Гераклион (СИ) [Ирина Анатольевна Овсянникова Эшли] (fb2) читать постранично

Гераклион

1. Эпидемия

***

Древний город спал… Покинутый жителями и оставленный жестокими захватчиками, он тонул в мрачных сновидениях. А может, это были воспоминания? Крики людей, огонь, разрушения… Это было страшно, но теперь уже не имело значения.

Никто из живущих на планете уже точно не помнил, когда этот город был построен, но никто не сомневался, что именно это место было сердцем мира. Величественный и вечный…

Все в этом городе было прекрасно и поражало воображение. И хотелось рассматривать каждое строение, каждую скульптуру, и думать, как же было создано такое великолепие? Быть может, потрудились великаны, построив громадные величественные сооружения, а потом канули во тьму веков? А может, дело в магии, позволявшей людям творить из камня немыслимые чудеса? Город завораживал…

Когда-то в городе кипела жизнь, но теперь здесь воцарились тишина и покой. По гранитным мостовым больше не ходили жители, а каменные сфинксы мрачно взирали на водную гладь. Скульптуры атлантов, державшие своды прекрасных храмов, уже никого не могли восхитить изяществом линий. Колонна с печальным ангелом одиноким колоссом возвышалась над площадью, где больше не было прохожих. Не было никого, кто мог бы остановиться и в очередной раз восхититься древним памятником. И бронзовый всадник, хранитель города, застывший во времени, казалось, тоже опечален одиночеством.

Храмы, колонны, каменные стены и изваяния — все это готовилось стать красивой легендой. Никакое оружие не смогло уничтожить то, что было построено на века. Солнце всходило, озаряя город утренним светом. Он просыпался, но жизни в нем больше не было. Городу надлежало исчезнуть на время, чтобы спасти самое важное, что было скрыто в нем. Не единого звука… Даже ветер стих… И появилась вода. Казалось, она просочилась прямо из-под земли. Она была повсюду, все больше и больше…

Вода укрывала город, словно принимала его в надежные объятия. Становилась убежищем… И вот уже на месте некогда оживленных улиц бушевали волны. Море раскинулось, скрывая от чужих глаз самое ценное, что есть в этом мире. Древний город исчез в пучине с первыми лучами солнца… Он снова спал, но теперь видел дивные сны…

***

— Эй, парень, ты меня слышишь? Очнись!

Голос казался просто оглушающим, и каждый звук больно отдавался в висках. Очень хотелось пить, а еще больше — снова уснуть и никогда не просыпаться. Утонуть в морской пучине вместе с тем городом, что привиделся во сне.

— Открой глаза!

Снова этот голос! Такой неприятный, оглушающий… Глаза, правда, удалось открыть, но увидеть хоть что-нибудь мешала какая-та белесая муть. Пришлось потереть их ладонями…

— Имя свое помнишь?

Да что он никак не угомонится! Хотя вопрос интересный…. Имя? Вспомнить оказалось не так-то просто. Любое умственное усилие вызывало новый приступ боли. но вот пришло слово…

— Лис… Меня зовут Лис…

Произнес и тут же закашлялся, словно очень долго молчал. Горло саднило, а из глаз текли слезы. Лис приподнялся, преодолевая дурноту, и снова потер глаза, стараясь хоть что-то разглядеть. Сознание постепенно возвращалось, а вместе с ним приходил страх, потому что он понятие не имел, что вообще с ним происходит. Он помнил только свое имя и сон про утонувший город.

— Ну, приходишь в себя?

Лис сидел на койке, укрытой грубым серым одеялом. Рядом стоял мужчина в широкой синей хламиде с капюшоном, худой и долговязый. Это он все это время донимал несчастного Лиса вопросами. Похоже, они находились в лачуге с деревянными стенами и низким потолком, с которого свисали засушенные пучки трав. Пол был застелен старыми шкурами, и еще имелась одна койка, однако никого в помещении больше не было. Рядом с местом Лиса стоял грубо сколоченный стол из досок, а на нем разные флаконы с жидкостями. В противоположной стене было небольшое окошко, затянутое какой-то пленкой, сквозь которое в домик проникал дневной свет.

— Меня зовут Гирон. Я знахарь и постараюсь быстро привести тебя в чувство, — сообщил мужчина и принялся смешивать жидкости из флаконов в железной миске.

— Знахарь? — зачем-то переспросил Лис, который по-прежнему почти ничего не соображал.

— Да… Нынче мы очень востребованы.

Он подарил Лису улыбку, от которой почему-то мурашки по коже побежали. Парень попытался встать, но слабость не позволила.

— Не так быстро, — сказал знахарь, кинув на пациента строгий взгляд.

Лис послушно прилег и принялся осматривать себя. На нем были широкие темно-зеленые штаны и серая рубашка, штопанная в нескольких местах. Происходящее по-прежнему напоминало ему сон…

— Вот, выпей, станет легче.

Гирон сунул ему под нос ту самую железную миску. Лис отшатнулся от резкого неприятного запаха, но потом все же выпил. В голове будто что-то взорвалось, но мысли отчего-то прояснились.

— Что ты помнишь, мальчик?

И пришли образы… Отрывочные, тусклые, не