Страшный сон (СИ) [Inferiority] (fb2) читать онлайн

========== Знакомство ==========

- Ацуши, может быть ты возьмёшь у меня документы? Мне так хочется опробовать новый способ самоубийства…

- Как же ты достал меня, кретин! Твою мать, если бы не твой идиотизм, мы бы уже давно сделали всю работу, а ты только время и бинты тратить умеешь!

Ацуши каждый день наблюдал за перепалкой коллег, ему она казалась совершенно бессмысленной, так как Дазай продолжал спихивать все папки Накаджиме и рассказывать о новых способах ухода из жизни. Где-то в глубине души он понимал, что возможно у Дазая что-то случилось, причем, случилось давно, нанеся такой урон его психике, что он до сих пор не оправился, ведь Ацуши когда-то тоже задумывался о смерти… Но Осаму так часто говорил о ней, что это теряло всякий смысл, а его напевный голосок и негодующий крик Куникиды в ответ постепенно раздражали. Да и ничего поделать паренёк не мог, не умел он сердиться на своих сослуживцев.

Тем временем у Доппо иссякло всеякое терпение и он отвесил Дазаю увесистую оплеуху. Последний ухмыльнулся и с видом победителя поспешил удалиться, оставляя позади разъяренного Куникиду и наблюдающих за стычкой членов агенства. Накаджима вздохнул, он открыл первую папку и пролистав ее, отложил. Вторая папка так же была убрана в стопку выполненных дел.

- Куникида-сан, вроде бы это новое дело? Здесь значится, что это одаренная, посмотри, пожалуйста.

Доппо мельком пробежался по первой странице и кивнул.

- Моя интуиция подсказывает, что ты не справишься с этим делом в одиночку. Но ты можешь начать, а как вернётся этот идиот, будет работать с тобой. Начни, пожалуй.

Паренёк тяжело вздохнул и начал изучать документы.

Имя: Марина Цветаева.

Национальность: русская

Сфера деятельности: шпион за крупными организациями

Способность: точно не установлена, попавшие под ее влияние жалуются на головную боль, кошмарные сны, ощущение проживания чужой жизни, проникновение в сознание

Накаджима хихикнул, описание было достаточно странным, непохожим на остальные, но его взгляд упал на фотографию, которую он будто не заметил сразу. С первого взгляда это была совершенно неприметная женщина, с округлым лицом и короткими темными волосами. Глаза смотрели будто в пустоту, в то же время пронзая насквозь. Молодому сотруднику стало как-то не по себе, но то-ли любопытство завладело им, то-ли какое-то другое, сильнейшее чувство.

После информации об одаренной была приписка “портовая мафия тоже идёт по следу”. И ещё ниже другая “остерегайтесь”

- Хмм, кого же остерегаться? Мафии или этой Цветаевой?

- Вряд-ли мафии, у нас мир. - Куникида улыбнулся-Скорее всего, она действительно сильна, но как она применяет свою способность неизвестно. Знаешь что, в кафе у берега теперь часто захаживают Накахара с Акутагавой. Если Чуя напивается, от него ты не добьешься ничего, кроме матов в свой адрес, разумеется. А вот Гин тебе может кое-что рассказать. Только осторожно, у нее с Чуей, вроде как, роман. Возьми фотографию этой женщины, - Доппо протянул листок с только что распечатанной фотографией-покажешь им, они поймут. Только вот что, будь осторожен.

Ацуши кивнул, взял фотографию и направился к двери. Изображение таинственной русской не выходило из его головы, даже фотография не была нужна, хотя, черты лица не такие уж и запоминающиеся, но глаза… Они будто с фотографии прожгли в нем дыру и теперь продолжали обжигать душу и мутить сознание. С пареньком такого никогда не было, он не знал, как реагировать и что предпринять. С одной стороны он понимал, что скорее всего это враг, но с другой, ему хотелось, чтобы она оказалась другом, близким другом.

Выйдя на улицу, Накаджима немного развеялся и поправил челку, которую уже растрепал ветер. Ему, по правде говоря, не очень хотелось тащиться на окраину города, но задание есть задание, да и тем более оно заинтересовало юношу. Но все же, хотелось чувствовать кого-нибудь из коллег рядом с собой, да хоть бы Кеку, хоть бы Дазая, хотя его присутствие точно бы укрепило дух Ацуши.

- Вот как назло, ушел в самый ненужный момент! А может, это к лучшему…- пробормотал он себе под нос.

Погода была хорошая, даже чудесная, и ему вздумалось идти пешком.

Как оказалось, не зря. В парке, не очень далеко от здания агентства, гуляли, приобнявшись и о чем-то тихо беседуя, изредка хихикая, словно два голубка, Чуя и Гин. Ацуши лишь посмотрел им вслед, нарушать этой идиллии ему не хотелось и он, развернувшись, решил зайти в кафе поблизости и купить мороженое, а то голова на жаре соображала плохо, тем более подходило время обеда, а что-то горячее он бы есть не смог.

Играла приятная музыка, было прохладно - прекраснейшая атмосфера царила в заведении. Паренёк сел за свободный столик и принялся изучать меню. Хотелось чего-нибудь необычного и он заказал то, что ни разу не пробовал. Отвернувшись к окну, не сразу заметил, как к нему подсела странная на вид женщина, отдаленно напоминающая разыскиваемую одаренную-уж больно смелый был у нее макияж.

- Однако, хорошая погода, вы не находите?

Накаджима вздрогнул и перевел на нее взгляд. В тот же миг его снова прожгли ее глаза, а голос, грудной и тягучий, очаровал и парализовал, словно неопытного юнца. Он кивнул.

- Вы местный?

Он снова кивнул.

- Вы ничего, симпатичный. Только ты в сыновья мне годишься, скучно. Ну ладно, как твое имя?

- Н-накаджима Ацуши. Я тут это…- юноша замялся-А ваше как?

- Ох, меня зовут Марина и я тут совсем недавно. Жарко, ничего не охота.

Новая знакомая не отводила взгляд от Ацуши, и он, мягко говоря, неловко ощущал себя в ее компании, но постепенно раскрепощался. Слово за слово завязался разговор, Ацуши рассказывал о работе, о жизни, о детстве в детском доме, о близком друге - Дазае и ещё много чего. Он как бы понимал, что это лишнее и о таком следует молчать, но заткнуться не мог-глаза Цветаевой будто загипнотизировали его. А она в свое время говорила о своей родине, об убитом муже, о политике, о том, что планирует найти работу здесь и поселиться на постоянной основе, а не снимать квартиру у какой-то полоумной бабушки. Молодой сотрудник не заметил, как подошёл вечер. Он просто не мог покинуть Цветаеву. Его телефон вибрировал от входящих вызовов и тот просто отключил его.

Марина тяжело вздохнула.

- Так жалко расставаться с тобой, Ацу. Ты мой первый друг в этом городе. Но…тебе ведь тоже жалко? Может быть, поужинаешь у меня? Конечно, готовить как в ресторане я не умею да и вообще готовка не мое, но отведать элитного вина…. ммм, только дурак откажется.

- Я бы с радостью, Марина, но мои коллеги…а в прочем, хорошо! Я поеду с вами, возьму отгул завтра, если что.

Последний сам себя не узнавал. Он бы никогда не согласился поехать куда-то с почти незнакомым человеком, да ещё и с тем, кого разыскивают. Что же завладело им, что сподвигло на такое.

- Безумие и безрассудство. - Цветаева прошипела себе под нос. - Такси быстро приехало, хорошо. Ацуши, ты ведь не передумал?

- Нет, Марина…. - Он ответил немного робко. - Ты уже успела вызвать такси, я такой рассеянный сегодня, должно быть, перегрелся….

Они сели в машину, спутница назвала какой-то адрес и они поехали. Ехали молча и, как показалось Накаджиме, долго. Его весь путь клонило в сон, но он понимал, что может опозорить гостью из России, или сам опозорится.

- Все, выходим. Третий этаж… Ох, Господи! - россиянка растормошила юношу. - Чувствую, я тебя поспать к себе привезла, ну ладно, хоть винца то отведаешь?

Он кивнул. Сейчас ему было все равно.

Они поднялись на третий этаж и зашли в ее съёмную комнату. Ацуши сразу плюхнулся на диван, не отдавая себе отчёта о совершаемых действиях. Он был пьян без алкоголя, русская напоила его своим взором.

- Ну, за будущее! - Марина протянула бокал красного вина.

- За будущее…- Ацуши почти уснул, но Цветаева почему-то спрашивала его о Дазае, о его уходе из мафии, приходе в агентство. В ответ ей несся какой-то неразборчивый лепет.

- Довольно. Мой мальчишка…- Женщина села рядом и взяла его за руку.- Миг покоя краткий…

========== Прошлое Дазая. Первая информация. ==========

Темный тесный коридор, но откуда-то издалека идёт свет, совсем тоненькая полоса. Оттуда же доносится до боли знакомый и в то же время чуждый голос, тихий, твердый, уверенный. Но там не один человек, слышны тяжёлые грубые шаги и ещё один голос, будто гвозди вбивающий, не терпящий неповиновения, умеющий только отдавать приказы.

Ацуши страшно, но жутко интересно, что там происходит, он уверен в себе, в своей способности, он верит в тигра, что тот в очередной раз убережёт его, защитит, исцелит. И он идёт к приоткрытой двери, и заглядывает в неопрятный, но богато убранный кабинет, мрачная обстановка пугает его, напоминая прошлое: отношения в детском доме, жестокость настоятеля. Накаджима вертит головой, ему сейчас совершенно не нужны эти воспоминания.

Происходящее видно плохо. “Надо бы дверь приоткрыть, только тише…”- проносится в его голове, он пробует, но руки проходят сквозь нее. Что чувствуют в такие моменты? Ацуши почувствовал ужас, его будто парализовало, лишило всякой способности думать и действовать, но самообладание вернулось. “Это сон, это сон…”- повторяет он одними губами, оглядывает полупрозрачное тело и улыбается. Он спит, а значит, он в безопасности.

В кабинете стало тихо и Ацуши прошел сквозь дверь, словно призрак. То что он увидел, поразило его: мальчик, на вид лет 13-14, стоял на коленях перед огромным дубовым столом. Подросток был лохматым, худым, ещё нескладным, длинноруким, и чем-то он напоминал Накаджиме Дазая. За столом сидел пожилой мужчина, не вызывающий накакого доверия, его глаза бегали, словно он чего-то боялся или попросту был не в своем уме. Рядом с мальчиком лежал нож.

- Ну, ты долго будешь задерживать меня? - В тишину ворвался, словно стальная пуля, голос сидящего.- У меня нет столько времени, чтобы ждать. Или ты не готов? В таком случае тебя следует уничтожить.

- Нет! - Всхлипнув ответил подросток. Он взял нож и полоснул себя по ладони.- Я клянусь в своей верности Мафии, клянусь, что до конца своей жизни буду служить на благо организации.- Протараторил он.

Кровь из ладони лилась на пол, Ацуши с удивлёнными глазами наблюдал за этой сценой и боялся дышать, его тоже заставляли резать себе ладони, а потом мыть грязные стены и полы водой с кислотой, заведомо добавляемой в ведро настоятелем.

- Мори, уведи.

Будто из ниоткуда возникла высокая стройная фигура. Этот человек помог подняться мальчику и повел его прочь.

“Какой он добрый, видимо, он один здесь, такой…”- подумал пепельноволосый и направился вслед за ними.

- Какого черта ты меня позоришь?! Кретин маленький, мало того, что время тянул, так ещё и клятву не полностью… До конца своей ЖАЛКОЙ жизни, понимаешь, жалкой! - Мори кричал на мальчика и трепал его за густые волосы.- Ты думаешь, времени у босса так много? Нет, ты ошибаешься, что можно знать в двенадцать лет? Да ничего, сопляк ты ещё, недорос, чтобы времени много занимать у босса…но ничего, у меня полно теперь времени, ты же мой ученик, Осаму. А за промахи в нашем мире нужно платить. Раздевайся, уродец!- Последнюю фразу Огай произнес особым, жёстким тоном.

Для Ацуши не было удивительно такое отношение, в приюте к нему относились так же, только регенерация спасала маленького одаренного. “Всё-таки это он… Что же будет?.. неужели Дазая побьет этот человек?”- мысли беспокоили его, заставляли жалеть маленького Осаму, чувствовать бо́льшую ненависть к мафии и всем ее членам.

Тем временем Дазай снял с себя белоснежную рубашку и черные брюки. Он немного подрагивал, в кладовке, в которую они зашли, было действительно прохладно.

Накаджима рассматривал тело Осаму, теперь он казался совсем тощим: впалый живот и тонкие ровные выступающие ребра, обтянутые бледной кожей, покрылись мелкими пупырышками мурашек.

Мори, ухмыляясь, поглаживал плеть.

- Больно, значит, было ладонь разрезать? Ох, обещаю, я выдрессирую тебя и боль будет сладким искуплением всех твоих ошибок. Поверь мне, малыш, это для твоей пользы. - На мгновение Огай опустил взгляд, было видно, что он совсем не такой, что ему жалко подростка. - Прости.

Удар. Второй. Третий. Пятый. Девятый. На теле Дазая оставались аккуратные яркие полосы. Последний пока молчал, лишь из глаз после десятого удара покатились слезы. После пятнадцатого он не выдержал, зарыдал громко и безудержно, и было неясно, от боли ли, или от осознания собственной беспомощности, или же от обиды. После девятнадцатого Мори стало тяжело морально. Он с усилием хлестанул плачущего мальчика ещё четыре раза и бросил орудие наказания. Наверное, он бы сейчас с теплом прижал к себе подростка, согрел, приложил компрессы к следам ударов, но это не дозволялось боссом и было наказуемо. Взрослый вышел на секунды три и вернулся с ведром воды.

- Так нужно. - Мори посмотрел на трясущегося Осаму и окатил его ледяной водой.- А теперь, подумай над произошедшим.

Огай схватился за голову и выбежал, закрывая кладовку и унося с собой ключ. С Дазаем, скрючившимся в луже воды на бетонном полу, остался только Ацуши. Ему так хотелось разорвать обидчиков своего друга, но он не мог, он же и не присутствовал на самом деле, просто наблюдал, будто в зоопарке, так через стекло смотрят на змей.

Паренёк лег рядом с наказанным и невесомо обнял его, пытаясь унять боль или хотя бы согреть его.

- Дазай, я с тобой… Слышишь меня? Все будет хорошо…

- Спасибо…- Прохрипел Осаму, на что Ацуши вздрогнул, не понимая, его ли это слышат, или тут так положено, за наказания благодарить?..

Спустя некоторое время, маленький Дазай прикрыл глаза, ему просто было необходимо отдохнуть после пережитого стресса. Ацуши решил во что бы то ни стало найти Огая и посмотреть, переживает ли он по поводу произошедшего.

- Это будет, наверное, непросто. - Тихо сам себе сказал юноша.

Но странное дело, он будто знал, куда идти, чарующий женский голос в голове направлял его, проводя по темным грязным коридорчикам. Накаджима остановился у закрытой каморки, откуда доносились приглушённые звуки. Недолго думая, он проник туда.

Друг напротив друга сидели девушка в традиционном кимоно и тот человек, что наказывал подростка, только уже в другой одежде. Он рассказывал ей все, что случилось за день, та лишь качала головой.

- Кое, он…понимаешь, когда я повел его к боссу, он так смотрел, доверчиво, совсем по-детски. А я обещал, что после этого устрою ему маленький праздник, что потом буду обучать его, что мы будем хорошими друзьями… Я не могу, не могу больше так!

- Мори, ты ведь всё-таки доктор! - Восклицает девушка.- Помоги ему хоть чем-нибудь. Или ты такой же трус, как и все здесь? У нас мало людей, и мы не сможем выстоять против этого мира, где все построено на власти и жестокости, если будем так относиться друг к другу!

- Вот именно, босс непреклонен. Почему у нас мало людей? - Глаза Мори загорелись.- Да потому, что босс рубит направо и налево своих подчинённых, стоит хоть слово сказать поперек. А я хочу жить! Ты просто не понимаешь, тебе всего шестнадцать, ты ещё недоросла, думаешь, что все в жизни мило и ласково, все честны и дружелюбны, но нет!

- Все хотят жить, Огай… Дазай тоже хочет. И поверь, рано или поздно, босс расправится и с нами, если мы… не опередим его. - Шепотом добавила Кое.

- Ты предлагаешь убить босса? Какая наивная ты. Мы не сможем, просто не сможем. А если он узнает о том, что ты сказала мне?

- Меня не убьют. Тебя, я думаю, тоже. Наши способности не позволят. Ты, конечно, можешь пойти и доложить боссу о нашем разговоре, но пойдет ли это тебе на пользу? Я думаю, нет.

- Да, но…

- А представь, Дазай встанет на сторону этого живодёра? - Кое перебила доктора.- Защититься он не сможет от него, а ради того, чтоб быть под крылом, он может пойти на многое, наверное. Он аннулирует наши способности в два счета, и нас убьют. Расположи его к себе, покажи, что тебе можно доверять, дай ему надежду. И тогда, он поможет нам. Я уверена, что эсперы на нашей стороне, Хироцу точно, а он мудрый старик.

Мори молчал, задумавшись над словами девушки. А она продолжала.

- Ты не договорил, что сейчас с Осаму?

- Я избил его, облил холодной водой и запер в кладовках. -Удрученным тоном проговорил Мори.

- Иди к нему, быстро, он же заболеет!

- Сама иди, я и так, провинился перед боссом, мальчишка пропустил слово в клятве. Он сам приказал наказать Осаму за это, ему осталось сидеть там десять часов. - Мужчина посмотрел на часы.

- Хорошо. Я пойду. Ты старше меня на восемь лет, а боишься наказания, словно школьник, получивший неудовлетворительную оценку, прекрасно… Я видела, как мальчик вчера готовился, заучивал этот тупой текст, он кушать не мог от волнения! Я вообще считаю, что клятва должна идти от сердца…

- Интервальное голодание полезно… - Мори сам не знал, зачем сказал это.

- Но не в подростковом возрасте, не при сложной работе, не при постоянных тренировках! Доктор ты чертов!.. Я пошла. - Озаки поднялась.- Дай мне ключ.

- Нет…

- Да. Или я возьму его у босса.

Мори протянул ей ключ и помотал головой.

- Ты рискуешь, Кое.

- Я живу, Огай. Я живу, а не как зайцы, в постоянном страхе быть съеденными, существуют.

Мори потупил взгляд.

Ацуши, если бы был телом, а не призраком, вжался бы в холодную стену, но не имея данной возможности, просто стоял, ощущая себя маленьким и слабым. Он поражался смелости и уму юной Кое и понимал, что будучи старше ее на два с лишним года, едва бы предпринял такие решения.

Он винил себя, что ничего не может сделать, но появилось странное чувство удовлетворённости. Он прокручивал в голове информацию о количестве людей в мафии, о способностях ее членов, о системе управления, все, что выяснил он из разговора Кое и Огая.

Появилось чувство отчасти выполненного долга и Ацуши не понимал, откуда это взялось.

========== Прошлое Дазая. Все больше тайн раскрыто. ==========

Ацуши еле поспевал за Кое, стремительно ринувшейся к маленькому Осаму. Казалось, она совсем не касалась ногами поверхности пола, настолько тихо она ступала, почти невесомо. Мори боялся, что босс проверит, как прошло наказание, и не увидев Дазая в кладовке, своими руками расправится и над малолеткой, и над ним. Доктор поражался характеру Озаки и даже немного завидовал.

Накаджима верил, что эта юная особа поможет его маленькому другу, надеялся, что она не испугается и любил ее нрав.

Вдруг за спиной юноши возник босс мафии, он и вправду был ужасен, только теперь, не совсем трезвый, был ещё опаснее и безумнее, готовый, кажется, взором своим сжечь все в округе.

- Стоять. Озаки Кое, хм… Странно, но куда же ты направилась? Неужели, пошла тренироваться в применении способности? Похвально. - Он говорил с некой насмешкой и будто упрекая девушку.- А может быть ты разочаровываешь меня и собираешься творить что-то злое и бесчестное? А?

Ацуши почувствовал, как страх окутал Кое, хоть и не видел ее лица. “Она отступит? Нет, Кое, пожалуйста.” - В мыслях умолял ее паренёк.

- Вы ошибаетесь, босс. - Озаки ответила необычным для себя холодным тоном.

- Я не могу ошибаться! - Крикнул босс и обошел их, оказавшись перед лицом девушки. Ацуши снова видел эти шальные глаза, но Кое вела себя совершенно спокойно, до безумия спокойно.

- Извините, босс, за грубость. - Она понизила голос.- Я могу разочаровать вас. Я не иду тренироваться, не пытаюсь доказать свою преданность вам, но делаю всё правильно, как велит мне сердце.

- Мы мафия, у нас нет сердца, глупая!

- Пусть. Это у вас нет. Извините.

Кое обошла его и двинулась дальше, чувствуя, что ещё чуть-чуть и она потеряет самообладание, а значит, проиграет. И проиграет кому? Ладно бы достойному противнику, но босса она считала самым гнусным человеком, самым несправедливым и жестоким.

Ей вслед он выкрикивал оскорбления по поводу ее бывшего пристанища, угрожая вернуть ее обратно, в грязный бордель, а если ее демон вырвется, убить ее.

- У нас теперь есть щенок, который сильнее ваших способностей! Бойтесь, эсперы, он принес мне клятву.

Кое вздрогнула, понимая, что речь идёт о Дазае, но шага не ускорила, нельзя, чтобы босс сейчас запер ее где-нибудь или повел беседовать. Об этих беседах Озаки было больно вспоминать, она боялась, что кто-нибудь узнает о пошлости и разврате, творившимися в том кабинете. Девушка смогла бы перенести позор, но боялась осуждения. Иногда ее посещали мысли о том, чтобы самой рассказать некоторым членам мафии об этих случаях, когда ее, словно девчонку из подворотни, принуждали отдаваться, постоянно повторяя “благодари, что только мне, сука”. Эти слова она не сможет забыть.

Но она вскоре дошла, вставила ключ в ржавый замок и повернула его. На нее повеяло холодком.

- Осаму? - Позвала она негромко, но ответа не получила. - Осаму, черт бы тебя… А-ах!

Увиденное просто поразило ее, на секунду она закрыла глаза, не в силах видеть это изможденное тельце. Но бездействовать было нельзя.

За дверью послышались шаги и девушка напряглась, приготовилась призвать демона или вести мирную беседу с кем бы то ни было, но зря, это был Хироцу.

- Босс послал меня проверить мальчишку, а тут ты, Озаки. Как он?

- Хироцу, как ты напугал меня! Я думала это босс, я же тайно пришла.- Выдохнула Кое.- Он без сознания, помоги, прошу. - Теперь из красивых глаз девушки покатились крупные слезы.

- Да я, собственно, за этим и пришел, чтобы помочь. Босс выпил, а значит, вряд-ли пойдет проверять наказанного. Потому и послал меня. Он сказал, что встретил тебя…и ещё кое-что. Но об этом мы поговорим ещё.

“Давайте же быстрее, потом можно поговорить…”- мысленно торопил их Ацуши. “Для чего?”- голос, направлявший его, снова прозвучал в голове.- “Уже все содеянно, и тебе не следует вмешиваться, только наблюдай…”

Рюро подошёл к лежащему на полу мальчику и, склонившись над ним, погладил по щеке, на что Осаму даже не вздрогнул. Тогда мужчина проверил его сердцебиение.

- Выкарабкается, ещё не такое ждёт его в этой жизни. Ты, Кое, пойди к Огаю, я буду ждать вас у себя. Только поторопитесь. Надо обсудить некоторые вопросы.

Девушка поклонилась головой и выбежала из кладовой, не задавая лишних вопросов, а Хироцу, словно пушинку, осторожно поднял Дазая и вышел, захлопывая дверь. Мужчина испытывал отцовские чувства, хотел дать подростку заботу и наставления, но его наставником назначили Мори.

Рюро было не так уж и много лет, но выглядел он как уставший от жизни старик. Ему уже и не верилось, что он доживёт до лучших времён мафии, а потому он решил быть откровенным со всеми, уже не опасаясь своей участи. Он в открытую называл Кое дочкой, чем очень сердил босса, если был не согласен, то обязательно заявлял. Хироцу отлично владел холодным оружием, умел управлять способностью, но никогда не применял свои навыки попросту. Он был предан мафии, но не боссу.

Мужчина нес Осаму в самый тёплый кабинет, доставшийся ему, чтоб греть кости и уже ноющие от постоянной нагрузки суставы. Когда-то босс не был таким жёстким и предоставил Хироцу именно это место как почетному члену мафии, подорвавшему свое здоровье на одной из миссий.

Он вошёл к себе и осторожно, боясь причинить боль ребенку, положил его на мягкую большую кровать, прощупал пульс. Раздался короткий стук в дверь.

- Входите, союзники.

Кое сразу подошла к кровати, но Хироцу предостерёг ее.

- Нет, Кое, он спит, погоди. Для начала, пока мальчик не слышит, мы должны обговорить некие вопросы. Хочу начать с тебя, Озаки, ты ведь хотела что-то рассказать нам?

- Да, хотела,- Кое замялась.- мне стыдно, мерзко говорить об этом, но вы должны знать, что наш босс бесчестен, он…

- Не волнуйся, дочка, мы всегда с тобой, верно, Огай?

Доктор кивнул, сейчас ему было жалко девушку, он никогда не видел ее такой взволнованной и раскрасневшейся, даже в борделе она была спокойнее, или просто не подавала виду?

- Спасибо, отец.- Кое первый раз так нежно, ласково и мягко ответила Хироцу, что последнему стало легче на душе.- Вы знаете, что моя семья встала на пути мафии. Мои родители погибли, а от матери передался демон, охраняющий меня. Босс, по-видимому, знал о моей способности, но понимал, что такая маленькая девочка не может управлять огромным бестелесным существом, отдав меня, словно игрушку, на поругание в бордель. Мне было очень тяжело, но я терпела, храня в памяти и постоянно прокручивая в голове слова покойной матери “ты сильная, и будет время, когда никто не обидит мою девочку”. Я верила и ждала своего спасителя, который вызволил бы меня из плена разврата и похоти старых мужчин, служивших боссу в молодости, точно собаки, ради подачки. И вот, Мори помог мне, уверил босса, что я что-то стою, хоть и немного в тот момент. Босс поверил и я начала учиться… Только знаете…- Голос девушки дрогнул.- Я об этом долго-долго молчала. В мафии это не закончилось. Босс пользуется мной, как грязной развратницей! Он заставляет меня благодарить его за то, что я живу здесь, он уже столько раз…насиловал меня, это так жутко, страшно, противно, в борделе были правила, я чувствовала там какую-то защиту, а здесь я была просто шлюхой, куклой для игр, знаете чувство, когда безумный человек начинает трогать тебя, а ты не имеешь права пошевелиться? Знаете, каково это, улыбаться, когда тебе больно и мерзко? Знаете…нет, я врагу не пожелаю почувствовать то, что чувствую я. А сегодня он грозился вернуть меня в бордель, но вот способностью я теперь владею в совершенстве. Я приручила золотого демона. - Озаки завершила рассказ не то с гордостью, не то с сожалением, но она знала, что ее не осудят эти люди.

- Дочка, почему ты молчала раньше?

- Я, Хироцу, думала, что одна вывезу, не смогла… Но ты ведь будто догадывался, сказал, что я хочу что-то рассказать, откуда ты все знаешь? - Кое теперь и на старика смотрела гневаясь, но испуганно. - Неужели босс рассказал?..

- Отчасти, да. И проблема в том, что каждый, будь то эспер или обычный человек, хотят попользоваться тобой, ты вроде как приманка. Во всяком случае, в тот бордель заходили и довольно богатые люди, они, разумеется, подавали на твое содержание, да.

- Как низко и омерзительно это звучит. - Доктор поправил волосы. Рюро кивнул ему, чтобы тот поделился своими проблемами или страхами, касаемо его службы в данной организации. - Все это очень плохо, Кое, соболезную. Но как быть теперь мне? Я наставник Дазая, а босс требует наказывать его жёстче за минимальную провинность. Он будет наблюдать, я видел, как в комнату, где я собрался обучать его азам медицины, составления стратегий, всяческих других наук, и, наконец, применять способность, низшие рабочие установили камеры, я не могу прощать ему ошибки, иначе худо будет мне. А если я забью, запугаю подростка, поможет ли он нам потом, когда мы будем создавать новую мафию, собирать ее по старым осколкам, когда мы установим мир и доверие?

- Мира здесь не будет никогда, мы преступная организация и априори нам нужно быть начеку. Уж поверь, двадцать лет я служу мафии, ты, Кое, и не жила столько. А тебе, Мори, придется как-нибудь внушить подростку, что делаешь его сильнее, что это поможет ему терпеть более жестокие действа, не дай боже.

- Огай, Хироцу, он весь горит.- Кое держала руку на лбу Дазая, лицо мальчика покрылось ярко-красными пятнами. Через минуту тот начал дрожать.

“Что же желают в таких случаях, надо в больницу…”- Ацуши будто вышел из оцепенения и теперь не просто наблюдал за происходящим. Но на его слова будто ответил Хироцу.

- В больницу его нельзя, слишком тяжёлое состояние, ребенка нельзя так запускать. Тем более мафия не имеет сейчас никакого авторитета, а с этим случаем, если кто узнает, будет ещё сложнее. Мори, мы справимся?

- Да, Хироцу, мы справимся. В нормальных условиях он должен выздороветь через недели две-три, при скором лечении хватит и одной.

- Мори, но времени нет. Завтра у вас должны начаться тренировки.

- Если я вколю ему свою собственную разработку-мощнейший антибиотик, то к завтрашнему утру он будет почти как новый. Но есть одно но, выдержит ли детский организм такое?

- В течении пяти секунд не умрет. Дальше не знаю .- В двери стоял долговязый, немного нелепый подросток - Я вижу это.

Кое смутилась и вдруг махнула рукой, закрытой рукавами розового кимоно. Мори трясущимися руками ввел лекарство.

- Будем ждать?

Все кивнули.

Ацуши снова почувствовал себя героем. Он, почему-то, совсем не беспокоился о друге, был уверен, что тот выживет. Его интересовало нечто другое, что он сам пока не знал.

========== Прошлое Дазая. Надежды ненапрасны ==========

Прошел час, напряжённая обстановка, казалось, заполнила небольшой кабинет Хироцу. Накаджима вдруг почувствовал себя не просто призраком, бесчувственным, холодным и невесомым, а живым человеком, с чутким сердцем и доброй душой. Он подошёл к кровати ближе и заглянул в лицо своего друга, такое изможденное, замученное, усталое, и тот снова испытал жалость и не смог стоять рядом, опустился на кровать, обнимая Дазая, такого маленького, незащищенного, неумелого. “Беги, малыш”- как-то по-особенному нежно произнес юноша, жаль только, что никто не слышал.- “Ты не протянешь долго, эти люди словно звери…”

Ацуши чувствовал, что вымотался сам, но что может быть ещё абсурднее, нежели спать во сне? Он вздохнул и, поглаживая невесомыми руками копну спутанных волос подростка, стал ждать утра.

Всю ночь, кроме пепельноволосого, рядом с ним провел Хироцу, уговорив Кое и Мори прилечь отдохнуть, ибо последнему предстояло первое занятие с подростком, на которое должен был прийти босс, и не дай бог, что-то не понравится этому злому жестокому человеку. Старик понимал, что тогда снова придется бить его, этого ни в чем неповинного ребенка. А может быть, он и вправду виноват в чем-то? А может это с боссом так обходились в детстве, что он вымещает всю свою злость на

беззащитных подчинённых: на этом подростке, заставляя избивать его до потери сознания, на чудесной девушке - Кое, бередя ее воспоминания о борделе, уподобляясь тем блядям, чьей игрушкой она была, над тем странным мальчиком, которого, вроде, Одасаку звать, убив медленно на его глазах всю семью… А может быть сам босс просто пешка в чьих-то руках.

Вряд-ли человек в здравом уме будет творить такое.

Эти размышления не приносили совершенно никакой радости эсперу, убивая в нем всякую надежду на светлое будущее. Он по-настоящему болел за мафию и как тяжко ему было наблюдать, во что превратилась эта организация в руках безумного руководителя. Теперь, уничтожив большую часть эсперов, потеряв неспособных, сбежавших от большой зарплаты и страха смерти в другие государства, дабы не быть найденными, мафия медленно рассыпалась.

Только трое человек пытались как-то повлиять на это, только трое человек начали воистину великое дело, только трое человек, которым босс доверял некоторые тайны, продумывали план действий. Только трое, во имя блага сотен. Они не раскрывали свои намерения перед кем-то, как бы опасаясь срыва планов, но не трепеща перед смертью. Они - разведовали, прощупывая болевые точки.

У опытного мужчины заболела голова от потока тяжёлых мыслей, но, блягодаря своим думам, взрослый совсем не мог спать, наблюдая за беспокойным сном подростка, готовый в любую минуту подскочить, чтобы помочь ему, и плевать на больные суставы, ибо жизнь ребенка сейчас важнее, всегда важнее.

В эти минуты в нем совершенно не было корыстных грязных помыслов, только великое сожаление. Он, конечно, думал, что Осаму может стать козырной картой и в руках босса, и в руках их маленького объединения, возомнившего себя новой мафией, а может он уйти, и тогда не будет представлять опасности, если только не свяжется с какими-нибудь врагами и не пойдет против.

Ацуши читал мысли мафиози, и по правде говоря, ему было совершено непонятно и неясно, для чего они терпят издевательства босса, будто силы их не хватит, чтобы все устроить. Он тоже начал думать больше, но это мешало выполнению миссии. Голова становилась будто чужой, сознание мутнело и паренёк немного пугался. “Нет тела, пропадают мысли…значит, я возвращаюсь из сна…” - будто спрашивал он сам у себя, но грудной голос отвечал: “Нет.”

Рано утром, когда солнце только начало подниматься над Йокогамой, Озаки ушла из кабинета Рюро, обосновав это тем, что надо бы приготовить что-то покушать, дабы восстановить силы после ужасного вечера и трудной ночи. Мори тоже проснулся, посмотрел на закрывшуюся за девушкой дверь и подошёл к старику, дежурившему у постели ребенка, который выглядел уставшим, помятым, опечаленным.

- Хироцу, скоро Кое принесет завтрак, ты потом хоть приляг, уже ведь, не мальчик и встречать рассветы как-то поздновато.- Мори замолк, немного стыдясь, что обратился к старшему на равных.- Вы извините, если вдруг обидел.

- Огай, я не такой старый, как ты думаешь. Я всего лишь на шестнадцать лет старше тебя. Знаешь, я надеюсь, что в свои сорок, ты не будешь так потрепан жизнью, как я. Ты ведь не знаешь, что я уже двадцать лет как отдал жизнь на распоряжение организации. Ты живёшь почти столько. Но нет, Мори, ты не обидел меня, ничуть. Только вот что, - Рюро посмотрел в его глаза и, понизив тон, произнес.- Когда ты станешь боссом, позаботься о членах мафии, мы должны быть сильны вместе.

- Хи-ироцу! - Воскликнул доктор.- Да вы что, я не смогу, я ещё неопытен. Это вы, вы ведь работали так долго.

- Слишком долго.- Перебил его Рюро.- Я привык к несправедливости и недоверию, которое сеял наш босс. А ты молод, у тебя современные взгляды на жизнь, большой лидерский потенциал, способность, которая не даст соскучиться, верно? - Он говорил серьезно, даже слишком. - Ты сможешь привлечь новых, сильных, смелых, молодых сотрудников, заинтересовать их, помочь им. И не верь нынешнему боссу, что помогать низко и глупо. Хоть мы не ангелы, но обычные люди нуждаются в защите, которую мы имеем, благодаря способностям. Найди момент, Огай! У нас есть несколько лет ещё…дальше грядут страшные события, мы не выстоим, если все будет по прежнему.

“Что? Откуда этот мужчина знает что-то? Необходимо это и мне знать”- пронеслось в голове Накаджимы, хотя он понимал, что ему это совсем не надо, а любопытство никогда не пересиливало здравые смыслы, кроме вчерашнего дня, когда он ни с того ни с сего поехал куда-то… ” Стоп, сколько уже я сплю, должно быть, долго”. Но диалог поддерживал женский голос, ответивший ему отрицательно.

Поговорить более доктору с Рюро не удалось, вошла Кое с сумками, по-видимому, тяжёлыми. Мужчины удивились, откуда в хрупкой девушке столько силы.

- Осаму, солнышко, просыпайся. Сегодня не менее важный день, у тебя первый урок…- Озаки говорила с ним, будто мать с единственным дорогим сыном, собирая всю нежность и вкладывая ее во фразы.

Мальчик открыл глаза, но огонек, ранее теплившийся в них, словно в лампадках, почти погас, на девушку смотрели совсем не детские глаза, грустные, обречённые, потерянные, так смотрят дикие звери, обессиленные, загнанные, окружённые со всех сторон, не имеющие возможности отступить, ибо некуда… Подростку давно были отрезаны все пути.

- Осаму, - девушка ласково смотрела в его глаза и ей становилось не по себе. Взгляд Дазая был направлен куда-то сквозь нее, так не смотрят подростки, во всяком случае, не должны.

Мори разобрал пакеты, протягивая каждому свёрток с тамагояки и онигири.

- Осаму, возьми.- Доктор улыбнулся мальчику.

- Не надо, спасибо… - Дазай говорил не зло, но растерянно, будто опасаясь быть снова преданым.

- Послушай, я понимаю, что это неправильно, жестоко по отношению к тебе, да и не только к тебе. Это не моя воля, Осаму, не мое желание причинить тебе страдания, мы все тут сейчас безвольны. Одна ошибка и все, ты мертв. Но нельзя сейчас злиться на меня. Ты кушай, а мы кое-что расскажем.

- Не рано ли, доктор Мори? - Взволнованный голос Кое и обращение, не свойственное в дружеской обстановке, заставили его вздрогнуть.

- Нет, Кое. Не рано, пора, самое время. - Огай был уже почти спокоен и настроен решительно. Он продолжил.- Мы мафия и без босса мы никто, но он слишком жесток, ты сам убедился. Я не знаю, слышал ты или нет, о чем мы говорили ранее, но знай, мы-я, Кое, Хироцу уберем его в ближайшее время. Дело осталось за тобой, ты сам сейчас можешь решить, пойти к нему и сдать нас, или встать на нашу сторону. Выбирай, Осаму, только не допусти ошибки, что-то изменить будет трудно.

Все замерли, ожидая, что сделает мальчик. Ацуши сумел прочитать мысли подростка, задумываясь, о каком доверии может идти речь, и почему Дазай не встанет на сторону босса, ведь так будет надёжнее, наверное.

- Вы ведь все просчитали, верно? - Подросток смотрел на доктора.- Знаете же, как я поступлю?

- Нет, не знаем. - Молчавший до этого Хироцу вдруг заговорил.- Мы не насильники, чтоб принуждать тебя быть с нами, мы дали тебе право выбора, и поверь, если ты пойдешь к боссу докладывать о нас, мы не выстрелим тебе в спину. Только потому, что в нас ещё осталось людское, потому, что мы строим новую мафию. Мы дали право выбора как свободному человеку.

- То есть, зная, что я могу поступить не так, как вы ожидаете…

- Мы ничего не ожидаем. Просто надеемся, пока в нас не убили это чувство.

- Дазай,- снова заговорил Огай.- ты пойми, я не желаю тебе зла, знаю, как это больно, когда с тобой как с уличной шавкой поступают. Но это не повод считать, что все такие.

- Я готов. Хочу, чтобы не было насилия, хочу быть полезным и нужным.

- Ты молодец, малый, это правильный выбор. - Хироцу одобрительно покивал головой.

- Ну а теперь, Дазай, пора. Ты ведь помнишь, что я твой наставник и буду обучать тебя. Но по правилам, первая тренировка будет на глазах у босса, поэтому, постарайся. - Доктор встал и протянул подростку руку, такую горячую, широкую, сильную ладонь, и Осаму взял ее, принял своей маленькой холодной ручонкой и встал вслед за ним.

“Да как так, он же бил тебя насколько часов назад этой самой рукой!”- шептал Накаджима на ухо друга, но тот его, к счастью или к сожалению, не слышал.

Как бы ни было Ацуши противно ходить по коридорам здания мафии, он шел, вернее, его вели туда мысли, которые были как бы и не его вовсе. Он следовал за Мори и Дазаем, уже одетым во все чистое, свежее, приготовленное заботливой Озаки.

В подвале, сыром, со спертым воздухом, уже ждал босс.

- Опаздываете, идиоты…- С надменным видом произнес босс.- Надо бы вас…

- Извините, босс. Исправимся. - Огай усмехнулся.- Эй, начнем!- обратился он уже к Дазаю.

Ацуши наблюдал за происходящим, занятие заинтересовало его. “Значит, мафия ещё и обучает людей, а наше агентство просто проверяет? Если требуется идеальное мастерство для управления способностью, откуда же тогда все мои коллеги так умело пользуются своими силами? Это очень странно”

- Достаточно! - Окрик босса прервал и поток мыслей Накаджимы, и рассказ Мори, и попытки Дазая что-то показать.- Идите пока вон. Я после буду проверять вас.

Он ушел. Мори, облегчённо вздохнув, обнял подростка.

- Вот увидишь, у нас все получится.

Ацуши тоже вздохнул, ему не верилось.

Комментарий к Прошлое Дазая. Надежды ненапрасны

Люди, из какого вы города, напишите в личку, вдруг есть тут мои земляки?

========== Прошлое Дазая. Предателю не место. ==========

Так прошел год во сне Накаджимы, вернее было бы сказать, пролетел. Юноша не помнил, что происходило, да и внутренний голос говорил, что это совсем не важно, только не его голос.

Это уже не пугало паренька, наоборот, ему казалось, что не имея возможности обмолвиться с кем-то словом, он сошел бы с ума, пусть даже и во сне, а иногда, беседуя с женщиной с удивительным акцентом, он раскрывался и рассказывал о чем-то, что волновало или интересовало его, хотя и понимал, что русская читает все его мысли, видит его насквозь, но надежда, что это только во сне, не покидала его. Только вот не обо всем он мог размышлять, на вопросы типа: кто она такая? зачем он здесь? и правда ли все это? будто было наложено табу, и его призрак будто чувствовал боль, тупую, сильную, словно бьют по голове чем-то тяжёлым, массивным.

Тем не менее, мафия жила обычной жизнью. Мори, веривший, что Дазай как-нибудь поможет им, каждый день обучал его, делая из него всесторонне развитого человека, только когда приходил босс, просил молчать, дабы не вызывать его жестокого и беспричинного, на самом деле, гнева. Раз в три-пять дней, по его приказу, Дазай подвергался наказанию, но не сильно старался Мори, оставляя на теле подростка всего один-два шрама. Это не нравилось боссу, и изредка, доставалось Огаю, за слишком мягкое отношение к ученику .

Кое расцвела ещё больше после своего семнадцатилетия, словно прекрасная азалия, сияя и горя желанием творить, действовать, но была она сдержана по-прежнему, словно тянуло ее что-то вниз, не давая юной душевзлететь.

Босс больше не являлся противным обязательством, в силу того, что он ещё больше свихнулся, никакого удовольствия былые беседы с девушкой ему не доставляли, и она, окончательно освободившаяся от насильственного склонения к удовлетворению мужчины, чувствовала себя намного лучше.

Мори и Хироцу будто постарели, и если первый набрался большего опыта, что пошло ему на пользу, то второй, в силу почетного возраста, ощутил только тяжесть новых дней, не приносивших ничего, кроме томительного ожидания свободы.

Дазай стал старше на год, получил около сотни шрамов, почему-то не зарастающих до конца, выступающих розоватыми полосами на бледной по-прежнему коже. Но он знал теперь, что не Мори это прихоть и желание причинить боль, а босса, считавшего, наверное, что боль и страх, страдание, ненависть это поистине важные чувства для его подчинённых, способные только бояться, они не будут думать и мечтать о лучшем.

Члены новой мафии хотели построить отношения на доверии, но все чаще задавались вопросом: а возможно ли? Но постепенно, становясь бесстрашнее и спокойнее, они приобретали свободу, которую, как ни странно, совсем не ощущал Осаму, ему единственному казалось, что это хорошая затея, но пока невыполнимая, ибо совершить переворот в такой ранее великой организации, как портовая мафия, такой маленькой кучкой, невозможно. Это раздражало Огая, но всегда была рядом девушка в кораллового оттенка кимоно.

- Мори, потерпи, ему пока тяжело, поймет скоро.- Улыбаясь, совершенно спокойно, поглаживая плечи доктора, говорила Озаки.

Доктор старался доверять.

Ацуши просуществовал эти дни бессмысленно, наблюдая или за тренировками Дазая, или за беседами революционеров, как окрестила людей, идущих против босса, Цветаева. Юноша не совсем понимал смысл этого слова, но догадывался, что это что-то не совсем доброе.

Время будто кто-то проматывал с огромной скоростью, но один день снова пошел привычно, с самого утра. “Ох, значит, сегодня будет что-то важное…”- подумал кто-то в его голове, но он уже привык к этому грудному голосу Марины.

“И куда идти?”- задался вопросом Накаджима, хоть он не чувствовал ни тепла, ни холода, но уходить из кабинета Хироцу не хотелось. Ацуши нравилось рассматривать старые фотографии, листать альбомы, перебирать старинные вещи мужчины, но голос говорил выдвигаться, куда только, он не уточнял. “Пойти к Дазаю?”- задал он вопрос, на что тут же получил ответ: “Попробуй.”

За все это время юноша изучил все коридоры, все потайные ходы, все комнаты мафиози и дойти до Дазая не представляло для него ни малейшего труда. Но призрак не дошел туда.

Ещё издали он услышал, как босс, надрываясь, кричит. Накаджима бросился на звук, он увидел Огая и Кое, растерянных, испуганных, обмякших, будто совершивших преступление или же просто провинившихся, но очень сильно.

На полу, рядом, лежал какой-то лист. Ацуши подошёл ближе, чтобы разглядеть его, и увидел какие-то странные формулы, он вспомнил, как доктор писал их и объяснял Дазаю.

- Чей же это был план, крысы?! Ты, Огай, убить решил меня, или эта сука?- обезумевший босс покраснел от своей ярости, трясся, брызгал слюной, он совсем не стеснялся подобных необоснованных неоправданных оскорблений в адрес подчинённых.

Эсперы молчали. Ацуши, прочитав их мысли, понял, что они не будут ничего говорить, в крайнем случае, будут стараться дать отпор.

“Почему Мори подумал, что ему никак не справиться без Кое, а ей без него? Разве он, стратег, храбрец, не справится в одиночку, ну, или с Хироцу и Дазаем? Может быть, Кое для него больше, чем просто коллега? Но ведь и Озаки считает аналогично…”- Накаджима обернулся, почувствовав кого-то ещё рядом, но не увидел никого.

Босс уже минуту смотрел в глаза доктора не мигая, словно гипнотизируя, или даже, парализуя. Но всех отвлекли шаги, шаркающие, короткие, нерешительные. Подросток, как будто совершенно случайно шел к ним, держа в руках старую потрепанную книгу о различных химических реакциях. И, не обращая внимания на босса, обратился к Огаю.

- Доктор Мори, вы не видели мой листочек с записями, где я решал химические уравнения?..ой, да вот он! - Воскликнул мальчик и присел, протягивая руку к злополучному листу.

