Петрикор (ЛП) [MalevolentReverie] (fb2) читать онлайн

Мы заходим в её спальню, увешанную плакатами с самолётами и несколькими музыкальными группами, и достаём домашку по математике. Её папа приносит нам чипсы и соус, задаёт мне кучу вопросов о Мэне, при этом тактично избегая темы моих родителей. Её мама уехала в командировку в Лондон.

Я продолжаю улыбаться, пока мы занимаемся уроками. Приятно снова оказаться в нормальном доме. Бен замечательный — он щедрый, забавный и милый, — но всё же мне хочется снова хоть немного побыть в простой полной семье. Надеюсь, Роуз не будет возражать, что я стану каждый день к ним наведываться, чтобы насладиться обычной счастливой жизнью.

Роуз привозит меня домой около девяти. Она шутит, что наша дорога, как из фильма «Сияние», и я не могу с этим не согласиться: эстетика у Бена криповая.

На верхнем этаже горит свет. Я благодарю Роуз за то, что подвезла меня, а она предлагает ещё и утром за мной заехать, и я, конечно же, поддерживаю эту идею. Я машу ей, когда она отъезжает, и бегу по лестнице к входной двери. Бен весь вечер не пишет, поэтому я надеюсь, что он не станет злиться, если у меня будет комендантский час или что-то в этом роде. Мама всегда говорила мне быть дома к десяти.

Я натыкаюсь на зрелище, которое переполняет меня мириадами странных эмоций.

Бен с обнажённым торсом лежит на диване с какой-то блондинкой, его чёрные волосы затянуты в пучок. Девушка обхватывает его бёдра своими длинными ногами, удерживая Бена загорелыми ляжками. Они целуются — неторопливо и нежно, словно пленённые этим действом, и у Бена на мускулистых плечах красуются мелкие царапинки. Я стою в дверях, не в силах отвести взгляд. Они пока не занимаются сексом, но чертовски к этому близки.

Девушка моргает и наклоняет голову, чтобы на меня посмотреть. Бен лижет её шею, двигая бёдрами, а она шепчет: «здесь кто-то есть». На кофейном столике стоят два пустых фужера вместе с трубкой, набитой травой. В воздухе витает густой вонючий дым марихуаны.

Бен что-то бормочет и устремляет затуманенный взгляд прямо на меня. Потом хватается за челюсть девушки и отводит её подбородок в сторону, зашептав ей на ушко. Его взор так и прикован ко мне — стоящей в немом шоке у входной двери.

Он откидывается назад, чтобы дать девушке встать. Она поправляет платье и, даже не взглянув на меня, спешит наверх. Когда Бен поднимается с дивана, он продолжает пялиться и улыбаться мне, забирая с пола стакан с янтарной жидкостью. Он выпивает его залпом, неуклюже ставит на кофейный столик и затем берёт трубку.

Бен был в серых, очень сильно приспущенных спортивных штанах и без футболки. Я буквально таращусь на его ключицы, когда он подходит ближе, затягиваясь трубкой. Остановившись в паре сантиметров от меня, он выдыхает в сторону серебристое облачко дыма. А потом тянется, чтобы закрыть входную дверь, случайно прижимая меня к ней.

— Рановато ты, — шепчет он. — Как свидание в песочнице? — Бен усмехается и склоняется к моему уху. — Моё — просто великолепно.

— Ты обдолбался, — я пытаюсь улыбнуться и улизнуть от двери. — Развлекайся! Не забудь про презик.

Он вцепляется мне в запястье и тянет назад, швыряя в дверь. Бен ударяет ладонью рядом с моей головой, а я сердито на него смотрю. На его губах играет довольная улыбка.

— Мальчики были? — невнятно спрашивает он и делает ещё один шаг, вдыхая аромат моих волос.

— Нет! — рявкаю я.

— М-мкей. Хорошо, — он приближается, утыкаясь носом мне в голову. — По Дэмерон любит хороших девочек, Рей. Можешь спросить об этом у своей матери.

Нахмурившись, я отталкиваю Бена.

— Подожди… Ты имеешь в виду мистера Дэмерона? Он знал маму?

На лице Бена появляется странное выражение, нечто среднее между яростью и весельем. Кивнув, он посмеивается и снова затягивается трубкой. Когда он предлагает её мне, я нерешительно делаю то же самое, опаляя себе лёгкие, и начинаю заходиться кашлем, брызгая слюной.

— Иди спать, — мямлит Бен, похлопывая меня по плечу. — Вставь наушники или ещё что-нибудь, потому что я…, — он выдыхает и разминает руки, — еле сдерживаюсь.

Я нацепляю угрюмый вид и затыкаюсь, отчасти от его слов, а отчасти от травы. Он ухмыляется и одаривает меня влажным поцелуем в лоб, прежде чем неуклюже затопать по лестнице к своей очередной пассии.

Мама знала мистера Дэмерона, и он на десять лет старше её… Жена По куда-то запропастилась, спустя несколько дней после автомобильной аварии, в которой погибли мои родители. Я гляжу исподлобья на лестничную клетку и слышу, как Бен что-то напевает по пьяни. Наверняка совпадение. Мой дядя Бен, конечно, странный, но он не убийца. Может быть, мама и мистер Дэмерон…?

Я рыгаю.

— Фу… гадость.

Не, мама с папой познакомились ещё в школе, и я знаю, что папа — это мой папа. Ну, то есть… я похожа на него.

Я вся на нервах и не могу идти спать. На кухне я готовлю себе перекусить и включаю фильм «28 дней спустя», чтобы хоть как-то отвлечься от громких звуков наверху. Меня они выбешивают, и я вскакиваю, чтобы потребовать от Бена прекратить это.

Но, вдруг, я понимаю, что звуки доносятся из подвала.

Подойдя ближе, я дёргаю ручку, но она не поддаётся. Я прижимаюсь ухом к двери и слышу только, как кто-то скребётся — это либо енот, либо белка. Отпрянув, я пристально смотрю на дверь.

Что-то происходит. Мало того, что Бен — поехавший алкаш, так ещё жена По исчезла, да и эта история Дэмерона с мамой. Все они как-то связаны, и я это понимаю, хотя не хочу понимать. Я отступаю от двери и, развернувшись, бегу наверх.

Мои родители умерли чуть больше недели назад. Я просто хочу их оплакать.

========== Глава 5 ==========

Пока Бен валяется в постели со своей подружкой, я отправляюсь на учёбу.

Роуз заезжает за мной, как и обещала, и я выскальзываю из дома, дабы избежать неловкого разговора с Беном. Я не собираюсь рассказывать ей о ночном «приключении» своего дяди, поэтому выдумываю историю о том, что он писал всю ночь напролёт. В этом он хорош, к тому же неслабо зарабатывает. А чем ещё заниматься посреди леса, как ни сочинять детективные романы?

Второй учебный день проходит гораздо лучше: Роуз со многими меня знакомит. Набравшись наглости, я подбегаю к Финну, чтобы разузнать, встречается ли он с кем-нибудь. Он прикалывается надо мной, сказав «нет», и приглашает нас с Роуз на тусу. Девчонка чуть с ума не сходит, радостно визжит, и я сама взволнована не меньше. Намечается вечеринка-а-а!

За ланчем я пишу Бену, что задержусь, и он тут же отвечает.

Уже поздно, завтра в школу. Езжай домой.

Чтобы снова застукать тебя с какой-то девицей?

Я медлю, но всё же отправляю сообщение.

Бен отвечает через минуту.

Я не шучу, Рей. Гулять всю ночь ты не будешь.

Меня всё это начинает выбешивать, и я решаю просто его проигнорировать. В конце дня Роуз помогает мне собраться, и мы едем к ней домой, чтобы успеть подготовиться. На вечеринке будет куча народу, даже студенты универа. Я хочу вписаться в их компанию любой ценой, и даже Бен не в силах меня остановить.

Всю ночь? Да я вчера в девять была уже у дома, а когда вошла — увидела, как он трётся о какую-то девку. От воспоминаний я заливаюсь краской и пытаюсь сосредоточиться на домашнем задании по истории. Придурок. Говорит одно, а делает совершенно другое. Я не желаю снова заставать его бухим с какой-то рандомной бабой. Отстой! Глаза б мои не видели!

Хоть Роуз и ниже меня ростом, мы всё же отыскиваем подходящее платье, которое доходит мне до бёдер. Перед уходом, примерно около восьми, мы фоткаемся и прокрадываемся мимо дремлющей на диване мамы Роуз, чтобы улизнуть из дома. В конце квартала Финн забирает нас под грохот музыки.

— Привет! — орёт он, пока Роуз проскальзывает на пассажирское сиденье. — Так рад, что вы пришли, девчонки!

Я забираюсь назад и сажусь рядом с высоким рыжеволосым парнем по имени Армитаж Хакс, студентом универа. Он улыбается мне, и мы пожимаем друг другу руки. Он долговязый и худой, в сером свитере и джинсах — вполне себе миленький.

— Рей, — представляюсь я.

— Я знаю, — улыбается Хакс. — Финн мне рассказывал. Ты недавно переехала сюда из штата Мэн?

Мы болтаем об этом всю дорогу. Финн с Роуз разговаривают и смеются, и я радуюсь, что им так весело вместе. Подъехав к дому, небо заволакивает тучами, и мы спешим внутрь, пока не зарядил ливень.

Особняк просто огромный — я никогда не видела ничего подобного. Финн и Роуз куда-то сваливают, затерявшись среди извивающейся в танце пьющей толпы, а Хакс берёт меня за руку. Я краснею, и он ведёт меня через всю эту кучу народа к столику с напитками и наливает мне в красный стакан пунша «с сюрпризом». Я не должна этого делать. Я не могу этого делать. Мама с папой были бы разочарованы.

Хакс мне улыбается.

— Здесь шумно, верно?

— М-м… да, — я стараюсь перекричать грохот. — Может, пойдём куда-нибудь, где потише?

Он пожимает плечами и ведёт меня по винтовой лестнице на второй этаж. Народу там чуть меньше, но всё равно этаж битком набитый. Мы бредём по коридору в комнату, где играет в «Switch» вдрызг пьяная кучка людей. В комнате прёт травой, но это лучше, чем душная толпа внизу. Мы с Хаксом заходим внутрь, решив немного поиграть.

Я чувствую себя просто потрясающе. Моё место здесь, я хохочу с классным парнем из универа и пью пунш. Хакс не позволяет себе лишнего, хоть выпивка и льётся рекой, и уже начинает казаться, что мы режемся в игры несметное количество времени. Появляются Роуз с Финном — он обнимает её за талию, а я давлюсь от саркастического смеха, когда они начинают целоваться.

Перед тем, как соизволить позвонить мне в час ночи, Бен строчит кучу сообщений. Я закатываю глаза и шикаю на друзей, беря трубку с язвительным «аллёсики».

— Где, мать твою, тебя носит? — требует он ответа.

— Там, — мямлю я и плюхаюсь на плечо Хакса.

— Рей, скажи мне, где ты сейчас? Ты напилась? Кто с тобой?

Хакс улыбается мне и чмокает в макушку. Он тоже изрядно надрался. Я становлюсь похожей на похотливую идиотку, и хочу лишь засунуть его в шкаф, чтобы немного подурачиться. И, несмотря на то, что мне шестнадцать, а ему в районе двадцати — он для меня как будто недосягаем.

— Мои друзья! — рявкаю я на Бена. — Завтра буду дома… то есть… поеду домой со своим приятелем Арми.

Бен так сильно скрипит зубами, что я даже слышу это в телефоне.

— Я звоню копам, ты наказана на месяц.

— ПРЕКРАСНО!

Я с яростью вырубаю мобилу, едва не зашвырнув её куда подальше. Хакс улыбается и останавливает меня, обхватив за талию, когда я чуть не валюсь на пол. Роуз визжит, и мы падаем друг на друга, заливаясь смехом. Финн прижимает её спиной к груди, и они снова уходят, оставляя меня с Хаксом наедине.

Я хватаю его за рубашку и, приподнявшись на цыпочках, целую в губы. Хакс удивлённо мычит, но потом обнимает меня и целует в ответ. Голова идёт кругом, когда поцелуй становится глубоким, и я чувствую вкус пива и аромат его одеколона. Мы с минуту жмёмся друг к другу, прежде чем Хакс от меня нехотя отстраняется.

— Не могу, — бормочет он. — Ты ещё совсем девчонка.

— Но… нет, вовсе нет! Я умею это делать и вообще!

Он почёсывает бородку и криво улыбается.

— Я знаю, Рей… но я слишком взрослый для тебя. Давай проветримся, а потом я отвезу тебя домой.

Моему разочарованию нет предела. Стараясь не разреветься, я спускаюсь по лестнице вслед за Хаксом в самый эпицентр вечеринки: кто-то уже валяется в отключке, а кто-то вообще свалил. Он усаживает меня на диван и даёт бутылку воды, после этого уходит, чтобы отыскать Финна и Роуз. Я чувствую себя ужасно несчастной, потому что терпеть не могу, когда меня отвергают.

Он возвращается через несколько минут, и садится рядом, проводя рукой по рыжим волосам. Пыхтит и трёт глаза, а потом обнимает меня своими длинными руками за плечи. Я недоумеваю, когда чувствую, как он кружит большим пальцем по моей ключице, и бросаю на него смущённый взгляд. Повернувшись к нему, я ощущаю, как мягкие губы касаются моей шеи.

— Арми?..

— Ш-ш…, — шепчет он, блуждая губами по моей коже, такими влажными и жадными. — Всё хорошо.

Тяжело дыша, я ёрзаю в его объятиях, чувствуя покалывающие ощущения от ласк. Хакс посмеивается, рисуя ленивые круги на моём обнажённом плече, и щекочет дыханием затылок. Он плавно тянет меня к себе на колени, и я усаживаюсь на него верхом, ухватившись за его рубашку, чтобы не свалиться назад. У него дёргается кадык, и он чуть отстраняет меня, надавливая на бёдра.

— Рей, ну и что ты наделала?

— Э-э… ничего особенного, — я небрежно наклоняюсь, чтобы снова его поцеловать, и при этом дико хочу поэкспериментировать.

Хакс что-то мурлыкает себе под нос, а потом резко замолкает.

— Ладно, ты ведь уже раньше целовалась?

Я киваю, на что он с облегчением выдыхает.

— Слава богу. И типа… член ты тоже видела?

— Да видела я чёртов член. И давала полапать себя за сиськи.

Я дёргаю воротник платья, будто собираюсь предоставить сиськи в качестве доказательства.

— Господи, — бормочет он. — Ты ведь в курсе, что ты несовершеннолетняя? — Хакс снова целует меня в шею, но уже гораздо настойчивее. — Когда тебе исполнится семнадцать? Пожалуйста, скажи, что скоро.

— Через два месяца.

— Я так и думал.

Мы продолжаем обниматься, но уже без лишних слов. Хакс грубо теребит кожу губами, и я понимаю, что засосов мне не избежать: все мои мысли только о Бене, о том, что он увидит их и начнёт сходить с ума, и от этого осознания я начинаю улыбаться. Он будет просто в бешенстве. После смерти мамы и папы всё как-то вышло из-под контроля, и теперь я лишь хочу во что-нибудь вонзить ногти, подчинив своей воле.

Постанывая, я ёрзаю взад-вперёд на коленях у Хакса, а он, чуть помедлив, целует меня в шею, обжигая горячим дыханием. Он сжимает мои бёдра и покусывает подбородок, когда глухие стоны от удовольствия становятся всё громче. Хакс трётся об меня, и я чувствую его эрекцию, жаркую, горячую и такую настойчивую. Я неуклюже пытаюсь расстегнуть ему ремень.

Он прижимает мои запястья к груди и качает головой.

— Нет, — хрипло произносит он. — Ограничимся этим.

