Читая Платона [Томас Александр Слезак] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

воздействие, которое они призваны оказывать на читателя. Вопреки предрассудкам и поводам для сопротивления, специфичным для современного образа мысли, читатель должен приспособиться к точке зрения автора.

Только так, по моему убеждению, можно достичь радости чтения, которой на стороне автора — по собственному примечательному свидетельству Платона — соответствовала радость от удачного созидания письменных «адонисо-вых садов» мыслителя (Федр 276d).

Я благодарю директора издательства «Rusconi» г-на Феруччо Вивиани за разрешение на опубликование книги в Германии. Издателя, г-на Гюнтера Хольцбога, я хотел бы поблагодарить за проявленный им интерес к немецкой редакции книги, сотрудников издательства — за качественную подготовку рукописи к изданию. Также заслуживают благодарности мои сотрудники О.Кришкер и д-р К.-Х. Штанцель за помощь при чтении корректур и за составление указателя.

Тюбинген, 25.01.1993

Томас Александр Слезах

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ


Русский перевод книги «Как читать Платона» возник не по инициативе автора, а благодаря запросу одного русского читателя, выразившего желание сделать эту кни1у доступной читающей публике на его родном языке.

Надо сказать, что точно таким же образом возникали и все остальные издания этой книги: автор никогда не был движущей силой их возникновения, с предложением перевести книгу на язык своей страны неизменно выступал переводчик или издатель.

Закончив свою книгу летом 1990 года, я, естественно, желал ей хорошего приёма — так думает всякий честный автор, верящий в правильность своих выводов. Однако помыслить о столь широком резонансе во всём мире — русский перевод выходит в печать семнадцатым по счёту — я бы никогда не отважился. Перед лицом стойкого интереса к книге со стороны международной читательской аудитории можно задаться вопросом, в чём же причина такого развития событий.

Ответ прост: книга «Как читать Платона» предлагает сжатое и доступное изложение единственной альтернативы образу Платона, существовавшему на протяжении XIX и XX столетий. Необходимость корректировки и замены этого образа (возникновение которого относится к тому времени, когда Фридрих Шлейермахер в 1804 году положил начало современным исследованиям Платона) сегодня уже не является спорной. Широко распространённая неудовлетворённость прежним communis opinio3 затрагивает, в общем, следующие четыре области.

Во-первых, (пока ещё) господствующая герменевтика Платона не может адекватно объяснить ни структуру, ни действие диалогов, ни род концепции, определяющей расстановку персонажей (достаточно вспомнить о подавляющем превосходстве соответствующего ведущего собеседника), ни столь бросающиеся в глаза эпизоды умолчания. Во-вторых, загадкой для неё остаётся и критика письменности в диалоге «Федр». В-третьих, традиционный взгляд на Платона вступает в противоречие с высказываниями Аристотеля о неписаной теории принципов его учителя. И, в-четвёртых, интерпретация Платона, принятая последними поколениями исследователей, до сих пор не может найти объяснения тому факту, что «Седьмое письмо», приписываемое философу, содержит ряд сведений о нём самом и о его обращении с философией, явно несовместимых с его современным образом, созданным этими же исследователями.

Между тем, все эти проблемы разрешаются благодаря отстаиваемой здесь новой интерпретации критики письма — первой филологически фундированной интерпретации этого эпизода, имеющего центральную важность.

Окидывая взглядом четверть века, прошедшие со времени опубликования в 1985 году моей первой книги о Платоне «Платон и письменность философии» (выводы которой здесь не только обобщаются, но также разъясняются и углубляются), её роль можно описать следующим образом. В 1970-х и 1980-х годах типичная реакция противников нового образа Платона, выстроенного представителями тюбингенской школы Хансом Иоахимом Кремером (Kramer, 1959) и Конрадом Гайзером (Gaiser, 1963), звучала так: «Да чего вы хотите со своим неписаным учением? У нас же есть эти великолепные диалоги!». Таким образом предпринималась попытка «разыграть» прямую традицию, представленную диалогами, против косвенной традиции, сообщающей об устной философии Платона. Это кажущееся несколько беспомощным (и совершенно бесплодное с точки зрения существа дела) противопоставление двух ветвей традиции, на самом деле составляющих единое целое, теперь осталось в прошлом. Книги «Платон и письменность философии» и «Как читать Платона» выбили из рук отрицателей эсотерического Платона их последний мнимый козырь. С той поры как мы обладаем адекватным описанием морфологии диалогов и расшифровкой смысла критики письма, мы также видим, что диалоги с настойчивостью указывают на ту именно область, которую подразумевал Аристотель в своих сообщениях о «неписаных учениях» (,аграфа