- Вот как, щенок. - Босс с нескрываемым удовольствием поставил ногу в тяжёлом сапоге, прямо каблуком, на тыльную сторону ладони подростка, придавливая ее к бумажке. - От кого, так от тебя не ожидал…

Раздался хруст. У Дазая выступили на глазах слезы. Кое и Мори одновременно вздрогнули.

- Босс, за что?- пролепетал подросток, сдерживаясь, чтобы не закричать от боли в руке.

- Ты, верно, знаешь, что это? Формулы сильнодействующих ядов, а не просто реакции. Для чего они тебе, а? Ты ведь не сам отравиться решил, а кого-то из нас? Пока молчи. Сам ты понимаешь, что это, Мори научил, благо. А вот сам их составить ты бы не смог, ты либо прикидываешься, либо на самом деле идиот… А вот теперь можешь сказать последнее слово, на прощание. Ты ещё слишком мал, чтоб быть ценным.

Кое осела, скатилась вниз по стене. Из ее глаз полились слезы. Мори побледнел, задышал судорожно, глубоко, будто это ему сказали прощаться.

А Дазай, явно готовый к такому исходу событий, поднялся и так светло глянул на наставника и девушку, что всем не по себе стало.

- Спасибо, люди. - Тихим, чуть дрожащим голосом произнес подросток.

И пошел, вслед за боссом.

Ацуши не последовал за ними, остался, дабы услышать план действий доктора, но тот, по-видимому, ещё не отошёл.

- Как нам быть? - Словно эхо, раздался голос девушки.- Осаму, если его будет пытать наш босс, все расскажет, выдаст нас всех… Ему, конечно, тоже будет несладко, но хоть какое-то снисхождение, а мы? Огай, что будет с нами?

- Помнишь, Кое, - Мори начал потихоньку отходить от шока.- ты год назад говорила, что мальчика надо направить на верный путь и тогда он будет либо за нас, либо против нас? Я тогда поразился твоей мудрости, спокойствию. А сейчас, что произошло? Если раньше мы боялись друг за друга, то теперь ты думаешь о том, как спасти собственную шкуру.

- Но Огай!.. - перебила она доктора.

- Озаки, все хотят жить. Сама говорила, тогда мне было страшно, тогда я боялся помочь ему из-за босса, тогда я первый раз предал его.

- А он, Огай? Он может отомстить, предав нас…

- Нет, молчи!

Кое замолчала, а Мори продолжал.

- Осаму был на нашей стороне, а это значит, что босс не выпытает ничего. Будь спокойной…- Он сказал это с некой насмешкой. - Но, я очень переживаю за ребенка. Босс не убьет его, нет, он придумает что-то страшнее. И как бы то ни было, мы обязаны спасти мальчишку.

Накаджима вздохнул и пошел вон. Он не знал, куда увели его друга, но чувствовал, как что-то его ведёт туда. И отнюдь не голос женщины. Если бы он не был призраком, то можно было бы назвать это сердцем, а может быть это и было оно, иначе он не волновался бы так сильно, не плакал бы так безутешно, когда дойдя до подвала, услышал мальчишеские крики, не в силах проникнуть сквозь запертую дверь от страха увидеть это. “Соберись, прошу…” молил он сам себя, даже Цветаева не управляла им сейчас.

И он собрался, вошёл через стену и обомлел.

А там было чего бояться. Дазай был привязан за руки ко крюку, свисавшему с потолка так, что его ноги едва касались пола кончиками пальцев. Он был раздет донага. Допрос вел сам босс, используя изощрённейшие пытки, не только на физическом, но и на психологическом уровне.

- Ты утверждаешь, что это твое, так? А зачем устроил спектакль, что не знаешь, что это яд?

- Не знаю, испугался.

- Испугался, значит? А того, что будет с тобой не боишься?

- Нет.

- А того, что будет с твоим наставником?

- Нет…- Не так уверенно ответил подросток.

- Хмм, неужели…

Призрак понял, о чем думает привязанный. “Но как он понял, что сейчас, если заступится за Мори, сдаст его?”

Тем временем босс продолжал.

- Я не верю. Слушай, я раньше не предлагал никаких сделок подчинённым, но тебе окажу такую услугу. Ты рассказываешь мне все, а я, только высеку тебя… Идёт?

- Я и так все рассказал. Мори был против моих увлечений различными экспериментами.

- Так значит, Огай знал, что ты готовишь что-то против меня и не остановил тебя, не доложил мне?

- Он не знал про яды. Никто не знал.

- Тогда скажи, откуда знал Мори о том листе?

- Я просил рассказать о различных свойствах и реакциях веществ. Он и рассказал. А потом я хотел опробовать, как понял и попросил, чтобы он проверил меня… Он не знал, что там…

- Не хочешь, не надо… - Босс взял тонкий стальной прут и ударил мальчика.

Сильно, жёстко, больно, рассекая, почему-то уж очень глубоко тонкую кожу, сыпались один за другим удары. Осаму, привыкший к нетяжелой руке наставника, кричал, извиваясь, и, казалось, что вот-вот прозвучит последний вскрик и мальчик, испустит дух.

Накаджима закрыл уши и глаза, чтобы не видеть и не слышать этого, как же он жалел, что бестелесен сейчас…

Но все разом замолкло. Ацуши, боявшийся смотреть на избиение, поднял глаза. Что-то бесформенное, кроваво-красное болталось над полом на крюке. Босс вытер пот со лба и сел в кресло, стоявшее чуть поодаль от центра.

- Подождем немного. - Надменно произнес босс.

“Как можно ждать? Как?!”- крутилось в голове юноши.

Но ждать пришлось недолго, спустя четверть часа босс привел Дазая в сознание, окатив водой .

- По прежнему не хочешь говорить?- Босс достал пистолет и направил на подростка, который не в силах был ответить.- Ладно.

Выстрел. Но не в него, а в веревку, которой он был подвязан. Тело упало на пол, словно марионетка, у которой обрубили ниточки.

- Ты пожалеешь, если ещё сможешь…

Осаму немного приподнялся, наблюдая за боссом, который, не ясно для чего, стаскивал с себя брюки.

“Нет, нет, нет! Ты не посмеешь, нет!”

- Не передумал?- Босс подошёл сзади.

- Никогда…

Призрак вышел вон, не имея желания смотреть на эту сцену.

Когда он смог вернуться, Осаму, завёрнутый в какую-то простынь, лежал на койке. Рядом стоял странный прибор.

- Значит, ты действительно, сам. Это хорошо, за ошибки, мальчик, надо платить.

“25 мА, потом пауза, хах, как корчится, ещё раз, уже лучше. А на последок, 50 мА, замечательно!”- Ацуши снова вздрогнул, это думал босс, значений этих цифр он не понимал, но казалось ему, что это что-то более ужасное.

Осаму больше не шевелился, а мужчина, выкинул его из кабинета, словно пушинку.

“Все закончилось?” - спросил Накаджима, на что получил привычный ответ- “Нет “

Комментарий к Прошлое Дазая. Предателю не место.

Кое, словно азалия. В языке цветов это китайский символ женственности, объединяет страсть, хрупкость и сдержанность.

25 мА - сила тока, вызывающая сильные боли и судороги

50 мА - сила тока, парализующая дыхание

========== Прошлое Дазая. Мальчик с безразличным взглядом. ==========

Ацуши не торопился выходить, наблюдая за тираном. Ему так хотелось разодрать это перекошенное лицо, причем собственными руками, без способности. “Но ведь так не справиться? Человек не одолеет зверя, только зверь, сильный, безжалостный, справедливый? Только призрак”- Накаджима опустил голову, действительно, он только призрак, не имеющий возможности что-то изменить в прошлом своего друга. Да и стоило бы менять что-то, если не знаешь, как это отразится на будущем.

Но была и другая причина, по которой юноша остался, это был нечеловеческий страх за подростка.

Босс ушел, поспешно, торопясь, словно убегая с места преступления, а Накаджима стоял. “Я не заслуживаю жизни, если не могу помочь, но… получается, что я и не живу сейчас?”

- Господи, Мори!

Ацуши напрягся, за дверью, в коридоре, кто-то вскрикнул, вроде женский голос, но такой отчаянный, испуганный, незнакомый. Быть может это Кое, но разве девушка могла настолько потерять над собой контроль?

Призрак прошел к ним, стараясь не смотреть туда, где лежало что-то похожее на его коллегу в будущем.

- Не кричи, Кое, тише. - Доктор говорил напряжённо, почти неслышно.- Он, вроде …жив!

- Ты ведь слышал, Огай, как он кричал, как босс смеялся, как что-то щелкало… Невозможно выжить ребенку.

- Кое, я, всё-таки, доктор. Я не могу ошибаться, когда дело касается жизни…

“Что-то не заметил я их… Да и Кое, совсем другая, нежели несколько часов назад. Что так повлияло на нее? Она же беспокоилась, что ее сдадут и убьют, а тут вдруг…” - подметил юноша, а Мори, словно заговорил за него.

- Кое, ты ведь недавно и не думала о том, что его могут убить.

- Думала, просто я потеряла контроль. - Отвечала девушка.- Огай, а ты уверен, что он ни слова не сказал про наше объединение?

- Думаешь, босс бы сотворил такое с Осаму, если бы он выдал нас? Да и не слышно было, чтоб радовался этот изверг. Нет, он выстоял. Наверное.

Эти слова заставили вздрогнуть и Кое, и Ацуши, и ещё одну маленькую темную фигурку, спрятавшуюся за горой старых досок.

- Мори, что это значит?

- Если мы не поможем, он умрет. И тогда вина ляжет на меня, не на босса, он не убийца, просто тиран, решивший, что я справлюсь. А может быть ему и не важно, жив этот ребенок или нет, скоро всех постигнет эта участь, и мафия распадётся.- Доктор, не боясь замарать рубашку кровью, осторожно поднял тело Дазая. - Идём, Кое.

- Почему ты так считаешь, Огай?

- Ты же сама понимаешь, босс сошел с ума. Это давно началось, но так проявляться стало буквально пару лет назад. Ему нельзя руководить людьми, ведь управление организацией подразумевает собой постоянное волнение, стресс, умение быстро принимать правильные решения, а ещё нужно иметь хоть какое-то сострадание, всё-таки не легко эсперам бывает. В таком состоянии он принимает неосознанные решения, его идеи бредовы, а мысли запутаны. Рано или поздно он подумает, что мы готовим что-то против него, или вдруг что кто-то испытывает к нему симпатию и хочет секса с ним…кхм.- Мори кашлянул.- Извини, Озаки.

- Конечно, подумает! Он ведь не забудет про лист.- Не обращая внимания на больную тему, что затронул Мори затараторила она.

- Он забудет, уже не та память и ум… Будет хорошо, если он сам совершит половину дела…- Доктор задумался, открывая дверь в новый кабинет.- Смотри, всё-таки у меня появился, почти как у Хироцу. Только вместо запаха табака запах нашатыря и прочего медицинского хлама. Ты проиграла спор…- Он грустно улыбнулся.

- В смысле?

Мори не ответил, улыбка пропала. Кое первый раз видела доктора настолько разбитым, взволнованным, не знавшим, что делать. Она видела только лицо доктора, но не то, что видел он

- Огай, все в порядке?

- Я не понимаю, как можно быть таким уродом. - Он отошёл, давая девушке посмотреть на изодранное тело Дазая.

Кое, видимо, вернула себе свою железную выдержку и только сурово отвела взгляд, увидя это.

- И каковы прогнозы?

- Судя по всему, он потерял достаточно крови, необходимо переливание. Но я не знаю, какова была обстановка в том подвале, наверняка, не лучше чем везде, а значит, могла попасть инфекция. Тогда все в разы серьезнее.

- А мы можем узнать, что вообще он с ним сделал?

- Если добраться до камер, то можно. Кажется, этим может заняться Хироцу? Ты не знаешь, какая у Осаму группа крови?

- Кажется, четвертая, да, точно!

- Значит, подойдёт любая…

Кто-то постучался, и Кое пошла открывать.

- Хироцу, ты вовремя!..

Он, проигнорировав ее, обратился к Мори.

- Огай, босс вызывает тебя.

- Да как, сейчас…

- Там попался какой-то одаренный, он хотел бы натравить твоего ученика на него, как бы это мерзко не звучало, вроде проверить его силы и силы нашего мальчика… Что случилось?- Рюро увидел лежащего на койке окровавленного Дазая.

- Это босс сделал.

- Да уж, сурово… Ты хоть обработал раны?

- Нет.

- Разве на войне тебя не научили этому? Или та девочка, которая оказалась сейчас у Фукузавы, делала всю работу?

- Не надо, Хироцу, пожалуйста. Если бы она была сейчас в мафии, сколько наших коллег можно было спасти…

Кое пока ничего не говорила, боясь навредить доктору, вдруг, воспоминания выведут его, разобьют и уничтожат? Всё-таки, он не настолько силен в духовном плане.

- Да ладно, отпусти. Всё-таки я и сам знаю о ней только от босса, он доверяет мне. Если ты будешь готов, может что-нибудь расскажешь нам, мы не будем пытаться разузнать подробности. - Рюро взял его за руку.- А пока ты иди к боссу, нечего его гневить. Мы с Кое разберёмся.

Огай кивнул и как-то сгорбившись, будто таща тяжёлую ношу, поплелся из кабинета. Ацуши, против своей воли, последовал. Ему не хотелось, от слова совсем, видеть сумасшедшие глаза босса мафии, но голос вел его туда, оставляя друга.

Мори пошел быстрее, закрывая лицо волосами, как бы боясь, что все встречные увидят его и осудят за то, что он позволил так издеваться над его учеником. Но никто и не знал, а если бы и знал, то не реагировал бы никак, это было в мафии обычным делом.

Кабинет босса был открыт, и Огай, стиснув зубы, зашёл. Глава мафии восседал за столом, а на полу, посередине кабинета, было кровавое пятно, все приносили клятвы на верность мафии именно в этом месте, которое даже не вычищали после.

- Босс, вызывали? - Робко начал доктор.

- Да, Мори. Как успехи?

- Вы о чем?

- Ты вроде как наставник Осаму Дазая? Молчи только, пока я не разрешу говорить. Понял?

Тот кивнул, не понимая, для чего босс поступает так, играя подчинёнными, словно это бездушные тела. Тем временем тиран продолжал.

- Недавно к нам поступил мальчик, вроде, года на два старше твоего ученика Я хочу натравить их друг на друга, как собак, посмотрим кто из них сильнее. Как ты смотришь на это, доктор Мори? Теперь можешь говорить, я слушаю.

Ацуши замер, он не знал что ответит Мори, и не понимал, для чего босс так делает, разве можно настраивать людей друг против друга, даже если они и не союзники, ведь это были дети.

- Босс, послушайте, я не знаю как так можно поступать, они дети, босс, они совсем дети, для чего?..- Речь стала несвязной, спутанной.

- Я думал, что ты уже ученый, Огай. Это был не вопрос, это было побуждение к действию, приказ.

- Но босс! Вы же знаете, в каком Осаму состоянии, что вы с ним сделали?! Он потерял очень много крови. Я не знаю сможем него спасти или нет… Он в сознание не пришёл, он просто сплошное месиво, как так можно, босс…

- Значит, не можешь представить своего ученика? Хорошо, мы слабая организация… - Босс сменил тему, резко, но верно.- Тогда, воспользуйся его кровью, если сможешь… всё равно не нужен будет никому тот одаренный, если тут были враги, они не выйдут. Ха-ха.

- А где вероятность, что он здоровый?

- А вот на ученике и проверишь. Знаешь, кто он? Он из России, и, как показалось мне, очень силен. Когда мы задержали его, несколько отбросов погибли после контакта с ним.

- Простите, кто погиб?- Огай не совсем понял, о ком говорит босс.

- Ну эти, неспособные ни на что, кроме как на размахивание пистолетами. - Босс рассмеялся.- Расходный материал, не более. Сейчас этот мальчик под охраной, сходи и посмотри. Я тоже пойду.

Мори ничего не осталось делать, кроме как подчиниться.

Они направились по темному коридору, свернули за арку и оказались рядом с клеткой, в которой сидел мальчик, такой хиленький на вид, худощавый, болезненный.

- И вы это предлагаете, босс? Почти такого же ребенка, как наш?

- А что не так? Если он почти такой же, почему бы им не поиграть ?

- Русский мальчик такой бледный, глаза впали, видно, что волосы плохие, жидкие, засаленные… Будто жил он в тяжёлых условиях, да и может быть… малокровие у него.

- Все может быть, тебе, как доктору, виднее. Хотя это не странно, на его родине черти что творится. Но мы отошли от темы. Думай, кого спасти. Мне, знаешь ли, без разницы вообще, все равно, когда-то миру придет конец…

Босс пошел от них, а Огай, растерянно щёлкая пальцами, остался.

- Знаю, что все равно …- Сказал он, когда босс покинул помещение.- Vita Sexualis!

Рядом с ним появилась девочка, с лицом, будто у куколки ручной работы, с длинными светлыми волосами и большими глазами.

Это будто пробудило мальчика, сидящего в клетке и он, подняв на Мори глаза, полные злостного безразличия, прошипел.

- Только тронь, убью.

- Ох, Ринтаро! Сколько злости в этом мальчишке! Можно я поиграю с ним, ну пожалуйста! - Девочка-способность доктора сложила ручонки на груди и пристально посмотрела на место, где витал призрак.

Ацуши очень напрягло то, что она смотрела на него. “Только не говори про меня, меня нет здесь…”- тихо произнес Накаджима. Девочка улыбнулась в ответ.

- Ты лучше узнай про него, Элис, а я тебя отблагодарю чем-нибудь..

- Хорошо.

Ацуши не знал, к кому это ее “хорошо” относилось, на его просьбу она ответила, или же на просьбу Огая, ждавшего, что расскажет Элис.

- Этот мальчик слаб, Ринтаро, но без твоего ученика он опасен, потрогает-убьет! Я не выяснила точно, эти русские такие мыслители, так все запутают, что сложно всё! - Девочка надула губки.

- Не расстраивайся, Элис, ты справилась. Можешь помочь и…- Доктор зашептал.

Ацуши это не интересовало, в его голове звучал голос Цветаевой: “Как смешно он вызвал девочку, ахаха! Но, приму к сведению. Так, про девочку, работавшую на Мори и теперь ушедшую к Фукузаве ты обязан узнать.”- И, немного помолчав, добавила: “Да, мы действительно, мыслители”.

Из-за мыслей он пропустил то, что нашептал Мори своей способности, которая неуважительно и незаинтерисованно фыркнула.

- Вот так работка!

- Но выбора нет, или я сам пойду. А ты ведь не хочешь, чтобы твой папочка погиб?

- Иди в жопу!

“Да уж, вид ангелочка, а характер точно как у бесенка.” - юноша поразился внезапной грубости девочки, которая всё-таки отправилась к клетке.

- Поднимайся, мальчик, играть будем! - Рассмеялась Элис, но, поймав строгий взгляд Мори, утихла.- Ладно-ладно, делом займёмся.

“Ацуши, они пойдут в медицинский кабинет, ну там, где Мори обосновался, ты должен опередить их.”- Скомандовал голос Марины и Накаджима, не помня себя, побежал.

“Заблудился?…”

========== Прошлое Дазая. Равный по разуму. ==========

Такие же грязные обшарпанные стены, будто специально запачканые несмышленым ребенком, окружают Ацуши, вокруг прохладно и темно, ни единого намека на освещение, где-то грохочет монотонный голос, словно гром в темном тяжёлом небе, едва-едва сдерживающим тучи, слова жестоки и тверды, сильны и беспощадны, словно гвозди, что забиваются в гроб. А самое страшное то, что он совершенно один, ему не поможет никто, или потому что все боятся и знают что-то такое, о чем паренёк даже не догадывается, или потому, что он пустое место, на которое, обычно, не обращают внимания.

Жить в страхе невозможно, когда опасения, словно копья, пронзают сердце насквозь, и ты не знаешь, что готовит грядущий день и наступит ли он вообще.

Как больно видеть ребенка, которого хуже собаки содержат, как тяжело жалеть его, когда тот неоправдан, как жутко осознавать, что этот ребенок - ты…

“Ацуши, соберись…”- Марина Цветаева наконец-то разрушила баррикаду, нагроможденную из воспоминаний юноши, вывела его из транса, возвращая к выполнению своего дела.

Растерянный, опустошенный, разбитый на мелкие острые кусочки, точно ваза из тонкого хрусталя, упавшая с большой высоты, стоял он долго в коридоре, за несколько метров до кабинета Мори.

“Оставь, наконец, свое прошлое, выброси, сожги. Ты не один, кому было тяжко, посмотри вокруг, в вашей стране ещё все более менее благополучно, а в России и того хуже, как и сказал ваш начальник, черти что … Забудь это вконец, не жалей себя, иначе, останешься тем же забитым мальчишкой, не вини себя, иначе ничего не сможешь сделать сейчас из-за заниженной самооценки. Ты сам заковываешь себя в цепи, но однажды, поняв, что все осталось далеко и ты уже другой, не тот что был раньше, разорвешь их, разрушишь оковы и станешь свободным” - Русская продолжала успокаивать его, настраивая на дальнейшие действия, но уже не только ради выгоды своей.

“Я смогу?.. Я смогу.”- Пообещал Накаджима, только не голосу в голове, а самому себе. “Там, верно, не страшно, надо идти” - Наконец собрался он и вплыл в кабинет.

Такой привычный запах металла, ощущающийся на языке, окутал его. Там царило напряжённое спокойствие, казалось, лишний вздох, звук, движение, и все взорвется, разлетится, развалится.

- Все, я думаю, чтобы не потерять русского, достаточно, их организмы молодые, справятся. Надо немного подождать. - Мори облегчённо вздохнул и вытер со лба пот, разряжая обстановку.

- Было бы хорошо, если все пойдет по плану. - Кое посмотрела сначала на русского, потом на Дазая, потом на Мори.

- По плану? То есть, мы всё-таки схлестнем их, тем самым обрекая на смерть обоих?

- Нет, Огай, я думала, что мы по-тихому избавимся от иностранца, но для начала подлечим его, уж больно он жалок.

- Ты про это, ясно тогда. Да, так и будет. Но боюсь, босс опередит и расправится с русским, нужно сегодня его выставить отсюда, ладно, решим позже… Хиро…- Мори не успел договорить.

- Кстати, кого имел ввиду Хироцу, какая-то девочка, служившая с тобой, кто она? - Кое спонтанно решила сменить тему.

- Помнишь ведь… Ладно, расскажу. - Доктор сел на пол, прислонившись спиной к холодной стене, переводя дух и настраиваясь разворошить свое прошлое. - Когда была война, наших солдат безжалостно рубили, а я, такой молодой и бездарный в то время, служил полевым медиком. Я не справился бы в одиночку, хотя нет,там бы бригада врачей не имела бы никаких шансов помочь, таковы были потери. Но как-то раз я увидел ребенка, чуть младше тебя, не понимаю, как я прочувствовал ее силу, узнал, что она не простая, но предложил работать со мной. Ее способность позволяла исцелять людей, только вот для этого, пациента требовалось почти убить. Она пошла на это, ради чего - не знаю, не пойму ее. Я разрушил ее, поломал…

- Она сейчас лечится? Ведь это очень тяжело для детской психики.

- Все эсперы рискуют, подрывают свое психическое здоровье, такова цена владения. Но нет, она чем-то похожа на тебя, такая же стойкая, почти, и она не лечится, она попала к моему знакомому противнику.

- Это как? - Кое не совсем поняла смысл последней фразы, сказанной врачом.

- Потом, быть может, дойдет до тебя… Но я сам виноват, что она сломалась в тот момент, я был жесток, возомнил, что она обязана так поступать, отправляя людей дальше, чтобы они умирали по нескольку раз на дню, страдали неимоверно. Если бы я тогда понял это, ее чувства и переживания, то возможно, она бы осталась. Я не представляю, как можно было мне так поступить, словно тирану. У нее был один человек среди воюющих, и я поступил очень подло. Нет, все же это хорошо, что ее тогда забрали от меня.

- Может быть, она вылечила их, если осталась?- Осуждающе, полным непонимания взглядом, смотрела Озаки на Огая

- Нет. Осаму она бы не вылечила - он нейтрализовал бы ее способность. А русского… ходят слухи, что прикосновением он может убить, или предметом, с которым контактировал, не знаю точно.

- Понятно. Ты жалеешь о той девочке, только честно? Как ее звали, кстати?

- Акико Йосано. И нет, я рад за нее. Очень. - Доктор зевнул. - Устал как собака.

- Приляг, что тебе мешает?

- Ты посмотришь за детьми, Кое?

- Конечно, не сомневайся.

- Хорошо, спасибо.- Мори вырубило сразу после этой фразы.

Девушка тоже чувствовала усталость, и потому, решила сходить за бодрящим напитком, дабы не подвести Мори и проследить за пациентами.

Как только она покинула кабинет, в один момент, будто поджидая случая, открыли глаза Осаму и русский мальчик.

- Как тебя зовут?- Первый спросил Дазай. - Достоевский Федор? Понятно, а я Осаму Дазай.

- Вот как, значит, услышал. Если ты смог, то давай общаться на равных?

- Я не совсем понимаю, о чем ты, Достоевский? - Голос Дазая был слаб, что и неудивительно.

- Ну ты ведь узнал, как мое имя. Это я позволил тебе прочитать мысль. Я тоже умею так. Ты хочешь узнать, кто я такой, не так ли?

- Т-так…

- Все равно это ничего не изменит. Ты вскоре забудешь. Я Федор Достоевский, родился в России, знаешь, наверное, такой уголок гнилой на земном шаре, что занимает больше всего места. Моя способность-Преступление и наказание, могу убивать неугодных мне людей одним прикосновением. А знаешь, для чего? - Он внимательно осмотрел забинтованное тело Осаму. - Чтобы не было вот этого всего, мир рушится, когда есть высшие и низшие слои, когда нет равенства. По сути ведь, все эсперы преступники, они не чувствуют вину за что-то содеянное, считают, что имеют на это право. А обычные люди твари дрожащие. Поверь, я достигну своей цели и сотворю новый мир, без грешников-одаренных. Правда, мне нужна помощь, но только пока, как только я решу, что в одиночку готов, так сразу и пойдет дело, и никто не сможет мне помешать.

- Понятно. - Усмехнулся Осаму, отчего ему стало очень больно и в некоторых местах бинты окрасились в красный. В мыслях он считал русского сумасшедшим, полнейшим идиотом, которому не помешало бы пройти обследование у психиатра.

- Не хочешь объединиться?

- Нет, мне и тут хорошо, для чего? Я не считаю людей грешными только по той причине, что что они обладают особым даром. Знаешь ли, все и так не малую цену платят за это.

- Я вижу, как тут хорошо, а ты… Ты пожалеешь. И годков так через десять-пятнадцать, мы обязательно встретимся, если будешь ты ещё жив.

- Ну и если ты доживёшь.

- Творцы не умирают.

Больше Накаджима не слышал их разговора, они, как ему показалось, разговаривали в мыслях, но почему тогда невозможно понять, о чем?

Вернулась Кое, с кружкой горячего крепкого кофе и, увидев, что ранее лежащие дети сидят и смотрят друг на друга, почти не моргая, она выронила кружку, которая вдребезги разбилась, разбудив Огая.

- Что, Кое? Что-то случилось?- Ещё не бодро, но уже и не сонно спросил доктор.

- Очнулись, Мори, все прошло отлично!

Доктор подошёл, чтобы проверить показатели приборов и осмотреть пациентов. А Накаджима в это время пытался разобраться, в чем смысл способности Федора и зачем ему новый мир.

Но ему снова стало не по себе и ощущение, что за ним наблюдают, усилилось.

Осаму, прищурившись, смотрел на юношу, будто вычислив, что тут кто-то есть. “Как так, ещё один узнал, а может, я сам становлюсь параноиком? Нет, это взгляд его. Какие у него стали глаза…”- Ацуши испугался.

Дазай смотрел уже не как обычно, а презрительно, возвышенно, отрешенно и бездушно, его глаза, цвета молочного шоколада, теперь стали темнее и отливали каким-то кровавым оттенком. Это был другой человек, совершенно чужой.

Доктор тоже заметил это, но сетуя на последствия переливания, которые пройдут, как только они придут в себя, решил не заострять внимание на этом.

- Кое, так что будем делать с русским? Не убьем же мы ребенка, да и не выкинем просто так? - Задал вопрос доктор, выводя девушку из кабинета.

- Надо посоветоваться с Рюро, у него, кажется, были связи с каким-то священником, можно отдать на воспитание к нему.

- Дельный совет, Озаки. Только об этом я ещё раньше хотел сказать, но уступил прекрасной даме это право! - Огай положил свою снова горячую руку на талию девушки.

- Отстань, педофил! С Элис своей развлекаться будешь! - В шутку вскрикнула она. - Только вот что, - продолжила она уже с серьезным видом.- видел, какой теперь у твоего ученика взгляд? С чего бы это? - Девушка сказала это тихо, что только Мори и услышал.

- Думал, показалось… Не знаю, может быть, так отходит, может быть больно ему очень.

“Может быть, это была дурная кровь?” - добавил про себя Ацуши.

- Может я пойду поговорю с Хироцу?

- Да, хорошо, Кое, я не пойду с тобой, останусь с ними.

- А тебе то зачем идти, я сама.

- Хорошо…- Это рвение показалось странным доктору, но о чем можно было волноваться, ведь Хироцу добропорядочный человек.

Как только девушка покинула комнату, мужчина сел напротив ученика, пытаясь изучить, заметить все изменения в его поведении, но от озлобленного взгляда становилось не по себе даже наставнику.

Но Огай не решался говорить с ним об этом, дожидаясь, когда не будет русского мальчика.

Кое вернулась с Хироцу.

- Мори, помоги иностранцу собраться, я выведу его из нашего здания, тут проездом как раз оказался Натаниэль, он молод и богобоязнен, а значит, сможет позаботиться о мальчике, станет ему старшим братом. Да и его вера и верность богу поможет в воспитании ребенка.

- Он ведь эспер, верно? - Огай немного склонил голову в сторону старшего.

- Да, его способность называется Алая буква, множество действий, кстати, выполнить он может с ее помощью.

Во время этого диалога Дазай и Федор с ухмылкой смотрели друг на друга. Наблюдающая за этим Кое, нервно теребила руками рукав кимоно.

- Вот и все, Хироцу, можешь уводить его. - Мори был доволен, что так легко и тихо они избавятся от русского.

Рюро помог мальчику подняться и повел его вон, даже не догадываясь о последствиях предстоящей встречи и чем это обернется в будущем.

Комментарий к Прошлое Дазая. Равный по разуму.

Не знаю как, но идея о том, что в Дазае и Достоевском есть что-то общее, привела меня к такой банальности, как кровь:)

А в принципе, почему бы нет?

========== Прошлое Дазая. По тонкому льду. ==========

“Не иди туда, мальчик мой”- пропела Цветаева в его голове, чем-то ее голос напомнил о том далёком, светлом, нежном, будто чужом детстве, о тех ласковых, чуть шершавых от работы руках, что трепетно перебирали шелковистые светлые волосы, когда он засыпал, о тех потрескавшихся от постоянного недоедания и нехватки питательных веществ губах, что невесомо целовали его в лобик каждое утро, о тех необычного цвета глазах, что потухали день за днём, и наконец, закрылись. Ацуши, почему-то, первый раз представил себе это, хотя точно знал, что именно так и было до того, как он оказался в приюте.

В отличие от других воспоминаний, заставлявших юношу страдать, эти принесли чувство умиротворённости и надёжности, давая силы на дальнейшие действия, укрепляя дух.

- Осаму, как ты? - Доктор не хотел тревожить подростка раньше времени, хотел дать немного отлежаться и отдохнуть, но видя, что тот был в оживлённом состоянии при русском, всё-таки обратился к нему.

- Нормально. - Холодно и кратко, впервые мальчик говорил таким тоном.

- Это хорошо, конечно… Но может ты устал уже и не хочешь разговаривать? Так ты скажи и я оставлю тебя в покое на время, позже побеседуем.

- Да, устал. От жизни. - Помедлив добавил он.

Мори напрягли и взволновали слова подростка, такие бездумные или наоборот, хорошо обдуманные? Он отвернулся к девушке.

- Кое, выйдем? Дазаю необходимо отдохнуть, а нам поговорить.

Они вышли, Накаджима разрывался, не понимая, где ему лучше быть: остаться с другом, который ни с того ни с сего произнес те слова или пойти за старшими и послушать, о чем они будут говорить. Цветаева выбрала второе и Ацуши, ведомый голосом, исполнил ее волю.

- Меня тревожит это, Кое. Дазай тогда был жизнерадостным ребенком, а сейчас вдруг так сказал.

- Ну а чего ты хочешь, Огай? Во-первых, он перенес много за последние дни, а во-вторых, он растет, ему почти четырнадцать. Чего ты хочешь от забитого подростка? - Будто обвиняя произнесла Озаки.

- Ты говоришь, будто я виновен.

- А разве нет? Если все уже обдумано, то смысл медлить? Огай, нельзя больше ждать! - Тихо, возмущённо, срываясь, будто торопя время, шептала девушка, обжигая не то словами, не то дыханием щеку доктора.

- Я не смогу один, понимаешь? Мне нужен тот, кто поможет и, если я не справлюсь, довершит это. Хироцу отказался наотрез, а ты…

- Нет. Не смогу.

- Ну вот, а кроме нас троих никто не знает, даже Осаму. Может быть, когда его раны зарастут и ум станет светлее, я прибегну к его помощи. А пока рано.

- Вот как? Ты сам говорил, что не можешь больше жить под таким давлением с его стороны, а оказалось, что тебе и так хорошо, да? Ты трус, да, Мори? Доктор, который боится, как смешно звучит! А знаешь, что если ты свершишь расправу в одиночку, то конкурентов не будет, ты, и только ты сможешь стать боссом! А подумай, если твой ученик, как ты сам выразился, станет светлее умом, поможет тебе, то, думаешь, он не будет претендовать на место босса?

- Нет. Не буду.

Они резко обернулись. У дверей стоял Дазай, облокачиваясь на косяк, его колени дрожали, но это не помешало ему так незаметно появиться, что даже чуткость и великолепный слух Накаджимы не засекли его появления.

Он выглядел жалко, но как-то по-особому стойко что ли. Окрашенные в некоторых местах в ярко-красный бинты уже намокли, пропитались смесью кровей, соединившихся совсем недавно.

- Как ты так неслышно пробрался? - Поинтересовался Мори.

- Вы научили, наставник. - Тот слегка склонил голову.

- Тебе надо сменить бинты, больно? - Доктор подошёл к мальчику и провел ладонью по непослушной шевелюре подростка.

- Да нет, привычно.

Огаю просто жутко хотелось, чтобы вернулся тот Дазай, его бывший ученик, такой открытый, жизнелюбивый, доверчивый, заинтересованный во всех делах, честный, пусть и не всегда способный продумать планы действий, рассчитать исход событий, но искренний. А что было сейчас? Какой-то новый, чужой человек, к которому доктор и не знает, как отнестись.

- Мы обговорим все, только через неделю. Ты сейчас разволнуешься и будешь очень неспокоен, тогда раны откроются и будут долго заживать, останутся шрамы на всю жизнь, тебе оно надо?

- Не знаю, надеюсь, что вся жизнь завершится в ближайшее время. - Дазай пожал плечами.

Мори ничего не ответил, лишь растерянно уставился в пол. Он и сам понимал, что нужно избавляться от босса, ради его же подчинённых, ради эсперов и неспособных, ради спокойствия наконец, но раньше он надеялся, что как только ученику исполнится четырнадцать лет, то они вдвоем сделают это грязное, но и в то же время праведное дело, но теперь уверенность в Осаму пропала совсем, такого подростка доктор не знал, никто его не знал таковым.

***

Вся неделя прошла в тяжёлых мыслях и раздумьях по поводу его ученика, мрачневшего день за днём, более задумчивого и резко осиротевшего. Босс ни разу за этот период не заглянул проведать их, хоть как-то высказать свое мнение по поводу свершившегося, пусть и не верное, снова поблескивая осатанелыми глазами. Ходили слухи, что босс серьезно заболел, так как его никто не видел, хотя первое время его и не искал никто, настолько он выпил все соки из своих подчинённых, но после все осмотрели и проверили, тирана не было нигде. Оставалось только одна версия, он покинул свое пристанище, но для чего, было вопросом.

У Дазая наконец затянулись раны, но следы от них были настолько ужасны, что ранее не имеющий каких-либо комплексов подросток, решил скрыть их от людских глаз. Именно тогда на его руках и лодыжках появились первые слои бинтов.

Огай, проводивший время в тяжёлых раздумьях, наконец решился на разговор с изменившимся учеником, заходя издалека и как бы пытаясь прочитать его отношение к плану.

Теперь новая мафия не была столь бесстрашной, как несколько месяцев назад, босс просто раздавил их, прижал к земле, не давая даже лишнего глотка воздуха. Все ее члены ощущали этот гнет, но, чем ближе подходил день судный, когда должны они были решиться, тем сильнее таяла уверенность, заливая воском все мечты и желания

- Послушай, Осаму, нужно поговорить.

- Да, доктор Мори, слушаю.

- Ты по-прежнему относишься к объединению?- Доктор не уточнил, будто предостерегаясь.

- Да, что-то нужно?

- Послушай, Осаму, - повторился Мори - тебе завтра будет четырнадцать лет, это, конечно, не имеет значения, просто так, к слову. - Было очень заметно, что старший очень волнуется.- Ты, наверное, помнишь наш с Кое разговор, беседы с тобой…по поводу босса, про эти издевательства и тиранию. Да, сейчас он где-то скрывается, но тем не менее, он придет и мы снова будем тянуть за собой этот груз его бессмысленных и бесчеловечных приказов, все устали, Дазай.

Ученик слушал внимательно, немного прищурившись, размышляя о чем-то.

- Я все помню, Мори. Говорите, босс скрывается? Вряд-ли он сам додумался бы дотакого в своем состоянии. Но, мне кажется, я знаю где он. Помните, внизу, рядом с сейфами, люк? Так вот, там вполне приличные условия, в отличие от этих, имеется все необходимое и не очень. Наш босс ведь боится чего-то, пытается окружить себя надёжными людьми, которые не предадут. Я знаю все это, но…

- Ты один из них?

- Да, но только формально. Я не поддерживаю его политику, считаю, что это слишком подло, относиться ко всем, словно к мусору, и не важно, прикажет он тебе потом своей спиной прикрыть его от вражеской пули или же заставит показывать веселое шоу. - Мальчик ухмыльнулся.

- Понятно, Осаму. - Огай обмяк, потеряв надежду на его поддержку.

- Мори, вы же будущий босс, почему же в ваших глазах столько разочарования?

Доктор попытался собраться, ответить что-нибудь, но почему-то не мог. Он только что предстал в таком состоянии перед учеником, перед будущим помощником.

- Ты ошибся, Осаму, это не разочарование, это страх. Мерзкое животное чувство, какой из меня босс.

- Наставник из вас получился хороший, я думаю, что и это получится. - Его ученик улыбался, по-прежнему, так же ясно и светло.

- Дазай, ты изменился, могу я узнать причину?

- Нет, я сам не знаю её, но и не замечаю изменений, разве что это…- он показал новые, чисто-белые бинты, обмотанные плотно вокруг запястий.

- Покажешь рубцы, а то странные они, не должно было так быть. Я же доктор, проверю хоть…

- Только вам, доктор Мори… Не говорите, никому и ничего, пожалуйста. - Дазай говорил как раньше, прежним тоном, немного волнительным и совсем не твердым.

Мори осторожно разматывал бинты, боясь задеть рубцы. Но увидел он свежие раны, ещё не глубокие, почти не кровоточащие, яркие по сравнению с бледной кожей.

Он ничего не сказал, лишь покачал головой, заново закрывая места порезов.

- По тонкому льду ходишь, Осаму.

- Пока выдерживает, буду идти.

- На тебя так русский повлиял?

- В какой-то степени да, но это не связано с порезами. Знаете, он мне будто родственник, в какой-то степени. Мы мыслим одинаково, только не подумайте, что это подростковые заморочки, нет, это что-то большее, масштабное. - Говорил Дазай, немного торопясь.- Он даже предложил объединиться, стать творцами, уничтожить всех одаренных. Будто это спасет наш мир от греха.

- Ты можешь рассказать все?

- Как скажете, босс.

Мори кивнул и Осаму начал говорить.

- Сначала мы просто говорили, как обычные люди, тогда Кое вышла за кофе и мы остались. Он немного рассказал мне о себе. Его имя - Федор Достоевский, про способность вы знаете. Он говорил мне о том, что люди со способностями нарушают равновесие в мире, а потому, нужно сделать всех равными, то есть все эсперы должны умереть. Он назвал себя творцом, и ещё сказал, что не умрет.

- Это все? - Задал вопрос Мори, как только Осаму прервался ненадолго.

- Нет. Он предложил мне объединиться с ним и создать новый мир, сказал, что если я останусь на своем месте, то обязательно пожалею. Пообещал что встретимся через некоторое время, лет так через десять.

- Ну что ж, обычный бред? Или что-то большее?

- Этот разговор может и бред, но, он предложил общаться на равных, я спросил, что это значит, а он ответил, что я так же читаю мысли, но только его, а он - мои.

- Друг друга? И что, совпали?

- В том то и дело, что мы понимали друг друга. Он говорил, что если на первых порах ему помогут, он станет сильнейшим, величайшим… А когда его уволили к знакомому Хироцу…

- Натаниель Готорн. - Подсказал Огай.

- Когда его увел Хироцу к Готорну, Федор подумал, что то, что он богобоязненный и верный пойдет на пользу, и они, в скорейшем времени, могут объединить силы и тогда его план будет исполнен.

- Звучит пугающе но все же, за десять лет, как он пообещал, мы разовьёмся, даже если что и случится. Но его слова похожи на бред больного, он псих, Осаму.

- Да нет, Мори, он не псих, уж поверь мне хотя бы.

“Если сам Дазай сейчас был бы в нормальном состоянии, то может Мори и поверил бы, а так он сам как сумасшедший…” думал Накаджима.

- Я верю, Осаму, верю. Но пока забудем, нам нужно составить собственный план в отношении босса, верно?

- Конечно, доктор .

Осаму наклонил голову и ухмыльнулся. Они создадут новую организацию.

“Как бы вы не ошиблись…”

========== Прошлое Дазая. Метка ==========

Ацуши неотступно следовал за Дазаем все время, пытаясь понять, что так сильно повлияло на характер друга, круто изменило его поведение и пошатнуло психическое здоровье, хотя, Накаджима считал, что здоровых в этом плане людей просто быть не могло в мафии, все были с какими-то сдвигами.

“Тяжело, наверное, держаться им? Хотя и по себе знаю, что такое жестокость…”

“Но ты знаешь, что такое любовь, Ацуши. Вспомни ее.”

“А они? Они разве не знают?”

“Знают, но не все. Ты должен будешь просмотреть их личные дела, это мне понадобится вскорости, но когда босса не будет здесь”

“Хорошо, Марина.”

Казалось, что он просто не мог задать ей какой-либо вопрос, будто ему было совсем не интересно. Но это было не так, просто Накаджима уже понял, на что он точно не сможет получить ответ.

После таких диалогов, то-ли с самим собой, то-ли со своей второй личностью, то-ли с кем-то ещё, Накаджима сам начинал сомневаться, что он нормальный. “Но это же сон?” Думалось ему.

Хотя где-то в глубине души он понимал, что слишком долог его сон, что слишком правдоподобен он, что уж больно далеко он ходил в своих сновиденческих приключениях и пора бы уже возвращаться, но в то же время он не мог вернуться по своей воле, что-то его там держало, будто чувство, что он должен завершить начатое и раскрыть некую завесу тайн, но только для кого?

Минуло ещё несколько дней, быстрых и незаметных, словно на видео прокрученных, паренёк уже, честно говоря, подустал слушать перепирки Кое и Мори, чуть скрипящий голос Хироцу и видеть Осаму, что-то записывавшего на листах, которые он уносил наставнику своему .

Но один день замедлился, пошел, вроде бы, как ему и следует.

В тот день Осаму спустился вниз к боссу, будучи его псом, как его и назвал последний. Подростку было тяжело видеть его безумный глаза, впервые после избиения. Но долг есть долг, тем более, когда надо играть хорошего услужливого послушного мальчика, готового на все ради своего хозяина.

Это было странно, но босс ненавидел Осаму за его способность, за то, что тот был достаточно умным и прямым когда-то, за его ухмылку, которая, казалось, мерещилась ему в кошмарах своей дерзкой привлекательностью, и в то же время доверял ему более остальных, надеясь, что он защитит от чего-то злого, надвигающегося, подобно буре. Ведь у него и не осталось никого, забавно, что эта фраза подходила к обоим.

Осаму ненавидел себя за это, он уже ждал что босс снимет с него этот мерзкий позорный ‘титул’, именующий его собакой. Он считал, что после того злополучного листа босс либо убьет его, истязав для начала, что смоет с него этот позор, либо выгонит из числа своих приближенных.

Но так не случилось .

- Здравствуй, шавка. Ну что, какие вести?

- Никаких, хозяин.

- Мори уж сильно переживал, забавно. Но знаешь, я понимал, что ты оправишься. Ты бы не умер от такого. Да и мне бы ничего не было от тех ядов, я защищён. Впрочем, как и ты. - Босс состороил что-то наподобие ухмылки.- Не хочешь мне наконец объяснить, чья это задумка?- Лицо босса стало снова злым, перекосилось и сморщилось.

Дазаю и Ацуши стало неприятно от этого зрелища.

- По правде говоря, босс, я пытался получить одно вещество, которое, по идее, должно поднять дух эсперу и уменьшить количество энергетических затрат, вот и все. А шел я действительно к доктору Мори, чтобы проконсультироваться, вдруг, слишком много ошибок вышло…могла выйти

- Ясно, но наказание пошло тебе на пользу, верно?

- Да, хозяин.

“Фу, как противно, и это говорит Дазай, такой сильный и уверенный ныне…”

- Молодец, псина. Развлеки хозяина, только принеси мне для начала железные метки, отбросы накалят их. А знаешь зачем? Я хочу сделать тебя ещё ближе, чтобы ты стал только моей собственностью. Поверь, это даст тебе множество возможностей, откроет все пути, пока ты здесь.

Накаджима видел, как вздрогнул Дазай, как ещё смурнее стали его шоколадные глаза, как побледнело его хмурое лицо, сделавшись на миг беззащитным, видел, как сжались его кулачки. Он не хотел такой судьбы.

Но это быстро прошло, Осаму собрался, снова становясь уверенным и независимым, гордо смотрящим вперёд и будто сквозь босса.

- Будет сделано, хозяин. - Ответил он сдержанно, безбоязненно и открыто, будто отдал приказ, проявляя все лидерские качества.

Через минуту все было готово, подросток, не выражая никаких чувств, кроме презрения, которого не видел босс, ждал.

Клеймо раскалили почти докрасна.

Дазай нервно сглотнул.

- Начнем.

Босс взял это клеймо за ручку и пальцем подманил подростка.

- Встань на колени, милый мальчик.

Осаму встал. Босс прислонил клеймо. Запахло обгоревшей плотью, так мерзко и противно, так знакомо и уже чуждо, что призрака будто затошнило от этого запаха жареного и нахлынувших в который раз горьких воспоминаний.

Дазай закрыл глаза, казалось, что он спит или потерял сознание, но ресницы подрагивали и кулачки, уже побелевшие от того, что он сильно сжал их, тряслись.