— Но…

— Скажешь спасибо, когда протрезвеешь.

Где-то на подкорке я соглашаюсь с ним, но сейчас я так возбуждена, что мне абсолютно на всё наплевать. Прижавшись к груди, я зарываюсь лицом ему в шею, и после нескольких поцелуев меня накрывает оргазм. Я кончала раньше — постоянно занималась этим у себя в постели — но это совсем другое. Я постанываю ему в плечо, слегка покусывая, и напрягаю бёдра от пронзающей пульсации. Хакс вцепляется мне в задницу обеими руками и громко матерится, кончая, но потом всё же берёт себя в руки, ограничиваясь хриплыми мычаниями.

После мы обессиленно падаем на диван. Я лежу на тяжело вздымающейся груди Хакса и слышу, как он пытается восстановить дыхание, потирая мне спину. Я чувствую себя измотанной. Пролежав так ещё с минуту, я зеваю и проваливаюсь в сон.

— Рей? Рей?

Меня будит размытый синий свет и слабый голос. Я разлепляю глаза и понимаю, что сижу в машине Финна на заднем сиденье, согнувшись в три погибели, а Финн с Роуз внимательно за мной наблюдают. Видок у них так себе, и я соображаю, что сейчас должно быть примерно четыре или пять утра. Подъезжая к дому Бена, Финн и Роуз начинают паниковать, заметив открывающуюся входную дверь.

Роуз буквально выталкивает меня из машины, и они с Финном по-быстрому уматывают. Я же хватаюсь за свою раскалывающуюся голову и ковыляю к лестнице, где Бен впивается мне в запястье и тащит в дом. Я иду за ним на заплетающихся ногах, даже не удосуживаясь закрыть дверь. Бен так напряжённо на меня смотрит, будто сейчас грохнет на месте.

Он берёт меня за плечи и яростно трясёт.

— Ты блять серьёзно? Что за хуйня, Рей?

Меня дико мутит от этой тряски, и я хватаюсь за его рубашку, чтобы не свалиться. От него пахнет виски — он, конечно же, пил. Бен пинком захлопывает дверь и пихает меня в неё, от чего я визжу, как ненормальная. Прижав меня, он чуть ли не впечатывает мою голову в доски, и я начинаю истошно рыдать.

— Я ПИЗДЕЦ КАК зол! — орёт он. — Я не спал всю эту херову ночь, а ты вваливаешься пьянющая и вся в засосах! — Он в ярости хватает меня за челюсть. — Кто это с тобой сделал?! М?! Говори!

Абсолютно никакущая, я в истерике цепляюсь за грудь Бена, которого просто трясёт от злости. Он швыряет меня на пол, но потом всё же проявляет милосердие и больше не трогает, оставляя меня валяться. Я переворачиваюсь на живот и рыдаю, а он, не говоря ни слова, несётся в подвал. Бен останавливается у двери, схватившись на ручку, и дышит так тяжело, что его широченная грудная клетка просто ходуном ходит. Внезапно он хватает вазу и швыряет через всю комнату. С жутким пронзительным звуком ваза разлетается вдребезги рядом с телевизором, рассыпаясь по тёмному деревянному полу сине-зелёным дождём.

У меня в груди расцветает неистовый гнев. Кое-как мне всё же удаётся встать на четвереньки, и я начинаю истошно орать на Бена, сжимая кулаки.

— Я тебя не боюсь! — кричу я. Костяшки пальцев впиваются в дерево и жутко болят. — Я не принадлежу тебе!

Бен поднимает брови и начинает хохотать, уперев руки в бока. — Ты — шестнадцатилетнее дитя, и ты принадлежишь мне.

Я вскакиваю на ноги и бросаю подушку ему в лицо. Он ловит её, начиная издевательски ржать надо мной пуще прежнего, а я снова и снова швыряю в него всё, что попадётся под руку. Бен приближается ко мне, пока я разбрасываю подушки и одеяла, и вцепляется мне в талию, зайдя с другой стороны дивана.

Крича, я дрыгаю ногами, схватившись за его руки. Он опускает меня на подлокотник дивана и пытается удержать меня за запястья, но я, как могу, уворачиваюсь. Я ползу по подушкам, но Бен прижимает меня спиной и раздвигает бёдра коленями, продолжая держать мои руки над головой. Я всхлипываю, еле-еле упираясь пятками в подушки.

Он закатывает глаза.

— Ты своими рыданиями ничего не добьёшься. Я на это не поведусь.

— Ты не будешь мне указывать, что делать! — рыдаю я. — Ты не мне отец!

— Да, не отец, но ты останешься со мной до своего восемнадцатилетия. — С минуту Бен смотрит, как я корчусь, и облизывает губы. — Я, блять, всю ночь не спал, Рей. Я никогда не был так… — он скрипнул зубами. — Кто это сделал?

Я пытаюсь вырвать запястья из его хватки. Наверное, горло у меня всё в фиолетово-красных отметинах, но я рада, что он бесится. Пусть лучше злится, чем будет вечно переживать за меня.

Сердце бешено колотится.

— Мой парень.

Бен хмурится и усиливает хватку.

— Ты в школе всего-то пару дней провела, и уже появился парень? — Я киваю в ответ, и его взгляд становится ещё более суровым. — Как его зовут?

Я сжимаю губы, не собираясь отвечать. Бен смотрит мне в глаза, надеясь, что его устрашающий вид сделает своё дело, но я отказываюсь сдаваться. Бен по-прежнему нависает надо мной, а я просто улыбаюсь.

Он наклоняется ближе.

— Что ты ему позволяла?

От воспоминаний о Хаксе, держащем меня у себя на коленях, я начинаю сжимать бёдра. Фыркнув, я отвожу взгляд от тёмных глаз Бена, чувствуя, как румянец пробегает по моим щекам. Отстой. Я ничего ему не скажу. Я буду делать всё, что захочу, и он меня не остановит. Да, он может попытаться, но я буду встречаться с Хаксом в его машине, или квартире, или ещё где-нибудь, и буду целоваться с ним тогда, когда захочу.

Подумав об этом, я не могу удержаться от смеха. Бен поднимает брови и улыбается, наклонив голову, чтобы поймать мой взгляд. Схватившись за мой подбородок, он чуть стискивает его и продолжает улыбаться.

— Ну и что он делал? — зашептал Бен. — М? Что смешного? Тебе было хорошо?

Я начинаю хохотать, вцепившись в его запястье обеими руками. Я всё ещё плохо соображаю из-за алкоголя и не в состоянии уследить за языком.

— Ну, я словила оргазм, так что… да, мне было хорошо.

По лицу Бена скользит неистовая ярость. Он сжимает челюсти, пытаясь обуздать гнев, а затем резко поднимается с дивана. Я оглядываюсь и вижу, как он врывается в подвал, распахивая дверь, и исчезает внутри. Замок защёлкивается.

========== Глава 6 ==========

Утром Бен меня не будит — оно и к лучшему, потому что Роуз пишет, что слишком скверно себя чувствует, чтобы заехать за мной и отправиться вместе в школу. Я же продолжаю валяться в постели, стараясь не сблевануть, и стенаю в подушку. О прошлой ночи у меня воспоминания смутные: помню только, как мы дурачились с Хаксом и как я орала на Бена, когда вернулась домой. Охренеть!

Рано или поздно мне придётся расхлёбывать всю эту кашу. Скатившись с кровати, я ползу в ванную, чтобы принять душ. Избавившись от омерзительного привкуса алкоголя, мне остаётся только охать и ахать от красующихся засосов на шее. Я вылитая зомби, и даже мягкое освещение в ванной не делает погоды. Фу! О чём я вообще думала? По крайней мере, чтобы оклематься, у меня впереди целые выходные.

Вздохнув, я спускаюсь вниз в пижаме и синих тапочках. В гостиной включен телик, но я почему-то нигде не могу найти дядю. Я навожу себе миску хлопьев с молоком, сажусь за кухонный остров и ем в одиночестве, потирая лоб. Никогда больше не буду пить. Клянусь. Даже, когда мне стукнет двадцать один, всё равно не буду.

Пролистывая Фейсбук, я натыкаюсь в новостях на сообщения о пропавшей без вести девушке где-то недалеко отсюда, но меня это не особо интересует. Роуз всё строчит мне про Финна и о том, как он пригласил её на завтрак. У неё, по ходу, уже не все дома — а это значит, что скоро я стану как телеге пятое колесо. Но я рада за неё.

Открывается входная дверь. Я спрыгиваю со стула, заглядываю в прихожую и вижу, как Бен вешает куртку. У него запавшие усталые глаза, а синяя рубашка сидит на нём криво. Он бросает на меня мимолётный взгляд и не улыбается. Похоже, утро у него выдалось напряжённым.

— Привет, — кротко произношу я.

Он что-то мычит, а я, закатив глаза, скрещиваю на груди руки. Ладно, хорошо. Придётся мне из нас двоих побыть сейчас взрослой.

— Прости за вчерашнее. Это было безответственно и неуважительно, — я начинаю пыхтеть, кусая губу. — И прости, что накричала на тебя.

Бен снимает блестящие чёрные туфли и приподнимает бровь.

— Подросток в курсе, как надо извиняться? Считай, что я сражён наповал, — он отодвигает от двери туфли и поднимается наверх. — Ты всё ещё под домашним арестом.

— Да знаю! — раздражённо бросаю я.

Что сказала — я уже не помню, только помню, что повысила голос. Прощения я попросила, так что пофиг. Я усаживаюсь на диван и вижу сообщение от Хакса: «Наверное, это глупо, но я хочу тебя снова увидеть». Я скриню Роуз его смс и кучу смайликов и отвечаю Хаксу, спрашивая, когда и где. Значит, он не тупо использовал меня — я действительно ему нравлюсь!

Раньше я встречалась с парнями, но мы ходили только в кино и боулинг. Мама всегда ждала меня во дворе, пока я не вернусь домой, и на то были свои причины — её дочь-подросток гуляла с мальчиками. Хотя ума у меня всегда было достаточно, чтобы не наделать глупостей.

— Кому ты пишешь?

Бен стоит внизу лестницы, переодетый в джинсы и клетчатую красную рубашку. Я удаляю сообщения от Хакса и на попытку дяди что-нибудь выведать, лишь пожимаю плечами. От него пахнет каким-то… отбеливателем, что ли? Возможно хлоркой.

— Никому, — вру я. — Просто Роуз.

— Звучит как-то сомнительно. — Он садится рядом со мной, прикасаясь тёплым бедром к моему бедру, и зевает. — Мне нужно было купить кое-какие лекарства. Ты спала как убитая, когда я уходил. Позавтракала?

Мой взгляд скользит по его ноге, и я пожимаю плечами. Бен вытягивает руки на спинке дивана и ещё шире расставляет колени, занимая собой чуть ли не всё пространство. Мои же колени, на которых лежит телефон, тесно прижаты друг к другу. Бен такой тёплый, и от него и правда пахнет отбеливателем.

Я откашливаюсь, отводя взгляд от телевизора.

— Ага, я поела. Уж не такая и беспомощная. Кстати, от тебя воняет отбеливателем — мертвяка припрятывал?

— Я же серийный убийца, — протягивает Бен, и глазом не моргнув.

Мы долго сидим молча и смотрим телик. Я переписываюсь с Роуз и Хаксом, чтобы ещё кое-что обсудить. Бен откидывает голову на спинку дивана и тяжело вздыхает, когда мы добираемся до третьей серии «Друзей». Едва ли я смотрю на него, слишком занята, рассказывая Хаксу о моём любимом животном и любимом цвете. Утконос и зелёный — всё просто.

Бен наклоняется, чтобы поглазеть на экран телефона.

— Сколько лет этому ягнёночку? Семнадцать?

Я отстраняюсь, краснея.

— Он учится в универе.

— В универе? Ну и на что ему шестнадцатилетка?

Тьфу. Я закатываю глаза и игнорирую вопрос. Бен переключает канал на баскетбольный матч, и не успеваю я опомниться, как мы уже валяемся на диване аж до самого обеда. Я продолжаю флиртовать с Хаксом, а он уже начинает заводить грязные разговорчики о прошлой ночи. Я хихикаю над одним из его сообщений о том, какие очаровательные звуки я издавала, когда кончала.

Моего плеча касаются кончики пальцев Бена. Я вздрагиваю, помедлив с ответом Хаксу, и бросаю на него взгляд. Бен в телефоне отвечает на чьё-то письмо, а два его пальца рассеянно гладят мою обнажённую кожу.

— Что у нас на обед? — спрашиваю я, прочистив горло и незаметно прерывая контакт.

— Можем приготовить пиццу, если хочешь, — он на миг посмотрел в телевизор и заулыбался. — Слушай, а почему бы тебе не пригласить твоего нового бойфренда? Он так вежливо покрыл мою племянницу засосами.

— Ага, конечно. Мы только что познакомились — я не хочу, чтобы он сбежал.

Бен сжимает мне плечо, приподнимая брови.

— Я хочу.

Я начинаю смеяться, но всё же неуверенно приглашаю Хакса на ужин. Он соглашается, надеясь сгладить с моим дядей все острые углы. Потом я поднимаюсь наверх, чтобы переодеться, а Бен, сунув руки в карманы, как бы между прочим, входит в мою спальню и прислоняется к стене.

— Он милый, — настаиваю я, суетясь в поисках юбки и блузки. — То есть, он пытался вроде как «отвалить» от меня.

— Держу пари, он очень пытался. Потому что вполне может угодить за решётку. — Бен складывает руки на своей широкой груди. — Что ж, ему следует продолжить в том же духе и постараться для меня ещё больше.

— А тебе разве не надо писать книгу?

Бен усмехается.

— Не сейчас. Издатели дали мне время. И меня больше беспокоит, что моя племянница-подросток подцепила парня из университета.

Краснея, я начинаю укладывать свой наряд на кровать.

— Мы не… занимались этим.

— О, прекрасно!

Бен оставляет меня переодеваться в одиночестве. Когда я спускаюсь вниз, он уже стоит у плиты и оглядывается на меня. У него снова собраны волосы в пучок и выглядит он… э-э… вполне даже неплохо. Я пытаюсь как-то спрятать уши, пока они окончательно не покраснели, и не сдали с потрохами мои странные мысли.

Бен жестом приглашает меня присоединиться к нему. Я подхожу к кухонному столу и улыбаюсь, когда вижу ингредиенты для рататуя — нашего любимого блюда.

— Знаешь, как его готовят? — спрашивает Бен, расплываясь в улыбке.

— Неа. Родители мало готовили.

— Вот как! — произносит он, наливая масло в сковородку. — Твоя мать была ленивой задницей, но оправданий для папаши быть не может. Хочешь порезать перец с кабачками?

Я нарезаю всё это тоненькими кружочками, как того хочет Бен. Он справляется с остальными овощами гораздо быстрее, нарезая их кубиками, и мне лишь остаётся зачарованно за этим наблюдать. Он умеет готовить — кто бы мог подумать? Я стараюсь быть хоть немного полезной: накрываю на стол и приношу напитки. По радио играет одна из нежных песен Синатры, а по телевизору эхом разносится смех какого-то ситкома.

Бен ставит блюдо в духовку, и после того, как устанавливает таймер, моет руки. Я сижу с телефоном за кухонным островом и чувствую, как его пальцы обхватывают мою миниатюрную руку и мягко тянут к себе. Я поднимаю взгляд и смотрю в его тёмные глаза.

— Потанцуй со мной, — шепчет он, улыбаясь.

Я улыбаюсь ему в ответ.

— Я не умею.

— Не страшно. Пригодится с твоим этим мальчиком-зайчиком.

