ритуальной звезды Фаромиро, затем струну Тесаппа, и руни…

— Эй, братец, здесь многие тебя не понимают, — остудил словесный порыв брата Кайпран, — Нам только понятно, что твои хваленые сотрудники от зависти локти будут кусать, а парня будут приглашать к таким же сумасшедшим, как ты и они.

— Мне как-то надо выживать, хотя бы в обществе со своей магией, а знания про руны и ритуалы могут применять и другие, только надо хорошо подумать.

— Ты не понимаешь!!! — воскликнул Кериан, подрываясь со своего места, — У тебя получилось в раннем детстве применить Рикуриан. А что же случится, если тебе дать возможность усовершенствовать некоторые виды защиты или открыть ещё не неизвестные?! А применить свои знания в раскрытие древних тайн?! Ты представляешь, какой же это будет прорыв?

— Уже боюсь даже думать…

— Дантэ… — в мои воспоминания врывается шёпот Михея, который целует мою ладонь, задержавшуюся на его губах. — Не спится?

— Да. Стараюсь не слышать Зов и вспоминаю, что произошло несколько дней назад.

— Надеюсь, не тот момент, когда меня дети попросили обратиться, а затем старались то дёрнуть за хвост, то залезть как можно повыше, то на зубок распробовать мою чешую, а то найти, куда девается мой «признак мальчика».

— Ха-ха-ха. До этого не дошёл, но вспомнить было что. — Я ненадолго замолчал, вспомнив, что вчера привёз своё прошлое и мы ждём приезда Мироэля и моего названного отца. Как сказал Уйрих, записи будут смотреть, когда приедет эльф и с ним поговорят. — Я сейчас подумал, что лучше всего оставить тех, кто крепок в нервах и желудком, когда они решатся просмотреть записи. Боюсь, что многие не выдержат, а мне не хочется их смотреть. Я и так видел много в детстве, да и от записей Ландэ до сих пор коробит.

— Дантэ, любовь моя желанная, — дракон приподнял мою голову так, чтобы мы смогли посмотреть друг другу в глаза. — После того, как ты отдашь записи и дневник, у тебя нет права даже вспоминать о них. Нас уже не будет волновать это, потому что мы будем жить только для нашей семьи. А об остальном пусть беспокоятся более взрослые и сведущие во всём, что называется интригами, тайнами, политикой и всем тем, что с этим связано. Твоя новая семья вместе с Главой Рода решила помочь тебе, прими эту помощь и живи ради будущего.

— Постараюсь, — шепчу и целую, хоть и чувствую, что еще не раз кто-нибудь заденет моё прошлое.

А может, я просто паникую? Может, я так и не смог привыкнуть за эти дни, что у меня есть надёжный тыл?

— Мы все тебе поможем, только доверься, — как будто слыша мысли, мой дракон вновь притягивает к себе, чтобы положить мою голову на свою грудь, а пальцы рук зарываются в мои волосы. — Знаешь, когда я плохо засыпал в детстве, то мой папа Николас пел колыбельную. Хочешь, я и тебе её спою? По крайней мере, я всегда под неё засыпал.

— Попробуй, — я неслышно зеваю, чувствуя, что усну просто от его тихого и родного голоса.

Там, на самом на краю Планет

В небывалой голубой дали

Внемля звукам небывалых слов,

Сладко-сладко замирает кровь.

Там ветра летят, касаясь звёзд

Там деревья не боятся гроз

Океаном бредят корабли

Там, на самом, на краю Планет.

Что ж ты, сердце, рвёшься из груди?

Погоди немного, погоди

Чистый голос в небесах поёт

Светлый полдень над Планетами встаёт.*

***

Pov Михея.

Последние слова колыбельной были спеты, и я почувствовал, как моё сокровище уснуло под моим боком.

Как ни странно, но теперь уже я не мог уснуть — я охранял сон моего омеги и нашего малыша.

Малыш…

Мои губы растягиваются в улыбке, а рука тянется к пока ещё плоскому животу, в котором развивается и растёт моё второе сокровище. Чувствую теплоту и непередаваемое чувство эйфории и нежной привязанности.

Вот только сейчас, пока никто не видит меня, я даю волю эмоциям.

Да, когда я собирался жить только ради моего Дантэ, я не ожидал, что у нас будет ребёнок, наш общий. Я, конечно, представлял, с натяжкой, что мне придётся отдать своего мальчика другой, чтобы та смогла родить ему ребёнка, и может быть, я смог бы полюбить его, ведь в нём была бы частица любимого. Но я благодарю всех богов и святых, что дали мне возможность стать отцом и что мой омега будет носить наших детей.

Сердце вновь делает кульбит в моей груди, а Дантэ непроизвольно поглаживает меня, как бы утешая.

— Ты будешь самым лучшим папой для наших детей, — шепчу ему в ушко, которое так манит поцеловать, но позволяю себе лишь легко коснуться губами, чтобы не разбудить. — А я очень постараюсь окружить вас двоих своей любовью. Но не буду, как мой отец подавлять тебя, я очень постараюсь в этом.

***

Pov Дантэ.

Я проснулся от того, что меня обдавало жаром, томлением и чувствами, заставлявшими моё тело в блаженстве вытягиваться, как дуга, и сжимать в кулаках простынь. Невольно из моих губ вырвался протяжный и очень даже просящий шёпот, и я, почувствовав на своей груди жадные и нежные ласки, постарался открыть глаза. Несколько секунд в неверии смотрел на то, как мой дракон, лаская мои горошинки сосков одной рукой, другой, придерживая за основание мой возбуждённый член, ласкал его ртом. Золотые глаза встретились с моими, и он, пошло причмокнув, вытащил изо рта головку.

— Доброе утро, любовь моя, — бодро выдал Михей, глядя на меня с обожанием, а затем вновь принялся ласкать член.

— До-о-об-ро-о-о-е-е, — вырвалось у меня, и чтобы вновь не застонать громко, я прикусил губу. Мой манёвр был увиден и правильно оценён. Михей сел меж моих широко разведенных бедер, и я был притянут к нему так, что мои ноги оказались широко раскрыты, а мой низ оказался на его бёдрах. Остальная часть моего тела, упиралась на лопатки.

Заведя мои руки мне за спину, чтобы ему не мешать, Михей вновь прильнул к паху. Он стал нежно целовать все выпирающие части моего низа, обходя член, хотя тот с предвкушением подрагивал и ждал, когда к нему вновь прикоснутся. Затем любовь моя крылатая стал выцеловывать узоры на моём животе, а рукой — мягко перекатывать мои яички, изредка касаясь и чуть надавливая на мой анус.

Вновь не выдерживаю и громко выдыхаю стон-просьбу, надеясь, что этот изверг поймёт правильно, и мы оба получим наслаждение.

— Какой голосок, м-м-м… — издевательски протянул этот гад, и, видя мой рассерженный взгляд, ласково трётся щекой о моитазобедренные косточки.

— Оу-оу-оу-оу… — вырывается из груди, потому что я почувствовал, невероятный отклик удовольствия от соприкосновения бородки с нежной кожей в самом близком месте от члена. И меня вновь выгибает, и я прошу повторить ещё раз.

И он выполняет. Мой дракон, мой альфа. Чувствуя все мои отклики на его ласки, готов их дарить и просто наслаждаться.

Уже не помня себя, я лишь изредка фиксировал в мыслях, как Михей растягивает меня, как он проводит по видимым лишь ему точкам на моём теле, что дарят возбуждение, экстаз и микрооргазмы, что тот ловит своими поцелуями.

Он проникает в меня слитным движением… замирает… целует меня в висок… делает толчок и вновь целует….

А я просто в восторге от всех его действий и стараюсь урвать самые яркие моменты.

Наш общий протяжный стон был, наверное, слышен за пределами нашей комнаты, а отголоски всплеска магии, что бесконтрольно плескались вокруг нас, стали спиралью втягиваться в нас.

Крылья вновь укутывают нас в объятьях, и я засыпаю под успокаивающий стук сердца моего дракона, который шепчет мне на ухо тихие признания в любви.

***

Меня вновь будят, но уже словами с лёгкими, как прикосновение крыльев бабочки, поцелуями в висок.

Потягиваюсь и, переворачиваясь, требую полноценного поцелуя, что был сразу же подарен.

Не хочу вылезать из постели, хочу поцелуи и ласки. Но мой муж посмеивается и, подхватив на руки, несёт в душ.

Недоволен, но чувствую, как полностью просыпаюсь и вспоминаю, что дед Уйрих требует от всех родственников, если они не больны и находятся в другом месте, присутствовали на завтраке. Так, он считал, семья и род укрепляют свои нити родства.

Ему видней, а мне будет интересно увидеть и поговорить ни о чём и обо всём со всеми.

За эти два дня я смог узнать лишь половину о родне, а хотелось бы больше. И видя мой интерес, они давали возможность пообщаться, а заодно узнать что-нибудь от меня.

Например, я теперь знаю, что оборотень бета Район Литриот Ри Анирэтион, черноглазый с рыжими, как лист клёна, волосами, собирается присутствовать на экзаменах в моей школе-колледже, как один из представителей династических семей.

Оказалось, что он работает в том департаменте и считается самым въедливым смотрителем, и что к его мнению прислушиваются многие.

Да и остальные оказались общительными, эмоциональными существами, хоть и предупредили, что лишь в кругу семьи и друзей они бывают такими.

Как сказал Глава Рода Уйрих, когда увидел мою заинтересованность:

— В семье и в клане ты можешь показать свои эмоции, потому что никто за них не осудит, не будет пытать для своей выгоды, никто не будет говорить одно, а за глаза другое, и семья всегда поможет. Так что старайтесь меньше показывать своих эмоций в обществе, и тогда все будут считать вас сильными. Вот только им невдомёк, что Семья и Род — эта твоя сила.

— Мы опять где-то витаем? — раздаётся рядом, и я понимаю, что уже одет и стою на одном месте, смотря в пространство.

— Прости, — целую и разворачиваюсь к зеркалу, чтобы осмотреть себя.

Зелёный костюм подчёркивает мои изгибы тела, глаза сияют тёмным серебром от счастья. Тёмные, как шоколад, волосы Михей зачесал назад, оставив на лбу кокетливый локон.

— Мой красивый и желанный мальчик, — меня целуют в изгиб шеи и подталкивают в сторону двери, из-за которой уже слышны смешки и неторопливые шаги.

Взгляд мой невольно скользит по сумке, в которой находится сундучок с моей историей.

Заминка, и я подхватываю её, понимая, что мне уже не надо держать рядом моё прошлое. Сегодня должен прибыть тот, кто станет Карателем для Ландэ Айшерэ, Трэгором Моэр, Роберро Ррадеско и прочих, кто примкнул к ним и помогал.

Я оказываюсь в объятиях своей Пары и чувствую: я счастлив и любим.

Примечания:

слова из песни группы Пикник. я вместо «Земля» подставила «Планет».

27

Pov Мироэля.

Ненавижу, когда моя титулованная родня требует немедленного возвращения в Священные Леса. Эта натянутая нить родства так и вибрирует на запястье, тянет за собой, не даёт ни о чём думать, только исполнять требование.

Интересно, что им на этот раз приспичило: рождение нового омежки или организация смотрин новых претендентов, желающих породниться с семьёй Князя Си Львир, чьим сыном я являюсь? Вроде, я уже точно сказал, что женюсь на своё тысячелетие, но не сейчас, когда мне триста семьдесят восемь. Да и, мысленно я всегда добавлял, если только захочу испортить себе жизнь браком с нелюбимым.

Допиваю уже холодный кофе и, подхватив сумки, отправляюсь к платформе. Так быстро, и уже к ночи буду на месте.

***

Меня встречают холодность родового замка, мои младшие и любимые братья и еле уловимый, но такой знакомый запах, который я узнаю из миллиона. Невольно сжимаю кулаки и уже подумываю исчезнуть, до тех пор пока ОН здесь. Вот только братцы хорошо чувствуют мои эмоции и быстро подхватывают под руки. Попутно они стараются расспросить о моей жизни за пределами Священного Леса и, конечно же, узнать, много ли я с друзьями раскрыл детективных дел. Пытаюсь вставить хоть парочку фраз, но братцы тут же выстреливают свои реплики, и новые вопросы возникают почти на пустом месте.

Мне эти манёвры давно знакомы. Я-то знаю, что таким способом эти двое хотят удержать меня, не дав вновь разразиться семейным ссорам. И ещё, им известна моя самая сокровенная тайна, и они надеются на хороший и счастливый исход.

Не получится, мальчики, не получится, я не могу соперничать с Анариэлем…

Прошлое обрывками врывается в моё сознание, но я их сжигаю и запираю золу в самый дальний угол подсознания. Незачем моему прошлому и надеждам выходить из этого угла.

Ближе к кабинету отца я слышу голоса, а запах ореха с мёдом становится ещё ярче.

— Кай, Руфу, может, я не пойду? — умоляюще прошу и стараюсь развернуться в обратную сторону, но братцы с упорством тянут к закрытым дверям.

— Мир, от судьбы не уйдёшь, она везде достанет…

— Так что, просто не упрямься, и плыви по течению…

С этими наставлениями они впихивают меня в кабинет.

Первое, что я вижу, это серые глаза оборотня, мое… хм, Алексоро-Ом-Муриро Ри Анирэтиона. Я могу лишь мысленно говорить "Он" или называть полным именем, чтобы не давать ложных надежд, в первую очередь, себе.

Замечаю, как он с жадностью и затаённой болью смотрит на меня: я же копия своего брата.

Кривлю губы в жёсткой усмешке и нагло, с вызовом, смотрю в ответ, показывая тем самым, что я хоть и похож на покойного брата, но только внешне.

— Мироэль Си Львир! — раздаётся голос моего отца Никтариэля, и мне приходится отвернуться и встретиться уже с другими серыми глазами, что, как сталь, сверкали и угрожающе прищуривались.

— Да, Князь Никтариэль? — тихо говорю и приподнимаю бровь, но тот увидел в моих словах и мимике издёвку, потому что ментальная пощёчина достигла меня, и моя голова дёрнулась в сторону. Всё так же молча мы продолжаем буравить друг друга взглядом, не уступая в упрямстве. Ещё минута, и отец поворачивается к оборотню. — Я оставлю вас. Думаю, что вам есть, о чём поговорить.

Проходя мимо, отец взглядом дал понять, что порку я всё равно получу. Негоже перечить и выказывать свои эмоции, характер, в особенности, когда рядом находится чужак.

Ничего, мне не привыкать к этому, ведь я слишком, по мнению отца, самостоятельный, вредный и непокорный. По его мнению, я характером не похож на омегу, во мне слишком много альфьих замашек.