Миг, пока босс ставил клеймо, показался и Накаджиме, и Дазаю вечностью, страшным сном, который хотелось прервать, но возможности сделать это не было ни у кого.

- Как красиво будет, когда заживёт. - Посмеялся босс.- Пока можешь отдохнуть. Иди вон! - Уже приказал он.

Осаму вышел и рухнул за порогом, сотрясаясь от дикого крика, рвущегося наружу, который он не мог пустить, дабы не разгневать босса и не заставить его проявить свою грязную, обязующую на что-то, жалость. По его щекам катились слезы, причиняя своим теплом ещё больше страданий, ещё больше жгучей боли на месте ожога.

Вряд-ли бы обычный человек вытерпел такое, только тот, кто уже лишился всякого ощущения проходящей жизни. Может уже и его друг стал таким чёрствым и черным?

Накаджима невесомо подлетел сзади и, поглаживая по волнистым волосам подростка, тихо пропел ему то, что сам услышал будто впервые, такую родную песенку, какую мать ему пела в младенчестве, когда ещё совсем ребенком был Ацуши и плакал, будто бы осознавая, что ждёт таких как он, ещё не понимая, какую силу сдерживает в себе.

Неожиданно Дазай затих и тогда, призрак прервал свою песню, прошептав “Ты все вынесешь, только терпи.”

Первый поднялся и пошел к Мори с какой-то кривоватой ухмылкой, словно что-то зная или надеясь на какое-то чудо.

В этот момент Ацуши и в правду посчитал Осаму сумасшедшим, к сожалению, он был прав в какой-то степени.

Когда подросток поднялся к Мори, доктор сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Обернувшись на звук открывающейся двери последнего передёрнуло.

- Это босс сотворил такое? За что? - Подошёл он к мальчику.

- Это повышение, теперь я будто стал ближе к нему. - Говорить ему было больно из-за поврежденной щеки.

- Это же… - Доктор рассматривал ожог.- Не просто какой-то рандомный бессмысленный символ, это же руна, что обозначает… обозначает… - Задумался он.

- Вы верите в это, доктор Мори? - Перебил Осаму.

- Если честно, нет, я сам строю себе будущее не полагаясь на высшие силы, но иногда, когда даже эти самые силы предрекают успех, это придает уверенность, что-ли?

- Понятно. Так что это за знак?

- Руна подарка - ингуз, по-идее она обещает удачное завершение начатых дел… Это шанс, Осаму! Шанс освободиться!- Глаза Огая загорелись надеждой.

========== Прошлое Дазая. Ночь кровавой луны. ==========

Внезапно Накаджима оказался окружённым тьмой, совсем один, словно выброшенный слепой котенок, не видящий ничего вокруг себя, такой же одинокий и беспомощный. Он не представлял, что ему делать, голос Цветаевой будто отключился, предоставляя ему право выбора действий, но паренёк не знал, что делать.

Слишком привык он к ее покровительству, слишком привык он к ее поддержке, слишком привык он, что женщина будто блокировала все его дурные воспоминания, поднимая наверх самые добрые и светлые, вытаскивая из глубины памяти самые давние, первые, самые родные моменты, что обогревали душу юноши и давали некую уверенность в себе.

Ацуши сквозь сон слышал бормотание, но совсем чужое и словно злое, ему, по правде говоря, не очень хотелось возвращаться, но в то же время это ощущение несуществования словно растворяло его настоящего.

Тьма начала рассеиваться и сквозь нее он видел своими тигриными глазами то, что происходило в кабинете Мори.

Осаму сидел на стуле, что-то увлеченно рассказывая, даже раскраснелся немного.

“А может это из-за ожога так, жар какой-нибудь или что-то ещё?”- Думал Ацуши, не познавший в свое ребячество болезней по типу простуды, чему все удивлялись, или из-за суровой закалки его иммунитет был таким сильным, или из-за особенной силы тигра, буквально сохраняющей юношу в целости .

Мори одобрительно кивал его словам, что-то постоянно помечая на листах, в хаосе лежащих на столе. Он был доволен, глаза его горели огнем, но на лице не было ни намека на румянец, то-ли он умел контролировать и сдерживать проявления каких-либо эмоций на теле, то-ли он просто не умел так радоваться.

На лице Дазая, на месте ожога, появился то-ли пластырь, то-ли бинт приклеенный странным способом, Накаджима так и не разобрал. Но что сразу бросалось в глаза так это бинт, теперь скрывающий почти половину лица подростка, придавая ему более устрашающий вид, более суровый и бесчувственный. Теперь было еще сложнее понять, что на уме у этого подростка, и это вселяло ужас в сердца тех, кто смотрел в его лицо.

Тем не менее, сейчас он казался не таким пустым, а совсем наоборот, живым и желающим что-то сделать на пользу.

Наконец, Дазай замолчал, поправив свои волосы, ухмыльнулся. Теперь и его глаза горели, почти как и у Мори, только ещё безумнее, ещё безжалостнее и горячее был огонь в них, готовый, кажется, сжечь на пути все и всех, кто посещает идти вперёд.

“Нездорово это, совсем нездорово, как в лихорадке он, так мой отец умирал…” Вдруг вспомнил Ацуши.

“Странно, откуда я это помню? Это снова ты, Марина?”

“Да, Ацуши, я. Ты видишь и вспоминаешь то, что нужно мне, в какой-то степени это тебе помогает, верно? Ты ведь теперь не только плохое помнишь, но и то, что было до детского дома.”

“Спасибо… Только скажи, как там сейчас, в обычном, в моём мире?”

“А этот мир, не твой?”

“Ты же поняла, Марина… Как в настоящем времени?”

“Да, поняла… Все спокойно.”

“И меня никто не ищет?”

“С чего бы? Если прошло всего пара часов, вряд-ли кто-то будет волноваться.”

“Несколько часов? Всего?”

Цветаева не ответила, но ее фразы ввели Ацуши в заблуждение, заставляя ещё больше сомневаться.

Но его раздумья прервал вдруг прогремевший величественный голос Мори.

- Значит, все по плану, Осаму?

- Да, босс. Завтра вечером он будет готов. - Подросток снова стал серьезным и нахмурился, будто задумываясь о чем-то или собираясь что-то сказать.

- Что-то тревожит, Осаму? - Словно прочёл его мысли Мори, гордый, что этот мальчик уже назвал его так.

- Да, босс. - Последний немного помедлил.- У меня есть просьба. Я же провернул это дельце, так?

- Хм, ну да, ты помог мне, и что?

- Это значит, что я заслужил более уважительное обращение. Пускай меня больше не называют по имени.

- Хоть и немного запросил, но как-то странно… Но хорошо, договорились. С того момента, как я вступлю в свои полномочия, к тебе будут обращаться по фамилии.

- Спасибо, доктор Мори. Ещё один вопрос, почему о нашем плане больше никто не знает?

- Зачем нам лишние? Уж лучше ты один будешь видеть это, наше объединение узнает, что босса убил я, а остальным… Остальным скажем, что срок его пришёл.

По странному взгляду Огая было понятно, что будущий босс замышляет что-то против подростка, будто хочет и его устранить, как свидетеля, ненужного совсем.

Накаджима был прав, что Мори задумал устранить Осаму, но причина была совсем не в том, что он был свидетелем, наоборот, это было ему на руку, чтобы кто-то подтвердил естественную смерть старого босса.

- Не волнуйтесь, наставник. Я не претендую.

Доктор вздрогнул, ему было совершенно непонятно, как этот подросток так быстро раскусил его, просчитал действия и словно прочитал мысли.

“Так вот он о чем… Я думал, что Огай честный и правильный человек.” Пронеслось в голове Накаджимы.

“Руководители не могут быть такими, сам знаешь. Да и Мори прав, твой друг больно догадливый, такие, как правило, не живут долго.” Отвечала Цветаева.

“Но Фукузава не такой…”

“Ты мало знаешь директора…”

Тем временем Огай смотрел на Дазая, не то с опаской, не то со злостью.

- Знаешь, а ведь не странно, что босс ненавидел тебя. Ты на лету схватываешь информацию и тут же извлекаешь из нее главное. Если ты и дальше будешь сотрудничать со мной, то я помогу тебе, сделаю тебя своим приближенным, своей правой рукой. Но если ты в один момент предашь меня, как и старого босса, убить тебя будет сложно. Я говорю это потому, что доверяю тебе.

- Меня уже сделали приближенным, наставник, поверьте, ещё раз перенести такое нет ни малейшего желания. - Дазай усмехнулся.- И не доверяете вы мне, таким как я не доверяют то, что важно, так? - Подросток буквально пронзал доктора своим дерзким, прямым взглядом.- Хотите расположить меня к себе? Я и так иду на эти условия, просто чтобы чувствовать себя увереннее в жизни. Ведь слабаки умирают, долго, мучительно, тяжело, посреди насмехающихся уродов. А я не хочу себе такого.

“Странно, он, вроде, хочет в настоящем времени умереть? Марина, скажи, это ведь как-то глупо и несерьёзно?”

“Я не знаю пока, но согласись, несладко жить, когда на тебя давят? Ты помнишь ведь все, почти все…”

Накаджима задумался.

***

Ночь прошла быстро, незаметно, совсем короткой она была. Мори уговорил своего ученика немного отдохнуть, дабы восстановить растраченные силы перед тяжёлым утром и ещё более сложным вечером предстоящего дня. Тот согласился и ненадолго прилёг в кресло, мягкое и теплое, проваливаясь в сон.

Сам же Огай, дождавшись, когда мальчик уснет, подошёл к нему уже со скальпелем наготове и замер, занеся свое оружие над его горлом, что-то дрогнуло в этот момент в нем, заставив остановиться и бросить прибор на пол.

“Тут не строятся отношения на взаимопонимании и доверии, каждый готов убить ближнего ради места под солнцем. Странно, как до сих пор существует мафия, если там устроено все именно так? А может я ошибаюсь и не вижу главного? Ведь нельзя везде видеть предательство, но как быть, если оно само бросается в глаза, как быть, если считаешь, что такого не должно быть, но и с другой стороны без этого могут не все…”

Множество мыслей крутилось в голове Ацуши, и не понимал он, какие из них верны и ведут его вперёд, а какие ему мешают. Но для себя он решил одно, что когда-нибудь, даже в далёком будущем, он никогда не встанет во главе какого-либо дела, просто не сможет взвалить на свои хрупкие плечи такой груз.

Чуть только солнце начало подниматься над портовым городом, Осаму проснулся и, написав коротенькую записку Мори, ушел.

Вечером, около семи, жду вас у босса в кабинете.

Дазай.

Прочитав текст, Накаджима вздохнул и пошел догонять подростка.

Последний уже был у старого босса, помогал ему подняться. Изверг что-то говорил несвязно, неразборчиво, но Осаму кивал, улыбался. Было странно, что ещё не окрепший после побоев ребенок так легко помог старому встать и повел его в кабинет. Накаджима прислушался к их голосам.

- Босс, сегодня будут важные документы вам на подпись, по вопросам нашей территории, вам необходимо подписать их, вы сами говорили мне это несколько дней назад. - Говорил Дазай спокойным, ровным тоном.- И, хоть вы приблизили меня к себе, я не имею права вмешиваться в такие важные дела.

- Хорошо, псина…- Прошипел босс.

Только в своем кабинете он заметил, что подросток закрыл ожог, рассвирепел и озлобился моментально.

- Значит, скрыл, стесняешься, что под моим покровительством?- Брызнул слюной босс.- Ты же не нужен больше никому, если я откажусь от тебя. Думаешь, что по моему слову не будет? Так я скажу и тебя сотрут в порошок и по всей Йокогаме развеят, и кто поможет такому отбросу, как ты? Ты же, верно, помнишь, как ты вообще оказался в мафии? Не благодаря ли мне?

Накаджима почувствовал, как расширились зрачки Осаму после этой фразы, как холод пробежал по его телу, но босс, к счастью, не видел его глаз теперь, при плохом освещении темные радужки сливались со зрачками.

- Я помню как это было, но согласитесь, что не благодаря вам я здесь? - Дазай старался тянуть время.

- Молчи, щенок, собакам, вроде тебя, не позволено говорить, пока хозяин не даст команды. Или ты думаешь, скрыл знак и свободен? Нет, не пройдет. Теперь ты не член мафии, труп, гниль, отброс. Слишком умён, чтобы я даровал тебе жизнь…

- Хорошо. Но не свою принадлежность хотел я скрыть, босс. - Подросток опустил голову, создавая ощущение осознания вины.

- Я убью тебя прямо сейчас, ибо ты не нужен больше мне. Ты готов умереть?

- Да, хозяин… - Дазай отсчитывал секунды и ждал, что вот-вот его план сработает.- Босс?

Тот пошатнулся, схватившись за горло, просипел что-то.

Подросток помог ему, довел до кровати.

- Босс, вызвать доктора Мори?

Изверг ответил кивком и Дазай рванул за наставником.

Через несколько минут над боссом стоял Мори в халате и Осаму, скрестив руки на груди. Потом он отошёл к окну и кивнул, в его глазах отразилась яркая кровавая луна.

- Прощайте, хозяин. - Тихо, с долей иронии произнес он.

Огай достал скальпель и наклонился ниже, к шее лежащего босса. Хлынула горячая, грязно-красная мутноватая кровь, попав на халат и лицо убийцы.

- Дазай, ты стал свидетелем, как босс передал мне мафию под управление. - Мори смотрел безумно, будто вместе с титулом босса принял все сумасшествие, все сдвиги прошлого руководителя.

Осаму молчал, и только глаз, не закрытый бинтом, отражал лунный печальный свет во тьме, выражающий не то чтобы презрение, но глубокую тоску и сожаление.

- Поздравляю, босс. - Отчеканил подросток и закрыл глаза.

“Идеально, не правда ли?” Спросила Накаджиму Цветаева.

“Да…” Ответил он.

========== Прошлое Дазая. Родственные души. ==========

С момента, как Мори принял на себя полномочия босса прошло несколько месяцев, снова незаметно и быстро, словно и не было их вовсе.

Тем не менее, изменения, что произошли сразу же после смены руководителя, заметили все. Все стало как-то спокойнее, тише. Мори, познавший в свое время и тяжёлую работу, что натренировала его и научила принимать смерть окружающих, и издевательское отношение, что показало ему, каким быть не нужно, если хочешь доверительных отношений, знал, что продолжая тиранию, творившуюся во времена прошлого босса, он не продержится долго, и совсем не потому, что его свергнут, а потому, что он не вынесет этого сам, то-ли по молодости своей, то-ли потому, что сам подвергался наказаниям старого изверга.

И воспоминания о маленькой девочке, чью судьбу он возможно поломал, искалечила психику, все чаще не давали ему покоя. Даже Кое, которая повзрослев, кажется, достигла вершины мудрости, говорила ему, чтобы он отпустил прошлое, жил сейчас, но все равно не могла ничего поделать. Осаму долго, очень долго молчал по этому поводу, но наконец не выдержал.

- Может, так лучше ей, босс? Йосано, верно, попала в добрые руки, где ей помогли после пережитого стресса и как-то восстановили. - Дазай встретил его глаза, смотревшие как-то по-тупому вперёд, и продолжил.- Не делайте вид, что только о ней беспокойтесь, ведь так? Она была бы отличным членом мафии, излечивая наших…- Он замялся, подбирая слово.- Наших бойцов. Но раз так вышло, ничего не поделать. Или может боитесь, что ее направят против вас?

- С чего такие выводы, Дазай? - Наконец заговорил босс. - Если думаешь, что мы теперь не справимся с ней, то ошибаешься.

- Мы не справимся? Не знаю даже, с одной стороны, для нас нет никакой выгоды, если мы победим, только если она будет работать на нас. А с другой стороны, она не справится одна, если только не будет работать с кем-то, кто окажется сильнее… А пока мы недостаточно сплочённый коллектив.

- Коллектив…- Фыркнул Мори.

- Тебя не смущает, что мы об одном ребенке говорим так, будто это целая армия эсперов, вот-вот нападущих на нас. А вообще, - решил посмеяться подросток.- У тебя есть Элис, не прельщайся, что она маленькая девочка.

Сработало, Мори перешёл на другую тему, взрываясь в смешном гневе.

- Ей, вообще-то, семнадцать. Глупая шутка, Дазай.

- Извините. - Осаму сразу стал серьезным.- Я, на самом деле, понимаю, что вы хотите сделать только лучше для мафии и потому жалеете, что нет такого эспера… Но, поверьте мне на слово, у нас будут новые одаренные, только найти бы. Вы ведь знаете, что с детства на таких что-то типа охоты. Что Акико, которую ты вспоминаешь постоянно, она жила не в лучших условиях до того, как ты встретил ее, что Одасаку и Кое, чьих родителей убили, а ей то вообще в борделе зарабатывать на пропитание пришлось, что Хироцу, в какой-то мере спасённый старым боссом от смерти, правда, не знаю всех подробностей о нем…

- И ты тоже, ведь я подобрал тебя под мостом, умирающего голодной смертью, плачущего из последних сил. И знаешь, я обещал тебе найти тех, кто убил твоих родителей тогда, и нашел, но думал, ты не готов был узнать. А сейчас, наверное, пришло время…- Доктор наконец отошёл от транса, в который ввели его мысли о девочке, когда-то помогавшей ему. - Помнишь, у нас был очень странный мальчик, из России как-то пришедший сюда?

- Федор?

- Да, именно. Он был очень умён, и это, как показалось мне, передалось ему генетически, как бы странно не звучала эта информация. Причем не просто отличная память и тяга к каким-то новым знаниям, это разумеется, а именно ум, хотя, даже не ум, а мудрость. Ты тоже после переливания крови стал другим… - Огай вздохнул и продолжил. - Так вот, его родители, тоже в какой-то степени просветлённые и они предвидели это.- Доктор смотрел на ничего не понимающего Осаму - Я в том смысле, что ты тоже не простой и твоя способность в какой-то мере подразумевает остроумие… И я видел в тебе этот потенциал, что ты разовьёшься, что твой склад ума будет особенным, но не так быстро. Кровь Федора и твоя имели очень схожее строение, некая единица мудрости, так я ее прозвал. Она должна была начать работу через года два-три. У Федора процесс уже начался, он и старше тебя был как раз, но его кровь, попав в твой организм и смешавшись с твоей, запустила процесс раньше. Понятнее стало?

- Я никогда не интересовался свойствами и составом крови, но да, что-то ясно. Но как это связано с моими родителями?

- Отошёл от темы, прости. Ну так вот, ваши родители тоже имели единицу мудрости, то есть у вас общий предок. Если я все рассчитал правильно, то на нашей планете есть ещё один человек, в ком течет такая кровь, но слабее это проявляется. Предположительно, он живёт в Японии.

- Ну был общий предок, и что? Разве эта схожесть в составе крови так мешала кому-то? Я не понимаю, Мори! - Мальчик выглядел взволнованным.

- Да, мешала. Сам пойми, вырастут два гения и им будет мало места на одной планете. Они просто не смогут жить мирно. И если третий, чья единица мудрости слабее, уступит, то двое сильнейших заведут войну, возможно, уничтожат все живое. Тем более, ваши способности, ещё один нюанс. Ты, только ты или смерть могут остановить Федора, у него сильная, на самом деле, сила. А посуди сам, кому захочется убить свое чадо ради каких-то людишек? У русских всегда воинственный характер, они настроены только на победу.

- Ты опять отошёл от темы, Мори…- Дазаю стало ещё тревожнее.

- Его родители знали об общем предке, и, чтобы у их дитятка не осталось соперников, решили убить ваших родителей. Тот мальчик тоже пострадал, но его кто-то нашел сразу же, с ним все в порядке, не волнуйся. Они считали, что не проживут дети без родителей, ведь само по себе развитие не пойдет, нужно как-то подтолкнуть, научить чему-то… А вы выжили.

Я не сам, моя Элис подсказала мне, что в тебе есть что-то помимо способности, тогда я начал исследование, тогда я начал учить тебя основам всех наук, тогда я защищал тебя от босса. Ты стал мне, словно сыном родным…

- А что с родителями Федора?

- Они погибли, способность сына была сильнее любви.

- То есть, Достоевский убил их, когда они все ради него сделали?! - Со слезами на глазах воскликнул Осаму.

Мори кивнул.

- Дазай, вы с Достоевским и кем-то ещё дальние родственники, не пугайся, просто прими. Я не обязываю тебя находить третьего, только прошу, берегись, ты самый младший из троих, ты, по идее, должен позже овладеть разумом, чем они, но…ладно, все.

В кабинете воцарилась такая напряжённая тишина, такое тяжёлое и давящее молчание, что даже Накаджиме, слушавшему эту историю, стало совсем не по себе, он жалел, что его околдовала тоже русская, сомнения окутывали его, заставляя ощущать себя предателем, которого приняли с добром, а он выдает все тайны этого человека, что дал ему шанс показать себя и спас от чудовищного, как ему тогда казалось, вездесущего оборотня тигра, одним взглядом парализующего жертву, заставляя замирать от страха перед острыми клыками.

“Что же сейчас чувствует Дазай?” Спросил он сам у себя.

“Сейчас он волнуется, а ещё ему стыдно” Всё-таки отозвалась Цветаева.

“Волнуется? Почему?”

“Уже вечер в реальности, а тебя до сих пор нет. Ещё и кричит кто-то на него.”

“Откуда ты знаешь?”

“Ну пока ты в его прошлом, я могу примерно отследить, что происходит в его сознании сейчас.”

- Все же прошло, Дазай, прошло. - Постарался успокоить его Мори, нарушив гробовое молчание первым.

- А как ты попал сюда, Мори?

- Я?.. - Казалось, этот вопрос в тупик ввел босса мафии. Скорее всего, на этот вопрос он отвечать вообще не хотел, но Осаму ждал, требовал незабинтованным глазом эту информацию, будто ища такого же несчастного. И потому, Огай начал.- Я же врачём был, на войне, когда Акико завербовал, после, оставшись один, бросил все. Наш босс уже был нездоров и Хироцу искал врача. Я надеялся, что нашел хорошую высокооплачиваемую работу, но ошибся. Уйти уже не мог, никто живым не покинет ряды Портовой мафии, мда. Вот так. Уж прости, буду краток.- Закончил Мори.

Казалось, его совсем не смущает то, что младший и по возрасту и по статусу общается с ним на равных.

“Но ведь не так это?” Спросил у Марины Ацуши.

“Конечно он слышит. Но эта доверительность и простота тешит его самолюбие, да и в какой-то степени даёт уверенность в том, что не убьет его Дазай. Он может, думаешь, рука дрогнет? Нет, только посмотри, он словно зверь глядит на мир. Уже в четырнадцать он готов порубить всех. Не понимаю, что так кардинально поменяло его…”

“Значит, Мори все рассчитал… Как он умен.” Удивлялся про себя Накаджима, будто слушая не все, что говорила Цветаева, а только выборочно.

“Да, не глуп. Думаешь, в мафии есть глупые? Нет, там таких не держат.”

Ацуши снова вспомнил свое прошлое, находя его в чем-то схожим с прошлым каждого членом мафии. “Стоп, все одаренные с детства подвергались испытаниям, все справились…значит, и я могу?..”

Он впервые подумал о себе, как о чем-то стоящем и заслуживающие внимания и заботы, ему стало стыдно, но в то же время до жути приятно и легко, будто ещё один тяжёлый валун с грохотом свалился с его души, давая подняться ещё выше к солнцу…

- Понятно, босс. Спасибо за откровенность и разъяснение всех проблем. Почти всех. - Чуть помедлив, добавил он.

- Какое-то ещё вопросы, Осаму?

- Вообще, нет, я все понял, босс. - Подросток, по-видимому, собрался покинуть кабинет.

- А вот у меня есть, Дазай. Что делать будем?

- Если вы про пополнение штата, то я займусь этим. Но, я так понимаю, что помимо этого имеются и другие проблемы?

- Да, ты прав. Нужно поработать с документацией и ещё… Если у нас появятся враги, а они обязательно будут, их поимкой, скорее всего, будешь заведовать ты. Ну и разборкой с ними тоже, хорошо?

- Ну наставни-ик…- Протянул Дазай. - Можно будет создать отряд, специально для этих целей. Обычные то у нас люди есть, а эсперы будут. Обязательно. - Ухмыльнулся он.

“Все уже продумал? Неужели…” Пронеслось в голове Ацуши.

Все же ему было очень интересно, кто же третий обладатель некой единицы мудрости. Ему казалось, что с этим человеком он знаком. “Рампо?..”

“Вряд-ли ты узнаешь, Ацуши, я не в силах видеть все, что происходит со всеми, могу выбрать только одного и то, не каждого, в этом есть минус моей способности.”

“Ты можешь рассказать мне о ней подробнее?”

“Потом, не пришло ещё то время.”

Дазай наконец ушел.

***

Поздней ночью, ближе к рассвету, Ацуши забрел к Дазаю, у которого уже появился свой кабинет с кучей книг.

Последний сидел и что-то писал, потом кинул ручку на стол и схватился за голову, сжав в кулаках отросшие, давно не стриженные пряди волос.

Накаджима подошёл ближе, встав рядом, чтобы видеть, чем был занят подросток.

Мелким-мелким почерком на листе было построено что-то вроде родословного дерева, где снизу было три человека: Осаму, Федор и ‘какой-то японец’, как подписал Дазай, а сверху было что-то непонятное, с разными датами, уходящими далеко за начало летоисчисления, перечеркнутыми, заново написанными ли, от этого чего-то исходили линии с кружочками на концах, которые были перечеркнуты.

Накаджима прислушался к шёпоту Дазая.

- Не поверю, что мы связаны в прошлом, просто не хочу. И все же… Я обязан найти третьего, пока он не нашел нас. Раз все остальные мертвы… Тогда почему же Федор предлагал объединиться для создания нового мира, если мы враги?..

========== Омут памяти. ==========

Недели пролетали незаметно, не принося никакой полезной информации Цветаевой.

Хотя Накаджиме и было интересно, на какие теперь действа обречён Дазай, не имеющий более пути назад, но без так называемого направления, призрак просто не мог действовать.

Ему оставалось только размышлять, но ни к чему доброму не приводили паренька эти мысли, вынуждая в который раз заняться самобичеванием и анализом своей опустошенной жизни, углубляясь в те воспоминания, что обычно доводили его до грани, почти стирали из реальности, если кто-нибудь не помогал ему вернуться. Но не было сейчас того человека рядом, вернее был, но ещё не он, ещё совсем молоденький и не познавший всех ужасов, словно только-только начинающий разворачиваться листочек.

Кажется, только сейчас, просматривая детство своего слишком близкого друга, Накаджима понял, почему тот, вроде прикидываясь таким беззаботным и легкомысленным человеком, всегда знал, как помочь Ацуши, всегда поддерживал, всегда успокаивал, давал надежду на будущее, но никогда не приводил примеров из жизни, как делали многие. Лишь один раз тот ошарашил всех, что раньше работал на Мафию. Ему даже не поверили сначала, посчитали очередной глупой шуткой, а потом слова подтвердились и уже никто не смеялся. Все тогда осудили его.

Но ведь что он, выросший без родителей, среди жестокости и лжи, что Ацуши, подвергавшийся ежедневно истязаниям со стороны управляющих детского дома, выросли хорошими людьми, или же это очередная маска, хитрость, скрытность Дазая? Хотя Ацуши никогда не делал ядов и не подсыпал их в лекарство настоятеля, никогда не помогал убить.

Но и хорошим человеком себя не считал

Нет, он делал совершенно другое. Он был сломан, не успев ещё понять, что значит быть целым, неповрежденным, но познал ли кто-нибудь из эсперов эту целостность? Слова о том, что одаренные с детства подвергаются испытаниям, не выходили больше из его головы.

“Естественный отбор, выживают сильнейшие.” Твердила русская в его голове, но юноша считал это слишком жестоким, низким, мерзким, неправильным.

“Я же слаб, почему тогда живу?” Постоянно спрашивал он у Марины, на что та или же не отвечала совсем, или же говорила о грядущем, что ожидает его и вообще, всех.

“Только отпусти прошлое, или просто прими его, как этап жизни, пройденный этап. Так и сделал Дазай, потому он живёт спокойно, потому он уверен в себе. Не скажу, что его полностью покинули воспоминания, он научился с ними жить. И ты сможешь.”

Жить спокойно

Ацуши все меньше и меньше верил в свои силы. Наблюдая за происходящим, ему все больше и больше мерещились кошмары, затягивая его в собственное прошлое. Казалось, что тяжелые воспоминания только начали отступать, вытесняемые чем-то добрым, но они снова и снова будто захватывали его сознание, окунали во тьму, тянули в пропасть.

Снова и снова

Тот туман, укутавший его опять, заставлял закрыть глаза, предаться воспоминаниям, загипнотизировал, погрузил в транс.

Как страшно

Маленького мальчика на ручках несут к калитке какой-то темной ограды, черной, страшной, облагороженной, что странно для такого места. Калитка скрипит мерзко, будто давно не смазывали, или под тяжестью своей она так стонет?

Тот мальчик не знает, ему просто до боли в маленьком его сердечке боязно и тревожно, ему просто хочется к маме, вечно холодной, причиняющей боль своими объятиями, сжимающей всеми острыми костями маленькое тельце, но так чутко, что даже боль была приятна и нежна. Ему просто хочется в их скромную маленькую каморку, ну и пусть нечего есть и ветер выдувает, кажется, всю жизнь из хрупких жителей комнатки, пусть. Но тут даже ветер чужой, слишком ласковый, подлый.

На руках женщины слишком тепло и мягко, совсем не как у мамы, из-за этого малышу мерзко, он, получается, променял маму на эти руки? Но ведь нет?..

Его даже не спросили

Ребенка передают надёжному, на первый взгляд, мужчине, достаточно зрелому и мудрому.

Наверное

Эта женщина теперь показалась ребенку близкой по сравнению с мужчиной, держащим его в своих могучих руках.

Смотря на это со стороны, Накаджима напряг всю свою память, пытаясь вспомнить, как эта женщина связана с его семьёй.

“Точно, сестра…”

Да, это была сестра его матери, точная ее копия, только ухоженнее выглядела она, только не нуждалась она в лекарствах, только здоровой была она, совершенно.

И, несмотря на ее уютность и ухоженность, маленький Ацуши ни за что не променял бы свою родную маму на эту женщину, какой бы богатой она не была.

Женщина уходит, а мужчина, немного постояв с ребенком на руках, разворачивается и идёт по заросшей тропинке в большое здание, достаточно мрачное на вид.

Там ребенка переодевают и подходит какой-то высокий полный человек. Он, сначала, пристально разглядывает мальчика, потом тихо разговаривает с настоятелем. Среди обрывков фраз он только сейчас ясно различает слова: тигр, способность, одаренный…опасность.

Накаджима только сейчас понимает, почему над ним единственным издевались так, почему он единственный не знал о тигре ничего, почему Шибусава проводил эксперименты только на нем.

В кандалах, точно страшный преступник, который вот-вот вырвется и никто не сумеет совладать с ним, сидит малыш, боязливо оглядывющий комнату. В его глазах почти животный страх, нечеловеческая боль и совсем не детская печаль.

Он второй день уже так сидит, не имея права на движения и разговоры. Сейчас он один в комнате, ему страшно.

Все дети боялись одиночества, темноты, монстров под кроватью, грома, молнии.

Но не он.

Накаджима стал бояться себя

Тогда, в детстве, когда тигренок был совсем маленьким, он согревал ребенка. Потом тигр начал превращаться в хищника, безжалостного, неукрощенного.

Зверь

С горящими глазами, готовый разорвать того, кто рядом, того, кто пытался укротить.

Каждый день новые пытки, на психологическом уровне переживающиеся намного тяжелее, нежели на физическом. Больно, да, но странная сила заставляла раны зарастать в течение нескольких часов, лишь изредка оставались шрамы, самые глубокие, но все же не раны.

Только наружные

Эта сила никак не помогалазалечить душу, в которую ежедневно плевали, которую ежедневно загоняли в рамки, в которую стреляли почти на смерть, не давая умирать, чтобы заставить страдать.

Жестоко

Тигр защищал своего хозяина. Но цена была велика.

Одиночество и всеобщее презрение

А ещё страх окружающих, ведь всем остальным детям внушили, что тот ребенок, с необычными глазами и волосами, отливающими цветом полной луны, опасен, коварен, страшен.

Был

Его сдерживали долгих пятнадцать лет, вкалывая еженедельно какое-то вещество в вену.

Однажды не удержали

Зверь обезумел, поднял глаза к полной луне, занявшей в ту ночь половину неба и уничтожил, разгромил территорию вокруг здания детского дома.

По-идиотски смело

Тогда его, восемнадцатилетнего, неуверенного в себе, забитого юношу выгнали вон, не говоря ни слова о причине, обрекая на постоянный страх и скитания между жаждой и страхом жизни.

Бесчеловечно

Два ярких, переливающихся глаза, следуют за юношей, неотступно, будто выслеживая добычу. Паренёк оглядывается во тьме, вздрагивая от каждого шороха, замирая при малейшем дуновении ветра.

Он устал так жить

Смешно, совсем недолго он проходил вот так, совершенно один, брошенный всеми, преданный самим собой. Загнанный в угол зверем.

Всего лишь ещё несколько дней

А потом почти упал от голода, рядом с рекой, стараясь заглушить урчание просящего хоть маленький кусочек пищи, желудка.

Не дай бог услышит преследователь

Не услышал. Ничего не услышал.

Кроме грудного голоса, слишком громкого

Голос звал.

========== Недолгое возвращение. ==========

- Ацуши, Ацуши Накаджима!

Юноша открыл глаза, не понимая, в каком из миров он очнулся. Он сидел на чем-то мягком, укрытый колючим шерстяным пледом. Вокруг было темно, только на столе, стоявшем немного поодаль, горела пара свеч. И то-ли от них исходил приятный запах, то-ли от бокалов с недопитым вином, но было в этом аромате что-то родное, близкое, настоящее.

А над ним, с едва различимыми в темноте чертами лица, но со сверкающими взволнованными глазами стояла женщина. Заметив, что паренёк проснулся, та вздохнула и присела рядом.

- Наконец-то… - Вздохнула она. - Ты как, Ацуши?

Накаджима, ещё не до конца пришедший в себя и с трудом соображающий, что вообще творится, часто-часто заморгал, будто вспоминая, где он и что это за женщина находится в одной комнате с ним.

Через несколько секунд он вдруг широко раскрыл глаза и глубоко вздохнул.

- Где мы?

- Ты в моей квартире, Ацуши. В настоящем времени. - Ласково заговорила Цветаева, видя, что Ацуши очень взволнован.- Только тише, успокойся. Я все объясню, только попроси, мальчик мой бедный…

“Тогда мне казалось, что ты совсем другая, Марина, почему? Почему там ты была такой прямой и уверенной, а сейчас вдруг будто переменилось все и ты стала такой мягкой, чувственной что-ли, почему?” - Вдруг спросил русскую в мыслях юноша, но что странно, она не ответила, даже виду не подала, что услышала, вернее, прочла его мысли.

- Марина, почему ты молчишь? - С некой долей укоризны произнес юноша.

- Что? О чем ты, Ацуши? - Недоумевая, Цветаева нахмурила брови.- Если ты про то, что случилось, то я не знаю, хочешь ты или нет, чтобы я рассказала тебе о временах, где тебе довелось побывать. Просто понимаешь, ты можешь быть не готов к этому. - Женщина вздохнула, опустив взгляд.- Ты только не молчи, если что, ладно? Я не хочу быть врагом для тебя.

- Ладно. - Ответил Накаджима, все же не решаясь задавать ей вопросы, а сам подумал. - “Неужели все окончено, Марина?”

- Ты боишься, мальчик мой. Не нужно, правда, я смогу поддержать тебя. И поверь, хоть меня разыскивают, считают опасной две величайшие организации Йокогамы, я не такая. Возможно, ты узнаешь правду обо мне, но она не тяжёлая и не постыдная, чтобы мне её стесняться. И теперь не ради корысти веду я тебя дальше, а лишь потому, что прониклась твоей историей. Верь мне…

“Точно! Я же отправился на задание, чтобы разыскать ее… И прав был Куникида, что не справлюсь я в одиночку, зачем я не послушался его и подвёл теперь всех…какое ничтожество, как оказалось, я из себя представляю. Да и будто кто-то сомневался, с детства раннего же твердили, что не достоин я, не заслуживаю жизни. Черт, да почему же я не сдох тогда от голода под мостом, надо же было этому Дазаю подобрать меня там! Или же мне подобрать Дазая?..” - Роем кружились мысли в голове Накаджимы, заставляя его сжиматься и стискивать зубы, чтобы не завыть от жалости к себе.

- Я все видела, как ты переживал, как ты страдал… - Продолжала она.- Но знаешь, детство прошло и ты больше не тот забитый забытый мальчик, которого всеми силами пытались изничтожить, ты больше не тот беззащитный, ничего не знающий ребенок, которого пугала собственная сила, теперь ты сильный, добрый, смелый юноша, ты расцвел, вырос. Только не расправил до конца свои плечи, твои воспоминания по прежнему топят тебя, затягивая на самое дно. Быть может, ты справишься, посмотря прошлому в лицо, только свысока, ты ведь теперь сильнее, а если этого не случится, ты по-прежнему будешь барахтаться на поверхности, сам не зная, поднимет тебя волной, или же наоборот, затопит и потянет ниже… Давай, задай тот самый вопрос, что мучает тебя, не страшись, мальчик.

- Разве ты сейчас не читаешь мои мысли?

- Не совсем то, я, если честно, ожидала другого. - Покачала головой русская. - Но все равно, отвечу, что уж тут таить. Да, так и есть, я не могу читать мысли, когда ты не находишься под действием моей способности. И знаешь, я не жалею об этом. Я не могу просто наблюдать, мне нужно обязательно направлять человека на путь истинный. Только есть одна проблема - человек, чьи мысли я читаю и которого направляю, не может узнать, что ему советуют. Возможно, из-за неимения возможности как-то помочь, но имея знания, в чем заключается помощь, я бы корила себя, как и ты, не ясно, за что. Такой ответ тебе понятен? - Оживилась русская.

- Да, вполне. - Вздохнул Ацуши. Ему совершенно не было приятно, что кто-то кроме него покопался в прошлом. Объяснения Цветаевой он почти пропустил мимо ушей, не так важно было ему это именно сейчас.

Марина понимала это, потому и рассказала все почти подробно, даже не надеясь, что юноша запомнит ее слова.

Воцарилось молчание, весьма неприятное, давящее нерешёнными вопросами и нерассказанными тайнами на присутствующих в комнате. Марина закашлялась, дабы разрушить эту пугающую тишину.

- Мальчик мой, не переживай.- Она говорила, точно мать, успокаивающая своего ребенка, разбившего коленку, так мягок был ее голос, так трепетен и нежен, что Накаджима и вправду расслабился, поверил.

- Марина, я же больше не вернусь туда?

- Как захочешь, все зависит только от тебя. - Русская вздохнула.- Не тот у меня характер, чтобы добиваться своего через страдания других. Но все же, тебе лучше завершить начатое, раз все пошло кривой дорогой.

- В каком смысле кривой дорогой? - Перебил ее юноша.

- Ты почему-то вспоминал себя. Это, конечно, здорово, но не в твоём случае. Воспоминания бывают и добрые, и злые, ты же запомнил…

- Самые яркие…

- Не перебивай, пожалуйста. Я попытаюсь сейчас сама понять, что произошло, ты, не ясно, по какой причине, показывая мне прошлое Дазая, попал в свои воспоминания, с самого начала. Изначально, я посчитала, что лишним это не будет, ты вспомнил свою мать, все светлое, что было с ней связано. А потом, ты прокручивал темное, злое, как ты оказался в детском доме, издевательства, страх перед тигром… И это перетянуло тебя из дружеского прошлого в собственное. Я, если честно, боялась, что не верну тебя, так ты втянулся туда, словно в болото мерзкое. Для меня до сих пор осталось загадкой, почему перед тобой открылся ещё один путь, нет никаких предположений?

- Вообще да, есть. - Ацуши прикрыл глаза, из которых вот-вот готовы были брызнуть горячие слезы. Но не брызнули, сдержались. “Только те, у кого есть семья могут плакать.” - Пронесся в голове голос настоятеля, вселяя ещё большую неуверенность и страх.

- Так расскажи их мне, Ацуши… - Несколько раз повторила русская, так как паренёк находился снова будто в трансе и совершенно не воспринимал ее грудного голоса.

Юноша вздрогнул, встряхнул головой.

Вернулся.

- Что, Марина? Извини, я не расслышал. - Растерянно промямлил он.

- Как ты думаешь, почему находясь в чужом прошлом, ты как-то перешёл в свое? - В который раз повторила женщина.

- А, ты про это… Просто я почувствовал, что у нас очень похожие судьбы. Его родители были убиты, мои же умерли от голода и болезней, то есть, можно считать, что их убило отсутствие помощи. Меня отдали в детский дом, его же взяла на попечительство мафия. Меня в детском доме пытались извести, ставили всяческие эксперименты, вкалывали неизученные лекарства, избивали, и его тоже. Только цели были разные - с ним это делали, чтобы закалить его, а меня пытались убить, меня не было жалко…

- Все, тише, тише. - Марина, не отдавая отчёта своим действиям, закрыла своей горячей мягкой ладонью рот парнишке. - А может быть они хотели понять, почему все твои раны заживают? Выделить эту силу, чтобы размножить, распространить по всему земному шару. Чтобы никто не страдал, чтобы не было таких случаев, какой произошел с твоими родителями. Тебе внушили, что выживает сильнейший, но по таким правилам живёт только преступный мир, на обычных людей не должно распространяться это правило.

- Но ты сама говорила о естественном отборе когда-то, не в том смысле, верно?

- Да, говорила. - Она закусила губу, чертовски привлекательно, будь Накаджима чуть старше, он повелся бы на этот жест. - Это касается преступного мира, а мир эсперов, отчасти, таковым и является. Но это неправильно, совсем. Может быть это должно было быть разрушено, благодаря силе.

- Тогда почему…

- Я не знаю их мотивов, потому и не могу утверждать, но они могли бы помочь. Конечно, не правильно они пытались, но все же. Я посоветую тебе полагаться на тигра, он мудрый, смелый. Только держи его в узде, не позволяй управлять тобой, как в ту ночь…

Накаджима понял, какую ночь имеет ввиду русская.

- Извини, в чем держать? - Переспросил он.

- В узде. Наше русское выражение. То есть под контролем. Понятно?

- Да, Марина.

Они снова замолчали, но в тишине по-прежнему висел давний вопрос Цветаевой.

Готов ли он продолжить?

Готовы ли они продолжить?

- Ацуши, тебе хочется разорвать связывающую тебя память?

Он не ответил.

- Я понимаю, как это тяжело, жить, отягощенным собственным прошлым.

В ответ снова молчание.

- Я могу помочь тебе. Только стоит завершить начатое. Ты должен вернуться и как можно скорее. Там время идёт очень быстро.

“Точно. Время. Сколько я проспал?”

- Тебе ещё нужно немного поспать, часов пять, и дело завершится. - Будто ответила на немой вопрос юноши Цветаева. - Теперь, когда ты прокрутил все злое из своего прошлого, не стоит бояться, теперь тебе поможет доброе, твое.

“Не ради корысти? Неужели она готова на это, чтобы только помочь мне?”

- Ацуши, ты можешь считать меня ужасным человеком, подлым, жестоким. Считай. Да, не только ради тебя, но и ради своей выгоды, как и Дазай, разве он что-то делает ради других? Нет! Нет! Нет! Мафия научила его жить для себя, но тем не менее, ты очень близок с ним. Тогда почему бы тебе не помочь нам?

- Я же не отказывался. - Прошептал Накаджима.

- Правда? - Женщина удивилась, ей казалось, со совсем не убедительной была ее речь.

- Правда. Я хочу разобраться сам. Только, последний вопрос, можно?

- Да.

- Кто кого подобрал в тот день под мостом?

- Вы оба нашли друг друга. Взаимопомощь. Ты спас его после очередной попытки суицида, а он спас тебя от зверя. Ты потом сам поймёшь, как только завершится путешествие…

Голос Марины был не таким убедительным, как в его сне, глаза Марины были не такими чарующими, как при их первой встрече. Это, почему-то, вселяло только доверие.

“Если она вытащила меня, то почему же я не должен помочь ей? Может быть хоть так заслужу право на жизнь?…”

Накаджима расслабился и закрыл глаза, почувствовав на плече теплую руку русской.

- Миг покоя краткий… - Прошептала она.

“Опять…”

========== Прошлое Дазая. Сломленный. ==========

“Сколько же мы пропустили…” - Снова заговорила Цветаева, заставив Ацуши вздрогнуть, но почувствовать некую уверенность и спокойствие, что он снова вернулся в то время, услышал этот грудной, повелевающий тон.

“А сколько? Разве много?” - Недоумевающе спросил Накаджима в мыслях.

“Прошел почти год. Смотри-ка, как все изменилось.” - Отвечала Марина.

Ацуши оглянулся. Действительно, не было больше грязных обшарпанных стен в коридорах, не было больше так сыро и холодно, обстановка изменилась в лучшую сторону, стало как-то уютнее и светлее по всему зданию. Накаджиме стало приятно расхаживать по коридорам, хотя в глубине души он и понимал, что должен заняться делом.

“Ацуши, ты, верно, погулял? Отдохнул, снова освоился в данном месте, обвыкся чуток? Теперь пора. Конечно, если ты хочешь завершить то, что начал, то, ради чего здесь, и помни, я не принуждаю. Если готов, найди Осаму.” - Диктовал голос в его голове.

Противиться и не хотелось, всё-таки он надеялся на какую-никакую помощь с ее стороны

Призрак шел по коридорам, проводя прозрачными невесомыми руками по чистым стенам, разглядывая в теплом приглушённом свете узоры на дверях. Пахло почему-то яблоней, так приятно и знакомо. Ему хотелось петь, только он стеснялся, вдруг его услышат и будут смеяться, но немного погодя, до него дошло, что его слышит только Марина, а значит, попытаться можно. И он запел, поначалу тихо, потом громче и громче, и голос его, неокрепший, не привыкший к такой нагрузке, временами ломался, временами срывался, отчего пение получалось надрывным, жалостливым, нежным. Такую песню пела его мама, когда ещё была в состоянии, когда мир казался радужным, когда все было чудесно.

Накаджима больше не печалился, вспоминая мать, быть может, это русская помогала ему? А может он сам смог, оставив только светлое, по чему не стоит печалиться, а только вспоминать, благоговея.

Песня закончилась, закончился и длинный коридор. Перед юношей была высокая тяжёлая дверь.

“Неужели зайти?” - Спросил он, ожидая совета от Марины.

“Конечно, мальчик мой…”

И Накаджима зашёл, проник в эту огромную дверь почти без опасений, уверенный в том, что все делает правильно, что теперь он на верном пути.

Но на своем ли?

Страх сковал его несколькими секундами позже.

Облокотившись на стену, в черном плаще, контрастирующем с белыми бинтами стоял высокий худощавый юноша. Его лица было не видно из-за свисающих волос и повязки на глазу, такой же белой, как и бинты. Этот человек всем своим видом внушал недоверие, заставляя чувствовать любого, находящегося рядом с ним, некомфортно, нелепо.

Несмотря на сухость фигуры, можно было предположить, что этому человеку лет двадцать, впрочем, так Накаджима и считал, пока в кабинет не вошёл Мори.