Он снова тянет меня к себе, и я соскальзываю со стула. Положив мой телефон на стол, Бен обходит меня и становится напротив, обнимая за талию. Я слабо улыбаюсь под его пристальным взглядом, когда он кладёт мою руку себе на плечо и переплетает свои пальцы с моими. Он просто охренительно высокий, и я чувствую, что он мог бы надавить на меня и поцеловать, но я отгоняю от себя эти мысли.

Мы медленно покачиваемся в танце на кухне, не говоря друг другу ни слова. Бен приподнимает бровь и ухмыляется.

— Ты пока даже не отдавила мне ноги, — мы начинаем кружиться, от чего у меня перехватывает дыхание. — Можешь положить голову мне на грудь, если не хочешь смотреть на меня.

— Да ладно. Я просто присматриваю за тобой, если вдруг Арми зайдёт.

От Бена приятно пахнет. Резкий запах отбеливателя выветрился, и я улавливаю аромат его одеколона, который отдалённо напоминает мне о доме. Он легонько подталкивает меня щекой в висок, чтобы я положила голову ему на грудь, и прижимается ко мне. Моё сердце чуть ли не кульбиты выписывает, и я не понимаю, какого чёрта со мной происходит.

Я слышу его вздох.

— Так хорошо. Ты заставляешь меня думать о Кире.

Я киваю, с трудом сглатывая. Кто бы сомневался! Он скучает по своей сестре. Бен утыкается носом в мои волосы и снова вздыхает, и я понимаю, что он думает о маме. Закрыв глаза, я прижимаюсь к нему, желая почувствовать в нём хоть какую-то частичку отца. Я так скучаю по ним и хочу, чтобы они вернулись.

Раздаётся звонок в дверь. Я резко вздрагиваю и отскакиваю от дяди. Мне следует держаться от него подальше, поэтому я спешу открывать дверь. Ладно. Всё нормально. Меня нисколько не привлекает мой дядя.

На пороге стоит Хакс в сером свитере и тёмно-синих джинсах. Он подстриг бороду и уложил свои рыжие волосы. Улыбнувшись ему, я приглашаю его войти, а он наклоняется ко мне, чтобы сперва поцеловать. Зайдя внутрь, он проводит кончиками пальцев по моей спине, и я вздрагиваю от удовольствия, но ощущения не такие, как с Беном.

— Вот дерьмо, — смеётся Хакс, — твоя шея — это просто жесть!

Я поспешно пытаюсь прикрыться.

— Прости… у меня нет тоналки, чтобы всё это замазать.

Прежде чем он успевает ответить, в комнату врывается Бен и пожимает Арми руку, натянуто улыбаясь и спрашивая у него идентификационную карту. Я закатываю глаза, глядя, как Хакс протягивает её, а Бен при этом начинает ржать.

— Тебе двадцать два? — уточняет Бен.

— Двадцать два?! — повторяю я. — Ты же сказал, что тебе двадцать!

Арми робко пожимает плечами.

— Да какая разница?

Ох! Меня это начинает бесить, и я знаю, что Бен хочет, чтобы он убрался поскорее. Я закатываю глаза и машу Хаксу в сторону кухни, пока мой дядя отвлёкся. Бен кладёт карту на кухонный остров, и я замечаю, что он положил на стол ещё и ножи. Я стараюсь при этом не напрягаться.

Хакс слегка подталкивает меня локтем.

— Рей, мне очень жаль. Ты просто… ты мне очень нравишься.

Я не обращаю на него внимания. Бен достаёт из духовки рататуй, раскладывает на троих и садится по другую сторону от меня. На вкус получилось даже лучше, чем в ресторане, и я проглатываю свою порцию прежде, чем Хакс успевает съесть половину своей, выковыривая кусочки кабачков. Кто не захочет кабачки? Здесь всё так хорошо сочетается — настоящая домашняя еда.

Бен посматривает на Хакса.

— Есть какая-то особая причина тому, что ты таскаешься за старшеклассницами?

Хакс чуть не давится и качает головой.

— Я… нет… Финн — мой друг с детства…

— Рей шестнадцать, — перебивает Бен и доедает остатки рататуя, бросая на Хакса скучающий взгляд. — Ты в курсе, что ей шестнадцать. Нравится гоняться за детишками?

Я поворачиваюсь, натянуто улыбаясь.

— Слушай, Арми, хочешь взглянуть на дом? Может это не так уж и занятно, но… я всё тебе здесь покажу, а Бен… — я бросаю на него многозначительный взгляд, — может остаться здесь.

Хакс хватается за эту возможность, и я, засунув в рот последний кусок рататуя, иду за своим парнем. Бен не оборачивается и не смотрит нам вслед.

Мы проходим по коридору мимо спален и заходим в мою. Войдя внутрь, Арми осматривается и закрывает за нами дверь. Он целует меня в губы, обнимая за талию, а я целую его в ответ, чувствуя помидорно-кабачковый вкус.

Подойдя к кровати, я нетерпеливо притягиваю его к себе. Мы шикаем друг на друга и смеёмся, когда постель начинает скрипеть, и он хватает меня за бедро, чтобы я могла поудобнее улечься. Дёрнув его за свитер, я целую Арми, но перед глазами предательски мелькает Бен.

— Можем пойти ко мне, — шепчет Хакс. — Останешься на ночь… Закажем пиццу, выпьем…

Я обвиваю ногами его бёдра.

— Придётся бросить Бена. Он бывает таким странным.

— Не, ты его племянница и он делает то, что должен. — Арми со стоном целует мой подбородок. — Чёрт, ты такая горячая. Твоя школа где-то недалеко отсюда? Машиностроение, верно?

Он прижимается ко мне бёдрами, и на его вопрос я могу только кивнуть. Хакс тяжело дышит мне в шею и едва шевелится, чтобы кровать не скрипнула. Я всё жду, когда Бен ворвётся и начнёт орать, но этого не происходит. Мы ласкаем друг друга до тех пор, пока не достигаем оргазма так же, как в прошлую ночь, кряхтя и постанывая. Мне становится хорошо… но я чувствую себя мерзкой.

После мы поднимаемся и проводим себя в порядок. Арми целует меня в лоб и говорит, что я очень горяча. Мы выходим из комнаты и спускаемся вниз, и мне даже удаётся выдавить из себя улыбку, увидев Бена.

Он сидит на диване и смотрит фильм «Уцелевшая» с бокалом вина, небрежно махнув Хаксу на прощанье, а я украдкой целую его у двери. Я смотрю ему вслед и вздыхаю. Чувствуя, что сильно нравлюсь ему, я всё же не могу избавиться от неопределённости. То, что мы делаем — неправильно.

— Рей, чем вы там занимались?

Я оборачиваюсь и смотрю Бену в спину. Сам же он не удосужился повернуться, продолжая потягивать вино.

— Ничем. Просто посмотрели мою комнату, — безразлично отвечаю я.

— Я слышал, как кровать скрипела.

Комната кажется вдруг маленькой и тесной, и мне становится стыдно. Я обхватываю себя руками и пытаюсь что-то пролепетать в своё оправдание.

Бен оборачивается на меня с самодовольной и понимающей улыбкой. Затем делает ещё глоток вина и встаёт, глядя в телевизор. Тихая мелодия Синатры всё ещё парит в воздухе, когда он неторопливо подходит ко мне и допивает остатки вина, а после засовывает руку в карман.

— Что? — шепчет он. — Стыдно?

Я прижимаюсь к двери.

— Н-нет. Мы просто осматривали дом. Может мы сядем?

Бен поднимает брови, держа бокал кончиками пальцев.

— Под музыку не посидишь особо.

— … Мы слишком много сегодня стояли.

— Вот как, — он протягивает руку и поворачивает засов, а потом склоняется надо мной, выдыхая мне прямо в лоб. — Нравится сидя и стоя?

Твою мать. Я тупо смотрю на его грудь и едва в состоянии кивнуть. Бен что-то напевает себе под нос и проводит кончиками пальцев по моему бедру. Он всё знает. Он слышал мои всхлипы и стоны Хакса, и знает, чем мы друг с другом занимались. И я готова умереть прямо сейчас.

Бен целомудренно целует меня в щёку.

— Спокойной ночи, Рей. И будь осторожна.

Затем он оставляет меня одну у двери, и я не знаю, что тут можно сказать или сделать. Вот чёрт.

========== Глава 7 ==========

Роуз и Финн думают, что это крайне забавно — взять и выпнуть меня из машины прямо на подъездной дорожке у дома моего дяди. Остаться совсем без друзей мне не особо хочется, поэтому я закатываю глаза и нехотя соглашаюсь с этими придурками. Правда, во время ланча они стали извиняться и спрашивать меня об Армитаже и о наших с ним «планах».

— Бен настоял пригласить его домой, — говорю я, кусая пиццу. — Офигеть, я по-прежнему ему нравлюсь.

Роуз поднимает брови и начинает хихикать, когда Финн покусывает ей ушко. Ох! Она легонько шлёпает его, и Финн, улыбаясь, откидывается назад и обращается ко мне.

— Он неплохой парень, — говорит Финн, пожимая плечами. — А ещё, Рей, он считает, что ты клёвая.

— Прикольно, — мямлю я.

В остальном учебный день проходит так, что хоть со скуки подыхай. Познакомившись с Финном, мы с Роуз обрели новый круг общения с чуть ли не каждодневными тусовками, и я не пойму, как к этому относиться. Они приглашают меня на вечеринку в ближайшие выходные, а я, улыбаясь, пожимаю плечами в ответ. Бен уж точно не обрадуется, если я снова припрусь домой вдрызг бухая.

Роуз подбрасывает меня до дома. Я машу ей на прощанье и иду по гравийной дорожке к крыльцу, где на стуле сидит Бен. С трудом шагая вперёд, я замечаю у него косяк между пальцами и хмурюсь. Он ведёт бровью и выключает ноутбук нажатием кнопки.

Прикид у него что надо: серые спортивки, зелёная футболка с надписью «Йеллоустоун»; чёрные волосы собраны в хвост. Он делает затяжку и кивает в мою сторону.

— Как дела в школе?

— Нормально, — я складываю на груди руки и вскидываю голову. — Как травка?

Бен медленно растягивается в улыбке.

— Чертовски забористая, — произносит он и выдыхает серебристый дымок, прикрывая глаза. — Если хочешь есть — лазанья в холодильнике.

Ещё бы я не хотела есть! Когда такое было? Я показываю дяде поднятый большой палец и иду в дом, чтобы наконец-то перекусить.

Мне до сих пор дико стрёмно, что Бен услышал тогда, как мы с Арми «дурачимся». Сегодня вечером я собираюсь пойти к нему в гости, но немного беспокоюсь, как на это отреагирует дядя. Даже не знаю почему. Какого черта я так запариваюсь? Чего тут такого? Я же подросток, а чем ещё заниматься подросткам?

Спустя минут пять, уминая холодную лазанью, я начинаю чувствовать себя виноватой. И снова не понимаю почему. Такое ощущение… Будто я каким-то образом предаю Бена.

Он заходит в дом с ноутом, а я тем временем сижу на диване и смотрю телик, между делом отправляя Арми сообщение, что мы встретимся не сегодня вечером, а в четверг. Хочу, чтобы прошло хотя бы пару дней, и у Бена улеглись страсти. Арми соглашается и просит меня прислать ему «голые» фотки. Я пялюсь на СМС-ку и покусываю щёку. Идея, конечно, так себе… Но мне хочется ему понравиться, поэтому…

Не успев и глазом моргнуть, из моих рук вырывают телефон. Бен, потягивая виски, отворачивается и держит его так высоко, что мне не дотянуться. Я прыгаю вокруг него, краснея как рак, и пытаюсь выхватить мобилу.

— Отдай! — требую я.

— Только не говори, что ты ему тут обнажёнку шлёшь, — вздыхает Бен. — Это же почти детская порнушка.

— Я не ребёнок!

— Кажется, мы это уже обсуждали, — он поворачивается спиной, снова отгораживаясь от меня. — А, ну да! Ты ж тогда была обдолбанная! В любом случае, до конца следующего года ты — ребёнок, дитя моё.

Злая, как чёрт, я хватаю его за руку и кусаю. Бен изумлённо охает и, пользусь его ступором, я стаскиваю у него телефон. Сбежать мне не удаётся — Бен тут же ловит меня за запястье. Мы валимся на подлокотник дивана, сцепившись руками и ногами, и Бен оказывается на мне. Диван со скрипом сдвигается на пару сантиметров.

Я визжу и смеюсь, пряча телефон за спину.

— Прекрати! Прекрати!

В гостиной, окутанной темнотой, Бен становится на колени у меня между ног и щекочет мне бока, запуская пальцы под блузку. Я вскрикиваю, извиваясь, когда он наваливается на меня всей тушей, прижимая к дивану. От его тёплого дыхания с нотками алкоголя у меня бегут мурашки.

— Куда это ты собралась, м? — шепчет он мне, поддразнивая. Я пытаюсь дёрнуть его за футболку, но он сжимает мои запястья своей огромной лапой и удерживает руки у меня над головой. — Ну уж нет, этого я не потерплю. Будь умницей со своим новым папочкой.

Я смотрю за его плечо в окно и вижу, что солнце уже село, окутав нас и окружающий лес чернильной тьмой, а телик мерцает повтором какой-то старой комедии. Бен пыхтит мне в ухо и тянется рукой под поясницу. Я наблюдаю, как его бёдра двигаются у меня между ног, и чувствую теплочего-то твёрдого. Мои щёки начинают пылать.

— Ты мне не папочка, — бормочу я ему в плечо и снова начинаю выгибаться — только лишь для того, чтобы устроиться поудобнее. Ну, или я пытаюсь убедить себя в этом. Мои джинсы трутся о клитор, и я чувствую, как у Бена пульсирует член…

Он смеётся, вытаскивая телефон из моих рук.

— Нет?

Я мотаю головой, и он протягивает руку, чтобы положить мобильник на край стола.

— Почему нет?

Движение Бена снова создаёт между нами трение. Я прикусываю нижнюю губу и пожимаю плечами в ответ на его вопрос, ощущая лёгкое покалывание от удовольствия, проникающее в моё тело. Пятки упираются в подушки дивана, и я слегка приподнимаю бёдра, чтобы снова почувствовать его слишком уж явную и крепкую эрекцию, выпирающую сквозь одежду. Сердце на мгновение замирает. Он что, возбуждён?

Я прочищаю горло, но голос всё равно срывается.

— Он никогда не брал мой телефон.

— Поэтому ты такая избалованная негодница?

— Я не негодница, придурок, — раздражённо фыркаю я и выворачиваю запястья. — Блять, у меня ещё куча дел, отпусти!

Бен начинает смеяться.

— Это какие? Отправить этому мудиле себя голышом? — прекратив улыбаться, он сжимает мой подбородок, чтобы я смотрела в его тёмные глаза. — Больше никаких подобных фоток, Рей. Он будет использовать их как компромат.

Мои руки обмякают. Хм… И правда. Я читала о всякой порно-мести, да и Армитажа я толком ещё не знаю. Но всё-таки закатываю глаза и напрягаюсь, когда Бен снова тянется за моим телефоном. Он отпускает мои запястья, и я начинаю ёрзать под ним, поворачивая голову, чтобы узнать, чем он там занимается.

У него в доступе мои сообщения и он, блять, конечно же пишет Арми. Я визжу и пинаюсь, пока он строчит что-то типа: «Это дядя Рей и я убью тебя, если ты ещё раз попросишь её сфоткаться нагишом». Я так зла, что мне хватает сил перевернуться на живот и схватиться за подлокотник. Но чёртов Бен обнимает меня за талию и тащит обратно под себя.

— И ещё, — протягивает он, печатая одной рукой, — перестань дрючить мою племянницу. Спасибо, Арчи.

— Он!.. — лопочу я. — Мы не!..