Некоторое время в комнате стояла тишина, а затем Алексоро-Ом-Муриро начал говорить. С каждым словом я во все большем неверии и предвкушении смотрю на него. Да, я был очень заинтересован историей, но в то же время я старался уловить изменения в лице, мимике, баритоне, в котором слышались чуть рычащие нотки его зверя.

Он почти не изменился с нашей последней встречи, вот только при упоминании имени этого Дантэ что-то неуловимо сверкало в глазах.

Надежда? Вера?

Если коротко о том, что рассказал оборотень, то выходило так. У семьи Ри Анирэтиона появился Дантэ, которого усыновили недавно. И что этому парню нужна помощь всего Рода, а для меня у него есть интересная информация об учёном Ландэ Айшерэ и его приспешниках. Многого сейчас Алексоро-Ом-Муриро не может рассказать, но надеется, что я отправлюсь с ним в замок Цезаро как можно быстрее.

Оставаться в родительском гнезде с недовольным отцом, который жаждет меня наказать, не хотелось. Так что я ухватился за возможность покинуть эти стены побыстрее.

Хватило лишь пары фраз от Алексоро-ом-Муриро, и я под недовольным взглядом отца и украдкой махающих на прощание братьев улетаю в темноту ночи.

***

Мы практически не общались во время пути, вот только я чувствовал и украдкой замечал, как серые глаза сверкают и обжигают меня. И я плавился от взгляда, но в то же время меня это нервировало.

Чтобы отвлечься, я постарался вспомнить всё то, что узнал об учёном Ландэ Айшерэ и о двух его помощниках дроу Трэгоро Моэре и Роберро Ррадеско.

Все трое познакомились на одной из встреч, устраиваемых студентами, чьи родители были учёными. Как утверждали сами студенты и знакомые знакомых, эту тройку практически притянула сама судьба. Амбициозные, упрямые, готовые перешагивать через все препятствия. Или лучше сказать, уничтожить, а затем воспользоваться «трупом» для преодоления препятствий, ища свою выгоду.

После получения первого диплома Ландэ Айшерэ и очередного со стороны дроу, они на время разошлись, чтобы вновь сойтись во время создания вакцины от вирусной болезни. Та болезнь была страшной и унесла множество жизней, и ходили слухи, что вирус был не природного происхождения, но доказать этого не могли.

Молодые учёные смогли создать вакцину, и их чествовали, как героев, но, увы, для них-ненадолго. Через три года их стали забывать, а те несколько открытий, что они сделали, оказались не слишком нужны обществу. Да, их признавали молодыми гениями и сулили награды, а также работу в «Службе» или в другой корпорации в должности штатных учёных или, лучше сказать, «мальчиков на побегушках». Молодые и амбициозные учёные считали, что эти подачки со стороны правительств и корпораций их унижают и принижают.

И вновь они исчезают на неопределённое время со страниц информационных изданий и из жизни мегаполисов, чтобы вновь взойти на пьедесталы великих героев, что создали новую вакцину от новой болезни.

Теперь главным героем стал Ландэ Айшерэ. Ему дарят здание, где он под оком «Службы» должен работать над нужными открытиями. Но так как у корпорации было и так предостаточно учёных, то наша троица получала не много заданий. В остальное время им приходилось усовершенствовать те проекты, что были закрыты из-за недостачности идей. Да и постепенно они вновь стали «прятать» свои собственные разработки от других сотрудников.

На этот раз у Айшерэ, Моэро и Ррадеско появляются связи, создаётся определённый штат учёных и, конечно же, разные открытия.

Но за всем этим чувствовался кровавый и тёмный след.

В тот период времени были зафиксированы определённые факты исчезновения детей, одиночек, решившихся пройтись по миру, кое-где вспыхивали болезни.

Тогда мы с друзьями решили создать своё агентство сыска и жаждали разгадать самые запутанные истории. Бывало, нам удавалось раскрывать происшествие по горячим следам, бывало, проходили месяцы, пока мы не находили ответы. Но нас эти трудности лишь закаляли, и мы стремились к совершенству.

Но были и случаи, когда мы практически нутром чувствовали верное направление, но решение уходило, как песок сквозь пальцы.

Вот такое же ощущение было, когда наш взор направлялся в сторону этих трёх учёных.

Однажды нам попался умирающий старик по имени Асколь, рассказавший перед смертью о том, что несколько лет тому назад он был молод, красив и любил летать под самые небеса. Но вот его предал брат Каинэ из-за наследства. Он привёз его на пустырь, где передал за определённую сумму двум мужчинам. Второй раз, когда Асколь очнулся, то был уже в стеклянной клетке в окружении нескольких таких же. Все жертвы были раздеты, и лишь ошейники с браслетами служили «украшением».

Сначала ему показалось, что он попал в подпольную организацию, что делает из таких, как он, рабов, но реальность оказалось жестокой. Помимо обычного просмотра и издёвок со стороны охраны, его постоянно чем-то пичкали, кололи, проводили различные опыты, когда он был в сознании и когда разум не удерживался на плаву и тонул в темноте. Но самое страшное было попасть к Моэру. Этот дроу, в основном, любил «играть» с детьми, а те, кто был немного старше тридцати лет, подвергались не только изнасилованию, но и пыткам, и неважно было этому дроу, где проводить и как. Всё это доставляло ему невероятную эйфорию и требовало продолжения.

Асколь прожил в том аду несколько лет, пока однажды не начал быстро стареть, а через пару часов после этой метаморфозы, старик впал в короткую кому. Это его и «спасло» — не церемонясь, того выбросили на том же пустыре. Через пару часов Асколь очнулся и побрёл к себе домой, чтобы узнать правду и наказать своего брата Каинэ.

Оказалось, что тот умер через два года в нищете, и каждый раз, когда кто-то из знакомых его видел, тот выкрикивал странные фразы, затем рыдал и впадал в апоплексический транс. Его считали сумасшедшим и пытались лечить, но магия уходила из него, оставляя разум Каинэ в лихорадочном бреду. Последние его слова были: «Прости».

И брат простил, стоя на том месте, где хранился прах брата-предателя.

А затем, старик принял решение, что пора рассказать о деятельности так называемых героев-учёных. Но в то время они обрели покровителя сильной аристократической династии, и Асколу пришлось отступить, да и кто поверит немощному и умирающему?

Почти не надеясь ни на что, он прибыл в нашу контору и рассказал свою историю.

После смерти старика мы стали вновь искать ответы, но теперь к этим троим не было возможности приблизиться близко. Даже моё предупреждение Катрин Дион о свёкре Ландэ Айшерэ ни к чему не привело.

Затем история похищения моего брата Анариэля и племянников заставила на время забыть обо всём, как оказалось, зря.

Намёк на Трэгора Моэра, Роберро Ррадеско и Ландэ Айшерэ вновь заставил задуматься, а были ли виновны те, кого считают убийцами моей родни? Кериан также был солидарен с нами, что что-то не сходится, вот только он не знал на кого указывать, не было доказательств.

Мне с друзьями пришлось вновь по крупицам собирать информацию об этих учёных. И вот, когда все нити привели к поместью Айшерэ и мы готовы были проникнуть в него уже со дня на день, все утренние издания запестрели заголовками первой сенсации, что поместье и все и всё, что там было, сожжено адским огнём. Никто и ничто не уцелело.

Это был провал всех наших устремлений, и уже не нужные знания о правде этих учёных пришлось сложить в дальний ящик. Никто бы в то время не поверил нам, что эти «великие учёные-герои» имеют за душой столько страшных историй.

Да, мы продолжаем с друзьями работать детективами, и у нас есть и хорошая репутация, и множество раскрытых дел, но осадок остался.

И вот, прибывает Алексоро-Ом-Муриро и говорит, что мне готовы отдать эту тайну практически даром.

Ну, что ж, посмотрим на парня и на его информацию.

***

К замку Цезаро мы прибыли к завтраку.

В отличие от остальных замков и дворцов моих родственников, те, что принадлежат семье оборотней Ри Анирэтион, включая поместья, казались мне живыми, тёплыми, уютными и родными. Как будто все эмоции и характеры этой семьи свободно впитывались в стены, а само жилье в благодарность возвращает тепло эмоций.

Пока я впитывал в себя эти эмоции, сам не заметил, как меня подхватили под руки и повели ко входу.

Двери распахнулись, и на меня обрушились смех, голоса, запахи и, конечно же, невероятные потоки любви.

При виде нас каждый, кто спускался по лестнице, желал обнять, спросить обо всем и не о чём.

И почему у меня в семье всё так строго, холодно? Да, родня меня по-своему любит, как и я её, но вот таких ярких эмоций нет.

От таких мыслей хочется расплакаться, но я сдерживаюсь, вырываю свой локоть из цепких пальцев Алексоро-Ом-Муриро и делаю шаг вперёд, тем самым показывая зону моего отчуждения.

Чувствую, что мой затылок прожигает взгляд оборотня, но я ещё выше приподнимаю голову, и на моём лице застывает холодная маска.

— М-да, — слышу чей-то игривый смешок за спиной, — Интересно, если он ещё выше поднимет свой точёный носик, он сможет увидеть, что там у него под ногами?

— Поверь, Михей, увидит… только, если втянет, как можно сильнее свою пятую точку и сбреет волосы на затылке. Как я слышал, у эльфов есть глаза и там.

— Ты намекаешь на директора Шамирома?

— Да. Он этим всегда хвастается.

Не выдерживаю и резко втягиваю воздух, чтобы развернуться и отчитать этих двух нахалов.

Меня сильно повело в сторону, когда я увидел, кто передо мной стоял.

В этом парне я увидел множество черт от Алексоро-Ом-Муриро и от своего брата. В особенности лукавый прищур, белизна кожи, тёмные волосы и запах вишни. А вот, когда наши тела соприкоснулись и он попытался меня удержать от падения, я учуял и Зов крови. Как будто в парне есть частица моей родни.

Но это невозможно… невозможно….

— Эй, парень, с тобой всё в порядке? — обеспокоенный голос парня, заставляет прийти в себя, а прижимавшаяся к спине грудь оборотня выводит меня из ступора.

— Мне всё кажется, кажется… — тихо шепчу, а затем громче говорю: — Простите, просто мне пришлось летать почти сутки, а я лишь успел на завтрак выпить кофе.

— Тогда тебе обязательно надо позавтракать со всеми. Думаю, что за час ничего не случится и наши дела подождут. — Твёрдо сказал Алексоро-Ом-Муриро и решительно развернул меня в сторону, куда все направлялись. — Кстати. Вот эти наглые парни супружеская пара — Михей и Дантэ.

— Дантэ? Тот самый?

— Да.

***

Завтрак прошёл быстро, шумно и…, мне он понравился, не то, что скучные застолья у моей семьи — всё чопорно и по этикету.

Изредка мой взгляд направлялся в сторону молодой пары, которую обсуждали все с юмором.

Например. Это почему же они с раннего утра так «пели, или, вроде один отучился, другой учится, а тишину сделать забыли, или, в подарок на официальную свадьбу, обязательно надо подарить кристалл, который при звуке поцелуев будет вопить: «Полог тишины»!!!

Конечно, и те в долгу не остались, намекали на зависть и молодость, что обязательно примут кристалл, но от них будет ответный подарок в виде певчей птицы, что будет басом кричать: «Не завидовать, а самим приниматься за приятное!»

Уйрих Ри Анирэтион лишь посмеивался, а Лукарос хмыкал, напоминая этим, что за столом сидят дети.

***

По настоянию Алексоро-Ом-Муриро мне дали отдохнуть до обеда, чтобы я потом смог правильно реагировать на информацию, а не в сонном состоянии.

Мне оставалось фыркнуть, но всё же согласиться, чувствуя, что мой организм требует отдыха.

Как ни странно, но за пять часов я смог не только выспаться, но и привести свои эмоции в норму. Теперь я даже смог нормально реагировать на шуточки от молодёжи и не так ярко вздрагивать, когда рядом находится… Он.

Смех с улицы отвлёк от размышлений, и я поспешил выглянуть, чтобы узнать, что там происходит. А там была идиллия настоящей семьи.

Дети резво бегали по парку и смеялись, несколько взрослых с завязанными глазами пытались поймать проказников. Чуть отдаленно сидели два волка, а в беседке расположились Глава Рода со своим мужем и Дантэ с Михеем.

Они о чём-то беседовали, иногда повышая голос, но не настолько, чтобы привлечь внимание детей. Изредка появлялась голова Кериана, который недовольно шипел и показывал на время, но ни Уйрих, ни Дантэ не проявляли рвения услышать и заметить нервные жесты оборотня.

Интересно, а где Алексоро-Ом-Муриро?

В двери тихо постучали, и на пороге появился искомый оборотень.

— Прости, но я подумал, что ты уже встал и решил пригласить к обеду. — Отозвался тот на мой немой вопрос. — Готов идти?

— Да. — И, когда мы спускались, я спросил, чтобы не молчать: — Та информация и впрямь будет стоящей?

— Поверь, стоящая. Когда парень рассказывал, она уже тогда была намного жуткой, а уж когда мы просмотрим и записи… У нас только к тебе будет одна просьба. Когда будут раскрыты все делишки этих учёных, постарайся не раскрывать имении Дантэ и не затрагивать его судьбу. Мы хотим полностью оградить парня от будущего скандала, пусть его жизнь станет уже счастливей.

— Я не могу обещать, не увидев сначала того, что мне предлагают. Но я постараюсь быть объективным.

***

Выходил я из кабинета практически белым. Меня ещё трясло от увиденного, и я был готов рвать голыми руками всех тех, кто был причастен к смертям множества жителей мира.

Жаль, что этих тварей невозможно воскресить, чтобы их мучать, насиловать и вновь убивать, и вновь воскрешать, чтобы эти твари помнили и ощущали всю ту боль и ужасы, что они приносили невинным.

Я распахиваю окно, чтобы вдохнуть свежий воздух и успокоиться. Мой взгляд коснулся пары, что сидела в беседке и о чём-то своём ворковала. Раздался заливистый смех, и Дантэ, укусив своего суженного за нос, резво выбегает из беседки, а следом за ним с наигранным возмущением последовал Михей, грозя, что как только поймает, отомстит.

Хватило пары минут, чтобы дракон смог поймать и, раскрыв крылья, укутать свою Пару.

Я им завидую белой завистью и восхищаюсь тем, что Дантэ смог выдержать ту страшную жизнь, остаться в разуме и обрести любовь.

— Так что, готов ты взяться за это дело? — спросил Кериан, который встал рядом со мной и также смотрел на Пару.