- О, здравствуй, Дазай! - Произнес тот достаточно дружеским тоном. - Я уж думал, что ты снова решил свести счёты с жизнью, что, к счастью, оказалось не так…

- Я и не прекращал думать об этом, босс. - Ответил Осаму весьма угрюмо, переведя пустой, лишенный всяческих проявлений эмоций взгляд на вошедшего.

- Э-э… - Протянул Огай. - Послушай, Дазай, ведь нельзя так. Ты прожил на свете всего пятнадцать лет, а на твоём счету уже девять попыток, безуспешных, к счастью. Вот скажи мне, чем тебе можно помочь?

“Значит, Дазаю уже пятнадцать? Неужели так быстро пронеслось время, пока я отсутствовал?”

- Мне? Помочь? Как смешно, босс. - Ухмыльнулся высокий юноша. - Какой смысл в этой жизни?

- Для каждого он свой, Дазай, просто нужно найти для себя что-то. Вот я, например, нашел. Моя Элис никогда не даст мне соскучиться, она всегда вытащит меня из самой глубокой задницы, а знаешь, как весело ее наряжать! - Глаза доктора загорелись.

- К своей величайшей радости, не знаю, босс. Я не склонен к педофилии. Нет, не подумай, что это осуждение, просто у всех свои интересы, у кого-то маленькие девочки, а у кого-то попытки уйти из этого мира. Это почти равно, не так ли?

- Глупо. - Огай звонко, но легко ударил Дазая по щеке. - Не то чтобы меня это оскорбило, просто не нужно говорить обо всем на свете. Кому-нибудь обязательно же растрепешь…

- Некому. - Перебил шатен доктора и отвернулся, будто скрывая невидимые слезы сожаления о собственном одиночестве и опустошенности.

- Я, на самом деле, хотел спросить, в чем же причина? Мне нет необходимости подкалывать тебя и издеваться над тобой из-за проявления слабости, ты ведь, как-никак, один из лучших мафиози здесь. Я хочу только помочь. Откроешься мне, чем смогу, тем помогу.

Осаму молчал, то-ли не желая говорить об этом с начальством, то-ли не зная, что вообще можно сказать. А Огай ждал, недолго, правда.

- Ну, так что? Скажи, это обучение так повлияло, прошлый режим, или может быть твоя нынешняя работа?

- Босс, а ты не для этого пришел, всё-таки. - Тот отклонился от стены и прошел немного ближе к двери, к месту, где витал призрак Ацуши. - Тебе, на самом деле, нет дела до подчинённых, как и тому боссу, прежнему. Да, у мафии выше доходы, чем ранее, все теперь так богато украшено, но нужно ли это для дела? - Шатен сощурился.

- Потому, Осаму, у тебя и нет друзей. - Как выстрелил, отчеканивая каждое слово, произнес Мори своим ледяным тоном, совсем по-другому, нежели когда только вошёл.

Отошедший опустил голову.

“Зачем руководящие ломают людей?”

“Чтобы легче было подчинить. Человек, погрязший в неуверенности из-за постоянных унижений, сделает все, лишь бы прекратить насилие над своей, уже погибающей личностью. Ему, с разрушенными моральными устоями, гораздо легче приказать. И он выполнит, только бы заслужить похвалу. Это очень низко, на самом деле.” - Рассуждала русская, только голос ее уже не был таким спокойным. - “Все мы сломлены, только кто-то выпрямился. Поверь, сейчас нет таких одаренных, да и в целом людей, которых ни разу не испытывала судьба. Ты сам убедился в этом, мальчик мой…”

- Да, у меня нет друзей. Ты, как всегда прав. Но я, по правде говоря, не жалею. Ты сам когда-то сказал, что нельзя привязываться к людям, эти нити связи обязательно утянут, задушат, свяжут по рукам и ногам. Что можно сделать, когда боишься не только за себя, но и за друга, вдруг кто-то из вас погибнет, а другой не сможет смириться с этим? Мне не страшно идти на миссии, ибо я знаю, что моя смерть не будет значить ничего для какого-нибудь отдельного человека, знаю, что если умру, никто не будет переживать и надеяться, что я жив. Разве что мафия лишится огромной прибыли, что я приношу, но кто-нибудь да и займет мое место.

- Не строй из себя бессердечного, Дазай.

- А я не строю, окаменело сердечко. - Натянутая ухмылка вновь застыла на его губах. - Так проще. А будь у меня человеческие чувства, разве смог бы я выпытывать показания из врагов мафии, разве смог бы я так безжалостно выполнять эту грязную работенку, разве смог бы я идти этой кривой кровавой дорожкой? Нет ведь.

- В пятнадцать лет так мудро рассуждать похвально. Но это будто не ты говоришь, что же руководит тобой? Не таким ты был. - Огай вздохнул. - Ну, а раз так, то тебе прибавилось работы, в подвале новый человек, он одаренный. - Быстро поменял он тему.

- И что мне это даёт?

- Его пока нельзя убивать. Только по максимуму выведать все.

- Как скучно. - Вздохнул Осаму, откидывая назад половину челки.

- Пора бы тебе постричься, зайди потом к Кое.

- Если будет нужно, сам, не нуждаюсь в ее наигранной заботе, уж извини.

Мори, вздохнув, ушел. Осаму, немного постояв на месте, толкнул дверь. Казалось, что ее едва можно сдвинуть с места такому, ещё не окрепшему юноше, но он, на удивление, справился, даже не подавая виду, что ему тяжело.

“А может он просто разучился показывать какие-либо эмоции?” - Промелькнуло в голове Накаджимы.

Ответа он не получил.

Тем временем Дазай спускался по лестнице уверенным шагом, хотя там было очень темно, как выразилась бы Цветаева - хоть глаз выколи.

Ацуши, как только стало немного светлее, пытался заглянуть в лицо своего будущего друга, но пока безуспешно.

“А подвал тоже изменился, тут какие-то двери, замки на них и…ковровые дорожки?!” - Удивился призрак. - “Марина, к чему эти пустые траты? Для кого это делается, если тут держат преступников?”

“Здесь содержат врагов мафии, это не только преступники, но и те, кто просто перешёл дорогу боссу. Ты, наверное, понял, что ими занимается Дазай?”

“Что он с ним делает? Допрашивает? Но для чего, что от них можно узнать?”

“Не знаю, сейчас все выясним” - Печально прошептала Цветаева. - “Смотри.”

Дазай подошёл к четвертой от начала двери и без особых усилий открыл замок отмычкой, неизвестно откуда появившейся в его руках и тут же исчезнувшей, под слоями бинтов, пнул дверь, что с противным скрипом отворилась, будто уже покоряясь железному характеру пятнадцатилетнего подростка.

Накаджима заглянул внутрь камеры и снова нахлынули воспоминания.

Посередине камеры стоит стул, огромный, прочный, будто влитый в бетонный пол. Рядом кандалы, большие и чуть поменьше, для ног и рук. Немного поодаль столик с принадлежностями для пыток.

Призрак зажмурил глаза, прошлое отпустило, не принеся никаких негативных эмоций, кроме маленького страха.

Сквозь это недолгое забытьё он слышал жёсткий, леденящий душу, голос Дазая, что-то расспрашивающего у заключённого.

“Марина, я не готов.”

“Должен.”

“Мне страшно…”

“Справишься.”

Раздался вскрик. Накаджима открыл глаза и посмотрел на закованного, вернее на его руки, ранее такие изящные, с тонкими аккуратными пальцами. Должно быть, это музыкант, бывший. После того, что Осаму сотворил с его правой рукой, о карьере, причем вообще любой, можно забыть.

- Ну а теперь, в завершении работы, избавимся от последних кусочков…

Только теперь Ацуши заметил чашку, где лежали срезанные с кисти куски кожи. Если бы он был человеком, то наверняка его бы вывернуло только от мысли о таком.

Сидящий стиснул зубы, но не кричал, только тихонечко поскуливал, словно забитая псина. Дазай, медленно срывал голыми руками остатки кожи. Когда последний оказался в чашке, тот заставил человека слизывать с пальцев кровь.

- Так-то, тварь. У тебя есть время подумать до ужина.

Дазай забрал чашку и вышел, захлопнув дверь. Накаджима тихо, будто боясь быть замеченным, шел рядом.

Вдруг Осаму обернулся, посмотрев прямо в глаза призраку.

Наконец Накаджима разглядел его лицо, не выражающее каких-либо чувств, кроме /усталости/. И хоть один глаз был закрыт бинтом, второй же был словно у куклы из фильма ужасов, будто из стекла дорогого.

- Кто же здесь прячется? - Задал вопрос Осаму, глядя прямо на Ацуши.

“Черт, он не мог, не мог!” - Убеждал себя призрак, пронзенный ужасом не известно от чего, то-ли от взгляда Дазая, такого чужого, заставляющего окаменеть, то-ли от того, что Осаму обратился к пустоте, такой же бесчувственной, как и он, но в которой находился Ацуши,

мальчик из будущего

- Мы обязательно встретимся, после.

Комментарий к Прошлое Дазая. Сломленный.

Яблоневый цветок означает перемены, причем перемены к лучшему, успех. Именно потому в коридорах так пахло.

========== Прошлое Дазая. Русская рулетка. ==========

Накаджима бежал, задыхаясь, как можно дальше от того места, где был замечен. Наконец, он остановился, переводя дыхание. Слева от него была маленькая деревянная дверь, ещё старая.

“Должно быть, не успели поменять…” - Пронеслось в голове призрака. Думать о том, что его увидели совершенно не хотелось и русская, что читала его мысли, понимала это, не задавая до поры до времени касающихся этого вопросов. - “Марина, а…кем был тот человек, которого мучили?”

“Мне и самой это интересно, Ацуши, до смерти. Не подводит меня ощущение родственной души, словно мой земляк то был.” - Грустно, тихо, с великой и неописуемой никакими словами скорбью проговорила Цветаева ему в ответ. - “Нет, я не осуждаю тебя, я предполагала, что ты вряд-ли сможешь смотреть на такое, тем более не нужно, наверное, задевать тебя, всё-таки схоже с твоим детством…”

“Марина, я смог пересилить их.” - Перебил юноша русскую. - “Страхи. Да, они вот-вот окутали меня, но прошли. Это ты помогла мне?”

“Только сам ты можешь избавиться от них, ни кто не в силах сделать за тебя эту работу. Ну а ты снова стал на шаг ближе к победе…”

Позади послышались шаги, такие тяжёлые, усталые, и легкие, но уверенные. Ацуши напрягся.

Он был готов увидеть кого угодно, только бы не Осаму, впрочем, его шаги были другими и паренёк отличил бы их от сотни других, но ведь юный мафиози мог сделать что угодно, лишь бы его не узнали, когда это не было нужно. Но это шли Кое и Хироцу.

Казалось, призрак мог успокоиться, но за мирным добрым разговором о том, почему Озаки выбрала именно аромат яблоневого цветка по всем коридорам здания мафии, пара приближалась к той старой дверце, немного настораживающей своим покоцаным видом. Невольно он подумывал о том, что и ещё кто-то почувствует присутствие чужого, только вот верить в это не хотелось от слова совсем.

- Хироцу, надо бы познакомить их. Сакуноске спокойный и рассудительный, в меру добрый. Я не уверена, что Дазай в хорошем состоянии после выполнения тех обязательств, что возложил на него босс. Пятнадцатилетний мальчишка не должен разрабатывать и применять жестокие пытки к людям, тем более к тем, что ничем не провинились перед государством.

- О чем ты, перед Японией? Мы, к сожалению, не такая большая организация, чтобы держать в ежовых рукавицах всю страну. Хотя, кто знает, может быть, это и к лучшему. - Возразил Рюро. - А насчёт Осаму ты можешь поговорить с Мори, вы ведь в хороших отношениях, он уважает тебя и прислушивается к твоим советам. Что уж говорить, босс почти боготворит тебя.

“Марина, что значит ‘держать в ежовых рукавицах’, то же самое, что и ‘держать в узде’? Это ведь тоже из твоего языка пришло…” - Поинтересоваться паренёк.

“Да, это синонимичные выражения. Ума не приложу, откуда это знают они… Тише, слушай дальше.”

- Хироцу! - Недовольно воскликнула девушка. - Пора бы уже оставить эти глупые шутки, не подросток же!

- Ну хоть кто-то должен в этой организации иметь чувство юмора!

- Могу заверить, что у тебя его нет. - Кое ухмыльнулась, но ее ухмылка была совсем другой, чем у Дазая, какой-то женственной, нежной, совсем не грубой, не подлой, не хитрой.

- Стоп, стоп, Кое. Отошли немного от темы. Кажется, ты хотела устроить знакомство Осаму и Оде, уверена, что стоит?

- А почему нет? - Тряхнув головой так, что ненадолго стали видны оба ее великолепных глаза, спросила Озаки.

- Сакуноске только пришел в мафию… - Начал старик.

- Ну вот и наберётся опыта у Дазая. - Не дала ему договорить девушка.

- Да, это имеет место быть, но поговаривают, что новенький имеет ох какой стержень, его моральные устои сложно сломать, так же как и подчинить своей воле. Не уверен, что они вообще найдут общий язык. Да и тем более новичок старше Осаму на пять лет. - Все же закончил Хироцу.

- Принципы есть у каждого. - В миг лицо девушки стало серьезным. - Только служа мафии, они ломаются. Уж кому, а тебе ли не знать!

Они, замолкнув, развернулись, так и не зайдя в ту, манящую и пугающую своей ветхостью, дверь. Накаджима остался, борясь с желанием заглянуть внутрь, как вдруг услышал голос, чуть хриплый, должно быть от влажности, или же от злого омерзительного хохота.

Человек тот говорил совершенно спокойно о страшных, для нормальных людей, вещах. В обладателе голоса Ацуши узнал Осаму. Паренёк прислушался, пытаясь уловить суть их разговора.

- Кое, посоветуй мне, пожалуйста, как приготовить шкуру, чтобы ее вкус не сильно чувствовался. Лучше жарить или варить?

- Что? Дазай, это шутка? - Кое откровенно показывала свое недоумение.

- Нет, я совсем не шучу. - Подросток говорил совершенно спокойно, смотря теперь не снизу вверх, как двумя годами ранее, а прямо в ее глаза, даже немного сверху. - Ты же вроде хорошо готовишь, знаешь все эти кулинарные изыски. Вот я и подумал, что помочь сможешь.

- Ну знаешь, я бы не стала готовить только это, кхм. - Она замялась. - Предпочла бы просто мясо сварить. Оно и питательней, и вкуснее.

- Нет, Кое, просто шкурка.

- Пожарь, масло перебьет вкус. Но не ручаюсь, что это будет чем-то изысканными. - Кое склонила голову, чтобы не видеть этот обезумевший взгляд мальчишки. Ей, по правде говоря, было не по себе оставаться наедине с ним теперь, и сейчас, она была очень благодарна Хироцу, что немного поодаль ожидал ее.

- И не нужно. Спасибо. - Осаму улыбнулся, так по-зверски, хищно, что кровь стыла. - А, один ещё вопрос, Одасаку собирается вообще выходить оттуда? Или хочет как раньше, бегать здесь тенью?

- Мори уже рассказал тебе о нем? - Вмешался в разговор Рюро, внимательно слушавший диалог коллег. - Странно, я думал, для тебя станет новостью это.

- Вы его хотя бы видели? - Рассмеялся Дазай. - Он же давно здесь. Его просто все называют новичком, ибо он до сих пор боится своей службы. Вроде как предан мафии, а вроде как… - Осаму махнул рукой. - Вот уж не думал, что сама Кое не подозревает ничего!

Щеки Озаки вспыхнули, она нахмурилась. Рюро, слегка ухмыльнувшись, наклонил голову и закурил.

Кое не одна не понимала происходящего.

“Послушай, Марина, ведь Ода был здесь уже несколько лет назад? Тогда почему все делают вид, что не знали о нем?” - Недоумевал паренек-призрак.

“Это все выдумал Мори, хотел повеселить Элис и Осаму, да и немного разрядить обстановку. Конечно, все знали. Но никто и не обращал внимания на Сакуноске, он слишком тихий и незаметный. Ранее, будучи восемнадцатилетним юношей, он принял решение, что никого не убьет в своей дальнейшей жизни, это стало его принципом, что-ли. Вот потому его зовут новичком, он до сих пор не смирился с тем, что мафиози не ангелы. Да и его способность мало чем может помочь, он долго скрывал это. Потому о нем и забыли.” - Разъясняла Цветаева.

“Звучит, будто бред какой-то.”

- Как бредово звучит! - Почти слово в слово повторила мысль Ацуши девушка. - Ты уже помешался на этих пытках!

Акселерат лишь пожал плечами.

“Марина, он заметил меня?” - Всё-таки паренёк решился на этот вопрос, потихоньку следуя за Дазаем, но уже скрываясь за поворотами, вжимаясь в углы.

“Будь спокоен. Он одаренный, но все же не сверхчеловек, и, как Элис, видеть тебя не мог, он не то же, что и она. Девочка, что является способностью Мори, никому не расскажет такого, я уверена. И иди спокойно.”

Подросток пришел будто на кухню, только маленькую, грязную, с одной почерневшей от копоти сковородой, одиноко стоявшей на чем-то вроде плиты. Откуда-то из-за пазухи он достал масло.

“Смотри, мой мальчик, что сейчас будет…” - Прошептала Цветаева.

Накаджима только тогда заметил ту самую чашку, куда Дазай скидывал содранную кожу, когда тот вывалил ее содержимое на сковороду, с уже шипевшим маслом.

- Подождем. - С каким-то тяжёлым вздохом сказал Осаму.

Он сел на холодный кафельный под, обхватив руками колени и положив на них голову, медленно, будто растягивая время, моргнул, могло показаться, что это происходило в каком-то фильме, где применили замедленную съёмку. Призрак, преодолевая страх и волнение, сел рядом и даже почувствовал словно, как было прохладно в комнатке, несмотря на работающую печь. А может быть холод окутал обоих от волнения?

Эти переживания и чувства были неподвластны никому из троих.

Ранее замеченный, преодолевая страх, попытался заглянуть ещё раз в лицо будущего друга. Теперь там были иные, неподдельные, совершенно искренние эмоции, человеческие.

Он тоже бывал зверем

- Черт, как же заебало. - Прошептал, почти скуля, Осаму. - Послать бы все к черту, пускай катится куда подальше. Во что я превратился…

Это совсем удивило призрака, который вообще не представлял Дазая таким в то время. Пареньку захотелось снова приласкать его, прогреть, уверить в хорошем светлом будущем, как пару лет назад.

- Черт, разве я лучше того босса? Такой же изверг, мучитель. Лицемер. С чем приходилось бороться тогда? С насилием и жестокостью? Хах, да я сам теперь сею это. Разве такая должна быть жизнь?

И Осаму заплакал, только сейчас, сдернув все маски притворства, он чувствовал себя беззащитным.

Перед самим собой

Как и Накаджима, когда-то скрывающийся от тигра,

Осаму хотел скрыться от себя

“Это и есть причина попыток самоубийства?”

Марина не ответила. Она явно не разделяла тех чувств, что возникли сейчас у Ацуши, заставляя его ещё раз продумывать: а кто сейчас неправ?

На ум приходит только один ответ -

Все

Он даже не заметил, как поднялся Дазай, как свалил со сковороды обратно в чашку поджарившиеся куски человеческой кожи, как сменил намокшую от слез наглазную повязку, как подошёл к двери и ненадолго остановился.

- Что ж, пойдем. - Уже твердо сказал подросток. Эти слова заставили Ацуши вздрогнуть и встать следом.

К кому обращался мафиози?

По-прежнему не замечая окружающего, призрак дошел до камеры в подвале, вошёл туда и остановился у двери внутри, готовый уйти в любой момент.

“Только останься, вынеси в этот раз…” - Наконец заговорила молчавшая русская. - “Прошу.”

- Время ужина. - Холодно и зло произнес Дазай, поднося ко рту прикованного человека его же кожу. - Приятного аппетита.

Ацуши присмотрелся, заметив, наконец, измученный взгляд заключённого. Эти глаза, впалые и усталые, почему-то напомнили глаза Марины.

“Это же женщина…” - С ужасом подумал Ацуши.

“Для них нет ничего святого.” - В ответ сказала Цветаева.

А та женщина, морщась, сдерживая еле-еле рвотные позывы, давилась этой пищей. Когда все было съедено, Осаму отбросил чашку.

- Это была твоя кожа. - Усмехнулся он.

Женщину вырвало.

- Дать запить?

Та закивала головой, и подросток начал разбинтовывать руку. В руках, снова неизвестно откуда, возникло острое лезвие.

Получилось глубоко

В ту же чашу, где лежал ужин, где ещё было стекшее масло, Осаму пролил кровь.

Свою кровь

- Пей! - Он почти силой влил свою кровь в глотку женщины, зажав ей рот, чтобы та ни в коем случае не выплюнула. - Теперь то ты заговоришь? Нет? Впрочем, уже не важно. Я и так все понял. Никто бы не обратил на твои промахи внимания, если бы ты не помогала Федору Михайловичу. Достоевскому.

Накаджима видел, что подросток еле держал себя в руках.

- Ты, предала свою родину, уехав, якобы, лечить лёгкие. Мы бы не занялись тобой по просьбе коллег. Но ты лично мне испортила жизнь, это из-за тебя я стал таким извергом, ты виновата в смерти моей, ты! - Осаму сорвался на крик. - Ты виновата и за это заплатишь. Как это у вас называется, русская рулетка? - Дазай достал револьвер, заряжая его лишь одним патроном, прокрутил барабан. Стрелять будем по очереди. Первой будешь ты.

Подросток положил на ее замазанные рвотой колени лист газеты, на него опустил оружие. После снял оковы с левой ее руки и отошёл к стене.

- Думаешь, доверять мне правильный выбор? - Наконец произнесла заключённая таким же голосом, как у Марины. - Ошибся, мальчик.

Своей слабой рукой она взяла револьвер и направила его на подростка. Ацуши затаил дыхание, смотря на невозмутимого Дазая.

Раздался выстрел, а за ним ещё один, сопровождаемый грохотом.

Накаджима закрыл глаза.

========== Прошлое Дазая. Вопрос в пустоту. ==========

Вокруг все слишком светлое, выкрашенное в чисто-белый цвет, да так, что режет от этой яркости глаза. Ацуши озирается, снова не понимая, куда он попал. Откуда-то из угла доносятся голоса, но слушать, о чем там говорят совсем не хочется.

Юноша замечает достаточно большую, даже можно сказать, просторную кровать, на которой лежит истощенное обесцвеченное тело ребенка, его грудь почти не вздымается при дыхании, пепельные светлые волосы разбросаны по подушке, отросшие, неумело ранее постриженные детской рукой.

К ребенку подходит высокий человек, до боли похожий на настоятеля, проверяет ему пульс, гладит по головке, точно собственного сына. На лице взрослого скорбь и боль, будто беды всего мира легли на его плечи.

Настоятель что-то шепчет, только вот разобрать паренёк не может.

Он и тогда его не слышал

Ацуши подходит к самому тому месту, где стоит настоятель, становится за его спиной, пытаясь услышать хоть слово.

Не слышит

Теперь он подходит спереди, чтобы увидеть лицо старшего и пугается, видя, что настоятель плакал и по-видимому долго не спал.

Из-за него плакал

Из-за него не спал

Кажется, что сейчас усталость возьмёт верх и настоятель рухнет прямо сейчас и прямо здесь, но тот даже не уходит, только садится на кровать рядом с ребенком, что-то по-прежнему приговаривая. В откуда-то появившихся морщинках, кажется, спрятались отцовские чувства.

Любовь

Мужчина замолкает - губы больше не двигаются, просто расплываются в несмелой улыбке, и теперь пытается пригладить неровные пряди.

Накаджима трогает свои волосы, мало что изменилось с тех времён, слишком полюбилась эта непрофессиональная неумелая стрижка.

- Мальчик, тебя даже мне почти не видно на фоне белых стен.

Накаджима резко повернул голову, замечая за собой откуда-то появившуюся девочку-способность. Он по-прежнему находился в светлой комнате, только не было в ней настоятеля на кровати бедного мальчика, а вместо него мелькала высокая статная фигура в черном.

- Может быть ты объяснишь, с какой целью ты тут витаешь? О тебе даже Ринтаро не знает!

- Здравствуй, Элис. - Немного растерянно произнес он. - Нас разве не слышат?

- Вот ещё! - Надула губки девочка. - Отвечать вопросом на вопрос невежливо вообще-то. - И, увидев его смущение, смягчилась. - Да нормально все, никто не увидит, никто не услышит. Ответь мне! - Почти приказала она.

“Не говори, что русская отправила тебя сюда, прошу.” - Зашипела Цветаева.

- Э… Я… В общем, это что-то типа сна, моего сна. - Нашелся Накаджима.

- Вот как? Хмм, долго же ты спишь.

“Эта девочка может догадаться, так говорил когда-то Куникида.” - Думал Ацуши, стараясь не подавать виду, что волнуется.

“Может, потому просто отшей ее, но вежливо, она не любит грубого обращения к себе.” - Посоветовала Марина.

Но Элис, будто понимая, что пареньку не сильно комфортно общаться с ней, тряхнула золотистыми волосами.

- Ладно, до встречи!

- До встречи… - Еле успел ответить он девочке до того, как она исчезла.

“Марина?” - Сразу же обратился к русской паренёк.

“Да, Ацуши?”

“Где я был до разговора с Элис?”

“В прошлом. И заметь, теперь не я вернула тебя, ты сам принял решение, что нужно возвращаться. Тебе, конечно, помогли. Элис. Она ничего не расскажет, пока ты не произнесешь слово ‘русская’, на него наложено будто бы табу, тем более сейчас, когда они убили ее.” - Голос Марины в его голове стал жёстче. - “Все построено на мести.” - Добавила она.

Ацуши понял, что сейчас отвечать ей не стоит и потому прошел к темной фигуре.

Человек стоял спиной, как когда-то настоятель над Ацуши, только слышно было его речь. Накаджима прислушался.

- Дазай, для чего ты это сделал, объясни мне, можешь не как боссу, а как просто другу.

- Босс, мне нужно было понять ее суть, ход ее мыслей, как она поступит в сложной ситуации. - Теперь Осаму обращался к Огаю на ‘вы’.

- По одному человеку судить о целой нации глупо.

- Возможно. Но хотя б этот род понять. Мной завладела жажда отомстить, каюсь. - Ухмыльнулся подросток. - Но все же… Поймите, это первая русская, что попала в камеру допросов. И, надеюсь, последняя. Но всё-таки день не прошел зря, я выведал некие сведения, которые могут быть полезны для мафии.

- Отложим их. - Мори сел на краешек кровати. - Вряд-ли это нужно мафии, если ты был готов унести эту информацию с собой в могилу. Русскаярулетка не безобидная игра, и в вашем случае, твой шанс умереть был равен пятидесяти процентам. Но я, к счастью, свёл его почти к нулю.

- Как жалко. - С долей безразличия произнес Дазай, отсоединяя от себя провода аппаратов, что были подсоединены к нему для контроля дыхания и пульса. - А знаете, я не мог унести это в иной мир, как минимум по двум причинам. И первая - это вы. Вы ведь как-то догадались, что может произойти что-то не очень хорошее для вас?

- Да, догадался. - Не обратив внимания на колкость ответил Огай. - Я знал, что ранее она помогала человеку, из-за которого были убиты твои родители. Было у меня предчувствие, что ты захочешь мести. Потому, как только ты пересекся с Кое, а ты просто не мог не встретиться с ней, она доложила мне, далее ты пошел готовить. Люди, уже ждали тебя внизу, позже пришел туда и я. Как видишь, мои опасения подтвердились и ты, поначалу сдерживая гнев, сорвался. Я слышал твой крик о той роковой игре и приготовился. Как видишь, не зря. Она прострелила всего лишь плечо, но из-за пореза ты потерял достаточно крови, была задета вена. Твои действия были предсказуемы, поверь, тем более мне, обучавшему тебя с ребячества.

- Ты стратег, Мори, но не гений. - Грустно произнес Осаму. - Эта игра была некой пыткой для нее, или нет, скорее испытанием. Да, было глупо давать ей право стрелять первой, так бы я обязательно встретил свою смерть. - Опустил он глаза.

- Идиот. - Сухо ответил доктор.

- Да ладно, босс. - Осаму вздохнул. - Я знал, что кто-нибудь придет мне на помощь, потому и затеял игру. Вы в любом случае получили бы информацию. - Немного помолчав, Дазай продолжал. - Ее правая рука была повреждена, ей бы стрелять она не могла. Левая рука слабее, а ослабленному истязаниями организму, в постоянном мандраже, сложно сосредоточиться.

- К чему это, Дазай? - Мори не понимал, к чему он клонит.

- Я просчитал оба варианта. Первый - что она сыграет и выстрелит себе в голову, но дрожащей слабой рукой она бы не смогла, пуля бы задела только кожу, пройдя по наклонной. Я проверял это. А второй - что она окажется подлой и гнусной тварью и решится стрелять в меня. Она целилась бы в жизненно важные органы, но ни за что бы не попала по той же причине, то есть пуля прошла бы где угодно, не угрожая моей жизни. Что, впрочем, и произошло. - Осаму поднял неповрежденное плечо.

- Это, хорошо, конечно. Но на то русская рулетка и роковая игра, несущая одному из игроков смерть, чтобы сыграть однажды злую шутку. Что если пуля выбрала бы тебя? Выстрел в висок смертелен, ты бы не промахнулся, мы бы не успели…

- А, не волнуйтесь, босс. Это я тоже учел, хоть смерть и не любит меня, обходя стороной. Если пуля унесла б мою жизнь, то вы, верно, просмотрели мои вещи? Достаньте из внутреннего кармана моего плаща конверт.

Мори протянул руку к стулу, на спинке которого висела верхняя одежда Осаму и длинными пальцами вынул конверт из кармана.

- Что здесь, Дазай?

- Разверните.

Огай вскрыл конверт и начал читать.

Если я не смогу рассказать вам это.

Мария оставила после себя дочку, которая на данный момент находится на территории России. По некоторым данным, малышка была убита, но это не так. Способность Марии, возвращать человека в собственное прошлое, усовершенствовалась искусственно, но перейдет она только после смерти матери.

Мария успела побывать в Италии и Германии с концертами, кажется, что ее зрители были не только обычные люди.

Она пианистка в прошлом, но вы знаете это.

Осаму Дазай

- Откуда тебе это известно?

- Она проговорилась по поводу некоторых пунктов, из которых вытекали другие.

- Умно. Но тебя бы нам не хватало, Дазай. - Мори встал. - Если ты чувствуешь себя лучше, зайди ко мне позже, часа через три, есть для тебя ещё одна работа. На этот раз не связанная с подвалом никак. - Мори слегка улыбнулся, на что и Дазай ответил слабой улыбкой.

Сейчас Накаджима сожалел больше всего, что Марина не даёт ему рассуждать самому, не читая его мысли, потому он и решился спросить о таком.

“Марина, ты как-то…”

“Нет. Я не хочу обсуждать тех людей, что попали в это место ни за какие проступки, просто так. Пожалуйста, пойми меня.” - Поняв, о чем хочет спросить ее Накаджима, прервала Марина.

Паренёк перевел взгляд на Осаму, тупо смотревшего в стену, не моргающего даже.

***

Спустя ровно три часа, Осаму был в кабинете босса, держа в руках чоку*.

- Дазай, не советовал бы тебе пить именно этот сорт после ранения. - Посмотрел на него босс, второй раз подливая авамори**.

- Кому угодно, не мне говорите. - Сощурился подросток, беря в руки бутылку. - Я хлебал, кажется, все виды алкоголя, идя в камеры пыток, так, хоть немного, но становилось легче.

- Угробить себя любыми способами пытаешься?

- Да нет, умереть от пойла слишком низко. Даже от такого дорогого, как у вас. Откуда вы взяли эту бутылку? - Поинтересовался Осаму.

- Захватили склад, благодаря тебе же, правда никто не думал, что помимо ценных бумаг мы найдем и это. Только по-прежнему осталось загадкой, почему там хранился авамори с острова Йонагуни***, ведь самый крепкий сорт. - Задумался Огай

- Ну да, 60% алкоголя немного туманят сознание. - Оживился Дазай, подливая себе уже в пятый раз.

- Ты вылакал уже четверть литра, Дазай! - Воскликнул босс, забирая у него бутылку. - Но в этом есть свои плюсы, после такого количества ханадзакэ**** ты вряд-ли опьянеешь от дешевок, которыми будешь баловаться с заключёнными. - Вдруг замер доктор. - Но позвал я тебя не для этого. Дазай?

Подросток уже не слушал его, разглядывая свои пальцы, где под ногтями ещё оставалась кровь.

- Мори, как ты думаешь, кто сможет занять это место?

- В каком смысле? - Огай напрягся, ожидая всего, что угодно от шатена.

- Ну кто будет справляться с этим лучше? Кому все будет под силу?

- Что?

- Я не хочу сегодня разговаривать с тобой, босс. - На миг показалось, что Осаму опьянел, не в состоянии держать свои мысли при себе. - И вообще, ничего не хочу. - Он встал, поправляя на себе ещё влажное от крови пальто.

- Куда ты?..

Дазай не ответил, лишь развернулся и пошел прочь.

Надолго

- О чем говорят эти резкие перемены настроения? - Задал вопрос в пустоту Огай. - Должно быть, все серьезнее.

Намного

Комментарий к Прошлое Дазая. Вопрос в пустоту.

Чока*- маленькая рюмочка для крепкого алкоголя

Авамори**- популярный в Японии национальный алкогольный напиток. Наибольшее распространение напиток авамори получил на территории архипелага окинава. В конце XX столетия японский напиток получил мировую славу, благодаря участию Японии в международных выставках и конкурсах. Как правило, в составе авамори содержится не более 43% алкоголя. Некоторые особо крепкие виды авамори могут достигать крепости в 60%. Особенной ценностью обладают сорта авамори, которые подвергают длительной выдержки.

Йонагуни***- остров в группе Яэяма островов Сакисима архипелага Рюкю (Нансей), самая западная территория Японии.

Ханадзакэ****- наиболее крепкий вариант спиртного напитка авамори.

========== Прошлое Дазая. Снова в строю. ==========

Несколько месяцев Мори не находил себе места, пустив на поиски подростка людей, но глубоко в душе понимая, что Дазай попросту не позволит им найти себя, что мальчик слишком горд, чтобы даться так просто в руки пешек.

Безумен

Огай прокручивал в голове последние дни, когда Осаму ещё был, что сподвигло его на такой поступок? Увы, точного ответа он не находил, имея лишь предположения.

Дорогое авамори было выпито - доктор тоже научился не пьянеть, только все больше и больше жалел он об этом, не имея уже возможности забыться под высоким градусом. Почти все ресурсы были растрачены, разграблены, и все убранство, что создавалось им вместе с Кое, потеряло свой товарный вид, в коридорах больше не пахло яблоневым цветом, мафия возвращалась будто в те времена, когда была под управлением старого босса. Обычные люди, работавшие в мафии, постепенно покидали организацию, причем совершенно по-тихому, никто не сдавал своих.

Босс переставал верить в свои силы, и, захватываемый непреодолимой тоской от собственной, не пойми откуда взявшейся, немощи, уже не замечал, как распадается организация.

Он и сам не верил, что весь доход, все планы, держались на каком-то пятнадцатилетнем мальчишке, вернее на его дерзости и желании превзойти всех.

Абсолютно

Его и недолюбливали за этот характер, за неудержимый пыл, за жажду быть лучшим.

Или всё-таки нужным?

Мори теперь понял, из-за чего были все попытки суицида, ведь когда-то старый босс сказал, что не нужен будет Дазай никому, если оставит его. Вот он и проверял.

Когда-то Огай боялся, что подросток выдаст их тайну о смерти босса, но ведь тот поклялся, что не вскроет ее, как когда-то свои вены. Теперь этот страх смешил босса, совсем не по доброму лишь.

На протяжении всего этого времени, от однообразности своей тянущегося слишком долго, Накаджима был рядом с боссом, иногда беседуя обо всякой ерунде, по типу сладостей и красивых нарядов, с Элис, которой было важно мнение постороннего мальчика. Эти разговоры выматывали, но хоть как-то разбавляли типичные будни. Паренёк, сам того не замечая, начал уважать Элис, которая, первое время, изо дня в день дотаскивала своего Ринтаро, в стельку пьяного, до кровати, отпаивая на следующий день водой, которая таскала ему таблетки от головной боли, когда тот был не в силах подняться.

Но постепенно доктор привык, и к высокому градусу, и к одиночеству, освобождая Элис от рутины. Постепенно возвращая жизнь на круги своя, начиная понемногу самостоятельно поднимать рушившуюся организацию, Мори выбирался из ямы тоски, почти переросшей в депрессию. Правда дела шли не очень хорошо.

Однажды утром, Огай впервые вышел из здания просто так, дабы прогуляться, стараясь не нагружать себя тяжёлыми мыслями. Он шел, сворачивая какими-то закоулками, как вдруг его внимание привлекла небольшая толпа людей, что сгрудились рядом с многоэтажкой. Люди говорили о самоубийце на крыше.

Босс невольно вспомнил Дазая, присматриваясь к маленькой фигурке на высоте.

- Ринтаро, я хочу сладенького! - Вдруг закапризничала Элис, дёргая его за рукав плаща. - Ну пожа-алуйста!

Накаджима, ранее осуждавший такое поведение девочки, сейчас искренне понимал, что она, ранее спасавшая Мори, имеет полное право требовать чего-то приятного.

- Да, подожди немного. - В голосе появилась нотка надежды, что на той крыше тот самый мафиози. - Только Элис, поработай сперва, порадуй меня ещё немного. - Глаза Мори загорелись. - Не дай тому человеку разбиться, сними его оттуда.

Ацуши спрятался за чужими спинами, не желая быть замеченным способностью Огая, дабы избежать этих разговоров, заставляющих паренька придумывать разные версии, почему он тут, ведь до сих пор он не говорил о русской ни слова.

Девочка исчезла, вернее, поднялась вверх, переключая на себя взгляды собравшихся, взволнованные, сменившиеся на удивлённые лица поворачивались временами на Мори, заставляя его немного смущаться.

Через несколько минут рядом с боссом стоял лохматый, исхудавший ещё больше, запачканный кровью, высокий мальчишка. На его лице явно читалось разочарование, смешанное с какое-то необъяснимой злобой. Он опустил глаза под бурные аплодисменты толпы, обращённые к девочке-способности, которая просто сияла от радости.

- Ринтаро-о! Ну я хочу леденец! - Снова дернула босса радостная девочка.

- Сейчас-сейчас, милая.

Они втроём пошли от толпы в сторону киоска.

- Черт. - Донёсся надменный голос из толпы, не обходя внимания Огая, заинтересовавшегося говорившим.

- Успел нажить себе врагов? - Насмешливо спросил он у спасённого.

Осаму предпочел промолчать, но даже не из-за нежелания говорить, а от слабости, внезапно одолевшей его.

- Дойдешь сам? - Заботливо спросил Мори, купив два леденца, один для Элис, а второй протягивая подростку.

- Не беспокойтесь. - Кивнул тот, отказываясь почему-то, от сладости.

***

Несколькими часами позже, Осаму сидел на стуле в обедневшем кабинете босса, болтая ногами. На нем была свежая белоснежная рубашка, чистые новые бинты, на плечах болталось накинутое чёрное пальто, которое явно было не по размеру подростку.

Накаджима, осмелев, сидел на столе босса, слушая их разговор.

- Расскажи мне, Дазай, что сподвигло тебя покинуть мафию? Разве я настолько неумелый руководитель, что ты ушел при мне, а не при прежнем боссе?

- Мне стало скучно. - Промямлил Осаму, на что Мори не знал, что ответить, потому подросток продолжил, только бодрее. - На самом деле я решил попробовать самостоятельную жизнь. Мне подумалось, что каждый из нас справится, босс, но немного ошибся. Никто из нас двоих не оказался готовым к одиночеству. Что я, несколько раз пытавшийся покончить жизнь самоубийством, но увы, как всегда, безуспешно, к сожалению, немного запустил себя. Что вы, распустивший людей, выпивший весь алкоголь, допустивший опять разграбление мафии. - Осаму вздохнув, посмотрел на босса, слушавшего его откровения более чем внимательно, ожидавшего, что ещё скажет подросток, потому тот и продолжал. - Нет, я давно хотел, просто состояние мафии было не таким плачевным, как при прежнем руководителе, а вы вроде как горели желанием поднять организацию. Перегорели? - Насмешливо склонил он голову.

- Ты не в том положении, чтобы дерзить мне… Все ресурсы мафии исчерпаны, оружия нет, людей нет, мы вернулись к тому, от чего шли, из-за чего убили сумасшедшего босса. Я старался, как мог, но работать в одиночку первое время трудно, я не был готов к тому, что останусь один.

- А как же Кое? Разве не поддержала вас в трудные минуты?

- Кое требует, чтобы я наказал тебя со всей жестокостью. Несмотря ни на что. - Будто подвёл итог доктор, ставя своему пациенту смертельный диагноз, но, почему-то, огибая вопрос, заданный ему подростком.

- Ну, если ее помощь заключалась только в этом, ладно. Расскажите, как сейчас обстоят дела?

- Если быть честным, то совсем хреново. Я отдал сумму за контрабандное оружие, но мы так ничего и не получили, к слову, это были последние средства.

- Весьма забавно. Всё-таки я предполагал, что вы будете расчетливее и умнее, всё-таки, вы научили меня многому, в том числе и разрабатывать планы действий. Что будет, когда я уйду навсегда?

- Я не позволю тебе уйти быстро, только в муках.

- Вот как, запугать меня решили? - С ухмылкой спросил Дазай. - Вы же не убьете меня, испугаетесь.

- С чего бы мне пугаться? - Насторожился босс мафии, опасаясь новых потрясений.

- Да хотя бы с того, что сейчас вы не сможете без меня! - Дерзко уставился Осаму в глаза начальства.

- Ага, значит ты не уйдешь! - Воспрял доктор.

- А вот захочу и уйду! - Отвернулся подросток. Мори не мог прочитать его, а значит, опасаться было нечего.

Но босса совсем не радовал этот факт, его, идеального стратега, в любой момент мог обвести вокруг пальца какой-то акселерат, пусть и очень сообразительный.

Подросток будто играл с ним, не давая возможности оказаться хотя бы на шаг ближе к победе, отрезая все пути вперёд, лишая даже вариантов действий. Огай невольно ощущал себя поверженным.

Сам виноват

- Не сможешь. Ты принес клятву. - Всё-таки нашелся босс, наблюдая за тем, как меняется выражение лица мальчишки. - Или что, думаешь, что такой ‘гений’ имеет право на все? Мафию не покидают живые эсперы, пора бы уже и понять. - Голос стал ледяным. - А если думаешь, что это хороший способ умереть, то разочарую, предателей убивают долго.

Осаму не нашел, что ответить. Сейчас в невыгодном положении оказался он, дав боссу поставить шах.

Но он не тот человек, что сдастся

- Ты понял меня? - Вопрос, словно пуля врага пронзил сознание.

- Понял.

Они ненадолго замолчали, что Мори, сам не ожидавший от себя такой резкости по отношению к подчинённому, что Дазай, принявший поражение в битве. Наконец, последний громко развернулся на стуле, обращая на себя внимание босса.

- Я кое-что выяснил, наставник. - Прожигая его своим горящим взором сказал Осаму. - Не до конца, Элис помешала мне. Там, в толпе людей, был мальчишка, стремившийся проверить силу. Из-за него я взобрался наверх, и чуть было не кинулся с той крыши. Я так и не увидел проявление его способности.

- Это тот, что чертыхался?

- Да, он.

- Знаешь ли, не похоже на тебя. Ранее ты вообще не доверял никому, а тут вдруг первому встречному. Тебе что-то известно о нем? - Наклонился к его лицу Огай, замечая хитрую ухмылку.

- Возможно.

- Рассказывай .

- Какая мне будет выгода?

- Выгода? - Опешил Мори. - Хорошо, ты расскажешь мне все, что знаешь, а я скажу Озаки, что уже наказал тебя, но тебе ничего не будет. Клянусь.

- Мне известно, что если этот человек вступит в мафию, мы во многом выиграем, босс. Это все. Я пойду? - Вскочил подросток, направляясь к выходу.

Огай остался стоять, не понимая того, что его просто напросто опять обдурил мальчишка.

“Не ходи за ним, останься.” - Приказал в голове голос, когда призрак собрался покинуть кабинет следом. - “Послушай.”

Ацуши остался не зря, слушая монолог Мори.

- Он стал другим, что ж, похвально. Более цепкий, быстрый, хваткий. Теперь я уверен, что он не остановится ни перед чем. Да и характер… То-ли он скрывает его, то-ли и впрямь, стал таким уживчивым. В глазах нет прежней злобы и грусти. Но нельзя ему верить. - Мори снова вздохнул, слухи о том, что кто-то освободился, не давали ему покоя.

Этот кто-то был опасен

И Огай понимал это. Он не верил слухам никогда, пока они не подтверждались.

Вокруг снова смерть

Не это ли главное подтверждение?

========== Прошлое Дазая. Свидетели. ==========

Маленький ребенок скрывается за деревом, ему совсем не сложно спрятаться за нешироким стволом, ведь он совсем хрупкий. О чем он думает, взволнованно озираясь и нервно, шумно вздыхая время от времени? Уставший, чуть вспотевший, задыхающийся от нехватки кислорода.

Он куда-то бежал

Темно. Лишь серебристая полная луна озаряет растения, заставляя темные листья переливаться холодным блеском. Пусть, это даже хорошо.

У ребенка волосы цвета луны, колышимые слабым ветерком, достаточно приятным, чуть освежающим, но не холодным.

Этому ребенку от силы лет десять, но это только на вид, на деле он старше на четыре года. Его глаза бегают, пытаясь, кажется, найти что-то такое, что ещё больше напугает его.

Старое треснувшее зеркало

Ребенок кричит, встречаясь один на один, лицом к лицу со своими горящими глазами.

Звериными

Мальчик кричит, зовёт на помощь, но кто придет к нему в эту ночь, когда на небосводе царит луна, когда совершаются самые страшные вещи, когда каждый верит в чудеса?

Хотя нет, тот ребенок больше не верит.

К нему бежит человек, будто чувствуя, за каким он притаился деревом, или луна сдала его?

Бежавшим к ребенку человеком оказался настоятель…

Ацуши тяжело вздохнул, сейчас, когда многие моменты из прошлого прояснились, он серьезно задумался, почему же в памяти остались только худшие воспоминания об этом человеке? Почему он только сейчас видит, что настоятель был человеком?

Он и умер человеком.

“Марина, когда я вернусь домой?”

“Через три часа.” - Марина, будто с грустью сказала это. - “Уже устал?”

“Нет, просто…”

“Во всех грехах он был - ребенок нежный…” - Продекламировала, вдруг перебив Накаджиму, русская, уже зная, о чем он думает. - “Ты же решил навестить его?”

“Да, Марина. Только до сих пор я не понимаю…”

“Потом поймёшь, значит, ещё время не пришло.” - Снова перебила Цветаева.

Накаджима заметил, что голос ее стал резче, что грубее стала ее речь и ещё печальнее, нежели ранее. Он, стараясь как-то замаскировать свои мысли от ее вечного надзора, проводил связи, анализируя результаты наблюдений. Паренёк понимал, что все изменилось тогда, когда они зашли в камеру пыток, где находилась пианистка. Но Марина читала все его рассуждения усмехаясь, но так, что тот не замечал этого.