Бен швыряет мобильник через всю комнату (спасибо тебе, господи, за противоударный чехол) и обвивает мои руки. Щёлкнув языком, он устраивается поудобнее прямо у моей задницы. Хорошо, что он не видит моего лица, потому что я лежу с выпученными глазами, явно чувствуя его стояк.

— Я знаю, чем вы занимаетесь, Рей, — шелестит он мне на ухо. — И я прекрасно тебя понимаю. Парень из универа обращает на тебя внимание? И он такой клёвый, да?

Я сжимаю кулаки вместе с пальцами Бена. Да. Откуда он знает? Я робко киваю, и он вздыхает. А, ну понятно… Мама. Но мама с папой были ровесниками, и что с того? Если только он не имеет в виду По Дэмерона, с которым у мамы, вроде как, была интрижка. И Арми не такой уж и старый.

— Ага, поначалу они все такие, — произносит Бен. — Он пригласит тебя к себе, напоит… а тут и пестики с тычинками подоспеют.

— Ну я как бы не собираюсь с ним трахаться, — я пялюсь на свои руки, обхватываемые ладонями Бена, и пихаю его в пах. — И мне не десять. Я в курсе, что такое секс, дурачок. Хватит уже о «пестиках и тычинках».

Бен смеётся и толкает меня в задницу в ответ.

— А, ну окей. Он собирается тебя трахнуть, а ты не собираешься от этого кайфануть. Но он поработает над этим: помастурбирует, чтобы ты не сдрейфила. Так нормально?

Я с силой отталкиваю его бёдра, злясь на реакцию. Дядя начинает рычать, схватив меня за джинсы своими цепкими пальцами, и пылко давит членом на мою задницу. Сердце колотится: я двигаю бёдрами, теперь уже откровенно раздразнивая его, вместо того, чтобы просто поиграться. Я только хочу знать, окончательно ли я спятила. Вот и всё.

Да, я однозначно это чувствую. Бен замирает, когда я снова начинаю двигать бёдрами, выгибая спину, чтобы потереться о всю длину его ствола. Я дышу, уткнувшись в диванные подушки под доносящийся в паре метрах от меня смех из ситкома. Чёрт! Какого хрена я делаю?

Бен обвивает длинными пальцами моё бедро. Он помогает мне, да, помогает. И от этого кожу покалывает от наслаждения.

— Вам дали домашнее задание? — шепчет он. Его рука скользит под моим бедром к ширинке. — Что вам задали? Может, помочь?

Я застенчиво киваю с колотящимся сердцем.

— Э-э… математику и историю. Арми хотел, чтобы я пришла.

Бен расстёгивает мои джинсы и стаскивает их с задницы. Они слетают с лодыжек и падают на пол, а затем он снова склоняется над моей спиной и проводит кончиком носа по волосам. Он просто огромный. И тяжёлый. Сейчас я ощущаю реальное давление его члена, и мне становится стыдно.

— Вот как? — задумчиво произносит Бен. Он опускает руку мне между ног, и я начинаю трепетать от прикосновений к моей киске. — Передай ему, что твой папочка сказал: «только через мой труп».

Он дразнит меня, проводя подушечкой среднего пальца вниз по влагалищу через ткань трусиков. Всхлипнув, я дёргаю бёдрами, но Бен продолжает это делать. Я снова двигаю задницей по его паху, чтобы почувствовать его длину и потереться о её тепло прямо у самого входа. Найдя подходящее положение, я начинаю ёрзать ляжками.

— Ты мне не папочка, — повторяю я.

— Нет? По-прежнему дядя Бен? — спрашивает он, неторопливо лаская меня. — Я хочу, чтобы ты называла меня папочкой и вежливо отпрашивалась у меня увидеться со своим парнем.

Я зарываюсь лицом в подушку, чтобы скрыть румянец.

— Нет.

Бен опирается на бок, мы лежим лицом к телевизору, и я вижу, как его средний палец проходится по моему голубому нижнему белью. Другой рукой он берёт меня под голову и целует в висок.

— Тогда ты останешься здесь и будешь с папочкой смотреть всякие передачки, — воркует он, обведя клитор, и я поджимаю пальцы на ногах, сильно прикусив нижнюю губу. — Можем поиграть, пока ты не научишься хорошим манерам.

Поиграть. О боже. Я разрываюсь между диким возбуждением и желанием проблеваться. Эмоции переплетаются вместе, погружая меня в бездну тошнотворного чувства стыда, и я моментально на это подсаживаюсь. Оно жжёт мне кожу, проникая в голову, и мне это нравится. Это же мой дядя. Мы родственники. Но мне с ним так хорошо…

Во рту всё пересохло, и я пытаюсь проглотить ком в горле.

— Что значит «поиграть»?

Бен неторопливо целует меня в волосы и дразнит клитор кончиком пальца без всякой спешки.

— Только то, что мы делаем, — он двигает бёдрами, напоминая о своём стояке. — Или что-нибудь ещё.

У меня звонит телефон, и я тут же вырываюсь из охватившего безумия. Повернув голову, я смотрю на мобильник и вижу, как Бен берёт его и протягивает мне. Я сразу напрягаюсь от высветившегося «Арми» на экране.

Бен целует меня в щёку.

— Ответь, Рей. Не стоит быть грубой, — он посмеивается, касаясь моего подбородка, и, видимо, думает, что отпустил уморительную шутку.

— Я не буду отвечать! — огрызаюсь я. — Не… не сейчас уж точно.

— Оу… А почему нет? — Он убирает руку, и я слышу причмокивающие звуки. — Боишься, что он меня услышит? — Его средний палец скользит по моим трусикам сквозь влажные и припухшие складки. Всхлипнув, я хватаю Бена за руку. — Или боишься, что он тебя услышит?

— Дядя Бен… — мои веки начинают подрагивать, пока его палец блуждает по мягкой плоти, и я сжимаю его руку. — Что ты делаешь?!

Я раздвигаю ляжки шире, чувствуя, как он погружает кончик пальца глубже, поглаживая клитор. У меня дрожат ноги, когда костяшки его пальцев сгибаются под моей ладонью именно там, где нужно. Блять, да. Почти как «играться» с Арми, только в миллион раз круче. От жгучего удовольствия всё внутри сжимается.

Бен крепко меня держит, когда я ёрзаю и трусь задницей о его член. Он пару раз резко втягивает воздух и начинает меня передразнивать.

— Дядя Бен! — выдыхает он мне на ухо. — Ты играешь с моей киской, дядя Бен?! Я никогда не занималась такими гадкими вещами! — он толкается в мою задницу, даже не утруждая себя сделать это незаметно. — Ты когда-нибудь мастурбировала о подушку? Кусала пальцы, чтобы никто не слышал, как ты кончаешь?

Мои уши горят. Господи Иисусе. Я чуть киваю, и Бен зажимает мне рот ладонью, чтобы я не пикнула. Переместившись, он почти ложится на меня и слегка толкает коленом между ляжками, чтобы раздвинуть их. Он прижимает меня собой, одной рукой приближая меня к оргазму, а другой вцепляясь в подушку дивана.

За окном танцует дождь, превращаясь в ливень. Я мимоходом бросаю на него взгляд, а Бен что-то шепчет и целует меня в шею. Диван поскрипывает от наших движений, и я охаю в ладонь Бена, откровенно елозя на его пальцах. Он переплетает их с моими, и я направляю его туда, где мне больше всего нравится.

— Ты всё ещё хочешь увидеться со своим парнем? — шепчет он, охлаждая дыханием влажный поцелуй на моём горле. Я качаю головой, лихорадочно дыша в его тёплую ладонь. — Я в этом не уверен, — губы касаются моей шеи. — Я убью его, если он снова посмеет прикоснуться к тебе.

От голоса Бена сердце замирает, несмотря на то, что это голос моего дяди. Я продолжаю тереться о пальцы и думаю о том, что ещё чуть-чуть и его член будет у меня внутри, и через несколько минут я со сдавленным воем кончаю в его тёплую ладонь. Оргазм настолько сильный, что я почти кричу, и Бен погружает в меня средний палец, чтобы почувствовать сокращение мышц.

— …Ебать! — вырывается из него, и он начинает засаживать палец глубже, пока пульсация не утихнет и я не перестану извиваться. — Блять, это чертовски охуенно.

Словно в тумане в голове проносится мысль, что у меня внутри палец Бена, весь во влаге, но я слишком устала, чтобы об этом беспокоиться. Он обсасывает палец и чертыхается, а потом резко толкает меня на живот и становится на колени сзади. Я слышу, как шуршит ткань и следом раздаются хлюпающие звуки влажной кожи, и я понимаю, что он дрочит. Покраснев, я взвизгиваю, когда он задирает мои бёдра так, что задница зависает в воздухе. Тяжело дыша, Бен стягивает мои трусики до колен, и стонет.

— Блять, да, — пальцем он проводит по моим губам, прежде чем медленно засунуть внутрь, надавливая на стенку влагалища, чтобы было лучше видно. Я хнычу от столь непривычного положения. — Рей, сколько в тебе поместится пальцев?

— Два, — хриплю я с непривычки.

Второй палец присоединяется к первому. С Беном я ощущаю наполненность, гораздо более приятную, чем от своих собственных пальцев, которые намного меньше. Он медленно ими двигает и быстро теребит член, резко вздыхает и мычит.

— Охуеть, два пальца, — стонет он. — Два, сука, пальца. Какая же тугая киска… — я насаживаюсь на всю их длину взад и вперёд, а он лишь забавляется, делая вид, что ему больно. — Ты трахаешь себя моими пальцами?

— …Да, — бормочу я. — Это офигенно.

— Давай, кончи, — звуки скольжения затихают, и он кладёт руку мне на задницу, чтобы направлять меня. — Потрогай себя и кончи.

Я тянусь к клитору, делая то, что говорит Бен. Его дыхание успокаивается, и он что-то шепчет, скорее себе, чем мне. Его пальцы, кажется, нажимают туда, куда нужно, и я убираю руку, удивлённо поскуливая от того, насколько быстро нарастает напряжение. Оно скручивает моё нутро, обволакивая до самой глубины, и я изо всех сил пытаюсь не заорать.

Бен дёргает меня за волосы, задирая подбородок.

— Скажи моё имя. Скажи его.

— Бен! — произношу я, хватая ртом воздух. Зарывшись лицом в подушки, я зажмуриваю глаза. — Д-дядя Бен… я сейчас…

— Кончишь на моих пальцах? — он чертыхается и охает. — Я кончу на эти миленькие голубые трусики, и ты пойдёшь в них в гости к своему дружку. Поняла?

Я поспешно киваю и матерюсь, потому что у меня едет крыша от оргазма. Сначала это сковывает, словно тиски, а потом начинает пульсировать глубоко внутри до самого конца. Я матерюсь всё громче и громче, и на самом пике удовольствия еле выговариваю: «Бен… Дядя Бен… Папочка». В какой-то момент я начинаю кричать, но не знаю, что именно.

Бен натягивает на меня трусики, пока я кончаю, и тёплая влага брызжет мне на поясницу. Член касается кожи, пока он выжимает всю сперму до последней капли мне на нижнее бельё, как и обещал. Головка теребит половые губы моей пульсирующей киски.

С минуту мы оба пытаемся отдышаться. Я медленно прихожу в себя и широко распахиваю глаза, когда разум ко мне вновь возвращается. О боже.

Бен выдыхает и снова стягивает с меня трусики, на этот раз полностью. Он встаёт, и я слышу, как он поправляет спортивки. С трудом сглатывая, я опускаю бёдра и сворачиваюсь в клубочек.

— Кстати, как лазанья? — спрашивает он промежду прочим и укрывает меня синим одеялом. — Я был под кайфом, когда её готовил.

— Вкусная. Я съела большой кусок, — поизношу я, пряча лицо.

Он целует меня в макушку — единственное место, которое не спрятано под одеялом.

— Хорошо.

Я замечаю, как он засовывает трусики в карман.

— Хочешь пить?

— …Нет.

Бен выходит из комнаты, словно ничего не происходит, но я лишь молча начинаю впадать в панику, забаррикадированная в одеяле до тех пор, пока он не возвращается и не поднимает меня с дивана вместе с одеялом и прочими причиндалами. Меня чересчур ошеломляет этот жест, что я даже не в состоянии жаловаться или отпускать язвительные реплики.

Мы поднимаемся на второй этаж и идём по коридору в его спальню. Он толкает локтем дверь, откидывает покрывала и кладёт меня на край кровати так, будто я фарфоровая, и начинает меня раскутывать. Я лежу на спине со скрюченными руками и ногами, как у дохлого паука, полностью в его распоряжении, а он смотрит на меня и улыбается.

— Посмотри на себя. Ты слишком напряжена, — чёрные волосы Бена выбиваются из хвостика и свисают на его бледное лицо, а я не могу понять нравится мне это или до жути пугает. Он обхватывает ладонью моё колено, и я начинаю нервничать. Его улыбка становится шире, как будто ему доставляет удовольствие моё волнение. — Совесть не мучает?

Я киваю. Бен встаёт между моими коленями и снимает с меня блузку с бюстгальтером, оставляя лежать на синем одеяле полностью обнажённой. Я чувствую, как неистово колотится сердце, будто сейчас начнёт выпрыгивать из груди, как в мультиках.

Тёмный взгляд Бена скользит по моему телу, задерживаясь на трясущихся руках. Ветер грохочет по окнам, и дом окутывает ночь. Я чувствую, что замерзаю.

Бен снова улыбается, забираясь на скрипучую кровать, а я отползаю на локтях к подушкам, глядя на него широко раскрытыми глазами, и чувствую, что тут что-то не так. Он молчит, а я дышу, как загнанная лошадь.

Он подкрадывается ближе, и мне уже совсем некуда деваться — я съёживаюсь под его нависающей тенью. Окна дребезжат от завывающего шквала ветра и ливня, бьющего по стёклам. Он стоит на коленях между моими ляжками и опирается руками о кровать по обе стороны моей головы. Я в клетке.

Его карие глаза смотрят оценивающе. Он явно о чём-то думает.

— Хочешь раскрою один секрет? — шелестит он.

Я киваю. Мои ладони потеют, и я крепко сжимаю простыни.

Он ложится на меня, опираясь на руки. Я не могу унять дрожь, когда Бен нежно целует меня в губы, и за пару секунд поцелуй становится глубоким и настойчивым. Пальцами я касаюсь его груди и жадно целую его в ответ. Он офигенно целуется, гораздо круче, чем Арми, и уж точно лучше, чем я. Поэтому я стараюсь держать марку.

— Меня совесть ничерта не мучает, — произносит он, осыпая поцелуями мой рот.

— …Совсем нисколечко?

— Не-а, — Бен присасывается к моей шее, покусывая кожу. — Я думал о тебе и твоей мягкой сладкой киске и дрочил.

— Я тоже думала о тебе, когда была с Арми. И это довольно пиздецово, — говорю я, посмеиваясь.

— Угу. Поэтому нет смысла оставаться у него на ночь.

Мы снова целуемся, и на этот раз я обнимаю Бена за шею. Он стонет мне в рот и тянется вниз, чтобы снова запустить внутрь палец, трахая меня им так, чтобы я улетела от оргазма. Широко раздвинув ноги, я кончаю, пока он оставляет засосы на шее. Буду во всём винить Арми.

Наконец, меня окутывает дрёма, и я сворачиваюсь калачиком в объятиях Бена. Сквозь сон я слышу какие-то шумы, доносящиеся из подвала, но он целует меня в лоб, и я снова засыпаю.

========== Глава 8 ==========

Слава богу, я просыпаюсь раньше Бена.

Он спит рядом, лёжа на животе: чёрные волосы небрежно разметались по его бледному лицу, губы слегка приоткрыты. С трудом сглотнув, я наблюдаю за ним в мягком отблеске утра и выскальзываю из постели. На трясущихся ногах я иду к себе.