— Да. Думаю, что мир готов теперь узнать всю правду об учёных Ландэ Айшерэ, Трэгороме Моэр и Роберро Ррадеск.

— Думаю, что надо добавить к этому списку и тех, кто «дарил игрушки» для Моэра, они также причастны.

— И их не забудем. Вот только записи лучше смотреть не так часто. Я хоть и привык к некоторым неприятным случаям, но теперь понимаю, что то, что видел раньше, это детский лепет. И да, я очень постараюсь, чтобы Дантэ мог больше не вспоминать, что он кровный родственник Айшерэ.

— Поверь, в этом парнишке уже давно нет ни капли крови Айшерэ и Дион. Перед нами — Дантэ Лилин-Лаки Волчок Хайрон Анирэтион.

— Бедняжка. Это сколько ему надо выговаривать своё полное имя, — смеюсь и чувствую, как что-то в мире стало меняться. Надеюсь, к лучшему.

28

Прошло три дня после приезда в Цезаро эльфа Мироэля Си Львира, который с уверенностью сказал, что возьмётся за разоблачение Айшерэ, Моэр, Ррадеско и ещё некоторых существ. Несколько влиятельных представителей семьи Ри Анирэтион, и в особенности Кериан, как лицо очень заинтересованное, заседали в кабинете, по несколько часов в сутки. Что они делали и о чём были их споры и решения, Дантэ и молодые представители Рода и Семьи не знали, да и не хотели знать — у всех были свои дела.

Тогда, еще в начале всех переговоров, Дантэ, прижимая к груди сумку с сундучком, немного испугался, осознав, что настал тот миг, когда можно уверенно и полностью переложить на чужие плечи месть, боль и прошлое, зная, что за него примут решение. И что-то внутри, что никогда раньше не подводило и редко вырывалось на поверхность сознания, послало порыв уверенности и позитива.

«Пришло время отдать всё и без жалости расстаться с прошлым», — слышал парень внутри себя голос, и он ему доверился.

А пока «взрослые» были заняты, Дантэ старался наслаждаться новым для себя делом — быть с теми, кто стал его семьёй, и, конечно же, принимать и отдавать свою любовь «в безвозмездное пользование». С определённой ролью он справлялся, но были моменты, когда парень ощущал страх, нервозность и потребность общения с другими представителями семьи, если те на некоторое время уходили.

Михей чувствовал эмоции своей Пары и знал, что это означает, но мог лишь морально помогать или просто обнимать, окружая крыльями.

— Любовь моя, — шептал альфа, прижимая своего омегу к груди. Крылья привычно укрывают обоих, не позволяя другим проникнуть в их мир. — То, что ты чувствуешь, это называется «нити родства», «привязка», «узы». Общаясь с новой роднёй, ты укрепляешь связи, через которые ты сможешь чувствовать родную кровь, а может, и эмоции, если захочешь. Такие нити закрепляются ещё в утробе, но ты приобрёл семью уже взрослым, вот и чувствуешь некоторую скованность, страх, стремление быть как можно ближе к родному источнику.

Всё должно укрепиться примерно через месяц, может, через несколько недель, точнее не сможет сказать никто — случаи, как твой, редки. Благо, что вся родня находится рядом, процесс не такой болезненный и скоро укрепится. Спасибо, что не придётся покидать планету, чтобы побыть ещё и с твоей второй семьёй — Хранителями.

— Да, Кериан сказал, что из-за ритуала, проведенного Старейшинами, мы избежали многих последствий, хотя те ненавязчиво намекали, что и они не будут против моего приезда к ним. Интересно бы их увидеть во вменяемом состоянии… — Прыснул от чуть сдерживаемого смеха Дантэ.

***

Были ещё несколько моментов и вопросов, о которых приходилось думать.

Например, Михей после того, как улетел из дома, так и не удосужился подать весточку родне и друзьям о своём месте нахождения. И о том, что их сынок ещё и женат и будет отцом, было страшновато рассказывать, считай, прямо в лоб. Кто же знает, как те воспримут быструю женитьбу любимого сына и то, что станут ещё и дедушками… Да, перед ссорой они просто жаждали найти мужа Михею и дождаться внука, но не так же быстро!

И ещё остаются друзья, которым также надо рассказать, которые пока ещё не в состоянии понять то, что зовётся счастьем. Не поймут, как из-за этого чувства хочется парить в небесах и в то же время бдительно охранять его источник от жадных взглядов и чужих рук….

Так же вопрос заходил и об учёбе Дантэ, которую нельзя забрасывать, в особенности это связано с магией Реалиста. Если обычные уроки были на должном уровне и их можно было проводить на дому, то с магией — вопрос отдельный. Был проведён ритуал у Хранителей, а как он повлиял на способности, пока не проверялось, если не считать некоторых изменений гостиной и снежинки на теле, появившиеся спонтанно. А вот о магии-Реалист парень даже и не заикался, чувствуя, что поддержка учителей будет необходима.

И самый главный, как считал Па-деда Лукарос, вопрос был в том, когда провести официальную свадьбу и тем самым «вывести в свет» Дантэ как одного из членов их Рода.

После упорных дискуссий, разных вопросов и предложений было решено, что за сутки молодым нужно будет пригласить своих друзей.

Дантэ, желательно, пригласить ещё и директора Шона Шамирома, Винсента Сель-Гори и Ладуила Грод-Баун. Они будут не только выступать в качестве свидетелей на свадьбе, но и после смогут остаться, чтобы продолжить учить парня на дому, временно, пока тот не укрепит родственные узы. А после он с мужем сможет вернуться к себе домой и в Амирэт, доучиваться.

Михею же предстоит поговорить с родными и пригласить их, а если те не захотят прибыть, то сообщить, что сын уже женат. Хотя ему очень не хочется их видеть, злость ещё не выветрилась, а ещё и потаённые страхи…

Молодой дракон, поразмыслив и поняв, что вряд ли сможет покинуть свою Пару хотя бы на несколько часов, решил сначала поговорить со своими кузенами Танариром и Мигелем, так сказать, разведать обстановку, и только после этого позвонить родителям.

— О, наша пропажа нашлась, — воскликнул Мигели, разглядывая Михея из видео-кристалла.

Плоский полупрозрачный камень мог транслировать или только собеседника, или всё место, где находится абонент. Желтоглазый дракон предпочёл видеть кузенов, а вот те явно видят весь кабинет, в котором находился собеседник.

— И где это милое создание находится, пока его ищут по друзьям и знакомым? — это уже к брату присоединился Танарир, который что-то с удовольствием ел.

— Во-первых, я совершеннолетняя особь, чтобы обо мне беспокоилась родня. Во-вторых, если не перестанете паясничать, то я с чистой совестью покажу и расскажу дяде Элвину места, где с удовольствием расхватают его «милых сынков» самые лучшие омежки.

Сказав это, Ирвинг скосил свой взгляд в окно, а конкретно на двух маленьких омежек, что сейчас переговаривались о чём-то серьёзном, сидя в беседке. Рыжие волосы, как всегда в творческом беспорядке, прикрывают пронзительные карие глаза, смотрящие на мир с восхищением. А из их губ практически всегда можно услышать вопрос или мечтательный вздох. Эти милые создания и задали вопрос: «куда девается признак мальчиков». Как считают родители этих малышей, этим крошкам придётся искать таких же супругов — любопытных к некоторым специфическим вопросам и мечтающих о небе и других странах.

— Э-э-э, братец, — вырвал из раздумчивости Мигель, который явно почувствовал, что, может, скоро наступит конец их холостяцкой жизни. — Ты это, даже намёка не делай, а лучше вовсе улетай оттуда немедленно. Мы же знаем, как наш папа умеет учуять даже простую вибрацию сочетания слов «Сын», «Омега», «Свадьба».

— Поверьте, этих омежек не возможно не полюбить, — мечтательно выдал Михей, хотя в его глазах сверкал смех. — Ладно, об этих красавцах можно поговорить и потом. Лучше расскажите, что произошло за эти дни, а потом я расскажу о себе.

— Мы сами толком ничего не знаем. Наш папа сообщил лишь то, что твой отец Ольгаром оказался полным дерьмом, что он рад, что Николас решился уехать к родителям. Говорил также, что чёрный уже несколько дней бушует в Гнезде, и лишь чудо или Николас смогут его утихомирить. «Ничего, пусть побесится, зато потом будет ценить свою Пару», — эту тираду выдал папа, собирая вещи и также направляясь к нашим дедам. Он спрашивал, не видели ли мы тебя, а то дядя очень беспокоится. Помимо друзей, звонивших и спрашивавших, как дела, выходил на связь Элькор и искал с тобой встречи. И, знаешь, мне он показался каким-то странным: то ли был зол на что-то, то ли нервно оборачивался при звуках чужого голоса.

— Да нет, он к чему-то прислушивался и ещё пытался принюхаться, — перебил брата Мигель. — Зная давно этого вампирчика, могу точно сказать, у него на кого-то «стоечка». Явно День Святого Валенсия преподнёс много «подарочков».

— В чём-то ты прав, — чуть задумчиво выдал Михей, — Мне тоже этот праздник принёс много.

— Колись, братец, ждём с нетерпением твой рассказ.

Михей вновь улыбнулся, видя, как кузены придвинулись поближе.

Пришлось рассказать, как он после похода в «Шаридан» выпивал с дядей Элвином, был «не в форме». При этом воспоминании дракон прыснул, а затем в подробностях рассказал о том вечере и ночи. Потом плавно перешёл к утру и к ссоре в Гнезде и вспомнил, как его очень удивил дядя Элвин.

Как затем, после ссоры, поехал к Элькору, чтобы развеяться и погонять на мотоциклах с другими друзьями. Через некоторое время возникло обоюдное желание посетить парк, в котором праздновали праздник Святого Валенсия.

На этом Михей приостановился, понимая, что вот сейчас ему предстояло рассказать то, о чём никто не знал, а если догадывался, то не придавал правильного значения. Также дракон понимал, что эти парни, его кузены, хоть и ведут себя иногда не так «правильно», как хочет их папа, но точно его смогут выслушать и понять.

— Ребята, есть тайна, в которой я даже в пьяном бреду бы не признался. Не потому, что это покажется многим ужасным, неправдоподобным, или ещё как-то там. Нет. Я просто охранял её, чтобы эти хрупкость, нежность, трепетность, смех и многое-многое были только моими. Я никому не решался говорить об этом, но сейчас есть возможность рассказать, потому что тайна стала моей Парой и супругом.

Ошеломлённые взгляды зелёных и карих глаз и невозможность произнести ничего, кроме «о», «а», «у», позабавили желтоглазого. Но тот ожидал, когда блондины смогут говорить и задать внятные и осмысленные вопросы.

— Рассказывай, — был единственный на двоих ответ.

— Постараюсь, но о кое-чем придется умолчать — это личное, и есть моменты, в которых присутствует тайна, но она не моя, — предупредил Михей и начал рассказывать.

Первая встреча в лесу, и как ему понравился и позабавил парнишка, что трепыхался в его руках. Как тот вырвался и поиздевался над драконом, когда после «предложения» его наградили ударом в голень.

И как они вновь встретились уже через несколько лет, но парню была нужна очень серьёзная помощь лекаря и его огня. Рассказал, как он почувствовал, что спасённый, у которого практически еле-еле улавливался запах, его Пара. Поведал, что альфа хотел быть рядом, а его дракон просто урчал и готов был подарить весь мир своему омеге. И, ох, как было страшно и невыносимо узнать, что его Пара оказался человеком по имени Дантэ, которого он встретил несколько лет назад.

Рассказал о том, что улетел к кузенам, не позволяя своему дракону даже попыток вновь возвратиться к Паре. А через месяц проснулся в чужой постели, и в руках его посапывал Дантэ. Выяснилось, что дракон, воспользовавшись гоном, взял их сознания в свои лапы и три дня был только с Парой, и всеми правдами и неправдами старался «приручить» их омегу.

Мучился и понимал, что никто из родных не простит за его жажду быть рядом со своим избранником.

А еще через месяц они встретились вновь уже в «Шамироме». Рассказал, как почувствовал этот пленительный запах своего Дантэ и как были губы сладки, а тело прижималось всё ближе и ближе. Как укутанный в его крылья омега чувствовал покой в их мире, несмотря на то, что за крыльями бушевала другая жизнь. И было плохо, когда его Пара ушёл, говоря Михею, что он, Дантэ, принял решение и теперь ответ за ним.

Потом был парк, открытка-откровение, что с усмешкой показал ему Элькор. Вампир возмущался, хоть и виду не показал, что этот наглый человек был влюблён, но теперь любит другого желтоглазого и крылатого.

— И вот тогда-то я и осознал, что буду с моей Парой, сколько б ни отмерила судьба, что буду готов нянчиться с его детьми, зная, что в них есть его частица. Что буду ревновать к каждому, но в то же время защищать и быть рядом. А потом мы оба узнали, что у обоих есть подарочек от Святого Валенсия — у него Ключ, а у меня Замок. В ту ночь мы стали полностью единым целым. Я смог оставить свою метку, и у меня она также появилась. Он мой супруг, я — его, и ничего больше нас не удерживало врозь.

Михей Ирвинг замолк, давая кузенам обдумать услышанное, но не рассказывая о том, что его Пара уже не человек и что под сердцем Дантэ бьётся сердечко их родного дитя. Парень подумал, что пусть парни сами выскажут своё мнение, а потом уже можно посмотреть на их дальнейшую реакцию.

Мигели и Танарир молчали, смотрели, но не показали никаких эмоций на своих лицах. Минуты тянулись, а ответа никакого.

— Я вижу, что ничего сегодня не услышу, — констатировал факт Михей, складывая пальцы в замок и чуть склоняя голову на бок. — Понимаю, вам надо всё осознать и к чему-то прийти. Хочу сказать, что я звонил лишь для того, чтобы пригласить родственников, очень близких, в замок Цезаро, где завтра в полдень начнётся свадебная церемония и закончится ровно в полночь. Я приму любое ваше решение, но если кто-то покусится на моего Дантэ — не обессудьте, вы станете моими врагами.

Жёлтые глаза вспыхнули золотым, а вертикальный зрачок сузился до еле заметной полосы.

Двери чуть скрипнули, и в комнату заглянул Дантэ. Быстро осмотревшись и заметив мигание переговорника, он нерешительно приостановился, не зная, стоит ли прерывать мужа или уйти.

Черты лица Михея смягчились, и тот поманил к себе супруга.

— Иди ко мне, моя нежность, — промурлыкал он.