Она знала не все подробности, а потому не возвращала юношу обратно. В ней боролись свет и тьма: желание помочь пареньку расстаться с плохими воспоминаниями и желание сделать для него что-то плохое, хотя она и понимала, что увиденное могло отрицательно сказаться на психической стабильности Ацуши, а значит, он уже пострадал за друга.

Искупитель

К счастью, Накаджима в это время был занят разговором с Элис, которая не давала бы ему сосредоточиться, и при всем желании, паренек вряд-ли бы понял, к чему ведут мысли русской.

Умом Россию не понять

“Ацуши, пора закончить.”

- Элис, я пойду, наверное. - Юноше было неловко заканчивать разговор первым, но он не хотел разозлить своим непослушанием русскую, которая уже не давала выбора как раньше, требуя закончить начатое, несмотря ни на что, как бы ни было страшно и неприятно призраку.

- Куда же ты? - Девочка явно была недовольна тем, что с ней решили прервать общение. - В кои-то веки нашла себе друга, похожего на меня, а он уходит, только вот куда?

Накаджима растерялся, надеясь, что сейчас что-нибудь да случится, что избавит его от необходимости объясняться перед способностью Огая.

Раньше он не верил в случайности

Раздался грохот и дверь, открытая бесцеремонным пинком, распахнулась. На пороге стоял Дазай, засунувший руки в карманы. Ацуши облегчённо вздохнул, когда Элис по просьбе Мори исчезла.

- Вы звали меня, босс? - Лениво прошел ближе Дазай, опускаясь на стул перед столом руководителя. - Только прошу, не очень долго. Я начал изготавливать лекарство, которое по идее должно лишить меня этой бренной…

- А ума то не прибавилось. - Перебил Мори, подходя к окну. - От такого могут быть тяжёлые последствия, а тебе, как я понимаю, нужна быстрая смерть.

- Сделаю вид, что вы угадали. - Лицо Дазая было непроницаемым, даже Мори было трудно понять, что в голове у этого демона.- И все же вы не убедили меня на прошлой нашей встрече. Я приносил клятву мафии тогда. И, если я уйду сейчас, я ее не нарушу. Даже опуская те факты, что я был совершенно другим человеком, что я приносил ее другому боссу, что мафия тоже была немного другой, я клялся при двух свидетелях. Одного из них нет в живых. Остались только вы, доктор Мори.

Ацуши не видел лица босса, но чувствовал холод, пробежавший по его телу, сковывающий, заставляющий отступать.

Значит тогда босс подставил пешку в защиту короля

- И к чему ты ведёшь разговор? - Бесчувственно, как когда-то скальпелем по глотке провел, сказал руководитель. Он надеялся будто, что Осаму не услышит взволнованного голоса, хотя и знал, что подросток подмечает все.

- Да так, просто, получается интересная игра. Я являюсь свидетелем вашего назначения на руководящую должность, а вы являетесь свидетелем моей клятвы. Но суть в том, что без вас мне будет очень просто жить, я не буду повязан долгом службы организации, а вам без меня будет весьма непросто.

- И ты не боишься говорить такое мне? Мне, когда я бесчеловечно убил человека?

- А смысл мне бояться? - Осаму было бы интересно посмотреть на выражение лица босса, но подходить к нему было бы шагом к отступлению. - Убить меня - значит подвергнуть себя опасности. Вы ведь не уверены, что я не оставлю после себя человека, хранящего нашу тайну? Потому то вы и беспокоились, когда я вдруг пропал, а вдруг что случится и преступление вскроется?

Шах

- Нет… - Прошептал Огай, закусывая губу. Он прокручивал в голове все действия за последние несколько лет, пытаясь обнаружить, где же была допущена ошибка. Но он понимал, что должен ответить подростку, запутать его. - Прошел год, думаешь, у меня рука дрогнула бы избавиться от тебя? Да сразу же после того, как стал боссом, я мог и тебя прикончить, пока ты ‘не оставил человека’? - С насмешкой произнес он последние слова.

- Дрогнула б, да даже не из-за жалости, а из-за того, что вам просто нужен был свидетель, а иначе кто бы подтвердил, что тот босс передал полномочия? Я же уже объяснял… - Мальчишка говорил так, будто его совсем не касалось происходящее, с какой-то необъяснимой скукой и ленью. - Теперь вы меня не слушаете, а зря.

Накаджима вдруг вспомнил, как в ту ночь, после расправы с боссом, Мори и Дазай пришли уставшие и Осаму уснул у доктора, которой и над его горлом занёс скальпель. Тогда его рука дрогнула именно из-за жалости и сострадания к осиротевшему в раннем детстве подростку, тогда Огай не думал о выгоде, или просто умело маскировал это.

Тогда тоже была полная луна, только налившаяся кровью расплаты

- А если бы я совершил суицид, было бы довольно странно, потому вы и спасали меня постоянно, не так ли? - Тем временем продолжал Дазай. - Тогда подвернулся удачный случай, в ту ночь. Казалось бы, Кое и Хироцу знали и даже сами желали скорейшей смерти босса, но они не планировали умереть, в отличие от меня. А ещё они не молчали бы в случае чего. Но я до сих пор жив, а вы всего-навсего боитесь оказаться на

его месте. - Подвёл свой итог Дазай.

Мори, бессмысленно смотрящий в пустоту, задавал себе только один вопрос: где была допущена ошибка и была ли она вообще? Или может быть, подросток, своим пытким умом, просчитал каждое его действие, заставляя ситуацию работать на себя?

- Вы все продумали до мелочей, босс, кроме одного. Вы не знали, в какой момент вам избавиться от меня. - Наконец, Осаму встал, подходя к столу и беря совершенно случайно оказавшийся там револьвер.

Из которого убили русскую пианистку

Мори вслушивался в каждый шорох. От него до подростка было расстояние вытянутой руки, это значило, что тот сумеет дотянуться, наставник сам научил своего ученика реагировать молниеносно, а значит и смысла вызывать Элис не было.

- Через несколько часов нам доставят оружие. - Резко меняя тему сказал подросток. - У нас появились средства и теперь можно возвращать все на круги своя.

- Хочешь отвлечь меня? - Резко развернулся доктор, но отступить от бывшего ученика не мог - позади было закрытое окно.

- Нет, к чему? - Подросток посмотрел на руководителя словно на идиота. - Кстати, красивый револьвер. Коллекционный? - Протянул он оружие Мори, который растерянно взял его.

- Что тебе нужно? Моя смерть?

- А? Что? Нет, мне нужна моя смерть. Я даже не думал о том, чтобы убить вас. - Пожал плечами подросток.

“А зачем он тогда говорил, что Мори мешает ему?” - Обратился Накаджима к Марине.

“Он не говорил такого. Лишь то, что если бы не Мори, то он бы не был обязан держать клятву. Он так манипулирует сознанием людей, его невозможно понять.”

- Хотел только попросить как подарок за успешное пополнение бюджета мафии, чтобы вы забыли ту клятву.

- Неравноценный обмен… - Изучал полное безразличия лицо босс. Ему казалось, что шатен вот-вот выкинет что-то такое, что совсем раздавит его, расплющит, сотрёт в пыль. - Да и зачем он, если все равно ты планируешь избавиться от меня?

“Попытки управлять чужим сознанием, не беспокойся. Мори тоже владеет этим.” - Обнадежила русская призрака.

- И в мыслях не было. Ведь тогда мне придется занять ваше место, а это огромная ответственность. А ещё это очень скучно, даже пытки интереснее. - Вздохнул подросток, и снова было неясно, что у него на уме.

- Хорошо. Я забуду ту клятву. - Мори ненадолго закрыл глаза.

- Вы забавный, когда волнуетесь. - Совсем просто произнес Осаму. - Это может сыграть злую шутку с вами.

- Но пока ты рядом… Я буду спокоен

- Я всегда начеку, босс. А всё-таки я шел сюда не для такого тяжёлого разговора.

- Тебе нужно отвлечься от суицидальных мыслей. Есть работенка, весьма занятная, она, возможно, привлечет сюда одаренного. Возьмись за нее, а наградой станет то, что возможно убьет тебя.

- Все равно умираю со скуки, а это тяжело, почему же не заняться делом…

Мимо Накаджимы полетели обрывки времени, словно карусель, куража ему голову до тошноты. В этих кусках он едва различал героев своего сна, не узнавая некоторых, будто появлялись все новые и новые лица.

И сквозь эту вереницу, призрак отчётливо слышал голос Дазая.

Один-Ноль

В мою пользу

Комментарий к Прошлое Дазая. Свидетели.

Марина процитировала свое стихотворение-эпитафию “Тому, кто здесь лежит под травкой вешней…”

Тому, кто здесь лежит под травкой вешней,

Прости, Господь, злой помысел и грех!

Он был больной, измученный, нездешний,

Он ангелов любил и детский смех.

Не смял звезды сирени белоснежной,

Хоть и желал Владыку побороть…

Во всех грехах он был - ребенок нежный,

И потому - прости ему, Господь!

1909

========== Прошлое Дазая. Друг. ==========

События бежали вперёд, проматываемые русской. Накаджима не понимал, как она делает это и может ли он сам остановить ее.

“Марина, пожалуйста, стой!” - Жалобно просил он.

“Нет, зачем тебе это? Какая им разница, как в мафии оказалась эта рыжая бестия? Им всем абсолютно все равно, тебя это волновать также не должно. Совсем.”

“Тогда объясни, с какой целью я теперь здесь, если не наблюдаю за жизнью мафии?” - Ацуши заметил ее оговорку, понимая отдаленно, что неспроста.

“Объяснить?” - Марина засмеялась. - “Ты прости уж, но тебе я уже помогла. Ты ведь избавился от навязчивых мыслей, внушенных тебе в приюте, я внесла стопроцентную предоплату за услугу. Теперь ты просто обязан предоставить её мне.”

“Что?..” - Ацуши не верил тому, что только что услышал, получается, что его просто-напросто использовали, точно вещь, значит, скоро он придет в негодность и его выкинут?

Верить в это не хотелось, но какое-то странное чувство зародилось в его сердце, заставляя юношу чувствовать себя грязным. Получается, что он предал друга ради того, чтобы возродить светлую память? Но ведь он не знал, на что шел, не знал, что им просто пользуются.

Он не искупитель

“Марина, кому все равно?” - Обречённо спросил он женщину, совершенно не понимая необъяснимую перемену ее характера.

“Исполнитель получил оплату, заказчик должен оставаться довольным, мне, как посреднику, тоже заплачено. Это был твой последний вопрос, касающийся данной темы.”

“Но…”

“Если ты ещё хоть раз заведешь разговор об этом, то поверь, будет худо. Я продолжу вести тебя вперёд, но уже не ради тебя, а из-за указаний сверху. Прости.” - Скупо произнесла она последнее слово, словно что-то разрывая, и в своей душе, сшитой когда-то ее начальством, выходившим Цветаеву ещё ребенком, как только та осталась одна, и в душе Накаджимы, верившего в ее человечность и простоту.

Как похожи судьбы

“Пора, мой мальчик.” - Голос снова изменился, заботливый, похожий на материнский, но все же другой.

Фальшивый

И Ацуши, снова стоявший в коридоре мафии, оцепеневший и растерянный, против своей воли испугался ее, впервые.

“Куда мне теперь идти?”

“Знаешь, я могу ответить, почему пропускаю некоторые моменты. Мне важна документация и наблюдения, во времена не раскрытые никем. Как в мафии оказались некоторые лица всем известно.” - Игнорируя прошлый вопрос Накаджимы ответила русская. - “Мне тоже это надоело, но я не люблю быть должной.”

Призрак остался, так и не получив ответа. Странно, но теперь ему и не нужен был ответ, отношение Марины, ставшее безучастным, отбило все желание что-то знать, оставляя только тупое ощущение должного исполнения работы, бесчувственного и нежелаемого. И в то же время ему было боязно, что все изменились так сильно.

Или только он?

Коридоры были вновь чисты, опрятны, наполнены свежим ароматом лимона, это, верно, снова Озаки постаралась. Девушка, словно собственный родной дом обустраивала организацию, совмещая поддержание чистоты и порядка с тяжёлой работой, впрочем, мафия и стала для нее пристанищем, своего рода семьей, а люди, служивший организации и поддерживающие Озаки, стали ей родными. Это чувствовалось в каждом ее слове, сказанном кому-либо из членов мафии, в каждом ее действии.

Мори казалось, что она отдалилась от него, требуя справедливости, требуя наказывать тех, кто как-то нарушил законы, но требования ее были от большой любви и горькой скорби.

Девушке было очень больно признавать, что она не имеет права на семью, не имеет права любить, и, если бы ей выпала возможность и хватило бы смелости, она бы послала все уставы к черту и осуществила свою мечту - иметь ребенка.

Да, это глупо. Пришлось бы выбирать между долгом службы и материнским долгом, но что выше? Идти на сложную миссию, в надежде выжить и воспитать свое чадо в будущем? А если этого будущего не будет и тебя убьет первая вражеская пуля, то на чьи плечи ляжет ответственность за маленькую жизнь, уж не на Огая ли? А если пренебречь миссией, то шансы умереть ещё больше, мафия не прощает неповиновения, во всяком случае, она сама себе его не простит.

Она ненавидела себя за эту правильность.

Высокого лохматого подростка, что ежедневно тратил на себя метры бинтов, она ненавидела ещё больше.

Потому, что он мог

Он мог все, пренебречь всеми правилами и нести откровенную и оскорбительную чушь боссу, он мог сказать, что ему скучно и уйти во время работы, он мог манипулировать людскими чувствами, он мог.

Для него не было ничего святого

Он никогда не привязывался. Ни к чему и ни к кому.

Даже этой организации он не служил, находясь, кажется, в ней, только ради собственного развлечения, чтобы скоротать так ненавистную ему жизнь. У него и друзей не было, да даже коллегой его не поворачивался язык назвать.

Ему все сходило с его разрезанных вдоль и поперек рук, как кровь, капающая на каменный светлый пол в подвале, куда только ему был доступ и куда он так часто уходил для раздумий и пил, пил, пил дорогущее вино, что таскал у своего напарника, но не пьянел.

Именно там он расплачивался за то, что продал когда-то сердце

Кое и считала его бессердечным самовлюблённым подростком, без всяких ценностей и целей, ищущим повсюду только выгоду.

Ее учеником был Чуя Накахара, год назад пришедший в мафию, и не то чтобы по своей воле он оказался здесь, просто выбора у него не было другого, просто все пути назад ему обрубили.

У всех мафиози не было выбора

Накахаре не нравилось совсем, что Кое начала опекать его, словно мамочка своего сыночка, но были моменты, когда ему наоборот хотелось спрятаться за ее громоздким кимоно, только чтобы не затевать соревнования с Дазаем в превосходстве, чтобы не признавать поражения. Конечно, рыжий был силен, но ум его был не таким острым, а язык не таким колким.

А ещё Чуе было страшно, до ненависти страшно, что Осаму так играет с его способностью на миссиях, будто дожидаясь момента, когда напарник, израсходуя все силы, будет находится в апогее действия способности, и только тогда остановит действие порчи.

Но он был уверен в нем

И именно поэтому Накахара вечно пререкался с Дазаем, будто специально подзуживая его, заставляя взрываться, словно проверяя, полна ли чаша его терпения и как скоро он прольет ее содержимое?

Тот проливал только кровь

Кое беспокоилась, что однажды Дазаю и это наскучит и он, махнув рукой, бросит Чую одного, когда тот выпустит всю энергию и умрет, обессилив.

Он не позволит себе этого

Как бы то ни было, Осаму дорожил напарником, надеясь, что когда-нибудь они смогут стать друзьями, или, хотя бы, приятелями.

Чуя был готов засунуть свою спесь и гордость куда подальше ради такого, но характер Осаму, который и словом то никаким не опишешь, не позволял им не применять в общении вечные оскорбления. Глупо.

Кое предостерегала своего ученика, смотря вперёд и видя, словно, что-то недоброе, связанное с этим сильным дуэтом, несущим разрушения и смерть.

Всем

А Дазаю было абсолютно плевать, кто и что о нем думает, он только делал то, что считал нужным, в глубине своей черной души сожалея, что он совершенно один.

Один на один с собой

Был.

Пока гнилая деревянная дверь в конце коридора не отворилась навсегда, пока оттуда не вышел высокий стройный молодой человек, и будто случайно не задел Дазая.

- Извини, парень. - Как-то по простому, смущаясь, произнес человек.

Осаму исподлобья посмотрел на него, ненадолго ощущая себя впервые жутко маленьким рядом с этим человеком.

- Всё-таки ты вышел, может отметим? - Почему-то подростку очень захотелось ответить также просто. - Тем более у меня сегодня горе, нужно запить. - Как-то грустно усмехаясь сказал он. - Одному осточертело уже, а моего напарника, боюсь, мамочка не отпустит. - Осаму слышал приближающегося сзади Накахару, потому сказал эту фразу нарочито громко, чтобы тот обязательно услышал.

- Хорошо, пойдем. - Кивнул человек, как-то по-доброму глядя на мальчишку, отчего последнему стало совершенно не по себе.

Дазай привык, что с ним на равных разговаривал только Мори, остальные же либо заискивающе скулили, либо пытались поддеть его, либо и вовсе обходили стороной, этот же человек говорил будто близкий друг.

Осаму повел его вниз в подвал, в одну из камер, где пытал себя сам. В его голове возник план о том, как бы развеселить себя и постебаться над ‘новичком’, но одно только его спокойное, сосредоточенное на чем-то своем лицо, заставляло Дазая задуматься: а надо ли?

- Заходи, гостем будешь. - Осаму подвинул мягкий стул тому человеку, доставая откуда-то бутылку вина, ещё не открытую, забранную у Чуи пару дней назад. - Дождалась своего случая, дорогая, вроде как. - Усмехнулся он, зная, что это был подарок Кое своему любимому ученику за успешно выполненное задание. К слову, Осаму тоже был там, но любимым он не был.

- Откуда у тебя такое?

- За работу подогнали. Ты прости, я все время один и бокалов нет. - Пожал плечами подросток.

- Ничего. Только давай познакомимся сначала?

- Мы же давно знаем, Сакуноске…

- Всего лишь маски, а ведь за каждой маской скрывается живое лицо, пусть и уродливое, но истинное.

Дазай сглотнул, не понимая, пошутил ли над ним Ода, или сказал какую-то мудрую вещь, что ему, носящему ‘единицу мудрости’, не понять.

- Меня зовут Ода Сакуноске. - Начал человек. - Я давно пришел в мафию, не готовый убивать, но от ужасной тоски выбрался сегодня из кабинета того, дабы хоть какую-то пользу нести людям и оправдать свою жизнь.

- Меня зовут Осаму Дазай и я… - Он впервые задумался, что он может сказать о себе? Что его руки по локоть в чужой крови, что он преступник и убийца, что он уже как несколько лет пытается уйти из жизни, что он совсем-совсем один? - Я даже не знаю, право, что говорить. Я не общался вот так вот с людьми и…

- Говори все, легче станет. Ты говорил, что нужно запить какое-то горе, какое?

- Сегодня я стал исполнителем. Правой рукой босса. И я один, совершенно один. Я, я не знаю, почему это говорю тебе, но, наверное потому, что могу тебе доверить, не знаю, почему, но могу, впервые могу. - Неразборчиво затараторил подросток. - А-а если я ошибся, ну вдруг, то я просто, просто убью тебя, и мне ничего не будет, совсем, я, я могу. Я больше сотни человек убил, я зверь, просто зверь, чудовище, монстр. Страшно, да? Видно, что нет, зря. Мне самому страшно, просто до смерти страшно. Но черт! - Дазай ударил кулаком в стену, разбивая об острые кирпичи костяшки.

- Осторожно, Дазай. - Сакуноске встал, беря парня за руки. - Это совершенно ни к чему. Сядь.

Осаму сел. Когда-то Кое тоже пыталась заботиться о нем, но он отверг эту заботу, очень некрасиво и грубо.

- Ода, почему тебе не страшно находиться один на один с преступником? - Осаму наконец открыл вино, делая первый глоток и после протягивая бутылку гостю.

- Потому, что ты осознаешь злодеяния, сотворенные тобой. Это значит, что у тебя есть шанс изменить свою жизнь к лучшему.

- То есть умереть?

- Нет, Осаму, нет. Мы все ошибаемся и просто нужно найти силы измениться, стать сильнее, как бы банально это не звучало. У каждого своя жизнь и каждый вправе проживать ее как захочет.

- Проживать как захочет… - Эхом повторил Дазай. - Мы сами создаём свою судьбу, и только сами в ней главные герои, но участвуя в чужой жизни, мы лишь второстепенные персонажи, так? - Подросток посмотрел в глаза Сакуноске, чтобезмолвно кивнул. - Значит, убрав человека из своей жизни, мы прерываем свою историю в его жизни? Что за чушь, господи…

- Все правильно, Дазай…

- А если я пытаюсь записать человека в свою историю, но он не хочет видеть меня в своей, то ничего не получится… Значит, все же если я умру, это не отразится ни на ком.

- Жалко, что ты боишься быть вписанным в мою историю, Дазай.

- В твою? Я испорчу ее, Одасаку… Ты слишком светлый человек, и история твоя уж больно чиста.

- Ты боишься, и боишься, что привяжешься. Разве у Мори нет того, к кому он привязан? Так почему же тебе не нарушить и этот устав, ведь все равно для тебя нет правил и не будет.

- Я пытался дружить с Чуей, в итоге мы стали будто врагами, только миссии нас и связывают. Я хотел общаться с Кью, но он больно обидчив и не поймет меня во многом. Я не боюсь привязаться, я с лёгкостью рву все связи. Я боюсь, что ты привяжешься и тебе будет трудно потерять меня, если вдруг стану другом.

- За меня не бойся, Дазай. - Ода погладил подростка по голове, угрюмо наклоненной вперёд. - За дружбу! - Отпил Сакуноске и передал вино.

- За дружбу.

Призрак, безмолвно наблюдавший за этим, был счастлив, что наконец у Дазая появился друг в том преступном мире.

А Дазаю, на удивление, не было скучно с этим человеком, даже собственная жизнь показалась чем-то чудесным и радостным.

Пока не раздался телефонный звонок.

Комментарий к Прошлое Дазая. Друг.

Лимон, запах которого выбрала Кое (эх, опять эта магия цветов и ароматов!), повышает работоспособность и улучшает выносливость. В то время как цветок лимона - “свобода”, “благоразумие”.

========== Прошлое Дазая. Люди слабы в гневе. ==========

- Черт, Одасаку, это босс…

Раньше Дазай не сразу бы взял трубку - он либо дождался б повторного звонка, либо перезвонил бы сам чуть позже, либо дождался бы посланного за ним человека, но сейчас ему надоела эта игра с боссом и он ответил на звонок.

- Да?

- Проверь окрестности, поговаривают, там опасно. - Донёсся голос с другого конца провода.

- Ладно, дело обещает быть полезным, хмм. - Ответил Дазай.

- Ты пойдешь? - Сакуноске обратился к подростку.

- Если опасно, значит, будет весело, но черт, я так устал. - Будто сам себе признался он. - Но я всегда иду туда, где опасность, ещё питаю надежду, что там меня ожидает путь в мир иной.

- А ты посмотри на это с другой стороны. Теперь я волнуюсь за тебя, как за друга, что ты можешь не вернуться. Мне будет больно, если узнаю, что мой друг мертв. Да, и ещё, мафия утратит силу, ведь Чуя уже не сможет применять порчу? Помни об этом. Будь осторожен.

Дазая словно током ударило, он впервые слышал подобное напутствие, и потому, не зная, что ответить, только кивнул.

- Одасаку, пойдем, тут сильно плохо одному, пойдем. - Подросток протянул другу руку, и, ощутив его горячую ладонь в своей, расслабился.

“Все случается впервые когда-нибудь… Я тоже обрёл дружескую поддержку и знаю, каково это, встретить человека, что возродит в тебе надежду… А ты, Марина, чувствовала такое?” - Ацуши, наконец-то немного отошёл от грубостей русской женщины и потому, чтобы наладить общение да и просто поговорить, обратился к ней.

“А ты думаешь, что наш народ даже внутри государства ведёт постоянные войны и ты не можешь завести друзей, опасаясь, что это - ребенок врагов твоих родителей? Нет, совсем нет. Мы тоже дружим, поддерживаем отношения между народностями. И да, мне тоже довелось однажды ощутить друга, но жаль, не навечно. Мне больно вспоминать это, Ацуши.”

“Извини.” - С большой неохотой сказал он ей это в мыслях. Только для чего он сказал это, ведь все равно бесчувственно, бездушно было произнесено это. Ради каких-то уставов и норм приличия? Для чего их соблюдать, если всю фальшь видно, тем более русская все равно видит его мысли.

А Осаму тем временем вышел из здания, оставляя у дверей провожающего его Оду. Подросток не оглядывался, будто боясь, что посмотрев назад, уже не пойдет дальше.

Странно, что Мори послал его одного.

Первый раз

Нет, Дазай и раньше отправлялся на какие-то встречи и переговоры один, но тогда босс ничего не говорил по поводу напарника, будто оставляя подростку право выбора.

- Мелкая дочерняя организация… - Размышлял Осаму, идя по дороге. - Уж не та ли, что перехватила контрабанду ранее, только сейчас убила ни в чем не повинных детей, выведавших информацию. Впрочем, до детей мне нет дела, просто нужно устранить последнего, что сбежал благодаря силе, но и с этими людьми разобраться, какой в них смысл, если они не смогли скрыть свои тайны даже от детей? В любом случае с этой кучкой идиотов я справлюсь, тем более… Черт. - Осаму хлопнул по нагрудному карману, где обычно всегда лежал пистолет. - Забыл. Придется голыми руками вести борьбу, но что ж, это даже интересней.

Шатен сощурился, пытаясь разглядеть в темноте маленькую толпу людей. Их было совсем не много, не больше десяти человек. Те о чем-то рьяно спорили, размахивали руками и изредка выкрикивали оскорбления в сторону оставшихся напарников.

- М-да, разве они надеятся кого-то выследить? - Дазай зевнул со скуки. - Перебить их будет самой простой из всех моих миссий, даже не своими руками. Что это там, перепалка? Ещё лучше, стоит только раззадорить их ещё больше.

Будь осторожен

На телефон пришло сообщение от босса, и Осаму, прочитав его, надолго задумался, произошедшие события были типичным делом для преступного города, но разве занялись бы они этим случаем просто так, если бы он не принес бы им дальнейшей выгоды?

Босс писал о группе детей, что нашла бумаги их подопечной организации. Эти дети были зверски убиты и только одному удалось скрыться от них.

Не просто так это

Дазай слушал, о чем кричали стоявшие группой люди, его догадки подтверждались.

Подросток пошел прямо к ним, сунув руки в карманы и ухмыльнувшись. Люди, завидя приближающуюся к ним высокую фигуру стали шептаться.

- Добрая ночка выдалась, не правда ли? - Чуть наклонив голову, произнес Дазай.

- Для тебя она станет последней. - Ответил кто-то из толпы.

- Аа, как страшно! - Ломаясь, воскликнул Осаму. - Могли бы не такую затасканную фразу выдать, вижу, умом вы не блещете. А жаль, в наше время каждый должен быть развит, чтобы выжить, но вот парадокс, я достаточно умён, но жуть как хочу умереть, вы поможете мне?

Людям явно не про себе было от речи подростка, один из них, самый высокий и, по-видимому, главный, направил на говорящего револьвер.

- Нарываешься. Все равно ты будешь убит, хочешь того, или нет. - Он нажал на курок.

Осечка

- Как жаль, если бы ваша группировка не была связана с преступной деятельностью, за мою голову вам бы дали порядочную сумму, но, видать не судьба. Придется вам умереть сегодня. Видите, я даже пошел к вам безоружным, но вы не можете убить меня, хоть и вооружены до зубов. Это все потому, что смерть не любит меня.

- Да что ты такое, что так смело подступил к нам?

- Для этого большой смелости и не нужно, вы так кричите, что вас за полкилометра слышно, разве же вы вселяете ужас? Тем более мне, члену портовой мафии, под чьим крылом вы когда-то работали. Да, вы не ослышались. Я Дазай Осаму, хладнокровный убийца, ставший сегодня исполнителем. Если бы вы были чуточку умнее, я, возможно, позволил бы вам себя убить, или, в крайнем случае, поймать, но увы, каждый из вас допустил по одной ошибке. Вот ты. - Шатен ткнул в одного из них. - Слишком громко говоришь, это выдает вас. А ты почему-то не отключил телефон и по сигналам вам очень просто найти. А ты просто перешёл мне дорогу.

Выстрел. Человек, чей мобильный не был отключен, упал.

- Это мой брат, мудила! - Заорал другой и выстрелил.

- Ты чего орёшь…

- Я думал, будет интереснее… - Осаму отошёл в сторонку, наблюдая за тем, как люди, ранее работавшие бок о бок, стреляли друг в друг друга. Он вздохнул, будто кого-то ещё ожидая. - Как слабы люди в гневе своем.

Через четверть часа убиты были все, мелкая организация уничтожила сама себя. Осаму все ещё не уходил, он предчувствовал, что скрывшийся появится, придет либо за тем, чтобы умереть, как и друзья, либо за тем, чтобы отомстить за друзей.

Друг. Всего одно слово, заставляющее волноваться, именно потому Дазай рвал все отношения, боясь когда-нибудь не справиться с привязанностью.

Так было раньше

Далеко за деревьями, подросток заметил маленькую сгорбленную фигурку, так нелепо прячущуюся за стволами. Она еле шла, опадая на землю и сгибаясь от удушающего кашля, но вновь поднимаясь и продолжая подбираться к месту, где были убиты члены маленькой организации.

- Вот как. - Осаму устало улыбнулся, будто зная, что именно этот человек нужен мафии.

Ему нужен

Накаджима, затаив дыхание, ждал их встречи, сам не зная, на что надеясь. Он приблизительно знал, что тот человек будет одаренным, что зовут его Рюноске, что сейчас он в мафии. Что он теперь напарник его, во время особо сложных заданий во имя спасения города, и что он люто ненавидит Накаджиму, не ясно только вот, за что?

- Прекрасная ночь, не правда ли? - Дазай обратился к крадущемуся человеку, что услышав его, вздрогнул и отступил назад, не готовый к общению с ним.

Дазай не подал виду, что заметил это, только не отводя своих стеклянных глаз, наблюдал за ним, опешившим и оцепеневшим, но не от страха, а от чего-то более значимого, более высшего по шкале человеческих чувств.

Человеческих ли?

- Ты тот ребенок, которого не удалось убить этим увальням? Было бы похвально, если бы ты устоял перед более сильным противником, нежели они. Но тебе это не удается, верно? Молчишь, а знаешь, что я могу помочь тебе. И, видимо, не только тебе. В кафе у берега работает девушка, у нее такие же как и у тебя глаза. Верно, твоя сестра. Ты боишься меня? Не нужно, я всего лишь член исполнительного комитета портовой мафии, получивший повышение буквально несколько часов назад. Я Осаму Дазай, возможно, в дальнейшем твой наставник. Ты можешь отказаться, но я знаю, кто ты такой и знаю, что ты не сможешь выжить со своей силой. Потому я предлагаю тебе стать одним из нас.

В один миг откуда-то появилось острое чёрное лезвие, как показалось, вонзенное в горло мафиози.

Исчезло

- Неплохо.

Тот опешил, впервые получивший хоть какое-то одобрение собственных действий. Взгляд Дазая парализовал его хрупкое тельце, не давая возможности отказаться от предложения, словно холодом сковало конечности.

- Я слаб. - Хрипло сказал он. - Я не могу совладать с собой, впрочем, это и не нужно мне, было…

- Если ты согласишься, я научу тебя. Буквально полчаса назад я сделал вывод, что люди слабы в гневе. Доказательство вот. - Дазай показал рукой на мертвых людей. - Но ты можешь отказаться и я обещаю, что мафия не тронет тебя и твою сестру. Но тогда ты проиграешь сам себе. Что ты ответишь мне, Акутагава Рюноске?

Тот закричал, и крик этот заставлял кровь стынуть в жилах. Накаджима, наблюдавший за этим, боялся, боялся что тот, кто назвался Акутагавой, упадет без сил в конце своего крика и испустит дух, боялся, что сейчас Осаму бросит его одного здесь, заставив мальчика бежать за собой, боялся, что и сам сейчас не вынесет и вспомните какой-нибудь момент из своего прошлого.

“Марина, пожалуйста, промотай, я не могу это слышать, не могу” - Взмолился он.

“Ты же сам просил когда-то остановиться…” - Возразила было Цветаева, но чувствуя, что юноша и вправду не может вынести это, согласилась. - ” Хорошо.”

***

Накаджима открыл глаза тогда, когда оказался в кабинете Осаму. За столиком сидел Дазай, наблюдая, как на раскладушке, принесённой Сакуноске, сидел, немного подрагивая, Рюноске, торопясь, и потому обжигаясь горячим кацудоном. Его сестра вела себя намного спокойней.

- Не торопись, не отнимет никто. - Заметив это сказал Дазай. Ему определенно можно было доверять.

Пока

Телефон снова завибрировал. На этот раз босс вызывал его к себе.

- Вы будете ждать меня здесь, я скоро вернусь. - Сказав это, Осаму направился к боссу.

- Вы не ложились даже, босс. - Отметил Осаму. - Но у меня все равно мало времени на пустые разговоры…

- Я знаю, Дазай. Я все знаю. Я позволяю тебе многое, но всё-таки задумайся. Зачем тебе это?

- Ну, знаете, босс, я сделал много дел, уже вступив в новую должность. Уточните.

- Какого черта ты связался с этим святошей? - Зло сверкнул глазами Мори. - Он не научит тебя ничему нужному, он только вниз утянет тебя. Одумайся.

- А, вы про это? - Совершенно спокойно отозвался подросток. - Я уж думал, что вы будете против того, что я привел двух людей в мафию. Один из них одаренный, весьма сильный, он попытался меня убить. А вторая - его сестра, девушка, похожая на Кое в пубертатном возрасте. - Съязвил Дазай. - Девушка научится сама, может быть, ей поможет Кое. А вот мальчика буду тренировать я.

- Вот как? - Поднял бровь Огай. - Это хорошо. Но не снимает с тебя ответственности за необдуманный поступок…

Вот только Осаму его не слушал больше. Он и раньше не прислушивался ни к кому, так с чего же теперь его будет волновать тот факт, что босс не советует общаться с Одой? Ни с чего.

Мори это прекрасно понимал и потому, как только Дазай ушел, прошептал.

- Отыграемся.

========== Прошлое Дазая. Предупреждение. ==========

- Будь осторожен

После очередного приступа, накатившегося в полнолуние, Накаджима лежал на траве, задыхающийся от нехватки воздуха в готовых разорваться лёгких. Мальчик не помнил, от чего он так убегал, падая, разбивая в кровь колени и сдирая кожу с маленьких ладошек, вновь вставая и рвясь вперёд.

Или от кого?

В его памяти остались лишь глаза, яркие, горящие, будто у зверя, но готовы ли они были убить?

- Ах, Ацуши, ты снова нарушил правила приюта. - Настоятель, откуда-то взявшийся над ним, протянул руку. - Поднимайся, тебе надо обработать ранки… - Мужчина вскрикнул.

Ацуши, что присутствовал сейчас только призраком, подошёл ближе к ребенку, рассматривая его коленки, на которых уже не было ссадин.

- Отец, только не наказывайте, прошу… - Молил ребенок, немного восстановивший дыхание.

Настоятель смотрел на него ужасаясь, он и раньше подозревал, что ребенок этот особенный, но теперь опасения подтвердились.

- Я не накажу, если ты все мне откроешь, не утаивая в душе ничего. Почему твои раны зажили моментально? Почему ты в саду посреди ночи? - Напирал он на ребенка.

Тот молчал, он и в правду не знал, как ответить на этот вопрос, чтобы не солгать и не навлечь на себя ещё большего гнева.

- Мне стало страшно… - Еле слышно пролепетал Ацуши, заглядывая в глаза мужчины, одновременно испуганные и злые.

Все началось в тот день

Призрак, тряхнув головой, вернулся из своих воспоминаний, приняв тот случай как должное. Он и не забывал тот день, день, когда настоятель забоялся его.

Забоялся за него

В ту ночь круглая луна снова осветила пару тигриных глаз, пугая ребенка.

В ту ночь настоятель убедился в том, что мальчик непростой.

С той ночи начались ежедневные пытки и исследования, проводимые настоятелем и не только им.

С той ночи отец стал в прямом смысле слова родителем для маленького, неспособного совладать со способностью, ребенка.

“Это же тигр исцелил меня тогда, а я боялся его, но ведь не зря, я совершенно не знал этого зверя и это он управлял мной, не я…” - Подумал призрак.

“Как давно ты это понял, что тигр тебе не враг, а твоя сущность?” - Заговорила с ним Марина.

“Тогда, когда меня приняли в агентство, вернее, в ту ночь, когда Дазай укротил зверя. Он спас меня.”

“Вот как? Значит, тебе нужно увидеть, что случается с теми, кого Дазай спасает. А потом, чуть только человек доверится ему, ломает, сгибает, почти уничтожает.” - Зло заговорила Цветаева. - “Такие люди не бывают добрыми. Я знаю.”

“Ты будто специально хочешь настроить меня против него!” - Возразил Накаджима.

“Я просто хочу предостеречь. Смотри.”

Обстановка сменилась. Ацуши снова стоял в коридоре, только у высокой двери, за которой находился кабинет босса. Паренёк принюхался, пытаясь распознать цветочные нотки, но так и не смог разобрать мягкого приятного медового запаха.

За дверью явно происходила какая-то перепалка.

“Зайди.” - Приказала Цветаева, и призрак прошел сквозь дверь, минуя появившуюся совсем недавно вооруженную охрану. - “Довольно смешно, что за эти полгода ссоры их участились…”

- Я не думал, Осаму, что тебя так заинтересует воспитание этого мальчишки! Но что же, пожалуй, это даже к лучшему, ты хоть на время прекратил свои идиотские попытки умереть. Меня это даже радует.

- Так в чем тогда проблема?..

- Молчи. - Оборвал Огай. - Я закрыл глаза на то, что ты общаешься со слабаком Сакуноске, я закрыл глаза, что ты груб с Кое, я закрыл глаза на твои пропуски работы из-за якобы депрессии, я закрыл глаза на то, что ты доводить Чую до изнеможения, а потом спаиваешь его, я закрыл глаза на то, что ты отвлекаешь Анго… Пусть, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, как говорят русские. Ты привык, что тебе все сходит с рук, но это уже слишком. Уже полгода ты якобы тренируешь Рюноске, но ты слишком мягок. С таким отношением ты воспитаешь тряпку и только! Это уже не просьба, Осаму, это приказ. Будь с ним же́сток и жесто́к. Вспомни, как обращались с тобой!

- Хах, как забавно… - Зевнул Дазай, но было видно, что нет в нем прошлого наигранного легкомыслия, мешающегося с несуществующей дуростью. - Если я буду жесток с ним, то боюсь, он не протянет больше пары уроков. Он совсем не похож на меня в детстве, ну, во всяком случае, почти. - Дазай в момент стал серьезным. - Если бы он был найден ранее, то возможно, вы выходили бы его, как и меня когда-то. Но его обнаружили слишком поздно. Он больной, босс. Тощий, вечно кашляющий пятнадцатилетний ребенок. Я в этом возрасте мешал себе лекарства, чтоб безболезненно сдохнуть, ну а ему мешаю лекарства, чтобы он протянул как можно дольше. Если бы он выпил то же, что и я тогда, он бы умер. Разве тот факт, что я крюками тяну его к жизни, не предполагает огромную муку? - Наклонил голову вбок Дазай.

- Слабаки нам не нужны. - Холодно сказал босс. - Какую выгоду мы будем иметь, волоча это существо, ничем не отличающееся от миллиардов других людей?

- Такую же, как и содержа Элис. Мальчик может совершить многое, и не только спасать вашу шкуру. - Дерзил юноша. - Если подсчитать, сколько денег уходит на наряды и сладости для девочки и сравнить это с тем, сколько я трачу из своих средств на содержание мальчика, то разница будет просто огромна. - Вздохнул исполнитель, подходя к окну.

- Не трогай девочку. - Босс подскочил к нему, хватая за бинты на шее, с силой сжимая, будто ожидая, когда шатен попросит о пощаде.

Никогда

Первый отпустил его, тряся рукой, будто пытаясь устранить грязь.

- И зачем это было? - Спросил Дазай.

- Бей, бей его за любой промах, только так ты сможешь сделать из его настоящего мафиози, жестокого, безжалостного, убивающего ради куска хлеба. Он должен знать, что пока не исполнит задание, не получит подачки.

- Я одним ударом перешибу его.

- Значит, он слаб. Если ему дорога жизнь, он защитится способностью, ведь так? Он и тебе нанесет ей урон, если позволишь.

- Он верит мне…

- Я не узнаю тебя, Осаму! С каких это пор тебя стали волновать чувства людей? Ты размяк, совершенно, и, если раньше меня волновала твоя черствость, то теперь беспокоить эта мягкотелость. Я сказал все. Иди и выполняй. Я проверю.

Казалось, сам воздух давил на участников диалога, принуждая их немного умерить пыл. Но Дазай был спокоен, по крайней мере внешне, в отличие от Мори, так пытавшегося выглядеть хладнокровным и незаинтересованным, но видно невооружённым глазом было, что в нем бушуют волны ненависти и гнева.

Мори знал, что Дазай способен на все, даже выставляя себя заботливым и мягким. Босс был уверен, что это лишь часть его игры, прикрывающая настоящую сущность. Глядя в кроваво-карие глаза, босс опасался давить на подчинённого, дабы не сподвигнуть его на убийство.

- Одасаку не слабак, доктор Мори. Люди слабы в гневе, но он никогда не гневится, лишь печалится о судьбе.

- Не смей больше так обращаться ко мне, отныне я даже для тебя ‘босс’! - Зло прошептал Огай

- Тогда я тоже больше не обернусь на обращение по имени. - Дазай провел рукой по своей шее. - Я могу идти, босс? - С некой насмешкой обратился он к руководителю.

- Иди. Но если ты ослушаешься меня, Сакуноске больше не увидишь.

Как гром.

Зрачки Осаму резко расширились, а сам он громко сглотнул. Это не осталось без внимания Мори.

На таком близком расстоянии

- Боишься за него, Дазай?

Безответно

- Ты не помнишь, что привязываться не должен?

Молчание

- Так почему нарушаешь и этот закон?

Босс смотрел на Дазая, как смотрит хищник на загнанную в угол жертву, не то усмехаясь, не то радуясь, что нашел наконец-то ту болевую точку, надавив на которую жертва будет молить о пощаде. Он знал теперь, как подчинить непокорного юнца, как заставить его молчать.

Теперь все козыри в его руках

А Дазай, холодно, с отвращением смотрел на босса, лишившись, кажется, в один миг всех карт.

Да только игра была не карточная

- Что ты мне теперь скажешь, Дазай? Что выдашь тайну смерти старого босса? Только боюсь, это уже никого не волнует. Или может быть, что уйдешь? Но теперь по всей Йокогаме мои люди, что достанут тебя из под земли. Ты хотел умереть, но слишком рано вырыл себе могилу, Дазай, своими руками вырыл. - Босс разразился хохотом.

- Когда-то ты сказал, что все люди хотят жить. - Начал после долгой паузы Осаму. - Да, действительно, люди хотят. Люди! Те, кем мы стали, не люди. И поверь, если ты убьешь Оду, я сделаю все, чтобы эта преступная конторка развалилась. Чего бы мне это не стоило, я сделаю. Ты прекрасно знаешь, что жизнь я не ценю, а потому, я пойду на все, чтобы отомстить и мне будет плевать, выживу ли я, нет, умрут ли люди, нет. Я же демон…

Демоны не сожалеют

- Я более чем уверен, Дазай. Более чем уверен. - Повторил руководитель, отворачиваясь от этих дьявольских глаз. - Но я тоже не бросаю слова на ветер. Одна твоя глупость и…

- И крупнейшее сборище душегубов Йокогамы будет уничтожено. Я не много беру на себя, просто мальчик с куклой вам неподвластен. - Ухмыльнулся наконец Осаму.

“Мальчик с куклой? Юмено?” - Вспоминал Ацуши те страшные вещи, что творились, как только тот вышел из под контроля.

“Да, именно он.”

- Черт. Как быстро он находит выход, чертов гений. - Произнес одними губами босс. - Слишком много людей падет из-за Кью, но Ода Сакуноске не одобрил бы твои действия, можно даже сказать, что он бы осудил их. Ты же дорожишь его мнением. Имей ввиду, Дазай, имей ввиду… Вон! - Крикнул он.

Юноша вышел, немного сгорбленный и уставший, этот разговор много сил отнял у него.

Он вывел партию в ничью

Или же просто защитил короля?

Он шел, казалось, бесцельно, но прямиком в подвал.

- Черт, ключ в кабинете. Плевать. - Шатен достал отмычку и открыв, вошёл, захлопывая за собой дверь.

Ему было слишком тяжело что-либо делать, только алкоголь ненадолго затушил бы его бушующие чувства ненависти, страха, гнева, а значит, и слабости.

И игра в рулетку

Семь отверстий. Шесть выстрелов. Одна пуля.

Одна жизнь

Отсчёт: первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой. Дазай устал, нажимая безуспешно на курок и замирая на доли секунды в приятном и волнительном ожидании.

Дазай не соображает, желание избавиться уже от этого всего выше, и он стреляет. Последний раз.

Осечка

Тот матерится, надеявшийся хоть в этот раз завершить жизнь, чтобы уже не разрушать чужие. Он не понимает, или смерть не хочет принять его, или ему предстоит сделать что-то великое.

Накаджима наблюдает безмолвно, в страхе вжимаясь в холодную стену. Он с огромной радостью сейчас бы остановил будущего друга, но не может, как же жаль!

Русская что-то говорит, говорит ему, а он не слышит. Не хочет слышать. Хочет только наблюдать, что там достал Осаму из ящика стола?

Шатен скидывает плащ, закатывает рукава рубашки, разматывает бинты. Ацуши помнит, что тот никому не показывал, что под ними, будто боялся, что люди узнают что-то лишнее о нем. Сейчас же можно посмотреть?

“Как хочешь, он не узнает.” - Ответила на ещё не заданный вопрос Цветаева.

“Не будет ли это подло по отношению к нему?”

“Сам факт того, что ты наблюдаешь за его жизнью тайно, уже является подлостью. Такая мелочь, как посмотреть на руки ничего не сделает.”

Накаджиме было страшно, стыдно, неприятно от самого себя, но он подошёл, заглядывая из-за спины будущего друга.

Впрочем, Ацуши и не ожидал увидеть ничего другого, кроме шрамов, уродливых, глубоких, неровных. Какие-то были старыми, белыми, какие-то совсем недавно затянувшимися, нежно-розовыми, выпирающими полосами, какие-то ещё и вовсе не затянулись.

“По старым шрамам резать неприятно, создаётся ощущение, что ты не чувствуешь боли, только холод и покалывание. Из-за этого ты будешь давить на лезвие сильнее, а значит, шанс умереть выше…” - Шептала Марина, которая, как казалось Накаджиме, жаждала смерти юноши. - “Только не ной.”