В ду́ше меня охватывает паника, и я отчаянно пытаюсь избавиться от ощущения рук Бена на своём теле и его пальцев внутри. Я совершила ужасную ошибку, да и он тоже. Усиленно натирая себя мочалкой, я всякий раз вздрагиваю, касаясь засосов на шее. Он ведь мой дядя, мы родственники, и он брат моей матери.

Я одеваюсь и спускаюсь вниз, чтобы написать своему парню и друзьям. За домом Бена дымка тумана цепляется за траву и заволакивает кроны деревьев. Насыпав в миску хлопья, я смотрю на лужайку и чувствую себя виноватой, потому что поступаю нечестно по отношению к Арми… И даже к самой себе.

— С добрым утром.

Шаркающей походкой он идёт на кухню, зевая и спутывая волосы. Футболки на нём нет, а спортивки едва ли прикрывают пах. Я краснею и бормочу в ответ вежливое приветствие. Наверное, прошлой ночью он был слишком пьян. Буду ждать, когда он первый заговорит.

Открыв холодильник, он цокает языком.

— Я забираю тебя из школы.

Я резко поднимаю взгляд.

— Прости, что? Почему?

Он берёт йогурт, идёт к кофеварке, и я замечаю россыпь красных полумесяцев от следов моих ногтей.

— Потому что я так сказал, — он поворачивается, облокотившись на барную стойку, и ест йогурт, пока варится кофе. — Ты можешь учиться дистанционно, и тогда мне не придётся волноваться, что ты будешь встречаться с парнями из универа.

— Ты это серьёзно? — спрашиваю я, волком глядя на него.

— Конечно. Они просто попользуются тобой.

— Как и ты прошлой ночью.

Бен замирает, не донеся ложку до рта. Блеск тёмных глаз устремляется на меня, и я пристально гляжу в них, медленно пережёвывая хлопья. Вот так-то, ублюдок. И что ты теперь мне скажешь?

Он отправляет в рот ещё йогурт и, пожав плечами, вскидывает брови.

— Я хотя бы не ебу тёлочек из женских клубов за твоей спиной.

Фыркнув, я до ушей заливаюсь краской.

— Он так не поступает!

Я доедаю остатки хлопьев и спрыгиваю со стула.

— Пойду посмотрю телик.

Бен не отвечает.

Роуз расстраивается, что я не вернусь в школу. Я и сама дико зла, но не знаю, смогу ли переубедить Бена. Но я по-прежнему могу видеться с ней после занятий и на выходных. А ещё я обо всём рассказываю Арми, и он сникает ещё больше.

«Формально я не встречаюсь со старшеклассницей», шутит он.

Как смешно. От раздражения я кидаю телефон, и Бен плюхается на диван, развалившись рядом. Задрав ноги на кофейный столик, он обнимает меня за плечи и зевает. От него пахнет зубной пастой и кофе, он прижимается ко мне тёплым бедром, а я стараюсь не коситься на его серые спортивки.

Так мы и сидим, ничего не говоря друг другу. По телику идёт ни разу не смешной сериал «Сайнфелд», и ворошить опасную тему поцелуев с Беном я не собираюсь. Теребя шнурок на пижамных штанах, я думаю о том, когда же мне уже можно пойти одеться. Хотя, куда мне наряжаться?

Я откашливаюсь.

— Я хочу учиться в школе.

Потягивая кофе, Бен даже не удосуживается на меня взглянуть.

— Будешь. Только дистанционно. Мне, наконец-то, не придётся запариваться о том, где ты и с кем.

Внутри меня тут же вспыхивает гнев. Я бросаю на Бена косой взгляд и скрещиваю на груди руки.

— Всё это для того, чтобы дядя мог ко мне клеиться, верно?

Улыбнувшись, он наклоняется и ставит кружку на стол. Я одариваю его надменным взглядом, а он хватает меня за волосы на затылке и резко дёргает, заставляя зашипеть от боли. Целомудренно поцеловав меня в лоб, Бен скользит губами к моему уху.

— Совершенно верно, — шепчет он.

По позвоночнику тут же пробегает возбуждающая дрожь. Он отпускает меня и наблюдает, как я, задыхаясь и дрожа, с трудом поднимаюсь на ноги. Тяжело сглатывая, я скрещиваю на груди руки. Бена явно забавляет всё это, и я улавливаю от него те же флюиды, что и прошлой ночью в постели.

— Я всё расскажу копам! — рявкаю я и нервно скриплю зубами от его пронзительного взгляда. — Если не дашь мне вернуться в школу.

— Вот как? — произносит он, поднимая брови.

— …Да! — я с возмущением топаю ногой. — Я… Я это сделаю!

Его улыбка вдруг становится очень нехорошей. Он встаёт с дивана и неторопливо идёт ко мне, сунув руки в карманы. Я стараюсь не двигаться и не сводить с него взгляд, когда он подходит ближе, накрывая меня своей тенью. Он уже так близко, что, пошатываясь, я начинаю отступать назад, но он продолжает на меня идти.

— Ты мне… угрожаешь? — хитро спрашивает он и загоняет меня на лестницу. — Надеюсь, ты мне не угрожаешь, Рей.

Я спотыкаюсь о первую ступеньку.

— Вряд ли говорить правду — это угроза.

Он хватается за перила и медленно поднимается по лестнице.

— А я думаю, что донести на меня в полицию — это угроза, и я знаю, что ты не хочешь этого, потому что тебе понравилось, чем мы занимались.

Я слышу вдалеке раскаты грозы. На полпути я начинаю колебаться, поджимая пальцы ног на холодном дереве, и кусать нижнюю губу. Мне всё это не нравится. Я не извращенка, чтобы трахаться со своим дядей. Пульс зашкаливает, когда Бен приближается и вынуждает меня пятиться по лестничному пролёту.

Здесь как всегда темно и мрачно, и я это просто ненавижу. Под ногами скрипит пол, когда я пытаюсь по-быстрому проскользнуть в свою спальню и захлопнуть за собой дверь. Но Бен блокирует её ладонью и распахивает настежь, сбивая меня с ног.

Задыхаясь, я вскарабкиваюсь на четвереньки, стараясь уползти от него прочь, но он опрокидывает меня на спину, и я чувствую его пальцы на бёдрах. Бен устраивается меж моих ног и прижимает собой к полу. Он неимоверно тяжёлый, и меня хватает лишь на то, чтобы брыкаться в знак протеста.

— Куда это ты собралась, м? — он игнорирует то, как я отчаянно расцарапываю ему спину, и зарывается лицом в мои волосы. Глубоко вдыхая их аромат, он с мучительной медлительностью трётся своим стояком. — Папочка должен тебя наказать.

Бен дёргает бёдрами, вырывая из меня сдавленный стон. Схватив меня за подбородок, он вжимает в мои губы ладонь, пока кожу не начинает жечь от давления. Я искося смотрю на него, и он снова резко в меня толкается, ударяя мою голову об пол. Я тяжело сглатываю, ощущая расцветающее удовольствие там, где трётся член.

Опустив руку, он нежно обхватывает мою шею и сжимает её, и я почти перестаю трепыхаться.

— Вот так, моя славная девочка, — он гладит меня большим пальцем, дыша у краешка моего рта. — Думаю, что я сегодня ещё немного попристаю к тебе.

— Отвали от меня! — огрызаюсь я, прикидываясь, что не хочу этого.

Потом он целует меня, и вся моя притворная ненависть тут же исчезает. Я впиваюсь ногтям в его лопатки, притягивая к себе. Бен просовывает мне в рот язык. Схватив меня за ляжку, он придвигается ближе, охотясь за моими губами, когда я прерываю поцелуй.

— Больше не веди себя так, Рей, — шепчет он и давит мне на горло. Я хрипло дышу, царапая ему запястье. — Скажи папе, что тебе жаль.

— Ты мне не отец! — сиплю я.

Бен вскидывает брови и внезапно отрывает меня от пола. Кинув меня на кровать, он наваливается сзади, снова придавливая своим весом, от чего кровать начинает скрипеть и ударяться о стену. Я захожусь кашлем и неистово шиплю, а он тем временем просовывает руку мне между ляжек.

Его пальцы лезут под трусики и добираются до моих складок. Я краснею от унижения, и Бен обхватывает меня за плечи, удерживая возле подушек. Лёжа на простынях, мы оба тяжело дышим, молча сражаясь друг с другом, пока я не охаю от удовольствия.

— Круто, да? — спрашивает Бен, посмеиваясь мне на ухо. Он елозит бёдрами по моей заднице и стонет, надрачивая мне клитор. — Ты сегодня какая-то дёрганая. Что так?

— Всё это неправильно, — мямлю я и утыкаюсь лицом в подушку, чтобы не застонать, пока его пальцы скользят внутри.

— Кроме нас, об этом никто не будет знать, — он трёт ладонью мой клитор и проводит пальцем по влажному входу. — Мы здесь одни. Только ты и я.

Я кусаю подушку, когда Бен вторгается в меня своим пальцем, и постанываю от поцелуев в изгиб плеча, от чего он удовлетворённо шелестит себе что-то под нос. Ощущения просто охуенные! Я инстинктивно двигаю бёдрами и, прежде чем осознаю, что снова трахаю себя его пальцем, Бен плавно добавляет второй.

— Ты ведь ещё не занималась сексом? — шепчет он.

Сердце пропускает удар, и я лишь качаю головой, чувствуя, как во рту всё к чертям пересохло.

Бен дёргает меня за край штанов, и я слышу какую-то возню за спиной. Спустив их мне до колен, я вздрагиваю от ощущения пылкого давления его ствола между ляжек. Твою мать! Надо всё это прекратить прямо сейчас, иначе…

— Значит папочка лишит тебя девственности, — воркует Бен мне на ухо.

Я цепенею от давления члена там, где только что были его пальцы. В полнейшем шоке я вся извиваюсь под ним, но он рывком тащит меня за волосы, чтобы как следует прогнуть. Не сказать, что я совсем уж против секса, но всё происходит так стремительно, что я не уверена, готова ли к этому.

Бен поглаживает головкой члена по моим складкам, смазывая влагой, и после немного вводит её внутрь. Я рыпаюсь от внезапной боли, а Бен, чуть отстранившись, начинает неспешно двигаться. Я чувствую, как меня накрывает от кайфа, но в то же время я в полном раздрае и меня как будто слегка тошнит. Бен без презерватива, и я не приняла утром таблетку. Я никогда особо не загонялась по этому поводу, поскольку шансов забеременеть не было.

— Дядя Бен? — отваживаюсь я подать голос. — Э-э… мне надо принять…таблетку.

Он всаживает мне ещё глубже, и моя плоть не выдерживает напора.

— Не волнуйся, — дышит он мне в затылок, уткнувшись носом в волосы. — Не волнуйся, милая, я с тобой.

Я охаю от боли, когда Бен без колебаний начинает вгонять мне всё больше и больше. Меня заводит его твёрдый и тяжёлый член, этот до предела тесный контакт. Он еле влезает в мою плоть, и я чувствую, как балдею от болезненного растягивания. Бен стонет и матерится, а я извиваюсь под ним, дёргаясь от боли и сдерживая всхлипы.

Да, я занимаюсь этим, хотя надо бы остановиться, но не могу.

Бен хватает меня за бедро и с гортанным мычанием вдалбливается по самые яйца. Покачиваясь в такт, он снова тянется к клитору, вынуждая меня заёрзать по его паху. Член Бена растянул меня по-полной, и я, словно оголённый нерв, тут же кончаю, как только он касается меня пальцами.

Стенки влагалища, будто обволакивая, сжимают Бена, что он начинает материться в подушку, пока я неистово завываю от разрядки. От пережитых ощущений, настолько сильных и стремительных, я валюсь на кровать, когда оргазм, наконец, затухает. Чуть отстранившись, Бен вцепляется в мои бёдра и с животным остервенением вколачивается в моё безвольное тело.

— Сука, да! — выпаливает Бен. — Вот чего я пиздец как хочу! — от жёстких выматывающих толчков я начинаю задыхаться, слишком осоловелая, чтобы поспевать за его ритмом. — Любишь папочкин хуй?

Я киваю, прислушиваясь к шлепкам тела о тело и наслаждаясь ощущениями от члена дяди внутри. Ладно, всё нормально. Большую часть своей жизни мы не знали друг друга, так что…

Бен вытаскивает и переворачивает меня на спину. Мы встречаемся взглядами, а потом я замечаю, как покачивается его член, блестящий от крови и моей влаги. Затем он полностью стаскивает с меня штаны и запускает руку мне под рубашку, чтобы поиграть с моими сиськами — то с одной с другой — как будто не может до конца насытиться ощущениями.

— Что же подумает твой дружок? — выдыхает Бен и снова толкается в меня, сжимая мою грудь и кивая, когда я начинаю стонать. — Расскажешь ему, что твой дядюшка в тебя кончил?

— Ты… разве не собираешься вытащить? — задыхаюсь я.

Он улыбается, от чего его горло слегка подрагивает.

— Нет, Рей, ты теперь моя.

Я изумлённо смотрю на него, и он прижимается ко мне лбом, закрывая глаза и дыша со мной в такт. Теперь я чувствую себя совершенно иначе, сопротивляясь напору своего дяди. Он медленно поглаживает сосок и обхватывает моё лицо, сбавляя темп до мягких толчков и шепча что-то мне в губы. Я первая целую его, и мы нежно занимаемся любовью, отчего всё это становится ещё более пиздецовым.

Бен пыхтит, резко дёргаясь внутри меня.

— Я сейчас кончу. Господи, охренеть, это происходит. Детка, хочешь, чтобы я в тебя кончил? Хочешь сперму дяди Бена?

— Да, — глупо улыбаюсь я. — Да, пожалуйста…

— «Да, пожалуйста» — ебать, это так горячо, — он резко втягивает воздух и вздрагивает. Его кожа, такая потная и тёплая, касается меня. — Какая же ты мягкая, кайф…

Я вцепляюсь в лопатки Бена, когда он, матерясь, достигает оргазма. Резко дёргая бёдрами, он рвано в меня вбивается, и я чувствую, как его член пульсирует в экстазе. Его мышцы перекатываются под моими пальцами, и я снова кончаю, взвизгнув ему на ухо. Он крепко целует меня в губы и стонет мне в рот, пока его оргазм постепенно утихает.

Мы с трудом переводим дыхание и продолжаем целоваться. Бен придвигается ближе, и я обвиваю ногами его икры, чувствуя, как в ушах стучит пульс. Ладно. Мы это сделали. Сделали.

— Рей, я люблю тебя, — шепчет он и покрывает поцелуями уголок моих губ, спускаясь вниз к шее. — Я не позволю этому типу, этому ёбаному По Дэмерону, похерить твою жизнь.

Я насупливаюсь, тяжело дыша под весом Бена.

— Ч-что? По Дэмерон?

— Угу, — Бен лениво перекатывает мою кожу между зубами. — Это он обрюхатил твою мать, когда она училась в школе. Стопудово, он твой отец.

Внезапно я перестаю дышать.

========== Глава 9 ==========

Я пристально смотрю на Бена.

— М-мой отец…

Дядя по-прежнему во мне, и я чувствую, как вытекает сперма. Как ни в чём не бывало, он целует меня в щёку, словно в том, что он только что сказал, нет абсолютно ничего особенного. Между ног болезненно пульсирует, и я невольно сжимаю его плоть, вытягивая из него тихий стон.

— Блять, Рей, — задыхаясь, смеётся Бен. Он проводит рукой по моей ляжке и толкается глубже. — Я уже стар, и у меня не встанет так быстро.

В ушах звенит, и я пытаюсь от него увернуться. Мама с папой познакомились в школе, и она забеременела мной совсем юной. У меня не может быть другого отца, а чокнутый дядя Бен просто не знает, о чём говорит.