— Ха-ха, шутить изволим? — скептически приподнял бровь Дантэ, вспомнив, как некоторое время тому назад, тот шептал на ухо дракону быть жёстче, быстрее, оставляя как можно больше отметин над ключицей, над соском, на внешней стороне бедра.

— Ха-ха-ха-а, — раздался искрений смех альфы, а на щеках заалел румянец. — Я же имел в виду ласковое обращение, а не предпочтения…

Дракон Михей всё же схватил супруга и, усадив его на свои бёдра, выпустил крылья, чтобы в привычном жесте укрыть любимого.

— Прости, я просто соскучился, — раздался тихий голос Дантэ, который, прильнув к шее Михея и зарывшись пальцами в шевелюру, преспокойно уснул.

— После такого мы обязательно приедем и поддержим вашу свадьбу. — Раздался голос Мигеля, и Михей нехотя приоткрыл одно крыло, чтобы посмотреть на кузенов. — Если раньше я…

— Мы, — с нажимом сказал Танарир, а затем продолжил говорить за себя и за брата. — Мы думали, что это лишь твоя прихоть, и она вскоре пройдёт, но теперь мы видим, как вы относитесь друг другу, и вы достойны друг друга.

— Не поверю, что за какие-то минуты вы оба поняли…

— Михей, мы знакомы с тобой очень давно, и твои романчики и увлечения проходили на наших глазах. Но в последнее время ты очень изменился, и твой рассказ подтвердил некоторые наши выводы, и мы поняли, что у тебя что-то серьёзное.

— То, что у тебя в Паре человек, немного удивило и заставляло задуматься, но нас что-то удерживало от резких слов. А потом вошёл твой Дантэ, и ваш диалог и действия доказали, что мы не вправе даже пытаться вас развести.

— И ещё. Такой жест, прикрывающий крыльями парня, и его доверчивость говорят о многом. Попробовал бы ты это сделать с другими…

— Да, знаю. Многие почувствуют неловкость, страх, желание вырваться, нервозность. И лишь Пара чувствует себя настолько спокойно, что сможет уснуть, почувствует себя надёжно, в своём мирке и так далее. Я же говорю вам, парни, он Мой, Пара, Любовь, Страсть, Омега. Он тот, кто стал моей Вселенной, моей мечтой, моей жизнью. Есть много слов, но лишь поступками я смогу показать всё то, что чувствую к нему, а он ко мне.

— Мы обязательно завтра прибудем. И да, сами поговорим с папой и твоими родителями, не беспокойся. Зная ваши характеры, вы бы вновь поругались и разбудили бы криками это милое создание.

— Кстати, почему свадьба состоится в Цезаро? Вроде, они нам никто.

— Я, помните, говорил, что расскажу не всё, потому что тайна не моя? Так вот. Эта тайна Дантэ Анирэтион — моей Пары.

Сказав это, Михей тут же быстро выключил связь, чтобы не слышать вопли удивления, которые могут разбудить Дантэ. Но тот мирно посапывал в его руках и явно видел прекрасные сны.

***

Pov Дантэ.

Когда я проснулся, то узнал, что Кериан сам созвонился с моими профессорами и директором. Сам же решил пригласить надёжного лекаря, который мог провести диагностику моего состояния и узнать всё, что мне понадобится на протяжении всего периода беременности.

Спросите, почему именно он решил пригласить мне лекаря, а не па-деда, Михей, или мой названный отец? Так эта сво… это милое создание решило, что поскольку он, практически, является одним из тех, кто изменил мою жизнь, и в будущем станет крёстным моего дитя, то обязан думать наперёд и предотвращать «кочки» судьбы.

Три раза «ха-ха». Просто этот оборотень, имеет свои выгоды. Например, я стану в будущем времени влиятельным существом, и в первую очередь это связано с тем, что рядом со мной уже собирается определённая элита. Во-вторых, это связано с моей магией; и в-третьих, моя защита — это Хранители. Затем идёт, конечно же, ответственность за ребёнка, который, как и папа, сможет удивить. И, конечно же, есть моя тайна и стремление получить меня себе.

Хотя всё это уходит на вторые планы, потому что я чувствую, как нас держат невидимые узы, что зовутся «родня», «симпатия», «родство души». Мы с ним похожи, хоть и есть много различий, но любить его не перестану, потому что он стал для меня кем-то между братом и дядей.

Мистер Дикпарис, лекарь эльф, проверив меня, подтвердил, что я и впрямь беременный, уже месяц, что жизненные показатели в норме и есть активность. Увы, из-за того, что вокруг плода имеется щит, то большего невозможно сказать, потому что он скрывает остальное. Через шесть месяцев можно будет ждать роды, хотя есть некоторые моменты, позволявшие думать, что этот срок не точный.

— Я в первый раз вижу такую структуру матки у омеги, — начал он, убирая в свой саквояж инструменты и микстуры, а так же записывая, что будет нужно для меня. — И поверьте, за свой немалый опыт я видел их достаточно. Несколько раз мне даже приходилось принимать роды и у женщин, и у омег в их вторых ипостасиях. Но у вас она… Я бы её сравнил бы со скорлупой ореха или шаром, внутри которого выложена чешуя. Она укрепляет и дополняет крепость и надёжность для плода. Я хотел бы и дальше оставаться вашим лекарем, если не против, конечно же?

Переглянувшись с Михеем и Керианом, что неусыпно находился рядом, мы дали согласие. Как ни как, но это первая беременность, да и мой случай очень редкий.

***

Дождавшись, когда все уйдут, я кинулся звонить Каю. Знаю, что он меня не простит, если я не приглашу на свою свадьбу.

Несколько мелодичных перезвонов, и я вижу в отражении кристалла лицо заспанного русала, который тут же принялся тереть глаза и с радостью выкрикивать приветствия.

— Не части и не кричи, Кай, а то я не смогу и слова вставить.

— Извини. Просто у меня столько много событий произошло, а выговориться не с кем.

— Ну, как же?! Друзья, родня, а на десерт Элькор.

— В том-то и дело, что многое связано с моим Элькором, его другом Михеем, а друзья и сами об этом знают и судачат, но без толку.

— И ты считаешь, что я смогу помочь и дать новый толчок к умозаключению?

— Вот-вот. Рядом с тобой и думается лучше, а решение приходит, как чудо.

— Ладно-ладно, засмущал меня. Говори уже, чудо ты моё лазурное. А о своём я расскажу позже.

— Не думаю, что у тебя что-то интересней моего. — Фыркнул Кай и принялся пересказывать новости, а я и впрямь мысленно складывал, по мне, нужный и правильный вариант событий.

Когда исчезли парни и я, Кай и многие празднующие не заметили, потому что обрушившийся снегопад с приличным ветром разогнал всех по домам. Кай считал, что парни могли или уйти к друзьям, или найти сговорчивых омежек, а вот я точно ушёл домой — благо, рядом живу. А на следующее утро Элькор в нехорошем настроении метался, что-то бурчал себе под нос. Принюхивался ко всем, как будто кого-то искал, но не мог найти.

Затем прибыл родственник Михея, начал расспрашивать о нём,но никто толком так и не сказал ничего. Вроде, видели там, а может — там. Вроде, даже видели, как пролетал черный дракон, и даже с седоком, а тот ли это дракон, что надо — не знают.

В колледж ни Кай, ни Элькор так и не пошли. Кай приболел, но позавчера всё улучшилось, а Элькор стал разъезжать по друзьям. Несколько раз был около моего дома, но всё же в лесу-саду.

Оборотень Мицатти вежливо его послал искать приключения в другом месте, «а хозяина Дантэ нет дома».

И что странным было для Кая, это то, что у вампира появилась привычка тереть шею, надевать шарф, а ещё у того поменялся запах, который «не выветривается», как раньше. А ведь такого не бывало.

Мои губы растягивались в улыбке, потому что я практически с уверенностью мог сказать, что с этим вампиром, а также догадываюсь, что этого наглого красавца… пометили.

— Чему ты улыбаешься?

— Просто я с большой вероятностью знаю, что произошло.

— Говори немедленно!!!

— Скажу, но при личной встрече, — мои губы вновь растягиваются в усмешке, потому что я знаю, Кай прибудет даже на край земли, чтобы узнать ответ.

— Изверг ты, Дантэ, — насупился Кай, но вижу искорки интереса. — Говори адрес, я постараюсь прибыть, как можно быстрее.

— Всего-то надо прибыть на свадьбу в замок Цезаро, завтра в полдень начало церемонии.

— Хорошо, буду. Ладно уж, рассказывай, что за история произошла с тобой? Ты же, вроде собирался к родственникам…

— Я знаю, что случилось с драконом Михеем. Я догадываюсь, что случилось с Элькором. Я с роднёй. Я счастлив. И женюсь….

И пока парень осмысливал мои слова, я резко выключил переговорник.

Блин, а улыбка так и растягивает мои губы…

Ох, сколько же событий произойдёт завтра…

За спиной послышались тихие шаги, шелест раскрывающихся крыльев, и я с удовольствием вдыхаю запах родного существа, который укрывает меня своими большими крыльями.

— Мне хорошо, а завтра будет ещё лучше…

— Чувствую, что не мы будем так популярны завтра, — подтверждает мой дракон, и мы оба улыбаемся.

29

Pov Дантэ.

Па-деда Лукарос постарался на славу, чтобы организовать и провести нашу с Михеем свадьбу на следующий день. Как он это сделал за такое короткое время, для меня осталось загадкой, хотя мне кажется, что он в постоянном ожидании момента, чтобы женить любого своего отпрыска.

Парк был расширен и укреплён несколькими щитами, помогавшими удерживать звуковые колебания, иллюзию, защиту от непрошеных гостей и определённых заклинаний. Добавилась украшенная цветочными арками дорожка, ведущая от ворот в сторону праздничной поляны. В центре неё возвысился восьмиугольный подиум, украшенный гирляндами из белых и голубых цветов, что раскрывались всякий раз при звуках музыки. Посредине же самого подиума был поставлен алтарь из бирюзы, на котором были выведены руны, символизирующие «союз», «любовь», «магию», «скрепление душ».

Возвышение окружали расставленные полукругом стулья из стекла и зелёного бархата. Как я понял, сирен решил гостей не делить на друзей и родственников той или иной стороны, все будут находиться рядом.

Иллюзией оказался необитаемый остров с плещущимися вокруг водными просторами океана. Белый песок дорожки был усыпан лепестками жёлтых лилий, а вода переливалась от голубого до фиолетового оттенка, и даже кое-где виднелись выплывающие на поверхность жители подводного мира.

Нас с Михеем одели в белоснежные туники с открытой спиной, которые опоясывались серебряным шнуром. На оголённых спинах был выведен рисунок, у каждого свой, но они были похожи на две половинки одного целого. На ногах — что-то вроде сандалий: подошва с перевязью, закрепленной вокруг стоп и завязывающейся около колен. Волосы были специально удлинены, чтобы создать косы — мне две, а Михею одна. Всё это держалось на серебряных лентах, а голову венчал обруч из бирюзы с такими же рунами, как и на алтаре.

Нам, как виновникам торжества, предстояло стоять на возвышении и со своего места кивать гостям, прибывавшим поодиночке, в разное время, но обязательно до полудня.

Как утром я узнал у Кериана, гости всегда появляются на свадьбы таким образом, чтобы хозяин дома смог закрепить на них заклинания «рассеянности» и «невидимости». Гость должен видеть лишь новобрачных, а не других гостей, и лишь после того, как произнесутся нужные клятвы и появится знак супружества, заклинания слетали, предоставляя возможность и поздравить Пару, и пообщаться с остальными.

— Кстати, я думаю, что это очень хорошо, что наши гости не смогут видеть друг друга.

— Ты намекаешь на то, что быть скандалу? — спросил я, когда оборотень мне всё объяснил.

— Увы, «собрание» подобралось очень ярким, да и много предпосылок к этому. — Задумчиво потерев подбородок, ответил Кериан. — Например, родители твоего Михея ещё в ссоре; твой друг Кай ещё не раз проявит свой темперамент; а друзья Михея пока будут видеть в тебе человека и удивляться, почему их товарищ женился на тебе.

— Кто-то мне говорил когда-то, что готов помогать мне во всём. — С намёком начал я, видя чуть растерянный с толикой страха взгляд. Решил немного надавить и посмотреть на дальнейшую реакцию. — Так что, у тебя есть шанс себя проявить — стать нашим с Михеем героем. Всего-то придётся сдержать наплыв недовольства гостей и рассказать легенду моего преображения.

— Э-э-э, нет, я здесь пас. Пусть этим займётся кто-то другой. Например твой названный отец Алексоро-Ом-Муриро. — Оборотень резко развернулся и попытался удрать, но я всё же крикнул так, чтобы он услышал.

— Как хочешь. Но я всё же тебе отомщу…

Его отмашка рукой и уход показали, что не поверил, а зря…

***

И вот, стоя рядом с моим драконом, я кивком приветствую гостей и чувствую эйфорию, готовую, как поток лавы вырваться из недр земли, нужен лишь толчок.

Первыми, конечно же, появились мои родные из Рода и Семьи Ри Анирэтион, помахав нам и выкрикивая разные пожелания и шуточные угрозы, вроде, если этот дракон попытается сбежать, то они его на цепь посадят и будут кормить лишь кокосами. Или, если я взбрыкну, то они посадят в самую высокую башню, куда только мой чёрный дракон сможет проникнуть через маленькие окошки.

Последняя «угроза» явно понравилась Михею, но под моим взглядом тот лишь мило заморгал своими длинными ресницами, что прикрывали жёлтые лукавые глаза.

Были и другие шутки и угрозы, но я улыбался и изредка касался своими пальцами запястья Михея. В ответ он мне посылал волны своей любви, иногда сам касался меня, в особенности лаская в области основания шеи. Оказалось, там у меня очень чувствительная точка, от которой волны тепла и дрожи предвкушения разливались по всему телу.

И вот на дорожке появились блондины, похожие друг на друга, но имеющие и множество различий. Например, у одного были зелёные глаза, и он казался более раскрепощённым, у другого — карие и сосредоточенный взгляд немного уставшего существа. Хотя, как сказал Михей, его кузены лишь кажутся такими, а в кругу семьи и друзей они душа компании.

— Посмотри на Далласа и Хавьера, — мой возлюбленный опалил моё ухо жаром, заставившим моё тело трепетать. Но я подавил эту дрожь и посмотрел на рыжеволосых омежек, чьи взгляды карих глаз неустанно старались охватить всё, что видят. — Как думаешь, через десять лет эти красавцы смогут вскружить голову моим кузенам?