Призраку и впрямь было больно и тяжело смотреть, но отвернуться он был не в силах. От вида крови тошнило, но обезумевший взгляд Дазая приводил в чувства.

“На помощь!..” - Закричал Ацуши.

“Не поможет…” - Ответила русская.

Комментарий к Прошлое Дазая. Предупреждение.

И снова новый запах. На самом деле, ароматы меняются в соответствии с состоянием мафии и переживаниями персонажей. В этот раз там царил мягкий медовый запах азалии.

Азалия — символ женственности, хрупкости, кротости, сдержанности, преданности; но в то же время — страсти и печали. Азалию принято дарить перед нежеланной разлукой. преподнося азалию, вы как бы говорите: «Я надеюсь, Ты дождешься меня», «Береги себя для меня», «Я верю Тебе!».

========== Прошлое Дазая. Его решение. ==========

Дазай не запирал последнюю камеру никогда, привыкший, что ключ от подвала есть только у него. Да и никто по своей воле не спустился бы в это место, что, казалось, было воплощением преисподней на земле.

Длинный коридор, грязный, темный и холодный, а по обе стороны - камеры для заключённых, их пристанище.

Последнее

Человеку в здравом уме было страшно только от мысли о столь ужасном месте, откуда часто доносились крики запертых там людей.

Лишь дважды там был Мори. Первый раз, когда Дазай только обустроил там все, расставил столики и стулья, принес орудия пыток, новоиспеченный босс пришел проверить, насколько страшно это место, тогда сам Осаму запустил его туда. Во второй раз, Мори, проследивший за ним, дабы не натворил он дел и не убил женщину из-за мести, зашёл туда с помощью Элис. Осаму никогда не думал, почему босс пришел туда во второй раз, вернее, ради кого? Ему было откровенно плевать.

Делай свое дело

И сейчас, камера была лишь прикрыта. А Осаму, обессиливший от потери крови и пережитого стресса, склонил голову на грудь, скривив губы в неком подобии ухмылки. В полураскрытой ладони лежало лезвие, неподалеку стояла неоткрытая бутылка медицинского спирта, взятая давным давно у доктора, но дотянуться до нее сил не хватало.

Грудь юноши тяжело вздымалась, и, словно делая последние движения, лёгкие стремились вобрать в себя как можно больше воздуха.

“Перед смертью не надышишься.” - Совсем не к месту сказала Марина.

А Накаджима верил, вернее, знал, что Осаму не умрет сейчас, а если и умрет, то только тот, жестокий, безжалостный, чужой, освобождая место тому светлому человеку, каким он являлся сейчас.

Ошибался

Все вышло с точностью да наоборот.

Призрак прислушался, улавливая тонким слухом какие-то шаркающие, скрипящие звуки, будто старый замок ключом открывают. Далее послышались тяжёлые шаги и приятный добрый голос.

- Дазай, ты здесь? - Позвал он. - Дазай?

Призрак выглянул из тонкой щелки, оставленной между дверью и аркой, ожидая увидеть кого угодно, лишь бы человека, который помог бы сейчас другу.

Он пришел

Высокий, одним своим видом заставляющий чувствовать любого защищённым, Сакуноске, озираясь, подходил к последней камере.

“Скорее…” - Молил Накаджима, чувствуя себя почему-то крошечным беспомощным ребенком, брошенным всеми в этот миг. Даже Цветаева, казалось, оставила его, совсем не разделяя волнения паренька.

Мужчина открыл дверь и опустился на одно колено перед телом Дазая. Призраку показалось странным, что лицо вошедшего было совершенно спокойно, а действия неторопливы и скоординированы. Он словно совсем не волновался за друга, но только на первый взгляд. Стоило Накаджиме посмотреть в его глаза, наполненные тоской и тревогой, стоило посмотреть на губы, побледневшее, беззвучно шепчущие слова поддержки, как первый понял, что тот глубоко переживает.

- Сейчас, Дазай, сейчас… - Сакуноске слышал слабое хриплое дыхание, чувствовал, что его друг ещё не до конца погрузился в холодную тихую тьму, верил, что обязательно спасет его, а потому скоро поднялся и подошёл к столику, он знал, что там обязаны быть хоть какие-то медицинские принадлежности, он сердцем чувствовал, что все попытки навредить себе Осаму осуществлял здесь: колол ли тот себе наркотики, пил ли тот убойное количество алкоголя, резал ли тот свое и без того изуродованное тело, все происходило именно в этой камере.

Только тогда он был в состоянии помочь себе сам.

Ода понимал, что счёт уже идёт на минуты, и потому начал торопиться, руки тряслись и пальцы не слушались.

- Ну же, соберись. - Ода не нашел там ни жгутов, ни бинтов, ни тряпок, только верёвку, уже скрученную в петлю. Тот вздохнул облегчённо. - Хоть что-то.

Ацуши наблюдал, как мужчина тем же лезвием, что Дазай когда-то резал вены, ловко и быстро перерезал верёвку. Получилось две части, из второй он тоже соорудил петлю. Потом осторожно, но скоро засунул руку Осаму в одну из петель, да так, чтобы не потревожить кровоточащие раны, и затянул петлю чуть выше локтя, останавливая кровь. Со второй рукой он сделал то же самое.

- Что же, пойдем, друг… - Ода поднял Осаму, что-то неясно бормочущего из последних сил. - Молчи, молчи. Пусть эта камера будет закрыта на века, я думаю, тебе не будет жалко. - Он вытащил его, захлопывая дверь, оставляя там и отмычку, и лезвия, и спирт.

И память

Накаджима видел, что мужчине совсем не просто подниматься вверх по лестнице, теперь тот выглядел изможденным и будто постаревшим лет на десять, но тем не менее, он шел очень тихо, словно боясь привлечь лишнее внимание.

Ацуши шел рядом, изо всех сил жалея, что никак не может помочь этому светлому человеку, что пробивался среди всей грязи и тьмы и озарял сердце Осаму добром, согревая его и пытаясь направить на верную дорогу. Он не понимал, почему босс откровенно недолюбливает Одасаку, подвергает его опасностям, посылая на сложные задания. Ацуши вообще многого не понимал в поведении руководителя мафии, потому и решил выяснить некоторые вопросы у Цветаевой.

“Марина, Мори лгал?” - Спросил призрак.

“О, Ацуши, такие люди всегда лгут! Но ты о чем-то конкретном сейчас говоришь?”

“Кем был Одасаку раньше?”

“Смотри-ка! Так только двое его друзей называли, с чего ты взял, что /один из них/?” - Воскликнула Цветаева, заставляя Накаджиму почувствовать себя очень неловко. - “Извини, я не знаю.” - Вмиг смягчилась она. - “А что такое?”

“Мори ведь сказал, что Дазай будто смысл нашел в этой жизни, как только стал дружить с Одой?”

“Дружить!” - Русская перебила его, засмеявшись. - “Ты думаешь, что он способен на дружбу? Нет, мальчик мой. Слишком громко сказано. Ему просто нужен был повод…”

“Марина, дослушай! Да, Мори так и сказал! Но тогда почему Ода перетянул ему руки так, будто всю жизнь только этим и занимался? Ведь босс говорил, что Осаму прекратил все попытки уйти из жизни!”

“Для этого ума не надо большого. Но Мори просто не знал, не знал, что за это время Сакуноске несколько раз вытащил этого психа буквально с того света. Хочешь, открою тебе глаза на одну вещь?” - Спросила Марина интригующе, не оставляя Ацуши даже шанса ответить отрицательно.

“Да, хочу.”

“Все тут делалось ради выгоды, даже эта их дружба. Ты сам поймёшь, а если нет, то я раскрою все тайны.” - Произнесла не менее таинственно, но в то же время печально русская женщина.

Ложь?

Они говорили, пока Ода с другом на руках не дошел до его кабинета, не пнул дверь ногой и не уложил Дазая на ту старую раскладушку. К счастью, кровь уже не лилась из глубоких неровных ран, только немного сочилась.

Мужчина кому-то звонил, необыкновенно грубо и резко для себя, он просил кого-то бежать со всех ног в кабинет Дазая.

А Осаму был в сознании, слыша все и пытаясь говорить, но не имея более сил, лишь мычал и слегка подергивал посиневшими длинными пальцами.

В запертую дверь постучались почти сразу, Ода открыл. Вошёл высокий, немного хмурый человек в очках, оглядывая перепачканного в крови Сакуноске и после переводя сосредоточенный взгляд на Дазая.

- Снова? - Посмотрел он поверх очков на Оду.

Тот безмолвно кивнул.

Вдвоем они справились очень быстро, только Ацуши не мог больше смотреть, потому и отвернулся, закрывая глаза, лишь прислушиваясь к редким фразам друзей.

“К чему эти ожидания…” - Риторический вопрос, обращённый Мариной к Ацуши не имел ответа, так как паренёк и сам не понимал, какую пользу принесет, стоя вот так, лицом к стене. - “С добрым утром…” - Усмехнулась женщина.

Призрак обернулся, не до конца понимая, что-то изменилось или нет? Но в комнатке было светлее и чище. За столом, нервно поглядывая на время через каждую минуту, сидел Сакуноске, взъерошенный, невыспавшийся и жутко уставший, смотрящий на посапывающего на раскладушке Дазая, укрытого теплым одеялом.

Ровно в восемь ноль ноль, мужчина соскочил и, подойдя к Осаму, пригляделся к его лицу, освобожденному от скрывающей глаз повязки. На сероватой коже играл лёгкий румянец, что было весьма странным после потери около полутора литров крови, глаза плотно сжаты, густые ресницы, чуть влажные, слегка подергиваются. Волосы беспорядочно лежат, сколоченные, до неприличия уже отросшие. Ода улыбнулся, его друг спал очень редко, но когда сон брал верх, тот выглядел очень мило, совсем как ребенок. Чаще всего тот засыпал именно при Сакуноске, ведь он не позволял другу употреблять наркотики ради того, чтобы продержаться ещё одну ночь, расписывая подробные схемы действий и выискивая какого-то человека.

Третьего, кажется

Осаму злился на него, выпрашивая хотя бы чашку крепчайшего кофе или банку алкогольного энергетика, но друг и этого не позволял, убеждая, что это плохо скажется на его сердце.

Которого нет?

Сейчас Ода вспоминал это с горькой улыбкой, кому, как не ему знать, что счастье не может длиться долго?

Но воспоминания были прерваны грохотом бесцеремонно отворившейся двери и голосом Сакагучи с порожка.

- Пора будить его, я принес продукты, помогающие восстановить объем крови. Босс требовал его к себе, странно, что так рано, но я разъяснил ему, что сегодня Дазай не сможет, что у нас планы. Босс промолчал, он не против. Только мне нужно доработать отчёты, я приду к вам позже, поговорим… - Очкарик, как его окрестил Ацуши, строго посмотрел на Дазая, замотавшего головой так, что длинная челка рассыпалась, полностью скрывая его глаза. - Ты выглядишь измученным, может быть позвать Кое и она поможет? - Побеспокоился он.

- Спасибо, Анго, я справлюсь. - Заверил его Сакуноске.

Как только Сакагучи покинул кабинет, Ода наклонился к Дазаю, но тот сразу открыл глаза, слабо ухмыляясь.

- Я проснулся, как только вошёл Анго, сон у меня чуткий, а дверь отворилась с таким грохотом, что кого угодно разбудить можно! - Сетовал Осаму. - А ты и впрямь очень устало выглядишь, прилёг бы, Одасаку.

- Я разберусь, что делать. Ты любишь гранатовый сок? - Мужчина достал из сумок банку с напитком. - Где хоть какая-нибудь посуда?

- Ох, Одасаку, красное вино лучше любого сока влияет на кровь. - Протянул он, совершенно беспечно.

- Сначала ты попьешь сок и поешь… - Он развернул листок, читая примерный рацион Дазая на ближайшую неделю. - Ого, сложно будет соблюсти.

- Одасаку, к черту, к черту это, пожалуйста. И сок я не люблю. - Осаму, преодолевая боль в руках, потер виски. - Господи, господи, как же все хреново.

- Что произошло, Дазай? - Мужчина выдержал недолгую паузу.- Почему ты снова пошел на это, ведь ты обещал, что не будешь… - Сакуноске хотел выждать момент, чтобы задать эти вопросы, но не сдержался и заговорил сейчас. - Я не осуждаю, просто хочу понять, что стало отправной точкой…

- Мне не очень приятно вспоминать… но… Меня вызвал босс, сказал, что ты слабак. Но ведь я знаю, что это не так, знаю! Так почему ты не пойдешь и не докажешь? - Быстро и живо заговорил Осаму.

- Зачем? Мне достаточно было бы и самому удостовериться в этом, если бы это было истинным. А впрочем, какое дело, кем он меня видит, главное то, кем я являюсь на самом деле. Но ведь не только это всполошил тебя так? - Казалось, глаза смотрели прямо в душу Дазая, теряясь в этой тьме.

Озаряя ее

- Мори приказал мне быть жёстче с Рюноске. Я убью пацана, если не буду жалеть. Но я задумался, вечно он не будет под моим крылом, и, выйдя на свободу, выживет ли, привыкший к тепличным условиям?

Как смешно

- Как ты поступишь, будет только твоим выбором. Решай, как ему будет легче, это твой ученик и ты в ответе за него. Я ничем не смогу помочь, прости.

Почему?..

Дазай наклонил голову, тяжёлые мысли мучили его, заставляя голову наливаться свинцовой сжимающей болью.

Как страшно

- Это ведь не все, Дазай?

Черт, нет

- Это все. - Осаму совершенно не хотелось рассказывать о том, что если он сделает хоть один неверный шаг, то Сакуноске, его единственный друг, будет убит. - Как ты попал туда? - Перевел юноша тему.

- Ты оставил ключ Акутагаве, попросил его передать мне, чтобы я пришел в кабинет через половину часа, что ты в это время вернёшься от Мори. Я пришел и ждал тебя, но почувствовало мое сердце беду.

- Ясно. Только… Я боюсь ответственности, Одасаку. Боюсь, что из-за такого черствого человека как я, придется убить Терпеливого, Единственного, Беззавистливого, Ясного человека… - Он замолчал, выпалив ту фразу совершенно безвольно.

- Пусть. - Ода все понял, улыбнувшись и слегка склонив голову вбок. - Только найди себя, Дазай, не в этой лжи, береги себя от нее… - Ода стал говорить тише.

В ушах призрака зазвенело, словно тысячи стеклянных колокольчиков лопнули друг за другом, оглушая его. Было жутко и страшно за их жизни, но почему? Почему он волновался за какого-то человека, совершенно ему чужого?

Не находил он ответа, только посреди звона вдруг услышал тихий голос.

Береги себя

========== Прошлое Дазая. Верная собака босса. ==========

В течение недели Дазай оклемался, находясь под надзором своих друзей, умело отмазывающих его от поручений босса. Накаджима, непрерывно наблюдающий за этими действами в течении всего времени, даже заскучал от однотипных дней, ничем не отличающихся друг от друга.

“Скоро, мальчик мой, начнется веселье…” - Жутким голосом сказала Марина в конце последнего дня недели, будто что-то знала, но не хотела предупреждать, лишь слегка заинтриговать Ацуши.

На утро, следующее за тем днём, Осаму наконец-то получил разрешение друга на работу. Это казалось странным, что воистину великий мафиози прислушивается к словам того, кто в самом низу ранговой таблицы, но призрак понимал, что не разрешение было нужно исполнителю, а поддержка, простая дружеская поддержка.

- Спасибо тебе, Одасаку. - Сказал тогда Дазай, улыбаясь совсем светло, будто не на его руках кровь полутысячи людей, будто он ребенок, ещё чистый, не познавший всех ужасов мира, не запятнанный грязью.

Безгрешный

Но демону грехи лишь во славу

- Полно, Дазай, полно. Мы ведь просто не можем не помогать друг другу, не спасать друг друга.

Эти слова резанули шатена по сердцу намного больнее и глубже, чем лезвие тонкую кожу, заставляя пошатнуться и схватиться за голову, пульсирующуюслабой тупой болью. Получается, что они должны спасать друг друга, но спасали только его, гения с больным разумом, а он наоборот, уничтожал тех, кто спасал его.

Как низко

А может быть Дазай спасет Сакуноске от будущего, сделав неверный шаг и до конца загубив себя, погрязнув в собственной тьме, но приблизив друга к свету?

Мечты

- Что случилось, Дазай? - Ода поддержал его, видя, что друг может не устоять на ногах. - Может быть рано идти на тренировку?

- Нет, Одасаку, нет, голова немного закружилась, я волнуюсь. Акутагава, верно, ждёт меня, ты ведь передал ему мои слова?

- Будь осторожен. - Сакуноске кивнул, отпуская Осаму, так тяжело идущего из кабинета.

Но Осаму не торопился идти к пустырю, где теперь в новом формате должны были идти тренировки Рюноске, он знал, что должен зайти к боссу, но впервые боялся, не за себя, за друга.

- Привязанность… Какое жестокое чувство. - Прошептал он, боковым зрением замечая шляпу напарника. - Чуя? Здравствуй, коротышка! - Осаму вновь надел маску беспечного паяца, скрывая за ней всю боль, весь страх, все чувства. - Давно не виделись, может быть, ты подрос немного за это время?

- Иди к черту, Дазай. Знал бы ты, что я рад был бы ещё столько же не видеть твое идиотское хлебало. И что нашел в тебе босс, сделав своей правой рукой, кроме этой тупости и безответственности! - Накахара смотрел снизу вверх, ощущая себя ужасно неловко с напарником, который напущено вел себя. - К чему вообще этот цирк? - Он остановился, поправляя плащ и ожидая ответа. От его ушей не ускользнул разговор Анго и Сакуноске о том, что Дазай пытался уйти из жизни, и причем, в этот раз у него почти получилось.

- Цирк? Что же, если ты видишь себя клоуном, то поздравляю, я бы заплатил много, чтобы полюбоваться на карлика-силача! - Засмеялся Осаму, но совершенно искусственно. В душе, пусть и темной, что-то острое проросло, при каждом неверном шаге впиваясь и разрывая ее, но не убивая, нет.

- Идиот. - С огромной обидой ответил Чуя, понимая, что Дазай совсем не ради того, чтобы подколоть его говорит так, лишь для того, чтобы казаться беспечным и заглушить боль, но какую, никто не догадывался. - Может ты скажешь, что произошло? - Намного серьезнее сказал управляющий гравитацией.

- А? Ты с чего взял, что что-то случилось? - Обернулся Осаму, оттягивая момент, когда ему придется отворить дверь кабинета босса.

- Ну ты же понимаешь. - Накахара взглядом указал на более плотный слой бинтов на руках шатена. - Ходят слухи.

- Ох, самое любимое занятие Чуечки, собирать слухи! Я думал, что мои безуспешные попытки сдохнуть уже никому не интересны.

Накахара закусил губу, понимая, что напарнику совсем не хочется обсуждать произошедшее.

- Ладно, ты собираешься заходить? Мне просто тоже нужно к Мори. - Рыжий обошел его, открывая дверь. - Только после вас. - Съязвил он, стараясь не сдавать позиции, продолжая играть в эту лишённую всякого смысла игру, направленную на сокрытие истины, на сокрытие чувств, на сокрытие боли.

Они прекрасно понимали, что никогда не заговорят просто, без идиотских оскорблений, без глупых подколов, без тупых фраз и нелепого смеха. И, если Чуя, напиваясь с Дазаем после успешно завершенной миссии, мог выговорить все, что о нем думает и сказать, что хочет уже прекратить жить по правилам игры, заменяя их обычным дружеским, или хотя бы приятельским общением, то Дазай, никогда не пьянеющий, молчал, сожалея только внутренне, но ни в коем случае не показывая этого людям.

У Ацуши создавалось впечатление, что Осаму играет со всеми, даже с теми, кто вовсе не желает быть вовлечен в его игру. Но только один человек не был героем в ней - Сакуноске, близкий друг, тянущий Дазая вверх, а тот даже не сопротивлялся, подчиняясь его правилам.

- Как приятно видеть вас не грызущимися! - Воскликнул Мори, выглядывая из-за Элис, примерявшей платья. - Только, кхм, вы не во время немного.

Накаджима смутился, видя неодетую девочку, стараясь скрыться за спиной Дазая, нахмурившегося и явно недовольного таким повором. Но Элис, спустя пару секунд, очутилась в углу комнаты, и, то-ли заметив, то-ли почувствовав призрака, посмотрела в его сторону и поманила к себе пальчиком.

- Иди сюда, светловолосый мальчик… - Позвала было она, но исчезла, как только ее Ринтаро щёлкнул пальцами.

- Она помешает нам. - Надменным тоном сказал босс. - А вообще, я очень рад, что вы пришли именно вдвоем. Тебя, Дазай, нужно постоянно проверять, а у меня полно и других дел. Потому, наблюдать за тренировками Рюноске будет Накахара, ты понял?

- Что? - Недоумевая спросил Чуя, явно удивленный таким раскладом событий. - Чтобы я встречался с этим блядским суицидником где-то кроме заданий? Да ни да что! - Попытался сыграть он недовольство, но было видно, что он не чувствовал такой неприязни, какую пытался изобразить.

- Сегодня я покажу новые задания и новые способы обучения. Сегодня я понаблюдаю. - Мори, казалось, было совершенно плевать на недовольство Чуи, пусть и так неумело сыгранное. - А дальше дело за тобой, Чуя. Поверьте, я делаю это только ради безопасности. Ты можешь идти уже на пустырь. - Обратился руководитель к Накахаре. - А ты, Дазай, останься. Есть пара вопросов.

- Мм, семейные разборки? - Фыркнул рыжий, сам не понимая, к чему была такая фраза брошена им. - Желаю не перебить друг друга. - Бросил он, покидая кабинет.

- Весьма не остроумно, не правда ли? - Босс смотрел на своего преемника. - Анго все время приходил, говорил, что ты не можешь работать, с чего бы это? Когда тебе было скучно, ты сам говорил мне это, а сейчас? Действуешь чужими руками, боясь ещё больше запачкать свои? Но они уже и так в крови Дазай, светлая сторона никогда не повернется к тебе, с чего ты вообще взял, что мафиози должны стремиться к чему-то доброму? Мы преступники, а значит, храним этот город только во тьме его. Ода не хранит его, стремясь к свету, но оставаясь во тьме. Так все же, почему я не видел тебя целую неделю? Слухам я предпочитаю не верить…

- И правильно делаете, босс. Ходят слухи, что и вам скоро будет место не в своем кабинете, да и вообще, поговаривают, что вы стали стары для управления организацией.

Очередной ход?

Мори с тупой злобой смотрел на шатена, не зная, что ему делать. Один раз он уже допустил ошибку в расчетах, три года назад, когда составлял план убийства босса. Два года назад, его, словно нашкодившего котенка, грубо ткнули в нее носом, причем сделал это тот человек, что сейчас стоит пред ним.

Но в голове промелькнула мысль, зародившая смутную надежду на то, сейчас перед ним совершенно другой человек, отягощенный дружбой.

Привязанный

Но как бы то ни было, Огай понимал, что бдительность ему терять нельзя, что новый план действий нужно составлять ещё тщательнее, что избавляться нужно от обоих. Как тяжело терять преемника, но ещё тяжелее его бояться.

- Вот как? - Лишь сказал руководитель. - А я и не знал, думал, ещё много лет продержусь на этом месте. Неужели опять ошибся, а Дазай?

- Нет, это их ошибка. - Пожал он плечами. - Если нужно, я подавлю волнения. Можете мне верить в этом плане.

Заманчиво

Мори встал, подходя к Дазаю, будто прожигая взглядом, но тот спокойно смотрел в его глаза, даже слегка ухмыльнувшись.

- Босс, Рюноске ждёт уже четверть часа, может быть, пойдем?

- Да.

И ни слова больше.

Мори прекрасно помнил свои выигрышные ходы, но те, из-за которых терял позиции, тот помнит ещё больше.

Осталось мало фигур

***

Мафиози дошли к пустырю, не проронив ни слова.

- Дазай-сан, вы учили меня быть пунктуальным, а сами опоздали на двадцать минут… - Акутагава приоткрыл рот от волнения, он смотрел на босса со страхом, но восхищаясь. - Э-это вы, Огай Мори, поднявший мафию с колен? - Серые тусклые глаза загорелись огоньками, направленные на босса, они изредка оглядывали высокую статную фигуру. - Мой наставник много о вас говорил…

“Что?” - Накаджиме было совсем непонятно, с какой целью Дазай врал.

“Это часть игры, и Мори это прекрасно понимает. Хочешь знать зачем? Я не смогу ответить, действия этого демона не подвластны логике обычного человека, только ему подобного.”

- Очень приятно. - Мори растянул губы в улыбке, принимая и эти правила. - Сейчас Дазай научит тебя большему, это будет сложно и больно, но только так ты станешь отличным бойцом .

Лицемер

Как и все остальные

Накахара стоял в сторонке, не совсем понимая, для чего его притащили сюда. Он отозвал Осаму, стоявшему пока без дела.

- Эй, скумбрия, какого черта я здесь?

- Чуя, будет страшно. - Впервые Дазай ответил на обзывательство спокойно. - Вероятнее всего, ты мне будешь чем-то типа поддержки… Но я не нуждаюсь в ней, обломись.

Рыжий вздохнул облегчённо. Осаму снова был в своем репертуаре, а значит, волноваться не стоит. Он был уверен, что сможет свалить с этого места на следующей тренировке, чтобы не гневить босса лишний раз, уж больно сейчас тот сердито выглядел.

- И так, Дазай, начнем. Акутагава, покажи, что ты умеешь?

Рюноске старался сосредоточиться, но то-ли от волнения, что появилось из-за присутствия босса то-ли от слабости, ведь тот очень торопился и не успел ухватить ни кусочка еды, что приносили ему Дазай и Ода, у него получались только жалкие попытки вызвать черного демона. Босс лицезрел, ухмыляясь.

“Ну же, соберись, соберись…” - Мысленно просил призрак, до конца не понимая, за кого он больше переживает, за Дазая или же за Рюноске?

- И это все, на что ты способен? - Мори смотрел сверху на сидящего на земле, всего сжавшегося подростка. - Хочешь сказать, что мафия должна кормить тебя просто так? Да ты же не достоин быть одним из нас! - Наступал на него босс, ломая и без того хрупкую душу. - Да по моему одному слову из тебя вытрясут весь дух !

Акутагава, беспомощно озирался, пытаясь найти хоть долю поддержки в глазах наставника, но не находил, теперь тот смотрел иначе, безучастно совершенно, будто бросивший ребенка на произвол судьбы.

- Босс, прекратите! - Наконец вмешался он, не имея сил более выносить это. - Я исправлю, займусь, выдрессирую его… Он станет одним из самых верных псов мафии.

- Тебе неделя. - Босс развернулся и пошел, оставляя их втроём.

- Черт, Дазай, ты даже не ответил! Что происходит? - Поднял бровь Накахара. - Тебя, мать твою, не узнать… Выражаешь покорность? Но когда тебя успели обуздать?

- Потом будем выяснять отношения, модная шляпка… - Дазай одел потерянную маску, но не ровно, что-то в нем выдавала неладное. - Сейчас нужно подготовить Рюноске. Вставай. - Теперь он обратился холодно к ученику. - Нечего сидеть, нужно работать и ещё раз работать, тем более тебе, слабак!

Акутагава тяжело поднялся, ещё не осознавая до конца весь ужас, но внутри уже все хрустело, впиваясь в изможденную душу и раня ее.

Душа кровоточила у всех

На следующее утро Дазай назначил тренировку, с первыми лучами солнца врываясь в каморку, где жили брат с сестрой. Бесцеремонно тот встряхнул ученика, заставляя смотреть глаза в глаза. В одну секунду Рюноске будто увидел его прежние глаза, ещё не такие холодные, но видение растворилось в теперь суровом голосе.

- Акутагава, нужно тебе собраться и быть готовым заниматься до потери сознания. Я не пугаю, я готовлю тебя. Прости, что не могу как раньше.

Последнее ‘прости’

На пустыре было холодно ранним утром, но Осаму не чувствовал ничего, кроме неподчиняющейся ему злобы.

Люди слабы в гневе

И он слаб, если не сумел ничего сделать тогда. Зато сейчас ему приходится доводить ученика до изнеможения, каждый раз, как Оду вызывает босс, поджидать его у дверей, дабы удостовериться, что жив друг, заливать в себя алкоголь и не спать ночами. Черт, как тяжело об этом думать.

- Да отрази ты уже этот чертов удар! - Орет исполнитель в лицо ученика и бьёт, бьёт, бьёт его по выступающим рёбрам, что почти хрустят под его кулаками, вызывая приступ кашля, порождающего легочное кровотечение.

Осаму бы и дальше продолжал экзекуцию, но благо Накахара был послан, оттолкнувший почти обезумевшего напарника, готовый, кажется, уничтожить его шаром энергии.

“Да что же ты творишь…” - Взывал к нему Накаджима.

- Да что же ты творишь, Дазай Осаму? - Спросил сам у себя мафиози, когда остался один.

Смотря вслед своему напарнику, что нес его ученика, невольно сжималось сердце. Что он только что натворил? Убил Акутагаву, сделал его инвалидом? Или же просто стал верной собакой босса?

“Вот сейчас ты видишь?”

========== Прошлое Дазая. Последний праздник. ==========

Марина, будто смеясь над Ацуши и желая настроить его против Дазая настоящего, не торопила время, обязывая призрака наблюдать за всеми тренировками, за всеми миссиями, за всеми убийствами, что совершал мафиози. Целый год так прошел, однотипные дни, где обязательно должна была пролиться чья-то кровь, шли вереницей друг за другом, заставляя Накаджиму уже привыкнуть к злому.

За это время босс не поменял отношение к Дазаю, по-прежнему боясь и ненавидя его, как когда-то старый руководитель. Мори лишь отмечал вдруг возросшую продуктивность исполнителя, ставя его в пример остальным мафиози, которые тоже недолюбливали Осаму.

Все, кроме ученика, что всеми силами пытался доказать свою привязанность, но был жестоко оттолкнут.

Такой же отверженный

Для Накаджимы, происходящее стало большим потрясением, посеяв в душе страх, граничащий с ненавистью. Ведь он в какой-то степени тоже ученик Осаму, так же принятый в организацию по предложению его. Не то чтобы он боялся повторить судьбу Рюноске, зная, что в агентстве самоубийце просто не дадут применять такие меры в его обучении, он опасался другого, что тот вновь изменится, станет жестоким и грубым, как четыре года назад изменился, превращаясь из терпеливого и даже заботливого учителя в зверя, нападающего, но не добивающего свою добычу, оставляя на ее хрупком теле только бесчисленные сссадины и синяки от побоев, подводя к тому месту, где жизнь и смерть смотрят друг другу в глаза, будто играя в гляделки, кто кого переглядит, тот и заберёт душу.

Но так будет поступать зверь, загнанный в угол, защищающий не сколько себя, сколько свой дом, свою семью, своих друзей, в своем праведном гневе не замечая главную опасность. Может Дазай и вправду стремился оградить дружбу от всех напастей?

Эта мысль пришла к нему на одной из тренировок больного подростка, когда Дазай, выпустив в пасть черного демона непрерывно серию патронов, молниеносно отраженную, ударил того под дых, повалив на каменистую почву, заставляя задыхаться в удушающем кашле, а после, как только ученик попытался подняться, ударил того острым носком своих ботинок в живот, роняя обратно и, заходя уже сзади, продолжил пинать подростка по позвонкам, выбивая, кажется, всю жизнь из холодного тельца.

Накаджима, из-за заполнивших его глаза слез, не заметил, как низенький человек налетел на шатена, сбивая его с ног и усаживаясь на грудь, придавливая силой гравитации к тем острым камням.

- Ублюдок, жалости в тебе никакой нету! - Орал, срывая голос, он в лицо Осаму, пытаясь, словно, докричаться до его настоящей сущности. - Если так велел босс, так почему же он делает это твоими мерзкими грязными руками? - Рыжий колотил кулаками по плечам напарника, по его груди, пару раз ударял по лицу, зло, совершенно не жалея, ни своих костяшек, ни лежащего на земле.

Странно, но Дазай даже не пытался защититься от сыпавшихся на него ударов, лишь смотрел, совершенно не двигаясь, своим остекленевшим взглядом куда-то в пустоту, словно пытаясь в этот раз обыграть в гляделки саму смерть, уже одержавшей победу над жизнью, зная, что та обязательно уступит ему, конечно, он же великий мафиози, которому нет равных среди миров. Та отступила, кажется, преклоняясь пред ним. И тогда на лице возникла тупая слабая улыбка, вызвавшая ещё больший гнев у Накахары.

- Ты чего лыбишься, чего лыбишься? Смерти безболезненной хотел, да хрен тебе! Я убью тебя и ты сдохнешь в страшных муках, мучитель! - Не переставал ругаться Чуя, пока черная, невесть откуда взявшаяся, материя не сдавила ему горло и не стянула руки за спиной, больно выворачивая в локтях, почти прорезая чуть загорелую кожу.

Накахара только засипел, краснея от напряжения и стараясь выбраться из дьявольских пут, но не мог, черные ленты стали сильнее стискивать его.

- Акутагава, нет, прекрати. - Осаму приподнял голову, переводя взгляд с пустоты на ученика, который воспринял его напарника как опасность. - Это не верно, нападать на своих. Я учил тебя.

Призрак уже не плакал, внимательно наблюдая, будто ожидая чего-то такого, что должно, наконец, решить исход затянувшейся на четыре года партии.

Рюноске отпустил рыжего, опадая на колени и шумно дыша, скрестив тонкие руки на груди. Он выглядел совсем разбитым, и не столько от побоев, сколько от разочарования. От него будто часть отодрали, когда наставник, так холодно и отчужденно произнес: на своих не нападают. Он напал на него, пусть и по приказу босса, значит, кто-то из них чужой?

- Простите. - Уже иначе заговорил ученик, опустошенно и так же холодно, перенимая от своего наставника все самые жуткие качества.

Дазай поднялся, со скрываемой гордостью смотря на подростка, полусидящего на земле. Теперь мафиози был уверен, что тот справится, теперь он чувствовал, что ненависть бушует в сердце его, теперь он видел, как закипела злоба в глазах его, теперь он знал, Акутагава - новое оружие в руках мафии, а значит, это была последняя тренировка.

- Это было последнее занятие. - Дазай протянул ему руку. - Ты отлично усвоил некоторые правила. Но… - Дазай покачал указательным пальцем, после чего вновь раскрывая ладонь. - Предела совершенству нет, и медленно, ты будешь подбираться к вершине, через боль и лишения, как когда-то подобрался в мафию. Тебе ведь тогда и это казалось вершиной.

Глаза Акутагавы вновь озарились светом солнца, что стояло сейчас в зените, и он, доверившись наставнику, протянул свою ручонку, схватился за сильную руку учителя, точно утопающий, и подтянулся, пытаясь встать.

Упал. Снова. Спиной на эти острые камни, продирая одежду о них и получая новые раны. Зажмурив глаза от боли всего лишь на долю секунды, подросток беспомощно лежал на земле, не понимая, за что с ним поступили так именно сейчас? Моральная боль заглушила физическую, которую, казалось, невозможно было терпеть, но тот привык, за все время, что прошло с того момента, как босс пришел на их урок, Дазай научил Рюноске плевать на боль, принимать ее как должное, хотя до этого наоборот, учил его забывать боль.

- А главное-то, так и не дошло до тебя. - Наклонился Дазай. - Кем бы тебе ни был человек, ему доверять нельзя, по крайней мере, в преступном мире. Ты никогда не узнаешь, что в голове у убийцы, смотрящего на тебя по-доброму, ты никогда не узнаешь по лицу и манерам, что тот убьет тебя раньше, чем ты сообразишь. Слабак! - Сплюнул Осаму и развернулся, оставляя ученика позади.

В такой день

- Слушай, ты, изверг. - Нагнал его Накахара. - Зачем ты так? Я, конечно, понимаю, что воспитание и тому подобное, но разве тебе мало истязать его физически? Какого черта ты превращаешь его в себе подобного морального урода? Он же изо всех сил пытается доказать тебе, что он способен на все, он уже полтора года не слышал от тебя ни единого доброго слова, может быть, хватит измываться? - Чуя схватил его за руку, заставляя остановиться. - Ладно, я привык к твоим подъебам, я могу ответить тебе, сила есть… Но он то, он же бессилен пред тобой! Способность ты его развеешь, а ударить тебя… Хах, если бы у него и поднялась рука, то силы бы только на это и хватило.

Осаму выдернул руку, так и не посмотрев на напарника. Грудная клетка поднималась при дыхании с болью, синяк на скуле пульсировал, заставляя его чувствовать себя живым.

- Вот скажи, за восемнадцать ебаных лет своей жизни ты чего-нибудь добился, кроме презрения окружающих и страха пред тобой? - Выкрикнул Накахара, неконтролируемо формирующий в руке шар энергии.

Дазай был рядом, он сейчас не мог позволить Порче взять верх над напарником, потому и взял того за плечо, заставляя энергии уйти, рассеяться.

Разрушиться

- Думал, ты сейчас дашь мне сдохнуть. - Усмехнулся тот, облокачиваясь на напарника. Вместе с клубком вышла вся злоба, сменившаяся неким пониманием происходящего. - С днём рождения, мудак. - Сильные руки обняли Дазая, который будто был совсем не рад.

- И угораздило же дожить до восемнадцати… - Вздохнул он. Думать не хотелось, но не думать он не мог.

Игра продолжалась

Ацуши впервые ослушался голоса Марины, почувствовав себя вольным, он не отправился вслед за сильнейшим дуэтом, предполагая, что напарники уйдут пить, а это для паренька было сейчас на втором месте. На первом была жалость к кашляющему кровью подростку, что до сих пор лежал на земле, щурясь от яркого солнца светившего прямо в его серые потускневшие глаза. Тот не предпринимал никаких попыток подняться, будто понимая, что силы его на исходе, а отстоять его у смерти уже некому.

Но и подвести к черте тоже

Рюноске, с трудом, преодолевая боль, поднес холодную руку к лицу, прикрывая бледную кожу от палящего июньского солнца.

- За что же ты так со мной? - Еле слышно прошептал он. - Неужели всей моей силы не хватает на то, чтобы заслужить хоть какую-то похвалу? Ну что же, хорошо, я стану жестоким, безжалостным, ещё более мстительным, чем пару лет назад, когда ты только принял меня. Я докажу тебе, что достоин уважения и гордости за меня, я пойду на все, только бы ты сказал, что я справился…

“Каждый из нас предан, кому-то или кем-то. Так сказал один мой знакомый. Эти слова стали непреложной истиной. Зачастую каждый выполняет оба пункта.” - Заговорила Марина вновь, будто забывая, что пять минут назад, управляемый ей призрак воспротивился и поступил так, как считал нужным. - “Он будет долго лежать, пойдем, мне хочется услышать бред, что несёт пьяный Накахара. Из него можно выцепить что-то важное. Ты ведь выполнишь эту просьбу?” - Змеёй прошипела русская, затуманивая страхом сознание Накаджимы.

“Хорошо.” - Нехотя согласился тот. Ему не хотелось оставлять Рюноске одного в таком состоянии, но все равно, чем он мог бы помочь покалеченному подростку?

Присутствие?

“Будет лучше, если ты будешь рядом с Дазаем. В баре.”

Призрак удивился, Чуя и Осаму никогда не выпивали в баре вместе, даже после особо сложных миссий, с чего бы им идти туда в этот раз?

“Заходи.” - Скомандовала русская женщина, как только перед ним вырос порожек бара.

Накаджима зашёл и ахнул - за барной стойкой сидели Анго, Дазай, Ода и Чуя. Их лиц он не видел, но чувствовал, как его друг был напряжен и смущён.

Кажется, впервые

- С днём рождения, дружище! - Первый заговорил Сакуноске. И, хоть Ацуши пришел не к самому началу, он был уверен, что это первая фраза, сказанная в этой компании. - Анго, что же ты все время пьешь этот сок, хоть раз попробуй виски!

- Предпочитаю на работе, кхм, не употреблять. Вдруг босс вызовет или… А впрочем, неважно, кто при исполнении, не должен, я считаю, извиняюсь. - Растерянно улыбнулся он, встречаясь взглядом с Дазаем.

- Анго, прости, так неловко вышло, я подозревал тебя абсолютно зря. - Хрустел пальцами исполнитель. - Я беспокоился, верно, зря, совсем…

- Какие нежности, блевать охота! - Чую было трудно не узнать, он, выпив уже несколько бокалов вина, начал пьянеть.

- А ты, модная шляпка, уже налакался! Ах, зараза! - Осаму всегда знал, что ответить напарнику, но вдруг почувствовал через рукав рубашки и бинты тепло руки Сакуноске, одними глазами будто останавливающего его. - Ладно, я не со зла ведь. - Улыбнулся Дазай, но как-то горько, ощущая наступление неизбежного.

- Дазай, я хочу сказать тост. - Поднялся Ода. - Я знаю, как никто другой, что ты хороший человек, просто оказался не на той дороге, но, все мы ошибаемся и я желаю найти тебе тот путь, который будет по душе. И ещё, береги себя, друг.

Три стакана соединились ненадолго, звеня, только Чуя не участвовал в этом, уже пьяный в хлам.

Ацуши не мог налюбоваться на счастливого тогда Дазая, ощущая и себя участником торжества. Да только время пролетело слишком быстро, вынуждая их собираться. Анго ушел раньше, помогая и Накахаре покинуть бар, остались только Сакуноске и Дазай. И призрак.

- Одасаку, спасибо, только не достоин я этого всего. - Дазай в тот вечер выпил больше всех, но его сознание лишь на толику помутилось. - Не достоин. - Он положил руки на колени, склонил голову, словно боясь увидеть осуждение или разочарование в глазах друга.

- Нет, Дазай, ты достоин, достоин лучшего, лучшей жизни, а не этой, вечно во тьме, холодной и коварной. Маски не должны скрывать лица, каким бы то ни было, а у тебя оно светлое. - Ода взял его за руку, поглаживая пальцем тыльную сторону ладони, совсем нечаянно задевая бедро. - Ты опять? - Спросил он, видя как Дазай вздрогнул и неловко поежился.

- Да, было несколько раз. У меня были проблемы, а это отличный способ отвлечься. Кого-то впутывать желания нет, и ты, Одасаку, уже давал советы по поводу Рюноске . - Все же виски немного подействовало на юношу, заставляя того открываться чуть больше. - Но это не то, о чем следует говорить, друг…

- Только будь осторожен…

Только будь

Комментарий к Прошлое Дазая. Последний праздник.

“Каждый из нас предан. Кому-то или кем-то .” - Цитата из романа Федора Михайловича Достоевского “Идиот “

========== Прошлое Дазая. Закрытое собрание. ==========

“Ацуши, за счастьем обязательно последует расплата за него, ты и сам это знаешь, таков мир. Все привыкли брать в долг, чтобы потом отдавать сполна, но тебе повезло, что ты сначала купил, и только потом начал пользоваться счастьем…” - Сказала Марина, когда они покинули бар.

“В каком смысле?” - Задумался призрак. - “Неужели… Я заплатил своим пребыванием в приюте за будущее и значит, неудачи больше не будут так тяжелы для меня?”

“Да, мой мальчик, да.. ” - Цветаева замолчала, давая знак и Накаджиме. - “Слушай.”

- А всё-таки, Дазай, дела с тренировками Акутагавы совсем плохи? - Задал вопрос Ода, видя, что после короткой прогулки весь алкоголь выветрился и его друг может снова ясно мыслить и внятно отвечать.

Как и всегда

- Сегодня была последняя. - Вздохнул Дазай в ответ. - Ты просто не представляешь, как я рад, что это закончилось. Я уверен, босса удовлетворит результат, ведь идеала можно достичь только постоянно совершенствуясь на миссиях, в битвах с новыми, более сильными противниками…

- Дазай. - Оборвал Сакуноске. - Прекрати говорить о кровопролитиях. Идеала достичь невозможно, даже если рваться к нему изо всех сил. В такой гонке можно только проиграть, теряя себя среди иллюзий, на которые ты пытаешься равняться. И я говорю не только о тебе, друг.

Осаму задумался, сколько раз он пытался выиграть у воображаемого противника? Бесчисленное множество, и все впустую. Конечно, ему казалось, что он выходил из битвы победителем, но что было на самом деле? Сколько стоили эти сражения?

Победителей не судят

Его и не судили, боялись, как бы и против них он не начал свою беспроигрышную игру, буквально размазывая противника, ломая личность и, смотря сверху вниз, ухмыляясь, наслаждаясь победой. И только победитель знает, какими усилиями досталась она ему.

Победитель судит сам

Себя

- Одасаку, я и не хочу об этом, но не могу. Кажется, что только убийствами и насилием над поражённым занято все внутри. И только ты знаешь, что это не так. Всем кажется, что я такой самоуверенный и бездушный, но на самом деле я вообще не уверен ни в чем. Сложно признавать то, что я проигрываю сам себе, хотя смеюсь над слабыми.

- Признание, вот часть победы. - Ответил Сакуноске, пожимая руку друга, как-то особенно крепко. - Тебе не мешало бы отдохнуть, хоть ты и не хочешь быть с этим согласен. Я, наверное, пойду, до завтра. - Чуть дрожащим голосом произнес Одасаку и пошел по коридору прочь, не давая другу попрощаться с ним.

- Ацуши, вот чудо то какое! Нам не дали поговорить в прошлый раз! - Раздался звонкий голос, обращённый к призраку, заставивший его вздрогнуть и резко обернуться. - Ринтаро такой зануда… Сейчас у него будет закрытое собрание, мне сказали я могу присутствовать, но мне чертовски скучно! - Повторила девочка когда-то давно услышанную фразу Дазая.

- Элис, все ждут только тебя. - Протянул Мори, подошедший следом. - Ох, Дазай! - Заметил юношу босс. - С восемнадцатилетием, лучше поздно, чем никогда, не правда ли? - Сощурился он, понимая, что преемник может раскрыть и порушить все планы, а потому, старался разыграть идиота. - Ну, раз встретил тебя, то ты, если, конечно, хочешь, можешь прийти и посмотреть на новые наряды моей девочки! - Губы растянулись в мерзкой улыбке.

- Нет, пожалуй, откажусь. Я не заинтересован ни в чем, кроме собственной смерти. - Дазай спрятал сжатые в кулаки руки в карманах, готовый ударить босса по его противной роже. - Я хотел обсудить детали последних тренировок Рюноске…

- Давай завтра, с утра всегда лучше думается. Не против? - Как-то слишком мягко говорил Огай, сам не понимая, что это настораживало. - Ну а раз не хочешь полюбоваться Элис, то будь добр, подготовь отчёты о поступивших средствах за последние полгода.

- Хорошо. - Дазаю было не важно, что делать, лишь бы не видеть босса хотя бы ближайшие несколько часов.

Сторонам требовался перерыв

- О не-ет… - Сказала Элис призраку. - Если этот извращенец собирается показывать очередные мои шмотки своим подчинённым, то я уйду. Ринтаро! - Осуждающе посмотрела на Мори его способность, как только Дазай отошёл.

- Не беспокойся, тебе это не светит. Мне надо было что-то ответить, глупышка моя! Так мы идём?

Элис не ответила, закатив глазки, она последовала за Огаем.

- Ацуши, пойдем. Мне будет скучно. - Поманила она призрака за собой.

“Идти?” - Посоветовался он с русской

“Иди.”