Он проводит губами по моей шее и рычит, будто хочет подразнить. Я в таком шоке от всего, что даже не могу вздохнуть, чтобы оттолкнуть его от себя или хоть как-то посопротивляться. Я, как рыба, хватаю ртом воздух, когда Бен начинает двигать бёдрами, покачивая внутри меня вялым членом. От трения плоти о плоть хлюпает сперма, просачиваясь на одеяло.

— А почему бы и нет? — бормочет он и, схватившись за изголовье кровати, резко толкается глубже, пыхтя мне в шею. — Ты охеренно тугая. Нравится, когда в тебе столько кончи, солнышко? Хочешь ещё?

— Он — не мой отец, — выдавливаю я из себя, недоверчиво качая головой. — Я его даже не знаю!

Бен всаживает мне сильнее, и я чувствую, как член внутри меня постепенно твердеет. От выступающих капелек пота моя кожа скользит по коже Бена, и я виляю бёдрами, чтобы попробовать вырваться от него. Но он тяжеленный и очень сильный, и моё ёрзание, похоже, заводит его ещё больше. Он мычит, нависая надо мной; его губы чуть приоткрыты, а чёрные волосы падают ему на лицо.

— Кто знает? Кира могла и соврать, — Бен улыбается, обхватывая мою щёку своей огромной ладонью, и тяжело дышит, вбивая меня в матрас. Он проводит большим пальцем по моей коже. — А вдруг ты моя?

По одному тошнотворному и болезненному щелчку сердце уходит в пятки. Что?

Я вытаращиваюсь на него, молча качая головой. Он выпячивает нижнюю губу и прижимается своим лбом к моему, продолжая трахать меня, как будто всё в порядке. Кровать скрипит в такт толчкам Бена, и я бью его лодыжками, с которых свисают мои штаны, тряся головой всё быстрее и быстрее. Нет… Нет.

— В чём дело? — шепчет он. — Больше не хочешь папочкин член?

Да что же он творит? Его это заводит? Или он думает, что это забавно?

Я смотрю на него, хлопая глазами, и с трудом сглатываю.

— Я не понимаю, — произношу я, впиваясь ногтями в его бёдра. — Я… Я не понимаю.

— Да я почти уверен, что ты от Дэмерона, — продолжает Бен, фыркая от смеха. — Я бы не стал трахать родную дочь. Сестру? Конечно. Племянницу? Несомненно. Но дочь? — его тёмные глаза сверкают, и он резко втягивает воздух. — Это ж грёбаный пиздец.

Через пару мгновений он со стонами кончает в меня, много и неутомимо. Я чувствую пульсацию члена и как внутри выстреливают струи спермы, а он матерится себе под нос. В этот раз всё случается быстрее, и он целует меня во время оргазма, засовывая язык в мой рот. Я так обескуражена, что не могу этим насладиться.

После он вздыхает и покрывает моё лицо поцелуями. Вытянув длинные ноги, он пытается уткнуться носом мне под челюстью, чтобы понежиться в приятном чувстве послевкусия, но я отпихиваю его от себя. Он перекатывается на спину и снова потягивается, когда я с трудом поднимаюсь на ноги. С моих ляжек стекает сперма.

Дрожа, я снимаю штаны. Пытаюсь натянуть трусики. Бен улыбается и наблюдает за мной, закинув руки за голову. Его спортивки спущены до колен, обмякший член, весь в розовых пятнах от крови, блестит от моих выделений и его семени.

— Надо бы тебя сфоткать прямо сейчас, — он окидывает своим тёмным взором мои дрожащие ноги, и его улыбка становится шире. — Ты такая сексуальная.

— Вы… — я пристально смотрю на него, чуть не плача. — Вы с мамой…?

Бен вскидывает брови.

— Трахались?

Боже. Мне удаётся кивнуть. Я возмущена, что он смеет задавать мне этот вопрос. Я даже не знаю, кто сейчас передо мной. Зачем ему об этом упоминать, тем более во время секса? Он тащится, что ли, от этого?

Он цокает языком и встаёт с кровати, поправляя спортивки. Я смотрю, как Бен неторопливо подходит ко мне с расслабленным выражением лица. Он протягивает свою огромную руку, чтобы убрать мои волосы и обхватывает моё лицо обеими ладонями, а потом целует в лоб. Я смотрю на его обнажённую грудь.

— Да, — признаётся он через минуту, бормоча мне в лоб. — Мы занимались этим.

По спине ползёт колючий лёд, впиваясь своими иглами в мой позвоночник. Я быстро отступаю назад, подальше от него. Бен проводит рукой по волосам. Я изумлённо смотрю на него. Жду оправданий хотя бы на один из вопросов: «Почему? Как? Когда?» Но ничего не происходит. Он лишь засовывает руки в карманы и внимательно на меня смотрит.

Я закрываю ладонью рот. Трясу головой.

— Нет. Нет, вы не могли.

— И тем не менее, — пожимает плечами Бен. — Твоя мать это начала. Она была той ещё шлюхой.

— Моя мать не… — я резко замолкаю, не в силах произнести это слово. По щекам катятся слёзы. Я вздрагиваю, чувствуя, что меня вот-вот вырвет. — Так вот почему ты меня жаждал? Грезишь о моей матери?!

Бен хмурит брови и подходит ближе. Я отступаю. Он ловит меня за запястье и притягивает к своей груди, зажимая в объятиях. Мои скользкие от спермы ляжки трутся друг о друга. Я в ужасе начинаю истошно кричать, пытаясь изо всех сил вырваться из лап своего дяди.

— Прекрати! — рявкает он и, скрипя зубами, обнимает меня крепче. Но потом я вновь слышу его милый елейный голосок. — Перестань, дорогая. Не надо. Не думаю я о Кире, ясно? Только о тебе.

— Но ты занимался сексом с моей матерью, больной ублюдок!

— А ты… — Бен тычет меня в нос указательным пальцем, — занималась сексом со своим дядей. А может и с отцом… А может и нет. Давай сделаем тест на установление отцовства, если хочешь. Посмотрим, с кем ты ебалась: с дядей или с отцом.

Господи. ГОСПОДИ!

Я влепляю ему пощёчину, а он начинает смеяться, двигая челюстью и потирая щёку. Комната будто ходуном ходит: схватившись за голову, я вылетаю из неё и добегаю до лестничного пролёта. Что я делаю?! Что же я наделала?! Я вся в его поту, а мне в трусы капает его сперма. Он же мой дядя и…

К горлу подкатывает. Меня чуть не выворачивает наизнанку. Бен подходит сзади, обнимает меня за талию и что-то шепчет на ухо, а я изо всех сил пытаюсь вырваться из его объятий. Он подталкивает меня к своей спальне и скользит рукой мне под трусики, размазывая пальцами сперму.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что, — Бен нюхает мой висок и нежно поглаживает, успокаивая мои всхлипывания. — Давай устроим обнимашки, м?

— Ты привёз меня сюда, чтобы трахать, — плачу я навзрыд, повиснув на его плече.

Он тихо вздыхает, как будто я его обидела, и целует меня в затылок, откидывая простыни. У меня чуть ли не истерика, и я не знаю, что сказать или подумать, и моё тело всё ещё реагирует на его прикосновения. Он помогает мне устроиться под одеялом, воркуя мне что-то, словно я раненая птица, стремящаяся от него улететь.

— Всё хорошо, — шепчет Бен. Он укрывает меня простынями до самого подбородка и ласково целует в шею. — Всё хорошо, малышка. Я привёз тебя сюда, чтобы уберечь от таких людей, как По и Хакс. — Он поигрывает с моим клитором поверх трусиков и мурлыкает, когда я начинаю ёрзать. — Просто приятный бонус.

Я хлюпаю носом и охаю, когда его рука залезает под краешек белья. Он гладит мои волосы и лениво дразнит пальцами клитор, постепенно доводя меня до оргазма. Его постель пахнет каким-то мужским шампунем и виски, и я почти думаю о своём отце.

В груди всё сжимается. По щекам снова катятся слёзы.

— Ты уверен, что не думаешь о ней? — я не знаю, почему, но от этого становится совсем мерзко. Я не хочу, чтобы меня использовали.

— Абсолютно, — шелестит он. — Рей, я просто хотел, чтобы ты знала правду, — Бен целует моё ухо и скользит средним пальцем внутри меня. Я напрягаюсь и начинаю стонать. — Моя умница. Такая славная и вся мокрая для своего дяди Бена.

Я раздражённо фыркаю, терзаемая зарождающимся в моих мышцах оргазмом и потворству дяде довести меня до разрядки. Это так неправильно. Мне нужно позвонить бабушке и дедушке и всё им рассказать.

Мы совсем одни посреди леса, и мне так одиноко с тех пор, как умерли мои родители. Бен знал их, а ещё он знает меня лучше, чем кто-либо, и это так здорово. А поскольку поблизости никого, мы можем заниматься сексом и делиться друг с другом вещами, которые останутся только между нами.

Он удовлетворённо вздыхает.

— Я чувствую, как ты сжимаешь меня. Как тогда, когда твоя киска кончала у меня на члене, — он сгибает палец, поглаживая меня там, задевая при этом особое местечко, и заставляет охать от удовольствия. — Ты так сладко стонешь. Рей, ты очень красивая.

Это становится последней каплей, и, закряхтев, я упираюсь бёдрами в руку Бена и сжимаю мышцами его палец. Он рычит мне в ухо: «блять, да», и я, крепко держась за его запястье, начинаю скакать на нём, выдыхая его имя.

Вся потная, я тяжело дышу и трясусь, приходя в себя после оргазма. Бен целует меня в щёку и хлюпает средним пальцем у меня внутри, с одобрением постанывая сзади меня. На прикроватной тумбочке звонит его телефон, и он поворачивается, чтобы ответить на звонок, в то время как я крепко зажмуриваю глаза. Какого чёрта я делаю?

— Привет, мам, — зевая, говорит Бен. — Да, я только что вернулся с пробежки. Как дела?

Он целует меня в висок и выскальзывает из постели. Я наблюдаю, как он натягивает футболку и идёт в ванную, смеясь над тем, что говорит Лея. На этот раз я пытаюсь насладиться тёплым приятным чувством, борясь со здравым смыслом и сомнениями. Он влюблён в мою покойную мать и поэтому использует меня. Как же ещё всё это объяснить? Но теперь, когда мы занимались сексом, мысли об этом внушают особое отвращение.

Бен включает в ванной душ, а через минуту возвращается за мной, по-прежнему болтая с Леей, и показывает жестом, чтобы я встала с кровати. Я так и делаю: мои колени буквально стучат друг о друга, и Бен, зажимая плечом мобильник, помогает мне раздеться. Нахмурив брови, он кладёт ладонь на мою щёку и наклоняется, чтобы взглянуть мне в глаза.

— Ты в порядке? — шепчет он.

Я качаю головой, боясь, что разрыдаюсь, если открою рот. Бен находит отмазку, чтобы распрощаться с Леей, и швыряет телефон на кровать. Он обнимает меня, такой тёплый, нежный и огромный, и я обнимаю его в ответ и плачу. Я в полной заднице.

— Почему ты такпоступаешь?! — всхлипываю я. — Зачем ты мне всё это рассказал?!

— Затем, что у меня есть для тебя сюрприз, но он имеет смысл только в том случае, если ты будешь знать, что По Дэмерон может быть твоим отцом, — он целует меня в висок. — Или я.

Ощетинившись, я вырываюсь из его объятий.

— Прекрати это! Ты мне не отец!

Бен самодовольно улыбается.

— Только в постели?

В бешенстве я снова пытаюсь его ударить, но ему удаётся перехватить моё запястье. Я начинаю визжать, когда он тащит меня по коридору в душ и заталкивает внутрь, а после снимает с себя футболку и спортивки. Вдвое больше меня, он довлеет надо мной, угрожающе нависая своими широченными плечами.

— Да брось ты, это была шутка, — Бен залезает в душ и, ухмыляясь, хватает меня за запястья, придвигая к себе ближе. — Даже если я твой отец, мы всё равно уже занимались сексом. Так что можно не париться и трахаться дальше.

Я начинаю колотить его, проклиная на чём свет стоит, а он только смеётся надо мной. Бен тянется за душевым шлангом и направляет на мой живот, от чего я истошно визжу, молотя кулаками по его груди. Он рычит, обхватив меня за талию, и зарывается лицом в мою шею. Холодная вода хлещет меня по спине, стекая по копчику, а потом Бен снова возвращает душ в крепление.

Его член твердеет, упираясь мне в живот, и Бен издаёт звук, будто его застали врасплох. На минуту он отпускает меня, подставляя окрепший член под струи воды. Я закрываю лицо руками и отворачиваюсь, чтобы помыть голову.

— Охренеть! У меня такого со времён колледжа не было, — он шлёпает меня по заднице и дёргает за волосы на затылке, принуждая запрокинуть голову назад. — Всё из-за тебя, детка. Люблю тебя.

— Отвали от меня! — рявкаю я.

Затем он толкает меня в стену, и я чуть не поскальзываюсь и не падаю лицом вниз. Я даже не успеваю толком восстановить равновесие, как он проникает внутрь, пронзая резким толчком моё влагалище. Глаза расширяются от шока, а пальцы ног отчаянно скользят по плитке.

— Сука, да, — кряхтит Бен, насаживая меня на член. — Всё из-за тебя, Рей. Из-за тебя. Снова кончу в эту маленькую сладенькую киску, тебе понравится.

Член будто жалит меня. Я цепляюсь за стену, чтобы не грохнуться на пол, и чувствую, как сквозь меня проходит возбуждение, словно укол адреналина. Это заводит. Он жёстко и беспощадно меня трахает, натягивая на член с каждым остервенелым толчком. По спине и намыленным волосам ниспадает каскадом вода, заглушая мычания Бена и мои кряхтения, когда он загоняет мне до упора.

Он рявкает, приказывая мне произнести его имя и сказать, о ком он думает. Я изо всех сил хрипло отвечаю ему, пока он, наконец, не изливается с бурным потоком ругательств, а потом смачно шлёпает меня по заднице, накачивая спермой.

Бен выскальзывает из меня, и после того, как мне удаётся встать, разворачивает к себе и жадно целует, обхватив моё лицо ладонями. Вопреки здравому смыслу я отвечаю на его поцелуй. Прижав меня к стенке, он начинает быстро работать пальцами внутри, дыша мне в шею. От ощущений пальцы на ногах поджимаются.

— Приведёшь сюда своего парнишу и дашь ему пинка, а я понаблюдаю за этим, — Бен переступает с ноги на ногу, и я понимаю, что он дрожит. — Ты наденешь те трусики с моей кончей, а после я нагну тебя над диваном и выебу у него на глазах.

Я кончаю, когда он прижимается к моей груди и начинает ласкать соски, но я отталкиваю его и вылезаю из душа. Даже несмотря на то, что я только что помылась, я чувствую себя ужасно грязной.

Бен вытирает нас полотенцем и наряжает меня в свою футболку и голубые трусы. Натянув спортивки и майку, он ведёт меня вниз по лестнице, не удосужившись предложить мне штаны. Я оттягиваю край футболки вниз и сразу же мчусь прямиком к своим противозачаточным.

Он снова обнимает меня сзади, пока я глотаю таблетку. Дрожащими руками я засовываю упаковку обратно в сумочку.

— Что, не хочешь детишек-мутантов? — смеётся Бен, прильнув к моему виску. — Идём, я покажу тебе твой подарок, он в подвале. Думаю, ты оценишь. Мне пришлось повозиться с ним, пока я тебя ждал.

— …Что это? — спрашиваю я, сглатывая ком в горле.

— Нечто, что тебе следует увидеть, чтобы поверить.

В его словах сквозит что-то зловещее.