— Если вспомнить твои рассказы о них, да и сейчас видя их в живую, могу с уверенностью сказать, братцы твои не устоят.

— О, это хорошо, что наши мысли сходятся, — довольно мурлыкнул Михей, чуть отстраняясь и кивая уже оборотню Гийому Рочард и своему дяде Элвину Рахвид-Рочард, чьи зелёные глаза с интересом быстро прошлись по мне, и в них явно отразилось удовлетворение от увиденного.

— Михей, ты, конечно, сволочь ещё та, но я и твой папа прощаем тебя за то, что ты улетел из дома и не соизволил даже сообщить, что жив и здоров. Мой брат пока не хочет покидать свой отчий дом, но он прислал вместе со мной свое благословение. И мы надеемся, что вы оба не только будете счастливы, но и сможете порадовать потомством.

Посчитав, что высказал всё, дракон, подхватив своего оборотня под руку, удалился за своим провожатым, показывавшим их места.

— Твой дядя немного напоминает мне Кериана: себе на уме, есть собственный план, как все должны жить, но готов за родню порвать каждого. А его некоторые реплики сбивают с ног, хотя мне кажется, он специально это делает, чтобы собеседник потерял нить развития событий или разговора.

— Он это может делать с лёгкостью, и не всегда понятен смысл его действий. Кериан и дядя Элвин та ещё сила. Хорошо, что они не часто общались друг с другом и мой дядя любит своего Гийома. Представь себе, если они смогут когда-то очень часто видеться и общаться — мир бы кардинально изменился. — Михей сделал жест, означавший «не дай боги», а затем его взгляд стал каменным, и на губах появилась дежурная улыбка. — А вот и отец.

Посмотрев в ту сторону, куда смотрел любимый, я вздрогнул от ощущения страха.

Да, оба смотрели друг на друга с дежурной холодностью, но меня испугала возможность увидеть такие же жёлтые глаза и такие же эмоции во взгляде моего дракона.

«Боги, не надо мне того, что я вижу сейчас у другого»! — взмолился я и, прижавшись к боку Михея, постарался тем самым отвлечь себя и его от старшего дракона.

Несколько секунд я обнимал холодную статую, но затем меня обняли и поцеловали каждый кончик моих пальцев. В глазах моего дракона уже плескалась нежность и любовь. Переведя свой взгляд на отца Михея, я увидел усталость, грусть и искры страха, что старались спрятаться за вежливостью.

Глаза умеют говорить. Кричать от счастья или плакать.

Глазами можно ободрить, с ума свести, заставить плакать.

Словами можно обмануть, глазами это невозможно.

Во взгляде можно утонуть, если смотреть неосторожно…

(Омар Хайям).

Тихо процитировал я эти строки, точно понимая, что они очень подходят для этих двоих — двух чёрных и желтоглазых драконов. Вот только мой нашёл счастье и постарается не отпустить, а второй потерял, но когда-то всё же его возвратит?

Хоть я проговаривал тихо и для Михея, но явно услышали оба, потому что они синхронно вздрогнули и с интересом посмотрели на меня.

— Что? Ну, есть у меня слабость к стихам, и что с того?

— Всё хорошо, моя нежность, — целуют в уголки губ и затем прижимают к груди. — Просто в моей семье любят именно этого поэта. Хотя, если не ошибаюсь, это отец на первом свидании подарил томик стихов.

Я пришел к мудрецу и спросил у него:

«Что такое любовь?» Он сказал: «Ничего»

«Но, я знаю, написано множество книг.

Вечность пишут одни, а другие что миг.

То оплавит огнем, то расплавит как снег,

Что такое любовь?» — «Это всё человек!»

И тогда я взглянул ему прямо в лицо,

«Как тебя мне понять? Ничего или всё?»

Он сказал улыбнувшись: «Ты сам дал ответ!:

Ничего или всё! — середины здесь нет!» (Омар Хайям).

Раздался низкий баритон, и я удивился словам и голосу, но когда повернулся, то увидел Ольгару Ирвинга, что чуть подрагивающей рукой подносил нам подарок.

— Я не надолго, сын, — выдал он, стараясь не смотреть на меня. Как бы показывая, что его больше интересует Михей, чем я. А мне всё равно, жить я буду с мужем, а не с его старшей копией, у которой явно характер не сахар. — Так что, примите от меня этот скромный подарок и пожелания быть счастливыми.

Мой дракон не притронулся к подарку, зато кивнул в мою сторону, мол, мне отдавай. И мне же его протянули. Я машинально взял и нечаянно прикоснулся к Ольгару кончиками пальцев.

Лёгкий разряд, искорка, и я покачнулся. Чёрный дракон машинально поддержал меня, а я, посмотрев в жёлтые глаза, как всегда выдал то, что не ожидали от меня в этот момент:

— Не трать этот год на упрямство, обвинения других и раздумия, борись за своего дракона, если он тебе впрямь нужен, а то уйдёт, и не воротишь.

— Он моя Пара, — зарычав, мужчина, отдёргивает от меня руки, но я вновь хватаюсь и притягиваю ближе к себе, чтобы продолжить говорить, хоть и мужчина пытался вырваться. Я же оставался на своём месте и не отпускал того.

— Какой же упрямый дракон, не видящий за пределами своего носа ничего. Говоришь, Пара, но и она может найти другую любовь, и им не надо быть истинными. Послушай, упрямец, потому что в моих словах есть правда. Как только истечёт этот год, ты потеряешь возможность даже просто видеть издали своего белого дракона. Он будет любить и будет любим, он познает то, что не познал с тобой, а будущее его потомство будет украшать и радовать другую семью. Хочешь этого — дерзай, но потом не жалей и не говори, что кто-то виноват, а не ты.

Я выдохся, мой внутренний голос замолчал, и я медленно расцепил пальцы, что, как клещи, впились в руку дракона. Наверное, у него останутся синяки, зато будет долго помнить о том, что я сказал.

И дракон рванул на выход, как будто за ним гонится сама смерть.

— Вот и всё, — как-то обречённо вымолвил Михей, прижимая меня к себе, попутно кивая головой одному из своих друзей. — Ты прав, мой отец очень упрямый и никогда не прислушивался к словам омег. Это одна из причин их расставания, я так думаю. Прошу, Дантэ, если я буду проявлять такие же замашки, напоминай мне, чтобы не уподобился своему отцу.

— Хорошо, — я заглядываю в грустные глаза мужа и понимаю, что в них все ещё плещется страх. — Ты хоть и похож на отца, но думать и действовать всегда будешь не так как он. Поверь. А если не веришь, то я… тебя покусаю…

— Хм… — в глазах заискрилось лукавство и предвкушение. — А я могу выбрать… куда меня куснуть?

— Н-е-а… пусть это будет сюрприз…

Рассмеявшись и поцеловавшись, мы вновь принялись кивать гостям.

***

После нескольких друзей Михея прибыл и мой милый друг Кай.

Оделся, как всегда во всё новое, но не стараясь поразить блеском. Ему это не нужно было, потому что он сам, как драгоценный камень — сверкает своими лазурными глазами, широкая и радостная улыбка озаряет лицо.

Быстро подбежав к нам, он поцеловал и обнял, а затем выдал множество слов, из которых было понятно, что он недоволен, что мы такие скрытные, что даже ни разу не признались, что знакомы и что готовы жениться.

Может быть, он ещё бы высказывался, но Михею пришлось мягко перебить этот словесный поток и приветствовать нового гостя.

Им оказался Элькор Сальвадорэ.

Белоснежный костюм, украшенный рубинами, заставлявшими красные глаза пылать ещё ярче. Белый с красными узорами шарф, красиво уложенный на шее и плечах. Блестящие белые ботинки были так начищены, что, наверное, вампир мог бы увидеть своё отражение.

Он кивком и парой фраз поприветствовал нас с Михеем и хотел уже отойти, когда его ноздри затрепетали, и он резко повернулся вновь. Пару секунд в неверии осматривал он наши с Михеем, объятия, затем его губы скривились в усмешке, и он выдал:

— А я-то думал, кто же этот «счастливчик», что трахнулся с человечкой, что так неровно дышал в мою сторону, а оказалось, это ты, Михей. И как, не поделишься с другом, как это натягивать его на себя?

Михей начал порыкивать и уже рвался поднадавать дружку за оскорбления, но я придержал и сладким голосом пропел:

— Элькор, дорогой, это ты лучше скажи, кто тебя практически под моими окнами трахал в ту ночь на празднике? Видно, любовник был горяч настолько, что пометил… такого славного и красивого альфочку. — Я нагибаюсь, как можно ближе и, не смотря на бледность, шок, и удивление вампира, вдыхаю его запах. — Какой интересный аромат, и что характерно, на тебе нет других запахов, как от дешёвых омежек, которых трахали несколько альф. Видно, что альфа силён настолько, что твоя тушка продолжает жаждать его прикосновения.

— Рр-р-р!!! Не тебе судить, человечка.

— А я не сужу, я просто констатирую факт. — Холодно ответил я на рычание вампира и дал немного возможности своей магии и силе пройтись по мне и возле меня.

Как я понял, Элькор почувствовал их, и ему стало страшновато. Из-за чего тот резко сжался и сделал шаг назад, а голова склонилась в поклоне. На те доли секунды, когда мы смотрели друг на друга, я прочитал по его глазам, что он не может поверить, что я, человек, обладаю такой силой.

— Присядьте, Элькор Сальвадорэ, и, если будете терпеливы, то многое вы узнаете.

И он, как марионетка, повиновался.

— Прости, Михей, — ответил я на молчаливый взгляд моего дракона, — но тебе самому известно, что твой друг может говорить с омегами на равных, если они сами могут за себя постоять, а не их альфы.

— Я и впрямь это знаю, но мне каждый раз становится страшно находиться рядом с тобой. — Доверительно шепнул дракон, наклоняясь к моему уху. — Я каждый раз буду теряться и не знать кому помогать, своему милому мужу или тому смертнику, что решится показать себя круче остальных. И у меня есть вопрос о том, как ты узнал, что случилось с Элькором, а в твоих словах и намёках слышится, что ты знаешь того, кто пометил вампира.

— Мне хватило рассказа Кая о нервозности Элькора.

Я дежурно улыбаюсь новым гостям, которые оказались моими учителями и директором Амирэта. Затем ещё внимательней осмотрел всех прибывших, что сидели на тех местах, куда им предложили сесть. Моя улыбка вновь озарилась на губах, потому что знаю, что этот день будет полон незабываемых ответов.

— Плюс, я практически уверен, кто пометил нашего вампирчика.

— А я так надеялся на тихую и скромную свадьбу, — в притворном вздохе промолвил дракон, а затем развернулся в сторону алтаря, около которого материализовался храмовник в зелёно-золотом одеянии.

Часы громко отмеряют последнюю минуту, чтобы пробить полдень.

Яркая вспышка, и ненавязчивая и тихая мелодия, кружится по острову, а шелест волн вторит этой ей.

Храмовник начинает нараспев выговаривать первые строки ритуала, и нас укутывает золотистое мерцание, которое усиливается, и к нему прибавляются ещё несколько отблесков разных оттенков.

Вытянув голосом последнюю ноту мантры из первой части ритуала, храмовник обратился ко всем.

— Приветствую вас, собравшихся на такой замечательный ритуал, как соединение этих молодых влюблённых, что ведёт к созданию новой супружеской пары и гармонии новой семьи. Любовь — это то, что позволяет нам быть любимыми и любить. А сочетание любви и истинных даёт больше чувств, больше любви и, конечно же, больше счастья. Пары, что соединяются Богами и Магией, священны, и их невозможно разрушить. Так что, давайте мы сегодня проведём ритуал скрепления Супружеских Уз, и пусть свидетели увидят его таинство.

И вновь храмовник начал нараспев петь ритуальные слова, а на наших запястьях начали проявляться тонко вырисовывающиеся руны. Они становились всё чётче и темнее на наших телах. Вот-вот, и на наших запястьях почти сформировалась тонкая вязь.

— Михей Ирвинг и Дантэ Лилин-Лаки Волчок Хайрон Анирэтион, готовы ли вы быть вечно едины друг с другом, как в этой жизни, так и в другой?

— Едины.

— Готовы ли вы быть опорой друг другу?

— Едины.

— Искренняя, надёжная, крепкая ли ваша любовь друг другу?

— Едины.

Ритуальное слово было сказано громко и чётко. Вязь вновь стала изменяться, и через некоторое время золотое мерцание, окружавшее нас, вспыхнуло пару раз и втянулось в брачные браслеты, что появились на наших запястьях.

Ещё пара слов, и ритуал закончился. Те разноцветные мерцания, что оставались вокруг нас, быстро впитал в себя ритуальный камень.

Мы с Михеем развернулись к гостям, чтобы принять поздравления.

Заклинания «рассеянности» и «невидимости» тут же распались, и я расплылся в зловещей улыбочке, когда глаза Элькора, что сидел рядом с Керианом, увидели мужчину, а ноздри затрепетали, ловя знакомый запах.

30

Кериан нервно сжимал кулаки, чувствуя, что его наглый щенок Дантэ что-то замышляет, особенно после брошенных ему в спину предупреждений. Что именно тот мог придумать, оборотень пока не знал, но чувствовал, как аура этого нахалёнка уже стоит за спиной и всё время подхихикивает.

Наивно посчитав, что в день своей свадьбы прагматичному Дантэ будет тяжело выдумывать месть, мужчина успокоился.

Сидя на своём месте и рассматривая новобрачных, он думал о том, что эта пара очень гармонично смотрится и что их счастью уже ничего не должно угрожать. Дед Уйрих, Мироэль, он сам и ещё парочка журналистов и адвокатов вполне способны реализовать справедливость. Первыми, конечно же, падут трое учёных — Ландэ, Моэр и Ррадеско, затем сотрудники, что работали непосредственно с ними. Затем будет затишье, или, как хотят некоторые, состоится всемирный суд, где будут затронуты и остальные виновные. Но с последним шагом пока не все ясно выходит. Одни хотят уличить и наказать всех и сразу на суде. Другие же хотят основных фигурантов рассмотреть так же на суде, прилюдно, а спустя пару месяцев заняться, так сказать, мелкими сошками. Но после прослушывания определённой записи, где упоминался обмен жизни сына на эликсир молодости, многие, наверняка, задумаются об общем суде, где покарают всех виновных.

А что же с выходом в свет Дантэ?

Кериан, конечно же, обещал помочь, но в самый последний момент решил переложить всё на своего брата Кайпрана. Тот всегда мог подать информацию так, что не вызывало сомнений. А уж потом может подключиться Алексоро-Ом-Муриро: он, как-никак, «вновь обрёл» своего потерянного сына.