В кабинете босса, расположившись за богато убранным столом, сидели несколько человек, среди которых были Кое, Хироцу, недавно принятая в мафию девочка - Кека и двое других людей, чьих имён Накаджима не знал, только два места по обе стороны от кресла босса пустовали, привлекая внимание отсутствием людей.

“Чьи эти места и почему они пустуют?” - Накаджима волновался, задавая вопрос, и будто зная, что за люди сидят там.

“По правую сторону сидит Дазай, по левую Накахара. Только я не уверена, что тебе нужно знать это.” - Совершенно спокойно ответили ему.

- Элис, деточка, пусти меня за мое место. - Ласково обратился Мори к девочке, что сразу встала и, надув губки, отошла чуть дальше, встав рядом с Ацуши. - Я не выгоню тебя, ведь ты можешь помочь нам в осуществлении плана.

- Элис, что за план и зачем это собрание? - Призрак спросил ее, почувствовав, что готовится что-то неладное, в надежде хоть что-то узнать и подготовиться к грядущим потрясениям.

- А… - Протянула способность Мори. - Я не вникала, но знаю, что они собираются устранить пару опасных людей в мафии. Неужели тебе это интересно? - Недоумевающе спросила девочка Накаджиму, что не ответил, будто не слыша Элис.

Мори сидел на своем месте и все никак не мог начать речь, будто ожидая тех, чьи стулья пустовали.

- Босс, мне позвать их? - Тишину разрушила Кое, чье лицо выражало явное недовольство затянувшимся молчанием. - Мы не можем вечно попускать это…

- Не надо, сегодня мы обойдёмся без них. - Оборвал босс девушку. - Что же, начнем. - Выдохнул бывший доктор. - Вы все прекрасно знаете Дазая Осаму, так же прекрасно вы знаете и Оду Сакуноске, и, наверное, уже ни для кого не секрет, что эти двое подружились, хотя нет, это неверное слово, они привязались друг к другу. Казалось бы, ничего страшного нет, Дазаю свойственно нарушать все предписания, но поверьте, эту привязанность я наблюдаю уже почти два года. - Лицо босса исказилось, когда он произнес это, словно противно ему стало от чужих дружеских чувств. - И она изменила моего преемника в худшую сторону.

- Куда уж хуже! - Возразила Кое. - Раз он последнее время только нарушает порядки, почему бы не сделать преемником Накахару? Он ничем не хуже этого выродка, сильный, смелый, что ещё нужно? - Позже она добавила. - Ты хоть знаешь, что случилось с Акутагавой Рюноске?

- Да, знаю. - Босс снова оборвал Озаки. - Чуя сильный боец не спорю, но для того, чтобы управлять такой организацией, как мафия, нужна не сила, нужен ум и решительность, граничащая с безумством. Извини, но малыш в пролете. - Огай усмехнулся, но его юмора никто не оценил.

- И что, ты ради того, чтобы рассказать об их дружбе нас собрал? - Спросил Хироцу, закуривая трубку. - Или есть что-то серьезнее?

- Хорошо. - Мори немного подумал. - Я введу вас в курс событий, произошедших четыре года назад. Вы, наверное, помните прежнего босса, которого мы не решались убить, и тот, якобы, передал мне полномочия и мирно скончался? На самом деле я всё-таки убил его, а помогал мне Дазай. Он ненавидел его, так же как и все мы, а потому, был посвящен в наши планы. Я, если честно, даже не думал, что подросток может как-то помочь, но в один момент промелькнула мысль - он же самоубийца, а значит, рано или поздно распрощается с жизнью, тайна смерти будет навеки сокрыта. Но сначала, он должен был засвидетельствовать то, что босс добровольно передал мне полномочия. Все прошло успешно. Минул год, а Дазай был жив, подстроив все так, что и убить его было нельзя, и… Я до сих пор не понял, в чем был мой просчет. А потому и обратился к вам. - Мори окинул взглядом притихших членов собрания, понимая, что в какой-то степени ошарашил их. - Мне больше нельзя ошибаться. Я не могу просто убить Дазая или позволить ему умереть.

- Почему же, разве тебе когда-то было жалко людей? - Поправив монокль, смело спросил Хироцу. Он уже давно не боялся гнева, привыкший, кажется, ко всем его проявлениям, с долей осторожности, но смело глядя в лицо опасности.

Но не заигрывая с ней

- На это есть две причины. Первая, что если Дазай будет мертв, при особых случаях мы не выпустим Кью, ведь если мальчик будет неконтролируем, он уничтожит все. Вторая же - Дазай один из трёх носителей единицы мудрости, один из двух сильнейших. Учитывая тот факт, что русский юноша вершит мнимое правосудие, не поддаваясь ни на какие уловки, избегая всех опасностей благодаря нечеловеческому уму, его может усмирить только равный ему по разуму, или тот, кто сильнее.

- Вот как? Так зачем его убивать? - Кое немного озадачилась. - Почему просто не поставить такие условия, из которых он не выпутается?

- В том то и дело, что выпутается! Он просто умён, словно дьявол. Он с лёгкостью подставит меня, если захочет занять мое место, провернет все так, что у меня выбора не будет и никто не сумеет помочь. Или вообще, свершенное четыре года назад повторится, только его руками, он не побрезгует, нет. - Огай вздохнул, переводя дух. - Я пригрозил ему смертью друга, когда тот отказался ужесточить задания тренировок Рюноске, он забоялся, задёргался, но что если это все напускное, что если он играет со мной, как с котёнком, и, на самом деле, Ода для него пустое место, отвлекающий маневр?

- Так это по твоей инициативе Акутагава чуть не умер? И, хоть это не снимает ответственности с исполнителя, ты оказался слишком жесток, я была другого мнения о тебе. Лучшего. - Озаки уставилась на стол, пытаясь сопоставить действия, слова и собственные мысли.

- Так почему же тебе не убить Сакуноске? Он все равно не несёт мафии почти никакого толку. - Рюро, покуривая, совсем просто говорил об этом, словно о планах на грядущую жизнь.

- В том то и дело, что Дазай пригрозил мне. Как раз упомянул Юмено, что освободит его. Или сдаст нас правительству, глупо, конечно, но имеет место быть. Я уверен, что смерть друга сломает его, подавит всю спесь и гордость. Дазай либо уйдет, либо будет верой и правдой служить мне, нужно выбрать только момент, чтобы не просчитаться как в прошлый раз… - Голос Мори скатился к неприятному зловещему шёпоту. - Ну конечно же, послать на задание, где его точно убьют, он ведь даже не защищается. А Дазая задержать здесь… Не идеально ли? - Он снова обратился к присутствующим.

- Умно, босс. - Отозвался Хироцу.

- Подло и жестоко, я не буду участвовать в этом. - Отрезала Озаки. - Как бы я худо не относилась к Дазаю, он не заслужил такого.

- Тебя никто и не просит, Кое. Собрание окончено. - Огай поднялся, чувствуя себя победителем.

Так рано

- Стойте… А если Дазая это не сломит, наоборот, взбодрит его, побуждая мстить, только бы создавать впечатление горя. Вы же, кажется, сказали, что их дружба может быть одним из условий игры? - Тихо говорила девочка, приведенная Кое, только никто не услышал робкого запуганного голоска в начавшейся суете. Никто, кроме ее наставницы, шикнувшей на ребенка, мол нечего слухи пускать и мафиози того она совсем не знает.

- Ацуши, ты в порядке? - Элис только докричалась до него. - Ты сам не свой… - Но девочка не договорила, вынужденная исчезнуть.

“Марина… Я не смогу помочь им…” - Сожаление грызло душу призрака, заставляя чувствовать себя недостойным жить.

“Не сможешь. Без такого прошлого не было бы будущего. Кто знает, каков был бы мир.” - Ничем не пытаясь утешить, женщина говорила это. - “Но я знаю, что не было ничего важного до того дня. Могу ли я перенести тебя туда, чтобы все закончилось как можно скорее?”

“Прошу…” - Накаджима не смог сказать, казалось, силы призрака никогда не иссякнут, но сейчас почему-то они покинули прозрачное тело.

“Соберись, мальчик мой.”

========== Прошлое Дазая. Угас луч света. ==========

Накаджима вновь стоял в коридоре, не зная, на сколько вперёд он оказался перенесенным во времени, но явно не на много. Ощущалась давящая атмосфера, кажется, напряжённая до предела, что вот-вот взорвется и убьет все, что осталось живым, мощнейшим электрическим разрядом.

“Марина, это случится сегодня?” - В мыслях спросил Ацуши, желая и не желая одновременно получить ответ на свой вопрос.

Но женщина ответила молчанием.

“Марина?” - Снова обратился паренёк к русской, уже настойчивее, но ответа не получил.

Призрак вздохнул, его не пугало отсутствие отклика и получение за счет этого какой-то свободы, нет, его даже наоборот, радовал тот факт, что теперь он волен поступить так, как сам считает нужный, ведомый каким-то внутренним голосом, только не чужим больше, а собственным. Странно, но он, не зная точно, куда ему нужно направиться, был уверен, что ни за что не ошибётся.

Накаджима шел по коридору в направлении кабинета Дазая, удивленный суетливостью Кое, встретившейся ему по пути, что в столь ранний час уже была с Кекой.

- Наставница, разве так нужно поступать? - Спросила девочка у Озаки.

- Тише. Я не знаю, как можно и как нужно, но если дело касается огромной организации, что может пошатнуться из-за пары оступившихся людей, то ее руководитель сделает все, чтобы удержать устойчивость. Я уверена, что босс мудрый человек, что он не ошибётся. Скажи, Кека, ты ведь не хочешь умереть? - Наставница посмотрела в ее большие глаза.

- Я хочу к родителям… - Чуть слышно пролепетала девочка и вздохнула, опустив голову.

- Все будет хорошо. - Сказала Озаки, сама не уверенная в собственных словах. - Главное, не переживай, я буду с тобой.” - Кое взяла ее за руку, куда-то уводя, не оставляя девочке шанса как-то сопротивляться, хоть та и не хотела, полностью доверившись судьбе.

Ацуши ненадолго остановился, наблюдая за этой сценой, задевшей ему сердце. Кека Изуми недавно пришла в агентство, доверяя, кажется, только Накаджиме, единственному, кто относился к ней совсем просто. Но он, оказывается, ничего не знал о ее судьбе, считая себя схожим с нею.

“Девочка хотела к родителям, что умерли незадолго до ее вступления в мафию, она понимала, что те мертвы, значит, хотела умереть сама, но не озвучивала этого в открытую, почему? Может быть потому, что рядом был Дазай, постоянно твердивший о суициде, ведь это всех так раздражало…

А я? Я всегда хотел жить, из последних сил цепляясь за ее ниточки. Я никогда не мечтал умереть, хоть и знал тогда, что не достоин жизни. Я хотел бы к своей маме, но жить мне хотелось больше.

Я эгоист?” - Задумался паренёк, и на мгновение ему стало тяжко, будто бы снова он влез в тернии самобичевания, запутавшись в них, и дергаясь специально, чтобы ещё сильнее изорвать все свое существо, словно стараясь изрезать в клочья боль и оставить там навеки.

Вместе с собой

Ацуши не дошел до кабинета Осаму, встретив его рядом, стоящего рядом с Сакуноске.

- Одасаку, как так вышло, что босс послал тебя одного на эту миссию? Я занимался ведь делом и знаю, что Андере опасный противник. Ваши способности похожи, и только ты сможешь одержать победу, но у него охрана, хоть и небольшая, но умелая. Я боюсь за тебя, очень боюсь.

- Не беспокойся, Дазай. - Ода положил ему руки наплечи. - Он достойный противник и мы будем сражаться один на один. Он не подлец, и значит, победит сильнейший.

- Ты ведь не умеешь убивать! Ты сможешь только убегать, защищаться…

- Я поступаю как человек. - Ода посмотрел на часы. - Тебя босс просил зайти к себе. А мне пора. Зато знаешь, как мы отпразднуем победу.

Нашу победу

Одасаку улыбнулся напоследок и пошел, не оборачиваясь к Осаму, протянувшему руку в сторону уходящего.

- Береги себя… - Тихо сказал он, опустив голову. - Мне всегда помогала эта фраза, даже когда я сам не верил, что вернусь. Твои слова вытягивали меня с самого дна болота. Так пусть и тебе поможет.

Шатен поднял голову, теперь на его лице не было видно ни капли тревоги, только ухмылка поистине украшала губы.

- Дазай-сан, вас ждёт босс. - За его спиной раздался голос вышедшего из-за угла Рюноске. - Он просит вас поторопиться, говорит, работы много.

- Ясно. - Осаму даже не бросил взгляда на своего ученика, полностью игнорируя его существование.

Тот опустил глаза, закрываясь резко рукой, заходясь в кашле. Кровь яркими каплями брызнула на жабо, расплываясь неровно очерченными кругами, но даже на этот воистину ужасный кашель, наставник не отреагировал, сдвинув лишь брови к переносице и, сверкнув глазами, засунул руки в карманы старого черного плаща, что когда-то был накинут на его плечи наставником, и что он сам когда-то накинул на плечи своего ученика, и быстрым шагом пошел к боссу.

А ведь он до сих пор носит этот плащ, хоть и подрос чутка

- Босс? - Дазай вошёл не стучась, хоть и понимая, что сейчас не следует ему как-то шутить с Мори. - Вы же отправите подкрепление к Сакуноске? - Он смотрел слишком дерзко, показывая всем видом, что отрицательного ответа не потерпит.

- Да, Дазай, через три часа на месте будут наши люди, что расправятся с вооруженной группировкой, за исключением их главаря. Он на руках Сакуноске. А тебя, Осаму, я позвал для серьезной, но скучной работы. Нас нужны новые планы, новые средства, новая система управления. Ты поможешь мне устроить все так, чтобы в дальнейшем это послужило нам на благо?

- Я же месяц назад готовил отчёты, уже тошно от всех этих бумаг… - Дазай состроил недовольное лицо. - Нельзя ли что-нибудь поинтереснее?

- Может быть, мы поговорим с тобой после…

- Опять о работе?

- Ну а о чем же ещё?

- Хорошо. Я пойду работать? - Дазай протянул руку к бумагам, но расслышал щелчок - дверь закрылась на замок. - К чему это, босс? У меня все равно есть отмычка. - Он пожал плечами.

- Ты останешься здесь. Это не построение стратегий, а дела, что нужно обсуждать со своим руководителем. - Огай испытывающе смотрел в лицо преемника. - Только запасись терпением, работенка не скучная, но долгая. Хотя я думаю, ты не заметишь, как пройдет время.

- Хорошо. Но как я закончу, я уйду. - Осаму будто что-то заподозрил, уже желая как можно скорее избавиться от глупых бумаг.

- Садись и начинай. - Приказал руководитель и подошёл к окну, победно ухмыляясь.

Или повержено?

Осаму начал изучать документацию, постоянно что-то перечеркивая и надписывая. Накаджима залез на стол рядом с ним, пытаясь вникнуть в записи, но не понимая, о чем шла речь в бумагах. Спустя полтора часа Дазай закончил.

- Босс, эти сделаны. Я немного изменил график работы охраны, теперь они работают меньше часов, но больше дней в месяце. Люди устают, и мафия тратит огромные деньги на наркотики, которыми мы их накачиваем для стойкости. Если раскидать часы работы каждого не на три, а на пять дней, мы сэкономим много. Будем постепенно снижать дозы, или же вы приготовите таблетки, что помогут им избежать ломки. Это дёшево.

- Ты как всегда порадовал меня, Дазай. Не зря я помогал тебе познавать азы…

- Это не все. - Перебил дазай. - Неодаренных людей у нас много, но они гибнут, а значит, чтобы поддерживать их число, мы можем выкупать на сэкономленные с наркотиков деньги преступников, у которых на свободе остались семьи. При выкупе, преступник должен подписать соглашение, что если предаст мафию, мы расправимся с его семьёй. Ее местоположение будет указано при выкупе, мы будем проверять, правдиво ли оно, думаю, с этим проблем не возникнет, наши люди смогут взломать все базы данных о жителях всей Японии и не только. С правительством договориться будет нетрудно, отдавая им в залог часть прибыли, мы договоримся. Это не будет считаться взяткой, если мы все устроим. Но и для нас это обременительно не будет, отчасти работая законно, мы увеличим наши доходы в разы. Это все. - Осаму посмотрел на часы, чья стрелка обошла ещё половину циферблата. - Я могу идти?

- Нет, Дазай. У нас возник выбор между контрабандой, состоящей на пятьдесят процентов из качественного товара, которую мы получим за шестьдесят процентов цены, и легальным оружием, качественным на девяносто процентов, но заплатить придется девяносто пять процентов стоимости. Что будет лучше?

- Господи, босс! Какого черта я должен решать финансовые вопросы?! Мне совершенно неинтересна экономика…

- Это чистая математика. Ты должен уметь решать такие задачи, тем более твой интеллект на высшем уровне. Ты ведь всегда находил самые выгодные решения для мафии.

- На самом деле это простая задача. Если в каждой партии контрабанды пятьдесят процентов лучшее, то за две партии или за стопроцентное качество мы заплатим сто двадцать процентов суммы. Это не выгодно.

- Молодец, проверил я тебя. - Мори тянул время. - На самом деле недостатка в оружии у нас нет.

- Нужны патроны. - Поднял бровь Дазай.

- Что? Мы не так давно захватили…

- Я потратил их, тренируя Рюноске. Все. Осталось мало, как раз на сегодняшнюю перестрелку.

Мори обернулся, в дверь постучали, а потом открыли ее снаружи двое дежуривших в тот день охранников что должны были руководить перестрелкой.

- Босс, докладываем. Документация доставлена.

- На сегодня свободны. Почти. Останетесь. - Резко изменил решение Мори.

- Босс… Вы же обещали… - Дазай посмотрел так зло и беспомощно, что даже самому ужасному преступнику стало бы его жалко.

Но не сопернику

- Говорил. Я перепутал. - Руководитель, спокойный, словно удав, почти незаметно усмехался. - Впрочем, я человек, а значит, имею право ошибаться. Схватите. - Приказал он охранникам, что грубо скрутили Осаму, заломав руки и нагнув намного, чтобы устойчивее им было стоять, а шатен, парализованный словами, не понимал, как это случилось.

Мори сделал ход на стремительно пустеющей доске

- Не перепутали. - Прошептал Осаму, поджидающий один единственный миг, когда силачи ослабят надолго хватку и он рванет к месту, где бился его друг, совершенно один.

- Как знаешь. Я всегда поражался твоему пыткому уму. - Начал, противно растягивая слова, Огай. - Тебе, благодаря этому, удавалось заставить всех играть по твоим правилам, удобным лишь тебе, и я ни в коем случае не виню тебя за это. Поначалу и я был одним из таких дурачков, но потом меня словно осенило. И, ты думаешь, что я, твой наставник, не знаю всех грязных приемчиков? Я тоже стал играть, но по своим правилам.

Раздался треск. Плотная ткань плаща Дазая надорвалась из-за сильного натяжения с двух сторон, созданного охранниками.

Вот так и судьба мафиози

- А ведь этот плащ подарили мне вы. Три года назад. - Неожиданно вспомнил Дазай, заставляя босса вздрогнуть.

- Вот как? А я забыл. - Ответил Мори как-то печально. - Очень жалко, что он порвался.

- Когда мне было четырнадцать, я сказал, что не верю в знаки. А теперь, пришло время поверить! - Юноша рванулся, точно угадывая момент, когда острый меч маленькой девочки прорубил дверь, изловчившись, достал из карманов плаща пару гвоздей. - Вот, на память. - Он вонзил их в охранников, выбегая из кабинета Мори, что бездвижно стоял, лишь ухмыляясь.

- Ты не успеешь.

Проиграешь

А Дазай бежал, сломя голову, в разодранном плаще к тому зданию, где находился друг, один на один с врагом. Юноша не понимал, для чего босс построил все так, что он будет вынужден мчаться туда, для чего босс так жестоко обошёлся с ним?

Предал

Осаму запнулся о большой камень, растягиваясь на пыльной дороге, так ненавистной ему сейчас. В голове пульсировала болью единственная мысль, причем, не связанная с ложью босса: как там один справляется Одасаку?

Справляется ли?

Дазай поднялся, сколько драгоценного времени он потерял, сколько он проиграл?

Вечность

Обезумевший ворвался он в то здание, убив несколько человек по пути к тому самому месту, где значился телефон Сакуноске. Вот она дверь, пара выстрелов и тишина.

Осаму будто оглушило

Он выстрелил в замочную скважину, распахивая дверь, и все оборвалось.

В один миг

Все что было построено за его жизнь, а особенно за два последних года.

Рассыпалось

- Одасаку! - Орал Дазай, приобняв своего друга, разрывая горло в этом крике, выходя из себя. - Одасаку!

Новый человек рождается крича

- Тише… - Ода слабо, из последних сил своих, светло улыбнулся, даря этот свет другу. - Знаешь, как я счастлив, Дазай? Я умираю человеком, я долго к этому шел, очень долго.

- Не умирай…

- Эти годы, что мы дружили, я старался показать тебе, что путь твой ложный. В мафии учат многому, но различать зло и справедливость нет, хоть это и важно. - Голос стал слабее. - Я вынес этот урок сейчас, в честном бою… Но не хочу, чтобы и ты осознал это перед смертью. Ты хороший человек, но свет и зарождается во тьме, постепенно заполняя ее.

- Не говори, друг, прошу…

- Стань тем, кто спасает людей. Так будет правильно. И… Береги … Себя… - Рука Сакуноске приподнялась, пытаясь напоследок дотронуться до мягких густых волос Дазая, но его сил не хватило, он только зацепил пальцем повязку, сдергивая ее с лица Осаму. И ушел. Тихо. Мирно.

Навстречу свету

Дазай, сжимая руку, испачканную кровью друга, остался, стоя сейчас на границе света и тьмы. Одасаку хотел для него правильного пути, но сможет ли он пройти по нему? Ради друга на все.

- Ради тебя, Одасаку, ради тебя. Спи спокойно в своем идеальном мире, друг.

Комментарий к Прошлое Дазая. Угас луч света.

Гвоздь в кармане к счастью.

========== Прошлое Дазая. Смерть великого мафиози. ==========

Было глубоко за полночь, когда Ацуши нашел, наконец, без подсказок и помощи Цветаевой какой-то старый, не внушающий доверия, бар, прямо на окраине города. Это было последнее подобное заведение в Йокогаме, ведь все остальные он уже оббежал, в надежде найти Дазая, вдруг потеряв его, перестав чувствовать его как личность.

Как душу

Призрак зашёл, сморщившись от неприятного запаха, что исходил от людей, сидящих там, бедных, грязных, оборванных, пропивающих свои последние средства. Накаджиме очень хотелось уйти, но он огляделся, чувствуя что-то незнакомое, какую-то новую связь.

“Он здесь?” - Решился спросить паренёк у русской.

Она не ответила, но Ацуши вдруг вспомнил одну фразу, брошенную кем-то из его знакомых: молчание знак согласия.

И действительно, у стенки, заляпанной чужой рвотой и покрывшейся копотью, одиноко сидела сгорбившаяся фигура, в разодранном черном плаще и что-то пристально, на первый взгляд, рассматривала.

Преодолевая желание уйти, выбежать как можно скорее на свежий воздух, призрак прошел к нему и сел напротив, на свободный стул, рассматривая Осаму.

Дазай, тупо уставившись на свои руки, бездвижно сидел, он до сих пор не смыл с них кровь друга, словно не желая отрывать от себя последнее, что было с связано.

Паршиво

Именно так ощущал себя Осаму, до которого вдруг дошла одна истина, будто огнем выжигая в нем остатки прежнего монстра: теперь он чист.

Свободен

Руки Дазая по локоть в крови.

Были

Одасаку своей кровью омыл их, очищая от содеянного греха, и кому в голову пришло назвать это правосудием?

Искупитель

Осаму усмехнулся, что ж, если есть падшие ангелы, есть ли поднявшиеся демоны? И, если нет, он станет первым. Пусть нелегко будет похоронить свою дьявольски черную душу, но в одном человеке не может быть две сущности, а сегодня, там, рядом с телом Оды, родилась она - светлая сущность.

Младенца ударяют, чтобы тот задышал

И его ударили, пусть, не рассчитав силы, чуть не перебив тонкие хрупкие косточки.

Просто он долго не дышал

Шатен вдруг вспомнил, как пару лет назад, когда он подобрал Рюноске, тот тоже закричал, рождаясь. Так чем же он лучше?

Рюноске подтолкнула к рождению смерть всех членов его шайки, всех его друзей. Дазая толкнула смерть единственного друга. Только Акутагаве помогли, принимая его и выхаживая на протяжении полугода, а вот Дазаю уже никто не поможет.

Он сильнее

- Может быть вам принести чего-нибудь? - К столу подошёл низенький нескладный человек, давно наблюдавший за Осаму. - Давно сидите, ничего не берете. Я могу предложить самое дешевое пиво, если вдруг вы не располагаете большими деньгами. - Человечек натянуто улыбнулся.

- Пиво? - Осаму будто из оцепенения вышел, когда к нему обратились и, окинув взглядом оборванцев, сидящих в этом кабаке, прикрыл глаза, вставая. Хотелось залить в себя чего-нибудь, что хоть ненадолго притупило бы чувства, но он никогда не пил алкоголь низкого градуса, считая это помоями, отдавая предпочтение лишь крепкому, чтоб сжигало дотла всю боль внутри. Последние два года он пристрастился к виски, но знал, что больше ни капли не возьмёт в рот подобного, просто не сможет. - Так пусть… - Пробормотал он, жалея всех бедняков, сидящих в забегаловке, кажется, такое чувство обычные люди, пусть и обиженные судьбой, вызывали у самоубийцы впервые. - Я плачу сегодня за всех. - Стоя, Осаму не был похож ни на одного из них, наоборот, было видно, что он намного состоятельнее и может позволить себе почти все, что пожелает. - Помяните же моего друга, ушедшего сегодня в полдень. - Он достал из кармана пачку купюр и протянул ее человечку, что, по-видимому, был в этом заведении чем-то наподобие официанта. - Не надо сдачи.

Счастье за деньги не купишь

Не в этом ли его прелесть, быть данным?

- Это же один из исполнителей портовой мафии… - Раздался где-то шепоток, привлекший внимание старого мужчины, что встал и подошёл к Осаму.

- Вот как? Решил заняться благотворительностью, а у самого руки в крови? - Усмехнулся он, глядя прямо в глаза шатена.

Дазай не ответил, понимая, что уже не сможет причинить тому боль за резко сказанные слова, он только слабо улыбнулся.

- Смотрите-ка, строит из себя невинного! - Продолжал подошедший, явно в нетрезвом состоянии. - Да ты же, черт возьми, демон! Во всем преступном мире о тебе ходят слухи, как о хладнокровном убийце, готовом всех окружающих вырезать ради собственной выгоды! Скажешь это не так? Тогда почему даже сейчас твои руки запачканы кровью? - Пьяный развернулся к посетителям кабака. - Он псих, я вам честно говорю! Посмотрите на эти безумные глаза, если ли в них хоть какая-то жизнь? Посмотрите на бинты, разве человек в своем уме будет пытаться лишить себя жизни много-много раз?

Осаму молчал, растерянный, кажется, впервые на людях. Слишком много потрясений за сутки, слишком много боли.

Слишком много правды

- Я не хочу вступать в диалог с вами. - Сдержанно, наконец-таки ответил Дазай. - Мне не доставляет никакого удовольствия общаться с такими.

“Нет, только не ошибись.” - Мысленно попросил Накаджима, жутко волнуясь, что Дазай сейчас наговорит чего-нибудь человеку и снова запятнает себя кровью.

Впрочем, он и не собирался говорить что-то ещё, только направился к выходу, выпрямившись во весь рост, невольно заставляя восхищаться своей статью всех людей в этой обители пошлости и пьянства, на минуту оторвавшихся от стаканов с дешёвым пойлом и обративших на него все внимание.

На улице было прохладно, шел дождь, с Токийского залива дул свежий ветер. Дазай шел под этим тяжёлым темным небом, задрав голову, позволяя дождю оросить его лицо и смешаться со слезами, горькими, горячими, как у настоящего человека.

- Теперь я понял, почему для всех мафиози существует правило о том, что не должны мы привязываться. Эта привязь станет для нас дороже мафии и ее жестоких порядков, а значит, мы будем готовы передать организацию ради друга. Но предавший раз, предаст дважды, так говорил мой наставник. - Тихо говорил он, слизывая с губ капли дождя, что разошелся ещё больше. - Ты ведь прекрасно понимал это, Одасаку, тебе так хотелось спасти меня и сделать светлым… Надо же, какой ливень. Впервые в жизни вижу такое. - Размышлял Дазай. - Вот так плачет солнце, потерявшее своего сына… Закрывшись ото всех, оживляя землю ценой его жизни.

И действительно, впервые в портовом городе бушевала такая непогода, словно все высшие силы оплакивали кого-то, посланного в этот мир с единой миссией - нести свет.

Осаму шел к мосту, но Накаджима, следующий неотступно, не понимал, для чего он идёт туда, ведь обещал Одасаку, что все же станет лучшей версией себя, послужит свету, пронося его гордо над головой до самой смерти, причем, не скорой смерти. Так неужели Сакуноске умер зря и Дазай вовсе не другом был его, а просто исполнял волю босса?

Жертва была напрасна?

“Дазай, нет…”

Но тот уже поднялся, останавливаясь на середине и глядя покрасневшими глазами вниз, на бушующую реку. Его мучил вопрос, за что его наставник так поступил, за что предал его, когда-то любимого ученика?

В голове Дазая всплыл случай, случившийся три года назад, когда он ненадолго уходил из организации, так наскучившей тогда. В тот день они с боссом о чем-то спорили, и тот, под конец, сдался, проиграл Дазаю.

- Он же сказал тогда, что отыграется… - Как эхо сказал Осаму.

Отыгрался

На доске всегда два короля, и каждый игрок выбирает свою стратегию боя. Побеждает не всегда сильнейший, но вот черт, они оба отличные стратеги

- Когда началась эта безумная игра? - Спросил шатен сам у себя. - Как только он подобрал меня, и, дабы разбавить будни и повеселить себя, начал партию? Или все же это началось в ночь, когда босс предложил мне помочь ему? - Вопросов возникало больше, но ответы на них Осаму находил словно в шуме дождя. - Все же в ту ночь. Он бросил мне вызов, и я, испугавшись прослыть бесхребетным, принял его, вот она, главная ошибка! Какой же ты идиот, Дазай, почему ты всегда боялся казаться слабым? - Зашептал он, кусая губы. - Почему ты думал, что быть бесчувственным камнем намного лучше, чем быть живым человеком? Разве так, презирая чувства, было легче? Определенно…

Дождь стал ещё сильнее, хотя казалось, что ему уже некуда расходиться, но будто все земное горе, накопленное со времён создания мира, проливалось над головой Дазая, уже промокшего насквозь, но постепенно приходящего к самому верному решению самых важных задач в его жизни и анализируя их.

- Тогда и началась игра… - Повторил он. - Мори сделал первый ход… Всего лишь несколько фигур в распоряжении каждого, две у меня, две у него.

Ладья и пешка

- И мы, что вели эту жестокую игру, где в итоге один из нас должен был пасть.

Короли

- Если бы я не поддался искушению, не начал наступление, а лишь защищался… Не тронул бы старика-босса…

Тогда черный король, долго и нехотя подбираясь, срубил белую пешку, подставленную под удар ее же королем

- Но что было потом? Через год я подобрался к нему, намекая на его просчет…

В тот момент белому королю был поставлен шах, но убрать черного короля и завершить партию было бы слишком просто и скучно. Белый отступил

- Спустя полтора года я стал издеваться над Акутагавой по приказу Мори…

Так белый король срубил черную пешку

- А потом, когда он пригрозил смертью Оды, я резко ответил, что в случае чего Юмено не будет остановлен…

Тогда белая ладья встала рядом с черной, вынуждая черного короля избавиться от нее

- И Мори скрыл мальчонка, лишь бы я не выполнил угрозу!

Три фигуры стояли рядом. Две черные, одна белая. Белый король сделал ход

- А потом, он отправил моего друга на верную смерть.

Друг напротив друга стояли короли. Черный и белый. Но белый король снова допустил ошибку, да, лишние были устранены, но решающий ход остался за черным королем

- Чего он ждал? Что я приду и отомщу ему за смерть друга, убив его? Он бы подготовился, выставил охрану, наверное, хотя и знал, что я не боялся смерти. А собственно, почему бы не сделать так? - Монолог Дазая вдруг прервался, юноша задумался. - Да потому, что чисты мои руки теперь и нет желания марать их о такую грязную кровь. - Осаму тряхнул головой, будто что-то вспомнив, и достал из кармана телефон. - Надо же, выключился. Это, верно, из-за того, что упал я с ним. Как же хорошо… - Чуть не задохнулся Осаму. - Это хорошо, что меня не выследили. - Сказал он, включая устройство.

На экране загорелись значки сообщений и пропущенных вызовов. Там были письма и от Мори, и от Анго, и даже от Чуи. Но Осаму не удосужил их вниманием, хитро усмехаясь.

- Прощайте. - Дазай вытянул руку за бортики моста и разжал ее, выпуская мобильник в поток.

Ни Осаму, ни Ацуши не заметили, как быстро в этих мыслях в непогоду прошло время. Дождь слабел, опустошив темные тучи, выпуская на горизонт нежно-яркое солнце, пока слабо озарявшее измученное небо.

- Со всем приходит время расставаться. - Шатен снял мокрый рваный плащ, и, дрожа от утренней прохлады, скинул его следом за телефоном - в реку. - Прощай…

В этот момент Накаджиму как-то по-особенному страшно затрясло, он слышал родной голос, только уже не в том мире, будто в настоящем. Все вокруг было погружено в холодную давящую тьму

- Нет! - Так громко кричала Цветаева и Ацуши слышал ее, но уже совсем не в мыслях.

***

Ацуши открыл глаза, по-прежнему стоя на мосту, но Дазая он не увидел. Призрака охватило волнение.

“Быстрее, спустись с моста.” - Быстро зашептала Марина, снова в голове звучал ее грудной приятный успокаивающий голос. Призрак не ослушался, напуганный тьмой, что только что окутала его и сбежал вниз.

Место где все начиналось

Дазай Осаму, мокрый до нитки, дрожащий от холода, сидел на берегу, запрокинув голову и улыбаясь почти проснувшемуся солнцу. Он был счастлив, что наконец-то решился, он был рад, что этот путь верен, он был светел.

Сегодня на рассвете он сделал свой выбор.

Черный король сделал шаг назад. Он не сдастся белому королю, но и не свергнет его

Эта игра потеряла смысл

- Спасибо тебе, Одасаку, что вывел меня к свету. Спасибо тебе… Я больше не стану прятать лицо за масками безразличия и гордости, я буду собой. Тем, кем и на самом деле являюсь. Я буду человеком, Одасаку, хорошим человеком.

Накаджима радовался за него, что тот был счастлив под лучами солнца, что тот улыбался искренне.

Но черная холодная тьма подползла ниоткуда, заполняя сознание и разрушая невидимое тело паренька.

“Что происходит?” - Пытался спросить он, но не получилось, он услышал лишь сонное мычание.

Собственное

========== Тайная встреча. ==========

Первым, что почувствовал паренёк, была боль, жгучая боль в щеках, по которым ещё ударяли чьи-то холодные ладони.

Потом он услышал эти звонкие хлопки по своим щекам и голоса, один - сердитый, второй - взволнованный, третий - надменный.

Следом за этим, в только что открытые глаза ударил непривычно яркий свет.

- Ч-что?.. - Накаджима заморгал, словно пытаясь вернуться в ту

реальность.

Не вышло

Над ним, глубоко дыша, стоял Дазай, прекративший свои попытки привести паренька в чувство, увидевший, что тот, наконец-то пришел в себя, и улыбался. Справа сидела Марина, со связанными руками, дергающаяся в тщетных попытках высвободиться и из-за этого придерживаемая Куникидой.

- Ты очнулся, Ацуши… - Облегчённо вздохнув сказал Дазай и сел рядом.

- Вот помяни мое слово, только мы разберемся с этой русской, я тебе такую взбучку устрою, мало не покажется. Заметь, если бы ты не слинял вчера с работы, нам бы не пришлось всю ночь возиться с этим. - Доппо говорил рассерженно, впрочем, как и после всех выходок Осаму. - Это дело должно было достаться тебе, опытному сотруднику, а не этому желторотому. Представь своей пустой башкой хоть на минутку, что Накаджиму тут могли прикончить?

- Он всегда был под моим контролем. - Дазай тронул паренька за ворот и оторвал верхнюю пуговицу. - Маленький датчик, отслеживающий сердечный ритм и местонахождение. - Осаму говорил чересчур спокойно.

- Вот идиот… - Куникида положил руку на свой лоб. - Тогда какого черта мы искали информацию о нахождении русской несколько часов подряд? - Казалось, тот факт, что Дазай снова предугадал все, но не поделился догадками с ним, вывел его из себя. - Стоп… Да ты знал, что так будет?

- Ну-у, я немного иначе представлял себе это. - Шатен пожал плечами. - Но наши поиски были не напрасны, все же. Теперь мне все ясно. Почти.

- Да как ты вообще можешь? - Закипел коллега. - Это было важное задание, которое, из-за тебя мы почти завалили! Мы, агентство и мафия, что все силы направили на раскрытие преступницы, а ты, самоубийца долбанный, оказывается, догадывался! И как меня угораздило отпустить тебя вчера?

- Но-но, я не сразу знал. Думаешь, я просто так смылся? Мне нужно было встретиться с Анго Сакагучи, моим бывшим коллегой, для того, чтобы разрыть кое-какие документы.

- А предупредить, не додумался? - Доппо немного остыл, хоть и чувствовал себя одураченным, не веря, что сотрудник агентства встречался с членом мафии.

- Нет. Я привык работать в одиночку. - Дазай вздохнул. - Да и не люблю, когда мои мысли путает твой, лишенный всякого смысла, ор. Хоть ты и учитель математики в прошлом, но с логикой ты явно не дружил. Уж не поэтому ли тебя выгнали? - Сощурился шатен.

- Заткнись.

Накаджима вертел головой, ещё не до конца сообразив, где он. Паренёк посмотрел на свои, теперь видимые, руки, потрогал волосы, затем дотронулся до плеча Дазая и улыбнулся, теперь уже понимая, что он вернулся в свое время.

- Дазай-сан, вы настоящий? - Паренек посмотрел в его глаза. - Вы всё-таки выбрали тогда верный путь, это хорошо. - Наивно улыбнулся он.

- Это что такое? - Куникида непонимающе смотрел на них. - Ацуши, что с тобой случилось?

- Спокойно, Куникида. - Дазай был немного растерян. - Накаджима попал под действие способности русской и по данным сердечного ритма, он много там пережил… Только вот что?

- Хотите знать? - Вдруг заговорила Марина. - Что же, не думаю, что это будет приятно. Ты же, Дазай, всегда боялся правды? - Повернула она голову в сторону шатена. - И сейчас будешь готов бежать от нее, как заяц.

Все замолчали. Осаму нахмурился, ему казалось странным поведение Ацуши, но чтобы не волновать Доппо, он не сказал ему ничего, вынашивая размышления по этому поводу в своей голове. Слова женщины лишь сильнее погрузили его в раздумья.

Куникида заметил поникшего коллегу и встал, доставая фотоаппарат, делая снимки всей комнаты.

- Пожалуй, пора. Дазай, ты поведешь Ацуши, он, как я вижу, не в состоянии самостоятельно идти. А эта… - Он указал на женщину. - Эту поведу я, тебе нельзя доверять что-то серьезное.

Ацуши хотел возразить, мол, он может идти сам, но как только он поднялся, голова пошла кругом и он свалился обратно на диван.

- Так дело не пойдет… - Дазай покачал головой и поднял парнишку на руки, словно пушинку. - Чувствую, остатки ночи будут весёлыми. - Улыбнулся он, глядя на Куникиду, что пытался тащить русскую к выходу.

- Какая нахрен ночь? - Огрызнулся тот. - Половина пятого утра. И поверь, делай, что хочешь, но пока это дело не будет завершено, ты не встанешь из-за своего стола.

- Я умру на том месте и дело не завершится никогда. - Съязвил Осаму. - И знаешь, мне кажется наша дама хочет пить. - Дазай достал из кармана маленькую фляжку и быстро и резко вылил ее содержимое в рот женщины, что пыталась возразить, придерживая после челюсти и нос сжатыми, дабы та не выплюнула.

Не впервой так поступать

- Я тоже хочу. - Доппо поправил очки.

- Да? Извини, больше не осталось. - Осаму дождался, когда Цветаева сомкнет глаза и плавно опадет на пол. - Это сильнейшее снотворное. Не уверен, что тебе тоже нужно.

- Оно не убьет ее? - Насторожился бывший учитель.

- Ну меня же не убило. - Зевнул Дазай, удерживая на руках обвившего его шею Накаджиму. - А у русских, говорят, сильный иммунитет, только Достоевский исключение.

- Да тебя, кажется, уже ни один яд не возьмёт… - Зло прошептал Доппо. - Мне ее нести теперь. - Он нагнулся, поднимая заснувшую женщину на руки. - Что же, пойдем уже?

Осаму кивнул, проходя вперёд и открывая дверь, придерживая ее перед коллегой, чтобы помочь ему. Безоговорочно ноша Осаму была легче и приятнее.

- Вот увидят тебя на улице с преступницей на руках, ой, что подумают… - Пошутил Дазай, но встретив неодобрительный взгляд, заткнулся. - Ладно-ладно, не буду. Кстати, по скольким пунктам идеальности эта женщина тебе подходит?

- Отстань. Вечно твои шуточки не к месту.

Впереди показалось здание агентства, освещённое восходящим солнцем. Накаджима не осмеливался спросить, почему он снова видит рассвет и есть ли в этом какая-то закономерность, только все равно не у кого было спрашивать - связь с русской была потеряна.

- Так, начало в восемь, но мы начнем раньше так? - Испытующе посмотрел Куникида на Дазая, что обречённо закивал. - С чего, как ты думаешь, нужно начать? - Голос был серьёзен, Доппо, хоть и не любил Дазая за его выходки, но понимал, что тот всегда выбирает тот путь, по которому верно и быстро можно прийти к решению.

Всегда ли?

- Продолжим. Я, для начала, расскажу тебе и директору то, чего не было в ее деле. Думаю, Фукузава уже там? - Осаму отпустил Ацуши, знаком показывая ему, что тот может быть до начала рабочего дня быть свободным. - Пока он не понадобится.

Пока

Доппо недоверчиво посмотрел на коллегу и постучался к директору.

- Входите. - Прозвучал его низкий голос. - Доброе утро. Ацуши нашелся? - Сказал он, спокойно глядя на Дазая.

- Да, директор. - Дазай уважительно преклонил голову перед Юкичи. - Как вы и просили, я встретился с человеком из мафии и он дал мне документы, связанные с русской женщиной по фамилии Цветаева. Она была убита портовой мафией семь лет назад. О ее задержании просили группировки других государств, так как когда-то она скрывала у себя ребенка-одаренного, несущего смерть. Его имя - Федор Достоевский. Ту женщину звали Мария, Мария Цветаева и она была матерью Марины, что теперь, видимо, работает на Федора или как-то помогает ему. Этого я не знаю, нужно узнать от Накаджимы, что он видел. Но в чем я точно уверен, так это в том, что она просто марионетка в чьих-то умелых руках, купившаяся на какую-то услугу..

- Вот как? Это все, что удалось узнать от того человека?

- Нет, директор. О матери этой женщины я могу рассказать намного больше. Например то, что ее способность была почти такой же, как и у ее дочери и передавалась лишь при смерти матери. Изначально у меня… - Проговорился Дазай, но продолжил все равно. - У меня был план: выпытать всю информацию, а после - накачать ее лекарствами, что должны были продлить ее жизнь на неопределенный, но очень долгий срок, только бы держать ее под контролем, но не вышло. Она была убита Огаем Мори, который не знал, что способность рода Цветаевых передается по наследству. Я ещё знаю кое-какие подробности, но пока они не играют никакой роли. - Закончил Осаму.

- Хорошо, пока придержи их. Только один вопрос, Дазай, неужели тот мафиози выдал все это тебе, когда-то покинувшему их?

- Нет, директор… Семь лет назад я был мафиози, жестоким и мстительным. Я тогда только узнал, что связан с Достоевским родственными узами. Я тогда только узнал, что его родители уничтожили моих, чтобы умер маленький соперник. Мори рассказал мне, что случилось с родителями Федора и что тогда его взяла на воспитание одна состоятельная женщина, часто выступающая с концертами по миру. И когда я узнал, что она попала в плен, я словно слетел с катушек. Хоть и раньше моих допросов не выдерживал никто, но над Марией я издевался со всей жестокостью. Именно поэтому я знаю многое, больше, чем кто-то другой. - Осаму напрягся, ожидая, что ответит на его откровение Фукузава.

- Это в прошлом, Дазай. В прошлом. Я уверен, что все происходит не случайно, и значит, в том, что ты прошел тогда, есть свой плюс. Но медлить нельзя. Вы не выяснили, как она связана с преступниками и каким образом передает информацию?

- Нет, директор. - Ответил Куникида. - Есть мысли, но для начала хочу обсудить их с Дазаем, дабы не нагружать излишней информацией вас.

- Хорошо. Удачи вам. - Юкичи прикрыл глаза и улыбнулся, видя, что Куникида сейчас ответил отрицательно не потому, что не знают они ничего, а потому, что чувствует тот себя, мягко говоря, паршиво.

- Директор, почему вы ничего не сказали мне? - Спросил Куникида, когда Дазай, напевая, вышел. - Хоть бы просто предупредили, я бы не посылал Накаджиму на это задание, если Дазай что-то выведывал у мафии… Но все же, почему?

- Послушай, ты отличный работник, но никто из агентства не переплюнет сообразительность Дазая. Да, ты бы не пытался, но будь ты в курсе, ты бы помешал ему. Он привык работать в одиночку, не деля обязанности, а делая все сам, выбирая кратчайший путь, пусть и игнорируя некие порядки. Я вижу, что ему доставляет большое удовольствие выбешивать тебя, а значит, поставив вас работать на том этапе вместе, ты бы постоянно поправлял его. - Фукузава повернул голову, смотря в окно. - Прости, но ты слишком идеальный напарник. Вот и все. А теперь иди. Осталось два часа до работы, в которые следовало бы отдохнуть. На свежую голову мы узнаем, что произошло у Ацуши, а русскую допросит Дазай.

- Да, директор. - Доппо поклонился головой и тоже вышел.

Телефон в кармане завибрировал и на экране высветилась картинка повешенного чиби-дазая. Куникида, наконец-то положивший женщину на диванчик, нажал на экран и увидел сообщение.

Куникида, через три часа русская проснется. Положи ее где-нибудь так, чтобы были зафиксированы руки. И будь осторожен, она может усыпить тебя.

- Эх, я и так знаю это, суицидник ты чертов… - Вздохнул Доппо, которому стало вдруг приятно, что о нем беспокоится этот проблемный коллега.

Но тут пришло ещё одно сообщение.

Смотрите, как бы это не нарушило ваш покой.

Номер был неопределен.

Куникида сглотнул.

========== Одного поля ягоды. ==========

Первой мыслью было обратиться к Дазаю, но некая обида не дала это сделать прямо сейчас, да и вряд-ли бы коллега ответил, явно шатающийся где-то по улицам до работы, чтобы потом прийти и зевать за рабочим местом, утверждая, что он устал и если ему не дадут выходного, он умрет от перенапряжения в своих мозгах, которых, к слову, у него и не было по догадкам Куникиды.