Он открывает выдвижной ящик в дальнем конце стола и достаёт серую коробочку с кодовым замком. Бен устанавливает нужный пароль, и коробка распахивается, демонстрируя позолоченный ключ. Мы встречаемся взглядами, и Бен улыбается.

— Теперь, когда ты знаешь, как сильно я тебя люблю… — он закрывает ящик и бредёт к двери подвала, — ты поймёшь, почему я всё это делаю.

Я пристально смотрю на него и чувствую, как у меня внутри расцветает истинный ужас. Здесь явно что-то не так. Дверь со скрипом открывается, и Бен с лучезарной улыбкой протягивает мне руку.

— Пойдём со мной, солнышко.

========== Глава 10 ==========

Возможно, это и глупо, но я беру Бена за руку.

Он переплетает свои длинные пальцы с моими и бережно притягивает к себе, целуя в лоб. Затем поворачивается и ведёт меня к лестнице тёмного подвала, ныряющей в затхлую пустоту.

— Смотри под ноги, — предупреждает он на первой скрипучей ступеньке. — Руки всё никак не доходят починить, — он улыбается мне, и я замечаю в его тёмных глазах незнакомый мне блеск. — Я люблю тебя, Рей.

Я нервно смеюсь.

— Откуда вдруг такая сентиментальность?

Бен пожимает плечами и переступает чёрное пятно на ступеньке.

— Я слишком долго этого ждал, совершил немало дурных поступков ради того, чтобы это произошло. Мне нравится говорить, что я люблю тебя.

— Ты мог бы просто приезжать к нам в гости.

Он не отвечает. Я обхожу пятно и случайно бросаю взгляд на стену подле нас.

На камне красуется похожий развод, а рядом с ним — явный кровавый отпечаток руки. В столь зловещей тьме его трудно разглядеть, но это однозначно рука и она неестественно большая, чтобы принадлежать Бену.

Я, как вкопанная, стою у подножия лестницы, и Бен обращает внимание, на что я таращусь, и начинает смеяться. Я бросаю на него взгляд, и моё сердце пропускает удар. Почему он смеётся?

— Я столько раз тебя видел, Рей, — он сдёргивает меня с последней ступеньки, прижимая к груди, и, улыбаясь, тянется к верёвке. — Ты просто об этом не знала.

Подвал наполняется тусклым светом… И он не пустой.

Здесь полно моих фотографий. Разинув рот, я смотрю на это ужасающее и завораживающее зрелище: грязные стены буквально усыпаны изображениями моего лица; некоторые фото висят над большой металлической дверью, а другие — на низком потолке над чистой и аккуратно заправленной кроватью в углу. Всё это было снято на скрытую камеру, за исключением кое-каких моих школьных фоток.

Бен, как ни в чём не бывало, ведёт меня по помещению. Мы идём по незавершённому пыльному полу, и я в ужасе оглядываюсь по сторонам. Я никогда не встречалась с дядей Беном. Как, чёрт возьми, он… следил за мной? Почему нельзя было просто представиться?

— Пару дней назад Джессика буквально не отпускала меня от себя, — невзначай говорит Бен. Он набирает на двери код и вздыхает. — Подняла, блять, такой жуткий шум.

Я замечаю стену с блестящими, кристально чистыми серебристыми инструментами, похожими на ножовку и плоскогубцы, а прямо возле раковины — жёсткую щётку. Вместе с осознанием подкрадывается приступ тошноты.

Бен распахивает металлическую дверь, окатывая нас холодом: в глубине мерцает свет. Что-то насвистывая себе под нос, он тянет меня внутрь.

В морозильной камере на мясных крюках рядком висят мешки для перевозки трупов. Штук пять, как минимум. Всё это вызывает во мне такое жуткое отвращение — я не в силах сосчитать их количество. В ушах стучит пульс; я подпрыгиваю от неожиданности, когда Бен кладёт свои огромные руки мне на плечи и сжимает их. Его тёплое дыхание щекочет ухо.

— Позволь показать тебе сюрприз, — шепчет он.

Я так потрясена, что не могу выдавить и звука. Он тихонько подталкивает меня к гудящему морозильнику — прямиком к мешку, висящему в самой глубине — и расстёгивает молнию на несколько сантиметров, чтобы я могла видеть лицо.

Это… Он. Кое-как я пытаюсь соединить пазл в своей голове, глядя на мёртвого мужчину, который выглядит почти так же, как и дядя Бен, с небольшой лишь разницей в носу и, возможно, губах, кажущихся чуть тоньше, чем у него. И всё равно они как близнецы. Из-за холода его бледная кожа имеет синеватый оттенок, а спутанные чёрные волосы свисают на лицо. Я хмурю брови, и Бен потирает мне плечи.

— Хан Соло вечно шляется где ни попадя. Твоя мать была такой же… впрочем, как и По Дэмерон, — он стискивает зубы, словно успокаивая себя, и продолжает. — Как-то раз, поздним вечером, он пособачился с Леей и познакомился с моей матерью.

О нет. От ужаса я округляю глаза.

— Она никогда не говорила ему. Она была дешёвой уличной проституткой и умерла сразу же, как только родила меня, поэтому я рос, кочуя из одной приёмной семьи в другую. Однако я разыскал Хана — узнал, что у него счастливая семья, и сын — чуть ли не копия меня.

— Ты не дядя Бен, — бормочу я.

Он застёгивает молнию и прижимается носом к моему виску.

— Нет.

Мне до смерти страшно. Бен показывает другие трупы, один из которых Джессика и ещё несколько неизвестных мне девушек, которых он решил убить. Он выводит меня из морозильной камеры и запирает её на замок, а затем мы идём к кровати в углу.

— Моё настоящее имя — Кайло Рен, — говорит он, — но я так долго был Беном, что можешь звать меня любым из этих имён, — он усаживает меня на край кровати и пожимает плечами. — Я убил его, когда он переехал сюда. А на жизнь я зарабатываю благодаря его старым рукописям.

Кайло открывает ящик прикроватной тумбочки и достаёт шприц. Я резко отдёргиваю руку, но ему всё же удаётся вогнать мне какую-то прозрачную жидкость.

Я начинаю рыдать.

— Ты и меня хочешь убить?

Он смотрит на меня и смеётся во весь голос.

— Бля, ну нахрена мне это надо?! Это просто Валиум, дурёха. Когда пройдёт шок, начнёшь психовать, как истеричка, — он кладёт шприц обратно в ящик и садится передо мной на корточки, положив руки мне на колени. — Я не причиню тебе вреда, Рей. Я люблю тебя.

Так вот почему Хан так пристально смотрел на него во время ужина и в отеле. Он понимал, что что-то не так. Поэтому-то Бен и стал таким затворником, когда перебрался в Вашингтон — потому что его просто ёбнули.

Лекарство уже действует, отчего я начинаю покачиваться, тихо плача. Кайло выпячивает губу и продолжает на меня смотреть, словно ждёт чего-то. Мне нехорошо, и я чувствую, что вот-вот потеряю сознание.

— Именно поэтому тебе нужно было знать о По, — бормочет он. — Он такой же скверный тип, как и Хан, и он погубил Киру. Да и Бен был не лучше. Они оба за это заплатят, — он вскидывает брови и вздыхает. — Её я уже избавил от мучений.

Я трясу головой, зажмурив глаза.

— Пожалуйста, только не говори, что причинил вред моим родителям… — из горла вырывается сдавленный всхлип, и Кайло поднимается на ноги. — Я… Я же занималась с тобой сексом!

— Да, малышка. Но всё хорошо, — он садится рядом со мной и обнимает за талию. — Я думал и тебя убить, если выяснится, что Бен твой отец, но вместо этого просто наблюдал, как ты росла. Ты лишь очередная жертва этой грёбаной семейки. И я понял, что мы должны быть вместе.

— Ты убил моих родителей! — стенаю я, слишком слабая, чтобы убежать или наброситься на него.

— Формально, твои родители погибли из-за неисправных тормозов.

Мои стенания превращаются в пронзительный вопль, и я изо всех сил пытаюсь вырваться. Кайло утихомиривает меня и откидывает одеяло, чтобы положить на кровать и укрыть. Проскользнув ко мне, он сворачивается калачиком рядом и утыкается носом в мою щёку, словно щенок.

— Я столько лет потратил на то, чтобы изучить всю подноготную этой семьи… и вот, наконец, ты здесь, со мной, — он целует меня в шею, и я вздрагиваю, боясь, что он на этом не остановится. — Тише, любимая. Я не собираюсь ни к чему тебя принуждать. Только лишь целую.

И он делает это снова. Я напрасно извиваюсь, чувствуя, как лекарство всё глубже проникает в мой мозг, а потом обмякаю. Кайло оставляет на моей шее засосы, а мне приходится смотреть на свои фотографии на тёмном потолке и недоумевать, как я могла не замечать, что он следит за мной. Он же необъятных размеров. Как ему удавалось оставаться незаметным?

Я закрываю глаза и думаю о родителях. Этот мужик ёбнутый на всю голову. Мой папа — это мой папа. Скорее всего, дядя Бен никогда ничего с моей мамой не делал, и тот парень из Вашингтона — мне не отец. По крайней мере, я знаю, что он не имеет ко мне никакого отношения.

— Наконец-то мне больше не нужно притворяться, — бормочет Кайло. Он наклоняется ко мне, и я слышу бряцающий звук. — Знаешь, твоя мать грубо приставала к Бену. Об этом я узнал из записей его психотерапевта. Ебала она его знатно.

— Не смей говорить о моей матери! — шиплю я.

На моём левом запястье защёлкивается наручник. Кайло ложится подо мной, прижимая меня спиной к своей груди; в моём позвоночнике отдаётся биение его сердца.

— Такие люди, как она, умело прячут свою чудовищную натуру, — произносит он, почёсывая подбородок, и я чувствую, как раздуваются его лёгкие. — Я боялся, что она с тобой что-нибудь сделает, маньячка долбаная. Бен приехал сюда, чтобы скрыться от неё, а я ему в этом помог.

Мама не была способна ни на какие ужасные поступки. Она всегда улыбалась, и пекла печенье после школы, и редко ссорилась с папой. Я бросаю взгляд на фотку, где я с хвостиками, и разражаюсь очередным рыданием. Я хочу к маме.

Кайло держит слово и ничего со мной не делает. Он гладит меня по волосам, напевая себе что-то под нос, пока не начинает дремать. Цепь на моём запястье врезана в стену, так что шансов сбежать у меня нет. Да я и по лестнице-то не поднялась бы. От Валиума жутко кружится голова.

Этот человек не мой дядя Бен, и он убил людей. Он подстроил ту аварию, в которой погибли мои родители. Из-за этого секс с ним становится ещё более отвратительным. Я не знаю, в какой момент мы им занимались, но точно знаю, что не смогу теперь с этим жить.

Хлюпнув носом, мне удаётся перевернуться и лечь поперёк Кайло, от чего он начинает ворочаться и, встретившись со мной взглядом, сонно мне улыбаться. Я сажусь на него сверху, и у металлического изголовья кровати звякает цепь. Вне себя от горя, я обхватываю руками его шею и сдавливаю большими пальцами горло.

Он с трудом сглатывает, и я чувствую, как под пальцами подрагивает кадык.

— Дорогая, я знаю, что ты расстроена и обескуражена, — Кайло с лёгкостью отрывает от себя мои руки, держа их за запястья, и я снова разражаюсь рыданиями. — Но в этом маленьком милом тельце нет абсолютно никакой злобы.

А жаль. Я бы раздробила ему глотку, чтобы он больше не посмел произнести ни единого ужасного слова о моей семье. Он кладёт руки мне на бёдра, и я цепляюсь за его футболку, чтобы не упасть. Его член трётся у меня между ног, и я кусаю губу, а потом начинаю безудержно орать.

— Всё хорошо, — воркует Кайло. Он притягивает меня к своей груди и обнимает. Я чувствую солоноватый привкус на его шее. — Я не причиню тебе вреда. Я просто не хочу, чтобы ты убежала от меня.

— Я хочу к маме, — стенаю я. — Хочу к маме… — я ёрзаю на его тёплом теле и снова ощущаю эрекцию. — Т-ты всё это в-выдумал!

Фыркнув, он слегка подёргивает бёдрами.

— Я могу доказать, что это правда. У меня есть записи психотерапевта Бена, дневники, свидетельства о рождении… Всё, что хочешь. Я докажу тебе, какие это скверные люди и как сильно я тебя люблю.

Кайло тянется к прикроватной тумбочке и открывает чёрную коробку с кодовым замком. Усадив меня между своих ног, он показывает всё, чего я никогда не хотела бы видеть.

Держа трясущимися руками дневник дяди Бена, я читаю о том, как моя мама угрожала расправой одной из его девушек. А потом выясняется, что она ночью тайком пробиралась в его комнату. Всё это приводит меня в такое бешеное негодование, что я швыряю дневник на пол. Кайло обнимает меня и целует в шею.

Я не сопротивляюсь. Я поддаюсь вперёд с мимолётной мыслью сбежать отсюда, и листки разлетаются в разные стороны. Но потом прижимаю зад к его паху и цепляюсь за железное изножье кровати, когда он обхватывает мои бёдра и неторопливо входит в меня, постанывая в темноте. Он смахивает с кровати оставшиеся бумаги и стягивает с меня трусики.

— Рей, я так сильно люблю тебя, — он толкается в меня, от чего кровать начинает скрипеть. — Ты такая хорошая девочка.

Я ни черта не соображаю, что делаю: я наполовину под кайфом от Валиума и наполовину травмирована тем, что только что видела и узнала, но я могу заняться сексом, чтобы забыться. Кайло резко подтягивает мои бёдра ближе, а я, сгорбившись, смотрю на стену с инструментами.

Я настолько опустошена, что даже не могу кончить; через пару минут Кайло, кряхтя и резво вбиваясь в меня, достигает разрядки. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к шлепкам наших тел, пока он не замирает и не начинает стонать в темноте. Он изливается внутри меня, мягко насаживая меня на всю длину.

Тяжело дыша, Кайло обнимает меня и целует в висок. Он покачивает нас из стороны в сторону, чтобы снова вызвать эрекцию, и я чувствую, как внутри хлюпает сперма.

— Это всегда была ты, — шепчет он мне на ухо. Он кладёт руку между моими ляжками и охает, когда я начинаю стонать. — Я так сильно тебя люблю, Рей.

========== Глава 11 ==========

— Рей?

Услышав голос Кайло, мне кое-как удаётся разлепить глаза. Звук бряцающего наручника заставляет меня окончательно проснуться, и я чувствую, как его ладонь касается моей щеки.

Кожей я ощущаю тепло его обнажённого тела, как он прижимается ко мне. Я смотрю блуждающим взглядом на тёмный потолок, усеянный моими фотографиями, в то время как Кайло что-то всовывает мне в рот. Он проводит кончиком пальца по моим губам и вдыхает аромат моих волос.

— Как спалось? — шепчет он.

Постепенно я осознаю, что из меня всё ещё вытекает сперма. Во мне вспыхивает гнев, и из глаз катятся слёзы, Кайло утыкается носом мне в висок.

— Тише… — произносит он, поглаживая мой сосок. Его рука спускается к моему бедру, и мизинец касается влагалища. — Я дал тебе лекарство — оно поможет расслабиться. Скоро придёт твой парень.

Хакс? При мысли об этом я бросаю на него хмурый взгляд.

Кайло целует мою шею, медленно посасывая кожу, и я чувствую, как наркотик постепенно начинает действовать. Я не понимаю, что его беспокоит, ведь я до сих пор под действием Валиума, но вскоре мой разум затягивает ярким многоцветием ощущений. Наслаждаться прикосновением его языка к коже и спокойным биением его сердца — это всё, на что я сейчас способна.

Я вздыхаю. Меня мало волнует, что я пленница, я не думаю о трупах или о том, что мама мучала своего младшего брата. Кайло осторожно ложится на меня и покрывает моё тело поцелуями — только это и имеет значение. Мне с ним хорошо.