Продумывая некоторые моменты и стратегию, Кериан старался присматривать за молодожёнами, а также пытался угадать, кто же из гостей прибыл и когда. Мужчина хоть и не видел приглашённых из-за заклинаний, зато примерно догадывался, кто они, по тому, как новобрачные мимикой, словом и жестами общались с гостями. Иногда оборотню не удавалось представить, кто же прибыл и почему таковой была реакция виновников торжества, но очень надеялся, что скандала не будет и всё пройдёт мирно и тихо.

Взгляд Кериана был так же обращён на молодого оборотня Делиша, который сопровождал каждого гостя на его место. Конечно же, мужчина несколько раз пытался намекнуть своему родственнику, чтобы тот предупредил, кого привёл, но тот лишь помалкивал и загадочно улыбался. Его улыбка стала особенно широкой и загадочной, когда этот мальчишка кого-то посадил рядом с ним.

«Эх, жаль, что па-деда Лукарос запретил "раскрывать" гостей», — сетовал Кериан, но надеялся после ритуала увидеть своего соседа.

Вновь по коже прошёлся холодок, когда на губах Дантэ появилась предвкушающая улыбка, но чему тот улыбался, Кериан не мог догадаться, но уже заранее побаивался.

Ритуал прошёл замечательно и красиво, и циничный оборотень задумался, лишь на доли секунд, что хотел бы найти своего истинного и также стоять около алтаря, сжимать ладони любимого или любимых. Увы, но из-за специфики работы ему приходилось носить эти чёртовы блокираторы запахов, а это значит — жить холостяком.

Невольно Кериан вспомнил беседу с Каем Шелдоном и страстную ночь с Элькором Сальвадорэ.

«Хм. А я не против ещё раз ощутить это прекрасное и гибкое тело. А затем мягко и нежно любить это лазурное чудо». — Мечтательно пронеслось в голове у оборотня, но он эти мысли на время убрал. Пока не время мечтать.

Последние аккорды ритуала, и супружеская пара поворачивается к гостям, чтобы принять поздравления.

Заклинания слетают быстро, и Кериан решает осмотреться вокруг.

С одной стороны видны двое племянников, омежки Даллас и Хавьер, сидящие меж двух молодых белокурых драконов альф. И те и другие с неким интересом и настороженностью посматривают друг на друга, но пока не решаются завести разговор. Чуть ближе к блондину, у которого карие глаза, уместился русал Кай Шелдон, что с восторгом хлопал супругам. Позади сирена примостился белый дракон Элвин Рахвид со своим вторым мужем оборотнем Гийомом и своими любопытными зелёными глазами очень внимательно присматривался к белокурым парням.

"Значит, это Мигели и Танарир Рахвиды. Интересно, кто из наших надоумил Делиша рассаживать гостей именно таким образом"?

Услышав около себя тихое рычание, оборотень медленно повернул голову, чтобы потом мысленно высказать всё, что думает о Дантэ… Да-да, именно на Дантэ ему хотелось кричать, потому что только этот "чудесный щенок" да его братец могли вот так подставить.

Но поскольку брат даже намёка не делал, что есть какая-то причина для мести, то можно с уверенностью сказать — месть Дантэ удалась.

— Вампир, тебе никто не говорил, что рычать в порядочном обществе на хозяев и гостей неприлично? — Холодно проговорил мужчина, стараясь сделать так, чтобы и в глазах сверкнул голубой лёд недовольства.

Элькор стушевался от этого взгляда, но вновь уловив аромат оборотня, в котором присутствовали нотки снега и первой зелени, снова зарычал, уже с удвоенной силой.

Этот звук заставил гостей, находившихся ближе, обратить на них внимание и подойти с заинтересованностью во взглядах.

Кай был среди тех, кто первым услышал и увидел, что его альфа чем-то недоволен. Резко поднявшись, русал поспешил в сторону своего парня и Кериана, нечаянно при этом толкнув молодых драконов, вставших со своих мест, на рыжих оборотней.

— Простите, — извинился он и быстро направился в сторону, где зарождался скандал. — Элькор, дорогой, не думал, что тебя от меня так далеко посадят. Здравствуйте, Кериан. Правда, обряд был просто замечательный, а Пара просто создана друг для друга? А какие блики магия проявляла около влюблённых и алтаря! Я чуть даже не всплакнул во время слов клятвы. Всё было замечательно и волшебно! Вот только мне кое-что непонятно. Я, как и многие живущие в нашем городе, знаю Дантэ как человека по фамилии Дион, но сейчас храмовник обращался к нему под другой фамилией? Что произошло за эти несколько дней, пока я не видел друга, что тот настолько изменился, включая имя?

Русалу с лёгкостью удалось увести в сторону намечающийся скандал. И всего-то надо было строчить вопросами вперемешку с восхищением, и как можно громче. Кай привлёк внимание к себе, к вопросу, а сам, сжимая крепко плечо своего альфы, обаятельно улыбался окружающим и попутно удерживал Элькора от возобновления скандала.

Русал Шелдон чувствовал, как недоволен его вмешательством Элькор, но он также знал, что разбирательство принесло бы им двоим неприятности со стороны оборотня Кериана. Кай пообщался с ним у Дантэ дома и чуть успокоил свою нервозность и страх при этом имени. Вот только это не значит, что парень перестал бояться самого влиятельного оборотня мира.

Гости, поняв, что не будет больше ничего интересного, отвлеклись на рассказчика, что начал историю возвращения дитя в лоно семьи. Также, тот ненавязчиво намекал, что в историю замешаны те, кто в скором времени понесет наказание за злодеяния, что причинили многим.

Кайпран сумел увлечь слушателей.

Сначала оборотень рассказал о прекрасной и красивой жизни двух влюблённых. Об их радостях, желаниях, мечтаниях, потом о горе и потере и, конечно же, попытке узнать правду, что искали многие, как и Мироэль.

Затем рассказ зашёл о странной болезни Дантэ, а также о приезде Кериана, которого позвал один из учителей парня. Знаменитый оборотень заинтересовался некоторыми непонятными чувствами, что вызывал Дантэ. И они не были сексуального характера, скорее, чувством родства, но парень был, вроде бы, человек. И это сподвигло расследовать ситуацию.

Многое удалось узнать, но и оставалось еще прилично тайн, и вот Кериану пришлось приехать к Мироэлю, чтобы получить некоторые ответы, потому что вопросов было предостаточно.

Вот там-то выяснилось, что некоторые знаменитые учёные были связаны со смертью мужа Алексоро-Ом-Муриро и что парень оказался подвержен странному заклинанию, что мог снять не каждый маг.

Затем состоялась поездка к Хранителям, которым удалось снять заклятие частично, но полное снятие произойдёт примерно через сто лет.

А пока все искали решения и ответы, парень жил своей жизнью, учился, дружил, общался, а недавно встретился со своей Парой. И им оказался дракон Михей. Дракон был покорён сам и покорил Дантэ, и вот сегодня они полностью, перед роднёй и друзьями, стали супругами.

Слушателям понравилась история, и они прониклись теплом и симпатией к положительным героям.

Были и те, кто по ходу рассказа кивал головой и тихо говорил, что да, так и было. В особенности, это были друзья Михея и Кая с Элькором, которые были невольными свидетелями жизни Дантэ и Михея.

Легенда озвучена и стала правдой, а значит, она постепенно распространится в разные уголки мира.

А пока гости слушали, восторгались, а затем решились всё же отпраздновать свадьбу, Элькору, Каю и Кериану пришлось удалиться в сторону дома, а конкретно в гостиную, которую Дантэ магией невольно изменил.

Оборотень молча выслушивал угрозы, обвинения, недовольство, бредовые домыслы вампира и изредка отвечал ухмылкой. Также, он попутно думал, что же придумать и как отомстить этому наглому щенку, что сделал всё, чтобы его подставить. А он-то, Кериан, в ту ночь желал помочь Дантэ, проучить этого вампира, не дать тому и дальше разрушать жизнь подопечному.

Ту ночь оборотень не раз вспоминал с волнующей дрожью во всём теле, но работа и стремление узнать правду о Дантэ не допускали даже намёка на расслабленность.

И вот, он стоит в гостиной, смотрит на Элькора, гневно расхаживающего перед ним и выкрикивающего порой нелепости. Изредка его взгляд был направлен на русала, что молча наблюдал происходящее, с легким недоумением.

Желание тлеет где-то в глубине сознания, но выдержка заставляет быть всегда холодным и собранным. Жаль, что она не помогает и не удерживает, когда рядом находится наглый щенок Дантэ.

Дверь, чуть скрипнув, отворилась, впуская виновника торжества и того, кто создал милую «встречу».

Быстро осмотревшись, парень, вопросительно приподняв бровь, спокойно спросил:

— Накричался, Элькор?

— Иди отсюда, человечка, пока тебя я не загрыз! — вампир пригибается и выпускает как когти, так и клыки.

— Ути-пути, какой грозный попался вампирёныш. Я прям боюсь. — Дантэ лишь насмешливо фырчит, а когда вампир, не сдержав свой гнев, попытался атаковать, заключает того в холодную сферу.

— Р-р-р-р-р… — рыча, Элькор набрасывается на сферу и пытается её проломить, но ему удалось лишь поранить кулаки.

— М-да. Парни, вас тут двое, и вы могли бы уже давно усмирить своё рычащее чудови… чудо.

— Если бы не твоя месть, этого не было бы.

— Да ладно, Кериан. Я лишь подстегнул события. Такая красивая Пара-триада просто не могла не привлечь меня. Да и дед Уйрих просто счастлив будет, когда узнает…

— Не продолжай, а то мстить буду очень изощрённо. — Мужчина начал немного заводиться, чувствуя, что этот щенок неспроста всё это затеял. Да, месть хорошая и тонкая, но и этот щенок не так прост, как кажется. Вот это, да ещё намёк на деда, заставляет Кериана уподобиться Элькору.

— На что ты намекаешь, Дантэ? — тихо спросил русал, который не встревал в разговор, а только слушал.

— Лишь на некоторые моменты. В особенности на то, что Кериан пометил Элькора, а через некоторое время на ключице у Кериана появляется очень знакомый мне знак-метка, с некоторыми погрешностями. Ты, мой друг, не раз показывал её, хвастался, хоть я и не слишком понимал его, а затем Кериан неосознанно трёт ключицу и забывает её прикрывать. Так что, объединив некоторые события и знаки, я задался резонным вопросом: «А не тройной ли союз у нас намечается»?

— Если брать твою «везучесть», то могу с уверенностью сказать, что всё может быть, — фыркнул Кериан, хотя уже начал подумывать, а не прав ли этот наглый щенок? Ведь не раз видел и слышал, что парню хватает что-то сказать невпопад или задать вопрос, и вот, краткий и ценный вывод готов. И, что характерно, он всегда прав.

— Дантэ, ты, конечно же, недавно стал омегой, и многого не понимаешь, но для того, чтобы стать Парой, нам нужны некоторые действия. Но поверь, я к Кериану ощущаю лишь симпатию, уважение и некоторый страх. Да и сам мужчина не проявляет определённых чувств, что присуще Парам.

— М-да. А я себя считал немного невидящим, — пробурчал тихо Дантэ, присматриваясь к троице, что с некоторым превосходством смотрели на него, а в глазах так и виднелся ответ: «Ты ещё многое не понимаешь, малыш». — Господа, а вы хотя бы раз вынимали блокираторы из своих носиков?

И подхихикивая над растерянными лицами, Дантэ развернулся к двери. Пару пасов рукой, и блокираторы неспешно растворяются, также, как холодная сфера вокруг вампира.

— Не громко шалите, мальчики, — и двери закрылись.

Хватило нескольких секунд, чтобы понять, что же сделал и сказал Дантэ, а потом оборотень, прикрыв глаза, глубоко втянул в себя воздух. И в ту же секунду раскрыл их, чтобы блеснуть голубым сиянием.

Облизнув пересохшие внезапно губы, Кай нервно дёрнулся в сторону Элькора, но был перехвачен и нежно прижат к широкой и горячей груди Кериана. Удерживая подле себя хрупкое тело, оборотень нежился в самом прекрасном аромате — аромате своего омеги.

— Давно надо было мне убрать эти блокираторы, что мешали тебя ощутить, — шепчет оборотень, попутно даря ласковые поцелуи сирену, что стал постепенно «оттаивать» и нежиться в аромате альфы и его словах.

Заметив реакцию своего омеги, вампир, недовольно порыкивая, медленно делает шаг в их сторону, чтобы быть перехваченным, стиснутым в стальных объятиях и крепко поцелованным в приоткрытые губы.

Оборотень доволен, видя и чувствуя, что его парни с восторгом и жаром отдаются ему. Сам же он старался подарить им нежную и страстную ласку. Кериан чувствовал, что его вампир всегда будет требовать жёстче, сильней, яростней и желанней. А вот сирену нужна будет нежность, теплота, неспешные ласки, и может даже, тот с удовольствием когда-нибудь примет их двоих, своих альф. А пока все трое наслаждаются друг другом, чувствуя, что всё правильно и желанно.

***

Дантэ довольно потёр ладони, чувствуя победу. Да, сначала он думал, что скандал произойдёт в окружении всех гостей, и он, по-тихому, успеет убрать блокиратор, как у Кериана, так и у Кая, который, не желая чувствовать на своём альфе чужой запах, носил его почти постоянно.

Но Дантэ ненадолго забыл, что Кай всегда старается предотвратить любые скандалы, и вот получилось так, что накал быстро прошёл и от этих троих отвернулись, слушая историю. Но и такой исход парню тоже понравился.

Михей, стоявший около окна, видя довольное лицо своего мужа, молча протягивает руки, чтобы заключить в объятия и поцеловать.

— Одна Пара-Триада готова, — довольно выдаёт Дантэ и поворачивается в сторону окна, ведущего в сад, где расположились остальные гости.

— Надо поблагодарить Кая, — добавил дракон, показывая в сторону своих кузенов, что с интересом общались с рыжими омежками.

— А на подходе ещё одна Триада, — Дантэ показывает в сторону Мироэля, Алексоро-Ом-Муриро и Шона, стоявших в стороне ото всех и о чём-то тихо беседующих.

— Уверен?

— Я думаю, что двое из них смогут договориться, а вот третий ещё долго будет мучать как себя, так и других, но, увы, в их союзе всё зависит от одного. Так что, мы ещё не раз увидим их медленное сближение. — Прижавшись к груди супруга, Дантэ со светлой грустью смотрел, как оборотень и два эльфа разговаривают о своём, попутно, украдкой, кидая друг на друга заинтересованные взгляды.