- Надо бы все же выполнить указание этого идиота и обездвижить ее, мало ли, что натворит. Он конечно нейтрализует ее способность, но черт возьми, будет совсем не хорошо, если он опоздает. А если этот вариант возможен, значит, нужно минимизировать ущерб от последствий. - Рассуждал Доппо. - Да я и сам бы не отказался от отдыха.

Через несколько минут русская лежала уже на кровати, привязанная грубыми веревками за лодыжки и запястья к креплениям.

- Совсем не гуманно. - Покачал головой Куникида. - Но увы, других вариантов не имеется. - Он огляделся, отошёл и плюхнулся на диван, пока никто не видит, ведь он сам постоянно предупреждал коллег, что мебель не выдержит постоянных заскоков на нее, а менять каждый квартал диваны это уж, извините, совсем недешевое удовольствие. - Полтора часа до восьми, остался час для того, чтобы выспаться. - Идеалист, как приверженец того, что во всем должен быть порядок и что действовать нужно согласно установленному распорядку, был совершенно недоволен таким раскладом событий, но делать было нечего и он, не ворчав более, закрыл глаза.

Проснулся он гораздо позже, около двенадцати. Его удивило то, что все сотрудники агентства были на местах и что-то делали, даже Дазай что-то торопливо записывал. Увидев краем глаза проснувшегося Куникиду, он хитро сощурился и подошёл к нему.

- Доброе утро, Куникида. - Улыбнулся он, словно что-то замышляя против того.

- Черт. - Доппо Посмотрел на висевшие на стене часы. - Не мог разбудить, а?

- Извини, но когда ты выспавшийся, соображаешь намного лучше. - Пожал плечами шатен. - Все уже в сборе, почти.

- А где Ацуши? - Заметил Куникида, поправляя очки.

- Он у директора. Можешь сходить и позвать их. Мы решили, что для начала расспросим его, а уж потом возьмёмся за Цветаеву.

- Кажется, лучше было бы скорее разобраться с русской, а уж потом слушать сказки Накаджимы. - Возразил Доппо.

- Из слов нашего новенького можно сделать некие выводы, а после поговорить с женщиной, так мы узнаем, готова ли она сотрудничать или же будет покрывать свое начальство.

Идеалист вздохнул. Осаму был прав, а значит, нужно поступать так, как решено.

Первый ушел звать Фукузаву и Накаджиму, шатен же хлопнул и все обернулись.

- Соберитесь. Сейчас Ацуши расскажет нам о том, что произошло во время его пребывания у преступницы. Я попрошу не перебивать, там могут быть тяжёлые моменты и ему, возможно, будет не совсем просто говорить это. - По лицу Осаму не было видно, что он переживает, но страх жил глубоко в сердце, тревожа все его существо.

Шатен отвернулся в сторону двери. Черт, почему он не продумал то, что Накаджиму могут использовать, а не просто погрузить в сон, ведь он же знал о способности русской и догадывался, что она работает на кого-то более сильного. Нет, ничего не убудет из-за того, что та знает какую-то старую информацию, Дазай боялся, что Ацуши тоже знает что-то неправильное.

Что-то о нем

- Только вот что… - Прошептал он одними губами.

Он всегда боялся правды

Вошёл директор, ведя за руку немного испуганного Накаджиму, но уже явно пришедшего в себя. Следом появился Куникида, закрывая дверь.

Ацуши оглядел коллег и даже улыбнулся, но когда заметил Дазая, посмурнел и отвёл взгляд, будто боясь, что если он расскажет что-то о его жизни, с ним обойдутся очень жестоко, как когда-то Дазай обошёлся с Рюноске.

Просто раздавит

- Мы подождем ещё немного, некоторые члены мафии были приглашены для обсуждения этого дела. Вы ведь понимаете, что опасность нависла над всей Йокогамой и мы просто вынуждены объединить силы. - Юкичи сверкнул глазами, будто предупреждая недовольство детективов. - Ситуация серьёзна, и, если она выйдет из под контроля, может быть кровопролитная война.

- Ну я думал… - Скучающе протянул Рампо. - Думал, что мы все сами, всё-таки два гения у нас работают. А мафия может сама начать войну.

- Мирный договор. Не переживай. - Йосано скрестила руки на груди.

“Она совершенно спокойна, даже не боится встречи с Мори… Странно. И Дазай спокоен… А что, если Элис когда-нибудь сдаст меня, вспоминая, что видела кого-то похожего?” - Пробежали в голове Ацуши мысли, надеясь найти отклик в сознании Марины, но прежней связи не было.

Связи не было вообще

Дверь распахнулась, задев Доппо за локоть. На пороге стояли члены портовой мафии.

- Что, без нас справиться не можете? - Дерзко усмехнувшись сказал Накахара, поправляя шляпу.

- Тихо. - Оборвал его Мори. - С уважением, Фукузава.

- Взаимно. - Директор жестом указал на свободные места, приглашая их сесть. - Давайте начнем. - Дазай встречался вчера с вашим человеком и сейчас кратко расскажет обо всем, что на данный момент актуально.

Ацуши вздрогнул.

Знают!

- Все вы знаете, что все силы агентства и мафии сейчас брошены на поимку преступников из российской группировки. - Начал Осаму. - Они, как нам известно, на данный момент не в Йокогаме, но сюда была заслана женщина, по имени Марина Цветаева. Босс портовой мафии знает о ее матери, что была убита семь лет назад. - Шатен сделал паузу. - Марина унаследовала способность.

- Не расцениваешь ли ты, Дазай, что Марина просто хочет отомстить нам из-за того, что ее мать была убита? Ведь она будет отыгрываться и на мафии, так как ее мать замучили именно там, и на агентстве, куда ты перешёл, ведь пытки - твоих рук дело. - Мори не собирался укорять бывшего подчинённого, говоря это совершенно беззлобно.

- Только ради мести она не закрутила бы этого. Над ней кто-то есть и кто это, мы узнаем. - Твердо сказал Дазай. - Так вот, вчера она была выслежена нами с помощью Ацуши, что, в неком роде послужил приманкой. Он новичок, мой ученик, а потому,я всегда отслеживал его местонахождение. В этот раз ещё и сердечный ритм, сопоставляя его скорость с общим состоянием и с его чувствами: страхом, волнением, радостью… Поскольку сотрудник ещё не опытный, ему не пришлось бы разыгрывать свою неуверенность перед Цветаевой и тем самым усложнять нам задачу. Я высчитал по показаниям, что он был в фазе парадоксального, то есть быстрого сна около пятнадцати часов и два часа в фазе ортодоксального, то есть медленного сна. - Шатен хотел продолжить, но увидел по лицам присутствующих, что термины понимали только Мори и Йосано. - В общем, во время быстрого сна самые яркие сновидения бывают, так понятнее? - Все кивнули. - Но самое интересное, что сердце Накаджимы билось постоянно в ускоренном ритме, то есть он видел и передавал русской что-то такое, что заставило поволноваться и его. Я не уверен, что самой Цветаевой было важно показать это Ацуши, просто среди всего, что он видел, она выделила главное, чтобы как-то передать это своему начальству. - Дазай посмотрел на Накаджиму. - Ацуши, ты готов рассказать нам, что видел там?

- Всем?.. - Накаджима сжался. Он не был готов рассказать это, словно ещё раз переживая те самые события.

- Не бойся, Ацуши. - Директор положил руку ему на плечо. - Ты под защитой. - И, чуть подождав. - Говори.

Паренёк вздохнул, обречённо посмотрев на Дазая, и заговорил.

Рассказывать о своем прошлом тяжело, о чужом же говорить в разы тяжелее, пусть это и твой близкий коллега. Накаджима ощущал на себе ошарашенные взгляды детективов, спокойные взгляды мафиози и печальный задумчивый взгляд Дазая, хоть и смотрел все время в одну точку на полу.

Ацуши рассказал все, в том числе и о диалогах с Мариной, только кратко, почти обходя, упомянул о своем прошлом, в которое его помещала женщина, и об уходе Дазая из мафии умолчал.

Закончив, Накаджима поднял глаза на Фукузаву, словно ожидая поддержки, но директор хмуро смотрел перед собой, кажется не замечая ничего. Тогда паренёк оглядел своих коллег, надеясь хоть в их глазах найти сопереживание, но те лишь осуждающе смотрели на Дазая.

Поддержка пришла оттуда, откуда Накаджима ждал ее меньше всего.

- Много ты пережил, Ацуши. - Кое сказала это словно мать, утешающая сына. - Я даже не думала, что все было настолько омерзительно в то время, и как я не замечала этого… Как мы вообще жили в той жуткой атмосфере.

Паренёк корил себя что так бесцеремонно открыл всем то, что давно и глубоко схоронил Дазай, хоть и понимал, что сейчас эта информация была очень важна. Будь его воля, он бы молчал, зарыв эту горькую правду и в себе, но ее вскрытие требовалось ради спасения, ради счастливого будущего.

Ради света

- Странным образом все сложилось, знаете ли. - Первым из детективов отошёл Рампо, отфильтровав лишнюю информацию. - Дело досталось Ацуши, и Дазай объяснил, почему. Но вышло так, что русская будто бы знала, кто из наших ее встретит. - На его звонкий голос обернулись все. - Ацуши сказал, что она всего лишь исполнительница, которая выполняла задание заказчика - выведать что-то из секретных документов мафии, которые могли знать только избранные мафиози, и одним из них был Дазай. Ещё прозвучало, что ей за это заплатили, и по-видимому, платой была сцена с матерью, ведь Цветаева не знала, кто именно виноват в ее смерти, а у русских почитание предков - святое дело. - Эдогава рассуждал уж слишком шустро. - Способность позволяет ей наблюдать за прошлым какого-то человека с помощью его близкого, что попал в ее сети. Получается, ей нужно было именно прошлое Дазая, как одного из тех, кто имел доступ буквально ко всему, а его близкий именно Ацуши, ну ученик там, все такое… - Махнул рукой детектив, озадаченно уставившись в схему, что он только что начертил. - Я не могу объединить все эти факты, несуразица какая-то выходит. Никто не мог узнать, что директор и Дазай решат выследить ее с помощью Накаджимы!

- Это имеет место быть, но действительно, нелепо. - Вздохнул Юкичи. - Ацуши, ты, может быть, имеешь какие-то догадки на этот счёт?

Накаджима покачал головой.

Обречённо

Все молчали, переводя взгляд то на Фукузаву, то на Мори, то на Дазая, на которого страшно было смотреть, как он поник и обмяк, будто находясь в прострации. Все понимали, что в таком состоянии он не сможет выдвинуть какую-нибудь идею, что могла бы оказаться верной.

Его не осуждали, но теперь не по той причине, что боялись, а по той, что этого уже не было в жизни детектива, что это все осталось в прошлом.

Это было смыто кровью

- А всё-таки, Дазай, ты узнал, кто был третьим? - Мори, просидевший весь рассказ с каменным лицом вдруг улыбнулся, смотря на бывшего мафиози и желая как-то растормошить его.

Осаму выпрямился, в его глазах засияли сотни искр, словно какое-то прозрение снизошло на него. Вместе с ним оживились и остальные, ожидавшие, что же он скажет.

- Точно. - Игнорируя вопрос бывшего своего босса, прошептал Осаму. - Достоевский. Первый гений. - В гробовой тишине сказал он. - Мы мыслим схоже, потому что в нас одна кровь. Только он мог понять, что я отправлю на это Ацуши, будь он на моем месте, он поступил бы так же.

Одного поля ягоды

Рампо захлопал, невольно таки восхищаясь, хоть и не желая признавать чужое превосходство. Следом стали аплодировать остальные.

- Ну что вы… - Добродушно улыбнулся Дазай. - Это Мори натолкнул меня на мысль, я лишь завершил ее… И кстати, третий - Рампо. - Осаму подмигнул коллеге.

========== Первый допрос. ==========

Ацуши все смотрел на Дазая, надеясь не встретиться глазами с ним, и потому, как только тот поворачивал голову в его сторону, Накаджима сразу отводил глаза, словно стыдясь.

- Пойдем, выйдем поговорить? - Из-за спины вдруг подошёл Рюноске, приглашая Накаджиму за дверь.

Светловолосый был рад немного развеяться, да и покинуть это огромное скопление людей, хотя бы ненадолго, тоже очень хотелось, тем более Осаму все чаще кидал на него взгляды и паренёк просто не знал, осуждающие ли они или наоборот, одобрительные?

- Что твое, Акутагава? - Спросил Ацуши.

- Ты ещё спрашиваешь, дурак! Тебя использовали, как шлюху, а ты и рад, что послужил очередной дырой для какого-нибудь мудака. - Рюноске был как всегда груб, и Ацуши это совсем не удивляло.

- Акутагава, но послушай, это же ради города… - Попытался ответить Накаджима.

- Это оправдание. Ты до сих пор делаешь всю грязную работу, пытаясь заслужить право на жизнь, а для чего тебе это право, живи! Как я, незаконнорожденный, оставленный на произвол судьбы, да ты же все знаешь, черт!.. Вот объясни, какую роль в этой истории играло мое обучение этим предателем? Да, многие знали, но теперь, когда знают и о подробностях, меня будут жалеть, то есть, считать жалким, то есть, унижать. А знаешь, что я убью всех, кто унизит меня, я дал клятву… И ты пока первый в очереди. - Рюноске свёл к переносице свои тонкие брови. - Запомни, если ты ещё хоть раз упомянешь в каком-нибудь разговоре мое обучение, я выпущу тебе кишки. - Акутагава закашлял, облокотившись на стену, пока никто, кроме Ацуши, не видел минутной слабости.

- Акутагава, но я рассказал все, не выкидывал моменты, я ведь не знаю, что пригодится для расследования?

- Да не все ты рассказал… - Рюноске вздохнул. - Знаешь, а мне ведь работать с тобой, в случае чего. Я не ручаюсь, что не перережу тебе глотку… Но, если ты расскажешь, почему мой наставник покинул мафию, я прощу тебе. Зуб за зуб, так сказать.

Накаджима закусил губу, он, когда-то давно, был уверен, что Дазай не позволит своему бывшему ученику как-то надругаться над ним, но после того, как Ацуши рассказал его историю, будет ли тот все ещё оберегать его? Или же наоборот, сам поучаствует в расправе?

- Ну так что, расскажешь? - Мафиози выпрямился, смотря на Ацуши, словно орел смотрит на падаль, готовясь к трапезе.

Детектив опустил голову. Может быть, когда-нибудь потом, но только не сейчас, нет, он не готов выдать самую сокровенную тайну наставника, и даже не по той причине, что боится его гнева, а по той, что знает, что это самое дорогое и хрупкое воспоминание, которое Накаджима просто не имеет права тревожить, дабы не разбить по неловкости своей.

- Нет… - Лишь прошептал он дрожащим голосом. - Не готов к этому никто пока, прости.

Больно

- Эй, вы чего прохлаждаетесь? - Выглянул Куникида, приоткрыв дверь. - У нас есть план на сегодняшний день, и мы обязаны выполнить его, и вы своими разговорами только время отнимаете! Ацуши, быстро на свое место рабочее! - Дверь захлопнулась.

Светловолосый вздохнул облегчённо, будто груз свалился с его плеч, освобождая от необходимости рассказать что-то.

- Твое счастье. - Бросил Рюноске и, оттолкнув оппонента, вошёл первым.

Ацуши, ещё секунд пять постояв, пошел следом.

- Я полагаю, что члены мафии должны покинуть наше агентство, за исключением вашего босса. - Фукузава чуть наклонил голову. - Мы проведем допрос русской, и решим, как в дальнейшем нам действовать. Мори посодействует, я думаю.

Огай улыбнулся, тоже склоняя голову в знак почтения и жестом показывая своим подчинённым, чтоб уходили.

- Значит, мы пришли только послушать… - Чуя замолчал, не закончив. Ему хотелось как-то пошутить над бывшим напарником, но все же он понимал, что совершенно не к месту будут сейчас шуточки. - Когда нужно, мы придем. Удачи. - Последнее слово было обращено именно к Осаму.

- И тебе. - Ухмыльнулся он, провожая рыжего взглядом. - Директор, каков план? - Обратился Осаму к Юкичи.

- Перерыв. Могу предложить спуститься в кафе всем, а ты, Дазай, прогуляешься со мной? - Фукузава спросил таким тоном, что Дазай и не мог возразить, даже если б и собирался.

- Да, директор. - Кивнул Осаму и первым направился к выходу.

- Дазай, прости за нетактичность. - Начал Фукузава, как только они отделились от остальных. - Я понимаю, у меня не должно возникать сомнений на этот счёт, ведь два года ты уже работаешь в агентстве и служишь достаточно хорошо, но то, что рассказал Накаджима, повергло меня, мягко говоря, в шоковое состояние. Скажи, это все правда было?

Только не это

- Директор… - Осаму постарался сделать максимально безразличное лицо, горя желанием соврать, уверить Юкичи в обратном, но не смог. - Да, все, что видел Ацуши - правда.

- Я же вижу, что тебя это волнует и что тебе даже сейчас не все равно. - Покачал головой Фукузава, вполне ожидавший такой реакции сотрудника.

Дазай снова надел маску

- Вы правы, директор, просто не хочу, чтобы кто-то думал, что меня это очень волнует.

Но перед своими ли скрываться?

- Ладно, я верю, что ты сможешь разобраться со своими переживаниями. Тогда ещё вопрос. Чувствуешь ли ты в себе силы заниматься этим делом? - Директор строго смотрел на Осаму, растерявшегося после этого вопроса.

- А в чем, собственно, проблема?

- Семь лет назад ты хотел выместить злость на ее матери. Не возьмёт ли гнев снова власть над тобой?

- Будьте спокойны. - Осаму чуть заметно, но искренне улыбнулся. - Я оставил эти чувства в прошлом, когда покинул мафию. И вернуться к совершению подобных преступлений я не могу, слишком была велика цена искупления моих грехов.

- Какова же?

- Жизнь моего друга.

Директор не стал спрашивать что-то ещё, лишь развернулся, приглашая шатена обратно в здание агентства.

***

Рядом с кроватью, на которой лежала привязанная русская, стояли Фукузава, Мори, Ацуши, Рампо и Дазай, немного смурной, будто предчувствующий, что что-то должно произойти, что подорвет доверие кого-либо из них.

Партия ведь ещё не закончена

- Марина Цветаева? - Босс мафии противно улыбнулся, смотря сузившимися глазами в ее лицо, будто пытаясь загипнотизировать.

Женщина не ответила, лишь закатила глаза.

Как и ее мать

- Я бы предпочел содействие бессмысленной трате времени, будь я на вашем месте.

- Да вы даже представить себе не можете, что бы вы делали, но ничего, ничего… - Прошипела Цветаева. - Пред лицом нового господа все равны.

Все повторялось точь в точь

Накаджима посмотрел на Дазая, смотревшего куда-то сквозь женщину, будто что-то прокручивающего в голове. Кому как ни ему со своей идеальной памятью не помнить всех этих слов! Осаму знал, что ещё несколько фраз, и должен будет вступить он, но этого не произойдет.

Никогда больше

- Дазай, она не собирается говорить ничего, может быть, с ней побеседуешь ты? - Голос Мори, обращённый к нему, прервал его раздумья.

Шатен посмотрел на директора, как семь лет назад посмотрел на босса, ожидая разрешения начать допрос, только сейчас Осаму не знал, что хотел увидеть в глазах Фукузавы, разрешение действовать или же разрешение бездействовать?

- Директор, я или Рампо? - Спросил все же Дазай.

- Ты, ты. Я всего лишь могу строить теории, а вот почва для размышлений должна быть мне предоставлена. Ты отлично подбираешь вопросы, не оставляя отвечающему ни малейшего шанса обогнуть их. - Эдогава наклонил голову назад, показывая, как ему надоело это. - Да и вообще, слушать ещё одни бредни я не намерен, пойду лучше чайку попью с Йосано. Вы и без меня прекрасно разберётесь. - Рампо иногда нужно было выпендриться и сделать что-то да не так, как предполагают уставы.

- Все гении немного дураки… - Усмехнулся Мори.

Его юмора не оценили.

- Что же ты, Дазай, молчишь? Где же твои инструменты? - Вдруг, растягивая слова заговорила Марина. - Неужели смерть одного человека, что так ошибался в тебе, настолько поменяла тебя? Напрягся… А тогда, семь лет назад, был спокоен, словно мертвец в гробу. Ах, Осаму, как тебя жизнь потрепала! Даже не узнать…

Все ошарашенно смотрели на них, ожидая, что будет дальше. Казалось, что все были зачарованы грудным голосом русской, и потому никак не могли прервать ее и поддержать Дазая, который не поддавался ее чарам.

- Я знала, что встречу тебя, но не думала, что вместо великого мафиози увижу жалкое его подобие, лишь тень прошлого Дазая Осаму, что продолжает волочить свое бессмысленное существование. - Продолжала Марина. - Ты в моем вкусе. Был. И если бы ты остался прошлым, холодным и жёстким, я бы даже согласилась с тобой на двойной суицид. Мне нравятся плохие парни, Дазай. Но ты выбрал жизнь, когда твой друг выбрал смерть. Заметь, он не сам выбрал ее, у него не было выбора. У солнца может быть лишь один ребенок, и ты решил стать им, вытесняя Сакуноске.

Это уже слишком

- Замолчи. - Зло прошептал шатен, еле сдерживая себя в руках.

Тогда он тоже вспылил

- Да, давай, выпусти все, не держи в себе эту злобу, что разъедает тебя подобно азотной кислоте. Давай, приставь к моему горлу нож, вырви мне ногти и вставь их между моих век, чтобы я не отрываясь смотрела в твои глаза, такие пустые… - Горячо зашептала женщина. - Сдери с моих рук кожу и скорми её мне, а после, напои своей кровью, какой горячей… И, быть может, я сыграю с тобой в русскую рулетку по честному.

Дазай стиснул зубы, сжал кулаки до побелевших костяшек, наклонил голову, чтобы не видеть ее наглого лица, жутко сверкающих глаз, будто готовых прожечь в нем дыру.

Он не мог позволить себе вернуться

А все остальные стояли, словно выкачали из них всю душу, подперев пустые тела на кольями, и Цветаева пыталась и Дазая сломить.

Но его уже сломали

Навсегда

- Думаешь, что действуя вот так, послужишь добру? Да только кому это нужно, уж не Одасаку ли? Нет, мертвым ничего не нужно, даже почтение их памяти, что им даст это? А будь ты другим, все было бы иначе… - Русская переходила уже все границы, чувствуя, что вот-вот, и Дазай будет подчинён власти ее голоса.

- Да как ты смеешь?! - Вдруг сорвался он на крик, и почти бросился на женщину.

- Люди слабы в гневе, не так ли?

Эти слова остановили его, вернули в реальность.

К свету

========== Дьявольские глаза кукловода. ==========

Осаму поднял опущенную голову, заглядывая в светлые глаза русской, словно пытаясь что-то прочитать в них, что-то очень важное, и не столько для раскрытия дела, сколько для того, чтобы понять, что эта женщина такой же человек, как и они все, просто когда-то давно не туда ступивший ребенок, которого не направили на правильный путь, заманив конфеткой в машину злого дяденьки, потому что некому было объяснить, что нельзя откликаться на такое.

Раньше Дазай искал в людях зло, теперь же он пытался отыскать в каждом хоть какую-то, даже малейшую долю света, даже в самом жутком преступнике, как и в нем когда-то отыскали. Так почему же он, чьи грехи были искуплены, должен топить людей в крови, а не протягивать им собственную руку, дабы спасти, пусть и ценой собственной жизни? Разве его судьба многим тяжелее, чтобы вот так свысока смотреть на остальных?

Нет. Совсем. Все эсперы выживают.

Ни он, ни Марина не исключения.

Нужно просто быть человеком.

Он мог прямо сейчас начать задавать ей заковыристые вопросы, что не оставили бы ей шанса выпутаться из них, отвечая ложно, он мог прямо сейчас раздавить ее морально, даже не прибегая к физическому насилию, но не стал. Он был, почему-то, до безумия спокоен, уверен в чем-то таком, что никому, кроме него, не было доступно.

Шатен отвернулся от женщины, оглядывая застывшие пустые лица присутствующих, только Ацуши, что напомнил ему одну важную истину, был больше похож на человека, нежели на живую куклу.

- Хорошо, очень хорошо, что ты помнишь это, Ацуши… - Тихо сказал Дазай, еле заметно улыбаясь ученику, надеясь найти отклик в его глазах. - Ты сейчас не дал мне сойти с верного пути, спасибо…

- С верного пути? - Издевательским тоном повторила женщина. - Путь этот не твой, не ты его выбрал! Тебе навязали его. Четыре года назад, Одасаку решил избавиться от тебя, да вот только смелости ему не хватило прикончить дружка, устои, так сказать, моральные, не позволяли. Именно потому он умер, не зная больше, как отделаться от тебя, а ты напридумывал: ‘искупил грехи, на путь верный направил’… До боли смешно!

- Смейся. Но от твоего смеха не изменится ничего. Ты в данный момент противоречишь сама себе, вот и весь ваш промах. Несогласованные фразы, непродуманные мысли. - Размышлял Дазай вслух, пожимая плечами. - Ты не сама говоришь, тобой управляют. Ацуши рассказывал, что тебе заплатили за передачу информации заказчику, но платой было то, что ты увидела свою мать. Значит, тебе было важно что-то знать о ней. Я помню, что русские очень трепетно относятся к памяти, почитают предков, поминают покойников, пытаются выполнить то, что им они завещали при жизни… Да и вообще, о мертвых нигде скверно не говорят. А ты, ты просто полила грязью моего ушедшего друга, зная, что он значил и значит для меня до сих пор. Сказала, что мертвым ничего не нужно, что зря я вспоминаю тот случай и считаю его трагедией. Но если бы тобой никто не управлял, как марионеткой, ты бы не говорила такого.

Женщина молчала. Все постепенно начали отходить от оцепенения, беспомощно оглядываясь и пытаясь понять, в чем причина их недавнего ощущения потери себя.

- Марина Цветаева, если ты хочешь понимания и поддержки с нашей стороны, скажи, ты готова ответить на все наши вопросы? - Осаму говорил тихо и спокойно, подходя к ней ближе. - Обещаю, мы не сделаем тебе ничего плохого, если ты пойдешь на это и расскажешь нам все.

- Моей матери ведь так же говорили, что не убьют ее, что она будет жить. А что в итоге? Из-за тебя, из-за вашей тупой игры, ее убили, устранили, как лишнего персонажа. Кому я говорю! Да у тебя же вся жизнь словно бессмысленная жестокая игра!

Была

- Кто прошлое помянет, тому глаз вон. - С некой усмешкой произнес Мори, решивший вступить в этот разговор. - Так же у вас в России говорят.

- А кто забудет, тому два. - Резко ответила ему Цветаева. - Мало кто знает окончание, но именно в нем скрывается весь смысл. Все знают только общеизвестные факты и ни один человек не пытается добраться до сути. Все делают что-то, не пробуя даже подумать, чем же это обернется им… - Цветаева глубоко вздохнула. - Ну, давайте же, убейте меня, как мать мою изничтожили!

- Нет, Марина. Наши жизни становятся чем-то большим, нежели просто игра, когда мы живём ради какой-то цели. А когда нами управляют, мы становимся частью чужой игры. И ты впуталась в нее. Думаешь, я не знаю ничего, но мне давно все известно. Очень давно. - Дазай взял ее за руку. - Твоя мать, я уверен, была хорошим человеком, пока не стала куклой в чужих руках, что испортили ее и поломали. И наша главная ошибка в том, что мы не вернули ей контроль над собой, подвергнув этой опасности, стать управляемой, и тебя.

Мори напрягся, чувствуя себя немного униженным, из-за слов Осаму, будто обвинявших и его, но Фукузава приложил палец к губам, показывая, чтобы он ничего не говорил сейчас, давая Дазаю шанс справиться самому.

- Что-то не видно было по тебе, что ты хотел помочь ей, будто наоборот, стремился сделать ещё хуже. Да, знаю, скажешь, что прошло столько лет, что ты стал другим, но люди настолько не меняются, в них все равно, где-то глубоко в подсознании, остаётся частичка прошлого, которая, в некоторых случаях, заполняет все, возвращая человека назад. И я уверена, что сейчас нужно найти лишь кнопку, которая запустит этот процесс.

Ацуши вздрогнул, он боялся, что когда-нибудь его наставнику надоест работа и он вернётся в мир грязи и тьмы. Но сейчас обеспокоены были все, даже босс портовой мафии понимал, что сейчас Осаму не остановит ничто, что тот рычаг с надписью ‘стоп’ он сам сломал.

И впрямь о последствиях босс не думает

- Хочешь, я расскажу тебе кое-что? - Шатен все ещё смотрел в глаза русской, видя в них человеческую скорбь и согласие, то, что Марина не могла сказать, она показывала взглядом. - Твоя мать сказала перед смертью, что у нее осталась малышка, что продолжит ее дело. Меня не остановила эта фраза и я продолжил пытки, словно зверь обезумевший, а в ее глазах, пусть и опустошенных кукловодом, горела маленькая искорка - ее малышка…

- Мне было двенадцать. Я далеко не была малышкой. - Выдохнула русская, пытаясь сдержать слезы.

- Для матерей мы всегда остаёмся малышами, сколько бы нам ни было. - Осаму гладил ее кисть, что цепко обхватила его руку пальцами. - Хоть год, хоть сорок лет.

- А ведь меня тоже ждёт малышка… Далеко-далеко, но ждет, и как я хочу увидеться с ней, очень хочу… - Сухими губами шептала женщина, а горячие слезы катились по щекам. - Знаешь, я помогла Ацуши, когда воспользовалась им. Он, совершенно случайно, провалился в свои детские воспоминания, я видела его, как он оказался в приюте, как над ним издевались… Я поддерживала его, разговаривала с ним, укрепляла его дух, представляя, что это может случиться и с моим ребенком, если вдруг меня убьют. - Закончила она, безудержно теперь рыдая.

Дазай был готов к этой информации, снова просчитав все возможные варианты наперед, но остальные - нет, а потому они всполошились, загудели, перекрикивая друг друга и пытаясь обсудить этот факт. Женщина пугалась этого гула, ей казалось, он разорвет ее сейчас, выворачивая тонкую душу наизнанку, но Осаму, видя ее страх, поднял ладонь, заставляя всех замолчать.

- Кто сделал с тобой такое? - Дазай погладил ее по мокрым щекам.

Сейчас перед ним сидела не преступница, с изможденным лицом, покрытым мелкими морщинками, а еще совсем несмышленая девчонка, затянутая в сети опытного преступника. И этой девчонке помочь бы, вытащить ее из ямы, в которой та погрязла телом, пока мрак не захватил и душу, поддержать ее, когда она вновь пройдет по земле, улыбаясь солнцу.

- Демон… - Лишь тихо ответила она, закрывая глаза. - Он убьет всех, кого не сможет поработить.

- Ты выбираешь жизнь или свободу? - Осаму специально задал такой вопрос, ведь у него тоже самое спросили, когда он искал дорогу.

Он выбрал свободу

А потому ему не страшно было умереть, ни будучи мафиози, он все равно шел на риск, ни будучи детективом, он тоже был готов пожертвовать собой. Впрочем, как и все его сослуживцы, выбравшие свободу и стремящиеся к чему-то недосягаемому и несуществующему для обычных людей.

Но не для них

- Я не знаю, что выбирать. Жизнь прекрасна, когда ты свободен, но что даёт просто свобода, без жизни ее ведь не существует? Тем более если ты знаешь, что за свободу придется когда-нибудь погибнуть.

- Когда-нибудь жизнь покинет всех… - Начал Дазай.

- Но свободных жизнь бросит раньше. - Марина вдруг резко оборвала, отворачиваясь от шатена, заводя глаза куда-то под верхние веки, показывая чуть покрасневшие белки.

- Что за… - Директор агентства схватился за катану, готовый в любой момент вытащить ее и ринуться на защиту своих подчинённых.

Босс мафии тоже был наготове, уже запустив руку в карман за револьвером. Все эсперы напряглись, зорко наблюдая, улавливая каждое движение русской, буквально, каждый ее вздох. И только Дазай по-прежнему был спокоен, держа пойманную за руку.

Вдруг, ее глаза вернулись на должное место, светясь каким-то дьявольским фиолетовым свечением. Это больше были не ее глаза, чужие.

Глаза кукловода

- Вы думаете, что все в этой жизни будет так легко, один будет в виде тигра совершать свои грехи, пугая маленьких ребятишек по полнолуниям, второй будет убивать людей скальпелем, ради власти, третий будет строить из себя доброго старика, но на деле будет жестоким убийцей, искусно владеющим катаной, а четвертый - будет вечно предавать… Мир погряз в грехе, и грех этот не искупить смертью одного одаренного. Этот грех можно искупить только смертью всех эсперов, не важно, на какой они стороне, сам факт их существования противоречит естеству. И я убедился в этом, читая личные дела мафиози. Полсотни человек и все грязны. Их уже ничто не очистит.

- Молчи, молчи, это не ты. - Дазай сжимал ее руки, но ничего не происходило. - Марина, вернись, не поддавайся…

- Марина, вспомни о малышке…- Крикнул Ацуши.

Вернулась

- Марина, ты связалась с ним, как, расскажи только, как он смог захватить твое сознание? - Осаму пытался достучаться до женщины, но реакции не было, только слезы катились по изможденному лицу. - Марина, я знаю, знаю, кто завладел твоим разумом, но хоть подай знак, хоть намекни, как он сделал это? Мы оградим тебя, если будем знать, как он подчиняет людей. - Расспрашивал шатен.

- Мы должны уйти. Обсудить все. - Сказал Фукузава, беспокоясь за своих. - Уходим все, даже ты, Дазай. Один на один с демоном рано оставаться.

Проиграет?

- Оставить ее одну? Но директор! - Осаму знал, что это совершенно небезопасно. - Если Достоевский что-нибудь сотворит с ней, он же воспользуется и ребенком… А я обещал ей, при вас, при свидетелях обещал, что мы защитим его, если не спасём ее…

- Дазай, ты и в верности мафии клялся, но ведь мы договорились, что я забуду эту клятву. И я забыл, так почему же нам не проигнорировать и эту? - Припомнил Мори, словно укоряя бывшего ученика.

- Это было давно, Мори. И тогда на кону была только моя жизнь, а сейчас… Ты ведь знаешь, что Достоевского могу остановить только я?

- Не время для геройства, Дазай. Пойдем.- Юкичи был непреклонен.

Все ушли, оставляя женщину, точно куклу забытую девочкой на скамейке.

Один на один

С кукловодом

========== Наследник. ==========

За столом все молчали, хотя у каждого было, что сказать. Каждый из них хотел оправдаться, опровергнуть или же как-то сгладить неприятную информацию о себе, преподнесенную остальным, словно Марина пыталась опозорить их друг перед другом.

- Я не контролировал себя! - Первый вдруг выпалил Накаджима.

- А я хотел, чтобы всем в мафии дышалось легче! - Следом протараторил Мори.

- Информация относительно ложная. Я и вправду могу убить человека, но только во имя справедливости. Раньше я работал на правительство напрямую, Мори знает… Но только разве я прикидываюсь добрым? - Фукузава нахмурился, всем видом показывая, что он может быть очень суров.

Это немного разрядило обстановку и эсперы, напряжённые ранее, беззаботно засмеялись.

Но только у каждого из четверых под беззаботным смехом скрывалась нарастающая тревога за жизни остальных.

- Расслабились и хватит. Что делать будем, коллега? - Обратился Мори к директору агентства. - Оставить все как есть, только упрятать русскую куда подальше, мы можем, но где вероятность того, что это не обернется для нас чем-то страшным?

- Упрятать… - Эхом повторил Ацуши. - Она помогла мне, я стал увереннее в себе, теперь воспоминания о прошлом не вызывают у меня мучительной душевной боли. Могу ли я отплатить ей за это?

- Ты уже отплатил, через тебя все наши документы и секреты были переданы врагу. - Сверкнул глазами босс мафии, словно скальпелем резанул, заставляя паренька съежиться под этим взглядом.

- Но ведь это не ей на пользу, а кому-то… - Наивно произнес Ацуши, немного побаиваясь Огая. - Можем же мы хоть как-то помочь ей?

- Вряд-ли. - Вдруг заговорил Осаму, раздумывающий над чем-то. - Мы не сможем освободить ее разум, к сожалению, пока Достоевский находится в некой… - Дазай замолчал, пытаясь подобрать верное слово. - Пока у него есть возможность свободно мыслить. Знаю, не совсем правильно сказано, но до меня самого не доходит система этой связи именно с Мариной.

- Этого никто не запрещает и все гоняют свои мысли в головах, так почему же только он может вот так порабощать чужое сознание? - Босс мафии уставился на бывшего ученика. - Никто же кроме него не в силах вот так вертеть чьим-то разумом, ни ты, ни Рампо, если брать вашу тройку.

- Так это я и хочу понять, но вот не могу, странно. - Ответил шатен. - Получается, он сильнее меня сейчас, даже если тогда узнал, что на задание отправлен будет Накаджима. Кстати, Ацуши. - Обратился детектив к пареньку. - Почему ты утаил, как возвращался в свое детство?

- Мне было стыдно, что меня будут считать слабеньким и жалким, беспомощным, одним словом. - Вздохнул тот и опустил голову. - Неправильно, конечно… Но в эти моменты, Марина словно преображалась.

- Так-так, подробнее, пожалуйста. Что представляло из себя это ее преображение? - Осаму будто нашел какую-то зацепку.

- Ну… - Накаджима задумался. - Она временами была такой мягкой, спокойной, помогала мне, а временами наоборот, говорила так, будто хотела сделать мне только хуже и тяжелее.

- Ничего не понятно… - Ответил на это Дазай.

- Не припомню, чтобы способность Достоевского позволяла ему управлять сознанием человека. - Мори, ранее встречавший его, только ещё ребенком, был совершенно озадачен. - Конечно, скорее всего, помимо Достоевского там есть ещё какие-нибудь эсперы, помогающие ему, но чтобы вот так… Это должен быть ещё один гений.

- Мне кажется, что Достоевский просто очень опытный. - Заговорил директор. - Он совсем не гениален. Просто, взять к примеру, Цветаеву. Он выработал в ней рефлексы, что на какие-то ситуации и слова она реагирует этим жутким закатывание глаз и страшной речью, а на какие-то вновь приходит в себя. Вот Ацуши напомнил ей о ребенке, она сразу же отошла. - Юкичи подпер голову кистями.

- Нет, он гений и это доказано моими исследованиями, но это так, к слову. - С долей хвастовства сказал Мори. - Ладно, а если забраться глубже и вспомнить ее мать? Ведь когда мы взяли ее, она вела себя очень странно, ругалась, угрожала. Она не сказала ничего, что как-нибудь облегчило бы ее участь. Так, по мелочи в чем-то проговорилась Дазаю во время пыток, но ничего существенного мы не узнали. Только что ребенок у нее был.

- Ты не видел тот момент, когда она сказала о дочери, потому не говори так бесчувственно об этом, в ту минуту русская будто прозрела, будто выпуталась из этой связи. - Вздохнул Осаму. - А потом снова началось… Она была хорошей матерью, готовой на все ради ради дочки, я думаю. Это же передалось и Марине.

- Разве хорошая мать повела бы себя таким образом? - Поднял брови босс мафии и удивлённо посмотрел на Ацуши, что вздрогнул в этот момент и набрал в лёгкие побольше воздуха, будто готовясь что-то сказать.

- От неуверенности своей. - Дазай не дал начать речь ученику. - Она была когда-то слишком мягкой, потому и сжалилась над маленьким ребенком, приютила осиротевшего Федора у себя, брала на концерты, выезжая с ним, а позже и с малышкой, оставляя его нянчиться с ней, ведь она была достаточно известной пианисткой. А потом стали происходить страшные вещи - по всему миру умирали эсперы, причем в том городе, где выступала Мария. Она боялась за дочь, так как знала, что ей потом передастся способность ее, тогда подросший Федор и рассказал ей все, и после пропал, держа в страхе, что найдет их и уничтожит. Потому Мария и молчала в камере, опасаясь за дочь. Достоевский словно внушил ей, что любые ее действия подконтрольны. - Дазай немного подождал, ожидая, скажут ли сейчас что-нибудь в ответ, но все молчали, потому он продолжал. - В Марине тоже взыграли материнские чувства. Только она помогла Ацуши, как он сказал, помогла справиться с прошлым.

- Интересно, с кем и где ее ребенок? - Вдруг спросил Накаджима, у которого эта фраза вырвалась помимо своей воли. - Ой, я…

- Нет, это верный вопрос. - Сказал директор. - Если ребенок будет убит, то опасности, что способность передастся ему при смерти матери, нет. Но это несправедливо, ребенок не виноват ни в чем. Он даже не грешен ещё…

- Плохие у меня предчувствия коллеги. - После долгого молчания заговорил Мори, обращаясь, почему-то ко всем по-товарищески. - Может нам следует проверить русскую?

- Да, уже пару часов мы сидим вот так, разговаривая и размышляя, но не приходя к решению. - Вздохнул Накаджима .

Ему было страшно за ребенка Марины и страшно за всех. Он представил себе, что вдруг что-то произойдет, и ему тоже придется оказаться в детском доме, терпеть издевательства, бояться каждого шороха и плакать, вспоминая мать. А потом, он как Марина найдет человека и применит способность, и, узнав, каким образом погибла та, что дала ему жизнь, обозлиться на весь мир и встанет на темную дорожку.

- Я пойду первым. Я самый старший и если что, меня уже не жаль. - Твердо сказал директор. - После зайдет Дазай, как человек, что если что аннулирует силу, потом Мори. - Обратился Юкичи к мафиози. - Держи наготове скальпель. А потом Ацуши, как самый молодой из нас. Беги, если что случится. Не бросайся на опасность грудью. - Фукузава погладил паренька по голове и направился к той комнатке, где они оставили русскую. - Никакого геройства.

Директор открыл дверь и прислушался, готовый к стремительной атаке, но было слишком тихо, лишь что-то ритмично тихо поскрипывало. Тогда он заглянул, показывая остальным знак рукой, чтоб пока не торопились.

Кончено

- Входите. - Упавшим голосом сказал он.

Все вошли, поднимая взгляд с пола на пустую кровать, а потом на обмякшее тело, болтавшееся под потолком на балке.

Ацуши было, ринулся к висящей, но Дазай остановил его, пропуская к телу босса.

- Уже поздно. - Сказал бывший доктор и схватился за голову. - Способность перешла к ребенку.

- Неужели все кончено?.. - Спросил Ацуши, пошатнувшись, но пойманный Дазаем. - Неужели, все зря?..

- И как мы вообще не додумались обыскать ее? Дазай, это ваша с Куникидой вина! - Сердито выговорил Огай, исподлобья глядя на бывшего мафиози, что растерянно хлопал глазами. - У нее же на платье поясом веревка эта служила. - Раздосадованно воскликнул он.

- Нужно ликвидировать последствия. - Тихо прошептал Фукузава, с опаской глядя на побледневшего Накаджиму, что испуганно жался к своему наставнику.

- Как… И ребёночка убить? - Проскулил парнишка, сминая ткань плаща кофейного цвета.

Тем временем Мори огляделся, заметив какой-то обрывок бумаги рядом с кроватью. Он подошёл к нему и, опасаясь, поднял.

- Письмо? - Спросил Фукузава.

- Предсмертная записка. - Ответил Огай, всматриваясь в кривенький дрожащий почерк женщины. - Сейчас прочитаю, врач же и сам коряво пишу. - Вздохнул босс мафии и начал читать.

Дорогие мои! От всего своего сердца пишу вам, надеясь на понимание и хоть каплю сочувствия. Я не знаю, что происходит со мной и из-за чего я становлюсь подобной кукле бибабо*, но кажется мне, что в моменты сии разум мой покидает меня, и безвольна я воспротивиться этому чувству, настолько поработило оно меня.

Искренне надеюсь, что вы выполните свое обещание и защитите моего ребенка от русской группировки, во главе которой, подобно кукловоду, дергающему за ниточки своих марионеток, стоит Достоевский. Да, не один он, но остальные, подобно мне, подчинили ему свой разум в обмен на защиту, жаль лишь, что мнимую.

Я больше не смогу жить управляемой, я выбираю свободу, но навязывает ее мне демон. А потому, прощайте же, дорогие одаренные.

Удачи вам…

- Все кончено… Мы не спасли ее. - Выдохнул директор. - Я распоряжусь, чтобы ее похороны прошли как должно. Труп сейчас уберут, пойдёмте. - Он видел, что всем было очень тяжело, что всем нужно немного посидеть за общим столом и как-то обсудить произошедшее.

***

Спустя час детективы в полном составе сидели в офисе, пытаясь отследить и выяснить, где же находится ребенок Цветаевой. Они решили, что где бы он ни был, забрать его на воспитание и вырастить справедливого человека, научить его не поддаваться на провокации.

- У нее был сын, значит, он должен стать последним носителем способности. - Рампо оторвал голову от экрана компьютера. - Как известно, способность передается лишь по женской линии. Из этого следует, что он самый сильный эспер в их роду. - Эдогова посмотрел на директора, ожидая, что его похвалят за проделанную работу.

- Право, как ребенок! - Воскликнула Йосано, заметив это.

- Да чтоб тебя! - Разозлился Куникида, кидая телефон на стол. - Второй раз за сегодня!

- Что такое? - Оторвался от бумаг Осаму, впервые видя, чтобы коллега так вел себя не из-за его проделок.

- Да вот, утром сегодня, пришло сообщение, что мы пожалеем о чем-то… А сейчас, с того же неопределенного номера написали. Посмотри. - Протянул Доппо телефон.

Наследник мертв. Все кончено.

- Наследник мертв… - Вслух прочитал Дазай. - Уж не связано ли это…

- Полчаса назад в Германии подорвали детские ясли, интер… Что? Интернациональные, во! - Еле выговорил Кенджи. - Так вот, там находились дети беженцев. По списку, там находились… Так, на букву ‘р’… Республика Конго - четверо, Риф Кингмэн - аж девять человек!.. Россия - один ребенок…

- Кто? - Разом спросили все.

- Георгий Эфрон… Сын белогвардейца и какой-то поэтессы, разыскиваемой, кстати… Он?

Все молчали. Сомнений не было.

- И все же можно считать план выполненным. - Пожал плечами Мори. - Преступники мертвы.

- А как же русский демон Достоевский? - Накаджима тупо уставился на босса мафии. - Мы так и оставим его творить это жестокое правосудие? А если он и наш разум захватит? - Казалось, из глаз вот-вот польются слезы.

- Тише. - Дазай подошёл к нему, кладя руки на хрупкие плечи парнишки. - Ещё не пришел час, но когда-нибудь, мы остановим это беззаконие. Дорого это будет нам стоить, но пока мы стоим на верном пути, нас это не должно пугать. Ведь верно, директор?

Фукузава чуть склонил голову и едва заметно улыбнулся им.

- Мы справимся.

Комментарий к Наследник.

Бибабо* - простейшая кукла, состоящая из головы и платья в виде перчатки. Голова имеет специальное отверстие под указательный палец, а большой и средний палец служат для жестикуляции руками куклы.

Георгий Эфрон - один из трёх детей Марины Цветаевой от брака с Сергеем Эфроном. (В фф он единственный ребенок)