Я тянусь к его шелковистым чёрным волосам, когда он опускается между моими ляжками, и провожу пальцами по его локонам. Я задыхаюсь от удовольствия, когда он целует мой лобок. Мне не страшно. Я как будто выпила пару бокалов вина и нежусь, наслаждаясь покоем в воскресный полдень.

Кайло бросает на меня свой тёмный взор.

— Скоро поднимемся наверх. Такая красота не должна гнить в подвалах.

Раздаётся звонок в дверь. Он поднимает голову, обхватывая моё запястье своими длинными пальцами, и целует мою руку. Большим пальцем он потирает мне ладонь, а я лишь зачарованно смотрю на него. Я совсем одурела от наркоты.

— А вот и наш гость, — пугающе улыбается Кайло, но мой затуманенный мозг любуется его блестящими белыми зубами. — Пора поприветствовать его, Рей.

— …Хорошо.

Кайло помогает мне подняться с кровати. Я ничерта не могу идти, и он с удовольствием подхватывает меня и несёт вверх по лестнице. С каким-то праведным благоговением я касаюсь его подбородка, кайфуя от ощущения колючей щетины под пальцами.

Он усаживает меня на диван, и я принимаюсь рассматривать свои руки. Я наблюдаю, как, словно во сне, движение кистей оставляет за собой шлейф призрачного свечения, танцуя во тьме. Мои губы разомкнуты, я сгибаю пальцы. Надо же! Просто кожа до кости, сверкающая искрами. Кусок плоти в замкнутом пространстве.

Открывается дверь. Я слышу голос Хакса, но не оборачиваюсь и не обращаю на него особого внимания, когда он садится рядом. Он кладёт бледную руку мне на колено, и на мгновение я отвожу взгляд, как будто не пониманию, чего он хочет. Его зелёные глаза с тревогой изучают меня.

— …Рей? — неуверенно он окликает. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Ей было лучше, — слышу я голос Кайло на задворках сознания. — Давай солнышко. Скажи ему.

Я пристально смотрю на Хакса, изо всех сил пытаясь собрать его лицо из постоянно меняющихся кусочков воедино. Он хмурится.

— Нам нужно расстаться, — говорю я заплетающимся языком.

Хакс хлопает глазами, глядя на меня.

— Э… ладно, — произносит он и куда-то всматривается — наверное, на Кайло. — Она в порядке?

— В порядке. О Рей можешь не волноваться.

Я замечаю какое-то движение и смотрю на дядю… Бена? Кайло? Кто вообще этот человек?

Он что-то накидывает на шею моего парня и тянет назад. Задыхаясь, Хакс кашляет, и захлёбывается, и тянется к Кайло, размахивая своими длинными руками. Я не шевелюсь. Я сижу, разинув рот, и наблюдаю, как секунда за секундой жизнь покидает тело Армии. Его лицо раздувается и становится багровым.

— Блять, да сдохни уже наконец, — фыркает в раздражении Кайло.

Этот цвет — в каком-то смысле он даже красивый. Я медленно моргаю, когда Хакс, выпучив зелёные глаза, в последний раз испускает воздух и обмякает.

Кайло прижимает два пальца к сонной артерии Хакса и отпускает, убедившись, что тот мёртв. Он тащит моего парня через спинку дивана, сбрасывает на пол и начинает избивать ногами труп. Я обдолбана дальше некуда, но от хруста костей у меня сводит желудок.

Всхлипнув, я соскальзываю на пол и слышу, как Кайло орёт на мёртвое тело, будто это что-то изменит, а затем начинает раскидывать вещи по всей гостиной. Летят стеклянные осколки; возможно, он пробивает стену. Я съёживаюсь и накрываю руками голову. Только не делай мне больно.

— Не бойся, милая. Не бойся, — он мягко касается моей макушки. — Я никогда не сделаю тебе больно.

Кайло пытается меня обнять, но я уворачиваюсь и, кое-как поднявшись на ноги, ковыляю на кухню. Я вижу окровавленный труп Хакса за диваном, но теперь приятные глазу цвета расплываются в кошмарный чёрно-красный флёр.

Дядя бесшумно за мной следует, наблюдая, как я шатко перехожу из комнаты в комнату. Он ведёт меня к лестнице, а потом — на второй этаж в свою спальню. Я хватаюсь за стены и плачу. Я хочу к маме и папе. Хочу домой — к бабушке и дедушке. Всё, что угодно, но только не это.

— Ты такая красивая, когда плачешь, — шепчет он где-то позади меня.

Мы добираемся до спальни Кайло, и он ведёт меня к кровати, касаясь моей шеи своим тёплым дыханием. Мне нужен телефон. Нужно позвать на помощь.

Словно по заказу, звонит мобильный Кайло. Он раздражённо фыркает и отвечает на звонок, а я неуклонно падаю на пол, сплетая руки и ноги, и плачу в полной растерянности от наркотика, который он мне дал. Его длинные пальцы расчёсывают мои волосы, заботясь о непослушных прядях.

— Привет, пап, — говорит он и проводит большим пальцем у меня под глазом, чтобы смахнуть слёзы. — Ты что-то хотел?

— Дедушка? — вопросительно шепчу я, а может, просто проговариваю это слово, чтобы убедиться, что помню, кто он. Я тяжело сглатываю и прислоняюсь к краю кровати. — Дедушка…?

— Рей решила немного вздремнуть. У неё были трудные дни в школе, поэтому мы думаем, что будет лучше, если я переведу её на домашнее обучение, — Кайло подмигивает мне, улыбаясь. Он ласкает меня, будто своего питомца, пока Хан что-то говорит, и выражение его лица постепенно становится злым. — Если бы ты взял её под свою опеку, я бы не стал к тебе лезть, Хан, но теперь я её новый папочка.

Пол подо мной будто ходуном ходит. Кайло берёт меня за подбородок, чтобы я взглянула на него, и облизывает губы. Я смотрю на него, разинув рот и слушаю голос Хана на другом конце линии.

Кайло хмурится и прижимает телефон к шее.

— Ложись в постель, детка. Тебе нужно отдохнуть, а я принесу ужин.

Я пялюсь на него, приоткрыв рот, и медленно покачиваюсь. Он склоняет голову и вскидывает брови, дав мне понять, что хочет, чтобы я ответила.

— Я не… — хриплю я, не в силах проглотить слюну в пересохшем горле. — Я не хочу… заниматься…

— Мы не будем сейчас заниматься любовью, — Кайло продолжает игнорировать Хана, накручивая на свои длинные пальцы мои волосы. — Я знаю, что лекарство вызывает у тебя сонливость и слёзы, но ты научишься его любить. А теперь отдохни, папа скоро вернётся.

Из меня вырывается ещё один всхлип, и я качаю головой. Он вздыхает и зажимает телефон плечом, а потом наклоняется и подхватывает меня, словно тряпичную куклу.

Хан отчитывает его, но Кайло, похоже, на это наплевать. Я устраиваюсь под одеялом, пялясь на разноцветный водоворот на потолке, и Кайло нежно целует меня в лоб, прежде чем уйти.

Я не устала, но куда я пойду, если едва могу отличить верх от низа. Абсолютно подавленная, я лежу в постели этого странного человека и начинаю плакать. По крайней мере, от этого мне станет легче.

========== Глава 12 ==========

Вскоре Кайло возвращается с говяжьим ячменным супом. Улыбаясь, он подходит ко мне с подносом, и я улыбаюсь ему в ответ. Я голодная как волк!

Он ставит поднос мне на колени и целует в висок. Я тут же набрасываюсь на еду, не заботясь о том, подсунул ли он туда наркотики. Он делает со мной, что хочет, так зачем мне вообще об этом париться?

Кайло садится у моих ног и принимается массировать мою ступню.

— Люблю тебя, — шелестит он, улыбаясь.

— …Я тоже тебя люблю.

Он несёт какой-то бред о наших чувствах, но я не идиотка. Светясь от счастья, он поглаживает мою ногу, пока я жадно поглощаю тёплый и солёный суп. Морковка и нежирная говядина просто тают во рту. Как же это вкусно!

От последней дозы «лекарства» я совсем обессилела. Суп капает мне на подбородок, и Кайло, цокнув, вытирает его пальцем. У меня так кружится голова, что хрен я когда отсюда выберусь.

— Что ты собираешься теперь делать? — хрипло спрашиваю я.

— Ничего особенного. Мы вместе, и это всё, что имеет значение, — отвечает он, занимаясь моими волосами. — Я обо всём позабочусь, дорогая.

Я доедаю свой суп. Кайло убирает поднос и осторожно укладывает меня на подушки, а потом раздвигает мне ноги, что-то бормоча себе под нос. Он целует мои ляжки, и я закрываю лицо руками. Я вся дрожу, но он либо не замечает этого, либо ему просто наплевать.

В суп был подмешан наркотик: спустя пару минут, после нежных поцелуев и ласк я расслабляюсь, и Кайло закидывает мои ноги себе на плечи. Он что-то мурлычет, когда я начинаю стонать и выгибаться, прижимаясь влагалищем к его рту, и я даже слегка сбита с толку, что меня заводят влажные звуки, которые он издаёт.

Он неторопливо лижет мои ляжки — ведь нам никто не может помешать.

Всё вокруг кружится. Тяжело дыша и поскуливая, я хватаюсь за его волосы; языком он теребит мой клитор, и я достигаю разрядки. На этот раз ощущения совершенно иные: из-за наркотика в голове вспыхивают проблески света, превращаясь в соцветия причудливых узоров. Я охаю и покачиваю бёдрами, абсолютно не понимая, что происходит, — я просто подчиняюсь своим инстинктам.

Кайло скользит по мне своим телом, облизываясь, словно сытый кот. Спустив штаны, он трёт мою щёлку членом, смазывая влагой, а затем неторопливо толкается внутрь. Он наблюдает, как я морщусь — скорее не от боли, а от растяжки, которая вызывает во мне столь странную бурю эмоций.

— Ты привыкнешь, — смеётся он, задыхаясь, и обхватывает мою щёку, прикусывая нижнюю губу. — С лекарством гораздо лучше, правда?

Я скулю и царапаю ему грудь, приподнимая бёдра, когда он снова пылко и жёстко меня берёт. Прижавшись ко мне лбом, он медленно и уверенно двигается, нашёптывая мне что-то в губы, но я не понимаю, что он говорит, и впиваюсь ногтями в его бёдра.

Из окна веет дождевой прохладой, обдувая потную спину Кайло. Я не знаю, сколько времени мы занимаемся сексом — похоже, дольше, чем обычно. Он целует меня и пытается проскользнуть языком мне в рот, но я слишком обдолбана, чтобы ответить ему тем же.

Он кладёт ладонь мне на щёку, и я смотрю в его тёмные глаза.

— Мы будем здесь очень счастливы, — шепчет он. — Только ты и я.

Он входит в меня, а я продолжаю на него пялиться. Так странно наблюдать, как на его лице сменяются эмоции одна за другой: то он прикусывает нижнюю губу, то на долю секунды вскидывает брови, то вдруг расплывается в улыбке и стонет. Он сильнее трётся во мне членом, бормоча моё имя с каждым резким толчком, и я не могу сдержать жалобный скулёж.

Кайло затихает, пытаясь восстановить дыхание, и утыкается лицом в подушку рядом с моей головой. Он целует меня в висок и перекатывается на спину; его грудь вздымается и блестит от пота. В комнате становится совсем темно. По моему телу пробегает холодная дрожь, и я невидящим взглядом окидываю комнату.

— Я так сильно тебя люблю, — он поворачивается на бок и целует меня в шею. — Никто нас не разлучит…

Раздаётся звонок в дверь.

Я замечаю, как он напрягается. В горле жутко пересохло; я с трудом сглатываю и приподнимаю голову, удивлённая внезапным звонком. Посетитель? Здесь?

Зарычав, Кайло вылезает из постели. Я наблюдаю, как он одевается и выходит из комнаты, а потом слышу, как он спускается по лестнице. Застонав, я переворачиваюсь и натягиваю пижаму, чтобы привести себя в надлежащий вид. Гость… Мне могут помочь.

По моим ляжкам стекает сперма, когда я с трудом выбираюсь из кровати. Еле-еле я ковыляю до двери и, щурясь, хватаюсь за дверной проём. Тяжело дыша, я ступаю на дрожащих ногах в тёмный коридор и наощупь иду вдоль стены. Здесь тихо и холодно. По окнам барабанит дождь.

— Пап, она спит. Ребёнок совсем утомился.

Моё сердце начинает биться чаще. Я тороплюсь добраться до лестницы и, всхлипнув, спотыкаюсь, чуть не подвернув себе лодыжку. Моё хныканье перерастает в писк, но закричать у меня не получается.

— Последние две недели от тебя, блять, ни звука не было, — Хан. Это Хан. — Хотел её увидеть собственными глазами.

— Ну, она же спит. Ты что, мне не доверяешь?

Наконец я добредаю до лестницы. Она словно рябит перед глазами, но я должна спуститься вниз, чтобы увидеть Хана. Я ступаю на первую колеблющуюся ступеньку.

Хан раздражённо фыркает.

— Я ни на грамм тебе не доверяю. Ты последние несколько лет вообще держался от нас подальше, а потом вдруг захотел забрать ребёнка Киры? Ты даже на её похороны не приехал.

У меня срывается голос.

—Д-де…

— Мой рейс задержали, — напряжённо произносит Кайло.

Я спотыкаюсь о ступеньки, поднимая шум, и начинаю громко топать, пытаясь собрать всю силу воли, чтобы позвать на помощь.

Хан выглядывает из-за угла. Увидев его, я начинаю рыдать; на его лице отображаются ярость и растерянность. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Кайло, и отступает — того уже и след простыл… Возможно он сейчас достаёт оружие. Он ведь и дедушку может убить. Тогда я этого точно не вынесу.

Я реву и протягиваю руки навстречу Хану, когда он спешит вверх по лестнице и хватает меня. Он почти ничего не говорит. Он напряжён, но от него пахнет домом. Хан похлопывает меня по спине, когда мы подходим к входной двери.

— Твою мать! — рявкает Хан и распахивает дверь, выглядывая наружу. — Хрен его знает, куда он подевался, — чуть помедлив, он подводит меня к крыльцу. — Рей, иди к машине, заведи двигатель, и, если увидишь его, немедленно езжай.

— Нет, нет! — неистово трясу я головой. — Мы должны уехать отсюда! Он… Он…

Вдруг раздаётся щелчок.

Кайло стреляет из винтовки, и Хан толкает меня на пол; пуля просвистела буквально над нашими головами. Кайло ругается трёхэтажным и взводит курок, пока мой дедушка подхватывает меня, словно мешок картошки, и бросается вниз по лестнице. У меня кружится голова, и я рыдаю, бессвязно умоляя Кайло остановиться.

— Верни её мне! — он снова стреляет, но промахивается. Взводит курок. — Сукин ты сын! Я убью тебя нахуй!

И снова выстрел — слава богу, куда-то в лес. Хан распахивает заднюю дверцу и усаживает меня в машину. Я открываю дверь с другой стороны, и меня выворачивает прямо на гравийную дорожку.

Хан садится за руль. Пуля попадает в лобовое стекло, разбивая его вдребезги, и я начинаю визжать от ужаса. Он заводит двигатель, и я захлопываю дверь. Резко развернув в потёмках свой внедорожник, Хан выезжает с подъездной дорожки и мчится к трассе — к безопасности.

Я хватаюсь за подголовник и смотрю в заднее стекло. На долю секунды Кайло задерживается на крыльце, а потом бросает винтовку и несётся в дом.

Я в безопасности. Возможно.

А возможно, я больше никогда уже не буду в безопасности.