— Знаешь, мне кажется, что собрав здесь столько гостей, мы невольно стали теми, кто соединил несколько Пар. Мои кузены заинтересовались рыжими омежками. Кай, Элькор и Кериан, судя по звукам из гостиной, готовы рассказать и показать миру свои отношения. Ну, а то, что намечается ещё одна Триада, пока будем знать только мы, если нет возможности подтолкнуть их друг к другу.

— Мироэль должен сам дойти до истины, сам должен увидеть, что его не сравнивают с другим эльфом, в нём видят личность. Алексоро-Ом-Муриро уже готов к новым отношениям, хоть в его сердце и осталась частица любви к Анариэль. А Шон устал быть одиноким и перебиваться короткими романами.

— Тогда мы просто будем ожидать прозрения Мироэля и увидеть счастье этих троих. — Дракон целует за ушком и, насладившись ароматом своего супруга, нехотя разжимает объятия. — Нам пора. Гостям немного скучно, да и поговорить с друзьями нужно. Жаль, что мой папа не прилетел, я бы его первым поздравил с тем, что тот скоро будет дедом.

— Успеем. Наши не разболтают раньше времени, а значит, будет шанс быть первыми. — Дантэ тепло улыбнулся и, погладив щёку своего дракона, беззвучно прошептал: — Люблю…

***

Свадьбу отпраздновали за два дня, а затем настали студенческие будни для Дантэ.

К Шону Шамирому, Винсенту Сель-Гори и Ладуилу Грод-Баун, присоединился Матвейра Намира, который стал помогать профессорам с остальными учебными заданиями, от которых парень просто взвывал, но учил.

Точно было не понятно, что задумали этот рыжеволосый вампир и пепельноволосый вампир-сирен, но через неделю они составили новый план обучения, который соединял все таланты Дантэ. Хотя многое так и осталось не раскрытым, но и того, что есть, хватило создать многоуровневый план учёбы, чтобы загрузить и не отвлекаться на события, что стремительно развиваются в мире.

Это было связано с тем, что семейство Ри Анирэтион и детективное агентство «Истина», подали запрос в мировой суд на троих учёных Айшерэ, Моэр и Ррадеско, а также на их помощников и на тех, кто знал, но молча потакал.

В информационные СМИ были выкинуты пара историй, связанные с теми случаями, что так и не были раскрыты из-за недостатка улик, но сейчас их предостаточно.

Общество всколыхнулось, ужаснулось, потребовало справедливости, в которой или обелят этих учёных, или признают виновными. Многие не поверили, другие с уверенностью кричали, что это правда, но были и те, кто ждал ответа, чтобы решить: верят или нет.

Обвиняемым и защитникам предоставили пару недель, для предъявления и сбора фактов и ответов, а через две недели, состоялся суд, который смогли увидеть в каждом доме и на улицах. Это было требование, как самих обвиняемых, так и их обвинителей, что старались донести миру истину.

Пять самых лучших и неподкупных судей вошли в большой зал и сели в судейское ложе, что стояла на возвышенности. На несколько ступеней ниже находились обвинители и защитники. Были и балконные ложи, в которых уселись представители династических правящих домов, которые посчитали, что интереснее узнать правду, так сказать, из первых уст.

Многие из прибывших свидетелей в зале суда, старались показать взглядом или жестом, на чьей они стороне, другие же, втайне, боялись, но всё же пришли из любопытства.

Дождавшись, когда все в зале успокоятся, судьи разрешили начать прения сторон.

Защита подобрала самые яркие моменты, когда эти учёные проявили себя, были вызваны свидетели, а также те, кто работал с ними. Были представлены записи многих членов правящих династий, а также титулованных особ, о том, как те помогли миру в самые трудные и скорбные года.

Обвиняемые лишь кивали, не задавая дополнительных вопросов, они просто выжидали, когда им дозволят ответить.

Защите хватило несколько часов, чтобы показать и доказать: учёные — самые честные, хорошие и надёжные, были таковыми и остаются.

После получасового перерыва настало время вступить на трибуну обвинителей.

— То, что Айшерэ, Моэр и Ррадеско помогли многим и находили для многих решения их проблем, ни для кого не секрет. Их лавры мы не сможем отобрать, да и незачем нам это. Мы просто начнём с того, что известно не всем, с того, что настоящая правда всегда была скрыта за громкими сенсациями. У нас лишь просьба: удалить из зала беременных, слабых и впечатлительных, им нежелательно видеть то, что мы будем показывать. Мы, конечно же, постарались прикрыть некоторые моменты, но всё же, поберегите себя.

Так спокойным голосом начал свою речь адвокат Селестор, а затем продолжил рассказывать, а через некоторое время и показывать.

***

Суд в тот день приходилось останавливать несколько раз, а процесс растянулся на недели. Многие не выдерживали правды, многие меняли своё мнение, а были и такие, что попытались исчезнуть как можно подальше, но бдительные служители порядка, под руководством Кериана и Уйриха Ри Анирэтион, задерживали беглецов и приводили в суд.

Конечно же, многие страшные моменты записей решили не показывать, да и того, что было доказано, хватило, чтобы обвинить, проклясть и требовать возмездия и суда над пособниками, если нельзя достать настоящих виновных.

— Да здравствует суд и его справедливость, — выдал Кериан, смотря на то, как пятеро судей выносят приговор. А затем тихо, почти неслышно, продолжил: — Месть восторжествовала, Справедливость смирилась с Правдой, Любовь шепнула — живите и любите…

31

***

А жизнь Дантэ шла своим чередом.

Практически всегда рядом с ним находился его дракон, его Михей, его Пара и супруг. Дракон старался угождать своей немного капризной по утрам любимой Паре. Во время отдыха, или если Дантэ требовались тишина и покой, он распахивал свои чёрные крылья, укрывая и создавая их мирок. Они могли подолгу молчать, обмениваться неспешными ласками, или просто наслаждаться легкими прикосновениями друг к другу.

В семейную жизнь Михея и Дантэ вписывались и новые родственники Ри Анирэтион, и друзья как Ирвинга, так и Анирэтиона, чье присутствие было не только ненавязчиво, но и желанно.

Глава Рода Уйрих перед тем, как покинуть замок Цезаро, выделил молодым комнаты для учёбы. И если кто-то из родни или друзей решил бы пополнить свои знания или узнать новое, они также могли присутствовать во время занятий.

В этих помещениях царили вампир Сель-Гори и вампир-сирен Грод-Браун с их неизменным «Так надо». И лишь уроки с сиреном Намиром позволяли Дантэ, не теряя интереса, изучать геральдику, этикет, основы магии, углубленную историю мира и, конечно же, зельеварение с лекарством.

Время бежит незаметно: вот проходит месяц, следом за ним другой — такой же загруженный учёбой, разбавленный лишь нежностью и любовью.

Появились большие сдвиги в изучении магии и применения сил. Оказалось, что магия Реалиста очень даже хорошо контактирует с «силой власти», которая стала проявляться чаще, в виде полупрозрачной ауры. Для получения результата Дантэ нужно былоблокировать на время магию огня, позволяя магии Реалиста проявиться в пальцах и глазах в виде серебряных искорок. После завершения рисунка магия и сила переплетались, их потоки проходили сквозь пальцы через карандаш или кисточку на ватман. Пока они хорошо взаимодействовали с бумагой, но профессора уже готовились пробовать и с другими поверхностями и материалами. Бывало, что соединённые потоки магии и силы надолго задерживались на грифеле или кончике кисти, и времени было достаточно для практически мгновенного создания предмета или превращения пейзажа в почти реальное место.

Кто-то из семьи с усмешкой предположил, что парню подошёл бы посох или палочка, через которые тот мог бы создавать нужные потоки, а излишки бы накапливались в драгоценных камнях или нанесённых рунах.

Родня-то просто посмеялась и забыла, но в головах этих извер… профессоров идея застряла, и они стали изучать возможности такого применения магии Реалиста.

А пока те думали, попутно давая задания, Дантэ старался усовершенствовать некоторые свои проекты в зельях. Намира уверял, что у юноши были все шансы прославиться как молодому зельевару, но тут же замолкал, натыкаясь на холодный взгляд своего ученика.

А после возвращения к себе домой, у Дантэ проснулся зуд «хочу всё знать и разгадать». Парень решил все разузнать про само здание, катакомбы, расположенные в саду и небольшом лесу рядом с его домом.

***

Прошло пять месяцев.

Pov Дантэ.

— Дантэ, милый, посиди чуточку неподвижно, хорошо? — раздался взволнованный голос Михея откуда-то снизу, из-за чего я очнулся от своих дум.

— Это еще, почему я должен выполнять этот бред? — задаю вопрос с сарказмом, потому что в голосе и словах своего супруга помимо страха я слышу еще и уверенность, что я ненормальный. — Мне здесь удобно, и я не собираюсь в ближайшее время покидать насиженное место. — Мелькнул вопрос на задворках разума, а где именно я сейчас нахожусь, но тут же пропал.

— Поверь, милый, там, где ты сидишь, очень опасно, — продолжает говорить, как с маленьким, дракон, при этом медленно раскрывая свои крылья.

— Да неужели? — я с удивлением всё же осматриваюсь, и меня охватывает страх. Я практически на самой верхушке старого дубама!

Это большое ветвистое дерево, с толстыми ветвями только на самом верху, а нижние — очень хрупкие и тонкие. Помимо этого, кончики ветвей имеют особенность хватать жертву на лету, при падении и сжимать, пока она перестанет трепыхаться, а после — выбрасывать. Дерево очень редкое в нашем городе, и вот мне «повезло» оказаться на самой его верхушке.

С одной стороны, это показалось бы пустячком, но… Я же БЕРЕМЕННЫЙ!!! Притом на седьмом месяце. На этой стадии многие омеги неуклюжи и уже готовы рожать, а я на дереве!

Как я оказался здесь? Не спрашивайте, сам не знаю, потому что некоторые моменты, произошедшие за последние три месяца, из моей головы выветриваются. Например, я могу задуматься ни о чём и в тот же миг очнуться в скалистой местности, где гуляет только ветер, да редкие птицы гнездятся.

— Михей, любимый ты мой дракоша… СПАСИ!!! — Паника затопила сознание, и я крепче прижался к ветке, на которой сидел.

Слышу, как мой Михей, взывая ко всем богам с молитвами, всё же взлетает, кружась и выискивая, как лучше приземлиться ко мне, не попав заодно «в объятия» дубама.

— Эй, Дантэ, ты на этот раз решил гнездиться на дереве? Могу сказать, что выбор просто замечательный, — раздался голос Кериана, что практически ржал надо мной. — Странно всё-таки, ты у нас оборотень-волк, а тебя всё время тянет на самые вершины.

— Кериан, прекращай ржать, лучше помоги, — Кай недовольно шикает на своего мужа, который нехотя всё же подходит к дереву, пытаясь обдумать и осмыслить пути моего спасения.

— И над чем ты у нас так задумался, что тебя приходится снимать с дубама?

— Кажется, о том, где бы мог находиться центр бывшего замка, что стоял здесь в прошлом. Вот и «залетел».

— Ха-ха-ха….

— Хватит ржать, помогай, а то на дереве буду рожать.

— Ага, смешно, — фыркает оборотень, быстро обходя дерево.

— Ой!.. — я чувствую, как в пояснице резко кольнуло, а затем по ногам что-то полилось. Страх сковал меня, и я тихо шепчу, — Мамочки, рожаю-ю-ю-ю…

— Вот же, птичка, Кар, — матерится Кериан, явно услышав мои слова. Секунда на размышления, и оборотень забормотал что-то тихо.

В этот момент Михей практически решился спуститься, так чтобы и крылья не поранить, и меня схватить.

Не хватило нескольких секунд. Дерево исчезло, и я с криком полетел вниз, где потоки чужой магии подхватили меня и укутав в серо-золотую сферу.

— Вот и центр замка нашёлся, с алтарём, — это последнее, что я услышал, когда кто-то мягко заставил погаснуть моё сознание.

Конец pov Дантэ.

***

Серо-золотая сфера замерла примерно в метре от поверхности земли, откуда стали подниматься потоки магии, которую иначе, как древней, не назовёшь.

Потоки были полупрозрачные, расходились то вверх, то в разные стороны, то замирали на знаках-рунах, то фокусировались на сфере.

Не слушая возмущений, вопросов, просьб и даже угроз от Михея, Кериан принялся быстро вычерчивать вокруг сферы руны и знаки, которые за три месяца выучил наизусть.

Попутно присматривая за сферой и тем, как ложатся знаки с рунами, оборотень замечал, что на этот раз магия во многом сильнее. Она как будто стремилась быстро и максимально сконцентрироваться в одном месте.

— Кериан! — окрикнул оборотня Элькор, пришедший, видно, за Каем, но оставшийся, чтобы увидеть происходящее. — Смотри, магия прихватывает потоки другой пентаграммы.

— Она отмечает места, где раньше был замок, — Поделился своими мыслями Кай, прижимаясь к вампиру. — Я думаю, что нам стоит встать как можно ближе к контуру сферы, а ещё лучше послать за Старейшинами-Хранителями. Кажется, они об этом предупреждали.

— Михей, зови, всё равно ничего не делаешь, только кричишь и беспокоишься, а твои действия не помогают ни Дантэ, ни нам.

— Посмотрю, как ты будешь вести себя, Кериан, когда я соизволю забеременеть и рожать, — пригрозил сирен, ободряюще пожимая плечо дракону и зло смотря на своего оборотня, которому пришлось покаянно растянуть губы в улыбке. — Михей, поторопись, а мы побудем здесь.

Преобразившись в дракона, Михей чёрной молнией метнулся в сторону большого портала.

Проводив взглядом темный силуэт, Кериан продолжил накладывать руны, вспоминая предыдущие пять месяцев, насыщенные настолько, что не сравнить с его будничной работой в молодости.

Всё началось, когда Дантэ возвратился к себе домой от родни и продолжил учёбу в Амирэте.

Сначала казалось, что он просто дышит свежим воздухом на прогулках, как предписывал ему лекарь, затем стал часто пропадать на чердаке и в городской библиотеке.

Затем парень упросил Кая пригласить его к себе сначала в один из домов, затем в другой, всё время пропадая в домашних библиотеках, просматривая старые газеты и свитки старых карт.

Элькор, чуть позлившись на то, что Дантэ влез в его жизнь, всё же решил перестать дуться и вновь стать другом. И вскоре все мужья Кериана старались помочь и что-то искали, а вот что — никто не признавался.

Сам же оборотень предлагал свою помощь, но только с определёнными условиями, из-за которых Дантэ злился и продолжал эксплуатировать Кая с Элькором. Видно в отместку за неправильное "предложение".

Михею и остальным оставалось лишь ждать ответа и гадать, что же это за блажь напала на беременного.

И вот, спустя два месяца после возвращения, Дантэ собрав всех, сообщил об итогах своих поисков.

Оказалось, что тот искал ответы на вопросы, касающиеся истории, тех, кто был первостроителем, кем были владельцы земель и дома, а также, каковы истинные масштабы строений.

За эти два месяца ребята узнали, что пятьдесят лет тому назад этими территориями владел предприимчивый вампир Имаймир. Сам он эти земли и дом выиграл у старца непонятной расы и о-о-очень старого. А принадлежал ли этот дом по праву наследства, или тот получил его примерно так же, как и вампир, осталось не ясно.

Дом-то и землю вампир приобрёл и был рад сначала, но вот потом никак ему не получалось наладить жизнь. Да и после того, как вампир его сдал в аренду, жильцы испытывали нервозность, давление, странности, например, что кто-то смотрел на них нехорошим взглядом. Так что, домом пользовались не так часто, и самое большее дней пять.

И вокруг этих земель происходили разные непонятности, вот почему жители городка старались не появляться в этом месте и не селиться вблизи. И лишь молодые и любопытные бегали по катакомбам для развлечения.

И только с приездом родителей Дантэ и последующим его проживанием здесь всё стало изменяться — земля и дом приняли нового хозяина.

Остальное не удалось раскопать, как будто этого места не было, и лишь пятьдесят лет тому назад оно появилось из неоткуда.

Отдав копии бумаг Мироэлю (может, эльф решится на расследование) и на хранение Кериану, все решили закончить исследование, понимая, что беременность и учёба не позволяют продвигаться дальше. Наступило затишье, многие решали свои семейные и профессиональные проблемы, пока не наступил пятый месяц беременности Дантэ.

Огненная магия выходила из-под контроля, отчего многим приходилось совершенствовать щиты, ходить с ними не снимая или погашать очаги раздражения парня. Сила же, напротив, увеличивалась и заставляла кланяться, раболепствовать, или держаться как можно подальше от источника «власти».

Многие, приехавшие на сдачу экзаменов выпускниками, не раз и не два ощутили на себе подавляющую силу, но не от своих старших родных и правителей, а от какого-то незнакомого парня. Конечно же, они возмущались, требовали разбирательства и строгих решений, но стоило лишь издали почувствовать силу, как сознание возмутителей спокойствия тут же менялось и те падали ниц, забывая обо всем.

Пришлось Кериану и Уйриху Ри Анирэтиону принимать решение в свои руки.

Посовещавшись, они решили, что учёба может подождать, парень и так показывает хорошие знания во многих направлениях. Рядом же должны находиться те, кто минимально страдает от характера и капризов беременного омеги. То есть, это Кериан со своими мужьями, Михей, лекарь Дикпарис, Алексоро-Ом-Муриро и директор Шамирома.

И всё бы ничего, вот только Дантэ стал исчезать из одного места, появляясь в другом.

Вот так идёт себе, о чём-то думает, и раз — пропадает, чтобы прислать сообщение из другой части города или мира.

В первый раз это был морской утёс с плоским верхом, второй случай произошел через несколько дней после первого: омега оказался на болотах, в самой высокой их точке.

И не просто так… Вокруг сияли руны, знаки и потоки магии, как столб света, тянувшиеся к небу.

Вот тогда-то и было решено отправиться к Хранителям.

Впервые за свою службу охрана местного Портала настраивала его в сторону планеты Интари-Изу и отправляла столь многочисленных гостей.

Старейшины ждали около гостевой поляны вместе с родственниками Волчонка Хайрона. Пройдя определённую церемонию приветствия, Хранители разделились. Старейшины остались около Кериана, Шамирома, Дикпариса, остальные же направились к домикам пообщаться с роднёй Дантэ. А сам он с интересом разговаривал с золотистой волчицей.

— Мы чувствуем, ваш страх и непонимание того, что происходит с Волчонком Хайроном, — начал один из Старейшин, не прекращая смотреть на объект разговора. — Вам придётся смириться с его странностями и помогать, когда будет необходимо. Всё это не несет угрозы ни омеге, ни жизни, что он носит. Инстинктивно он ищет место, где будут пущены ростки нового древа расы, династии, но для полноценного роста требуется немало тысячелетий.

— Мы рады, что омега смог найти себе в мужья того, кто несёт в своих генах и крови дух древних, — продолжил другой старейшина, смотря, как к Дантэ подходит Михей и привычно садится позади, чтобы обнять и шепнуть несколько ласковых слов. — Мы очень рады этому и надеемся, что крепость семьи и любви подарит ещё не раз зарождение жизни. Может, когда-нибудь в эту семью добавится ещё такой же носитель древности.

Старейшины довольно кивнули этим мыслям, но лишь на миг, отвлекшись, они продолжили говорить монотонно, с расстановкой.

— Когда наступит срок рожать или когда произойдёт что-то более странное, чем просто знаки и концентрация потоков магии в одном месте, мы просим нас предупредить.

— Мы сможем стабилизировать все нужные потоки, создать каналы и влить дополнительные руны. А также, сможем появиться на рождение жизни.

Сказав всё это, Старейшины Хранителей ушли, оставив гостей на два дня. После этого общения, баланс сил и магии у Дантэ стабилизировался, и несколько недель всё было просто замечательно.

Затем возобновились исчезновения, но на этот раз Михею и Кериану оставалось лишь проследовать за маячком или за еле уловимым потоком портала, переносившим парня в разные части мира.

***

Послышался рокочущий рык стремительно снижавшегося дракона, державшего в лапах недовольного лекаря, который, как только его спустили на землю, поспешил внутрь сферы, не почувствовав никакого сопротивления.

Через несколько секунд послышались щелчки, и на поляну, образовавшуюся после вихрей потоков магии, спустились Старейшины Хранителей с роднёй Волчонка Хайрона.

Несколько резких отрывистых приказов, и Хранители встали на места узлов потоков. Они синхронно завыли, и магия, с бешеной силой, стала изменять пространство, создавая из ниоткуда призрачные стены.

Из сферы послышался громкий крик младенца, подхваченный порывами ветра. Стены задрожали, уплотнились и стали темнеть, превращаясь в полноценный камень.

Хранители вновь взвыли, подходя ближе к сфере. То же самое сделали Михей и Кериан со своими мужьями, чувствуя, что всё вокруг изменяется и приобретает форму.

Крик младенца вновь заставил обратить внимание на сферу, которая сначала уплотнилась, затем брызнула в разные стороны, ослепляя потоком света.

Промогавшись и дождавшись, чтобы зрение восстановилось полностью, все с любопытством посмотрели в центр получившейся комнаты.

На серо-золотом алтаре сидел довольный Дантэ, держа в руках свёртки, из которых слышалось тихое попискивание.

— Поздравляю, роды прошли быстро и легко, — ответил на молчаливые вопросы лекарь Дикпарис, чему-то своему улыбаясь. — Дети в полном порядке, как и сам папочка.

Подошедшие свидетели рождения с интересом посмотрели на две милые мордашки.

Тёмные волосики, светлая кожа и тёмно-синие глаза, глядящие на мир и своих наблюдателей с любопытством.

— Какие милые альфочки, — пропел Кай, и хоть руки чесались прикоснуться к детям, он сдерживал свои порывы, зная, что первым после омеги и лекаря должен взять на руки их отец. — Михей, не спи, прикоснись хотя бы, они же этого ждут.

— Да, я… — замешкавшись и нервно сжимая кулаки, прошептал дракон, — Они же такие крохотные, а я своими лапищами…

— Не дрейфь, молодой отец, ты не раз учился держать детей на руках, — выдал Элькор и получил подзатыльник. — А что? Я не то сказал?!

— Всё то, Элькор, вот только он тренировался на вазах, — напомнил с ударением Кай, подталкивая дракона к действиям.

— Это дитя родилось первым, — пришёл на выручку лекарь, беря на руки ребёнка и передавая дракону. Минута, и Михей без нервозности, но с замиранием смотрит на самое желанное чудо.

— А почему у них тёмно-синие глаза? — решается он на вопрос, мучивший его уже несколько секунд.

— У всех новорождённых такие, через два дня они приобретут цвет, что дарован природой. — Пояснил лекарь, забирая ребёнка и давая подержать второго.

Если первый лишь внимательно смотрел на отца, то второй цепко ухватился за прядь волос. Улыбнувшись и поцеловав ручку, Михей нехотя отдал ребёнка Дантэ, ожидая, когда тот при свидетелях даст имена.

— Астрит-Аврора и Светояра, — громко сказал Дантэ, нежно смотря на своих дочерей и не видя, как лекарь с улыбкой смотрит на растерянные лица собравшихся и на то, как довольно переглядываются Старейшины и Хранители.

Впервые в мире у омеги были рождены девочки, а не мальчики.

Эпилог.

Примерно сто лет спустя.

Потянувшись всем телом, Михей, не открывая глаз, довольно что-то себе мурлыкнул под нос.

Где-то там, на улице, были слышны смех детей и голос папы Николаса, отчитывавший своего нового мужа голубого дракона Сивасьяна. Видимо, он вновь катает на своей спине своих детей и его девочек, не утративших азарта и детскости, готовых с младшими дядями и кузенами с утра до ночи строить «замки из песка» и «искать тайны».

Видно, скоро малышки с уверенностью обоснуются у Кериана и у Дантэ, затеявших недавно новый проект.

Вспомнив про супруга, Михей невольно улыбнулся, а потом что-то его взволновало и насторожило, из-за чего тот кинул на себя диагностику.

Она показала, что, не считая томления в теле, а также наличия магии, сконцентрированной внизу живота в виде пяти искорок, ничего не произошло сверхнеобычного. По крайней мере, так выдал мозг.

Но что-то его, всё же, взволновало. Вопрос, что именно?

Память быстро напомнила события прошедших суток.

С утра прибыли их с Дантэ друзья, среди которых были Кай и Элькор, папа Николас со своим новым мужем Сивасьяном, его, Михея, младшие братья Густав и Мартином. Приехали также кузены Танарир и Мигели и их рыжие омежки Даллас и Хавьер, которые недавно отпраздновали свадьбу в тропических храмах. Обязательно их замок посетил Кериан, который, как всегда, был частым гостем. Да и кто отпустит любимого и нежного Кая, с удовольствием начавшего портить жизнь не только оборотню, но и Элькору, напоминая последнему о его прошлых похождениях.

Кериан привёз привет от названного отца Дантэ, Алексоро-Ом-Муриро, оставшегося дома с Шоном и Мироэлем из-за того, что оба мужа беременны, и он боится, что с его любимыми может что-нибудь случиться за пределами земель. Также сообщил, что "любимые" профессора всё же нашли решение, чем Дантэ сможет воспользоваться, применяя магию Реалиста с силой власти. Но что это будет, для парня останется пока секретом.

По малым порталам, разбросанным по миру, прибыли несколько Хранителей. Оказалось, что Старейшины, зная особенности беременности Дантэ, воспользовались маршрутами его перемещений и создали малые порталы, и всё это было закреплено на замке, появившимся, когда его супруг рожал.

Теперь они свободно могли ходить по всему миру и искать новых носителей, но пока только Дантэ оставался единственным омегой, носящим в душе Хранителя. Но Старейшины не унывают и ждут.

Все прибыли в замок по поводу праздника — Цветение Лютириса.

Раз в год этот цветок появлялся в разных местах мира и походил на лунный. Считалось, что если обнаружить поляну с этим растением и найти четырёхлистный цветок с чуть заметным голубым сиянием, то можно загадать парочку желаний, они сбудутся.

Конечно же, это была, как считают многие, легенда, но любителей приключений не убавилось.

А пока некоторые искали легенду, другие приносили дары своим божественным и святым покровителям.

И вот, с самого утра собравшись, они все направились в местный храм, чтобы воздать почести, поклониться и преподнести несколько монет и гирлянду цветов.

А вечером, после того, как уложили младших, Хранители предложили отправиться на их планету и продолжить там веселиться.

Посчитав, что супругу будет полезно побегать в образе волка и пообщаться с роднёй, дракон дал добро.

Примерно в полночь, супруг прибежал, с радостью держа в руках лунного цвета цветок с лёгким голубым сиянием. Оказалось, что он наткнулся с Хранителями на поляну с Лютирисами.

Потом были поцелуи, стремление стать, как можно ближе друг другу, а затем Дантэ решил осуществить одно из своих желаний, и для этого надо было возвратиться в их замок.

Дракон даже предвкушал узнать, что же его супруг, его Пара, придумал и пожелал.

А пожелал Дантэ любить в эту ночь своего мужа так, как только тот этого захочет и чтобы дракон ему подчинялся.

Сначала, это Михея испугало, но мягкие настойчивые уговоры, в сочетании с нежностью, страстью, любовью заставили уступить, и даже получить незабываемые ощущения.

И наутро воспоминания о прошлой ночи заставляют тело трепетать от предвкушения того, что же будет, когда он всё же повернётся и прижмёт сонное тело своего мужа.

Но чувство беспокойства и чего-то непонятного вновь заставило нахмуриться и осмотреться.

Он был в своей второй ипостаси, это раз, на него с неким страхом и извинением смотрел Дантэ, это два, и три — попытки измениться, никак не удавались.

— Что сслучиллось? — выдал дракон, нагибаясь ближе, — Почеммму я не могу прееевратитьссся назад?

— Хм… Видишь ли…. вчерашнее… помнишь? — увидев кивок, Дантэ медленно встал и попятился в сторону дверей. — Видишь ли, пока я вчера бегал с роднёй, они мне успели рассказать историю, что слышали от первых переселенцев в этот мир. Смысл всего сказанного заключался в том, что раньше драконы рождались в яйцах. Вот я и подумал, а не попробовать ли…. У тебя же гены и кровь древних так и не уснула…

— ЧТООООО?!!!! — взревел дракон, попутно делая диагностику, но уже углубленную.

Увидев ответ на свой страх, дракон вновь зарычал, а Дантэ, пискнув, выскочил из комнаты в образе волка, надеясь на быстроту лап.

Чуть в стороне от замка двое Старейшин Хранителей довольно переглянулись. Они поняли, что в семействе Анирэтион-Иствуд вновь появятся одарённые дети, несущие в себе гены предков, а это значит — у них будет только два выхода — или любить, или любить и шокировать мир…

Оглавление

Пролог

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31